Мужчина неподвижно лежал в углу беседки, и в первый момент показался Суфие Сулеймановой мертвым. Почти минуту она стояла перед ним и, не отрываясь, смотрела на его бледное и перепачканное кровью лицо и не могла даже пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы позвать кого-нибудь на помощь. Просто стояла и смотрела, не зная, что делать дальше.
Потом мужчина приоткрыл глаза, увидел ее и дернулся, пытаясь пошевелиться. Суфия испуганно отшатнулась назад, но привычка не делать резких движений, выработанная в последние месяцы, не дала ей убежать из беседки. А мужчина уже снова закатил глаза, едва слышно застонал, и его лицо стало еще бледнее.
Нервно вздрагивая, молодая женщина подошла к нему вплотную, осторожно опустилась на колени - огромный живот мешал ей еще сильнее, чем обычно - и дотронулась до плеча незнакомца:
- Эй, вы кто? Вы живы?
Он опять застонал, но уже в следующую секунду посмотрел на нее вполне осмысленным взглядом:
- Где я? Куда я попал и кто вы такая?
Но Суфия уже взяла себя в руки и занялась более важным делом, чем "светская беседа" с незваным гостем. Ее длинные гибкие пальцы аккуратно расстегнули его куртку и сероватую - когда-то, в далеком прошлом, белую - рубашку и принялись ощупывать огромные черно-синие синяки у него на груди. Мужчина опять застонал, а потом выругался сквозь зубы.
- Тихо! - шикнула на него женщина. - У тебя, похоже, половина ребер сломана, так что не шевелись!
- Да не, не половина... - пробормотал незнакомец, кривясь от боли. - Пара или тройка в худшем случае... Ой!
- Да тише ты! - зашипела на него Сулейманова, опасливо оглядываясь на выход из беседки.
- А кто нас тут может услышать - охрана, полиция? - мужчина попытался приподняться, но только охнул, закусил губу и снова на некоторое время затих.
- Нет, гораздо хуже, - все тем же шипящим шепотом ответила Суфия. - Такие же тетки, как я, тебя могут услышать! Беременные и страшно скучающие!
- Ох... - лицо незнакомца побелело еще сильнее, и Сулейманова испугалась, что сейчас он опять потеряет сознание. Стоять рядом с ним на коленях ей с каждой секундой становилось все тяжелее, да еще и ребенок, как всегда, отреагировал на ее нервное состояние и недовольно зашевелился. Еще немного и малышка начнет толкаться - это она хорошо умеет!
Суфия еще раз как следует осмотрела лежащего на полу человека. Его избивали долго и очень профессионально - на лице синяков не было. Зато были кровоподтеки по всему телу и не очень заметные синяки вокруг запястий - какие бывают от наручников. А еще - внушительного вида шишка на голове, вокруг которой сбился колтун из слипшихся от крови густых волос.
- У тебя голова кружится? - спросила женщина, наклоняясь к окровавленному лицу незнакомца. Тот ответил не сразу - то ли пытался понять, чувствует ли головокружение, то ли собирался с силами:
- Да, немного... И все-таки - где я? Я думал добраться до Сестрорецка...
- Да, это недалеко, часа два на машине, - подтвердила Суфия.
- То есть, мы загородом? Это фабрика по производству детей, я правильно понял?
- Ну да, правильно. Это раньше санаторий был для больных детей, а теперь здесь держат суррогатных матерей, - отозвалась Сулейманова, напряженно думая, что же ей теперь делать с избитым беглым преступником. Звать охрану? Но он даже в таком состоянии с легкостью ей помешает - наверняка ведь он сильнее, а она сейчас ни одного резкого движения сделать не может! Обмануть его, сказать, что пошла за помощью, и привести в беседку охранников? А поверит он ей, отпустит ее? Впрочем, самые большие сомнения у Суфии были совсем в другом - надо ли вообще сообщать охране, что на территорию фабрики пробрался посторонний мужчина? И вообще, надо ли кого-нибудь ставить об этом в известность?
- А ты, значит..? - отвлек ее беглец от лихорадочных попыток принять решение.
- Я - "станок" на этой фабрике, - кивнула Сулейманова. - А вот ты кто такой и откуда сбежал?
- Я... - мужчина на мгновение замялся. - Меня везли на сто первый километр...
- Ага, я уже догадалась, - усмехнулась Суфия.
Незнакомец вздохнул и немного помолчал, словно размышляя, рассказывать ей, в чем его обвиняли, или нет. Женщина молча ждала, не спуская с него глаз.
- У меня жена... теперь уже бывшая... спортсменка, - заговорил, наконец, беглец. - Точнее, акробатка. Пришла с тренировки с парой синяков - неудачно упала. А на лестнице встретила соседку, которая эти синяки увидела... Дальше понятно?
Суфия кивнула. Дальше он и правда мог не рассказывать, все и так было ясно. "Домашнее насилие" - одна из самых страшных статей, обвинение по ней выносится сразу же в момент подачи заявления. Даже если бы жена этого человека потом официально дала показания, что он ее не бил, этому никто бы не поверил. "Женщины слишком боятся, поэтому покрывают своих мужей, но теперь от них не требуется заявлений - их все равно спасут!" - так шесть лет назад говорил прокурор Суфие и ее родным, когда в домашнем насилии обвинили ее двоюродного брата. Его жена тоже потом долго и безуспешно пыталась доказать, что он ее не бил и что она действительно споткнулась о завернувшийся угол ковра...
- Лежи здесь тихо, - прошептала Сулейманова, вновь наклоняясь к уху мужчины. - Сюда редко кто приходит, так что ты, главное, сам не высовывайся. Я тебе скоро принесу поесть! Дождись меня, понял?
- Хорошо... - пробормотал он удивленно. А Суфия уже вышла из беседки и быстрым шагом, насколько ей позволял это ее живот, заспешила по узкой аллее к своему жилому корпусу. О том, что незнакомец мог и обмануть ее и быть виновным по-настоящему, она подумала, уже оказавшись в своей комнате. Но долго размышлять на эту тему молодая женщина не стала - интуиция подсказывала ей, что парень сказал правду, а она с детства привыкла доверять своему внутреннему чутью.
До ужина оставалось минут сорок, в комнате, к огромной радости Суфии, никого больше не было, и она принялась торопливо осуществлять составленный по дороге из беседки план. Унести из столовой немного еды было несложно: большинство обитающих на детской фабрике женщин постоянно таскали оттуда хлеб с котлетами, фрукты и разные сладости на случай, если им захочется чего-нибудь пожевать ночью. Обслуживающий персонал смотрел на это сквозь пальцы - что взять с беременных? Питьевой воды женщинам тоже давали сколько угодно, и у Сулеймановой всегда была в сумочке маленькая пластиковая бутылка. А вот с лекарствами и теплыми вещами было сложнее. Медикаменты жительницам фабрики выдавались строго по назначению врача, и никто из них не сумел бы достать даже самое обычное обезболивающее. И в том, что ей удастся тайком пробраться в медпункт и найти там все необходимое для избитого подопечного, Суфия сильно сомневалась. Если все и получится - то не факт, что именно теперь, в этот вечер. Так что, скорее всего, сбежавшему из-под стражи "преступнику" придется еще многое вытерпеть... А еще придется померзнуть, потому что вынести из жилого корпуса одеяло и утащить его в дальний угол фабричной территории незаметно для всех тоже невозможно. Но кое-что для того, чтобы дать ему согреться, Суфия все-таки могла сделать!
Она открыла один из общих шкафов и достала со своей полки две шерстяные кофты - теплые, но при этом достаточно тонкие, чтобы их можно было надеть одна на другую и не выглядеть при этом слишком странно. Сверху она накинула длинный плащ, застегнула его на две верхних пуговицы и вышла из спальни, старательно ежась и вообще делая вид, что ей очень холодно. В коридоре ей встретилась Нина, одна из соседок, совсем недавно поселившаяся на фабрике. Они обменялись кивками, и Нина, как показалось Сулеймановой, взглянула на нее с некоторым удивлением, но спрашивать ничего не стала. Это придало Суфие уверенности - у нее появилась надежда, что и остальные соседки по корпусу не придадут значения ее неожиданной мерзлявости. В конце концов, ей уже совсем скоро рожать - она может чувствовать себя как угодно!
В столовой к тому времени, когда Суфия пришла туда, собралось уже много народу. Некоторые женщины сидели за столами и без особого энтузиазма ковырялись в тарелках, другие еще только занимали места, получив на повара свои порции. Сулейманова заглянула в тарелки на ближайшем столе, и ее лицо радостно просияло: на ужин опять были котлеты, самое удобное для тайного выноса из столовой блюдо! Повезло ей. А точнее - ее новому другу. Кормили бы их сегодня какой-нибудь кашей с мясной подливкой - как бы Суфия ее унесла? Пришлось бы ограничиться несколькими кусками хлеба.
Соседки по столу не обращали на нее особого внимания, и Сулейманова, не вызвав ничьих подозрений, съела немного гарнира, а потом сделала из котлеты и двух кусков хлеба бутерброд, завернула его в несколько салфеток и спрятала в сумочку. Одна из женщин даже понимающе улыбнулась ей, но потом сразу же отвлеклась на болтовню с остальными жительницами фабрики. Обсуждали все подряд - последние новости и любимые сериалы, назначения врачей и вести из дома, молодых врачей-мужчин и тех беременных, кто, игнорируя правила, пытался с ними кокетничать, врачей-женщин и их вредный характер... Не слышно было только никаких разговоров о детях.
Суфия отодвинула почти нетронутую тарелку, делая вид, что ей совсем не хочется есть, и принялась быстро, обжигаясь, пить сладкий горячий чай. Она даже сумела поддержать беседу сидевших напротив приятельниц, делившихся планами на будущее и спорившими, на что лучше всего потратить полученные за рождение ребенка деньги. Но потом, допив чай, пробормотала, что ей надо выйти на свежий воздух и заспешила к выходу.
На улице было так же светло, как и час назад, но в нежно-голубом летнем небе уже зажглись первые слабые звезды. Было прохладно, но не слишком. Хотя ослабевшему и голодному человеку со сломанными ребрами наверняка было гораздо холоднее - мысль об этом заставила Суфию идти к беседке, где он прятался, как можно быстрее. И все-таки, ему здорово повезло, что он попал в тюрьму летом, в самое теплое время!
- Как ты? Живой? - заглянула Сулейманова в беседку и, подойдя к незнакомцу, первым делом достала из сумочки бутерброд с котлетой и бутылочку с водой.
Он лежал с закрытыми глазами, но, услышав ее голос, сразу открыл их и попытался приподняться - как и в прошлый раз, безуспешно.
- Не дергайся, я тебе все сейчас дам! - Суфия неуклюже опустилась на пол рядом с ним, открыла бутылку и сунула горлышко ему под нос. Мужчина перехватил бутылку рукой и, присосавшись к ней, залпом выпил все, что в ней было.
- Больше нет? - спросил он, когда вода закончилась, и его голос прозвучал так жалобно, что женщина вздрогнула - ей вдруг остро захотелось прижать его к себе, как ребенка, и погладить по голове, утешить...
- Пока нет, но я тебе еще принесу! - пообещала она и сунула ему в руку хлеб с котлетой. - Поешь!
Жадно чавкая, он проглотил все до последней крошки, и внезапно в уголках глаз у него заблестели слезы. Суфия положила руку ему на лоб - решила проверить, нет ли у него температуры, а заодно хоть так, незаметно, приласкать его.
- Еды я тебе тоже еще принесу, - сказала она. - Попробую утром, пока все спать будут, сюда прийти...
- Осторожнее с этим... Я лучше до вечера подожду, - пробормотал мужчина с полным ртом.
- Как тебя зовут? - проигнорировав эту реплику, спросила Сулейманова.
- Олег, - сказал тот. - А тебя?
Суфия назвалась и стала торопливо расстегивать плащ. Потом она сняла обе "лишние" кофты и накрыла ими лежащего беглеца.
- Повернись на бок - так я смогу тебя в них завернуть, - скомандовала она. - Теплее будет!
- Сейчас, дай дожевать, - попросил Олег. Его измученное бледное лицо розовело на глазах.
Закутать его в кофты оказалось не так просто: он морщился от боли при каждом движении, а Суфие тяжело было ворочать с боку на боку взрослого крупного мужчину.
- Детей пеленать легче! - усмехнулась она, справившись, наконец, с этой работой, и сунула Олегу под голову сложенный в несколько раз плащ.
- А ты... умеешь их пеленать? - удивился он. - Сурматерям же не разрешают их даже на руки взять ни разу!
- Это чужих не разрешают, но чтобы здесь работать, нужно родить хотя бы одного своего. Так что опыт у меня есть, - вздохнула Суфия.
- Точно, слышал я что-то об этом... жена говорила, - вспомнил Олег.
- А она у тебя что - тоже хотела сюда?
- Еще не хватало! - мужчина вспыхнул и в очередной раз скривился от боли. - Так бы я ее сюда и пустил!!! Мы просто искали работу получше, и она обмолвилась, что могла бы родить чужого ребенка. Но у нас все равно еще не было своих детей, так что...
- Понятно, - Суфия опустила голову. - У меня сыну шесть лет... А сюда меня муж привел, чтобы я нам на отдельную квартиру заработала.
Они замолчали. Стало чуть темнее, и Сулейманова встала со скамейки:
- Пора мне. Девчонки знают, что я люблю гулять одна, привыкли уже, но если я вернусь очень поздно, они могут что-то заподозрить.
- Конечно, иди! - тут же принялся выгонять ее из беседки Олег. - Только скажи - а больше сюда никто не может прийти?
- Не должны, - заверила его Суфия. - Это самая дальняя беседка, про нее даже не все знают. Но ты лучше спрячься под скамейкой - вот здесь, в углу. Если тебя и заметят - примут за труп и с криками убегут! И пока они будут бегать за охраной, ты перепрячешься за территорией.
Ей пришлось потратить еще пару минут, чтобы помочь Олегу отползти в самый дальний угол беседки. Но после этого задерживаться там было уже слишком рискованно, и молодая женщина чуть ли не бегом заспешила в свой корпус. Огромный живот мешал ей теперь особенно сильно, а когда она уже поднималась по лестнице в свою комнату, ребенок еще и начал яростно толкаться. Суфия даже испугалась - не решила ли дочь ее заказчиков появиться на свет прямо сейчас? Но, к счастью, вскоре девочка успокоилась, и Сулейманова, наконец, смогла добраться до палаты.
Женщина боялась и того, что соседки заметят ее манипуляции с одеждой: уходила-то она в плаще, жалуясь на холод, а вернулась в одном платье! Но этот страх оказался напрасным - все обитательницы ее комнаты были слишком заняты и вообще не обратили внимания на ее появление. Они сгрудились вокруг на кровати у окна и утешали лежащую на ней и тихо всхлипывающую Нину. Суфия тоже подошла к ним, присела на соседнюю кровать:
- Что случилось, девочки?
Уткнувшаяся лицом в подушку юная женщина, услышав ее, заплакала громче. Остальные укоризненно посмотрели на Суфию - они только начала успокаивать Нину, а теперь придется все начинать сначала.
Еще одна из соседок с едва наметившимся животом поманила Сулейманову в другой конец комнаты и там зашептала ей на ухо:
- Сюда позвонила мать Нинкиного ребенка - она от него отказывается. Узнала, что будет мальчик, а ей нужна именно девочка. Ну, ты знаешь, сейчас это часто бывает...
- Ох... - Суфия поднесла руку к лицу.
- Срок у нее маленький, так что завтра аборт, - вздохнула ее собеседница. - А она, дура, жалеет... Как будто ее не предупреждали, что так может случиться!
Сулейманова промолчала. Конечно, их всех предупреждали, что если заказчик передумает или разорится и не сможет заплатить за ребенка, беременность придется прервать. А еще им каждый день на медицинских осмотрах повторяли, что дети, которых они должны родить - чужие им, такие же чужие, как бегавшие у них дома под окнами соседские малыши, и поэтому они не должны, ни при каких обстоятельствах не должны к ним привязываться. И все живущие в бывшем детском санатории беременные соглашались, что привязываться к ребенку, которого они будут видеть всего минуту после родов и которого сразу же отдадут настоящим родителям, действительно нельзя. Они повторяли себе, что у них есть собственные дети, повторяли, что приехали на фабрику, только чтобы заработать денег, повторяли, что эта работа не хуже других и к ней надо относиться добросовестно... Повторяли все это очень часто, и им казалось, что они верят в это. И Суфие тоже так казалось. Вот только когда ей должны были сообщить пол ребенка, которого она вынашивала, и результаты анализов на разные отклонения от нормы, ей было так страшно, словно это ей собирались вынести приговор. Женщина, которую она никогда не видела, но яйцеклетка которой развивалась в ее теле, тоже ненавидела мужчин и не хотела воспитывать одного из них. Если бы выяснилось, что Суфия ждет мальчика, его бы тоже не стало. И она молилась про себя, чтобы это была девочка и чтобы у нее не было проблем со здоровьем - молилась так же страстно, как и шесть лет назад, когда ждала своего родного сына и тоже боялась, что у него найдут какие-нибудь болезни.
Ей тогда повезло - УЗИ показало, что будет совершенно здоровая девочка. А вот Нина оказалась не такой удачливой, и теперь она, уже не обращая внимания на сочувствующих соседок, тихо скулила, зарывшись лицом в подушку.
Следующим утром, за час до подъема, Суфия снова была в заброшенной беседке с Олегом. Он сидел на полу, прислонившись к деревянному бортику, раздетый по пояс, и она, стоя рядом на коленях, туго обматывала его грудь бинтом. Оба молчали. Обоим было слишком больно и неудобно, чтобы отвлекаться на болтовню.
Кроме бинта, Сулеймановой удалось утащить из шкафчика в медпункте несколько разных обезболивающих таблеток - она не знала, что лучше всего подходит ее новому знакомому. Но Олег, увидев лекарства, страшно обрадовался и сказал, что на него нормально действует все. Его даже не особо огорчило, что Суфия не смогла в этот раз достать ничего из еды: столовая была еще закрыта.
- Плевать, потерплю, - улыбнулся он. - Мне бы еще пару дней отлежаться, а потом можно будет дальше идти.
- Но куда ты пойдешь? - испуганно спросила женщина. - Тебя же ищут повсюду!
- У меня есть друзья в Петербурге, на первое время они помогут мне спрятаться - город-то большой!
- А ты уверен, что помогут? Что они вообще узнают тебя, когда ты к ним придешь?
Олег вскинул голову, собираясь ответить что-то резкое, но внезапно изменился в лице и промолчал. Уверенности в друзьях в него явно не было.
- Надо хотя бы попытаться к ним обратиться. Больше-то все равно ничего не остается! - буркнул он раздраженно.
- Хорошо, ну а как ты собираешься добираться до Питера? - не отставала от него молодая женщина.
- Вот об этом я сегодня и буду думать, - усмехнулся беглец. - У вас ведь тут, наверное, много всякого транспорта? Служебного там, чтобы еду вам возить, медикаменты...
- Да, машин много, - подтвердила Суфия. - Они сразу после въезда на территорию стоят, я тебе покажу.
- Не, я сам найду! - Олег замотал головой, но тут же охнул и поднес руку к глазам. - Черт!.. Когда отлежусь чуть-чуть...
- Не чуть-чуть, а сколько будет нужно, - решительно заявила Сулейманова. - Куда тебе машины угонять в таком состоянии?
- А что ты предлагаешь - лежать тут, пока за мной полиция не приедет?
На это Суфие ответить было нечего. Она вздохнула и, опираясь обеими руками о скамейку, стала подниматься на ноги.
- Скоро тебе рожать? - спросил Олег.
- Скоро, - простонала женщина. - Недели через две плюс-минус...
- И кто его родители?
- Ее. Это девочка, - Суфия села на скамейку и неожиданно для себя улыбнулась. - А кто родители, я не знаю - этого нам не сообщают. Я их даже не увижу ни разу.
- Понятно... - Мужчина, как показалось Сулеймановой, хотел сказать что-то еще, но потом передумал и сменил тему. - Слушай, тебе пора возвращаться! А то ведь заметят, что ты стала слишком много "гулять", и если сюда приедет полиция, тебя первую заподозрят!
- Да иду уже, иду, - Суфия все бы отдала за то, чтобы не уходить из беседки и не расставаться с новым другом хотя бы до вечера. Но исчезать надолго действительно было опасно, и она вернулась в жилой корпус. Потянулся обычный для жительниц детской фабрики день: завтрак, медосмотр, гимнастика, отдых перед телевизором или с книгами, прогулка, обед... Снова отдых, прогулка, болтовня по телефону с родственниками, гимнастика в бассейне, ужин... И, наконец, долгожданная возможность отделаться от соседок и уйти к дальней беседке в еще одном теплом свитере и с полной сумочкой хлеба, сыра, кускового сахара и другой еды.
Олег ждал ее, сидя на скамейке, и выглядел уже не так болезненно, хотя по-прежнему был очень бледен.
- Тебе бы лучше лежать, пока есть возможность, - проворчала Суфия, вручая ему хлеб и сваренное вкрутую яйцо. - Пусть голова хоть немного в норму придет.
- А, что моей голове сделается! - Олег, как и накануне, с жадностью набросился на еду, но время от времени отрывался от этого занятия и бросал на Суфию благодарные и даже, как ей показалось, нежные взгляды. - Сегодня ночью я уеду. А потом... давай попробуем встретиться? Ты мне очень помогла... хотя нет, ты мне жизнь спасла, и я не собираюсь об этом забывать! Если тебе понадобится моя помощь, я сделаю все, что смогу!
- Не надо, - мягко улыбнулась женщина. - Я же выйду отсюда богатой, мне ничего не нужно будет! Ты, главное, сам не попадись ментам - а то ведь получится, что я зря ради тебя рисковала!
- Не попадусь, не волнуйся! Но неужели мы с тобой больше никогда не увидимся? Давай хоть так договоримся: если я устроюсь под чужим именем и со мной безопасно будет встречаться - можно мне будет тебе написать?
- Олег, я замужем, и мой муж мне никогда не позволит общаться с посторонними мужчинами. Это у вас, в русских семьях, мужа могут посадить за одно грубое слово, а у нас - "национальные традиции"...
- Ну хоть переписываться мы могли бы? Дай хотя бы свой электронный адрес! Я бы тебе дал свой, но его менты наверняка просматривают, так что придется новую почту заводить.
- Это тоже слишком рискованно, вдруг муж случайно в мой компьютер заглянет?
- Да какого же хрена?! Рожать чужого ребенка он тебе позволил, а иметь друзей не позволяет?!
- У нас так принято... Хотя... - Суфия с сомнением взглянула на Олега, сделала паузу, но потом все-таки продолжила. - Может случиться так, что после родов он со мной разведется. Один его знакомый так сделал...
- Почему? Ты же говорила, что он не против был и даже сам тебя сюда привел?!
- Извини, но мне тебе трудно это объяснить.
- М-да... Я бы такого муженька... Хотя моя не лучше - тоже еще до суда меня бросила...
- За что?! Ты же говорил, что ее не трогал, что она на тренировках ударилась?!
- Так и было. Но меня-то все равно признали виновным - а зачем ей муж, которого все считают садистом? Хотя она не так уж виновата - за ней толпами бегали психологи и уговаривали развестись, такое давление тоже не каждый выдержит.
Они посмотрели друг другу в глаза и опять замолчали, не зная, что сказать. Суфия поежилась, и Олег, придвинувшись к ней поближе, накрыл ее одной из принесенных ею накануне кофточек.
- Интересно, есть ли еще где-нибудь нормальные семьи? - еле слышно прошептала молодая женщина. - Такие, где муж и жена друг друга любят и не дают в обиду. Где дети желанные и любимые...
Олегу очень хотелось ответить ей, что такие семьи есть и что их, наверное, даже очень много, но так и не произнес ни слова. В последний момент ему показалось, что лгать Суфие даже в такой момент будет некрасиво.
Через час Суфия вернулась в жилой корпус и собиралась подняться в свою комнату, но внезапно у нее на пути возникла дежурная медсестра.
- Вот вы где, Сулейманова! - обрадовано воскликнула она, и Суфия в первый момент испугалась, что об Олеге и о том, что она помогала ему, уже стало всем известно. Однако медичка не выглядела недовольной - скорее уж, выражение ее лица было каким-то... виноватым?
- Ваша заказчица передумала покупать ребенка, - объяснила она нервно дрожащей женщине. - Вроде как решила, что лучше потратит деньги на какое-то путешествие... Хотя это вам знать не положено. В общем, предоплата остается у вас, а вот остальную сумму вы, к сожалению, не получите. Но если после родов у вас все будет в порядке, вы потом сможете заключить с нами новый контракт.
- Но как же... как же ребенок? - пролепетала Суфия, ничего не понимая. - Девочка... она ведь уже почти...
- За ваше пребывание здесь клиентка больше не платит, так что завтра поедете в роддом. Вам же и так всего пару недель оставалось. Да не волнуйтесь, ничего страшного в искусственно вызванных родах нет! - поспешно добавила медсестра, увидев, как побледнела ее собеседница.
- А потом что с ней будет? - беременная женщина вцепилась ей в рукав, чувствуя, что может не устоять на ногах.
- Отправится в детдом, может, ее потом усыновит кто-нибудь, - пожала плечами медсестра. - Вам-то какое до нее дело, это же не ваш ребенок!
- Да, конечно... - кивнула Суфия и сделала глубокий вдох. "Надо взять себя в руки, - билась у нее в голове единственная мысль. - Надо обязательно взять себя в руки, чтобы никто ничего не заподозрил!"
- Не расстраивайтесь так, - попыталась утешить ее медичка. - Вы все-таки неплохо заработали, это ведь лучше, чем ничего!
- Вы правы, да, - согласилась Сулейманова. - Пойду тогда вещи соберу, раз мне завтра уезжать...
Она поднялась к себе в комнату и стала складывать в небольшую сумку белье и те теплые вещи, которые еще не успела отдать Олегу. Потом, вкратце сообщив соседкам, что завтра ее повезут рожать и поэтому она хочет как следует выспаться, Суфия легла и притворилась спящей. Ей и правда внезапно очень захотелось спать, но она, отвернувшись к стене, специально лежала с открытыми глазами, не давая себе задремать. Надо было обязательно дождаться, пока уснут все остальные.
К счастью, жительницы фабрики угомонились довольно быстро. В комнате стало темно, и лишь две женщины какое-то время перешептывались, лежа на соседних кроватях. Наконец, затихли и они, и Сулейманова, подождав еще немного, тихо поднялась с кровати. Сначала она вышла в коридор без сумки, решив сделать вид, что просто идет в туалет, но обнаружив, что там никого нет и в других комнатах тоже темно, вернулась за вещами и на цыпочках заспешила к лестнице.
Олег спал, на этот раз на скамейке, укрывшись плащом Суфии и соорудив из двух ее кофт высокую подушку. Когда она осторожно потрясла его за плечо, он вздрогнул, но, открыв глаза и увидев, кто это, облегченно улыбнулся:
- Ты? Уже утро, что ли?
- Нет, полтретьего ночи, - ответила женщина. - Но ты собирался уехать отсюда... И теперь тебе придется взять меня с собой.
На то, чтобы разобрать замок в одном из служебных микроавтобусов фабрики, у Олега ушло чуть больше пяти минут, на то, чтобы развинтить зажигание и завести машину без ключей - еще меньше времени.
- У меня в детстве были... очень своеобразные друзья, я у них научился, - объяснил он наблюдавшей за этими действиями подозрительным взглядом Суфие.
- Повезло мне... с твоими друзьями! - усмехнулась она, залезая на переднее сиденье.
Никто так и не услышал ни возни с автомобилем, ни шума мотора. Микроавтобус выехал за ворота бывшего санатория и, быстро набирая скорость, помчался по лесной дороге. Суфия пристегнулась и, прикрыв глаза, откинулась на мягкую спинку - в тот момент у нее появилась надежда, что их с Олегом побег, казавшийся безнадежной авантюрой, все-таки удастся.
С этой надеждой они проехали несколько километров. А потом машину вдруг резко подбросило, и скрежет тормозов, смешанный с руганью Олега вернули задремавшую было женщину в реальный мир.
- Что, что такое?! - вскрикнула она, хватаясь обеими руками за сиденье.
- Приехали! - проворчал ее спутник и выскочил из машины. Через несколько секунд снаружи донеслись новые ругательства. Молодой человек обошел вокруг микроавтобуса и открыл правую дверцу. Вид у него был совсем растерянный, и Сулейманова сразу поняла, что случилось что-то непоправимое.
- Что-то с машиной? - спросила она, втайне все-таки надеясь, что проблему можно решить.
- Шину прокололи, - коротко ответил Олег. - И запаски нет.
- Ясно, - сказала Суфия. - Помоги мне вылезти.
Больше они не произнесли ни слова - ни когда забирали из машины свои вещи и аптечку с инструментами, ни когда шли по ночной дороге, освещенной только слабым светом полумесяца.
Через час дорога вывела их к покосившимся металлическим воротам, каждая створка которых изображала половину улыбающегося солнца. За ними среди деревьев белели стены каких-то невысоких домов.
- Это тоже бывший детский санаторий, - облегченно вздохнула Суфия, - заброшенный. Там будет, где спрятаться!
Несмотря на усталость, они ускорили шаг. Ворота громко скрипнули, и со створок на дорогу посыпалась ржавчина. Территория за ними тоже оказалась совсем запущенной: повсюду валялся мусор и буйно разрослась высокая трава. Корпуса, в которых когда-то проводили летние каникулы дети, выглядели нежилыми, но когда Олег, усадив Сулейманову на скамейку, сунулся в ближайший из них, оказалось, что в нем есть вполне пригодные для жилья комнаты. Молодой человек вернулся за своей спутницей и привел ее в небольшое помещение с четырьмя кроватями и тумбочками по углам. Всюду лежал толстый слой пыли, но зато на кроватях были матрасы, подушки и одеяла, и Суфия, забравшись на одну из них, с наслаждением вытянулась.
- Как ты думаешь, - спросила она, - сможем мы тут задержаться хотя бы до завтра? Или нас сразу найдут?
- Наоборот, лучше нам здесь спрятаться на несколько дней, - ответил Олег. - Отсидимся, отдохнем, а потом поедем дальше...
- Ты уверен?
- Конечно! Здесь полно заброшенных пансионатов, пока полиция обшарит их все, пройдет куча времени!
В голосе мужчины не было той уверенности, которую он хотел ему придать, но Суфия сделала вид, что не заметила этого. Все равно ей нужно было отдохнуть, и желательно подольше...
Олег собрал все одеяла с остальных кроватей и укутал ими свою спутницу. Для себя он принес одеяло из другой комнаты и устроился на соседней кровати, сообщив Сулеймановой, что в корпусе работает водопровод и по всем комнатам валяется много разных вещей, которые могут им пригодиться. Еще через минуту корпус уже оглашался его храпом. Но Суфие это не мешало - она тоже спала, и ее не смог бы разбудить и гораздо более сильный шум.
Проснулась она глубокой ночью. В комнате сгустились сумерки, но было достаточно светло, и женщина без труда разглядела своего спящего напротив друга. Он уже не храпел, а тихо посапывал, и Суфия, любуясь этой идиллической картиной, ласково заулыбалась. Больше всего ей теперь хотелось задержаться в этом месте подольше. И не только для того, чтобы как следует отдохнуть, а еще, чтобы побыть с Олегом несколько лишних дней...
А потом ее вдруг охватила такая сильная боль, что женщине мгновенно стало ясно: им действительно придется провести в заброшенном санатории больше времени, чем они собирались. Намного больше.
Олег проснулся от крика Суфии, вскочил с кровати, уверенный, что за ними пришли и сейчас ему придется отбиваться от полиции, но в комнате больше никого не было, а его спутница так и лежала, укрытая четырьмя одеялами. Молодой человек подскочил к ней, все еще не до конца понимая, что происходит.
- Суфия, что..? - он увидел ее перекошенное от боли лицо и расплывающееся по матрасу кровавое пятно и, наконец, сообразил, в чем дело. Но пугаться было некогда - Сулейманова снова вскрикнула и посмотрела на него умоляющими глазами:
- Сделай что-нибудь!
- Сейчас... - Олег был уверен, что при всем желании ничем не сможет ей помочь - он даже теоретически не знал, как надо принимать роды и, тем более, что делать, если что-то пойдет не так. К счастью, все это знала уже родившая одного ребенка Суфия. Она командовала, ее друг беспрекословно выполнял ее приказы, и после четырех с лишним часов этой совместной работы в него на руках оказалась крошечная истошно орущая девочка с красным и сморщенным, как у старушки, лицом. Молодой человек смотрел на новорожденную со страхом, уверенный, что стоит ему сделать хоть одно движение, и он обязательно что-нибудь ей повредит.
- Ну чего уставился? - в очередной раз прикрикнула на него Суфия. - Положи ее мне на живот!
- Ага, - плохо понимая, что делает, Олег выполнил ее просьбу. Больше всего ему теперь хотелось завалиться в обморок.
Вместо этого он поднял стоявший на полу таз, наполненный мутно-красной водой, и понес его в коридор, стараясь не приглядываться к тому, что в нем плавало. Младенческий плач за его спиной прекратился, и когда Олег вернулся, Суфия уже кормила девочку грудью. Молодой человек аккуратно укутал их обеих одеялами, потом собрал валяющиеся на полу окровавленные обрывки покрывала и тоже выкинул их в коридор, а затем снова присел на краешек кровати, где лежала его спутница.
- Что-нибудь еще надо сделать? - спросил он. Сулейманова, до этого не сводившая глаз с ребенка, посмотрела на него и слабо улыбнулась:
- Нет, теперь нам надо просто отдохнуть... И тебе тоже...
- Да уж, не помешает, - мужчина заставил себя сделать последнее усилие - придвинул соседнюю койку вплотную к кровати роженицы и улегся на нее.
- Ты мне тоже жизнь спас, мы теперь в расчете, - прошептала Суфия, но Олег ее уже не расслышал.
Он проснулся, когда за окном снова было темно - день прошел, и наступила следующая ночь. Суфия и новорожденная девочка спали рядом с ним, и на их лицах застыли безмятежные улыбки.
"Ты спросила, есть ли еще в мире нормальные семьи... - думал Олег, глядя на длинные ресницы и рассыпавшиеся по подушке черные волосы своей подруги. - Теперь я точно знаю: как минимум одна такая семья есть. Мы - эта семья. У нас с тобой не было даже поцелуя, а ребенок, которого ты кормишь грудью, не родной нам обоим, но все-таки мы - семья. И именно наша семья - нормальная".
Он собирался сказать об этом Суфие, когда та проснется, но не успел. Через час темнота за окном стала медленно рассеиваться, и с улицы послышался шум сразу нескольких моторов, а потом ночную тишину разорвал усиленный мегафоном громовой голос:
- Это полиция! Олег Федотов и Суфия Сулейманова! Выходите с поднятыми руками и сдавайтесь! Это будет вам зачтено, как добровольная явка с повинной!!!
Олег повернулся к проснувшейся и не сводящей с него перепуганных глаз роженице. С минуту они молча смотрели друг на друга, а полицейские продолжали уговаривать их выйти к ним по собственной воле.
- Надо спрятаться, - сказал Олег. - Спустимся в подвал, запремся изнутри, они решат, что там никого нет...
Но Суфия с грустной улыбкой покачала головой:
- Нет, нельзя. Здесь полно наших следов на пыли, да еще кровь - нас найдут в два счета. Да и у них наверняка с собой собаки, они нас учуют, даже если бы не было следов... Надо сдаться, Олег.
- Ты с ума сошла? Нас посадят, а ее, - молодой человек кивнул на девочку, которая тоже проснулась и теперь недовольно сопела, - отдадут в приют! Ты этого хочешь?!
- Ее отдадут в приют, но она выживет, - с трудом выговорила молодая женщина. - А нас посадят, но у нас тоже будет шанс отсидеть и выйти. Или мы сговоримся в тюрьме с такими же, как мы, с теми, кто сидит ни за что. Может, даже сумеем сбежать... А потом встретимся - как ты хотел. Найдем мою девочку, заберем моего старшего сына - и будем семьей.
- Олег Федотов и Суфия Сулейманова! Выходите с поднятыми руками!!! - надрывался полицейский. Его голос перебивал заливистый лай и рычание - Суфия не ошиблась, у полиции были собаки.
- Сейчас мы оба ни на что не годимся, - продолжила убеждать своего спутника роженица. - А во время суда нас подлечат. Может, у нас даже получится сбежать из больницы! А если мы не выйдем, нас наверняка убьют: они же сейчас чуть что - сразу стреляют на поражение!
Олег молча встал с кровати, надел ботинки и протянул Суфие руки, чтобы помочь ей подняться. Одна из собак лаяла под их окном, и он не сомневался, что в комнату вот-вот ворвутся вооруженные люди.
Федотов сорвал с себя светло-серую рубашку, подбежал к окну, осторожно вывесил ее наружу и слегка потряс ею.
- Не стреляйте! - крикнул он срывающимся голосом. - Мы здесь! Мы сдаемся!