Даже не знаю, с чего начать. Пишу тебе, потому что ты мой лучший друг. А больше никого у меня нет. Разве что кот Васька, который сейчас сидит на моих коленях.
Они вырубили связь, но я сумел подключиться к модему Глобанета и отправить несколько важных сообщений. Думаю, они скоро догадаются об этом и выключат мой канал. Если они вообще умеют думать.
В общем, хочу тебя предупредить. Спрячься, заберись на самую высокую гору, заройся поглубже в землю, в подвал, запрись там и никого не впускай. Набери продуктов побольше и жди. Может быть, само рассосётся. А может, и нет, но так хоть помрёшь по-человечески.
Всё началось с небольшой аварии - в станцию попал метеорит. Ивана послали наружу заделывать пробоину, а когда он вернулся и вылез из скафа, я увидел, что глаза его стали какими-то не такими, чуть с поволокой. Через полчаса он потерял сознание, грохнувшись прямо в столовой, а когда очнулся, перестал быть самим собой и заговорил на непонятном языке. Мы думали, что он сошёл с ума от перенапряжения (эта неделя была полна сюрпризов), и заперли в лазарете.
Обсуждали с командиром, что с ним делать, но так ничего и не придумали. Решили, что придётся везти на Землю, и пусть с ним там психиатры разбираются. Наш штатный врач Разумов только развёл руками. Он обколол Ивана нейролептиками, но это нисколько не повлияло на поведение. Не помог даже клозапин, хотя считается сильнейшим антипсихотиком. Док сказал, что на другой день попробует добавить антидепрессанты, если не будет никакого результата. А пока Иван продолжал разговаривать на тарабарском языке и рваться неизвестно куда. Но, к счастью, двери в лазарете закрываются снаружи. Это было бы даже смешно, если бы не было так страшно.
На другой день я зашёл проверить Ивана, и вдруг увидел, что доктор Разумов лежит на полу в лазарете, а его пациент преспокойно бродит рядом, словно ничего не произошло. Я подбежал и помог доку подняться. Он встал, а глаза его были затуманенными. А потом заговорил на той же тарабарщине. И Иван ему ответил. Они стояли, беседовали и, похоже, понимали друг друга. Вот тут-то я и подумал, что, возможно, никакая это не болезнь и не психическое отклонение.
В общем, я запер обоих в лазарете. Теперь у нас не было врача.
Я рассказал всё командиру, и Серёжа сообщил об этом инциденте на Землю. О том, что у Ивана съехала крыша, центр уже знал, но второй похожий случай - это уже слишком. На Земле забеспокоились. Не бывает таких совпадений, чтобы два человека совершенно одинаково сходили с ума. Нам запретили заходить в лазарет.
Мы не знали, что это. Мы совершенно ничего не понимали. Нас осталось четверо - я, Серёжа, Эдгар и кот Васька.
Утром я встретил командира в рубке управления. Он колдовал над пультом. Я спросил, что он делает, Серёжа что-то еле слышно пробубнил. А когда переспросил, он повернулся ко мне, и я увидел, что глаза его затуманены, как у наркомана. Он улыбнулся, изо рта потекла клейкая струйка слюны. Нет, это не было улыбкой. Просто существо, занявшее место Серёжи, ещё не научилось обращаться с телом. Я уже был уверен, что это не сумасшествие.
Я выскочил из рубки и столкнулся с Эдгаром. Мы заперли дверь, забаррикадировав тяжелыми ящиками с оборудованием. Но к вечеру Серёжа умудрился выбраться.
В итоге командир выпустил дока и Ивана. Мы с Эдгаром пытались их остановить, но ничего не вышло. Они захватили управление станцией. Хорошо хоть не догадались перекрыть все каналы Глобанета.
Мы задумали их убить. Но нет, и этого у нас не получилось. Хреновые из нас убийцы. Вооружившись газовой горелкой и парализатором (больше ничего не нашли), мы ворвались в рубку. Парализатор на них нисколько не подействовал, а горелку Иван легко отнял у Эдгара. Я не сразу понял, почему они ничего не сделали нам, а просто выгнали из рубки. А потом сообразил - им нужны неповреждённые тела. Может быть, они оставили нас на десерт?
Эдгар убежал и заперся в лаборатории. А я сижу здесь с котом. Он ничего не понимает и мурлычет свою песню. Этакий Великий Мурчатель. Если все люди превратятся в монстров, он будет мурчать им, а не нам.
Вот и всё, по всей видимости, это мое последнее письмо, мой эпилог. Я написал всем, кому следовало.
Я не знаю, что с этим поделать. Они способны захватить весь наш мир. Взорвите уже эту чёртову станцию!