Век двадцатый ушёл в прошлое, оставив нам в наследство величайшие научные открытия и память о двух наиболее жестоких войнах человеческой истории. И очень многие писатели-фантасты этого ушедшего века предсказывали веку грядущему небывалый расцвет технологий, а людям, живущим в нём, изобилие всевозможных потребительских товаров, подчас настолько технически совершенных, что в XX веке они могли казаться сказкой. Что ж, многое было угадано точно: технологии стали верным помощником человека в деле удовлетворения материальных потребностей, а сами люди, оставив борьбу за территории и религии, активно включились в новую схватку - за максимальный уровень потребления. И главным двигателем этого процесса стал капитализм, который после распада СССР очень многими стал считаться единственно возможной формой экономического устройства любого государства. Вряд ли кто-то сегодня будет отрицать, что лицо нового, материально ориентированного мира стало во многом непохоже на всё то, что мы могли наблюдать прежде в истории человечества. Однако, на мой взгляд, наиболее характерные изменения произошли всё же не в сфере экономики или политики, а в области явлений социальных и психологических. Вот на них-то мне и хотелось бы заострить внимание читателя в первую очередь. Изменения эти действительно очень значительны. В истории было много различных эпох, и отношение к материальным благам в каждой из них имело свои особенности и специфику. В то же время, едва ли можно вспомнить какой-то другой (помимо нашего времени) исторический период, когда увлечённость (практически достигшая степени религиозного культа) материальными ценностями приобретала бы масштаб столь массовый. Единственным аналогом пожалуй могла быть империя древнего Рима, но и она не могла бы похвастаться тем размахом, который мы наблюдаем сегодня. Чтобы представить всё это более наглядно, проведём небольшой импровизированный тест.
Вот сейчас я набрал в поисковике слово "экономика", получил "примерно 81 200 000 результатов"; "кредит" - 52 500 000; "доллар" - 31 700 000; "потребители" - 25 600 000. А теперь попробуем набрать слово "совесть", получим 12 200 000 результатов; "справедливость" -11 500 000; "мораль" - 2 040 000.
Как видим, в сознании современного человека, материальная сторона бытия десятикратно более востребована, чем духовная. По крайней мере, если судить по Интернету. Однако, если посмотреть на нашу повседневную реальную жизнь, результат вряд ли окажется каким-то другим: в ней бесспорное первенство остаётся за вопросами материального характера. Полагаю, с этим бессмысленно спорить, но мне думается, куда более интересно другое: отражает ли данная ситуация прогресс общества, его "поумнение" - обретение способности считать каждую копейку, чтобы в итоге съэкономить рубль или же, напротив, мы наблюдаем деградацию, первым симптомом которой служит массовый отход человечества от моральных принципов, выработанных в результате многовекового исторического развития нашей цивилизации? Ответ может показаться лежащим на поверхности, если подходить к его трактовке с позиции эмоциональных оценок или гуманистических принципов, которые были характерны (по крайней мере, до недавнего времени) для ведущих направлений европейской культурной традиции. Но если решать этот вопрос путём беспристрастного анализа реально существующих научных фактов, то ответ на него может оказаться далеко не таким однозначным, как могло показаться вначале. Тем не менее, провести подобный опыт по установлению истины было бы сегодня очень своевременно и полезно.
Собственно, поводом к написанию данной статьи послужил вопрос о таком понятии, как "человеческая природа", давно известном нам из христианского богословия, ставшего для последнего традиционным, но также имеющего свои варианты и аналогии в других системах религиозного мировоззрения. Феноменом же, привлекшим моё внимание, стало не само это понятие, а тот факт, что сегодня оно стало часто использоваться не только последователями религии, но и теми, кого можно отнести к "светской интеллигенции". Факт этот кажется парадоксальным прежде всего тем, что одно и то же понятие трактуется с принципиально разных позиций, в конечном итоге, возвращаясь к одной единственной цели. Последняя в богословии носит наименование теодицеи и, если оставить на втором плане религиозно-обрядовую сторону, сосредоточившись на чисто философском аспекте, служит в конечном итоге для решения вопроса онтологического оправдания зла, присутствующего в мире. В "научной версии" понятия о "человеческой природе" вопрос ставится несколько иначе, но практически с теми же задачами - целью его решения является убедительное оправдание зла. Правда, на сей раз, зло выступает не в виде идеальной философской категории, а в ипостаси экономического неравенства индивидов, составляющих общество, прямым следствием которого служит неравенство социальное и далее - страты - социальные слои, на которые общество должно неминуемо разделиться под влиянием "фактора человеческой природы".
Наиболее парадоксальным во всей этой ситуации является то, что две совершенно противоположные мировоззренческие концепции, являвшиеся непримиримыми врагим на протяжении всей своей истории, пытаются описать (каждая в своей терминологии) одно и то же явление, и сделать из этих описаний аналогичные выводы. В самом деле: "природа человека" по Библии, восходит к Адаму (точнее, к "падшему Адаму"), а "природа человека" по Дарвину (точнее по социал-дарвинизму и, в значительной степени, по теории социальной стратификации или по экономической модели конкурентного потребительского общества западного образца) восходит (как ни банально это прозвучит) к дарвиновской обезьяне, от которой берёт своё начало дарвиновский же эволюционный человек. Обе эти модели ("религиозная" и "научная") пытаются дать одну и ту же картину: "природа человека" делает его склонным к агрессивности, конкуренции, хищничеству и желанию жить за чужой счёт (паразитизму), что в свою очередь приводит к различным последствиям, упомянутым выше - экономическое неравенство, социальная несправедливость и т. п. Все эти выводы, безусловно, являются весьма замечательными продуктами человеческой мысли, достойными внимания и, может быть, даже некоторого восхищения, но нас всё же интересует возможность их убедительного доказательства на фактическом материале, а не внешняя эффектность или философская глубина.
Мудрая религия, наученная горьким опытом тысячелетий, предпочла решить вопрос о фактических доказательствах наиболее надёжным и радикальным образом: понятие о "падшей человеческой природе" является для неё прямым следствием догмата "о первородном грехе". А догмат в богословии - то же, что аксиома в геометрии - доказательств не требует. Здесь, как говорится, на "нет" и суда нет - раз мы приняли за аксиому существование в Антарктиде колонии Розовых Страусопотамов, питающихся исключительно взбитыми сливками и говорящих только на японском - значит, так тому и быть.
Наука же (особенно, в приложении к обществу конкуренции) оказалась куда более легкомысленна в данном вопросе, сделав не одну попытку вывести доказательство объективного существования "человеческой природы", обладающей вышеупомянутыми ключевыми свойствами (эгоизм, паразитизм, агрессия и т. д.). И вот здесь критический анализ уже вполне уместен и даже необходим, раз уж никто не потрудился данные утверждения догматизировать, тем самым избавив их от возможного опровержения. Прежде всего, нужно отметить тот факт, что "научное обоснование человеческой природы" было очень тесно связано с капитализмом, и история его развития примерно совпадает во времени с историей развития последнего. И действительно, во времена докапиталистических экономических отношений обществу (а в особенности, его правящей элите) было вполне достаточно религиозных концепций, объясняющих жизнь каждого человека и взимоотношений в обществе. Но время формирования капитализма стало также и временем постепенного перехода технологического прогресса на качественно новый уровень, временем постоянного усиления роли науки в человеческой жизни и быстрого расширения знаний об окружающем мире. Старое (религиозное) объяснение устройства мира уже не могло в полной мере обеспечить мировоззренческий фундамент для быстро прогрессирующего общества, и тогда возникла необходимость в более эффективных парадигмах, охватывающих более широкий спектр явлений. Естественно, важнейшим из них был человек - его место в мире и роль в обществе. Но тут сразу следует отметить, что поставить человека в центре капиталистического мира оказалось невозможно, несмотря на то, что идеи многих великих деятелей культуры того времени были по своей сути антропоцентрическими. Причиной тому был характер деятельности большинства людей - растущее промышленное производство требовало всё больше рабочих рук, а несовершенство технологии (как и несовершенство институтов, регулирующих общественные взаимоотношения) нередко превращало жизнь этого нового общественного класса (рабочих) в некое подобие библейского ада. По сути, человек был зачастую лишь расходным материалом или чем-то вроде части машины, которую можно в любой момент выбросить или заменить новой. Такие теории, как социал-дарвинизм и аналогичные ему, как нельзя лучше подходили для того, чтобы "научно" объяснить и легитимизировать существующее положение вещей. И хотя в литературе и философии того времени на ведущие позиции выходил гуманизм, парадигмой, определяющей реальные общественные отношения оказался именно социал-дарвинизм. У этой двойственности, кажущейся на первый взгляд чем-то совсем уж противоречивым, есть вполне определённая причина, вопрос о которой выходит за рамки данной статьи. Но вернёмся к "человеческой природе". Казалось бы, её трактовка, применительно к конкурентному обществу, выглядит более чем логично. В самом деле, любая жизнь, являясь открытой неравновесной системой, требует для поддержания своего существования притока энергии извне. Этой необходимости невозможно как-то избежать, и таким образом (согласно конкурентной парадигме мироустройства) получается, что жизнь уже благодаря своим изначальным свойствам обречена на постоянную борьбу за ту энергию, которая требуется ей для продолжения собственного существования. Но так ли это в действительности? И правомерно ли переносить выводы, сделанные при оценке элементарных физических взаимодействий, на сложные многофункциональные системы, функционирование которых характеризуется тысячами разнообразных параметров? Так например попытка объяснить существование симпатии между двумя индивидами притяжением молекул, из которых они состоят, вряд ли могла бы быть признана логически обоснованной. Впрочем, на этот счёт есть у конкурентной модели общества хороший аргумент: теоретически сформулированная нами необходимость конкурентной борьбы между живыми системами, обусловленная требованием постоянного притока энергии извне, подтверждается и на практике - в живой природе все организмы борются между собой за пищу и жизненное пространство. Но вот тут-то и начинается самое интересное - кто там борется, как, с кем и борется ли вообще?
Первое, на что надо обратить внимание при решении всех этих вопросов - несводимость явлений, характерных для биологической жизни, к элементарным физическим или химическим законам. А точнее: если отдельные процессы, протекающие в живых организмах и могут быть разложены на их формализованные представления (в виде химических реакций и физических законов), то для феноменов, так или иначе отражающих весь комплекс явлений, называемый биологической жизнедеятельностью, подобное окажется невозможным. А так называемая "борьба за существование" - как раз и есть такой феномен, характерный для биологической жизни, но не для её отдельных элементов или каких-то иных явлений, не принадлежащих миру биологических существ. И вот если мы примем к сведению данное утверждение, и найдём ему убедительные доказательства, то сама постановка вопроса о конкурентной борьбе, как необходимом атрибуте биологической жизни, следующем из тех или иных законов природы, окажется не просто ошибочной, но принципиально не верной, как постулат, базирующийся на заведомо ложных предпосылках. А доказательства, как говорится, налицо, и важнейшими из них являются особенности самого понятия "борьба". Итак зададим себе вопрос: а что же такое, собственно, "борьба"? - Если формулировать кратко, это конфликт неких противоположных, целенаправленных (именно ЦЕЛЕНАПРАВЛЕННЫХ!) процессов. А ведь целеполагание - свойство, присущее только живому. Причём, всему живому. Разумеется, никто не станет спорить с тем, что между целеполаганием, присущим человеку и бактерии - колоссальная разница. Вместе с тем, вряд ли кто-то, будучи в здравом уме, станет оспаривать факт, что разница между целями бактерии и камня, катящегося с горы является многократно большей. А если уж быть совсем точным, то для камня понятие целеполагания неприменимо вообще. А коль скоро понятие "цели" для неживого мира является фикцией, то ею же является и понятие о "борьбе", как прямом следствии каких-либо природных законов, ибо последние никогда никаких целей не преследуют. Но всё-таки борьба присуща жизни, так чем же она обусловлена? Ну, в первую очередь, конечно тем, что нужные жизни ресурсы бывают ограничены, и тогда нет ничего удивительного в том, что объектом целеполагания двух разных живых существ станет один и тот же источник энергии, а это, как было показано выше, и есть основа конфликта, т. е. "конкурентной борьбы". Таким образом мы пришли к закономерному выводу, что причины последней зависят от особенностей среды обитания и условий жизнедеятельности биологических существ, а вовсе не от какого-то там полумистического "закона" или "грешной человеческой природы", заставляющих всех и вся конкурировать между собой.
Итак, с первой фикцией, пытавшейся представить "конкурентную борьбу", как некий неизменный природный закон, априори присущий всем людям независимо от их образа жизни, личных качеств и убеждений мы разобрались. Но это однако ещё не всё, ведь конкурентная борьба всё же является фактом, и без понимания её истинных механизмов, причин и последствий невозможно дать верную оценку многим социальным проблемам, присущим обществу людей, как в плане философском, так и чисто практическом. Поэтому следует более тщательно исследовать данную тему, попутно разобравшись с ещё одной идеологической фикцией фикцией, утверждающей, будто "конкурентная борьба" - путь "самых лучших", поскольку именно они в ней и выживают. Но как определить, не базируется ли и эта концепция на ложных исходных данных, как это было в предыдущем случае? Видимо, сделать это не так-то просто, но тем не менее возможно. И раз уж вывод о победе в конкуренции именно самых "лучших" был в своё время сделан на основе дарвиновской модели борьбы за выживание, то и мы попробуем обосновать наше небольшое исследование на том же фактическом материале - особенностях жизни и взаимодействия живых организмов между собой.
Итак конкуренция - прежде всего, установим действительно ли она присутствует, скажем, в жизни высших позвоночных? Проведя простейшие наблюдения, мы неизбежно придём к утвердительному ответу на данный вопрос. Особенно ярко конкуренция отражается в поведении одомашненных животных. Ведь в случае с дикой фауной, дефицит пищи может быть очень существенным, что немедленно усилит конкуренцию. А вот у домашних животных пищи вроде бы всегда в достатке, и несмотря на это, их поведение не назовёшь альтруистичным. Взять к примеру овец: как они реагируют, если человек бросит им немного каких-нибудь морковин или капустных листьев? А вот как: самые крупные и толстые бараны сразу постараются занять место непосредственно рядом с едой и начнут энергично её пожирать, а более молодым или слабым останется довольствоваться тем, что они смогут украдкой вытащить где-нибудь с краю, если более сильные не успеют их грубо отпихнуть. Одним словом, конкуренция выражена более чем ярко: баран ведь даже не хищник, которым самой природой положено быть агрессивными, но сколько враждебности он проявляет к своим же сородичам, когда дело касается борьбы за пищу. И это притом что пищи у него всегда вдоволь, и голода он никогда не знал! Казалось бы, подобное наблюдение говорит ни о чём ином, как об убедительном доводе в пользу неизбежности "всеобщей конкуренции", но одного наблюдения вовсе недостаточно, чтобы делать итоговые выводы. Тем более, что нужно ещё прояснить главный вопрос - действительно ли конкуренция приводит к формированию самых совершенных биологических видов и самых приспособленных к жизни особей? На этот вопрос дадут ответ дальнейшие наблюдения. Возьмём всё ту же ситуацию с пищей, но вместо баранов рассмотрим какой-нибудь другой вид. Например кошек - как они поведут себя? На этот раз, ситуация будет совершенно иная: если животные знают друг друга достаточно хорошо и не первый день кормятся вместе, то никакой толкотни возле пищи не будет. Кошки будут есть довольно аккуратно, давая возможность каждому взять по своему кусочку и не пытаясь никого отпихнуть подальше от плошки с едой. Получаем очередной парадокс: травоядные, никогда никого не убивающие, проявляют друг к другу агрессию, конкурируя за пищу, а животные хищные, имеющие некоторую врождённую агрессивность, почему-то демонстрируют непонятное дружелюбие в общении с себе подобными. Быть может, бараны являются более эволюционно "продвинутым" видом по сравнению с кошками, ведь, как мы только что видели, они конкурируют друг с другом сильнее, а высокая конкуренция (согласно идеологии капиталистического общества) - признак (и стимул) высокого развития? Пожалуй, сведений, для однозначного ответа на этот вопрос всё ещё недостаточно. Возьмём несколько иной аспект: размножение. Если у рыб, рептилий, земноводных поедание молоди взрослыми представителями своего же вида является достаточно распространённым явлением, то среди млекопитающих подобное случается крайне редко. Более того, иногда возможны случаи, когда самка принимает чужих детёнышей, оставшихся по какой-либо причине без матери. - Налицо совершенно "невыгодное", с точки зрения конкурентной борьбы, поведение млекопитающих, когда особь помогает сохранить гены своего "биологического конкурента", вместо того, чтобы способствовать их уничтожению. И напротив - "выгодная стратегия" змей и лягушек - пожирая потомство соседа, освобождаешь жизненное пространство для собственных отпрысков. Но даже если случайно сожрёшь своих - это тоже на пользу, потому что улучшает конкуренцию - самые шустрые успеют удрать и станут сильнее. Ну, и для полноты картины следует пожалуй рассмотреть и таких малоприятных представителей биологического мира, как паразиты - как у них обстоят дела с конкуренцией? А обстоят они хорошо: например самые крупные и живучие виды ленточных глистов могут паразитировать на своём хозяине лишь в одиночку - для второго просто не останется жизненного пространства. Заполнить его всё собой, не оставив ничего конкуренту - отличная стратегия борьбы за выживание "лучших".
И вот теперь, пожалуй, можно подвести и некоторый предварительный итог: как видно из наших наблюдений за живой природой, внутривидовая конкуренция наиболее процветает среди таких биологических существ, как черви, рыбы, лягушки, ну или скажем - бараны. Хотя у последних она становится уже значительно менее выраженной, ведь собственное потомство они не пожирают. Но и непомерной его многочисленностью не отличаются, тогда как у низших животных это является ещё одним способом конкуренции за жизненное пространство. А вот как только мы коснёмся видов, имеющих хорошо развитую нервную систему и сложно организованное поведение, ситуация сразу же меняется. У этих животных конкуренция оказывается не только значительно сниженной, в сравнении с остальными, но существуют даже различные механизмы для её дальнейшего уменьшения. Так например у волков и собак есть целая система поз и движений, служащая для регулировки взаимоотношений в стае и позволяющая избежать непосредственного конфликта. Также и брачные периоды большинства высших животных сопровождаются длительными и сложными ритуалами, предшествующими непосредственной схватке между двумя самцами, борющимися за самку. Причём у многих видов дело до схватки даже не доходит, так и ограничиваясь одним лишь ритуалом. Помимо этого, для большинства высших позвоночных характерно также разграничение территории, когда каждая особь или группа особей контролирует строго определённый участок, на котором добывает себе пищу. Что также является ещё одним буфером, ограничивающим непосредственную конкуренцию. Подводя итог вышесказанному, можно сделать закономерный вывод: чем выше биологический вид поднялся по эволюционной лестнице, тем больше он выработал механизмов, препятствующих конкурентному поведению. Ну, если конечно не считать наиболее развитыми видами баранов или ленточных червей. Кстати о червях: число их видов насчитывает многие тысячи, и весьма значительная часть из них приспособлена к паразитическому образу жизни. А вот среди высших позвоночных паразитизм в чистом виде практически не встречается. Некоторое исключение составлют лишь кукушки - птицы, подбрасывающие яйца в гнёзда других видов.
Полагаю, теперь самое время вернуться к тому вопросу, который я поставил в начале статьи: является ли интенсивная "материализация" сознания граждан, составляющих наше общество, признаком развития последнего, или же напротив - свидетельствует о его деградации? Учитывая все выводы об особенностях конкуренции, сделанные выше применительно к биологическим явлениям, логично будет сделать выбор именно в пользу второго: потребительство, конкуренция, попытки узаконить приоритет материального начала над нравственным - всё это признаки деградации. Поскольку, как было показано выше, для всех биологических существ прогрессивное развитие характеризуется именно снижением конкуренции и почти полным исключением паразитизма. А вот регресс - всегда ведёт именно к этим двум малоприятным явлениям.