Отводить взгляд от этой безмятежной синевы неба с редкими облаками, будто разбредшимися без строгого пастуха овечками, не хотелось. Стоит вернуть запрокинутую голову в нормальное положение, и окунешься в эту "нормальность". Пыль, руины, сожженные машины... Благо трупы убрали. А то ведь и они "прекрасно" иллюстрируют обыденность бытия, намекая на всю тленность и тщетность жизни.
Илья растер лицо ладонью и вздохнул. Взгляд опустился к грешной земле и к разрушенному войной городу, от которого они медленно удалялись.
Его группе местные военные выделили добротный полноприводной пикап. Здесь такими машинами пользовались все. И вооруженная оппозиция, что воевала против армии, и разношерстные боевики, что воевали друг против друга, против оппозиции и против армии и сама армия. А теперь и группа зачистки под руководством Ильи. Кронштейн с пулеметом были опущены и лежали не рифленом дне кузова, чтоб издали не привлекать внимания к машине. В вооруженный пикап скорее прилетит снаряд от гранатомета, чем в обычный. На обычную машину если и нападут, то скорее для того, чтобы заполучить ее целой и невредимой. Правда, в этом случае, скорее всего будут удивлены, если успеют понять, на кого именно напали. Но вот с торчащим над кабиной стволом крупнокалиберного пулемета, шансы отбиться от местных басмачей меньше, ибо те на рожон не полезут.
За рулем сидел Искандер. Лаудаев и Крест расположились в кузове у заднего борта. Все по инструкции. Они должны быть как можно дальше от передних колес на тот случай, если их пыльный но резвый автомобиль найдет в этой негостеприимной земле мину.
По кузову тихонько шаркали три стальных шлема, что оставили здесь, вместе с боекомплектом к пулемету, военные. Взгляд Ильи упал на ближайший шлем и он взял его в руки. Какой-то шутник привнес в этот элемент экипировки забавное усовершенствование, а именно, лобовая часть каски была усилена дополнительной броней в виде выпуклой части мины "Клэймор". Та самая часть, на которой красовалась характерная надпись - "FRONT TOWARD ENEMY", что по смыслу можно перевести как - "этой стороной к противнику". Илья устало усмехнулся, вертя в руках каску.
- Слышь, командир, ты бы поспал что ли. Видок у тебя, как у Хаттаба на его последнем видео. - С издевкой произнес Лаудаев, который все это время пристально наблюдал за старлеем.
Крест презрительно фыркнул:
- Неужто такой же волосатый и бородатый?
- Нет, Вася. Такой же дохлый. А вдруг нам воевать, а ты уснешь, когда чеку уже выдернул, а гранату еще не кинул?
- Я за левым флангом должен наблюдать. А ты должен не на меня пялиться, а наблюдать за тем, что у меня за спиной. За правым флангом.
- Ну, начинается, - вскинул руки Лаудаев. - В мобильных группах есть четкие правила, на счет отдыха. А ты всю ночь не спал. Кирпичи в броневик кидал. Когда дело дойдет до гранаты, точно облажаешь...
- Руслан, хватит уже командира доставать! - послышался из кабины голос Искандера. - Вот честное слово, удивляюсь его терпению. Я бы тебя давно уже угомонил.
- Ты давай баранку крути, угомонист, тоже мне. - Засмеялся Лаудаев. Затем снова уставился на Илью, - Знаешь, в чем у вас, у русских, проблема?
- Не терпится узнать от тебя всю горькую правду. Ну, говори уже.
- Вы, русские, сами нарушаете те правила, которые сами же создаете. Это у вас болезнь какая-то...
- Ну, ты и балабол! - у Ильи вырвался злой смешок. - Это я всю дорогу вам о правилах и инструкциях напоминаю!
- Это ерунда! - отмахнулся чеченец. - Ты мне скажи, как так вышло, что нас троих вместе свели не за месяц до начала нашей миссии, а уже здесь, за три дня до выхода на охоту, а? Это ведь в ваших уставах про боевое слаживание написано, да? А у нас оно было, слаживание это боевое? Ладно я и Македон... Мы давно знаем друг друга. А ты? А по фигу, идите и воюйте... И ведь ничего не изменилось за столько лет. Мне еще в первую войну один ваш вояка, в плену у нас, рассказывал, как их понабирали по разным частям. Свезли всех под Моздок. И прямо на аэродроме приходит какой-то полкан и начинает сортировать не глядя. Собрал в кучу кого попало. Пересчитал, ага, сто человек. Вы теперь рота. Поймал за воротник какого-то капитана и на... Вот твоя рота. Вот ваш командир. А они не то, что по имени друг друга не знают... В лицо в первый раз видят! А по фигу! В бой! Сразу же и в бой! И не просто в бой. Их город штурмовать отправили. Самый сложный вид боя. А где боевое слаживание? О чем речь вообще? А потом вы удивлялись, что у вас за новогодние праздники потерь было больше, чем за десять лет в Афганистане.
- Что вы сделали с тем пленным? - строго спросил Крест, остановивший свое внимание из всего услышанного только на этом упоминании Руслана.
Лаудаев покачал головой, усмехнувшись, затем с издевкой бросил:
- Посолили и съели!
- Ну, ты точно сейчас нарвешься, брат, - раздался голос Македона.
- А что ты хочешь, татарин? Этот бледножопый ведь именно это и хочет услышать от чеченца. Да, Вася?
- Хватит меня Васей называть!
- Ну, вы же нас всех хачами называете. - Засмеялся Лаудаев. - И даже не знаете, что это слово означает. Хач - это крест. Как твоя фамилия. А больше половины кавказцев - мусульмане. Какой такой крест?
- Что вы с пленным тем сделали, я спрашиваю?
- Да ничего с ним не сделали, Вася. Их шестеро было. Всех отпустили за выкуп.
- То есть вы людьми торговали?
- Вот ведь неугомонный, - вздохнул Лаудаев. - А твои генералы и министры людьми не торговали? Они кого против нас отправили тогда? Сопляков, которые вчера на школьной парте рожицы рисовали и только успели опохмелиться после выпускного? Я-то еще, и Македон, в советской школе учились. А тогда в школах военная подготовка была. Нас учили автомат разбирать и собирать. На стрельбище водили. Мы в "Зарницу" играли. И игрушки у нас были военные. А потом вдруг вместо танков стали делать кастрюли. НВП в школе отменили. Вместо почета военной службы стали со всех экранов кричать про дедовщину. Превратили собственную молодежь в тряпки и бросили ее в Чечню, которая уже тогда была наводнена самыми прожженными боевиками с ближнего востока, Афгана и Балкан. Понабрали неудачников провинциальных, у которых денег не хватило на взятки военкому и в фарш их превратили. Но ладно, что они воевать не умели. Они ведь и собственной тени боялись. Стреляли на каждое движение. В собаку, в кошку, в ребенка в старуху... С перепугу стреляли. А матерых боевиков, вроде меня, и заметить не успевали, поскольку им пуля в голову прилетала раньше. А выкупил этих шестерых, член вашего же правительства, на деньги, которые получал от нас же за проданное нам оружие и за перепродажу нашей грозненской нефти. И выкупил он их, не потому что пожалел. А потому что это бизнес. И впереди были президентские выборы. И им всем очень надо было, чтоб президентом остался этот алкаш, который сначала раздает суверенитет, а потом начинает бомбить, но позволяет им всем вести такой бизнес. Итак, еще раз... Это я людьми торговал?
- Командир, ты слушай, что говорит наш чеченец. Его, конечно, заносит порой. Но вещи он говорит дельные. - Подытожил тираду Лаудаева Искандер. - И про боевое слаживание он прав. Нас троих на спецподготовке должны были неделями натаскивать перед заброской сюда. А на деле что? Руслан тут оказался, потому что ему Рамзан намекнул про кровников и предложил возможность их найти. Меня отправили, скорее всего, присматривать за Русланом, которого я однажды уже поймал. А тебя отправили, скорее не из-за того что ты кадровый ГРУшник. А чтобы за нами двумя присматривать. Вот такой вот хреновый любовный треугольничек. А почему сюда не отправили исключительно группы из профи вроде тебя? Да потому, что после тех дел, какие наворотил предыдущий министр обороны с ГРУ, у твоей конторы теперь людских ресурсов не хватает. И ведь это все не в идиотские девяностые годы было. Это вот... Сейчас... Небось, у других групп здесь та же проблема?
- Нам нельзя владеть информацией о других группах. - Напомнил Крест.
- Что, даже тебе, уставному Васе твое командование не доверяет? - скривился Лаудаев.
- Дело не в доверии, а в безопасности. Возьмут одного. Расколят. И всем конец. Тебя точно расколят. Уж больно болтливый.
- Это тебя расколят, Вася. Уж больно сопливый. Тебе нож к горлу подставляли хоть раз? Вот подставят, и всех сдашь... Даже пытать не надо...
Илья вдруг резко повернул голову в сторону удаляющегося города. Словно на какой-то, им одним услышанный зов. И перовое, что бросилось в глаза - далекая высотка, что так настораживала его накануне. Почему его разум так занят этим зданием? Что с ним не так?
Похоже, узнать это ему, уже не дано. Машина перевалила через холм, и город сначала утонул в оставляемой позади пикапа пыли, а затем и вовсе остался за вершиной холма.
- Для того, чтоб приставить мне нож к горлу, меня надо взять сначала в плен. Живым... - Задумчиво проговорил Крест.
- И что, это такая проблема? - усмехнулся Лаудаев.
Илья положил в угол кузова каску с пластиной от мины. Улегся поудобнее, положив голову на эту каску. Затем извлек из разгрузки гранату, выдернул чеку и швырнул за борт, сжимая смертельно опасный предмет в правой руке.
- А ты попробуй, - устало сказал он.
- Ты что делаешь? - нахмурился Руслан.
- Я собираюсь немного поспать. Именно это ты мне предложил десять минут назад, не так ли?
- Гранату-то убери!
- Не могу. Чеку я уже выдернул. А теперь я посплю.
- Ты псих что ли?!
- Угу... - отозвался засыпающий Крест. Сон навалился на него всей своей неотвратимой силой, практически мгновенно, и он уже не слышал пары брошенных в его адрес ругательств. Но гранату продолжал сжимать крепко, как учили.
- Что там у вас такое? - Обернулся сидевший за рулем Македон. Заднего стекла в кабине не было, и он многое из происходящего в кузове мог слышать. Многое, но не все. Мешал шум двигателя.
- Этот баран уснул с гранатой в руке!
Мухаметов улыбнулся и удовлетворенно кивнул:
- Наш человек. Мне в солнечной Ичкерии тоже так частенько спать приходилось.
- Да что ты лыбу давишь, татарин? А если он выронит гранату?
- Ничего страшного. У тебя будет две секунды, чтоб ее выбросить. Я тебя знаю. Успеешь. И вообще, Руслан, мне начинает надоедать, что ты постоянно провоцируешь командира.
Лаудаев подсел ближе к кабине, продолжая наблюдать за рукой с гранатой.
- Я его не провоцирую, Македон. В нем есть что-то волчье. Сильное. А нам, вайнахам, это нравится. И этот урус, по большому счету, мне нравится. Но дури у него в голове много. А понятий мало. Ты что, не видишь, что он националист?
Македон рассмеялся:
- Вот ты меня сейчас в самую печень поразил, брат. Да на Кавказе все националисты. Разве даргинцы, вайнахи и прочие не крепко чтут свои традиции, адаты? Разве чеченцы не учат свою молодежь, что нохчи ву - это гордо и это честь? Разве в детях не воспитывают почитание своих корней и устоев? Разве детей не женят и не выдают замуж только за своих? Это не национализм?
- Это национальный дух. Это типично в маленьких нациях. Но между национализмом и нацизмом есть такая тонкая невидимая грань, что многие и не заметят, как переступят ее. Уж я это знаю. Переступал эту грань когда-то. Но почему русские не учат своих детей тому же? Да, брат, нохчи ву - это честь. Почему быть русским для них не честь? Ты в интернет зайди. Ты найдешь какую-нибудь группу в соцсетях, где собираются кавказцы и называют эту группу, скажем, "чуркистан бальшой страна"? И чтоб эти бараны поливали грязью свою землю, прах своих предков и называли все это дерьмом? Или группы, где бы мы собирались, чтоб обсудить, как же хорошо будет, когда нас освободят, считай - поработят, какие-нибудь цивилизованные белые господа? А у русских таких групп в интернете полно. И многие из них свою землю, а значит прах своих предков, то совком, то рашей-парашей называют. Мы - стая нохчи борз . А они превратились в стадо. Но раньше ведь такими не были. Иначе не покорился бы им великий имам Шамиль. Коканд и Бухара не покорились бы. И древнейший Дербент не услышал бы русскую речь, будь тогда русские, такими как сейчас. У них много больных в стаде. А нохчи борз чувствуют больных и слабых. Это инстинкты. И вот у нас инстинкты, а у них фобии. Пусть перестанут у русских трястись колени, когда на встречу идет такой как я. Уж если мы приняли решения быть с ними в одной стране до скончания времен, так нам надо быть всем сильными и гордыми. Ведь именно русские - тот цемент, что скрепляет крепость нашей общей страны. А если цемент рыхлый? Я не хочу, чтоб моя крепость была с рыхлым цементом. Это не крепкая крепость.
- Так что ты от него хочешь, Руслан? Чеченца из него сделать?
- Настоящего русского в нем разбудить.
Мухаметов снова расхохотался:
- И ты поймешь, что разбудил в нем русского, когда он, наконец, начистит тебе рожу?
- Да нет же, черт тебя дери. Когда он перестанет меня бояться и ненавидеть, а научится понимать. Это ответственность русских перед остальными народами их страны. Понимать эти народы. И, более того, внушать этим народам уважение. Я тебе еще раз говорю. Волк чувствует слабых. Но волк не связывается с медведем. Но уважает его. А где тот медведь?
- Я сильно сомневаюсь, что Крест тебя боится. Да и нет в нем ненависти. Конечно, это дело, наверное, не одного поколения, соединить все наши народы в единый кулак после того бардака, что был. Но в нем не ненависть...
- Фобии, - кивнул Лаудаев. - Если он не боится и не ненавидит, тогда почему с гранатой спит? Да потому что злой чечен ползет на берег, точит свой кинжал ...
Теперь они засмеялись вместе.
- Если бы твои земляки не бедакурили, Руслан, и не попадали бы постоянно в криминальные хроники, может и фобий не было бы?
- Большинство из этих дураков нормально бы себя вели, оказавшись в среде сильных, волевых и сплоченных. Когда у нас в Грозном был бардак, они и в Грозном так себя вели. Но сейчас они так себя не ведут в Грозном. Большинство из потенциальных социапатов, я имею ввиду. Потому что там теперь все по-другому. Там сила. Порядок. И сила порядка. Но там где нет устоев, бардак и сила не порядка, но страха... Это будит в людях худшее. И все нарастает, как снежный ком. Посмотри, что здесь творится... Как у нас когда-то. А знаешь почему? Отец нынешнего президента был жесткий и сильный. И здесь не было войны. Республика цвела. А нынешний президент?.. Ну, кто он? Глазной врач из изнеженного и порочного Лондона. Там где слабость, появляются волки... Закон эволюции.
- Может ты и прав...
- Может? Да прав я на все сто. У них и в армии бардак. Еще больший, чем у вас был даже в первую войну. Посмотри, чем я разжился у местных солдат сегодня утром. - Сказав это, Руслан затряс возле уха Искандера пакетиком с травкой.
Македон оценил взглядом содержимое пакетика и хмыкнул.
- Ну что, татарин. - Тоном обольстителя произнес Руслан, - дорога через пустыню долгая и безлюдная. Можно и расслабиться. Пыхнем, пока этот чокнутый спит?
- Гражданин Лаудаев, - покачал головой улыбнувшийся Искандер, - Да ты шайтан, оказывается.
* * *
Тоннель имел полукруглое сечение. Такой потолок лучше справляется с давлением горы, в недрах которой затаился сверхсекретный комплекс. Генерал Мишанский шел неторопливо, разглядывая большие ниши по бокам. В них находились различные машины. Колесные, либо гусеничные. Разобранные на несколько частей, для более компактного хранения, вертолеты. Учитывая тот вход, через который он проник в это подземное царство, оставалось только диву даваться - как все это сюда попало. Хотя, он прекрасно знал, что в "Аркаим" ведут и другие врата. Есть и покрупнее.
Генерал остановился у ниши, в которой находилась наиболее примечательная машина. Выкрашенная в белый цвет, с ажурными, совсем уж легковесными катками и широкими траками. По периметру корпуса тянулись смотровые щели. Такие же щели имелись и на щитках, прикрывавших лобовые и дверные окна.
- Насколько я знаю, испытания уже пройдены. Когда будет детальный доклад об этих испытаниях? - спросил Мишанский, обращаясь к сопровождавшему его в этой подземной прогулке коменданту объекта "А". Полковник Лазарев кивнул в ответ.
- Да, товарищ генерал-полковник. Но это были лишь предварительные испытания на полигоне "Отортен". Их проходила данная машина. Второй экземпляр сейчас проходит заключительную фазу испытаний на Камчатке. На лавовых полях, имитирующих поверхность... скажем так... иных небесных тел... И мы думали сделать общий отчет...
- А вы не думайте, полковник. Вы исполняйте. Были даны сроки. Сроки вышли. Нужен отчет по "Отортену". Закончите на Камчатке - напишите новый отчет. И почему там так долго возятся?
- В отличие от североуральских ледников и сугробов, лавовые поля очень абразивны. Гусеничная ходовая часть не лучшее решение для этой машины. Соединительные пальцы траков быстро изнашиваются, судя по докладам с "Толбачика". Там готовят предписание по устранению выявленных недостатков.
- Эта машина может двигаться и при отсутствии гусениц, насколько я знаю. У каждого колеса независимый мотор.
- В идеале все так, товарищ генерал, - кивнул комендант. - Но этих моторов пока нет. У нас, простите, не хватает власти давить на поставщиков. К тому же, установка независимого привода под каждый опорный каток утяжелит общую массу машины почти на четверть. А ее ведь... - Он внимательно взглянул на Мишанского, - Ее ведь, если я не ошибаюсь, в космос хотят отправить?
- Не вашей компетенции этот вопрос - куда ее хотят отправить, - Резко ответил генерал и двинулся дальше. - К утру подготовьте телефонограмму на полигон "Толбачик". За моей подписью. С требованием подготовить отчетный документ не позднее, чем к исходу второго дня от исходящей записи телефонограммы. Не важно, что там они напишут. Финальный отчет или предписание по устранению. Так или иначе, бумага должна быть. Ясно?
- Так точно.
- Ну, а что с вашим расследованием этой идиотской шутки?
- Вы про отпечаток ботинка возрастом в полмиллиарда лет? - спросил Лазарев.
- А что, были еще какие-то идиотские шутки? - нахмурился Мишанский.
Комендант слегка улыбнулся:
- Нет, товарищ генерал. К счастью, пока нет. А по данному инциденту, если, конечно, его вообще можно так назвать, мы сузили круг возможных шутников.
- А как это еще можно называть? - возмутился генерал. - Здесь не субботнее телешоу, черт возьми! Это сверхсекретный стратегический комплекс! Отбор сюда тщательней, чем в отряд космонавтов! Если кто-то здесь позволяет подобные шутки, то на что он способен еще?!
- Все так, товарищ генерал, - кивнул Лазарев. - И, в тоже время, не совсем.
- Полковник, вы слишком витиевато изъясняетесь для человека в погонах. Стоит ли мне сомневаться в компетентности членов аттестационной комиссии, которая рекомендовала вас на этот объект?
- Не стоит, товарищ генерал, учитывая имена членов этой комиссии. Но с нами, военным, все просто. У нас в присяге написано про тяготы и лишения. И с кадровым составом военной группировки "Аркаима" нет никаких проблем. Другое дело ученые. У них нет никаких присяг. У них есть только их таланты. Но здесь они уже долгое время в изоляции. К слову сказать, у работников Сталинской "шарашки", да и у работников "шарашки" господина Рузвельта, были такие банальные вещи как дневное солнце, синее небо, ночные звезды. Здесь, глубоко под землей - это такая же роскошь как для экипажа атомной подводной лодки, находящейся в боевом патрулировании. Но подводники ведь тоже военные, со всеми тяготами и лишениями. А ученые - нет. Они весьма своеобразные существа. И расслабляются они, для отвлечения от не очень простых бытовых условий, тоже своеобразно.
- Мы этим вашим чертовым ученым баснословные деньги платим за работу здесь. И они это знают. Или вы не в курсе, на чьи нужды утекают все эти пропадающие в наших распиаренных инновационных центрах денежные средства?
- Во-первых, основная мотивация собранных здесь ученых - вовсе не деньги. Иначе они давно уже работали далеко за пределами нашей страны. И, простите за прямоту, товарищ генерал, но у меня подозрения, что не все деньги, проходящие по бутафорским проектам, доходят сюда.
Мишанский резко остановился и перегородил дорогу коменданту.
- Вы кто такой, чтоб позволять себе подобные подозрения, а?
- Налогоплательщик. - Уж очень дерзко улыбнулся тот в ответ.
- А о том, что вы офицер, позабыли уже?! Мундир и перспектива ранней пенсии жмут?!
- Никак нет, товарищ генерал. Но ведь мы с вами Родину клялись защищать. А от тех, кто часть бюджета "Аркаима" по карманам рассовывает, кто Родину защитит?
Генерал был поражен такой дерзостью от младшего по званию. С подобным он не сталкивался давно. Это после первой Чеченской войны возвращались не то что офицеры, даже прапорщики, набравшиеся храбрости не только дерзить вышестоящему начальству, но и откровенно слать в энные неприличные места даже генералов. Но этот-то комендант нигде не воевал. Комиссия по отбору кадров для объекта "А" весьма однозначно констатировала, что на объекте не должно быть военных, перешагнувших однажды порог убийства людей, учитывая, что кроме всего прочего скрывалась в этих горных недрах. Но, такая наглость этого коменданта может быть обусловлена другим фактором. Очень хорошие связи на самом верху? Или просто тупость? Идиотов сюда не отправляют. Здесь нужны люди с безупречной репутацией. Однако безупречная репутация - такой же бородатый миф, как и не менее бородатый дед Мороз. Значит у этого полковника связи. Надо бы хорошенько прошерстить всю его подноготную, прежде чем решить, как именно его наказать за подобную дерзость не просто в отношении генерала, а самого генерала Мишанского.
- То есть вы хотите сказать, что эта глупая шутка - дело рук ученых? - свернул Мишанский на более раннюю тему разговора.
- Ну, только их нетривиальным умам это под силу. Мы долго не могли понять, как вообще возможно обмануть радиоуглеродный анализ. Оказывается, этот анализ по определению возраста далек от совершенства и точности. Особенно если для подделки используется специальный метод напыления исходного, древнего материала.
- Не совсем я понял про метод напыления. - Признался Мишанский.
- Ну, этот метод был создан, конечно, не для создания фальшивых древних артефактов. Это высокотехнологичный метод создания особого покрытия ядерных боеголовок. Радарная невидимость. Неуязвимость для перспективных боевых лазеров. Создание фантомных целей для обмана вражеских систем противоракетной обороны. Как ни странно, аппаратура для подобных дел оказалось весьма востребованной в биоинженерии.
Именно на предположении о применении данного метода в шутке с отпечатком ботинка мы смогли сузить круг потенциальных шутников. Скорее всего, это те кто так или иначе в биоинженерных работах задействованы.
- То есть это всего лишь предположение?
- Товарищ генерал, нельзя быть уверенным на сто процентов вообще ни в чем. Но здесь можно быть уверенным хотя бы процентов на девяносто восемь. Неужели в Москве так переполошились из-за этой мелкой шалости?
- Это не мелкая шалость. Это как минимум нецелевое использование материально-технической базы комплекса. А еще возникает вопрос по адекватности человека, таким вот образом пошутившего.
- Ну, я же говорил. Ученые - люди своеобразные. Интересные. Неординарные. С ними нам порой не просто, но очень интересно, тем не менее. Однако, если прогнать их по стандартизированным психологическим тестам, то я не удивлюсь, если все они окажутся неадекватными. Но адекватен ли сам подход по определению их психологического портрета? Будь они просты и ординарны, они не были бы в состоянии творить то, что уже сотворили.
Вскоре они свернули в более узкий, нежели тот тоннель, коридор. Здесь было и светлей, и воздух казался теплей, хоть и суше. Молчание затянулось. Генерал все думал о странной дерзости полковника, а заодно и о том, что здесь, в "Аркаиме", ему очень не нравится. Мрачные серые стены, давление уральских гор над головой, да и вообще... В его возрасте давно уже пора сидеть в плетеном качающемся кресле, накрывшись пледом и нажимая кнопки телевизионного пульта глядеть на бесконечные каналы, скармливающие плебеям эрзац истребленной духовной пищи. Сидеть, ухмыляться тому, как примитивна приготовленная населению тележвачка и взвешивать все за и против в краеугольном вопросе - стоит ли посвятить оставшееся в жизни время мемуарам, или унести все жуткие тайны дворцового закулисья элит в могилу. Впрочем, при его знаниях, мемуары как раз и могут сильно ускорить встречу с этой самой могилой. В любом случае, нынешние инспекционные поездки навевали на него тоску и уныние. Это в былые времена, каждая такая поездка позволяла ему расширять поле своей власти и приумножать количество зависимых от росчерка его пера людей. А сейчас обрыдло все настолько, что даже хочется поскорее забыть про дерзость коменданта.
Одна из газовых ламп на потолке неприятно моргала, усиливая неприятное ощущение какого-то рока от этого подземелья.
- Все ли в порядке с местным реактором? - устало спросил генерал, щурясь от резкого моргания лампы и прибавив шаг, чтоб поскорее ее миновать.
- Ториевый реактор великолепен, - кивнул комендант Лазарев. - Компактен, более безопасен и для обслуживания требует меньшего персонала. К тому же, следующая необходимость загрузки топливных элементов возникнет не ранее чем через сорок лет. Мне не понятно, почему мы не выйдем с этой разработкой на международные рынки и не строим повсеместно такие реакторы по стране? Электричество стало бы в разы дешевле.
- Наивный вы человек, полковник, - скривился Мишанский. - Законы рынка гласят, что если ты можешь производить свой товар дешевле, то делай это не ради того, чтоб облегчить нагрузку на карман потребителя, а в первую очередь ради того, чтоб больше зарабатывать. К тому же, если мы предложим такие реакторы миру то, что делать с теми, кто зарабатывает на нефти и газе? И не объявят ли нам войну такие же нефтегазовые короли, но уже из других стран?
- Но что, если нас опередят в этом и кто-нибудь раньше предложит это миру?
- Ну, тогда этот кто-то соберет основное количество оплеух от персидских монархов и их американских советников да компаньонов. А тогда и нам можно будет войти на рынок. Зачем нам бежать впереди телеги и злить и без того злобных джинов?
- Мне кажется это неправильным. Интересы страны важнее, чем интересы торговцев углеводородами.
- Двадцать первый век на дворе, Лазарев. Кого сейчас интересует страна, кроме некоторых ее наивных жителей, понятия не имеющих, как все устроено? Сейчас важнее всего элитные игры. А элиты давно наднациональные и надгосударственны. Страна - всего лишь разметка на шарообразной шахматной доске. Район города, который время от времени делят серьезные боссы, управляющие криминальными кланами.
Генерал вдруг смолк, подумав о том, что к старости стал совершенно болтлив и не по делу разоткровенничался с этим наглым полковником.
Вскоре они достигли массивной двери, находящейся в тупике одного из боковых коридоров.
"К.И.-03 ВХОД УРОВНЯ "АЗ" - гласила табличка на двери.
Мишанский взглянул хитрым взглядом на коменданта.
- Откройте, полковник.
- Товарищ генерал, вы прекрасно знаете, что эту дверь нельзя открыть одним ключом. - Усмехнулся Лазарев.
В ответ Мишанский извлек из кармана небольшой ключ из титанового сплава. Никаких зубцов на нем не было. Только разного диаметра углубления. Комендант кивнул и извлек такой же ключ. Они одновременно вставили ключи и сделали один оборот. Раздался щелчок, и табличка с надписью открылась небольшой дверцей, за которой находился поделенный надвое черный экран, над каждой половиной которого тускло горело по красному светодиоду.
- Вы должны приложить правую ладонь. Я, левую. - Сказал Лазарев и стал растирать ладони и дышать на них. - Советую сделать тоже самое. Здесь слишком прохладно и система безопасности может решить, что к сканеру приложили отрубленную руку.
Генерал согрел ладонь дыханием, и они приложили руки к сканеру. Красные огоньки сменились на синие. В двери что-то гулко лязгнуло, и комендант провернул круглую ручку три раза. Затем дверь открылась. Мишанский оценил ее толщину. Такую махину можно было увидеть только в голливудских блокбастерах о суперограблениях банков.
Они зашли в помещение, в котором тут же загорелся яркий свет. Дверь мгновенно закрылась и снова лязгнула. От этого стало совсем не по себе. В помещении находились массивные шкафы, всего четыре штуки, и еще одна дверь. Такая же, как и первая. И табличка такая же. Но с небольшим добавлением:
"К.И. - 03 ВХОД УРОВНЯ "АЗ" ОСТОРОЖНО! ДИОКСИН!".
- Теперь, товарищ генерал, прошу вас быть предельно внимательным. Одно неверное действие и эта комната превратится в газовую камеру. Встаньте лицом к шкафчику позади вас. Так. Теперь вслух, отчетливо посчитайте от ноля до пяти, обращаясь к двери шкафчика.
- Ноль, один, два...
Полковник дождался, когда генерал выполнит его рекомендации и сделал то же самое у другого шкафчика.
С потолка раздался негромкий гудок, и женский голос из спрятанного где-то динамика произнес:
- Положительно раз.
- Теперь, товарищ генерал, поднимите левую ладонь на уровень левого глаза и приложите на том же уровне к двери шкафчика. Я сделаю то же самое.
Снова гудок и голос:
- Положительно два.
- Теперь, товарищ генерал, то же самое мы должны проделать с правой ладонью...
Третий гудок:
- Положительно три.
Двери двух шкафчиков чуть приоткрылись, бесцеремонно оттолкнув прижатые к ним ладони.
- Что дальше? - спросил Мишанский.
- Пока можете смело открыть дверь. Видите скафандр? Одевайте. Один человек не справится с подключением дыхательного аппарата, поэтому сюда должны входить двое. И помогать друг другу. Я вам объясню, как помочь мне...
Скафандры не были массивными. Обычные герметичные защитные костюмы белого цвета из прорезиненной ткани с кевларовой прослойкой. Оказав друг другу помощь в одевании скафандров, они внимательно осмотрели друг друга.
- Вроде все в порядке, - произнес Лазарев, и его голос было на удивление хорошо слышно, не смотря на их причудливое одеяние. - Теперь вытяните шланг из шкафчика и подсоедините к патрубку у вас на поясе. Мы должны пройти тест на герметичность. Да-да, вот этот шланг. Правильно...
Мишанский почувствовал, как раздувается его костюм, и даже заложило уши. Но спустя несколько секунд это прошло. И тут же новый гудок:
- Положительно четыре.
- Все, можете отсоединить шланг. А теперь, внимание, товарищ генерал. Сейчас комната наполнится непригодным для дыхания газом. Наших баллонов хватит на сорок минут. Но поглядывайте на манометр, что свисает у вас с плеча. За пятнадцать минут до того, как в баллонах не останется воздуха, свисток на манометре начнет свистеть, а сам манометр светиться.
- Понятно.
После того, как комната наполнилась газом, вдруг открылись двери остальных двух шкафчиков.
- Товарищ генерал, видите коробки? На них имена тех, чьи биометрические данные введены в систему безопасности. Вам надо найти коробку со своим именем. Поскольку система безопасности определила ваши отпечатки, ваши глаза и ваш голос, то только ключом из коробки с вашим именем можно открыть следующую дверь.
Мишанский перебрал дюжину коробок, но не обнаружил ни на одной из них свое имя:
- Черт! Такой коробки нет! - воскликнул он.
- Спокойней, товарищ генерал. Дышите ровнее, не тратьте воздух. Я забыл уточнить. Ваше кодовое имя для спецдонесений на случай тотальной войны.
- Не мог сразу сказать! - зло рыкнул генерал.
- Еще раз простите и... Еще раз, соблюдайте спокойствие. Система безопасности слушает наши голоса и считывает эмоциональное состояние.
Мишанский снова стал перебирать коробки, внимательно читая имена... Ну, конечно же! Белов! Виктор Белов!
Он открыл коробку и извлек оттуда ключ.
- Вот он.
- Хорошо. Открываем.
После второй двери был коридор шагов на сорок, в котором отчетливо чувствовался ледяной холод. Заканчивался он дверью из бронестекла с двумя кодовыми замками.
- Вы знаете комбинацию из шести цифр, что прилагается к вашим биометрическим данным?
- Конечно, - кивнул Мишанский. - Я же сам подбирал.
- Вводите. Правый замок ваш. Левый - мой.
Генерал ввел номер своего личного жетона. Стеклянная дверь открылась, и в следующем помещении включилось освещение.
На первый взгляд это был обычный компьютерный кластер, состоящий из двух десятков вычислительных блоков размером со шкаф до самого потолка.
- Итак, товарищ генерал, добро пожаловать в святая святых всемирного апокалипсиса. Некоторые местные шутники называют это место - "Скайнет". Другие - "Рука мертвеца". Это - "Кощеева игла" номер три. Элемент стратегической системы "Периметр". "Игла 3" полностью дублирует первые две иглы, на объекте "Д-6" и на объекте "Субботний вечер". Все три системы, в настоящее время соединены спецкабелем, проложенным в специальной же трубе с жидким азотом. Системы обмениваются информацией постоянно. Но если кабель повредить, каждая из них способна работать автономно. Однако каждой из них, в автономном режиме, надо меньше совокупных данных для перехода в полную готовность. Так что лучше поддерживать между ними связь постоянно.
Мишанский указал рукой на большой экран у дальней стены.
- Включите.
Комендант подошел к экрану и нажал какую-то кнопку. На экране засветились диаграммы и колонки цифр.
- Систему можно привести в режим экстренной готовности с так называемых "чемоданчиков" лиц ответственных за принятие решения. К примеру, угрожаемый период. Или период неопределенности. Войны еще нет, но массированный удар может произойти в любую минуту. Система приводится в режим "24 часа". За это время можно отменить режим или продлить его. Если иных команд не было, то система начинает процедуру удара возмездия по истечении суток. Однако, если датчики не фиксируют ничего нового и опасного, а системы связи с командными центрами и чемоданчиками не нарушены, система лишь будет перепроверять данные, продолжая оставаться в режиме "минута до старта", пока первые лица не вернут ее в обычный режим. Если вражеский удар последует раньше истечения суточного цикла, то системе надо меньше подтвержденных данных по факторам ядерного поражения для ответного удара. Если в обычном режиме ей нужно восемьдесят процентов характерных данных, то в режиме "24 часа" системе достаточно пятидесяти процентов подтвержденных данных для ответного удара. У каждой "Кощеевой иглы" двадцать тысяч независимых источников информации. Еще двадцать тысяч датчиков снабжают информацией все три комплекса одновременно. Датчики считывают относительное свечение с учетом времени суток, гамма, альфа, бета излучения, радиационный фон, сейсмическую активность, фоновую активность в радиодиапазонах, а так же в диапазонах сотовой и беспроводной компьютерной связи. Есть датчики, рассчитанные на передачу соответствующей информации в случае электромагнитного импульса. Если вдруг, часть датчиков зафиксирует интенсивную аномальную светимость днем или ночью, если соответствующие датчики зафиксируют резкий рост характерных излучений, а так же внезапное прерывание радио, телефонной и других видов связи... Если датчики зафиксируют сопутствующую сейсмическую активность и другие факторы, то анализ всех данных по определенному алгоритму позволит системе сделать вывод, что страна подверглась массированной термоядерной атаке. Далее - первый уровень. Система входит в режим ожидания и фиксирует активность средств ответного удара. Если ответных мер нет, а поражающие факторы растут, система переходит ко второму или третьему уровню. Но есть алгоритм отмены. Второй уровень - то же самое. Но система начинает тридцатиминутный отчет, по истечении которого она задействует все оставшиеся боеспособные средства ответного удара. Однако, за тридцать минут можно задействовать протокол отмены и перевода в режим ожидания этой системы. Наконец - третий уровень. По совокупности поражающих факторов система определяет, что уничтожающий ответный удар должен быть произведен немедленно, поскольку должностных лиц ответственных за оборону и применение ядерного оружия уже нет в живых. Отмены третьего уровня не существует. Это гарантированный Армагеддон.
Сказав это, комендант повернулся лицом к генералу и Мишанский увидел зловещую улыбку за стеклом скафандра:
- Тот самый случай, товарищ генерал, когда второго шанса, уже точно не будет.
Андрей Викторович Мишанский задумчиво уставился на колонки и цифры, что транслировал экран. Он вдруг представил, как эти колонки с данными резко устремились вверх, к желтой черте, пересекли ее и пересекли следующую, белую. И вот столбцы данных вонзаются в красную область. Область гарантированного Армагеддона. И где-то уцелели шахты. И вот из них вырываются ракеты. Где-то уцелели подлодки. И они получают приказ и необходимый шифр. Последние пилоты последних бомбардировщиков получают приказ - этот мир не нужен, если в нем нет места вашей стране. Сделайте со всеми оставшимися людьми то, что кто-то сделал с вами, вашим народом, вашими семьями... Жгите! Никакого шанса!
- А можно ли обмануть систему? - хрипло спросил переволновавшийся Мишанский.
- Обмануть сорок тысяч датчиков? - усмехнулся полковник. - Но как? Это ведь надо сделать одновременно. А они по всей стране. И кто знает, где они именно? В прибрежных маяках, взлетных полосах аэропортов, чердаках почтовых отделений или железнодорожных семафорах? А может они в детских садах или чиновничьих особняках?
- Да, но нарушить связь, по которой система отдаст приказ, разве нельзя?
- Есть дублирующие средства коммуникации. Это летающие командные пункты. Ракеты, в которых в боеголовке вместо заряда - электронная система. Так называемый автоматический командный пункт. Ракета запускается в любом из трех режимов повышенного состояния системы. И не одна. Полет одной ракеты рассчитан на час. Этого достаточно чтоб со всем покончить. Пролетая над районами базирования стационарных и мобильных пусковых установок всей ядерной триады, одна ракета шлейфом вытягивает за собой ядерное оружие, провоцируя старты по заданным целям. Ну и спутники, конечно же. В данный момент это двадцать три спутника. В скором времени их должно стать больше. И снова - никто не знает, какие именно. К слову, некоторые иностранные спутники, что мы отправляем в космос по контракту, оснащаются приемо-передающей станцией, по которой система отдаст приказ на полное уничтожение цивилизации. В режиме строгой секретности, конечно же. Их владельцы об этом и не подозревают. Тем не менее, спутники - самый уязвимый элемент системы. Противоспутниковое оружие сейчас развивается семимильными шагами. Но это до тех пор, пока ретранслятор не будет установлен на Луне. Она всегда повернута к Земле одной стороной, что очень удобно. Это резко снизит уязвимость связи. Чтобы уничтожить лунный ретранслятор, нужно порядка девяти часов для полета туда ракеты. Это более чем достаточно, чтоб понять о готовящемся ударе и принять контрмеры. Пока вражеская ракета будет лететь на Луну, чтоб покончить с передатчиком, страна, запустившая ракету, может уже полностью исчезнуть с карты мира. Хотя и тут не все идеально. Луна может быть над другим полушарием в тот момент, когда все наше ядерное оружие должно быть применено. Тем не менее - лунный ретранслятор практически полностью неуязвим и это многократно усиливает и без того высокие шансы гарантированно и очень больно дать сдачи.
Мишанский окинул взглядом колонны вычислительного кластера и покачал головой:
- Рука мертвеца, говоришь? Рука, что еще сжимает гранату, у которой уже нет чеки.
- Примерно так. Только мощность гранаты исчисляется тысячами мегатонн.
- Что ж. Эти ваши ученые не зря едят свой хлеб здесь.
- Вы не поверите, товарищ генерал, но это не самое удивительное, на что они способны...
* * *
Ловец-1 был весьма озадачен, когда накануне, один из подопытных вдруг пристально посмотрел в его сторону. Во всяком случае, командир группы ловцов отчетливо это почувствовал. Он чувствовал это напряжение в человеке, который вдруг остановился и внимательно наблюдал за зданием, в котором находится группа. Вероятно, излучатель дает какой-то побочный эффект, который позволяет некоторым подопытным что-то подозревать и даже устанавливать источник.
- Командир, весь город кишит правительственными войсками. Будет особенно обидно, если нас здесь возьмут со всей нашей чертовой аппаратурой.
- Они покинули город, - хмуро отозвался Ловец-1, - мы не можем уйти, не передав их новому спутнику. Иначе потом не найдем.
- Данные я уже передал. Спутник выведет нас на их след. Надо уходить.
- Не паникуйте, - вздохнул командир. - Этот квартал города так заминирован, что войска сюда еще неделю не доберутся.
Он продолжал наблюдать за экраном своего военного компьютера.
- Выходить из города будем, когда стемнеет. Здесь большой дефицит приборов ночного видения. А сейчас приготовьтесь спуститься в подвал.
- А может, подавим эти войска излучением, босс? - подал голос еще один из четверки ловцов. - Они все свалятся в корчах, и мы спокойно уйдем.
- Мы уже облучили отряд повстанцев, - зло бросил главный. - Забыли уже, что случилось потом?
Зрелище того, как те подопытные стали поедать внутренности убитых ими солдат, не выходило у него из головы.
- Да, но...
- Никаких но. Во избежание новых инцидентов нам запрещено применять активные фазы воздействия. Во всяком случае, пока начальство не раздобудет новых данных для излучателя. Сейчас приоритет - этот белый маркер из той троицы, что здесь отстреливала повстанцев до вторжения войск.
- Но они быстро удаляются от города, - кивнул на экран подчиненный.
- На них уже навелся наш спутник. Никуда они с этой планеты не денутся, - усмехнулся командир. - А значит и от нас тоже...
* * *
Заснеженные просторы не удивляли. Как будто, так и должно быть. Как будто не был он только что в жаркой пыльной пустыне. Но сейчас всюду снег. И нет палящего солнца. Только свинцовая толща облаков, что с неестественной скоростью проносилась над головой, не оставляя солнцу даже крохотного просвета в своем сером саване.
И огромный великан, подпиравший головой небесный свод. Он стоял, обдуваемый ветром и лишь слегка колыхалась его тяжелая черная шинель. Голова терялась в облаках, а сжимающая рукоять причудливого меча рука едва заметно двигалась, рисуя острием меча причудливые узоры на корке снега.
Илья посмотрел вперед. Но ничего кроме заснеженного мира и редких одиноких черно-белых деревьев на горизонте.
- Но я ничего не вижу. - Растерянно проговорил Крест.
- Значит, ты невнимательно смотришь! - недовольно проурчал великан.
Лезвие самурайского меча поднялось и рассекло тяжелые облака. Но вместо синего неба Илья увидел колыхающееся на ветру черное полотнище. В центре его белый круг испещренный чем-то... Это были десятки глаз. Жутких, моргающих и хищно на него глядящих демонических глаз...
- Черный флаг?! - испуганно воскликнул Илья. - Что это?
- Будущее! - прорычал великан.
- Это наше будущее?!
- О-о-о да-а-а! - Великан вдруг развернулся и стал нагибаться, а облака и снежные крупинки вихрями закружились вокруг него, как пирокластический поток вокруг проснувшегося вулкана.
Илья оцепенело, глядел в приближающееся лицо великана. Это было его лицо. Ильи...
- Сон разума, рождает чудовищ!!! - исторгнул с улыбкой великан...
А дальше все исчезло, и разум померк. Как только группа ловцов, что находились в том самом здании, выключила излучатель, Илья погрузился в еще более глубокий сон, без сновидений. Организм расслабился и выпавшая из ослабшей руки граната, покатилась по дну кузова мчащегося в глубины жаркой пустыни пикапа.