Аннотация: Мысли, рассуждения и переживания легионера защищающего крепость от атаки армии орков.
Звон оружия, лязг металла о металл, крики легионеров и рев орков, стоны раненых и хрипы умирающих. Эти звуки, слившись в какофонию, давят на мозг раздражая и отвлекая от битвы. Бойня уже длиться около двух часов, но черт возьми - это самый длинные два часа в моей жизни. И наверное последние. Противник во много раз превосходит нас числом. Вопрос об обороне крепостной стены уже не стоит - враг смог прорваться и закрепиться на стене, завалив нас телами накаченных какой-то дрянью и потерявших рассудок орков. Не выдерживая напора этих злобных, с глазами налитыми кровью, существ мы шаг за шагом отступаем, оставляя после себя тела павших товарищей и врагов.
О боги, как же я устал. Устал физически и морально. Устал каждый миг думать о сражении, о том как уберечь свою жизнь и забрать ее у врага. Мои руки налиты тяжестью и каждый взмах меча дается ценой неимоверных усилий. Рука, держащая щит, после всех заблокированных ударов онемела и почти не слушается. Лишь злость и желание продать свою жизнь подороже, еще заставляют мое тело двигаться. Наш участок стены, примыкающий к надвратной башне, благодаря усилиям горстки бойцов, еще держится под неистовым напором зеленых ублюдков. Но это ненадолго - нас становиться все меньше, наши силы таят и рано или поздно, нас просто сомнут. А прорвавшись к надвратной башне и открыв путь в крепость по земле враг хлынет в цитадель сплошным потоком, сметая на своем пути все живое. Не поможет даже рой стрел которые молодняк легиона посылает на стену из глубины крепостного двора, с крыш казарм и главного здания гарнизона - слишком их мало, а врагов много, через чур много, и они не будут стоять и ждать, когда их перебьют стрелами. Сумев закрепиться на захваченном участке стены орки смогли организовать оборону от этой угрозы, но я с удовольствием подмечаю, как редкая стрела находит прореху в щитах и доспехах врага, немного облегчая работу тех кто обороняет стену.
Мой друг, Гордон Ранс, прикрывавший меня слева, уже давно пал - насквозь пронзенный мечом орк на последнем издыхании успел клыками вцепиться в его горло и повредить артерию. Свалившийся к мои ногам Гордон безрезультатно пытался избавиться от объятий орка, пока его не добил другой противник. Старина Гордон умер так как и мечтал - в бою, старого вояку пугала смерть от старости. Что же, я рад за него. Моих пересохших, злобно оскаленных губ коснулась тень улыбки. Наверное со стороны это выглядело зловеще, так как один из моих противников взглянувший на меня в тот момент на секунду замешкался и я, слегка присев, успел рубануть его мечом по левой ноге. А когда он начал подкашиваться в его горло вонзилось копье, находящегося у меня за спиной легионера. Торвальд Брин, копейщик, еще жив - его пилум с закаленным острием из гномьей стали не узнать невозможно. Уже несколько раз он помогал мне добить врага или отвлечь его от моей атаки. Красавчик Торвальд, любимец женщин и задира, я благодарен тебе, и если боги будут настолько великодушны, что мы каким-то чудом все-таки выживем в этой бойне - бочонок эля с меня. И мне плевать, что скорее всего после него ты захочешь набить мне морду.
Поверженный орк только начал заваливаться вбок, а из-за его спины на меня уже обрушивался топор нового противника. Принять его на щит, огрызнуться в ответ колющим ударом; на противоходе, чуть приподняв меч, отвести выпад пики другого противника в сторону - арсенал моих приемов сузился до азов, преподаваемых в легионе в первые месяцы службы. Глазами я замечаю детали битвы и некоторые ошибки врагов, в другой ситуации стоившие бы им жизни, но на изощренные приемы фехтования нет времени и сил. Битва для меня уже давно превратилась в бесконечную рубку с неубывающим врагом. Магический заряд моего меча, позволяющий замедлять противника получившего ранение, иссяк, а лечащий амулет уже не справляется с полученными ранами и болью, сейчас он просто не дает истечь мне кровью.
Первое ранение в этой битве я получил стрелой. Штурм только начался и мы пытались опрокинуть осадные лестницы, по которым орки взбирались на стену. Я и Гордон, как раз уперли в одну из них свои шесты, когда мне прилетел сюрприз от оркского лучника. Срикошетив от зубца стены потерявшая скорость стрела, попало под боковой щиток шлема и рассекла мне щеку. Тогда, в начале боя, кровь, под действием лечебного амулета, быстро остановилась, а я лишь поблагодарил богов, будто подавших мне знак сильно не высовываться. Сейчас рассечённая щека как и другие раны горит, причиняя мне боль и немного отрезвляя уставший от битвы мозг. Может быть именно благодаря ей я, Гектор Клиф, еще жив, и каждая минута моей жизни дорого дается врагу, о чем говорят трупы и конечности орков оставленные мной на участке стены с которого мы отступили.
А меж тем наши лучники не дремлют - стрела прилетевшая со стороны казарм в правое плечо противника, вооруженного пикой, прервала мои рассуждения, заставляя действовать пока тот отвлекся и чуть опустил свое оружие. Делаю шаг вперед, щитом отводя наконечник пики в сторону, наношу рубящий удар мечом по левой руке орка почти отделяя ее от тела, разворачиваю корпус, блокируя щитом удар топором другого противника, колющим приемом снизу вверх пронзаю его горло и, уйдя в защиту, отступаю назад. Рев взбешенного потерей конечности неприятеля на некоторое время перекрывает звуки битвы, но он быстро сменяется бульканьем - потерявший самоконтроль противник открылся лучникам и словил очередную стрелу, на этот раз угодившую прямо в горло. Сколько таких моментов уже было в этой битве и сколько еще будет знают только боги.
Места поверженных противников занимают новые, вооруженные щитами и топорами - любимым оружием орков. Пущенный из-за их спин дротик вонзается в мою правую ногу чуть выше колена и застревает в кости. Дикая боль волной разносится по моему телу. Уйдя в глухую оборону я готовлюсь отступить за спины моих товарищей, понимая, что долго с метровым снарядом в ноге не повоюешь. Будто подтверждая мои худшие опасения, один из противников не теряет время и ногой пинает противоположный конец дротика, ломая кость и протыкая ногу насквозь. Потеряв опору я заваливаюсь на спину, не отрывая глаз от топора несущегося на меня...
Я еще успеваю подумать, что это был славный бой, мы превосходили противника умением, но не числом. Орки за прошедшую зиму смогли объединиться в огромную двадцатитысячную армию, а наша разведка проглядела их приготовления к войне. Первыми за это ошибку ответили мы - легионеры 4-го пограничного корпуса империи Рин, несущие службу в самой южном оплоте империи на границе с Великой степью.
...Скрежет топора, вскрывающего мой доспех, резкая боль в разрубленных ребрах, рывок и я, теряя сознание, изломанной куклой лечу со стены во внутренний двор крепости. Крепости, которая сегодня падет.