Только что прослушала музыку из балета Кара Караева "Семь красавиц"(сюиту).
Узнала её с первых же нот, хотя включила радио чуть ли не посередине сюиты. Ещё бы! Столько раз игранная-переигранная в нашем симфоническом оркестре!...
Так радостно было слушать родную музыку... как привет с далёкой отчизны, да ещё под Новый Год!
Муж спрашивает меня: - это вы играете? в вашей записи?
Нет.
Оказалось - московский оркестр. Зато под управлением Рауфа Абдуллаева, нашего дирижёра, с которым я проработала больше десяти лет в оркестре. В последний раз я встретилась с ним и нашим симфоническим оркестром лет восемь назад, когда они приезжали на гастроли в Вашингтон. Я поехала с сыном. Мы остановились у моей подруги, скрипачки, которая была главным концертмейстером Аз.Гос.симф. оркестра в те благословенные годы нашей совместной работы. Встреча с музыкантами была радостной, чуть ли не со слезами... Расспрашивали друг друга: как живём, что нового, что хорошего. Одна из скрипачек, которую помню ещё молодой девушкой, не выпускала мою руку, будто стремясь подольше удержать около себя. Жаловалась на трудное житьё в Баку... хотя в творческой жизни оркестра много нового, стали выезжать с концертами заграницу (чего не было в мои годы).
Пробыли они тогда в Вашингтоне около недели. А когда уезжали, трое музыкантов не явились в аэропорт. Решили остаться. Двое духовиков уехали в Канаду. Их увезли туда друзья-музыканты. Альтистка - средних лет женщина - осталась в Вашингтоне. Долго потом мыкалась, не могла устроиться. Какое-то время жила у моей подруги. Потом нашла работу по уходу за детьми с проживанием. Что с ней теперь - не знаю...
А тогда, после концерта, мы устроили музыкантам прощальный приём в доме моей подруги, нашего бывшего концертмейстера, Ирины. Сама она задержалась на своём концерте (она работает в нескольких симф. оркестрах) и мне пришлось быть за хозяйку. Мне помогала солистка оркестра, пианистка Рена Рзаева. Рауф Абдуллаев в окружении музыкантов-эмигрантов сидел на кухне, наблюдая нашу хозяйственную возню, и не успевая отвечать на вопросы, сыпавшиеся на него со всех сторон.
Было легко и непринуждённо. А мне вспоминались наши совместные поездки, гастроли по городам Азербайджана и других республик... Перелёты на самолётах, когда я делилась с ним моими бутербродами... Последняя поездка в Нагорный Карабах, когда наш поезд был оккупирован беженцами из Армении и мы, оркестранты, стояли на перроне в полной растерянности: как же теперь попадём домой? Потом нас наспех рассовали в разные вагоны, а я с Ириной оказались в одном купе с Абдуллаевым, и я немного стеснялась его в слишком домашней обстановке...
После Карабахских событий, буквально через год, мы с семьёй эмигрировали в Штаты.
Никогда не забуду, как пришла в его кабинет за подписью на документе, разрешающей мой уход из оркестра. Он не поднял на меня головы. Кажется, задал один или два вопроса. И так, не глядя на меня, подписал бумагу. Я с тяжёлым чувством покинула его кабинет. Я понимала, что ему было больно отпускать меня. Да если бы только одну меня! В тот год, и позже, чуть ли не половина оркестра уехала. Кто в Штаты, кто - в Израиль.
По радио давно уже звучат другие молодии.
А я не могу очнуться от воспоминаний о любимом оркестре, любимой работе в любимом городе...
Будто вновь побывала там. Хоть и на полчаса.