Очнулся. Подлодка. И липкая, словно плевок,
Мысль где-то повисла (а, значит, я все же живой)
Что, если есть ад или даже подобье его,
То здесь его часть, находящаяся под водой.
Похоже, что с Сашкой нас двое осталось из всех,
Я мичман, а стало быть, старший на пятый отсек.

Пока в подчинении есть хоть матрос
Со старшего и полагается спрос,
Держись хоть за нерва натянутый трос.
SOS.

Мы сделали правильно все, может даже скорей.
Задраились, рвали последние силы из сил.
И даже старлей, молодой, но отличный старлей,
Покуда был жив, не однажды за это хвалил.
Ну, да, это Сашка, он рядышком где-то лежит,
И значит, мне надо держаться, раз кто-нибудь жив.

Я мичман, а Сашка обычный матрос,
Но держится, хоть и обидно до слез
За парня - ребенок же, молокосос -
SOS.

Темно. Холодрыга, как в морге, и хочется пить.
Воды полотсека, а может быть, больше уже.
Ну, Сашка, не надо стонать, хоть немного поспи.
Я здесь, будь спокоен, я лучше любых сторожей.
И мне показалось, что Сашка едва произнес:
"Мы живы", то ль как утверждение, то ль как вопрос.

Ах, Сашка, подводник, салага-матрос,
Твой болью уже захлебнувшийся мозг
Почти бесконтролен и входит вразнос.
SOS.

Какой это воздух - он без кислорода уже,
К тому же давленье имеет огромное столь,
Что легкие рвет, перепонки сдирает с ушей.
И все, что осталось от жизни - надежда и боль.
Нет, Сашка-то выживет, он же такой молодой.
Нас ищут, и есть еще шанс возвратиться домой.

Прости меня, Сашка, мой лучший матрос,
Но я свою ношу, похоже, донес.
Ну, вот и ответ на твой все же вопрос...
SOS.