Цокало Ярослав Анатольевич : другие произведения.

К разговору о Трое

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Рукопись была обнаружена в 2018 году в подвалах разрушенной "хрущевки". Учитывая, что здание возвели еще в середине прошлого столетия, а в списке жильцов числился как минимум один видный научный деятель, не исключено, что текст имеет серьезную историческую ценность. Рекомендуется к прочтению специалистам и школьникам, хотя бы немного знакомым с древнегреческой мифологией.
  
  Краткое предисловие: Рукопись была обнаружена в 2018 году в подвалах разрушенной "хрущевки". Учитывая, что здание возвели еще в середине прошлого столетия, а в списке жильцов числился как минимум один видный научный деятель, не исключено, что текст имеет серьезную историческую ценность. Рекомендуется к прочтению специалистам и школьникам, хотя бы немного знакомым с древнегреческой мифологией.
  
  I
  
   - Гракакас?
   - Я!
   - Задентор?
   - Я!
   - Маврадаки?
   - Я!
   - Штопоропулос?
   - Я!
   - Расчет окончен. Вольно! Можете встать с корточек. Отряхнуть щиты! Меня зовут Клоний, я ваш старший инструктор по боевой подготовке. Начиная с этого момента, вы будете говорить только тогда, когда к вам обращаются. Ты меня понял, рядовой? Почему не отвечаешь?
   - Великодушно простите, достопочтимый Клоний, но вы обратились ко мне: рядовой, тогда как меня зовут Маврадаки.
   - Остряк, значит. Афинянин? Наверняка, афинянин. Трудно тебе придется в армии, афинянин. Здесь таких шутников не любят. Мы уже девять лет воюем с Троей, потеряли уйму ребят. И знаешь, кто в каждом сражении погибал в первую очередь? Правильно, Маврадаки, афиняне. Столичные снобы, вышколенные в философских диспутах и утонченных застольях, но совершенно неподготовленные к суровому мужскому бою. Так вот, мой ненадолго приобретенный афинский друг...
   - Еще раз прошу великодушно меня извинить, многомудрый Клоний, но я вовсе не афинянин. Я из Родоса.
   - Так ты деревенщина, не умеющая дослушать командира! Я почему-то сразу так и подумал. Знаешь, кто раздражает меня в этой жизни больше, чем столичные снобы, Маврадаки? Правильно, тупые землепашцы, не отличающие арфу от амфоры! Тебе понятно это, ты, тупое производное жопы родосского колосса? Можешь не отвечать. Значит так, девчонки. Если вы переживете курс ахейского бойца, если сумеете выйти из моей учебки, сохранив все конечности, умение членораздельно говорить и природный цвет волос, то превратитесь в настоящие машины смерти. Вы не будете хотеть в этой жизни ничего, кроме убивать! Тогда я искренне скажу вам: "Здорово, братцы"! Но до того момента - вы никто! Вы - глина в моих геройских руках, из которой я вылеплю либо качественные кувшины с крепчайшим боевым вином, либо ночные горшки, в которых может содержаться только, сами знаете что. А знаете, что я делаю с ночными горшками, когда они мне на хрен не сдались? Я разбиваю их вдребезги! Я строг, но я справедлив. У меня здесь нет расовой дискриминации: мне одинаково насрать на то, хитрожопый афинянин ты или тупорылый родоссец, жадный торгаш микенец или одноклеточный спартанец.
  
   - Это чего ты там, беотиец вонючий, про спартанцев вякаешь?
   - Здравия желаю, Менелай Атреевич! Равняйсь!
   - Вольно. Эх, Клоний, Клоний. Лихой ты вояка, а от национальных предрассудков никак избавиться не можешь. Гляди, если узнаю, что ты моих земляков гнобишь - переведу в санитары к Махаону. Ты меня знаешь.
   - Что вы, Менелей Атреевич, просто учу молодежь уму-разуму. Вот, поглядите, наши новобранцы. Орлы! Внешне, правда, пока неказисты, но это ничего. Подкормим, натренируем. Моя система подготовки, которую вы, Менелай Атреевич, сами неоднократно хвалили, осечек не дает.
   - Система-то хорошая, только почему у тебя на выходе треть воинов теряется?
   - Естественный отбор. Как говорил, учитель моего прадеда, кентавр Суворый: тяжело в учении, но в бою намного хуже. Там потери могут и ста процентов достигать.
   - Хватит, опять завел волынку про этого своего Суворого. Ты мне лучше скажи, спартанцы у тебя тут присутствуют?
   - Я пока еще только знакомлюсь с личным составом, но сейчас выясним. Эй, троечники, среди вас спартанцы есть?
  
   - Так точно, командир Клоний, я коренной спартанец, - браво отозвался из строя некрасивый по древнегреческим меркам юноша среднего роста и сложения.
   - Имя?
   - Онезимос!
   - Оник, ты? - внезапно воскликнул Менелай, близоруко всматриваясь в строй.
   - Так точно, Менелай Атреевич, я! Вам привет от Гермионы Менелаевны.
   - Как ты здесь оказался? Ты ж еще малой совсем.
   - Никак нет! Во время поездки отметили на корабле мою двадцатую луну.
   - Да иди ты! Тебе же сколько было? Десять, двенадцать? Мы здесь девять лет сидим... К двенадцати прибавить девять, это получится... Десять плюс девять, два в уме... Или нет, два по десять, один в уме... Да, где-то так и получается. Ты гляди, как время летит. А Гермионе, значит... Было ей тогда девять или десять, а, может, восемь... Прибавить девять... Девять плюс девять - это, будем считать, десять плюс девять минус один... Или нет, проще так, две десятки минус две единицы... Да, взрослая уже девка совсем. К ней там никто еще не сватается?
   - Не могу знать, Менелай Атреевич, я ведь с царевнами запросто не общаюсь! Просто подумал, что вам будет приятно от дочери привет получить.
   - Ха-ха! Узнаю проныру Оника! Угадал я тогда, что велел тебя со скалы не бросать. Некрасивый, ходить не умеет, разговаривать не умеет, вечно жрать просит! Я им: так ему ж года еще нет. Они мне: неважно, отец неизвестно кто, а мать, наоборот, так известна, что лучше бы была неизвестна. Я им: с таким подходом у нас в Спарте через десять лет никого младше десяти лет не останется. И отстоял тебя! И не ошибся! Рожа им твоя, видите ли, некрасивой показалась. У самих такие шнобели, что соплей могут змею перешибить, а туда же, жюри конкурса красоты из себя корчат. Вот что, Клоний, ты меня, конечно, извини, но этого бойца я у тебя конфискую. Мне как раз толковый денщик требуется. Не возражаешь, надеюсь?
   - Конечно, нет, Менелай Атреевич! Буду только рад, что на одного барана меньше нервов тратить доведется, но ведь... Мы же с вами насчет кандидатуры денщика разговаривали. Мой племянник, Клониус...
   - Говорил я с твоим Клониусом. Ты по сравнению с ним - образец толерантности и воспитанности. Извини, но земляка, тем более сироту, я пристроить обязан. За мной, Оник. Пока, Клоний. Бывайте, бойцы!
   - Слава братьям Менелаю и Агамемнону, благодаря которым мы здесь!
  
   II
  
   Менелай с Онезимосом подошли к роскошной палатке, у входа в которую стояли два дюжих воина с массивными щитами и длинными копьями.
   - Здорово, орлы! - поприветствовал Менелай стражников. - Охраняете?
   - Так точно, Менелай Атреевич, стережем!
   - Молодцы! Никто не приходил?
   - Никак нет! Внутри только ваш денщик Писистрат.
   - Ясно. Знакомьтесь, это мой новый денщик - Онезимос. Смотри, Оник, это Аргос, это Линос. Линос, а ты чего без шлема? Совсем оборзели? Куда разводящий смотрел? Так! Повелеваю, сбросить этого троянского шпиона со скалы конем вниз! А тебе, Линос, объявляю выговор в форме повешенья до неполного удушенья.
   - Прошу великодушно выслушать, Менелай Атреевич. Мой шлем проломлен во вчерашнем вечернем бою. Я отдал его в починку кузнецу Гефестивалису, он обещал сделать до среды, хотя я сомневаюсь. Очень уж бойко он шутил. Недели две, как минимум. Вы же знаете, что на мою голову стандартный шлем не лезет - вы когда-то сами проверяли.
   - Да, помню, башка у тебя церберская. А разводящий что сказал?
   - Достопочтенный Профой сказал, что ему все равно.
   - Точно, у нас же разводящий Профой. Этот дурак меня не терпит с тех пор, как Елена ему отказала, справедливо отдав предпочтение вашему покорному начальнику. Да и кто меня с тех пор терпит? Если бы знать, что так все получится, лучше бы и не женится, но если бы да кабы, - пояснил Менелай Онезимосу. - И наказать нельзя: скажут, Менелай от ревности помешался и конкурентов устраняет. Живу, как между Сциллой и Харибдой. Там троянцы - здесь, в кого не плюнь, обидчивый герой или просто родственник бога. Ладно, Линос, стой без шлема, но не ругайся, если Прометеев орел тебе на голову насрет. Ха-ха! Шучу. Благодарю за службу, сынки!
   - Смерть Трое!
  
   Менелай с Онезимосом вошли внутрь. Их глазам открылась любопытная картина: на полу, устланном лавровыми венками, возлежал пухлый усатый молодец и дул в амфору. По виду Менелая, Оник понял, что это еще не рассчитанный денщик Писистрат.
   - Ты что же это творишь, засранец! Думаешь, раз земляк, так и будешь всю жизнь на мне лозой висеть. Но лоза вино дает, а ты его только впитываешь! Кто дал тебе право на моих венках возлежать! Это олимпийские награды, а ты по ним своим жирным задом елозишь! Все! Пошел вон! Скажи Профою, что я перевел тебя в санитары к Махаону. Чтобы с этого момента я тебя видел только издали и только усердно работающим!
   Судя по отсутствию какой-либо серьезной реакции со стороны Писистрата, Оник понял, что такой разнос тому не в новинку. Лениво приподнявшись, он сделал легкий кивок в сторону Менелая, что, по всей видимости, означало высшую степень почтительности.
   - Прошу прощения, что не встаю, дорогой Менелай Атреевич, - произнес Писистрат слабым дрожащим голосом, - но силы совсем оставили меня. Вы же знаете, как я вас уважаю, и как вас любит моя бабушка, ваша бывшая няня Агапиевна. Только вчера я получил от нее весточку. Старушка сообщает, что совсем плоха, но не боится Аида, так как знает, что вы за мной присматриваете. Вспоминала с умилением, как вы у нее маленьким постоянно кружку просили, и пить вместе с собой заставляли. А лежу я, потому что во время вчерашнего боя, пока вы крепко спали, изнервничавшись в его предвкушении, подлый троянец пытался влезть в нашу палатку. Мне пришлось вступить с ним в неравный бой. Вы же знаете, я больше по философии. Но я отразил натиск коварного врага и сразу же отправился к Махаону, чтобы зафиксировать побои.
   - Осмотр затянулся до утра. Когда я вернулся, вас уже не было. Изнеможенный, я решил немного передохнуть, благо кто-то рассыпал по полу эти манящие венки. О горе мне, я не обратил внимания на то, что это ваши славные призы! Рядом стояла пустая амфора, и я решил немного в нее подуть, чтобы отвлечься от боли. Вот, собственно, и вся история. Будьте великодушны, дайте мне минуту, я соберусь с силами и сразу же уйду. В любом случае, спасибо вам за все. За то, что девять лет оберегали меня и учили уму-разуму. А то, что я вас столько раз от смерти спасал, так на то он и денщик. Это моя работа, - с этими словами Писистрат наконец поднялся и, пошатываясь, побрел к выходу.
  
   - Погоди, - сказал несколько сконфуженный Менелай. - Бабушку приплел, троянца какого-то. Ладно, если принесешь справку от Махаона, то, считай, оправдан. Будете вдвоем работать. Я все-таки главнокомандующий, почти, мне по чину можно. Бегом!
   Изможденный героической ночью, Писистрат внезапно приосанился, крикнул "Есть!" и ланью скакнул из палатки. Менелай проводил его тяжелым взглядом, сплюнул и обратился к Онезимосу.
   - Видал, каков фрукт? Сразу о бабушке начал плести, чтобы разжалобить. Чтоб она поскорей к Харону отправилась, старая грымза! Я для такого дела свои золотые монеты готов ей не только под язык, а во все щели запихнуть! Этот наглеет не по дням, а по часам. Знает, что выгнать его не могу, ведь сразу побежит о моей бессердечности рассказывать. Думаешь, он действительно с кем-то ночью воевал? Максимум, с этим троянцем мое вино выпили и разошлись. Спасибо, если не с Парисом. Трепло! Спасал он меня! Думаешь, справку не принесет? Три принесет и еще надбавку за инвалидность к жалованью потребует. Но снабженец хороший, здесь ты у него учись.
   - Ты спрашиваешь, как так получилось, что я спал во время боя? - внезапно обратился Менелай к Онику, не проронившему ни слова с момента входа в палатку. - Честно скажу, устал! Целыми днями на ногах, с рукописями работаешь, организм в какой-то момент не выдержал и отключился. А мой помощник, этот паршивец, не разбудил, за что естественно еще получит по шее. Учитывай и не совершай его ошибок. Да и бой там был на три драхмы. Не буду же я при каждой пустячной драке кулаками махать. К тому же, охрана мне запрещает. А так, ты не думай, я еще ого-го! Или, может, сомневаешься в моих силах? Давай-ка в стойку! Помнишь, как мы еще в Спарте боролись?
   Оник, хорошо помнивший времена, когда Менелай подолгу возился в партере с каждым из учеников, старшему из которых едва исполнилось четырнадцать, сразу шутливо поднял руки вверх, признавая поражение. Довольный военачальник похлопал его по ребрам, подошел к огромной амфоре в углу, набрал полный черпак и с ходу его осушил.
  
   - В общем, Онезимос, слушай свои обязанности, - сказал Менелай, откашлявшись. - Первое, чтобы у меня всегда были чистая повседневная одежда и сверкающие доспехи. Можешь поручать это моему рабу Сделамусу (он сейчас в отпуске, потом познакомишься), можешь стирать сам, можешь нагнуть Писистрата - мне главное результат. Сам видишь, в чем я сейчас хожу? - Менелай крутнулся вокруг своей оси, демонстрируя темно-серую хламиду. - Запомни, эта хрень должна быть белоснежной. А вот те красно-бурые доспехи, видишь, должны быть зелеными. Уже две недели прошло, а Писистрату хоть бы хны. Кроме того, ты становишься моим главным порученцем. Если Писистрат будет на тебя давить, смело бей ему в рыло - я разрешаю. Пока себя не поставишь, дела не будет. Ну, и так далее, и тому подобное, и т. д. и т. п. Вино активно употребляешь?
   - Никак нет, Менелай Атреевич! - браво ответил Оник, который с удовольствием опрокинул бы сейчас в себя пару-тройку черпачков. - Пью исключительно в нерабочее время, и то только под хорошую закуску и в хорошей компании.
   - Молодец, а то видишь, как этот Писистрат пристрастился. Я, ты сам знаешь, мужчина спортивный, держу себя в форме. Нервы вот только подрасшатались. Столько людей положили из-за этого скотодрала Париса и дуры Елены! Иногда, конечно, позволишь себе. Но в меру! А этот пройдоха за раз может виноградник выпить. Впрочем, я еще по Спарте помню, что ты не слишком по этому делу. После тренировок больше литровой амфоры в ларьке никогда не брал. Молодец! Ладно, хватай черпак...
  
   III
  
   ...Когда Писистрат вернулся от Махаона, Менелай уже спал, а добросовестный Оник делал влажную уборку.
   - Спит? - громко спросил бывший главный, а теперь второстепенный денщик.
   - Спит, - шепотом ответил Оник, - не ори.
   - Да его сейчас и Зевс с молниями не разбудит. Бросай свое гиблое дело, я здесь сроду не убирался и тебе не советую. Завтра вернется из отпуска раб Сделамус, он все и сделает. Это его работа. Мы, демократы, себя такой ерундой утруждать не должны. Хватай-ка вон ту пузатенькую амфору и пошли на свежий воздух знакомиться.
   Оник подумал и решил, что давать Писитрату в рыло еще рановато. "Поставить себя всегда успею, а пока, действительно, нужно осмотреться, что к чему". Он взял амфору, круг сыру и сорвал с чемпионского венка несколько лавровых листов, чтобы впоследствии перебить запах изо рта. В момент, когда денщик потрошил олимпийскую награду, Менелай вдруг привстал на постели и громко крикнул "На Олимп!", после чего снова упал на спину и захрапел.
   - Не обращай внимания, - сказал Писистрат, - это у него каждую ночь.
   - А чего это он? - шепотом спросил Оник.
   - Откуда я знаю. Может, на богине какой-то решил жениться. Пошли.
  
   Свежеиспеченные друзья разместились на живописной полянке неподалеку. В Спарте они знакомы не были, сказывалась разница в десять лет. Писистрат в свое время занимался у Менелая в кружке детско-юношеских героев спорта. Из всех учеников именно ему царь доверил сопровождать себя в Трою, чем Писистрат неприкрыто гордился.
   - Понимаешь, я же тогда просто не понял, что он имеет в виду, - рассказывал героический денщик. - Он спросил, не желаю ли я снова увидеть прекрасную Елену. Я же не знал, что ее украли. Думал, он опять хочет, чтобы мы поборолись на ее глазах, и я проиграл. Мы уже несколько раз так делали. Менелай думал, что ей нравятся мужественные мужчины, победители. Ему казалось, что Елена после таких поединков к нему особой страстью пылала, что ли. Вот он ее и развлекал. А царице нашей, как видишь, такая мужественность была до фени. Спорту - спортово, а сексу - сексово. В этом деле тоже голову иметь нужно. Парис ведь не просто взятку за судейство забрал. Он ведь к Елене деликатный подход нашел. И неудивительно. Мужик всю юность с козами да нимфами за разговорами провел, а что это значит? Значит, что он искушенный в игривых искусствах человек, не сочти за скабрезность.
   - А Менелей Атреевич, между нами, солдафон и мужлан. Ему лишь бы на тренировку. Сам мне рассказывал (Писистрат искусно подражает микеновскому акценту царя Менелая): "Слышь, пацаны, что мне моя говорит. Менелаюшка, ты бы хоть раз в моей опочивальне дольше семи минут провел. А то сделаешь дело, пять минут для приличия полежишь рядом и сразу убегаешь. Я ей: конечно, конечно, дорогая, в следующий раз подольше побуду. Ну, не дура ли баба? Если я стану каждый раз рассусоливать, у меня не то, что на спорт - на государственные дела времени не останется. Ха-ха-ха-ха!". Вот тебе и ха-ха-ха-ха. Пока ты там свой челночный бег отрабатывал, тебя и отпарисили. С другой стороны, этот Парис тоже крыса. Ладно, жену забрал, так он же еще и полказны вынес. Тебе же, уроду, по воле богов только баба полагалась. Если бы не это золото, я думаю, Менелай Атреевич кулаком погрозил бы небесам, попричитал для приличия и на этом все бы и закончилось. Тем более что очередная Олимпиада на носу, а для него это был едва ли не последний шанс завоевать золото в прыжках с шестом. Ему в этой дисциплине всю жизнь не везло.
  
   - Да ну! - возразил Оник. - Менелай Атреевич в любом случае должен был жестко реагировать. Ты же знаешь характер его брата?
   - Это да. Агамемнон - личность! Суровый мужик. Не знаю, как я бы себя чувствовал, если бы на моих глазах отец дяде его детей скормил, а дядя в отместку сделал родной дочери сына, который в свою очередь убил бы отца. Наверное, с катушек бы съехал. Менелай при одном только упоминании имени отца или дяди в депрессию на неделю уходит. А Агамемнон Атреевич ничего - набрался в изгнании сил, дядю завалил, потихоньку диктатурствует и расширяется. Такой мужик честь семьи никому не даст осрамить, тем более какому-то брату. Организовал поход, ничего не скажешь, солидно и масштабно. Всех героев Греции собрал плюс опытных именитых легионеров.
   - А я слышал, Одиссей ехать боялся? - спросил Оник, который от всех треволнений сегодняшнего дня слегка захмелел. Он лежал животом на земле, и вяло болтал пятками над ягодицами.
   - Что ты! Одиссей Лаэртович очень храбрый человек. Однако он и очень умный человек. Подумай сам, у него родился сын, молодая жена восстановила фигуру, финансовое положение стабильное. К тому же астрологический прогноз говорит, что в случае путешествия дорога может немного затянуться. Он и решил, что справятся без него. Притворился сумасшедшим: сделал вид, что ему нравится пахать в поле. К счастью, в составе делегации был Паламед, ну ты знаешь, который шашки придумал. Он и здесь изобрел хитроумную комбинацию: сказал Одиссею, что либо тот едет с ними, либо он его младенцу Телемаху шею свернет. Одиссей признал поражение перед более могучим умом и поехал. Но потом, конечно, отомстил. Сообщил, что Паламед у него из палатки золото украл и еще в государственной измене обвинил.
   - А что, не так было?
   - Так-то оно так, но как-то некрасиво получилось. Кто из нас здесь у товарищей безвозвратно не одалживал и с троянцами не сотрудничал. Если быть бюрократами, так нас здесь не напасешься. Но дура лэкс, сэд лэкс, что бы это не значило. Веришь, я плакал, когда свой камень во время побивания швырял. И не я один. Подумать только, чемпион лагеря по шашкам и такая бесславная гибель!
  
   - А история о том, что ступивший на берег первым сразу умрет?
   - Это вообще трагикомедия. Приплыли, стоим. Никто не хочет первым идти, всем жить охота. Вдруг Одиссей Лаэртович встает и говорит речь типа: "Стыдно, товарищи древние греки, вы же современные люди. Сколько можно верить в сказочки про всевидящее око богов. Нас вон сколько, им за нами некогда следить даже в важные моменты истории. Чего же вы верите, что они там сидят и за этим заброшенным берегом так же пристально, как за островом Лесбос следят. Да сюда уже наверняка сто раз рыбаки приплывали. Долой предрассудки! Вперед, братцы"!
   Произнес он речь, перекрестился и занес ногу за борт. Но, хитрец, сразу прыгать не стал, сделал паузу. И не зря. Возбудившись яркими словами, один из воинов вдруг завопил, всех оттолкнул, прыгнул за борт и поплыл к берегу. К сожалению, до земли он так и не добрался. Утонул. А мы стали гадать, считается ли такая гибель за первое касание. Одиссей Лаэртович сказал, что, безусловно, считается. Тогда вперед решительно шагнул славный воин Протесилай. Как величественно вышел он на берег, как громогласно звал всех за собой! Это нужно было видеть. К сожалению, Протесилай споткнулся о кочку, когда мы уже набрали ход. В общем, все войско с гиком и свистом по нему пробежалось. А мог бы стать великим героем. Внушительная у него фактура была, внушительная!
  
   - Я одного только не пойму, - сказал Оник. - Почему Троя до сих пор не взята, если Ахилл здесь практически с самого начала? Он ведь такой здоровый, просто ужас. Я маленьким видел его показательные выступления - просто феноменально!
   - Да сгинул бы этот великий Ахилл в Тартар, минуя Аид! - вскричал Писитрат и тут же испуганно огляделся. - Если бы он реально захотел, мы бы уже давно дома сидели и пировали на троянские депозиты. Сначала его долго упрашивали принять участие в походе. Приехали уважаемые люди, унижаются перед юнцом, чуть ли не в ноги кланяются. Говорят: так, мол, и так, без твоей героической помощи боги нам победы не гарантируют. Окажи честь - помоги, заодно и финансовое положение свое поправишь. Этот пижон в ответ начинает ныть, что сухожилие над пяткой потянул и, вообще, не в форме. А сам здоров, как бык в период случки. Я слышал, Одиссей рассказывал Менелаю, что этот Ахилл, пока жаловался, играючи жонглировал четырехталантовым ядром (один талант равен примерно 36 кг - прим. авт.).
   - В общем, Ахилл говорит, ладно, я сейчас доспехи в сумку брошу, и поедем, раз вы такие немощные. Зашел к себе и стал собираться. Ожидающие постояли день, постояли второй, наконец, не выдержали и постучались в дом, чтобы поторопить героя. Выходит раб, говорит, еще позавчера уехал на рыбалку, на неделю. Ясно. Стали искать. Ищут по всей Греции и даже по окрестностям - нигде нет. Вдруг прошел слух, что на острове Скирос одна из дочерей царя Ликомеда внезапно выросла на две головы и сильно расширилась в плечах. Желая поглядеть на сие чудо, Одиссей взял отпуск за свой счет и отправился на Скирос. Повалялся на пляже, отдохнул, заодно посмотрел и на девицу. Оказалось, молва преувеличивала. Да, статная и высокая, широкоплечая, с усами, но в целом ничего особенного. Вроде, нужно возвращаться, но тут Одиссею в голову пришла гениальная мысль. Он рассудил, что Ахилл вполне может пребывать на этом острове, так как Ликомед является сыном Аполлона, который, как известно, в нынешней войне болеет за троянцев. То есть не исключено, что по просьбе отца Ликомед хитростью удерживает Ахилла во дворце, подсовывая ему одну дочь за другой, чтобы герой не пресытился и был в полной мере доволен здоровой бездеятельной жизнью. И Одиссей, как всегда, оказался прав!
  
   - И каким же образом Одиссею удалось обнаружить Ахилла?
   - Во время прощального ужина Одиссей Лаэртович сказал примерно следующее: "Спасибо вам за гостеприимство, но мне пора ехать. Вы знаете, мы отправляемся на великую войну, целью которой является защита чести нашего легендарного древнегреческого народа. Многие из нас погибнут, а еще больше умрут впоследствии от старости. К сожалению, бессмертие в наши дни пока выдается не всем, хотя правительство над этим напряженно работает. Я вынужден сказать пару слов о дезертирах, хотя, на мой взгляд, на таких людей даже упреки тратить жалко. Но смерть для этих позорников стала бы слишком легким наказанием.
   - Противно было смотреть, как крепкие мужчины отказывались от важнейшей государственной экспедиции. Они, видите ли, не видели смысла нападать на дружественных троянцев из-за какой-то бабы, которую и в глаза не видели. Конечно, все эти люди раскаялись в своем непонимании текущего политического момента, а некоторые из них успели даже обессмертить свое имя еще до начала сражений. К счастью, на вашем замечательном острове я не обнаружил ни одного несознательного мужчины, кроме царя Ликомеда, который не может считаться таковым по причине преклонного возраста и статуса единственного кормильца семьи. Вам же, товарищи незнатные бабоньки, желаю крепкого здоровья и сил для утешения прибывающих на восстановление воинов. Ваш остров официально объявляется нашей главной санаторно-курортной базой. Отказ в ласке страждущему воину приравнивается к госизмене. Если же среди вас случайно присутствуют мужчины, уклоняющиеся от священной воинской обязанности, им придется разделить ваше благородное бремя. Ни на что другое они, как видно, не годны".
  
   - Вот такую проникновенную речь произнес хитрый Одиссей и, как всегда, попал в точку. На Скиросе действительно пряталось немало мужчин, переодетых в женское платье. Услышав о том, что им придется стать сестрами милосердия для изнывающих от отсутствия жен раненых воинов, некоторые из этих ребят решили честно отправиться на войну. Среди них оказался и Ахиллес, который со стыдом признался, что изображать бабу его научила мать. Удивительно, что, будучи образованной богиней, пусть и не самой титулованной, она хотела тупо спрятать сына от предначертанной ему судьбы. Странно видеть такое мракобесие в наше просвещенное время. Но что поделаешь, мать есть мать. Кстати, широкоплечая усатая принцесса, хоть и не была мужиком, тоже решила рвануть на Трою. Отец сумел остановить ее порыв только с помощью четырех крепких кентавров.
   - Кстати, а почему кентавров в наших войсках так мало? - спросил Оник.
   - Во-первых, они и так немногочисленное племя. Во-вторых, слишком заносчивы. Как только немного выпьют, сразу начинают куражиться. Дескать, вы пехота, мы - гусары. К тому же задолбали всех цитатами своего легендарного Суворого. Вас, наверное, на корабле тоже заставляли учить? Дисциплина - первый шаг к анархии. Двум смертям не бывать, но вдруг бывать. Воевать не числом, а количеством. Сам погибай, а товарища не отпускай. И так далее. Клоний прямо в экстазе был. Постоянно к этим челоконям бегал с пергаментом, новые высказывания записывал. В общем, подрались несколько раз наши с кентаврами, тех и отправили домой. Оставили лишь нескольких, самых интеллигентных. И правильно, я считаю. Не способен научиться пить по-людски - хлебай из своей домашней лужи, как привык.
   - А насчет Ахилла и рассказывать больше нечего. Приехал он сюда со своим дружком Патроклом. Вместо того чтобы на Трою сразу двинуть, все города в округе ограбил, потом в лесах засел. Путников обчищал, киднеппингом занимался, нимф насиловал. Наконец, недавно выловили эту парочку - запихнули в палатку, велели к наступлению готовиться. И что же? Уже который день пьянствуют и голые друг за другом по городку бегают. Это ладно, у нас демократия, но ведь позавчера этот Ахилл еще и с Агамемноном из-за бабы умудрился поцапаться. Теперь, говорит, точно воевать не пойду. Троянцы, говорит, такие же древние греки, как и мы, а может и еще древнее. То, что Менелай не смог свою бабу удовлетворить - это его проблемы. Лично у него, Ахилла, с бабами все в порядке, Патрокл не даст соврать. В общем, Агамемнон его тоже послал, и это надолго. А без Ахилла нам никак не победить.
   - Да, дела, - вздохнул Оник. - Чувствую, если меня быстро не убьют, я тут лет на десять зависну.
   - Это минимум. Ладно, пошли спать, а то завтра трудный день.
  
   IV
  
   Утром Оника разбудил истошный крик. С трудом открыв глаза, он увидел окровавленного Линоса, изо всех сил вопящего что-то невнятное. Прислушавшись, Оник понял, что троянцы здорово потрепали их лагерь, многие воины погибли, а остальные склоняются к тому, чтобы дезертировать. Одновременно с этим он вспомнил, что работает денщиком и мгновенно вскочил, но было поздно. Менелай уже давно проснулся и завтракал, обильно запивая трапезу из кувшина, который ему услужливо подавал Писистрат.
   - Хватит орать, - сказал он Линосу. - Почему меня опять ночью не разбудили? Сколько раз я вам должен это повторять? Вот и хлебайте теперь. Как можно было троянцам проиграть, я не понимаю. Мы им ни на одной Олимпиаде, начиная с пятнадцатого века до нашей эры, не проигрывали ни в панкратионе, ни в метании копья. Иди пока умойся, я сейчас выйду.
   - Проснулся, малопьющий? - спросил Менелай, увидев Оника. Писистрат за его спиной нагло подмигивал и ухмылялся незадачливому новичку. - Не с того войну начинаете, юноша. Как говорил кентавр Суворый: пей да телом не слабей. Вижу, поторопился я назначить тебя главным. Побудешь пока помощником Писистрата, хоть он и помер, судя по справкам от Махаона. Ты хоть читал, что он там тебе понаписал? - обратился военачальник к Писистрату.
   - Никак нет! - браво ответил восстановленный в должности интриган. - Не имею привычки читать официальные документы, мне не предназначенные, даже если они касаются меня лично.
   - Да хватит, - поморщился Менелай. - Радуйся, что молодой еще хуже тебя оказался. Пока. Ладно, пошли на сходку посмотрим, что там и как.
  
   Менелай с денщиками подоспели как раз вовремя. Глашатай только объявил выступление Агамемнона, лицо которого выглядело несколько непривычно. На нем отчетливо проявлялась несвойственная легендарному военачальнику нерешительность. Однако голос звучал по-ораторски четко, громко и визгливо.
   - Товарищи древние греки и примкнувшие к нам други! Вот уже десятый год безуспешно воюем мы с подлыми троянцами, хоть и превосходим их числом раз в десять, а то и сто. А кто в этом виноват? Во-первых, Зевс, который в свое время обещал мне во сне, что я стопроцентно разрушу стены Трои. Почему я и затеял всю эту бодягу. Сегодня он приснился мне снова, и что же? Теперь он велит нам плыть домой без победы, так как у него изменились личные обстоятельства. Погибших он пообещал хорошо устроить в Аиде, но легче ли нам от этого? Да и можно ли верить отныне его обещаниям?
   - Некоторые скажут, что за девять лет можно было завоевать не то что жалкий городишко, а и всю Землю вместе с удерживающими ее слонами и китами. Это так, но за такую проволочку вы должны сказать спасибо Ахиллу, который палец о палец не желает ударить ради общей победы, руководствуясь исключительно своими шкурными интересами. Вы знаете, мы сейчас с ним в контрах, поэтому он не станет помогать нам и дальше. Это снижает наши шансы, но ведь не Ахиллом единым. Есть, например, Аякс, который пусть и не столь мастеровит, но в целом герой европейского класса. Я лично считаю, что он уже сейчас находится на одном уровне с Гектором, а ведь наш воин моложе и продолжает прогрессировать.
   - Мое мнение, нужно продолжать воевать дальше. Я вижу прогресс и верю в нашу молодежь. Многие воины прибавляют не по дням, а по часам, превращаясь в бойцов международного уровня. Нужны лишь точечные усиления, которыми я готов заняться немедленно. Герои, слава богам и ответившим на их ласку женщинам, рождаются у нас стабильно. Да, троянцы пока грамотно действуют от обороны, перекрывая все зоны, но такая тактика требует высочайшей физической подготовки, которой я лично у них не наблюдаю. Тем более что, как я уже говорил, они защищаются в меньшинстве. Рано или поздно будут возникать свободные зоны. В общем, если вы доверяете своему многолетнему наставнику Агамемнону, я готов продолжить работу. Решайте сами - красиво воюем до победного конца или с позором едем домой, где до конца своих дней будем слушать насмешки женщин. Выбирайте! Как народ, так и я!
  
   Толпа задумалась. Менелай недоуменно переводил взгляд то на Агамемнона, то на других военачальников, задумчиво стоявших среди своих подчиненных. Внезапно на трибуну шагнул старый воин Терсит, знаменитый тем, что виртуозно овладел мастерством бесконтактного боя. Это был симпатичный плешивый мужчина низкого роста, хромоногий, косоглазый и горбатый. Слегка заикаясь, он выступил с речью:
   - Братва! Все вы хорошо знаете мое отношение к прогнившей знати и выдуманным ею олимпийским богам, которых, как известно, не существует. Вот и сейчас достоподштанный Агамемнон сетует, что Зевс то уговаривает его воевать, то отговаривает. Щедро унавозживаемый своими мыслями Агамемнон забыл упомянуть, что за время кампании его личное благосостояние увеличилось в 13,68 раз. Если до похода на Трою в его декларации была зафиксирована лишь скромная двухэтажная дача под Микенами, то теперь у него десятки роскошных вилл, расположенных в самых живописных уголках страны. И ему все мало! Будучи по возрасту степенным малоазартным мужчиной, злозадый Агамемнон норовит собственноручно испортить каждую пленницу, вследствие чего поссорился с единственной нашей надеждой в этой войне - могучим Ахиллом, кстати, таким же жадным мудозвоном. Он предлагает нам замену в виде Аякса. Браво! А почему бы не меня? Ха-ха-ха-ха-ха!!! Представляете, выхожу, Гектор меня видит, бледнеет, падает на колени и сразу сдается! Смешно? А почему вам не смешно, когда вам в качестве главного героя втюхивают какого-то второсортного Аякса, которых, как известно, несколько?
   - Поэтому я не предлагаю, а требую немедленно собираться домой. Вместе с народом мы спросим у гнуснопрославленных военачальников, кто виноват в смерти наших соотечественников. В том числе не забудем поинтересоваться у нашего вечного спортсмена Менелая, почему из-за его неумения восходить на жену должны были погибнуть тысячи отборных юношей, у которых даже не было ни единой попытки. Если он восходил на нее так же ловко и по-ослиному упрямо, как руководимые им отряды на ворота Трои, многое становится ясным. Впрочем, кто из вас видел Менелая хоть в одном ночном бою? Да и в дневных сражениях, честно говоря, я его не особо вспомню. Вот такие вот у нас братья-лидеры! Один - беспринципный ворюга, второй - бесхарактерный пижон. Я все сказал!
  
   Внимая этим неожиданным речам, толпа сначала замерла, а потом разразилась бурными продолжительными аплодисментами, резко переходящими в овацию. Начали раздаваться дерзкие возгласы: "Правильно!", "Долой олигархов!", "Даешь монотеизм!" и другие. Терсит, конечно, всегда был человеком злоязыким, но такого революционного рвения от него никто не ожидал. Смельчака подхватили на руки, и толпа радостно двинулась в сторону кораблей. Оника поразили не столько дерзкие речи Терсита, сколько выражение его лица, которое по мере произнесения легендарного монолога странно менялось, становясь все более испуганным. К моменту, когда он оказался в роли знамени, Терсит буквально плакал и что-то шептал, но его уже никто не слушал.
   Протиснувшись поближе, Оник пошел рядом с людьми, несущими старого воина. Бунтарь горько бормотал: "Как же это так, братцы. Видит Зевс пречистый, никогда не сомневался я в наших богах. Никогда не посмел бы я говорить такие речи супротив славных героев и мудрых военачальников. Видит Зевс пресветлый, ведь я просто хотел выразить народную поддержку Агамемнону Атреевичу. Я всего лишь хотел, чтобы он меня приметил и, может быть, немного наградил. Как так получилось, не пойму, хоть убейте. Я же не хотел всего этого говорить. Как же это так, братцы". Бедняга не знал и не мог знать, что в момент выступления на его голосовых связках, как на своей знаменитой кифаре, играл златокудрый Аполлон. Такое хитроумное вмешательство в события было хоть и не совсем корректным, но считалось среди богов допустимым. Выбравшись из ликующей толпы, в которой Оник, к своему изумлению, заметил и непримиримого вояку Клония, молодой спартанец возвратился к своим. Менелай беседовал с Агамемноном, Нестором, Диомедом и другими военачальниками, причем выглядели все они не слишком удрученными. Оник попросил разрешения обратиться и вкратце рассказал о странном поведении Терсита. Агамемнон понимающе кивнул головой.
   - Этот Терсит, сколько его помню, всегда только заискивал и попрошайничал. Его устами сегодня говорил либо Аполлон, либо Афродита - их почерк. Но все в рамках правил. Более того этот бог, кто бы он ни был, только поспособствовал нашему замыслу - почистить славные древнегреческие ряды от потенциальных дезертиров. Слышите? Уже началось.
  
   Вдали послышались крики и глухие удары. Минут через десять поредевшая и обновленная дюжими мускулистыми воинами толпа снова собралась на площади. Многие из старожилов стояли с виноватыми окровавленными физиономиями. На трибуну опять взошел Агамемнон.
   - Насколько я понимаю, народ решил воевать до последнего конца? Да?
   - Да, - прозвучало достаточно громко, но недостаточно слаженно. Основной звук обеспечили новоприбывшие, при этом они жестко ткнули в старожилов своими пиками, в результате чего на выходе получилось нечто похожее на душевное застольное многоголосье.
   - Не слышу?
   - Да!!! - наконец четко разобралась в своих желаниях толпа.
   - Но я не вижу среди вас смелого и решительного правдоруба Терсита. Неужели он поехал домой в одиночку?
   - Никак нет, о, великий Агамемнон, - выступил из толпы человек, в котором Оник узнал знаменитого Одиссея. - Я побеседовал с ним, и теперь он сможет плавать исключительно на лодке Харона. Все получилось очень нелепо. Я спросил у него, с каких это пор простые солдаты суют носы в документацию начальников и не наблюдается ли здесь троянского следа. Увидев, что Терсит ничего не может возразить по существу, я собрался было уходить, но он вдруг решил напасть на меня. Да так неловко, что напоролся пахом прямо на мой меч. Естественно, он упал, я же отвернулся и пошел на митинг. К несчастью, вдобавок к неприятному ранению, проходящий мимо Аякс случайно наступил бедолаге на голову. В общем, Терсит умер, так и не успев воплотить в жизнь свои прогрессивные идеи. Хорошо это или плохо, теперь могут решать только боги.
   - Ха-ха-ха! Узнаю хитроумного Одиссея! Даже грубые вещи описывает изящно и интеллигентно. Остальные участники этого небольшого похода в ширину, я так понимаю, никуда ехать и не собирались, а просто решили размяться, что очень правильно. Я забыл в первый раз сказать, что через три часа у нас состоится решающая битва. Я после ночного боя договорился об этом с Гектором Приамовичем. Кстати, всех, кто окажется в первых рядах, ожидает приятный сюрприз. Обещаю, будет интересно...
  
   V
  
   Древнегреческое войско медленно двигалось к воротам осаждаемого города. Оник с Писистратом вынужденно шли в первых рядах, так как им полагалось прикрывать спину Менелая. Новичок заметно волновался, ведь это было его первое сражение. Писистрат, по его собственным словам, был опытным воином, но в бой тоже шел с явной неохотой. "Не люблю я эти бессмысленные махания копьями, любой спор можно решить словами" - говорил он Онику. Наконец, древние греки подошли к стенам Трои, где их уже ожидали противники. По примерным подсчетам Оника, троянцев было меньше раз в сто, но, к его удивлению, их это не слишком пугало. Остановившись примерно за двадцать шагов до соперника, греки начали разминаться. Внезапно из толпы троянцев вышел человек среднего роста и сложения с интеллигентным, хоть и немного глуповатым лицом.
   - Ахейцы (прозвище древних греков - прим. авт.)! - обратился он к соперникам. - Я, Парис, готов сразиться с любым из вас, кроме Ахилла, Аякса и других героев, относящихся к более тяжелой весовой категории. Согласитесь, это было бы неспортивно. Если побеждаю я, вы извиняетесь, возмещаете убытки за девять лет и уплываете восвояси. Если побеждает ваш боец, я, так и быть, возвращаю Елену, вы ничего не возмещаете и уплываете восвояси. При этом я оставляю за собой право снова ее выкрасть, если мне вдруг сильно захочется. Как-никак, это мой заслуженный гонорар за судейскую работу. Напоминаю, что я мог стать непобедимым воином или властелином Азии, и сейчас очень жалею, что выбирал награду не умом, а чреслами. Согласны? Ну, кто здесь хочет отведать троянского кулака?
  
   Оник ожидал, что Менелай мгновенно бросится вперед, чтобы собственноручно отомстить подлому похитителю. Однако тот, как опытный политик, решил предварительно посоветоваться с главнокомандующим. Менелай начал горячо шептать что-то Агамемнону, при этом кое-что Онику удалось расслышать: "Я слегка выпил сегодня...не в форме...неделю не тренировался...без разминки...я же его ни в одной схватке еще не просматривал...конечно, уверен в победе, но это спорт...если что, получается, девять лет коту под хвост...". Ответ Агамемнона был короток и неразборчив, однако после него Менелай понуро поплелся навстречу Парису.
   Последний уже несколько минут раскланивался перед своим войском, выкрикивая какие-то угрозы на непонятном языке. Рев толпы заставил его обернуться. Оник думал, что именно Менелая Парис и ожидал увидеть в противниках, затевая решающую битву. Ему также пришло в голову, что чрезмерную осторожность Менелая нельзя отнести к обнадеживающим факторам, особенно на фоне такой уверенности противника. Однако не успел молодой денщик додумать эту мысль, как Парис громко сказал: "Понятно. Менелай. Я так и думал. Сейчас только домой сбегаю за наколенником и тогда я полностью готов". С этими словами Парис попытался затеряться в толпе, но был остановлен железной рукой какого-то неизвестного Онику гиганта.
  
   Великий Гектор, а это был именно он, начал мягко укорять брата. "Парис, в жопу тебя нарцисс, и я имею в виду не цветок. Ты что, падла, совсем страх потерял. Ты мне хоть и брат, но лучше бы мама тогда действительно факел со змеями родила, как ей приснилось. Ты только посмотри на себя: росту невысокого, силы в руках примерно столько же, сколько у скульптуры Венеры Милосской. Чего ты вообще сейчас вылез? Ты что не понимал, что Менелай откликнется? Чего ты там лепечешь? Кассандра видела, что ты победишь любого грека, а Менелай спартанец? Что ты несешь? Признайся, ты просто забыл, что он такой же дрищ как ты. Со страху думал, что он тебя на несколько весовых категорий больше. Зачем ты вообще вызывал их сильнейшего бойца? Сам не понимаешь? Я понимаю, что ты творческий человек, думающий исключительно душевными порывами, но не до такой же степени. Ладно, кончай мне голову морочить, будешь драться с Менелаем до победного конца. Пора эту все уже завершать". Эй, Агамемнон, так вы согласны на условия, озвученные Парисом?
   - Согласны. Мы люди мирные, лишней крови не хотим. Только давайте оформим все официально, через Зевса. Зови Приама, Елену, Энея, Главка, кто там еще у вас...
  
   Наконец, Онику и тысячам остальных воинов посчастливилось лицезреть ту, ради которой они шли на смерть. Онезимос видел Елену и раньше, но тогда она еще была просто красивой молодой царицей, а сам он слишком юным, чтобы оценить ее чары по достоинству. К тому же, самой прекрасной в мире женщина стала считаться только после похищения. Многие девушки выражали открытое недовольство этим обстоятельством. "Если Парису была обещана самая красивая в мире, а он украл Елену, это еще не значит, что Елена самая красивая. Может, самая красивая у него еще впереди!" Конечно, это была зависть. То, что Елена самая красивая в мире, давно подтвердила Афродита, не испытывающая никакого желания делать лишнюю работу. Что касается древнегреческих воинов, то здесь мнения разделились. Одни неприкрыто восхищались грацией и красотой царицы. Другие считали, что баба, возраст которой приближается к сорока, должна дать дорогу молодым. Впрочем, все это были лишь теоретические споры.
   Елену посадили отдельно, чтобы приз был виден всем. Приам, отец Париса и Гектора, солидный седой старик с трясущимися, но еще крепкими руками, подписал все необходимые бумаги, зарезал оговоренное количество жертвенных животных и присел рядом. Начался бой с метания копья. Первым по жребию выпало бросать Парису. Оника немного удивило, что можно было защищаться щитом, так как, по его мнению, это лишало атаку малейшей опасности. Писистрат объяснил, что когда кидают герои типа Ахилла или Гектора даже мощный щит не поможет. Единственный шанс выжить - увернуться. Однако он согласился с Оником, что в данном случае вполне можно было обойтись и без щитов. Парис не добросил копье примерно на три метра. Менелай, в свою очередь, слегка переборщил, и смертоносный снаряд перелетел за стену Трои, убив какого-то малозначительного горожанина. Пришла пора выяснить отношения на мечах.
  
   - Работаем полный контакт! - строго сказал Менелай Парису, эффектно выписывая мечом замысловатые фигуры. - В живых должен остаться только один.
   - Постойте, - крикнул Эней, один из главных троянских героев. - А что если они оба помрут от нанесенных друг другу ран? Кого считать победителем? И, вообще, кому тогда достанется Елена? Лично я женат, хотя ради такого дела могу и развестись. Шучу, на фига мне вдова с ребенком, но действительно, как быть?
   Все задумались. Греки с надеждой смотрели на Одиссея, троянцы - на Приама. Первым выступил древнегреческий мудрец.
   - Мы считаем, - сказал Одиссей, - что в этом случае Елена должна возвратиться в Спарту, где у нее осталась малолетняя дочь Гермиона. Девке сейчас восемнадцать лет, самый сложный возраст, когда крайне необходимы советы матери. Оставаться на Троянщине Елене нет никакого резона, потому что после смерти Париса она перестает быть призом, и может, наконец, жить на свое усмотрение. Зачем ей прозябать в этой глуши, когда можно с комфортом прозябать дома. При этом троянцы обязуются вернуть украденные Парисом сокровища. Что касается прочих контрибуций, то здесь все остаются при своих.
   - Хитроумный Одиссей, безусловно, мудёр и интриганист, но и мы, троянцы, незабудку от амнезии пока отличаем, - выступил со своим словом мудрый Приам. - Мне Елена, честно говоря, вообще по барабану, но здесь дело принципа. Если гибнут оба, я лишаюсь единоутробного сына, тогда как ты, Агамемнон, - всего лишь брата. Как пострадавший больше, я имею полное право на компенсацию в виде аппетитной невестки-вдовушки, с которой смогу вдоволь вспоминать любимого сына. Так что, в случае ничьи Елена остается с нами.
   - Не спешите вы нас хоронить! - внезапно вскричал Менелай. - Хрен с ней, Еленой, пусть тогда сама решает, хотя я ей такой возможности не дам. Давайте уже начинать, а то из-за ваших споров я остыл. Еще пара минут и мне нужно будет заново разминаться.
  
   Схватка началась. Оник ожидал, что спортивный Менелай быстро одолеет хиловатого и трусливого Париса, но не тут-то было. Тот оказался неплохим фехтовальщиком и до поры до времени ловко ускользал от могучих ударов противника. Внезапно Парис провел контратаку и мощно ударил сбоку. Менелай лишь в последний момент успел подставить щит, да так удачно, что меч Париса наглухо в нем застрял. Все ахнули. Парис остался с одним щитом, что означало неминуемую гибель. Агамемнон, Одиссей, Нестор и другие военачальники уже начали обниматься, празднуя победу. Однако, к изумлению всех присутствующих, Менелай внезапно проявил благородство, ранее никогда за ним не замечаемое. Он отбросил свой меч в сторону и решительно двинулся на противника с голыми руками...
   После недолгой возни Менелай ловко повалил соперника наземь, ухватил за волосы и начал таскать по кругу, выкрикивая хвалебные ругательства. К несчастью, в пылу боя отмщенный муж позволил себе нелицеприятные выражения в адрес богини Афродиты, назвав ее подстилкой Париса. Рассердившись, та превратилась в невидимую птицу и ловко унесла своего подопечного в Трою. Потерявший опору Менелай упал на пятую точку. Все замерли, но хитроумный Одиссей не растерялся.
   - Троянцы! То, что кто-то из помогающих вам богов спас Париса от неминуемой смерти, означает одно. Они выбросили белый флаг, и теперь вы обязаны вернуть нам Елену и украденные из казны Менелая сокровища. Нам не столь важна смерть Париса, - при этом Одиссей посмотрел на Агамемнона и Менелая, которые нехотя кивнули. - Мы просто хотим получить свое.
   - Ну, что же, даже устная договоренность, скрепленная невидимыми богами, есть документ, - после тягостной для всех присутствующих паузы произнес Приам. - Эту войну давно пора прекращать.
   Обе стороны радостно закричали и начали брататься. Онику удалось даже расцеловаться со знаменитым Гектором. К сожалению, на этом наша кровопролитная история не закончилась. Богиня Гера, раздраженная тем, что ей не придется увидеть самого интересного - яркой развязки в виде полного разрушения Трои - побежала жаловаться Зевсу. Громовержец, у которого в этот день страшно болела голова, не захотел ссориться с женой и пошел на нарушение подтвержденный им клятвы. Он позволил продолжить конфликт при условии, что больше никогда не услышит ни слова об этой треклятой Трое.
  
   Обрадованная богиня с легкостью дала обещание и срочно связалась с Афиной. Та, столь же ловко, как Афродита, перевоплотилась в коварную мысль и внедрилась в голову знаменитого троянского лучника Пандара. Так как это была первая за неделю внятно сформулированная мысль в его голове, легендарный стрелок сразу к ней прислушался. Выпущенная им стрела поразила Менелая, заставив дико заорать всех присутствующих греков. Громче всех, естественно, кричал сам пострадавший, которому показалось, что он умирает.
   Возмущенные таким вероломством греки тут же бросились на противника. Побежали вместе с остальными и Оник с Писистратом, так как в другом направлении двигаться было нереально. Завязалась ожесточенная схватка, в самом начале которой Онику не посчастливилось снова столкнуться с расцелованным им Гектором. Гигант просто стукнул попавшегося под руку мальчишку по шлему. К счастью, ударил он всего лишь ладонью, но и этого хватило, чтобы Оник сразу же отключился...
  
   VI
  
   Очнулся наш герой в мрачном затхлом месте, сразу ему не понравившемся. Прямо перед Онезимосом расстилалась пропасть, по которой протекала какая-то уж слишком запущенная река. Современным читателям, привыкшим к отдыху на берегах отечественных водоемов, было бы не так страшно, но Оник действительно испугался. Он решил двинуться в противоположном направлении, однако не успел сделать и сотни шагов в тумане, как услышал злобный лай, издаваемый как минимум тремя псами. Оник отпрянул и сразу наткнулся на какую-то фигуру, показавшуюся смутно знакомой. Приглядевшись, он узнал Клония, своего командира в первые дни после прибытия в Трою.
   - Здравствуйте, товарищ Клоний! - браво выкрикнул Оник, заставив инструктора по боевой подготовке трусливо отпрянуть.
   - Кто это? - с испугом прошептал знаменитый воин.
   - Онезимос, ваш недавний новобранец, которого Менелай забрал к себе денщики.
   - А, помню. Ты как здесь оказался и где это мы вообще?
   - Не могу знать! Очнулся я перед мрачным водоемом, побрел сюда, но здесь какие-то собаки лают. Последнее, что помню четко: удар по голове от Гектора.
   - А я помню, что у меня под лопаткой во время атаки вдруг кольнуло, и я вырубился. Все ясно: мы в подземном царстве Аида. Собаки, что лают - это, конечно, трехголовый Цербер, так что пошли обратно к реке. Интересно, кто это меня сзади штрыкнул? Из своих кто-то, до троянцев мы еще не добежали. Наверняка, Маврадаки. Тупой родоссец. А вот и он, легок на помине.
   Из тумана показалась печально бредущая фигура бедолаги Маврадаки, который за несколько дней занятий с Клонием успел обзавестись хромотой и легким нервным тиком.
   - Ты зачем меня убил, сволочь! - вскричал Клоний, и попытался было ударить Маврадаки в лицо. Кулак предательски прошел через физиономию, не нанеся ей ни малейшего вреда.
   - Вы что еще не поняли, где мы? Мы же теперь бесплотные тени, - безучастно произнес Маврадаки. - А вас я не убивал. Вы что забыли, что сами погнали нас перед собой, так как командир всегда должен контролировать атаку сзади? По-моему, это вас кто-то из предыдущего призыва ткнул, но какая теперь разница. Нужно искать Харона, а я денег на проезд не взял. Не одолжите? А вон и какая-то лодка виднеется.
  
   Впереди действительно стоял утлый челн, на котором возвышался мрачный и грязный старик с обросшим лицом. Глаза его сурово глядели из-под кустистых бровей. Потрепанный плащ прохудился и явно требовал починки. Это был знаменитый Харон, перевозящий умерших на другую сторону Стикса исключительно за деньги. Компания приостановилась и начала совещаться.
   - Я тоже с собой денег не брал, - сказал Оник. - Жалованье еще не выдавали, да и не подумал как-то.
   - Эх, вояки, - презрительно хмыкнул Клоний. - Кто же в наше время в бой без денег отправляется. Бессмертными себя возомнили, что ли? У меня-то монета как раз есть, а вас, думаю, Харон на паром не пустит. Так и будете на этом берегу тенями шататься - вновь прибывших пугать. Я бы вам, нищебродам, дал, но у меня только для себя. Я раньше всегда с запасом брал, но после того как меня раз в бою контузило, санитары Махаоны у меня подчистую все сперли. Божились, что это троянцы раньше успели, но что я их натуру не знаю. Вот с тех пор у меня с собой только одна монета, - при этом Клоний ловко щелкнул языком и извлек проездной из-за щеки.
   - Я одного не пойму, - сказал Оник. - Должны же быть какие-то программы для малоимущих. Помер бедный человек, без родственников, в чем он виноват? Ну, провези ты нас сейчас бесплатно - мы потом в Аиде отработаем.
   - А ты проживи жизнь так, чтобы не помирать малоимущим, - рассудительно сказал Клоний. - Почему я, солидный человек, должен на этом свете быть приравнен ко всякому сброду?
   - А если бы, к примеру, вы забыли монету положить? - спросил Маврадаки.
   - Опять ты, Маврадаки, со своими родосскими подначками.
   - Нет, я серьезно. Если человек внезапно умер где-нибудь на чужбине и некому ему монету в рот или в другую какую-то щель вложить?
   - Если тебя закопали как собаку, не запихнув никуда монету, то сам виноват. Значит, не заработал никакого авторитета. Знаешь, как говорил кентавр Суворый? В здоровом теле всегда найдется место для здоровой монеты!
   - А как быть с моими ровесниками, которых в Спарте со скалы сбрасывали?- поинтересовался Оник. - Многие из них младенцами были. Даже не вспомню, закапывали ли их вообще, но деньги на них точно никто не тратил.
   - А это ты у своего вонючего Менелая спрашивай. Эта гнида сам мне хвастался, что привязанный за ниточку золотой в желудке хранит. Нитка у него в щеку вшита, чтобы он эту монету случайно не удалил. Останется только потянуть. Я что ли твоих детишек сбрасывал? Я хоть и жесткий наставник, и много пацанов молодых во время моих тренировок не выдержали напряжения, но на детей руку трезвым никогда не поднимал. Ладно, пустой разговор. Идем к Харону, на месте все и выясним.
  
   - Здравы будьте, уважаемый Харон, - подойдя к лодке, поздоровался Клоний. - Мы к вам насчет переправы.
   - Здоровее не бывают, - угрюмо буркнул старик - Какое может быть здоровье, когда всю жизнь только и гребешь, как раб на галерах. Вас только трое? Ждем еще двоих, чтобы лодка полная набралась. Передавайте пока за проезд.
   - Тут у нас небольшая заминка, - произнес Клоний. - Лично у меня деньги есть, но ребята не ожидали, что так дело обернется, и вот. Может, можно как-то решить вопрос?
   - Как вы меня все зае...ли, - устало сказал Харон. - Каждую поездку одно и то же. Вы хоть справки с кладбища о том, что захоронены, принесли?
   - Как это? - растерялся Клоний. - Нас же убили до похорон.
   - Шучу. Справок не нужно. Там разберутся. Но если нет денег - гуляйте пока по берегу, ждите знакомых, одалживайте, побирайтесь. Мне без разницы. Я свою таксу не меняю. Хотите - ищите сказочного Харона, который станет возить вас бесплатно.
   - Где же нам его искать? - спросил Маврадаки. - Вы же здесь монополист.
   - То-то. Я здесь столько веков убиваюсь, чтобы на халяву всяких болванов возить? Ладно, постойте пока тут, может, какая-то добрая душа еще за вас заплатит. А ты, предусмотрительный, гони монету.
  
   Возникло неловкое молчание. Первым решился прервать его Онезимос.
   - Скажите, пожалуйста, многоуважаемый Харон, вам самому не кажется, что нынешняя система перевозок по Стиксу несколько устарела. В конце концов, сейчас не времена безграмотных Каинов и Авелей. Пора это все уже как-то модернизировать.
   - Чего?
   - Насчет этой платы за проезд. Какой смысл в том, что безденежные тени веками прозябают в тумане? Не выгоднее было бы с экономической точки зрения перевозить их бесплатно, а уже на месте использовать как рабочую силу, отбивая тем самым все расходы?
   - Мне это неинтересно. Как установлено богами, так и вожу. Ты, я смотрю, очень умный. Чего же ты таким бедным сдох?
   - Я не бедным сдох, а на поле брани пал, - с достоинством ответил Оник. - Просто кассир сказал, что жалованье потом выдаст, чтобы слишком большую очередь перед боем не формировать и людей не утомлять.
   - Много вас таких. Целый день сегодня отгоняю. Мне эта ваша десятилетняя война уже поперек горла стоит. Раньше как? В день от силы пару-тройку ходок делал. В деньгах, конечно, терял, но ведь и на личную жизнь время оставалось. А сейчас? Мотаюсь последние девять лет туда-сюда без продыху, как вечный двигатель. А ведь я уже немолодой. А до пенсии еще вечность. Но что поделаешь. Сам Аид в этой вашей войне финансово заинтересован, но это между нами.
   - Вы же, вроде, неплохо зарабатываете? - осторожно поинтересовался Маврадаки. - Ушли бы на покой досрочно, жили на депозиты.
   - Неплохо. Ха! Это мягко сказано. Но я же все хозяину отдаю. Работаю за еду, питье и своевременную медицинскую помощь. Вот, ты говоришь, Сизифов труд. А что Сизифу? Катит себе камень потихоньку в горку с перекурами. Надоест катить - отпусти и спускайся за ним хоть два часа. Рабочий день не нормирован, сплошная физкультура. А мне за день нужно выручки достаточно насобирать. Долг! Не в смысле, что должен денег, а моральный долг. Нужно! А сам, видишь, в какой одежде хожу.
   - Это какое-то рабство! - возмутился Оник.
   - Ты выбирай выражения, сопляк, когда с бессмертным разговариваешь! Я хоть и старик, но сейчас как дам веслом! Нет. Я своей судьбой очень доволен. Работаю с людьми, на свежем воздухе, пользуюсь авторитетом. Ладно, надоело мне с вами лясы точить. Вон еще двое идут. Молния мне в печень, это же сам кентавр Хирон! Как он сюда попал, он же бессмертный?
  
   К лодке приблизился легендарный Хирон и какой-то неизвестный грек.
   - Здорово, старик, - произнес кентавр, перед этим демократично пожав руки всем присутствующим. - Вот и мне довелось воспользоваться твоими услугами. Дружище Геракл в шутку ранил меня ядовитой стрелой, и вот я здесь. Больно до ужаса, терпеть никакой мочи не было. Медицина у нас, сами знаете. Сколько раз ему говорил, дружище, не играйся с оружием, а толку. Да, кстати, там у себя пометьте, чтобы Геракла сюда не принимать. Я ему свое бессмертие передал. Пущай, еще поживет, помучается, подвигов насовершает.
   - Обязательно, уважаемый тезка! - подобострастно сказал Харон.
   - Еще один, - поморщился кентавр. - Какой я тебе тезка, дружище, если у нас имена разные. Меня и наверху всякие неучи этим вопросом доставали. "Хирон, как тебе удается совмещать? Когда ты только успеваешь и души по Стиксу возить, и учеников воспитывать?" Тьфу ты, извините, дружище, но мне эта тема поднадоела. Поехали? У меня проезд бесплатный, мне сказали. Или нужно оплатить?
   - Что вы, какие с вас деньги, вы же светило! Но, к сожалению, из этих троих только у одного есть средства, поэтому вам придется немного подождать, пока подойдут платежеспособные люди. У вашего симпатичного спутника есть деньги?
   - Откуда я знаю, я его в первый раз здесь увидел. Тебя как зовут, дружище?
   - Папазоглос, - сказал неизвестный грек. - Денег у меня нет, так как жалованье обещали только после боя. Сволочь кассир сказал, что у него нет времени несколько часов такую ораву обслуживать.
   - Ясно. Ну, так и быть, дружище Харон, давай я за троих заплачу, а этот гражданин, я так понимаю, платежеспособен? (При этих словах Клоний недовольно поморщился, так как понял, что поспешил с оплатой)
   - Эх, была не была, пусть и эти бесплатно едут! Не каждый день уважаемого сына Кроноса вожу. Только одному придется остаться на берегу. Вы, Харон, мужчина крупный, а у меня грузоподъемность - максимум пять среднестатистических древних греков. Решайте сами.
   - Вы все знакомы? - спросил кентавр у первоначально прибывшей компании. - Да? Извините, дружище, но эти люди пришли раньше. К сожалению, вам придется подождать другого мецената. Или, хотите, я оставлю монету, и вы заплатите ее в следующий рейс?
   - Мы, Папазоглосы, в жизни у кентавров денег не брали. Не хочется смертный путь с нарушения своих жизненных принципов начинать! - с внезапной злобой ответил грек. - А этому вашему Суворому и прочим дружкам-кентаврам, неустанно его цитирующим, передайте, что если я кого-то из них здесь встречу, то копыто с ноги сниму и на лоб прибью. На счастье!
   - Уважаю людей с принципами, дружище, - спокойно отреагировал Хирон. - Не хотите, как хотите. Я Суворого сам не всегда одобрял, но сдержанность сохранять нужно всегда. Излишняя горячность, я думаю, и в Аиде чревата нервными и желудочными заболеваниями. Прощайте. Трогай, дружище Харон!
  
   VII
  
   Плыть пришлось долго. Во время пути кентавр Хирон неустанно делился с попутчиками своей мудростью. Онезимос, Маврадаки и перевозчик Харон слушал эти рассказы с величайшей внимательностью. Вояка Клоний явно скучал и больше поглядывал по сторонам, любуясь местными достопримечательностями. А поглядеть было на что: тут и там пролетали бесплотные души, уже утратившие способность удерживаться на твердой поверхности; мелькали грозные богини мщения Эринии и всякие боги сновидений. Пару раз удалось увидеть даже знаменитого бога Гипноса. Дополняли эту уютную обстановку звучащие со всех сторон стоны и густой туман.
   -...Вся эта болтовня про купание в Стиксе, которую распространяет мать Ахилла - полная чепуха, дружище, - произнес кентавр. - Его удивительное здоровье - это полностью моя заслуга. Когда Ахилл у меня учился, я кормил его отборным львиным мясом, костным мозгом оленя и другими удивительными деликатесами. Это тебе не грудное молоко, это денег стоит. Плюс строгие тренировки по моей системе. Вот он такой здоровый и вырос.
   - А какова благодарность? Его мать Фетида за многолетнюю учебу только аванс отдала, а потом и вовсе отказалась платить. Говорит, спасибо тебе, Хирон, за сына, что бы мы без тебя делали. Остальные деньги я потом занесу, тебе же не к спеху - ты мужчина зажиточный. Тем более, мы родственники - дело семейное. Какие родственники? С чего она взяла? Но не стану же я за этой морской нимфой по океанам бегать, чтобы деньги забрать. Тем более, плавать я не умею. Получается, материально пострадал. Это ладно, но ведь она о моих заслугах даже не упоминает. А в том, что Ахилл потом таким беспутным стал, я не виноват, дружище. Я его этому не учил. Не всякое дерево, которое ты заботливо выращиваешь, тебя потом достойно отдаривает. Это каждый садовник знает.
   - Это точно, - сказал старый перевозчик Харон. - Когда я был молодым - чего вы ржете, был, был, - у моей матери Нюкты была мечта: устроить меня помощником виночерпия на Олимпе. Место, сами понимаете, хлебное. Свежий воздух, солнечные ванны, опять же, бесплатное питание. Но, к сожалению, я оказался к этому делу не подготовлен. Взяли меня на стажировку, показали начальный фронт работы - мыть половники и амфоры. Отлично, сделаем, это не Евклидова геометрия. Но к несчастью оказалось, что перед началом смены у них неукоснительно соблюдаемая традиция: по пару стаканов за здоровье богов принять. А меня ведь мать в строгости держала, я горячительных напитков сроду не употреблял. Вот и развезло с непривычки. Любимый сосуд кого-то из богов даже кокнул, хорошо хоть не Зевсов.
   - Поглядел на меня шеф Ганимед, да и забраковал, хотя изначально я ему приглянулся. А ведь мать меня именно потому никогда не угощала, что в виночерпии готовила. Наливал-то я как бог, дали бы мне только мастерство свое тогда показать. Никогда не проливал ни капли и разбавлял только в идеальных пропорциях. Но не судьба, так как любящая мать слишком обо мне заботилась. Все ведь в жизни не предусмотришь. Нет, я не жалуюсь. Я, слава Зевсу, обут-одет, честно зарабатываю свой кусок хлеба, пользуюсь уважением клиентов и сослуживцев. Но если бы не эта мелкая деталь, ведь могла моя жизнь сложиться и по-другому?
  
   - Если я тебя правильно понял, дружище Харон, ты намекаешь, что я не такой великий учитель, каковым меня описывают легенды, и где-то позволил себе совершить столь же грубую ошибку, как не научить пить будущего виночерпия? Возможно, возможно...
   - Что вы, и в мыслях не было, уважаемый Хирон! Как вы могли такое предположить. Просто к разговору пришлось. Конечно, Ахилл распустился только после того, как ушел от вас.
   - По-моему, хорошее воспитание важно, но это не самое главное, - вмешался в разговор Оник. - Все равно любой ребенок рано или поздно сталкивается с миром взрослых, который может существенно отличаться от его детского и даже подросткового восприятия жизни. Происходит резкий переворот сознания, и на этом этапе человек может во многом пересмотреть приобретенные знания и навыки, еще не понимая их истинной ценности. Я думаю, перелом в поведении Ахилла случился именно в тот момент, когда он ушел из-под вашей мудрой опеки и попал в окружение обычных людей, для которых его физическая сила была гораздо большим достоинством, чем прочие знания. Важно не терять юношей именно на этапе перехода во взрослую жизнь, но где набрать компетентных педагогов? Такого уровня учителей, как вы, на всю Грецию раз-два и обчелся.
   - А ты, дружище, я посмотрю, парень толковый. У кого занимался? У Кротоса или, может, Орея?
   - Что вы. У меня за плечами только спартанская школа номер три имени Менелая для детей из неблагополучных семей.
   - Неплохая у него система, как я посмотрю, раз таких ребят выпускает. Хотя сам Менелай, между нами, при общении не произвел на меня впечатления гиганта мысли. Скорее, наоборот.
   - Да дебил он, этот ваш Менелай, - внезапно со злобой сказал Клоний, - здоровья много, а совести и знаний - как у кентавра пальцев на ногах. Извините, Хирон. Сколько ребят из-за него полегло. Если бы не моя уникальная система подготовки - система Клония, слыхали? - троянские кони уже бы в Афинах стояли.
  
   - Слышал кое-что, дружище Клоний, но из уважения к твоей смерти ничего плохого не буду сейчас говорить. Воины, конечно, для того и предназначены, но не во время же тренировочного процесса и в таком количестве. Аид нас сейчас всех рассудит. А тебе, парень, учиться основательно надо было. Живы, к сожалению, еще в нашей стране эти социальные предрассудки. Учатся только по блату, а талантливым безродным беднякам остается пахать и до старости в захудалых тавернах философствовать. Так ты, значит, воин и погиб в сражении?
   - Так точно! От руки самого Гектора! - не преминул похвастаться Оник.
   - Ого! Так ты получается такой герой, что тебя выбрали с самим Гектором сражаться?
   - Какое там! - ехидно сказал Клоний, немного недовольный реакцией Хирона на свою уникальную систему подготовки. - Просто под руку попался, не успел увернуться.
   - Ну что же, и так бывает. А ты сам-то как погиб?
   - От вражеского копья, направленного в спину предательской рукой.
   - Тоже красиво. А ты, парень, от которого я еще не слышал ни слова?
   - А кто его знает, - пожав плечами, сказал Маврадаки. - Я как команду услышал, глаза закрыл и вперед побежал. Что дальше было, не помню.
   - Вояка! - противно захохотал Клоний. - В атаку с закрытыми глазами, как баба.
   - Не всем же быть такими отважными, как ты. Трусы тоже необходимы, чтобы выгодно оттенялись достоинства не только героев, а и воинов средней руки. Как звать-то тебя, юный дружище? Откуда ты?
   - Зовут меня Маврадаки, я из Родоса.
   - Красивое место, но опасное. Говорят, там буквально кишит змеями.
   - Точно! Язык у Маврадаки как змеиное жало - так и норовит ядовитой желчью брызнуть, - снова влез Клоний, но осекся под укоризненным взглядом Хирона и замолчал.
   - Да, змей была тьма. Даже дракон один жил. В принципе, они никому не мешали, но маленькие дети пугались. Не все же Гераклами рождаются, чтобы с колыбели змей душить. Вот и позвали героя Форбанта, чтобы он их истребил. Почему сами не могли, сказать трудно. Вероятно, виновата наша классическая родосская лень...
  
   - Этот Геракл своими подвигами здесь уже всех достал, - перебил рассказчика перевозчик Харон. - То богу Танатосу морду набьет, то Цербера ночью с цепи украдет, то вот самого великого Хирона сюда направил.
   - Я не в обиде, дружище, - спокойно сказал кентавр. - Надоело мне, честно говоря, этих героев воспитывать. Пока они маленькие, то ребята славные. Слегка подрастут - начинается буйство. Плюс соседи мои по кентаврийскому племени: пьют, ругаются, дерутся, песни всю ночь горланят. С возрастом все это стало утомлять, так что этот несчастный случай пришелся кстати. А что Геракл в Аиде буянит регулярно, так такая у него натура, понимать надо. Сын Зевса, мажор, а всю жизнь должен что-то доказывать, подвиги непонятные совершать. Естественно, это сказывается на психике, темпераменте. А чего мы остановились? Приехали?
   - Приехали, да пока не туда. Весло сломалось, туды его в качель.
   - А что же ты без запасного работаешь?
   - Как раз запасное и сломалось, уважаемый Хирон. Основное я Гефесту на плановый техосмотр отдал.
   - Ай, беда! Что же делать теперь? Может, попросим какую-то из летающих мимо гражданочек, чтобы сообщила о поломке куда следует? Вот, кстати, кто-то призрачный колеблется. Гражданочка, дружище, можно вас на секунду. Унеслась сразу, испугалась что ли.
   - Это богиня мщения Эриния. Они наверху всех пугают, а здесь каждой тени боятся.
   - Понятно. Вообще-то, это твоя работа, дружище Харон. Решай сам возникшую проблему.
   - Честно говоря, в первый раз за много веков у меня такое. Я уже забыл и инструкцию на этот случай.
   - Так что нам теперь, целую вечность здесь сидеть? А души остальных умерших пусть на берегу вечно маются? Ну и организация у вас! Дай сюда весло. Да... В принципе, грести можно, но физически трудно.
  
   - Сразу говорю, я не потяну, я старик, мне и нормальным веслом непросто работать. Вам тоже по статусу не положено. Пусть молодые кто-то. Этот родоссец точно не годится, этот слишком мелкий, остаешься только ты, Клоний.
   - Да вы чего? Обалдели что ли? Я, начальник, при наличии двух салабонов буду лямку тянуть? Онезимос, быстро давай за весло!
   - В Аиде земные чины не имеют никакого значения, - дерзко ответил Оник. - Главный здесь Харон. Если он сказал вам, то должны вы. Правда, уважаемый Харон?
   - Правда. Пока мы не доехали до распределительного пункта, я главный.
   - Ладно, Оник. Вижу, в денщики попал, сразу наглым стал. С Маврадаки тоже все ясно. Ладно, ребята, я погребу, но я вам это потом припомню. Далеко плыть-то?
   - Да нет, метров пятьсот всего осталось...
  
   Примерно через четыре километра обливающийся потом Клоний причалил лодку Харона к берегу Аида. Там их уже ждала пара жутких существ, кажущихся еще более ужасными из-за производимого ими хохота.
   - Молодчина, старик, опять лоха нашел! Каждую поездку одно и то же. Большую часть пути за него какой-то болван пашет.
   - Юмор еще в том, что он единственный из них заплатил за проезд! - заливаясь тоненьким смехом, крикнул Харон. Клоний недоуменно смотрел то на чудищ, то на перевозчика.
   - Не понял юмора. Так ты что же, старый хрыч, меня обманул?
   - Естественно! Вы реально подумали, что у легендарного Харона могут возникнуть какие-то не решаемые проблемы с инвентарем? - с этими словами старик ловко и быстро соединил распавшиеся части в монолит.
   - Я одного не пойму, - сказал Оник, - мы же бесплотные духи, как он грести сумел? И почему никому из нас это в голову тогда не пришло?
   - Это уже мои профессиональные хитрости. Ладно, вылезайте, мне в рейс пора - сегодня день напряженный намечается. Уважаемый Хирон, здесь будьте повнимательней - скользко, никак нормальную стоянку не организуют. Вот эти ребята дальше вам все объяснят и покажут. Не бойтесь, они не такие страшные, как их рожи...
  
   VIII
  
   Сойдя на берег, компания остановилась, с опаской поглядывая на смешливых чудищ. Первым решился нарушить молчание кентавр Хирон.
   - Гм. Не знаю, как к вам обращаться, ребята, но что нам делать дальше? Вы, так сказать, пригласили нас в гости: объясните, что к чему, или ведите к Аиду, наконец.
   - А ты чего, здесь самый нетерпеливый? - отозвалось одно из существ. - Сейчас проведем ликбез, не спеши. Значит, так. В данный момент вы ожидаете суда на Асфоделевом лугу. Те, кто прожил благочестивую жизнь, после суда попадают в Элизиум. Там хорошо, вечное блаженство и покой. Шумных развлечений и разврата, к сожалению, нет, но, может, оно и к лучшему. Шашки, домино, сильно разбавленное вино - классический курорт. Для тех, кто вел себя плохо - то есть вас - предусмотрен Тартар. Там темно, мрачно, холодно, сыро. Есть титаны, которые любят развлекаться, избивая и насилуя вновь прибывших. В общем, не Элизиум. Если вы середняк, вас оставят здесь, на Асфоделевом лугу, но в других его областях. Минус в том, что придется серьезно работать. Про Сизифа слышали? Так вот, в отличие от него, вам придется работать по настоящему - с высокой нормой выработки, плохим питанием и некачественным медобслуживанием. Вопросы ко мне?
   - А когда нас будут судить? Будет ли адвокат и если да, то кто? А как мы сможем работать, если мы бесплотные? А какова оплата? А как здесь устроиться в служащие? Учитывается ли рабочий стаж из прошлой жизни? - неожиданно затараторил Онезимос, пока стоящий рядом Клоний не стукнул его по затылку.
  
   - Гм, дружище, - неспешно произнес кентавр Хирон. - Вас, наверное, не предупредили о моем прибытии, но я, так сказать, очень важная персона, хотя сам не терплю этого выражения. Как у вас насчет таких гостей?
   - А что ты за цаца такая, интересно знать? Герой? Родственник бога? Так за них всё на Олимпе решают, сюда они без предварительного уведомления не попадают. По крайней мере, на моей памяти.
   - Вообще-то, мой папа - бывший верховный бог Кронос, хотя я не люблю этим козырять.
   - Ха-ха-ха, - не слишком уверенно засмеялось чудище. - Кстати, меня Чукос зовут. Слышь, Гекос, тут у нас очередной кентавр Хирон!
   - Да хватит, не смешно уже. Который это уже по счету Хирон - тысячный?
   - Дело в том, уважаемый кентавр, что почти каждый из ваших сородичей, прибывающих сюда, называет себя Хироном. Нам это уже поднадоело. Всем известно, что Хирон бессмертный. Царь Аид сгоряча велел даже каждого такого самозванца без суда отправлять в Тартар. Но! Не имеем права по закону. Считайте, что вам повезло. Ждите суда.
   - Да как ты смеешь, дружище, обвинять во лжи самого Хирона... - во время этой гневной тирады Оник вдруг нащупал ногой что-то объемное. Наклонившись, он увидел странную шапку, которую тут же поднял и напялил себе на голову.
   - ...Ты на меня не ори, старая кляча, я таких как ты пачками...Э, хлопец, ты чего там наклоняешься? Что ты там нашел? Ээ! Ты куда делся?
   - Твою Лету! Наверное, Аид вчера свою шапку-невидимку здесь посеял! - закричал молчавший до этого Гекос. - Значит, скоро придет, если проснулся уже! Беги в хибару, поубирай там хоть немного.
   - А как мы этого пацана теперь найдем?
   - Никак. Не было его здесь. Ничего не знаем! И вы молчите! Вас трое было, потому что перевозчик кентавра за троих посчитал. Как раз пять посадочных мест. Поняли? За это мы вас в Элизиум устроим. На крайняк, здесь на легких работах оставим, если сильно по жизни накуролесили.
   - Да шапка, шапка пропала, ты это понимаешь?! Всеобщая мобилизация на поиски, это ж весь подземный мир вверх ногами! Это ж конец нашей цивилизации, ты понимаешь!
   - Хватит орать, все равно нам хана, видишь, вон уже и царь Аид показался...
  
   Невидимый Оник, отошедший от компании на пять шагов, посмотрел в указанном направлении и тоже разглядел величественную фигуру. Аид, а это был именно он, при виде многолюдной компании сразу попятился, но поняв, что его заметили, махнул рукой и твердым шагом направился к вновь прибывшим.
   - Приветствую новую партию материала для великого космоса...- громовым голосом поздоровался бог со всеми присутствующими, но внезапно осекся. - Хирон, братуха, ты ли это?
   - Я, дружище Аид, я. Сколько это мы веков не виделись?
   - Давно, давно. Работа, понимаешь. Я к вам наверх почти не поднимаюсь, ты тоже сюда не так часто спускался. Погоди! Ты здесь как очутился?
   - Это, понимаешь, долгая история...
   - Ничего, время у нас есть. Гекос, бери этих двоих и где-то поиграйтесь пока. А почему Харон так мало привез? А, ну да, он же тебя вез. Ну, рассказывай.
   - Не знаю, как тебе и сказать, Аид. В общем, я к тебе не с визитом, а навсегда.
   - Не понял юмора? Ты же бессмертный. Что у вас там вообще происходит?
   - Мой закадычный дружище Геракл...
   - Опять этот дуболом! Повадился сюда шастать и пакостить. Пса украл, еле через суд удалось вернуть. А слышал историю, как Тесей ко мне приходил - мою же жену Персефону у меня хотел отобрать?
   - Да что ты говоришь!
   - В общем, я его здесь в скалу вмонтировал. Справедливо? Справедливо. Эта дубина пришла в мое отсутствие и вырвала своего Тесея с мясом. Большая часть задницы в скале осталась! Не веришь? Потом покажу. Мало? Танатосу - я тебя потом с ним познакомлю, хороший безобидный мужик, - морду набил. Это нормально? Неплохо ты его воспитал, брат, неплохо. Так почему ты здесь?
   - Так вот этот самый Геракл меня случайно ядовитой стрелой ранил...
   - Вот это парень! Он, вообще, вменяемый? А ты с Зевсом по поводу его байстрюка разговаривал? И как он допустил, чтобы тебя, его брата, сюда спустили?
   - А чего ты у него не спрашивал, зачем он папашу нашего, Кроноса, кастрировал и в Тартар скинул?
   - Ну, папаша наш, ты сам знаешь. Старый параноик. Тебя-то он не проглатывал сразу после рождения, а мне, Гере, Посейдону и Деметре в отцовской утробе посидеть пришлось. И не девять месяцев, а пару-тройку десятилетий. Удовольствие ниже среднего. Если бы не Зевс, кто его знает, не переварил бы он нас окончательно...
  
   - Это да, мужчина был своеобразный. Но чего теперь об этом вспоминать. В общем, лечиться я сам не захотел. Ядовитая рана, между нами, не такая уж смертельная была. Я бессмертие Гераклу передал - пусть поживет в свое удовольствие - а сам к тебе, дружище. Надоели, понимаешь, эти вечные разборки наверху. Воспитываешь их всех, воспитываешь, а они... Нет, уважение на уровне. Но как посмотришь, что творят. Почти каждый мой воспитанник такой урон экономике и демографии Древней Греции нанес, что страшно подумать. Начиная от Ясона и заканчивая Ахиллом с Патроклом. Понятно, что так было и будет во веки веков, но пусть уж лучше без меня. Лучше уж я у тебя здесь, дружище. Если, конечно, не прогонишь. Найдется у тебя укромный уголок для родного брата по отцу?
   - О чем разговор! Но зря ты, брат Хирон, так себя уничижаешь. Были ведь у тебя и творческие удачи. Асклепий, например. Великий лекарь, будь он проклят. Почти все болезни лечить научился. Глядишь, скоро и бессмертие обычным людям станет продавать. Хорошо хоть войнами наша славная земля пока не скудеет.
   - Асклепий молодец, но это, скорее, разовая удача. В остальном же, дружище, я провалился как педагог. Практически ни одного интеллигентного воспитанника.
   - Ладно, захандрил. Отдохнешь пару недель, отойдешь, а там опять к этому разговору вернемся. Вот у меня, брат, неприятность так неприятность. Я где-то свой шлем невидимый посеял. Везде обыскался - нигде нет. Последняя надежда на этот берег. Если не найду, придется общую мобилизацию объявлять на поиск, а это, сам понимаешь, риск для всего мироздания.
  
   - А зачем тебе эта шапка, дружище? Тебе носить нечего? И к чему тебе невидимость? Такому молодцу прятаться не к лицу.
   - Сейчас не до шуток. Этот шлем - подарок Деметры, моей тещи.
   - Деметра ведь наша сестра. Что страшного она тебе может из-за него сделать?
   - В том-то и дело, что может! Она его нам с Персефоной на годовщину подарила и при этом пошутила: "Потеряешь, зятек, буду дочку на поверхности не восемь месяцев в году держать, а все одиннадцать!" Посмеялись тогда, но ведь эта ведьма наверняка не шутила, а договор наверху оформила.
   - А я слышал, что эту шапку тебе циклопы подарили за то, что ты их освободил?
   - Нет, то другая была. Та тоже где-то исчезла непонятным образом. Главное, с вечера на трюмо положил, утром проснулся - нет. В комнате только мы с Персефоной были, зайти никто бы не посмел. Спрашиваю, ты не брала, она в слезы. Начала голосить: "Отпусти меня лучше сразу к матери, если ты думаешь, что я способна родного мужа обкрадывать. Я к тебе сюда не напрашивалась, сам меня притащил". И так далее. Завела шарманку на два часа. Ну, не брала, так не брала, мне тот шлем особо и не нужен был. Перед циклопами только неудобно, что не глядел за их подарком в оба, но это ничего. Ты правильно сказал, брат, что прятаться мне не от кого. К сожалению, буквально через месяц теща подарила мне аналогичную шапку, терять которую уже точно нельзя по вышеозначенной причине.
   - Я, конечно, извиняюсь, дружище Аид, но не думал ли ты о странности такого совпадения?
   - Спасибо, брат Хирон, за столь высокое мнение о моих умственных способностях, но естественно думал. Шапки, действительно, очень похожие. Но и отличия есть. У старой уши одной длины были, а у новой - слегка короче. Вроде. Ну, и другие мелкие детали. Все-таки разница есть. Вроде. Но это уже неважно. Понимаешь, Хирон, я и так жену вижу только четыре месяца. А я ведь степенный мужчина и мне на стороне забавляться надоело. Мне любимая женщина нужна постоянно! Я все понимаю: мне Зевс объяснил, что Деметра без дочери никак не может полноценно заниматься сельским хозяйством. Но при этом я понимаю, что меня держат за идиота. Зевс, конечно, не причем - его Деметра шантажирует. Но эта Деметра! Ты уж извини, Хирон, она твоя сестра, но для меня она в первую очередь теща. Ведь была же у меня возможность ее еще в утробе задавить, когда мы вместе в Кроносе сидели!
   - Тогда бы и Персефоны на свете не было.
   - Еще лучше! Не было бы всей этой дебильной ситуации!
   - Так возьми себе новую жену, в чем проблема? Тем более, я сразу говорил, что на племяннице жениться - это не дело.
   - А Зевсу на родной сестре можно? Племянница - это, все-таки, дальний родственник. Люблю я ее, ничего не поделаешь. Вам кентаврам не понять, уж извини, брат Хирон.
   - Ничего, дружище. Ты знаешь, я не по этой части. У меня и брак был, скорее, для официоза. Я философ. А Персефона сейчас здесь?
   - Нет, наверху с матерью, но послезавтра уже возвращается. Я восемь месяцев ждал. И вот такой казус! Вчера сдуру приперся таможню проверять. И не особо пьяный, вроде, был. Нет, и здесь нигде не видно. Плохо, плохо. Придется объявлять всеобщий шухер.
  
   - Я одного не пойму, если я бесплотный, то каким образом я эту шапку надеть смог и невидимым стать? - внезапно появившийся ниоткуда Оник заставил Аида вскрикнуть от неожиданности.
   - Она! - крикнул обрадованный бог подземного царства и быстро выхватил драгоценный шлем у материализовавшегося невидимки. - А ты кто такой?
   - Гм. Позволь тебе представить, дружище Аид, это мой юный друг... Как звать тебя, я запамятовал? Онезимос? Вот, Онезимос, талантливый воспитанник Менелая, и, вообще, отличный парень. Ты зачем с шапкой баловался?
   - Просто увидел шапку и надел.
   - А чего сразу не снял, когда хаос начался?
   - Интересно было.
   - Интересно!!! - взревел разгневанный Аид. - Если каждый байстрюк начнет священные шлемы на свою немытую голову ради интереса натягивать, то к чему мы придем? Ты хоть понимаешь, дубина, что мне теперь эту шапку стирать нужно? А у нее после каждой стирки невидимые свойства садятся! В Тартар, без суда и следствия!!!
   - Не горячись, дружище Аид. Во-первых, ты сам виноват, что шапку здесь потерял. Во-вторых, мальчик добровольно отдал тебе шапку. Если бы не это, мы могли бы искать его очень долго, подвергая опасности все мироздание. В-третьих, я как раз хотел просить тебя, чтобы ты оставил его при мне в качестве ученика.
   - Так он же, негодяй, сейчас слышал все, о чем мы с тобой говорили! И о папе нашем Кроносе, и о великой богине Деметре, моей многоуважаемой теще, и о других важных исторических личностях. Оно нам надо?
   - Ничего он не расскажет. Ничего такого он не мог услышать, о чем наверху не написали уже сотни стихов и пьес.
   - А что о моем подземном царстве наверху что-то пишут? Мы, честно говоря, газет и журналов не выписываем. А как пишут - одобрительно или критически?
   - Конкретно твое царство стараются не упоминать. Боятся тебя.
   - Это правильно, - сказал польщенный Аид. - Ты знаешь, я бог не злобный, но ввиду места работы мне без строгости никак нельзя. Значит, ты за этого байстрюка ручаешься? Ладно. Эй, Чукос, где ты там? Зови Гекоса и тех двоих, сейчас внеочередное судебное заседание проводить будем.
  
   IX
  
   - Всем, кроме великого Аида, встать! Суд идет! - объявил Гекос, облачившийся по такому случаю в эффектную тогу. В зал вошли легендарные судьи царства мертвых: Эак, Радамант и Минос. Онику показалось, что лица у всех у них были достаточно кислые. Судьи подошли к трону, на котором восседал Аид со скипетром в руке, и почтительно поклонились, после чего заняли свои места в президиуме.
   - Внеочередное заседание Аидского областного суда объявляю открытым! - нараспев выкрикнул Гекос, продемонстрировав при этом достаточно приятный тембр голоса. Его коллега Чукос уселся перед загадочным предметом, в котором опытный немолодой читатель без труда узнал бы пишущую машинку. - Вступительное слово предоставляется богу подземного царства Аиду.
   - Говорить особо не о чем, - медленно произнес бог подземного царства. - Заседание самое обычное: судим вот этих троих человечков и примкнувшего к ним кентавра.
   - Я, конечно, извиняюсь, достопочтимый Аид, - визгливо произнес низенький судья Радамант, облаченный в расшитую одежду азиатского покроя. - К чему такая спешка? Вечерняя сессия должна была начаться только через пять часов. Я, да и мои коллеги тоже, элементарно не выспались, не поели, не привели себя в тонус. Я понимаю, если бы это был какой-нибудь экстренный случай. Мы ведь, кажется, четко договаривались...
   - Между нами, уважаемый Аид, мой коллега в некотором роде прав, что случается с ним крайне редко, - мягко вмешался Эак, высокий мужчина с узким непроницаемым лицом, одетый по-европейски стильно и неброско. - Последние девять лет мы работаем в напряженном графике, практически без выходных. Эти ваши внеплановые заседания вносят большую путаницу. Я уже молчу о том, что я человек немолодой и мне требуется систематическое питание.
  
   - Ша, продажные судейки! - весело сказал Аид. - Вы лучше поглядите, какой интересный обвиняемый нас посетил.
   - Ну, кто это может быть? - сварливо сказал Радамант. - Если это не нянька, уронившая Эака в детстве с третьего этажа, то мне это неинтересно.
   - Хватит вам собачиться постоянно! Гляньте, это ж сам кентавр Хирон, ваш дядя.
   - Чего? - недоверчиво взглянул Радамант на кентавра. - А ты уверен, что это Хирон? Сколько уже было этих самозванцев. По мне, все эти кентавры на одно лицо.
   - Заткнись, скептик! - радостно воскликнул судья Минос, крепкий статный мужчина с энергичным лицом. - Как бы ты его узнал, если он тебе вовсе не дядя. Ведь твой отец не великий громовержец Зевс, а всего-навсего кузнец Гефест.
   - Это еще окончательно не установлено...
   - Заткнись, кузнечик! Здорово, дядя Хирон!
   - Здорово, дружище Минос, здорово. Совсем большой стал. И Эак молодцом, возмужал. Искренне рад вас видеть, ребята.
   - Ты здесь какими судьбами? На экскурсию? По обмену опытом?
   - Нет, ребята, я к вам насовсем.
   - Ты шутишь? Ты же бессмертный. И документов нам никаких сверху не спускали.
   - Документы я получил, - вмешался Аид. - Хирону предписан двухнедельный отпуск, после которого его дело будет рассматриваться отдельно. Будем считать, что он присутствует здесь сегодня в качестве почетного гостя.
   - Все равно я не понимаю, зачем было созывать внеочередное собрание? - брюзгливо произнес Радамант. - Пусть бы Хирон себе отдыхал. Эти трое что, подождать не могли?
   - Ладно тебе, - возразил Эак. - Не каждый день такие гости посещают. Давайте, по-быстрому этих бедняг оттартарим, и на обед. Кто там у нас первый?
  
   - Подсудимый Маврадаки, 19 лет, родился на острове Родос в семье скульптора и организатора массовых оргий. Холост, пятеро детей, не считая оставшихся в матерях, испугавшихся гражданского позора, - начал зачитывать досье Гекос. Оник с Клонием недоуменно переглянулись. - С отличием окончил математическую школу имени Фалеса Милетского, мастер спорта по стрельбе из лука, фехтованию и марафонскому бегу, заслуженный артист Родосской республики, баритон.
   - Я, конечно, извиняюсь! - не выдержал Клоний. - Вы там у себя, наверное, карточки перепутали. Это же Маврадаки, он же недотепа! Он неспособен два раза отжаться и меч поднять выше пояса, а об умственных способностях я вообще молчу, - после этого Клоний действительно замолчал, так как его сильным ударом вырубил Чукос, тихо подошедший сзади.
   - Благодарю вас, пристав, - благосклонно кивнул Чукосу судья Минос. - Присылают сверху каких-то плебеев, абсолютно не умеющих вести себя в порядочном суде. Продолжайте, Гекос.
   - До участия в Троянской войне подсудимый Маврадаки не запятнал себя особо неблаговидными поступками. Главное его преступление состоялось непосредственно перед смертью. Получив приказ от своего военачальника - вот этого, который сейчас лежит - он не пошел вперед, а остался сзади и коварно ткнул того пикой в сердце...
   - Как же так, Маврадаки? - незаметно шептал Оник бывшему товарищу по оружию, безучастно глядящему перед собой. - За то, что Клония прикончил, тебе каждый спасибо скажет. А в остальном... Ты, оказывается, практически герой, а нам, друзьям, мозги мариновал. Я на сборах твои доспехи пёр по тридцать километров, чтобы тебе легче было. Гракакас и Штопоропулос на себе тебя таскали. Мы тебя от всех трудных работ оберегали, чтобы ты раньше времени сюда не попал. Мы тебе даже еды и вина подбрасывали, от себя отрывая. Гнида ты, Маврадаки, вот что я тебе скажу. Разочаровал ты меня крепко, Маврадаки, а это до сих пор мало кому удавалось...
  
   - Ясно, приступим, - сказал судья Эак. - Если бы не последнее обстоятельство, я бы однозначно голосовал за то, чтобы оставить его на Асфоделевом лугу. В принципе, я и сейчас склоняюсь к этому решению. Мне тот голосистый вояка сразу не понравился, а я ведь его только пару минут наблюдал.
   - Может, давай этого Маврадаки еще в Элизиум направим? - с сарказмом спросил судья Радамант. - А что? Всего-то-навсего отца-командира в спину убил. Всего-то-навсего десяточек женщин испортил. Лично я настаиваю на том, чтобы отправить в Тартар. Решать тебе, Минос.
   - Как всегда. Хоть бы раз без моего голоса обошлись. Ну, давайте, послушаем обвиняемого. Выходи сюда, Маврадаки. Рассказывай, как ты докатился до смерти такой.
   - Граждане судьи, - тихий голос и поникшая серповидная фигура Маврадаки вызывали жалость, но Оник решительно отогнал от себя низменное чувство, вспомнив, каким гнусным лжецом оказался его бывший товарищ. - Единственное, в чем я, возможно, виноват из вышеперечисленного - в убийстве Клония. И то этого не припомню. Но если бы вы позанимались в его лагере пару дней, вы бы оправдали убийцу без малейших сомнений. Что касается моих многочисленных достоинств и детей, то здесь явно какая-то ошибка. Мой папа действительно был художником, а мама - его женой. Все остальное чушь. Никакой математикой и спортом я в жизни не занимался, не говоря уже об актерском искусстве. Моих способностей хватило только на работу помощником пастуха Ковбоса, мальчишки на несколько лет младше меня. Попаду ли я в Тартар, мне уже все равно. Но я хочу сказать моему другу Онику: я никогда не притворялся, у меня действительно не было сил. Прости меня и спасибо тебе за все.
   - Браво, браво! - язвительно поаплодировал желчный Радамант. - В твоем деле действительно явная ошибка. Там написано, что ты заслуженный артист Родосской республики, тогда как ты давно заслуживаешь звания народного всея Греции. Как играет! Неужели ты утверждаешь, смертный прыщ, что великая книга судеб может ошибаться?
   - Честно говоря, и мне этот парень перестал нравиться. Как-то переигрывает, юлит, - сказал судья Эак. - Судя по его делу, это должен быть веселый энергичный здоровяк, остряк, а перед нами какая-то тряпка. Ладно, Минос, не напрягайся, я тоже голосую за Тартар.
   - Ясно. Уважаемый Аид! - задремавший было, бог подземного царства резко дернулся, едва не выронив скипетр. - Мы пришли к решению по поводу первого подсудимого.
   - В Тартар?
   - В Тартар.
   - Ну, что же, в Тартар так в Тартар. Утверждаю. Не переживай, парень, там не так и плохо. Не ты первый, не ты последний. Вот папаша мой тоже там и ничего, но это ладно. Чукос, вызывай эриний, - с этими словами Аид снова погрузился в важные подземные размышления.
   - Есть!
  
   Через несколько секунд появляются зловещие фурии, подхватывают поникшего Маврадаки под руки и уносят в мрачную преисподнюю. Сидящий рядом с Оником, кентавр Хирон печально вздохнул.
   - Жалко парня. Такой искренний, несчастный. Если же он действительно актер, то гениальный. Мог бы украсить театр самого Зевса.
   - Прошу прощения, высокий суд, - внезапно раздался виноватый голос Гекоса. - Этот бедняга не врал, он действительно никчемный болезненный юноша с Родоса, работавший помощником десятилетнего пастуха. Произошла небольшая накладка.
   - Да что ты говоришь, - зевнув, равнодушно сказал Минос. - А вместо кого мы его тогда осудили?
   - Вместо некоего Папазоглоса.
   - Это, наверное, тот нервный юноша, не любящий кентавров, которого мы оставили на том берегу Стикса, - вспомнил Хирон. - Как же так, Минос, неужели в вашем ведомстве случаются такие ужасные ошибки?
   - Это не ошибка, дядя Хирон, - сказал Минос. - Ошибка - когда награждаем без причины, а это - недоразумение. В любом случае этот Маврадаки в Тартар попал бы. У нас на Асфоделевом лугу остаются либо хорошие юмористы, либо невероятно добродетельные люди.
   - А Элизиум?
   - Ты как маленький, дядя Хирон. Элизиум - для элиты. Героев, близких родственников богов. Тебя вот можем туда устроить, если захочешь. Ладно, давайте продолжать. Гекос, кто там следующий? Этот маленький?
   - Нет, следующим идет этот уснувший мужчина, Клоний.
   - Буди!
  
   - Подсудимый Клоний, 41 год, родился в Фивах, в семье Алектора и Клеобулы. Женат, четверо детей. Знаменитый в Древней Греции воин, не запомнившийся, однако, ни одним подвигом. Будучи вождем беотийцев, привел под Трою девять кораблей. В активных боевых действиях непосредственного участия не принимал, объясняя это старыми травмами и желанием передавать свой опыт молодежи. Знаменит уникальной системой подготовки солдат, через которую прошло несколько сотен человек, уже судимых нами здесь раньше. Был коварно убит в спину во время схватки с троянцами.
   - И чего тут думать? - спросил судья Радамант. - Трус, дурак, никчемная личность. Даже родственников солидных не имеет. Глядите, как глазами тупо вращает. Очухался уже? Я думаю, даже мало кем уважаемый Эак не станет здесь спорить. В Тартар, однозначно!
   - Бесконечно уважая должность, занимаемую нашим дорогим Радамантом, должен с прискорбием отметить, что в этом кресле сидели задницы и помудрее, - взял слово судья Эак. - Что значит - однозначно? Мы в суде или где? Вы можете выражать свое мнение, но не имеете права навязывать его другим. Лично я считаю, что все далеко не однозначно. Скажите, Клоний, в насколько хорошей физической форме вы сейчас находитесь?
   - В идеальной, уважаемый судья Эак! - бодро воскликнул Клоний. - Всю свою сознательную жизнь я тренировал тело изнурительными упражнениями, вследствие чего оно буквально пышет здоровьем.
   - Твое тело в земле сейчас гниет. Я спрашиваю, насколько здоровый у тебя дух?
   - Столь же здоровый, как было утраченное тело! Можете спросить об этом у перевозчика Харона, лодку которого я довел сюда с помощью одной только лопасти весла.
   - Скажи, зачем ты молодых ребят так истязал, что большинство из них до первого боя не дожили?
   - Нагрузки были вполне умеренными. Я не виноват, что современная молодежь настолько слабая.
   - Ничего себе слабая. Минимум половина твоих заморенных бугаев здесь у нас на самых тяжелых стройках пашут и не жалуются.
   - Значит, я воспитал в них правильный дух!
  
   - В принципе, такие на Асфоделевом лугу нужны. Тем более Сизиф давно жалуется, что ему подмастерье обязаны предоставить. Камень, говорит, далеко от горы откатывается, а его наказание предусматривает только вертикальное передвижение груза. Хотя подкатывать камень к старту пару раз в день - работа не для такого бугая. Можно к Данаидам тебя направить, а то эти безрукие бабы свою бочку еще вечность наполнять будут. Или на кухню - готовить свежие закуски для Тантала. Готовить-то умеешь?
   - Научусь, дорогой товарищ Эак!
   - Подождите, - недовольно сказал Радамант. - Может, моя задница и не такая мудрая, как твоя голова, Эак, но не сильно ей уступает. Мы еще ничего не решили, а ты уже подыскиваешь для подсудимого уютное место. Пусть Минос решает.
   - Опять Минос. Что бы вы без меня делали, - пробурчал Минос. - В принципе, я согласен с Эаком. Этот Клоний, хоть и мерзкий тип, но на Асфоделевом лугу может быть полезным. К тому же офицер, светлая кость. С другой стороны, здесь полно его бывших подчиненных. Могут возникнуть конфликты. Дядя Хирон, а твое мнение какое?
   - Протестую! - взвился Радамант. - С каких это пор суд принимает во внимание мнение посторонних дилетантов?
   - Не горячись, дружище, - спокойно сказал мудрый кентавр Хирон. - Мое мнение таково, что если есть возможность не бросать человека в Тартар, то и не нужно этого делать. Правда, я предпочел бы, чтобы на лугу оставили того несчастного парня, но раз уж так случилось, пусть хотя бы этот храбрый штатский офицер избежит лишних страданий.
   - Спасибо, дядя Хирон. Видал, Радамант, что такое истинная мудрость? Вот кто должен вместо нас здесь сидеть.
   - Вот пусть и садится. Я за свое место не держусь. Меня уже давно в совет директоров Эдема зовут.
   - Опять забубнил в свои литавры. Думаешь, я себе не найду занятие, достойное моего ума и статуса? Нас сюда назначило высшее руководство, так что не ной, а работай. В общем, пусть остается на Асфоделевом лугу. Нечего такому детине в Тартаре прохлаждаться. Аид, мы приняли решение!
  
   - В Тартар?
   - На этот раз Асфоделевый луг.
   - Неожиданно. А что, какой-то удивительный святоша попался?
   - Нет.
   - Может, хороший шутник?
   - Тоже нет, скорее, наоборот.
   - Здоровый?
   - Да.
   - Опять набираем футбольную команду. Ни одного шута приличного, ни одного мудреца благочестивого, чтобы о смысле жизни потолковать. Оставляем один здоровый биомусор. Ладно, пусть оформляется. Поздравляю тебя, рады приветствовать в команде и так далее. Иди вон в ту дверь, там все объяснят.
   Довольный Клоний обернулся к Онику и сказал: "Я же тебе говорил, что солидный человек везде уважение найдет. Не то, что какой-нибудь денщик. Передавай своему дружку Маврадаки привет в Тартаре". Торжествующий Клоний с достоинством подошел к указанной двери, солидно поклонился судьям и вышел. Через несколько секунд раздался истошный вопль, от которого стало не по себе даже невозмутимому Хирону.
   - Снова шутите, Аид Кроносович, - укоризненно произнес судья Минос, с трудом удерживая смех. Его коллеги уже отчаянно хохотали, равно как и сам бог подземного царства.
   - Чтобы ты понимал, Хирон, я этого болвана в комнату отдыха эриний отправил. А это для них прямой сигнал, что человечка нужно в Тартар доставить.
   - Ясно, но зачем так издеваться?
   - Что значит - зачем? Смешно. Ты же слышал, юмористов у нас здесь хороших практически нет, приходится самим изощряться.
   - Я не понял, вы на Асфоделевом лугу вообще никого не оставляете?
   - Оставляем, только никто здесь, естественно, не работает. Что тут строить? Почти все, кто не попадает в Тартар, получают сто грамм воды из Леты - реки забвения. Кстати, вода совершенно бесплатная. Выпивают и летают над лугом в виде сквозняков. Ни мыслей, ни желаний. Красота. Кто у нас остался? Это тот малый, из-за которого шапку-невидимку придется стирать, и которого ты при себе оставить хочешь? Ну, давай поглядим, что он за птица.
  
   X
  
   - Итак, Онезимос, двадцать лет, спартанец, - начал зачитывать Гекос. - Отец неизвестно кто, мать - бывшая сотрудница термической бани...
   - Погоди, - перебил сотрудника Радамант. - Как это, неизвестно кто отец? У нас тут все-таки не Спартанский районный суд. Что это за личность такая таинственная, что даже мы определить не можем.
   - Определить личность невозможно в двух случаях, - пояснил Гекос. - Первое: это кто-то из олимпийских богов, пожелавший остаться неизвестным. Второе: человек, который прожил абсолютно никчемную жизнь.
   - Какой вариант предпочитаешь, пацан? - захохотав, спросил Аид. - Выбирай бога, советую. И престижно, и, может, какую скидку папаша когда-то выбьет...
   Внезапно на суде появляется Зевс. Все оцепеневают и украдкой смотрят на Онезимоса. Зевс кивает судьям, обнимается с Аидом и подходит к Хирону.
   - Ну, здорово, брат Хирон.
   - Здорово, дружище, здорово.
   - Это, конечно, твое дело, как досуг проводить, но ты объясни. К чему эти истерики? Мой Геракл плачет и пьет вторую неделю, никак простить себе не может. Говорит, я же думал, что Хирон бессмертный. Да и все расстроились. Героев толковых теперь воспитывать некому. Может, я тебя чем-то обидел или кто другой из наших? Так ты прости нас, это не со зла.
   - Что ты, брат Зевс! Какие обиды! Просто устал сильно от всей этой земной суеты. Пару недель вот у Аида погощу, а там видно будет.
   - Так ты же бессмертие Гераклу уже отдал, хоть оно ему и нафиг не сдалось! По закону я не могу тебя на землю вернуть, ты это понимаешь!
   - Значит, не судьба, дружище. Останусь здесь навсегда.
   - Ну, зачем ты этому огнекраду такой подарок сделал? Теперь он у нас еще что-нибудь ценное стырит, представляешь, сколько в нем злобы накопилось. У него и срок уже подходит к концу. Он три пожизненных отмотал, теперь по УДО имеет право выйти.
   - Потому и сделал, что нельзя человека так мучить. Он ведь наш двоюродный брат, дружище.
   - Какой он человек, он титан, из него гвозди делать можно. Так, судьи, вы еще здесь? Что за манера подслушивать! - закричал Зевс на тройку. - Пшли вон и этого малого с собой заберите!
  
   - Извини, брат Зевс, попрошу без оскорблений. Люди на работе и я пока еще их начальник, - неожиданно вмешался Аид. - Только я могу отдавать им приказы. Пшли вон! А этого хлопца из зала удалить никак нельзя, пока мы ему приговор не вынесли. Кстати, о нем нам будет нужно поговорить.
   - Чего!? С какой это стати я должен в твоих делах участвовать?
   - Так это не мои, это Хирона.
   - Да? Ну, тогда ладно. Пусть тогда и судьи остаются, какая разница. Значит, так, Хирон. С Гераклом я поговорю. Попробую уговорить его отказаться от бессмертия. Взамен что-нибудь другое предложим. Только ты мне дай слово, что больше таких финтов выкидывать не станешь. Что это, в самом деле, за ребячество? А если каждый начнет от бессмертия начнет отказываться? Так о нас через сто лет уже и помнить перестанут! Думаешь, тогда мир и благоденствие настанут? Ага! Люди себе быстро глотки поперегрызают. Просто потому, что они так устроены! Пока есть мы, есть и порядок! Думаешь, мне неохота от всей этой катавасии куда-то спрятаться? Но я же себе не позволяю, потому что без ответственного руководителя весь этот мир сразу рассыплется!
   - Я это прекрасно понимаю, дружище Зевс, но я ведь единичный случай. Других таких дураков у вас не будет. А я очень устал и хочу забыться под сенью струй. Что поделаешь?
   - Значит, так. Даю тебе две недели на восстановление. Больше не могу. За это время я переговорю с остальными по поводу твоего возвращения. Жди! Пока! - с этими словами Зевс быстро испарился, бегло пожав руку Аиду.
  
   - Я его таким рассерженным еще никогда не видел, - задумчиво сказал Аид. - Даже о пацане не поговорили. Ладно, пусть на пару недель останется, там видно будет. Видать, брат Хирон, сильно ты наверху требуешься. Только вот зачем, никак не пойму, ты уж извини.
   - Видать, новые герои сильно нужны, - ответил мудрый кентавр. - Другого смысла я не вижу. Но раз надо так надо: отказывать Зевсу я не могу. Показывайте, куда идти.
   - Погодите! - вдруг рассерженно сказал судья Радамант. - Что значит, пусть пока остается? Мы суд или кто? Зачем я тут мантию протираю, если Аид любой вопрос может самолично решить?
   - Честно говоря, Радамант прав. Второй раз за день, даже удивительно, - вмешался Эак. - Если нарушать законы, зачем они нужны. Тем более из-за какого-то мальчишки.
   - Это что - бунт? - недоуменно спросил Аид. - Минос, ты тоже так считаешь?
   - Да, Аид Кроносович, - смело ответил третий судья. - Я тоже считаю, что негоже так унижать наш судейский авторитет. Извините. Этот вопрос можно было решить интеллигентно и деликатно, как всегда. Но когда нас, как мальчишек, сначала посылают вон, а потом самостоятельно выносят приговор, даже не спросив нашего мнения...Нет, тогда судите сами, а лично я подаю заявление.
   - Вот это поворот, - присвистнул Аид. - Такого в моей практике еще не случалось. Я не понимаю, вам что, так в Тартар захотелось?
   - Не те нынче времена! - дерзко ответил Радамант. - Вы, наверное, забыли, что мы оказались единственными, кто согласился идти к вам сюда на работу? Как вы нам обещали надбавки за вредность только потому, что у вас уже элементарно не оставалось сил искать новые кандидатуры? Я не хотел этого говорить, я вас бесконечно уважаю, Аид, но больше молчать не хочу. Вы знаете, меня давно зовут в совет директоров Эдема, но я отказывался из уважения к вам. Но когда мой работодатель не уважает меня, тогда извините. Я тоже сегодня же пишу заявление.
   - Ладно, мужчины, - примирительно сказал Эак. - Не нужно горячиться. Давайте искать компромисс. Никто ведь не против оставить мальчишку, просто нужно соблюдать формальности.
   - Тьфу ты! - облегченно произнес Аид. - Так вы волнуетесь, чтобы с вас не вычли за отмену третьего дела? Не переживайте, вся зарплата за это заседание плюс премия была бы выплачена полностью даже без учета последнего дела. Но раз хотите соблюсти формальности, давайте. Время у нас есть.
   - Это другое дело, - сказал явно повеселевший Минос. Радамант тоже улыбнулся впервые за сегодня. - Никто не против гибкого подхода, просто все должно быть по закону. На чем мы там остановились? На папаше этого паренька? Значит, кто он - неизвестно? Давайте, отсюда и продолжим. Я вот подумал, а какая разница. Не в этом же дело. Не Зевс и ладно. Что там дальше, Гекос?
  
   - В шесть лет Онезимос был зачислен в спартанскую школу номер три имени Менелая для детей из неблагополучных семей, как сирота.
   - Что и мать умерла? - сочувственно спросил добросердечный Хирон. - Бедный мальчик.
   - Нет, тоже исчезла в неизвестном направлении. К нам сюда она точно не попадала, может, на берегу Стикса осталась, как неплатежеспособная. Проучившись без особых эксцессов до выпуска, Онезимос получил диплом и поступил в ученики банщика. Через три года был направлен на текущую войну, как сирота с военными навыками. Там был зачислен в денщики Менелая и в первой же схватке убит Гектором.
   - Ясно. Богатая биография, - сказал Минос. - А как там с женщинами или воровством?
   - С женщинами ничего скандального. Что касается воровства, то крал только еду и напитки, когда голодал. Ничего серьезного.
   - В обычном случае я отправил бы этого хлопца в Тартар, но можно и на Асфоделевом лугу оставить, - сказал Эак. - Хирону в просьбе я лично отказать не могу. Я понимаю, Радамант будет против, как всегда, поэтому решать тебе, Минос.
   - Почему это я против, - брюзгливо сказал Радамант. - Я ведь, Эак, с тобой спорю, не потому что назло. Просто ты в большинстве случаев проявляешь полнейшую некомпетенцию. Я тоже за то, чтобы оставить хлопца.
   - А я и подавно, - добавил Минос. - Поздравляю, Онезимос, на две недели ты поступаешь в распоряжение Хирона, а там Гекос тебе чего-нибудь подыщет...
  
   Чукос отвел Хирона с Оником к положенной им палатке. Там их встретили два раба, присланные Аидом для обслуживания. Звали этих экс-людей Сделамус и Завтракис.
   - Сделамус? - переспросил Оник. - А ты случаем не раб Менелая?
   - Уже нет, - грустно ответил прислужник. - Возвращался из отпуска, попал в засаду, устроенную людьми Ахилла. Теперь здесь работаю.
   - Ладно, дружище, не опускай головы, - ободряюще сказал Хирон. - Все-таки ты не в Тартаре, а здесь, в приличном месте, с интеллигентными людьми. А пока организуйте нам вина и чего-нибудь поесть, только побыстрее.
   - Сделаем! - бодро сказал Завтракис и решительной походкой отправился куда-то в сторону.
   - Какой бравый парень, - одобрил Хирон. - Куда это он направился? На склад?
   - Не знаю, - безрадостно ответил Сделамус. - Ясно только, что до завтра мы его не увидим. Зато потом интересную историю какую-нибудь расскажет. Сейчас я вам все принесу.
   - Мне одно непонятно, - сказал Оник. - Как мы можем здесь пить и есть, если мы бесплотные?
   - Не знаю, - печально ответил Сделамус. - У многих получается. Ну, я пошел...
   Через две недели безмятежной жизни Хирон полностью избавился от своей депрессии и стал переживать, что так глупо отдал свое бессмертие.
   - Надо же, как нелепо получилось! И ладно бы порядочному человеку отдал, а то - Гераклу, душегубу, жену и детей своих умертвившему. Эх, а как хорошо в горах было! Свежий воздух, звезды, вино, пастушки. Здесь тоже неплохо, но вам, жителям равнин, не понять. Правильно народ говорит: что имеем, не ценим, потерявши - ценим. Эх! Вот ты, Онезимос, неплохой парень, но малоразвитый и нудный. Гекос, Чукос и другие - ограниченные, как длина этой коротенькой палки. Аид вообще ни разу не зашел, после того как Персефона вернулась. Я все понимаю, но часик мог бы и выкроить когда. А там у меня такие собеседники были! Глыбы и в прямом и переносном смысле.
  
   - Настрадался! - Зевс возник так неожиданно, что Хирон и Оник вздрогнули. - Жалеешь теперь?
   - Жалею, дружище, - честно признался Хирон. - Видать, мы, кентавры, по природе своей хоть и мудры, но не слишком дальновидны.
   - Ладно, все мы делаем ошибки. Малый, здрисни, тут серьезный разговор! Так вот, бессмертие твое, к сожалению, пока вернуть не удалось. Геракл наотрез оказался и, вдобавок, посмеялся надо мной. Ты, говорит, хоть и батя мне и верховный бог, но нету у вас методов против моего бессмертия. Крутил я вас всех теперь на своей палице и буду крутить, потому что такой я человек.
   - Прямо так и сказал? - усомнился Хирон.
   - Ну, не совсем так, - признался Зевс. - Сказал, бессмертие было великодушно подарено мне великим Хироном, и я не имею никакого права отвергать столь величественный дар. Великие поступки нужно ценить соответственно их величию.
   - Великий, великий, - проворчал мудрый кентавр. - Тоже мне благородное создание. Тебе дарят, а ты откажись. Скажи, я недостоин жить вечно, если великий Хирон будет гнить в подземных казематах. Разные у нас масштабы: он - великий учитель, а я - лишь здоровая сволочь. Нет же, когда им выгодно, все они начинают в благородство играть.
   - Чего тебе здесь не нравится? - деланно удивился Зевс. - Условия отличные, захочешь, в Элизиум тебя заселим, в элитные апартаменты. Там, кстати, не хуже, чем у нас на Олимпе. Даже бассейн с пузырьками есть.
   - Ты же понимаешь, дружище, что мне не комфорт нужен - я на него тьфу - а горы мои родные!
   - Понимаю. Если так, то вот тебе возможность какое-то время пожить на поверхности. Помнишь своего ученика Асклепия?
   - Конечно.
   - Так вот этот твой Асклепий, говорят, нашел тайну бессмертия и хочет обеспечить им всех простых людей.
   - Не может быть! Я всегда говорил, что этот мальчик далеко пойдет. Он уже в десять лет мог подорожником переломы восстанавливать. А ведь в младенчестве собачье молоко пил без закуски. Если бы охотники его случайно не нашли и мне на день рождения не подарили, так бы и сгинул гений. Подумать только, как велика роль случая в истории человечества, дружище!
   - Ладно, некогда философствовать, все мы знаем эту историю. Проблема в том, что бессмертие людям не нужно. Если они будут только размножаться, места голого на земле не останется. А если они еще и додумаются не убивать друг друга. Экономика подземного царства может рухнуть, сам понимаешь, а с ней и вся нынешняя финансовая стабильность.
   - Чего ты от меня хочешь?
   - Чтобы ты объяснил своему ученику, что нельзя раздавать бессмертие всем подряд. Оно должно доставаться только действительно заслуженным людям.
   - А сам, почему ему этого не скажешь?
   - Понимаешь, он никого из богов не слушает. Говорит, люди сами должны решать свою судьбу. Не такие, говорит, боги и всемогущие, раз люди сами смогли до этой технологии додуматься.
   - Так поразил бы его молнией, и всех делов. Тоже мне революционер! Пусть только мне бессмертие на земле обеспечит, если уж появилась такая возможность.
   - Это само собой, но нам очень нужна эта технология. Чтобы каждый раз не приходилось голову ломать, как в твоем случае. Элизиум не резиновый, а так мы сможем уважаемых людей просто на земле оставлять.
   - Я так и не понял, чего ты от меня хочешь, дружище?
  
   - План такой. Слух, что ты умер и страдаешь в царстве Аида, уже дошел и до него. Наши шпионы в его окружении сообщают, что не сегодня-завтра он постарается перейти на новый уровень - воскресить тебя. Мы сделаем все возможное, чтобы у него получилось. Где твое тело, ему подскажут. Душу тоже доставим в нужный момент.
   - Как так, ведь мое тело уже и разложилось, наверное?
   - Да, но мы похожее нашли и в леднике спрятали. Как новенький будешь. Твоя задача: воспользоваться доверием Асклепия к тебе и внушить ему, что лучше быть одним из богов, чем одним из миллионов. Ведь не полный же он дурак, чтобы не понимать, что доступная всем технология лишает ее создателя того уважения, которого он заслуживает. А мы дадим ему это уважение плюс обеспечим конфиденциальность научной работы и практически безграничную материально-техническую базу.
   - Я понял. А если, дружище, я получу бессмертие и все расскажу Асклепию?
   - Ты же мудрый кентавр и понимаешь, что бессмертие при расчлененном теле - не самая интересная форма существования.
   - Конечно. А если он все равно не согласится?
   - Тогда ему хана, а тебе почетная пенсия в Элизиуме. Так что старайся. В крайнем случае, постарайся побольше узнать об этом открытии. Я помню, что ты гуманитарий, но постарайся. Кстати, можем и этого пацана с тобой для правдоподобия отправить. Хочешь? Дескать, вы с ним в этот момент за руку держались. Только ты его далеко от себя не отпускай, чтобы потом по всему Аиду не искать.
   - А его тело?
   - Что-нибудь похожее подберем.
   - Ладно, я согласен, дружище, только не пойму, почему великий Зевс сам этим занимается. Неужели для тебя это так важно? Убрал бы Асклепия спокойно и никакой головной боли. Ну, не было бы технологии бессмертия. Ну, остался бы я здесь окончательно. Тебе то что?
   - А что мне еще на Олимпе делать? Скучно.
   - Понял, дружище, начинаю готовиться. Ты говоришь, в течение этой недели должно случиться?
   - Да, где-то в эти сроки. Будь готов, только никому ни слова, даже Аиду. Пацану, тем более...
   XI
  
   Оник очнулся и недоуменно посмотрел по сторонам. Рядом ворочался какой-то кентавр, очень похожий на Хирона. Правда, в отличие от знакомого по Аиду, этот имел не прозрачную, а вполне материальную форму. Оник взглянул на руку и вскрикнул от изумления. Это тоже была реальная рука, но принадлежала она другому человеку, явно более развитому физически.
   - Поздравляю с воскрешением, о, великий Хирон! - послышался чей-то незнакомый голос.
   - Кто это говорит? Неужели это ты, Асклепий, дружище? - спросил Хирон. - Где я и как здесь оказался?
   - Мне удалось воскресить тебя, о, мой учитель! Теперь ты - мой крестник! Мы находимся в Малее. А кто тебе этот парень? Его душа попала сюда случайно. Если это незнакомый тебе человек, нам придется сразу убить его, так как наша миссия окутана строжайшей тайной, о которой не положено знать посторонним.
   - Нет, это мой приятель по Аиду, Онезимос. Он безвредный малый, сирота, пусть пока еще поживет. Хотя, погоди, выглядит он по-другому. Оник, это ты?
   - Я, уважаемый Хирон, а что случилось?
   - Ничего удивительного, что у него теперь другое тело, - сказал Асклепий. - Его душа попала в человека, которого мы нашли рядом с тобой на леднике. Ты знал его?
   - Да нет, вроде. Хотя, погоди, дружище. Кажется, этот мужчина помогал мне морально в последние часы моей жизни, но как звать его, честно говоря, не припомню.
   - Это уже неважно. Теперь его зовут Онезимос. Как вы себя чувствуете, друзья? Самостоятельно встать сможете?
   - Сейчас попробуем.
  
   Хирон с Оником попробовали встать, и с второй-третьей попытки это у них получилось. У Оника оказалось тело примерно прежней комплекции, но более мускулистое и волосатое. Лицо оказалось бородатым, что ему понравилось. Раньше он не носил бороды потому, что она у него практически не росла. Хирон оглядывал новое туловище скептически, признавая его слишком утонченным. Впрочем, по мнению Асклепия, похудевшая за время простоя фигура шла кентавру.
   - Ты теперь прямо как юноша, о, учитель! Ловкий и прекрасный! - воскликнул великий врачеватель.
   - Ты находишь, дружище? - недоверчиво спросил Хирон. - Честно говоря, в последние годы я действительно несколько растолстел. Мне казалось, кентавру моего возраста нужно выглядеть солидней.
   - И мне нравится, - льстиво сказал Оник.
   - Спасибо вам, друзья, за комплименты, но лучше перейдем к делам. Расскажи нам подробно, что и как, дружище Асклепий.
  
   Если вычленить из долгого рассказа лекаря главное, картина получилась следующая. После многолетних опытов Асклепию удалось создать формулу бессмертия. "Технология-то простая, но нужно много ингредиентов, которых очень мало в природе". Предложение Зевса о сотрудничестве он счел аморальным. "Не все в этом мире измеряется материальными и духовными благами, друзья!" Все силы Асклепия в данный момент отданы работе над получением дешевых искусственных ингредиентов. Успехи есть, даже прорывы, но мало ресурсов. "Боги, понимаешь, не дают развернуться!" В работе ему помогают два верных ученика - Боткилай и Катцис. Они добывают питание и нужные ингредиенты, помогают в опытах, но большую часть времени Асклепий работает один в этой секретной пещере.
   "Одному очень сложно. Пока тебя не было, Хирон, я не мог никому доверять! Даже моим помощникам. Они славные ребята, но кто знает, как поведут себя под давлением богов. С остальными друзьями я давно расстался, чтобы не подвергать опасности. Бросил всю свою клиентуру. Никто не знает, где я. Я не смел к тебе обращаться, пока не достиг успеха, а потом узнал, что ты умер. Это был страшный удар! К счастью, как выяснилось, я уже умею воскрешать умерших даже неделю назад".
   - А я что, умер только неделю назад? - спросил Хирон.
   - Да, здесь прошла лишь неделя. Моим друзьям удалось разузнать, где покоится твое тело, и тут вторая удача! Тебя не предали земле, а оставили в леднике. Видать, тот мужчина, которого мы нашли рядом, решил принять смерть сразу за тобой.
   - Понятно, дружище. Но чем я смогу тебе помочь? Ты же знаешь, я больше гуманитарий.
   - Нет, ты великий ум, способный проникнуть в суть чего угодно!
  
   - Ну, допустим. Но понимаешь ли ты, что боги в любой момент могут лишить тебя жизни? То, что ты здесь прячешься - это смешно, дружище. Тебя просто оставили в покое, чтобы подглядеть технологию. При первой попытке раскрыть секрет людям тебя убьют. Твой гениальный талант пропадет зря. Помнишь, как ты попал ко мне?
   - Нет, конечно, я же был младенцем. Но ты мне столько раз рассказывал, что я запомнил наизусть. Охотники меня нашли, отняли от сосцов дикой собаки и подарили тебе в качестве экзотической зверушки. Слава тебе, что ты не стал мной забавляться, а выучил читать, писать, играть на арфе и многим другим чудесным наукам, за что я тебе бесконечно благодарен.
   - А теперь представь, что охотники просто пристрелили бы тебя для коллекции, как это у них заведено. Тебя бы не было, дружище. Почему же ты лишаешь шансов великих людей, которые могут не умереть благодаря тебе? Вместо этого ты идешь на самоубийство, отказывая самому Зевсу в его просьбе. А какова цель? Подумай. Понимаешь ли ты, дружище, что всеобщее бессмертие на данном этапе - это, если и не смерть человечества, то превращение его в жуткую помойку с вечной борьбой за кусок хлеба?
   - Да я же не собираюсь давать его всем без разбору - только наиболее достойным членам общества. Я просто не хочу, чтобы боги заграбастали технологию единолично, как проделали это со всем остальным.
   - Прометей тоже так думал и видишь, что получилось. Сегодня каждый сопляк может играться со спичками, создавая пожароопасную ситуацию. Зачем изобретать колесо? Боги обеспечат тебе условия для работы и достойную жизнь в Элизиуме или где ты захочешь. Заслуженные члены общества будут получать бессмертие. Все, как ты хочешь, но без лишней конспирологии.
   - Нет! Все, что говорят боги - для меня ложь! Явная или пока незаметная! Я их ненавижу!
   - Не говори так, не накликай беды. Кстати, а тебе уже удавалось воскресить кого-то помимо меня?
  
   - Конечно! Один старик лежал бездыханным пять дней. Я как раз посещал ту деревушку по эскулаповской надобности и решил попробовать свою разработку. Как только я накапал ему в рот немного своего эликсира, он сразу вскочил и начал ругаться.
   - Невероятно! А еще?
   - Еще была женщина, которую собирались предать земле. Подходя к ней попрощаться в ряду других, я незаметно капнул зелья ей на губы.
   - И она тоже вскочила?
   - Нет, стала сильно кашлять, корчиться в судорогах, но, в конце концов, очнулась. Даже стала прорицательницей, хотя до этого была простой гетерой. Затем, было еще несколько похожих случаев, после чего слава обо мне прогремела по всей Греции. Гонцы из деревень и городов шли непрерывным потоком. Мне пришлось скрыться, перед этим пообщавшись с Зевсом. Я отказал ему, потому что не уважаю богов, как власть!
   - Ладно, не хотел тебе этого говорить, дружище, но выхода нет. История про лелеявшую тебя собаку - это все чушь! Сказка, дружище. Подумай сам: как человек может быть выкормленным животным? Его можно воспитать животным, но дикое животное человека никогда кормить не станет. Оно его сожрет. Собака тебя действительно кормила, но домашняя и под моим присмотром. На самом же деле, твой отец - бог Аполлон, который и отдал мне тебя на воспитание, пообещав уплатить позднее. С тех пор я ни разу его не видел. Вот так вот. Подумай, так ли ты ненавидишь богов теперь?
  
   Возникла неловкая пауза. Оник, ошеломленно слушавший мудрые речи, с уважением переводил взгляд то на одного собеседника, то на другого. Он думал, что невероятная новость об отце поразит Асклепия, однако лекарь лишь саркастически усмехнулся.
   - Не тот отец, который организовал ребенка, а тот - кто довел до ума. Где этот Аполлон был, когда я по интернатурам кочевряжился и от каждого недовольного больного в морду получал? Не говоря уже об их нервных родственниках. Ты мой настоящий отец, Хирон! Сколько там денег должен был Аполлон за мое воспитание? Я заплачу, средств у меня пока хватает.
   - Что ты, какие деньги, дружище, - смутился благородный кентавр. - Это я так, к слову. Всего-то два таланта, забудем. Тем более Аполлон сам был моим учителем. Правда, с ним-то в свое время за меня рассчитались...Ладно, оставим.
   - Ни фига себе, два таланта! Это же стоимость двух боевых кораблей. Ну и расценки у тебя, Хирон!
   - Так я и результат давал! Назови мне, кто еще столько славных международных героев и мастеров воспитал? Назови! Хоть одного. Не можешь? То-то.
   - Никто не спорит, ты выдающийся педагог всех времен, но два таланта! Тебе хотя бы раз их кто-нибудь выплатил полностью?
   - Конечно. Ясон, например.
   - Так ведь он на воспитание тебе себя не сам отдавал. Просто это он в благодарность плюс с золотым руном повезло. А сами заказчики?
   - Обычно ограничивались авансом. Еще раз повторю, дружище, я не жалуюсь. Мне на жизнь хватало. Хотя посуди сам: на ваше воспитание я тратил все свое время, которое мог посвятить фундаментальным размышлениям о сутях бытия. Кроме того, вас нужно было кормить, поить, лечить. Все это обходилось мне в приличную драхму. Но хватит о деньгах, дружище, я не люблю этих низменных разговоров. Мне важнее воспитательный процесс.
  
   - Ты, конечно, извини меня, Хирон. Но не кажется ли тебе, что все твои выдающиеся ученики, как бы это сказать, не слишком удались с моральной точки зрения? Один Ясон был более-менее приличным человеком, и тот повесился. Другие твои известные воспитанники, вроде Ахилла, выросли какими-то неандертальцами, разве что умеющими играть на арфе. Ахилл стал банальным мародером. Живет в грехе с Патроклом, кстати, тоже твоим учеником. Еще один твой воспитанник, Орфей, не научился элементарному приличию. Сказали ему старшие: вали отсюда быстрым шагом и не оборачивайся, пока на дорогу не выйдете. Нет, обязательно нужно было на эту свою Эвридику еще в подземном царстве запрыгивать. Правда, мне рассказывали, что теперь он больше на Эвридикиев засматривается. Кого я еще забыл?
   - Да, многовато крепкой мужской дружбы, - встрял в разговор заскучавший Оник. - Хотя у нас в школе тоже на эту тему немало интересных случаев было. Как-то раз Менелай Атреевич отправил Елену с Гермионой к матери и устроил грандиозный мальчишник для учащихся...
   - Поменьше бы мальчишников устраивал твой идиот Менелай, глядишь, и Елена к Парису не сорвалась, - сердито сказал Асклепий. - Ты чего в разговор встреваешь? Не можешь сидеть молча, иди, погуляй.
   - Извините, я больше не буду, - виновато сказал Оник.
   - Я понял твою мысль, Асклепий, - медленно сказал Хирон. - Я сам много над этим думал, дружище. Я ведь из-за этого и бессмертие отдал. С другой стороны, жизнь диктует нам свои суровые законы. Ахилл, Ясон - это герои и по-другому вести себя не могут. Иначе они были бы мудрецами или великими врачами, как ты. Орфей - музыкант и ожидать от него умных поступков нечестно по отношению к нему. Патрокл... Хороший парень, но бесхарактерный, полностью под влиянием Ахилла. Может, еще и получится из него толк. Можно и нужно сказать, что все они - не образец для морали. Однако, дружище, ты не можешь не признать, что это великие личности, внесшие немалый вклад в развитие современной Древней Греции. Если бы я воспитал их по-другому, они бы выросли тряпками и слабаками.
   - Взять, к примеру, тебя, Асклепий. Ты прекрасный врач, гениальный ученый, душевный человек. Но при этом круглый дурак. Я уже объяснял, почему так считаю. Не обижайся, дружище. Пойми, нет идеальных людей на свете. Какие-то качества всегда будут доминировать над остальными. Я готов помогать тебе, чем смогу. Ты мой ученик и я люблю тебя. Кроме того, земного бессмертия у меня пока нет и погулять по поверхности лишние пару месяцев - это подарок, за который я искренне благодарен тебе, дружище. Показывай, где тут у тебя что.
  
   - Искренне благодарен тебе, Хирон, - начал было Асклепий, но вдруг в кустах зашуршало и из них вывалился всклокоченный человек с безумным взглядом.
   - Что случилось, Боткилай? - спросил Асклепий.
   - Беда, учитель! Катциса поразило молнией во время лекции на тему "Олимпийские боги: научный вымысел или мифологизированная правда. Версия лучшего ученика Асклепия".
   - Он жив?
   - В моем сердце он будет жить вечно, но встретиться с ним я смогу разве что в Аиде.
   - Это вряд ли, - вмешался Оник. - У тех, кто попадает в Аид не в одной партии, шансов встретиться очень мало.
   - Хирон, прошу тебя, вели своему спутнику заткнуться, иначе я верну его туда, откуда взял! - взвыл Асклепий. - Зачем Катцис затеял читать эту дурацкую лекцию? Зачем упомянул мое имя? Я же велел вам не высовываться!
   - Он выпил и занесся, - виновато произнес Боткилай. - Сказал, я человек с высшим образованием и имею полное право учить уму-разуму неотесанную деревенщину. Я пытался его остановить, но он физически сильнее меня.
   - Удар молнией - это, безо всяких сомнений, сигнал от Зевса, дружище, - произнес Хирон. - Обычно он снисходительно относится к атеистам.
   - Если он думает, что таким примитивным способом сможет запугать меня, то ошибается! - запальчиво воскликнул Асклепий. - Боткилай, никто не догадался, что вы с Катцисом знакомы?
   - Нет, великий Асклепий. Я изображал незнакомца, который хотел остановить дерзкого еретика.
   - Ладно, полчаса на сборы! Отправляемся туда, где богам будет найти нас сложнее всего. На Троянскую войну!
  
   XII
  
   Рейсовый корабль "Малея-Троящина" уверенно двигался к пункту назначения. Перед началом путешествия друзья разработали легенду. Асклепий взял себе имя Агробий, похудевший Хирон стал Ксироном, Боткилай - Амосием. Онезимос не стал ничего выдумывать и назвался по-старому Оником. После попадания в другое тело узнать его было невозможно, а имя популярное. Агробий ехал как врач, Ксирон с Амосием числились учениками, Оник - чернорабочим.
   В общение с другими пассажирами доктора почти не вступали. Тем не менее, за короткое время Хирону пришлось дважды подраться с каким-то бесноватым мужиком, оказавшимся двоюродным братом их старого знакомого Папазогласа. Сначала тот долго присматривался к кентавру, но молчал. Первый конфликт произошел после того, как Хирон процитировал своего знаменитого соплеменника Суворого. Мудрец стоял у борта, любовался достопримечательностями и, от переизбытка чувств, продекламировал: "Помилуй боги, мы - греки! Какой восторг! Мы греки и поэтому мы победим!".
  
   - Какой ты к дьяволу грек, лошадиная жопа! - вскричал неистовый кузен Папазогласа и бросился на кентавра с кулаками. Хирон был мирным философом, но как-никак когда-то тренировал знаменитых героев. Он одним ударом вырубил задиру, после чего с достоинством удалился.
   - Ты чего на нашего Ксирона накинулся? - спросил пострадавшего Оник, приведя его в чувство.
   - Ненавижу кентавров! - зло процедил Папазогласов родственник. - От них все зло по Элладе.
   - Так ты, оказывается, расист, - сказал Оник. - Вот уж не думал, что в наше просвещенное время такие существуют. Ты, может, еще и к однополой дружбе негативно относишься?
   - Ты не думай, я человек широких взглядов. И кентавров не люблю не потому, что у них ноги, задница и все остальное ниже пояса - лошадиное. Это семейное. Мой предок дружил с этим самым Суворым. Он разговаривал исключительно его цитатами и заставлял учить их своих сыновей, которые естественно возненавидели все кентаврийское. С тех пор в нашем роду эта ненависть заложена генетически. Пока кентавр молчит или разговаривает нормально, я еще могу сдерживаться. Но стоит ему только процитировать проклятого Суворого, пелена гнева сразу застилает мне глаза. Какого Гермеса этот кентавр вообще на войну прется? Его же сородичей почти всех домой отправили.
   - Ксирон - помощник нашего замечательного врача Агробия и сам прекрасный эскулап, - объяснил Оник. - Он едет жизни воинские спасать, а ты на него с кулаками. Стыдно, товарищ!
   Во второй раз представитель рода Папазогласов бросился на Хирона, когда тот громко и назидательно сообщил Амосию, что теория без практики - это утопия, а практика без теории - смекалка. Очередной нокаут стал не единственным разочарованиям забияки. За повышенную агрессию его высадили на ближайшем частном острове, владельцем которого был знаменитый циклоп Полифем. Что стало с неукротимым задирой дальше, история умалчивает. Остается надеяться, что ему повезло, и циклоп Полифем не был поклонником афоризмов Суворого.
  
   Пока врачи вели свои хитроумные беседы, Оник скучал без дела. Единственным его развлечением стали беседы со знаменитым поэтом Фландереем, который писал о войне поэму. Почтенный стихотворец ехал к Трое, чтобы увидеть все своими глазами. Общение с поклонниками он любил.
   - А как вам такое? - спрашивал Фландерей Оника и других молодых балбесов, проявивших любознательность к литературным чтениям ввиду полного отсутствия нормального досуга.
   - Так лишь на битву построились оба народа с вождями,
   Трои сыны устремляются, с говором, с криком, как птицы:
   Крик таков журавлей раздается под небом высоким,
   Если, избегнув и зимних бурь, и дождей бесконечных,
   С криком стадами летят через быстрый поток Океана,
   Бранью грозя и убийством мужам малорослым, пигмеям,
   С яростью страшной на коих с воздушных высот нападают.
   Но подходили в безмолвии, боем дыша, аргивяне,
   Духом единым пылая - стоять одному за другого.
  
   - Красиво, - подумав, сказал Оник. - Но где рифма?
   - Какая тебе еще рифма нужна, щенок? Ты что же не слышишь, что речь плывет как тучка в ветреный день: быстро, грациозно и при этом сполна демонстрируя всю свою грозную красу. А тебе лишь бы примитивное звучание: Гера - для Зевса мегера, Афина - с дельфином, Афродита - пеной омыта.
   - Посейдон - властелин дон, Аид - мертвых теребит, Деметра - командует ветром...- радостно подхватил Оник.
   - Погоди, балаболка! Каких таких дон властелин Посейдон?
   - Известно, морских и океанских.
   - Правильно говорить доньев, деревня! Аид понятно, но каким-таким ветром командует Деметра? Может, Бореем или Зефиром? Я думаю, они сильно удивятся этой новости. Ты даже примитивно рифмовать не умеешь, а берешься оценивать произведения высшего класса. Твое мнение мне неинтересно, что скажут остальные?
   - Непревзойденно, феерично, блистательно, гениально! - окружившие Фландерея льстецы хорошо помнили, кто угощает их вином. Оника быстро оттерли. Зашел разговор о молодых перспективных поэтах.
   - Дальше всех, я думаю, Гомер пойдет, слабовидящий, - сказал один из лоботрясов, немного разбиравшийся в современном древнегреческом искусстве.
   - Этот глухой тетерев? - удивился Фландерей. - Из уважения к физическим недостаткам я не стану ничего говорить о его никчемности как поэта. Но это просто смешно - называть Гомера перспективным. Он, по-моему, всего на несколько лет меня младше. Мне приходилось его слушать, но, честно скажу, это было тягостное выступление. Ни юмора, ни сатиры, ни по-настоящему яркого пафоса. Что-то умеет, но в целом - середняк!
   - Все-таки у него есть и неплохие вещи, - продолжал упорствовать молодой литературовед. - У меня дядя работает в Афинской библиотеке, я кое-что читал.
   - Да этот Гомер и писать не умеет, - расхохотался Фландерей. - Может, какой-то действительно хороший поэт, смеха ради, свои стихи его именем подписал.
   - Может быть, - кротко согласился молодой человек, тоже любивший вино больше стремления во что бы то ни стало доказать свою правоту.
  
   - А кто, по-вашему, самый перспективный поэт? Кроме вас, конечно, - снова подал голос Оник, которому надоело болтаться на втором плане.
   - Ивик интересно пишет, Гесиод, Мосх неплохо закручивает. Естественно, я говорю только о простых смертных. До произведений родственников богов, не говоря уже об олимпийцах-небожителям, всем нашим современникам, как Авгиевым конюшням до стандартов санитарно-эпидемиологической службы. Что касается вашего покорного слуги, то я не люблю сам себя оценивать. Мне достаточно того, что я единственный на сегодняшний день человек, получивший две похвальных грамоты и кубок из рук самого Аполлона.
   - А что вы думаете о нынешней войне? Можно было ее избежать или, хотя бы, быстрее закончить? - спросил кто-то из молодежи.
   - Что, пацан, воевать боишься? - засмеялся Фландерей. - Хотел бы всю жизнь искусствами заниматься, вино пить, пастушек теребить и крови людской никогда не проливать? Многие хотят, но современный мужчина обязан повоевать хотя бы на одной войне. Какой ты к чертовой матери древний грек, если голой жопой ежа напугать не можешь. Мы этих троянцев всю жизнь в кулаке держали, и впредь будем держать! Даже если бы Елену никто не крал, все равно давно настала пора показать им, кто есть кто в античном мире. Троянцы - это язва на печени нашей великой цивилизации! Я их презираю! Избежать войны, ха! Чистеньким хотите остаться, юноша? Не выйдет! Если боитесь крови, лучше сразу прыгайте за борт. Война до победного конца, и баста!
  
   - А вы, наверное, во многих сражениях поучаствовали? - с уважением спросил кто-то из окружающих.
   - А то как же. Мечом и копьем я орудую не хуже других. Но все военачальники, под началом которых мне посчастливилось служить, говорили, что мой меткий глагол бьет по врагу намного мощнее тяжелых орудий.
   - Глаголом и я драться могу, - шепнул Онику юноша, высмеянный Фландереем. - Даже существительным так вдарить умею, что уши вянут. Сдается мне, этот старый хрыч тяжелее запятых ничего в жизни не поднимал, а хвалится так, куда там Гераклу.
   - Когда молодой человек уклоняется от войны - это страшно, - продолжал разглагольствовать великий поэт. - Когда мне говорят, что не хотят воевать, потому что против бессмысленного убийства, я всегда отвечаю: "Все против бессмысленного убийства, но причем здесь война?" На войне все осмысленно и рационально. Ты убиваешь, чтобы не убили тебя и твоих товарищей. Если ты не будешь этого делать, убьют тебя, что полбеды. Гораздо страшнее, что могут пострадать твои соратники, причем не только находящиеся рядом. Если порядок рухнет в одном месте, велика вероятность, что будет проиграна вся битва.
   - Вы скажете, что по такой логике дезертиры лучше пацифистов, явившихся в войско. Они скрываются, но никого не подводят в сражении. Такое утверждение является не более чем подлейшей казуистикой! Получается, дезертир - борец за мир? Нет, нет и еще раз никогда! Дезертиры - это люди без чести и достоинства, заслуживающие отлова и отправления на передовую в качестве пушечного мяса. Таких людей я презираю и всячески клеймлю в своих произведениях! Но что-то мы заболтались, друзья. Смотрите, вот уже пристань. Сдается мне, я здесь уже когда-то бывал. Странно, в этих краях я раньше останавливался только в Трое, еще до войны, когда меня пригласили на литературный вечер. Посейдоном по Солнцу, это же и есть Троя! Капитан, разворачивай судно! Мы не туда попали.
  
   - Поздно! - послышался полный отчаянья голос капитана. - Я перед прибытием лег немного отдохнуть, доверив завершающий отрезок помощникам, а они нас всех предали!
   - Неправда! - закричал с другой стороны корабля первый помощник. - Вы сами указали нам этот маршрут, а теперь возлагаете всю вину на нас. Лично я раньше в этих краях никогда не плавал. Я эту Трою в глаза никогда не видел.
   - Какая разница! - закричали все присутствующие едва ли не в один голос. - Разворачивайтесь!
   - Поздно, - обреченно произнес первый помощник. - Мы уже пришвартовались к берегу, а троянцы взяли нас под прицел.
   - Остается одно, - громко сказал мудрый Хирон. - Сказать, что мы осознанно сдались в плен, чтобы воевать на их стороне.
   - Ни за что! - мужественно воскликнул великолепный Фландерей. - К тому же они нам не поверят.
   - Поверят, если будем единогласны. В общем, сдаемся в плен и говорим, что все мы разочарованы в Агамемноне и Менелае. Дальше действуем по обстоятельствам. Все согласны?
   - Согласны! - прозвучал дружный ответ.
   - Поступайте, как знаете! - крикнул капитан. - Лично я человек чести и не могу позволить себе жить после такой ужасающей ошибки.
   С этими словами капитан попытался застрелиться из пращи, но, к счастью, удар оказался не слишком сильным. Незадачливого самоубийцу быстро скрутили, качественно оглушили и выбросили за борт, чтобы паникер не выдал всех врагу. Через некоторое время делегация троянцев, возглавляемая Энеем, поднялась на борт. Незадачливые древние греки выстроились в ряд. Помощник, превратившийся в капитана, обратился к троянскому герою и рассказал придуманную Хироном легенду.
  
   - Да, да, да, - сказал Эней. - Вы уже третий корабль за последние пять лет, который к нам так приходит. С одной стороны, причалы совсем непохожие. Тут и место только для одного корабля, и сразу видны стены Трои с бойницами. Казалось бы, ошибиться невозможно. С другой стороны, ваши предшественники тоже говорили, что добровольно приплыли, а потом начинали пакостить. Так что веры вам никакой, уж извините. Убивать всех мы, конечно, не станем. Рабы и квалифицированные специалисты нам нужны, но только при условии, что это будут хорошие рабочие люди. Хитрозадых проныр у нас и без вас хватает. Есть здесь такие?
   - Есть! - решительно шагнул вперед Асклепий, скрывающий под псевдонимом Агробий. - Я с моими помощниками, кентавром Ксироном, Амосием и Оником являемся высококвалифицированными врачами. Нам в принципе все равно, чьи жизни спасать - древнегреческие или троянские. Наш долг - помогать любому страждущему!
   - Жалкие предатели, - презрительно прошипел Фландерей, - ради своей жалкой жизни готовые сотрудничать с оккупантами.
   - А ты, мужественный старик, какими обладаешь талантами? Ба, да это же популярный поэт Фландерей! Какими судьбами? Наш мэр Приам очень любит ваши произведения. Говорит, если бы все древние греки читали Фландерея, так это была бы культурная нация. Думаю, Приам вам обрадуется.
   - Приам Лаомедонтович очень достойный человек, - нерешительно промолвил Фландерей. - Если бы все троянцы были как он, и войны никакой не было бы. Проклятые войны - вечный тормоз на пути человечества к миру! С удовольствием с ним пообщаюсь.
   Разбив пленников на группы согласно их новому социальному статусу, троянцы повели древних греков в осажденный город...
  
   XIII
  
   Уже три дня наши герои трудились не покладая рук, восстанавливая раненых троянцев. Общительному Онику удалось выяснить, что произошло на войне за время его вынужденного отсутствия. Главным источником информации стал известный воин Фокис, подлечивающийся в госпитале после боя.
   - Скажи, можно ли верить обещаниям богов, юный древний грек? - риторически вопрошал Фокис. - Смотри. Сначала Зевс передает нашим руководителям, что боги больше не будут вмешиваться, и предрекает, что троянцы точно победят. Естественно, мы сразу рванули в греческий стан. Завязалась битва, в которой мы полностью доминировали, но вдруг подлый Аякс проломил Гектору череп камнем. Не Ахилл, заметь, а всего-навсего Аякс! Очевидно же, что ему помог кто-то из богов. Спасибо, на первых порах Зевс проявил справедливость и велел Аполлону восстановить нашего лидера.
   - Дальше все шло, как по маслу. Атакуем, убиваем, обогащаемся - стандартная схема. Победа близка! Вдруг, откуда не возьмись - пьяный Патрокл в доспехах Ахилла. Я так думаю, он набросил на себя первое, что под руку попалось, чтобы в магазин сбегать, а тут мы появились. Большинство из нас ни Патрокла, ни Ахилла в глаза не видели, ну, и решили судьбу не искушать. Начали организованно отступать - он за нами. Стоять, кричит. Так до наших стен и добежали, пока Гектор, наконец, его не угомонил. Спасибо, справедливый Аполлон снова помог. Мы думаем, Ахилл повержен - теперь победа точно за нами. Не соврал Зевс.
   - Ан, нет! На следующий день Ахилл, облаченный в новенькие доспехи от Гефеста (не будет вмешательства богов, да, Зевс?), во главе войска тут как тут. Сколько у вас вообще людей? Убиваем вас, убиваем, а вы все новых подвозите. Началась схватка, и великий Гектор гибнет окончательно. Во, думаю, дела. Устроили мы перемирие, чтобы мертвых схоронить. Я думаю, какое к черту перемирие, раз нашего главного убили, а словам Зевса веры уже никакой нет. Нет, оказывается, все только началось! Парису удалось подстрелить Ахилла божественной стрелой, а Аякс покончил с собой, разозленный тем, что доспехи Гефеста отдали Одиссею. По оставшимся героям мы явно доминируем, исход войны очевиден, но я не верю, что боги снова не начнут интригу вносить. Хотя самое время окончательно посеять гречку. Да ты не бойся. Будешь нормально себя вести - никто тебя не тронет. Продолжишь по-прежнему горшки настоящим воинам менять. Ладно, пока свободен. Я спать хочу.
  
   Оник отправился к Асклепию и Хирону, чтобы рассказать новости, но по дороге встретил взволнованного Фландерея.
   - Слышь, пацан, - обратился к Онику старый поэт. - Филоктет-то наш Париса подстрелил.
   - Насмерть? - не поверил парень.
   - Еще как насмерть! Пока, конечно, не насмерть, но сейчас его к вам принесут. Вы уж постарайтесь, чтобы Елена гражданской вдовой осталась. Наши-то уже почти всех главных троянцев перебили. Приаму ничего не останется, кроме как заключать мирное соглашение.
   Кстати, врачебная деятельность Асклепия оказалась куда менее успешной, чем ожидал Оник. Юноша думал, что прославленный лекарь начнет оживлять людей пачками, но не тут-то было. Статистика легендарного эскулапа оказалась средней даже по меркам этой заштатной больницы. Недоумение рассеял Хирон, объяснивший наивному парню, что Асклепий нарочно снижает показатели. В противном случае, на него сразу бы обратил внимание Зевс, от которого они прячутся. Слишком лихо недолечивать врагов-троянцев тоже не стоило, так как их родственники и друзья могли разгневаться. Пришлось выбрать золотую середину: легкораненых вылечивать, а остальных пускать на самотек. Наконец, на носилках принесли Париса.
   - Ай, какое несчастье! - запричитал Асклепий, который, как мы помним, скрывался под именем Агробий. - Но почему именно ко мне? Есть же намного более успешные врачи, к тому же чистые троянцы. А я, Агробий, варяг и могу напортачить.
   - Хватит придуриваться, Асклепий! - жестко вымолвил присутствующий при разговоре Эней. - Думаешь, мы тебя не узнали. Агробий, твою мать! Хоть бы с псевдонимом постарался. Мы же знаем, что ты можешь даже мертвых оживлять. Давай работай!
   - Поздно, - спокойно сказал Асклепий, аккуратно кладя безжизненную руку Париса. - Иногда чудеса случаются, но здесь не тот случай. Стрела Геракла заставила покинуть сей мир даже великого и бессмертного Хирона, а Парис, к моему великому сожалению, далеко не богатырь.
   - Как и твой сын, Махаон, которого в этом же бою убил Еврипил. Чего побледнел? Неприятно? Я бы не стал сообщать, но это тебе за твою хитреватость. Ладно, несите Париса к главврачу, может, еще что-то успеют. А ты, Асклепий, вместе со своими друзьями посидите пока в темнице. Не беспокойтесь, это ненадолго - Приам вряд ли станет мучить вас слишком долгим ожиданием казни. Такие "чудо врачи" нам не нужны.
  
   Хирона, Асклепия и Оника отводят в подземелье. Боткилая разгорячившийся Эней убивает на месте, как загораживающего проход перед носилками Париса. К своему изумлению, друзья видят в тюрьме и поэта Фландерея, к которому так уважительно относился царь Приам.
   - А вы как здесь? - спросил Оник стихотворца.
   - Из-за своего неумения говорить неправду, - буркнул старик. - Я ведь всегда говорил, что я древний грек и презираю троянцев.
   - Что самому Приаму так и сказал, дружище? - недоверчиво поинтересовался кентавр Хирон.
   - А ты думал! Я, в отличие от вас, своей гражданской позиции никогда не скрывал. Погодите, вот придут наши и поинтересуются, кто как себя вел. Вам, коллаборантам, в любом случае смерть и позор, а меня либо освободят, либо восславят в песнях.
   - Ничего себе! - присвистнул Оник. - Значит, стишки перед вражеским царем читать - это нормально и патриотично. Не думаю, что Гомер опустился бы до такого.
   - Ты, щенок, меня своим Гомером не дразни! Я, хоть и старый, но такого сопляка, как ты, в любом состоянии уделаю.
   - Заткнулся бы ты уже, дружище, - сказал Хирон. - Чего ты к нам прицепился? Когда наши придут, там разберемся, кто есть кто. А станешь надоедать, сейчас в углу вон там ляжешь и будешь сны смотреть.
   - Это ты говоришь мне, Фландерею, худой лошак? Я твою маму ослицу кнутом по харе хлестал, пока ты еще в проекте...
  
   - Ну, зачем же так, Хирон? - досадливо сказал Асклепий. - Старикан, конечно, выжил из ума от страха и хамил, но зачем копытом? Ты ему, наверное, череп проломил? Оник, погляди.
   - Мертвее не бывает, - подтвердил Оник. - Вот еще рукописи какие-то при нем. Наверное, поэма о войне, которой он хвастался.
   - Читал я этого Фландерея, - буркнул Хирон, который, будучи по природе добряком, очень не любил подобных инцидентов. - Плагиатор и конъюнктурщик.
   - Все равно я попробую этот текст кому-нибудь загнать, если не возражаете. По-моему, красиво:
   - Нестору так, возражая, ответствовал царь Агамемнон:
   - "Старец! ты правду сказал, и разумен совет твой; но этот
   - Гордый всегда перед всеми себя одного выставляет,
   - Всеми господствует, всем управляет как царь самовластный,
   - Хочет для всех быть законом, который никем здесь не признан.
   - Если искусно владеть он копьем научён от бессмертных,
   - Вправе ль за то раздражать здесь людей оскорбительным словом?"
  
   - Не сотрясай воздух, дружище, и без того дышать нечем.
   - Чего тут у вас происходит? - заглянул в помещение стражник. - Вот вы здесь черепа друг другу крошите, стихами развлекаетесь и даже не знаете, что ваши греки сдались!
   - Не может быть, дружище! - воскликнул Хирон.
   - Может, может! Уже и лагерь сожгли, и на кораблях отплыли. Более того, подарок городу сделали - огромного деревянного коня. Говорят, чтобы откупиться от каких-то грехов. Наши уже и городские стены разбирают, чтобы влез. Я, честно говоря, всегда считал греков жлобами, готовых и за шахматного коня удавиться. А тут такую громадину дарят! Наверное, нужно было вам хорошо под зад надавать, чтобы вы хоть немного на людей стали похожи. Интересно, что там внутри. Жаль товарищ ваш этот патриотичный не дожил. Порадовался бы старик. Ладно, меня пару часов не будет - нужно-таки посмотреть, что там нам надарили, а то расхватают все. Стены и двери здесь крепкие, так что бежать и не пытайтесь. А чего вы не радуетесь? Так бы вас точно казнили, а сейчас, может, и амнистию объявят...
  
   XIV
  
   Стражник, обещавший вернуться через пару часов, не приходил уже два дня. Оголодавшие пленники не то чтобы волновались, но нервничали. Отсутствие еды они, как мужественные люди, еще могли перетерпеть. Гораздо худшим испытанием был запах, исходящий от тела великого поэта Фландерея.
   - Наверное, куш оказался столь большим, что этот стражник сразу службу бросил, - предположил Оник.
   - Тогда кто-то все равно бы нас посетил за это время, дружище, - ответил мудрый кентавр Хирон. - Здесь дело в другом. Возможно, хитроумный Одиссей придумал какую-то уловку и сейчас идет большое сражение. Асклепий, а ты как думаешь? Хватит постоянно молчать. Я понимаю, погиб твой сын, но такие уж нынче времена.
  
   Внезапно дверь распахнулась. На пороге стоял мужественный Менелай, его денщик Писистрат и еще несколько незнакомых Онику воинов.
   - Кто здесь у нас? - вскричал Менелай. - Вы предатели-греки или оппозиционеры-троянцы? В последнем случае радуйтесь: мы даруем вам свободу и чины. Писистрат, что там у них в документах написано? Отзывайтесь на имена.
   - Все греки. Врач Агробий. Кентавр Ксирон. Помощник Оник. А вот тот лежащий старик, вероятно, великий поэт Фландерей. Убит ударом копыта.
   - Ясно. Значит, ты, подлый кентавр не просто предал свою родину, а и убил солнце древнегреческой поэзии. С тобой мне все ясно. За что их посадили, Писистрат?
   - Лекарь не смог спасти Париса. Остальных - к нему в нагрузку. Поэта - за патриотизм.
   - О боги, почему вы столь несправедливы!? Вначале всегда забираете лучших! Великий честный поэт погибает в расцвете сил, а подлые коллаборанты еще могут ожидать суда. Подлый кентавр, за что ты убил гения?
   - Никакой он не гений, дружище. Обычный конъюнктурщик, который вовремя понял, что патриотизм всегда хорошо оплачивается. Если бы ты интересовался поэзией, ты бы это знал. Оник, отдай им найденные рукописи.
   - Это Фландерея? Позвольте взглянуть, - внезапно вышел из толпы воинов пожилой мужчина с пышной кучерявой бородой.
   - А тебе зачем, ты же ни хрена не видишь! - громко захохотал Менелай и остальные греки.
   - Ничего, ничего, я на ощупь, - смущенно улыбнулся старик, засовывая рукописи за пазуху.
   - Ладно, валяй, все равно эти стишки никому, кроме вас, литераторов, неинтересны. Только когда будешь публиковать, не забудь указать, что это посмертная рукопись великого Фландерея. Я обязательно проверю. Вернемся к нашим баранам. Как вы все здесь оказались?
   - Корабль, который вез нас к вам, причалил к Троянскому порту. Нам не оставалось ничего другого, как сдаться.
   - Ага. Коварный Посейдон вас подставил. Даже если это так, ты не должен был тратить свое благородное искусство на помощь врагу. Будешь казнен вместе с кентавром. Остается пацан? Очень уж имя у тебя хорошее. Моего убитого денщика так звали. Прекрасный был парень, тебе не чета. Взять что ли тебя к себе в рабы, в память о нем? Ты почему с троянцами сотрудничал?
   - А что мне оставалось? Мы ничего плохого не делали, даже статистику выздоровлений специально ухудшали, чтобы нашим помочь, - ответил Оник.
   - Все вы так говорите. Ладно, забыли. Будешь только глаза мозолить - оставайся уж со своими дружками до конца. И этого казнить.
  
   - Погоди, великий Менелай! - поднял руку кентавр. - Ты ведь не хочешь вызвать гнев самого Зевса? Так вот, на самом деле, я знаменитый кентавр Хирон, а это мой ученик - не менее знаменитый врач Асклепий, о котором ты не мог не слышать, дружище. Мы действительно ехали к вам на помощь, но капитан привел корабль к Трое.
   - Я, конечно, не гений, но и не такой дурак, которым меня пытаются выставить историки. Если про Асклепия еще можно поверить, то про кентавра Хирона все знают, что он давно находится в Аиде. К тому же, ты похож на него, как моя жена Елена на Геракла. Глянь на себя, ты же полный дохляк. Я Хирона лично знал. Это был крепкий мужик, способный любому бока намять.
   - Тебя-то я даже в таком тщедушном теле одолею, дружище. Уж поверь на слово. То, что ты меня убьешь - это ладно. Мне к Аиду не привыкать. А вот за нарушение воли Громовержца будь готов ответить. Кстати, этот Оник и есть твой убитый Оник. Зевс специально оживил нас с ним в новых телах для выполнения ответственного задания.
   - Погоди, Хирон! - сказал Асклепий. - Значит, ты уговаривал меня сдаться богам по просьбе Зевса? И кто ты после этого?
   - Твой учитель, не забывай, дружище. Я пробовал тебя образумить, но ты уперся, как лодка перевозчика Харона во время обеденного перерыва. Да, ты был неплохой врач, но не более того. Как можно было поверить в свою способность оживлять людей, когда тебе всего-навсего удалось разбудить нескольких человек от летаргического сна? Откуда такая безграмотность?
   - Научные опыты, которыми ты занимался в своей пещере - это просто смешно. Я посмотрел твои расчеты и ужаснулся. А здесь в троянской больнице ужаснулся еще больше. Твоя квалификация упала со времен выпуска катастрофически. Знаешь, дружище, почему я сразу не сообщил Зевсу, что тебя можно не бояться, как нового Прометея? Чтобы дать еще немного подышать земным воздухом этому мальчику, который в жизни видел вокруг себя один бред и страдания. Бессмертие он придумал! Да, у тебя были благие помыслы, но глупости твоей они не извиняют. Извини за прямоту.
   - Красиво говорят, - задумчиво сказал Менелай своему денщику Писистрату. - Видать, это действительно Хирон с Асклепием.
   - Да, ну, - поморщился многоопытный денщик. - Классическая схема импровизации. Разыгрывают сценку, чтобы мы поверили. Какой Оник, какие боги, вы что, до сих пор верите в эти мифологические россказни?
  
   В этот момент скептика поражает молния. В помещении появляются Зевс, Гера, Аполлон, Афродита, Афина и Аид в темных очках. Возглавляемые Менелаем греки дружно падают на колени. Хирон с Оником остаются стоять, так как давно привыкли к богам. Не пресмыкается и Асклепий, который, как мы помним, богов презирает.
   - Здорово, брат Хирон, - обращается Зевс к кентавру. - Я все слышал. Ты проделал отличную работу, спасибо тебе. Разоблачил самозванца, а то я бы еще годами за ним следил. Ты же знаешь, я в медицине ни бум-бум. Сам понимаешь, что свободного времени у меня не так много. Плюс Аид все уши прожужжал: уничтожь этого бесноватого, а то он у меня всю клиентуру отвадит. Ты, конечно, все понимаешь, Хирон. На земле, брат, я тебя оставить никак не могу. Ты сам отказался от бессмертия. Закон есть закон. Начну я нарушать, остальным тоже захочется. Хочешь в Элизиум, хочешь - созвездием становись. Мы тебя по-прежнему все очень любим и уважаем. Что бы ты ни выбрал, условия будут идеальные. Вниз пока? Отлично, с Аидом прямо сейчас и отправляйтесь.
   Кентавр с богом подземного царства исчезают. Менелай с воинами тоже уходят после энергичного жеста Геры. Никем не замеченный Оник остается.
  
   - Ну, что, Асклепий? - спросил Зевс. - Как видишь, ты пожертвовал своим положением и благополучием ради глупой иллюзии? Если бы не твой отец, Аполлон, я испепелил бы тебя незамедлительно, без права на потустороннюю жизнь. Хотя бы за твой воинствующий атеизм. Но он за тебя поручился. Говорит, ты все поймешь, возьмешься за ум и снова станешь достойным лекарем.
   - Пошел он, твой Аполлон и ты вместе с ним, - дерзко ответил неукротимый врач. - Он мне такой же отец, как этот предатель Хирон, которого я до сих пор считал своим единственным настоящим родителем.
   - Погоди, сынок, - взмолился златокудрый Аполлон. - Пойми, я тогда был молод, больше занимался карьерой. А твоя мать Коронида изменила мне, за что ее и убила твоя тетя Артемида. Она гордая женщина и не могла стерпеть, чтобы на наш род пал позор бесчестья. Что мне оставалось делать? Согласись, я отдал тебя в хорошие руки. Мы могли бы сейчас начать все сначала. Понимаю, годы не вернуть, но дай мне шанс узнать себя получше...
   - Значит, ежели я божественный сынок, так мне можно остальным на голову срать? - вызывающе сказал Асклепий. - Мне можно, им - нельзя? Не нравится мне этот мир, удаляйте меня отсюда. Лучше мне облачком каким-то существовать или там змеей. Пресмыкающиеся, они как-то симпатичнее людей и уж тем более богов.
  
   Зевс мгновенно уничтожает бесстрашного лекаря компактной молнией и обращается к Аполлону.
   - Понимаешь, Аполлон, хоть ты мне и сын, а Асклепий - внук, но это уже слишком. К оскорблениям я привык, но пропагандировать здесь реинкарнацию и прочие восточные практики никому не позволю.
   - Я все понимаю, батя, - грустно сказал Аполлон. - Вот что значит, пацан без отцовского ремня рос. Но что я мог поделать. Я думал, Хирон его хорошо воспитает.
   - Хирон, конечно, наш родственник, - вмешалась в разговор Гера, - но эти его педагогические эксперименты всегда были мне не по душе. Получаются у тебя герои хорошо, и работай дальше. От добра добра не ищут. Нет, все что-то придумывает, придумывает. Ладно, разобрались с этим бессмертием. Кстати, почему этот бородатый мальчик до сих пор здесь?
   - А, пацан! - наконец заметил Оника Зевс. - Я тебя с бородой и не узнал. Совсем взрослый стал. Знаешь, к кому-кому, а к тебе у меня особых претензий нет. Тем более ты нам помог. Хирона я на земле оставить никак не мог, а ты, в принципе, можешь еще погулять. Хочешь? Или к Хирону тебя снова отправить?
   - Большое спасибо, - вежливо ответил Громовержцу Оник. - Если не возражаете, я бы еще погулял на этом свете, вот только одно но...
   - Что за современная молодежь, - возмутилась Афродита. - Простолюдин, а хочет еще чего-то в жизни добиваться. Тебе предлагают чудесную загробную жизнь, а он носом воротит и еще какие-то условия ставит! Хотя мальчик, конечно, симпатичный.
   - Погоди, Афродита, - цыцнул на богиню Зевс и снова обратился к Онику. - Какое но?
   - Меня Менелай казнить собирался.
   - Он о тебе уже забыл давно, гуляй смело. Если хочешь приключений, советую юнгой на корабль к Одиссею наняться. Обещаю, будет интересно. Поспеши, он как раз команду набирает. Свободен.
  
   - Так, о чем мы говорили? Значит, с этой чертовой войной разобрались. Гера с Афиной выиграли, Афродита - проиграла, но золотое яблоко Гесперид для "Прекраснейшей" пусть остается при ней. Все согласны? Не кривитесь, бабы, моральная победа все равно за вами. А яблоко, оно и есть яблоко. Закажем еще. Золота и мужичков у вас и так хватает. С павшими героями и прочими людями Аид пусть разбирается. Кстати, финансовые дела его пора давно проверить. Десять лет войны ему подарили, массового бессмертия не допустили, а отчисления в олимпийскую казну за последние годы только на 0,7% выросли. Не ведет ли, подлец, черную бухгалтерию. Но это все потом.
   - Теперь о главном. Не кажется ли вам, друзья, что настало время окончательно решить вопрос со всеми этими героями-тунеядцами? Все интересные подвиги они уже произвели, а экономике от них - сплошной вред. Да и поднадоело, честно говоря, за всем этим наблюдать. Пора людям переходить на новый уровень развития: без войн, социальной несправедливости, гендерного неравенства и т. д. Большую часть трутней мы уже уничтожили за время войны. Предлагаю, аккуратно убрать оставшихся при возвращении домой.
   - Опять утопия, - усмехнулась Гера. - Ты, муженек, где-то уже добавил что ли? Всегда, как перепьешь, начинаешь придумывать новый социальный порядок.
   - Какой ужас, - воскликнула Афродита. - Это что за мир такой станет, если в нем не будут постоянно появляться новые симпатичные герои. Мне что прикажете, пахарей высматривать?
   - У тебя все одно на уме, - сказала Афина, - не это главное. Не так важно и то, что все эти герои - наши близкие родственники. Просто лично я не хочу на дружных муравьев смотреть. Мне адреналин нужен, страсть! Нет, Зевс, я категорически против. Да и все наши будут против. Это пока не бунт, Громовержец. Просто подумай логически. Если так кардинально менять порядок, большинству из нас придется новые планеты искать. Чего тут делать? А там опять все по-старому: засевай землю, придумывай разных существ и прочее. Долго и финансово накладно. Вот и думай, какой будет реакция олимпийского сообщества на это твое нововведение.
   - Недаром ты богиня мудрости, Афина, - подумав, сказал Зевс. - Все правильно говоришь. Но и с героями что-то делать нужно. Расплодились как черви в черноземе.
   - Ну, кого-то, конечно, депортируем в Аид. Но зачем так грубо? Давайте, снова игру какую-нибудь организуем.
   - Надоели мне ваши игры, - вздохнул Зевс, ставший выглядеть под конец разговора очень уставшим. - Клубки эти ваши интриганские снова распутывать. Но разве с вами, честолюбивыми бабами, справишься ...
  
   Оник подошел к пристани и остановился в раздумье. Жизнь продолжалась, впереди было еще много интересного. "Одного только не пойму, - думал парень, - зачем Хирону потребовалось убедить Зевса в бездарности Асклепия? Мы ведь с ним своими глазами видели великое множество настоящих чудес. Впрочем, этот Хирон всегда был странным. То ему надоело наверху, то скучно в преисподней. То добрейший из живых, то безобидного старика копытом зашиб. Правду говорят, что мудрецы все с чудинкой. Ладно, это их дела. Мне еще нужно корабль Одиссея найти. Только бы он во время собеседования не догадался, что меня в море всегда укачивает".
  
   2018, июль
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"