Цюрупа Нина Игоревна. Серый лес

Серый лес

"... когда в человеке, в бесконечной глубине его души, тайно пробуждается от беспечного соприкосновения с землей, травами, водой и солнцем древний, прекрасный, свободный, но обезображенный и напуганный людьми зверь".

А. Куприн "Яма"

Девочка задремала в электричке, вскинулась, ничего еще не соображая, подхватила рюкзак и рванула к тамбуру, спотыкаясь о вытянутые в проход ноги. Часто моргая сонными "козьими", глазами, девочка выскочила не на станции даже - на полустанке, из тех, что называются "Платформа..." и дальше - нереально далекий от столицы номер километра.

Бесцветный день, бетонная платформа, неровно очерченная проржавевшими перильцами, серебристые под порывами холодного ветра листья вётлы. Девочка - два хвостика, ровная челка, распахнутый рот - в болотного цвета куртке..

Ярким пятном были - губы да рюкзачок с портретом куклы Барби.

Отшумела электричка, укатила в дальние дали. Запричитала птица в ивняке. Девочка огляделась. Никого. Шаркая, она подбрела к кособокой лавочке и села на нее; рюкзачок на коленях, руки на рюкзачке, подбородок - на сложенных руках.

По ту сторону одноколейки стеной стоял лес.

Девочка ждала папу. Ее потряхивало, она кусала губы, но ждала. Из леса вынырнул ворон, неторопливо спланировал на платформу.

Девочка подобралась, готовая дать отпор. Ей было как раз столько лет, чтобы бояться воронов, подбирать бродячих котят и здороваться с блохастыми псами, стесняясь всего этого. Ворон подошел поближе - размером с раскормленную курицу, непроницаемо-черный. Глаза отблескивали разумно на лице - или морде?

- Здравствуйте, - на всякий случай сказала девочка.

- Карр, - отозвался Ворон.

- Я жду папу. Он должен был меня встретить. - Девочка хлюпнула покрасневшим носом. - Может, я не там вышла? Не расслышала? И названия станции нигде нет.

- Карр!

- Что мне делать? Ждать следующий поезд? Или к людям идти? Рядом должна быть деревня. Точно. Мне надо найти взрослых, они мне помогут, а то папа будет волноваться.

Она говорила, не двигаясь с места. Ворон прошелся вдоль скамейки, кося на девочку антрацитовым глазом.

- Вы - ворона? Говорят, вороны - очень умные птицы. Вы меня выведите к людям, пожалуйста!

На этом Ворон пожелал прекратить общение. Он легко взмахнул крыльями и плавно перелетел в конец платформы. Девочка вскочила, закинула рюкзак на плечо и рванула за птицей. Не успела - Ворон скрылся среди деревьев. С бетонной плиты вела выщербленная лестница. От последней ступени в ивняк убегала тропинка, поросшая подорожником и гусиной лапкой.

По ступеньке друг за другом бежали крупные черно-красные муравьи.

Девочка опустилась на корточки, поставила на колени острые локотки, в ямку ладоней умостила треугольный подбородок. Сверху вниз смотрела она на шестиногих тружеников.

- Санитары леса, - муравьи не ответили.

Девочка поднялась, аккуратно перешагнула живую цепочку и ступила на землю. Все дороги куда-то ведут, она знала это точно. Девочка поправила рюкзак за спиной и решительно двинулась дальше от платформы.

Каждый листик она изучала внимательно, каждую веточку. И ей открывалось недоступное безразличным: гусеница-палочник, неподвижно изогнувшая тельце, молочная тля и ее пастыри на розоватых впадинках лопуха, осколки безоблачного неба - хрупкие лазурные бабочки, истоптавшие берег глубокой лужи. Туман, осевший патиной на лезвиях ивовых листьев. Ажур паутины с пятнышком беспощадного охотника.

Странница отводила в сторону жадные ветви, стараясь не нарушить их тихий покой. Ругалась малиновка - тоненько и резко. Скрипело слева расщепленное дерево.

Девочка остановилась. Сложила ладони, собираясь крикнуть. Поглубже вдохнула - и промолчала: на тропинку выкатился ежик, важный, колючий. Притормозил, внимательно посмотрел на девочку.

- Я ищу папу, - девочка переминалась с ноги на ногу. - Или людей. Я потерялась. Ты не сердись, я сейчас уйду. Во-всамом деле уйду! Ты не бойся, я тебя не трону.

Еж был на самом деле ежихой, а у той в лесу - прорва дел. От червячков на ужин до пахучей дикой падалицы. Да и ежат орава. Девочка напомнила ежихе ее детишек - таких колючих с виду. Поэтому ежиха развернулась и, потряхивая объемным задом, потопала дальше. Дальше от платформы. Уводя девочку за собой.

Девочка улыбнулась.

Если бы по кустам прятались педагоги и родители, они бы ахнули: девочка редко улыбалась. А слушалась еще реже. И тем более никогда не ходила куда-то с чужии. Педагоги и родители, несомненно, тут же достали бы рабочие тетради и сделали соответствующую запись.

Девочка шла за ежихой. Долго шла, притомилась и захотела пить. Ивняк остался за спиной, туман сменился моросящим дождем, в котором призраками мерцали березы.

Она остановилась, скинула рюкзак и нащупала в большом отделении термос с некрепким сладким чаем. Уселась на траву. Очень-толстый-жук карабкался по длинному листу. Ежиха оглянулась, но ждать не стала, удрала в заросли папоротника.

Девочка схрупала яблоко, мама завернула ей с собой два яблока и четыре бутерброда с сыром. Мама посадила ее в электричку и напоследок велела ни с кем никуда не ходить, никому не доверять и, по возможности, ни с кем не разговаривать, а если какой-нибудь дядька начнет приставать и обещать чего-нибудь - звать на помощь. Ехать долго, так что еще в рюкзачок уместились комикс и плеер. И - мама об этом не догадывалась - заслуженная кукла со спутанными волосами. Девочка вынула ее из бокового кармана, посадила рядом с собой на траву.

- Видишь, Синди, мы заблудились.

- Но есть дорога, - возразила Синди. - Дорога же есть, а тропинки всегда ведут к людям, если это не звериные тропы.

Девочка крепко зажмурилась и потрясла головой. Открыла глаза. Губы Синди не шевелились, да и не могли шевелиться резиновые губы... Значит, это - сон. А если во сне понять, что спишь, можно летать, проходить сквозь стены и жить во дворце вместе с мамой и папой. Девочка улыбнулась и громко потребовала:

- Хочу, чтобы здесь были мама и папа!

Ветер прошуршал сквозь ветви.

- Но их здесь не может быть! - Удивилась Синди.

- Это мой сон! И я так хочу! А ты вообще молчи! Кукла!- возмутилась девочка.

- А что такое - кукла? Я не кукла. И не сплю.

Вот такого девочка не любила. Когда всё во сне идет наперекосяк.

- Ну и кто же ты тогда? - Девочка двумя пальцами подняла Синди с земли и уставилась в кукольные глаза.

- Ты только не пугайся. Я - волк. А чем это вкусным от тебя пахнет?

Куст шевельнулся, и из листвы высунулась лобастая серая башка. Девочка замахнулась на зверя куклой.

- Во-олк?!? А почему ты говоришь?

- Волк. Я всегда говорю. У тебя что-то вкусное с собой? - серый выбрался из куста.

Был он грязный, упитанный и большелапый. Совсем не страшный, похожий на дворового щенка.

- Я говорю. Только не все слышат, - продолжал волчонок, тычась мокрым черным носом в молнию рюкзака. - Ты слышишь плохо. Я спрашиваю: чем это вкусненьким у тебя пахнет? Дай, а?..

Девочке совсем не жалко было бутербродов.

- На, - она развернула фольгу. - Лопай.

Волчонок умял хлеб с сыром.

- А еще чего есть?

- Яблоко.

- Не, это мне не надо. - Он облизнулся и, склонив голову набок, внимательно посмотрел на девочку. - Я всегда хочу есть. Мама меня кормит, а я все равно хочу есть. Всегда. А тебе разве не осталось? Или ты яблоками питаешься?

- Я всем питаюсь, - буркнула девочка. - И яблоками, и мясом. Жареным. Сырое я не ем. Еду надо сначала пожарить.

- Это на огне? - девочка кивнула. - Огня здесь нет. И хорошо. Пожар страшный и деревьям больно.

Волчонок огорчился. Он потупился и долго разглядывал что-то на земле.

- А орехи?

- Орехи я ем сырыми. И ягоды тоже.

- Тогда пошли. Попросим у белок орехов. У меня в норе их нет.

- А где твоя мама? - спохватилась девочка.

Папа рассказывал когда-то, что к собакам с щенками лучше не подходить. Собака может решить, что ее детенышей хотят обидеть, и укусить.

- В норе. Ну, пойдем, что ли? Ты только не шуми. А то всех распугала, топочешь, болтаешь.

Девочка подумала, не обидеться ли, но, как назло, очень захотелось кушать, а бутерброды уничтожил новый приятель. Он напоминал одноклассника Егора, толстого ворчуна - тот тоже сначала делал, а потом думал. И никакого сладу с ним не было. В носу защипало - Егор остался в городе. И мама. И папа ждет...

- А почему я раньше не слышала, чтобы звери говорили? - спросила она, чтобы отвлечься.

- Ты просто не умеешь слушать. А здесь людей нет и никогда не было, и ты научилась слушать.

- Объяснил! - улыбнулась девочка. - Как тебя зовут?

- Мама зовет Кругликом, остальные - Волчонком. Волком, то есть.

- А можно, я тебя буду звать Егором?

- Вот еще. Тогда я буду звать тебя Шумкой.

- Это почему?!?

- Шумная очень.

Вот теперь самое время было обидеться, будь на месте волчонка мальчик, она бы надавала ему тумаков. Но с зверенышем бесполезно драться...

- Гад ты.

- Не, я не змея. Я волк. Неужели не видишь?

- Я - Тая. Меня зовут Тая.

Волчонок смешно фыркнул, будто ему что-то в нос попало. Остановился перед сосной, задрал голову и позвал:

- Тё-оть! Тетя Белка!!!

- Что? - отозвался тонкий голосок.

Девочка пригляделась и увидела белку, висящую на дереве вниз головой.

- Это Тая. Она хочет есть, но не ест мяса.

- И? Пусть траву жует.

- Траву я не ем, - вмешалась девочка. - Люди траву не едят, мы едим, например, орехи.

- Тетя Белка, дай нам орехов! - попросил волчонок. - Она потерялась и маленькая еще.

- Такая крупная - и детеныш! - белка спустилась пониже, заглянула Тае в лицо. - Ладно. Грибов тоже дать?

- Нет, спасибо. - Девочка помнила, что белки едят мухоморы.

- У Лосихи есть молоко. - Белка болтала откуда-то из кроны, видно ее не было. - Малышам нужно молоко. Обязательно иди к лосям, ты такая высокая, что им подойдешь. К медведям не ходи, они не воспитанные и хамы. И не смей воровать яйца! А то знаю я таких! Хорошие-хорошие, а птицы потом плачут.

- Я не ем яйца, - поспешно заверила девочка.

- Я тоже, - вставил волчонок.

- Ты, хищник, вообще молчи.

Сверху посыпались орехи. Девочка бегала под сосной, собирала их. Сначала удивилась было - откуда на сосне орехи? Но почти сразу сообразила, что в дупле у белки кладовая.

- Спасибо! - вежливо поблагодарила она. - А вы не подскажите, как мне выйти к людям?

- Людей здесь нет. - Белка снова спустилась, застыла вниз головой. - Иди к лосям. И обязательно - к Дереву.

Девочка так поняла, что не просто к дереву, а к ДЕРЕВУ.

- Волчонок тебя отведет.

- Но я же не знаю... - Заныл Волчонок. - Это далеко...

- Ты правило забыл? - строго спросила белка. - Кто гостя первым встретил, кто с ним заговорил и приветил - тот и ответ держать будет. Ты тут болтаешь без толку, а у Таи мама волнуется.

- Нет, - хлюпнула носом девочка. - Она не волнуется... Папа волнуется... Он меня встречать должен был...

- До свидания, - заторопился Волчонок.

На него сильно подействовало внушение.

- Идите, - согласилась белка.

И скрылась в ветвях.

- Куда пойдем? - спросила девочка.

Она пыталась разгрызть орех.

- К маме, - вздохнул Волчонок.

- А она меня не съест?

- Нужна ты ей больно. Ты невкусная. Вот эти твои... брамбурброды - вот это было вкусно... Только не ной, по тропинке не получится.

И потрусил в подлесок. Девочка продиралась следом, стараясь не шуметь (все равно не получалось), и грызла орехи. Челюсти разболелись, а голод если и уменьшился, то чуть-чуть.

Они спустились в овраг, страшный и мрачный. Девочка несколько раз поскользнулась, и скатилась бы вниз, к ручью, если бы ни уцепилась за траву. Она устала и еле поспевала за Волчонком.

- Ты где был?!?

Девочка еле удержалась от крика - поджарая волчица появилась неслышно. И глаза у нее были злые.

- Я... вот... у тети Белки... там... орехи... Ну...

- Ты привел гостью!

- Мам. У нее так вкусно пахло, и она поделилась!

Волчица вздохнула, совсем как Таина мама, когда девочка приводила домой без спросу половину класса. И подошла ближе. Тая стояла, ни жива, ни мертва от страха. Волчица обнюхала ее и коротко рыкнула на сына:

- Живо домой!

Потом посмотрела на девочку.

- Ты голодная?

- Нет, спасибо, я орехов поела. - Вежливо ответила Тая.

- Ты большая и не белка. Ты должна нормально кушать. Пойдем, у нас есть рыба, Рысь принесла. Рыбу мы едим, она не разговаривает. Пойдем, не бойся. Ты ведь устала и замерзла наверное?

- Спасибо, я лучше домой.

- Пойдем, я все тебе объясню. Ребенок не должен ходить по лесу вечером. Круглик сглупил, но ты ни при чем. Пойдем, маленькая.

Волчица ухватила девочку зубами за полу куртки и повела куда-то по дну оврага.

***

- Ешь рыбу.

Девочка сидела у лаза в нору и есть рыбу ни за что не хотела. Ну кто же ест сырую рыбу? Круглик налопался до отвала, и оставалось еще порядочно. Его братишки и сестренки поели раньше и уже спали.

- Она сырая.

Волчица вздохнула и лапой подвинула к девочке голавлика.

- Ты шла весь день и замерзла. Если ты не поешь, то ослабнешь и заболеешь.

- Но я не могу есть ее целиком, меня стошнит, - с тоской возразила девочка. - Ее нужно почистить.

На завтрак мама заставляла ее есть овсянку. Сейчас девочка съела бы целую кастрюлю. Но не сырую рыбину вместе с чешуей.

- У тебя нет с собой ножа? Спичек?

- Нет, мама не дала.

Волчица огляделась по сторонам. Никого из ее детей рядом не было.

- Посиди тихо.

Она скользнула в сторону, Тая не смогла уследить, куда именно. И через несколько минут вернулась, держа в пасти целлофановый кулек.

- Вот, - Волчица положила сверток на колени Тае. - Разверни.

Девочка послушалась. В пакете лежал перочинный нож, запакованные в скотч (папа тоже всегда так делал) длинные спички, компас и бумажник. Девочка открыла его и увидела фотографию молодого мужчины.

- Кто-то потерял, да?

- Давай сначала приготовим тебе ужин. Я принесу сушняка.

Волчица вернулась с хворостом, когда Тая пыталась ковырять рыбу ножом.

- Ну что ты делаешь? - расстроилась волчица. - Положи рыбу на траву. И скобли чешую ножом. С хвоста. Да не так!..

Костер прогорел, очищенная рыба лежала на углях. Когда волчица подсказывала, Тая переворачивала свой будущий ужин длинной палкой.

- У нас не совсем обычный лес, Тая. Здесь нет людей, но иногда забредают гости. Такие, как ты. Кто встретил гостя, тот за него и отвечает, без помощи человек в этом лесу пропадет. Круглик первый заговорил с тобой. И должен бы все тебе сам объяснить, но он маленький, глупый и ничего еще не понимает. Вытаскивай рыбу, она готова. Палкой, не рукой. Сдвигай потихоньку. Сейчас я буду говорить, а ты слушай. Спрашивай, если что непонятно.

-Ты должна будешь завтра уйти, путь твой лежит к Дереву. Дерево растет в самом центре нашего Леса. Это - его сердце, его мозг, душа. Никто не причинит тебе вреда, наш лес добрый, и в нем много разумных зверей. Не всем стоит верить, но ведь и люди бывают разные. Круглик пойдет с тобой. Ничего не бойся, иди смело и весело, тогда все получится.

- Я не понимаю, - Тая аккуратно, двумя веточками, расковыривала рыбу на небольшие кусочки, чтобы быстрее остыла. - Я ничего не поняла. Зачем мне дерево? Я хочу выйти к людям! Меня папа ждет!

Волчица обогнула костер, подошла к Тае и улеглась рядом, так, что девочка чувствовала ее тепло.

- Сейчас я говорю с тобой и думаю как ты, но обычно я думаю как волк. И все мы думаем как звери. То есть, не размышляем особо, а просто живем и радуемся жизни.

- А когда вы как волк, вы едите других зверей?

- Каждый получает то, что заслуживает. Никто не попадает в Лес без причины. Я не знаю, Тая, зачем и почему ты оказалась здесь, но, раз Лес позвал и впустил тебя, знает Дерево. Главное - ничего не бойся. Ни-че-го! Если тебе суждено вернуться домой - Дерево подскажет тропу.

- А идти до него далеко?

- Каждый раз - по-разному. Но если ты хочешь дойти и уверена в своих силах, ты выйдешь к Дереву. Оно само позовет тебя.

- Тетечка волчица, но я не могу долго ждать!!!

- Ты совсем ребенок. - Вздохнула Волчица. - Обычно приходят люди постарше. Давай-ка ложиться спать, завтра утром отправитесь в путь.

Следом за Волчицей Тая забралась в нору, сухую и тесную, с одного бока ее грел один из щенков, с другого - их мама. Тая притянула колени к груди, под голову положила рюкзак. Кто-то ходил по траве перед лазом, шумно втягивал носом воздух. Девочка вспомнила все, что ей говорили: и что ночью одной в лесу опасно, и что здесь есть не только разумные звери. Волчица, лежавшая у самого входа, напряглась и глухо зарычала.

- Пусть это будет сон! - попросила Тая неслышным шепотом. - Пусть только это все окажется сном!

Волчица легко поднялась и вышла наружу, в ночь. Сразу стало холодно, девочка попыталась зарыться поглубже в сопящую кучу щенков.

- Где ты пропадал?!? - очень тихо спросила Волчица.

Тая моментально узнала этот шепот. Этот бесшумный крик. Так мама с папой говорили ночами на кухне.

- Я тебя спрашиваю, где ты шлялся?!? Обо мне не думаешь, подумай о детях! Ты же не зверь, ты же...

Тая заткнула уши, чтобы этого не слышать. Ей показалось, один из волчат рядом шевельнулся.

- Здесь человек? - спросил хриплый мужской голос.

- Причем здесь человек? Ну при чем?!? Что ты юлишь, что ты тему меняешь? - Взвилась Волчица.

Волчонок точно проснулся и лежал теперь, прислушиваясь к ссоре родителей.

- Тая, ты спишь?

- Не.

Круглик подобрался к ней поближе.

- Ты их прости. Они часто так. Они померятся, не страшно.

Волчица с мужем, наверное, отошли подальше, голоса их шуршали едва слышно. Круглик лежал рядом с Таей, от него пахло псиной и - немного - рыбой. Дыхание его становилось все глубже и ровней. Наконец, он заснул.

***

Волчица отдала девочке спички и нож. Росным утром Круглик и Тая выбрались из оврага и, огибая непроходимые места, двинулись прочь от него. Волчонок бежал вихляя, часто притормаживал, оборачивался и укоризненно смотрел на девочку.

- Ну ты быстрее можешь? - ныл он.

- У меня всего две ноги, - огрызалась девочка. - У меня рюкзак. Я за тобой не угонюсь.

От быстрого шага она согрелась и проголодалась. В кармане еще были орехи, но совсем немного, и девочка их потихоньку грызла. Волчонок отвлекался на интересные запахи, с шумом обнюхивал какие-то кусты, листья, муравьиные кучи.

Тропинки не было, солнца тоже, и скоро девочка поняла, что заблудилась и не понимает, в какой стороне осталась волчья нора.

Волка-отца она так и не увидела. Волчица вежливо простилась с гостьей, она беспокоилась за сына, а на чужую девочку уже не обращала внимания. Братишки и сестренки завидовали Круглику, носились рядом и лезли с советами, гам стоял невозможный.

- Куда мы идем? В какую сторону? - спросила девочка, когда ей показалось, что они свернули налево.

- Мы идем к тропинке. Ты медленная и не везде пролезешь, нам нужна тропинка.

Теплело, и откуда-то налетели комары. Вчера девочка их не видела. Комары противно зудели вокруг, лезли в лицо, кусали в макушку и шею. Девочка поглубже надвинула капюшон.

- Тебя не кусают? - спросила она волчонка.

- Кто? Комары? Не, не кусают.

- А вчера их не было. И ночью. И откуда только берутся?

- Значит, мы идем не туда. - Круглик остановился.

Тая яростно хлопнула себя по лбу, на ладони осталось раздавленное влажное тельце и капелька крови. Брезгливо вытерла руку о джинсы.

- Я не поняла, - призналась она волчонку, - почему ты так решил?

- Ну тебе же стало плохо идти, значит, мы идем не туда. Если что-то идет не так, значит, ты идешь не туда. Я плохой объясняльщик. Объяснитель.

- Нормальный, - успокоила его девочка, - все равно я ничего не поняла. Почему так получается?

- Да так всегда получается. Ты на них внимания не обращай, мы повернем, и они отстанут.

- А куда мы повернем? В какую сторону? Мы не заблудимся?

- Я же волк, - заметил Круглик, - я не какая-то глупая девчонка. А повернем куда ты решишь. Тебе же мешают, тебе и решать.

- Глупость какая. Откуда я знаю, куда нам?

- Это не важно, - терпеливо объяснил волчонок, - ты так как бы прислушайся к себе и реши, куда тебе точно не хочется. Туда идти не надо. А там разберемся.

Тая ошарашено мотнула головой: все-таки от объяснений Круглика становилось только хуже. Куда, туда, там...

- У тебя внутри такие как уши, но они не уши. Вот ими нужно слушать.

- Круглик, ну помолчи хоть немного! Дай сосредоточиться!

Она осмотрелась. Лес кругом одинаковый, вот если бы с одной стороны было болото, с другой - густой и мрачный ельник, а с третьей - уютный березняк, девочка быстро бы решилась. Но вокруг чередовались липы, березы, осины, лещина, под ногами тоже все было обыкновенно: кислица, папоротник, костяника. Девочка закрыла глаза на всякий случай. И повертела головой из стороны в сторону. Комары пока отстали.

- Они отстали, значит, просто не надо идти куда шли, давай повернем хоть вправо, что ли.

- Давай, - без энтузиазма согласился волчонок.

Девочка сделала шаг в намеченную сторону. Волчонок остался стоять на месте.

- Круглик, ну ты чего, пойдем!

Он прижал уши и жалобно заскулил. Тая перепугалась, кинулась к нему.

- Что случилось?

- Не хочу-у туда-а-у! - с подвыванием ответил Круглик.

- А что там? - почему-то шепотом спросила Тая.

Стало тихо: комары не пищат, птицы не перекликаются и даже ветер стих. Опустившись на колени, девочка прижалась к дрожащему волчонку. Таю начало трясти. Она ждала хоть шороха, хоть рыка, воя, чего угодно.

- Давай туда, - волчонок потянул ее в сторону густого подлеска, на вид непроходимого.

На четвереньках, стараясь не отстать, Тая поползла следом. Когда вокруг не стало видно ничего, кроме тоненьких частых стволов молодняка, волчонок остановился.

- ТИХО! - выдохнул Волчонок.

По лесу кто-то шел. Тая закусила губу, чтобы не заорать. Шаги были повсюду, от них вздрагивала земля, молодые деревья испуганно трясли кронами. Волчонок беззвучно заскулил. Девочка закрыла глаза руками. Кто-то шел мимо, шаги удалялись. В последний раз вздрогнула земля, чирикнула какая-то птица.

- Все... Немножко пересидим.

- Что это было?

- Не что, а кто. - Круглик говорил спокойно и рассудительно. Идущий, кто же еще. Тоже гость. Только большой. Много вас тут всяких. Он вообще не злой, но наступить может, видит плохо. И страшный очень.

- Страшный. - Кивнула девочка. - Бр-р, я и не знала, что такое бывает.

- А его и не бывает. Это только иногда. Обычно он по ночам бродит. Заглядывает в норы и гнезда. Ночью его не слышно, он легкий. А днем - тяжелый, его свет придавливает.

- Как бы он нас не придавил! - в сердцах отозвалась девочка.

Руки у нее дрожали, и она была не уверена, что сможет идти. К говорящим зверям она уже привыкла, но Идущий - перебор. Тая отвернулась, низко опустила голову, чтобы Круглик не увидел ее слез. Он и не заметил.

- Пошли, давай! Ну вставай же! Быстрее дойдем, быстрее я домой вернусь. К маме.

Тая встала. Комаров больше не было.

Она уже устала и совсем проголодалась, когда они вышли к ручью. От него пахло осокой и водой, и Тая подумала, что в солнечный день здесь было бы прекрасно. Она пробралась вслед за волчонком к глинистому берегу, присела на корточки и попробовала воду рукой. Холодная.

Круглик жадно лакал.

- Я голодная, - пожаловалась девочка.

- Я тоже. Надо поискать поесть. Тебе проще, ты и яблоко можешь сжевать.

- Да? А где ты его видел?

Волчонок промолчал. Тая умылась и напилась. Можно поймать рыбу, но только как это сделать?

- А почему твоя мама с нами не пошла? - грустно спросила она.

- Потому что я один должен тебя проводить. А я пока ничего не умею.

- Добрый день, дети, - ласково сказали сзади.

Не только девочка, но и волчонок не услышали, как к ним подошла крупная рысь.

- Добрый день, - поздоровалась Тая.

Волчонок спрятался за нее.

- Не бойся, - так же ласково продолжала Рысь, сыто щуря глаза, - я не ем волчат и девочек. Даже волчат, которые мне пакостят. Вылезай, Круглик, не прячься. Мама слышала шаги Идущего и перепугалась, попросила меня проведать вас.

- Теть, а ты не сердишься?

- Вообще, - Рысь упала на бок и вытянула передние лапы, продемонстрировав длинные страшные когти. - Терпеть не могу мелких воришек... Но ты невкусный, на твое счастье.

- А маме ты рассказала?

- Да, маме я рассказала, - мурлыкнула Рысь, - как ты стащил у меня самый вкусный кусок. И куда в тебя столько лезет?

Девочка внимательно рассматривала громадную кошку. Вальяжная, тягучая, как тетя Ира из третьего подъезда.

- Зачем ты ведешь девочку, Круглик? Это же так трудно, так долго, а ты еще маленький и не умеешь сам охотиться... Так вы с гостьей умрете с голоду прежде, чем дойдете... Двое детей одни в лесу! Что же будет, когда придет ночь? Бедные малыши!

Тая насторожилась. Рысь говорила не то, что думает. Точно как тетя Ира, та запутывает ласковыми словами и как-то само получается, что ты должна ей помочь вымыть машину...

- Ой-ой-ой, все-таки твоя мама могла бы наплевать на правила и пойти сама!

Вот, уже к гадостям перешла. Круглик, видимо, ничего не понимал, и Тая скорчила рожицу, поймав удивленный взгляд: не верь, ни одному ее слову не верь.

- Ну я понимаю, у нее малышей много, нельзя же за всеми уследить! Но идти так трудно... И далеко... И неизвестно, что будет дальше... - Рысь перевернулась на спину и уставилась в бледное небо. - И голодно... Бедные ребятки...

- Но я должен. - Круглик виновато шмыгнул носом.

- Глупые правила для глупых ребяток! - Кисточки на ушах дрогнули. - Кому же ты должен? Никто не узнает, если дальше девочку поведу я.

- Вы?!? - обрадовался Круглик.

Девочка дернула его за хвост. Вот дурак. Никуда она с этой рысью не пойдет.

- Я-а... Мне так вас обоих жалко...

- Ну уж нет, - решилась девочка, - я с ним пошла, а с вами я никуда не пойду, чтобы вы меня съели.

- Я не ем разумных, - Рысь села и прямо посмотрела на девочку.

- А почему я должна вам верить?

- Да ты что! - влез Круглик. - Это же тетя Рыся, она с мамой дружит!

Тетя Ира из третьего подъезда тоже "дружила" с Таиной мамой, и всегда получалось, что мама должна тете Ире помогать, и Тая должна помогать, и никак не отвертеться, потому что тетя Ира с ними дружит. А вовсе не потому, что они дружат с тетей Ирой.

- Твоя мама сказала, что ты должен меня отвести. И что она скажет, если ты этого не сделаешь? - поинтересовалась Тая.

Рысь подошла поближе.

- Ну надо же, какая упрямая! - сказала она с сожалением. - Я предлагаю тебе свою помощь. А помощь Рыси стоит многого.

- Вот я и боюсь, что слишком много придется платить, - честно ответила девочка.

Рысь дернула коротким хвостом и фыркнула.

- Все равно я не могу так бросить двух детишек в лесу.

- Ты пойдешь с нами? - обрадовался Круглик.

- Я принесу вам поесть. Сядьте где-нибудь недалеко и ждите.

Они устроились под дубом, близко к воде. Круглик дулся. Тая прикидывала, как бы ему объяснить, почему она не хочет идти с Рысью, и вообще не хочет ее дожидаться, а хочет смотаться по-быстрому и подальше.

-Ну почему ты не хочешь пойти с тетей? А я бы домой вернулся, - пробурчал Круглик.- Мама посердилась бы и перестала! Разумные не едят разумных! Тетя Рыся лучше провожатый, чем я!

- Ты просто струсил, - высокомерно процедила девочка.

С Егором это работало всегда. Если обвинить его в трусости, можно загнать на крышу или заставить показать язык учительнице.

- Ничего я не струсил! - Оказывается, мальчики всех видов похожи.

- Струсил-струсил. И решил меня сбагрить тёте, вернуться к мамочке в норку, вместо того, чтобы пережить настоящее приключение! - А как же дружба? Разве мы не друзья? Разве ты, волк, чего-то боишься в лесу настолько, чтобы бросить слабую девочку?

- Да не ной, никто тебя не бросает!

Тая улыбнулась. Надо же, как просто. Даже плакать не пришлось. Волчонок недоверчиво склонил голову на бок. Он уже понял, конечно, что его провели, но не понял, как.

- Может, не будем ее ждать? - спросила Тая.

- Она еду обещала. А я кушать очень хочу.

- Ну ладно. Но с ней я не пойду.

Тая отвернулась, давая понять, что разговор окончен, и она все равно немного обижена. Утро было давно, сейчас, наверное, уже обед, а на небе ничего не изменилось, оно сизое, как будто поднимающийся от земли реденький туман сгустился там, наверху. Солнца совсем не видно. И туч нет. Когда девочка уезжала из дома, погода тоже была плохая, но обрывки темных туч быстро бежали на сером высоком фоне и периодически начинался дождь. А сейчас дождя нет. И ветра нет. И непонятно, почему деревья шелестят листьями.

Папа, наверное, уже обратился в милицию. И маме позвонил. Ведь электричка должна была прийти вчера днем, она и пришла, только Таи там не было. И папа сначала злился, потом сильно злился, потом звонил маме и орал на нее, что ничего нормально сделать не может, а мама кричала в ответ, что он проворонил ребенка, что ему наплевать. А потом они поняли, что Тая пропала. И обвиняют в этом один другого. И каждый ее называет в разговоре "твоя дочь".

А она тут сидит и ждет в обществе трусливого говорящего волчонка говорящую противную рысь, чтобы поесть и идти дальше к какому-то Дереву, а там вообще непонятно. Неизвестно, как выбраться в нормальный мир. Если бы было солнце, можно было бы все время шагать в одну сторону, на север, например, не может же этот лес быть бесконечным...

Тая быстро рванула молнию рюкзачка: компас! Она забрала у Волчицы компас, спички и нож.

- Это что? - заинтересовался Круглик.

- Компас, - улыбнулась Тая. - Он показывает, куда идти.

- Да? - заинтересовался Круглик. - А как?

- Стрелочку видишь? Мы пойдем туда, куда показывает синий конец. И сворачивать не будем. Ты же сам говорил, не важно, куда идти.

- Ну да. Ну пойдем. Здоровская штука. Ты почему ее раньше не достала?

- Забыла, - Тая повертела компас, глядя, как подергивается, поворачиваясь на север, магнитная стрелка.

Надежная, из учебника природоведения, из походов с папой в лес. Знать бы еще, в какой стороне станция. И зачем вообще она ушла с платформы! Рано или поздно, остановилась бы еще одна электричка.

- Только мне нужна тропинка, - строго сказала девочка, - я больше не пойду через лес напрямую.

Волчонка компас потряс: такая полезная штука, показывает, куда нужно идти! И принюхиваться не нужно...

***

Пообедали принесенной Рысью рыбой, вежливо простились с обиженной кошкой и отправились в путь, придерживаясь направления. Волчонок утверждал, что где-то впереди должна быть тропинка. Тая решила, что тропинка обязательно ведет откуда-то куда-то, и, если долго идти и следить по компасу, не сворачивает ли тропка, не заплетается ли в кольца, обязательно выберешься из этого леса. Зря она вчера ушла следом за Волчонком. Может быть, стоило отправить его домой и выбираться самой?

Но самой было, во-первых, страшно, во-вторых - скучно.

Хотя говорить с Кругликом оказалось не о чем. Не про школу же ему рассказывать! Да и его истории про лес, путанные, чужие, были девочке не нужны.

Они шли и шли, сверяясь со стрелкой, перебирались через поваленные деревья. Тая не сразу заметила, что лес стал темнее, а под ногами уже не трава, а пружинящий мох и кусты черники. Волчонок растерянно озирался.

- А я здесь ни разу не был.

- Болото. - Тихо сказала Тая.

Дальше пути нет. Нужно поворачивать назад, чтобы не попасть в топь. Тая присела рядом с ближайшим кустом черники и принялась ощипывать крупные сизые ягоды. Волчонок суетился рядом, фыркал и чихал от непривычных запахов.

- Пойдем, а? - попросил он.

- Подожди, дай, я ягод поем, знаешь, как вкусно!

- Не помогла твоя стрелка.

- Значит, пойдем в другую сторону. Ты вообще говорил, что здесь где-то есть тропинка!

- Была. Наверное, твоя стрелка ее спугнула!

Тая собирала ягоды в горсть. Глупость какая, как компас или что-нибудь другое может спугнуть тропинку! С юга они пришли. На севере болото. На восток или на запад? Влево или вправо?

- Не мог компас спугнуть тропинку. Дороги не бегают.

- Много ты понимаешь! - обиделся волчонок. - День уже потеряли, надо ночевку искать. Безопасное сухое место.

И действительно, вечереет. Темнее небо.

Тая не знала, что в лесу можно считать безопасным сухим местом, если это не чья-нибудь нора.

- Ищи. - Предложила она.

Круглик недовольно посмотрел на девочку снизу вверх, отвернулся и побрел назад, от болота. Тая последовала за ним, чувствуя себя отчасти виноватой: доверились компасу и никуда не пришли. Но Круглик хочет найти то самое Дерево, а Тая - людей, хоть каких-нибудь. В лесу-то неплохо, гораздо лучше, чем в городе, интересно, страшновато - настоящее приключение, только мама и папа волнуются.

Деревья, кусты, Круглик - все начало сливаться, тонуть в тумане, выползшем из болота. Тае казалось, что морок неслышно идет за ними, то ли подкрадывается, то ли подсматривает, и ей было неуютно под пристальным взглядом мглы.

Круглик пошел медленнее, уже не убегал вперед, жался к спутнице. Тая промокла, ноги замерзли.

- Давай остановимся, костер разведем, - предложила Тая.

Утром Волчица объяснила ей, как разжечь костер даже в такую сырую погоду. Они остановились у густой ели, Тая набрала хворосту и валежника потолще. Было почти темно, Круглик вздрагивал и жалобно поскуливал.

- Сейчас будет веселее, - приговаривала Тая.

Ей мечталось о веселом огне, к которому можно придвинуться поближе, отогреться, ноги к нему сунуть, просушить кроссовки. Запас еды был: всю рысину рыбу Тая зажарила, часть - взяла с собой. Рыба была костлявая, мама такую никогда не покупала, и целая. Дома Тая на нее бы не польстилась, но сейчас привередничать не приходилось. Волчонок полностью разделял ее мнение: он предпочитал сырое, как всякий дикий зверь, но куда деваться-то?

Поужинали и согрелись. Тая подкидывала ветки в костер, понимая, что, как только он прогорит, станет холодно и бесприютно. Разговаривать не хотелось, каждый думал о своем. О своих родителях и о теплом доме, куда так хочется вернуться. Вокруг шуршало, двигалось, перебегало с места на место несметное множество лесных жителей. Тая не знала, кто ходит за кругом света, а Круглик не обращал на них внимания. Только один раз он насторожился: хрустнула сухая ветка. Тая замерла, испуганная резким звуком, но волчонок быстро успокоился.

От усталости, сытости, тепла обоих клонило в сон. Тая читала в книжках, что нельзя всем спать одновременно, нужно выставить дежурных.

- Я проснусь, если что, - заверил ее Круглик, - ты не забывай, я все-таки волк!

Они забрались под ель, прижались друг к другу, чтобы сохранить тепло. Тая смотрела, как прогорают угли, подергиваются золой, шустрые огоньки замедляют свой бег, застывают, остывают...

- Спокойной ночи, - шепнула Тая Круглику.

Тот не ответил.

Зато отозвался другой голос, настолько тихий и неразборчивый поначалу, что Тая приняла его за шелест ветра, заблудившегося в ветвях ели.

- Не бойся, девочка, - шептал ветер.

Тая замерла, до боли в руках стиснув дрожащего волчонка.

- Не бойтесь, дети, все хорошо.

Круглик заскулил. Тая не могла произнести ни слова.

- Вы дошли, не испугались, вы молодцы. Ты можешь отправляться к маме, волчонок.

Круглик судорожно зевнул и вдруг дерзко возразил:

- Никуда я не пойду без Тайки. Ты кто вообще такое?

- Я - Дерево, к которому вы шли.

- То есть, вы сейчас отпустите меня домой? - сон как рукой сняло.

Неудобно было говорить с невидимым собеседником, и Тая обращалась к стволу Ели, хоть голос и лился со всех сторон.

- Не все так просто, девочка. Если ты оказалась здесь, значит, ты сама этого хотела, и никто, кроме тебя, не выберет нужный путь.

- А зачем мы тогда к вам тащились? - невоспитанно спросила Тая, пытаясь не заплакать.

- Таков порядок. В Лесу я могу все, но ты, Тая, не часть Леса, и можешь так и не стать ей. Только ты сама вершишь свою судьбу, девочка, и мне жаль, что ты так мала, даже не по моим, а по человеческим меркам ты еще ребенок. Тебе трудно одной, и от зверушек пользы тебе никакой... - Круглик вывернулся из рук Таи и зарычал. - Успокойся, ворчун, никто тебя не обижает, но ты не накормишь ее и не утешишь, хоть ты и хороший друг, только путь вам предстоит неблизкий.

- Да что бы ты понимало! - возмутился Круглик, подумал и добавил уничижительно. - Дерево!

Сел и принялся чесаться - смачно, подвывая от удовольствия. И блоху выкусал, чавкая. Тая не удержалась, поскребла шею. Показалось вдруг, что по коже бегают мелкие насекомые. Вошки, не вошки, а уж какие-нибудь клещи - вполне.

- Тая, - голосом любящей бабушки продолжило Дерево, - ты должна найти в лесу Хрустальную Каплю, только она, как зеркало, отразит твои желания и твой путь. Лес бесконечен, но выведет тебя куда нужно, если ты действительно этого захочешь. Ты добралась под мои ветви, значит, именно ты придешь к капле. Дорога трудна и долга, но это - твоя дорога. Только твоя, а не зверушек.

- А что за капля? - перебила Тая.

- Я не знаю, - печально качнула ветвями Ель, - но ты поймешь, если захочешь. Здесь только одно правило, девочка: ты получаешь именно то, к чему стремишься и душой и телом. А волчонку пора, его ждет мама...

- Вот еще! Ты не елка, ты - дуб какой-то! Кто ж друзей бросает? Тайка без меня пропадет.

Ель рассмеялась каждой иголочкой, Тае не по себе стало от этого дробного многоголосого смеха.

- Отважный малыш! Самоуверенный отважный малыш! Но ты привел ко мне гостя, и я выполню твое желание. Подумай, Круглик, чего ты хочешь. На самом деле хочешь. Это - единственное правило, которому подчиняется Серый Лес, и которому подчиняюсь я, потому что я - Лес.

- Не понял, - шепнул Круглик Тае, - она - елка или лес?

- Тоже не поняла, - согласилась Тая, - но ты желание загадай, вдруг сбудется.

Волчонок отбежал в сторонку, потоптался в темноте, шурша мхом. Вздохнул протяжно несколько раз. Шмыгнул носом. И решился.

- Только она, - голос его раздался совсем рядом с Елью, - пусть отойдет.

Отходить не хотелось. Не под ветвями Дерева было страшно. Но Тая послушалась, на ощупь выбралась из-под ветвей Ели. Даже ночью над верхушками деревьев не появились звезды.

Она сидела на корточках, мама всегда повторяла: "Цистит не спит, не сиди на холодном и мокром!" Про цистит Тая запомнила, но что это такое - не знала. Представлялся ей не то термит, не то - муравей, с длинными усиками и крохотными жесткими жвалами. Он не спит, ночью ходит, сторожит, когда кто-то на него сядет, и ка-ак тяпнет!

- Тая! - голос был не дерева и не Круглика.

Мальчишеский голос, у них так мальчики постарше разговаривали, и мама непонятно объясняла: у них голос "ломается". Тая обернулась. Но ничего, кроме темноты, не увидела. Даже Ели не увидела.

- Подойди, - велело Дерево, - иди на мой голос. А ты, - обратилось оно к кому-то невидимому, - разведи костер. Только не у моих корней.

Чиркнула спичка, и Тая пошла на свет и звук.

Незнакомый большой человек сгорбился над кучкой сушняка, уже начавшей заниматься от спички.

- Здравствуйте, - обрадовалась Тая.

А Круглик где? Неужели убежал, бросил, может, уже перенесен волей Дерева к маме в норку?

- Можно подумать, давно не виделись, - огрызнулся старшеклассник.

Парень, склонился над капризным огоньком. Челка его свисала на глаза. Как в японских мультяшках, которые очень любит мама. И щеки - как из мультика, мальчик посмотрел на Таю, рывком подняв голову. Круглые щеки. Странноватая улыбка, увидев которую Тая, девочка хорошо воспитанная, захотела убежать подальше. Улыбка, напоминающая волчий оскал.

- Да не бойся ты, шумка!

- Круглик?!?

Дерево шевельнулось, но промолчало. Так, двинуло ветвями за спиной Круглика. Тая стояла молча, не зная, что сказать оборотню.

- Ну я так захотел. Я захотел тебе помочь. И стал. Вот. Мама будет недовольна, - решительно закончил объяснение мальчик.

- Это Дерево, да? Оно сделало тебя человеком?

- Да, - неприятно рассмеялось Дерево, - в обход эволюции.

Тая не поняла.

- А чего ты такой... Взрослый?

- Нормально, - возразил Круглик, - в самый раз.

Тая плюхнулась на траву рядом с костром. Может, Цистит минует?

- А ты совсем человек или как Маугли?

Круглик задумался. Подбросил в костер веточек.

- Совсем. Я думаю не как раньше и знаю, чего раньше не знал. Я цифры какие-то знаю, что такое книжка, какие они бывают и будто их читал. Вот про Маугли. И кино. И как все такое делать навроде костра. Тая, а ты мне кино покажешь? По-настоящему, а не так, чтобы только помнить?

- В лесу кино не бывает, - заметила Тая. - Тут электричества нет. А выберемся - покажу обязательно.

- Да... Вот странно, пока я был волчонком, ты была старшей, а теперь ты вроде как совсем козявка.

- Да ну тебя, - обиделась Тая, - Дерево, а ты можешь обратно все сделать?

- Нет, - удивилось Дерево. - Волк не пройдет с тобой дальше, если ты сама - не зверь. Но ты пока ничего не решила. А он - решил. Ищите Хрустальную Каплю, дети. И будьте осторожны. Ищите... - Тихо добавила Ель и замолкла.

- Но как? - крикнула Тая.

Она потревожила лес криком, но Дерево больше не отвечало на вопросы.

- Все, - решил Круглик, - мы ему больше не нужны, вот оно и заткнулось. А я хотел спросить, как меня теперь зовут...

- Кругликом, - подсказала Тая.

- Ты много мальчиков с таким именем встречала? Не сиди на траве, простудишься, на рюкзак сядь. Знаешь, Тайка, как странно: я - больше не я, а человек какой-то, которого я не знаю, но который сам много знает. И мне нужно имя. Как нормальному парню.

В девятом "А" был парень, который уж-жасно нравился не только Тае, но и ее одноклассницам. И звали его Витей. Он был красивый, как на постере, и мог играть на гитаре.

- Витя, - предложила Тая. - Витя Меньшин.

- А такой уже есть?

- Витей много, - призналась девочка, - а я - Таисья Александровна Меньшина. Так что ты получишься моим старшим братом.

- Здорово, - без энтузиазма согласился мальчик. - Буду Витей Меньшиным. А другую фамилию?

- Тогда - Волков. Витя Волков.

- Вот это - действительно здорово, - обрадовался Витя, - а то мне твоим братом быть не хочется, ты такая дура, значит, и брат - дурак.

Был бы он поменьше, Тая бы ему надавала. За дуру. И за все остальное, потому что ей уютней было у костра с волчонком, чем с незнакомым хмурым парнем, который и человеком-то только что стал, и улыбаться как следует не умеет.

- Хорошо, что я ничего не забыл, - продолжал Витя, - помню, что я на самом деле был волком. А то бы мы в лесу пропали. Ты хоть заметила, что за нами Рысь шла?

- Нет. То есть, да. А что ей было надо?

- Вот у нее бы и спросить. Желание, наверное. Она хотела привести тебя к Дереву и получить желание.

- А теперь? - Тая придвинулась к костру и мальчику.

- А теперь эта кошка драная обломалась. И ничего она нам не сделает. Все, Тайка, детям в это время спать надо.

У Таи защипало в носу. Так говорит мама. И папа тоже так говорит, хотя им все равно, во сколько детям пора спать. Но говорить положено: "Десять часов, выключаем свет, детям в это время уже спать нужно, положи книжку!" И Круглик, Витя, так говорит теперь. А значит, ему тоже все равно, только Дерево его научило взрослым словам. Взрослые много говорят, но ничего - НИЧЕГО! - не понимают и не чувствуют.

- Ты чего расклеилась? - озабоченно поинтересовался Витя. - Тайка, кончай хлюпать. Теперь все будет хорошо. Хочешь, я тебе сказку на ночь расскажу? Волчью? Не хочешь? Лезь в спальник.

Только теперь Тая заметила, что парень в одежде, в тяжелых ботинках и камуфляжном костюме, а к дереву прислонен полностью снаряженный рюкзак.

- Это откуда?

- Это - от дерева. Я не дурак, в человека голого и без всего превращаться. Так что живем. И палатка, и два спальника, и все такое, от спичек до еды. Не знаю, правда, как я это все дотащу, но ты хоть не замерзнешь.

- А ты палатку ставить умеешь?

- А что там уметь? Умею, кажется. Ты хочешь палатку? Тогда давай, подруга, поднимай поп и помогай.

Они возились довольно долго. Тая больше мешала, чем помогала, Витя бурчал и злился. Ему не хотелось ставить палатку, хотя он тоже продрог с непривычки в человечьей шкурке. Наконец, все было готово. По настоянию Таи, которая в поход с папой уже ходила, под палатку накидали лапника, еле удержавшись, чтоб не наломать его с Ели. Какое-то другое, бездушное, дерево ободрали. В палатке было влажновато, но уютно и, если не тепло, то душно. Среди ночи Тая проснулась от того, что Круглик выпростал руку из спальника и обнимает девочку за талию.

- Ты чего? - прошипела Тая.

- Теплее, - буркнул Витя.

Хоть он и стал юношей, сохранил привычки зверя, и ему нужно чувствовать бок сестренки. Тая пригрелась, провернулась внутри спального мешка попой к Вите и заснула. Ей снилась чушь какая-то страшноватая. Как Рысь гонится за детьми с печеной рыбиной в зубах. Как папа бьет маму по лицу, и мама врезается в стену носом, и воет, и бьется пойманной рыбой, а папа уходит на кухню доедать ужин, а мама одевается, запихивая ноги в теплые ботинки и всхлипывая, а маленькая Тая смотрит на папу и не понимает, точнее, понимает, что никогда этого не простит.

Его зовут женским именем Женя, и они с мамой ссорятся вполголоса, только этот Женя маму не бьет. Мама шипит и косит на Женю желтым глазом, но пока не воет и не прогоняет его...

А папа не звонит, папе она теперь не нужна, вот и мама так говорит и велит называть Женю "папа". Но летние каникулы, и маме "хочется наконец отдохнуть", и Тая собирается к папе, которому сама звонила по маминому настоянию.

Учительница говорит, она не сосредоточенная, она отвлекается, она ничего не запоминает. А мама отвечает, что это из-за "сложной семейной ситуации", но что может быть за ситуация, когда нет никакой семьи у Таи, когда есть поезд, увозящий ее от чужой мамы к ставшему чужим папе, и Женя, улыбаясь, машет ей рукой, хотя вчера обещал сходить в кино...

- Тайка, ты чего?

Они с мамой и папой ходили в поход, и Тая спала с мамой и тетей в одной палатке, а папа спал в другой с друзьями, и ночью у костра мама кормила папу, называя козлом, а папа что-то шипел в ответ. Было мокро, шел дождь, все время шел, и Таю пускали под навес папины друзья, а мама мокла. И смотрела, как смотрит прабабушка, если ее обидеть и забыть имя...

- Ч-ш-ш, спи, придет серенький волчок, Тайку схватит за бочок и утащит во лесок... Все хорошо, Тайка, ну, все хорошо. Чш-ш, спи, чш-ш... И утащит по лесок, под березовый кусток...

Тая хочет спросить у Вити, как береза может быть кустом, но мысли путаются, и снова она бежит от Рыси, прижимая к груди рыбу с волчьими глазами, и не знает, кто ее спасет и куда ей бежать... Девочка Элли уже пришла к Гудвину в Изумрудный город, но впереди еще три книжки, и ничего не дал липовый волшебник девочке из Канзаса.

- Ну чего ты ворочаешься? Ой, люли-люли, прилетели гули, сели гули на кровать, стали гули ворковать...

А мама всегда отговаривалась, что у нее ни слуха, ни голоса, ни времени. Витя тянет по-волчьи, как на луну, но в полголоса, в полшепота. Волчица-мать рвет зубами невидимого волка-отца, бросая куски теплого мяса детям...

- Баю-баюшки-баю, баю Таечку мою...

Они рычат друг на друга, дерутся за мясо...

- Не ложися на бочок...

Волчица вылизывает мертвую оскаленную голову с высунутым набок языком, закидывает морду и воет, воет, воет на туман, на верхушки деревьев, потому что следующие - ее дети, пушистые комочки, поднявшие рык над телом отца.

- ТАЯ!!!! ТАЯ! Ты чего? Ты чего кричишь?!?

Утро. Сквозь стенки палатки серый свет. Витя. Круглик.

- Приснился страшный сон. - Воет, воет, воет мама над заколоченным гробом. - Ничего, не волнуйся, я его уже и не помню.

***

Они кое-как скатали палатку и двинулись в путь. Тая сначала просто шла рядышком, стараясь приноровиться к его новому шагу, но Круглик не потерял легкой звериной походки, и Тая поспевала с трудом. Она взяла Витю за руку. Парень дернулся, обхватил Таину ладонь сильными пальцами и тащил Таю за собой через бурьян.

Почти не разговаривали, Тая все вспоминала свой сон, который продолжался. Который тянулся щупальцами тумана сквозь непроснувшиеся ветви деревьев, который вяз в болоте, делая горькой сладкую ягоду черники, мокрыми - хлещущие прутики лещины, хлюпающей - плачущую траву под ногами.

Витя был недоволен, и Тая молчала.

Она скучала по Круглику, и внезапное превращение было ей неприятно, потому что вместо друга она получила кого-то смахивающего на старшего брата.

- Я голодная и замерзла, - наконец, призналась девочка.

Витя остановился и посмотрел, слегка наклонившись, ей в лицо. Дерево не потрудилось сделать его человеком до конца, глаза парня оставались волчьими, изжелта-зелеными.

- Нужно найти еду. В рюкзаке - запас на крайний случай. Нужно мясо. - Тая судорожно сглотнула. - Ты ешь лягушек?

- А давай, лягушки будут на крайний случай, а консервы съедим? - предложила Тая.

- Не выдумывай. Лучше сушняка набери. На костер.

Тая всхлипнула и отошла в сторону за сухими веточками к поваленному дереву. Она ломала ельник, стараясь, чтобы побольше было хвои, хвоя горит легко и жарко. Мокрая кора царапала ладони, не поддавалась, не ломались сучья, и даже хворост не ломался, а тянулся.

- Бедная девочка, - мурлыкнули справа.

Тая обернулась и увидела Рысь. Она сидела безмятежно совсем близко. Тая замерла, напуганная.

- Ты голодная и замерзла. Тебя никто не вылизывает... Ты вся грязная, как беспризорный котенок. Или волчонок. Идем со мной, я тебя согрею, я тебя накормлю, я тебя умою... Идем со мной, бедная малышка.

- А зачем? - нашлась Тая.

- Мне тебя жалко, бедная малышка. Ты как неразумна. Ты беззащитна, тычешься в углы и стволы, не видя дороги, и луговая трава для тебя - что лес. А за лесом ты не видишь неба. Идем со мной, дружок, идем, Тая...

Поддавшись, Тая шагнула ей навстречу. Желтые блеклые рысьи глаза были совсем как глаза большой кошки, столь же безразличные ко всему, кроме своего мисочного интереса, но домашние мурки ласковы... Рысь легко вскочила, повернулась к девочке боком, не отводя взгляда.

- Идем со мной, идем в мою норку, малышка, бедная малышка, идем, Тая, ступай за мной через этот лес, через этот неприветливый лес к теплу...

- Пош-шла!!! - В руках у Вити была палка. - Иди отсюда, кошка драная!

Тая села на траву между ним и Рысью.

- Дурак. - Рысь растянула в улыбке черные губы и внезапно улеглась на мокрую траву, довольно прищурив глаза.

- Ты уже получил нужное, волчонок, - мурлыкнула она, - теперь оставь ее мне. Иди, иди, Круглик, иди себе... А я провожу девочку к Хрусталику. Ступай, глупый, оставь ее мне. Иди за мной, Тая, иди за мной...

- Брысь! - крикнул Витя.

- Ой, напугал... Ты знаешь, Тая, почему он схватился за палку? Наш дружок хочет слишком многого, он уже все получил, что ему причиталось, а желает большего...

- Ну-ка заткнись, - посоветовал мальчик, опуская палку. - И вали отсюда.

- Сам помолчи, сосунок. - Рысь подняла губу, показывая клыки. - А ты знаешь, Тая, кем я была? Я была красива, богата и несчастна, Тая. Когда была человеком. Ни Волчица, ни ее детеныш, ни Дерево, не сказали тебе, что все старшие говорящие звери были людьми. Не детеныши, конечно, а только старшие. Мы все пришли сюда по доброй воле и по доброй воле остались здесь доживать век в звериной шкуре. Ты бы знала, как я любила шубки!!! Ха! Но жизнь Рыси казалась мне лишенной ужаса одиночества. Наверняка, и Волчица и Волк думали так. И Белка, и многие из нас, кроме, может, совсем уж сумасшедших. Мы все говорили с Деревом и искали Хрустальную Каплю. И все заглянули в нее. Там каждый увидел прошлое, настоящее и вероятное будущее. И струсили. А во второй раз капля в руки никому не дается. Но если проводить гостя вроде тебя - можно подсмотреть в его ладонях свою судьбу и все переменить, как переменил Волчонок, ставший мальчиком. Он уже выбрал, он отныне - человек, и волен выйти к людям даже без тебя, Лес не примет его, у нас нет двуногих, его выпихнут к людям. Ты ему больше не нужна, а он - не помощник тебе. Но я... Я хочу все переиграть. Мне не интересно, вернешься ты в свой мир или останешься в лесу. Но я провожу тебя и накормлю.

- Ложь! - прошептал Витя.

Тая осторожно поднялась с мокрой травы, выбрала место на бревне и уселась, уперев локти в колени и на ладони положив острый подбородок. Она слушала Рысь, и та продолжила.

- Ты останешься и превратишься в зверька, и однажды на твоей дороге встретишь ребенок, которому нужно помочь. И этот ребенок будет твоим последним шансом, твоим последним выбором. Решай, Тая. Решай сейчас.

- Как вы похожи на одну мамину подругу, - сказала Тая, - а как вы здесь очутились?

- Неужели никто не объяснил тебе, где ты оказалась, Тая? - удивилась Рысь. - Но и я объяснять не буду. Ты найдешь каплю и заглянешь в нее, а капля - зеркало души. Я снималась в кино и я меняла мужей, я играла в жизнь, а потом заболела. Тяжело. И никому не была нужна, мама умерла, сестры отреклись, я стыдилась их и не звонила даже. Мужчина ушел к другой. Продюсер требовал денег, а я ничего не могла, даже из дому выйти. И однажды я села в машину без шофера, без охраны. И мчалась по прямым и извилистым дорогам. Бензин кончился, кончилась дорога, и передо мной был только путь сюда, в Серый Лес. Опротивевшая жизнь за спиной. Я пошла вперед. Как и ты. Как и все остальные. И Дерево говорило со мной, и я держала в ладонях Каплю. Ничего в ней не было...

Туман осел на потускневшую шкуру Рыси. Клыки ее матово поблескивали во рту. Недвижный, с палкой в опущенной руке, замер Витя. Было тихо, будто исповедь разогнала звуки. Рысь продолжила.

- Воля и ненужные условности. Пустая слава и зайчья кровь... Ты понимаешь меня? Никому не нужная актриса стала свободной Рысью. Забитая женщина превратилась в волчицу. Забытая девочка идет за каплей, и все, что я, решившая вернуться, могу - заглянуть в твои ладони, когда ты ее найдешь.

Рысь поднялась на лапы, и на секунду Тае почудился образ певицы из ее детсадовского детства, таежной кошки с тигриными глазами. Она даже вроде бы услышала мелодию полузабытой песни.

- Я пойду с ней, - хрипло проговорил Круглик, - мне не нужны ВСЕ люди и ваш мир. Я хочу помочь Тае. Уйди, Рысь. Уйди с нашей дороги. Силой ты ничего не добьешься. Уходи.

- Подожди, - остановила его Тая, - Витя, не нужно никого прогонять. Рысь, идем с нами.

***

Мальчик и Рысь в изумлении уставились на Таю.

- Зачем? - спросил Витя.

И одновременно тот же вопрос задала Рысь:

Тая растерялась. На вопрос она могла ответить: потому что нельзя человека или рысь бросать в беде и одиночестве, потому что нужно помогать, затем, чтобы себя потом не винить и не нажить врага.

- То есть, вам, понятно, так будет лучше, - объяснила Рысь, - вы ничего не умеете сами и просто сдохнете с голоду. А мне-то зачем ваша компания? Особенно - волчонок. Что, мы оба будем через твои плечи в Каплю заглядывать? А?

- А почему нет? - удивилась Тая. - У меня два плеча.

- Могущество Капли не безгранично, - нехотя проговорила Рысь, - оно дается только гостю и провожатому. Иначе пол-леса сбежалось бы идти за тобой.

- Да кому это нужно! - Витя сделал шаг навстречу кошке, - Да все тут кроме тебя счастливы! Это ты носишься со своей исключительностью, со своей, блин, творческой личностью!

- Ты гляди, - усмехнулась Рысь, - как заговорил. Не иначе, Дерево добавило тебе мозгов. Был меховым шариком, а стал - надо же! - взрослым подонком. Со всеми атрибутами вроде выросшего свистка.

Витя мгновенно и густо покраснел, нездоровыми пятнами пошли щеки, и угрожающе ссутулился. А Тая опять ничего не поняла. Кроме того, что Круглик правда изменился, вовсе это уже не Круглик, а взрослый сильный парень. Но что может человек против Рыси?

- Что, мальчик, обидно? - Холодно уточнила Рысь. - Куда тебе со мной спорить. Сосунок. Уходи.

- Нет! - вскочила Тая. - Или ты идешь с нами и нормально себя ведешь, или это ты уходи, я с тобой одной никуда не пойду! Брысь!

- Фи! - Рысь приподняла жесткие усы. - Хорошо. Пропадай с голоду, зарастай грязью, дура.

Она развернулась и почти сразу же исчезла в кустах.

- Скатертью дорожка! - крикнул Витя.

- До свидания. - Глупо пробормотала Тая.

Она не привыкла грубить старшим.

Витя положил руку на плечо девочке. Тая прикачнулась к его теплому боку, прижалась, спрятав лицо. Ну почему с ней нет папы? Мамы? Зачем нужно это затянувшееся приключение с чужаками кругом? Тот же Витя - уже не ее друг, а другой, незнакомый и взрослый человек.

- Вить, а про какой свисток она говорила? - спросила Тая, чтобы не молчать.

- Ну... Ты мала еще. Забудь и не повторяй никогда.

- А! Про пипиську, да?

- Ну-ка хватит. - Строго сказал Витя. - И чтобы я больше ничего про это от тебя не слышал. Гадость какая.

И Тая поняла, что права.

Они все-таки развели костер. Витя заставил Таю снять промокшие кроссовки и куртку, развесил вещи сушиться над огнем. Тая сидела, завернувшись в расстегнутый спальник, как в одеяло, и грустила обо всем понемножку, и о своем доме, и о маме, и о папе, и о друзьях, телевизоре, горячих сосисках в палатке у метро, книжках, куклах, пирожках только из духовки и терпком сладком чае... Витя тоже грустил, и Тая не спрашивала, понимала, что, в общем-то, о том же. О прошлой уютной жизни.

- Смотри, - Витя тронул ее руку и указал под елку, - грибы. Давай наберем и пожарим.

- А ты в них понимаешь?

- Теперь - да. Это маслята. Вкусные, если не червивые. А соль в рюкзаке есть. Знаешь, Тайка, мне тяжело помнить и знать то, чего я не могу помнить и знать. Я смотрю на все изнутри чужака, изнутри человека, и мне противно и страшно, потому что я-то внутри остался, никуда не делся, но меня заслоняют чужие слова, знания и мысли.

- У меня так бывает, - отозвалась Тая, и продолжила, с трудом подыскивая слова для давно известного. - Я себя... делала. Заставляла быть другой. Дружить, бегать, ну, играть на переменах. И все такое. Мне одной было хорошо... Но так же жить нельзя, я и маленькой понимала. А потом это... приросло. И стало мной. А я сама смотрю из-под корочки и вижу, как то, чем я стала, играет, дружит, спит в темноте и все такое. И сама я не могу даже ничего думать и делать, потому что оболочка крепкая и приросла. Вот. Наверное, со всеми так, и мы не такими были, какими стали. Я не могу объяснить.

- Да, - согласился Витя. - Вот и мама была человеком, а стала волком, и внутри у волчицы - человек. А внутри у Рыси вообще непонятно что. Я думаю, она была кошкой даже до того, как ею стала. И всегда на самом-то деле хотела быть кошкой вредной, только она разучилась смотреть изнутри себя на себя же. Блин, ну не умею я говорить хорошо.

- Нет, - задумчиво возразила Тая, - ты очень хорошо сказал. Я тоже раньше всегда смотрела изнутри и держала маску. А теперь я в ней растворилась, что ли. Так что ты не забывай, кто ты на самом деле.

- Интересно, я вижу тебя - настоящей? Могу заглянуть под маску?

Но Тая не знала ответа на этот вопрос. Так глубоко она еще не думала, хотя перед сном всегда старалась задуматься поглубже, зарыться в себя и посмотреть, что там такое происходит. Капля осевшего на лист тумана сорвалась с дерева и с шипением упала в костер. Витя поднялся, чтобы набрать маслят. Их оказалось много, Витя поскреб сопливую шкурку, посолил грибы и нанизал их на прутик, чтобы подержать над огнем. Запахло жареными грибами.

- Их бы с хлебом... - Мечтательно вздохнула Тая.

- И так нормально будет. Никогда грибов не ел. Это вкусно?

- А то! Суперски! Но над костром жареных я тоже не пробовала.

Грибы шкворчали и шипели от жара, скукоживаясь.

- Кажется, готовы. Держи!

Некоторое время они молчали, дуя на грибы и обгрызая их с прутиков. Оказалось не слишком вкусно, но вполне съедобно, особенно - с голодухи. Тая быстро доела свою порцию и огляделась: а нет ли рядышком еще маслят?

- Пора идти, - сказал Витя, - ты смотри внимательно, если еще грибы увидишь, собирай, на ужин пожарим. А лягушек я все равно наловлю. Так будет сытнее и повкуснее, честное слово.

Тая оделась, и они двинулись в путь. Брели наугад, периодически повторяя друг другу: "Мы ищем Хрустальную Каплю". Говорить не хотелось, чтобы не разрушить то понимание, которое они нечаянно обрели.

Витя крепко держал Таю за руку. Несколько раз они слышали знакомые тяжелые шаги Идущего, но - далеко и не опасно, так что просто замирали, прижимались друг к другу, но не прятались. Таю не оставляло ощущение взгляда из тумана, она старалась не обращать на это внимания.

Ближе к вечеру, когда Витя уже собирался ловить лягушек, а собранных грибов хватало на сытный ужин (часть найденных Таей Витя забраковал и выкинул как ядовитые), они повстречали Зайца.

Ушастый выскочил им навстречу и замер, смешно шевеля усами и подвижным носом.

- Ой, зайчик! - воскликнула Тая.

- Заяц, - поправил серый. - А что вы здесь делаете, дети?

- Кто дети, а кто - волк, - огрызнулся Витя.

- И где же ваш провожатый? Волк?

- Это я.

Заяц осел на задние лапы.

- Не понял.

- А чего тут не понимать? Я - волк, меня дерево превратило в человека, чтобы помочь девочке. Шел бы ты, серый. А то мы голодные.

Заяц и не подумал идти или обижаться.

- Ты из чьей семьи, грубиян?

- Из овражьей. Круглик я.

- О! Вырос-то как! Маме твоей весточку передать, что с тобой полный порядок и ты даже хамишь?

- А вы можете? - смирно спросил Витя.

- Конечно. Утром и передам. Про то, каким ты стал, говорить?

- Скажи. И еще скажи маме, что за нами Рысь увязалась, хотела меня прогнать и одна с Таей идти. Пусть знает, что никакая ей эта Рысь не подруга, а гадина самая настоящая и предательница.

- Обязательно. - Косой стал серьезен. - Ты правду говоришь, волчонок?

- Да. Ей только Капля нужна чтобы обратно человеком стать. И нас всех она ненавидит.

- Вот как. Не бойтесь, никто из зверей Серого Леса не поднимет лапу на разумных. Вам нужна помощь?

Тая фыркнула - ну чем заяц ей поможет?

- Да, - согласился Витя, - дядя Заяц, а нет поблизости укромного местечка с водой?

- А как же, есть! Давайте-ка живенько за мной.

Заяц привел их к ручью в овражке, Тая не поняла, тот же это ручей или совсем другой. Витя остался доволен и местом, и оврагом. Устроил костер под песчаным обрывом, у корней старого дерева, образующих грот. И пошел за лягушками. Заяц ускакал почти сразу же, от ужина отказался. Тая подбрасывала веточки в костер. В овражке было уютнее, чем просто в лесу. Казалось, что ты в комнате, стены которой ограничены светом огня. Витя вернулся с уже разделанными квакушами, и принялся нанизывать лапки на прутик. Тая отвернулась. У нас не Франция, у нас это не едят.

- А что, если не разумные - их есть можно? - по-прежнему не глядя на Витю, поинтересовалась она.

- Ты котлеты ела?

- Я не видела, как на эти котлеты животных убивали. А ты вообще не должен знать, что такое котлета.

- А ты не знаешь, что такое лес, Тая. Ты никогда не была в лесу по-настоящему.

- Как думаешь, - она решила переменить тему разговора, чтобы не ссориться, - Рысь ничего Зайцу не сделает?

- То есть?

- Ты не знаешь, что такое человек, - грустно ответила Тая, - ты никогда не был настоящим человеком, злым и нехорошим. Человек думает только о себе. Понимаешь? И, если ему кто-то мешает, человек будет делать ему гадости и пакости. А может даже убить.

- Убить. - Повторил Витя.

И таким странным был у него голос, что Тая обернулась и посмотрела на парня. Руки у него были в темной лягушачьей крови, и лапки он почти все нанизал. Один заточенный прутик с надетой лапкой Витя держал перед собой и брезгливо рассматривал будущий ужин.

- Разумного? Специально? Я про это не знал.

- Ты и не мог знать, - Тая прикрыла глаза.

Она казалась себе сейчас старой и грязной по сравнению с этим волчонком.

- Даже Дерево тебе не стало про это рассказывать. А еще бывает война, когда вообще всех без разбору убивают.

- Кто? - не понял Витя.

- Люди. Жители одной страны убивают жителей другой страны, и маленьких, и больших, и всяких. Без разбору, - повторила она. - Им приказали, солдатам, и они убивают. А еще бывают хулиганы и маньяки, которым убивать нравится. А Рысь как раз - человек, звериного в ней сейчас меньше, чем в тебе.

- Ты хочешь сказать, - медленно проговорил Витя, - что она, здесь, в Сером Лесу, может просто загрызть Зайца? Потому что тот всем расскажет? Но тогда и нас она может убить.

- Нет. Без меня она не получит Хрустальную Каплю, или как ее там, а я ей ничего не покажу, никуда не пойду, если с тобой что-то случится, - громче, чем нужно бы, сказала Тая.

Витя пристроил шашлык над огнем. Сразу запахло мясом. Тая поняла, что голодна, и что французы - не дураки пожрать.

- Как лягушку или рыбу. Как жука. Да? Я никуда не хочу из Леса, Тая. Но и здесь... Зачем ты мне сказала? Как я буду жить, зная, что разумный МОЖЕТ убить разумного? И ты можешь? Ты же человек и жила среди людей.

- Я не знаю.

Тая представила врага, врага с горбатым носом, обтянутым черной маской, врага с автоматом в руках, в их школьном актовом зале. Лица первоклашек. И у нее есть оружие, и враг ее не видит...

- Могла бы. Врага - могла бы.

- А кто для тебя - враг? Рысь - враг?

- Пока - нет. А если бы она попыталась... Могла бы. Пойдешь со мной дальше?

Парень тронул прутик с лягушачьими лапками, поправляя его. Тае показалось, что ощеренный взрослый серый волк сидит с ней рядом в сгущающейся темноте, в безопасном круге света. И снова - растерянный и напуганный старшеклассник готовит ужин. Они заблудились, и ей не выйти без него.

- Да. Чтобы тебе никогда не пришлось этого делать. Я. Тайка, я все сделаю, чтобы тебе не пришлось проверять, сможешь ли ты убить. Лучше я. Я - волк, и я сильнее. А тебе, запомни, тебе никогда нельзя этого делать, иначе ты будешь - как все. А так ты ближе к Лесу, ты почти как мы. Это знание тебя отравило, но не до конца. Просто вспомни, если что, как бывший волчонок говорил тебе: нельзя.

- Спасибо, - только и могла ответить Тая.

У нее за спиной шевельнулись ветви, и Тая вздрогнула. А Витя - подобрался, положив пальцы на холодный конец длинной горящей ветви. Тая снова отметила, какие у него тонкие и длинные пальцы, как у мальчика из хорошей семьи, играющего на фортепьяно. Не поскупилось Дерево, забывшее дать ему память о войне, но не забывшее о котлетах.

Но в лесу было тихо, никто не крался к вечернему костру.

- Давай ужинать, - вздохнула Тая.

Чтобы откусить первый аппетитный кусочек, ей пришлось зажмуриться.

***

Они спали, прижавшись друг к другу. Витя начинал постанывать во сне - ему снилась война. Ему снились волки, вонзающие длинные острые клыки в беззащитные шеи зайчат. Ему снились сороки, расклевывающие яйца синиц, и вороны, клювами разбивающие головы лисят. Ему снилась ощеренная мать, защищающая его братьев и сестер от человека с ножом, идущего к логову. Человеческая кровь на маминой морде. Он сам - человек - с длинной и тяжелой палкой - замахивающийся на колючего ежа.

Тае снился Витя в форме, Витя - солдат, на пороге какого-то дома. Она, Тая, была внутри, она прижимала к груди куклу и плакала, потому что автомат в Витиных руках огнем плевался во врагов, и Витя вот-вот упадет.

А потом ей приснилась мама, мама в черном платке, как у бабушки на могиле, только мама смотрела на Таю, прямо в ее лицо.

- Дочка, - позвала мама.

Тая хотела отозваться, броситься навстречу маме, но та уже отвернулась и шла куда-то.

Тае было темно и холодно, она проснулась - и увидела Витю на фоне светлого полога палатки. Светало. Или уже рассвело, в этом сумрачном лесу не поймешь.

- Убирайся, - говорил кому-то Витя. - Уйди, падаль! Уйди, или я убью тебя.

- Нет! Нет!!! - закричала Тая.

В палатке было темно. Витя мирно спал, значит, она не кричала. Тая скукожилась внутри спальника и заплакала так искренне, как в тот раз, когда мама привела ее в садик и оставила там, трехлетнюю.

Она хотела, чтобы Витя услышал и проснулся, но он был увлечен собственными страхами и собственными снами и, наверное, просто не услышал.

Тая снова заснула, и на этот раз в ее сне не было плохих предчувствий и безысходности: Тая видела горы. Высокие, покрытые прозрачным лесом светвостволых гладких деревьев. Под кронами стройных великанов склон горы был усыпан опавшими круглыми листьями и нежным, газонным, ковром травы. А главное - землю пятнали настоящие солнечные зайчики и было тепло. Пахло зеленью и, немного, далеким морем, йодом. Тая удивленно осмотрелась. И пошла вниз по склону. Ей казалось, что там - люди, экскурсионный автобус, несколько часов назад увезший ее семью с раскаленного черноморского побережья сюда. Идти было легко, Тая переставляла ноги в легких босоножках, не опасаясь ни колючек, ни какой-нибудь кусачей пакости. Но вместо дороги она вышла к обрыву. Оказалось, гора еще выше, чем она думала, на много-много километров вперед и вширь были такие же лесистые великаны и мирные холмы, а совсем у загнутого горизонта, с той стороны, где горы были ниже и жиже, белели крыши какого-то города. Но Тая не знала, как спуститься вниз и добраться до людей.

И тем не менее, она не испугалась. Она села на траву, охватив колени руками, и стала смотреть на безоблачное небо. Солнце. Настоящее, южное, горячее солнце.

- Тая! - позвал сзади Витя.

Подошел, опустился рядом, тронул ее за плечо.

- А что это там - наверху?

- Это - солнце! - счастливо выдохнула Тая.

- Но на солнце высыхает роса, - озабоченно пробормотал Витя, - и как же мы будем искать Хрустальную Каплю?

- А это - росинка, просто росинка?

- Хрустальная капля - это росинка в розетке листа, это последний глоток уходящего лета, - тихо, не своим голосом, ответил Витя.

Горы начали мрачнеть, укутываясь холодным туманом. Тая запрокинула голову, подставляя лицо меркнущим солнечным лучам.

- Но в лесу так много росинок, - прошептала она.

- Ты узнаешь ее...

Она просто открыла глаза, готовая к переходу из красивого сна в мокрую реальность.

- Витя! Витя, проснись!

- Что?!?

- Я знаю, что такое Хрустальная Капля. Мы ее сегодня найдем. Давай собираться.

Они укладывались молча и спешно, боясь опоздать. Витя ни о чем не спрашивал. А в ушах Таи и без того стоял голос: "последний глоток уходящего лета". Всего лишь росинка, росинка в розетке листка. Так просто.

Тая шла впереди, сосредоточенная на предчувствии счастья, напряженная, как ребенок, слушающий новогодней ночью шаги: идет или нет Дед Мороз, и несет ли подарок.

Витя двигался за ней почти бесшумно. Тая несколько раз оборачивалась, потом перестала: мальчик показался ей расстроенным, а Тая не могла сейчас обращать на это внимание. Каждый листик, каждая травинка были украшены бисером воды, но она проходила мимо, не останавливаясь. Она не чувствовала ни времени, ни голода, ни усталости, только поющую нитку невидимой тропинки под ногами. Память была чиста и напоена горным воздухом с предчувствием далекого моря, хотя волосы пропитались особенно густым сегодня туманом, и сырость заползала за шиворот. Тая глубоко вздохнула и даже зажмурилась от восторга: лес резко расступился, открывая заросшую высокой гладкой травой поляну. А в середине поляны торчали вверх сине-сиренево-белые свечи люпина.

Тая остановилась. Витя налетел на нее. И прерывисто выдохнул.

- Это...

Но девочка подняла руку, запрещая ему говорить. Туман стал прозрачнее, через него уже просвечивало обещанием ясного утра обыкновенное летнее небо. Синее. И воздух над поляной в сердце бесконечного Серого Леса разорвал яркий солнечный луч. Запели птицы. Прошуршал по кронам и траве свежий ветер. Прямо у лица прожужжала пчела. Тая сделала шаг вперед и ступила на траву. Она даже не подумала о том, следует ли Витя за ней.

Легким танцующим шагом (навстречу маме и воздушным шарам), девочка (карусель, смех, сахарная вата на палочках, запах шашлыка, шум прибоя) шла к люпину.

Оставалось совсем немного, когда Витя как-то странно всхлипнул.

Солнце не померкло, и поляна не исчезла. Тая обернулась: из леса вышла Рысь.

Грациозная, плавная, страшная. Рысь оскалила зубы.

- Убирайся, - спокойно сказала Тая.

Настроение поющей невидимой тропинки еще не оставило ее, делая всемогущей. Но Рысь только заворчала угрожающе и прижала уши.

Тая посмотрела на Витю: он побледнел. Он сжимал в руке нож.

- Уходи. Тебе здесь нет места, - продолжила Тая.

- Она не понимает! Тая! Она не понимает! - в отчаяние крикнул мальчик.

И Рысь, до этого смотревшая только на Таю, обернулась к нему.

- Иди за каплей, - сказал Витя, делая шаг к зверю. - Не смотри на меня, иди за каплей.

Но Тая не могла сделать ни шагу.

- Иди же!

Рысь пригнулась перед прыжком. Тая развернулась и со всех ног, но все равно очень медленно, бросилась к свече люпина. Земля больно била по пяткам, ноги подкашивались, осталось немного.

Сзади закричал Витя. Без слов, и крик этот напоминал рычание злого волка.

Тая бежала.

Она упала на колени перед кустом люпина.

Сзади боролись. То ли человек со зверем, то ли два человека, то ли два зверя.

Тая знала, что нельзя смотреть туда. Она протянула к розетке совсем молодого листка несмелую руку. На секунду показалось: рука дрогнет не вовремя, и дремлющая в сердцевинке круглая искрящаяся росинка сорвется, уйдет в землю. Тая подставила правую ладошку, а левой рукой наклонила лист - капля легко скользнула, упала на влажную кожу, обожгла холодом. Тая резко выпрямилась, держа сокровище перед глазами. И, наконец, обернулась.

Сначала она ничего не поняла. Витя стоял во весь рост, а Рыси не было видно. Потом заметила, что одежда и руки мальчика покрыты кровью, а у ног его - мертвая женщина с черными волосами.

Ветер усилился.

Тая перевела взгляд на каплю в руке, на сияющую капельку настоящего лета.

- Я не хочу здесь оставаться, - сказала она Лесу и Вите. - Мне никогда не стать зверем.

Лес вздохнул.

- Дай... мне... - Витя шагнул к ней. - Дай мне посмотреть. Я должен увидеть.

Тая отступила назад, ей стало страшно. И Витя остановился.

- Нет. Не надо. Не бойся меня.

Капля жгла руку: выпей, и останься в лесу, останься зверем, не ведающим ни зла, ни убийства.

Отдай Вите - и он станет прежним Кругликом.

Тая перевернула руку и сильно встряхнула кистью, будто сбрасывая паука.

Капля росы упала в траву.

Витя смотрел на нее умоляюще, а за его спиной Тая увидела просвет между деревьями - там была опушка. Витя проследил за ее взглядом. Отвернулся. Ссутулился.

- Ты не видишь? - спросила Тая.

- Там лес. И туман. Ступай, Тая.

Она понимала, что должна подойти и проститься, и направилась к Вите, преодолевая ужас и отвращение.

Но почему-то он отдалялся, ноги сами несли Таю к опушке. Она надеялась услышать голос Дерева, услышать объяснение, узнать, что будет дальше, она упрямо поворачивала голову до последнего шага, пока Витя, молчащий, повернувшийся к ней спиной, не скрылся за деревьями.

Перед ней была платформа. И шумел приближающийся поезд.

Тая кинулась вперед по выщербленным ступеням и успела вбежать в электричку.

- Следующая станция...

На следующей станции Таю встретил папа. Электричка опоздала на десять минут, и он уже начал волноваться.

***

-Осторожно, двери закрываются. Следующая станция...

Должно быть, Таисья задремала в электричке. Она подорвалась, схватила дорожную сумку и кинулась к дверям: ну как же так! Обещала папе приехать, он ждет, встречает, и братишка ждет, и папина жена! А теперь возвращаться, ждать встречную электричку!..

Она почти успела, но какой-то хам схватил ее за руку и рванул обратно, в прокуренное тепло тамбура.

- Нельзя. Тебе туда нельзя.

Тая хотела огрызнуться, но замерла, глядя на проплывающий мимо полустанок. Это была не ее остановка. Вообще какая-то незнакомая остановка. Просто бетон платформы и стена мрачного леса сразу за ним.

Обернулась, чтобы поблагодарить благодетеля.

Он был худым, очень взрослым, с недобрым, отчего-то неприятным лицом. Желтоглаз. Небрит. Он улыбнулся, и Тая сначала подумала: "Волчий оскал". А потом вспомнила. Вспомнила и эту станцию, и этого человека.

- Извините, - пробормотала она, надеясь, что обозналась, - а мы не встречались раньше?

- Тебя снова никто по-настоящему не ждет? - спросил Витя.

- Ждут... Мама - дома, с сестренкой, папа - на даче. И друзья... - неуверенно ответила Тая, чувствуя себя младшей школьницей в разбитых кроссовках и куртке болотного цвета. - Следующая станция - моя. А я почти уже забыла Серый Лес. Совсем забыла. Как ты? Кем ты тогда стал? Что с тобой случилось?

Ей очень хотелось получить ответы на свои вопросы: сейчас, немедленно, пока поезд стучит к той остановке, на которой Тае придется выйти.

Витя пожал плечами. Вытянул из кармана сигарету. Закурил.

- Помнишь, я тебе говорил, что я многое знаю, но хочу посмотреть своими глазами. Помнишь? И ты готова была мне показать. Помнишь, ты обещала показать мне кино?

- Ну... да...

- И еще мы говорили про маски, из-под которых смотрим мы-настоящие.

- Да... Но я же... ребенком была.

Электричка замедляла ход, подъезжая к станции. Взрослая Тая стояла перед взрослым Витей. И ее по-настоящему никто не ждал, как и тогда.

- А я все езжу и езжу, - усмехнулся Витя, - и жду кого-нибудь. Кому-то помогаю выйти в Серый Лес, кого-то ловлю за руку. Так и остался - между тем и этим, и смотрю на себя изнутри, через прорези маски. Вот ты выйдешь - и меня снова не будет. Лес не принял меня обратно, а здесь у меня нет проводника.

Поезд тормозил, люди выходили в тамбур.

- Нам выходить, - прошептала Тая.

- Нам?

- Пойдем. Поищем твою Хрустальную Каплю в этом мире.

Двери открылись, и Тае стало страшно, что Витя исчезнет. Поэтому она крепко схватила его за руку и вытащила на платформу. Папа и брат, промахнувшиеся вагоном, обрадовано замахали руками и двинулись навстречу.

- Вот я до вас и добралась, - говорила Тая, счастливо улыбаясь, - только не одна. Знакомьтесь, это - Витя, мой очень хороший друг.

- Друг? - подмигнул папа.

Тая оглянулась на Витю. Он стоял, ошарашенный, запрокинув голову к небу, и смотрел на такое настоящее, такое летнее горячее солнце.

Нина Цюрупа, октябрь-ноябрь 2007.

Оставить комментарий © Copyright Цюрупа Нина Игоревна Размещен: 05/08/2010, изменен: 05/08/2010. 85k. Статистика. Рассказ: Сказки		Ваша оценка:
Аннотация: Вторая редакция старой сказки

Цюрупа Нина Игоревна : другие произведения.

Серый лес