Аннотация: Сюрреалистический рассказ с матом, трешем и угаром.
Чайки летели клином. Заложили вираж над домом дона Ли, прицельно обгадили крышу - по жести долбило что надо! - и умчались восвояси. Дон Ли знать не знал, где эти "свояси", но предполагал, что за "чертовыми куличками". Там еще раки свистят и мать Кузькина обитает. Дону Ли исполнилось вчера двадцать пять - он сам сочинил праздник, созвал шоблу на шабаш, поил всех коровьим суслом, барабанил в бубен и плясал хтонические пляски, а Мурла обозвала его тупицей и не легла с ним, а ушла с Танго, хотя Танго не мог придумать день рождения. Танго вообще не был способен к синтезу.
Дон Ли, вроде как, спал в одиночестве, но под утро пригрелся и к рассветной дойке нащупал рядом Уродину. Уродина сопело и прижималось сладко, и дон Ли не сдержался, обблевал дряблое тело, а потом поднял пинками и гнал до ограды. Уродино оборачивалось, мычало и плакало.
Над Вонючкой вставало солнце, а ветер, к счастью, дул с другой стороны. Дон Ли сел на пень-колоду, пошарил в карманах, выудил ком жувки и сунул в рот. Жувка оказалась старая, прогорклая. Дон Ли работал челюстями, смотрел на солнце, расплывающееся в мареве, и ругал себя на всех известных и некоторых выдуманных языках. Доходяга мычала в хлеву, требовала освободить вымя. И питания, понятно, требовала. Дон Ли призвал себя не обращать на Доходягу внимания. О всех думать - голова лопнет. Сейчас начнется день: подоить, сдать дежурному пастуху, поискать, в какую дыру пробралось Уродино (тут дона Ли снова затошнило), сходить на промысел по хозяйству - обязательно надо заглянуть в Котлован. Проверить сусло. Найти Мурлу и помириться. Трахнуть Мурлу... И все пункты программы показались дону Ли столь однообразно унылы, что захотелось взвыть, расколошматить башку о бетонную плиту, взять на воспитание несмысленыша, влезть в крысиную нору, поймать чайку за хвост.
Начинался день для дона Ли - признанного рассказчика, любимого затейника - клоуна, то бишь. И нужно ему было кривляться, изыскивать новые слова, вести себя глупо и непредсказуемо, хоть в экспромтах его рутины оказывалось больше, чем на занятиях в Учебне. Вчера - день рождения, сегодня - что-то новое, и собравшиеся будут жрать сусло, а дон Ли вдруг заметит: с каждым годом их лица по ту сторону костра все моложе его собственного лица.
Он не взвыл, конечно, и голову не расколошматил, а напомнил себе, что пить сусло - вредно, что дуреют от этого, в Имбицилню попадают к Дохтуру.
Пригревало, и дон Ли занялся делами, и ни о чем не думал, пока не сдал Доходягу дежурному пастуху. Сам дон Ли не дежурил - выпадал из реальности, страдал припадками рассеянности и мог подпустить к стаду Волчью Сыть или даже Вуглускра. Но дону Ли прощали - он давал имена, хотя и не знал, кто наделил его странным даром, он развлекал вечерами шоблу, и даже квасил лучшее в мире сусло. Даже в Учильне дона Ли любили. Это сейчас он старше своих наставников, а тогда был мальцом, наглым до чрезвычайности.
По дороге домой его нагнала и перегнала стайка праздных девок. По утреннему времени у них случился перерыв в работе, а спать девки еще не хотели - то ли бисера перенюхали, то ли перла обожрались, вот их и плющило. Девки верещали. Дон Ли ухватил ближайшую за ягодицу - девка приняла рабочую стойку - и спросил ласково:
- Куда прешься?!?
Девка по полной неразумности ответить не могла, оборачивалась, двигала задом, пускала слюни. Дон Ли отпустил ее и руку о штаны вытер. Фубля. Девка не обиделась, рванула за своими - только голая срака колыхалась на ветру. Дон Ли сплюнул под ноги и вразвалочку двинул следом. Мало ли. Праздные-то праздные, а вон, как возбудились, чуть на землю не капают. Писк и визг не давал ему сбиться с пути. Дон Ли подоспел вовремя: Старче из Учильни и Дохтур, обильно потея, вели очередного конанварвара (на этот раз - с мужским половым достоинством по колено, клыками по подбородок и обвисшими крыльями, кожаными, розовыми). Девки приседали, хлопали себя по бедрам, мотали патлами, мявили и хрюкали, как стадо свиней-эстетов. Старче заметил Дона, замахал рукой:
- Ли! Отгони их к Ебене Фене!
Ебеня Феня - старуха-недавалка с Вонючки - была любимым его фольклорным персонажем. Старче погорячился, конечно. Отогнать праздных девок от конанварвара невозможно. Затрахают до потери сознания и сами уйдут. Конанварвар держался хорошо, хоть видно было, что очумел и натурально высадился. Дон Ли пошел рядом с Дохтурем. Он думал сунуть конанварвару жувки, но Дохтур бдил: с жувки бывает дрищ, особенно в первый раз, а от сусла так и вообще мрут.
Девки следовали на расстоянии в три шага, по прежнему издавая звуки жаждущей плоти.
- И откуда?!? - по привычке Старче патетически завывал. - Откуда в мире столько мрази? Конанварвары, девки, псеглавцы, зеленорожие, остроухие?!? Какая сволочь придумала этот мир таким, хотел бы я знать?
- Перестань. - Дохтур отобрал у нерасторопного Ли ком жувки и сунул в рот. - Что ты блажишь, как над покойником? Откуда, откуда... А мы - откуда? Вон, Ли - откуда? Ты? Я вас помню несмышленышами, когда вы от млека срались без остановки. И чем ты, например, Старче, лучше девок?
Ли перестал слушать. Дохтур - самый старший житель мира. И самый странный. Он называет себя циником, и никто не может понять, людь он или нелюдь, вроде зеленорожих. Понять не всегда можно, вон, среди девок хватает и обычны похотливых дур и нелюдей, слабых на передок.
Начнешь вдумываться, о чем Дохтур говорит - голова лопнет, факт.
Вошли в поселок. Бабы бросали свои плодоовощи и с мотыгами в руках выходили вздохнуть по конанварвару. Предыдущий-то сдох, не выдержал натиска. А предпредыдущий удрал свершать подвиги, да и сгинул в крысиной норе. Нелюдь - она такая, только инстинктами и управляется, а логику этих инстинктов даже Дохтур отказывается понимать.
Конанварвара вели, понятное дело, в Имбецильню. Только девки Имбецильни не боятся, и еще Старче, дон Ли и персонал. Дон Ли туда заходил раз в тридесять дней обязательно: посмотришь на уродов, по сравнению с которыми Уродино - конанварвар, и проникнешься. Настолько проникнешься, что потом несколько ночей спать не можешь, от каждого крика вскидываешься - кажется, что ползут. Зачем их Дохтур выхаживает - непонятно. Но он и остальных лечить не брезгует, и нелюди помогает.
Жарило уже серьезно, девки смердели на всю улицу, даже конанварвара проняло, перекосило еще больше.
- Как тебя зовут, хуеногий? - решил поддержать его дон Ли.
- Я должен отыскать свою любовь, победить в схватке Черного Властелина и убить дракона.
Это уже пахло неприятностями в виде очередной девки, недоноска-властелина и дракона-заморыша. Враги и други конанварваров обычно появлялись вместе с ними где-нибудь на склонах Вонючки. Дона Ли пробрало любопытство:
- А это обязательно, что ли? Искать, бороться, найти, перепрятать...
Нелюдь стыдливо закутался в крылья - выглядело отвратно.
- Это - предназначение.
- Всё, - вмешался Дохтур, - пришли. Если хочешь продолжать беседу - заходи в Имбецильню. Нет - вали отсюда, дон Ли, не мешай.
И дон Ли свалил. Он забрел домой, выгреб из-под лежанки инструмент, и пошкандыбал в сторону Котлована. Место было неспокойное: здесь часто появлялись книги, и дон Ли рисковал встретить свиней-эстетов, пожирающих бумагу, но не брезгающих и человечинкой. И всё же... хоть листы в книгах чаще всего оставались пустыми, а некоторые были еще и заплеваны - из них можно было выудить информацию, переварить ее и потом, со смешками и прибаутками, выложить на вечернем шабаше.
Еще в Котловане валялись странные приспособления, вроде часов с обратным ходом, там шныряли красноглазые крысы, чайки прилетали клевать батарейки, сбивались в стада боевые рояли, устраивали засаду в кустах арматуры узорчатой, и на дне всегда было холодно.
То, что нужно.
Спускаясь по сыпухе дон Ли придумал тему для вечернего рассказа.
***
Дон Ли поднял чашу и заглянул в нее. Ртутная поверхность сусла отразила бородатого заросшего типа с наглой, но сейчас несколько растерянной рожей.
Они ждали. Они даже прекратили хватать друг друга за сиськи и гениталии, плевать под ноги, зажиматься по ту сторону костра, потому что молчание дона Ли затягивалось. Дон Ли отхлебнул сусла.
- Сегодня к нам забрел конанварвар... Ну, вы уже знаете. Как вы, бабы, довольны? - мяв, раздрай, влажные хлопки. - А он искал любовь. Ага, опять. Ну-ка цыц! Мурла стукни Уродину, ибо оно достало! Спасибо. Любовь, мои бедные неразумные друзья.
- Это потрахаться? - обрадовалась пьяная мелочь, еще трахалка не отрасла, а туда же.
- Потрахаться, мой бедный друг, я тебе сейчас черенком от лопаты организую. Цыц, я сказал! Мурла, стукни Уродину, пусть оно положит лопату! Уродино, фу! Место! Конанварвар искал любовь. Я уже слышал их рассказы, этой нелюди: все они ищут, за кого бы сдохнуть красиво, шныряют крысами по норам своих душ, все они хотят быть нужными, ну, позарез нужными, как девке - хуй...
Они шушукались, почесывались и отводили глаза. Дона Ли слепил огонь. Он пытался еще докричаться, достучаться, но они ждали хтонических плясок с бубном, не зная, что не бывает хтонических плясок и барабанят не в бубен - в барабан. Дон Ли отвернулся. В стороне, в тени, счастливое, сидело Уродино и пускало слюни.