Улица в скорлупе дождевых спекторных ощущений. Отрезав назад буквально сантиметр, можно разрезать себя на витражи пыльных храмов. Скоропостижно мокрота пейзажа растворилась в объективе фотоаппарата. Задержав дыхание сейчас, он очнётся уже в паутине истории. Вне паутине исторических молчаний на распятом северном сиянии. Девушка с ассиметричной структурой взлохмаченных волос навела объектив на дерево, которое заплутало в сути молодых побегов бамбука. Она произвела меткий выстрел в его стойкое, со сладковатыми вкрапинами рисового трепета, сердце. В секундное осознание выстрел обратился в отражение, грань кристаллического расфокуса. Девушка, у которой тёмно - серый цвет обрёл каждые три локона. Чёрные останки расползлись на каждые вторые от левого уха. Ещё несколько волосков были обречены каштановым духом. А корни волос на пять сантиметров дышали белоснежным цветком, будто молоко вперемешку со снегом, поклоняющимся в ресницах впечатляющего сна северных путей. Девушка совершила ещё несколько выстрелов летящих мимо прохожих. В вертикаль переполненных дымкой грусти миндалевидных глаз дождя. Вглубь читающих портретов. После расплетения узлов сознания она с мягкой улыбкой отправилась домой.
Традиционный азиатский дом, вход которого захватил во власть ловца снов. Он обладал каждой дверью этого дома. Стены её комнаты хоронили расшарконный размах вееров. Стол затмил географические точки фарфоровых статуэток: Будда, бог удачи и богатства Мелло, мифические сотворители Неба и Воды, понимающие драконы и успокаивающие флюиды мудрых черепах. Черепахи медлительны от того, что им ведомо достаточно многое. Быстрота ни есть прогресс. Прогресс - это детальная точность. А детальная точность упивается только лишь медленными познаниями своего пути.
Девушка села за ноутбук, в котором проделала несколько отверстий в корпусе. Туда вставлены благовония. Поза лотоса. Несколько растягивающих мантр и она выходит во всемирный склад. Вот только склад чего: уникальной, незапятнанной чужой слюной информации либо же поддельной перекличке нынешних обитателей. На экране преобразилось письмо со следующим содержанием:
"Доброго времени суток, не услышанный автор!! Имею честь сообщить, что ваш рассказ допущен к участию конкурса "Вскользь произнесённый". Сообщите ваше имя и фамилию. Успехов в творчестве! До свидания!"
Она снела голос с предохранители, печатая при этом ответ.
Одной рукой Часика ещё что - то печатала, стуча по клавишам, подобно шаманским приданиям бубна. Другой же - вертела статуэтку, словно жадно питаясь её вдохновленной аурой. Тонкий налёт тишины развел настойчивый телефонный звонок.
- Алло! Да, я обладаю знанием, где открывается кофейня с таковым названием. А какова тематика "распахнутой пристани"? Да, я совершу подборку своих фото пейзажов и отправлю вам по Е-мэйл. Пока!
Часика спустилась в подвал по расхляпоной лестнице, напоминая своими раскромсынами жестами статуэтку забытую сызнанки бамбука. В сумрачных переплетеньях мрачных созвучий она вырывая из себя душу и украшала ею фотографии. Девушка сняла оковы с шеи в виде фотоаппарата и присела пересекать взглядом на матовой плёнке, подыскивая неповторимую боль пейзажа сквозь нити философии дождя. Часика отложила в неприкосновенную сторону некоторые фото. Затем отлепила их от пронзительности пыльных пальцев и фантомно отправилась наверх.
Полдень следующего дня. Часина раскрашивает воздух в поверхность кожи. Она ступала ни одна, а со знакомой. Между ними сфокусировались слова.
- Как там твой рассказ?
- Жду ответа от жюри уже вечность.
Послышался звонок.
- Алло!
- Часина - Сан?
- Да, это я.
- Приносим свои сожаления, но ваше произведение не соответствует параметрам рассказа. Вы написали повесть, а выдали её за рассказ.
- Но предварительный просмотр признал в моих строках рассказ и принял к участию. Это было вчера. Что произошло, не понимаю!!!
- Мы не говорим, что ваш рассказ плох и не подходит нам. Мы говорим, что у вас написана повесть, а мы с повестями не работаем.
- Разделить свет и тень может только глупец, ведь это всё равно, что разделить человека с его сердцем. Знаете, для меня одна фраза, разбросавшись по листку бумаги уже творчество и вовсе мне плевать что это: рассказ, повесть или очерк. Это - творчество! Это - часть моего сознания и осколок подсознания.
Ухо охладело гудками.
Вернувшись домой, она захоронилась медитацией. Дымка благовония срезала не нужные спайки души, так как прохожие норовили влезть в неё и оставить там свой опознавательный знак. Тем временем ночь растелилась по улицам города окликом бездомной заповеди. Ночь желала прострелить стекло окна своим коротковидным взглядом. Часина резко открыла глаза и достаточно быстро распыляла туман шагами, идя по затемнённому асфальту. Неожидаемо путница сансары осязала зов незнакомца. Не опознав звуковую гамму, Часина обернулась. Поодаль девушка узрела свору тумана. В нём заплутал чей - то облик. Неопознанная тень играла голосовыми коллейдоскопными спайками. Какое - то свечение прощупывала оболочку туманных суток. Это свечение подбиралось к ней всё ближе. Затем глаза перемазались светом. Часина отчаянно сопротивлялась непредвидимому размаху ночного солнца. Как только она поборола беспроблеснувшийся очаг света, оказалось, что девушка пробилась сквозь лабиринт закоулочных погрешностей и обитает в своей кровати. Она рассеяно обрасывала комнату дымкой своих закрытых от чужаков зеленых раскосых глаз. Этот пространственный обыск сопровождался загнанным под ноготь дыханием. Встав с кровати, она мягким пониманием освободила свои любимые статуэтки от засохших иероглифов истории. Часика прикоснулась к их трепетному сну, поздоровавшись с каждым на языке его земель.
Обсыпая своей аурой, пошаговый маршрут, она вошла в только что пробудившеюся кофейню "распахнутая пристань".
- Извините, а где я могу отыскать администратора? Меня зовут Часика Хонто.
- А да, администратор вас уже с утра ожидает. Его кабинет находится прямо и налево. На двери надпись.
- Искренне благодарю!!
Безкомпромисно отыскав кабинет администратора, она вошла внутрь.
- Здравствуйте! Я, Часика Хонто. Мы договаривались о встрече.
- Здравствуй, Часика. Можешь присесть.
- Нет, я потаю. Так что по - поводу моих фото? Я недавно получила странное послание, якобы фотографии не подходят дозволенной тематике вашей кофейни. Это так?
- Нет, наверное, это какой - то сбой компьютера. Ваши фотографии взаимодействуют с кофейней. Мы их берём.
Прошла неделя. Утро переливалось сюжетными вертикалями воспоминаний. Звёзды отлили свои следы на уставшей небесной тропе.
- Часина, к тебе пришли.
Произнёс младший брат, призывая к скоропостижному пробуждению. Два стука в дверь ввели в сознание.
- Входи, Сомма!
- Привет.
- Доброе утро! Что случилось?
- Вот, смотри.
Сомма протянула ей кучу фото, которые сейчас должны были рассшаркивать сердце о вечности в маленькой кофейни у берега реки. Часина вцепилась в фото, жадно воссоздавая их появление.
- Они же должны быть в кофейне?!
- Да, я их там и обнаружила. Только вот эти фото находились в мусорке. Кофейня избавилась от них, вот так, просто выбросив.
- Просто выбросив меня!!
Часина врезала в себя статуэтки, стоящие на столе. Лекарство только в них. Обитая среди древних находок, сама ощущаешь себя буддийским монахом, который постиг мудрость совы, мягкость и спокойствие воды, бесшумность и лёгкость воздуха, осознание, понимание земли.
Вечерних крон коснулись провода безнадёжных ловушек. Часика отпечаталось в линиях асфальта со знакомой. Выстуживая каждую чакру пейзажа по средствам фотокамеры, преобладающего щепоткой предчувствия. Эта щепотка подсластила кровь, но оттенила рассудок. Что - то произойдет!! Событие сокрушительностью обрежет слова на полузвуке. Прозрачной дымкой оцепенеет рассудительность по ту сторону борьбы. Часика приметила, сквозь душу фотоаппарата, людей не подобных на обычные субъекты. Это были якобы люди. Оболочка отлита людских обитателей, но их глаза проникали в суть потаённых печалей. Глаза прохожих напоминали тигра в капкане. Сосуд полон боли. Она так и покрывает край стеклянного сосуда. Вроде опустошен, вроде бы полон взахлёб. Незнакомцы разлиты в какой - то чёрной пыли со дна раскорёженных вен. Улыбка печальной повести покрывала лица. Тьма кружилась поверх отрубленных голов. Она отклонила объектив в сторону. Часика с очарованной смутой разглядывала их лица, оборачиваясь по сторонам мира.
- Что происходит?
- Часика, ты о чём? Что происходит?
- А ты разве не видишь?! С этими людьми что - то не так!
- По - моему, всё так. Люди как люди.
Внезапно позади распылился голос с тяжеловатой резкостью.
- Купи билетик!!
Часика вздрогнула и обернулась. Девушка взглянула на продавца заточенным взглядом кобры, готовящейся к атаке.
- Я не играю. Это глупо и бесполезно. В этой игре нет победителей.
- А я куплю билетик. Но!!!! Выберешь его ты. Ту же везунчик. Пока Сомна расплачивалась, Часика заворожено глядела на прохожих.
- Выбирай!
Часика мягко коснулась одного лотерейного билета, словно солнечным теплом. Неожиданно Часина впустила в свои уши тот зов. Билет залёг на асфальт. На другом конце улице она видела свечение и туман безмолвный. Часика охватила крылья порыва и побежала. Временами она прерывалась на проезжую часть. Затем упала. Свечение начало приближаться к ней. Подняв все камни мыслей, она продолжила бежать. И вот девушка уже забежала в свой дом, наглухо хлопнув дверью. Часика просочилась в подвал, не помня своего ажиотажа из вне. Стены покрывала терпкость ладоней, расставляя точку опоры ржавой иглой. Рассматривая фото, она уловила незнакомца, который постепенно приумножал свой тонн где - то затерявшись на горизонте. Вдруг голос брата обстрелял уши.
- Часика, звонила Сомна и просила передать, что билет оказался везучим.
- Мне плевать.
Прошептала она завеявшим тембром.
- Странный путник сансары!! Зрачок помещён в ромб зелёного цвета, а в уголках этого ромба выгрованны фиолетовые капли. И вновь это свечение на его ушах. Что это? Странный путник сансары!
Прошла неделя. Часина сидела на столе в кухне и броско упивалась какао, которое раскрывалось кляксами в воздухе. Они перемешивались с криками из глубины и оседали слоем непонимания на размышлениях. Рядом с Часиной притаилась газета с заголовком на первой странице:
"Фальшивые "выигрышные" лотереи наполнили город смятением."
Под заголовок опустились некоторые строки статьи второсортного журналиста:
" Одна из таких псевдопобедителей, Сомна Лонсо, сегодня дала нам интервью, в которое вложила всё своё негодование и горечь соблазна".
Осушив чашку, она отправилась обратно в спальню. Часина пала перед порогом сна. Только ближе к ночной перебинтовке, она вырвалась из прожженных когтей сновидений. Спустя некоторое время после возвращения, Часина уловила зов. Но теперь девушка окропила себя этим зовом и начала безмолвно преследовать его, проглатывая следы. Спустя несколько минут Часина оказалась подле реки. Между ночью и вечером она раскрыла мерцающее присутствие того самого путника сансары. На его ушах виднелись маленькие горящие свечи фиолетового цвета. Они стояли на крохотных подсвечниках.
- Этот голос принадлежит тебе? Ты меня звал? Я, в принципе, не знаю, звал ли ты меня либо это было предназначено кому - то другому?!
- Нет, я не обладаю столь мирным гортанным инструментом. Тебя призвал он!
Незнакомец указал на гладь заброшенной интересами личностей и внезапно моё дыхание растянулось, слиплось в иедино после разжижжения сфокусированных тлеющих взроков. Перед ней нависал олень. Благородно рассыпая на неё отблеск разбитых напрочь чакр. Олень вновь иссушил воздух своим зовом. На мягких рогах стояло множество зажжённых свечей, как у странного путника. Часина подкралась к нему, разбив пространственную подоплёку. Прикоснувшись к необыденному носителю бездомной гармонии, она будто ощутила связь с этим парнокопытном. Девушка видела себя помещённой в иные тела, в исчезнувшие расы. Другая плоть заглатывала её без остатка. Кровь переливалась из сосуда в сосуд. Часина оттащила руку от величавого оленя.
- Я вспомнила все свои реинкарнации. Такое ощущение, что мои руки дотронулись до колеса сансары. Будто я точка нулевого потока. Один сосуд заменяет другой, но содержимое остаётся, как и прежде нерушимым.
- Вынужден оборвать монолог красноречивой буддистки, к сожалению. Я - кармолог. Моё имя - Ими Хантай.
Вдруг река затрепетала от предвкушения появления гостей. Из воды появилось несколько субъектов: две девушки и парень.
- Здравствуй, Часина - Сан! Мы все происходим из рода кармологов. Моё имя - Эки. Справа от меня - Кирай, слева - Цунэтай.
- Здравствуй. Кто вы такие? Кто такой кармолог?
- Кармолог...
- Позволь я ей всё яростно объясню.
Пересекла слова Ими брюнетка Эки.
- Кармолог приходит на землю лишь в сугубо крайних случаях. Сейчас именно такой, как ты уже поняла. Мы - хранители кармы. Мы её исполняем. Запоминаем все поступки человека, и затем он, переродившись, искупает свою погрешность и покрывает бинтом раны предыдущего воплощения.
- Ну, а я - то здесь причём?
- Дослушай и ты поймёшь. Терпение приносит осознание. Смысл в том, что люди разделяются на три категории. Есть те, кто обладает лишь теневой стороной сердца. Есть те, кто хранит в себе сердце светлых монет. Но также есть и комбинированные обитатели. На Земле всегда были в меньшестве теневики, но теперь начали происходить изменения. Всё чаще рождаются теневики, отсюда идут корни самоубийств, убийств и иных негативных свершений человеческой расы. Они обретают силу. Сейчас теневики начинают наносить налёт на две оставшиеся категории.
- Я понимаю, я видела их. Теневики странные: тёмные, завуалированные. А я кто: теневая сторона или комбинированное сердце?
- Ты - теневик. Светлая сторона тоже здесь, на Земле.
- Правда? А мы схожи? И, в чём отличие той или иной категории?
- Вы похожи, словно близнецы. Но так бывает не всегда. Стороны могут иметь разные внешние данные, но быть прирученными к одному сердцу, с различных сторон. Светлых монет - это везунчики судьбы. А тени наоборот, им всегда невезёт. Мало что получается. Чаще всего именно они режут вены или бросаются в воды тёмных порывов. У комбинированных всё зависит от воли и разума. А светлые в основном добры, но и они не исключаются из списка убийц или неудачников.
Часина осела у оберега реки, переплетая пальцы в мелких камнях.
- То есть я ничего не смогу сделать?! Я - неудачница навсегда. Чего же вам нужно от такой неудачницы, как я? Других не нашлось? Я же ничего не могу!! Ничего...
- Были другие, но они оказались слишком слабы. Они в глубокой непроходимой депрессии. Для них уже всё закончилось. А ты до сих пор борешься и не намерена сдаваться. В тебе есть борьба. Ты, подобна заряжённому револьверу, который на точке выстрела. Который вот - вот ... прозвучит выстрел, спасающий путника.
- Но... чем я способна помочь?
- Ты в силах впитать теневиков в себя и бороться с ними уже внутри. Другие бы сломались, а ты в состоянии побороться. Мы тебя не заставляем. Не хочешь - не делай, ведь ты можешь не справиться и стать кровожадным воином, либо ты просто умрёшь. Наверное, ты хочешь поразмышлять??
В туже минуту девушка вспомнила все свои неудачи, обиды и унижения, сопровождающееся изглоданной болью. Всё это началось с детского сада, пролегло сквозь школы и вертеться на данном отрезке жизни. Она поняла, что это никогда не пройдёт и с размахом выбросила из себя фразы:
- Я согласна пойти на риск. Но как я смогу распознать теневиков в толпе? Да, тогда я их узнала, но вдруг я ошибусь? И как я заберу их внутрь?
- Возьми это!
Кротко произнёс Ими Хантай, протянув чёрную коробочку. Часина открыла коробку и уловила там присутствие морской звезды. Она была соткана из белого молока с обрывками льда. В самом центре невозмутимо возлегла клякса фиолетовых чернил. Она мягко растекалась по всей поверхности морского антиквариата. Клякса доходила до кончиков щупальцев звезды. Затем скоротечно возвращалась в середину. Это напоминало биение сердца, которое отжимает кровь.
- Это "разброс нары". Если сторона твоего сердца светлых монет, то она бьётся равномерно. Ежели "разброс нары" начинает извиваться с нарастающей тревогой, то перед твоими глазами носитель комбинированной стороны. Ну, а когда она ощущает безликость теневиков, то западает в безумие одинокой цитаты. "Разброс нары" буквально неистово разжижается по поверхности. Клякса прокладывается через край. Такая есть у каждого кармолога. Только меньших масштабов. Вот, смотри!
Эки чуть ли не сорвала с намёком трепетности медальон. Выглядел он следующим образом: Это была скорлупа некого более менее немаленького грецкого ореха.
Затея открыть эту чудную оболочку странствующего медальона, Часине отравляла кровь самым небесным ядом. Пронзив скорлупу взглядом красноречивых капканов, она резко открыла скорлупу ореха. Внутри на мягкой подушечке дремала такая же морская звезда, как и преподнесённая прежде Часине.
- Этот "разброс нары" дан нам с рождения. Туда вплетены пряди наших волос, поэтому она для нас, как дополнительный орган чувств. У людей - зрение, осязание, обоняние, слух и так далее. А у нас всё это и ещё "разброс нары".
Часина захлопнула скорлупу и возвратила медальон веков в руки Эки - Сан.
- Теперь иди, а то уже начался рассвет. Пора! Через восемь дней ты вновь в ночь придёшь сюда. А дальше будет видно, что останется с миром кармических течений.
Эки достала из кармана песочные часы, но в них забавлялся не песок, а бриллиантово - наичистейшие струйки воды окрасились томным рассветом. Кармолог перевернула часы. Через минуту первая капля опустилась на дно, словно расплывчатый кровавый шрам на теле. Как только капля коснулась сухого дна, Часина вздрогнула от возложения каждого движения в эти восемь дней. В восемь дней бесконечности.
- Строки втягивания теневиков написаны внутри коробки. До встречи, Часина - Сан.
Изрёк Ими Хантай призрачные слова, которые будто бы и не были произнесены, но обвяли в подсознании. В одно движенье глаз кармологи исчезли. Присутствие остыло водными нотами потока.
Утро развело зашитые глаза временем забытых сюжетов. За спиной солнца звёзды кричали остротой сотней катан, цеплявшись за ветви неба. Разбежавшись вдоль облака, они оставят себя на заброшенных строках книги, которая размыта пылью вековых событий. Книга с историей - и есть Часина. Знания похоронит, осыпав прахом душу. Самая сладкая специя обитает на чешуе бабочки. Сладкая до потери до потери речи специя - знания. Нет, не те, которыми пичкают в школе. Эти в основном бесполезны и искажены. Знания жизни, иллюзии, жестов психологии, пронзительности философии, религии, борьбы. Вот каковы знания, составляющее рецепт специи. И вот уже бабочка прощупывает землю. Ей никогда не взлететь. Бабочка разломана за след.
Часина ехала в автобусе, укрываясь от толпы на последнем сидении, позади всех. Детально отбрасывая взгляд по незнакомцам, она бережно достала коробку и обратила её открытой. Клякса падала импульс. Внезапно от девушки, которая сидела справа, чуть поодаль, отслоилось нечто, что - то похожее на фантом. "Разброс нары" ежесекундно барахталась сквозь край. Безусловно, это теневик. Часина до дрожи сокрушения произнесла:
- Тень...
Она впала в глаза фантома, который взирал на неё пронизывающим касанием взгляда, но не замечал Часину. Не замечал, где он. В глазах фантома было облако боли и пыль страха. Этот человек толком не жил с расстановкой ощущений. Часина отвела взгляд, тут же отбросив его на подлинник личности.
- Тень отпечатана на воде.
Не береги в себе - перелей мне.
Фантом тут же обмакнулся песком. Паутиной рассыпался, и незамедлительно вскрыл сердце. Песок вперемешку с паутиной облепили Часине сердцевину, будто кокон. Тело девушки размахнулось на полёт вниз. Никто не соизволил обличить вниманием упавшего. Сквозь перехватывающее дыхание болевого шёпота, Часина донесла крик до незнакомых личностей в этом автобусе:
- Люди, девушке плохо. Помогите ей, срочно.
Капля обратила свой лик. Вновь глубокий шрам покрытый кровью возник в глубине подсознания. Иллюзия подкармливает безумие. Безумие иная сторона гениальности.
Прошло четыре дня. Самоискушение начало показывать знаки, выплёскиваясь в разум. Идя по улице и захватывая теневиков, Часина смотрела на остальных прохожих и вожделела их смерти. В иллюзиях она разрезала кожу, так мягко касаясь зазубриной бритвой чужой плоти. Каждый следующий порез сотрясался глубиной. Часина смаковала, будто кровь капала на уста. Она жадно ловила эти скупые, но до истерики, притягательные капли растрескавшийся крови. Придуманные порезы, будто засыпали могилу души, которая наполнена болью. Сердце Часины обросло нитью. Оттенки лавировали разностью. Свежий песок бросался в объятия вечернего сумрака. Давно прибывший - раскрошил мраком мысли. Сквозь весь этот хлам, каждый удар сердца провозглашался новорождённым. Слегка слышен стон этого биения, приглушённое очарование фонаря.
Вечер шестого дня. Прохлада дождя окуривает асфальт. На переломе трёх сторон зашифрованных сердец капля веером скатилась вниз. Капающие стрелки часов и пальцы дождя каплями наложились на вены пульсом. Возвращаясь домой по бездыханной улице, её взгляд перекрыл лик идущего в вдалеке прохожего. Часина впала в шуршание безумия. Кожа перелистывалась с каждым шагом вечернего странника. В неистовом оклике, она стала прикусывать нижнюю губу. С неизгладимым предпривкусом раскрошенного плена, она вынула из кармана бритву - нож. Оказавшись по разные чаши весов их души влились в крылья. Часина воткнула орудие в горло. Странник расшатался в крепком на прочность последнем разложившимся выдохе. Подбрасывая нож в воздух, Часина растворилась в улыбке обсыпанной медовой стружкой. За ней следовал олень, но часть его густо - заваренных свечей уже было обезображено пустотой огня.
Седьмой вечер приближал к скоропостижной бесконечности. Одни сутки держали Часину на прицеле нитей фарфоровой марионетки. Она расчертила себя на стороне теневиков. Впредь она воин теневой стороны. Часина поглотила уже две тысячи теневых фибр сердцевины. Она восседала в позе лотоса и вымачивала в своём взгляде бешенный ритм "разброса нары". Сделав растерзанный вдох на краю самошалушения, совершённое ощущением щупальцев мрака внутри. Девушка скользнула к зеркалу, прихватив одну из своих статуэток. Неуловимо, искося глядела на себя и словно выискивала каждый жест теневиков. Казалось, что Часина распихала кровь по стенкам вен и увидела кокон из песка и паутины. Каждое биение сопровождалось несколькими песчинками. Путница сансары жестоко бросила статуэтку о стену, вложив туда обрывок безымянных выгрованных строк, которыми расписана аура. Отыскав более менее существенно - внушаемый зону порезов осколок, она нанесла поперечный скользящий удар. Вены тыльной стороны кисти извергли струю крови. Часина не ощущала ловкой гибкости болевых поперечных сантиметров кожи. Только заваражённой улыбкой опознавала отражение в зеркале. Кровь обвилась и запуталась в пальцах.
По небу скакали олени, и внезапно один из них опустился камнем на сухую бездонность осязание. Свечи забинтовали своё тепло, оставив лишь контур огня, а сердцевина покрылась прозрачностью сокрытой и охолодевшей потери. Олень упал за горизонт, посолодив зовом оставшуюся чашку чая теневика на сегодня. На ближайшую вечность координатов обитателя верёвок проницательности. На них повис каждый второй путник мира раздумывающих странствий.
Часика разбудилась вздрагивающим подсознанием. Сорванный крик разносился эхом колокола внутри. Странница встала с кровати и её ноги наткнулись на фото, лежащее на полу.
- Это же мои фото, которые обитали в кофейне. А здесь - то они как???
Девушка размеренно распределила присутствие возле бука. Открыв почту, она наткнулась на письмо с отказом от рассказа, который оказался повестью.
- Но меня же признали достойной первого места. Оказывается...
Путница начала расплёскиваться по комнате. Разум атаковали фразы:
"Свечи, что на рогах у оленя - это твои кармические долги либо же подарки заслуг... Олень умирает только тогда, когда тебе не будет больше реинкарнационных перевоплощений"...
Часика попыталась выйти из комнаты, но дверь оказалась замурованной. Она разбивала ладонями дверь так, что кожа отпечатывалась спящими географическими континентами на шершавой поверхности. На тыльном обороте кисти разворачивались шрамы от хладных поцелуев разбитой статуэтки. Глубь шрамов странствовала от "А" до "Я" в разброс. Неожиданно в такт подкрался ещё один подстук. Взъерошенный стук в окно, западая камнем в рассвет. Путница сансары сорвалась к окну, распахнув пелену штор. Нараспах ослепла увидев, что кровь наполняется окном.
- Я схожу с ума?! Чёрт!!!!!!
Она вновь атаковала дверь ладонями. Аура сердца покрылась хрустящим, тающим песком с долей мокрой паутины. Несколько прядей паутины легли на сердце. Часика находилась с той стороны сердцевины, а с этой - отпечатались слепки рук. Песок осыпался в бездну непонимания при каждом сотрясении. Через несколько толчков всё покрылось тишиной. Красноречивая тишина покусала свой хвост.
Балкон. Девушка с рыжими локонами пошатнулась на карнизе, словно кто - то небрежно бросил на плечи перо чёрного ястреба, чтобы растрепать дискуссию, сокрушающую баланс равновесия. Зелёные глаза разветвлялись теневыми масками вечернего мрака в фонарях. По крышам стекались вечерние запахи кондитерской, находящейся на углу. Произведя затяжку, отпустила полуразрытую сигарету вниз. Если приглядеться, то возможно узреть, как в эту путницу, будто в матрёшку, поставлена Часина, а затем Часика. Как только рыжеволосая задержала ногу навесу, стало очевидно, что она ещё один слой матрёшки в теле, соединяющего всех их, человека. Это была маленькая девочка с каштановыми прядями. Девочка проснулась в неком подвале, рядом умерло несколько "разбросов нары" и немедленно приоткрыла дверь на улицу. Всё было в дыму, сгустках теней, скелеты бродили по городу, будто это их законно - провозглашённая могила.
P.S. Свет переписал тьму. Тень протягивает руку тебе... Подай руку - закопай сердце. Оно звучит лестно... Тень - похвала мудрости, но мудрость нужно иссушить, постичь до дна. Оттолкнувшись от этого дна ты рассмотришь детали рассветных нотных транскрипций!!!!