Щелк! Щелк! Фотоаппарат отщелкивал кадры, а она смотрела на то, как солнце все ярче светит над Невой. Ночи летом в Питере не бывают темными, в них всегда много света. Сначала искусственного, от прекрасной иллюминации, а потом от солнца, что не любит покидать этот город. Она тоже не любит его покидать, но в рюкзаке уже лежит билет. Билет на раннюю пташку. Щелк! Щелк!
***
"Мосты повисли над Невой" - красивое название. Она мечтала об этом вот уже 8 лет. В прошлый раз не вышло увидеть развод мостов. Вроде они не могли проснуться, а может было лень, а может это просто нужно было оставить, чтобы еще раз сюда вернуться. Сейчас она здесь, ночью на освещенной набережной, пытается перебежать дорогу.
Это путешествие должно стать перезагрузкой для нее, уходом от кошмарного развода. Раем, после адского времени, проведенного без него. И завтра будет новая точка приключений. А сегодня мосты повисли нал Невой, сегодня то, что она так хотела увидеть - как металлические махины распахивают свои объятия. Наушники в ушах, любимые песни вместе с ней, и банка колы в рюкзаке - все, что нужно.
В очереди сплошные парочки, любители романтичных видов, пьяная компания с детишками, пожилая пара с влюбленными глазами, да еще пара ненормальных одиночек. В современных реалиях масок совсем не видно лиц людей, как и ее лица. Парень, проверяющий билеты плотоядно улыбнулся ей, заставляя запахнуть куртку. Как же она этого не любила. Сзади раздался смешок. Она обернулась, парень со старой камерой на плече смеялся над ее реакцией.
Голубые глаза, светлые волосы и гусиные лапки у глаз - вот и все, что можно сказать о человеке в 2021 году. Пандемия заставила всех достать маски из карманов. 21й век и так надел их давно - соцсети, притворство, интернет как таковой. Это все надело на нас маски, причем с широким ассортиментом, а теперь мы носим и реальные. Так люди совсем потеряли свой лик. Вот и Фотографа было не рассмотреть.
Холод канала, качка и море звезд. Таких звезд нет в ее маленьком уральском городе. Там звезды ярче в разы. Питреские звезды маленькие и тускловатые, но имеют какой-то свой шарм. Они рассыпались незнакомыми ей созвездиями и просто смотрели на любителей мостов и романтики. Ей было не до романтики, это путешествие не о ней. Оно о слезах на Невском, о молчании на набережной, о громком роке в Петергофе и колючем песке в Кронштадте. Оно об исцелении.
Счастливый брак закончился одиночеством. Она уже давно не осуждала его, отпустила. Она не могла отпустить другого Его, того, кто был с ней здесь в прошлый раз. Кто потащил ее на крышу Исаакиевского собора и не разрешил идти в некрополь. Кто съел весь бюджет и купил ей красивый шарфик. Кто так любил ее тогда, восемь лет назад. Сейчас она одна, борется с этим миром, и старается понять как оно, жить дальше.
Щелк! Щелк! Поток мыслей нарушил щелчок фотоаппарата. Парень с камерой снимал толпу людей, рассевшихся за столики. Она устроилась у перил, глядя в черную воду канала, так ей удобнее. Из колонок раздался хрип - включился аудиогид. Она вздохнула и прибавила громкости в наушниках. Не любила она этих гидов. Парень с камерой посмотрел на нее с прищуром, но ничего не сказал. А она наблюдала за пожилой парой.
Они сидели за столиком и держались за руки. Ничего прекраснее она давно не видела. Совершенно седые, мужчина даже скорее лысый, тепло одетые и абсолютно счастливые. Кольца на пальцах блестели как. Наверное, лет 50 назад, как и их глаза. Женщина рассматривала все вокруг - оба берега Невы, людей, канал, она вертела головой не в силах впитать эту красоту. А он смотрел на нее. Она была главным украшением его ночи. В его глазах была такая любовь, что невозможно было поверить, что они так давно женаты. Женщина закрыла глаза и постаралась представить, как они прожили эти годы.
Гулял ли он по другим женщинам? Ворчала ли она на него? Есть ли у них дети и сколько? Как они познакомились? Расставались ли за эти годы? Как они выглядели когда-то? Наверное, она была самой прекрасной женщиной, а он боготворил ее. Может она танцовщица? Мысли прервал тихий смех, вклинившийся между песен. Она открыла глаза и снова увидела Фотографа. Он тихо смеялся рядом, глядя на нее.
- Вы единственная, кто закрывает глаза, путешествуя по Неве! - Фотограф, видимо, улыбался, заговорив с ней. Пришлось снять наушники, дань вежливости, но музыка кричать от этого не перестала.
- Необычная музыка для девушки. - он кивнул на наушники, из которых кричала уфимская рок-группа. Она посмотрела на наушники, потом на него и нахмурилась.
- А что, девушка должна слушать по-вашему? - она нажала на паузу.
- О! - его брови взметнулись вверх - У вас очень приятный голос, неожиданно. Все, кого я знаю слушают что-то танцевально-сентиментальное, или женские вопли про разбитую любовь. Ну уж точно не песню про государство. - его глаза улыбались.
Она покраснела, благо на смуглом лице этого не видно, и посмотрела на него. Он снова начал снимать толпу и поглядывал на нее. Без лица сложно сказать, но выглядел он лет на 35. Не грязный, опрятный, почему бы и не поболтать?
- Спасибо за комплимент, голос - мой рабочий инструмент. А музыка... Знаете, я верю, что музыка, которую мы слушаем - отражение нашей души. У всех она разная, по-другому и быть не может. Моя такая вот - немного протестная. Эта группа, моя любимая, они пишут на волне моей души.
Он отвлекся от своего дела. И странно посмотрел на нее.
- На волне души? Такого объяснения я еще не слышал. Что значит рабочий инструмент?
- Ну я работаю голосом.
- Работаете? А кем?
- Давайте поиграем? Все равно пока болтает гид!
- Хорошо, - от повесил фотоаппарат на плечо. - Работаете голосом.. Певица?
- Не, слуха я лишена начисто. Мама говорит рок я именно поэтому слушаю.
- Хм... На ведущую мероприятий вы не похожи. Может юрист? В суде нужен голос!
- Мимо. Холодно.
- Что же тогда? Озвучиваете станции в метро?
- Я думала их озвучивает компьютерный голос - она засмеялась.
- Да, точно. Дайте подумать - он встал ближе и облокотился на перила - Голос голос.... Полиик?
- Совсем не туда. Я учитель.
- Учитель? Серьезно? - он был искренне удивлен - Учитель и рок? Необычное сочетание. Но да, голос вам нужен. Хотя странно представить вас кричащей у доски.
- Ну я и не часто кричу. Голос же не только для этого. - она сделал очень серьезное лицо - я же несу доброе и светлое в детские головы.
Он засмеялся. Приятный смех. И голос с легкой хрипцой. Она посмотрела на его руки. Длинные пальца, круглые ногти, очень чистые, значит не рабочий на заводе.
- А кто вы? - вопрос вырвался сам собой.
- Я? Сегодня я фотограф - сказал он и приподнял свою камеру.
- Сегодня понятно, а вообще?
- А давайте жить сегодня? Сегодня ночь, Нева и мосты. Кто знает, что будет завтра? Вот вас как зовут?
- Ну поддаваясь вашим убеждениям зовите меня Учительница. А вы будете Фотограф. - Ей уже нравилась эта игра.
- Фотограф? Так меня еще не называли, хорошо. - Его рука потянулась к маске.
- Нет, стойте! - она остановила его руку, в первый раз коснувшись. От этого прикосновения мурашки побежали по спине. - Давайте их оставим? В духе вашей идеи?
- Хорошо. - голубые глаза блеснули в темноте. Эта игра нравилась уже обоим.
Тут началось действо. Все разом достали свои телефона и начали снимать. А она просто стояла и смотрела. Смотрела как огромный мост поднимает свои крылья. Только что он был, а сейчас вот нет. Сейчас под ним запросто мог пройти большой корабль. Крылья поднимались медленно, как и положено крыльям, а вокруг раздавались восторженные возгласы.
Щелк! Щелк! Фотограф снимал. Но не мост. Он снимал ее. Она смутилась и опустила волосы на лицо. Короткие пряди послушно спрятали ее.
- Не надо, - он коснулся ее лица и убрал волосы обратно - так лучше.
Она выдохнула и просто смотрела на мост. Она не думала о муже, который не увидел этого, она думала о красивых голубых глазах, что скрывались за объективом сейчас. Закончив он просто встал рядом. И теплоход поплыл по каналу, знакомя их с другими мостами и каналами. Хриплый голос в динамике что-то говорил, но она ничего не слышала, она смотрела по сторонам. Она осматривала оба берега Невы, людей, канал, она вертела головой не в силах впитать эту красоту. Теплая рука накрыла ее руку, нарушив это ощущение.
Он смотрел в ее глаза, как бы справившая разрешения на этот жест. Она сжала его большую руку своей. Вторая рука обхватила и прижала ее к себе. Давно забытое чувство охватило ее. Какой-то трепет, дрожь и... тепло. Так они и плыли молча. Это не было неловкое молчание, когда вы не знаете, что вам сказать, чтобы это закончилось. Было ощущение, что она уже знает его, давно-давно. И тут Питер решил подбросить им сюрприз. Дождь. Маленький, но не приятный.
Люди побежали внутрь, под защиту теплохода. А они еще какое-то время стояли. Просто держась за руки, в масках и под дождем. Комната на верхней палубе оказалась заполнена, пришлось бежать вниз. Внизу были они и та пожилая пара, что она заметила в самом начале. Мужчина надевал свою куртку на жену. Улыбнувшись супружеской паре, они направились к носу теплохода, где стояли милые плетеные столики.
Пара бокалов вина и разговор ни о чем. Ни о чем и обо всем. Книги, музыка, кино - в этом разговоре было все, чего ей не хватало последние годы с мужем. Маску приходилось сдвигать наверх, но не снимать. Это же правило. Дождь уже прекратился, но они все равно сидели за этим маленьким столом. Он стал их крохотным миром. Другой, большой, плыл мимо, показывая им красоты Санкт-Петербурга. Они плыли слишком быстро, как им казалось. Этот мир крутился слишком быстро.
Перед выходом он взял ее за руку, демонстративно пройдя мимо парня, проверяющего билеты. Впереди была залитая электрическим светом улица, полная людей. Все пили, пели, гуляли и смеялись. Он вытащил из рюкзака бутылку вина и один стаканчик.
- Я думал буду один - он весело пожал плечами. - Только заесть совсем нечем.
Она хитро посмотрела на него и достала шоколадку из рюкзака. Так началась самая удивительная ночь в их жизни. Вино, огни Санкт-Петербурга и темные воды канала. И их руки, сплетенные вместе. Он оказался очень образованным - читал книги, знал художников и имел хотя бы общее представление о истории. Разговор был таким легким, что хотелось танцевать. А почему бы и нет? К тому времени на улице были одни они. Она скинула кеды, чтобы почувствовать мостовую и начала кружиться.
Музыка в ее голове показывала, что нужно делать. Не умея танцевать, она двигалась так, как ей хотелось. Казалось этим танцем она отпускает ту, старую жизнь. Ту любовь к милому парню, ту жизнь, что потеряла. Она просто кружила и подпрыгивала в городе, где ее никто не знал, рядом с человеком, которого она совсем не знала. Вдруг сильные руки подхватили ее и закружили над землей. На земле лежало уже две пары обуви.
Смех, снова начавшийся дождь и вино - маски полетели вниз. Игра перешла на новый уровень. Он был очень красивый. Тонкие черты лица, чуть тронутые временем и такие голубые глаза, что у нее кружилась голова. Он смотрел на не и не мог впитать этот свет. Он хотел смотреть на нее как можно дольше. Взяв ее лицо в свои ладони он поцеловал ее. И мир взорвался.
Мир взорвался на миллион осколков. Не существовало больше ничего. Только он, она и их губы, жадно впитывающие друг друга. Он прижал ее к себе так, будто хотел, чтобы она слилась с ним. И он хотел. Ему это было нужно. Ему было нужно ее тепло.
10 лет холода, который его вполне устраивал тогда. 10 лет холода и пронзающая боль предательства. Предательства, что разбудило его от холода, что заставило его начать жить. Это путешествие также и для него было очищающим. Взяв старую отцовскую камеру, он отправился снимать развод мостов. А что нашел? Нашел волшебство, чудо, нашел то, что никогда не мечтал найти.
Поцелуй, казалось, не кончится никогда. Они и не хотели, чтобы он кончился. Обувь грустно мокла на асфальте совсем позабытая хозяевами. Парадные Питера как будто специально созданы чтобы в них прятаться от вездесущего дождя и предаваться вездесущей любви. Большая часть одежды присоединилась к обуви. А они не могли уже остановиться. Им обоим это было необходимо. Вся боль, вся тоска, накопленные за долгие месяцы выливалась в поцелуях, прикосновениях, вздохах.
Он на секунду остановился, прежде чем начать дальше. Посмотрел в ее глаза и притянул ее к себе. Это действо бывает разным. В мокрой парадной Петербурга, казалось бы, оно должно быть грязным и пошлым. Но нет. Оно было прекрасным и очищающим. Мир вокруг прекратил свое существование. В нем были только они двое и их тела. Как у Шекспира - двуспинное чудовище. Любовь, что исцелит их.
Когда все закончилось ей стало неловко, и она начала торопливо одеваться, коря себя за безрассудство. Он же не мог поверить в это волшебство. Не мог поверить, что за 35 лет не чувствовал ничего такого, как будто и не жил никогда. Стальной бронежилет, что он создал вокруг как будто пулями пронзило. Он снов чувствовал. Он снова жил.
Она никак не могла найти обувь, стоя в одном кеде и рассеянно глядя по сторонам.
- Держи. - прекрасный голос вывел ее из собственных мыслей. Краснея она взяла обувь из его рук и торопливо начал натягивать, теряя равновесие. Он поддержал ее, обняв за талию. Она смотрела на него снизу-вверх, так робко и стыдливо. Отодвинув прядь волос с лица, он снова поцеловал ее. Уже не страстно, уже тепло, как будто горячий чай с утра. И посмотрел в ее глаза. Он уже все понял - ей пора бежать. Как же он не хотел ее отпускать. Меньше всего он хотел отпускать ту, что вдохнула в него жизнь.
А она уже судорожно пыталась понять, где находится, чтобы вызвать такси. Скоро ей уже нужно ехать. Ехать на ранней пташке. Или не ехать. Или остаться с этим сильным волшебным мужчиной? Мысли путались, и она не могла набрать в телефоне не строчки. Она должна быть там, такой маршрут, она не могла остаться, у нее есть обязательства. Но как она хотела остаться в этой парадной, с этим мужчиной. Но такси уже ехало за ней. Уже готово было везти ее до хостела.
Щелк! Щелк! Фотоаппарат отщелкивал кадры, а она смотрела на то, как солнце все ярче светит над Невой. Ночи летом в Питере не бывают темными, в них всегда много света. Сначала искусственного, от прекрасной иллюминации, а потом от солнца, что не любит покидать этот город. Она тоже не любит его покидать, но в рюкзаке уже лежит билет. Билет на раннюю пташку. Щелк! Щелк!
Он держал ее за руку до самого конца. До того, как закрыть за ней дверь. Не нужно было поцелуя. Эти руки говорили все, что было нужно. Кроме того, что хотелось произнести вслух. Кроме того, что было нужно произнести.
Эта ночь стала лечением для них обоих. Стала тем, зачем они приехали в этот город. И по правилам игры, придуманной ими самими они не знали ни имен, ни городов друг друга. Он стоял, глядя, как уезжает такси и снимал его на камеру. Щелк! Щелк! Она навсегда останется на его пленке. Такая красивая и волшебная.
***
"Скорый поезд Санкт-Петербург-Москва "Сапсан" отправляется через 10 минут". Она бежала, в поисках автомата с газировкой. Как жить на этом свете без сна? С колой! Вот она и была нужна. 3 часа сна и она на вокзале с вещами, готова ехать. Готова, но не хочет. Она хочет быть там, ночью в чье-то парадной. Но кровь зовет в дорогу.
Закинув вещи на багажную полку, она вздохнула. Надо же было за две недели купить билет на место без окна! Так может только она. Но что же поделать, не плохо видно окно у соседа спереди, будем смотреть туда.
- Эти маски так меняют лица. - знакомый голос вывел из равновесия. Она подняла глаза и увидела его обладателя. Он уже положил багаж на полку и садился, расстегнув пиджак и кладя камеру на колени. - Представляете купил билет заранее и не посмотрел, что не у окна. Бывает же такое.