Martann : другие произведения.

Херес для "Оленьего рога"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:

    Вставка к "Кастрюльке с неприятностями", закончена 28 ноября, внесена некоторая правка 29 ноября. Здесь будет лежать неделю, то есть, вечером 5 декабря я ее уберу. Кому интересно - читайте, к основному сюжету отношения практически не имеет, но героиня все та же Лиза фон Бекк.

  30 сентября 2183 года.
  
  Понедельник, выходной день в ресторане. Можно спать хоть до вечера. Хоть до завтра!
  Почему-то именно по понедельникам я просыпаюсь не позднее десяти. Кому-то могут показаться смешными мои ламентации, вот только до дому я добралась в четыре часа утра, то есть меньше шести часов назад...
  Повертевшись в кровати, я поняла, что легкокрылый Морфеус, бог сновидений древних латинян, упорхнул от меня надолго. Вздохнула и встала.
  На сегодня у меня было намечено важное дело: перебрать гардеробную, отдать в чистку летние вещи и достать теплые. Вдумчиво подойдя к процессу, я начала с того, что выложила отдельными стопками юбки, брюки, рубашки и джемперы и начала сортировку. Ровно в тот момент, когда меня осенило вдохновение, и кучи начали перемешиваться, просигналил коммуникатор. Помянув Темного и его приспешников, я ответила и с удивлением увидела на экране лицо нашего сомелье Бернара Лакомба. Был он как-то непривычно бледен...
  - Лиза, здравствуй, - сказал Бернар. - Ты прости, что беспокою в выходной, но тут такое дело... я ногу сломал.
  - Ой, - я села на пол. - Бедняга! Как тебя угораздило? Ты в клинике?
  - Да, в госпитале Портланд. Представляешь, споткнулся на лестнице, когда спускался в Нижний город. Там фонарь погас, а я засмотрелся, красиво ведь - излучина реки, звезды... Поскользнулся на мокром кленовом листе и вот...
  Да уж, бедный наш романтический сомелье! Небось, стихи сочинял, глядя на ночной Люнденвик и плавные изгибы Темзы в лунном свете.
  - Серьезный перелом? - спросила я сочувственно.
  - Место очень уж неудобное. Лодыжка, и, как сказали медики, сломаны обе косточки. Тут вот в чем беда, - он замялся. - Меня предупредили, что я выхожу из строя на две недели, не меньше.
  Я присвистнула. Да, это может стать проблемой... Фред все еще не пришел в себя, а теперь мы и сомелье лишимся. Значит, прахом идут идеи насчет закупки вина на аукционах и непосредственно в хозяйствах.
  - Нет-нет, - заторопился Бернар, - ты не думай, в ресторан-то я смогу придти уже через три дня. Говорю же, сейчас придет маг-медик, перелом он срастит. Мне главное, какое-то время ногу сильно не нагружать и на физиотерапию вовремя ходить! Но мы с Норбертом говорили о поездке в Галлию за вином, вот это уже никак не получится.
  Пожелав пострадавшему скорейшего выздоровления, я отключила коммуникатор и тяжело вздохнула, глядя на разложенные вещи. Вот готова поспорить с кем угодно на десять дукатов против гнилого яблока, что в Галлию придется ехать мне!
  Как в воду глядела: не успела я заполнить летними вещами сумку с пометкой "Для чистки", как объявился Норберт. Экран коммуникатора отразил его сосредоточенное лицо и сдвинутые брови.
  - Ты с Бернаром уже говорила? - спросил он без лишних предисловий.
  Мне пришлось признать, что разговор был, и мой компаньон продолжил:
  - Как-то надо решать ситуацию с вином. А если учесть, что мы запланировали новый винный погреб...
  - Не в том дело, что новый, - перебила я. - Беда в том, что мы хотели его расширить, значит, и винный лист нужно расширять.
  - Знаешь, что... Ты не будешь возражать, если я к тебе через часа полтора-два заеду?
  Окинув взглядом пейзаж после битвы, я утвердительно кивнула:
  - Давай. Я тут как раз... кое-что доделаю.
  
  Норберт попросил чаю. Я откопала в шкафу коробку с печеньем, достала банку персикового джема и села напротив.
  - Рассказывай, что придумал.
  - Значит, смотри, - жестом фокусника он достал откуда-то расчерченный лист бумаги. - Это план нового винного погреба. Здесь четыре зоны: самая большая для вина, поменьше для шампанского и игристых, плюс две небольших: для келимаса и для шерри.
  - Шерри-то откуда, мы его никогда и не предлагали?
  - А теперь надо. - Для убедительности он постучал пальцем по квадратику на листе, обозначавшему малое хранилище. - Дамы любят шерри. Светские дамы - в особенности. И, если вино мы можем заказать без дегустации, у проверенных поставщиков, то вот с этим напитком для нас все неясно.
  - Хорошо, и что ты предлагаешь?
  - Я предлагаю тебе отправиться в золотой треугольник Андалусии. Ты только послушай, как звучит! Херес-де-ла-Фронтера, Пуэрто-де-Санта-Мария и Санлукар-де-Баррамеда.
  
  1 октября 2183 года
  
  На въезде в Херес-де-ла-Фронтера меня встречал мраморный памятник лошади. Мой вопрос распахнул врата, и в течение следующего получаса, пока экипаж пробирался по узким улицам средневекового города, местный гид рассказывал мне о Королевской школе верховой езды, лошадях породы cartujanos, конном балете... Закончил он тем, что, бормоча, сделал пометку в своем ежедневнике, буквально распухшем от листочков, записок и вкладок, и сообщил, аж светясь от удовольствия:
  - Завтра, сеньорита, вы увидите представление. Они проходят по вторникам и четвергам, вот уже триста с лишним лет.
  - Но, сеньор Бенитес, я здесь, вообще-то, по делу!
  - Пф! - он сделал правой рукой непередаваемый жест, долженствующий обозначать презрение. - Ни одним делом не занимаются круглосуточно. А уж херес и вовсе не терпит суеты и торопливости, все должно быть по правилам.
  Последнее слово было так выразительно подчеркнуто, что у меня не осталось сомнений: кто-кто, а сеньор Бенитес точно знает, какое расписание будет правильным для залетевшей сюда бритвальдской птички.
  
  В отеле я просмотрела листок, врученный мне гидом, застонала и упала в кресло. После полутора суток в дирижабле и двух часов в экипаже мне предлагалось уже через сорок минут быть в лобби отеля с тем, чтобы начать дегустации. К слову, на три запланированных дня пребывания дегустаций было назначено шесть. Вот точно, к возвращению в Люнденвик я или сопьюсь, или буду знать о хересе столько, что смогу легко отличить не только амонтильядо от palo cortado, но и год урожая сходу определить...
  
  Семья Гонсалес Биасс занималась производством хереса вот уже больше трехсот лет, с 1835 года. Сейчас во главе фирмы стоял представитель четырнадцатого поколения, - сеньор Мануэль. И, хотя ему было хорошо за девяносто, выпускать из своих рук рычаги управления огромным хозяйством он не собирался. Магии в роду не было ни капли, так что срок жизни у членов семьи был, как и у всех обычных людей, лет сто - сто двадцать. Но зато у них был Дар: настоящий Гонсалес Биасс, вне зависимости от возраста, образования и физического состояния, чувствовал жизнь хереса в бочках, как любой из нас чувствует собственную руку или ухо.
  Наследницей старого Мануэля должна была стать правнучка, Исабель; именно она вела меня сейчас среди рядов бочек и певучим голосом, сбиваясь иной раз со всеобщего на словечки из местного диалекта, рассказывала о том, как же делается это обыкновенное волшебство.
  - А вот здесь, - голос девушки разносился под высокими сводами подвала, - хранятся именные бочки. Вот этот oloroso был заложен в год рождения короля Фернандо V, и открыть бочку может только он сам, когда сочтет, что наступил достаточно торжественный момент.
  - То есть этому хересу больше ста лет? - прикинула я возраст правящего монарха Спаньи.
  - Сто двенадцать, - сказала Исабель.
  - И что считается подходящим моментом для открытия бочки?
  - Ну, например, король Владислав VI свою истребовал и открыл, когда отрекся от трона и передал корону сыну. Говорят, бочонок он три месяца допивал в охотничьем замке Ягеллонов вместе с соратниками, а потом уехал путешествовать по Сиаму и Чине. Инкогнито. Уже лет восемь путешествует...
  - Я слышала, что его кто-то видел монахом в Джоканге... - задумчиво сказала я, проводя пальцем по обручам бочки, на которой было выжжено имя лорда Спенсера-Черчилля.
  - Да-да, - кивнула Исабель, - этот бочонок был заложен, когда он остановил Малакандскую бойню, в тысяча девятьсот первом. И поскольку Великий Канцлер был убит сорок семь лет назад, этот бочонок никогда не будет вскрыт. Он мог завещать его семье, но... не стал.
  Мы помолчали, отдавая дань памяти самому неоднозначному из политиков Бритвальда. Потом Исабель улыбнулась и потянула меня за рукав.
  - Пойдем, я покажу еще кое-что...
  
  На полу между пирамидами бочек стоял высокий фужер на длинной ножке; к нему была прислонена маленькая, совсем игрушечная лестница. На две трети он был заполнен светло-золотистой жидкостью.
  - И кто приходит пить из этого сосуда? - спросила я с любопытством. - Домовые гоблины?
  - Мыши, - ответила девушка, улыбаясь. - Здесь живет мышиное семейство, дедушка велел каждый день для них наливать в этот бокал мансанилью.
  - С ума сойти, - искренне сказала я.
  - Ну, вот теперь вы готовы для того, чтобы начать пробовать херес!
  Исабель повела меня наверх, в первый зал, где на пустых бочках уже была расстелена белая скатерть и расставлены бокалы. Компанию мне в дегустации составили еще два покупателя, такие же неофиты в изучении этого аристократического напитка, как и я.
  В отель я возвращалась впечатленная и изрядно осоловевшая. Нет, на сегодня больше никаких дегустаций! Да и сеньора Гонсалес-Биасс, наследница империи, просмотрев мою программу, твердой рукой вычеркнула из нее многое. В том числе, назначенный на сегодняшний вечер ужин с дегустацией хересов и программой фламенко.
  - Завтра вы идете на шоу наших лошадей, - сказала она, возвращая мне исчерканный листок. - Я тоже приду, очень люблю эти танцы, онаи мне дают такую энергию! Сядем в нашей ложе, это лучшие места в зале, если не считать королевских кресел. Советую вам сегодня легко поужинать и лечь пораньше, а с утра прогуляться... Куда бы?
  Она задумалась, и я поспешила спросить:
  - Говорят, у вас потрясающий собор, посвященный Единому. Это далеко от отеля?
  - О, прекрасная мысль! Я пришлю младшего брата, он у нас историк, - в голосе Исабель звучала гордость. - Фернандо покажет вам собор Святого Дионисия, церковь Великой Матери, там выдающиеся мозаики. И еще, пожалуй, мавританскую крепость Альмохадов. А к полудню он привезет вас к Школе верховой езды, я буду там вас ждать. Договорились?
  Могла ли я не согласиться? А что программа сеньора Бенитеса отправилась к Темному, так это еще и лучше...
  
  2 октября 2183 года.
  
  Вот странно, вроде бы и ужин был легкий, и окно моей комнаты выходило в тихий сад, а спала я плохо. Просыпалась, вертелась, и, стоило забыться, смотрела какие-то тягучие, занудные страшилки. Уже под утро, вынырнув из очередного скучнейшего кошмара, я встала, умылась прохладной водой и распахнула створки окна. Солнце еще только собиралось вставать, ночная тьма чуть посерела, но прямо возле моего подоконника на ветке апельсинового дерева устроилась небольшая серенькая пичуга и принялась самозабвенно петь. Скрип створки ее не напугал, она лишь перелетела чуть подальше и продолжила концерт. Я глубоко вздохнула: воздух пах лимонами, розами, какой-то пряной травой... Улыбнувшись, я снова улеглась и заснула крепко и без сновидений.
  
  Юный Фернандо, на вид - мальчишка лет шестнадцати, и в самом деле оказался знающим историком. И рассказывал он интересно, так что даже у меня в голове зацепилось множество фактов и легенд о городе, его жителях и событиях, происходивших с ними на протяжении последних двух тысяч лет. Я накупила кучу альбомов с объемными магоснимками крепости, собора, святилища Великой матери, рынка, часовой башни, конного памятника маркизу Собремонте де Риве́ра-и-Орбане́ха, городского розария... В конце концов, сырым и холодным февральским вечером в Люнденвике будет здорово, сидя у камина, вспомнить жаркий город в Спанье.
  
  В полдень, минута в минуту, мы с Фернандо стояли у ажурных кованых ворот Королевской Школы верховой езды. Долго ждать не пришлось, экипаж Исабель подъехал практически одновременно с нами. Историк семьи Гонсалес Биасс, вообще-то, должен был отправиться делать уроки, но его умоляющие глаза смягчили суровое сердце старшей сестры, и в ворота мы вошли втроем. Сопровождающий от Школы, стройный невысокий молодой человек, представившийся как Армандо, провел нас по прекрасному саду к конюшням и познакомил с несколькими лошадьми, которые не были записаны на участие в сегодняшнем представлении.
  - Вот это Монхе Грис, Серый Монах, - он протянул на ладони кусок морковки, и конь серебристой масти аккуратно взял ее губами. - Монхе приболел сегодня, поэтому танцевать не будет. Он знает об этом. И огорчен.
  Не знаю уж, как Армандо понял, что конь огорчен? Наверное, нужно хорошо знать лошадей, чтобы различать их настроение... Дальше нас познакомили с Белой Розой, которая со дня на день должна была ожеребиться, с Кабальеро, еще с парой лошадей. Все они были явно одной породы: светлой масти, не очень высокие, какие-то округлые, с пышными длинными ойгривами и хвостами. А уж расчесаны эти хвосты были так, что я даже позавидовала слегка...
  Колокол, обозначавший первый звонок к началу представления, оторвал Армандо от любезничания с соловой кобылкой, которая, как он сообщил нам, предпочитала не морковку, а яблоки, и он повел нас к желто-белому зданию, арене Picadero.
  Шумная толпа влилась под высокие своды зала, расселась и замолчала. Под звуки классического марша началось представление.
  Наверное, я долго буду помнить эту картинку: золотой песок арены, испятнанный солнечным светом, всадники в старомодных камзолах, музыка и танец. Потому что лошади не просто мчались по кругу, как в обычном цирке - они и в самом деле танцевали. Они выплетали ногами пассажи, пируэты, пиаффе и испанский шаг. Всадников сменили вакерос, которые вели своих четвероногих партнеров в поводу, и те исполняли такие невероятные прыжки, что у меня, кажется, рот открылся от изумления. Потом появились упряжки - парные, тройки и даже четверики, которые умудрялись выписывать круги и зигзаги все на той же, совсем небольшой арене...
  Словом, я была совершенно потрясена. Спутники мои, хотя и видели представление не в первый и не в двадцать первый раз, точно так же кричали, аплодировали и стонали от восторга.
  После того, как на арену вышло сразу десять лошадей, исполнивших фигурную смену ног, шоу завершилось, и Исабель повела нас знакомиться с его звездами...
  
  Экипаж затормозил возле входа в хранилище, где вчера я под руководством Исабель дегустировала херес, и девушка таинственным голосом мне сказала:
  - Вчера вы просто попробовали, чем мы занимаемся, а сегодня пройдете на шаг дальше. Сегодня торжественный день: наши работники будут переливать часть вина из солер в бутылки, а часть пойдет в криадеры.
  "Ага, - постаралась я вспомнить вчерашние уроки. - Солеры - это бочки со старым хересом, которому больше трех лет, они стоят в нижнем ряду. А криадеры содержат молодое вино, это верхние ряды бочек".
  Кивнув, я спросила:
  - Я могу помочь? И... может быть, перейдем на "ты"?
  - Можешь! - Исабель сунула мне в руки карманный компьютер, где на экране светилась пустыми графами расчерченная таблица. - Будешь вносить номера бочек, что куда идет, и цифровые характеристики вина и флера по каждой бочке. А сейчас тихо, дедушка идет!
  
  Сеньор Мануэль Гонсалес Биасс не выглядел на девяносто с лишним. Нисколько не сгорбилась его фигура под грузом лет, плечи оставались широкими, а взгляд ясным.
  Такое бывает с магами, у них разобрать возраст чаще всего невозможно. Но этот человек магом не был.
  Собравшиеся в первом зале хранилища работники компании затихли, и слышно стало, как стучит по крыше ветка платана.
  - Ну, что же, - сказал сеньор Мануэль, осмотрев свое воинство, - все знают, что делать.
  Он протянул руку вправо, не глядя, и кто-то вложил в нее штопор, как хирургу на операции подают скальпель или зажим. Острие вонзилось в пробку первой солеры, и золотая струя потекла в подставленный кувшин. Ассистент за спиной хозяина вернул пробку на место, а сеньор Мануэль разлил вино из кувшина по подставленным высоким стаканам и первым смочил в нем пышные белые усы. Достался стакан с парой глотков хереса и мне. Не скажу, что это был такой уж волшебный напиток: ему предстояло еще пройти купаж, отстояться в бутылке и проделать еще какие-то таинственные вещи, чтобы стать тем самым шерри, который светские дамы Бритвальда предпочитают всем прочим спиртосодержащим жидкостям.
  Исабель подтолкнула меня под руку и назвала первую цифру; работа пошла.
  Через два часа я заполнила последнюю графу в таблице и сказала "Уф".
  - А ты думала, мы бездельничаем, - усмехнулась девушка.
  - Ни в коем случае, - сказала я искренне. - Вот приедешь в Люнденвик, поставлю тебя растирать в ступке смесь для королевской оленины, тогда сравняемся.
  - Договорились! А теперь пойдем на капитанский мостик, - и, не дожидаясь ответа, Исабель пошла к винтовой лестнице в углу. Чугунные ступени, украшенные виноградными гроздьями, привели нас в круглую комнату со стеклянными стенами и полом. Отсюда можно было наблюдать за всем, что происходило в четырех хранилищах, над которыми эта комната и парила. Конечно, подвалы оставались вне зоны видимости, но сегодня туда и не было доступа, все события происходили наверху.
  Сеньор Мануэль оторвался от экрана компьютера и сказал правнучке:
  - На всякий случай пометь, что нужно будет через три месяцыа проверить солеры в ряду "Л", с тридцать седьмой по пятьдесят вторую. Какой-то там флор малоактивный.
  - Да, дедушка, - Исабель и в самом деле сделала пометку в блокноте, с которым не расставалась. - Познакомься, пожалуйста, наша гостья из Люнденвика Лиза фон Бекк. Она представляет ресторан "Олений рог".
  - Рад встрече, - мужчина крепко пожал мне руку.
  Тем временем справа внизу началась какая-то непонятная беготня. С "капитанского мостика" видна была, разумеется, только часть огромного зала, и то, что происходило в этой видимой части, как-то не вписывалось в сегодняшние события. Заметили суету и хозяева. Сеньор Мануэль нажал на клавишу интеркома и спросил:
  - Пабло, что там у вас?
  Неведомый Пабло не откликнулся, через динамик слышны были только чьи-то рыдания.
  - Я посмотрю, - поспешно сказала Исабель и пошла к лестнице; я бросилась за ней. - Странно, в третьем хранилище сегодня и быть никого не должно. Тамошние солеры только месяц, как открывали, они не дозрели еще.
  Широкие двери зала были распахнуты настежь, а дальше, примерно возле тех самых именных бочек, о которых мне вчера рассказывали, толпились люди в форменных комбинезонах. Над толпой висела тишина, только одна из женщин тихо всхлипывала.
  - Что случилось? - в голосе Исабель звучала властность.
  Люди расступились, и за рядом бочек мы увидели мужчину, лежавшего ничком. Что-то в его позе говорило, что он мертв.
  - Сеньорита, там... мастер Макхиран, мертвый, - вышел вперед один из работников постарше.
  - Медиков вызвали? - Исабель склонилась над телом. - Давно его нашли?
  - Так... нет, не звонил никто пока. Нашли вот только, минут десять прошло.
  - Ну, так вызывайте магов-медиков! - девушка распрямилась, и я увидела, что она побледнела.
  Я тоже нагнулась к трупу, а потом и присела над ним на корточки. Мужчина лежал на животе, лицо было повернуто вправо. Судя по характерным приметам, он был полуорком, и его оливковая кожа стала синевато -серой, а в уголке губ я увидела розоватую пену. Запах миндаля чувствовался даже на расстоянии, так что можно было не гадать, что же послужило причиной смерти.
  - Исабель, - позвала я негромко и подошла к ней. - Надо вызывать городскую Стражу, это отравление цианидом. Боюсь, его убили.
  - Вот тьма, - шепотом выругалась она. - Его-то за что?
  Что-то еще беспокоило меня, и я вернулась к телу. Какой-то запах, не миндаль, другой. Апельсиновая цедра и имбирь? Ну да, точно, именно они. Очень слабый аромат, на грани исчезновения; если бы не мой Дар к запахам, я бы и не заметила его. Не духи и не крем, скорее, это какая-то приправа к мясу. Интересно...
  
  Стража приехала едва ли не раньше медиков. Впрочем, это и не удивительно: в Херес-де-ла-Фронтера нет предприятия важнее, чем бодега Гонсалес Биасс, она дают половину денег в городской бюджет. Следователь, примерно мой ровесник, назвавшийся капитаном Хосе Риарио Лопесом, внимательно осмотрел покойного и карандашом сделал в блокноте набросок, даже, я бы сказала, вполне приличный рисунок.
  - А разве магоснимки вы не будете делать? - поинтересовалась я.
  - Будем, конечно, но я для себя всегда еще и зарисовываю, - пожал он плечами. - Итак, кто обнаружил тело?
  Немолодой мужчина поднял руку, как в школе:
  - Я...
  - Ваше имя и должность?
  - Остин Лейк, сеньор капитан. Я старший дегустатор.
  - Слушаю вас, сеньор Лейк.
  В общем, ничего нового старший дегустатор не рассказал: третье хранилище сегодня не использовалось, и там никого не должно было быть. Однако в какой-то момент Лейк увидел, что в глубине зала, за пирамидами бочек, мелькает огонек магического фонарика. Толком ничего было не разглядеть, какие-то тени, но мужчина забеспокоился и отправился проверять, в чем дело. Пока он ходил к пульту, чтобы зажечь полное освещение и взять ключ, огонек погас.
  - Сигнализация показывала, что ни одна из бочек не тронута, и я слегка успокоился. Подумал, может, померещился мне свет, очень уж он был... призрачный. Но решил на всякий случай проверить. Ну, вот, прошел до конца зала, а здесь...
  Помрачнев еще больше, он кивнул в сторону мертвого тела, к которому старался лицом не поворачиваться. Тем временем медики продолжали свои действия; один из них подозвал капитала и что-то негромко сказал ему. Тот повернулся и окинул взглядом толпу, потом в упор посмотрел на меня и знаком предложил отойти подальше:
  - Сеньора...
  - Лиза фон Бекк, - представилась я. - Проживаю в Люнденвике, работаю в ресторане "Олений рог".
  - Повар? - спросил он заинтересованно.
  - Предполагаю, что вы сегодня не обедали, капитан, - усмехнулась я. - Нет, я специалист по пряностям. По ряду причин именно мне пришлось ехать сюда, чтобы подписать контракт на поставку хереса.
  - Не только не обедал, но даже и не завтракал. - Капитан потер нос. - Итак, сеньора фон Бекк, именно вы, в силу ваших особых способностей, предположили отравление цианидом.
  - Запах горького миндаля чувствовался очень отчетливо. И пена на губах...
  - А еще какие-то наблюдения?
  - Хм... Еще я ощутила очень слабый аромат цедры апельсина и свежего имбиря. Скорее всего, это была какая-то приправа, что-то, что человек ел совсем недавно...
  За плечом капитана уже какое-то время стоял молодой человек в белом халате. Эксперт, наверное, медики-то в зеленом... Халатоноситель что-то тихо сказал следователю и протянул прозрачный пакет, в котором лежали несколько волокон ткани.
  - Если я не ошибаюсь, это нити от здешней форменной одежды? - спросил у меня капитан, демонстрируя содержимое пакета.
  Там лежали три или четыре тонких нити серо-голубого цвета.
  - По-моему, да. Во всяком случае, нетрудно заметить, что цвет совпадает - ответила я, возвращая улику. - И где это было?
  - На крайней именной бочке задралась крохотная щепка, - ответил эксперт. - Наш убийца задел за нее, нитка и зацепилась...
  Капитан вернулся к остальным и продолжил опрос свидетелей.
  - Прошу вас, сеньора... - Риарио Лопес указал на женщину, ту самую, что плакала, когда мы вошли.
  Имя, фамилия, должность и прочее этой работницы пролетели мимо меня, но следующей частью беседы я заинтересовалась:
  - Давно ли работал здесь покойный?
  - Месяца три-четыре, наверное, - успокоившаяся уже свидетельница задумалась. - Да, в начале июня он пришел.
  - Откуда?
  - Говорил, что проработал несколько лет в Санлукар-де-Баррамеда, на винодельне Лас Паломас, а сюда к жене переехал...
  - Да не был Макхиран женат, - перебил рассказчицу голос из толпы, и вперед вышел седой, как лунь, человек. - Я как-то домой к нему заходил, так в такой дыре ни одна женщина бы жить не стала. Сарай дощатый, вместо кровати - мешок с тряпками на голой земле...
  - Что, так мало он зарабатывал? - капитал был удивлен.
  - Это конфиденциальная информация, - включилась в разговор Исабель. - Я потом дам вам все ведомости, а пока могу сказать - нормальный у него был заработок, не хуже, чем у всех.
  - Интересно... Надо будет покопаться, - пробормотал Риарио Лопес. - Ну, хорошо, а как к Макхирану здесь относились?
  Работники переглянулись, но отвечать никто не спешил.
  "Интересно... - повторила я мысленно вслед за капитаном. - Похоже, покойник не был любимцем публики".
  Мне все не давала покоя какая-то потерявшаяся мысль, хвостик которой соблазнительно маячил где-то перед носом. Что-то такое я увидела или услышала в тот момент, когда было названо имя покойного мастера.
  Макхиран.
  Кому-то может показаться, что это фамилия кельтская, откуда-нибудь из Клакаманншира или Эрина. На самом деле, фамилия, хотя и редкая, но характерная для орков из внутренней Степи, точно знаю, поскольку в какой-то момент помогала брату писать реферат по орочьим именам...
  Ладно, это, на самом деле, не имеет значения. Так что же привлекло мое внимание? Звук? Движение?
  Я закрыла глаза, пытаясь восстановить сцену перед мысленным взором, но безуспешно: Исабель расплакалась, и я, обняв, стала ее утешать.
  Капитан Стражи записал имена всех присутствовавших, попросил никуда не уезжать до окончания следствия и ушел. Поймав его в дверях, я поинтересовалась:
  - У меня билет на дирижабль на вечер субботы. Как быть?
  - Полагаю, мы сможем отпустит вас, сеньора, - вежливо сказал он и ушел.
  
  В номере отеля я налила себе ванну погорячее, добавила туда каплю эфирного масла с ароматом земляники и свежескошенной травы и погрузилась так, чтобы опустить в воду затылок. Голова болела нестерпимо, будто большой колокол собора святого Дионисия поселился где-то между правым ухом и затылком и бил не переставая. Впрочем, горячая ванна и запахи сделали свое дело, и колокольный звон слегка утих, будто через подушку доносился. Вновь попыталась представить себе третье хранилище: тело на полу, вокруг молчаливая толпа в форменных комбинезонах, плачущая женщина зажимает себе рот... Мужской голос где-то почти за кадром этой сцены, неприятный, дребезжащий... "Получил свое, зеленошкурый?".
  Я села в ванне, расплескав воду по полу. Вот оно! Получается, что Макхирана не просто не любили в компании, кто-то был рад его смерти. Мужчина. Стоял далеко, где-то возле запасного выхода из хранилища. Конечно, никто не запомнил, кто и где находился в этот момент, но, может быть, система безопасности сохранила мгновенный снимок? Надо будет завтра спросить у Исабель, есть ли в такая функция...
  И еще очень интересно, почему покойный уехал из Санлукара, если он действительно там жил? А еще - почему пришел работать в "Гонсалес Биасс", и кто его порекомендовал? Потому что я готова поспорить на сто дукатов против прошлогоднего кочана капусты, в эту компанию с улицы никто работать не приходит. Я вытерлась, закуталась в пушистый халат, ликвидировала лужу на полу и включила свой карманный компьютер. Знаю я себя, сейчас кажется, что все запомнила, а завтра от разумных мыслей и блестящих идей останутся только обрывки.
  Итак, прошлое убитого и его связи в компании, это раз. Далее, картинка с места события. Кстати, капитан что-то рисовал в своем блокноте - а может, он зарисовал и толпу вокруг трупа? И вообще, было бы интересно посмотреть схему хранилища: именные бочки я помню, но там же есть и обычные, те, что в дальнейшем будут использоваться.
  Сквозь настежь открытые окна давно уже доносились какие-то звуки, но только теперь я обратила на них внимание. На площади, за окном моей гостиной, играла гитара, и раздавалось ритмичное прищелкивание. Кастаньеты? Вот тьма, там же танцуют фанданго, а я чуть не пропустила!
  Гитара звучала медленно, и движения танцующей пары тоже были плавными, но в то же время напряженными. Вот девушка взмахнула длинными оборками красной юбки и притопнула каблучками; мужчина отступил на шаг. Обратное движение, щелчки кастаньет, теперь наступает мужчина. Музыка вдруг прервалась, и танцоры замерли, только пощелкивали пальцами. И снова обрушился водопад звуков, продолжая фанданго. Темп нарастал, отбиваемый каблуками и кастаньетами ритм звал туда, на площадь, присоединиться к танцу.
  Гитара замолчала. Девушка повернулась к партнеру, что-то сказала и рассмеялась. Гитарист подхватил ее под руку, махнул остальной компании, и площадь опустела. Я выдохнула и отошла от окна. Горло пересохло, будто это я танцевала, повинуясь ночи и аромату лимонов. Налив в хрустальный стакан пару глотков хереса из графина, я отпила глоток и вдруг замерла, стукнутая очередной идеей.
  Минуточку, ведь Макхирана отравили. Цианид действует мгновенно, то есть, все произошло там же, в третьем хранилище. Капитан Риарио Лопес не сказал, нашли ли они стакан с остатками яда, да и с какой стати он стал бы мне об этом говорить. Но вот завтра я спрошу, в чем был яд - в воде или в хересе?
  
  3 октября 2183 года.
  
  Завтрак я проспала, конечно. Такой вчера был длинный и выматывающий день, что никакая самодисциплина и внутренний будильник не помогли открыть глаза хотя бы в десять. Ну и ладно, все равно вся программа дегустаций отправилась к Темному, так что я могу считать себя более или менее свободной. Уверена, что и Исабель не проснулась рано утром: ей ведь нужно было заниматься повседневными делами компании, что бы там ни было - убийство или ураган. Сейчас свяжусь с ней, выясню, чего от нас хочет городская Стража и пойду пить кофе куда-нибудь в уличное кафе.
  Так я и сделала, в результате через полчаса экипаж вез меня в поместье семьи Гонсалес Биасс. Исабель ждала меня в широком дворе, окруженном лаврами и кипарисами. В нетерпении она ходила взад и вперед по дорожке перед крыльцом.
  - Ну, наконец-то! - воскликнула девушка.
  - Доброе утро, - улыбнулась я. - Напоишь меня кофе?
  - Да, конечно, пойдем! Дедушка просил, чтобы мы с тобой приехали в офис, как только ты сможешь.
  - Я-то почему?
  - Он слышал, как ты разговаривала вчера с Риарио Лопесом. И сказал, что ты одна высказала больше разумных предположений, чем трое мужчин-профессионалов.
  - Мне, конечно, лестно это слышать... Но вообще-то я думаю, что капитан отлично справляется. По крайней мере, не хуже, чем мой знакомый майор Службы магической безопасности, который расследует отравление у нас в ресторане.
  - Отравление? Еще одно? Идем, за кофе расскажешь!
  Историю с бульоном, убийством мистрис Робертс, моим похищением и прочими приключениями я рассказывала, пока мы завтракали и ехали в офис кКомпании. Исабель дослушала меня, покивала своим мыслям и сказала, уже взявшись за дверную ручку:
  - Идея с привидением для охраны мне понравилась. Надо будет вызвать нашего семейного мага, пусть поищет способ договориться с кем-то из бестелесных сущностей. А то, что происходит вокруг вашего ресторана... мне кажется, это не с тобой связано.
  - А с кем, с Норбертом?
  - Я думаю, это часть какой-то большой истории. Вы туда просто попали. Вот здесь у нас, я боюсь, все свое, домашнее...
  
  Сеньор Мануэль ждал нас все в той же стеклянной башне, или на "капитанском мостике", как вчера назвала это место Исабель. Он сидел за рабочим столом, спокойно откинувшись на спинку кресла, и перебирал четки; деревянные бусины ритмично щелкали. В кресле напротив, копируя его позу, расположился капитан Риарио Лопес. Как раз в тот момент, когда мы вошли, он произнес:
  - Я уже получил ответ из Санлукара, от финансового директора Лас Паломас.
  То есть у него есть та самая информация, которой вчера мне так не хватало в размышлениях!
  Вскочив, капитан поздоровался со мной и Исабель, а сеньор Мануэль ворчливо сказал:
  - Не торопилась ты сегодня, дорогая моя девочка! Сеньора фон Бекк, мое почтение! Присаживайтесь.
  - Так что же, сеньор капитан, сообщили вам наши бывшие конкуренты? - поинтересовалась Исабель усаживаясь.
  - Э-э-э... Вообще-то это служебная информация. Материалы следствия, - покачал головой капитан.
  - Да бросьте, Хосе! - она рассмеялась. - Вы все равно собирались рассказать это дедушке. А мы поделимся своими идеями, а?
  - Ну, хорошо... Арстабан Макхиран действительно у них работал и был, ни много ни мало, главным мастером хранилища бренди.
  Исабель присвистнула, а я сделала мысленную пометку, что нужно разузнать насчет бренди. Наверняка это дешевле галлийского келимаса, так почему бы не заказать для "Оленьего рога" три-четыре ящика на пробу?
  - И почему он ушел со второй по значимости должности в Ла Паломас, чтобы стать простым техником на разливочной машине? - поднял седые брови сеньор Мануэль.
  - Неизвестно. Просто в один прекрасный день, а именно, двадцатого мая, Макхиран пришел к хозяину и отдал тому заявление об увольнении. Отработал две недели и исчез.
  - Это совпадает с тем, что мы слышали вчера от работников, но совершенно не объясняет ни причин убийства, ни, собственно говоря, причин такого спешного увольнения, - Исабель задумчиво вертела в пальцах карандаш, и я вспомнила о своей идее:
  - Капитан, а не дадите ли мне взглянуть на ваши рисунки с места преступления?
  Риарио Лопес посмотрел на меня с сомнением, но достал и развернул блокнот. Я пролистнула первые страницы: тело с разных позиций, осколки стакана возле правой руки... Ага, вот общий вид толпы. Вглядевшись внимательно, на третьем листе я удовлетворенно хмыкнула:
  - Посмотрите, пожалуйста, вот этот человек, увидев тело, произнес фразу "Получил свое, зеленошкурый?". Вчера вечером я об этом вспомнила, но не была уверена, что смогу найти его лицо.
  - Интересно, - капитан забрал у меня блокнот и показал рисунок Исабель и ее деду. - Это один из ваших работников?
  - Да, - кивнул сеньор Мануэль. - Хорхе Ривера, купажист. Неприятный человек, но свое дело знает.
  - Очень хорошо, значит, нужно будет с ним поговорить, какие такие претензии у него были к оркам вообще и к Макхирану конкретно...
  - Сейчас я его вызову, - хозяин взялся за интерком.
  - Вообще-то, я предпочел бы поговорить со свидетелем наедине, - голос капитана был тверд.
  - Хорошо, - сеньор Мануэль кивнул и сказал невидимому секретарю, - Пабло, открой дегустационную номер два и пригласи туда Риверу. Пусть ждет, ты за ним присматривай.
  - Спасибо, - Риарио Лопес привстал, но тут я вспомнила еще об одном вопросе, который хотела выяснить.
  - Сеньор капитан, на картинке я увидела разбитый стакан рядом с рукой убитого. Правильно ли я понимаю, что именно в этом стакане ему дали яд?
  - Да.
  - А во что он был добавлен, в воду?
  - Нет, в херес.
  - Какой именно, удалось установить?
  - Нет.
  - Исабель, - повернулась я к девушке, - у тебя ведь есть ваш семейный Дар, и ты умеешь говорить с душой вина?
  - Умею... - Глаза ее зажглись пониманием. - Да, конечно, я могу попробовать узнать, из какой бочки взят напиток! Дедушка, где ключи от третьего хранилища?
  - Там опечатано, это ведь место преступления! - остановил ее капитан. - Подождите минуту, я позову сержанта, чтобы он прошел с вами.
  Совсем юный сержант, преисполненный сознания важности своей миссии, пошел впереди девушки вниз по лестнице. Нам было хорошо видно сквозь стеклянный пол, как они открыли дверь, вошли и включили в зале освещение. Исабель подходила к бочке, клала на нее ладони и будто о чем-то с ней шепталась. Тем временем я спросила у старого винодела:
  - Сеньор Мануэль, скажите, а система безопасности в хранилищах ведет запись?
  Он только махнул рукой в ответ, а капитан ответил:
  - Вся система безопасности - ночной сторож. Ни камер, ни артефактов, ничего... Была бы запись, убийца уже грел бы скамейку в камере.
  - Триста лет прожили без сигнализации, - сердито проговорил сеньор Мануэль, - а теперь придется ставить. И не в том дело, что она денег стоит, хотя, конечно, я бы лучше их потратил на обучение кого-то из молодых. Только получится, что я не доверяю своим людям, а ведь тут кое у кого прадеды работали!
  - Да и мой дед у вас работал, - сказал Риарио Лопес. - Ну вот что поделать, нашелся черный бык в белом стаде.
  - Кстати, - вспомнила я, - а выяснилось, кто рекомендовал Макхирана сюда на работу?
  - Выяснилось. Росария Фахиентес, она работает на наклейке этикеток.
  - А почему, они что, были знакомы?
  - Она говорит, что учились в школе вместе и жили рядом. Потом он уехал в Санлукар, почему, она не знает. Ну, это-то мы выясним: соседи, бывшие знакомые, старухи в районе, где он жил - кто-нибудь что-нибудь да расскажет.
  - Сеньор Мануэль, а как ваши работники обедают? - спросила я.
  - В основном уходят домой. Рабочее время с восьми до полудня, потом возвращаются к четырем и работают до семи.
  - То есть получается, что наш убийца обедал дома какой-то едой с приправой из имбиря и апельсиновой цедры...
  - Это был чимичурри! - раздался от порога голос Исабель. - Одна из наших работниц, Мария Хуарес, родом из Аргентины. Там делают такой соус к жареному мясу, и в каждой семье свой рецепт. Вот она, помимо всего прочего, добавляет к этому соусу еще цедру и имбирь. Дедушка не знает, но Мария готовит такого соуса много, на всех подруг, и раздает.
  - Раздает? - ворчливо спросил сеньор Мануэль.
  - Ну, или продает - это ведь не наше дело, а у нее шестеро детей, и муж умер три года назад. - Исабель была очень серьезна. - У ее младшего сына проснулась магия, и она хочет накопить денег, чтобы он учился в Университете.
  - Ладно, - капитан хлопнул ладонью по колену. - То есть пахнуть этими специями могло от любого работника бодеги?
  - Не совсем так... - ответила я. - Давайте Исабель расскажет, что там с вином, а про использование пряностей и приправ потом я добавлю. Все-таки это моя полянка...
  - Да, насчет вина выяснились не очень приятные обстоятельства.
  Девушка подошла к высокому шкафу с папками и гроссбухами, открыла дверцу и вытащила из глубины сложенный в несколько раз лист бумаги. Раскрыла его и положила на стол, сказав:
  - Это план всех складов и хранилищ Компании. Если прикоснуться к схеме какого-то помещения, она разворачивается. Нас интересует третье хранилище. - Она прикоснулась пальцами к схеме, и в воздухе, действительно, появилось объемное изображение склада - колонны, стены, пирамиды бочек, лестницы... Даже бокал для мышки был хорошо виден. - Я проверила выборочно солеры из разных рядов, предназначенные для розлива, плюс именные бочки. Именные - все. У нас в бодеге завелись воры, дедушка.
  Сеньор Мануэль тяжело вздохнул.
  - Рассказывай с самого начала.
  - Из ста шестнадцати именных бочек в сорока трех амонтильядо и фино заменены на обычное белое вино.
  Гонсалес Биасс только крякнул, на лице капитана отразился ужас. Проняло даже меня, а Исабель продолжала с каменным лицом:
  - В часть солер, которые должны были разливать через месяц, добавлен метиловый спирт. И тоже в амонтильядо и в фино.
  - То есть, нас хотели не разорить, а попросту уничтожить?
  - Похоже на то.
  - Чьи... - голос сеньора Мануэля дрогнул, он откашлялся и продолжил спокойно, - чьи конкретно именные бочки обокрали?
  - На наше счастье, в основном уже умерших. А остальные... Все члены нашей семьи, ректор Университета в Саламанке, глава Гильдии артефакторов, королевский казначей, глава Совета магов при его величестве. Много кто пострадал.
  - Минуточку, - капитан Риарио Лопес привстал. - Вы сказали - глава Совета магов?
  - Ну, да, дон Алонсо де ла Суньига.
  - Ну, тогда, я думаю, мы быстро найдем вашего вора. Гораздо быстрее, чем я сам мог бы предположить.
  - Поясните, капитан.
  - Дело в том, что дон Алонсо - побратим моего отца. И сегодня вечером он должен появиться на отцовском дне рождения. Секретно, конечно, и так далее, но ничто не помешает мне попросить его магическими методами проверить следы. Ну, хотя бы прислать кого-то, кто это умеет!
  - Неужели в городской Службе магической безопасности нет специалиста? - удивилась я.
  - А! - капитан переглянулся с сеньором Мануэлем и с отвращением сплюнул. - Есть-то он есть, только лучше бы не было.
  Стало понятно, что больше ничего о "специалисте" мы не услышим... Ну и ладно, в конце концов, что мне за дело до мага-безопасника в маленьком городке на юге Спаньи? Я отсюда уеду послезавтра и никогда больше не вспомню бочки с хересом, серебристо-серых танцующих лошадей и фанданго ночью на площади...
  - Ладно, меня ждет допрос Риверы, - сказал, вставая, капитан. - Сеньор Мануэль, могу ли я надеяться, что вы тоже посетите нас сегодня вечером? Разумеется, вместе с прекрасными дамами.
  - Я буду, - просто ответил тот.
  Исабель кивнула, потом сказала:
  - Да, и Лизу я привезу.
  - Вот и отлично! - и капитан Риарио Лопес сбежал по лестнице, прыгая через ступеньку.
   - Откуда они взяли вино? - спросила я у хозяев винодельни.
   - Надо полагать, из подвала. Там стоит десяток больших бочек с неудачным вином прошлого, которое не пошло для хереса.
   - Как-то не сходится, - продолжала я допытываться. - Ну, предположим, эти воры слили из солер выдержанный херес. А потом ведрами, что ли, таскали из подвала вино, чтобы заполнить опустевшие бочки?
   - Нет, не ведрами, конечно. Дедушка, дай, пожалуйста, схему трубопроводов! - Исабель взяла еще один большой лист бумаги, раскрыла его и развернула в воздухе сложную разноцветную путаницу линий. - Вот смотри, вот эта зеленая линия идет из подвала наверх и разделяется на четыре ответвления. В подвале стоят большие бочки их нержавеющей стали, в них помещают сусло первого отжима, обработанное гипсом, и молодое вино после снятия с осадка. Иногда бывает так, что такое молодое вино не годится для производства хереса - сахаристость мала, тогда флер не примется и не будет расти. Понимаешь?
   - Пока да, - улыбнулась я; очень уж Исабель в эту минуту напоминала нашу преподавательницу по артефакторике - глаза горят, голос твердый, настойчивый. И не хочешь, а будешь слушать!
   - Ну вот, это вино, его еще называют маст, мы переливаем в большие бочки. У солер объем шестьсот литров, а маст хранится в бочках по три тысячи литров. Обычно его выпивают за зиму. Но в прошлом году большая часть урожая паломино не набрала сахаристости из-за дождей, и вина получилось много...
   - Все поняла, - я подняла ладонь, чтобы девушка еще раз не описывала мне весь дальнейший процесс. - То есть злоумышленники знали об этом трубопроводе и воспользовались им.
   - И это сильно сужает круг подозреваемых, - веско заметил сеньор Мануэль. - Женщине, клеящей этикетки, или дегустатору ни к чему знать данную схему. А тех, кто знает, всего человек десять.
   Он прищелкнул пальцами, и цветные линии погасли.
  
   Мне же все не давала покоя мысль о запахе соуса со странным названием "чимичурри".
   Ну, в самом деле, получается, что соус этот она продавала другим работникам винодельни. Но ведь главный инженер или старший мастер-виноградарь его не покупали, они и не готовят себе сами. Дегустаторы тоже этого не ели, но уже по другой причине: им пряности вообще противопоказаны, сбивают тонкую настройку вкуса и обоняния. Соус шел тем, кто попроще. А сколько среди этих работников, которые "попроще" таких, кто знает схему трубопровода?
   - Исабель, а сколько всего народу работает здесь, в цехах? - спросила я.
   - Сто двенадцать человек. На виноградниках больше, но они здесь почти не бывают. А что?
   - У вас же есть что-то вроде штатного расписания? Дай, пожалуйста, у меня есть идея...
  
   В общем, еще часа два мы с ней составляли списки, сверяли и прикидывали, кто попадает в оба перечня, где круги пересекаются. Получилось, что в зону пересечения попадают одиннадцать человек.
   - Немало, - сказала я, со вздохом откидываясь в кресле.
   - Все-таки меньше, чем сто двенадцать, - с таким же вздохом ответила мне девушка, потом взглянула на часы и вскочила, - Мы же с тобой опоздаем!
   - Куда опоздаем? - удивилась я. - Сейчас только шесть, а звали к девяти. Еще куча времени!
   - Так и пойдешь в джинсах?
   - Но... - начала я, и поперхнулась.
   И в самом деле, на какие бы то ни было праздники я, собираясь в короткую поездку, не рассчитывала. А идти в этих штанах, пусть даже модных и любимых, на прием в дом знатного спаньца, совершенно немыслимо.
   - Ну, значит, не пойду, - махнула я рукой. - Не больно то и хотелось.
   На самом деле, хотелось, конечно. Мне были симпатичны Исабель и ее дед, мне понравился капитан... даже чуточку больше, чем просто понравился. Да и просто любопытно было, как здесь, на юге Спаньи, празднуют?
   - Глупости, - фыркнула моя новая подруга. - Времени у нас в обрез, но мы все успеем. Мои платья тебе не подойдут, ты выше ростом...
   - Прежде всего, твои платья на мне не сойдутся в талии!
   - ... Поэтому будем комбинировать!
  
   В результате к половине девятого гардеробная комната Исабель довольно сильно напоминала мою собственную перед отъездом: вещи, разложенные кучками, висящие на стульях и креслах и просто отброшенные за ненадобностью. Сама она надела традиционное местное платье, алое в черный горох, туго обтягивающее ее фигуру и пенящееся понизу пышными оборками. Туфли на каблучках, веер, высокая прическа с красной розой - красота!
   Мне досталась широкая черная юбка и белоснежная блузка, взбитая кружевами на груди и манжетах.
   - Ну, вот, - Исабель с довольным видом гляделась в зеркало, стоя рядом со мной и обнимая меня за талию. - Вот теперь мы с тобой готовы к хорошей вечеринке!
  
   Глава магического Совета при короле Спаньи Альфонсо VI, дон Алонсо де ла Суньига, выглядел точно так, как я представляла себе спанского аристократа: высокий, сухощавый, с пронзительным взглядом черных глаз и орлиным носом. Он шагнул через портал и обнял именинника, потом склонился к руке его супруги, доньи Эстреллы.
   Вечеринка предполагалась домашняя, для узкого круга, все только свои; поэтому, увидев в большой гостиной толпу человек в сто, я слегка опешила. Это что, все родственники? Исабель улыбнулась:
   - Как ты считаешь, кузен первой жены твоего троюродного дяди тебе родственник?
   - Э-э-э... Ну, пожалуй, я не стала бы приглашать его на день рождения, - осторожно ответила я.
   - Ну, вот, а здесь это довольно близкое родство. Так что тут еще мало народу, гости только местные, ну, и пара старинных друзей вроде дона Алонсо. Когда праздновали дедушкино девяностолетие, гостей было больше тысячи!
   - Да уж... - я замялась, пытаясь сформулировать как-то поделикатнее. - Слушай, но это означает, что мы пришли сюда напрасно! При таком количестве гостей обсудить с королевским магом проблему с убийством не получится...
   - Все прекрасно получится, - Исабель махнула рукой. - После поздравлений подадут шампанское, все выпьют за здоровье именинника, и гостей пригласят ужинать. Дон Алонсо ужинать не останется. Вот в этот момент и можно будет с ним поговорить.
  
   Она оказалась права: через полтора часа, когда сеньор Лопес величественным жестом пригласил гостей в обеденный зал, капитан выскользнул из-за спины отца и что-то прошептал на ухо де ла Суньига. Тот ожег нас с Исабель внимательным взглядом и слегка кивнул.
   Библиотека в Каса Лопес была большая и очень удобная: глубокие покойные кресла так и манили присесть и перелистать какой-нибудь из толстых томов, стоящих на полках, свежие журналы горкой лежали на столиках, новейшее техническое обрудование позволяло поработать на компьютере и скопировать нужный текст. В сторонке, на отдельном столе, призывно светились несколько графинов с соломенно-желтыми, золотистыми и коричневыми жидкостями.
   Сеньор Мануэль коротко обрисовал магу сложившуюся проблему и сказал с чувством:
   - Тьма, я простил бы кражу! Но убийство - это уже за гранью, убийство я простить не могу.
   - Дедушка, мы с Лизой прикинули, кто мог участвовать в воровстве...
   Исабель протянула ему список, который мы с ней составили - те самые одиннадцать человек, которые с наибольшей вероятностью могли красть дорогие выдержанные хересы. Помедлив, старый сеньор взял бумагу; да, вот сейчас стало видно, что он уже глубокий старик. И еще - что история эта дорого ему стоила...
   - Я бы вычеркнул Педро Альвареса и Розу Фахши, они работают со мной вместе уже тридцать лет... Хотя нет, ты права, девочка моя, нужно проверить всех.
   - А источник цианида отследили? - спросил дон Алонсо.
   - Да, - поспешил ответить капитан. - Препарат по чистоте и набору примесей соответствует тому. который используется при производстве краски "берлинская лазурь". "прусская синяя" и "милори".
   - Краски? - изумилась я.
   - Да, именно, - кивнул он. - Акварель. В пригороде Санлукар де Баррамеда есть фабрика, где производятся, в том числе, и акварельные краски...
   - Получается, что еще одна нить ведет нас в Санлукар! - Исабель пристукнула ладонью по столу.
   - Ну, хорошо, так какого специалиста вы бы хотели получить от Совета магов? - вернул нас на грешную землю дон Алонсо.
   - Можно ли магическим путем привязать следы на солерах к тому, кто заменил в них херес на маст? - сформулировал сеньор Мануэль.
   - Если следы эти не старше трех дней.
   - А к трупу?
   - Некромант в данном случае не поможет, цианид очень быстро разрывает привязку души к телу.
   - Ладно, - досадливо поморщилась Исабель, - мы все, к сожалению, магией не обладаем. Скажите, прошу вас, маг может в этой ситуации помочь обнаружить виновного?
  
   - Нет, сеньорита, - покачал головой Глава магического Совета. - Менталист сможет проверить подозреваемого и подтвердить или опровергнуть обвинение, в том случае, если физических улик недостаточно. Но выбирать виновного среди десятка фигурантов... Подумайте сами: даже самый сильный менталист может прочесть подряд не более двух человек. Причем речь здесь идет именно о людях: эльфы вообще очень плохо читаются нашими ментальными методиками...
   - Да, понимаю, - махнул рукой капитан. - Ну что же, будет вычислять классическими методами.
   В этот момент засигналил его коммуникатор; он взглянул на экран. Коротко извинился и отошел в сторону.
   - Возвращаясь к следам на солерах, - продолжил дон Алонсо, - Я могу посмотреть и снять их, если там что-то осталось. Но тогда с этим лучше не тянуть. Тут ведь недалеко?
   - Тут все недалеко, - усмехнулся сеньор Мануэль. - Минут десять пешком.
   - Отлично! Тогда идем. Дамы останутся здесь, конечно?
   - О, нет! - воскликнула Исабель, явно уязвленная. - Я должна знать, кто и как нас обкрадывал!
   Капитан закончил разговор и вернулся к нам явно взбудораженный:
   - Наш патологоанатом закончил вскрытие, - сообщил он. - У покойного сломаны несколько ребер путем сдавливания. Причем произошло это непосредственно в момент смерти.
   - Сдавливания?
   - Да, как сказал доктор Санчес, такое впечатление, что его обхватил лапами медведь.
   - А может такое быть, - спросила я, представив себе эту картинку, - что Макхиран не хотел пить? Предположим, что он и его сообщники встретились в третьем хранилище ночью или поздно вечером, когда работники разошлись. Из-за чего-то поссорились...
   - Ну, да, и у негодяев уже был наготове цианид в стакане хереса! - покачала головой Исабель. - Может, как раз Макхиран-то и не воровал, а пытался остановить воров? Предположим, он узнал, что кто-то крадет выдержанный, самый дорогой херес. Велел им прекратить, а то он сообщит об этом мне или деду. Те люди предложили ему встретиться, чтобы все обсудить...
   - Но, зная его упертый характер, они были уверены, что на компромисс Макхиран не пойдет! - подхватил капитан. - Поэтому заранее приготовили ядовитое питье.
   - Запах хорошего хереса, пожалуй, не перекроет пресловутый аромат горького миндаля, - с сомнением покачал головой до Мануэль.
   Ну, вот тут я могла ответить с полным основанием, как профессионал:
   - Запах горького миндаля чувствуют совсем не все. Среди людей примерно половина его вообще не заметят, а у орков, насколько я знаю, несколько иное устройство обоняния и восприятие запахов.
   - То есть Макхиран мог не понять, что в стакане яд. Тогда откуда следы сдавливания? - спросила Исабель.
   - Может быть, он попросту отказался пить с нечестными людьми? - предположил дон Алонсо. - Тогда один из них, тот, что сильнее, обхватил жертву, а второй влил ему в рот отраву.
   - По словам патологоанатома, этот силач должен быть истинным гигантом, чтобы справиться с полуорком, - ответил капитан. - Сеньор Мануэль, есть такой среди ваших работников?
   Дед взглянул на Исабель, потом вздохнул и ответил.
   - Есть. Мигель Хуарес.
  
   До поместья, где располагалась винодельня Гонсалес Биасс, и в самом деле было не больше четверти часа неспешным шагом. Хотя вечер давным-давно сменился ночью, Херес-де-ла-Фронтера и не думал затихать; вечером в пятницу большинство жителей веселились - выпивали в барах, ресторанах или просто во дворах, танцевали на улицах и в парках, пели, прищелкивали кастаньетами и отбивали каблуками ритм на брусчатке городских улиц. Ночь пахла вином, апельсинами и розами.
   Все же специальность, по которой работаешь, накладывает отпечаток на все, и в первую очередь - на восприятие. Вот и мне все не давал покоя запах аргентинского соуса. Тут я поняла, почему снова о нем вспомнила.
   - Исабель, ты говорила, что ту женщину, что готовит чимичурри, зовут Мария Хуарес? А какое отношение она имеет к Мигелю?
   - Старшая сестра, - неохотно ответила девушка. - Она и привела его работать к нам. Мигель, Мика... он огромный и очень сильный, но голова у него, словно у пятилетнего ребенка. Уверена, что он даже не понял, что сделал.
   - Ему должен был кто-то приказать, - отозвался сеньор Мануэль. - Кто-то, кого он слушается.
   - А кого он слушается, кроме сестры? - капитан, до этого шедший впереди и о чем-то тихо разговаривавший с доном Алонсо, остановился и повернулся к нам.
  - Мария втолковала Мике, что он должен слушаться меня и дедушку, - пояснила Исабель. - А вот кого еще, не знаю. Но это несложно узнать. Завтра...
  - Завтра суббота, нерабочий день, - покачал головой Риарио Лопес.
  - Мы работаем, - ответил сеньор Мануэль. - Сезон винограда, каждый день на счету. Как минимум половина персонала будет на месте, так что я расспрошу их и постараюсь выяснить, кто отдал мальчику такой приказ. Сеньор капитан, а что рассказал Ривера?
  - Да практически ничего полезного, - капитан поморщился. - Он люто ненавидит орков, а уж межрасовые отношения для него - нож острый. Поэтому Макхиран был для него как кость в горле.
  - Думаете, не врал?
  - Я допрашивал с кристаллом правды - ни разу цвет не изменился, так что не врал. Возможно, недоговаривал. Но тут уж нужно знать, что спрашивать...
  
  Ложась в кровать, я посмотрела на часы: три часа. Три часа ночи! Будто я никуда из Люнденвика и не уезжала, именно в это время обычно я возвращаюсь домой из ресторана...
  Нет, неправда: ароматы, вливающиеся в комнату через распахнутое окно, теплая ночь и музыка где-то рядом, на улице - все кричало о том, что холодный осенний город остался где-то в паре тысяч километров к северу.
  
  5 октября.
  
  Обратные билеты я взяла на ночной дирижабль, который отправлялся из Кадиса в полночь, так что уже в понедельник в середине дня должна была оказаться в Люнденвике. Конечно, спать в пассажирском кресле дирижабля не так удобно, как в нормальной кровати, но хочется уже попасть домой. Вот только Риарио Лопес так и не сказал, отпускает ли он меня восвояси.
  На одиннадцать утра мы договорились о встрече с сеньором Мануэлем, чтобы подписать договор о поставках, а главное - согласовать список по наименованиям, количеству и емкостям бутылок. Несколько пробных образцов я намеревалась забрать с собой, а первую большую партию от бодеги Гонсалес Биасс "Олений рог" должен был получить не позднее середины октября.
  
  С "капитанского мостика" было видно, что в третьем хранилище, в ряду с именными солерами, что-то происходит. Пробежал куда-то тяжелой рысью старший дегустатор Остин Лейк, двое рабочих принесли подставку, на каких лежали бочки, Исабель положила на столик что-то плоское, завернутое в бумагу. Я отвела взгляд и вернулась к тексту договора, чтобы прочесть его еще раз и подписать и магически заверить. Сеньор Мануэль сделал то же самое и вручил мне второй экземпляр.
  - Что же, спасибо, - сказала я и поднялась. - Пойду в отель собираться. Надеюсь, ваш бравый капитан не примчится в последнюю минуту с предписанием меня задержать.
  - Он разумный человек, - мой собеседник тоже встал. - И будет хорошим мужем моей девочке, когда они оба чуть-чуть повзрослеют.
  Вон оно как! Оказывается, все уже распланировано. Интересно, знают ли об этом сами молодые люди? Я усмехнулась своим мыслям, а сеньор Мануэль тем временем продолжал:
  - Не спешите, сеньора фон Бекк! Пойдемте в третье хранилище, вон, Исабель сигналит, что уже пора.
  Девушка действительно развернула на столе то, что было упаковано в бумагу, и помахала нам рукой. Сеньор Мануэль придержал для меня дверь, и мы спустились в третье хранилище.
  Скажу честно, у меня выступили слезы.
  На столе перед Исабель, залитая яркими солнечными лучами, лежала латунная табличка: "Эта бочка заложена 5 октября 2184 года в честь сеньоры Элизабетты фон Бекк, Люнденвик, Бритвальд". Девушка протянула мне активированный резец, и я расписалась. Второй раз за сегодня, но теперь уже не на бумаге.
  Моя персональная солера была водружена на подставку, и Лейк повернул кран, налив до половины высокий фужер. Золотисто-коричневая жидкость лениво качнулась, оставляя след на стекле; я отпила глоток моего личного хереса.
  - Ну что? - с гордостью поинтересовалась Исабель.
  - Как говорил один знающий человек - улей и сад! - ответила я.
  
  Риарио Лопес появился в дверях хранилища в тот момент, когда произнесли заклинание активации магического клея, и табличка намертво пристала к днищу солеры. Он кивнул нам и устроился в углу, в тени лестницы.
  Когда в помещении остались только мы вчетвером, капитан подошел.
  - Дело закрыто, - сказал он скромно.
  Я поперхнулась остатками хереса, а Исабель ахнула:
  - Как? Вы арестовали убийцу?
  - Ну... не совсем. Мы увезли его в тюремный госпиталь, но, судя по врачебному отчету, он не выживет.
  
  Когда все расселись вокруг стола в стеклянной комнате, сеньор Мануэль распорядился:
  - Вот теперь рассказывай, Хосе.
  - Собственно, ответ на вопрос, кого же еще слушается Мигель Хуарес, является и ответом на вопрос о личности убийцы. Мария, сестра Мигеля, собиралась замуж за одного из рабочих бодеги, Пеона Альварадо. Тот уже считался практически членом семьи, и ваш Мика его воспринимал как старшего. Мария вчера сразу поняла, кто втравил ее младшего брата в грязную историю, но не стала ждать суда.
  - Ох. Великая матерь, что же будет теперь с ее детьми?
  - Ничего не будет. Поскольку она, к счастью, воспользовалась не ножом, а подручной сковородкой, это можно будет классифицировать как самозащиту. Пока Мария под домашним арестом, и я уверен, суд с нашими доводами согласится. Максимум, что ей грозит - два года в магическом браслете плюс штраф в пользу семьи пострадавшего. А поскольку она сама и есть его семья...
  - То штраф будет автоматически зачтен, как выплаченный, - усмехнулся сеньор Мануэль. - Хорошо. это правильно.
  - Погодите, сеньор капитан, - вмешалась я. - А причины-то каковы, почему Макхирана отравили, это удалось выяснить? И кто воровал здесь?
  - Кое-что выяснить удалось, поскольку Альварадо хранил в тайнике тетрадь с записями. Там было все: кто в доле и что воровали, кому сколько причиталось, что выплачено, так сказать, подельникам, что шло шефу.
  - А кто у нас шеф?
  - Вот как раз это пока неясно. Будем разбираться, разумеется, так же как и с тем, почему покойный так поспешно уволился с Лас Паломас и перебрался сюда. Сейчас мы видим, что след ведет в Санлукар и Лас Паломас. Там несколько лет назад умер хозяин, дон Мигуэль Каррачиола, сейчас выясняем, кто унаследовал бодегу. Ну, ничего, теперь уже и для магов работа найдется...
  Все замолчали, и я поспешила воспользоваться повисшей тишиной.
  - Сеньор капитан, все это значит, что я могу не менять свой билет на дирижабль?
  - Да, сеньора фон Бекк, спасибо вам за понимание, - склонившись, капитан поцеловал мне руку.
  
  7 октября
  
  К причальным мачтам Гэтвика "Королева Маб" подходила в густом тумане. Будто бы и не существует на свете никакой солнечной Спаньи, золотого хереса, площадей и улиц, на которых пляшут ночью фанданго... Я вздохнула и пошла к выходу. Впереди на тележке широкоплечий гном с черной бородой вез два ящика, каждый на шесть бутылок: Фино, Олоросо, Амонтильядо и, разумеется, хересный бренди.
  Норберт встречал меня с экипажем. Чернобородый гном погрузил мои драгоценные ящики в багажное отделение и, отсалютовав, увез погромыхивающую тележку.
  - Ну, что скажешь? - поинтересовался мой партнер.
  - Скажу спасибо, - серьезно ответила я. - Там стоило побывать, в этом городе.
  - Понравился шерри?
  - Шерри? - не сразу поняла я. - А, они называют этот напиток херес. Кстати, надо будет в винной карте писать оба варианта... Понравился - это не то слово, я просто в восторге.
  "А еще там, в маленьком южном городе, остались неожиданные друзья, прекрасные лошади и моя личная бочка волшебного вина, которая будет стариться со мной вместе. Я ее открою на свое столетие!", подумала я и улыбнулась.
  - В багажнике у нас образцы? - продолжал пытать меня Норберт.
  - Да, там несколько вариантов. Завтра я приду пораньше и полностью отчитаюсь, а договор вот, - я протянула ему папку. - Как дела в ресторане? Фред вышел?
  И мы погрузились в обсуждение самого насущного.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"