Долгий Путь Почапа подходил к концу. Он чувствовал, эта остановка - последняя. Небольшой глубины пещеры хватило, чтобы укрыться от жара Разноглазого и охладить внутренности, почти закипающие под панцирем.
Захотелось отдохнуть, подумать, да и просто поглазеть сверху на редких идущих, чьи тёмно-коричневые спины едва угадывались под большими корзинами.
Но им далеко до огромной корзины старого Фаги, что отстал во время песчаной бури.
Жёлтый, отполированный до блеска множеством отростков Долгий Путь начинается в тихих уютных болотах, окончание его теряется где-то за горизонтом в красных скалах. Там ждёт Почапа и весь род Упелей единственный настоящий Дом, куда непреодолимо тянет больных, уставших от жизни. Дом ждёт всех, но чтобы войти в него, нужна плата.
Набрать полную корзину бандырей для Возвращения Домой Почап смог, а вот сохранить - нет: то уплишки попросят - им, конечно, пока ещё без надобности, но они так смешно в Бей-Бандырь играют; то упель без левых отростков взглянет жалобно - как беспомощному отказать, его Возвращение близко, а недостающих бандырей уже не добыть. А разве можно сожалеть о тех, которые он отдал прекрасной тонкошеей уплии, жемчужным панцирем подобной самой светлой из трёх Ночных Небесных.
Почап, счастливо улыбаясь, прислонился к прохладной стене пещеры и заснул. И вот он снова стоит перед чёрным провалом - входом в Дом. Красный мох бахромой свисает со скалы, колышется, будто кто-то в глубине дышит. Кто-то огромный, сильный. Втянет воздух в себя - мох внутрь пещеры по потолку стелется, выдохнет - наружу. Почап и хочет сделать шаг вперёд, и опасается. С детства под панцирную крышку вдолблено - не входи, пока Придомнику не заплатишь. А чем платить?
Мшистый в бурых и жёлтых разводах камень над входом сдвигается и начинает медленно заваливаться на Почапа. Отпрыгнуть бы - страшно погибнуть вне Дома. Не известно, начнётся ли тогда новая жизнь или твой пустой панцирь будет погружаться в песок, пока три Ночные Небесные не окончат последний Долгий Путь в объятьях Разноглазого. Камень вдруг прекращает падение, зависает, покачиваясь на жёлтых тонких отростках, выползших из-под него, и неторопливо спускается по отвесной стене.
- Принёс, - не спрашивает, а требует он.
Почап лихорадочно шарит в корзине, до боли выгибая отростки, но натыкается только на сухие шершавые колючки.
Придомник приближается, он гораздо крупнее обычного упеля. Почап торопится, отчаянно скребёт дно в надежде на чудо. Над высоким туго закрученным панцирем Придомника поднимается разящее жало. 'Надо же, это не сказка' - успевает подумать Почап, отшатывается и срывается со скалы. Просыпается от пронзительной боли в лёгочном мешке, когда тот лопается, не вместив в себя ветер.
Лёгочный мешок и правда болит, вибрирует в ответ на усиливающийся зов. Дом требует закончить Долгий Путь.
* * *
Фага пыхтит рядом - смог выбраться на дорогу и догнать родича. Бока сплетённой из колючей болотной травы корзины раздуты - много бандырей собрал Фага, и, самое главное, сохранил все до единого. Подъём становится круче. Непривычно холодный воздух сгущает кровь.
Дёрнулось сердце у Почапа. Явь будто слилась с кошмаром. Вот он - чёрный провал. Красный мох бахромой свисает со скалы, колышется, будто кто-то в глубине дышит.
Камень над входом начинает заваливаться на Почапа, но гибкие жёлтые отростки удерживают Придомника на скале и он неторопливо сползает по отвесной стене, оставляя за собой жёлтую липкую дорожку.
- Принёс, - не спрашивает, а требует он.
Почап смотрит на покрытый красным мхом высокий панцирь Придомника, делающий его почти незаметным на фоне красных скал, и даже не пытается снять корзину со спины. Он знает, что бандыри там едва прикрывают дно. Не то, что у Фаги. Фага стоит рядом, зачем-то отклоняется в сторону и неожиданно толкает Почапа вбок, с треском ломая шипы на панцирях.
От резкого толчка Почап съезжает к самому краю обрыва, скользит по песку и останавливается, больно ударившись о камень. Фага не оглядывается, торопится занять место перед Придомником.
Над высоким туго закрученным панцирем стража поднимается разящее жало. Почап намертво приклеивается отростками к острому выступу скалы и прикидывает, куда может прийтись удар. Начинает ныть самое уязвимое место, где шея не прикрыта панцирем. Он прикрывает глаза, чтобы не видеть. Но нечем прикрыть уши, чтобы не слышать.
Раздаётся свист. Фага почему-то кричит как новорожденный упель. В грохоте обвала слышен скрежет панциря. Почап открывает глаза. Последние камешки, тихо постукивая, скатываются со скалы. Далеко внизу виднеется мешанина из ярко-зелёных шариков бандырей, коричневых шипастых осколков и сухой травы. И подбирающиеся к ней серые плоские как тени существа.
- Бросай всё ненужное, - слышит Почап. Снять нашейный ремень не трудно. Лёгкая корзина летит вниз долго.
Осталось только схватиться за протянутый Придомником отросток.