Данаева Елена Георгиевна : другие произведения.

"Дракон и Принцесса" - 2 книга

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Книга вторая, законченная, является продолжением романа "Ожесточение". Много потерь, много приобретений, много эмоций, много открытий - приятных и неприятных ждёт Валерию на её жизненном Пути. Но всё что происходит в её жизни - почему-то и для чего-то. Научившись терять и отпускать, правильно оценивать друзей и уважать врагов, в конечном итоге она приобретает самый бесценный дар - саму себя. Кто сказал, что наши жизни - это не чья-то безумная игра и мы не нули и единицы этого дьявольского кода? Никто вам не ответит... "...Кто поднимает занавес? Кто выбирает, какие движения мы совершаем в танце? Кто сводит нас с ума? Кто стегает нас кнутами и награждает за победу, когда мы выживаем в аду? Кто же? Кто всё это делает? Кто дарит тем, кого мы любим, Жизнь рядом с нами? Кто посылает чудовищ убивать нас и вместе с этим поёт, что мы никогда не умрём? Кто учит нас отличать реальность и смеяться над вымыслом? Кто определяет ради чего мы живём и за что погибаем? Кто заковывает нас в цепи и кто хранит ключ от нашей Свободы? Мы сами. У нас есть всё необходимое оружие. Так что - сражайтесь!..." к/ф "Запрещённый приём" (Sucker Punch)
   "Дракон и Принцесса"
  
  "В личной жизни всегда есть место для дракона"
   Мнение профессиональной принцессы
  
  
  "Мне нравится, как уходят красивые и гордые женщины,
  надменно и стремительно постукивая каблуками и хлопая дверью.
  Может, они потом и сползают по ее обратной стороне и горько
  плачут, но уходят они замечательно..."
  
  Эрих Мария Ремарк
  
  "Никогда не любите того, кто относится к вам,
   как к обычному человеку"
  
  Оскар Уайльд
  
  
  Глава 1.
  
  Дорожная массивная карета медленно и размерено раскачивалась из стороны в сторону. Молодая герцогиня Фернандес-Очоа де Альмодовар сияющими глазами смотрела на своего супруга, гарцующего подле её открытого окна на порывистом чёрном жеребце. Его светлость, герцог Альфрэдо Альмодовар был, безусловно, хорош собой. При взгляде на него Валерия тут же вспомнила Джейка Джилленхола, в роли Дастана из "Принца Персии". Ничего удивительного, что малышка Одилия была очаровательно молчалива и по-детски улыбчива. Она лучилась от счастья, как новенькая золотая монета. Лера, с тщательно скрываемой завистью, смотрела на такое откровенное обожание во взглядах, которыми перебрасывалась молодая аркадийская чета дома Альмодовар. Они изо всех сил старались соблюсти видимость приличий, и с каждым лигом у них получалось всё хуже и хуже. Но, аркадийские аристократы, сопровождающие свадебный караван, пытались не замечать оплошностей влюблённых и силились, как могли притворяться слепыми. Весна, молодость, любовь и горячая аркадийская кровь бурлила со страшной силой в сердцах и умах окружающих! Валерия чувствовала себя совершенно несчастной и брошенной. Среди весенней горячечной любовной лихорадки, которой заболел каждый третий, она была, словно снежная королева среди озорных солнечных зайчиков. Они были в пути почти неделю, совершая неспешный свадебный переезд из Мелории в Аркадию, останавливаясь в придорожных тавернах на ночлег или раскидывая шатры для ночёвки. За всё это время Лера не смогла ни разу поговорить или заглянуть в глаза своему дракону. Даже увидеть его мельком и украдкой поймать дикий рысий взгляд было для неё огромным счастьем. Леди Одилия сдержала своё обещание. Она приставила к своей новой компаньонке бдительного соглядатая. Пожилая, но довольно крепкая и пронырливая аркадийка - донна Каталина - стала отныне Лериным ангелом-хранителем. Больше всех она напоминала Мэрил Стрип в картине "Сомнение", в роли сурового директора церковной школы - сестру Элозиус. Донна сидела в карете напротив Валерии чёрной чопорной кучей и отслеживала своими пронзительными совиными глазами все движения и мимолётные взгляды. Видимо, получив от своей госпожи чёткие указания, донна Каталина работала, как супер точный современный радар, настроенный на сигнал "свой-чужой". К "своим" относились единицы, а к "чужим" - все остальные. Естественно, маркиз Блас Фернандес-Очоа де Альмодовар входил в список разрешённых к допуску. Ну, ещё бы!
  Валерия страшно устала от его постоянного присутствия возле себя. Она устала ему улыбаться до одеревенения лицевых мышц, устала делать вид, что её удивительным образом занимают пустые разговоры и насторожённые взгляды маркиза. Лера очень боялась выйти из образа и испортить всю игру. Выбора у неё не было, и второй попытки тоже. Она обязана быть осторожной и естественной. Блас обладал звериным чутьём, и любую фальшь замечал мгновенно. Она видела и чувствовала какой вулкан клокотал за показной холодностью и безразличием Бласа. Она кожей ощущала исходящие от него флюиды животной страсти, которую он старательно скрывал. Он тоже вёл какую-то свою игру, ещё не понятную Валерии. Они оба играли, и каждый из них хотел получить главный приз и достигнуть чего-то конкретного своими действиями. Лера знала, чего она хотела, а вот чего добивался Блас - догадывалась. Догадаться было не сложно, но ей подобает делать невинный вид и всем существом показывать насколько она не сведуща.
  - Вы сегодня грустны и нелюдимы, донна Аурэлис, - сказал Блас, пристально вглядываясь в её лицо. - Я настолько утомил вас?
  - Нет, милорд! Как вы могли так подумать? - Лера позволила себе слегка улыбнуться. - Меня утомила дорога. Совершенно утомила. Я не могу так долго сидеть. Я бы с удовольствием прошлась пешком и размяла ноги, а ещё бы лучше было проехаться верхом.
  - Скоро будет стоянка, и дамы смогут немного отдохнуть. Донна Аурэлис, осмелюсь предложить вам свои услуги и сопровождать вас на прогулке. Если вам будет угодно, - он сдержанно кивнул головой, в знак почтения.
  - Мне будет угодно, милорд, - опустив глаза, тихо сказала Валерия.
  - Почту за честь, донна, - сдержанно отозвался он. На эти слова Лера ещё больше потупилась, и словно от растерянности и смущения, положила свои тонкие пальчики на открытую раму окна. Через мгновение пальцы Бласа оказались рядом. Ей внезапно стало жарко. Подождав ещё несколько мучительных секунд, Лера быстро убрала руку и удивлённо посмотрела на маркиза своими голубыми, с влажной поволокой глазами. Блас с трудом отвёл от них свой змеиный взгляд. Леру мысленно передёрнуло и стошнило.
  - Ваша светлость? - почтительно позвала Валерия Одилию - Ваша светлость? Герцогиня? - поскольку влюблённая и витающая в облаках молодая герцогиня не откликнулась на зов своей компаньонки, Лера тихонько пнула её по ноге, привлекая к себе внимание.
  - О! Аурэлис! - подскочила от неожиданности Одилия. - Что ты себе позволяешь?
  - Прошу прощения, ваша светлость, но вы никак не реагировали на слова, зато на действия - мгновенно.
  - Ну, что ты хочешь, радость моя? - пропела благодушная герцогиня.
  - Ваша светлость, я хочу ехать верхами. Сразу после стоянки я хочу ехать верхами. Я не выдержу больше карету, я - умру.
  - Что? Верхами? Ты серьёзно?
  - Конечно, ваша светлость. Завтра-послезавтра мы уже приедем на место, а я совсем не ездила верхом.
  - И тебя это так огорчает, дорогая? - изобразила удивление её светлость. - А тебе не приходило в голову, что я могу быть тобой недовольна и вправе наказать тебя по своему усмотрению, радость моя?
  - Наказать? За что? Разве я уже мало наказана? - тихо спросила Валерия, глядя в очаровательное лицо своей хозяйки.
  - Ты недостаточно хорошо выполняешь свои обещания, моя прелесть. Я не вижу особенного рвения и желания услужить мне. Ты, надеюсь, понимаешь, о чём я? - прошипела герцогиня.
  - О, да! Отлично понимаю, но вы несправедливы ко мне. Уверяю вас, ваша светлость, я очень старательна.
  - Да неужели? Если ли бы тобой прилагались усилия с достаточным усердием, ты бы не выпрашивала моего позволения, Аурэлис. Значит, будешь ехать в карете весь остаток пути. Я снова не возьму тебя с собой. Ты наказана, моя радость. Развлекайся с донной Каталиной и Глэдис. Чем же не компания для моей компаньонки?
  Валерия прекрасно поняла весь скрытый смысл ядовитых замечаний своей новой хозяйки. Господи, как же ей не хотелось обращать на себя назойливое внимание Бласа и уж тем более просить его о чём-то! Если бы только не Канова! Если бы только не угрозы её светлости! Лера вздохнула.    "Настоящая гейша должна уметь поразить мужчину одним взглядом", - говорила наставница юной Саюри в голливудской экранизации нашумевшего романа "Мемуары гейши". Валерия и сама прекрасно понимала, что порой небрежно брошенный взгляд значит гораздо больше, чем выставленные напоказ ножки или бюст. Женщина должна производить впечатление волны, разбивающейся о песчаный берег.... "Большой эффект производит на мужчину взгляд искоса, украдкой. Слегка прикрыв веки, смотрите на мужчину до тех пор, пока он не заметит ваш взгляд, а затем быстро отведите глаза в сторону. Магия такого взгляда как дразнящий намек на дальнейшие удовольствия". Гейши знали влияние такого взгляда и с успехом использовали его, чтобы привлечь понравившегося мужчину. Лера снова вздохнула. Но, так это гейши, которые учились искусству не один год, и постоянно совершенствовались. А Валерия не один раз пыталась в своей прошлой жизни воспользоваться этим взглядом, но эффект от него иногда был совершенно непредсказуем. Хотя и попадания в яблочко также бывали. Рискнуть стоило. "Уж лучше только взглядом! Надеюсь, Блас не свалится с лошади и ничего себе не переломает?" Она ещё раз вздохнула.
  - Ваша светлость? Это ваше окончательное решение?
  - Именно.
  - Жаль! Очень жаль!
  Лера смиренно опустила глаза и сделалась очаровательно грустной. Она грациозно выгнула шею и изящно повернулась к окну кареты. "Не буду с ним кокетничать! Убью сразу наповал!" - мстительно подумала Валерия и почувствовав, что маркиз смотрит на нее, немедленно произвела классический манёвр - "на нос - в сторону - мужчина", выстрелила в него убойным взглядом, мысленно отсчитав семь секунд, и как бы с усилием отвела глаза. Наука, ничего не попишешь.... Бедный Блас с трудом удержался в седле, окунувшись в клокочущую бездну её взгляда. "Ну, давай же, Блас! Шевели мозгами!"
  - Ваша светлость, отчего вы так жестоки с донной Аурэлис? Чем она успела провиниться? - глухо обратился он к Одилии, всё ещё оставаясь под впечатлением Лериных экзерсисов.
   - Ах, милорд! Никакой жестокости, что вы! Аурэлис бывает очень упряма и недогадлива, вот и всё. И лишение её любимого занятия не такая уж и жестокая мера, а скорее очень мягкая и поучительная. Согласитесь? Не знаю, как в Аркадии, но в Мелории и за меньший проступок можно лишиться жизни разными способами. Например, быть запоротым насмерть.
  Валерия вздрогнула. Она медленно повернулась к маркизу и умоляюще посмотрела ему в глаза.
  - Блас... Пожалуйста... - еле слышно прошелестела она одними губами и опустила густые ресницы. "Мерзкая дрянь! Ты заставила меня-таки это сделать!"
  - Донна Аурэлис едет сегодня со мной, ваша светлость. Решено.
  - Ах, милорд! Вы весьма великодушны! Уверяю вас, моя Аурэлис совершенно несносна. Она наказана!
  - Ваша светлость, прошу прощения, но я за всё это время, находясь рядом с донной, не увидел ни единого проявления непослушания, упрямства или недогадливости. За что же ей быть наказанной? Кто-то наговаривает на неё? Или просто вы, ваша светлость, не хотите отпускать её со мной? Я прав?
  - Ах, милорд! За всё это время вы ни разу не пожелали кататься на лошадях с моей Аурэлис, и не просили меня об этом! С вами я её охотно отпущу! Решено. Вы едите вместе милорд. Разумеется, мой супруг и я будем рядом.
  - Благодарю вас, ваша светлость. Я счастлив. - Он галантно поклонился Одилии и дрогнувшим голосом обратился к Валерии. - Донна Аурэлис, отчего же вы так молчаливы сегодня?
  - Наверное, потому, что вы, милорд, ни разу за всё это время не пожелали кататься со мной на лошадях, - грустно улыбнувшись, сказала Лера.
  - Это моя вина, донна. Я ужасно недогадлив. Простите меня. Впредь я буду стараться предугадывать все ваши желания.
  - Благодарю вас, милорд. Но не нужно так утруждать себя, уверяю вас.
  - Ах, как же вы галантны! - усмехнулась Одилия. - Маркиз, не слушайте её!
  
  Валерия ощутила, как жаркая волна прокатилась по её телу, заставляя трепетать каждую клеточку - она увидела дракона. Он невозмутимо возвышался на кауром скакуне, с прямой спиной и идеальной посадкой воина-кочевника. Ветер трепал его светлые курчавые волосы и сердце больно сжалось в её груди. "И никто больше не нужен..." - подумала она и взяла себя в руки. Он почувствовал её приближение. Глаз не поднял, но потому как участилось его дыхание, Лера поняла, что была замечена. "Мой дракон..." - пропело её сердце. Молодая герцогиня с супругом слегка замешкались, но Блас пришпорил коня, приглашая за собой Валерию. Она проехала мимо Кановы и физически ощутила, как отозвалось её тело на близость дракона сладкой болью. "Это пытка... Изощрённая и жестокая. Быть с ним рядом и не сметь прикоснуться к нему, когда он мне так нужен. Господи! За что?" Горячей обжигающей волной она приняла спиной его взгляд и чуть не заплакала от бессилия. Проклиная и ненавидя всё вокруг, она быстро оглянулась. Его глаза, пронзительные и совершенно больные, лишили её последних сил. "Люблю тебя..." - взглядами кричали они друг другу.
  - Донна Аурэлис? Вы со мной? - сухо и сдержанно осведомился маркиз.
  - Да, милорд. Я с вами.
  - Тогда не будем медлить, - бросил он и подхлестнул коня. Валерия, горько улыбнувшись, последовала его примеру. Сзади раздался топот лошадей, смех герцогини и дурашливое улюлюканье герцога Альмодовара.
  - Медлить больше невозможно... - тихо ответила ему Валерия и пустила Воронёнка вскачь.
  Они проехали пару лиг, когда молодая герцогиня призналась, что устала и желает отдохнуть. Маленькая горная речушка, с холодной бурлящей водой, была не самым лучшим местом для стоянки, но выбор был небогат. Решено было спешиться здесь и дать отдых и людям, и лошадям. Караван шёл следом. Валерия, под предлогом необходимого уединения, под пристальным недоверчивым взглядом её светлости, удалилась в лес. Она быстро пробиралась сквозь высокую траву и папоротники, молясь всем знакомым богам, чтобы её ухищрения не были напрасными. "Приди, дракон! Приди! Слышишь? Ты должен быть здесь!" Было по-летнему тепло и влажно, в воздухе ощущалось близкое присутствие моря. Она судорожно вдыхала терпкий солоноватый воздух и ощущала соль на губах. Проведя рукой по лицу, Лера поняла, что это всего лишь слёзы. Банальные девичьи слёзы. Море было не при чём. Она устало прислонилась к шершавому стволу сосны и закрыла глаза. "Пожалуйста... Иначе я умру..."
  Время стремительно убывало, а его всё не было. Она в отчаянии сползла по стволу, села на траву и обхватила колени руками. Слёзы высохли. Остался горький привкус на губах.
  - Принцесса? - услышала она знакомый голос и быстро поднялась.
  - Дракон? - прошептала она и улыбнулась, не веря своему счастью. Он бежал к ней, умело ныряя в траве и спасаясь от подлеска. Лера бросилась ему навстречу. Сильные руки подхватили её и крепко сжали.
  - Дракон... - выдохнула она, растворяясь в его объятиях.
  - Принцесса... - хрипло шепнул он и блаженно закрыл глаза, зарываясь в её волосы. - Прости, я не мог прийти раньше...
  - Я знаю. Я так боялась... Я боялась, что ты совсем не придёшь.
  - Ну, не все же драконы джентльмены. Среди них есть и вполне порядочные люди, которые понимают, чего от них хотят расстроенные принцессы.
  - Канова, замолчи...
  - Ты-то должна понимать - сколько дракона не корми, он все равно на свою принцессу смотрит...
  Лера подняла на него счастливые глаза и засмеялась. Как же ей не хватает его! Одно его присутствие даёт ей силы и вселяет уверенность, что нет ничего невозможного. Редкостный болтун! Но без него жизнь совершенно теряет смысл и нет желания сопротивляться её несправедливостям. Он несёт эту ахинею от радости, от несвойственной ему робости, тщательно стараясь скрыть своё нетерпение и боль. "Глупый! Не надо ничего скрывать! Я и так всё знаю..." Она приподнялась на носочки и поцеловала. И тут же всё пропало и исчезло. Не было ни боли, ни слёз, ни расставаний. Они оказались в их сказочном мире только для двоих, где была нежность, способная растопить лёд души и любовь, переполняющая их до краёв. Сколько раз Валерия слышала несусветную глупость, что-то там про врата рая, и вот только сейчас поняла, что возможно она жестоко ошибалась. Его губы были этими вратами и смело вели её в самые настоящие райские кущи. Она с трудом оторвалась от них. Его дрожащие губы... Его глаза... Господи! Сколько всего было в его глазах! Она не знала и не хотела знать, что всё это значит, но ей было волшебно хорошо в эту минуту. Он любит... Как же он любит!
  - Канова... Мне так страшно... - шёпотом выдохнула она и уткнулась ему в плечо.
  - Лера, ни бойся. Ничего и никогда. - Он нежно прижал её голову и погладил по волосам. - В конечном итоге всё будет хорошо. Должно быть. Нельзя долго играть со спичками и драконами. Обязательно будет пожар, - усмехнулся он.
  - Не пугай меня, Канова. Ты же обещал! - она подняла голову и посмотрела ему в лицо. - Там, где ты - всегда пожар. Пожалуйста, прошу тебя, будь умным. Пожалуйста!
  - А там, где ты - всегда находится какой-нибудь похотливый рыцарь. Присутствие которого даётся мне с великим трудом. Пожалуйста, прошу тебя, будь умной, Лера, и осмотрительной. У меня нет аллергии на принцесс, на золото и на пиво, а всё остальное вызывает жуткий дискомфорт. Особенно, если это связано с тобой. Я уже весь обчесался, глядя на тебя и на Бласа. Я не обладаю таким железным спокойствием, какое хотелось бы иметь в данных обстоятельствах. Пойми меня тоже. И не бойся. Я не сделаю ничего, что могло бы угрожать твоей жизни.
  - Моей? - Лера с силой оттолкнула его. - Только моей? А твоей? А твоей жизни, Канова? Твоя жизнь стоит на кону, а ты пытаешься мне угрожать и ставить смешные условия?!
  - Зачем мне такая жизнь, когда я не могу ею пользоваться по своему усмотрению? Зачем мне это всё, когда ты не со мной?
  - Ты шутишь? Скажи, что ты шутишь! Скажи! - крикнула она и ударила его кулаками в грудь. Слёзы набежали на глаза, грозясь пролиться солёной волной.
  - Я шучу, принцесса, - тихо сказал он и притянул её к себе.
  - Никогда не смей так шутить, дракон, - угрожающе прошипела Лера и крепко к нему прижалась. - Нормальные герои всегда идут в обход, а не лезут на рожон с открытым забралом. А ты... Я не смогу без тебя. Не смогу. Вообще. А ты... А ты...
  - А я придурок, Лерка! Прости меня, - он с силой сжал её в объятиях. - Я... Не важно. Считай, что у меня была истерика. Некрасивая. Драконья.
  - Как же я люблю тебя, что иногда просто ненавижу! - разъярённо ответила она, вытирая мокрые глаза.
  - Принцесса, наша жизнь устроена так дьявольски искусно, что, не умея ненавидеть, невозможно искренне любить.
  - У тебя ещё хватает наглости философствовать!
  - У меня вообще хватает наглости.
  - Вот только наглости у тебя и хватает!
  - Попрошу вот с этого момента взвешивать каждое слово. Иначе будет махач.
  Валерия посмотрела на его серьёзное лицо и суровые глаза, и рассмеялась. Так, как уже давно не смеялась. Вернее так, как могла смеяться только с ним. Искренне и от всей души.
  - Чучело ты моё бесхвостое! - радостно ответила она.
  - Попрошу не оскорблять!
  - Морда твоя драконья наглая! - с нежностью сказала она.
  - Лера...
  - Нахал ты мой и мерзавец, философов ты хренов и диоген бочкотарный! - почти пропела она.
  - О, боги! Как же мне этого не хватает! - хрипло выдохнул он и прижался к её щеке. - Без тебя и жизнь не в радость, Лера. Что-то ты там такое намагичила и нафеячила, что я без тебя совсем не могу. Ну, никак.
  - И не надо. Лучше со мной.
  - С тобой, конечно, лучше. Просто помни, что я у тебя есть, и драконам тоже иногда нужна любовь и ласка. Я ведь не домашнее животное. Хотя некоторым домашним животным везёт куда больше, чем мне. Я - мужчина, хотя бы это помни!
  - Это невозможно забыть, Канова. И не капризничай.
  - Какие уж капризы!
  - Никаких. Пока придётся потерпеть.
  - Да? А когда уже можно будет покапризничать?
  - Я тебе скажу когда, не переживай. Глазиком подмигну. Левым.
  - Великолепно! Ты знаешь, жить стало уже как-то проще и интереснее, принцесса. В ожидании разрешения покапризничать и прочее. Сразу какие-то жуткие вещи в голову полезли. Знаешь ли, такие интересненькие...
  - Нисколько не сомневаюсь. Ни секунды. У тебя вообще буйная фантазия, дракон.
  - Так на то я и дракон.
  - Мой. Мой дракон, прошу заметить.
  - Конечно, твой. Совершенно не согласен быть чьим-то ещё. Только твоим. Потому что я люблю тебя, Лера.
  - Я знаю, - очень тихо выдохнула Валерия, крепче прижимаясь к нему. Вот какой же он, а? Самые важные слова впихнёт где-то в самый конец и произнесёт, как будто между делом. А она их так ждала всё это время! Так ждала! Ну, это же Канова! - Меня могут переносить и любить только такие монстры, как ты. У слабаков сил и терпения не хватает. Скажи ещё раз! - нежно попросила она.
  - Я люблю тебя, Лера... - хрипло прошептал он и уткнулся ей в шею. - На разрыв души люблю...
  - Как же я уйду сейчас от тебя, Канова? Мне не уйти. Совсем. Одилия, наверное, шипит от злости и гнева. Наплевать на неё...
  - Что? - очнулся он и поднял голову с пьяными глазами. - Вот ведь, дьявол! Лерка... - он поцеловал её быстрым жгучим поцелуем. - Иди! Слышишь? Иди! Не буди лихо, пока спит тихо. Я боюсь за тебя. Очень. Но не видеть тебя не могу... Иди, слышишь?
  - Слышу.
  Она с трудом оторвалась от него. Руки и ноги её не слушались. Всё тело перестало повиноваться. Вот ведь, дьявол, как сказал бы дракон.
  - Иди...
  И она побежала бегом, не разбирая дороги и не оглядываясь. "Господи! Дай сил и терпения! И только не мешай, если помогать не хочешь! И берегите дракона, варварские боги! Мойте рыцарей перед едой!"
  
  
  Глава 2.
  
  - Это не слыханная наглость и полный беспредел! - шипела на неё молодая герцогиня, уже сидя в карете и умело оперируя выученными Лериными терминами. - Ты в конец оборзела, Аурэлис, хочу тебе сказать! В конец! Ты возмутительно забылась! Да-да! Все твои проступки и выкрутасы будут выписаны кнутом на его драконьей спине! Ещё искренне советую вспомнить про аркадийских волкодавов. Вспомнила? Как ты считаешь, есть повод осуществить давние обещания? Отвечай?
  - Простите меня, ваша светлость! Прошу вас! Если вас так рассердило моё отсутствие, по причине расстройства желудка, то можете наказать меня. Как вам будет угодно! Это справедливое решение! - Лера сползла на пол перед Одилией и вцепилась в подол её платья. - Как вам будет угодно! Но, причём здесь Канова? Ему-то за что?
  - А просто так, для профилактики преступлений! - мерзко улыбнулась герцогиня. - Пусть знает своё место и голову выше травы не поднимает. Вот возьму и прикажу выпороть тебя! Ты думаешь он стерпит такое обращение с тобой? Думаю, нет. Тогда у меня будет стопроцентный повод с ним разобраться. Вот тогда уж я себе ни в чём не откажу! Только вот придумаю, кто мне возместит расходы за покалеченного или убитого раба, и всё собственно. Зачем откладывать доброе дело в долгий ящик?
  - Вы не посмеете! - прохрипела Валерия, с изумлением заглядывая в хорошенькое лицо.
  - Я? Я посмею всё! Вопрос в другом. Захочу ли я так сделать, Аурэлис, или нет. У тебя очень короткая память, радость моя. Ты ничего не помнишь из наших разговоров. Напомнить тебе?
  - Не утруждайте себя, ваша светлость.
  - Хорошо. Не буду. Ты как-то очень неприлично долго строишь из себя святую невинность перед Бласом. Я уже хочу услышать нечто большее, чем просто сплетни в караване о его увлечении тобой. Мне этого мало.
  - Ваша светлость, смею напомнить вам, что вы пожелали супружеского союза между мной и маркизом, а не банального ярлыка его любовницы. Если вас интересует первый вариант, то осмелюсь сказать вашей светлости, так быстро это не осуществить. Это очень деликатное и интимное дело. Видят боги, я стараюсь изо всех сил...
  - Ты отвратительно стараешься, Аурэлис! Очень, очень плохо!
  - Вы не справедливы, ваша светлость!
  - Я правдива, радость моя! Почему-то, когда я наблюдала твоё огромное желание добиться подобного от Дантэ или Влада, всё происходило гораздо быстрее и увлекательнее, чем в этой же ситуации с Бласом. Согласись?
  - Это совершенно разные ситуации, ваша светлость...
  - А мне плевать разные они или нет! Не желаю вникать во все подробности, Аурэлис! Меня не интересуют такие мелочи совершенно, поняла? Прошло полторы недели, а ты добилась от него крайне мало. Кстати, о любовнице и о постельных утехах. Постель, она, конечно имеет место быть, но не это главное. Далеко не это, Аурэлис. Ты и сама всё прекрасно знаешь, о чём я с тобой говорю? У тебя же есть нечто другое, что я силюсь постичь, но пока безуспешно. Вот и пользуйся этим, как ты умеешь.
  - Не понимаю, о чём вы говорите, ваша светлость?
  - Прекрати! Тебе не идёт быть идиоткой! Так, что не так с Бласом?
  - Он очень сдержан и робок, ваша светлость.
  - Блас? Сдержан и робок? Блас Фернандес-Очоа де Альмодовар? Мы вообще говорим об одном и том же человеке? Или ты имеешь в виду какого-то другого Бласа? Тот, о ком говорю я и которого постоянно вижу под твоим окном, вот этот Блас никогда в жизни не был сдержанным и робким. Он всегда был отъявленным негодяем и записным ловеласом. А при тебе он вдруг сделался монахом и занудой! Это настораживает, Аурэлис! Очень! В чём дело, радость моя? Чем этот Блас хуже твоего Кановы?
  - Тем, что он Блас. Я же говорила вам, ваша светлость, что я никогда не смогу полюбить его? Я же говорила вам, ваша светлость, что он меня совершенно не привлекает? Что меня передёргивает от одного его взгляда? И тошнит? Может быть это он виноват в расстройстве моего желудка? - звонкая увесистая пощёчина отрезвила Леру и отбросила на край противоположного сидения. Молодая герцогиня энергично потрясла рукой в воздухе.
  - Привыкнешь. Потом втянешься. А потом понравится. И не выводи меня из себя. Прости за это. Ничего личного, Аурэлис, но твоей наглости нет предела. Не смогла сдержаться. И ещё... Не мне давать тебе советы, но я всё же рискну. Представь, что на месте Бласа твой чёртов дракон и не сдерживайся. Просто будь собой. Так и быть войду в твоё положение и дам тебе ещё две недели, но не больше. Или я захочу исполнить своё обещание по поводу волкодавов.
  - Не захотите, ваша светлость.
  - Да?
  - Я вам гарантирую.
  - Надеюсь на это. Помни, радость моя - я слежу за тобой!
  - Ваша светлость? Прошу вас... Всего одна просьба.
  - Слушаю.
  - Одилия, умоляю... Ради всего святого! Я сделаю так, как ты хочешь, но только отправь куда-нибудь Канову. В какое-нибудь удалённое поместье. Займи его чем-нибудь. Пожалуйста! Но, только пусть он будет подальше от меня и остаётся живым... - она глубоко вздохнула, с ужасом понимая, что сказала самое главное условие их с драконом плана. Важно, чтобы Одилия поверила и сделала всё так, как надо им. Внутренне содрогаясь и мысленно проклиная всё на свете, она боялась дышать, пока не услышит ответ герцогини. Оказывается, любовь очень мешает быть железным, спокойным и невозмутимым. Она делает человека счастливым, но зависимым и слабым. Хотя, зачем говорить за всех людей? Любовь делает её счастливой и сильной, но одновременно слабой и зависимой. Господи! Как же всё сложно-то?
  - О, боги! Обещаю! Как же вы мне надоели, честное слово!? Аурэлис, ну почему ты такая дура?
  - Потому, что люблю...
  - Давай уже прощайся с этим недостатком. Он тебя ужасно портит, радость моя.
  - Да, ваша светлость. Начну прямо сейчас.
  - Наконец-то!
  
  Аркадия встретила их солнцем, влажным морским воздухом и ароматами цветущих апельсиновых рощ. Рай да и только! Одилия без сожаления и жалости вытребовала у своего супруга отправить неугодного слугу в отдалённое поместье на восточную границу с Мелорией. Валерия была в полном восторге от принятого решения и мысленно потирала руки. Одилия превзошла себя саму! Уж отправила, так отправила! Главное запомнить, как оно называется - Додурга. Впечатляющее название! Точно не забыть! Канова спокойно отнёсся к подобной новости, чем окончательно вывел молодую герцогиню из себя. Она от досады даже топнула ножкой, видимо желая получить душещипательные сцены прощания несправедливо разлучённых влюблённых, с последующей смертью одной и неминуемой казнью другого. Но, вот сложилось, как сложилось... Лера, стояла на открытой веранде её нового жилища, с прямой спиной и холодным взглядом. Пусть все видят только то, что она желает показать! То, что творится в её душе и сердце - никого не касается! Сейчас она прощалась с ними - её душу и сердце Канова заберёт с собой. Они его по праву. Только его. Дракон был сдержан и собран, как и подобает воину-кочевнику, который отправляется в дальний путь за славой, золотом или за смертью. Он отыскал Леру глазами и долго смотрел, обжигая её взглядом. Она чувствовала, как жизнь медленно вытекает из тела. Здесь останется только её тело. Делайте с ним, что хотите! Ей безумно хотелось плакать и кричать, броситься ему на шею и никуда не отпускать, но она стояла с прямой спиной и прощалась со своим драконом. Пусть она не настоящая варварка-кочевница и совсем не принцесса из правящей династии, но он-то считает её такой и должен видеть, что избранница его сердца не опозорит его перед всеми, и не уронит лица. Так велит традиция. Так должно быть. Он должен гордиться своей женщиной и уехать с гордо поднятой головой, увозя с собой её любовь. "Люблю тебя..." - кричали её глаза. "Люблю тебя..." - услышала она в ответ. Судорожно сглотнув комок в горле, Валерия внезапно улыбнулась и подмигнула ему левым глазом. Лёгкая улыбка едва тронула его губы. Он опустил взгляд, быстро вскочил на коня и направился к повозкам, уходящим в Додурга. Лера изо всех сил вцепилась в деревянное ограждение - костяшки на руках побелели. Вместо бьющегося сердца и поющей души была пустота.
  
  Роскошный восточный особняк герцога Фернандес-Очоа де Альмодовара находился в Кайсери, столице Аркадийского королевства. Лера могла сидеть у себя на веранде на куче шёлковых мягких подушек и видеть море. Крики чаек раздавались, как жалобные стоны душ, утонувших в море людей.
  - Донна Аурэлис? - позвал её бархатный баритон Бласа. Она вздрогнула от этого голоса и покрылась холодным потом. Лера судорожно вскочила с подушек и гордо выпрямила спину. "Ещё не хватало принимать его на подушках. Как какая-то пошлая одалиска... Перебьёшься милый Блас!"
  - О, милорд! Вы подкрались так не слышно...
  - Простите, если напугал вас, донна.
  - Прощаю! Что привело вас сюда? Впрочем, зачем я спрашиваю? Это ваш дом. Вы вольны бывать здесь столько, сколько сочтёте нужным.
  - Да. Я родился в Инкермане, но теперь я здесь тоже гость, как и вы. Теперь здесь владения молодых герцога и герцогини Альмодовар. Они были любезны и пригласили меня погостить у них и бывать по-родственному, без приглашения.
  - И вы непременно решили воспользоваться этим приглашением, милорд, - Валерия не смогла скрыть сарказма в голосе. - О! Простите меня! Я начинаю говорить вам дерзости, хотя повода вы не дали. Простите, милорд. Я совсем одичала. Её светлость очень занята... У неё столько всяких дел... и обязанности по дому, и его светлость требует внимания... и эта традиция... ну, спать днём...
  - Сиэста? Ну, да! Забавная традиция, не так ли?
  - Очень забавная, милорд. Настолько забавная, что герцога и герцогиню с самого дня приезда мы видим только ближе к вечеру. И то лишь на очень короткое время.
  - У них медовый месяц, донна Аурэлис! - с удивлением сказал Блас и посмотрел на неё. Она опустила глаза под его пристальным взглядом. Валерия была одета по-домашнему, в голубой шёлк и прозрачную органзу, и украшена побрякушками по аркадийской моде, словно Шехерезада. Её волосы, цвета белого золота, начали виться от влажного воздуха Кайсери, а кожу уже слегка тронул загар. Она была свежа и хороша, словно раннее утро над Лазурным морем. Блас сглотнул, как удав, и приблизился к ней. - Аурэлис... Почему вы боитесь меня?
  - Разве я боюсь вас, милорд? - поспешно переспросила она.
  - До жути.
  - Согласна. Боюсь до жути.
  - О, боги! Почему? Что я сделал такого ужасного, чтобы вы шарахались от меня и смотрели, как на мерзкую пупырчатую жабу? - негодовал Блас.
  - Пупырчатую? - переспросила Лера и удивлённо уставилась на маркиза.
  - Да, именно. Пупырчатую. Потому, что гаже их я ничего в своей жизни не видел! - объяснился он. - Они обитают только в Аркадии. Как-нибудь я их вам покажу, моя донна.
  Последние слова он произнёс с еле заметной дрожью в голосе, но Лера её все же уловила. Она ещё раз внимательно посмотрела на Бласа. На его узкие, горящие каким-то дьявольским огнём глаза, пухлые плотоядные губы, широкий, почти негритянский раздавленный нос.
  - Вы похожи на фавна, милорд.
  - Кто это такой, чёрт возьми? Потрудитесь объясниться, моя донна.
  - О! Ничего плохого!
  - И всё же, моя донна. Я настаиваю.
  - Он и бог, и демон одновременно. В зависимости от того, что он чувствует и ощущает, то он и творит - добро или зло, любовь или ненависть, страх или доверие. Он может быть рубахой-парнем, балагуром-бабником, весёлым менестрелем или становится исчадием ада, если его заденут или пренебрегут им. Он опасный друг, коварный искуситель, жестокий насмешник и неприемлемый друг для одинокой беззащитной девушки. Такой, как я, например. Поэтому я боюсь вас милорд, - тихо сказала Валерия и отступила на шаг от Бласа.
  - Я такой? - ошарашенно спросил маркиз, снова на шаг приближаясь к ней. - Именно такой, каким вы только что описали этого мерзавца фавна?
  - Да, милорд. По крайней мере, я наслышана о вас именно в таком контексте. Для меня это не сулит абсолютно ничего хорошего. Не сердитесь на меня. Я была честна с вами. Очень не хотелось бы поплатиться за свою честность и стать вашим врагом. Не хотела бы я вас иметь во врагах...
  - А в друзьях, моя донна? - он подошёл вплотную к Валерии, взял её холодную ладонь в свои горячие руки и заглянул в глаза. Леру опалило жаром. Она почувствовала, как мелкой дрожью затряслись руки и попыталась вырвать свою ладонь. Блас не позволил.
  - Я не верю в дружбу между мужчиной и женщиной, милорд. Такая дружба всегда рискует перерасти во что-то гораздо большее, - смело глядя ему в лицо сказала она и резко выдернула ладонь из капкана. - Так, что и в друзьях вы не угодны, милорд. Простите.
  Она развернулась и подошла к деревянному ограждению, подставив разгорячённые щеки морскому бризу. "Что за напасть этот Блас! Свалился же он на мою голову! И втемяшилось своенравной Одилии выдать меня замуж за такого? Что мне с ним теперь делать? Ведь и не отвяжется, пока не получит, что желает... А что он желает? Секс? Судя по его темпераменту именно этого он и желает. Причём немедленно, без излишних церемоний. И что? Мне придётся ему это дать? Да ни за что!"
  Валерия почувствовала, как он подходит к ней. Блас прижался телом к её спине и положил руки на деревянные перекладины. Она была в ловушке. Он приблизил свои губы к её шее и хрипло зашептал:
  - Если ни врагом и ни другом я вам не угоден, моя донна, то кем тогда? Скажите кем? И я им стану.
  - Милорд... - выдохнула она.
  - Блас... - так же хрипло продолжал он, касаясь губами её шеи.
  - Милорд, прошу вас...- залепетала Валерия, пытаясь отстраниться.
  - Блас... Скажи, как тогда в карете. Скажи, Аурэлис! Прошу тебя. Я - Блас. Я хочу услышать, как ты произносишь моё имя своими губами... - он притянул её к себе, крепко обнимая. - Скажи...
  - Блас... - выдохнула она и закрыла глаза. "Представь, что на месте Бласа твой чёртов дракон и не сдерживайся. Просто будь собой" - услышала она слова Одилии. - Блас... - в её голосе было столько тоски и нежности, что она растопила бы самое ледяное сердце.
  - Моя донна... - прохрипел маркиз и накрыл её рот своими губами. Его сумасшедшие, но такие отзывчивые губы, были страстными и нежными, требовательными и напористыми. Он жил этим поцелуем. У Валерии закружилась голова. Она яростно отвечала ему, и таяла от раздирающей её на осколки безудержной страсти. Она забыла обо всём на свете, отдавшись на волю этих губ. Умирала от его прикосновений и хотела жить. Пьяные поцелуи дракона... Его ядовитые укусы прямо в сердце... Его неуёмная страсть... "Мой дракон..." - пронеслось, как в тумане. Она очнулась, совершенно одурманенная. Она подняла свои горящие глаза и опалила ими маркиза.
  - Аурэлис... - прошептал он и сжал её в своих руках.
  - Блас? - еле выдохнула она. - Блас!? - испуганно проговорила Лера. Она целовала своего дракона и думала о нём. Маркиз похитил то, что ему не предназначалось.
  Блас уронил с её головы покрывало и стал целовать волосы, осыпая их градом поцелуев, шепча при этом что-то гортанное на аркадийском. Валерия испугалась, что он видит её простоволосой и стала судорожно закидывать шёлк на голову, но Блас, словно не замечал её попыток сохранить благопристойность, продолжал, словно одержимый, покрывать её шею и грудь дорожкой горячих губ.
  - Милорд, пожалуйста! Умоляю вас, милорд! Пощадите! - прошептала обессиленная Валерия, пытаясь оттолкнуть его руками и удержать шёлк покрывала одновременно. Внезапно Блас очнулся. Он смотрел на неё совершенно бешенными глазами и его губы дрожали. Он отстранился от неё и с усилием выпустил Леру из рук. Она судорожно схватилась руками за деревянный заборчик ограждения, чтобы не упасть. Блас стоял и продолжал смотреть на неё, как безумный.
  - Милорд, прошу вас, уходите! - тихо сказала Валерия, опуская глаза. - Умоляю!
  Маркиз Блас Фернандес-Очоа де Альмодовар коротко кивнул, в знак почтения и пятясь задом, как какой-то мажордом, покинул веранду. Лера рухнула на гору подушек - ноги перестали её держать. Она растянулась во весь рост и раскинула руки, словно крылья. Пронзительно голубое небо было над ней, куда ни глянь. "Как я ненавижу Аркадию!" - подумала она и закрыла глаза.
  
  
  Глава 3.
  
  Блас не появлялся в Инкермане несколько дней. Донна Каталина изводила Валерию своим молчаливым присутствием. Удивительнее всего в чопорной аркадийке было то, что она даже молчать умела с определённым значением. Вот сейчас она молчала с выжидательным любопытством: круглые глазки прищурены, носик заострён и губки поджаты, как будто кто-то осмелился предложить благочестивой донне выпить неразбавленного вина со специями. Она сидела на мягком диванчике со своим бесконечным рукоделием и вязала крючком невероятно уродливые вещицы. Брр! Леру снова передёрнуло от одного взгляда на это безобразие. Сегодня их молчаливый кружок ручного творчества изволила посетить молодая герцогиня Альмодовар. Она ворвалась в комнату, как маленький торнадо и рухнула на гору подушек, рядом с Валерией.
  - Ты до сих пор дуешься на меня, радость моя? - лучезарно улыбаясь, спросила коварная Одилия.
  - Дуюсь? Кто я такая, чтобы дуться на вас, ваша светлость! - дипломатично ответила ей Лера.
  - Вот и правильно! На меня невозможно долго обижаться! - засмеялась та. - Что с Бласом, Аурэлис? Где он? Что ты с ним сделала, негодная девчонка? Донна Каталина? - крикнула она. Гора чёрного тряпья всколыхнулась.
  - Да, ваша светлость? - каким-то придушенным голосом ответила донна.
  - Что, да! Что значит ваше - да? Я вас спрашиваю, что с Бласом и где он? Куда вы -то смотрели? Отвечайте конкретно на поставленный вопрос. Живо!
  - Ваша светлость, я полагаю, что маркиз Блас Фернандес-Очоа де Альмодовар должен появиться в Инкермане в ближайшие часы. И, как я подозреваю, с предложением руки и сердца донне Аурэлис.
  - Откуда вдруг такие подозрения, уважаемая донна Каталина? Обоснуйте и убедите. Я вся внимание.
  - Ваша светлость, при последней встрече донны Аурэлис и маркиза, произошли некоторые события, после которых, милорд, как честный джентльмен обязан зайти в этот дом только с таким предложением и больше не с каким, - ответила благочестивая донна Каталина и надменно поджала губки.
  - Да вы что? - сверкнув глазами, прошептала Одилия, тут же загораясь любопытством. - Донна Каталина, не мучайте меня, расскажите же, что здесь происходило, пока мы занимались любовными утехами с моим драгоценным супругом?
  - Ваша светлость, я не хочу рассказывать о неблагопристойностях творившихся в вашем доме, пока мы с вашим супругом занимались богоугодным и праведным делом - исполнением супружеского долга. Надеюсь, что ваши начинания разрешаться в нужном направлении и скоро в Инкермане появятся детишки. Светлые души! Я буду рада холить их и лелеять, ваша светлость.
  - Да подождите вы, донна Каталина! Какие детишки? Сейчас меня больше всего интересуют неблагопристойности, творящиеся в моём доме. Ну, вы сами расскажете или из вас всё нужно клещами тянуть?
  - Ваша светлость, мне претит и не подобает говорить подобные вещи, но я вынуждена заявить вам, что донна Аурэлис вела себя непотребно.
  - Что-о-о-о? Как она себя вела?
  - Непотребно, ваша светлость.
  - О, боги! Аурэлис, что ты здесь такое вытворяла? Донна Каталина, объясните, что вы вкладываете в смысл слова "непотребно"?
  - Ваша светлость, непотребно, значит безнравственно. Больше у этого слова нет иных смыслов.
  - Аурэлис? Ты была непотребна, то есть безнравственна? - широко улыбаясь спросила Одилия.
  - Если следовать определению донны Каталины, то да, ваша светлость, - тихо ответила ей Валерия.
  - Молодец! Хвалю! Безнравственна и непотребна! Он точно приедет с предложением руки и сердца. Так, идёмте все одеваться. Мы должны быть ослепительны и убивать своей красотой наповал. Надо же хоть каким-то образом прикрыть безнравственность творящуюся в Инкермане! Правда? Пусть это будет хоть каким-то оправданием бедного маркиза. Красота, валящая с ног, полная непотребства и безнравственности! Главное, чтобы старая герцогиня с герцогом ничего не узнали. Вы поняли меня донна Каталина?
  - Да, ваша светлость. Такое нужно скрывать и стыдиться. Никто не узнает, поверьте моему слову.
  - Верю, донна. Вам я верю безоговорочно. Вы уж постарайтесь! А то я ещё очень сильно подумаю, отдавать ли вам в руки моих ненаглядных детишек, таких светлых, чистых ангелочков?
  - Я приложу все усилия, ваша светлость.
  - Приложите. Ну, пошли моя безнравственная будущая родственница. Буду делать из тебя благопристойную аркадийскую невесту. Адский труд! Ну, просто адский труд, донна Каталина.
  - Совершенно с вами согласна, ваша светлость. Совершенно.
  
  Валерия сидела на низком мягком диване, вся закутанная в шелка, как гусеница. Оставалось одно узкое отверстие для глаз. Её нарядили дорогими побрякушками, словно новогоднюю ёлку. Пронырливая донна Каталина, как в воду глядела, когда называла примерное время прибытия маркиза. Он приехал. И не один. Приехала целая процессия незнакомых благородных и очень-очень благородных аркадийских донов. Среди всей массы проходящих мимо и пялящихся на неё мужчин, она узнала старого герцога Фернандес Очоа де Альмодовар и Бласа. Молодой герцог Альмодовар выступал со стороны невесты, то есть Лериной, отстаивая её интересы в увлекательном процессе сватовства по-аркадийски. У невесты кружилась голова от духоты, благовоний и огромного количества чужих людей. Ей было всё равно. Она плевала на все обычаи, традиции, обряды и прочие особенности национальной охоты за невестой. Она сидела, как гусеница тутового шелкопряда, кивала головой, когда ей велел молодой герцог Альмодовар и молилась всем богам, чтобы всё это представление закончилось побыстрее и её уже оставили в покое. Единственная радость во всём этом бедламе для неё была, как бальзам на сердце - период помолвки длился полгода. Здесь они с Кановой не ошиблись. Валерия тихо радовалась и мстительно злорадствовала зная, что Блас не получит от неё ни единого знака внимания, выходящие за рамки договора. И слава богу, как говорится! А всё остальное её мало интересовало. Она сидела со стеклянными глазами и понимала, что потихоньку теряет смысл происходящего вообще. Внезапно ей стало дурно и она, в очередной раз, провалилась в темноту.
  Очнулась она от сильного порыва свежего ветра. Валерия лежала на подушках на своей веранде и ей было хорошо. Все шелка и украшения с неё были сняты. На ней был одет обычный простой домашний наряд из дорогущего шёлка золотистого оттенка и баснословно дорогой органзы с золотой вышивкой. Массивные золотые браслеты украшали руки и ноги. "Золото... Как вокруг много золота! Настоящая золотая клетка. А ты сидишь на этой веранде, высоко над землёй, чтобы не сбежать и любуешься на небо, как несчастная канарейка на жёрдочке. Придёт твой господин и повелитель и будет тискать тебя на этих подушках. И, если ему всё понравится, подарит тебе ещё четыре таких браслета. Радость и счастье! Ненавижу Аркадию!" Вдруг она услышала чьи-то шаги, приближающиеся к ней. Она лениво повернула голову на звук. "О, нет! Только не сейчас, пожалуйста!" Её жених, собственной персоной, тихо подошёл и сел на подушках возле неё. Она не двинула даже мизинцем, чтобы хоть как-то показать, что заметила его.
  - Блас? Зачем пришёл? - она первой не выдержала тишины.
  - Я пришёл увидеть тебя, моя донна, и узнать, как ты себя чувствуешь, - почтительно произнёс он.
  - А так можно? Это не безнравственно?
  - Нет. Так можно. Мы теперь жених и невеста. Нам можно, - усмехнулся он и несмело улыбнулся Лере. - Ты совсем утомилась сегодня, Аурэлис. Прости. Совершенно дурацкая процедура, но без неё никак. Помолвку в аркадийских традициях сложно вынести такому нежному созданию, как ты, моя донна.
  - Я так устала, Блас. Очень устала. У меня голова совсем пошла кругом от духоты и множества людей. Я упала в обморок?
  - Да, моя донна. Я принёс тебя сюда. Служанки позаботились о тебе. Так, как ты себя чувствуешь сейчас?
  - Прекрасно! Как птица в клетке, - горько усмехнулась она. - Скажи, мой обморок фраппировал многих? Это, наверное, жутко неприлично?
  - Нет, что ты! Это нормально, когда девушка падает в обморок на своей помолвке. Это значит, что она хрупка и женственна, что её надо любить и баловать, что она, как редкий волшебный цветок, который надо беречь от ветров и невзгод. Нет здесь ничего неприличного, одни сплошные комплименты в адрес невесты. В твой адрес, Аурэлис.
  - Блас, зачем всё это?
  - Что ты называешь - всё? - он заглянул ей в глаза и улыбнулся. - Всё так быстро? Или всё так долго? А быть может - всё так грустно, потому что не спросили тебя?
  - Нет. Зачем тебе это всё?
  - Мне нужна ты. Это всё, что мне нужно.
  - А мне ты зачем нужен, Блас? - тихо спросила она, глядя ему в глаза.
  - Я нужен тебе. У тебя есть полгода, чтобы окончательно убедиться в этом и привыкнуть ко мне. Я буду нежен и терпелив с тобой, моя Аурэлис, и ты полюбишь меня.
  - Правда? А, если нет? - усмехнулась она.
  - Другого не дано. Ты полюбишь меня. Я уже проверил... - он смущённо опустил глаза, но через секунду снова посмотрел в лицо Валерии. Его клокочущий вулкан бурлящей безудержной страсти полыхал в глазах, широкие ноздри начали раздуваться и губы расползлись в мерзкой улыбке влюблённого фавна. Лера испугалась и дёрнулась на подушках, во что бы то ни стало, решив встать. Вся эта южная нега и некоторая фривольность в лежании на подушках, перед малознакомым мужчиной, начали ей досаждать. О чём вообще можно думать и говорить с женщиной, так мало и прозрачно одетой, да ещё и возлежащей на подушках в призывных позах? Уж точно не об экономическом устройстве королевства! Блас заметил её испуг. В его глазах проскользнула боль и сожаление.
  - Нет! Прошу, моя донна, не бойся меня. Я не прикоснусь к тебе и пальцем. Меньше всего мне бы хотелось видеть страх в твоих глазах, когда я рядом. Прости меня. Я имел глупость напугать тебя, но такого больше не повториться, поверь мне. Поверь мне!
  Валерия, уже неоднократно наученная жизнью в Мелории, не верила никому, особенно мужчинам. Всем. Кроме, дракона, конечно. Как часто ей приходилось слышать отчаянные просьбы и убедительные обещания, брошенные на ветер. Слова мужчины так мало значат, если они не подтверждены поступками. Слова, слова... Как ветер над Лазурным морем. Ветер вообще самый богатый на свете. Люди бросают на него слова, деньги, надежды, любовь. Иногда даже не задумываясь. Она улыбнулась милорду и поднялась с подушек. Лера решила было подойти к ограждению и подставить лицо ветру и солнцу, но вспомнив о последствиях такого времяпровождения с Бласом, решительно села на низкий диван. Выбора у неё не было. В Аркадии место женщине было чётко определено - всё что ближе к полу, как домашнее животное, и ей оно не нравилось.
  - Милорд... - начала она светскую беседу.
  - Блас. Когда мы наедине зови меня Блас. Пожалуйста.
  - Блас, - она кивнула головой в знак согласия. - Полгода помолвки - это большой срок...
  - Огромный... - хрипло выдохнул маркиз, поднимая на неё глаза. Он остался сидеть на коленях, опираясь на мягкость шёлковых подушек, возле Лериных ног.
  - Смотря какими мерками судить, Блас! - улыбнулась она, прекрасно понимая, что у маркиза могут быть свои сожаления по этому поводу. Её они совсем не интересовали. - Но, срок большой. И чем я буду занята всё это время? Сидеть на веранде и смотреть на море? Чем вообще занимаются помолвленные аркадийки?
  - Ты можешь делать всё. В разумных пределах, конечно, и в моём присутствии.
  - Делать это всё - где? На веранде? В доме? В саду? Блас!? - она сердито надула губы. Ну, почему из него всё надо вытягивать клещами? Вот Канова всегда понимал её с одного взгляда и говорил конкретно и по существу. Он вообще редкостный болтун и балагур, её Канова... Господи! Где ты, мой дракон? Как же мне тебя не хватает!
  - Не сердись, моя принцесса!
   Лера вздрогнула и с яростью в глазах, скорее прошипела, чем прошептала:
  - Никогда не смей называть меня так, Блас! Никогда! Слышишь?
  - Почему? - ошалело уставился на неё растерянный маркиз. - Отчего вдруг такой приступ ярости? Тебе неприятно? Противно? Гадко? Что случилось, Аурэлис?
  - Всё! - крикнула она. - Всё! Всё вместе, что ты сказал! Ненавижу это слово! В Аркадии слово "всё" означает или слишком многое или ничего. Называй меня, как хочешь, Блас! Цветочек, ягодка, бутончик, радость, гадость - не важно! Я всё стерплю и буду улыбаться. Но, никогда не смей называть меня принцессой. Я не твоя принцесса! Не твоя! И вообще я не принцесса!
  - Я твой жених и будущий супруг, Аурэлис. Я - мужчина. Аркадиец. Я никогда не позволю своей женщине кричать на меня, повышать голос и выказывать своеволие, граничащее с неприличием...- его голос звенел от бешенства и тщательно скрываемой злости. - Запомни это. Пожалуйста. И только мне решать, как я буду называть свою женщину, когда мы находимся наедине. Только я! Не ставь мне условия, моя донна. Условия здесь ставлю я. И на будущее... Если ты чего-то хочешь добиться от своего мужчины, добейся этого по-другому. У тебя это должно получаться отменно. Я уже заметил, так что знаю, о чём говорю. Не хочешь делать так, как сказал я - значит останешься при своих интересах. Всё просто и понятно. Я сделаю вид, что ничего не заметил, и спишу твой гнев на расстроенные помолвкой нервы. Но впредь, не смей вести себя со мной таким образом. Поняла? Иначе до конца помолвки, ты действительно просидишь на веранде и в доме. Я запрещу отпускать тебя даже в сад. Хочешь нечто большее - заставь меня это сделать, Аурэлис. Слышишь меня? Я абсолютно открыт для тебя, я весь твой, ты можешь делать со мной, что угодно, хоть верёвки вить... - его голос перешёл на зловещий шёпот и в глазах танцевали демоны. - Я даже сопротивляться тебе не буду, а с радостью приму всё, что ты щедро мне подаришь.
  Валерию прошиб холодный пот. Внутренняя дрожь зародившаяся где-то в районе горла медленно переползала по всему, покрытому испариной, телу. Она с ужасом осознала, что просто так отвертеться от Бласа не получиться. Он чётко дал понять смысл их товарно-денежных отношений: ты-мне, я-тебе. Другие варианты он даже не рассматривает. От этого на душе стало особенно омерзительно. И самое гадкое и противное в этой ситуации было то, что ей действительно придётся ублажать этого мерзкого ублюдка, потому что иначе ей не добраться до Додурга, где её ждал дракон.
  - Я всё поняла, Блас. Прости. Это действительно нервы. Мне нужно отдохнуть, наверное.
  - Ты хочешь, чтобы я ушёл? - задал он коварный вопрос. Валерия больше всего желала сейчас выставить его вон, но в свете последних событий, такое высказанное вслух утверждение, было бы для неё чревато.
  - Останься, Блас... - тихо попросила она.
  - Не будь со мной такой холодной и суровой, моя донна. Я сходил с ума по тебе все эти дни. Я метался, как в аду, вспоминая твой поцелуй. Почему ты так со мной, Аурэлис? Я хочу быть с тобой богом, а ты будишь во мне демона? Я не хочу тебя пугать, но ты заставляешь меня это делать? Я не хочу тебя неволить, но ты не расположена одарить меня даже самой невинной лаской? Почему? Один поцелуй... Только один!
  Нечто подобное она уже слышала когда-то от Влада, но это было так давно, что начало мутнеть в её памяти. "Как же они все похожи! Одни и те же слова, одни и те же обещания, одни и те же угрозы, они и те же желания... Всё одно и то же! Всё! Отвратительное слово - всё! Ненавижу его! Всё это ненавижу!" Лера прекрасно поняла, чего так жалостливо припрашивает Блас и одним невинным поцелуем здесь явно не отделаться. "О, мужчины! Коварство ваше имя! А говорил, что и пальцем не тронет. Клялся и божился, просил верить. Как ему верить после этого? Конечно, он меня и пальцем не тронет, потому что сама всё предложит и сама всё даст. А он, такой весь честный и незапятнанный, просто поддался на уловки знойной одалиски! Главное и оправдание в глазах окружающих есть - ну, они же помолвлены, пусть познакомятся друг с другом поближе, чего уж там? Всё равно этим же и закончится, сейчас или через полгода, какая разница... Он же мужчина, а она -женщина, всё закономерно и объяснимо. Пусть уж попользуется, чего ж добру-то пропадать? Какая гадость... Прости меня дракон! Если бы ты только знал, в каких целях я тебя использую, ты бы убил меня на месте, не раздумывая ни секунды. Но, ты же не узнаешь, а тебе не скажу..."
  - Блас... - одними губами позвала она своего демона и опустилась рядом с ни на колени.
  - Аурэлис... - хрипло отозвался он и с силой притянул её к себе, уверенно по-хозяйски оглаживая руками её тело. Аркадийский наряд делал доступным женское тело. Шёлк и органза, очень тонкая защита для темпераментных аркадийских мужчин. - Моя Аурэлис...
  "Какие невинные ласки? О чём он вообще? Вот ведь уродец аркадийский... Врёт через слово и не краснеет, негодяй!" - запоздало подумала Лера и чтобы избавиться от неприятных ощущений, вспомнила руки дракона, его глаза и губы... "Прости меня... Прости!" И, выгнув свою чувствительную шею, подставила её под жадные дрожащие губы Бласа. Выбора у неё не было. Она закрыла глаза и вспомнила губы Кановы, танцующие бешеный танец любви на её оголённой коже и всё тело пронзила дрожь. Валерия растекалась в его руках, как лёд под лучами жаркого солнца. Она тонула в его звериной страсти и её тело зазвенело, словно податливая струна, в руках музыканта. "Мой дракон..." Она почувствовала его сильные руки у себя на груди. "Вот то, что я люблю..." Он был нежен, но когда под напором алчных рук и требовательных губ соски отвердели и почти рвали ткань, Лера застонала от сладкой боли. Горячая кровь забурлила в нём и он с хищным рычанием набросился на неё. Его руки причиняли боль, они были ненасытны и грубы, но она упивалась этой болью. Она забылась, нырнув в водоворот наслаждения. Он рванул её драгоценные шелка и бесценную органзу. Грубо обхватил освобождённые груди ладонями и со стоном приник к ним губами. Влажным языком он жадно ласкал эти нежные полукружия, яростно сжимая их руками и упиваясь хриплыми стонами Леры. Она запустила руки ему в волосы, стараясь направить его, но тут же пришла в себя. "Господи! Это шевелюра Бласа! Это его жёсткие волосы... Боже, нет! Нет!"
  - Нет! - прохрипела она и открыла глаза. - Прошу тебя, не надо, Блас! - Лера оттолкнула его от себя и стыдливо прикрылась порванной тканью. - Не надо!
  Блас, тяжело дыша, поднял свои отяжелевшие веки и нагло раздел её глазами. Он не насытился. Ему было мало. Демон проснулся в нём и требовал продолжения. Его взгляд на растерянную Валерию, такой плотоядный и яростный, не обещал ей ничего хорошего. Она поняла это сразу. Стыд, страх и омерзение накрыли её удушливой волной. Ей захотелось вскочить и убежать в ванную, чтобы смыть с себя липкое ощущение грязи, чужих рук и губ со своего тела.
  - Блас... - испуганно позвала она и крупные слёзы покатились по щекам. - Блас? Прошу тебя...
  Он медленно приходил в себя. Демон исчез. Маркиз смотрел на растерзанную девушку и в его глазах появилось смущение и стыд.
  - Прости! - тихо сказал он и его лицо исказила судорога. - Я слишком увлёкся тобой, Аурэлис. Ты создана для любви. Ты, как искушение... Я не смог остановиться. Прости меня.
  - Ты же обещал, Блас! Обещал и просил меня тебе верить! Один поцелуй? Одна невинная ласка? - сквозь слёзы тихо сказала она. - Как же мне верить тебе? Как?
  - Аурэлис... - Блас протянул к ней руки, желая её успокоить, вытереть слёзы и извиниться, но Лера шарахнулась от него, как от прокажённого.
  - Уходи, Блас! Уходи...
  Она опустила глаза, судорожно стягивая разорванную ткань на груди и молчала. Маркиз Блас Фернандес-Очоа де Альмодовар спешно поднялся и немедленно направился из покоев своей невесты. У дверей он остановился и оглянулся на сидящую Валерию. Она не подняла глаз. Милорд со всей силы стиснул кулаки и вышел. Он был в бешенстве.
  
  
  
  Глава 4.
  
  Утро в Инкермане не задалось. Как только Лера проснулась, (а просыпалась она довольно рано, по старой шанкарской привычке вместе со слугами) сразу же после завтрака ей принесли огромную корзину редких по красоте роз и огромную корзину фруктов. Узнав от кого презенты, Валерия немедленно их вернула посыльному и поднялась к себе на веранду. Через час была доставлена корзина цветов уже побольше и поэкзотичнее, Лера даже не знала их названия, и корзина невероятных размеров, доверху наполненная сладостями. Отправитель был тот же. Она снова их вернула ему же. Такая чехарда продолжалась каждый час. Ей что-то притаскивали, она даже не желала смотреть что это такое, сразу же отправляла подарки обратно. Валерия понимала, что настырный Блас либо пытался загладить свою вину либо пытался купить её лояльность. Ей до сих пор было стыдно и неприятно осознавать, как он её использовал. Словно шлюху, словно какую-то подстилку, словно одноразовую прокладку, а теперь шлёт ей знаки благодарности за доставленное удовольствие. Противно! Он так много и так долго говорил ей о своём достоинстве, которое она не смеет унижать громким голосом, а сам не просто унизил её, а растоптал последние крохи уважения к мужскому населению Объединённых Королевств. Да ладно, ко всем? К себе самому. Разве быть мужчиной означает быть бесчестным обманщиком? Ужасно, если это так. Она приказала докладывать всем, что плохо себя чувствует и никого не принимает. Голова у её действительно разболелась и она вытребовала у донны Каталины лекарство. Та охотно принесла ей какую-то пахучую гадость и пристально смотрела своими совиными глазами пока Лера её всю не выпила. Делать ей было совершенно нечего, а её жених не дал чётких указаний, как она может себя развлечь в его отсутствие. Молодая герцогиня с дуэньями уехала с визитами, молодой герцог отбыл, слуги были заняты делом, лишь одна Валерия, как сыч сидела на своей веранде и смотрела на пронзительно голубое небо над Кайсери. Пока её не сморил сон и она не уснула на своих подушках, словно домашнее животное на подстилке.
  
  Он не пожелал никого слушать, даже не удостоил ни единым взглядом донну Каталину, стремительно ворвался в покои своей невесты. А она спала, как ребёнок, как маленькая обиженная девочка, как выброшенный из дома котёнок... Увидев её такой беззащитной и хрупкой, Блас почувствовал себя последним негодяем и отъявленной сволочью. Как он мог заставить её плакать? Как он мог быть таким несдержанным и грубым? Ведь она, как цветок, смять который и оборвать лепестки - плёвое дело, а вот заставить этот цветок распускаться пышнее и благоухать, доставляя радость прежде всего ему, такое приходит в голову почему-то не сразу. Он осторожно присел подле неё и поправил выбившиеся пряди волос. Его сердце пропустило удар.
  - Прости меня, пожалуйста, душа моя... - осипшим голосом тихо проговорил он. - Я сам не знаю, что со мной происходит. Отец всегда говорил, что у меня душа двулика, а ты только убедила меня в этом, рассказав о фавне. У нас в Аркадии всегда говорили про таких людей, что их сердцем владеет демон. Я всегда смеялся над этими выдумками. Мне нравилось выпускать своего демона... А сейчас... А сейчас мне становится страшно... Мне страшно видеть ужас в твоих глазах... Не этого я хочу. Совсем не этого. Прости меня...
  Он нагнулся и осторожно поцеловал её в висок. Валерия проснулась сразу же, как только почувствовала его прикосновение к своим волосам. Она всё слышала и тщательно притворялась спящей. Первым её желанием было вскочить и сказать Бласу о том, что сердце её уже занято - необратимо и бесповоротно, и полюбить другого она не сможет и не захочет никогда. Но, это был только первый порыв... Лера уже достаточно изучила характер маркиза и поняла, что не сделает этого никогда. Его двуликая, подлая и вероломная натура может взять вверх над сиюминутным раскаянием и тогда ей не поздоровится. Нельзя отвергать демона и пренебрегать им. Последствия могут быть по истине устрашающими. Она боялась за Канову сильнее, чем за себя. Ради него она рискнула собой... Назвалась груздем, так не утверждай потом с пеной у рта, что ты подберёзовик. Эмоции вообще мешают и всячески осложняют жизнь бедным грибам. Надо пользоваться моментом и осуществлять задуманное, другого не дано. "Забудь о его чувствах - думай о себе! Если ты не будешь жестокой и подлой, он своего не упустит. Жалость и сострадание в Бласе может присутствовать лишь недолгий срок. Он - вещь для тебя! Вещь! Ей надо пользоваться по своему усмотрению... А совесть? А стыд? А порядочность, наконец? Они хороши для людей совестливых и порядочных. Блас к ним не относится, так что и не оценит того, чем не обладает. Не распускай сопли, Лера! Хватит витать в облаках. У вас же есть план, вот по нему и действуй!" - взбодрила она себя. Она широко распахнула глаза, разыгрывая из себя спящую красавицу, внезапно разбуженную принцем-спасителем.
  - Блас? Ты снишься мне? - тихо спросила она бледного взволнованного маркиза.
  - Нет. Хотел бы я тебе присниться, душа моя, но только не в кошмарном сне... - печально усмехнулся он. - Я пришёл извиниться перед тобой, моя Аурэлис. Я всё утро пытался это сделать, но видимо как-то не так. Прости мен... Мне нет оправдания.
  - Тебе нет оправдания... - эхом отозвалась она, поднимая голову с подушек.
  - И прощения тоже нет?
  - Прощения? Прощение надо заслужить, милорд. - Загадочно сказала Лера, изящно усаживаясь на подушках, почти касаясь Бласа своим коленом. Он напрягся. Её близость изводила его до крайней степени. "Я буду играть с тобой, мой Блас! Пока ты не станешь ручным и послушным. Теперь я знаю, как. Моё тело имеет власть над тобой, значит скоро ты станешь рабом тела..."
  - Скажи, как и я сделаю это, душа моя. Всё, что пожелаешь. Твоё любое желание! - горячо отозвался Блас, сверкнув глазами. "Э-э-э, нет! То, чего хочу я, ты никогда не сделаешь Блас, если ты, конечно, не придворный маг и не чародей. Поэтому моё желание будет скромное и необременительное..." - подумала Лера и спрятала взгляд под ресницами. Она физически ощущала, как он пожирает её глазами. Её дыхание участилось и жар разлился по всему телу. Она представила рядом с собой дракона и её охватила сладкая истома.
  - Помнится в прошлый раз, мы так и не договорились о том, что я могу себе позволить, в качестве твоей невесты. Только, умоляю, не говори - всё! Я не выдержу пытку этим словом заново. Пожалуйста, Блас. - Она подняла глаза и обожгла его. Её тело пылало жаром.
  - Что ты хочешь? Скажи? - хрипло ответил он, купаясь в её лучистом взгляде и ощущая зов её тела. Демон медленно начал открывать глаза, уловив чутким носом запах желанной женщины.
  - Я хочу увидеть Кайсери, для начала. А потом и всю Аркадию, Блас. Вид с веранды меня уже не радует совершенно! - вздохнула она, продолжая смотреть на маркиза. "А он не соврал мне, когда говорил, что я могу делать с ним, что угодно. Он влюблён! Бедный Блас... Тем хуже для тебя..."
  - Душа моя, и всё? Ты хочешь прогуляться со мной? Да не вопрос! Но, сейчас очень жарко. Выдержишь ли ты духоту, моя донна? Кайсери самый жаркий город Аркадии, сейчас на улице настоящее пекло и я боюсь, что непривычной к нашему климату мелорийке с нежной кожей, может стать плохо. Хотя здесь тоже есть свой плюс. Я всегда смогу подхватить тебя и прижав к себе, поцеловать украдкой. А может и не украдкой... - хищно улыбнулся он и тут же осёкся. - Ну, не сердись! Само сорвалось! Аурэлис, ты сводишь меня с ума! И я начинаю творить всякие гадости, а потом ты выгоняешь меня, как щенка вон, и я мучаюсь ночами от собственной невменяемости и несдержанности. А, когда закрываю глаза, то там только ты... Вся такая... Такая...- и он крепко притянул её к себе. - Не могу забыть твой запах, нежность твоего кожи и твою грудь. О, боги! Я схожу по ней с ума...
  Блас стремительно обхватил сильной рукой одно из полукружий, скрытое только тончайшей тканью, припал к нему губами, и нащупал уже отвердевший сосок. Он яростно застонал и замер, желая большего.
  - Довольно, Блас, - резко оттолкнула его Лера. - Довольно. Я не успеваю прощать тебя, милый.
  - Прости меня... - осипшим голосом ответил он, неохотно выпуская её из рук. - Прости...
  - Так, что там на счёт поездки в Кайсери? - невинно спросила его Валерия и удивилась собственной наглости. Она деградировала на глазах и чувствовала себя безнравственной особой, но как справляться с маркизом уже поняла, хотя было противно и мерзко.
  - Мы едем в дом моих родителей, душа моя! - запредельно улыбнувшись ответил Блас, решительно загоняя своего демона обратно. - Ты просто обязана познакомиться с моей матушкой и увидеть отца в приватной обстановке. Без церемоний. Потому что, если все наши с тобой встречи я буду так набрасываться на тебя...
  - А ты будешь?
  - Без сомнения буду. Аурэлис, можешь убить меня прямо сейчас, но я бессилен перед твоим притяжением, поэтому честно говорю - буду!
  - Аха! - она осуждающе выгнула бровь и сердито посмотрела на маркиза.
  - Зато честно! Так вот, если я когда-нибудь, однажды не смогу остановиться и сделаю, то о чём уже давно мечтаю, боюсь, что помолвку придётся...
  - Разорвать? - с едва уловимой надеждой в голосе спросила Валерия.
  - Сократить! Сократить до пары месяцев, чтобы соблюсти хоть какие-то приличия, моя Аурэлис. И не надейся! - прорычал он, заметив надежду в её голосе.
  - И ты каждый раз будешь просить у меня прощения, Блас? Получать его и продолжать вести себя подобным образом? Так что ли, если руководствоваться твоей логикой? - стараясь быть спокойной и не повышать голос, говорила Лера. - Кому нужен этот спектакль? Тебе для очистки совести? Или мне, чтобы ощущать себя не такой непотребной развратницей? А вдруг, я так рассержусь на тебя, Блас, что ты не сможешь вымолить у меня прощения? Такое тоже может быть! Согласись?
  - Я буду просить настойчивее! - нахмурился маркиз.
  - А я буду непреклонна!
  - Угу, даже так! - задумчиво произнёс Блас. - Ну, что же! Тогда нам тем более надо посетить моих родителей. Они увидят, что мои просьбы небеспочвенны и обоснованы, и если я буду настойчив и убедителен, а я буду таковым без сомнения, всё может решится очень быстро.
  - Всё? - не выдержала Валерия и крикнула. Блас даже бровью не повёл. - Что - всё, милорд? Отвечайте!
  - Отвечаю, душа моя, не кричи. Мне не нужны эти полгода. За полгода я сойду с ума. Тебе они тоже без надобности. Мы уже привыкли и достаточно изучили друг друга. Мы дьявольски подходим, как две половинки разрезанного яблока. Жених согласен, невеста тоже. Тянуть время не имеет смысла. Не так ли? Решено! Месяц! И то только на то, чтобы спешно приготовиться к свадебной церемонии в слегка... урезанной форме и сшить подобающий моей невесте наряд. Драгоценности у тебя будут фамильные, так что не переживай, душа моя. Всё удачно складывается! Иди переодевайся и едем! - командовал Блас, очень довольный собой.
  - Что-о-о? - громко закричала Валерия и вскочила с подушек. - Месяц? Ты совсем одурел, Блас?
  - Ну, быстрее не получится, моя нетерпеливая донна! - игнорируя её крик, улыбнулся маркиз. - Рад бы, да не могу! Месяц помолвки и так с большой натяжкой можно считать приличным. Меньше? Моветон. Полнейший! Так, что ровно месяц и я... я...
  - Я придушу тебя, Блас, сейчас, сию секунду! Своими собственными руками... - прошипела Лера и кинулась с яростью на маркиза. Он молниеносно скрутил её, с силой прижал к себе и в голос захохотал. Лера сопротивлялась и выкручивалась в его руках, пока не выбилась из сил.
  - Пусти меня, негодяй! - крикнула она и ударила его по рукам. - Пусти, слышишь? - Блас ухмыльнулся, но руки убрал и помог ей встать. - В договоре указан срок - полгода. Он не может быть изменён, насколько мне известно. По законам королевства Аркадии. Почему это вдруг, только лишь потому что, тебе так захотелось, закон должен быть попран? Это прямое нарушение брачного контракта, милорд. Мой законный представитель вправе подать на вас в суд или вообще расторгнуть помолвку, по несогласию сторон.
  - А какая сторона, собственно, не согласна? - удивился Блас и с прищуром посмотрел на возвышающуюся над ним Валерию.
  - Я не согласна, милорд.
  - Да, что вы говорите? Твой законный представитель - мой родной брат, между прочим. С ним я всегда смогу найти общий язык и прийти к обоюдному соглашению. За парой-тройкой бутылок недурного вина из его погреба. Приятное и необременительное нахождение компромисса, не так ли? А закон о браке очень легко трактовать на своё усмотрение, если есть золото и связи. У меня есть и то, и другое. Так, что вопрос исчерпан. Иди переодевайся и едем! - снова скомандовал Блас.
  - А моё слово хоть, что-нибудь решает? - осведомилась Лера.
  - Душа моя, без обид, но тебя вообще никто даже спрашивать не будет. Ты- женщина, а значит, никто. За тебя всё решено или будет решено в ближайшее время. Так, что...
  - Иди переодевайся и едем! - крикнула взбесившаяся Валерия. - Ты это хочешь сказать? Так вот! Я никуда с тобой не поеду! Не хочу! И не считай, что ты один такой умный, Блас. Ночная кукушка дневную всегда перекукует! И, что бы ты там себе не навыдумывал - по-твоему не бывать! Запомни! Полгода помолвки или ты даже к дверям моей комнаты подходить не смей, Блас! Я не шучу!
  - Это и мой дом тоже, в какой-то мере. Скажу даже больше, это мой дом! Меня здесь слушаются беспрекословно! - вскочил на ноги, начинающий закипать маркиз. - Если ты рассчитываешь на влияние её светлости, то смею тебя разочаровать - у неё нет и ещё долго не будет беспрекословной власти в этом доме. Пока она ещё никто! А твои намёки на кукушек вообще смехотворны! Попробовала бы малышка Одилия отказать моему брату, на почве своих переживаний и чаяний о счастье и несправедливости к своей компаньонки?! Не смеши меня, душа моя! Разумеется, он не стал бы брать её силой, упаси его боги! Мой брат так низко никогда не пал бы. Он просто легко нашёл бы ей замену, вот и всё. А уж поверь мне, ту, кем можно заменить молодую и ещё совсем неопытную жёнушку, мой брат нашёл бы. Потом бы уже глупышка Одилия начала придумывать всякие несуразности, чтобы заполучить его обратно к себе в постель. Так, что все твои угрозы, увы и ах, невыполнимы и смехотворны! Уверяю тебя, моя мстительная донна. А, если, вдруг... - с рычащими нотами в голосе продолжал Блас, надвигаясь на Леру, - ...вдруг, ты решишь, что я испугаюсь и действительно не подойду к дверям в твои комнаты, то ты жестоко ошибаешься, моя милая! Как я сказал, так и будет!
  - Почему это, интересно знать? - не сдавалась Валерия, хотя делала это скорее из упрямства.
  - На том простом основании, что я - мужчина! И ты - моя женщина! Смешная свадебная церемония для меня вообще ничего не значит. По сути - ты уже моя всецело. Я твой жених, читай супруг, читай хозяин...
  - Хозяин? - медленно, по буквам проговорила она и вдруг, смачно плюнула ему в лицо. Блас на несколько секунд остолбенел. Медленно вытер плевок. Он поднял на неё отяжелевшие глаза. Его ноздри начали быстро раздуваться, губы исказила некрасивая судорога, он сцепил руки и сжал их до побелевших костяшек. Вот сейчас Лера испугалась. До жути. Ноги у неё затряслись и она боялась свалиться в обморок. В её глазах был ужас и смерть!
  - Я жду тебя в гостиной. Можешь не торопиться. Я буду ждать сколько надо. Ты должна быть ослепительно красивой сегодня, любовь моя, - с каменным лицом проговорил Блас, коротко кивнул и быстро удалился. Валерия медленно осела на подушки. Самым неожиданным образом их блестящий с Кановой план дал трещину. Скорее даже огромную пробоину, через которую начали выскальзывать и уплывать их мечты и надежды. Дракон начал медленно скрываться от неё за горизонтом. У Леры затряслись губы, она старательно пытаясь унять их дрожь, громко крикнула:
  - Донна Каталина! Одеваться! Быстро!
  
  
  
  Глава 5.
  
  Чопорная и такая добродетельная донна Каталина оказалась на удивление расторопной. Она живо кликнула служанок и за полчаса их совместных усилий Лера была превращена из томной одалиски в благопристойную леди, одетую по светской аркадийской моде, очень изящную и удивительно женственную. Лёгкое шёлковое платье цвета шампань, удачно облегало её фигуру, расходясь книзу живописными складками, оттеняло её загорелую кожу и эротично акцентировало всё внимание на её груди. "Блас будет в восторге!" - с сожалением подумала Валерия, вспоминая его нешуточное увлечение оной. "Будет капать слюной и зажимать по углам". Её волосы заплели в косы и убрали под тюрбан из золотистой органзы. Тяжёлые, массивные украшения Лера отклонила, оставив только браслеты на руках. Она с грустью посмотрела на себя в зеркало и тяжело вздохнула. Было время, когда она отдала бы многое и отказалась бы от огромного количества вещей, казавшихся почему-то важными, чтобы выглядеть так по-королевски. Глупые мечты амбициозной дурочки! Господи, во истину, мы не ведаем, чего хотим! Сейчас бы Лера с величайшей радостью вновь оказалась в своей прошлой жизни. На своём диванчике с компьютером и грандиозными планами на будущее, с любящими родителями на другом конце города, с перспективой весело оторваться на выходных, с манящей далью отпуска в Тунисе и с немым обожанием в глазах Егора. "Нет... Всё это, но без Егора. Мне не нужен Егор. Теперь уже не нужен. Он такой... Он какой-то смешной, нелепый и ненастоящий. Маленький мальчик. Не мужчина. Со своими планами и надеждами на будущее. Господи! Как смешно! Карьера, какие-то идиотские интриги, шипение и зависть... А жизнь утекает с каждым днём сквозь пальцы. А ты ещё и не жил, как хотел. Мне уже не нужен мальчик Егор, а Канову я проворонила, дура! Почти, что проворонила! Теперь вот у меня есть Блас. Странно... Однажды я сочла его молокососом и слюнтяем. Теперь мне кажется, что он опытнее и мудрее меня. Для своего возраста Блас очень серьёзен и ответственен. Вот, если сравнить его с Егором, то тот будет пустым местом, зажатым занудой и какой-то перепуганной старой девой, даром, что на пять лет старше Бласа. Как-то видимо жизнь в средневековье очень рано взрослит и учит сосредотачивать силы на главном. Вот и Канова такой же... Господи! Как же мне нужен Канова. Мне нужен мой дракон. И я сделаю всё, чтобы дракон был рядом... Сделаю! Если уж ввязалась в серьёзную игру, отступать и бояться испачкаться не имеет смысла. У меня нет других желаний, кроме как остаться живой и быть с Кановой. А Блас? А Блас - это орудие в достижении моих желаний. Правда у него тоже есть свои желания, и они не всегда вызывают у меня восторг, но ... Меньше слов - дешевле телеграмма, Лера! Возьми себя в руки! Улыбайся! Улыбайся, дура! Радуйся, что Блас не прибил тебя на раз. С его-то непомерно взращённой мужской гордостью, удержаться от соблазна указать место домашней зверушке - это поступок. Он совершил поступок, Лера, будь ему благодарна за это..." Она улыбнулась. Через силу.
  - Я готова. Спасибо, донна Каталина. Ваша помощь бесценна, - сухо сказала она и поднялась.
  - Всегда к вашим услугам, миледи.
  - Миледи? - удивилась Лера. - Это слишком преждевременно, донна Каталина. Я ещё не супруга маркиза.
  - Это не имеет значения, миледи. Вы же сами всё прекрасно слышали и знаете, что милорд настроен весьма решительно. Дело сделано. Вас можно поздравить. Вы вызываете у меня восхищение и гордость. Так взять в оборот маркиза Бласа Фернандес-Очоа де Альмодовара не удавалось никому, хотя желающих было огромное количество, уверяю вас, миледи.
  - Это какая-то животная страсть. Похоть. Надеюсь, что в скором времени его это отпустит.
  - Вы слишком плохо знаете мужчин, миледи. Особенно молодых аркадийцев. Особенно своего будущего супруга, - с поклоном молвила донна Каталина.
  - Возможно. Возможно, что я их вообще не знаю. Если хорошенько подумать, то я столкнулась с мужчинами только здесь...
  - В Аркадии?
  - Ну, да. И в Аркадии тоже. До этого момента я представления не имела, что такое есть мужчина.
  - А теперь, миледи?
  - А теперь, я понимаю, что глубоко заблуждалась, донна Каталина. Не важно... Проводите меня вниз.
  - Всегда к вашим услугам, миледи, - почтительно прошептала донна Каталина.
  
  Блас сидел на огромном диване. Спокойный и сосредоточенный. Валерия сделала решительный шаг ему навстречу. Он поспешно вскочил и поклонился. Его лицо ничего не выражало. Эмоций не было. Он молча пробежал по ней глазами, задержавшись на груди, и пригвоздил её к месту тяжёлым взглядом. Лера приблизилась к нему и осторожно взяла холодной ладошкой его руку. Он вопросительно поднял бровь.
  - Прости меня, Блас. Я... Я была...
  - Дерзкой?
  - Да. Дерзкой. Я не должна была так делать...
  - Но, тем не менее, ты поступила именно так.
  - Прости меня, Блас! Я всего лишь женщина. Я была оскорблена твоими словами и защищалась. Как могла. Вышло отвратительно.
  - Отвратительно, согласен, - с напором ответил Блас и крепко сжал её ладонь в своей. Он посмотрел ей в глаза. О, боги! Какие муки он испытывал сидя здесь и проклиная себя последними словами, а она так легко всё взяла на себя. Стоит перед ним, как нашкодившая кошка и трясётся от страха. Даже пальцы холодные и дрожат! Он притянул её руку к губам и нежно поцеловал. - А ты прости меня, Аурэлис. Я был особенно отвратителен с тобой и получил по заслугам. Сказанные слова не воротишь, но я хочу взять их обратно. Я был не прав. Я виноват. Нельзя доводить женщину до такого состояния, когда все её аргументы - это плевок в лицо мужчины. Так гадко я себя ещё ни разу не чувствовал. Прости меня и забудь. Пожалуйста.
  - Блас? - ошеломлённо прошептала Валерия, не веря своим ушам. Она удивлённо смотрела на него, старательно силясь принять услышанное.
  - Ты великолепно выглядишь, душа моя. Но, такой смелый вырез на груди я, пожалуй, не позволю тебе носить. Он слишком притягивает взгляд. Слишком.
  - Блас? - повторилась Лера, заглядывая ему в глаза.
  - Ты, конечно, можешь мне возразить, и обоснованно. Впрочем, если тебе так нравится, ты можешь носить подобные наряды, но имей в виду, Аурэлис, я не хотел бы, чтобы на твою грудь пялились другие мужчины. Она - моя! Я против!
  - Блас! - улыбаясь, прошептала она. - Почему ты такой?
  - Сам иногда задаю себе подобный вопрос и истязаю себя ответом. Не знаю, Аурэлис. Я - такой. Вот такой! И другим вряд ли буду. Прими это, как данность и выдохни. Я понимаю, что со мной тяжело, но и с тобой непросто, душа моя. Очень непросто. Я стараюсь. Правда.
  - Будем стараться вместе? - тихо спросила она.
  - Разумеется. Иначе зачем это всё? Я знаю, чего я хочу, но не знаю почему получается всё с точностью до наоборот. В последнее время я вижу в твоих глазах то, чего никогда бы не пожелал в них увидеть. Меня это бесит и выводит из себя. Я начинаю совершать ошибки, в которых потом раскаиваюсь. Мне бы очень не хотелось, чтобы от них оставался неприятный осадок между нами. Помоги мне, Аурэлис. Пожалуйста. Не дай мне совершать ошибки. Я не хочу! - осипшим голосом просил он и умоляюще смотрел ей в глаза.
  - Блас... - она прижалась к нему всем телом. Лера почувствовала, как он напрягся. Несколько секунд и его руки крепко сжали её. Валерия подняла лицо и зовуще приоткрыла губы. Он нежно прикоснулся к ним. Не было звериной страсти и буйства нерастраченной ярости. Только нежность. Он просил прощения и признавал свою слабость. Блас мог быть и таким. Он хотел быть и таким.
  - Прости меня... - шептал он в её открытые губы. - Прости...
  - Блас... - тихо отвечала она, упиваясь его нежностью и плавясь в ней.
  - Я - чудовище, конечно, но ты же можешь делать со мной всё, что захочешь. Прости, опять это твоё нелюбимое слово! Не важно... Ты же можешь укротить эту мерзость, живущую во мне, сделать её покладистой и тихой. Она, правда, бывает нужна иногда. Ну, война там или приграничные конфликты... Ну, сама понимаешь. Но, ты же можешь её контролировать? Ведь можешь, Аурэлис?
  - Могу... - отозвалась Лера, поднимая на него глаза. - Могу, Блас. Но, ты же не смиришься с этим никогда. Ты будешь считать, что я унижаю твоё мужское достоинство и манипулирую тобой. Мужчины так не любят быть зависимы от женщин...
  - Что за идиоты попадались тебе, душа моя? Мужчинами их назвать не берусь, раз они натолкнули тебя на подобные мысли. Любимая женщина, её капризы и зависимость от неё делают нормального мужчину почти богом. Он чувствует, что может всё! Таким мужчиной не нужно манипулировать и пытаться его обмануть. Он и сам сделает для тебя невозможное, выполнит твои любые желания и будет несказанно счастлив при этом. Вот смотри. Война - это война. Я - мужчина, я тебя защищаю. Всякие неурядицы и конфликты - это неурядицы и конфликты. Тебя это не касается. Я - мужчина, я тебя защищаю. Обиды и слёзы - это мало любви к тебе. Я виноват. Ты не при чём. Я тебя люблю и делаю счастливой. Капризы - это недостаток внимания и подарков. Я внимателен к тебе, щедр и нежен. Измена - это смерть. Смерть внутри. Пустота. Мы сами виноваты. Недостаточно любили и были невнимательны. Нам стало мало друг друга. А потом мы стали чужими. Как можно хотеть жить после этого? Женщине, имеется в виду. Мужчина найдёт в себе силы, на то он и мужчина. Что тут непонятного? Где манипуляции и унижение достоинства?
  - Не знаю... - странно сказала Лера. - Когда ты так говоришь, я чувствую себя идиоткой, Блас. То, что ты сказал, звучит логично и понятно.
  - Ну, ещё бы! Потому что, это так и есть! Женщины сами не знают, чего они хотят. - Он уселся на диван и усадил Валерию к себе на колени. Она осторожно прижалась к нему, но Бласу этого несмелого движения было довольно, чтобы уверенно притянуть её к себе. - Вот смотри. Я знаю, что ты очень умная женщина и знаю, что даже у тебя иногда могут случаться приступы необоснованной глупости и идиотизма. В эти моменты жизни ты можешь быть невменяемой мегерой и хотеть то, чего я тебе не смогу дать никогда. Заметь, я же это понимаю и не осуждаю. Ты страдаешь потому, что ты - женщина. Потому, что ты - мать моих будущих детей. Ты - всё для меня. И я это вынесу. Но, ты слабее меня, тебе можно. Иногда.
  - Ну, например? - осторожно спросила Валерия, понимая, что Блас говорит правду.
  - Ну, луну и солнце с небес я тебе точно достать не смогу. Понимаешь? Заведомо невозможных для твоего мужчины вещей не нужно желать и хотеть. Вот! А всё остальное - пожалуйста! Только точно опиши чего ты хочешь или просто скажи и у тебя будет всё!
  - Блас, как у тебя всё просто! - недоверчиво засмеялась Лера. - Это потому, что ты баснословно богат и у тебя везде связи, потому для тебя мало невозможного! В жизни всё сложнее, Блас.
  - Душа моя, а что усложняться-то? Свою женщину нужно искать исключительно согласно своим возможностям. В том числе и материальным. У некоторых женщин предел мечтаний - это удачный яблочный пирог по воскресениям, а у некоторых - брось к её ногам полмира - ей и этого будет мало. Главное, выбрать правильную женщину и полюбить её...
  - И всё? - тихо спросила Валерия и пристально посмотрела ему в глаза.
  - Нет, конечно. Ещё очень-очень важно, чтобы она полюбила тебя. Тогда всё. Тогда ты точно бог. И нет ничего невозможного для тебя в этом мире... - уверенно и твёрдо сказал он. - Ты полюбишь меня, Аурэлис. Это произойдёт с тобой рано или поздно, но ты точно полюбишь меня. Я гарантирую.
  - О, Блас! - прошептала Лера и опустила глаза.
  - Не смущайся, глупышка. Я знаю, что выбрал правильную женщину. Вопрос только во времени, а я всегда был так нетерпелив! Но, я готов совершить невозможное, потому что слишком многое зависит от этого. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты знала об этом, - он нежно прижал её голову к своей груди и поцеловал в висок. - Прости мне мою горячность. Очень сложно оставаться спокойным рядом с той, кого любишь. Пусть это послужит мне оправданием, - он закрыл глаза и глубоко вдохнул запах ее волос. - А сейчас, поскольку ты уже переоделась - едем! - усмехнулся он увидев улыбку на Лерином лице. - Ну, да! Эту фразу ты тоже успела возненавидеть! Я сожалею! Если пойдёт и дальше таким же образом, мне придётся красноречиво молчать или улыбаться в разных вариациях...
  - Едем, Блас! - весело крикнула она и обняла его за шею. Он подхватил её на руки и с достоинством поднялся с дивана.
  - Как прикажете, миледи! Всегда к вашим услугам! - лукаво ответил он и важно понёс её к выходу. - Уважаемая донна Каталина! Вы нужны нам! - громко крикнул он. - Вы едите с нами!
  - Слушаюсь, милорд. Непременно, - тут же откуда-то материализовалась донна Каталина и с не меньшим достоинством прошагала к выходу. - Благопристойность никто ещё не отменял в этом доме, а уж тем более на людях. Да старую герцогиню хватит удар, если она только узнает, как её любимый сыночек становится демоном, при одном только взгляде на бесстыдно оголённую грудь! Несчастная женщина упала бы в обморок, увидев, как её ненаглядный сыночек домогается плоти невесты самым непотребным образом во время помолвки! Могу себе представить, что будет твориться в Калиакрие в медовый месяц!
  - Донна Каталина? О чём вы там шепчете себе под нос, не пойму? - донеслось до неё от самых дверей.
  - О! Милорд! Вам послышалось!
  - Да, ну? Не может быть! У меня, как у всякого демона отменный слух... - захохотал он, увидев вытянувшееся от ужаса лицо несчастной прислуги. - ...и зрение!
  
  Путешествие по Кайсери чрезвычайно утомило несчастную Леру и лишило последних сил. Жара была действительно выматывающая и она ругала себя за упрямство и неверие Бласу. Ничего примечательного и запоминающегося в городе она не обнаружила. Дорогие и роскошные особняки, утопающие в зелени и буйстве неизвестных цветов. Красота и богатство. Достаток и восточная нега. Неспешность и размеренность. Фонтаны и бассейны. Сказочные кустарники и экзотические деревья... Возможно, будь она в другом состоянии, Лера непременно нашла бы, чем восхититься и отдать должное столице Аркадии, но сейчас она поняла, что лучше всё-таки верить уроженцу столицы и слушаться его советов. Блас был растроган её храбростью и упрямством, но увидев, как она внезапно побледнела и прикрыла глаза, испугался не на шутку. Донна Каталина прекрасно поняв испуг маркиза и полуобморочное состояние миледи, достала из сумочки нюхательные соли, и поднесла к носу Леры. Она продолжала неистово обмахивать поплывшую от жары и духоты госпожу, молясь богам и прося их о помощи. Валерии стало лучше. Она подняла виноватые глаза на Бласа и неуверенно улыбнулась:
  - Вы были правы милорд. Я поторопилась. Не нужно было выезжать.
  - Ты упрямое создание! - со вздохом ответил он. - Потерпи, душа моя. Скоро мы будем на месте и тебе станет лучше.
  Огромное, роскошное, сказочное по своей ухоженности и красоте родовое гнездо Очоа де Альмодовар - поместье Согуджак, произвело на Валерию неизгладимое впечатление. Здесь жили родители Бласа - старый герцог и старая герцогиня Альмодовар. Здесь её встретила прохлада и свежесть. Маркиз подхватил её на руки и вынес из кареты. У Леры не было ни сил, ни желания сопротивляться. Она только лишь смогла грустно улыбнуться и сказать:
  - О, Блас! А как же матушка? Разве такое позволительно?
  - Она тоже женщина. И поймёт, уверяю тебя. А потом, даже коренные аркадийки сидят дома в такую жару и не высовывают носа из прохладных жилищ, но моя матушка любит иногда выбираться по своим делам в город. Не смотря ни на что. А потом, она знает, что ты - само упрямство и своенравная варварская степная принцесса. Вот поэтому и поймёт. Так, что не переживай, душа моя. Вы найдёте с ней общий язык.
  - Ты говорил с ней обо мне? - удивилась Лера.
  - Конечно. Матушка и ты - две женщины, которые многое значат в моей жизни. Я собрался взять тебя в жёны, как же я мог не поговорить с ней о тебе, Аурэлис? Прости, что ваше знакомство несколько запоздало, но это лучше, чем ничего.
  - Не надо, Блас. Не оправдывайся. Ты, конечно, прав.
  Он принёс её в комнаты, предназначенные для гостей. Валерия пожелала немного отдохнуть и освежиться.
  - Ничего не бойся! - сказал он и порывисто поцеловал её. Несколько секунд постоял и быстро вышел.
  Леру ошеломила роскошь и комфорт Согуджака. Здесь всё было продумано до мелочей. Вышколенные слуги. Улыбчивые и обходительные служанки. Всё это говорило о хозяйке дома. Следуя этому матушку Бласа следовало опасаться и быть с ней очень осторожной. Предчувствие и на этот раз не обмануло Валерию. Если бы она только могла предположить, что старая герцогиня окажется ею, наверное, воспротивилась бы браку с маркизом, её сыном, как только смогла. Господь оказался безжалостен! Её будущая свекровь была вылитая Лариса Гузеева с первого канала. Такая же хитрющая, пронырливая и наглая тётка, как и её оригинал. Увидев её, такую холёную и ухоженную, в чудесном светском наряде из шёлка цвета бордо, с шикарными драгоценностями и добрым лицом, Лера поняла, что провести её, даже по мелочам будет архисложно, не говоря уж о чём-то важном. А важного у Валерии хватало! У неё язык не поднимался назвать её даже мысленно старой герцогиней, казалось, что ударит молния и разверзнутся небеса. Только "Ваша светлость"!
  - О! У нас сегодня гости! И такие долгожданные! - широко и артистично улыбаясь приветствовала её Лариса Гузеева, то бишь герцогиня Фернандес-Очоа де Альмодовар. У неё было прелестное имя - Пилар, что в переводе с аркадийского означает - столб. - В это время в Мелории кажется обед? У нас обед чуть позднее, когда спадёт жара, но если вы пожелаете, моя милочка, я прикажу подать вам что-нибудь лёгкое и сытное. Желаете, моя дорогая?
  - Благодарю вас, ваша светлость. Не нужно. Мне будет достаточно прохладительных напитков и фруктов, - почтительно поклонилась ей Лера и присела на диване напротив матушки Бласа. Он тут же сел около своей невесты. Пилар пожелала принять свою будущую невестку в гостиной.
  - Его светлость будет немного позднее. Ты увидишься с ним, моя дорогая. Он тебе понравится, я уверена.
  - Я уже немного знакома с его светлостью и буду рада дальнейшему знакомству.
  - Какая прелесть! - воскликнула её светлость и снова улыбнулась. - Давно мечтала увидеть своими глазами ту, что покорила сердце моего сына, и должна сказать, что не разочарована. Аурэлис, ты ведь позволишь мне обращаться к тебе на ты, моя дорогая?
  - Разумеется, ваша светлость.
  - Благодарю. А ты тоже можешь называть меня Пилар. Мне будет очень приятно.
  - Да, Пилар. Конечно.
  - Вот и замечательно! Скажи мне, милая Аурэлис, что тебя заставило отправиться в поездку по Кайсери в такую жару и духоту? Сегодня, по-моему самый жаркий день. Я что-то не припомню, чтобы в начале лета было так жарко! Так что же?
  - Наверное, скука, однообразие, глупость и упрямство.
  - О! Как честно и прямолинейно. А почему моя девочка скучала и томилась?
  - Пилар, прошу вас, не надо говорить со мной, как с умственно отсталой. Пожалуйста. Я понимаю, что вам странно и непривычно слышать от молодой девушки о скуке и однообразии, но я не привыкла сидеть взаперти, как птица в клетке.
  - Правда? Блас говорил мне, что ты была рабыней в доме герцога Алванли. Могу себе вообразить твой разнообразный и насыщенный день! Столько разных событий и происшествий? Верно?
  - Мама, прошу тебя, не стоит об этом, - тихо попросил маркиз.
  - А отчего же? Очень забавно было бы послушать рассказы Аурэлис о её прошлой жизни. Тебе разве нет, мой Блас?
  - Мне нет, - веско ответил маркиз.
  - А до рабства ты была в плену у герцога Драгомира, не так ли? Это же он нашёл тебя на границе со степняками? Расскажи, Аурэлис. Это, наверное, было так романтично и интригующе? Говорят, что Влад бесподобен и очарователен, это так?
  - Мама! - рявкнул Блас и его глаза начали опасно блестеть.
  - Прошу тебя, Блас, успокойся, - тихо сказала Лера и неожиданно улыбнулась ему. Её рука легла к нему в ладонь и осталась там. - Пилар, раз так говорят, значит он бесподобен и очарователен. Ещё скажу, что рабство и плен очень сложно назвать романтичной и интригующей прогулкой. И, простите меня, мне бы не хотелось вспоминать об этом.
  - О! Было настолько мерзко и неприятно? Девочка моя, как обошёлся с тобой Драгомир? Надеюсь, что он поступил, как рыцарь?
  - Да. Он был безупречен.
  - Ну, конечно же! Ведь ты же принцесса правящего дома династии Бейнира Халлотта Хродгейра. Златокудрая и синеокая принцесса Фрейя, если я не ошибаюсь? Не так ли? Любимица отца и единственная дочь. В когорте троих могучих сыновей, разумеется. Как же так получилось, что ты до сих пор не дома? Не в степи? Скажи мне, девочка? Почему твой отец и братья оставили тебя в рабстве, тебя вольную степную пташку? - Лера сидела с прямой спиной и тихо ненавидела эту женщину. Ей нечего было сказать Пилар. Она молчала.
  - Мама, ты переходишь все границы приличия и благопристойности! Мне ли говорить тебе об этом? - с рычащими нотками в голосе сказал Блас. - Что ты донимаешь её? Зачем? Тебе нравится делать ей больно?
  - Разве я делаю ей больно, сын? На её лице спокойствие. Нет ни боли, ни страдания. Я хочу всё знать о девушке, которая скоро станет твоей супругой и моей невесткой. Она должна уметь держать удар и уметь быть сильной. Других в роде Очоа де Альмодовар никогда не было, нет и не будет. Я смотрю на неё и вижу - узкие бёдра, что говорит о определённых проблемах при первых родах твоего наследника и моего внука. Потом, я вижу сравнительно небольшую грудь, что тоже намекает о её неспособности выкормить сильное и здоровое потомство. Я смотрю на неё, как женщина, как мать. Что же здесь неприличного, мой Блас? Это ты, ослеплённый и околдованный её прелестью и женским очарованием, видишь в ней нечто другое, а я - именно то, что нужно. Она доставит тебе наслаждение в постели, без сомнения. Ты хочешь это тело. Оно достойно твоих желаний, сын мой. Но, видишь ли ты её душу и живешь ли ты в её сердце? Её душа и сердце должны принадлежать тебе полностью, без остатка. Только так, а не иначе. Разве ты хочешь другого, Блас? - она странно посмотрела на внезапно притихшего сына. - Меня ещё также интересует Эйнар Хродвальд Бьёрг, по прозвищу Дракон. Что ты мне можешь рассказать про этого грозного воина, синеокая принцесса? Тоже, кстати, не последнего в иерархии среди степных кочевников. И, если меня не подводит память, племя конунга Эйнара всегда враждовало с племенем конунга Бейнира, твоего отца. Были достигнуты определённые договорённости, если ты понимаешь, о чём я, но Фрейя внезапно исчезла, а следом за ней пропал и Эйнар. Кто он? Кто? Он твой любовник? Твой муж? Кто он тебе? Отвечай!
  - Я не представляю о чём вы говорите, милая Пилар. Совершенно не представляю. И мне не знаком тот человек, о котором вы меня спросили. Если вас интересует ещё что-то, то я с радостью отвечу на все ваши вопросы. Спрашивайте! - вежливо ответила ей Валерия, внутренне содрогнувшись от услышанного. "Так значит, Эйнар... Эйнар Хродвальд Бьёрг, по прозвищу Дракон. Вот кто ты..."
  - Нет. Я запрещаю этот допрос. Мама, ты расстраиваешь меня и шокируешь своими гнусными инсинуациями. Что с тобой? Почему ты так не изводила Одилию? Или она настолько тебе не интересна, что ты решила отвести душу на Аурэлис? - гневно спросил Блас свою матушку.
  - Блас, мальчик мой, успокойся и сядь. Одилия мне абсолютно неинтересна. Она, как камушек на берегу моря. Сера и слишком обтекаема. Нет в ней ничего, чтобы вызывало во мне тревогу и беспокойство. Она не создаст проблем Альфу и будет рожать здоровеньких деток, без особых последствий своему здоровью. Единственное, что беспокоит меня в ней - её предрасположенность к полноте. Она может быстро растолстеть и перестать интересовать молодого герцога, как женщина. Но, и здесь я спокойна. Мой сын достаточно умён и догадлив, чтобы восполнить утраченное в другом месте. И сделает это так, что малышка даже не догадается. Или она сама поймёт, в последствии, что за собой надо следить, или я подскажу ей это. Неважно. С такими мелочами разберёмся по мере их поступления. А вот твоя невеста - редкий экземпляр. С возрастом станет настоящей красавицей. И не расползётся, как квашня. Будет всегда безумно хороша и всегда желанна для тебя, мой мальчик. Будет для тебя вечной манкой и загадкой. Одна сплошная загадка! Вот здесь просто поле непаханое для тревог и беспокойств. Говорят, что принцесса Фрейя обладала редким даром, читать умы и сердца людей. Думаю, что это всего лишь красивые слова, именно такие, какими любят оперировать варвары-кочевники. Как кажется мне, она обладает каким-то колдовством или магией. Я ещё не поняла. В династии конунга Бейнира Халлотта Хродгейра всегда присутствовала дьявольщина именно по женской линии. Что ты мне скажешь на это, девочка моя? - с доброй улыбкой спросила Пилар, пристально глядя в лицо Валерии.
  - И опять я не знаю, что сказать вам, Пилар. Объясняться и оправдываться я не считаю нужным, а правде вы всё равно не поверите. Вы уже свято верите своим догадкам, зачем мне что-то говорить в свою защиту? Мне нечего вам сказать. Я - не принцесса Фрейя, я - бывшая рабыня дома герцога Алванли, Аурэлия, а значит ко мне всё вышесказанное совершенно не имеет никакого отношения.
  - Какая прелесть! - широко улыбнулась Пилар. - Ну, тогда ответь мне на последний вопрос, моя красавица. Что это за раб-варвар Канова, если не ошибаюсь, приехал с тобой в свадебном караване в Аркадию? Уж не Эйнар ли Хродвальд Бьёрг, собственной персоной? Я слышала, что ты зовёшь его Драконом. Тот ли это Дракон, о котором я говорила? Отвечай!
  - Да, со мной в караване приехал раб дома герцога Алванли, по имени Канова. Я сама придумала ему это смешное прозвище, по дурацкой прихоти, по глупости, смеха ради. Что в этом противоестественного? У каждого раба есть прозвище. Кого-то зовут Живодёр, кого-то Рыжик, кого-то Дракон, меня прозвали Принцессой и Варваркой, что такого в этом, Пилар? - похолодела Валерия от неприятных предчувствий. - Слуги в Мелории остры и скоры на язык. Но, не всё то золото, что блестит. Не всё правда, о чём говорит прислуга. Чего ради конунгу попадать в рабство? Степные кочевники выше всего ценят свободу - он убил бы себя, но не попал бы в неволю. Тогда он не конунг, если сдался в плен, а не выбрал смерть. Канова - это всего лишь Канова. Не обольщайтесь на его счёт, Пилар. Он обычный варвар-кочевник, которого по настоянию леди Одилии купили у герцога Драгомира. Он обучал её светлость верховой езде и только-то.
  - Я всё это и так знаю, моя девочка, - медовым голосом пропела Пилар, посматривая на Леру горящими глазами. - Мои осведомители умны и неподкупны. У меня налажена такая чудесная разветвлённая шпионская сеть, что мне завидуют все правители Объединённых Королевств, и тихо плачут в подушку по ночам от злости и досады. Я, как паучиха, плету свою ядовитую ловушку, чтобы дом Очоа де Альмодовар был крепок, силён и внушал всем страх и уважение. Нас боятся, нами дорожат и ценят. Я люблю своего мужа, а за своих детей порву на части каждого, кто осмелится причинить им хоть малейшее беспокойство. Я не запугиваю тебя и не допрашиваю, я только требую от тебя правды, душа моя, но видимо не получу её. - Она тяжело вздохнула и печатая каждое слово, произнесла - Я хочу сказать тебе, моя девочка, что с сегодняшнего дня и до дня свадебной церемонии, ты остаёшься жить в Согуджаке, под моим присмотром, естественно. Твои вещи перевезут, хотя что там перевозить? Тебе будут готовить новый гардероб, соответствующий положению маркизы Фернандес-Очоа де Альмодовар. Затем, ты переедешь жить в Калиакрие, во владения Бласа. И, сын мой, запомни пожалуйста то, что я тебе скажу сейчас. Никогда, ни под каким предлогом не вывози свою невесту, а потом жену в Додурга. Сбежит! С этим негодяем сбежит! Со своим конунгом Эйнаром Хродвальдом Бьёргом, по прозвищу Дракон и сбежит. Он за ней в Мелорию пожаловал. Забыв про честь и достоинство кочевников. Ему нечего терять. Без неё он не уйдёт.
  - Я запомнил, мама... - мрачно проговорил Блас и хищно посмотрел на Леру. - Вот видишь, моя родная, как чудесно сложилась мозаика. Всё встало на свои места и не надо ничего говорить друг другу. Женщина поймёт женщину всегда, как не сможет сделать ни один безумно влюблённый в неё мужчина. Пожалуйста, не держи на матушку зла и обиды, моя донна. Мать - это мать. Она опытная и мудрая женщина. Она плохого не посоветует. Ты полюбишь меня, моя родная, и всё забудется. Правда.
  - Конечно, Блас... - очень тихо ответила Валерия, понимая, что Лариса Гузеева не зря всегда вызывала у неё двоякое ощущение - отъявленной стервы и доброй феи в одном флаконе. Сейчас стерва Лариса Гузеева разрушила ей жизнь и разбила сердце. В очередной раз. Снова. Опять и опять. Все планы разрушились самым подлым образом и мелкими кусочками полетели в тартарары. Пути назад не было. Отступать некуда.
   Лера почувствовала, как мелкая дрожь охватила кончики пальцев, поднимаясь всё выше и выше. Слёзы подступили к горлу и давили судорожной волной. - Ненавижу... - еле слышно прошептала она. - Ненавижу... Как же я всё это ненавижу! - срываясь на хриплый крик, выдохнула она. - Убей меня, Блас! Убей! Но, только не мучай, не рви мне душу...Не хочешь убить, тогда отпусти! Отпусти меня, Блас! Будь мужчиной! Ведь ты же мужчина... Ты же сильный... Ты всё выдержишь... Отпусти меня... - некрасиво скривив рот, Лера зашлась в плаче. Она сползла на пол и встала на колени перед маркизом. - Пожалуйста! Отпусти меня-я-я-я-я ...
  - Блас, - Пилар строго посмотрела на сына. - У нее истерика, она абсолютна невменяема. Ей самой потом будет стыдно за подобную слабость, не унижай её, не надо, сынок. Унеси её! Ей нужно выплакаться. Она скоро успокоится. Я пришлю тебе лекарство. - Блас молча кивнул и наклонился над Валерией.
  - Любовь моя... Иди ко мне. Иди! - не дожидаясь от неё ответа, он аккуратно подхватил Валерию на руки, как ребёнка, и понёс, разбитую и плачущую, в предназначенные ей комнаты.
   "Прощай, дракон! Прощай Эйнар Хродвальд Бьёрг... Больше мы никогда не встретимся..." - отбойным молотком стучало в Лериной голове. Ей вдруг стало безразлично, что с ней будет дальше. Дальше не было. Ничего больше не было. Жизнь снова жестоко посмеялась над ней.
  
  
  Глава 6.
  
  Сегодня самый страшный день в её жизни. Самый ужасный и несчастливый. День её свадьбы. За всё время, проведённое в Согуджаке, Валерия почти не видела Бласа. За это стоило благодарить Пилар, которая была строга и непреклонна к добрачным отношениям сына и его будущей женой. Того, что происходило между ними в Инкермане при попустительстве молодого герцога и его безответственной жены, в Согуджаке даже помыслить было невозможно. В какой-то мере Лера тихо радовалась этому обстоятельству. Но, во время коротких, мимолётных встреч, под присмотром строгой матушки и бдительной донны Каталины, Блас бросал на неё обжигающие взгляды, сулящие ей неминуемую бурю тщательно сдерживаемой страсти. Он старался из последних сил. Силы были на исходе. Вот этого Валерия боялась больше всего и того, что не удастся избежать ей во время первой брачной ночи под любым предлогом - их близости, его напора и желания получить, что принадлежит ему по праву. Отказать ему и остановить Бласа она уже не сможет. Он - мужчина, её хозяин и повелитель. Эта мысль вкладывалась и вдалбливалась ей каждую свободную минуту. Пилар Фернандес-Очоа де Альмодовар была очень сильной и властной женщиной. Она весь месяц не давала Лере спуску и муштровала её, как новобранца, готовя из неё идеальную жену своему горячо любимому сыну и отменную хозяйку в его обожаемый Калиакрие. Было приготовлено очаровательное приданное, был сшит умопомрачительный гардероб - светский и домашний, обувь, драгоценности, милые сердцу любой женщины безделушки и прочая необходимая для нормальной жизни мелочь - всё было только самое лучшее и стоило безумно дорого. Была подобрана соответствующая прислуга, расторопные и смышлёные служанки, был приобретён выезд - чистокровные аркадийские рысаки от самых лучших производителей, редкостные кошки из королевства Песчаных Дюн, свирепые аркадийские волкодавы, был сшит безупречный свадебный наряд для маркизы Фернандес-Очоа де Альмодовар от взгляда на который у Валерии замирало сердце, её тело было приведено в идеальный порядок - всё было приготовлено на премиум-класс, вот только невеста была несчастна и молчалива. Пилар провожала её настороженным взглядом с приклеенной улыбкой. Лера тут же на лету подхватывала зеркальное отражение её светлости и старательно улыбалась. А что грустить-то? Надо улыбаться! Её ждал самый страшный день в её жизни - день свадьбы, которой она не хотела. Её ждал муж, которого она не любила. Её ждала жизнь, которая ей была не нужна. Она чувствовала себя безвольной куклой-марионеткой и не представляла, как она будет жить дальше. Надо улыбаться!
  По ночам Лера тихо плакала в подушку, вспоминая своего дракона. Она проклинала себя, свою глупость, самоуверенность и недальновидность. Она испортила всё! Она подвела Канову или Эйнара, если это действительно он, и их план никогда уже не осуществится. Им никогда не быть вместе... Где-то что-то пошло не так, как было нужно и вот ... свадьба и предостережение Пилар. Блас переиграл её, наивную дуру, и теперь ждёт своей сладкой мести. Он отомстит ей за Эйнара, Канову, дракона, за свои мучения и унижения, она будет дрожать в его руках и подставлять своё тело под его жадные губы, она позволит ему войти в себя... Нет! Не ему! Вот здесь он точно просчитался. Не ему. Её несчастное тело выдержит и эту пытку, но сердце и душа навсегда будут принадлежать другому. Она будет с ним. Со своим любимым. Ему она позволит обладать собой, а не Бласу.
  - Ты сегодня задумчива, душа моя, - промурлыкала Пилар, пристально глядя на Валерию, сидящую перед зеркалом. - О чём ты думаешь? Скажи?
  - О первой брачной ночи... - ответила Лера, не опуская глаз.
  - О! Она будет прекрасна, уверяю тебя, моя девочка! - улыбнулась её светлость и поправила кружева на голове Валерии. - Ты будешь довольна. Блас пожирает тебя глазами, он теряет терпение и жаждет твоё тело. С ним ты забудешь свои печали и горести. Блас, он такой! Он любит тебя и он сделает тебя счастливой. Он мой сын. Я прекрасно воспитала его. Настоящий мужчина. Идеальный. Ты будешь благодарна мне за такого мужа и полюбишь его всей душой. Возможно, уже завтра ты изменишь своё мнение о нём, и посмотришь на него другими глазами.
  - Возможно, Пилар.
  - Ты чего-то боишься? - осторожно спросила её светлость.
  - Боюсь. Я боюсь потерять себя и увязнуть с головой в идеальной семейной жизни, которую так тщательно спланировали вы, Пилар.
  - Ты найдешь себя в ней, моя девочка, и поймёшь, что это действительно то, чего ты хотела.
  - Я?
  - Ты. Этого хотят все девушки. И мой сын самый подходящий для тебя вариант. Он любит тебя. А это уже многое значит для семейной жизни. Остальное - фантазии и фата-моргана. Остальное - ты всё сделаешь сама, если захочешь, а если не захочешь, то я тебя заставлю сделать. Блас должен быть счастлив. Абсолютно.
  - А я?
  - А ты уже должна быть счастлива, что выходишь замуж за него. Он мог бы и не сделать тебе предложение руки и сердца, а банально сделать тебя своей любовницей. Улавливаешь разницу, моя хорошая?
  - Разумеется. Иногда быть любовницей гораздо выгоднее, чем быть женой.
  - Да? Это, когда интересно? Просвети меня, моя умница.
  - Когда ты свободна от обязательств к конкретному человеку, и можешь себе позволить быть с кем-нибудь ещё.
  - Да неужели? Где-нибудь в другом месте, но не в Аркадии, моя дорогая. В Аркадии любовницы ещё более зависимы от обязательств к конкретному мужчине, чем жёны. Иначе дотации прекращаются. Одномоментно. А, умная жена может управлять миром своего мужа, как её левая нога захочет и никто её не посмеет ограничить ни в чём.
  - Вот, как вы, например, Пилар.
  - Вот, как я, например. И не вижу ничего в этом зазорного. Мой муж и сыновья чувствуют себя богами, потому что у них есть надёжный тыл, в котором им комфортно и куда они стремятся со страшной силой.
  - Рай?
  - Фактически, да. Но, ведь можно легко превратить его в ад. Некоторые так и делают, моя радость. Пусть уж лучше будет рай со всеми удобствами, где твой муж - твой бог, а ты - его богиня.
  - А детки - очаровательные ангелочки?
  - А детки выросли в раю, росли среди богов, среди богатства и благополучия, и не знают другого. А зачем им другое? Они видели любовь и обожание, их воспитали настоящими мужчинами, они почитают мать и отца, и хотят такой же жизни дальше. В своей семье. В своём раю. И всё у них для этого есть. Нужна только соответствующая жена.
  - Умная?
  - Разумеется, моя девочка. Зачем нам дура. Вот ты очень подходишь. Так, что не капризничай, а будь умной и дальше. Блас тебе поможет. Он не такой разгильдяй, каким кажется. Ты и правда много значишь для него. Сделай его счастливым, и ты поймёшь, что он и на самом деле бог. Для тебя он горы свернёт, звезду достанет и убьёт дракона.
  - Что?
  - Присказка такая, прелесть моя. Сказка будет впереди. Не напрягайся так. У тебя впереди такой насыщенный день, потом безумная ночь, а потом счастливое утро семейной жизни. Улыбайся, девочка моя! Улыбка так тебе идёт. Блас должен видеть тебя счастливой. Не порти моему мальчику начало семейной жизни своими идиотскими фантазиями. Драконы, демоны, ангелы... Живи со своим демоном, и пусть он будет для тебя и ангелом, и богом, и драконом. Каким захочешь - таким и будет, всё в твоих руках. Только не будь глупой коровой, как Одилия. Будь царственной львицей. Мой Блас достоин только самого лучшего. Тебя. - Пилар искренне улыбнулась и обняла Валерию. - Всё будет хорошо, моя красавица, ничего не бойся. Пойдём. Нас ждут. Улыбайся! У тебя же свадьба!
  
  Всё, что происходило дальше, Лера помнила, как во сне. Напряжённом и нереальном. Как в густом тревожном тумане, как на футуристичных полотнах Умберто Боччони, где все многочисленные лица слились в какое-то одно странное, яркое, многоликое и устрашающее. Голова шла кругом. Удушливые благовония. Невыносимая жара. Чьи-то сильные руки подхватывают её под локоть и не дают свалиться в обморок от духоты дважды - при выходе из прохладного особняка в уличное пекло и в храме Богини Матери на бесконечно долгой свадебной церемонии. Кто-то заботливо и незаметно подносит нюхательные соли к её лицу. Кто-то нежно касается её руки, одним неуловимым движением надевая ей на палец массивный золотой перстень с фамильными бриллиантами.
  - ...любовь моя? Слышишь? - очень тихо кто-то шепчет ей. - Теперь ты надень кольцо мне на палец... - и Валерия послушно делает что ей сказано.
  Кто-то трепетно обнимает её за талию. Кто-то неуверенно и осторожно притягивает её к себе, желая поцеловать.
  - Успокойся, душа моя. Слышишь? Это всего лишь я. Скоро всё закончится. Потерпи ещё чуть-чуть. Я тебя сейчас поцелую...
  - Боже мой, Блас... - выдохнула Лера, в первый раз поднимая глаза на этого кого-то, кто всё время был с ней рядом и помогал как мог. - Мы теперь муж и жена? Да? Это правда? И первая брачная ночь? И всё такое? И только смерть разлучит нас?
  - Да, родная. Только так. Я тебя сейчас поцелую...
  - Боже мой, Блас... - хрипло прошептала она. - Я так боюсь быть твоей женой, ты не представляешь, как.
  - Счастье моё, прекрасно представляю. Я и сам до ужаса боюсь быть твоим мужем. Вот только я тебя сейчас поцелую...
  - Блас, боже мой... - еле слышно сказала Лера. - А как же... А как же...
  - Что? Что, девочка моя? - встревоженно шепнул маркиз, крепко её обнимая.
  - А как же мы будем жить тогда? Ведь придётся нам как-то жить? О, Боги, как? Мне так страшно... - выговорила Валерия и испуганно посмотрела на Бласа.
  - Великолепно, я думаю. Ничего не бойся, родная. Будем ругаться, будем мириться, будем портить кровь и нервы друг другу. Чудесная семейная жизнь. Вот только я тебя сейчас поцелую...
  - Блас...
  - Давай попозже договорим? Угу? Сейчас не совсем уместно, родная. Церемония ещё не закончена, как бы. Все ждут. И я всё ещё хочу поцеловать тебя, детка. Невозможно хочу. Иди ко мне... - невероятно нежно он прикоснулся к её дрожащим губам и Лера вдруг почувствовала, насколько же он слаб в этот момент и насколько же силён одновременно. Рядом с ней. Для неё. И вопреки всему. Она отчётливо поняла, что в этом богом забытом мире, среди жестокости и обмана, где есть единственное право - право сильнейшего, она одна. Совершенно одна. Рядом теперь есть только он. И, удивительнее всего, именно сейчас она поверила этим ласковым губам и сильным рукам. Валерия прижалась к нему всем телом и ответила на поцелуй.
  - Люблю тебя. Слышишь? - еле выдохнул он.
  - Слышу... - прошептала она.
  - Прошу тебя, верь мне. Будешь?
  - Буду...
  - Вот теперь точно всё. Теперь ты - моя, а я - твой. В болезни и в здравии, в богатстве и бедности, в печали и радости, я отдаю себя тебе и пусть только смерть разлучит нас.
  - Боже мой, Блас... Всё так серьёзно. От этого становится ещё страшнее...
  - А ты думала? - усмехнулся он и ещё крепче прижал её к себе. - Моя маркиза. Моя миледи Аурэлия Фернандес-Очоа де Альмодовар. Каково? Звучит? А?
  - Жуткая жуть, Блас, - испуганно прошептала Лера.
  - Ну, что совсем-совсем жуткая жуть? - огорчился он.
  - Ой, ну не настолько же, конечно. Жуткая жуть с непривычки. В первый момент. А потом - нормально, - улыбнулась она и уже серьёзно посмотрела в его глаза. - Будь со мной терпеливым и нежным, Блас, пожалуйста.
  - Буду. Напрасно просишь меня об этом, радость моя. Ты даже не представляешь насколько я умею быть таким, когда захочу.
  - А ты хочешь?
  - Я просто умираю, как хочу, миледи, - ухмыльнулся он и обжёг её взглядом чёрных голодных глаз. - И давай уже пойдём. А то эта утомительная церемония никогда не закончится и наши гости от тоски разнесут храм Богини Матери ко всем чертям собачьим. Идём, счастье моё. Нас ждёт свадебное застолье и увеселение. Ты готова увеселяться?
  - Право, не знаю, милорд. У меня от страха пропал аппетит и ноги подгибаются, а в остальном - всё прекрасно.
  - Серьёзно? Подгибаются? Ну, значит, я тебя понесу, - сказал он и подхватил Валерию на руки. - Так лучше?
  - Да. Так очень хорошо милорд.
  - Всегда к вашим услугам, миледи. В любое время. Днём и ночью. С удовольствием.
  - Я ни секунды в этом не сомневаюсь, Блас. - тихо засмеялась она.
  - Ну, конечно же. Как же можно, Аурэлис? Я теперь твой муж, а ты моя жена. О, Боги! Какое же это счастье, детка - быть твоим мужем!
  - Ты думаешь? - неуверенно спросила Лера.
  - Я уверен. На все сто. Это необыкновенно, родная. Просто сказочно. У меня теперь жена! Чёрт! И я так счастлив! - запредельно улыбнулся он и чуть ли не бегом устремился к выходу. - Тебе тоже понравится быть моей женой, я тебе обещаю. И ты полюбишь меня. Очень скоро.
  - Да? - странно взглянула она на Бласа. - Ты думаешь?
  - Что значит - думаешь? Да я гарантирую, Аурэлис. Тебе будут завидовать чёрной завистью все девочки, девушки и женщины Объединённых Королевств.
  - Правда? А старушки? - лукаво улыбнулась она.
  - Старушки? Хм. На счёт старушек ничего не могу сказать, но некоторые, из которых песок еще не очень сыплется и они еще помнят ...хм... некоторые моменты своей молодости, вполне возможно, - ухмыльнулся он.
  - Ты - хвастун, Блас! Какой же ты хвастун! И старушек приплёл, мерзавец, не постыдился! - весело воскликнула Валерия.
  - Стыд и я совершенно несовместимые вещи. Мы находимся в постоянном, непрекращающемся антагонизме уже долгие годы, миледи. И наши отношения с ним останутся неизменными, вот так, - нагло улыбнулся Блас. - О-о! Так, маркиза, держись. Сейчас на выходе в нас будут кидаться всякой гадостью, типа крупы, цветов и ещё всякой другой мелкой дряни. Береги глаза, любовь моя. У моей жены всегда должно быть только два глаза, по умолчанию.
  - Я запомню, милорд. А это что какая-то традиция?
  - Два глаза? - хохотнул он.
  - Очень смешно. Я о крупе и цветах говорю, мой не в меру язвительный муж.
  - О-о-о-о! Повтори ещё раз, родная, просто кайф слышать от тебя такие вещи!
  - Что значит этот крупо-цветопад?
  - Вот ведь, чёрт, а? Ты же прекрасно поняла, о чём я? Что так сложно, да?
  - Блас, муж мой драгоценный, а вот сейчас беги со всех ног к карете. Мне очень не нравится вон так дородная тётенька с корзинкой. Боюсь, что у неё там что-то тяжёленькое припрятано.
  - О-о-о-о! Конечно, любовь моя, как скажешь! - счастливо засмеялся маркиз Блас Фернандес-Очоа де Альмодовар и одарил свою новоиспечённую жену пронзительным взглядом.
  Её светлость герцогиня Пилар Фернандес-Очоа де Альмодовар с загадочной и томной улыбкой звезды первого канала Ларисы Гузеевой на сочных губах, удовлетворённо смотрела вслед убегающему сыну. Она уверенно и неспешно обвела взглядом толпу возбуждённых предстоящим застольем гостей, словно желая увидеть кого-то и с непререкаемой убеждённостью в своей правоте сказать: "Роза? Вася? А что вы скажете?"
  
  
  
  Глава 7.
  
  Как же она устала! От тяжелого и тугого в груди и талии платья, от массивных фамильных украшений, от постоянного контроля за осанкой и прямой спиной, от приклеенной счастливой робкой улыбки новобрачной, от шума, гвалта и гама, от навязчивой и нудной музыки, от аркадийских приторных благовоний и духоты, от запаха еды, специй и вина. О, да, вина... Лера снова протянула руку к бокалу с искристым южным вином и поднесла этот нектар к губам. Большой жадный глоток. Ещё. Вот так. Восхитительное состояние лёгкого опьянения, когда становится всё равно на происходящее рядом, словно тебя здесь и нет. Чудесно, когда всё как во сне, как в тумане, как в мареве, как в мираже...
  - Ты намерена и дальше целенаправленно напиваться, любовь моя? - нежно проворковал Блас ей в самое ухо.
  Валерия вздрогнула от неожиданности и его внезапной интимности в голосе. Она сфокусировала расплывчатый взгляд на его лице, развязно улыбнулась и нагло выплюнула:
  - Да. Намерена. Это проблема?
  - О, разумеется нет. Наслаждайся праздником, моя маркиза. Он в твою честь. Ни в чём себе не отказывай, дорогая. Если что, просто знай - у меня хватит сил дотащить пьяную жену до нашей спальни. Слышишь?
  - Слышу, - придушено выдохнула Лера и снова потянулась к бокалу с вином. Сделала алчный глоток и поняла, что вина, увы и ах, больше нет. Вот чёрт!
  - Ещё? - заботливо осведомился её услужливый муж.
  - Да. Пожалуйста, если можно, Блас.
  - Отчего же нет? Всё для тебя, моя радость. Если что - обращайся, я тут неподалёку.
  - Угу. Спасиб, родной. Ты самый замечательный муж, которого только можно себе представить.
  - Да неужели? - насмешливо спросил он, наливая вина в пустой бокал. - С чего вдруг такие скоропалительные выводы, маркиза? Вино из Ичмэра уже затуманило твой мозг? И упало пеленой на твои глаза? Да, моя дорогая? Давай я хоть чего-нибудь положу на твою пустую тарелку. Раз ты прогнала слуг, меня же ты не прогонишь? Мясо? Рыба? Овощи?
  - Всё, - неожиданно выпалила Лера и сама удивилась своей наглости. - Я жутко проголодалась, Блас.
  - Конечно, радость моя. Всё, что пожелаешь. Я сейчас. А может - дичь?
  - И дичь тоже.
  - Прекрасно, маркиза. У вас восхитительный вкус и необыкновенные пристрастия в еде. Мне это нравится, - засмеялся он. - Значит так. Сидишь здесь, ждёшь меня и никуда не исчезаешь. Угу?
  - Угу.
  - Чудесно. Я ушёл.
  Он легко поднялся и одним взглядом, и двумя едва уловимыми кивками головы, приказал одному из своих гориллоподобных телохранителей ненавязчиво встать рядом с креслом Валерии. Остальные, расставленные по периметру зала и в эркерах, заметно подобрались и приосанились. Лера пьяно улыбнулась. Ей определённо нравился её муж. С таким вообще ничего не страшно! Теперь ни одна сволочь не посмеет приблизится к ней на расстоянии пяти метров. Красота, простота и элегантность... К чему это она? Ну, не суть как важно. Главное напиться до бесчувствия, а там будь что будет. Пофиг. Вообще. И её рука снова потянулась к бокалу с вином. А дальше стало совсем весело и беззаботно, как в детстве... Блас приволок ей страшную прорвищу еды, расставил это всё вокруг Леры, долил вина и самоустранился. Не муж, а находка! С каждым съеденным кусочком чего-то изумительно вкусного и нежного, с каждым выпитым глотком вина из как его... этого... ну, не важно, ей становилось всё веселее и веселее. Чёрт! У неё же сегодня свадьба! Её личная свадьба! И где-то должен быть её муж, раз свадьба. Логично? Да. Не бывает свадеб без женихов, то есть уже когда они становятся мужьями, ну, понятно в общем. Кстати, а где он? Ейный муж.
  - Блаааас? - громко позвала она и вздрогнула от его близкого присутствия. - Ты мой муж?
  - Ну, вообще то, я рассчитывал быть им, моя прелесть. А что? Какие-то проблемы? - улыбнулся он, отставляя свой бокал. Интересно с чем?
  - Нееет. Проблем нет. И это наша свадьба?
  - О-о-о-о, детка. Всё. С вином пора завязывать. Я не запрещаю тебе, разумеется если желаешь ещё пить, то пей, но предупреждаю - тебе будет плохо. Хотя должен признаться такая ты мне нравишься гораздо больше, чем перепуганная и растерянная. Глаза горят, румянец во всю щёку и бесшабашность во взоре - это по мне, любовь моя. Ты чего-то хочешь от своего мужа? Я тебя правильно понял?
  - Да. Я хочу танцевать, Блас! - задорно улыбнулась Лера. - Прямо сейчас. Идём! У нас же свадьба и у нас должен быть наш танец. Только для двоих, для нас с тобой.
  - О, маркиза, всё что угодно, только не танец! - взмолился он. - Аркадийцы не танцуют, тем более на своей свадьбе. Пойми, радость моя, таковы традиции. И вообще... Я - мужчина. Я изначально не танцую.
  - Не танцуешь? Почему? - искренне изумилась Валерия. - Какое преступное упущение, Блас! Не находишь? Значит, ты будешь первым. Идём!
  - О, Боги, Аурэлис! Что, вот прямо вставать и идти?
  - Конечно.
  - Но, только один раз. Слышишь?
  - Угу.
  Как же это было восхитительно! Танцевать со своим мужем, смотреть в его горящие страстью глаза, купаться в его восхищении и желании, счастливо улыбаться и весело смеяться, потому что тебе действительно хорошо! Доверять ему, доверять его рукам и ни о чём не думать, потому что он мужчина, и он тебя ведёт и он тебя держит, и никогда не отпустит. Да! Этот не отпустит никогда. Блас - он такой. Что-то неясное, смутное, едва уловимое, ласковое, трепетное и бесконечно нежное всколыхнулось у Леры в душе, и тёплой волной отозвалось в сердце.
  - Ещё! Хочу ещё, Блас. Мне так хорошо! Я просто счастлива! Слышишь? - прошептала она и ещё крепче прижалась к маркизу.
  - Слышу, радость моя. Сколько хочешь.
  И они танцевали снова и снова, под незнакомую музыку, под странный восточный ритм, в тысяче мерцающих огней от светильников и миллиона свечей, кружась в огромном зале в объятиях друг друга, и им было безумно хорошо вдвоём. Как будто кроме них здесь никого и не было, и все присутствующие не пребывали в состоянии тяжелейшего шока от творящихся здесь безобразий. Валерия тонула в чёрных глазах Бласа. И удивительнее всего нисколько не боялась утонуть в них безвозвратно. Страха больше не было. Он ушёл. Потом они вдвоём пили вино и с аппетитом закусывали. Громко и неприлично хохотали над понятными только им шутками. А потом опять танцевали, и пили вино... Уже совсем ближе к ночи гости совершенно перестали обращать внимание на чудачества новобрачных. Каждый был на своей волне, причём абсолютно не мешая друг другу. Все были довольны и счастливы. Свадьба удалась! О такой именно свадьбе Валерия всегда и мечтала. Она внезапно почувствовала себя нехорошо. Как раз между очередным глотком вина и каким-то спелым фруктом, что заботливо предложил ей Блас.
  - О, Боги, что? - воскликнул маркиз, увидев её мгновенную бледность и испуганные глаза.
  - Мне плохо...
  - Я так и понял. Только не говори мне, что я тебя об этом не предупреждал. Ничего не бойся, моя прелесть. Я с тобой.
  - Угу... - гугукнула пьяная Валерия и по традиции провалилась в темноту.
  
  Мечта каждого нормального человека на утро следующего дня после продолжительной и бурной ночной попойки - проснуться и тут же умереть. Это нормально, понятно и объяснимо, поэтому что смерть, в данной непростой ситуации, кажется единственным верным решением. Валерия медленно просыпалась. Её воскрешение было на удивление приятным, восхитительно нежным и таким тягуче счастливым, что при первом взгляде на проснувшуюся девушку, можно было смело сказать - вот везёт же некоторым, блин! Ещё она ощущала себя как никогда выспавшейся, отдохнувшей, посвежевшей и необычайно довольной жизнью. Жить хотелось! А это самый главный аргумент на утро после пьянки, против которого не попрёшь. Лера с наслаждением открыла глаза и улыбнулась. Мягкая перина, источающее свежесть постельное бельё, ощущение сказочного далёкого утра из детства, когда знаешь, что нет у тебя никаких проблем и забот, а впереди только бесконечное лучистое счастье за каждым углом.
  - О-о-о-о, граждане тунеядцы и алкоголики, с добрым утром! - насмешливый, слегка охрипший спросонья голос Бласа, раздался откуда-то из глубины спальни.
  Леру слегка подкинуло на перине и мягко опустило. Она старательно пыталась сесть и выглядеть при этом достаточно прилично. Осознание того, что на ней надета ночная сорочка, пусть и неподобающе короткая по меркам средневековья - до колен, но всё же, даже и она внушала чувство защищённости и уверенности в себе.
  - Блас? С добрым утром! - нервно ответила она, не вылезая из постели и торопливо одной рукой одёргивая под одеялом задравшуюся ночнушку, а другой - приглаживая лохматую голову. - Могу я узнать, что ты здесь делаешь?
  - Радость моя, до недавнего момента я сладко спал, пока ты не разбудила меня своим зеванием и копошением. Теперь я уже спешу к тебе, - также насмешливо ответил он, стремительно вставая с огромного дивана в противоположной части комнаты. Он был совершенно голый. Лера от неожиданности закрыла глаза и ойкнула, как самая распоследняя идиотка.
  - Только не уверяй меня, моя прелесть, что ты не разу не видела обнажённых мужчин. Особенно утром, - откровенно рассмеялся он, стремительно направляясь к ней.
  - Прости. Глупо получилось. Наверное, - вконец смутилась Валерия, открывая глаза и пристально рассматривая Бласа, который остановился возле её кровати, наслаждаясь её смущением.
  - Нравлюсь? - нагло глядя ей в глаза, с усмешкой спросил он.
  - Нравишься, - ответила Лера и вдруг дерзко улыбнулась ему. - Ты - прекрасен. Настоящий демон.
  - Твой демон, прошу заметить, счастье моё. Твой. Который вчера стал твоим мужем. Который потихоньку спаивал свою собственную жену, потому что ей вдруг до чёртиков захотелось надраться на собственной свадьбе. Который вёл себя неподобающим мужчине правящего дома образом, то есть - танцевал...
  - О, да, очень неподобающе, Блас!
  - Не перебивай меня, женщина, - мягко возразил он. - Я не сказал, что сожалею об этом. Мне понравилось танцевать с тобой и этот факт на многое закрывает мои глаза. Более того, я решил впредь танцевать с тобой на всех торжествах, где будет музыка.
  - Блас, ты мой герой! - счастливо воскликнула Лера.
  - Миледи, ведите себя прилично. Я ещё не закончил, - с серьёзным лицом ответил он на её вскрикивание и находясь в крайне неприличном виде, призывая жену к приличиям. - Далее. Который не мог больше видеть, как плохо его любимой жене, по её же, прошу заметить, собственной глупости и невоздержанности. Который, в свою первую брачную ночь, как укушенный метался в поисках придворного мага, чтобы его любимой жене утром было не так паршиво и гадко, как могло бы быть. Наконец, демон, который устал, как тысяча чертей, оберегать сон своей любимой жены, потому что ей было таки плохо, пока не начала действовать магия. И вот, когда я - бедный и несчастный демон, наконец-то уснул, меня через час будят и спрашивают самым невинным образом - что же я здесь делаю?
  - О, Блас! Прости меня. Я очень-очень сожалею, правда.
  - Ни фига ты не сожалеешь. Глаза у тебя... Как у хитрой кошки.
  - Это не по этому, Блас. Напрасно ты мне не веришь...
  - Не верю. Голос у тебя... Какой-то игривый, через чур.
  - Ну, не дуйся на меня, Блас. Ну, хочешь, - она больше не могла сдерживаться и рассмеялась в голос, - ну, хочешь, отомсти мне. Ты я вижу этого очень хочешь.
  - Хочу... - хрипло выдохнул он и мгновенно откинул одеяло, за которым пряталась его хохочущая жена. - Очень... Даже не представляешь, как.
  - Подожди, Блас. Мы должны быть в равных условиях. Верно? - она рывком поднялась с постели и встала напротив мужа. Неуловимым движением Лера стянула вниз тонкие бретели ночной сорочки и шёлковая ткань, как вода, плавно скатилась к её ногам. Она стояла обнажённая, заглядывая в глаза обомлевшего маркиза.
  - Нравлюсь? - тихо спросила она.
  - Давно, - сипло выдохнул он. - С первого взгляда.
  - Я знаю. Теперь я - твоя, а ты - мой, Блас. В болезни и в здравии, в богатстве и бедности, в печали и радости, я отдаю тебе себя и пусть только смерть разлучит нас.
  - Иди ко мне... - внезапно охрипшим голосом сказал он, притянув её к себе. - Ты никогда и ни о чём не пожалеешь. Никогда. Обещаю.
  - Я знаю. На то ты и демон, Блас... - прошептала она ему в самое ухо, крепко обнимая за плечи. - Унеси меня к звёздам. Сейчас. И люби нежно... - Лера заглянула ему в глаза невыносимо ласково и прижалась горячими губами к его щеке.
  - Что же ты делаешь со мной? - глухим стоном выдохнул он. - Что делаешь?
  - Блас... - шёпотом позвала Валерия и жадно прикоснулась к его губам. Он также жадно ответил ей, с хрипом выдыхая:
  - Моя... Теперь - моя...Наконец-то...
  
  -  У тебя удивительный запах, родная - прижимаясь носом к Лериной ключице, тихо проговорил Блас, - ты знаешь об этом?
  - Да, знаю.
  - Даже не желаю знать, кто говорил тебе об этом, кроме меня. Совсем. Теперь ты моя. Всё остальное неважно.
  - Ты потрясающий, Блас, - нежно прошептала она в ответ. - Просто удивительный...
  Более ей не удалось сказать ни слова, потому что сильные руки сжали так, что не было никакой возможности вздохнуть. Валерия прижалась губами к его щеке и поняла самое страшное за их бесконечное утро любви - так сильно она хотела только Канову. Прикосновения Бласа будили в ней нечто почти забытое - желание. Не искусственно вызванное фантазиями и представлениями желание кого-то другого на месте своего партнёра, а настоящее, страстное, обжигающее пламя. Вот и сейчас, жар от рук Бласа медленно разлился вдоль спины, и замер, разгораясь внизу живота, опаляющим пламенем распространяясь по бёдрам. Потрясающие ощущения! На миг Лера прикрыла глаза, вдыхая запах разгорячённого мужчины, чувствуя, как возбуждает её тепло его тела, опаляет тепло его дыхания и предательская слабость коснулась ног. ... "О, Боги, неужели я и не могу совладать с собственным вожделением?!" - неуверенно подумала Валерия. Вскинув подбородок, она взглянула на Бласа и в который раз за сегодняшнее утро поняла - нет, не может. Убейте её на месте, но не может и всё. "Мать моя, женщина! Хочу его... Хочу - не могу... Хочу испытать тяжесть его тела... Хочу ощутить его силу... Хочу так, что сердце грохочет в ушах и подгибаются колени. Да, Лера, давно тебя так не накрывало!" Очень медленно, словно боясь спугнуть, Блас наклонился к её губам и поцеловал... Так целовал только Канова... Это стало последней песчинкой. Дальше последовал настоящий самум, сметающий все на своем пути. Он целовал так, что Лерка задыхалась, забывая дышать, и только тогда он отрывался, давая возможность ей немного прийти в себя, чтобы в следующую секунду вновь оторвать её от реальности. Валерии казалось, что её тело сейчас живёт само по себе, светится каким-то сказочным неопалимым огнём, сияет пульсирующими вспышками и осыпается миллионами искр, потому что себя она больше не чувствовала, а ощущала только его губы и его руки... Стон, как всхлип, сорвался с губ, в последней попытке совладать с собой. Это неопытная девушка не может понять от чего ей так сладко в мужских объятиях, а взрослая женщина четко знает, что ей нужно, и остро чувствует желание ощутить его там. И Лерка желала так сильно, что прижалась к Бласу, чтобы ощутить и его желание. Вздрогнула. Почувствовала. Ощущение торжества - всегда приятно быть желанной, и вместе с тем чувство страха - всегда страшно быть желанной настолько... Она забыла обо всем, себя забыла. Она хотела именно этого мужчину настолько, что перестала себя контролировать.
  - Не могу больше... - её шепот.
  - Девочка моя... - его выдох.
  Такая короткая жизнь и так много в ней уже было: чувств, страсти, ненависти, злости, обиды, боли, разбитого сердца, холодных глаз - он перечеркнул всё, разделив жизнь на до и после него. Утро, день, час, два, возможно три - кто считает? - мир живёт по своим законам, время бежит унося крупицы счастья уже в прошлое, а мы остаёмся здесь и сейчас. Ей хотелось разрыдаться от счастья, от досады на проклятое время, пролетевшее так быстро, от злости на себя, от того, что изменила Канове, сравнив его с другим мужчиной и сравнение оказалось не в его пользу, потому что никогда ей не было так хорошо физически. Никогда. Её вновь проснувшееся желание раздирало её изнутри и толкало, словно загулявшую кошку, в объятия, где ей было так сладко до беспамятства. Всё дьявольски осложнилось. За одно единственное утро. И полетело в тартарары. "О, Блас, что же ты со мною делаешь? И как же мне смотреть тебе в глаза? Как?"
  - Не пойму сколько времени? - прошептала Валерия, пытаясь отдышаться.
  - Не знаю. Это важно? - упал он рядом.
  - Абсолютно всё равно. Просто вот только что было утро...
  - Первое брачное. Поздравляю тебя, маркиза.
  - Кстати, да! Спасибо. И тебя с тем же...
  - О, Боги, Аурэлис! Это видимо нервное, да? В глаза смотреть боимся, дурацкое чувство неловкости, и говорим чушь какую-то?
  - Наверное, Блас. Прости. Это смешно сказать, но я... мне... Мне и правда неловко от того что было так... ну, так, как я думала не будет никогда. Мне стыдно от себя самой...
  - Брось. Ты была собой, чего тебе стыдиться? Ты именно такая, Аурэлис. Ты была со мной и ты меня хотела, детка. О, Боги, как ты меня хотела! Меня. Только меня. Каждую секунду. Я чувствовал это, понимаешь? И я счастлив... - осипшим голосом сказал Блас. Он нежно притянул к себе жену и поцеловал в висок. - Люблю тебя, слышишь?
  - Слышу. Ты необыкновенный, Блас. Сказать, что мне было хорошо - это значит не сказать ничего.
  - А и не надо ничего говорить. Я и так уже всё понял. Слова здесь совершенно ничего не значат. А то, что я хочу услышать от тебя - я услышу рано или поздно, у меня хватит терпения. Теперь уже хватит. Ты знаешь, аркадийцы вообще ценят именно те чувства, которые приходят внезапно. Вот такие мы оригиналы.
  - Забавно... - очень тихо сказала Валерия каким-то своим мыслям и вдруг поддавшись необъяснимому порыву поцеловала Бласа в плечо. Потом ещё и ещё.
  - Ты находишь это забавным? - совершенно осипшим голосом спросил он, старательно контролируя своё дыхание.
  - Что? - удивлённо переспросила она. - Ты о чём, Блас? - и уткнулась в нежную, слабую, невыносимо мягкую и тёплую ямку на его шее чуть-чуть до плеча, словно специально предназначенную для её носа.
  - Ты хочешь ещё чего-нибудь, Аурэлис? - очень осторожно спросил он, боясь пошевелиться и нечаянно спугнуть её, лишившись при этом невыносимого блаженства.
  - Да. Хочу. Страшно хочу есть и спать, - промурлыкала она и прикоснулась горячими губами к его шее.
  - Понял. - судорожно сглотнул он. - Прекрасное желание. Я, пожалуй, тоже ему последую. Но это ведь не всё что ты хочешь на сегодня, ведь так родная? Или я ошибаюсь?
  - Конечно же, не всё. На сегодня. У меня вообще много желаний. И очень большие планы на всю оставшуюся жизнь... - нежно улыбнулась она и тесно прижалась к нему всем телом.
  - У меня тоже. И ты присутствуешь в них везде и всюду. А на всю оставшуюся жизнь у меня ТАКИЕ планы! Хочешь расскажу?
  - Конечно. Давай только поедим сначала. Угу? Меня очень интересуют именно твои планы, Блас. Тем более, если я там везде присутствую.
  - Отлично! - улыбнулся он и осторожно, не выпуская её из рук, потянулся за колокольчиком - вызывать прислугу.
  
  
  Глава 8.
  - Ты вся светишься, моя дорогая. Что я говорила? А? Хорош? А ты всё куксилась перед свадьбой? - змеиным шёпотом шипела в ухо Пилар. - А глаза? Ты видела свои бесстыжие глаза? Спрячь глаза, слышишь? Дай ему спокойно покушать. Бедненький мой мальчик... Круги под глазами, бледный, как смерть. Двое суток из спальни не вылезали. Брачная ночь, называется. Ты слышишь меня? Скромнее надо быть в доме у родителей. Ходить-то можешь вообще, милая? У вас двоих абсолютно необузданный, какой-то дикий темперамент. Вот приедете к себе в Калиакрие и трахайтесь хоть неделю безвылазно, но здесь соблюдайте элементарные приличия. Это тебе понятно? Хорошо, что у меня сердце не выдержало - пошла проверить, как вы там, живы - нет. Живы, оказались. Да и неплохо так. С фантазией. Живенько.
  Лера чуть не подавилась, вспомнив в каком виде и какой позе Пилар застала их сегодня днём. Скорее всего её светлость ещё и под дверями долго стояла подслушивая, а Валерия так стонала, так сладко и так страстно, и вообще позволила себе не сдерживаться в тот момент и полностью расслабилась... Блииин! Да, глаза лучше опустить. Дёрнул же чёрт эту Пилар прийти в самый можно сказать пиковый момент, но ума у свекрови всё же хватило дождаться завершения, но ЧТО она могла услышать, вот это да. Блииин, так неудобно! А с другой стороны - что такого неудобного? У них брачная м-м-м ночь, медовый месяц, что ещё - то можно было услышать и чего ожидать? Было бы хуже, если бы они в карты играли. А даже, если бы и в карты, ей - то какое дело? И, успокоив таким образом саму себя, Лера гордо вскинула подбородок и ослепила Бласа совершенно похотливым кошачьим взглядом, полным желания. "Потому, что МОЁ! Потому, что хочу - не могу!" - красноречиво кричал этот взгляд. "Как же закипает кровь при мысли, что я могла бы провести всё это время в его сильных объятиях. Он же видит желание в моих глазах, слышит его в моем дыхании и сейчас уже чувствует мой запах, запах страсти". Внезапно жар желания опалил внутреннюю сторону бедер, низ живота и шею. У Бласа мгновенно потемнели глаза и демон в нём медленно начал поднимать голову - его взгляд стал диким, неистовым и страстным. Валерия уже не боялась его. Она практически полюбила этого неуёмного демона и то наслаждение, что он ей дарил.
   Лера воспитывалась в интеллигентной, культурной и высокоморальной среде. Её родители были людьми старой, зарекомендовавшей себя закалки, но естественно не ханжами. Просто с возрастом, физиология и рефлексия по этому поводу, у них отодвинулись на более дальний план, но её любимая мамочка сейчас непременно бы осудила свою дочь за столь звериные необузданные инстинкты. А может быть и нет. Кто ж знает? Сама себя Лера уже не раз и не два и осудила, и пристыдила, и отругала, и отматерила, и морально унизила. Хотя зачем? Что такого она сделала? Уж сама-то с собой она могла быть до конца честной. И вот правда была таковой: ей до дрожи в коленях, до трясущихся рук, до гула в ушах нравятся эти необузданные звериные инстинкты. Нравятся, и всё. Такой уж она уродилась. Она всю свою жизнь хотела, искала и ждала именно такого мужчину, как Блас. Такого, великолепного, умелого, чуткого любовника и такого сильного мужчину, во всех смыслах этого слова. Но в её прошлой жизни такие экземпляры не встречались, конечно же они где-то и были, но вот ей не встретились. Обидно... А Канова? До недавнего момента он затмевал весь мир собой. Нет, не так. Он и сейчас всё для неё. Таким навсегда и останется. Он прекрасен, он Дракон, он лучший, но Блас - это что-то запредельное! Абсолютно. Именно для неё. Вот так жестоко... Любила ли она Дракона? Сто раз да! Любила, и сомневаться нечего, и любит сейчас до одури, до замирания сердца. Его невозможно разлюбить. Забыть его невозможно. Её сердце и душа принадлежат только ему. И как бы не сложилась её жизнь, Дракона она не бросит никогда. Способ найдётся. Дело времени.
   Но, как же Блас? А Блас - это совсем-совсем другое. Так сложно объяснить... Это надо чувствовать... И ощущать всем телом. Мммм! Вчера, когда она проснулась в его таких сильных и надёжных объятиях, Лера с ужасом осознала, что ей до безумия хочется целовать каждый сантиметр его тела, хочется нежно покусывать его плечи, хочется уткнуться носом в восхитительную слабую ямочку у шеи и стонать от наслаждения вдыхая его запах. Хочется растечься водой в его руках, хочется таять, как мороженое, хочется быть слабой самкой и отдать себя всю без остатка, без сожаления, без понтов и без гордости. Какая гордость? О чём вы? Нет у неё гордости. Давно. А также нет стыда, страха, чести, совести, морали и приличий. От всего этого Лера избавилась, как от ненужного балласта, оказавшись в водовороте свалившихся на неё обстоятельств. Они мешали ей. До недавнего момента ей искренне казалось, что у неё осталась лишь необходимость жить и страстное желание свободы. Вот и всё. Но нежась в объятиях Бласа, она поняла, что и свобода уже стала ей в тягость. Смешно говорить о свободе уже будучи замужем и не по своему желанию, но понятие свободы для Валерии было своим, особенным, несколько отличным от классического понятия значения этого слова. Что-то внутри подсказывало ей, что тот уровень свободы, который ей хотелось бы иметь сейчас Блас легко и безоговорочно даст ей. Возможно, даже больше. Вопрос в том, захочет ли она им воспользоваться? Вот именно в этом и заключалась свобода! Быть несвободной от него она с радостью готова. Вот так! Ещё она поняла, что рано или поздно ей придётся уйти от Бласа. Захочет он или нет, отпустит её или нет, не это главное. Главным было то, захочет ли она сама уйти от него, когда наступит это время. Об этом моменте, находясь в его тёплых руках и прислушиваясь к его тихому дыхание, Лера боялась думать. Всему своё время.
  А сейчас она видела его дьявольские глаза и хотела его неимоверно.
  - Единственное, что спасает и оправдывает тебя, моя дорогая, во всей этой эротике и порнографии, - зашипела Пилар, - так это то, что Блас безумно счастлив. Меня обмануть невозможно. Я всё чувствую, моя прелесть. Только лишь за твоё искреннее желание его, как мужчину, я прощаю тебе его круги под глазами и бледность. Заботься о нём, как о себе самой, слышишь? Ты меня слышишь или нет? А с кем я говорю? А нет никого! О, Боги, как вы меня уже утомили, правда! Блас! Сынок! - уже не выдержав, громко крикнула Пилар. - Поезжайте уже скорее к себе в замок. Давайте, давайте, выметайтесь уже. Только умоляю вас, карету дорожную не разнесите от усердия по дороге. Она очень-очень дорогая... Была. Ну, да! Зачем же целовать мать на прощание? Действительно, не стоит! И не забудьте запирать за собой любую дверь, за которую вы будете заходить по дороге в свою спальню, на ключ! - ещё громче кричала она. - Ключи в дверях! Всё утро вставляли! Тьфу, ты, бог ты мой! Прости мою душу грешную! Короче! Не развращайте мне прислугу! Я понятно излагаю-ю-ю-ю! Ну, да, конечно... Зачем отвечать маме?
  
  
  И всё... Всё сорвалось в бездну, закружилось, понеслось и жизнь, которой так страшилась когда-то Валерия лишила её последних страхов, разочарований и жалких попыток оправдать себя. Она не нуждалась в оправданиях. Её не терзала совесть. Она была счастлива, потому что сама так решила и сама захотела. Немного счастья, покоя и любви среди сплошного раздрая, разве она этого не заслужила? Она ни у кого и не спрашивала, а просто позволила себе, вот и всё...
  Маркиза неслась ранним утром на чёрном, как смоль аркадийском жеребце и испытывала неописуемый восторг. Влажный песок, прохладный бриз, бесконечная лазурь с белой пеной и солёные слёзы моря на губах... Гаэтано и Мигель ненавязчиво сопровождали её чуть поодаль. Маркиз был неумолим и твёрд, и вот теперь у неё есть свои телохранители. Тени, как они себя называли. Валерия уже давным - давно смирилась со своей затейницей-судьбой и с её забавами, а некоторым сюрпризам уже перестала удивлялась. Гаэтано имел внешность Иона Гонсалеса из "Чёрной лагуны", а Мигель соответственно - да, да - Мартина Риваса тоже из "Лагуны нэгра". Невозможная сладкая парочка... Правда её Гаэтано и Мигель были чуть постарше, уже слегка заматеревшие и не такие приторные красавцы, как в сериале. Взгляд оба имели тяжёлый, улыбались редко и относились к ней, как к неизбежному злу в их нелёгкой жизни. Истинные аркадийцы. Суровые мужские лица и тщательно спрятанный тестостерон, за грудой хорошо прокачанных мышц. Короче, застрелиться и не жить. Шаг вправо - вежливое предупреждение, шаг влево - подсечка и тащим к мужу на воспитание. Эх! А никто и не говорил, что будет легко! Лера к ним уже привыкла и безмерно доверяла, как себе самой, потому что были уже прецеденты, как сказать, а тени - смирились и относились к жизни проще. Чудная компания! Зато они прощали друг другу всё и с первого раза.
  Ветер трепал волосы, соль оседала на губах, солнце золотило кожу и берег моря тянулся бесконечно. "Вот ещё чуть-чуть и обратно..." - уговаривала он себя и продолжала гнать вороного. Вдалеке показался заветный утёс - своеобразная граница их сумасшедших ежедневных скачек. Но, внезапно у неё потемнело в глазах и стало как-то нехорошо. Лера судорожно натянула повод и изо всех сил стараясь удержаться в седле. Гаэтано и Мигель тут же пришпорили коней и со всей дури рванули к ней. Подлетели, схватили, обняли, удержали.
  - Миледи? - глухо выдохнул Гаэтано. - Что случилось? Вы в порядке?
  - Да. Всё хорошо... - она досадливо отмахнулась от него.
  - Я в этом не уверен.
  - Когда хоть ты был во мне вообще уверен? Начни с этого, - злобно прошипела Лера, отпихиваясь от него.
  - Никогда, миледи. Но это не значит, что вы всегда не правы, - невозмутимо парировал Гаэтано, игнорируя попытки леди бесцеремонно от него избавиться.
  - Да неужели? Это ты всё время во мне сомневаешься? Ну, пусти, Тан. Ну, сколько можно выкручивать мне руки, как какому-то бандиту? Я в порядке, правда. Мигель, ну приструни ты его. Гаэто вошёл во вкус, теперь будет изводить меня своей заботой всё утро. Мигель!?
  - Тан, а ну живо приструнись! - очень серьёзно приказал тот. А глаза при этом добрые-добрые.
  - Ах, ты... Весело тебе? Да? Развлекаешься? Вы молодцы, парни. Чудесно устроились, хочу сказать. Бесплатное развлечение каждый день и не по одному разу. Гаэто, ну, поставь ты меня уже, пожалуйста, на берег. Или честно скажи, что тебе нравится меня в наглую лапать и не получать за это по морде, - начала злиться Лера.
  - Нравится, миледи. Скрывать не буду. Но на берег всё же поставлю.
  - Спасиб, родной. Исполать тебе, - она гадко улыбнулась. - Знайте тени, я вас презираю! - пафосно и привычно послали она их куда подальше и пошла к морю. "Вот сейчас отдохну и обратно поедем. Надо мне выспаться, что ли? Нет, не хочу. Блас из Кайсери приедет. Совсем некогда спать!" Опять налетели, схватили, потащили. Подальше от воды - вдруг с горя топится пошла, и поближе к груди широкой - необъятной - так надёжнее.
   - Простите миледи. Я был не прав. Впрочем, как и всегда. Я - мерзавец и фигляр, - разумеется Мигель. Сказал, как от сердца оторвал, но от груди не отпускал, держал мёртвой хваткой.
  - Не верю, - устало выдохнула она. - Как же вы мне надоели... - она уверенно и не спеша огладила руками предложенный рельефный торс под тонкой туникой, и задумчиво задержалась на идеальном верхнем трицепсе. Мёртвая хватка значительно ослабла, позволяя оглаживать и дальше, но свободнее и непринуждённее.
  - Ну, не сердись, пожалуйста. Ты же знаешь, что не со зла.
  - Да, знаю я всё, Мигель. Только вам и позволяю, - тихо выдохнула она, обвила руками за талию и нежно прижалась.
  - Ну, что случилось? Скажи?
  - Сама не знаю. Как-то на душе тревожно и муторно. Да и на сердце не спокойно. Бласа жду. Извелась уже вся. Сегодня должен приехать. Так за него переживаю. Даже не знаю почему. Поехали домой, Мигель. Домой хочу!
  - Со мной поедешь или сама? Подумай. Бледная ты очень. Выспаться тебе надо.
  - Думаешь не справлюсь?
  - Справишься. Быть такого не может, чтоб не справилась. Не гони только сильно, ладно? - сказал и поцеловал в макушку. - А мы рядом поедем.
  - Да, конечно, - кивнула головой и тут же была отпущена. Мигель довёл её до лошади, уже привычно прикрывая своим телом со стороны опасных гор. - Гаэтано? - тихо позвала она. - Гаэто? Ну, не злись. Слышишь? У меня наверное ПМС, вот на всех и кидаюсь, как пантера. Ну, посмотри на меня, Гаэто? - мрачный взгляд из под чёрных спутанных волос. Не взглянул - к месту пригвоздил.
  - Хочешь, к матушке моей съездим в горы? Она тебя любит. Поворожит, погадает, успокоит сердце твоё.
  - Хочу, - просияла в ответ. - Правда, хочу. Хорошо у неё. Спокойно. Мне всегда нравилось. Давай съездим, вот только Бласа увижу и съездим, - простил, подошёл и за руку взял, переплетая пальцы.
  - Дурная же ты, ох и дурная... Кровь твоя бешенная покоя тебе не даёт, с ума тебя сводит и на части рвёт. Что тебя мучает? Чего тебе не хватает? Скажи?
  - Ох, не спрашивай меня, Гаэто. Не спрашивай... Всё равно не поймёшь. Дурная я, как есть дурная, - вырвала руку и к нему прижалась. Конечно, тут же обнял и крепче притянул, носом в волосы зарылся и замер. - Себя я прекрасно понимаю, и давным-давно уже ни других, ни себя не осуждаю. Зачем? Мы обычные люди. А у обычных людей чего только в жизни не бывает. Верно? Просто сердце иногда от этого так болит и кровоточит, что хоть в петлю лезь. Умом всё понимаю, а сделать ничего не могу. Дурная, правда?
  - Да, уж, - горько выдохнул Гаэто. - А тебя все стервой считают бездушной, змеюкой подколодной и эгоисткой.
  - Пусть считают, мне так жить легче. Блас меня любит. А больше мне ничего здесь и не надо. Только он один и знает какая я на самом деле. Только Блас да вы с Мигелем, - грустно улыбнулась она. - Тревожно мне сегодня, Гаэто. Поедем домой. Будь со мной рядом. Я привыкла, что ты всегда слева, у сердца. Ноздря в ноздрю.
  - Поедем уже. Не нравишься ты мне сегодня. С кем угодно будь сильной, а со мной не надо. Не выношу в тебе этого. А ещё лучше - будь сильной завтра, а сегодня - иди к Бласу. Он лучше всех знает, как тебя в узде держать, - сказал и поцеловал в макушку.
  
  Маркиза старалась сильно не гнать, очень старалась. Но к нему ей хотелось сильнее. Очень. Невозможно хотелось. Ветер свистел в ушах, растрёпанные волосы летели следом золотым плащом, переливаясь на солнце, на щеках то ли слёзы, то ли брызги. Вот и мост подвесной, привычно кивнула страже, пришпорила коня и галопом к крыльцу. Спешилась сама, бросила поводья Мигелю, раздражённо отмахиваясь от него, от Гаэто и от внезапно набежавших слуг. "Господи, ну, что такое могло случиться у всех разом и именно сейчас? Ну, спасу нет! Или правда что-то случилось? Блас? Блас!" Сердце сжало стальным обручем. Тёмная тень закрыла глаза. Внутри всё похолодело.
  - Миледи? - подхватил на лету, глаза страшные, чёрные и голос, как у чёрта. - Что? Что с тобой? - зашептал в самое ухо.
  - Гаэто, подожди. Дай выдохнуть. Всё хорошо. Голова просто закружилась.
  - Да какого дьявола хорошо? Я же вижу, что нет, - яростный шёпот и мрачный взгляд.
  - Пусти Гаэто. Пусти меня. Оставь, слышишь? Умоляю... - отпустил, провожая холодными глазами.
  - Оставьте. Всё потом. Потом... - неслось следом.
  Горной ланью пронеслась по широкой лестнице, с шумом открывая двери и стуча каблуками по гулким коридорам. Пугая слуг своей стремительностью и бледным лицом, никого и ничего не замечая, маркиза уже неслась бегом в покои мужа. "Вот эти чёртовы двери! Наконец-то!" На секунду замерла, переводя дыхание и держась рукой за сердце. "Сейчас! Я справлюсь... Сейчас..." Вдруг двери распахнулись.
  - О, Боги, детка? Что? Что случилось, родная?
  - Блаааас... - обхватила родное лицо дрожащими руками и завыла в голос.
  Побледневший маркиз рывком притянул её к себе и сжал так, что не стало никакой возможности дышать. Осыпая её поцелуями, глотая её солёные слёзы, он шептал ей что-то нежное-нежное и ласковое до невозможности. Сказать, что он испугался, увидев её в таком состоянии - это ничего не сказать. Он убил бы без раздумья всякого за её слёзы. А тут... А сам... Вот ведь, дьявол! "Милая моя... Моя девочка... Моя! Моя! Вся моя..." - подхватил под затылок, зарывшись рукой в волосы, приподнял её и наклонился к шее. Её чувствительная шея под его губами всегда творила чудеса во истину невозможные. Хриплый стон и волна сладострастной дрожи по позвоночнику, влажные губы, кошачьи глаза с поволокой и запах сумасшедшего желания - вот она его маркиза, вот она его демоница, его жизнь и смерть, его любовь и боль, кто он без неё? Да никто. Мёртвый, пустой, поломанный и жестокий до бесчеловечности. Она держит его мир в своих тонких пальчиках и даже не догадывается насколько всё в его жизни подчинено лишь ей, её желаниям, её прихотям и её слезам.
  - Хочу тебя... Сейчас... - еле выдохнула.
  - Душа моя... Сколько хочешь... - подхватил на руки такую сладкую... желанную... свою... родную...
  
  Она спала, как ребёнок. Блас любовался ею, боясь невзначай потревожить и разбудить, зная какой у неё чуткий сон, и как плохо и мало она спит в последнее время. Аккуратно, на цыпочках, совсем не дыша он прокрался в кабинет, прихватив халат по дороге и молясь всем знакомым Богам, ювелирно закрыл двери. Прислушался. Выдохнул. Пусть спит. Он сел за огромный стол. Дела, бумаги, прошения, разбирательства... Надо поработать. М-да. Поездка в Кайсери всё очень-очень осложнила. И как быть он ещё не знал. Но, он мужчина, муж, воин, мозгами Боги не обидели, поэтому решение будет найдено. И не одно. Отец всегда учил его, что у каждой проблемы должно быть, как минимум пять вариантов ее решения. И они будут найдены или он не маркиз Блас Фернандес-Очоа де Альмодовар, первый паладин Имперского легиона Объединённых Королевств.
  Больше всего на свете Блас терпеть не мог, когда его отвлекали от мыслительного процесса именно в тот потрясающий момент, где всё вдруг становилось до банальности понятным и решения просто выскакивали на поверхность. Нужно было изловчиться и вовремя их поймать. Вот этой ловлей он и занимался на протяжении м-м-м где-то часов трёх-четырёх. Но весь последний час, его порядком начал бесить и выводить из себя бесконечный стук в дверь, и маниакальное желание настырных слуг всех мастей и ипостасей видеть миледи. Миледи им видите ли хочется? Перебьётесь. Он тоже ждёт, когда проснётся миледи, потому что без неё ему даже обедать одному не хочется. Он ждёт. Вот и они подождут. Сначала Блас спокойно отвечал, что миледи изволят почивать и будить её он никому не позволит. Затем, он потихоньку начал звереть не понимая, зачем и ради какого демона, он держит в замке такую прорвищу слуг, причём далеко не глупых, которые без миледи не могут решить элементарных вопросов? И как так могло получиться, что за полгода присутствия миледи в Калиакрие все вдруг ну, натурально перестали представлять, что делать и за что браться? Ведь раньше же как-то обходились без неё? Хм... А сам-то ты представляешь сейчас, что ты будешь делать без неё? И как же ты раньше-то без неё жил? Вот! Вот и чего ты тогда злишься на прислугу? Эх! Ладно. Далее, они выбесили его окончательно и бесповоротно, нагло заявив, что возникла крайне острая нужда присутствия миледи на кухне замка, потому что то ли кухарки там чего-то спалили, то ли из конюшни кто-то сбежал. Блас так толком ничего и не понял. И, что они желают разбудить его любимую жену, чтобы она бегала кого-то из конюшни ловила что ли? Ну, охренели они там все совсем! Ну, полный беспредел! Страх напрочь потеряли! Всё же успокоился и взял себя в руки. Но вот мысль, которую тщательно пестовал последние двадцать минут однозначно потерялась. Вот тогда его накрыло по полной! Он набрал полные лёгкие воздуха... и вовремя остановился, вспомнив о спящей в соседней комнате жене. Тогда он решительно шагнув за дверь кабинета в коридор, толкнул вперёд себя несчастного мажордома, и очень тихо закрыл за собой дверь. Ну, просто очень тихо. Вот здесь, в коридоре, маркиз не отказал уж себе ни в чём! Его страшный голос, как Иерихонская труба сотрясал до основания стены старинного замка, простоявшего более ста лет, но в данный момент готового рассыпаться до последнего камушка. Он бушевал, как тысяча разъярённых демонов, он грозил всеми карами небесными и земными. Земные кары казались всем несчастным, возжелавшим разбудить миледи слугам, гораздо страшнее, потому что глаза у маркиза в этот момент были глазами смерти. Причём очень мучительной и болезненной. Он мог бы ещё много чего сказать и уже снова глубоко вдохнул, как вдруг тихонько приоткрылась дверь его кабинета и любимые руки невозможно нежно обняли его сзади, и хриплый спросонья голос попросил:
  - Давай пообедаем?
  - Давай, - улыбнулся, мгновенно забыв, что по умолчанию для всех присутствующих здесь, он страшный и ужасный.
  - Эмилио, - так ласково сказала мажордому, появляясь из-за спины Бласа в васильковом халатике, - вели подать обед в кабинет через десять минут. После обеда я спущусь.
  - Слушаюсь, миледи.
  - И попрошу во время обеда нас не беспокоить.
  - Непременно, миледи. Лично прослежу. Как почивали, миледи, осмелюсь спросить?
  - Великолепно, Эмилио. Спасибо.
  - О, миледи! Не стоит благодарностей, - поклонился он и попятился назад, захватывая своим тыловым отступлением, уже приободрённых одним видом проснувшейся миледи, слуг.
  - Что это было, родной? Ты кричал на слуг? Или мне послышалось спросонья? - и сладкий поцелуй в нос.
  - Послышалось, радость моя.
  - Ммм... - и ещё поцелуй, в упрямый подбородок. - Я так и подумала.
  
  
  
  Глава 9.
   Белёсый туман рваными хлопьям оседал на волосах и плащах. Было раннее утро. Первые птицы уже несмело возвестили своими звонкими голосами восход солнца. Всё вокруг медленно-медленно просыпалось. Верхушки гор размыто розовели в тумане. Лера зябко поёжилась в седле и украдкой спрятала зевок. Гаэтано чувствовал её спиной. Он весь был настроен только на неё. Его обоняние, слух, зрение и даже кожа ощущали её близкое присутствие. Телохранитель. Самый лучший из них.
  - Замёрзла?
  - Терпимо. А у тебя глаза на затылке, Гаэто? Или я настолько предсказуема?
  Остановился. Спешился. Снял свой плащ и укутал её. Лихо вскочил на коня и продолжил свой путь дальше. Молча.
  - А ты? - запоздало бросила в спину.
  - Обойдусь. Я не мерзлявый.
  - Гаэто, спасибо.
  - Угу. Поспешим, однако. Мигель, не отставай.
   - Ну, деловит с утра - просто рядом не стой, - тихо хмыкнула Валерия, Мигель усмехнулся в ответ. Молчанье и полное игнорирование. - Как же ты меня бесишь Гаэтано Торрес, ты не представляешь, - прошипела себе под нос. Обиделась. Ушла в себя. Гаэто тихо ухмыльнулся.
  Маленький, аккуратный и чистый домик Марисы Торрес, спрятанный в горах, вдалеке от нахоженных троп, всегда нравился Лере. А сама Мариса особенно. Было в ней что-то такое уютное, родное и спокойное, что притягивало Валерию неимоверно. Возможно очень-очень близкое сходство с очаровательной всегда и везде Жюльет Бинош. Да! Жюльет Бинош и точка. Эту улыбку и чертовские глаза спутать невозможно! И даже то, что по всем аркадийским меркам называлось ёмким словом - ведьма, не отталкивало и не внушало страха. Мать Гаэтано по умолчанию не могла быть плохой, так для себя уже давно решила Лера. Вот как-то так.
  - Девочка моя, - ласково обняла её Мариса. - Как же я рада тебе! Гаэто, сынок... - обняла и поцеловала в щёку, нежно огладив рукой широкие плечи. - Спасибо, что привёз её... - благодарно шепнула и бросилась обнимать Мигеля. - Ну, пойдём в дом, моя хорошая. Устала? Пусть мужчины занимаются лошадьми и поклажей. А я тебе чаю горячего дам.
  "Господи, как хорошо-то!" - укутанная пледом, с ногами в кресле, горящий очаг рядом и чашка ароматного чая. Лера блаженствовала. Мариса сидела напротив за столом, заваленным сушёными травами, перебирала их и говорила, говорила. О травах, о погоде, о дочке кузнеца из соседней деревни, что захворала, о новостях, что дошли на их хутор. Её речь текла рекой и от этого было так спокойно. Валерия не заметила, как стала счастливо улыбаться, не понятно почему - просто так. Потому что хорошо. Очень. Мигель во дворе чистил лошадей и чего-то там напевал себе под нос. Гаэтано сидел у её ног и щурился, как обожравшийся кот. Парадиз! Манифик! Дольче Вита!
  - Гаэто, налей ещё чаю... - зашептала в ухо и губами прижалась к виску. Взял глиняную кружку из тонких пальцев, а глаза пылали. Налил. Подал. Обожгла взглядом. Задумчиво коснулась его коротких кудрей и стала перебирать. Не играет, нет. Не умеет она по-другому. И ему это и надо. Иначе чувствовать её перестанет.
  - Мариса, погадай мне... - несмело улыбнулась.
  - А я тебе и без гадания всё расскажу. И так вижу. Счастье тебя ждёт и любовь. Скорое путешествие. Приятное и увлекательное. Много новых знакомств и развлечений.
  - В Кайсери поедем, значит. Ко двору. Балы и суаре. Сплетни и сорвавшиеся рандеву. Журфиксы по четвергам. Брр! Как я не хочу, Мариса! Я лучше с Гаэто буду в карты играть.
  - Одно другому не мешает. Я твоя тень. Куда ты - туда и я, - положил голову на колени. Перебирать волосы стало ещё удобнее. Лера задержалась рукой на оголённой шее. Закрыл глаза.
  - Бумаги какие-то. Документы и стряпчий из столицы. Разговоры казённые. Интерес бубновый.
  - Это ещё что такое? - задумалась. Взъерошила ему волосы и ближе наклонилась. - Ты что-то знаешь об этом?
  - Ни малейшего представления. Поправь, как было.
  - Угу, - загладила, поправила и за ухо дёрнула. Погладила нежно. Опять задумалась и рука замерла.
  - Ну? - нетерпеливо.
  - Что, Гаэто? Ах, ну прости... - принялась за прежнее, чего так невежливо потребовали. - Не знаю, право слово. Если только Блас не собрался меня в наследство включить или в какую-нибудь дарственную. С него станется. Он любит всё основательно и вдумчиво делать. Поэтому, не удивлюсь и стряпчему из столицы. Да и интерес денежный. Одно к одному. Скорее всего так и есть. Как думаешь, Гаэто?
  - А я вот так думаю. Если бы ты была моей женой, я бы тебя вообще в башне самой высокой запер и никому бы не показывал. Никогда бы никаких телохранителей к телу не допустил. И прикасаться бы к тебе не позволил. Даже самым невинным образом.
  - Гаэто, ты серьёзно? - изумилась до крайней степени. Руку брезгливо отдёрнула и чай расплескала.
  - Вполне, - мигом вскочил и чашку подхватил. - Крови в тебе дурной много. Темперамента. Жизни. И глаза у тебя такие... такие...
  - Какие? - ошеломлённо выдохнула.
  - Голубые, - и холодом обдал, так что руки заледенели. - Пойду Мигелю помогу. А вы щебечите и дальше, девочки.
  - Гаэтано! - крикнула Мариса. - Ну, что ты её пугаешь? Гаэто? На ней и так лица нет! Да и нельзя ей волноваться сейчас. Гаэто, вернись! Вот шальной! Весь в отца! Не слушай ты его, Аурэлис. Он вечно наговорит-наговорит каких-нибудь гадостей, а потом прощения просит на коленях.
  - Нет. У меня никогда не просит. Обычно я у него.
  - Чтооо? - удивилась несказанно. - Да, как он смеет...
  - Довольно. Надоел. Видеть его больше не хочу, - еле выдохнула. - Пусть не подходит ко мне и прикасаться не вздумает. Приедем в Калиакрие, я попрошу Бласа рассчитать его. Даже неустойку выплатить. И даже премию. Не позволю. Никому. Никогда.... Довольно с меня.
  Скинула плед, вскочила из кресла, слёзы набежавшие ладошкой вытерла и направилась к дверям.
  - Стой, стой, Аурэлис! Заполошные вы оба! Ну, что с вами делать? Аурэлис, детонька... Гаэто! Сюда! Бегом!
  Лера не успела ухватиться рукой за косяк. Только в дверях разглядела размытое лицо разъярённого Гаэтано и провалилась в темноту.
  
  Очнулась, но обида и злость не отпустили. "Да, как он смеет... Ненавижу!" Открыла глаза. Опять закрыла. Даже к стене отвернулась.
  - Уйди. Позови Мигеля, - приказ и только. "Не хочу... Видеть его не хочу."
  - Прости меня... - завладел рукой и к губам поднёс. Голос убитый. Незнакомый. Руку со злостью вырвала.
  - Уйди. Позови Мигеля.
  - Прости меня... Прости! Прости меня, слышишь? Ну, всё что хочешь прикажи. Тебе всё можно. Приедем в замок я сам к карателю пойду. Только скажи, что? Прикажи высечь, в колодки заковать, к столбу привязать, водой пытать. Прикажи язык мой поганый вырвать. Что? Скажи! Но, только не гони меня, слышишь? Не гони меня... - взял ладошку и к щеке своей прижал. - Я долго без тебя не смогу.
  - Гаэтано, за что? - еле смогла прошептать, так хотелось расплакаться.
  - Не спрашивай меня. Не спрашивай, прошу. Я не имел права так говорить о тебе и даже думать о тебе так не смел. Я виноват. Я сам во всём виноват. Вели меня наказать, но только прости. Только позволь быть рядом. Аурэлис, пожалуйста... - от голоса в дрожь кидает.
  - Я так тебе верила. После Бласа только тебе... Я так тобой дорожила. Как ты мог, Гаэто?
  - Потому, что я ... потому, что во мне крови дурной много. Темперамента. Жизни. И глаза у меня такие... такие...
  - Бесстыжие у тебя глаза, Гаэто.
  - Да. Мы с тобой очень похожи.
  - Наглец! Ты даже прощения просить по-человечески не умеешь. Как я от тебя устала! У меня сил вообще нет. Все на тебя потратила. Как я до дому буду добираться?
  Схватил, прижал к себе до боли и в волосы носом зарылся. Жарко-жарко зашептал:
  - Со мной поедешь. Я тебя теперь одну никогда не оставлю, Аурэлис. Везде рядом буду. Тенью.
  - Гаэто, кроме шуток. Мне правда не хорошо.
  - Ты дитя под сердцем носишь, глупышка.
  - Чтооо?
  - Беременная ты. Матушка придёт и расскажет. Она это лучше меня видит. Да и чисто по-женски больше понимает.
  
  Валерия с Мигелем перекидывались шутками на улице и весело смеялись друг над другом. Гаэто слушал её звонкий голос и с тоской смотрел на мать.
  - Сам пойми, сынок, никогда бы я ей не смогла сказать всё это. Люблю я её, как дочь свою собственную. Береги её Гаэто. Пуще глаза своего береги. Амулет сними и спрячь. Пользуйся своей силой. Ты теперь должен всё видеть, слышать и чувствовать. От любой беды и угрозы отвести. Ты - ведьмак. И гораздо сильнее меня.
  - Мама... - и испугался.
  - Знаю, что любишь. Знаю. Но не твоя она. Не тебе предназначена. Да и нельзя нас любить. Сам знаешь, сынок. Ведьмаки должны быть несчастными, с разбитым сердцем и страшной болью в груди. Вот тогда они не просто сильны, а они могущественны.
  - Жестоко.
  - Да, согласна, Гаэто. За всё приходится платить. Просто оплата разная. Где разбитое сердце, а где и жизнь. Не знаю, сын, суждено ли ещё свидеться - даже заглядывать не хочу, пойдём покажу тебе всё. Мигель её займёт, она не будет нас искать, не переживай...
  - Ах, мама! Если бы ты знала о чём я переживаю? - одна горечь и отрава, а не голос.
  - Знаю. Но тебе это на пользу. Идём. Времени мало. Надо всё успеть.
  
  Дышать боялся, боялся что-нибудь не так сделать, прижать неловко или сдавить сильно. Аромат волос одурманивал. Голова кругом шла. Соображал вообще к дьяволу плохо. Всех Богов молил о помощи. Себя обругал последними словами. Сам себя обещал проклясть. Вроде помогло. Отпустило. Надолго ли? А она ни о чём подобном и не думала, даже мыслей дурных о нём не допускала - простила, значит простила. Всегда ему верила даже больше, чем себе. Не только тело доверяла - жизнь свою, а теперь ещё и малыша, что под сердцем был. Мариса сказала, что непременно сын будет. Вот о нём и думала. Прижалась спиной к груди широкой и мускулистой, в руки его себя отдала, и голову на плечо пристроила. А потом вообще уснула. Гаэтано нежно в висок целовал и в шею, а что такого? Сам морок наслал. Пусть спит. Сразу легче стало и ему, и ей. Мигель только головой качал и ухмылялся. Ему то что? Он её тоже любит, но как сестру младшую. Жалко, что ли, если украдкой у сестры лучший друг поцелуй украдёт? По глазам видно, что не жалко. За что-то другое одним ударом бы инвалидом сделал, а так только ухмыляется. Тень - не муж, конечно, но к телу тоже очень близко. Совсем на грани.
  Ехали долго. В замок приехали уже затемно. Милорд горным львом по крыльцу метался, глаза горят, как у демона, ноздри раздуваются. Ну, пума и пума... Всех слуг загнобил уже кого смог, остальных изругал в пух и прах, и разогнал к демонам. Завтра пойдут к миледи - будут плакаться. И теням иногда такие выволочки устраивал, что страшно становилось. Даже Гаэто. На его месте он бы себя, наверное, ещё хуже вёл. Доверить свою любимую женщину Теням... Для маркиза Бласа Фернандес-Очоа де Альмодовара, первого паладина Имперского легиона Объединённых Королевств, такого ревнивца и собственника - это вообще подвиг. Ну, не может он неотлучно возле жены находится! А за её жизнь и честь очень беспокоится. Всё ему прощал Гаэтано Торрес, потому что видел, как любит он её, как дышать без неё не может, как глаза загораются стоит только вскользь о миледи что-то сказать. Лучше, конечно, хорошее. За плохое убить - не убьёт, но покалечить может, почти играючи. Зверь! Сердце всегда болело, когда видел, как она по маркизу своему с ума сходила. Кошка она... Оба они из породы кошачьих. А сейчас, когда узнает, что сын у него будет от любимой жены, масштабы огромного счастья маркиза Бласа Фернандес-Очоа де Альмодовара, первого паладина Имперского легиона Объединённых Королевств представить вообще страшно. Ага! Увидел всадников, метнулся, как укушенный. Гаэто знаком показал, что спит она, а то напугает ещё невзначай. Передал её спящую из рук в руки. Осторожно, как хрустальную. О, Боги! Что у маркиза с лицом сделалось, как только он на неё взглянул - ну, просто ангел, мальчик из церковного хора, херувим...бля.
  
  Её будили. Так будить мог только Блас. А ей так не хотелось просыпаться. Она лежала и млела под его поцелуями, и постанывала от нежности. Шея, плечи, мучительно-сладкая дорожка по позвоночнику, ягодицы - первая, и вторая... Мммм!
  - Просыпайся, соня!
  - Не хочу...
  Начал нежно покусывать за попу. Потом настойчивее и сильнее. Цапнул больно.
  - Блаааас! - злая и соблазнительная.
  - Сама напросилась! - схватил, прижал и засмеялся. Начал щекотать. Визгу было...
   - Любовь моя, ты сияешь.
  - Да.
  - Душа моя, ты светишься.
  - Угу.
  - А ну-ка, расскажи мне почему?
  - Сказать?
  - Защекочу.
  - Или нет?
  - Первое предупреждение.
  - Я думаю!
  - Хм! Ты меня напрягаешь. Второе предупреждение.
  - Ну, ладно. Так и быть. Блас, а я беременна. Ведьма сказала, что будет сын.
  От страшно радостного душераздирающего крика с рычащими, вопящими, визжащими дикими нотами и завываниями, у большей части зашуганной ещё с вечера прислуги внезапно сделались микроинфаркты, а у кого-то, бедняги, даже микроинсульт. У остальных, менее впечатлительных - приступы окаменения, онемения и, простите, недержания. Это, когда из рук всё валится. Ну, недержание. Поэтому грохот от уроненного стоял страшный, просто перекрывая животный вой сверху. Эмилио схватился за сердце мысленно подсчитывая убытки и издержки за одно единственное утро. Ему стало плохо. Старший повар мысленно подсчитав, сколько угроблено продуктов прекрасного качества за какую-то одну дьявольскую песню - схватился за голову. Ему стало плохо. Экономка замка донна Долорес вообще решила, что на замок напали враги и побежала, держась рукой за сердце, к начальнику гарнизона с требованием ставить крепость в ружьё. Ей было страшно плохо. Начальник гарнизона полковник Армандо дель Кастель-Коронадо никаких врагов совершенно ни где не наблюдал, и тем более разведка и шпионы ничего не доносили. А разведка и шпионская сеть у первого паладина Имперского легиона Объединённых Королевств была самая лучшая, среди всех этих долбанных королевств объединённых вместе. Но, на всякий случай он отдал приказ ставить всю крепость в ружье и мосты поднять. Всей крепости вдруг стало страшно интересно, против кого они будут воевать. Горизонт был чист. Наверное, ученье. Вот повеселятся на славу! Гаэто и Мигель сидели на кухне и продолжали свой завтрак. Спокойные, как никогда. Они примерно на это и рассчитывали с утра. Дальше, наверное, будет ещё страшнее.
  
  
  Глава 10.
  
  Тихо подошла, словно подлетела. Присела на подлокотник и горячими губами к бьющейся жилке на шее приникла. Влажно пробежала вверх и замерла, вдыхая родной запах. Руками плечи обвила и щекой к волосам прижалась.
  - Звал? - выдохнула.
  - Ждал, - замер и глаза на секунду закрыл. - Посиди со мной, пока стряпчий не приедет. Ожидаю с минуты на минуту.
  - А что за дела такие срочные? Зачем стряпчий из Кайсери? Или случилось что, Блас?
  - Нет, душа моя. Не пугайся. Ничего не случилось. Просто тебе кое-какие бумаги подписать придётся, вот и всё, - улыбнулся невинно.
  - Ты меня за юродивую видно принимаешь? Обидно, - глаза хитрые, бочком к нему на колени соскользнула и в глаза заглянула. Обожгла. - Говори, как есть. Всё равно узнаю.
  - О, Боги, Аурэлис! О правах наследования и о владении имуществом. Решил сейчас побеспокоится, вот и всё. Владеем всем... вон там список лежит чем, если хочешь взгляни на досуге... в равных долях, после моей смерти всё движимое и недвижимое, тебе переходит в единоличное владение. Потом там ещё отдельно о наследниках, и прочее, прочее, прочее. Обычная юридическая практика, радость моя. Не напрягайся только. Так надо. Ты же знаешь, что я зануда. Вот всё сделаю, как меня устроит и перестану занудничать, - усмехнулся и подмигнул. - Всё готово уже. Правда бумаг много, но это всё ерунда. Тебе только подписать. И всё.
  - Это необходимо?
  - Да, родная. Крайне важно. Чтобы в будущем, в случае моей смерти, у тебя и у нашего сына проблем с наследованием не возникло. Я, конечно, люблю своих родных и доверяю им, но ... всякое в жизни бывает. Нужно быть готовым ко всему.
  - Прекрати, Блас, прошу тебя. Фраза "В случае моей смерти", сказанная дважды и твоё желание, быть готовым ко всему, вызывают у меня страх. Ты мне нужен живым! Даже...не представляешь насколько нужен.
  - Успокойся, детка! Конечно же, я не собираюсь умирать. Но... Нужно быть готовым ко всему! - сказал и снова усмехнулся.
  - О, Блас! Это не смешно! Абсолютно! Скажи мне, эта вся твоя активная деятельность потому, что я по документам, как рабыня дома герцога Алванли обозначаюсь? И по сути - пустое место. Да?
  - Теперь уже нет. Через... минут пять-десять у тебя уже будут официальные документы на имя маркизы Аурэлии Фернандес-Очоа де Альмодовар, зарегистрированные с даты нашей свадьбы. Чтобы никому и в голову не пришло объявить наш брак незаконным. Ну, а уже к вечеру, официальные данные, подтверждённые юридически, о чете маркиза и маркизы де Альмодовар, будут занесены в Книгу Первых Лордов Объединённых Королевств. Вуаля! И вот тогда уже никто и пикнуть не посмеет. Даже, если и очень захочет.
  - Блас... - доверчиво прижалась к груди. - Спасибо! Ты так заботишься обо мне. С ума сойти! Мне почему то такие мысли даже в голову не приходили.
  - Ну, ты же моя жена, мать моего будущего сына - я обязан побеспокоиться. Мысли, они тоже знают к кому в голову приходить. Они пришли ко мне. Вот я и позаботился.
  - Благодарю...- и в подбородок губами. - Тебе приглашение ко двору пришло? Сезон уже скоро начнётся, все в столицу начинают съезжаться, а после Книги Лордов ты обязан будешь меня королю представить. Я права?
  - Да, любовь моя. Ты поразительно догадлива и проницательна. Мы едем в Кайсери. Надо, родная. Я сам всё это не люблю, но надо. У нас там свой дом, такой небольшой, средненький. Ну, увидишь. Тебе понравится. Он очень комфортабельный. Это даже без вопросов. Я уже отдал распоряжение привести его в порядок к нашему приезду, так что не переживай на этот счёт.
  - О, Блас! Я вообще ни о чём не переживаю. У меня есть ты. И это что-то... нереальное! - за руку взяла, пальцы переплела и к губам поднесла. Каждый палец поцеловала. Медленно.
  - Детка... - со всей силы к себе прижал. - А потом нас Первый Наместник Императора пригласил. Я его первый паладин, а ты моя жена, так что убей меня, но надо - кровь из носу.
  - Блас, надо так надо. Я умею держать себя в обществе. Даже до такой степени, что во дворцах не плююсь, жирные пальцы о занавеси не вытираю и в носу прилюдно не ковыряюсь. Не бойся. Я справлюсь, - он оглушительно захохотал.
  - Правда? Ну, слушай, ты меня успокоила. Наместник будет в восторге. И... Вот ещё, родная ... - тяжело вздохнул и с шумом выдохнул. - Не хотел говорить. Но, ты же всё равно узнаешь и будешь на меня злиться. Или вообще доверять перестанешь. А потом ... ты должна это знать.
  - Прошу, говори. Что ещё, Блас?
  - Канова...сбежал.
  - Чтооо? - выдохнула. - Когда?
  - На днях. Мне в Кайсери нарочного прислали из Додурга. Он жив, на нём даже царапины нет. Но троих моих людей серьёзно ранил, а одного убил. Так что... Сейчас его ищут, но когда найдут - я обязан его казнить. Я обязан, Аурэлис. От меня этого ждут, иначе, что я за хозяин и первый паладин. Око за око.... Детка... Что ты? Дьявол! - она замерла на его коленях. Её колотила мелкая дрожь. Закрыла рот ладошкой. А на глазах невыплаканные слёзы. И такая в них сушь и пустота...
  И пауза. И тишина. Хорошая такая пауза. Выдержанная. Страшная. Душераздирающая. Шумный трудный вдох-выдох.
  - Ладно. Пусть идёт куда хочет. Ко все демонам! Пальцем его не трону. И остальным прикажу. Довольна? - в голосе ярость. - Нож к горлу подставит - пальцем его не трону. Довольна? - обида, злость, ревность и боль. - Оставь меня... Оставь меня! Я тебе слово дал - я его сдержу. Но, только оставь меня сейчас, пожалуйста. Мне нужно побыть одному... - молча слезла с коленей и не оглядываясь ушла прочь.
  
  Сидела не жива - не мертва. Глаза поднять боялась. Но, нужно было быть приветливой и радушной хозяйкой замка. Старалась, как могла. Донн Игнассио Фуэнтес-Сальватьеро, стряпчий из Кайсери, которого так ждал Блас, был приглашён на обед. Все бумаги были подписаны, дела улажены, теперь за столом велись неспешные светские разговоры. Столичный гость, решив блеснуть своей эрудицией перед красавицей - маркизой, так и сыпал перед ней новостями и сплетнями. Большей частью его новости уже изрядно постарели - Валерия уже не раз и не два обсудила их со своей служанкой Бланкой, с донной Каталиной, с Эмилио, донной Долорес, с мэтром Освальдо - старшим поваром и полковником Армандо дель Кастель-Коронадо. А сплетни? Сплетни её совершенно не интересовали. Она не знала этих людей, вызвавших такой бурный отклик у общества. Потому и слушала в пол-уха, больше раздумывая о Бласе и Канове. Она не знала, что ей делать и как себя вести. Она уже вся извелась. Канова - это Канова... Но, Блас... Блас для неё сейчас - это всё. Это её жизнь. Господи, помоги!
  - ... он не позволил. В Приграничье очень неспокойно сейчас, стычки без конца, на караваны торговые нападают, чуть ли не под стенами Тарнаса разъезды кочевые разгуливают.
  - Тарнаса? - подняла голову, услышав знакомое название.
  - Да, миледи. Вам должно быть хорошо знаком Тарнас?
  - Должно быть. А что с ним, с Тарнасом?
  - Тарнас - он как форпост в Приграничье. Можно сказать, Имперский буфер между Объединёнными Королевствами и кочевыми племенами. Владеть Тарнасом, значит владеть ключами от дверей в нашу Империю, и управлять этой крепостью должен сильный человек. Потому король Мелории и запретил герцогу Драгомиру покидать свой пост. Вы же, миледи, знакомы с герцогом Драгомиром?
  - Да, но очень незначительно. Донн Игнассио, меня не интересует сам по себе герцог Драгомир, и его назначения или отставки. Пусть живёт долго и счастливо, право слово. Мне бы очень хотелось услышать об обстановке вообще на границе. Вы так увлекательно рассказываете, дон Игнассио. Слушала бы вас и слушала. Прошу вас, продолжайте.
  - Ну, обстановка в Приграничье и правда очень серьёзная, миледи. Говорят, войной попахивает, - приглушённо и очень интимно произнёс он, наклоняясь к Валерии.
  - Чтооо? Как войной?
  - Ну, что вы пугаете маркизу, донн Игнассио, право слово, - яростный взгляд на стряпчего. - Какая война? С чего вдруг? От того, что в с Кайсери мёртвый сезон и всем скучно - войны не начинают. Не слушай его, родная! Очередные сплетни... - Донн Игнассио не понял красноречия маркиза, и его намёков, и продолжал. Его больше воодушевляло удивлённое и испуганное лицо маркизы. Наконец - то он заинтересовал эту гордячку!
  - Я не пугаю, милорд. Вы же сами в столицу собираетесь к Наместнику для ауедиенции, а вы - первый паладин Имперского легиона. В столице уже давно все выводы сделали. И правильные выводы, прошу заметить. Слишком хорошо и спокойно мы жили в последнее время. Все уже устали от сытой жизни и жирком затянулись от лени. Быть войне. Не сейчас - так через год. Всегда так было, что легионеры на себя первую волну принимали. А в Тарнас сейчас и из Мелории, и из Аркадии, и из Песчаных Дюн войска потянутся, миледи. Его сейчас будут, как индюшку фаршировать военными припасами и оружием. Поговаривают, что на днях в Кайсери военный совет состоялся. Так на него даже воеводы из Мглистых Гор припожаловали и даже кланы Поющего Леса присутствовали. Отродясь такого не было. Делайте выводы, миледи. Не случайно и я сюда приехал. Маркиз всё верно сделал. В жизни военного нужно быть готовым ко всему.
  - Блас? - испуганные до невозможности глаза и бледное лицо с трясущимся подбородком.
  - Ну, донн Игнассио! Ну, спасибо! Удружили - дальше некуда! Ну, совсем!
  - Блас! - и взвилась с места, уронив приборы на пол и расплескав бокал. Кинулась на шею и вцепилась мёртвой хваткой. Не плакала, даже слезинки не проронила, только дрожала, как осиновый лист и дышала часто-часто. - Я... люблю тебя... Слышишь? Люблю... - тихо выдохнула и в шею уткнулась. В ямочку любимую. И замерла. Какое-то время Блас молча осознавал услышанное. Потом решительно подхватил жену на руки, поднялся и обращаясь к стряпчему:
  - Донн Игнассио! Ну, спасибо! Удружил - так удружил! Мы пойдём, а вы себе ни в чём не отказывайте, угощайтесь. Я сейчас распоряжусь по дороге. Там ещё десерт какой-то особенный маркиза подать велела, так его подадут вам прямо сейчас. Можете его прямо с собой в Кайсери целиком забрать. Там такого нет. Только маркиза знает, как такой делать. Объедение, уверяю вас. Ну, чем ещё вас отблагодарить? Да, гонорар я вам удвою. Спасибо, ещё раз спасибо!
  - Да, что я такое сделал, милорд? Мне, право слово, не понятно ничего...
  - Да я от неё этих слов почти восемь месяцев ждал. Восемь! Она уже восемь месяцев жена моя. Она ребёнка моего под сердцем носит. С такой любовью сделанного. Такого желанного. Моего сына. Сына моего. Понимаете? Я люблю её. Я молюсь на неё, а она... Я и сам терпеть не могу, когда такими словами просто так бросаются. Не для этого они. Чувствую - любит, а сказать не хочет. Ну, просто же всё. Любишь? Скажи! А она не хочет...А мне так они нужны. Слова эти дурацкие. Именно от неё. Понимаете? Восемь! А теперь... Да, гонорар удвою.
  
  Безумие! Всё, что творилось за закрытыми дверями спальни Бласа сложно было назвать как-то ещё. Сладостное, чувственное, сумасшедшее и от того столь волнительное безумие. Им было жарко настолько, что не хватало воздуха дышать, и распахнутые настежь окна не спасали. Они сгорали, не взирая на безнадёжно испорченную одежду, на жёсткий пол, на бесконечно падающие книги, статуэтки и стулья. А когда, дрожа от усталости в передруженных мышцах, они пытались отдышаться после острого, сводящего с ума удовольствия, они вдруг вспомнили о том, чего так сильно боялись - расставания или ещё страшнее - смерти. И вздрогнув, прижалась крепче друг к другу.
  - Устала? - горячие, влажные губы прижались к виску. Прочертили дорожку вниз и встретились с её губами. Нежный поцелуй, как крылья бабочки.
  - Как же я тебя люблю... - уткнулась в шею. - Прости меня, слышишь? За всё прости, Блас. Я дура такая... Я такая дура!
  - Ты счастье моё... Нежданное. - притянул к груди и стиснул руками. - Никогда бы не подумал, что эти дурацкие слова будут для меня так много значить.
  - Представляешь, я тоже. Как оказалось, не такие уж они и дурацкие. Правда? Особенно, когда действительно любишь.
  
  
  
  
   Глава 11.
  
   - Ты мне надоел, Гаэто. Невыносимо. Что ты всё ходишь за мной и ходишь? Я уже большая девочка и не надо за мной постоянно присматривать. Ты слышишь меня вообще? - гневно вскинула бровь и в его чёрные глаза уставилась.
   - Прекрасно слышу. Чудно вижу. И ты мне тоже надоела. Если ты такая большая, как декларируешь, что с тобой происходит весь день, а? - он терпеливо держал в руках тюк с тканью, что осматривала Лера. - Изумительный шёлк. Просто бесподобный. Один в один - оттенок твоих глаз. Они полыхать начинают... - и внезапно подавился фразой под хмурым, исподлобья взглядом Валерии.
   - Полыхать? - еле выдохнула и откинула несчастную ткань на руки Гаэтано. - А испепелять они ещё не начинают?
   - Начинают. Поэтому... - он бросил тюк на прилавок притихшего торговца, скорчил ему страшную гримасу, обозначающую извинительную улыбку, отчего бедняга побледнел и как-то сник, не понимая, чем ему грозит подобное внимание. - ... предлагаю закончить на сегодня твой неудачный шопинг и завалиться всем в таверну что-нибудь съесть. Я голоден. Мигель тоже. Ты вроде бы тоже уже звереть начинаешь - пора кормить, иначе кусаться начнёшь, - и гадко ухмыльнулся, увидев искорки бешенства в лазурных глазах.
   - Да. Я тоже голодна. И, да - это была плохая идея - прогуляться за покупками. Ах, всё не так... Идём, Гаэто, - она решительно взяла его за руку и потянула к выходу. Тут же отозвался, переплёл пальцы и нежно притянул к себе.
   - Успокойся... Слышишь? - выдохнул в самое ухо, обнимая. - С ним всё будет хорошо. Он - мужчина. Он - воин. Он - защитник. Это во-первых и в самых главных. Ты всего лишь женщина. Ты всегда вторая...
   - Я знаю, Гаэто. Я всё знаю. Я понимаю. Но сердцу и душе не прикажешь... - она прильнула к его широкой тёплой груди и обвила руками за талию. - Надо было остаться дома и домом заниматься. Там куча всяких дел, куча бестолковых слуг и широкое поле для деятельности. Зачем я не осталась?
   - Скоро будем дома. Вот и займёшься...
   - Есть хочу. Отведи меня уже куда-нибудь поесть, - шепнула. - Скорее... - и подняла хитрые глаза. Гаэтано заглянул в них и улыбнулся.
   - Идём, идём... Мигель у входа, неверное, заждался. Ну, а потом и будешь заниматься своим домиком...
   - О, да. У Бласа несколько своеобразные понятия о величинах... - и отпустив Гаэтано, широко улыбнулась абсолютно офигевшему и поплывшему торговцу. - Мастер, мы заедем к вам позднее. Товар отменный. Ассортимент великолепный. Качество отличное. Обслуживание чудесное. Все прекрасно! Настроения нет. Простите великодушно...
   - О, Боги! Ну, что вы миледи. Никаких извинений! Двери моего дома всегда и в любое время открыты для вас маркиза Фернандес-Очоа де Альмодовар. Ваш покорный слуга... Ваш покорный слуга... - расшаркиваясь и раскланиваясь прощался галантерейщик, украдкой стирая пот со лба. Ещё бы, такое не каждый день увидишь - самая богатая женщина столицы, после королевы, разумеется; жена одного из самых могущественных вельмож Аркадии - с двумя самыми высокооплачиваемыми телохранителями! И, как она с ними? И не боится же!? И шпыняет же! А, как она его так ... ммм... А он её так... ммм... Наверное, не так уж и плохо быть телохранителем... Мда...
   Таверна с незатейливым названием "Перекрёсток", хозяин которой был большим другом и должником Мигеля, оправдывала своё название - она действительно находилась на перекрёстке дорог и являлась местом стечения большого количества самой разношерстной публики всех Объединённых Королевств. Кого здесь только не было! Выходцы из Аркадии, Мелории, какие-то хмурые нечёсаные дядьки в роскошных шкурах, утончённые смуглокожие сибариты в дорогих одеждах и куча непонятных Валерии личностей. Удивительнее всего - были здесь и женщины, но вели себя они очень-очень скромно, практически не поднимая глаз, молча и незаметно. Они могли себе позволить разве, что сдержанную улыбку, но только своим мужчинам или тихую фразу, сказанную с почтением, не более того. Со стороны было заметно, по крайней мере Лере в глаза сей факт бросился в первую очередь - чем из более состоятельной и уважаемой семьи была женщина, тем невидимее для окружающих она становилась. Простолюдинок здесь не было. Валерия заметила бы их тотчас же. Перекрёсток, одним словом... Но, было здесь чинно, чисто, прислуга смышлёная и расторопная, да и кухня была отменная. Лера быстро оценила бесценные качества данного заведения, сидя за самым лучшим столиком и с достоинством первой дамы двора, уплетая фирменные блюда шеф-повара - specially for the ladies. Мигель сидел рядом спокойный и деловитый, Гаэтано - напротив неё, собранный и заботливый до тошноты - ей казалось, что своим цепким взглядом, он проталкивает каждый кусок с её тарелки по назначению, сурово хмурясь, если вдруг она что-то откладывала на край. Она ощущала какой-то непонятный изнурительный дискомфорт, по привычке приписывая его назойливой заботе Гаэто. Словно у неё внезапно появился третий глаз и кто-то в него в упор смотрит, и смотрит, будто в прицел.
   - Всё хорошо? Ты себя нормально чувствуешь, детка? - неожиданно спросил Мигель.
   - Всё прекрасно. Почему ты спросил? Со мной что-то не так? - удивилась она.
   - С тобой всё так, Аурэлис. Мне просто очень не нравится пристальное внимание одного мелорийца к тебе. Вот уже четверть часа он буравит тебя взглядом. Пожалуйста, детка, постарайся максимально естественно посмотреть на мужчину, сидящего за третьим столиком от нас на месте Гаэто. Жгучий брюнет совершенно непристойного, бандитского вида. Ты всё прекрасно знаешь, не мне тебя учить.
   - Да, я тебя поняла Мигель. Ты меня чертовски заинтриговал по поводу непристойного бандита, даже любопытно... - ответила и подняв глаза от тарелки, игриво взглянув на Гаэтано. - Гаэто, сделай вид, что ты счастлив меня видеть и слышать. Ну, улыбнись же мне, красавчик...
   - Я чувствую его спинным мозгом, Аурэлис, - широко улыбаясь, ответил он. - Будь осторожна.
   - Буду, Гаэто. У меня от нервов весь обед провалился не понятно куда. Я сейчас снова есть захочу, мальчики, - кокетливо сказала она и тихо рассмеялась, а потом классически - нос, в сторону, на мужчину... И улыбка медленно погасла на её лице...
   - О, Боги, Аурэлис! Что с тобой? Аурэлис? - прошептал Гаэтано, пожирая её взглядом. - Детка?
   Несколько бесконечно долгих секунд они смотрели друг другу глаза в глаза. Он - пристально, а она, как заворожённая, не смея отвести от него взгляда. Его глаза испепеляли, яростно ненавидели и также страстно желали. Она задохнулась под их жаром. Целая вечность пронеслась между ними... "Какие у него глаза... Как у побитой собаки... Тоска и боль в них. Горечь и сожаления. Нет, господи, только не он. Сжалься надо мной, пожалуйста. Только не он... Я не вынесу ещё и его присутствия...Не могу больше...". Она на несколько секунд опустила веки, а когда подняла - он исчез, его не было. Как дуновение ветра... Как шелест травы... Как отблеск яркой мечты... Осталась лишь щемящая душу нежность... "Медвежонок..." - вспомнилось вдруг и она закрыла глаза.
   - Детка? - продолжал настаивать Гаэтано. - Ты меня слышишь или нет?
   - Да, Гаэто, слышу. Он уже ушёл. Нет повода для беспокойства.
   - Я понял. Я его не чувствую больше. Кто это? Ты его знаешь? Аурэлис? Отвечай же, мать твою!
   - Ты достал, Гаэто! Веди себя прилично, дьявол тебя забери! Не забывайся! - рыкнула злобно. - Это Влад. То есть... герцог Владислав-Стефан Пшемисл Драгомир. Хозяин Тарнаса. И он здесь... Впрочем, не удивительно... - горько выдохнула Валерия.
   - Он не оставит тебя в покое, детка, - глухо сказал Мигель. - Он уже всё знает про тебя. Или скоро узнает всё досконально, вплоть до срока твоей беременности и цвета любимого нижнего белья. Я бы поступил так же на его месте. Разумеется, если бы был влюблён и желал тебя с такой же силой... И это единственно верный вариант, в его случае. Судя по его взгляду, все демоны преисподней, какой же это был взгляд, Гаэто! - он настроен весьма решительно. Я знаю его историю. Но не знаю твою, моя донна. Я знаю многое и даже чуть-чуть больше. Я - Тень. Я должен знать. Но, я фактически ничего не знаю о тебе. Только на уровне больных фантазий и досужих сплетен слуг. А они весьма и весьма специфичны, Аурэлис... - сипло выдохнул. - Он будет отыгрываться. Он готов на всё и эта предвоенная трясучка, ему только на руку. Сочувствую Бласу. Но, соперники они достойные. А ты, оказывается, коварная искусительница! - повернувшись к ней всем корпусом, странно сказал Мигель. - В столицу сейчас съезжается весь цвет и все мало-мальски стоящие мужики. Сколько сюрпризов нам ещё ждать? Хотелось бы как-то уже определиться, детка.
   - Не хами мне, Мигель. И не пытайся меня оскорбить и унизить. Я не позволю! Никому не позволю! - хрипло прошептала. - О себе я знаю всё, а то, что думаете вы - мне безразлично. Вы - мужчины. С вас и взятки гладки. А я всего лишь женщина, случайно оказавшаяся в этом сумасшедшем мужском свихнувшемся мире... - она резко поднялась из-за стола. - Мигель, идём. Гаэтано - расплатись с хозяином. Мигель, ты меня слышишь, я полагаю?
   - Угомонись. И сядь. Сядь, я сказал. Ты привлекаешь к нам ненужное внимание, - его голос был резок. - Я прошу тебя, Аурэлис, пожалуйста, сядь... - уже мягче и нежнее. Его рука невесомо легла ей на талию и начала поглаживать, успокаивая. - Глупышка, не придумывай ерунду. Ты мне настолько небезразлична, что я сам не позволю никому даже малейшей попытки тебя оскорбить или унизить. Ты сама по себе важна для меня, понимаешь?
   - Понимаю, - осипшим голосом ответила Лера и села на место.
   - Если ты по какой-то причине считаешь, что наши слова и манеры... нет, стоп - мои слова и манеры хамскими, унизительными и оскорбительными... - придушено заговорил молчавший до этого Гаэтано. - ... то это скорее от недостатка воспитания, от особенностей профессии и от большого беспокойства за тебя, Аурэлис. Только это. Ничего другого здесь не кроется. Мне так проще, быстрее, понятнее. Мигелю тоже. Уверяю тебя. Пойми меня и прости, если невольно чем-то тебя обидел. И возможно, обижу ещё не раз. Правда. Мир? - и горящие, как угли глаза из-под чёрной спутанной чёлки.
   - Мир, Гаэто. Мигель, мир. Я не могу на вас долго сердиться, потому что... просто не могу без вас... - тихо, почти шёпотом. - И это не первая наша ссора, и чувствует моё сердце - не последняя, но ... дьявол! - как же тяжело быть в этом странном мире женщиной! - горько добавила она.
   - А быть женщиной вообще тяжело... - словно извиняясь за свои дерзкие слова, ответил Мигель. - Участь женщин в этом мире всегда страшнее и горше, чем участь мужчин. Особенно, когда попадаешь в плен или рабство. Вот тогда особенно. И только тогда человек принимает самые неожиданные, уродливые и странные решения в своей жизни. Кто-то для того чтобы выжить, а кто-то для того, чтобы умереть.
   - И женщина - это всегда дьявольское искушение для мужчины...Для любого. Особенно, когда она всецело в его власти и зависима от него до мелочей. А ещё наиболее желанной, до невменяемости и дикой жажды, она становится тогда, когда принадлежит другому мужчине. Как навязчивая идея... Как ежедневная молитва... Нет ничего нового в этом мире, Аурэлис, все старо, как и он сам... - тихим голосом продолжил Гаэтано, пряча свои демонские глаза. - Женщина, это загадка, которую не могут разгадать, вот уже не одно тысячелетие... Но, женщина женщине рознь. Иногда появляются такие женщины, как кометы... По истине захватывающее зрелище и многие судьбы ломаются в пыль в их горящем на всё небо хвосте. Ты такая, Аурэлис. Ты настоящее искушение... И появилась ты здесь не случайно.
   - Ты пугаешь меня, Гаэто... - закусила губу и нервно затеребила золотую прядку на плече, выбившуюся из причёски. - Меньше всего мне хотелось бы что-то ломать и рушить, прямо или косвенно. Тем более в чьих-то судьбах. Пусть этим занимаются боги, это их прямая обязанность и непосредственная работа. А моя единственная мечта и радость - уехать с Бласом в Калиакрие, жить спокойной жизнью, любить, наслаждаться этим, и родить здорового и сильного сына. Большего я и не хочу. Большего мне и не надо. Я хочу быть самой обыкновенной серой мышкой, курицей-наседкой, унылым серым платьем и самой обычной-преобычной женой, хозяйкой, мамочкой и не вмешиваться никуда дальше совместной с мужем собственности. Вот так. Всё банально и неинтересно. Моё счастье оно вот такое маленькое и уютное. Моё. Наше. Своё. Родное. Так, что Гаэто - это всё про какую-то другую женщину, точно не про меня. Пусть поищут кого-нибудь ещё. А Влад? Я хочу с ним встретиться и расставить все точки над "и". Я не допущу, чтобы с Бласом хоть что-то случилось. Любую мелочь по отношению к нему, я приму, как вызов. Но, войны между нами я не допущу. Переговоры! Да, решено. И вы мне в этом поможете, парни. Уже сегодня. Домом я ещё успею позаниматься и прислугой, кстати, тоже. Так что, валим отсюда. Пока мужа дома нет. Нас ждут великие дела!
   - Что-о-о-о?
   - Совсем охренела?
   - Ну, вот опять, Гаэтано! Ладно. Здесь не время и не место. Валим домой, там всё и обсудим.
   - Мышка, говоришь, серая? - ехидно и нагло прошептал Мигель.
   - Хо-хо, унылое серое платье и панталоны по колено? - вульгарно хрюкнул Гаэтано. - Ой, держите меня, сестра-хозяйка, жена-наседка. Ну-ну! А, что мне нравится! Всё очень эротично и возбуждающе.
   - Гаэто, твою же мать! - зашипела по-змеиному, мгновенно прикусила язык и распяла взглядом обоих теней. Так им и надо, мерзавцам! Ведь вынудили! Одни сплошные крайности с ними, не получаются полутона. С ними не получаются.
  
   Натянув на глаза капюшон и плотнее запахнув плащ, Валерия еле слышно ступала по гулкой ночной улочке Кайсери. О том, что в столице обязательно и непременно должны быть такие узенькие тёмные улочки, и такие подозрительные кварталы, она догадывалась - это логично, но не представляла, что они будут настолько темны и подозрительны. Гаэтано скользил впереди бесшумной тенью, а Мигель - крался сзади, прикрывая спину - ничего нового. Их троица всегда так передвигалась. Впервые было то, что всё происходило тайком и обманом - через чёрный ход, пешком, с оружием и в отсутствии Бласа. Тени очень рисковали своей репутацией и гонораром, пойдя у неё на поводу, презрев законы Братства и клятву господину. Вообразить гнев маркиза на подобную выходку было просто страшно! Лера старалась об этом не думать вообще. Совсем не думать. Она сосредоточилась на неясных шорохах и еле уловимых звуках ночи. На запахах. На мыслях. На ощущениях. На чувствах...Она думала о том, как почти что довела Гаэто до приступа невменяемости, заставив его найти в кратчайшие сроки, местопребывание герцога Драгомира. Тень гневно испепелял её глазами и бешено раздувал ноздри, но нашёл... Вот за это она его любила, своего Гаэто. Умрёт, но сделает, если ей это надо. Безусловное доверие и понимание друг друга.
   Почему герцог Драгомир, далеко небедный и совсем не обездоленный человек, решил остановится в портовых трущобах, Валерия не задумывалась. Влад - это Влад. Это не объяснить, это надо ощущать кожей. У него всегда и на всё были железные основания и причины. Портовые трущобы? А, почему бы и нет! Лера, чертыхнувшись, налетела на внезапно остановившегося Гаэто. Нос мягко уткнулся в его спину.
   - Пришли? - выдохнула она, отстранившись.
   - Угу. Пришли... - донеслось еле слышно. - Не пущу одну, как не проси. Ты мне нужна живая и здоровая. А вся твоя бредятина - это всё частности, Аурэлис. Я иду первым.
   - Иди. Я не хочу с тобой спорить. В такой притон первой мне входить пока страшно. Я ещё не очень привыкла шастать по злачным местам Кайсери. Хоть я и одета по-мужски.
   - Ха! Притон? Ты с ума сошла? Где ты видишь притон? Здесь всё чинно-благородно, детка. Да ты притонов просто не видела! Насмешила... Да и потом, не считай всех идиотами. Женщиной от тебя несёт за лигу. А твой костюм... - он хищно осклабился. - ...он больше подчёркивает, чем скрывает. Тебе никогда не спрятаться за тряпками, запомни это. И вот поэтому я иду первым.
   Заведение, которое Валерия ёмко назвала - злачным местом, поразило её удивительной благопристойностью и тишиной. Оно оглушило её своей тишиной. Даже как-то странно было обнаружить подобное на бедных окраинах города. В порту. В трущобах. Непростое, видать, было заведение... Очень непростое. Немногочисленные к этому часу посетители были какими-то невзрачно-размытыми, серенькими и спокойными. Они прятали глаза в глубокие глиняные плошки с едой, многозначительно замолкали, косясь на незнакомцев или угрюмо смотрели сквозь них, не замечая ничего вокруг себя. Валерия инстинктивно прижалась к Гаэтано и схватила его за руку. Тёплую, твердую и надежную. Крепко сжал её холодную ладошку и повлёк за собой к стойке.
   - Донн Тэодоро, моё почтение, - почти интимно произнёс он, кивая уже немолодому мужчине, до крайности напомнившего Лере бандита Горбатого, в исполнении Армена Джигарханяна, из легендарного "Место встречи изменить нельзя..." Очень символично. До дрожи... Валерия судорожно сглотнула. Вечер перестаёт быть тихим и томным. Она внутренне собралась и сосредоточилась. "А вас, Горбатый, я попрошу остаться!..." - вдруг выскочило из глубин памяти и заставило её усмехнуться. И страх неожиданно прошёл. На душе стало восхитительно спокойно и умиротворённо. Эмоции схлынули, оставив на берегу холодный расчёт и безразличие. Она уже поняла, что выиграет и последнее слово останется за ней.
   - Приветствую Теней, - кивнул в ответ хозяин. - Моё почтение, донна... - манерно раскланялся он перед ошалевшей Валерией, молниеносно оправдав слова Гаэтано о её смешном камуфляже. Спалилась за пару секунд! Неужели всё так очевидно? Надо над этим поработать. Надо. - Вам назначено? Или вы самотёком, благородные донны?
   - Нам назначено.
   - Вот как? - удивлённо поднятая бровь в ответ. - И как же доложить прикажете?
   - Без доклада. Он ждёт донну. Давно.
   - Ах, вот как? Однако... Что ж! Долгое ожидание должно быть оправданно. Прошу вас, драгоценная донна. Дальше вы пойдёте одна. Ваши Тени останутся здесь. Таков уговор для всех сопровождающих лиц, и для вас тоже, драгоценная донна.
   - Благодарю вас, донн Тэодоро, - хрипло ответила Лера, отпуская руку Гаэто. - Я готова. Куда идти?
   - Вас проводят. Зак? Захарий? - зычно позвал он в пустоту. У Валерии заныло под сердцем. Тот самый Захарий!? Как же давно это было, господи! Даже не в прошлой жизни, а в давно забытой - позапрошлой и уже похороненной ею. Хорошо так похороненной. Ан нет! Оказывается, покойники изволят оживать и появляться вновь из преисподней в очередной, новой, налаженной ею жизни. Вот только портить её она не позволит никому - ни зомби, ни их хозяину.
   - Звал, Тэодоро? - раздражённо отозвался знакомый ей до боли голос. Следом за ним появился и его обладатель. С ленивым видом любимого и безмерно избалованного слуги сильного хозяина. - Что кричишь? Я тебе не шавка какая-нибудь подзаборная, бегать на задних лапах по первому требованию. Ну, так что? По делу или от скуки? Говори!
   - По делу, Захарий. Сопроводи донну. Он ждёт её. Давно.
   - Что? - внезапно изменившимся голосом переспросил Зак. Змеиным пристальным взглядом, словно гипнотизируя, он посмотрел на Леру, скрытую плащом и капюшоном. Стремительно, в одно мгновение очутился рядом и уже занёс было руку, чтобы приподнять ткань с лица, как тут же был скручен Гаэтано.
   - Не сметь... - прошипел тот в самое ухо Захария, сжимая за горло. - Убью...
   - Гаэто! Не надо. Отпусти его. Одного раза довольно. Он запомнит... - тихо выдохнула Валерия.
   - О, Боги! - захрипел Зак, выпущенный из железного захвата и упавший на стойку. Судорожно схватившись за шею, он испуганно вытаращил глаза, словно увидел привидение. - Не может быть... Не может быть... Проклятье! Эта женщина... Это проклятье... Она... Её голос... Её запах... О, Боги!
   - Я тоже рада тебя видеть, Захарий, - усмехнулась. - Веди, богохульник. И не забывай, что я - ведьма. Прокляну! За каждое неугодное слово, прокляну.
   - О, Боги! - тихо застонал Зак. - Следуйте за мной, моя донна. Следуйте за мной. Не извольте гневаться. Только не извольте.
  
  
  
   Глава 12.
  
  
   У каждого человека есть прошлое, и чем дольше человек живёт, тем больше и больше его накапливается. Оно суммируется, прессуется, усыхает, выветривается, фильтруется, облагораживается, идеализируется, приукрашивается и продолжает являться в человеческую память в самые неожиданные и, как правило, ненужные моменты его жизни. Прошлое имеет очень многогранный вкус, не всегда изысканный и тонкий, но всегда исключительно с нотками притупившейся боли, сожаления и тихой печали по ушедшему. Самый любимый вкус. Самый сладкий вкус. Вкус слегка садо-мазо... Вкус взъерошенной памяти с привкусом крови во рту. Пески времени потихоньку заносят душевный ад новыми и новыми слоями, создавая видимость гармонии и красоты в душе и сердце. Но, один-единственный мощный мегатонный взрыв из прошлого, либо успокоит и действительно все сравняет, либо поднимет на поверхность то, что так тщательно маскировалось и пряталось. Либо - либо. Третьего не дано. Если вдруг выплывает нечто ванильное и розовенькое до невозможности - это значит, что не было ещё в вашей жизни персонального ада, а то, что вы считали таковым - такие несущественные детские обиды и разочарования, о которых и вспоминать-то потом смешно и грустно. Такой светлой глубокой радостной грустью...Бывает и такая. Или на данный момент вы пребываете в самом блаженном состоянии человека разумного - человек неразумный, то есть влюблённый. Это вообще отдельно. Само по себе. Мухи и котлеты не путать. Очень настоятельно рекомендуется.
   Валерия с замиранием сердца шла по коридору следом за Заком, и как настоящая садо-мазохистка, желала узнать - либо или либо. Сравняет или поднимет. Один единственный взгляд... Единственное слово... Искра притяжения, волны желания, электрический разряд и взрыв... Или взрыв.
   - Моя донна... - галантно раскланиваясь и пропуская её в открытую дверь просипел Захарий, памятуя о её проклятиях.
   - Свободен, Захарий... - раздался знакомый, шальной, сумасшедший голос, проникающий в самую её глубинную женскую сущность. Поднялась волна. Где-то очень глубоко начала закручиваться спираль желания... Лера сделала вид, что ей показалось. Да. Показалось. У него всегда был очень эротичный голос. Зеро. Играем дальше. Она прошла в комнату. Уверенно и с достоинством первой леди двора. Одно мгновение и скинула плащ, словно нетопырьи крылья сложила. Спина - в струнку. Подбородок - вздёрнут. Глаза и губы - сияют. Всё в ней кричит: "Я - ртуть, я - змея, я - пантера... Ты видишь мою лодыжку, локоть, грудь, ты видишь моё колено, но всё это - не твоё! Глаза - восхитительно улыбаются, губы - еле сдерживают смех, чтобы окончательно не рассмеяться над твоей беспомощностью и твоим желанием. Но, я - не твоя! Желай меня! Желай и дальше!" Электричество... Всё искрится от разрядов...
   - Девочка моя... - несколько натренированных быстрых шагов и вот рядом. Глаза в глаза. Дыхания смешиваются. Голова идёт кругом от его близости. Его животный магнетизм, который отражается в расширенных зрачках, на дне которых откровенное, ничем не прикрытое желание... - Я скучал по тебе, медвежонок... - его руки обхватили её, притянули и сжали, так что нечем стало дышать.
   - Влад... - еле выдохнула она. - Подожди...Пусти меня, слышишь? - а разум уже не слушается, и тело тает в сильных руках...
   - Нет. Не слышу. И не хочу ничего слышать. Ты - здесь. И больше я тебя никуда не отпущу...
   - Что? Что ты говоришь такое? Влад? - она замерла. - Как это не отпустишь? Ты с ума сошёл? Я - замужем. Я - маркиза Фернандес-Очоа де Альмодовар. Мой муж - первый паладин Имперского легиона и очень влиятельный человек при дворе Первого Наместника.
   - Да плевал я на него, Лерка. С колокольни храма Богини Плодородия. Она ведь самая высокая, да? Я - герцог Владислав-Стефан Пшемисл Драгомир. Единственный обладатель и хозяин Тарнаса, владелец самой мощной крепости Воронье Крыло, я - сам себе и император, и паладин, и наместник. Я слишком долго шёл к этому, слишком долго искал тебя и вот теперь - не отпущу... - и одним движением губ смял её сопротивление. Он убеждал её всё нежнее и нежнее, слаще и слаще, напористей и яростней, но что-то не то... что-то мощно, жёстко, сокрушительно взорвалось в ней и растеклось внутри ровной, гладкой, девственно-чистой и сухой поверхностью...Волшебства не получилось! Прошлое осталось в прошлом - вот так в одночасье весь взбунтовавшийся было ад превратился в японский тихий сад камней. Песок времени осел от звукового удара и стал ровной безжизненной пустыней...
   - Я не люблю тебя, Влад... - выдохнула она, освободившись от его настойчивых ласк. - Не люблю... Больше не люблю. Понимаешь?
   - Что? - растерянно и дико прошептал он. - Что ты говоришь такое?
   - Ты опоздал, Влад. Тех чувств, что были у меня когда-то к тебе, их больше нет. Прости. Не выходит каменный цветок... Слишком поздно.
   - Что ты говоришь такое, Лера?
   - Влад... - она нежно провела пальцем по его губам. - Я другого люблю. Прости меня. Я жду от него ребёнка. У нас будет сын. И я... Я очень счастлива с ним. Очень. Отпусти меня, пожалуйста. Мне больно.
   - Прости... - спохватившись прошептал герцог и выпустил её из рук. - Так значит любишь своего маркиза?
   - Люблю. Так люблю, что схожу с ума от одной только мысли о войне. Я не переживу, если с ним хоть что-то случится.
   - Зачем ты мне это говоришь? Лерка, у тебя совсем нет сердца? Ты прошла через адовы муки и совсем утратила его? - глухо выдохнул. Глаза в глаза. Боль, тоска и разочарование. Снова... Опять... Бледные губы нервно дёргаются...
   - Не знаю. Когда я с ним - оно у меня есть.
   - Ты стала жестокой, девочка моя. Очень жестокой. Ты научилась играть судьбами и жизнями людей, которые любят тебя. Это убивает меня, Лера. Просто рвёт на части... - с горечью выдохнул Влад.
   - Ты сам приложил к этому руку. И был первым моим учителем. Значит я была достойной ученицей, тебе не за что обижаться на меня.
   - Так и выходит, маркиза. Ты всегда была очень способной девочкой. Всегда и везде.
   - Не ёрничай, Влад. И не будь пошлым. Герцогу Владиславу-Стефану Пшемислу Драгомиру, обладателю и хозяину Тарнаса, владельцу самой мощной крепости Воронье Крыло, не пристало. Будь достойным мужчиной и не мсти женщине. Никак не мсти. Ни словами, ни поступками, ни мыслями...
   - Что это значит? Объяснись. Каким бы я ни был подонком в прошлом, но я - остаюсь мужчиной. Мстить женщине я не способен.
   - Я рада, что это так. Потому что, если бы это было не так, и с моим Бласом хоть что-то случится, я буду жестока, Влад. Я умею, ты знаешь.
   - Ты угрожаешь мне?
   - Нет. Не угрожаю. Предупреждаю. Я отомщу за него. В любом случае, Влад. И считай меня кем хочешь, мне безразлично...
   - О, Боги, Лерка! - с тоской взмолился он. - Неужели ты способна на это?
   - Если это касается людей, которых я люблю - я способна на всё, Влад. Я устала играть в навязанные мне игры. Не держи на меня зла, пожалуйста, и не злись. Я уже давно не та девочка-колокольчик, хотя с виду, возможно, так и есть. Лепестки мне оборвали, но я ещё хочу жить. Я только начала жить и поняла, что значит быть счастливой. Не мешай мне, Влад. Умоляю тебя...
   - Что же... Будь. И не надо меня умолять. Уж лучше угрожай. Мне как-то легче от твоих угроз, чем от твоих молитв. Мы с тобой одного поля ягоды, медвежонок. Не знаю, что... Но что-то нас всё равно крепко держит...
   - Прошлое. Нас держит прошлое, Влад. То, которое я хочу забыть с Бласом, но ты его забыть не желаешь. Прошлое - это очень мощная связь, но иногда и его надо отпустить.
   - Я попробую, Лера. Я обещаю тебе... - он шагнул к ней и взял её ладони в свои руки. - ... я не трону маркиза, потому что не хочу, чтобы тебе снова было больно. Мне невыносимо это знать и чувствовать. Ты меня не любишь, но я... Я люблю тебя. Ну, не хмурься! И поэтому выслушай, что я тебе скажу, девочка моя. Ты многого не знаешь, что сейчас происходит в Королевствах. Может оно и к лучшему, конечно... Я не хочу пугать тебя, но может случится вообще всё что угодно. Даже самое страшное... Когда и титул маркизы, и регалии мужа будут пустым звуком. Помнишь, однажды, когда ты ещё...В общем, я сделал из Вороньего Крыла непреступную крепость, способную выдержать очень длительную осаду. Я хочу, чтобы ты знала - она твоя. Подожди, Лера. Не отказывайся. Послушай меня. Я отдам тебе своего Захария и своего ястреба. Ты же помнишь Шико?
   - Влад, зачем? Я помню Шико, но я его всегда боялась, а Захария твоего просто терпеть не могу.
   - Это ты их боишься и терпеть не можешь, но для меня они - часть меня самого. Я отдаю их тебе, потому что с их помощью ты сможешь связаться со мной и, случись чего, добраться до Крыла. Бери и не спорь. Выполни мою просьбу, Лера. Мне так будет спокойнее... - пристально посмотрела в его карие глаза - всю душу перевернула.
   - Хорошо. Пусть будет так. Я буду беречь их, Влад. И постараюсь полюбить...
   - Постарайся, медвежонок. Они нуждаются в этом. А теперь... - он резко отдёрнул руки. - ... а теперь, уходи Лера.
   - Что? - она опешила от неожиданности.
   - Уходи. Я пришлю их тебе завтра утром. Я знаю, где ваш особняк... - развернулся на каблуках и пошёл к самому дальнему окну. - Уходи!!! - как удар хлыста, прозвучал его голос. Валерия вздрогнула. Долгим пристальным взглядом она изучала его упрямый затылок.
   - Прости меня, Влад...- хрипло прошептала она и быстро вышла. Как только за ней закрылась дверь, герцог Драгомир, великий и ужасный обладатель и хозяин Тарнаса, владелец самой мощной крепости Воронье Крыло, сам себе император, и паладин, и наместник, без сил опустился в кресло и потянулся за кувшином с вином. Во истину, любовь лишает сил и делает нас слабыми... Особенно очень сильных мужчин.
  
   Лера была встревожена. И слегка рассержена. Нет. Что уж лгать самой себе-то - она была в бешенстве. Слова Влада, брошенные вскользь о её незнании жизни в Королевствах, оставили неприятный осадок в душе и разъедающее чувство собственной неполноценности. По сути, как не крути, Влад оказался прав - она всё это время жила жизнью счастливого овоща на хорошо вспаханной, удобренной и взлелеянной грядке. Блас постарался на славу. Истинный аркадиец! Только они могли так самозабвенно и всепоглощающе заботиться о своих женщинах...
   "Ты же сама этого хотела! Чуть ли не с пеной у рта вчера доказывала своим Теням преимущества подобной жизни и своё безумное, просто дикое желание жить ею. А теперь-то что? Хотела быть самой обыкновенной серой мышкой, курицей-наседкой, унылым серым платьем и обычной-преобычной женой, хозяйкой, мамочкой, и не вмешиваться никуда и не во что. Хотела? Так и чем же ты недовольна, детка? Говорят же - бойтесь своих мечт, они сбываются - вот твоя практически сбылась - радуйся! Отчего же ты не рада? Что ты бесишься? Что ты мечешься? А? Вот! Значит, не твоя мечта. Не это тебе нужно. А может быть... Может, ну его, этого Влада? Можно подумать он знает, чего ты хочешь! Знает! Вот уж он-то точно знает! Кожей, каждым нервом, кончиками пальцев и глубинными струнами своей дьявольской души - знает! Как же он изучил тебя так и понял, то что даже Блас не разглядел - того, что наступит такой момент и твоей душе, сердцу и уму будет мало возделанной грядки? Как же? Просто Блас - другой! Влад - один, Блас - другой. Разные они. По отношению к ней разные..." Она молча смотрела в окно, замерев в одной позе - обхватив себя руками, и стеклянно уставившись в одну точку.
   - Это уже невыносимо... - эхом раздался тихий выдох Гаэто. Валерия вздрогнула, словно очнувшись ото сна.
   - Что тебе так невыносимо, Гаэтано? - почти ласково пропела она, понимая, что эта её ласковость не на минуту не обманет звериное чутьё Тени. Медленно развернулась и подошла к нему. Он с вальяжностью раскормленного кота растёкся по креслу и с грозным видом прожигал её чёрными угольями глаз. Один миг. Одно движение. И уже оказалась у него на коленях. Обнял и притянул к себе.
   - Мне невыносимы твои терзания... - зашептал в ухо одними губами. - ... твои метания и задумчивость. Что задумала? Говори...
   Валерия гадко улыбнулась в ответ, обхватила его лицо ладонями и в самые губы выдохнула:
   - А не скажу...
   Чёрные глаза полыхнули огнём. Руки сжали сильнее. Дышать стало сложно. Дыхания не стало... Одно дыхание на двоих... Глаза в глаза...
   - Скажи... Я должен знать...
   - Гаэто... Я сейчас умру... Отпусти...
   - Скажи... Я хочу знать... Мне это нужно...
   - Гаэто...
   - Как же я хочу залезть в твою голову, проникнуть в твою душу и оказаться в твоём сердце, Аурэлис... Душу дьяволу отдал бы...и был бы счастлив!
   - Пусти...
   Ослабил руки. Она судорожно задышала. Глаза сверкали бешенством. На губах змеиная улыбка...
   - Ты решил меня задушить, Гаэто?
   - А помогло бы?
   Она громко и раскатисто рассмеялась. Припала к его груди, там и осталась, голову на плечо пристроила.
   - Что тебе сказать? Я и сама не знаю, что со мной. Беременной быть непросто...
   - Сказки мне не рассказывай только, хитрое создание. И беременностью не прикрывайся. Это не она тебя корёжит, а...
   - Знаю, знаю... - прикрыла ему рот ладошкой. - ... крови во мне дурной много. Темперамента. Жизни. И глаза у меня такие... до сих пор так и не узнала какие. Ты мне не сказал. Какие, Гаэто? - коснулся губами её пальцев - не отдёрнула, в упор в глаза смотрела. - Какие? - нежно отодвинул её руку и прижал к своей щеке.
   - Бесноватые глаза. Колдовские. Ведьминские... Любимые.
   - Любимые? - испуганно выдохнула. - Кем любимые, Гаэто?
   - Бласом... За твои глаза все Королевства разнесёт и с землёй сравняет. Редкие глаза. Цвета моря. Цвета неба. За такие и умереть не страшно...
   - Ты с ума сошёл, Гаэтано? - взяла его лицо в ладони. - Не говори мне о смерти. Не хочу о ней слышать.
   - Значит, больше не услышишь... Я буду молчать. Тебя буду слушать. А ты мне будешь говорить, говорить... Всё рассказывать и рассказывать... Что у тебя на сердце, что в душе, что в голове твоей сумасшедшей происходит...
   - Ты так хочешь?
   - Так хочу... - с трудом выдохнул.
   - Тебе не понравится.
   - Тем более хочу...
   - Поклянись жизнью моей, что никому не расскажешь, Гаэто.
   - Не пугай меня, слышишь? - внезапно осипшим голосом ответил он. С силой прижал её к себе, губами в волосы зарылся. - Никогда не буду клясться твоей жизнью. Никогда. И никому не позволю. Это всё, что у меня есть. Это всё ради чего я просыпаюсь. Я никому ничего не скажу, потому что ты просишь... Что бы ты не сказала. Даже самое ужасное. Говори. Всё говори.
  
   Совершенно не по-женски, и даже не по-мужски, а как-то по-девчачьи шустро, она неслась вверх по лестнице, держа подол мешающего ей плаща на согнутом локте. Гаэтано и Мигель неслись следом. Ошалевшие слуги шарахались от них и прилипали к стенам - всё ещё не могли привыкнуть к её иногда более, чем экзотичному появлению в доме их светлостей. Молодая маркиза была, как самум - такая же горячая и сильная, налетающая непредсказуемыми шквалами "красного ветра", сулящими бурю или даже масштабный ураган. Вот и сейчас её лицо было спокойно и сосредоточено, но глаза горели лазурными всполохами... Ведьма припожаловала. Бедная госпожа! Вот молодая герцогиня появлялась так, что у всех слуг сердце радовалось - с соблюдением всех предписанных этикетом тонкостей, с поклонами и реверансами, с расшаркиваниями и открываниями дверей, с должным сопровождением, с кучей фрейлин и приживалок - целая процессия. Разговоров и воспоминаний потом на неделю хватало. А тут? Хорошо ещё не зашибла никого по дороге и пинком двери не открывала, и на том спасибо! Варварка она и есть варварка. Да ещё и ведьма к тому же... Ей всё можно, от греха подальше... Пусть несётся сломя голову, видать опять что-то не по неё сделалось...И Тени её эти, внушающие ужас и трепет всему дому, с глазами и лицами каторжников с галер. Спасите Боги от такого зрелища! Тут, как бы разрыв сердца не заработать, и живым остаться. О, Боги, Боги!
   Очутившись у дверей в покои Пилар, Лера остановилась и перевела дыхание. Кивком головы приказала местному слуге оставить её - она не любила входить с докладом. Тот мгновенно испарился. Гаэто и Мигель уже привычно встали по обе стороны двери - всё четко и ясно - охранять, никого не впускать, никого не выпускать. Кроме личных слуг герцогини. Безупречная охрана! И легко толкнув массивные створки дверей, маркиза...ммм... теней вошла к своей свекрови. Пилар расплескала чай и уронила чашку на ковёр. Чашка не разбилась - то ли фарфор поддельный, то ли ковёр очень качественный. Лера широко улыбнулась и бросилась в раскрытые объятия.
   - Умеешь же ты появляться! Как дьявол из табакерки. Вот видишь, - кокетливо кивнула на уроненную чашку, - ... велела заменить мой любимый сервиз на небьющийся. Специально заказывала у одного лесного клана, каких-то жутких мохнатых уродцев, совсем в твоём вкусе, а наш маг его заворожил от случайностей. Накладно, конечно, но с другой стороны, через год всё окупится экономией на посуде. Качественный фарфор нынче дорог, моя неугомонная маркиза! А там, глядишь появится такой же буйный маленький карапузик... Так что всё на пользу.
   - Ну, прости меня! - засмеялась Валерия и развалилась на диване. - Прикажи подать мои вкусняшки. И мой чай. Пожалуйста!
   Пилар дёрнула за шнур. Слуга появился тот час же. Вышколенная здесь прислуга! У Валерии так пока ещё не получалось, но она старалась действовать не страхом наказания, а другими методами. Другим получалось гораздо дольше...
   - Пако, чай и десерт маркизы. Немедленно. Прихвати фрукты, какие она обычно кушает после чая и угощение Теням. Обязательно.
   - Слушаю ваша светлость... - и исчез за дверями.
   - Спасибо, Пилар.
   - Не за что. Я забочусь о любимой девочке моего любимого мальчика, и о моём первом будущем внуке. Это такое удовольствие! Не лишай меня его, моя хорошая. Наслаждайся вниманием.
   - Спасибо тебе... - и запредельно улыбнулась. - Я пришла к тебе за советом и за помощью, Пилар. Больше мне идти не к кому.
   - Ну, и слава Богам, как говорится. Я рада что ты пришла ко мне и я готова тебе помочь, девочка моя. Что тебя беспокоит, рассказывай. Я буду слушать очень внимательно.
   - Скажи с начала, что ты знаешь. Не хочу повторяться и выглядеть идиоткой в твоих глазах.
   - Да я всё знаю. И про Влада, и про Зака, и даже про Шико. Про больные козни Одилии, которая бесится от того, что ты первая забеременела, а не она. О её попытках тебе навредить, но которые я пресекла мгновенно. О твоём беспокойстве за Бласа. О том, что ты любишь его так сильно, что готова унижаться и просить меня о помощи. А ты, что решила со мной не хитрить, не играть и не сочинять сказочки? Решила быть честной?
   - Да, Пилар. Решила. У меня нет выбора. За сына ты будешь землю грызть, а значит у нас общий интерес. Давай объединим наши силы. И если, что - ты ведь прикроешь меня перед ним?
   - А вот это уже разговор двух взрослых женщин. Я горжусь тобой, малышка. Ты очень приподнялась в моих глазах. Наши силы уже очень давно пора объединить. И - да. Для пользы дела, я сделаю всё, о чём ты меня попросишь.
   - Как же я рада, Пилар! Мне очень нужна такая союзница. Очень. Одной мне не справится.
   - Конечно, моя хорошая. Я вся твоя. Как долго Блас будет на пленэре?
   - Ах, если бы я знала, Пилар! - с горечью воскликнула Лера. - Я ничего не знаю. Совсем. Мы приехали в Кайсери и на следующий день Бласа спешно вызвали к Наместнику. Он прислал мне нарочного с запиской, в которой фактически ничего не было сказано. И всё. Я схожу с ума от беспокойства и от полного отсутствия информации. Что происходит вообще, Пилар? Военное положение? Объявлена война? Потом ещё и герцог Драгомир со своим Крылом, Заком, Шико и намёками на худшие времена. Мне кажется, что я схожу с ума. У тебя везде свои люди, Пилар. У тебя такие связи, такая шпионская сеть и я думаю, что многих ты держишь под своим колпаком. Ты - тонкий манипулятор. Помоги мне. Я хочу знать всё, что знаешь ты. Ну, по крайней мере, то что мне, маркизе Фернандес-Очоа де Альмодовар, поможет сохранить жизнь и благосостояние моего мужа, и моего будущего сына.
   - И самой остаться при этом живой! - тихо сказала Пилар. - Потому что без тебя жизнь и благосостояние моего сына и внука не имеют значения. Это я уже и сама поняла. Иначе бы не было стряпчего у вас в доме. Он любит тебя, моя девочка. И, как может старается оградить тебя от реалий жизни. Только он совсем забыл, что у тебя есть стальной стержень внутри и сильный характер. Ты - не Одилия. И слава Богам!
   - Ой, не знаю, Пилар... Слава ли? - усмехнулась Лера.
   - Мне лучше знать, моя родная. Так. У нас впереди очень долгий разговор. Сейчас выпьем чаю, а потом будем кроить Объединённые Королевства так, как надо нам с тобой. И готовься. У тебя скоро появятся новые люди в доме. Мои люди. Нет... Уже твои люди. Пора и тебе учиться плести свои сети, детка. Уже пора.
  
  
  
  
  Глава 13.
  
  Как всегда, стремительно и шумно, она поднялась по лестнице и влетела в свои покои. Прямо у дверей, едва отдышавшись, на ходу начала раздеваться - нетерпеливо раздёргивая тесёмки, развязывая шнурки, выдирая крючки - так хотелось побыстрее избавится от влажной и пропитавшейся потом одежды. Её путь в ванную выстилала дорожка из брошенных на полу вещей... "Воды! Много воды... И чай!". Следом, в дверь влетела перепуганная и запыхавшаяся Бланка, с вытаращенными от испуга глазами.
  - Госпожа, позвольте... - подлетела, изо всех сил пытаясь помочь. - Я не успела...
  - Ах, оставь...Я - сама... - изящно отпихнула любимую служанку. - Бланка, будь добра...
  - Всё готово, моя госпожа. Всё, как вы любите... - перебила на полуслове и виновато улыбнулась.
  - О, благодарю... - облегчённо выдохнула маркиза.
  - Ну, что вы, госпожа! За это не благодарят... - смущённо опустила глаза, светящиеся благодарностью и счастьем.
  - Вот и напрасно... - нежно коснулась плеча и устало улыбнулась в ответ. - Ступай, я сама справлюсь. Ступай, ступай!
  Блаженно развалившись в безупречно белой ванне, вдыхая пряный аромат благовоний и с наслаждением попивая чай из трав, собранных специально для неё заботливыми руками Марисы Торрес, Лера понимала, что быть любимой, балованной и капризной, иногда приятно и полезно. Иногда. Главное к этому сильно не привыкать и не делать смыслом жизни, превращаясь в знойную гаремную одалиску с пристрастием к сладостям и ничегонеделанью. Иначе быстренько наступит разжижение мозгов, деградация личности и потеря стройности. Но, вот иногда...Ммм...Блаженство!
  - Долго тебя ещё ждать? - неожиданно громко и раздражённо рявкнул в самое ухо Гаэтано. - Просто удивительно! Что, это всегда так? Чтобы принять ванную надо валяться в ней часами и мурлыкать от удовольствия? У женщин по-другому, видимо не получается. Да?
  От испуга и неожиданности Лера вздрогнула всем телом, закашлялась, поперхнувшись чаем и уронила чашку прямо в воду.
  - Ты совсем с ума сошёл, Гаэто? Что ты себе позволяешь? Ты напугал меня до смерти! - гневно вскинула на него глаза и натолкнувшись на горящий взгляд, запоздало охнув, прикрылась руками, и ушла под воду с пеной до самого подбородка. - Выйди отсюда, Гаэтано. Твоё присутствие здесь неприлично. Я - голая! Я в ванной! И прекрати смотреть на меня. Ты меня ещё больше смущаешь своим бесстыдством.
  - Успокойся! И не смущайся. Всё, что надо я уже разглядел во всех подробностях. Я, кстати, давно здесь. Скажу даже больше. Уже и ощупал всю эту красоту неоднократно. А, что такого неприличного, скажи мне, пожалуйста, я сделал? Я битых полчаса стучал в двери - мне не изволили открыть, я слонялся по коридору, потом снова стучал и снова слонялся. Потом не вытерпел и зашёл. А ты здесь, детка. Ну, я и не удержался - остался с тобой. Здесь гораздо лучше, чем в коридоре. Кстати, осторожнее с чашкой. По звуку, вроде не разбилась, но прошу тебя аккуратнее. Или, давай я закрою глаза и выну тебя из ванны.
  - Я иногда просто в шоке от тебя, Гаэтано Торрес. Пошёл вон отсюда! Немедленно!
  - Я уйду, конечно. Но, пока я здесь, могу потереть спинку или сделать общий расслабляющий массаж. У тебя, кстати, очень напряжены трапециевидные и ромбовые. Госпожа желает? - гаденько пропел он.
  - Гаэто, не беси меня!
  - Хорошо. Не буду. Я жду тебя в гардеробной. Халат подать?
  - Да, подай, пожалуйста.
  - Помочь надеть?
  - Гаэтано!!! Ты уйдёшь или нет отсюда?
  - Уже ушел. Поторапливайся, детка.
  Мокрая мочалка полетела за ним следом. Лера шумно вдохнула и также шумно выдохнула. Облегчение от этого не наступило.
  Она одевалась за ширмой. Гаэто развалился на диване и занудным голосом объяснял, собственно отчего такая спешка. Валерия слушала его и ещё больше торопилась. Одеваться самой было непросто. Нижнюю часть тела она, с грехом пополам, одела. С верхней - были проблемы. Она нервничала и путалась в многочисленных завязках, шнурках, крючках и пуговицах. Когда она в очередной раз не отозвалась на вопрос, заданный Тенью, Гаэто не выдержал.
  - Хочешь, я Бланку позову? Или давай я тебе помогу. Правда, без дураков. Одевать и раздевать женщин я умею отменно. Лучше любой служанки.
  - Нисколько в этом не сомневаюсь, Гаэтано!
  - Последние полчаса ты меня постоянно называешь - Гаэтано. Я не люблю, когда ты меня зовёшь Гаэтано. Это значит, что ты на меня рассержена и готова придушить.
  - Я на тебя рассержена и готова придушить Гаэтано. Ты меня торопишь и сам же отвлекаешь. И, да! Мне одной не справиться. У меня мокрые волосы, сушить мне их некогда. У меня всё тело болит, каждая мышца. Я сильно потянула плечо, так что руку не могу поднять. У меня все ноги в синяках. Я дико хочу есть. Я - беременна. И я сейчас расплачусь, если ты через секунду не станешь нормальным. У тебя ко мне совсем нет жалости? Я не могу так больше. У меня нет сил на такого мерзкого тебя.
  Налетел мощным порывом ветра, смял, сжал, притянул к себе, уткнулся в висок и виновато задышал в ухо.
  - Прости меня...Прости. Я - придурок. Не могу по-другому. По-другому не умею...Прости меня, слышишь? Дай плечо посмотрю... Я очень осторожно. Очень. Сильно болит, малышка?
  От его внезапной силы и нежности, Лера не выдержала и расплакалась, доверчиво отдавшись его рукам. Гаэтано молча проклинал себя самыми страшными проклятиями, обругал себя самыми гнусными ругательствами, потому что почувствовал себя бездушной скотиной и тварью, доведя женщину, за которую был готов умереть безоглядно, до слёз. Её горькие слёзы, её беспомощность и обида внезапным откатом ударили по нему - вот его слабое место; вот то, ради чего он пойдёт на всё и ничто не сможет его остановить... Ну, и пусть. Пусть. Без неё и жить не стОит. Без неё и жизнь - не жизнь. Он дрожащими губами пил горечь с её щек и был готов умереть в эту же секунду, если бы кто-то посмел прервать его сейчас. Сейчас она была только него... Только с ним... Он её чувствовал каждой клеточкой своего тела, каждым нервом. Она успокаивалась и начала отстранятся от него. Такие краткие минуты счастья...Так хотелось их продлить. Он аккуратно, но властно развернул её к себе спиной. Нежно оголил плечи и спину, и судорожно сглотнув, приподнял рукой тяжёлую гриву влажных волос. Её шея всегда сводила его с ума. Безупречная, нежная, такая манящая... Скрутил волосы в тугой жгут и закрепил шпилькой. Его сильные, но трепетные на её теле пальцы, пробежали, прочувствовали, сжали, сдавили, причинили боль, но туту же загладили, и влили теплоту, энергию и силу. Для неё не жалко. Для неё и бережёт.
  - Лучше тебе, детка? - притянул к себе. Не удержался - припал губами к сладкой впадинке под волосами и замер, вдыхая аромат и млея от счастья. Вспомнил её в ванной. Её груди с торчащими сосками, которые до без ума хотелось прикусить губами...Её длинные, стройные ноги... Её лоно... В которое хотелось... Лера пропустила вдох и часто задышала. Отстранилась. Справилась.
  - Мне лучше, Гаэто. Ты меня воскресил... - и лицом к нему повернулась, поспешно натягивая на плечи сорочку. Глаза сияли. Лицом посветлела. Значит, всё как надо. Всё, как всегда...
  - Я и так всё видел. Не суетись, Аурэлис, детка. Чего я только не видел... Давай я тебе помогу...
  - Гаэто, я понимаю, но я не настолько бесстыдна, чтобы не смущаться. Как бы там не было, но ты - мужчина.
  - Я - Тень. Твоя. Персональная. И меня не надо смущаться. Запомни это. А то, что я мужчина, в этом есть свои плюсы. Минусы тоже есть. Но, плюсов, поверь мне, гораздо больше. Давай я помогу тебе затянуть корсет и надеть платье. Я умею, детка. Не бойся, не перетяну.
  - Сколько в тебе спрятано талантов и достоинств, Гаэто - не счесть... - лукаво улыбнулась.
  - А ты думала? - самодовольно хмыкнул, разворачивая её спиной и аккуратно надевая корсет.
  - Как ты считаешь, Гаэто, это будет большим свинством, если я прикажу подать сюда обед и мы с тобой быстро перекусим? Ты ведь тоже голоден?
  - Скажу, что это великолепная идея, детка. Я бы пообедал. Ничего - подождут! Пошли все к дьяволу. Столько ждали, и лишние полчаса их не убьют. Мне нужно было самому, идиоту, догадаться это сделать. Прости меня. Впредь я буду больше о тебе думать. Тем более, когда Бласа нет рядом. Он такого просто бы не допустил. Я всё время забываю насколько ты слаба и уязвима. Ты всего лишь женщина, хоть и пытаешься всеми силами доказать обратное...И знаешь, я только сегодня это понял, чем больше ты пытаешься быть сильнее, малышка, тем слабее ты становишься. Для меня. Для Бласа. Для Мигеля. Остальным этого не понять и не увидеть.
  - И, слава Богам, что это никому не понять и не увидеть, кроме Бласа и тебя с Мигелем. Свою слабость и уязвимость я прячу глубоко. Иногда даже от себя.
  - Глупышка! От меня ничего не спрячешь. Если бы я ещё не был таким болваном..., то был бы просто бесценен. Эх! Давай, ухватись за стойку и глубоко вдохни...
  
  Шелестя шёлковыми юбками, с прямой спиной и гордо вскинутым подбородком, с едва заметной улыбкой уверенной в себе любимой женщины, она вплыла в гостиную. Тени и Зак шли следом. Визитёры поспешно вскочили с низких диванов и галантно раскланялись. Едва взглянув на дожидавшихся её мужчин, Валерия широко и по-детски улыбнулась: судьба ли, рок ли или чья-то саркастичная шутка, но метаморфозы в её жизни продолжались. И они стоили улыбки! Она едва сдерживала себя, чтобы не расхохотаться в голос и не закричать: "Бинго!". Позади себя она ощутила напряжение и едва слышное возмущённое сопение - Тени были недовольны. Ну, ещё бы - вскоре в её близком окружении можно будет задохнуться от столь явного мужского начала и невыносимого обилия тестостерона. Тени, Зак, теперь вот эти... Её визави приняли её сияющие глаза и открытую улыбку за видоизменённые извинения - они устали её ждать! Но, видимо их ожидания всё таки оправдались, и мощные хищники соизволили ответить плотоядными дикими оскалами, что должно было означать восхищение и прощение. Теперь у неё появились новые модернизированные - апгрейд - глаза, уши и длинные руки... Она изящно присела на мягкий диванчик, жестом приглашая последовать ей. Тени и сокольничий замерли в дверях. Глаза, уши и руки - уселись на диваны. Лера ещё раз окинула свой цветник взглядом собственницы, выбирая тактику и стратегию в гладиаторских боях, ибо, да! - обожаемые ею когда-то в прошлой, забытой уже местами жизни, были перед нею и приводили её в восторг. Любимые гладиаторы - Крикс, Спартак и Ганник - это по фильму, а по жизни соответственно - Ману Беннет, Энди Уитфилд и Дастин Клер - были перед нею. Почему именно в этом составе и именно в этой физической форме, и внешнем виде? Валерия знала - самую большую усладу эти мальчики приносили ей именно такими в "Спартаке: кровь и песок", а Ганник - в приквеле. Лера помнила, что кроме Энди Уитфилда её душа так и не приняла другого Спартака, а Крикса - бородатым и бомжеватым, а Ганника - с упоротой Саксой. Только с Мелитой, только так... Тоже самое у неё произошло и с Невией. Не смогла она принять другую актрису, кроме Лесли-Энн Брандт. После всех этих замен, Валерия помнится и утратила интерес с следующим сезонам сериала, и смотрела его, чтобы быть с Егором на одной волне... Господи, как же давно это было! А было ли вообще? А с ней ли? Теперь она уже сомневалась в этом...Но, тем не менее - вот они. Её любимые гладиаторы. Получите и распишитесь. Владейте ими донна. "Идущие на смерть приветствуют тебя!" - ещё помню? Ещё помню.
  - Благородные донны примите мои извинения... - сиреной пропела она, пристально заглядывая в глаза Крикса. Что за демоны плясали в её глазах она не знала, но то, что они там были и выделывали какой-то совершенно укуренный танец, она догадалась - у Крикса всегда были красноречивые взгляды и мимика. Мурашки пробрали насквозь от всполоха его глаз. Спиной она физически ощущала тяжесть взгляда Гаэтано, но отказать себе любимой не могла - у неё всегда был рептильный восторг от Ману Бенетта - стильного красавца, с короткой стрижкой. Нехорошие предчувствия на мягких лапках опасной рыси медленно подкрадывались к ней... Ну, уж нет! С меня довольно!
  - О, моя донна, не стОит извиняться... - своим неподражаемым с хрипотцой голосом ответил ей Крикс, плавя воздух чёрными глазами. "Мама моя... Я сейчас в оргазме забьюсь, честное слово! Это просто невыносимо... Совершенно!" - Наши ожидания полностью оправдались, только вас и нужно ждать, маркиза Аурэлия Блас Фернандес-Очоа де Альмодовар. Мы полностью к вашим услугам. Но, я вынужден огорчить вас, миледи, в отличие от вас, все мы не имеем титулов и не можем называться доннами. Хотя, в глубине души, все очень-очень благородны. Уж поверьте.
  - Где-то очень-очень глубоко? - не удержалась Лера. - Не страшно, господа. Все мы, как правило, двулики и каждому есть, что скрывать. Я вас понимаю и не смею настаивать. Тем более я желаю нанять вас и платить вам деньги за преданность, расторопность и верную информацию, а не копаться в вашем внутреннем мире. Но, имена, если не фамилии и звания у вас есть? Как-то я должна к вам обращаться. Как же?
  - Как пожелаете, госпожа. Назовите нас сами. Мы не многим отличаемся от ваших Теней. У них своё Братство и Кодекс, у нас - своё. Мы - Охотники. Не более. Наши имена забирают у нас при вступлении в Братство. О нашем Братстве знают немногие, и только к единицам мы приходим. К вам пришли...
  - А я заставила вас ждать... - глухо выдохнула и вскинула полыхнувшую лазурь на Охотника. - Простите меня, братья. - Трое взрослых, сильных и бесстрашных мужчин, сидевших напротив, мгновенно по-змеиному пристально уставились ей глаза и несколько секунд, словно сканировали её тяжёлыми, изучающими взглядами.
  - Да не страшно, сестра... - хрипло ответил за всех Крикс. - Тебе можно. Назови нас, познакомь со всеми, и дай имя себе.
  - Извольте. Но, как мне обращаться к вам - на ты или на вы?
  - А как, миледи, вы обращаетесь с Тенями, и вон с той бандитской рожей, что называется сокольничий?
  - С Тенями и бандитской рожей мы на ты, до тех пор, пока не выбесим друг друга окончательно и бесповоротно. Тогда мы становимся вежливыми и обращаемся на "вы". Вот так у нас.
  - У вас отлично. Значит и с нами также. Ни к чему вносить разнообразие и диссонанс в отношения с мужчинами. Своими мужчинами, миледи.
  - Меня так тоже устроит. Значит, ты будешь - Крикс, он - Спартак, а вон тот бабник и пропойца - Ганник.
  - Интересно! У меня, что на лбу письмена выступают всякий раз, как только заходит речь о моём внутреннем человеческом определении? Чуть что, так Ганник - бабник и пропойца.
  - Потому что ты - бабник и пропойца, Ганник. Не бузи. Девочка права... - подал голос Спартак. - Отлично сказано, миледи. А дальше?
  - Дальше? Вот этот - Гаэто, когда бесит Гаэтано, вон тот - Мигель, он не бесит никогда, а вот эта рожа - это Зак, если культурно и вежливо, то Захарий. Меня зовите Аурэлис, а также - детка, малышка и в общем, как Боги на душу положат, только не сюсюкайте - я это ненавижу.
  - Отлично, детка! Нас всё устраивает. Значит с братьями мы - партнёры, друзья и братья. А ты нам кто? Как тебя определить, малышка? Ты наша хозяйка? Работодатель? Кто?
  - Я? - удивлённо выгнула бровь и на Крикса в упор. В глубине души и каким-то десятым чувством Лера понимала, что это не просто вопрос, и не однозначный ответ хотят получить Охотники от неё. Здесь всё гораздо глубже, интуитивно и не так прямолинейно...Господи, угораздило же её связаться с такими замудрёными и замороченными во всех отношениях мужиками - у всех свои Братства, свои Кодексы, свои правила, свои определения и отношения ко всему, и к ней, в том числе. Надо к каждому со своими подходами, с поклонами, с расшаркиваниями и вылизываниями... Господи! А стОят они этих усилий? СтОит вот так корячится и мозги ломать? Вот из-за неё никто даже пальцем не пошевелил и даже напрягаться не стал! Стоп, Лера! Никто? Совсем-совсем? Ой, не греши и не обманывай себя, девочка! А за твоей спиной кто? Думаешь, они тоже только ради денег? Возможно, именно все эти замороченные мужики и есть твой ответ на просьбу к Богу? Думай, Лера, думай! Твой ответ решит всё.
  - А кем я должна быть для вас, чтобы не только деньги решили вопрос? Почему вы пришли ко мне, хотя очень избирательны? Почему ждали меня столько времени, пока я слабая женщина, приходила в себя после жёсткой тренировки с оружием? Почему вам важно быть со мной на ты? Почему вам нужно получить имена от меня? Почему я должна давать определения нашим отношениям, если я уже назвала вас братьями, а вы меня в ответ - сестрой? Почему? Я знаю, что для Гаэто и Мигеля, я - часть их самих, их продолжение. Для Зака, до недавнего времени, я была ведьмой и нечистью. Кто я ему сейчас, не знаю.
  - А сейчас, маленькая бестолочь с кривыми руками, которую к ястребам вообще лучше не подпускать... - сиплым обиженным голосом из-за спины.
  - Ну, вот! Вы слышали. Спасибо, милый, за бестолочь - это всё таки приятнее, чем ведьма и нечисть. Расту на глазах!
  - Да не за что, детка. Обращайся, если что.
  - Непременно, Захарий.
  - И не называй меня Захарий, сколько раз мне это надо повторять, бестолочь.
  - Да, Захарий. Не буду.
  Как-то странно закашлял на диване Ганник, очень неудачно пряча приступ начинающегося смеха. Лера строго посмотрела на него. Крикс, Ганник и Спартак многозначительно переглянулись между собой. Оглушительный взрыв настоящего неподдельного мужского заразительного хохота взлетел с дивана. Мальчики переглянулись с другими мальчиками. Валерию внезапно подкинуло взрывной волной в спину - там тоже дико и невыносимо весело ржали в голос. Она закатила глаза и сложила руки калачиком на груди: "Господи! Как мало им надо для счастья!"
  
  Она торопливо пыталась переодеться за ширмой в гардеробной. Гаэто молча ходил из угла в угол с гордо поднятой головой. Он был злобен и мрачен. Как никогда.
  - И ты долго будешь изводить меня своим молчанием, Гаэто? Что я снова сделала не так? Это неприлично, когда женщина с тобой разговаривает, а ты молчишь и прикидываешься глухонемым, Гаэто. Очень неприлично.
  - Неприлично? - вдруг взвился он, как укушенный. - Опомнись, детка! Тебе ли говорить о приличиях!
  - Не поняла... - глухо выдохнула от неожиданности. - Ты что-то такое гадкое пытаешься мне сказать? Я правильно поняла? Типа, куда уж мне такой неприличной толковать о приличиях, так что ли, Гаэтано?
  - Не смей называть меня - Гаэтано! И не беси меня, Аурэлия, детка! Я тебя вообще не узнаю в последнее время, ты словно с цепи сорвалась. Что это? Что это такое, я спрашиваю? Куда ты собралась идти? С ними? Ты их вообще первый раз видишь в своей жизни и хочешь тащится с ними куда-то в ночь? Втихушку? Через чёрный ход? И Бланку не зовёшь, чтобы не знала о твоих похождениях? Бедный Блас! Он вообще ничего не знает! Как его жёнушка развлекается без него с чужими мужиками по ночам!
  - Что-о-о-о? Что ты такое несёшь, Гаэтано? Ты... Ты... Ты вообще понимаешь, что после этих слов я тебя больше никогда не прощу? - шепотом, с горечью и обидой. Она вдруг вышла из-за ширмы с бледным лицом и круглыми глазами. Пышную юбку, чтобы та не мешала задрала на плечо и замерла, уставившись на него молча. Он также молча смотрел на неё. Ничего вообще не видел кроме этих бледных щёк, дрожащих губ и огромных глаз. Секунда, две... Сколько их там пробежало? На мгновение прикрыл глаза, закусил губу и решительно шагнул к ней, хватая за юбку.
  - Давай помогу. Ты не умеешь не одеться, не раздеться без меня. Бестолочь.
  Она часто-часто задышала, не отводя от него глаз, её ноздри начали раздуваться, а грудь высоко подниматься под тканью. Она была просто безумно хороша в этот момент... Гаэто выдохнул и резко развернул её к себе спиной, очень быстро и умело начал расшнуровывать корсет, не обращая никакого внимания на её брыкание, шипение и судорожные гневные вдохи-выдохи. Кусал себе губы в кровь. Молча. Хватит. Наговорился уже.
  - Я сама рассчитаю тебя, Гаэтано Торрес. Я не буду ждать Бласа. Не обижу по деньгам, не переживай. В Братство ничего сообщать не стану. Скажешь, что выгоднее получил предложение. Дай мне пару дней, я найду кого-нибудь из высшей знати, многие знатные дамы на тебя точили зуб. Без работы ты не останешься...
  Он судорожно сглотнул. Молча. Ловко работая руками, избавляя её от многочисленных нижних юбок. Ещё несколько развязанных шнурков и тесёмок, и Лера осталась только в нижнем белье. Она ухватилась дрожащими руками за ширму.
  - Ты - свободен. Уходи. Спасибо за услугу. Она будет оплачена отдельно.
  Рывком, со всей силы, развернул к себе. Осторожно взял в ладони её лицо. Несколько бесконечно долгих мгновений - глаза в глаза... Его искусанные до крови дрожащие бледные губы...
  - ...Гаэто... - охрипший шёпот и мучительный, тягучий выдох. - Поможешь мне одеться подобающим образом? Мы все вместе идём в таверну праздновать образование своего собственного братства - ниндзя -гладиаторско - пиратско -принцессьего. Пойдёшь со мной? Мне без тебя никак... - горький выдох. -... без такого придурка, как ты, Гаэто, жизнь скучна и неинтересна. Наверное. А потом, кто кроме тебя, сможет так опекать меня и контролировать? Только Блас. Но его нет.
  
  
  
  
  Глава 14.
  
  - Почему ты меня вчера весь вечер называла Вейном? Кто это такой, дьявол его побери? Я с рождения был Захарием, пока с лёгкой руки его светлости не стал однажды Заком. Заком быть мне нравится. Вейном нет. Не называй меня так больше.
  - Не буду, Зак. Не обращай внимания. Просто появление моих гладиаторов спровоцировало ассоциативный ряд, а тут ты попался, вот так и вышло. Я тебя успокою, в общем и целом этот Вейн, скажем так, совсем неплохой человека, хоть и пират.
  - Какие-то ты всё слова непонятные говоришь. А пират, это кто? Он хоть богатый или бедный? - хитро прищурился узким глазом.
  - Ну, по всякому бывает. А Вейн, он не просто пират, а капитан корабля.
  - Мудрёно говоришь, малышка. Но, звучит красиво. Капитан корабля почти также сладко, как начальник гарнизона крепости. Так мне нравится... - и гаденько хрюкнул, как умел только он. Ну, копия Вейн из "Чёрных парусов". То есть Зак Макгоуэн. Опасный, непредсказуемый, пиратский капитан. И внешностью, и манерами, и даже голосом Захарий был вылитый Зак, только Макгоуэн.
  - Вот видишь! У тебя тоже ассоциативный ряд. А знаешь, как коротко называют всех капитанов?
  - Ну-ка, озвучь. Авось не стошнит.
  - Кэп.
  - Детка, а вот это вещь! - криво ухмыльнулся. - Так мне нравится. Это как донн, только круче! Я правильно сказал, да?
  -Да. Всё верно. Круче! Значит будешь - кэп. Только, умоляю тебя, никому ничего не объясняй, а то как всегда всё напутаешь и получится неловко самому же. Я всё объясню. Ок, кэп?
  - Ок, беби. Договорились. А сейчас хватит мне зубы заговаривать, пошли к Шико.
  - Ну, кэп, может не надо сегодня? Не любит меня Шико. Совсем. Он клюётся и царапается. Я его боюсь...
  - Это ты его не любишь. Он всё чувствует и тебе тем же отвечает. Полюби его, детка, и вот увидишь, как всё изменится. Тут же. Птицы, что люди. Им немного надо. Любовь, свобода, сытое брюхо и золота побольше, чтобы жить было весело и кучеряво. Птицам больше повезло - им не нужно золото. Людям сложнее. Вот смогла же ты меня полюбить, а его почему не можешь?
  - Что-о-о-о-о? Ты считаешь, что я люблю тебя? Ну-ка, объяснись кэп. Мне иногда так забавно тебя выслушивать. И, знаешь, ты часто оказываешься прав. Так значит, я тебя полюбила? А, как ты это понял? Скажи?
  - Ну, детка. Это так просто. Это не такая любовь, как между любовниками, нет. Она другая. Это, когда ты смотришь в глаза необразованному хипповому пацану и терпеливо втолковываешь ему всю ту лабуду, которая важна тебе и тебе почему-то хочется, чтобы и он её знал. И восхищался ей, что ли. Причём, не выносишь мозг, а именно толкуешь, а ему интересно, и не стрёмно. Это, когда у тебя куча всяких важных дел, и ты крутишься, как вошь на гребешке, но на него находишь время и объясняешь ему всякую херню, какую он спрашивает, а его от этого прёт. По-крупному так. Вот так, как-то, бро. Найди время на Шико, полюби его и влюби в себя, малышка. Неважно, как ты его влюбишь, главное, чтобы он чувствовал, что его вот такого любят, и он кому-то нужен именно такой вот, укуренный весь. Ведь ты же клёвая. И всё получится, это я тебе, как кэп говорю, потому что знаю. Вот меня же ты полюбила...
  - О, Боги, Зак! - Лера искренне, по-детски и совершенно не стесняясь своих чувств засмеялась. Не смогла сдержаться - бросилась ему на шею, всё ещё хохоча и утирая слёзы на глазах. Так смешить её мог только Захарий, окончательно и бесповоротно ею испорченный. Он, такой обычно суровый и сумрачный, не сдержался и в ответ заржал, потому что по-другому с ней не умел, и другого слова его смеху было не найти и не подобрать. - Кэп! Ну, ты объяснил, так объяснил. Я теперь буду долго улыбаться, как идиотка. Ну, слушай, а как правильно-то! Мне нравится, Зак. Я и правда тебя люблю. Я и Шико полюблю, только дай срок. Ладно?
  - А, то? - ухмыльнулся. - А теперь - иди. Иди, беби. У тебя дел - немеряно. Но, на долго нас не кидай. Как ты говорила, там перец какой-то сказал, типа мы в ответе за тех, кого приручили. Так вот, ты попала.
  - По-крупному, кэп. Но, я даже и не пытаюсь увиливать. Жди. Только очень жди.
  - Жди, когда наводят грусть жёлтые дожди...
  - Зак! Блин, ну во что я тебя превратила, а? Меня же Драгомир убьёт при встрече за такое безобразие.
  - Вздор говоришь. Разруха, она в умах. Короче, не парься. Драгомир будет доволен. По-крайней мере, я стал не настолько туп и быдловат, каким был раньше. А это уже прогресс. Иди, иди. Иди, уже! Собираться тебе пора для визитов. Вчера же всё порешали с пацанами. План общий, действуем совместно, каждый на своём фланге. Иди уже, малыш! Время!
  
  Она очень изящно и по-королевски достойно поднималась по лестнице. В одном из своих лучших светских нарядов, с причёской для выездов, в умопомрачительных драгоценностях, подаренных Бласом, в сопровождении досточтимой донны Каталины, одетой весьма богато и изыскано, смущённой Бланки, одетой под стать, не менее смущённого от чёрных глаз служанки, Зака и своих Теней, естественно, одетых в униформу дома маркиза и первого паладина Объединённых Королевств. Они прибыли в дом молодого герцога Фернандес-Очоа де Альмодовар, в гости к Одилии. С визитом вежливости, так сказать. Перед отъездом Гаэто провёл краткий инструктаж молодого шпиона со всеми сопровождающими лицами. Суть его, если кратко, сводилась к одному - смотреть во все глаза, слушать во все уши, каждый в своём круге, в своей нише - по приезду обратно домой, всех выслушают и проведут сравнительный анализ обстановки в целом. Надо отдать должное её домочадцам - все прониклись пониманием и как-то сплотились что ли единым фронтом. Значит чуть-чуть-то любят и переживают...
  Одилия приняла маркизу Аурэлию Блас Фернандес-Очоа де Альмодовар гостеприимно и радушно, или тщательно делала такой вид, что не исключалось. Почему-то после разговоров с Пилар и её наставлений, Лера совершенно утратила доверие к Одилии. Гаэтано строго-настрого запретил ей прикасаться в доме молодого герцога к какой-либо еде и напиткам. Велел разыгрывать из себя беременную дуру и идиотку с ранним токсикозом, но ничего не трогать. Валерия была с ним согласна. Одилия и раньше была мастерицей на гадости и подлость, а сейчас отточила своё мастерство до глубочайшего совершенства.
  - ... вот такое вот объяснение, дорогая! Поэтому никаких приёмов, раутов, суарэ, журфиксов и прочих приятностей. Военного положения нет, но обстановка крайне напряжённая, просто крайне. Сезон, которого все так ждали и готовились, увы и ах - не открыт. Представляешь, каково дебютанткам - они не будут представлены ко двору и широкой публике, и достойным кавалерам, а потом бац! - и война... Всех женихов поубивают, и они остаются старыми и никому ненужными девами-перестарками. Вот ужас!
  - Да уж! - поёжилась Лера от бездумных и глупых речей Одилии. Ну, как так можно говорить о чье-то смерти, с такой лёгкостью и непринуждённостью, словно не о людях говорила, а об улитках. В этом вся Одилия. - Надо полагать, что и Первый Наместник никого не будет принимать?
  - А вот и нет! Как раз у Наместника дом открыт для высочайших аудиенций, но это означает, что попасть туда смогут единицы, только самые важные и особо приближённые. Кстати, вы с Бласом входите в это число, и насколько я помню, вас Наместник лично приглашал. Так, что не лукавь, Аурэлис!
  - Ах, Одилия! Какое лукавство? Блас в лагерях, на ученьях и сборах. Ему ли до высочайших аудиенций сейчас? Сама подумай? Да и потом, я почему-то думаю, что маркиз уже был и неоднократно на приватных беседах у Первого Наместника, он же его Первый Палладин.
  - Твоя правда, Аурэлис, детка. Хотя, знаешь, есть у меня такое ощущение, что тебя всё таки лично пригласят к Наместнику. В ближайшее время. Готовься.
  - С чего это вдруг такая уверенность?
  - Ну, скажем... Одна приближённая к нему донна поделилась со мной информацией, ну ты понимаешь о ком и о чём речь? Смекаешь?
  - Одилия, прости. Ни капли не смекаю. Я даже не представляю о ком и чём ты мне пытаешься сказать. Правда, дорогая. Я ведь никого практически не знаю при дворе и сплетен не слушаю. Не представилось такой возможности пока ещё. Ну, будь душкой, расскажи мне. Я буду тебе очень обязана, и если меня действительно пригласят к Наместнику, я возьму тебя с собой, как подругу и ближайшую родственницу. Ну, же! Одилия!
  - Обещаешь? Поклянись, что возьмёшь, ну?
  - Да мне и клясться не надо, Одилия. У меня, кроме тебя нет никого ближе. Конечно же, вместе поедем. Здесь и вопросов быть не может. Ну, говори. Пожалуйста.
  - Ой, ну, слушай тогда. Я не буду называть имена и звания, тебе это всё равно ни о чём не скажет. Лучше я тебе их всех на месте покажу и расскажу много интересного. Так вот. Любовница Наместника, а это значит - каждое слово - правда, сказала, что в столицу со дня на день, инкогнито, ожидается неофициально делегация от кочевников.
  - Что-о-о-о-о?
  - Смекаешь? То есть - переговоры, детка. Закрытые. И результаты этих переговоров решат судьбу империи - быть войне или не быть. Из этого же источника стало известно, что некая особа, принадлежащая к правящему дому династии Бейнира Халлотта Хродгейра, одного из вождей кочевых племён, некая принцесса Фрейя, находится под юрисдикцией Первого Наместника. Более того. Она является законной супругой, наследницей и ожидает потомства от первого имперского легионера, и видного аркадийского вельможи. Дальше говорить или сама догадаешься?
  - Я догадаюсь, Одилия. Но, говори дальше... - еле выдохнула Лера, понимая, что её объяснения уже бесполезны. Всё решено. И не ей, к сожалению.
  - Изволь. Эту некую принцессу Фрейю, в числе прочих знатных вельмож, пригласят на закрытую высочайшую аудиенцию к Первому Наместнику, чтобы сам конунг Бейнир убедился - его это дочь или не его. Далее, думай сама.
  - Ха! Тогда я уже спокойна! - облегчённо воскликнула Валерия. - Войны не будет! Я не просто уверена - я гарантирую это, Одилия. Сезон будет открыт и начнутся увеселения по всей Империи.
  - С чего вдруг такие гарантии, детка?
  - У меня свои источники, детка.
  - Насколько они надёжны, детка? Потому что есть другие сведения из более надёжного источника.
  - Что-о-о-о-о? Куда ещё-то надёжнее, Одилия? Мой - стопроцентная гарантия.
  - Разве? Слушай тогда и запоминай, Аурэлис. Некий раб Канова, который сбежал от своих хозяев и смог добраться до родных мест, более известный, как оказалось, в определённых кругах, как конунг Эйнар Хродвальд Бьёрг, по прозвищу Дракон, утверждает обратное. Он убедил конунга Бейнира, что та принцесса Фрейя, что прибудет на закрытую высочайшую аудиенцию к Первому Наместнику и есть именно та принцесса Фрейя, что была обещана ему в жёны. То есть, она и есть единственная дочь конунга варваров. У кочевников какие-то свои законы и понятия, варвары и дикари, что с них взять? Так вот, он утверждает, что якобы законный брак некой особы с другой некой особой является незаконным, и во избежание всяких неловких моментов военного плана, ты понимаешь о чём я? - эту злосчастную девицу необходимо просто отдать её разгневанным родственникам. Ну, и сочетать законным браком с конунгом Эйнаром.
  - Я всё равно спокойна, Одилия. Войны не будет. Мой источник надёжнее. Уверяю тебя. Что бы там не утверждал конунг Эйнар Хродвальд Бьёрг, по прозвищу Дракон, в силу разных причин и желаний, последнее слово всё равно за конунгом Бейниром Халлоттом Хродгейром. А я в нём уверена. Ему лгать не за чем, детка.
  - Да? Ты так спокойна и уверена, что мне даже интересно, Аурэлис. Я просто жду - не дождусь этой дьявольской закрытой высочайшей аудиенции у Первого Наместника. Потому что слушать тебя, такую смешную и наивную - несказанное веселье!
  - Веселье? Одилия, я чего-то не поняла? Объясни мне тогда. Я, возможно, действительно наивна в некоторых вопросах, так просвети меня на этот счёт, детка.
  - Изволь, дорогая. Ты настолько неискушённое создание во всём, что касается дворцовых интриг, интересов Империи и высочайшей политики, что мне становится весело. Пораскинь своими мозгами, детка. Ведь они же у тебя есть. Ну?
  - Ну? И, что? Что ты хочешь сказать? Что конунг Бейнир может солгать? Зачем ему это? Сама-то подумай?
  - Подумала, глупышка. Ему это, как раз очень и очень выгодно.
  - Ты смеешься, Одилия?
  - Отнюдь. У конунга Эйнара Хродвальда Бьёрга, по прозвищу Дракон - своя империя. Дикая, варварская, но сильная и могущественная. Гораздо мощнее, моложе, нахрапистее и наглее, чем у старого конунга. Говорят, что конунг Бейнир враждовал и соперничал ещё с отцом Дракона, и объединить эти две империи в единое целое, прижать к ногтю зарвавшихся Имперцев, то бишь - нас, и диктовать нам свои правила, а потом уйти на покой - его самая заветная мечта. А ради мечты любой человек пойдёт на что угодно, не так ли?
  - Да... Пойдёт на что угодно. И обман - это мелочи...
  - Вот. Ты всё и поняла, моя дорогая. Что делать будешь?
  - Сколько у меня времени, Одилия?
  - Аурэлис, если бы я знала! В высокой политике сроки "со дня на день", могут значить всё, что угодно. Я сожалею, детка. Можешь прощаться с Бласом. И с ребёнком тоже, кстати. На таком сроке, как у тебя всё решается несколькими прицельными ударами в живот. Всё мужчины так умеют. Иногда, это единственный выход. Прости, за то, что расстроила тебя. Но, ты должна знать... Пусть уж лучше от меня... Прости, детка. Я была честна с тобой.
  - Спасибо за честность, Одилия. Я, смотрю, здесь всё решается очень просто. Моё мнение, естественно, ничего не значит.
  - Абсолютно. Ты - женщина, Аурэлис или как там тебя. Ты - никто.
  - Хорошо, я - женщина, то есть пустое место. Но, Блас! Его мнение и желание что-то значат?
  - Я не хочу тебя ещё больше расстраивать, детка, но боюсь, что ответ ты и сама знаешь. Когда дело касается высокой политики, даже Блас ничего не значит. Его просто уберут, чтобы не мешал и не рефлексировал. Считай, что его уже нет.... Он не вернётся со сборов. Его семье, то есть всем, кроме тебя, компенсируют моральный ущерб. Это обычная практика. Я сожалею...
  
  Она молча стояла у окна, со стеклянным взглядом сухих глаз, замерев в своей любимой позе - обхватив себя руками. Солнце медленно садилось за горизонт, освещая всё вокруг кроваво-красными сполохами. Как предзнаменование... В этих зловещих лучах, с ожесточённым и пугающим своим спокойствием лицом, в одном из своих лучших светских нарядов, с причёской для выездов, в умопомрачительных драгоценностях, подаренных Бласом, она была восхитительна! "Как там говорил Гаэто... Женщины - кометы, ломающие судьбы в пыль...Что ж! Значит так тому и быть. Но, видит Бог, я этого не хотела... Не этого я хотела..."
  - Кэп? Готовь Шико. Через четверть часа будет письмо Владу.
  - Ок, беби... - бесшумно вышел и даже дверь не скрипнула.
  - Гаэто? Мне нужен Крикс и гладиаторы. Срочно. Они уже что-то должны накопать. Ты сумеешь?
  - Я - сумею, детка... - спиной чувствовала его горящие глаза. Всего несколько секунд и также бесшумно растворился.
  - Мигель, прошу тебя, иди к полковнику Армандо дель Кастель-Коронадо. Проверьте скрытно переходы и катакомбы. Остальное - ты сам знаешь...
  - Знаю, малышка. К утру всё будет готово. Когда едем?
  - На восходе... Мигель... - резко повернулась, зашелестев подолом. - Я никого не принуждаю. У вас у всех есть выбор. Выбирайте. До восхода ещё есть время...
  - Боюсь, что выбор уже сделан, детка. И без сожаления.
  - Прошу, говори только за себя, Мигель.
  - Ты полагаешь, что люди вокруг тебя - идиоты?
  - Разумеется, нет.
  - Тогда, ладно. Потому что они уже давным-давно сделали свой выбор, малышка. И каждый готов пойти с тобой до конца. Это разве неочевидно?
  - Но, это же война, Мигель. Это только моя война. Вам-то это всё зачем?
  - Поверь мне, детка, каждый из нас уже не раз задавал себе этот вопрос, и если мы до сих пор с тобой и здесь, значит ответ нашёлся у каждого. Война так война. Нельзя доводить женщину до такого состояния, когда её единственный выход - воевать. Поверь мне, когда женщина начинает воевать - ничего страшнее и быть не может. Она не знает жалости, её жестокость превосходит мужскую своей изощрённостью. Это - безумие и любовная тоска. Ты готова сейчас грызть железо, только потому, что любимого нет рядом с тобой и не известно, жив ли он или уже умер. Ты готова всё утопить в реках крови, потому что твоё сердце не успокоится меньшим. Твоя рана будет ныть и болеть, и чтобы насытить её тебе нужна эта месть...
  - Ты осуждаешь меня за это, Мигель? - хрипло выдохнула она.
  - Нет. Я проклинаю тех людей, что заставили тебя пойти на это. Видят Боги, они заслужили это в полной мере. Видимо твоя чаща переполнилась... Да будет проклят это мир! Я знаю на что ты способна, я ужасаюсь последствиям, но я остаюсь с тобой. Никогда и никакого осуждения, малышка. Они не Боги, чтобы играть человеческими судьбами, но твоей наигрались вдосталь.
  - Они ответят за это. Все. Но, пока... Пока у меня есть надежда, ей я и буду жить. Выступаем на восходе. И пусть все Боги этого грёбанного мира закроют глаза и не мешают мне! О помощи не прошу...
  
  
  
  Глава 15.
  
  "...И тогда приходит Она - та, что танцует на костях - худая длинноволосая четверорукая женщина с голубой кожей. Она медленно поднимает свой ритуальный бубен и начинает полную любви песнь Духа. Богиня с окровавленным мечом и отрубленной головой царя демонов в руках. Разбуженное тёмное Божество с ожерельем из черепов на шее и тремя горящими глазами. Она смеётся над твоим горем и с плотоядной улыбкой начинает танцевать над твоими костями. Она топчет твои страхи, твою боль и одиночество. Она зовёт: "Вставай! Вставай и пой со мною песнь любви и ужаса, песнь сохранения и уничтожения, песнь жизни и смерти, песнь иллюзии и правды. В тебе есть всё это! Тебе нечего больше терять, потому что всё уже потеряно. Вот они - твои кости - и я танцую на них, ибо всё прах и откуда ты пришла - туда и вернёшься. Но душа твоя освободится, ибо нет ничего в этом мире ценного, кроме любви душ человеческих, уходящих в вечность. Но всё имеет свою цену, и вечность имеет её, ибо вечность - это Я, и цену назначаю свою. Пой со мною! Пой мою песнь о любви и смерти, пой о жертве и смертной природе человеческой, пой и танцуй со мною на костях! Пой песнь Духа! Ибо нет ничего во вселенной - есть только Я. Всё лишнее умерло. Есть Я и моя песнь в тебе. Пой со мною и танцуй на костях! Я - это ты, ты - это Я. Ты узнала себя? Нет? Истребительницу демонов, познавшую силу вечного времени, богиню с кроваво-красным языком, и растрёпанным занавесом волос - занавесом смерти... Недосягаемую красоту и многоликость, чей стройный стан обнимает пояс из рук человеческих, молящих о пощаде... Пульсацию израненного сердца, своей болью связующую эфир, воздух, огонь, землю и ветер... Зачем ты плачешь? О чём ты плачешь? Твои руки в крови? Ты ступаешь по крови? Пой мою песнь! Танцуй на костях! Кровь - это не смерть, это всего лишь сочащаяся, красная, густая солёная влага из отрубленной головы демона. Это - дымящаяся, горячая, пахнущая уходящей жизнью, окроплённая красным и вязким, дорога в вечность...Иди по ней! Скользи по ней, падай и подымайся, утирай свои слёзы кровавыми руками, и снова плачь! Плачь и пой мою песнь! Плачь и танцуй на костях! Ибо жизнь - это путь к смерти, и у каждого свой путь, каждый сам выбирает: подарить себя демонам или сражаться с ними. Но у тебя даже выбора нет. Твой удел - смерть и ужас, страх и разрушение. Возвращайся в себя! Не жалей себя! Убивай демонов: руби им головы; хватай их за слипшиеся красные волосы; пересчитывай черепа в своём ожерелье; любовно поглаживай молящие руки своего пояса и пой! Пой песнь Духа! Танцуй на костях! Ибо ты - это Я - тёмная и яростная, тёмная и разрушительная, полнейшая тьма, почти космическая чернота и безысходность... Я - это ты. А ты - это ..."
  - Аурэлис? - резко вскочила, на автомате схватилась за меч и встала в боевую стойку. В такую корявую, какая получилась спросонья. Бешеными глазами уставилась на закрытую дверь. В неё стучали. - Детка, у тебя всё хорошо?
  - О, Боги, Гаэто! - еле выдохнула и без сил опустилась на кровать. - Ты напугал меня до полусмерти. Входи уже! Твои церемонии чреваты разрывом сердца. Пожалуйста, будь бесцеремонен, так как-то привычнее. И безопаснее.
   - С тобой всё в порядке? - мгновенно очутился рядом и крепко обнял. - Я почувствовал твоё беспокойство и страх. Опять этот сон?
  - Да. Опять он. Я так от него устала, Гаэто... - доверчиво прижалась и уткнулась в плечо. - Запах крови и привкус железа на языке становятся просто невыносимы. Это беременность, да?
  - Да. Она. Конечно же, только она... - нежно, очень нежно прикоснулся рукой к волосам.
  - Ой, прошу тебя, Гаэто! Когда ты врёшь, у тебя становится такой противный голос. У меня аж скулы начинает от него сводить. Правда. До того противно.
  - Ну, прости. Мне надо чаще практиковаться, детка... - шёпотом в самое ухо. - Давай, я побуду с тобой. Ты уснёшь и поспишь немного. Тебе надо спать и хорошенько отдыхать. Нормально питаться и быть спокойной, Аурэлис. Ну, хотя бы по возможности. Давай, давай! Меня эта твоя варварская синяя богиня боится и при мне не появляется в твоих снах. Видишь, Теней даже сумасшедшие злобные богини боятся! - усмехнулся и защекотал губами чувствительную шею.
  - Ой, Гаэто, перестань! - по-кошачьи выгнувшись, отстранилась. - И подай мне халат. Будь добр. Мне неудобно ходить перед тобой полуголой.
  - Я даже помогу тебе его надеть, детка. И даже ни словом не оговорюсь, что наизусть выучил каждый сантиметр твоего тела. Правда только визуально. Но и некоторые избранные места тактильно... И на вкус тоже кое-что пробовал. Вот так!
  - Как же ты мне надоел, Гаэтано! И вот что... - запахивая и завязывая шёлковый халатик, лукаво. - Я тоже изучила тебя и прекрасно знаю, что весь твой словарный понос начинается тогда, когда ты дьявольски растерян. Что по совести сказать - бывает крайне-крайне редко. Да и то, когда ты бываешь близок к моему голому, всяко-разно изученному телу. Поэтому мой халатик - это твоё лекарство от недержания... - примирительно усмехнувшись, села напротив и по-детски откровенно заглянула в чёрные колодцы глаз. - Когда ты молчишь, в тебе утонуть можно...Каждый раз, когда ты меня усыпляешь, мне потом твои глаза снятся.
  - Вот и пусть. Это самая приятная новость для меня на сегодня. Я хочу тебе снится. Весь. И глаза - не самое плохое начало, детка.
   - Ты - редкостный болтун и иногда бываешь просто невыносим, Гаэто. Но у меня никогда не получается долго на тебя сердиться. Почему-то одному тебе всё сходит с рук и прощается ни смотря ни на что. Меня всегда удивлял это факт. Хмм... А мне вдруг стало интересно...Хмм?! А много ли женщин утонуло в твоих глазах?
  - Отвечу тебе честно и откровенно - да немеряно! Веришь - нет, таки тонут с завидной регулярностью. Спасу от них уже нету. Для острастки приходится напяливать личину негодяя-распутника или маньяка-людоеда, придумывать всякие гадости про себя и распускать про себя же сплетни. Премерзские. Местами даже неприличные. Очень. Самому противно.
  - Серьёзно? А почему я не слышала ничего?
  - А берегут все твои нежные ушки. У Зака твоего пиратского, такая буйная и извращённая фантазия, доложу тебе! - заразительно хохотнул он. - Мигель иногда не выдерживает - уходит, когда мы хором в голос, под дикий смех, байки сочиняем друг про друга. Мне собственно, безразлично, что про меня будут говорить, лишь бы не докучали. А Мигелю нет. Он себя блюдёт. Гадости и то какие-то уж очень приличные получаются. Зак дьявольски устаёт, когда готовит очередной взброс в массы про Мигеля. Приходится быть аккуратным и сильно не увлекаться. Мигель самый скромный из нас получается, ну и самый правильный к тому же.
  - Ахаха! Какие же вы мерзавцы, однако! Из моего пирата, кстати, получился бы отменный журналист, ну или довольно неплохой писатель. Он талантлив. Очень. И учится всему налету. А Зак? Про себя-то он что сочиняет?
  - Нет, милая! Тебе этого лучше не знать! - и заржал в голос. - Он ещё перед зеркалом новое выражение лица под стать байкам отрепетировал, от него теперь все шарахаются, как от прокажённого.
  - Наверное, да. Не хочу их знать. Так будет лучше. Но, а как же Бланка... Он... Она... Ну, я так поняла, что у них... Или мне показалось?
  - О, нет! Бланка - это совсем-совсем другое. С ней он настоящий. Только с ней он и настоящий. С тобой вот ещё, да с нами. А так, для всех - страшная личность! Жесть!
  - Да, Гаэто. Так всё и есть. Столько людей вокруг, и только с единицами мы можем быть настоящими. Личины, маски, рожи, хари... И чем ты гаже, тем больше вес и уважение в обществе имеешь. Вот ведь нонсенс! Чем больше в тебе темноты, полнейшей тьмы, почти космической черноты и бесстыдства, тем больший интерес ты вызываешь. Интерес, граничащий со страхом и боязнью, но действующий безотказно. И так важно не увязнуть во всей этой гнили, не войти во вкус и не почувствовать определённый кайф в безнаказанности, в жестокости и кровью не захлебнуться... - задумчиво в сторону, опустив глаза. - У меня есть вы - ты, Мигель, Зак. Мальчики-гладиаторы мои. Был Блас... - и голос её предательски дрогнул.
  - О, Аурэлис... - одним неуловимым движением притянул к себе и сжал, так что у Леры перехватило дыхание. - Если он всё ещё жив, мы вытащим его. Имперская тюрьма, даже каторга с рудниками, галеры или бездонные карьеры с ураном - это ерунда. Потерпи. Ещё чуть-чуть потерпи. Скоро Крикс вернётся, и многое станет известно и понятно. Слышишь?
  - Да...Слышу. Я знаю, Гаэто - он жив. Я чувствую его. Сердцем чувствую. Я буду верить в это, пока не увижу его ... мёртвого. И я не отступлюсь. Я пойду до конца, чего бы мне это не стоило. Терять мне уже нечего. На мне кровь и её уже ничем не смыть... Когда она проливается, становится сложно доказать, кто нападал, а кто защищался; кто прав, а кто виноват; что есть провокация и ложь, и как этим можно манипулировать. Я поддалась эмоциям и совершила ошибку. До сих пор удивляюсь собственному идиотизму. Меня сделали, Гаэто, я сама дала им повод. Теперь сижу под домашним арестом, в окружении имперской гвардии и игнорирую выпады в свою сторону, потому что пока не готова к большой крови. Приходится довольствоваться партизанщиной и мелкими пакостями. Пока я не найду Бласа, я больше не куплюсь на их манипуляции... - тяжело выдохнула и обняла Гаэто за шею. И часто, жарко задышала, касаясь губами нежной кожи возле уха. - Скажи мне, что ты будешь со мной пока я жива. Не обещай мне ничего, не надо. Просто скажи так, чтобы я поверила и успокоилась. Я всего лишь женщина, Гаэто. Мне нужен сильный мужчина рядом. Пусть это будет самообман, моя глупая фантазия... Мне нужен кто-то, кто будет просто обнимать меня сильными руками и время от времени говорить, что я - это всё что у него есть, и что ради меня он готов убить всех, кто посмеет меня просто огорчить... Это так глупо, да? Наверное, да, раз ты молчишь... - прошептала она и уткнулась в копну чёрных спутанных волос.
  - Я дышу тобой... - внезапно осипшим голосом еле выдохнул он, крепко прижимая её к себе. - Ты - это всё, что есть у меня в этой жизни и без тебя она мне не нужна. Запомни это, детка. Ты умрёшь - я умру. Я не смею ни на что надеяться, Аурэлис, я просто хочу быть с тобой рядом. Всегда. Везде. Всюду. Я весь - твой и принадлежу только тебе. Я готов обнимать тебя целую вечность и этого мне будет мало. Верь мне, я чувствую тебя - всю, потому что только ты живёшь в моём сердце, и каждая клетка моего тела настроена именно на тебя, я чувствую любую твою вибрацию, и телесную и душевную. Любую. Знай это. И да! - я убью всякого, кем бы он не был, если он только посмеет косо посмотреть на тебя... Просто убью. Веришь мне?
  - Верю... - шёпотом ответила Лера. Она слегка шевельнулась - крепкие объятия тут же ослабли, выпуская её на свободу. Тёплыми ладошками дотронулась до его лица и утонула в черноте глаз. Бесконечно долгий взгляд...Нежный... И что-то там такое... Ещё непонятное, новое... На дне...Как рыбки плещутся в омуте... - Благодарю тебя за это, всем сердцем благодарю. Наши жизни так тесно переплетены, и так многое нас уже связывает, что иногда я пугаюсь такой магии. Я счастлива, что у меня есть ты. Ты - часть меня. Я так чувствую. Только не смейся, ладно? А теперь послушай меня, Гаэто... Я тоже могу ощущать некоторые вещи, вернее предчувствовать их. Когда-то очень-очень давно, там откуда я пришла - это называли женской интуицией... - горько усмехнулась и опечалилась. - Так вот, эта магия подсказывает мне, что охота на меня уже началась и она будет беспощадна. Я не буду больше недооценивать своих охотников: они хитры, умны, гораздо опытнее и изощрённее меня, да и ставки в этой охоте слишком высоки - моя смехотворная жизнь абсолютно ничего не стОит. Она - козырная карта, которую порвут одним движением ловких пальцев, когда игра примет опасный оборот для главных игроков. Я всё это осознаю и мне не страшно. За себя не страшно. Те, кто пошёл за мной по дороге, политой кровью, тоже понимают, чем всё закончится для каждого из них и куда эта дорожка приведёт. Это был их выбор. Но они - воины. Бесстрашные и безупречные. И там, где их ждёт смерть, которую они встретят, как подобает мужчинам, меня - женщину, ждёт лишь позор и унижение. На войне, как на войне. Здесь свои правила и они жестоки. Всегда. Но, даже этого я не боюсь. Я боюсь другого... Я страшно боюсь, что сын маркиза Бласа Фернандес-Очоа де Альмодовара, не умрёт, как это предрекала молодая герцогиня, а его жизнь в моей утробе будет беречься, как зеница ока. Он намеренно будет рождён в рабстве, воспитан в рабстве и в ненависти ко всему тому, что любил и почитал его отец. Вот, что страшит меня больше всего. И я никогда этого не допущу. Никогда. Мой сын, зачатый в великой любви и нежности, никогда не будет очередным тупым ублюдком с мечом, с пустотой в глазах и тьмой вместо души. И ты поможешь мне в этом, Гаэто... Да! Я так решила!
  - Нет!!! - рычанье раненого зверя, его утробный рык. Оттолкнул, но осторожно. Вскочил и в порыве отбежал к дверям. Пылающие диким огнём глаза... - Не проси меня об этом. Слышишь? - хищным шёпотом. - Я не смогу!
  - Я не прошу тебя сделать это сейчас, Гаэто! За кого ты меня принимаешь? - решительно встала на ноги и кошачьим шагом к нему. - Умереть сейчас - это низко, подло, малодушно и не подобает главной героине, замутившей всю кашу своим присутствием в жизни этого грёбанного мира. Ты не дослушал меня, как всегда, и сделал свои поспешные выводы...
  - Что? Умереть? Тебе? Я, признаться, подумал о другом. Ну, не важно. Но, из всей этой твоей околесицы, я сделал единственно правильные выводы, Аурэлис. Ни секунды не сомневаюсь в твоей честности и храбрости. Моё "Нет!" означает, что я этого не сделаю никогда ни по отношению к твоему сыну, ни к тебе - ни сейчас, ни потом, никогда либо вообще. Убить его и тебя я не смогу. Не проси меня об этом никогда... - часто-часто задышал на её приближение. Чёрные глаза прожигали насквозь.
  - Слишком много "Никогда", не находишь? - ладони ему на грудь положила. Лазурь глаз плавила пространство вокруг... - Кто-то очень мудрый сказал однажды: "Никогда не говори "Никогда!" и он был прав. Время и история это доказали. Так и ты, Гаэто, не бросайся подобными фразами, пожалуйста. Всё всегда бывает однажды...
  - А тебе, стало быть, можно? Бросаться подобными фразами? И поучать меня, как несмышлёныша?
  - Мы с тобой в разных ситуациях, Гаэто. Не сердись. В моей - это единственное ключевое слово. В твоей - нет. Если ты чувствуешь все вибрации моей души, неужели ты не почувствовал эту боль, что раздирает меня на части? Она кричит! Она воет от безысходности! Этот ребёнок должен быть рождён в любви, в обожании, в свободе и радости. Он должен знать своего отца и каждую секунду ощущать материнскую заботу и ласку. Он должен знать, кто он действительно по рождению, и чья кровь течёт в его жилах. Но он будет лишён всего этого! Понимаешь? Он будет расти, как сорная трава: никому не нужный, всеми брошенный, в унижении, в боли, в злобе и в ненависти. Ты представляешь, что это за убойная смесь будет? Он будет готов убить меня за такую жизнь, и убьёт когда-нибудь, когда узнает, что вон та жалкая растрёпанная рабыня, что убирает навоз за лошадьми ассенизационного обоза в чумных бараках, его мать! Не бывать этому никогда! - голос дрогнул и слёзы выступили на глазах. Но, нашла в себе силы - лишь сглотнула и прикусила губу. - Мне не себя жалко, Гаэто...Пойми же ты меня, наконец! Мне невыносимо думать, что вот тот комочек, который сейчас растёт во мне и которого я уже люблю безмерно, когда-нибудь в слезах и ненависти, бросит мне в лицо страшную фразу: "Почему ты не убила меня тогда? Почему? Мне не нужна такая жизнь! Будь ты проклята за неё!" Это невыносимо, Гаэто... Это убивает меня... - судорожно сглотнула. - Послушай меня. Я прошу тебя. Нет! Я заклинаю тебя, Гаэтано Торрес. Когда ситуация сложится для меня плачевным образом и клеймо рабыни будет у меня на плече - убей меня! Вот только тогда - убей меня! Слышишь? Не раньше! Боюсь, что самой мне этого не сделать... Не потому что у меня не хватит сил и мужества, нет. Мне не позволят этого сделать. Меня вытащат и спасут в любом случае, чтобы я с собой не сотворила. Это игра. Жестокая игра. Чья-то игра. Кто-то сильно заигрался в Бога. Очень бы хотелось заглянуть ему в глаза и сказать даже не -"За что?" и не -"Почему?", а всего лишь: "Полегчало? Нет? Тогда убейся об стену от неудовлетворённости, сука!" Вот так. Как-то так! - горько вздохнула и улыбнулась через силу. - Посмотри на меня Гаэто. Посмотри! - грубо схватила его за лицо, гипнотизируя пристальным рысьим взглядом. - И скажи мне то, что я хочу от тебя услышать... Сейчас...
  - Что за богиня приходит к тебе ночами и разговаривает с тобой, детка?
  - Это не имеет значения, Гаэто.
  - Нет имеет. Я знаю все пантеоны Богов нашего мира, даже варварских, но такую не встречал нигде. Скажи мне. Или ты чего-то боишься? Я никогда и ничего не спрашивал у тебя о тебе же. И впредь не спрошу. Хотя понимаю, что не всё так однозначно... Просто в последнее время ты меняешь буквально на глазах. Мне не очень по сердцу эти перемены. Но я человек своего мира и воспитан так, что Боги не приходят просто так к смертным и не ведут с ними беседы, после которых принимаются подобные решения, что озвучила ты.
  - Хорошо. С тобой мне совершенно нечего боятся, Гаэто. Боюсь я только замёрзнуть и простыть простаивая около тебя на холодном каменном полу. Больше ничего...
  - О, малышка, прости меня... - подхватил одной рукой и на кровать, в тёплое одеяло.
  - Прошу тебя, Гаэто, не беспокойся ни о чём. Это богиня Кали приходит ко мне каждую ночь и поёт мне свою бесконечную мантру. Она богиня смерти, разрушения, страха и ужаса, и её появление в моих снах закономерно в какой-то степени. Но, если честно, мне самой совершенно не понятна её настойчивость. Скажем так, я и в далёком прошлом своём, знала о ней немного. И не интересовалась ею вообще. Поэтому-то и странно! И моё решение с ней совсем не связано.
  - Богиня Смерти, Разрушения и Страха? Как интересно. А она красива?
  - Насколько я помню, она безобразна и отвратительна во всём. Если я ничего не путаю, то существовали, а возможно есть и сейчас, целые культы с храмами и кровавыми жертвоприношениями во имя Кали. Что-то довольно мерзкое и отталкивающее, хотя в Индии не всё так прямолинейно. Там суть вся и всего где-то в глубине. Но мне было не интересно нырять туда, если честно... - улыбнулась и заиграли ямочки на щеках.
  - Ну да. А вообще-то... Это многое объясняет. Мне, по-крайней мере. А ты поймёшь всё со временем. Не сердись, не буду ничего сейчас объяснять. Скажу тебе одну вещь... - притянул к себе, закукленную в одеяло, и крепко обнял. - Чтобы ни случилось в дальнейшем и как бы не распорядилась нами Судьба и непредсказуемый Рок, я всеми силами буду сохранять жизнь тебе и твоему ребёнку. Молчи! Не спорь! Дослушай меня сначала... Так вот. Я буду изо всех сил стараться сохранить жизнь тебе и твоему ребёнку. И ты будешь слушаться меня, Аурэлис... Да! Будешь! Не делай таких огромных глаз! Потому что у меня тоже есть свои Боги, они приходят ко мне и говорят, ЧТО мне надо делать, чтобы было так-то, так-то и так-то. И если я поступлю по другому, ситуация изменится, всё выйдет из под контроля и иногда нужное решение не успеет найтись во время. И, если, не дай Бог, я где-то лоханусь, и у меня не будет другого выхода... Тогда - да. Тогда я сделаю так, как ты меня просишь. Но это будет только в самом-самом крайнем случае, которого я постараюсь избежать... - глубокий тяжёлый вдох и шумный выдох. Глаза в глаза. Голос охрип от волнения и её близости. - Аурэлис, я заклинаю тебя, девочка моя, с этого момента подчинись мне слепо и действуй только так, как я тебе буду говорить. Не важно, что будут говорить тебе другие и в чём убеждать. Делай только так, как я тебе скажу...
  - Гаэто, а ты не слишком много на себя берёшь? Сил-то хватит? - вырвалась из его рук и гневно засверкала глазами.
  - Хватит. У меня есть ты. Для меня этим сказано всё. Будет довольно только твоего слова.
  - А, если я не соглашусь? Что тогда?
  - Значит я буду действовать и поступать так, как считаю нужным, не смотря на твоё неудовольствие и протесты. Вот и всё! - хищное шипение и опасный бездонный чёрный блеск.
  - О, Боги, Гаэто! Да ты всегда именно так и действуешь! Поэтому моё слово, согласие или несогласие вообще ничего не решает. И я, на всякий случай встану в позу и скажу тебе - нет! С некоторых пор, я вообще не воспринимаю слова - "подчиниться" и "слепо". Таких нет в моём лексиконе. Как-то так. Прости, если что... Но в любом случае спасибо за заботу и откровенность.
  - Да не за что, милая. Всегда к твоим услугам. Странно было бы ожидать от тебя чего-то другого... Ну, мы хоть поговорили и лучше узнали друг друга...
  - Несомненно.
  - И ты, как всегда, была строптива и несговорчива.
  - Как всегда.
  - Но у меня есть то, чего к несчастью нет у тебя. И я очень умело этим пользуюсь.
  - Я искренне надеюсь, что это не то о чём я подумала! Если это всё же то, о чём я подумала, то ты - пошлый хвастун и мерзкий развратник!
  - Хаха! Милая! Я подумал совершенно о другом, но ход твоих мыслей мне безусловно нравится. Как же это по-женски, быть пошлой мечтательницей и развратной мерзавкой, но обвинить во всём мужчину, который о подобном даже не помышлял. Ну, вот сегодня точно не помышлял...
  - Ах, Боже мой! Какие мы святые!
  - О, нет! Не святые вообще и Боги иногда краснеют, читая мои мысли. Но, не сегодня, детка, повторяюсь... - и на лету поймал выскочившую в бешенстве из одеяла Валерию. Одним рывком усадил к себе на колени и опять: глаза в глаза. Этот взгляд, в котором она всегда тонула и растворялась... Бесконечно долгий взгляд...Нежный... И что-то там такое... Ещё непонятное, новое... На дне...Как рыбки плещутся в омуте... И вдруг - почувствовала...
   - Гаэто, нет! - одними губами. - Не смей со мной так! Я не хочу... - и ослабла, глаза закрылись. Сильные руки легко подхватили специально для них созданное волшебное тело, подняли, понесли, уложили, укрыли... Очень нежно, любовно провели по непослушным волосам, поправляя вздорную, непослушную прядку... Невесомо пробежали по оголённой руке, трепетно касаясь кожи...
  Рядом Гаэто прилечь не посмел - сел у постели, только голову аккуратно у её коленей пристроил и замер. Дышать громко боялся. И был счастлив неимоверно. Потому что его счастье оно вот такое - бесконечно спорящее, своенравное, капризное, непослушное и дерзкое - это когда важно днём по крепости вышагивает, рысьими глазами посверкивает и приказы всем раздаёт. И такое нежное-нежное, ласковое, беспомощное, родное, уставшее, доверчивое, такое любимое и желанное до одури, до дрожи в руках и до спирающего комка где-то на уровне сердца - это когда бегает по комнате в одной смешной, всё открывающей ночной сорочке, наобнимается с тобой пока сонное, и слегка проснувшись - начинает вдруг требовать свой смешной, такой же откровенный халат, воображая себе что его присутствие на её изученном во всех мелочах и подробностях теле, что-то там решит и что-то там замаскирует; это когда прижимается к тебе всем своим горячим трепещущим волшебством, совершенно не заботясь о том, что отвердевшие соски под тончайшей тканью медленно сводят с ума, и голова идёт кругом от её аромата и прикосновения губ к пылающей коже; это когда просит так возбуждающе откровенно то, что и так принадлежит только ей одной, расплавляя и без того размягчённые до невменяемости органы осязания, обоняния, вкуса и какие ещё там есть? - все в общем какие есть расплавляет; одновременно с этим приводя в необыкновенный тонус и другие, так сказать, живые, человеческие, сугубо мужские, так сказать органы и приходится вспоминать, и тут же в срочном порядке применять на практике все учения о контроле над телом; это когда буквально душит сумасшедшая необузданная огромная нежность и распирает изнутри чувство, которое прекрасно во все времена и заставляет летать даже самых приземлённых индивидов, даже самых бездушных Теней, лучших в выпуске, между прочим, но назвать его, чувство это - этим индивидам страшно, но тем не менее, при всём при этом оно именно так и называется - Любовь, и страшно вам или нет его это вообще не волнует... И от этого всего вместе взятого, необыкновенно хочется целовать украдкой капризные пухлые губы и млеть от счастья сидя у постели, очень удобно, кстати, пристроив голову у любимых коленей, и бояться громко дышать, и каждые три минуты вскидывать счастливые глаза, чтобы любоваться и любоваться тихо дрыхнувшим, сопящим счастьем... Пусть оно поспит. Ему надо. Оно бесбашенно, беременно и потому неосознанно бесстрашно. У него такой тяжёлый и непростой день начнётся завтра. С такой же странной, очень непростой, запутанной и местами рискованно-опасной жизнью. У такого сумасшедшего счастья и жизнь такая же... И Тень, впрочем, тоже. Соответствующая.
  
  После той первой, неудачной и спонтанной, а значит плохо продуманной и организованной вылазки в поисках Бласа, она окончательно и бесповоротно полюбила мужской костюм, французскую косу, мягкие замшевые сапоги до паха, стратегическое планирование и тактическое наступление. Всё это теперь надевалось и заплеталось сразу же, с момента пробуждения, а планировалось и разрабатывалось тщательно, и заранее. Также появилась новая, пугающая всех по началу привычка спускаться в кухню по ночам, или рано-рано утром, пока все спят, если ночью не получилось, и готовить какие-то непонятные кушанья, печь какие-то пирожки и булки с тёртым сыром и зеленью, заваривать воняющие на весь замок травяные чаи и с упоением поглощать всю эту снедь, блаженно улыбаясь. Ещё, шокирующая всех в первый момент, новая манера размышлять и сосредоточенно уходить в себя всерьёз и надолго - сидя с ногами в специально притащенном в кухню из самой дальней башни огромном кресле, старательно записывать что-то в какую-то странную книжечку какой-то странной палочкой, напевая себе под нос незнакомый странный мотивчик, который потом подхватили все - начиная от младшего поварёнка и заканчивая последним дозорным Восточной, продуваемой всеми ветрами, площадки. Также, новоприобретённая манера бесшумно передвигаться и неожиданно появляться из тёмных коридоров нежилого крыла замка, со странной кривоватой улыбкой на сахарных устах, заставляла многих вздрагивать и часто оглядываться. Как ни странно, но постепенно эту манеру быстро усвоили и усовершенствовали сами же вздрагивающие жители крепости. За что получили от миледи ласковое прозвище "Крадущиеся вы мои!" или "Черепашки мои, обожаю!". Кто это или что это - никто понятия не имел, но все были довольны ими быть. Безумная любовь к красным полосатым яблокам, которые поглощались в неимоверных количествах, причём всегда и всюду в шок никого ни повергала. Все домашние наоборот украдкой прятали счастливые улыбки и везде, где только могла появится любимая беременная донна, распихивали эти самые яблоки. Помытые и натёртые до блеска. Чтобы никаких бактерий. Кто это такие, никто не знал, но если миледи говорила, что они редкая мерзость, значит их быть просто не должно. И точка. Смерть бактериям!
   Почему-то любимым местом бесконечного паломничества всех домочадцев теперь стала кухня. Все совещания и военные советы проводились исключительно на кухне. Причём миледи могла жарить или печь свои какие-то особенные очередные пирожки, тут же их есть, кормить ими всех желающих, рассуждать с набитым ртом о тактике и стратегии, и осуждать неэффективность "немецкой свиньи" на Чудском озере и тяжести несбалансированных доспехов, хотя поскольку народ не пуганный можно и попробовать. Также интересно было наблюдать, как она рисует на столе обильно посыпанной мукой эту самую "свинью" и тут же рядышком "римскую черепаху", и мужчины кивают головами, понимая, что в принципе, народ и "черепахами" не пуган - можно попугать. По всей крепости очень быстро разнеслось что Суворов - Бог, Кутузов - Бог, Жуков - вообще два раза Божественный, что на них молиться надо, а вот Наполеону и Гитлеру - нет! - нельзя ни в коем случае, потому что руки у них короткие. И все молились новому Божественному пантеону, прося о победе и о скорейшем освобождении любимого господина. Кухня стала рассадником просвещения. Туда с утра стремились все кто хотел просвещаться, тщательно изображая, что у них - ну, просто страшно-неотложные дела на кухне, а вы что подумали? Скоро из уст в уста стало передаваться, что "Окей!" - это значит всё отлично, "Гитлер-капут!" - значит, что всё накрылось медным тазом, а "Хенде-хох!" и "Предъявите аусвайс!" - это значит будь бдительным, кругом вражеская разведка, несанкционированная прослушка, засланные казачки и жёсткий троллинг. А жёсткий троллинг - это розыгрыш, прикол, создание ажиотажа, паники и ненужных эпик-фэйлов. А когда у страшных Теней какой-нибудь смертник тихонько спрашивал, что такое собственно - эпик-фэйл, и они закатывали глаза и складывали руки калачиком на груди, всем тут же становилось ясно, что эпик-фэйл будет именно сейчас.
   От Зака вся крепость уяснила, что "паркур и прочий фитнес" - это в здоровом теле - здоровый Дух! И надо быть Безупречным Воином, двадцать раз сказано уже. И что Смерть у всех Воинов за левым плечом, ждёт и дышит в затылок. И что Дон Хуан - его Бог, а Кастанеда - его Божественный проводник, и что вообще надо всем, буквально каждому практиковать сталкинг и заниматься физкультурой, блин. И вся крепость сходила с ума от любопытства и не спала ночами мучаясь над вопросом - сталкинг, блин, это что? А физкультура, блин? Потому что все хотели его практиковать, ей заниматься и молиться Дону Хуану, потому что чувствуется - он истинный аркадиец, а чисто аркадийских Богов вообще никогда не было в природе, а тут вот оказалось есть!
   От Мигеля все уяснили, что самое лучшее сражение - это которое не состоялось, но в этой фразе речь идёт не об уклонении - то есть избежание боя, а о высшем мастерстве в бою - когда побеждаешь противника не прибегая к физической силе. И что есть, оказывается искусство и величайшее мастерство - дипломатия и информационная война, называются. И нужно понимать разницу между грамотно выстроенным диалогом и просто мордобитием, и посыланием оппонента на известную гору. Все тут же начали понимать и улавливать эту разницу. И безмерно уважать Мигеля и втихаря молится на него. Потому, как истинный дипломат. Мало таких людей, особенно в Аркадийском Королевстве, тут как-то больше любят именно мордобой и походы в горы. Отсталые, совершенно никакого просвещения, что уж поделать!
  И когда он компетентно утверждал, что нечего раньше времени горячку пороть и фантазировать секс втроём, а нужно просто дождаться прибытия дипмиссии от кочевых племён, дождаться приглашения ко двору, а самим до этого момента наращивать потенциал, разработать кризисные варианты, усилить разведку, участить взбросы инфы, ужесточить троллинг и не жевать сопли, а каждую секунду быть готовыми уйти в автономное плавание, все мысленно падали ниц, целовали его следы и хотели попробовать и оценить - что же это такое - секс втроём?
  Больше всех удивил, вызвал экстаз и всеобщий оргазм (народ в крепости начал активно пользоваться продуктами кухонного просвещения) так это - Гаэто. Вот уж никто от него ничего подобного не ожидал. Обычно на всех совещаниях, военных советах и брифингах, правда без присутствия прессы (бесценные слова Зака, впоследствии вихрем разлетевшиеся по замку и крепости) он был молчалив. С огромным аппетитом трескал выпечку миледи, при полном отсутствии такта требуя и требуя от неё добавки, на что Божественная не скупилась. Улыбалась и подставляла ему очередную плошку с пирожками, сопровождая свои действия ёмкой фразой: "Лопай, брюхо твоё ненасытное!". На все глубочайшие высказывания великих умов, морщил лоб, нос, прегадко ухмылялся, иногда хохотал в голос и бил себя рукой по накачанной ляжке. Исподлобья посматривал на миледи. Из под спутанных чёрных кудрей следил за её передвижениями по кухне. Иногда навязчиво. Иногда нагло. Иногда смотрел на неё, словно хотел съесть. Иногда подходил к ней, брал её на руки, усаживал в её любимое кресло и приносил госпоже миску с фруктами или с супом или с творогом. Иногда вставал, садился подле её коленей, устраивал свою голову на них и ждал, когда она начнёт перебирать его волосы. Тогда он закрывал глаза и ничего не видел, и не слышал. В общем и целом был дьявольски занят всегда. Однажды он притащил музыкальный инструмент очень похожий на ситар и тихонько сидел в своём углу, ненавязчиво перебирая струны, извлекая волшебные звуки. Понятно, что все перестали думать о стратегии и тактике, а с упоением слушали божественную музыку. Госпожа, уютно устроилась в своём кресле с ногами, как она любила, и пристально смотрела на свою персональную Тень. Он подошёл, почуяв призыв, сел подле неё и стал играть! О, Боги! О, Суворов! О, Величайший Кутузов! Дважды Божественный Жуков! Солнцеподобный Дон Хуан! О, наша Божественная Госпожа! О, Несравненный Мигель! О, Величайший Новейший Божественный Пантеон! Как же он играл! Он не играл... Он совершал акт Любви... Он любил через ситар... Он любил всей Душой, порхающей между его пальцами и струнами... Он совершал величайшую Магию и Волшебство... Он жил Любовью... И вдруг он запел. Эротичным, сексуальным с хрипотцой баритоном:
  Положи меня, как печать, на Сердце твоё
  Как перстень, на руку твою
  Ибо крепка, как смерть, Любовь
  Люта, как преисподняя, ревность
  Стрелы ее - стрелы огненные
  Она пламень весьма сильный.
  Большие воды не могут потушить Любви, и реки не зальют её.
  Если бы кто давал всё богатство дома своего за Любовь,
  То он был бы отвергнут с презреньем... 
  
  - Песня Песней Царя Соломона... Обожаю её... - слегка осипший голос божества. - Ещё... - и запустила свои пальцы ему в волосы. И всё. Он тут же стал Богом. Очередным.
  Вечер был посвящён музыке и любви. Все забыли про еду, тактику, стратегию, войну и боль от разлуки. Все купались в любви, что лилась магическим чистейшим потоком из под рук Гаэто, и усиливалась его волшебным голосом. Всюду витал аромат любви... И не было ему предела.
  
  
  
  Глава 16.
  
  
  Вот и сегодня Лера, следуя своим новоприобретённым привычкам, проснулась очень рано. Рядом, поверх одеяла, упоительно спал её Гаэтано. Она не смогла сдержать улыбку рассматривая его такое открытое, беззащитное и совсем-совсем мальчишечье лицо... Еле сдержалась, чтобы не поправить упавшую на глаза чёрную непокорную прядь. Как же он был хорош, когда спал и молчал, и не говорил гадости, и не досаждал ей своими нравоучениями...Внезапно вспомнилась Мариса Торрес, мама этого дрыхнувшего создания. Для неё он был всегда самый - самый: самый любимый, родной, обожаемый, вне зависимости, что он сделал и как он поступил. Всегда и при любых обстоятельствах он был и оставался её сыном. Единственным. Залюбленным. Заласканным с детства. Внезапно вспомнив, что не очень-то это и прилично вот так пялится на спящего человека да ещё идиотски улыбаться при этом, нехотя отвела взгляд. Она очень тихо и осторожно выбралась из постели. На цыпочках подошла к Гаэто и укрыла его одеялом. Секунду помедлила и всё же осторожно убрала прядку... Пусть спит. Он с ней всегда достаточно тетёшкается. Вчера вот тоже, как с маленькой...
  Приведя себя в полную боевую готовность, чтобы при случае можно было сразу сесть в седло, Валерия уверенно шагала на кухню. Почему-то было неспокойно на душе... Предчувствие чего-то нехорошего свинцовой тяжестью давило внутри. Каждый день с замиранием сердца она ждала Крикса и своих гладиаторов с вестями. Очень хотелось, чтобы с хорошими. Неимоверно хотелось, чтобы с обнадёживающими.
  Внезапно вспомнилась древняя-древняя притча, мудрая, простая и понятная...Когда-то великий титан Прометей похитил с Олимпа и передал людям огонь Богов. Отец всея Богов - Зевс страшно разгневался и покарал смельчака, но было поздно. Обладая божественным пламенем, люди перестали подчиняться небожителям, научились разным наукам, искусству, вышли из своего жалкого полуживотного состояния и пытались стать подобны Богам. Но Зевс не мог этого допустить. Он решил наслать на них кару. Бог-кузнец Гефест вылепил из земли и воды прекрасную женщину Пандору. Остальные Боги дали ей свои Дары: кто - хитрость, кто - смелость, кто - необычайную красоту... Последним был Зевс. Он вручил ей таинственный ящик, запретив снимать крышку с него. Одарил и отправил на Землю. Любопытная Пандора, едва придя в мир, приоткрыла крышку. Тотчас все бедствия людские вылетели оттуда и разлетелись по Вселенной. Пандора в страхе попыталась вновь захлопнуть крышку, но в ящике из всех несчастий осталась одна только обманчивая - Надежда.... Лера горько вздохнула.
  - Так оно и есть. Чёртов "Ящик Пандоры"! В него сложено всё, что так или иначе может послужить источником горя и бедствий человеческих... И Надежда не случайно оказалась там. Чаще всего - это иллюзия, обман, наши желания, в которые слепо верим, принимая их за действительное... Надо верить фактам, а не изводить себя буйством своей собственной фантазии. Надо просто ждать... Каждый день... Вот ты ждёшь - вот и жди! Но будь готова ко всему и необязательно к хорошему.
   И она ждала. Каждый день она ждала гонцов из Кайсери с приглашением явится на закрытую аудиенцию во дворец, отчётливо понимая, что это может значить для неё.
  Внезапно ей что-то почудилось... Какой-то звук... Далёкий и приглушённый... Внезапно перехотелось есть...
  - Как-то уж слишком много для сегодняшнего утра внезапности... - еле слышно буркнула она и решительно схватила дорожный плащ, предусмотрительно повешенный ею в укромном месте на кухне. Нагнувшись, одним движением вытащила из под кресла приготовленный ею же "рюкзачок на всякий случай". Моментально накинув на плечи рюкзак, а сверху просторный плащ с капюшоном, она не слышно проскользнула к своей очередной прятке с оружием, на ходу вытаскивая из внутренних карманов самодельные перчатки. Внезапно увидела оставленные чьей-то заботливой рукой большие красные полосаты яблоки, всего четыре штуки в наличии...
  - Отлично! Вот и завтрак... - и яблоки утонули в просторных карманах плаща. Крадущимся кошачьим шагом растекаясь по стене галереи, она приближалась к дверям чёрного входа. Главное стать тихой, молчаливой, незаметной, крадущейся тенью... Наблюдать и слушать. Смотреть и запоминать...Ложную тревогу пережить легко и просто, а вот ложную надежду - невероятно трудно. И Лера растаяла в темноте коридоров.
  
  Гаэтано словно подкинуло и мощным толчком выбросило из сладкого утреннего сна. Ещё не особо понимая, как это он вдруг оказался в её постели, заботливо укрытый одеялом, пахнущим ею... Он с замиранием сердца, внезапно упавшего куда-то в желудок, осторожно повернул голову в надежде увидеть спящую и разнеженную... Нет. И нет уже давно. Внезапной ударной волной его выкинуло из постели. На несколько долгих секунд он опустил веки и как хищник на охоте втянул в себя трепетными ноздрями поток воздуха. И замер. Пустота и тишина. Ум замолчал. Все чувства обострились и словно открылся третий глаз. Он искал след, став тончайшим эфиром, частью космоса, частью Вселенной и словно пронзительный сноп света высвечивал в темноте искомое... Внезапно пришло видение, осветив ярким утренним светом ещё спящий мозг. Внезапно звуки стали слышнее и зазвучали внутри какой-то далёкой, ритмичной и приглушённой мелодией... Аромат спелых красных яблок удушливой волной терзал обострённое обоняние... Его тело внезапно запульсировало почуяв единственные мощнейшие вибрации, того другого тела... её тела... Её аромат... Её след... Всё! Есть!
  И распахнул глаза... Странное и непривычное ощущение, появившееся у него недавно... К нему так сложно привыкнуть и тем более смириться с ним. Ощущение, что каким-то неведомым ему образом единственное в этом мире существо, ради которого он жил, начинает ускользать от него. Постепенно, шаг за шагом, неосознанно раскрывая в себе силу, которую становится сложнее контролировать, скрывать и игнорировать. Когда человек становится хоть в чём-то совершеннее Теней, он перестаёт быть человеком. И Вселенная это чувствует, а тот кто может чувствовать Вселенную испытывает двоякое ощущение - ему хочется изучить и избавится, либо изучить и приблизить к себе. И ещё непонятно, что лучшее из этих двух участей... Внезапно нахлынула волна своеволия и упрямства. Захотелось послать всё к дьяволам и сделать всё по-своему! А вот так... Потому, что я так хочу! Его всегда учили, что всё в этом мире движется и происходит по воле Рока, и нет ничего что могло бы изменить предначертанное. Можно изменить путь, делая его извилистым и со множеством ненужных петлей, можно пытаться обмануть себя самого, но то что должно с тобой произойти - произойдёт обязательно, рано или поздно, хочешь ты этого или нет. По воле Рока... Его всегда учили, что только приняв до конца - тотально - себя самого и став тем, чем ты по сути своей являешься - то есть, никем - маленькой щепкой в мощном потоке бурлящего Рока, проживёшь жизнь правильно и полнокровно, исполняя предначертанное тебе свыше. Его всегда учили, что спокойствие, хладнокровие, отрешённость и безразличие, граничащее с жестокостью - это путь к Безупречности. Его всегда учили, что любая привязанность к чему-либо или к кому-либо - это несвобода и медленная смерть для истинного безупречного воина, то есть для Тени. Всегда говорили, что ум, чувства, эмоции, сердце и душа должны молчать, и истинное счастье - это покой и тишина. Только в истинном покое и тишине ощущается поток проходящей через тебя Вселенной. Только в истинном покое и тишине ощущается воля Рока, и значит ты живёшь правильно, поступаешь правильно и всё, что должно с тобой произойти обязательно произойдёт. Его всегда так учили... Эти знания прошли через него и словно ярким лучом высветили всё несовершенство его самого. Они были поняты, прочувствованы, осознаны и приняты им. Эти знания стали суть он. А для внешнего взаимодействия с миром и людьми, живущими в нём, подходила любая личина, соответствующая месту и отведённой роли. Для безупречной Тени мало было невозможного и ограничений не было. Главное - твоя суть, а остальное по воле Рока...
  Но, что-то пошло не так...А может быть именно так, как и должно было бы быть, и в этом - то и заключалась воля Рока именно для него, Гаэтано Торреса - колдуна и мага, воина познавшего свою суть и живущего по законам Вселенной, повинуясь своему, специально для него предначертанному персональному Року. Ведь всё, что должно с тобой произойти в этой жизни, под этими звёздами обязательно произойдёт - хочешь ты этого или не хочешь... Не надо ни о чём сожалеть и нарушать космический закон. У его малышки своя просыпающаяся суть; свой путь, который она тоже должна пройти и свой Рок. И, пути двух людей иногда пересекаются на краткий миг, чтобы познать очередной новый урок и снова разойтись без сожаления, став более мудрыми. Или же пути двух людей пересекаются, чтобы уже переплестись между собой и стать одной дорогой, но оставаясь при этом самими собой и не забывая своего предназначения. Всё во власти Вселенной и по воле Рока. И то, и другое - хорошо. Всё хорошо. Когда наступает покой и тишина приходит знание, и Гаэто уже давно познал его. Узнал, что это его последняя жизнь и пройти её он должен с той, что сама того не ведая, погубит его. И этот переплетённый путь двоих будет извилист, труден и тернист. Но он будет. И это уже само по себе Великое Счастье. Пусть пока всё так и будет... Но, то что должно было случится дальше, Гаэтано совершенно не устраивало...Вдруг перестало устраивать, да так, что захотелось послать все дьявольски закрученные хитроумные планы на его жизнь, предначертанные кем-то и начинать уже чертить самому... А вот так! Интересно, а это тоже хорошо?
  Гаэтано решительно шагнул к дверям. Крикс с гладиаторами были уже очень близко. Она тоже это почувствовала и поэтому пошла им навстречу... Хочет говорить наедине, без свидетелей. Что ж, это её право. Её беспокойство и страх за Бласа просто зашкаливают, и потому он будет рядом. Хочет она этого или не хочет. Он же её Тень. Персональная.
  
  Она сидела в кресле, обхватив колени руками и смотрела в окно. В одну и ту же точку, практически не моргая. Вот уже четыре часа так сидела... Её глаза были сухи. Слёз не было.
  - Миледи, простите великодушно... - залепетала расстроенная, с трясущимися губами Бланка. - Но, у ворот гонец от Императора. Прикажите принять?
  - Принять.
  - Миледи... Прикажете принести парадное платье и тиару? Тронный зал уже готов... Свечи зажжены.
  - Как досадно! Столько свечей испорчено. Немедленно погасите их! А гонца зовите сюда!
  - На... на... на людскую кухню, миледи? Гонца самого Императора? - с Бланкой вот-вот была готова случится истерика.
  - Да. На кухню.
  - И вы не изволите переодеться, миледи? У вас сапоги в грязи... и рукав порван...и волосы растрёпаны... Миледи, осмелюсь... Вам не подобает.
  - Нет. Не изволю.
  - Как пожелает моя госпожа... - пятясь задом к дверям еле слышно ответила несчастная Бланка. На выходе её подхватил бледный Зак, что-то нежное и успокаивающее нашёптывая ей в ухо.
  - И поторопите его. Я уже слишком долго жду! - хриплым голосом вдогонку.
  Звуки от быстрых шагов по гулкому коридору замка бежали впереди гонца. Валерия даже не повернула головы на его появление. Так и продолжала смотреть в окно.
  - Миледи, я к вашим услугам, - довольно приятным голосом обратились от дверей.
  - Ваши услуги? Я не нуждаюсь в ваших услугах. Говорите то, что должно и уходите. Там в коридоре - мои люди, они проводят вас в покои. Горячий обед и отдых, а также уход за лошадьми вам гарантирован. А теперь не медлите. Я вся внимание.
  - У меня личное письмо к Вам от Императора.
  - Отлично. Бросьте его на ближайший к Вам стол. Я почитаю на досуге. Что-то ещё?
  - Что передать Императору, миледи?
  - Что-то передать? Ах, да, конечно... Передайте ему, что урожай красных полосатых яблок в этом году отменный. Если он пожелает, могу прислать дюжину корзинок к столу для пробы. Это всё. Не смею вас задерживать. И попутного вам ветра на обратную дорогу.
  - Миледи... Ему отрубили голову. Я видел это сам.
  - Идите... - еле выдохнула она.
  Как только смолкли шаги за дверями, стихли вдалеке чьи-то голоса, пугающие своим звонким эхом и наступила полная тишина, Лера нашла в себе силы встать. Грубая бумага обжигала кожу рук, восковая печать казалась раскалённой сталью... Сделав глубокий выдох, Валерия принялась читать Императорское послание. Она прочла раз. Другой. Третий. Затем снова пошла и села с ногами в кресло, прихватив с собой письмо. Прочитала ещё три раза. Вдруг как-то брезгливо скорчилась, зябко передёрнула плечами и быстро разжала руку... Личное послание Императора упало на пол. С каким-то чавкающим звуком. Быстрым и брезгливым движением ноги, Лера пнула его подальше от своего кресла. И снова уставилась в окно.
  - Не верю... Ни единому слову не верю. Всегда. Везде. И всюду одни и те же клише. Одни и те же шаблоны. Не читали они Анжелику, и не знают штампов эпохи Возрождения. От богатых и влиятельных людей всегда избавлялись одинаково...- хрипло говорила она вникуда. - Да только не были бы они богатыми и влиятельными, если бы были идиотами. А Блас - не идиот! И никогда им не был! Не верю! Ни единому слову...- у неё затряслись губы и по телу пробежала нервная дрожь. Слёзы, так долго копившиеся, вдруг непрерывным потоком хлынули из глаз. Она даже не пыталась их вытирать. Лера закусила губы, положила обе руки на свой живот и начала раскачиваться, как китайский болванчик - вперёд-назад, вперёд-назад... И вдруг, пугая саму себя, завыла страшным утробным воем...Выла так, насколько хватало сил и голоса... Ей было безразлично, что услышат, испугаются, пожалеют её, заплачут вместе с ней, будут сплетничать за её спиной... Ей было больно и она как могла избавлялась от этой невыносимой боли...
  Внезапно в глазах потемнело. Она провалилась в темень и пустоту.
  
  Валерия открыла глаза. Рядом, поверх одеяла, упоительно спал её Гаэтано. Она лежала и смотрела на его такое открытое, беззащитное и совсем-совсем мальчишечье лицо... Очень осторожно поправила упавшую на глаза чёрную непокорную прядь. Как же он был хорош, когда спал и молчал, и не говорил гадости, и не досаждал ей своими нравоучениями... Она вздрогнула - два чёрных сонных глаза уставились на неё в упор.
  - Привет... - хрипло прошептала она. Голос был сорван.
  - Привет...- также хрипло, но по другой причине, ответили ей. - Как ты?
  - Не знаю. Не хочу вставать. Давай ещё полежим.
  - Давай. Есть хочешь?
  - Хочу. Вставать не хочу.
  - Понял. Сейчас я проснусь и схожу на кухню за едой. Вот ты что хочешь: блинчики с черничным вареньем, оладьи с земляничным, яичницу с мясом и салатом или пирожки с капустой?
  - Всё хочу. Почему-то я такая голодная.
  - Маленькая моя, ещё бы ты была не голодная! Ты продрыхла три дня. У тебя была жуткая истерика - я вырубил тебя, потому что не мог больше этого слышать. Но, видно перестарался. Прости меня.
  - Это ты меня прости. Я весь замок перепугала. Наверное, так было нужно, чтобы я не сошла с ума в тот момент. А я ведь была близка к этому...
  - Я знаю. А сейчас?
  - Не знаю. Я до сих пор не верю в это. Блас жив. Я чувствую его среди живых. Он не умер.
  - Пилар опознала его труп. Она его мать. Ей нелегко было признать это, но она признала. Её сын мёртв. Боль отпустит и уйдёт со временем. Главное смириться с этим. Ты не хочешь...
  - Я знаю Пилар. Эту женщину сложно сломить. Но, даже у таких сильных личностей всегда есть слабое место, надавив на которое, можно добиться от них чего угодно. У неё - это муж и оставшийся последним сын. Если бы мне угрожали жизнью или смертью мужа и сына, я бы согласилась со всем, лишь бы их не трогали. А подлоги и манипулирование здесь любят, я убедилась в этом. Пусть мне покажут голову и тело Бласа. Я не ошибусь... А так - я не верю! Он не умер. Если только...
  - Что? Говори!!!
  - Если только... очень-очень аккуратно узнать всю правду у Пилар. Как ты думаешь, она откроет моему посыльному настоящую правду? Если он предоставит доказательства того, что он действительно мой человек?
  - Возможно. Почему бы и нет!? Нужно, как следует подумать над этим на досуге. Но идея неплохая, сразу говорю. С ней согласен. А, что говорит Крикс? Ему ты тоже не веришь? Они втроём присутствовал на казни и всё видели своими собственными глазами. Стояли рядом и ощущали запах его крови. Куда они все подевались, кстати? Их нет в замке.
  - Ты следил за мной. Я так и поняла. Ты всегда следишь за мной, я тебя чувствую. А я-то идиотка всё пытаюсь быть Чингачгуком Большим Змеем, никому особо не докучать и не втягивать в свои личные дела...Ладно! Какие мои годы - научусь ещё... - горько усмехнулась уголками губ. - Ушли они. На границу ушли. Там что-то странное происходит. Меня это беспокоит. А им троим верю. Верю, что они видели казнь, и отрубленную голову, и человек был внешне сильно похож на Бласа. И на нём был фамильный перстень. Верю. Но, беда в том, что они не видели его ни разу до того момента и не были с ним лично знакомы, чтобы стопроцентно утверждать подобное. Поэтому не спорь со мной, Гаэто. Печально то, что я сама не могу уйти надолго из замка. Если бы не эта дурацкая церемония - обязательная встреча раз в день с начальником мой охраны, я бы уже давно сбежала и всё узнала сама. А может быть его соблазнить? А? Опоить? Одурманить? Телом своим приворожить?
  - Только посмей. Убью и тебя и его. Сразу же. Не раздумывая. Поняла? - вскочил, как ошпаренный, бешено сверкая глазами.
  - Ну, что ты сразу, Гаэто? Совсем шуток не понимаешь?
  - Таких не понимаю.
  - Ну, прости меня. Это у меня от голода мозговые судороги начались. Есть хочу...
  - Не канючь! Уже ушёл. Надо тебя срочно кормить, пока меня Кондратий не хватил от твоих голодных фантазий. А вообще - то, хватит валяться. Давай вставай и иди сама. Люди о тебе беспокоятся. Многие до сих пор в шоке. Многие в слезах. И поклонник твой давно тебя не видел - жаждет... - цапнул таки, не пожалел яду. - Да и вообще, милая, не хочу, чтобы ты постоянно думала только об этом. Ну, ты меня понимаешь. Так и правда можно сойти с ума. Давай переключайся уже. У нас дел и планов немеряно. Некогда впадать в безумие... Ну, не умею я по-другому успокаивать, детка, пойми меня! Иди сюда... - руки распахнул, приглашая. Лера не раздумывая впорхнула в них, с благодарностью прижимаясь.
  - Всё ты умеешь, Гаэто... Так, как это делаешь ты - никто больше не умеет. Это точно...
  
  И она послушала свою Тень. Приняла ванну, поухаживала за волосами, оделась в свежий мужской костюм, уже ставший привычным, в вычищенные Бланкой сапоги и спустилась вниз к своим людям - на кухню. Но, оказавшись там и увидев своего протокольного персонажа, утратила всё благодушие. Настроение было испорчено - она не переносила своего Цербера. Хоть у него и не было трёх голов и змеиного хвоста, и вид он имел вполне человеческий, и относился к ней с пониманием и огромной симпатией, но Лера сразу невзлюбила его, увидев первую реакцию Гаэтано. И всё! Она поняла, что эту дурацкую процедуру примитивной ежедневной идентификации необходимо свести к минимуму, иначе когда-нибудь вспыхнет замок от страшных электрических разрядов и искрящихся вспышек, которыми бесконечно обменивались её Тень и её Цербер. Она поискала глазами Гаэто... Фух! Его не было! И ускорила шаг к улыбающемуся Тео Джеймсу или Тобиасу Фору из "Дивергента". Да-да! Её Цербер был недурён собой... Более того, он был великолепен, как греческий Бог, открыт, искренен, улыбчив и излучал вокруг себя столько света и тепла, что не будь злобного и ревнивого Гаэтано, Лера получала бы удовольствие просто от общения с ним.
   - Миледи... - изящный поклон. Тут же завладел рукой для поцелуя. - Рад вас видеть в добром здравии. Мне доложили, что вы плохо себя чувствовали... - нежное касание губ и пристальный взгляд в глаза.
  - Да, капитан. Мне было нехорошо. Благодарю вас за беспокойство ... - руку отняла и глаза опустила. - Желаете чего-нибудь?
  - Желаю, чтобы вы считали меня своим другом, а не вздрагивали всякий раз увидев меня. Я не причиню вам зла. Я на службе, я военный и выполняю свои обязанности, только и всего. К вам я не испытываю ничего, кроме благоговения. Вы прекрасны, миледи.
  - Благодарю вас, капитан... - не поднимая глаз.
  - Я наслышан также об ужасных новостях, постигших вас...
  - Не надо говорить о них. Я вас умоляю... - взгляд в пол.
  - Простите меня. Не буду. Чем я могу помочь вам, миледи? Прошу вас, только скажите.
  - Тем, что оставите миледи в покое и не будете докучать ей своими вопросами, капитан Теодоре Гомес Гонсалес де Сан-Хосе ... - впечатывая каждое слово раздался бесстрастный голос Гаэто. У Леры всё похолодело внутри. Его же только что не было! Она глубоко вдохнула и моментально включилась в эту сводящую её с ума дуэль двух самцов. Господи, как надоели! Зря надеялась, что сегодня обойдётся без священных плясок с бубном...
  - Вы меня очень обяжете, господа, если разделите со мной мой поздний завтрак. Я очень голодна. Тео, Гаэто - прошу вас... - намерено уравняла их, назвав по именам, чтобы лишний раз не озвучивать дворянскую фамилию капитана. Но, Гаэтано сегодня укусила какая-то особенно злобная муха и он продолжал шоу.
  - Тео? С каких это пор гвардейский офицер, выполняющий функции конвоя, стал Тео?
  - С сегодняшнего дня. Мне так заприспичило, Гаэтано. И давайте уже завтракать...
  - Как же это мило! - глаза горят, ноздри трепещут и улыбка чеширского кота. - Позвольте поухаживать за вами и побыть сегодня заботливым официантом. Миледи. Тео. Прошу вас. Я правильно выразился, миледи? Ибо мне сегодня еда в глотку не полезет. У меня лишь хватит сил пристально наблюдать, как старательно ублажают свой аппетит оголодавшие.
  - Абсолютно правильно выразился. Только официант из тебя сегодня никудышный, Гаэтано. Ты изрыгаешь яд. В сочетании с едой - это опасно. Очень. Мы рискуем не выйти из-за стола. Но я рискну, ибо очень голодна. И давайте уже завтракать...
  - О, миледи! - невероятным бархатным баритоном. Тео Джеймс - куда уж тут деваться! - Сердечно вас благодарю за дружеское обращение и приглашение. Тронут. Искренне. Но я не голоден, и не хочу смущать за трапезой вас, своим полным отсутствием аппетита. Также не хочу утруждать ваших слуг. У них впереди день полный трудов, им нужно беречь свои силы. Носить тарелки для страждущих - это ведь непосильная ноша. Не так ли? - убийственный взгляд на Гаэто. - И прошу вас, миледи, передать вашему, столь щедро одарённому многими талантами, телохранителю-официанту, что гвардейский офицер, выполняющий функции конвоя, в первую очередь - воин, а во вторую - мужчина. Он понимает, когда он нужен женщине, а когда ему лучше умерить свой пыл и оставить даму своего сердца в покое.
  - Она передаст. Не беспокойтесь, капитан... - леденящим душу голосом. - Я, в свою очередь, попрошу миледи передать её, столь плохо воспитанному новоиспечённому другу-охраннику, всячески выпячивающему свои несомненные таланты в каких-то очень сомнительных очередях, что телохранитель из братства Теней, иногда выполняющий функции официанта для своей подопечной, всегда и всюду остаётся мужчиной-воином, всегда и всё решает сам, и в сомнительных советах не нуждается.
  - О! Она и это передаст, можете не беспокоиться, господа! - возведя очи горе, вставила свою реплику Лера. - Прошу вас, продолжайте и ни в чём себе не отказывайте, умоляю вас. А я, с вашего позволения, пойду всё-таки позавтракаю. Не могу больше, есть хочу...
  - Да, конечно! - в один голос позволили ей Тень и Цербер, испепеляя друг друга молниями и электрическими разрядами небывалой мощности, несовместимой с жизнью.
  - Как же я вам благодарна! Вы даже не представляете, парни! - и села-таки за стол, на который заботливые и расторопные слуги натащили уже всяких горячих ароматных вкусностей, от которых у Валерии начала кружится голова.
  
  "И началось в колхозе утро..." Так мысленно Лера назвала ежедневное развлекательное ток-шоу местного телевидения. Весть о начале вещания моментально разлетелась по всему замку и народ начал прибывать с каждой секундой эфира. Рейтинг был запредельный. Ну, надо же людям развлекаться! Тем более, когда работают мастера разговорного жанра такого высочайшего уровня. К ней тут же подсели, потеснив с двух сторон, Мигель и Зак. Зак ещё умудрился разместить у себя на коленях, упирающуюся Бланку. Эти двое (потому как Бланка не считается, она была приличной и хорошо воспитанной девушкой) мешали ей невыносимо - каждую минуту тыкая в бок локтями на удачную шутку ведущих или очередной едкий подкол, который тут же становился притчей во языцех, и передавался из уст в уста. Они дико ржали и колотили себя по накачанным ляжкам, от избытка чувств кидались обнимать её и чмокать в щёки, в нос - в общем куда попадали. Хватали у неё с тарелки блинчики и оладьи, уже щедро намазанные вареньем для себя любимой; без зазрения совести угощались почищенными и порезанными ею фруктами; бесцеремонно выковыривали её же вилкой куски зажаренного мяса из яичницы и слопали все её любимые пирожки с капустой. Апогеем безобразия стало то, что Лера протянула руку к миске творожного пудинга с клубничным вареньем и никакого пудинга там не обнаружила. И душа Валерии не выдержала.
  - Гаэто!!! - громко взвыла она на всю кухню охрипшим три дня назад голосом. И глас ея был услышан. И пришла Тишина. И случилось Чудо. И разверзлись чёрные гневные очи на похитителей завтраков. И были они сметены добрым словом: "А ну, пошли вон!" И было Слово. И было много Слов. И услышали их Люди. И покинули Священную Кухню. И пошли заниматься Делами. И одним взглядом был тут же создан новый завтрак.
  - Ешь нормально. Надавала бы по шее и прогнала бы вон! Как маленькая, чес слово!
  Сейчас я тебе почищу яблоки и порежу. Вот только господина капитана провожу и вернусь. Бланка, а ты то куда смотрела? Вообще страх потеряла? Прикажи немедленно чаю на травах заварить. Который моя матушка прислала. И быстро! Я сейчас... - и профессиональным взглядом пробежал по Лере, быстро оценивая обстановку, возможный урон и наличие на положенных природой местах всех частей вверенного для охраны тела. Оставшись довольным увиденным, кивнул сам себе и заглянул в глаза ошалелой маркизе... Почему-то Валерии страшно захотелось залезть в эту секунду под стол. - Миледи, господин капитан уже уходит.
  - О! Всего вам доброго, капитан. Благодарю за визит. Буду ожидать вас завтра.
  - Премного благодарен, миледи. Добрейшего вам дня. Непременно буду завтра.
  Как только за широкими спинами уходящих закрылась дверь, Лера и Бланка затравлено переглянулись. И вдруг их разобрал дикий приступ хохота. Обеих. Одновременно. Они закрывали рот ладошками и давились смехом, потому как в гулких коридорах замка звук разносило мгновенно, умножаясь гулким эхо.
  - Бланка, что это было? - шёпотом спросила Лера.
  - Не знаю, госпожа. Но мне было страшно! - и снова начала давиться и корчиться, поминая не добрым словом зачинщиков безудержного веселья.
  
  
  
  Глава 17.
  
  
  Странные сны, граничащие с видениями; непонятные приступы какого-то яснослышания и будоражащие души предчувствия - страшно пугали её. Она стала бояться того состояния, которое называла для себя - "накрывает". Её накрывало. Сейчас всё чаще. Для этого, словно специально, внезапно отыскалось удобное и какое-то уютное кресло в дальней нежилой башне. Тени приволокли его в кухню. С некоторых пор она стала тяготиться одиночества. Хотелось ощущать тепло людей. Их заботу и присутствие. В кладовой внезапно нашёлся, покрытый паутиной и уже поседевшей от пыли, сафьяновый короб до верху полный (сказка да и только!) самых простых и дешёвых блоков для органайзеров, и простых карандашей с ластиком на конце. Леру уже очень давно, ещё со времён рабства в доме герцога Алванли, мучили некоторые сказочные моменты появления предметов из других столетий, а может быть даже и миров. Это была непонятная ей чертовщина... Не магия даже, а именно чертовщина. И даже не чертовщина, а чья-то тонкая безжалостная игра, где она была лишь пешкой, разменной монетой. Ей пользовались по своему усмотрению, дёргали за ниточки и тыкали носом в очевидное, но ей пока ещё непонятное. Как противно быть куклой! Единственная мысль спасала и помогала жить - это смутное ощущение, что всё вот это для чего-то и почему-то, и когда-нибудь уже закончится. Сумасшедший кукловод хлопнет в ладоши и ап! - фата-моргана рассеется, наступит хэппи энд, последует всеобщий вздох облегчения и... Занавес!!! А другого смысла этого жестокого спектакля Лера не видела. Он должен быть... Нужно только его отыскать и понять...
  Она старательно и последовательно записывала всё что ей снилось, виделось, слышалось, являлось, внезапно приходило в голову и преследовало в мыслях. А потом анализировала свои записи самым тщательным образом. И иногда приходила от них в ужас... Почему-то ключевым словом, в последнее время, для неё стало это дурацкое - внезапно... Всё, что происходило с ней, в основном было - внезапно. Валерия была уверена, что вся эта непонятная хрень - а по-другому она не знала, как назвать - как-то подспудно связана с её беременностью. Возможно и нет...Но, другого правдоподобного и логичного объяснения она не могла отыскать. Самое интересное во всей этой хрени было то, что после полного анализа своих ежедневных записей, Валерии дьявольски хотелось попробовать сделать то, что она считала бредом беременной женщины. Для этого самым скрытным образом, в самом дальнем нежилом крыле замка, была создана её лаборатория. Сказано слишком громко, но что-то вроде этого. Она подозревала, что Гаэтано в курсе ещё ухищрений, впрочем, как и всегда, но тщательно делает несведущий вид. Некоторые свои-не свои мысли она выдавала на гора во время военных советов и совещаний. Но иногда, если она не успевала по какой - то причине уйти в себя всерьёз и надолго, вооружившись блокнотом и карандашом, её накрывало так, что она не могла остановить льющийся из неё поток знаний. Причём знания эти были настолько специфические, но появившиеся так кстати, что назвать это божьим откровением было бы самое ожидаемое...Но, Лера уже очень давно разочаровалась в своих отношениях с Богом. Кем бы он ни был. Взаимности у них не получилось. Её Бог был садомазохистом, любил доминировать и ценил полное подчинение. Подчиняться Валерия не любила. Совсем. Поэтому списывалось всё на беременность. Так было привычнее, удобнее и проще...
  Вот и сегодня, перечитывая свои вчерашние записи, она с великим трудом силилась понять, зачем это ей надо. Рецепт какой-то ментоловой мази. Причём довольно своеобразный рецепт, ибо ментол преобладал. Обычно так делают, чтобы перебить сильный запах чего-то постороннего... Чего только? Стало быть, мазь для носа. Внезапно вспомнился какой-то фрагмент какого-то непонятного фильма, где героиня Анжелины Джоли перед тем, как обследовать несвежий труп мажет себе слизистую носа... Внезапно ей привиделся фамильный склеп де Альмодоваров, вскрытая гробница, резко ударило удушающим смрадом... Леру замутило. Вот ведь чёрт! Поздний ужин моментально попросился наружу. Она со всех ног бросилась в уборную...
  После прочищения желудка, мысли тоже как-то самостоятельно прояснились и картинка сложилась. Вполне ясная и закономерная. Ещё не понятно пока, как это всё надо осуществить, но ответ найдётся в скором времени. Лера верила в это. Ей стало интересно, как же здесь, в этом мире относятся к эксгумации трупов. Считается ли это нормальным и законным и в связи с этим, можно ли настаивать на повторном установлении личности покойника? Или же подобные вещи - невозможны, ибо считаются кощунством, ведовством, общением с дьяволом и уничтожаются на корню - то бишь умерщвляется тот оригинал, кто возжелал подобной ереси? Хуже всего, что она не знала, как и у кого спросить об этом. Были только Гаэтано и Мигель. Но, если она невинно хлопая глазками, начнёт интересоваться у них подобными вещами, то придётся окончательно расколоться, а ей почему-то было стыдно сознаться в происходящих с нею метаморфозах. Ибо - слишком опоздала с откровениями. Надо было сразу говорить, а теперь-то что уж... Ещё надо очень пристально подумать о выгоде или невыгоде от её смерти для разных сторон конфликта в этой плохо пахнущей истории. Провести сравнительный анализ, так сказать. Но, ментоловую мазь надо приготовить. Однозначно. Пусть будет. В хозяйстве всё пригодится. Внезапно захотелось есть... На дворе была поздняя ночь, вокруг темнота - коли глаз, новая Луна ещё не родилась и миром правила коварная Геката. Не спит только охрана и мается где-то поблизости вездесущий Гаэто... Валерия тяжело вздохнула и направилась на кухню. И кто посмеет утверждать, что это не беременность виновата?
  С огромным аппетитом уплетая куриный бульон с пирожками, она увлеченно погрузилась в свои мысли, тщательно вспоминая какие же из ингредиентов для мази у неё есть. Внезапно чёрной бесшумной тенью появился Гаэто. В сумраке полыхнули его горящие зрачки. Молча занял свой любимый угол и начал пристально наблюдать за ней. Его глаза были холодны, как лёд и подозрительны, словно тысяча шпионов. Убедившись, что Лера поела, мягко подошёл к ней.
  - Скажи мне, что с тобой? Только скажи мне правду. Я чувствую, что ты уходишь от меня... - слегка осипшим шёпотом.
  - Я не знаю, что со мной, Гаэто. Правда. Я сама себя пугаюсь, если честно. До этого я никогда не бывала беременной, и не знаю, что при этом нормально, а что нет. Но...знаю, что быть нормальной в этот период - это крайне ненормально... - натужно улыбнулась. Внезапно стало жалко себя. Слёзы были где-то близко. Только бы не заплакать! Только не это!
  - При чём тут твоя беременность? С ней всё прекрасно, слава Богам. Что с тобой не так, милая? Скажи мне?
  - Ах... Да всё! Всё со мной не так, Гаэто! - она закусила губу, чувствуя - сейчас заплачет. Какая-то постыдная бабская слабость внезапно накатила на неё. Сила... Ей была нужна сила. Мужская. Уткнуться носом в сильное плечо и умереть там. Навсегда.
  - Иди ко мне... - моментально понял, вскочил, подбежал, подхватил, прижал к себе, и замер. - Поплачь! Поплачь, моя хорошая! Не держи в себе. Я с тобой. Всегда с тобой. Женские слёзы - это молитва Богам. Чтобы ты не сказала, об этом будем знать только я и они, а мы никому не расскажем...
  - Не могу больше... - её тело содрогнулось в конвульсиях. Слёзы хлынули рекой. - Я не могу так больше...Я - устала... Мне страшно, Гаэто. Мне так страшно! Я не знаю, что со мной будет. Завтра, послезавтра...У меня нет будущего. Мне так умереть хочется, но даже на это я не имею права... Со мной что-то странное происходит... Мне кажется, что я схожу с ума... У меня видения, у меня голоса в голове...Мне что-то постоянно пытаются сказать, а я не всегда понимаю для чего и зачем мне это всё. Гаэто, ведь ты же ничего про меня не знаешь, совершенно...Я совсем не та, за кого меня все здесь принимают... И никакая я не кочевница, не варварка...Я вообще не знаю, как я тут оказалась... И я домой хочу! К маме хочу! Туда, к себе домой! Хочу забыть это всё, как страшный сон и никогда к нему не возвращаться... Никогда! Вот, как мне плохо...
  - Я очень сильно тебя люблю, слышишь? - одними губами выдохнул куда-то в макушку.
  - Любишь? - обожгла шёпотом. - Гаэто...А ты знаешь, что такое любовь? Скажи мне... Расскажи... Я - не знаю... Теперь уже не знаю. Думала, что знаю, а вышло так, что за любовь я принимала что-то другое. Всё что угодно... Страх, расчёт, вожделение - это разве любовь? Нет. Но я называла это любовью... Думала всегда, что у меня есть сердце, но оказалась бессердечной жестокой тварью. Разве, когда любишь можно разрывать одну связь и тут же заменять её другой, и всё равно называть это любовью? А я так и делала. Это была не любовь... А истерика. Моя истерика...Мой ужас перед жизнью. Но, Блас... С ним - это какой-то удар ножом в моё несуществующее убитое сердце и вечная боль. И я начинаю понимать, что то, что всё время болит и ноет - это оказывается оно, и оно есть и я хожу с ножом, всаженным по самую рукоятку и это называется любовью... Потому что любовь для меня - это большие-большие раны, Гаэто. Это не мясо, но что-то очень кровавое.  Он нужен мне сейчас, понимаешь? ... А его - нет со мной. И я не знаю, будет ли он ещё в моей жизни... Ну, почему всё так? Почему? Гаэто? Это так больно, оказывается...
  - Это всегда больно, моя милая! Невыносимо. Что ты можешь знать о любви, моя девочка? Что? Да ничего. Совершенно. Тебя учили, как соблазнять, как завидовать, как ненавидеть, а любить тебя не учили. Никогда. Здесь тебя научили жестокости и коварству, но не любви. Ты хорошо сказала про нож... Это так и есть. Влюблённость и эйфория безумного влечения - это не любовь, а всего лишь яркая вспышка. Они тоже должны быть, иначе, как человек поймёт и научится отличать истинное от ложного и сиюминутного? А любовь, да - это нож в сердце. И ты ходишь годами с ним и не можешь его вытащить, потому что знаешь - исчезнет он - исчезнешь ты. Тебя просто не будет. Будет кто-то другой, опустошённый и мёртвый. Потому что любовь - она такая... А всё остальное - это просто истерика и страх одиночества. Вот и всё... А знаешь, как любят маги и колдуны? Они любят только один раз и навсегда, так, что эта любовь остаётся и за границами смерти. Просто так, без всякого вознаграждения, без всякой жалости к себе. Вот так я люблю тебя. И ты знаешь это. Ты это чувствуешь. Сердцем. Ты знаешь, что я твой. Весь твой. И навсегда таким останусь. Поэтому тебя так тянет ко мне, милая. По зову сердца. Скажи, ты Бласа любишь также? Скажи мне?
  - Да...Так люблю. За границами добра и зла. За границами смерти. Но, ты... Гаэто, то что ты сказал... Это...
  - Это тебя совершенно ни к чему не обязывает. Абсолютно. Я сказал тебе правду, потому что мне так захотелось. Ты должна это знать. Вот и всё. Не делай такой испуганный вид, детка. Тебе не идёт... У тебя есть Блас, ты любишь его, и это правильно. У меня есть ты, я люблю тебя, и это тоже правильно. Тогда мы сможем всё и ты выдержишь всё. Потому что для тебя теперь нет невозможного и границ для тебя не существует.
  - Это всё красивые слова, Гаэто... Откуда ты можешь это знать? Я так устала от потока этих бесконечных слов... Я пытаюсь выжить и не сойти с ума, и у меня это вроде бы чуть-чуть получается, но... Но, если бы ты знал, чего мне это стОит. А выйти за пределы своих сил и возможностей - я не могу.
  - Сможешь. Нужно только время. Ты всему научишься, милая, и я помогу тебе. Это всё? Все твои слёзы на сегодня? - нежно вытер мокрые щёки.
  - Ну, да...Наверное...
  - Ну, вот и славно. Твоя молитва была услышана Богами. Они помогут тебе, а я помогу им. А теперь я отнесу тебя спать...
  - Нет, Гаэто. Не спать. Мне надо...э-э-э-э... В... Ну, в общем... - неопределённый жест рукой. Второй. Завралась, короче.
  - В твою ведьминскую кухню? - зловещим шёпотом.
  - Куда? - также прошептала, испугавшись.
  - Ну, как ты её называешь, милая? Секретная комната? Тёмный уголок? Офис зельеваренья? А? Что? Ещё скажи, что надеялась будто я не узнаю всех твоих детских ухищрений. За кого ты меня принимаешь, право слово? Что готовить будем, моя ведьмочка?
  - Ах, Гаэто... Я тебя так обожаю! - и руками за шею, а носом в щёку. - А готовить будем мазь против покойников...
  - Что-о-о-о-о? Ты вообще в своём уме, женщина? За это знаешь, что бывает? Ну-ка живо рассказывай мне всё, иначе никуда ты не пойдёшь? На костёр захотела, ведьма?
  - Ну вот всегда с тобой так, Гаэтано! - и начала отпихиваться от него, пытаясь слезть с коленей. Но тщетно! Держали её мёртвой хваткой.
  - Рассказывай, я сказал...
  - Ладно... Всё равно ведь не отстанешь...Только, пообещай сильно не злиться и всему верить?
  - Так. Как-то я уже чувствую закипающую злость, Аурэлис, детка. Давай уже... Отчего-то мне вдруг стало неспокойно. Крайне. Ну?
  - Ах, ну слушай... И на самом деле, должен же хоть кто-то знать обо мне всю правду? Ты самая-самая подходящая кандидатура на эту роль, Гаэто. Удивить и ужаснуть тебя невозможно. Ничем.
  - Ты хочешь сказать...Подожди. Что и даже Блас не знает?
  - Нет. Он знает что-то...но, это скорее из области его домыслов, где желаемое охотно принимается за действительное. Почему-то мне всегда было страшно рассказать ему правду... При всей широте его взглядов и любви ко мне. Он никогда не спрашивал, а я - молчала.
  - А, мне, значит не страшно?
  - А тебе, почему-то нет. Странно, правда?
  - Более чем. Но меня это скорее радует. Это значит, что ты мне полностью доверяешь, милая. А это бесценно. И это больше, чем любовь... - нежно, почти невесомо губами в висок. - Начинай. Я хочу знать о тебе всё.
  
  Валерия открыла глаза. Рядом, уже традиционно, поверх одеяла, упоительно спал её Гаэтано. Она блаженно лежала и смотрела на его такое открытое, беззащитное и совсем-совсем мальчишечье лицо... Очень осторожно поправила упавшую на глаза чёрную непокорную прядь. Как же он был хорош, когда спал и молчал, и не говорил гадости, и не досаждал ей своими нравоучениями, и не смотрел строго, и не следил, как рысь... Какое великое счастье, что он есть вообще! Вот такой весь... противоречивый, и непреклонный, но такой - свой, что от одного этого ощущения на душе становилось тепло и спокойно... Она вздрогнула - два чёрных сонных глаза уставились на неё в упор. Как всегда. Уже традиционно.
  - Привет... - хрипло, спросонья, прошептала она.
  - Привет...- также хрипло, ответили ей. - Как ты, Лера?
  - Прекрасно. Не хочу вставать, мне так хорошо. Давай ещё полежим?
  - Давай. А ты и кушать не хочешь?
  - Странно... И правда не хочу. Мой организм развлекается, как сочтёт нужным. И знаешь, Гаэто... - тяжёлый вздох, измученный выдох. - Я так благодарна тебе за всё... Наверное, тот кто ведает моей судьбой, не зря послал мне тебя. Спасибо ему за это... - и вдруг, оборвав себя на полу фразе, напряглась всем телом, словно прислушиваясь к чему-то.
  - Что? Что не так? Лера? - мгновенно проснулся и вскочил на ноги.
  - Они едут...Я чувствую. Правда ещё далеко, но к вечеру будут здесь. Что ж... Я их давно жду.
  - Ты готова?
  - Да. Я - готова.
  - Значит так... Я сейчас присылаю к тебе Бланку. Думаю, ванна тебя уже дожидается. Потом иду к себе. Потом идём плотно завтракать. Потом военный совет в Филях. Чувствую я, день будет максимально насыщен последними приготовлениями для приёма дорогих гостей. И для отбытия в столицу, я так полагаю.
  - Всё верно, Гаэто. Кроме гостей. Ну, не такие уж они и дорогие... - по-кошачьи потягиваясь. - Просто очень долгожданные... Очередной конвой для сопровождения моей скромной персоны ко двору Наместника. Ощущаю себя какой-то Анжеликой... Слушай, Гаэто? А может мне Наместника обольстить? Для получения от него конфиденциальной информации? Как ты думаешь?
  - Я вообще об этом думать не желаю, понятно? И тебе настоятельно не советую. Поняла? Потому что наш Наместник - страшный сластолюбец, и он захочет получить от тебя - тебя всю - в разных позах и весьма-весьма экзотично. Всякое про него поговаривают, знаешь ли... Простое хлопанье глаз, милые улыбки и намёки на нечто большее - это не про него, Лера. Сразу говорю. Но, даже если ты его устроишь во всех отношениях и он будет сражён тобой на повал, ещё не факт, что ты от него чего-то там получишь. Он же полукровка. Ты не знала? Он помесь человеческой женщины и степного орка, что знающим людям о многом говорит. А тебе я поясню - невероятно вынослив, немыслимо красив, нечеловечески умён и коварен, жесток и безжалостен. Иначе бы он не был Наместником Объединённых Королевств, и не внушал страх и ужас племенам кочевников. Эти понимают и подчиняются только силе. Больше ни чему. Не лезь на рожон, милая. Умоляю тебя... Ты своим троллингом можешь вообще всё загубить. И знаешь... Я просто сам очень опасаюсь, что он и без усилий с твоей стороны на тебя поведётся. Очень уж ты экзотична. И хороша... И... Вообще... Так. У тебя есть ещё немного времени поваляться. Я ушёл. Бланка сейчас будет.
  - Гаэто... - внезапно осипшим голосом.
  - Не надо ничего говорить, Лера. Я тебя чувствую. Всю. И иногда мои ощущения тебя, говорят мне гораздо больше любых человеческих слов... - горящий рысий взгляд от самых дверей. - А теперь, когда я знаю о тебе... Пока я жив, я не позволю произойти ни чему подобному снова. Просто знай это... - каждое слово впечатал. - Всё. Ушёл.
  
  Когда за Гаэтано закрылась дверь, Валерия мягко упала в подушки и с тоской уставилась на потолок, словно там вот-вот должны выступить письмена, которые и будут ответом на её молчаливый вопрос. Но, нет... Не было никакого ответа. Ни на потолке. Ни в голове. Голоса молчали. Это означало: "Ориентируйся по обстоятельствам, милое дитятко! Ты уже большая девочка... Да нет же, женщина уже! Какая, к дьяволу, девочка? В любовных утехах умелая и искусная. Доставлять удовольствие мужчине умеешь и любишь. Так что, где надо - бери мудростью, красотой, обаянием; где надо - силой и не физической, внутренней - силой Духа; а где надо - умей и ноги раздвинуть, но сделай это настолько красиво и так затейливо, чтобы у мужчины осталось ощущение, что он тебя у Бога из-за пазухи выкрал, и через тебя с ним разговаривал. Только так... Всё остальное - наголимое блядство. Всё остальное - за каждой шторой в будуарах влиятельных вельмож. Всё остальное - для остальных! А ты - это ты... Бог создал тебя женщиной. От этого все твои беды и злоключения в этом мире. В мире Объединённых Королевств, где Наместник - полу-орк, сластолюбец и бабник, но сила с которой считаются кочевники; где красивая экзотическая женщина - товар и бесценный дар, но и марионетка в руках игроков, тем более если она имеет отношение к королевской крови; где мужчины, как ни странно, более всего являются именно мужчинами и по праву, и по сути своей, но жестоки, эгоистичны и чтут правила только своего "мужского" клуба. Хм... Впрочем, а не везде ли это так? Так что... Ориентируйся по обстоятельствам. Даст Бог, до раздвинутых ног не дойдёт, а если и дойдёт - будь виртуозна и наслаждайся! Чего тебе терять-то? А твоя совесть? А она у тебя есть вообще? От неё ещё что-то осталось? Если и есть, то она чиста и прозрачна, поэтому её не видно. Вот и всё...А теперь вставай! Вставай, Лера! Посмотри на себя! Ты - Богиня! Фигура у тебя обалденная, ноги - роскошные, грудь стала больше и соблазнительнее, соски стали такие чувствительные, что постоянно возбуждены и торчат до неприличия, воздержание от секса пошло тебе на пользу - вся источаешь аромат любви и женственности, буквально сочишься желанием и глаза у тебя, как у кошки - с томной поволокой... Ты - прекрасна и хороша, как рождественское утро. Мужчины, как собаки, чуют тебя по запаху. Они не скрывают, что вожделеют тебя. Видят под тканью одежды возбуждённую плоть и нет ни одного нормального мужчины, который мысленно, тут же не нарисует у себя в воображении картинку достойную эротического или даже порнографического толка с тобой в главной роли, разумеется... Так что, какой ответ ты ещё ищешь, девочка? Посмотри в зеркало - вот и ответ. Скинь сорочку и увидишь всё его великолепие! Быть замужем за любимым и любящим мужчиной тебе пошло на пользу... В руках умелого ювелира алмаз стал бесценным бриллиантом... А когда встаёт вопрос о жизни или смерти, чем же ещё расплачиваться, как не драгоценностями? Ибо чем искушённее человек, тем бОльшая вероятность того, что абы чем его не возьмёшь, и он захочет именно то, в чём остальным прочим было с негодованием отказано".
  Валерия послушно подошла к зеркалу и одним движением спустила тонкие бретели - шёлк скатился, оставив приятные ощущения на коже - соски тут же отвердели. Огладила свой живот, пока ещё очень красивый и нежный, без серьёзных видимых изменений. Обхватила руками отяжелевшие и такие аппетитные груди...Хороши, очень хороши... Соски заныли от желания... Они всегда были очень чувствительны, а сейчас просто сводили её с ума... Невозможно сводили... И почувствовала, как горячая волна пронзило всё её тело, отозвавшись внизу живота влажной судорогой... У неё потемнело в глазах. Невыносимое желание накрыло её. Просто невыносимое! Она ошалело уставилась в зеркало. Похотливая, распутная, дьявольски красивая, голодная до мужчины ведьма с горящими, бесовскими глазами и гривой растрёпанных спросонья волос, смотрела на неё оттуда...
  Эта женщина в зеркале Валерии очень не понравилась. Совершенно! То есть - вот та ... женщина, и есть...Лера? Какой ужас! Это же кошмар какой-то! Она резко развернулась от зеркала, от бесстыжей бабы в нём, от своих непонятных ощущений, от появившейся злости на себя саму и...внезапно натолкнулась взглядом на стоящего у дверей Гаэтано. Он смотрел на неё в упор, не мигая, как ядовитая змея перед броском. Его глаза были глазами дьявола - пылающими страстью; чёрными, как самая грешная ночь и горящими изнутри какой-то невысказанной до конца болью. Лера настолько растерялась, что не могла сдвинуться с места. Ей даже не пришло в голову, как любой порядочной женщине в подобной ситуации, хотя бы вскрикнуть для приличия и прикрыться руками, а потом уже со вкусом закричать страшным голосом негодяю, чтобы он сию же секунду убирался вон. Она стояла и смотрела в его глаза и понимала, что ещё секунда - и ... всё. Всё полетит в тартарары. И она всё испортит к чертям собачьим... Но, ей так внезапно захотелось всё испортить и именно сейчас, и именно с Гаэтано...
  - Бланка куда-то запропастилась... Нигде не могу её найти... - абсолютно хриплым и каким-то диким голосом, выжал наконец-то из себя Гаэто.
  - Что? - посипела в ответ ошеломлённая Валерия.
  - Ванна готова. Я проверил...
  - Что? - еле выдохнула.
  - Лера, заклинаю тебя всеми Богами, выгони меня отсюда! Выгони сейчас же! Слышишь? Я прошу тебя...
  И вдруг Валерия словно очнулась. Какая-то неведомая сила, что управляла её вожделением и телом отпустила свои цепкие лапы. Она же подсказывала ей, что разыгрывать из себя униженную и оскорблённую невинность - смешно и недостойно. Ничего страшного, несовместимого с жизнью и неприличного не произошло. Гаэтано видел её голой и не раз, просто сейчас разглядел всё комплексно и подробно. Надо иногда баловать ценные кадры. И посмотреть есть на что, и показать не стыдно, и не убудет от неё... Вон как вся засветилась и заблагоухала! Он теперь за это зрелище землю будет грызть... А из любой непонятной ситуации самый лучший выход - это естественность! Всё просто на самом деле...А хотя? Может быть? Или не стОит? Или - может быть?
  - Гаэто, да, да! Иди, конечно. В ванну я найду сама дорогу. И... прости меня, пожалуйста. Так по-дурацки всё получилось. Я тебя совсем не ждала... Бланка привыкла к моим выходкам... и она моя горничная. Я не знала, что ты вернёшься... - каким-то задушенным голосом. - И... вот. Вот... так. Хоть понравилась? - истерично засмеялась она.
  - Не то слово...Ты божественна... - чужим страшным голосом в ответ. - Халат?
  - Да, халат...Пожалуйста. Он на кресле рядом с тобой...Или нет. Ты иди, я сама возьму...
  - Мне не сложно. Я подам и уйду...
  - Мне зато сложно, Гаэто. Я стою голая перед тобой. И мне дьявольски сложно делать это под твоим взглядом.
  - Я вижу. Всё... и правда сложно...- и медленно двинулся к ней, не отводя глаз, прихватив халат по дороге. Каждый его шаг отдавался в её теле судорожной пульсацией внизу живота. Тело пылало... Оно желало... Страшно хотело...
  - Не подходи ко мне, Гаэто, слышишь?
  - Слышу...
  Он подошёл к ней совсем близко - Лера ощущала на губах его жаркое дыхание. Его глаза, как глаза гремучей змеи, притягивали и не отпускали. Она тонула в них, ощущая полыхающий в них огонь.
  И вдруг... Опять...Словно надоело забавляться... Как в цирке - ап! - и удар хлыста... Мгновенно выхватив из его рук свой шёлковый халатик, она бегом бросилась в ванную, по дороге судорожно его надевая и завязывая, трясущимися руками. Захлопнула дверь, закрыла на запор и упала спиной на её гладкую поверхность. Сердце бешено колотилось где-то в районе горла. Лера закрыла глаза и медленно сползла на пол. Утро задалось, ничего не скажешь! Столько эмоций и дьявольских искушений она испытывала только с Бласом когда-то... Он был ещё тот умелец в подобных делах! Новый день страшил своей неизвестностью, но она справится, как бы тяжело ей не было. Дела, дела, вереница дел... А вечером будет суматоха, поздний приезд, задержка в пути... Ночь? Вряд ли будет ночь. Они все выезжают на рассвете. И, да! Она была рада их скорейшему отъезду. Им нужно чаще бывать на людях и не замыкаться друг на друге. Они стали слишком близки и не просто близки - они чувствовали друг друга, словно растворяясь - он в ней, она в нём. И та, вчерашняя ночь, когда она обнажила ему свою душу и рассказала всю правду, сделала с ними что-то, чего у Леры не было никогда, даже с Бласом - полного душевного единения. Она сидела на полу, обхватив колени, и думала о том, какой же у них мог бы быть секс при таком тотальном ощущении друг друга... Ей снова стало нехорошо. Совсем нехорошо. Вздохнув, Валерия разделась и направилась к ванне, собираясь уже в неё совсем залезть, но вернулась и открыла запор. Бланка и так расстроится, что не застала её в спальне, и если её ещё и в ванну не пустить - будет ходить виноватой целый день. Впрочем, у её личной прислуги были весьма необременительные обязанности, ибо хозяйка ей досталась очень самостоятельная и лояльная. А сейчас у Бланки был бурный роман с Заком и она вечно опаздывала, что-нибудь забывала или краснела вдруг от своих мыслей, внезапно роняя вещи. Или помучить её всё же, чисто из воспитательных целей, чтобы не расслаблялась? Помучить Бланку, решено. В ванне Лера и сама прекрасно справится без прислуги. Она снова закрыла запор и облегчённо вздохнув, полезла в очередной раз в воду. Томно развалившись, она блуждала глазами и мыслями... Её взгляд внезапно упал на хлипкий крючок, служивший пресловутым запором и защитой нравственности, и чести маркизы. Она усмехнулась. Хотя бы видимость приличий соблюдена, а то всё утро ведёт себя, как какая-то похотливая самка. И не удержавшись, рассмеялась таки в голос, представав в каком состоянии оставила Гаэто и что он про неё думает. Наверное, очень мало хорошего. Совсем-совсем. От этого ей стало ещё веселей. Она улыбалась до тех пор, пока улыбка не переросла в печальную гримасу... Можно пытаться обмануть кого угодно, но не себя саму... Списывать некоторые вещи на беременность не получается, как и не пытайся притянуть их "за уши".
  - Чёртов кукловод... - прошипела, как кошка. - Слышишь меня, кукловод чёртов! Я давно поняла, что моё тело мне не принадлежит. Ты подкладываешь меня под кого тебе надо, грязный сутенёр. У меня нет сердца, нет совести, иногда эмоций, иногда боли... Всё куда-то исчезает... Много чего ты меня лишил, втянув в эту жёсткую игру. Хотелось бы знать, что получу я в результате всего этого безобразия или останусь принцессой на бобах? О, нет, даже не принцессой! Просто маркизой... Вот видишь, даже тут и то поскупился. А знаешь... Мне ничего от тебя не надо. Вообще ничего. Повинуюсь року... Будь, что будет, а что будет - всё хорошо. Только вот... Прошу тебя только об одном - не трогай Гаэтано. Не надо. Со мной делай, что хочешь, а его оставь в покое. Пожалуйста!
  
  
  
  Глава 18.
  
  Дорога в Кайсери её утомила. Тихое, размеренное движение и медленно сокращающееся расстояние... Лера развлекала себя мысленно переводя его из лошадиного, в автомобильное, поездное, самолётное и печально вздыхала. Эти её вздохи каждый из сопровождавших мужчин трактовал по своему, чем забавлял её и веселил. Двойной конвой, словно она была преступницей мирового масштаба, объявленной в розыск Интерполом, и практикующей жесточайший геноцид мирного населения, уже не смешил её - вызывал лишь горькое разочарование. Боги! Столько усилий и столько сильных мужчин рядом, чтобы отдать одну маленькую хрупкую женщину, как агнца на заклание... Это было бы смешно, если бы не было так печально. Они ещё бы Гаагский трибунал собрали и обвинили её во всех тяжких нераскрытых преступлениях. А что? Очень удобно, кстати. Навешали всех собак и удовлетворённо потёрли ручки. Своего выражения лица она не видела, но потому как посерьёзнели и ушли в себя её сопровождающие конвойные, оно видимо было под стать настроению. А чего ради ей любезничать и тратить свои силы? Она не желала и точка. Жизнь научила её одним взглядом ставить людей на место или возносить к небесам. Сейчас к небесам никого не возносили. Хотелось опустить всех в преисподнюю. Там им и место...
   Рядом были только Гаэто, Мигель и Зак. Все остальные прочие даже близко не смели приближаться. Краем уха она услышала за спиной: "Лютует, ведьма..." и раскатисто захохотала в голос. Конечно! За спиной вы все горазды... И резко развернувшись, безошибочно метнула испепеляющий взгляд в наглеца. Чужак! Да и трус к кому же... Человек тут же поперхнулся следующим словом и разразился страшным приступом кашля. Как только не по шерсти, так и ведьма... Свои прекрасно знают её состояние и сами в шоке от происходящего. Она еле сдержала медленно звереющего Гаэто и тут же схватившегося за меч Зака, когда они увидел в конце прибывшего конвоя, клетку для арестантов. Столичный капитан со всем почтением тут же уверил её, что клетка - это обычная протокольная казуистика, вот и всё. Никто не собирается сажать туда маркизу. Она просто должна быть у конвоя, на случай неповиновения или обострения ситуации. Точно также, у него есть полномочия заковывать руки и ноги в колодки, если опять же ситуация накалится. И сословие конвоируемого не играет никакой роли... Перед законом все равны. Но в данном случае - это всё же только формальность. Конвой прислан для сопровождения. Его слова удовлетворили Валерию, но оставили неприятный осадок и состояние охреневания у её людей. И только то... Теперь все чётко уяснили, что их маркизе грозит опасность и затаились.
   По мере приближения к столице в Валерии росло и крепло восхитительное чувство холодного безразличия и всеобъемлющего пофигизма. Великолепные ощущения! В город они приехали поздним вечером, почти ночью и вдруг...внезапно, какой-то дьявол укусил Леру.
  - В резиденцию Наместника. Едем!
  - Но, миледи... Вас пригласят на приём... К Наместнику так не принято ...без приглашения... И вообще, ночь на дворе... - залепетал капитан столичного конвоя, приставленный к ней, уже прочитав в её глазах свой приговор.
  - Меня это меньше всего интересует, капитан. Что принято, что не принято. Я всегда считала, что с женщинами принято обращаться куда любезнее, но увы и ах, ошиблась. Опять. Так что либо вы показываете мне дорогу, либо я сама разбужу половину города, но доберусь до этой чёртовой резиденции самостоятельно. Или может быть посадите меня в клетку? Или в колодки? Не стесняйтесь, капитан! Я всего лишь женщина, какие со мной могут быть церемонии, ведь перед законом все равны? Так что выбор не богат, но он есть. И слава Богу! Некоторым и такого не предоставляют. Что выбираете?
  - Я покажу вам дорогу, миледи... - плохо скрывая ненависть, процедил капитан.
  - Отлично. Едем!
  Дальше всё происходило, как в дурном кошмарном сне. В Леру вселилась чёртова дюжина обкуренных бесов, которые не понимают человеческий язык, а изгаляются и троллят до только им известных пределов, прекрасно зная, что пределов нет... Где-то на задворках ещё незатуманенного сознания, Валерия показала средний палец своему кукловоду. Она страшно обозлилась - на всех, на всё, а на него особенно и вошла в раж...Но он только посмеялся ей в ответ, глумливо потирая ладошки... "Засранец!" - выплюнула она. И всё... Началось то, что началось.
  Для неё не было преград. Один - единственный взгляд в глаза и беспрекословный окрик:
  - Дорогу!
  Она продвигалась, как последняя модель ещё засекреченного суперсовременного танка - без преград и сопротивления, потому что никто не знал, что от неё ждать и чем сейчас бабахнет без предупреждения. А то, что эта может и бабахнуть ощущалось ещё на подходе... В воздухе витал запах вседозволенности, агрессии и бесстрашия. Убойный запах, если кто понимает... Перед таким двери открываются сами собой или разлетаются настежь от удара ногой в кованном сапоге.
   Лера стремглав летела по коридорам особняка лорда Наместника, каким-то кошачьим чутьём вынюхивая правильное направление. Группа поддержки едва поспевала за ней. Бесшумно продвигаться не получалось - кругом была охрана, пытавшаяся оказать сопротивление - всё же резиденция самого Наместника Объединённых Королевств, а не придорожная харчевня. Охрану не трогали... Обиженная игнорированием охрана пыталась возмущаться - желая дать бой, но на них никто не обращал внимания. Зачем? Внезапно Валерия остановилась у дверей. Раз, два, три... Вдох-выдох...
  Дверь моментально распахнулась. Её открыли. С той стороны. Все перестали дышать... Повисла гробовая тишина. На пороге стоял лорд Наместник собственной персоной - взлохмаченный, злой, в каких-то совершенно немыслимых подштанниках и с голым прокаченным торсом... Едва увидев разъярённого полу-орка, Лера совершила абсолютно неподобающее для леди действие - она неприлично, даже не засмеялась, нет - она заржала. В голос! Не стесняясь никого! Тишина взорвалась! Всем стало не просто страшно... Всем захотелось умереть. Тут же. Немедленно.
  - О, да! Браво! Ну, конечно же! Ну, разумеется! Другого я даже и не ждала! Что в прокат вышел новый фильм с ним? Я многое потеряла... Он прекрасен! Борода ему идёт. С ней он очень и очень брутален... Крис Хемсворт? Или Тор? Кто Вы?
  - Всего лишь лорд Наместник... - прорычали ей. На заднем плане раздался грохот. Видимо нервы у кого не выдержали. Начались обмороки.
  - Мило. Всего лишь маркиза Аурэлия Блас Фернандес-Очоа де Альмодовар, лорд Наместник.
  - Да что Вы говорите? Как же мило...Вы и здесь. Я жду объяснений, миледи... - рычание стало угрожающим. Грохота на заднем плане прибавилось. Обмороки стали массовыми.
  - Нет, мой лорд! Это я их жду. И именно сейчас... - она подошла к бешеному полу-орку, сильно толкнула его в грудь, вглубь комнаты. Лорд провалился в темноту покоев. Лера шагнула следом. Дверь закрылась. Занавес! Тени встали по обе стороны ада, а глумливый Зак развернулся и с абсолютно разнузданной пиратской рожей сообщил всем:
  - Всё! Баста! Все свободны! Кина не будет! - массовый падёж продолжился.
  
  - Госпожа, проснитесь... Госпожа... - словно через вату ей слышался обеспокоенный голос Бланки. Лера решила, что он ей снится и продолжила сладко спать дальше. - Ну, госпожа же... Миледи, проснитесь... - настырная Бланка начала пихаться и раскачивать. Значит не сон... О, Боги! Вот до чего же на удивление вредное создание эта Бланка, особенно когда не надо!
  - Бланка, ну что случилось? Я очень надеюсь, что что-то действительно серьёзное. Имей в виду, если это серьёзное не входит в список серьёзного, что я тебе говорила когда-то - готовься к смерти... Я не шучу.
  - Я тоже, госпожа. У вас высочайшая аудиенция через три часа... А у вас даже голова не помыта с дороги. Теперь можете меня убивать. Вот.
  - О, Боги! Что? Опять? Ну, сколько же можно-то? Я спать хочу...
  - Это официальная. Со всем двором. Вам прислали приглашение с нарочным. Сам лорд Наместник, лично приглашает. Он же и будет вас представлять двору. Поэтому вы должны быть ослепительны...
  - Что-о-о-о-о? И ты только сейчас меня будишь? Ты спятила, Бланка? Мы же ничего не успеем?
  - Успеем миледи. Я уже распорядилась. Всё готово. Служанки ждут только вашу светлость. Массажистка нервничает...
  - Я тоже нервничаю, хоть и не массажистка. Так. Завтрак мне сюда...или что сейчас? Не важно. Но мне именно завтрак. И кофе. И побольше. И немедленно...
  - Да, миледи. Завтрак уже несут. Прямо сюда.
  - А какое сейчас время суток?
  - Почти что вечер, миледи...
  - Чёрт, чёрт, чёрт, Бланка! Я тебя точно задушу... Ну, как так можно со своей госпожой, а? Где Гаэто? Он мне нужен. И немедленно...
  - Уже послала за ним. Он тоже спал... Завтрак на двоих, с вашего позволения...
  - Ты не знаешь почему я тебя так люблю, Бланка?
  - Вы всех любите, миледи. Вы - ангел...
  - Бланка, я - ведьма! Все знают. Все говорят. Все видят. Где тут ангельское хоть что-то, а? Особенно с грязной головой, голодное и злое.
  - Сердце, миледи. Ваше ангельское сердце. Как бы вы не пытались его спрятать... Его видят и чувствуют все. А ведьма? А не злите ангела, и ведьма не появится... Вот так я рассуждаю. Я вас просто обожаю, любую. Всякую.
  - Так. Стоп. Иначе я расплачусь от умиления к себе самой... - она наконец-то вылезла из кровати и ломающейся походкой направилась к зеркалу. Протянула руки к бретелькам и ... остановилась. - Бланка, где мой халат? Подай, пожалуйста. Наверное, пора менять привычки, ты не находишь? - и засияла своему отражению в зеркале. Через минуту зашёл Гаэто. Постучавшись. Лера смотрела на него с обожанием. Гаэто тоже. Не скрываясь. Бланка обожала их двоих. Идиллия... Парадиз...
  - Завтрак для миледи. Завтрак для её Тени.
  Мажордом был как всегда пунктуален и невозмутим. От большой любви и обожания пытался прислуживать сам, но был выгнан Лерой, которой было не до церемоний, она была голодна и любопытна. Потому что... не помнила, как попала домой. Она просто вырубилась от усталости, или её кто-то вырубил, но как, где и при каких обстоятельствах - не помнила. Хороший такой дебют для провинциалки! Гаэто давился смехом... Значит опозорилась она знатно. Есть расхотелось. Категорически.
  
  Лакей открыл дверь кареты. Лера выставила руку... Ей всегда безумно нравилась эта сцена из "Титаника". Чем? Она не могла этого толком объяснить. Какой-то неописуемой красотой момента. Отточенностью движений. Уверенностью, что твою руку обязательно примут и помогут выбраться. Уверенностью, что там... где-то там... стоит человек и ждёт именно твоего появления. И его рука ждёт именно тебя... Лера выставила руку... и большая и тёплая ладонь обхватила её холодные пальцы. Нога на подножку... Легко и грациозно спуститься на землю, поднять глаза, чтобы взглядом и наклоном головы поблагодарить лакея - уроки Пилар она не забудет никогда - и с прямой спиной и гордым видом нести себя дальше. Валерия подняла глаза и улыбнулась... Лорд Наместник собственной персоной захотел сегодня быть её лакеем. Прекрасно! Изумительно! Это было весьма ожидаемый шаг с его стороны. Лорд Наместник не смотрел того количества исторических костюмированных фильмов и сериалов и не читал столько книг, сколько их перечитала Валерия. Всё шло по законам жанра. Так и должно быть.
  Она была без связей. Без сопровождения. Без мужа. Без знакомых. Без друзей. Белая ворона. Персона нон-грата. А он решил сам представить её двору... После всего ночного бедлама и безобразия, который она учинила. Возможно степные орки не такие уж и дикари...
  - Благодарю вас, мой лорд! - еле слышно.
  - Не стоит благодарностей, миледи. Это честь для меня...
  - Весьма сомнительная, мой лорд... Не боитесь испачкаться?
  - Мне лучше знать, миледи.
  - Разумеется. А я боюсь... Вашего двора. Они готовы растерзать меня и унизить своим презрением. А такой роскоши я не могу себе позволить. Я буду плохой дебютанткой, мой лорд. Просто предупреждаю.
  - Серьёзно? Ещё хуже, чем я уже видел? Вы интригуете меня, миледи. А на счёт страха - не смешите меня. Меня же вы не боитесь?
  - Как знать. Коварство ваше второе имя. А, что - следует?
  - Думаю, что уже нет. Но пусть об этом никто не знает. Угу? - выдохнул в самое ухо.
  - Угу. Договорились. Я надеюсь, ваши люди умеют молчать?
  - Ещё бы. Они все давно с отрезанным языком, миледи. С самого начала службы у меня. Это непременное условие.
  - Прелестно, мой лорд. Какая варварская практика в найме охраны и прислуги.
  - Я сам наполовину варвар. А вам так вообще грех жаловаться, вы сами - чистокровная варварка. И методы ваши ещё гаже моих.
  - Польщена. Буду совершенствоваться и дальше, мой лорд.
  - Я желаю все ваши танцы оставить за собой, миледи. Имейте это в виду. Никаких других партнёров.
  - Это вызовет сплетни и завтра утром все Объединённые Королевства будут знать, что я ваша любовница, у меня двое детей от вас, четыре подаренных замка, два таёжных леса, восемь рудников и пять золотых приисков. Вам это надо, лорд Наместник?
  - Хорошо. Чередуйте через три танца. Вы дебютантка, я вас буду представлять двору, поэтому так - прилично. Вы мудры не по возрасту. Это большая редкость, миледи. Я рад, что вчера ночью вы ворвались ко мне в спальню.
  - Мне нечего ответить на это, мой лорд.
  - Вот и прекрасно! Ну, вот. Мы пришли. Ничего не бойтесь. Будут кусать - защищайтесь. Так же изящно, как вы это умеете, миледи. Удачного дебюта. Я вас посажу пока в кресло. Сидите и не дёргайтесь. Вам можно. И можете всегда сидеть в моём присутствии. Многие дамы сидят в моём присутствии. Пожилые в основном. Или в интересном положении. Это просто дань уважения к ним. Больше никакой вульгарной подоплёки. Сплетникам нечего будет сказать, кроме того, что вы беременны от своего мужа. А это и так все знают.
  - Благодарю за всё, лорд Наместник.
  - Не за что, миледи. Отличного вечера. И настоятельно рекомендую вам веселиться. Считайте, что всё это великолепие в вашу честь и только для вас.
  
  У Валерии кружилась голова. От обилия новых лиц, от ароматов незнакомых цветов, от тончайших изысканных духов, словно разлитых в воздухе, от божественной музыки и прекрасных партнёров в танцах. Пилар нанимала лучшего хореографа, для того чтобы Лера была на высоте и не опозорила своей невоспитанностью клан Фернандес-Очоа де Альмодовар в день дебюта. Она от природы была очень музыкальна, гибка и прекрасно двигалась: грациозно и по-кошачьи пластично. Её умения были отточены муштрой требовательного педагога и вот теперь она блистала... Она парила в танце и наслаждалась этими мгновениями. Сотни глаз следили за ней. За лордом Наместником. Не оставляли их не на миг, когда они были вместе. Когда они были порознь. Когда Лера сидела в кресле, а лорд Наместник на его ручке. Когда Лера ела фрукты, а лорд Наместник терпеливо держал тарелку. И особенно, когда они танцевали...
  - Вы прекрасны, миледи... - шептали ей.
  - Вы очаровательны, миледи... - осипшим голосом.
  - Вы божественны, маркиза... - выдыхали в ухо.
  - Я не отдам тебя кочевникам...- впечатывая каждую букву.
  - Почему, мой лорд? Я не буду вашей любовницей из благодарности или от избытка чувств. Ни этой ночью, ни любой другой. Я не расплачиваюсь собой за услуги. Для этого есть специально обученные рабыни, вот к ним и обращайтесь. А отказ от ультиматума повлечёт за собой войну. Вы же знаете это не хуже меня. Так что не надо бросать такие фразы на волне эмоций от прекрасной музыки и волшебного вечера. Давайте наслаждаться и тем, и другим... В моей жизни здесь - это первый подобный вечер, и я не хочу пропустить ни секунды из него...
  - Я не отдам тебя кочевникам, потому что ты никакая не кочевница и не варварка. Это блеф выгодный кому-то. В этом я ещё разберусь. Ты - человеческая женщина. Ты пахнешь по-другому. Меня вообще очень сложно обмануть. Я же полукровка, помесь степного орка и знатной вельможной человеческой женщины. Мой отец был вождём, и очень любил женщин, особенно мою мать. Так сильно любил, что выкрал её и сделал своей женой по закону степей. И не прикасался к ней даже пальцем, пока она сама этого не захотела. Так что я - дитя любви и только её. Поэтому в женщинах и в любви я разбираюсь великолепно. Ты - другая. И лжи и обмана я в тебе не чувствую. Ты о многом молчишь, многое не договариваешь, но это совсем другое. Что за женщина без пары-тройки "страшных" тайн? Они должны быть у неё, и должны окутывать её шлейфом, иначе женщина вообще не интересна. Запомни, маркиза, тебе совсем не место среди шатров, грубых шкур, лошадиного навоза и невоспитанных мужчин, которые тебя просто не оценят. Они будут ломать тебя до тех пор пока ты не смиришься. Непокорных свободных женщин не любят в кочевьях, их воспитывают кнутом, а потом отдают замуж за свирепого воина, который уничтожит в тебе тебя и вылепит то, что ему надо. Или ты просто умрёшь от горя и тоски. А я не могу позволить, чтобы мир лишился одной из его лучших частичек...
  - Я знаю всё это, мой лорд. Благодарю вас за участие. Поверьте мне, я очень редко встречала людей подобных вам. Вы читаете души людей, как открытые книги. Это удивительно! Удивительно вдвойне, потому что я всегда считала орков тупицами и уродами, и рада что ошибалась. Меня ввела в заблуждение неверная информация об этой расе. Я могу только догадываться о вашей мудрости и силе, как правителя. Вы по праву являетесь Наместником Объединённых Королевств. А я всего лишь расходный материал в большой игре.
  - Ну, это как посмотреть, маркиза. Я сказал то, что чувствую. И я далеко не со всеми так добр и умилителен до тошноты. Запомните это.
  - Запомнила, мой лорд.
  - Вы не устали?
  - Немного.
  - Идёмте со мной, маркиза. Не бойтесь. Я вас не в постель зову.
  И тут она рассмеялась. Искренне, звонко и от души. Смехом довольной счастливой женщины, которой безумно хорошо. Здесь. Сейчас. С этим мужчиной. Её глаза сияли. Звук её голоса тысячами серебряных колокольчиков разносился по бальному залу, отражаясь от стен, утопая в тяжёлых портьерах, уносился высоко под остроконечный купол, разбиваясь там на миллионы осколков и возвращаясь обратно волшебным эхом. Птицы, устроившиеся было на ночлег в зарослях пурпурных роз, взлетели в ночное небо, запевая от испуга свои гортанные песни, и осыпали её с головы до ног лепестками, кровавыми, как слёзы мучеников. Лера замерла в восхищении и в восторге... Красные капли, нежнейшие, словно шёлк, лежали на её раскрытых ладонях...
  - Я, как в сказке... Как Алиса, а вы как Безумный Шляпник. Спасибо вам за это... - её расплавленные глаза светились счастьем.
  - Идём, идём... - прошептал он, хватая за руку улыбающуюся Леру и улыбаясь ей в ответ. - Похоже сплетен нам не избежать, маркиза. Как бы мы не старались. Уж слишком вы хороши и необычны, чтобы иметь скучную репутацию. Пожалуй придётся таки подарить вам пару золотых приисков и замок в придачу... Или два, для ровного счёта... - и засмеялся, пожирая её глазами.
  - Не хочу ничего... Хочу, чтобы эта ночь никогда не кончалась... - прошептала, опуская ресницы.
  - Боги мои, как же не хочу! Как же я не хочу никого звать... Но, я не могу с тобой так поступить, девочка... - одними губами. - Дамы! Господа! Кто с нами в сад? Идёмте! Я приглашаю! - призывно махая руками. Народ, словно только и ждал этой команды, потянулся стройными рядами за ними и опережая их. Внезапно Валерия пристально посмотрела в лицо Наместника. В его глаза. Несколько долгих секунд.
  - У вас глаза, как вода в озере. А на дне такие гладкие, серые камни. У нас их называют - голыш. Ими ещё кидаться здорово. Вода почти всегда разная, она отражает солнце, впитывает дождь и продолжает непогоду своей темнотой. А камни... Они всегда серые. Только с каждым днём становятся тоньше, глаже и совершеннее. Благодарю вас за ваше гостеприимство, лорд Наместник. Я пожалуй поеду домой... - очень тихо.
  - Нет...
  - Я устала. И поеду домой...
  - Нет!
  Валерия молча развернулась и улыбаясь всем встречным, быстро пошла к выходу. Дорогу она знала. Спиной и затылком она физически ощущала его пристальный взгляд. Под его невыносимой тяжестью, она расправила плечи и гордо подняла подбородок. Она плыла, как мощный ледокол среди непроходимых торосов - толпа расступалась, пропуская её и с завистью провожая. На выходе мажордом распорядился подать её карету. Было прохладно... Лера зябко повела обнажёнными плечами. Отчего-то задерживали.
  - Миледи... - внезапно раздался голос мажордома. - Вы замёрзли. Лорд Наместник просил вам передать ваш палантин, вы оставили его на кресле. Позвольте я помогу надеть...
  Валерия увидела в руках слуги меховую накидку - очень красивую, из какого-то необычного удивительного меха с нежнейшими голубоватыми оттенками. Она улыбнулась. Надо же, запомнил цвет её глаз...
  - Прошу прощения, но это не моя вещь. Лорд Наместник ошибся. Я приехала без неё, без неё и уеду. А вот и карета...
  Вышколенный лакей открыл дверь, помог взобраться на мягкие сиденья, бесшумно закрыл дверцу и махнул кучеру. Карета тронулась. Лера с облегчением откинулась на спинку.
  - Что я сделал не так? - хриплый голос лорда Наместника. Валерия вздрогнула всем телом.
  - Вы всё сделали правильно, мой лорд. Просто я почувствовала, в какой-то момент, что волшебство уходит. Вот и всё. Я была безумно счастлива с вами этой ночью. Такой счастливой я не была уже очень давно...И мне просто захотелось сохранить это ощущение, ничем его не омрачая. Дело во мне. Не в вас, мой лорд. Спишите это на капризы беременной женщины.
  - Я хотел показать вам сад, маркиза. Я его очень люблю и мне захотелось, чтобы вы его увидели и оценили. Там у меня есть ... моя гордость, моя забава...это я тоже хотел показать вам. Просто на какой-то момент я совершенно забыл, что мы не одни. Но, обижать вас я не хотел, миледи. Абсолютно. Мне не нужна очередная интрижка. В Объединённых Королевствах полно леди и не леди, готовых убить друг друга, чтобы пойти со мной... не только в сад. О их репутации я нисколько не забочусь. Но, ваша меня интересует.
  - А мне интрижки не нужны совсем, лорд Наместник. Про меня и так ходит достаточно много слухов и сплетен. Они меня не волнуют и не беспокоят до тех пор, пока не начнут задевать мою честь и достоинство. Вот этого я не потерплю. Мешать себя с грязью я не позволю никому. Даже лорду Наместнику.
  Больше Валерия ничего не успела сказать - она оказалась в его сильных руках, и даже не пыталась им сопротивляться, ей нравились эти руки на её теле... Такие нескромные, такие настойчивые, такие опытные и такие нежные...А его губы - они были везде. Лера плавилась под их жаром. Она продолжала молчать, упиваясь его страстью. Он осыпал жадными поцелуями её шею, плечи, ложбинку между грудями, влажным языком ласкал отвердевшие соски через ткань... Внезапно почувствовала его осторожные прикосновения у себя между ног. Она была готова застонать и отдаться ему прямо здесь - на подушках в карете... И вдруг...
  - Как же это по-мужски! - хрипло выдохнула она. - Говорить о моей репутации и тут же лишать меня её. Вы противоречите сами себе, мой лорд... - она резко со всей силы оттолкнула его. - Если я говорю, что мне не нужны интрижки, значит они мне действительно не нужны... - её бесы начали приподнимать головы и осматривать поле для деятельности.
  - Я не уйду... Я не собачонка, с которой можно поиграть, а потом выкинуть из кареты, от того что надоела, маркиза Аурэлия Блас Фернандес-Очоа де Альмодовар.
  - О, лорд Наместник, не беспокойтесь на этот счёт. Из кареты уйду я. А вы продолжайте ехать и не отказывайте себе ни в чём. Не забудьте изменить маршрут, а то случайно окажетесь в моём доме. И не беспокойтесь на счёт болтливости моего кучера. Он нем. Правда от рождения. Я не настолько дика, чтобы отрезать людям языки себе в угоду и...
  Его горячие губы украли остаток фразы и ...голова закружилась. Вот почему он медлил. Он сам этого боялся...Поцелуй в губы всегда решает всё. Волшебство либо получается, либо нет... Это когда ты глохнешь от бешеного тока собственной крови в ушах; это когда всё тело растворяется и его больше нет; это когда весь мир мгновенно сужается до одного единственного ощущения и ты умираешь в нём, зная, что воскреснешь ты тоже благодаря именно этому ощущению; это когда кто-то дарит себя, забирая тебя себе целиком и полностью, совершенно не желая этого делать... Это магия. Самая древняя. И если она случается с вами, значит вам повезло!
  Валерия смотрела на него ошалелыми глазами и понимала, что от этого мужчины надо бежать... Бежать со всех ног и никогда больше не подпускать его к себе так близко. Ничем хорошим для неё это не закончится. Это она уже поняла.
  - Поезжай домой. Выспись. Отдохни. И ничего не бойся... - внезапно карета остановилась. Он взял её холодные пальцы в свою тёплую ладонь. Очень нежно, почти невесомо сжал их и погладил. - Вот. Укутайся. Ты вся замёрзла... - и на Лерины плечи легли отвергнутые ею меха, какого-то экзотического зверя с нежнейшей голубоватой тональностью. Она хотела было возразить, но знакомая рука закрыла ей рот. - Это просто подарок, как моей подопечной в честь её дебюта. Прими. Это прилично. Просто я неправильно подарил его в первый раз. Но я научусь, обещаю.
  Внезапно дверь открылась и он исчез. Карета продолжила свой путь. Внезапно Валерии стало страшно. К серьёзному появлению в своей жизни человека подобного масштаба она была не готова. Совершенно. А бежать ей уже было некуда... Этот найдёт везде.
  
  
  Глава 19.
  
  Какой-то шум, топот, беготня и странная суета в доме разбудили её. И разозлили. Её мама воспитывала так, что если в квартире кто-то спит, надо вести себя тихо, не шуметь, а дать человеку полноценно отдохнуть. Он проснётся в добром расположении духа и всем будет хорошо. Ну, а если не в добром... Тогда, пеняйте на себя... Лера была не в добром. Она лежала и вспоминала, что ещё было не сделано по дому - по хозяйству, чтобы уж если наказывать стадо слонов, то с толком и выгодой для дома Фернандес-Очоа де Альмодовар. Её фантазия окончательно проснулась и начала принимать изощрённые формы... Вдруг двери её спальни распахнулись настежь. Как от взрыва. Лера подскочила на перине. Картина маслом: "Не ждали? А мы вот они - припёрлись!" называется. На первом плане хмурый, но довольный - лорд Наместник в дорожном костюме для верховой езды, уже несвежем и слегка запылённом; вторые и третьи планы в равной степени делили между собой злобные и хмурые Гаэто, Мигель и Зак. С оружием наизготовку. На четвёртом плане присутствовала хмурая и возмущённая Бланка, а пятый план был массовкой - там отсвечивала вся домашняя прислуга, удивительно недовольная и хмурая до невозможности... Вот оно нашлось слово, сделавшее её утро - хмурое. Без сомнения.
  - Что это за безобразие происходит с утра в моём доме, а? - хриплым и злобным спросонья голосом прокаркала она.
  - Дык... Вот... А там... В общем... Во-о-о-о-от! Ну, и... Дык...Как-то так... Вот! - одновременно и все хором.
  - Понятно... Лорда Наместника не пускали.. - рассмеялась она, сверкая глазами, - Так! Лорд Наместник - прошу в кресло! Бланка - готовить ванну, завтрак, много кофе! И просто кофе - в гостиную! И сухпаёк на пятерых! Зак и Мигель - готовить лошадей! Четырёх! Гаэто - сходи сам знаешь куда и принеси сам знаешь что! А всем остальным - срочно заняться своими делами, иначе у меня полный перечень, чем вас занять при отсутствии ваших дел! Я понятно объяснила?
  - Да!!!!
  - Отлично. Выполнять. И двери закройте. С той стороны.
  Как только вся толпа рассосалась выполнять чёткие и недвусмысленные указания, и двери закрылись, и лорд Наместник сел в кресло, Валерия села на постели и обхватила колени руками. Её лицо стало несчастным и испуганным. Она всё поняла. Сразу же.
  - Миледи, вы дали настолько красноречивые указания своим людям, что мне нет нужды объяснять свой ранний визит в ваш гостеприимный дом. Я лишь выполняю свои обещания и только. Как вы уже поняли, мы едем вскрывать фамильный склеп, с вашей роднёй я уже договорился - они не будут препятствовать. А почему такая спешка? А потому, что кочевники прибывают с дружественным визитом завтра утром. Времени нет. Я хочу успеть всё. И с этого момента, одну вас я просто не оставлю. Понимайте, как хотите.
  - Благодарю вас за всё, мой лорд... - почти шёпотом.
  Наместник молча поднялся и подошёл к ней. Как-то очень аккуратно присел к ней на кровать и одним движением привлёк маркизу к себе. Лера кинулась ему на грудь и замерла, уткнувшись благодарным носом. Он крепко обнял её за плечи и зашептал в волосы:
  - А теперь послушай меня. Ничего не бойся, слышишь? Вообще ничего.
  - Скажи мне... Скажи мне правду...Я должна это знать... - она вдруг встрепенулась, обхватили ладонями его лицо. - Посмотри мне в глаза и скажи...Ты имеешь хоть какое-то отношение к смерти... Бласа?
  - Нет, никакого... - глаза в глаза. - Решение о его аресте и казни были приняты Императором. Причём очень и очень быстро. У меня свои функции и в тот момент я был... в длительном путешествии, скажем так. Блас был моим Первым Палладином, моей правой рукой. Я не отдал бы его никому. Даже Императору. Но случилось так, как случилось. Когда я вернулся, было уже слишком поздно. Мне принесли высочайшие извинения и соболезнования. И это вся моя правда. Тебя я им не отдам, как бы они не старались.
  - Я верю тебе... Я чувствую, ты говоришь правду... Значит...значит там...Блас? - еле выдохнула она.
  - Ты должна сама всё увидеть, своими собственными глазами. Иначе ты никогда не поверишь и будешь его ждать. Это надежда делает тебя слабой и уязвимой. Ты уже оплакала его один раз. Второй раз будет легче. Ты справишься?
  - Да. Я справлюсь...Я хочу увидеть то, о чём знаю только я одна. Если я увижу это, значит Блас ...мёртв. Я поверю в его смерть. Мне будет плохо...но это будет потом... у меня всегда так...
  - Но, я буду с тобой пока тебе плохо. Помогу, как сумею. Я - мужчина, я - воин, видел и не такое... Могу я узнать? Если я влезаю во что-то, что мне знать не положено - молчи, я не обижусь. Скажи, это - это что? Ты так требовала от меня эксгумации трупа, прекрасно понимая, что даже в домашнем склепе, сейчас он находится в таком состоянии, когда невозможно определить, кто там лежит, если нет чего-то особого. Что это?
  - Это бриллиант в зубе. Особый бриллиант. Не как пломба, а как украшение, он не бросается в глаза и его не видно, просто я знаю, где он. Здесь такое пока не практикуется. Мы однажды дурачились, и я ему предложила ради смеха... А он взял и сделал... - её голос дрогнул. Крепкие руки сжали её сильнее.
  - Я потерял его, но тебя я не потеряю. Так и знай! - очень нежно, почти не касаясь, поцеловал её в губы. - Собирайся сколько тебе нужно. Я буду в гостиной. Не беспокойся обо мне.
  
  Она была бледна, глаза пусты, а выражение лица, как у мёртвой. Её опять тошнило. Зажимая рот Валерия бросилась в придорожные кусты. Мужчины терпеливо ждали. Гаэто выразительно посмотрел на лорда Наместника. Тот отрицательно покачал головой - не надо ей мешать, она должна сама справиться со своим горем, и она справится! И все продолжали ждать. Десять паладинов Имперского Легиона Объединённых Королевств под командованием самого Наместника Императора невозмутимо ждали одну маленькую женщину, которой было плохо. Только сейчас Гаэтано понял, что два конвоя вооружённых до зубов солдат для сопровождения её в столицу для человека такого масштаба - это нормально. Кто обжёгся на молоке - дует на воду. Не унижал он её, а защищал как умел, а она, глупышка, не понимала. Мигель и Зак поймали его переглядывания с лордом Наместником, и тоже всё поняли. С огромным уважением посмотрели на своего нового кумира. Мужчины всегда уважают и подчиняются только Силе. И Любви. Впрочем, любовь самая страшная из всех Сил. Здесь с избытком было и того, и другого. Такого человека хорошо иметь в друзьях, а во врагах - не приведи Бог! - лучше не иметь - убьёт и не поморщится. И если уж полюбит - сам будет страшится глубины этого чувства. Маги любят один раз...и этот маг, похоже, полюбил. Он сделал ей больно, очень больно, но эта боль была ей необходима, чтобы рана вскрылась, выплеснула накопившийся гной и начала заживать... Он сделал это ради себя, он же хитрый маг... Пока её сердце занято другим, его туда не пустят, а ему туда хотелось... Очень хотелось... Не время лечит такие раны, а новая любовь....
  Показалась Лера. Лорд Наместник быстро направился к ней. Без слов подхватил на руки и понёс к своей лошади. Усадил и сам вскочил в седло. Вся процессия тронулась неспешным шагом, чтобы сильно не укачивало и удобнее было бежать, если что. Выдержка у паладинов - железная. Своего главного легионера боготворят и подчиняются беспрекословно, значит есть за что и вот эта маленькая слабость в виде женщины легко ему прощается. Для каждого понимающего жизнь мужчины-воина ясно - женщина - она слабость, конечно, но в итоге, всегда самая страшная сила...
  Гаэтано вздохнул. Такие женщины не могут долго быть одни, иначе своей необузданностью они начинают разрушать там, где должны созидать и пребывать в покое. Они притягивают к себе сильных мужчин. Чем сильнее она становится сама, тем сильнее мужчина появляется рядом с ней. Природа вещей проста...Всё пребывает в равновесии. Пока она уязвима и слаба - он даёт ей силы, как только она придёт в себя - она вернёт ему всё десятикратно и он будет пылать её любовью, и пребывать в бесстрашии. Вот и появился новый мужчина в её жизни... Они достойны друг друга. Гаэтано снова вздохнул. Да хранят её Боги и его Любовь!
  
  Она стояла у окна и смотрела во двор... Солнце играло на её слегка растрёпанных волосах медовыми бликами, отражалось сиянием от загорелой кожи и оседало на дне голубых омутов солнечными зайчиками... Он стоял рядом и смотрел на неё. Ни один мужчина никогда и не кому не скажет, как дьявольски хочется нежности в такие моменты... Никогда! Внезапно Лера взглянула на него. Его сердце пропустило удар... Один шаг и её руки легли ему на грудь, прожигая своим теплом толстый слой запылённой выдубленной джуббы. Тут же с силой притянул к себе и уткнулся в золото волос. Счастье - оно такое простое, оказывается...
  - Скажи мне своё имя... - прошептала.
  - Назови меня сама... - осипшим голосом.
  - То есть как сама? Я хочу знать твоё. Или от того, что ты лорд Наместник, я не должна его знать?
  - Нет. Не по этому. Я - орк, хоть и наполовину, но родился в орочьем стойбище, поэтому моё имя в обычной жизни я не употребляю. Его сложно произносить и оно не привычно для имперского слуха.
  - Я хочу его знать... Скажи...
  - Гхаар, что значит Рычащий Удар.
  - Как красиво! Оно тебе так подходит. Просто удивительно... Гхаар... - сказала, словно на вкус пробуя. - Мне очень нравится. Я буду звать тебя так. Ты не против?
  - Нет, конечно. Мне нравится, как ты его произносишь... - и зарылся в волосы поглубже. - Как я могу звать тебя?
  - Зови меня - Лера и не спрашивай почему...
  - Не буду. Так красиво - Лера...Лера-а-а-а! - и поцеловал её в висок. - Мне надо идти, а я не хочу... Но, надо...
  - Иди, Гхаар. Кочевники уже под стенами Кайсери, вся надежда только на тебя. Иначе... - она тяжело вздохнула.
  - Не будет - иначе. Это я так сказал. Мне и правда надо идти, Лера. Я оставляю тебе десятку лучших паладинов, эти стоят сотни, уж поверь мне. А конвой капитана Тео Сан-Хосе уже в пути, будут через час. Ты знаешь Тео, я ему тебя доверяю, он не подведёт... - тяжело вдохнул и выдохнул. - Я так хочу забрать тебя с собой, Лера... Но, нельзя.
  - Скажи, что всё будет хорошо и уходи, Гхаар.
  - Всё будет прекрасно! Не бойся ничего...- и жадно впился в губы прощальным поцелуем. У Леры подогнулись ноги... Господи, что он делает с ней такое!? Она поискала рукой подоконник...
  Хлопнула дверь. Лорд Наместник, первый паладин Имперского Легиона Объединённых Королевств, быстрыми и уверенными шагами направлялся спасать мир. Кроме него было некому... Лера верила в него.
  
  И начались метания тигрицы... Она не могла спокойно сидеть, лежать, есть, пить и другим не давала. Она перевернула весь дом, заставила всё вымыть, начисть, проветрить, вытряхнуть и поменять местами. Она добралась до самой распоследней кладовки и пыталась навести порядок там самостоятельно, но Бланка в ужасе закатила глаза и замахала на неё руками. Сад был прополот, подстрижен, полит и приведён в идеальный вид. Кухня сияла первозданной чистотой и оттуда доносились божественные запахи - хозяйка самостоятельно приготовила ужин. Когда она поняла, что дико устала и не может больше двигаться, она жалобно посмотрела на безразлично сидящего в своём углу Гаэто и домочадцы издали вселенский вздох облечения... Гаэто возвёл очи горе, подхватил её на руки и понёс в спальню. Громко и грозно отчитывая на весь дом. Несчастная и замученная прислуга молча обожали его за это. Госпожу они любили и молились на неё, но когда на неё временами нападала мания жизнедеятельности с задатками тоталитаризма и геноцида - просто боялись!
  - А что, горох ты уже перебрала? - ядовито осведомился он.
  - Горох? Нет? А, что? Его надо перебрать? - от усталости не поняла Лера.
  - Непременно. Прикажете отнести вас обратно на кухню, маркиза?
  - Гаэто... Ну, пожалуйста, перестань! У меня нет сил...
  - И у всех их тоже нет! Мигель - лежит в гостиной за диваном, чтобы ты его не нашла и не дала новое задание. Заку повезло больше, его Бланка приводит в чувство на конюшне...
  - Что-о-о-о-о-о? Отнеси меня туда немедленно, я покажу этому наглецу, где раки зимуют...
  - Да пошутил я. Он в библиотеке прячется. Вот что это такое было, а? Можешь мне объяснить? Такое ощущение, что мы все бездельники здесь и заросли грязью по самые уши?
  - Ах, Гаэто...Это были нервы и страх неизвестности.
  - О, Боги! Лорд Наместник заверил тебя, что всё будет хорошо и замечательно. Оставил своих отборных паладинов, прислал Цербера твоего конвойного с ребятками его неубиваемыми. Так чего ты с ума-то сходишь и всех сводишь?
  - Не знаю я! Отстань от меня, Гаэто... - надулась она, сама не понимая, какая муха её укусила. И всех искусала. - Наверное, это остаточные явления моего утреннего визита...И завтрашнего тоже. Мандраж называется. Люди от нервов по разному лечатся, я вот дом и сад в порядок привела, тут хоть польза какая-то есть. Это была моя медитация, Гаэто. Своеобразная, правда, но мне полегчало. Теперь я спокойна, как дзен-буддист и мне ничего не страшно.
  - Но, если так... Тогда ладно. Правда я не понял половину из того, что ты сказала, но это и не важно. Сегодняшнее утреннее зрелище и в самом деле не для слабонервных. Тем более беременных маркиз. А завтрашнее будет только завтра. С тобой будет лорд Наместник, а это уже априори хорошо. Я рад, что ты успокоилась. Правда в моём представлении это всегда бывает, как-то иначе...но раз тебе помогло, почему бы и нет?
  - Спасибо тебе. Не сердись на меня... Не сердитесь на меня! - громко крикнула она. - Слышите? Я вас всё равно очень люблю! Всех!
  И всё. И никто уже больше не обижался на беременную маркизу. Ей было можно всё!
  
  
  - Госпожа, проснитесь... Госпожа... - словно через вату ей слышался обеспокоенный голос Бланки. О, Боже! Дежавю! Лера решила, что ей каждое утро снится один и тот же сон и продолжила сладко спать дальше. - Ну, госпожа же... Миледи, проснитесь... - настырная Бланка начала пихаться и раскачивать. Значит не сон... О, Боги! Вот до чего же вредное создание эта Бланка! Вот повадилась, каждое утро будить...
  - Бланка, ну что опять-то случилось? Я очень надеюсь, что это не очередная высочайшая аудиенция?
  - Нет, госпожа. Вас приглашают на закрытую встречу в резиденцию лорда Наместника. Приехали представители кочевых племён. Требуют вашего присутствия...
  - Что-о-о-о-о? Который час? Сейчас что? День? Ночь? Утро? Чёртов Гаэтано опять меня усыпил! Как же мне надоели его выходки! Чувствую себя овощем каким-то... - бросив быстрый взгляд на окно. За закрытыми занавесями чувствовался свет и солнце. - О, Боги! И ты только сейчас меня будишь? Ты спятила, Бланка? Как давно они приехали и как давно требуют? Лорд Наместник прислал нарочного?
  - Сейчас утро, миледи. А они прибыли на рассвете. И сразу же потребовали вашего присутствия. Но лорд Наместник объяснил им, что для визитов ещё очень и очень рано. Что вы - маркиза, а не доярка. Он прислал нарочного, миледи. Просит не торопится. Он ожидает вас к полудню. Мы успеем. Я уже распорядилась. Всё готово. Служанки ждут только вашу светлость. Массажистка готова.
  - Прекрасно! Значится так. Завтрак мне сюда...
  - Да, миледи. Завтрак уже несут. Прямо сюда. Всё как обычно.
  - Превосходно! Где Гаэто? Он мне нужен. У меня к нему серьёзный разговор.
  - Уже послала за ним. Он скоро будет.
  - Прекрасно, Бланка! Мне просто повезло, что у меня есть ты.
  - Благодарю вас, ваша светлость!
  - Бланка, не стоит благодарностей! Я сказала чистую правду. И знаешь, что? - лукаво проговорила она. - Сегодня я хочу быть особенной...
  - Миледи? Вы всегда прекрасны. И всегда особенны. А что, есть какой-то повод для особой особенности?
  - Да, Бланка. Сегодня я увижу одного человека... Когда-то я не могла дышать без него... Это было так давно, что сейчас даже не верится.
  - А теперь?
  - А теперь, как видишь, дышу. Теперь я - маркиза, я - вдова, я - беременна. Так много этих - "теперь" ... Но это же не повод выглядеть кое-как, правда? - они переглянулись и горько вздохнули. - Сегодня у меня будет очень тяжёлый день, Бланка. Возможно начнётся война, но хорошо бы не начиналась. Возможно меня ждёт очередное разочарование в жизни, но хорошо бы его не получать. Возможно я выйду замуж, но возможно и нет. Сегодня такой странный день, Бланка, что я даже не знаю, останусь ли жива к вечеру или умру. Поэтому выглядеть я должна, как принцесса, не меньше... Причём, варварская...
  - О, миледи! Не говорите так... Я вас умоляю! Вы будете роскошны, я гарантирую! Только возвращайтесь, пожалуйста, домой живой... А с остальным как-нибудь справимся. Даже с войной. А про нового мужа я даже не переживаю...Это пусть он переживает...
  - Какой новый муж? Вы вообще о чём? - бесцеремонно влез в разговор Гаэто, забыв даже постучаться от неожиданности, услышав за дверями остаток разговора. - Я что-то пропустил? Когда это ты умудрилось снова выйти замуж? Ты же спала, я тебя сам усыплял...
  - О, Боги! Ну, началось в колхозе утро... Бланка, дорогая, ты можешь идти. Дальше я сама прекрасно справлюсь...Ждите меня, я скоро буду... - кивок, взгляд полный обожания и быстрые шаги к двери. - . Подай мне халат, Гаэто, будь так любезен.
  - Извольте, маркиза! - язвил он, помогая надевать шёлковое недоразумение. - Я жду от вас объяснений.
  - И тебе доброе утро, Гаэто. И, пожалуйста, не усыпляй меня больше без моего ведома. Мне надоело просыпаться каждый день инопланетянкой, потерянной во времени. Не очень-то уютно, знаешь ли... - наконец-то она выбралась из одеяла. - Мне нечего тебе объяснять, ты и так всё знаешь. Прибыли кочевники. А с ними конунг Эйнар Хродвальд Бьёрг, по прозвищу Дракон. Думаю, остальное ты уже понял... - зевая и потягиваясь, как кошка, подошла на цыпочках к окну. Одним движением распахнула тяжёлые портьеры. Утреннее солнце наполнило спальню собой... Гаэтано неслышно приблизился к ней сзади и жарко задышал в затылок. Невыносимо было стоять рядом, чувствовать её аромат и тепло тела...
  - Уже?
  - Да, Гаэто. Уже... - вдруг она сама прижалась к нему спиной, взяла его руки в свои и обняла себя ими. - И я, первый раз в жизни не могу сказать ничего конкретного о себе, даже такой банальности - жива буду к вечеру или нет. Я хочу, чтобы ты помнил о нашем, том разговоре - о моём сыне, обо мне, о рабстве, о смерти. Так, на всякий случай. А ещё я хочу... - она поднесла его ладони к своим губам и поцеловала каждую, - чтобы ты знал - я люблю тебя...
  Гаэтано на несколько секунд замер, а потом одним движением развернул её к себе лицом.
  - Что ты сказала? Я не ослышался? - мгновенно осипшим голосом.
  - Нет... Я люблю тебя. Она такая странная, моя любовь к тебе. Иногда мне кажется, что ближе тебя и дороже тебя, у меня нет никого в этой жизни. Иногда мне хочется уйти с тобой в лес и жить там вместе - найти какую-нибудь избушку, собирать хворост, жечь костры, петь песни, воспитывать моего сына и вдвоём встречать рассвет. Иногда мне кажется, что я - это ты, а ты - это я, настолько мне легко и понятно с тобой. И в эти моменты меня переполняет любовь к тебе, Гаэто. А иногда я тебя вообще не понимаю, и мне хочется придушить тебя своими собственными руками. Иногда мне видеть тебя не хочется...Иногда хочется плакать от тебя... Но, даже в эти моменты я чувствую, что люблю тебя. Я не представляю, как я буду без тебя, но при любом раскладе...я просто хочу, чтобы ты это знал. Вот и всё. Это так страшно - жить и не знать, что тебя любят... А теперь - уходи! Не упрямься, прошу тебя! Просто - уходи! Это моя просьба. Пожалуйста! Я хочу побыть одна. Так надо...
  Несколько долгих секунд он смотрел на неё абсолютно собачьими преданными глазами, впервые осознав, что возможно видит её в последний раз. И не говоря ни слова, развернулся и отдаваясь каждым шагом в её сердце, ушел. Двери закрылись бесшумно.
  Закрыв рот ладошкой, Валерия стояла и плакала навзрыд. Слёзы ручьями текли по щекам.
  
  - Вы не можете ехать в таком виде на приём к лорду Наместнику, миледи! - сокрушённо всплеснула руками Бланка.
  - И ты мне тот час же объяснишь почему, да?
  - Но, ведь это же приём... Хоть и закрытый, миледи.
  - Вот именно. И я представления не имею, где окажусь после него. Пусть уж мне будет комфортно и удобно. Лорд Наместник видел меня и в гораздо худшем виде, а кочевникам, им вообще на меня наплевать - одета я или раздета. Для них я даже не человек и не женщина, а какой-то символ, понятный им одним. Я еду так и точка. Не спорь со мной. Это мой самый любимый костюм для верховой езды. В нём и поеду...
  - Но вы же хотели быть особенной сегодня, миледи...
  - Ещё скажи мне, что я не выгляжу особенной? Много ты видела леди на приёме у Наместника в брюках и в ботфортах?! Особенная - это внутреннее состояние, Бланка. Его я ощущая всеми внутренностями.
  - Вы расстраиваете меня, миледи, и пугаете... Вы не берёте своих Теней, не берёте Зака, говорите о войне, о смерти, оделись, как для дальней дороги... Увижу ли я вас ещё, миледи? - и слёзы полились из глаз. - Я знаю, что на днях вы в секрете общались со стряпчим... Я боюсь отпускать вас, миледи...
  - Бланка, прошу тебя, перестань по мне, как по покойнику. Слышишь? - порывисто обняла и прижала к себе. - Не плачь! Всё будет прекрасно, слышишь?
  - Вы говорите... и сами в это не верите, миледи... У нас полный дом военных разных мастей, все ходят с оружием наизготовку...все чего-то ждут... Лорд Наместник согнал в Кайсери столько войск, что все боятся выходить на улицу, кругом патрули, кругом солдаты, горожане все сидят по домам... Чего нам ждать, миледи? Скажите мне?
  - Не знаю, чего ждать, Бланка. Правда не знаю. Хотела было тебе соврать, но не могу... Все ждут войны и готовы к ней, и все знают, но упорно молчат, почему она может быть. Вот она причина. Причина во мне. Из-за меня погиб ...Блас. И я дала себе слово вчера, когда увидела то, что осталось от моего мужа - ни один человек не погибнет больше из-за меня...Ни один! Я не хочу этого! Я не допущу этого! Я не смогу с этим жить... Я посмотрю и послушаю, какой выход предложит лорд Наместник, и если я пойму, что принятое им решение грозит войной и смертями совершенно не причастных ко всех этой идиотской истории людям, я поступлю так, как должна поступить... Вот и всё, Бланка. Только лишь. Поэтому не оплакивай меня раньше времени... Я ещё поживу и попорчу вам всем нервы. Улыбнись, ну? Живо! - нежно проговорила она, утирая мокрые щёки своей любимой служанки. - Вот так гораздо лучше. А теперь пойдём. Ты должна видеть это шоу! И запомнить... Не каждый день по Кайсери разъезжают маркизы верхом в мужском седле, с непокрытой головой и распущенными волосами, в сопровождении десяти лучших паладинов Имперского Легиона Объединённых Королевств и с конвоем под командованием капитана Теодоре Гомес Гонсалес де Сан-Хосе. Об этом событии будут болтать ближайшие пятьдесят лет, и ты многое потеряешь не увидев его. Идём! Живо!
  
  
  
  Глава 20.
  
  Человек становится мужественным и бесстрашным, когда ему больше нечего терять. Люди малодушны только тогда, когда есть ещё что-то, за что они могут отчаянно цепляться. Смерть уравнивает всё...Особенно смерть любимых и самых близких людей. Самое главное - принять её, смириться с тем, что она есть и что вот так - внезапно, дохнула смрадом вам в лицо. Смерть находится везде... Она может принять вид дикого разъярённого вепря, который несётся на холм позади вас. Или палача в красном колпаке на многолюдной площади. Она может оставаться видимой некоторое время, а потом исчезнуть в темноте, с улыбкой играя с вами, как если бы она покинула вас на время, но вот она опять появляется на следующем холме или следующей площади, чтобы потом исчезнуть вновь... Игра! Даже смерть обожает игры. Она - наш извечный попутчик и самый просветлённый гуру, она всегда находится слева от нас на расстоянии вытянутой руки. Это единственный мудрый советчик, который всегда есть у воина. И не важно, мужчина это или женщина, здесь важным становится совсем другое - не то что снаружи, а то, что внутри...Это - воин, раз он близко знаком со смертью и уже понял её правила игры. Кому-то хватает одного раза, чтобы оценить её масштабность, значимость, красоту или восхитительное уродство, и проникнуться трепетом и преклонением перед нею. Ну, а кто-то так и продолжает жить, будучи не знакомым с ней, и испытывает животный страх, каждый раз спиной ощущая её могильное дыхание и слыша дикий глумливый хохот... А она - затейница, так любит пугать трусов и нагнетать чудовищный кошмар в их жизни...
  Когда воин чувствует, что всё складывается из рук вон плохо и он на грани полного краха, необходим всего лишь единственный оборот налево и всего лишь единственный вопрос - "Пора?". И его терпеливая смерть, снисходительно улыбаясь, отвечает в который раз, что он ошибается и что кроме её прикосновения нет ничего, что действительно имело бы значение в этой жизни. Она смеётся ему в глаза и говорит еле слышным шёпотом: "Нет! Живи! Ещё не время... Я рада, что ты готов к встрече со мной, но я же ещё не коснулась тебя! Мне нравится наблюдать за тобой, за твоими ежесекундными скольжениями по Граням...Это же так интересно - скользить между Мирами... Это же так забавно - пытаться играть со мной, пытаться обойти мои ловушки и балансировать на краю, вырытой мною ямы ... Это же так весело - видеть твоё детское отчаяние и слышать смешные проклятия в адрес Богов... Это же так окрыляет - чувствовать твою обострившуюся жажду жизни и любви, но и бесстрашия и спокойствия... Пока живи... Ты ещё интересен мне, поэтому - не сегодня! И я ценю твоё уважение ко мне... Поэтому и отвечаю так же - с уважением..."
  
   Это были странные ощущения... Совсем недавно ключевым для неё было слово - "Внезапно". Теперь им стало - "Едва...". Потому что всё происходило именно так - едва...
  Ибо, едва сев в седло во главе пышной кавалькады - основательно и по-мужски, и одним гордым движением головы, рассыпав по плечам свои золотые волосы, Валерия почувствовала себя какой-то Жанной д"Арк - Орлеанской Девой, из фильма Люка Бессона, где главную роль сыграла Мила Йовович. И всё бы ничего, и всё бы замечательно, но вспомнив весь трагизм, море крови, загубленные жизни и жестокий финал, едва ли захочется сравнивать себя с ней... "Я не этого хотела!" - надрывным рефреном зазвенел, разрывающий душу крик. "Не этого! Господь дал мне меч и сказал: "Иди и пусть будет справедливость!", но разве ЭТО - справедливость? Разве кровью за кровь, жестокостью за жестокость, смертью за смерть - это по Божьи? Разве груды мёртвых и искалеченных тел, угодны нашему Господу Богу? Разве он этого хотел? Разве на это посылал меня? Разве ЭТО я сотворила? Похоже, что я... Но, я не этого хотела...Видит Бог, не этого!" С огромным трудом Лера отогнала от себя липкие ассоциации, но настроение стало мрачным. С таким мрачным, но спокойным лицом она и ехала по городу, пугая высыпавших на улицы горожан, совершенно не женской решительностью и силой. В воздухе витал запах непокорности и чего-то ещё непонятного, но осязаемого... Вдохнув его глубоко в лёгкие, люди тут же начинали осознавать всю серьёзность ситуации, и как-то едва почувствовав этот вкус на языке, моментально мрачнели, но становились при этом сосредоточенными и спокойными... Из-за левого плеча Валерии зорко смотрела Смерть, обжигая встречных жаром преисподней и холодом чистилища, едва сдерживая себя, чтобы не разразится страшным хохотом, в едва отрезвевшие от своих внутренних ощущений, лица людей.
  Лера едва спешилась и вошла, решительно и уверенно, в знакомые коридоры резиденции лорда Наместника, как тут же вспомнила его прощальный поцелуй у окна и колени её подогнулись...Сердце бешено затрепетало, перепуганной птицей... Обжигающей волной на неё нахлынул целый букет эмоций, ощущений и воспоминаний, накопившихся за такой короткий срок знакомства с лордом Наместником. Он открыл ей своё имя... Высочайшей степени доверия от полуорка ожидать было просто невозможно... Восхищение, бесконечная благодарность, уважение и ещё что-то непонятное, и необъяснимое переполняло Валерию, едва она подумала о Гхааре, Рычащем Ударе.
  Никто больше не погибнет из-за неё! Никто! Она не Жанна д"Арк - Орлеанская впечатлительная дева, которой со страху и потрясений примерещилось то, что собственно и должно было примерещиться - перст Судьбы, Божье Знамение или назовите как хотите - что там могла увидеть деревенская религиозная девочка, которой едва минуло девятнадцать лет, и на глазах которой убили родителей и зверски изнасиловали сестру? Здесь тоже не обошлось без Смерти. Она дивно порезвилась. Арену для этой игры выстроила почти идеально... Что ж поделать, если человек - смертен, тем более - если он внезапно смертен? А ничего! Он - просто единица для статистики их величеств Истории и Времени, и ничего более, как бы он не пыжился доказать обратное...
  Валерия отрицательно мотнула головой слуге, поджидавшем её у закрытых дверей кабинета лорда Наместника. Решительно толкнула массивные створки и вошла. Одна. Без доклада. К чему церемонии?
  Его она увидела первым. Он изменился. Очень. Повзрослел и возмужал. Куда-то исчез блудливый полуэльф с его вечным светским ничего незначащим трёпом, которым он кормил всех... Даже её. Маска. Одна для всех. Он всегда её носил и даже не утруждался менять. А зачем? Возможно с ней он и был настоящим когда-то, в какие-то краткие моменты, но теперь Лера не могла этого вспомнить. Осталось лишь вязкое послевкусие чего-то игривого, несерьёзного, ненастоящего, запретного, а от этого ещё более желанного. А было ли вообще что-то настоящее между ними? Для неё настоящими стали Блас, Гаэто, Мигель, Зак, её гладиаторы, ещё некоторые самые близкие и верные люди, и да - лорд Наместник... Он тоже был настоящим. А Дракон? А он вообще был с ней настоящим? Как же он хорош! Как ему идёт мужская одежда кочевья и этот новый, совсем-совсем другой взгляд... Взгляд взрослого мужчины. Как же он нравился ей за то, что взбалмошный, юный, большой, временами шальной и безбашенный. За то, что под кожей близко голубые вены и красные сосуды. За то, что плечо не прокусить - такая плотная кожа, но можно поцарапать ногтями и он это любит. Как же он нравился ей за талант и жестокость. За упрямство, за шрамы и за скверный характер. За стальные руки и любопытство, с которым рассматривал каждую встречную женщину. За точность в словах и жестах. За удовольствие, которое мог доставить - за это особенно. За честность, которая разбивала сердце и заставляла плакать по ночам от бессилия и ревности. Нравился за красоту. За использование секса в качестве ключа ко всем возможным реальностям. И за превращение в обыкновенного мужика - вот сейчас - особенно. Нравился! А любить - наверное, не любила... Нет... Не любила. Точно. Потому что под его пылающим взглядом ореховых глаз, под трепещущими ноздрями хищника и мощно вздымающейся под дублёным панцирем широкой грудью, не чувствовала к нему ничего. Совершенно. Всё что было, если и было - ушло, как вода сквозь пальцы, оставив лишь воспоминания. Тёплые. Грустные. Нежные. Так бывает... Жизнь умеет посмеяться и выкинуть очередной фортель. Та ещё игрунья!
  - Принцесса... - хрипло выдохнул и шагнул навстречу. - Ты изменилась. Очень.
  - Ты тоже изменился, Канова. И даже имя твоё стало иным, конунг Эйнар Хродвальд Бьёрг, по прозвищу Дракон. И я не знакома с этим человеком. Совсем. А с незнакомцами я не общаюсь, тем более так близко... - два шага назад.
  - Ну, значит пришло время нам заново познакомиться, блистательная маркиза Аурэлия Блас Фернандес-Очоа де Альмодовар, урождённая принцесса Фрейя, единственная дочь конунга Бейнира Халлотта Хродгейра. Моя невеста, кстати. За которой я и приехал сюда, собственно... - два шага вперёд.
  - Как же это мило, конунг Эйнар Хродвальд Бьёрг! До слёз...- раздался голос лорда Наместника. Его руки легли на едва дрогнувшие от неожиданности плечи маркизы, и одним движением задвинули её к себе за спину. - Доброе утро, миледи. Безмерно рад вас видеть у себя... - слегка наклонившись тихо выдохнул. - Прекрасно выглядишь, Лера... - одними губами.
  - А со мной ты не желаешь обняться, малышка? - голос Владимира Ерёмина пронизывающий до кончиков пальцев, голос дублирующий бесподобного Аль Пачино, раздался откуда-то из сумрака кабинета. Валерия жадно обернулась. Ого! Вот и папочка! Невольная улыбка слегка тронула её губы... Да кто бы сомневался! Конечно же, собственной персоной - дьявол, Джон Милтон из "Адвоката дьявола". Другого папочки у принцессы Фрейи быть просто не может... - Ты улыбаешься, моя девочка, значит меня ты узнала?
  - Как ни странно, не узнала, мой лорд. Но рискну предположить, что вы и есть конунг Бейнир Халлотт Хродгейр.
  - Ну, конечно. И твой отец, малышка. Поди сюда! - Аль Пачино нагло и собственнически сгрёб её в свои крепкие объятия и жарко зашептал на ушко. - Девочка моя... Как же я рад тебя видеть. Ты стала совсем взрослой. Я так по тебе соскучился... И мама тоже... И твои братья... Едем домой, моя принцесса. Ты загостилась здесь. Едем!
  Валерия, предполагавшая подобный цирк и внутренне готовая к нему, мягко оттолкнула самозваного отца и захохотала в голос.
  - А это ничего, что я вас вижу в первый раз, конунг? Но, поверьте, я чрезвычайно рада нашему знакомству, потому что никогда прежде Вас не встречала, но Вы мне чем-то нравитесь. Безумно нравитесь. Люблю людей подобного размаха. Не говоря уж о мифических маме и братьях в кочевье. О них я вообще никогда не знала. Но они мне тоже уже очень нравятся, потому что рядом с Вами не могут быть скучные и неинтересные люди. У меня, разумеется, есть родители, но они - не вы, к счастью или сожалению. И я одна у мамы с папой. Не дали им Боги ещё детей, кроме меня. Если вам интересно, конечно, я всего лишь - вдовствующая маркиза Аурэлия Блас Фернандес-Очоа де Альмодовар и ожидающая наследника, к тому же. Срок небольшой, но малыш во мне и держится очень крепко. Весь в отца! И всё вместе это накладывает на меня определённые обязательства - перед короной, перед людьми и землями, принадлежащими мне по закону, перед совестью и чувством долга, наконец. К тому же, я являюсь подданной Королевства Аркадии, находящегося под юрисдикцией Объединённых Королевств, соблюдение законов и порядка в которых, входит в обязанности лорда Наместника.
  - Моя бедняжка... - гримаса сожаления на лице прожжённого негодяя. - Вот видите, лорд Наместник, я Вас предупреждал. У моей девочки жестокая амнезия. Просто жесточайшая. Ей необходимо вернуться в любящую и заботливую семью, к нежным родителям, обожающим братьям, безумно влюблённому жениху... А там, глядишь - всё и пройдёт. Ничто не лечит любые самые страшные болезни, как любовь и забота. А этого у моей малышки будет в достатке. Уверяю вас. Едем, моя девочка! Лорд Наместник найдёт достойного управляющего в твои владения, а ты станешь рантье, что в общем-то очень даже хорошо для тебя и моего будущего внука. Которого я уже обожаю, к слову говоря... Он будет моим первым внуком! Это - восхитительно, моя принцесса. Это - просто волшебство! Я воспитаю его настоящим мужчиной, как и твоих братьев. Вот увидишь, моя малышка, всё будет прекрасно! - и снова сгрёб Валерию в сильные объятия.
  - Я воспитаю, конунг... - жёстко впечатал Дракон. Лера внутренне содрогнулась от металла в его голосе. "Как же всё непросто, дьявол вас всех побери! И за что мне это всё? Как же иногда хочется умереть и не видеть этого безобразия, господи... И уж тем более, участвовать в нём!" Тоскливый взгляд из-под ресниц, но Дракон поймал его... - Ты привыкнешь ко мне, Принцесса. Заново. Другого нам не дано. Слишком долго я шёл к тебе, слишком много всего произошло и слишком много людей в твоём сердце потеснили меня там, но это исправимо. Нужно только время... И оно у нас есть.
  - Вот именно... - с хитрым прищуром и сарказмом в неподражаемом голосе подбил итог Аль Пачино. Уверено взял Лерину руку и крепко переплёл пальцы... "Мда... С папой мне явно не повезло... И с женихом тоже не повезло... И вообще мне не повезло... Да пошли они все к чёрту, манипуляторы хреновы! Надоели все!" Она решительно выдернула руку и мягко отстранилась.
  - А, если я не хочу?
  - Не говори глупости, малышка. Хочу - не хочу - это вообще не отсюда. Домой! Мама ждёт... - елей начал испаряться.
  - У меня траур. Я никуда не поеду, папуля. Можешь меня прибить от злости не сходя с этого места, но я никуда не поеду. Как-то мне вдруг вспомнилось, что выйдя замуж и оказавшись беременной от аркадийца, я автоматически перестаю подчиняться своим родителям. С момента регистрации брака, я нахожусь под полной юрисдикцией короны.
   - Ага... - хрипло выдохнул Аль Пачино. - Вот так вот, да? ... Ага... - Он медленно развернулся и запустил свои пальцы в тронутую сединой шевелюру. Как-то по-кошачьи тихо двинулся к стене, упёрся в неё и вернулся обратно... Двинулся к стене, упёрся в неё и вернулся обратно... Валерия, Дракон и лорд Наместник молча сопровождали его передвижения взглядом. Метания конунга ничего хорошего не предвещали... Совсем. - А траур здесь сколько длится? - все втроём вздрогнули от неожиданности. Дракон и Лера одновременно уставились на лорда Наместника.
  - Год, два... Некоторые весь остаток жизни пребывают в трауре... - уверенно ответил он.
  - Ага... Остаток жизни - это не наш вариант. Абсолютно не наш... Ага... Ну, год... Ну, до конца этого года... Раз, два, четыре, шесть... Ну, полгода... - метания продолжились. Пальцы отчаянно копошились в волосах. Шаги становились всё медленнее... - Ну, понятно, что траур... Вот так вот, да? А скажи, малышка, а жениха у тебя нет, случайно? - и трое мужчин пытливо заглянули Валерии в глаза.
  - Вы с ума сошли? Я... я... я... только недавно...За кого вы меня принимаете? У меня есть человек, который мне очень нравится, но он не жених мне и вообще...
  - Что-о-о-о-о-о? - перебив её на полуслове, прорычали все трое одновременно.
  - А что?
  - Да ничего! Кто этот мерзавец? Кто посмел? У тебя же траур? - злобно бросил папа.
  - Насколько сильно он тебе нравится? - хрипло рыкнул Дракон.
  - А у него есть надежда? - глухо выдохнул лорд Наместник. Лера и оба конунга повернули головы и по-змеиному замерли. - Я что-то не то спросил? - и лорд Наместник вопросительно приподнял бровь. - Да?
  - Ага! - констатировал факт Аль Пачино и продолжил забег по кабинету, усердно лохматя свои волосы. - Даже так.... Вот так вот, да? Ага... Ну, в общем и целом это даже понятно... Хотя, почему бы, собственно и нет? Раз уж так, так чего уж там... Ага... И что, сильно нравится и есть надежда? Да?
  - Ну-у-у-у-у...
  - Что-о-о-о-о-о-о? - нетерпеливый тройной выдох, от которого Валерия вздрогнула.
  - Ну-у-у-у-у...
  - Фрейя, твою же маму! - озвучил за всех Аль Пачино. Остальные утвердительно кивнули.
  - Да! Есть! Я - живой человек, я - женщина, но это всё ещё так... Не понятно... И ничего это не значит... И вообще, раз уж я тут и вы все тут... Хочется сказать то, что я и хотела сказать, и ради чего, собственно, сюда и ехала. А эти ваши инсинуации и игра на публику...Не за этим я шла, довольно. Хочется по существу. Так вот...
  - Подожди! - рыкнул на неё папа. - Озвучу я. Я здесь самый старший, самый опытный и самый мудрый. И мы здесь, только потому, что я так захотел...Так вот... Знаю, знаю, звучит сентиментально и совершенно на меня не похоже, но скажу банальность - чтобы ты не думала, чтобы ты себе не фантазировала, чтобы тебе не донесли шпионы и чтобы тебе не шептали в уши злые языки - я люблю тебя. Твоя мама любит тебя. Твои братья - Инар, Талэк и Локки - любят тебя. Потому что ты, действительно, наша пропавшая принцесса Фрейя. Что-то случилось с тобой, малышка моя, что-то страшное и печальное для моего отцовского сердца, отчего ты утратила огромный кусок памяти... Но, если, ты не помнишь чего-то, это совершенно не значит, что другие тоже не помнят. Мы - степняки, кочевники, дети природы - для некоторых индивидов это звучит равноценно варварам, идиотам, тупым и отсталым личностям, но это не так. Уверяю тебя...Те, кто ближе стоят к природе и живут по её законам, бывают мудрее и тоньше, тех кто боится переступить порог своего каменного благополучного дома. А то, что тебе наговорили про меня и Дракона, не буду лукавить, есть доля правды, но никто кроме меня не знает её всю. Видишь ли, малышка, мужчины так устроены, что кроме женщин и войны, мало что трогает их душу и сердце. А повоевать - это вообще единственная цель, у некоторых, как ни печально. Без войны жизнь становится скучной и пресной, скудной и предсказуемой, а вот без женщины - она вообще теряет всякий смысл. Видеть, как горят её глаза, как она светится любовью и восхищением, когда ты возвращаешься домой - это божественно. Ради этого и стоит жить... Я, надеюсь, что убедителен для тебя, малыш?
  - Говори. Я слушаю тебя очень внимательно. Пока мне не в чем тебя упрекнуть, но в чём подвох? Где-то ты должен слажать и проколоться... Я жду этого момента. А то какой-то ты весь прям правильный и честный, хотя молва утверждает обратное. Продолжай, папа.
  - Молва, говоришь? - хрипло усмехнулся он. - Молва врать не станет. Открою тебе секрет, малышка, я ещё хуже, чем утверждает молва! Да, да! Гаже и противнее. Изворотливее и наглее. Я - такой! И я - твой отец, малыш. Всегда считал, что лучшее - враг хорошего, пусть противник недооценивает меня, чем разочаруется и станет ко мне пренебрежителен. Твоей маме нужно поставить памятник при жизни за то что она терпит мои выходки, прощает мои грехи и любит меня не смотря ни на что. О, она удивительная женщина, твоя мама. Ты очень похожа на неё, внешне, только внешне, потому что характер у тебя мой! Абсолютно... Выдохни. Не кипятись. Это так, малышка, нравится тебе или нет, но это именно так. Поэтому с тобой я могу говорить честно. Так вот...Уже пять лет, как между степными племенами и Объединёнными Королевствами подписан пакт о мире. Мы никого не трогаем - нас никто не трогает. Это прекрасно и чудесно, но мужчины устали! Им до дьявола хочется ввязаться в какую-нибудь кровавую драку и набить кому-нибудь морду от души. Понимаешь, малыш? А когда страшно хочется кому-нибудь набить морду, судорожно ищут повод, любой... Я, честно говоря, думал, что лорд Наместник подсунет мне какую-нибудь подсадную утку и с пеной у рта начнёт ездить мне по ушам, что она - это ты, и у меня будет честный повод обвинить его в краже моей дочери, в подлоге, обставить это всё в выгодном и нужном мне свете, умело оскорбить, оскорбиться в ответ и с чувством выполненного долга объявить войну и облегчённо вздохнуть... Финита ля комедия! Но, всё оказалось гораздо серьёзнее... Положим, я потребую возместить мне моральный ущерб, возместить тебе моральный ущерб, потребую публично принести извинения мне, тебе, правящему дому конунга Бейнира Халлотта Хродгейра, а возможно и казнить кого-нибудь, кого не особо жалко, но это всё. Лорд Наместник повыёживается для плезиру, но в конечном итоге сделает всё именно так. Он - честный и искренний человек. За всё время знакомства с ним, в бесчестных гнусностях он замечен не был. И это радует, в свете некоторых странным образом открывшихся мне новостях... А воевать хочется! Понимаешь? И в Объединённых Королевствах не поймут и обидятся - столько затрачено сил и ресурсов и всё коту под хвост? А где война к которой все готовились? Где адреналин, боевой дух, сила, мощь, смерть и кровь? Где это всё? Все соскучились по этим ощущениям, ожирели, обленились и утратили вкус к жизни... И что нам теперь делать, малыш? - и трое мужчин с надеждой посмотрели ей в лицо. Лера моментально утратила дар речи и дар понимания мужчин, как класса вообще... Она с вытаращенными глазами смотрела на них, они - на неё. Она - на них, они - на неё...
  - Ну, вы, блин, даёте! - это всё, на что она была способна в данный момент.
  
  Теперь Валерия подхватила заразную болезнь - методичное и медленное хождение по кабинету лорда Наместника - до стены, упор, обратно. Как выяснилось, эта метода очень помогала в размышлениях и нахождении нужного ответа. Не заметно для себя, Лера запустила тонкие пальцы в заплетённую косу, чем приводила произведение искусства Бланки в полнейший хаос. Трое мужчин не спускали с неё глаз. У каждого было сообразное выражение лица - у конунга Бейнира Халлотта Хродгейра - гордость и восхищение; у конунга Эйнара Хродвальда Бьёрга - непроницаемость и тщательно скрываемое бешенство; у лорда Наместника - непроницаемость и тщательно скрываемое обожание...
  - ... с другой стороны - что я теряю? Ага... Вот так вот, да? Ну, это тоже допускается... Хотя... Да, нет... Возможно и так...
  Лера удивилась самой себе - она интуитивно, вопреки всей кричащей разумности и здравомыслию, поверила своему вновь приобретённому отцу. Вот так вот на раз - поверила и всё. Понятно, что в её ситуации вообще всё было непонятно изначально, и что её появление здесь, в этом странном мире - часть игры, и люди, встреченные ею здесь - тоже часть игры... Эта игра уже достала её до печёнок, но все игроки появлялись не просто так, а почему-то и зачем-то... Вот и её папа, при всей его наглости и изворотливости, был с ней искренен. Это сложно не почувствовать. Фальшь Лера чуяла, как собака... Здесь ей не пахло. Папе она поверила. Значит пришло время появится её семье... Значит для чего-то это было нужно... Она так давно хотела к маме, обнять её, прижаться, уткнуться в колени и выплакаться всласть. Она так хотела, чтобы нежные и заботливые руки с любовью погладили по голове, растрепали волосы и ласковые губы поцеловали в макушку. Молча. Но от этого становилось так легко и хорошо, и все проблемы, страхи и напасти уходили куда-то за горизонт... Хотела? А вот тебе и мама... А три брата - это вообще сказка! Всю жизнь Лера хотела старшего брата, и не абы какого, а именного воспитанного в лучших традициях больших и дружных семей, где единственная девочка в семье - это ПРИНЦЕССА. Хотела? А вот тебе! Целых три. Инар, Талэк и Локки. Вот так... Радуйся, глупышка! Хуже уже не будет. Пора бы это уже и понять... А война? Господи! Эти мужики просто невыносимы... Ну, по всем законам жанра какая-нибудь война непременно будет, как пить дать. Нападут на них какие-нибудь орки или кто там у них портит жизнь в степях? Оркам, наверное, тоже бывает скучно жить спокойно и счастливо, тоже хочется иногда получить по морде и смачно дать сдачи. Или ещё какие-нибудь горные тролли и охреневшие от хорошей жизни гномы, или в конец оборзевшие от лени и скуки гоблины... Да мало ли кто? Оказывается, много тут таких скучающих, как выяснилось...
  - Пап, а вы с Драконом одни приехали что ли?
  - Нет, конечно. Наши люди размещены на отдых и ждут только нашего приказа к каким-либо действиям. Не тащить же их всех сюда... Здесь очень конфиденциальная информация, и им её знать не положено.
  - Ага... Ну, да... А если я, предположим, захочу погостить у вас с мамой...
  - Побыть дома, малышка. Побыть дома, в кругу семьи. Чтобы успокоить маму и братьев своим благополучием и прекрасным видом...
  - Ну, да... А если я, предположим, захочу побыть дома, скажем месяц там или два, а потом уехать обратно к себе в замок, такое реально? - Лера взглянула почему-то не на отца, а на лорда Наместника. У того тот час сделались тоскливые глаза, как у брошенной собаки, но он мгновенно справился и уверенно подмигнул ей. Иначе он бы не был лордом Наместником...
  - Не вижу в этом абсолютно никаких препятствий, малышка... - Аль Пачино сделал вид, что не заметил переглядываний. Очень мудрый ей попался отец. - Если только лорд Наместник не будет против и откроет тебе беспрепятственно границу. В этом я пас, дочь.
  - Лорд Наместник не будет против и откроет границу. Более того, сам лично сопроводит, а потом и встретит... - тут же ответили ей.
  - Прекрасно! - обожгла всех улыбкой. - Пап, а своих людей мне будет можно взять с собой? И сколько?
  - Конечно, девочка моя. Нужно взять. И нужно взять всё, что ты сочтёшь необходимым. А сколько людей? Да сколько хочешь... Дом конунга Бейнира Халлотта Хродгейра всегда славился своим гостеприимством. Да и в дороге, если что, будет сподручнее. Неспокойно сейчас в степях. Орки пошаливают, да прочая мерзость голову поднимать начала. На неприятности, видимо, напрашиваются...
  - Да? Как хорошо-то! Вот-вот и пусть... Глядишь и война начнётся. С орками... - радостно воскликнула Лера и моментально осеклась под осуждающими взглядами мужчин. Видимо то ли орки - это не тот контингент с кем они хотели бы воевать, то ли женщинам вообще нельзя было выказывать подобной необоснованной радости... Но, взгляды были недобрые. И Лера как-то внезапно закашлялась... - Пап, я если со мной поедут мои Тени и Охотники, это не вызовет никакого непонимания? Потому что у нас с ними особые отношения, и обращаются они со мной так, что с непривычки это может шокировать неподготовленных людей... Но, без них я, как без рук, понимаешь?
  - У тебя есть Тени и Охотники? Ты меня удивляешь дочь. Всё больше и больше. Приятно удивляешь. Что я могу сказать? Я наслышан об этих кланах Крадущихся, и знаю единичные случаи, когда они ведут людей, женщин тем более...
  - Ведут? Это как?
  - А так... Ведут, значит - ведут. У этого слова нет иного смысла, как самый прямой. Охотники разведывают путь и находят верную дорогу - охотятся, а Тени - делают всё остальное - незаметно, как тени. Вот и всё. Я горжусь тем, что они у тебя есть. Насколько я знаю, деньги для них не настолько важны.
  - Да. Не важны. Ещё у меня есть сокольничий. Очень большой оригинал, пап. Как выражается он - больше никто не умеет и к этому, как не прискорбно, я сама приложила руку и совершенно его испортила. Его сложно переносить, я знаю, но он мне крайне необходим...И ещё у меня есть служанка... Любимая... Короче, разделять их я не хочу. Сразу предупреждаю и заранее приношу извинения.
  - Да не вопрос, малышка. Я - конунг, сам не люблю миндальничать при случае. Так, что напугать меня чем-либо с каждым днём становится всё сложнее и сложнее... - хитрая улыбка. - Надо же... А я горжусь тобой, дочь. Очень. Как приятно осознавать, что моя девочка - совсем не мокрая курица...
  - Да уж... Не мокрая... И не курица...Она никогда ей и не была, кстати... - хрипло выдохнул Дракон.
  - Она - великолепна! - тихо сказал лорд Наместник. Во второй раз Лера и оба конунга повернули головы и по-змеиному замерли. Но на этот раз лорд Наместник тактично промолчал о предмете разговора. - А что, может быть и капитана Теодоре Гомес Гонсалес де Сан-Хосе отправить с его ребятками? А что? Тогда и я буду спокоен...
  - Непременно отправить! - молниеносно дал "добро" Аль Пачино и ухмыльнулся. - Спокойствию лорда Наместника ничего не должно угрожать.
  - Да вы не беспокойтесь на их счёт, конунг... - как-то внезапно по-детски радостно отозвался лорд Наместник. - Они совершенно автономны. С ними и кухня походная будет и фуражный обоз... - у Леры страшно округлились глаза. Она на секунду представила с каким огромным "хвостом" поедет по степи и ей внезапно стало страшно... Точно сбегутся все орки, и гномы, и гоблины, и тролли припрутся, только ради удовлетворения своего дикого любопытства - кому же это так не повезло... - ...и кузнец с ними...
  - А зачем нам кузнец? Нее... Нам кузнец не нужен... - к Лере тихонько подкрадывалась истерика.
  - Как это зачем? - сурово спросил её лорд Наместник. - Пусть будет. Мне так спокойнее.
  - А-а-а-а! Ну, тогда ладно... - как-то очень грустно вздохнула Валерия. Пусть все орки, и гномы, и гоблины, и тролли лопнут от смеха. Пусть! И войны не будет... Миру-мир!
  - И повозка с лекарем и травницей тоже... А мага я сам поищу. Хочется, чтобы был самым лучшим... - продолжал лорд Наместник. Лера искоса посмотрела на отца. Тот скорчил ей зверскую рожу, означавшую: "Ой, не возражай, малыш... Пусть, что хочет, то и делает..." У Дракона ходили желваки... Но, никто не обратил на это внимания. Каждый, находящийся в этой комнате, думал о своём, и эмоциональный окрас этих мыслей был по истине удивителен и неповторим.
  
   "... Любовь - это одержимость человеком, в котором твоя жизнь. Найди мужчину, в которого влюбишься до беспамятства, и который полюбит тебя также. Как его отыскать? - Главное слушайся сердца... Пока оно не колышется - ты мертва... Без любви жизнь теряет всякий смысл. Попробуй... Не попробуешь - считай, что не жила..." - голос Владимира Ерёмина, проникновенный и цепляющий за самое сердце, всю дорогу произносил и произносил эти известные любителям фильма "Знакомьтесь, Джо Блэк!" слова.
  Валерия пребывала в состоянии эйфории - утро, которое начиналось жуткой неопределённостью и страхом за будущее; день, который не сулил ей ничего хорошего, а пророчил несвободу или того хуже - смерть; и вечер, который успокоил её и заставил пребывать в состоянии близком к блаженству - у неё появилась семья, её ждали, любили, верили, заботились и хотели помочь... Оказалось, что один взгляд на лорда Наместника и её сердце пропускает удар... Оказалось, что человек, который был для неё когда-то всем и она не представляла жизни без него - стал вдруг просто человеком... Но она не жалела ни об одной секунде сегодняшнего, такого удивительного дня, ни об единой эмоции, даже самой печальной и болезненной, ни об едином сказанном слове... Единственное, о чём она сожалела - это о словах, которые сказать не успела.
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 21.
  
  Она проснулась с ощущением беспричинного детского счастья... Такое бывало в глубоком детстве, когда ты - ещё маленькая девочка, у которой три месяца летних беззаботных каникул впереди, и ты валяешься, вся разнеженная, на мягкой тёплой постели у любимой бабушки в деревне Владимировке и улыбаешься. А просто так улыбаешься! Потому что хорошо, потому что утро нового дня, потому что за окном солнце, поют птицы и с кухни разносится умопомрачительный запах блинчиков, самых-самых вкусных, которые умеет печь только один человек во всём мире - твоя бабушка и больше никто. И ты лежишь и щуришься от переполняющего тебя счастья, и знаешь - всё тебе по плечу, и проблем нет вообще, и велосипед ждёт тебя под навесом, и рыжий Витька и щербатый Стас обещали взять тебя с собой на плотину - ловить головастиков и купаться до посинения, и первая клубника - вся твоя, и грядки полоть сегодня не надо...Ну, разве это - не счастье? Счастье! Валерия снова потянулась и решительно вылезла из кровати. Ломающейся походкой подошла к окну и распахнула его настежь... На неё нахлынула божественная утренняя волна - запахов, звуков, ощущений - вокруг неё был древний лес - Тайгет, его все именно так и называли, именем собственным и непреступные Сумрачные Горы, с настоящими пещерами, настоящими драконами, самыми настоящими троллями, гномами и гоблинами, а внизу - бескрайние степи с летними кочевьями, с табунами лошадей и кайса, с ночными бдениями у костра, с шаманскими бубнами, с гортанными песнями и многочисленными стойбищами орков... Это была даже не сказка, а что-то гораздо-гораздо лучшее! О чём и не мечталось даже... У Валерии появился свой кайса. Подарок Талэка. У него их был целый табун. В Объединённых Королевствах о таких животных даже и не слышали - вот насколько были мудры и осторожны кочевники! Кайса - очень грозный и красивый зверь. Здесь, в степи и горах, они были основным средством передвижения верхом. Кайса, а не лошади, как ошибочно считалось. Это сильное, выносливое плотоядное животное с длинной шеей и гладкой шерстью. Внешне они очень напоминали уменьшенную копию тираннозавров рекс. Как и многие хищники, кайса были не очень плодовиты и начинали размножаться только в благоприятных условиях, поэтому их берегли и любили, как собственных детей. Сытая и довольная жизнью кайса способна не притрагиваться к еде и воде в течение недели, не теряя при этом силы и выносливости, что было бесценным качеством для кочевников и их дальних переходов. В верховой езде эти животные великолепно слушаются поводьев, чрезвычайно подвижны, а по простоте управления и манёвренности - доступны даже детям. Детям-кочевников, стоит добавить, а не всем детям. И не смотря на свой грозный и свирепый вид - очень дружелюбные и ласковые существа. Если тебя полюбил кайса - это на всю оставшуюся жизнь. Кайса, как и маги - любят только однажды... Лера снова улыбнулась солнцу и потянувшись, насладилась своими ощущениями и новой жизнью, которая с каждым днём, нравилась ей всё больше и больше.
  - О, привет, моя Принцесса... - Локки, запредельно улыбаясь, сграбастал её с лестницы своими ручищами и поцеловал в нос. - Как же я тебя люблю, малышка моя... - Валерия с обожанием посмотрела на старшего брата и обняла в ответ.
  - Привет, братец! А как я тебя люблю, ты даже не представляешь...
  - Я - чувствую это, сестрёнка...- демонически выгнутая бровь. - Но мне так приятно слышать эти слова от тебя снова и снова. Говори их всегда... Я по ним соскучился! Мне этого не хватало, малышка моя... - и ещё поцелуй, ещё и ещё.
  Лера и правда обожала "своего Локки". С самого детства, как выяснилось, они были не разлей вода. Всего лишь год разницы между ними и необычайная схожесть во всём, что называлось характером и ёмким словом "гадости", и вот, собственно...ранняя седина у папы в волосах и появилась. Маленькие чертенята умели пакостить на славу! Именно о таком брате Валерия всегда и мечтала. Инара и Талэка она любила и уважала безмерно, но они были значительно старше её, и на правах старших братьев всячески баловали мелких втихаря от отца и мамы, пока Лера не превратилась в девицу, а Локки - не перекочевал с женской части замка в мужскую. Но и тогда умудрялись портить младших своей любовью и обожанием. Леру особенно...Локки, к тому времени, стало чаще попадать чисто по-мужски и под горячую руку, но... Получилось, что получилось... Сейчас и у Инара, и у Талэка были уже свои семьи, жёны, дети, отдельные замки и дружины. Они наведывались в гости, присутствовали на военных советах, входили в Совет Племён, присылали подарки и весточки соколиной почтой. Были абсолютно автономны. А вот Локки продолжал жить с родителями и обзаводиться семьёй не торопился. Совсем. Хотя у него и был свой роскошный, заселённый прислугой и действующим гарнизоном замок-крепость прямо в скале, но он там не жил, а так... бывал наездами. Пугал до обмороков управляющего мрачным выражением лица, распивал пару-тройку бутылок какого-то забористого вина с командующим гарнизоном и заставлял всю женскую прислугу трепетать под чёрными дерзкими взглядами. Но не более... Ему там было скучно. Он унаследовал отцовский характер и его же демоническую внешность, был жутким бабником, слыл отъявленным мерзавцем и негодяем, и имел внешность "разбивателя" женских сердец Йена Сомерхолдера, правда немного помассивнее и побольше - занятия со всевозможными видами оружия и постоянная физподготовка, дали о себе знать. Надо ли говорить, что все незамужние и частично замужние девушки сходили по нему с ума? Завидный жених, ничего уж тут не попишешь... Так и есть.
  Он как-то очень легко и молниеносно "втёрся" в доверие Леры, к её Теням, Охотникам и Тео. Ему позволялось и прощалось всё. И Валерия заметила, что между Локки и Гаэто появилось нечто, напоминающее дружбу, а это дорогого стоило...
  Появление такого большого количества молодых, красивых, здоровых и холостых мужчин - снесло башню женской части населения окончательно и бесповоротно. И особенно снесло, когда выяснилось, что эти мужчины совершенно не собираются связывать себя узами брака. То есть совсем. После такого, остановить женщин становится просто невозможным... На них на всех напала какая-то зелёная отвратительная жаба, проснулась жуткая стерва и изощрённая женщина-вамп. Термоядерная смесь. Устоять под таким утончённым натиском практически невозможно. Кочевницы, в этом смысле, абсолютно ничем не отличались от самых обычных женщин вообще, просто врождённая гордость и воспитанное королевское самоуважение, давали Лериным мальчикам спокойно передвигаться по тёмным коридорам замка и никого не вытаскивать у себя из постели, а в остальном - да всё те же женские уловки шли в ход, но так красиво, затейливо и достойно, что некоторые ребятки уже были на грани капитуляции... Валерия ухохатывалась над ними.
  
  Опять же, ошибочно считалось, что кочевники - это дикари и варвары, что живут они чуть ли не в шатрах из шкур и питаются сырым мясом. Сейчас Лере было смешно, но вот тогда ей было не до смеха - она с содроганием сердца вспомнила, как выехала с огромным обозом в гости к родителям, не предполагая увидеть здесь такое... А здесь всё было, на удивление, основательно и надёжно. Непреступные, очень комфортные и прекрасно охраняемые замки-крепости в Сумрачных Горах, с многочисленным и вымуштрованным гарнизоном, спрятанные так, что непосвящённый человек даже не догадается о их наличии. Горные подземные туннели, ведущие в такие дебри Тайгета, что имперцам и не снилось. Она обосновано подозревала, что кочевники активно общаются и имеют какие-то договорённости с древними эльфами и дроу. А возможно и с демонами, потому что её папа имел прямое отношение к этой, якобы, мифической расе, но об этом все очень тщательно молчали. Или делали вид, что вообще не понимают о чём речь... Но тем не менее! Прекрасно налаженное горное дело, рудное дело, добыча золота и алмазов, оживлённая торговля, и удивительно уважительные и добрососедские отношения с гномами, троллями и даже драконами! Драконов имперцы искренне считали только легендами, а у Валерии был теперь Катана - фиолетовый аметистовый дракон. Сам прилетел и сам познакомился, напугав её и Теней до полусмерти. Теперь вот дружит... Впрочем, древних светлых и тёмных эльфов, в Объединённых Королевствах тоже считали сказками, и посмеивались над теми, кто заикался об этой расе, а у Валерии весь новый гардероб был сшит из эльфийских тканей, самими эльфами и без единой примерки. Потому что не пачкался, не рвался, не мялся и сидел безупречно... На такое способны только эльфы! С гоблинами отношения были натянутые. Ну что взять с гоблинов? С орками, в своё время, был заключен долгосрочный договор о торговле и мире, с автоматическим пролонгированием, и всё было прекрасно и замечательно, пока степные соседи не начали безобразничать - то лошадей уведут, то кайса напугают, то пытаются женщин украсть.... Но торговля с ними была активная. Хотя стычки имели место быть. А шатры? А шатры, конечно же, были. И очень много шатров. Во-первых, постоянная охрана границ и контролирование ситуации в степи требовали военных лагерей и постоянных тренировок персонала. Они и наблюдались, в довольно большом количестве. Во-вторых, огромные табуны лошадей и кайса, требовали постоянного присутствия специально обученных людей в степи. В-третьих, опять же - охотники за дичью и прочей живностью. Кушать любили все, и не только кайса. Ну, и с точки зрения безопасности... Потому что в степи водились такие хищники и стольких разновидностей, что Лера даже не предполагала о их существовании. Теоретически, им неоткуда было тут взяться. Но, они вылезали из глубоких нор, были необычайно сильны и выносливы - покрыть такие огромные расстояния через всю степь до Сумрачных Гор и Тайгета, было очень непросто. В тёплое время года они плодились в значительных количествах и их просто-напросто отстреливали, чтобы те не съели, в свою очередь, самих охотников и всех кочующих по степи. Всё у конунга было узкоспециализировано и находилось под неусыпным контролем, хотя со стороны никто этого не замечал. Наверное, у хорошего хозяина так и должно быть... Ну, а летом и в тёплое время года, быть в степи не возбранялось вообще никому - ставьте шатры и живите себе в удовольствие: любите друг друга под солнцем и под луной, пойте, танцуйте, устраивайте скачки, шаманьте, празднуйте каждую минуту жизни... Только требовалось чётко обозначить количество людей и примерный маршрут передвижения, а также тщательно следить, чтобы степь не страдала от человеческого присутствия. За этим конунг следил строго и карал всякого, кто не выполнял таких простых требований. Поэтому кочевникам-степнякам-варварам-неумытым было очень выгодно поддерживать малопривлекательный имидж - меньше знают, крепче спят и меньше лезут, куда не надо. Прав оказался Лерин папочка, когда говорил, что лучшее - враг хорошего, и что пусть боятся, не зная очевидного, чем пренебрегают. С этим сейчас было сложно спорить... И ещё... У них была Магия... Ею владели единицы, но это была настолько древняя магия, что встретившиеся с ней не понимали - что это такое или попросту не замечали её. Ей пользовались очень аккуратно и осторожно. В основном, только для защиты, чтобы скрыть то, что имперцы видеть не должны...
  
  Очутившись на кухне, куда её принёс Локки и вдоволь наобнимавшись с мамой и ставшей уже такой родной прислугой, Лера с чашкой кофе уселась в кресло, примерно такое же, что было у неё дома и блаженно улыбнулась. Гаэто тут же присел рядом на пол и прислонился к её коленям. Она привычно погладила его по волосам и стала нежно перебирать их пальчиками. Гаэтано прикрыл глаза, как кот... Он блаженствовал. Локки, криво ухмыляясь и возведя очи горе, протянул сестре тарелку с горячими плюшками и земляничным вареньем.
  - Уверена, что больше ничего не хочешь?
  - Яблок хочу... Красных полосатых...
  - Сейчас почищу и порежу. Кушай пока плюшки.
  - Очень тщательно почисти... - вдруг раздалось. Повисла мёртвая тишина.
  - Ну, как-нибудь без твоих ценных указаний справлюсь. Сиди уж. Кот! Не усни от удовольствия... - беззлобно, но поддел. - Вот смотрю на него каждый день и завидую... Мам, как же я хочу быть Тенью. Думаю, у меня получилось бы. У меня была бы самая красивая хозяйка, это точно. Я бы тщательно выбирал... - чистил яблоки и мечтал Локки, заставляя всю прислугу женского пола млеть от его присутствия...- с прекрасной фигурой, брюнетка обязательно и грудь чтобы была небольшая, но такая... такая... такая... - он взял самое большое яблоко в руку и крепко его сжал. Раздался чей-то еле слышный вздох.
  - Да, блин, какая уже? - не выдержал Гаэто, ибо ничего не видел, но ему стало вдруг интересно.
  - Соблазнительная, упругая и чтоб в мою ладонь помещалась... - выдохнул Локки. Гаэто даже открыл один глаз и оценивающе осмотрел его ладони.
  - Ну, ну...Я тоже такие люблю, так что прекрасно тебя понимаю. Но мы энергией обмениваемся, демонидзе, а не груди щупаем... - ухмыльнулся он. - Свою подопечную чувствовать нужно и не тактильно, а на самом тонком уровне. А потом нельзя тебе в наш клан, брат. В тебе слишком много тёмного и, без обид, но я бы лично тебе вообще ни одну женщину не доверил. Соблазнишь и испортишь репутацию и ей, и себе... - Локки закашлялся, видимо, вспомнил о своей безупречной репутации - Лера и сидящая в другом кресле мама - засмеялись в голос, прислуга - отвернулась, но было слышно - тихонько захихикала.
  - Что, вообще ни одной?
  - Угу. Ни одной.
  - Папе тоже никто не доверял, а он вот влюбился в маму... Взял и украл её. Дед и бабка ему до сих пор этого простить не могут - это же дикий мезальянс, позор на весь Тайгет, перед родственниками неудобно. Чтоб единственная дриада Тайгета да за демона-полукровку из Шио замуж вышла? Некоторые особенно щепетильные до сих пор через губу с папой разговаривают. А я его прекрасно понимаю. И вообще... Мне очень нравится наша мужская линия. И традиции, главное, заложены правильные. Все воруют баб...Это ж так приятно - воровать баб! И прадед, и дед, и отец, и оба старших брата. Замечательная семья! И главное, дети какие получаются прекрасные у всех. Ни одного нормального - все какие-то волшебные... А женщины у нас какие? А? Из-за каждой то война, то ещё заварушка какая-нибудь долгосрочная, или вообще кровная месть то от демонов охамевших, то от эльфов высокомерных. Красота! Женщины вообще любят, когда ради них влюблённые мужики всякие глупости совершают, которые в здравом уме ни одному из них в голову не придут...
  Валерия посмотрела на сидящую напротив свою новую маму и улыбнулась. Настоящая дриада Тайгета - соблазнительная, притягательная до невозможности и очень сексуальная в своей искрящейся необузданности - Кейт Бланшетт из "Елизаветы" и "Золотого Века" - высокая, золотоволосая, гибкая, страстная... Как в неё мог не влюбиться дерзкий получеловек-полудемон Аль Пачино? Вот и влюбился. Вот и украл, потому что знал - добром не отдадут, потому и согласился на всё, лишь бы не забрали - жить у самой Грани и отвечать за порядок в этом бедламе. Потому что, это титанический труд, жить - между верхним миром и нижним, между миром людей и миром нелюдей, между степью и драконьими скалами, между Тайгетом и подземным миром, между Явью и Навью...
  - Мама, это правда? У нас, что...все какие-то волшебные? И я тоже? А почему я не чувствую ничего?
  - Куколка моя, опять ты меня расстраиваешь... - очень нежно и ласково. - Ну, ничего, скоро дед из Светлого Леса в Тайгет вернётся и мы с тобой к нему. Как же я хочу, чтобы они с бабушкой твоей уже помирились, наконец! Столько лет вместе и всё отношения выясняют...
  - Угу. Прям, как вы с папой. Столько лет вместе и всё медовый месяц. Вот наворуют себе баб, нарожают детей, а потом и начинают дурью маяться...
  - Ой, а ты у нас такой весь правильный-правильный... - усмехнулась дриада. - Сиди уж, яблоки вон чисти и не зарекайся не от чего. Ещё не понятно, что с тобой будет, когда тебя накроет по полной. У вас, демонят, так крышу рвёт, что мне страшно становится. А ты, солнышко моё, не слушай этого балабола. Локки лишь бы потрепаться и на женщин впечатление произвести. Они и так от тебя в полнейшем восторге, чудо моё небритое... - с обожанием на сына взглянула. - А вот влюбится когда-нибудь на разрыв души и узнает, что это такое. Пусть пока философствует. Ты не переживай ни о чём, моя девочка. Вот искупаешься в Источнике, погостишь у дедули и всё у тебя восстановится. Я и сама чувствую, как ты потихоньку приходишь в себя, но нет у меня такой магии, чтобы дать тебе Силу. Растениям, животным, природным явлениям - могу, дочери единственной - нет. Я дриада всего лишь и то не чистокровная, а на половину с эльфийской кровью бабушкиной... А отцу твоему и братцу разлюбезному, я настрого запретила вмешиваться с их сомнительной помощью и со своими демонскими штучками. Вот только почувствую или граем глаза уловлю тёмный след - сразу вспомнят, что такое разгневанная дриада.
  - Ой, вот не надо, мам... Я с первого раза уже всё понял. А папа тем более. Так, что не переживай - не сунутся демоны, им ещё жить охота. И первому, и второму.
  - Я так и думала почему-то...Какой кошмар...Куда я попала, бедная!? - Лера очень тихо. - А Инар и Талэк? Они тоже... того...
  - Нет, они не того... - вставил свои пять копеек Гаэтано. - Они тоже больше к растениям и животным. У Инара сын, правда, тёмный, но до Локки ему далеко, а дочь - светлая. А у Талэка - оба сына полудемонята, но слабенькие силёнки у них, может потому что близнецы и на двоих поделили, а дочери тоже светленькие... Видимо это через поколение и только по мужской линии передаётся.
  - Что-о-о-о-о? - выдохнула Валерия и положила руку на живот.
  - Ну, что ты её пугаешь-то, придурок? - заехал ему огрызком яблока Локки. - У неё у самой ещё не понятно, что...И про Бласа не забывай. Я его пробил по базе у нижнего деда. У него же мама-демоница. Сбежала она из нижнего мира в верхний, вот там всю силу и растеряла свою. А Блас, сильный полудемон был. Просто не понимал и не осознавал этого. Да и в верхнем мире подпитки нет, там магия угасла. Так что мой племянник, будет стопудовый демон. Мы с дедом уже все варианты просчитали - по любому демон получается. Вот почему папа его своим первым внуком называет. Все всё понимают и не обижаются на него, потому что именно такой - тёмный-тёмный - вообще первый. Могу себе вообразить, что это за сумасшествие будет, когда он родится!? Настоящий тёмненький малыш... Я его уже люблю до потери пульса! Иначе и быть не может. Потому что Фрейка наша, никогда и не была чисто светлой, демонского всегда хватало. Серединка - на половинку. Всё под настроение и как нога левая захочет. Ты даже не представляешь, брат, какие в ней крови намешаны и чем это безобразие может обернуться, когда себя полностью осознает. У нас в роду она единственная женщина, и похоже всё, что братьям не досталось - в ней до поры до времени выкукливается. Она же с детства, как демонёнок, вот только куда сейчас перевес будет - не понятно. Дед увидит. Сначала верхний. А потом и к нижнему смотаемся...
  - С кем поведёшься, от того и наберёшься...- огрызок полетел обратно.
  - Что-о-о-о-о? - чуть плюшкой не подавилась Лера.
  - Прекратите оба! - начала нервничать дриада. - Хватит её пугать и расстраивать. На ней и так лица нет. Вот что вы за создания такие бездушные, а? Мужики, одним словом. Когда я прошу аккуратно и тактично выдавать информацию, чтобы память пробудить - это совсем не значит, что надо, как обухом по голове вдарить, так чтобы она про еду забыла. А ну, пошли оба отсюда! Психоаналитики доморощенные...
  - Ну, мам...
  - Ну, леди...
  - Живо, я сказала! - рыкнула дриада. - Выгуляйте своих кайса. Себя выгуляйте. Марш к отцу в кочевье, скажите, что засиделись около женских юбок, скучно стало, решили проветриться!
  - Леди, я не могу... Я-Тень. Поймите меня. Я не уеду!
  - Мама, я её одну больше не оставлю... Ты про Дракона забыла?
  - Это которого? Катану или нашего?
  - Нашего! - оба и одновременно.
  - И что? Что вы её от нашего Дракона оградить пытаетесь? Смешные вы, парни, право слово. Нравится он мне. Всё мне в нём нравится. И в первую очередь мне нравится то, что он не демон. Да наш Дракон ещё себя покажет и меньше всего будет спрашивать твоё согласие или несогласие, Локки. Зря ты с ним подрался, малыш. Хотя, кто знает? У него регенерация медленней идёт, чем у демонов, так что все синяки и ссадины только завтра исчезнут. Вот завтра и припожалует. И если мне самой что-то не понравится в его поведении, я легко управлюсь и без вас. Так, всё! Свободны оба! Живо! - и она легко, почти неуловимо щёлкнула пальцами правой руки. Маленький вихрь выскочил откуда-то из-под пола и унёс с собой двух злых и разгневанных молодых людей. - Вот и славно! Без них спокойнее. Утомили уже. Оба. А ты давай сюда свои остывшие плюшки, мой котёночек... Бланка, душа моя, подай принцессе нормальный горячий завтрак и не кофе, а мой отвар. Моя девочка и мой слатенький маааааленький мальчик должны правильно и нормально питаться. И не нервничать, а бывать на свежем воздухе и получать только положительные эмоции. Хочешь, я Катану позову? Вот уж кто всегда вызывает у тебя повышенный эмоциональный всплеск! Как-то я ему больше доверяю во всех отношениях, чем этим оболтусам вместе взятым...
  - Хочу... - улыбнулась и с аппетитом принялась за завтрак. Всё-таки хорошо, когда есть рядом заботливая мама. Пусть и дриада. Пусть и полукровка. Но только мама лучше всех знает, что нужно расстроенной беременной дочери... - Я тебя так люблю, мамочка...
  
  Когда он был новорожденной крохой, у него была кожа цвета лаванды с маленькими чешуйками светлого, почти прозрачного цвета. Это он сам рассказал однажды Лере, валяясь рядом с ней в траве. А теперь, когда он стал взрослым - заискрился глубоким лавандовым, почти что насыщенным фиолетовым. Ведь он же аметистовый дракон. Он был мудр, как все драконы, честен, благороден и предан своей новой подруге, которую сам выбрал. Просто летел однажды мимо и увидел её... У драконов это так. Всё очень просто и незатейливо. Он умел превосходно дышать под водой и разговаривать человеческим языком. Поразительное создание! Сочетание грубости, силы, драконьей безбашенности, но и тонкости, глубины, благоразумия и отваги, конечно же. Всё это чувствовалось в каждом движении его огромного тела. Общая длина Катаны вместе с хвостом достигала пятнадцати метров, а размах перепончатых крыльев приближался к восьми. Аппетитный такой малыш! Лера смотрела с восторгом на возвышающуюся фиолетовую гору рядом и улыбалась... Просто так! На него невозможно было смотреть без улыбки.
  Валерия часто размышляла вслух, удобно развалившись на мягком пледе около него, а что значит - быть драконом? А он говорил ей, что быть драконом, значит нести в себе мудрость, жестокость и бессмертие. Она спрашивала - каково это ощущать за спиной мощные крылья? А он отвечал - это значит верить, что свобода и полёт - суть одно и то же. Потому что дракон - это имя души, а не тела. Путь дракона не похож на путь людей. Но, как ни странно, эти пути иногда совпадают, и тогда рождается человек с душою дракона. Печальнее всего знать это и продолжать жить, запертым в бескрылом теле, помня, что такое полёт, знать какие сны снятся дракону и понимать, что ничто не удержит дракона, если крылата его душа...
  - А хочешь увидеть, где я люблю бывать? - неожиданно спросил он.
  - Конечно же, хочу. Но... это далеко?
  - Не очень. Практически рукой подать. Ты боишься что ли, Фрейя? Глупышка... Не бойся!
  - Боюсь, конечно. И не сколько за себя, а сколько за своего ребёнка в первую очередь и за своих родных. Они у меня... такие... такие...
  - Неадекватные? Да? - хитро ухмыльнулся он. - Я наслышан, но их можно понять, они тебя так долго искали. Вот теперь и решили уморить своей опекой. Знаешь, что? А мы им не скажем. Вот и всё. Они и переживать не будут. Я создам очень качественную иллюзию, я умею. Даже мама твоя не догадается, а мы с тобой улетим. Только не выдавай меня потом, пожалуйста, а то нам запретят встречаться. Совсем. И ещё моим родителям наябедничают... А они у меня очень строгие.
  - Ммм... Ты меня страшно соблазняешь, Катана.
  - Ну, так соблазнись! Разве тебе самой не хочется, Фрейя? Я бы, наверное, умер от любопытства. А с тобой и малышом ничего не случится, уж поверь мне. Демонята, они уж если завелись, избавится от них невозможно. Они такие, вцепятся так, что при любой опасности ещё и мамочке своей помогут! Они, как запасной резерв - силы много, а пользоваться не умеют. Так что при любом форс-мажоре, когда почувствуешь второе, третье, шестое дыхание, просто знай - это твой демонёнок тебе силы качает. Ему даже полезны такие ситуации. С ними всё наоборот, с демонятами, понимаешь? Чем больше трясёшься и опекаешь, тем слабее он становится. А чем больше нагрузки и выброса энергии, тем он сильнее будет после рождения. Так что, ему понравится... Тебе тоже. Гарантирую просто. Главное - не бойся ничего. У тебя же ещё есть я. А я по умолчанию ничего плохого тебе не сделаю. Я же самая лучшая охрана и нянька во всех известных и неизвестных тебе мирах. Ты знаешь об этом?
  - Ничего я не знаю. И представления даже не имею... Ах! Ну, как же хочется-то!
  - Ну, так, Фрейя!?
  И вот сейчас, сидя на спине Катаны, Лера каждой клеточкой тела ощущала магическое состояние полёта. Фантастическое, ни с чем несравнимое чувство свободы и скорости, независимости и лёгкости! Небо - это бескрайняя синева над головой, это безграничный карт-бланш, отсутствие каких-либо границ и правил. Небо очищает душу и мысли человека, который оказывается в его владениях. Полёт на драконе - это совершенно сумасшедшее чувство, которое не испытать на земле и сравнить его невозможно ни с чем, даже с полётом на самолётах или планерах. Только Любовь могла конкурировать с тем чувством эйфории, которое испытывала сейчас Лера.
  - А-а-а-а-а-а-а! Я лечу-у-у-у-у-у-у! Катана- а-а-а-а-а! Мы лети-и-и-и-м!
  У Валерии захватило дух, когда Катана стремительно стал набирать скорость и высоту. Сумасшедший ветер слепил глаза, завывал в ушах и яростно трепал волосы. От тщательно уложенной с утра причёски не осталось и следа - он лихо расшвырял все серебряные заколки и волосы свободным шлейфом полоскались в потоках воздуха. Всем телом прижимаясь к могучей шее дракона, Лера с жадностью смотрела вниз. Сквозь невесомую вату облаков внизу проплывал Тайгет во всей своей первозданной красе. Как же он был прекрасен! Древние могучие деревья были сверху, как один огромный зелёный пушистый ковёр, с различными вкраплениями сочных пятен оливкового, изумрудного, бирюзового и малахитового цвета. Где-то там должен быть дом Древесных Духов - самое древнее из деревьев и самое огромное... Лера почему-то представляла его себе, как дерево-дом из "Аватара". А почему бы и нет? Она редко ошибалась в своих предчувствиях здесь. Мама-дриада рассказывала ей, что будучи девочкой очень любила играть там с духами леса, и до сих пор они оставались её лучшими друзьями.
   Валерия с ужасом поняла, что они летят не в степь, а куда-то даже дальше Тайгета и Сумрачных Гор. Совсем в противоположную сторону. Внизу были безжизненные скалы. Много скал... Унылый и однообразный пейзаж. Вдруг Катана камнем ринулся вниз.
  - Катана-а-а-а-а? Ты спятил? - дико закричала Лера, изо всех сил вцепившись ему в шею.
  Ветер не давал дышать, сердце бешено стучало, кровь дико пульсировала в ушах... "О, Боги, только бы мы не разбились!" Катана спускался всё ниже и ниже. Отвесные скалы, опасные выступы, осыпающиеся камни, неимоверно узкие пространства и запредельная скорость... В этот момент Лера почувствовала себя легендарным гонщиком Энекеном Скайуокером и прониклась к нему безграничным уважением. Что за дьявол вселился в дракона? Он невероятно искусство маневрировал, просто невероятно... Валерия несколько раз закрывала глаза - так ей было страшно!
  - Чёртовы Ворота? - завизжала Лера, внезапно вспомнив рассказы Локки и увидев, к чему они приближаются. - Катана-а-а-а-а! Чёртовы Ворота!
  - Я знаю, Фрейя, к ним и лечу! - легкомысленно ответил он, прибавляя скорость.
  - А-а-а-а-а-а-а! - закричала Лера.
  Чёртовы Ворота... Такое название носила галерея огромных пустотелых пещер, образовавшихся под сводами скал. Все они насквозь продувались ветрами, которые завывали на разные голоса, отражаясь эхом от каменного потолка и стен дьявольского логовища. Пролететь через них считалось верхом мастерства среди драконов... Валерия зажмурилась. Она слышала только отрывистый свист в ушах и пульсирующий поток ветра в лицо. Лера чувствовала, как они проваливаются в воздушные ямы и резко выныривают из них. Казалось, что ещё чуть-чуть, и она свалится на очередном крутом вираже... Её кидало из стороны в сторону, как безвольную тряпичную куклу, а голова тряслась, будто у китайского болванчика и грозилась оторваться. "О, Боги, помогите! Только бы не свалиться!"
  - Йха-а-а-а-а-а! - услышала Лера выкрик Катаны, и открыла глаза. Слава Богам! Они вылетели оттуда и остались живы.
  - Катана, ты - псих! Ты слышишь, меня? - злобно крикнула она, стараясь перекричать ветер.
  - Слышу! - его наглости не было предела. - Я всего лишь хочу показать тебе мой мир, Фрейя. Ничего не бойся, слышишь?
  - Слышу я! Ну, так давай - показывай и дальше! Мне теперь уже вообще ничего не страшно!
  - Смотри, Фрейя! Я рассказывал тебе про него... Вот он! Океан....
  Вдалеке и правда показался океан... У Леры загорелись глаза от восторга. С ума сойти! Вот он - Океан Слёз. Горький, солёный, печальный... Он навевал тоску, грусть и мрачные мысли. Легенда гласила, что в нём собраны слёзы всех потерявших Любовь и Веру, а собирала их коварная Надежда. Ибо ничего нет хуже и опаснее напрасных надежд, потому что они имеют одно замечательное свойство - со временем превращаются в утраченные иллюзии... Но, сегодня, под яркими лучами солнца, он ослепил её своей красотой и величием... Гладкая поверхность океана манила и притягивала Валерию. Так захотелось внести толику хаоса в это царствие покоя! Дракон, словно прочитал её мысли... На бреющем полёте Катана летел над водой. Капельки солёных брызг, словно слёзы, окропили лицо Леры. Она чувствовала их горький вкус на губах, но при этом счастливо смеялась, потому что такого восторга, как сейчас - никогда в своей жизни не испытывала! Она уже догадалась куда они направляются - в Океане Слёз, как тому и положено быть, обязательно есть Остров Утраченных Иллюзий - не большой, утопающий в экзотической зелени и окутанный лёгкой дымкой несбывшихся желаний островок. На этом острове и любил бывать её Катана. Они стремительно приближались туда. Здесь, в огромной пещере, утыканной сталактитами, и была сокровищница аметистового дракона. Там он и проводил своё свободное время, любуясь на сокровища и нежно лаская их взглядами. Все драконы любят драгоценные камни и никогда не скрывают эту свою любовь. А чего стесняться-то? У каждого свои недостатки...У драконов вот такие...Тут у него была обширная коллекция, в которой хранились только самые изысканные и красивые камни, единственные в своём роде.
  - Фрейя, поди сюда! Поди, поди! Я покажу тебе одну вещицу... - смущённо позвал он. - Я хочу сделать тебе небольшой подарок....
  - Нет, Катана, не надо. Я не любительница таких безделушек, ты же знаешь об этом. И потом... Я же маркиза, у меня их у самой много, всяких разных, под каждый наряд. Правда, правда... Не проси - не приму! Я не люблю быть обязанной из-за дорогих подарков... - отмахивалась от него Лера.
  - Это особенный подарок. И ничего взамен от тебя и не требуется. Я сберёг его специально для тебя. Вот посмотри... Слеза Дракона, называется. Моя слеза, Фрейя...
  - О, Боги! Как такое могло случиться, Катана? Ты - и вдруг слёзы? Какая красота, однако! - ахнула она, увидев застывшую аметистовую каплю на тончайшей золотой цепочке. - Откуда она?
  - Печальная история...
  - Расскажи, прошу тебя. Я люблю печальные истории. Они, по крайней мере, похожи на правду, а не на сказку. Им я верю больше.
  - Но, она о тебе. Будешь слушать?
  - Буду. Почему-то обо мне, даже среди драконов, муссируются только печальные истории... - вздохнула Лера.
  - Нигде они не муссируются! - возмутился Катана. - Это вообще очень странная история, Фрейя. Помнишь мы говорили с тобой о нашем необычном знакомстве? Я сказал тогда, что уже видел тебя и не однажды, а ты смеялась надо мной? Это смешно, наверное, но подобное случается у людей и драконов, но очень-очень редко. Слушай! Однажды ночью мне не спалось. Так бывает, когда ты тоскуешь и изводишь себя разными скверными мыслями...
  - Значит, ты часто не высыпаешься, бедный Катана? - грустно пошутила Лера.
  - Нет, Фрейя. Только тогда, когда в твоей душе царит полнейший хаос и разброд, и ты готова умереть от своей глупости..., э-э-э! пардон! Тупости...
  - Что-о-о-о-о-о? - воскликнула она.
  - Я опять не нашёл нужного слова, Фрейя! Прости, прости, вылетело случайно! Э-э-э-э! Напасти! Вот оно, нашлось... От своей напасти, которая чёрным злобным драконом гложет твоё сердце.
  - Продолжай! - кивнула, удовлетворенная формулировкой, Валерия.
  - Это было тогда, когда мы ещё не знали друг друга. Ты жила в верхнем мире, а я -здесь. Той ночью, во сне, ты пришла на берег Океана Слёз. Ты была безутешна. Дурные мысли клубились в твоей голове, чёрные чувства будоражили твоё сердце, ты рыдала и призывала к себе Духа Смерти. Так ты была несчастна, моя маленькая Фрейя. Я хотел прилететь к тебе и разогнать все мрачные мысли, но не смог... Грань в верхний мир пропускает только людей. Но я нашёл бы такого человека, в крайнем случае, попросил бы твоего брата, если бы этот злобный старикашка послушался бы тебя, и пришёл...
  - О ком ты вообще сейчас? - удивленно приподняла бровь Лера.
  - О Локки. Он бы не отказался. И о Духе Смерти, конечно же. Слава Богам, ты не видела его никогда и не знаешь, какой это отвратительный старикашка. То, что ему предлагают, он с радостью забирает, издевательски хихикая при этом. Он, как старьёвщик, собирает всё, что другим не надо. Грязная работа! Не зови его больше никогда, Фрейя. А то, вдруг на самом деле придёт и ты от неожиданности не сможешь отшить, как надо это грубое отродье с хамскими замашками. Среди Духов разные попадаются, но этот самый отвратительный. Это я так, на будущее... О чём я? Ну, так, вот. Ты призываешь к себе Духа Смерти и плачешь, и плачешь...Плачешь даже не о человеке, о демоне. О демоне с отрубленной головой...
  - Нет! Не хочу слушать эту историю... Прости, но не хочу. И тебе не советую копаться в ней. Мне всё ещё больно...
  - Хорошо. Не буду. Прости меня за это... Наверное, я поторопился, начав этот разговор... Скажу только одно - мне в тот момент было тоже больно. Очень. За тебя... Так больно, что я не сдержался и заплакал. От собственного бессилья, просто из-за невозможности быть рядом, чем-то помочь или хотя бы просто попытаться успокоить тебя... Драконы вообще редко плачут, их ещё надо умудриться довести до такого состояния, поэтому их застывшие слёзы - это не украшение, это редчайший и очень сильный амулет. Он защитит тебя от любых силовых и магических воздействий, от ядов и попыток использовать твою силу...
  - Мою силу? У меня нет никакой силы, Катана...
  - Это пока нет, Фрейя. У всех, кто долго находился в верхнем мире она затухает. Отсутствие магии и любых источников подпитки, потихоньку делают способности ненужными и пустыми. Требуется время, а иногда и помощь, чтобы она возродилась. Он поможет. Гарантирую. Носи его всегда, не снимая. Возьми мой подарок, Фрейя, и не держи обиды на меня. Это самая чистая, самая искренняя и самая выстраданная слеза.
  - Хорошо. Я возьму... Чувствую, что от сердца.
  - Вот и умница. Не сердись на меня. Я всё-таки дракон, поэтому, наверное, такой и толстокожий иногда... Я думаю, что те, у кого нет знакомых драконов, будут относится совершенно спокойно к подобному украшению. А у кого есть - будут знать, что с тобой опасно связываться. Потому, что твой дракон не даст тебя в обиду...
  - Ну, да. Конечно же не даст. Сам обижать будет... - примирительно сказала она и засмеялась.
  
  
  
  
  Глава 22.
  
  - ... и не понятно, что в этом такого неприличного, Локки? Так и скажи, что он тебе просто не нравится, вот и всё. Тебе. Лично. Только не впутывай, пожалуйста, Фрейю... - в голосе дриады слышалась сталь.
  - Мама, только потому, что он мне лично не нравится, а я очень редко ошибаюсь в своих симпатиях или антипатиях, я не хочу, чтобы он крутился возле Фрейи. Он ей проходу не даёт...
  - А тебе-то что? Локки? Оставь сестру в покое! Ей уже не пятнадцать лет, чтобы ходить за ней со зверской рожей и отпугивать потенциальных поклонников. Сколько же можно? Я папе на тебя пожалуюсь...
  - Жалуйся папе! Жалуйся! Он сам его терпеть не может. Из всех драконов, пусть у неё будет Катана, а не этот... - презрительно сплюнул на пол Локки. За что тут же получил увесистый подзатыльник от мамы. - Ой, ну прости! Сейчас уберу... - еле уловимое движение пальцев и смачный плевок исчез в голубоватом столбике дыма. - Возле неё должен быть демон, у меня даже есть один на примете. Отличный парень. Просто отличный...
  - Вот только не демон, Локки. Хватит уже вас в этом доме. Большая концентрация демонов вредит моему здоровью. И знаю я прекрасно этого парня твоего. Нет. Только через мой труп. Ты для кого жениха подбираешь? Для сестры? Или для себя компаньона? А? Даже и не думай об этом. Понял? Пусть уж лучше будет Дракон. Он не такой бабник, развратник и гулёна, как твой Азарчик. Вот только посмей его сюда притащить! Выгоню! Помяни моё слово - выгоню ко всем чертям собачьим! И даже не посмотрю на то, чей он сын! Как же мне надоели эти наглые демоны! У нас не замок, а проходной двор какой-то! Уже половина нижнего мира перебывала в гостях, причём все шастают без приглашения! И все удивительные бабники, негодяи и мерзавцы, прямо спец отбор какой-то, честное слово, Локки. Я уже устала просить папу накладывать охранные заклинания на прислугу - эти самцы нашим девочкам проходу не дают! С самого раннего твоего детства - лезут из всех щелей, как тараканы...Ладно бы вы своей узкой компанией пакостили у нижнего деда, так вы же Фрейю втягивали и её гадостям своим учили. Она потом все свои способности тут демонстрировала! До сих пор от этих монстров степных спасу нету - каждый год их отстреливают, а они какие-то не убиваемые напрочь... Отец поседел от ваших выходок раньше времени, Локки. Вот почему ты с эльфами не дружишь? Такие замечательные мальчики...Умненькие все, воспитанные, образованные, а манеры у них какие?! Или хотя бы с дроу? Там тоже приличные попадаются...Хотя зря про них начала. Вот только вспомни о них - они тут же объявятся. Помнится там у Фрейи какой-то роман был на разрыв души... Зря, зря я начала... Только эльфы и остаются из приличных. Так нет! Связался же ты с демонами этими проклятущими! Пока Фрейи дома не было - я молчала, но сейчас молчать не буду - чтобы больше ни одного бабника, развратника и гулёны в этом замке не было, Локки! - начала гневаться дриада.
  - Мама! Ты даже представления не имеешь, какой бабник, развратник и гулёна этот твой Дракон! Азар просто ребёнок по сравнению с этим твоим протеже. Да она Азару с детства нравится. Он, можно сказать, влюблён в неё...
  - Через мой труп, сказала!
  - Эх, мама! Напрасно ты так... - и осёкся на полуслове. В дверном проёме застыл, широко и ласково улыбаясь, Аль Пачино.
  - Что вы так кричите, родные мои? Вас по всему замку слышно, драгоценные! А ты моя, ненаглядная, не горячись так. Вредно тебе это. И мне вредно... - страстно поцеловал жену в губы. - А ты не доводи мать до бешенства, мерзавец мелкий. Где ты опять вчера шлялся? А? В четыре часа утра тебя всё ещё дома не было, Локки. Лично проверял. Я каждое утро в страхе боюсь выйти из замка - опасаюсь увидеть кучу корзинок с маленькими вопящими демонятами, похожими на тебя. Кстати, я тебе тоже невесту присмотрел...
  - Так всё. Мам, пап... Мне пора. У меня дел немеряно. Надо дров нарубить, сена накосить и паровое отопление продуть. Я убежал... И кстати, пап, можешь не бояться - я знаю пару заклинаний - демонята, без моего желания, точно не заведутся. Ну, так я ушёл уже...
  - Иди, иди. Продуй. Отопление... - в голос захохотал конунг. - Напрасно ты так. Девочка очень даже ...ничего. Пока бежишь косить сено, будь добр, забеги по дороге ко мне в кабинет. Там портрет её прислали. Из нижнего, кстати. Посмотри, может быть понравится... По-моему, там всё, как ты любишь... - Локки округлив глаза, мгновенно испарился. Аль Пачино повернулся к жене, одним движением притянул её к себе и очень интимно прошептал: - Девушка, а вы когда сердитесь, такая сексуальная... - на что гневная дриада ответила ему запредельной улыбкой и обвила его гибкими руками за плечи. Внезапно вспыхнуло синее пламя - они моментально исчезли...
  Лера стояла на пороге гостиной, наивно хлопала глазами и позабыв закрыть рот. К такому было сложно привыкнуть... "Вот ведь демоны проклятущие!", тяжело вздохнув, подумала она мамиными словами и почему-то вдруг улыбнулась...
  
  Она вздрогнула от неожиданности, когда ей на плечи легли тёплые руки и знакомый голос прошептал в самое ухо:
  - Мелкий демон дома?
  - Нет. Проходи - не бойся. Он весь в делах - косит дрова, рубит сено и чего-то там продувает. Некогда ему... Он от невест прячется... - радостно улыбнулась, повернулась лицом. - Дай я на тебя посмотрю... Отделал он тебя давеча знатно. Для полукровки у него страшная силища. Прости его, Эйнар... Он просто меня любит, а тебя - нет. Всё мечтает выдать замуж за Азара. Смешной он... Не сердись на него, пожалуйста. Так с детства повелось, говорят все, и я ничего не могу поделать... Он даже меня не слушает!
  - Да ладно. Не извиняйся за него, Фрейя. Если бы ты была моей сестрой, я бы, наверное, также себя вёл. Тем более вы и правда с детства, как два неразлучника... - беззлобно улыбнулся, но рук не убирал. Незаметно притягивал к себе всё ближе и ближе... - А я ему тоже по полной навалял и от души, просто у него регенерация почти моментальная, а мне время нужно. А так всё нормально. Вот смотри... Нормальная рожа, даже нос не сломан. В приличном обществе уже не стыдно показаться. Покажемся? - обжёг рысьими глазами.
  - Конечно. С чего начнём?
  - Ты мне доверяешь, Принцесса?
  - Нет, Дракон. Не доверяю. И это не оскорбление и не желание обидеть, пойми. Я с некоторых пор вообще редко кому доверяю, так уж сложилось...
  - Прекрасное начало. И что делать будем? Как нам быть, если у тебя нет ко мне доверия? - прижал к себе вплотную. Руки не убрал, а начал нежно поглаживать плечи, плавя воздух взглядом... - Говори со мной прямо, принцесса. Не кокетничай...
  - А я и не кокетничаю с тобой. И не поощряю тебя. И даже не пытаюсь строить тебе глазки. Всё гораздо проще... - мягко оттолкнула от себя и села в кресло - Просто даю тебе право выбора, как мужчине. А почему бы и нет? Это твой мир, ты его лучше знаешь...А я его вспомнить всё никак не могу... - и усмехнулась грустно. - Так что - тебе и карты в руки! Веди, Сусанин... Только имей в виду, Дракон. Не трясись надо мной особо. Представляешь, оказывается, моему ребёнку полезно то, что других детей убивает...
  - Та-а-а-к! Это откуда ещё такая информация, интересно? Мама твоя в курсе вообще, нет? - удивлённо поднял бровь и удобно уселся верхом на стул - спинкой вперёд и глаза в глаза.
  - А это мне Катана рассказал и ты знаешь, я ему верю, почему-то. Он много всего знает, про демонов особенно. Часами может говорить. А маме моей некоторые вещи знать вообще противопоказано, ей с демонами разборок хватает... А ещё у меня вот что есть... - и вытащила из выреза блузки на свет, аметистовую каплю на тонюсенькой цепочке. - Это Слеза Дракона. Катана подарил. Правда красиво?
  - Красиво... - буркнул недовольно. - Я тебя к нему скоро ревновать начну, Фрейя. Он у тебя с языка не сходит...Его ты любишь, подарки от него принимаешь, пропадаешь целыми днями с ним где-то... А ты не знаешь, случайно, у него только одна ипостась?
  - Это как? - пряча амулет в низкий вырез и наблюдая за хищным взглядом Эйнара. Он следил за амулетом. Тот точно лёг в соблазнительную ложбинку между грудями... Дракон сглотнул.
  - Это значит, он только дракон? Или в человека может перекидываться?
  - Не знаю... - задумчиво ответила Лера. - Хмм... Самой интересно стало. Насколько я поняла из его разговоров - не может. Он хотел в верхний мир подняться, но не смог. Туда только в человеческом виде или близком к нему попадают. Он не попал. Значит, просто дракон. Аметистовый... - нежно сказала она. - Не ревнуй, глупый! Он мой друг, охрана, нянька, путеводитель и энциклопедия. Он - замечательный. И любит меня... А я его. Его не любить невозможно. Я бы очень хотела, чтобы он стал другом и моему сыну. Ну, это в будущем, конечно. Потому что, если я от него в полнейшем восторге, то мальчишка - будет счастлив до луны, вокруг звёзд и обратно... - и просияла. - А у тебя Эйнар, какая вторая ипостась? Раз у тебя такая повышенная регенерация, значит ты тоже не совсем человек? Я права? Или нет?
  - Фрейя, а здесь - у Грани между мирами, вообще очень мало чистокровных ...персонажей, скажем так, но при всём при этом безобразии, вторую ипостась имеют не все, как ни печально... - вздох сожаления. - У нас в семье тоже достаточно намешано, как и у вас. Видишь ли... Здесь, как-то принято жить по зову сердца и совершенно никого не волнует, к какой расе принадлежит любимый человек. Его просто любят и хотят всё время быть рядом с ним. Вот поэтому так много смешанных браков. Но это только у Грани. Внутри своих рас подобное не приветствуется и даже жестоко наказывается...
  - Вот поэтому и воруют баб! - словами Локки, подбила итог Лера и засмеялась. - Я сразу же обратила внимание - все кочевники - просто потрясающе красивы и так гармонично сложены... Смешение кровей всегда даёт превосходные результаты, а уж какое у них воспитание...королевское, не меньше. Поэтому ничего удивительного, что ...всё складывается так, как складывается... - и снова рассмеялась над неудачным сравнением.
  - Ну, да... Воруют... - его глаза вспыхнули. - Это замечательная традиция, а иногда вообще единственный выход, если родные не согласны на брак. Ну, или невеста упрямится... По крайней мере, это самый удобный вариант избежать длительной помолвки и очень строгих правил вовремя её. И ты знаешь, традиция эта, она мне очень нравится... - змеиным взглядом прямо в глаза. - Ведь, если украденная невеста неделю находится в доме похитителя, на восьмой день её пребывания там, она автоматически считается его женой, потому как, родные не примут её у себя в доме без этого статуса. Вот так, Принцесса.
  - Даже и думать об этом не смей, Дракон... - прошипела. - Иначе выгоню прямо сейчас, ко всем чертям собачьим. И слугам прикажу на порог не пускать. И матушке пожалуюсь на тебя, а то уж она через чур тебя превозносит. Может быть Локки не так уж и ошибается на твой счёт? И получил ты от него заслуженно?
  - Ну, что ты... Что ты... Фрейя, малышка, угомонись! Ох уж эти дриады - горячая кровь, вспыхиваете моментально...Что ты, что матушка твоя...
  - А демонской крови не боишься, Дракон? Говорят, что в сочетании с эльфийской кровью и кровью дриады - это страшная сила.
  - И не только демонская и эльфийская, моя Принцесса. Не только... - поедал её глазами. - Пока она в тебе спит, все твои угрозы - это сотрясание воздуха просто разгневанной женщины, но насколько же это завораживающее зрелище! Ты себе даже вообразить не можешь...
  - Нравится зрелище?
  - Дьявольски нравится. Смотрел бы и смотрел, Фрейя. У тебя глаза сейчас, как у дикой кошки или у разъярённого кайтана. Хотя сравнение с кошкой мне нравится гораздо больше, но ты выглядишь именно, как кайтан...
  - Как же это мило с твоей стороны сравнивать меня с подобной мерзостью, Дракон...Ведь это же огромная ящерица, да? Да! - гадко улыбнулась. - Премного благодарна тебе за это. Чего же ещё ожидать от полуорка, если не ошибаюсь? Рост, мускулатура, разворот плеч и мощная грудная клетка явно выдают орочью кровь. Хотя зачем же так грубо обобщать? Я знаю одного полуорка - благороднее его не встречала даже среди чистокровных людей. Вот так, Дракон.
  - О, да! Я заметил, как этот благородный полуорк глядя на тебя пускал слюни. Но знаешь, что, Фрейя? У меня преимущество...
  - Это какое такое преимущество, позвольте узнать?
  - Самое банальное. Он - там, а я - здесь. Вот так, Принцесса.
  - И что это значит? Что ты будешь вести себя, как варвар и дикарь? Будешь ломиться напролом, не считаясь с моими желаниями и чувствами? Потому, что я - всего лишь женщина? Схватишь меня за волосы и отволочёшь к себе в замок на семь дней? А потом, на восьмой, предъявишь всем своей женой? Так что ли? В этом твоё преимущество? - полный презрения взгляд. Резко поднялась и вскинула подбородок. - Это низость, Эйнар. Самая отвратительная, которой нет прощения. Вот так, Дракон. Я искренне надеюсь, что на подобное ты никогда не решишься. А теперь, уходи... Я не хочу тебя видеть сегодня.
  - Ты оскорбилась на свои собственные предположения, Фрейя? Свои мысли выдавая за мои? - мгновенно оказался на ногах, одним движением отбрасывая стул. - Чтобы там ни было в наших жизнях, Принцесса, пока мы были не вместе - это совершенно не важно. Можно закрывать глаза на многие вещи, можно притворяться, можно делать вид, пытаться держать лицо... Можно всё что угодно, на что хватит сил и фантазии. Но, невозможно отрицать того, что за всей этой шелухой видна сердцевина - нас по-прежнему тянет друг к другу и я не вижу смысла отрицать очевидное. Вот так, как-то так. И ты сама это чувствуешь...Поэтому и злишься на себя, и на меня, и ищешь малейший повод отдалить нас друг от друга. Ты боишься оставаться со мной наедине. У тебя начинают гореть глаза, учащаться дыхание и дрожать руки, когда я приближаюсь к тебе...Но, это так по-детски... А мы с тобой не дети, Фрейя. Если хочешь - я уйду, конечно. Даже возражать не буду. Зачем? Ведь я останусь в твоих мыслях и ты будешь думать обо мне, снова и снова, вспоминая свои ощущения, свои чувства и без конца прокручивать этот наш разговор...
  - Какая неслыханная наглость, конунг Эйнар Хродвальд Бьёрг! - бешено сверкнула глазами. - Вы настолько самоуверенны, что даже не допускаете никаких других толкований и значений происходящего! Влезть ко мне в мозги, в душу и сердце, при всём Вашем огромном желании, не получится. Поселиться там и пустить корни тоже. Увы и ах! Откуда Вы знаете, может быть, как только за Вами закрывается дверь, я начинаю думать снова и снова, вспоминать свои ощущения, свои чувства и без конца прокручивать разговоры, но не с Вами, а совершенно с другим человеком...
  - Полуорком, будь точна, хотя бы... - внезапно осипшим голосом.
  - Какая тебе разница? У меня был муж, которого у меня отняли, я могу о нём думать? Я жду от него ребёнка и могу думать о сыне? Может я вообще постоянно о Катане думаю? А ещё, говорят, у меня был какой-то сумасшедший роман с дроу. Вот жду - не дождусь, должен уже появится. Заждалась и истомилась вся. А может я о демонах мечтаю постоянно? Не допускаешь? Говорят, там все через одного, причём самые перспективные и многообещающие, пытались меня очаровать, но безрезультатно. Может мне демонов захотелось? Тебе-то какое дело? А ещё матушка очень эльфов рекомендует, не чета, говорит этим грубиянам тёмным. Светлые-то, они получше будут... - и внезапно осеклась. Её опалило... Жаркая, нестерпимая, удушающая волна прокатилась по всему телу и сдавило горло. Стало сложно дышать... Дракон смотрел на неё совершенно дикими пылающими глазами. Ноздри его трепетали. Стук его сердца эхом раздавался в её ушах. Дублённая джубба грозилась лопнуть на его груди и ходила ходуном... - Уходи, Эйнар. Пожалуйста... Слышишь? Уходи! - хрипло выдохнула.
  - Не отдам. Никому. Потому что ты - моя... - от этого голоса у Леры подкосились ноги. Она молила всех знакомых Богов, чтобы или кто-нибудь уже пришёл сюда, наконец, или чтобы Дракон немедленно уже ушёл отсюда... Находится с ним один на один становилось невыносимо. Словно прочитав её мысли, он с усилием отвёл от неё взгляд, коротко кивнул головой, в знак прощания и почтения, и пятясь спиной к двери, быстро покинул комнату. Несколько долгих секунд она стояла и переводила дыхание, потом как подкошенная рухнула в кресло.
  - Нет... Не твоя... - одними губами, шёпотом.
  
  И началось, как на предвыборной кампании... Аль Пачино вкрадчиво и очень нежно втолковывал ей, что по сути своей, здесь у Грани миров и выбирать-то, собственно, не из кого. Достойных кандидатов на руку и сердце его единственной несравненной дочери - нет. Абсолютно. Он уже провёл сравнительный анализ. Он считает, что идеальный вариант - это лорд Наместник. Однозначно. Отец лучше всех знает, кто ей нужен. Но, да! Конечно же, она должна слушать только своё сердце... Но на её бы месте, он очень пристально присмотрелся бы к лорду Наместнику. И, да! Конечно же, слушал своё сердце...
  Локки горячо и с придыханием нашёптывал ей, что по сути своей, здесь у Грани миров и выбирать-то, собственно, не из кого. Достойных кандидатов на руку и сердце его единственной несравненной сестры - нет. Абсолютно. Он уже провёл сравнительный анализ. Он считает, что идеальный вариант - это Азар. В нижнем мире - всегда всё самоё лучшее. В верхнем - ничего подобного просто нет. Однозначно. Он умён, красив, неприлично богат и единственный сын Владыки. Брат лучше всех знает, кто ей нужен. Но, да! Конечно же, она должна слушать только своё сердце... Но на её бы месте, он очень пристально присмотрелся бы к Азару. И, да! Конечно же, слушал своё сердце...
  Мама-дриада ласково и заботливо втолковывала ей, что по сути своей, здесь у Грани миров и выбирать-то, собственно, не из кого. Достойных кандидатов на руку и сердце её единственной несравненной дочери - нет. Абсолютно. Она уже провела сравнительный анализ. Она считает, что идеальный вариант из всех возможных, как ни странно - это наш Дракон. В нижнем мире - там анархия и разврат. В верхнем - слабые и плохо воспитанные мужчины. Однозначно. А он умён, красив, неприлично богат и единственный сын великого конунга Хродвальда Бьёрга. И потом только мама лучше всех знает, кто ей нужен. Но, да! Конечно же, она должна слушать только своё сердце... Но на её бы месте, она очень пристально присмотрелся бы к Дракону. И, да! Конечно же, слушала своё сердце...
  Все кому не лень, включая Бланку, делились своими чаяниями и надеждами, о том что по сути своей, здесь у Грани миров и выбирать-то, собственно, не из кого. Достойных кандидатов на руку и сердце их любимой неповторимой госпожи - нет. Абсолютно. Они уже на досуге, сидя на кухне, провели сравнительный анализ. И они считают, что идеальный вариант из всех возможных, как ни странно - это красавчик дроу. У него такой обжигающий взгляд... А ещё в Светлом Лесу есть наследный принц. Вообще душка! Зеленоглазый блондин... Как посмотрит - сердце заходится... В нижнем мире - там самый достойный Азарчик, конечно же. Глаза у него демонские, как взглянет, так ноги подгибаются...Даже нашему красавчику Локки до него далеко. А Дракон, вообще многим покоя не даёт, всё ночами снится со своими огненными очами... В верхнем - слабые и плохо воспитанные мужчины. Однозначно. Но ведь лорд Наместник, он и не человек. Он - полуорк. Хорош неимоверно... Глазами испепеляет просто всё вокруг. А больше кто? Больше и нет никого... Ну, если так уж глубоко покопаться, то можно найти. Но вот эти вообще самый цвет! Куда уж глубже-то? И потом, кто лучше слуг знает, кто нужен госпоже? Слуги всё видят и замечают. Но, да! Конечно же, госпожа должна слушать только своё сердце... Но на её бы месте, они очень пристально присмотрелись бы... и далее по списку. И, да! Конечно же, слушали только своё сердце... Радовало то, что Тени, Зак, Охотники и Тео в этом клубе не состояли и своим бесценным мнением не делились. Иначе бы у Леры не выдержали нервы. Сначала это безобразие вызывало улыбку и смех. Потом начало раздражать неимоверно. А теперь вызывало приступ истеричного хохота с переходом в гадкую улыбку, взбесившейся мегеры... Пора было драпать из леса и гор в степь. К папе под крыло. Засиделась она около мамы... Дриаде нужен Тайгет. Без него она не сможет. А у Валерии душа рвалась на простор, на воздух - к кострам и барабанам, охотникам и загонщикам, в шатры из шкур, в пряную траву, в бешеные скачки на кайса, в ночное звёздное небо... Пора. И Лера решительно направилась собираться. Иначе она завоет.
  
  - ... мне горы нужны, скалы... Могу прилетать и сюда, конечно, но не люблю я степь. Слишком много открытого пространства, где нет для меня совершенно ничего интересного. Глазу зацепится не за что...Это тебе здесь в диковинку - романтика и всё такое. А мне даже летать тут небезопасно без магического прикрытия, а оно знаешь, как фонит. На защитном куполе сразу помехи идут. Любой средненький маг почувствует, а они не должны этого учуять никак. Никто их верхнего мира нас видеть не должен и о магии нашей догадываться... А ближе к границе, сейчас много караванов торговых движется - самый сезон у них, пока погода позволяет и разъезды имперские шныряют. А у каждого уважающего себя караванщика должен быть маг, хоть самый распоследний, но должен. Учует чего-нибудь, тут же донесёт. Начнут разбираться. Короче... Куча неприятностей не нужных. Поэтому, нельзя мне... Не сердись, Фрейя.
  - Как я могу сердиться? Всё я понимаю. Только это так печально, Катана... И что, мы теперь и не увидимся больше? Я не могу всё время в горах сидеть с мамой, а от папиного кочевья до Тайгета каждый день - не намотаешься, очень уж далеко, даже для моего кайса. Я его люблю и не хочу загонять до полусмерти.
  - Так давай кайтана поймаем? Они же все подземные норы и ходы знают лучше любого дроу, довезёт кратчайшим путём. Там же под землёй какие-то свои магические штучки, в три скачка доберёшься. Легко и быстро. А потом, ты же их сама придумала, они тебя должны слушаться беспрекословно... Хотя сейчас они одичали малость, но попробовать стоит. Давай?
  - Я... что? - придушено выдохнула Лера.
  - Ну, Фрейя!? Память твоя, блин... Когда ты маленькая ещё была, тебя нижний дед научил заклинаниям некоторым тёмным, так ради смеха, чтобы тебя развлечь и себя потешить. Он тебе сказки читал и истории старинные рассказывал, и вы с ним некоторых персонажей придумывали вдвоём. Хохотали, как чумовые оба, что старый, что малый... Ты с ними играла, а потом дед их обратно отправлял, чтоб не плодить всякую нежить, и не пугать ей никого. Ты маленькая была, но очень понятливая и честная. Пообещала деду наверху так не баловаться и не баловалась... Пока Азар и Эл тебя на спор не подбили... Не знаю я где в тот момент Локки был, но ему за это его отсутствие попало хорошо и от деда, и от отца, и самое страшное - от мамы вашей...
  - Азар? Эл? Меня? На спор? - круглые наивные глаза.
  - Ну, ты меня достала уже... Да, Азар, кузен твой. Демон чистокровный. Вот уж шпана с детства... Неужели не помнишь его? И Элькальтара не помнишь? Дроу своего возлюбленного? Ты ж ему в детстве ещё обещала, что станешь тёмной принцессой Дома Паучьей Королевы, а он всем радостно об этом сообщил. Вам лет по десять тогда было. Тёмные эльфы, помнится, пришли в ужас от подобной перспективы! - захохотал он. - Эл, конечно, не наследный принц, но и не последнее лицо среди дроу, а сейчас так и вообще основной претендент на престол правящего Дома. Паучья Королева всех под себя забрала... У этих дроу всё так сложно с этими Домами. А Паучья, по-моему, вообще самый древний Дом и самый мерзопакостный к тому же, но даже они содрогнулись от перспективы породниться через внучку с тёмным Владыкой. Тогда твой дед им был. А сейчас твой дядька Владыка...
  - Какой ужас, Катана!? У меня слов нет... Куда я попала? Похоже я была той ещё штучкой, да? - осипшим шёпотом.
  - Не то слово! - ещё громче засмеялся он. - Так вот не знаю я всех подробностей, но со злости ты тогда целый зверинец наплодила всяких пакостей. И главное, мелкая была, а такая настырная - никому их обижать не позволяла, потому что вернуть их обратно у тебя не получилось почему-то... Что-то пошло не так. И дед не мог, и папа твой не мог... Вот так. Но ты лихо с ними сама управлялась, они жили себе никого не трогали и не мешали. Это пока ты не пропала. А как пропала, тут и началось... Житья от них не стало никакого. Теперь их отстреливают, иначе никак.
  - Какой ужас, Катана!? У меня слов нет... - ещё тише. - Бедные у меня родители...Бедный папочка! Мамочка моя бедная! И звери... Бедные и несчастные!
  - Ну, да! - ухмыльнулся. - Так пошли? Поймаем кайтана?
  - Я не умею их ловить, ты что! Я их боюсь до ужаса... - замахала на него руками Лера.
  - Так его просто позвать надо. Он сам придёт. Вот и всё. Зови!
  - Как? Я не знаю, как его звать! А вдруг он и правда придёт, и что мне делать?
  - Вот и хорошо. В экстремальных ситуациях быстрей соображается и решения находятся молниеносно. Ну, зови давай! Ну, Фрейя!? Да не бойся же ты! Если что, я тебя не дам в обиду - я же дракон, всё-таки. Что мне какая-то взбесившаяся ящерица? Зови, сказал! Быстро!
  - Какой же ты... - зашипела. - Ой, мамочки... А как звать-то - громко?
  - Фрейя!!! - рыкнул от досады. - Да без разницы. Мне всегда казалось, что их вообще мысленно зовут. Ну, позови его, как волкодава своего в Аркадии звала, только мысленно. Животные сами себе хозяина выбирают. Твой и придёт. Я так думаю...
  - Ну, ладно... Зову... Только рядом будь...
  - Угу.
  Валерия зачем-то закрыла глаза, а потом для верности прикрыла их ещё и ладошками. И как-то совершенно безнадёжно мысленно позвала собачьей командой: "Ко мне!" На заднем плане презрительно фыркнул Катана.
   - Ещё пофыркай! Ну, что? Пришёл?
  - Да нет никого... Ты как-то плохо позвала, видимо. Зови снова. Уверенно так!
  Лера начала злиться. Она просто кожей ощущала, как этого чёртову Катану разбирает безудержное веселье. Она вдруг чувствовала, как внутри её постепенно разгорается какой-то затухший уголёк... Вот только-только был погасший, чёрный, как вдруг что-то заставило его разыскать последнюю умирающую искру, собрать свои иссякнувшие силы и мощным броском кинуть их на едва тлеющий жар... И внезапно она почувствовала, как где-то под землёй что-то несётся гигантскими прыжками, не зная устали и препятствий...Несётся к ней.
  - Бежит... - охрипшим голосом.
  - Да? Признаться я не чувствую... Ну, так он и настроен на твоё восприятие, так и должно быть. Боишься?
  - Нет! Представляешь уже нет... И это - он, самец, в смысле. Очень сильный и выносливый. Сейчас здесь будет...
  - Ого! Я начинаю ревновать. Столько самцов рядом с тобой. А он и разговаривать умеет? И интеллект у него есть? Как думаешь, его сразу прибить, как конкурента или всё-таки оставить пока? Пусть живёт? Как думаешь?
  - Что? - как-то рассеяно. - Да отстань ты от меня! Откуда я знаю...
  - Как откуда? Ты же сама его придумала. Хотя, да! Ты же не помнишь ни хрена. Ладно, я сам решу, что с ним сделать, не морочься...
  - То есть как это ты сам решишь, что с ним сделать? Я тебе решу! Это моё! Не смей трогать то, что моё! И вообще - не мешай мне. Сиди тут тихо и незаметно...
  - Я постараюсь, конечно, быть незаметным при моём-то росте и размерах. Уж как получится, Фрейя, не обессудь! - примирительно зарокотал он. - А вот и наш мальчик...
  Откуда-то из высокой травы прямо перед ошеломлённой Валерией не вылетел, и даже не появился, а словно вывалился откуда-то, огромный тёмно-фиолетовый ящер, до жути напоминающий варана. У него были янтарные глаза и алый раздвоенный на конце язык. Он не мигая смотрел на Леру и медленно надвигался на неё всей своей тушей. Сердце у неё пропустило удар. Она глубоко и как-то безнадёжно выдохнула, и шагнула к нему навстречу.
  - Ты - мой! - нагло заявила она и протянула руку. Алый змеиный язык скорее обнюхал, чем облизал её ладонь. - Ты всегда был моим, потому что это я тебя придумала. Правда не знаю, откуда у меня в детстве были такие дикие фантазии, но мне определённо нравился и нравится до сих пор, фиолетовый цвет... Какой-то он вечерний и сумрачный.... А твои янтарные глаза, совсем как звёзды на ночном небе, когда лежишь в траве и смотришь на него...
  - Вот мне ты таких приятностей не говорила, почему-то. И знаешь? Это обидно. Его ты видишь в первый раз, а уже наговорила-то всего... А мне не говорила... Хотя у меня глаза тоже красивые. И тоже, как звёзды в ночном небе.
  - Ты сам трещал, как укушенный, слова мне не давал вставить... Я вообще натура поэтичная, со страху и не такой ахинеи могу наговорить. А этот правильный мальчик - молчит и слушает. И, кажется, всё прекрасно понимает. Он мне определённо нравится. Очень такой ...значительный и внушающий доверие мальчик...
  - А я, значит, не значительный и доверие не внушающий? Да? Опять обидно. Я сейчас очень серьёзно раздумываю - наступить на него ногой или нет? А может сразу прыгнуть на него двумя, чтоб уж наверняка и не мучился? Как думаешь? Что с твоей точки зрения будет гуманнее?
  - Будет гуманнее какое-то время не обращать на тебя внимания. Вообще. Появление новых персонажей мужского пола в моей жизни, дурно влияет на тебя. Не ожидала, что все драконы такие собственники. Как-то это уж очень по-мужски...
  - Или уж очень по-драконьи. Драконы, кстати, все страшные собственники. И никогда не скрывают этого. Честные, прямые, неподкупные и верные они. Вот. Это женщины кидаются первому попавшему ящеру на шею. Совершенно не заботясь о приличиях. И пусть мне кто-нибудь посмеет сказать, что я не мужчина в этом смысле, я ему голову просто откушу и всё. Я хоть и дракон, но я мужчина...
  - О, Боги! Помолчи хоть пять минут. Я думаю какое имя дать своему кайтану. А ты меня с мысли сбиваешь всё время...
  - Сумрак... - раздался довольно приятный баритон. Лера и Катана как-то очень затравлено переглянулись, украдкой оглянулись и одновременно уставились на фиолетовую морду со звёздными глазами.
  - А я всегда говорил, что воспитанием девочек в правящих династиях должны заниматься специально обученные люди. Ну, или не люди, но всё же специально для этого обученные. Нельзя отдавать невинное дитя в руки демонических дедушек, взбалмошных бабушек, через чур образованных тётушек и абсолютно безбашенных дядюшек, да ещё и в компании вульгарных и невоспитанных демонят. Чтобы у девочек не было вот таких вот шокирующих фантазий. Мои дети будут воспитываться по-другому. Я только, что это решил. Всё-таки девочки и мальчики должны воспитываться по-разному.
  - А я всегда говорила, что дети будут отражением окружающих их взрослых. Поэтому воспитывать надо прежде всего себя, а не детей. Дети пока остаются детьми не нуждаются в воспитании. Их нужно просто любить. Каждую секунду. И каждую секунду воспитывать себя самого. Мои дети будут воспитываться именно так. Я только, что это решила. А на счёт пола... Пока не знаю. Наверное, да. А может и нет. Главное, чтобы у девочки родители любили друг друга и были счастливы. И она всё правильно поймёт. Я, оказывается, воспитывалась в правильной семье. О чём ни капли сейчас не сожалею. Привет, Сумрак. Это я тебя так назвала?
  - Ага. Очень давно. Ты была чудесной малышкой. Очень красивой девушкой. И стала восхитительной женщиной. Я рад, что ты вспомнила обо мне. И я скучал по тебе, моя принцесса... - дракон напрягся, Лера широко улыбнулась.
  - Однако? Он дамский угодник, Фрейя! Как ты умудрилась выдумать такое в том-то возрасте?
  - У неё были любящие взрослые вокруг. Вот и всё. Приятно познакомиться мой фиолетовый брат. Как звать тебя?
  - Однако!? Катана, мой не менее фиолетовый брат. Как там в подземелье? Как погода? Как сам? Как жизнь вообще?
  - У тебя, что? Нервы? - прошипела Лера. - Отстань от него.
  - Интересно, он будет возить тебя на своей спине, ты будешь с ним наедине, он - разговорчив, умён и знает, как обращаться с женщинами, а я значит молчать должен? Я должен знать кому тебя вверяю. Рожа у него абсолютно бандитская, кстати. Не нравится он мне. Может, ну его?
  - Что значит, ну его? Ты о чём? Он здесь. Живой. Присутствует при нашем разговоре и всё слышит...
  - Фрейя, не обращай внимания. Жизнь в подземелье и общение с враждебными кланами дроу даёт удивительные качества, которые не даёт жизнь в небе - это спокойствие и созерцательность. А Драконы - они излишне суетны и беспокойны. И да, я наслышан о бесцеремонности драконов. Для меня это не новость, а лишь подтверждение истинности слухов.
  - Скажите, пожалуйста, какие мы ушастые, оказывается. Да ещё и спокойные, и созерцательные к тому же. Однако? И что? Ты вот так вот сядешь на него и поедешь? И я что, должен тебя отпустить, что ли? Да? Даже не надейся на это, поняла?
  - Но ты же сам этого хотел совсем недавно, Катана. Мне нравится Сумрак. Я чувствую его и интуитивно понимаю, что он меня будет защищать и не причинит ни малейшего вреда...
  - Ну, разумеется, моя принцесса. Другого быть просто не может. И не просто защищать, а с радостью умереть за тебя... - янтарные глаза блеснули. - Ты должна немедленно спуститься со мной в нижний мир и навести порядок со своими одичавшими питомцами. Начинается сезон брачных игр, они начнут подниматься наверх из своих тёмных нор и будут наслаждаться любовью, солнцем, свежей зеленью, дождём и ночным небом. И их начнут опять убивать...Каждый год такое происходит, это очень печально, моя принцесса. Ты была щедрой и талантливой девочкой. Помимо кайтанов, в подземелье нижнего мира живут ещё пять видов. И поверь мне, кайтаны самые безобидные из них.
  - О! - ошалело выдохнула.
  - Ну, прям сейчас всё бросила и пошла... - парировал дракон. - А родственников кто поставит в известность? Вы вообще подумали об этом? Ладно, я до матушки долечу скажу, но ведь Фрейя сейчас у отца в стойбище живёт. Туда я при всём желании не полечу. Я и так там сегодня был, там уровень магии просто шкалит, а без прикрытия я не могу - меня увидят. Я сегодня четыре каравана рассмотрел на подходе. Убейте - не полечу! Я не сколько себя подставлю, сколько вообще всё Приграничье. А это гораздо хуже. Если её через час не будет в стойбище, конунг перевернёт и верхний мир, и нижний, и всю Грань лично на брюхе проползёт пока её не найдёт. А мелкий демон - это же вообще полнейший конец Света, он когда в неистовство впадает, у него мамино наследство начинает проступать - торнадо, вихри, бури, всё же разнесёт к чертям собачьим. Вы забыли, что ли? Они её сколько лет уже искали? Вы Армагеддона, что ли хотите, такого локального?
  - Ты прав, Катана... - выдохнула. - А что, Сумрак, спускаться обязательно? Может быть можно это сделать как-то по-другому? Вот тебя же я призвала к себе и ты пришёл. А остальных кайтанов ты можешь сам призвать и хотя бы создать какое-то временное подобие порядка?
  - Не знаю. Но, я попробую... На мне твой запах и между нами связь теперь снова возникла, ты же можешь мне сама команды отдавать, если что. Ну, как в детстве было... Помнишь? - внимательный взгляд.
  - В том-то и дело, что ничего она не помнит из детства и юности. Видимо, когда её крали, блокировали магически и перестарались, потому что она, скорей всего, сопротивляться начала, вот её мощно и загасили, а потом вообще некорректно в чувство привели. Но это только мои предположения, хотя скорее всего так именно и было. После такого вмешательства большой кусочек памяти и стёрся, как рисунок на песке волной слизнуло - раз! - и нету... - обстоятельно поведал дракон. Лера потрясённо смотрела на него. Ещё пара-тройка подобных заявлений и она сама в это поверит...
  - Жаль-то как. Поймать бы этих мерзавцев, да руки и голову откусить по самый корень... - вдруг выдал Сумрак. - Значится так. С кайтанами я сам разберусь. Тем более у меня осознанность начала просыпаться. Вот карту бы вспомнить... Мы просто уйдём на этот период за край степей, как всегда раньше делали. Ты ещё говорила всегда - ныряйте в зеркало, то есть уходите за Грань. Там всё тоже самое, только выдуманное... А вот с остальными особями тебе всё же придётся познакомиться лично. У меня нет с ними абсолютно никаких контактов и точек соприкосновения. Боюсь, что меня они даже не поймут. Придётся спускаться вниз, принцесса. И возможно придётся даже подраться... Они же просто тупые животные, пока у тебя не будет связи с их вожаками... - Лера передёрнула плечами. "Ну, вот! Безмятежности и неге пришёл конец... А ты размечталась, наивная! Но ведь было же блаженство... Вот этим и живи..."
  - Отлично! Я иду с вами! - выдал дракон. Валерия и Сумрак как-то странно переглянулись. И закашлялись. Внезапно. Одновременно.
  - Как ты себе это представляешь, интересно? Ты слишком огромный и неповоротливый для подземелья. Без обид... - усмехнулась Принцесса.
  - Дьявол! Ну, да! Я всегда об этом забываю... Себе-то я кажусь вполне нормальным... - огорчился он. - О! Я тогда друга своего попрошу. Он мне не откажет, потому что он мой кровник, а сражается он как демон, а может быть даже и лучше любого демона...
  - Это как, кровник? - приподняла бровь Лера.
  - Ну, брат почти что...
  - Я не знаю, Катана. Ему-то это всё зачем? Я вот даже Локки не скажу. И Теней опять придётся обманывать, они вообще не отстанут от меня. Мне придётся изощрённо врать всем - и отцу, и брату, и самым близким людям. Про маму вообще молчу. Я её стараюсь беречь... И знаешь, что? Я сошлюсь на тебя... Мне больше не на кого. К тебе меня отпустят беспрекословно и хоть на целый день, главное сказать вовремя, сделать мечтательное лицо и счастливо улыбаться... Я так и сделаю. Потому как, это моё личное дело. Я однажды дел наворотила по детской глупости, мне и расхлёбывать. Самой. Дело чести, как говорится. Очень мне не хочется, чтобы кто-то напрягался из-за меня и жизнью рисковал...Думаю, что мы с кайтанами справимся. Да, Сумрак?
  - Конечно справимся. Отчего не справится - справимся. У кайтанов регенерация медленная, но верная. Нас очень сложно убить... - горько усмехнулся. - Правда, сложно, но можно. Если смертельно ранить и забить насмерть, пока организм не успел восстановиться. Но и от помощи толковой и знающей отказываться не стоит, я думаю...
  - Это же не пейнтбол, понимаешь? Здесь и убить могут...
  - Не знаю, что это такое ты сказала. Наверное, что-то очень остроумное, да? Вот именно поэтому он и пойдёт с вами. Ты забыла? У тебя пока нет ни магии, ни Силы, ни регенерации - ни быстрой и ни медленной - вообще никакой. Тебя убить, как раз плюнуть... - горячился Катана.
  - И я про то... - вставил пять копеек Сумрак. - У неё есть и магия, и Сила, на счёт регенерации не знаю пока, но всё в зачаточном состоянии. Этому расти и расти ещё, поэтому верный человек рядом не помешает. Если толковый - не подставится и её, если что вытащит. Зови своего брата, брат. В таком деле слушать женщину, что цветы от голода нюхать - также бессмысленно...
  - Что-о-о-о-о-о? Ну вы и спелись, я скажу... Когда хоть и успели, интересно. А, кстати, Сумрак? У тебя какая вторая ипостась?
  - Это как?
  - Это она у всех спрашивает-интересуется... Спать, видимо, спокойно не может, пока не узнает, можешь ты в человека оборачиваться или нет?
  - А! Нет, не могу! Можешь спать спокойно, принцесса. В шатёр я к тебе под бочок не приду... - у Леры отвисла челюсть. Катана хохотал. Сумрака сотрясала какая-то дрожь - тоже, наверное, давился от хохота. Весёлая такая компания... Она вздохнула и тоже засмеялась.
  
  
  
   Глава 23.
  
   Ей не было страшно. Было обидно до слёз. Вязкая, холодная темнота облепила её со всех сторон, прилегая плотно, как вторая кожа. Тишина больно давила на уши и казалось, что ещё чуть-чуть и от неё можно оглохнуть. Лера растворилась в тёмном гулком пространстве подземного туннеля, вжавшись в холодную стену, и ждала. Это всё что ей осталось... У неё не было чуткого звериного слуха, но малейший шорох, она осязала всем телом. Тонкого обоняние тоже не имелось, но в воздухе плотной завесой висел запах крови, холодной стали перекрытий, ржавого железа, затхлой воды, пыли, прошлогодней листвы. Но, запаха страха не было. Она не боялась. Дыхание было ровное и едва уловимое. Сердце не колотилось бешено в груди, а спокойно отбивало такт: тук-тук, тук-тук, тук-тук... Если бы она могла не дышать и оставаться при этом живой - она бы не дышала. Дыхание, которое слышал он, делало её уязвимой. А он её слышал. Если бы она могла остановить своё сердце и не умереть - она остановила бы его без раздумий. Его пульсация и ток крови по телу делали её легкой мишенью. Его мишенью. Он слышал этот стук. И он приближался. Валерия чувствовала его каждой клеточкой тела. Она ощущала его приближение, как притаившийся в зарослях леса олень, ощущает приближение охотника. Звериным древним инстинктом - жаждой жизни и страхом смерти... Это был тупик. Дальше дороги не было. Она обследовала всё пространство, снова и снова возвращаясь сюда же - к холодной шершавой стене. И ждала... "Отлично сыграла в пейнтбол, Лера! Назвать тебя дурой - это значит никак не звать!" - горько усмехнулась и плотно сжала губы, чтобы не разревется.
   Лёгкие, осторожные шаги откуда-то из глубины липкой черноты, заставили её физически почувствовать, как время остановилось. Каждый его мягкий, уверенный шаг отдавался метрономом в солнечном сплетении. Включился обратный отсчёт... Душа отлетала с каждым новым ударом. Больше не было прошлого, настоящего и будущего - на несколько секунд всё сошлось в одной точке. Времени на самом деле не существует, есть только единственный миг, который вдруг беспощадно и остро открывает тебе правду - это случится сейчас...Всё остальное - уже совершенно не важно, потому что твоя жизнь оборвётся через несколько мгновений. Оружия у неё не было, она обронила его где-то в переходах подземных галерей; магии не было, амулета дракона - не было, тонкая цепочка не выдержала жёсткого рывка мохнатой лапы; Сумрака она не слышала - будь живым или в сознании, он бы ответил ей; видеть в темноте она не могла; подчинить себе зверя не сумела. Лера потерялась в бесконечных туннелях, убегая от него бегом и сворачивая наобум, лишь бы не слышать его дыхания в затылок и утробного рыка вдогонку...Ужасная ошибка. Самая страшная ошибка в её жизни, стоившая ей жизнь. И обида... На саму себя обида - ну, как же так, а? Весь питомник приручила, всё правильно сделала и ... расслабилась. Слишком рано расслабилась, дура! Тебе бы собраться предельно и быть осторожной, а ты себя чуть ли не Брюсом Всемогущим ощутила. Вошла во вкус, Бога из себя возомнила, думала стоит только один раз улыбнуться и ласково поманить - всё зверьё твоё. А вот и не всё...
   Это был какой-то огромный мохнатый зверь. Чужой. Не её... Лера закрыла глаза и обхватила руками живот. И вдруг... Обжигающая боль. Кровь на губах. Нестерпимая, непереносимая боль... Ещё и ещё... Чей-то страшный крик. Неужели её? Ужасный вой. И полнейшая темнота с красным отливом...
   "...Тук-тук, Лера. Следуй за белым кроликом... Ты уже выбрала таблетку? Красная или синяя? Примешь синюю таблетку - и сказке конец. Ты проснёшься в своей постели и поверишь, что это был сон. Примешь красную таблетку - войдёшь в Страну Чудес. Ты узнаешь глубока ли кроличья нора... И у тебя ни на секунду не возникнет желания затолкать её в задницу дающему, если что-то пойдет не так, как ты рассчитывала, детка, потому что - а нет никого! ..."
  
   Когда у взрослого мужчины, бесстрашного воина и довольно жёсткого правителя, внезапно бледнеет лицо и становится каменной маской, окружающие десятым чувством понимают, что случилось "нечто" ... Чем может грозить это "нечто" все боялись даже представить, ибо на памяти были считанные разы подобной окаменелости, и ничем хорошим они не заканчивались. Сейчас же, все поняли мгновенно по каким-то только им ведомым признакам, произошло что-то действительно страшное, потому что при всей бледности лорда Наместника, орочья кровь начала медленно закипать в нём... Верный признак - беда близко! Желваки судорожно заходили на омертвелом лице. Одной рукой он с хрустом смял свиток и отшвырнул его от себя. Испугано замахал крыльями, сидящий на жёрдочке ястреб, кося жёлтым глазом... Очень спокойно и тихо лорд отдал приказ:
   - На рассвете выступаем. Полная боевая готовность. Все свободны.
   От этого тихого голоса взрослых мужчин, бесстрашных воинов и могучих паладинов кинуло в холод. Беда не просто близко, а стоит на пороге... На чьём-то пороге. С бледным, каменным лицом лорда Наместника и его же еле сдерживаемым порывом разнести всё к демонам. Кому-то очень не повезло. Очень.
   - Я не верю, что она умерла... - обращаясь к птице, хрипло прошептал он, как только замерли гулкие шаги в коридорах резиденции. - Она жива... Я чувствую её. Она ещё в этом мире. И я переверну его весь, но найду её. Где бы она ни была...
  
   Валерия проснулась, словно от толчка, судорожно и громко хватая ртом воздух. Так показывают во всех фильмах, когда хотят напугать зрителя и акцентировать внимание на то, что главный герой таки остался жив, не смотря на все передряги его суровых будней. Она выжила. Но что-то было не так... С её телом что-то было не так. Лера дико блуждала глазами по каменному высокому потолку, силясь вспомнить - где она и как сюда попала. Ощущение дежавю. Как будто не первое пробуждение здесь и этот странный потолок... Почему она в пещере? И эти непонятные ощущения... Страшная догадка пронзила электрическим разрядом - её ребёнок... Его больше не было... Она не чувствовала его в себе, не ощущала совершенно. Она была пуста... Резко обхватила свой живот руками и огладила его - да, там ничего не было. Жизни не было. Даже демоническая кровь не спасла его... Она рывком села, притянула к себе колени и вдруг...завыла в голос. На одной пронзительной ноте, постепенно расширяя диапазон и громкость. Ей хотелось умереть. Сейчас. В это самое мгновение. Лера не чувствовала, как солёные слёзы текут по лицу. Не понимала, что её голос охрипший и пугающий, отражаясь от каменных стен, страшным звериным рёвом, разносится по пещере. Она выла, срываясь на хрип... Когда силы оставили её, она одним движением упала на подушку и закрыла глаза. Что-то вязкое и тягучее, словно паучьей сетью сковало её тело и мозг. Валерия снова начала проваливаться в кроличью нору. "Чёртов Гаэто... - мелькнуло на задворках сознания. - Как же я не переношу этого... Всего этого..." Лазурные глаза мягко закрылись, отяжелевшая голова скатилась набок, золотистый завиток нежно упал на загорелую щёку, размеренное сонное дыхание, едва уловимое и такое детское...
   Он очень мягко подошёл и сел рядом. Заботливо укутал тёплым пледом и невесомым касанием убрал непокорный завиток.
   - А теперь спи. Спи. Скоро всё пройдёт и забудется. Скоро всё будет хорошо.. Спи.. Так было надо. Так будет лучше.. Спи...
  
   Массивная дверь легко открылась, пропустив бочком проворную служанку с подносом, и быстро захлопнулась, как по волшебству - молниеносно и однозначно. Лера уже ненавидела эту женщину - серую, маловыразительную, неприметную мышь с блёклыми безразличными глазами, но очень опасным ощущением тщательно скрываемой силы внутри. Такие служанки всегда являются изумительными тюремщицами - неразговорчивыми и бесстрастными к любым угрозам.
   - Унеси всё обратно. Я не буду есть.
   - Будете, леди. Или я силой накормлю вас.
   - Ты не посмеешь меня и пальцем тронуть, поняла? Потому что я закричу и буду кричать до тех пор, пока меня не вырубят с помощью магии. А вот потом делай со мной всё что хочешь - корми, лечи, мой, переодевай.. Или пока не прибежит твой хозяин собственной персоной. У меня к нему накопилось множество вопросов. Или он так и будет прятаться и скрываться от меня?
   - Господин придёт к вам, когда вы будете готовы принять и выслушать его, леди.
   - Бог ты мой! Какие тонкости! Так вот я уже готова принять и выслушать всё, что мне скажет этот ублюдок, ваш господин. Иди и передай ему, чтобы он пришёл сюда! Немедленно! Слышишь?
   - Господин придёт к вам, когда вы будете готовы принять и выслушать его, леди. Сейчас вы не готовы. Сейчас вы будете есть и спать. Вы не здоровы. Ваше тело и разум не здоровы. Вы будете есть и спать, леди. Сами. Иначе я буду вынуждена применить к вам силу.
   - Применяй! В первый раз что ли? Я лучше с голоду подохну... - зло прохрипела Лера и одним ударом выбила поднос из рук невозмутимой прислуги. Деревянная посуда с глухим стуком ударилась о каменные стены и пол. На лице её тюремщицы не дрогнул ни единый мускул. Сама невозмутимость и спокойствие. И снова Валерия почувствовала, как её медленно обволакивает вязкая волна чар. Она прислонилась к шершавой стене, чувствуя, что силы покидают её. - Ненавижу тебя... - прошептала, обращаясь к кому-то невидимому. - Как же я тебя ненавижу, сволочь...
   Ощущение, что кто-то постоянно копается в её голове, не покидало Леру. Ничего омерзительнее она никогда не чувствовала. Гадко и противно бывало, когда пользовались её телом, как вещью. После этого хотелось только покоя и воды, чтоб смыть с себя чужие прикосновения, да и по-большому счёту - всё это - не так уж часто и страшно происходило с ней. Ей сказочно повезло, можно сказать. Даже не так... Боги, какими бы гадами они не были, оберегали и помогали ей. Потому что, прожив здесь достаточно долго, повидав нравы и обычаи, Лера с уверенностью могла сказать - её вся эта прелесть лишь слегка задела. Совсем чуть-чуть. Могло быть значительно хуже... С женщинами тут особо не церемонятся, не со всеми, правда, но в большинстве случаев так и есть. Особенно не церемонятся с рабынями, наложницами, с прислугой и прочей безответной частью женской составляющей мужского мира - мира Объединённых Королевств. Но вот это копание в её мыслях, чувствах и ощущениях - паршивее и быть не может! Ох уж эта магия...
   Лёжа на мягком матрасе и укутавшись в тёплый плед, Валерия в тысячный раз изучала потолок пещеры. Вдруг какой-то отблеск воспоминаний вспыхнул в памяти. Камни... Их ощущение на костяшках пальцев...Она медленно, словно боясь ошибиться, высвободила руку из-под пледа и судорожно провела ею по стене. Ещё и ещё раз... Снова и снова... Да! Вот они! Зарубки, чёрточки на камне. Она их кольцом рисовала, считая дни. Сколько их тут? Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять... А дальше нет. А дальше и не надо. Дальше и так понятно. Дальше ей что-то подкорректировали, чтоб не мучилась и перестала себя истязать... Это отвратительное ощущение, когда кто-то постоянно пытается что-то убрать, загасить, притупить или сделать менее заметным всплески боли в её чувствах и эмоциях.
   Лера резко села, прислонилась к стене и задумалась. Да! Именно так и есть... Себя-то ей обмануть невозможно, потому что себя она знала прекрасно. Она никогда не была бездушной деревяшкой. Правда, её работа и огромное желание построить карьеру в индустрии моды, научило её быть упёртой и целеустремлённой, иногда даже жёсткой и бескомпромиссной, но это только то, что касалось её работы. А вот то, что касалось чувств... Вот тут у неё пределов не было! Ей вдруг вспомнился страшный год страданий, истерик, слёз и самокопаний, когда её бросил, разбив сердце, любимый до одурения человек. Давно это было... Но, как же она тогда страдала! Боги! Она целый год приходила в себя, утопив своё горе в работе. Вкалывала, как сумасшедшая, лишь бы не думать о нём и подспудно желая доказать ему, как он не прав. И второй год, когда ей пришлось приложить огромные усилия, чтобы начать замечать вокруг других мужчин. А потом, на третьем году она встретила Егора и поняла, что оказывается, есть мужчины, которые любят её просто потому что она есть, вот такая вот... Со всеми своими недостатками и достоинствами. Но вот полюбить, полюбить самой на разрыв сердца, всей душой и каждым миллиметром тела, она снова смогла только тут...
   А сейчас что получается? Она потеряла мужа, на которого надышаться не могла и ... что? Проревела белугой три дня, просидев сиднем в кресле без еды и питья, а потом как будто так и надо - выключила эмоции, выбросила переживания, собралась да ещё и слегка повоевать успела, нажив себе неприятности и конвой. Что же это такое? Это не Валерия Скуратова. Валерия Скуратова так бы себя не вела, нет. А вот рабыня Аурэлия из дома герцога Алванли, вполне уже могла бы, да она так и начинала делать, собственно. Просто опыта у неё ещё было маловато, да и выбор был не большой... А о маркизе Аурэлии Блас Фернандес-Очоа де Альмодовар - и говорить нечего, там уже появился Гаэтано Торрес с его магическими способностями и обаянием. Стоп! Гаэто определённо много где и куда приложил свои умения. Глупо и некрасиво вот так беспочвенно грешить и скидывать всю ответственность только на него, но факт остаётся фактом - Гаэто копался в её мозгах с помощью магии. Очень знакомый подход... Не зря она подумала по ошибке, что это снова он. Это был его излюбленный метод - вот так вот усыплять её и лишать сопротивления. Он всегда действовал так, как считал нужным, не смотря на всё её недовольство и обиду. Внезапно Лере подурнело... Нет! Не может быть! Гаэто, её Гаэто на подобное не способен. Как бы там ни было - плохо ли, хорошо ли, прилично или неприлично, но он любил её. Она знала это. Чувствовала каждой клеточкой тела - он любил её, безумно любил и никогда бы не посмел поступить с ней так. Он поклялся беречь её и её ребёнка, чтобы не произошло... Нет, это не Гаэто! Это не он! Этого не может быть...
   Но ситуация повторяется снова и снова, и в который раз - ей дают возможность скинуть свои эмоции, выплакаться, выкричаться, пережить пик самого горя, а потом словно переключают вентиль - раз! и отпустило. И всё видится уже по-другому, и воспринимается не так, и рана глухо болит, но умереть уже не хочется. Хочется жить... Жить хочется! Вопреки всему хочется жить! Здесь явно не обошлось без чертовщины и магических штучек, потому что случились с ней подобная ситуация в прежней реальной жизни - Валерии Скуратовой пришлось бы потратить годы на то, чтобы стать нормальной вменяемой адекватной женщиной, способной влюбиться и снова захотеть детей. А здесь - нет! Здесь нет этих пустых, потраченных на восстановление, лет. Здесь как в кино - монтаж. Раз - посмотрели, оценили, проанализировали; два - вырезали ненужное и пустили субтитры - прошло три года... Вот как это выглядит! Именно... А Гаэто? Так ли он прост, как прикидывается? И для чего он появился в её жизни? Неужели это он? Потому что только он один, из всех известных ей людей-нелюдей, сохранил у себя магию в верхнем мире, пользовался ею, мог её как-то пополнять и собственно, не особенно и скрывал сей факт от неё. Лера только на Грани узнала, что верхний мир гасит любую магию. Как же так? Это Гаэто получается... Всё это время он вёл какую-то свою игру? Но почему он с ней так? Зачем? Для чего? Как же это больно, оказывается... Потому что Гаэтано Торрес, как это не прискорбно, был единственным человеком, а теперь даже не понятно - человеком ли? - которому она прощала всё. Вообще всё! И объяснить себе этого факта она не могла... Совершенно не могла, потому что так всегда было. С момента его появления в её жизни.
   Лера соскочила с кровати и решительно направилась к двери. С остервенением и какой-то дикой ненавистью, сбивая в кровь руки, не переставая и не давая себе передохнуть, колотила в неё кулаками и пинала её ногами.
   - Иди сюда! Я должна тебя увидеть, слышишь? Слышишь, мерзавец? Иди сюда! Будь мужчиной, а не трусом! Посмотри мне в глаза и скажи, зачем ты так со мной? Зачем? Ты представляешь, что могло случиться в Приграничье за время моего отсутствия? Ты, придурок!
   - Представляю... - дверь неожиданно распахнулась перед остолбеневшей Лерой. - Там идёт война.
   - Ты? - еле выдохнула. - Это ты?
  
  
  
   Злобный и почерневший от постоянного недосыпа Локки, исподлобья смотрел на лорда Наместника.
   - Отвяжись от меня, Гхаар, понял? Дай мне поспать хоть несколько часов, а потом нормально пожрать и я буду, как огурец, но сейчас - отстань от меня, понял? И не сверли меня своими глазищами - на меня это не действует. Совсем. Я ж демон, а не женщина какая-нибудь.
   - Это твоя сестра, Локки...
   - Да что вы говорите! - хрипло перебил на полуслове. - Единственная и любимая, прошу заметить. И именно по этому, я тебя ещё не прибил за твою выходку. Вот только по этому. Так что не воображай там себе... Всё, я ушёл. Развлекайся и ни в чём себе не отказывай, красавчик, раз уж припёрся сюда по своей воле... - с фирменной ехидной улыбкой Деймона Сальватора проговорил Локки и исчез в вспышке синего пламени.
   - Чёртовы демоны! - пожелал ему приятного сна лорд Наместник.
   - Между прочим, во Фрейе течёт часть крови этих чёртовых демонов, это к слову, так сказать... - внезапно раздался из темноты голос Аль Пачино. - Надо поговорить. И без свидетелей.
   - Надо.
   Откуда-то из черноты и пустоты соткался конунг Бейнир Халлотт Хродгейр, собственной персоной. Уверенно шагнул навстречу, поражая своей усталостью и нездоровой бледностью. Он словно постарел на несколько лет, за всё это время.
   - Я наложу чары. Не хочу, чтобы нас кто-нибудь подслушал, лорд Наместник. Это очень конфиденциальная информация.
   - Конечно, конунг.
   Проделав едва заметные пассы руками и что-то бормоча себе под нос, Аль Пачино, грузно осел в кресло.
   - Готово, Гхаар. Извини, но очень не хотелось бы, чтобы завтра вся прислуга болтала и передавала из уст в уста то, что тут будет сказано. Им никто не поверит, конечно же, но ненужные сплетни пойдут. А нам с тобой этого не надобно. И вот ещё что... Не сердись ты на Локки. Парень едва на ногах стоит, он вымотан, ему и правда нужен отдых. Держать защитные щиты над твоими солдатами и контролировать бой между нашими армиями - это огромная трата энергии и сил. Какой бы он не был пострел и свинёнок, но это мой сын. И я люблю его. Азар справится, не переживай. Он очень сильный демон, будущий Великий Владыка, как никак. Ему это пойдёт на пользу и практика не помешает. И потом, его страхуют. После случая с Халехом, всех страхуют в обязательном порядке. И ещё... Не надо напоминать Локки о Фрейе лишний раз - не стоит, право слово. Он и она - это как две части одного целого, так с детства у них повелось. Поверь, он страдает гораздо больше тебя. Это правда. У них одна кровь и он чувствует всё гораздо острее. Она жива и с ней всё относительно хорошо. Он так говорит, и я ему верю. Потому что, если бы это было не так, даже я не смог бы удержать Локки от его бешенного нрава. В гневе он страшен, уж поверь мне.
   - Я уже понял, конунг. Это просто... Просто... -
   - Не надо объяснений. Я всё знаю... - улыбнулся Аль Пачино. - Предупредил тебя, вот и всё. Все мы сейчас на грани. Не хотелось бы сорваться и опуститься до банальной ссоры. Как-то это ... не нашего уровня, что ли... - и невесело усмехнулся.
   - Согласен, конунг. И война ещё эта... - вздох сожаления и тоска в голосе.
   - Вот о ней я, собственно, и хотел поговорить. Достала она уже, Гхаар. Но другого варианта объяснить твоё внезапное появление здесь, с вооружённой до зубов армией Объединённых Королевств, как-то не нашлось. Извини! Сложись всё по-другому, я и сам бы, возможно, ещё повоевал. Нашим хлопцам она только на пользу, лучшего тренинга и не придумать. Да и демоны упражняются с удовольствием, оттачивают туше, так сказать. Всё бы так... Вот, если бы не Фрейя. Сердце у меня болит. Не могу больше... И перед женой неудобно. Она со мной неделю не спит уже. Брезгует. Не могу я без жены, понимаешь? Люблю я её. Может хватит уже? Какая-то она совсем не весёлая получается, война эта. Драйва нет, кайфа нет, куража вообще никакого. Одна усталость и нервы. И куча дерготни ненужной и чудовищная трата энергии на защиту твоих людей. Да и чтоб магию скрыть от ваших пронырливых якобы магов, надо постоянно купол держать на определённых частотах, не поддающихся их сканированию. Да и драконы на нас в обиде остались, после того как вы с Локки туда ворвались и обыск учинили. Катану наказали родители. Он никогда этого не простит. Наследный принц, всё же... Про дроу вообще молчу... Дом Паучьей Королевы прислал нам официальное требование, явится ко двору и принести публичное извинение правящему дому. Это дроу-то? Демонам? Представляю, что там Азар учудил! В общем, славно развлеклись.. А как там у вас настроения в Объединённых Королевствах? Народ не ропщет?
   - В том-то и дело, что нет! - лорд Наместник с досадой сел в кресло напротив. - Все сплотились единым фронтом, патриотизм шкалит, все готовы умереть за свободу жителей Объединённых Королевств, лишь бы не сдаться на милость варварским племенам дикарей. Как-то так... Самому подобное аж в диковинку... Обычно всем наплевать на всё, а тут прям удивительное единодушие. Может побольше калек и убитых? А то как-то совсем несерьёзно - война, а убитых и покалеченных нет. Все получают ранения разной степени сложности, контузии, амнезии, ожоги, но это всё не смертельно и быстро лечится. Дожили до того, что даже руки и ноги пришивают, и они после этого дееспособны, так сказать. Глаза - вставляют искусственные, что не хуже натуральных, шрамов после курса реабилитации почти не остаётся. Да у нас у некоторых дворян-самодуров больше народу гибнет, чем на этой войне. Даже в пятницу в кабаке или какой-нибудь таверне самой задрипанной обязательно кого-нибудь порежут или убьют. А тут что? Может поубиваете кого-нибудь насмерть? Вот чтоб совсем умер?
   - Ну, ты за кого меня принимаешь? А? - хитро подмигнул конунг. - Чего ради, мне убивать вас совсем насмерть? Если есть такое желание, убивайте себя сами сколько влезет. Я Грани охраняю, Приграничье стерегу. Никого убивать просто так не собираюсь, пока не будет действительной угрозы. А пока ты - лорд Наместник, никакой угрозы со стороны Объединённых Королевств не будет, это я знаю точно. Ну, придумай что-нибудь сам, Гхаар. Я, как вспомню тех двоих, которых Халех проворонил по неопытности, мне не по себе становится. Вот после этого наяда моя и видеть меня не желает. Совсем. А я не могу без неё. Понимаешь? А-а-а-а, ничего ты ещё не понимаешь! Эх! Хорошо, что некромант, он же ещё и лекарь, у меня толковый парень, быстренько их поднял, не успели души Богам отдать. Гхаар, а ты бумагомаракам своим прикажи статейки писать пострашнее да покровожаднее. Прикажи слухи распускать один одного гаже и противнее. Правда! А? Всегда же так делалось. Если картины сражений нужны, мы быстренько организуем. Я даже прикажу специально страшные рожи делать, ну с предварительным просмотром, конечно же, чтоб естественно всё было. Люди ведь не дураки, быстренько фальшивки распознают. Или знаешь что? Давай сделаем вот так. Локки всех усыпит, демоны их всех правильно разложат, в анатомически правильно вывернутых позах, ну одежду где надо порвут, кровищей искусственной всё польют с учётом траекторий так, что не придраться. Везде дым, гарь, стоны, крики, груды трупов - пусть копируют себе на здоровье! Оговорим строго время, чтоб якобы мёртвые просыпаться раньше времени не удумали, а то опозоримся же! Ну так что, делаем?
   - Конечно, делаем. Пусть насмотрятся, начитаются, наслушаются сплетен от очевидцев и поймут, что перемирие с кровожадными и дикими варварами - это самый правильный и идеальный выход. Впрочем, как и всегда. Потому что отвлекает война эта очень. От нормальных поисков Фрейи отвлекает. А все рейды и моё присутствие в Приграничье можно теперь оправдать проверкой точности соблюдения всех соглашений перемирия и поиском пропавших в степи имперцев. Как-то так, конунг. Мне такой выход из войны очень нравится.
   - Что ж... Если честно, меня такой вариант очень бы устроил, Гхаар. Мне важно найти дочь, помириться с женой, наладить отношения с обиженными и оскорблёнными, и нести бремя ответственности, доверенное мне с гордостью и понимаем всей его серьёзности. Иначе я не конунг Бейнир Халлотт Хродгейр.
   - А, я - не лорд Наместник. Хотя... Дурака я свалял со вторжением в твои степи, конунг, но у меня есть оправдание... - и осёкся на полуслове.
   - Знаю, знаю я твоё оправдание, Гхаар. Поэтому и помогаю, как могу. Сам такой же... У всех бывают ситуации, когда хладнокровия не хватает и выдержки, потому как у каждого есть слабое место.
   - Я признателен за это, конунг. За понимание. Поверь... - глубокий вдох, как перед погружением в воду. - Но буду признателен тебе вдвойне, если ты расскажешь мне во всех подробностях - кто такой на самом деле конунг Эйнар Хродвальд Бьёрг, по прозвищу Дракон.
  
  
   От внезапно нахлынувшей ярости, потемнело в глазах. Абсолютно реальное ощущение, что тонешь и уже окончательно идёшь ко дну, потому что силы потрачены, их больше нет, кислорода в лёгких тоже больше нет и дышать нечем... Нечем дышать... Дышать нечем! Горло судорожно сжимается и вдохнуть страшно - мгновенно захлебнёшься и умрёшь... Но Лера вдохнула. И со всей силы отвесила пощёчину негодяю. Ладонь налилась, как свинцовая.
   - Ну же ты и мразь! - хрипло выплюнула и в бешенстве толкнула его в грудь, пытаясь освободить дверной проём. Он даже не пошатнулся. Молча смотрел на неё из-под спутанных кудрей, преграждая путь. - Выпусти меня отсюда! Выпусти меня или убирайся сам! Я не хочу даже рядом с тобой быть. Ты мне противен... Как же ты мне противен. Какой же ты... подонок! - Валерия снова и снова пробовала оттолкнуть его, но ничего не получалось. Силы были слишком неравные. Можно было колотиться об него, как об каменную стену - эффект был бы тот же, то есть никакой. Она бесновалась пока окончательно не обессилела, а он молча стоял и так же молча сносил её истерику. Потом подхватил на руки и внёс в комнату. Дверь захлопнулась. Господин пришёл. Он положил её на постель и сам сел в изножье.
   - Ты хотела говорить со мной. Я здесь. Давай поговорим, если ты ещё не передумала... - осипшим голосом.
   - Я смотреть на тебя не могу, не то что говорить... - отвернула лицо к стене.
   - Ну что ж... Тогда буду говорить я. Откладывать дальше не вижу смысла... - Валерия не ответила. Он глубоко вздохнул и начал. - Прости меня. Прости меня за всё, Лера. Слышишь? Прости. Но... Но, этот ребёнок всё очень осложнял, пойми. Он был никому не нужен. Ну, кроме тебя разумеется и отдельных членов твоего семейства. Но для всех остальных, и даже для меня, он был досадным недоразумением, которое требовалось устранить. Да и что там было-то? Пока ничего особенного толком, так... кусочек плоти. Невелика потеря. Слышишь? Будут у тебя ещё дети, и не один, но только от того мужчины, который с гордостью даст этим детям своё имя по праву рождения. А наличие пасынка, тем более с ожидаемыми способностями и возможностями, в магии особенно, как выяснилось, внесло бы огромный дисбаланс в мир Приграничья, и могло существенно повредить Граням вообще. Если даже не хуже. Это очень серьёзно, Лера, пойми! Такого допустить никак нельзя. Грань между Верхним и Нижним Миром очень тонка, она тщательно береглась и охранялась веками, и прошу заметить, не только твоим отцом, а этот ребёнок... он был угрозой. Существенной угрозой, Лера. Закрыть все проходы и переходы между мирами, и внутри Королевств - непозволительная роскошь, этого допустить просто невозможно. Никто и не позволит. А твой сын стремился бы именно к этому. Поэтому... его всё равно убрали бы, Лера. Рано или поздно, но его бы уничтожили. Пусть будет так... Пока ты его не вырастила и не полюбила. Пока он всего лишь маленький кусочек органики. Но потом... Потом бы было значительно тяжелее... А сейчас... Сейчас всё пройдёт, всё заживёт и забудется. Я обещаю тебе. Каждый день твоя боль и воспоминания истончаются. Скоро наступит такой момент, когда ты сможешь нормально жить и строить новую жизнь. Со мной и только со мной. Другие варианты здесь даже не рассматриваются. Вот так... И потом... Это же был несчастный случай, Лера, так удачно подвернувшийся. И только. Чужого, злого умысла не было. Всё сложилось именно так, как сложилось. Не вини в этот ни себя, ни меня, вообще никого. Это провидение вмешалось. Вот и всё... Значит так было нужно. И никто в этом не виноват. Даже я! Хотя ты, наверное, обвиняешь именно меня во всём этом бедламе. Но я не при чём. Уверяю тебя! Совершенно не при чём. Просто оказался рядом с тобой... И ты знаешь причину... - тяжело выдохнул и замолчал. Никакой реакции от Валерии не последовало. Вообще. - Я знаю, тебе сейчас невыносимо видеть и слышать меня, но это пройдёт. Теперь по всем законам Приграничья - ты моя жена. Моя жена, Лера. Хочешь ты этого или нет. Очень скоро я объявлю о нашем браке и опротестовать его законность не посмеет уже никто. Этот вопрос решён раз и навсегда, и обсуждению не подлежит. А пока... Спи! Скоро всё пройдёт и забудется. Скоро всё будет хорошо.. Спи.. Так было надо. Так будет лучше.. Спи.. - он нежно прикоснулся к её бедру. Валерия вздрогнула и брезгливо отстранилась. Он убрал руку. - Ты нужна мне... Когда ты рядом, я дышу; я чувствую, что живу. Без тебя мне жизнь - не жизнь, а только путь к тебе. Как только я это понял, остановить меня стало невозможно, Лера... И будь, что будет! - порывисто поднялся и поцеловал её плечо, с силой привлекая к себе. - Сбежать не получится, ты даже не надейся на это. У тебя же нет крыльев, дражайшая супруга, а отсюда можно только улететь. Подъёмный мост через пропасть всегда поднят и слушает только мои приказы.... - жарко зашептал он. - Теперь у тебя есть терраса с видом на океан, непролазные леса вокруг, есть даже лаборатория, и библиотека, и кладовая полная трав и снадобий, есть камин, кресло и плед, есть много дивных вечеров, много какао и чудесной выпечки, есть много что рассказать и послушать, ну и мы друг у друга. А что ещё нужно для счастья?
   - Я убью тебя... - еле слышно выдохнула Валерия, вырываясь из его рук.
   - Даже не пытайся, любимая... - нежно проворковал он, моментально скрутив и прижав к себе. - Меня невозможно убить. О себе я сумею позаботиться. У меня же есть магия! А теперь и ты. Более ценного для меня нет ничего во всех мирах. Потерпи, моё счастье... Очень скоро ты забудешь всё, что тебе нужно забыть - все свои злоключения, всех своих мужчин, нерождённого ребёнка, чужие прикосновения, чужие взгляды и вожделение в них, и это смешное желание - расстаться со мной - всё исчезнет само собой. Появятся другие. Вот тогда я приду снова... А сейчас - спи, радость моя. Скоро всё пройдёт и забудется. Скоро всё будет хорошо.. Спи.. Так будет лучше.. Спи... - и снова эта вязкость, сонливость, аппатия и пустота.
  
  
  
   Глава 24.
  
   - ... в тот-то и дело, что он темнит. Нет, он не ошибся ни разу, всегда говорил одно и тоже, как бы мы с Гхааром не пытались его сбить и запутать, но уж слишком много в его рассказе непонятностей, которые он и сам объяснить не мог толком... - развалившись в кресле и потягивая вино, рассуждал Локки. - Но он не лгал. Я бы почувствовал малейшую ложь. Или...
   - Или он очень хорошо маскировался от вас щитом. Или... - Аль Пачино, поигрывая бокалом и закинув ногу на ногу, вторил сыну.
   - Или мастерски отвёл нам глаза и создал иллюзию... - продолжил лорд Наместник, прислонившись к косяку массивной двери. Он не пил. - Катана не настолько наивен и прост, как пытается казаться. Хотя... Все известные мне драконы в его возрасте именно такие, а у некоторых особей это не проходит даже с годами. Напрягает только одно - драконья магия древнее и сильнее, чем магия демонов. С другой же стороны, драконы очень консервативны и привержены своим древнейшим традициям, что в общем-то, не всегда действует им во благо. Все заинтересованные персонажи давно изучили драконьи возможности и удивить им уже нечем, как не прискорбно. А вот демоны мобильны, многому учатся, постоянно бывают в других мирах, находят что-то новое, совершенствуют старое и, как выяснилось, на месте не топчутся. Если уж выбирать из двух зол, я бы сделал ставки на демонов. Вы работаете на опережение, всегда неординарны и этим вводите в ступор противника... - Локки отсалютовал бокалом и криво улыбнулся. - Это не комплимент, пойми, а мои выводы, сделанные не на пустом месте и не за один год. Но! Опять же, при всём при этом раскладе, драконы в любом возрасте всегда были коварны, двуличны, хитры и беспринципны. Я не знаю более вероломных и лукавых тварей во всех известных мне мирах. Всё что касается этого племени, я подвергаю сомнению и тщательной проверке. Поэтому есть огромное подозрение - а не обвёл ли нас вокруг пальца этот малолетка? А? Или мне кажется и я перестраховываюсь? Как вы думаете?
   - Или ты уже вообще всех вокруг подозреваешь, что не удивительно. Или ты слишком высокого мнения о нём, Гхаар. Расслабься, красавчик. Я его знаю с детства... - подмигнул младший демон. - Катана такой и есть по жизни - болтун, трепло, маменькин сыночек, скупердяй, лодырь и страшный эгоист. Он и хвостом не пошевелит без собственной выгоды. Единственное чего у него не отнять и за что я отношусь к нему с определённой долей уважения - это преданность Фрейе. Что-то она в нём разглядела такое, чего не видим мы все. Потому что, наша малышка не стала бы его так любить, будь он полнейшим ничтожеством. Ну и его безбашенность, и любовь к авантюрам. И то, мне думается, он везде ищет свою корысть...
   - А вдруг ему было предложено что-то, от чего он не смог отказаться? - вкрадчиво спросил Аль Пачино. - Или отнято что-то, с чем расстаться для него подобно смерти? Или у него был какой-то свой шкурный интерес? Кто ж знает? Ведь у каждого есть слабое место и сделать податливым можно кого угодно, надавив на любимую мозоль. Катана абсолютно ни чем не отличается от всех прочих. Он единственный у кого был свободный и открытый доступ к принцессе. Ему доверяли. Моя наяда души в нём не чаяла, потому что нянькалась с ним чуть ли не с детства, близко знакома с его семьёй и в гостях у них постоянно бывала вместе с нашей малышкой. Помнится очень расстраивалась, когда он улетел к родичам в другой клан и долго отсутствовал. А Фрейя вообще без него дышать не могла, с малолетства на нём висела. И исчезли они как-то одновременно практически, что моя дриада еле перенесла... - конунг задумался. - А знаете что, парни? Он молод, конечно, и дурит иногда сверх меры, как и все впрочем дурят в молодости, но идиотом никогда не был. Он же наследный принц правящего дома Алауэн. Правда ему ещё очень долго не видать трона и короны, ну так он и не торопится, собственно. И потом... - приподнял бровь. - Это нас всех, наивных и доверчивых демонов, уверили и тщательно убедили, что у него только драконья ипостась, и что что-то у него не получается и не выходит, и что он якобы не может перекидываться в человека по каким-то только им известным причинам. Но он из клана Алауэн, а там в каждом поколении рождаются драконы со второй человеческой сущностью. Так что, я бы не стал так легко отметать Катану. Я его продолжаю подозревать. И даже более того. Мне очень интересен его внезапно появившийся кровник. Это нечто странное и новое у драконов. Забавнее всего, что озвучить - кто это и чем собственно заслужил это звание, мелкий дракон отказался. Здесь что-то явно нечисто.
   - Вполне резонно. Катана и у меня на подозрении. Потому что, всё очень странно.
   - Более, чем странно, Гхаар... - кивнул Локки. - Продолжай. Мне интересно, что скажешь ты.
   - Вот именно, более чем... - поддержал лорд Наместник. - Меня лично сильно напрягает конунг Эйнар Хродвальд Бьёрг, по прозвищу Дракон... - продолжил лорд Наместник, и сел верхом на стул. - Очень интересная личность, кстати. Даже рассказанная вами история его жизни меня совершенно ни в чём не убедила. Самая обычная и заурядная. Такие придумывают и запускают в массы, чтоб нарочно убедить в обычности необычного. Ну вот что это? Родился, рос, крепчал, мужал, дружил с драконами, был у них наездником, за что и получил своё прозвище, был помолвлен с принцессой Фрейей, отдался в плен, чтобы найти невесту, но что-то там не сработало, план провалился и он бежал; и снова мужает, и крепчает. И как-то сам собой напрашивается вопрос - не он ли тот кровник Катаны, раз был так дружен с драконами? И вообще, как-то сильно тут попахивает несоответствиями и драконами, и с маленькой буквы, и с большой. Ан нет, оказывается. Не он. Потому что моя дотошная проверка подтвердила, что сама крепость и клан молодого конунга Эйнара находится довольно далеко от клана Алауэн, и они незнакомы в принципе. Да и драконы из Алауэна балованные и категоричные - они близко не подпустят к себе никого, кто не владеет магией. А уж тем более общаться, дружить, оказывать какие-то услуги и стать кровником не магу - это нонсенс. Такое невероятно. Другие кланы, не такие несговорчивые, а вот эти - ни в какую. Помнится, у герцога Драгомира в Тарнасе, есть очень хороший маг, даже по меркам Приграничья, хороший. Так вот, при сканировании он не обнаружил у Кановы, то бишь у конунга Эйнара Хродвальда Бьёрга, ни единого всполоха магии. Полнейшее её отсутствие.
   - Расстояние, если есть магия - это мелочи, Гхаар. Это так, к слову. Меня беспокоит одна вещь, а если это всё маскировка, защита и тщательно наведённая иллюзия? - напрягся Локки.
   - Ты хочешь сказать, что он дурит нас всех и постоянно, сын? И меня, и тебя, и твою маму, и ещё кучу демонов, и прочей живности, которая малейший магический всплеск чует кожей? Это ж какой резерв магии надо иметь, чтобы быть постоянно под прикрытием, постоянно строить пространственные порталы туда-сюда и не проколоться всё это время? Это огромнейший всплеск энергии. Даже не всплеск, сын. Торнадо целое. Такое очень сложно скрыть. Скажу даже больше - невозможно! Или это какая-то неизвестная мне магия... Что вряд ли! - саркастично удивился Аль Пачино. - И есть ещё один нюанс, Локки. Тот, кто украл Фрейю, начал гасить её. Пока он этого не делал, ты мог её чувствовать, а теперь нет. Это значит, что рядом с ней действительно маг. И если учесть то, что предположил ты с прикрытием и перемещениями, это действительно мощный маг. Но у Фреий очень специфичная магия, она имеет свой неповторимый след, потому что у неё чего только там не намешано. Это, как духи, понимаешь. Шлейф аромата всё равно будет присутствовать в воздухе, даже если человек просто прошёл мимо. Так и с магией, которую блокируют. Её неуловимые частицы всё равно будут тянуться шлейфом, как бы не пытались это скрыть, и обнаружить их носителя, к примеру нам с тобой, да пара пустяков, Локки. Но мы же не обнаруживаем этого, вот в чём парадокс!
   - Я тоже думал об этом. Да, ты прав, отец... - пробормотал младший демон. - И это дьявольски осложнило вообще всё. Все наши подозреваемые, кроме Катаны, постоянно находятся рядом с нами и принимают активное участие - и в войне, и в поисках Фрейи. Но я не ничего не чувствую...
   - Подождите! А вы всех проверили?
   - Всех, Гхаар. Даже не сомневайся. Магия есть только у наследника Алауэна и у Гаэтано. У Эйнара нет ни малейшего проблеска, но он мог нанять самого могущественного мага, этот легко может позволить себе подобное. Поэтому я его и подозреваю. Кто ещё? Азар сразу же отпадает. Я бы узнал об этом мгновенно, и возможно... даже помог бы, но это не он... - усмехнулся Локки и отхлебнул вина. - Остаётся Элькальтар, но его мне не достать.
   - Ты думаешь дроу совсем спятил? - саркастично усмехнулся конунг. - Да и зачем ему это, Локки?
   - А зачем им это всем, отец? - приподнял бровь демон. - У каждого найдутся свои причины, уверяю тебя. И не всегда это любовь. Хотя в данной ситуации, шутить или пытаться давить на демонов таким способом - очень неразумно и чревато, отдача потом замучает. Но Эль всегда был себе на уме. Тем более сейчас, когда он приблизился к трону Дома Паучьей Королевы. Не случайно Фрейю занесло в лабиринты тёмных эльфов. А эти мастера по наведению иллюзий. К слову сказать, магия дроу такая же древняя, как и драконья. Правда ушастые проворнее неповоротливых драконов. Они любители шастать по мирам и не особенно сидят в своих подземельях. Так что делайте выводы, господа.
   - Ну, предположим, с Эйнаром ситуация понятна, он изначально не скрывал своих намерений по поводу Фрейи... - тяжело вздохнул лорд Наместник. - С Катаной - тяжело, но понять можно. С дроу - и тяжело, и не понятно, но имеет место быть, потому что - это дроу. Они же вам официальную депешу прислали на предмет извинений? Так что, возможно, их странность и борзота очень легко и просто объясняется. Обычные игры дроу - политические рокировки и шантаж. Кстати, надо бы к ним наведаться. А вот с Гаэтано совсем не складывается. Никак. У него-то какой интерес? Только не говорите мне, что это любовь...
   - А это любовь, Гхаар. Скажу даже больше - страсть! - горько усмехнулся Аль Пачино. - И когда эта причина становится главной и единственной, удержать мага становится невозможно. Даже демонам.
   - Не может быть... - выдохнул лорд Наместник.
   - Может быть всё, что угодно, мой мальчик... - вздохнул конунг.
   - Как это ни печально... - горько ухмыльнулся Локки и одним глотком осушил бокал. - Надеюсь, что мы никого не упустили. Было бы очень обидно проколоться и совершить очередную ошибку.
  
  
   Он сидел на утёсе и не отрываясь смотрел на океан. Ветер трепал его кудри и выдувал слезу. Сказать, что он был хмурым, это ничего не сказать. Гаэтано никогда не отличался какой-то особенной жизнерадостностью и весёлостью, но сейчас он излучал очень сложный букет тяжёлых для восприятия эмоций. В последнее время он ещё больше помрачнел, почернел и черты лица стали жёстче. А его глаза... В них вообще никто не решался смотреть.
   - Гаэто, сходи поешь... - раздался голос Мигеля.
   - Не хочу.
   - Сходи поешь. На тебя смотреть страшно.
   - Не смотри, Мигель. Я не хочу есть.
   - Гаэто, мы найдём её. Слышишь? Обязательно найдём... - его рука легла на плечо друга. - Ну не дури, Гаэтано. Мне тоже плохо без неё. Всем плохо... - сел рядом. - Но умирать я без неё не планирую...
   - Значит тебе повезло больше.
   - Не планирую, потому что мне надо вытащить её по-любому. Потому что я её телохранитель, я её Тень, которая подставилась, как зелёный новобранец на первых испытаниях. Плохо то, что я теперь её не чувствую. Плохо, что наша связь оборвалась, и с каждым часом найти её след становится всё сложнее и сложнее...
   - Вот это меня и убивает, Мигель. С каждым часом убивает всё больше и больше...
   - Сними амулет, Гаэто... - прошептал Мигель. - Сними амулет, ведьмак.
   - Не могу. Здесь демоны. Они почувствуют. Локки и так с меня глаз не спускает.
   - Ты думаешь, он не знает что у тебя есть магия? Не смеши Гаэто. Нас всех просканировали вдоль и поперёк. Всё они уже знают. Я бы именно так и поступил. Причём сразу же.
   - Думаешь, я этого не знаю, Мигель? Демон - это не синоним слова идиот. Но я не могу снять амулет и точка. Не потому что, боюсь, набиваю себе цену или капризничаю. Не поэтому. Даже с тем объёмом магии, что есть у меня сейчас, я могу тебе сказать - её блокируют. Я не чувствую её. Раньше чувствовал, а теперь нет. Понимаешь? Я не почувствую её, даже если сниму амулет, Мигель. Подставлюсь только перед демонами и всё окончательно испорчу. Кто-то обрубил все лазейки. Кто-то прячет её от нас.
   - Только не говори мне, что ты не закинул на неё пару-тройку маячков.
   - Закинул. Только их обнаружили и уничтожили. Следа нет. Они замели следы. Вот то место, где она была в последний раз с моими маяками. Мы сейчас здесь. Куда идти дальше я не знаю.
   - А что если мы по-тихому смотаемся в клан Алауэн, к Катане и поговорим с ним по душам? Там-то ты сможешь снять амулет и употребить на дракона все свои способности? Ведь мы же сейчас на их территории или я что-то не так понял?
   - Мои способности? На дракона Алауэн? Я не ослышался? Ты соображаешь, о чём ты вообще говоришь, Мигель? У тебя сложилось превратное мнение о моих скромных способностях, ибо по сравнению с магией древних, мои жалкие потугу будут смешны и нелепы. Он рассмеётся нам в лицо, вот и всё.
   - Тогда я тебя вообще не могу понять, Гаэто. Тогда что? Предложи что-нибудь сам, с учётом своих способностей. А то тебе и то - не так, и эдак - не эдак. Думаешь сидеть здесь и пускать скупую мужскую слезу - самый идеальный выход? Надо что-то делать и причём срочно. Потому что с каждым часом связь исчезает и мы рискуем, Гаэто. Очень рискуем. Ты знаешь, чем ей грозит сопротивление чужой магии? А уж она сопротивляется изо всех сил, будь уверен, иначе это не наша маркиза! Принудительной блокировкой, вот чем. Причём очень грубой. Здесь никто не будет подчищать и править. Здесь просто гасят. Всё гасят, не фильтруя и даже не делая сканы. Просто чистят, просто удаляют. Она может забыть всё, Гаэто, и тогда вообще теряется всякий смысл. Она не вспомнит нас.
   - Да знаю я всё, Мигель...
   - Тогда в чём дело-то, я не пойму? Ты удивляешь меня не сказано. Мне приходится уговаривать тебя? В кои-то веки? Всегда было наоборот, а тут - нате вам! В лесу, в горах мы оба прекрасно ориентируемся, а в пещерах и подземных лабиринтах - ты поведёшь. Ты же, как крот там себя чувствуешь. Помнится, у твоей матушки целые подземные катакомбы были. Не удивлюсь, если она знала о переходах и общалась с тёмными эльфами, а может быть даже и с демонами.
   - Может быть... Ладно. Выбора у нас всё равно нет. Идём в Алауэн.
   - Выбор есть всегда. Вот поэтому я иду с вами. И даже не пытайтесь меня отговорить, парни. Куда вы - туда и я... - хриплый голос Зака и его задница примостила рядом. - На, съешь это. Живо! Живо! - практически впихнул в руки Гаэто горячую лепёшку с мясом и зеленью.
   - Тебя ещё тут не хватало... - проворчал Гаэтано, вгрызаясь в зажаренное тесто.
   - Лопай и молчи - больше влезет! - отрезал Зак. - Авось подобреешь. А вообще, доложу я вам, здорово это всё - магия там всякая, гасилки, фильтры, сканы, драконы, пещеры, переходы, тёмные эльфы, демоны рогатые, сокровища, дать кому-нибудь в морду...
   - Получить по своей... - услужливо подсказал Мигель.
   - Ну, да. И это тоже...Получить по своей, - хрипло усмехнулся сокольничий. - Поймать и запытать дракона, спасти принцессу, спасти весь мир, наконец...
   - И не один, как выяснилось... - продолжил Мигель.
   - О, даже так? Тогда тем более... Ты можешь жевать по-быстрее? - нагло обратился к оголодавшему.
   - Угу...
   - Дай ему поесть, Зак. А то на голодный желудок, фигово спасать и принцесс, и миры...
   - И то верно. Может ещё одну принести?
   - Угу...
   - Совсем хорошо. Может две, чтоб два раза не бегать?
   - Неси три. Все поедим. А то и правда надо подкрепиться... - рассудил Мигель, усаживаясь поудобнее. Зак умчался за едой для спасателей. - Мелкому демону сумеешь глаза отвести с амулетом?
   - Угу...
   - Отлично. А говорил - жалкие потуги, жалкие потуги... Ешь давай!
   - Мелкому демону отвести глаза при сильном желании возможно, не скрою! Правда, далеко не всем это удаётся и единичные случаи всё же были... Давненько. Но у него абсолютный слух...- вкрадчиво раздалось из-за спины. Локки широко и обаятельно улыбаясь, мгновенно оказался перед глазами Теней. - ... и огромное желание вытащить из передряги сестру живой и по возможности невредимой. Любыми способами. Поэтому нравится вам это или не нравится, но я тоже иду с вами. Эй, Зак! Тащи четыре... - зычно крикнул он и плюхнулся рядом с Гаэтано. - Снимай амулет, ведьмак! Пусть начинает работать поисковая магия. Сейчас не стоит скромничать. Я буду усиливать тебя и тогда даже на Алауэн можно замахнуться.
   - Усиливать?
   - Конечно, ведьмак. У тебя же тёмная магия. Причём очень сильная стихийная. И боевая на уровне. Да и вообще на удивление широкий её спектр - ты и лечить можешь, и проклясть, но и наслать болезнь умеешь, и проклятия снимать. Я - демон. Точнее, полукровка, с эльфийской светлой, тёмной магией дроу, с магией стихий, ну и магия демонов естественно...Такая убойная смесь. Почти что такой же, как наша Фрейя.
   - Почти?
   - Ну, да, почти. Только Фрейя была гораздо сильнее - она владела магией Жизни и Смерти, и когда мы были вдвоём, мы были, как активный усилитель и катализатор. Ты понимаешь, о чём я, ведьмак?
   - Понимаю, демон... Возможно поэтому, все её знания и загасили.
   - Именно. Но я знаю, как всё исправить, ведьмак. Этим нельзя пользоваться, никто бы не взялся за подобное, ну только в самом крайнем случае, потому что будет сильнейший откат...
   - Как у проклятия?
   - Даже хуже. Но вдвоём бы мы справились. Ведь ты мне в этом поможешь? - затаил дыхание Локки.
   - Конечно. Почему раньше молчал?
   - Потому что надеялся, что всё придёт в норму через какое-то время. Да оно так и происходило, Гаэто. Никто не хотел действовать силой и давить на Фрейю...
   - Я понял тебя. А если не справимся с откатом, что будет с ней?
   - С ней? С ней всё будет хорошо, поверь. Она быстро придёт в себя и всё вспомнит. А вот нам... А нам придётся туго, брат. Но, не переживай. Как только я почувствую, что нам не хватает сил, я приму весь откат на себя.
   - Мы справимся, Локки... - хрипло выдохнул Гаэтано и посмотрел в чёрные глаза демона. Тот, устало усмехнулся и кивнул.
   - А то! Когда любовь, как катализатор, никакой откат не страшен...
   - И этим катализатором буду я?
   - Что? - со смехом приподнял бровь, о чём-то задумавшийся Локки. - А, ну да, конечно же. Да, брат. Но, если что-то пойдёт не так, откат мой.
   - Если что-то пойдёт не так, я смогу отзеркалить, Локки. Наверное...
   - Ну, конечно же. Там и посмотрим... - усмехнулся демон. - Давай ешь! А вот и мне несут... Зак! Давай, давай, дружище!
  
  
   "...Тук-тук, Лера. Следуй за белым кроликом... Ты уже выбрала таблетку? Красная или синяя? Примешь синюю таблетку - и сказке конец. Ты проснёшься в своей постели и поверишь, что это был сон. Примешь красную таблетку - войдёшь в Страну Чудес. Ты узнаешь глубока ли кроличья нора... И у тебя ни на секунду не возникнет желания затолкать её в задницу дающему, если что-то пойдет не так, как ты рассчитывала, детка, потому что - а нет никого! ..."
  
   Он как-то буднично и тихо зашёл к ней. От неожиданности Валерия подскочила на постели и вжалась в стену. Его глаза прожигали насквозь.
   - Опять копаешься в моих мозгах, проверяя насколько успел меня оболванить? - не сдержалась таки.
   - И я тебя люблю, родная... - тихо ответил и медленно двинулся к ней.
   - Не подходи ко мне. Или ты со мной, как с животным, приручаешь поэтапно? Вот уже не кричу и не кидаюсь на тебя с кулаками - прогресс на лицо. Ты прекрасный дрессировщик, поздравь себя, ты заслужил.
   - Я тебе настолько неприятен, что ты не хочешь тратить свои силы на какую-то видимость заинтересованности во мне?
   - Да, не желаю. Зачем пришёл?
   - За тобой.
   - Как же это мило! - приторно улыбнулась. - И что? Мне прямо сейчас раздеться и предложить себя господину? Или отволочёшь меня за волосы к себе в опочивальню?
   - Ты хочешь меня? - шагнул совсем близко, не отрывая глаз. - Чувствую, что нет. Так что не прикидывайся. Насильник из меня так себе. Сразу предупреждаю.
   - Мне безразлично. Совсем. Какого-то обратного эффекта ты добился от меня всеми своими просчитанными шагами. Всё куда-то ушло... Нет ненависти, нет боли, нет горечи, ничего этого нет. Выжженная пустыня внутри. Вообще ничего. Можешь делать со мной всё, что хочешь - мне без разницы. У меня даже слёз больше нет.
   - Вау! Сколько пафоса. Постой, постой... Ты же меня ещё и за идиота, оказывается, принимаешь? Это же всем известная старинная игра. Чисто женская. Типа, подпущу его близко, огорошу, оболваню, очарую, а потом сбегу? Вынужден тебя разочаровать, любимая. Чтобы ты не думала, как бы не пыталась меня обмануть - у тебя ничего не получится. Это я тебе гарантирую. От меня не убежать. Теперь не убежать. Запомни это раз и навсегда. Ты - моя. Или это другая игра? Игра в пофигизм. Типа, смотри - ты сломал меня, мне плевать на всё вокруг, и на себя, и на тебя, зачем я нужна тебе такая бесчувственная, холодная кукла, всё равно ты от меня ничего не получишь человеческого и тёплого? Так что ли? Опять мимо. Я прекрасно знаю, как это лечится. Мой отец, к твоему сведению, точно также женился на моей матери, как я сейчас на тебе. И моя матушка в молодости, к слову сказать, та ещё штучка была. Горячая, неугомонная, вредная, капризная, избалованная и своенравная. Не в обиду тебе, конечно же, сказано, но позаковыристее тебя это точно. Можешь себе вообразить, что она устраивала моему бедному отцу? Или ты наивно полагаешь, что ты первая такая вся внезапная и гордая? Ничего, справился. Зато она стала самой лучшей и примерной женой, без ума любящей своего мужа. Так что делай выводы, моя дорогая. У нас уйма времени. У меня прорвища сил и терпения. Так что...Всё у нас получится... - и запредельно улыбнулся. - А я просто хотел предложить тебе погулять, всего лишь. Но если ты не хочешь - я не буду настаивать.
   - Однако? - Лера удивлённо изогнула бровь. - Ты недурной гендерный психолог. Мне это даже нравится. Но всё мимо, понимаешь? Все твои попытки обидеть, унизить, задеть, все твои выводы и домыслы хороши для заинтересованных женщин, которые хотят играть в отношения и ждут этого. А мне не нужно, пойми. Причина банальна - мне не нужен ты. Ты. Мне. Не нужен. Вообще. Хотя, знаешь... Как-то даже стало интересно и заманчиво. Всегда приятно иметь рядом не просто самца-доминанта, а самца-доминанта с прокачанными мозгами. Значит будем играть в "Укрощение строптивой" по всем правилам?
   - А у нас есть выбор?
   - Выбор есть всегда. Можно просто вести себя, как самая последняя сволочь мужского пола, а не миндальничать почём зря. Зачем тебе так усложняться?
   - А я хочу усложняться и миндальничать, как самая последняя сволочь мужского пола. Моё право самца-доминанта с прокачанными мозгами. Вот так.
   - Скажи мне - зачем я тебе? - спросила еле слышно. - Ответь честно. Полюбить тебя так, как этого хочешь ты, я не смогу. Или ты думаешь, что раз уж жизнь меня кидала от одного мужчины к другому, то у меня напрочь отсутствует гордость, брезгливость и уважение к себе? Ты можешь считать меня ветреной, легкомысленной, порочной - считай! Меня это совершенно не волнует. Каждый проходит свой путь и иногда путь одного совсем не понятен другому. И потом... Путь мужчины сильно отличается от пути женщины, тем более от пути женщины, которая была сначала пленницей, затем рабыней дома, затем маркизой, а затем наследной принцессой. И в каждой из этих ролей у неё были мужчины, потому что иначе не получается. Быть свободной и одинокой женщиной в Объединённых Королевствах - это невозможно и дьявольски сложно. Обязательно найдётся мужчина, который предъявит права, украдёт, закинет на плечо, утащит к себе и громогласно объявит "Моё!". И это считается вполне нормальным и даже приемлемым... - тяжёлый вздох. - Каждый мужчина в моей жизни учил меня чему-то. И только Блас научил меня любить. До него я любить не умела, как оказалось. Он открыл мне совсем другую сторону жизни мужчины и женщины. Мне никогда его не забыть, он живёт во мне, он часть меня. С ним я испытала такое счастье, которого наверное уже больше никогда не будет в моей жизни... - её голос дрогнул и Лера замолчала.
   - Как увлекательно! А что, другие мужчины? Как-то ты поскромничала, любимая. Или другие недостойны называться мужчинами в твоих устах? - глухо бросил он.
   - Кроме лорда Наместника, остальные были либо друзья, либо просто мужчины, которые всегда присутствуют в жизни любого человека. И женщины, в том числе.
   - Скажите, пожалуйста!? - почти шепотом. - А лорд Наместник хорош исключительно своими регалиями и высокой должностью? И не важно, что он редкостный бабник, выжига и интриган?
   - Мне незнаком этот человек, которого описываешь ты. Я знаю другого лорда Наместника. Мне встретился мужчина, который вёл себя, как должен был бы вести себя любой нормальный здоровый одинокий состоявшийся мужчина. Я не сказала идеальный, потому что ему далеко до идеала. Да, он бабник, выжига и интриган. Иначе бы он не был Лордом Наместником и фактически не управлял нашими Королевствами. Да, он такой, наверное. Как, впрочем и большинство мужчин, которые добились хоть чего-то в этой жизни. И что с того? Я видела гораздо худшие варианты представителей мужского населения и тут, и ... в другом месте. Там не добившись ничего, строили из себя великих и ужасных. Вот это комично и противно. Но Лорд Наместник? Со мной он не был таким. С ним можно быть слабой женщиной, когда чувствуешь нехватку сил, и сильной, когда накатывает отчаяние..
   - И ты влюбилась в него тут же, позабыв о Бласе? - с издёвкой в голосе.
   - Нет. Боюсь, что "влюбилась" - теперь совсем не про меня. Не играю больше этими словами и чувствами. Любовь к Бласу и нужда в сильном плече рядом - это разные вещи... - глухо проговорила Валерия. - Гхаар дал мне сил и веру в себя. Он научил меня, что не надо доверять сплетням и домыслам, а надо просто доверять и не бояться этого. Он научил меня, что искренняя забота и нежность сильного мужчины, бывает такой неуклюжей, потому что он боится испугать своей силой... - тихо продолжила она. - У меня не хватило духу остановить его. В тот момент мне нужен был именно он. И я, наверное, сама испугалась остаться одна... Без него. Мне сложно это объяснить тебе, ты ведь не слабая беременная женщина без поддержки мужа и в щекотливом положении... Поэтому, понимай как знаешь. И думай про меня всё, что угодно думать.
   - Ты влюбилась в него? - раздался его осипший голос. - Отвечай! - и с силой прижал её к стене, навалившись всем телом. - Отвечай мне!
   - Он достойный человек и этим нравится. Но боюсь, что это всего лишь нужда в сильном мужчине рядом. По крайней мере, он не пустое место для меня... - еле выдохнула Лера.
   - А я? А как же я? Меня ты куда относишь, радость моя? К друзьям, либо просто к пустому месту? - он судорожно сглотнул и навалился ещё сильнее. - Ну же скажи, любимая?
   - Догадайся сам! - прохрипела она и оттолкнула его от себя. - Именно сейчас, мне меньше всего нужны мужчины рядом. Вот такие, как ты! Что ты хочешь от меня? Что? Тебе нужно моё тело? Так я же сказала тебе - делай с ним всё что сочтёшь нужным, мне безразлично. Я даже сопротивляться не буду. Но не лезь мне в душу. Я не пущу тебя туда! Тебе там места нет, запомни. Это единственное, что у меня осталось и она не для тебя.
   - Очень скоро ты переменишь своё мнение. Обещаю! Я могу дать тебе всё, любовь моя. Всё! Всё, что ты пожелаешь. Защиту, дом, сытую жизнь, семью... Всё, чего так хотят все женщины!
   - Что ты вообще можешь знать об этом? - саркастично усмехнулась она. - О том, чего хотят все женщины? От тебя мне не нужно ничего. Хотя... Я могу сделать вид и принять, всё что ты мне предлагаешь, с единственной целью - выжить и найти способ бежать от тебя. Как показывает практика - лазейка всегда найдётся, если её тщательно искать. А я очень упорная...
   - О, да! Твоё упорство мне известно. Но с ним также можно справится, поверь мне.. - он рывком привлёк Леру к себе, схватил за волосы и зафиксировал. Она выгнула спину.
   - Лучше сразу убей... - прохрипела ему в самые губы. - Или я это сделаю сама. Мне не нужна такая жизнь. И ты мне не нужен...
   - Я тебе настолько неприятен? - практически прошипел он.
   - Настолько, милый... - и смачно плюнула ему в лицо. От неожиданности расжал руки и выпустил её. Лера мгновенно зажмурила глаза и увернулась, ожидая удара. Но ответом ей были гулкие, быстрые шаги, скрип несмазанных петель и глухой звук, захлопнувшейся массивной двери.
  
  
  
  
   Глава 25.
  
   Она проснулась словно от толчка, словно вынырнула из глубокого омута, с трудом дыша и соображая - что это? что это было? Какое-то забытое ощущение - ощущение яркого луча фонарика, внезапно осветившего черноту ночи. Вот только-только он светил тебе прямо в лицо, ослепляя, и вдруг качнулся и сияющим пятном пополз по стенам и полу. Потерять его из виду стало безумно страшно...
   Этот луч имел не только сияющую силу проводника в темноте, но и забытое ощущение чего-то родного, близкого и похожего на тебя. Даже запах, даже вкус, даже дыхание и ощущение тепла на ладонях... Валерия испугалась и закрыла глаза. "Где ты? Где?" - искала она его отблески в кромешной тьме. "О, Боги! Где он? Где?" Что-то непонятное происходило с ней, будто что-то внутри её ожило и начало метаться в телесной оболочке, судорожно ища выход. Найти этот луч, этот свет, ощутить этот запах стало для неё жизненно необходимым. Буквально на грани жизни и смерти. Какое-то смутное воспоминание чего-то подобного и не раз происходящего с ней, заставило Леру замереть на постели, и полностью сосредоточиться на внутреннем ощущении себя. Внутри она внезапно оказалась в густой и вязкой темноте, которая обволакивала её всю - было трудно двигаться, дышать было трудно. Но на языке осталось какое-то послевкусие... Будто бы этот лучик света оставил его там. И у него было имя, у этого света было имя, какое-то очень родное и близкое... Его хотелось кричать, кричать до слёз, звать его, зная одно - когда он будет рядом, ей не будет страшно. Холодные и шершавые стены пещеры, камни под ногами и давящая на уши гулкая тишина, словно подхлестнули её идти вперёд. "Иди! Ищи его! Он нужен тебе! Нужен!" И она пошла. С трудом передвигая ноги, помогая себе руками, как пловец, ощущая горький вкус слёз на губах. Ей хотелось кричать: "Вот же я! Вот! Подожди меня, не уходи! Возьми меня с собой! Это же я - Фрейя! Это же я, твоя сестра, Локки!"
   Локки? О, Боги! Локки! Это был он. Конечно же он. Больше было некому - её кровь, её сила и её спасение. "Локки!" - изо всех сил крикнула она и размазывая слёзы по щекам, максимально ускорилась, тратя свои силы на сопротивление густому воздуху вокруг. "Локки! - её крик оглушил её саму, многократно отразившись от стен и вернувшись к ней откатом. - Локки, я здесь! Здесь! Вернись! Вернись ко мне! Не бросай меня, Локки!"
   Слёзы ручьями текли по лицу, но Валерия шла вперёд и звала демона. Одна мысль внезапно высветилась и мгновенно привела её в чувство - он ищет! Он ищёт её! Он нашёл мощный источник магии и идёт к ней. И это только начало. Этот луч - только начало. Ему нужно просто время. Раз он смог найти лазейку - он вернётся за ней. Он ищет её след... Значит, ему нужно помочь!
  
  
   - .... она моя сестра, Гаэто, мы - полукровки и у нас с ней преобладает одна кровь - кровь демонов. Не знаю, говорит ли тебе это о чём-то? - хитро приподнятая бровь и прищур Деймона Сальватора.
   - Могу и ошибиться, Локки, я не особо знаком с демонами, и знаю о них крайне мало, но рискну предположить. Демонская кровь глушит все другие, настолько она сильна?
   - Ну, где-то рядом... - саркастичная ухмылка. - Нет, она не глушит, Гаэто, скорее усиливает всё то, что досталось от других рас. Дело совсем в другом... - очень тихо продолжил он. - У нас есть Зов Крови. Это совсем не тот зов, что у вампиров, нет. В детстве наш дед, тогда ещё Тёмный Владыка, самолично провёл этот ритуал. Он смешал нашу с Фрейей кровь и с тех пор, мы чувствуем друг друга. Где угодно, на любые расстояния, в любом состоянии, до тех пор пока более сильная магия или её отсутствие, как таковой, не начинает гасить нашу. Это было сделано для нашей же безопасности, усиления привязки к демонам и чтобы сделать нас неуязвимее. Сильнее крови демонов, сильнее магии демонов, пусть даже и усиленной, есть только одна кровь. Древнейшая кровь Драконов. С ней я знаком и не могу ошибиться... - тяжело выдохнул. - Что у тебя за магия, ведьмак? Кто ты, Гаэто? Ты ведь тоже полукровка, в этом я ручаюсь. И готов поклясться своим хвостом, что в тебе есть кровь Драконов! Я чую её, понимаешь?
   - Во мне кровь Драконов? - поперхнулся от неожиданности Гаэтано. - С чего ты так решил, демон? Это даже не смешно!
   - С чего? Я тебе сейчас объясню, Тень... - проворно скользя вдоль камней, старательно пряча спину, проговорил Локки. Он остановился и посмотрел в лицо Гаэто. - Первый раз, за всё время своей жизни здесь у Грани, мне удалось пробить защиту клана Алауэн. Первый раз! И причём так, что они этого не почувствовали.
   - Ты нашёл её? - хрипло выдохнул Гаэто.
   - Нет! - припечатал Локки. - Не нашёл. Но суть не в этом. Ты что-то скрываешь от меня, ведьмак. Почему же я должен быть с тобой честен?
   - Локки меня удивляют твои беспочвенные подозрения и абсурдность их! - с возмущением возразил Гаэтано. - Скажи себе "стоп" и включи мозги, демон. Возможно настал момент для серьёзного разговора...
   - Возможно и настал... - зло ухмыльнулся Локки. - Давай поговорим, Гаэто. Отчего же не поговорить? Я скажу тебе одну вещь, нет! - две вещи, после которых все разговоры станут просто бессмысленными. Так вот, первое. Я убью всякого, кем бы он ни был, если он каким-то образом причинит вред моей сестре. Без выяснения причин и разбирательств. Я его убью, Тень. Слышишь? Когда я говорил, что сильнее демонов могут быть только Драконы, это вовсе не означало, что демоны слабы. Ты видел когда-нибудь высшего демона в боевой трансформации? Нет? Зрелище впечатляет, уверяю тебя. А уж если у него намешано ещё столько же всего сколько у меня, убить такого будет непросто, по одной простой причине, ведь мы - бессмертные, ведьмак! А Дракона убить можно. Они живут не одну сотню лет, но они смертны. Причём внезапно... - хищно оскалился Локки и сверкнул глазами.
   - Что ж, я рад, что тебе повезло больше, демон! - парировал Гаэто. - Об этом я, как ни странно, наслышан. А второе?
   - А второе? Хм! Да сущая ерунда... - глумливо проговорил демон. - Никто ведь ни от чего не застрахован, верно? И даже бессмертный демон может умереть, и такие случаи бывали, единичные всё же, но бывали. Так вот, после моей смерти весь мой резерв, как магический, так и силовой, перейдёт к Фрейе. Это ещё одна часть кровавого ритуала. Она станет вдвойне сильнее и все её способности усилятся неимоверно. Согласно Зову Крови, она будет должна точно также отомстить за меня, без промедления. К слову сказать, если бы Фрейя вышла замуж здесь у Грани по законам демонов, точно такую же кровавую клятву она бы принесла своему мужу, а он ей. А потом... - Локки нервно сглотнул.
   - Что потом? - хрипло выдохнул Гаэто.
   - А потом она сама решает, умереть или остаться жить...
   - Что-о-о-о?
   - Это правда. Если у неё найдётся хоть одна причина оставаться и жить дальше, она останется в живых. Но если таких причин не найдётся, и смысла находиться среди живых у неё не будет, она последует в Бездну. Шептать ей в ухо "Отомсти и умри!" никто не будет. Это Зов Крови. И даже Тёмный Владыка не посмеет оспорить её решение.
   - Это жестоко и бессмысленно! - крикнул Гаэтано.
   - Разве? Ничуть. У Драконов бытует точно такая же клятва на крови среди кровников. Два, как одно. И как только часть тебя умирает, ты отдаёшь долг чести, за забранную кем-то жизнь своей второй половины, и либо следуешь за ней, либо продолжаешь жить, если в этом есть смысл и желание. Обычно это бывают дети... Или тот, кого любишь... И никто не в праве упрекнуть или быть недовольным - долг чести отдан, закон соблюдён. Видишь ли... - как-то странно проговорил Локки. - Не все становятся мужем и женой исключительно по любви, есть ещё долг перед родом и кланом. Это очень древний закон демонов, и нарушить его ещё никто не решился. Не знаю всех тонкостей у Драконов, но подозреваю, что всё примерно тоже. А теперь скажи мне, ведьмак, ты кровник Катаны? Да? Иначе мне не найти объяснения присутствия в тебе драконьей крови. Если только... Если только это всё не изощрённый обман и ты совсем не тот, за кого себя выдаёшь, брат.
   - Локки! - воскликнул взбешённый Гаэто. - Ты соображаешь что ты сейчас сказал, нет? Не буду отрицать, у меня намешано достаточно много крови, чтобы быть просто человеком, и с моими родителями всё не так однозначно, как хотелось бы, это так. Своё детство и юность я практически не помню, поэтому не берусь ничего утверждать. Вряд ли я был бы Тенью и ведьмаком, если бы не владел сильной магией. Но я никогда бы не посмел причинить вред Фрейе. Любой, самый малейший. Видишь ли, Локки, у тебя свой клан, честь клана, его законы, которые ты соблюдаешь, потому что ты часть его. Вот точно также и я. У меня свой клан, с его законами и законами чести, которые для меня святы. Единственный человек во всех мирах, ради кого я могу их нарушить - это твоя сестра, Локки. Во имя её благополучия, но не во вред ей. Только так!
   - Что есть благополучие для одного и вред для другого? Пфф... - глухо сказал демон. - Это такие тончайшие грани, ведьмак. Кто возьмётся утверждать что чёрное для одного, останется таким же чёрным для другого, а белое - исключительно белым? Я не возьмусь. И тебе не советую. Но я чётко знаю одно - если вдруг, каким-то образом я узнаю, что ты играешь против меня и Фрейи, и ведёшь какую-то свою игру, я убью тебя. Без сожаления, Гаэто. Просто знай это... - его глаза полыхнули огнём преисподней и кривая ухмылка исказила лицо. - А теперь идём. Нас ждут Драконы. На этом расстоянии они уже почувствуют наше приближение... - мгновение, и демон дыхнул в лицо Гаэтано. Его чёрные, вздувшиеся вены проступили на потемневшей коже, хищно сверкнули наливающиеся красным глаза. - Ты - всего лишь мой резерв. Мой магический сосуд. Моя бутылка с коньяком. Мой кофе. Моя еда. И, если я уловлю твоё малейшее сопротивление, ты умрёшь сразу же. Я тебя предупредил.
   - Хватит пугать! - оттолкнул его Гаэто. - Слишком много слов о смерти. Меня она не страшит. Если смерть необходима для того, чтобы вытащить Фрейю, смело поступай со мной так, как сочтёшь нужным, демон. Просто запомни, Локки, я тоже чего-то да стою. Меньше всего советую тебе считать меня вещью или едой, это так, к слову. Идём! А то Зак и Мигель заждались нас. Разговорами делу не поможешь...
   - Что верно, то верно, ведьмак! - вкрадчиво ответил демон. - Но долгое ожидание - это и возможность подумать, не так ли? Пусть думают. Им это тоже полезно. А нам нужно расставить все точки над ё перед тем, как открыть друг другу спину и убедиться, в том, что при случае туда не вонзят кинжал, не накинут удавку на шею и не отправят к праотцам с помощью сильной магии.
   - Ты мне вообще не веришь, демон? Тогда зачем пошёл со мной? Или это принцип - держи друзей близко, а врагов и того ближе? Так что ли? - безразличным холодным тоном начал Гаэто. - У меня тоже достаточно много подозрений на твой счёт, Локки. Озвучить? Или не стоит?
   - Отчего же? Озвучь! Что ты хочешь узнать, ведьмак? Скажи ещё, что ты ничего не знаешь обо мне и моей семье!? Я вот навёл справки о Гаэтано Торресе и забавнее всего - информации о тебе на удивление мало. Практически нет. Такого быть просто не может - это либо подлог, либо хорошая подчистка. В архивах Службы Безопасности Тёмного Владыки есть полное досье практически на каждого нужного нам персонажа. Так вот. На тебя информация минимальна, словно ты и не жил всё это время. Пардон! Одна маленькая оговорка - не жил всё это время на территории Объединённых Королевств... - с гаденькой улыбкой произнёс Локки. - Чем ты это объяснишь, ведьмак? А? Только не пытайся мне лгать, заранее предупреждаю. Я чувствую ложь, это у меня встроенное по умолчанию, от тёмных эльфов досталось в наследство. Так как? Сам скажешь? Или начнёшь меня спрашивать? Выбирай!
   - Мне нечего тебе сказать. По крайней мере того, чего ты и сам обо мне не знаешь, демон. Видишь ли... У меня тоже присутствует некоторый момент обширной амнезии, как и у Фреий. Какая-то большая часть моей жизни в этом мире утратилась из памяти, и я ничего не могу сказать по этому поводу. Моё детство, юность, большая часть моей жизни до осознания себя, как члена клана Теней у меня напрочь отсутствует. Поэтому лгать тебе я не вижу смысла. А о твоей способности я откуда-то знаю. Странно это всё, не так ли? - грустно усмехнулся он.
   - Действительно! Очень странно... - с издёвкой ответил демон. - Ну тогда спроси меня о чём-нибудь?
   - Меня очень давно забавляет и мучает один вопрос... Локки, а ты точно только брат для Фреий? Эта ваша кровавая клятва и всё такое? У меня иногда бывает такое ощущение, что ты ей и не брат вовсе.
   - А кто? Думаешь я ей муж? - ехидно прищурясь, спросил тот.
   - Да кто ж вас демонов знает? У вас правды никогда не найти и всё за уши притянуто так, что и подкопаться-то не к чему. Я ведь тоже наводил справки о тебе и удивлён не менее - информация на тебя вообще закрыта. Понимаешь, что это значит?
   - А ничего это не значит! - усмехнулся тот. - Нечего совать свой нос куда не следует, вот и всё. Ревнуешь что ли? - захохотал он в голос. - А вот не скажу тебе ничего про Фрейю, мучайся. Только одно повторю снова - убить за неё готов всякого и без раздумий. Вот так. Это может означать для нас двоих только одну-единственную, но самую главную и важную составляющую на данный момент - мы оба готовы на крайние меры, а значит нуждаемся друг в друге. Из всей нашей доблестной четвёрки спасателей принцесс, только у нас двоих есть достаточная сила и магия. Друг без друга мы ничего не стоим против драконьей магии. А вот вдвоём шанс есть. И не маленький, прошу заметить. Так что, ведьмак, если хочешь меня убить - сделай это позднее, о большем не прошу... - глумливо посмотрев, ответил Локки. - Договорились?
   - Угу.
   - Ну вот и отлично. Я твои глаза, твой нюх, твоя безошибочная интуиция и твои знания, если тебя это успокоит перед тем, как я вновь скажу - а ты всего лишь мой резерв. Мой магический сосуд. Моя бутылка с коньяком. Мой кофе. Моя еда. И, если я уловлю твоё малейшее сопротивление, Гаэтано, ты умрёшь сразу же. Я тебя предупредил. Ну вот теперь идём! Больше медлить уже невозможно...
  
  
  
   Удивительная ясность и спокойствие вдруг пришло к ней. Она поймала себя на мысли, что безумно хочет вернуться домой, к семье... Понятно, что "семьёй" и "домом" она называла замок в горах, с доброй и заботливой мамой-дриадой; со строгим, но нежным отцом-конунгом; со своими братьями и их чадами и домочадцами, даже по Бланке она скучала... А что уж говорить о Локки? Вот кто был для неё "всем" в одном флаконе! Валерия прекрасно понимала, что обманывает себя, называя вещи далеко не их именами, но она давно смирилась, приняла и научилась жить так. Вот так... С постоянным обманом и втянутая в чьи-то дьявольские игры. Скажи ей кто-нибудь тогда, в её прошлой жизни, что с ней случится подобное и она будет вести себя, как пациентка дома скорби, Лера рассмеялась бы в лицо тому человеку. Но вот случилось... Смех был, да. Но скорее истерический - от бессилия и отчаяния. Радости и счастья было мало, и если бы не Блас, ещё не понятно как бы у неё сложилась жизнь. Постоянный забег на выживание. Понять её смог бы тот, кто сам находился в аналогичной фатовой ситуации. Когда случается такое, перестаёшь обращать внимания на слова, а начинаешь ценить другое - спокойствие, надёжность, поступки, отношение, заботу, помощь и силу. Всегда лучше быть там, где ты нужен и тебя любят. По-крайней мере "своей семье" она была нужна. И осознание этого очень грело сердце и душу.
   Её вытащат отсюда! Локки идёт за ней, а уж если он намеревается что-то сделать, остановить его не может никто и ничто. Он же не человек - он демон, с истинно эльфийской педантичность, аккуратностью и стремлением к совершенству; со всеми самыми мерзкими привычками и повадками дроу, но безупречностью и невиданным мастерством тёмных воинов; с умениями и повадками древесных духов лесного народа, и буйством стихий безудержной дриады. Ему только нужно не мешать, а чуть-чуть помочь и слегка направить... Лера подтянула колени к груди, закуталась в тёплый плед и прислонилась к стене. Он должен почувствовать её присутствие здесь. Хотя за этими толстыми стенами, которые скорее всего блокируют магию, вряд ли такое возможно. Но как-то же у него получилось? Ей надо выйти на открытое пространство. Не факт, что там тоже не будет накинут магический купол, обязательно будет. Но она хотя бы попытается послать ему сигнал через светлую магию эльфов или передаст послание через древесных духов - лесной народец всегда любил её и не откажется помочь. Да и стихии могут сыграть ей на руку...Любой вариант хорош по самой простой причине - это возможность выбраться отсюда. Ей нужно выйти из пещеры, а это значит... Она брезгливо сморщилась. Да, именно это и значит.
   Но прежде, Валерия с детским замиранием и тщательно скрываемой радостью, решила ощутить магию. Её магию. После появления Локки она догадалась, что такое рвалось и металось в ней, как птица в маленькой тесной клетке - своим мощно усиленным импульсом, он помог проснуться тому чуду, что Лера любовно назвала - моя магия. Магия, которой у неё, Валерии Скуратовой, отродясь не было. Но вот у принцессы Фрейи она была и как говорили, весьма-весьма недурственная... Удивительнее всего оказалось то, что каким-то образом, совершенно ей не понятным, она могла скрывать её. Всей силы и мощи Лера не знала, она пока только смаковала и лакомилась, но опять же, что-то подсказывало ей - в нужный момент, в нужное время всё произойдёт самым естественным образом, без каких-то усилий с её стороны. Собравшись с духом, она решилась на немыслимое ещё вчера - отыскать путь луча-фонарика, пройти по нему и просчитав траекторию, бросить свой ответный луч. А вдруг? Чем Боги не шутят? Надо использовать все варианты. Она на всякий случай закрыла глаза и оказалась в тёмном туннеле... "Локки?" - и осторожно пошла искать его след.
  
  
   Легко скользя по камням и безошибочно выбирая нужный путь, демон внезапно замер. Легко удержав налетевшего на него Гаэтано и взмахнув рукой, требуя тишины и спокойствия, он вдруг почувствовал её. Мгновенно собравшись и стараясь не выдать себя, он ощущал её присутствие каждой клеткой своего тела. Волна необыкновенной нежности окутала его. Чуткие ноздри уловили родной и такой знакомый запах, сотканный из миллиона оттенков леса, спелого разнотравья, скошенной свежести заливных лугов, терпкого аромата зрелых ягод, раскалённого песка и солёных брызг океана на губах.
   - Локки, ты чего? - пихнул его в бок Гаэто. - Что случилось?
   - Что? - с привычной нагловатой ухмылкой, переспросил он. - Погода, говорю, стоит замечательная.
   - Чего уж замечательного-то? - удивился Зак. - Дождь моросит всё утро, как зарядил, так и не останавливается. Все тропинки размыты, и камни скользкие...
   - Зато грибов-то сколько повылазит. И ягод. Вон смотри, чуть не встал на кустик. Лесная земляника. Спелая... Запах, ммм... Обалденный. Налетай! Быть в лесу да и ягодами не полакомиться, это полнейшее безобразие, скажу я вам. Тем более, если они сами на дороге появляются. Лес-то волшебный! Да и дождь волшебный, Зак! Где ты ещё такое увидишь-то? Наслаждайся, друг.
   - Сколько мы уже этих ягод пропустили - не счесть. Ты же гонишь, как демон - ни отдыха, ни привала, уж про ягоды вообще молчу... - продолжал Зак.
   - Ну вот видишь, значит я не видел, а теперь...
   - Увидел? - хмыкнул Зак. - Зрение у тебя избирательное.
   - Угу... - глумливо согласился Локки. - На то я и демон. Ну всё? Полакомился?
   - Да ты издеваешься прямо? Дай хоть полчаса, будь ты человеком-то?
   - Не буду, дружище, и не проси. Я ж демон, Зак. Четверть часа и довольно. Некогда рассиживать, время не ждёт...
   - Что это было, Локки? - раздался шёпот Гаэто. - Ты тоже это почувствовал, да?
   - Что именно я должен был почувствовать, Тень? Я ищу её, очень осторожно, но тщательно. Возможно мне что-то показалось, как уже не раз бывало, но... всего лишь показалось. Ты спрашиваешь так, словно сам что-то ощутил. Скажи мне, ты и в правду то-то ощутил?
   - Возможно показалось... - ухмыльнулся Гаэтано.
   - Не слишком ли вам много кажется, друзья мои? - обняв их за плечи, сказал тихо появившийся Мигель. - Так и до галлюцинаций и видений недолго осталось. И ваше ... доверие друг к другу вызывает умиление.
   - Наше доверие друг к другу, Мигель, это только наше доверие и никого больше оно не касается. Сами разберёмся. Но сдаётся мне... - как-то очень неохотно проговорил Локки. - Сдаётся, что мы на верном пути. И это радует. Всё остальное просто меркнет. И вот что... Прошу вас отнестись к моим словам максимально серьёзно. Поскольку у Зака магия отсутствует, Мигель владеет ей на уровне продвинутой Тени, что само по себе очень даже хорошо, но при столкновении с магией Драконов - просто пустое место. Так вот, друзья мои. Настоятельно советую вам не лезть на рожон. Все действия и противодействия в клане Алауэн предоставьте мне и Гаэто. Это понятно? - пристальный взгляд, пока не дождался кивка от обоих. - Замечательно. Как только я сочту нужным, брошу Зов отцу и деду. Хочется надеяться, что до такого не дойдёт, но я предупредил вас. Настоятельно советую не подставляться. Спасать вас у меня времени не будет. Ну и с Гаэто у нас есть план... - хитро подмигнул ведьмаку. - Возможно и дурацкий...Но это лучше, чем ничего!
  
  
  
   Они были рядом. Практически на границе Тайгета и Сумрачных Гор. Медленно сокращая расстояние, с каждым часом всё увереннее приближаясь к Пещерам клана Алауэн. Демон держал мощный щит, который он и не скрывал особо - колебания магического фона было довольно сильным. Локки и тут, как в насмешку над ним или намерено издеваясь, подчёркивал - я всё про тебя знаю, я не прячусь, не бегу, я иду к тебе навстречу, но я тебе больше не верю, поэтому и закрыт. Совершенно в духе Локки, но абсолютно нетипично для демонов... Хотя... Играть на контрастах и неожиданно показывать свою тёмную сущность, демон любил и умел. Вот для чего нужна была эта бравада? Тратить силу на магический щит или открыть портал для всех, есть же разница? Или опять же - либо не было уверенности в очевидном, или не захотел вести себя, как незваный гость и совсем испортить отношения? Значит не до конца уверен в своих подозрениях? Значит не чувствует её? Понятно, что ничего с ним не понятно. Впрочем, как всегда.
   Он подошёл на самый край площадки. Ветер трепал его кудри и рвал плащ за плечами. Сумрачные Горы уходили в самое небо, как шпили остроконечных башен, вспарывая его синеву. Горы, скалы, бесконечная высокая свобода и непередаваемое чувство полёта... Ещё раз окинул взглядом, лежащий у его ног Тайгет, вдохнул трепетными ноздрями солёную близость океана, чему-то печально ухмыльнулся и резко развернувшись к стоящему в нерешительности слуге, холодно бросил:
   - Ну что ещё?
   - Мой господин, ваша ... жена снова стучит в дверь и требует вас к себе.
   - Вот как? Что ж... Не хочется разочаровывать её ожидания... - и он стремительно нырнул в каменный коридор.
  
  
  
   - ... не буду скрывать - твоё решение о совместной прогулке мне приятно, любимая моя. Но сегодня, увы! Сегодня я очень занят.
   - Чем, хотелось бы знать? - едва слышно буркнула Лера в никуда.
   - Ты расстроилась?
   - Не так, чтоб очень. Я устала находиться в четырёх стенах. Изучила их вдоль и поперёк, каждый камень на ощупь помню, скоро начну на них кидаться и выучусь выть на луну - всё развлечение. Хотелось бы знать - я под арестом? В заточении? Сколько мне ещё сидеть в этом каменном мешке?
   - Что ты хочешь, радость моя? Наш последний разговор и твоё поведение были очень красноречивы. Рисковать я не намерен, вот и всё. Ты будешь сидеть тут до тех самых пор, пока твоя память не станет идеальной. Для меня идеальной, любимая! - неожиданно галантно поцеловал её руку и мерзко улыбнулся при этом. - Не иначе! - Лера брезгливо отдёрнула ладонь и вытерла её о плед. - Вот, вот, родная... До тех самых пор, пока ты не перестанешь содрогаться от меня и знаков моего внимания. Так что сиди смирно и не отвлекай меня своими коварными планами, детка. Я не позволю осуществиться ни одному из них. Лучше я перестрахуюсь, чем позволю тебе манипулировать мной в своих корыстных и бесчестных целях! - он громко и весело засмеялся, увидел округлившиеся удивлённые глаза Валерии. - Гарантирую тебе максимальную комфортность пребывания в этом.... каменном мешке, но ты останешься здесь. Пока никаких прогулок, родная. Ни со мной, ни без меня... На этом всё. Вопрос закрыт.
   - Какой же ты... негодяй! - выплюнула Лера.
   - Отчего же я вдруг и негодяй, любовь моя? Испортил твои планы? - ухмыльнулся он. - Я позволяю всему идти своим чередом. Очень стараюсь, чтобы весь процесс изменения твоей памяти проходил, как можно естественнее и безболезненнее для тебя. Хотя мог бы просто наложить проклятие "Забвения" и ещё пару-тройку накидать для пущего результата. Но заметь - я же так не сделал!
   - Как же я тебя ненавижу... - хрипло выдохнула Валерия. - Никогда бы не подумала, что тебя я буду так ненавидеть. Запомни, ничего нет хуже, чем та жизнь, что ты мне готовишь... Как тебе такое в голову пришло? Это не жизнь, это не любовь, это... извращение какое-то. Как ты смеешь обращаться со мной, как с каким-то животным? Как с вещью? Ты напрасно надеешься, что я стану послушной и буду есть у тебя из рук. Очень напрасно. Я не твоя мама, разные мы с ней, и то что удалось твоему отцу - тебе не по силам, дорогой! - грустно усмехнулась. - С некоторых пор я поняла, что меня именно вот в этой жизни, уже вообще ничего не держит. Не за что мне стало цепляться. Раньше было, теперь нет. А перспектива стать тупой куклой, с придуманными чувствами и эмоциями тебе в усладу - это ещё один повод покинуть её. Одного не могу понять, что я такого сделала, за что Боги этого грёбаного мира так жестоки со мной? Я же так мало прошу... - голос предательски дрогнул.
   - Лера, милая... - он шагнул к ней от двери.
   - Не приближайся ко мне! - яростно крикнула она и забилась в угол кровати. - Не смей ко мне подходить! - но он шёл, не взирая на крик. - До сих пор не могу понять, как же я могла любить тебя и доверять?
   Внезапно остановился и пристально взглянул в её глаза - они начали наливаться и гореть красным пламенем изнутри. Кончики её пальцев заискрились ярко алыми брызгами - смертельное заклинание тёмной магии демонов готово было сорваться и врезаться в него со всей силой, неконтролируемой никем. Она ещё не поняла, что происходит... Гадко усмехнувшись, он мгновенно вскинул руки и отправил в неё несколько фиолетовых сверкающих шаров ... и Лера замерла, не в силах пошевелиться. Алое пламя продолжало искрить в её руках, но скованная чужой магией, она с удивлением смотрела на него и только начала понимать, что же сейчас могло произойти.
   - А я ещё сомневался, любимая! Оказывается, очень зря... Значит мне вчера не показалось и я удачно захватил их с собой... - не прекращая смотреть на неё, быстро достал из глубокого кармана два почернённых серебряных браслета. Мгновение - и они плотно вцепились в Лерины запястья. Алое пламя угасло. Её глаза пылали гневом, но дьявольского сияния в них не было. - Это полиарг, родная. Он блокирует магию. Предупреждаю сразу, даже не пытайся избавиться от них, это невозможно. Изувечишь свои руки и всё...
   - Убирайся... - прохрипела она. - Пошёл вон! Вон отсюда!
   - Разумеется, радость моя. Я не рискну остаться в компании разбушевавшейся демоницы. Упивайся своим горем и ненавистью самостоятельно. У меня дела, знаешь ли... - он не успел договорить, его прервал низкий и злой хохот. Лера смеялась. Издевательски и заливисто. Саркастично и глумливо. Оскорбительно и уничтожающе. Смотрела на него и одним взглядом смешивала с навозом. Его ноздри начали раздуваться...
   - И ты такой же, хоть и маг, ни чем не лучше любого самого обыкновенного человеческого подонка мужского пола... Демоны и то честнее. Иди, иди! Займись своими делами... - сквозь смех, выплёвывая каждое слово, сказала она. - У тебя их прибавится сейчас. И значительно, ... любимый! - с ненавистью произнесла последнее слово. - Такой всплеск родной магии высший демон почувствует через все твои блокировки. Сочувствую... - и снова глумливо захохотала.
   Всего два шага отдаляли их друг от друга.... Её смех не умолкал, а презрение в глазах она даже не пыталась скрыть. И он сделал эти два шага. Отрывисто, умело, по-мужски точно и зло он ударил её по лицу. Словно куклу её впечатало в стену. Головой она ударилась об камень. Стало очень тихо... Очень. Валерия не оборачиваясь, медленно и осторожно стёрла кровь из рассечённой губы.
   - Лера.... - хрипло выдохнул он и протянул к ней руки, желая помочь. Она шарахнулась от него и не удержав равновесия, упала на каменный пол, морщась от боли.
   - Уходи... - еле слышно сказала она. И внезапно посмотрела на него глазами, полными слёз. - Уходи...
   Под её взглядом он вздрогнул, как от удара - в нём был его приговор. Слова, убеждения, мольбы и извинения уже не имели никакого смысла. Она вынудила его, спровоцировала, заставила, она копия своего глумливого братца, сама виновата... Нет, не то... Это он сейчас пытается себя оправдать. Это бесчестно. Он виноват. Не смог себя сдержать, поступил как вспыльчивый мальчишка, а не как мужчина. Вот чего она добивалась... Ещё раз ткнула его носом, как малолетку - называться мужчиной и быть им - это не одно и тоже. Снова попытка провести грань между Бласом и всеми остальными... На всё нужно время и магия. Возможно когда-нибудь он забудет этот взгляд и это отвратительное ощущение, но пока... Пятясь спиной и опустив глаза, он уходил. Так гадко на душе у него ещё никогда не было...
  
   Удержать Локки стало невозможно. Зак валился с ног, Мигель пытался ему помочь своей магией, но и ему самому требовалась передышка, Гаэто молча сносил все тяготы, помогая держать защитный купол. Демон рычал на жалких людишек, которые устают, хотят есть, спать, отдыхать и замедляют путь. Возразить ему никто даже не пытался. Все терпели его дьявольский характер и шли. И вот сейчас, стоя практически на пороге центральной пещеры клана Алауэн, демон сжалился над ними и велел организовать привал. Когда все без сил свалились в траву, он присел рядом с Заком и протянул ему свою фляжку.
   - Выпей, дружище. Ты молодец, Зак. Такое не каждый смог бы вынести. Из людей, я имею в виду.
   - Шутишь?
   - Ничуть. Пей давай. Это эльфийский напиток, он даст тебе сил, освежит и снимет усталость. Всего три глотка, не более... - и внимательно проследил за движением кадыка Зака. - Отлично! Мигель, теперь ты. Два глотка, тебе этого достаточно... - фляжка перекочевала к Тени. Забрав напиток у него, глотнул сам и прищурив глаз, посмотрел на Гаэтано. Потом как-то обречённо вздохнул и протянул фляжку ведьмаку. - На, выпей. Пару глотков, не больше. Отдых - минут десять и выступаем. Вам хватит, поверьте мне... - сказал, уловив досаду на лице Зака. - Сейчас начнёт действовать. Вам понравится.
   Ровно через десять минут все почувствовали себя бодрыми и невероятно жизнедеятельными.
   - Вот ведь, драконья отрыжка! - воскликнул впечатлённый Зак. - Вот это вещь, вот это я понимаю. Что же ты нам раньше не давал эльфийского зелья? Давно бы уж добрались, а, Локки?
   - А нельзя его много, Зак... - усмехнулся демон. - Я вот даже не знаю, правильно ли я рассчитал дозу для вас. Но вроде всё в норме. Будем надеяться, что обойдётся и все останутся живы... - с улыбкой похлопал по спине поперхнувшегося сокольничьего. - Я пошутил, Зак. Расслабься... - потом лукаво подмигнул и захохотал в голос. - Если честно, я про людей вообще не знаю, не приходилось как-то общаться с ними так близко и пить эльфийские кайфуйшки вместе... - увидев удивлённые до крайней степени лица друзей, смеяться перестал. - Да пошутил я, правда. Не будьте вы такими серьёзными. Всё под контролем, парни. Идём! Спасём принцессу, убьём дракона и будет мир во всём мире! Ура!
   - По-моему, Локки, тебе даже один глоток был лишним... - как-то задумчиво заметил Зак.
   - Думаешь?
   - Уверен.
   - Ну тебе виднее. Так... Сейчас повторяем наш план, действия каждого и выступаем. Запомните ещё раз - не подставляться. Я могу быть очень занят. Очень.
  
  
   Он стоял на краю, обдуваемой всеми ветрами площадки и собирался взлететь. Огромный, сияющий, со сложенными пока ещё крыльями за спиной и трепещущими ноздрями. Его фиолетовая чешуя играла на солнце, отражая миллионы светлячков.
   - Здорово, Катана... - как-то малоуважительно прозвучало приветствие демона к наследному принцу клана Драконов Алауэн.
   - И тебе здорово, коли не шутишь, Локки. Какими судьбами тебя занесло к нам?
   - Так за сестрой пришёл. Отдавай, драконья морда. Здесь она. Я по следу её пришёл, так что бессмысленно отпираться. Искренне надеюсь, что с ней всё в порядке и содержали её в соответствующих статусу наследной Принцессы условиях. Со своей стороны обещаю, что никаких конфликтов и разногласий между кланом драконов Алауэн, кланом конунга Бейнира Халлотта Хродгейра и демонами Шио не будет. В противном случае, Катана, тебя даже мама с папой не спасут и клан конунга Эйнара Хродвальда Бьёрга, по прозвищу Дракон будет объявлен вне законов Приграничья. А ты знаешь, что это значит. Грань, она рядом.
   - Ты совсем страх потерял, демон? Что за околесицу ты несёшь вообще?
   - Нет. У меня отродясь страха не было. Какая околесица, дракон? Время пошло. И заметь, Катана, не я это начал, а ты. Научись отвечать за свои поступки, как мужчина, а не прячась за личину монстра чешуйчатого и маму с папой. Если уж навалял, наберись смелости и сознайся. Возможно, я тебя тогда уважать начну.
   - Ты точно сбрендил, Локки. Опять эльфийской дряни нажрался что ли, не пойму? Так это не ко мне тогда, это тебе к Азарчику надо. Ну или к Эльке. Вы друг друга сразу же поймёте, а я въехать не могу. Фрейи здесь нет, демон.
   - Ты лжёшь, дракон. Глядя мне в глаза лжёшь. Ты забыл, что я чувствую когда лгут? Меня даже твоя магия и отвод глаз не собьют с толку, не пытайся. Так что не на того напал, дракон. Прикажи привести немедленно.
   - Да где я её тебе возьму-то, демон? - возмутился дракон, но через мгновение, словно решив что-то важное для себя, произнёс: - А если не прикажу? Что тогда ты сделаешь, букашка рогатая? Скинь свою защиту, а потом хорохорься. Не лезь на рожон, демон. Думаешь я тебя в боевой трансформации не видел и не знаю всех твоих способностей? Да я тебя двумя передними в мокрое место превращу. И это не шутка, мелкий.
   - Серьёзно? Так вот иллюзии наводить я тоже умею и довольно неплохо. Защиту не сброшу, даже не надейся, потому что с бесчестным засранцем совершенно не собираюсь быть честным. Я, в отличие от тебя, не боюсь быть в человеческом обличье. Но бросить Зов Тёмному Владыке и конунгу Бейниру Халлотту Хродгейру я успею всегда. Вот тогда уже всем мало не покажется и спасибо тебе не скажут ни мама, ни папа. Ты хочешь развязать войну? Хочешь, чтобы дриада взбесилась и лишила драконов разума? А потом остатки неразумных крылатых рассеяла по Верхнему миру, а совсем неугодных - опустила в Нижний? Тебе так хочется быть опущенным у демонов? Я тебе это легко организую, проказник. Но только отпусти мою сестру и не создавай не нужных эксцессов. Обидно будет угробить столько народу, и всё только потому, что у какого-то засранца не хватило смелости признать, что он засранец.
   - Придержи свой поганый язык, демон. Ты не отдаёшь себе отчёта с кем ты разговариваешь.
   - И с кем? С огромной фиолетовой раскормленной ящерицей, за которой скрывается трусливый засранец? Это я и так знаю. Ну что ж... Раз ты отказываешься привести Фрейю сюда, я сам пойду её искать. А ты сиди тут и дальше. Упивайся своей значительностью. У тебя не хватит духу скинуть свою личину, слабак... - и не ожидая ответа, Локки мгновенно оказался у двери, ведущей прямо в огромную скалу-пещеру.
   - Стой, демон! - страшный рык сотряс стены. - Стража! Остановить его немедленно!
   - Даже не подумаю! - и нырнул в тёмный коридор. - Я ж демон, мне необязательно быть честным... - рокочущим эхо из мрачной глубины. - А стражу уже жаль...
  
  
  
   Глава 26.
  
   Всё всегда именно так и происходит - внезапно и больно. Разочарование - оно такое. Сколь долго б мы ни жили в своих иллюзиях и сказках, верили с наивностью детей в доброту и Деда Мороза, в любовь до гробовой доски, в слова мужчин, сказанных в порыве и в моменте, и в то что зло всегда и непременно будет наказано, и в то что обязательно в нужное время найдётся рыцарь на белом коне и победит зарвавшегося дракона, и очень много этих "в то..." Жить без веры и надежды люди не умеют. Им же все поют в уши сладкими голосами: "Верь! Надейся! Что бы не происходило, а ты надейся и верь..." И никто и никогда не скажет честно, как отсечёт загнивающую плоть острейшим скальпелем: "Надежды могут быть необоснованными и беспочвенными. Пустыми и глупыми. Это - плацебо. Это - иллюзия. Это - ложь. Они по капле каждый день будут отравлять и портить вашу жизнь. Их нужно отследить и убить, убить самыми первыми, чтобы они не давали сил и подпитки ложной вере в неосуществимое. Такая надежда и вера - они, как сильнейший наркотик - дают сладостные галлюцинации и временное наслаждение. Чем больше и чаще дозы, тем сильнее вы садитесь на иглу обмана. Крах всегда страшен.." По сути всё именно так и происходит. Только эта надежда и вера дают нам силы, помогают просыпаться по утрам и ждать прихода ночи, ведь надо же во что-то людям верить? Без веры в такие правильные и прописные истины, что чёрное исключительно чёрное, а уж белое непременно белое, жить невозможно вообще, да что там говорить - просто страшно и противно, но жизнь - она гораздо проще, чем кажется - рано или поздно дурман рассеивается и мыльные пузыри лопаются. То, во что ты верил, ждал и любил, рассыпается словно карточный домик. И ничего уже не собрать, не сложить, не склеить и не починить. Ничего. Нет ничего абсолютного - ни зла, ни добра, ни тьмы, ни света, ни надежды и веры без разочарований, ни любви без ненависти, ни желания умереть от того, что жить бессмысленно...
   Дракон окажется не милейшей огромной копией раскормленной рептилии, а отъявленным негодяем, эгоистом и садистом, чахнущим только над своими сокровищами. Рыцарь - всего лишь любителем подраться и помахать мечом, гулёной, бабником и редкостным пройдохой. Который в реальной жизни не умеет ничего кроме, как тешить своё эго - меряться силушкой богатырской, горланить песни, бить морды и вести распрекрасную холостяцкую жизнь, не обременяя себя принцессой. Дед Мороз - всего лишь дядька с красными мясистыми щеками, пропитым носом, фигурой, удобной для костюма и привязанной бородой из ваты. Он приносит подарки, купленные родителями, иногда путает их, по причине сильной нетрезвости и ему совершенно по барабану песенки и стихи, которые ты зубрил и репетировал последний месяц. А любовь "навсегда и навеки", "...которая никогда не проходит, иначе это не любовь...", любимая фраза всех кинутых сильных женщин с котами вместо мужа, сказанная однажды Сергеем Бодровым младшим, говорит только об одном - Сергей, пусть земля ему будет пухом, просто не дожил до того момента, когда она действительно становится в тягость и не нужна. Нет абсолюта, всё относительно.. Главное с собой быть честными до конца и не бояться этой неприглядной правды.
  
   Лера горько вздохнула и потрогала рассечённую губу - та ещё кровила. Боль была внутри - в душе, в сердце, губа не болела. Боль внутри раздирала её на части и снова, и снова, и в который раз пела Валерии свою заунывную тоскливую песню, от которой всё леденело вокруг. Взгляд упал на браслеты, выскользнувшие из длинных рукавов - искусно сделанные, видно, что старинные и внушающие уважение и страх. Вещь, всего лишь вещь, но от них исходит сила, которая заставляет бояться. Эти почернённые коварные тюремщики из полиагра очень осложнили Лере жизнь. Они мешали. Они мучали. Они разрушили надежду и веру. Они разочаровали и всё испортили.
   В двери задвигали ключом. Валерия подобралась и сгруппировалась. На пороге стояла её тюремщица, как обычно собрана, деловита и строга.
   - Поднимайтесь! - скомандовала она. - И идём. Живо, леди! Не заставляйте меня применять к вам силу.
   - Ого, значит Локки близко, раз меня опять куда-то прячут... - усмехнулась и поднялась. - Что ж, веди, любезная моя тюремщица. Я готова.
   - Об исчадии ада я ничего не знаю. И знать не желаю. Попрошу идти молча, леди, и не совершать попыток побега - это бессмысленно. У меня есть полномочия применять к вам силу, и я непременно этому последую при первом вашем шаге. Я предупредила, леди. Идёмте и очень быстро! - и больно вцепившись Лере в локоть, потащила её, словно трудолюбивый муравей сонную гусеницу - ловко и проворно. Гусеница только успевала перебирать лапками и не удариться о каменные выступы в полумраке коридора. Что-то изменилось... Валерия всем телом и нутром ощущала - что-то изменилось. Сам воздух будто пропитался электричеством и искрил. Пахло озоном и чем-то неуловимо знакомым. Здесь определённо что-то происходит и она будет полнейшей дурой, если не сбежит не смотря на все угрозы этой блёклой мыши. Локки здесь. Он пришёл за ней. Если бы не эти демоновы браслеты, как же они ей мешают и как они не кстати, она бы помогла ему.
   И тут стены содрогнулись и пол под ногами завибрировал. Запах озона стал невыносимо ярок. Как вспышка. Вспыхнул и медленно угасал, растворяясь в спёртом воздухе, оставляя послевкусие на языке. То, что её спрятали в подземелье на самых нижних ярусах пещер Валерия даже не сомневалась, а сейчас её тащили ещё и ещё ниже. Дышать становилось тяжелее с каждым витком каменных ступеней. Воздух был упругий и тяжёлый. Глубину погружения она не могла себе представить. Это уже был уровень скрытых убежищ, замаскированных хранилищ и каких-то укрытий для большого количества людей или нелюдей, кто ж их знает? И если отзвук того, что творится наверху, а там творилось что-то страшное, она даже не сомневалась в этом, достиг низа с такой мощностью, то что же происходило там? Беспокойство и страх сжали ей горло. Она судорожно задышала.
   - Подожди... Прошу... Дай мне отдышаться... - выдохнула Лера.
   - Идёмте, леди! Сейчас опасно спускаться на лифте. Шевелите своими ножками. Скорее!
   - Что происходит наверху? Скажи мне? И где все? Почему тут так пусто?
   - Слишком много вопросов, леди. Вы должны идти молча, я вас предупреждала.
   - Я не могу идти молча! Что там происходит, ответь мне?
   - Что-то происходит, леди... - прошипела тюремщица и с упорством маньяка потянула Леру за собой. Новый мощный толчок и словно гул опустился вниз по стенам - они задрожали. Лера на секунду представила себе, как Локки, став огромной чёрной рогато-хвостатой глыбой с ярко красными глазами и пламенем из раздувающихся ноздрей, принимает на себя удар за ударом от этого мерзавца, имя которого она не могла произнести, как ей тут же стало плохо. Локки силён, очень силён, но он не всесилен! Ему нужна связка.
   - Отпусти меня... - умоляюще попросила она. - Отпусти меня, слышишь? Я не могу больше идти. Там происходит что-то страшное. Слышишь? Я должна быть там... Отпусти меня!
   - Спускаемся, леди! И без истерик. Там вам сейчас точно не место... - и с силой дёрнув Леру за руку, поволокла её вниз.
   - Нет! - закричала Валерия, упираясь изо всех сил. - Я больше никуда не пойду с тобой. Пусти меня! Пусти! - мощная, совсем неженская хватка за горло и сильнейший удар спиной об каменную стену. Лера мысленно взвыла от боли. Камни впились в кожу, даже ткань платья не спасала от них.
   - Леди меня плохо поняла? Леди желает, чтобы её придушили и отволокли за волосы вниз, пересчитывая упругой задницей все ступени? Леди этого действительно хочет? Да?
   - Нет... - еле выдохнула Валерия. - Не хочет...
   - Тогда замолчите и быстро идите вниз туда, куда я вам прикажу. Живо! Это понятно, леди?
   - Да... - прохрипела та. И вновь стены задрожали и загудели, а пол покачнулся. Лера боялась даже думать о том, что сейчас происходит наверху. Там был Локки и он был в опасности. - Да... Отпусти меня...
   - Я отпущу вас, леди. И вы будете молчать и смирно идти со мной. Иначе я применю к вам силу, могу её случайно не рассчитать, совсем случайно... - она сильнее сжала горло и хлёстким точным ударом опять врезала по едва затянувшейся губе. Горячая тонкая дорожка побежала на подбородок и коснулась шеи... Наверное это отрезвило и разозлило. Наверное это. Лера из последних сил человека, которому больше нечего терять, резко и сильно, как её учил когда-то муж, ударила браслетами куда-то в голову, в районе висков своей мучительницы и с удивлением почувствовала, как хватка ослабла - серая мышь бесформенным кулём, грузно скатилась вниз, подминая под себя Валерию.
   - Мамочки... - прошептала и начала судорожно спихивать с себя женщину. - Мамочки... Я её просто оглушила. Просто оглушила... Да! - она попыталась нагнуться и послушать дыхание упавшей, но новый сильный толчок сотряс стены. Казалось, что стены ходят ходуном. Лера не раздумывая вскочила на ноги и подхватив свои юбки до неприличия высоко, побежала обратно, моля всех Богов не заблудится в этих коридорах и поворотах. Не свернуть себе шею на крутых спусках каменных галерей. Вспомнить все уровни, по которым она уже ходила когда-то со своей тюремщицей. И найти выход. И найти Локки. Она не знала куда она бежит, она не знала, что ей делать, она не знала сможет ли освободиться от браслетов, чтобы помочь брату, но она бежала наверх и единственной мыслью в голове была: " Только бы успеть! Успеть! У него не хватит сил без меня. Я должна успеть!"
  
  
  
   Это было, как в какой-то новой компьютерной игре-стрелялке-бродилке, где переход на каждый новый level, даёт тебе право на сохранение и добавляет 5k к силе и выносливости. Именно так Лере хотелось думать. Именно так, а не иначе. Она шла. Мрачные полуслепые коридоры, с запахами озона, железа, горелой плоти и смерти, под ногами хрустит и чавкает что-то такое, на то не хочется смотреть и думать об этом, тем более не хочется. И трупы. Закованные в доспехи, и без них, с головами и без оных, какие-то отрубленные части тел, разбросаны по коридорам, дикий смрад и тошнотворный запах крови во рту, от которого выворачивает наизнанку. Лера перестала считать пролёты, коридоры и уровни. Сумасшедшая по своей абсурдности и реалистичности игра. Только так. Игра. И это было прохождение Локки. Лера молила Богов, чтобы брат где-то сохранился и встал на паузу. Но судя по сотрясению стен, глухому эху боя и кровавой дорожке - он упорно её искал и не находил. Паузы не было. Он прошёл все доступные уровни и возвращался обратно, но другим путём. Он искал её. Он кружил. Значит, всё не так плохо. До дрожи в руках ей хотелось кинуться ему на шею и обнять. Остановить. Потребовать снять браслеты. И...отомстить со всей силой униженной и разочарованной женщины. Тот, кто посмел играть грязно и нечестно, держать её в полиарге и заточении, как последнюю рабыню, должен ответить за свои действия. Она уже привыкла жить здесь и по правилам этого мира, считая себя его частью. И её оскорбили. Её - дочь конунга Бейнира Халлотта Хродгейра, Первого Стража Приграничья, внучку бывшего Тёмного Владыки, племянницу нынешнего правителя Империи Шио; её - второй дед которой, ныне здравствующий Владыка Светлого Леса, а мать Дриада Тайгета, да и она сама наследная Принцесса - ей не простят, если Лера не сделает подобного. Честь Рода - это Честь Рода! И ладно бы это был Верхний Мир, где никто слыхом о ней не слыхивал, но здесь, у Грани, совершить такое мог только смертник. Женщин воруют, конечно же, но надо знать кого воровать. А если уж совершил подобное, то быть по возможности честным, а не копаться в её мозгах, пытаясь внушить желаемое и откорректировать ненужное. Ей нужно найти Локки. Совсем даже не важно, в какой он будет трансформации, лишь бы был жив. Она шла по его следам, поднимаясь всё выше и выше. Подол её платья был в крови, руки и ноги тоже - несколько раз Лера поскользнулась и падала. На лице размазаны слёзы, своя и чужая кровь. В эту игру на вписалась великолепно. Правда себя она не видела, но предполагала, что выглядит очень эффектно. Поэтому и не знала, как появиться на глаза брата, чтобы не вызвать культурный шок - глядя на неё можно было подумать всё что угодно, но только не правду. Она боялась, что Локки сорвётся и всё испортит в последний момент. В последний раз, когда он её видел, она была беременна, счастлива и довольна жизнью. Сейчас же, когда прошло несколько месяцев по её подсчётам, она потеряла ребёнка, ходит с разбитым лицом и синяками на шее, вся в крови и слезах. Такого даже святой не вынесет, про демона и говорить страшно. Тем более про того демона, которого она знала.
  
  
   Этот трус так и остался драконом - мелкая душонка испугалась показаться в своём человеческом обличье. Всё пытается сохранить хорошую мину при плохой игре? Всё пытается избежать неизбежного? В этом все драконы! Продажные и трусливые твари. Легенды и сказки очень крупно им польстили, выставив в романтическом свете. Хотя в любой расе есть негодяи и подонки, как и приличные, честные и храбрые её представители. Видимо клан Алауэн медленно вырождается и деградирует, раз может позволить себе так низко пасть. Репутация Аметистовых Драконов всегда была двоякая и неоднозначная, но клан волшебных драконов-псиоников Алауэн её окончательно испортил. Надо действительно подкинуть идею Дриаде Тайгета, она правомочна на этот поступок - лишить зарвавшийся клан разума. А потом остатки неразумных крылатых рассеять по Верхнему миру в горах, ближе к океану, где есть залежи аметистов, а совсем неугодных - опустить в Нижний. Такое уже было. И не однажды. Просто кто-то благополучно забыл об этом происшествии и снова обнаглел. Сумеречные, Костяные и Хрустальные драконы тоже когда-то жили себе в удовольствие. Теперь нет... Только, совершенно утративший ощущение реальности этого мира, дракон может спокойно сидеть на площадке и отдавать команды своим марионеткам - прислуге, наездникам и страже из людей. Ни один дракон его клана не посмел сунуться к Локки ни в одной из ипостасей - все понимали, что подобный прецедент так просто с рук не сойдёт. Грядут большие перемены и ни чем хорошим драконам Алауэн они не грозят. Наследный Принц подставил весь клан. Очень крупно подставил. Его отец и мать уже в пути к конунгу Бейниру Халлотту Хродгейру, Первому Стражу Приграничья, и как он их примет - неизвестно. А Локки разберётся с ним сам. Уровень злости и гнева на этого недоноска достиг всевозможных пределов. Сейчас эти пределы теряли чёткие очертания - Фрейю Локки так и не нашёл. Но то, что она была жива и находилась здесь, он это знал. Но и то, что её грубо заглушили, лишив любой попытки магического сопротивления, ощутил практически сразу. И ещё одно смутное чувство он уловил... От него кровь стыла в жилах. Демонских жилах.
  
   Он продолжал подниматься к площадке, оставляя за собой мёртвыми тех, кто не понял - сопротивляться взбешённому демону бесполезно. Демон пришёл забрать то, что принадлежит ему. Даже в полубоевой трансформации Локки был страшен. Гаэто и Мигель, согласно плана, подпитывали его магически, одновременно пытаясь сдерживать. Зак просто наблюдал из укрытия, как беснуется фиолетовая глыба с крыльями, изрыгая огонь и ругательства в адрес Локки. Ему, обычному смертному человеку, не стоит лезть туда, где главенствует магия и дьявольская быстрота.
   Они всей кожей почувствовали его приближение. Сначала был страшный рык, усиленный многократным эхом пещеры:
   - Где она? Что ты сделал с ней, дракон? Как ты посмел?
   Потом появился он сам, на ходу меняясь и трансформируясь. Это было страшно. Зная, как в обычной жизни выглядит красавчик Локки, и каким он может быть балагуром и шутом, увидеть как вместо огромных лучистых чёрных глаз, бледного высокого лба, гордого индейского носа, высоких скул, элегантно небритых впалых щёк и яркого чувственного рта, выступают совершенно дикие алые глаза с нависшими надбровными дугами из-под спутанной гривы чёрных жёстких волос; на макушке, будто пики, прорезаются массивные и очень острые чёрные рога с отростками, закованными в сталь; нос становится похож на нос гориллы, изрыгающей пламя; кожа бугрится чёрными жилами разводов и становится непробиваемой бронёй; нижняя челюсть выдвигается слегка вперёд и обрастает опасными клыками. Звериный оскал вместо улыбки. Трубный глас вместо привычного рычания. Он становится огромным, раскладываясь как игрушка-трансформер: плечи, руки, грудная клетка словно лопаются от силы, переполняющей его, и вываливаются сочной чёрной мускулистой мякотью, тут же обрастающей чёрной бронёй. Мощные колонны ног, покрытые панцирем доспеха, завершаются огромными копытами, окованными шипами. Толстый сильный шипастый же хвост бьёт по земле от нетерпения. И за спиной, как бутон дьявольского цветка, раскрываются чёрные кожистые когтистые крылья. Передние конечности, опутанные каменной мускулатурой, заковываются в броню и словно из ниоткуда, в них появляется острейший тьелх - массивный обоюдоострый посох, самое опасное оружие высших демонов и магический прозрачный щит, прозванный "небесным".
   - Ты мне так и не ответил, дракон... - раздался голос, как будто пропущенный через electronic handkerchief device, только гораздо утробнее и страшнее. Зак вздрогнул. Пожалуй он явно не до оценивал Локки. Если он-полукровка, выглядит так, то как же тогда выглядит чистокровный высший демон? Нет. О таком лучше вообще не думать. Сна лишишься напрочь. - Молчишь, дракон? Что ж... Значит ответишь по-другому... - и они сшиблись.
   В воздухе разлился сильнейший запах озона, как после грозы. Так пахла магия демонов Нижнего Мира.
  
   У Гаэто выступил холодный пот на лбу, но он не обращал на него внимания, боясь ослабить зрительный контакт с Локки. Тот сражался на пределе своих возможностей. Он был силён, быстр, опытен и умел, но он сражался с драконом, чья магия и сила превосходили его и по древности, и по мощности. Воздух искрил и взрывался фейерверками красного и фиолетового - смертельные боевые заклинания лились нескончаемым потоком, каждый прыжок сотрясал всё вокруг, каждый удар или кульбит тьелха оставлял россыпь глубоких ран на аметистовой шкуре, каждый удар драконьего хвоста выбивал столетние камни из кладки древних стен. Локки был покрыт затягивающимися ранами и запёкшейся чёрной кровью, дракон утратил свой блеск и величие. Драка - это драка, но сражение - это сражение, а они именно сражались. Прозрачный "небесный" щит трещал, но справлялся, отражая обратно магический удар небывалой силы. Дракон успел его погасить.
   - Ты всё ещё надеешься меня победить, букашка рогатая? - выплюнул вместе с порцией огненного дыхания Катана.
   - Вот ещё... - выдохнул Локки, натужно удерживая щит над головой и целясь в фиолетовое горло остриём посоха. - За кого ты меня принимаешь, ящерица щипаная? Я в отличии от тебя, в яйце не сидел, ложных надежд не питаю. Просто знаю - победа будет за мной! - бросок и мощнейший удар - тьелх врезался в цель и намертво застрял в шее дракона. Раздался хрип. Яркая красная вспышка - посох глубже вошёл в рану и повернулся в ней со страшным хрустом. - Пока он в ране, регенерация невозможна, дракон... - и выверенным движением красной искрящейся стрелы, вогнал его целиком. Душераздирающий рёв смертельно раненного дракона утопил всё вокруг. Зак закрыл глаза и уши. Гаэто и Мигель напряглись и смотрели на происходящее. Катана начал медленно подниматься в воздух по какой-то ломаной, уходящей вправо траектории. Полёт давался ему с усилием - огромный острейший штырь, загнанный в глотку, явно ему мешал и резал плоть внутри, при каждом движении, причиняя невыносимую боль. Он ревел и выпускал струи огня, словно плюясь ими в разные стороны. Боль его была на грани безумия.
   - Куда ты, пташка моя? Я ещё не закончил с тобой. Остался ещё глазик. У вас же два уязвимых места - нежное горлышко и глазик. Ни единого шанса не упущу, дракон. Сражаться, так сражаться! - и начал подниматься за ним следом. В его руке оказался очередной тьелх.
   - Локки, осторожнее! - внезапно раздался крик Фреий. Гаэто повернулся на него всем телом. Больше он ни о чём не мог думать, когда на площадку выбежала Лера - вся в крови и с разбитым лицом. Он бросился к ней навстречу.
   - Гаэто, нет! Нет! Держи его, держи... Вы же в связке.
   Дальше всё происходило, как в замедленной съёмке. Почти, как удары сердца... Тук-тук, тук-тук, тук-тук... Тук-тук! Одновременно все головы - и драконья, и демонова и человечьи - повернулись к ней. Лера что-то кричала и размахивала руками, пытаясь объяснить, что с ней всё хорошо и ей не нужна помощь, и что Гаэто должен сосредоточиться на Локки, и продолжать его страховать. Тук-тук! Катана, быстро оценив обстановку, со всей силы и мощи, ударил шипастым огромным хвостом, едва успевшего набрать высоту демона по тугим крыльям. Тот мгновенно полетел вниз, теряя по пути посох и щит, выбитые волной. Струя огня ударила ему прямо в лицо и понеслась следом. Локки утонул в ней. Тук-тук! Мигель и Зак рванули к Лере и Гаэтано, вытаскивая из ножен мечи и стилеты. Валерия со слезами на глазах тыкала им в нос браслеты на руках и просила их снять. У всех были заняты руки и открыть хитрый запор, вспомнив нужное заклинание, сразу не получалось. Произошла заминка. Тук-тук! Локки, укутанный горящими крыльями, как коконом, весь в дыму и огне упал на площадку, чудом сгруппировавшись. Крылья горели. Дым, смрад и запах горелой плоти. Лера вырвала руки у Мигеля, намеревавшегося открыть браслеты, потому что он вспомнил таки нужное заклинание, и побежала к демону. Браслеты остались на месте. Тук-тук! Катана, истекая кровью из углубившейся открытой раны, через жуткую боль и безумие в глазах, молнией рванул к Локки, продолжая испепелять его мощными струями огня. Демон горел, как факел, не переставая. Гаэтано подхватил Валерию, преграждая ей путь, но она рвалась из его рук, кричала и звала Локки. Тук-тук! Катана опустился совсем низко и начал приземление на площадку, не переставая заливать всё свободное пространство огнём. Лера, Зак, Мигель и Гаэто спрятались за огнеупорной дверью пещеры. Дракон опустился и целенаправленными сильнейшими рывками своей жуткой окровавленной пасти, порвал Локки на две части, разбросав их в разные стороны, тряся головой. Страшный крик Леры разнёсся волчьим воющим эхом, отражаясь от стен пещеры. Тук-тук! Гаэтано с диким воплем кинулся на дракона. С мечом. Без щита и другого оружия. Следом за ним через секунду рванул Мигель и Зак. Лера сползла по стене, зажимая рот ладонью. Тук-тук! Сильная струя огня и запахло горелым мясом. Движение огромной лапы и Зак полетел в кусты с вывороченными кишками. Ещё струя и снова удар, и вот Мигель превратился с красное пятно под ногой дракона. Лера молча сидела на полу и её била дрожь. Тут-тук! Гаэтано что-то кричал. Громко кричал. Лера ничего не понимала. Она чувствовала, как медленно сходит с ума. Но Гаэто кричал и звал именно Леру. Она ничего не понимала, но почему-то начала дёргать их изо всех сил, свои браслеты из полиагра. У неё тряслись руки. Он что-то ещё кричал ей, забрасывая Катану фиолетовыми шарами заклинаний. Тут-тук! Откуда-то сверху начали опускаться драконы со всадниками на спине. Среди драконов Лера узнала родителей Катаны, остальные были ей незнакомы, а среди наездников разглядела отца и Лорда Наместника. Из открытой двери, как горох посыпались незнакомые солдаты в доспехах и при оружии. Её схватили, начали трясти и укрывать пледом. Лера ничего не соображая в этой суматохе, дёрнула ненавистные браслеты со всей силы и ... они открылись. Тук-тук! Она вздохнула и почувствовала себя очень и очень сильной. В голове как-то разом всё прояснилось и на неё нашло спокойствие. Смертельное спокойствие. Лера видела только Катану. Больше никого. Где-то должен быть Гаэто, но она не могла его разглядеть за обилием народа, появившегося на площадке. Какой-то солдат кричал ей в ухо, что ей нужно уйти, что её ждут, что ей нужно отдохнуть и прийти в себя. Лера оттолкнула его. Отдала ему плед. И медленно двинулась на дракона. На аметистового дракона, которого когда-то считала своим другом. Которого когда-то любила и не представляла жизни без него. Ради которого совершила столько непростительных глупостей. Ради которого загубила столько жизней. Ради которого дышала когда-то, а теперь хочет умереть... Она едва не споткнулась обо что-то. Опустила взгляд - это был тьелх Локки. Наклонилась. Подняла. И двинулась дальше. К ней бежал отец. Лорд Наместник. Но она их и видела, и не видела одновременно. Всё было вокруг словно через туман или вязкий густой дым. Тук-тук! Она внезапно увидела Гаэто. Он лежал с раздавленной грудью. Не дышал. На губах была кровавая пена. А его чёрные кудри разметались по земле, на которой стоял живой дракон. Наверное, в тот момент она окончательно сошла с ума, потому что эти кудри... Потому что её Локки... Потому что её мальчики, все её мальчики оказались мертвы! Это она их убила! Это он их убил! И Лера с каким-то диким криком бросилась на Катану, держа наперевес посох, не замечая, как при этом режет руки в кровь, до мяса. Её пытались остановить, но она убежала от них. Он еле дышал. Его безумные жёлтые глаза смотрели на неё, а она смотрела в них.
   - Я ненавижу тебя. Слышишь? Я тебя просто ненавижу. Как там тебя - Канова, конунг Эйнар Хродвальд Бьёрг, по прозвищу Дракон или просто Катана? Не важно уже... Из-за тебя я потеряла всех, кого любила. Всех! Я не хочу больше жить, но и умереть спокойно я тоже не смогу, пока не выполню свой долг Зова Крови. Умри, дракон. Сдохни! И пусть твоя гадкая душонка навечно горит в аду! - со всей силы всадила тьелх в жёлтый глаз Катаны, до хруста провернула его и загнала на всю глубину. Жуткий рёв разорвал небо. Ей показалось, что небеса разверзлись и из них струится какой-то багровый свет, заливая всё вокруг цветом крови. С окровавленными руками, с разбитой и опухшей губой, с лиловыми синяками на шее и жутком наряде в пурпурных разводах, она стояла и смотрела, как он умирает. Чувств не было. Слёз не было. Ничего не было, кроме пустоты.
   - Любимая... - выдохом донеслось до неё и жизнь покинула его этим последним вздохом. Лера внезапно почувствовала дурноту. Чьи-то руки подхватили её, прижали к себе, чьи-то губы зашептали ей в ухо какие-то ласковые слова, огладили холодные плечи и назвали по имени...
   - Лера... Это всего лишь я, посмотри на меня. Всего лишь я... - подняла глаза. Лорд Наместник.
   - Нет... Ничего не хочу. Прости меня. Я не смогу жить после этого. Не хочу... Прости меня... - глухо бормотала она и пятилась спиной, уходя от его нежных рук. - Прости...
  
  
   "...Тук-тук, Лера. Следуй за белым кроликом. Ты уже выбрала таблетку? Красная или синяя? Примешь синюю таблетку - и сказке конец. Ты проснёшься в своей постели и поверишь, что это был сон. Примешь красную таблетку - войдёшь в Страну Чудес. Ты узнаешь глубока ли кроличья нора... И у тебя ни на секунду не возникнет желания затолкать её в задницу дающему, если что-то пойдет не так, как ты рассчитывала, детка, потому что - а нет никого! ..."
  
   - Синюю. Хочу синюю. Хочу всё забыть. Хочу...
   - Лера? - обеспокоенный голос отца. - Принцесса моя? Это же я, девочка моя.
   - Я люблю тебя, папа. И маму очень люблю. И деда. И другого деда. Но я уже выбрала. Я хочу синюю... Не хочу больше Страну Чудес, хочу в постель... - она бросилась бежать, невежливо расталкивая людей, попадающихся на её пути. Она бежала к самому краю площадки, которая выходил на острые отвесные скалы, утопающие в океане.
   - Лера! Вернись! - страшным голосом звал отец.
   - Лера... - шептал Лорд Наместник.
   - Прощайте! Я иду домой... - и смелой ласточкой прыгнула на скалы.
  
  
  
  
   Эпилог
  
   Распрощавшись на выходе, довольные удачным обедом и конструктивным разговором, подруги направились в разные стороны по своим делам. "Так! Сейчас собеседование и обсуждение кандидата до трёх часов, потом подготовка к показу..." Размышления Валерии прервал телефонный звонок. Звонил неизвестный. Лера ещё секунду поразмышляла: брать трубку или не брать? Не в её правилах было говорить по личному телефону с незнакомыми людьми. Но, что-то вдруг ёкнуло в сердце, и она ответила на вызов.
   - Слушаю вас! Алло? Говорите! Алло? - но трубка молчала, и Лере вдруг почему-то стало дурно. Она всегда смеялась над экзальтированными и трепетными барышнями в кино, когда им вот так же внезапно становилось дурно, и они падали в глубокий, продолжительный обморок. Но, до земли не долетали и упасть в грязь не успевали - их налету подхватывали сильные, загорелые руки настоящих мужчин и несли, несли, несли... Подхватывать Валерию никто не собирался. И она с ужасом поняла, что ноги сами собой тащат её на проезжую часть, с бегущими машинами, и остановиться у неё просто нет ни сил, ни возможностей. Трубка выпала из её рук, сумка слетела с плеча, в глазах появился туман и полный хаос в голове.
   - Мамочка.... - как-то неуверенно прошептала Лера и выставила вперед руки, увидев летящую на неё огромную чёрную машину. Глухой, короткий удар, визг тормозов, тревожные и нервные гудки машин, и темнота.
  
   Ей давали нюхать какую-то на удивление редкостную дрянь. Она так шибанула в нос, что Лера моментально вспомнила - она забыла отправить письмо Ордынской в типографию по поводу качества бумаги и соблюдения цветности последнего номера их журнала по почте и продублировать его по факсу. Это настолько её вдохновило, что Лера подскочила, как ужаленная. Подскочила так ретиво, что чуть не заехала своей головой в подбородок какого-то мужчины, что тыкал ей в нос ватку с нашатырём.
   - Фу! Уберите это. Это же невозможно нюхать.
   - Как вы себя чувствуете? Вы нас так напугали, девушка. Сейчас должна "Скорая" приехать. Мы вас пока в салон посадили, вам удобно? - какие-то странно знакомые интонации ей послышались в этом голосе.
   - Что? Какая "Скорая"? Вы с ума сошли совсем, что ли? У меня собеседование скоро и обсуждение до трёх, а потом подготовка к показу и я ещё письмо не отправила. Никакой "Скорой"! Вы что?
   - Миш, думаешь, бредит? Такое у стукнутых бывает. Или это у неё сотрясение мозга и она уже заговариваться начала? - на удивление, опять же, очень знакомый голос и интонации. Лера не удержалась и в упор посмотрела на наглую какую-то пиратскую рожу с чёрной щетиной. Рожа посмотрела на неё так же пристально в ответ. - Девушка, а мы с вами не знакомы случайно? Нет? У меня такое ощущение, что я вас где-то уже видел.
   - В кошмарном сне ты её видел, Захар. Тебе только такие и снятся - рыжие, наглые, которые на машины кидаются, сумки и телефоны роняют на проезжую часть...
   - Где моя сумка? - сделав страшные глаза и побледнев, пролепетала Валерия. - И телефон? Где они?
   - Да вот же они, держите и не теряйте... - как-то очень невежливо буркнул до ужаса знакомый голос и буквально впихнул ей её сокровища ненаглядные, в сложенные на коленях руки. Лера схватила, прижала, обняла и замерла. Без этих вещей она не могла жить. Её сумка - это не просто сумка, это целый стратегический запас всяких нужных и полезных вещей, а без телефона она вообще не могла - у неё полжизни на телефоне.
   - Спасибо вам большое... - неуверенно начала она и осеклась на полуслове, потому что на неё строго и осуждающе смотрели из-под спутанных чёрных кудрей. - А мы не знакомы с вами... случайно? Вы только не подумайте, что я вот так пытаюсь с вами познакомиться и совсем по-детски клеюсь... Просто у меня и правда ощущение, что я вас уже видела? Вас, как зовут?
   - А вот меня не спросила!? - обидчиво сказала наглая пиратская рожа. - А меня Захар зовут, между прочим. А вас как?
   - Очень приятно, Захар. Я не успела ещё ничего и ни у кого спросить. Так что, без обид. Меня Валерия зовут. Можно Лера. Вам можно. Можно сразу и на "ты". Мне так больше нравится.
   - Взаимно и приятно, принцесса. А на "ты" мне и самому больше нравится, так что - да будет так. На брудершафт выпьем позднее. Ещё успеется, когда ты в себя придёшь и поймёшь, как же тебе с нами повезло... - нагло усмехнулся он. - Да не бойся, принцесса. Это у меня манера говорить такая, а так... я очень даже замечательный и хороший. Вот смотри. Этого красавчика с чёрными кудрями, что сумку тебе отдал, зовут Роман. Он нормальный и вменяемый, просто бука по жизни, и это не лечится... - и получил от буки Романа подзатыльник и заржал. - Но добрый очень, ласковый и руки у него нежные...
   - Что не мешает мне тебя прибить при случае... - сверкнув чёрным глазом, парировал обладатель нежных и ласковых рук.
   - Уймись ты, Захар. Совсем девушку заморочил своими разговорами. Трещишь без остановки - голова от тебя пухнет. Меня Михаил зовут, Лера. Очень приятно. Это я за рулём сидел, столько лет шефа вожу и никогда ничего подобного не было. Клянусь вам. Только скажите, мы вас сами в больницу отвезём, если надо и обратно доставим. Шеф у нас нормальный мужик. Побежал в аптеку и за минералкой, а то у нас вода закончилась, а из всей аптечки только жгут и нашатырь. Очень он расстроился. Кстати вон он бежит!
   - Это меня повело на дорогу, Миша. Я даже не знаю, как так получилось. Я обычно очень аккуратно дороги перехожу, а тут ... вот такая ситуация дурацкая. Не надо мне в больницу. Я себя нормально чувствую. Даже вроде бы и не болит нигде...
   - Очнулись? - рядом с ней на сидение сел мужчина, от которого Лера просто не могла отвести глаз. В самом прямом смысле - не могла. Она такого не переносила совершенно, когда вот так вот нагло пялились, но сейчас сама же поступала именно так. Ощущение, что где-то она его уже видела и была с ним знакома, не покидало Валерию. Эти волосы, брови, глаза, его широкий и какой-то негритянский нос, капризные чувственные губы... На фавна похож. Она утонула в его глазах и не могла вспомнить, что он у неё спросил.
   - Как вас зовут? - брякнула она внезапно, не переставая смотреть на него.
   - У моих родителей были странные увлечения именами. И вообще, они ещё те любители всего необычного и вычурного. Вот и меня назвали Болеслав. Это что-то польское. Мама тогда Сенкевичем зачитывалась, вот и ...получился Болеслав. Но друзья зовут меня - Блас. Так что, Блас, к вашим услугам...
   - Валерия. Можно просто Лера. И лучше на "ты".
   - Очень приятно, Лера. Не самое удачное знакомство у нас с вами получилось. Сейчас "Скорая" приедет и мы всё уладим. Оставьте свой номер телефона, мы вас заберём потом оттуда и довезём куда скажете. Мне очень неловко, что всё именно так вышло... Кстати, это вам... - он протянул ей бутылку с минералкой. - Есть ещё лёд, всякие успокоительные, бинты, лейкопластырь...Не надо? Как вы себя чувствуете, Лера? Голова не кружится? Не тошнит?
   - Всё хорошо, Блас. И не надо "Скорую", у меня...
   - ...у неё собеседование скоро и обсуждение до трёх, а потом подготовка к показу и она ещё письмо не отправила... - передразнил её Захар. - Некогда ей болеть, шеф. Она у нас очень занятая девушка. А телефон оставь, Лера. Мы тебя после работы заберём.
   - Что? - удивилась она.
   - Конечно. А ты думала? Мы с тобой сколько ещё всего не сделали? Да не пугайся ты так! На брудершафт не пили, в пейнтбол не играли, на рок-концерте не отжигали, в карты не играли, гамбургеры не ели по ночам, в кино не ходили...
   - Кстати, Лера. В кино ты с нами просто обязана теперь сходить. Я приглашаю... - улыбнулся Блас.
   - В кино? Какое кино? - растерявшись от всего происходившего, как-то странно пролепетала Валерия.
   - О, знатное кино. По легендарной игре кстати, моей любимой. Про орков, магов, людей, нелюдей, эльфов и драконов. О войне и любви. "Варкрафт" называется. Пойдешь со мной, Лера?
   - Да? Мой брат, сколько помню, всегда в неё играл. Тот ещё любитель орков, магов, демонов и прочей сказочной живности. Тоже, наверное, будет смотреть.
   - Брат? У тебя есть брат? - как-то странно спросил Роман.
   - Ага. Только мы живём с ним теперь в разных городах. Он программист, работает над каким-то большим проектом. Он очень хороший программист...
   - Охотно верю.. - загадочно улыбнувшись, подбил итог Блас. - Ну так как на счёт кино, Лера? Пойдёшь?
   - Пойду... - как-то совсем по-идиотски улыбнулась она. - А эти?
   - И эти пойдут. Нам без них никак нельзя, Лера. Это охрана моя. Ну, как охрана? Ещё не понятно кто кого и от кого охраняет. Но эти...почти, что родные. Как им такой фильм не показать? Они ж его полгода ждали, книги перечитывали, игры переигрывали.. Вы ведь познакомились уже, да? Вот и замечательно. А сейчас говори, куда ехать надо. Мы тебя отвезём и заберём вечером... и телефончик мне дай, Лера. Как-то мы сегодня очень удачно в аварию попали, правда, мужики?
   - Естественно, шеф. Судьба, она ненужных людей не сводит под своими колёсами...
  
  
   Под колесами Любви:
   Это знала Ева, это знал Адам -
   Колёса Любви едут прямо по нам.
   И на каждой спине виден след колеи,
   Мы ложимся, как хворост, под колеса Любви.
  
  
  
   Утром и вечером, ночью и днём,
   По дороге с работы, по пути в гастроном,
   Если ты не тормоз,
   Если ты не облом,
   Держи хвост пистолетом,
   А грудь держи колесом.
  
  
   Под колёсами Любви,
   Это знали Христос, Ленин и Магомет -
   Колёса Любви едут прямо на свет.
   Чингисхан и Гитлер купались в крови,
   Но их тоже намотало на колёса Любви.
  
  
  
  
   Утром и вечером, ночью и днём,
   По дороге с работы, по пути в гастроном,
   Если ты не кондуктор,
   Если ты не рулевой,
   Тебя догонят колеса
   И ты уже никакой...
  
  
   Наутилус Помпилиус. Колёса любви. (Вячеслав Бутусов, Илья Кормильцев)
  
  
   КОНЕЦ
  
  
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"