Италия... Мы проходили там второй этап эмиграции перед тем, как нам разрешили въезд в Америку.
В Вене нас посадили в вагон поезда, который помчал нас в Италию. Ночью я проснулась на какой-то остановке. Дети мирно спали на откинутых сидениях в купе. Муж и отец, уставшие от хлопот, спали в креслах в неловких позах. Я посмотрела в окно. На мгновение мне показалось, что я вижу прекрасную картину. Но нет. Это было обыкновенное окно. И в нём, на синем фоне, освещённые сиянием лунного света, застыли горы. Эцтальские Альпы. Мне, уроженке Закавказья, горы были не в новинку. Но здесь даже горы выглядели совершенно иначе. Не так, как дома... И это было до того нереально, что было похоже на сказку...
Как оказалось, остановка была на пересечении границы между Австрией и Италией. Через какое-то время в нашем купе появились пограничники и попросили предъявить документы. После проверки документов у всех пассажиров, поезд двинулся в путь. Проснулась я уже в Италии.
Нам объявили, что остановка всего на пять минут, и все пассажиры должны успеть выгрузить багаж и выгрузиться сами в это рекордно короткое время. Вагон полностью был загружен эмигрантами. У всех были чемоданы и огромные сшитые вручную сумки, набитые вещами. У многих были маленькие дети, старики родители. Естественно, началась паника. Маленьких детей мужчины выпихивали через открытые окна жёнам в руки. Вслед летели пожитки. Женщины и старики теснились в узком проходе, торопясь успеть слезть до отхода поезда. Бедлам, одно слово.
Через пять минут всё закончилось. А поезд стоял и никуда не двигался. Позже мы узнали, что кинооператоры снимали кинокадры эвакуации под бомбёжкой. И мы, несчастные и замученные, послужили им бесплатной массовкой. Возмущаться не было сил. Мы ждали, когда нас, наконец, отвезут туда, где нам предстоит жить в ожидании новой земли обитания.
Lido di Ostia di Castel Fusano
На зелёной поляне, под высокими раскидистыми деревьями, стояли большие автобусы, из которых выгружались новоприбывшие эмигранты. Молодёжь, старики и даже дети - все тащили огромные чемоданы и клеёнчатые, в красную клетку, одинаковые сумки: в них везли через все границы мало пригодившийся потом домашний хлам, в то время как в добротных импортных чемоданах, закрытых на множество ключей, лежал товар на продажу - единственная возможность вывезти хоть какие-то деньги. Родное государство жадничало неимоверно. Всего лишь девяносто долларов банк официально выдавал на человека. Остальные сбережения (если у кого что было) велели оставить в стране. И люди, побросав квартиры, спешно распродав, или подарив своё имущество родным и друзьям, уносили ноги, бросаясь, как в бездну, в неизвестность. Книги, собираемые годами, с переплатой на чёрном рынке - вот что обиднее всего было оставлять. Даже деньги за них не радовали. Приходилось уговаривать себя, что всё равно придётся учить английский. Не до русской, будет, литературы...
Нас привезли в Остия де Лидо, уютный городок неподалеку от Рима на побережье Тирренского моря. Там организация Джойнт расположила эмигрантов в огромном городском парке Кастель Фузано. Пополз слух, что некий сердобольный граф по имени Фузано выделил огромную площадь своих владений для беженцев около своего Замка. Красивая сказка! Позже мы узнали, что эта деревушка была специально выстроена для временного проживания прибывающих эмигрантов из Советского Союза и Польши.
Среди высоких сосен и елей стояли деревянные одноэтажные домики с двумя комнатами и кухней между ними. На семью из четырёх (или меньше) человек полагалась одна комната. Меблировка была самая простая: сколоченные из досок лежаки в два этажа, друг против друга, напоминали солдатские нары. К ним прилагались тюфячёк и жидкое одеяльце. Вот когда пригодились взятые из дома простыни и маленькие подушечки, сшитые специально для этой поездки и упакованные в тюки. Стола и стульев не было. Завтракали, обедали и ужинали, сидя на кроватях. Зато в кухоньке была печка и даже холодильник. Не забыли и душевую кабинку и туалет! В общем всё, что надо для походной жизни. Случалось, что в такие дома селили по две семьи. И тогда чужим людям приходилось сообща куховарить в тесной, не разойтись, кухне, и ждать своей очереди на единственный унитаз и душ.
Нам повезло. Нас было пятеро (я с мужем, двое сыновей-подростков и мой отец), и домик целиком достался нашей семье.
После двух недель, проведённых в Вене, нам предстояло провести здесь около трёх месяцев, но мы этого пока не знали и наслаждались привольным житьём под сентябрьским солнцем романтической страны, строя планы и пытаясь предугадать, что нас ждёт в этой загадочной стране Америке.
Погода в сентябре стояла тёплая, хотя по вечерам уже было по-осеннему холодно и приходилось надевать куртки. Но зато днём ещё можно было искупаться в зелёных водах Тирренского моря, чем и воспользовалась мужская часть нашей семьи. Мне же, водичка показалась слишком холодной. И я с грустью вспоминала тёплую воду Каспийского моря...
Некоторые эмигранты называли его Медитеранским. Признаюсь, я не сразу поняла, что это за море, Медитеранское. Не было такого названия на уроках географии.
Меди - посередине. Терра - земля. По-русски получается Средиземное море, колыбель древних цивилизаций - объяснила нам Рита, невысокая хорошенькая одесситка, старожил эмигрантского поселения, в котором нам предстояло провести бог знает сколько времени, пока не получим разрешение на въезд в Штаты. Её путь предстоял в Майами, самый жаркий штат. Нам - в другую сторону. Мы успели с ней подружиться и жаль было расставаться. Когда ей пришло транспорт (так называли самолёт в Америку), мы с ней обменялись подарками: я подарила ей набор из трёх красных сковородок с тефлоновым покрытием, а она мне - хорошенькую красную мясорубку. Мы потом ещё долго ею пользовались и я вспоминала Риту.
Мне было интересно разобраться в географии места, где мы временно проживали, и много позже, погуглив, я узнала, что в бассейн Средиземного моря входят, как составные части, 14 морей. И одно из них - Тирренское, по всему западному побережью Итальянского сапога.
Время тянулось медленно. Угнетал страх: разрешат ли вылет в США? В последнее время участились отказы даже тем, у кого в Америке были родители. (Нас, в Америке, ждала мама моего мужа). Люди чувствовали себя, как на вокзале. Многие уже провели долгие месяцы в ожидании разрешения на въезд, не теряя, при этом, времени даром, и в основном занимались торговлей привезённых специально для этой цели фотоаппаратов, самоваров, ковров, янтаря... всего и не перечислишь. Другие, более удачливые, работали кем придётся, подкрепляя скудную финансовую помощь от Джойнта. Впрочем, никто не голодал и без крыши на улице не остался. Не такой народ!
Муж страшно волновался, не представляя, как нам удастся устроиться на новом месте, в чужой и чуждой нам стране, не имея ни запаса денег, ни хорошей специальности, которая помогла бы встать на ноги. Да и английский у нас был не блестящий. Будущее рисовалось ему в самых мрачных, чёрных тонах.
Вот увидишь, - грозил он мне, - мы кончим под забором!
Но я только смеялась в ответ. Каким-то шестым чувством, или просто женской интуицией, я знала, что всё будет в порядке. Вряд ли нам удастся там разбогатеть, но и бедняками не станем. Тем более, умереть под забором? Разве лишь собственного дома. От инфаркта, или с перепою (не приведи господь!).
- У нас Римские каникулы! Ещё будем вспоминать это золотое времечко!
Так я успокаивала мужа, ни минуты не сомневаясь, что предчувствия меня не обманут.
Мы экономили каждую лиру из эмигрантского пособия. Я даже наловчилась печь хлеб в духовке. Рецепт узнала у соседок. Покупала муку, дрожжи и замешивала тесто. Получалось гораздо вкуснее, чем в магазине, да и дешевле. Итальянский хлеб был вкусный, но странный: огромный, белый, с аппетитной корочкой, когда его разрезали, оказывался внутри пустым. Как воздушный шарик! Нет, нужно печь самим. И пекла. Всем нравилось!
Прошёл только месяц с тех пор, как мы покинули родину, но уже остро ощущали своё одиночество на чужой земле. Гуляя в предзакатные часы по тропинкам между утопающих в зелёных кустах и высоких деревьях домиках, я поднимала голову к голубому небу, смотрела на плывущие облака, и мне казалось, что они уносят меня домой, в родной город. Небо, как огромное одеяло, одним концом укрывало меня, а другим - далёкий Баку, родной дом... Утешала мысль, что такое же небо, голубое и бездонное, с пышно взбитыми сливками белоснежных облаков, распротёрлось и над родным городом. И тогда казалось, что мы не так уж и далеко от дома. Ведь небо было одно на всех!
А иногда, по утрам, мы видели оригинальную парочку верхом на лошадях. Мужчина в чёрном костюме наездника, в высоком котелке на голове, и дама в белой развевающейся амазонке. Это было, как в сказке. Нет, хуже. Как в чужой заграничной жизни...
Особенно страдали мы от отсутствия друзей. Хотя, успели познакомиться и даже подружиться с несколькими очень интересными семейными парами. Одна пара, Володя и Нина, оба архитекторы, чуть постарше нас, были из Москвы. У них был сын, почти одного возраста с нашим сыновьями. Другая пара, Шурик и Валя, из Ленинграда. Учителя. Он - историк, а она преподавала математику. Сеня с женой были музыканты. Она - пианистка, а Сеня, как и я, скрипач. Наши домики стояли спиной друг к другу; и часто, вечерами, новые знакомые заходили посидеть, попить чайку. А иногда Сеня брал в руки скрипку и тогда сквозь неплотно закрытые двери далеко по посёлку эмигрантов раздавались страстные звуки "Чардаша" Монти, или "Цыганские напевы". Влад играл увлечённо, никого не замечая вокруг. А у меня, почему-то, подкатывал ком к горлy. Мне вспоминалась последняя ночь в Москве перед отъездом. Мы зашли пообедать в ресторан "Прага". В большом зале девушка играла на скрипке и переходила от одного столика к другому, играя что-то из классической музыки. Сергей, друг детства, который провожал нас до самого отлёта, кивнул скрипачке и она подошла к нашему столу, не переставая играть. Помню, как я опустила голову, не смея поднять глаз на девушку. Я боялась, что не сдержу слёз и расплачусь у всех на виду. Уже тогда я предчувствовала, что работать в симфоническом оркестре, играя на скрипке, больше не придётся...
Вечерами мы обычно собирались то у одних в домике, то у других. Травили анекдоты, вспоминали прошлое житьё, ругали партию и правительство, и конечно же мечтали, строили планы на будущее.
С ними было интересно и хорошо, но старые друзья не выходили из головы. Согревала надежда встретиться с Г*цкими, самыми близкими друзьями, которые выехали из страны на несколько недель позже нас. Но их всё не было, и не было...
А пока что, неожиданно мой муж нашёл работу. Правда, всего на четыре дня. Два часа в день. За 4 урока (8часов) он получил 200 миль. Одна миля - тысяча лир. Мы почувствовали себя богачами. Ещё бы, двести тысяч лир - огромные деньги! В какой-то мере, это было действительно так.
За деньги, которые муж заработал на первом уроке, 50 милелир, он купил 2 курицы, 1 кг докторской колбасы, 1 кг финского сыра и пачку натурального кофе. Ещё и сдачу принёс. В нашем деревянном домике был праздник!
Мы узнали, что организация, которая обеспечивала питание и проживание в деревушке, организовала автобусную трёхдневную поездку по городам Италии: Флоренцию, Венецию и Сан Марино. На двоих надо было заплатить 125 миль. И мы с мужем решили воспользоваться случаем. Кто знает, когда ещё мы настолько разбогатеем, что сумеем поехать туристами в Европу. Тем более, что поездка была, как говорится, all inclusive: автобус, гостиницы и еда - всё было включено в цену. Мы впервые уехали без моего отца и детей и, сознаюсь, меня грызли угрызения совести. Я старалась себя успокоить: всего три дня - и мы возвратимся. А дети ещё успеют побывать в Европе. И оказалась права!
Успокоив себя таким образом, мы оставили моему отцу и детям провиант и оставшиеся деньги и укатили.
Впереди нас ожидали суровые будни. Мы хорошо знали, что предстоит нелёгкая жизнь. На кон было поставлено слишком много: наша жизнь и будущее наших детей. Поэтому на эти три дня мы позволили себе позабыть страхи и волнения, окунувшись в прекрасный мир искусства и архитектуры Европы, о котором я грезила в мечтах в невыездной родной стороне.
Бананы в первый раз, по настоящему, я оценила в Риме.
Мы были в процессе нашей эмиграции. Римские каникулы - как я называла это прекрасное времечко. Прекрасное-то, прекрасное. А вот денежек у нас было совсем мало. То есть, почти ничего. Приходилось экономить каждую лиру (меньше советской копейки в конце восьмидесятых годов).
Жили мы, как я уже говорила, на побережье Средиземного моря, в часу езды от вечного города. В Рим нам приходилось ездить для оформления документов, чтобы ехать дальше, в Америку. В Джойнте проводили собеседование и ставили (а кому и не ставили) желанный штампик - пропуск, вовсе не в банановый рай, в Америку. Не все, правда, стремились в Штаты. Были и такие, которые ожидали право на въезд в Канаду и в Австралию. Но таких было намного меньше.
В Рим мы приехали рано утром. Вначале на электричке (зайцами), потом на автобусе (тоже зайцами). К середине дня с делами было покончено. Заветный штампик в кармане. И тут на нас напал зверский голод. Смотрим - продаются бананы. Прямо посередине улицы, на лоточке. И денег у нас хватило ровно на шесть бананов. А нас было пятеро. Каждый съел по банану. А шестой отдали моему младшему сыну. И что вы думаете? Ведь, все наелись досыта! С одного банана! Правда, младшему ещё хотелось... Четырнадцать ему было тогда. Аппетит был хороший. А у меня сжалось сердце: впервые не было денег, чтобы накормить досыта детей.
Времени до возвращения в наш домик было достаточно, чтобы посмотреть Вечный Город. Мы прошлись по старым улицам Рима. Каждый шаг по булыжной мостовой приводил меня в трепет: не верилось, что я иду по камням, по которым шли древние люди. Нас отделяло всего каких-то два тысячелетия! Уму непостижимо!
Мы прошли вдоль Коллизея. У его стен стояли столы, на которых были разложены разноцветные путеводители по Италии и Риму. Муж купили один на английском языке, который, кстати, очень пригодился для уроков, которые позже он давал сеньоре польского происхождения. Ей предстояло сдать экзамен, чтобы получить разрешение работать гидом по городу.
Нашим сыновьям особенно понравился фонтан Треви с вздыбленными лошадьми, которых укрощают морские тритоны: мы наивно приняли их за обнажённых геркулесов. Вот что значит, не знать историю фонтана! Теперь-то нам известно, что центре этого архитектурного ансамбля находится скульптура бога воды, повелителя морских пучин и океанов, Нептуна. Он гордо восседает в колеснице, выполненной в форме большой раковины, которую несут морские кони. Первый конь буйный и свирепый, как разбушевавшийся в шторме океан. Второй - тихий и спокойный, как морская гладь, которую не тронет самый легкий бриз. Эти фигуры олицетворяют противоречивость и переменчивость океана, а также его властелина Нептуна. Там ещё много аллегорических фигур, но не буду утяжелять подробностями свой рассказ.
В то время, почти сорок лет назад, Рим ещё не был так переполнен туристами со всего света, как сейчас, и нам удалось подойти близко к фонтану и хорошенько всё разглядеть. Насладившись великолепным видом, мы пошли к Испанской лестнице. Глядя на неё мне живо вспомнился эпизод с хорошенькой Одри Хэпбёрн в фильме "Римские каникулы", который я смотрела много лет назад. Кто же тогда знал, что и у нас будут Римские каникулы!
Позже, мы ещё несколько раз ездили все вместе в Рим. В то время можно было беспрепятственно пройти в Ватикан - город-государство, где больше половины площади занимают великолепные сады. Нет, мы не пошли в сады, к сожалению. Времени было совсем мало. Нас интересовал знаменитый Собор Святого Петра, сердце Ватикана и католицизма. Очутившись в главном нефе, украшенном произведениями искусства, мы пошли на звуки ангельского (как мне показалось) пения. Под огромным куполом Собора, вкруг стояли склонив головы дети и пели тихо и проникновенно. Мы замерли в восхищении. Когда они окончили пение, к ним подошёл служитель храма и тихо попросил удалиться. От красоты скульптур, фресок и мозаик, можно было задохнуться от восторга! Сейчас, пытаясь вспомнить всё это великолепие, перед глазами проносится фейерверк произведений искусства.
В конце ноября нам пришёл долгожданный "транспорт". Мы собрались всей компанией в последний раз в нашем домике. Праздновали день рождения моего папы. Было весело и немного грустно от расставания и оттого, что прожили ещё один этап нашей жизни.
Славное было это время. Если бы ещё не томились мыслями о туманном будущем... Но во мне была уверенность, что на новом месте, в новой стране, мы тоже не пропадём. Устроимся. И я оказалась права. Но до нашего прекрасного будущего нам предстояло пересечь океан и приложить массу усилий и стараний, не гушаясь самой тяжёлой работы.
Снова автобус. Аэропорт. 9 часов лёта. И, наконец, здравствуй, Америка!