На ратуше пробили полночный час, но одинокий прохожий уверенно, не таясь, шел по темным безлюдным улочкам, особенно опасными в этот час. Неясные тени, выступающие из подворотен, тут же прятались обратно, сливаясь с темнотой. Быстро, словно крыса шмыгнувшая под ногами, пробежала какая-то непонятная фигура, которой темнота придала уродливую форму. Один раз мимо притаившегося за углом Наемника, прошел ночной дозор, нарочито громко и от того устрашающе бряцая доспехами, высоко подняв раскачивающийся фонарь.
Наемник отпрянул за угол, прикрыв лицо полой плаща, и вдруг напрягся, почувствовав слабое движение сзади. Сжав рукоятку кинжала, он резко обернулся. Перед ним стоял одноногий Слепец, вперив в Наемника белесые бельма глаз. Острие отточенного лезвия уперлось в щеку Наемника. Ощерив гнилые зубы Слепец сипло прошептал:
--
А ты прыткий, как я поглажу. Обычно меня не так-то легко учуять, но все равно я бы проткнул тебя в нескольких местах, пока ты успел ко мне обернуться. Пойдем, тебя ждут в "Рогах Люцифера", и лучше тебе убрать свою штучку от моего брюха, если хочешь добраться туда живым и невредимым.
Наемник опустил руку. Слепец тоже убрал нож, спрятав его куда-то под лохмотья и повернувшись, пошагал через тесные дворы и темные подворотни, уверенно протискиваясь в тесные, едва приметные лазейки между домами и оградами. Не отставая от него, Наемник только дивился про себя: оказывается ночной порой у слепого калеки, как по волшебству появилась вдруг вторая нога, которая утром таким же чудесным образом пропадала. И Наемник подозревал, что ночная фея даровала Слепцу ночами не только ногу, но и зрение.
Наконец, изрядно проплутав, перейдя не одну зловонную лужу и попав в трущобу, они вышли к какой-то дощатой постройке с неожиданной вывеской, на которой было выведено название этого вонючего заведения и называлось оно ни много ни мало, как "Рога Люцифера", хотя, по мнению, Наемника намалеванные белой краской на деревянной вывеске рога, больше походили на лосинные, чем на неотъемлемую принадлежность князя тьмы. Наемник начал подозревать, что подобной небрежностью здешняя публика желала выразить свое презрение и полное пренебрежение к этому представителю зла.
В поздний час, когда все добропорядочные горожане спят, а городская старжа охраняет их покой, в этой дыре наступал самый разгар воровской жизни. Орали пьяные, визжали и хохотали шлюхи и над всем этим стоял в духоте кабака густой запах перегара, вони немытых тел и переброженного кислого пива. За одним из длинных дощатых столов сидел Паленый. Весь стол был отдан в его полное распоряжение, казалось никто из обитателей притона, не признававших ни бога ни черта, не осмеливался сидеть рядом с ним, или подсаживаться без его соизволения. Наемнику невольно подумалось, что здесь Паленый не то чтобы свой, а как никогда вписывется в обстановку "Рогов Люцифера", чем в "Трех монет", где смотрелся, как грязный уличный пес, что вальяжно разлегся у мраморного камина богатой гостиной. Среди сновавшего вокруг разбойного отребья, Паленый не выглядел чужаком, а органично вписывался в эту среду, потому что был плот от плоти от той швали, что обитала здесь. Наемника в открытую разглядывали, присматривались с известным интересом, прикидывая велика ли будет пожива с этого чужака, если подкараулить его где-нибудь в темном глухом местечке или вообще не выпускать отсюда. Те же из ворья, кто еще не успел залить глаза и был поумнее и понаблюдательнее, решал, будет ли добыча стоить тех хлопот, что доставит им этот чужак. Одежка на пришедшем была хоть и неприметной, но добротной, без всяких украшений. По всему было видно, что не воровской он. Держался уверенно, без тени робости и встретившись с ним взглядом, каждый подмечал, что за кажущимся равнодушием скрывалась решительность человека, дейсвующего не рассуждая. Было в нем некое достоинство, которое не стерпит оскорблений от кого бы то ни было и постоит за себя до конца. Задирать такого за сомнительную поживу себе дороже. К тому же кинжал на боку и короткий меч, пресекал на корню, возникавшие на его счет опасные умыслы.
Однако, внимание к нему здешних дам оказалось не столь кровожадным, но, конечно, не безкорыстным. Шлюхи прикидывали соблазнят ли его их прелести на столько, что он готов будет раскошелиться за ночь их дешевой любви. Но взглянув в его лицо, чья спокойная сила впечатляла на много больше чем красота черт, некоторые из распутниц подумали, что не взяли бы с него даже мелкой монеты, лишь бы побыть в его объятиях, зная при этом, что нисколько не прогадают. Слепец вдруг кинулся к какой-то толстухе с копной сальных нечесанных волос, но она и не заметила его, не спуская глаз с черноволосого мужчины, которого тот привел с собой. Пришлый, не взгялнув на нее, как впрочем и на других здешних дам с их потасканной красотой, а подошел к столу за которым восседал Паленый, сделавший в его сторону приглашающий жест.
Как только Наемник уселся на лавке напротив, к нему подскочил хозяин притона, человек лет пятидесяти, рыжий грязный крысеныш, жилистый, верткий и хитрый. Наемник, будь его воля, не то что заказывать, а даже прикоснуться здесь к чему-либо побрезговал. Но не показывая своего отвращения, он приказал принести пива. Хозяин шмыгнул к прилавку, мимо бочки из которой поил здешнюю публику и скрылся на кухне.
--
Ты что-нибудь узнал? - поинтересовался Паленый. - Надеюсь, ты честно отрабатываешь мои денежки?
Вернулся хозяин притона с глинянной кружкой накрытой густой крепкой пеной, поставил ее перед Наемником, но не отошел, а пробрался, обойдя стол, поближе к Паленому, что-то шепнув ему на ухо.
--
Разве ты заплатил мне? - заметил Наемник, отпивая пиво, оказавшееся довольно приличным, очевидно из-за того, что не было разбавленно. Паленый хмыкнул:
--
Верно, не платил. Но, прежде я должен удостовериться во что и куда вкладываю деньги. Ты, ведь, не пустомеля?
--
Капитан стражи считает, что ассассина убил ты, - проговорил Наемник.
--
Жирная свинья, - процедил сквозь зубы Паленый. - Когда-нибудь я выпущу ему кишки и начиню его же потрохами.
Наемник коротко взглянул на него.
--
Что тебе еще порассказал капитан? - поинтересовался с ухмылкой Паленый. Он был доволен, что его считают убийцей ассассина.
--
Я тебе уже уплатил свой аванс, ты мне -- нет. Ты все время говоришь, что я тебе должен, когда я начну считать твои деньги, которые ты мне так и не уплатил?
--
Оглянись? - насмешливо велел Паленый, обводя вокруг рукой. - Это не "Три монеты" и здесь наш договор, который мы с тобой заключили там, может потерять свою силу. Стоит мне сейчас щелкнуть пальцами и...
--
...и это будет последним, что ты сделаешь в своей жизни, - тихо закончил за него Наемник, смотря Паленому прямо в глаза.
Тот, поняв, что нисколько не запугал Наемника, насупился, играя желваками.
--
Ты такой же, как я, - глухо проговорил он, сдерживая ярость. - А я всегда был, либо сам по себе, либо с теми, кто безоговорочно подчинялся мне. Так почему ты со мной?
--
У тебя есть знатный покровитель, иначе ты не смог бы заплатить ассассину, что мешает тебе заплатить мне ту же цену?
Паленый понимающе взглянул на него. Наемник теперь стал ему понятен, а его желания и надежды предельно ясны, ведь будь он на его месте, он поступал бы точно так же.
--
Что у тебя на уме? Лучше бы тебе не соваться в мои дела, - благодушно проворчал он, а Наемник услышал за его словами нешуточную угрозу. - А я не поскуплюсь, чтобы купить твои услуги.
И Паленый кинул на стол перстень массивного золота, видно только что снятый с убитого. Наемник рассматривал его, не торопясь брать в руки. Зато трактирщик, не сводя с него алчного взгляда, нервно теребил свой грязный фартук, подавляя сильное желание схватить драгоценность. Наемник накрыл перстень ладонью, убрав его со стола.
--
Я должен дальше искать, кто убил ассассина? - спросил Наемник, одевая перстень на безымянный палец.
--
Не нужно. Смотри и собирай слухи обо мне. Если будешь нужен, я тебя призову.
Наемник допил пиво, встал и кивнув Паленому, вышел из "Рогов Люцифера". К нему тут же сунулся один из завсегдатаев притона с лицом плута и быстрым жуликоватым взглядом.
--
К вам сегодня повернулась удача, господин, - со скользкой улыбочкой проговорил он, заискивающе заглядывая Наемнику в глаза. - Но вы можете прищемить ей хвост и удержать подле себя подольше, если сыграете со мной в кости.
Не останавливаясь, Наемник оттолкнул жулика со своего пути, путающегося под ногами, словно вертлявая шавка. Он не сомневался, что за ним пойдут. Перстень, который видели все в "Роге Люцифера", не мог оставить равнодушным никого из тамошней публики.
Впрочем, всю дорогу до "Заботливого Тома" его волновало не столько это, сколько то, как заполучить при дворе герцога верного человека, слову которого можно было верить. Он уже прошел Ратушную площадь, когда услышал за спиной шорох и, резко обернувшись, успел заметить, метнувшуюся за угол, тень. "Превосходно!" - подумал он, обнажая меч. Интуиция не подвела его и в этот раз. На него тут же напали.
Подобный способ отвлечь жертву действовал безотказно, то есть, отвлекать мнимой опасностью и когда преследуемый, трясясь от страха и неминуемой беды, оборачивался на подозрительный шорох за спиной, на него нападали с другой стороны, всаживая в бок нож, а уж после спокойно обирали остывающее тело.
На этот раз произошло нечто непонятное. Жертва, как и ожидалось, оглянулась, но сходу перехватив руку с ножом, напавшего из-за угла, рывком развернула его спиной к себе, прикрывшись от второго нападавшего. Не ожидая от преследуемого подобной прыти, тот пырнул своего товарища, не в состоянии уже остановить силу своего удара. Однако ни удивиться, ни разъяриться, ни вообще что либо понять нападавший не успел, потому что жертва чиркнула его чем-то по горлу. И пока до незадачливого грабителя дошло, что оно располосовано, он завороженно смотрел, как не прерывая своего убийственно точного движения, Наемник метнул кинжал в того, кто отвлек его шорохом, и чья темная фигура появилась из-за угла, за которым он укрывался. Болезненный всхлип и глухой звук упашего тела, яснее ясного доказал, что смертоносный кинжал Наемника достиг цели. Прошел какой-то миг, а все уже было кончено.
Не обращая внимания на оседавшего, захлебывающегося собственной кровью человека, что зажимал ладонью горло, пытаясь удержать медленно уходящую с кровью жизнь, Наемник оттолкнул свой, некогда "живой щит", и пошел взглянуть на третьего. Отвлекающим оказалась молодая девица, лет восемнадцати от силы. Она смотрела на него неподвижными глазами в которых угадывалось удивление. Длинные спутанные волосы упали в сток с нечистотами и теперь, словно живые, шевелились по воле зловонного течения, этого неиссякаемого ручейка. Склонив голову на бок, Наемник рассматривал ее. Его кинжал засел ей под грудью. Наклонившись, он выдернул его и оттер об ее юбку.
История была стара, как начало этого грешного мира, когда Еве захотелось вкусить запретного плода. Этой дочери Евы тоже захотелось запретного, не принадлежащего ей и она подбила на преступление двух подонков, по-видимому, добивавшихся ее продажной любви. Собственно, на них ей было наплевать. Больше их жизни она желала заполучить перстень, который теперь Наемник бросил ей на грудь. Отвернувшись, он направился туда, куда шел -- в таверну Слима. С ним он должен был решить немаловажный вопрос: имеются ли у Слима при герцогском дворе хоть какие-нибудь знакомства?
Слим поминутно зевая, долго думал, скребя макушку:
--
Повар Роалд, только разве. Да его просить-то... надо очень хорошо просить, чуть ли не поклониться. Очень высоко себя поставил, как же! поваром у герцога. А то и ни за какие деньги не возьмется обстряпывать ваше дельце. Еще зеленщика Пшемеля знаю. Пшемель Броди с Речной улицы, что за городской стеной будет. Он два раза в неделю возит салат, редис и лук на кухню к Роалду.
Но Наемника это не устраивало. Ему нужен был человек из окружения герцога.
--
Что вы, господин! - Даже восхитился подобным требованием Слим. - Кто ж, из высокородных станет знаться с такими, как мы?
--
Может ты знаешь кого-то из их слуг?
--
Эти-то похлеще своих господ носы задирают. Чванливые да надменные, как буд-то сами из господ будут.
Намник поднялся в свою комнату ни с чем, он даже не представлял как ему подступиться к этой проблеме. Он решил прежде нужно выспаться, а потом решить так ли уж ему необходим соглядатай при герцогском дворе. Казалось, он только опустил голову на подушку, как его разбудили бесцеремонно громким стуком в дверь. Поднявшись, Наемник натянул сапоги, подошел к ней и рывком открыв, осведомился у невысокого чернобородого крепыша, какого черта ему нужно. Не то, чтобы Наемник был не доволен утренним вторжением, он был зол и не собирался скрывать этого. Но на раннего посетителя его грубость не произвела никакого впечатления. Прежде чем ответить, он окинул Наемника с ног до головы вызывающим взглядом.
--
Паленый требует тебя, желает увидеться. Так что, давай пошевеливайся и ступай за мной, - хрипловатым баском приказал он.
--
Я только что был у него, - буркнул Наемник.
Он понял, что перед ним один из приближенных Паленого о котором ему рассказывал Слим. Судя по описанию, это был тот чернобородый малый, что ошивался у городских ворот, следя за тем кто въезжал в город и покидал его.
--
Значит, Гарри нужно встретиься с тобой еще раз, - набычился Чернобородый и Наемник почувствовал, что если он заартачиться, то Чернобородый готов потащить его силком за шкирку и может быть даже, как следует побить его где-нибудь за углом для острастки, чтобы выместить на нем свое раздражение и чтобы знали, что приказам Паленого следует повиноваться сразу же, без всяких там отговорок.
--
Плащ позволишь прихватить? - Едко поинтересовался Наемник, идя на попятую не столько из-за того, что оценил Чернобородого как серьезного противника, а потому, что здесь, по большому счету, следовало разбираться не с вестником, а с пославшим его.
--
Бери, - хмуро бросил Чернобородый, заметно расслабившись.
И Наемник, захлопнул перед носом Чернобородого дверь. Теперь он знал его в лицо и было бы неплохо познакомится еще и с Тощим.
Наемника не встревожило то, что Паленый опять призвал его. Этот ландскнехт больше не беспокоил Наемника, он чувствовал его ревность и знал, что Паленый не верил ему. Ну так, и он тоже не стремился раскрывать перед ним свою душу и знал, что Паленый избавиться от него, как от возможного конкурента. Пока же, Наемник был нужен ему для каких-то своих делишек, но тут же уберет со своего пути, как только использует.
Чернобороды ждал его у стойки Слима, который угощал его пивом, что-то подобострастно рассказывая. Чернобородый слушал без всякого интереса, попивая себе пиво, но увидев Наемника, отставил кружку и вышел из таверны. Наемник направился за ним. Так они и дошли до "Рогов Люцифера" - Чернобородый впереди, Наемник чуть позади.
За прошедший остаток ночи, в кабаке ничего не изменилось, разве что стало потише. После бессоной ночи дух разгула заметно спал. Завсегдатаи притона расползлись по городу на свои рабочие места с которых кормились и в притоне не оказалось никого, кроме храпевших у изгаженой стены и у потухшего очага, нескольких, так и пе проспавшихся, пьянчуг.
Паленый сидел за тем же самым столом и, казалось, с ночи так и не покидал своего места за ним. Может быть, так оно и было, потому что стол перед ним был уставлен деревянными мисками, перемазанных соусом, с остатками еды, а взгляд воспаленных глаз был неподвижен. Молча, не произнеся ни слова приветствия, Наемник прошел к столу и сел туда, где сидел вчера, с ожиданем глянув на Паленого.
--
Что? - громко и с раздражением произнес Паленый. - Даже не поинтересуешься, зачем я тебя позвал?
--
Раз позвал, скажешь сам, - невозмутимо ответил Наемник, не выпуская Чернобородого из поля зрения.
Ему не понравилось, что тот устроился за его спиной на лавке у соседнего стола.
--
Хорошо, - процедил Паленый, не сводя с Наемника неподвижного взгляда, налитых кровью глаз. - Я скажу тебе... скажу, что Рыжий Пит вдруг исчез из города.
Наемник удивился, но не тому, что Рыжий исчез из города, и не тому, что это стало известно Паленому, а тому, что ландскнехту вздумалось искать его. Дверь резко распахнулась и в таверну ввалилось несколько оборванцев самой тупой и зверской наружности, что приходилось встречать Наемнику. За собой эти красавцы тащили прилично одетого человека, преуспевающего с виду торговца и зареванную девчонку, судя по всему, его дочь. Паленый обратил на вошедших свой тяжелый, полный безразличия, взор. Торговца грубо толкнули к столу так, что он упав на колени, уперся ладонями в земляной пол. Его лицо отекло от побоев, а одежда была разодрана. Девчонку, которой от силы, было лет четырнадцать-пятнадцать, без всякой на то нужды, крепко дкржали два дюжих разбитных молодца с похабными мордами, чуть ли не облизываясь на нее. Девушка была чистенькая, хорошенькая и такой невинной. На ней было добротное, скромное платье, а ее распущенные волосы, гладким шелковым покровом, падали на плечи и спину. Она смотрела на отца блестящими от слез глазами, уже догадываясь, что ее всесильный, уверенный отец не в состоянии оградить их обоих от этого ужаса, иначе она никогда не очутилась бы в этом гадком месте. Этому ребенку предстояло жестокое взросление и сломанная жизнь, конечнро если она переживет этот день.
--
Помилуй нас... прояви милосердие, молю... - ползал у ног Паленого отец девочки, уже немолодой мужчина чьи седые волосы слиплись от крови, глаза заплыли, а лицо искажали мука и отчаяние от предчувствия того, что ожидает не столько его, сколько его дитя.
--
Я тебе все отдам... ты же знаешь, я делаю все что в моих силах, чтобы вернуть тебе долг... - плакал он, обхватив сапог Паленого.
--
Мне надоели россказни про твои трудности, - отпихнул его ногой Паленый. - И мне надоело ждать. Прошел уже месяц, но ты не вернул мне ни полушки... - Паленый смотрел на несчастного, как на надоедливую муху, которую готов был прихлопнуть.
--
У меня неважно идут дела...
--
Сколько можно жаловаться и причитать? - Оборвал его Паленый. - Каждый раз, когда я присылаю к тебе за своими деньгами, ты только и делаешь, что начинаешь жаловаться, да давать пустые обещания. Однако же, если мои глаза меня не обманывают, ты все-таки сводишь концы с концами. Ты ведь еще не пошел по-миру, да? И вот я подумал, что пора тебя как следует встряхнуть и, может тогда, я получу не только свой долг, но и сверх того.
--
Прошу вас, добрый господин...
--
Опять ты за свое?! - Скривился Паленый. - Избавь меня от своего нытья. Но кажется я понял, что мешает тебе расплатиться со мной, точнее кто. Она, - показал он пальцем на девчонку.
--
Нет, нет, господин, - торопливо проговорил испуганный отец. - Она совершенно ни при чем, уверяю вас! Конечно же вы не способны причинить ей вреда, вы добрый христианин... Она еще дитя! Да, я одеваю ее, как подобает девице на выданье и трачу то, что удается наскрести своей торговлей, потому что она невеста и я, благодарению Господа, сговорил ее за состоятельного человека... Через три месяца свадьба и тогда, я все сполна заплачу вам, великодушный господин.
--
Что?! У тебя хватает наглости просить меня ждать еще три месяца?! - Паленый был разъярен и вдруг замолчав, задумчиво оглядел девушку, после чего с неприятным участием спросил: - Значит, замуж ее отдаешь?
И кивнул недоноскам, что держали девчонку, не отпуская ее ни на миг. Те живо подтащили ее к столу, под отчаянные вопли, рвавшегося к ней отца, и, швырнув на стол между Паленым и Наемником, начали задирать подол платья. Девочка заплакала, прижимая на бедрах платье и пытаясь отдернуть, не позволяя задирать его. Чувство стыда и ужас того, что с ней происходило, придавали ей силы сопротивляться двум набросившимся на нее недоноскам.
--
Не делайте этого... не делайте... я все отдам! Что ты хочешь... забирай все! Только отпустите ее! - Вопил отец девочки, рвясь к дочери из цепко держащих его рук трактирщика.
Конечно, два оборванца, лапающих и жаждущих дорваться до девственного тела, были сильнее девчонки и с глумливым смехом они просто разодрали платье на ней. Паленый искоса наблюдал за Наемником, невозмутимо наблюдающего за происходящим, но заметив взгляд Паленого, он негромко сказал:
--
Прекрати...
В ответ Паленый недобро усмехнулся.
--
Тебя никак проняло? Оказывается ты слишком чувствителен, чтобы выносить подобное зрелище? Или ты хочешь быть у этой девки первым? Не уж-то преживаешь из-за этого?
Тем временем двоим оборванцам удалось сломить сопротивление девушки. Когда одному из них надоело возиться с ней, он попросту ударил девушку кулаком в лицо и она обмякла, потеряв сознание.
--
Я убивал, но не ради потехи, - сухо произнес Наемник, пропустив мимо ушей оскорбительную насмешку.
--
Это не развлечение! - Взревел ландскнехт. - Он мне должен!
--
Ты так нуждаешься, что не можешь потерпеть трех месяцев? - Усмехнулся Наемник. - Глупо резать курицу, несущую золотые яйца, - пожал он плечами. - Глупо не дать старику устроить свои дела и спокойно выплатить тебе долг с причитающимися процентами.
--
Почему ты думаешь, что я брошусь делать то, что угодно тебе? - с вкрадчивой угрозой поинтересовался Паленый, не на шутку взвинченый.
Один из оборванцев встал перед оглушенной девочкой, возясь и торопливо дергая завязки своих штанов, тогда как старика отца трактирщик заставлял смотреть на все это, не позволяя отворачиваться.
--
Разве не ты нанял меня? - удивился Наемник. - И разве я теперь не принадлежу твоей шайке?
--
Ты ошибаешься в этом так же, как ошибался в тебе я, - растянул губы в злорадной ухмылке Паленый. - Ты крыса, таскающая из двух кормушек! К тому же ты отказался от моей платы, - и он швырнул на стол перстень -- последний дар Наемника девице, которая желала эту побрякушку больше жизни. - К тому же вдруг, ни с того ни с сего, Рыжий Пит исчез из города, почему-то, сразу после нашего разговора с тобой. Что ты теперь на это скажешь?
Наемник устало глянул на него. Опять надо что-то говорить? Разумеется, он мог бы убедить Паленеого, что верен ему как цепной пес, которого хозяин, призывая к себе, то и дело дергает за цепь. Но он не выспался, устал от разговоров и понял, что иметь у себя под боком Паленого, склонного к перепадам настороения, хорошо осведомленного и способного сложить два и два, очень хлопотно. В общем-то, все и так было ясно: Паленый больше ему не нужен. Видимо, к точно такому же выводу пришел и Паленый, потому что повинуясь его незаметному знаку, позади Наемника вдруг появился Чернобородый.
Вскочив, Наемник перехватил кулак Чернобородого занесенный над его головой, и свободной рукой выхватив, метнул нож, что вошел по рукоять в горло Паленого. Резко ударив Чернобородого головой в переносицу, он заставил его отшатнуться и отступить. Не давая ему инстинтивно прижать ладонь к разбитому лицу, Наемник, все еще удерживая за его руку, рванул на себя и вцепившись в горло, резко вывернул кадык. Отшвырнув бившегося в конвульсиях Чернобородого, он с силой пнул, пристроившегося к девочке вонючего оборванца. От удара оборванец повалился было на девочку, но уперся руками о стол и оттолкнувшись, собрался повернуться к Наемнику, однако впечатанная в его голый зад ступня, заставила его удариться самым чувствительным сейчас, возбужденным местом о край стола и пока он, сдавленно крякнув, парализованный болью, осдеал на пол, хватая ртом воздух, Наемник с силой приложил второго оборванца головой об стол так, что тот повалился на пол с разбитым лбом.
Те кто в это утро находился в таверне "Рог Люцифера" смотрели на происходящее, открыв рот, еще не придя в себя от изумления. Конечно, для такой публики драки были не в новинку и даже делом, вполне, обыденным, но такого не видел ни один из них. По тому, как четко и стремительно произошло это избиение, стало ясно, что Наемник не просто ландснехт, а мастер боя. Его движения были настолько отточены, скудны и неуловимы, что кровавая банальная драка показалась даже красивой, возвысившись до искусства.
Трактирщик быстро убрал свои цепкие бледные пальцы от лица старика-торговца, отступив от него под тяжелым взглядом Наемника. Разбуженные шумом, проснулись некоторые из пьянчуг, что храпели у стены. Судя по их глуповатому виду и бессмысленному взгляду, который они, оглядевшись, вперили в Паленого, было видно, что они приняли все это за продолжение своего пьяного бреда, что видели во сне. Это-то было как раз понятно, потому что до других тоже как-то не доходило, что Паленый мертв. Слишком уж быстро все произошло.
--
Если кто-то хочет что-то сказать, самое время, - проговорил Наемник, стоя среди поверженных противников и внимательно оглядывая оставшихся, но ответом ему было гробовое молчание.
--
Тогда за работу, бездельники! - гаркнул Наемник так, что до сих пор еще не опомнившаяся воровская братия подалась из таверны, кто куда, шмыгнув в разные стороны и как чумные крысы от пожара, разнося, потрясшую весь воровской мир Клербо, весть о том, что Паленый убит.
Так в утро прибытия герцогини, Клербо перешел к новому хозяину.