Аннотация: Квартиры, где мне с семьёй довелось жить на протяжении всей моей жизни... Воспоминания.
В одной очень интересной книжке прочла такую фразу:
"Никогда не уехать от дома, где родились. Куда бы ни уехать, сердцем всё равно в старом доме."
Как это верно...
Я давно собиралась написать обо всех домах, где мне пришлось жить со дня рождения и по нынешний день. Кажется, такой момент наконец-то настал.
Родилась я в небольшом дворике, в старом районе Баку, на Шемахинке.
Нет, вообще-то он имел красивое и достойное советскому строю имя: Октябрьский район. Но люди всё равно называли этот район по-старому. Так, как это было ещё до советской власти. Там же находился и небольшой базар. Настоящий восточный базар (а какой он ещё мог быть? Азербайджан, всё-таки...).Он так и назывался: Шемахинский базар. Не доходя до него, если идти по улице Искровской, - ( вот и ещё одно напоминание о славной истории рождения советской власти. Газета такая была, "Искра", помните?) - находилась моя первая в жизни школа, 174-я. Там я окончила восемь классов и перешла учиться в школу при консерватории. Впрочем, я ведь не об этом собиралась писать. Вернёмся к нашим домам. Вернее, квартирам.
Улица, где я родилась и выросла, называлась Касум-Измайлова. Дом - 116. Касум-Измайлова 116.
Вам, наверно, странно, что я повторяю зачем-то эти слова. А для меня они звучат музыкой детства. Там я тянула на скрипке гаммы, под сопровождающий вой моей собаки Альфы и неодобрительные крики соседей...
Там, из распахнутых настежь окон, жарким бакинским летом неслись заунывные мугамы под треньканье тара и тягучие звуки кяманчи...
Там жила моя первая и верная подружка, с которой мы до сих пор, несмотря на расстояние в пол земного шара, как сестры...
Там... Много чего было там, в моём доме детства. Мои мама и папа. Молодые. Красивые. И мой младший братик. А ютились мы все вчетвером в крошечной квартирке о две комнатки и с крошечной передней, которая служила также и кухней. А всего помещалось в этой кухоньке, как сейчас помню, двухконфорочная газовая плита на тумбочке и рукомойник с железным краником, откуда зимой шла ледяная вода. О ванной-душевой мы тогда и не помышляли. Туалет, или по-простому, уборная - во дворе, рядом мусорными баками...
Когда умер мой дед, мы переехали в его квартиру. Вернее сказать, перешли. Так как находилась она в этом же дворе. Там была, правда, всего одна комната, но большая. С двумя зарешётченными окнами на улицу и широкими уютными подоконниками, на которых я любила устраиваться с книжкой, или просто так, смотреть на прохожих. И к ней галерея впридачу, которую мои родители перегородили на две части и соорудили комнатку для меня и моего брата, а другая половинка стала прихожей и кухней по совместительству. Бывшую же кухню переделали в ванную комнату. Вот была радость! Не нужно было больше ходить в баню, где я падала в обморок от пара и от жара. Ходить туда было недалеко. На паралельной улице, чуть повыше мечети с минаретом, откуда муэдзин пять раз в день созывал народ на молитву.
Баня была замечательная. Но не для меня. Тазики с горячей и холодной водой. Каменные полки, на которые нельзя было сесть из осторожности, чтобы не подхватить какую-нибудь болячку. И всё плавало в тумане...
Жили у нас две собаки. Одна, большая, рыжая, по кличке Пират. Ей построили деревяную будку и все соседи дружно кормили её остатками со стола. Помню, как она, положив обе лапы на большую мозговую кость, трудолюбиво и с аппетитом её грызла.
Вторая собака - Каштанка. Поменьше, чем Пиратка, с курчавой коричневой шерстью.Она жила в квартире наших соседей, армян, но большую часть времени тоже проводила во дворе. Собаки между собой дружили, никогда не дрались.
Быстро и незаметно пролетели детство и юность. И вот уже я студентка-выпускница Консерватории. Встречаюсь с молодым человеком, которому суждено стать моим мужем.
В нашем дворе мне сыграли свадьбу. Стоял сентябрь. Поперёк двора накрыли столы. Протянули освещение над головами. Множество маленьких лампочек. И - пир горой! У соседей, через стенку от родительской квартиры, мы сняли комнатку. Узкую, как пенал. Мы, с женихом, обклеили её коричнево-песочными обоями в крупную клетку. Поставили стол. Два стула. И сетку вместо кровати. Кровать потом купили нам в подарок мои родители. Высокий шифоньер с одной дверцей и двумя выдвижными ящиками внизу была меблировка от хозяйки, тёти Ханум, сдавшей нам эту комнату за двадцать пять рублей в месяц. Кухня была общая с соседями.
Это была уже третья, по счёту, моя квартира. Всего же в нашем дворе, где в крошечном палисаднике у тёти Капы росли пара деревьев персидской сирени и кусты жасмина, было десять квартир. Так вот, почти в каждой из них (а если точнее, то в пяти) я пожила со своей всё увеличивающейся семьёй. Что нас бросало из одного места в другое? Нет, не страсть к переменам. А обстоятельства. Одну из квартир мы вообще захватили незаконно. Жильцы из неё уехали, а на дверь ЖЭК повесил большой амбарный замок. Вот его мы и сорвали по совету старших товарищей. У меня в то время уже был десятимесячный грудной сын. И меня уверили, что нет такого закона, чтобы выселить на улицу кормящую мать.
Выселили...
Надо ли ещё упомянуть о квартирке, где когда-то жила моя школьная подруга? Она была за углом. На той самой улице, куда я ходила в школу.Там мы прожили всего один месяц. И вернулись в старый двор. Но не надолго. Вскоре наш дом пошёл на слом. Вернее, весь квартал пошёл на слом. Под строящееся метро. Мы были счастливы. Так долго ждали этого события. Так хотелось из старой рухляди, где из подвалов крысы прогрызали полы и бегали по квартире, где каждое лето заливали крыши киром, а зимой они снова протекали, и стены начинали двигаться и мы боялись, что в один не прекрасный день они упадут на нас, так хотелось уехать в новый дом! Мама не дожила до этого счастья...
И вот, мы переезжаем. Мы получили трёхкомнатную квартиру со всеми мыслимыми удобствами и двумя длиннющими балконами на Восьмом километре. Ну что ж, что не в центре города. Зато там уже есть метро. И мне до работы всего двадцать минут. Не считая, конечно, пробежки до автобуса и десятиминутного вояжа на нём. Так мы переселились в шестую по счёту квартиру. Кто же знал тогда, что и оттуда нам придётся уезжать? Пришло время массового отъезда. Нас ждала Америка. Прощай Баку! Прощай симфонический оркестр! Прощайте друзья и родня... Кто знает, придётся ли с вами свидеться когда-нибудь...
Мы устроили отвальную в ресторане на корабле. Так совпало, что это был мой день рождения. Все плакали. А я была счастлива. Так хотелось поскорее уехать в страну моей мечты. Америку. И почему-то я была уверена, что расстаёмся мы не навсегда. Что увидимся снова. И оказалась права. Правда, не всех пришлось увидеть. Кто-то выбрал другие места для проживания. Но в Баку не остался никто...
Москва. Вена. Италия. Это были короткие перевалочные пункты. На них не стоит задерживать внимание. Хотя, в Италии нам пришлось пробыть больше двух месяцев. Нас расселили в деревяных двухкомнатных домиках в графском имении в часу езды от Рима.
Римские каникулы! Так я называла это время. Мы не работали. А деньгами и жильём нас снабжал Сохнут. Красота! Если бы ещё не томились мыслями о туманном будущем... Но во мне была уверенность, что на новом месте, в новой стране, мы тоже не пропадём. Устроимся. И я оказалась права. Дети выросли. Переженились. А мы за это время успели поменять три квартиры, пока не купили дом. Первый в нашей жизни собственный дом.
Вначале мы поселились в двухбедрумной, как здесь говорят, квартире, (две спальни, гостиная, кухня и ванная) на самой окраине Нью-Арка, заселённого, в основном, чёрными жителями. Дома были высотные, пятнадцатиэтажные, когда-то они считались люксовыми и в них жили белые американцы. Но потом, постепенно, население стало меняться. Американцы начали съезжать, кто куда. И дешёвые апартменты стали сдавать эмигрантам со всех концов земли. Жить там было неспокойно и небезопасно. Через десять месяцев, когда младшему сыну надо было идти в хайскул (старшую школу), мы переехали в другой город. Через дорогу. Мейплвуд. Там мы сняли верхнюю половину дома (этаж), расчитанного на две семьи. Внизу жили индусы. Муж, жена и ребёнок. Наверху - мы. Впятером, с папой и двумя сыновьями подростками. Младший пошёл в девятый класс Коламбия хайскул. А старший, через год, поступил в Университет Ситен Холл.
Мы впервые жили в деревяном двухэтажном доме, с небольшим участком земли, где росла трава и огромное дерево, как шатёр, раскинувшее свои ветви над половиной двора. Там же был и гараж на две машины. Одна наша, другая соседская. Мы не решались ставить там свою. Боялись не вписаться в ворота.
Гуляя по тенистым улицам нашего небольшого городка, я с завистью поглядывала на соседские дома, такие же двухэтажные деревяные строения, как и наш, который мы арендовали. Все они были старые, самой разнообразной архитектуры. Встречались просто заглядение. И обязательно все с балкончиками на первом этаже. Утопающие в зелени. И непременно цветничок перед входом. Мне они казались недостижимой мечтой. Цены на них были - не подступись!
Через несколько лет мы переехали из этого дома в другой. Всего через несколько улиц, совсем рядом. Там мы снимали весь первый этаж, с тремя спальнями, гостиной и столовой, ну и кухней и двумя ванными комнатами, конечно. Какой это был по счёту наш дом?.. Восьмой, кажется. Нам было просторно в нём. Но угнетало то, что жить пришлось с хозяйкой. У нас был, правда, отдельный вход, и мы с ней не соприкасались. Но хозяйский глаз ощущали на себе непрерывно. Боже, как это надоело... Так хотелось уже, наконец, почувствовать себя хозяевами в собственном доме.
Деньги, потихоньку, копились. И не прошло и четырёх лет, как мы стали хозяевами собственного дома.
И вот, живём. Правда, боюсь, и в нём надолго не остановимся. Снова придётся переезжать...