Аннотация: Шестая часть. Закончена 2 августа. Прошу комментарии в основной файл.
Джокер как карнавальный персонаж всегда занимал особое положение в иерархии масок не только в венецианской развлекательной культуре. Этот брат-близнец Шута с давних времен окутан тайной, первобытным мистическим страхом человечества перед потусторонним, стремлением к вседозволенности, безнаказанности и всесилию.
Карнавальная маска Джокера - воплощение обобщенного образа шутника и пройдохи, королевского придворного паяца, бывшего в состоянии как рассмешить, так и жестоко осмеять любого независимо от статуса и благосостояния. Это олицетворение коварства, озорства, безудержного веселья, а иногда и жестокой подлости. Его шутки и авантюры куда смелее шутовских выходок - мощная сатира, бесстрашие и безрассудство - вот отличительные черты этого персонажа.
Костюм карнавальной маски Джокера очень схож с одеждами все того же Шута, но здесь в глаза бросается вариативность образов. Сама маска, как правило, полностью закрывала лицо, это была веселая или злобно хохочущая гримаса. На макушке у Джокера обычно корона из "ослиных ушей" со звонкими бубенцами. Количество таких "ушей" также варьируется - их могло быть от двух до семи штук.
Он то бог, то бродячий оборванец в лохмотьях, то приближенный королей, то веселый городской авантюрист-обманщик. Символичность маски венецианского Джокера - в противопоставлении правителю, он как бы тень монарха, имеющая, тем не менее, право безнаказанно насмехаться как над любым придворным чиновником, так и над самим королем и его политическими решениями.
Другие имена: Jester, Жуглар, Буффон, Дурак, Нарр, иногда - Шут.
Мастер Вельди обрадовался моему звонку.
- Синьора, как же хорошо, что вы со мной сегодня связались! Вы представляете, пришел покупатель, - тут он опасливо понизил голос, - и предложил за ваше зеркало одиннадцать тысяч дукатов! И синьор Барузи заколебался, это практически полная стоимость нового цеха...
- Одиннадцать тысяч? Там что, рама набита бриллиантами?
- Не знаю... - мастер протяжно вздохнул. - Не знаю, синьора Хемилтон-Дайер, но покупатель приедет к восьми вечера. Хорошо бы вы до этого времени переговорили с синьором Барузи, и лучше лично. Да, лучше лично.
- Я поняла вас, мастер Вельди. Постараюсь быть в середине дня...
Собственно, никаких серьезных планов на этот понедельник у меня нет, и не было. Конечно, я не собиралась на Мурано; на мой взгляд, довольно было бы просто сделать банковский перевод на восемь тысяч дукатов, но, раз уж надо лично...
Вот тут получилась осечка. Массимо пришел с покаянным видом, опустив голову и вертя в руках неизменное канотье:
- Синьора, мне пришлось отправить вашу гондолу в ремонт... Этот клятый Лукани ухитрился так стукнуть правый борт, что придется заново покрывать лаком, да еще и ferro править. Они обещали закончить за два дня, и я буду сидеть там днем и ночью, чтобы все было сделано как должно и вовремя!
- Не надо бдить круглосуточно, кто меня-то возить будет? Мы можем пока на это время взять напрокат другую лодку?
- Нет, синьора, что вы! Гондолы делаются под заказ, и лишних не бывает! Можно взять напрокат катер... -
Он выразительно сморщил нос, показывая свое отношение к любым плавсредствам, кроме традиционных. Я задумчиво постучала по зубам кончиком карандаша. Катер, хм... вообще-то идея быстрого передвижения по Венеции не вызывала энтузиазма и у меня. Всю жизнь я спешила, жила по жесткому расписанию, покупала самые быстрые экипажи... Не хочу больше!
С другой стороны, каких-то два дня можно и катером попользоваться...
- А почему ты мне сразу об этом не сказал, Массимо?
- Ну... я рассчитывал, что они сегодня к вечеру закончат, а погода влажная, и лак плохо сохнет. Только третий слой нанесли.
- Понятно. Ну, что ж делать, отправляйся за катером. По городу я бы пробежала пешком, но мне нужно на Мурано.
- Слушаюсь, синьора! - он исчез с похвальной скоростью, а я вернулась к письменному столу.
В электронной почте было письмо от Родерико Ди Майо, который сдержанно хвастался законченной, наконец, виллой на Монте Арджентарио. Сколько я понимаю, именно туда пошел гонорар за участие в операции, полученный им от Контарини. Ну что же, неплохо! Можно будет воспользоваться приглашением Родерико и съездить на этот волшебный полуостров, искупаться в море. Но это потом, когда я хоть чуть-чуть наиграюсь венецианскими чудесами, надышусь воздухом Серениссимы, налюбуюсь своим домом.
Следующее письмо заставило меня на миг оторопеть. Моя матушка ласково хвалила меня, выражала удовольствие моим новым образом жизни и спрашивала разрешения посетить Ка"Виченте во время планируемого ею большого тура по Старому свету, в мае - июне. Мне захотелось протереть глаза... Надо проверить подпись - нет, все правильно, Джорджиана Ван Дер Валлен. Спрашивает разрешение, ага.
Я подавила неуместный порыв немедленно ответить приглашением остановиться в Ка"Виченте и разрешила себе подумать об этом всем завтра. А еще лучше - послезавтра, после изучения подземного хода.
Катер был вполне комфортабельный: новый, белый с двумя красными полосами, со стеклянной крышей салона и мягкими подушками на диванчиках. Массимо сообщил, что при необходимости он может разогнаться до семидесяти километров в час. Я мысленно перевела это в мили и одобрительно покивала.
До Мурано мы долетели за двадцать минут.
Синьор Вельди уже ждал меня на пристани, раскланялся и повел в контору фабрики, приговаривая:
- Как вы вовремя, синьора, как вы вовремя! Тот покупатель уже явился! Расхаживает по выставочным залам, все трогает. И маска на нем такая нехорошая...
- А как же вы его опознали, если он в маске? - спросила я машинально.
- Но... по ауре, синьора! Неужели вы думаете, что можно стать Мастером, - он явно произнес это слово с прописной буквы, - без капли магии?
- Действительно, я не сообразила. Прошу прощения...
Тут мастер Вельди распахнул передо мной дверь выставочного зала, и крупный человек в маске и колпаке с тремя хвостами и бубенчиками повернулся на стук. Да, маска действительно была неприятная: зловещая ухмылка нарисованных ярко-красных губ обещала неприятности, а глаза, блестевшие за сдвинутыми к переносице прорезями, это обещание с удовольствием подтверждали.
- А, почтеннейший мастер Вельди! Соизволили вернуться, наконец? - дребезжащим тенорком пропел Джокер, а именно эта маска и была на незнакомце. - И прекрасная Нора Хемилтон, и даже, не побоюсь этого слова, Дайер! Просто ангел милосердия, правое крыло - великие Контарини, левое - всемогущие Торнабуони, ну, и посередине... хе-хе...
Я вонзила ногти себе в ладони, чтобы удержать на лице равнодушную улыбку, кивнула, не взглянув на Джокера, и направилась к кабинету синьора Барузи. Человек в маске метнулся мне наперерез, звеня бубенцами, загородил дорогу и зашептал, пригибаясь и снизу заглядывая в лицо:
- Добрая синьора, прекрасная синьора, зачем вам, такой могущественной, такой талантливой, какая-то глупая безделушка? Уступите, ну, уступите вещицу мне! А я и денежки привез, все у меня с собой!
Он схватил меня за локоть руками в белых перчатках. Мысленно поморщившись, я стряхнула их, обошла Джокера, будто стул, и открыла, наконец, дверь в кабинет владельца фабрики. Мастер Вельди, который, кажется, потерял дар речи, поспешил за мной. Но и Джокер не остался за дверью, рассыпал по кабинету смешки и звон бубенчиков, и затих возле окна.
- Добрый день, синьор Барузи, - приветливо сказала я. - Хочу оплатить свою покупку! Примете чек, или лучше сделать электронный перевод?
- Эээ... - глаза синьора метнулись в сторону окна. - Присаживайтесь, синьора Хемилтон-Дайер, прошу вас.
Как ваше здоровье? Впрочем, что я спрашиваю, такая юная леди...
- Как и обычно, я прекрасно себя чувствую, синьор Барузи, - я добавила в голос интонаций из матушкиного арсенала, и в кабинете слегка похолодало. - Вы не ответили, какую форму платежа предпочитаете? Если вам все равно, то я выпишу чек!
Демонстративно я достала из сумочки чековую книжку, ручку, и максимально четким почерком начала заполнять поля.
- Ах, прекрасная синьора! - запел над самым моим ухом дребезжащий голос, - Ах, как жаль мне вас огорчать, но добрейший, чудеснейший наш Барузи предпочитает полновесное золото!
И на полированную поверхность стола упал увесистый мешочек. Нарочно или случайно, горловина его развязалась и две или три монеты упали на пол, раскатившись. Хозяин фабрики дернулся было в их сторону, чтобы поднять, но остановился, сел и принял величественный вид.
- Синьор Барузи - не фокусник из Парса и не валахский цыган, чтобы требовать расчетов только наличным золотом, - пожала я плечами. - По-моему, милейший, вы здесь лишний.
Повисло молчание. Нарушил его хозяин кабинета. Самым любезным образом улыбнувшись мне, он сказал:
- Думаю, электронный перевод меня вполне устроит. Мы ведь говорили о цене в восемь тысяч дукатов?
- Я даю одиннадцать, Барузи! Двенадцать! Золотом! - Джокер бросился к столу и навалился на него всем телом.
Но где-то в глубине зала уже звенел сигнал, в комнату ввалились два дюжих охранника и оттащили Джокера от стола. Тот вырывался и кричал, что мы еще попляшем, угрожал и всхлипывал, однако звуки эти удалялись и, наконец, стали неслышны.
Достав коммуникатор, я отправила распоряжение на перевод денег. Аппарат щелкнул, и в ответ ему звякнул сигнал в компьютере синьора Барузи. Тот сдвинул на нос очки, нажал несколько клавиш и кивнул:
- Все отлично, деньги у нас на счету. Поздравляю вас синьора Хемилтон-Дайер, вы стали владелицей настоящей антикварной жемчужины!
- Благодарю! Боюсь, в мой катер оно не войдет?..
- Ни в коем случае, синьора, такие вещи требуют бережной транспортировки! У нас есть специальная лодка, особо устойчивая и повышенной грузоподъемности. Завтра во второй половине дня ваша покупка будет у вас. Удобно?
- Вполне.
Я распрощалась с мастером Вельди и синьором Барузи, и неторопливо вышла на причал. Массимо, как обычно, дремал в лодке. Усмехнувшись, я вложила в рот два пальца и громко свистнула, чтобы его разбудить. Он вскочил, ошалело посмотрел на меня, засмеялся и подал руку, чтобы помочь перейти на катер.
Едва мы вырулили из узкой протоки, что вела от причала фабрики к простору лагуны, как откуда-то сбоку вынырнула, все ускоряясь, гондола. Ее нос, окованный металлом, целил точно в бок нашего катера. Массимо бросил взгляд на управлявшего веслом человека и крикнул, на мгновение повернувшись ко мне:
- Опять Лукани! Держитесь, синьора, сейчас эта малютка покажет, на что она способна!
Катер прыгнул вперед и полетел по воде, все ускоряясь. Гондола тоже прибавила ходу, из окошка ее кабинки высунулась знакомая физиономия Джокера, он грозил кулаком и что-то кричал. Крик его относил ветер. Конечно, даже самый умелый гондольер не мог тягаться в скорости с мощным новеньким двигателем на энергии воздушных элементалей. Отставание черной лодки становилось все сильнее, и, наконец, она исчезла из виду. Массимо не сбрасывал скорость, пока мы не вошли в Гранд Канал.
Причалив возле Ка"Виченте, мы оба пару минут посидели в катере, дыша так тяжело, словно плыли на скорость сами, потом я сказала:
- Знаешь, Массимо, узнай, сколько хотят за этот катер? У нас ведь найдется место на две лодки?
- Да, синьора. Назовем ее "Freccia", стрела, - мечтательно протянул он.
- Или, может, "Молния"?
- Fulmine? По-моему, некрасиво.
- Тогда пусть будет "Истиофорус", - предложила я со смешком.
- Кто? - Массимо вытаращил глаза.
- Istiophorus - род, к которому принадлежат самые быстрые в мире рыбы. Ну, например, марлин и рыба-парусник, а он, между прочим, развивает скорость до ста миль в час!
Надо же, чего только не хранится в моей голове...
Оставив Массимо в глубокой задумчивости, я поздоровалась с синьорой Пальдини, попросила подать ужин в восемь и поднялась в кабинет. Сегодняшнее столкновение - не шутка, нужно сообщить об этом Джан-Марко.
- Скоро буду, - коротко сообщил он, выслушав от меня столь же короткий обзор сегодняшних приключений.
"Скоро" - это, надо полагать, примерно через час. Порталами они практически не пользуются, так что глава Службы магической безопасности будет точно к ужину. Нужно предупредить Джузеппину, чтобы добавила еды для еще одного мужчины. А лучше - для двоих.
Я угадала и со временем, и с количеством, и даже с составом. Ну, почти угадала: братья Торнабуони и в самом деле появились минут через сорок, но с ними был Пьетро Контарини и еще один человек, невысокий и так закутанный в плащ, что и родная жена бы его не опознала.
- Рассказывай, - потребовал Джан-Баттиста.
- Для начала представь мне вашего спутника, - возразила я, - потом мы поужинаем, а потом займемся разговорами.
- Прости. Это мэтр Нальи Сонтхи, наша гостья из Сиама...
Плащ слетел, и я увидела удивительно красивую женщину: невысокая ладная фигурка, очень длинные гладкие черные волосы, завязанные в простой хвост и спускающиеся ниже пояса, огромные темные глаза, гладкая, чуть оливковая кожа с нежным румянцем... Словом, фарфоровая статуэтка, пусть даже в обычных джинсах и блузке. Я сразу почувствовала себя длинной и неуклюжей саксонской коровой.
- Здравствуйте, госпожа Хемилтон-Дайер, - сложив ладони, красавица поклонилась. - Я счастлива познакомиться с вами. Я виделась с господином Карло Контарини, мне показали результат вашей работы, и я, право же, восхищена.
- Мэтр Сонтхи, прошу вас, будьте моей гостьей, - я сделала приглашающий жест. - Значит, вы видели Карло? Как он?
За ничего не значащей беседой мы разместились в креслах в гостиной, я позвонила в колокольчик и попросила горничную подать нам аперитив. Все выбрали шампанское, а сиамская гостья, смущенно розовея, спросила, можно ли для нее приготовить коктейль "Беллини". К счастью, на кухне нашлось несколько белых персиков...
Я знала, что на ужин Джузеппина приготовила на пробу два блюда по рецептам, что прислала моя матушка, но не знала, что именно. Сама-то я съела бы все, а вот как оно пойдет гостям?
Но гостей и за уши было бы не оттащить от лобстера в сливочном соусе "Ньюбург" и устричного пирога, да и поданные к кофе заварные пирожные шу с персиковым кремом пошли на ура.
- Скажите честно, Нора, - поинтересовался Пьетро, когда мы, шумно поблагодарив зардевшуюся Джузеппину, перебрались в кабинет к келимасу, - сознайтесь, вы прячете где-то галльского шеф-повара из числа великих?
- Нет, никаких тайн. Но вот нанять поваренка в помощь Джузеппине я подумываю!
- Ну, хорошо, - решительно сказал Джан-Марко, отставляя в сторону "тюльпан" с остатками келимаса. - Итак, вернемся к зеркалу, Джокеру и нападению.
Рассказ мой получился довольно долгим, но гости слушали внимательно, а мэтр Сонтхи даже помечала что-то в небольшом блокноте. Интересно, подумала я мельком, какая у нее специальность? Я сделала глоток келимаса, чтобы промочить слегка пересохшее горло и договорила:
- То есть, получается, что нападение как-то связано со старым портом? Потому что гондольер-то тот же самый, значит, тот, кто в прошлый раз был в бауте, просто сменил ее на маску джокера. А в письме были угрозы насчет старого порта...
- Расскажи нам, дорогая, почему все-таки тебя так тянет в старый порт? - спросил Джан-Баттиста.
А ведь придется рассказывать, эта история перестает быть домашней и милой.
- Пойдемте, - вздохнув, ответила я и встала. - Я вам всем кое-что покажу, только нужно взять ключи от чердака.
- Не стану даже спрашивать, почему ты хранишь ключи от чердака в сейфе, а не отдаешь их экономке, - пробормотал Джан-Баттиста.
Мы поднялись наверх; как обычно, на площадке перед дверью сидел Руди. Посмотрев на гостей, он подошел к госпоже Сонгхи и коротко мурлыкнул. Она присела на корточки и протянула ему указательный палец. Кот обнюхал палец, потерся о него усами, потом посмотрел на меня и сказал:
- Мяк!
- Как скажешь, - ответила я, открывая чердачную дверь.
Братья Торнабуони переглянулись, но комментировать эту беседу не стали. Руди пошел впереди всех, запрыгнул на высокий комод и уселся, аккуратно обернув хвост вокруг сложенных лап.
Я подвела гостей к портрету и сказала:
- Итак, синьоры, разрешите представить вам герцогиню дель Джованьоли, в девичестве Лауру Виченте. Кто писал портрет, я не поняла, но на обороте есть надпись, где названа модель и сказано, что написано это в 1788 году. Здесь ей девятнадцать лет, и она только что вышла замуж. Вот так эта картина выглядела, когда я увидела ее впервые...
Найдя в коммуникаторе снимок, я продемонстрировала его всем и продолжила:
- Вот такой она стала через какое-то время... Ну, и вот что мы видим сейчас. Именно это зеркало было сегодня причиной такой теплой беседы с загадочным Джокером.
- Поверите ли, и в мыслях не было этим заниматься!
Тем временем мэтр Сонгхи внимательно осмотрела портрет. Обошла, прочитала надпись на обороте. Потом спросила у меня:
- Госпожа Хемилтон-Дайер, вы разрешите мне дотронуться до картины?
- Да, конечно.
Мне было очень любопытно, что же она станет делать: Джан-Баттиста шепнул мне, что неожиданная моя гостья - архимаг, некромант, и практически самый сильный в мире. Ну, если не рассматривать Африку, но там все иное.
Женщина приложила ладони к полотну, закрыла глаза и напевно стала проговаривать заклинания, совершенно мне незнакомые. Даже и язык не был мне известен. Остальные следили за ее действиями столь же напряженно.
Тихий голос умолк, мэтр Сонгхи открыла глаза, стряхнула нечто невидимое с ладоней и совершенно обычным голосом сказала:
- В картине нет ни капли некроэнегрии. И вообще магии нет, ни темной, ни светлой. Даже странно: обычно талантливые живописцы все немного маги, и неосознанно добавляют каплю волшебства в свои краски...
- Ну, некоторые и осознанно это делают, - ответил Пьетро. - Тициан был могучим магом, одним из сильнейших в свое время!
- Итак, господа, вернемся в кабинет? Как-то здесь стало прохладно...
Действительно, за окнами давно сгустилась тьма, застучали капли дождя и, судя по бегущим тучам, задул северный ветер. Погода меняется?
- Как бы завтра не поднялась высокая вода, - озабоченно сказал Пьетро. - Надо связаться с дежурными магами, пусть проследят. Прошу прощения, я на минуту...
Он вышел на лестницу, чтобы связаться с дежурными по коммуникатору, не мешая нам продолжать разговор. Руди спрыгнул со своего постамента и пошел следом. Когда мы покинули чердак, его уже не было видно, наверное, ушел по важным кошачьим делам.
Мы вернулись в кабинет, и я разлила по бокалам новую порцию келимаса. Потом открыла сейф и достала тетради с записями капитана Виченте.
- Если вы заметили, когда портрет стал меняться, Лаура указывала на туалетный столик и письма, лежащие на нем. Туалетный столик жив до сих пор, стоит в моем будуаре. Я его потом вам покажу. И письма там в самом деле были - несколько писем от Ансельмо Виченте к сестре. Вот последнее из них, даже не письмо, а короткая записка.
Мои гости по очереди просмотрели письмо, Джан-Марко вернул его мне:
- Надо же, убийственная информация о семействе Лоредано... Ей бы перед выборами дожа цены не было!
- У нас и сейчас нет дожа, - напомнил Джан-Баттиста. - И, если в течение ближайшего года Винченцо Лоредано не появится, то нас ждут новые выборы.
- Вот же тьма, - выругался Пьетро. - Простите, дамы. Значит, тайник в конторе капитана в старом порту... Поэтому и нужно было разрешение от старшины Торговой палаты?
- Ну, конечно.
- И там вы нашли дневники?
- Да. Я поехала туда вместе с Лавинией. Мы прогулялись по территории Римембранце, посмотрели старые карты, нашли здание, где когда-то были контора и пакгаузы Ансельмо Виченте... И тайник, конечно был, там тетради и лежали.
- Но вы хотите вернуться туда, Нора, именно для этого вам и нужен был серьезный охранник? Зачем?
- Зачем вернуться? - Я вздохнула. - Там был еще один тайник. Вернее, не тайник... Мы нашли, где открывается подземный ход.
Пьетро длинно присвистнул и переглянулся с братьями Торнабуони. Мелькнули их пальцы в знаках тайного языка. Мэтр Сонгхи с интересом смотрела на этот безмолвный разговор, а я злилась на себя, что так и не удосужилась этот язык выучить. Наконец они, по-видимому, пришли к некоему соглашению, и Джан-Марко сказал:
- Скажи, Нора, а много ли ты видела здесь, в Серениссиме, домов с подвалами?
Я задумалась, потом пожала плечами.
- Понятия не имею. В моем доме его нет, но, может быть, их нельзя делать, потому что затапливает?
- Совсем не так, - покачал он головой. - Как-нибудь город, в котором живут преимущественно маги воды, с затоплениями бы справился. Просто в Венеции из любого сооружения, устроенного ниже уровня лагуны, довольно скоро начинает лезть такое, что лучше к ночи об этом и не говорить. Так что давным-давно, еще в 1598 году, тогдашний дож Агостино Барбариго внес в Совет двенадцати законопроект о запрещении строительства любых подземных сооружений на островах лагуны.
- Закон был принят, и по сей день исполняется неукоснительно, - подхватил Джан-Баттиста. - И мне, как юристу и, следовательно, специалисту по выполнению законов, очень интересно было бы посмотреть на такую вещь, как подземный ход...
- Стоп-стоп, - подняла я ладони. - Напоминаю, что я этот ход не копала, не обустраивала и нашла совершенно случайно.
- Но ты понимаешь, что идти туда тебе не стоит? Не говоря о том, что это переходит в разряд государственных секретов, это просто может быть опасно.
Я лихорадочно стала искать слова, чтобы доказать необходимость моего участия в изучении подземного хода, но меня опередили.
- Господин Торнабуони, прошу простить, но вы, мне кажется, неправы, - услышала я мелодичный голос некромантки. - И, если госпожа Хемилтон-Дайер не будет возражать, я бы просила ее позволения мне также участвовать в изучении подземного хода.
- Я согласен с вами, мэтр Сонгхи, - добавил Пьетро. - Даже если следовать букве закона, напоминаю, дорогой юрист, что Римембранца - за городской чертой.
Приподняв левую бровь, я спросила с улыбкой:
- Не хочет ли кто-нибудь кофе?
- Да поздновато для кофе, - откликнулся Джан-Марко. - Капни мне, пожалуйста, еще келимаса.
Предположенная Пьетро Aqua alta, высокая вода, все-таки захлестнула город. Вся Riva Carbon была залита водой, вода покрыла причал Ка"Виченте, а в здании напротив, на том берегу Гранд Канала, волна плескала в окна нижнего этажа. Дождь нисколько не утих, и я начала опасаться, что завтра до подземного хода мы не доберемся, или он окажется затопленным.
Синьора Пальдини, погруженная в обновление бального зала и гостиной, отмахнулась от моих опасений касательно погоды:
- Вот увидите, синьора, сегодня к вечеру вода спадет, и ночь уже будет ясной. Скажите мне лучше, вы уже определились с датой приема?
С датой я не определилась, даже и вовсе об этом не думала, поэтому устыдилась, и мы вдвоем взялись за календарь. Получалось, что, если свадьба Карло и Беатриче назначена на воскресенье, шестое апреля, то нам подойдет пятница, восемнадцатое.
- Отлично, - удовлетворенно сказала синьора Пальдини, разглаживая свой белоснежный фартук. - Яблоня во дворе будет в самом цвету, и розы уже начнут раскрываться. Кстати, синьора, а вы не хотите сделать во дворике пару клумб?
Сигнал коммуникатора спас меня от решения этого вопроса. На экране было лицо Лавинии:
- Ну, что, планы не изменились? Тебя еще не оттерли от двери в подземелье?
- Пока нет, хотя и пытались. А откуда ты знаешь?...
- Мужчины! Они предпочли бы считать нас с тобой хрупкими и нежными созданиями, с трудом пригодными для того, чтобы самостоятельно понюхать розу.
Представив себе нежную и хрупкую Лавинию, я фыркнула и чуть не подавилась кофе.
- Ну, тогда я попрошу Джан-Марко открыть мне портал из Медиоланума в СБ часов в семь вечера, - она взглянула на часы, - Да, к шести я закончу. Пока то да се, как раз. В этом вашем водном городе личные порталы размываются напрочь, приходится пользоваться стационарными. Ладно, до встречи!
Итак, на исследование подземного хода отправляются, кроме Лавинии и меня, Джан-Баттиста, мэтр Сонгхи и неизвестный мне пока охранник. Пять человек. Вот смеху будет, если весь подземный ход закончится в десяти метрах от входа и окажется просто холодным хранилищем для чего-нибудь скоропортящегося!
Примерно этим соображением я и встретила Джан-Марко и госпожу Редфилд вечером. Но она неожиданно серьезно покачала головой:
- Оттуда тянуло подземельем, Нора. Это не погреб. Там есть что-то скверное, а весь мой опыт показывает, что такое надо чистить, пока оно не распухло и не вылезло на поверхность. Так сказать, не дожидаясь перитонита.
- Собственно, поэтому я и осмелился вчера привести Нальи Сонтхи без предварительной договоренности, - сказал Джан-Марко, усаживаясь в кресло в моем кабинете. - Она приехала, чтобы поработать с материалами в библиотеке монастыря, что на острове Сант"Эразмо, но из-за высокой влажности они закрыли хранилище. Ты прости, пожалуйста, она и в самом деле оказалась у меня на руках неожиданно, а тут твое сообщение, Джокер, нападение и прочее.
- Про Нальи я поняла, она действительно мастер, каких мало, - вмешалась Лавиния. - А вот про нападение поподробнее, пожалуйста.
В нескольких фразах Джан-Марко обрисовал для нее произошедшее вчера; пожалуй, я бы рассказала красочнее, ну, у меня будет еще время.
- Значит, зеркало непростое, и сегодня его должны привезти? Интересно будет посмотреть...
Тут я спохватилась:
- Минуточку, так уже всякое время вышло! Вот-вот стемнеет, как его будут выгружать?
Номер коммуникатора синьора Барузи не отвечал, не было даже гудков, обозначающих, что на том конце идет сигнал. Мы переглянулись, и Джан-Марко связался с дежурным в городской страже. Весь его разговор состоял из трех или четырех коротких фраз, причем каждая следующая звучала мрачнее предыдущей. Наконец, отключившись, он посмотрел на меня и сказал:
- На грузовой катер, который вез твое зеркало, напали.
Я охнула, Лавиния выругалась сквозь зубы, а он продолжал:
- Водитель попытался сманеврировать, в этот момент катер ударили в бок, и он опрокинулся. Груз утонул. Произошло это посреди лагуны, там глубина метров семь-восемь, наверное...
- Люди живы?
- Да, все живы. Больше всех пострадал твой синьор Барузи. Когда лодка стала опрокидываться, он разбил зеркало и сильно порезался.
- Великие боги... - я спрятала лицо в ладони. Зачем, зачем мне понадобилось это треклятое зеркало? Да пусть бы Джокер подавился им!
Словно отвечая на мои мысли - или я произнесла это вслух? - Лавиния спокойно сказала:
- Знаешь, есть предметы, которым лучше покоиться на дне моря, чем попасть не в те руки. Синьор Барузи в клинике?
Джан-Марко выдержал драматическую паузу, потом ответил:
- Нет, уже дома. Он больше напугался, чем пострадал. Нора, слышишь?
- Слышу...
- Ты вполне можешь отправить ему цветы и бутылку вина в знак сочувствия. Этого будет достаточно.
- Интересно, кто же он такой, этот Джокер? - спросила я. - Тебе не кажется, что он серьезно нарушает законы в этом городе, делает это не впервые и вполне безнаказанно?
- Кажется, - скрипнул зубами Джан-Марко. - И можешь быть уверена, следствие по этому делу имеет все приоритеты. Антонио Лукани был еще вчера объявлен в розыск, и как раз перед тем, как отправиться сюда, я подписал распоряжение о его аресте.
- Никаких прокуроров, да?
- Это Венеция, Нора.
После ухода Джан-Марко я заперла двери, Лавиния лично обновила все охранные и запирающие заклинания на окнах, дверях, каминных трубах, катере, люке для дров и дверце для кота. Паранойя не просто цвела пышным цветом, она уже и плодоносить начала.
- Ты думаешь, он может напасть на дом? - спросила я.
- Не знаю уж, как принято тут, у вас в Венеции, - со смешком ответила она. - В Лютеции он уже сидел бы в антимагических кандалах и давал показания следователям Службы магической безопасности. А вообще, я полагаю, что нападение на дом означало бы уже попросту войну, причем войну не с Норой Хемилтон-Дайер, а с кланами Контарини и Торнабуони. Даже сумасшедший до этого еще не дозрел бы.
- А, ты тоже считаешь, что Джокер безумен?
- Конечно. Сосредоточенность на одном предмете, готовность на любые, самые большие жертвы ради обладания им... Я не психиатр, чтобы ставить диагноз, но, как по мне, комната с мягкими стенами и полным отсутствием магии ему прямо показана. - Она достала трубку и посмотрела на меня. - У тебя тут балкон есть?
- Лучше! У меня есть дворик, пойдем!
Мы вышли во внутренний дворик, сели в кресла, и Лавиния раскурила трубку. Синьора Пальдини оказалась права: дождь закончился, похолодало, и небо было ясным, а звезды крупными.
- Мне было бы весьма любопытно посмотреть, что же такое в этом зеркале, что он так стррррррастно желает его заполучить, - моя гостья выпустила клуб дыма, и он изогнулся знаком вопроса. - Но, с другой стороны, если ваш неизвестный Джокер балуется темными ритуалами...
- Ты считаешь, на то похоже?
- Темная магия, как и магия крови, и некромантия, сильно влияют на того, кто их практикует... И человек слабый ломается довольно быстро, подчиняется потоку. Необратимо меняется психика, поведение, реакции... Но эти ритуалы дают такую силу, что очень быстро получение ее становится жизненной потребностью.
- Что-то сродни пыльце лотоса или опиуму? - кивнула я. - Да, я видела результаты регулярного приема... Погоди, а как же, например, Нальи Сонгхи?
- О, это совсем другое дело. Она от природы очень сильный маг с направлениями земли, смерти и алхимии. И некромантия для нее не источник повышения личной силы, ей это не нужно.
- А что тогда, если не источник?
Лавиния покачала головой.
- Не знаю. И. поверишь, не рискну спрашивать.
Мы помолчали, потом я сказала:
- Странно, а ведь две из трех загадочных историй последнего времени на меня накликал портрет Лауры. Началось с поиска дневников, как следствие - подземный ход, и вот зеркало.
- Интересно, как теперь изменится портрет... - Лавиния отложила докуренную трубку. - В сущности, это, получается одна история, разве нет? Ну, Джокер-то тот же самый.
- Кажется, да... - ответила я неуверенно. - Поднимемся на чердак и посмотрим, что с картиной?
По-моему, этого я внутренне и ожидала: на портрете не было зеркала, он снова изменился, и теперь уже, по-видимому, окончательно. Вернее, картина снова стала такой, какой я и увидела ее в первый раз: молодая женщина в пышном голубом шелковом платье стоит в три четверти к зрителю, и маска-gatto в левой ее руке.
- То есть, мы сделали все, что Лаура хотела... - тихо произнесла Лавиния.
- А подземный ход?
- Видимо, это уже не ее часть истории... Ну, что же, покойся с миром, герцогиня дель Джованьоли, и теперь это окончательно.
Старинный шкаф стоял настежь открытым, потайная дверца была поднята, и прямо у моих ног начинались кирпичные ступени, уводящие куда-то вниз, в темноту.
- Ну, что, я иду первой? - в голосе госпожи Редфилд слышалось веселье. - Следом вы, Джан-Баттиста, потом Нора, потом мэтр Сонгхи, и вы, молодой человек, замыкающим.
- Пожалуй, лучше я пойду последней, - возразила некромантка. - Мало ли что.
- Можно и так, - согласилась Лавиния.
Охранник молчал. За все время, пока мы добирались от офиса Службы магической безопасности до старого порта, он произнес три слова: "Buon Giorno, signori", и этим ограничился. Звали его Орсо, и даже об этом сообщил нам Джан-Баттиста.
Первые несколько метров после ступенек долгожданный подземный ход казался просто обычным коридором, выложенным кирпичом. Ну, ладно, не совсем обычным: кирпич выглядел иначе, более плоским и скорее темно-красным, чем оранжевым, да и рисунок кладки был другим, непривычным. Метров через двадцать коридор слегка изогнулся вправо, и здесь за поворотом, нас поджидал первый сюрприз - дверь. Запертая, разумеется. Дерево было не новым, потемневшим, местами почти черным. Металлические накладки намекали на то, что открыть ее будет не так уж просто.
- Интересно, что это тут у нас? - Лавиния медленно провела ладонями по контуру двери, фыркнула и сделала шаг в сторону. - Замок чисто механический. Есть желающие попрактиковаться во взломе?
Молчаливый охранник подошел к препятствию, присел на корточки возле замочной скважины, посмотрел в нее, подул зачем-то, потом сказал:
- Стилет есть у кого-нибудь?
Мэтр Сонгхи вытянула длинную шпильку-стилет из пышной прически, в которую сегодня были уложены ее волосы, и протянула ему. Орсо молча взял, поковырял в замке, периодически останавливаясь и прислушиваясь, потом резко повернул. В замке щелкнуло, и дверь чуть приотворилась.
- Отлично, - сказала госпожа Редфилд, - пожалуйста, все три шага назад.
Она тоже слегка отошла, толкнула дверное полотно воздушным кулаком, и нашим взглядам открылся новый темный коридор. Ничего не произошло - оттуда не вырвался столб пламени или облако ядовитого газа, и даже страшная бука не переползла порог. Тем не менее Лавиния жестом велела всем оставаться на месте, зажгла магический фонарик и пошла вперед.
- О, как любопытно! - раздался ее голос через пару долгих мгновений. - Нальи, можно вас на минутку?
Некромантка последовала за ней, и мы услышали ее удивленное восклицание, а потом жуткий костяной стук и скрежет когтей по камню. У меня по спине с топотом пробежали мурашки... Охранник шагнул вперед и заслонил спиной меня и Джан-Баттисту. Вот интересно, он что, рассчитывает заткнуть пасть тому, с когтями, собственным телом?
В дверном проеме показалась Лавиния, усмехнулась и сказала:
- Пошли, ничего нового, как оказалось. Такой экземпляр у Нальи в коллекции уже есть.
Перешагнув порог, я увидела скелет... ну, если бы овчарку увеличить еще вдвое и приделать ей пасть крокодила, вот примерно и получилось бы то, что надо. Скелет смирно стоял у стенки.
- Это оно такое на самом деле, или кто-то проявил творческую фантазию? - поинтересовалась я.
- Составной монстрик, конечно. Но с выдумкой сделано, - ответила мэтр Сонгхи.
- Я бы сказала, на четверку, если сдавать зачет нашему мэтру Кирикаве, - добавила госпожа Редфилд. - Ну что, идем дальше? Пожалуйста, будьте внимательнее, старайтесь идти за мной след в след и ничего не трогать на стенах, на полу и вообще.
Коридор между тем несколько сузился и явно пошел вниз. Кирпич на стенах выглядел влажным, иногда встречались пятна не то лишайника, не то чего-то еще неприятного цвета запекшейся крови. Справа и слева то и дело возникали ниши, в которых на полках аккуратно лежали то черепа, то какие-то камни. Что-то сверкнуло у самой стены, я дернулась было поднять, но остановилась и окликнула Лавинию.
Возможно, кому-нибудь это покажется странным или смешным, но там, закопанный в пыль, лежал кусок зеркала. Мэтр Сонгхи провела над ним рукой, нахмурилась и сказала:
- Это надо изучить поподробнее. Давайте я наложу стазис, и уберу его подальше. Оно еще и фонит очень...
Еще поворот, еще одна дверь. Уже привычно мы все отошли на три шага, а госпожа Редфилд распахнула ее ударом воздуха и скрылась внутри, за ней последовала некромантка. Почти сразу же мы услышали восхищенный присвист и голос Лавинии:
- Все могут входить, Нора, иди первая. Тебе понравится.
Я перешагнула порог и застыла: открывшееся пространство терялось во мраке, пара магических фонарей освещала только шесть ступеней вниз - полукругом, парадной лестницей, застланной ковром, - да высокие мраморные колонны.
Маги добавили освещения, и нашим глазам предстал... ну, наверное, это был рабочий кабинет. Но таким я бы представляла себе кабинет шейха Парса или какого-нибудь эмира Бухары: ковры, золотые канделябры, мраморные колонны, оттоманки и резные дубовые панели, многостраничные фолианты в книжных шкафах из драгоценного дерева, аромат благовоний... И все это в круглой, без единого угла, комнате размером чуть поменьше моего бального зала.
Лавиния тем временем запустила поисковое заклинание, которое должно было определить и обезвредить, или хотя бы обозначить наличие чего-то вредоносного, какого-нибудь убойного сюрприза, поджидающего незваного гостя. Джан-Баттиста первым ступил на покрытый ковром пол, пробежал взглядом по книгам, дотронулся до двух или трех:
- Сколько я могу судить, здесь нет ни одного тома моложе ста лет. В основном литература по некромантии и магии крови. Хотя вот тут есть справочник по магии металлов, например. А вот это, - он осторожно вытащил толстенный фолиант форматом в четыре обычных книги, - это, синьоры, истинная драгоценность. "Теория и практика магической медицины" Лодевейка Бонавентуры, выпущенная Альдом Мануцием в 1502 году!
Я тихо ахнула: считалось, что единственный сохранившийся экземпляр этой книги был выкраден из королевской библиотеки в Люнденвике еще в конце 18 века.
- Интересно было бы увидеть хозяина этих сокровищ, - прохладным тоном сказала Лавиния.
- Мне кажется, он сделал все, чтобы не встретиться с незваными гостями, - откликнулся Джан-Баттиста, продолжавший осматривать книжные шкафы.
- Тут еще три двери, - прозвучал откуда-то сбоку голос охранника. - А ну-ка...
- Не трогай! - крик Лавинии был заглушен грохотом.
Когда пыль слегка осела, мы увидели, что проход открыт, Орсо на полу держится за голову, а рядом с ним лежит здоровенный кусок мрамора.
- Ну, я ж говорила - никуда не лезть, сперва я все проверяю, - ворчала госпожа Редфилд, ощупывая пострадавший орган. - Повезло, что удар пришелся вскользь, а то дальше с тобой только мэтр Сонгхи смогла бы беседовать, и то недолго.
Одна из найденных дверей вела в роскошную ванную комнату, за второй была спальня, третья же открылась в новый коридор, опять ведущий куда-то вниз.
- Ну что, идем дальше? - спросил Джан-Баттиста. - Орсо, ты как, идти сможешь?
- Смогу, - сумрачно ответил охранник, с кряхтением вставая.
- Тогда подождите минутку, я оставлю пару сюрпризов на входе, чтобы здешний шутник нас непременно дождался, - попросила госпожа Редфилд.
Много времени сюрпризы не отняли, и вскоре наша маленькая колонна отправилась исследовать, куда ведут продолжение подземного хода.
- А вот скажите мне, - поинтересовалась я, - ведь там, в конторе Ансельмо Виченте, все было в таких залежах пыли... В подземном ходе ее значительно меньше, зато паутины и прочей гадости хватало. А в этом кабинете и в других... помещениях совсем чисто, да и на книгах ни пылинки. Получается, этот хозяин кабинета приходил с другой стороны?
- Скорее всего, да, - ответил Джан-Баттиста. - Конечно, сейчас стража уже оцепила всю территорию Rimembranza, и коменданта допросят, как положено, но я сомневаюсь, чтобы мы найдем там какие-то следы этого человека. Думаю, мы идем со стороны, так сказать, запасного выхода.
По ощущениям, мы довольно глубоко ушли под землю. Или уже под воду? Не такой большой остров Rimembranza, чтобы под ним километрами тянулись коридоры. Но все когда-то кончается, и ход вывел нас в еще один подземный зал. Вновь зажглись магические светильники, и мы осмотрелись. Здесь своды были низкими, и поддерживали их не колонны, а сталагнаты. По неровному полу журчал небольшой ручеек, стены поблескивали кристалликами. Карстовая пещера?
Внезапно мне показалось, что в глубине что-то шевельнулось. Я тронула Лавинию за плечо и ткнула пальцем вправо, в смутное белое пятно. Поисковое заклинание не нашло ничего опасного, так что мы подошли ближе. Мэтр Сонгхи тихо пробормотала что-то по-сиамски, Джан-Баттиста грубо выругался, а у меня попросту перехватило дыхание.
Наклонно к стене был поставлен большой плоский камень, по краю которого были тщательно выписаны руны. Вот же тьма, это явный алтарь, и поставлен он не Ниале и не святой Бригите! На полу алтарь этот окружала канавка, к которой вели прорезанные в камне желобки. А в центре черной каменной плиты лежал прикованный к ней человек в белом костюме Пьеро и белой маске с тщательно прорисованной кровавой слезой на ней.
Рука под белым балахоном была исхудавшей до состояния "кожа и кости", но пульс я нащупала; редкий, слабый, почти неразличимый, он все-таки был.
- Жив, но очень ослаблен, - сказала я, отходя на полшага. - По-моему, его морили голодом и жаждой. У кого вода, у вас, Орсо?
- Подожди, у меня вот есть вино, - протянул мне фляжку Джан-Баттиста. - Если разбавить пополам с водой, лучше будет. А мы пока собьем кандалы и уберем маску.
- Что там сбивать, - махнула рукой Лавиния. - Цепи железные, их ржавчиной взять - минутное дело. Linyenva asto!
Оковы действительно рассыпались ржавыми хлопьями. Пьеро, так и не пришедшего пока в сознание, осторожно перенесли на созданную магами воздушную подушку.
- А маска не снимается, - с изумлением сказала мэтр Сонгхи.