Аннотация: -Только к очень хорошим и добрым детям когда-нибудь прилетит зелёный динозаврик и увезёт в волшебную страну.
В поисках сказки.
- Только к очень хорошим и добрым детям когда-нибудь прилетит зелёный динозаврик и увезёт в волшебную страну.
Я спрыгнул с любимой ветки ивы. Я слышал эту историю тысячу раз, но никогда не видел динозавра.
Тёплый вечер. В воздухе пахнет летом и чем-то неуловимым, но спокойным и добрым. Старик сидит на скамейке, а рядом, как всегда, вертится стайка ребятишек. Все заворожено слушают. Почему он всегда грустный? Не знаю. Но его грусть пленила нас, и по вечерам тихим голосом он рассказывал сказки про далёкие дали и небывалые земли. Про яблоневые сады и алые паруса. Про волшебных оленей и добрых драконов.
Я шёл и взметал ботинками клубы пыли. Листва ласково щекотала лицо, и сквозь вязь её проступал кирпичный дом, в котором вот уже два года ругались отец с матерью. Впрочем, сейчас они на югах: поправляют то ли здоровье, то ли отношения. А мы со Сверчком остались. Сверчок - это мой брат, он на два года младше меня.
Я не любил наш дом и в далёком детстве (сколько мне тогда было? шесть? семь?) мечтал, чтобы ко мне, именно ко мне прилетел зелёный динозаврик. Конечно, в девять лет смешно верить в такие вещи.
Вот и подъезд. Я подымаюсь на первый этаж и прохожу к себе в комнату.
Окно с утра открыто настежь. Нежный ветер тихонько гладит тюлевые занавески. Я сел на кровать. Ждать пришлось недолго: льняная макушка вынырнула у подоконника, и бедное окно съёжилось в тревожном ожидании.
Конечно. Двери не про нас! Измазанные ноги перевалились в комнату, и зелёные глаза Сверчка весело блеснули.
- Привет диким индейцам! - сказал я. Если грусть подкатит к горлу, взгляните на моего брата, и всё пройдёт. Проверенное средство.
- Ну тебя, Дим, - улыбнулся Сверчок.
Мы шли на кухню, и тихонько скрипел линолеум. Что там у нас на ужин? Что угодно!
Стемнело. В ночи стали зажигаться жёлтые огоньки. Я люблю смотреть в тёплые квадратики окон. Снаружи они кажутся такими уютными и домашними. Из темноты не видно обшарпанных стен, не слышно скандалов.
А что слышно? Правильно, независимо от времени суток слышно моего брата.
- А я говорю, есть он!
- А вот и нет! - насмешливо отвечает чужой голос.
- А вот и есть!
Мне смешно и интересно слушать этот спор. Но в голосе Сверчка уже кипят слёзы. Я выхожу в чёрный вечер. Там дышит влага.
Где же Сверчок?
Вон он, стоит у кирпичной стены. До хрипоты, до слёз спорит с мальчишкой:
- Вот увидишь, он ещё прилетит!
- Детский сад - верить в сказки. А прилетит - так сожрёт тебя с потрохами.
Детский сад. Но я не стал смеяться, я помню, как сам - обречённо, до слёз - верил в мечту. Мне лицо озарил фонарь, и Сверчок встрепенулся.
- Дим! - отчаянно крикнул он. - Ведь динозавр существует?
Ну что тут ответишь?
- Конечно, - говорю я. - Зачем ты споришь с ним? Главное, что ты сам знаешь правду.
- Когда же он прилетит? - усмехнулся спорщик. - После дождичка в четверг?
- Откуда мне знать? Может быть, этой ночью.
Семь лет с девятью не спорят. Мальчишка зло блеснул глазами, и ночь растворила его мутный силуэт.
Мы пошли спать...
Мне снился очень хороший сон. Словно я - дельфин. И ласковое море плещет в бока, а вдали сияют пальмы, обрамлённые солнечным светом.
И тут хватает за руку что-то холодное, мокрое. В самое ухо шепчет осторожный голос:
- Вставай, Дим, ну вставай. Просыпайся!
Я дрыгнулся, стремясь домой. Домой! Вернуться в сладкий, уютный сон. Но Сверчок щекочет рёбра рукой, мокрой от росы. И гусиная кожа проступает на теле.
- Дима! Дим!
- Ну! Чего тебе? - спрашиваю, разлепляя веки.
- Вставай! Динозавр прилетел!
Ага, щас встану, мало не покажется.
- Спи! - рявкнул я. - Нашёл время для сказок!
- При чём тут сказки, Дим? - удивился Сверчок. - Я говорю, динозавр прилетел.
Я сел с намерением устроить непокорному брату трёпку. Глубоко вздохнул... Пахло солнечным сеном... и румяными яблоками... и чем-то цветочным, и почему-то изморско-солёным. Тёк аромат из тончайших оттенков.
Пахло мёдом, и дымом, и мокрой корой. Запахи клубились, неся всё доброе, что есть в лете.
- Что это?
- Это Заврик, - уверенно объявил Сверчок. - Я ждал его, и вот он прилетел.
Я увидел, как мягкими, зелёными потоками льётся за окном свет. Сказочно. Забавная динозаврья морда сунулась в комнату и, подмигнув, с хрустом сжевала ползанавески.
Сверчок засмеялся. Сон слетел, как лёгкое одеяло.
- Это сон, - сказал я, и динозавр подмигнул золотистым глазом. Словно зарево, разливалось призрачное сияние. Сверчок выскочил в окно и пустился в пляс.
- Хей-хо! - кричал он и подпрыгивал выше головы. - Хей-хо!
Я захохотал и выпрыгнул вслед. Словно в сказке помню, как мы кружили по осиянной земле, и где было угнаться за нами ветру! А потом Сверчок ухватился за шип на хребте динозавра и махнул ему на спину.
- Вперёд, Заврик! - крикнул он. И огромный динозавр не стряхнул его, не оскорбился. Нет! Искрясь золотыми глазами, он начал разбег.
- Эй! Подожди меня!
Я помню, как бежал за динозавром. Помню, как, схватив руку Сверчка, карабкался по покатой спине... Потихоньку светало, и небо мчалось навстречу.
Мы здорово летели на динозавре, а мимо беззаботно неслись весёлые облачка.
- Смотри, Дим, там море!
- И поля! С пшеницей, что ли? Золотые!
- И домики! Смотри, виноградники!
- Ага! И небо!
Небо обтекало нас со всех сторон! Голубое, голубое! Свалки, многоэтажки, детские площадки - остались в прошлом. А здесь, рядом, дразнились задорные облачка: попробуй, дотянись!
И конечно, Сверчок тут же попробовал. Но чтобы коснуться облаков, надо встать...
- Стой! - заорал я. Мой брат оступился и сел с размаху обратно.
- Ты жить хочешь? - спросил я сердито.
- А я бы не упал, - весело возразил он. - Куда падать? Крылья по бокам широченные!..
Я возвёл глаза к небу. В компании со Сверчком время летит незаметно! Загустела синева. Воздух пронизали лучи и пряные ароматы. Впереди были только небо и счастье!
Но вот динозавр заложил вираж, и нас ослепило: на миг, лишь на короткий миг. Но уже повеяло холодом, и засвистал хищный ветер. Ещё бы не повеять, ещё бы не засвистать: зима, как-никак!
Растворилась точка в сизом небе. Из нежного лета в суровую зиму вынес нас динозавр, а сам улетел. Здесь ещё темно, здесь жёлтые окна теряются в холодной дали.
- Жулик он, твой Заврик! - рычу я, хватая себя за плечи.
- А вот и нет! - шепчет Сверчок упрямо. Громко говорить несподручно: губы заиндевели. Мало эта холодина походит на яблоневые сады. Старик наплёл невесть что, а мы и поверили.
- Я понял, - шучу я мрачно, - это неправильный динозавр. И он, наверно, привёз нас в неправильную волшебную страну.
Сверчок взглянул на меня так, что я засомневался, кто из нас старший. Потом он сел на корточки и скукожился.
Сквозь летние майки мороз цапал с особенным удовольствием.
- Эй! - я встревожился. Сверчок встал.
- Пойдём! - сипло сказал он. - Иначе замёрзнем.
За белыми сугробами, холодными и жестокими, струился тёплый дымок. Мы побежали.
Загребали снег босыми ногами, и ноги немели. Рвали мороз руками, и болели пальцы. Далеко-далеко струился тёплый дымок. Грустно мигали жёлтыми окнами продолговатые хижины. Ветхие, деревянные. И я хриплю на бегу:
- Всё равно он жулик!
- Он добрый! - кричит Сверчок отчаянно и жалобно.
В глотку забивает слова ветер.
- Злодей!.. Он заманил нас в ловушку!..
- Он добрый!
И подкашиваются ноги: кровь не ходит по ним.
Упал Сверчок. Снег бьётся у него под майкой.
- Дим!
Я чертыхаюсь.
- Вставай! Да вставай же!
А он не может встать. И выплетая узоры на снегу посинелыми ногами, я помогаю ему. Но дом уже близко. Там горит свет.
Я так хочу тепла и света!
Вот и окно. И наши кулаки, стучащие по стеклу. И ёлка, облитая светом.
- Мама! - маленькая девочка отвернулась от ёлки. - Там мальчишки какие-то стучатся.
- Ну кто может к нам стучаться? - ласково сказала женщина. - Мерещится тебе, ложись лучше спать.
- Они замерзают, мама!
Женщина оторвалась от своего рукоделия.
- Таких мальчишек нет у нас в селе, - утешила мама. - Спи, это оборотни из леса заманивают. Не бойся, они не пройдут. Спи, всё хорошо. Спи.
Девочка с сомнением посмотрела на лица, перекошенные болью и страхом.
- А вдруг они из других мест?
- Ну откуда? Десять километров до ближайшего посёлка! - сказала женщина с раздражением. - Они бы замёрзли в дороге!
Девочка отошла от окна. А в том окне горел свет, и душа стремилась к уюту. А снаружи вздымались сугробы, холодные-прехолодные. Нас не пустили. Почему? Какие оборотни? Их не бывает.
- Видно, бывают и оборотни, - грустно сказал Сверчок. Он обхватил себя за плечи с какой-то унылой беспомощностью.
- Будем замерзать? - обречённо сказал я.
- Пойдём к другому дому, - попросил Сверчок. Но в другом доме пели застольную и пили мутно-белёсую жидкость. Не слышали ничего весёлые гости, были они красные, распаренные.
Никто не собирался нам открывать.
- Пойдём дальше, - попросил Сверчок. - Пойдём, нам обязательно откроют, ведь не может так быть, чтобы никто не открыл.
Что ж, пойдём. От одного жёлтого окошка к другому. Вон спят, а там водят хоровод, и никто не смотрит в окна. Но летит, струистыми потоками брызжет свет. Вон чернявый мальчишка со злым лицом мучит скрипку: резкие, короткие звуки рвутся с неё и осыпаются, точно тяжёлые камни. Злое лицо у мальчишки, презрительное. К такому лицу да разбитые губы - трагичная бы картина получилась.
Загребая снег, мы бредём к окну. Лечь бы прямо здесь да заснуть: нам уже и не холодно. Но злое лицо мальчишки удивлённо вытягивается.
- Я же говорил, - упрямо шепчет Сверчок, - нас не могут не пустить.
И целый сноп света рванулся из двери с той силой, с какой мы рванули к теплу. Казалось, снег заискрился золотом. Жар очага посулил нам жизнь и новые силы.
- Ну! - сказал мальчишка.
Мы вошли...
Мне снилось, что я дельфин. И с весёлой дурашливостью плескало море, и пальмы озарялись тихим сиянием...
Волны шныряли туда и сюда, толкались, резвились. А потом оказалось, что я лежу на песке. Я знаю, они не нарочно, но что мне с того? Вода резвится так близко, а я не могу до неё дотянуться.
Вдруг чьи-то руки толкают меня, и добрая влага лижет мне пятки. Пятки? Какие пятки? Я же дельфин!
Я заморгал, ничего не понимая. И услышал:
- Ты ещё полетишь, Яр, - уверял Сверчок. - Вот увидишь.
- Вряд ли, - отвечал скрипач. - Иногда мне кажется, что это был сон.
- Ты полетишь!
Горел очаг. Мягкая кровать обнимала тепло и надёжно. Праздником наполняла комнату душистая хвоя. Словно всё волшебство мира снизошло на душу.
Наверное, это зимняя сказка. Сонно улыбаясь, я сажусь на кровати.
- Проснулся? - спросил чернявый мальчишка.
- Проснулся! - запрыгал от радости Сверчок. - Яр, сыграй что-нибудь, ты обещал!
Что было вчера? Нет, не вчера, ещё только сегодня, ведь я спал так мало.
Помню, как ахали люди, растирая нас снегом. И мальчишка-скрипач весело свистел, глядя с любопытством. Он старше нас, и у него тёмные выразительные глаза. Прямо на полу болтал он со Сверчком, а я блаженно грелся и видел сны.
Сверчку хоть бы что! Словно и не было бессонной ночи.
Как ярко пышут золотые шары: очажное пламя так и пляшет, так и играет в них искрами. И как вкусно пахнет ёлка! Метель кружит за окном, но кажется нестрашной, потому что тут тепло и уютно.
Я уселся спиной к стене и положил подбородок на колени. Скрипач играл что-то тихое и красивое, и силуэт его казался сказочным на фоне окна. Мне представилось, что кругом заснеженные сосны, а на них прислушиваются белки: только им играет скрипач.
Но нет. Он играл для нас. Он смотрел тёмными глазами спокойно и с вопросом: всё ли так, хорошо ли играю? Потом опустил смычок...
- Скажи, Яр, это волшебная страна?
- Волшебная? - удивился он. - Самая обыкновенная.
- Но ты же сам рассказывал, как летал в детстве! - воскликнул Сверчок. - Не может быть, чтобы здесь не было ничего сказочного!
Я удивлённо поднял голову от коленей и упёрся ладонями в простыню.
- Они бывают? Это правда?
- Бывают, - сухо сказал Яр. - Год назад разорвали нашего соседа. Я сперва боялся вас пускать, но оборотни в таком дурацком виде не появлялись ни разу. Сверчок говорит, что вас динозавр принёс?
Ему хотелось сменить тему, и мы в красках расписали наши приключения. Будто внове я пережил радость полёта, когда впереди - синее, синее небо.
- А мне небо только снится, - усмехнулся Яр.
- Ты ещё полетишь! - воскликнул Сверчок.
Заскрипели половицы.
- Проснулись гости? - приветливо спросила мать Яра. Почему мне неловко смотреть на эту низкую черноволосую женщину? Взрослые часто одним своим присутствием рушат наш уют.
- Здравствуйте, - проговорил Сверчок.
Лицо его затвердело. Зло и безудержно посыпались тяжёлые звуки.
И стало заметно, как трудно ему удерживать скрипку разбитыми пальцами. Боевой песней рвалась из-под смычка ярость. Хрипы, стоны, выстрелы. А потом словно заплакал ребёнок - отчаянно, жалобно. И перешёл плач в тоскующий крик. Скрипач играл, и тоска трепыхалась в его руках, как птица. Но вот птица утихомирилась и запела грустно и чисто.
Рассеянно и беззащитно коснулась губ улыбка. Словно закат, разлилась широкая, красивая мелодия. И сквозь золотистый закат я увидел лужайку. И небо. И Сверчка - он бежал вприпрыжку к золотым воротам.
- Стой! - крикнул я.
Сверчок, смеясь, толканул ворота, и как в омут, меня повлекло в сказку. Как сильный ветер, необоримая сила вела к солнцу и счастью.
Вскрикнула скрипка, и обрушилась тишина...
Мне снилось... Нет, не угадали! Мне снилось, что я старик. Глубокий, древний. И волны с шелестом замирали у моих ног...
Я шёл по широкому берегу, а на камнях валялись рыбы и медузы. Их вышвырнуло штормом.
Вдоль прибоя бродил маленький мальчик. Он брал жителей моря и бросал в море. "Зачем ты это делаешь? - спрашиваю я. - Ведь берег велик, и твоё усилие ничего не изменит".
Тогда мальчик берёт морскую звезду, забрасывает её далеко-далеко и говорит: "Для этой - изменит".
...Я видел свет - красноватый сквозь веки.
Щекотала лицо берёза - что ещё надо для счастья? Берёза, небось, непоседа вроде Сверчка: теребит и теребит, что ты будешь делать!
А в небе журавли. Я улыбаюсь, ловя губами зелёные листья.
Где же Сверчок? Как всегда - ускакал куда-то.
Я поднялся. Лужайка оказалась та самая, только золотые ворота куда-то подевались. И Сверчка не видно. А Ярка с Жилкой, наверно, остались у себя.
А там, впереди, лужайка обрывалась. Я люблю смотреть на землю с высоты: словно весь мир распахнулся перед тобой. Внизу сказочной синью сияло озеро, и на берегу стоял чудесный маленький домик - белый, с красной черепицей. Чайки летали над ним.
Вдали, за озером, я увидел посёлок. А ещё дальше - горные пики.
Беззаботно летел над водой озорной смех. Чей? Ни за что не угадать! Белая макушка, жёлтая майка - словно блик солнца на озёрной синеве. Цепляясь за камни откоса, я спускаюсь прямо в воду.
Как ласкова прохлада воды под палящими лучами! Волны с плеском сошлись над моей головой, и вспомнились манящие сны, где я был дельфином.
- Сверчок! - опять крикнул я, но вода залепила рот. Вдруг что-то мягкое ткнулось мне в руку, и я ошалело забарахтался.
- Не бойся! - сказал чёрный тюлень. - Хочешь, я донесу тебя?
Конечно же, я хотел. Но и боялся: мало ли куда занесёт. Никогда раньше я не встречал говорящих тюленей и не знал, какие у них повадки.
- Говорящих тюленей не бывает, - наставительно сказал я ему.
- Тебя самого не бывает! - возмутилось говорящее недоразумение. - Ему прокатиться предлагают, а он рыло воротит.
- Постой, я согласен.
Я никогда раньше не ездил на тюленях. Снизу вдруг появилась опора, и озеро заскользило мимо. Мне кажется, нет ничего прекраснее, чем лететь над волнами.
- Эгей!
Сверчок обернулся, и лицо его озарилось.
- Очнулся! - обрадовался он. Я соскользнул с тюленя.
- Смотри, кто меня донёс, - похвастался я, плеснув в братца воды.
- Это Тюлька. - Сверчок фамильярно хлопнул тюленя по блестящему боку, и широкий хвост с силой ударил по воде, окатив меня водопадом. Лукавая морда изобразила полное довольство. Видимо, тюленю понравилось наблюдать, как я пытаюсь протереть глаза.
Сверчок засмеялся.
- Он меня в обиду не даёт, - сказал он.
А чайки кружились, криками напоминая, что до берега далеко, и со дна бьют ледяные ключи. И неизвестно, удастся ли доплыть. У меня уже начали уставать ноги. Стылые волны подкатывали к лицу и загораживали дом, увитый дикими розами. И вместе с волнами на меня накатил внезапный испуг: нет ли здесь омутов? Сильных течений?
- Не бойся! - говорит Сверчок. - Если мы устанем, Тюлька довезёт нас. Довезёшь, Тюль?
- Довезу, - согласился тюлень.
- Поплыли к дому? - предложил я.
- Вперёд! - и Сверчок по-лягушачьи взбрыкнул ногами.
А чайки весело кружились над нами, и в их криках я слышал ликование жизни.
- Ка-ак водяной щас за ногу ухватит! - дурашливо сказал Сверчок.
Но вот мы подплываем к дому. Он стоит у самой-самой воды, и белые стены проглядывают сквозь плетение роз. На низенький мостик набегают волны.
- А нас пустят? - опасливо хмыкаю я.
Конечно же, нас пустили.
- А мы, бабушка, из-за синих гор, из-за дальних рек! Семь пар сапог истоптали, по семь посохов истёрли! Пустите на порожек обогреться!
- Не слушайте этого болтуна! Всю жизнь он босиком бегал.
И вышла старуха. Дряхлая, горбатая - чистая баба-яга. Вообще-то, столь древних старух не бывает. Они вымерли ещё в эпоху динозавров и ледниковых периодов.
- А-а! Детишечки! - Она радостно захихикала. - Заходите, заходите! Давно жду, что кто-нибудь мимо пройдёт!
Я отшатнулся с ужасом, но Сверчок юркнул внутрь. Ну куда он? Куда? Я шагнул следом, оставляя мокрые следы. А что мне оставалось?
Никогда нам не приходилось оказываться в жилище более странном. В центре нерушимо водрузился чугунный котёл. Ракушки по углам пахли бурями, и мы решили, что сюда и нужно входить мокрыми, как целое море
- Садитесь на сундук, - велела старуха.
Где вы, добрые бабульки на лавочках? Настоящая ведьма мешала в котле громадным черпаком! Всклокоченные волосы, крючковатый нос, орлиный взгляд. Как сунет в котёл да сварит заживо. А черпак изогнут как сабля!
- Сбежим? - шёпотом предложил я Сверчку. - Пока не поздно!
- Ты что! - возмутился он. - Самое интересное как раз начинается!
А старуха повернулась, и вид её иначе как злодейским нельзя было назвать.
- А-а! Мои птенчики! - прохрипела она, как хрипят над куском говядины с кровью. - Голодны, небось? Скоро будет обед!
Острые клыки оскалились в ухмылке.
Густо-медовое варево источало аромат лета... Пахло мокрой корой, и солнечным сеном, и пряным дымом. И, разумеется, янтарным мёдом. Запахи клубились, неся всё доброе, что есть в лете.
И уходила тревога, и тепло разливалось по жилам. Я узнал этот запах. Это был запах сказки, его принёс на крыльях Заврик.
Сверчок соскочил с сундука.
- Бабушка, - поинтересовался он, - а что это у вас за варево?
- Солнечный отвар, - загадочно проворковала старуха, и жёлтые зубы обнажились в улыбке.
Она сыпанула в котёл голубой порошок. И свет, сияющий свет, наполнил котёл до краёв. Чудесный напиток потянулся наружу. Выпейте меня, - просил он. Аромат лета исчез, но чувство покоя осталось.
Старушка разлила питьё по глиняным кружкам.
- Это можно пить? - осторожно спросил я.
- Как хочешь, - ответил Сверчок. И сделал большой глоток.
Я с опаской потянул напиток, это оказалась вода. Самая обычная ключевая вода, но до чего вкусная! Старушка взяла с полок хлеб - мягкий, душистый.
Когда мы наелись, я спросил:
- Зачем вы ждали, чтобы кто-то прошёл мимо?
А старуха ответила:
- Чтобы попробовать, как действует мой отвар.
- Разве он как-то действует? - удивился Сверчок. - По мне, это вода. - И старуха улыбнулась ему.
- Он снимает тревогу. И гонит усталость прочь. Я вижу, отвар удался.
Так уж и удался! Нельзя унять страхи тому, кому они неведомы.
Мы долго сидели у старушки. Я пытался узнать, что это за страна. Меня волновало, как нам вернуться домой. А Сверчок забрался на подоконник и поминутно увёртывал беседу в сторону. Я говорил, что, быть может, где-то недалеко есть золотые ворота, а брат немедля поминал скрипача.
- Есть ли другие миры? - спрашивал я.
- Какие миры? - удивлялась старуха. А мой брат перебивал:
- Сам же знаешь. - И рассказывал о нашем.
Он рассказал обо всём на свете. О высоких кирпичных домах и зелёном динозаврике, о холодной зиме и о жарко поющей скрипке. Старуха что-то отвечала.
А я задумался. Я глубоко ушёл в себя и не слышал, о чём они говорили. И уловил лишь последний вопрос Сверчка:
- Где же эти сады?
- За горами, - отвечала старуха.
Я не стал переспрашивать. Не всё ли равно, куда идти? За горами, так за горами. Авось, найдём золотые ворота. Или динозавр опять прилетит!
Вдали возносились горы - суровые, неприступные...
Мы шли вдоль озера, а справа колыхались золотые поля. Путь вёл нас к деревне. И небо распахнулось навстречу.
- А ты не можешь динозавра позвать?
- Зачем? - удивился Сверчок. - Достанем яблоко, принесём старушке, и она перекинет нас домой.
Эх, братишка, как у тебя всё просто.
- При чём здесь яблоко?
- Ты что, не слушал? С его помощью можно творить любые чудеса!
Чем чёрт не шутит? Может, и правда?..
- Они, небось, охраняются, эти яблоки.
- Так мы спросим, можно ли их взять! Неужто нам откажут?
Сверчок радостно засмеялся.
А небо обнимало нас за плечи, и золотые поля колосились под солнцем. И поднимались вдали крыши - жёлтые, соломенные. И видны были белые стены. А небо освежало, словно глоток воды.
- А где, ты говоришь, эти яблоки?
- За горами!
Я только крякнул:
- Не близко.
Тогда Сверчок удивился:
- Да горы-то рядом.
- Это кажется, что рядом. До них неделю шагать.
- Дойдём!
Небо освежало, как глоток воды. Голубое, голубое! И дрожал посёлок в солнечном мареве. Беспечно плескалось озеро, приглашая купаться. Но мы дали слово дойти до деревни не отвлекаясь. И деревня приближалась.
Небо распахнулось навстречу и принимало нас в объятия, как родных. И казалось, что оно ближе села, до него только шаг. Но вот мы подходим к домам, и золотые поля сменяются зелёными садами и яблонями. Может, это и есть легендарные сады? Здесь ли волшебные яблоки?
Навстречу нам выбежала стайка ребят.
- Мы давно заметили, что вы идёте, - сказал старший из них, и младшая девочка подпрыгнула от нетерпения.
- Это я заметила! - бойко уточнила она. Сверчок улыбнулся ребятам.