Барыня (в центре) самолично проверяет достаточность
уровня воды для утопления св. Муму
|
Герасим мечтал о корове... Наверное, он потому собаку дворняжеской крови назвал по-простому — Му-му. А барыня — стерва, ей-Богу! Пархатая, как крокодил! Ходила она в синагогу, где ребе в ермолке служил. Печально развитие пьесы, ведь эта масонская женщина легкого поведения хотела собачку обрезать и Мойшей впридачу назвать. Упорно Муму не давалась, горда своей русской душой, и барыня разбушевалась: «Топи, мол, собаку, немой!» Герасим! Ты ж топишь Рассею! Но взял он Муму, словно куль, повесил ей камень на шею, и в реку с размаху — бу-буль! Собаня молитву провыла, махнув напоследок хвостом, и лапы пред смертью сложила Андреевским! Русским! Крестом. О путник! У речки блуждая, ты помни, что здесь на мели покоится псина святая, защитница Русской Земли. |
|