Чвалюк Андрей Николаевич : другие произведения.

Преодолеть табу

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сотни лет люди жили на этой планете родовыми общинами и вели натуральное хозяйство. Каждое племя сообща выращивало примитивные сельскохозяйственные культуры, выпасало мелкий рогатый скот и добывало полезные ископаемые для своих нужд, которые были весьма скромными, так как в долинах царил поздний железный век. Людям были неведомы такие понятия, как религия, война и межплеменная торговля. Большие расстояния между стоянками соседних племен и жесткая система табу, доставшаяся от предков, сводили на нет практически все привычные способы коммуникации. Но однажды четко выверенный уклад жизни был нарушен.


   0x08 graphic
   Редактор: Д. Потулапов
   Художники: Д. Челноков, О. Баранова
   Корректор: Н. Носова
  
  
   ЭКСПОЗИЦИЯ
  
   При взгляде из космоса это был ничем не примечательный серо-зеленый, покрытый облаками шар. На нем отсутствовали моря и океаны, зато гор было предостаточно. Их заснеженные пронизывающие облака-вершины искрились в лучах местного светила, бросая тени на небольшие, частично покрытые лесом долины. Нити мелких горных ручьев и речушек растекались по равнинным просторам, иногда образуя красивые озера. На слабодендрированных междуречных пространствах иногда встречались заболоченные участки и небольшие солончаки. Но в основном ландшафт долин был ровным и пригодным для проживания людей. И люди там были. Полсотни племен жили родовыми общинами и вели натуральное хозяйство. Соплеменники сообща выращивали примитивные сельскохозяйственные культуры, выпасали мелкий рогатый скот и добывали полезные ископаемые для своих нужд, которые были весьма скромными, так как в долинах царил поздний железный век.
   Никакой религии, даже самой первобытной, племена не исповедовали. Между собой не воевали, не торговали и отношений практически не поддерживали. Этому способствовали как большие расстояния между стоянками соседних племен, так и жесткая система табу, доставшаяся от предков.
   Во главе племен стояли советы старейшин, но их власть была чисто номинальной. Они следили за соблюдением табу и демографической политикой, контролировали правильность наречения новорожденных и погребения умерших. Так же члены совета разрешали прецедентным способом мелкие бытовые споры и, руководствуясь своим богатым жизненным опытом, давали советы тем, кто в них нуждался.
   Браки между членами общины были запрещены. Мужчины, достигшие брачного возраста, отправлялись за невестами в соседние племена. По возвращении молодая семья поселялась в доме у родителей жениха. Если рождался ребенок, то он получал родовое имя, причем перечень этих имен был ограничен и зациклен.
   Крупные хищники на планете водились, но их популяция была небольшой и серьезных проблем для людей не создавала. Бактерии и грибки отличались низкой патогенностью, поэтому эпидемий не возникало, а все болезни легко лечились народными средствами. Продолжительность жизни людей была очень высокой, однако самодостаточность племен и отсутствие торговли пресекали возможности для случайной миграции населения. Расселение народов было плановым и регулировалось четкими традициями. Как только количество жителей племени достигало четырех сотен, старейшины объявляли Исход. Вторые дети из младшего поколения каждой семьи при условии, что они уже достигли совершеннолетнего возраста, собирались вместе и отправлялись на поиски новых, еще не занятых земель. Обнаружив свободную долину, они основывали новое племя, сохранив все традиции, обычаи и табу материнского племени. Таким образом, уклад жизни всех племен был одинаковым: та же пища, те же способы изготовления одежды и орудий труда и даже умерших везде погребали одинаково - сбрасывая тела в ущелья.
   Но однажды четко выверенная система дала сбой.
  
  
   Часть первая
   Исходное племя
  
   Глава первая
   Пастух
  
   Яркое полуденное солнце ощутимо припекало. Все взрослые овцы сбились в кучи и, спрятав головы за спинами друг друга, застыли неподвижными статуями. Козы, отличавшиеся более низкой социализацией и не такой густой шерстью, разделились на две группы. Первая отошла к берегу реки и там начала объедать листья с низкорослых кустов, вторая, видимо уже насытившись, легла в высокую луговую траву и пережевывала жвачку, периодически встряхивая головой, отгоняя приставучих насекомых. Эти хлопки длинных козьих ушей да тихое журчание реки были единственными звуками, которые нарушали сонную тишину заливного луга.
   Лещ устроился в тени раскидистой плакучей ивы и лениво посматривал за стадом. Несмотря на обеденное время, есть не хотелось, поэтому лежащий в котомке хлеб и сыр имели все шансы пролежать там до вечера. Глиняная бутылка с квасом опустела уже наполовину, от полного опустошения ее, как ни удивительно, спасала та же жара. Квас нагрелся и уже не утолял жажду. Лещ нехотя поднялся и отнес бутылку к реке, где и воткнул ее донышком в прибрежный песок. Холодная вода приятно остудила ладонь, и пастух с удовольствием погрузил в воду вторую руку. Посидев так некоторое время, он зачерпнул воды и умылся. После чего вернулся на свое место под деревом. Струйки воды после бурного умывания стекали по длинным волосам и щекотали шею и грудь юноши, но Лещ не обращал на них внимания. Парня одолевала скука.
   Недавно ему исполнилась пятнадцатая весна и он, уже считаясь взрослым юношей, стал в одиночку гонять на выпас общественное стадо. Ранее с ним ходил отец, который в свободные минуты (а на выпасе их всегда в достатке) рассказывал сыну о свойствах и назначении встречающихся на пути растений, повадках животных и погодных приметах. Иногда им удавалось подстрелить из лука фазана и его жесткое мясо вносило разнообразие в семейный ужин. У Леща тоже был лук, но жаркое лето, вступившее в свои права, навевало апатию. А дичь, которая то и дело выпрыгивала из-под ног, удачно уносила от пастуха свои крылья, ноги и хвосты.
   Общественное поручение, полученное от знахаря, он выполнил еще утром, набив выданный туесок соцветиями ромашки, и теперь маялся от безделья. Животные паслись сами и не требовали серьезного присмотра. Стадо отлично знало дорогу на Ближнее пастбище и свой распорядок дня, поэтому единственными обязанностями пастуха, после выхода из поселения, было присматривать за молодняком (козлята, заигравшись, могли удалиться от основной части стада) и вытягивать овец, увязших ногами в раскисшей прибрежной глине водопоя. Волков на Ближнем пастбище не было: старых выбили еще по весне во время облавы, а новых не пускали в долину ворота, перегораживающие единственный мост через Холодную. Поэтому лук, имеющийся у Леща, еще ни разу за последний месяц не видел натянутой тетивы и использовался парнем исключительно в качестве посоха.
   Пейзаж Ближнего пастбища пестрел разнотравьем и вкраплениями ярких цветов. Одуряющий запах пыльцы кружил голову, и Лещ не заметил, как заснул.
   Ему снилась Ольха, дочь знахаря. Девушка была на год старше Леща, но в детстве эта разница была незаметной и дети вместе бегали по территории поселка, сначала помогая взрослым в их делах, а потом и сами брались за простые общественные задачи. Иногда Ольха присоединялась к пастухам, и Лещ сопровождал ее на места произрастания нужных ей, а точнее ее отцу, лекарственных растений. Это были самые счастливые моменты в его жизни. Он часто ловил на себе брошенные украдкой взгляды Ольхи и наблюдал загадочную улыбку на ее губах в тех случаях, когда она видела, что ее взгляд не остался незамеченным с его стороны.
   Они много общались о свойствах растений, Ольха рассказывала, что бесполезных трав практически нет. Каждое из произрастающих в пределах долины растений для чего-то нужно.
   - Ага, для корма овец, - приговаривал Лещ, с многозначительным видом кивая головой.
   - Дурачок! - восклицала девушка и хлопала парня по плечу ладошкой. После чего просила его выбрать любое растение. Лещ, который и сам немало успел узнать от отца, тыкал пальцем в первый попавшийся цветок и с упоением слушал о его свойствах. Такие беседы стали у них ритуалом и возникали при каждой встрече. Звонкий голос Ольхи и ее озорной смех будоражили чувства юноши, вызывая странные тянущие ощущения в животе. Он практически полностью перестал общаться с другими друзьями детства и все свободное время проводил с Ольхой. Но однажды вечером в поселок пришел гость из соседней долины.
   Смуглый молодой человек, с обветренным лицом и длинными черными волосами, перетянутыми кожаным ремешком, появился на площади, когда солнце уже коснулось нижним краем вершины двузубого перевала. Гость был одет необычно тепло для этого времени года. На нем были высокие сапоги, кожаные штаны и такая же куртка с меховым капюшоном, сейчас откинутым на плечи. Под курткой виднелась шерстяная рубаха. На одном плече висел лук и колчан, на втором - вместительная суконная торба, к которой было приторочено скатанное в валик одеяло. Дополнял наряд широкий, украшенный цветной вышивкой пояс и висящий на нем в ножнах длинный нож с рукоятью из козьего рога.
   Выйдя на площадь, гость огляделся и уверенным шагом направился к общинному дому, на крыльце которого грелись в лучах заходящего солнца члены совета племени. Пять седовласых женщин, с лицами сморщенными как печеное яблоко, и пять таких же стариков сидели в рядок, держась за резные раскрашенные красками посохи - знаки их статуса.
   Пришлый поклонился патриархам рода и, запустив руку за пазуху, вытянул за шнурок бронзовый медальон, инкрустированный мелкими не ограненными самоцветами.
   - Меня зовут Овод, - гортанно произнес гость, - мне исполнилось пятнадцать зим, и с разрешения совета старейшин племени Звенящих ручьев я пришел выбрать себе жену.
   Общий возраст членов совета давно перевалил за тысячу лет, но, невзирая на видимую дряхлость, старцы поднялись и кивком головы поприветствовали гостя в ответ. Глава совета, чей посох был увенчан обсидиановым шаром, протянул руку к юноше, и тот, сняв с шеи медальон и сделав два шага вперед, вложил украшение в покрытую пигментными пятнами ладонь старика. Подслеповато щурясь, дед Хмель рассмотрел медальон.
   - Давненько я не видел такого знака, - произнес он себе под нос.
   Но потом поднял голову и, обратившись к гостю, произнес: "Добро пожаловать на земли племени Свежего ветра, Овод из Звенящих ручьев. Мы чтим традиции и разрешаем тебе выбрать себе жену. Смотрины начнутся завтра, а пока можешь отдохнуть с дороги".
   Старцы расступились, и гость, пройдя сквозь них, зашел в двери общинного дома.
   Лещ приход гостя из дальних земель не застал, так как в это время загонял с отцом общинное стадо в загон на окраине поселения. Однако молва о пришедшем свататься быстро разнеслась по всем домам. Особое возбуждение возникло в семьях, где были девицы на выданье. Солнце едва успело скрыться за вершинами гор, как из сундуков начали доставать давно готовые для такого случая наряды, нити мелкого речного жемчуга, баночки с притираниями и ароматическими маслами. Достигшие брачного возраста девушки племени изо всех сил готовились к смотринам.
   Приход гостя слегка нарушил обычный уклад жизни племени. Даже кузнец, которому каждое утро что-то было нужно: то уголь, то болотная руда, то новая шкура для мехов, - в этот раз немного помялся, да и ушел с площади, не озвучив ни одного поручения. Остальной люд по его примеру тоже решил, что общинные дела подождут, и, немного потоптавшись для видимости, разошелся по домам. И только пастух с сыном после собрания отправились к загону и как всегда погнали стадо на выпас. А вернувшись вечером, узнали, что пришедший из-за гор жених выбрал Ольху и, не став ждать следующего утра, увел ее в земли своего племени.
   Для Леща это был настоящий шок. Умом он осознавал, что рано или поздно это должно было случиться - брачные традиции племени незыблемы, как, впрочем, и все остальные традиции. Но сердцем надеялся, что это произойдет не скоро. В племени было много красивых девушек, высоких и фигуристых, но чужак выбрал маленькую худенькую Ольху, которая едва перевалила за пятнадцатилетний рубеж. И вдвойне обиднее было, что Лещ даже не успел с ней попрощаться.
   Несколько дней Лещ проходил в глубокой задумчивости. Он практически перестал есть и стал настолько рассеянным, что мать забеспокоилась и отвела его к знахарю. Отец Ольхи, невысокий, с утонченными чертами лица мужчина, по имени Камыш, осмотрел кожные покровы парня, горло и язык, потрогал лоб. Спросил, не кусали ли его крупные насекомые, и развел руками. Он, конечно, догадывался, что угнетает парня, но не мог предположить, что разлука с другом детства может вызвать столь сильное недомогание. Знахарь дал Лещу выпить горькую настойку общеукрепляющего действия. Вкус лекарства настолько не понравился парню, что он решил через силу заставлять себя принимать пищу, чтоб больше не подвергаться лечению, и вскоре внешне пошел на поправку. Однако в душе у него все так же скреблись кошки. К концу недели, набравшись смелости, он пошел за советом к старейшинам племени. Мудрые старцы выслушали вопрос парня, недолго посовещались и с сочувствием рассказали, что место, куда следует отправляться за невестой, выбирается случайным образом с помощью специального кубика, на каждой из двенадцати граней которого изображен символ одного из близлежащих племен. Какой символ выпадает - туда и должен направиться будущий жених. Так что шанс, что Лещу выпадет земля племени Звенящих ручьев, очень мал, всего 1/12. А значит, он вряд ли когда-нибудь еще увидит Ольху. Но парень считал иначе, и в его сердце поселилась надежда.
   Лещ стал ждать своего совершеннолетия, чтобы получить право вступить в брак. Никогда еще год не тянулся для него так долго. Однако чем меньше дней оставалось до месяца цветения маков, тем слабее становилась его решительность. Поначалу единственной трудностью виделся путь до земель племени Звенящих ручьев, для чего пришлось бы преодолеть длинный каньон, высокогорное плато и долину другого клана. Но потом мысли Леща упирались в конечную цель пути - встречу с Ольхой, и что делать дальше, он не представлял. Максимум, что он мог, это поговорить с ней и то недолго. Она теперь чужая женщина и наверняка занята семейными делами. Не исключено, что у нее уже есть ребенок. Согласно традиции у Леща будет всего семь дней на смотрины, в течение которых он обязан будет выбрать себе жену и отправиться с ней в родные земли, поэтому времяпровождение с подругой детства будет еще более ограниченным. Эти душевные метания, не дававшие покоя парню наяву, будоражили его даже во сне и в итоге разбудили его. Вытерев ладонью выступивший на лбу пот, Лещ, первым делом, поднялся на ноги и осмотрел вверенное ему стадо. На лугу ничего не изменилось, разве что количество коз, продолжавших неспешно насыщаться обрыванием листвы с кустов, немного уменьшилось: животные попрятались в тень, но парень видел их торчавшие из травы головы. Осмотрев небосвод, солнце на котором почти не сдвинулось, Лещ потопал к реке. Бутыль с квасом оставалась на том же месте, где он ее оставил. Утолив жажду леденящим зубы напитком, и еще раз похвалив себя за открытие такого быстрого и действенного способа охлаждать питье, Лещ вернулся под иву. Потянулся еще один день пастуха, длинный и скучный, наполненный воспоминаниями и размышлениями.
  
  
   Глава вторая
   Знахарь
  
   В то время как пастуха мучили сны о потерянной подруге, еще один житель долины предавался грустным воспоминаниям. Знахарь Камыш, отец Ольхи, медленно переставлял баночки и бутылочки на полках своего дома. Ранее этим занималась дочь, но вот уже двенадцатый месяц мужчина занимался этим самостоятельно.
   Схема расстановки была выработана предками знахаря, а может даже самими Великими отцами, и еще ни разу не давала сбой. Дальнюю от окна стену жилища знахаря занимали двенадцать полок, на которых в разных емкостях стояли различные мази, отвары и настойки. Связки сушеных трав, корешков и тому подобного хранились на чердаке дома, тогда как на полках размещались полностью готовые к употреблению снадобья. Каждый месяц знахарь переставлял емкости, сдвигая их на одну полку вниз. Некоторые отвары, чей срок хранения был меньше года, не добирались до нижней полки. Содержимое таких бутылочек знахарь выливал в отхожее место, а посуду тщательно мыл с золой и заполнял новым содержимым, таким образом обеспечивая постоянное обновление лечебных средств.
   Жители общины отличались крепким здоровьем и за помощью к Камышу обращались редко, но если это случалось, ждать приготовления нужного лекарства не приходилось - все необходимое уже стояло на полке. Ингредиенты для нужных лекарств можно было взять с чердака, запасы на котором тоже своевременно пополнялись самим знахарем, не гнушавшимся собирать их лично, или по его просьбе это делали пастухи и охотники. Вот и сегодня утром знахарь попросил молодого пастуха собрать лекарственной ромашки, а сам занялся ревизией содержимого полок. Процедура была отработана до автоматизма. Пузырьки с нижней полки сразу убирались на стол, благо их было немного. Далее наступала очередь предпоследней полки: каждая емкость с нее бралась в руку, знахарь смотрел название снадобья и сверял в памяти срок его хранения с номером полки, на которой размещалось лекарство, и если срок хранения еще не вышел, переставлял емкость на более нижнюю полку, а если вышел - на стол. И так до самого верха. Управившись за полчаса, Камыш еще раз перебрал выставленные на стол емкости, надолго задумавшись над одним из пузырьков. И дело было не в том, что синий мох рос только на Узком болоте, до которого было много часов ходьбы, его запасов было еще достаточно на чердаке, а в последнем пациенте, которому пришлось дать этот настой.
   Это произошло год назад, но заплаканное лицо Ольхи до сих пор стояло у него перед глазами. Дочь стояла на коленях перед своим будущим мужем, заламывала руки и умоляла подождать хотя бы один день, но он был непреклонен в своем решении: немедленно отправиться в обратный путь. Глава совета, приглашенный в дом чтобы разрешить нестандартную ситуацию, пытался уговорить гостя остаться еще на день, мол, опасно отправляться в дорогу на ночь глядя, да и его невесте нужно время, чтобы спокойно попрощаться с родными и близкими. Однако ни авторитет старца, ни логические заключения не смогли заставить Овода передумать. Ольха переводила заплаканные глаза с отца на главу совета, но те были бессильны что-то изменить. Тогда девушка упала на пол и забилась в рыданиях. Хмель легонько взял Камыша за локоть и отвел в сторону.
   - Замужество всегда было радостным событием для любой девушки, - тихо начал он, - и хоть для этого приходилось покинуть свое племя, семья мужа принимала ее как родную, и девушка, окруженная любовью и заботой, быстро становилась равноправным членом новой общины. Поэтому девицы покидали отчий дом с улыбкой на устах, и все девочки и незамужние девушки поселения, которые выходили провожать молодых, это видели и представляли себя на месте невесты. Таковы традиции, завещанные предками, и не нам их менять.
   Хмель замолчал, многозначительно уставился на Камыша прищуренными глазами, частично скрытыми под седыми кустистыми бровями.
   - Я это знаю и понимаю, но что я могу сделать, - прошептал знахарь в ответ.
   - Лет сорок тому назад уже был подобный случай, - так же тихо произнес Хмель, - свататься пришел охотник, сильно покалеченный в пути снежным барсом. Парень хотел принести в дар красивую шкуру, но из охотника превратился в жертву. Расстался с глазом и несколькими пальцами на руке. Еле дошел, но жениться не передумал. Он выбрал первую попавшуюся девушку, но у той при взгляде на его покрытое вздувшимися багрово-синими рубцами лицо началась истерика. Тогда позвали знахаря, и твой дед дал девушке снадобье, после которого она быстро успокоилась и позволила себя увести.
   - Дед давно отправился в Провал, - ответил Камыш, - но я знаю, что это было за средство, и он окинул взглядом полки за своей спиной.
   В тот день Камыш своими руками поднес дочери чашу с настоем синего мха, сильного успокоительного с дурманящим эффектом. Потом они вместе с женой умыли и переодели дочь, украсили ее голову цветочным венком и подвели к жениху. И долго смотрели с порога дома, как она, медленно переставляя ноги, удаляется, глядя вдаль пустыми глазами. На губах невесты играла легкая улыбка, которая должна была будоражить взгляд всех незамужних девушек поселения. И эта улыбка отдавала горечью на языке Камыша, словно он сам выпил тот дурманящий настой. Не так, ой, не так он представлял себе этот день. И отголосок того поступка даже спустя год заставлял его усомниться в его правильности. Великие отцы были мудры, но беспрекословное соблюдение их заветов делает некоторых людей несчастными.
   Камыш встряхнул головой, выгоняя из нее крамольные мысли, и, собрав все стоящие на столе пузырьки в корзину, вышел из дома.
  
  
   Глава третья
   Старейшина
  
   Очередь проводить сегодняшний урок в старшей группе выпала главе совета. И пока старец после окончания собрания племени дошел до крыльца общинного дома, толпа возбужденной молодежи уже ожидала его там.
   - Великие отцы, - поздоровался с детьми Хмель.
   - Да вернутся они быстрее, - стройным хором прозвучало в ответ.
   - Сегодня мы совместим теорию с практическим занятием, - объявил старец, и дети радостно загалдели. Им нравилось слушать лекции мудрых старейшин, но возможность тут же применить полученные знания радовала вдвойне.
   - Но для начала мне необходимо взять кое-какой инвентарь и помогут мне его принести...
   Все без исключения дети подняли вверх руки. Хмель улыбнулся в бороду и выбрал.
   - Кузнечик и Цикада.
   Близнецы вприпрыжку взбежали на крыльцо и под завистливые взгляды остальных детей встали по бокам старейшины.
   - Следуйте за мной, - произнес старик и, отворив дверь общинного дома, шагнул в темный проем.
   Сняв со стены масляный светильник, Хмель прошел по длинному коридору, пересек главный зал и отворил низкую дверцу в кладовую.
   - Возьмите две корзины из тонкой лозы, лопату и четыре ведра. А я захвачу вот это, - и он взял с полки небольшую, ярко раскрашенную шкатулку.
   С другой полки старик достал тускло блеснувший медальон, который положил к себе в карман жилетки. На полках, крюках и просто на полу кладовой находилось много непонятных и потому жутко интересных для детей предметов: причудливо изогнутых полос металла, больших белых бутылок, книг с толстыми страницами и т.п., но дед Хмель не опустился до пояснений. Поэтому близнецы переглянулись, грустно вздохнули и, взяв инвентарь, направились на выход. Старик пошел следом, громко стуча по доскам пола своим посохом.
   После полутьмы помещений яркое летнее солнце ослепило вышедших и они несколько мгновений подслеповато щурились, привыкая к новому освещению. Дети быстро освободили Кузнечика и Цикаду от лишней нагрузки, но одну корзину и лопату они оставили себе.
   - Куда идем сегодня? - не выдержав, спросил Вьюн, самый младший в старшей группе и потому самый нетерпеливый из подростков.
   - К Широкому броду, - ответил Хмель, и они двинулись в путь, во время которого старик кратко рассказал ученикам основы геологии планеты Фибула, состав и строение ее коры, основные процессы, протекающие в ее недрах и на поверхности.
   Потом предложил детям сыграть в игру, по очереди называть полезное ископаемое, используемое в хозяйственной деятельности племени. В игре победил Вьюн, он был сыном кожевника и знал много солей, применяемых для дубления и окрашивания кожи. Так, перемежая учебу с игрой, они подошли к Широкому броду.
   Солнце уже поднялось высоко и ощутимо припекало. Хмель снял жилетку и повесил ее на воткнутый в прибрежную глину посох. Достав из кармана круглый желтый медальон на веревочке, он показал его обступившим его детям.
   - Это брачное разрешение, - пояснил он. - Некоторые из вас уже слышали о нем от своих старших братьев или родителей, а кое-кто даже видел.
   - Отец на прошлой неделе отлил десять таких кружочков, - звонко произнесла Ласточка, дочь кузнеца, - только на них камушков не было.
   - Таких камушков, - Хмель достал из висящей на плече торбы взятую в кладовке общинного дома шкатулку и открыл ее.
   Солнечные лучи засверкали на лежащих в шкатулке самоцветах, отбрасывая разноцветные блики на лица склонившихся над ней детей.
   - Как красиво, - восхищенно выдохнула одна из девушек, остальные девчонки высказали свое согласие с ее оценкой. Парни ограничились кивками головы.
   - Это кристаллы разнообразных минералов, которые можно найти в пределах нашей долины, - пояснил Хмель, - и сегодня мы постараемся добыть некоторые из них, используя пусть и трудоемкий, но зато безопасный способ, а именно - намывание.
   Хмель оглядел окруживших его детей.
   - Те, кому достались корзины, заходите в воду по колено, а Кузнечик будет насыпать в них лопатой грунт со дна реки. Когда корзина наполнится наполовину, парни с ведрами зачерпывайте воду и выливайте ее в корзину. А девушки - разминайте глину руками, пока не останется одна галька. Содержимое такой корзины выносите на берег и высыпайте к моим ногам.
   Сначала старейшине приходилось наблюдать и периодически вмешиваться в процесс намывания. Но потом дело наладилось, и он сосредоточился на осмотре принесенной гальки. Через пару часов он объявил перерыв, во время которого дети смогли вдоволь рассмотреть результат своих трудов - пару десятков мелких, размером с ноготь мизинца, бледно-розовых камушков и четыре чуть более крупных - синих. В ладони старика были и другие минералы, но их цвет был не таким ярким, и они не отличались прозрачностью, поэтому не сильно заинтересовали детей. Хмель рассказал про каждый найденный камень, после чего ссыпал найденные сапфиры и шпинель в шкатулку, и они отправились в обратный путь.
   На следующий день намывание камней продолжилось. Улов был более удачным. Старейшина проверил, как дети запомнили название минералов и способ их намывания, а так же рассказал о других способах, которыми их можно добыть в ближайших горах. На обратном пути он пообещал, что завтра они пойдут добывать речной жемчуг, из которого можно сделать женское украшение.
   - А сапфиры и шпинель нужны для украшения мужчин? - спросила Сова.
   - Нет, - ответил Хмель, - у них другая функция, о которой я расскажу на других уроках.
   Добравшись до околицы селения, дети шустро разбежались по домам, а Хмель неспешно пошел к кузнице. Сыч как раз заканчивал работу и, когда отворилась дверь, уже опускал выкованную косу в масло, чтоб закалить ее.
   - Великие отцы, - поприветствовал его старейшина.
   - Да вернутся они быстрее, - ответил Сыч. - Принес камни?
   - Минералы, - поправил его Хмель.
   - Какая разница, бесполезные блестяшки, - буркнул кузнец.
   - Ты предлагаешь в этот раз обойтись без них? - спросил старейшина.
   - Нет, что ты, - замотал кудрявой головой кузнец. - Великие отцы завещали украшать брачное разрешение самоцветами, вот только я не понимаю зачем. Основа из бронзы - чтоб медальон не ржавел, вычеканенный племенной знак - чтоб было понятно, откуда жених пришел, а чтоб не потерял в пути, когда будет бежать за женой через горные перевалы, - веревочка на шею, а лучше стальная цепочка.
   Кузнец схватился за свой большой живот и захохотал.
   - Да, была б цепочка, ты бы свой медальон не потерял, - усмехнулся в ответ Хмель.
   - Так ведь сделал потом такой же. Отец меня запер в кузнице и не выпускал, пока я не изготовил медальон идентичный потерянному. Да и продолжительные прогулки по горам туда-сюда и обратно мне только на пользу, - и, хлопнув себя по животу, Сыч снова басовито рассмеялся.
   - Меня всегда поражал твой неиссякаемый оптимизм, - покачал головой Хмель. - Однако, вот тебе самоцветы.
   Тряпичный узелок перекочевал из руки старосты в руку кузнеца.
   - Тут с запасом, остатки потом вернешь. Вот знак нового племени, - свиток бересты так же сменил владельца. - И поспеши, Стрекоза уже на сносях, на неделе она разродится и начнется Исход. В этот раз кузнец не смеялся.
  
  
   Глава четвертая
   Надежда умирает последней
  
   Уже второй день подряд Лещ бесцельно слонялся по поселку. Выпас общинного стада, конечно, то еще развлечение, но там хотя бы чувствуешь себя полезным, а вынужденное безделье сильно угнетало, заставляя разум снова возвращаться к волнующей его проблеме - организации встречи с Ольхой. А тут еще и отец повел себя странно. Решил сам повести стадо на выпас, чего уже давно не случалось, причем без Леща.
   - Отдыхай сынок, - наказал он ему, - погуляй по поселку, пообщайся с друзьями.
   А потом крепко прижал сына к себе и долго не отпускал. Эти затянувшиеся объятия и дрожащий голос отца обеспокоили Леща, но старый пастух только махнул рукой на высказанный логичный вопрос о причине его расстройства и, подхватив с земли лук и котомку, зашагал вслед за стадом. Лещ долго смотрел ему в след, а потом хмыкнул, пожал плечами и пошел в центр селения.
   Собрание уже закончилось, и на площади было пусто. Лещ обратил внимание на странную тишину в поселке. Не было видно вездесущей детворы. Ни единого звука не было слышно со стороны кузницы, а на крыльце общинного дома сидел всего один старейшина. Каждый факт по отдельности не стоил внимания, но вот их совокупность вызывала нервную напряженность. Не решившись побеспокоить старейшину, Лещ пошел в сторону кузницы и по пути столкнулся с Ласточкой. Обменявшись приветствиями, он хотел поинтересоваться причиной тишины в поселке. Но тут девчонка сама вывалила на него груду информации как нужной, так и ненужной. Сказала, что старейшина Хмель два дня учил их намывать самоцветы в реке, а сегодня после обеда он поведет их ловить жемчужниц, что она относила отцу в кузницу компот и видела, как он прикрепляет самоцветы, наверное, те самые, что они нашли с ребятами на медальоны брачных разрешений. Однако при этом отец сильно ворчал из-за того, что вынужден этим заниматься; а еще ее собачка научилась приносить палку; а еще охотники сказали, что на Дальнем пастбище уже созрела земляника. Она еще что-то рассказывала, но Лещ уже не слышал. Его мысли бешено носились в голове.
   - Извини, я вспомнил о срочном деле, - быстро проговорил он и, покинув опешившую девчонку, побежал к общинному дому.
   Старейшина Лютик дремал, опершись о перила крыльца. Лещ осторожно потряс старика за плечо.
   - А, - поднял голову Лютик, - это ты Лещ. Чего тебе? Никак жениться надумал.
   - Да, мудрейший, - ответил парень твердым голосом. - Мне уже исполнилась пятнадцатая весна, и я прошу выдать мне брачное разрешение.
   - Брак - это дело нужное, - старик поднялся на ноги, - уже все твои одногодки привели в племя своих избранниц, один ты все никак не решишься. Но я рад, что Великие отцы направили твои мысли в правильное русло. Следуй за мной.
   И старец с парнем вошли в двери общинного дома.
   В главном зале Лютик указал парню на расстеленные на полу шкуры и предложил присесть. А сам направился в кладовую. Через пару минут он вернулся и положил перед Лещом несколько предметов: многогранник размером с кулак взрослого мужчины, выточенный из светло-зеленого камня, бронзовый медальон со знаком племени, украшенный мелкими черными и зелеными камушками, глиняную чернильницу с пером и кусок бересты.
   - Порядок ты знаешь, - произнес старец, - пусть Великие отцы направят твою руку и твое сердце в одном направлении.
   Лещ медленно протянул пальцы и дотронулся до многогранника. Камень был холодным как лед, или это ему только показалось. Обхватив его пальцами, Лещ немного приподнял его над полом и, вывернув ладонь, бросил в сторону. Многогранник, вертясь во всех плоскостях, запрыгал по доскам пола и, преодолев пару метров, остановился. Лещ вместе со стариком подошли и склонились над ним, рассматривая узор, вырезанный на верхней грани: три овала, собранные в треугольник.
   - Волею Великих отцов тебе надлежит направиться в земли племени Глубоких озер, - произнес старик, и сердце парня дало сбой.
   Весь этот год он надеялся, что ему выпадет племя Звенящих ручьев, и он сможет увидеть Ольху, нормально проститься с ней и, возможно, даже обнять, но судьба распорядилась по-другому.
   На дрожащих ногах Лещ вернулся к расстеленным шкурам и тяжело плюхнулся на них. Лютик одел ему на шею медальон брачного разрешения.
   - Тебя ждет нелегкий путь на север, - произнес старик, - дорога займет почти четыре дня, большую часть из которых придется идти по горам. Запасись провизией и водой. Снег ни в коем случае не ешь. Но можешь набивать его во фляжку и растапливать, неся ее под одеждой.
   Подняв глаза вверх, как будто что-то вспоминая, он продолжил.
   - Сейчас лето, перевалы безопасны и туры[1] хорошо видны. Ориентируйся по ним межевым указателям. Восстанавливай все ориентиры, которые встретятся на пути. В чужие поселения не заходи, это запрещено. Когда прибудешь в поселение племени Глубоких озер, поклонись старейшинам, хотя бы один из них всегда находится в общинном доме или возле него. Представься и расскажи, откуда и зачем ты пришел. Покажи брачное разрешение. У тебя будет неделя, чтобы выбрать себе жену, утром восьмого дня ты должен будешь отправиться с ней в обратный путь, хотя если найдешь свою половинку раньше, можете не ждать истечения этого срока.
   Пока старик говорил, его рука с зажатым в ней пером бегала по куску бересты и рисовала карту. Лещ следил за тем, как на белом фоне сначала появилось схематическое изображение их поселения, потом река, мост через нее, горы, долина, знак племени, проживающего на ней, и снова горы, и, наконец, еще одна долина, в центре которой Лютик изобразил треугольник, собранный из овалов и несколько домиков. Потом старик провел пунктирную линию от их поселения до поселения племени Свежего ветра.
   - В горах водятся дикие козы и снежные барсы, - произнес старик, закончив рисовать и протянув карту парню. - Барсов стоит остерегаться, так что держи лук наготове. Если придется заночевать в горах, подыщи себе пещеру или на худой конец расщелину. Однако учти, дров в горах ты не найдешь, а ночью там холодно даже в это время года, так что старайся преодолеть перевалы в дневное время. Есть вопросы ко мне?
   Лещ медленно покачал головой из стороны в сторону.
   - В таком случае желаю тебе удачи, - произнес старик и, встав на ноги, пошел в сторону выхода из зала, показывая таким образом, что разговор закончен.
   Лещ, сжимая в руке свиток с картой, направился вслед за ним.
  
  
   Глава пятая
   Не было бы счастья
  
   Следующие несколько дней прошли для Леща однообразно. Витавшая над ним безнадега грызла душу, отбивала аппетит и приносила бессонницу. Единственное место, где ему становилось немного легче, - это водопад, куда он ходил после обеда, выполнив свои домашние обязанности, и где сидел до самого вечера, наблюдая за падающей со скал водой, разлетающимися сверкающими брызгами и висящей над озером радугой. Отцу и матери он рассказал, что получил брачное разрешение, чему они несказанно обрадовались, долго обнимали его и почему-то расплакались, несмотря на улыбающиеся лица. Младшая сестра Леща, как в принципе и он сам, не понимала причин этих эмоций, но, заразившись настроением взрослых, прыгала вокруг, периодически обнимая тонкими ручонками ноги матери или отца.
   Сборы в дорогу не заняли много времени. Еще со времен ухода Ольхи Лещ держал дорожную сумку собранной. Оставалось только завялить в дорогу мясо, насушить хлеба и набрать во флягу свежей воды. Но что-то удерживало парня от того, чтобы немедленно отправиться за своей судьбой. И чтобы набраться решительности, он уединялся у водопада, где часами неподвижно сидел в тени камней наедине со своими мыслями. И чем дольше он сидел, тем больше утверждался в том, что ничего нельзя поделать и придется забыть Ольху и отправляться в земли племени Глубоких озер. Но ее лицо все так же стояло у него перед глазами, и образ никак не хотел развеиваться. В таких душевных метаниях прошло четыре дня.
   На пятый день произошло событие, которое само по себе было не особо примечательным: ночью Стрекоза родила двойню, мальчика и девочку. Рождение двойняшек или даже близнецов и раньше случалось, и не было редкостью. Но в данный момент количество родившихся детей запустило еще одно событие - Исход.
   Учетом количества населения занимались старейшины, и уже утром на общинном собрании старейшина Хмель объявил, что население поселка перевалило за четыре сотни человек, и, следуя заветам Великих отцов, завтра начнется Исход. Из школьных уроков Лещ помнил, что в поселке не должно проживать более четырех сотен человек, но что такое Исход подзабыл. Пробел в знаниях восполнил отец Леща. Он объяснил, что примерно раз в тридцать лет население племени доходит до максимальной планки, установленной Великими отцами. После чего все вторые дети, достигшие совершеннолетия и не имеющие своих детей, и трое самых младших по возрасту старейшин обязаны собраться вместе и покинуть родную долину. Им надлежит отправиться в дальний путь и найти свободную землю, на которой основать свое собственное племя.
   "Так вот в чем крылась причина странного поведения отца в последние дни", - понял Лещ.
   Раньше у него была старшая сестра, но ее взяли в жены и увели в другое племя и точно так же уведут его младшую сестру, когда она вырастет. А тут еще и он мог попасться под Исход, как второй ребенок в семье, что обрекло бы его родителей на одинокую старость. Но теперь он останется с ними, да еще и приведет в дом молодую жену. При этой мысли парень снова вспомнил об Ольхе.
   Суматоха в поселении не стихала до самой ночи. Старики, заставшие уже не один Исход, помогали молодежи собрать в дорогу все необходимое. Точилось оружие и инструменты, увязывались в мешочки семена, плелись из лозы клетки для переноски птицы, пекся хлеб, и коптилось мясо. Лещ с отцом тоже не сидели без дела. Они отобрали в общинном стаде пару козлов и баранов, десяток тельных коз и овец и заперли их в отдельном загоне. Сплели несколько метров крепкой веревки. После чего пошли помогать соседям.
   Когда на закате обессиленный Лещ стоял, облокотившись на изгородь, к нему подошел старейшина Лютик. Старик немного постоял рядом, а потом спросил, почему Лещ еще не отправился за женой.
   - А разве Великие отцы установили срок на сборы? - вопросом на вопрос ответил Лещ.
   Старейшина в задумчивости провел рукой по своей седой бороде.
   - Нет, но ты уже получил брачное разрешение и должен отправиться в путь.
   - Я знаю и уже иду, просто делаю это медленно, - апатично ответил Лещ, которому не нравилось, что его подгоняют. - Вот видите.
   Он сделал шаг в сторону и снова оперся руками на изгородь.
   - Хм, однако, земли племени Глубоких озер в другой стороне, - произнес старейшина.
   - Ну тогда так, - парировал Лещ и, сделав два шага в противоположном направлении, снова прислонился к забору.
   Старик еще раз хмыкнул. "Из таких получаются хорошие старейшины", - подумал он. Но в слух произнес другое.
   - Лещ, ты второй ребенок у своего отца и у тебя есть только два варианта: утром отправиться за женой или в обед отправиться вместе с Исходом. Сам решай, чего ты больше хочешь. Да пошлют тебе Великие отцы мудрость, чтобы сделать правильный выбор.
   Сказав это, старик развернулся и медленно пошел в сторону центра поселения.
   - Воля Великих отцов не разрешает мне выбрать то, что я хочу, - хотел он крикнуть вслед старейшине, но благоразумно промолчал.
   Непредвиденные дневные хлопоты утомили Леща, и когда настала ночь, он заснул спокойным сном, каким и должен спать молодой здоровый парень. Однако дневные мысли не отпускали его даже во сне, подсознание усиленно работало над решением проблемы, и когда Лещ утром открыл глаза, в его голове уже созрел готовый план.
  
  
   Глава шестая
   Исход
  
   Традиционное утреннее собрание племени в связи с Исходом было перенесено на обеденное время. Площадь перед общинным домом с самого утра начала заполняться ящиками, мешками и корзинами. Кричала возмущенная птица, запертая в плетенных из лозы клетках, блеяли козы и овцы, которых вместо пастбища согнали на мощенную камнем площадку. Перекрикивались люди, еще раз сверяя количество и содержимое тары со списками. Суровые и деловые взрослые резко контрастировали с бледной растерянной молодежью. Последние были одеты и обуты не по погоде и носили на поясах ножны с ножами разной длины и деревянные фляги. В толпе чинно передвигались старейшины, осматривая грузы и раздавая последние указания.
   Лещ заметил кузнеца, сидящего на штабеле ящиков, и подошел к нему.
   - Великие отцы.
   - Да вернутся они быстрее.
   Обменялись они традиционным приветствием.
   - Ну и денек, - закинул Лещ пробную фразу для начала разговора.
   - Денек еще так сяк, а вот ночка была и правда жаркой, - подхватил тему кузнец. - Весь запас железа извел, еле успел все сделать.
   И он хлопнул рукой по ящикам, на которых сидел.
   - Малая наковальня, малый молот, полный комплект клещей и зубил, пробойник, запас буры[2] на первое время, чертежи. Хорошо, что старейшина Хмель заранее предупредил об Исходе, - кузнец поскреб своими черными ногтями закопченную бороду.
   - Серьезный груз, - поддакнул ему Лещ, еще раз осмотрев ящики. - Как же они все это унесут, дядька Сыч?
   - Раньше как-то уносили, значит и эти смогут, - хохотнул кузнец. - Да и поможем им, конечно. До моста точно, а может и до границы, как старейшина Хмель решит. А вот кстати и он.
   Названный старейшина как раз выходил из общинного дома, за ним ступали еще трое: двое мужчин и одна женщина. И если Хмель был одет в длинную рубаху, штаны, жилетку и лапти, то остальные трое щеголяли в кожаных куртках с меховыми капюшонами и высоких, почти до колен, сапогах. Причем вся троица была без привычных резных посохов, являющихся знаком их статуса.
   Хмель остановился на крыльце и сильным голосом произнес:
   - Сегодня, повинуясь воле Великих отцов...
   - Да вернутся они быстрее, - ответил народ на площади.
   - Наши сыновья и дочери исходят из племени Свежего ветра, чтобы основать новое племя. Пятнадцатый раз от начала времен мы отправляем своих детей, чтобы они, следуя заветам, продолжили заселять долины. Лишь послушание и неукоснительное соблюдение традиций приблизит момент возвращения наших Великих отцов. Посему да начнется Исход!
   Трое стоящих за спиной Хмеля старейшин обошли его и, спустившись с крыльца общинного дома, снова повернулись к нему лицом.
   - Я вверяю вам эту молодежь, - Хмель указал рукой на группу юношей и девушек, замерших в центре площади, и передал одному из стоящих перед ним старейшин посох с обсидиановым навершием.
   Древко посоха белело свежевыструганным деревом и не имело привычной резьбы.
   - Я вручаю вам эталоны.
   К крыльцу поднесли длинный и тонкий ящик. Один из старейшин Исхода принял его и, откинув крышку, показал окружающим содержимое: латунную линейку метровой длины, сложенные весы и набор металлических гирек.
   - Я наделяю вас правом вершить судьбу.
   Самой младшей из старейшин женщине вручили шкатулку, в которой лежал светло-зеленый каменный многогранник и блестящие на солнце медальоны брачных разрешений.
   - А теперь ступайте, и да прибудет с вами воля Великих отцов.
   Троица старейшин поклонилась Хмелю, поудобнее перехватила дары и, пройдя сквозь толпу собравшегося на площади народа, направилась на выход из селения. За ними потянулась подлежащая исходу молодежь, по пути подхватывая с земли мешки и корзины. Оставшиеся грузы разобрали другие поселяне, как правило, те, чьи дети сейчас навсегда уходили из дома. Вокруг процессии нарезала круги веселящаяся детвора. Для нее развлечением являлось любое необычное событие в поселке. Лещ закинул котомку и колчан со стрелами на плечо и, крепко сжав в руке посох, погнал вслед за процессией свое маленькое стадо.
   Путь от окраины поселка до моста занимал меньше часа, но груженой вещами толпе людей понадобилось вдвое больше времени, чтобы добраться до крутого берега. Это каменное сооружение всегда поражало Леща. Все дома в поселке, включая общинный дом, были сделаны из дерева. Из него же строили заборы, хозяйственные постройки и тому подобное, и только мост через Холодную был сложен из огромных, плотно пригнанных друг к другу каменных блоков. Горн в кузнице дядьки Сыча состоял из скрепленных раствором кирпичей, но никакого скрепляющего материала в швах моста не виднелось. В детстве маленький Лещ обращался с этим вопросом к старейшинам, но те ответили, что мост построили в начале времен Великие отцы и пообещали научить народ племени технологии строительства, когда вернутся. Подобные ответы парень получал на большинство своих вопросов о природе вещей окружающего его мира. Поэтому со временем он перестал задавать вопросы и стал ждать возвращения Великих отцов, молча поражаясь их великой мудрости. Сейчас его мнение о мудрости предков слегка пошатнулось.
   Река Холодная брала свой исток высоко в горах и питалась таявшими ледниками, поэтому даже в самые жаркие летние дни вода в реке была ледяной. Десятиметровая арка моста соединяла два берега. Перил у моста не было, только низенькие парапеты, вырастающие по краям в столбы высотой в полтора человеческих роста. Вход на мост перегораживали ворота. Подойдя к ним, процессия остановилась и дождалась, когда старейшина Крот подойдет и отодвинет запирающий их засов. Этот засов был сделан так, что его можно было открыть как изнутри, так и снаружи. Лещ часто проходил с отцом через мост, когда гонял общинное стадо на Дальнее пастбище, и открывал засов, а потом запирал его за собой. В остальное время ворота всегда были закрыты, чтоб хищные звери, которые иногда спускались с высокогорных плато, не могли попасть в долину. Вот и сейчас, пропустив людей, Лещ погнал на мост животных, а потом закрыл створки ворот и задвинул засов.
   На другой стороне реки, на расстоянии полета стрелы, был установлен пограничный столб - вкопанный в землю ствол очищенного от коры и сучьев дерева, весь растрескавшийся и потемневший от времени. На его стороне, смотрящей на горы, был вырезан крупный знак племени Свежего ветра, обозначающий, что далее начинается занятая земля. А с обратной - более мелкие знаки соседних племен, показывающие, что если идти прямо, то можно достичь территории одного их них или следующего пограничного столба, где условная дорога делает развилку. Направо уходила протоптанная копытами дорожка, ведущая на холм Дальнего пастбища, но все пошли прямо и через десять минут ходьбы добрались до скального кряжа, разрезанного ущельем. Здесь был установлен еще один пограничный столб, возле которого сопровождающие остановились и сгрузили на землю свою поклажу.
   - Спасибо за помощь, - произнес старейшина Крот, - но дальше вам нельзя.
   Он и остальные старейшины нового племени низко поклонились провожающим людям. Молодежь снова бросилась обнимать своих родителей, братьев и сестер.
   После непродолжительного прощания парни и девушки, подхватив поклажу, по одному пересекали границу и входили в ущелье. Последним двинулся Лещ. Когда до пограничного столба оставалось сделать пару шагов, его окликнул Старейшина Лютик.
   - Ты выбрал сложную тропинку, молодой пастух. Другой бы на твоем месте следовал дорогой, указанной додекаэдром[3] судьбы.
   - Я в детстве мечтал стать кузнецом, - бросил Лещ через плечо, продолжая шагать, - с этой мечтой не сложилось, но желание самостоятельно ковать свою судьбу осталось.
   С этими словами он обогнул пограничный столб и направился в темный разлом ущелья.
  
  
   Глава седьмая
   Новое племя
  
   Каньон встретил Леща сумраком, легким журчанием ручья, бегущего по его дну, и цоканьем копыт его маленького стада. Козы и овцы легко перепрыгивали с камня на камень, людям с тяжелой поклажей приходилось сложнее. Несмотря на отсутствие прямых солнечных лучей и освежающий ветерок, лбы людей быстро покрылись каплями пота. Народ начал останавливаться и, скинув груз на землю, прикладываться к фляжкам. Из-за таких остановок процессия сильно растянулась, но поскольку ущелье не имело ответвлений, опасности потерять кого-то не было.
   Так шли еще пару часов. Через некоторое время Лещ заметил, что он поравнялся с одной из старейшин. Точнее, это старуха отстала настолько, что плелась почти в самом конце колонны. С учетом ее возраста и дороги, которая шла в гору, это было неудивительно.
   - Мудрейшая, - обратился к ней Лещ, - животные успевали срывать на ходу траву и листики, пока мы двигались по долине, но этого недостаточно, а здесь вообще голый камень, чем мы будем их кормить?
   Старуха утерла морщинистой рукой пот со лба и наказала парню не беспокоиться об этом. Они еще некоторое время шли рядом, и Лещ, видя, как тяжело дается спутнице переход, предложил ей помочь понести шкатулку, которую она крепко прижимала к груди, но женщина, покачав головой, отказалась от помощи. Однако предложенный посох приняла с благодарностью: своего у нее почему-то не было. С ним женщина пошла быстрее и еще полчаса удерживала общий темп движения. Когда она снова начала отставать, ущелье сделало резкий поворот, и перед Лещом открылась озеро, обросшее кустами и невысокими деревьями. Стены каньона тут расступались в стороны, и солнечные лучи заставляли спокойную гладь озера искриться. На другой стороне водоема стены каньона вновь смыкались, создавая сумрак, но здесь было светло и уютно.
   Уставшие люди нового племени уже рассредоточились по берегу озера. Кто-то расселся на валунах, другие просто попадали на теплую гальку. Старейшины отобрали парочку самых выносливых, в список которых попал и Лещ, и отправили их на сбор хвороста. Через некоторое время, когда пятна солнечного света на противоположной стене каньона начали быстро ползти вверх, сдаваясь под напором тени, на берегу озера уже горело несколько костров, а в котелках булькал мясной бульон или травяной чай.
   Переход дался всем нелегко, и уставшие люди, поужинав, разошлись устраиваться на ночлег. Лещ сидел и меланхолично ворошил длинным прутиком угли костра, когда к нему подсела старейшина Липа. Старуха нацедила себе из котелка остывшего травяного отвара и шумно отхлебнула из кружки. Некоторое время они сидели, молча глядя в огонь.
   - Все уже спят, - наконец произнесла женщина, - завтра будет не менее трудный маршрут, пора и тебе укладываться.
   - Я пастух и привычный к длинным переходам, - угрюмо произнес Лещ.
   - Тогда тебе повезло, мой мальчик, - ответила старуха и чуть тише добавила, - в отличие от меня.
   - Вы никогда не ходили по пересеченной местности? - заинтересовался Лещ. - Я думал, Вы вдова.
   - Нет, я родилась в племени Свежего ветра и никогда не была замужем, - без тени огорчения в голосе произнесла Липа. - Резьба по дереву всегда занимала меня больше, чем парни. Женихи приходили и уходили, уводя других девчонок, а я и мои поделки оставались в поселении, продолжая радовать меня и всех, кто их видел. Особенно радовались мои родители, когда поняли, что их старшая дочь навсегда останется с ними.
   - И радость от сделанного выбора грела Вас всю жизнь? - спросил Лещ.
   - Да, - кивнула старуха. - Ты ведь тоже мог остаться со своей семьей, но решил все бросить и отправиться через полмира, чтоб начать все с нуля.
   Лещ повернул голову и увидел, что старейшина пристально смотрит на него. Ее черные глаза блестели в свете костра.
   - Возможно, я еще пожалею о своем выборе, - ответил Лещ, - но что-то подсказывает, что в конце этого пути меня ждет счастье. Вам же что-то подсказало о наличии этого зеленого рая среди пустых скал, - и Лещ махнул рукой на темнеющие за пределами освещенного костром круга деревья и кусты.
   Липа немного пожевала тонкими губами и наконец произнесла.
   - У старейшины Крота есть карта, копия карты мира, хранящейся в общинном доме племени Свежего ветра. На ней было обозначено это озеро и то, что здесь есть зеленая растительность.
   - Не знал, что старейшинам разрешено покидать земли племени и заниматься картографией, - хмыкнул Лещ.
   - А им и не разрешено, - произнесла старуха. - Основной рельеф был нанесен на пергамент еще самими Великими отцами, местные предметы и стоянки племен дорисовывались со слов вернувшихся женихов и их невест. Это дает возможность отправлять тех, кто получил брачное разрешение, в правильную сторону, по кратчайшему маршруту. Да и нам поможет быстрее отыскать свободную долину для основания нового племени.
   - Разве мы уже не являемся племенем? - удивился Лещ.
   - Теоретически, да, - ответила Липа, - но практически мы станем им, когда построим общинный дом и выберем себе название. А пока мы племя Исхода и впереди ждет еще немало трудностей, которые нужно будет сообща преодолеть. Кстати, спасибо за посох, - и Липа протянула ему его лук, замаскированный под дорожную палку.
   - Оставьте себе, Вам явно нужнее, - попытался возразить парень.
   - Бери, - настояла она, - у меня теперь есть свой. Вырезала, пока готовился ужин, и даже уже успела украсить. И старуха показала ему слегка неровную палку, очищенную от сучьев и на треть украшенную незамысловатым орнаментом. С помощью этой палки она медленно поднялась и направилась к соседнему костру, где расположились другие старейшины.
   - Мудрейшая, - тихонько окликнул ее Лещ, - куда ушли Великие отцы?
   - Никто не знает, - ответила старуха, - возможно, они сами расскажут нам об этом, когда вернутся, - и, развернувшись, скрылась в темноте.
   Лещ еще немного посидел и тоже лег спать, решив побольше разузнать на следующий день о карте мира, имеющейся у старейшины Крота.
   Едва небо начало сереть, Лещ проснулся и разбудил старейшин. Пастух привык вставать рано, поэтому, когда первые солнечные лучи осветили гранитные склоны, он уже успел умыться, отвязать привязанных на ночь животных, чтоб они могли немного попастись, и развел огонь. Лепешки, которые ему напекла в дорогу мать, уже начали черстветь, но все еще оставались вкусными. Лещ с удовольствием съел парочку, запивая чаем. Потом он пополнил запас воды во фляге и, сев на камень, стал наблюдать, как его новое племя сворачивает лагерь.
   Завтрак прошел в тишине. Молодежь была все еще подавлена в связи с уходом из привычной среды обитания, старейшины тоже старались лишний раз не открывать рот. Люди быстро позавтракали, залили водой остатки костров и медленно двинулись в путь. Лещ вместе со стадом занял свое место в конце колонны. Потянулся долгий и однообразный день. Единственным изменением был усилившийся ветер: он свистел в трещинах скал, шевелил волосы на голове и заставлял плотнее запахивать куртки. Через несколько часов пути Лещ заметил, что стены каньона стали понижаться с каждым пройденным километром. Солнце стояло над самой головой и давало много света, но почти не грело. Темп ходьбы людей снизился, но команды на привал от старейшин не поступало. И некоторые начали на ходу перекусывать вынутой из котомок едой.
   Лещ еще не успел проголодаться, но тоже достал из кармана куртки горсть орехов и начал по одному закидывать их в рот. Сначала бережно, но потом все выше подбрасывал ядрышко в воздух и ловил его ртом в нижней точке падения. Так он игрался, пока не споткнулся. Чудом удержавшись на ногах, парень заметил, что каньон закончился, и они вышли на горное плато. Ровный простор насколько хватало глаз покрывала скудная трава и разлапистые кусты можжевельника, а также несколько цепочек туров, расходящихся в разные стороны.
   Старейшина Крот достал из сумки сверток пергамента и, бережно расстелив его на траве, начал изучать карту, периодически поднимая глаза к горизонту. Двое других старейшин так же склонились над ним. Старики о чем-то переговаривались, но сильный боковой ветер относил их слова в сторону. Лещ осторожно приблизился и заглянул им за спину.
   Великие отцы! Эта карта была просто огромна, весь пергамент покрывали рисунки, разнообразные линии и знаки племен. Причем знак его родного племени был крупнее остальных и располагался в самом центре карты. Лещ увидел знакомые ориентиры: мост, реку Холодную и брод через нее, Дальнее пастбище, каньон, который они только что прошли, и озеро посреди него, обрамленное схематическими деревьями. И это была только малая часть карты. Большего он рассмотреть не успел: старейшина Крот начал скручивать тонко выделанную шкуру в рулон, и Лещ попятился назад, пообещав себе еще раз заглянуть в карту при первой же возможности. Такая возможность представилась уже этим вечером.
   До конца дня племя двигалось по берегу ручья. Шагать было легче, чем по дну каньона, но сильный боковой ветер не давал расслабиться, его порывы норовили забраться под полы одежды и выстудить все тепло. Многие накинули на головы капюшоны курток, девушки надели варежки. Когда солнце начало клониться к закату, а далекие пики гор стали значительно ближе, старейшины объявили привал. Лещ с парнями нашли небольшую ложбинку и перенесли туда все личные вещи, одеяла и клетки с птицей. Остальной груз бросили на склоне. Ложбина была неглубокой, но ветер туда не задувал, а ее дно заросло длинной мягкой травой. Древесины было взять негде, поэтому ужинали всухомятку, запивая еду водой из фляжек.
   Лещ крутился вокруг старейшины Крота, и когда тот опустился на траву и достал карту, тоже плюхнулся рядом и начал копаться в своей котомке, искоса поглядывая на пергамент. Палец Крота скользил по линиям карты, прокладывая маршрут к тому месту, где их племя обретет свою землю и имя, но парень смотрел в другую сторону. Он заметил знак племени Звенящих ручьев и сейчас судорожно запоминал ориентиры местности, которые лежали между поселением этого племени и местом, где они сейчас находились. Если масштаб карты был верным, а это, скорее всего, так и было, то от Ольхи его отделяло два дневных перехода, но с каждым пройденным шагом это расстояние будет увеличиваться, а значит, ему придется отколоться от их маленькой компании и уйти своим путем, в конце которого его ждет Ольха. В том, что она ждет, он ни капельки не сомневался. Лещ положил под голову свою котомку и, завернувшись в одеяло, уснул. В эту ночь он впервые за многие месяцы спал спокойно, без сновидений.
  
  
   Глава восьмая
   Свой путь
  
   Лещ опять проснулся самым первым, когда горизонт только начал окрашиваться в багровые тона. За ночь его решительность только окрепла. Он выбрался из ложбины и с задумчивым видом уставился на заснеженные горные пики, потом снова затянул завязки штанов и пошагал обратно.
   Лагерь еще спал, что давало Лещу отличный шанс ускользнуть незаметным. Раз все равно решил уходить, почему бы не сделать это сейчас? Парень тихонько прокрался к своему спальному месту, взял котомку, колчан и посох, хотел скатать свое одеяло, но сосед за время отсутствия Леща успел перевернуться и своим телом придавил вещь к земле. Лещ осторожно подергал одеяло, но быстро понял бесполезность этого действа и разочарованно отступил.
   Поднявшись на склон, он еще раз оглядел неровные ряды лежащих на дне лощины людей и уверенным быстрым шагом направился к ручью. Пополнив запасы воды во фляге, парень перепрыгнул ручей и побежал в направлении перпендикулярном вчерашнему маршруту. Периодически он переходил на быстрый шаг, но немного отдохнув, снова начинал бежать, чтобы успеть оторваться от возможной погони. Лещ переживал, что его могут догнать и заставить вернуться, и поэтому часто оглядывался, но горизонт был пуст, только ветер шевелил стебли низкой травы.
   Через пару часов, когда его силы начали заканчиваться, Лещ нашел то, что искал. Когда-то это была конусовидная куча камней, но сейчас одна сторона осыпалась, из-за чего куча потеряла вершину и сильно уменьшилась в высоте. Лещ вспомнил наставления старейшины Лютика и, присев возле тура, начал подбирать рассыпавшиеся камни, укладывая их на верх кучи. Но быстро прервал работу, вспомнив, что он теперь изгой, а значит, может больше не соблюдать чужие указания. Парень отряхнул руки и, достав из котомки хлеб и слегка засохший сыр, начал свой запоздавший завтрак. Запив скудную трапезу водой из фляги, он откинулся на спину и несколько минут отдыхал, глядя на проплывающие над ним перистые облака. Ветер сегодня был не такой сильный, как вчера, и, кажется, стал немного теплее. Нервное напряжение последних часов начало отпускать, солнце уже встало, и его лучи ласково касались открытых частей тела парня. Лещ поймал себя на том, что глаза его начали закрываться. Тогда он встал, убедился, что погони на горизонте не видно, и, подхватив свои пожитки, направился к следующей видневшейся вдали груде камней.
   Так, от тура к туру, он шел до самого вечера. Ландшафт начал ощутимо понижаться, выходы на поверхность голого камня стали все реже, начали появляться невысокие кусты. Когда солнце почти коснулось горных вершин, Лещ увидел пограничный столб. Племенной знак на нем был ему не знаком, но он вспомнил, что согласно карте старейшины Крота это поселение располагалось рядом с поселением племени Звенящих ручьев. Не рискнув приближаться к поселку, Лещ начал устраиваться на ночевку. Нарезав ножом свежих веток, он соорудил себе спальное место, потом, собрав хворост, развел костер. Котелка у него с собой не было, поэтому ужин состоял из сухарей и копченой козлятины. Тонкие ветки кустов давали мало света и еще меньше тепла, но Лещу было хорошо: впервые за свою жизнь он сам принимал решения, не оглядываясь на мнение родителей, волю старейшин и табу, установленные Великими отцами. Впервые он шел своим путем.
   Среди ночи Лещ проснулся от боли в ноге. Правая икра болела, как будто ее резали кривым и тупым ножом. Лещ поднялся, но стало еще хуже, тогда он снова бухнулся на свое лиственное ложе и долго лежал на животе, вдыхая горький запах листвы и чувствуя, как из глаз текут слезы. Через время боль начала стихать, а потом и вовсе пропала, оставив после себя легкое онемение в ноге. Во рту пересохло, и парень, нащупав в темноте флягу, надолго приложился к ней губами. Утолив жажду, он перевернулся на спину и уставился на звезды. Их холодный блеск действовал успокаивающе, и парень не заметил, как снова провалился в глубокий сон.
   Утро началось с поиска воды. Оказалось, что ночью он почти опустошил флягу, и запас следовало срочно пополнить. Лещ с высоты холма оглядел раскинувшуюся под ним равнину, но источников живительной влаги не обнаружил и поднялся обратно на плато. Там, вспомнив уроки своего отца, он начал внимательно осматривать все встречающиеся на пути каменные площадки и, наконец, обнаружил то, что искал - округлую, косо уходящую вглубь скалы пещеру. Чтобы протиснуться в нее, парню пришлось снять с себя всю поклажу и куртку, но оно того стоило. В сумраке небольшой пещеры он увидел каскадные уступы, в которые с низкого обросшего сталактитами потолка капала вода. Поверхность этих каменных углублений была покрыта тонкой, но довольно прочной слюдяной пленкой, взломав которую, Лещ получил доступ к собравшейся под ней воде. Он аккуратно припал к ней губами и долго пил студеную, сводящую зубы воду, потом осторожно, чтоб не всколыхнуть донную муть, погрузил в углубление свою флягу и наполнил ее до самого горлышка. В пещере было прохладно, от дыхания поднимался пар, и Лещ поспешил выбраться наружу.
   Позавтракав сухарями и козлятиной, парень уселся на успевший нагреться под солнцем камень и начал размышлять над своим дальнейшим маршрутом.
   К поселению лучше не приближаться, там его точно не ждут, правильнее будет обойти долину по горам и спуститься с другой стороны. Прикинув с высоты контрольные точки маршрута, Лещ провел ревизию своих пищевых запасов и, посчитав их достаточными, отправился в путь.
   Два дня прошли стандартно: ранние подъемы, завтрак всухомятку и трудный подъем в горы, поздний ужин и сон на мало приспособленной для этого поверхности. Сложности начались, когда Лещ добрался до снеговой линии[4]. Сначала снег встречался небольшими островками, которые легко можно было обойти. Потом участков рыхлого ноздреватого снега стало больше, их размер увеличился, обходить их стало сложнее, и Лещу приходилось шагать напрямик. В основном корка выдерживала его вес, но иногда нога проваливалась по щиколотку или даже по колено. В последних случаях приходилось останавливаться и вытряхивать набившуюся в сапог ледяную крошку. Из-за таких остановок темп передвижения сильно замедлился, и до сползающего со склона горы языка льда Лещ добрался уже ближе к вечеру. Лучи начавшего клониться к закату солнца просвечивали древний ледник насквозь. Лещ видел темные глыбы вмерзших в него валунов, которые зависли в толще синего льда. Но любоваться этой красотой было некогда. Ото льда веяло холодом, и следовало пересечь данный участок как можно быстрее.
   Парень осторожно ступил на скользкую поверхность ледника. Ноги тут же попытались разъехаться, и пришлось присесть, чтоб удержаться на них. Испробовав несколько способов передвижения, Лещ выбрал самый оптимальный - передвижение мелкими приставными шагами с упором на посох. Полчаса все шло нормально, Лещ немного расслабился и перестал четко фиксировать шаг, но потом кожаная обмотка на конце посоха предательски соскользнула, и парень завалился на колени, выпустив палку из рук. Подсознательно потянувшись за ней, он окончательно потерял равновесие и заскользил вниз, все набирая скорость. Лещ задергался, пытаясь за что-то зацепиться, но добился только того, что перевернулся с живота на спину. Сначала его несло головой вперед, потом боком, ногами, другим боком и снова головой. Извиваясь как червяк, он добился того, что смог зафиксировать свое скольжение и теперь, по крайней мере, видел, куда его несет. Он съезжал по средней части ледника. Поверхность льда здесь была довольно-таки ровная, правда иногда встречались углубления, наполненные водой. Когда Лещ влетал в такие впадины, его скорость немного замедлялась из-за сопротивления воды, но инерция оставалась достаточной, чтобы достигнуть противоположного склона, и парня выбрасывало с другой стороны впадины в облаке мелких брызг.
   Штаны Леща быстро намокли и неприятно липли к телу, кожаная куртка еще держалась и защищала рубашку от намокания. Вода, несомненно, была холодная, но из-за выброса адреналина парень не чувствовал признаков приближающегося переохлаждения. Все его мысли были заняты поиском способа остановить свое движение до того, как его с размаху выбросит на камни в конце спуска. Приподняв голову, Лещ увидел, что язык ледника раздваивается, и сгибанием туловища постарался направить свое скольжение в эту развилку, что ему с трудом удалось. Теперь он мчался между двух стен льда. Сквозь одну виднелись оранжевые проблески солнца, другая была более темной. Стены быстро сужались, и Лещ уже начал раздвигать в стороны ноги, чтоб подошвами сапог упереться в стены и так затормозить, но неожиданно перестал ощущать твердую поверхность под спиной. Он почувствовал, что летит, круг света над головой стал быстро уменьшаться. Резко потемнело, и сильный удар поставил точку в автономном путешествии молодого изгоя.
  
  
   Глава девятая
   Торжественные похороны
  
   Не прошло и недели со времени Исхода, когда племя Свежего ветра постигла очередная потеря. И вот сейчас все жители поселка, включая пастуха, периодически утиравшего текущие из глаз слезы, стояли возле завернутого в саван тела.
   Погребальная конструкция была установлена на самом краю Провала, слегка нависая над пропастью. Ярко светило солнце, но даже его лучи не доставали до дна этого разлома. Частично это обосновывалось кривизной стен, которые шли под косым углом, частично туманом, поднимавшимся со дна Провала, если конечно у него было дно. Если свесить голову над краем и прислушаться, то можно было услышать отдаленный рев и будоражащие воображение завывания. Старейшины говорили, что эти звуки издает ветер, и все подсознательно принимали эту версию как единственно верную. Жители поселка не привыкли сомневаться в словах старейшин. Каждый с самого детства помнил, что они являются хранителями знаний, оставленных Великими отцами, и носителями их воли, а в мудрость Великих отцов каждый верил на уровне инстинкта. И если Великие отцы завещали сбрасывать мертвецов в Провал, то так тому и быть.
   Тело, лежащее на помосте, было маленьким и тонким. Белая погребальная ткань плотно обматывала покойника, оставляя открытым только лицо, и сейчас пастух смотрел, как смерть заострила черты близкого ему человека. Волосы покойника были зачесаны назад, глаза закрыты, седая борода, слегка топорщась на конце, лежала на груди. Хмель приходился пастуху родным дедом и, хотя последние тридцать лет с тех пор как стал старейшиной, он жил отдельно в общинном доме, они продолжали общаться и поддерживать родственные отношения.
   Старейшину Хмеля любили и уважали все в поселке, а дети, у которых он периодически вел уроки, так вообще души в нем не чаяли. Но всему приходит конец, и сегодня подошел конец жизни Главы совета старейшин племени Свежего ветра. Старик ушел тихо. Утром он провел общинное собрание, раздал поручения и сел греться на солнышке, на крыльце общинного дома, а подошедшая через час группа ткачей обнаружила его лежащим на боку уже без дыхания. Погода стояла жаркая, и погребение назначили на вечер.
   Посох главы совета лежал рядом с умершим, и по традиции самый старший из оставшихся старейшин подошел и взял его в руку, после чего начал речь. Старейшина Лютик традиционно перечислил всех детей, внуков и правнуков усопшего, включая тех, кто покинул поселок, выйдя замуж за жителя другого племени, или ушел вместе с Исходом. Пастух вздрогнул, когда прозвучало имя сына, и поднял голову.
   - Где же ты теперь сынок? Почему не захотел остаться с нами... - прошептал он и снова уставился на восковое лицо своего деда.
   Старейшина Лютик закончил речь словами, что Хмель бережно хранил вверенные ему знания и всегда делился ими со всеми, кому был нужен совет.
   - Но преемственность, установленная Великими отцами...
   - Да вернутся они быстрее, - выдохнула толпа.
   - Должна соблюдаться, поэтому завтра после собрания племени все мужчины и женщины, достигшие шестидесятилетнего возраста, снова обязаны явиться в общинный дом для собеседования на должность старейшины.
   Лютик ненадолго замолчал, обвел глазами стоящих перед ним людей и, сделав шаг к помосту, дернул за рычаг. Платформа, на которой лежало тело усопшего, плавно наклонилась, и завернутые в саван останки, съехав с отполированных досок, полетели в Провал. Церемония прощания на этом закончилась. Толпа стала расходиться по домам. Пастух с женой и маленькой дочерью ушли последними. Из Провала поднялся клок белесого тумана и быстро рассеялся на летнем ветру.
   На следующий день у племени появился новый старейшина. Процедура замещения естественной убыли среди членов совета была выработана еще Великими отцами. Каждый желающий, достигший нужного возраста (а желали все, потому что это было почетной обязанностью), по одному заходили в общинный дом и перечисляли совету старейшин все традиции, обычаи и табу, существующие в племени. Особенный упор делался на запретах, которых было довольно-таки много.
   Процедура проходила в два этапа: сначала оценивалась полнота знаний претендента, потом его способность самостоятельно передвигаться и ухаживать за собой. Самые бодрые представители старшего поколения, которые с возрастом сохранили здоровье и ясность ума, попадали в финал. После чего действующие старейшины совещались и каждый выдвигал кандидатуру одного из финалистов, которым он предлагал доукомплектовать совет. Личности, получившей большее количество голосов, торжественно выдавали резной посох, оставшийся от умершего (или ушедшего с Исходом) предшественника.
   Так на прошлой неделе были выбраны трое старейшин, которые заменили ушедших Крота, Липу и Сверчка. Вчерашняя смерть Хмеля сделала Лютика главой совета, а сегодня старый посох Лютика обрел нового хозяина. Почти пятисотлетняя традиция до сих пор работала безотказно. Седовласые носители знаний и закона продолжали свою деятельность, крепко стискивая в морщинистых руках свои посохи, а также зачатки инициативы и своеволия, которые пусть редко, но все-таки прорастали на землях племен. И над всем этим висела незримая длань давно ушедших Великих отцов.
  
   Часть вторая
   План Б
  
   Глава первая
   Богатый улов
  
   В темноте раздался писк, и на приборной панели замигала желтая лампочка. Аву поднял голову и, протянув руку, выключил звуковой сигнал. Сработавшие датчики движения зажгли в центре управления дежурное освещение. Свет был тусклый, некоторые лампы не горели, но для Аву это не было преградой. Он поднялся с кресла и вошел в лифт, который доставил его на первый уровень. Здесь освещение было еще хуже и Аву приходилось осторожно лавировать между раскрытых ящиков и пустых стеллажей. Подойдя к переборке, он опустил предохранительный рычаг и нажал кнопку открытия шлюза, а когда массивные титановые створки со скрипом разошлись в стороны, выдвинул аппарель. Раньше при открытии шлюза начинал мигать проблесковый маячок и звучал предупреждающий сигнал, но цепи давно перегорели, и починить их не было возможности, да и необходимости. Хорошо, что габаритные огни по периметру шлюза еще продолжали работать, давая скудное освещение.
   Аву шагнул на ребристый металл наклонного пандуса, дальний край которого скрывался под бушующей водой, и, ухватившись за свисающий на сложной системе блоков трос, потянул его на себя, при этом отступая назад. Из воды начала подниматься нейлоновая сеть, в которой лежало что-то крупное. Аву подтянул сеть поближе к пятну света и осторожно опустил ее вместе с содержимым на металлическую платформу. Распутав сеть, он обнаружил тело человека, туго завернутое в ткань.
   Аву вернулся в шлюзовое помещение и выкатил оттуда металлическую каталку, на которую он и погрузил свой улов. После чего собрал сеть и уже при помощи других тросов начал аккуратно растягивать ее по всей ширине водного потока. Он практически закончил работу, когда одну из веревок чуть не вырвало у него из руки. Не отпуская ее, Аву схватился за основной трос и слегка потянул его. Трос поддавался с трудом: в сеть опять что-то попало. Аву сосредоточился на основном тросе и, потянув сильнее, вытащил из воды еще одно тело.
   Он некоторое время переводил взгляд с него на каталку, которая уже была занята, но потом поднял труп и перекинул его поперек уже лежащего тела. Аву не спеша расправил сеть и затолкал каталку в шлюз. После чего убрал аппарель и закрыл створки. Следуя протоколу, он доложил о двойном улове доктору Генеру и покатил скрипевшую от перегруза каталку в морг.
   Доктор Генер уже ждал на месте, одетый в специальный халат. Яркие ультрафиолетовые лампы морга непривычно контрастировали с полутемными остальными помещениями и заставляли лицо доктора слегка флюоресцировать. Аву подвел каталку к столу для аутопсии и, подхватив верхнее тело, уже собирался переложить его на хромированную поверхность, как труп в его руках вдруг затрясся. От неожиданности Аву чуть не разжал руки.
   Подскочивший Генер сначала помог удержать тело, а потом, забрав его у растерявшегося Аву, положил кашляющего покойника на стол, но не на спину как обычно, а на бок.
   - Любопытно, - произнес доктор, рассматривая одежду ожившего трупа.
   Вместо привычного куска тонкой ткани на этом были плотные штаны, кожаные сапоги и такая же куртка с меховым капюшоном. Вдобавок, через одно плечо у него была перекинута объемная тканевая сумка, а через другое - пустой кожаный футляр.
   Генер на несколько секунд отошел от стола и дотронулся пальцами до шеи тела, оставшегося на каталке.
   - Мертв, - вынес он свой вердикт. - А вот этот, - доктор указал рукой на второго, который уже перестал кашлять и, шумно дыша, перевернулся на спину, - жив, и здесь ему не место.
   - Аву, сгрузи пока старика на пол, мне понадобится каталка, чтобы отвезти пациента в свою лабораторию, - произнес Генер, проворно раздевая лежащего на столе парня и скидывая вниз его мокрую одежду.
   Выполнив приказ, Аву застыл в ожидании следующих указаний. Генер сам перегрузил голое тело на каталку и быстро выкатил ее прочь, бросив через плечо:
   - Подними остальных.
   Первым, что почувствовал Лещ, была боль. Голова раскалывалась, спина горела огнем, а во рту ощущался неприятный кислый вкус. Потом вернулся слух. Ритмичный писк возник издалека и начал набирать громкость, никак не желая затихать. Сначала парень подумал, что это у него в голове, но потом понял, что звук идет откуда-то справа. Он резко раскрыл глаза и тотчас зажмурился от яркого белого света. К горлу подступила тошнота.
   - Не делайте резких движений, - прозвучал рядом незнакомый голос.
   - Что со мной? - полушепотом, полухрипом произнес Лещ.
   - У вас сотрясение головного мозга, множественные ушибы мягких тканей спины, гипотермия и истощение. Все нужное лечение уже оказывается, а чтобы оно быстрее сработало, вам необходим полный покой, - произнес тот же голос.
   Лещ услышал легкое шуршание и почувствовал, как по телу начало растекаться приятное тепло.
   - Пусть поспит. Поговорим с ним, когда его состояние немного стабилизируется, - услышал Лещ перед тем, как провалиться в сон.
   Следующее пробуждение прошло легче. Голова и спина все еще побаливали, но уже терпимо. Лещ немного полежал с закрытыми глазами, но потом вспомнил о событиях последних дней: своем падении в пропасть и странном голосе, произносящем незнакомые слова. Лещ осторожно открыл сначала один, а потом второй глаз и огляделся. Он лежал в странном помещении, с белыми стенами и потолком. Собранные в прямоугольные конструкции длинные трубки, расположенные на потолке, излучали мягкий белый свет. По периметру стен стояли высокие шкафы, на полках которых просматривались какие-то пузырьки и баночки. На некотором удалении располагался прямоугольный ящик, перемигивающийся яркими огоньками, похожими на далекие костры. От ящика к ложу тянулись разноцветные нити. Справа раздавался не замолкающий писк. Лещ приподнялся на своем ложе и увидел его источник. На одной из стен имелось окно, в котором по ночному небу летела комета, оставляя за собой длинный зигзагообразный след. Вверх, вниз, верх, вниз... При каждом повороте вверх комета издавала тонкий писк. Лещ следил за ее движениями широко раскрытыми глазами и поэтому не заметил, как в комнате появился человек.
   Слева раздалось деликатное покашливание. Но Лещ все равно вздрогнул и так резко повернул голову, что в глазах на миг потемнело.
   - Добрый день, - с улыбкой произнес стоящий в двух шагах от кровати мужчина, - вижу, сегодня вы чувствуете себя гораздо лучше. Меня зовут доктор Генер, можно просто Генер. И нам с коллегами не терпится задать вам несколько вопросов, но сначала, как я вижу, придется ответить на ваши.
   Лещ сглотнул пересохшим горлом, и Генер, взяв с прикроватной тумбочки стакан воды, протянул его парню. Вода была теплая и безвкусная, но даже такой Лещ был рад. Осушив весь стакан залпом, он вернул посуду и спросил: "Где я?"
   - Вы находитесь в диагностической палате моей лаборатории, - жизнерадостно ответил мужчина.
   - Как я сюда попал? - задал следующий вопрос Лещ, хотя смысл предыдущего ответа ясности не принес.
   - Вас принесла подземная река.
   - Я помню, что сорвался с ледника, - пробубнил Лещ себе под нос.
   - Похоже на то, - подтвердил Генер, - характер полученных повреждений указывает на падение на водную поверхность с большой высоты и продолжительное нахождение в холодной воде. Но не волнуйтесь, процесс выздоровления идет полным ходом, и через 2-3 дня вы сможете вернуться к нормальной жизни.
   - Мне некуда возвращаться, - подумал Лещ, но вслух произнес другое. - Спасибо за то, что спасли и вылечили меня. Я постараюсь покинуть ваше племя как можно быстрее.
   - Ой, что вы, - снова улыбнулся Генер, - сущие пустяки, это вам спасибо, ээ... Не услышал вашего имени...
   - Лещ. Лещ из племени Свежего ветра, - представился парень и потянулся рукой за висящим на шее медальоном брачного разрешения, но ничего не нащупал.
   Генер правильно истолковал судорожные движения Леща и поспешил пояснить, что все его вещи в целости и сохранности, они прошли чистку и дезинфекцию и будут возвращены Лещу после выписки. И что он может гостить у них столько, сколько пожелает нужным, а пока ему лучше поспать.
   Лещ попытался возразить, что и так выспался на неделю вперед, но Генер быстро обошел кровать и нажал пальцем на мигающий огоньками ящик. Раздалось тихое шипение, и знакомое тепло снова побежало по венам Леща. Парень пытался сопротивляться, но его локти разогнулись, и он растянулся на кровати, проваливаясь в крепкий сон.
  
  
   Глава вторая
   Те, кто не дышит
  
   В третий раз переход от сна к бодрствованию произошел резко. Лещ открыл глаза и увидел, что возле его кровати полукругом стоят четверо мужчин и одна женщина.
   - Доброе утро, - поздоровался вечно улыбающийся Генер. Остальные приветливо закивали головами.
   - Доброе, - подтвердил Лещ, хотя и не был уверен, какое сейчас время суток. Обычных в его понимании окон в комнате не было.
   - Позвольте представить Вам моих коллег, - произнес Генер, называя имена стоящих рядом с ним людей и обозначая их поворотом головы и взглядом глаз.
   - Доктор Бимик, доктор Ксенер, доктор Кселог и доктор Сонер. Называемые личности склоняли голову, приговаривая, что рады знакомству.
   - Уважаемый Лещ из племени Свежего ветра, мы очень хотели бы услышать Вашу историю. Особенно ту ее часть, которая предшествовала Вашему падению с ледника.
   Лещ замялся, не зная с чего начать. Он не собирался раскрывать душу перед этими странными незнакомцами. Хотя почему незнакомцами. Генера, например, он видел уже дважды и один раз слышал. Это люди спасли его. Друзьями от этого они, конечно, не стали, но что он теряет? Как только он немного окрепнет, то снова продолжит свой путь и больше их не увидит, так почему бы не выговориться. Глядишь, и самому станет легче. И он начал свой рассказ с того момента, как древнее племенное табу разлучило его с подругой детства. Лещ старался излагать только факты и последовавшие за ними события, но в силу молодости и неопытности не смог скрыть свои личные мотивы и душевные переживания, приведшие к выбору определенной модели поведения, благодаря которой, в конечном итоге, он и оказался в этой комнате.
   За время рассказа пятерка докторов стояла неподвижно, одни из них засунули руки в карманы своего длиннополого белого одеяния, другие скрестили их за спиной. Когда Лещ закончил рассказ, последовали уточняющие вопросы. Наибольшую активность проявил Сонер. Его интересовали планы Леща на будущее, точнее, что он будет делать после встречи с Ольхой. Собирается ли он возвращаться в родное племя или постарается догнать племя Исхода.
   Лещ ответил, что он еще не строил настолько далеких планов. Последние дни его разум был занят поиском правильного направления движения, воды и дров, места для ночлега, а также безопасного прохода через ледник. Также следует побеспокоиться о пополнении запаса продуктов.
   Вспомнив о еде, живот Леща предательски громко заурчал. И Генер тотчас отреагировал. С прикроватной тумбочки он взял небольшую стеклянную мисочку овальной формы, наполненную белой субстанцией, похожей на молочный кисель, и маленькую белую ложечку и протянул их парню.
   - Протеино-витаминная смесь, - пояснил он. - Не совсем то, к чему Вы привыкли, но это единственное, что мы можем Вам предложить. Сублимированное мясо и хлеб, которые были в Вашем рюкзаке, от долгого нахождения в воде размокли и пришли в негодность, и нам пришлось их утилизировать.
   Лещ осторожно зачерпнул ложкой немного густой белой жидкости и попробовал. По вкусу еда напоминала яичный белок с привкусом мела, но он проглотил содержимое ложки и благодарно кивнул, показывая, что принимает угощение. Он не спеша ел, а обступившие его кровать люди продолжали молча его разглядывать. Передав опустевшую миску Генеру, Лещ самостоятельно дотянулся до тумбочки и взял стакан воды.
   - Почему Вы не сходите на охоту и не добудете себе нормальной еды, - задал он резонный вопрос.
   - Потому что мы не нуждаемся в пище, - ответила Бимик.
   - Как это? - удивился Лещ. - Охотники моего племени рассказывали, что могут по двое суток обходиться без еды, но потом при возвращении они едят за троих. У Вас так же?
   - Не совсем, - покачала головой единственная из присутствующих женщин, - в основу нашего существования положен другой принцип. Я расскажу о нем чуть позже.
   - Позже так позже, - не стал настаивать Лещ.
   Он мелкими глотками пил воду и разглядывал приютивших его людей. Все они были среднего роста и возраста, одетые в одинаковую одежду. Отличие было только в тонах рубашек и особенностях их ношения. У мужчин воротники рубашек были застегнуты на все пуговицы, а вокруг шеи был повязан лоскут яркой ткани, тогда как у Бимик присутствовал глубокий вырез, из которого частично выглядывали округлости груди. Лещ невольно залюбовался непривычным для себя зрелищем. Это напомнило ему, как колыхались сквозь ткань рубашек груди у женщин его племени во время стирки белья в реке. Но там все было закрыто, а здесь... Лещ моргнул. Какая-то мысль крутилась на периферии сознания, однако он никак не мог ее уловить. Чтобы отвлечься, он задал вопрос.
   - Как называется река, из которой Вы меня выловили?
   - Она не имеет названия, - ответил молчавший до этого Кселог, - по крайней мере, нам об этом не известно.
   - Вы живете рядом с рекой и не дали ей названия?! - удивился Лещ. - А как тогда называется Ваше племя?
   - Никак.
   Лещ еще больше удивился и задумался.
   - Я понял, - осенила его мысль, - вы племя Исхода и еще не выбрали себе название.
   - Можно так сказать, - подтвердил Кселог. - Хотя цель нашего исхода еще не достигнута.
   - Но Вы уже построили общинный дом, - парень обвел руками белые стены помещения, - значит, ваши старейшины должны были дать имя Вашему племени.
   - У нас нет старейшин, - огорошил парня Кселог.
   - С ними случилось несчастье, - воскликнул Лещ.
   - Нет. Их никогда и не было.
   Лещ почувствовал, как у него закружилась голова.
   - Никогда не было, - прошептал он, - но этого не может быть.
   Он еще раз оглядел лица стоящих людей. Всем было явно далеко за тридцать. Точно не подростки, взрослые люди, в чистой и аккуратной одежде. Лица гладко выбритые, чистые волосы коротко подстрижены и уложены в прически. Кожа бледная, без морщин и изъянов, под ногтями чисто. Стоят ровно словно статуи. Глаза непроизвольно скользнули в вырез рубашки Бимик. Вот оно что! Наконец-то ухватил Лещ неуловимую мысль. Грудная клетка женщины не двигалась. Лещ напряг зрение, но так и не заметил признаков дыхания. Стакан в его руке дрогнул. Он попытался поставить его обратно на тумбочку и чуть не уронил. Подскочивший Генер поддержал кисть парня и помог ему со стаканом, его пальцы были холодными как лед. Лещ еле удержался, чтобы не отдернуть руку. Он сглотнул ком в горле и тихо спросил:
   - Сколько здесь проживает людей?
   - Ни одного, - ответил Генер.
   - Я сплю, - пришел к логичному заключению Лещ. - Это все мне снится, или я сошел с ума, потому что иначе этого просто не может быть.
   Он незаметно протянул руку под одеяло и ущипнул себя за бедро. Щипок получился болезненным. Значит это не сон. Парня бросило в жар. Писк, к которому он уже привык, стал громче и интенсивнее.
   Генер сделал быстрый шаг и пробежал пальцами по цветным квадратикам на сверкающем ящике.
   - У него шок, - быстро произнес он, ни к кому конкретно не обращаясь. - Ввожу два кубика дроперидола.
   - Нет, - прокричал Лещ. - Я не хочу, отпустите меня.
   Он откинул одеяло и попробовал встать, но увидел, что его ноги плотно оплетают цветные нити, а один толстый, похожий на древесный корень отросток впился в промежность. Впервые в жизни парень испытал ужас.
   - Лещ, не двигайтесь, мы сейчас все объясним, - затараторил Сонер, протянув вперед свои белые руки, демонстрируя раскрытые ладони.
   - Я и так все знаю, - закричал Лещ. - Вы мертвецы. Отпустите меня, я еще живой, мне здесь не место.
   Он приподнялся на руках, но Ксенер прижал его к кровати и удерживал одной рукой, пока Генер продолжал возиться с мигающим огоньками ящиком. Лещ бился и брыкался, но хватка у мертвеца была стальная. Силы быстро покидали юношу, а через минуту напала странная апатия и желание бежать без остановки из этого страшного места пропало. Он бессильно раскинулся на кровати.
   - Предлагаю отложить объяснения до завтра, - произнес Генер. - Пациент нестабилен.
   - Не согласен, - возразил Сонер, - повторение психологического стресса может повлечь за собой физиологические расстройства. Предлагаю использовать экспрессивные способы подачи правды.
   - Под вашу ответственность, доктор, - согласился Генер.
   Остальные дружно закивали. Сонер взял стул и присел на него напротив повернутой набок головы Леща.
   - Лещ, Вы слышите меня, - спросил он.
   - Да, - апатично произнес Лещ.
   - Вы очень наблюдательны, но сделанные Вами выводы ошибочны, - мягко произнес Сонер. - Мы не мертвецы, но и не живые люди.
   - Кто же Вы тогда, - произнес Лещ плохо слушающимися губами.
   Сонер в ответ закатал штанину сначала на правой, а потом и на левой ноге. Тускло блеснул металл. Лещ собрал остатки сил и снова приподнялся, опираясь на руки. Сонер обхватил пальцами голень чуть ниже колена и сильно надавил на свою странную ногу. Раздался громкий щелчок и конечность отделилась, обнажив блестящий металлический конус испещренный золотистыми прожилками. Сонер повертел свою ногу перед лицом парня.
   - Все мы роботы, сложные машины, снабженные искусственным интеллектом. Люди, подобные тебе, создали нас для того, чтобы содействовать человеческой экспансии в космосе. 513 лет тому назад мы прибыли на планету Фибула и основали первое поселение людей. И с тех пор память о нас передается из поколения в поколение. Скажи, нашего возвращения до сих пор ждут? - улыбнулся Сонер.
   На лице Леща проступила догадка.
   - Да, парень, мы те самые Великие отцы.
  
   0x08 graphic
  
   Глава третья
   Великие отцы
  
   Сонер присоединил свою ногу обратно, аккуратно расправил штанины и встал.
   - На сегодня достаточно, я дам тебе время обдумать услышанное, а потом мы снова встретимся и поговорим.
   С этими словами Сонер направился к стене, часть которой при его приближении сдвинулась вовнутрь, открыв прямоугольный проем. Роботы по одному вышли из комнаты, и стена снова приобрела целостность. Генер напоследок показал на синий квадратик с незнакомым символом, расположенный на поручне кровати, и объяснил, что если Лещу что-то понадобится, нужно нажать на этот квадратик и вызвать его. После чего тоже покинул комнату, свет в которой после его ухода стал менее ярким.
   Мысли медленно перекатывались в голове у Леща. Великие отцы! Он всю жизнь хотел их найти, но они нашли его первыми. Наконец-то он сможет получить ответы на все свои вопросы. Немного пугал тот факт, что они не являются людьми, но, если не зацикливаться на отсутствии дыхания и холодной коже, а также остальных отличиях, которые наверняка имеются, с ними вполне можно общаться. За право прикоснуться к источнику всех знаний Лещ готов был смириться и не с таким. Парень лежал и мысленно составлял список вопросов, которые задаст Великим отцам в первую очередь. Этот процесс понемногу снимал внутреннее напряжение, до которого не смогли добраться лекарства, и Лещ начал зевать. Он пытался тереть глаза и хлопать себя по щекам, но оставаться в сознании становилось все труднее, и он сдался. Лещ подоткнул под голову мягкую подушку и заснул.
   Разбудил его Генер. Он принес завтрак: все ту же киселеобразную смесь и воду. Пока Лещ завтракал, сидя на кровати, он заметил, что в комнате стало значительно тише, пропал постоянный писк, и тихое гудение, доносящееся от ящика, успокоилось. Сам ящик теперь стоял у дальней стены и больше не сверкал огоньками. Лещ заглянул под одеяло и увидел свои ноги такими, как он привык их видеть. Цветные нити пропали, об их наличии напоминали только красные точки и розовые пятнышки, которые слегка чесались.
   Генер достал из шкафчика стопку одежды: тонкие штаны и рубаху голубого цвета, а также тряпичную обувь на гибкой белой подошве. Он попросил Леща переодеться и отвернулся, увидев, что тот его стесняется. Парень быстро оделся и обулся.
   - Мы немного прогуляемся, - сообщил он.
   - У меня есть вопросы, - перебил его Лещ.
   - Именно за ответами мы и направляемся.
   Выйдя из комнаты, Генер и следовавший за ним Лещ направились в конец коридора. Расположенная там дверь была подписана. "Информаторий", - прочитал Лещ непонятную надпись.
   Дверь привычно заехала в стену, и они вошли вовнутрь. Комната была круглой. Пол, потолок и стены покрывали мелкие блестящие стекляшки. Посреди комнаты стояло несколько странно искривленных стульев. Генер предложил Лещу присесть на один из них, а сам устроился на второй. Несмотря на странный вид, стулья оказались очень удобными. Лещ положил руки на подлокотники и уставился на Генера.
   - Активировать двухмерный режим, - произнес Генер.
   И тот же час перед ними завис в воздухе большой светящийся прямоугольник, который полностью скрыл дальнюю стену комнаты. Лещ заранее настроил себя ничему не удивляться, но все равно вздрогнул.
   - Запустить ролик об Истории колонизации.
   Светящийся прямоугольник потемнел, и на нем появилось изображение бело-голубого шара.
   - Земля - родина человечества, - прозвучал с потолка приятный женский голос. Изображение начало приближаться, и Лещ увидел огромные водные пространства, красные бесснежные горы и густые леса. Потом показали высокие строения, как будто выточенные из цельного куска мела, и находящихся под ними людей. Разнообразно одетые люди улыбались и махали руками, глядя прямо на Леща. Кожа у некоторых из них была очень темная, почти черная, как будто они все лето загорали под солнцем. Голос в то же время продолжал...
   - Многие века люди наблюдали за звездами через атмосферу или с помощью выведенной в космос аппаратуры, но настало время взглянуть на них собственными глазами.
   Изображение резко сменилось: перед Лещом возник висящий на темном фоне предмет, похожий на волчок. При укрупнении сходство пропало, теперь предмет походил на шар, опоясанный кольцеобразной лентой. Приближение продолжилось, и на краю ленты показалась точка, которая быстро выросла в темный решетчатый цилиндр.
   - Двадцать три года силами всего человечества шла постройка межзвездного корабля-колонизатора.
   Решетчатые формы цилиндра начали одна за другой перекрываться. Потом его показали в увеличенном виде. Лещ смотрел и слушал с открытым ртом.
   - Корабль, оснащенный сверхсветовым двигателем, стартует с орбиты Сатурна и облетит в радиусе 48,9 световых лет все звезды, на которых имеются потенциально пригодные для жизни экзопланеты. Корабль несет в себе автономные блоки с оборудованием для окончательного терраформирования, лаборатории с человеческим генобанком, а так же модули-конструкторы, необходимые для основания колонии.
   Далее показали команду корабля, молодых парней и девушек с необычными именами, и рассказали, что помогать им колонизировать планеты будут новые экспериментальные андроиды и гиноиды. Лещ увидел знакомые лица. Голос называл профессии человекообразных роботов: биохимик, генный инженер, ксеноселекционер, ксеноэколог, социальный инженер.
   "Значит, Генер это не имя, а сокращенное название профессии", -подумал Лещ, взглянув на андроида, который невозмутимо сидел рядом.
   - Тяжелым и низкоквалифицированным трудом, на начальных этапах колонизации, займутся вспомогательные узкоспециализированные андроиды модели АВУ-2098.
   Показали еще одного робота, визуально неотличимого от человека.
   - Старт миссии назначен на 9 апреля 2102 года. Первой посещенной планетой станет Проксима Центавра b.
   Изображение сжалось в точку и пропало. Ошарашенный Лещ сидел неподвижно, не зная, что сказать. Генер дал ему немного оклематься и рассказал, что существует практически мгновенный способ получения информации: есть необходимый пакет мнемограмм, разработанный специально для колонистов, который поможет Лещу быстрее адаптироваться и получить ответы на свои вопросы. Вопросов у Леща значительно прибавилось, и он тотчас согласился на предложение Генера.
   Андроид достал из кармана своей одежды комок проволоки и развернул его в небольшую сеть. Данную сеть он одел Лещу на голову и попросил закрыть глаза и расслабиться.
   Легко сказать, расслабиться. Да Леща разве что не трясло от возбуждения, но он постарался исполнить просьбу. Немного посидев с закрытыми глазами, он уже хотел сказать, что ничего не получается, когда его накрыло. Для описания полученных ощущений у него сначала не было слов, а когда они появились, пришло понимание о бесполезности этого действа. Все стало понятным и обыденным. Лещ понял, что за процедуру он только что прошел, где он находится и в чем заключается задача, возложенная на колонистов. Некоторые вопросы все же остались, но он решил пока повременить с ними.
   - Мне нужно в туалет, - произнес он.
   - Первая дверь справа по коридору, - подсказал Генер.
   Лещ вышел из информатория и, дойдя до туалета, с наслаждением засунул голову в раковину под струю холодной воды. Ах, если бы вода смогла вымыть лишние мысли. Так он стоял пару минут, потом выключил воду и отжал в раковину мокрые волосы. Затем подумал о том, чтобы засунуть голову под сушилку для рук, но решил, что высохнет и так, и вышел в коридор. Там его уже ожидал Сонер.
   - Готов к разговору?
   - Да, - ответил Лещ, - проведете для меня экскурсию по лаборатории?
   - Конечно, - ответил социальный инженер, - следуй за мной. Как ты уже знаешь, планета, на которой мы находимся, вращается вокруг красного карлика Глизе 832, расположенного в созвездии Журавля. На момент старта миссии она была одной из самых перспективных для колонизации планет. Не знаю, что обнаружили на Проксиме Центавра b, но здесь нас ожидала пригодная для дыхания атмосфера (процент содержания озона был немного выше нормы, но терраформ с этим должен был справиться), сформировавшаяся флора и фауна, уникальная геология. Искусственный интеллект корабля, изучив данные с выпущенных спутников, дал добро на колонизацию. Первым по инструкции на планету был сброшен терраформ, он сел на склон самой высокой в зоне посадки горы и начал свою работу. За ним последовал генобанк. Мы приземлились на ближайшую к терраформу, крупную ровную площадку, сейчас вы называете ее Дальнее пастбище.
   - Черные камни, - воскликнул Лещ, - так вот откуда там возник круг расплавленных камней, на котором до сих пор ничего не растет.
   - Да, по расчетам это было идеальное место для развертывания строительства. Следом за нами должен был отправиться конструктор - модуль с тяжелой техникой, саморазборными автоматическими фабриками и заводами, секционными жилыми строениями и запасами всего необходимого для строительства колонии, но по неизвестной причине этого не произошло. Закончив изменение климатических условий, терраформ передал на лабораторию сигнал, который вывел нас из спящего режима. Следуя заложенной программе, мы приступили к выращиванию первой партии человеческих эмбрионов, немного подправляя их геном под требования планеты. Но выйдя наружу, не обнаружили рядом с собой построенного города, готового к заселению. Согласно данным спутника, с которым мы связались, конструктор на планету не спускался. Корабль-колонизатор к тому моменту уже вышел за пределы звездной системы, оставив нас и 20 000 человеческих эмбрионов без необходимых ресурсов. Задача по основанию автономной индустриальной колонии и постройке гипермаяка была провалена. Но эмбрионы уже росли в инкубаторах, нужно было срочно что-то делать, и мною был разработан теоретический проект социального общества, способного существовать в условиях технологического дефицита. Другие андроиды из команды помогли с его практической реализацией. Разрабатывались и внедрялись простейшие производственные циклы, которые можно было осуществить в условиях каменного века, отлавливались и приручались дикие животные, была проведена ускоренная селекция растительных культур, годящихся в пищу или для использования в хозяйственной деятельности. Был составлен календарь и метеорологический справочник, карта близлежащих территорий с указанием перспективных мест для добычи открытым способом примитивных полезных ископаемых и многое другое. Вспомогательные андроиды распахивали поля, строили деревянные жилища и коммуникации. Все, что только можно было сделать в данных условиях, было сделано. Мы обучили первых колонистов всему необходимому для выживания и первые 70 лет жили вместе с ними, контролируя и отлаживая социальные и хозяйственные процессы. Убедившись в жизнеспособности и самодостаточности поселенцев, был запущен план по выполнению первого этапа основной задачи колонии - освоению планеты и выходу на индустриальный уровень.
   - Исход, - скривился Лещ.
   - Да, - подтвердил Сонер. - Неидеальный способ с моральной точки зрения, но лучшего у нас не было. На данный момент на планете проживает 59 племен.
   - Скоро будет 60, - поправил его Лещ.
   - Боюсь, что не будет, - нахмурился Сонер. - Уже двенадцать лет как на континенте закончились свободные территории с умеренным климатом. Точнее они есть, но доступ к ним с севера и запада преграждает непреодолимый горный хребет, через который племенам Исхода не перебраться.
   - Но ведь его можно обойти.
   - Нельзя. Весь юг и восток является зоной активной вулканической деятельности, испещренной лавовыми потоками и грязевыми полями. Причем в результате терраформирования и последовавшего за ним таяния ледников уровень грязи сильно повысился: бурлящая жижа затопила все низменные участки между скалами. Пешком там не пройти.
   - Куда же тогда уходят люди? - задал резонный вопрос Лещ.
   - На край обжитых земель, где пытаются освоить малоподходящие для жизни территории. Люди селятся на холодных, продуваемых всеми ветрами горных плато. Они живут в пещерах, впроголодь. Им не хватает дерева и металла для собственных текущих нужд, не говоря уже об окончании постройки общинного дома. Так как племена до сих пор не имеют имени, старейшины отказывают в выдаче брачных разрешений, что в итоге обрекает их на медленное и мучительное вымирание. И такая же судьба, скорее всего, ждет людей, с которыми ты на прошлой неделе покинул племя Свежего ветра.
   - Почему нельзя просто поселиться по соседству с другим племенем?! - возмутился парень.
   - Количество населения на равнинах ограничено площадью территории, которая может это население прокормить. Если людей станет больше, начнется голод, активизируются генетические заболевания, и вместо одного племени погибнет два. Как я уже говорил, все просчитано, в условиях позднего железного века в каждой из долин могут комфортно проживать одновременно не более 400 человек.
   - И это тоже было вами предусмотрено? - сжал кулаки Лещ.
   - Нет, в расчетах учитывалась такая переменная как непостоянство людской натуры и неуемная тяга к познанию, которая должна была привести со временем к восстанию против законов общества и отрицанию запретов. Для этого были оставлены специальные спусковые крючки, правила нелогичные по своей сути, которые должны были запустить цепочку событий в нужном направлении. Но они не сработали. Мы не могли предположить, что навязанная колонистам система табу, которая обеспечивала развитие цивилизации, со временем станет настолько сильным сдерживающим фактором. Система воспитания в племенах еще на ранних стадиях развития выравнивала личности детей, приглушая порывы будущих гениев и пророков. Объемные знания о природе окружающего мира, оставленные нами, не позволили развиться религии. А степень удовлетворения базовых потребностей и изоляция, вызванная особенностями ландшафта, устранили тягу к путешествиям. Последняя надежда была на войну, которая через гонку вооружений должна была стать толчком к развитию науки и техники, но старейшины предпочитают увести племя Исхода на погибель в каменистые пустоши, вместо того чтобы силовым способом выбить право на жизнь в плодородной долине.
   - Что такое война? - спросил Лещ.
   - Узнаешь, просмотрев Историю человечества, - отмахнулся Сонер.
   - Но вы ведь можете вмешаться и подправить ситуацию. Вы Великие отцы, ваша воля - закон.
   - А вот теперь мы подошли к технической стороне проблемы, - произнес Сонер. Он остановился в конце коридора и вызвал лифт.
   - Сейчас поднимемся в центр управления, и там я наглядно покажу тебе, почему мы больше не можем активно вмешиваться в жизнь колонистов.
   Верхний уровень поразил Леща своим запустением. Чистота и стерильность лабораторий сильно контрастировали с полутемными техническими коридорами. Большая часть неоновых ламп на потолке не горела, вдоль стен громоздились пустые пластиковые контейнеры. В самом центре управления их встретил темный пульт с горящими на нем редкими огоньками и сидящий перед ним в кресле андроид, в котором Лещ опознал модель АВУ-2098 из показанного ему сегодня ролика. Когда андроид встал, парень заметил, что обивка кресла сильно растрескалась, да и синий комбинезон андроида был потертым и покрыт масляными пятнами.
   - Здравствуйте, я могу вам чем-то помочь? - обратился андроид к Лещу.
   Парень вопросительно глянул на Сонера.
   - Аву, открой доступ к своему батарейному отсеку, - уверенно произнес социальный инженер.
   Вспомогательный андроид расстегнул молнию комбинезона на груди и надавил пальцами на ключицы. Верхняя часть его грудной клетки откинулась вниз, показав свое содержимое. Сонер засунул руку в электронные внутренности и вытянул короткий, размером с кулак, цилиндр.
   - Гафниевая батарея, - пояснил он. - Индикатор на торце показывает полноту заряда. Как ты видишь, градуировка шкалы пронумерована до сотни процентов, тогда как длина индикатора доходит всего до пятерки.
   - У вас не хватает энергии? - спросил Лещ, еще раз оглядев темные трубки светильников на потолке.
   - Нет, энергии у нас достаточно, а вот с элементами питания серьезная проблема. Серийный андроид укомплектован двумя батареями емкостью 150 кВт каждая, этого достаточно для 30 часов беспрерывного функционирования в нормальном режиме. При усиленных нагрузках батарея разряжается быстрее, но все равно минимум 12 часов работоспособности обеспечено. С каждым зарядом емкость батареи незначительно падает, причем потеря общей емкости растет по экспоненте. Разработчики данного элемента питания посчитали запас в сотню лет работы достаточным и были правы. Но они не могли предположить, что колония на планете Фибула застрянет на 500 лет в железном веке и добыча гафния, необходимого для изготовления новых батарей, так и останется несбыточной мечтой.
   Сонер немного повертел батарею в руках, потом обратно засунул ее в гнездо и захлопнул технический люк на груди АВУ. Вспомогательный андроид зашевелился и застегнул свой комбинезон.
   - Пока андроид находится внутри лабораторного комплекса, он получает энергию от реактора беспроводным способом, но стоит ему шагнуть за пределы шлюза, питание переключается на батарею. В данный момент последний из оставшихся у нас работоспособных АВУ может удаляться от комплекса на сто шестьдесят метров, Кселог - на три сотни, я - на две, остальные - еще меньше. Приняв решение оставить колонию развиваться самостоятельно, мы на остатках топлива в посадочных двигателях смогли поднять лабораторный комплекс в воздух и посадить его на дно крупного геологического разлома на дальней стороне долины. Отсюда мы вели наблюдение за племенами при помощи спутника и дронов, но способность активно вмешиваться в жизнь колонистов потеряли еще четыре сотни лет тому назад.
  
  
   Глава четвертая
   Мозговой штурм
  
   - Я мог бы попытаться добыть этот гафний, если покажете месторождение, - неуверенно начал Лещ.
   - К сожалению, в чистом виде гафний в природе не встречается, а добыча руд, в которых он содержится в качестве изоморфных примесей, и последующее обогащение невозможны при существующем уровне развития технологий на планете, - отрезал Сонер.
   - А другие источники энергии? - не сдавался Лещ.
   - Они, к сожалению, недостаточно мощные для энергоснабжения мыслительных и двигательных систем андроида.
   - Запитка напрямую от реактора лабораторного комплекса?
   - Недостаточно материалов для изготовления необходимого количества ферромагнитных сердечников для понижающих трансформаторов. Недостаточно материалов для изготовления энерговода, способного дотянуться до ближайшего поселения.
   - Но должен же быть какой-то способ?! - повысил голос парень.
   - Мы проработали все доступные варианты. Решения нет.
   - Это мы еще посмотрим, - сердито воскликнул Лещ и, развернувшись, зашагал обратно в сторону информатория.
   Весь остаток дня он загружал в себя мнемограммы: история, социология, электротехника...
   Несколько раз приходил Генер и приносил еду и воду. Лещ быстро проглатывал принесенное и снова нырял в бескрайний колодец информации. Но чем больше он узнавал, тем сильнее убеждался в верности слов Сонера. Колония была обречена. От безысходности он начал выделять большие тематические пакеты данных и усваивал их, пока не начала болеть голова и система не закрыла ему доступ. На экране высветилось предупреждение о том, что он уже выбрал суточный лимит объема информации и дальнейшее использование мнемографа небезопасно для здоровья.
   Ниже зажегся таймер обратного отсчета. 11 часов 59 минут 59 секунд, 58 секунд, 57...
   Лещ с сожалением встал с кресла и разогнул затекшую спину. Повернувшись к выходу, он столкнулся с Генером.
   - Твоя работа, - кивнул он на надпись на экране.
   - Нет, это сработала автоматическая защита мозга от перенапряжения.
   - Ладно, продолжу завтра.
   И Лещ отправился гулять по комплексу, продолжая прерванную экскурсию.
   Некоторые двери перед ним не открывались: склад химических реактивов, хранилище генетического материала, морг, реакторная... Но и остального было достаточно для удовлетворения его любопытства. Несколько раз он встречал андроидов из команды комплекса, занятых своими делами. Часть его разума поражалась глубине технической мысли далеких предков с Земли, которые смогли предусмотреть каждую мелочь, которая могла понадобиться для колонизации. Другая же бессильно возмущалась тем фактом, что большинство этих полезных мелочей улетело обратно в далекий космос вместе с кораблем-колонизатором.
   В лабораторном комплексе был собственный небольшой ремкомплект, но он уже давно был израсходован. Многие приборы уже вышли из строя, остальные работали на последнем издыхании. Команда разбирала поломки на запчасти, переделывая узлы и детали, соединяя, казалось бы, несоединимое. Это напоминало агонию умирающего организма.
   А ведь они тоже пытаются выжить, - подумал Лещ, - мы не можем без них, а они без нас. Замкнутый круг.
   В центре управления Лещ встретил Сонера. Инженер просматривал запись с дрона, зависшего над поселением.
   - Хочешь увидеть родной дом? - спросил он у парня.
   - Конечно, - радостно ответил тот.
   Сонер провел пальцами по сенсорной панели на пульте, и изображение начало приближаться. Ракурс был необычным, но Лещ сразу узнал площадь возле общинного дома, камера заскользила влево - мелькнули крыши домов, дворы и хозяйственные постройки, и, наконец, показался обширный загон. Животные, выглядевшие с такой высоты как насекомые, разбрелись по всей огороженной территории, значит отец уже давно дома. Прошло всего несколько дней, как Лещ покинул родное поселение, но от вида бревенчатого сруба, в котором он жил с родителями и младшей сестрой, защемило сердце. Дрон еще немного повисел, но никто из родни Леща из дома не показывался.
   - Спасибо, хватит, - выдохнул парень и отвернулся, чтобы скрыть слезы. - Какое питание у дрона? - спросил он с надеждой.
   - Гафниевая батарея с остаточным трехпроцентным зарядом, - разочаровал его Сонер. - Для наших нужд уже не подходит, но дрон на ней может работать несколько суток. Обычно он сидит на крыше общинного дома и сверхчутким микрофоном пишет все разговоры как на площади, так и внутри дома. А когда заряд подходит к концу - возвращается на базу. Аву его подзаряжает и отправляет обратно, а я в свободное время прослушиваю запись. Так мы узнаем новости, вернее их отсутствие. За дальними племенами наблюдаем с помощью спутника, оставленного колонизатором на орбите Фибулы. Но там получаем только изображение, хоть и довольно четкое.
   - Немое кино "Умирающая колония", - саркастически произнес Лещ.
   - Зря вы так, молодой человек, - Сонер сделал вид, что обиделся, и снова уткнулся в экран.
   Да, перегнул палку, - подумал Лещ, но извиняться перед андроидом не стал.
   Он еще немного походил по темным коридорам комплекса и вернулся в диагностическую палату, где, не раздеваясь, завалился на кровать. Этой ночью ему приснилась Ольха. Девушка стояла на краю Провала и спрашивала, когда он за ней придет, а он был на противоположной стороне и судорожно искал способ перебраться к ней.
   Проснулся он с головной болью. Настроение не задалось с самого утра. Сначала он высказал упрек Генеру, что его вечно улыбающееся лицо не соответствует характеру сложившейся на планете ситуации. Генный инженер принес свои извинения, пояснив наличие улыбки программной директивой, которая предписывала ему улыбаться пациентам.
   - В таком случае выпишите меня, я здоров, - буркнул в ответ Лещ.
   Потом он нехотя затолкал в себя уже надоевшую белковую смесь и поспешил в информаторий. Но стоило ему сесть в кресло и затребовать каталог мнемограмм, на экране снова возникла предупреждающая надпись и таймер, отсчитывающий в обратную сторону три часа. От безысходности он начал смотреть двух- и трехмерные ролики, повествующие о разных аспектах подготовки к миссии по колонизации планет ближайших звездных систем. Голос диктора рассказывал о технических возможностях терраформа, который способен даже голый каменный астероид накрыть пригодной для дыхания атмосферой, правда на это уйдет не одна сотня лет. Но если у космического тела уже есть зачатки атмосферы или работает несколько таких устройств, как например, в свое время было на Марсе, то процесс завершается за 5-7 лет.
   - Пока идет процесс изменения атмосферы, - продолжал вещать диктор, - вспомогательные узкоспециализированные андроиды модели АВУ-2098 снижают до приемлемого уровня популяцию крупных хищников в зоне посадки, уничтожают вредную для человека флору и играют роль службы безопасности в будущей колонии.
   Картинка показала с разных ракурсов сначала вооруженного пистолетом андроида, потом транспортное средство, на котором славные защитники будут рассекать по просторам чужих планет, отстреливая вредную живность.
   - "Ховертрэк Марс-800", - с придыханием прочитал Лещ подпись под картинкой. - И эта техника сейчас находится на планете...
   Он приостановил ролик и, выбежав из информатория, вернулся в палату. Лещ две минуты давил на кнопку вызова персонала, потом хлопнул себя по лбу. Он же сам полчаса назад потребовал, чтобы Генер вычеркнул его из списка пациентов.
   Лещ быстрым шагом направился в центр управления. Аву сидел на своем привычном месте за пультом. Он встал при приближении Леща.
   - Здравствуйте, я могу вам чем-то помочь.
   - Да, подскажи, где находится доктор Генер, хотя нет, лучше доктор Сонер.
   Аву склонился над пультом и быстро защелкал переключателями. На экране начали мелькать пустые помещения комплекса. Наконец мельтешение остановилось, и Лещ увидел искомого андроида, сидевшего за столом и разбиравшего какое-то устройство.
   - Лаборатория пыльцевого эмбриогенеза, - пояснил Аву, - желаете связаться с доктором Сонером?
   - Да, конечно.
   - Включаю внутреннюю связь, - Аву щелкнул еще одним переключателем.
   - Сонер, мне нужно срочно с тобой поговорить, - затараторил Лещ.
   Сонер поднял голову и посмотрел в камеру.
   - Куда мне подойти?
   - В информаторий.
   - Буду через три минуты.
   Через означенное время они сидели в креслах информатория и смотрели на изображение Ховертрэка Марс-800.
   - Где сейчас находится эта машина? - спросил Лещ.
   - Там же где она и должна находиться, в ангаре терраформа.
   - А почему вы ее не забрали, пока была возможность?
   - Такой возможности не было. Терраформ совершил посадку на склон самой высокой горы в окрестностях. Добраться туда в то время без специального альпинистского оборудования было невозможно даже андроиду. Тем более у нас сразу возникли более насущные дела. Потом, когда изменившийся климат привел к таянию ледников и обнажились проходы в скалах, емкость наших батарей уже была недостаточной для преодоления такого расстояния.
   - Опять все упирается в эти батареи, - заворчал Лещ.
   Сонер в ответ развел руками.
   - А эти ребята, - Лещ перемотал ролик немного назад, пока на экране не появился вооруженный АВУ-2098, - не могли пригнать вам машину.
   - Могли, если бы получили прямой приказ, но между терраформом и генобанком существует только аппаратная связь. Удаленное вмешательство в выполнение функций друг друга не предусмотрено.
   - Ты хочешь сказать, что на борту терраформа до сих пор находятся четверо андроидов.
   - Да.
   - Терраформирование завершено пять веков тому назад, - перечислял Лещ, загибая пальцы на руке. - На той высоте, где совершил посадку терраформ, вряд ли водилось много крупных хищников, подлежащих отстрелу. Колониальный поселок индустриального типа так и не был построен. Чем же они там занимаются?
   - При отсутствии агрессивной флоры и фауны, не имея прямых приказов, эти андроиды должны были перейти в спящий режим.
   - Пять веков тому назад?
   - Да.
   Лещ вопросительно уставился на Сонера.
   - Не понимаешь? Ладно, я объясню. На расстоянии в несколько дневных переходов от вас находятся четыре комплекта гафниевых батарей, которые проработали около 7 лет и еще не успели потерять емкость. Вам их хватит на сотню лет, за которую можно ликвидировать план Исхода, внедрить жесткую демографическую политику и прекратить отправлять молодежь племен на мучительную смерть.
   - Ключевые слова в твоем плане "несколько дневных переходов", - покачал головой Сонер. - Нам не преодолеть такого расстояния.
   - Вам да, а вот я могу.
   Андроид пристально уставился на человека.
   - Потребуется провести дополнительные расчеты, осуществить спутниковую разведку и картографирование маршрута, подготовить снаряжение, но процент успеха миссии довольно высок. Ты объективно оцениваешь все опасности, которые могут поджидать тебя на маршруте?
   - Я готов рискнуть. В конце концов это мой народ, и в отличие от вас мне реально больно знать, что где-то, в голоде и холоде, умирают молодые люди, не успевшие оставить потомства. Кстати о потомстве! У меня будет ответная просьба. После того как я помогу вам, вы поможете мне встретиться с подругой детства. Я хочу увидеть ее перед тем, как отправлюсь выбирать себе жену.
   - Я не могу самостоятельно принять такое решение, нужно посовещаться с коллегами, - Сонер встал и направился на выход из информатория.
   - Я буду здесь, - бросил ему в след Лещ и запустил ролик показывающий, как кубический модуль конструктора раскладывается в жилища и автоматические заводы.
  
  
   Глава пятая
   Сделка
  
   Пока андроиды совещались, Лещ, помня о суточном лимите загружаемых мнемограмм, обучался навыкам выживания в дикой природе, альпинизму, вождению транспортных средств и стрельбе из иглопистолета. Он не сомневался, что железяки сделают правильный выбор, поэтому, не откладывая в долгий ящик, готовился к будущему походу. Делегацию андроидов он встретил с улыбкой.
   - Мы согласны предоставить тебе всю возможную помощь для доставки тебя в племя Звенящих ручьев и организации встречи с девушкой по имени Ольха, после того как ты принесешь нам восемь гафниевых батарей остаточной емкостью не менее 50% каждая.
   - Сделка, - произнес Лещ и протянул руку.
   - Сделка, - повторил Сонер и осторожным рукопожатием скрепил договор.
   - Сколько времени уйдет у вас на подготовку всего необходимого? - спросил Лещ.
   - Примерно 29 часов. Вложились бы и в 20, но придется ждать, пока спутник пройдет над нужным участком планеты.
   - Мне понадобятся мои вещи.
   - Уже сложены в палате диагностики, - улыбнулся Сонер.
   Лещ перешел в свое временное жилище и стал перебирать разложенные на кровати предметы: куртка, штаны, рубашка, подштанники, портянки, заскорузлые сапоги, ремень, ножны с ножом, котомка с разной походной мелочевкой, пустой колчан.
   - Это все, что было со мной, когда меня обнаружили?
   - Да.
   - Не хватает лука и стрел.
   - Их можно изготовить на 3D-принтере.
   - На чем, - нахмурился Лещ. - А, впрочем, не важно. Делайте.
   Он скинул тряпичные мокасины и начал наматывать на ноги портянки, потом с трудом просунул ноги в затвердевшие голенища сапог. Встал с кровати, попрыгал.
   - Надеюсь, успею повторно разносить, - обратился он к андроидам.
   - Могу обработать специальным составом, размягчающим кожу, - произнесла Бимик.
   - Было бы чудесно, - Лещ стянул сапоги и отдал их биохимику.
   - Что насчет сухпайка в дорогу, - обратился он к Генеру.
   - Протеино-витаминная смесь в пластиковых бутылочках.
   - Не густо, надеюсь, повезет с охотой.
   - Я синтезирую препараты для универсальной аптечки и набор стимуляторов, они позволят некоторое время вообще обходиться без еды, - предложила свой вариант выхода из ситуации Бимик.
   - Надеюсь, они не понадобятся, но пусть будут, - произнес Лещ. - Позовите меня, когда спутник будет проходить над нужной горой, хочу лично изучить рельеф.
   И он направился обратно в информаторий: знаний много не бывает.
   - Как мало времени и как много осталось интересного, - думал Лещ, глядя на снова возникшую надпись, уведомляющую о превышении суточного лимита. В этот раз он подходил к образовательному процессу вдумчиво, выбирая из каталога только специализированную информацию.
   Почти пять часов непрерывной мнемоники... Лещ устало потер виски и направился в палату. Путь предстоит долгий и сложный, нужно набираться сил. Он, скривившись, глянул на миску с белковой смесью, стоящую на тумбочке, и, скинув мокасины, завалился на кровать. Сон пришел мгновенно.
   Утром пришел Генер и принес подарки: черный лук с фигурно выгнутыми плечами и пучок белых стрел. Лещ критично осмотрел принесенное. Лук издалека напоминал обгоревшее дерево, но вблизи было видно, что он сделан из пластика, судя по легкости пустотелого.
   - Такой уже не используешь как посох, - подумал Лещ. Он повертел изделие в руках, попробовал плечи на изгиб, потренькал тетивой.
   - Запасная тетива прилагается? - спросил он.
   - Она не понадобится. Это высокопрочная арамидная нить, обладающая химической и термической стойкостью. Быстрее лук сломается, чем порвется эта тетива, - успокоил Генер.
   Древко стрел и оперение тоже были пластиковыми, а вот наконечники, вплавленные в основу, были изготовлены из острых кусков металла разного цвета и толщины.
   - Это лучшее, что мы смогли выбрать из имеющегося у нас вторсырья, - пояснил Генер в ответ на скептический взгляд Леща.
   - Я понимаю, но мне нужно будет потренироваться. Есть что-то, что можно использовать в качестве мишени?
   - Можешь взять на складе любой пустой контейнер, я распоряжусь, чтоб Аву установил в коридоре первого уровня осветительную штангу с фонарем.
   Генер вышел и направился в центр управления, а Лещ, снарядив колчан и закинув на плечо лук, спустился на первый уровень. Он немного побродил между пустыми стеллажами, представляя, сколько разнообразного груза могло быть тут размещено. Потом разыскал белый пластиковый контейнер подходящего размера и, взявшись за удобные ручки, вынес его в коридор. Лещ размышлял, чем бы нарисовать мишень, когда подошедший Аву вручил ему черный маркер и начал монтировать осветительное оборудование, которое было очень кстати, так как большая часть ламп на потолке не горела.
   Лещ нарисовал концентрические круги на боковой стенке контейнера и установил его у дальней стенки коридора. Когда Аву подключил освещение и ушел, он отмерил от мишени двадцать шагов и, став в стойку, начал выпускать стрелы, которые с глухим стуком втыкались в пластик гораздо выше центра мишени. Целый час понадобился Лещу, чтобы привыкнуть к балансу своего нового оружия, но навыки, приобретенные еще в детстве, и теоретические знания, полученные из мнемограмм, позволили быстро приноровиться, и теперь стрелы летели туда, куда ему хотелось.
   Выдернув из контейнера оставшиеся семь стрел, наконечник восьмой был сделан из более мягкого металла и согнулся в процессе тренировки, Лещ выключил осветительный прибор и направился в душ.
   Струи горячей воды приятно ласкали кожу. "Так можно и привыкнуть к благам цивилизации", - подумал парень, но потом вспомнил сухой стерильный воздух лабораторного комплекса, безвкусную еду и ему неудержимо захотелось наружу к теплому красному солнцу, летнему разнотравью и брызжущему жиром куску горячего мяса, приготовленному на костре.
   Лещ нажал на сенсор, и струи воды сменились струями воздуха, который быстро сдул с его тела лишнюю влагу. Облачившись в чистую одежду, парень направился в центр управления, где сообщил Аву об окончании своей тренировки. Потом зашел в биолабораторию за своими сапогами. Кожа после обработки и правда стала мягче. Бимик посоветовала сразу одеть их, чтоб они приняли форму по ноге и не натирали в пути, что Лещ и сделал. Так же она вручила ему пластиковую коробочку, в поролоновых гнездах которой были уложены пузырьки с разноцветными жидкостями и маленький инъектор. Надписи на пузырьках были выполнены от руки и были для Леща бессмысленным набором букв.
   Бимик посоветовала ему загрузить мнемографический курс фармакологии или просто изучить инструкцию, которую она ему приготовила. Она показала, как пользоваться инъектором, и попросила четко следить за соблюдением доз принимаемых препаратов.
   В это время в лабораторию заглянул Ксенер и принес прибор, похожий на небольшой пульт.
   - В терраформ встроена система опознавания "свой-чужой", - пояснил он, - кнопка N1 этого пульта подаст сигнал - открыть шлюз ангара. Если это не сработает или ты не сможешь добраться до главного шлюза, нажми кнопку N2. Этот сигнал создаст симуляцию аварийной ситуации и спровоцирует открытие технологических каналов, через которые так же можно проникнуть внутрь терраформа.
   Лещ бережно принял прибор, не зная, куда его положить: карманов на его одежде не было.
   - Давай я отнесу в твою комнату, - предложил Ксенер.
   - Да я сам, - запротестовал Лещ, но в это время ожила громкая связь. Голос Сонера, прозвучавший с потолка, предупредил, что спутник будет проходить над заданной точкой через пятнадцать минут. Лещ отдал Ксенеру пульт и аптечку, а сам быстрым шагом направился в центр управления.
   Сонер предложил Лещу присесть на единственное кресло, но парень отказался и стал молча наблюдать, как на левом экране сменяются фотографии. Заснеженные горные хребты перемежались зелеными равнинами, кляксами озер и тонкими нитями рек. Наконец Сонер обратил внимание Леща на темный узор на белом склоне одной горы. Картинка стала ближе, и парень опознал в черном пауке модуль терраформирования. На правом экране отснятые спутником фотографии складывались в карту. Компьютер подсвечивал зеленой линией оптимальный маршрут, идущий в обход слишком крутых участков и непреодолимых скальных разломов. Внизу экрана бежали все увеличивающиеся цифры расстояния.
   - Шестьдесят восемь с половиной километров, - прочитал вслух Лещ, когда элементы карты заполнили всю рамку экрана, а зеленая нить уперлась в темную трещину на окраине его родного поселка. - Чуть больше, чем я ожидал.
   Сонер развернул на экране трехмерную проекцию карты с указанием шкалы высот.
   - Большая часть пути пройдет под уклоном от 11 до 27 градусов, и только на последних четырех километрах сложность некоторых участков достигнет значения 4,7 по системе Йосемити[5].
   - Придется карабкаться с помощью рук, - проговорил про себя Лещ. - Одно радует, что веревки все же не понадобятся.
   - Так же прошу обратить внимание, - сказал Сонер, - что система просчитала кратчайший маршрут, тогда как мы рекомендуем обойти поселение племени Свежего ветра по широкой дуге, а лучше пересечь его рано утром, когда все еще спят.
   - Утром так утром, - понимающе согласился Лещ.
   - Если ко мне нет вопросов, пойду распечатаю карту, - Сонер дождался подтверждающего кивка головы и вышел из центра управления.
   - Итак, четыре-пять дней, - размышлял Лещ, глядя на проекцию. - И столько же на обратный путь, хотя если получится запустить судно на воздушной подушке, обратная дорога займет всего несколько часов. Прикинув, что информаторий уже снова должен быть открыт для него, Лещ отправился за очередной порцией знаний.
   Когда он вечером, морально уставший, зашел в свою палату, его уже поджидала целая делегация. Сонер вручил ему сложенную гармошкой карту. Цветные распечатки были аккуратно склеены между собой, на некоторых точках маршрута были пропечатаны высоты и примерный прогноз температуры воздуха на этих участках местности. Генер указал на стоявший по-над стенкой контейнер, наполненный пол-литровыми бутылочками с белковой смесью. Бутылок было больше, чем могла вместить котомка Леща, но он не собирался всю дорогу питаться только этими соплями. Поэтому отобрал себе 7 штук, категорически отказавшись от остальных. Далее в котомку последовала аптечка и завернутый в тряпицу пульт, который должен был открыть шлюз терраформа.
   - Уже просчитали вероятность успеха моей миссии, - спросил Лещ.
   - 98,3%, - кивнул Сонер.
   - Один раз ваши расчеты уже ошиблись.
   - При долгосрочном социальном эксперименте и невозможности оперативного вмешательства в его процесс ошибки неизбежны. Но теперь благодаря тебе у нас появился шанс переориентировать векторы общественного развития колонии. К твоему возвращению уже будет разработан подробный план действий.
   - Надеюсь, реформа пройдет мирным путем, - буркнул Лещ.
   - Конечно, конечно, - поспешил его заверить Сонер.
   - Завтра трудный день, - сменил Лещ тему на менее болезненную. - Разбудите меня в четыре утра по планетарному времени, и спасибо вам за все.
   Лещ обвел взглядом лица стоящих перед ним андроидов. Такие заботливые и обходительные, успевшие стать родными за эти несколько дней. Лещу вдруг захотелось их обнять, но умом он осознавал, что это всего лишь машины, не имеющие собственных эмоций и заточенные их создателями на четкое выполнение широкого спектра задач. Внутри него человек индустриальный, в которого он начал превращаться, боролся с жителем первобытного мира. В конце концов, логика возобладала над эмоциями, и парень, отвернувшись, начал повторно перепроверять свою одежду и снаряжение.
   - Не за что, - ответил за всех Сонер. - Я зайду утром.
   И пожелав спокойной ночи, андроиды удалились.
   Сон долго не шел. Лещ ворочался на кровати, пил воду, ходил в туалет и снова ложился разглядывать потолок. Одинокая дежурная лампа тускло светилась мягким светом в дальнем углу комнаты.
   - Интересно, что сейчас делает Ольха, - думал Лещ. - Обрадуется ли она, когда его увидит, или может уже забыла под грузом бытовых проблем? Прошло уже больше года, как они расстались. Эх, нужно было попросить Аву направить дрона к племени Звенящих ручьев, и хоть издалека посмотреть на подругу детства.
   Лещ сначала горестно стиснул зубы, но тут же обвинил себя в малодушии. "Чему быть, тому не миновать!" Скоро он узнает ответ на последний мучающий его вопрос. С этой мыслью парень успокоился и скоро уже безмятежно спал, обхватив свои плечи руками.
  
  
   Глава шестая
   Опять один
  
   Легкое, но настойчивое прикосновение к руке вырвало сознание Леща из глубин сна. Источником прикосновений был стоящий у изголовья кровати Сонер.
   - Четыре утра, - произнес он.
   Лещ кивнул и, потирая глаза, направился в душ. Контрастная смена горячей и холодной воды быстро привела его в норму. Он залил в себя полбутылки белковой смеси и сполоснул рот водой из-под крана. Думал наполнить там же свою флягу, но вспомнил, что водоемов по пути будет встречаться достаточно, тем более проточная вода ему больше нравится, чем та, что течет из рециркулирующей системы лабораторного комплекса.
   Он облачился в свою родную одежду и обувь. Потом подумал и, достав из котомки медальон брачного разрешения, повесил его на шею.
   Сонер скатал в рулон одеяло, которым Лещ укрывался все это время, и протянул парню. Тонковатое... Но лучше, чем ничего. Лещ благодарно кивнул и засунул его в свою котомку. Ремень колчана был перекинут через голову, на противоположном плече повис лук. Взяв котомку в руку, Лещ оглядел палату и вышел из нее вслед за Сонером.
   Они спустились на первый уровень и подошли к воротам шлюза. Здесь уже находился Аву. Он отжал рычаг и вдавил кнопку открытия шлюза. Лещ с интересом смотрел, как металлические створки со скрипом разъезжаются в стороны. Еще одно нажатие кнопки, и из пола выдвинулась наклонная аппарель.
   За пределами корабля царила ночь. Темные щупальца мрака пытались проникнуть в шлюз, но тусклый свет габаритных огней не оставил им ни единого шанса.
   Лещ слышал, как где-то рядом плещется вода, повеяло свежестью, и парень пересек проем шлюза. Глаза понемногу привыкали к темноте, и он смог разглядеть горизонтальные и вертикальные тросы.
   - Что это? - спросил Лещ.
   - Телоуловительная сеть, - ответил Сонер. - Благодаря ей мы смогли достать тебя из этой подземной реки.
   - Такую конструкцию быстро не построить, - скептически произнес Лещ. - Столько трудов ради меня одного?
   - Не только. У нее есть еще одно назначение, увидишь, когда поднимемся, - и Сонер пошел к правому краю аппарели. Последовав за ним, Лещ увидел отвесно поднимающуюся вверх каменную стену, из которой на уровне груди торчала ржавая железная скоба, около сорока сантиметра шириной. Вторая такая же шла на полметра выше первой.
   - Иди первым, я полезу следом и подстрахую, - произнес Сонер.
   - И далеко лезть? - Лещ посмотрел наверх, но окончания этой лестницы не увидел.
   - Семьдесят четыре метра. Давай я подсажу, - по-своему истолковал он нерешительность парня. Сонер присел, подставив сомкнутые в замок руки. Лещ поставил на импровизированную ступеньку ногу, потом вспомнил, что все еще держит в руке котомку.
   - Оставь, я сам ее понесу, - вызвался помочь Сонер.
   Парень бросил поклажу на металл аппарели и ухватился двумя руками за вторую перекладину. Металл был сильно ржавым, крупные влажные чешуйки прилипли к пальцам Леща, когда он оторвал одну руку, чтобы перехватиться еще выше. Подтянув туловище, он поставил сначала одну, а потом вторую ногу на нижнюю скобу и слегка попрыгал на ней. Не почувствовав слабины, он с облегчением выдохнул и продолжил подъем.
   Чем выше они поднимались, тем менее мокрыми и ржавыми становились перекладины. Лещ периодически останавливался и бросал взгляд вниз, чтобы убедиться, что Сонер не отстал, но тот неотрывно следовал за парнем, не приближаясь и не отдаляясь. Котомка Леща болталась у андроида на плече.
   От необычной нагрузки мышцы Леща начали болеть, руки непроизвольно дрожали, поэтому окончание подъема он встретил с радостью. Перевалившись через край скалы, он откатился в сторону и, раскинув руки, лег на спину. Шумное дыхание вырывалось из его груди, лоб покрыла испарина. Лук неприятно давил на спину, поэтому долго отлеживаться неподвижно не получилось. Лещ сначала сел, а потом и встал, обратив внимание, что небо уже начало сереть, а край горизонта окрасился в розовый цвет. Приближался рассвет.
   Сонер неподвижно стоял рядом.
   Парень огляделся, пытаясь сориентироваться. Света уже было достаточно, чтобы он увидел на некотором отдалении от них знакомую конструкцию. Платформа была сделана из досок и жердей и располагалась на самом краю разлома, из которого они только что выбрались.
   - Сеть нужна, чтобы вылавливать наших умерших, - догадался Лещ. - Но зачем они вам?
   - Генер делает вскрытие трупов, чтобы узнать: не возникли ли генетические отклонения. Геном первых колонистов был изменен для лучшей приспособляемости к двойной силе тяжести и составу атмосферы.
   - И каковы результаты? - прищурившись, спросил Лещ.
   - Все в полном порядке, - успокоил Сонер, - за пять веков никаких генных аномалий не появилось.
   - Ну хоть кто-то хорошо делает свою работу, - скривился Лещ. - Ладно, проехали, - махнул он рукой.
   Сонер протянул Лещу его котомку. Парень снял лук и колчан, закинул за спину сначала котомку, а потом все остальное.
   - Не забудь о нашем уговоре.
   - Я андроид и никогда ничего не забываю, - ответил Сонер.
   - Как мне дать знать, что я вернулся?
   - Мы будем следить за тобой через спутник, к моменту твоего спуска в Провал шлюз уже будет открыт.
   - Ну тогда счастливо оставаться, - криво улыбнулся Лещ и, развернувшись, направился в сторону спящего поселения племени Свежего ветра.
   Он шагал, не оглядываясь, глядя, как мир снова оживает. Медленно возвращались краски и запахи. Сапоги Леща сбивали росу с высокой травы, а его легкие наполнял свежий ветер. Он твердо знал, куда и зачем он идет, и эта уверенность придавала сил. Когда из-под ног вспорхнула птица, руки Леща на автомате вскинули лук. Сонный фазан (хотя какой это фазан, Ксенер просто подобрал наиболее соответствующее название для инопланетной птицы) не успел далеко улететь. Пластиковая стрела пробила птицу насквозь, и она рухнула на землю, ломая зеленые стебли луговой травы. Лещ подскочил к своей добыче.
   - Вот и обед, - обрадовано воскликнул он. - День определенно будет удачным.
   Вырвав стрелу, он вытер ее о траву и спрятал обратно в колчан, а птицу подвесил к поясу.
   Миновав огороды, Лещ направился к мосту и уже через сорок минут открывал засов на воротах. Переправившись на другую сторону, он нырнул под мост, где на берегу реки выпотрошил и вымыл свою добычу. Парень наковырял ножом глины и толстым слоем обмазал Фазана прямо по перьям. Весенний паводок оставил на гальке под мостом много сухой древесины, и скоро птица уже запекалась в углях, а Лещ в предвкушении сидел рядом.
   Тушка была небольшой и быстро приготовилась. Лещ палочкой выкатил ее из костра. Глиняная корка в некоторых местах потрескалась, от нее валил пар, который быстро таял в холодном утреннем воздухе. Глина снималась вместе с перьями и шкурой, открывая нежное сочное мясо. Лещ, обжигая пальцы, вырывал крупные куски и, почти не жуя, глотал их. Молодой, недавно оправившийся от болезни организм требовал высококалорийной пищи.
   Насытившись, он закопал кости, а костер залил водой. Хотелось полежать на бережке и подремать под журчание реки, но Лещ планировал подняться на Дальнее пастбище до того, как начнется жара. Чуть расслабив пряжку на ремне, он подхватил с земли свои вещи и быстрым шагом пошел по круто уходящей вправо тропинке.
   Холм Дальнего пастбища встретил его зеленым разнотравьем, над которым кружились насекомые. Протоптанная животными тропинка закончилась вместе с подъемом, и дальше Лещ шел прямо по траве. Один раз он остановился, чтобы нарвать сухих травинок для пополнения запаса трута[6]. Карту доставать пока не было смысла: местность была парню знакомая. Цепочка холмов поднималась уступами, плавно переходя в горную гряду. Каждая следующая ступенька была уже предыдущей, характеризовалась более скудной растительностью и более частыми каменными проплешинами.
   Красное солнце приближалось к зениту и сильно припекало. Лещ скинул куртку и обвязал ее за рукава вокруг пояса. Это немного сковывало движения, зато ветерок теперь мог задувать в ворот и рукава рубахи и немного охлаждать разгоряченное тело.
   Нос подсказал о наличии еды до того, как ее увидели глаза. Тяжелый одуряющий запах земляники висел в воздухе. Лещ отыскал взглядом знакомые листочки и свернул в сторону. Полянка была небольшая, но кустики росли плотным ковром. Ягоды переспели, некоторые уже начали желтеть и подсыхать, но Лещ все равно обрывал лакомство и целыми горстями забрасывал в рот. Он достал из котомки бутылку белковой смеси и начал запивать ею ягоды. Вкус смеси уже не казался таким противным.
   - Вот так, не имея ученой степени, я усовершенствовал протеино-витаминную смесь, - рассмеялся про себя парень. Он достал из котомки все бутылки, отпил из каждой по глотку, а освободившееся пространство под крышки набил белыми ягодами. После чего снова сложил все в котомку и довольный пошел дальше.
   Через час он уже поднялся на второй холм. Отсюда открывался отличный вид: пройденный маршрут был как на ладони. Сплошной зеленый ковер с черной кляксой посредине - местом первой посадки генобанка. Лещ присел прямо на траву и некоторое время размышлял, как все могло бы сложиться, если бы кубический модуль конструктора тоже приземлился на этом холме пять веков тому назад. Он представлял себе город из стекла и бетона, красиво одетых улыбающихся людей, которых не гнетут глупые табу. Общество, где люди симпатичные друг другу могут свободно строить отношения и создавать семью. Еще не поздно все исправить, вот только его судьба уже предрешена.
   Парень решительно поднялся и, круто развернувшись, пошел спасать то, что еще можно было спасти.
  
  
   Глава седьмая
   Оседлать паука
  
   Минуты складывались в часы, часы в дни, а Лещ продолжал уверенно пробираться среди скал. Не раз встречались дикие козы, но парень не утруждал себя охотой, решив не отвлекаться и быстрее достичь цели своего пути. Белковая смесь, настоянная на землянике, стала гораздо вкуснее, так что Лещ обходился ею одною. Воды так же было вдосталь: горы изобиловали стекающими с вершин ручьями.
   Чем выше поднимался Лещ, тем холоднее становились дни и ночи. К исходу четвертых суток он в лучах заката увидел терраформ, точнее его часть. Треугольник одной из опор выглядывал из-за каменного склона горы, до него было еще пара километров, которые необходимо было пройти, точнее, проползти по каменной осыпи. Обвал произошел давно, и пространство между камнями успела забить мелкая пыль, которая их сцементировала, но все равно продвигаться приходилось осторожно. Лещ прикинул расстояние и понял, что сегодня, как бы ему не хотелось, до цели он не доберется. Он спустился чуть ниже, где при подъеме заметил интересную природную конструкцию. Каменные валуны накрыла съехавшая со склона плита, создав что-то похожее на собачью будку.
   - Отличное место для ночлега, - вынес он вердикт, исследовав вблизи эту конструкцию, - и от ветра укроет, и от внезапного дождя.
   Пол был сравнительно ровным, пара мешавших камней была выброшена наружу, и Лещ расстелил свое видавшее лучшие дни одеяло. Наполовину опустевшая котомка легла вместо подушки, а сам парень выбрался наружу и, усевшись на крыше своего временного жилища, стал наблюдать, как удлиняются тени. Ноги гудели, саднили мелкие ссадины, покрывшие кисти рук, но, несмотря на общую усталость, близость к конечной цели пути будоражила сознание, отгоняя сон. Лещ просидел на гранитной плите до самой темноты, наблюдая, как на небе проявляются звезды. Ночной небосклон в горах был совсем не такой, как на равнинах. Звезд было гораздо больше, привычные созвездия казались ярче и крупнее. Вот и сейчас Лещ наблюдал за невиданным прежде небесным объектом. Крупный белый огонек медленно двигался по небосклону. Возможно, это и есть тот самый спутник, через который Великие отцы обещали наблюдать за парнем. Интересно, видят ли они его сейчас. Лещ поднял руку вверх и помахал. Огонек безучастно продолжал ползти по небу и вскоре скрылся за горизонтом. Проводив его взглядом, Лещ спрыгнул вниз и забрался в свою каменную берлогу.
   Утро выдалось ненастным. Лещ успел отправить естественные надобности, позавтракать, выцарапать на стене своего временного жилища надпись "Здесь был Лещ", а сырой туман все еще висел вокруг. Красноватые отблески, пробивающиеся сверху, показывали, что солнце уже встало, но молочная пелена и не думала расходиться. Передвигаться в таком тумане было опасно, и парню не оставалось ничего другого, как ждать.
   Когда поднявшийся ветер сдул надоевшую белую мглу, Лещ достал карту. Зеленая нить оптимального маршрута показывала, что ему нужно идти не напрямик, как он хотел, а слегка забирать вправо. Возможно, так дольше, но зато уж точно легче и безопаснее.
   "Рисковать собой мне нельзя, от меня зависит будущее целой планеты", - ухмыльнулся про себя Лещ. Он сложил слегка обтрепанную по краям карту во внутренний карман куртки и начал подъем.
   Через некоторое время Лещ стоял на скальном уступе и, задрав голову вверх, рассматривал модуль терраформирования. Вблизи его истинные размеры осознавались с трудом и поражали до глубины души.
   Огромный шестиногий паук прицепился к склону горы, прижав к ней свое ромбовидное брюшко. Машина выполнила свою миссию много лет тому назад и сейчас возвышалась памятником человеческому гению. Лещ представил себе, в какой восторг мог бы прийти поселковый кузнец, если бы ему доставили такую груду металла, и не смог скрыть улыбки.
   Теперь нужно понять, где здесь перед, а где зад, чтобы найти шлюз. Лещ потратил двадцать минут, бродя под брюхом паука, среди труб разного диаметра, соединявших машину и скалу под ней, пока не обнаружил подходящие прямоугольные очертания. Были еще круглые реактивные дюзы посадочных двигателей, но это было явно не то, что ему было нужно. Он немного отошел в сторону и, достав пульт, нажал первую кнопку. Раздался громкий металлический визг, двери шлюза сдвинулись, и Леща сбил с ног поток затхлого воздуха. Кашляя от поднятой пыли, он отполз в сторону и, закрыв рот и нос рукавом куртки, стал смотреть, как в медленно оседающих пыльных завихрениях открывается черный провал входа в ангар. Когда люк открылся полностью, а горный ветер унес поднятую пыль, Лещ подошел к входу в терраформ.
   - Отлично! Просто замечательно, - выкрикнул он. - Теперь осталось только вернуться обратно и попросить Генера вырастить мне крылья, чтоб я мог взлететь и добраться до этого люка.
   Как Лещ помнил из демонстрационного ролика, терраформ должен садиться так, чтобы между днищем и поверхностью планеты оставалось два метра. Именно на такое расстояние рассчитано выдвижение аппарели ангара, что обеспечивает удобный выезд судна на воздушной подушке и его свободное передвижение под днищем.
   Скорее всего, эти требования при посадке были соблюдены, вот только тогда склон горы покрывал ледник, который в процессе терраформирования сошел, обнажив голую скальную породу. Теперь от поверхности до края выдвинутой аппарели было более трех метров. Спутник этого не мог показать и даже если б мог, Лещ вряд ли бы забрался сюда вместе с лестницей.
   Парень стоял и, нахмурившись, бросал мелкие камешки в черный провал ангара, генерируя и тут же отбрасывая идеи:
   - Груда камней в качестве подставки - слишком долго и трудоемко; кошка с тросом - не из чего изготовить зацеп, да и чтоб сплети достаточно крепкую и длинную веревку, придется или спускаться обратно в холмы или распустить на полосы всю одежду. Придется снова воспользоваться пультом.
   Лещ мысленно поблагодарил предусмотрительного Ксенера и, помня о недавнем событии, отошел от терраформа подальше. Как оказалось не зря. Едва он нажал на вторую кнопку, огромный модуль весь заскрипел и затрясся так, что с вершины горы посыпались камни. Переждав камнепад, Лещ побежал исследовать днище машины, но новых отверстий в монолитном корпусе не появилось. На торце их тоже не было, значит, технические люки находятся наверху.
   Корпус машины располагался горизонтально над каменным уступом, а вот ноги-опоры далеко раскинулись вверх и вниз по склону. Если подняться по скале наверх, то, возможно, по одной из ног можно будет забраться на крышу модуля. Лещ хлопнул себя руками по бедрам, выбив из штанов облачка пыли, и решительно начал подъем.
   Понадобилось больше часа, прежде чем парень добрался до того места, где стальная опора глубоко уходила в тело скалы. Рассмотрев ее поверхность, Лещ увидел огромные отверстия, сквозь которые просматривались какие-то толстые кабели, и небольшие выемки размером с кулак, идущие в шахматном порядке. Некоторые из них были наполовину наполнены водой, другие - спрессованной пылью, но еще оставалось достаточно места, чтобы зацепиться пальцами. Не возникало сомнений в их искусственном происхождении. Лещ потер подбородок, раздумывая, стоит ли тащить с собой котомку. Угол наклона опоры был весьма крут, да еще и ветер внезапно усилился, но кто знает, что его встретит внутри древнего механизма, а значит, все свое берем с собой. И он начал карабкаться.
   Рука-нога, рука-нога, рука-нога...
   Прижаться к нагретому солнцем металлу, отдышаться и снова: рука-нога, рука-нога. Капли пота стекали по лбу юноши и капали с носа, но он упрямо полз вверх. Добравшись до того места, где у стальной ноги было колено, он едва не сверзился вниз. Конструкция перестала прикрывать его от ветра, и тот резким порывом ударил парню в лицо, капюшон куртки надуло как парус, и Лещу стоило больших усилий, чтобы удержаться на гладкой поверхности. Прижавшись к ней плотнее, он осторожно выглянул за край и увидел то, что искал. На ромбической крыше терраформа темнело шесть круглых отверстий: по одному возле каждой опоры.
   Он перевалил через край и аккуратно развернулся. Вид отсюда открывался просто невероятный. Заснеженный каменный кряж поднимался почти до небес и сплошной отвесной стеной тянулся до самого горизонта, теряясь в дымке.
   - Так вот где проходит край ойкумены[7], - подумал Лещ. - Камень и лед с одной стороны, лава и грязь - с другой, и в этом котле заперты и медленно варятся почти 25 тысяч человек. А над ними висит плотная крышка из традиций и запретов, которая стравливает пар свежих идей, логических умозаключений и конструктивной критики и не дает им накопиться.
   Лещ вспомнил, как на уроках доводил старейшин своими вопросами до ступора. Сначала они ссылались на непостижимую волю Великих отцов, потом отмалчивались на все его попытки поглубже разобраться в сути окружающих явлений. Закончилось тем, что дед Хмель торжественно объявил о досрочном окончании Лещом школы, а отец начал брать его с собой на выпас. Сейчас, с высоты прожитых лет, точнее благодаря закачанным в себя мнемограммам, Лещ понимал, что от него тогда просто избавились, убрали подальше от других детей, чтоб он не мутил воду и не портил налаженный воспитательный процесс. И следует признать, что план старейшин сработал. Лещ переключил свое внимание с поиска смысловых фундаментов существования племени на выполнение ответственной общественной задачи, доверенной ему в столь раннем возрасте. Но бунтарский огонь не угас, он продолжал тлеть, накапливая силы, и в итоге сорвал с парня розовые очки, закрутил его в смерче событий.
   Лещ вздохнул и начал спуск ногами вперед. Физически спуск дался легче, но психологически было очень тяжело нащупывать носком сапога каждую выемку. Добравшись до ровной поверхности, Лещ обессилено привалился к опоре и первым делом утер рукавом лоб, а потом надолго присосался к фляге.
   - Пять минут отдохну и пойду, - уговаривал он себя. - Ну хорошо, десять минут, - уточнил он после того, как отпущенное время истекло, а дрожь в руках еще не прошла.
   Солнце уже начало клониться к закату, на сражение с железным пауком ушло полдня. Лещ не отказал себе в удовольствии пройтись по крыше модуля терраформирования и подошел к краю, чтобы посмотреть вниз.
   - Высоко, - присвистнул он и, отступив назад, направился к ближайшему техническому люку.
   - Опять лестница, - скривился он, но потом рассмотрел, что она состоит всего из одного пролета. Но, как оказалось, радовался он рано. Спустившись в переходной тамбур и пройдя через кремальеру[8] люка, он вышел на решетчатый балкончик. Под ним раскинулась мешанина труб и цистерн разного размера, опутанных проводами, и над всем этим стальным хаосом простирались лестницы и пандусы.
   - Эй, - крикнул Лещ, и его голос эхом заметался под стальными сводами, - где лифт?
   Не то чтоб он действительно ждал ответа, просто нужно было сбросить накопившееся нервное напряжение, и бездушные внутренности терраформа для этого вполне подходили.
   - Добро пожаловать, дорогой гость, - бурчал он себе под нос, спускаясь по сотой за сегодня ступеньке. - Хлеб-соль... Надеюсь Вам у нас понравится...
   - Конечно-конечно, - елейно прошептал он, изменив голос, - здесь так интересно, вот только не понятно, что это за штуковина болтается под потолком.
   - А мы вам сейчас расскажем и покажем. Надеюсь, вы взяли с собой одеяло, потому что за день мы туда не успеем дойти, - саркастически произнес он, снова сменив голос.
   Некоторые лестницы вели в тупики, точнее к неким агрегатам, висящим в их конце, так что Лещу приходилось сначала свешиваться через перила и визуально прокладывать себе маршрут, прежде чем начинать спуск на очередной уровень. Мешанина труб усложняла этот процесс, что не добавляло парню хорошего настроения. Но так понемногу, шаг за шагом ступая по гулким лестницам, он добрался до нижнего яруса. Свет с потолка сюда не доставал, но хватало настенных светильников, и все они, в отличие от коридоров генобанка, работали.
   Так продвигаясь по-над стенкой, Лещ добрался до ангара. Люк был открыт и, войдя внутрь, он в лучах дневного света, бьющего из открытого шлюза, увидел Ховертрэк Марс-800. Двухметровая четырехместная машина стояла в самом центре и выглядела как новая. Судя по выбросу затхлого воздуха при открытии шлюза, помещение ангара все это время было герметично, а значит, машина стояла на консервации и должна завестись. Вот только толку от этого мало, так как аппарель не достает до земли. Лещ с сожалением отошел от транспортного средства и начал искать то, за чем сюда пришел.
   Все четверо андроидов лежали в контейнерах у дальней стены ангара. Лещ было подумал, что они так и не проходили активацию, но выступившая на их ботинках соль говорила обратное: Аву продолжительное время ходили пешком по снегу. Но все это было несущественно, главное, что там у них внутри.
   Лещ расстегнул комбинезон на груди крайнего робота и надавил на ключицы. Ничего не произошло. Внутри парня все похолодело. Он навис над андроидом и надавил сильнее, используя вес своего тела. Раздался щелчок и грудной отсек отошел. Лещ подцепил его пальцами и откинул. В гнездах лежали две гафниевые батареи, заряд индикатора на каждой замер на уровне 88%.
   - Есть, - радостно воскликнул парень и, вскинув вверх кулак, подпрыгнул в воздух. Но быстро опомнившись, побежал вскрывать других андроидов. Но у всех были такие же цифры.
   С неопадающей улыбкой Лещ вынимал батареи и складывал в свою котомку. Туда же отправился иглопистолет, который он вытащил из кобуры на поясе одного из охранников. Ноша получилась нелегкой. Парень представил свой подъем наверх по нескончаемым лестницам, потом карабканье по опоре терраформа и резко сник. Он еще раз бросил взгляд на замерший посреди ангара Ховертрэк.
   - Была не была! Что я теряю, в конце концов, - подумал он и по боковой лесенке поднялся на гибкое ограждение. - Четыре сиденья, багажное отделение, приборная панель со штурвалом, лобовое стекло - пока все понятно.
   Лещ забрался в кресло водителя и взялся за штурвал. Теоретические навыки управления подобными судами благодаря мнемограммам у него имелись, осталось проверить их на практике. Парень щелкнул тумблером, и приборная панель ожила. Загорелись индикаторы уровня заряда, закрутился гироскоп и компас.
   - 100% ... Да им похоже не пользовались, - обрадовался Лещ. Он включил зажигание. Раздалось все нарастающее гудение, машина вздрогнула и немного приподнялась над полом. Лещ легонько надавил педаль газа, гудение усилилось, и Ховертрек поехал вперед, прямо в сторону открытого шлюза. Парень повернул штурвал вправо, и Ховертрек послушно сделал разворот и начал нарезать круги по ангару. Адреналин забурлил в крови, и Лещ снова развернул машину в сторону аппарели и подал максимальный газ в вертикальные сопла.
   Ховертрек вылетел из шлюза как пробка из бутылки. Недолгий полет завершился падением, от которого зубы Леща клацнули, а сама машина пошла юзом, но парню удалось справиться с управлением и выровнять свой транспорт. Он сбросил газ и остановился. Котомка с батареями, лежавшая на соседнем сидении, скатилась вниз, и он перегнулся, чтобы ее достать. Развязав горловину и убедившись, что с ценным содержимым все в порядке, он переложил котомку, а также лук с колчаном в грузовой отсек. Спрыгнув на землю, Лещ осмотрел Ховертрек со всех сторон и не обнаружил никаких повреждений. Забравшись обратно в салон, включил зажигание: тревожная индикация на приборной панели отсутствовала, в мерном гудении сопел не было никаких посторонних звуков. Лещ еще немного погонял Ховертрек по площадке, а потом направил транспорт в сторону каменного уступа, плавно перевалил через него и скрылся из виду.
   Пыль на площадке медленно оседала, шум двигателя затихал вдали. В открытый шлюз терраформа, как в распахнутый в немом укоре рот, задувал ветер, заставляя язык аппарели слегка покачиваться.
  
  
   Глава восьмая
   Сумасшедший Овод
  
   Сначала Лещ ехал осторожно, лавируя между валунов и объезжая разломы, но потом, убедившись в мощности и надежности машины, спроектированной для покорения просторов чужих планет, начал перелетать трещины, которые раньше объезжал. Чем меньше становился угол спуска, тем сильнее он прибавлял газу, желая побыстрее доставить андроидам свой груз. Добравшись до ровной поверхности, он утопил педаль в пол.
   Ветер свистел, растрепывая волосы, громко гудел двигатель, цифры на спидометре показывали 55 км/ч. Знать - как управлять мощной машиной и самому давить на газ - разные вещи. Леща обуревал восторг. Он кричал и улюлюкал, закладывая виражи, не сбавляя скорости, съезжал со склонов холмов. Медальон брачного разрешения от тряски вылетел из-за пазухи и теперь скакал на веревочке в такт прыжкам Ховертрека.
   Когда показался мост и пришлось затормозить перед закрытыми воротами, он почувствовал легкое разочарование, что его поездка так быстро закончилась. Лещ выключил двигатель и спрыгнул на землю. Медальон, спружинив от груди, легонько стукнул его по подбородку. Лещ потянулся, чтобы заправить его обратно за ворот рубахи, но его рука замерла на полпути. Он посмотрел на закрытые ворота моста, потом похлопал Ховертрек по гибкому ограждению и обратно забрался в кабину. Двигатель взревел, Лещ резко развернулся и поехал в сторону ущелья.
   Есть не хотелось, во всем теле ощущалась приятная легкость. Было желание ехать без остановок, куда глаза глядят, наблюдая, как горы сменяются равнинами, форсировать реки, перепрыгивать мелкие ручьи, оставляя за собой облака пыли или полоску погнутой травы, но цифра 71% на индикаторе заряда батарей Ховертрека охлаждала пыл.
   Достигнув озера, парень сделал остановку, чтобы набрать воды во флягу, и двинулся дальше. Ущелье, по которому племя Исхода топало полтора дня, он преодолел за час.
   Плато встретило Леща знакомым ветром. В этот раз он решил выбрать другой путь, посчитав, что по ровной местности доберется быстрее за счет повышенной скорости, которую сможет развить его транспорт. И был прав.
   Юношеский азарт затмил осторожность, и, преодолев плато, он промчался напрямик через земли чужого племени. Видел ли его кто - осталось загадкой. Даже если так, вряд ли наблюдатели смогли разглядеть его в кабине летящего со скоростью ветра Ховертрека.
   Ориентируясь на подсмотренную в карте старейшины Крота схему и пограничные столбы, Лещ к вечеру добрался до границы племени Звенящих ручьев. Он спрятал Ховертрек в овражке, переложил гафниевые батареи и оставшиеся бутылочки с белковой смесью из котомки в багажный отсек и быстрым шагом направился в сторону видневшегося вдали поселения. Иглопистолет он на всякий случай взял с собой.
   - Как будто к себе домой вернулся, - удивлялся парень. - Тот же плетеный из жердей забор, такие же домики и даже пятна грязи на чумазых лицах детворы, ковыряющейся в песочнице, были идентичными.
   Найти общинный дом тоже не составило труда.
   Девять старейшин сидели на крыльце, десятый стоял рядом, что-то втолковывая низкорослому кряжистому мужчине. Лещ выделил среди сидящих носителя посоха с обсидиановым навершием и поклонился ему.
   - Меня зовут Лещ. Мне исполнилась пятнадцатая весна, и с разрешения совета старейшин племени Свежего ветра я пришел выбрать себе жену, - он приподнял висящий на шее бронзовый кругляш и показал его патриархам племени.
   Глава совета поднялся и протянул руку. Лещ стянул через голову веревочку и опустил медальон в руку старика.
   - Добро пожаловать на земли племени Звенящих ручьев, Лещ из Свежего ветра, - проскрипел глава совета. - Мы чтим традиции и разрешаем тебе выбрать себе жену. Смотрины начнутся завтра, а пока можешь отдохнуть с дороги, - и он, повернувшись боком, указал рукой на двери общинного дома.
   - Спасибо, но я не устал. Если позволите, я прогуляюсь по поселку, пообщаюсь со знакомыми, - Лещ попробовал увильнуть от предписанного ритуала.
   Старики и старухи переглянулись.
   - Ты гость, - наконец произнес глава совета, - не вижу повода отказать тебе в этой прогулке. Я даже сопровожу тебя. Кого конкретно ты бы хотел увидеть?
   - Ольху, - чуть было не произнес Лещ, но сдержался. - Я успел подружиться с Оводом из вашего племени, - соврал парень. - Он сейчас здесь?
   - Он теперь все время здесь, - опустил взгляд старик. - У меня плохие новости для тебя, Лещ. Овод год назад ушел за женой здоровым и полным сил парнем, а вернулся сильно не в себе. Он перестал узнавать родных, все время улыбается, пускает слюни и ведет себя как маленький ребенок. Наш знахарь пытался его излечить, но не смог. С тех пор мы держим его в доме и не выпускаем на улицу.
   - А как же его жена, - воскликнул Лещ.
   - Брачный ритуал не был завершен должным образом, так что девушка, которую он привел или точнее которая его привела, не является ему женой, хоть и живет с ним в одном доме и ухаживает за беднягой.
   - Я все равно хотел бы его увидеть, - срывающимся голосом произнес Лещ. Старейшина неправильно, на счастье Леща, истолковал его просьбу и поспешил показать дорогу.
   Во дворе нужного дома они встретили невысокую худенькую женщину, которая кормила уток. Ее волосы, как и у всех замужних, традиционно были убраны под косынку.
   - Великие отцы, - окликнул ее старейшина.
   - Да вернутся они быстрее, - обернувшись, произнесла женщина. Ее глаза округлились, когда она увидела Леща. Парень, пользуясь тем, что стоял позади старейшины, резко приложил палец к губам и замотал головой. Ольха поняла его жест и быстро овладела собой.
   - Чем могу помочь, мудрейший, - произнесла она.
   - К нам пришел гость, - проскрипел старик, - пока не начались смотрины, он хочет повидать знакомых и первым делом решил проведать твоего, - старик замялся, - подопечного.
   - Мы как раз собираемся ужинать, - произнесла Ольха, - проходите в дом.
   - Мне нужно распорядиться насчет завтрашних смотрин, - как-то быстро стушевался старик, - так что я, пожалуй, пойду. - Найдешь обратную дорогу к общинному дому? - спросил он Леща.
   - Да, конечно, - кивнул парень. Когда старик скрылся за калиткой, Лещ развернулся и, поднявшись по ступенькам, вошел в дом. Едва закрылась входная дверь, как Ольха бросилась ему на шею и начала покрывать лицо поцелуями.
   - Великие отцы, как же я соскучилась, - шептала она. - Лещ, милый... Я знала, что рано или поздно ты придешь ко мне.
   Опешивший Лещ стоял и не шевелился. Ему, конечно, льстило такое внимание к своей персоне, но как реагировать на объятья и поцелуи, он не знал. Наконец он взял девушку за плечи и отстранил от себя. Она сильно изменилась за это время: скулы заострилось, от глаз поползли мелкие морщины. Но она все равно оставалась самой красивой в его понимании.
   - Мне столько нужно тебе рассказать, - произнес он, любуясь ее лицом, - этот мир не такой, каким кажется.
   - Да, - согласилась она. - Этот мир жесток и абсурден, - девушка отвернула голову, но Лещ успел заметить, как из ее глаз брызнули слезы.
   - Что случилось?
   - Пойдем, покажу, - сказала Ольха и прошла дальше в дом.
   В просторной комнате на расстеленном на полу одеяле сидел незнакомый Лещу смуглый парень. Он игрался вырезанными из дерева фигурками животных, с силой сталкивая их между собой, отчего рога у некоторых были обломаны и, похоже, уже давно. Заметив вошедших, парень приветливо замахал зажатыми в руках игрушками и растянул рот до ушей.
   - Ву ху, - произнес он. Из его ноздри вырос пузырь соплей, но его, похоже, это ни капельки не беспокоило.
   - Кто это, - удивленно воскликнул Лещ.
   - Ты что не узнаешь? - криво улыбнулась Ольха. - Это твой знакомый и по совместительству мой неудавшийся жених Овод.
   Ольха достала из кармана платья платок и вытерла Оводу сопливый нос.
   - Он что, того... - замялся Лещ.
   - Да, был настолько поражен моей красотой, что сошел с ума, - пояснила девушка, возясь возле печи. Она достала ухватом чугунок и деревянной ложкой наложила из него в тарелку кашу. Попробовала ее и, сочтя вкусовые ощущения или температуру варева достаточной, присела на корточки перед агукающим парнем.
   - А если серьезно, - нахмурился Лещ, наблюдая, как Ольха пытается запихнуть кашу в рот великовозрастного имбецила. Тот капризничал и мотал головой, из-за чего половина еды вываливалась ему на рубашку и стекала по ней на одеяло.
   - А если серьезно, то Овод пытался завершить брачный ритуал, не доведя меня до поселения своего племени, - скривилась Ольха. - Он решил, что раз нам все равно суждено это сделать, так почему бы не начать прямо сейчас.
   - Я плохо помню, как покинула родную долину: сознание было как в тумане. Вроде только что был вечер, я умоляла отца дать мне попрощаться с тобой, и вот уже вокруг ночь, а малознакомый мне человек стягивает с меня одежду. Я сразу поняла, что сопротивление или разумные аргументы его не остановят, поэтому сказала, что я не против, только попросила его сначала накормить меня. Он разжег костер, достал свои нехитрые припасы, которыми мы перекусили. Потом он выпил чаю и заснул, а проснулся уже таким. Я обыскала его котомку, нашла кусок бересты с картой и за несколько дней довела его сюда. С тех пор так и живем.
   Она поднялась с корточек и бросила тарелку на стол. Потом достала из-за печи глиняный кувшин, налила полчашки темной жидкости и, добавив в нее ложку меда, напоила Овода. В отличие от каши напиток тот выпил с явным удовольствием и снова сконцентрировал все свое внимание на игрушках.
   - Почему ты его не бросишь? - спросил Лещ.
   - Не все так просто, - прошептала Ольха. - Помнишь наши споры?
   - О полезных свойствах растений? Конечно!
   - В ту ночь мне повезло, - грустно улыбнулась девушка, она протянула руку и сорвала желтый цветок с куста, который рос в горшке на подоконнике. - Бесполезных трав практически нет, - продолжила она, вертя цветок между пальцами. - Как оказалось, если переборщить с дозировкой, то отвар ногопута заплетает не только ноги, но и мозги. Пока Овод ходил к ручью мыть руки, я успела нарвать цветков с растущего рядом куста и набросать их в котелок с чаем. Одна беда: организм самоочищается от дурмана в течение двух суток, поэтому я вынуждена жить в одном доме с этим чудовищем и продолжать поить его отваром, - Ольха снова прижалась к Лещу и разрыдалась.
   - Теперь твои мучения окончены, - произнес Лещ, поглаживая девушку по спине. - Мир скоро изменится, и мы сможем быть вместе.
   - Правда? - Ольха подняла на него свои заплаканные глаза.
   - Правда, - подтвердил Лещ и рассказал любимой свою историю. В процессе рассказа пришлось достать из карманов пульт от шлюза терраформа, иглопистолет и бумажную карту. Пластиковый лук, стрелы и аптечка тоже выступили в качестве доказательств. Ольха была поражена, но ее гибкий ум принял рассказ Леща и поверил в его правдивость.
   - Давай дождемся ночи и убежим, - страстно прошептала она.
   - Зачем такие сложности, - воскликнул Лещ. - Брачный ритуал не завершен, а значит, ты свободная девушка и можешь наравне с другими участвовать в смотринах. Завтра я выберу тебя и увезу обратно в родную долину. Поживем пока у Великих отцов. Еда там правда не очень, зато все остальное тебе понравится. А твой неудавшийся жених путь приходит в себя и ищет себе новую невесту. Хотя зачем ждать завтрашнего дня. Собирайся!
   Ольха оглядела комнату, потом себя. Запустила руку в карман платья и выбросила на пол платок, которым ранее утирала Оводу сопли.
   - Я готова, - произнесла она.
   - Вот и отлично, пошли к старейшинам, - Лещ подобрал с пола свои вещи: пульт, карту и аптечку в котомку, пистолет за пояс, лук и колчан на плечи. И, взяв любимую за руку, вышел с ней из дома.
   Солнце почти скрылось за горами, и улицу прорезали длинные тени. Пара быстро добежала до общинного дома.
   - Подожди меня здесь, - попросил Лещ и, взбежав по ступеням, постучал в двери. Уже знакомый ему старик распахнул вход в жилище.
   - Я уже провел смотрины, - выпалил парень, - и хочу незамедлительно отправиться вместе со своей невестой в обратный путь.
   - Утро вечера мудренее, - начал старик.
   - Согласен, - перебил его Лещ, - но я в своем праве.
   Старик пожевал губами и нехотя кивнул.
   - Кто же твоя избранница, Лещ из племени Свежего ветра? - спросил старейшина.
   - Ольха, - парень отступил в сторону и показал рукой на стеснительно стоявшую на площади девушку. Она уже была не одна, их вечерняя пробежка по поселку привлекла внимание, и на площадь стал стекаться народ.
   - Но это невозможно, - воскликнул старик. - Вы ведь из одного племени, а заветы Великих отцов запрещают заключать брак между соплеменниками.
   - Это если в пределах одного племени, а тут другая ситуация. Я получил разрешение и преодолел сложный путь. Она свободная девушка и может принимать участие в смотринах. Я выбираю ее, - с нажимом произнес Лещ.
   - Но она ухаживает за больным женихом, и если он выздоровеет ...
   - То найдет себе другую, а она не должна чахнуть, растрачивая свою молодость на уход за сумасшедшим. Это так, Ольха? - крикнул он.
   - Я не связана брачными узами с Оводом и прошу совет разрешить мне участвовать в смотринах, так как я хочу иметь нормальную семью и детей, - подтвердила Ольха.
   Народу на площади все прибывало. Из общинного дома на крик вышли остальные старейшины и замерли по-над стенкой. Старики начали перешептываться, один из них подошел и что-то произнес на ухо главе совета.
   - Мы разрешаем тебе, Ольха, участвовать в смотринах. И мы разрешаем тебе, Лещ, выбрать себе невесту, но только не Ольху. Вступать в брак с соплеменником - это табу, независимо от того, где и когда это происходит.
   - Опять эти табу, - скрипнул зубами парень.
   - Лещ, ты обещал, - вскрикнула девушка и ринулась к крыльцу, но две женщины подхватили ее под руки и удержали.
   - Сорока, Водомерка, - отдал распоряжение глава совета, - отведите Ольху обратно домой и проконтролируйте, чтобы она осталась там до утра.
   Лещ в бессилии наблюдал, как его недавно обретенную любовь уводят с площади. Он сбежал по ступенькам и хотел последовать за ней, но дорогу ему заступили взрослые мужики с нахмуренными лицами.
   - Прочь с дороги, - крикнул он, от волнения "дав петуха". Но те даже не пошевелились. Тогда он выхватил из-под куртки иглопистолет и, переведя режим на парализующие иглы, начал стрелять. С тихим чпокающим звуком пистолет дергался в его руках, люди вздрагивали, когда в них впивались иглы, и оседали на землю. Двое, трое, четверо...
   Лещ шагал вперед и расстреливал всех, кто преграждал ему путь. Восемь, девять, десять...
   Поднялась паника, народ с криками рванул с площади. Женщины, удерживающие Ольху, быстро забыли о поручении старейшины и с визгом умчались прочь. Девушка тут же подбежала к Лещу и спрятала лицо у него на груди. Парень водил дулом из стороны в сторону, но площадь опустела, им с Ольхой больше никто не угрожал.
   Бледные лица старейшин осторожно выглядывали из-за полуприкрытой двери общинного дома. Глава совета единственный, кто остался стоять на своем месте. Его колени тряслись от страха, но ответственная должность не позволяла ему показать пятки. Он медленно приблизился к ближайшему из распростертых на земле тел и прощупал пульс.
   - Ты убил их, - дрожащих голосом произнес он.
   - Нет, они просто спят глубоким сном. Очнутся через час, - на самом деле Лещ не знал, как долго транквилизатор, содержащийся в иглах, действует на людей, и назвал период времени с потолка.
   - Великие отцы вернутся и покарают тебя, - погрозил высохшими кулаками старик.
   "Они уже вернулись", - хотел ответить парень, но не успел. Низкий протяжный быстро нарастающий звук привлек его внимание. Парень огляделся, но ничего не заметил, тогда он поднял глаза к небу и увидел огненный шар, спускающийся с небес по крутой траектории. Шар приближался и становился крупнее, из него ударил светящийся конус, направленный острым концом вниз, скорость полета начала замедляться. Летящий объект все приближался, и в темнеющем вечернем небе стало заметно, что это темный куб. Огненный конус при приближении расчетверился, теперь языки пламени били с разных концов днища. Куб пролетел высоко над поселением и скрылся за крутым скальным массивом, отделявшим земли Звенящих ручьев от земель племени Свежего ветра. Лещ ожидал удара, но его не последовало. Гул достиг своего пика и резко стих.
   - Великие отцы послали огонь на наши головы, - вопил старик, упав на колени.
   Лещ оглядел небосвод, по которому одиноко плыла крупная яркая звезда, и его осенила догадка.
   - Нет, - улыбнулся парень, - они послали знамение о том, что скоро ваш мир изменится и что время табу закончилось.
   Пальцы, судорожно держащие иглопистолет, разжались, и он с глухим стуком упал на брусчатку.
   Лещ приподнял ладонями голову Ольхи и крепко поцеловал ее в губы.
  
  
   КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ
  
   г. Селидово,
   август-сентябрь 2018 г.
  
  
   Примечания к первой книге:
  
   1. Туры - груды камней, преимущественно конической формы. Возводятся для использования в качестве ориентиров.
   2. Бура - она же тетраборат натрия. Применяется в роли флюса для ковки и кузнечной сварки.
   3. Додекаэдр - правильный двенадцатигранник.
   4. Снеговая линия - уровень земной поверхности, выше которого накопление твёрдых атмосферных осадков преобладает над их таянием и испарением.
   5. Десятичная система Йосемити - система классификации сложности маршрута свободного скалолазания.
   6. Трут - воспламеняющийся от искр материал, необходимый для разведения костра.
   7. Ойкумена (с др. греч.) - освоенная человечеством часть мира.
   8. Кремальера - устройство для герметического закрывания люков на кораблях.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"