Диалог относится к приснопамятному лету 1988 года.
Поскольку участники диалога живы и здравствуют, одного без палева назовем Режиссером, второго Геной.
Режиссер был назначен в один из питерских театров,потому что имел волосатую лапу, и по возрастному режиссерскому диапазону считался еще молодым и перспективным. К тому моменту, когда состоялся описываемый диалог, мнение труппы о нем эволюционировало от "посмотрим-посмотрим" до "ахренеть, какой (ч)удак!", - кто мог, уходил сам, кого-то увольняли под бормотание Режиссера "мне нужен в этом театре Смоктуновский!" ("а Смоктуновский пойдет на мою ставку?" - живо интересовались уходящие).
Гена в театре числился даже не в штате, а на договоре: для тех, кто был в штате, раз в пять лет устраивалось переизбрание, а договорников можно было запросто увольнять раз в год, им просто не продлевали договор. Собственно, Гена не сильно расстроился, когда ему договор не продлили. У него был хороший монолог, с которым он прошелся по питерским театрам, выбрал тот, где платили вдвое больше, чем в том театре, о котором идет речь, и он искренне радовался жизни.
Тут у режиссерского управления случился эпик фэйл - заболел кто-то из актеров, и они вызвали Гену на ту микроскопическую роль гопника, которую он когда-то играл. Не знаю, кто подсказал Гене покопаться в КЗоТе, но по КЗоТу обнаружилось абсолютно прекрасное - в этой ситуации (увольнение по профнепригодности, а потом срочный вызов на замену) его обязаны были не просто принять обратно - а принять в штат.
Стараясь не ржать, Гена торжественно принес обратно свою трудовую книжку, и после серии бурных переговоров с юристами и приглашенными по такому случаю консультантами выяснилось, что другого выхода, действительно, нет.
Так Гена стал работать в двух местах - собственно, в том, куда он перешел, он репетировал и играл, а в тот, где лежала его трудовая, приходил в день зарплаты. Зрелище счастливой Гениной физиономии на фоне новых, все более патологических планов Режиссера конкретно поднимало настроение труппе.
"Я как тот кролик, который поперек удава встал!" - гордо резюмировал Гена.
Диалог, который мне вчера попался записанным, состоялся во время очередного получения Геной зарплаты. Очередь за деньгами всегда растягивалась на целый коридор, посреди которого находился режиссерский кабинет.
Режиссер вышел, наткнулся на Гену, скромно стоящего в очереди. Нервы у Режиссера были не железные. Он пристроился было в конец очереди, потом все-таки дошел до Гены, с нехорошей интонацией спросил: "Деньги получаешь?". "Ага, получаю!" - радостно ответил Гена. "И долго еще получать собираешься?". Очередь наслаждалась бесплатным шоу. "Пять лет, - подтвердил Гена, - как в договоре записано!". "Ты, может, надеешься, что я уйду? - поинтересовался Режиссер, постепенно повышая голос, - так я не уйду, ты не надейся!!" - "А чего это вы на меня кричите, - обиделся Гена, - вы же сами мне говорили, что лично вам я глубоко симпатичен, а худсовет против...". "Не говорил я так!" - возопил Режиссер, который за два года так и не понял, что абсолютное большинство актеров этого театра были в душе прямыми потомками попа Гапона.
"За что же вы меня тогда уволили?" - спросил Гена сиротским голосом. Очередь к этому моменту уже мелко тряслась от смеха, зажимая рты передними конечностями.
"Ты профнепригоден, понимаешь?.. " - начал было Режиссер, но Гена успел парировать: "А это кто определил?" - "Йа-а-а-а!" - меняясь в лице, заорал Режиссер. "Я и про вас то же самое могу сказать, - печально констатировал Гена, - и на тех же самых основаниях.".
Наступила прекрасная пауза. Если бы дело происходило в эпоху мобильников, несколько вариантов видео уже через полчаса лежало бы в сети, но увы, пришлось довольствоваться пересказом, так вот, каждый рассказчик на этом месте добавлял - "и тут этот (ч)удак говорит..." - "Ты у меня на сцену не выйдешь!" - прошипел Режиссер, широким шагом двинулся к кабинету, - чтобы поставить финальную точку в диалоге классическим хлопком двери.
Вслед ему крикнул Гена - "А я и не хочу на сцену!".
И тогда очередь порвало. Как в театре говорят - раскололо.
Это была классическая смеховая истерика, как она есть - с визгом и слезами, - я
этажом выше слышала это народное цунами. А потом слышала в пересказе - и от первого лица, и от тех, кто был рядом, и от тех, кого никогда рядом не было и быть не могло.
Через пару лет она превратилась в легенду. Уже Гена перешел в другой театр, и Режиссера съели (ко всеобщему облегчению, и честно говоря, я горжусь тем, что приняла, пускай и минимальное участие в процессе сжирания), а историю еще долго помнили...