Отодвинув ветку ивы, посмотрел в сторону автомобиля. Жена, так и не вышла из машины, опустив спинку сиденья, развалилась на нем, отдыхала. И правильно, за двенадцать часов езды и глаз так и не сомкнула. Что говорить, штурман. А до Волгограда еще сутки езды, не меньше.
Спустился к рыбаку, сидевшему под небольшим обрывом. И, забыв поздороваться, наблюдал за поплавком. Красное перышко замерло под камышом. Облюбовавшая его стрекоза, сделав небольшой круг, снова уселась на него.
- Клюет?
- Скоро, - услышал женский голос.
Вот тебе на! Даже как-то неспокойно на душе стало.
- Удачи вам, - прошептал я.
- Правильно горишь, - кто-то шепнул мне за спиной. - Карп, он шума боится.
Вздрогнув, обернулся. Накручивая бородку на палец, передо мной стоит дед. Оголив беззубый рот, с улыбкой смотрит на меня.
- А еще, что здесь ловится?
- Та всяка.
- Здорово, - вздохнул я. - А у нас нынче пока ничего.
- Так останьтесь. Мы с бабкой такой ушицей накормим вас, - цокнул языком дед. - Небось, устали?
- Не-ет, - соврал я, - нам бы до гостиницы какой-то добраться. Там выспимся, - невольно потянулся я.
- А вон, - и дед ткнул рукой в сторону шалаша. - Мы-то с Анькой у костра будем спать, так спривычней.
- Хм, - усмехнулся я и пожал руку деду. - Спасибо, но нет.
А рыбачка нас вроде и не слыхала, так и не обернулась. Посмотрел на часы, скоро темнеть начнет, торопиться нужно. Глянул в сторону машины, на озеро, думаю, еще с минутку постою здесь и поеду. И, только сейчас обратил внимание, что неистово дергается около рыбачки ивовая ветка.
- Рано, - прошептал дед. - Минут через пять, а то сойдет.
- Кто?
- Карп. Это он сосет Макушину (жмых), - шепчет старик.
- Не понял, - глотнул я свой вопрос и присел на траву.
- С коробок он, сосет его, и крючки втягиват за жабры. Большой рыбина!
- Ч-ч-ч! - громко цыкнула на нас бабка. - Тиша.
Чья-то рука надавила мне на плечо. Жена. Присела рядом.
- Погоди, - шепчу ей. - Сейчас карпа тащить будут.
А она и слова в ответ не сказала. Что говорить, кубанская казачка, видно, без разговора поняла, что к ивовой ветке привязана донка, и на нее клюет.
- Тащи! - наконец крикнул дед.
- Рано ще, - предостерегла его бабка. - Пусть ще, а то как учера...
- Егоза, вот егоза! - хрумкнул дед и ударил рукой по колену.
- Вот, теперь пора, - встала бабка, кинула с себя потертую цвета хаки куртку и взявшись за леску начала ее тянуть к себе...
Бабка-то на вид была еще ничего, женщина так лет э-э-э. С легкостью она продолжала тянуть на себя упругую леску, укладывая ее перед собой, ступая на шаг-два то вправо, то влево. У самого берега вода закипела. И я тут же в азарте прыгнул к воде, в глину, ища подсак.
- Нюрка, а ты так его тяни! - советует дед. - Крюча три держит его.
А я так и замер: редко когда такую огромную рыбину видел, с полметра, а может и больше, спина толстенная. Лежит на животе в глине без движения, устала рыбина, отдыхает.
Красотища-то какая! Пятаки чешуи с коробок спичечный. Смотрит на меня, оценивает, к счастью это не крокодил, а то... Заходила, как-то по-змеиному сгибаясь в две секунды развернулась головой к воде и пошла. Сейчас точно уйдет, и прыгаю на нее.
- И как ты в этом поедешь? - вскрикнула жена...
..Выстиранные рубашка и джинсы скукожились на ивовых ветках, пригнув их до травы. Жена помогает тете Ане чистить картошку с морковью.
- Молода, как хлебушко рассыпается, - слышу голос рыбачки, а сам под диктовку деда Андрея чищу зеркального карпа.
- Ты его теперь так, голову и хвост мне дай, а остальное режь по скибам.
Скажет же, нашел с чем сравнивать эту рыбину, с арбузом. Но молчу, и уперев рыбью тушу в наложенную кучу траву, мельчу. Нож, надо отдать должное деду Андрею, у него острый как бритва.
...Вкуснее ухи и не пробовал. Жирная, разварившаяся картошка рассыпалась в бульоне, он как кисель теперь.
Жена, выбирала из чашек сухой глины, печенное рыбье мясо, пробует его и причмокивает.
- Аш ты су-ука!
От неожиданности я вздрогнул и вскочил на ноги и с удивлением смотрю на жену. А она, улыбаясь, показывает мне рукой на шалаш. Вот тебе на, и не заметил, как старики нас покинули. Сколько ж это лет деду Андрею и его бабке Ане? Как молодые! Вот молодцы, - улыбаюсь жене.
Облизав ложку, поставил ее в литровую банку с недоеденной ушной кашицей, и вопросительно смотрю на Светланку. А она скорчила в усмешке лицо - улыбается, мол, учись у стариков.
Это правильно. А джинсы еще совсем мокрые, высохнут ли до утра. Да разве в них дело. Мою руки в воде, и рассматриваю искорки огня, отражающиеся в небольшой волне. Плещущийся ее шум у берега завораживает, как и хор цикад со сверчками, разрываемый гулким звуком проносящихся автомобилей.
- Фу-у-у, робята! Во-от сука, до сих пор покою не дает! - похвастался дед Андрей.
- Молод-цы-ы! - не выдержал я. - Это ж вам сколько уже?
- Так это, - дед задумался, - лет тридцать назад пясят мне ойкнуло.
- Да врать, врать! - вылезла из шалаша тетя Аня, - Только семьдесят три тебе, сморчок. Это мне уже семьдесят пять.
"Ничего ж себе!", - чуть не вскрикнул я от удивления.
- А че, спишь! - гаркнул на меня дед. - Там уже все шесть кручьев небось проглотила-то, из животины их тащить, а?
И только теперь я обратил внимание на трясущуюся рядом со мною ветку.
- Это дочке отвезешь, от деда Андрея скажешь, - говорит мне старик.
...Эта рыбина была большой. С трудом ее разделывал. Справился только под утро, когда все спали. Дед с бабкой у костра, жена - в шалаше. Промыв все "скибы", уложил их в кульки. Потянулся, джинсы еще мокрые, придется ехать в шортах. Уперся спиной в сухую глину обрыва. Как хорошо! Солнце вот-вот поднимется за тем берегом озера. Зевнул, поерзался, выбрав более удобное положение прикрыл глаза: нужно хоть немного отдохнуть.
Ну что это, только прикрыл глаза, так кто-то уже по плечу стучит.
- Дайте еще минут пять поспать, - шепчу я в ответ. Но тот, кто будит, видно не слышит меня. Жена, что-ли?
Открываю глаза, никого вокруг. Солнце уже поднялось над берегом, глаза слепит. И снова кто-то ударил меня по плечу, да так сильно. О-о, это же ветка с привязанной к ней донкой. Опять рыба?!
Отдвинулся в сторону от нее, закрыл глаза, но чувствую, что сон уже не идет. Разбуркал карп. Вот недоеда!
- Ваня, - слышу голос деда Андрея, - ты это, в шалаш иди, поспи.
- Да я уже все, выспался, - вру я.
Потягиваюсь до хруста в костях, и рассматриваю карпа, бьющегося в траве.
- Это все он в моей бабке гуляку будит, - усмехается, цокая языком, дед. - Потому свою жинку не приучай к рыбалке, покою не будет, - советует старик.