Местная "дурка" стояла в березовой роще. Однажды по недосмотру мед.персонала сбежал из нее псих. Персонал, как положено, милицию вызвал. Милиция, как положено, давай рощу прочесывать.
А в трех километрах от того места, в той же роще, стоял себе Университет. Он и сейчас стоит. Но это так, отступление.
Ну и один вот, из местных профессоров вышел на природу. По делу вышел: березовый гриб - чагу поискать. Нашел и залез на одну березку. Отпиливает его потихоньку. А милиция - тут как тут.
"Кто такой?"-спрашивают.
"Профессор",- слышат.
"А что там делаешь?"
"Грибы собираю".
Остальные вопросы отпали сами собой.
Профессор, конечно поупирался, да его все равно содрали с березки, повязали и в "дурку" благополучно доставили.
Там же удивились и говорят: "Не наш". Отпустили его в конце концов
А тот, которого искали, мирно спал по кустом, метрах в 20 от забора родной клиники.
О любви к ботанике.
В июне в Североморске солнце не садится за горизонт, кругами ходит. Жены офицерские по историческим родинам или на юг разъезжаются. А офицеры - отдыхают, когда не на службе. Если у соседа часы остановились, то он запросто может к тебе за хлебом полпятого утра зайти, удивляясь, почему это солнце на носу, утро в разгаре, а магазины закрыты. Или идешь ты мимо какого-нибудь дома с приятелями, и вдруг из одной форточки помятая физиономия вылезет.
"Ребята, который час?" - крик из самой глубины души.
"Без десяти восемь",- отвечаешь без задней мысли.
Физиономия напряженно подумает пару секунд, а потом так же истошно:
"Утра или вечера?!"
Ну да это цветочки. Хуже, когда начальству летом делать нечего.
Все корабли где-то заняты, а один у причала стоял. Особых забот у личного состава не было, так, красили кое-что потихоньку, несли службу. Кому-то из тех, кто повыше, пришло в голову, что надо газон возле причала облагородить. Овсом засеять. Почему овсом? А бес его знает. Позвонили как-то утром старпому и приказали принять выделенный участок газона, найти, где угодно овес, посеять, взрастить и доложить. Какой овес на севере? Ну да не поспоришь, начальству видней. Только овса, как на грех, нет нигде - ни в цветочных магазинах, ни в зоологических. Лошадей в Североморске отродясь не водилось, а зачем тогда овес? На нет, обычно и суда нет. Как бы не так. Старпому чуть выговор не влепили, на берег не отпускают. Что делать? Когда военного человека ставят в невыносимые условия, он начинает проявлять чудеса изобретательности. Смекалку так сказать. Велел старпом паре морячков вверенный газон перекопать, а местному художнику сделать табличку и написать красиво: "Не ходить! Посеяно!" И все в порядке. Старпома похвалили, стали жить да поживать. Да поджидать всходов. А их нет. Начальство грозно вопрошает:"Где?!"
А старпом руками разводит: "Нету, не взошло..." На нет и суда нет, как говорится. Кому ж хочется себя чувствовать... сами понимаете.
Быль о демографическом взрыве на острове Пасхи.
Этот реальный факт имел место быть в начале семидисятых годов уже совсем прошлого века.
Одно рыболовецкое судно ловило себе потихоньку рыбку в Тихом океане. И что-то у них там разладилось. Понадобилось встать в ремонт. А ближайшим местом, где это можно было сделать оказался знаменитый и легендарный остров Пасхи.
Судно делает запрос, ему разрешают пристать и починиться. На это дело ни день и не два требовалось. А какой-то более длительный срок. Ну так вот.
Починяются себе наши ребята, а к ним тем временем гость пожаловал - вождь какого-то местного племени. Человек, между прочим, образованный, с дипломом нашего института имени Патриса Лумумбы.
Пришел этот вождь к капитану по деликатному делу. Ну сели они, выпили за встречу. За знакомство. По-русски. А затем вождь и изложил свое дело.
Остров Пасхи - это крошечный клочок суши, в тихом океане, находящийся за многие тысячи миль от всего остального человечества и от государстве Чили, коему принадлежит, в том числе. И знаменит этот островок прежде всего своими гигантскими ликами-статуями, неизвестно, кем высеченными и поднятыми на значительную высоту.
Но по причине большой удаленности от мира, коренное население постепенно стало одним большим родственным сообществом, с близкородственными браками. И многие такие браки либо потомства вообще не давали, либо рождались дети, мягко говоря, неполноценные.
И с этой бедой пришел вождь к капитану русского судна. И просил вождь от имени всего Пасхального народа спасти племя от вымирания, путем вливания в густеющую кровь знатной дозы крови новой. А проще сказать, сказал вождь, что холить, лелеять, кормить и любить наших бойцов - рыбаков во время ремонта готовы все женщины острова, способные рожать детей, и при том обязуются ни друг другу ни нашим красавцам сцен ревности не устраивать. Поскольку родина в опасности.
Ошарашенный командир обещал подумать и вождь отчалил до утра.
А командир собрал команду и вкратце обрисовал бедственное положение дружественного почти чилийского народа, напомнив, однако об ответственности за контакты с иностранными гражданами. Самое интересное, что обычный на каждом выходящем за границу судне КГБист, с энтузиазмом предложил поддержать и спасти племя от вымирания, ибо цель эта благородна сама по себе. И пообещал "наверх" не распространяться. Видимо, островитянки уже встречались ему во время прогулки по острову.
Ну на том дружно и порешили - оказать помощь.
Продолжение следует...
И принялись за дело еще более рьяно, чем за починку вверенного им корабля, потому что ремонт длился вдвое больше, чем думалось вначале. Сложная какая-то поломка оказалась.
Всему на свете приходит конец. И провожал наше судно весь благодарный народ женского пола острова Пасхи. Лили слезы, понимая, что свидеться еще раз уже вряд ли удастся.
Возвращались рыбаки в настроении более чем лирическом. И все было хорошо. И никто друга не заложил. Обиженных не было.
Прошел год или чуть поболее, история эта для команды стала приятным воспоминанием из разряда волшебных снов, но вдруг, как гром с ясного неба - приходит в Министерство рыбного хозяйства с острова Пасхи восторженная благодарственная телеграмма, мол, спасибо, братья, от вашей помощи появились чудные детишки - здоровенькие и хорошенькие. Что обещает нашему племени новую долгую и счастливую жизнь. Деток назвали экзотическими русскими именами в память о героическом подвиге советских моряков.
В Министерстве с юмором было туго. И, вероятно, с потенцией тоже. Или представили тамошние дяденьки, что команда какого-то зачуханного траулера провела энное количество времени в объятиях прелестных туземок... Взыграла в дядьках партийных зависть жуткая и полетели буйны головы! Не натурально, конечно. Время-то было мирное, брежневское. А только команду расформировали, визы всем позакрывали, по партийной линии - врезали по самые гланды. Ну и жены, (у кого имелись таковые), видимо, еще добавили. Командира и проштрафившегося "парня в штатском" куда-то на берег прогнали.
Вот и вся история, достойная быть занесенной в аналы любовной лирики.
А на острове Пасхи - здоровеньким, хорошеньким, с горячей русской кровью детишкам уже около тридцати или чуть поболее того. И у них самих уже есть свои дети. Да и у кое-кого из тех, следующих, наверно - свои, уже правнуки доблестных советских моряков.