А когда Луна перейдет свой зенит, 
Он тебе приснится и поманит.
Ты- железная, ну, а он - магнит, 
 Он горит в тебе, как клеймо горит!
(в плеске озера, в жаре черных плит, 
Твой Мадрид, девочка, твой Мадрид)

Поведет тебя, там, где сушь и зной, 
Проведет тебя светлой стороной.
В сердце вцепится, будто пес цепной.
Ты, конечно, хочешь, чтоб бы он - только твой...
В общем, Ной не ныл, вот и ты - не ной.

Там, где в августе ждут дождь по десять лет,
Где, мне кажется, отовсюду  - свет.
С пониманием книг святых и Вед,
Позовет и ты ведь не скажешь "нет",
Он приходит и - есть на все ответ.

Если с палочкой, то уже не ноль,
А бастон суть что? Подпиши, изволь.
Пот и слезы - это ведь просто соль.
Он придёт и выпьет всю до капли боль.

Выпьет все, что когда -то не пролилось,
Что могло б случиться, но не смоглось.
Что пошло куда-то  и вкривь, и вкось, 
Чтоб спиной тебе закрутить вновь ось.

Вкрутит Нову(ю), в сотню тысяч ватт,
Рубикон был дома, нет пути назад.
Он - с двуручником, ну, а ты - без лат.
О поставит в два хода и шах, и мат.
Он - твои нектар, амброзия и прасат.

Для таких как ты, у него сто ласк,
На сто первой свет - из сердца, а не из глаз,
Твой седой, но заботливый ловелас,
Ох, попала ты точно с ним в этот раз!

Он пронзительно-синим глянет аж до дна,
И ты больше не будешь никогда одна,
Да, конечно, есть у всего цена,
Но ты радостно платишь ее сполна.

Он возьмет тебя за руку, а может - на руки,
Как в мигрень, оглушающи станут и цвета, и звуки,
Потекут по венам вновь токи-туки,
Погибать начнешь без него в разлуке,
Но попробуй отнять хоть кусочек этой сладкой муки.

Кто - маяк, но чаще - все темный лес,
Жизнь - как ноты, форшлаг, ну, а там - диез,
Вновь сентрябрь и дорога идущему - в сотню лье
Сеис, сьетэ, очо, нуэве, дье...




Утро все жидким янтарем зальет
Тело плавится и зовет в полет
Шепот времени в жаре пыльных плит
Он горит в тебе, девочка, твой Мадрид.