Аннотация: Статья со спорными утверждениями))) Наблюдения и выводы.
...Перемен! - требуют наши сердца.
Перемен! - требуют наши глаза...
...Так замыкается круг -
И вдруг нам становится страшно что-то менять...
В. Цой
Как-то, в разговоре, кажется, о творчестве Мартина, проскочила занятная мысль. Страх, де, сильнейший стимул... чуть ли вообще не единственный.
А я её совершенно некстати пропустил мимо ушей. Глупо. Хорошо, что вспомнил.
Ну да, в тот момент она показалась мне очевидной ерундой. Хотя бы - стимул чего?
Размножение страх не стимулирует: любой самец любого из высших животных не может не то, что эффективно, а хоть как-то спариваться, чувствуя страх. Если самец пребывает в страхе постоянно, то потомство - если оно вообще ухитрится появиться на свет - "впитает" постоянное состояние тревожности. Другими словами, страх матери дети "всосут с молоком". Получатся невротики, шарахающиеся от шороха - не ахти какие полноценные особи. Учёные, как им положено, проверяли на бедных обезьянах, собаках и крысах; наше гуманное общество - на людях. Результат один: навсегда испуганный, с детства испуганный - "омега", неудачник.
Далее.
Защиту территории страх не стимулирует. Адреналин, "ярость благородная" - стимулирует, да, но страх тут не при чём. Перепуганного самца уверенный в себе противник прогоняет с удачной территории на ту, которая храбрым не нужна; мы снова наблюдаем провал. Ветеран любой войны вспомнит поговорку "Пуля найдёт труса" - страх заставляет терять в бою голову, бросаться напролом или в бегство, делает уязвимым. В конечном счёте - страх смертелен. "Обстрелянный боец" - это тот, который привык, притерпелся, научился беречься, внимательно следит за обстановкой, деловито, малоэмоционально выживает. Боец не должен впадать в панику - иначе для чего он вообще нужен, такой.
Социальную жизнь страх не стимулирует. Труд невротиков - не ах и не фонтан, да о чём я говорю?! Этологи знают о парадоксе тираний: смертельный, избыточный страх физиологически трансформируется в "любовь". Чтобы перестать бояться тирана и стать успешными в обществе под сильнейшим давлением, многие и многие начинают тирана "обожать" с пылкостью потрясающей, причём - совершенно искренне. Отсюда на старых хроникальных киносъёмках, сделанных в эпоху тираний, девушки с цветами, восторженные вопли толпы, лица в экстазе... Психологическая защита от страха. "Жить стало лучше, жить стало веселее" - иначе от страха свихнёшься. Подспудная тревожность, правда, всё равно себя выказывает - в приступах ярости, в тяжёлых неврозах и фобиях, в постепенном изменении личности... впрочем, это все так или иначе наблюдали.
Творчество страх категорически не стимулирует. С творчеством - как с любовью: у перепуганного "нет эрекции" да и быть не может. Если человека принудить заниматься творчеством, используя страх - выйдет "Слава мира" Ахматовой. В самом лучшем случае, невроз заставит проверять и перепроверять, ужас перед наказанием создаст какой-нибудь качественный продукт по готовым лекалам. Создать новое - сомнительно. Это самое блистательное новое создаётся в обстановке общего ужаса и кошмара вопреки страху, а не из-за него - как вопреки страху, на адреналине и идее, воины встают в атаку. Из истории мы знаем, впрочем, что умные тираны старались поэтов-художников-композиторов особенно не пугать, чтобы восхваляли они тиранов хоть отчасти искренне. Иначе - ода похожа на вопль ужаса, Слово проговаривается, из лести сочится ненависть - либо истерическая "любовь", которая выглядит таким же воплем ужаса, в сущности. Вообще, о страхе и творчестве много писал Сарнов, у него просто прорва материала, очень внушительного. Личные дневники, воспоминания... Сарнов убедительнейшим образом доказал: страх убивает творчество, душит. Убил многих и многих потрясающих художников - то есть, они физически выжили, в них было убито творческое начало. Страхом.
Да и вообще - почти все же дрались! Ну, хоть в детстве? Значит, есть соответствующий опыт: напугал до боя или кинулся без страха - считай, победил.
Так что, страх - не стимул. Страх - инстинктивная реакция беззащитного организма на опасность, на угрозу, детский атавизм, который при правильном воспитании перерастает в ту самую "обстрелянность", способность воспринимать опасность спокойно, трезво оценивая обстановку. Смысл страха - заставить детёныша издавать громкие звуки, бросаться к родителю - или молча замирать на месте, смотря какой детёныш - чтобы родитель мог правильно среагировать и спасти потомство. По мере взросления страх должен бы отступать - и постепенно уйти совсем. Остаться лишь в виде мгновенных, контролируемых сознанием вспышек - реакции на внезапную опасность.
К чему я распространяюсь о вещах, для многих совершенно очевидных? А к тому, что "страх - это симул" - по нынешним временам распространённая точка зрения. И мне вдруг пришла в голову дичайшая мысль... А что, если большая часть бед современной отечественной фэнтези-фантастики происходит отсюда? Из подавленного или явного страха авторов? Сублимация страха порой приобретает в высшей степени причудливые формы...
Как-то, работая с маленьким фобиком - малышом, страдающим навязчивыми страхами - я слушал, как он сплетает фантастическую историю по собственному рисунку. Детские рисунки и сказки, которые малыши сочиняют - штука очень показательная для психолога: по ним можно делать весьма глубокие выводы. Так вот, он описывал, что нарисовано на его картинке - в красках, в увлечении перейдя от конкретных описаний к целому сюжету.
Играя в "нарисованную войну", он изобразил героя, побеждающего монстров. Собственно - того, кем он сам страстно желал бы быть. Громадный Герой занимал большую часть листа - мелкие монстры, которые в отсутствии Побеждающей Силы расползались на целый лист и даже вылезали на стол, при виде Героя расшугались по углам. У Героя был Бронежилет, Меч, Кинжал и Огнемёт. А ещё он мог "стрелять огнём из глаз". Красота.
"Погоди, - сказал я. - А если он стреляет огнём из глаз, то огнемёт-то ему зачем? Для верности?"
На меня посмотрели удивлённо и несколько даже обиженно. Ерунда какая! Больше - не меньше! Чем больше возможности и страшнее оружие - тем ты защищённее, тем хуже придётся злобным монстрам, тем легче на душе. Страх отпускает.
И вот сейчас я вспомнил того пятилеточку и подумал: не оттуда, не из навязчивых ли страхов повыползли супернепобедимые воины всех мастей, "стреляющие огнём из глаз" и вооружённые при этом огнемётами, бессмертные - сражающиеся с вполне смертными и жалкими монстриками и людишками, расползающимися окарачь на краешки страниц? Наши доблестные фантасты, внешне - зрелые мужи, а внутренне - перепуганные дошколята, пытаются бороться с собственным диким ужасом перед жизнью, перед теми, кто сильнее, увешивая своих персонажей ундервафлями и гипермагией, наращивая им способности и мускулы от полубожественности до бесконечности... Вот это картинка...
А читатели этих опусов отличаются от писателей оных не психическим возрастом, а исключительно тем, что сами не умеют так красочно фантазировать на больную тему. Читатели используют этот материал для облегчения собственного страха и вызываемой им вечно подавленной агрессии, читатели - тоже малыши, притворяющиеся взрослыми юношами и даже дяденьками весьма зрелых лет. Мы наблюдаем детей, столпившихся у стола, за которым другой ребёнок в меру своих неумелых рук и ещё не развитых толком способностей творит Побеждающую Силу. Бух-бух! Тра-та-та! Монстры убиты! Мой начальник убит! Гопники на автобусной остановке - в клочья! Сосед по парадному, гад - на куски! Так им и надо, мало шоколада...
Инфантильное сознание, да ещё и придавленное страхом, не видит выхода, кроме силового. Для того, чтобы научить ребёнка решать жизненные проблемы "мирным путём" и бороться со страхами, высмеивая их, требуется много времени, много вдумчивой и осторожной работы, родительская и учительская любовь... Большей частью наши инфантилы этого не получили. Страх перед обществом, силой, наказанием - утрамбовывает агрессию на дно души. В оппоненте, в соседе, в коллеге - не видать человека, это - монстр, злобная чёрная клякса с рогами, его надо уничтожить, с лица Земли стереть, в пыль втоптать - а нельзя. Будет ещё хуже. Другие монстры запрут за решётку. И в запуганном и загнанном инфантиле копится подавленная и бессильная ярость.
Перепуганное животное непредсказуемо и опасно. Перепуганный человек превращается в безжалостного отморозка, наяву или на бумаге. Он переходит принципиальные внутренние барьеры, он не понимает и понять не может, насколько ценна жизнь вообще и чужая жизнь в частности. Убийцы, не знающие рефлексий и угрызения совести, вызывают симпатию; персонаж, мучимый сомнениями, жалостью, раскаянием, однозначно воспринимается как слабак и презирается всей душой. Страх не знает сострадания, известного даже злости. Страх не заглядывает внутрь тому, кто попадается на пути - убить кажется безопаснее, чем поговорить. На попытки понимания не хватает душевных сил. Страх постепенно пожирает человечность.
Кто-то возмутился, когда я сказал, что Мартин изображает наших современников? В ненависти и страхе, не занятые ничем, кроме интриг и битв, боящиеся женщин, боевых друзей и самих себя, без радости жизни, без карнавалов, без торговли, без искусства, без ремесла, без земледелия, без науки - кроме той, что изобретает оружие, с вечным рефреном "Скоро зима, скоро зима, скоро зима" - читай "Будущее - ужасно, будущее - ужасно, будущее - ужасно"? Современники. Их гротескное, утрированное изображение, лёд и пламя дантова ада душ. У наших предков был другой душевный баланс. Современники имеют Лёд и Пламя не снаружи, а внутри, в полный рост. Мир страха, ненависти, предательства, подлости - плещется в душах, не показываясь снаружи. Это страшно - себя показывать. Зато читая, инфантил отрывается на полную катушку. Всё - правда! Вот так и надо!
Рассуждая о Мартине, я упустил важную вещь. Исправляюсь. Средневековье - материально, физически - более жестоко, чем современный нам мир. Никто в здравом уме не стал бы спорить с этим очевидным фактом. Но мир не состоит и тогда не состоял сплошь из убийств, всегда были и всегда будут люди, плюющие на борьбу за власть: всегда кто-то пахал поле, кто-то рожал детей, кто-то торговал пирожками, кто-то наблюдал звёзды, писал портреты, пел, пытался добыть философский камень... У большинства людей были любимые "свои", на которых вполне полагались, которым доверяли больше, чем сейчас можно себе представить. Были крепки и принципиальны семейные узы - без них выжить становилось труднее. Фактически все предшественники Мартина - будь то очень дотошный Логинов, очень жестокий Андахази, очень красочный Сенкевич, очень грязный Фоллет, очень достоверный Эко или очень нервный Дрюон - создавали перспективу общества в целом, не забывая уравновесить смерть жизнью. В любой из их книг, даже самой кровавой, кроме воюющих королей есть созидающий люд - и я ещё намеренно не вспомнил романтика Вальтера Скотта.
У Мартина - другой стороны нет. Найдёте в саге архитектора, мечтающего построить храм, упоённого работой художника, талантливого купца, крестьянина, любящего землю? Мартину интересны лишь составляющие страха - и он блестяще выводит из страха перед жизнью все варианты его трансформаций, все его маски. Это крайне любопытно и необыкновенно; жаль, что слишком многие читатели воспринимают его поверхностно. Почитав хоть отзывы в сетевых библиотеках, вы моментально поймёте, дорогие друзья: есть те, кто восхищённо приплясывает, в экстазе от "жизненной правды", есть те, кому плохо от того, что им кажется психологической фальшью. "Скучно"... Нет, Мартин не фальшивит. Это точное описание одного из вариантов инфантильного сознания, считающего, что страх - это стимул. Оно скучно тем, кто либо не интересуется темой, либо не сочувствует персонажам, потому что не чувствовал ничего похожего.
Этих последних - меньше, конечно. Слишком распространённое явление Мартин описывает.
Вообще, судя по легко отслеживаемому кругу чтения "широких масс", инфантильное сознание нынче слишком часто встречается у взрослых.
Слова "инфантильное сознание" обычно не ассоциируются у наших уважаемых граждан с крутыми, как западный склон Эвереста, героями боевиков, с бессмертными непобедимыми воинами в фэнтези или ворами в законе - героями криминального чтива. Именно эти персонажи кажутся "ширнармассам" исключительно взрослыми, сильными, уверенными в себе. Примерами для подражания. А нынешние СМИ подогревают сильные чувства, накручивают страх и тревожность: "Не ты его - так он тебя, закон таков: барашек травку ест для сытости волков". Своеобразная диктатура; ужас перед окружающей действительностью такой силы, что хочется загородиться отморозком с финкой или с огнемётом, или хоть с файерволом.
Как вариант психического блока - обожание всякого рода маньяков. Отождествление себя с психопатом и убийцей - та же маска страха, которая заставляет вооружать огнемётом огнеглазого Героя, только степень чуть другая. Уровень давления страха на сознание уже достиг превосходных степеней: все окружающие кажутся монстрами, всех хочется уничтожить, бессильная ярость заставляет отрываться в агрессивных фантазиях.
Работающие в этом направлении писатели знают, что "для вкуса" нужно идеализировать омерзительного героя, мотивируя его ненависть к людям и страх перед ними. Так поступил, скажем, Харрис, тщательно описав детские травмы Ганнибала Лектора. Прежние беды дают маньяку индульгенцию на уничтожение людей для удовольствия; представить себе кого-нибудь из родных в качестве жертвы читатель, захлёбывающийся в подавленной агрессии, не способен, жалеть некого. Кровавые убийства для него - способ насладиться виртуальной безнаказанностью; себя читатель этого типа считает таким же пострадавшим от общества героем по умолчанию...
Следующий этап идеализации - робингудствование. Маньяк, "убивающий плохих", скажем, Декстер Линдсея, совсем освобождает читателя от остатков естественного отторжения. С психологической точки зрения образ не выдерживает никакой критики, это - классическая попсовая ложь, сооружённая для специальных целей, но бьёт она прямо в цель.
Настоящему маньяку "не интересно" убивать "плохих" хотя бы потому, что сама природа маниакальности - извращённая "любовь", влечение к жертве. Именно поэтому реальные убийцы и выбирают себе в жертвы самых слабых и беззащитных - детей, девушке, иногда - пожилых людей. Маньяк может как угодно "объяснять" себе и другим своё поведение, но в его основе именно замена нормальной привязанности, нежности, влечения - и, к слову, часто - страх. Страх быть отвергнутым. Страх потери. Страх собственной интимной несостоятельности. Страх перед насмешками, перед жестокими словами.
Другими словами, настоящий маньяк - это обычный перепуганный неудачник, дошедший до предела страха. Изучение реальных уголовных дел быстро лишает иллюзий: их "герои", мелкие серые гниды, импотенты, жалкие человечки, закомплексованные и самовлюблённые одновременно, совершенно не похожи на Неуловимых и Ужасных Вершителей Кошмара, которыми бредят любители жанра.
Как бы Декстер не грел воображение иных читателей, он, увы, не более достоверен, чем обычная фэнтезюшная Мэри Сью.
Страх породил множество популярных коммерческих серий; тот же страх отравленными шипами торчит и из некоторых талантливых вещей. Страх перед концом света - постапокалиптика. Страх перед потерей национальной идентичности, перед потерей "исторического лица" - АИ. Страх перед непредсказумыми рывками науки - антиутопии, живописующие ужас клонирования, пересадки органов и продажи на "запчасти" живых людей, ужас генномодифицированных организмов, ужас компьютеризации или нанотехнологий... Страх перед будущим пропитал литературу насквозь.
Маг, вынимающий из карманов пригоршни золота, в карманах же и самозародившегося - защита от страха перед инфляцией. Гарем обожающих героя женщин, готовых - ну на всё! - защита от страха перед одиночеством и перед сексом заодно. Страх перед женщинами вообще принимает причудливые формы - от узаконенных пыток девственниц до девиц, готовых задрать юбку на улице перед незнакомцем, просто для радости. Ну, амазонки-феминистки, побеждаемые и укрощаемые, равно как и перевоспитываемые Героем садистки и лесбиянки - сами по себе. Куда ж без них - ведь девицы, выходящие за рамки классического "мужского шаблона" тоже изрядно провоцируют страхи.
Религия, потихоньку набирающая обороты, предлагает свой комплекс страхов, старых, как мир. Суеверных. Мистических. Плюс нетерпимость к атеистам, которые пугают больше, чем сатана - тем, что осязаемы и реальны.
Я уж не говорю о страхе перед меньшинствами, будь то религиозное меньшинство, национальное или сексуальное. Конспирология по-прежнему на знамени. Средства массовой информации провоцируют ксенофобию; страх перед вымиранием смешивается с ужасом перед изнасилованием, порождая гомофобию, отвращение к чужому и культурный шок выражается в приступах национального шовинизма. Снова скажу, что "беспощадная толерантность" - это показательно. Как сказал взрослый и разумный человек, "прежде чем живописать беспощадную толерантность, хорошо бы понять, что такое толерантность настоящая". Но для понимания нужно вырасти и избавиться от детских страхов; для многих и многих это непосильная задача.
"Ненависть берётся из сердца, а любовь - от ума, от большого ума"... АБС - молодцы, всё-таки.
Добавим. Ненависть берётся из трусливого сердца, а любовь - от большого спокойного разума.
Но что я всё о мужских страхах-то? Можно подумать, что мальчики сидят в подгузниках и трясутся от ужаса, а девочки - молодцы. Все поголовно взрослые и зрелые личности. Увы.
ЖЮФ и фанфики, неэпически прекрасные ельфы и вампиры, падающие к ногам дамы при первом же её чихе - это симптомы женских страхов. Мери-Сью - вариант Героя с огнемётом, Побеждающая Сила, дамский вариант. С поправкой на пол, убивает реже. Чаще унижает и издевается... хотя встречается и настоящая отмороженность. Страх перед реальностью заносит женщин-авторов в розовые сказки, страх перед настоящими живыми мужчинами создаёт безопасные картонные фигуры рыцарей, вампиров и эльфов. Бессильная ярость, подавленные желания - выплёскиваются в фантазиях о мести и насилии. Образ мужчины, униженного до плинтуса - маркер страха авторши. Весь боекомплект страха - жестокость, бездумье, ложь - всё на месте.
К слову, гаремы как защита от ужаса перед одиночеством встречаются у дам даже чаще, чем у мужчин. Характерная чёрточка перепуганной авторши - замена "качества" "количеством", множество описаний секса при отсутствии описаний близости. Если для мужского стереотипного поведения это биологически оправданно - "ибо тысячи тысяч раз любит человек, но только единожды он любит" - то подобное поведение женщины сильно настораживает, выдавая невротические симптомы. Классическая формула этологии: самцовый принцип - "больше, больше, больше детей с моими генами от разных самок", самочий принцип - "никому, никому, никому, кроме элитнейшего из самцов, победившего всех на моих глазах. Понятно, человек - это звучит гордо, мы - не звери... но мыслится, что люди должны бы вести себя совершеннее, чем животные, а не наоборот. Женщина, фантазирующая о множестве партнёров, скорее всего, перепугана "малой вероятностью" найти хоть одного.
Впрочем, надо быть справедливым. Бывают и такие варианты: Огнеокая Героиня создаёт виртуальный гарем - все падают к ногам, а она - отказывает, отказывает, отказывает... Всем. Впрочем, хоть этот случай выдаёт и менее тяжкий невроз, изрядно невротическое прослеживается и тут.
Далее. Поговорим о штампах. О надоевших и в зубах навязших сюжетных ходах. О стереотипном взгляде, подходе, приёмах...
Не буду напоминать, что базовая основа психики у всех в общем одна и та же. Навязчивые фантазии сходны. Символы, которыми подсознание отмечается на поверхности мышления - тоже похожи. Оно конечно, но дело, по-моему, не только в этом.
Полёт фантазии сдерживается тем самым страхом. В данном случае - не уложиться в формат, не понравиться аудитории, прослыть в её глазах неудачником. Писатель боится читателей - и подстраивается под них. Эскапистская литература стоит на четвереньках перед потребителем; попытки встать с колен воспринимаются слишком многими в штыки - потому что выглядят глазами желающих дозы успокоительного обманом ожиданий.
Этому виду страха много способствует Сеть.
Следствие страха - подлость. Недаром в французском языке трус и подлец называется одним словом. Подавленная "в реале" агрессия выплёскивается в Сеть, где дистанция между собеседниками создаёт ощущение безнаказанности. Трус блаженствует, устраивая себе оргии вербального насилия. Посетители литературных сайтов знают, какой кайф для людей определённого типа написать площадную гадость о классической книге - не говоря уже о привычном хамстве: "Это Интернет, детка". Страх не позволит сказать человеку в лицо то, что можно выдать в Сеть анонимно. Обиходное хамство - тот самый огнемёт, средство самовыражения "сетевых критиков" и высказывателей суждений, у которых почему-либо не хватет пороха на Побеждающую Силу в виде более или менее оформленной литературной фантазии - или нет желания фантазировать без связи с жизнью. С другой стороны - авторы тоже отчаянно хамят. Отсутствие уверенности в себе одинаково провоцирует неуверенного оскорбить и незнакомца, и в мыслях убить его.
С другой стороны, потенциальный автор видит, что читатели плюют на Достоевского, Пушкина и Чехова. Сравнивает себя с великими мэтрами - и делает вывод. И ведёт себя низко и жалко, лебезя перед сетевыми троллями, выдавая им то, что они хотели бы получить, устраивая мерзейшие опросы: "Как вы думаете, дорогие, как лучше развивать сюжет?" - лишь бы аудитория осталась довольна. Вот человек бросил сорокатомный сериал, который собрал многотысячную толпу читателей - ну вырос писатель, изменился, надоело ему высасывать из пальца приключения Пупкина в тридевятом царстве - а новую вещь не приняли. Аудитория жаждет Пупкина. Более взрослую книгу забросали тухлыми помидорами...
Автор понял. В следующий раз будет Пупкин. А начинающие писатели посмотрят - и сделают вывод: лучше гнать ширпотреб километрами, чем идти на эксперименты. Безопаснее и лучше оплачивается... и не страшно... во всяком случае, менее страшно.
Интернет - срез ткани общества под микроскопом. Литература - срез той же ткани, но микроскоп электронный. Куда ни глянь - бациллы страха.
Мне кажется - или наше общество больно страхом, как СПИДом? Если я прав, то достаточно изжить страх и повзрослеть, чтобы литература скакнула вперёд...
Как просто прозвучало: перестать бояться и повзрослеть... Наивная надежда.
Ну какой смысл орать: люди, страх - не стимул! Агрессия - средство, а не цель! Силовой метод - не решение! Будущего не надо бояться - его надо создавать! Дети, под диваном никого нет, только пыль надо вымести... Не бойтесь темноты - зажгите свет, в конце концов...
Хорошо бы набраться храбрости хотя бы на то, чтобы посветить под диван фонариком. Может, страх даже отступит на шажок-другой.