Аннотация: Герой-молодой женатый авантюрист, который не отличается постоянством, полагает, что является режиссером, хотя, на самом деле, играет роль.
Шляпа Мефистофеля.
Джим Норрис ходил по женам. Да-да именно так. Ну, может, если присяжные веры в судьбу опротестуют это утверждение, то его несло по женам. Сути не меняет, но как часто многие и многие в размышлениях о грехах заинтересованы в безукоризненности формулировок. Не имею желания оценивать его моральный облик. Предоставлю это более подходящему времени суток, или жизни, или читателю. Но скажу, что он и не чаял каждый раз играть в жмурки на заводе садового инвентаря, отплясывая на граблях. Он лишь всем сердцем ценил ту грань самочувствия, которую сулил благосклонный изгиб женской улыбки. Во всей округе взгляда среднестатистического маклера с Лонг-стрит, не было ветренее малого, чем этот пузырёк в бокале шампанского. Когда по улице, мимо окон его кабинета громыхала повозка, в ушах его звучал перестук сердец десятков Ев. Когда в распахнутые створки вносилось чириканье птиц - в его голове звучали мурлыкающе, мелодичные сопрано сотен Цирцей. В целом, звание капрал, в канцелярии Амура он получил по праву. Однажды Джим попал в капкан. Быть может женские ловушки и не поддаются характеристике, но работают безукоризненно. Одна из таких схватила его прямо за безымянный палец. С обещанием "И в жизни. И в смерти..." Быть может, бедняга был бы рад, если бы носил на пальце несколько тысяч признаний, вместо самого обыкновенного кольца? Он все же верил в магию, ведь как только фокус становится жертвой прагматика - теряется волшебство. Логичность - враг фантазии. Он боялся всего, что могло перекрасить радугу внутренней свободы.
До конца дня оставались считанные моменты. Последний же момент рабочей смены мог бы являть началом романа модного писателя. Для начала вступления Джим должен был надеть своё новое, коричневого цвета, драповое пальто, водрузив на свои брюнетистые завитки свою новую шляпу.
Именно на шляпах остановиться стоило бы подробней. Из-за любовного ветра шляпу, да и то, что под ней, у него сносило чаще, чем в шторма на западном побережье. И когда после очередного страстного рандеву с замужней, как оказывалось дамой, он вновь оставлял на поле боя свой новый головной убор, надо сказать, что он был большим модником, - то добродушно разводил руками и шел за новой.
А несчастной обладательнице улики, звонившей ему в страхе, советовал выбросить поскорей эту самую улику. А на крайний случай сказать мужу, что это приходил плотник или кто ещё и случайно забыл. В сущности - это не была особая ложь, ведь он был заместителем директора компании, оказывающей подобные услуги, т.е. по отделке, отладке, установке панелей, арок, полов и прочих вещей, которые в наше время заменяют холодные стены пещеры и шкуру мамонта у входа.
Но вернемся к нашему герою. Сквозь потоки машин он пробирался на встречу своей эпопее приключений. И, казалось, улица, с её запахами, звуками и атмосферой живо подгоняла время к моменту очередного радостного свидания. Заскочив, сначала в винный, а затем в кондитерский магазины, он на всех парах направился к месту пересечения двух сердец: своего и одной юной мадмуазель, занимающей какую-то должность где-то.
Вечер был томным, если не сказать больше. Это сквозило в воздухе в минуты отдыха в дыму от перестрелки глазами Джима и Кэт, а именно так звали очередную охотницу или, все-таки, жертву мистера "Установка деревянных стоек и покрытие полов на заказ".
Время шло к вечеру, а сезон охоты подходил к кульминации. Популяция целомудренности стала резко снижаться, а браконьерские нападки ласки все сильнее источали оборону воздержания. Вино оказало своё изысканно расслабляющее действие, а ванильный, с прослойками вишневого десерта торт придал сладость наступающему моменту. Улыбки их уже сплетались в поцелуи, поцелуи уже страстно сплетались в объятия.
Постепенно, но не размеренно идиллия потребовала смены обстановки, что и было сделано ей в угоду. Ворсистый ковер комнаты сменился бархатным половиком спальни. Вечерний свет города в окне гостиной уступил пост занавеске с ламбрекенами у двуспальной кровати.
Нет смысла дальше расписывать подобные образы, поскольку мы итак зашли слишком далеко, предоставим дальнейшее фантазии.
Однако история диктует свою линию, и в угоду Правде добавлю, что в определенный момент Джим испытал неподдельный ужас, который, к тому же отразился в глазах в двух дюймах напротив. Этот ужас вызвал, казалось бы, безобидный звук - тихий щелчок ключа в замке. Забегая вперед, скажу, что Джиму хватило двадцати секунд для того, чтобы сумбурно облачиться и вылететь с черного хода. Не забывая при этом с укором поглядывать на застывшую Кэт, он думал, что хорошо бы - не перепутать штаны с рубашкой. Уже в двух кварталах ветер, заботливо поправляющий его растрепанные волосы, подсказал, что произошло вновь. Обреченно улыбнувшись, он направился через дорогу в магазин "Трикотаж и ткани", поскольку искренне считал, что ничто так не придает важности и мужественности, как мужская шляпа. После поспешного бегства по улицам города от мнимого преследования он остановился отдышаться и собраться с мыслями. И там, у входа, ни досада от прерванного вечера, ни смехотворность его положения не могли сравниться с удивлением. Он на секунду задержался в дверях и там увидел...
В витрине магазина, он увидел Мефистофеля. Так он за глаза называл своего начальника Клифорда Каддса. Тот стоял, с совершенно довольным видом, и выбирал себе новую шляпу. Позволю себе описать чувства нашего горе - Казановы. Джим сразу влюбился в это чудо. Замечательного покроя, с серой лентой в основании полей она гармонично красила любое мужское лицо и была настоящим даром моды. Переждав пока холеный покупатель усладится самообозрением в зеркале, оплатит покупку и гордо прошествует налево от выхода, по улице, Джим вошел в магазин. Но через пять минут примерки, о как же она сидела на нем, наступило горькое разочарование. Надо сказать, что он в последнее время порядком растратился, хотя и сам не мог точно сказать на что конкретно. У него прилично не хватало денег. Он уже готов был бежать без оглядки вместе с уже почти родной вещью. Поскольку к полной жизни бедного себя уже было не вернуть, он купил какой-то неудобный, посредственный, по его мнению, колпак и поплёлся домой, где уснул подальше от всего, что накипело.
Весь следующий день, с самого утра, когда Мефистофель появился в ней, Джим не находил себе места. Если можно было бы так сказать, - он не искал себе места. Казалось он готов был поджечь или затопить кабинет ни в чем неповинного Каддса. Он то и дело ворчливо бубнил, что прозвище куда-то ушедшего на целый день начальника подходит ему как вместо имени, так и вместо фамилии.
Рабочий день был самым долгим в карьере, но уступил позиции, да и Джим ушел домой пораньше. Поднявшись на громыхающем лифте, Джим открыл ключом входную дверь и шагнул в прихожую. Пока он снимал туфли и нащупывал выключатель, его сонная жена в шерстяном покрывале поверх домашнего халата выглянула ему навстречу. И тут случилось что-то перевернувшее течение времени. На его столике для газет у выхода лежала она. Мечта, сон, заноза, камень преткновения. Невозможно описать всю смену чувств на лице хозяина. Первая мысль, как ни странно была, что жена решила сделать ему самый лучший подарок. Но она резко сменилась диким страхом. Да! Она как-то прознала про его интрижки и решила поймать его за химок. Джим собрался с силами, затаил дыхание и, дрожащим голосом, попытался без интереса спросить.
-Что это?
-Где? - удивилась супруга.
-Вот эта штука, - настороженно уточнил Джим.
-А это. Сегодня приходил мой массажист, ты же знаешь, как у меня ноет четвертый позвонок. Представляешь, он так торопился, что забыл эту некрасивую шляпу.
И Джим, сбросив с плеч непомерную ношу, отправился лить благовонное масло отличного ужина на измученное тревогой сердце.
А в магазине трикотажа степенно проходил тот же товарообмен, что и вчера.
-Да, мистер Каддс, вы хотите такую же шляпу, как та, что купили вчера?
-Да, представляете, вчера мою покупку сдуло с головы порывом ветра недалеко отсюда. Ну и ветер, скажу я Вам.