Совершая ежедневную утреннюю прогулку по залитым осенним солнцем улицам своего городка, Ира беспечно скользила взглядом по припаркованным вдоль дороги машинам. Одна из них на минутку задержала ее внимание. Что-то очень знакомое проступало в ее очертаниях. Вытянутые заостренные линии старомодной модели 70-х годов, светлая, цвета сливочного масла, полированная поверхность машины с крышей, обтянутой кожей. Память мгновенно вернула ее в тринадцатилетней давности прошлое.
Конечно, это же их первая машина!
Ира внимательнее всмотрелась в чужую машину. Похожа, как две капли воды, вот только у этой четыре дверцы, а их была двухдверная. И, вообще, Бьюик, когда та, родная была Понтиак Гранд При.
Они называли ее своей кормилицей. В первые месяцы эмиграции особенно остро чувствовалась зависимость от чужих людей, владельцев самых разнообразных марок машин. Ничего, что все они были десяти или даже двадцатилетней давности. Главное, что они двигались, и везли своих гордых обладателей куда они только пожелают.
На следующий же день, после их приезда в страну, за ними приехала машина. За рулем сидела приветливо улыбающаяся американка . Одна из многочисленных волонтеров, занимающихся обустройством новоприбывших эмигрантов из России.
Ире бросились в глаза ярко накрашенные алые губы, открывавшие белоснежные, сильно выдающиеся вперед зубы .
Я Роуз, -- весело отрекомендовалась молодая женщина.
С трудом подбирая английские слова, Ира представила по именам свою семью, и они покатили по расчищенной от снега дороге, ведущей из Нью Арка в Ист Орандж, где находилась "Джуишь Воукейшн Сервиз", небрежно называемая обжившимися эмигрантами - "Джуйка". Кругом лежали снежные сугробы и машина осторожно двигалась, как бы боясь подскользнутся .
Ира сияла от счастья : сбылась, наконец, ее мечта. Она - в Америке ! В это все еще трудно было поверить и она снова и снова напоминала себе : это не сон , я действительно здесь, это Америка !
Ей все здесь нравилось и все было необычно. Небольшие двухэтажные домики, как члены одного семейства были и похожи, и чем-то разнились друг от друга. Похожи они были своей ухоженностью, которая поражала непривычный к чистоте и порядку глаз советского человека. Поражало и то, что стояли они открыто, без уродующих заборов, не ограждаясь друг от друга и остального мира. Казалось, они гостепреимно раскрывали свои объятия, радушно приглашая зайти. Но каждый в этой стране знал, что непрошенным гостям лучше держаться подальше: могут быть плохие последствия. У всех был в памяти случай, когда хозяин одного такого приветливого домика застрелил из ружья молодого японца, или китайца, который хотел спросить дорогу...
Ирине они напоминали игрушечные пряничные домики. У каждого затейливые окошки, с неприменными ставенками. Разнообразный рисунок остроконечных крыш напоминал Таллин. Высокие деревья под искрящемся на солнце снежным убором и прямоугольные лужайки дополняли сказочную картину неродного пейзажа.
Ира с любопытством вглядывалась в открывающуюся перспективу весело бежавшей навстречу нарядной улицы, уже готовой к празднованию Рождества, или Кристмасса, как его здесь называли. Самого почитаемого здесь праздника.
На нешироких улицах множество разноцветных и разномастных машин, чинно двигающихся одна за другой на дороге, и почти ни одного прохожего. На тех же, которые попадались на пути, Ира смотрела с сожалением и страхом, зная, что на следующий день им придется присоединиться к этим бедолагам и так же топать по снегу, которого в этот год их приезда выпало удручающе много.
"Джуйка" -- школа, где они изучали английский язык, и которая потом, после четырехмесячного курса обучения, занималась их трудоустройством, -- находилась далеко. Около часу ходьбы. В "Джуйке", после оформления документов и краткого интервью, в котором выясняли знание английского, их определили в классы и выдали чеки на питание и опату жилья. Такая райская жизнь должна была продолжаться в течении четырех месяцев, после которых они должны были найти работу и жить по правилам и порядкам новой страны, давшей им приют.
На обратном пути Роуз завезла их в учреждение, где помогла оформить документы на получение Сошиал Секьюрити, по которому они навсегда получали номер легально проживающего в стране, и с официальной частью было покончено. Завтра в восемь утра они должны были быть в школе. Опоздания не разрешались.
Идти нужно было по плохо очищенным от снега дорожкам пятьдесят долгих мучительных минут. И Ире очень скоро надоело договариваться и напрашиваться в попутчики к тем, кто приехал немного раньше их и уже успел обзавестись этим чудом передвижения, на которое она только с завистью облизывалась, предвкушая ту минуту, когда она сама с царственным видом будет восседать рядом с водителем - собственным мужем.
Через три месяца после приезда, муж получил работу в дальнем конце штата и они, наконец, купили машину. Она была красавица. Ее нельзя было не полюбить: сразу и навсегда. Громадная, просторная, с велюровыми сидениями, вмещающими шесть, нет, даже семь человек, она была больше чем достаточно для их семьи. В последний день, перед выходом мужа на работу, Ира должна была наконец приехать в "Джуйку" как королева в собственном кабриолете! Она приоделась, не забыв лодочки на тонких каблучках . Ни разу она не надевала их в школу: никогда ведь не известно, подвезет ли их кто-нибудь домой, а на тонких каблуках далеко не уйдешь.
И вот теперь она ждет с нетерпением мужа на улице. Что- то долго его нет. Когда же он подъедет? В школу опаздывать не рекомендовалось . Все засчитывалось для будущего определения на работу. И внешний вид, и пунктуальность и организованность.
Ира всматривалась в проезжающие машины, но своей ей так и не довелось увидеть. Вместо нее она с ужасом увидела приближающегося с понурым видом мужа.
"Что случилось? Где машина ?"
"Украли!"
"Не может быть!"
"Точно. Я не нашел ее там, где поставил. И нигде вокруг ее тоже не видно."
"Звони в полицию! Мне надо как-то добраться в школу, а ты возвращайся домой и звони в полицию."
День, обешавший быть днем ее маленького триумфа, был безнадежно испорчен. Но не это было главным.
Что теперь делать? Как Павел попадет завтра на работу? Неужели из-за этой нелепости он потеряет работу? Первая работа - и такая неудача с самого начала ?
Вопросы атаковали без пощады. Это был кошмар, который трудно описать.
Ира уже не помнила, как она в тот день добралась до "Джуйки". Помнит только, что на лекции английского языка сидела, как ошпаренная, особенно после язвительной насмешки одной из студенток, тоже эммигрантки из Союза.:
"Не надо оставлять машину без присмотра на чужой улиц !"
"Как Вы можете!" - вспыхнула Ирина. - "Такое может случиться с каждым, включая и лично тебя! И ты еще издеваешься, вместо того, чтобы успокоить! Уж сидела бы себе молча!" - И разрыдалась.
Обычно вежливая и осторожная на язык, Ирина не могла себя сдержать, когда ее задевали за живое. Тут же была не просто обида на чужую бестактность. Ее снедал страх. Они с семьей жили не в самом благополучном районе Нью Арка. В многоэтажных домах большого жилого комплекса под названием Айве Хилл жила беднота, собранная со всего мира. Тут были и индусы, и испанцы, недавно заселившиеся русские и, конечно, в большинстве негры - Афро-американцы, как они любят себя называть. Кражи, угоны машин случались удручающе часто. Совсем недавно у нее содрали с плеча сумочку, купленную ещё в Италии. В ней, правда, кроме ключей от дома, пары долларов и водительских прав ничего не было. И вот теперь - машина! Они заплатили за нее тринадцать сотен с таким трудом заработанных долларов. Все надежды были на нее, их кормилицу, без которой в этой стране ни на работу, ни даже в супермаркет не попадешь. А уж о развлечениях и говорить не приходится.
Когда она возратилась домой, муж встретил ее с новостями. Их было две: хорошая и плохая.
Хорошая - машина нашлась. Он сам ее нашел, изрядно походив по окрестным улицам.
Плохая - она было в плачевном состоянии. Угонщики, видно, переночевали в ней, а заодно утром и позавтракали. Остатки еды были размазаны по велюровым сидениям. Замок дверцы был сломан а руль выворочен. Очевидно таким образом они забрались в машину и завели мотор.
"Ну, ничего," - утешал ее муж, сам расстроенный . - "Сиденья я уже вычистил, а машину поставил в ремонт. К завтрешнему дню будет как новенькая. Еще две сотни - и вперед! На заработки и завоевание нового мира !"
Ира с облегчением выслушала его и немного успокоилась. Ничего не поделаешь. Такова их новая жизнь. Правду про нее говорят : как в джунглях. Каждый сам за себя, только успевай уворачиваться от неприятных неожиданностей. Главное сейчас, что их матушка-кормилица вернулась домой, у мужа есть работа, а там и она пристроится.
Следующая неприятность произошла уже по вине самой машины. И, конечно же как всегда, в самый неподходящий ответственный момент. Они должны были всей семьей ехать на градуэйшен (торжественное окончание школы) их младшего сына. Ехать было далеко. Они не знали , как туда добраться : дороги и география штата еше были плохо изучены. Знакомая семья, чей сын учился вместе со Стасиком, ждала их у себя в Вест Орандже, откуда они должны были следовать на своей машине за ними. И вот, такая неприятная неожиданность! Люди ждут, нервничают, наверно, а они даже позвонить с улицы не могут, о мобильниках тогда никто и не слыхал. А машина не заводится, хоть умри! И так, и этак старался вспотевший от натуги и злой, как черт, Павел. Без результатно. Раздосадованные и печальные они вернулись в свою квартиру на двенадцатом этаже. Такого предательства от своей любимицы они не ожидали. Хотя, что с нее и возьмешь! Старушка уже. Двенадцать лет - возраст для машины серьезный.
Снова поставили ее на ремонт к знакомому механику и жизнь покатилась дальше. Сверкающие лакированные бока кормилицы по-прежнему ласкали взгляд, вызывая неудержимое желание погладить, приласкать, как живое существа. Да разве она не была живой для них? Со своим ровным урчанием мотора, поблескивающими огоньками многочисленных приборов на панели управления, с музыкой кантри, которую Павел обожал в первые годы, дающая тепло зимой и освежающий холодок от кондиционера жарким летом. А летний зной был удушающе горяч и покупать машину без кондиционера решались немногие.
Наконец, пришла пора и для Иры покупать машину. Еще будучи в Италии, перед приездом в Штаты, (наши Римские каникулы шутила она), Ира заглядывалась на красные двухместные спортивного вида машины.
У меня будет точно такая же ! - Мечтала и давала себе клятву, восторженная невиданной доселе красотой, Ирина. Но приехав она обнаружила, как недоступно дороги такие машины.
И вдруг, такая удача! Проезжая с мужем по незнакомой улочке и поворачивая за угол, она увидела на автозаправочной стоянке машину почти что своей мечты. Не совсем, правда, красная, скорее с оттенком вялой вишни, но тоже любимый ее цвет. Маленькая, ладная, с двумя дверцами, обрубленная сзади в одно целое с небольшим багажником, она скромно стояла с оранжевым листом объявлением на переднем стекле : "For Sale".
Они завернули на стоянку. К ним подошел низенький пузатый человек.
"Сколько?" - поинтересовался у него муж.
"Двенадцать сотен. Наличными".
Павел переглянулся с Ириной. -- Попробовать, что-ли ?
Они перебрались в маленький "Dodge" и сделали контрольный круг. Машина понравилась обоим. Легко взяла с места, не тяжелая в управлении. Внутри было уютно на вишневых бархатных сидениях. Долго не раздумывая они съездили домой за деньгами и купили ее в тот же день.
"Вы не пожалеете." - Задумчиво сказал мужчина, протягивая Ире через окно ключи от машины.
У Иры как-то странно при этом екнуло сердце. Но повернув ключ зажигания и плавно трогаясь в путь, она тут же об этом забыла.
Вспомнила она об его словах уже на другой день. Машина не заводилась. Почти новенькая, сверкающая вишневым лаком, она стояла у порога школы, куда Ира сегодня утром прикатила с торжественным чувством собственницы давно желаемого автомобиля. И вот, стоит! Как проклятая неведомо кем. Кусок железа и все !
" Продайте ее за любые деньги." - ласково посоветовал плачущей от досады Ире пожилой механик
"Вы хорошая леди, мне Вас жаль."
Ира посмела не поверить ему и жестоко поплатилась за это.
Не прошло и полгода, как машина сгорела, чудом не погубив случившегося за рулем Ириного мужа.
Все, хватит, -- решили на семейном совете. - Поддержанные машины больше не покупаем. Никогда не знаешь, на что с ними нарвешься !
И они купили новенький "Додж Шадоу". Павлу. А старый Понтиак перешел в Ирино владение.
Вначале, после своего маленького Доджа, где все было уютно под рукой, Ире было трудно управлять огромной шестицилиндровой машиной. И так маленького роста, она чувствовала себя просто крошкой на просторных сидениях. Но вскоре привыкла, и гоняла послушную к любым ее причудам подружку, не обращая внимания на все чаще загорающиеся красные огоньки на пульте управления. Пока в один, далеко не прекрасный день, машина заглохла на перекрестке и Ире с большим трудом удалось ее оживить. Напуганная происшедшим, Ира направилась к знакомым механикам разузнать, что это происходит с ее любимицей. Диагноз был неутешителен. Рекомендации - еще более плачевны.
"Они говорят, нужно заменить что-то в моторе!" - плакала она в трубку, позвонив мужу на работу. "Я не знаю, что именно, я их не понимаю ! Но они говорят, что никакой гарантии дать не могут. Стоить это будет дорого, а как надолго хватит нашей старушки , неизвестно. Они предлагают еще один вариант, как большое одолжение с их стороны, и только потому, что мы их старые клиенты : оставить машину здесь и нам не придется тратиться на трак, который отвезет ее на джанку ( автомобильное кладбище). Что ты думаешь?"
Сердце ее колотилось как сумашедшее. Машина, стояла покорно и безмолвно в гараже, как ягненок, приносимый в жертву, и Ира чуствовала свою вину перед ней.
Не доглядела, не уберегла свою бывшую кормилицу! А ведь она подавала ей знаки, просила обратить внимание. И вот, пожалуйста! Ира теряет существо, к которому за это время успела привязаться, как к родной..
Ире было горько от стыда и своей беспомощности.. Может, муж что-нибудь придумае ?
Но Павел, взбешенный случившимся, с горячностью обрушился на Ирину
" Так нельзя обращаться с машиной," -- орал он в трубку. - "Видишь, что загораются предупредительные знаки, принимай меры, вовремя заливай масло ! Всего-то и делов !"
Ира покорно слушала. Незачем было возражать и оправдываться: муж был прав. Но принимать решение все-таки пришлось ей самой.
"Ты ее погубила, ты и решай!" -- отстранился Павел, бросая ее в такой ответственный момент, как котенка на улицу.
Всхлипывая, Ира пыталась взять себя в руки.
Сентименты надо отбросить. В конце-то концов, это всего лишь старый хлам, которому рано или поздно пришел бы конец, убеждала она себя, пытаясь справиться с угрызениями совести.
Помня механика, совета которого она не послушалась, на этот раз она решила довериться этим парням. Они знают лучше. Вкладывать деньги, и не малы, в ремонт, не гарантирующий успех, было бы глупо.
Стараясь не смотреть в сторону Понтиака, так преданно служившего всей их семье, а теперь брошенного на произвол чужих людей, которые свезут его как рухлядь на свалку, чуствуя себя предательницей и убийцей, Ира вышла из гаража на ослепительно сияющую осенним солнцем улицу.
"Я решила оставить ее здесь. Спасибо за совет и за помощь..."
Через месяц она увидела свою машину в полном здравии и блеске на своей улице. Только у чужого дома.
Обманули механики. Починили и продали.
Ну, что ж, моя вина. Прости, кормилица. Долгой тебе жизни у других!
На душе было радостно, как будто смертельно больной друг выздоровел в последний момент.
А двойников своей бывшей машины она и по сей день встречает иногда, не переставая удивляться живучести старой модели.