Как заалели на щеках степные маки -
Смущенья крайнего, застенчивости знаки,
Так и заёрзали от жажды вурдалаки
В его душе - душе затравленной собаки...

Она цвела, была невинной, как птенец,
Он был по возрасту почти что ей отец,
Её сокровищ не залапанный ларец
Разбил! Она погибла... Сам он - не жилец.

И чувства были ведь сильны, но, как изгои,
Они, поправшие традиции, устои,
На что рассчитывать могли, к чему идти?..

...Ах, как пленили его юности подарки,
А ей огонь в его глазах шальных светил -
Неугасаемый, страдающий и яркий!