Цветков Борис Павлович : другие произведения.

Иваново-Вознесенск - Иваново - Xix в - середина Xx в

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Подборка публикаций об истории г. Иваново-Вознесенск - г. Иваново в период XIX в - середина XX в.

   СОДЕРЖАНИЕ
      -- 0x08 graphic
    Фото Иваново-Вознесенска и Иванова в период конец XIX в. - середина XX в. 2
   1. Развитие мануфактур в России в с. Иваново и Иванов-Вознесенске 40
   1.1. Об истории фабрик в России и в мире 54
   1.2. Металлургия и металлообработка в Российской империи 66
   2. Подробнее об истории г. Иваново в XIX - XX веках 70
   3. Подробнее о г. Иваново в 1917 - 1940 гг. 83
   4. Ивановская область в 1930-х годах 84
   5. Памятные даты истории Иваново-Вознесенска и Иваново 91
   0x08 graphic
  
  
  
  
  
  
   0x08 graphic
  
  
  
  
  
  
  
  
   План 1
  
   На Планах 1 и 2 не показаны мануфактуры и заводы, которые располагались вокруг жилых районов села и города. Численность населения в разные годы показана ниже в таблице. Поселения имели такие размеры: село Иваново - 1х1,5 км, г. Иваново-Вознесенск - 3х4 км (см. План 3 на стр.21), г.Иваново в 1956 г. - 4х5 км. В начале XIX в.0x08 graphic
рост населения был связан с внедрением паровых машин на мануфактурах и заводах. Более значительно население увеличивалось после отмены крепостничества в 1861 г. и постройки в 1868 г. железной дороги, связавшей Иваново-Вознесенск через Шую с другими крупными городами: Москва, Владимир, Нижний Новгород. Затем еще в XIX в. эта железная дорога была проложена дальше до Костромы и других городов. По числу жителей Иваново-Вознесенск (1914 г.) и Иваново (1954 г.) и занимали 25 место в стране.

XVI век

1857 г.

1897 г.

1917 г.

1923 г.

1931 г.

1933 г.

1939 г.

1956 г.

ок. 200 чел.

8935

54 200

174 400

71 800

177 200

188 000

285 200

319 000

0x08 graphic
0x08 graphic

0x08 graphic

0x08 graphic

   0x08 graphic



План 2. (территория ок. 2х3 км)
   0x08 graphic
На Плане 3 сверху, справа и снизу пунктирной рамки, примерно равной территории Плана 2, показаны разные деревни, окружавшие город, которые, не относились к городу, но большая часть их взрослого население работали на предприятиях Иванова-Вознесенска. Дома на улицах города, прилегающих к центральным, мало отличались от деревенских. Такая же ситуация сохранялась до середины XX в. Таким образом, к середине 1950-х годов 60-70% горожан жили в рубленых деревенских домах. Правда, к этому времени, на таких улицах был проложен водопровод и установлены водоразборные колонки, чтобы люди ведрами от них брали воду в свои дома. Конечно же, такие фото не могли появиться во времена СССР, однако желающие могут и сегодня увидеть такие колонки в г. Иваново.

Ссылки на сайты о г. Иваново-Вознесенск с фото 19 века

   https://ivgoradm.ru/history/photos.htm https://ivgoradm.ru/history/photos.htm
https://dzen.ru/a/YSOMkIRFbzzlrqjU https://ok.ru/vsepoistor/album/881467567083
https://pavel-subbotin.livejournal.com/14289.html https://humus.livejournal.com/5525692.html
   https://pikabu.ru/story/staryie_fotografii_gorodov_russkikh_chast_10__ivanovo_2719391 http://www.tusomans.ru/forums/showthread.php?t=8874

Ссылки на сайты о г. Иваново-Вознесенске и г. Иваново с фото 20 века до 1950 г.

  
https://pastvu.com/ps?f=r!874 http://ivmk.net/lithos-oldivan17.htm
https://dmitry-sasin.livejournal.com/316500.html https://fishki.net/3415435-sovetskoe-ivanovo.html
https://иваново.рф/o-gorode/fotogalereya/ivanovo-starinnoe/ http://fotostarina.ru/ivanovo
   https://back-in-ussr.com/2019/07/ivanovo-gorod-nevest.html https://pavel-subbotin.livejournal.com/14845.html

0x08 graphic
1. Развитие мануфактур в России, в с. Иваново и Иванов-Вознесенске, отрывок из книги М.И.Туган-Барановского

   http://statehistory.ru/books/M-I--Tugan-Baranovskiy-_Russkaya-fabrika-v-proshlom-i-nastoyashchem--Istoricheskoe-razvitie-russkoy-fabriki-v-XIX-veke/22
  
   Промышленное развитие России существенно отличается от промышленного развития Запада. Различие, однако, заключается не в том, что в России промышленный капитал имел в общем ходе развития меньшее значение, чем на Западе - а как раз наоборот, в том, что именно в России промышленный капитал явился особенно важным фактором общего промышленного роста страны. Не только среди широкой публики, но и среди специалистов - русских историков - распространены совершенно неправильные представления относительно особенностей русского хозяйственного развития. По господствующему мнению, капиталистическая промышленность России появляется сравнительно очень недавно под влиянием заимствований с Запада, где капитал уже давно царил и определял все направление хозяйственной жизни. В России же, по этому мнению, до самого последнего времени господствовала так называемая народная промышленность, имевшая все шансы и дальше развиваться в том же народном направлении, если бы не искусственные меры русского правительства, направившие промышленное развитие России по тому же руслу, по которому уже издавна шло промышленное развитие Запада, а именно по руслу капитализма.
   В действительности имело место совершенно обратное. Запад, который у нас считается как бы обетованной страной капитализма, знал очень высокую некапиталистическую промышленную культуру. Россия же не знала никакой промышленной культуры, кроме капиталистической. Ремесленный цех был типичной некапиталистической промышленной организацией Запада, сохранившейся вплоть до XIX века; и даже в наше время следы цеховой организации промышленности не вполне изгладились в хозяйственной жизни Запада. В лучшую же свою пору цех был удивительно законченной, стройной и устойчивой хозяйственной организацией, как нельзя лучше приспособленной к той цели, которой он служил - гармоническому примирению интересов производителей и потребителей. На основе цеха выросла вся промышленная культура Запада, достигшая очень высокого уровня задолго до начала капиталистической эры. Благодаря цехам, в пределах западноевропейского общества возникли и развились многочисленные группы зажиточных и предприимчивых мелких промышленников и торговцев - так называемая мелкая буржуазия, которая в течение нескольких веков была самым мощным и культурным классом европейского общества. Эта мелкая буржуазия была носительницей не только хозяйственных знаний и хозяйственной предприимчивости, но и науки и искусства своего времени.
   Мелкая буржуазия создала всю современную культуру, и именно мелкой буржуазии обязан Запад своими свободными политическими учреждениями, вообще всем тем, чем гордится человечество нашего времени. Крупная буржуазия, которая исторически явилась преемницей мелкой буржуазии, появляется на исторической арене сравнительно очень недавно и становится решающей силой в хозяйственной жизни Запада только в XIX веке, одновременно с развитием крупного капиталистического производства. Совсем иное мы видим в России. Россия не знала никакой промышленной культуры, кроме капиталистической. Промышленность приобретает у нас известное значение только со времени Петра I и сразу складывается в крупнокапиталистическую форму. В то время как в западноевропейских странах в начале XVIII века крупные промышленные заведения были редким исключением, в России XVIII века мы встречаем уже крупные и даже огромные мануфактурные предприятия.
   Одной из наиболее промышленных стран Европы была и остается теперешняя Бельгия (прежняя Фландрия). В 1764 г. в пределах теперешней Бельгии была произведена специальная анкета о мануфактурах. Оказалось, что в этой промышленной стране к этому времени было не более 12 мануфактур, обрабатывавших волокнистые вещества, причем, однако, эти мануфактуры в самых широких размерах занимались раздачей работы на дом. Самая крупная из этих мануфактур (полотняная в Турнэ) имела лишь 277 рабочих. Еще одна мануфактура имела 175 рабочих, на прочих же число рабочих не достигало 100. К сожалению, мы не располагаем такими же подробными данными относительно распространения мануфактур в других странах западной Европы. Однако все заставляет думать, что и в других странах мануфактуры были такой же редкой формой промышленности, как и в Бельгии. Очевидно, в западной Европе имелись какие-то условия, препятствовавшие распространению крупного капиталистического производства. Не трудно догадаться, что это были за условия. Именно цех и весь строй промышленности, основанной на цехе, делал западноевропейскую почву такой невосприимчивой к крупному капиталистическому производству.
   Западноевропейский промышленник не шел в мастерскую крупного капиталиста, и крупный капитал только тогда победил это сопротивление, когда капитал получил в свое распоряжение машину, что случилось лишь в конце XVIII века. Лишь с того времени, когда машина стала решающим фактором в борьбе крупного и мелкого производства, рост крупного капиталистического производства пошел быстрыми шагами. Однако следы прошлого хозяйственного строя очень сильно чувствуются на Западе и в наше время, несмотря на все успехи фабрики: на Западе и теперь мы встречаем сильное и высокоразвитое ремесло и вообще мелкую промышленность. Хотя фабрика растет в наше время повсеместно гораздо быстрее мелкой промышленности, благодаря чему на долю фабрики приходится все больший и больший процент населения, тем не менее на Западе абсолютно растет и мелкая промышленность.
   Мелкая буржуазия по-прежнему является в странах Запада обширной общественной группой, охватывающей многие миллионы населения и по своей численности немногим уступающей новому классу населения, созданному капиталистическим производством - фабричному пролетариату. Не то в России. Московская Русь была вполне варварской, некультурной страной и не обладала ничем, похожим на цеховую организацию Запада. В интересах развития производительных сил своей страны Петр предпринял целый ряд энергичных мер для насаждения в России промышленности. Эти меры были успешны, и в конце царствования Петра у нас появляется крупная промышленность. Вскоре после смерти Петра у нас насчитывалось уже 233 фабрики, многие из которых были очень крупными. Так, например, на шелковой фабрике Евреиновых было около полутора тысяч рабочих, на казенной парусной фабрике в Москве было 1162 рабочих, на полотняной фабрике Тамеса - 841, на суконной фабрике Микляева в Казани - 742 рабочих и т.д. Таких крупных мануфактур не было в западной Европе, вероятно, даже значительно позже.
   Вообще страной, где крупное промышленное производство получило в XVIII веке наибольшее развитие, можно считать, как это не расходится с обычными взглядами, именно Россию. Петр принимал разнообразные меры для насаждения у нас крупной промышленности. Меры эти заключались в установлении высоких пошлин на заграничные товары, в разрешении беспошлинного привоза из-за границы сырья и инструментов для фабрик, в выписке для фабрик на казенный счет искусных мастеров из-за границы, в освобождении фабрикантов от различных повинностей и т.д. и т.д. Но все это более или менее практиковалось и на Западе - однако, там крупное производство не получило такого распространения, как в России, хотя по своему промышленному развитию Россия стояла далеко позади Запада. Этот, на первый взгляд непонятный факт, объясняется следующим образом. В России и на Западе только крайняя необходимость могла побудить свободного рабочего пойти на фабрику.
   На Западе это воспрепятствовало росту крупного производства вплоть до эпохи машин; у нас же дело решилось иначе. Петр стал просто приписывать рабочих к фабрикам и заводам сотнями и тысячами и таким образом у нас создалась фабрика, основанная на принудительном труде. Этим способом фабрики были снабжены рабочими руками. Что же касается до фабрикантов петровской эпохи, то большей частью они принадлежали к купеческому классу - капиталистам, созданным торговым развитием Московского княжества. Иностранцы и дворяне составляли ничтожное количество петровских фабрикантов. Класс наших крупных торговых капиталистов, обороты которых достигали, в переводе на современные деньги, миллионов рублей, и был тем социальным базисом, на котором утвердилась русская промышленность. Было бы большой ошибкой думать, что петровская промышленность всецело основывалась на казенных субсидиях. Правительство само очень нуждалось в деньгах и не могло оказывать большой помощи фабрикантам денежными ссудами - всего таких ссуд было сделано при Петре приблизительно на 100 тыс. руб. тогда как многие фабрики требовали огромных капиталов. Таким образом, наша фабрика возникла на почве, подготовленной предшествовавшим развитием России.
   При Петре и после него возникает целый ряд крупных фабрик, принадлежавших купцам, которые получали привилегию, обычно принадлежавшую только дворянам - право пользования принудительным трудом. Такие фабрики назывались посессионными; - рабочие на них были, по терминологии того времени, крепки фабрике, а не владельцу - они составляли нераздельное целое фабрики - фабрикант мог пользоваться их трудом, но не имел права изменять производство. Посессионные фабрики скоро явились местом убежища беглых крепостных крестьян, что, естественно, вызывало недовольство помещиков. Помещики стали обращаться к правительству с требованием возвращения фабрикантами беглых крепостных. Правительство очутилось перед альтернативой: или вернуть помещикам их беглых крепостных и тем самым лишить фабрики нужных им рабочих, или же, нарушив интересы помещиков, оставить беглых крепостных на фабриках и тем дать возможность фабричной промышленности развиваться. Нуждаясь в продуктах фабричной промышленности, правительство предпочло последнее. Начинается социальная борьба между классом дворян и классом купцов-фабрикантов. Сначала фабриканты победили и в 1736 г. при Анне Иоановне все обученные рабочие, которые в момент издания закона работали на фабриках, были прикреплены к фабрикам. Однако с половины XVIII века утверждается решительное преобладание в русском государстве поместного дворянства, становящегося безусловно господствующим классом; соответственно этому замечается резкий поворот в отношениях правительства к купцам фабрикантам.
   В 1762 г. был издан указ о запрещении покупки крестьян к фабрикам. Победа была на стороне дворянства, и купеческая фабрика стала быстро замещаться дворянской фабрикой, на которой работа производилась крепостными (вотчинная фабрика). Так, в 1773 г. из 40 суконных фабрик 19 принадлежали дворянам. Сумма оборотов дворянских фабрик составляла около трети оборотов всех фабрик. В 1809 г. из 98 крупных суконных фабрик, поставлявших сукно в казну, дворянам принадлежало 74. Таким образом, в первую половину XVIII века преобладает купеческая фабрика, а во вторую - дворянская. В начале XIX века у нас начинает развиваться новая отрасль промышленности - хлопчатобумажная.
   Первое появление в России этой отрасли промышленности относится еще к ХVIII веку, но только в XIX веке она приобретает большое значение. Раньше всего у нас развилась завершительная операция хлопчатобумажного производства - ситцепечатание (ручная набойка), затем бумажное ткачество и только значительно позже бумагопряденье. Ситцепечатанье появляется в России в 1753 г. когда англичане Чемберлен и Козенс получили от правительства Елизаветы Петровны привилегию на устройство в империи ситцевых фабрик, при чем им была предоставлена монополия устройства таких фабрик на 10 лет. Они устроили ситцевую фабрику около Петербурга и, по-видимому, именно от этой фабрики ведет свое начало ситцепечатное производство села Иванова.
   На фабрике Чемберлена производство велось при помощи наемных рабочих. В числе рабочих был некий Соков, крестьянин села Иванова. Он выведал у лаборанта фабрики секрет составления красок, вернулся в родное село и устроил небольшую фабричку для набивки миткалей. Село Иваново было развитым промышленным центром еще в XVII веке, но полотняное ткачество развивается в нем только в 20-х годах XVIII века в непосредственной связи с устройством в близлежащем селе Кохме иностранцем Тамесом одной из крупнейших в тогдашней России полотняной фабрики. На фабрике Тамеса ивановцы научились ткать тонкие полотна, и в Иванове возникли несколько крупных полотняных фабрик, устроенных местными крестьянами, занимавшимися торговлей. В половине XVIII века на этих фабриках начинают набивать холст разными красками. Так как набоечное дело очень несложно, то одновременно с крупными набоечными фабриками в Иванове появляются и мелкие кустарные набоечные избы, причем крупные фабрики явились школами промышленного искусства для кустарей. После распространения набойки по холсту в Иванове под влиянием названного Сокова появляется набойка по миткалю. Ивановская промышленность развивалась довольно медленно до 1812 г. который произвел в экономических условиях ивановской промышленности целый переворот.
   Нашествие французов и занятие ими Москвы повело к полному уничтожению московских фабрик. О разорительности этого нашествия можно судить по тому, что оно повело к уничтожению целых отраслей промышленности. Так, например, в 1812 г. в Москве было 12 бумагопрядильных фабрик (первая частная бумагопрядильная фабрика была устроена в Москве купцом Пантелеевым в 1808 г. причем она получила прядильные машины с казенной образцовой прядильной и ткацкой фабрики - Александровской мануфактуры, устроенной в 1799 г. со специальной целью распространять в России употребление прядильных и ткацких машин). Все эти фабрики погибли во время французского нашествия и вплоть до 20-х годов прошлого века в России не существовало частных бумагопрядильных фабрик. Не менее пострадали и другие фабрики Москвы и московского района, в том числе ткацкие и ситценабивные. Ивановская промышленность освободилась на время от очень опасного конкурента, и это чрезвычайно содействовало ее успеху. С этого времени в селе Иванове быстро распространяется ситцепечатное производство в двух видах - в виде кустарного и фабричного производства.
   "Знаменитую эпоху 1812-1822 гг. - говорит знаток местной старины Несытов, - можно считать для ситценабивной промышленности Владимирской губернии самой счастливой и благодетельной, особенно для набойщиков. В то время набойщик нанимался чуть ли не на вес золота, так тогда было ценно его искусство. Прилежный и ловкий набойщик при помощи своего небольшого семейства мог приготовить в день до 20 штук ситца, прогаландривал их у посторонних на машине, где ему складывали ситец в штуки, прессовали и в таком опрятном виде товар поступал в полное распоряжение набойщика, который получал уже название мелочника, кустарника или горшечника. В первый базарный день этот горшечник продавал свои товары в селе Иванове купцам, приезжавшим из разных мест для покупки ситцев". Самостоятельная набойка широко практиковалась в Иванове в первую четверть прошлого века. Отношения фабрики к кустарю в набойном производстве в эту эпоху характеризовались отсутствием соперничества, и фабричная и самостоятельная набойка быстро росли вследствие чрезвычайного спроса на ситцы.
   В это время фабриканты получали в Иванове баснословные барыши, о которых впоследствии слагались целые легенды. Утверждали, например, что ивановские фабриканты нередко получали "упятеренный рубль на рубль" - 500% барыша. По словам Я. Гарелина, автора многих трудов по истории ивановской промышленности, набойщик легко зарабатывал в это время по сто руб. ассигнациями в месяц. Около этого времени и совершился переход многих кустарей-набойщиков в фабриканты. Такое счастливое время продолжалось для набойщиков, правда, недолго. По словам Несытова, историю ситцепечатного промысла в Иванове можно разделить на четыре периода.
   Первый период - до 1812 г. когда набойное производство только начало развиваться в Иванове. Второй период - 1812-1822 гг. - золотой век набойного промысла, когда набойщики без труда наживали целые состояния и переходили в класс фабрикантов. Третий период - 1822-1836 гг. - характеризуется огромным увеличением числа набойщиков. В одном селе Иванове их считалось около 7 тысяч. Под влиянием такого увеличения, задельная плата набойщиков сильно понизилась, но заработок набойщиков все же оставался высоким, благодаря увеличению производительности труда набойщиков. Производство продолжало оставаться ручным. В 1835 г. в Иванове появились первые цилиндропечатные машины. "Они как громом поразили набойщиков и дали им сильно почувствовать, что их самоволие должно быть ограничено этими бичами ручной набивки", замечает Несытов. Машины эти "дали другой такт ивановской ситцевой промышленности". "Своеволие" набойщиков прекратилось. Машина их быстро скрутила по рукам и ногам. Четвертый период - 1836-1855 гг. - характеризуется постепенным вытеснением ручного набойщика машиной. В первое десятилетие этого периода число набойщиков не уменьшалось, благодаря огромному росту производства, но "прежде они составляли необходимость на фабрике, а теперь являются подчиненными работе своей и машинам". Задельная плата их и заработок сильно понизились, и вместо прежней сотни рублей ассигнациями (во втором десятилетии прошлого века) набойщик стал вырабатывать в месяц 10-15 руб. серебром при постоянной работе. Во второе десятилетие быстро распространились в Иванове паровые машины и новые усовершенствованные ситцепечатные машины - пирротины. "С введением в употребление пирротин положение набойщиков сделалось незавидно". Каждая пирротина с помощью двух человек, могла набить столько же, сколько набивали 30-50 набойщиков.
   На фабрике Зубкова в 1840 г. работало круглый год до 250 набойщиков; в 1854 г. их достаточно было 60; несмотря на то, что производство значительно расширилось. Во всей Владимирской губернии в половине 50-х годов осталось не более 2000 набойщиков. Месячный заработок набойщика спустился до 5-12 руб. серебром. Ручные набойщики удержались только в таких операциях, которые требовали особого искусства или почему-либо не могли исполняться машинами, а также на маленьких фабриках, для которых машины недоступны. Дети набойщиков стали изучать другие мастерства, и ручной набивной промысел, так блестяще развившийся в начале прошлого века, стал приближаться к исчезновению. IV Все ивановские фабриканты (многие из которых были миллионерами) вышли из крестьян. Большинство их, как и шуйских фабрикантов, первоначально были мелкими самостоятельными производителями - кустарями или фабричными рабочими. Село Иваново представляло собой в начале прошлого века оригинальную картину. Самые богатые фабриканты, имевшие более 1000 человек рабочих, юридически были такими же бесправными людьми, как и последние голыши из их рабочих. Все они были крепостными Шереметева, но фактически, крупные фабриканты не только свободно владели движимым и недвижимым имуществом (хотя последнее и записывалось на имя помещика), но даже имели своих собственных крепостных. Так, например, Ивану Гарелину, как видно из его духовного завещания, принадлежало сельцо Спасское со всеми жившими в нем крестьянами. Точно так же имел крепостных крестьян и другой ивановский капиталист Грачев. У многих фабрикантов были крепостные дворовые люди. Само собой разумеется, что юридически все эти крепостные принадлежали единственному владельцу Иванова - Шереметеву, но так как вотчинная контора Шереметева признавала имущественные сделки подведомственных ей крепостных, причем в пользу графа поступал известный % стоимости приобретенного или проданного имущества, то крепостные капиталисты могли свободно приобретать земли и даже крестьян в свое полное пользование и владение. Нечего и говорить, что такие капиталисты - крепостные помещика - стремились выкупиться на волю. Но владелец села Иванова соглашался на это крайне неохотно.
   До реформы 19 февраля выкупилось на волю всего около 50 крестьянских семейств, причем средняя выкупная плата за семейство достигала 20 тыс. руб. Выкупавшиеся крестьяне - как видно по высокой выкупной цене, крупные капиталисты - записывались в купечество. Таким же путем возникали крупные фабрики и в других местах. Московские земские статистики констатируют, что "большинство ныне существующих фабрик средней величины возникли из кустарных изб; владельцы кисейных, гардинных и одеяльных фабрик Волоколамского уезда и до настоящего времени - крестьяне: предки их работали за станами, деды заводили светелку, а отцы заводили небольшую фабричку. Громадные механические заведения Горской волости, Коломенского уезда, также ведут свое начало от кустарной избы. Шерстяная фабрика Егорова в Клинском уезде в 30-х годах прошлого столетия представляла собой небольшую светелку, в которой владелец ее работал за станком наравне с другими ткачами". Основатель одной из крупнейших шелковых фабрик Кондрашев был крепостным Бибикова, работавшим на шелковой фабрике Лазарева в Москве. Он скоро сделался крупным фабрикантом, но несмотря на это оставался крепостным до 19 февраля. Основатель знаменитой фирмы Морозовых, Савва Морозов, был простым ткачем и крепостным крестьянином помещика Рюмина. В 1797 г. он устроил небольшую фабрику шелковых лент, затем более крупную - нанки и шелковых материй в селе Зуево.
   В 1820 г. он выкупился на волю со своей семьей за 17 тыс. руб. записался в купечество и стал одним из крупнейших фабрикантов России. Точно так же в Костромской губернии основатели всех бумаготкацких фабрик, действовавших в конце 50-х годов прошлого века, были, за весьма немногими исключениями, помещичьими крестьянами, начавшими дело с небольших кустарных заведений. Факт возникновения крестьянских фабрик констатируется и Гакстгаузеном: "Значительная часть современных русских фабрик устроена крестьянами, которые не умеют ни читать, ни писать и достигли своего теперешнего положения только собственными силами. Некоторые из самых крупных и богатых фабрикантов России относятся к этой категории - например, ситцевый фабрикант Гучков в Москве". Таким образом в XIX веке к дворянским и купеческим фабрикам стали присоединяться еще крестьянские. Этот факт очень важен, так как он характеризует новую эпоху в развитии нашей крупной промышленности. Крестьянская фабрика была органическим продуктом народной жизни и никоим образом не может быть названа "искусственным" явлением, подобно крупным фабрикам позапрошлого века. Появление на промышленной арене нового типа фабрики знаменовало собой, что условия русской промышленности созрели уже до промышленного, а не только торгового капитализма. Крепостная фабрика, по ходу промышленной эволюции, отживала свое время; ее место заступала новая, капиталистическая фабрика, основанная на свободном договоре предпринимателя капиталиста с рабочими. Вместе с тем, первая половина прошлого столетия характеризовалась следующим чрезвычайно любопытным явлением: разложением старинной фабрики под влиянием развития домашнего кустарного производства.
   Возьмем, например, ту отрасль промышленности, которая энергичнее всего развивалась в дореформенной России и которая и в настоящее время является одним из главный источников кустарных заработков в центральном промышленном районе России - хлопчатобумажную промышленность. Возникает она в форме крупных фабрик, устроенных иностранными капиталистами в конце XVIII века. Крупные фабрики преобладают; затем наблюдается странное явление. Фабрика порождает кустаря: быстро развивается кустарная набойка (особенно в Шуйском уезде), и фабрика не только не поглощает кустарной промышленности, но, напротив, поглощается ею. Вокруг каждой крупной фабрики, как грибы после дождя, выскакивают мелкие кустарные заведения, с таким успехом конкурирующие с фабрикой, что последней приходится плохо. На бумаготкацких фабриках XVIII века ткачество производилось в самом фабричном здании. Но так как процесс ручного ткачества очень прост, то фабриканты не замедлили убедиться в выгодности отдавать пряжу для тканья крестьянам на дом. Уже в конце XVIII века мы встречаем бумажных фабрикантов, раздающих пряжу по домам. В XIX веке этот обычай быстро распространяется, и домашнее ткачество вытесняет фабричное.
   Во Владимирской губернии раздача пряжи по домам начинает распространяться, по словам одного полуофициального источника, во втором десятилетии прошлого века. Возникновение этой формы промышленности описывается в этом источнике следующим образом: "Купечество размножило свои фабрики, а крестьяне обогатились выгодными работами до того, что начали сами заводить небольшие фабрики собственно для бумажных изделий. Они-то первые, не имея зданий для помещения станков, начали отпускать основу по селениям, и отсюда возник до сих пор существующий обычай раздавать основу по селениям". Ситцевые фабрики не распадались, а выделяли из себя самостоятельные промышленные единицы, быстро разраставшиеся и нередко опять принимавшие фабричную форму. Напротив, миткалевые фабрики несомненно распадались -- производство делалось более мелким и имело тенденцию утрачивать фабричную форму. Отдача бумажной пряжи на дом (наемное домашнее ткачество) появилась у нас только в конце XVIII века; раньше тканье производилось исключительно в самом фабричном здании.
   Первая половина XIX века характеризуется борьбой домашнего ткачества с фабричным, закончившейся решительной победой мелкого ткачества. В это время сильно размножились фабричные конторы - заведения, совсем не занимавшиеся фабричной работой, а лишь раздачей материала по деревням. Так, например, в Шуйском уезде в конце 40-х годов было только 1 200 ткачей на фабриках, а в деревнях работало на фабрикантов до 20 000 ткачей. По расчету владимирского статистика Тихонравова, во Владимирской губернии в начале 50-х годов на бумажных фабриках работало 18 000 станов, а по деревням до 80 000 станов, на которых производились бумажные материи по заказам тех же фабрикантов. Наряду с наемными ткачами бумажных материй, в дореформенное время существовали во Владимирской губ. и самостоятельные ткачи-мастерки, сами покупавшие материал и за свой счет продававшие свои изделия. Вот, например, как описывает их один современник О. Жиров: "К особому разряду фабрикантов принадлежали фабриканты-ткачи или мастерки, которые вырабатывают миткаль иногда одним своим семейством, а иногда и с помощью других... В последнем случае заведения их принимают вид фабричек. Эти мастерки почти всегда крестьяне, торгующие без всяких свидетельств и платящие только за приезд становому... Миткаль, вырабатываемый этими фабриками, самого худшего качества. Честность их не удовлетворительна. Они не посовестятся купить у ткача или комиссионера принадлежащий фабриканту товар за полцены и продать его тому же самому фабриканту, которому он принадлежит по праву. Точно так же не посовестятся они взять у фабриканта бумажную пряжу на комиссию для обработки миткаля и не вернуть ее... Миткаль свой эти мастерки продают в селе Иванове на базаре за деньги, а который получше - променивают на бумагу миткалевым фабрикантам. Бумажную пряжу приобретают за деньги, потому что никто им не верит. Фабричные строения у них или бедны, или их и совсем не существует. В последнем случае они работают только в своих избах... Эти мастерки-фабриканты вместе с тем суть и рабочие. Они клеят, снуют и разматывают пряжу по большей части сами с женами и детьми".
   Существование самостоятельного ткачества в Иванове облегчалось развитием в этом селе базарной торговли миткалем. "Ивановские базары", - говорит другой современный исследователь, - "можно сказать, заменяют для этого края биржу; много торговцев, фабрикантов и промышленников съезжается сюда только для того, чтобы увидеться между собой и окончить сделки". О самостоятельных ткачах сообщает и И. Аксаков в своей известной работе "Исследование о торговле на украинских ярмарках". "Эти самостоятельные ткачи - говорит он, -- сами возят продавать за 1000 верст и более собственные свои домашние изделия, большей частью на собственных лошадях. Некоторые мастера привозят на ярмарку не более трех возов.
   Иногда какой-нибудь смышленый крестьянин, сам фабрикующий, скупает у своих односельчан, занимающихся с ним одним делом, изготовленные ими товары и, вместе со своими, везет их на Украину... Эти кустарники возбуждают негодование настоящих фабрикантов, потому что, имея у себя товар низкого достоинства, но только на манер хорошего, они продают его низшей ценой, следовательно, сбивают цены". Таким образом, мелкие производители иногда занимались вместе с тем и торговлей - и только в этом случае они могли быть действительно, а не только номинально, самостоятельными предпринимателями. Такой кустарь был вместе с тем и мелким скупщиком, торговцем; из таких кустарей выходили впоследствии крупные фабриканты. Распадение в первой половине прошлого века крупных фабрик под влиянием конкуренции с ними кустарей наблюдалось во всех отраслях мануфактурной промышленности. Вопрос этот часто затрагивался в донесениях губернских механиков. Так, владимирский губернский механик Несытов в донесении департаменту мануфактур и торговли в 1850 г. сообщает, что миткалевые фабрики Гавриловского посада находятся в упадке, и причиной этого является "размножение тождественных заведений крестьянами Суздальского уезда, которые, имея на своей стороне все выгоды сельских обывателей, могут с меньшим вознаграждением за труд производить миткали, которых цена через это обстоятельство уменьшается по крайней мере на 10%". Точно так же, по словам Несытова, "в Юрьево-Польском уезде бумажное ткачество переходит в руки крестьян и тем в некоторой степени дает этой мануфактурной промышленности менее правильный вид". На то же самое - разорительность для крупных фабрик конкуренции крестьянских фабричек, указывает Несытов и в донесении 1851 г. В другом месте тот же Несытов признает очень вредным разрешение крестьянам покупать по мелочам бумажную пряжу на сельских базарах. Вообще развитие нашей бумаготкацкой промышленности в 30-х, 40-х и 50-х годах выражалось, главным образом, в росте мелкого ткачества. Район бумаготкацкого производства быстро распространялся из двух главных центров - Москвы и Шуйского уезда.
   В конце 40-х годов бумажное ткачество становится преобладающим крестьянским промыслом в большинстве центральных губерний: Ярославской, Костромской, Рязанской, Калужской и др. Распространение промысла совершалось двумя способами: промысел или заносился в новую местность крестьянами, возвращавшимися с ткацких фабрик других губерний, или же он возникал под влиянием устройства в данной местности ткацкой или прядильной фабрики. В Рязанской губернии ткацкий промысел получил особенное развитие со времени учреждения в городе Егорьевске Хлудовской бумагопрядильной, вызвавшей устройство множества больших и мелких ткацких фабрик, а также кустарных заведений, обрабатывавших пряжу Хлудовской фабрики и являвшихся как бы спутниками последней. Таким же образом возник бумаготкацкий промысел в Тверской губернии; так, например, в Калязинском уезде промысел этот был занесен крестьянами, уходившими ткать на московские фабрики; "научившись ткать на фабриках, некоторые стали устраивать свои заведения". В Костромской губернии "промысел бумажного ткачества возник в 20-х годах XIX века, с устройством в крае бумажных мануфактур".
   Разложение в 30-х и 40-х годах прошлого века крупного бумаготкацкого производства, превращавшегося в домашнее производство, можно доказать и статистическими данными. Вот, например, цифры рабочих на бумаготкацких фабриках и цифры привоза хлопка и бумажной пряжи в Россию:
   0x08 graphic
В то время как размер бумаготкацкого производства в России возрос более чем в 3 раза, число рабочих на ткацких фабриках сократилось больше чем на 20%. Так как техника ткачества в это время не прогрессировала значительно (переход от ручного к машинному ткачеству совершился позже), то сокращение числа рабочих на фабриках, несомненно, доказывает раздробление производства, терявшего фабричный характер и переходившего в кустарную избу и светелку. Крупное капиталистическое производство решительно теряло свои позиции, а кустарное домашнее ткачество, всецело созданное фабрикой, торжествовало победу. Таким образом, эволюция бумаготкацкой промышленности в дореформенной России имела обратный характер, сравнительно с новейшей эволюцией. Крупное производство породило мелкое, фабрика превратилась в домашнюю промышленность, кустарное производство. Но, может быть, развитие бумаготкацкой промышленности имело особый специфический характер и не может считаться типичным для других отраслей производства?
   Обратимся к фактам. Тканье грубого холста было исконным занятием русского крестьянина. Казалось бы, уж в области кустарного льняного ткачества фабрика не должна была играть роли. Однако история тонкого льняного ткачества представляется во всех отношениях аналогичной истории бумажного ткачества. Кустарное ткачество тонких полотен в Шуйском уезде, как упомянуто, ведет свое начало от устройства Тамесом при Петре I полотняной фабрики в селе Кохме. В важнейшем центре кустарного льняного ткачества - селе Великом, Ярославского уезда, возникновение кустарного ткачества тонких новин также находится в непосредственной связи с устройством, тоже при Петре, фабрики Затрапезного. На дальнейшее развитие ткачества в этом селе оказала крупное влияние фабрика помещиков села Великого, Яковлевых, закрывшаяся в 1842 г. В другом центре полотняного ткачества Ярославской губернии - селе Никольском - развитие ткачества тонких полотен также вызвано вотчинной фабрикой Салтыковых. Эта фабрика закрылась в начале этого века, и с этого времени в крестьянских избах всего окружающего района быстро распространилось самостоятельно кустарное ткачество. Таким образом и в области полотняного ткачества, как и миткалевого, в дореформенной России кустарь бил фабриканта. Я не буду останавливаться над историей других отраслей ткацкой промышленности. Суконное ткачество (солдатских и тонких сукон) прошло такой же круг развития, как и миткалевое и полотняное.
   Солдатское сукно выделывалось в XVIII веке только на крупных фабриках, но уже в начале XIX века вокруг Москвы распространилось домашнее ткачество солдатского сукна, частью по заказам фабрикантов, частью за собственный счет крестьян. В 1809 г. в числе поставщиков сукна для казны фигурируют наряду с крупными фабрикантами и московские и владимирские кустари. По словам сенатора Аршеневского, большинство московских суконных фабрик занималось только крашеньем и отделкой сукна, а суровье заготовлялось по окрестным деревням. На суконных фабриках XVIII века вся работа по обработке шерсти в сукно - кардование, пряденье шерсти, тканье, крашенье, валянье, ворсованье и пр. - производилась на одной и той же фабрике. С начала прошлого века стали возникать особые фабрики для пряденья шерсти, а также и для окончательной отделки сукна. Это благоприятствовало развитию кустарного ткачества из фабричной шерстяной пряжи. Но вообще суконные фабрики в гораздо меньшей степени подверглись тому процессу раздробления в домашнюю промышленность, который был констатирован нами относительно миткалевых и полотняных фабрик; соответственно этому и кустарные промыслы по обработке шерсти в значительно меньшей степени могут быть приурочены к фабрикам. Шелковое кустарное ткачество было всецело созданием фабрики.
   Как известно, этот промысел сконцентрирован в очень небольшом районе, преимущественно в нескольких уездах Московской губернии и прилегающих уездах Владимирской. Чем же объясняется такая ограниченность распространения промысла? А тем, что в Московской губернии были устроены еще при Петре крупные шелковые фабрики, из которых крупнейшие, Фряновская и Купавинская, были в Богородском уезде, и поныне остающемся центром кустарного шелкового ткачества. При простоте техники ткачества шелковых материй, промысел этот, очень выгодный, не замедлил переселиться в деревню вместе с возвращающимися в деревню рабочими шелковых фабрик. Шелковые кустарные ткачи с успехом конкурировали с фабриками уже в конце XVIII века. В начале XIX века кустарное ткачество было сильно распространено в Московской губернии. По словам одного описания Московской губернии этого времени, в одном Московском уезде у государственных крестьян было около 300 станов для тканья разных шелковых и бумажных материй да несколько сот станов для тканья флера и лент. Аршеневский также говорит о мелких шелковых фабриках, имеющих по 1-10 станов и наполнявших в Москве Покровскую слободу и под Москвой Преображенское и Измайловское села. Чем же объяснялся этот своеобразный ход развития русской промышленности в первой половине XIX века - разложение фабрики и рост кустарной промышленности, создававшейся фабрикой? Все дело в том, что на русских фабриках того времени работа производилась не машинами, а руками, техника производства была очень несложна и не требовала обязательно крупной мастерской.
   0x08 graphic
Необходимость последней в России XVIII века основывалась не на технических, а на социальных условиях, и прежде всего на незнакомстве населения с новыми приемами производства и на невозможности перенести в страну новые производства иначе, как в форме фабрик. Отсюда ясно, что как только население освоилось с новыми техническими приемами, мелкое производство стало вытеснять крупное. Так как, по чисто техническим условиям, крупное производство не имело значительных преимуществ перед мелким (и на фабрике, и в кустарной избе работа производилась руками, без помощи дорогих приспособлений и инструментов; ручной ткацкий станок - даже станок-самолет, - например, стоил так мало, что был вполне доступен всякому крестьянину), то вполне понятно, что фабриканты скоро убедились в невыгодности устройства огромных и дорогих фабричных зданий, когда та же работа могла быть исполнена с таким же успехом обученным рабочим у себя на дому. Таким образом, фабрика раздробилась в домашнюю промышленность. Мелкое производство оказалось сильнее крупного по той причине, что состояние техники не требовало крупного производства. Николаевская эпоха может быть по справедливости названа эпохой расцвета нашей кустарной промышленности. Это, однако, еще вовсе не значит, что в то время большинство кустарей пользовались большей самостоятельностью, чем раньше или потом. Масса кустарей оставалась в полном подчинении капиталисту. Именно в это время выработались те сложные формы посредничества между потребителем и производителем-кустарем, которые сохранились и поныне. Из отдельных отраслей текстильной промышленности в первую половину прошлого века особенно быстро развивалась хлопчатобумажная промышленность. Причина этого заключалась в удешевлении бумажной пряжи. Тариф 1822 г. имевший строго покровительственный характер, содействовал росту бумажного ткачества; но было бы совершенно ошибочно приписывать только этому тарифу названный рост. Основная причина его заключалась в технических условиях - в падении цены бумажной пряжи благодаря усовершенствованию бумагопрядильных машин. Бумаготкацкое производство получило у нас значительное развитие гораздо раньше бумагопрядения. Вплоть до 40-х годов прошлого века наше бумаготкацкое производство основывалось преимущественно на заграничной пряже, это видно из нижеследующих данных:
   0x08 graphic
Ввоз иностранной пряжи в Россию растет до начала 40-х годов; с этого времени ввоз начинает падать. Из этих же цифр видно, что быстрое расширение бумаготкацкой промышленности во второй половине 20-х годов основывалось главным образом на увеличении ввоза иностранной пряжи. Напротив, после 40-х годов рост нашей бумаготкацкой промышленности сопровождается еще более быстрым ростом бумагопрядильного производства в самой России.
   Быстрый рост хлопчатобумажной промышленности у нас, как и в других странах, вызвал тяжелый кризис в области обработки льна и пеньки. Эти последние старинные крестьянские промыслы достигли значительного развития еще в московской Руси. Русский холст в ХVII веке в большом количестве вывозился за границу. В XVIII веке вывоз льняных и пеньковых фабричных изделий - парусных и фламских полотен, равендуков, вырастал. В XIX веке положение изменилось - вывоз начал падать. Вот соответствующие данные:
   О значении заграничного рынка для русских полотняных и парусных фабрик начала прошлого века можно судить по тому, что, по официальным расчетам (конечно, очень неточным) около 1/3 всего количества фабричных полотен предназначалось для экспорта. Поэтому падение заграничного экспорта не могло не быть тяжелым ударом для наших полотняных фабрик; причины этого падения коренились, главным образом, в области техники: наше полотняное производство в техническом отношении совсем не прогрессировало, на западе же техника льняного прядения и ткачества быстро шла вперед и в то же время бумажная ткань 0x08 graphic
своей дешевизной вытесняла полотно. Всего более пострадали при этом крупные фабрики, работавшие для экспорта (см. таблицу справа):
   Число полотняных фабрик изменяется так же, как и экспорт русского полотна за границу: до начала XIX века число фабрик растет, затем начинает падать. Объясняется это тем, что, как указано, экспорт за границу играл очень большую роль в нашем крупном полотняном производстве первой половины прошлого века. Полотняные фабрики были единственными фабриками в России, изделия которых, вследствие дешевизны сырого материала, завоевали в конце позапрошлого века заграничный рынок. Еще в 1818 г. Арсеньев называл полотняные фабрики "многочисленнейшими и прибыльнейшими в России".
   Особенно развилось у нас фабричное производство парусных полотен. Это производство концентрировалось преимущественно в Калужской губернии и Серпуховском уезде Московской губернии. Парусное полотно экспортировалось преимущественно в Америку и одна русская фирма (Брюзгиных) приобрела такую репутацию на заграничном рынке, что клеймо ее нередко подделывалось английскими фабрикантами. Более 2/3 всего парусноткацкого производства Калужской губернии предназначалось для экспорта. Ткачество парусных полотен был исключительно фабричным производством. Начиная с 30-х годов, цены на парусные полотна на заграничных рынках стали быстро падать, еще более они упали в 40-х годах. Под влиянием этого, число парусных фабрик в Калужской губернии сократилось с 17 (1832 г.) до 4 (1849 г.), число станков на них - с 3500 до 696, а размер производства - с 50 тыс. кусков до 2 тыс. Так же пострадало и парусноткацкое производство Серпуховского уезда. В начале 30-х годов на Серпуховских фабриках выделывалось около 25 тыс. кусков ежегодно, а в 1849 г. - только 6 тыс. кусков. Не в такой степени как парусные фабрики, но все же очень сильно пострадали и полотняные фабрики, изготовлявшие льняные полотна. Цены льняных изделий понижались в течение всей второй четверти прошлого века. Правда, не менее сильно понизилась за это время и цена бумажных фабрикантов. Но последнее вызывалось прогрессом техники - удешевлением производства. Производство же полотна в техническом отношении у нас прогрессировало; как пряжа, так и полотно по-прежнему производились руками, и потому понижение цены фабриката приводило к убыточности производства и сокращению последнего.
   В начале прошлого века полотняное производство было преобладающей промышленностью во многих уездах Владимирской губернии, например, в Шуйском, Муромском и Суздальском уездах. В Суздальском уезде крупные полотняные фабрики возникли скоро после окончания войны 1812 г.; полотно с этих фабрик сбывалось преимущественно на внутренние рынки - главным образом, в Сибирь и Малороссию. К концу 30-х годов сбыт полотна стал затруднителен, и в 1851 г. из шести крупных полотняных фабрик в г. Суздале осталось только две и те сильно сократили производство. Причина уменьшения сбыта заключалась в распространении бумажных тканей. Украина и Сибирь, покупавшие раньше льняную пестрядь и тики, обратились к изделиям из бумаги. В Суздальском уезде вместо полотняной фабрикации распространилось ткачество и набивка миткалей. То же самое констатируется и в Муромском и Шуйском уездах - полотняное ткачество замещалось бумажным. Но так как во Владимирской губернии бумаготкацкое производство развивалось очень быстро, а по характеру производства полотняные фабрики легко могли быть приспособлены к ткачеству бумажных материй, то фабрик канты переходили к новому роду производства и не несли больших потерь.
   Напротив, в Ярославской и Костромской губерниях, где в больших количествах выделывалось полотно для заграничного сбыта (фламские полотна и равендук), кризис имел более тяжелый характер. Бумаготкацкое производство слабо развивалось в тех уездах этих губерний, где раньше процветало полотняное ткачество. Это последнее производство было старинным промыслом крестьян, а фабричное ткачество полотна прочно водворилось в этих местах еще со времени Петра I. Фабриканты упорно держались привычного производства, но крайнее понижение цены всех родов полотна, вывозившегося за границу (в 1823 г. кусок фламского полотна продавался за 52 руб. равендука - за 25 руб. в 40-х годах полотно продавалось за 25 руб. равендук - за 17 руб.), принудило большую часть фабрик Костромской и Ярославской губерний прекратить производство. В Костромской губернии в конце 20-х годов выделывалось до 70 тыс. кусков фламского полотна, в конце 40-х годов - только 20 тыс. кусков. Перейдем к суконному производству. С самого своего возникновения суконное производство было излюбленным детищем русского правительства; правительство делало все возможное для его поддержания развития, и тем не менее оно развивалось в течение XVIII столетия очень туго. Даже в начале прошлого столетия русские фабрики не могли удовлетворять потребностей армии в сукнах, несмотря на все усилия правительства расширить суконное производство в России.
   Сукна выделывались крайне низкого качества и в количестве, недостаточном для потребностей армии и флота, так что приходилось покупать иногда мундирное сукно за границей, чаще всего в Англии. Дальнейшие успехи нашего суконного производства в техническом отношении были невелики, но количественно оно развивалось, и в 1822 г. в первый раз предложения фабрикантов превысили заявленную казною потребность в армейских сукнах. Спрос на солдатские сукна увеличивался медленно, и в 30-40-х годах колебался около 4 милл. аршин. Весь этот спрос удовлетворялся старинными фабриками, поставлявшими и ранее сукно в казну. Новые фабрики работали исключительно для вольной продажи; сумма производства этих новых фабрик в 50-х годах превышала в 3-4 раза производство фабрик солдатского сукна. Таким образом, суконная промышленность, не достигавшая государственного спроса в XVIII веке, в первой половине XIX века значительно переросла этот спрос; суконное производство потеряло государственный характер - появились новые потребители, сравнительно с которыми государство отошло совершенно на задний план. Что касается до технического прогресса, то он был не велик в суконном производстве. Жалобы на низкое качество сукна слышатся в течение всей дореформенной эпохи. Так, в официальном "Описании первой публичной выставки российских мануфактурных изделий" за 1829 г. в котором мы находим настоящий гимн успехам хлопчатобумажной промышленности, отзывы о суконном производстве совершенно иного, даже минорного тона. "Невозможно ожидать... чтобы наши фабриканты столь же хорошо вырабатывали сукна, как в Англии, Франции и Голландии...
   Недостаток механических и химических сведений и хороших машин много препятствует успехам по сей части". Точно так же в "Обозрении выставки различных мануфактурных изделий" в 1849 г. пространно говорится не об успехах, а о причинах технической отсталости нашего суконного производства и низкого качества сукон. VII Николаевская эпоха была, в общем, временем господства ручного труда в области ткачества. Но при господстве ручного ткачества работа на дому могла с успехом конкурировать с работой в фабричном помещении. Поэтому это время было также временем широкой раздачи фабрикантами пряжи для обработки на дому. Слабая сторона наемного домашнего ткачества заключалась в разобщении хозяина материала и производителя, постоянно дававшей повод к жалобам фабрикантов на ткачей, и обратно. Эти жалобы весьма характерны для рассматриваемой эпохи. Вот, например, как характеризует домашних ткачей, один местный автор, О. Журов, державший сторону фабрикантов: "Такие ткачи, пришёл в фабричную контору, просят обыкновенно - "не пожалуете ли основы?", "не дадите ли основки?", а иногда и таким тоном, глядя в потолок: "раздаете ли основы-то"... Миткаль, приносимый ими в контору, всегда бывает тяжелее и сырее фабричного. Для того, чтобы сделать его тяжелым, они прибегают к разным хитростям; иногда просто напрыскивают его водой и приносят его в контору без всякого стыда совершенно мокрым... Улика налицо, а сделать ничего нельзя, потому что деньги всегда за ткачом, а не за хозяином... Не давать же деньги вперед невозможно... Нынешние ткачи не довольствуются этими злоупотреблениями, они уже прямо продают весь товар, основу и уток, без остатка, а деньги пропивают. Взять с них нечего. Таких негодяев всегда довольно, и от них не убережется ни один фабрикант грустно уверять в упадке нравственности, но, к несчастию, это правда". Не лучше оказываются и комиссионеры... "Комиссионеры часто проматывают фабрикантского товара на тысячи рублей.
   Никакое условие не помогает. Грустно видеть, когда окружной начальник отказывает в иске фабриканту за 25 руб. взятые с мужика. Грустно видеть все эти злоупотребления, но помочь им нечем... Замечательно, что в последнее время народ, занимающийся микалевоткацкой промышленностью, становится все хуже и хуже". По словам владимирского губернского механизма Несытова, "раздача бумажной пряжи ткачам и мотальщикам в дома и светелки усилила противосовестные поступки первых - ткачи и мотальщики... утаивают на значительные суммы материал... и употребляют разные средства, увеличивающие вес изделия". Что касается до фабрикантов, то о них один современный автор, Власьев, говорит следующее: "Нам не раз приходилось слышать от ткачей, что и со стороны фабрикантов дело не чисто: например, бумажная пряжа при фабриках хранится всегда в сырых местах, из которых и раздается сыроватая, вытканный же миткаль, принимаемый, как и пряжа, по весу, во всех хорошо устроенных фабричных конторах тщательно просушивается. Обманы, на которые жалуются фабриканты, не могут играть важной роли в промышленном отношении и делать фабрикантам значительный убыток... Бывали и такие случаи, что фабриканты не уплачивали ткачам заработанных денег или выдавали, вместо денег, кульки гнилого ситца. И говорят это по преимуществу про более богатых фабрикантов, рассчитывающих на свои капиталы и влияние". Как бы то ни было, но несомненно, что к концу 50-х годов, когда спрос на ткачей быстро увеличился благодаря оживлению промышленности, и рабочих рук не стало хватать, система домашнего производства вызывала частые жалобы фабрикантов... "Негодяи" ткачи, по энергическому выражению Журова, защитника фабрикантов, осмеливались пользоваться выгодным положением рабочего рынка для увеличения своей платы. "При развивающейся ситцевой фабрикации в селе Иванове, - читаем в "Московских Ведомостях" (1859 г.), - "цены на рабочие руки поднялись до невероятной степени, и в последнее время решительно нет никакой возможности найти рабочих людей за очень хорошую плату как в селе Иванове, так и в Вознесенском посаде". Но фабриканты знали средство смирить ткачей и восстановить среди них упавшую нравственность. Средство это - верное и безошибочное, которым прекрасно умели пользоваться фабриканты на Западе, заключалось - в ведении механического ткацкого станка.
   Цитированный автор, грустивший об испорченности ткачей, в конце статьи делает успокоительное замечание. "Одно средство избежать всех этих неприятностей - механические ткацкие заведения. Дай Бог, чтобы все было к лучшему". В другой статье тот же автор выражает надежду на падение ручного ткачества, благодаря введению ткацкой машины, и торжествующе восклицает: "Тогда этот класс промышленников - ткачей и комиссионеров - естественно будет сожалеть, что своими нечесными и жестко (sic) вероломными поступками накликал беду, потому что только чрезмерная нечестность ткачей побудила фабрикантов обратиться к механическим станам". И действительно, механический ткацкий станок уже появлялся на горизонте и грозил полным преобразованием ткацкой промышленности. Первая механическая ткацкая фабрика в Шуе была устроена в 1846 г. Но вначале ткацкая машина прививалась у нас в хлопчатобумажной промышленности очень туго. "В обозрении выставки мануфактурных изделий в 1849 г." читаем, что "машинное ткачество можно считать у нас еще предметом редкости". До конца 50-х годов ручной ткач господствовал в бумажном ткачестве, но машина уже двигалась и в скором времени должна была вытеснить домашнего ткача. В суконном производстве в начале 50-х годов паровые ткацкие станки уже были заведены на многих московских фабриках.
   Освобождение крестьян мало отразилось на нашей фабричной промышленности, так как и до этой реформы фабрика, основанная на вольнонаемном труде, получила значительное преобладание над старой фабрикой, основанной на принудительном труде. Только на фабриках солдатского сукна, принадлежавших преимущественно дворянам, крепостной труд находил весьма значительное применение. Упадок старинных посессионных и вотчинных суконных фабрик начался задолго до крестьянской реформы.
   Изменившаяся техника производства требовала свободного рабочего, и фабрики, продолжавшие держаться обязательного труда, не выдерживали конкуренции новых, капиталистических фабрик. Так, в Калужской губернии уже с конца 30-х годов число суконных фабрик стало сокращаться. В 1839 г. в этой губернии было 15 суконных фабрик, из которых И принадлежали дворянам. В 1848 г. в губернии остается только 4 фабрики, причем размеры производства на купеческой фабрике Александрова во много раз превосходили производство всех трех остальных вместе взятых. В 1861 г. в Калужской губернии уже совершенно не остается дворянских фабрик - дворянские фабрики прекращают действие, а вместо них возникает несколько купеческих фабрик. В Симбирской губернии до 60-х годов значительно преобладали вотчинные дворянские фабрики, основанные на крепостном труде.
   В 1860 г. из 30 суконных фабрик этой губернии только две принадлежали купцам. Крестьянская реформа нанесла тяжелый удар вотчинным фабрикам этой губернии. К концу 60-х годов в руках дворян осталось только 8 фабрик, на 10 дворянских фабриках производство совсем приостановилось, другие были отданы в аренду купцам, зато число купеческих фабрик возросло до 10-ти. Воронежская губерния в конце XVIII и начале XIX века была одним из важных центров фабричного производства сукна в России. В это время Воронеж был фабричным городом. По словам местного исследователя Веселовского, "в ту пору Воронеж, по справедливости, можно было считать городом фабричным. Вся его предгорная часть была усеяна фабричными постройками". К 1856 г. в Воронеже осталось только три фабрики, а к середине 60-х годов ни одной. Воронежское суконное производство, основанное всецело на принудительном труде, пало, главным образом, вследствие конкуренции московских купеческих фабрик, работавших вольнонаемными рабочими. Освобождение крестьян нанесло только последний удар падающей промышленности. Такую же картину постепенного падения представляет и фабричное суконное производство города Казани. Как известно читателю, в городе Казани существовала еще со времен Петра огромная посессионная фабрика, первоначально принадлежавшая Микляеву, а затем перешедшая к Осокину. Эта фабрика начинает быстро падать с 40-х годов: в 30-х годах на ней работало около 1000 человек, в половине 50-х - 450 человек, а в 60-х - 260 человек. Ценность производства сократилась в такой же пропорции. Точно так же совершенно упали помещичьи суконные фабрики в Орловской и Смоленской Губерниях, и значительно сократились в числе в Пензенской, Тамбовской, Рязанской, Самарской, Полтавской, Харьковской и Подольской губерниях. Наряду с этим появились новые суконные фабрики, принадлежавшие купцам. Главным центром суконного производства стала Москва и Московская губерния.
   В Московской губернии было издавна много вотчинных и посессионных фабрик, но наряду с этим в этой местности еще в крепостную эпоху возникло много крупных капиталистических фабрик, которые еще задолго до реформы начали вытеснять старинные фабрики с принудительным трудом. Реформа только ускорила гибель старинных фабрик, не сумевших приспособиться к новым условиям производства. Вообще суконное производство, несомненно, испытало сильное потрясение от крестьянской реформы, как можно видеть из нижеследующих цифр (см. таблицу справа):
   0x08 graphic
На другие отрасли промышленности освобождение крестьян повлияло слабее, так как в них в меньше степени применялся крепостной труд. Тяжелый кризис хлопчатобумажной промышленности первой половины 60-х годов был вызван не крестьянской реформой, но причиной совершенно иного рода огромным сокращением подвоза хлопка благодаря американской междоусобной войне. В СССР и других странах хлопок и бумажная пряжа неимоверно возросли в цене, а цена тканей поднялась гораздо менее. Затруднения, пережитые хлопчатобумажной промышленностью, повели к временному оживлению льняной. В течение первой половины 60-х годов возникает целый ряд крупных механических льнопрядилен (к 1866 г. таких вновь возникших льнопрядилен считалось уже 20). Вместе с тем расширялось производство полотняных фабрик. По словам Л.Весина, "наступление американской междоусобной войны вывело наши льнопрядильни из критического положения, в котором они находились". На шелковую промышленность крестьянская реформа не оказала почти никакого действия, так как в этой отрасли производства работа и до реформы производилась почти исключительно вольнонаемными. IX В дореформенной России фабрика не только не замещала собой кустарной избы, но, наоборот, очень энергично содействовала росту кустарного производства. Объяснялось это условиями техники производства: в это время крупное производство основывалось на ручном труде и технически стояло почти на том же уровне, как и мелкое производство.
   Перемена условий техники, введение в производство машины, чем характеризуется пореформенное время, произвели и глубочайшую перемену в условиях конкуренции кустарного производства и фабрики. Фабрика стала вытеснять кустарное производство, и чем дальше, тем со все большей и большей быстротой. Новый фазис промышленной эволюции обозначился ранее и сильнее всего в бумаготкацком производстве. Уже в конце 50-х годов фабриканты, жалуясь на утаивание материала ручными ткачами, грозили им механическим станком, который положит конец "злоупотреблениям" непокорных кустарей. Это время настало очень скоро. Механический ткацкий станок появляется во Владимирской губернии уже в 40-х годах, но только в 60-х и 70-х годах механическое ткачество бумажных материй начинает принимать размеры, серьезно угрожающие кустарному ткачеству. В 1866 г. в России было только 42 механических бумаготкацких фабрики, в 1879 г. - уже 92. Все местные исследователи уже с конца 60-х годов отмечают падение миткалевого ткачества. Но вплоть до 80-х годов мелкое кустарное ткачество еще преобладало над фабричным. Так, по расчету московских статистиков, в конце 70-х годов в Московской губернии из всех тканей, производимых ручным способом, 20% вырабатывалось на фабриках, и 80% - в светелках и избах крестьян. Но уже в это время в некоторых местностях, например в Серпуховском и Коломенском уездах, кустарное ткачество было совершенно убито машинным. Затем вытеснение ручного ткачества миткалей машинным пошло еще быстрее. Во Владимирской губернии в 1882 г. механических станов бумажных материй было 17 871, а в 1890 г. по расчету г. Свирского, 26 690; таким образом, за 8 лет число механических станов увеличилось почти на 50%. Ручные ткацкие фабрики и фабричные конторы не исчезли, но число их быстро сокращается. Так, со времени 1882 г. число станов на ручных фабриках уменьшилось к 1890 г. по расчету того же автора, на 64%.
   Преимущества механического ткачества так велики, что по словам г. Свирского, "становится непонятным, как наряду со столь могущественным соперником до сих пор может существовать этот падающий промысел (ручное ткачество). Обстоятельство это, - продолжает г. Свирский, - объясняется отчасти тем, что существуют некоторые сорта тканей, производство которых на механических станах или затруднительно, или маловыгодно. Кроме того, одна из главных причин, поддерживающих ручное производство - это чрезвычайно малый заработок, которым довольствуются ткачи кустари". То же отмечается исследователями и относительно других центров бумажного ткачества. Вообще, относительно направления новейшей эволюции бумажного кустарного ткачества не может быть сомнения: все наблюдатели свидетельствуют в один голос, что в настоящее время весьма быстро происходит превращение домашней промышленности в фабричную. При этом, кустарное ткачество гладких и одноцветных бумажных материй уже почти вымерло или вымирает; в особенности это следует сказать о миткалевом ткачестве, которое во многих местах перешло уже на фабрику, в других же доживает свои последние дни. Недалеко то время, когда ручной миткалевый ткач будет у нас такой же редкостью, как в Западной Европе. Кустарное ткачество узорчатых и разноцветных материй еще борется с фабрикой, черпая силы в ничтожной оплате труда кустаря. Дальнейший прогресс техники неминуемо должен привести и этого рода ткачей на фабрику, что и наблюдается в действительности повсеместно в больших и меньших размерах. В суконном производстве фабрика и раньше была гораздо сильнее кустарной мастерской. В настоящее время производство тонких сукон сосредоточено исключительно на фабриках, но и производство толстых сукон все более и более становится фабричным делом. В шелковом ткачестве победа фабрики менее решительна.
   То же нужно сказать относительно льняного и пенькового ткачества. После промышленного подъема конца 90-х годов прошлого века русская промышленность вступила в полосу депрессии, охватившей собой все первое десятилетие этого века. Депрессия эта, впрочем, гораздо больше была заметна в горной и машиностроительной промышленности, чем в мануфактурной; годы, непосредственно следовавшие за японской войной, для хлопчатобумажной промышленности были даже очень прибыльными. В "своде отчетов фабричных инспекторов" за 1906 г. отмечается, например, следующее: "Параллельно с угнетенным состоянием промышленности по некоторым отраслям и в известных областях Империи, и в других отраслях и в иных местностях наблюдалось более или менее значительное оживление. Это следует сказать главным образом относительно текстильной промышленности центрального промышленного района. Во Владимирской губернии, - пишет старший ее инспектор, - война, продолжительные забастовки 1905 г. частью продолжавшиеся и в отчетном году, повышение заработной платы в связи с некоторым сокращением рабочего времени, создали конъюнктуру, повлиявшую на поднятие цен мануфактурных изделий не только в хлопчатобумажной, но и в льняной промышленности. Увеличение прибыльности предприятий, в свою очередь, вызвало стремление к расширению производства, с одной стороны, и возникновение новых предприятий - с другой. За отчетный год открылось 6 паровых бумаготкацких фабрик с 1 005 ткацкими станками и 3 льноткацких фабрики со 148 механическими станками. На шуйских фабриках в течение отчетного года поставлено 200 новых механических станков. Наряду с увеличением бумаготкацкой промышленности шло усиление производства на ситцепечатных и красильных фабриках, с той разницей, что здесь это усиление достигалось постановкой новых машин, переходом тех или иных отделов с денной на сменную суточную работу и вообще усилением комплекта рабочих... Такое же оживление текстильной промышленности имело место в Московской губернии, в виде значительного увеличения число рабочих на фабриках этой отрасли производства, вследствие постановки новых машин, расширение фабричных предприятий и перехода с односменной на двусменную работу.
   Процесс концентрации производства и вытеснение фабрикой кустарной промышленности за последнее десятилетие пошел особенно быстро. На концентрацию производства указывает сокращение домашней работы по заказам фабрикантов. В 1904 г. домашних рабочих, работавших на фабрикантов и раздаточные конторы, считалось 89,6 тыс. а в 1909 г. лишь 75,2 тыс. Число раздаточных контор сократилось за то же время с 524 до 376. Отчеты фабричных инспекторов неоднократно указывают на борьбу крупного и мелкого производства и гораздо меньшую способность мелкого производства бороться с кризисом. Так, например, за 1905 г. читаем: "Понижение числа фабрик, при некотором одновременном увеличении числа рабочих, объясняется исключительно значительным числом закрывших в сравнительно мелких фабрик, не выдержавших кризиса вследствие общего тревожного состояния, пережитого Империей в отчетном году, тогда как более крупные фабрики, хотя и работавшие с более или менее частыми и продолжительными перерывами от политических забастовок, в конце концов нашли возможность в конце года даже увеличить число своих рабочих. Таким образом, из года в год продолжающийся процесс концентрации фабричных рабочих наблюдался и в отчетном году". За 1906 г. старший фабричный инспектор Владимирской губернии, отмечая возникновение нескольких новых паровых бумаготкацких и льноткацких фабрик, признает характерным "для этих вновь возникающих предприятий, что основатели их раньше большей частью занимались раздачей пряжи для ручного ткачества кустарям, а в настоящее время, закрыв свои раздаточные конторы, перешли на механическое ткачество.
   Вновь открытые фабрики выстроились в тех же районах, где раньше действовали раздаточные конторы, и ручные ткачи-кустари создали главный контингент рабочих этих фабрик. Обучение и приобретение навыка к механическому ткачеству миткалей, требуя не более 4-6 недель, не могло служить препятствием к такому переходу, который ввиду вдвое большего заработка механических ткачей сравнительно с ручными, был для них крайне желательным". Гибельное влияние кризиса на ручное ткачество выразилось особенно резко в 1908 г. в белостокском районе. "В шерстяном деле продолжительный кризис вызвал некоторую эволюцию. Явилось стремление удешевить и улучшить технически производство. Но ни в чем перемена эта не сказалась так резко, как в ткачестве. Кризис заставил либо значительно сократить или совсем прекратить ручное ткачество, либо перейти к механическому ткачеству. Число ручных ткачей в Белостоке сильно уменьшилось: по подсчету профессионального общества текстильщиков к концу 1908 г. в Белостоке было не более 300 ручных ткачей, тогда как их еще недавно считалось 1500-2000 человек. Одновременно с падением ручного ткачества возросло число механических ткацких станков, появились и новые фабричные корпуса, в которых нашли себе место новые механические ткацкие фабрики". В 1909 г. тот же процесс вытеснения фабрикой домашнего производства отмечается и во Владимирской губернии. "Заслуживает особого упоминания - читаем в отчетах этого года - появление малых механических ткацких фабрик, которые заменяют прежнее ручное ткачество. Предприятия эти, как доносит старший инспектор Владимирской губернии, открываются, главным образом, владельцами бывших раздаточных контор". То же отмечается и в последнем "своде отчетов фабричных инспекторов за 1910 г.".
   Особенностью нашей капиталистической промышленности является чрезвычайно сильная концентрация производства. Как выше указано, в XVIII веке Россия была той страной, в которой крупное промышленное производство было развито сильнее, чем в странах западной Европы. И в настоящее время в нашей капиталистической промышленности крупные предприятия играют большую роль, чем в западной Европе - Россия и теперь остается страной крупного промышленного капитала по преимуществу. Правда, капиталистическая фабрика в общем строе нашего хозяйства играет гораздо меньшую роль, чем в таких передовых странах капиталистического мира, как, например, Германия. Но зато в пределах фабричной промышленности у нас наблюдается большая концентрированность производства, чем в той же Германии. В Германии в 1895 г. считалось в средних и крупных промышленных предприятиях около 5 1/2 милл. рабочих, причем в очень крупных предприятиях (имеющих каждое свыше 1000 рабочих) было занято 563 тыс. рабочих. В России же в 1902 г. на средних и крупных фабриках и заводах считалось всего 1,8 милл. рабочих, но в том числе на фабриках и заводах, имеющих свыше 1000 рабочих - 710 тыс. Далеко отставши от Германии по общей численности фабричного пролетариата, Россия стоит, таким образом, впереди нее по числу рабочих на очень крупных фабриках. Точно так же в Бельгии рабочие, занятые на фабриках, имеющих каждая не менее 500 рабочих, оставляли в 1896 г. 28% всего числа рабочих, числящихся на крупных и средних фабриках, в России 53%. За истекшее десятилетие концентрация нашего фабричного производства сделала дальнейшие успехи. Так, если сравнивать данные о числе рабочих на разных фабриках, приводимые в отчетах фабричных инспекторов, то окажется, что за десятилетие 1901-1910 г. возросло число рабочих только на крупных фабриках, на мелких не только не возросло, а даже сократилось. В последнем "своде отчетов фабричных инспекторов за 1910 г." делается сравнение числа рабочих на фабриках разных категорий в среднем за пятилетие 1901-1905 гг. и за пятилетие 1906-1910 гг.
   Оказывается, что, в то время, как общая численность фабричных рабочих возросла за это время с 1 666 815 до 1 776 016, т.е. на 6,6%, число рабочих на фабриках, имеющих свыше 1000 рабочих на каждой, возросло с 544 138 до 664 806, т.е. на 22,2%. Иными словами, концентрация производства на наших фабриках, и так уж большая, сделала дальнейшие успехи. Огромное экономическое значение этого факта очевидно. Хотя фабрик в России, сравнительно с другими более передовыми странами, и мало, но зато в ней преобладают значительно более крупные фабрики. Объясняется это, на первый взгляд, странное и непонятное обстоятельство тем, что западная Европа знала другую промышленную культуру кроме капиталистической - на Западе существовала и существует стойкая и жизнеспособная средняя и мелкая промышленность, имевшая славное прошлое, и лишь шаг за шагом уступающая свои позиции крупному капиталу. На Западе имеется многочисленный средний класс - мелкие предприниматели, промышленники и торговцы, энергичные, предприимчивые и зажиточные, умеющие отстаивать в борьбе с крупным капиталом свои интересы. У нас же не было никакой другой промышленной культуры, кроме капиталистической, и нет зажиточного и многочисленного класса мелких предпринимателей - капитализм, вопреки обычному мнению, играл у нас гораздо более положительную роль, чем на западе, ему не приходилось разрушать высокую экономическую культуру иного типа; вот почему наш капитализм, не встречая никакого сопротивления, легко складывается в формы, еще не достигнутые странами, стоящими по своему хозяйственному развитию далеко впереди нас. 1*
   "Очерк мануфактурной промышленности" - яркое свидетельство выдающихся научных заслуг М.И. Туган-Барановского и его политических пристрастий. Политический лейтмотив очерка четко выражен в заключительном выводе: "капитализм в России, не встречая никакого сопротивления, легко складывается в формы, еще не достигнутые странами, стоящими по своему хозяйственному развитию далеко впереди нас" (с. 574). М.И. Туган-Барановский не был бы выдающимся мыслителем-экономистом, если бы не подкреплял свои политические тезисы оригинальными фактическими данными, материалами, наблюдениями и частными выводами о развитии промышленного производства в России, которые, кстати, не утратили своего значения и ныне. Однако в ходе анализа он допускает использование экономических категорий в обыденном, а не научном толковании.
   Например, рассматривая развитие промышленности (читай - капитализма) на Западе (например, в Бельгии), он научно проводит различие между мануфактурой и фабрикой по характеру используемого труда. Когда же дело касается России, то эти понятия он уже дифференцирует по их происхождению. Так, фабрику он относит к капиталистическому производству, а мануфактуру вообще рассматривает в бытовом употреблении этого слова, т.е. связывает ее с текстильной промышленностью. Действительно, начиная с Петра Великого в России промышленность, в том числе и текстильная, развивалась в форме крупного производства. Данная историческая особенность развития промышленного производства в России дает М.И. Туган-Барановскому лишь повод, и не более того, для того, чтобы все текстильное производство охватить без разбора термином "мануфактура". Это позволяет уйти от анализа двоякой роли мануфактуры в развитии промышленности. Эта двойственность состоит в том, что, с одной стороны, мануфактура вводит в процесс производства разделение ручного труда, а с другой - комбинирует ремесла, бывшие ранее самостоятельными. Последнее явление было наиболее характерным для России. И М.И. Туган-Барановский обращает внимание читателя в основном именно на эту сторону развития капитализма в России. Тем самым в очерке по-существу стирается различие между двумя историческими этапами развития капитализма в России: периодом собственно мануфактурного, фабричного производства, основанного на разделении ручного труда, и периодом фабричного производства, основанного на применении машин. Н.К. Фигуровская, А.С. Фалина, А.А Назаров, В.А. Погребинская, В.В. Симонов, В.П Седнев, Д.А. Блесков.
   0x08 graphic

1.1. Об истории фабрик в России и в мире отрывок из "Энциклопедического словаря" братьев Гранат

http://statehistory.ru/books/M-I--Tugan-Baranovskiy-_Russkaya-fabrika-v-proshlom-i-nastoyashchem--Istoricheskoe-razvitie-russkoy-fabriki-v-XIX-veke/21

  
   Понятие фабрики и мануфактуры. Крупное капиталистическое производство существует в двух различных формах, которые нередко объединяют в одном общем названии фабрики, - в форме мануфактуры и фабрики, при чем мануфактурой называется такое крупное промышленное предприятие, в котором существенные части процесса производства выполняются ручным трудом; если же существенные части процесса производства выполняются машинами, то перед нами фабрика. Понятие крупного производства имеет, естественно, относительный характер. В России к числу фабрик закон относит промышленные предприятия с 16 и более рабочими, во Франции и Австро-Венгрии, - предприятия с 20 и более рабочими, итальянское законодательство признает фабриками предприятия с 10 и более рабочими. Согласно германскому законодательству о страховании рабочих от несчастных случаев, фабриками были признаны промышленные предприятия с 60 и более рабочими, но в данном случае закон имел в виду поднять по возможности высоко границу, с которой начинается фабрика. Сравнительные преимущества крупного и мелкого производства в области промышленности. Распространение мануфактуры и фабрики непосредственно связано с тем, что соединение в одном предприятии совместной работы многих рабочих имеет тенденцию повышать производительность их труда. Крупному производству, независимо от его экономической формы, присущи известные выгоды с чисто технической точки зрения. Постройка дома вдвое большей вместимости стоит, как общее правило, не вдвое больших, а несколько меньших затрат; устройство котла вдвое больших размеров обходится не вдвое дороже, а несколько меньше; одинаковое освещение вдвое большего помещения требует не двойного, а несколько меньшего увеличения осветительных средств; для отопления вдвое большего дома требуется менее чем вдвое топлива, и точно так же машина вдвое большей силы требует менее чем вдвое большего количества топлива для исполнения двойной работы и т.д. и т.д. Вообще, в известных пределах, всякое увеличение размеров производства приводит к тому, что на достижение того же полезного эффекта приходится затрачивать меньше и меньше силы. По некоторым американским вычислениям годовой расход в промышленных предприятиях на одну конную силу при пятисильных паровых машинах равен, в переводе на русские деньги, 354 руб. при пятидесятисильных машинах - 105 руб. и при машинах в 3000 сил - 36 руб. Газовый двигатель в одну конную силу стоит фабрике 470 руб. а в десять сил - 1690 руб. Чем крупнее машина, постройка или какое-либо сооружение, тем, в известных пределах, меньше стоит единица полезного эффекта (ср. машина, XXVIII, 360)1*.
   Эта зависимость имеет такой всеобщий характер, что она не может не вытекать из каких-либо общих законов природы. И действительно, зависимость эта есть не что иное, как необходимое последствие геометрического закона соотношения объема и поверхности: объемы шаров растут, как кубы радиусов, а поверхности, как квадраты радиусов, - чем больше тело, тем меньше приходится поверхности на единицу объема, откуда следует, что во всех тех случаях, когда полезное действие тела находится в соотношении с его объемом, а стоимость производства - с его поверхностью (что является наиболее частым случаем в хозяйстве), увеличение объема производимых тел должно, при прочих равных условиях, уменьшать стоимость достижения данного полезного эффекта. Поэтому, при прочих равных условиях, чем больше дом, тем дешевле обходится единица его объема. Машина вдвое большего объема и вдвое больше принимающая топлива менее чем вдвое больше непроизводительно теряет тепла через свою поверхность, точно так же непроизводительное трение, при увеличении вдвое объема машины, увеличивается менее чем вдвое, ибо поверхность машины увеличивается при этом менее чем вдвое, и т.д. и т.д. Благодаря всему этому полезное действие машины растет по мере увеличения ее объема. Чтобы отопить вдвое большее помещение, требуется менее чем вдвое топлива потому, что при увеличении вдвое помещения уменьшается, по отношению к его вместимости, площадь его поверхности, а всякое помещение непроизводительно теряет теплоту через свою поверхность. Если вынуть стену, разделяющую две освещенные комнаты, то сила света в каждой из них увеличится, так как свет в одной комнате будет освещать и другую, и т.д. и т.д. Поэтому при крупном производстве, имеющем возможность пользоваться более крупными постройками, машинами и вообще средствами производства, пользование ими по отношению к их полезному эффекту обходится дешевле, единица полезного действия стоит меньше, чем при мелком, - и в этом заключается основное техническое преимущество крупного производства над мелким. Но преимущество это не имеет абсолютного значения: оно имеет силу лишь в известных пределах.
   Так, например, постройка двухэтажного дома обходится относительно дешевле, чем одноэтажного, потому что сберегаются расходы на крышу и фундамент, - то и другого приходится делать в обоих случаях в равном размере. Но, например, постройка двадцатиэтажного дома обошлась бы не в двадцать, а в гораздо большее число раз дороже, чем постройка обычного одноэтажного дома. В этом случае пришлось бы прибегнуть к совершенно иным строительным материалам и приемам постройки, так как обычные строительные материалы не обладают для такой постройки достаточной прочностью. Таким образом, за известным пределом, увеличение объема производимого продукта ведет к относительно более быстрому возрастанию расходов производства благодаря все большему сопротивлению, которое приходится при этом преодолевать. Итак, правило относительной выгодности крупного и мелкого производства может быть формулировано следующим образом. Крупное производство требует, до известного предела, при прочих равных условиях, для достижения единицы полезного эффекта меньшей затраты труда, чем мелкое; по достижении же этого предела дальнейшее увеличение размера производства ведет к росту стоимости единицы полезного эффекта. Иначе говоря, для каждого рода производства существует свой optimum - такой размер производства, при котором производительность труда достигает своей наибольшей величины. До достижения этого оптимума всякое увеличение размера производства увеличивает производительность труда: когда оптимум достигнут, то дальнейшее увеличение размера производства ведет к падению производительности труда.
   На каком пункте находится тот предел, за которым дальнейшее расширение производства технически нерационально, ибо оно сопровождается не повышением, а понижением производительности труда, - это в общей форме установлено быть не может и зависит от сложных технических и экономических условий каждого отдельного рода производства. Таково основное техническое преимущество крупного производства над мелким. Отсюда же возникает и другая выгода крупного производства - возможность пользоваться машинами, недоступными для мелкого производства. Каждая машина по указанным причинам при уменьшении своих размеров требует большей затраты сил для достижения того же полезного эффекта; поэтому для каждой машины существует свой наименьший размер (различный в зависимости от рода машины), при котором машина может иметь применение в хозяйстве. Фактически только очень немногие машины, находящие себе применение в промышленном производстве, могут употребляться в мелком производстве. К числу таких машин относятся почти исключительно те, которые приводятся в движение руками (например, швейная машина, типографский станок и др.). Напротив, машины, приводимые в движение паром (а таковых огромное большинство), неизбежно требуют, по техническим условиям, больших размеров и потому недоступны для мелкого производства. Одно время думали, что электрическая передача энергии произведет целую революцию в области промышленной техники и сделает возможным и для мелкого производства пользование машинами. А именно, при применении электрической энергии становится возможным совершенное отделение (в экономическом смысле) того технического механизма, который приводит в движение рабочие машины, от работы этих последних машин. В этом случае двигательный механизм может иметь крупные размеры, но развиваемая им энергия может приводить в движение небольшие рабочие машины в мастерских мелких производителей. Однако до настоящего времени ожидания это не оправдались, и по-прежнему машины являются в области промышленности достоянием почти исключительно крупного производства. Но машина повышает в огромной степени производительность труда. Так, при вязании хорошая вязальщица может делать не более 80-100 петель в минуту, между тем как при употреблении машины "Heathcoals" один рабочий может сделать в минуту до 50 000 петель. В примере булавочной мануфактуры, приводимом Ад. Смитом, 1 рабочий производил ручным способом 4800 булавок в день. В настоящее время, при применении машин, число булавок, производимых в день 1 работником, превышает 1 000 000. Подобные примеры, которых можно было бы привести сколько угодно, показывают, насколько ускоряется работа человека при применении машины. Но и самое качество работы повышается благодаря недостижимой для человеческой руки правильности и точности работы машины. Если же машинные изделия нередко оказываются по своему качеству худшими, чем продукты ручного труда, то это, как общее правило, является результатом употребления сырого материала более низкого достоинства.
   Итак, употребление машины является чрезвычайно могущественным фактором повышения производительности труда. А так как мелкое промышленное производство почти не может пользоваться машинами, то крупное промышленное производство имеет в этом отношении огромное преимущество перед мелким. Менее важно другое преимущество крупного производства - возможность, при большом числе работников, более полного разделения между ними труда. Ад. Смит признавал в разделении труда важнейшее средство повышения производительности труда. Однако это было несомненное заблуждение, объясняемое тем, что Ад. Смит жил до начала машинной эры и потому не мог и подозревать, насколько более могущественным орудием поднятия техники явится машина. Тем не менее и возможность разделения труда является существенным преимуществом крупного производства перед мелким. Этим выгодам крупного производства сравнительно с мелким противостоит то преимущество мелкого производства, что при крупном производстве работа выполняется наемными рабочими (последнего, правда, может и не быть, если предприятие принадлежит ассоциации рабочих, но производительные ассоциации почти никогда не имеют успеха, и фактически крупное производство существует в форме капиталистических предприятий), а при мелком производстве рабочий может быть собственником средств производства и производимого продукта. Если же рабочий при мелком производстве и не является собственником продукта (домашняя система крупной промышленности), то все же работа на дому дает такую свободу рабочему распоряжаться своим рабочим временем, которая недоступна для рабочего, работающего в мастерской капиталиста. Самостоятельный ремесленник или кустарь, работающий на себя, а не на капиталиста, гораздо более заинтересован в том, чтобы работать наиболее производительно, чем наемный рабочий, получающий за свой труд заранее фиксированную плату.
   Самостоятельный производитель заинтересован, далее, в сохранении и наилучшем использовании средств производства, так как выгоды такого образа действий всецело достаются ему, а не хозяину. Все это имеет тенденцию увеличивать трудовой продукт мелкого производителя. Потому с точки зрения производительности труда и крупное и мелкое производство имеют свои специфические преимущества. Однако не подлежит сомнению, что в области промышленности выгоды крупного производства несравненно значительнее, чем мелкого, при чем наибольшее значение в этом смысле имеет машина. Машина в такой огромной степени повышает производительность труда, что во всех областях промышленности, где машина находит себе применение, трудовой продукт в крупном производстве оказывается во много раз более значительным, чем в мелком производстве. В этом отношении между промышленностью и сельским хозяйством обнаруживается глубокое различие, благодаря гл. обр. несравненно меньшему значению машины в сельском хозяйстве, вследствие чего в сельском хозяйстве преимущество мелкого производства, как работы не по найму, а на себя, выступает на первый план (см. земельный вопрос)2*.
   Итак, с точки зрения производительности труда крупное производство в промышленности оказывается гораздо более сильным, чем мелкое.
   Вопрос становится более сложным, если мы будем сравнивать крупное и мелкое производство с точки зрения интересов капиталиста. Дело в том, что крупное капиталистическое промышленное предприятие отнюдь не всегда предполагает крупное производство. При домашней системе крупной промышленности предприятие может быть очень крупным, между тем производство оказывается домашним и, следов. самым мелким. Как показывает опыт, домашняя система крупной промышленности чрезвычайно живуча и до настоящего времени упорно держится во многих центрах мировой промышленности. Сила домашней системы в современном хозяйственном строе заключается в том, что она дает возможность капиталисту доводить до максимума эксплуатацию рабочего (см. домашняя промышленность, XVITI, 585/91)3*.
   И именно поэтому система эта так живуча, несмотря на то, что при ней производство остается, по необходимости, мелким и крайне примитивным в техническом отношении. История мануфактуры. Мануфактура является очень древней формой промышленности, но никогда не имевшей значительного распространения. Вплоть до начала капиталистической эры мануфактура была среди преобладающего мелкого производства редким исключением. Так, мы знаем о мануфактурах в древней Элладе, при чем на этих мануфактурах работа исполнялась в большинстве случаев рабами (см. XVI, 594)4*.
   В средние века мануфактуры существовали как еще более редкое исключение, ибо господствующий строй цехового ремесла не допускал крупного производства; тем не менее, мануфактуры были и в раннем средневековье: технические преимущества мануфактур естественно приводили к их возникновению, несмотря на препятствие их распространению со стороны цехов. Исторические источники нередко упоминают о мануфактурах в средневековых промышленных центрах, но нужно иметь в виду, что под мануфактурой в прежнее время понималось совсем не то, что ныне, - не централизованное крупное производство, а промышленность вообще, т.е. как крупное, так и мелкое производство, в особенности же в области текстильной промышленности - полотняной, шелковой, хлопчатобумажной и т.д. Текстильная промышленность и теперь нередко именуется мануфактурной промышленностью совершенно независимо от своей формы. Потому из сравнительно частого упоминания в средневековых источниках о мануфактурах во Флоренции, Франции, Голландии и т.д. в средние века не следует заключать, что это были мануфактуры в современном смысл слова. Напротив, действительные мануфактуры в раннем средневековье были явлением крайне редким. С XVII в. число мануфактур начинает увеличиваться.
   В XVIII в. мануфактура встречается во всех передовых странах Запада, но все еще как довольно редкая форма промышленности. В 1764 г. в пределах теперешней Бельгии была произведена специальная анкета о мануфактурах. Оказалось, что в этой промышленной стране к этому времени было не более 12 мануфактур, обрабатывавших волокнистые вещества, при чем, однако, эти мануфактуры в самых широких размерах занимались раздачей работы на дом. Самая крупная из этих мануфактур (полотняная в Турнэ) имела лишь 277 рабочих. Еще одна мануфактура имела 175 рабочих, на прочих же число рабочих не достигало 100. В других отраслях труда число мануфактур было больше, но и тут мануфактуры имели крайне небольшие размеры с 15-30 рабочими. Всего в Бельгии насчитывалось, кроме двух более крупных текстильных мануфактур, еще всего три мануфактуры с числом рабочих более 100, а именно: фарфоровая мануфактура с 200 рабочими, табачная со 151 рабочим и одна лесопильня со 102 рабочими. К сожалению, мы не располагаем такими же подробными данными относительно распространения мануфактур в других странах Западной Европы. Однако все заставляет думать, что и в других странах мануфактуры были такой же редкой формой промышленности, как и в Бельгии.
   Для средневековой Западной Европы характерно мощное развитие мелкого производства в форме цехового ремесла. Цеховая регламентация промышленности сохранилась на Западе вплоть до XIX в. Именно эта своеобразная культура, выросшая на почве цехового строя, и воспрепятствовала развитию на Западе такой, совершенно чуждой цеховому ремеслу формы промышленности, как мануфактура. Домашняя система крупной промышленности, при которой рабочий работает дома, была гораздо ближе к ремеслу, и потому капиталистическое производство возникло на Западе преимущественно в этой форме. Мануфактуры возникают на Западе тремя путями. В центральной Европе с сильным правительством важную роль в этом отношении сыграла политика правительства, планомерно стремившегося к освобождению промышленности от власти цехов. Так, например, во Франции мануфактуры возникают в XVII и XVIII вв. при деятельной поддержке правительства. Происхождение крупной луврской мануфактуры, напр. таково. В начале XVII в. французские короли приглашают во Францию разного рода иностранных ремесленников, изготовлявших различные предметы роскоши, и для того, чтобы избавить их от власти французских цехов, отводят им особое помещение в принадлежавших короне зданиях Лувра. Живя в Лувре, иностранные ремесленники не были подвластны цехам; общая жизнь и общие интересы среди враждебного населения естественно приводили их к взаимной поддержке; мало-помалу более бедные ремесленники попадают в зависимость от более богатых и, наконец, мастерские отдельных ремесленников сливаются в одно крупное предприятие с капиталистом из собственной среды во главе. Совершенно сходным образом возникает во Франции крупная мануфактура гобеленов и многие другие. Точно так же и в Австрии, Пруссии, Нидерландах и других странах центральной Европы мануфактуры возникали из среды привлекаемых в страну иностранных ремесленников при непосредственной поддержке правительства.
   Другой способ возникновения мануфактур основывался на пользовании принудительным трудом. Общественная власть всегда располагала обширным контингентом несвободного населения в тюрьмах, сиротских домах, исправительных заведениях и т.п. В XVII и XVIII вв. в этих заведениях власть начинает устраивать мануфактуры, предоставляя частным предпринимателям пользоваться за известную плату трудом несвободного населения. Таким образом для частных предпринимателей являлась возможность избегнуть власти цеха и получить в нужных размерах дешевую рабочую силу. Великий курфюрст, например, издает в 1686 г. особый эдикт относительно устройства "исправительных прядильных и мануфактурных заведений", куда должны были помещаться, если нужно силой, безработные и их дети. Как указывают немецкие исследователи, рабочий персонал германских мануфактур того времени состоял преимущественно из разного рода несвободных людей - нищих, бродяг, преступников, сирот и т.п. Объясняется это тем, что свободные люди не шли на мануфактуры. Домашняя капиталистическая промышленность без труда находила нужный рабочий персонал, так как рабочий работал в этом случае в привычной обстановке у себя на дому. Но на мануфактуру рабочий шел только под влиянием крайней необходимости, и вот, чтобы загнать его туда, правительство предоставляло в распоряжение предпринимателей несвободный труд. Наконец, третьим видом мануфактур были органически выросшие из домашней системы крупной промышленности. Ремесло не могло непосредственно превратиться в мануфактуру, так как ремесленник не имел хозяина. В другом положении был рабочий домашней промышленности. Он уже утратил свою самостоятельность, привык находиться в зависимости от предпринимателя, и последний мог, когда это настоятельно требовалось его интересами, загнать рабочего на мануфактуру. Труднее было справиться с сопротивлением цехов, но и это препятствие было не непреодолимо. В общем, не подлежит сомнению, что на ряду с мануфактурами, возникшими из среды иностранных ремесленников и основавшимися на принудительном труде, существовала и третья группа мануфактур, органически выросших из домашней промышленности. Но крайне характерно, как доказательство огромного сопротивления, которое в Западной Европе приходилось преодолевать возникавшему крупному капиталистическому производству, что эта последняя группа мануфактур была, по-видимому, наименее многочисленной, во всяком случае в Центральной Европе.
   Только в некоторых местностях Англии число таких мануфактур было более значительно, хотя и в Англии вообще мануфактур было очень немного, а какие были, не были крупными. Итак, крупное капиталистическое производство, несмотря на технические выгоды крупного производства, не могло вплоть до последней четверти XVIII в. сколько-нибудь быстро развиваться в Западной Европе благодаря социальным препятствиям для такого развития, создававшимся цеховой организацией промышленности. Препятствия эти были преодолены капитализмом лишь тогда, когда капитал получил в свои руки самое могучее орудие современной техники - машину. По-видимому, единственной страной, в которой мануфактура достигла несколько большего развития, была Россия. При Петре в России возникает очень много мануфактур - к концу его царствования и считалось 233, - и можно думать, что ни в одном европейском государстве не было в это время столько мануфактур. Из числа петровских мануфактур некоторые были очень велики. На Сестрорецком оружейном заводе работало 683 человека. К казенному оружейному заводу в Туле было приписано 508 крестьянских дворов. На казенной парусной мануфактуре в Москве было 1162 рабочих. Но и на частных мануфактурах производство велось в крупных размерах. На московской суконной мануфактуре компанейщиков купеческих людей Щеголина "с товарищи" в 1729 г. работало 730 рабочих на 130 станах; на казанской суконной мануфактуре Микляева работало 742 человека; московская полотняная мануфактура Тамеса с компанией имела 443 стана и 841 рабочих; ярославская мануф. Тамеса и Затрапезного - 172 стана и 180 рабочих; на московской ленточной и позументной мануф. Милютина было 280 рабочих; на шелковых мануфактурах компании Евреинова в 1728 г. работало до 1500 мужчин и женщин. Таких крупных мануфактур не было в Западной Европе, вероятно, даже значительно позже.
   Вообще страной, где крупное промышленное производство получило в XVIII в. наибольшее развитие, можно считать, как это ни расходится с обычными взглядами, именно Россию. Петр принимал разнообразные меры для насаждения у нас крупной промышленности. Меры эти заключались в установлении высоких пошлин на заграничные товары, в разрешении безпошлинного привоза из-за границы сырья и инструментов для мануфактур, в выписке для мануфактур на казенный счет искусных мастеров из-за границы, в освобождении хозяев мануфактур от различных повинностей и т.д. и т.д. Но все это более или менее практиковалось и на Западе, однако там крупное производство не получило такого распространения, как в России, хотя по своему промышленному развитию Россия стояла далеко позади Запада. Этот на первый взгляд непонятный факт объясняется следующим образом. В России и на Западе только крайняя необходимость могла побудить свободного рабочего пойти на мануфактуру. На Западе это воспрепятствовало росту крупного производства вплоть до эпохи машин; у нас же дело решилось иначе. Петр стал просто приписывать рабочих к мануфактурам и заводам сотнями и тысячами, и так. обр. у нас создалась мануфактура, основанная на принудительном труде. Этим способом мануфактуры были снабжены рабочими руками. Что же касается до фабрикантов петровской эпохи, то большей частью они принадлежали к капиталистам, созданным торговым развитием Московского княжества.
   Иностранцы и дворяне составляли ничтожное количество петровских фабрикантов. Класс наших крупных торговых капиталистов, обороты которых достигали, в переводе на современные деньги, миллионов рублей, и был тем социальным базисом, на котором утвердилась русская промышленность. Было бы большой ошибкой думать, что петровская промышленность всецело основывалась на казенных субсидиях. Правительство само очень нуждалось в деньгах и не могло оказывать большой помощи фабрикантам денежными ссудами - всего таких ссуд было сделано казной при Петре приблиз. на 100 тыс. руб. тогда как многие мануфактуры требовали огромных капиталов. Таким образом наша мануфактура возникла на почве, подготовленной предшествовавшим развитием России. История фабрики. Принципиальное отличие фабрики от мануфактуры заключается в том, что на фабрике существенные части процесса производства выполняются машинами. Поэтому история машины есть вместе с тем история фабрики. Фабрика ведет свое начало от великих технических изобретений XVIII в. Правда, история машины начинается с очень древнего времени. Однако вплоть до половины XVIII в. машины играли совершенно ничтожную роль в производстве. Изобретения прядильной и ткацкой машин, вскоре вслед за изобретением паровой машины, доставившей новым рабочим машинам могучую двигательную силу пара, явились началом современной эры машинного производства. Без пара было бы невозможно широкое пользование рабочими машинами, так как все другие двигательные силы, приводившие в движение машины в прежнее время (как, например, рабочая сила лошади, человека, сила движущейся воды, ветра) далеко не обладают такими удобствами в смысле технического применения, как пар. Вообще, технические изобретения на первых ступенях исторического развития носят в большей или меньшей степени случайный характер и возникают независимо от хозяйственной деятельности человека.
   Однако мало-помалу положение меняется, и изобретения эти становятся все больше и больше результатами чисто хозяйственных мотивов. В этом смысле особенно характерен конец XVIII в. - эпоха великой промышленной революции, которая ознаменовалась целым рядом технических изобретений, главным образом в текстильной промышленности. Изобретения эти всего менее были делом случая. Так, например, прядильная машина возникла как результат целого ряда изобретений, каждое из которых вызывалось настоятельными потребностями хозяйственной жизни. Целые поколения изобретателей работали над усовершенствованием этой машины, пока она не стала тем, чем является теперь. Задолго до того времени, когда она нашла себе применение в производстве, она изобреталась отдельными талантливыми людьми, стремившимися разрешить задачу - придумать способ прясть без помощи пальцев. До Аркрайта5*, основателя первой успешно действовавшей бумагопрядильной фабрики, было несколько изобретателей, пришедших к тому же решению этой технической задачи, которое составило славу Аркрайта. Вслед за последним простые ткачи Гаргривс6* и Кромптон7* не говоря уже о множестве более второстепенных деятелей, делают новые важные изобретения в области применения машины к прядению хлопчатобумажного волокна. Все вместе является вполне закономерным процессом, движущей силой которого была чрезвычайно сильно чувствовавшаяся в Англии того времени потребность в ускорении процесса прядения: развитие спроса на бумажные ткани создало в стране усиленный спрос на бумажную пряжу, но ручная прялка не могла угнаться за ткацким станком, и вот что заставило тысячи людей ломать себе голову, как придумать способ работать одновременно на нескольких прялках. Сходные причины вызвали изобретение ткацкой и паровой машины. История всех этих изобретений обнаруживает полную зависимость их от условий развития промышленности. Промышленность требовала нового орудия, и оно изобреталось заинтересованными людьми. Первая фабрика для изготовления бумажной пряжи была устроена задолго до взятия Аркрайтом патента на его знаменитую прядильную машину. Аркрайт заимствовал свое изобретение у Уайетта8* (Wyatt), который в 1741 г. устроил в Бирмингеме первую бумагопрядильную фабрику. Фабрика Уайетта не имела успеха и через несколько лет закрылась. Она не обратила на себя внимания публики, хотя Уайетт не думал делать из своего изобретения секрета, и в 1769 г. Аркрайт мог свободно взять патент на усовершенствованную машину Уайетта, как на свое собственное изобретение. Машина эта по своей тяжеловесности не могла приводиться в движение руками и была пригодна только для крупного производства. В 1768 г. Аркрайт устроил в Ноттингеме бумагопрядильную фабрику, которая в скором времени стала давать ему громадные барыши.
   Через 20 лет в Великобритании насчитывалось уже 143 бумагопрядильных фабрики. С этого времени начинается развитие фабричного производства, которое должно было преобразовать народное хозяйство всего мира. Таким образом, уже в конце XVIII в. машинное изготовление бумажной пряжи вытесняет ручное. Победа машины в этой отрасли производства была поразительно быстра. Уже в 1788 г. ручные прялки не были в употреблении. Основа выделывалась на фабриках, а уток обыкновенно изготовлялся рабочими у себя на дому, при помощи небольшой машины Гаргривса "Дженни", приводившейся в движение руками. С половины 90-х годов уток тоже начинает выделываться крупными фабриками, благодаря изобретению Кромитоном новой прядильной машины, которая представляла собой комбинацию машин Аркрайта и Гаргривса и могла приводиться в движение водой или паром. Описанные изобретения совершенно преобразовали технику хлопчатобумажного прядения, но другая отрасль хломчатобум. промышленности, ткачество, осталась ими незатронутой. Вследствие чисто технических условий механический ткацкий станок не представляет собою такого совершенного орудия, как прядильная машина: достигаемое им увеличение производительности труда не так значительно, а потому в этой отрасли производства долгое время была возможна борьба ручного труда с машинным. Механический ткацкий станок был изобретен Картрайтом9* (1785), но только со времени 1813 г. когда фабрикант Гаррокс сделал значительные усовершенствования в машине Картрайта, она стала пригодна для практических целей и начала распространяться на фабриках Соединенного Королевства. Тем не менее, вплоть до 20-х гг. XIX в. хлопчатобумажное ткачество в Англии имело почти исключительно ручной характер. В 1820 г. на всех бумаготкацких фабриках Великобритании было только 14 150 механических ткацких станков, в то время как число ручных станков Великобритании доходило до 240 000.
   В Манчестере число механических станков стало быстро увеличиваться только после кризиса 1825 г. В другие отрасли промышленности механический ткацкий станок проник еще позже. В Шотландии первые попытки ткать механическим путем шерстяную пряжу, относятся к началу 30-х годов XIX в. а первая полотняная фабрика в Дунди (центр полотняного производства Шотландии) была устроена только в 1836 г. Борьба фабричного и домашнего производства в ткацкой промышленности была очень упорна и тянулась несколько десятков лет. О значении этой борьбы для массы английского населения можно судить по тому, что ручное ткачество в начале 30-х годов прошл. стол, давало в Великобритании занятие одному миллиону человек, для которых ручной ткацкий станок являлся единственным источником заработка. В техническом отношении домашнее производство стоит настолько ниже фабричного, что может показаться непонятным, каким образом ручное ткачество могло продержаться столько времени. Между тем, несмотря на быстрое распространение ткацких фабрик, до половины 30-х годов число ручных ткачей в Великобритании не только не уменьшалось, но даже увеличивалось. Объясняется это понижением благосостояния массы английского населения в течение 2-й четверти XIX в. Вместе с тем понизилась заработная плата во всех отраслях труда, не требующих продолжительного обучения, в том числе и заработная плата ручных ткачей. Дешевизна ручного ткачества, естественно, препятствовала распространению ткацкой машины, и потому в этой отрасли промышленности домашнее производство могло в течение некоторого времени конкурировать с фабричным. В виду многочисленности ручных ткачей (их было больше, чем всех фабричных рабочих, вместе взятых) быстрое падение их заработка не могло не обратить на себя внимания общественного мнения и правительства. Парламент несколько раз назначал комиссии для исследования причин этого явления и средств к устранению его. Комиссии эти собрали обильный материал, вполне подтвердивший самые худшие опасения пессимистов. Парламентский отчет 1841 г. дает прекрасную характеристику положения ручных ткачей в Соединенном Королевстве в конце 30-х годов.
   По словам этого отчета, в конце 30-х годов среди ручных ткачей Великобритании почти не было самостоятельных предпринимателей. Они продолжали выделывать ткань у себя на дому, при помощи семьи, и по большей части имели свои собственные инструменты. Часто они жили по деревням и иногда занимались, одновременно с тканьем земледельческими работами. Более состоятельные из них иногда имели даже нескольких рабочих, которые работали на ткацких станках, принадлежащих хозяину - такому же ткачу, как и они. Но они были не самостоятельными производителями, а наемными рабочими крупных капиталистов, которые давали им пряжу для тканья и которым принадлежала приготовленная ткань. Ручное ткачество было не ремеслом, а домашнею промышленностью. Хуже всего было положение ткачей, изготовлявших хлопчатобумажные ткани. В Ланкашире, центре хлопчатобумажной промышленности, где фабричные рабочие получали сравнительно высокую плату, превышавшую 1 1/2 ф. в неделю, обычный недельный заработок семьи ткачей, занятых выделкой бумажных тканей, не превышал 6-9 ш. Заработная плата шерстяных ткачей в Йоркшире была вдвое выше. Но в том же Йоркшире ткачи полотняных материй находились в такой же нищете, как и ланкаширские ткачи. Разумеется, не все ткачи одинаково страдали от нищеты: в тех случаях, когда изготовление ткани требовало особенной ловкости или физической силы, заработок ткача повышался. Но громадное большинство ткачей, не обладавших никакими особыми преимуществами, было доведено до крайней степени нужды. Сокращение заработка ручных ткачей явилось естественным следствием развития крупного производства. Но не нужно думать, что единственная причина падения их заработной платы заключалась в конкуренции ткацкой машины. Эта причина, без сомнения, имела свое значение, но она была не единственной и даже не самой главной причиной; это видно лучше всего из того, что заработная плата ручных ткачей начала понижаться уже тогда, когда механические ткацкие станки еще далеко не были распространены в Англии. Как общее правило, в Англии в течение первой половины XIX в. понижалась заработная плата всех рабочих, работа которых не требовала долгого предварительного обучения.
   Развитие капитализма вызвало образование избыточного населения, которого не имела Англия прежнего времени. Сельские рабочие, которые должны были бросить земледелие; мелкие производители, которые не могли выдержать конкуренции с крупным производством; рабочие, вытесненные машинами; представители всевозможных профессий, процветавших при прежнем порядке и не приспособившихся к новым хозяйственным условиям, - вся эта масса рабочего люда лишилась своих прежних заработков и должна была устремиться в те отрасли промышленности, которые были для всех доступны (ср. IX, 100/105). Под влиянием всех этих причин и произошло то резкое падение благосостояния массы английского населения, которое характеризует первую половину XIX в. Рост фабрики вызвал большое раздражение среди тех рабочих, которые теряли свои заработки вследствие конкуренции машины. Первые фабриканты нередко должны были спасаться бегством от раздраженного населения, а фабрики их беспощадно уничтожались. Очень сильные волнения этого рода произошли в Англии в 1826 г. когда тяжелый кризис предшествовавшего года вызвал массовую безработицу среди хлопчатобумажных ткачей. В г. Блекберне безработные ткачи разрушили все механические ткацкие станки на фабриках. Подобные же волнения были в Манчестере, Уигэне, Болтоне и других городах Ланкашира. Всего было разрушено свыше 1000 ткацких машин. Подобные же волнения, сопровождавшиеся разрушением машин, повторились во многих городах Ланкашира и в 1829 г. После 1829 г. такие бесцельные протесты рабочих против машинного производства в Англии не повторялись. Объяснялись эти протесты тем, что в первой стадии своего развития фабрика естественно приводит к понижению экономического уровня того населения, которое не вовлечено еще в фабричное производство. На этой стадии фабрика дает занятие еще только ничтожной части населения; но так как фабричные продукты конкурируют с продуктами мелкого производства, то падение цены фабричных продуктов вызывает падение цен и продуктов мелкого производства, а значит, и сокращение заработков мелких производителей.
   0x08 graphic
Поэтому первые шаги фабрики всегда сопровождаются ухудшением положения массы населения, состоящей в этой стадии хозяйства из мелких производителей. А так как фабричные рабочие не представляют собой замкнутого класса, изолированного от остальной массы трудящихся, то понижение заработков в мелкой промышленности ведет за собой некоторое понижение платы и в фабричной промышленности. Но при дальнейшем своем развитии фабрика создает обратную тенденцию - к подъему экономического уровня населения. Это мы видим на примере Англии, которая, вообще, является типичной по отношению к тенденциям капиталистического развития.
   С конца сороковых годов прошлого века в положении массы английского рабочего класса происходит резкий перелом к лучшему. Положение рабочего рынка сильно изменилось в пользу рабочего. Промышленная революция, сопровождавшаяся столькими тяжелыми жертвами, в важнейших отраслях производства стала заканчиваться. Мелкое производство и домашняя промышленность не исчезли и продолжали существовать одновременно с крупным производством и фабрикой, но борьба между ними ограничивалась все более узкой сферой. Машина достигла полного господства в производстве важнейших продуктов обрабатывающей промышленности.

Общее влияние роста Ф.п. на условия труда Шульце-Геверниц характеризует след[ующим] образ[ом] на примере английской хлопчатобумажной промышленности:

   Домашнее производство продолжало преобладать во многих второстепенных отраслях промышленности, в особенности в тех из них, которые не были рассчитаны на иностранный рынок. Но в бумаготкацкой промышленности, в которой в течение нескольких десятков лет шла упорная борьба между фабрикой и ручным трудом, фабрика решительно победила. Число ручных ткачей сократилось до такой степени, что, по словам Шульце-Геверница, посетившего Манчестер в 80-х годах, в это время можно было только с большим трудом отыскать в этом городе ручных ткачей. Жалкие остатки когда-то многочисленного класса рабочих, ткачи эти (по большей части дряхлые старики и старухи) продолжали изготовлять некоторые сорта старомодных тканей, спрос на которые крайне ограничен, благодаря чему машинное производство их было невыгодно. Конечно, эта таблица не может претендовать на точность, поскольку дело идет о заработках рабочих. Тем не менее, она дает правильную характеристику рассматриваемых явлений и может считаться типической. Она показывает, что рост Ф.п. сопровождается следующими явлениями. На первой стадии развития Ф.п. число рабочих, занятых в данной отрасли труда, понижается; так, в Англии со времени 20-х годов прошлого века до конца 50-х число рабочих, занятых в хлопчатобумажной промышленности, сократилось на 1/5. Это и понятно, так как рабочий замещается машиной, и пока число рабочих, занятых в ручном производстве, преобладает, распространение машины уменьшает общее число рабочих в данной отрасли труда. Однако при дальнейшем росте Ф.п. число занятых рабочих начинает вырастать благодаря тому, что ручное производство отступает на задний план, сравнительно с фабричным, и в то же время рост спроса на фабричный продукт вызывает увеличение рабочих на фабриках.
   Производительность труда благодаря распространению и усовершенствованию машины все время возрастает и причем на первой стадии развития фабрики - быстрее, чем на второй, что и понятно, так как на первой стадии фабрика размещает ручное производство, а на второй стадии поднятие производительности труда обусловливается прогрессом самой машины, который не может вызвать такого огромного повышения производительности, каким сопровождается переход от ручного труда к машинному. Соответственно этому стоимость труда на единицу продукта непрерывно понижается, особенно быстро на первой стадии развития фабрики. Однако это понижение стоимости труда далеко не равносильно понижению заработной платы. Заработная плата падает только на первой стадии развития фабрики. На последующей стадии, когда фабрика становится господствующей формой промышленности, денежная заработная плата начинает быстро возрастать; количество вырабатываемого продукта с избытком покрывает сокращение стоимости труда на единицу продукта. Что касается падения денежной заработной платы на первой стадии развития фабрики, то оно вызывается приливом на фабрику рабочих, занятых в ручных промыслах, падающих под влиянием роста фабрики. Подъем же денежной заработной платы на следующей стадии есть естественное следствие повышения производительности труда и сопровождающего это повышение рост организованности рабочих масс. Однако не нужно упускать из виду, что таблица Шульце-Геверница характеризует движение денежной заработной платы, а отнюдь не реальной. Подъем реальной заработной платы далеко отстает от роста денежной благодаря растущей дороговизне жизни (ср. IX, 343, прилож. стр. VII)10*.
   0x08 graphic
Реальная заработная плата за последние десятилетия возросла для тех же категорий рабочих сравнительно незначительно. И если нельзя отрицать значительного подъема экономического положения широких народных масс в передовых странах Запада, то это зависело не столько от поднятия реальной заработной платы в тех же отраслях труда, сколько от значительного увеличения в составе рабочего класса тех групп рабочих, которые оплачиваются лучше; процент хуже оплачиваемых рабочих, несомненно, сильно понизился.
   Можно согласиться с Сидней Уэббом11*, что если мы возьмем различные условия жизни и работы и установим уровень, ниже которого невозможно сносное существование, то мы увидим, что по отношению к заработной плате, рабочему времени, жилищу и общей культуре, доля живущих ниже этого уровня теперь меньше, чем была 50 лет тому назад. Но мы также найдем, что самый низкий уровень так же низок, как и раньше, и что общее число тех, кто живет ниже данного уровня, в настоящее время, вероятно, выше по своей абсолютной величине, чем 50 лет тому назад (ср. заработная плата, прилож.). Переходя к России, приходится констатировать, что и в настоящее время, как и в XVIII в. Россия остается страной с чрезвычайно сильной концентрацией крупного промышленного производства. Подобно тому, как в XVIII в. Россия была той страной, в которой крупное промышленное производство в форме мануфактуры играло относительно большую роль, чем на Западе, так и ныне Россия остается страной с очень концентрированной крупной промышленностью. Правда, капиталистическая фабрика в общем строе нашего хозяйства играет гораздо меньшую роль, чем в таких передовых странах капиталистического мира, как, например, Германия. Но зато в пределах Ф.п. у нас наблюдается большая концентрированность производства, чем в той же Германии. В Германии в 1907 г. считалось в крупных промышленных предприятиях около 5,2 милл. рабочих, при чем в очень крупных предприятиях (имеющих каждое свыше 1000 рабоч.) было занято 1277 тыс. рабочих. В России же в том же году на крупных фабриках и заводах считалось всего 1,7 милл. рабочих, но в том числе на фабриках и заводах, имеющих свыше 1000 рабочих - 660 т. Далеко отставши от Германии по общей численности фабричного пролетариата, Россия имела на очень крупных фабриках лишь вдвое меньше рабочих, чем Германия. Огромное экономическое и социальное значение этого факта очевидно. Хотя фабрик в России относительно и мало, но в ней преобладают значительно более крупные фабрики. Объясняется это, на первый взгляд, странное явление тем, что Западная Европа знала другую промышленную культуру, кроме капиталистической, на Западе существовала и существует стойкая и жизнеспособная средняя и мелкая промышленность, имевшая 0x08 graphic
славное прошлое, и лишь шаг за шагом уступающая свои позиции крупному капиталу.
   На Западе имеется многочисленный средний класс - мелкие предприниматели, промышленники и торговцы, энергичные, предприимчивые и зажиточные, умеющие отстаивать в борьбе с крупным капиталом свои интересы. У нас же не было никакой другой промышленной культуры, кроме капиталистической, и нет зажиточного и многочисленного класса мелких предпринимателей - капитализм, вопреки обычному мнению, играл у нас гораздо более положительную роль, чем на Западе, ему не приходилось разрушать высокой экономической культуры другого типа; вот почему наш капитализм, не встречая никакого сопротивления, легко складывается в формы, еще не достигнутые странами, стоящими по своему хозяйственному развитию далеко впереди нас. Общее направление промышленной эволюции. Благодаря машине крупное производство стало быстро распространяться за счет мелкого. Правда, и теперь фабрика ни в одной стране не вытесняла других форм промышленности. Однако по мере прогресса техники все новые и новые отрасли труда втягиваются в сферу машинного производства, в чем и заключается основная черта эволюции мирового хозяйства, с половины прошлого столетия. Точные данные относительно общего направления этой эволюции имеются только для Германии, так как Германия является единственной страной, в которой производятся очень детальные и точные промышленные переписи через приблизительно одинаковые промежутки времени. Таких переписей в Германии было пока 3 - в 1882, 1895 и 1907 гг.
   Однако данные для 1882 г. не вполне сравнимы с данными последующих переписей. Если мы возьмем одну Пруссию (данные для всей Германии см. XIV, 140/42)12*, в которой капиталистическое развитие идет наиболее интенсивно, то получим следующую картину:
   Данные эти чрезвычайно поучительны. Прежде всего бросается в глаза, что общая численность промышленных предприятий в Пруссии за 1895-1907 гг. не только не возросла, но уменьшилась. Однако это уменьшение отнюдь не знаменовало собой упадка промышленности, так как число рабочих, занятых в промышленности, возросло за то же время очень значительно - на 37,98%. Иными словами, сокращение численности промышленных предприятий всецело зависело от быстро подвигающейся вперед концентрации производства. Не нужно думать, что сокращалось число предприятий всех категорий. Напротив, по своей численности сократилась только одна группа предприятий, именно предприятия без наемных рабочих. Численность этих предприятий сократилась более чем на 1/5, однако все же и в 1907 г. на долю этих предприятий падало почти 1/10 всего персонала, занятого в прусской промышленности. Что касается остальных предприятий, как мелких, так и крупных, то все они без исключения увеличились как по своей численности, так и по числу занятого ими рабочего персонала. Иными словами, не нужно думать, что для новейшей промышленной эволюции характерно исчезновение мелкого производства. Наоборот, мелкое производство, за исключением рабочих одиночек, работающих без двигателей, - все это, преимущественно, рабочие в домашней системе крупной промышленности - абсолютно растет и по числу предприятий, и по числу занимаемых рабочих. Однако относительно мелкое производство быстро падает 13*.
   Приведенные таблицы свидетельствуют, что чем крупнее предприятие, тем быстрее оно растет; если мы обратимся к % возрастания каждой группы предприятий, то мы увидим, что предприятия образуют собой, по своим размерам, совершенно такой же ряд, как и по своему абсолютному росту. Предприятия мелкие растут слабо, а всего быстрее растут гигантские промышленные предприятия, имеющие свыше 1000 рабочих. Предприятия этого последнего рода охватывали в Пруссии в 1895 г. 5,76% промышленного персонала, а в 1907 г. - уже 8,52%. Рабочий персонал на фабриках, имевших свыше 200 рабочих, охватывал собой в 1895 г. 17,3% всего промышленного персонала, а в 1907 г. - уже 22,2%. Поэтому не может подлежать сомнению, что новейшая промышленная эволюция характеризуется быстрым ростом именно фабрики, которая становится господствующей формой промышленности, отодвигая на задний план мелкое производство (но не уничтожая его). Общие условия географического распределения Ф.п. Вопрос этот был подвергнут научному исследованию Альфредом Вебером14*, который в своей книге "Ueber den Standort der Industrie" (1904) дал очень интересную теорию распределения промышленности в пространстве. Если мы представим себе в изолированном виде какое-либо предприятие, предполагающее процессы производства и сбыта, и будем его исследовать по отношению к тем факторам, которые определяют расходы этого предприятия, то мы должны будем признать, что в зависимости от географического положения предприятия изменяются расходы двоякого рода. Во-первых, в зависимости от географического положения, меняются расходы по доставке к предприятию сырых материалов, топлива и вообще всяких источников двигательной силы, а также по доставке изготовленных продуктов к месту потребления. Во-вторых, в зависимости от географического местоположения предприятия изменяются расходы по труду производства в собственном смысле слова - расходы на заработную плату, которые в различных местностях весьма различны в зависимости от наличности рабочего персонала и высоты заработной платы. Эти факторы двоякого рода, которые имеют тенденцию прикреплять промышленное предприятие к известным пунктам, определяют в общем географическое размещение промышленности. Этим фактором, вызывающим скопление промышленных предприятий в определенных пунктах, противостоит группа факторов, препятствующих такому скоплению и рассеивающих промышленность в пространстве.
   Важнейшим из факторов этого последнего рода является земельная рента, повышаясь в местах скопления промышленности, она увеличивает расходы по производству продукта и создает таким образом тенденции к расселению промышленности. Первая группа факторов - издержки транспорта - приводит к тому, что промышленные предприятия, сырой материал которых имеется более или менее повсюду, размещаются соответственно пунктам потребления; ибо если пункты производства и потребления совпадают, то стоимость транспорта (при наличности на месте сырья) понижается до последних пределов, между тем как если пункты производства отстоят от пунктов потребления на известном расстоянии, то издержки транспорта являются элементом расхода, тем более значительным, чем больше соответствующее расстояние. Иными словами, издержки транспорта имеют в этом случае тенденцию распределять промышленность в соответствии с распределением населения. А так как население распределяется в соответствии с условиями сельского хозяйства, то и промышленность в этом случае распределяется соответственно распределению сельского хозяйства. Первичной основой географического распределения промышленности являются, следовательно, аграрные условия: соответственно большей или меньшей густоте аграрного населения возникает пропорционально развитой слой промышленного населения. Но такое распределение промышленности характерно только для ранних стадий хозяйственного развития, и в частности для промышленности, основанной на ручном труде. Ф.п. нуждается в топливе, каковым является преимущественно каменный уголь, залежи которого распределены далеко не равномерно в пространстве, но имеются лишь в определенных, очень немногих географических районах. Районов с большим количеством каменного угля на земном шаре всего 5 - каменноугольный район Сханзи в Китае, восточно-американский район, нижнерейнский, силезский и английский. Промышленные предприятия, перерабатывающие локализированное сырье и нуждающиеся в локализированном топливе, распределяются иначе и могут тяготеть к центрам добычи этого локализированного сырья и топлива, в особенности на первых ступенях переработки сырья (так называемая "тяжелая промышленность"). В таком географическом распределении промышленности создает значительные уклонения рабочий фактор - различие стоимости труда в различных пунктах производства. Чем более стоимость продукта зависит от стоимости труда, тем могущественнее влияет рабочий фактор. И мы нередко видим, что благодаря этому фактору размещение промышленности существенно уклоняется от соответствия с издержками транспорта, - промышленность концентрируется в этом случае вокруг тех пунктов, которые располагают наибольшим количеством соответствующих рабочих сил. Ярким примером влияния рабочего фактора на распределение промышленности является концентрация хлопчатобумажной промышленности не вокруг естественных центров производства хлопка, а в районе Ланкашира, или, напр. сосредоточение шлифовки алмазов в Амстердаме и т.п. Можно думать, что этот рабочий фактор являлся пока наиболее могущественным в международном распределении промышленности. Применяя эти общие соображения к Германии, Вебер приходит к следующим выводам. Из 5,1 милл. рабочих" занятых в германской крупной промышленности в 1895 г. около 1,4 милл. рабочих было занято в предприятиях, распределенных соответственно фактору потребления, остальные же 3,7 милл. раб[очих] были заняты в предприятиях, размещение которых определялось двумя концентрирующими факторами (фактором сырья и топлива и фактором рабочей силы). К этим 1,4 милл. рабочих в крупной промышленности, распределенных в соответствии с потребительными пунктами, нужно прибавить 2,9 милл. рабочих, занятых в ремесле, размещенном таким же образом. Следовательно, в Германии в 1895 г. 4,3 милл. промышленного населения, распределенного по потребительному фактору, противостояло 3,7 милл. промышленного населения, распределенного по фактору сырья и топлива и по фактору рабочей силы. Если обратимся к международному распределению промышленности, то нужно будет признать, что Соединенные Штаты Северной Америки до настоящего времени обязаны своим развитием почти исключительно фактору сырья и топлива. Положение Европы иное - тут преобладает влияние потребительного и рабочего фактора. В Германии, например, из 3,7 милл. промышленного персонала, локализированного не по потребительному фактору, на долю персонала, концентрированного по-рабочему факторы, приходится не менее 2,6 милл. рабочих, а на долю персонала, концентрированного по фактору сырья и топлива, всего 1,1. Однако глубокие различия разных стран по качеству рабочей силы несомненно уменьшаются по мере хода промышленного развития. Поэтому с течением времени должен приобретать возрастающее значение другой концентрирующий фактор - сырья и топлива.
   В особенности важное значение приобретает в этом отношении топливо, как наименее ценный и, значит, наиболее тяжелый (при той же ценности) материал. Чем более машинный характер приобретает производство, тем больше топлива требуется для производства продукта. Поэтому международное распределение Ф.п. должно в возрастающей степени определяться распределением каменноугольных районов. Из имеющихся пяти важнейших каменноугольных районов четыре района уже теперь являются важнейшими центрами промышленности - восточно-американский, английский, германско-бельгийский, французский и силезско-польский. Китайскому каменноугольному району еще предстоит сыграть свою роль в качестве промышленного центра в будущем. Английский каменноугольный район обнаруживает признаки истощения. Соответственно этому можно думать, что Англия уже перешла апогей своего промышленного процветания, между тем как промышленное значение Америки еще долго должно возрастать. Промышленный расцвет Китая еще весь впереди. Возможно, что в будущем каменный уголь, как источник энергии, отступит на задний план перед другими источниками энергии, например перед двигательной силой воды (так назыв. белый уголь). Соответственно этому и локализация промышленности будет определяться этими новыми источниками силы. Но это относится к будущим условиям техники, которые пока предвидеть невозможно; в настоящее же время никакие другие источники энергии не могут идти в сравнение, по своему значению для промышленности, с каменным углем, влияние которого на географическое распределение промышленности выступает на первый план.
   ЛИТЕРАТУРА: Held A. Zwei BUcher zur socialen Geschichte Englands (1882); Cooke Taylor. The Modem Factoiy System (1891); Шульце-Геверниц. Очерки общественного хозяйства и экономим, политики России (с нем. 1901); Он же. Крупное производство (с нем. 1897); Weber А. Ueber den Standort der Industrie (1904); М. Туган-Барановский. Русская фабрика (3 изд. 1907); Он же. Промышленные кризисы (3 изд. 1914); Кулишер. Эволюция прибыли с капитала (Т. 2. 1906); Он же. История экономического быта 3. Европы (2 изд. 1910). М. Туган-Барановский
   ССЫЛКИ:
   1* Утверждая, что у крупных машин, сооружений (и т.п.) единица полезного эффекта стоит меньше, Туган-Барановский ссылается на статью А. Сидорова (Т. 18. С. 585-591) в Энциклопедическом словаре Гранат, который считает, что: а) всякая машина стоит относительно тем дешевле, чем больше она по мощности... что дает выгоду при устройстве крупных фабрик; б) всякая машина тем современнее в смысле расхода энергии, чем она больше по мощности. Фабрика с мощными двигателями будет тратить меньше энергии на единицу товара.
   2* Туган-Барановский ссылается на свою статью "Земельный вопрос" в Энциклопедическом словаре Гранат (Т. 21. С. 51-149).
   3* Говоря о степени эксплуатации рабочего в домашней промышленности, Т.-Б. ссылается на статью П. Маслова в "Энциклопедическом словаре Гранат" (Т. 18. С. 581-591), который утверждает, что заработок рабочего в домашней промышленности снижается в 3-4 раза по сравнению с заработком ремесленника за счет высокой цены хозяйского материала. Получая низкую плату, рабочие развивают самоэксплуатацию, увеличивая рабочий день до 18-20 часов в сутки и привлекая к труду малолетних, женщин и стариков. Особенно сильно увеличивается эксплуатация при увеличении числа посредников. Усиление эксплуатации происходило, как правило, путем понижения поштучной платы за работу, что было возможно в условиях большого количества свободных рабочих рук.
   4* Касаясь вопросов истории мануфактуры, Туган-Барановский ссылается на статью Н. Тарасова в Энциклопедическом словаре Гранат (Т. 16 С. 594), который приводит факты о существовании в Греции в IV веке до н.э мастерских (мануфактур), в которых было занято 10, 20, 30 и даже 120 работников, преимущественно рабов.
   5* Аркрайт Ричард (1732-1792), английский механик и предприниматель, усовершенствовавший прядильную машину. Использовав изобретение английского механика Т. Хайса, в 1769 г. получил патент на "ватермашину" (прядильную машину с приводом от водяного колеса) и широко применил ее в производстве. С 1771 г. организовал первые фабрики (прядильни). Наряду с машинами Гаргривса (Харгривса), Кромптона и др. его "водяная машина" подготовила условия для крупного производства.
   6* Гаргривс (Харгривс) Джеймс (ум. в 1778), английский ткач. В 1765 г изобрел прядильную машину периодического действия "Дженни", получившую широкое распространение.
   7* Кромптон (Crompton) Семюэл (1753-1827), английский изобретатель. В 1779 г. создал прядильную "мюль-машину", сыгравшую важную роль в развитии прядильного производства.
   0x08 graphic
8* Уатт (Watt) Джеймс (1736-1816), английский изобретатель, создатель универсального теплового двигателя. Изобрел паровую машину с цилиндром двойного действия. Машина Уатта сыграла большую роль в переходе к машинному производству.
   9* Картрайд Эдмонд (1743-1823), английский изобретатель и предприниматель, изобретатель механического ткацкого станка с ножным приводом (1785).
   10* Туган-Барановский приводит данные статистического обзора Великобритании (Энциклопедический словарь Гранат. Т. 9. С. 343. Прил. С. 7). В начале XIX века падала и денежная и реальная зарплата. До 1804 г. заработок ткача: 26 шил. 8 пенс. (100 фунтов муки) 1804-1811 гг. - 20 шил. (79 фунтов муки) 1811-1818 гг. - 14 шил. 7 пенс. (60 фунтов муки) 1818-1825 гг. - 8 шил. 9 пенс. (48 фунтов муки) 1825-1832 гг. -6 шил. 4 пенс. (38 фунтов муки) Со сторой половины XIX века до 1907 г. денежная зарплата выросла на 80%. Рост цен обгонял зарплату лишь в 60-е годы, а с середины 80-х годов цены опустились до уровня 50-х годов.
   11* Уэбб (Вебб) Сидней (1859-1947), английский экономист и общественный деятель. Проф. Лондонской школы экономических и политических наук. Один из основателей и руководителей Фабианского общества. Депутат парламента от лейбористской партии (1922-1929). Министр торговли (1924). Министр по делам доминионов и колоний (1929-1931).
   12* Туган-Барановский дает ссылку на статью Н. Тарасова "Германия" (Т. 14. С. 140-142) в "Энциклопедическом словаре Гранат", которая свидтельствует о концентрации промышленности.
   13* Вебер Альфред (1868-1958), немецкий экономист и социолог. Профессор экономики и социологии Пражского (1904-1907) и Гейдельбергского (1907-1958) университетов. Создатель теории размещения промышленности.
   14* Вебер Альфред (1868-1958), немецкий экономист и социолог. Профессор экономики и социологии Пражского (1904-1907) и Гейдельбергского (1907-1958) университетов. Создатель теории размещения промышленности. 1 Энциклопедический словарь Гранат. М. Т. XLII. С. 598-628.
  

1.2. Металлургия и металлообработка в Российской империи
(Википедия)

   Применявшийся в ту эпоху металлургический процесс по своей технологии практически не изменился с древнейших времен и по своему характеру представлял собой скорее ремесленное, нежели промышленное, производство. Историк Т. Гуськова характеризует его даже применительно к началу XIX в. как "индивидуальный труд ремесленного типа" или "простую кооперацию с неполным и неустойчивым разделением труда", и констатирует также "почти полное отсутствие технического прогресса" на металлургических заводах в течение XVIII в.[24]. Плавка железной руды производилась в небольших печах высотой несколько метров с использованием древесного угля, считавшегося в Европе чрезвычайно дорогим топливом. К тому времени данный процесс был уже устаревшим, поскольку с начала XVIII века в Англии был запатентован и начал внедряться значительно более дешевый и производительный процесс, основанный на применении каменного угля (кокса). Поэтому массовое строительство в России ремесленных по своему характеру металлургических производств с маленькими доменными печами[25]на полтора столетия вперед предопределило технологическое отставание русской металлургии от западноевропейской и в целом технологическую отсталость русской тяжелой промышленности[26]. По-видимому, важной причиной указанного феномена, наряду с открывшимися экспортными возможностями, было наличие бесплатного крепостного труда, что позволяло не учитывать большие затраты на подготовку дров и древесного угля и транспортировку чугуна. Как указывает историк Д. Блюм, транспортировка чугуна до портов Балтики была настолько медленной, что занимала 2 года, и обходилась так дорого, что чугун на побережье Балтийского моря стоил в 2,5 раза дороже, чем на Урале[27].
   Роль и значение крепостного труда в течение второй половины XVIII в. значительно увеличились. Так, численность приписных (посессионных) крестьян увеличилась с 30 тысяч человек в 1719 г. до 312 тысяч в 1796 г.[28]. Удельный вес крепостных среди работников Тагильских металлургических заводов вырос с 24 % в 1747 г. до 54,3 % в 1795 г. а к 1811 г уже "все люди при тагильских заводах" попали в общий разряд "крепостных заводских господ Демидовых". Продолжительность работы достигала 14 часов в день и более[29]. Известно о ряде бунтов уральских рабочих, которые приняли активное участие и в восстании Пугачёва. Как пишет И. Валлерстайн, в связи с бурным развитием западноевропейской металлургической промышленности, основанной на более передовых и эффективных технологиях, в первой половине XIX в. экспорт русского чугуна практически прекратился и произошел крах русской металлургии[30]. Т. Гуськова отмечает сокращения производства чугуна и железа на Тагильских заводах, происходившие в течение 1801--1815, 1826--1830 и 1840--1849 гг.[31], что свидетельствует о затяжной депрессии в отрасли.
   В каком-то смысле можно говорить о полной деиндустриализации страны, произошедшей к началу XIX в. Н. А. Рожков указывает, что в начале XIX в. у России был самый "отсталый" экспорт: в нем практически не было промышленной продукции, только сырьё[32], а в импорте преобладали промышленные изделия. С. Г. Струмилин отмечает, что процесс машинизации в русской промышленности в XVIII -- начале XIX вв. шел "черепашьими темпами", и потому отставание от Запада к началу XIX в. достигло максимума, указывая на использование крепостного труда как на основную причину такого положения[33].
   Преобладание крепостного труда и командно-административных методов управления мануфактурами, с эпохи Петра I до эпохи Александра I, стали причиной не только отставания в техническом развитии, но и неспособности наладить нормальное мануфактурное производство. Как писал в своем исследовании М. И. Туган-Барановский, вплоть до начала-середины XIX вв. "русские фабрики не могли удовлетворить потребности армии в сукнах, несмотря на все усилия правительства расширить суконное производство в России. Сукна выделывались крайне низкого качества и в недостаточном количестве, так что приходилось покупать иногда мундирное сукно за границей, чаще всего в Англии". При Екатерине II, Павле I и в начале эпохи Александра I продолжали существовать запреты на продажу сукна "на сторону", распространявшиеся сначала на большинство, а затем уже и на все суконные фабрики, которые были обязаны все сукно продавать государству. Однако это ничуть не помогало. Только в 1816 г. суконные фабрики были освобождены от обязательства продавать все сукно государству и "с этого момента, -- писал Туган-Барановский, -- суконное производство получило возможность развиваться..."; в 1822 г. государство впервые смогло полностью разместить среди фабрик свой заказ на производство сукна для армии. Помимо господства командно-административных методов, главную причину медленного прогресса и неудовлетворительного состояния русской промышленности экономический историк видел в преобладании принудительного крепостного труда[34]. Типичными фабриками той эпохи были дворянско-помещичьи, расположенные прямо в деревнях, куда помещик насильно сгонял своих крестьян и где не было ни нормальных условий производства, ни заинтересованности работников в своем труде. Как писал Николай Тургенев, "Помещики помещали сотни крепостных, преимущественно молодых девушек и мужчин, в жалкие лачуги и силой заставляли работать... Я вспоминаю, с каким ужасом говорили крестьяне об этих заведениях; они говорили: "В этой деревне есть фабрика" с таким выражением, как если бы они хотели сказать: "В этой деревне чума""[35].
   Развитие промышленности при Николае I
   Как полагает И. Валлерстайн, действительное развитие промышленности в России началось при Николае I, чему, по его мнению, способствовала система протекционизма, введенная в 1822 г. (в конце царствования Александра I) и сохранявшаяся до конца 1850-х гг. Согласно этой системе, высокие пошлины взимались по импорту около 1200 различных видов товаров, а импорт некоторых товаров (хлопчатобумажные и льняные ткани и изделия, сахар, ряд металлических изделий и т. д.) был фактически запрещён[36]. Именно благодаря высоким таможенным тарифам, по мнению И. Валлерстайна и Д. Блюма, в России в этот период была создана достаточно развитая и конкурентоспособная текстильная и сахарная промышленность[37]. М. И. Туган-Барановский тоже указывал на важную роль протекционистской политики, начиная с 1822 г. в становлении текстильной и других отраслей промышленности[38].
   Другой причиной, очевидно, было предоставление крестьянам свободы передвижения и хозяйственной деятельности в начале царствования Николая I. Ранее, при Петре I, крестьянам было запрещено совершать сделки и введено правило, по которому любой крестьянин, оказавшийся на расстоянии более 30 верст от своей деревни без отпускного свидетельства (паспорта) от помещика, считался беглым и подлежал наказанию. Как писал историк Н. И. Павленко, "Паспортная система затрудняла миграцию крестьянского населения и на долгие годы затормозила формирование рынка рабочей силы"[39]. Эти строгие ограничения сохранились до XIX в. и были отменены в течение первых 10-15 лет царствования Николая I[40], что способствовало появлению массового феномена крестьян-предпринимателей и крестьян-наемных рабочих.
   В связи с бурным развитием хлопчатобумажной промышленности ввоз хлопка в Россию (в целях его переработки) вырос с 1,62 тыс. т. в 1819 г. до 48 тыс.т. в 1859 г. то есть почти в 30 раз, причем особенно быстро хлопчатобумажное производство росло в 1840-е гг. Как писал С. Г. Струмилин, "таких темпов, как за 40-е годы, с учетверением за одно лишь десятилетие, не знала даже Англия в свои лучшие годы промышленного переворота XVIII в."[41].
   В роли сахарозаводчиков чаще всего выступали помещики, а в качестве предпринимателей в текстильной отрасли -- в подавляющем большинстве крестьяне, крепостные или бывшие крепостные. Например, по данным историка Д.Блюма, все или почти все из 130 хлопчатобумажных фабрик г. Иваново-Вознесенск в 1840-е годы принадлежали крестьянам, ставшим предпринимателями[42]. Все рабочие хлопчатобумажных фабрик были вольнонаёмными. Происходило развитие и других отраслей. Как указывает Н. А. Рожков, в течение 1835--1855 гг. произошёл "необычный расцвет промышленности и производства", в том числе производства хлопчатобумажных изделий, изделий из металла, одежды, деревянных, стеклянных, фарфоровых, кожаных и прочих изделий. Он также пишет о сокращении в этот период импорта готовых изделий, а также машин и инструментов, что свидетельствует о развитии соответствующих русских производств[43].
   В 1830 г. в России было лишь 7 машиностроительных (механических) заводов, производивших продукции на 240 тыс. руб. а в 1860 г. -- уже 99 заводов, производивших продукции на 8 млн руб. -- таким образом, машиностроительное производство за указанный период выросло в 33 раза[44].
   По мнению С. Г. Струмилина, именно в период с 1830 по 1860 гг. в России произошел промышленный переворот, аналогичный тому, что происходил в Англии во второй половине XVIII в. Так, в начале этого периода в России были лишь единичные экземпляры механических ткацких станков и паровых машин, а к концу периода только в хлопчатобумажной промышленности было почти 16 тысяч механических ткацких станков, на которых производилось около 3/5 всей продукции данной отрасли, и имелось паровых машин (паровозы, пароходы, стационарные установки) общей мощностью порядка 200 тыс. л.с.[45]. В результате интенсивной машинизации производства резко выросла производительность труда, которая ранее либо не менялась, либо даже уменьшалась. Так, если с 1804 по 1825 г. годовая выработка продукции промышленности на одного рабочего снизилась с 264 до 223 серебряных рублей, то в 1863 г. она составляла уже 663 с. руб. то есть выросла в 3 раза. Как писал С. Г. Струмилин, таких высоких темпов роста производительности труда, какие были в указанный период, русская дореволюционная промышленность не знала за всю свою историю[44]. В связи с развитием промышленности доля городского населения за период царствования Николая I выросла более чем в 2 раза -- с 4,5 % в 1825 г. до 9,2 % в 1858 г.[46] -- при том, что общий рост населения России также заметно ускорился.
   Одновременно с созданием в 1830--1840-е гг. практически с нуля, новых отраслей -- хлопчатобумажной, сахарной, машиностроительной и других -- шёл быстрый процесс вытеснения из промышленности крепостного труда: число фабрик, применявших труд крепостных, сократилось до 15 % в 1830-е годы и продолжило уменьшаться в дальнейшем[47]. В 1840 г. было принято решение Государственного совета, утверждённое Николаем I, о закрытии всех посессионных фабрик, использовавших крепостной труд, после чего только в период 1840--1850 гг. по инициативе правительства, было закрыто более 100 таких фабрик. К 1851 г. число посессионных крестьян сократилось до 12-13 тысяч[48]. Техническая реконструкция металлургии также началась при Николае I. Историк А. Бакшаев указывает, что на Гороблагодатских заводах на Урале в 1830--1850-е гг. был внедрен ряд новых технологий[49]; Т. Гуськова приводит длинный список инноваций, внедренных в Нижне-Тагильском округе в первой половине XIX в.[50].
   В течение долгого времени среди историков ведется спор о сроках и этапах "технической революции" в русской металлургии. Хотя ни у кого нет сомнения, что её пик пришелся на 1890-е гг. но называется множество дат её начала: 30-е, 40-50-е, 60-70-е годы XIX в.[51]. В этой связи неясно, насколько вообще можно говорить о "технической революции" или "техническом перевороте" применительно к периоду, предшествовавшему 1890-м гг. По данным Н. Рожкова, в 1880 г. с использованием древесного топлива все еще выплавлялось более 90 % всего чугуна в стране. Но уже к 1903 г. эта доля сократилась до 30 %, соответственно почти 70 % чугуна в 1903 г. выплавлялось с использованием более современных технологий, преимущественно основанных на каменном угле (коксе)[52]. Таким образом, имеет смысл говорить об очень медленной реконструкции старой металлургии, шедшей с 1830 г. до 1880-х гг. и о технической революции, произошедшей в 1890-е гг. По мнению М. И. Туган-Барановского, отсталость и медленный прогресс в русской металлургии в течение почти всего XIX в. были обусловлены тем, что с самого начала она полностью была основана на крепостном принудительном труде, что очень затруднило её переход на "нормальные" условия работы[53].
   Во второй половине XIX в.
   В начале 1860-х гг. русская промышленность пережила серьёзный кризис, и в целом в 1860--1880-е гг. её развитие резко замедлилось. Как указывал М. Н. Покровский, с 1860 по 1862 гг. выплавка чугуна упала с 20,5 до 15,3 млн пудов, а переработка хлопка -- с 2,8 до 0,8 млн пудов[54]. Соответственно, очень резко, почти в 1,5 раза, сократилось число рабочих в обрабатывающей промышленности -- с 599 тыс. чел. в 1858 г. до 422 тыс. в 1863 г.[55]. В последующие годы периоды роста перемежались с периодами спадов. В целом экономические историки характеризуют период с 1860 г. по 1885--1888 гг. пришедшийся в основном на царствование Александра II, как период экономической депрессии и промышленного спада[56]. Хотя в целом за этот период объемы производства в текстильной промышленности, машиностроении и других отраслях выросли, но в намного меньшем размере, чем за предыдущие 30 лет, а в расчёте на душу населения почти не изменились, ввиду быстрого демографического роста в стране. Так, производство чугуна (в европейской части страны) выросло с 20,5 млн пудов в 1860 г. до 23,9 млн пудов в 1882 г. (всего лишь на 16 %), то есть в расчете на душу населения даже сократилось[57].
   После прихода к власти Александра III, начиная с середины 1880-х гг. правительство вернулось к протекционистской политике, проводившейся при Николае I. В течение 1880-х гг. было несколько повышений импортных пошлин, а начиная с 1891 г. в стране начала действовать новая система таможенных тарифов, самых высоких за предыдущие 35-40 лет. По мнению ученых той эпохи (М. Ковалевский) и современных экономических историков (Р. Портал, П. Байрох), проведение политики протекционизма сыграло важную роль в резком ускорении промышленного роста в России в конце XIX в. Всего лишь за 10 лет (1887--1897 гг.) промышленное производство в стране удвоилось. За 13 лет -- с 1887 г. по 1900 г. -- производство чугуна в России выросло почти в 5 раз, стали -- также почти в 5 раз, нефти -- в 4 раза, угля -- в 3,5 раза, сахара -- в 2 раза[58]. Беспрецедентными темпами шло строительство железных дорог. В конце 1890-х гг. ежегодно вводилось в строй около 5 тысяч километров железнодорожного полотна[59]. Вместе с тем, экономические историки указывают на ряд недостатков протекционистской политики России в этот период. Так, импортные пошлины стимулировали производство не сложных промышленных изделий, а базовой продукции русской промышленности (чугун, сталь, нефть, уголь и т. д.). Необоснованно высокие пошлины и акцизы были установлены на ряд потребительских товаров, прежде всего на продовольствие (в среднем 70 %). Импортные пошлины взимались только в европейской части страны, азиатская же граница почти на всем её протяжении была фактически свободна от каких-либо пошлин и сборов, чем пользовались торговцы, ввозившие через неё львиную часть промышленного импорта[60].
   Характерной чертой индустриализации 1890-х гг. стала быстрая монополизация ведущих отраслей промышленности. Например, синдикат "Продамет" в начале XX в. контролировал более 80 % всего российского производства готовых металлических изделий, синдикат "Кровля" -- более 50 % всего выпуска листового железа, подобная же картина была в других отраслях, где были созданы "Продвагон", "Продуголь" и другие монополистические объединения[61]. В табачной отрасли был создан Табачный трест -- его создали англичане, скупившие все русские табачные компании[62]. Это приводило ко всё большей концентрации производства в промышленности, превосходившей даже тот уровень концентрации, который складывался в Западной Европе. Так, на крупных предприятиях с числом рабочих более 500 человек в России в начале XX в. работало около половины всех промышленных рабочих, такой высокий показатель в Европе был лишь в Германии, в других странах этот показатель был намного ниже[63]. "Россия, -- писал Энгельс Лафаргу 2 сентября 1891 г. ознакомившись со статьей Плеханова "Социально-политическое положение в России в 1890 году", -- ... очень много потрудилась над созданием крупной национальной промышленности..."[64].
   Русская промышленность в начале XX века
   Несомненным фактом является замедление промышленного роста России накануне Первой мировой войны -- по сравнению с концом XIX века. В 1901--1903 гг. произошло падение производства. Но даже в 1905--1914 гг. темпы увеличения промышленного производства были в несколько раз ниже, чем в 1890-е годы[65]. Темпы роста промышленности в этот период лишь ненамного опережали темпы роста населения России.

Производство основных видов промышленной продукции в 1887--1913 гг. млн. пудов[66]

   Виды продукции

1887 г.

1900 г.

1913 г.

   Чугун

36,1

176,8

283

   Уголь

276,2

986, 4

2215

   Сталь и железо

35,5

163

246,5

   Нефть

155

631,1

561,3

   Хлопок (переработка)

11,5

16

25,9

   Сахар

25,9

48,5

75,4

   Так, например, производство стали и железа с 1900 по 1913 гг. выросло на 51 %, а население страны -- на 27 % (со 135 до 171 млн человек). В предыдущие 13 лет при тех же темпах роста населения производство стали и железа выросло в 4,6 раза: Замедление промышленного роста в начале XX в. не означало, что отсутствовал спрос на продукцию промышленности, но значительная часть этого спроса покрывалась за счет импорта. Как указывала английский экономист М. Миллер, в течение всего этого периода происходило быстрое увеличение импорта машин и оборудования из Германии, в связи с чем только за период с 1902--1906 гг. по 1913 г. импорт из Германии вырос в 2 раза[67].
   0x08 graphic
В начале XX в. продолжался процесс концентрации производства и монополизации. На 1 января 1910 года в России существовало уже 150 синдикатов и иных монополистических объединений в 50 отраслях страны, которые, как отмечал Н. Рожков, мало занимались техническим прогрессом, но способствовали росту цен на промышленные изделия, примеры которых он приводит[68].
   Один из самых мощных паровозов дореволюционной России (серии Лп)
   Ряд отраслей промышленности в дореволюционной России был развит довольно хорошо: металлургия, паровозостроение, текстильная промышленность. Паровозостроение прошло в своем развитии несколько этапов -- от первого русского паровоза Черепановых (1834 г.) до бронепоездовэпохи Первой мировой и Гражданской войн. Россия до революции имела самую большую в Европе сеть железных дорог (протяженность -- 70,5 тыс. км в 1917 г.), и для её эксплуатации был задействован большой парк паровозов и вагонов отечественного производства. Текстильная промышленность с самого начала возникла как конкурентоспособная отрасль, основанная на частной инициативе, и таковой оставалась в начале XX в.[69].
   Вместе с тем, даже по развитию базовых отраслей Россия значительно отставала от ведущих европейских стран. Например, производство металла в России в 1912 г. составляло 28 кг на человека, а в Германии -- 156 кг, то есть в 5,5 раз больше[70]. Что касается более сложных и наукоёмких отраслей, то там отставание было намного большим. Как указывал Н. Рожков, своего промышленного машиностроения и производства средств производства (станков и оборудования) в России в начале XX в. фактически не существовало[65].
   Судостроительная промышленность была развита слабо: за рубежом закупалось порядка 80 % всех судов; часть собственных судов производилась в районе Каспия, куда импортные суда попросту не могли дойти[71]. Новые отрасли -- авто- и авиастроение -- только начали развиваться незадолго до Первой мировой войны, но и здесь наметилось значительное отставание России от ведущих стран Запада. Так, в годы Первой мировой войны Россия выпускала в 4 раза меньше самолётов, чем Германия, Франция или Англия. Кроме того, почти 90 % русских самолётов были оснащены импортными двигателями, при том что двигатель являлся самым наукоёмким элементом конструкции, и его цена составляла более 50 % стоимости самолёта[72].
   От 70 % до 100 % производственных мощностей в большинстве отраслей промышленности накануне Первой мировой войны контролировал иностранный капитал, в значительной мере -- французский[73]. Непропорционально большое развитие получила кустарная промышленность, которая занималась выпуском целого ряда промышленных изделий (например, самоваров, тканей, одежды и т. п.). По данным историка С. Кара-Мурзы, число фабричных рабочих (взрослых мужчин) накануне революции 1917 г. составляло 1,8 млн чел. а вместе с семьями -- 7,2 млн чел.[74], то есть всего лишь около 4 % населения Российской империи. В то же время, число крестьян-кустарей на конец 1890-х гг. по данным М. Ковалевского, составляло порядка 7-8 миллионов или около 12 % всего взрослого трудоспособного населения страны на конец XIX века[75].
   По данным профессора Калифорнийского университета Г. Гроссмана (англ.)русск., объем промышленного производства в России в 1913 г. в расчете на душу населения составлял 1/10 от соответствующего показателя США[76]. Отставание развития России от стран Запада в промышленности было более значительным, чем общее отставание экономического развития страны. Так, объем валового внутреннего продукта России на душу населения в 1913 г. по данным американского экономического историка П. Грегори, составлял 50 % от соответствующего немецкого и французского, 1/5 -- английского и 15 % -- от американского показателя[77]. Недостатки в развитии русской промышленности сыграли немалую роль в событиях Первой мировой войны, когда русская армия оказалась хуже оснащенной военной техникой, вооружением и боеприпасами, чем другие воюющие страны. Экономисты начала XX в. и современные экономические историки приводили ряд причин, которые могли способствовать указанным недостаткам в развитии дореволюционной русской промышленности. Среди них -- ошибки при проведении протекционистской политики правительства (см. выше)[78], высокая монополизация промышленности, неверные приоритеты государственной промышленной и транспортной стратегии, коррупция государственного аппарата[79].
  

2. Подробнее об истории г.Иваново в XIX - XX веках
(подготовлено профессором ист.факультета Ивановского государственного университета К.Е.Балдиным: http://www.ivanovo.ru/Ivanovo/page1.html?prn=1)

   Когда было основано Иваново? Точную дату историки не установили. В середине прошлого в. вышла книга историка В. А. Борисова "Описания города Шуи и его окрестностей", в которой собран интересный материал о древней истории нашего края, о наиболее значительных селах Шуйского уезда. О селе Иванове автор сообщает, что впервые оно упомянуто в документах 1561 года. Тогда, по утверждению В. А. Борисова, оно вместе с другими землями было подарено Иваном Грозным князьям Черкасским - выходцам с Северного Кавказа. А поводом для такого пожалования стала женитьба царя на их сестре, кабардинской княжне Марии Темрюковне Черкасской - второй по счету из семи жен Ивана Грозного. С тех пор и появились на Руси князья Черкасские. К сожалению, шуйский краевед не сделал в своей книге ссылки на какой-либо документ, подтверждающий этот факт. До сих пор подтверждение так и не найдено.
   Нет полной ясности и с происхождением названия села. Тот же В. А. Борисов пишет, что оно связано с часовней или церковью Иоанна Предтечи, которая существовала в Иванове в давние времена. Однако известные историкам документы умалчивают о том, был ли такой храм. Таким образом, и эта версия повисла в воздухе.! Вполне вероятно, что село было названо в честь своего основателя или первожителя - безвестного крестьянина, носившего самое распространенное в прошлом русское имя.
   В первой половине XVII в. Иванове временно переходит во владение князей Шуйских. Во всяком случае, оно числилось за ними в 1630 году, когда здесь была проведена подробная перепись. В Иванове насчитали 123 двора. По тем временам это было немало, т. к. средний размер села не превышал полутора-двух десятков домов. Сказывались последствия "Смутного времени": в 1630 году жизнь была только в 89 дворах, остальные стояли пустыми: крестьяне спасались бегством от голода и лихих людей "Смутного времени".

Дворы непашенные

   В 1638 году село Иваново снова перешло к Черкасским: вплоть до середины XVII в. его хозяином был Яков Куденетович Черкасский. К этому времени село разрослось, и малоплодородная земля Нечерноземья уже не могла прокормить все увеличивающееся население. Поэтому большая часть крестьян стала заниматься различного рода ремеслами и торговлей. Увидев выгоды промысловых занятий, такие семьи совсем забрасывали хлебопашество. Появились так называемые "непашенные" дворы - в документах той поры этот термин встречается довольно часто. Очередная перепись населения была учинена в 1667 году и показала, что по сравнению с 1630 годом население удвоилось. Теперь в селе было уже 274 двора, и только 38 из них были названы "пашенными".

"Капиталисты"- крестьяне

   В сочинении Анамния Федорова, написанном в XVIII веке, - "Историческом собрании о богоспасаемом граде Суждале" - о селе Иванове говорится: "От села Кохмы в полночь (к северу - Авт.), расстоянием верст восемь, есть село Иванове Черкасских князей, а ныне за графом Шереметевым, село селением велико и пространно и строением богато... в том селе Иванове... у обывателей имеются фабрики полотняные, на которых штуки разные ткут, канифасы, салфетки и прочие тем подобные".
   Уже в первой половине XVIII в. в селе выделилась зажиточная крестьянская верхушка. Наиболее предприимчивые крестьяне скупали у односельчан вытканное ими полотно, а затем с выгодой его перепродавали.
   В середине XVIII в. эти "капиталистые" крестьяне, как их прозвали в Иванове, начали вкладывать нажитые на торговых операциях капиталы в промышленное производство. Первым это сделал Григорий Бутримов. В 1742 году он основал в Иванове первую мануфактуру, которая своими размерами резко выделялась на фоне массы мелких ремесленных заведений. Пример Бутримова оказался заразительным. В 1748 году крупное предприятие завел его компаньон Иван Грачев, затем появились "фабрики"* Ивана Ямановского и Ивана Гарелина.

Новый барин

   С 1743 года у села появился новый владелец. Дочь князя Алексея Черкасского Варвара вышла замуж за графа Петра Шереметева - сына Б. П. Шереметева, известного полководца и сподвижника Петра 1. Черкасский отдал за своей единственной дочерью фантастическое даже по тем временам приданое - многочисленные имения, разбросанные по разным уголкам страны, в том числе, села Иваново и Васильевское.

Наследство Осипа Сокова

   Наряду с ткачеством жители Иванова издавна занимались отделкой тканей разными способами. Если полотно вываривали в чане с краской, то получалась однотонно окрашенная материя, которая так и называлась - "крашенина". Иногда красили не саму ткань, а нитки, которые затем в различных комбинациях заправляли в ткацкий станок, и на готовой материи получался определенный орнамент. Наиболее сложным и трудоемким было изготовление набивной ткани. Для этого требовались особые печатные доски - "манеры", на одной стороне которых был вырезан рисунок. Мастер опускал доску в краску, а затем прикладывал ее к расстеленной на столе ткани. Чтобы краска крепче села на ткань, он ударял по "манере" киянкой - деревянным молотком. Этот способ называли набойкой, а материю, покрашенную таким образом, - набивной. После набойки влажную от краски ткань подвешивали для просушки на вешала - жерди, укрепленные под потолком.
   Значительную роль в совершенствовании ивановского отделочного производства сыграл Осип Степанович Соков. Это был предприимчивый и грамотный крестьянин, промышлявший изготовлением печатных досок - "манер". Примерно в 1780 году он вместе со своими земляками Делюсиным, Бутримовым, Ишинским и Кулеиным отправился перенимать "передовой опыт" и нанялся на предприятие иностранного мануфактуриста Лимана в Шлиссельбурге близ Петербурга. Хотя хозяин хранил рецепты изготовления красок в строжайшем секрете, Соков сумел их разузнать. Вернувшись в Иваново, он основал набивную мануфактуру. Его ткани сразу получили широкое признание и шли нарасхват. Краски на них были яркими, не линяли и не крошились. Кроме того. Соков привез из Шлиссельбурга новые затейливые текстильные рисунки, которые тоже пришлись покупателям по вкусу. Соков стал отделывать не только льняные, но и хлопчатобумажные ткани, тем самым положив начало ситцевому производству в нашем крае.

Одна большая мастерская

   На рубеже XVIII и XIX веков село Иваново представляло собой одну огромную мастерскую. Чуть ли не в каждой избе работали ручные ткацкие станки, стучали молотки набойщиков. Делом были заняты все - и взрослые, и дети, и старики. Население села постоянно увеличивалось за счет пришлого люда. Сотни крестьян из окрестных деревень тянулись сюда в надежде заработать деньги на оброк. В Иванове ехали и специалисты - опытные набойщики, резчики "манер", красовары из Москвы и других городов. Местные предприниматели не скупились платить большие деньги квалифицированным мастеровым. Среди крестьянских домишек в селе там и тут возвышались двух- и трехэтажные корпуса отделочных мануфактур. Берега Уводи, ручьев Кокуя, Павловского и Голявы были разделены вешками на участки-бельники, здесь же стояли заварки, где в чанах вымачивались и вываривались ткани. На площади в центре села в многочисленных лавках шла бойкая торговля съестным, крестьянской и ремесленной утварью, мануфактурой. Опись села, произведенная на рубеже ХУШ и XIX веков, зафиксировала 117 торговых заведений.

Цена свободы

   Крепостная зависимость уже серьезно тяготила наиболее богатых из "капиталистых" крестьян. С одной стороны, они ворочали десятками и даже сотнями тысяч рублей, а с другой (несмотря на все поблажки со стороны помещика), - оставались его "одушевленной собственностью". Первым выкупился на волю Ефим Грачев. Свобода обошлась ему в 135 тысяч рублей. Вдобавок пришлось отдать графу две мануфактуры; их помещения, оборудование и работный люд стоили еще около 100 тысяч. Получив вольную, Грачев вскоре взял свои же собственные мануфактуры в аренду, записался в первую гильдию московского купечества, завел дело во второй столице.

"Золотой век" ситцевого царства

   1812 год сыграл огромную роль в дальнейшем развитии промышленности в Иванове, словно подтвердив справедливость народной поговорки: "Не было бы счастья, да несчастье помогло". В пожаре, вспыхнувшем в Москве во время французской оккупации, сгорели крупные московские мануфактуры. После войны спрос на ткани резко повысился, и ивановские предприятия, не имея серьезных конкурентов, многократно увеличили производство. С другой стороны, в послевоенные годы возникло много новых промышленных заведений. В 1812 году завел свою мануфактуру Диодор Бурылин - дед известных ивановских предпринимателей Д.Г. и Н.Г. Бурылиных. В 1817 году развернули масштабную промышленную деятельность Куваевы, в 1825 году - Полушины, в 1828 году - Гандурины. Через полвека эти предпринимательские кланы будут составлять элиту "ситцевого царства". Темпы роста промышленности во втором десятилетии XIX в. были впечатляющими: если в 1810 году в Иванове произвели тканей на 1 миллион рублей, то в 1817 году - уже на 7 миллионов.

Промышленный переворот

   В 20-30-х годах XIX в. ивановская промышленность созрела для промышленного переворота, для перехода от мануфактуры к крупному машинному производству - фабрике. Динамично росло население страны, спрос на дешевые ивановские ситцы был высок.
   Промышленный переворот в текстильной промышленности начался с отделочного производства. В 1826 году на мануфактуре Спиридонова, в местечке Воробьеве близ Иванова, была установлена первая цилиндрическая машина для отделки ситцев. Главным ее узлом являлся цилиндрический вал с гравированным орнаментом. Вал постоянно смачивался краской, и рисунок отпечатывался на сшитом в бесконечную ленту миткале, который пропускался под цилиндром.
   Первое время отделочные машины работали с помощью мускульной силы человека или лошади, потом для этого стали использовать паровые машины. Первую из них в 1832 году установили на фабрике братьев Петра и Никона Гарелиных. Ее мощность была невелика - всего 12 лошадиных сил; под стать были и котлы у таких паровиков -размером с крупный самовар.
   Машины применялись в самых различных производственных процессах. В 1847-1850 годах Никон Гарелин построил первую в Иванове механическую бумагопрядильню на 20 тысяч веретен. В 1849 году на предприятии Якова Гарелина промывать ткани стали с помощью мытильных колес - отпала необходимость вручную полоскать ситцы в реке. Я. П. Гарелин отказался и от дедовского способа беления тканей на лугу или на насте. Это с помощью хлора стала делать специальная машина. В последнюю очередь сложная техника пришла в ткацкое производство. В 1853 году Гарелин установил на своем предприятии 120 механических ткацких станков, привезенных из-за границы.

Не текстилем единым

   В первой половине XIX в. значительно расширилась территория Иванова. С разных сторон оно обрастало слободами, имевшими особый статус. В 1821 году купцы Киселев, Лепетов, Бабурин и Спиридонов купили по соседству с селом землю помещицы Барсуковой и построили там дома, склады для миткаля и пряжи. Так была образована Воробьевская слобода, в дальнейшем названная Ильинской (район современной улицы Володиной). Рядом с ней Диодор Бурылин приобрел пустошь Березники (ныне район Березниковских улиц). В 1828 году купец Карнаухов купил у соседнего помещика графа Воронцова пустошь и основал еще одну слободу - Дмитровскую. Она расположилась довольно далеко от села на берегу Уводи (сейчас здесь пролегла ул. Рабфаковская). В 1844 году на месте нынешних пл. Ленина, улиц Батурина, Громобоя была основана Вознесенская слобода. Рядом с ней в районе современной улицы К. Маркса возникла слобода Троицкая.
   Сначала слободы заселялись зажиточным людом, сюда перебирались ивановские предприниматели, выкупившиеся на волю и перешедшие в купеческое сословие. Здесь они строили свои новые предприятия, ведь их фабрики в Иванове оставались в собственности помещика. Вслед за богачами в слободы потянулась и нанимавшаяся на их фабрики "мирская голытьба", одна за другой возникали улочки, застроенные домами бедноты.
   В 1853 году все эти слободы объединились в Вознесенский посад. Он имел права местного самоуправления, здесь существовала дума, которая ведала делами "хозяйственными, общественными и сиротскими". Первым "мэром" - посадским головой - стал фабрикант И.А.Бабурин.

Город, закопченный дымом

   После отмены в 1861 году крепостного права власть помещика уже не удерживала крестьян в деревне. Многие из них отправились искать лучшей доли в город. Разбогатеть удалось немногим, большинство пополнило ряды фабричного и заводского пролетариата.
   Такое расширение рынка рабочей силы способствовало ускоренному развитию промышленности в селе Иванове и Вознесенском посаде. В 1871 году село и посад были объединены в город Иваново-Вознесенск, вошедший в Шуйский уезд Владимирской губернии. В 1868 году здесь действовали 52 предприятия, на которых трудились 12 тысяч рабочих. К концу XIX в. в городе насчитывалось уже 59 фабрик и заводов с 27 тысячами рабочих. Большинство промышленных заведений относилось к отделочной отрасли (ткацкое и прядильное производства были развиты в городе меньше) и выпускало готовые хлопчатобумажные ткани. Поэтому Иваново-Вознесенск все чаще именовали "ситцевым царством" или "Русским Манчестером".
   В Иваново-Вознесенске было не так много действительно крупных и передовых в техническом отношении предприятий. Промышленный потенциал города определяло около десятка крупных фирм, которые резко выделялись своими размерами среди других предприятий. Прежде всего, это были заведения, принадлежавшие старинному и разветвленному клану Гарелиных: Якову Гарелину и братьям Гарелиным. В советское время эти две фабрики были объединены в одно предприятие (ныне АО "Ивановский хлопчатобумажный комбинат"). В 50-х годах в Вознесенском посаде было построено крупное заведение Ивана Гарелина (ныне АО "Зиновьевская мануфактура"). В "десятку лидеров" входила фабрика Зубковых, на базе которой в 20-х годах нашего столетия создали фабрику им.Дзержинского (ныне - АО "Фатекс"). Двумя предприятиями (сейчас АО "Трудовая коммуна" и "Фабрика им. 8 Марта") владела фирма Антона Гандурина.

На любой карман и вкус

   Сырье для ивановской промышленности доставлялось из Соединенных Штатов, Средней Азии, иногда и из Египта. Крупные фирмы отдавали предпочтение высококачественному американскому хлопку. В конце XIX в. такое низкокалорийное топливо, как дрова, стало уступать место углю, который привозился из Донецкого бассейна, и мазуту, вырабатывавшемуся из бакинской нефти.
   Большая часть тканей, выпускавшихся в "ситцевом царстве", не отличалась высоким качеством, однако и цены на них были невысокими. Местные фабрики изначально ориентировались на определенный (и очень широкий) круг потребителей - крестьян и рабочих. Рисунки на ивановских ситцах были незатейливы, популярен был стиль "миль-флор" - мелкие цветочки на белом или цветном фоне. Часто на тканях изображался "восточный" или "турецкий огурец". Эти ситцы предназначались для покупателей в странах Востока, но их охотно брали и русские крестьяне, которые шили из них нарядные цветастые рубашки и сарафаны.

Купцы первой гильдии

   Большое значение для развития промышленности и торговли имело строительство железных дорог. В 1867 году было организовано акционерное общество Шуйско-Ивановской дороги во главе с известными железнодорожными предпринимателями М.А.Горбовым и И.А.Бусуриным. Акции этой компании были раскуплены мгновенно - всего за десять дней. Их приобрели ивановские и шуйские фабриканты и торговцы. Строительство рельсового пути от разъезда Новки до Иванова через Савино и Шую заняло всего год. Уже 15 сентября 1868 года по этому маршруту прошел первый состав. В 1871 году рельсы протянулись от Иваново-Вознесенска до Кинешмы. Затем была построена железная дорога от Ермолина через Середу на Нерехту, она связала Иваново-Вознесенск с Ярославлем и Петербургом. В 1899 году открылось сквозное сообщение от "Русского Манчестера" до Москвы через Александров.
   Накопленные богатства, возраставшая власть денег ставили буржуазию если не формально, то фактически на одну ступень с дворянством. Предприниматели старались усвоить образ жизни, привычки и вкусы первенствующего сословия: заводили роскошные выезды, покупали дорогую мебель, отправляли сыновей учиться в столичные вузы, а дочерей - в пансионы. Фабрикантские дома в Иванове по своим размерам и роскоши соперничали, а то и превосходили дворянские усадьбы. Еще в середине XIX в. в Дмитровской слободе вырос помпезный трехэтажный "дворец" Зубковых (ныне - здание санэпидстанции). Позже, в конце XIX - начале XX в. были построены особняки Д. Г. Бурылина (ныне Музей ивановского ситца), Витовых (сейчас здание областной прокуратуры на пр.Ленина), Маракушева (в нем на улице Батурина сейчас размещается областная администрация).

Низы и верхи рабочего класса

   Во второй половине XIX в. формировались постоянные кадры рабочих-текстильщиков. Их ряды пополняли крестьяне, тысячами уходившие на заработки в город. Многие текстильщики в это время были еще очень тесно связаны с землей. Обычно бывало так: зимой глава семьи трудился на фабрике, а по весне подавался в родные места, к своему клочку пашни, к жене, детям, старикам-родителям.
   Уровень жизни рабочего зависел, прежде всего, от его квалификации. Играла свою роль и "верность фирме" - стаж постоянной работы на одном и том же предприятии. Среди иваново-вознесенских рабочих резко выделялась прослойка квалифицированных мастеровых - граверов, раклистов, слесарей, занятых на ремонте оборудования, которые получали высокую зарплату и пользовались различными льготами.
   Рабочей аристократии" было очень немного - около 5% всех трудившихся на текстильных фабриках. Более многочисленный слой рабочих основных профессий - отделочников, ткачей, прядильщиков - составлял около двух третей отряда текстильщиков. Эти пролетарии обладали определенной квалификацией, обычно за их плечами был значительный стаж работы на фабрике. Ниже всех по своему жизненному уровню стояли чернорабочие занятые наиболее тяжелым или монотонным трудом - на погрузке-разгрузке сырья или готового товара, на уборке цехов, на перемотке шпуль.
   Рабочие массовых профессий в 70-80-х годах XIX получали 10-15 рублей в месяц, чернорабочие - в полтора раза меньше, тогда как жалование "рабочего аристократа" достигало 30-40 рублей. Зарплата текстильщиков снижалась за счет штрафов за опознания, прогулы, брак, приход на работу в нетрезвом виде.
   Рабочий день на фабриках Иваново-Вознесенска 70-80-х годах длился 12-14 часов в сутки. В 1897 году фабричный закон ограничил его 11,5 часа. В то же время многие текстильщики сами напрашивались на сверхурочны работы, чтобы подзаработать: оплата сверхурочных об была в два раза выше.
   Работать на местных фабриках приходилось в очень скверных условиях. Машины поднимали температуру в цехах до 40С, а когда помещения проветривали, по ним разгуливали сквозняки. В отделочном производстве воздух отравляли пары ядовитых красителей и других химикатов. Такая атмосфера губительно действовала на здоровье. У рабочих выпадали зубы, становилась дряблой кожа. Профессиональной болезнью текстильщиков была чахотка - туберкулез легких. Станки в цехах стояли скученно, и нередко рабочие, попав в машину, серьезно калечили руки или ноги. После этого в лучшем случае они получали единовременное пособие, но инвалиды были не нужны хозяину, и им приходилось увольняться.
   Высокооплачиваемые мастеровые жили в своих собственных просторных домах, имели приусадебные участки, держали скот, а неквалифицированные рабочие - выходцы из деревни - обычно снимали "угол" у местных жителей. Типичными пролетарскими местечками в Иваново-Вознесенске были Ямы (район современных улиц Громобоя и Калинина), Рылиха (район улиц Суворова и Пролетарской), Боголюбовская слобода (нынешняя Балашовка), Хуторово, Ушаково. Некоторые фабриканты строили для своих рабочих общежития - "казармы" с маленькими отдельными комнатками-"каморками" - для семейных и общими спальнями с десятками коек для одиноких.

За лучший мир...

   Как видим, положение большинства рабочих-текстильщиков нельзя было назвать даже удовлетворительным. Это и стало главной причиной забастовочного движения, которое началось в 70-х годах прошлого в. и постепенно приобретало все более широкие масштабы. По данным историка-краеведа П.М.Экземплярского, первая стачка случилась в Иваново-Вознесенске в 1871 году на предприятии братьев Гарелиных.
   В 80-х годах рабочие смелее вступали в конфликт с хозяевами, стачки стали более массовыми. В 1885 году забастовало несколько тысяч ткачей, требовавших повышения расценок и ликвидации изнурительных ночных смен Масштабы стачки заставили приехать в Иваново-Вознесенск владимирского губернатора. Для умиротворения ткачей вызвали казаков. Настроенные по-боевому рабочие "бомбардировали" казаков камнями. В результате текстильщики добились некоторых уступок, зарплату повысили на 5%.
   В 1892 году в Иваново-Вознесенске возник первый марксистский кружок. Его организовал Ф. А. Кондратьев - студент одного из петербургских вузов. В кружок входили рабочие, наиболее значительную роль среди них играли Михаил Багаев и Николай Кудряшов. С кружком была связана высланная в Иваново-Вознесенск революционерка О.А.Варенцова и городской судья С.П.Шестерин - марксист по политическим убеждениям, несмотря на свою службу. Основной целью кружковцев была пропаганда среди рабочих и вовлечение их в подпольную организацию. В 1893 году революционеры отметили рабочий праздник 1 мая, в этой первой в нашем крае маевке участвовали 15 человек.1898 году марксистские организации Иваново-Вознесенска и Кохмы объединились в Иваново-Вознесенский комитет Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП).

Город рос. Дети учились

   В последней четверти XIX в. облик Иваново-Вознесенска заметно изменился. Если в 70-е годы он больше напоминал чрезвычайно разросшееся село, то к концу столетия появились черты, характерные для города.
   В 1872 году в "Русском Манчестере" начала работу городская дума - представительный орган, избиравшийся раз в четыре года. Право выбирать своих представителей в местное самоуправление имели далеко не все: фабриканты, торговцы, ремесленники, домовладельцы - те, кто владел определенной недвижимостью и платил налоги. Женщины, рабочие, мелкие служащие избирательными правами не обладали. Депутаты думы - гласные - выбирали исполнительный орган местного самоуправления - управу, во главе которой стоял городской голова. Первым "мэром" Иваново-Вознесенска стал промышленник средней руки П. С. Борисов, после него эту должность занимали крупные фабриканты Яков Гарелин, Павел Дербенев и другие. Управа ведала городским хозяйством, просвещением, здравоохранением и общественным призрением.
   В 1873 году в Иваново-Вознесенске появилось мужское реальное училище, в котором преподавали те же общеобразовательные предметы, что и в современных школах. При этом особый акцент был сделан на точные и естественные дисциплины - общая особенность реального образования в России. Обучение было платным, поэтому здесь учились сыновья промышленников и торговцев, дворян и чиновников. Для наиболее способных, но небогатых учеников учредили несколько стипендий. Училище находилось в специально построенном просторном красивом здании на Александровской улице (ныне его занимает Художественный музей).
   В 1878 году в городе открылась женская прогимназия, вскоре преобразованная в гимназию. В ее программе в отличие от реального училища прослеживался гуманитарный уклон. Кроме общеобразовательных дисциплин, девушкам за дополнительную плату давали уроки рисования, пения, танцев, немецкого и французского языков. Обязательным предметом, как и в любом среднем и начальном учебном заведении, был Закон Божий. Позже, в 1904 году, для гимназии выстроили здание из красного кирпича на Воздвиженской улице (ныне в нем находится школа N 30 на ул. Степанова).

Первые в городе

   В 1873 году в Иваново-Вознесенске состоялись первые спектакли театра, основанного Василием Демидовым, чьи пьесы шли на подмостках театра наряду с произведениями А. Н. Островского, Н. В. Гоголя. Первое время роли играли представители местной интеллигенции, среди которых не было ни одного профессионального актера. В 1891 году Демидов основал летний театр в рабочем местечке Ямы, возле перекрестка современных улиц Громобоя и Калинина.
   Первая публичная библиотека появилась в городе в 1865 году. Основой ее фонда стали полторы тысячи книг, пожертвованных Яковом Гарелиным. После его смерти к библиотеке перешло и его личное книжное собрание, и дом на Покровской улице (ныне часть ул. 10 Августа). Это была самая богатая библиотека в городе: в 1900 году в ней насчитывалось около 10 тысяч томов, в том числе книги на русском и иностранных языках по истории, богословию, искусству, технике, художественная литература.
   Первая больница появилась в Вознесенском посаде в 1861 году. Средства на нее собрали местные предприниматели - Гарелин, Зубковы, Кокушкины и другие. Лечебница разместилась в просторном двухэтажном корпусе. (В последние годы в нем находился онкологический диспансер на пр.Ленина в районе Станционной, снесенный несколько лет назад). Напротив построили сохранившееся до сих пор здание "заразного" корпуса. На его фронтоне кирпичом выложена дата - "1894" - время постройки.

Родина первого Совета

   Ивановские рабочие активно участвовали в революции 1905-1907 годов. Одним из ее крупных событий стала всеобщая стачка в Иваново-Вознесенске весной-летом 1905 года, когда и был создан первый в России общегородской Совет рабочих депутатов.
   Стачка началась 12 мая 1905 года, забастовало около 30 тысяч человек практически на всех предприятиях "Русского Манчестера". Рабочие предъявили фабрикантам около трех десятков требований, в основном чисто экономического характера: установление гарантированного минимума зарплаты, введение 8-часового рабочего дня, улучшение санитарно-технических условий труда и т. п. Поскольку список составлял местный большевистский комитет, в него включили и политические требования: созыв Учредительного собрания (парламента), введение демократических свобод, празднование Первого мая.
   Совет рабочих депутатов был выбран в самом начале стачки. Как это ни парадоксально звучит, но инициаторами выборов депутатов были власти и предприниматели. Они заявили, что будут вести переговоры только с уполномоченными от рабочих, а не с неорганизованной толпой. Выборы состоялись, но вопреки намерению фабрикантов депутаты отказались вести сепаратные переговоры на каждой фабрике в отдельности, а объединились в общегородской Совет. По своей идейной окраске этот орган был большевистским, по своему социальному составу - чисто пролетарским (был только один депутат-служащий), а по возрасту - очень молодым (средний возраст депутатов - 23 года).
   Этот орган рабочей власти считают первым в России общегородским Советом. Это справедливо, хотя впервые Советы появились значительно раньше, еще в марте-апреле 1905 года, на уральских горных заводах - Надеждинском и Алапаевском. Но они действовали лишь в масштабах горнозаводских поселков и просуществовали сравнительно недолго.
   Полтора месяца Совет вел напряженные переговоры с фабрикантами. В результате депутаты сумели добиться от хозяев определенных уступок. Финансовая комиссия собирала средства для бастовавших рабочих, но собрала довольно скромную сумму - всего около 18 тысяч рублей. Рабочие, не получавшие зарплату во время стачки, потеряли во много раз больше. На эти деньги покупали продовольствие для самых нуждающихся. Совет фактически взял на себя функции местной власти: порядок на рабочих окраинах поддерживала созданная в ходе стачки рабочая милиция, по требованию Совета были закрыты кабаки, в городе стало гораздо меньше пьяных, драк и скандалов. Авторитет Совета признали не только рабочие, но и власти с фабрикантами.
   Стачка рабочих организованно прекратилась в конце июля 1905 года. Хозяева не удовлетворили все требования рабочих, однако пошли на существенные уступки. В среднем до 10,5 часа сократилась продолжительность рабочего дня, увеличилась на 10% зарплата, беременные женщины и кормящие матери получили некоторые льготы.

Город и его жители

   В начале XX в. Иваново-Вознесенск был одним из самых динамично растущих городов России. Численность населения в "ситцевом царстве" увеличилась почти втрое, и если в 1897 году здесь проживали 54 тысячи человек, то накануне первой мировой войны - около 150 тысяч. За два предреволюционных десятилетия вдвое увеличилась городская территория - с II до 22 квадратных километров. Интенсивно шла застройка окраин, которые заселялись рабочими, ремесленниками и другим небогатым людом. К востоку от Иваново-Вознесенска выросло местечко Соснево, в 1910 году здесь насчитывалось уже около 400 домов. Неподалеку на высоком пригорке обосновалось Новое Ушаково (ныне район ул. Рыбинской близ реки Талки). Еще дальше, по дороге на село Дунилово за речкой Талкой, застраивался поселок Котельницы, получивший у местного населения ироническое название "Сахалин" за свою удаленность от центра города. На землях крестьян деревни Курьяново выросли поселки Булатово, Ефремково, Нежданово. Возникли новые районы: Бабенково, Голодаиха, Владимирские слободы и другие.
   А вот благоустраивалось Иванове весьма неспешно. Постепенно шло мощение улиц, однако большинство их еще не имело мостовых и утопало в грязи. На центральных городских магистралях в 1910 году появились первые электрические фонари, которые горели гораздо ярче керосиновых. В том же году на Александровской улице (между современными улицами Батурина и Демидова) на средства Д.Г.Бурылина был разбит небольшой бульвар. Мостовую отгородили от тротуара подпорной стенкой, которую украшает сохранившаяся до сих пор литая решетка, напоминающая волну. Летом, чтобы не было пыли, центральные улицы по распоряжению городской управы из брандспойтов поливала пожарная команда.
   Несмотря на сугубо провинциальный характер города, в Иваново-Вознесенске существовала достаточно развитая "индустрия развлечений". До революции в городе работали два цирка: цирк Киселева на Ярмарочной площади (в районе современного 1-го городского поселка) и цирк Никитина в Зарядье (там, где сейчас проходит ул. Жиделева и стоит "дом-корабль"). Своих циркачей в Иваново-Вознесенске не было, у нас гастролировали иногородние коллективы. В городе побывала популярная в начале XX в. труппа Э.Труцци, до революции со своими артистами-животными не раз приезжал основатель широко известной цирковой династии В.Л.Дуров.
   Большой популярностью у самых различных слоев населения пользовался кинематограф. В начале XX в. в Иваново-Вознесенске работали 8 электротеатров и электросалонов - так назывались в те годы кинотеатры. Самый большой из них - "Буфф" - находился на нынешней площади Пушкина. Его зал вмещал около 400 зрителей. Другие электротеатры были значительно меньше. Один из них - "Мир" - стоял на современной площади Ленина, другой - "Аванс" - в здании кинотеатра "Мир" возле Соковского моста. Большая часть этих заведений принадлежала частным лицам.
   В начале XX в. в городе было три театра. Самый "аристократический" располагался в "Общественном собрании" (до последнего времени в этом здании был театр музыкальной комедии, а сейчас - областной Дворец культуры). В просторном зале "Общественного собрания" гастролировали известные столичные артисты -М. П. и О. О. Садовские, М. М. Тарханов, И. М. Москвин и другие. Средние слои населения посещали театр клуба приказчиков. Зимой его представления шли в здании самого клуба на углу современных улиц Палехской и Станко (сейчас здесь находится налоговая инспекция Ленинского района), а летом - в деревянном павильоне в Графском саду (ныне - сад им. 1 Мая).
   Установлено, что почетного гражданства удостоены: (сайт Администрации Иванова: http://ivgoradm.ru/history/POCH-GR/pochgr_old/index2.htm). Данный перечень не является полным в виду отсутствия отдельных списков личных почетных граждан.Выявление их фамилий и биографических данных - длительная, очень сложная и кропотливая работа, которая будет продолжаться. Мы приглашаем к сотрудничеству всех, кто имеет интересные материалы и хочет помочь в поиске новых исторических фактов по этому исследованию.

Первая мировая.

   Первая мировая война, которая началась 1 августа 1914 года, оказала значительное воздействие на дальнейшее экономическое развитие города. Первоначально текстильные фабрики испытывали серьезные трудности. Резко сократилось производство мирной продукции - традиционных ивановских ситцев, возник дефицит красителей, большая часть которых завозилась из Германии. По сравнению с 1913 годом в 1914 году падение производства в нашем крае достигло 12%, в 1916 году - 23%. Однако местные фабриканты сумели перестроиться и нашли выгодные военные заказы, которые не позволили резко сократить производство. В годы войны 33 предприятия Иваново-Вознесенска из 39 работали на оборону.
   Положение рабочих, которое улучшилось в предвоенные годы, в 1914-1916 годах вновь осложнилось. Во время выполнения срочных заказов рабочий день увеличивался на 1-2 часа. Резко выросла инфляция, и хотя заработки текстильщиков постоянно увеличивались, они не могли угнаться за стремительным ростом цен. В 1915 году стали исчезать с прилавков товары первой необходимости: мука, сахар, мясо. Торговцы припрятывали их, надеясь на дальнейшее повышение цен. В ответ городские власти ввели таксы - предельные цены на товары, но торговцы правдами и неправдами обходили это постановление. Не помог и указ о введении так называемых мясопустных дней, в которые в магазинах запретили продавать мясо и мясные продукты, а в столовых не подавали скоромные блюда. В результате в остальные дни очереди стали длиннее, подорожали и другие товары, употреблявшиеся вместо мяса. \
   Новая, августовская массовая забастовка, в которой участвовало большинство рабочих города, имела уже совершенно иной, политический характер. Забастовщики требовали прекратить войну и освободить арестованных накануне стачки рабочих. Вечером 10 августа текстильщики собрались на городской площади. Неожиданно толпу облетел слух (как оказалось, ложный) о том, что арестованных выводят из тюрьмы и отправляют на вокзал. Толпа двинулась к тюрьме на улицу Кокуй (ныне ул. 10-го Августа). Возле Приказного моста через ручей Кокуй в центре города рабочих встретила воинская команда. Раздалось три залпа, 30 человек были убиты и 53 ранены. Среди погибших был один из руководителей местных большевиков Е. С. Зиновьев (подпольная кличка "Федор"). Выступления в знак протеста против расстрела демонстрации в Иваново-Вознесенске прошли во многих городах России.
   Продовольственный кризис стал главной причиной целого ряда массовых стачек. В мае 1915 года в Иваново-Вознесенске вспыхнула забастовка. 30 тысяч рабочих требовали снизить цены на особенно вздорожавшие хлеб и муку (поэтому эта забастовка и получила название "мучной"). Фабриканты, не желавшие нести убытки из-за забастовки, заставили торговцев пойти на уступки, и цены на товары первой необходимости снизились на 20-40%.

Без единого выстрела

   Известие о февральской революции и отречении царя пришло в Иваново-Вознесенск 1 марта 1917 года.
   На следующий день остановились предприятия. Рабочие, служащие, учащиеся реального училища собрались на многочисленный митинг на площади перед городской управой. Над толпой демонстрантов развевались красные флаги, у многих на пальто были красные банты. В тот же день начались выборы в городской Совет рабочих депутатов. В него вошли 55 представителей от различных предприятий, 8 человек - от учебных заведений, 15 - от солдат расквартированного в это время в Иваново-Вознесенске 199-го запасного полка. В отличие от рабочего Совета 1905 года в 1917 этот орган получил название Совета рабочих и солдатских депутатов. По инициативе Иваново-Вознесенского комитета РСДРП и Совета весной 1917 года были организованы профессиональные союзы металлистов, ткачей, ситцепечатников, имевшие отчетливую большевистскую окраску. На предприятиях создавались фабрично-заводские комитеты (фабзавкомы). Они установили рабочий контроль над производством и сбытом продукции, по их требованию на некоторых фабриках были уволены директора и мастера, особенно нелюбимые рабочими. В апреле в текстильной промышленности Иваново-Вознесенска рабочий день ограничили 8 часами.
   21 октября в ивановском крае началась массовая забастовка, охватившая около 300 тысяч рабочих Иваново-Вознесенска, Кинешмы, Шуи, Родников, Середы и других промышленных центров. Руководил ею центральный стачечный комитет, в который входил М.В.Фрунзе (он приехал в Шую в августе 1917 года), В.П.Кузнецов, П.В.Полунов, И.А.Барабанов и другие большевики. 25 октября в Иваново-Вознесенск пришла весть, что большевики в результате восстания в Петрограде свергли Временное правительство. Городской Совет, давно готовый к такому развитию событий, немедленно организовал революционный штаб, получивший широкие полномочия по охране порядка в городе. Штаб взял под контроль телефон и телеграф, расставил по городу вооруженные караулы. Власть в Иваново-Вознесенcке перешла к Совету мирно, без единого выстрела.

Голодная губерния

   В первые же месяцы после своего установления Советская власть сломала прежний государственный аппарат и создала новый. Появились совершенно новые административные и хозяйственные органы. В январе 1918 года возникли первые отряды Красной армии, формировавшиеся сначала добровольно, а затем на основе всеобщей воинской мобилизации. Создавались и карательные органы новой власти: сначала революционный трибунал, а затем ЧК.
   Вскоре после революции на карте страны появилась Иваново-Вознесенская губерния, а сам город получил статус губернского центра. Необходимость и целесообразность создания новой административной единицы обусловил целый ряд предпосылок. Северная часть Владимирской губернии и южная часть Костромской еще в конце XIX -начале XX веков представляли собой единый экономический комплекс, основой которого являлась фабрично-заводская промышленность, а не сельское хозяйство.
   В конце марта 1918 года из Шуи в Иваново-Вознесенск переехал М.В.Фрунзе и с присущей ему энергией взялся за организацию губернии. Создали новые органы управления, в апреле определили конкретные границы губернии. Для окончательного решения вопроса в Москву уехала делегация во главе с Фрунзе. 20 июня 1918 года в Иваново-Вознесенск пришла его телеграмма: "Наша губерния официально утверждена сегодня двадцатого под названием Ивановской". Вскоре название изменили на Иваново-Вознесенскую; вошли в нее полностью Кинешемский, Юрьевецкий и часть Нерехтского уездов Костромской губернии, полностью Шуйский уезд и части Ковровского и Суздальского уездов Владимирской губернии.
   В 1918 году Советское государство перешло от рабочего контроля к национализации промышленности. 27 января 1918 года декрет Совета народных комиссаров объявил государственной собственностью Иваново-Вознесенскую ткацкую мануфактуру. Вскоре наступил черед и других предприятий. Весной 1919 года были национализированы уже все крупные фабрики Иваново-Вознесенска, управлял которыми созданный Совет народного хозяйства (совнархоз). Крайне обострилась продовольственная проблема. В городе насчитывалось 29 тысяч голодных рабочих, не считая многочисленных беженцев и около 2 тысяч пленных австрийцев и немцев. В октябре 1917 года хлебный паек рабочего составлял 200 граммов, в феврале 1918 года - 150 граммов, весной 1918 года - 100 граммов. В середине года он упал до "осьмушки" (восьмой части фунта) - 50 граммов.
   На почве голода в 1918 году на фабрике Гарелина произошли выступления рабочих. Продовольственные волнения случались и в других промышленных центрах нашего края. Жители Иваново-Вознесенска, в том числе рабочие, тысячами покидали голодный город и переселялись в деревню. По сравнению с 1913 годом население Иваново-Вознесенска уменьшилось почти втрое, в 1920 году здесь проживало всего 57,3 тыс. человек. Сыграли свою роль и постоянные мобилизации на фронта гражданской войны. На людей обрушились опасные болезни: сыпной тиф, появившийся в городе в начале 1919 года, оспа, цинга, "испанка" - тяжелая форма гриппа.
   Крупным событием в культурной жизни города стало образование в нем высших учебных заведений. В октябре 1918 года открылся Иваново-Вознесенский политехнический институт (ИВПИ). В вузе работали шесть факультетов - строительный, механический, текстильный, химический, сельскохозяйственный и социально-экономический. Занятия шли в здании бывшего реального училища. Ректором института стал М. Н. Берлов, проректором - А. Т. Кирсанов. В вузе преподавали профессора П. Г. Борисов, Д. А. Ласточкин, К. Н. Блахер, преподаватели-совместители из Москвы, для поездок которых по решению губернского начальства к московскому поезду прицепили особый "профессорский" вагон. 21 декабря 1918 года в Иванове-Вознесенске открылся педагогический институт. Значительную часть студентов ИГПИ, обучавшихся на социально-историческом, естественном и физико-математическом факультетах, составляли сельские учителя, повышающие свою квалификацию.

"КРАСНЫЙ МАНЧЕСТЕР" - "Мы новый мир построим"

   Хозяйственникам удалось "выбить" в Москве лимиты на топливо и продовольствие, снова стал поступать в наш край хлопок. В октябре 1921 года одной из первых заработала Большая Иваново-Вознесенская мануфактура, а августе 1922 года -Петрищевская, в октябре - Мало-Дмитровская и другие. Задымили трубы, фабричные гудки каждое утро будили давно отвыкших от них рабочих. "Русский Манчестер" постепенно приобретал свой обычный вид, но теперь его все чаще именовали "Красным", подчеркивая революционные традиции. В первые годы фабрики часто лихорадило, время от времени из-за недостатка сырья или топлива они останавливались то на несколько дней, то на недели и месяцы. Только в 1925-1926 годах текстильное производство на большинстве предприятий наверстало довоенный уровень. Сразу после того как заработали старые фабрики, началось строительство новых. Диспропорция между отделочным и ткацким производством - с одной стороны, и прядильным - с другой, была серьезной проблемой для Иваново-Вознесенска. Прядильных фабрик были единицы, и пряжу приходилось завозить из других регионов. В 20-х годах этот недостаток устранили. 7 ноября 1927 года вошла в строй фабрика им. Дзержинского на 127 тысяч веретен. Чуть раньше, в мае, на окраине города на берегу Талки заложили еще одну крупную прядильню на 120 тысяч веретен. Ее запустили через два с половиной года и назвали "Красной Талкой". Просторные и светлые помещения этих фабрик выгодно отличались от старых. Например, в огромный производственный корпус длиной в 250 метров свет поступал через огромную стеклянную крышу. Здания "Красной Талки" (проект В.В.Гладкова и И.С.Николаева) и "Дзержинки" (проект А. А. Стаборовского) - своеобразные памятники производственной архитектуры.
   Крупнейшей стройкой периода индустриализации стал Меланжевый комбинат. Первый камень в его фундамент заложили 1 мая 1928 года. К месту строительства подвели шестикилометровую железнодорожную ветку, а на территории стройки проложили узкоколейки. Несколько тысяч рабочих приехали на эту стройку из разных уголков страны. Техники в те годы было мало, поэтому котлованы рыли лопатами, землю возили в тачках, в тачках же поднимали по лесам кирпич. Погода в 1928-1929-м годах выдалась дождливая, из котлованов постоянно приходилось откачивать воду, люди работали в непролазной грязи. Несмотря на это, уже весной 1929 года на пустынной окраине города возле местечка Соснево выросли многоэтажные корпуса комбината. В его цехах монтировали ткацкие станки системы "Нортроп", изготовленные в Ленинграде, но значительная часть оборудования шла из-за границы. 7 ноября 1929 года в торжественной обстановке комбинат запустили. Он дал работу 10 тысячам текстильщиков.
   Электроэнергию для старых и новых предприятий вырабатывала Ивановская ГРЭС, построенная в годы первой пятилетки неподалеку от областного центра. Рядом с ней вырос поселок, названный Комсомольском. А в Иваново-Вознесенске в 1928 году начала снабжать промышленные предприятия паром и горячей водой теплоэлектроцентраль (ТЭЦ-1).
   Постепенно "Красный Манчестер" обретал и вторую специальность - машиностроение. В первый же год первой пятилетки коренным образом реконструировали работавший еще до революции механический завод (ныне Ивтекмаш). В конце 20-х годов он уже выпускал сложную технику - хлопкокрасильные агрегаты, машины для льняной промышленности. Завод снабжал оборудованием местные предприятия, а также текстильные комбинаты, построенные в Барнауле и Средней Азии. В 1932 году в Иваново-Вознесенске начал работу самый крупный в СССР завод торфяного машиностроения, и если в 1933 году на "Ивторфмаше" собрали всего 16 машин для добычи торфа, то в 1940 году уже 108.

"Третья столица"

   1929 году согласно новому административному районированию существовавшие до тех пор губернии укрупнили и преобразовали в области. Владимирская, Иваново-Вознесенская, Ярославская и Костромская губернии объединились в одну Ивановскую промышленную область (ИПО) с территорией в 135 тысяч квадратных километров - в два с лишним раза больше, чем Бельгия и Голландия вместе взятые.
   Населяло область около 5 миллионов человек. По стоимости вырабатывавшейся продукции ИПО занимала третье место в стране после Московской и Ленинградской областей. Здесь было сосредоточено 49% общесоюзного производства хлопчатобумажных тканей и 77% - льняных. В области насчитывалось 65 городов и поселков, в том числе такие крупные промышленные центры, как Иваново-Вознесенск, Ярославль, Владимир, Кострома, Рыбинск, Ковров. После Москвы и Ленинграда Иваново-Вознесенск считался "третьей пролетарской столицей" СССР.
   В те годы, по свидетельству старожилов, возникла и всерьез обсуждалась идея перемещения административного центра РСФСР из Москвы в один из крупных городов России, при этом Москва осталась бы столицей СССР. За право стать центром Российской Федерации негласно соревновались Ленинград и Нижний Новгород, Свердловск и Новосибирск, Ростов-на-Дону и Иваново. Именно отсюда берет начало масштабность многих социальных и культурных проектов, которые возникали в Иванове на рубеже 20-х и 30-х годов: кардинальная перепланировка центра города, строительство грандиозного Дома Советов, огромного Драматического театра и пр. Некоторые из этих идей воплотились в жизнь, другие так и остались в задумках. "Москва и Иваново строились наново" - эта строка Маяковского как нельзя лучше отражает изменения, происходившие в городе в 20-30-х годах. В августе 1924 года на окраине Иваново-Вознесенска начали строить первый рабочий поселок. В 1926 году здесь появилось 138 новых жилых домов на 912 квартир. Двухэтажные дома с виду напоминали западноевропейские коттеджи, и поэтому район тогда называли "Ивановской Голландией" или "Ивановской Швейцарией.
   Строились в Иванове дома и по оригинальным архитектурным проектам: например, 400-квартирный "дом-коммуна", "дом специалистов" на 100 квартир на улице Калинина. В их внешнем оформлении хорошо прослеживаются черты конструктивизма - архитектурного стиля, широко распространенного в эти годы. Некоторые из таких зданий, вошли в солидные монографии и справочники по истории архитектуры. Их не перепутаешь; отправляя письмо, можно даже не указывать на конверте индекс и название улицы. Достаточно написать: "Иваново, дом-корабль" или "Иваново, дом-подкова", - и можно не сомневаться, что корреспонденция дойдет до адресата. Однако многие все еще жили в очень скверных условиях. 8 тысяч ивановцев, в том числе 3 тысячи детей, в 1937 году квартировали в землянках. До войны десятки бараков и землянок оставались в районе Меланжевого комбината и возле фабрики "Красная Талка".
   В то же время немало ценного из архитектурного наследия старого Иваново-Вознесенска было уничтожено. В начале 30-х годов одну за другой закрывали и разрушали церкви, снесли замечательный культовый архитектурный комплекс на площади Пушкина. На площади Революции, где предполагалось соорудить грандиозное здание Дома Советов, расчищая под него место, в 1932 году разрушили Рождественскую и Воздвиженскую церкви. Из двух с лишним десятков церквей и часовен старого Иваново-Вознесенска в первозданном виде сохранились только четыре.
   До середины 20-х годов единственным видом общественного транспорта в Иваново-Вознесенске оставались извозчики. Автобусы пошли по улицам города в 1926 году, их первые маршруты соединили площадь Революции, железнодорожный вокзал и Меланжевый комбинат. 5 мая 1934 года в Иванове началось строительство первой очереди трамвайной ветки. В нем участвовали десятки тысяч ивановцев - рабочие, служащие, студенты, домохозяйки. Трамвайное движение открылось 6 ноября 1934 года, на первом трамвае можно было проехать от железнодорожного вокзала до Меланжевого комбината. Другая, но уже одноколейная линия связала центр с 1-м Рабочим поселком. В 1940 году трамвайные пути в Иванове протянулись на 32 километра; по ним курсировали 60 вагонов.
   Иваново стало крупным вузовским центром. Созданный в 1918 году политехнический институт в 1930 году разделили на четыре вуза - энергетический, сельскохозяйственный, химико-технологический и текстильный. Для двух последних на проспекте Ф. Энгельса возвели учебные корпуса, вместе со зданием научной библиотеки они составили единый впечатляющий комплекс. Проектировавший его в стиле "красной дорики" архитектор И. А. Фомин переосмыслил на новый лад дорический стиль, характерный для Древней Греции.
   Еще в 1931 году был объявлен всероссийский конкурс на лучший архитектурный проект театра "массового действа" в Иванове. Строить его решили на площади Пушкина на Покровском холме. Через 9 лет, 28 сентября 1940 года, Ивановский драматический театр спектаклем "Кремлевские куранты" открыл свой очередной сезон в этом грандиозном здании. Судьба его оказалась весьма несчастливой. Архитектор А. В. Власов и строители не учли, что почва Покровского холма чревата оползнями, довольно быстро сгнили и деревянные перекрытия крыши. Здание часто ремонтировали, пока в 60-х годах не закрыли на длительную реконструкцию.
   В 1932 году в центре города открыл свои двери кинотеатр "Центральный" на 1500 мест. Построенный в стиле конструктивизма, своим внешним оформлением он сильно отличался от реконструируемого сейчас кинотеатра. В 1933 году первые аплодисменты раздались в новом здании Ивановского цирка.

На фронте

   22 июня 1941 года мирную жизнь страны прервало нападение фашистской Германии. Уже в первый день войны в Иванове прошли массовые митинги и собрания, на которых люди клялись не щадить сил и жизни ради защиты Отечества. В городе открылось десять призывных пунктов, но еще до получения повесток многие подавали в военные комиссариаты просьбы об отправке на фронт добровольцами.
   Целый ряд воинских частей, сражавшихся на фронтах Великой Отечественной, с полным правом можно назвать "ивановскими" по своему составу. Первой из них была 307-я (впоследствии Новозыбковская) стрелковая дивизия. 14 августа ивановцы торжественно проводили ее на местном стадионе "Динамо" (ныне - стадион "Текстильщик"), а уже 22 августа часть вступила в бои на Брянщине в районе города Стародуба. В начале 1943 года дивизия участвовала в Воронежско-Касторненской операции, летом 1943 года отбивала атаки врага на северном участке Курской дуги, обороняла поселок Поныри.
   332-ю (Иваново-Полоцкую) стрелковую дивизию им. Фрунзе, укомплектованную осенью 1941 года, в октябре направили под Москву. В период нашего наступления в декабре 1941 - январе 1942 годов она продвинулась на запад более, чем на 300 километров, освободив города Андреаполь, Западную Двину и 920 других населенных пунктов. В феврале 1942 года дивизию выдвинули в район города Велиж Смоленской области, где шли тяжелые бои. Неся значительные потери, она освободила город в сентябре 1943 года. В память этих событий одну из улиц Иванова назвали Велижской. Солдаты и офицеры 332-й дивизии сражались в северной Белоруссии в районе города Полоцка. За эти бои часть получила наименование Полоцкой. Свой боевой путь дивизия закончила у города Лиепаи в Латвии.
   117-я стрелковая дивизия, сформированная в декабре 1941 - феврале 1942 годов, была направлена на Калининский фронт. В феврале 1944 года она взламывала оборону противника у города Невель на Псковщине, освобождала Белоруссию. В составе 1-го Белорусского фронта наши земляки взяли польский город Люблин, отличились при форсировании Вислы и дошли до Берлина.
   Ядро 49-й (Рославльской) стрелковой дивизии, формировавшейся в нашем крае в течение 1942 года, составили ополченцы Ивановского рабочего полка имени Фурманова (позднее 222-й полк). Дивизия сражалась в Сталинградской битве на окраине Сталинграда в районе завода "Баррикады". Затем были бои на Курской дуге, освобождение Смоленщины. Осенью 1943 года часть прошла по дорогам войны около 200 километров, особенно тяжелыми выдались бои за город Рославль в Смоленской области, в честь которого дивизия и получила свое название. Летом 1944 года она прошла с боями около 700 километров по территории Белоруссии и Литвы. В январе 1945 года 49-я дивизия участвовала в прорыве линии обороны противника южнее Варшавы, форсировала Вислу и Одер, штурмовала сильно укрепленный Франкфурт-на-Одере, а в конце войны ликвидировала фашистскую группировку в районе Берлина.
   В Иванове начинался путь легендарной авиаэскадрильи (затем - авиаполка) "Нормандия-Неман". По соглашению между правительством СССР и патриотической организацией "Сражающаяся Франция" в конце 1942 года в Советский Союз прибыла группа французских летчиков. Базой для формирования новой части стал аэродром на северной окраине Иванова. Летчикам обеспечили приличные жилищные условия, предоставили 14 самолетов ЯК-1. В 1943 году французы уже воевали бок о бок со своими советскими товарищами по оружию.
   Десятки тысяч наших земляков были награждены орденами и медалями. В. С. Гришанов и В. И. Пипчук стали полными кавалерами всех трех степеней Ордена Славы, который, как и Георгиевский крест в русской армии, вручался за особое мужество на поле боя. 34 ивановца удостоились звания Героя Советского Союза. Среди них танкист Г. П. Александров и летчик С. И. Лазарев, сапер В. И. Веселов и артиллерист М. Я. Дубровин, разведчик И. М. Лобанов и пулеметчик В. П. Антонов.
   Всего за годы Великой Отечественной войны добровольцами и по мобилизации из Иванова ушли на фронт около 70 тысяч человек, из них 27 тысяч не вернулись домой. Их имена увековечены в областной Книге Памяти, изданной в 1995 году.

В тылу

   Осенью 1941 года в период сражения под Москвой фашисты подошли совсем близко к границам Ивановской области. В связи с этим 22 октября в Иванове, как в прифронтовых городах, был создан Городской комитет обороны. Осенью 1941 года вокруг Иванова возникла целая сеть укреплений: доты, дзоты, противотанковые рвы и "ежи", лесные завалы. В городе появились многочисленные бомбоубежища на несколько десятков тысяч человек. Во дворах домов сооружались земляные щели и укрытия.
   Уже в первые месяцы войны в область поступали тысячи раненых. Госпиталями стали гостиницы, школы, общежития вузов и техникумов, промышленные предприятия. 6 тысяч юношей и девушек занялись их обустройством. Благодаря таланту врачей и внимательному уходу около 90% раненых из госпиталей возвращались в строй.
   В область прибыло около 100 тысяч беженцев. Еще 8 июля 1941 года для них в Иванове создали эвакуационный пункт с общежитием, столовой и больницей. Усталые, полуголодные люди получали здесь первую медицинскую помощь, жилье.
   Иным стал и облик города. С наступлением темноты окна в домах и на предприятиях плотно занавешивались. Специальные дежурные обходили улицы и строго следили за соблюдением светомаскировки. На улицах стояли ящики с песком на случай бомбардировки зажигательными бомбами. Сотни ивановцев с лопатами направлялись по Леж-невскому шоссе строить оборонительные сооружения на подступах к городу. С перебоями работал общественный транспорт, часть трамваев приспособили для перевозки раненых. Не хватало топлива, дома плохо отапливались.
   Враг оккупировал многие основные житницы страны, поэтому возникли серьезные трудности с продовольствием. Особенно тяжелой выдалась первая военная зима. По карточкам выдавались товары первой необходимости: рабочим 600 граммов хлеба в день, так называемым "иждивенцам" - 400 граммов, детям - 300 граммов. Украина, Белоруссия, Смоленщина, где находились многие текстильные предприятия, оказались под оккупацией, остановились и фабрики блокадного Ленинграда. Поэтому Ивановская область играла особенно важную роль в вещевом снабжении армии. Промышленность перестроилась на военный лад, фабрики стали выпускать вату, марлю, ткани для обмундирования. Швейники шили военную форму и белье, маскировочные халаты и парашюты. Только рабочие Ивановского меланжевого комбината за 1941-1945 годы дали фронту около 100 млн. метров тканей, т. е. одели 12 миллионов бойцов.
   В 1943 году неподалеку от Иванова в бывшей помещичьей усадьбе, живописно расположенной на берегу Харинки, открылся Дом творчества композиторов (прежний в городе Руза Московской области был разрушен во время оккупации). В годы войны в нем отдыхали и работали М. Шостакович, С. Прокофьев, А. Хачатурян, Д. Кабалевский, Т. Хренников, В. Мурадели, Р. Глиэр, Н. Мясковский. Д. Шостакович написал здесь значительную часть 8-й симфонии, С. Прокофьев - 5-ю симфонию, Н. Мясковский - виолончельный концерт.

5. Город Иваново в 1917 - 1940 гг. (https://wiki2.org/ru/История_Иванова)

   Повышение административного статуса города после Октябрьской революции и его стремительное развитие были обусловлены, помимо экономических соображений, репутацией города как пролетарского и революционного 1917--1934 годы иногда называют "золотым веком" ивановской истории и архитектуры. Иваново-Вознесенску в 1920-х годах была отведена роль своеобразного полигона, где проводился советский социальный эксперимент по построению нового социалистического общества. Город был центром творчества воплощавших в жизнь идеалы этого общества архитекторов-авангардистов (в особенности конструктивистов), среди которых были как ведущие зодчие страны, так и иваново-вознесенские архитекторы, сформировавшие местную архитектурную школу. В 1925 году открылась первая в СССР фабрика-кухня. Генеральный план города, над проектом которого работали А. П. Иваницкий и Л. А. Ильин, принят не был, но идеи этих архитекторов легли в основу всех последующих генпланов. Другой площадкой творчества художников-модернистов были фабрики, выпускавшие в 1920-х -- начале 1930-х годах ивановский агитационный текстиль.
   В 1922 году в городскую черту включены местечки Балашовка, Булатово, Котельницы, Курьяново, Нежданово, Соснево и Владимирская слобода (ныне район Владимирской церкви). В 1922--1925 годах сооружён городской водопровод. В 1926 году заработал автобусный общественный транспорт, а в 1934 году открыто трамвайное движение. В 1924--1928 годах построено около 140 двухэтажных домов Первого рабочего посёлка, который стал крупным памятником градостроительного искусства 1920-х годов, реализовавшим концепцию города-сада.
   В 1925 году на базе 3-го стрелкового корпуса был образован 3-й авиаотряд имени Ивановских рабочих, от которого ведёт свою историю ивановская авиация. Он базировался на закрытом в 1950-е аэродроме Южном. В 1930-х годах созданы гражданский аэропорт и новый военный аэродром, построено новое здание железнодорожного вокзала в стиле конструктивизм.
   Храмы бывшего Покровского монастыря снесены в 1931 году. Была выложена надпись: "на месте очагов классового рабства построим дворец социалистической культуры".
   Дополнительным толчком к развитию города послужило вышедшее 25 июня 1931 года постановление СНК СССР "О хозяйственном, жилищном и культурном строительстве города Иваново-Вознесенска". Именно в начале 1930-х началась масштабная кампания по благоустройству и озеленению. В 1933 году открылись крупнейший на тот момент в СССР Ивановский цирк и Интердом -- школа для детей иностранных коммунистов, в том числе политиков высшего ранга.
   В 1925--1926 годах объёмы производства достигли довоенного уровня, после чего началось строительство новых предприятий. Было решено устранить нехватку прядильных фабрик в промышленности Иваново-Вознесенска, в результате чего были построены крайне современные на тот момент конструктивистские фабрики: им. Дзержинского и "Красная Талка". В 1929 году был запущен меланжевый комбинат, рассчитанный на выпуск 120 000 м« тканей в сутки. Строительство крупнейшего предприятия области заняло всего полтора года. В 1932 году начал работу завод торфяного машиностроения.
   В 1929 году в стране происходило укрупнение губерний и преобразование их в области. Так, Владимирская, Иваново-Вознесенская, Костромская и Ярославская губернии объединились в Ивановскую промышленную область (ИПО), которая просуществовала до 1936 года. Её центром стал Иваново-Вознесенск. По стоимости вырабатывавшейся продукции ИПО занимала третье место в СССР, а Иваново-Вознесенск в пропаганде того времени стал называться "Красным Манчестером" и "третьей пролетарской столицей СССР". На рубеже 1920-х и 1930-х годов обсуждалась идея переноса столицы РСФСР из Москвы в другой крупный город России (при этом Москва оставалась бы столицей СССР). За право стать административным центром России негласно боролись Ленинград, Нижний Новгород, Свердловск, Новосибирск, Ростов-на-Дону и Иваново.
   В этот же период была утрачена значительная часть культурного наследия города. Власти ликвидировали все старые кладбища, в том числе действующие, часто -- не считаясь с чувствами жителей. Например, на месте Успенского кладбища был разбит сад с развлекательными площадками, прозванный горожанами "Садом живых и мёртвых". Тогда же были открыты новые кладбища -- в деревне Балино и в Сосневе. В 1920--1930-е годы снесена бо?льшая часть храмов, чем был нанесён значительный ущерб культурному наследию. Часть из сносимых зданий уже тогда считалась ценными памятниками архитектуры. Против их уничтожения выступили некоторые общественные деятели, в том числе архитектор Л. А. Ильин. На месте снесённых храмов бывшего Покровского монастыря по проекту А. В. Власова был возведён открывшийся в 1939 году драматический театр, а на месте храмового комплекса на площади Революции началось строительство Дома Советов, но завершено не было.
   После установления советской власти начались переименования улиц и площадей города в соответствии с новой идеологией. Больше всего их было в 1927 году. В 1920--1930-х годах названия в честь известных большевиков получили текстильные предприятия. Стали звучать призывы к переименованию города в Иваново. Распространено мнение, что его сторонники руководствовались только антирелигиозными мотивами (часть -Вознесенск связана с христианским праздником Вознесения Господня). Но приводились и другие аргументы: отсутствие смысла во второй части названия после сноса Вознесенского храма и переименования Вознесенской части города в Сталинский район; две исторические части города давно слились воедино; даже спустя 60 лет после появления топонима Иваново-Вознесенск название Иваново продолжало оставаться популярным как в самом городе, так и в стране; лексическая сложность двойного и длинного названия Иваново-Вознесенск с повторяющемся слогом "во", отчего многие жители называли город Ивано-Вознесенск. В официальных же документах мотивировка смены названия, а именно "отсутствие исторического значения в двойном названии города", встречается лишь в протоколе одного из заседаний президиума горсовета. 27 декабря 1932 года постановлением ЦИК СССР город Иваново-Вознесенск был переименован в Иваново.
  

6. Ивановская область в 1930-х годах

Из энциклопедического словаря "Гранат", разделе 12 "Эпоха социалистической реконструкции народного хозяйства СССР" http://granat.wiki/enc/ee/epokha-sotsialisticheskoy-rekonstruktsii-narodnogo45373/

  
   Ивановская область образовалась в результате разделения 11 марта 1936 г. бывшей Ивановской промышленной области, существовавшей с 1929 г. на Ярославскую область и Ивановскую область. Разделение было произведено ввиду того, что хозяйственный рост Ивановской промышленной области усложнил возможность конкретного, оперативного руководства областью. Ивановская область в современных границах занимает территорию в 63,4 тыс. кв. км, что вдвое больше территории Бельгии. Область состоит из 41 района. Население на 1/1 1935 г. исчислялось в 2 470,4 тыс. чел. в т. ч. в городах 904,1 тыс. чел. и на селе 1 566,3 тыс. чел. В области 28 городов, из них крупнейшие -- Иваново, Кинешма, Владимир, Шуя, Ковров, 16 рабочих поселков, 36 поселков городского типа. В городах области сосредоточено 36,6% населения.
   Ивановская область составилась из прежней Владимирской губернии (см. Ў территории) в допоенных границах, за исключением Переяславского и Муромского уездов и части Александровского, Гороховецкого и Покровского уездов. Кроме того, из бывшей Костромской губернии (см.) в Ивановскую область входит 20% территории: полностью Кинешемский и Юрьевецкий уезды, почти полностью Нерехтинский и 4/5 Макарьевского уезда. Из Рязанской губернии вошла только 1/5 часть Касимовского уезда и незначительная доля Егорьевского (0,3%). Область граничит на юге и юго-западе с Рязанской и Московской обл. на севере и северо-западе с Ярославской областью и на востоке с Горьковской областью.
   Ивановская область в настоящем продолжает выполнять почетную роль области, снабжающей трудящихся СССР многообразными изделиями текстильной промышленности. В 1936 г. вся промышленность области дала продукции на 2 482,5 млн. руб. из которых 63% падает па продукцию текстильных отраслей. Но в том же году около 15%, а именно на 359,2 млн. руб. область дала изделий металлической промышленности. Ивановская область продолжает являться одной из наиболее индустриальных областей СССР, несмотря на то, что создаются новые районы социалистической индустрии. На душу населения в области приходятся около 1 000 руб. промышленной продукции, в то время как по СССР этот показатель равен 4 77 руб. Соотношение промышленной и сельскохозяйственной продукции выражается в 90% к 10% (по нашим подсчетам). Являясь частью старо-промышленных районов, область содействует индустриализации новых районов, передает им свой производственный опыт. Область создает мощное передовое сельское хозяйство, превращается из потребляющей в производящую.
   За период 1-й и 2-й пятилетки Ивановская область гигантскими шагами продвинулась вперед. Значительно укрепилось энергетическое хозяйство области. Уже в начале восстановительного периода стало ясным, что дальнейшее развитие промышленности области возможно только при кардинальной перестройке топливно-энергетического хозяйства. Промышленность области опиралась на десятки мелких силовых установок с сильной изношенностью. Огромная часть промышленности работала на дальнепривозном топливе, несмотря на то, что в области имелись огромные запасы торфа. Летом 1927 г. в 40 км от г. Иванова начала сооружаться мощная районная электростанция, которая в октябре 1930 г. уже вступила в строй действующих предприятий. Ее полная мощность составляет 124 тыс. кВт, что в полтора раза больше намеченной планом ГОЭЛРО. В 1936 г. ИвГРЭС дала 565 млн. кВт/ч электроэнергии. Кроме того, в г. Иванове сооружена мощная теплоэлектроцентраль на 14,5 тыс. кВт, снабжающая электроэнергией и паром основные текстильные гиганты города Иванова. Сооружена также ТЭЦ во Владимире на 3,5 тыс. кВт, в Струнине и Карабанове. Мощность электростанций области составила 225,7 тыс. кВт (1936), в то время как на территории СССР в довоенные годы (1913) вся мощность электростанций выражалась в 1 098 тыс. кВт. Все вновь создаваемые электростанции, централизирующие производство энергии и тепла (пара), строились из расчета на потребление местного топлива -- торфа. Прежние "дедовские" способы добычи (резной, машиноформовочный) требовали огромных затрат рабочей силы для ежегодно возраставшей программы добычи торфа. Успешно стал развиваться в связи с этим гидроторф, а в последние годы и фрезерный способ. В области освоены десятки крупнейших торфоболот. Добыча торфа в Ивановской области в 1937 г. составила 2 233,5 тыс. т, что значительно превышает (на 25%) всю довоенную добычу торфа старой России в современных границах и во много раз превышает то, что добывали капиталисты на территории губерний, составивших область. Область покрылась сетью высоковольтных электропередач. Около 60 линий протяжением свыше тысячи километров связывают электростанции с потребителями электроэнергии и с торфоболотами, где добывается торф для электростанций и фабрик. Электростанции области соединены с московским, горьковским и ярославским энергоузлами. Электротранспорт стал самым развитым видом транспорта. До революции были электрифицированы только 5 городов области (Иваново, Владимир, Вязники, Шуя и Макарьев). Сейчас электрифицированы все 26 городов области и почти все рабочие поселки. Десятки сел и деревень присоединены к сетям районных и фабрично-заводских станций или построили собственные электростанции. Постройка мощных теплоэлектроцентралей позволила осуществить частичную теплофикацию в Иванове (около 100 домовладений), Владимире, Коврове, Тейкове, Комсомольске и ряде других городов.
   0x08 graphic
За период с 1913 по 1936 г. (включительно) предприятия крупной промышленности, увеличили свою продукцию на 175%, причем по текстильной отрасли производство увеличилось на 90%, но химической -- более чем в 20 раз. В 1936 г. цензовая текстильная промышленность выпустила продукции на 1 555 млн. руб. в то время как вся промышленность Ивановской области в 1913 г. произвела продукции всего на 903 млн. руб. На 359 млн. руб. выпустила продукции металлообрабатывающая и машиностроительная промышленность. Лицо промышленности Ивановской области значительно изменилось за годы социалистической реконструкции страны. Выросло значение в областном производстве химической и топливной промышленности и, особенно, металлической и пищевой, что показывают такие данные о структуре производства в %%:
   Рост промышленного производства и изменение его структуры были результатом нового строительства и реконструкции существующих производств, развернувшихся в области в период 1-й и 2-й пятилеток. В результате основные фонды крупной промышленности достигли к 1/1 1937 г. 1 227 млн. руб. в то время как на 1/1 1927 г. они составляли по двум областям (Ивановской и Ярославской) только 610 млн. руб. Численность рабочих во всей крупной промышленности составила 349 тыс. чел. Если в 1913 г. на территории Ивановской области в цензовой металлической промышленности было занято около 9 тыс. чел. то в 1936 г. численность рабочих металлистов составила 35,5 тыс. чел. Численность рабочих химиков с 613 чел. выросла до 4 250 чел. а численность рабочих цензовой пищевой промышленности с 1 453 выросла до 7 128 чел. Численность рабочих текстильной промышленности составила в 1936 г. 212 тыс. человек.
   В области сооружен ряд новых гигантов, главным образом прядильных фабрик, что преследовало цель ликвидации диспропорций между прядением и ткачеством, т.е. комбинирование производства в отдельных территориальных массивах. Новые фабрики с их хорошо спланированными просторными цехами, обилием света, мощной вентиляцией и т. д. невозможно сравнить со старой капиталистической фабрикой. В Иванове сооружена мощная прядильная фабрика им. Дзержинского на 128 тыс. веретен, введенная в эксплуатацию в 1927 г. прядильная фабрика "Красная Талка" на 101 тыс. веретен. Построена там же прядильная фабрика на 100 тыс. веретен в поселке им. Лакина. Но гордостью Ивановской области является выстроенный в 1930 г. крупнейший Меланжевый комбинат, который дал в 1935 г. на 60 млн. руб. костюмной ткани. Комбинат имеет в заправке 131,5 тыс. веретен и свыше 2 000 ткацких станков.
   К середине 1936 г. установленное технически годное оборудование составило по хлопчатобумажной промышленности Ивановской области 2 450 тыс. веретен и 87,5 тыс. ткацких станков. По числу веретен область идет впереди многих европейских стран (Бельгии, Испании, Польши, Швейцарии, Голландии, Австрии и др.), составляй, примерно, 2/3 того, что имела Чехословакия, и 45% того, что имеет Италия. В 1936 г. область дала 1 214,5 млн. м хлопчатобумажных тканей. Ивановская область в 1935 г. дала 38% всего союзного производства хлопчатобумажных тканей.
   Льняная промышленность области дала в 1935 г. льняных тканей 23,2% всего союзного производства. В области имеются такие гиганты, как Яковлевский комбинат, ф-ка им. Либкнехта и Меленковская. Имея 133,1 тыс. веретен и 6900 тыс. станков, область стоит на первом месте в Союзе. По числу веретен область обогнала Польшу и Литву (вместе взятые) и имеет больше половины веретен Бельгии и Франции, около половины веретен прежней Чехословакии и около 40% веретен Германии. В 1930 г. область дала 68,3 млн. м готовых льняных тканей. Широкое развитие получают быстроходные ватера. Область налаживает выпуск высококачественных тканей. Реконструируется ряд крупнейших фабрик.
   Опрокинув старые "технические нормы", стахановцы текстильной промышленности увеличили мощность прядильного производства на 60 тыс. тонн пряжи, что равносильно постройке 6 таких гигантов, как "Красная Талка", ткацкого производства -- на 650 млн. метров, что составляет половину того, что область дала в 1936 г. и равно производительности 12 тыс. ткацких станков.
   Наряду с хлопчатобумажной и льняной промышленностью, в Ивановской области развивается шелковая промышленность. Вместо кустарных когда-то производств, расположенных главным образом в бывшем Киржачском уезде, создается крупная оснащенная передовой техникой шелковая промышленность. В Киржаче развернуто строительство гигантского шелкового комбината, который будет иметь 1 000 ткацких станков и 50 тыс. крутильных веретен. Вместе с реконструируемым комбинатом новый комбинат даст шелковых тканей почти столько, сколько весь СССР произвел в 1934 г. Таковы успехи области и ее роль в текстильном производстве СССР.
   Но не только в развитии текстильной промышленности заключаются достижения области за послеоктябрьский период и, особенно в годы первой и второй пятилеток. Область продолжала развивать ряд других исторически сложившихся производств, добиваясь больших успехов. Так, большое развитие получило стекольное производство, некогда (в XVII веке), основанное Мальцевым на дешевом крепостном труде. Веками стекольное производство оставалось на "дедовских", кустарных способах производства. Но только в эпоху социалистического строительства развитие стекольной промышленности пошло под знаком широкой механизации. В 1927 г. было закончено строительство крупного механизированного завода бутылок (на 8 тыс. тонн изделий) в Уршеле. В том же году построен механизированный завод оконного стекла в Гусь-Хрустальном на 23 тыс. т. Дореволюционная техника -- трубка стеклодува -- отошла в прошлое. Ее заменили механизмы. Гусь-Хрустальный, родина звонкого хрусталя, не только бережно хранит старые кадры мастеров-художников хрусталя, но и растит новые. В Гусе построен новый техникум стекольной промышленности, широко поставлено ученичество, выращиваются молодые кадры командиров стекольного производства.
   Ивановская область, наряду с развитием коренной отрасли своей промышленности -- текстильной и ряда других уже сложившихся производств, развивает новые производства, изменяя тем самым свою специализацию. Если ранее металлическая промышленность в области была представлена только Кольчугинским заводом и рядом мелких ремонтных заводов, то за годы с начала первой пятилетки металлическая промышленность значительно выросла, как за счет строительства новых предприятий, так и за счет коренной реконструкции и расширении существующих. Против довоенного периода продукция машиностроения выросла более чем в 40 раз. Значительно реконструирован Кольчугинский завод, освоивший выпуск ряда новых сплавов и биметалла. За период 1927/28 -- 1930 гг. его продукция выросла более чем в 2,5 раза. В Киржаче создан крупный завод, производящий осветительную арматуру, а во Владимире -- завод точных измерительных приборов для автотракторной промышленности. Основано производство прецизионных станков и испытательных приборов. В Коврове из мелких предприятий вырос мощный экскаваторный завод и завод, производящий топочное оборудование. Заводы текстильного машиностроения области: им. Киселева в Иванове, Шуйский и Вичужский -- значительно реконструированы. Они выпускают широкий ассортимент оборудования для хлопчатобумажной, льняной и шерстяной промышленности, обслуживая в значительной степени не только текстильную промышленность области, но и всего Союза. В 1932 г. в г. Иванове введен в эксплуатацию завод по производству машин, механизирующих добычу торфа. В Александрове сооружен завод по производству приемно-передающей радиоаппаратуры профессионального типа, а также сложных всеволновых восьмиламповых радиоприемников. Во Владимире сооружен мощный граммофонный завод.
   Развитие новых отраслей тяжелой промышленности, как было уже отмечено, но ограничивалось только металлопромышленностью. Значительное развитие получила химическая промышленность. Расширилось производство на Кинешемском анилокрасочном заводе, причем завод организовал ряд производств, обслуживающих нужды гиганта резиновой промышленности -- Ярославского резинокомбината. Во Владимире развивается производство химических пластмасс. В Гусь-Хрустальном на базе газогенераторной установки на стеклозаводе им. Дзержинского построен завод по переработке торфяной смолы. В области создан и ряд других новых производств. Так, большое развитие получило производство кожзаменителей. Пищевая промышленность области обогатилась мощным маргариновым заводом и мясокомбинатом. Значительное развитие получила районная и местная промышленность.
   Ивановская область всегда отличалась широким применением женского труда благодаря особому развитию в области текстильной промышленности. Истекшие годы социалистического строительства сохранили за женщинами преобладающую или значительную роль в промышленности области. В 1936 г. (первое полугодие) удельный вес женщин в общей численности рабочих составил 59,4%, причем в группе "В" (средства потребления) он составил 66%. В текстильной промышленности женщины составляют свыше 70% всех рабочих. Наряду с этим женский труд завоевал почетное место и в ряде других отраслей. Так, на Кольчугинском заводе женщины составляют около 60%, в стекольной -- 49% и в машиностроении -- до 27%. Однако, женщины области не только работают в качестве квалифицированных рабочих. Женщин инженерно-технических работников в области около 2 000 чел. седьмая часть всех ИТР области. В текстильной промышленности 16% ИТР -- женщины, на комбинате искусственной подошвы их 17%, в химической промышленности 20%, в шелковой и пищевой по 25%, а в кожобувной и швейной (вместе взятых) этот процент доходит до 47.
   Исторически сложившаяся кустарная промышленность области, целиком кооперированная, произвела в 1935 г. на 245,7 млн. руб. разных товаров, в том числе ширпотреба на 128,5 млн. руб. Мелкая кустарная промышленность Ивановской области меняет свою сырьевую ориентацию. Если раньше она работала по преимуществу на привозном сырье, то теперь в значительной части она перестроилась на использование местного сырья, в частности широко используя отходы крупной промышленности. До революции мелкая кустарная промышленность, в особенности Ивановской области, была периферией капиталистических фабрик, поставляя полуфабрикат и находясь в кабальной материальной и производственной зависимости от крупных предпринимателей. Промыслы, обслуживающие бытовые нужды, были исключительно слабо развиты. В настоящее время кооперативная промышленность, обслуживая нужды крупной промышленности, вырабатывает для последней оборудования, вспомогательные материалы, детали машин, тару и наряду с этим широко развивает обслуживание бытовых и производственных нужд трудящихся области. Кооперативная промышленность производит товары широкого потребления, снабжает сельское хозяйство мелким производственным и транспортным инвентарем, удобрениями и топливом, производит строительные материалы, ведет строительство, лесозаготовки, сплав, совершает грузовые операции. Благодаря своему многообразию промкооперация имеет большое значение в хозяйстве. Ряд производств был механизирован и переоборудован (Сокатовский металлический промысел в Тейковском районе и др.), построена фосфоритная мельница на 5000 тонн в Макарьевском районе, создай ряд мебельных производств (в Шуе, Киржаче и др.), построена фабрика лигностона (прессованной древесины) и Лежневском районе и т. д.
   Кооперативная промышленность заботится о сохранении навыков и знаний, приобретенных населением в старейших гнездах кустарной промышленности. В 11 стационарных школах обучается свыше 500 чел. По художественным промыслам созданы школы: в с. Мстера, имеющем мировую известность наряду с Палехом, создана школа по художественной росписи папье-маше, в с. Холуй -- школа ученичества, в с. Васильевском Шуйского района -- школа художественной строчки и вышивки. В 3-х селах (в том числе в Майданове и Сокатове) созданы школы металлического производства, в Кольчугинском районе -- игрушечного производства. В Кинешме работает крупный кооперативный техникум, производящий подготовку технических кадров кооперативной промышленности. В промкооперативных системах области занято около 65 тыс. чел. Палех, Мстера и Холуй -- гнезда исторически сложившихся художественных промыслов, пользуются огромным вниманием областных организаций. Села эти благоустроены. Мастера-художники перестраивают тематику своих работ. Советское миросозерцание проникает не только в тематику их миниатюр, идущих в значительной степени на внешний рынок, но и в манеру их письма, которая насыщается большей красочностью, динамичностью, лучшим изображением трудовых процессов и людей во всех их индивидуальностях. Великая пролетарская революция перековала бывших иконописцев "богомазов", изменила технологию их труда, ликвидировала ремесленничество и тем дала возможность выявлению всех творческих способностей народных мастеров кисти.
   Значительные успехи достигнуты в сельском хозяйстве области. Из потребляющей область превращается в производящую. Посевная площадь выросла против 1913 г. на 44%. Вместо индивидуального распыленного крестьянского хозяйства с примитивной техникой, отсталыми способами его ведения, неустойчивыми и низкими урожаями, -- сельское хозяйство области полностью перестроено на базе коллективизации и исключительно большого оснащении передовой техникой, применение которой в индивидуальном крестьянском хозяйстве было невозможно. Вместо сотен тысяч крестьянских хозяйств создано 5 754 колхоза, объединившие к середине 1936 г. 95,6% всех хозяйств.
   Область перестает быть зоной серых хлебов. Расширяя посевную площадь за счет подъема целины, колхозы области используют рост пашни для развития посевов пшеницы. В бывшей Владимирской губернии по переписи 1916 г. удельный вес пшеницы во всех посевах составлял 1,3%. В 1936 г. в Ивановской области пшеница составила 11,6%, причем по абсолютному росту посевы пшеницы возросли более чем в 10 раз. Полная ликвидация трехполки определила развитие травосеянии. В бывшей Владимирской губернии по тем же данным площадь кормовых трав составляла только 4,2% всех посевов. В 1936 г. в Ивановской области она составила 17% и имеет дальнейшие тенденции к росту. Против 1913 г. сеянные травы выросли в 12,5 раз. С ростом технического и кормового применения картофеля выросла против довоенного и его посевная площадь более чем в 2 раза.
   До революции крестьяне губерний, составивших Ивановскую область, почти не знали технических культур, кроме традиционного льна. За последние годы в области внедряются посевы ряда новых культур. Так, посеяв впервые в 1930 г. несколько га махорки, область расширила ее площадь в 1936 г. до 1 350 га. Посевы также новой для области культуры -- горчицы достигли 2 620 га, до 80 га выросли посевы лекарственных и эфироносных культур (тмин, валерьяна и пр.), расширились посевы цикория, ранее культивируемого ограниченным числом районов. Область проводит опытные посевы такой южной культуры, как сахарная свекла (120 га), получая при этом высокие урожаи. Ивановская область в 1936 г. произвела посев кок-сагыза на площади в 150 га. Осенью 1936 г. область засеяла 500 га кок-сагыза в Небыловском районе. Широкое применение передовых агротехнических методов ведения сельского хозяйства, как-то: многопольные севообороты, триеровка, протравка и яровизация семян, чистые пары, зябь и т. д. все это, наряду с более благоприятными сроками проведения с.-х. кампаний и значительно возросшим применением минеральных удобрений, обусловило более высокую урожайность с.-х. культур. Урожайность за период 1933--1935 гг. в сравнении с 1905--1913 гг. увеличилась по ржи озимой на 60%, по пшенице озимой -- на 35%, по овсу -- на 40%.
   Социалистическая реконструкция сельского хозяйства сопровождалась ростом насыщенности области механизмами. Большую роль в деле перевода сельского хозяйства области на рельсы передовой техники сыграли МТС, которые в числе 48 единиц с тракторным парком более чем в 48 тыс. л. с. охватили около 40% всей пашни колхозов области. С ростом тракторного парка рос завоз тракторного инвентаря. В 1937 г. только по МТС на полях области работало около 3 тыс. тракторных плугов, свыше 300 зерновых тракторных сеялок, около 500 льняных сеялок, около 300 картофелесажалок, около 350 льнотеребилок, 340 картофелеуборочных машин, свыше 1 000 тракторных зерновых молотилок, десятки и сотни мелиоративных, дорожных и других машин. Но кроме тракторного инвентаря, в МТС работали тысячи конных плугов, борон, лущильников, окучников, картофелекопателей, сеялок, сенокосилок, граблей, жнеек и других машин. Достигнутая насыщенность машинами сельского хозяйства области позволила уже в 1937 г. охватить механизацией ряд основных сельскохозяйственных работ. Так, весенняя вспашка по массивам МТС была механизирована на 59%, культивация весенней вспашки и зяби -- на 100%, подъем паров -- на 99%, уборка зерновых -- на 8%, теребление льна -- на 15%, зяблевая вспашка -- на 83%, осушительные работы -- на 100%. А между тем еще в 1910 г. (по данным переписи) в области было 170 тыс. сох и косуль, железные бороны исчислялись только десятками, паровые молотилки единицами; жали серпом, молотили цепами. Основной и единственной тяговой единицей была лошадь. В 1936 г. роль лошади в тяговом балансе по колхозно-крестьянскому сектору снижена до 76%, а в 1937 г. сведена, до 50%. И это при гигантском росте посевной площади и объема агротехнических мероприятий.
   Животноводство области значительно шагнуло против довоенных масштабов. В 1913 г. на 100 чел. сельского населения Владимирской губернии (которая в основных чертах сравнима с современной Ивановской области) приходилось 23 головы крупного рогатого скота, 15 голов овец и 4 головы свиней. На начало 1938 г. в Ивановской области на 100 чел. сельского населения крупного рогатого скота приходилось 27,7 голов, овец -- 39,4, свиней -- 87 голов. Общее поголовье скота за период с 1916 по 1936 г. выросло по крупному рогатому скоту на 33%, по овцам и козам на 58,6%, а по свиньям почти в 12 раз. Снижение поголовья по лошадям (на 16%), хотя и перекрывается ростом механической тяги, все же должно быть ликвидировано, как этого требуют хозяйственные особенности области (лесозаготовки, промышленный транспорт и т. д.) и интересы обороны страны. Однако, основным фактором в животноводстве области явилось то, что значительно окрепло обобществленное животноводство. Создано 4,5 тыс. молочных и смешанных колхозных товарных ферм с поголовьем в 142 тыс. (1935), 1 370 свиноводческих с поголовьем в 36 тыс. свыше 1 000 овцеводческих ферм с поголовьем в 44,7 тыс. голов, 280 коневодческих с поголовьем в 7 200 тыс. главным образом племенных и улучшенных пород. Сталинский устав зажиточной колхозной жизни дает широкие возможности для роста животноводства области. Рост животноводства происходит на новой племенной основе. В Гаврилово-Посадском районе создан государственный племенной рассадник клейдесдальских лошадей, в Гороховецкой районе -- племенной рассадник красногорбатовской породы крупного рогатого скота. Кроме того, в области создано множество племенных колхозных ферм. Так, по крупному рогатому скоту имеется по ярославской породе 19 ферм, швицкой -- 5, красногорбатовской -- 23; свиноводческих ферм белой английской породы -- 42, племенных ферм романовской овцы -- 15.
   0x08 graphic
Только за период 1930--1934 гг. обеспеченность сельского населения зерновыми продуктами выросла на 46%, картофелем -- на 66%, овощами -- на 34%. В колхозах области около 40 электростанций и около 100 подстанций. Лампочка Ильича горит в сотнях колхозных дворов. Один из колхозов Шуйского района электрифицировал все 256 колхозных дворов. Радиофицировано 8 тыс. колхозных дворов. Растет с каждым годом колхозное строительство. Его рост определяется исключительно быстрым ростом доходности колхозов и, следовательно, неделимых фондов. В 1936 г. на счетах колхозов имелось 25 млн. руб. неделимых фондов. Значительно выросли производственные фонды колхозов: в 1930 г. на каждого колхозника приходилось производственных фондов на 334 руб. в 1935 г. -- на 765 руб.
   Грандиозно вырос товарооборот. Большой удельный вес в нем занимают культурные товары. С ростом грамотности увеличилась выписка газет и других периодических изданий. Каждый колхозный двор выписывает газету, а в отдельных случаях и несколько газет. Ряд колхозов области достиг особенно больших успехов в завоевании зажиточной и культурной жизни. В селе Шекшово (Гаврилово-Посадский район) колхозы имеют большую водяную мельницу, лесопильный завод и электростанцию. Электросвет дан во все колхозные дворы. Построен колхозный клуб. Имеется киноустановка, библиотека с 2,4 тыс. томов. Выписывается 2601 экземпляров газет. Один из колхозов Шуйского района имеет специально выстроенные детские ясли и сад на 75 детей, столовую на 500 обедов в день, все производственные и общественные постройки электрифицированы. Другой колхоз того же района имеет детские ясли и детсад на 75 детей, радиофицировано 100 дворов, имеется киноустановка, большинство дворов электрифицировано, имеется драмкружок, струнный и духовой оркестр, библиотека на 3 тыс. томов, 70 колхозников имеют велосипеды.
   В 1933 г. в Иваново был основан Интердом - интернациональный детский дом для детей, чьи родители находятся в заключении по политическим причинам в других странах. Это были дети антифашистов из западноевропейских стран, а также из Китая - там шли гражданские войны. За время существования здесь проживали дети из 80 стран мира, когда в каждой из них происходили революции, перевороты, гражданские войны. В своё время здесь воспитывался сын будущего лидера Китая Мао Цзедуна, сын болгарского коммуниста Г.Димитрова. Считается, что это самый большой детский дом в России.
   Города Ивановской области значительно выросли за последние годы. Усиленный рост городов происходил в непосредственной связи с ростом их рабочего населения. Так, если в 1913 г. (по данным переписи 1918 г.) в Иванове было рабочих и служащих, занятых в промышленности, 33,5 тыс. чел. то уже в 1933 г. их было 53 8 тыс. человек (население г. Иваново тогда было 133 тыс. чел). По г. Ковров соответствующие данные 3,8 и 18,9 тыс. чел. по Кинешме -- 11,9 и 17,1 тыс. чел. по Гусь-Хрустальному -- 4,8 и 9,1 тыс. чел. по Вичуге -- 3,4 и 20 тыс. человек.
   0x08 graphic
Вместе с ростом городов росла и их благоустроенность. Жилищные условия текстильщиков в прошлом отражали всю систему хищнической эксплуатации: казарма с ее невыносимыми, антисанитарными условиями, доходные дома без удобств с десятками ночлежников. Каковы были жилищные условия текстильщиков, можно было убедиться на следующем факте. Когда в 1901 г. министр внутренних дел Синягин посетил Вичугский район, он не удержался от того, чтобы заявить своей свите по поводу виденных им казарм: "Я и мысли не мог допустить, чтобы в России фабричные рабочие жили в таких помещениях". Нетрудно себе представить, что из себя представляли рабочие казармы, если даже беглый их осмотр заставил содрогнуться царского опричника Синягина. За годы советской власти в городах и рабочих поселках области происходило огромное жилищное строительство. Особое внимание было обращено на переоборудование и разуплотнение рабочих казарм в Гусь-Хрустальном, Вичуге, Кинешме, Родниках, Собинке и других городах и поселках области. Наряду с этим возводились десятки многоэтажных домов. За период 1923--1936 гг. жилплощадь, занятая трудящимися области, возросла с 2,25 млн. кв. м до 3,66 млн. кв. м, в частности по городу Иванову с 395 тыс. до 751 тыс. (на 1/1 1936 г.), а по Кинешме с 101 тыс. до 254 тыс. кв. м. Большое количество новых домов, строящихся в последние годы, оборудовано водопроводом, канализацией, электроосвещением, центральным отоплением. В новом жилстроительстве процент каменных домов превышает.
   До революции в г. Иванове не было ни водопровода, ни канализации, хотя город был в несколько раз больше не только своего уездного центра Шуи, но и многих губернских городов, в том числе и Владимира. С 1928 г. в г. Иваново строится канализация, уже охватившая основные промышленные и жилые районы города. В двух десятках километров о г города на р. Уводи у д. Худынино сооружается гигантская водосборная плотина высотой в 23 м, длиной в 450 м, которая создает водохранилище в 83 млн. кубометров воды. В результате расход воды в р. Уводь будет утроен. Кроме г. Иванова, канализация сооружена также в г. Шуе, Владимире, Коврове. Частичная канализация имеется в Родниках, Тейкове, Александрове, Юже, Комсомольске и в ряде других городов. Свыше 500 крупных домовладений присоединено к канализации. А между тем до революции ни в одном городе области не было канализации. Большинство городов области имеет водопроводы: Иваново, Шуя, Кинешма, Владимир, Ковров, Гусь-Хрустальный, Александров, Гороховец, Юрьев-Польский, Плес, Макарьев, Вязники, Юрьевец, Кольчугино и др. По сравнению с дореволюционным периодом водопроводная сеть выросла в 3,5 раза, а подача воды -- в 5,5 раз. В 1934 г. в Иванове построен трамвай. В ряде городов области налажено автобусное движение. Значительное развитие получило междугороднее автобусное сообщение. Основные проезды городов замощены. Разбиваются скверы, озеленяются улицы, усиливается освещение улиц. Широко развивается сеть бань и прачечных. После революции построено 33 прачечных общей мощностью на 15,5 тонн белья в смену. За последние годы прачечные создаются при домах жилищной кооперации.

Карта Ивановской промышленной области от 1936 г. (в ёё состав входили Ивановская и Владимирская области) и соседних с ней Ярославской и Горьковской областей

   Культурный рост населения области шел в ногу с ростом культуры всей страны. В 1913 г. в Ивановской области было 66% неграмотных. Сейчас их осталось только 1,0%, но и это небольшое количество полностью охвачено школами ликбеза. Несравнимо вырос охват средней школой. В 1913 г. только 126 тыс. чел. было вовлечено в школы, что составляло не более 50% от всех детей школьного возраста, а от девочек только 30%. Осенью 1937 г. все дети школьного возраста в количестве 450,7 тыс. чел. сели на школьные скамьи, из них несколько десятков тысяч пришло во вновь отстроенные светлые, просторные школы. В области 30 тыс. чел. нацменьшинств, 6 600 чел. их детей обучаются на родном языке. До революции в области не было ни одного вуза. Да рабочие и не в состоянии были дать своим детям не только высшего, но даже среднего образования.
   Сейчас в области 11 вузов, в том числе текстильный, медицинский, химический, энергетический, сельскохозяйственный, педагогический и др. В них обучаются 6 700 чел. В 10 рабфаках и 36 техникумах области обучается 14 000 чел. в профшколах 9 700 чел. В 1913 г. в ремесленных школах училось всего 700 чел. Тысячи рабочих обучаются в школах стахановцев. Насколько велики эти цифры, можно судить, если напомнить, что во всей довоенной России в технических школах обучалось всего 48 тыс. чел. На Шуйской объединенной мануфактуре, где до революции на одного грамотного рабочего приходилось 5 неграмотных, сейчас все 3 750 рабочих грамотны. Из них 400 чел. имеет образование 7--10 классов или ФЗУ, 200 -- техникумов, рабфаков и вузов, 200 -- 5-6 классов средней школы, 1 900 чел. -- 3-4 классов или учатся в школах стахановцев, в вечерних рабочих школах, проходят техминимум.
   Культура наступает на вековую российскую отсталость развернутым фронтом, захватывая в равной степени города и села. На селе мощный толчок культурному росту населения дала новая передовая техника, брошенная партией и правительством на дело социалистического переустройства деревни. С корнем уничтожены старые российские захолустья. Пучежский район, название которого мало знакомо даже передовым культурным людям пашей страны, тоже неуклонно шагает в ногу с веком.
   Так, например, за период 1928/29 и 1933/34 гг. число школ в районе выросло с 61 до 81, число педагогов -- с 122 до 279. Рост культуры знаменуется также значительным расширением книжной торговли и распространением периодических изданий. Численность доставленных почтой периодических изданий превысила 50 млн. экземпляров. В 1936 г. КОГИЗ продал литературы на 87, а Союзпечать на 10 млн. руб. А между тем имеется следующая справка недавнего прошлого: "В 1892 г. в Кольчугине был открыт книжный склад. Всего на складе содержалось литературы на 55 руб. Через три года склад был закрыт, как не дающий дохода". Теперь же работниками отделений КОГИЗ'а ежемесячно реализуется литературы на 10-- 15 тыс. руб. Сейчас в области издаются 133 газеты, из которых 65 фабрично-заводских многотиражек; их общий годовой тираж превышает 70 млн. экз. В области создано 1 396 учреждений клубного типа, 236 киноустановок и 140 передвижек, из которых 136 трестированных пропустили в 1936 г. свыше 5 млн. зрителей, в том числе на селе 2,2 млн. чел. В 1924 г. киноустановок и передвижек было всего 60. Театры области посетило 1 266 тыс. чел. в том числе детские театры посетило 178 тыс. чел. сельские -- 93 тыс. чел.
   Особенно большие успехи достигнуты Ивановской областью в деле развертывания дошкольных учреждений. Ивановская область имеет значительно больший процент женщин в производстве, чем другие области, что и обусловило выдвижение области на одно из первых мест по развитию учреждений дошкольного воспитания. В 1936 г. около 75 тыс. ребят охвачено детсадами и детплощадками. Между тем в 1929 г. в Ивановской области и Ярославской области вместе взятых в детсадах и детплощадках воспитывалось только 47 тыс. человек.
   Успехи, достигнутые областью во всех отраслях народного хозяйства, сопровождались улучшением работы по охране здоровья трудящихся. Этому способствовало происходившее в области жилищное строительство и сооружение новых коммунальных предприятий, что само по себе определило оздоровление быта трудящихся. Семичасовый рабочий день на предприятиях, где охрана труда является первейшей обязанностью администрации, есть только часть общей заботы о человеке, заботы об оздоровлении труда. Здоровье трудящихся фабриканта не интересовало. Неизбежная при капитализме резервная армия труда давала ему возможность быстрой замены выбывавших из производства рабочих. В настоящее время в области здравоохранения достигнуты исключительно большие успехи, сказавшиеся на резком сокращении смертности (против довоенного времени -- на 34%, а по Иванову -- на 42%), снижении заболеваемости социальными болезнями (туберкулезом -- на 30%, сифилисом -- в 4 раза, трахомой -- в 5 раз, дифтеритом -- в 2 раза), значительном уменьшении детской смертности (на 38%) и т. д.
   В г. Иванове сейчас (1935) 1342 больничных койки, против 547 в 1913 г. в Кинешме --460 против 105 в 1913 г. В 1913 г. па территории современной Ивановской области было около 5800 больничных коек, на 1/1 1936 г. их уже 10962. В области имеются 192 стационарных учреждения, 367 амбулаторий, 159 здравпунктов и пунктов первой помощи, много единых и специальных диспансеров, 193 фельдшерских и акушерских пункта, десятки родильных домов, детских консультаций, тысячи яслей, 47 рентгеновских установок, 34 физиотерапевтических кабинета и др. медико-санитарные учреждения. Бабки-повитухи остаются без работы -- в области имеется 1204 родильных койки, и даже в отдельных колхозах имеются колхозные родильные дома (65). В 1937 г. в детских яслях находилось 85 тыс. ребят, из них 18 тыс. в постоянных и 67 тыс. в сезонных яслях. В довоенное время в современных границах СССР в яслях было всего 11 тыс. детей, иными словами -- в 10 раз меньше, чем в современной Ивановской области.
  

7. Памятные даты истории г. Иваново (г. Иваново-Вознесенск)
(сайт Администрации Иванова: http://ivgoradm.ru/history/pam-dates.htm)

   VIII тысячелетие до н.э. - первые сведения о поселениях древних людей на территории современного города Иваново.
   1561 - первое упоминание об Иванове (по сведениям историка В. А. Борисова) - о том, что село подарено Иваном Грозным князьям Черкасским.
   1609, февраль - в "Смутное время" село Иваново занял отряд поляков и их союзника воеводы Ф. Плещеева, который далее двинулся на север в сторону Костромы, где с ним и случились события, связанные с Иваном Сусаниным.
   1630 - первая опись села Иванова, насчитавшая в нем 123 двора.
   1691 - первое документальное упоминание о развитии текстильного промысла в Иванове.
   1705 - в Иванове учреждена таможенная изба для сбора налогов с торговли.
   1742 - Григорием Бутримовым основана первая в Иванове льноткацкая мануфактура.
   1743 - село Иваново переходит от князей Черкасских к графам Шереметевым.
   1748 - основана мануфактура Ивана Грачева.
   1771 - приезд графа Н. П. Шереметева в Иваново.
   80-е гг. XVIII в. - основана мануфактура Осипа Сокова, который первым завел в селе ситцевое производство.
   1795 - Ефим Грачев первым из ивановских "капиталистов"-крестьян выкупился на свободу.
   1812 - основано предприятие Диодора Бурылина.
   1817 - основано предприятие Куваевых.
   1819 - построена Троицкая церковь.
   1821 - основана Воробьевская (в дальнейшем - Ильинская) слобода близ села Иваново.
   1824-27 - волнения работных людей на мануфактуре Ямановского.
   1925 - основано предприятие Полушина.
   1826 - на мануфактуре Спиридонова в местечке Воробьеве близ Иванова установлена первая машина для отделки ситцев.
   1828 - основана Дмитровская слобода близ Иванова.
   1832 - на мануфактуре П. и Н. Гарелиных установлена первая паровая машина.
   1838 - основан химический завод В. Л. Лепешкина.
   1839 - построена Благовещенская единоверческая церковь.
   1844 - основана Вознесенская слобода на левом берегу речки Уводь, напротив селе Иваново, расположенного на правом берегу.
   1847 - в Иванове открылись училище при фабрике И.Д Бабурина и Покровское приходское училище.
   1847-50 - строительство в Иванове механической бумагопрядильни Никона Гарелина.
   1851 - строительство Вознесенской церкви.
   1853 - объединение Ильинской, Вознесенской, Дмитровской, Троицкой слобод в Вознесенский посад;
   1853 - на предприятии Якова Гарелина установлены первые 120 механических ткацких станков.
   1861 - открылась больница для мастеровых и рабочих.
   1864 - открылось общество приказчиков.
   1865 - основана публичная библиотека.
   1867-68 - строительство первой в нашем крае железной дороги Иваново - Шуя - Новки.
   1868 - основано училище детей мастеровых и рабочих.
   1871, 21 июля (2 августа) - образование города Иваново-Вознесенска.
   1871 - первая стачка в Иваново-Вознесенске на фабрике братьев Гарелиных.
   1871 - введена в эксплуатацию железная дорога Иваново-Вознесенск - Кинешма; открылось отделение Русского технического общества.
   1872 - начала работу Иваново-Вознесенская Городская дума.
   1873 - открылось реальное училище; состоялись первые спектакли театра В. В. Демидова.
   1875 - деятельность народников из организации "москвичей" в Иваново-Вознесенске.
   1876 - участие иваново-вознесенских текстильных фирм во Всемирной выставке в Филадельфии.
   1877 - разбит первый бульвар на Старой Волостной (ныне - Садовой) улице.
   1878 - открылась женская прогимназия (затем - гимназия); организован Комитет торговли и мануфактур - объединение иваново-вознесенских фабрикантов.
   1884-85 - выходит в свет книга Я. П. Гарелина "Город Иваново-Вознесенск или бывшее село Иваново и Вознесенский посад".
   1885 - забастовка в Иваново-Вознесенске, в которой участвовало несколько тысяч ткачей; - образован нелегальный кружок Ивана Слуховского.
   1889 - забастовка в Иваново-Вознесенске, в которой участвовало около 10 тысяч ткачей.
   1891 - В. В. Демидовым основан театр в рабочем местечке Ямы.
   1892 - образование первого марксистского кружка.
   1893 - первое празднование 1 мая в Иваново-Вознесенске; участие иваново-вознесенских текстильных фирм во Всемирной выставке в Филадельфии (США).
   1894 - открылось низшее механико-техническое училище.
   1895 - образование Иваново-Вознесенского "Рабочего союза"; - крупная забастовка на Иваново-Вознесенской ткацкой мануфактуре.
   1896 - начала работать школа колористов. 1898 - открылась рисовальная школа; - образование Иваново-Вознесенского комитета РСДРП.
   1901 - основана торговая школа.
   1903 - по проекту архитектора Ф.О.Шехтеля построена Спасская церковь.
   1904 - построено здание женской гимназии (ныне - школы N 30).
   1905, 12 мая - начало всеобщей стачки иваново-вознесенских рабочих.
   1905, 15 мая - первое заседание Иваново-Вознесенского городского Совета рабочих депутатов.
   1905, 1 июля - окончание всеобщей стачки.
   1906, 12 июня - возникновение первого профсоюза - общества ситцепечатников; 1907 - создан рабочий потребительский кооператив "Единение - сила";
- открылась Введенская ("Красная") церковь.
   1910 - в Иваново-Вознесенске появились первые электрические фонари; открылась Куваевская больница; начала работу междугородная телефонная станция.
   1911 - открылась мужская гимназия.
   1913- начались спектакли в театре "Веранда" в рабочем местечке Ямы; организовано "Общество фабрикантов и заводчиков" - монополия местных ситцевых предпринимателей в форме картеля; основано музыкальное училище
   1914 - построено здание "Небурчиловской" больницы в местечке Глинищево; построено здание музея Д. Г. Бурылина (ныне - краеведческий музей).
   1915, май - "мучная" стачка в Иваново-Вознесенске.
   1915, 15 июня - возникновение Иваново-Вознесенского военно-промышленного комитета.
   1915, 10 августа - начало всеобщей антивоенной стачки в Иваново-Вознесенске, расстрел рабочих на "Приказном мосту".
   1917, 2 марта - начало всеобщей стачки в Иваново-Вознесенске в знак поддержки февральской революции.
   1917, 3 марта - первое заседание Иваново-Вознесенского Совета.
   1917, 24 марта - создан профсоюз рабочих механического дела.
   1917, 18 апреля (1 мая) - вышел первый номер газеты "Известия Иваново-Вознесенского Совета рабочих и солдатских депутатов"
   1917, 27 августа - выборы в городскую думу.
   1917, 21 октября - начало всеобщей стачки рабочих Иваново-Вознесенского промышленного района.
   1917, 25 октября - установление Советской власти в Иваново-Вознесенске.
   1918, 27 января - в собственность государства перешла Иваново-Вознесенская ткацкая мануфактура.
   1918, 20 июня - образование Иваново-Вознесенской губернии, - административно-территориальной единицы РСФСР, существовавшей в 1918--1929 годах. Центр -- г. Иваново-Вознесенск. Губерния образована 20 июня 1918 года из Кинешемского и Юрьевецкого уездов Костромской губернии и Шуйского уезда Владимирской губернии полностью, 21 волости Нерехтского, 9 волостей Ковровского и 6 волостей Суздальского уездов. Одновременно было образовано 3 волости в составе Ковровского уезда, которые перечислялись во вновь образуемую Иваново-Вознесенскую губернию. Первым секретарем Иваново-Вознесенского губкома РКП(б), председателем губисполкома и губсовнархоза стал М. В. Фрунзе, который так сказал об этой губернии: "...Однородное экономическое целое, чрезвычайно тесно связанное в своих частях целой сетью всякого рода зависимостей. Это -- центр чрезвычайно развитой хлопчатобумажной промышленности"
   1918, 6 августа - организован Иваново-Вознесенский политехнический институт.
   1918, 21 декабря - открылся Иваново-Вознесенский педагогический институт.
   1919, 31 января - на Восточный фронт отправился первый коммунистический отряд.
   1919, 6 июля - вышел в свет первый номер молодежной газеты "Юный Спартак".
   1920, 21 апреля - открытие рабфака при "политехническом институте".
   1920, 1 августа - организован Ударный комитет по восстановлению текстильной промышленности.
   1921, апрель - организована первая в Иваново-Вознесенске радиостанция.
   1921, август - организован промышленно-экономический техникум.
   1921, 1 ноября - организован Иваново-Вознесенский текстильный трест.
   1922, апрель - начались работы по сооружению водопровода в Иваново-Вознесенске.
   1922, 18 октября - организовано книжное издательство "Основа".
   1922, 12 ноября - открыт Дом работников просвещения.
   1922 - в городскую черту включены районы Бабенково, Березники, Булатово, Ефремково, Диодориха, Котельницы, Курьяново, Нежданово, Отрадное, Соснево, Боголюбовская и Владимирская слободы; организована обувная фабрика (с 1924 г. - фабрика "Трудовая коммуна").
   1923, 12 июля - Ивановский институт народного образования преобразован в педагогический техникум.
   1923, 7 сентября - организовано объединение предприятий текстильной промышленности "Ивтекстиль".
   1923 - разрушена церковь Александра Невского.
   1924, 20 августа - началось строительство жилых домов 1-го Рабочего поселка.
   1924 - организован театр "Пролеткульта", построен аэродром им. М. В. Фрунзе.
   1925, 29 марта - в Иваново-Вознесенске открыта 1-я в стране фабрика-кухня "Нарпит".
   1925, 30 мая -открыт сад текстильщиков.
   1925, 11 июня - в Иваново-Вознесенске вышла первая радиопередача
   1925, 8 ноября - пуск в действие водопровода в Иваново-Вознесенске
   1925, 15 ноября - началось заселение первых 94 жилых домов, построенных в 1-м Рабочем поселке.
   1925, 8 ноября - пуск в действие водопровода.
   1925, 20 декабря - открытие Нардома текстильщиков в помещении бывшей отбельной фабрики Дербенева (позже - кинотеатр "Великан").
   1925, 25 декабря - открытие фармацевтического училища.
   1925 - начало строительства в Иваново-Вознесенске 2-го Рабочего поселка.
   1926 - началось строительство противотуберкулезного диспансера; - в городе пущены первые маршрутные автобусы.
   1927, 1 марта - основан деревообрабатывающий завод (с 1935 г. - мебельный комбинат).
   1927, 1 мая - закладка прядильной фабрики "Красная Талка".
   1927, сентябрь - в местечке Соснево открылась школа N 31
   1927, 7 ноября - пуск прядильной фабрики им. Дзержинского
   1927 - организована швейная фабрика (с 1941 г. - швейный завод N 3).
   1928, 1 мая - закладка Меланжевого комбината.
   1928, сентябрь - открытие новых школ: N 25 на 1-м Рабочем поселке и N 32 на пр. Ленина.
   1928 - введена в действие ТЭЦ-1; введен в действие кирпичный завод N 4.
   1929, 14 ноября - постановление Президиума ВЦИК Ивановская губерния ликвидирована, её территория стала частью новой Ивановской промышленной области (ИПО) с центром в г. Иваново-Вознесенск.
   1929, 7 апреля - подписан договор о соревновании между текстильщиками Москвы, Иваново-Bознесенска и Твери ("Договор тысяч").
   1929, 7 ноября - пуск Меланжевого комбината.
   1929, ноябрь - построено здание для политехнического института на ул. Энгельса (ныне корпус - ИГХТА).
   1929, осень - пуск прядильной фабрики "Красная Талка".
   1929 - открыты индустриальный техникум и художественное училище; организован театр юного зрителя; открылась 1-я городская больница;
   1929-30 - построены гостиница "Центральная" и дом "Корабль".
   1930, май - Иваново-Вознесенский политехнический институт реорганизован в четыре самостоятельных вуза - энергетический, химико-технологический, текстильный и сельскохозяйственный.
   1930, 5 мая - организован техникум связи (впоследствии - машиностроительный).
   1930 - организована промышленная академия (закрыта в 1941 г.), открыты химико-технологический и электротехнический техникумы;.
   1930 - введены в строй котонинная фабрика; металлообрабатывающий з-д им. Королева; начало строительства нового железнодорожного вокзала.
   1931, 6 май - Ивановский облисполком принял решение об организации областной научной библиотеки.
   1931, 1 августа - организован научно-исследовательский институт хлопчатобумажной промышленности (ИвНИТИ).
   1931, 25 декабря - в ивановском кинотеатре "Постройка" началась демонстрация первых звуковых фильмов.
   1931 - введены в строй завод силикатного кирпича и хладокомбинат; созданы новые техникумы - коммунально-строительный и общественного питания.
   1931 - - разрушены Христорождественская и Крестовоздвиженская церкви.
   1932, январь - возник антирелигиозный театр "Безбожник".
   1932, февраль - организован институт охраны материнства и младенчества.
   1932, июль - пуск в действие завода "Ивторфмаш".
   1932, 23 августа - на базе школьного отделения педагогического техникума вновь открыт педагогический институт.
   1932, 6 ноября - открытие кинотеатра "Центральный".
   1932, 27 декабря - постановление ЦИК СССР о переименовании г.Иваново-Вознесенск в г.Иваново.
   1932 - пуск в действие маргаринового завода.
   1933, февраль - организация областного драматического театра.
   1933, 15 сентября - открыт интернациональный детский дом.
   1933, сентябрь - открытие нового здания цирка.
   1933 - открытие стадиона "Динамо" (ныне - "Текстильщик"); Дома культуры работников местной промышленности; вошел в строй сажевый завод.
   1933-34 - строительство большого жилого "дома-подковы".
   1934, 16 июня - пуск в действие автоматической телефонной станции.
   1934, сентябрь - начались занятия в новом учебном корпусе Ивановского энергетического института.
   1934, 6 ноября - пуск первого трамвая в Иванове.
   1934, 22 декабря - слияние театров облсовпрофа (бывший театр "Пролеткульта") и областного драматического.
   1935, 1 марта - переведен на стационарную работу театр музыкальной комедии.
   1935, 8 февраля - в Иванове открылся кукольный театр.
   1935, сентябрь - построены восемь новых школ.
   1935 - пуск в действие хлебокомбината в Иванове.
   1936, 11 марта - решение Президиума ВЦИК о разделении Ивановской промышленной области на две - Ивановскую и Ярославскую.
   1936, май - организация в Иванове трех административных районов.
   1936, май - открытие парка культуры и отдыха им. Степанова.
   1936-39 - строительство плотины на реке Уводь близ деревни Худынино.
   1937 - построен родильный дом N 2; закончено строительство учебного корпуса текстильного института.
   1938, 7 апреля - закрыта Введенская ("Красная") церковь.
   1938, 30 апреля - открыт Дворец пионеров.
   1940, 26 апреля - в состав Иванова включены Афанасово, Балино, Поповское, Лесное, Воронниково, Притыкино, территории силикатного и кирпичного заводов, парк им. Революции 1905 года
   1941, 22 июня - в день нападения фашистской Германии на СССР в областном центре прошли митинги и собрания.
   1941, 2 июля - из Иванова на фронт отправился первый отряд добровольцев.
   1941, 20 июля - в Иванове прибыл первый эшелон с детьми, эвакуированными из Ленинграда.
   1941, 14 августа - на стадионе "Динамо" состоялись проводы на фронт бойцов 307-й стрелковой дивизии.
   1941, октябрь - на фронт направлена 332-я дивизия им. Фрунзе.
   1941, 22 октября - в Иванове создан городской комитет обороны.
   1941, осень - к западу и юго-западу от города возводится сеть оборонительных сооружений.
   1941, декабрь - 1942, февраль - в области формируется 117-я стрелковая дивизия.
   1942, декабрь - в Иванове для обучения прибыла группа французских летчиков, составивших ядро будущей эскадрильи "Нормандия".
   1942 - в области формируется 49-я стрелковая дивизия.
   1943 - рядом с городом открылся Дом творчества композиторов, где в годы войны побывали Д. Шостакович, С. Прокофьев, А. Хачатурян и др.
   1944, 24 января - Ивановский швейный завод N 3 награжден орденом Трудового Красного знамени.
   1945, 23 июня - в Иванове прибыл первый эшелон с бойцами, возвратившимися с фронта.
   1946, июнь - профессору Ивановского педагогического института А. И. Мальцеву присуждена Государственная премия в области математики.
   1946-47 - построена трамвайная линия по ул. Ф. Энгельса.
   1947 - пущен в действие ремонтный завод сельскохозяйственных машин; в состав Иванова включены деревни Горино и Деревеньки;
   1947 - на базе Сосневского источника минеральных вод открыта бальнеологическая лечебница.
   1948, 1 сентября - открыта культурно-просветительная школа (позже - училище).
   1949 - возведена плотина на реке Талке.
   1950 - на ивановских текстильных фабриках началось освоение выпуска штапельных тканей; в районе Соснево открылся кинотеатр "Спартак".
  
  
  
  
  
  
  
  

Иваново-Вознесенск и Иваново в конце XIX - середине XX веков - 4 -

  
  

План 2

  

План 3. Иваново-Вознесенск в 1913 г. (территория ок. 4х5 км)

  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"