Цокота Ольга Павловна : другие произведения.

Блошиные рынки Маградии

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ГЛАВА 5

  ГЛАВА 5. УЧЕНИЧЕСТВО.
  
   Над весело гомонящей рыночной толкотней щедро рассыпало теплое золото жизнерадостное солнце. В иной раз этот праздничный галдеж и яркие согревающие лучи сделали бы Пашку по-настоящему счастливым. Но только не теперь.
   Напряжение последних дней, ураганом обрушившись на бедного паренька, вытянуло из него все жизненные соки. Он чувствовал себя выброшенной на берег рыбешкой, которая не в силах даже шевельнуть хвостом. А пропажа только-только вновь обретенного товарища детских игр Дымка, окончательно сломила дух подростка.
   Пашка плелся за Лупи, ничего не соображая, никак не реагируя на шутки и смех, звучавшие вокруг. Когда он в "надцатый" раз споткнулся на ровном месте, монструозный гигант остановился и сурово приказал:
   - Ну-ка, лезь ко мне на спину. Иначе мы стобой доберемся до мэтра Магрибоска разве что к концу хамюса.
   - К концу пятидневки, - автоматически пробормотал мальчик.
   - Верно, - согласился Лупи, - кажется, ты не совсем утратил соображение. Мы действительно делим наши луны на хамюсы по пять суток. А пять полных хамюсов составляют обычную луну. Она у нас короче вашего месяца. К тому же, в году есть один неполный хамюс, в котором всего четыре дня и ночи. Называется он ревюс. Понятно?
   Подросток кивнул. Ему было совершенно не интересно, сколько длится луна или месяц в этом недобром чужом мире и как здесь что называется. Еле волоча ноги, с трудом поднимая руки, он взобрался на добродушного монстра и вцепился в жесткий пучок волос на его загривке.
   Лупи, хоть и казался громоздким и неуклюжим, бежал на диво легко и плавно. Паренька слегка покачивало, глаза начали слипаться. Он задремал. ЧуднЫе домики, пестрые одеяния, прилавки, заваленные всякой всячиной, - все растворилось в дымке наплывающих сновидений. Пашка вдруг ощутил себя лежащим в люльке младенцем. Его нежно баюкали мама с бабулей.
   Внезапно у бабушки выросли усы с бородою и она воскликнула басом:
   - Ну, просыпайся, просыпайся же! С тобою все в порядке?
   Мальчик с трудом сфокусировал взгляд. Над ним склонился добрячок-старичок, похожий на Святого Коляна, который привозит в Сердцевине Зимы подарки детишкам. Из-за его плеча выглядывала жуткая физиономия Лупи:
   - Осторожно, он слишком хрупкий, - мысленно просипел страшноватенький домашний любимец.
   Дедок горестно покачал головой, ткнул пухлым пальцем в живот мальчика и, поймав его возгляд, вперился в него, не мигая. По телу малолетнего ведуна прошел озноб. Ему показалось, что добродушный старикашка раскрыл его черепушку, словно бабушкин ларчик, и бесцеремонно роется в самых потаенных уголках его памяти.
   Наконец, "Святой Колян" что-то муркнул себе под нос, махнул пухленькой ручкой и отошел в другой конец затененного зала. Лупи помог Пашке сесть и послал радостную мыслеформу:
   - Повезло тебе, малыш! Магрибоск берет тебя в ученики. Это - великая честь! Мой хозяин - величайший маг Касталькино!
   Заметив, что на лице мальчика не возникло и тени воодушевления, Лупи еще больше округлил глаза и совсем по-человечески сокрушенно покачал головою. Пашка хотел было сказать, что у него совсем другие планы, однако сдержался, смолчал и мысленные возражения тоже оставил при себе. Выбора у него не оставалось. Приятели исчезли, Дымка похитили. Он остался совершенно один в далеком, совершенно непонятном чужом и странном мире.
   Так вот и началось его непростое ученичество у знаменитого касталькинского мага Магрибоска, который первым делом надел на пашку артефакт, позволяющий понимать местную речь. Вначале от Пашки требовали выполнять самую обычную домашнюю работу. Впрочем, сельскому мальчугану это было привычно. Он вставал затемно, перебирал прогоревшие угли, выискивая среди них еще годные для топки, досыпал новые и растапливал печь, одним кафельным боком согревающую спальню мага, а на противоположном - раскрывающую свое нутро для всяческих куховарских изысков мрачноватого заросшего бородой гиганта Пулюка.
  Этот человек малолетнему ведуну отчего-то не нравился, хотя самые обычные каши получались у него на редкость вкусными, а от одного запаха его наваристых супов голова просто шла кругом. Впрочем, каши и супы ученику мага почти не доставались. Ему приходилось довольствоваться простой похлебкой, обычно сваренной из вчерашних остатков. Но она была сытной и тоже достаточно вкусной.
   Но, во-первых, сотворив свои кулинарные чудеса, Пулюк оставлял Пашке гору грязной посуды, которую мальчик мыл и драил часами. Во-вторых же, ряд особых специй чудо-повар держал в отдельном шкафчике, запертом на самые крепкие замки. И от приправ этих исходила некая эманация, которую подросток никак не мог распознать, но она будоражила его и лишала покоя.
   Пашке приходилось также убирать большой порядком запущенный и нелепо спланированный дом волшебника со множеством коридоров и коридорчиков, залов, комнат, комнатушек и чуланов. Правда, в некоторые из них мальчику запретили даже заглядывать. Так его не допускали в кабинет Магрибоска, где маг проводил большую часть своего времени, и в несколько подсобок, расположенных поблизости. Не разрешалось спускаться в подвал, вход в который был забран чугунной решеткой со сложным плетением чар. Сквозь кружево металла и волшбы виднелись громоздкие двери темного дерева.
   Все эти недоступные для Пашки помещения "благоухали" той же непонятной волнующей магией, одновременно притягивающей и отвращающей.
   Хоть и привычен был мальчуган к труду, но домище касталькинского мага не имело никакого сравнения с кособоким домишкой, где Пашка родился и вырос. Работа забирала все его время, оставляя лишь несколько часов для глубокого, как омут, сна, из которого он с трудом выныривал под утро. Не оставалось времени на размышления, некогда было грустить и жалеть себя.
   Но как-то Магрибоск надолго отлучился, забрав с собой Пулюка. И вдруг появились свободные вечера. Они с Лупи начали засиживаться на уютной террассе заднего дворика, с которой открывался вид на речку, грустные ивы, склоненные над темной водой, и уходящие вдаль заросли камыша.
   Сразу нахлынула печаль, острое ощущение своего одиночества, тревога за исчезнувших Дымка, Вилема и даже Филимона. За Штефана Пашка ничуть не тревожился. Наоборот, чем дальше, тем больше росла в нем злость на этого пройдоху. Хоть и спас он их всех от неминуемой гибели, но зато втравил в какаю-то другую скверную историю, а потом исчез в неизвестном направлении, прихватив с собой старосту со стражником и бросив мальчика с котом на произвол судьбы.
   Лупи, несмотря на устрашающую внешность, обладал добрым отзывчивым сердцем. Он понимал, что творится с пареньком, и пытался отвлечь его от грустных мыслей рассказами о своеобычном устройстве Маградии. И было оно настолько непохожим на все, доселе известное Пашке, что он невольно заслушивался и порою забывал о собственных горестях.
   Подросток знал немало удивительных легенд, сказаний и просто росказней о дальних краях, о странных непонятных народах и их обычаях. Но даже самым пустобрешистым сказителям не приходило в голову, что может существовать мир, в котором вместо городов возникло множество рынков, да не простых, а "блошинных", то есть таких, где продают нечто уже использованное и ненужное их обладателям. При этом речь шла не только о сугубо материальных вещах. Оказалось, что на одном из таких рынков торгуют песнями, на другом - выдуманными историями, а на третьем и вовсе непонятным товаром - прожитыми впустую годами.
   Пашка только головой крутил от удивления. И все казалось ему, что Лупи о чем-то умалчивает, чего-то не хочет касаться в своих рассказах. Потому что иногда добродушное чудище вдруг обрывало себя на полуслове и виновато сопело.
   Как-то, когда на мальчика накатил особенно острый приступ хандры, пучеглазый приятель добродушно похлопал его по плечу и успокаивающе заметил:
   - Не переживай так. Вот скоро уже вернутся Магрибоск с Пулюком, увидишь, тебе сразу же полегчает.
   - Еще бы! - буркнул Пашка, - работы сразу станет невпроворот, дышать будет некогда, а уж грустить - и подавно. - Он повернулся к Лупи и вдруг насторожился, уловив в глазах монтра затаенное облегчение. Казалось, верный пет волшебника только что сболтнул лишнее и рад, что паренек не понял этого.
   Чтобы превозмочь хандру, подросток попытался не оставлять себе времени на грустные мысли. И, хотя сейчас никто не понукал его, начал самостоятельно выискивать, что еще можно сделать в доме знаменитого волшебника. Через неделю он обеспокоенно обозрел гвардию ослепительно сиявшей медной кухонной утвари, искрящиеся оконные стекла, до блеска отодраенный каменный пол. Еще раз прошелся по большому дому, заглядывая во все уголки. И наконец углядел слой пыли в нише на стене коридорчика, в который ему не следовало заходить.
   Весело насвистывая, мальчик взялся за работу. Тряпка сразу же почернела от грязи. Пашка сполоснул ее и еще ретивее принялся за дело. Уже давно не ощущал он такого душевного подъема. Поэтому, когда пальцы наткнулись на невидимую преграду, он, даже не задумываясь, глянул на помеху "иным" зрением и начал расплетать мешающую колдовкую вязь.
   Грозный окрик прервал увлекательное занятие:
   - Ты что это делаешь тут паршивец? - за Пашкиной спиной обнаружился Магрибоск. В эту минуту он утратил сходство со Святым Коляном и был скорее похож на малосимпатичного подземного властителя Яидку: брови сведены в одну грозную линию, глаза прожигают мальчишку насквозь.
   Пашке стало не по себе, он, запинаясь, пробормотал:
   - Да, вот... прибраться хотел... Грязно тут у вас...- и с неподдерльным изумлением уставился на собственные руки, застывшие на закорючках полуразвалившихся чар. Почувствовав, что уши его пылают багрянцем, добавил смущенно.- Я нечаянно... я правда не нарочно ваши чары порушил. Просто увлекся и само собой... вот... получилось...- Пашка чувствовал себя, будто воришка, пойманный на "горячем".
   Магрибоск как-то странно посмотрел на него и внезапно приказал:
   - Говоришь, нечаянно порушил? Ну что ж, а теперь давай вот "чаянно" заплетай по-новому.
   Растерявшись, мальчик недоуменно почесал затылок, потом повернулся к нише. Даже в разорванном заклинании была определенная стройность. Пашка сразу почувствовал закономерность повторяющихся завитушек и крючочков, а затем уловил, что именно требовалось воссоздать заново, и принялся за работу. Заплетать оказалось труднее, чем расплетать. Известное дело: разрушать легче, чем строить. Он пыхтел не меньше часа, а затем оглянулся на мастера в надежде, что теперь уж его простили. Но Магрибоск был по-прежнему мрачен. Встопоршив усы, волшебник окинул Пашку колючим взглядом и, словно бы через силу, скомандовал:
   - Ну-ка, ступай за мной.
   Огромная захламленная комната показалась мальчику знакомой. Затем вспомнилось, именно здесь он очнулся после того, как Лупи принес его в дом своего хозяина. Но тогда Пашка был слишком усталым и ошарашенным, чтобы рассмотреть помещение как следует. Теперь же он с плохо скрываемым любопытством разглядывал множество колдовских приспособлений и предметов. Кое-что было знакомо. К примеру, такая же ссохшаяся левая лапа василиска хранилась в бабкином сундуке для некоторых особых обрядов. А сложный аппарат из переплетающихся трубочек запомнился по вынужденному визиту в кабинет получеловека-полумонстра Бюрома. Но вот узкую мельничку, лопасти которой крутились будто на ветру, он видел впервые. Да и не только ее.
   - Ну что, нагляделся? - насмешливо спросил Магрибоск. Его лицо уже приняло прежнее добродушное выражение, только в глазах все еще прятались колючки раздражения. - Ну-ка, поведай мне, юноша, у кого ты учился прежде? Откуда ты ведаешь плетение столь сложных чар?
   Пашка обескураженно повертел головой и попытался объяснить, что бабушка с мамой толком его еще ничему не обучали. Насчет же колдовких узоров ему и вовсе сказать было нечего. По совести, он и сам не знал, как все это у него получается.
   Знаменитый волшебник, похоже, не поверил ни единому слову мальчика. Пожевав губами, он протянул руку к толстому тому, лежащему на небольшом столике, изукрашенном самоцветами. Расстегнув тяжелые золотые застежки, раскрыл книгу, приказал юнцу подойти к нему и попытаться прочесть, что в ней написано.
   Угловатые буквы оказались совершенно незнакомыми, но было в них нечто, заставившее сердце подростка забиться чаще. Ему стало трудно дышать, перед глазами поплыл туман. Но вслед за тем сознание прояснилось и он, сам себе поражаясь, начал произносить вслух слова, зазвучавшие в мозгу. В комнате потемнело, за окном ярко вспыхнула молния, загрохотал гром.
   - Хватит, хватит! - закричал Магрибоск, с усилием захлопывая том в потертой бархатной обложке и дрожащими пальцами застегивая затейливый замок. Перед Пашкиными глазами засверкали звездочки, зрение помутилось, а затем правая половина головы взорвалась сокрушительной болью.
   Неизвестно откуда взявшийся Лупи отвез мальчика в его каморку. И уже назавтра Магрибоск начал с ним заниматься по-настоящему, всю пятидневку, потому что даже в последний день хамюса, когда следовало отдыхать от трудов праведных, ученику волшебника следовало читать старинные фолианты, которыми теперь была завалена его тесная комнатушка. Впрочем, Пашку это совсем не огорчало. Напротив, он с нетерпением ждал заветных моментов, когда древние книги открывали ему свои тайные знания и дарили новые возможности. А таких счастливых минут и часов было не так уж и много, ведь от работы по дому его никто не освобождал, мальчик по-прежнему мыл и чистил посуду, растапливал печи, убирал многочисленные комнаты.
   Сказать по правде, Магрибоск мало и неохотно раскрывал малолетнему ведуну тайны и тонкости своей волшбы, но зато позволил пользоваться своей довольно общирной библиотекой - доброй сотней книг, хранившихся в небольшой комнате рядом с кабинетом мага.
   Сама по себе учеба давалась пареньку на удивление легко. После неожиданного и сильного приступа при первом прочтении колдовского текста, неприятных ощущений при созерцании волшебных знаков больше не возникало. Будто бы был сломлен барьер, преграждавший к ним доступ. А то, о чем они повествовали, легко и естественно ложилось ему на душу. Нередко у юного ведуна даже возникало ощущение, что многое он уже знал, но вроде как забыл, и теперь легкого намека хватало, чтобы вернулись воспоминания. Зачастую, прочитав заклятие, он еще до подробного описания ритуала его произнесения знал, что и как нужно делать. Случалось и наоборот: Магрибоск только начинал складывать пальцы для нужного паса, а слова заклятия сами собой слетали с губ его ученика.
   Это волновало и вдохновляло Пашку, но потом он начал замечать, что учитель далеко не всегда рад его успехам. Зачастую волшебник резко одергивал мальчика, когда тот, не дослушав обхяснений, уже начинал плести чары. Подросток начал сдерживать себя, научился скрывать кое-что из своих умений. И Магрибоск немного успокоился. Он не без удовольствия подшучивал над учеником, незлобиво браня его за тупость и ротозейство.
   Однажды ранним утром, растопив печи, приведя в порядок спальни хозяина, Пулюка и закуток Лупи, Пашка уселся на пороге с очередной книгой, небольшой, тонкой, неказистой на вид. Он отыскал ее в полусгнившем сундуке на чердаке дома. Обложка была источена книжным червем, от плесени и жучков пострадали многие страницы. И все же уже с первых строк, мальчик увлекся не на шутку. Его природный дар помогал восполнять недостающие слова и фразы, поэтому особых затруднений при чтении не возникало. Более того, удивительная инкунабула воздействовала не только на мысли.
   Будто издалека послышались злобные крики Пулюка:
   - Эй, паршивец, хватит бездельничать! Где ты запропастился? Нужно вычистить котлы и сковородки!!! Скоро обед подавать!
   Словно завороженный, мальчик с трудом оторвался от книги, поднял голову и ему показалось, что он попал в совершенно иную реальность. Заросли сада расцветились новыми красками. И он совершенно точно знал, что фиолетовые вспышки там и сям означали, что там, где они возникали, одна живность харчила другую.
   Повернувшись к дому, Пашка тоже увидел перемены. От стоявшего в дверном проеме Пулюка исходило багровое свечение злости, а все здание переливалось таким разнообразием цветов и оттенков, что это показалось маленькому ведуну совершенно неестественным.
   Как оказалось, он был совершенно прав. Теперь, выйдя на новый виток восприятия окружающего мира, Паша, наконец, понял, что за удивительные специи добавлял в свои кулинарные шедевры Пулюк. Это были эмоции. В заветном кухонном шкафчике повар держал эманации счастья и радости, веселья и надежды, душевного подъема и бесшабашного куража. Впрочем в небольших количествах имелись и малоприятные: толика отчаянья, малость угрызений совести и совсем чуток утраты уверенности в себе. Паренек догадался, что скверные ощущения, как перец и соль, лишь оттеняют хорошие чувства.
   Верояно, что-то отразилось на его лице, потому что Пулюк насторожился и с подозрением спросил:
   - Что с тобой случилось, бродяга? Не вздумай притворяться, будто опять заболел. Твою работу я делать не намерен.
   Пашка пробормотал нечто невразумительное, опустил глаза и, спрятав за пазуху драгоценную книгу, взялся за дело. Впрочем, на этот раз она вовсе не была в тягость. Смывая налипшие остатки варева, он тренировал свои новые свойства, стараясь распознать оттенки эмоций, содержащихся в приготовленных блюдах.
   Теперь ему стало понятно, отчего в период отъезда Магрибоска с Пулюком, в нем вновь пробудились грусть и тоска. Оказалось, что пригодовленная для него еда содержала сильную концентрацию ощущения равнодушия. Недаром, Лупи, успокаивая его, проговорился, заметил, что с приездом хозяина и повара мальчик позабудет о своих печалях.
   Но откуда волшебник добывал эти самые эмоции? Очевидно, скупал на блошинном рынке, а затем перепродавал своим клиентам в виде сборов, содержащих различные составляющие. Разумеется, его товар был гораздо сложнее и действеннее простых ощущений, которыми торговали обычные, не сведующие в волшбе люди. Однако Пашка не мог отделаться от мысли, что на самом деле действия Магрибоска отличались не только умением и талантом. Слишком уж скрытничал волшебник, слишко таился. Значит существовало что-то нечистое в том, как добывал он себе нужное сырье. Ведь настоящие знахарки, такие, как Пашкины мать и бабка, собирали лечебные травы, ни от кого не скрываясь.
   Перемыв гору грязной посуды после обеда, паренек взял миску со своей похлебкой и присел в углу кухни. Прежде после тяжелой рабоыт аромат Пулюковой стряпни возбуждал у него сильнейший аппетит. А нынче, когда он обонял запах равнодушия и аппатии, есть совсем не хотелось.
   - Что морду кривишь? Не по вкусу? Рабаловался ты, как я посмотрю, - повар навис над Пашкой, в глазах его плясал недобрый огонек.
   Этот человек был полон злобы. Мальчик вдруг интуитивно почувствовал, что именно эта эмоция может преодолеть вредоносное действие того, что набухал Пулюк в его еду.. Он мысленно потянулся к полыхающей багровой субстанции, зачерпнул немного и перенес в свою миску.
   Пулюк сразу же приутих, а похлебка стала удобоваримой. Ученик волшебника не без удовольствия съел всю миску. Вытер корочкой хлеба остатки и улыбнулся, увидев, что на лице повара застыло выражение какого-то детского недоумения. Очевидно, этот человек обладал тем, что Пашкина бабушка называла даром эмпатии. Он почувствовал некоторое изменение в аромате из миски мальчика, но, кажется, не поверил собственным ощущениям.
   Только вечером, когда гудящее от усталости тело вытянулось на тощем тюфячке, юный ведун всерьез задумался над тем, что произошло. И если вначале все показалось ему просто забавным, то теперь он осознал, насколько близко подошел к разгадке колдовской удачи Магрибоска. Ведь если можно украсть этомоции у другого человека, то почему не предположить, что касталькинский маг вполне преуспел в этом и не только покупает, но и похищает чувства у других людей. Именно поэтому он так секретничает и таится.
   Мальчик начал приглядываться к Магрибоску, к его окружению и жилищу. Он понял, что Лупи вряд ли играет в этом деле значительную роль. Ведь он не более, чем домашний любимец, а значит, вероятней всего, не имеет права принимать серьезные решения, а, может быть, даже не способен на такое. А вот Пулюк, безусловно, был в курсе происходящего. Подросток обратил внимание на его частые отлучки. Но если для закупки продуктов повар брал с собой и Пашу в качестве подручного и носильщика, то после своих одиноких прогулок Пулюк не приносил ничего, зато сразу же спешил к хозяину, и тот запирался с ним надолго.
   Все попытки проследить за подозрительным поваром провалились. Куда бы подросток не шел, даже освободившись от работы, за ним непременно увязывался Лупи. Пашка ломал голову над тем, как раскрыть эту тайну несколько долгих хамюсов. И, возможно, поэтому не замечал, что Магрибоск поглядывает на него все с большим и большим подозрением.
   Однажды, когда Пашка после обеда устроился в кухонном закутке со своей похлебкой , рядом с ним неожиданно возник волшебник. Он пристально посмотрел на паренька, еще пристальней на дымящуюся миску, повел носом, а затем, выкатив глаза, заорал не своим голосом:
   - Это что такое? Откуда ты это взял?
   Разбирательство было долгим. Досталось и мальчику, и Пулюку. Пашке пришлось признаться в том, что он ощущает эмоции, но о найденной книге он умолчал. Этот небольшой томик теперь всегда был при нем, но, судя по всему, касталькинский маг этой книжицы не учуял. Магрибоск только проворчал что-то насчет непомерно больших способностей ученика, а затем снова повел его в свой кабинет.
   Там маг извлек из большого сундука книгу, заметно отличавшуюся от всех остальных колдовских трактатов. Буквы в ней были небольшими, но четкими, не писанными от руки и не напечатанными с доски. Эти строки, как и многочисленные картинки тоже создавались явно с помощью техномагии. Немного кривясь и, хмуро поглядывая на Пашку, Магрибоск полистал ее и назидательно сказал:
   - Я хочу начать этот урок с рассказа о нескольких выдающихся колдунах нашего времени и их мнении о месте, задачах, роли мага в нашем мире и о том, как ему дОлжно относиться к обычным людишкам, - он перевел взгляд на мальчика и раздраженно спросил.- На что это ты так уставился, будто узрел василиска?
   - Бюром, - пересохшими губами прошептал Пашка, тыча в одну из картинок на раскрытой странице, - это же Бюром, или еще, как его там, Шварц!..
   - Ты знаком с этим великим волшебником? - теперь учитель был изумлен не менее своего ученика.
   - Он колдун-еретик и сволочь, для которой человеческая жизнь ничего не значит!, - мальчик резко вскочил, опрокинув громоздкий стул. - Как вы можете...
   - Да, как ты смеешь! - загрохотал Магрибоск. - Я обращу тебя в червя! - он поднял руку, начиная плести заклятие, но подросток уже выскочил из комнаты, едва не столкнувшись с Пулюком.
   Пашка бежал по длинному коридору, слыша за собою тяжелый топот. Он уперся в глухую стену, затем увидел справа лестницу, ведущую в подвал и с перепугу помчался по ней. Защитные закляться от соприкосновения с ним разлетелись вдребезги, чугунная решетка и громоздкие двери оказались лишь видениями. Он, буквально, ввалился в большое слабо освещенное помещение, перегороженное полустенками. В каждой загородке шевелились неясные фигуры.
   - Он здесь! Попался! Не упустите его! - голоса касталькинсого мага и Пулюка зазвучали совсем рядом.
   Мальчик оглянулся, невольно прижал к груди засунутую под сорочку книгу. И вдруг, сам не понимая как, сделал несклько пасов. Осколки заклятия сразу же взлетели и вновь запечатали вход. Но этого, он знал, было недостаточно. Поэтому губы прошептали еще несколько слов, а пальцы сплели еще один узор поверх сотворенного Магрибоском. И теперь уже никто, кроме Пашки не мог проникнуть в это помещение, да и выйти из него тоже. Повернувшись к странным загородкам и неясным теням то ли людей, то ли иных существ ведун бессташно шагнул вперед.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"