- Не включай свет, дорогой Айзек. Входи, присаживайся. - Хриплый уставший голос человека, чья рука еще помнила рукопожатие Эйзенхауэра. В огромном рабочем кабинете было темно, не смотря на яркое солнце за пределами здания. Жалюзи были опущены. В офисе работал кондиционер, даря прохладу. У стены, в паре футов от пола работал большой телевизор с выпуклым экраном. Совсем древний. Не настолько, конечно, как хозяин. Алекс Керзон дорожил этим телевизором. Ведь именно с этого черно-белого, выпуклого стеклянного экрана он когда-то в прямом эфире наблюдал за скорбью нации по убитому в Далласе президенту Кеннеди. Алекс был тогда молод. Он смотрел на экран, не прячась от яркого солнца за опущенными жалюзи. Курил трубку и ухмылялся, слушая ежечасные причитания о том, какую утрату понес весь цивилизованный мир. Мистер Керзон знал чуточку больше чем та патока, что лилась в уши американского обывателя. Особенно о делишках отца убитого президента. Ирландец, ставший мультимиллиардером в тридцать пять лет, да еще во времена сухого закона. Кажется, про одного такого вертлявого ирландца кабельный канал НВО сейчас крутит телесериал. Правда, у героя этого фильма был свой реальный прототип и им не являлся Джозеф Патрик Кеннеди. Однако уж очень много общего было в их историях, особенно для Алекса Керзона, всегда знавшего чуточку больше. Так же он ухмылялся и сообщению о том, что убийца президента пойман буквально по горячим следам. И что он, конечно же, псих-одиночка. Подобную скоротечность выводов Керзон наблюдал не раз во время знаковых событий. Например, много лет спустя, в тысяча девятьсот восемьдесят третьем году, когда советы сбили пассажирский рейс с каким-то двусмысленным номером - 007, южнокорейской авиакомпании. Тогда и пресса и президент Рейган (который, кстати, пару раз бывал в этом кабинете, причем уже в бытность президентом) заголосили в единодушном порыве о варварстве русских и империи зла. Очень быстро, надо заметить, заголосили. И это в стране, правосудие которой никак не могло найти, за что бы такое посадить печально известного Аль Капоне. В итоге все, что смогли инкриминировать, это неуплату налогов. А в истории с самолетом, как и в истории с убитым президентом, весьма быстро сделаны "неоспоримые" выводы. Тогда, в восемьдесят третьем, Алекс тоже знал чуточку больше. Например то, что совсем не случайно на борту того "Боинга 747" находился конгрессмен от демократов, а заодно и видный член "Всемирной антикоммунистической лиги" Ларри Макдональд. А еще то, что это был уже второй корейский "Боинг" получивший удар "медвежьей лапой русских дикарей". Первым подставился рейс 902, летевший из Парижа все в тот же Сеул за пять лет до уничтоженного рейса 007 из Анкориджа. Девятьсот второй тоже, неожиданнейшим образом отклонился от курса (который совершенно не должен был охватывать воздушное пространство советов) настолько, что оказался над секретными объектами СССР. Но нужного эффекта тот инцидент не возымел. Да, русские стреляли по самолету, но не уничтожили его, а вынудили сесть на замерзшее озеро. Да, погибли два пассажира, но это ведь так мало для показательной порки русских. Потом, через полтора года, русским навязали Афганистан - извечную ловушку для сильнейших армий мира. Ну а потом был тот самый 007, который уже никуда и никаким образом приземлиться не должен был. Все эти, и другие события, в том числе и падение Берлинской стены, с Алексом разделял многие десятилетия этот старый и беспристрастный телевизор. Мистер Керзон всегда выходил из себя, когда его многочисленная свита, пыталась заменить "старого приятеля" на модель поновее. А их сменились поколения. Как телевизоров, так и помощников. Плазму в кабинете все же повесили. Но Алекс редко пользовался новинкой. Во всей этой новомодной технике совершенно не было души. И духом истории с экранов не веяло. Да и события измельчали. Сейчас нет Уотергейта . От Уотергейта веяло великим американским духом и масштабом. Тем самым авантюризмом дикого запада, который когда-то затаился в уютных офисах, нацепив дорогие респектабельные костюмы, и только и ждал удобного момента, чтоб напомнить о себе. А что нынче? Кому это интересно? Последний скандал был связан всего лишь с регулярными отсосами пухлощекой Моники. От старого американского духа не осталось и следа. След остался лишь на синем платье мисс Левински. Измельчало все. Вот и нет души в этих новых телевизорах. Сейчас смотришь горячие новости про напившуюся до помутнения рассудка голливудскую актрису, и про гибель каких-нибудь жителей какой-нибудь страны по какой-нибудь причине с абсолютно одинаковым набором эмоций. Больше тех, что вызывают зевоту. Но вот на старом черно-белом выпуклом экране все, как ни странно, имело свой цвет. "Старый друг" умел подавать события в нужных оттенках. Конечно, мистер Керзон вынужден был согласиться с некоторыми усовершенствованиями. К "старому другу" добавилась возможность дистанционного переключения каналов. И возможность вещать гораздо больше этих самых каналов. И декодер для того, чтоб в здоровенный ламповый ящик спокойно могли проникать сигналы цифровой эпохи. Да и сам Алекс Керзон был таков. Не все в его теле было тем же, что и в дни траура по Джону Кеннеди.
- Чуточку приоткрой жалюзи. - Вздохнул мистер Керзон. - На четверть поверни, не больше.
Леви Айзек исполнил волю босса, тихо подойдя к большому окну. Стало немного светлее, и Алекс зажмурился, собирая на старческом морщинистом лице темные линии складок.
- Как ваше самочувствие, мистер Керзон? - тихо спросил Айзек.
- А-ай, - безвольно приподнял руку Алекс. - В моем возрасте только два варианта ответа, мой друг. Либо - пока жив, либо гробовое молчание. Старость не обманешь, даже той операцией, стоимостью в четыре миллиона, которая все же подняла меня с постели полтора года назад.
- Я жду интересных новостей, которые могут многое изменить, мистер Керзон. - Ровным голосом декларировал Айзек.
- Твои обнадеживающие слова пахнут как плацебо, парень. - Не то улыбнулся, не то скривился в гримасе боли Алекс.
- Плацебо не пахнет, мистер Керзон.
- Вот именно. - Старик вытянул скрюченный костлявый палец в сторону телевизора, - Если бы изобрели таблетку бессмертия, мою старый друг уже мне поведал бы об этом.
- Вы так думаете? - Айзек улыбнулся. - Мне думается, что телевизор уж точно не стал бы источником информации о величайшем открытии, которое позволит победить смерть.
Хозяин офиса прищурился:
- Отчего же так? Поясни, будь добр.
- Телевизор доступен всем. А разве бессмертие изобретут для того, чтоб оно было доступно всем? Ведь КЛУБ, уже сейчас не знает, куда девать миллиарды людей, которые едва могут себя прокормить, прозябают в нищете и не могут дать обществу и всей цивилизации ничего, кроме потомства, которое так же будет пополнять армию отчаявшихся людей.
Мистер Керзон одобрительно покачал седой головой.
- Ты умница, дорогой Леви. Улавливаешь суть. Впрочем, все это фантазии. Мы слишком примитивны, чтоб говорить о бессмертии. Сейчас способ обессмертить себя тот же, что и тысячелетия назад. Жить ярко и так же ярко умереть. Увы, мне это не грозит. Но вот... - Алекс покачал указательным пальцем, словно грозя своему старому телевизору. - Но вот Джон Фицджеральд Кеннеди... Его обессмертили. И ту кинопленку мистера Абрахама Запрудера будут смотреть и через тысячи лет, зная, чьи мозги разлетаются в том открытом лимузине в кадре.
- Если будет, кому смотреть через тысячи лет, - тихо заметил Айзек.
Старик эти его слова, как будто пропустил мимо ушей и продолжал:
- Хотя, наверное, рано говорить о том, сделали ли его убийцы бессмертным. Его современники еще живы, как видишь. Но бессмертие проверяется веками. Так что этого баловня судьбы, и уж конечно, баловня своего отца, могут в скором времени вовсе позабыть как Гарфилда или Мак-Кинли . Но вот чье бессмертие проверено временем, так это Гай Юлий Цезарь. Жил ярко - пиратский плен, первый триумвират, галльские войны, гражданская война. И умер тоже ярко. В зале сената. От рук заговорщиков. Вот уж кто бессмертен. Умер до рождения Христа, но мы его помним. Снимаем про него фильмы. И, к слову, до сих пор внушительными тиражами издаем его труды на всех языках мира. И имя его стало нарицательным для единовластных правителей. Немецкий титул кайзер, или русский царь. Это все он. А фразеологизмом - "перейти Рубикон", кому мы обязаны? Именно. Цезарю. И мы каждый год проживаем месяц, носящий его имя. Я слышал, что его именем даже салат назвали. Вот оно, бессмертие. А такое бессмертие, чтобы жить не умирая... - Алекс многозначительно покачал головой, - Весьма любопытная перспектива но, увы, это лишь бредни графоманов от всякой там фантастики.
- Как знать, мистер Керзон. - Улыбнулся Айзек, - В тот год, когда вы купили этот телевизор, вы бы посмеялись над человеком, который рассказал бы вам про смартфон, который сейчас есть у каждого тинейджера. Но, тем не менее, о бессмертии пока речь не идет. Но вот отсрочка, весьма значительная, вполне...
- Отсрочка от смерти дает лишь больше времени мыслям о смерти. Ты еще узнаешь, как они могут надоедать. Ну, что там у тебя в руках?
- Свежая корреспонденция, мистер Керзон. - Леви поднял руку, сжимающую стопку конвертов. Среди них был один примечательный. Синего цвета. Старик даже оживился, увидев его. Леви Айзек сразу все понял. Он положил все конверты на большой рабочий стол хозяина, протянув синий Алексу.
- Нет, нет, мой друг. Открой сам, - закряхтел мистер Керзон и его кресло на колесах, зажужжав мотором, двинулось к небольшому столику в углу большого кабинета. На столике находилась весьма крупная шахматная доска из дорогих керамических плиток. Фигуры из слоновьей кости ручной работы. Голову королей украшали короны из чистого золота. А давно умерший мастер, сделал их лица узнаваемыми, особенно в середине прошлого столетия, когда и были созданы эти фигуры. Шлемы ферзей украшали настоящие бриллианты, подчеркивая важность этих фигур. Только пешки были подчеркнуто безлики. На то они и пешки. Фигуры на шахматной доске не стояли ровными рядами. Партия уже давно началась и у обеих армий имелись потери. "Съеденные" фигуры стояли за пределами доски и бесстрастно смотрели на то, чем всем это кончится. Алекс даже завидовал этим фигурам. Ведь они переживут его. Они так тысячу лет простоят, без доли сомнений.
Леви подошел, извлекая сложенный лист бумаги из синего конверта без обратного адреса. На листе была всего одна строчка. Слово "пешка". Затем ее координаты и координаты клетки, на которую она должна пойти.
- Хотите, чтоб я переставил фигуру, мистер Керзон? - деликатно спросил Айзек, чуть наклонившись над креслом, остановившемся у шахматной доски.
- Нет, нет, что ты. В том вся прелесть шахмат, когда своей рукой ты берешь безвольную фигуру и двигаешь ее туда, куда именно тебе нужно.
- Или вашему противнику, - напомнил Леви.
- О да, - выдохнул старик. - И в этом тоже прелесть шахмат. Говори ход.
Леви прочитал написанное. Алекс на какое-то время задумался, глядя на фигуры. Затем осторожно, слегка дрожащей рукой, передвинул белую пешку противника на нужную клетку и покачал головой. Какое-то время он, молча, взирал на новую расстановку сил, затем его лицо исказилось в ухмылке:
- Мой визави весьма коварен, ты не находишь?
Леви Айзек взглянул на доску, изображая интерес.
- Мне кажется, он отдает вам эту пешку, шеф.
- Вот именно. И у меня есть несколько вариантов ее забрать. Но что будет дальше? Чтобы побеждать, надо уметь жертвовать. - Старик сцепил перед собой пальцы и погрузился в раздумья. - Я помню, ты не любитель этой древней игры.
- Комбинаторика вызывает у меня боль в висках, - улыбнулся Леви.
- Если вдруг решишь найти другую работу, мой друг, то не вздумай писать это в своем резюме. - Продолжая смотреть на фигуры, мистер Керзон сделал большую паузу, затем снова заговорил. - Ты себя недооцениваешь, дорогой Айзек. Полтора года назад благодаря твоему уму, нам удалось провести великолепную комбинацию. Именно комбинацию. Ты заставил моих незабвенных соратников по КЛУБУ изрядно перенервничать, когда заявился к Робертсону. Все эти мои верные друзья, которые, как и сам Брут, преданными глазами глядящий на Цезаря, думают о ноже, глядя на меня... Все они пришли в движение. Они обошли меня во время операции на Балканах, радостно деля дивиденды с этой операции время спустя. И вот, появился ты и они, уже предвкушая мою скорую смерть, решили вложить огромные активы в готовящуюся акцию на ближнем востоке, опережая старика Алекса Керзона. Они уже видели во снах, сколько денег это им принесет, - Алекс тихо и злорадно засмеялся, - Но сегодня, я смотрел на экран своего старого телевизора и увидел то, что ты тогда предсказал. Русские заблокировали нашу резолюцию о начале военной операции. И Китай подпел им. Ливийский сценарий не прошел. Сколько потеряли мои добрые друзья, клюнув на нашу уловку?
- По скромным оценкам, могу сказать, что не менее ста миллиардов. Более точный отчет с потерями каждого вашего друга и общей суммой будет готов завтра.
- Но, что важнее, сколько заработали мы, на этой блестящей комбинации?
- Порядка двадцати миллиардов чистой прибыли, мистер Керзон.
- Ну, вот видишь, дорогой Леви. А ты говоришь, что комбинаторика вызывает у тебя боли в висках. Твоя оценка ситуации и перспективы принесла нам еще немножко денег. И ты по праву можешь претендовать на долю. Сколько же ты хочешь с этой суммы, мой друг?
- Я не испытываю нехватки денежных средств, мистер Керзон.
- И снова браво, мой друг. Когда человек так говорит, значит, он рассчитывает на большее, нежели тот, кто судорожно начинает прикидывать сумму, которая позволит ему не показаться наглецом либо наоборот - дешевкой. На твои счета перечислят восемьсот миллионов.
- Благодарю, мистер Керзон, но это, право же, лишнее.
- Любопытно мне увидеть еще человека, который может искренне сказать, что восемьсот миллионов будут лишними. Как же ты смог предугадать, что русские на сей раз взбрыкнут, не смотря на то, как они предали старика Каддафи? Как так вышло, что ты предвидел, как они забросят ком дерьма в кондиционер нашего госдепартамента?
- На самом деле, это не сложно, мистер Керзон. Во-первых, я давно говорил, что в случае неудачи революционной акции в Москве, часть политической элиты русских решит сменить курс. Резко у них это не выйдет. Слишком сложны противоречия и слишком неоднородны эти элиты. Да и страна у них, не в лучшей форме...
- Сегодня они отправили Вашингтон в нокаут, Леви, - перебил его Алекс тоном, едва скрывающим ехидное злорадство.
- Но ведь это не конец игры, - Кивнул Айзек и покосился на доску с фигурами. - То, что произошло сегодня, это ведь не мат и даже не шах. Всего лишь ход. Так вот. Я давно говорил, что давно обкатанный сценарий так называемых бархатных революций в Москве может не сработать. Там нужен другой подход. Совершенно другой. И стоящий, куда больших денег. Революция в сезон их главных выборов не состоялась. Вернее, состоялась и провалилась, обнажив намерения нашего госдепартамента больше, чем следовало. Часть элит ухватились за штурвал, и медленно меняют курс своего корабля. К тому же, - Айзек усмехнулся, - Их товарищ-президент весьма мстителен, как и учили в КГБ.
- Когда он будет искать другую работу, ему тоже не следует указывать это в своем резюме. - Кашлянул старик. - Кстати, если вдруг ты тоже мстителен и считаешь, что восемьсот миллионов - это мало, я спешу тебе сообщить, что по моему завещанию, мой "Ембраер - 505" переходит тебе по наследству. Ну, или другой самолет, что придет ему на замену, если я буду иметь наглость прожить так долго, что нынешний обветшает к тому времени.
- Это более чем щедро, шеф...
- Кстати, о "Ембраере - 505". Ты не устал мотаться по миру, решая мои вопросы?
- Я это к тому спрашиваю, что я с радостью предоставлю тебе отпуск, если ты его желаешь. Правда. Но у меня есть к тебе еще одно деликатное поручение и если ты все же подумываешь об отпуске, я буду тебе очень признателен, если ты это поручение все же выполнишь раньше.
- Я полон сил и готов работать и далее, мистер Керзон.
- Славно, - снова покачал головой старик, - Славно мой друг. Тогда слушай. Ты сейчас пойдешь к Уолкоту. У него готовы два паспорта. Один твой. На имя Марка Формана. Второй на имя Адама Майера. Его ты тоже возьмешь с собой. У него же возьмешь билеты на самолеты, что зарезервированы на эти паспорта. Дальше, ты летишь на нашем "Ембраере" в Колорадо, в Денвер. Оттуда "Ембраер" отправится в Бразилию, на замену турбин. Ты же полетишь по новому паспорту и по забронированному билету в Канаду. В Ванкувер. Завтра в восемь часов вечера ты должен встретить там рейс из Анкориджа. Внимательно изучи фото во втором паспорте. На нем человек, которого ты должен встретить из Анкориджа. В Ванкувер он прилетит под своим настоящим именем. Ты его встретишь и по этим паспортам и по зарезервированным билетам вы вместе прилетите сюда, в Вашингтон. Ко мне в офис. Запомнил?
- Да, мистер Крезон, - кивнул Айзек. Его ничуть не удивила такая конспирация. За годы работы на Алекса Керзона он привык к разного рода деликатным миссиям.
- Да, еще, дорогой Леви. Тебе стоит одеться попроще в этой поездке. Напяль какую-нибудь бейсболку с эмблемой каких-нибудь бейсбольных клубов западных штатов. Ну и повесь на шею фотоаппарат что ли.
- Конечно, мистер Керзон. Я все понимаю. Могу я уточнить кое-что?
- Спрашивай.
- Как настоящее имя человека, которого я должен привезти?
- Его имя - Боб Лазар. Он тоже еврей, так что тебе должен понравиться. - Старик улыбнулся. Затем снова уставился на шахматы. - Мне вот интересно, - задумчиво проговорил Алекс, - а мстительный мистер товарищ-президент догадывается, насколько мстителен КЛУБ и, что важнее, насколько мстителен персидский эмир, который тоже сегодня смотрел телевизор?
* * *
Даже в этих каменистых пейзажах бесконечных гор, которые, будто окаменевшие пустынные дюны, увеличенные во много раз, поначалу можно было найти свою неповторимую красоту. Но позже эта красота осточертела. Тем более, что эти горы имели обыкновение стрелять.
Колонна двигалась медленно. Конечно, еле плетущийся "Хаммер" или "Бредли" хорошая цель для РПГ, но на серпантине горной дороги приходится выбирать. Либо ты двигаешься медленно и тебя, быть может, не подстрелят. Либо ты мчишься быстро, стараясь как можно скорее миновать опасные участки, которые в этой проклятой всеми богами стране буквально повсюду, и тогда наверняка сорвешься в пропасть.
Колонна была небольшой. Шесть "Хамви", два БМП "Брэдли", один "Кугуар" и пара тентованных грузовиков которых и сопровождали военные.
Комендор-сержант, или сержант первого класса Лайнел Виккерс, находившийся в третьем по счету "Хаммере" от начала колонны, периодически сильно моргал и тряс головой, борясь с сонливостью. Маршрут обкатан, да и миссия рутинная. Далеко не в первый раз они проделывали путь по этому серпантину. Поначалу, конечно, спать не хотелось вовсе. Даже ночью в базовом лагере. Каждая тень, каждый шорох заставлял вздрагивать. Это ведь не Луизиана и не Техас. Тем более, не родной штат Аляска. Это Афганистан. Но затишье последних месяцев и усталость от постоянного напряжения сейчас делали свое дело. А вот его подчиненному, Мартину Уитакеру было все нипочем. В машине слышалась тихая трель стрельбы и хлопки взрывов, но это всего лишь портативная игровая система в руках у этого рослого афроамериканца из штата Флорида.
- Не настрелялся еще? - зевнул, поправляя лежащее на коленях оружие сержант.
- Давно уже тихо, сержант. Нервы сдают, - хохотнул Уитакер.
Рядовой Дэн Красс пристально смотрел в окно "Хаммера" и постоянно делал снимки на свой фотоаппарат.
- Сколько по этой дороге катаемся, ты все фотографируешь одни и те же горы. - Теперь Виккерс обратился к Дэну. - Тут миллионы лет ничего не меняется. И не изменится столько же.
Лайнел старался говорить, чтоб сонливость отступила. Однако верзила Уитакер был поглощен своей игрой. Баркли торчал в пулеметной турели, а водителя на такой дороге лучше не отвлекать. Оставался Красс.
- Миллионы лет назад не было вот этого, сержант, - Дэнис указал пальцем куда-то вниз.
Виккерс проследил взглядом туда, куда указывал рядовой. Слева от дороги, крутой обрыв, срывающий вниз на пару сотен метров. Внизу множество камней, от самых маленьких до огромных валунов, способных раздавить даже танк. На дне ущелья тек извилистый ручей, будто змея куда-то неторопливо двигалась среди этих камней. И вдруг, сержант заметил посреди валунов лежащий на боку остов гусеничной машины. Чуть дальше, на другом берегу ручья, искореженный корпус четырехколесной бронемашины, а футах в двухстах дальше валялась смятая емкость от автомобиля, перевозившего топливо. Все это было настолько ржавым, что буквально сливалось с желтыми и ржавыми тонами окружающего мира.
- Проклятье, это же русская БМП, нет? - удивленно молвил сержант.
- Да, - Красс кивнул. - А рядом БРДМ. Здесь, похоже, когда-то атаковали советскую колонну.
Мартин оторвался от своей игрушки и тоже хотел глянуть вниз, но с его места трудно было разглядеть дно ущелья.
- А как это мы раньше не замечали их? - продолжал удивляться Виккерс.
- Все всегда смотрят на скалы, что нависают над нами и на горы с той стороны ущелья. - Подал голос водитель. - Место это нехорошее. И русские машины на дне - тому подтверждение. Но со дна никто атаковать не будет. Вот и не глядели туда.
- Верно, - вздохнул Красс, - я сам-то их случайно увидел, когда на большом экране просматривал фотографии с прошлой поездки.
Он с тоской провожал взглядом разбитые машины, пролежавшие здесь более двух десятков лет и тихо произнес:
- У меня дядя погиб в этих краях, в восемьдесят шестом. Он в такой вот БМП сгорел. А может даже в этой.
Дэнис Красс был русским. Родился в Санкт-Петербурге. Потом его родители и он сам перебрались в штаты, обосновавшись в Калифорнии. Его старое имя - Денис Краснов.
- Слышь, Дэн, - афроамериканец обратился к Крассу, а зачем русские здесь воевали?
- А Америка, зачем здесь воюет? - пожал плечами Красс.
- У нас было 9/11, чувак, ты что, забыл?
Раздался смех водителя:
- Великолепно! Уитакер, ты вообще знаешь, что в списках террористов, это устроивших, есть кто угодно, но нет граждан Афганистана и Ирака.
- И что?
- Как что? Представь себе, бро, прихожу я в ваш гостеприимный квартал и черные братья бьют мне по морде и забирают бумажник. Я понимаю, что должен отомстить и иду в другой квартал, нахожу там пару полумертвых бомжей и начинаю их пинать изо всех сил.
- А при чем тут бомжи? - непонимающе захлопал глазами Мартин.
- Вот и я о том же.
- О чем, придурок?
Водитель расхохотался еще больше, запрокинув голову:
- О, мать твою, я люблю тебя, чувак! Ты такой тупой!
- Да пошел ты, - недовольно засопел Уитакер и вернулся к своей игре.
Колонна, и так ехавшая достаточно медленно, сбросила скорость еще больше, входя в крутой поворот. Дальше пришлось немного петлять и дорога стала уходить влево, пока они не оказались снова у того ущелья, но уже с противоположной стороны. Сержант Виккрес бросил взгляд на гору, по которой они только что ехали. Там была тень. Но теперь солнце светило прямо на них. Машина мгновенно нагрелась.
- Нас солнце слепит, приготовьте оружие, - приказал сержант. - Уитакер, брось свою игрушку, черт тебя дери. Мы проезжаем опасный участок.
Мартин выполнил приказ, взяв в руки свой М4 и опустив на глаза темные очки.
Дэн так же заменил фотоаппарат на оружие, повесив камеру на спинку сидения. Все уставились в окна машины.
Виккерс напряг память и если она не изменяла, то сейчас должны быть прямая чуть более полумили. Причем постоянный подъем, а потом будет поворот направо, за которым начнется последний этап серпантина в виде извилистого спуска в долину. По сути, до базы осталось миль пятнадцать, это если по прямой. Но в этой жуткой стране прямых направлений вообще нет и со всеми зигзагами и ограничением скорости, эти пятнадцать миль растянутся в сотню, или даже две...
Яркая вспышка впереди и мгновение спустя оглушительный грохот. Вместе с грохотом в "Хаммер" ударили обломки первой машины и второй "Хаммер", подброшенный взрывом, встал на дыбы и завалился назад, падая на капот третьей машины.
Виккрес сам не понял, как оказался снаружи, тряся головой и хлопая руками по старому асфальту, который, наверное, еще русские укладывали во время своей войны. Он искал свой М4 среди падающих крошек камня, оседающей пыли и дыма. Рядом раздавался какой-то перезвон. Он не сразу понял, что в машины конвоя ударяются пули. Кто-то кричал. Сержант попытался подняться, но тут грянул новый взрыв, и его отбросило в сторону волной раскаленного воздуха. Теперь он не слышал ни звона пуль, ни криков людей. Только свистящий гул, источником которого являлась его собственная голова. На уши что-то давило и Виккерс судорожно ворочал челюстью и тряс головой, стараясь избавиться от этого болезненного давления в ушах. Открыв глаза и перевалившись на бок, он вдруг обнаружил, что буквально висит на краю пропасти. Перекатился назад. Боковым зрением заметил приближающийся дымный след с противоположной от пропасти стороны. Оттуда, где они ехали всего полчаса назад, разглядывая остатки советской техники на дне. Это выстрел из гранатомета. Или ПТУРа. Или безоткатной пушки... Сейчас будет взр...
Он не успел даже подумать об этом, как свист в ушах сменил резкий до боли в голове удар огромного колокола. И новая взрывная волна прервала его очередную попытку встать. Он распластался на дороге, и ошалело вертел головой, пытаясь сориентироваться в пространстве. Взгляд выхватывал лишь отдельные фрагменты. То языки пламени. То фонтаны пыли в скале, высекаемые пулями. Теперь Открытая дверь его "Хаммера". Нет... Все двери открыты. И на передке "Хаммера" лежит другая машина, объятая пламенем. Кто-то из солдат лежит на земле у распахнутой двери "Хамви" и тянется рукой в салон. Кто это... Кажется Дэн Красс. Этот идиот не нашел ничего лучшего сейчас, как забрать из машины свой фотоаппарат. С кормовой части машины вдруг возник Уитакер. Пригибаясь, он бросился к сержанту, постоянно открывая рот. Странно, он сейчас похож на выброшенную, на берег рыбу. Та тоже так открывает рот, но не издает ни звука. Но вдруг, звон в ушах стал отступать и Лайнел все же расслышал Уитакера. Поначалу плохо, но с каждым словом все отчетливей:
- Сордж! Сордж! Сордж! Ты цел?! Надо спрятаться за машину! Мы на линии огня! - Он схватил сержанта за руку и помог подняться, тут же увлекая за собой.
Рядом загрохотала автоматическая пушка "Брэдли". Мартин уволок сержанта за машину, и они оказались между своим "Хамви" и нависающей скалой. Следом за ними, спотыкаясь, нырнул в укрытие и Красс.
- Дэн! Что ты там копался?! - воскликнул, перекрикивая шум боя, а точнее бойни, Уитакер.
- Моя камера...
- Ты гребаный идиот!!!
- Пошел ты!
- Заткнитесь! - рявкнул сержант. - Что с Маслоу и Баркли?!
- Они мертвы! - ответил Мартин.
В бессильной злобе Виккрес ударил кулаком по заднему колесу машины:
- Fuck!!!
Затем стиснув зубы и стараясь не думать сейчас о своих погибших бойцах, внимательно осмотрел Уитиакера и Красса.
- Вы-то как?! Целы?!
- Целы, сордж! - кивнул Мартин, устало дыша.
Лайнел обратил внимание, что у обоих бойцов оружие было при себе. Но вот его М4 отсутствовал.
- Вы мой автомат не видели?
- Что? - Уитакер его явно не расслышал.
- Я говорю, автомат мой не видели?!
- Сордж, ты, когда из машины выпрыгивал, рядом рвануло. Тебя швырнуло от взрыва. Автомат в пропасть улетел, - доложил Красс.
- Что?!
- В пропасть улетел автомат, сержант!
- Дерьмо... - Викерс зажмурился и с силой заколотил кулаком по колесу, - Дерьмо, дерьмо, дерьмо-о-о!!!
- Лео, что делать-то будем?
Лайнел не ответил и нырнул в машину, которая уже начала разгораться. Внутри он обнаружил тело Баркли. Без головы... Он торчал в пулеметной турели все время и, видимо ему оторвало голову взрывом. Маслоу, был убит обломком передней машины, влетевшим в лобовое стекло и превратившим лицо и грудь водителя в месиво. В мысли стали врываться тут же воспоминания недавнего разговора, или вчерашней игры на базе, звук их голосов, смех, шутки, привычки... Виккерс опять тряхнул головой, словно мысли о погибших товарищах вызвали в нем очередную контузию. Он схватил автомат Маслоу и выбрался из машины.
- Что делать будем? Попробуем лечь и через клиренс искать цели на той стороне. Внезапно, из дыма и копоти от первых двух горящих машин показался еще один солдат. Он полз вдоль скалистой стены и волочил свой М240 , придерживая коробку с лентой. Как он выжил, оставалось загадкой. Головную машину разорвало в клочья. Вторую отбросило назад и перевернуло. Похоже, в испещренной выбоинами дороге было два фугаса. Один на такое не способен. Хотя, на последнем этапе пути, идущие впереди "Хаммеры" непростительно сократили между собой дистанцию.
- Хуарэз! - воскликнул сержант.
Тот медленно поднял залитую кровью голову и уставился на Виккреса.
- Сордж, вы живы?
- Да! Тащи свою жопу сюда, и поживей!
- Что?!
Похоже, Хуарез плохо слышал или не слышал вообще.
- Сюда! - Виккерс замахал рукой...
Один "Брэдли" горел. Второй продолжал вести огонь по горе напротив. В него уже несколько раз попали из гранатомета, но динамическая защита пока спасала машину. Что с остальными машинами, было непонятно. Однако, сержант, повернув голову, мог разглядеть грузовики, которые они сопровождали. Странное дело, они стояли и, похоже, по ним никто не стрелял. Это, конечно, логично. Первым делом надо уничтожать технику, которая может ответить. Но грузовики были хорошей мишенью из-за своих размеров. Однако, создавалось впечатление, что боевики целенаправленно не били даже по участкам рядом с ними. Именно по этой причине один "Брэдли" еще был цел. Динамическая защита, конечно, тоже сделала свое дело, но по БМП стреляли реже, видимо, тщательно целясь, чтоб не повредить рядом стоящие грузовики. Сержант приподнялся, стараясь разглядеть то, во что превратилась колонна дальше, вниз по склону. Его бойцы, в том числе и Хуарез, лежали за "Хаммером" и через просвет между дорогой и днищем искали в оптику своего оружия цели. Лайнел так же уставился в оптический прицел автомата. Осмотрев то, что можно увидеть, он резко присел.
Оказывается, по грузовикам все же стреляли. Но стреляли не с той стороны от ущелья. В лобовом стекле каждого грузовика зияло по одной аккуратной дырке, свидетельствующей о смерти водителей от выстрелов в голову. Виккерс принялся осматривать гору, к стене которой они сейчас были прижаты вражеским огнем с противоположной стороны. В нескольких сотнях метрах впереди чуть выдавался небольшой утес. Если там стрелок, то он вполне мог поразить водителей грузовиков. С той горы, откуда сейчас вели огонь по колонне боевики, расстреливать машины можно было только в борт. Но никак не в лобовое стекло.
- Парни! Эй! - крикнул он.
- Да, сордж...
- У нас проблемы. Радом снайпер!
- Что?!
- Я говорю, снайпер здесь! - он показал на утес впереди.
- Черт, вот дерьмо! - сплюнул Красс.
- Мы, похоже, в мертвой зоне. Он нас не видит. Но его надо взять. Мне кажется, им нужен груз. Они не трогают грузовики. И снайпера здесь посадили только для того, чтоб он убил водителей. Похоже, им и машины нужны, чтоб груз не таскать по горам.
- А что за груз мы сопровождаем? - выкрикнул Уитакер.
- Да если бы я знал!
- Может снайпер уже ушел? Сделал свое дело и ушел, сержант? - предположил Дэн. - Выстрелов оттуда вроде не слышно.
- Мы не можем предполагать! Надо идти! Уитакер!
- Да, сордж!
- Достань из машины дымовые гранаты! Скорее!
Афроамериканец выполнил приказ:
- Куда бросать?!
- Вперед. Вверх по склону.
Мартин выдернул чеку и швырнул дымовуху вперед. Она упала за разбитой первой машиной и покатилась назад, однако попала в выбоину и остановилась. К дыму пожарищ стал прибавляться и густеющий дым гранаты.
- Так, парни, я иду первым. Главное в дыму не свалиться в пропасть. Хуарэз держись одной рукой за мой бронежилет.
- А?
- Ты вообще слышишь что-нибудь?
- Что?
- Да мать твою! - Лайнел схватил бойца за руку и, развернувшись, положил его ладонь себе на спину, на верхний край бронежилета. - Остальные, держитесь друг за друга! Дэн, замыкаешь!
- Да, сордж!
- Гоу!
Сержант шел впереди, постоянно кашляя от проклятого дыма. Правой рукой он старался щупать гору. По крайней мере, она помогала ориентироваться. Где стена горы, там нет пропасти. Мимо головной машины идти было трудно. Ее остатки сильно полыхали, обдавая жаром тела. Вскоре, дым стал рассеиваться:
- Лечь! - громко выкрикнул сержант и первым бросился на землю. Все последовали его примеру. - Мартин, вторая граната!
- Да, сордж! - Уитакер бросил вторую дымовуху вперед и когда путь вновь стал заволакивать дым, они продолжили движение.
Пройдя пару сотен метров, Виккерс заметил, что скала справа уже не такая отвесная, а дорога чуть заворачивает. К тому же, они прошли уже под утесом, и значит, оказались с тыльной стороны предполагаемого снайпера. Сержант принялся карабкаться по щербатому каменистому склону наверх. Бойцы двинулись следом цепочкой.
Виккерс порядком устал, взбираясь к утесу, однако когда перед ним возник силуэт в традиционных для местных боевиков одеждах, он успел припасть к камням. Силуэт же, успел дать очередь из автомата. Пули прошили бронежилет замешкавшегося Хуарэза и, вышло так, что он, своим телом и ценой своей жизни, спас от смерти Красса и Уитакера. Лайнел распорол врага длинной очередью из М4 от паха до самого носа и бросился вперед. Туту же раздался пистолетный выстрел, и сержант почувствовал сильнейший удар в грудь, опрокинувший его назад. Виккрес только чудом сумел удержаться на камнях и не покатиться вниз, рискуя переломать себе все кости. Тем временем его уже обгоняли Дэн и Мартин, ведя огонь из своего оружия. Кое-как, восстановив сбившееся от удара пули в бронежилет дыхание, сержант быстро поднялся и догнал своих подчиненных.
Наверху имелось достаточно ровное и удобное для позиции снайпера место. Там он увидел еще одного боевика, который все еще сжимал в руке пистолет. Бойцы изрешетили его из своих М4 основательно. Красс и Уитакер заглядывали за ближайшие камни. Но больше врагов здесь не наблюдалось.
- Чисто, сордж!
- Что с Хуарэзом?
- Он мертв, сордж, - вздохнул Красс.
Сержант зажмурился и тряхнул головой. Снова это жуткое ощущение потери. Будто от тебя отрезали кусок плоти. Но все же не время... Раскрыв глаза, он осмотрел площадку. Первое, что бросилось в глаза, это снайперская винтовка "Баррет", калибра 12,7 миллиметров. На стволе глушитель. Вот отчего они не слышали выстрелов. Рядом лежал дальномер, которым, видимо, пользовался напарник снайпера.
Проверив камни, Уитакер бросился к винтовке и, быстро сняв глушитель, принялся искать цели на той горе, откуда продолжался обстрел колонны.
Сержант опустился на колени и, отстегнув бронежилет, принялся растирать ушибленную выстрелом из пистолета грудь, ощупывая ребра.
- Дэн, аккуратно срежь у этих ублюдков одежду. На них может быть взрывчатка.
- Да, сордж.
Громыхнул выстрел из "Баррета".
- Дерьмо! Промазал! - выругался Уитакер.
- От тебя, справа налево ветер дует. Делай поправку.
Еще один выстрел.
- Дерьмо!
В прицеле маячил боевик. Где-то в стороне он него снаряды двадцати пяти миллиметровой пушки "Брэдли" высекали пыль и осколки камня. Там тоже кто-то копошился. Но Мартина интересовал именно этот боевик с гранатометом, который уходил в сторону от зоны поражения пушки бронемашины. Прикинув примерную траекторию пули, с учетом двух предыдущих промахов, Уитакер взял упреждение и выстрелил. Секунда... И вдруг боевик резко дернулся, завалился на бок и полетел со скалы.
- Я поимел тебя, сука! - радостно заорал Мартин.
- Лео, ты должен на это взглянуть, - позвал Красс.
- Что там? - Виккерс приблизился.
У тела второго боевика солдат срезал почти всю одежду. Никакой взрывчатки не оказалось. Однако Дэн указывал на предплечье мертвеца.
- Взгляни.
Виккерс наклонился и тут же скривился от боли. Похоже, ребро все-таки сломано.
- Что это, - простонал он, - Какой-то старый ожог?
- Это ожог от лазера, сордж.
- Что? - Сержант уставился на рядового.
- Лео, у моей бывшей была над задницей татуировка. Какой-то гребаный узор. Когда я к ней сзади пристраивался, этот узор мне жутко мешал сосредоточиться на деле. И она решила татуировку свести. Пошла в клинику и ей свели татуху лазером. Но остался такой вот след. И он меня еще больше пугал. Стоило ей жопой повернуться, так у меня вся охота пропадала сразу. Мы и разосрались из-за этого в итоге.
- Ты уверен?
- Сержант, я с ее задницей много времени провел. Да, я уверен.
- Татуировка у талиба, да еще и выведенная лазером? В этой дикой стране? - Лайнел с сомнением посмотрел на подчиненного. - Тебе это странным не кажется?
- Кажется, сордж. Потому и обратил на это внимание. А еще мне странным кажется их снаряжение. Винтовка, дальномер, глушитель. Это ведь не старые русские или китайские стволы, с которым они обычно воюют.
- Где твой фотоаппарат?
- Со мной, Лео, а что?
- Сфотографируй здесь все как следует. И ожог этого ублюдка тоже. В деталях. Потом проверь второго ублюдка.
- Сделаю, сержант.
- Давай...
Вдали уже слышался рокот винтов.
- Сержант! - радостно воскликнул Уитакер, - Вертушки прилетели! Сейчас они зададут этим ослотрахам хорошую трепку!
В груди снова кольнуло пострадавшее ребро. Виккерс отодвинул от себя свой бронежилет и распластался на горячем от безжалостно палящего афганского солнца камне. Прикрыл глаза. Сразу же увидел Лица Баркли, Маслоу, Хуарэза...
- Очень вовремя, - выдохнул он устало.
В это время, где-то на дне ущелья, рядом с разбитыми советскими машинами, догорали "Кугуар" и "Хаммер", пополнив нескончаемый список потерь сильнейших армий мира, побывавших в этой стране со времен Александра Великого.