- Мама, мам, ну всё будет хорошо...

Ванька знал: так и будет. Когда-нибудь.

Папа в очередной раз растратил деньги. "Ну, проживем еще! В конце концов, остались макароны...". Вложив всё в какие-то бумажки, папа в очередной раз обманулся. Мама кричала о том, как можно быть таким бестолковым и олухом, ходила по дому и плакала. Ванька послушно жевал холодные макароны и думал о том, что когда-нибудь...

- Мама, мам...

Мама порыдала, поплакала и легла спать. Папа ушел на кухню и запер дверь. Ванька сам не заметил, как оказался под одеялом.

- Всё будет хорошо...

Правда.

С этой мыслью Ванька и уснул.

* * *

На следующее утро в городке появился незнакомец.

Это оказался большой, с бородой и усами мужик; у него были добрые глаза, но глядел он со странным прищуром. Ванька дергался каждый раз, когда замечал, что дядя на него смотрит, и быстро отводил глаза. Было в нем очень страшное.

В первый раз Ванька его увидел по дороге в школу. Мужик остановил Ваньку, взял за плечо:

- Мальчик, я знаю, что твой папа... - и улыбнулся так, с прищуром.

У Ваньки было твёрдое "отлично" по физкультуре - бегал он быстрее всех в классе. Мужик сзади лишь рассмеялся. Недобро. По спине Ваньки пробежали мурашки, но на любимой литературе он уже позабыл об этом случае. Напрасно. Мужик ждал и после школы - прямо у ворот.

- Мальчик, а, мальчик...

- Меня мама учила с незнакомыми не разговаривать, - глухо буркнул Ванька, пытаясь отвертеться от надоедливого дядьки.

- Ну что ты как маленький! - и снова улыбнулся.

Ванька отвёл глаза и пошел.

- Меня зовут Кирилл, - мужик, не отставая от него, протянул руку. - Кирилл Антонович. А тебя? Ты ведь Иван, я слышал?

- Ваня, - поправил Ванька, упрямо не замечая зависшую перед его глазами ладонь.

- Вот и отлично! Теперь мы знакомы, - мужик осклабился и прищурился.

- Прекратите, пожалуйста, - произнес Ванька. Не просил, а требовал.

- Не нравится? Ладно. Иван...

- Ваня.

- Хорошо. Ваня, я знаю, что у твоего папы сейчас проблемы...

- Мама говорила, что некоторые плохие люди все знают. И они сажают хороших людей в тюрьмы.

Мужик рассмеялся.

- Я не из этих. У твоего папы, да и у мамы, сейчас проблемы с деньгами. Так?

- Ну, так, - буркнул Ванька. И откуда он знает?

- Ты хотел бы помочь своим родителям?

- Ну, хотел бы.

- Давай поможем, а? - Кирилл Антонович остановился, взял Ваньку за плечи своими ручищами и развернул. Он снова улыбался, но глаза стали серьезными, и прищура не было.

- Мне надо домой, - твёрдо заявил Ванька и пошел.

Мужик за ним больше не шел.

На обед были снова макароны. И бульон. Десерт - чай с ложкой сахара вместо трех.

Мама раньше была совсем не такой, как сейчас - бледная, тощая... Ванька помнил другую маму. С длинными, мягкими черными волосами, искрой в глазах и нежными ладонями. Она очень любила кутать маленького Ваньку в своих волосах. Ванька смеялся и улыбался. Теперь мама постриглась, и кутать в волосах не могла. Руки у нее стали шероховатые, холодные. И свет из глаз пропал.

А всё из-за папы. Но Ванька папу любил. Он же не со зла. Папа тоже раньше красивей был. Рослый, улыбка добрая, в глазах будто высокое и великое. А сейчас сутулится, мешки под глазами, улыбка уже не та... Ванька вздыхал, иногда плакал.

Он вздохнул и, макнув горбушку хлеба в бульон, откусил.

- Мам... всё будет хорошо...

Мама не ответила.

Второй раз незнакомца Ванька увидел через два дня. Кирилл Антонович снова ждал мальчика у школы. Ванька поначалу хотел убежать, но понял, что ведь Кирилл Антонович наверняка тоже хорошо бегает. Тогда он будет молчать.

- Здравствуй, Ваня! Как дела? - добрые глаза смотрели хитро.

Ванька молчал.

- Ваня! Ну ты же хочешь помочь маме, так?

Он хотел, но не верил этому хмырю. Как Кирилл Антонович может им помочь? Сунуть пачку бумажечек-денег - а потом заявить, что мама их украла? Они ведь все обманывают, такие типы. Мама говорила. Ванька верил и грустно вздыхал.

- Ваня! - строго, жестко крикнул Кирилл Антонович.

Ванька от неожиданности остановился.

- Ну что вам? - он обернулся.

- Ваня, если что, знай - я могу помочь, - Кирилл Антонович вновь смотрел очень серьезно.

Ванька... поверил.

Кирилл Антонович развернулся и ушел длинными быстрыми шагами. "Догнал бы, точно догнал", - вдруг подумал Ванька.

На следующий день мужика у школы не оказалось. Ванька облегченно вздохнул. Не тут-то было: Кирилл Антонович ждал у дома. Он сидел на скамейке у детской площадки, на которую раньше ходил мальчик. Но Ванька стал совсем взрослый и теперь ее не посещал. Та, казалось Ваньке, ночью одиноко вздыхала - она уже давно пустовала, дети не приходили.

- Ваня, я в последний раз предлагаю твоей маме помощь, - сказал вместо приветствия Кирилл Антонович.

"Маме, не мне", - подметил Ванька. Последний раз... А вдруг он и впрямь может помочь? У Ваньки потеплело на сердце. И мама станет такой же красивой, и папа...

Или обман?

- Ну хорошо, - Ванька посмотрел на дядьку. Он улыбнулся. Уже без прищура - хотя Ванька его ощутил.

- Пойдём в парк.

Кирилл Антонович мягко взял мальчика за плечо, и они пошли в парк.

Половина аттракционов здесь не действовала, а то, что делала вторая, работой назвать можно было лишь с натяжкой. Когда Ванька пришел сюда в первый раз, они сверкали и переливались всеми цветами радуги, а вокруг стояли киоски с сахарной ватой. Больше всего маленькому Ваньке нравилась карусель, хотя теперешнему - гонки на машинах. Ветер приятно дул по волосам, а руки ощущали гладкий пластик руля-штурвала. Ванька говорил: "Вржжжж", - и нажимал на педаль. Потом машина останавливалась, подходили рабочие аттракциона и открывали двери. Ванька вылезал очень довольный. Его ждали сахарная вата и папа.

Кирилл Антонович отвел мальчика в давно закрытый тир. Он легко выломал замок на двери, показал Ваньке жестом, чтоб ждал, а сам понабирал пулек.

- Бери, - он протянул их Ваньке. Тот мигом вставил первую в ружье.

- А как я этим помогу маме?

- Поможешь, - отрезал Кирилл Антонович. - Поможешь...

Внезапно мишени загорелись, а все вокруг потемнело.

- За каждую сбитую мишень твоей маме будет счастье и богатство. Только при одной мишени оно будет ненадолго, но вот при трёх...

Мишени были странные. Грустная Мальвина - и подпись: "Радость". Разгневанный Карабас - и подпись: "Спокойствие". Бедный папа Карло - и подпись: "Богатство".

- За Мальвину маме твоей будет радость. За Карабаса - она всегда будет спокойна, не будет сердиться ни на кого. За Карло - богатство.

Ванька внимательно слушал.

- Но...

Кирилл Антонович тоскливо моргнул. Именно так - моргнул, да тоскливо.

- За Мальвину ты никогда не будешь весел. За Карабаса - ты будешь неспокойный, хулиган. За Карло - тебе никогда не будет хватать того, что есть. Договорились?

Ванька молчал и думал. Мама станет такой же, папа станет такой же... А он будет невесел и хулиган. И всё будет не хватать. Счастливые родители и капризный ребенок. А разве сейчас он весел?

Пусть...

Ванька прицелился в Мальвину. Негромкий хлопок - и синевласая девочка перевернулась.

- Первая - есть!

Ванька от этого не испытал никакой радости.

- А вторую - завтра. Не всё сразу, дружок, не всё сразу.

Кирилл Антонович не врал - мама враз поправилась, стала веселой и красивой. Ваньке же было очень грустно, как будто внутри него исчезло очень важное и незаменимое.

На следующий день мальчик сам пришел. Была суббота, занятий нет. Ванька сказал маме, что прогуляется, и направился в тир. И не ошибся: мужик оказался именно там.

- Привет! - Кирилл Антонович подмигнул Ваньке. - В кого будем стрелять?

- В Карло.

- А не жалко папы Буратино?

- Нет...

Попасть на этот раз было труднее, пришлось долго целиться. Один раз Ванька бессовестно и непростительно промазал, а ведь он должен попасть с первого раза, ну что же это такое... И со второго раза неудача, и с третьего.

Ванька злился на себя.

- И что же теперь? - спросил он у Кирилла Антоновича, когда пульки закончились.

- Что? Ты попал, Ваня. Прямо в цель. Вторая - есть!

Ванька не понял, что сказал Кирилл Антонович, но поверил ему и ушел.

Вложенные папой деньги всё-таки окупились - на следующий день семья Ваньки неожиданно разбогатела. Ванька зачем-то все время просил покупать ему разные вещи - то конфеты, то лимонад... Родители удивлялись - зачем? Ваня, ты же не любил...

Ванька полюбил.

- ...Привет! - как обычно поздоровался с ним Кирилл Антонович.

- Здравствуйте, - кивнул Ваня. - В Карабаса.

"Раз, два, три, Карра-барра-бас...".

- А сегодня у нас появилась новая мишень!

И тут же ее заметил Ванька. Только у нее не было подписи, и вместо фигурки...

Вместо фигурки висел сам Ванька. Точная его копия - маленький, щупленький, но с серьезными глазами и сжатыми кулачками.

- Если ты выстрелишь в нее - всё у вас станет в семье хорошо, и деньги будут, и счастье... В Карабаса стрелять не надо будет, - Кирилл Антонович говорил негромко, глухо. - Только ты перестанешь любить маму и папу. Совсем.

В горле появился комок. Ванька судорожно сглотнул.

- Совсем? - голос звучал неуверенно и слишком по-детски.

- Совсем.

Раз - и ружье в руках у Ваньки.

- Всё хорошо?

- Всё.

Два - и Ванька целится прямо в себя.

- Счастье?

Кирилл Антонович молчал.

Три - и Ванька нажал на спуск.

Мишень качнулась и повалилась набок.

* * *

Ванька аккуратно положил ружье на стойку и внимательно посмотрел на Кирилла Антоновича.

- Вы меня обманули.

- Как обманул? Сроду никого не обманывал! - Кирилл Антонович улыбался.

- Я люблю маму. И папу люблю. До сих пор.

- Ты так думаешь? - усмехнулся Кирилл Антонович. - Ну, как знаешь... - странным голосом добавил он.

Ваньке вдруг стало очень хорошо и весело. Кирилл Антонович еще долго стоял, ничего не говоря, а потом развернулся и ушел все теми же быстрыми длинными шагами. Ванька обернулся, но там, на дорожке, уже никого не было.

Фигурка Ваньки, пробитая пулькой, медленно поднималась.

Пустошка, Псковская область
Август, 2007