Аннотация: История обычной взрослой женщины продолжается, со скрипом и стоном, но все же ползет. Если кто-то еще продолжает читать, прокомментируйте, а? Ну хоть обругайте, а то совсем грустно.
Иниссель
Смотрю и удивляюсь. Только что это чудовище умирало. Уже стоит, как ни в чём небывало. Даже не шатает её. Животное - ни проблеска мысли во взгляде. Помог убогой. И что на меня нашло в тот момент? Не иначе удар головой об землю сказался. И отсутствие кислорода в крови, поступающей в мозг.
Еще и алкоголик наш подорвался, заступаться. Лучше б с Валлиэлем разобрались наконец, мы б тут и сами... Стоп! Какие мы, какие разборки! Фу!
- Глеб, успокойся, никто твою зверушку трогать не собирается. Через час чтобы все были во дворе, отправлемся.
Пусть сами разбираюся, не хватало еще в их брачные игры бабуинов встревать. Мне еще с Реймом побеседовать нужно. Должен быть в столовой, раз Эдельгель еще не вышел нас искать. Ему же все нужно контролировать.
О, точно, здесь. Общаются, отвар какой-то потягивают. Прям, старые знакомые. Хотя, зная хозяина двора, не удивлюсь. у него и не такие друзья могут иметься в наличии.
- Рейм Михайлович?
- Да, Пресветлый лорд?
Ну точно, хорошо друг друга знают. Иначе он не позволил бы себе такие ехидные интонации в разговоре со мной.
- Откуда у вас взялась эта ваша, блаженная?
- С болот - и смотрит так внимательно.
Ну да, что уж там, я тоже в свое время, оттуда приполз. Помню это, и без многозначительных взглядов.
И прекрсно понимаю, что девочка-то непростая. И говорить правильно умеет, и покалеченная вся... кстати!
- А почему она вся обожженная?
- Не знаю - вздохнул Рейм - прошлым летом торфянники горели. Но пришла она уже под зиму, когда снег выпал... Может в пожар попала. Она не помнит, я пытался сканировать, но ничего не нашел в верхних слоях, а глубже смотреть побоялся. Там и так вся психика поломана, не захотел рисковать.
- Мда... И с этой психической мне неизвестно сколько такаться.
Жуть... Не сдвинуться бы вместе с ней.
- Инис - нахмурился Эдельгель - ты неправ. Жени вполне...
Женяаа, иди ко мне - в ответ заливистый смех, шальная улыбка, искрящиеся зеленью глаза... Все чаще - цвета майской травы. Хорошо. Хуже, когда болотной тины оттенок - это тоска. В эти моменты даже смех меняется, не перезвон колокольчиков, как сейчас, а карканье вороны.
- Догони, Ёлочка, ты же в лесу родилась!!! - и в кусты, топоча и сверкая голыми ногами. Бегемотик из киндер сюрприза в розовом купальнике с юбочкой.
- Догоню, Женёк, ох догоню - а сам стою, выжидаю.
Три, два, один...
- Не Жёнёк, а Пенёк - выскочив сзади и повалив на траву, заглянула в глаза - Пенёк да Ёлка - идеальная пара.
А сама хохочет, заливается.
Моя Евгения, Женька, Женёк... Высокая, сбитая, всегда веселая, всегда здоровая... И я - Елисей, любили мама с папой Пушкина. Невысокий, нескладный, худой зануда откровенно болезненного вида. Мы были идеальной семьёй, за два года совместной жизни ни разу не повысили голос друг на друга. Я и не заметил, когда её глаза начали тускнеть, только однажды понял - они серые... Она больше не смеётся, не говорит со мной... А потом понеслось - крики, ругань...
- ИНИС! - повсил голос Эдельгель
- Да?
- Я говорю, помягче с ней нужно, она не виновата... - уже спокойно подолжил он.
- Я прекрасно все понимаю - не стал дослушивать, в чем это чудовище не виновато - но это не ваше дело. Что еще мне стоит знать? - закончил, не обращая внимания на недовольство этих двух "старцев".
- Это все - коротко отрезал Рейм.