Григорий вышел на пенсию по вредному списку довольно в молодом возрасте, когда ему стукнуло всего-то пятьдесят годков. А отработал он последние десять лет в горноспасательном взводе, где и был этот льготный первый список. Этих отработанных десять лет ему как раз с лихвой и хватило по закону для выхода на заслуженный отдых.
В общем, стал он довольно молодым пенсионером выработавшем на этом вредном производстве по первому списку для выхода на пенсию. А вредным оно считалось из-за того, что порой Грише приходилось бывать в загазованных местах шахт и карьеров в противогазе, при этом дыша чистым кислородом, который так же считался вредным для организма, если это делать часто.
Выезды на какие то не предвиденные ситуации или аварии, лично для него, случались крайне редко и лишь для того что бы поприсутствовать там и всё. Потому как Гриша был принят по большому блату на это место горноспасателя, куда простой смертный просто так не мог попасть, шахты были просто водоотливными, да и в карьер Гришу для определения в нём задымлённости к вредными газами почти не посылали. Потому как он считался особо приближенным командира горноспасательного взвода или попросту блатным(так в советское время называли тех, кто выгоден был начальству), так что первый список Грише засчитывался можно сказать просто за его красивые глазки. И он в большей части, лежал на боку или же посвящал время своим домашним трудам и нуждам.
В общем Григорий считался неприкасаемым потому, что его жена Таня работала в продуктовом магазине директором, да не в простом, а с дефицитными товарами питания, магазинчике под названием Ёлочка, где товар был только тот, которого в простых магазинах не было и в помине. А создали этот маленький магазинчик, всего на всего с трех комнатную квартиру, местная партийная номенклатура лично для своих же нужд. Директором ОРСА был тоже человеком от местной городской КПСС. Он так же носил партийный билет в своем нагрудном кармане и так же назначался и мог быть и снят по той же партийной линии, но когда он притирался так сказать и прикармливал нужных ему людей, да еще и в областных высоких кабинетах, то ему уже ничего не грозило.
Некоторые сослуживцы Гриши заискивали перед ним, и за это он иной раз привозил кому-то из них дефицит, например палочку копчёной колбасы или еще какие-нибудь продукты, которых в простых магазинах не было и в помине. А до этого Гришаня работал водителем автокрана, там бы он ушёл на заслуженный отдых в шестьдесят. А тут вдруг местные парт аппаратчики решили создать такой небольшой, но нужный магазинчик. И все это они озвучивали как благие намерения через прессу с перерезанием ленточек, как бы для ветеранов войны, победивших фашистов в сорок пятом. Но их то -как раз и обслуживали меньше всего-так лишь самую малость. Ветеранам точно также приходилось обивать пороги этого заведения, порою ходить и униженно выпрашивать, чтобы их записали и назначили время прихода за баночкой тушенки или палочкой колбасы. Но зато вечерами к магазинчику подъезжали легковые машины и грузили дефицитный товар.
В общем, женушка Гришани и сам он были нужными людьми и это грело их самолюбие. Таня могла прикармливать так же как и её шеф нужных ей людей, в том числе и начальника ВГСЧ, где и стал работать на льготных условиях её муженёк Гриша. Начальник этого горноспасательного взвода, где работал Гриша, если сказать что любил выпить, это ничего не сказать, он пил каждый день и даже на ночь, делая это порой не в меру. Он давно уже понял, место его теплое и довольно прибыльное и он умело использовал его во благо для себя. А года выдавал зарплату работникам ВГСЧ, а делал это он почему то сам лично, он выборочно как бы брал с каждого рублей по пять или десять и всегда скороговоркой говорил:- я отдам, но никому не возвращал, люди заходили расписывались в ведомости и не ропща уходили так как могли быть, если что не так уволены все хотели уйти на пенсию раньше на десять лет. И вообще начальник любил посещать и местный ресторан, особенно в своей форме похожей по пошиву на прокурорскую из материала темно синего цвета. Он любил заходить туда вальяжно, ему нравилось как трепетно вдруг начинали бегать официантки, в этот момент ему очень нравилась их эта суета. Он знал, что они не разбираются в эмблемах и знаках различия. Они вдруг прекращали обслуживать посетителей и бежали сразу же к нему. Их заботило в первую очередь что бы не подать вчерашнюю закуску, а главное не налить разбавленное спиртное. Придя на службу уже под шефе начальник с удовольствием рассказывал как все было, как он хитро всех провел и напугал, всю эту ресторанную обслугу и было видно, что он очень был этим удовлетворен.
В общем, Гриша был под крылом жены Тани и командира ВГСЧ. Но у Гришани была одна кручина, о которой он никому на работе, да и вообще, не рассказывал. Он знал, что его жене приходиться ради своей должности порою выезжать на неожиданные пикники. Её шеф в любой момент мог вызвать Татьяну, даже среди ночи, и она об этом иногда даже сама могла не знать. Ей как по тревоге приходилось собираться по вызову шефа и она уже заранее старалась, как могла подготовить Гришу. Иной раз, одеваясь на ходу и при этом не забывая приподняв как бы между прочим юбку и запустить струю дезодоранта между красивых сочных ляшек, тут же успевала разными своими женскими хитростями успокоить мужа. Если он начинал вдруг бузить по ревности -'типа ты там наверное' или 'эх, узнаю от кого ни будь, не дай бог!', тогда Танька тут же пускала вход легкие слезинки, а иной раз, придя под утро с такого вызова, когда Гриша ждал её всю ночь, сгорая от ревности и вдруг встречал её на пороге распахнутой двери, решив с ней разобраться, он тут же прямо и жалел об этом, так как огребал по голове с размаху от туфля с острой шпилькой. А Таня орала 'я не хочу терпеть лишения в своей жизни, ты простой обыватель!' - орала она на ему - 'Ты так и остался и просто дурак!" И Гриша снова вдруг понимал, раз надо так надо.
Ему ведь тоже приходиться вырабатывать первый список, что бы не манту лить водителем на кране лишние десять лет. Да и Таня, она ведь все же жалеет меня:- думал Гриша! Устроила через шефа на такую работу, да если бы не шеф, так и работал бы он на этом грёбаном кране, а я ведь все помню, что жизнь это не сахар. Зимой бывало лазил под ним с паяльной лампой разогревая картер автомобиля в лютые морозы. Да и питание сегодня какое, не то что до этого суп да каша. Так размышлял он и чтобы удержаться и дальше на этом, тёплом сытном месте, думал он, можно и не перечить её шефу, пусть она съездит иной раз по делам, всё равно ведь, как она говорит, что всего-то на всего разнесёт им там еду по столам и не более. Да и шеф Тани не то что начальник алкаш из ВГСЧ, он все таки партиец и уважаемый в городе человек, Таня сколько раз мне говорила, что он дальновидный, не как твой начальник пьяница подзаборный и как только таких ставят на такую работу порой в сердцах вновь она ему. Ну и что из того рассуждал сам с собою Гриша, что она иной раз и придёт поддатая, так это тоже для дела, думал он. Но когда Таня вдруг вновь собиралась на выезд, Гриша угрюмо молчал, он даже помнил, когда его Таня познакомилась со своим шефом, работая простой продавщицей. В тот день она пришла домой возбуждённая раскрасневшаяся по щекам и рассказала Грише, что сегодня ни кому-то, а ей Тане шеф сделал предложение стать заведующей магазина и что её напарница бесполезно строила глазки шефу, когда тот зашёл к ним с проверкой. А он обратил своё внимание на неё Таню. Гриша тогда уже почувствовал, как у него из под ног уходит земля, он не знал радоваться этой новости или нет. Таня же, заметив его угрюмость, обняла его и сказала, что она не променяет Гришу на какого-то старого, пусть даже и начальника. И она опять находила нужные слова, успокаивая его. А особенно ему нравилось, когда она ему говорила - "какой ты у меня молодой! В твои то годы, ну не дашь тебе столько лет!". И он сразу забывал на какое-то время, все её поездки с шефом.
И в эти тёплые минуты Гриша вдруг опять находил сходство своей Тани с певицей Софией Ротару. Эх, как же она похожа на Софию ну вылитая, думал он и вдруг начинал сам себя корить, что порой думает о жене почему-то плохо. Ведь у Тани шеф хохол, думал он, и у него просто ностальгия по Украине и Ротару, он ведь тоже где-то из тех краёв. А вообще-то, как ни крути, Таня ещё красивее даже чем та Ротару. Вот было бы хорошо, если она так же бы могла петь как София. И Гриня вдруг пугался от этих мыслей. 'Тогда бы на меня она внимание бы не обратила, поклонники бы одолели', вдруг думал он со страхом. И он опять успокаивался, хорошо что не поет. И снова размышлял про себя, что вот завтра пока Тани не будет дома, он очистит до блеска газовую плиту и вообще, наведёт порядок на кухне, а когда она приедет уставшая ну и пусть немного под шефе, он уже её встретит без своих глупых подозрений. И он вдруг поймал себя на мысли, что когда Таня немного под градусом, его стало даже возбуждать это её состояние, она становилась какой-то другой, более развязной в постели с ним, но в то же самое время его настораживало и тревожило, что она стала частенько прикладываться к рюмочке, даже и без срочных вызовов шефа.
Сам же Гриша не пил и не курил. Но снова подъезжала машина шефа и опять Таня заглядывая заговорщически ему в глаза, не забывая шептать ему в ушко, что он лучший и не выглядит на свои года и она опять запускала струю дезодоранта себе под юбку и снова, как бы в никуда растворялась в дверных косяках. А Гриша опять подходил к трюмо и разглядывал себя, то в фас и кося глаза снова в профиль. 'Надо немного сбросить живот' - думал он. Пока нет Тани хотелось покачать пресс, но затем он укладывался поудобнее на диван и засыпал и ему снился всё один и тот же сон, что его Таня в белой кофточке, а он в своей свадебной гипюровой рубашке хочет её обнять. Но она все время ускользает из рук и не подходит к нему, а лишь игриво смеется.
Как-то незаметно подошёл тот день и вот Гриша пришёл оформлять документы на пенсию. Сослуживцы, те кто в это время были на работе, дружно обступили его.
- Ну вот, ты и пенсионер,- сказал ему молодой боец, Женя.(Он всегда заискивал перед Гришей)
- Да, вдруг оживился Гриша. -Вон, посмотрите на нашего начальника, мы ведь с ним с одного года произнес с гордостью он. И осмелев-ведь он уходил на пенсию и мог уже открыто говорить о своём непосредственном начальнике. Таня мне сказала, что мне не дашь мои пятьдесят, а начальник мол, твой ровесник, а выглядит словно ему уже семьдесят лет.
Сказав это, он стал ждать реакции со стороны сослуживцев, но все почему-то скромно промолчали, не поддержав разговора на эту тему. Многим ещё предстояло работать под началом шефа, да и рядом стоял Женя, а его многие знали как стукача и побаивались при нем что-то лишнее ляпнуть. Но когда Гриша достал три палки копчёной колбасы, то Женя вдруг стал первый его нахваливать.
- Да, сказал Женя, при этом назвав его Григорием Иванычем, ты не выглядишь на свои пятьдесят я бы дал не больше тридцати, тут же засовывая одну из палок почему то в рукав куртки, видимо по привычке он всегда так делал когда притаскивал начальнику ВГСЧ спиртное и что бы ни кто не видел заносил ему в кабинет.
Да у Гриши было лицо конечно гладкое, не такое как у его начальника в глубоких морщинах. Да и видно было, что второй злоупотребляет куревом и выпивкой. Но начальник был стройнее его, пусть немного и сутуловат, но это его как то не портило сильно не было заметно. Гриша же обладал круглой фигурой с крупным выпуклым животом и голова у него была почти без шеи, она громоздилась сразу на плечах и порою он походил на праздничного новогоднего снеговика. Да и в жизни у Гриши был всегда праздник, так как он по поручению Тани развозил все дефицитные продукты по нужным людям. Как-то раз, когда Гриша был дома, ему позвонила Таня и сказала, что сейчас приедет водитель её шефа и ему предстоит помочь шефу на даче.
- Ты ведь все равно сейчас дома, да и в плотницких делах разбираешься, - сказала Таня.
И Григорий стал собираться, раз надо так надо. Он не торопясь оделся и сел ждать у окна, глядя на улицу. Но водителя всё не было. Он снова снял с себя верхнюю одежду, как вдруг вновь раздался телефонный звонок и снова звонила его любимая Таня.
- Ну ты что, -кричала она в трубку, подводишь меня! Машина стоит давно, а ты как барин, особое приглашение тебе что ли надо.
Гриша стал оправдываться, но Таня уже бросила трубку, он быстро, как ему позволял его вес, сбежал по ступеням подъезда к ждущей его машине, садясь в машину он почувствовал как в ней вкусно пахнуло легкими дорогими духами, а в салоне авто все блестело.
- Извините, что пришлось меня долго ждать, -сказал он водителю, но тот ничего не ответив ленивыми движениями включив первую скорость медленно поехал в сторону выезда города.
И вдруг Гриша увидел под ногами какую-то, как ему показалось, знакомую по цвету тряпочку, сиротливо валявшуюся на полу автомобиля и эта тряпица, как бы сама испуганно смотрела Грише прямо в глаза. Подняв её и покрутив в руках, он разглядел женские плавки из коллекции под названием неделька, которые он купил как-то Тоне по большему блату на день рождение. От них исходил запах таких же духов которые порой уходя на работу запускала себе под юбку Тоня.
И вдруг водитель, посмотрев в обзор заднего зеркала, вальяжно сказал:
-Закинь их к заднему стеклу только с левой стороны там еще такие же несколько штук,я ими протирал только что стекла. Думал что забросил, да видимо не докинул, упали, а так то они мягкие протирать удобно и видимость стала намного лучше. Не в Москве все таки живем, сказал он, на наших дорогах пыли умотаться не успеваешь стекло протирать. А там в Москве, сказал водитель с гордостью, - улицы чистые, все время поливают. А тут за день по три раза порой протираю.
И он стал объяснять Грише, что для протирания стекол ветошь в гараже стали выдавать хуже, чем раньше. А затем вдруг по свойски не оборачиваясь:-А ты то за какие заслуги к шефу едешь на помощь?
Не получив ответа он продолжил уже рассуждая как бы сам с собою. Даа протянул он, мой шеф большой человек все к нему тянуться и прокуроры и судьи и директора все, это тебе не хуры-мухры такой человек как мой шеф он, как великий ученый, как царь он все может не то что ты и я. Но Гриша его уже не слышал и не видел вообще, он забыл куда его везут. Он громко не сказал, а заорал водителю прямо в ухо, чтобы тот остановил машину, водитель от неожиданности резко затормозил и Гриша, открыв дверь и даже не закрывая её, побежал домой в сторону города пешком, не разбирая дороги.
Поднимаясь к себе домой через дверь, он услышал звонок телефона. Звонила Таня, чуть отдышавшись, он взял трубку.
- Ты где, почему ты сбежал на пол пути, что подумает обо мне и о тебе шеф?
Помолчав он тихо сказал:
- В коллекции моего подарка из плавок неделька должно быть семь, не достает пять. Но одни я принес. Постираю, проглажу, уберу на полку на место и он положил трубку
Когда Таня пришла домой Гриша лежал на полу лицом вниз, оно у него было темно синее, а в руках он сжимал знакомые ей плавки. Приехавший врач скорой помощи с удивлением кое как вытащил какую-то у него из правой руки тряпочку и констатировали смерть предположительно от инфаркта.
Хоронили Гришу, когда моросил мелкий дождь. Таня стояла у гроба с мокрыми волосами торчащими в разные стороны из под платка. Выглядела она не как раньше. Всегда опрятная и веселая, в этот раз её взгляд был отсутствующий. На девятый день после его смерти, где когда то работал Гриша она вошла с каким-то отрешенным видом, тихонько почти не заметно.
Таня принесла хорошего не поддельного вина знакомые сослуживцам мужа и всевозможные деликатесы, пришла для того чтобы все помянули её мужа. Навстречу ей вышел начальник ВГСЧ, он был как всегда под хмельком, примите мои соболезнования сказал он и уцепился рукой за большую сетку с продуктами которую принесла Таня, почти выдернув из её рук, помянем - помянем проговорил он скороговоркой и сразу же унес к себе в кабинет. Мы обязательно помянем его еще раз сказал он уже громко из своего кабинета, но только после рабочего дня, а пока у нас служба, мало ли что, повторил он, всякое может случится, поэтому а я как командир не могу рисковать. Затем уже выйдя из кабинета он сказал да жаль-очень жаль Григория, как так ему и не дашь его года, снова сказал начальник, вон Женька мне тот раз помнишь ты же говорил, что он и я сильно отличаемся по возрасту, но всякое бывает, я пока еще поживу уж сколько бог даст. Таня всплакнула и как тихо пришла, так же не заметно растворилась. Через некоторое время командир ВГСЧ вдруг начал ходить по коридору, как будто он капитан корабля, а коридор это большая палуба, да еще и при морской качке, его штормило из стороны в сторону идя по коридору и держась за стены что бы не упасть, он стал называть Таню то сучкой то вдруг проституткой при этом повторяя, что он знает за её всю подноготную и даже больше. Да она у начальника ОРСА ходит в любовницах и что она и без Гриши не заскучает. А потом вдруг после сочной отрыжки тихо сказал, или как бы в слух сам у себя спросил. Где найти такого же как Гриша. И это он произнес уже без фальши в голосе, а с какой то неподдельной грустью и вновь повторив самому себе. Похоже не только с компартией облом, но и с продуктами...
09/01/2016