Остальные, прочие, оставшиеся во всём своем многообразии, исчезли. Превратились в воспоминания и призраки воспоминаний. Никто не знает, сколько их было, пока не остался только он. Было время, когда их пытались посчитать, но это было давно. Он помнил, что попыток предпринималось несколько. Прошли целые эпохи.
Вначале была Экспансия. Затем наступила Консолидация. Следом настало время Союза, которое сменилось Империей, что в итоге привело к Коллапсу. Много позже, постепенно наступило время Воссоединения. Воссоединение растворилось во Второй Империи, за которой наступило время Междуцарствия. Междуцарствие продлилось долго, это было время процветания, которое, помимо прочего, предложило человечеству нечто новое: время для раздумий. То была эпоха, когда наследственная и унаследованная глупость уступила под натиском здравого смысла, эпоха, когда человек, наконец, обратил внимание на действительно важные вещи. В итоге, наступивший за Междуцарствием Конклав продлился гораздо дольше. Стало понятно, что нужно делать. Человечество размножалось и процветало. Свершались великие дела. Благородные дела.
Однако в конце, хотя стоило бы сказать, в Конце, стало понятно, что базовые инстинкты их вида никуда не делись, они просто дремали. Они вернулись во всю свою мощь. Люди дрались друг с другом за то, что, в конце концов, не имело никакого значения. Повсюду стоял шум, крики, проклятия и ругань. Повсюду началась бойня, всё разрушалось.
Наконец, в полном смысле этого слова, появилась Злокачественная Аура.
Тогда-то всё и начало рассыпаться. Когда Конклав распался, самые смелые, полные надежд и тщеславия попытались установить Третью Империю, но неумолимое распространение заразы под названием Злокачественная Аура сократило популяцию человеческого вида до таких размеров, когда уже стало невозможно поддерживать какие-либо контакты среди звёзд. Постепенно возможности единого сосуществования, а в конечном итоге, и для банального общения, просто исчезли.
Он не знал, стало ли причиной тому забвение прежних знаний, или утрата необходимых технологий. Связь между мирами исчезла. Человеческое общество распалось, раскололось и встало на путь окончательного краха. Только на этот раз всё было иначе. В этот раз не было никаких попыток восстановления, воссоединения, никто даже не пытался воссоздать очередную Империю.
На Сеработе, где он родился, распад общества продлился несколько сотен лет. Все были уверены, что уж до них-то не дотянутся споры эгоизма, которые всегда пышным цветом цвели во времена конфликтов. Но нет. К ним проникли частицы самораспространяющегося, всепроникающего биологического оружия, и начали убивать. Поражены были все, зараза разрушала нейронные связи в мозгу. Многие считали, что имели дело с обычной мигренью, но их начинало лихорадить, и они, в итоге, падали замертво.
Сеработские ученые и многие другие люди, слишком преданные делу и образованные, трудились вместе, невзирая ни на какие политические разногласия. Как и все, кто пытался раньше, у них ничего не вышло. Злокачественная Аура оказалась слишком опасной, чрезвычайно изменчивой и, что самое важное, она очень быстро распространялась. Выродилась целая отрасль науки, поддерживавшая некогда целые федерации, союзы и империи. Не осталось не только учреждений и средств связи, вымерли сами люди, отключились разумные компьютеры, которые могли найти лекарство.
Так что Серабот, как и многие другие обитаемые миры, начал вымирать. Поначалу, люди ещё боролись, злились на безвыходную ситуацию, грозили кулаками звёздам, бились над решением этой проблемы. Наконец, стало понятно, что решения нет, оставалось только вздохнуть и смириться с неизбежностью. Люди умирали в тишине и, в некотором смысле, покое. Они не знали, что их мир оставался одним из последних уцелевших. И он сам, конечно же, не знал, что станет самым последним, единственным, кто переживет всеразрушающую заразу.
Всё это он узнал от инопланетян. Миссари очень хорошо с ним обращались. Они нашли его странствующим, измотанным, голодным и стареющим и немедленно принялись восстанавливать жизненные процессы в его организме. Они рассказали ему всё, что знали: что человеческая цивилизация перестала существовать, что весь его вид, занимавший когда-то дюжины миров, уже давно вымер, города опустели, в деревни вернулась первозданная природа, космические станции, населенные только мертвецами, бесцельно дрейфовали в пространстве. В тот момент он и сам очень сильно хотел умереть. Но даже тогда в нём - единственном представителе своего вида - всё ещё теплился крошечный огонек стремления к выживанию.
И он не стал его гасить. Он позволил им себя восстановить. Их ксенологи обладали обширными знаниями, хирурги имели первоклассные навыки, их машины представляли собой передовую инженерную мысль. Разумеется, молодость они ему вернуть не могли. Миссари могли его восстановить, обновить, но повернуть время вспять они не способны. С учётом их и его возможностей, к моменту завершения работы он чувствовал себя лучше, чем десятилетия назад. Однако он терялся в догадках, зачем это было нужно. Он никогда не рассчитывал, что станет служить артефактом прошлого, и хотя его и смущало то, что с ним сделали пришельцы, он понимал, что сделали они это исключительно из любопытства. Сохранение и продление его жизни потребовало с их стороны немалых усилий. Что ещё ему оставалось, кроме как жить?
Так он тихо и смиренно превратился в живого экспоната. "Руслан. Последний гомо сапиенс".
Когда-то его имя состояло из двух частей, но вторую, как ни старался, он вспомнить не мог. Где-то там, в бесцельных блужданиях по Сеработу, он потерял и забыл очень многое. Он даже не мог вспомнить, Руслан - это имя или фамилия. Не важно. Других Русланов, с которыми его можно было бы спутать, не осталось. Вообще никого не осталось.
В той ситуации, в которой он оказался, имелась своя ирония. Люди так долго считали себя единственным разумным видом - ну, или единственным разумным видом, способным путешествовать среди звёзд. В конце концов, это убеждение закрепилось, и они перестали даже искать себе подобных. Человеческая цивилизация расцветала и угасала, расцветала и угасала, угасла, наконец, в последний раз, и именно тогда, когда остался один единственный человек, появились инопланетяне. Замечательно. То были не только миссари. По словам одного из его реставраторов, Ану'лекса, во вселенной существовали дюжины разумных видов. Они развиваются, исследуют, спорят, пропагандируя каждый точку зрения своего вида. Развитие и падение человечества происходило на пустынной стороне галактики, существование разношерстных преуспевающих соседей было скрыто расстоянием, а связь была невозможна из-за радиации.
Он хотел выглядеть благодарным и полезным экспонатом, поэтому рассказал любопытным миссари всё, что знал. Он помог их лингвистам расшифровать фотонные файлы, хранившиеся во всех городских центрах и хранилищах информации на Сеработе. Это позволило пришельцам разобраться в записях на дюжине других опустевших человеческих миров. Несмотря на незначительные местные различия, стала видная общая история человечества последних нескольких сотен лет. Героическая история жизни бесхвостых двуногих с печальным концом. Такой была история человечества.
Подходящее время, чтобы остановиться на достигнутом, думал он. Но ничего с собой поделать он не мог.
Изготовленная из причудливого коктейля тщательно подобранных молекул пешеходная набережная была широкой и выкрашенной в белый цвет, ходить по ней было легко и приятно при любой погоде. Транспорта видно не было. В Пе'леоеке общественный и личный транспорт передвигался под землей, он не загрязнял воздух, был невидим и практически неслышим, за исключением легкого, на грани слышимости, жужжания под ногами. Граждане всех трёх полов гуляли под ярким солнцем Миссара, самые юные держали связь с матерями при помощи прочной гибкой хрящевой трубки, через которую они и питались, пока не достигали возраста разлучения. Руслан увидел, как одна мать при помощи такого мускульного поводка придвинула к себе своего отпрыска.
Вдоль дорожки росли различные растения, защищавшие от сильного ультрафиолетового излучения. Их круглые листья оттенков от бледно-лавандового до темно-фиолетового держались строго параллельно земле. На кустах росли ярко-красные цветы, которые привлекали многочисленных насекомых. Ему как-то объясняли происхождение этих цветов. Но, как многая другая информация, предоставленная его новыми хозяевами, это объяснение быстро забылось. Необходимость приспосабливаться и жить в совершенно иной чужой цивилизации оставляла очень мало места для подобных знаний, какими бы интересными они ни были.
К нему подошел ребенок. С родителем его ничего не связывало. Если бы не врожденная сдержанность, пестуемая миссари в своем потомстве, Руслан уже давно и шагу не мог ступить, будучи облеплен толпами молодежи. Этот на вид находился на полпути ко взрослой жизни. Маленькие ярко-голубые глаза, глубоко сидящие на узкой ребристой голове, с любопытством смотрели снизу вверх на странное двуногое создание. Пе'леоек - большой, к тому же столичный город, привыкший к разнообразию инопланетян. Впрочем, на уникальности Руслана этот фактор никак не сказывался.
- Я - человек.
За прошедшее время Руслан уже научился предсказывать самые очевидные вопросы.
Подросток без проблем понимал его идеальный миссарийский. Руслан с необычайным энтузиазмом взялся за изучение языка своих спасителей. Его хорошо обучили как живые, так и машинные преподаватели. Вскоре его навыки позволили довольно бегло говорить на чужом языке. Очевидно, этот юноша очень жаждал пообщаться.
- Что такое человек?
Руслан вздохнул.
- Я - последний представитель своего вида. Единственный выживший. Ископаемое.
- Ты слишком хорошо говоришь для ископаемого, - подросток оценивающе осмотрел двуногого. - Значит, если я тебя убью, таких больше не останется?
Было время, когда характерная для миссари прямота даже пугала. Руслан заметил, что его друг и наставник Кел'ле собирается вмешаться, и предупреждающе взмахнул рукой. Он уже давно понял, что подобный жест был характерен для многих видов.
- Не могу утверждать точно. Мы селились на многих мирах. Но, насколько мне известно, я последний. Верно, если ты меня убьешь, таких как я больше не будет. Других, помимо меня.
На другой стороне дорожки стояли мать, отец и посредие подростка. Выглядели они так, словно хотели немедленно отсюда куда-нибудь убраться. Они были слишком воспитаны, чтобы заговорить самим и просто не могли вмешаться физически. В миссарийском обществе детская любознательность считалась одним из самых ценных качеств. Эта родительская троица явно не желала мешать своему ребенку. В то же время, они беспокоились, что его любознательность может вылиться в нечто большее.
Впрочем, переживать им было не о чем. Подросток какое-то время поразмыслил над словами двуногого, затем взмахнул одной из трех трехпалых рук.
- Значит, я не буду тебя убивать.
Последний человек улыбнулся.
- Очень заботливо с твоей стороны. К тому же, насколько мне известно, убить меня непросто.
Он широко раскрыл глаза и наклонился к подростку. От неожиданности тот отступил назад. Из-за того, что миссари постоянно приходилось бороться с ярким солнечным светом, их глаза не могли открываться так широко, как человеческие. Их веки представляли собой неподвижные хрящи. Ошеломленный и слегка напуганный подросток развернулся и на трех своих ногах заспешил к родителям.
Руслан выпрямился. Изготовленные миссари специально для него линзы позволяли ему гулять по Пе'леоеку при дневном свете, не опасаясь за собственные, крайне чувствительные к яркому свету глаза. Ещё ему вырастили третье легкое, в помощь родным, дабы он мог свободно дышать разреженным миссарийским воздухом. Это легкое поместили между двумя другими, настроив таким образом, чтобы оно начинало работать тогда, когда Руслану требовался дополнительный воздух. Если бы он вновь оказался в мире людей, проблем с дыханием у него не было бы никаких. Хирурги миссари справились отлично.
За исключением третьего легкого и искусственных линз, защищавших сетчатку глаз, его тело оставалось таким же, каким было, когда миссари его нашли. Изготовленная по его собственному проекту при помощи местных мастеров широкополая шляпа защищала от солнца лучше, чем родные коротко стриженные седые волосы. Найти подходящую по фасону и стилю одежду тоже не составило труда. В его распоряжении были гардеробы сотни миров. Экспонаты под стать экспонату.
Не раз и не два он вынужден был неохотно признаться самому себе, что ему выпал не самый худший способ прожить остаток своих дней. Он ни в чём не нуждался, если забыть об отсутствии общества себе подобных. Заботливым миссари даже не пришлось синтезировать для него еду. Пищи, сохранившейся в разнообразных долговечных упаковках на некогда обжитых людьми, а ныне безмолвных планетах, хватит ему до конца времён.
Руслан прекрасно понимал, что умрет гораздо раньше.
Но он продолжал жить и наслаждаться всеми природными и искусственными явлениями, которые предлагал родной мир миссари и многие другие планеты. Он даже завел нескольких друзей. Ими стали местные, которые относились к нему как к личности, а не как к особи вымершего вида. И самым близким из них стал мягкоголосый трехногий официальный наставник, составивший Руслану компанию во время этой утренней прогулки.
Кел'ле было посредием. Существом нейтрального пола. Он'о было холостым. Руслан сознательно выбрал это комбинированное местоимение, дабы иметь возможность упоминать наставника не только по имени, при этом избегая неловкости, связанной с использованием бездушного слова "оно".
Совместное посещение различных районов мегаполиса, вроде приморской набережной, позволяло наставнику миссари принимать участие в мероприятиях, выходящих за рамки обеспечения основных потребностей человека. То, что он решил потратить это время на неофициальное общение с человеком, можно было отнести на счет личных качеств Кел'ле и его врожденного любопытства.
Руслан остановился, чтобы понюхать вытянутый фиолетовый цветок. Здесь, на пешеходных дорожках, опасных для жизни растений быть не могло. Он дернул плечами, стараясь опознать запах. Ваниль, решил он. Либо прекрасный бальюм, который в годы расцвета межзвездной торговли поставлялся на Серабот с Порустры. Когда-то подобные вещи были широко распространены на его родной планете, пока не пришла Злокачественная Аура и миры не закрылись на добровольный карантин. Эти мысли вернули в его памяти рассуждения, от которых он никак не мог избавиться.
- Я всё гадаю, Кел'ле: если бы ваш народ познакомился с моим на пару сотен лет раньше, смогли бы ваши ученые найти лекарство от Ауры? У вас самих был бы иммунитет. Изменчивые штаммы были разработаны, чтобы поражать исключительно мозги людей.
Кел'ле подняло правую руку, два пальца обхватили безгубый рот, а третий проник внутрь - жест неуверенности.
- Невозможно ни знать наверняка, ни строить какие-то прогнозы.
Голос инопланетянина был мягок и тих, он звучал почти как шепот. Руслану до сих пор приходилось одергивать себя и говорить со своими спасителями тише. Для их чувствительных ушей обычная человеческая речь звучала как оглушительный крик. Руслан хоть и никогда не пытался это проверить, но подозревал, что закричи он как следует, в полную силу, то нанёс бы серьёзную травму слуховым органам его хозяев.
Руслан не отступал.
- Ну, хоть, прогнозы.
С ветки дерева в поисках пищи слетел блестящий лорпан.
Несмотря на специфические знания, Кел'ле не страдало от недостатка воображения. К тому же он'о было слишком вежливо, чтобы отказываться от развития этой темы:
- Я старший сопровождающий, а не ученый. Я понимаю, что нужно делать для поддержания функционирования вещей и живых существ, но не всегда разбираюсь, как они работают и из чего состоят. Когда меня назначили на...
Миссари задумалось.
Руслан слегка кивнул, давая понять, к чему он вел.
- На моё дело?
- На тебя. На твою личность. Для выполнения этого поручения и оказания максимальной помощи мне, разумеется, пришлось изучить всё, что нам было известно о вашем виде. Среди прочего, мне пришлось изучить все материалы, связанные с той величайшей трагедией, которая постигла твой народ, - инопланетное создание снова помолчало и спросило: - Ты не против, что я об этом говорю?
- Был бы против, не стал бы просить тебя порассуждать на эту тему, - Руслан посмотрел в сторону. - Не могу сказать, что это кого-то огорчит.
Кел'ле слегка наклонило голову - у миссари это был жест сострадания.
- Раз ты просишь, то скажу, что считаю, что ни наш народ, ни хак'на, ни любая другая развитая раса, контактировавшая с вашей с начала распространения болезни, ничего сделать бы не смогла. Способ распространения болезни до сих пор остается загадкой. Судя по записям, которые нам удалось расшифровать, ваши биологи пытались остановить распространение болезни, помещая в карантин сначала отдельных людей, затем города, а потом и целые планеты. Ничего не сработало.
Голос Кел'ле вдруг сделался слишком тихим даже для миссари.
- Кто бы ни разработал этот вирус, он знал, что делать. Как ты верно отметил, подвержены ему оказались только люди. Вирус не заражал даже ваших ближайших генетических родственников. Он влиял исключительно на вашу церебральную нервную систему. Полагаю, именно поэтому другие, скажем так, приматы не пострадали. Как биологическое оружие, этот вирус было невозможно остановить, - проговорил он, и взгляд его крошечных фиолетовых глаз сфокусировался на человеке. - Кто бы его ни создал, он точно знал, что делал.
- Не совсем, - возразил Руслан, даже не пытаясь скрыть досаду в голосе. - Сомневаюсь, что их целью было уничтожить всех людей в галактике за одним единственным исключением.
Он не улыбался. Улыбку он приберегал для тех редких случаев, когда оно того стоило. Зная о том, что это могла оказаться последняя человеческая улыбка на свете, он не улыбался понапрасну.
- Лекарство найти не получится, - продолжало Кел'ле. - Особенно, когда живых зараженных не осталось. Без носителей, на которых можно было бы изучить развитие болезни, та исчезла из всех списков заболеваний так же внезапно, как и появилась.
Руслан вдруг почувствовал, что устал. Впереди, к счастью, появилась одна из тех металлических штук, похожих на качели, на которых гуляющие могли отдохнуть. Он уместился на качающейся платформе, несмотря на то, что та оказалась узкой даже для его тощего тела. Платформа качалась под ним, пытаясь подстроиться под форму задницы, которая прежде никогда на неё не садилась. Наконец, она позволила ему оторвать ноги от земли, пусть и ненадолго.
Разместившийся рядом с большим удобством Кел'ле взглянуло на двуногого, ставшего ему другом.
- Несмотря на нежелание и неточность, мне всё же удалось ответить на твой вопрос. Теперь ты должен ответить на мой. Почему ты так отчаянно сопротивляешься клонированию?
Лицо Руслана исказилось. Хоть они и знакомы уже давно, Кел'ле всё ещё было непросто разбираться в выражениях человеческих лиц. Лица миссари всегда оставались неподвижны.
- Неважно, что я думаю. Ваши учёные всё равно попытаются.
И снова голова Кел'ле склонилась, на этот раз на другую сторону.
- Ты же знаешь, что мы считаем, что сохранение любого вида, особенно, разумного, намного важнее любых личных предпочтений. Мне, в порядке личной любознательности, интересно, почему ты продолжаешь упорствовать.
Руслан заметил, что тон инопланетного голоса изменился. Он уже давно научился отличать тональности голосов миссари.
"Какие же они все вежливые", - подумал он. Отказать миссари в чём-либо было просто невозможно. Если бы они были людьми или другой расой, чьи манеры общения походили на человеческие, Руслан не стал бы отвечать.
И всё же, вместо прямого ответа, он продолжал увиливать.
- У вас всё получится, даже без моего участия.
- Это так, - согласилось Кел'ле. - Вашего генетического материала у нас более чем достаточно. Хватит нескольких клеток, а пока мы восстанавливали тебя, мы получили в своё распоряжение несколько тысяч. Жаль, что ты не самка. Было бы гораздо проще, если бы мы могли заполучить яйцеклетки.
- Ну, извините.
Тон Руслана явно говорил о том, что ни о чём он не сожалел.
Лишенное сарказма, Кел'ле продолжало:
- К счастью, ваш вид двуполый, а не трехполый, как наш, поэтому нет необходимости включать в репродуктивный процесс какие-либо посредия, вроде меня. И всё же, насколько мне известно, без яйцеклеток сделать это будет непросто. Сначала мы должны будем воспроизвести человеческие яйцеклетки. Затем их нужно будет оплодотворить и ждать, пока они воспроизведут жизнеспособные эмбрионы. Когда эта цель будет достигнута и взрослые особи достигнут зрелости, процесс пойдет гораздо легче. К тому же, нам удалось добыть на ваших планетах генетический материал, который ещё не достиг стадии необратимого разложения. Так мы сможем внести генетическое разнообразие в ваше... потомство. Как бы ты сам ко всему этому ни относился, ваш вид будет жить.
- В некотором смысле.
Руслан прищурился и посмотрел вдаль. Пе'леоек находился на полуострове, поэтому с возвышения, на котором находилась набережная, можно было наблюдать, как над инопланетным морем светит чужое солнце. В море, более соленом, чем на Сеработе, бурлила жизнь. Под бдительным присмотром наставников, вроде Кел'ле, ему несколько раз позволяли искупаться. В юности он определенно был спортсменом. В юности он был.... В юности он был...
Его юность закончилась, как и всё, что он знал прежде. Он не пленник, но ощущения были именно такими.
- Мне просто сама идея не нравится.
Он посмотрел в безволосое замершее лицо миссари. Мимо прошла группа молодежи, руководимая трио родителей. Своё любопытство те решили не проявлять. Руслан, конечно, в некотором роде, местная знаменитость, но от избытка внимания он не страдал.
- Тебе не нравится идея того, что именно ты возродишь свою расу? - как всегда серьезно спросило Кел'ле.
Руслан задумался, задан ли этот вопрос для удовлетворения любопытства или для выполнения указания научного сообщества миссари. Он осознал, что слишком устал, чтобы разбираться в этом.
- Не думаю, что полученные результаты, если ваши биологи их добьются, оправдают нашу историю. Действительно, положительный результат позволит нашей расе выжить. Но какими станут эти люди? Неважно, сколько "вариаций" ваши ученые получат из умерших, каждая появившаяся личность будет одной из разновидностей меня. И поверь, я не самый лучший представитель своего вида, чтобы становиться основой возрождения.
В голосе Кел'ле промелькнуло веселье. Как Руслан уже выяснил, даже их юмор был крайне вежлив.
- Мы можем работать только с тем материалом, какой у нас есть.
Руслан посмотрел вперед, в сторону бледно-синего моря.
- Как я уже сказал, вы всё сделаете и без меня. Моя помощь вам без надобности. От меня-то вам чего надо? Благословения?
- Мы хотим, чтобы ты был счастлив. Мы хотим, чтобы ты был...
- Прекращай, - резко перебил его Руслан. - Хорош уже. Хватит быть таким учтивым!
Кел'ле отпрянуло в сторону, Руслан даже смог разглядеть в облике инопланетного существа смесь страха и отвращения, насколько это возможно. Проходившая мимо троица вздрогнула, ужаснувшись вспышкой эмоций не-миссари, и ускорила темп.
- Что это было?
Наставника явно выбило из колеи.
- Это... человеческое. Надеюсь, теперь тебе стало чуть понятнее. Слушай, прости. Я просто не хочу, чтобы всё происходило именно таким образом. Я неподходящий объект для работы с вашими биологами, - сказал он, глядя на собственные руки: загорелая кожа, вены, похожие на геологические трещины. - Я просто хочу... чтобы у вас был более подходящий материал.
Кел'ле восстановило равновесие и глубоко вздохнуло. Под ярко-красной одеждой, закрывавшей конусовидную верхнюю часть туловища, поднялась и опустилась грудная клетка, скрывавшая тройные легкие.
- Я думаю, ты недооцениваешь собственные клетки. Со временем, если повезет, тебя станет много. Это ещё одна причина, почему мы нуждаемся в твоей помощи. Мы абсолютно убеждены, что сможем возродить вашу расу. Сможем воссоздать, согласно вашему же описанию, гомо сапиенс. Единственное, чего мы сделать не можем, сделать из вас полноценных людей. У нас достаточно исторического материала, дающего представление о том, как выглядело человеческое общество, но это не то.
Руслан заметил, что Кел'ле очень старается подбирать нужные слова, чтобы его не обидеть. Он'о могло не переживать. Руслан уже давно ни на что не обижался.
- Я говорю о том, что, хоть мы и можем воспроизвести человека, наделить его человечностью мы неспособны, - продолжало миссари. - Некоторые общественные навыки передаются от одного представителя вида другому, от родителей детям, между сверстниками, с помощью образовательных институтов. Мы способны воссоздать лишь малую часть из этого. Но для полноценного научного успеха нам нужно, чтобы ты обучал новых людей, как быть человеком.
Руслан уже размышлял об этой возможности.
- Ещё раз: мне кажется, что вы работаете с неподходящим материалом.
Кел'ле не сдавалось.
- Ещё раз: мне кажется, ты недооцениваешь себя. Так считают и мои руководители. В любом случае, работать мы можем только с тобой. Мы вернем человечество к жизни, с тобой или без тебя. Но то, кем будут эти люди, лежит на твоих плечах.
"Я не тот человек, чтобы принимать подобные решения, - раздраженно подумал он. - Были люди лучше, намного лучше меня". К сожалению, Кел'ле право. Решать ему. Все вопросы, связанные с человечеством, решать ему. Он разрывался. Он смущен. Он колебался.
Кел'ле уже научилось определять, когда Руслан сомневался. Встав на все три ноги, он'о отошло от гибкой качающейся лавки. Двумя руками он'о указало ближайшую транспортную будку.
- Идём в Теспо. Мои руководители приготовили кое-что, что может тебя заинтересовать.
Руслан посмотрел в сторону горизонта.
- Я бы лучше на пляже посидел.
Голова Кел'ле медленно провернулась на 360 градусов и пристально посмотрела на Руслана. Подобное движение человеческая голова, покоящаяся на фиксированном позвоночнике, а не на гибком суставе, повторить не могла. Среди миссари этот жест считался очень красноречивым.
- Ты так много времени проводишь у воды, что мне приходится напоминать себе, что ваш вид не произошел от земноводных. Есть ли другая причина, помимо удовольствия, от погружения в другую среду?
Руслан поднялся и кивнул.
- Помогает забыть.
Двуногий и трехногий отправились к транспортной будке. Незамужние женщины, заметив человека, расступались в стороны.
- Забыть, - повторило Кел'ле. - Что-то конкретное?
Руслан внимательно посмотрел на своего товарища.
- Да. То, насколько невежественными мы были. Тысячи лет развития, достижений, предполагаемого взросления, а в итоге, мы оказались такими же глупыми, как когда только слезли с деревьев. Мы заслужили вымирание. И, как я уже тебе говорил, я до сих пор так считаю.
- Значит, по причине того, что наша раса всегда стремится к консенсусу, боюсь, я и мои коллеги вынуждены с тобой не согласиться. Благодаря нашей биоинженерии, ваш вид будет существовать, вне зависимости от твоего личного отношения к происходящему.
Когда они подошли к будке, Руслан вздохнул. Миссари будут делать всё, что захотят, несмотря на его возражения. Разумеется, как всегда, очень вежливо. Это было понятно с самого начала. Даже если он покончит с собой, он не сможет помешать им восстановить человечество, которое, по его собственному мнению, того не заслуживает. Только эта мысль его и утешала. Скоро он умрёт. Несмотря на все их старания, Руслан не сможет увидеть результаты их трудов, а точнее, последствия их настойчивых усилий по возрождению его расы.
По крайней мере, ему было чего ждать.
2
Руслан знал, что люди изобрели телепортацию на небольшие расстояния, хотя подобные устройства не были распространены на Сеработе. Для их работы требовалось какое-то невероятное количество энергии, поэтому отдаленные планеты, вроде его собственной, не имели возможности устанавливать устройства мощнее, чем необходимо для обслуживания местных сетей. Всё равно, к моменту появления миссари, телепортационная сеть пришла в негодность и развалилась.
И наоборот, подобные сети были очень развиты в системах, вроде Миссара, Хак'на и у многих других разумных рас. Хорошо они были развиты и в Пе'леоеке. Но, как и в человеческих мирах, работала она на небольших расстояниях. Расход энергии для телепортации материи на другую планету, даже на ближайший спутник, в зависимости от расстояния, возрастал по экспоненте. Отправка живого существа на находящийся на орбите корабль, не говоря уж о лунах, требовала просто гигантских затрат энергии. Впрочем, ученые руководители Кел'ле продолжали искать решение этой проблемы. Для любого разумного вида, именно неудачи, а не успех, являлись двигателем научного прогресса.
Помимо этого, телепортация требовала прямой видимой связи между принимающей и отправляющей станциями. Она позволяла перемещать материю на расстоянии, но на поверхности планеты пользы от неё оказалось мало. Телепортируемый объект или живое существо просто не могло оказаться в точке приема. Для преодоления значительных расстояний, приходилось переходить из одной кабины в другую. Повсюду виднелись высокие, похожие на иглы, воткнутые в небо, башни, которые служили принимающими и передающими телепортационными станциями. При помощи этой технологии можно было обогнуть весь мир, но для этого потребуется огромное количество пересадок.
Теспо - это пригород Пе'леоека, поэтому двоим путешественникам не составило никакого труда добраться туда, особенно, если учесть, что отправлялись они с возвышенности полуострова в район, который находился ниже уровня моря. Благодаря особому статусу Кел'ле, им удалось обойти все очереди. Никто - ни отдельные миссари, ни семьи - не возмущался подобным преимуществом. По крайней мере, открыто. Подобное поведение, особенно на публике, считалось крайне невежливым.
- Жаль, мне не удалось проверить в деле человеческую систему телепортации.
Кел'ле ввёло на экране пункт назначения и отошел вглубь платформы. Руслан прошел следом и замер в ожидании. Эпиглоттальная мембрана Кел'ле завибрировала, демонстрируя сожаление.
- Утеряна такая потенциально полезная технология.
- Ваш народ нашел полезные части, - напомнил Руслан. - Злокачественная Аура убивала людей, а не технику.
- Это верно.
Помещение заполнилось электронной трелью, похожей на звук высыпаемых на стеклянную поверхность семян.
- Однако поразительно, как быстро природа восстанавливает свою власть в заброшенных местах. Очень много центров сосредоточения ваших знаний и сетей было уничтожено представителями вашего же общества задолго до нашего появления. Разумеется, мы продолжаем искать. Как и хак'на и многие другие, кому стало известно о вашей гибели.
"Значит, миссари не настолько вежливы, чтобы отказаться от участия в небольшом соревновании по спасению", - подумал Руслан.
- Прости, но я не ученый. Но если бы был, с радостью помог бы вам.
Кел'ле выглядело удивленным.
- Правда?
Человек пожал плечами. К этому жесту его наставник привык не сразу.
- А почему нет? Сохранение знаний намного важнее сохранения расы. Знание важнее любого живого вида.
Кел'ле уже собиралось ответить, как вдруг исчезло.
Их физическая сущность никуда не перемещалась. Она уничтожалась. Сразу после этого уничтожения, в научном комплексе Теспо появились их точные, вплоть до простейшей молекулы, копии. По всей планете уже прошли миллиарды подобных перемещений, и ни единого сбоя зафиксировано не было. Несмотря на это, среди миссари ходили слухи о путешественниках, которые появлялись с измененными частями тела, либо вовсе без оных.
Руслан никогда о таком не думал. Самое худшее, что могло с ним произойти - это смерть. Тьма в любом случае скоро заключит его в свои объятия. Несмотря на своё положение, он ни приближал этот момент искусственно, ни тратил время попусту, оплакивая это приближение. Воздух вокруг Пе'леоека был слишком свежим, солнце слишком жарким, а незнакомый звук, который сопровождал группки молодежи и являвшийся их смехом, был похож на шипение. Когда настанет час, Руслан без сожалений покинет этот мир.
Теспо был застроен двенадцатью одинаковыми огромными зданиями. В половине из них занимались наукой, в другой - обеспечением этой деятельности. Все они имели форму лежащей на боку капли. Более узкий конец заканчивался на небольшом пляже, а толстый уходил в холмы. Это были массивные сооружения, в самой толстой своей части имевшие в высоту от двадцати до тридцати этажей, и на несколько этажей уходили на глубину. Фасады зданий были выкрашены в золотисто-коричневый цвет, что позволяло им поглощать больше солнечного света, чем отражать. Выглядели они при этом как гигантские бронзовые капли, затекавшие на холм.
Оказавшийся в приёмной кабине в глубине одного из таких зданий Руслан ничего этого не видел. Здесь он находился под более пристальным, пусть и более уважительным вниманием, чем в городе. Для ученых миссари иначе и быть не могло. Он уже достаточно долго находился здесь, чтобы разбирать их тихий шепот.
- Последний из своего вида... Две ноги, а хвоста нет, как у него получается держать равновесие?.. Такие большие глаза, что они видят?.. Почему его сопровождает Обычный?
Обычный. Такова была общепрофессиональная классификация Кел'ле. Для Руслана это посредие было каким угодно, только не обычным. Он'о было его другом.
Трое других работников Отдела Изучения Человечества также считались его друзьями, но в их присутствии Руслан не мог демонстрировать эмоции. При общении с Кел'ле ему казалось, что он был интересен для миссари не только как источник знаний об исчезнувшей цивилизации. Но когда он оказывался среди тех троих, такое ощущение пропадало. Они очень старались выглядеть дружелюбно. Возможно, даже чересчур. Хоть Руслан это и понимал, на его мнение эта мысль никак не влияла. Интереса к эмоциональному приспособлению он не испытывал.
Тем не менее, в общении с ними он старался проявлять максимально возможное дружелюбие. В помещении, куда они с Кел'ле вошли, мебели практически не было. Когда все необходимые вещи можно вызвать голосовой командой, нет никакой необходимости в столах и стеллажах. Бак'кул так и поступил, вызвав для всех стулья и напитки и приказав стене стать прозрачной, отчего взору открывался прекрасный вид на зеленый склон холма, на котором можно было наблюдать медленно блуждавших слизней, похожих на собак. За полем виднелась ещё одна каплевидная громада здания, а за ней ещё одна и ещё.
Собаки. Руслан вдруг отчетливо вспомнил собак. На Сеработе, как и на всех прочих планетах, они очень быстро из верных друзей человека превратились в падальщиков и хищников. В некотором смысле, он даже завидовал их быстрой деградации. Таким образом, в отличие от своих хозяев, те смогли выжить.
Помимо Бак'кула он узнал Кор'рин и Ях'тома. Двоих мужчин и женщину. Как уже не единожды за последние дни, Руслан пустился в размышления. Интересно, те видят в Кел'ле полового партнера или относятся к нему исключительно как к коллеге? Из-за того, что для размножения миссари требуются три особи, усложняются ли соответственно и эмоциональные взаимоотношения? Несмотря на то, что в Пе'леоеке Руслан пробыл уже достаточно долго, у него не было возможности разобраться в чувствах миссари. Не то чтобы те наотрез отказывались обсуждать данный вопрос. Просто они были для этого слишком тактичными.
В соответствии с современными требованиями дизайна, в помещении не было никаких острых углов. Эти требования распространялись как на архитектурные решения, так и на научные инструменты и вещи личного пользования. Все поверхности были непрозрачными. Дневные существа с чувствительными глазами не любили отражающие поверхности. Когда восходит солнце, задняя стена автоматически тускнеет.
Цилиндрический контейнер, из которого Руслан потягивал горько-сладкую жидкость, удобно умещался в его руке примата. Темно-зеленая поверхность была слегка шершавой, что обеспечивало дополнительный комфорт. Хотя человеческие пальцы и короче, чем у миссари, зато их пять, а не три. Чего миссари не могли понять, так это того, почему у человека пальцы разной длины. Противопоставленный короткий большой палец, появившийся в результате эволюции, им был понятен, но задумка природы, сделавшей остальные четыре пальца разной длины, оставалась для них загадкой. Ещё сильнее их удивляло, что и у каждого человека в отдельности эта длина была разной.
- Я не знаю, - сказал Руслан, когда его об этом спросили. - Все мои знания об анатомии ограничены тем, что я вижу в зеркале. Причин, почему эволюция поступила с нами именно таким образом, я объяснить не могу.
Увидев Руслана, Кор'рин скривила рот и моргнула. Так как их зрачки и веки были неподвижны, она не могла прищуриться на человеческий манер. Искривленный рот у миссари означал доброжелательность. Хоть она и женщина, в её голосе ничего женского заметно не было. За исключением тех, кто хирургическим путем ради забавы изменил свои голосовые связки, все мужчины, женщины и посредия на Миссаре звучали одинаково. Поэтому Руслану пришлось внимательнее следить за физиологическими различиями, чтобы понимать, с кем конкретно он имеет дело.
- Как дела, Руслан?
- Пока ещё жив.
- И такой же неразговорчивый.
Старшим этой группы являлся Ях'том. Наверное, вследствие возраста, его вежливость порой граничила с сарказмом. Руслану он нравился.
Кор'рин издала какой-то свистящий звук, прочищая дыхательные пути. Этот звук был более мягким, чем человеческий кашель. Стоявший рядом Бак'кул повернул голову на 180 градусов, разглядывая что-то в окне, затем снова посмотрел на не-миссари.
- Кел'ле уже довелось объяснить тебе, зачем мы тебя позвали?
Человек взглянул на наставника.
- У вас, вроде, есть для меня подарок.
Он старался говорить вежливо, однако ещё больше ему хотелось поскорее завершить эту встречу. За округлыми бронзовыми стенами Теспо был пляж. Его вид казался знакомым и не совсем инопланетным.
- Предложение. У нас есть к тебе предложение.
Хотя Бак'кул и подчинялся Ях'тому, среди присутствующих он был самым молодым, кто занимал высший руководящий пост.
- Есть мнение, что попытки клонировать твои клетки и восстановить твою расу будут осуществляться вне зависимости от твоего согласия.
- Ваше мнение мне хорошо известно. С научной точки зрения оно весьма обосновано, - с ухмылкой сказал он, понимая, что начальство будет огорчено (сами миссари зубов не имели, поэтому их всегда шокировало, когда их демонстрировало другое разумное создание). - Вы не боитесь того, что может натворить возрождённое вами человечество? В некоторых сферах мы, люди, продвинулись очень далеко, а кое-где так и остались дикарями. Посмотрите, что мы сделали сами с собой.
- Если ты имеешь в виду биологическое оружие, которое уничтожило ваш вид, мы не переживаем за последствия. Судя по обнаруженным нами записям, ваша раса имела и положительные, и отрицательные стороны. Ваш народ обладал эстетической изобретательностью. Ваша склонность к искусству не будет забыта ни нами, ни хак'на, ни другими разумными расами. У нас есть некая философская убежденность в том, что ничто из созданного разумными видами не должно быть утрачено. Мы свято убеждены, что каждый разумный вид, вне зависимости от личностных или общественных спадов...
Ях'том вдруг необычайно громко засвистел, на что Бак'кул решил не обращать внимания.
- ...В силу своей уникальности вносит нечто особенное во всеобщий вклад развития цивилизаций. Это в полной мере относится и к человечеству.
- Не могу с вами согласиться, - возразил Руслан и снова поднес металлический сосуд ко рту и сделал глоток; язык обволок инопланетный вкус. - Могу обещать лишь своё личное невмешательство.
Кор'рин взмахнула двумя руками из трёх.
- Поэтому Кел'ле и было приказано пригласить тебя сюда. Мы бы предпочли достичь соглашения. И готовы поторговаться.
Человек сдвинул седые брови - ещё один жест, который вызывал у миссари неприятные ощущения, пускай Руслан и сделал его неосознанно. Его взгляд скользил по собравшимся учёным.
- В чём дело?
- В этике, - незамедлительно ответили ему миссари.
Он едва сумел подавить ухмылку.
- Вашей или нашей?
- Ах...
На этот раз свист Ях'тома прозвучал более сдержанно, но не менее заметно.
- Вечно ты усмехаешься. Не важно, говорим ли мы о вещах серьезных или нет. Эта особенность свойственна всему вашему виду?
Руслан пожал плечами.
- Откуда ж мне знать? Я всегда был склонен к едким замечаниям.
- Даю ответ: скорее в нашей этике, нежели в вашей, - сказал ему старший миссари. - Если ты не только согласишься с нашим решением продолжить восстановление вашего вида, чего от тебя не требуется, но и примешь в нём посильное участие, нам было дано разрешение выполнить любое твоё желание.
Единственный человек в комнате - да и во всей вселенной - нахмурился.
- За исключением позволения жить в тишине и покое, унося с собой последние воспоминания о своей расе.
- Этому мы не можем препятствовать.
Оставаясь на месте, Ях'том пристально смотрел на Руслана. Крошечные глаза старшего научного сотрудника блестели желто-золотыми оттенками, прекрасно заметными даже с того места, где сидел Руслан.
Человек задумался.
- Всё что угодно?
- В пределах разумного, - предостерегающе добавил Бак'кул. - Наши ресурсы ограничены. Несмотря на то, что мы считаем, что попытка воскрешения вашего вида не только важна, но и благородна, мы - далеко не единственная научная группа в статье расходов Миссарийского Синдиката. Как и любая другая группа, мы должны подавать заявки на бюджет.
- Значит, есть вероятность, что вы будете не способны выполнить своё обещание.
На этот раз Руслан не стал ухмыляться, потому что из всех присутствующих лишь Кел'ле удалось бы правильно интерпретировать его мимику.
Ученые явно чувствовали себя неуютно.
- Ни одно обещание не может считаться фактом до момента свершения, - сказала, наконец, Кор'рин.
- Тогда я согласен, поскольку, если вы не выполните свою часть уговора, я с радостью прекращу сотрудничество с вами.
Какое-то время вся троица пыталась осознать смысл сказанного. Когда они наконец поняли, что достигли соглашения, их облегчение стало заметно воочию.
- Для нас это очень много значит, - со всей серьезностью произнесла Кор'рин.
Радость Ях'тома быстро сменилась настороженностью.
- Чего бы ты больше всего хотел, Руслан? Какое твое самое главное желание?
Усилие, с которым инопланетянин произнес его имя, говорило о том, насколько ему важен ответ человека. Старик осторожно отставил стакан. Затем он внимательно осмотрел каждого из присутствующих.
Второй раз за день он подумал о собаках. Куда бы ни отправлялся человек, где бы он ни селился, собаки и кошки следовали за ним. Было бы неплохо иметь собаку. Было бы неплохо снова поговорить на каком-то другом языке, помимо миссарийского. На Сеработе полно диких собак. Однако он отказался от этого варианта. Даже когда генная инженерия смогла продлить жизнь питомцев, по сравнению с человеческой та всё равно оставалась короткой. Он понимал, что мог взять любую собаку с любой из одичавших планет, и та принесет ему утешение. В то же самое время он понимал, что мог просто умереть раньше неё. Собаку миссари он не оставит. Они, конечно, очень добрые, их технологии очень развиты, но вся их культура противится тому, чтобы содержать других животных в качестве питомцев. Кот, наверное, спас бы ситуацию, но у Руслана никогда не получалось общаться с котами.
- Я хочу домой.
Бак'кул обменялся немигающими взглядами с Кор'рин. Ях'том продолжал пристально смотреть на посетителя.
- И всё? Хочешь вернуться на Серабот?
Руслан медленно помотал головой.
- Нет. Я хочу домой.
Кел'ле наклонилось вперед и положило трехпалую ладонь на руку своего друга.
- Они не понимают, Руслан. И я тоже. Разве не Серабот вы, люди, зовёте домом?
- Там вы меня нашли, - напряженным то ли от гнева, то ли от разочарования голосом произнес человек. - Там я родился и жил. Но это не дом. Не тот дом.
Он посмотрел на ошеломленных учёных, замерших в ожидании.
- Я хочу вернуться туда, откуда пошёл мой вид. На родную планету. Человеческий аналог Миссара. Я хочу на Землю.
- Она так называется? - спросил Бак'кул, и вид его стал совершенно ошарашенным. - Как необычно.
Резко контрастируя с тоном коллеги, Ях'том говорил абсолютно серьезно.
- Я лично изучал весь тот массив информации, добытый нашими исследователями из хранилищ ваших планет. Эта информация пока не каталогизирована и не изучена в должной мере, но я встречал упоминания о вашей родной планете. О Земле. Однако никаких данных о её местоположении нет.
Руслан огорченно кивнул.
- Я и не говорил, что будет просто. Согласно сеработским легендам, все записи о её местоположении были стерты, повреждены или иным образом уничтожены более десяти тысяч лет назад.
Рот Кор'рин был слишком маленьким, чтобы открыться от удивления, но примерно так оно и было.
- Зачем так поступать? Зачем уничтожать из галактических координат все упоминания о собственной родине?
- Я же говорю, это легенды. Их много. Кто-то говорил, что люди разозлились на центральную планету за то, что она не хотела или не могла справиться с Злокачественной Аурой. Кто-то утверждал, что болезнь начала распространяться именно оттуда. Как администратор среднего звена, я имел доступ ко множеству записей. Кто-то предполагал, что, наоборот, Аура появилась не на Земле и, чтобы уберечь родину от судьбы всех прочих планет, все упоминания о её местоположении были стёрты её собственными жителями.
- Ага. Стереть собственные следы. Если Землю никто не найдёт, её никто и не заразит, - понимающе произнёс Бак'кул и взмахнул рукой, чтобы поделиться своим восхищением с коллегами. - Подобный сценарий весьма вероятен. Если мы найдем родную планету Руслана, та может оказаться целой и невредимой! Не только наши ксенологи получат доступ к достижениям человеческой цивилизации, сами люди помогут нам разобраться и упорядочить накопленные нами знания об их колониях.
- Давайте проявим благоразумие, - сказала Кор'рин, замахав сразу всеми тремя руками. - Если его разумный мир избежал уничтожения Злокачественной Аурой, безопасно ли его жителям вновь отправляться к другим мирам, пусть и прошло уже столько времени?
Её возражения утихомирили Бак'кула. Но не Ях'тома. С каждым его словом Руслан относился к старшему научному сотруднику со всё большим уважением. Учёный говорил и смотрел на потолок. Или куда-то за его пределы.
- Возможно, на родной планете Руслана ещё существует разумная цивилизация, но они пока не знают, безопасно ли посещать иные миры. Возможно, они отказались от дальнейших исследований из-за осторожности. Или из-за незнания. Или из-за страха. Предполагаю, что самоубийства всего вида, вызванного узконаправленным заражением, оказалось достаточно, чтобы запретить появление любых транспортных средств на всех не затронутых болезнью планетах.
- Следовательно, наша задача - найти эти планеты и развеять все их сомнения, - заявила Кор'рин.
"Я просто хочу оказаться там до того, как умру", - подумал Руслан. Как верно заметил Ях'том, в хрониках на Сеработе достаточно информации о родном мире людей, чтобы пробудить любопытство, но о его местоположении никаких данных нет. Все люди, до того как умереть, знали о Земле и изучали её. Однако о том, где она находится, уже давно никто не знал.
Снова заговорил Бак'кул.
- Могу предположить, что если кто на Сеработе и знал координаты Земли, то такой администратор, как ты.
- Не обязательно, - ответил Руслан. - Я не сумел подняться до карьерных высот своей профессии. Думаю, астрономические организации на Сеработе обладают большей информацией.
Ях'том издал тихий шипящий миссарийский вздох.
- Когда Синдикат начал изучать Серабот, архив ваших астрономических сообществ был переведен и изучен в первую очередь. К сожалению, полезной информации о неизученном нами уголке галактики извлечь не удалось, тем более, там не было никаких данных о родной планете, ушедшей в добровольно-принудительную самоизоляцию. Откровенно говоря, наши ученые были удивлены. Раз уж есть подробное описание вашего родного мира, то должны быть и его координаты.
- Очень многое оказалось забыто, - оправдывающимся тоном произнёс Руслан.
Серабот населяли далеко не умственно отсталые. Просто знания сократились пропорционально населению. Теперь остался только он. Возможно, он был не самым умным и одаренным представителем своего вида, но и дураком не являлся. Может, он и умирал от старости, но честь Серабота не уронил.
Впрочем, защита чести рода человеческого его не интересовала. Такой проблемы просто уже не существовало, в виду распространения Злокачественной Ауры.
Повисшую паузу прервала Кор'рин:
- Ну и что же нам делать? В каком направлении двигаться?
Руслан ничего предложить не мог, в отличие от Ях'тома.
- Если на Сеработе координаты Земли не найти, значит, их нужно искать в другом месте. Запрос на эту информацию будет направлен другим цивилизациям: хак'на, лелорпанам, кастори и всем, кто проявит интерес или имеет доступ к подобным данным. Часто бывает так, что какой-то с виду незначительный кусочек информации приводит к другому, а тот к третьему, пока, ко всеобщему удивлению, все разрозненные детали не складываются в единую теорему или факт.
Присутствовавший до сего момента скорее как зритель, а не как участник, Кел'ле вдруг тоже заговорило:
- Рассылка запроса - идея неплохая, но она займет немало времени. Хак'на и лелорпаны не станут тратить на решение этого вопроса столько ресурсов, сколько нам требуется. И это понятно. У них свои задачи, - сказав это, инопланетянин посмотрел на человека. - Сомневаюсь, что даже упоминание последней воли представителя своего вида заставит их ученых действовать активнее.
- Верно, - живо согласился Ях'том. - У нас-то, может, и достаточно времени, а вот у Руслана нет. - Это была лишь сухая констатация факта, причем не самая жестокая.
Он переключил свое внимание с наставника на гостя.
- Тебе знакома одна из ваших планет под названием Трет?
Руслан нахмурился.
- Я слышал о ней. Но больше ничего сказать не могу.
Там, где он демонстрировал сомнение, Кор'рин и Бак'кул выражали полную уверенность.
- Мы обнаружили эту планету сразу после Серабота, - объяснила Кор'рин. - Это мир мы нашли совсем недавно.
Ях'том сделал утвердительный жест, затем снова посмотрел на гостя.