В первый день в Академии я пришел пораньше, задумав занять место в дальнем углу возле окна. По коридорам уже ходили старшие ученики, расходясь по своим аудиториям. В аудитории 1-Б в первом ряду уже сидела девочка с розовыми волосами, прилежно сложив руки на парте. Буркнув ей "привет" и не дожидаясь ответной реакции, я прошел к намеченному мной месту, где и сел, наблюдая за входной дверью. Постепенно аудитория начала заполняться народом, по большей части незнакомым. Клановые дети начали появляться ближе к началу урока. Первой пришла Ино, подсела к Сакуре и они начали весело щебетать, похоже, они познакомились еще до Академии. Следующим пришел Шино, серый плащ с высоким стоячим воротником, мешковатые штаны, черные очки, руки в карманах, почему-то мне всегда казалось, что он похож на рэпера. Он тихо прошел вдоль стены и занял место в последнем ряду. Чоджи вошел в аудиторию, хрустя чипсами, кто бы сомневался? Парень был весьма толст, но упаси меня Ками упомянуть об этом при нем. Он занял место в третьем ряду. Вошел Саске, оглядел аудиторию, увидел меня на крайнем месте последнего ряда, раздраженно цыкнул и сел прямо передо мной, уставившись в окно, явно копируя чье-то поведение. Среди присутствующих девочек прокатилась волна легкой заинтересованности. Вот значит как Саске положил начало своему фан-клубу. Тихой мышкой в аудиторию просочилась Хината и села на край второго ряда, уперев взгляд в парту прямо перед собой. О Кваннон, какая же она маленькая! В прошлой жизни я всегда хотел, чтобы моя дочка была похожа на Хинату, но увы, не тот фенотип и не те были характеры у родителей. Зевающий Шикамару вошел прямо перед сигналом к началу занятий, и, заняв место в середине последнего ряда, сразу же притворился спящим, но я чувствовал его собранность и то, как он исподтишка оглядывает аудиторию и учеников. Вошел Ирука, прошел к своей конторке, и уже начал было представляться, когда в коридоре раздался топот и в аудиторию влетел запыхавшийся Киба. Он тяжело дышал и опирался на дверь, всем своим видом демонстрируя, что бежал всю дорогу до Академии. Его выдавало только отсутствие запаха пота, неизбежно выступившего бы в случае пробежки в меховой куртке. Щенка его было не видно, либо прятался, либо Киба его сегодня с собой не взял. Хотя возможно Акамару еще не является его партнером. Слегка повозмущавшись для порядка, учитель велел Кибе занять место и продолжил речь. Сначала провел перекличку, выяснилось, что в нашем классе тридцать шесть человек, а где тогда остальные? На площади была толпа человек двести, не считая клановых. Потом он представился, наказав звать себя Ирука-сенсеем, сказал, что будет вести у нас теорию чакры и историю Конохи, а также будет нашим куратором, раздал расписание занятий на неделю и толкнул пламенную речь, являвшуюся короткой выжимкой из вступительной речи Хокаге, про Волю Огня, чесь шиноби и великую ответственность перед деревней. Говорить у него получалось не в пример лучше, чем у Старого Обезьяна, даже Шикамару перестал притворяться спящим и приподнял голову. Закончив речь, Ирука-сенсей поинтересовался, кто из нас знает что такое чакра, как ни странно, даже многие клановые начали чесать в затылке, кроме Чоджи, который не отрывался от поглощения чипсов, и Кибы, которому, похоже, на это было искренне пофиг. Шикамару, судя по эмоциям, явно знал, но не отрывался от коллектива, изображая на лице усиленную работу мысли. Саске держал морду кирпичом, но в душе был слегка не уверен в своих знаниях. Сакура и Ино обе не знали, но обе лучились жаждой знаний и предвкушением интересных сведений. Хорошая все же штука - эмпатия Девятихвостого! Хината знала, но стеснялась сказать. Хиаши - гад, так замордовать ребенка это надо уметь, и пофигу, что он руководствуется самыми лучшими побуждениями. Девочке еще шести нет, а у нее уже комплекс неполноценности в полный рост. Между тем, так и не дождавшись ни от кого ответа, Ирука-сенсей вкратце объяснил нам, что же такое чакра, пообещав вернуться к этому вопросу подробнее на следующих занятиях. По официальной версии Академии, чакра получалась путем смешения духовной и телесной энергий в равных пропорциях, телесная энергия вырабатывалась и увеличивалась путем физических нагрузок, а духовная - напряжением силы воли. Полнейшая чушь, замешанная на полуправде, давала в итоге вполне рабочую версию, хотя и не без огрехов. Большинству ниндзя для спокойной работы хватало и этой информации. Закончив лекцию, учитель спросил, кто уже может чувствовать чакру, тут уже руки подняли около четверти класса, в том числе все клановые, ну и я до кучи. Увидев мою поднятую руку, Ирука слегка удивился, но потом, что-то прикинув в уме, успокоился. Объяснив, что надо делать, чтобы почувствовать чакру, он показал нам печать концентрации, детально показав, как и в какой последовательности складывать пальцы и для чего она нужна. Я на пробу сложил руки в незамысловатую конструкцию печати, в надежде понять, как это работает. Чуда не произошло. Мой контроль не возрос до немыслимых высот, Очаг не начал вырабатывать чакру немыслимыми объемами, ток чакры в каналах не ускорился, не замедлился, и даже не стабилизировался. Печать оказалась простым кинестетическим якорем, нацеленным на привязку определенного состояния разума к определенному положению пальцев. С таким же успехом я мог скрутить фигу и направить ее большим пальцем в ухо. Уже сознательно ориентировав Очаг на создание чакры, я вновь попробовал сложить печать. В этот раз кое-какой результат все-же был. Со сложенной печатью Очаг реагировал на мои команды аж на целых три миллисекунды быстрее. Видимо, сработала еще из прошлой жизни приобретенная причинно-следственная связь "печать -> техника". Ну, основное направление работы понятно, формируем условный рефлекс "сложил печать - чакра пошла, убрал печать - чакра прекратилась", как у собачек Павлова, дабы полностью исключить из процесса участие сознания. Если остальные печати действуют так же, тогда становится понятно, как Хаку одной рукой печати складывал. Между тем, почувствовать чакру с первого раза ожидаемо ни у кого не получилось, клановые дети поголовно знали печать концентрации и даже имели некоторые зачатки рефлекса, остальные же, раз за разом складывали печать, громко возмущались, что ничего не получается. Ирука-сенсей довольно быстро и профессионально угомонил недовольных, объяснив, что с первого раза не выходило даже у Хокаге, чем заработал надменный хмык от Учихи. Ну-ну, братец, ты у нас, конечно, гений и все такое, но я-то видел, что такое объяснение тебя здорово успокоило. После этого все до конца занятия чинно-благородно занимались каждый своим заданием, кто не мог чувствовать чакру - попытками ее почуять, кто мог - печатью концентрации, а клановые - кто чем. Ино, Хината, Киба и Шино - тренировками, Чоджи - чипсами, Саске - разглядыванием пейзажа за окном, Шикамару бессовесно дрых, на этот раз по-настоящему, ну а я с интересом наблюдал за всем происходящим в классе, делая вид, что тренирую печать концентрации.
Вторым уроком шла физкультура. Нас выгнали на полигон с простенькой полосой препятствий, учитель представился Мизуки-сенсеем, сказал, что будет вести у нас физкультуру и позже тайдзюцу, произвел перекличку, и загнал нас на полосу препятствий с целью проверить наши физические данные. Полосу мы преодолели кто как, слава Ками, полоса препятствий была достаточно широка, чтобы мы на ней не толпились. Первым пришел Киба, за ним Саске, Чоджи и Шино ближе к середине, Ино - ближе к хвосту и я - замыкающим, прямо перед Хинатой. Шикамару учителю пришлось загонять на полосу фактически пинками, где он, упав за второй полуметровый барьерчик, так больше и не поднялся. Со всего потока только я и Саске не запыхались на финише, я - потому, что берег дыхание и никуда не торопился, а Саске потому, что всю дорогу активно усиливал чакрой мышцы и даже при этом уступил Кибе, который пробежал полосу честно, без читерства. Контроль у Саске был так себе, при каждом движении от него расходилась небольшая волна чакры, так что хотя физически он почти не устал, еще один такой забег он не осилит. Нацепив на лицо надменное выражение, всем своим видом говоря окружающим "мне эта полоса - на один зуб", внутри кипел, как забытый на плите чайник. Тем временем, после того как все восстановили дыхание, Мизуки-сенсей показал нам несколько элементов какой-то гимнастики, поставил нас разминаться, следя за тем, чтобы все выполняли движения правильно.
Когда разминка, довольно продолжительная надо сказать, закончилась, учитель дал нам небольшой перерыв, в течение которого раздалось несколько вопросов на тему "когда будет тайдзюцу?". На что Мизуки-сенсей ответил, что не раньше, чем мы достигнем приемлемой физической формы, которая у нас на текущий момент - совершенно неудовлетворительная. После чего началась настоящая тренировка - бег по кругу, отжимания, приседания, турник и некое подобие шведской стенки. Под конец занятия даже Шикамару, успешно откосивший от половины упражнений, едва дышал.
После физкультуры был обеденный перерыв, на который кто ушел во двор, кто на крышу, а кто, как я например, вернулись в аудиторию. Бенто у меня с собой не было, так что я, громко побурчав животом, заработал несколько жалосливых взглядов от девочек и сочувствующий - от Чоджи, разжился половинкой монументального бутерброда по-Акимичевски. Все-таки Чоджи - классный парень, мы ведь с ним даже толком не знакомы.
После обеда была каллиграфия, после физкультуры, ага. Вел ее какой-то дед, он вроде даже представился, только я не расслышал, даже со слухом Кьюби, хотя я толком в его бурчание и не вслушивался. Хотя обед был достаточно долгим, народ думал о чем угодно, только не о кисточках и иероглифах. Чоджи опять чем-то хрустел, мешая спать сидящему рядом Шикамару. Деду, похоже, было абсолютно фиолетово, чем занимаются его ученики, он самозабвенно рисовал на доске кандзи, сосредоточенно бурчал себе под нос объяснения (мне очень хотелось думать, что именно объяснения), вытирая доску, примерно, раз в пять минут и рисуя новый иероглиф.
Четвертым занятием шла история Конохи, которая прошла без эксцессов. За день дети вымотались морально и физически, и только Сакура старательно конспектировала лекцию Ирука-сенсея, о чем-то сильно сожалея. Наверняка о том, что абонемент в библиотеку начнет работать только через четыре дня.
Придя домой, помывшись, постирав потный костюм и повесив его сушиться, я съел ужин и завалился спать, забив на ежевечернюю тренировку контроля чакры. Очень уж насыщенным выдался первый день в Академии.