- это чистота, в которой я никогда не смела сомневаться..."
Заходящее солнце плавно опускалось в золотые воды моря у горизонта. Мы стояли с ней на скалистом берегу, омываемом теплыми зеленоватыми волнами и пенной вереницей убегавших затем прочь. Золотисто-янтарное сияние солнца разливалось по ее лицу, волосам, коже. Ее глаза отражали сотни теплых сияющих бликов, ее взгляд ловил медновато-красные закатные лучи. Она смотрела вдаль, задумчиво прищурив глаза, слышалось ее ровное и спокойное дыхание, словно в такт которому раздавался шум разбивавшихся о берег волн.
Я стояла от нее чуть поодаль, и при ее созерцании чувства переполняли меня. Я, как сейчас, помню все детали ее внешности, отложившиеся в моей памяти в тот волшебный вечер. Вот ее ласковый, добрый, необыкновенно теплый взгляд скользнул по моему лицу. В нем было столько нежности, столько заботы и беззаветной любви! Я даже невольно задумалась, за что же меня можно так любить, и полюбит ли меня кто-либо когда-то столь же сильно. Воистину велика материнская любовь!.... Ее лицо было спокойно, и в нем читалось какое-то неуловимое и бесконечное величие; не гордость, ни высокомерие, но опыт с высоты ее возраста, необъятная мудрость и проницательность. Наблюдая едва уловимую решительность, запечатленную в своеобразном изгибе ее нежно очерченных тонких губ, я вспоминала многие и многие случаи из своей жизни, когда, в ужасе от какой-то, на мой тогдашний взгляд, тупиковой и непреодолимой проблемы, я не раз изливала ей свою душу, потому что никому, кроме нее, никогда в жизни не доверяла себя всю, без остатка.
Помню, когда, насмотревшись на закат и первые появившиеся в ало-сиреневатом небе хороводы серебристых звездочек, она подошла ко мне и мягко взяла за руку. От этого прикосновения я слегка вздрогнула и сильнее сжала ее ладонь. Потом, так и не найдя слов, в бессознательном, но искреннем порыве бросилась ей на шею и осыпала ее лицо поцелуями. Сколько раз это милое лицо искажали боль и обида, которые я причиняла ей. Я ненавидела себя за это. Ненавижу и сейчас. Я всем сердцем надеюсь, что она простит меня.
- Пойдем домой, - ласково улыбнувшись, как могла улыбаться только она одна, предложила мама. Я смотрела в ее глаза, словно зачарованная, и, так и не сумев пробормотать что-нибудь более или менее вразумительное, кивнула, и мы, обнявшись, двинулись вдоль берега, возле которого резвились кипящие волны и играли блеском закатного солнечного сияния. Я еще долго вспоминала потом этот вечер и те слова, что не смогла тогда сказать...