Аннотация: За многие тысячелетия своего существования человечество перепробовало в сексе практически всё, что можно только придумать. Казалось бы. Хотя попытки продолжаются.
(Мемуары московского Казановы - XXXI)
За многие тысячелетия своего существования человечество перепробовало в сексе практически всё, что можно только придумать. Казалось бы. Хотя попытки продолжаются.
- Командир отделения должен прививать своим подчинённым любовь к начальству... - бодро начинал свою лекцию полковник Нуждов. Вот же наградил господь фамилией!
Полторы сотни студентов разочарованно вздохнули: опять ничего нового. Но на следующей фразе бодро встрепенулись:
- ... и любовь к боевой технике!
Вот тут уже для фантазии измученных спермотоксикозом будущих офицеров открывался широкий простор: какую именно технику можно куда и как любить. Ракеты, например в сопло, танки в выхлопную трубу, а пушки - в дуло... И дальше лекцию уже и не стоило слушать.
Но это всё так, смехуёчки, пользуясь лексиконом той же военной кафедры. А если на деле, в реальной штатской жизни? После всей мировой литературы на эту тему, от Овидия и до бесконечности? После оккупировавших едва ли не половину интернета россыпей порно для извращенцев любого сорта - да возможно ли такое в принципе, дамы и господа?!
Впрочем, для настоящего учёного нет ничего невозможного, а есть только лишь неизведанное и неоткрытое. Как оно и случилось для нас с Ленхен.
Хотя начиналась эта история просто и незатейливо, как и полтора десятка других виртуальных романов, которые я крутил в те годы по Интернету. Специализированный сайт знакомств, доска объявлений, уклончиво-завлекающий текст - и вот уже душка Юрий Циммерман готов ублажить вас, девушка, по полной программе, тем более что писательским даром Господь не обделил:
- Говорят, поручик, вы хорошо владеете французским языком?
- О нет, что вы. Но зато я прекрасно владею языком по-французски!
А что ещё прикажете делать, если законная супруга к тебе охладела почище пушкинской Земфиры, но изменять физически пока что ещё не хочется, да и времени на поиск любовниц напряжённая работа в лаборатории не оставляет ни малейшего? Вот и остаётся за всё про всё секс по интернету - за служебным компьютером, на рабочем месте и в промежутках между экспериментами. Менялись имена партнёрш по переписке, менялись их страны, обстоятельства, сексуальные предпочтения... Неизменным оставался только старый добрый Ю.Ц.: всегда к вашим услугам по ту сторону монитора.
Анонимность - второе имя вседозволенности. Фамилию или "ник" всегда можно придумать, фотку подменить, биографию одолжить в дамском любовном романе, и одному только Биллу Гейтсу ведомо, кто на самом деле набивает тебе ответ по клавиатуре: впервые добравшаяся до мировой сети семиклассница из Урюпинска, почтенная мать троих детей откуда-нибудь с Брайтон-Бич или вообще маньяк-педофил под видом Красной Шапочки: "Бабушка-бабушка, а почему у тебя такой большой компьютер?"
Вот так, зажмурив глаза, шагнул я однажды наудачу в распахнутые тенета Паутины - и подставил ладони осыпающемуся с небес звездопаду прекрасных шальных незнакомок. Одни вспыхивали на горизонте искромётным светом разнузданных извращений в жанре "садо-мазо", успевая сгореть дотла за три-четыре свидания. Другие же тлели неярким и робким светом, за несколько месяцев переписки постепенно дозревая до того, чтобы от фривольных фантазий на кончике языка рухнуть в реальную измену вполне реальному мужу - где-то там у себя в Сыктывкаре или Антверпене, не суть важно. А пару раз виртуальные дамы-кометы, захваченные авторским притяжением, задерживались на моей орбите годами: это были ярчайшие творческие натуры, и тогда уже, едва сойдёт первый угар знакомства - какой, упаси боже, секс? Мы о серьёзном искусстве сейчас, о поэзии твоей и моей! Не обменяться ли десятком-другим сонетов по такому случаю, кстати?
Но Ленхен, миловидная славная Леночка-белочка! Эта крепко сбитая и упругая "файна жинка" с карпатских предгорий пронеслась по моей судьбе не искоркой звёздной пыли, а скорее подобием Тунгусского метеорита, снося напрочь крышу и с корнем выворачивая наизнанку все привычные стереотипы. Потому что "мы с тобой одной крови, ты и я!".
Чувство пронзительной сопричастности, сопряжённости наших судеб возникло буквально на второй или третьей паре писем. Едва уловимое ощущение звенело сигнальным колокольчиком, встроенном у обоих во внутренний опознаватель "свой-чужой": свой, ну конечно же свой. И ты своя!
Учёная, умная, удивительная - это YYY человеческого общения прекрасным образом дополнило эротику в формате XXX, и спектр нашей переписки раскинулся во всей широте, от зыбких радиоволн "Что, где, когда" и любимых книжек до прожигающего насквозь рентгена эротических откровений. Сетевые псевдонимы были отброшены, и виртуальный флирт сам собой перетёк в спокойную дружбу двух взрослых и близких по духу людей, готовых с удовольствием пообщаться на любую тему - начиная со своей научной работы и вплоть до своих же собственных измен законным супругам. Со всеми душераздирающими подробностями и техническими деталями: "наши отношения с Гербертом перешли в фазу кошмарных извращений, по сравнению с которыми твои сексуальные фантазии выглядят невинными младенческими играми. Это нечто садистское, причем садистом, как ты понимаешь, являюсь не я". И щепотка влюблённой нежности на прощание: "Буду засыпать сегодня с мыслью о тебе, любовь моя. Так создастся иллюзия твоего присутствия в моей постели, а то как-то холодно и неуютно одной."
Вот так бы и тянуться этому электронно-почтовому роману десятилетиями... Если бы судьбе-злодейке не оказалось угодным вбросить в одну прекрасную неделю титулованную принцессу полупроводников изо Львова и немецкого, далеко уже не юного химика в один и тот же польский городишко, хотя бы даже и на совершенно разные конференции. А судьба есть судьба, с ней не спорят. Парадный костюм, галстук, букет цветов в руку, "Вызовите мне, пожалуйста, такси" на ресепшен - и вот я уже в вестибюле её отеля. Ну, здравствуй!
Считается что учёная женщина подобна морской свинке: всем известно, что она и не свинка, и не морская. Но к Леночке это относилось с точностью до наоборот; даже и не скажешь, что кандидат физ-мат-наук: передо мной стояла сейчас пышущая здоровьем пампушка, элегантно упакованная в блузку и брюки - да так, что женские прелести волнующе выдаются изо всех щелей и умоляют выпростать себя наружу. Что мы и проделали на следующий вечер, сейчас ограничившись лишь поцелуем. Хотя даже этот, самый первый поцелуй... Он обволакивал и поглощал, завораживая щедростью губ и прихотливым сплетением языков. Нас прижало друг к другу, словно две полусферы, меж которыми выкачан воздух - и уже не оттащить.
Мы случайно встретились в третьей стране,
Одинаково чуждой тебе и мне.
На заснеженной улице - ни души,
Лишь такси разворот в полночной тиши
Гостиничный номер - приют на час,
И кто не с нами, тот рад за нас...
Поцелуй на прощание у крыльца...
Всего-то сто злотых, в оба конца.
Это случилось уже назавтра, у меня в номере. Вместо пленарных докладов - прогулка на пленэре, а потом бутылка шампанского в баре отеля ("Да-да, мы забираем с собой, наверх") и ключ изнутри на два оборота: просьба не беспокоить.
Впрочем, не мы первые и не мы последние. Недаром изначально, в древней Греции, симпосионом называлась пьянка с бл... Ну, в смысле, с гетерами. Современные научные симпозиумы, положа руку на сердце, недалеко ушли. Посвятившие жизнь науке, "скованные одной цепью" - где, как не здесь, расслабиться учёному люду и насладиться чувством принадлежности к узкому кругу своих? Тех, кто понимает? И вот уже бурные дискуссии в конференционном зале переходят в ночное застолье с частоколом бутылок под нехитрую закуску, распевание песен и всё те же научные дискуссии до хрипоты. А если после этого пропустил утреннее заседание с тяжёлого похмелья или сбежал на перерыве ради одиночества вдвоём в гостиничном номере - о чём речь, коллега, все мы люди, все свои!
И вот постель разобрана, а сорванные нетерпеливой рукой одежды журавлиным клином планируют на пол. О, это незабываемое пиршество плоти! Когда пространственная труднодоступность не напрягает, но лишь возбуждает пытливый ум, исполненный страсти к поиску новых путей. Скользить между горячими и влажными от желания округлыми холмами женской груди, пока за окном утопают в закате горнолыжный курорт и заснеженный март - да почему бы и нет?! Отчаянно набирая скорость и обходя на повороте торчащие справа и слева красные флажки сосков, пока наконец не выплеснешься на финише в уютную ложбинку.
А потом уже можно зарыться голодным жадным язычком в потайное ущелье, стиснутое валунами щедро изваянных природой бёдер моей виртуальной возлюбленной, наконец-то обретшей плоть. С упорством фаната-спелеолога пробираться вглубь, протискиваться, кружить по закоулкам и ответвлениям этой пещеры Алладина, чтобы в итоге припасть к сочному и набухшему сталактиту и высасывать из него каплю за каплей солоноватый нектар женского наслаждения. Нежное мурлыкание сменяется визгом, коготки царапают мне плечи всё сильнее - и финальное басовитое "Мяу!" туго сжимает своими ногами мою многострадальную и сильно учёную голову.
- Обсуждение закончено, дамы и господа! Милости просим к столу, ужин для участников накрыт.
- А как же, простите...?
- Извини, дорогой, тороплюсь. Регламент. Может быть, как нибудь в следующий раз.
И что же, опять ждать у моря погоды, надеясь на новый счастливый случай? Нет, настоящий учёный никогда не станет дожидаться возможности, чтобы повторить эксперимент - он её создаст сам!
Подходящая конференция, где приняли бы и мою работу, и Леночкину, отыскалась на другом краю Речи Посполитой, в Познани. Хорошее название для города познания своей возлюбленной, кстати! И снова заседания, экскурсии, дом-музей пана Чохральского - изобретателя способов выращивать прекрасные кристаллы, но при этом запятнавшего себя сотрудничеством с фашистами и лишь только что наконец помилованого великодушной памятью потомков. Образцы монокристаллов кремния, эти огромные половые члены с тёмно-свинцовым блеском, наводящие на непристойные мысли и желания. Незабываемые танцы, когда мы с Ленхен кружились по паркету в какой-то пародии на польку или мазурку под национальный оркестрик... Тела сплетены, губы касаются губ на удивление коллегам, пот проступает каплями на лицах, особенно после обильных возлияний.
Вот она, наша наука - другим пример. А главное было впереди. В один из дней мы всё-таки сбежали ко мне в номер и торопливо поскидывали с себя одежды. Ну да, оба уже далеко не стройные газели и грациозные барсы. Но ведь и слоники с бегемотиками тоже иногда любовью занимаются! Именно так, в благословенной самой природой позиции "на всех четырёх и сзади", состоялась и обрела достойное завершение наша близость. Я врывался в это урочище сладострастия между роскошных валунов и взрывался там раз за разом, а стены её тесной пещеры отвечали мне трепетных эхом ответных взрывов и грохотом обвала. Стонать и кричать можно было едва ли не в полный голос: обитатели соседних номеров послушно сидели на конференции... Или пьянствовали по соседним ресторанчикам, кто им судья? И мы предавались любви, постигая эту науку во всей её полноте, глубине и объёме. Как в переносном, так и в самом прямом смысле. Пока не рухнули на простыни в полном изнеможении.
- А славненько ты меня оттрахал, - снисходительно похвалила Леночка минутами позже.
Прекрасно, казалось бы. Но в чем же тогда обещанная научная новизна и практическая значимость, как это пишут в рефератах диссертаций?! А в том, что - внимание, барабанный бой, тишина в зале! - мы вскочили с постели и тут же, не одеваясь и даже не приняв душа, распаковали свои чемоданчики и зачитали друг другу для тренировки те научные доклады, которые должны будем завтра произносить с трибуны симпозиума. Живо, с чувством, жизнерадостно жестикулируя... На добротном английском, с показом слайдов и ответами на каверзные вопросы. Хотя и в формате "без галстуков". Совсем без галстуков, по дресс-коду Post coitum: глаза горят, на щеках румянец, о запахе свежепротраханности деликатно умолчим. Ну очень сексуально.
О да, подобного извращения научная общественность ещё не видела! Или, по крайней мере, публикации на данную тему в доступной литературе отсутствуют. Что, в общем-то, эквифаллосно.
- Но что же дальше, - спросит заинтересованный и пытливый читатель?
А что дальше? Наука есть наука: эксперимент проведён, занесён в протокол, и можно переходить к новым задачам. Уже следующую ночь вдохновлённая успешным выступлением Леночка провела в постели южноафриканского профессора, который её тоже домогался долго, упорно и виртуально. Да-да, того самого вышеупомянутого Герберта.
Едва не уехала в докторантуру к нему в Дурбан, кстати. Звал ведь, приглашал, умолял, сулил златые горы в полновесных рандах... Но после долгих мучительных размышлений отказалась. И от успешной карьеры на берегах южных морей, и от науки вообще. Вернулась к мужу и стала верной помощницей в его горнолыжном бизнесе. Про физику полупроводников и думать забыла. А про своего знакомого по многолетней переписке из славной страны Германии забыла и того раньше. Сердце красавицы, как известно, склонно к измене.
Но это, впрочем, уже из другой оперы. Не про науку, а про искусство.
Зато научный результат в области новых половых извращений получен и, в данном рассказе, опубликован. Thank you for your attention.
![[]](/img/c/cimmerman_j/31_perverted_science/zakopane2.jpg)