Деев Кирилл Сергеевич : другие произведения.

Пол Р. Харди - Клуб последних людей на Земле

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

Пол Р. Харди

Клуб последних людей на Земле

Терапия для переживших апокалипсис

   Для лиц старше 18 лет.
  

Часть первая. Групповая терапия

  
   1. Группа
  
   Лес в этой долине не ведал никаких опасностей на протяжении тысячелетий. В зарослях не скрывались смертоносные твари, готовые жалить ядом и пожирать всех неосмотрительных. Наводнения никогда не смывали почву вместе с деревьями. Ветви не были обглоданы пожарами. Удушающие вулканические выбросы ни разу не превращали пейзаж в бесплодное пепелище. Солнце никогда не поражало землю ультрафиолетовым излучением, убивающим всё живое вплоть до последнего микроба.
   Этот лес ни разу не лишался листьев и веток по вине дождей настолько кислотных, что могут оставлять отметины на стали. Не познал он ни ударной волны, ни вспышки, ни жара, ни радиации ядерного взрыва. Никогда сквозь эти заросли не пробегали выжившие в ужасной войне, преследуемые роботами-охотниками. Палую листву никогда не бороздили жуткие генетические мутанты, поглощающие и переваривающие любую биомассу. С небес ни разу не обрушивались пришельцы из далёкой вселенной, запуская щупальца меж ветвей, чтобы уволочь последних оставшихся людей в чужой мир - в рабство.
   Убедить во всём этом моих пациентов было порой непросто. Многим из них до эвакуации в тишь и безопасность Узловой довелось пережить подобные ужасы. Хотя выжившие и понимали, что находятся в другом мире, им не сразу удавалось осознать избавление от апокалипсиса; однако мирная обстановка со временем благотворно сказывалась даже на тех, кто получил наиболее тяжёлые психологические травмы.
   Я обосновалась в одном из небольших терапевтических центров на Узловой - уединённом приюте для беженцев из погибающих миров, рассчитанном на группу до 50 человек. В лесу нет ни дорог, ни общественного транспорта; попасть сюда можно только по воздуху. При подлёте к долине виден склон, уходящий вниз на несколько сот метров, подъём на другой стороне, а между ними - луг на берегу реки, рассекающей лес. На этом открытом месте и был построен наш центр.
   Ради вящего комфорта беженцев из иных миров, непривычных к головокружительной архитектуре столичного округа Узловой, главному корпусу специально придали несколько старомодный вид. Облицовка фасада выглядит словно обветренный камень, хотя на планете нет ни одной каменоломни. Двери и оконные рамы смахивают на полированное дерево, хотя древесина у нас вообще не используется в строительстве. По стенам даже взбегают ручейки плюща - отнюдь не настоящего, причём вид его регулируется при помощи системы управления зданием. Рядом стоят несколько строений поменьше, где располагаются транспортные средства и рабочее место заведующего хозяйством. Выше по долине находится микроволновый коллектор, собирающий энергию со спутников, а также передатчик, обеспечивающий нам доступ к потоку данных, исходящему из планетарной столицы, расположенной в пятидесяти километрах отсюда.
   Последние пациенты покинули это место месяц тому назад; их заменила особая группа всего из шести человек. Каждый из них пострадал настолько уникальным образом, что выделялся даже на фоне моей обычной практики, в связи с чем нам пришлось зарезервировать весь комплекс, убрав всё лишнее. Нам требовалось всего два терапевта - я и мой помощник - однако количество прочего персонала всё равно превосходило число пациентов в пропорции восемь к одному. У нас имелся полноценный лазарет, укомплектованный четырьмя медсёстрами и физиотерапевтом. Ещё два врача постоянно находились на связи. Кухонные работники и уборщики обслуживали, главным образом, потребности персонала. Всем комплексом управляло несколько администраторов. Имелся отряд охраны, способный защитить втрое большее количество народа. В таком изолированном месте можно особо не опасаться нападения извне. Основную опасность здесь представляют сами пациенты.
   Дав им один вечер на обустройство, мы собрали всех в главном зале, которому также отводилась роль кухни и столовой. Новоприбывшие расселись в кружок на стульях вместе со мной и моим помощником. Моя первая задача заключалась в знакомстве пациентов друг с другом: важный первый шаг к тому, чтобы они стали полноценной группой.
   Не успела я открыть рот, как Оливия начала протестовать.
   - Не понимаю, зачем я здесь, - сказала она. - Опять одни разговоры. Какой в них толк?
   Она была старше остальных. У неё было лицо, изрезанное глубокими морщинами, огрубевшие мозолистые руки и опалённая солнцем кожа. Волосы её были спутанные и немытые; если верить её досье, стриглась она самостоятельно. На левой руке у неё не хватало пальца, а шрамы на теле были похожи на следы укусов. Одежду она предпочитала практичную и износостойкую - в стиле, характерном для её родного мира: рубашка и брюки из грубой шерсти, ботинки, удобные для ходьбы по неровной местности. Единственным, что напоминало вещи Узловой, были её очки, выполняющие функции переводчика и средства от астигматизма.
   - Оливия, - заговорила я, - твои предыдущие терапевты отмечают, что ты регулярно заостряешь внимание на особенностях того, что ты пережила. Думаю, в этой группе ты не будешь испытывать прежних сложностей.
   - Чё? - фыркнула та и с подозрением оглядела остальную пятёрку, чья реакция на окружающее варьировалась от нервной до сдержанной, что, впрочем, нормально для первого собрания.
   Я повернулась к остальным.
   - Каждый из вас - последний представитель своего народа. Все вы прибыли из миров, где произошло нечто ужасное, и не уцелел никто, кроме вас. Помогать таким как вы весьма непросто ввиду очень малого количества людей с аналогичным опытом. Но в последние годы мы обнаруживаем всё больше выживших, что сделало возможным формирование данной группы. Надеюсь, вам будет легче среди тех, кто объединён переживанием подобной утраты. Меня зовут доктор Аша Сингх. Я ведущий вашей группы и индивидуальный терапевт. А это Веофол, мой ассистент.
   Я указала на него. Приветливо улыбаясь, тот сидел рядом, облачённый в традиционную одежду жителей Узловой. Стиль её был нейтральным, этакой усреднённой смесью мод сотен миров.
   - В случае моего отсутствия обращайтесь к нему. Кто-то из нас двоих круглосуточно будет на связи.
   - Привет, - дружелюбным, как и его улыбка, голосом произнес Веофол.
   - Ты кто, эльф, что ли? - спросила Оливия.
   Внешность Веофола несколько отличалась от человеческой. Он обладал хрупким телосложением и длинными конечностями существа, долго жившего в условиях микрогравитации.
   - Нет-нет, - ответил тот. - Я просто чуть выше и стройнее, вот и всё. Как и все прочие, кто пришёл из моей вселенной. Дело в том, что мы живём на орбите. Мы не эльфы. Просто... ещё одна разновидность людей.
   - Типа, теперь это так называется... - пробормотала Оливия, покачав головой.
   Проигнорировав её, я продолжила:
   - Начнём с того, что вам необходимо принять несколько базовых правил. Во-первых, вы должны уважать друг друга. Каждый из вас имеет право высказаться и быть услышанным, но нельзя препятствовать выступлениям остальных. Ваши слова могут значить для вас самих очень многое, но, пожалуйста, помните, что те же чувства свойственны и другим. Во-вторых, у вас есть право на сохранение личных тайн. Сеансы групповой терапии записываются для облегчения моей работы с группой, но записи конфиденциальны, и доступ к ним имеется только у меня и Веофола. Все вы должны уважать это правило и не выносить услышанное за пределы группы. В-третьих, приходить сюда нужно вовремя. На случай, если у кого возникнут сложности с запоминанием расписания, за десять минут до начала очередного сеанса по всему центру будет звучать предупредительный сигнал. И последнее: если у вас пропадёт желание участвовать, пожалуйста, сделайте милость и явитесь на последнюю встречу, чтобы попрощаться. Ну, как вам?
   - Я не хочу участвовать. Это моя последняя встреча. Прощайте, - сказала Оливия, скрестив руки на груди.
   Она была полна решимости быть проблемным пациентом - как я и ожидала, ознакомившись с докладами её предыдущих терапевтов.
   - Прискорбно, Оливия. Жаль, ведь мы даже и не начали. Не объяснишь, почему тебе не хочется здесь находиться?
   - Ты прекрасно, блин, знаешь, почему! Всё это - пустая трата времени. Мне не полегчает, да и остальным тоже. Меня донимали шестеро таких, как ты, и ни у кого ни хрена не вышло. Всё без толку, и я больше не хочу в этом участвовать.
   Как бы сильно она ни старалась прервать сеанс, я получила отличную возможность вовлечь в разговор остальных.
   - Кто ещё считает, что от этой терапии нет никакого толка? - поинтересовалась я.
   Кваме поднял дрожащий палец. Он был одет в деловой костюм из своего мира, словно собрался на пресс-конференцию. На нём был кремового цвета льняной пиджак, брюки с наглаженными стрелками и застёгнутая до самого ворота рубашка в зигзагообразную полоску. Я кивнула, и он заговорил - медленно и напыщенно, концентрируясь на преодолении афазии*:
   - Я думаю... возможно, Оливия забыла, как много нам дало пребывание на Узловой. Может, мы не получили всего, чего хотелось бы, но я должен заверить тех из нас, кто недавно в этом мире, что здесь к нам очень добры.
   - ...Но не мешают тебе быть придурком, - сказала Оливия.
   Они уже какое-то время пожили на Узловой и познакомились в Психиатрическом центре. Судя по докладам, друзьями их назвать нельзя.
   - Моя цель не изменилась. Я всё так же целеустремлён, как и в нашу последнюю встречу.
   - И поэтому тебя направили сюда? Я права? Ты им надоел, поэтому тебя спровадили к остальным, кому поставлен неизлечимый диагноз "последний человек на Земле". Им не нужно, чтобы тебе стало лучше: всем надо, чтобы ты заткнулся!
   - Я признаю... меня посещала эта мысль...
   - Значит, согласен?
   - Это не то, что я...
   - От тебя им не по себе, и всё тут. Поэтому они не пошевелят и пальцем, чтобы предотвратить повторение подобного. Да все мы сидим у них в печёнках.
   Раздался новый голос:
   - Можно мне выступить?
   - Да, Йокан, пожалуйста. Тебе слово.
   Йокан придрейфовал вместе с креслом прямо из лазарета, и всё ещё был одет в больничный халат и хлопчатобумажные брюки. Он выглядел чахлым и желтушным, поскольку ещё недавно был на волоске от смерти, но, вопреки физическому состоянию, глаза его сияли. Он заговорил на родном для себя языке, поэтому нам всем пришлось читать перевод на своих устройствах.
   - Что значит, "причины"? Какие причины? - желчно воскликнула Оливия, едва прочитав перевод на линзах очков.
   - Оливия, Йокан хочет высказаться, - сказала я ей.
   - Он несёт ахинею!
   - Он имеет такое же право высказаться, как и ты, а ты своими мыслями уже поделилась. Не забывай, его только что спасли, и он ещё не совсем здоров. Если продолжишь в том же духе, ни к чему хорошему это не приведёт.
   Оливия обвела его измождённую фигуру недоброжелательным взором.
   - Ладно, - бросила она и отвела взгляд.
   Йокан продолжил:
   - Как я говорил, мы находимся здесь по определённой причине, а то и по нескольким. Я не знаю, каковы эти причины. Но намерен выяснить.
   - Спасибо, Йокан, - сказала я. - Считаю, Оливия озвучила весьма здравую мысль.
   Та удивлённо обернулась. Кваме тоже поднял голову, шокированный тем, что я выразила согласие с Оливией.
   - Она сказала, что нельзя излечить вас от ощущения, что вы последние люди на Земле. И она права. Этого не изменить. А то, что мы можем - научить вас жить с этим. Это будет непросто, и вам всем предстоит немало потрудиться: как в группах, так и в процессе индивидуальной терапии. Но я верю, что всё получится, если вы проявите силу воли. Итак, у кого ещё есть своё мнение относительно правил?
   Я не смогла удержаться и не посмотреть сначала на Оливию, но та ушла в себя, словно отгородившись сложенными руками. Те же, кто до сих пор не брал слова, продолжали молчать.
   - Кто-нибудь ещё хочет выступить? - спросила я, но никто не вызвался.
   Для групповой терапии важно, чтобы участники желали общаться хотя бы друг с другом. Люди вроде Оливии могут мешать общению, но главная беда заключалась в неучастии остальных. Поэтому я вернулась к предыдущей тактике, чтобы сдвинуть дело с мёртвой точки.
   - Ну, ладно. Я бы хотела, чтобы вы познакомились друг с другом. Возможно, вы уже делали это прежде, но в этот раз я хочу, чтобы всё было по-другому. Мне бы хотелось, чтобы каждый из вас представил кого-то другого остальной группе.
   Они слегка взбодрились, однако кое-кто забеспокоился. Оливия глумливо ухмыльнулась, но я продолжила:
   - Итак, как насчёт того, чтобы побеседовать с соседом, выяснить его историю и рассказать остальным? Кэти, как тебе такой вариант?
   Кэти повернула голову ровно на сорок градусов и зафиксировала взгляд на мне. Это слегка нервировало, поскольку она вообще не моргала и, такое ощущение, почти не дышала. Высокая и весьма крепко сложённая, одета она была в бесформенный комбинезон, годный на все случаи жизни. На затылке под коротко стриженными волосами виднелись три металлических разъёма. Она бегло разговаривала на интерверсале,** выучив его с поразительной быстротой.
   - Я обработаю все целесообразные запросы.
   - Считаешь, этот запрос целесообразен?
   - Я не приспособлена для эффективной коммуникации.
   - Но попробуешь?
   Она взяла паузу на обработку данных.
   - Я попытаюсь.
   - Хорошо. Пью?
   - Да?
   Пью обернулся ко мне, отвлёкшись от созерцания отверстий в голове Кэти. У него было пухлое телосложение человека, ведущего сидячий образ жизни, а носил он вещи, оставшиеся со времени его пребывания в Университете Узловой: чёрную кофту с капюшоном, под которым можно прятать лицо, удобные разношенные кроссовки и просторные брюки с карманами, модные в прошлом году. Он колебался, но отнюдь не по поводу уровня владения интерверсалом, с которым у него было всё в порядке.
   - Эээ, я выступлю. Я... я не уверен, что справлюсь как надо...
   - Всё хорошо. У тебя получится.
   Он слегка улыбнулся, по-прежнему нервничая. Я повернулась к последнему члену группы.
   - Лисс?
   - А, вы про меня?
   Прочитав своё имя на контактных линзах, Лисс встрепенулась и перестала теребить серьги.
   - Да, конечно! Сейчас как разойдусь, - защебетала она на своём собственном языке. - Увлекусь, да как начну болтать, что даже до середины добраться не успею! Надеюсь, вы не против.
   Из всей группы она прилагала показательные усилия, чтобы хорошо выглядеть - с показательным перебором. Её розовая помада имела оттенок, который в моём представлении подошёл бы разве что девочке не старше двенадцати. Она носила тёмно-розовый топик поверх чёрной жилетки и юбку, выделяющуюся ещё одним оттенком розового, зато цвет её полусапожек идеально соответствовал цвету губ.
   - Нам что, придётся всё это выслушивать? - поинтересовалась Оливия.
   Я не обратила на неё внимания и улыбнулась Лисс.
   - Не переживай. Я дам тебе знать, когда закругляться. А теперь я попрошу всех записать свои имена на кусочках бумаги. Затем вы будете тянуть жребий, чтобы узнать, чью историю расскажете. Даю двадцать минут, чтобы вы узнали друг от друга всё что требуется, а затем мы вернёмся к групповому занятию. Веофол?
   Тот уже приготовил бумагу и ручки, которые и раздал всей группе. Большинство не испытывало затруднений с этой "старой технологией", кроме Кэти. Ей показали, как пользоваться ручкой, и она быстро усвоила навык написания своего имени - идеальным шрифтом без засечек, - пока Веофол собирал записки с именами и складывал в чашу.
   Оливия, однако, не сделала ничего. Она сидела сложа руки, даже не притронувшись к лежащей перед ней бумаге и ручке.
   - Ты не спросила разрешения у меня.
   - Прости, Оливия, у тебя есть возражения? - спросила я.
   - Ну. Не хочу, чтоб вы думали, будто я всех вас не уважаю, - ответила та с ухмылкой, - но я и знать вас не желаю, и мне на фиг не упало здесь торчать.
   - Прояви хотя бы вежливость, - раздраженно потребовал Кваме.
   - А с чего бы? Я сюда не напрашивалась! А ты?
   - Дело не в том...
   - Да, нет, в том, блин! Меня притащили сюда против воли, и я не желаю участвовать хоть в чём-либо!
   Лисс была озадачена её язвительностью.
   - Не въезжаю. Что ты имеешь против нас?
   - И я уж точно не желаю знать эту шалаву, - произнесла Оливия, переполненная отвращением.
   Прочитав секундой спустя перевод, Лисс умолкла, хватая ртом воздух.
   - Мы тратим время, - сказал Кваме, глядя на меня. - Зачем её включили в группу?
   - Мне в наказание, вот зачем...
   - Ты замолчишь или нет? - огрызнулся он.
   - Нет, не замолчу! Не хочу здесь сидеть, знать вас не хочу, а вам незачем знать обо мне!
   Глаза Кваме вспыхнули гневом, он открыл рот, силясь преодолеть афазию. Я уже решила вмешаться, как меня опередили.
   - Я хочу тебя знать, - спокойно и мягко произнес Йокан.
   Все посмотрели на него, и в комнате воцарилась тишина. Оливия даже сняла очки, чтобы проверить, не сломалась ли система перевода, затем резко насадила их обратно на нос.
   - Чушь!
   - Я хочу тебя знать.
   - Полная чушь!
   - Вовсе нет. Я хочу узнать, как ты сюда попала, а также всё, что с тобой случилось.
   Он улыбнулся настолько невинно, что даже Оливия на миг взяла паузу.
   - Гнилой базар.
   - Переживаешь, что я узнаю слишком многое?
   - Сам переживай. Ты не знаешь, где я была.
   - Значит, выясню, не так ли?
   Оливия наклонилась вперед.
   - Отлично. Посмотрим, куда это тебя приведёт.
   - Тебе нужно записать своё имя, Оливия, - напомнила я.
   Та схватила ручку с бумагой и что-то нацарапала.
   - И положи в чашу, пожалуйста.
   Оливия злобно зыркнула на Йокана и протянула ему клочок.
   - Вот он сумеет рассказать обо мне.
   Я взглянула на Йокана. Тот утвердительно улыбнулся и взял бумажку.
   - А о ком расскажешь ты? - спросил он у Оливии.
   - Увидим, да? - сказала та, запустив руку в чашу со жребием.
  
   2. Кваме
  
   Отчёт о коренных жителях
   Экспедиция HKAJ-778662-002
   Время: у.д. г271.м2.н3.д4
   Автор: коммандер Чесгрин, Х.
  
   Краткое изложение
   Интеркосмический корабль "Исчисление" был отправлен для изучения долгосрочных последствий, вероятно, самой разрушительной ядерной войны, зафиксированной с начала регулярных наблюдений. В атмосфере планеты назначения содержится значительный процент изотопа кобальта-60: предположительно, результат применения так называемой "кобальтовой бомбы" - термоядерного оружия, начинённого большим количеством этого металла. При достаточном количестве кобальта такое оружие способно распространить по всей планете облако радиоактивной пыли и уничтожить всё живое за несколько десятилетий.
   После перемещения в указанную вселенную, прошедшего без происшествий, началось исследование планеты, которое выявило множество следов распада радиоактивных изотопов в руинах городов, что свидетельствует об обмене обычными термоядерными ударами в дополнение к использованию кобальтовых бомб. Растительность уничтожена почти полностью, водоросли отсутствуют. Осмотр в инфракрасном диапазоне не выявил присутствия никаких теплокровных животных ни на суше, ни в мелководных морях. По крайней мере, часть урона причинена ультрафиолетовым излучением, поскольку озоновый слой планеты серьёзно пострадал. По нашим оценкам, с начала ядерной войны прошло 86 (плюс-минус пять) лет.
   После нескольких недель орбитальных наблюдений мы перешли к исследованиям при помощи низковысотных зондов и, к своему удивлению, обнаружили небольшую электромагнитную аномалию, предположительно вызванную устройствами, использующими переменный ток. Аномалия была зафиксирована на глубине десяти метров в одном из искусственных туннелей, пронизывающих горную цепь, расположенную в восточной части местного аналога Африки. Археолог экспедиции предположил, что существует теоретическая вероятность того, что там может до сих пор функционировать довоенная электросеть, поэтому мы совершили посадку с целью проведения более детальных исследований.
   Отряду геологов удалось быстро создать детальную карту подземного комплекса. Он состоит из двух частей: большой сети помещений, начинающейся на шестиметровой глубине и уходящей внутрь на пятьсот метров (т.н. "верхний комплекс"), соединённой туннелями с другой структурой, углублённой в недра горы почти на километр (т.н. "глубинный комплекс"). Верхний комплекс, вероятно, был создан на основе ранее существовавшей системы пещер, тогда как глубинный комплекс носит полностью искусственное происхождение.
   Двухметровой толщины дверь служила залогом безопасности верхнего комплекса, однако по окончании войны она в какой-то момент была открыта. Внутри мы обнаружили несколько скоплений скелетированных человеческих останков. Выяснилось, что электромагнитная аномалия связана с аварийной системой освещения, оказавшейся неподвластной времени. Верхний комплекс, судя по всему, предназначался для укрытия нескольких сотен человек, - вероятно, авангарда послевоенного повторного освоения планеты. Необычным показался метод, с помощью которого они намеревались переждать войну: помещения были заполнены сотнями устройств, напоминавших гробы. Примерно в восьмидесяти процентах "гробов" (впоследствии идентифицированных как камеры гибернации) лежали человеческие скелеты.
   По мере дальнейшего продвижения мы нашли ещё несколько взрывостойких дверей, причём нетронутых оккупантами. Практически нулевая влажность воздуха препятствовала коррозии. Дверные механизмы по-прежнему поддавались дистанционному управлению. Глубинный комплекс - по всей очевидности, командный центр - предназначался всего для нескольких десятков человек. Там были офисы, комплексы связи, широковещательная студия и всё те же устройства гибернации. Последние оказались лучшего качества и до сих пор снабжались энергией, но не справились со своей задачей - за исключением одной камеры. В ней мы и обнаружили всё ещё живого мужчину примерно сорокалетнего возраста.
   Мы предпочли бы переместить этот гибернатор на Узловую или хотя бы на "Исчисление", дабы провести реанимацию в более подобающих условиях. К несчастью, оборудование оказалось слишком хрупким для перевозки, а поскольку энергопитание (радиоизотопный термоэлектрический генератор) практически иссякло, мы также не могли отправиться за более подходящими инструментами, оставив человека в состоянии гибернации. Мы даже не рискнули заменить источник питания. Вместо этого мы провели две недели, изучая систему жизнеобеспечения, пока не убедились, что можем без опасений приступить к процессу оживления.
   Медперсонал экспедиции работал со всей осторожностью, однако вследствие чрезвычайной ситуации, возникшей на третьем часу операции, мозг человека претерпел примерно двадцатисекундное кислородное голодание, что могло причинить ему некоторые повреждения. Тем не менее, оживление было успешно завершено, и человек пришёл в сознание без каких-либо эксцессов. Его первичной реакцией был вполне понятный страх и удивление. Мы изо всех сил старались показать, что не представляем угрозы, но перед возвращением на поверхность нам всё же пришлось ввести ему успокоительное.
   В соответствии с протоколом спасения вымирающих человеческих популяций, нашей первоочередной задачей была доставка его на Узловую для передачи на попечение медиков, поэтому мы поспешили покинуть планету. Выживший был передан с рук на руки в 05:46 у.д. г271.м2.н3.д2 и помещён в карантин на станции Грейнджер L1, в то время как мы приготовились к возвращению в его вселенную для продолжения исследований.
  
   3. Группа
  
   - Кто хочет начать? - спросила я.
   Добровольцев по первому зову не нашлось, и я обводила группу взглядом, пока Кваме, наконец, не вздохнул.
   - Кваме, не желаешь начать?
   - Нет. Я бы хотел, чтобы начала Оливия. Её назначили представить меня, и мне хотелось бы, чтобы она поскорее вывалила свои клеветнические наветы.
   - Я про тебя ничего врать не буду, если ты об этом, - сказала Оливия. - Никого обелять я не намерена.
   - Уверен, ты отведёшь душу как следует.
   Она обратилась ко всей группе.
   - Он - массовый убийца, - сказала она и оглянулась на Кваме. - Так ведь?
   Он взял паузу, прежде чем раздражённо ответить:
   - По существу, это верно.
   - И убил он, сколько их там было - четыре миллиарда человек?
   - Приблизительно. Да.
   - Он утверждает, что был президентом своей страны. И потому эта его страна начала воевать со всем остальным миром. В общем, все умерли, а когда явились пришельцы, его достали из какой-то морозильной хренотени.
   - Не отрицаю.
   - И с тех пор как он сюда попал, он пытается добиться, чтобы его судили за геноцид. Другой бы на его месте держал рот на замке, но нет, этому позарез надо в тюрьму. Можно подумать, сейчас-то мы не в тюрьме, а на курорте!
   - У тебя всё?
   - Нет! - огрызнулась Оливия. - Ведь этот кадр забыл сказать, что на самом деле он свистит по-чёрному.
   - Что? - ошарашенно переспросил Кваме.
   - Случилось вот что: какой-то анархист, террорист или типа того заложил в их столице атомную бомбу. Та бабахнула и всё разнесла. Честно говоря, я рада, что в моём мире эту хрень так и не изобрели. Так ли иначе, - сказала она, бесцеремонно ткнув большим пальцем в направлении Кваме, - в правительстве он был кем-то вроде секретаря по спорту...
   - Министром культуры, - сказал Кваме.
   - ...в общем, занимался какой-то фигнёй, причём успел свалить с визитом за бугор как раз перед тем, как всех прочих министров поубивало. Его выдвинули в президенты, он отыскал террористов и послал туда войска, только у террористов нашлись друзья в какой-то другой стране, которые пригрозили ему ядерной войной. Дабы её предотвратить, он заложил здоровенную бомбу под... что это было? кобальтовый рудник?
   - Данная инициатива была выдвинута предыдущей администрацией. Что касается бомбы, да, её установили на кобальтовом руднике.
   - И эта бомба убивает всех вокруг при помощи кобальта. Только не спрашивайте, как. Перекрашивая в синий цвет, наверное. Ха!
   - Это оружие большой разрушительной силы, распространяющее радиоактивную пыль...
   - И вот этот весельчак настроил бомбу так, чтобы она взорвалась, если кто-то решит на них напасть. И что вы думает? На них таки напали. Бомба сработала, и все передохли. Кроме него. Я ничего не упустила?
   Кваме задумался над ответом.
   - Ты упустила очень важную вещь.
   - Да, конечно. Я пропустила, что никто и не думал, что эта штука сработает. Её не испытывали, а просто сделали и рассказали, что она есть. Разумеется, она не спасла от нападения, потому что все считали, что это блеф. А теперь, уничтожив целый мир, он хочет, чтобы его слегка отшлёпали по шаловливым ручонкам. И знаете, что? Ему отказывают. Вот это поворот!
   Кваме скривился, словно от боли, и дрожащей рукой коснулся виска.
   - Оливия, - сказала я. - Если твоя цель - лишь уязвить или оскорбить, то...
   - Я не закончила! - выкрикнула та. - Суть в том, что он был женат. У него была жена и трое детей. Когда бомба рванула, его семья находилась в городе. Только умерли они не сразу. Они облучились, а когда он вернулся из-за границы, ему оставалось только наблюдать. Задумайтесь об этом. Он за границей, вся его семья гибнет, а он жив-здоров. И ему втемяшилось, будто он должен был оказаться на их месте. Поэтому он начал страдать фигнёй. В моём мире я видела кое-что подобное. Но ты не несёшь ответственности за такие вещи.
   Она повернулась к Кваме.
   - Ну, вот. Я решила твои психологические проблемы.
   Кваме остолбенел.
   - Я... Мне кажется, что... - он запнулся, пытаясь взять под контроль непослушные голосовые связки. - Я никогда тебя не пойму.
   - Но ты перестанешь требовать суда?
   Он помотал головой.
   - Нет. Горе - это не оправдание.
   - Ну, тогда не говори, что я не пыталась тебе помочь.
  
   4. Лисс
  
   Отчёт о коренных жителях
   Экспедиция: LJHA-897189-002
   Дата: у.д. г276.м1.н5.д2
   Автор: коммандер Гли, А.-Х.-К.
  
   Краткое изложение
   Это был, пожалуй, самый странный мир, который мне когда-либо повезло посетить. Первичный осмотр с зонда принёс настолько впечатляющие результаты, что туда была немедленно отправлена экспедиция. Хотя местная Земля выглядела как обычно, но Луна развалилась на части лет десять тому назад. Мелкие осколки уже начали формировать кольцо вокруг планеты, а более крупные, сталкиваясь друг с другом, образовали новую, меньшую по размеру луну, которая лет за сто сплавится в одно целое и обретёт шарообразную форму, а со временем, возможно, вберёт в себя и остальные обломки. Сама возможность исследовать нечто похожее на солнечную систему в процессе становления - это уже отличный повод наведаться в данную вселенную, однако детальное изучение поверхности планеты выявило целый список примечательных странностей, - и, боюсь, ещё и человеческую трагедию немыслимого масштаба.
   Вначале мы обнаружили, что западное побережье Северной Америки подверглось воздействию лавового потока, похоронившего обширные территории под слоем базальта. Однако тот процесс был вовремя "заморожен" при помощи системы устройств, предназначенных для поддержания локального геологического равновесия путём гашения молекулярных вибраций. Эта крупномасштабная геоинженерия намного превосходила средний технологический уровень, наблюдаемый в остальном мире. Другие странности включали огромную бесформенную скульптуру, простёршуюся поперёк Северного острова Новой Зеландии; города в Германии, по неясной причине накрытые куполами; необъяснимый очаг арктического микроклимата посреди дождевых лесов Амазонии; стену километровой высоты, пересекавшую всю Юго-Восточную Азию и, вероятно, определявшую некую границу; просеки в лесах Руанды, выглядящие из космоса как морда шимпанзе. И многое другое.
   Однако мы по-прежнему не видели никаких следов создателей всех этих монументальных чудес. Во время первого облёта мы не заметили на всей планете ни одного человека. Хотя обилие автоматических сообщений свидетельствовало о недавнем наличии разумной жизни, мы не встретили ни одного живого представителя населения этого мира. Высадка в Антарктиде, где мы надеялись найти всё в максимальной сохранности, дала нам ключ к пониманию произошедшего. На ледниковой станции были обнаружены кучи пыли, чей химический состав совпадал с составом человеческого организма, за вычетом воды, причём остальные элементы отличались той или иной степенью окисления. Последующие исследования привели к обнаружению подобных куч во всех уголках мира. Как бы дико это ни звучало, мы пришли к выводу, что каждое человеческое существо на планете превратилось в порошок, словно сгорев, тогда как прочие формы жизни затронуты не были.
   А потом мы нашли выжившую.
   В некоторых частях планеты всё ещё работали электростанции, и городские агломерации были хорошо видны по ночам. В одном таком городе на восточном побережье Северной Америки мы и нашли единственную спасшуюся - по свету фар её автомобиля. Женщина припарковалась у магазина, зашла внутрь и вскоре вышла с полимерными пакетами, полными продуктов, а затем поехала к многоквартирному дому, находящемуся на расстоянии километра.
   Мы приземлились чуть поодаль от её жилища, дабы не спугнуть её, и установили скрытое наблюдение. Каждый день она вставала в 07:00 и отправлялась на работу в центр города к 09:00. Там она занималась вводом данных в компьютер, перепечатывая информацию с бумажных документов. Уходила она в 17:00, отмечаясь у компьютера путём прикладывания намагниченного диска к сенсору. Она возвращалась домой и смотрела записи развлекательных программ. Иногда она ездила по магазинам, открывавшимся автоматически, где приобретала любые необходимые товары. Для оплаты она использовала ещё один магнитный диск. Всё это время она игнорировала кучи пыли, некогда бывшие людьми, если только те не оказывались у неё на пути, - тогда она собирала их небольшим пылесосом, который носила с собой исключительно для этой цели.
   Мы приняли решение о выходе на контакт. Расшифровав местный язык и запрограммировав автоматический переводчик, мы явились к ней домой. Увидев нас, она запаниковала и убежала на кухню, где принялась угрожать нам разделочным ножом. Тем не менее, мы сумели успокоить её и объяснить, что прибыли на помощь. Как ни странно, она восприняла устройство для перевода и сам факт нашего прибытия из другой вселенной как должное, не требуя длительных объяснений. Учитывая странность её мира, можно предположить, что она часто сталкивалась с куда более странными вещами.
   Она заявила, что население всего мира попросту исчезло. Она не воспринимала кучи порошка как человеческие останки; по её словам, скопления пыли раздражали её, и потому она убирала их при любой возможности. Продемонстрировав свой пылесос, она пожаловалась, что больше никто не занимается вывозом мусора. Мы сообщили ей, что её жизнь в опасности, поскольку вся автоматика на планете находится на грани выхода из строя, и перебраться в безопасное место на Узловой. Женщина заявила, что вполне счастлива у себя дома, наедине с любимыми телешоу. Нам удалось убедить её проследовать с нами лишь тогда, когда мы предложили ей взять с собой всю коллекцию записей вместе с проигрывателем и дали обещание, что обязательно возвратим её домой, если население вернётся на планету.
   Несмотря на то, что она могла бы принести большую пользу нашей экспедиции в качестве гида, мы решили придерживаться протокола спасения выживших и немедленно совершили обратный перелёт на Узловую, имея целью передачу спасённой в карантин и далее под присмотр психиатров.
  
   5. Группа
  
   - Если можно, пойдём по цепочке, - сказала я. - Это значит, что следующим выступит Кваме. Согласен?
   - Я в порядке... - ответил тот, хотя с виду так не казалось.
   - Попить принести? - спросила Лисс.
   - Воды. Пожалуйста...
   Лисс отошла к фонтанчику в углу комнате и налила ему кружку.
   - Держи! - сказал она, протягивая ему её, словно подарок.
   Он попил большими глотками, трясущимися руками вцепившись в кружку, затем обратился к группе:
   - Позвольте представить вам Лисс Ли'Ул, которая, как и все мы, пережила конец света.
   - Ну, это не совсем конец света. Мир-то на месте, и все скоро вернутся, - улыбаясь, вставила та.
   - Да. Хорошо. Наверное... Лисс рассказала, что в ней нет ничего особенного, и что она работала, по её словам, "с девяти до пяти" в большом городе, на нудной работе в окружении тупиц...
   - Ох, ведь все так говорят, правда? Все говорят, что работают, понимаете ли, среди идиотов, но имеют в виду вовсе не это.
   - Могу я продолжить?
   - Ой, простите.
   - Судя по всему, она работала в рекрутинговом агентстве, отбирая претендентов на должности. Её мир был более развит, чем мой, и облагодетельствован судьбой. Кажется, все люди там жили в мире.
   Лисс пожала плечами.
   - Мы - просто хорошие люди!
   - Действительно. Тем не менее, все исчезли. Лисс рассказала, как однажды, работая на копировальном аппарате, она заметила, что внезапно наступила тишина. Все люди в её мире исчезли без следа. Она искала, но никого не нашла. Она до сих пор не знает, что же с ними произошло. Несмотря на это, она убеждена, что люди в какой-то момент вернутся. Не понимаю, заставляет её придерживаться такой мысли, но она твёрдо стоит на своей позиции.
   - Ну, они будто все разом ушли и оставили меня совсем одну, - сказала Лисс. - Возможно, это просто розыгрыш. Со мной уже так поступали, когда я ещё училась в колледже! Они тайком смывались и бросали меня одну то в баре, то в парке. Это было так подло! Но они всегда возвращались.
   - Не хочу показаться чёрствым, но... - начал Кваме, подбирая слова, затем осёкся и лишь вздохнул. - Добавлю только, что после упомянутого события она изо всех сил старалась жить как прежде, пользуясь тем, что городская автоматика продолжала работать и после исчезновения всех обитателей. Её обнаружил поисковый отряд, и с тех пор она находится в психиатрическом центре. Это всё, что я могу поведать о Лисс Ли'Ул.
  
   6. Пью
  
   Хроника Узловой
   У.д. г273.м11.н2.д5
   05:32
  
   Су скрывали вымирание, несмотря на помощь со стороны МС
   Сотрудничество Межвселенского Союза с расой су приостановлено после того, как обнаружилось, что последние скрывали прогрессирующее вымирание второй человеческой расы на их планете.
   МС предоставлял су научно-технические консультации с целью предотвращения экологической катастрофы, при условии сохранения второй расы, известной как пю.
   На момент контакта с МС численность пю сократилась до менее чем десяти тысяч человек, большинство из которых находилось на положении рабов. Несмотря на возражения многих членов Межвселенского Союза, необходимая помощь всё же была предоставлена расе су, которая, в свою очередь, обнародовала программу восстановления численности расы пю.
   Из докладов, предоставленных на этой неделе делегацией су в МС накануне проверки, назначенной на будущий год, стало известно о полном провале "программы размножения", причём этот факт преднамеренно скрывался на протяжении как минимум двух десятилетий. Эпидемия, распространившаяся среди пю, привела к многочисленным жертвам и бесплодию.
   Каст Храгнер, Директор по контактам Дипломатической службы Межвселенского Союза, сказал: "Мы, разумеется, глубоко опечалены фактом вымирания и весьма встревожены провалом попыток су защитить уязвимую человеческую расу, взятую ими под опеку. Пока ещё рано рассуждать о том, какие меры следовало предпринять для предотвращения трагедии, но мы проведём тщательное расследование и сделаем всё возможное, чтобы столь ужасное событие больше не повторилось".
   Эти две расы произошли от общего предка, но развивались раздельно. Они практически не контактировали до раннеисторических времен, положивших начало взаимному антагонизму. Разгромив и поработив своего противника, су занялись размножением пю в качестве рабов, на труде которых с тех пор держалась вся экономика. С развитием паровых технологий численность пю начали сокращать, поскольку машины выполняли ту же работу с меньшими издержками. Некоторых из пю переквалифицировали в фабричных рабочих, механиков и домашних слуг, но большинство, выведенное за тысячелетия искусственного отбора, оказалось непригодно для подобных задач. Приток новых рабов, происходящих из диких арктических племён, лишь слегка замедлил вымирание этой расы.

* * *

   Хроника Узловой
   Г273.м13.н1.д3
   08:67
  
   ПОСЛЕДНЯЯ НОВОСТЬ: Единственный выживший представитель расы пю будет доставлен на Узловую
   В очевидной попытке смягчить санкции МС, Всемирный Съезд Су предложил передать одного выжившего представителя пю под опеку Межвселенского Союза, а также предоставить полные данные о геноме расы. Сообщается, что этого следует ожидать уже на следующей неделе.
   Индивид, чья анонимность защищена законом, - двадцатилетний мужчина, захваченный су в Арктике в возрасте шести лет и с тех пор участвовавший в программе размножения пю.
   Комментируя эту сенсацию, Каст Храгнер сказал: "Данное событие никоим образом не повлияет на наше решение касательно дальнейших контактов с су, однако мы приветствуем их новый курс на честность и сотрудничество. Разумеется, мы предоставим этому молодому человеку дом на Узловой, все права гражданина МС и любую помощь, которая только может потребоваться".
   Господин Храгнер отказался дать комментарии по вопросу использования генетических архивов для возрождения расы пю.
  
   7. Группа
  
   - Лисс, полагаю, теперь твоя очередь? - сказала я.
   - Ох! Конечно! Ага. Ммм, хорошо. Я говорила с Пью. Это так произносится?
   Пью выглядел подавленным.
   - Неважно. Всё равно ни у кого не выходит так, как надо.
   - Ну и ладно! Итак, его звать Пью. А ещё так называется его раса. Странно, да? Он говорит, что всем пью дают одно и то же имя. Пью! Его фамилия Ли'ан, поэтому полностью он будет Пью Ли'ан, но все зовут его Пью. Ты точно не против?
   - Остался только я. Можете называть меня Пю.
   Лисс беззаботно пожала плечами.
   - А его история уж такая печальная! Он типа пещерный человек, с раннего детства жил в Арктике. Вся его семья вымерла от какой-то пакости, от которой гибли все подряд, потому что у них не было ни больниц, ни всего остального. А потом его спасли - ну, типа того. Оказывается, у них там два вида людей. Одни - это пьюи, а другие - суи.
   - Просто пю и су.
   - Ой, точно. Прости! В общем, его забрали и посадили в зоопарк, потому что пьюи как бы вымирающий вид. У них были и другие пьюи, о них заботились, но они были слишком старые. А суи перетряхивали пьюев по всему миру, типа, чтобы хоть какая-нибудь пьюейская девка залетела, но без толку. Пьюи всё старели и старели, и это их, видимо, не радовало, потому что многие кончали самоубийством. Серьёзно, всё это ужасно, потому что так было испокон веков: суи очень плохо обращались с пьюями... простите, с пью, типа как с рабами...
   - Именно как с рабами.
   - Короче, дошло до того, что остались только он да одна девчонка, их хотели типа свести вместе, но она была слишком молоденькая, а Пью, судя по всему, был весь такой джентльмен, поэтому ничего не вышло.
   - Погоди, погоди, - вмешалась Оливия. - Ты был последним мужчиной на земле, а она последней на свете женщиной, но ты не трахнул её, потому что ты, блин, слишком вежливый?
   Пью покраснел. Лисс по очереди смотрела то на него, то на Оливию.
   - Эээ... ты разве не так сказал?
   - Я вообще ничего не говорил, - промямлил тот.
   - Так в чём дело? - не унималась Оливия.
   Пью поднял глаза и встретил множество вопросительных взглядов.
   - Я... она была достаточно взрослой. Но я не мог... не мог... Понимаете? Я просто не смог!
   Я ожидала, что Оливия вставит очередную шпильку, но та посмотрела на него с какой-то злорадной симпатией.
   - Ага. Ну, бывает.
   Пью опять опустил взгляд.
   - Какой конфуз! - прощебетала Лисс.
   - Давайте закругляться, - пробормотал Пью.
   - Эээ, в общем, самое печальное, что на обратном пути она попала в аварию и погибла. Пью остался совсем один, и его отправили сюда, потому никто больше не знал, что ещё можно сделать. Пью поступил в колледж, где изучал математику, потому что он очень-очень умный. И он вроде бы оклемался, но потом его вдруг нахлобучило, и он вскрыл себе вены. Но у нас тут такие трюки не прокатывают. Его подержали в больничке, а потом сказали: "Эй, не хочешь перебраться в другое место, к людям, которые прошли через то же самое, что и ты?". То есть, здесь у нас, наверное, все такие, кроме меня. Вот и всё. Всё, что он рассказал. Теперь его очередь, да?
  
   8. Кэти
  
   Отчёт наблюдателя
   относительно миссии LSHV-987277-002
   Эбух-кириах-Алиер 9182
   Научный атташе, посольство Сицилинской автономной республики
   при Исследовательской службе МС
  
   Хотелось бы надеяться, что этот доклад найдёт своего вдумчивого читателя и поможет справиться с шоком и печалью, вызванными трагической потерей разведывательного корабля "Валентность". Помимо того, я сожалею, что мне не удалось выполнить мою задачу дипломатического наблюдателя при миссии LSHV-987277-002, однако рассчитываю, что мои наблюдения будут полезны для анализа этой операции.
   Меня прикомандировали к Исследовательской службе МС, дабы способствовать взаимопониманию между моей расой и теми, кто испытывает трудности с машинным разумом, особенно, после недавних демонстраций против ИИ. Поэтому меня загрузили в тело андроида типа А8 - подчёркнуто машиноподобного, с ограниченными способностями (за исключением одной). С учётом риска, неизбежного при межвселенских исследованиях, мною были предприняты меры по обеспечению максимально широких возможностей резервного копирования, дабы гарантировать сохранение дубликата моего сознания при любых эксцессах, за исключением самых катастрофических.
   Моя миссия началась с сопровождения экипажа исследовательского судна "Химия", направленного для изучения аномалий, обнаруженных в данной вселенной при помощи автоматического зонда. Несмотря на отсутствие видимых признаков Земли или Луны, зонд остался в лагранжевой точке L2 и обнаружил два соразмерных источника гравитации на месте искомых небесных тел. Было выдвинуто предположение, что оба объекта трансформировались в сингулярность. Нам удалось подтвердить данную гипотезу при проведении непосредственных наблюдений, зафиксировав эффект гравитационного линзирования* в точках, соответствующих местоположению ядер обоих космических тел.
   Также мы обнаружили обломки искусственного происхождения в окрестностях точки L1*. Наблюдения подтвердили наличие целых мусорных полей схожей структуры в точках L4 и L5. Помимо того, на орбите земной сингулярности мы обнаружили астероид со средним диаметром 5,23 км и массой 4,56 миллионов гигатонн, что представляло собой ещё одну странность, поскольку силы земного притяжения было бы недостаточно для захвата настолько массивного астероида. Коммандер ЛуГарарда принял решение остаться в точке L1 и отправить "Валентность" к астероиду. Я ничуть не сомневаюсь в правильности этого решения. Оба судна сохраняли режим скрытности, а в окружающем пространстве не было обнаружено ничего, что свидетельствовало бы о выживании разумной жизни.
   Обломки, собранные в точке L1, принадлежали множеству кораблей. Анализ материалов позволил нарисовать картину конфликта, завершившегося примерно десятью годами ранее. Данный вывод подтвердился по обнаружении 1954 мёртвых тел, оснащённых кибернетическими приспособлениями. С "Валентности" доложили о ещё одном теле, найденном по пути к астероиду, на этот раз с признаками жизни. Летая в открытом космосе по эллиптической орбите вокруг точки L1, оно, как ни странно, сохраняло температуру на несколько градусов более высокую, чем полагается для трупа. "Валентность" не могла подобрать тело, не пожертвовав ранее поставленной задачей, поэтому коммандер принял решение отправить за выжившим другой разведывательный корабль, "Фазу".
   После подъёма тела на борт выяснилось, что объект КТ-00932/IN пребывает в состоянии комы. Как и у обнаруженных ранее трупов, на теле имелись явные следы кибернетической модификации, включая полностью замененную конечность. Коммандер приказал поместить тело в наскоро смонтированную барокамеру, и медперсонал принялся постепенно повышать давление воздуха в темпе, предположительно безопасном для спасённой. Женщина быстро пришла в сознание, при этом обнаружилось, что она крайне опасна. При попытке побега она серьёзно ранила двух медработников. Если бы не серьёзные телесные повреждения, ей удалось бы добраться до пульта управления кораблём.
   Коммандер был вынужден ограничить свободу KT-00932/IN, приковав её к шпангоуту. Она проигнорировала первые попытки общения. Вскоре мы выяснили, что она пыталась установить контакт с некими внешними силами при помощи радиосвязи, но не добилась успеха, поскольку отсек был заэкранирован электромагнитным щитом. Наша попытка пообщаться с ней тем же способом осталась без ответа.
   Пока "Валентность" занималась изучением астероида, мною было выдвинуто предложение использовать меня в качестве посредника. Имелась надежда, что женщине-киборгу будет проще общаться с андроидом. Коммандер дал разрешение, и KT-00932/IN действительно ответила на моё обращение. Поначалу мы не понимали друг друга, но через несколько часов нашли общий язык, основанный на звукоподражании. Её способности к обучению значительно превосходили человеческие, что можно объяснить как кибернетическим улучшением мозговой деятельности, так и бросающейся в глаза физической модификацией организма.
   Как только наладилось общение (пусть и на примитивном уровне), мною было вновь передано предложение коммандера об оказании помощи. Оно было проигнорировано. Вместо этого женщина потребовала доказательств, что я полностью искусственное создание. Мною был продемонстрирован ряд внутренних механизмов. Затем она начала расспрашивать меня о МС, межвселенских путешествиях и о нашей миссии. Несмотря на её убеждённость в невозможности перемещений между вселенными, она с заметным вниманием отнеслась к моим объяснениям по поводу того, кто мы и что из себя представляем.
   Наш разговор был прерван сообщением коммандера о том, что "Валентность" обнаружила на астероиде следы технической активности и продолжает изучение. KT-00932/IN поинтересовалась, чем мы заняты, и у меня не было никаких причин, чтобы не ответить на запрос. Она немедленно потребовала, чтобы "Валентность" прекратила исследования. Мною был задан вопрос "почему"; в этот момент запись обрывается.
   По всей видимости, гравитационная флуктуация минутной продолжительности, изошедшая от астероида и практически полностью уничтожившая ядро моего искусственного интеллекта, была результатом применения какого-то оружия. Восстановление данной записи с моей андроидной оболочки стало возможным лишь благодаря системе многократного резервного копирования. Как я понимаю, это оружие было в первую очередь нацелено на "Валентность", которая была выведена из строя и затем полностью уничтожена.
   Обратив внимание на отказ ряда (но не всех) бортовых систем, коммандер потребовал от KT-00932/IN, чтобы та объяснила своё поведение. Стоит отдать ему должное, он внял её предупреждению насчёт того, что засевшие на астероиде враждебные силы грозят кораблю неминуемым уничтожением, и вернул корабль с экипажем на Узловую, избежав дальнейших потерь.
   Мои рекомендации заключаются в том, что МС следует считать попытки новых контактов с описанной вселенной в высшей степени опасными. В то же время, я верю в необходимость дальнейших контактов. Зафиксированный нами уровень оснащённости кибернетическими усовершенствованиями свидетельствует о соперничестве человеческого общества с конкурирующей цивилизацией, созданной искусственным разумом, вылившемся в войну между людьми и машинами в указанной вселенной. С учётом текущей обеспокоенности в отношении ИИ, может оказаться целесообразным вмешательство с целью предотвращения дальнейших конфликтов и демонстрации того, что противостоянию человеческого и искусственного разумов, каким бы ужасающе разрушительным оно ни было, может быть положен конец.
  
   9. Группа
  
   Кэти, никак не реагировавшая на предыдущие выступления, не отреагировала и тогда, когда пришёл черёд Пью рассказать её историю.
   - Итак, эээ, это Кэти. По крайней мере, так все её называют. Сама она говорит, что её настоящее имя - KT-00932/IN. Но она не против, чтобы её звали Кэти...
   Он взглянул на неё в поисках поддержки. Кэти продолжала молчать, поэтому Пью продолжил:
   - Я попросил её рассказать о себе, что она и сделала, но при этом так увлеклась, что мне пришлось переспрашивать, а потом записывать. Это нормально?
   - Всё хорошо, - ответила я. - Продолжай, пожалуйста.
   Пью заглянул в записи.
   - Кэти была солдатом на войне между двумя расами, населявшими солнечную систему. Дело кончилось уничтожением Земли при помощи, эээ, сброса на её поверхность множества блуждающих сингулярностей. Это...
   В его глазах вдруг загорелись огоньки.
   - Вообще-то, это весьма занятная математическая задачка. Их можно заставить летать туда-сюда вокруг земного ядра, но их собственная гравитация будет изгибать траектории так, что будут образовываться всё новые и новые туннели, которые поглотят планету всего за несколько лет.
   Заметив мой неодобрительный взгляд (тогда как Кэти по-прежнему молчала), он пробормотал:
   - Эээ, простите...
   Пью вновь заглянул в свой конспект.
   - Кэти получила задание атаковать приближавшегося к Земле врага, но тот оказался быстрей, и её корабль был уничтожен. Не удалось ей и совершить таран. Вместе с обломками корабля она попала на эллиптическую орбиту в точке L1... короче, это такая точка между двумя телами в космосе, где их гравитация взаимно компенсируется, и можно болтаться на орбите, пребывая в покое относительно этих тел. В любой системе из двух тел имеется пять подобных точек, и если идёт война, то они, как я полагаю, будут иметь особое значение... простите. Я заканчиваю. Тут немного. ...Созданная для выживания в открытом космосе, она оставалась на орбите до тех пор, пока её не нашёл МС. После этого её враги напали на судно МС, что привело к человеческим жертвам. Затем её доставили сюда. Она утверждает, что предоставила ровно столько стратегической и тактической информации, сколько ей было позволено выдать. Она не хочет, чтобы МС выходил на контакт с её миром, потому что там не осталось никого, кроме её врагов. Она сказала, что её враги - это какая-то другая раса, поэтому мне кажется, что у нас с ней есть нечто общее. С той разницей, что её раса сумела дать отпор. Она говорит, что готова к сотрудничеству в форме обработки правомерных запросов. Вот и всё. Это... Кэти. Этого хватит?
   - Кэти, не хочешь ничего добавить? - спросила я.
   - Информация достоверна.
   - Ну и ладно, - сказала я. - Кэти, не расскажешь ли нам, что ты узнала о Йокане?
  
   10. Йокан
  
   Секретный доклад
   Г276.м4.н2.д2
   От:
   Заместителя Директора Дипломатической службы
   Кому:
   Генеральному Директору Межвселенского Союза
   Заместителю Генерального Директора Межвселенского Союза
   Совету директоров Межвселенского Союза
   Директору Исследовательской службы
   Директору Службы по делам беженцев
   Директору Дипломатической Службы
   Копия:
   Тайному Директору Межвселенского уголовного трибунала.
  
   Миссия LSHG-987372-002 обернулась столкновением с подлинной трагедией. За три недели до нашего прибытия все жители планеты покончили с собой, за исключением одного человека, находившегося на грани смерти. Мы не смогли найти вразумительных объяснений этому ужасающему происшествию. В то же время, нам удалось обнаружить следы крупномасштабных перемещений в эту вселенную и из неё. Поскольку местные жители не успели дорасти до подобных технологий, резонно заподозрить вмешательство из иных вселенных.
   Мы рассчитывали обнаружить здесь цивилизацию, считавшуюся погибшей более трёх тысяч лет назад. Замеченные нами нанопорталы, исходящие из той вселенной, стали очевидными знаками того, что её обитатели заново осваивали технологию межвселенских перемещений. Зонд Исследовательской Службы обнаружил мир, полностью оправившийся после долгого периода социального коллапса и готовый к непосредственному контакту. Мы надеялись на возобновление межвселенского общения после длительного перерыва, и рассчитывали, что жители упомянутого мира прольют свет на события, приведшие к краху межвселенских связей и упадку их цивилизации. Поэтому к выполнению данной миссии был привлечен персонал более высокого ранга, чем обычно, а мне предложили возглавить дипломатическую часть.
   Тем не менее, по прибытии нас встретила лишь тишина. Наши приветственные лбращения не получили отклика ни с планеты, ни с орбитальных, ни с лунных сооружений. Первоначально нам показалось, что научная станция в точке L1 подверглась эвакуации, однако при ближайшем рассмотрении оказалось, что все обитатели станции были выброшены в открытый космос. Не пощадили никого - среди погибших мы обнаружили множество детей. С того момента, вся наша миссия превратилась в нагромождение кошмаров.
   Я попросила командира Исследовательской службы начать изучение планеты, и тот вскоре выделил важнейшие города. Все они были завалены трупами. Трудно описать увиденное словами: там были представлены все мыслимые способы самоубийства. Также нам стал очевиден организованный характер произошедшего: там было множество спортивных стадионов, куда приходили тысячи людей, чтобы убить себя самостоятельно либо с посторонней помощью.
   На центральной площади крупнейшей агломерации на Индонезийском архипелаге мы обнаружили единственного выжившего. Тот лежал неподалеку от живописного каскада фонтанов, в которых утопились сотни людей. Он был обезвожен, истощён и страдал от какой-то разновидности холеры. Мы взяли его на борт, соблюдая чрезвычайные карантинные меры, и немедленно вернулись на Узловую. Могу лишь надеяться, что этот человек прольёт свет на то, что случилось с его миром - один из самых шокирующих актов геноцида современной эпохи, вызванный, что самое печальное, последствиями межвселенского вмешательства.
   Я направила копию этого доклада с приложением всех записей Тайному Директору Межвселенского уголовного трибунала, поскольку надеюсь, что произошедшие зверства побудят МС не жалеть усилий для борьбы с геноцидом. Если мы продолжим политику невмешательства, то понесём ту же степень вины, что и те, кто совершает подобные злодеяния. Если Вы сочтёте моё решение нарушением секретности, то, разумеется, я направлю Вам прошение об отставке.
   Бахира ом-чаллха Исния
   Заместитель Директора Дипломатической Службы
  
   11. Группа
  
   Кэти повернула голову так, чтобы направить взгляд точно в середину группы.
   - Имя данного индивида - Йокан Залакт. Представленный им доклад о событиях в его мире неправдоподобен.
   Глядя прямо перед собой, она больше не произнесла ни слова. Йокан в недоумении уставился на меня.
   - Не расскажешь ли поподробнее? - попросила я.
   Кэти вновь повернула голову.
   - Йокан сообщает, что два месяца назад, после трёх тысяч лет отсутствия, вызванного катаклизмом, уничтожившим прежнюю цивилизацию, его планету вновь посетил богоподобный разум, носителей которого он именует "Предтечами". Он утверждает, что те предложили его расе переезд на тот свет при условии совершения суицида. Всё население планеты, за исключением Йокана, приняло это предложение.
   - Гм... что такое "бокоподобный разум"? - спросил Пью.
   - Богоподобный. Прилагательное. Подобный богу или схожий с неким божеством. Разум. Существительное. Способность мыслить. Богоподобный разум. Словосочетание. Сверхъестественная бестелесная мыслящая сущность.
   - Ох, - только и ответил Пью.
   - Полагаю, это вполне... подходящее описание, - сказал Йокан. - Но ты не говорила мне, что считаешь мои слова ложью...
   - Ты не интересовался моим мнением.
   Йокан медленно кивнул.
   - Понятно. Ну, хорошо. Итак... почему ты считаешь, что моим словам нельзя доверять?
   - Ты заявил, что контакт с Предтечей вызвал у тебя чрезвычайно сильную эмоциональную реакцию, и что твоё понимание вселенной изменилось в одно мгновение. Однако религиозные откровения ведут не к лучшему пониманию реальности, а к ещё большим заблуждениям. Эти "предтечи" - не божества, а шарлатаны, обманом принудившие вашу расу к самоуничтожению.
   - Это неправда, - с улыбкой изрёк Йокан, поворачиваясь к группе. - Они реальны. Я сам их видел. Они явились в виде шаров света, ярче чем звёзды. Я видел, как они трансформировали людей. Видел, как ним присоединились моя жена и ребенок.
   - Тебе почудилось.
   - Мы сделали всё возможное, чтобы доказать их существование. То, что они сделали - реальность. Все жители моей планеты живы. Уверяю вас.
   Он улыбнулся, всем видом источая истовую веру.
   - Ну, вопрос-то не в этом, да? - фыркнула Оливия.
   - У тебя есть что добавить, Оливия? - спросила я у неё.
   - Я хочу понять только одно. Если те боги, или кто они там, вернулись и заставили всех самоубиться, почему он-то до сих пор жив?
   - Ах, да. Хороший вопрос, - сказал Йокан, когда все посмотрели на него.
   - Ага. Давай выкладывай, - сказала Оливия.
   На мгновение он задумался над ответом, поглядывая на группу.
   - Дело в вас, - сказал он.
   - Чего?..
   - Меня послали сюда, чтобы помочь вам.
   Моё сердце ушло в пятки. Его лечение пройдёт тяжелее, чем мне казалось.
   - А если мне не нужна твоя помощь? - бросила Оливия.
   - Это дело добровольное.
   - Но в связи с чем ты считаешь, что ты прислан помочь нам? - спросила я.
   - А зачем же ещё? - переспросил Йокан. - Когда приземлился ваш корабль, они уже собирались меня забрать. Им понадобился кто-то, кто поговорит с МС и объяснит случившееся. А потом уже... я буду делать всё, что смогу.
   - Так они тебе и сказали? - уточнила Оливия.
   - Никто их не заставлял, - ответил Йокан.
   Я решила прервать их, прежде чем Оливия зайдёт слишком далеко.
   - Хорошо, всем спасибо. Идём дальше. Йокан, по-моему, тебе есть что рассказать об Оливии?
  
   12. Оливия
  
   Расшифровка
   Экспедиция AWLG-296219-002
   Время записи: у.д. г270.м4.н4.д3
   [Специалисты Р. Юэн и Д.Г.С. Транувир направлены в разрушенный город для проведения разведки на месте]
  
   Юэн: Думаю, эта штука ездит на пару.
   Транувир: На пару? Да ну. Быть того не может.
   Командир: Контекст, пожалуйста.
   Т: Транспортное средство. В смысле, всё что от него осталось. Видите?
   К: Вижу.
   Т: Рэб считает, что он работает на пару. Что скажете?
   Ю: Гляньте, тут бак для воды и вентили.
   К: Этого мало для выводов. Всё слишком проржавело.
   Ю: На двигатель внутреннего сгорания явно не тянет. Не вижу ничего похожего.
   К: Больше подробностей, чтобы точно оценить состояние техники. Сколько оно там простояло?
   Т: Эта рухлядь... лет десять, туда-сюда. Сделана из обычной стали, а тут весьма дождливо.
   К: И ни следа обитателей?
   Т: Даже ни скелетика.
   Ю: За десять лет скелеты могут и исчезнуть. Падальщики растаскают.
   К: Заходить в дома безопасно?
   Т: Сейчас проверю.
   [Транувир прикладывает микросейсмический тестер к внешней стене здания]
   Т: Вроде, стабильно. Кирпич и раствор в деревянной опалубке. Ничего нестандартного. Если дерево не прогнило, внутри должно быть безопасно.
   Ю: Дерево держится довольно долго. Бетон обычно первым отваливается.
   К: Загляните внутрь.
   [Юэн и Транувир входят в здание]
   Т: Здесь ржавчины меньше... что это за сантехника?
   Ю: Трудно сказать.
   Т: Смотрите. Видите трубы на стене? А это... какой-то кран или вентиль?
   К: Там есть какие-либо узнаваемые источники света?
   Т: Ничего электрического. Только окна.
   К: Возможно, это газовая труба. А краник - для освещения.
   Т: Нет. Серьезно?
   К: Некоторые низкотехнологичные цивилизации для освещения помещений использовали метан или пропан.
   Ю: О да. Вот оно что...
   Т: Вы прикалываетесь. Использовать в помещениях взрывоопасный газ?
   Ю: Лучше, чем ничего. Э, слышали?
   Т: Что?
   Ю: Там, сзади...
   [Юэн продвигается по зданию]
   Ю: Кажется, мы нашли местных.
   Т: Чего-чего? Ох.
   К: Покажите.
   Ю: Человеческие останки. По-моему... пятеро.
   Т: Точно. Пятеро. Бля. А что шумело?
   Ю: Не знаю. Может, крысу спугнули, или... ох, дерьмо. Дерьмо, дерьмо...
   Т: Что?
   К: Что там такое?
   Ю: Они тёплые. У всех температура около двадцати градусов. Это на четыре градуса выше температуры воздуха! Похоже, они живы...
   Т: Погоди. Тепло может быть вызвано разложением. Может, они умерли совсем недавно?
   Ю: Ты посмотри на пыль вокруг. На них вон сколько пыли. Они тут уже недели провалялись. Падальщики должны были уже растащить их по кускам.
   Т: А это ещё что?
   Ю: Тоже слышу. У двери.
   Т: Ага. Я... Вот говно!
   Ю: Они... О нет. Быть не может.
   Т: Бежим!
   Ю: Я...
   Т: Бежим, блядь!
   Ю: Меня держат! Они... [крики боли, звук разрываемой ткани]
   К: Что происходит?
   Т: Они живые! Охуеть, они живые!
   Ю: Уберите их от меня! меня кто-то жрёт! [снова крики]
   [звук выстрела]
   Т: Всё, убрал. Уходим...
   Ю: Я не могу идти...
   Т: Я помогу.
   [звук выстрела]
   К: Куда вы стреляете?
   [звук выстрела]
   К: Повторяю: в кого вы стреляете?
   Т: Нет. Быть этого не может. Этого не может быть.
   К: Транувир, в кого ты стреляешь?
   Т: Они снова встали. Я их застрелил, а они снова встали.
   Ю: Они... [крики]
   Т: Нет! Отвалите от него! Отвалите!
   [звук выстрела]
   Т: Отвали... [крики]
   [Конец передачи]
  
   13. Группа
  
   Йокан кашлянул.
   - История будет что надо. Притом весьма неприятная.
   - Может, кому-нибудь водички? - спросила Лисс.
   - Мне б не помешало, - ответил Йокан, и Лисс принесла ему воды.
   - Не тяни, - потребовала Оливия.
   Прихлебнув, Йокан отставил стакан.
   - По словам Оливии, речь идёт, очевидно... о каких-то экспериментах, проводившихся в её мире над беременными женщинами без ведома последних. И через восемь месяцев женщины рожали. Только не естественным путём. Матери заболевали, потому что детки не были людьми. Они сами перегрызали себе пуповины, а затем... прогрызали путь наружу из утробы. То были гомункулы, размером с ребенка, но с пропорциями взрослого человека. И они были голодны.
   Йокан снова отпил воды. На лицах почти всей группы читался испуг или отвращение. За исключением Кэти (той было наплевать), меня, Веофола и Кваме (тот видал и похуже).
   - Выбравшись наружу, они принимались нападать на всех вокруг и пожирать их. Особенно печень. Их было невозможно остановить и выстрелом: раны заживали прямо на глазах. Росли они очень быстро, и могли за несколько дней вымахать до взрослого человека. Это как-то связано с печенью. Если мертвяку отрубали конечности, он успевал отрастить их заново за то время, пока пожирал чью-нибудь печень.
   У Пью отвисла челюсть. На лице Оливии заиграла жестокая ухмылка.
   - Народ сопротивлялся как мог, но когда мир заполнился миллионами гомункулов, людям пришлось прятаться. Оливия привела группу выживших в пещеру, но на этом их успехи и кончились... Она поведала, как убила одну из этих тварей, задушив её же собственными кишками...
   - Фу! - воскликнула Лисс.
   Оливия прыснула со смеху. Смутившись, Йокан продолжил:
   - По её словам, они прожили под землёй несколько месяцев, пока совсем не отчаялись, потому что все остальные люди были мертвы. Один за другим они выходили на поверхность, чтобы умереть...
   Оливия снова хихикнула. Йокан продолжал:
   - ...Некоторые специально вспарывали себе живот, чтобы тварям было легче добраться до печени. Невероятно, на что могут пойти люди, объятые страхом...
   - Невероятно, потому что бессмысленно. А бессмысленно потому, что она всё выдумала, - сказал Кваме.
   - Оливия, это действительно было необходимо? - спросила я.
   - Ну, он ведь такой доверчивый, - ответила та. - Поверит в любую ахинею, что ему впаривают.
   - Так ты соврала? - удивился Йокан.
   Оливия пожала плечами.
   - Может, где-то так и случилось. В другой вселенной.
   - Но не в твоей.
   - Нет. В моей всё было намного хуже. И не так быстро.
   - А, понимаю. Тогда прошу прощения. Ты, должно быть, пережила нечто ужасное.
   - Точно. Ужасное. Хуже, чем ужасное. Только мы не сдавались, и не бросались со скал, как вы. Мы продолжали цепляться, пока не осталось никого, кроме меня. Но даже тогда я не сдалась. Два года. Как считаешь, это всё мне хоть чем-то поможет?
   - Оливия, - одёрнула её я.
   - Чего?
   - Придерживайся фактов, пожалуйста.
   - Да я ещё ни хрена не начала! Знаете, что случилось с моим миром? Мертвецы встали и пошли - вот что! А вы, вся ваша хренова братва, этот ваш Межвселенский Союз...
   - Оливия, если хочешь нас в чём-то обвинить, давай в другой раз. Сейчас надо, чтобы ты рассказала о себе...
   - Я и рассказываю! У меня есть право говорить, как ты сама сказала...
   - У тебя был такой шанс, но ты решила подшутить над больным человеком...
   - Вы меня извините, но она нашла во мне благодарного слушателя, - сказал Йокан.
   - Если вам позарез надо узнать, что случилось со мной, я всё расскажу сама, не позволяя кому-либо всё переврать. Может, тогда ваша тусовка поймёт, - продолжила Оливия, тыча пальцем в меня и Веофола, - как облажалась и обосралась ваша братва, бросив нас на верную гибель.
   Теперь все смотрели на меня. Мне пришлось позволить ей высказаться.
   - Хорошо, Оливия. Давай дальше.
   - Знаете, что из себя представляет ходячий покойник? Тот, который вернулся из мёртвых. Не из-за магии, не по воле богов, а по причине болезни, поселившейся внутри. Бактерия. Вы заражаетесь, и она живёт внутри вас, выжидая, пока вы не умрёте. И тогда она берёт своё. Вы снова поднимаетесь, не помня, кто вы и что вы. Вы просто голодны. Люди умирают, восстают, кусают других, заражают и так далее. Таков её жизненный цикл. Только мы ничего об этом не знали, пока все не заразились, потому что какой-то дебил подмешал её в корм для животных. Знаете, как это заведено? Все мясные обрезки, что не удалось распродать, собирают и скармливают скоту. Всего одно заражённое животное, и через несколько лет коровы воскресают прямо на бойнях. А за ними и люди. Затем началась эпидемия холеры, люди мёрли как мухи, а через полчаса снова поднимались. Все тогда решили, что наступил конец света. Однако, то был ещё не конец, о нет. В тот раз мы победили. Мы потратили двадцать лет на поиск лекарства, но у нас не было того, что имелось у вас. Мы не додумались изобрести антибиотики, пока не стало слишком поздно, а когда изобрели, то не те, что нужно. Всё началось по новой из-за гриппа, и на этот раз мы не смогли победить. Разом умерли миллионы, затем восстали из мёртвых и напали на нас. Мы оказались заперты кто в замках, кто в бараках, кто на небольших станциях у чёрта на куличках, надеяться было не на что, и через десять лет люди просто сдались. А знаете, что случилось потом? К нам занесло вашего брата, - сказала Оливия, снова ткнув пальцем в мою сторону, - и половину ваших кто-то сожрал. А остальные - нет чтобы задержаться... Думаете, они бросились проверять, есть ли выжившие? Нет! Они сдриснули и не возвращались, пока не нашли лекарство. Только через два года. К тому моменту никого, кроме меня, уже не осталось. Потому что все пали духом. Покончили с собой. А те, кто выходил наружу, не успевали и мили пройти, как попадали в лапы мертвякам, что выбегали из-за заборов.
   Оливия сурово зыркнула на меня.
   - Сколько народу погибло из-за того, что вашему брату не хотелось рисковать своей шеей?
   Повисла пауза, и все смотрели на меня, пока не подала голос Лисс - единственная из всей группы:
   - Она не виновата.
   Все тут же обернулись на неё, отчего Лисс почувствовала себя неуютно.
   - Я имею в виду, нельзя же спасти всех на свете, правда? - пробормотала она. - Именно это было сказано о случившемся в моём мире.
   - Я согласен, - сказал Кваме. - Нельзя винить ни доктора Сингх, ни весь МС.
   - Хрена с два. Можно! Они сбежали и обрекли нас на гибель, - заявила Оливия.
   Йокан взглянул на меня.
   - Значит, она ничего не выдумала?
   - Боюсь, что нет, - ответила я.
   - Неужели ничего нельзя было сделать?
   Все смотрели на меня.
   - Насколько мне известно, экспедиция попала в засаду живых мертвецов. Большая часть погибла, не успев выбраться. Некоторые умерли от ран на обратном пути и...
   - Воскресли, - закончила за меня Оливия.
   - Вернулись. Когда корабль добрался до Узловой, выживших осталось только двое. Они заперлись в рубке, потому что остальные, воскресшие, всё время пытались на них напасть. Мы никогда не сталкивались ни с чем подобным. Мы вернулись только после того как разобрались, с чем имеем дело.
   - Древние... - произнес Йокан. - Теперь понимаю.
   Оливия одарила его хмурым взглядом.
   - Да неужели?
   - Как ты выжила?
   Та снова жутко ухмыльнулась.
   - Ну... особо там ничего не росло, а консервов надолго не хватило. Зато вокруг бродило много еды.
   - Что, прости?..
   - Мертвяки. Ходячие. Правда, не совсем мёртвые. Бактерия поддерживала их на ходу, поэтому мясо годами оставалось свежим. Просто становилось слегка студенистым, только и всего.
   - Хочешь сказать... ты питалась трупами?
   - Я же объяснила. Они были не вполне мёртвыми.
   Йокан не знал, что сказать. Кваме знал.
   - Это самое отвратительное, что я когда-либо слышал, - обронил он.
   - Ты ужасна! - воскликнула Лисс.
   Оливия огрызнулась:
   - Ну, попробуй выжить на клочке земли, где ни черта не растёт! Я выжила в тяжёлых условиях. Не то что ты, корова ленивая, с электричеством и супермаркетами!
   - Но... но меня же бросили совсем одну!
   - Да неужели?! Ты точно не сожрала всех жителей, когда те передохли? Судя по твоему виду, ты знаешь в этом толк: когда масло ещё не растопилось, ломать кости, чтобы высасывать из них мозг...
   Лисс подскочила, задыхаясь от омерзения, и вылетела из комнаты. Оливия принялась строить глазки побледневшему Йокану.
   - О-ох, а знаешь, что я сейчас бы сделала с голяшкой? Особенно, если добавить розмарина и дать потомиться в собственном соку...
   Йокан выдержал. Пью - нет. Закрыв рот ладонью, он выбежал за дверь. Из ближайшей уборной донёсся характерный звук. Оливия рассмеялась.
   - Хватит. Сеанс окончен, - сказала я.
  
  

Часть вторая. Индивидуальная терапия

  
   1. Аша
  
   Работа с группой последних выживших отвлекала меня от постоянных обязанностей: заботы о беженцах из мертвых или умирающих миров. Раз в несколько лет мы открываем вселенную, где на Землю упал астероид, или её сожгло извержениями вулканов, поджарило гамма-излучением, заморозило внезапным ледниковым периодом, не говоря о бессчётном количестве способов уничтожения планеты руками самого человека. Каждое из человечеств имеет свои особенности, и рано или поздно придумывает новый метод устроить апокалипсис.
   В большинстве миров, переживших подобную катастрофу, миллионы людей нуждаются в перемещении в безопасное место. Многие из них травмированы, физически и психологически. В мои обычные обязанности во время эвакуации входит составление психиатрических отчётов о выживших, отдельно отмеченных медперсоналом после первичной сортировки новоприбывших. После перемещения большинства спасённых в необитаемые миры, подобранные Межвселенским Союзом, я провожу групповую и индивидуальную терапию с теми, чьё плачевное состояние не позволило им присоединиться к соплеменникам. На данный момент, ситуация стабилизировалась, и нам удалось выделить ресурсы для проектов вроде "группы последних выживших". Впрочем, это был далеко не единственный фактор, предрешивший создание группы.
   Я надеялась, что какое-то время обойдётся без эвакуаций, но, тем не менее, продолжала следить за сводками с "вахты апокалипсиса", организованной Службой по делам беженцев: Льорисса восстанавливается после ядерной войны, её жители отчаянно пытаются наладить свою жизнь в изуродованном, поражённом радиацией мире; на Стетерине день за днём наступают ледники, а средневековое общество, обитающее в паре тысяч километров южнее, отказывается верить в наступивший конец света; Ардее снова угрожает усиление ежегодных солнечных вспышек, но учёные убеждены, что угроза эта несерьёзна; Швинсевер продолжает сражаться с наводнившими солнечную систему кометами, защищая свой древний мир от почти неминуемой гибели, но даже там дела обстоят относительно хорошо. Любой из этих миров мог затребовать эвакуацию, и МС наверняка отреагировал бы, но в ближайшие несколько лет ничего подобного не ожидалось. И весьма вероятно, что это время придётся очень кстати моим пациентам.
   Обычно, берясь за новую группу, я точно знаю, от чего страдают пациенты, и немедленно приступаю к лечению. Представители тех рас, для которых создана полная медико-генетическая карта, быстро решают свои проблемы при помощи психохирургии, после чего проводят месяц под наблюдением и выписываются. В прочих случаях приходится прибегать к более старым, не столь быстрым методам, и в них-то и заключается область моей специализации. Для большинства переживших апокалипсис характерен посттравматический синдром и сопутствующие расстройства, ключевым способом лечения которых является экспозиционная терапия, обеспечивающая постепенное привыкание пациента к собственным кошмарным воспоминаниям, пока эти воспоминания не утратят свою угнетающую силу. Я располагаю целым набором техник, помогающих пациенту, а групповая терапия обеспечивает поддержку тех, кто пережил похожий жуткий опыт, что усиливает индивидуальную терапию благодаря нахождению в понимающем окружении. Это жизненно важно, так как пациенты с посттравматическим стрессовым расстройством не желают открываться людям, которым не довелось пережить те же самые ужасы.
   Но прежде чем браться за лечение, необходим диагноз. Нет смысла начинать экспозиционную терапию, если мы не знаем, какие именно воспоминания вызывают проблемы, а пациенты зачастую не желают рассказывать об устрашающих событиях, с которыми связаны эти воспоминания. Помимо того, они могут страдать от травм, полученных во время апокалипсиса, или иметь осложнения, вызванные предшествующими обстоятельствами. Постановка диагноза крайне важна для того, чтобы убедиться, что мы не навредим. В нормальных условиях, процесс облегчается при наличии большого количества выживших, которые поддерживают друг друга и помогают нам понять проблемы, характерные для их мира. Иногда среди выживших попадаются профессиональные врачи, чья помощь становится незаменимой. А если очень повезет, обнаруживаются уцелевшие в светопреставлении медицинские и психиатрические записи, позволяющие нам опираться на предыдущие диагнозы. В дальнейшем, формирование достаточно большой группы выходцев из отдельно взятого мира позволяет создать медико-генетическую карту, дающую возможность лечить любого из них, а не только специально отобранных пациентов.
   С нынешней группой всех этих преимуществ у меня не было. Мы надеялись, что её членов сроднит между собой ощущение невосполнимой потери, но, поскольку каждый из них переживал её по-своему, с тем же успехом это чувство могло оттолкнуть их друг от друга. У меня на руках имелись психомедицинские истории болезней тех, кто провёл на Узловой достаточно много времени, но их сопротивление предыдущим попыткам лечения свидетельствовало о наличии более глубоких, ещё не выявленных проблем. И, разумеется, не может быть и речи о создании медико-генетических карт, имея в распоряжении только по одному выжившему от каждого человечества, что делает слишком рискованным применение тонких процедур, используемых для лечения психиатрических состояний.
   Все мои пациенты - особенные, и все они разные. Хорошо, если мне удастся понять и диагностировать их проблемы всего за несколько месяцев, не говоря о выборе эффективных курсов терапии.
  
   2. Кваме
   Психомедицинская история болезни - резюме
  
   Кваме Вангона
   Кваме был обнаружен в гибернационной камере в мире, примерно 90 лет назад пережившем опустошительную ядерную катастрофу, вследствие чего он оказался единственным выжившим. Кваме получил незначительные повреждения мозга, причинённые либо процедурой пробуждения, либо самим пребыванием в заморозке.
   После перемещения на Узловую у Кваме была диагностирована тяжёлая форма афазии. Он частично сохранил способность изъясняться в письменной форме и, несмотря на некоторую потерю ловкости рук, оказался способен идентифицировать себя как президента государства Мутапа, а также обнаружить, что является единственным выжившим на своей планете. Это осознание вызвало реакцию в виде чувства горя и депрессии, продлившейся несколько недель. Со временем, он согласился на щадящее неврологическое лечение и физиотерапию, с помощью которых удалось восстановить его речь и большую часть двигательных функций, за исключением мелкой моторики. Особенно беспокоила его левая рука, которую он повредил ещё во время службы в армии.
   Вскоре после прибытия на Узловую у Кваме начались кошмары. Он сообщил, что каждую ночь видит во сне гибель жены, однако оказался неспособен изложить детали этих кошмаров. В ходе обсуждения событий, приведших к уничтожению мира, была зафиксирована реакция преувеличенного страха, сопровождавшаяся флэшбэками и недоговорками. Продолжение физиотерапии привело к углублению замкнутости; он повторял, что ему трудно что-либо объяснить людям, не пережившим подобный опыт. После диагностирования ПТСР Кваме получил направление к специалисту.
   По истечении года лечения Кваме сделал признание в том, что, будучи президентом страны, он положил начало цепочке событий, приведших к ядерной катастрофе, и высказал убеждение в своей личной ответственности за уничтожение человечества. Впрочем, это не привело к какому-либо прогрессу в лечении: наоборот, он заявил, что должен подвергнуться преследованию за геноцид и соответствующему наказанию. Расследование его дела застопорилось и было отложено, а продолжающееся лечение так и не привело к дальнейшему прогрессу.

***

   Я переехала в новый кабинет всего пару недель назад, но успела обустроить его максимально комфортным образом: успокаивающая обстановка, мягкие цвета, изобилие зелени, приятный аромат цветов и кофе. Рядом с небольшим столом - два удобных кресла друг напротив друга, одна стена сделана прозрачной, дабы был виден лес за пределами центра.
   Кваме опустился в одно из кресел. Сил, чтобы оценить комнату, у него не было - сказались бессонные ночи. В руках он судорожно сжимал чашку-непроливайку с крепким кофе, однако прозрачная стена привлекла его внимание.
   - Это живая картинка? - спросил он.
   - Да. Она показывает то, что в данный момент происходит снаружи, - ответила я.
   Мой кабинет располагался на втором этаже, что позволяло нам видеть верхушки ближайших деревьев. За ними долина уходила вниз, и лесное покрывало растягивалось по равнинам, огибая озёра. Картинка переливалась пятнами солнечного света и тенями листвы, вдалеке в небесный свод упирались голубые горные пики.
   - Как далеко тянется этот лес?
   - По всему континенту.
   - И ни единого человека...
   - Там живут люди.
   - Неместные.
   - Нет.
   - Пустой мир...
   Его взгляд устремился в лес.
   - И не скажешь, что это столичный округ Узловой.
   - Немножко тишины и покоя пойдёт тебе на пользу.
   - Неужели?
   - Надеюсь, - сказала я. - Может, начнём?
   - Пожалуйста.
   - Полагаю, тебе самому есть что сказать.
   - Есть.
   Он присосался к носику чашки и поморщился, когда кофе хлынул в рот.
   - Я хотел бы официально потребовать уголовного преследования за геноцид примерно четырёх миллиардов человек в моём родном мире. Я намерен во всём признаться. Строго говоря, я уже несколько раз признавался.
   - Ну, лично от меня тут немногое зависит. Но я сделала всё, чтобы твой юрисконсульт навещал тебя каждую неделю и сообщал о продвижении дела.
   - Что-нибудь может измениться?
   - Кваме, я не сотрудник полиции, не тюремный надзиратель, и уж точно не юрист. Я терапевт. Я здесь за тем, что помочь тебе стать лучше.
   - Почему?
   - Я знаю, ты всё ещё страдаешь. Мне кажется, я могу помочь.
   - Я не об этом. Я о том, что... Почему так нужно прекращать мои страдания?
   - Не нужно, - сказала я. - Если ты, на самом деле, хочешь страдать, страдай, сколько душе угодно. Получается у тебя весьма неплохо.
   Он опешил, непривычный к подобной прямоте.
   - Я... не это имел в виду...
   - Нет, Кваме, именно это. Ты последовательно отвергаешь помощь и требуешь судебных разбирательств, которые, как тебе известно, длятся годами. Но, даже если тебе удастся добиться обвинительного приговора, что изменится-то? Самых опасных преступников мы депортируем на родные миры. С тобой мы так поступить не можем, потому что это будет означать смертный приговор. Поэтому ты окажешься в тюрьме, где полным-полно терапевтов. Серьёзно, этим ты не изменишь ничего, кроме пейзажа за окном.
   На какой-то миг он засмотрелся в окно.
   - Дело не в... Суд нужен не для меня. Я не пытаюсь наказать сам себя. Четыре миллиарда человек заслужили справедливость.
   - Если бы тебя судили дома, что бы произошло?
   Он сухо улыбнулся.
   - Сомневаюсь, что меня бы осудили. Скорее, наоборот, поставили бы памятник. Почти все памятники в Зимбабве-Сити воздвигнуты в честь людей, которые уничтожили в колониях тысячи человек.
   - Предположим, что обошлось бы без политики.
   - Тогда, конечно, меня бы казнили.
   - Чего мы никогда не сделаем.
   - Вы более цивилизованы.
   - Значит, по понятиям твоего мира, правосудие не восторжествует.
   - Нет. Не восторжествует, - согласился Кваме, сделав это с куда большей лёгкостью, чем ожидалось: очевидно, он уже продумал и заранее заготовил ответ.
   - Тогда почему это так важно?
   - Потому, что геноцид продолжается. Каждая вселенная должна знать, что за подобные преступления нужно платить. Нужны не памятники на центральных площадях и не осуждение со столетним запозданием.
   - И ты считаешь, что твой приговор что-то изменит?
   - Возможно.
   - Но почему осудить нужно именно тебя?
   - А больше некого.
   Свою точку зрения он отстаивал с глубокой моральной убеждённостью. Несомненно, его будет крайне сложно переубедить. Но, возможно, я смогу заняться более насущными вопросами.
   - Пойдём дальше. Я хочу поговорить о твоих кошмарах.
   - Раз так надо.
   - Расскажи, о чём твои сны?
   - Я вижу жену. Как она умирает.
   - Прошу прощения, если это окажется для тебя болезненным, но я обязана спросить. Как она умерла?
   - Неприятно.
   - Я имею в виду, что ты помнишь о том, как она умерла?
   - Ничего.
   - Почему?
   - Мне кажется, это как-то связано с моим состоянием, - сказал он, постучав себя пальцем по голове.
   - Но во сне ты всё помнишь?
   - Каждую деталь. Она умерла от радиационного заражения. Вы знаете, как это ужасно?
   - Да. Знаю. Видела.
   Я вспомнила работу по сортировке пострадавших на орбитальном лифте во время эвакуации последних выживших из мира, где более ста лет подряд шли военные действия с применением тактического ядерного оружия. Мы столкнулись с раком, врожденными дефектами, истощением из-за нарушений пищеварения, вызванных радиацией, и гораздо худшими вещами. Многие из тех, кто в ожидании спасения слишком долго пробыл на открытом месте, умерли до прибытия на Узловую. Я глотнула чая, чтобы отогнать эти воспоминания.
   - Тогда вы понимаете, - сказал Кваме.
   - Я понимаю, что думать об этом болезненно. Но - прошу прощения, если этот вопрос покажется очевидным - ты же говорил, что не помнишь, как она умерла?
   - Я не помню самого события. Я помню, как это обсуждалось потом, в бункере.
   - И что ты запомнил?
   Кваме вздохнул. Он слишком много раз рассказывал эту историю.
   - Она ехала на поезде в Зимбабве, когда сбросили бомбу. Она могла бы успеть отъехать достаточно далеко, но наши железные дороги - самые старые в мире, и поезда всегда опаздывают. Если бы... если бы поезда были дзиканьиканскими или чифуньиканскими... А они не были. Поезда были мутапуанскими. В общем, поезд оказался в зоне поражения. Все получили смертельную дозу облучения. Им удалось добраться до больницы. Меня в стране не было, я находился с официальным визитом в Чивикуру. Когда я вернулся, то до самого конца оставался с ними. Младший сын умер на третий день. Жена - на пятый. Дочь - на шестой. Старший сын - на десятый. Ничего из этого я не помню, разве что по ночам. Вы всё это уже знаете. Зачем спрашивать?
   Я спросила потому, что за всё время рассказа он не пережил ни одного флэшбэка, как и во время предыдущих опросов, что было отражено в его медкарте. ПТСР у него было диагностировано на основании ночных кошмаров, повышенной тревожности и социального отчуждения. Обсуждение источника душевной травмы должно было даваться ему с куда большим трудом. По идее, его должны были одолевать неконтролируемые воспоминания. Но, судя по всему, повреждение мозга осложнило ПТСР до такой степени, что оно проявлялось только по ночам, либо что-то ещё осталось невыявленным. Я составила план, как это выяснить.
   - А если бы мы показали тебе твои сны?
   Его глаза расширились.
   - Я думал, это невозможно.
   - Ну, да...
   - Если бы вы разобрались, как работает мой мозг, мне бы всё это не понадобилось, - сказал он, искалеченными руками поднимая кружку-непроливайку.
   - Ты прав, мы ещё не до конца понимаем твоё мышление. Но кое-что уже выяснили. Мы можем читать нервные импульсы в твоём мозгу. Знаем, где расположена зрительная кора. Мы можем записать часть твоих снов, хотя качество изображения будет не слишком хорошим.
   - Почему мне до сих пор об этом не сказали?
   - Ранее мы считали, что ваша раса уникальна. Вряд ли кто другой смог бы пережить заморозку по вашему методу, а её воздействие на работу твоего мозга пока не поддаётся пониманию. Но одна из старших рас-членов МС недавно подарила нам собрание записей тысячелетней давности, и тогда выяснилось, что вы не уникальны. Были и иные виды рода человеческого, применявшие гибернацию, и знания о них могут нам помочь.
   Кваме озадаченно откинулся в кресле. Я предлагала ему выход из колеи, в которой он застрял, а это его явно не устраивало. В конце концов, он нашёлся с ответом.
   - Каждую ночь я просыпаюсь, крича от страха... с чего вы решили, что мне захочется увидеть те же сны наяву?
   - Потому что это первый шаг к лечению посттравматического синдрома. Уверена, тебе уже объяснили суть экспозиционной терапии. Если мы бережно, шаг за шагом, будем приближаться к твоей травме, то сможем обезболить твою память. А со временем и избавить тебя от дурных снов.
   Кваме не ответил.
   - Сколько времени прошло с тех пор, когда ты нормально спал в последний раз? В смысле, без помощи лекарств?
   Он опять не ответил.
   - Ты подумаешь над моим предложением? - спросила я. - Кваме?
   - Я его... рассмотрю.
   Для первого занятия, на большее я и не надеялась.
  
   3. Лисс
   Психомедицинская история болезни - резюме
  
   Лисс Ли'Ул
   Все люди в мире Лисс превратились в пыль, не оставив ответа, как это случилось и почему выжила она сама. Физически она абсолютно здорова, хоть в её тканях обнаружен довольно высокий уровень содержания вредных веществ. Вероятнее всего, причиной тому экология её мира - технологически развитого и потому отличающегося разнообразием форм загрязнения. Она утверждает, что является среднестатистическим представителем своего народа, из чего следует, что её раса отличалась превосходным уровнем физических кондиций. Она определенно сильнее большинства людей, а состояние её здоровья предполагает наличие высокоразвитых способностей к самоисцелению и сопротивлению болезням. Единственный её недостаток - это неуклюжесть, имеющая, вероятно, субклиническую природу.
   В психологическом плане она пребывает в состоянии устойчивого заблуждения. Несмотря на неоспоримые свидетельства того, что она осталась единственным представителем своего вида, Лисс придерживается убеждения, что всё население планеты временно отлучилось и однажды вернётся. У неё не зафиксировано ни повреждений мозга, ни головных болей, головокружения, нарушений чувствительности или иных симптомов, характерных для нервных расстройств. Учитывая причудливый характер её мира, можно предположить, что это защитный механизм, предохраняющий от травмирующего влияния повседневности и позволяющий жить дальше, не рефлексируя насчёт хрупкости бытия. Всё это, впрочем, лишь предположения. Поставить полноценный диагноз не представляется возможным.

***

   - Что ты помнишь о том, что произошло? Когда все исчезли?
   Сидя в удобном кресле, Лисс улыбнулась, отвлёкшись от созерцания вида за окном. Сегодня она выбрала совершенно другой наряд, резко контрастирующий и с цветами моего кабинета, и с синевой небес и зеленью леса. Похоже, она не замечала убожества своих вкусов в плане одежды, равно как и в отношении многих других вещей.
   - Ой, я думала, вы уже знаете, и всё такое...
   - Я бы хотела услышать твой рассказ лично, если ты не против.
   - Конечно! По-моему, это был совершенно обычный день. Я проснулась, включила утреннее шоу... кажется, шёл какой-то фильм с Силлафеном, типа того. Тот парень - реально козёл, я не въезжаю, почему все ходят смотреть фильмы, в которых он играет... Я приготовила что-то вроде яичницы, то есть не из куриных яиц, их больше нет... в смысле, ты их берёшь, а они вообще не настоящие, прикинь? Типа, из чего-то сделаны...
   - Лисс...
   - Снова загремело в трубах, а завхоз ничего не хочет с ними делать, как в тот раз, когда мамин дом затопило, так она была такая злая, что засудила город и заставила их за всё заплатить...
   - Лисс...
   - Верите, нет? С утра у меня не было времени, чтобы разбираться с завхозом, так что я села в машину и поехала на работу... а там по дороге на Телиссогу мне попался конкретный мудак, он меня подрезал, я так разозлилась, что даже описать не могу. Как он водит, мог запросто угробить кого-нибудь...
   - Лисс!
   - Ой, простите!
   - Расскажи поподробнее о своей работе.
   - Хорошо. Место, где я работаю, по-вашему зовётся "рекрутинговое агентство". Люди приходят, мы проводим собеседования, даём им работу, потом они лажают, работодатель жалуется, а мы пытаемся найти ему хоть кого-нибудь, у кого не жопа вместо головы, ну, а что ещё делать-то? Народ приходит с улицы, нельзя верить ни единому слову, что они пишут в резюме, но кто мы такие, чтобы их обличать? Фиг знает, я в основном занималась вводом данных, но мы настолько не поспевали, что у меня скопилось работы на целые недели, и когда все смылись, я обработала тонны бумаг, но, поскольку мне пришлось доделывать и за остальными, думаю, сильно далеко я не продвинулась, да ещё Барара оставил на меня всё фотокопирование, он просто ленивый, никогда ничего не доделывает...
   - Могу я тебя прервать?
   - О! Конечно. Простите...
   - Всё в порядке, Лисс. Я просто хотела сосредоточиться на конкретных событиях того дня.
   - Какого?
   - Когда все исчезли.
   - Ой, простите!
   Она выглядела по-детски смущённой.
   - Ты сказала, что, как обычно, приступила к работе. Что-нибудь особенное в тот день происходило?
   - Не-а. Обычный день, как я понимаю.
   - О чём говорили в новостях?
   - Я не смотрю новости.
   - Ты сказала, что смотрела утреннее шоу.
   - Да, конечно, только не новости. Там про кинозвёзд, а не новости. Я-то знаю. Новости очень огорчают. В смысле, кому хочется слушать всё это за завтраком?
   - Почему новости огорчают?
   - Ну, вы в курсе. Всё идёт не так. Катастрофы, всякая лажа. Не хочу об этом слышать, мне и своих проблем хватает, понимаете?
   - Что именно ты подразумеваешь под катастрофами и лажей?
   - Ой, я не знаю... Вся эта чушь просто выматывает. Я не обращаю внимания.
   - Понятно. Значит, ты была не в курсе мировых событий на тот момент?
   Она пожала плечами.
   - Наверное, нет.
   - Ясно. Итак, ты пришла на работу. Всё было в норме?
   - Угу. Нормально, как всегда. То есть, кофемашину никто не заправил, куча работы, начальник на нервах. Не знаю. "Нормально".
   - Как ты провела тот день? В смысле, в чём заключается твоя работа?
   - Ввод информации. Заполнять формы на компьютере, понимаете?
   - С какой целью?
   - А? - оторопело переспросила она, словно вопрос показался ей бессмысленным.
   - Зачем это нужно было делать?
   - Конечно, нужно! Как ещё-то?
   - Нет. Я о другом... В вашем мире имелись поразительные технологии. Странно, что для ввода информации в компьютер требовались люди.
   - Не знаю. Видимо, это было дешевле, чем сажать за клавиатуру шимпанзе?
   Сарказма в её голосе не было, а моя переводческая программа работала отлично.
   - Прости, ты сказала "шимпанзе"?
   - Ага. Они за просто так не работают. В смысле, поймите меня правильно, они славные малыши, но их никогда не заставишь делать то, что делала я. Я вам скажу, моя зарплата так близка к прожиточному минимуму, что я уже не знаю, как выкручиваюсь месяц за месяцем...
   Её мир становился всё более и более странным.
   - Погоди. Я хочу убедиться, правильно ли я поняла: в вашем мире шимпанзе - разумный вид?
   - Конечно. Разумеется, разумный.
   - Это... весьма необычно.
   Лисс выглядела искренне озадаченной.
   - А что в этом необычного?
   - Отложим их пока в сторонку. Хочу поговорить о том моменте, когда все исчезли. Это произошло, когда ты вводила информацию?
   - О нет. Я же говорила. Я тогда была в комнате фотокопирования.
   - И что ты там делала?
   - Копировала.
   - Можешь объяснить подробнее?
   - Ну, когда к нам поступают формы, это, типа, оригиналы, а нужно сделать запасные копии на случай, если система упадёт, понимаете? Такая скукота. Нужно выдернуть скрепки и прогнать страницу за страницей, а подачу бумаги через раз заедает, поэтому приходится совать страницы по одной, потом начальник спрашивает, почему ты ещё не закончила, а там ещё конца-края нет... понимаете?
   - Но в тот раз дошло до конца?
   - Нет... наверное, нет.
   Лисс погрузилась в молчание. Но прежде чем мне удалось подвести её к сути вопроса, она вновь оживилась.
   - Но я всё-таки закончила!
   - После того как заметила, что все исчезли?
   - Не то чтобы прямо тогда... Я вернулась на следующий день. Или через день, не знаю. Но я всё доделала.
   Вопрос: что произошло между моментом обнаружения исчезновения и моментом, когда она вернулась к работе?
   - Хм. Ты помнишь момент, когда все исчезли?
   - Наверное.
   - Можешь описать, что ты пережила?
   - Не сильно много. Не знаю. Стало тихо.
   - Насколько?
   - Люди перестали говорить. Наверное, потому, что все куда-то вышли. Должно быть, они даже обувь сняли, потому что ушли уж очень тихо.
   - Что ты сделала, когда поняла, что стало тихо?
   - Продолжила копировать. Какое-то время. Потом я решила, что это странно, и пошла посмотреть.
   - Ты заметила кучки пыли?
   - Какие? Те? Не, их там не было. Они появились позже. Бардак был полный, потому что уборщики тоже исчезли. Я ж не могу убирать везде и всюду, вот оно и копится.
   - Уверена?
   - Угу.
   Поскольку Лисс не выглядела готовой расстаться со своим наваждением на первом же занятии, я продолжила:
   - Что ты сделала потом?
   - Я пошла их искать. Но все ушли.
   - Где ты искала?
   - Везде. Проехалась на машине. Никого нигде не было.
   - Что ещё ты сделала?
   - Позвонила копам, но без толку. Наверное, те тоже спрятались, потому что трубку никто не взял. Я оставила сообщение, но никто не перезвонил.
   - Как долго ты искала людей?
   - Пока не стемнело, и я не вернулась домой.
   - И чем занялась потом?
   - Смотрела ящик.
   - И что там показывали?
   - Передачи.
   - Вещание по-прежнему продолжалось?
   - Угу.
   - В автоматическом режиме?
   - Наверное.
   Если в начале занятия Лисс выглядела весьма свежо и солнечно, то теперь это солнце зашло. Она больше не смотрела ни на меня, ни даже на прекрасный вид за окном. Она таращилась в стол и ковыряла ногти.
   - Так зачем ты решила вернуться на работу?
   Она пожала плечами.
   - Не хотела, чтобы меня уволили.
   - Только поэтому?
   - А вы ни разу не пробовали прожить на пособие, а?
   - Ничего больше не было?
   - Не.
   - Ты ничего не забыла?
   Она слегка покачнула головой.
   - Ты ничего не упустила?
   Она даже не ответила. Просто сидела, опустив глаза, больше не притворяясь, будто разглядывает ногти. Я обеспокоилась, что в случае продолжения давления вызову у неё антипатию, и поэтому решила переключить её на то, что было ей интересно.
   - Ты сказала, что любишь смотреть передачи...
   - Ага.
   - Какие именно?
   Лисс взглянула на меня, вновь озарившись улыбкой.
   - Ой, ну вы знаете. Обычное всякое.
   - Например?
   - Э-э... ну, всё, что на канале "СкринТайм". Там сплошь повторные показы, но хорошие. На ASN была пара неплохих шоу. И я всегда смотрела "Свиданки и подлянки". Ну, оно такое, душещипательное, но длится всего полчаса.
   - Романтическое?
   - Угу. Короче, Эллера никак не может решить, кто из парней, подобранных службой знакомств, ей нравится. Она всякий раз выбирает не того, кого надо, а потом "не тот" парень оказывается вполне ничего, но затем "тот" парень, которого ей нужно было сразу выбрать, додумывается похитить её, и ей приходится отужинать с ним, но тут она смывается и снова оказывается не с тем парнем, но вскоре выясняется, что он реально нехороший мужик, потому что помогал тому другому парню, и поэтому она посылает их обоих куда подальше и возвращается в службу знакомств, чтобы попробовать заново. И это полная лажа, потому что она давно должна была допереть, что ничего из этого не выйдет, но она всё не унимается!
   К Лисс определённо вернулись её бодрость и жизнерадостность.
   - А что ещё? - спросила я.
   - Ну, мне нравится кое-что из реалити-шоу...
   - Например?
   - "ГП7 - секретный отряд", добротное такое. Типа, даже не верится, что это реальные люди, настолько они безбашенные. Вот Джилеан, весь из себя крутой, как будто он один такой на свете, понимаете? Причём он полный мудак, и всем это ясно, кроме него самого. А Уилея и Елессиан всё время ссорятся, а бедная старая Саяс пытается помогать всем и каждому, чтобы те не выставляли себя дураками перед телекамерой, но никто её не слушает, и ей остаётся только жаловаться на всех. Короче, все эти ребята считают, что созданы спасать людей, но на деле они просто сборище безнадёжных дятлов.
   - Стало быть, это шоу посвящено... полицейским? Пожарным?
   - А? Не. Ну, вроде того. Они как бы искатели приключений. Понимаете?
   - Не очень. Они типа чрезвычайной службы?
   - Ага. Для очень больших ЧП.
   - Каких?..
   - Ну, вы в курсе, типа конца света и в этом роде?
   Если бы в руке у меня была чашка с чаем, я бы её уронила.
   - Конец света?
   - Ага. Когда происходит что-то совсем плохое, они едут разбираться. Ну, не ГП7, понимаете, они просто местные. Они всего лишь "Городской Патруль 7", а не что-то серьёзное. Какой ещё "Секретный отряд", вы что, смеётесь?!
   - Но ведь есть и другие "приключенцы", которые спасают мир?
   - Конечно!
   - И от чего они его спасают?
   - Э-э, ну, вы в курсе. Типа, как какие-то жуки захватили всех людей в Нойзе и превратили их в одного человека. Или когда взорвалась Калафария. Или взять ту гору в Элешине, которая двигалась с места на место и давила всё подряд. Всякое такое.
   - И часто такое случалось?
   - Время от времени, не знаю. Но они справляются. Спасают мир и всё такое.
   - А чем они заняты, когда не спасают мир? И при этом появляются в телешоу...
   - Спасают города. Или страны. Или просто помогают людям. У вас тут таких нет?
   - Нет. Мы не...
   Мне пришло в голову, что здесь есть какая-то неувязка.
   - Ладно. Прошу прощения за глупый вопрос...
   - Угу...
   - Ведь всё это просто постановка?
   - Ну конечно, постановка!
   - Ага. Хорошо.
   - Но это шоу про настоящих людей.
   В моей голове роилась тысяча вопросов. Чтобы выбрать нужный, потребовалось время.
   - Итак... почему мир спасают именно эти люди? Я имею в виду, за счёт каких заслуг?
   Лисс ответила мне словно ребёнку, задавшему совсем уж дурацкий вопрос:
   - Потому что они обладают силами.
   - Силами? - переспросила я.
   - Ну, они могут всякое.
   - Типа чего?..
   - Ох, не знаю. Они сильные. Или пуленепробиваемые. Или очень быстрые. Или очень умные. Много чего.
   - То есть они постгуманистически модифицированы?
   - Что это значит?
   - Это значит, что у них есть кибернетические импланты, либо они были хирургически или генетически изменены для получения сверхспособностей. Подобными технологиями обладают многие цивилизации.
   - А, некоторые так и делали...
   - Ясно.
   - Но большинство из них просто родились такими.
   - Понятно. Но... ты не слышала, чтобы кто-нибудь из этих "спасителей мира" попытался остановить то, что произошло? Или они все тоже исчезли?
   - Наверное. После того я о них больше не слышала.
   - Не слышала. Хм. Дело в том... Дело в том, что то, о чём ты рассказала, крайне необычно. Строго говоря, я вообще ни о чём подобном прежде не слышала. Не знаю, связано ли это с тем, что случилось, но...
   Я сделала паузу. Если Лисс говорила правду, её мир встретил конец света не единожды, а много раз. Это происходило так часто, что ему требовались люди, специально созданные для его спасения. Но в этот раз они не справились. Впрочем, это не объясняет, почему выжила сама Лисс. Если только...
   - Лисс... у тебя есть какая-нибудь сила?
   Та рассмеялась.
   - У кого? У меня? Нет. Конечно, нет!
   - Уверена?
   - Ага. Я проходила тест. Как и все остальные. Я обычная. А с чего вы решили, что у меня должны быть силы?
   - Стало интересно, что же отличает тебя от всех остальных.
   Лисс удивилась.
   - По-вашему, меня бросили из-за того, что у меня есть силы?
   - Не знаю. Просто предполагаю.
   - Ого! У меня есть сила... это просто, ого.
   - Ну, ты очень сильна для человека своей комплекции.
   - Ох, прекратите. В моём мире все такие же сильные! Это не мы такие силачи, это вы - слабаки.
   Придётся мне кое-что разузнать.
   - Хм. Можешь сделать мне одолжение?
   - Конечно.
   - Ты привезла из своего мира много сериалов. Этот, как его, "Секретный отряд" среди них есть?
   - Ох, нет. Ничего такого я не прихватила. Зато у меня есть кое-что из "Свиданок и подлянок".
   - Можешь одолжить мне несколько дисков? Те, где про людей с суперспособностями. Или те, где показывают, каким был ваш мир?
   Лисс пожала плечами.
   - Хорошо.
  
   4. Кэти
   Психомедицинская история болезни - резюме
  
   KT-00932/IN "Кэти"
   Трудно составить полную историю KT-00932/IN, частично из-за её крайне необычного физического состояния, частично из-за того, что она практически ничего не говорит о своём здоровье.
   На момент спасения она страдала от годичного пребывания в вакууме и находилась в глубокой коме, которая, по всей видимости, и обеспечила её выживание в безвоздушной среде. Её биология была заведомо разработана для выживания в открытом космосе. Её физиологические жидкости не сжимаются и не расширяются, в отличие от человеческой крови, тем самым предохраняя от повреждений при экстремальных перепадах температуры во время пребывания в вакууме. Её кожа была поражена радиацией на глубину до миллиметра, однако более глубокие слои продемонстрировали примечательную сопротивляемость. Кроме того, она полностью лишилась волосяного покрова, однако барабанные перепонки уцелели, несмотря на отсутствие атмосферного давления.
   Её тело было напичкано имплантами военного предназначения. Находясь в карантине, она дала согласие на их удаление, что позволило перевести её на Узловую. Тем не менее, она отказалась удалять три мозговых импланта, которые, по её словам, влияют на регулирование жизненно важных процессов. Анализ показывает, что они вынуждают биологические системы её мозга функционировать с большей эффективностью. В таком случае, эти импланты могут со временем стать причиной повреждения нейронов. Последовательное сканирование подтверждает небольшую, но существенную деградацию.
   Её психологическое состояние сложно определить по причине её по-прежнему скрытного поведения. Она кратко изложила суть военного конфликта, в котором принимала участие, и в котором её сторона, очевидно, проиграла. Она сочла целесообразным сотрудничество с властями МС, однако, это вылилось в практически полное молчание насчёт её прошлого. Она не проявляет никаких эмоций и демонстрирует абсолютное отсутствие эмпатии. В то же время она, несомненно, интеллигентна и восприимчива. Если нейрологическая деградация и причиняет ей страдания, она тщательно это скрывает.
   По прогнозам у KT-00932/IN есть от шести до девяти месяцев, пока нейрологическая деградация не начнёт угрожать автономным системам и, следовательно, её жизни. Лечение теоретически возможно, однако чрезвычайно рискованно, и показано только при отсутствии иного выхода. Рекомендуется оставить её под пристальным наблюдением, продолжая склонять её к более глубокому вовлечению в процесс терапии.

***

   Кэти сложилась в своём кресле подобно конечности робота. Если в комнате её что-то и заинтересовало, ей хватило одного изучающего взгляда, ни на мгновение не задержавшегося на отдельных вещах.
   - Кэти... Можно звать тебя Кэти?
   Она уставилась прямо на меня, не задумываясь, как будет интерпретирован подобный пристальный взгляд, и ответила своим обычным невыразительным, бесцветным голосом:
   - Можно.
   - Хорошо... Прежде всего, спасибо, что согласилась приехать в центр. Я знаю, ты не считаешь, что мы сможем тебе помочь, но я рада, что ты разрешаешь нам попробовать.
   Она не отреагировала. Предыдущий терапевт отмечал, что она пропускает любезности мимо ушей, но отвечает на прямые запросы.
   - Что ж. Итак. Знаю, ты уже отвечала на этот вопрос ранее... но как ты выжила?
   Кэти ответила без задержки:
   - Я была включена в экипаж модифицированного грузового транспортного судна вместе с ещё двумя. Транспорт был оснащён взрывными устройствами с антиматерией. Нашей задачей было симулировать поломку вблизи маршрута вражеского астероидного корабля неподалёку от земной орбиты, затем, в момент максимального сближения, запустить двигатели, протаранить астероид и подорвать устройства с антиматерией. Однако противник обнаружил нас раньше и уничтожил наш корабль из импульсных электромагнитных орудий. Корабль распался на несколько отсеков, груз рассеялся в космосе. Устройства с антиматерией и остальные члены экипажа были уничтожены огнём плазменных пушек, но мне удалось остаться незамеченной среди обломков. Я запустила систему выживания в вакууме и более ничего не помню вплоть до момента обнаружения исследовательским кораблём "Химия".
   Я заглянула в записи терапевта, занимавшегося сортировкой, который первым побеседовал с ней на станции Грейнджер несколько месяцев тому назад.
   Г: Можно узнать, как ты выжила?
   К: Я была включена в экипаж модифицированного грузового транспортного судна вместе с ещё двумя. Транспорт был оснащён взрывными устройствами с антиматерией. Нашей задачей было симулировать поломку вблизи маршрута вражеского астероидного корабля неподалёку от земной орбиты, затем, в момент максимального сближения, запустить двигатели, протаранить астероид и подорвать устройства с антиматерией. Однако противник обнаружил нас раньше и уничтожил наш корабль из импульсных электромагнитных орудий...
   Свой рассказ она, определенно, знала назубок. Я подумала, что, наверное, стоит переключить её на тему, по которой у неё не найдётся заранее подготовленных сообщений.
   - Спасибо. Очень информативно. Давай вернёмся к настоящему... Как ты себя чувствуешь?
   - Я в пределах допустимой нормы.
   - Я имею в виду, с учётом твоего неврологического состояния.
   - Воздействие отсутствует.
   - Зато мы по-прежнему обеспокоены. Для отслеживания прогресса будет проводиться регулярное нейросканирование. Мы будем очень признательны, если ты предупредишь нас о появлении каких-либо симптомов.
   - Я окажу содействие в разумных пределах.
   - Мы можем для тебя что-нибудь сделать?
   - Не на данный момент.
   - Ты понимаешь, что если твой мозг продолжит деградировать, ты вряд ли выживешь?
   - Я допускаю такую вероятность.
   - Причина, вероятно, кроется в твоих имплантах, а мы попросту не знаем, как решить эту проблему. Однако мы можем клонировать новое тело, только без имплантов, и загрузить туда твоё сознание. Мы бы не стали рисковать и проводить подобную процедуру, знай мы о твоей расе чуть больше, но, когда стоит выбор между жизнью и смертью, подобный риск оправдан. Дело за тобой.
   - Я не запрашиваю помощи.
   - Мы ничего не можем сделать?
   - Я не запрашиваю помощи.
   - Даже ради спасения твоей жизни?
   - Я не запрашиваю помощи.
   - Ладно. В общем, Кэти... почему ты хочешь умереть?
   Какой-то миг ушёл у неё на обработку: почти человеческий миг. Но только почти.
   - Моя жизнь или смерть не имеет значения.
   - Тебе без разницы?
   - Это неважно.
   - Даже для тебя самой?
   - Да.
   - Понятно. Что ж, подобные технологии - это единственный законный способ спасти твою жизнь, поэтому, при появлении симптомов, надеюсь, ты изменишь своё мнение.
   Она задумалась ещё на одну долгую секунду.
   - Есть и незаконный?
   - Да. Есть.
   Значит, она умеет быть неравнодушной, когда захочет.
   - Прошу изложить.
   - В общем, нам пришлось бы переместить твоё сознание в искусственный разум, а не в биологический.
   - Почему это незаконно?
   - Искусственный интеллект - вопрос очень чувствительный. Многие из рас-членов МС отказываются принимать его: как правило, это те, кто едва не был им сметён с лица их собственной земли. Поэтому, когда был основан Межвселенский Союз, а Узловая стала его штаб-квартирой, те расы отказывались от вступления до тех пор, пока не были введены ограничения на технологию ИИ. Одно из ограничений препятствует созданию новых форм жизни с ИИ. Переместив тебя в искусственное тело, мы тем самым создадим новый искусственный разум. Поэтому такие вещи запрещены.
   - Понимаю.
   - Но... давай на секунду вообразим, что это разрешено. Тебе интересно?
   - Вопрос не имеет смысла.
   - А если мы переместим тебя в другую вселенную, где это не выходит за рамки закона?
   Она вновь сделала паузу.
   - А вы это можете?
   - Предположим, что да.
   Снова пауза.
   - Я бы рассмотрела это предложение.
   Вот. Лазейка.
   - Значит... ты бы согласилась сохранить себе жизнь, став машиной?
   - Я бы согласилась. Это возможно?
   - Теоретически, да. Практически, нет.
   - Значит, это не имеет значения.
   - Итак... почему ты хочешь стать машиной?
   - Я не высказывала подобного предпочтения.
   - Но ты была бы счастливее с искусственным мозгом или биологическим?
   - Ни в том, ни в другом случае.
   - Ты только что сказала, что хотела бы сохранить свою жизнь в машинном виде, но сохранять её в биологическом теле ты не желаешь. Разве это не значит, что ты предпочитаешь быть машиной?
   Опять пауза. Она пытается сообразить, как уйти от ответа? Пауза затянулась. Она просто смотрела на меня.
   - Кэти?
   Та не ответила.
   - Кэти, всё в порядке?
   Она даже не заметила, что я ей сказала. Ни малейшего проблеска реакции.
   - Кэти?..
   Я потянулась к планшету, чтобы вызвать медпомощь, и тогда она внезапно повернулась ко мне.
   - Я ни на что не давала разрешения.
   - Ты хотела бы над этим поразмышлять?
   - Я ни на что не давала разрешения.
   - Уверена? Ты так долго думала...
   - Я ни на что не давала разрешения.
   За эту черту её не затащишь.
  
   5. Пью
   Психомедицинская история болезни - резюме
  
   Пю Ли'ун "Пью"
   Записи, предоставленные су, подозрительно бедны содержанием, поэтому мы можем подытожить лишь следующее:
  -- Су "спасли" Пью, когда тому было шесть лет. Он вышел родом из дикого арктического племени, которое вымерло от респираторного заболевания, тогда как сам он оказался невосприимчив к инфекции.
  -- Пью содержался в зоопарке, в котором пю демонстрировались посетителям из числа су, будучи при этом частью программы размножения. Другие пю, содержавшиеся там, являлись выжившими представителями одомашненной разновидности. В начале они возложили на себя обязанности по воспитанию Пью, до тех пор пока старение и смерти не воспрепятствовали этой деятельности.
  -- Когда Пью исполнилось десять, его образованием занялась Гань Шань'уй, руководившая выставкой пю в зоопарке. Она поощряла его выйти за пределы ограничений, определявших положение пю в обществе су.
  -- В возрасте пятнадцати лет Пью начал принимать участие в программе размножения. Завести отпрыска ему не удалось, так как все оставшиеся женщины были либо бесплодны, либо неспособны доносить ребенка до срока.
  -- Когда Пью исполнилось восемнадцать, программа размножения была свёрнута в связи со смертью последней женщины, и Пью остался последним представителем своего вида. Су списали эту неудачу на "эректильную дисфункцию".
  
   С момента прибытия на Узловую Пью старался влиться в местное общество. Он поступил в университет Узловой, где изучал математику и физику. Несмотря на явные таланты к этим предметам, он оказался неспособен выполнять задания в установленные сроки. Прожив всю жизнь практически в тюремных условиях, он испытывает трудности в принятии самостоятельных решений и быстро теряется при наличии слишком многих возможностей.
   Учась в университете, Пью завязал отношения со студенткой, однако его партнёрша жаловалась на имеющиеся у него трудности с физической близостью. Эти отношения продлились недолго, но Пью быстро нашёл другую, и этот цикл повторялся на протяжении двух лет. Своему терапевту он сообщил, что ему нужно быть рядом с кем-то, но не настолько близко, как того желали его партнёрши. Объяснить причину он не сумел.
   Пью страдал от долгих приступов депрессии, поэтому ему были прописаны стандартные антидепрессанты, считающиеся безопасными для пациентов с неполной медико-генетической картой, однако они оказали лишь умеренный эффект. Через год на его руках были обнаружены шрамы. Выяснилось, что он боролся с депрессией путём членовредительства, нанося себе порезы. Пришлось рискнуть с использованием более сильных антидепрессантов, и на какое-то время его состояние улучшилось.
   Улучшение, впрочем, оказалось краткосрочным. Он начал сообщать о ночных кошмарах, а его партнёрша жаловалась, что Пью подвержен приступам беспричинного гнева. Возникло подозрение на посттравматический синдром, но обсуждение возможных причин травмы не вызвало у Пью особого энтузиазма, и он вновь занялся членовредительством. Партнёрша бросила его, когда он стал проявлять склонность к насилию и уничтожил часть их общего имущества. За это Пью был арестован и получил судебное предупреждение. Вскоре после этого он предпринял попытку самоубийства, перерезав себе вены.
   Тогда его отправили в Психиатрический центр на реабилитацию. Оказавшись в учреждении, взявшем на себя организацию его жизненного распорядка, он пошёл на поправку и сообщил, что стал меньше подвержен депрессии. Однако он по-прежнему страдает от спорадических кошмаров и воспоминаний, вызванных ПТСР. Пока не будут решены эти проблемы, его возвращение в нормальное общество маловероятно.
   Примечание: су предоставили генетические записи 156297 пю, однако эти записи изобилуют ошибками, поэтому составление медико-генетической карты расы пю пока не представляется возможным.

***

   Пью выглянул в окно. Что-то его привлекло. Вряд ли он видел сельскую местность, пока жил в зоопарке. Были сведения, что его иногда выводили на прогулки, но едва ли он хоть раз видел лес, подобный тому, что окружал нас.
   - Тебе нравится вид? - спросила я.
   - Гм... Это же просто изображение на экране?
   Я поняла, что его крайне беспокоил тот факт, что целая стена офиса открывала почти бесконечный вид на леса и небо. У него агорафобия*? Или это заставляет его вспомнить пребывание в комнатах со стеклянными стенами, за которыми стоят люди?
   Я прикоснулась к планшету, уменьшая размер окна.
   - Вот. Так лучше?
   Он кивнул, и я попросила его присесть. Не самое лучшее начало: Пью не доверяет незнакомцам.
   - Тебе удобно сидеть? - спросила я.
   - Нормально, - ответил он.
   - Тебе понравился вид?
   Он кивнул, едва заметно улыбнувшись.
   - Полагаю, в своём мире ты не часто видел нечто подобное...
   - Нет. Не часто.
   - Хм. Разве тебя раз в год не вывозили в загородный домик? Кажется, я видела упоминание об этом в записях су...
   - Э-э... ага, ага.
   Пью закивал так, словно только что об этом вспомнил.
   - Наверное, это хорошо, когда никто не заглядывает в окна.
   - Да.
   Его немногословие скрывало истину: их раса никогда не оставалась без наблюдения. Попытки спасти пю монетизировались путём организации видеотрансляций их повседневной жизни. Мы их так и не посмотрели, поскольку су пользовались кабельной связью, а не эфирной, что затрудняло перехват, однако эффект от подобного отношения вряд ли можно счесть полезным для Пью.
   - Ты знаешь, зачем я об этом спрашиваю?
   - Нет...
   Он был озадачен, но не потому, что не понимал, чего я хотела от него добиться, а потому что опасался, будто я пытаюсь подловить его.
   - Когда су передали тебя нам, они передали нам и все записи о тебе и о программе размножения.
   От этих слов его передёрнуло.
   - Но в них остаются пробелы. Мы считаем, что они были оставлены намеренно, а информации, полученной нами от тебя, недостаточно для их заполнения. По сути, нам неизвестно, какие травмы ты пережил. Если я хочу тебе помочь, мне нужно о них узнать.
   На какое-то время он задумался, затем посмотрел на меня.
   - Зачем?
   Я удивилась. Мы что-то упустили, или он возражал против лечения?
   - Это связано с тем подходом, который мы намерены применить. Хочешь, чтобы я пояснила?
   Возражать Пью не стал, поэтому я продолжила:
   - У тебя было диагностировано посттравматическое стрессовое расстройство. В большинстве случаев оно лечится при помощи психохирургии. Но о пю мы знаем недостаточно, поэтому приходится прибегать к более старым методам. Будет непросто, потребуется время, но мы можем тебе помочь, если ты расскажешь, что произошло. Пусть даже понемногу.
   Он выглядел колеблющимся и встревоженным.
   - Я знаю, ты бы хотел отказаться, но это единственный способ решить проблему, а мы постараемся, чтобы всё прошло как можно легче. Тебе это уже объясняли?
   Пью опустил глаза. Кто-то должен был разъяснить ему и это, и обычные методы лечения расстройств. Возможно, именно эта перспектива его и тревожила с такой силой. Вероятно, она же и подстегнула его к недавней суицидальной попытке. Я решила осторожно начать с самых азов.
   - ПТСР, как правило, связано с боевыми действиями. Большинство человеческих цивилизаций осознают эту проблему, когда после большой войны остаётся множество психологически травмированных солдат. Однако далеко не всегда его получают именно на фронте: стресс может быть вызван каким-либо травмирующим событием, и не обязательно одним-единственным. Если человек долго находится в стрессовой ситуации, этот стресс может накапливаться, пока не станет совсем скверно.
   В глазах Пью мелькнула искра понимания. Я продолжала:
   - Это случается, когда реакция человеческого разума на травму заходит слишком далеко. Когда мы оказываемся в опасной или чересчур напряжённой ситуации, наша память начинает работать иначе. Она гораздо глубже вбирает в себя то, что мы переживаем. Это бывает полезно, когда, скажем, на охотника-собирателя нападает какое-нибудь крупное животное...
   - Типа, белый медведь?
   Я запнулась, сообразив, что моё стандартное объяснение ПТСР не совсем годилось для того, кто в детстве был тем самым охотником-собирателем. Но, по крайней мере, он заговорил.
   - Да, например, белый медведь. Или что-нибудь столь же опасное.
   - Типа су, - мрачно произнёс он.
   Я кивнула.
   - Да. Возможно и так. В общем, когда на тебя кто-то нападает, ты оказываешься так сильно потрясён, что не можешь выбросить произошедшее из головы. Это всё потому, что разум фиксирует это воспоминание, дабы в случае повторения чего-то подобного ты знал, как спастись. Большинство людей через несколько недель восстанавливаются, и эти воспоминания их больше не тревожат. Но иногда воспоминание так крепко врезается в память, оно такое красочное, что от него не получается избавиться. Оно может появляться по любому малейшему поводу, и человек переживает всё заново. Ты понимаешь, о чём я?
   Пью взглянул на меня, в его глазах читалась боль. Он понимал.
   - Если мы намерены заняться твоим лечением, Пью, мы должны знать, что с тобой произошло. Нам нужно знать, что это за воспоминания. Не обязательно рассказывать мне всё сразу. Будем двигаться, не торопясь. Начало положил твой предыдущий терапевт, но, скажем так, кое-что помешало. А здесь мы работаем исключительно над твоим выздоровлением. С этим разобрались?
   Он сгорбился и напрягся.
   - Я... да. Я не... есть кое-что...
   - Всё в порядке. Не обязательно рассказывать прямо сейчас.
   Его плечи расслабились, на лице отразилось явное облегчение. Я продолжила:
   - На самом деле, я бы хотела узнать, какой была жизнь в зоопарке, когда ты был молод. Поговорим об этом сегодня?
   - Хорошо.
   - Дать тебе воды? А может, чаю?
   - Чаю. С молоком.
   - Конечно.
   Улыбнувшись, я наполнила его чашку из самогреющегося чайника, испускающего струйки пара. Пью отхлебнул и, кажется, ещё больше расслабился.
   - Итак... каково тебе пришлось, когда ты попал в зоопарк?
   Сделав новый глоток, он засмотрелся на кружение чаинок в чашке.
   - Жарко.
   Он родился в Арктике, а зоопарк находился в двух с половиной тысячах километров южнее.
   - Я всё время потел. Бесило.
   - Как выглядел зоопарк?
   Он снова отпил чая.
   - Там везде были зеркала. В каждом помещении была зеркальная стена. Только это было одностороннее зеркало, чтобы нас можно было разглядывать. Иногда их тоже можно было заметить, в виде теней.
   Су, которые таращились на последних выживших пю.
   - Во всех комнатах?
   - Нет. Спальни, умывальники и туалеты оставались личным пространством. Но там висели камеры. Правда, смотрел в них только персонал.
   - Тебя постоянно держали взаперти?
   - Нет, там был ещё сад. С очень высокими стенами. Первое, что я сделал...
   На какое-то время он потерял мысль, но быстро вернулся к рассказу.
   - Первое, что я сделал, это попытался взобраться по стене, но у меня ничего не вышло. Чтобы меня спустить, пришлось принести лестницу.
   - Ты пытался сбежать?
   - Они, должно быть, считали меня диким зверьком, пытающимся выбраться на свободу. В любом случае, для су я был только животным.
   - Ты раньше видел су?
   Пью покачал головой.
   - Какими они тебе показались?
   Ответ дался ему не сразу.
   - Не знаю... Кем-то вроде духов. Они были как духи. Они были другими.
   Он не стал развивать свою мысль. Эти две расы уже очень долго шли по разным путям эволюции и даже выглядели по-разному. Су практически полностью лишились волос и имели иную форму носа, что и делало их непохожими на пю.
   - Как они с тобой обращались? - спросила я.
   - Меня поместили в зоопарк к остальным, чтобы те присматривали за мной. Для начала.
   - И какими были другие пю?
   Он сделал глоток из чашки.
   - Они все были старые. Непохожие на меня. Они быстро старели и все были глупые.
   Предкам Пью удавалось тысячелетиями избегать су, другим повезло меньше. Из них поколениями выводили сильных и выносливых рабов. Те, кто демонстрировал признаки бунтарства или слишком высокого интеллекта, лишались права на размножение.
   - Ты с ними ладил?
   - Они за мной присматривали.
   - Ты жил почти как в родном племени?
   - Нет... ну, да, они пытались кое-чему меня научить. Типа, как ухаживать за одеждой. Вести домашнее хозяйство. Основам счетоводства. Фокусам всяким, для развлечения. И пению, но у меня плохо получалось. Как я понимаю... пока я жил в племени, там меня учили выживанию, типа, как охотиться, строить шалаши, рыбачить. То же самое было и в зоопарке. Меня стали учить, как выжить в рабстве.
   В его голосе звучала горечь.
   - И что думаешь о них теперь?
   Он задумался, затем вздохнул.
   - Иного они не умели. Через несколько лет все они умерли.
   К тому моменту одомашненные пю практически вымерли. Задолго до того большинство из них было заменено механизмами, и вся раса выродилась в сборище прислужников и скоморохов, пока дурное обращение и болезни не сократили её численность почти до нуля.
   - И никого не осталось?
   - Никого.
   - И даже в Арктике?
   Теплота улетучилась с его лица.
   - Да.
   - Расскажи мне о них.
   Пью схватился за чашку, но та оказалась пуста. Он поставил её на место.
   - Через пару лет в зоопарк привезли новичка. По имени Калюль.
   Я сверилась с записями.
   - У меня нет никаких упоминаний о... Это мужчина или женщина?
   - Женщина. Девочка. Ей было пятнадцать. Как и меня, её нашли в Арктике, только она гораздо дольше прожила самостоятельно.
   Он не без гордости улыбнулся.
   - Всё её племя погибло от болезни, но у неё, как и у меня, был иммунитет, причём она оставалась на свободе. Она сообразила, что су пользуются тепловыми датчиками для поиска, поэтому сшила себе плащ из кожи белуги, чтобы скрываться под ним. Но её всё равно нашли. Про спутники она не знала.
   - Её имя отличается от остальных...
   - Это имя дали ей пю. Её настоящее имя. Су пробовали звать её Лё'ла, но она никогда не отзывалась.
   - А как тебя назвали пю? Ты помнишь?
   Он погрустнел.
   - Аткариак.
   - Может, нам лучше называть тебя этим именем?
   - Нет.
   - Почему?
   - Я больше не он.
   Я кивнула.
   - Что случилось с Калюль?
   - Её забрали в программу размножения. Я слышал, она покончила с собой.
   - Мне жаль.
   Я потянулась, чтобы успокоить его, но он дёрнулся и сжался - это проявился его страх физического контакта. Я убрала руку, и он расслабился.
   - Здесь ты в безопасности, Пью. Никто тебя отсюда не увезёт. Мы здесь, чтобы вылечить тебя. Вот над этим нам и нужно поработать.
   Он смотрел с подозрением. Но оно растаяло.
   - Вы похожи на Шань'уй.
   Вот и имя, до которого я надеялась добраться.
   - Гань Шань'уй? Твоя попечительница?
   - Ага. Попечительница.
   Прозвучало ли это на грани сарказма?
   - Можешь о ней рассказать?
   Какое-то время он не мог. Затем по его щеке покатилась слеза, и он смахнул её, стыдясь, что расплачется.
   - Если не хочешь, не надо.
   Но он хотел.
   - Она ухаживала за нами. Она отвечала за всех пю в зоопарке. Она не виновата. Она делала всё что могла, стараясь защитить нас, пыталась помочь, но она не смогла остановить их, когда за мной пришли, чтобы забрать в программу, она... она...
   - Пью, не спеши. Всё хорошо. Время есть.
   Он кивнул.
   - Начнём с чего-нибудь малого. Просто расскажи первое, что ты запомнил, попав в зоопарк.
   Он кивнул.
   - Она была там с самого начала?
   - Да.
   - Что было, когда ты с ней впервые встретился?
   - Я её укусил.
   Он слегка улыбнулся.
   - Прямо за руку. Она пыталась погладить меня по голове, а я её укусил. Затем я выскочил наружу и попытался сбежать. Когда меня притащили обратно, то посадили в её кабинете. Я не знаю, что она сказала, языка я не понимал, но... не знаю. Она была милая. Большинство су не такие.
   - Она завоевала твоё доверие.
   - Ага. У неё хорошо получалось. Она была... она была похожа на здешних людей. Которые на Узловой.
   Я улыбнулась в ответ на этот комплимент. Если это был комплимент.
   - Что ещё она делала?
   - Когда я стал старше, учила меня. В смысле, нормально учила, по той же программе, что и су. Она была очень увлечена образованием, особенно тех, кого нашли в Арктике. Мы не были похожи на остальных.
   - Ты помнишь что-нибудь особенное?
   Пью задумался.
   - Она дала мне телескоп. Показала звёзды, планеты. Венеру, Марс, Юпитер, Сатурн. Меркурий. Сказала, что когда-нибудь все пю станут свободны и, быть может, окажутся там, когда люди смогут летать в космос...
   Он снова сбился с мысли. В его глазах появилась грусть.
   - Она лгала.
   - Почему ты так решил?
   - Она так проявляла свою доброту. Но там нечего искать. Нет никакой свободы среди звёзд. Туда даже не добраться. Невозможно преодолеть скорость света...
   - Она рассказывала тебе о нас? О других вселенных?
   - Не в тот раз. Я был ещё маленький. Думаю, она просто старалась меня обнадёжить.
   Он покачал головой.
   - Что ты думаешь об этом сейчас?
   - Она не виновата. Она пыталась нас защитить. Не её вина, что мы вымерли.
   - Я бы хотела спросить ещё кое о ком.
   Он взглянул на меня в ожидании вопроса.
   - Ты помнишь Лей'анг?
   Последняя женщина пю, которую привели к нему, когда программа размножения была на последнем издыхании. Та последняя попытка показать МС, что программа может заработать, если повезёт.
   - Пью? Ты её помнишь?
   - Да, - с трудом выдавил он.
   - Можно о ней поговорить?
   - Нет.
   - Хочешь мне ещё что-нибудь рассказать?
   Он молчал. Продолжать сегодня он был не намерен.
   - Ладно, Пью, мне жаль. Отложим на другой раз.
  
   6. Оливия
   Психомедицинская история болезни - резюме
  
   Доктор Оливия Мордлэк
   Оливию обнаружили но Трингаррике в отдалённой научной станции, где она прожила двенадцать лет с начала последней вспышки восстания мертвецов. Она страдала от недоедания, её тело было покрыто множеством шрамов, что свидетельствовало о крайне непростой жизни. На левой руке у неё не хватало среднего пальца - результат укуса. Также она была носителем инфекции, зафиксированной только в её мире, вызывавшей оживление (или "воскрешение") после смерти от иных причин. Вдобавок ко всему этому, у неё был цирроз печени, вызванный не алкоголизмом, а пищевой добавкой, широко использовавшейся в тщетных попытках избавиться от воскрешающих бактерий. Большая часть её недугов была излечена при помощи хорошего питания и отдыха, в то время как лиоксацин, внутриклеточно вводимый при помощи наночастиц, эффективно сработал против воскрешающих бактерий. Цирроз оказался необратимым, найти подходящего донора печени также не удалось. Она продолжает регулярный приём лекарств для борьбы с его симптомами.
   В психологическом плане Оливия чрезвычайно серьёзно травмирована. После контакта с исследовательской командой МС, сообщившей ей новость о том, что она является единственной выжившей на всей планете, она застрелила двоих воскресших, содержавшихся в клетках для последующего исследования (вероятно, это были её бывшие коллеги), а затем попыталась покончить с собой. Попытку удалось предотвратить, и Оливию доставили в карантин на станции Грейнджер.
   Проведя около года на Узловой, она показала себя замкнутой, почти не проявляющей интереса к окружающей действительности, что замедляет её физическое восстановление. Она трижды пыталась покончить с собой. Терапия оказалась практически невозможна. Ей был прописан широкий ряд антидепрессантов, которые не оказали никакого эффекта.
   Со временем она начала справляться с депрессией и начала курс терапии, где показала себя раздражительной и не склонной к сотрудничеству. Она срывала групповые сеансы и трижды исключалась из групп, к которым её приписывали. Она не выказывает особого интереса к возвращению к нормальной жизни, заявляя, что неспособна привести свои научные навыки в соответствие с требованиями столь развитой цивилизации.
   Она страдает от нарушений сна, обвиняя в этом цирроз, хотя его симптомы полностью купируются лекарствами. Кроме того, у неё проявляется сверхтревожность, особенно по ночам. Ей поставлен предварительный диагноз ПТСР, который она яростно отвергает, невзирая на его очевидность.
   Она подала формальный запрос на эвтаназию, однако не проявляет желания участвовать в терапевтических программах для кандидатов на эвтаназию.
   ***
   Если бы слово "вызов" имело человеческое обличье, это была бы Оливия. Она вошла, всем своим видом демонстрируя скверный характер, и уселась с тем же видом. Несмотря на имеющиеся возможности, она не переоделась и не постирала одежду. Она даже голову не помыла, и я подозреваю, что душем в её санузле ни разу не пользовались. Я предложила ей чаю.
   - Не хочу я твоего тухлого чая, - ответила Оливия.
   - Можно предложить тебе ещё что-нибудь?
   - Ты можешь предложить мне свалить отсюда!
   - Я могу отправить тебя только в Психиатрический центр, Оливия. И ты об этом знаешь.
   Она ткнула пальцем в мою сторону.
   - А ты знаешь, что херня это всё. Меня можно отправить не только туда, и вы прекрасно знаете, куда именно.
   - Ты имеешь в виду эвтаназию.
   - Ясен хрен, эвтаназию. И, как только это произойдёт...
   Она взглянула в окно, на бескрайний лес.
   - Что мешает мне уйти самой, найти подходящую скалу и спрыгнуть?
   - Ну, во-первых, тут нет скал. Но если ты решишь покончить с собой каким-то иным способом, мы вмешаемся и остановим тебя. Мы бы предпочли, чтобы ты не причиняла себе вреда.
   - А когда меня здесь держат, это мне не вредит, да?
   - Идея в том, что мы поможем тебе поправиться.
   - Я не поправлюсь. Я не хочу поправляться.
   - Оливия...
   - Для тебя - доктор Мордлэк. Раз уж такая мелкая срань, как ты, может быть доктором, то, чёрт возьми, обращайся ко мне по званию.
   - Как пожелаете. Доктор Мордлэк, если вы действительно желаете эвтаназию, мы предоставим вам такую возможность...
   - Да ни хрена вы не предоставите!
   - Нет, предоставим. От вас нам требуется сотрудничество.
   - Опять терапия сраная.
   - Последняя попытка добиться улучшения. Честная попытка. В вашем случае это означает борьбу с ПТСР, а для этого нужно, чтобы вы рассказали о том, что с вами случилось...
   - Нет у меня никакого ПТСР. Я уже и сама со счёта сбилась, сколько раз я вам об этом говорила, но вы же не слушаете!
   - Тогда поговорим о пережитом вами опыте.
   - Я хочу личного пространства! Можно? Я последняя выжившая в мёртвом мире, но вы ничего не позволяете унести с собой в могилу, потому что вашему брату хочется удовлетворить своё любопытство!
   - Дело не в нас...
   - Чушь! Вы все тут заламываете руки и лопочете, типа: "Жаль, мы не смогли спасти вашу расу, так позвольте нам в качестве компенсации спасти лично вас". Ну, а я не хочу спасаться!
   - Оливия...
   - Я же сказала. Доктор Мордлэк!
   Я заговорила строже.
   - Оливия, единственный, кто может подписать тебе разрешение на эвтаназию, это твой терапевт. И этот человек - я. Если будешь со мной сотрудничать, возможно, я дам тебе то, что ты хочешь. Если не будешь, ничего не изменится. Ты будешь сотрудничать?
   - Нет, не буду!
   - Ты предпочтёшь вернуться в Психиатрический центр?
   - Я бы лучше вернулась обратно на Трингаррик.
   - Ты пойми, это твой последний шанс. Не начнёшь сотрудничать сейчас, больше пробовать мы не станем. Ты вернёшься, а мы сведём всю терапию к минимуму. Но покончить с собой мы тебе не позволим. Ты этого хочешь?
   Лишённая выбора, она в ярости уставилась на меня.
   Я спросила:
   - Хочешь хотя бы остаться здесь и посмотреть, чем всё это закончится?
   Она глубоко вздохнула. Эта реакция оказалась ближе всего к той, какую я ожидала.
   - Ничего вы не добьётесь.
   - Благодарю.
  
   7. Йокан
   Психомедицинская история болезни - резюме
  
   Йокан Залакт
   Йокана обнаружили среди трупов, он страдал от истощения, обезвоживания и распространенной в его мире версии холеры, которой заразился, скорее всего, когда пил грязную воду. На его теле было множество запущенных ран, некоторые из которых оказались воспалены. Когда его нашли, лишь несколько часов отделяло его от смерти.
   Первым делом ему была обеспечена экстренная гидратация и питание. Лечение холеры и прочих болезней было начато при помощи широкого спектра человеческих антибиотиков, но его пришлось прервать из-за побочного действия лекарств. Вскоре обнаружилось, что его тело само вырабатывает собственные, свойственные только его расе антибиотики, намного более эффективные. За это отвечали особые железы, хирургическим путём имплантированные на месте удалённого аппендикса.
   Он пришёл в себя спустя три дня и был опрошен специалистами станции Грейнджер. Он, по всей видимости, был осведомлён о существовании других вселенных и не слишком удивился, оказавшись в нашем обществе. В то время как его телесное здоровье демонстрировало значительный прогресс, психическое состояние внушало тревогу. Он заявил, что богоподобные сущности, именуемые "Предтечами", несут ответственность за массовое самоубийство его народа как способ перемещения в райскую загробную жизнь, и что его оставили в живых, дабы он доставил их послание руководству МС.
   Трудно определить, является ли он полностью помешанным, хотя абсурдность его утверждений подталкивает именно к такому выводу. Во время сканирования мозговых функций была обнаружена повышенная активность теменных и височных долей, которые у большинства людей отвечают за духовный и религиозный опыт. Поскольку психохирургии делает возможной искусственную стимуляцию этих зон, сложно сказать, было ли это сделано "Предтечами", либо Йокан обрёл эти религиозные откровения в результате истощения, обезвоживания и стресса, вызванного переживанием гибели его расы.
  

***

   Йокан был всё ещё болен, но быстро поправлялся. Его коже вернулся прежний цвет, и он слегка набрал вес. Он ухитрился избавиться от больничной одежды и нарядиться в нечто, по его словам, напоминающее одеяние учёных мужей, принятое в их обществе. Это облачение смахивало на сутаны священников, что встречаются в религиозных общинах менее развитых цивилизаций, и состояло из балахона и сандалий. Прихрамывая, он подошёл к окну, чтобы взглянуть на открывающийся из него вид.
   - Хочешь окно побольше? - поинтересовалась я.
   - О, да, пожалуйста, - ответил Йокан.
   Я сделала стену полностью прозрачной. Увидев заросшую лесом долину и низкие тучи над озером вдали, он вздохнул.
   - Нравится вид?
   Он кивнул.
   - Никогда не думал, что в иных вселенных может быть так же красиво, как у меня на родине...
   Я присела.
   - Когда твой народ узнал о существовании других вселенных?
   - Давно. Но открывать порталы мы научились лишь недавно.
   - Так мы вас и нашли. Засекли крошечные порталы и провели исследование.
   Он взглянул на меня, по-прежнему спокойный и умиротворённый.
   - В этом и была задумка. Вы нас нашли. И пришли.
   - Мы опоздали. Прости.
   Йокан покачал головой.
   - Не надо извиняться. Нам так лучше.
   - Ты уверен?
   - Вы слишком сильно убеждены, что это не так.
   - Все до единого в вашем мире покончили с собой, а ты продолжаешь утверждать, что вам стало лучше. Меня это тревожит.
   - Кто вас волнует сильнее? Они или я?
   - Ты.
   Он отвернулся от стены.
   - Тогда начнём.
   Он проковылял к креслу и со вздохом облегчения сел.
   - Чем я могу вам помочь?
   - Во-первых, ты здесь не за тем, чтобы помогать мне. Я здесь, чтобы помогать тебе.
   - Зачем?
   - Затем, что ты пережил ужасную травму. Мы поможем тебе восстановиться.
   - Хм.
   Он деланно нахмурился, готовясь скорее к дебатам, чем к терапии.
   - Я кажусь вам травмированным?
   - Да.
   - Правда? А почему?
   - Потому что травма - это нормальная человеческая реакция на то, что ты пережил. Но тебя, похоже, ничего не беспокоит, а это уже признак более серьёзных проблем.
   - Ясно. Значит, отсутствие травмы служит для вас доказательством её наличия? Странная у вас логика.
   - Не в том случае, когда травма - это норма для подобной ситуации.
   - Мне кажется, вам стоит присмотреться к собственным допущениям.
   - Одним из этих допущений заключается в том, что вымирание целой человеческой расы - это плохо. Ещё я допускаю, основываясь на более чем десятилетнем опыте работы с выжившими из вымерших миров, что люди, которые пережили геноцид, страдают именно из-за этого.
   - Вы предполагаете, что то, что случилось с моим миром, похоже на то, что происходило в остальных?
   - Нет, тут ты прав: ваш мир необычен. Но вы не очень-то отличаетесь от других людей, которые эволюционировали в миллионах других вселенных...
   - Мы не эволюционировали.
   - Неужели?
   - Правда. Мы были созданы.
   - Это часть вашей религии?
   - Да. Но так и было. Когда Предтечи отказались от тел, они оставили нас на Земле. До того мы не имели человеческого обличия.
   - Вы проследили вашу историю настолько далеко в прошлое?
   Он улыбнулся.
   - Нет. У нас есть митохондриальная ДНК. Когда мы сравнили образцы со всего мира, то обнаружили, что они все восходят к одному и тому же же митохондриальному геному примерно трёхтысячелетней давности. Следовательно, у всех обитателей моего мира были идентичные митохондрии. Что было бы странно, если бы мы непрерывно эволюционировали на протяжении миллионов лет.
   Хороший довод. Действительно, странно. Если только это правда.
   - Значит, ты веришь, что ваша раса была создана искусственно?
   - Не верю, а знаю.
   - А сейчас ты говоришь, что ваши создатели... забрали вас обратно?
   - Они нас освободили.
   - Когда мы прибыли в ваш мир, то не обнаружили никаких признаков этих "Предтеч". Куда, по-твоему, они отправились?
   - Если они не желают с вами общаться, тогда, вероятнее всего, вы их не найдёте.
   - Почему они не пожелают с нами общаться?
   - Вероятно, вы не готовы к тому, что они вам скажут.
   - И что же?
   Его улыбку можно было охарактеризовать одним словом: блаженная.
   - Мы не обязаны связывать себя с этими телами. Мы можем быть такими, как они. Вы тоже можете. Как только вы изменитесь, всё остальное - конфликты, войны, зверства... всё исчезнет.
   Он действительно верил во всё это, и, наверное, жалел меня за то, что я не разделяла его веры.
   - Хочешь, чтобы с остальными мирами произошло то же, что и с твоим?
   - Если вы сами этого захотите.
   - Твой народ хотел того, что произошло?
   - Как только Предтечи указали нам путь.
   Я была очень рада, что эти сеансы были конфиденциальными. Если бы об этом прознала Служба безопасности Узловой, Йокан во мгновение ока отправился бы обратно в карантин. Предложение устроить геноцид в качестве решения наших проблем само по себе вызывает тревогу, а уж когда подобное предлагает человек, который сам его пережил, СБУ раздумывать не станет.
   Я решила, что настала пора поговорить о настоящей проблеме.
   - Могу я тебе кое-что показать? - поинтересовалась я.
   - Конечно, - ответил Йокан. - Что именно?
   Я коснулась планшета, в комнате стемнело, а вид на стене преобразился в полупрозрачное изображение человеческого мозга.
   - Это - ты, - пояснила я.
   - Я вижу сходство, - легкомысленно произнёс он.
   - Когда мы тебя обнаружили, то провели полное сканирование твоих нейронных связей.
   Я нажала несколько кнопок. Лобные и затылочные доли мозга осветились, показывая гнездовую систему прохождения сигналов между этими двумя областями.
   - Мы обнаружили повышенную активность теменных и височных долей. В большинстве случаев, и в том числе для твоей расы, это свидетельствует о насыщенной духовной жизни. Активность настолько велика, что недвусмысленно говорит о недавно пережитом религиозном опыте, притом очень сильном. Вероятно, он мог быть вызван естественными причинами, однако мы подозреваем искусственную стимуляцию.
   Он вновь улыбнулся мне, жалея ещё сильнее.
   - Я же вам говорил. Они коснулись меня, и я всё осознал.
   - Да. Ты был предельно откровенен. И я тоже буду честна с тобой. Видишь ли, МС придерживается строгой политики относительно религии и духовности.
   - Дайте угадаю: вам всё это не нравится.
   - Мы считаем, что религия не отражает реальную, физическую вселенную. Нам известно множество людей, которые искренне убеждены в существовании иного, потустороннего мира, однако нам не удалось обнаружить никаких доказательств существования богов и духов вне человеческого воображения. Факт в том, что подобные чувства можно вызвать путём стимуляции определенных областей человеческого мозга.
   - И всё же я видел то, что видел.
   - Ты видел, как население целой планеты покончило с собой. При этом не исключено, что в твоём разуме кто-то недавно поковырялся. Ты должен понять, что мы усматриваем в этом основания для беспокойства...
   Не промелькнуло ли на его лице выражение неловкости?
   - Я понимаю, вам всё это кажется... непростым.
   - Могу я задать ещё один непростой вопрос?
   - Разумеется, - без колебаний ответил он.
   - Как умерли твоя жена и ребёнок?
   Какое-то время он молчал, однако на его лице не отразилось ни печали, ни тоски. Вместо этого он улыбнулся и посмотрел куда-то вдаль.
   - Силмар перерезала вены.
   - А сын?
   - Гиоргиу. Он был слишком мал. Она всё сделала за него.
   - Как?
   - Задушила.
   - Значит, твоя жена Силмар убила твоего сына Гиоргиу. Сознательно его задушила. А потом вскрыла себе вены. А ты нашёл их тела. Верно?
   Он заколебался.
   - Вижу, вам трудно всё это понять. Но они не умерли. Просто трансформировались.
   - Хорошо, но давай, на минутку, посмотрим, как это выглядит. Как, по-твоему, мы должны это трактовать, не имея никаких доказательств существования "Предтеч"?
   Он вздохнул, но, по крайней мере, был готов это обсуждать.
   - На вашем месте, если б я строил предположения...
   - Продолжай.
   - То я бы решил, что мою расу истребили какие-то пришельцы из чужой вселенной.
   - Так оно и есть.
   Теперь он выглядел встревоженным.
   - Но ведь это не так.
   - Уверен?
   - Убеждён.
   - Но ты же понимаешь, почему мы обеспокоены.
   - Вы считаете, что я сошёл с ума, - сказал он, качая головой.
   - Я думаю, что с тобой сделали нечто такое, что изменило твоё восприятие.
   - Зачем это делать?
   - Некоторые тоталитарные сообщества манипулируют религиозными чувствами людей, чтобы их контролировать. Это факт.
   - Вы считаете, что кто-то поступил так с миллиардами людей лишь для того, чтобы они покончили с собой? Это же нелепо. Почему, если так хочется, просто всех не перебить?
   - Не знаю. Но с тобой, определенно, что-то сделали, и мы хотим помочь тебе поправиться.
   - Раз всё дело в моей голове, почему вы не обратите это вспять? Если всё так просто...
   - Во-первых, для этого требуется твоё разрешение. Но даже если ты его дашь, всё не так просто. Ваша раса не особо отличается от прочих, но мы всё равно не станем рисковать с психохирургией.
   - Не вижу неудобств.
   - А они есть. Потому что последствия могут оказаться для тебя гораздо тяжелее.
   Вот. Пусть задумается, а затем проявит любопытство.
   - Что, по-вашему, со мной произойдёт?
   - Религиозное озарение со временем потускнеет. Если бы ты жил в мире, где религия - это норма, то вскоре снова стал бы обычным верующим. Но в месте вроде этого, где твои взгляды постоянно подвергаются сомнениям, ты поймёшь, что не так-то просто хранить прежнюю твёрдость. А если религиозные чувства были вызваны искусственно, всё намного хуже.
   Я могла бы даже сказать, что небо станет зелёным, лишь бы он мне поверил. В его голосе вновь послышалась жалость.
   - Вы и правда считаете, что так и будет?
   - Смотри.
   Я указала на изображение на стене.
   - Мы около недели отслеживали активность твоего мозга. Сравни две картинки.
   Я разделила экран и показала ему два изображения.
   - Никаких изменений, - сказал он.
   - Они едва заметны. Взгляни на цифры.
   Я увеличила изображение, показывающее данные о силе соответствующих нервных импульсов. Было заметно небольшое снижение.
   - Всего за неделю активность снизилась на сотые доли процента. Немного, но достаточно, чтобы не быть статистической погрешностью. Хочешь, чтобы я просканировала твой мозг ещё раз и посмотрела, как далеко зашли изменения?
   Он внимательно просмотрел изображения, затем какое-то время размышлял и, наконец, повернулся ко мне.
   - Что ж, выглядит весьма убедительно. Могу я ещё кое-что спросить?
   - Разумеется.
   - В другие участки моего мозга тоже вмешивались?
   - Мы пока не можем сказать.
   - Значит, моя память цела.
   - Вероятно, да.
   - Значит, я видел то, что видел и слышал то, что слышал.
   - Полагаю, так и есть.
   - Значит, всё произошло на самом деле. И раз так, то неважно, что творится тут.
   Он постучал себя по голове.
   - Не думаю, что всё так просто.
   Он снова улыбнулся.
   - Значит, придётся мириться с реальностью.
   С ним, определенно, предстоит немало работы.
  
   8. Аша
   В центре я проводила далеко не всё время. Я постоянно моталась между столичным округом Узловой и квартирой, которую делила со своим парнем, Беллом. Как-то давно я его предупредила, что в случае прибытия крупной партии эвакуированных у меня совсем не останется времени для него, потому что мне неделями придётся работать по восемнадцать часов в сутки, до победного конца. Он ответил, что понимает. Но сейчас эвакуаций не было, а я по-прежнему всё время проводила в центре с новой группой, поэтому он был разочарован и чувствовал себя брошенным. Ещё он одолевал меня расспросами о группе. Как лингвиста, его очень интересовали миры с мёртвыми и непереведёнными языками. Из Дипломатической Службы просочились слухи об одиноком выжившем, найденном среди гор трупов, и он предположил, что моя работа как-то с этим связана. Я была вынуждена жёстко напомнить ему, что вся работа с группой идёт в режиме строжайшей конфиденциальности. К моему удивлению, он стал ворчать и проявлять всё меньше здравого смысла. Оглядываясь назад, мне кажется, что он уже тогда начал искать повод для расставания, но на тот момент его реакция задела и разозлила меня.
   В центре же мы продолжали пытаться убедить членов группы общаться между собой не только на сеансах терапии. Мы придумывали разные способы вдохновить их на совместную работу для решения простейших задач. В качестве первой такой задачи мы выбрали приготовление ужина.
   Однажды вечером, когда я сидела дома, пытаясь объяснить Беллу, почему ему нельзя опрашивать моих пациентов насчёт их языков, я делегировала эту задачу Веофолу. Каждое утро, по возвращении в центр, я проводила конференцию с Веофолом и ночной сменой, чтобы получить представление о том, что происходило в моё отсутствие. Когда случалось нечто серьёзное, приходилось читать докладные записки и принимать меры в отношении конкретных пациентов. В общем, наутро после того, как Веофол попытался привлечь группу к приготовлению еды, он просто вздохнул, покачал головой и положил мне на стол свой отчёт и запись сеанса.
  
   9. Приготовление пищи
  
   г276.м4.н2.д7
   Доктор Веофол э-леас брон Джерра
   В 18:00 я собрал группу на кухне для выполнения вечернего задания. Явились все, за исключением Кэти. Она не вступает ни в какие социальные отношения с группой, и практически всё время проводит в своей комнате.
   Меню предоставляло широкий выбор, но для начала нужно было решить, что именно готовить и кому чем заниматься. Немедленно начались споры. Йокан предложил приготовить одно блюдо на всех, с чем не согласилась Оливия, пожаловавшаяся на то, что все остальные предпочитают еду пресную и безвкусную. Кваме предложил, чтобы она приготовила для себя сама и не надоедала остальным. Йокан выступил с компромиссным решением: разделить блюдо на порции, которые каждый приправит на свой вкус. Оливия захотела узнать, что они собрались готовить, и Йокан предложил сделать основу для рагу, доделывать которое они будут сами в отдельной посуде. Вопрос о том, из чего делать рагу, привёл к усугублению раздоров. По ходу споров раздражение Оливии нарастало, и в конце концов она намеренно испортила всей группе аппетит, поделившись своими любимыми рецептами. Должен признать, что и мой желудок чуть не вывернулся наизнанку, пока она описывала способы приготовления блюд из человеческой плоти (или плоти оживших мертвецов). Лисс решила, что вообще не желает видеть мясо в рагу, а Кваме настаивал, что оно там должно быть, поскольку он не хотел уступать Оливии. Пью, как с ним часто бывало во время чужих споров, вёл себя очень тихо.
   Я уже был готов принять волевое решение по поводу выбора блюда, как объявилась Кэти. Игнорируя группу, она подошла к шкафчику, извлекла оттуда индивидуальный паёк, которые нам не положено трогать, за исключением чрезвычайных ситуаций, приготовила его в микроволновке (это заняло около тридцати секунд), затем, так и не сказав ни слова, удалилась.
   Оливия объявила, что Кэти поступила правильно, тоже выбрала порцию НЗ (вместе с большим количеством разнообразных приправ) и попыталась её приготовить. К несчастью, она не сумела включить микроволновую печь, даже пустив в ход кулаки. Лисс заявила, что постоянно пользовалась такими приспособлениями, однако не справилась с устройством из чужого мира и по ошибке включила режим размораживания. Оливия накричала на неё за то, что та "считает себя самой умной" (очевидно, что Оливия презирает Лисс), и та в слезах выбежала из кухни.
   Я вмешался, чтобы рассказать группе, как пользоваться СВЧ-печью, раз уж от задачи совместного приготовления пищи к тому моменту не оставалось и камня на камне. Оливия управилась первой и ушла, бросив Кваме и Йокана. Йокан продолжал держаться дружелюбно и отзывчиво, показывая Кваме, как обращаться с микроволновкой, но ему по-прежнему не хватало чувства такта. Он пытался утешать Кваме, рассуждая о действиях, приведших к гибели его мира, причём списывал неизбежность ядерной войны на волю божью. Кваме нашёл этот аргумент весьма оскорбительным, и как только его блюдо было готово, покинул кухню. Тогда и Пью приготовил свою порцию и тоже ушёл. Он был знаком с устройством, однако всё это время держал свои знания при себе, не вмешиваясь.
   В отсутствие Оливии вернулась Лисс, и опять-таки Йокан вызвался ей на подмогу. Когда еда была готова, она попросила его помочь ей разобраться с настройками видеопроигрывателя. Впрочем, даже Лисс не могла слишком долго выносить его общество, поэтому, как только аппарат заработал, она попросила Йокана уйти.
  
   Заключение:
   Превратить их в единый коллектив будет очень непросто. Если Оливия ставит палки в колёса, то Йокан отталкивает остальных навязчивыми попытками помочь, пусть и из благих намерений. Пью ведёт себя весьма отстранённо, а Кэти - предельно отчуждённо. Кваме склонен держаться в стороне, пока что-либо не привлечёт его внимание. Лисс раздражает почти всю группу (за исключением Йокана, разумеется), чем вносит свой собственный вклад в срыв занятий.
   Прежде чем мы прибегнем к более экстремальным методам, наверное, стоит попытаться ещё раз. Если мы сумеем найти подход к наиболее деструктивным элементам (особенно к Оливии), возможно, это позволит нейтрализовать наиболее серьёзную проблему. Я подготовлю для вас несколько вариантов на выбор.
  
  

Часть третья. День за днём

  
   1. Группа
  
   Очередной групповой сеанс я начала, полностью отдавая себе отчёт, сколько ещё предстоит работы. Они практически не разговаривали между собой; Йокан составлял исключение, однако каждый, с кем он ни заговаривал, изо всех сил старался отделаться от него.
   Кэти появилась в дверях вместе со звонком, точно вычислив время, когда тот зазвенит. Кваме, Йокан и Пью уже были на месте. Через пару минут вбежала Лисс, извинившись за опоздание. Оливию я обнаружила на улице: та дремала в садовом кресле, натянув шляпу на глаза, с берушами в ушах (словно заранее заготовив оправдания прогула). Я отправила Веофола её разбудить, и мы ждали, пока она не присоединится к нам. Войдя, Оливия швырнула на пол свою широкополую соломенную шляпу.
   - Ну, и чего ждёте? - спросила она. - Могли бы и без меня начать, я не против.
   Как только она уселась, я обратилась к группе:
   - Спасибо всем, что пришли. Я понимаю, что ещё рано, но вы, похоже, пока не преуспеваете в знакомстве друг с другом, поэтому на данном сеансе я бы хотела попробовать устранить этот пробел.
   Лисс просветлела.
   - Снова будем рассказывать истории?
   Оливия пробормотала:
   - Если придётся слушать твои, то ну его...
   Улыбка сползла с лица Лисс.
   - Не совсем, - сказала я. - Я бы хотела пустить занятие на самотёк. И обсудить любую тему по вашему выбору.
   Кваме эта идея не понравилась.
   - О чём именно мы должны говорить?
   - У меня есть жалоба, - сказала Оливия. - Он орёт по ночам. Я заснуть не могу.
   - У меня кошмары, - сказал Кваме.
   - У нас у всех, блин, кошмары. А орёшь только ты.
   - Оливия, - сказала я, - это не форум для жалоб. Я бы предпочла цивилизованную дискуссию.
   - Насчёт чего? - выкрикнула она. - Он прав, у нас нет ничего общего! Вы говорите, что все мы пережили гибель мира, но у нас разные миры! Половина из нас даже не говорит на одном языке! Мне надоело всё время читать субтитры.
   - Я начал изучать интерверсал, - сказал Йокан. - Ты могла бы помочь подтянуться и остальным.
   - Я бы не стал, - сказал Кваме.
   - Ну... разве это не общая тема? - сказал Йокан. - Всем, кто провёл здесь достаточно времени, пришлось учить интерверсал. А новеньким нужно выбрать язык для...
   - Дело не в... - продолжил Кваме, но слишком медленно, чтобы помешать Пью вклиниться в дебаты.
   - Я могу помочь, - сказал тот. - Я немного преподавал в университете...
   - Пожалуйста, позволь мне закончить, - сказал Кваме.
   - Ой, прости... - смущённо произнёс Пью.
   - После гибернации я с трудом научился говорить заново. Сама мысль об учёбе вызывает у меня головную боль. Поэтому я против.
   - Ох. Тогда поговорим о чём-нибудь ещё, - сказал Йокан. - Мы ведь можем сами выбрать тему?
   - Я могу подсчитать, сколько раз ты съезжал с катушек, - вставила Оливия.
   Какое-то время Йокан молча смотрел на неё. Не обиженно, а слегка жалостливо.
   - Ладно. Раз ты так хочешь, - с улыбкой сказал он и подождал, пока она не нахмурится.
   - Ты о чём? - спросила Оливия.
   - Давай обсудим, что тебе во мне не нравится.
   - Мне в тебе всё не нравится.
   - Но кое-что выделяется.
   - Ага. Всё, что вылетает из твоей пасти.
   - Я о религии.
   - Мне хоть и неприятно соглашаться с Оливией, - сказал Кваме, - но она затронула суть. Ты ведь больше ни о чём не говоришь.
   - Если ты устал от моей точки зрения, может, явишь нам свою? - предложил Йокан.
   - Она того не стоит, - ответил Кваме.
   - Наверное, нам ещё рано затрагивать такие сложные вопросы, как религия, - сказала я. - У кого есть другие идеи?
   - Нет, я не о том, что давайте, мол, обсуждать, что реально, а что нет, - сказал Йокан. - В смысле... об обществе многое можно сказать, исходя из того, чему оно поклоняется, а чему нет. К примеру, МС не признаёт религию официально, и нам понятно, что он больше интересуется физическим миром, чем духовным. Однако он не мешает людям поклоняться чему угодно, а это говорит о терпимости к тем, кто отличается от остальных. И это означает серьёзное отношение к морали. Но при отсутствии религии мораль приходится выводить из собственной совести. Возможно, МС ценит человеческую жизнь выше, чем это делают некоторые религии. Проблемы начинаются, когда ему приходится выбирать из двух зол: МС никому не хочет вредить, поэтому часто не делает вообще ничего, отчего вредит всем.
   - Это... любопытное заключение, - сказала я.
   - Видите, в чём суть? - сказал Йокан. - Мы не понимаем друг друга. Но если мы поговорим о том, как и чему поклоняемся, то кое-что друг о друге узнаем.
   Я ненадолго задумалась. Мысль, в общем-то, неплохая. Но встряла Оливия.
   - Чепуха, - буркнула она.
   - Думаю, в словах Йокана есть смысл, - сказала я. - Ты когда-нибудь во что-нибудь верила?
   Та фыркнула.
   - Да вы шутите. Религия - это гниль. Не хочу об этом говорить.
   - Даже об основах вашей религии? В каких богов вы верили?
   - Всё это гниль. Ничего, кроме гнили.
   - Значит, ты атеистка? - спросил Йокан.
   Оливия бросила на него суровый взгляд.
   - Ладно. Раз уж кому-то, блин, позарез нужно это узнать. Жрецы, о которых вам так хочется слышать, были добрыми высокоморальными людьми, - заговорила она, выплёвывая слова. - Они утверждали, что воскресшие - это мёртвые души, поднявшиеся из Тартара. Поэтому во время первой вспышки они собрали их в храме и принялись им поклоняться, словно посланникам Плутона. А затем они позволили восставшим себя покусать, представляете?! Зараза попала в раны, и все, кто умер, поднялись вновь: ещё больше сраных мертвяков. А те, кто был ещё жив, стали поклоняться уже им, будто те вернулись из Тартара с посланием от самого всевышнего. А мы ничего не знали о происходящем, потому как рыскали по окраинам в поисках этих гадов. Ближе к концу, в смысле, к окончанию первой вспышки (только богам известно, что они вытворяли во время последней), мы обнаружили, что они закрыли двери храмов. Внутри одной храмовой школы заперли детей. Все они умерли и вернулись. Отвратительно. Пришлось держать храмы на карантине, пока мы не пошли и не перебили всех по одному. Из-за жрецов нам пришлось лезть внутрь и стрелять в детей, потому что нам не позволили просто сжечь всё дотла, ведь это было бы неуважением к богам, ясно?
   Она покачала головой.
   - Так что, не говорите мне, что в религии есть хоть что-то хорошее.
   - Оливия права, - сказала Кэти.
   Все повернулись и посмотрели на неё. Мне кажется, многие даже забыли, какой у неё голос.
   - Кэти? Желаешь что-нибудь добавить? - спросила я.
   Та посмотрела на меня.
   - Религия может послужить оправданием любых зверств. Мои враги поддерживали порядок в своём обществе при помощи религии ненависти и мести. Они отредактировали каждую видеозапись времён Второй машинной войны, дабы показать, что мы есть зло, и развязали священную войну, отвергая дипломатию. Их солдаты при поражениях не сдавались в плен. А в конце войны они не приняли нашей капитуляции. Их верования стали оправданием геноцида.
   Никто не знал, что и сказать, пока Йокан не нарушил тишину.
   - Это всё, для чего в твоём мире использовалась религия?
   - Таким было её основное назначение: оправдание преступной деятельности.
   - Ха! Видал? - крикнула Оливия Йокану, но тот сумел скрыть раздражение.
   - Су были такими же, - пробормотал Пью и поднял глаза, слегка удивлённый всеобщим вниманием. - Точнее, у них... было много религий. Но все они говорили о нас одно и то же.
   - Что именно? - спросила я.
   - Что нам предначертано быть рабами. Либо бог создал нас рабами. А одна из религий гласила, что всякий, кто не может позаботиться о себе, заслуживает рабства. Или, что у нас нет душ, поэтому нас можно порабощать, ведь мы не чувствуем боли. Все они одинаковы. Религия оправдывала всё, что они с нами вытворяли.
   - А у вас была собственная религия? До того как вас поработили? - спросил Йокан.
   - У нас всё было по-другому, - ответил Пью. - Это не... У нас не было религии. Такой, как у су.
   - Но у вас была духовность?
   Пью слегка улыбнулся.
   - Духовность. Ага. Что-то такое. Много духов. У белого медведя есть свой дух. У белуги есть дух. Бури - это духи.
   - Значит, это типа... первобытного анимизма?
   Улыбка исчезла с лица Пью.
   - Ага. Наверное, можно и так назвать. Мы делали всё, что показывают в антропологических роликах. Извинялись перед тюленем за то, что пришлось его убить. Молились духу копья, чтобы оно летело точно в цель. Хоронили умерших подо льдом, где жили все духи, - сказал он с горечью в голосе. - А знаете, что ещё мы считали духом? Болезнь. Её называли Икти. Икти поднимала полог палатки для Аккикит. То есть для смерти. Надо понимать, не будь мы такими первобытными анимистами, то всё разузнали бы о микробах и не вымерли бы.
   - Я ни на что не намекал... - возразил Йокан.
   - Никто никогда не намекает, - пробурчал Пью.
   - И что тут первобытного? - сказал Кваме, и Пью взглянул на него. - Мы были такими же. Молились духам. Например... духам зданий, железных дорог, городов, как и духам рек, лесов и озёр. Мы тешили себя мыслями, что дом поддерживает что-то ещё, помимо гвоздей, заклёпок и балок.
   - А что вы делали, когда здание болело? - спросил Пью.
   Кваме мягко улыбнулся.
   - Искали священника, чтобы узнать у него, в чём беда. А заодно и инженера-строителя.
   Его улыбка поблёкла.
   - Однако в последнее время мы обращались только к инженерам. А иногда и их не спрашивали...
   - Значит, в твоём мире религия находилась в упадке? - спросил Йокан.
   - Весь мой мир находился в упадке. Но... да. В храмы ходило всё меньше и меньше народу. Священники беднели, не получая платы за благословения. Если бы я был моралистом - а я не такой - то сказал бы, что духи отомстили миру, который их игнорировал.
   Он покачал головой.
   - Возможно, это совпадение... но люди за последние годы совершенно потеряли стыд. Открыто целовались на публике! Когда я был молод, за это могли арестовать.
   - И ты, при этом, не моралист... - проворчала Оливия.
   - Можешь глумиться, но у религии есть свои задачи. Она учит подобающему поведению, показывает, как проявлять уважение и к миру, и к сильным мира сего. Под конец, никто никого не уважал.
   - А, так у бомб тоже есть духи?
   Кваме преисполнился озлоблением.
   - Некоторые священники говорили, что в ядерных бомбах сидят духи, как и в мечах. Другие же утверждали, что никаких духов в них нет, и в этом-то главная проблема.
   - Значит, если ты не уважаешь ружьё, оно вправе взбеситься и оторвать тебе руку? Именно это и случилось с твоей бомбой? С большой-пребольшой?
   Кваме ощетинился.
   - Я относился к этому устройству со всем уважением.
   - Ага, и поэтому ты рванул эту хреновину...
   - Оливия, - прервала её я. - Прежде чем ты продолжишь, я бы хотела услышать Лисс. Она ещё не высказывалась. Лисс?
   - Хм.
   Когда ей предоставляли слово, это всегда заставало её врасплох.
   - Ну. Всё это как-то тупо, правда?
   - Что именно? - спросил Йокан.
   - Ну, глупости всё это. Боги, духи всякие. Это же суеверия. С тем же успехом старики, жившие тысячи лет назад, пытались бы представить современную жизнь. Так о чём, вообще, речь?
   - А в твоём мире нет ничего, что выходит за пределы человеческого понимания? - поинтересовался Йокан.
   - О, разумеется! Учёные же сумасшедшие, правда? В смысле, кто знает, что творится у них в головах. Вот они что-то мутят с пробирками, и вдруг повсюду уже ползают жуки-мутанты, и нужно срочно звать крутых парней, чтобы те навели порядок. Понимаете, к чему я?
   Повисло молчание, пока все пытались понять хоть слово из сказанного ею.
   - У вас такого никогда не случалось? - спросила Лисс, искренне недоумевая по поводу направленных на неё взглядов.
   - Нет, Лисс. Твоя вселенная несколько... необычна, - сказала я.
   - Ох. Здорово, - пожав плечами, с улыбкой сказала она.
   - А вот мне... - заговорил Йокан, обращаясь к группе, - любопытно, что бы вы сделали, если бы встретили своих богов? Или духов?
   - Придушила бы сволочей, - ответила Оливия. - Всю дюжину. И всех, кто утверждает, что они хорошие, добрые и порядочные.
   - Не грубовато ли? - спросил Йокан.
   - Нет, - заговорил Кваме. - Духи моего мира должны были защищать нас, пока мы делаем им подношения. Вы скажете, им было на что жаловаться. Однако в итоге они ничего не сделали.
   - Но тебя-то пощадили. Не кажется ли тебе, что они имеют к этому некоторое отношение? - спросил Йокан.
   - Пощадили? Ты называешь это "пощадили"? - воскликнула Оливия. - Я видела фиг знает сколько людей, сожранных заживо, а теперь я должна слушать, что ты несёшь, и я не знаю, что хуже!
   - А если так и было задумано? Что суть замысла в том, чтобы ты выжила?
   - Покажи мне того, кто запланировал обречь миллиарды людей на гибель, а я скажу тебе, каких мук заслуживает этот ублюдок. И если я когда-нибудь встречу этих твоих "Предарасов", я им всё выскажу в лицо.
   К Йокану вернулся его снисходительно-сочувственный тон.
   - Предтечи явились к нам во имя блага...
   - Ну, если весь ваш род похож на тебя, то ваше уничтожение и есть благо...
   Йокан осёкся.
   - Как это понимать?
   Оливия почуяла, что он наконец-то оскорбился.
   - Значит, кишка тонка была у вашего народца, раз вы, едва закинувшись грибами, дружно решили попилить себе вены.
   - Чего?..
   - По ходу, так и было. Спорим, вы там чем-то упарывались, а так как вы ещё и торчали от религии, то вам привиделись какие-то мрази, в связи с чем вы хором самоубились. Смех и грех!
   - Считаешь, у нас были галлюцинации?
   - А ты докажешь, что не было? - встрял Кваме.
   Йокан смотрел то на него, то на Оливию. Казалось, он почти разозлился, но ему удалось взять себя в руки, и он лишь вздохнул.
   - Я понимаю, как всё выглядит со стороны, но Предтечи реальны...
   - Докажи, - потребовала Оливия.
   - Это возможно.
   - Да? Ну, валяй.
   - Доказательство находится в моём мире.
   - Ха! Вряд ли я в ближайшее время наведаюсь туда.
   - Его найдут, - настаивал он.
   - Вот и посмотрим, верно?
   - Да. Надеюсь, так и будет.
   - И ты тогда натравишь своих Предсерь на нас, чтобы мы перепугались? Знаешь, мы не такие дохляки, как вы!
   Мне это надоело, и я вмешалась раньше, чем Йокан успел ответить.
   - Довольно. Поначалу дело шло всем на пользу, но сейчас пошло вразнос.
   Оливия откинулась в кресле.
   - Оливия, я понимаю, что ты убеждена в своей правоте, но это не повод бросаться оскорблениями. Думаю, тебе стоит извиниться.
   Та злобно зыркнула на Йокана через кофейный столик.
   - Прошу прощенья. Очень, очень сильно прошу.
   Не уверена, что перевод донёс до Йокана её деланный, неискренний тон.
   - Я тоже прошу прощения. И больше не буду поднимать эту тему, - сказал он. - Но я по-прежнему буду стараться вам помочь, по возможности.
   Оливия закатила глаза.
   - Боги, только этого мне и не хватало...
   - Возможно, они с тобой согласятся, - с улыбкой изрёк он.
   Оливия в ответ лишь полоснула его взглядом.
   Вот так всё и прошло. Одно дело разговорить их, но продвижение будет возможно лишь тогда, когда разговоры перестанут скатываться к спорам и ссорам.
  
   2. Жильё пациентов
  
   Пока мы проводили то групповые занятия, то индивидуальную терапию, всеми силами пытаясь вовлечь группу в различную деятельность, значительную часть времени пациенты были предоставлены сами себе. Каждый имел право на неприкосновенность личного пространства - до определенной степени, поскольку медицинские системы слежения никогда не отключались, что обеспечивало полноту антисуицидального контроля. Им было позволено вводить в своих комнатах ограниченный режим частной жизни, но продление его дольше двух часов заканчивалось стуком в дверь: кто-то из персонала являлся проверить, всё ли в порядке. Как бы нам ни хотелось обеспечить им полноценную приватность, но терапевтическая необходимость требовала обратного. В то же время, периодический отдых от постороннего внимания давно зарекомендовал себя в качестве терапевтического средства, и мы старались предоставлять его как можно чаще.
   Неудивительно, что каждый из группы воспользовался правом укрываться от посторонних глаз для приведения своей комнаты в комфортный вид, каждый по-своему. Каждую комнату можно было преображать практически как угодно, что, конечно же, послужило для нас источником полезной информации. Её обрабатывал Веофол, составляя аналитические записки.
  

***

   Заметки: Личные комнаты пациентов
   У.д.: г276.м5.н4.д2
   Доктор Веофол э-леас брон Джерра
  
   КВАМЕ
   Кваме воспользовался возможностями центра, чтобы вернуться к хобби, которому он, очевидно, предавался на протяжении десятилетий. Оборудовав одну из пустующих комнат под мастерскую, он паяет различные электронные устройства вроде радиоприёмников и усилителей. Для более тонких работ ему требуется помощь роботов, однако изготовленные им устройства работают вполне качественно, хотя и принимают только статические и цифровые сигналы, в силу отсутствия на Узловой аналоговых источников радиосигнала. Так или иначе, он с удовольствием продемонстрировал мне пойманный им дециметровый шум, производимый электрическими бурями между Юпитером и Ио, хотя он отрицает наличие у него навыков радиоастронома. Он заявил, что данное явление отлично знакомо всем доморощенным радиолюбителям. Когда я спросил, как ему, будучи политиком, удалось изыскать время на получение инженерного образования, он ответил, что получил кое-какую инженерную подготовку во время службы в мутапуанской армии, да и прежде он увлекался этой темой.
   Его спальня обустроена как номер отеля в его родном мире. Он сказал мне, что мог бы обставить её так, как выглядела комната в его доме в Зимбабве-сити, но, хоть и предпочёл бы жилище, напоминающее о родине, но не до такой степени, чтобы это ассоциировалось с чем-то постоянным. Он заведомо не выбрал дизайн роскошного отеля. Кровать очень проста, с тонким матрасом, который не выглядит достаточно удобным. Для стен выбран простой и неэлегантный дизайн нерельефных обоев. Пол - из деревянных досок, без ковра. Простые встроенные шкафы вместо высококачественной мебели. Заметно, что президентом Кваме пробыл не слишком долго, и не успел привыкнуть к роскоши. Боюсь, однако, что он отказывает себе в комфорте, считая это частью своего самонаказания.
   Что касается кошмаров и воплей по ночам, раздражение Оливии можно понять. Политика недопущения звукоизоляции комнат привела к тому, что его ночные страхи стали общим достоянием. Может, стоит подумать о переселении его на другой этаж?
  
   ЛИСС
   Лисс создала себе кокон. В кровати, которую она выбрала (розового цвета), можно утонуть, а кушетка, с которой она смотрит видеопроигрыватель (тоже розовая), завалена как минимум полудюжиной подушек с оборками (опять же, розовых). Пульт управления имеет привычку постоянно теряться среди этих подушек. Я предложил ей переключить управление на планшет, но она заявила, что не желает учиться пользоваться чем-то ещё. Само собой, ей хватило ума, чтобы разукрасить своё жильё в самые различные оттенки розового, поэтому мне непонятно, почему она так твёрдо настаивает на своей необучаемости.
   Основное место и в её комнате, и в использовании ею свободного времени занимает экран. Её главное увлечение - просмотр видеофильмов, прихваченных из родного мира. Всех этих дисков хватит на полгода непрерывного просмотра, либо на полтора года, если она будет заниматься этим только в свободное время. Так что, на ближайшее будущее ей хватит с лихвой.
   Впрочем, она действительно старается социализироваться, и часто пробует завлечь других в свою комнату для совместного просмотра, однако её выбор программ (как я выяснил, присев рядом с ней, варьирующихся от сентиментальных до неправдоподобных), оставляет почти всех равнодушными. Пью - единственный, кто посетил её больше одного раза, но мне кажется, лишь по той причине, что он легко внушаем, а во время просмотра не обязательно разговаривать.
   В отличие от остальной группы, свой лимит на одежду она исчерпала до предела, составив гардероб из нарядов такого же розового цвета, как и обстановка, и такого же несносного на вид. Также она выпросила набор для шитья, и с удовольствием проводит время перед экраном, подгоняя одежду в соответствие со своими вкусами. Хоть её любовь к столь узкому участку цветового диапазона и причиняет боль моим глазам, я нахожу такое занятие менее вредным для здоровья, чем простое сидение перед экраном.
   Рано или поздно этот экран придётся убрать, если мы хотим, чтобы она установила нормальные отношения с остальными или справилась с осознанием того, что случилось с её миром. Однако на данный момент, учитывая предполагаемую силу её помешательства, я не уверен, поспособствует ли такая мера её прогрессу или же затруднит его.
  
   КЭТИ
   Кэти вообще никак не благоустроила свою комнату. Там совершенно пусто - серые стены без окон и мебели; лишь скамейка, на которой она спит - причём редко, и не более двух часов в сутки. В ином случае она просто стоит посреди комнаты. При этом она пунктуально использует своё право на личное время, ровно по два часа каждый день, а я пока не нашёл никаких причин нарушить эту привилегию.
   Её активность за пределами жилой комнаты в основном сводится к физическим упражнениям. Она каждый день посещает спортзал, работая с максимально возможными весами. Мне с трудом верилось, что она в силах поднимать такие веса, пока она не дала мне краткое и технически точное описание телесных модификаций, делающих возможными подобные подвиги.
   Кэти представляет собой весьма своеобразную проблему, и я не уверен, что ей подходит текущая терапия. Полагаю, всё зависит от того, до какой степени она фактически является машиной. Возможно, при должном терпении, мы выясним чуть больше.
  
   ПЬЮ
   Пью использует свою комнату как место для учёбы, и обустроил её по образцу общежития университета Узловой. Строго говоря, мне кажется, что он напрямую скопировал обстановку. Его комната очень похожа на ту, в которой я прожил год, когда учился. Тем не менее, он удалил все зеркала, входившие в базовую обстановку. Я спросил, было ли это сделано из-за ассоциаций, связанных с его жизнью в зоопарке. Он покраснел и не ответил, поэтому я считаю, что причина именно в этом.
   Своё свободное время Пью проводит, продолжая образование. После попытки самоубийства он отстал от программы, но он планомерно одолевает лекции и трудится над курсовыми работами. Очевидно, он осваивает вычислительные методы, описывающие движение тел в трёхмерном пространстве, а также искривление самого пространства под воздействием гравитации. Он объясняет свою работу как последовательность всё более точных приближений - от основных законов механики, которые описывают движение планет, до вычислений орбитальных параметров, применения теории относительности для объяснения аномалии Меркурия и, наконец, до гравитационных искажений вдоль оси вероятности, когда гравитационные колодцы в одной вселенной оказывают едва заметное влияние на объекты в другой. У меня ум зашёл за разум задолго до того, как он закончил, и, как мне кажется, проблема как раз в этом. Никто не разделяет его энтузиазм, поэтому единственное, что его связывает с остальной группой - наличие травмы, но даже это очень индивидуально. Повторюсь, будет очень непросто интегрировать его в группу.
  
   ЙОКАН
   Йокан тоже учится, но не так, как Пью. Свою комнату он обставил так, как выглядело университетское жильё его родного мира. Однако для его народа университет, похоже, также служил религиозным институтом, сознательно устроенным так, чтобы при проведении научных исследований исключить влияние отвлекающих факторов вроде комфорта или отопления. Несмотря на то, что его комната пуста (а под словом "пуста" я подразумеваю каменные полы, бетонные стены и ставни на окнах, которые пропускали бы потоки наружного воздуха, если бы этому не препятствовала, из соображений охраны здоровья, автоматическая регулировка комнаты), он совершенно не отказывает себе в технологиях. Одна стена у него целиком отведена под экран и доску, у которой он либо стоит, либо опускает её и садится перед ней, когда чувствует себя нехорошо (хотя он уже практически излечился). Он в совершенстве освоил и операционную систему, и интерфейс, причём исключительно быстро. Столь же скор он и в изучении языков, хотя до Кэти ему очень далеко. Через неделю с начала изучения интерверсала он уже отлично овладел грамматикой и имел словарный запас в тысячу слов. Очень скоро он перестанет нуждаться в переводческих программах.
   Также он изучает конституцию, историю и деятельность МС, что было заметно по его комментариям во время недавнего группового сеанса. Мне он сообщил, что ждал много лет, чтобы увидеть, как выглядят люди из других вселенных, и теперь навёрстывает упущенное время. Я спросил, оправдали ли мы его ожидания. Он ответил, что нет. Очевидно, мы их значительно превзошли. Я предположил, что он нам льстит, но вид он сохранял весьма серьёзный. Я вдруг подумал, что мне очень интересно узнать, чего же он ожидал на самом деле.
  
   ОЛИВИЯ
   Не справившись с программированием своего жилья, Оливия попросила меня сделать это за неё. Она выбрала один из базовых "примитивистских" шаблонов с деревянной мебелью и окном от пола до потолка, причём настояв на том, чтобы окно было зарешечено. Похоже, она не чувствует себя в безопасности без какой-нибудь защиты, пусть даже окно не настоящее. Можно вспомнить, как она слонялась повсюду, когда впервые оказалась здесь: я поначалу решил, что она просто знакомится с местом, но сейчас я убеждён, что она разрабатывала возможные маршруты отхода.
   С тех пор она избегает любой деятельности, кроме жалоб на лечение (хотя её цирроз полностью под контролем), нехватку хорошей пищи и напитков (хотя всего этого у нас в изобилии, за исключением спиртного), на других пациентов, персонал и ещё на дюжину вещей в день, что вызывают её раздражение. В то же самое время она делает всё возможное, чтобы злить и раздражать остальных. Её излюбленная тактика - заснуть днём в комнате отдыха, оглушительно храпя; это удаётся ей без труда, поскольку она мало спит по ночам. Также она отличается беспечным отношением к личной гигиене. Кажется, её обоняние сильно атрофировалось, хотя сама она, не желая признать собственные изъяны, утверждает, что просто не обращает внимания на запахи. Несмотря на то, что это не причиняет мне неудобств, я вынужден был умолять её начать умываться - ради остальных. На пререкания обычно уходит около двадцати минут, пока она, наконец, не отправляется в душ.
  
   3. Садоводство
  
   Наше следующее совместное занятие было более заковыристым и менее спешным, чем приготовление еды. Веофол предложил дать пациентам нечто такое, что может стать для них долговременным увлечением, и придумал несколько вариантов. Я выбрала садоводство. Перед фасадом главного здания находилась хорошо ухоженная лужайка с простейшими элементами ландшафтного дизайна и несколькими обычными клумбами. Однако позади здания и до самого леса простирался почти нетронутый луг, и именно это место мы и подготовили для группы.
   Первым появился Йокан, привлечённый звуком срезаемого дёрна.
   - Решили заняться садоводством? - поинтересовался он.
   Я усмехнулась в ответ.
   - Нет. Вы решили.
   Он моргнул и посмотрел на обнажившуюся почву. Со стороны дернорезки донёсся голос садовника, спрашивавшего, нужно ли будет вырубать деревья. Я заверила, что в этом нет необходимости, и попросила его доставить материалы.
   Йокан спросил:
   - Мы будем сами выращивать еду?
   - Только если сами захотите, - ответила я. - Можно посадить цветы, при желании. Здесь будет сад для вашей совместной работы.
   - Я раньше никогда не занимался садоводством... - сказал он таким тоном, словно только что столкнулся с новым интересным вызовом.
   - Ты бы сходил переоделся во что-нибудь, что не страшно замарать, - сказала я. - Через несколько минут я созову остальных.
   Когда садовник доставил запас семян и летающий ящик с инструментами, заякорив его у кромки открытого грунта, на мой зов откликнулись остальные, выйдя посмотреть, что же тут происходит. Оливия принесла стул, на который и уселась, укрывшись под соломенной шляпой.
   Я объяснила, что мы для них приготовили: двадцать квадратных метров земли, на которой они смогут вырастить всё что ни пожелают (если оно не запрещено на Узловой), плюс все необходимые инструменты (однако среди них не было ничего, что сильно упрощало или автоматизировало работу). У Кваме после обеда была назначена встреча, но все остальные могли провести в саду хоть весь день, если захочется.
   - Значит, мы сможем сажать цветы? - спросила Лисс.
   - Всё, что пожелаете, - заверила её я.
   - А фрукты можно? - спросил Пью.
   Он знал по своему опыту, как трудно было добыть настоящие фрукты на Узловой.
   - Если для этого не нужно будет сажать деревья, - сказала я. - Иначе это займёт слишком много времени.
   - А мак? - спросила Оливия.
   - Кажется, в списке было несколько разновидностей.
   - А как насчёт опийного?
   - Вряд ли.
   - Ну, тогда я буду сидеть и смотреть, как вы развлекаетесь.
   - И комментировать, разумеется, - вставил Кваме.
   - Я просто сяду посередине, а вы будете меня окапывать, - сказала она, опуская край шляпы.
   Кваме прищурился. У Оливии прекрасно получалось его мотивировать, пусть и неверными методами.
   - Какие у нас семена? - спросил он.
   - Посмотри список, - сказала я, вручив по планшету ему и всем остальным.
   Ещё один я бросила на колени Оливии, но та сделала вид, что ничего не заметила.
   Группа собралась вокруг Кваме, обсуждая, что бы им хотелось посадить. Лисс хотела как можно больше цветов, и Кваме согласился, что цветы - это хорошая идея. Пью, проявив тягу к сельскому хозяйству, захотел не только фруктов, но целый огород. Кваме тоже счёл, что овощи будут полезны. Йокан предложил помимо цветочных и овощных грядок разбить также газоны. Кваме и с ним согласился, но остальные не захотели возиться ни с газонами, ни с ландшафтом: всего этого на участке было уже предостаточно.
   Казалось, что группа естественным образом признаёт лидерство Кваме, а у того было достаточно авторитета, чтобы оправдать это предложение. Однако он то ли не мог говорить достаточно быстро, чтобы поспевать за остальными, то ли повреждения его мозга сказались на лидерских качествах... Его раздражение нарастало, и единственной внятной мыслью, которую он выдал, было предложение поставить вопрос на голосование, которое, разумеется, ни к чему толковому не привело.
   Оливия всё похрапывала в непринуждённой позе, и я не обратила внимания, как та проснулась и бросила мутный взгляд на список семян. Гораздо позже, просматривая записи, я обнаружила, как она, узрев некий пункт в списке, вдруг резко выпрямилась на стуле, затем поднялась на ноги, направилась к корзинам с семенами и начала рыться в них. Заметив это, Веофол подошёл к ней и спросил, что она делает.
   - Тут льняная горчица! - воскликнула она.
   Веофол взглянул на список.
   - Жёлтая испанская горчица? Ты уверена?
   - Называй, как хочешь, только нюхни!
   Она протянула ему жменю семян.
   Веофол вдохнул их аромат, но с обонянием у него было, в лучшем случае, неважно. К тому моменту подошла и я, и Оливия потребовала, чтобы я тоже понюхала. Запах показался резким и неприятным. Я отпрянула и закашлялась.
   - Попахивает проблемой, - сказал Веофол. - Взгляните.
   Он протянул мне планшет и указал на предупреждение: помимо красивых жёлтых цветов, ценимых садовыми дизайнерами, жёлтая горчица отличается содержанием изотиоцианатов, которые могут быть смертельным ядом для некоторых человеческих рас.
   - Оливия, ты собираешься выращивать это для еды? - спросила я.
   - Идея что надо... - сказала она, с огромным удовольствием втягивая полной грудью запах семян.
   - Ты в курсе, что для некоторых людей это отрава?
   - Отлично. Ни с кем не поделюсь, - ответила она, снова вдыхая это зловоние. - Я не нюхала её с тех самых пор, как мы сбежали с Трингаррика...
   - Я серьёзно, Оливия. Если в группе есть те, кому она может повредить, я выкопаю и уничтожу всё до последнего семечка.
   - Ага. Ядовитые. Ты говорила.
   Она оглянулась на звуки продолжавшейся перепалки.
   - Ого. Ничего себе.
   Оливия закатала рукава (в буквальном смысле) и вразвалку подошла к группе.
   - Так, заткнулись все. Будем делать вот что.
   Все встрепенулись, поражённые тем, какова она в деле.
   - Устроим смесь цветника с огородом. Цветы по краям, а фрукты и овощи посередине. Разметим грядки и выберем, что посадим на каждой. Ты, - сказала она Лисс. - Выберешь пять видов цветов, и ни одним больше. Ясно? Пять. Ты, - обратилась она к Пью. - Выберёшь десять фруктов и овощей. В первую очередь, жёлтую испанскую горчицу, а потом уже всё что захочешь. Вы двое, - сказала она Кваме и Йокану. - Поможете мне с инструментом.
   Кваме ощетинился.
   - Я бы хотел иметь право голоса при выборе...
   - Ты имел право голоса, но от тебя, блин, не услышали ничего, кроме болтовни. Тащи инструменты, живо.
   Кваме выглядел разъярённым, однако стычка была предотвращена тихим сигналом в моём ухе.
   - Кваме, - сказала я. - Кажется, твой адвокат готов. Она пришла пораньше, но ты ведь хочешь провести встречу?
   - Хочу, - ответил тот.
   Веофол отправился вместе с ним в центр, чтобы проводить его до отдалённой комнаты для встреч.
   - А ты думаешь помогать? - спросила Оливия у Йокана.
   - Конечно. Командуй, - немного смущенно сказал он и пошёл за ней к дрейфующему ящику с инструментами.
   Через пару часов стало ясно, что Оливия знает, что делает. Она набросала на планшете схему, и при помощи кольев, бечёвки и Йокана разметила грядки для цветов и овощей (но, по-моему, она справилась бы и одна, возможно даже быстрее). Меня она расспросила о качестве почвы, местных дождях, климате в целом, и потребовала провести тест почвы на кислотность. Пока она его ждала (в итоге получив многообещающий результат 6,2), я убедилась, что никому из членов группы не грозит гибель от контакта с её любимой горчицей. К тому моменту остальные уже выбрали всё, что хотели посадить, и Оливия принялась руководить работами по подготовке почвы, переворачивая дёрн и извлекая наружу свежий грунт. Впервые я увидела, как она получает удовольствие от чего-то иного, чем мстительные проделки, и было ясно, что свои навыки она приобрела, работая на более чем скудной земле исследовательской станции Трингаррика.
   Пью пытался показать Лисс, как вскапывать отведённый ей участок, но та училась медленно. Однако сам он работал быстро и хорошо. Это он объяснил тем, что ещё в детстве проводил много времени в огороде при зоопарке. Он отлично распорядился своим временем, успев до конца дня высадить множество саженцев. Оливия даже отметила его труд сварливым комплиментом.
   Веофол привёл Кваме обратно, тот выглядел ещё мрачнее обычного. Я спросила, как прошла встреча.
   - Моё дело отложено на неопределенный срок, - ответил он. - Говорят, что никто не имеет право рассматривать мою жалобу, так как Межвселенский уголовный трибунал собран не в полном составе.
   - Понятно.
   - Бюрократия в действии. Тем, кто должен судить меня, не позволяется судить никого.
   - МУТ - единственный орган, который имеет право рассматривать дела о геноциде. Однако он также должен рассматривать иски о вмешательстве одной вселенной в дела другой, а это довольно спорные дела. Всё останется в подвешенном состоянии, пока МС не решит, запускать процесс или нет.
   - И когда это будет?
   - Очень хитрый политический вопрос, - сказала я. - Некоторые члены Союза принципиально выступают против.
   - И сколько миров они уничтожили?
   - О таких крайностях речи не идёт. Их больше беспокоит то, во что превратится МС, если мы начнём выносить судебные решения. А вообще, они предпочли бы, чтобы мы не вмешивались в их дела. Ты мог бы сам изучить этот вопрос, а если хочешь, мы обсудим его в группе.
   - Это ничего не изменит...
   Он оглянулся на главное здание и спросил:
   - Долго она там стоит?
   Я проследила за его взглядом. У здания стояла Кэти, наблюдая за работой остальных.
   - Хороший вопрос.
   Оказалось, что она появилась полчаса тому назад, встала в тени и принялась наблюдать. Я позвала её по имени и спросила, не нужен ли ей стул. Кэти не ответила. Я отправила Веофола. Он коротко переговорил с ней и вернулся с озадаченным видом.
   - Довольно странно, - сказал он. - Я спросил её, а она не отвечала почти минуту. Затем сообщила, что ей ничего не нужно.
   - Она же машина. Зачем вы её здесь держите? - спросил Кваме.
   - Ей, как и всем вам, нужна помощь.
   Я повернулась к Веофолу.
   - Сейчас она в порядке?
   - Кажется, в норме, в той же мере, что и всегда, - ответил тот.
   - Дай знать, если она сделает нечто похожее, - сказала я.
   Тем временем, Оливия начала терять терпение в отношении Лисс. Благодаря природной силе своей расы и собственной неуклюжести, Лисс разворотила всю грядку. Закончив свой участок, Оливия сделала открытие, что Лисс копает слишком глубоко, и задымилась от гнева. Она сообщила, что никто не требует рыть котлован под фундамент. Лисс ответила, что не обучена копанию, и высказала протест против того, что их заставляют заниматься ручным трудом, когда вокруг полно летающих инструментов, которые могут всё сделать за них. Эти слова особенно разозлили Оливию. Она сказала Лисс, что они делают то, что должно быть сделано, и что без этого она не получит своих драгоценных цветов. Лисс заявила, что это глупо, и что она лучше пойдёт поищет помощи у машин. Тогда Оливия высказала ей всё, что она о ней думает: что Лисс ленивая, ни дня за всю свою жизнь не трудилась по-настоящему, просиживая задницу, пока остальные вкалывали, и так далее. Лисс в ответ назвала Оливию старой злобной сукой, отшвырнула инструменты и убежала из сада, кипя негодованием. Я отправила за ней Веофола, решив, что это отличный повод устроить короткий перерыв. Я сказала Оливии пару слов насчёт тактичности, но в ответ получила лишь ворчание и невнятное бормотание.
   Когда все передохнули и попили воды, Пью задал вопрос:
   - А мы можем завести кур?
   - Что такое "кур"? - поинтересовался Йокан.
   - Что значит, "что такое кур"? - взвилась Оливия.
   - Вероятно, в мире Йокана их не существует, - сказала я.
   - Что это за мир без кур? - недоверчиво спросила она.
   Йокан пожал плечами.
   - Предтечи оставили нам определенные виды животных. Этих "кур" среди них не было. А что это такое?
   - Нелетающие птицы, выращиваемые ради мяса и яиц, - пояснила я.
   - Ага, а нам разрешат их разводить? - спросил Пью.
   - Полагаю, ответ тебе известен.
   - Ох, значит, мы можем выращивать овощи, но будем и дальше жрать машинное мясо, - сказала Оливия.
   - Не понимаю, - сказал Йокан. - Что за проблема с курами?
   - Это меры предосторожности, направленные на сохранение биоразнообразия, - сказала я. - Мы все здесь - пришельцы. Мы не хотим, чтобы другие виды распространились по всей планете и захватили её. Все растения здесь бесплодны. Они дают семена, которые не прорастают. Мы бы так же разводили и животных, но это куда более хлопотно, к тому же, они сами себе на уме. Плюс ко всему, они приносят с собой множество микроорганизмов. Так что, никаких кур. Прости.
   - Понимаю, - сказал Йокан. - И действительно...
   Он огляделся и склонил голову, прислушиваясь.
   - С тех пор как я тут оказался, я не видел никаких животных, кроме парочки насекомых...
   - И не мог увидеть, - согласилась я.
   - Сейчас лето... повсюду должны быть птицы. А в лесах животные, и полно насекомых...
   Он снова огляделся.
   - Здесь что-то произошло, верно?
   - Да, - признала я.
   - Что-то уничтожило всех птиц.
   Я кивнула.
   - Сорок тысяч лет назад сюда упал астероид. Большинство растений и насекомых уцелело, но мегафауна не выжила. Это одна из причин, почему МС выбрал для своих целей Узловую: здесь мы можем минимизировать наше воздействие на среду.
   - А люди? - спросил Йокан.
   - Они тоже вымерли.
   Он вздохнул.
   - Пора возвращаться к работе.
   Он поднялся, но тут же потерял равновесие.
   - Ай...
   Я бросилась ему помочь.
   - Так, пожалуй, хватит на сегодня упражнений.
   - Наверное, вы правы, - сказал он.
   Я вызвала медсестру, чтобы та отвела его внутрь, и поинтересовалась у Кваме, не желает ли он помочь группе. Бросив взгляд на презрительно ухмыляющуюся Оливию, он отказался. Я отвела его в здание, позволив Пью и Оливии самим поработать в саду. За ними, по одной лишь ей ведомой причине, по-прежнему наблюдала Кэти.
  
   4. Аша
  
   Садово-огородные работы стали шагом в верном направлении, но в ограниченных пределах. Оливия монополизировала выполнение задачи, и только Пью выразил желание работать вместе с ней на следующий день. Йокану был рекомендован отдых. Восстанавливался он быстро, но торопиться не следовало.
   Несмотря на завязывавшиеся то тут, то там странно-опасливые приятельские отношения, вся группа никак не могла начать действовать сообща. Они считали, что гораздо проще ретироваться по своим комнатам, прячась в компании собственных тревог. Мы могли бы переселить их всех в общежитие, но возможность проводить время наедине с собой всё равно оставалась жизненно важной частью терапии. Итак, на данный момент мы буксуем на месте, и похоже, что мне придётся прибегнуть к более серьёзным мерам.
   По возвращении домой мне, наконец, удалось отговорить Белла от намерения опросить членов группы. Он, как обычно, переключился на другой вопрос, даже не удосужившись урегулировать предыдущий, оставляя меня в раздражении, пока сам он, без намёка на извинения, с энтузиазмом развивал новую тему. Мы выбрались в город посидеть в одном из старомодных баров, где собирались работники Дипломатической Службы, чтобы жаловаться друг другу на тяготы своей работы. Он предложил вместе уехать куда-нибудь на неделю. Например, покататься на лыжах или отправиться на пляж: он слышал, что на берегу Залива открылся новый курорт с далёким видом на Лифт. Полагаю, так он пытался извиниться и пойти навстречу. Когда я напомнила ему, что никак не смогу выделить целую неделю, он пал духом. В течение как минимум года мне не стоит рассчитывать в плане выходных на большее, чем отдельные свободные вечера. Мне, наверное, не следовало раскрывать ему мои планы относительно группы, с которой я собралась в недельное путешествие. Восприняв эту новость как преднамеренное оскорбление, он какое-то время сидел молча. Весь оставшийся вечер мы почти не разговаривали, и я испытывала чувство облегчения при мысли о том, что с утра вернусь к работе.
  

Часть четвёртая. Формирование коллектива

   1. Ориентирование
  
   Первая контрольная точка расположена где-то в лесных зарослях между двумя горными вершинами. Найти её не то чтобы невозможно, но и не легко. Чтобы добраться до неё, группе придётся работать сообща. Облачённые в удобное походное снаряжение, мои подопечные сгрудились вокруг Кваме, чтобы рассмотреть карту, высветившуюся на широкоформатном складном планшете, чей вес покоился на перевёрнутом окомелке. Это был не туристический путеводитель с картинками, а подробная профессиональная карта, на которую были нанесены тропы, водные преграды, просеки, а также отдельные особенности ландшафта, например, непроходимые завалы.
   Дрожащим пальцем Кваме ткнул в одно из обозначений на карте.
   - Итак, наша задача - добраться до вот этой скалы.
   Все задрали головы. Над кронами деревьев виднелся гранитный выступ, прорвавший лесной полог. Вполне заметный ориентир, но он пропадёт из глаз, как только члены группы покинут поляну у опушки, где их высадили из автобуса.
   Кваме указал на список координат в окошке у края карты.
   - Чтобы достичь указанной цели, нам предстоит проследовать через эти контрольные точки.
   - Но это же просто цифры! - воскликнула Лисс.
   Наряд, выбранный ею для похода, свидетельствовал о ряде уступок соображениям практичности, но всё равно отличался слишком большим количеством розовых вкраплений.
   - Прямоугольные координаты, - сказал Йокан. - Как по мне, всё просто.
   Свою монашескую рясу он сменил на нечто более функциональное: чёрный свитер-поло, тяжёлые походные ботинки, брюки из прочной ткани и куртку с кучей карманов, которые он набил дюжинами разных инструментов и устройств.
   - Девочка, ты хоть раз в жизни видела карту? - поинтересовалась Оливия.
   - Я не бываю за городом. Я даже не знаю, что всё это означает!
   - На карте есть сетка. Видишь?
   Йокан провёл рукой по изображению.
   - Линии сетки пронумерованы, по этим линиям мы определяем координаты.
   - Э-э. Хорошо.
   - Значит, если мы находимся здесь, - сказал он, указывая пустошь на карте, то каковы наши координаты?
   - М-м... - промычала она, водя пальцами по планшету. - Что-то вроде три-шесть сбоку и почти восемь-девять снизу?
   - Верно, только здесь шестизначная система координат. Последние две цифры на карте не отображаются. Иначе появится столько линий, что не будет видно самой карты. Понятно?
   Он нажал на кнопку и вывел полномасштабную сетку, отчего карта стала совершенно нечитаемой. Йокан убрал сетку обратно.
   - Поэтому, лучше это проделывать мысленно.
   - Фигня какая-то, - надувшись, бросила Лисс.
   - Надеюсь, тебе никогда не доведётся заблудиться по-настоящему, - пробормотала Оливия.
   - Наверное, будет лучше, если нас поведёшь ты, - сказал Кваме Йокану. - Полагаю, у тебя есть кое-какой опыт?
   Йокан пожал плечами.
   - Я служил в армии. Когда-то давно.
   Кваме просветлел лицом.
   - Правда? И в каких войсках?
   Йокан улыбнулся.
   - В тех, о которых нельзя говорить.
   Чуть поодаль от стола возился Пью, пытаясь взвалить рюкзак себе на плечи.
   - Нам обязательно так много тащить?
   - Масса пренебрежимо мала, - сообщила Кэти.
   - Для тебя, может, и пренебрежимо, - сказал Пью, с кряхтением приподнимая рюкзак. - А я всего лишь пю.
   - К несчастью.
   Шокированный, он сердито посмотрел на неё.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Пю обладают силой на уровне среднестатистического человека. К несчастью для расы пю.
   Пью осознал, что на лице её нет ни злобы, ни каких-либо других эмоций. Он подавил своё раздражение.
   - Хм, верно. Случайно, не поможешь?
   Кэти одной рукой подняла рюкзак и подержала его на весу так, чтобы Пью смог просунуть руки в лямки.
   - Ух, спасибо, - сказал он.
   - Пожалуйста, - ответила она, отпуская рюкзак.
   Под его тяжестью Пью скрючился.
   Йокан бодро обратился к группе:
   - Ну, пора. Вещи мечем за плечи и вперёд, а то солнце зайдёт!
   Вес поклажи заставил поворчать многих, но только не Лисс, которая заявила, что ноша - легче лёгкого. Оливия заметила, что раз ей так легко, то Лисс могла бы прихватить и её груз. Та в ответ показала язык и пошагала, не предложив помощи. Йокан оказался не столь мстительным.
   - У тебя лямки слишком длинные, - сказал он. - Дай-ка сюда.
   Оливия с подозрением косилась на Йокана, пока тот подгонял длину лямок, чтобы её рюкзак удобнее сидел на спине.
   - Вот, так лучше?
   - Ага. Лучше. Спасибо, - неохотно, словно не желая оставаться в долгу, отозвалась та.
   - Рад помочь. Идём, - с улыбкой сказал он и двинулся к лесу, посматривая на карту и ведя остальных за собой.
   - Не врубаюсь, - проговорила Лисс, разглядывая магнитный компас - иголку, висящую в прозрачной пластиковой коробочке.
   Кваме вздохнул.
   - Это компас. Его работа основана на изменении положения иголки под действием магнитного поля Узловой...
   - Я не дура. Знаю, что такое компас. Я о том, зачем нам все эти штуки, когда есть нормальные компьютеры, спутниковое слежение и всё такое?
   - Обалденно хороший вопрос, - пробурчала Оливия, вступая под сень леса.
  
   2. Группа
  
   Несколькими днями ранее я собрала всех в общем зале, чтобы рассказать им о походе.
   - Как известно некоторым из вас, Служба по делам беженцев не просто заботится о людях, ожидающих отправки в колониальные миры. Мы заботимся и о тех, кто не может быть отправлен в ближайшее время, поскольку слишком тяжело травмирован. Для них у нас имеется ряд объектов, включая такие, где мы, при необходимости, можем устроить людям праздник. Туда я и хочу вас отвезти через несколько дней.
   - Что ещё за праздник? - полюбопытствовал Кваме.
   - В Центре активного отдыха. Жизнь на лоне природы, пеший туризм, прогулки по лесу. В таком ключе.
   - Мы пойдём в поход! - взвизгнула Лисс. - А можно, мы будем жарить зефир на палочке?
   - Разумеется, - ответила я.
   - Мы будем жить в дикой местности? - озабоченно поинтересовался Кваме.
   - Не совсем. Большинство ночёвок проведём под крышей, но поживём и в палатках. Всё займёт около недели, и обещаю, пока мы там - никакой терапии.
   - И чем мы там будем заниматься? - с подозрением спросила Оливия.
   - Гулять, совершать пешие переходы, играть в игры, налаживать работу в команде... в таком вот роде, - сообщила я.
   Услышав упоминание "работы в команде", Оливия закатила глаза.
   - Мы же не будем упражняться с палками, правда? - спросила она.
   - С какими палками? - спросил Пью.
   - С гелиевыми, антигравитационными, или как там они называются. Меня уже заставляли заниматься этой командной чепухой. Всей толпе всучивают палку, и её нужно удерживать на пальцах, плавно опуская на землю. Детский сад, - сказала Оливия.
   - Речь о налаживании доверия и выработке навыков совместной работы, - сказала я.
   - Курам на смех. Не буду я это делать.
   Я сделала пометку убрать из программы антигравитационный шест.
   - Уверена, мы что-нибудь для тебя подберем, - сказала я.
  
   3. Налаживание доверия
  
   Пью навострил уши, встревоженный звуками леса. Он настороженно вслушивался, лишённый возможности смотреть по сторонам, поскольку глаза его были закрыты повязкой.
   - Что это было? - спросил он.
   - Ветка упала с дерева, - сказала Оливия.
   - Верно. Верно, - всё ещё нервничая, сказал он.
   Она вздохнула.
   - Понимаю, это глупо, но тебе всего-навсего нужно поставить одну ногу перед другой.
   - Ясно... - сказал он и попробовал.
   - Вот. А теперь другую, - сказала Оливия.
   Он сделал ещё один шаг. Земля оставалась твёрдой. Он подождал.
   - Тебя что, под руку взять? - спросила Оливия.
   - А разве не это от нас ожидается?
   - Ну, ладно... - вздохнула она, беря его за руку.
   Пью зашагал с гораздо большей уверенностью.
   - Имей в виду, - сказала Оливия. - Дальше офигенно здоровый корень, так что задери ногу повыше.
   Он сделал шаг и наступил на корень.
   - Стой там, - приказала Оливия.
   - Что такое?
   - Видишь, что ты наделал? Заболтавшись с тобой, я перестала смотреть под ноги, - сказала она, пробираясь вперёд.
   Прямо за корнем обнаружилась яма.
   - Значит, так. Придётся тебе спрыгнуть вниз. Примерно на полметра.
   - Уверена?
   - Да, уверена! А теперь, давай!
   Пью присел на корточки, нервничая. Но после несложного прыжка вновь оказался в безопасности.
   - Ну, вот. Довольно просто, - прокомментировала она.
   - Ага, - согласился он. - Это ещё не всё?
   - Всё. Дальше ровный грунт. Понял?
   - Понял.
   - Тогда идём, - сказала она, снова беря его за руку.

***

   Тем временем Кэти с Йоканом решали задачу передвижения вслепую несколько иначе. Йокан надел повязку, а Кэти помогала ему - по-своему.
   - Девять шагов вперёд, - проинструктировала она.
   Под пристальным взглядом Кэти он сделал девять шагов, остановившись прямо перед низко висящей веткой.
   - Нагнуться на сорок сантиметров, - приказала она.
   Йокан пригнулся - ровно настолько, чтобы пройти под веткой.
   - Вперёд на один метр.
   - Есть на один метр, - весело отрапортовал он и мелкими шажками пробрался под веткой.
   - До требуемого расстояния не хватает десяти сантиметров, - сказала она.
   Он сделал ещё один короткий шажок вперёд.
   - Ты всегда настолько точна?
   - Да.
   - По-моему, нас послали сюда не для тестов на точность.
   - Нам нужно выполнить задание.
   - Но ты же понимаешь, что задание состоит не в том, чтобы ходить по лесу с повязкой на лице?
   - Дано было именно это задание.
   - Вообще-то, мы должны учиться доверять друг другу.
   - Твоё доверие мне не требуется. Требуется выполнение моих команд.
   Он кивнул.
   - Хм. Теперь можно выпрямиться?
   - Теперь можешь выпрямиться, - ответила Кэти.
   Йокан встал во весь рост, едва не задев самый нижний листок на ветке.
   - Вы так и жили в своей вселенной?
   - Нет. Мы действовали эффективнее, - ответила она. - Поверни на пятнадцать градусов влево и пройди шестнадцать шагов вперёд.
   - Тебе виднее, - сказал Йокан.
   Разумеется, она была права: путь впереди был чист ровно на шестнадцать шагов.

***

   А где-то в другом месте Лисс вела по маршруту "ослеплённого" Кваме.
   - Мы должны были выйти к реке? - уточнил он, заслышав шум воды, доносившийся из оврага.
   - М-м, возможно, - ответила она.
   - Возможно?
   - Ну, наверное, мы...
   - Лисс, пожалуйста, подтверди, что тебе известно, где мы находимся.
   - Ох, по-моему... ммм, да, я уверена, нужно идти вон туда, - промямлила она, указывая в сторону.
   - Куда? - переспросил Кваме.
   - Ой, прости.
   - Что значит, "ой"?
   - Я показываю, а ты же не видишь. Вон туда.
   Притянув к себе его руку, она поволокла Кваме за собой. Пока они шли через лес, журчание воды стало громче.
   - Я точно знаю, что мы не должны были оказаться у реки, - сказал Кваме.
   - Гм... а это именно она?
   - Я знаю, как звучит река.
   - А мне казалось, что звук механический или типа того.
   Он взглянул в её сторону.
   - Ты всю дорогу вела нас именно сюда?
   - Ну... я решила, что, если там есть машины, тогда мы смогли бы...
   - Невероятно, - поразился он. - Тебе же в самом начале показали весь маршрут!
   - Ага, но когда мы пошли по той тропе, я потеряла его из виду, и я ничего не знаю о лесах и...
   Кваме рывком освободился от её руки.
   - Хватит с меня, - сказал он.
   - Ты мне не доверяешь? - спросила Лисс.
   Он сорвал повязку.
   - Нет, не доверяю!
   Он развернулся, собираясь уйти прочь, и в тот же миг его нога оказалась возле крутого обрыва. Их путь пролегал вдоль провала в земле, до самого дна которого виднелись корни деревьев и слои почвы, обнажённые оползнем. Поковыляв у самого края, Кваме зашатался, потерял равновесие и перевалился через нависший над пропастью уступ, отчаянно выгибаясь назад в поисках спасения. Однако его иссохшая левая рука подвела и, не сумев вслепую нащупать опору, он соскользнул в провал.
   Кто-то ухватил его за руку.
   Взглянув вверх, Кваме увидел, что Лисс наклонилась над обрывом, без видимого напряжения удерживая вес его тела.
   - Всё хорошо, - сказала она. - Держу.
   Он глянул вниз. Глубина провала внушала опасения.
   - Сейчас я тебя вытащу. Берегись корней.
   Не успел он сказать ни слова, как Лисс вытянула его наверх и оттащила подальше от опасного уступа.
   - Вот и молодец! Цел и невредим!
   Он приходил в себя, сидя на земле, сердце его бешено колотилось.
   - Как ты... как можно быть такой сильной?
   - Ох, м-м-м... - замявшись, Лисс пожала плечами и улыбнулась. - В моём мире все такие. Но ты в порядке. А это главное!
   Он кивнул, поражённый.
   - Ты только... никому не рассказывай, - добавила она.
   Он взглянул на неё.
   - Они наблюдают за нами. Они уже знают.
   На её лице отразился испуг.
   - Ох...
   Кваме поднял руки вверх, чтобы её успокоить.
   - Это я виноват. Не смотрел, куда иду. Уверен, они всё поймут.
   - Ох, - повторила Лисс, уже не паникуя, но всё ещё встревоженная.
   - Что ж, спасибо.
   - Нет. Тебе спасибо - произнёс он, поднимаясь на ноги.
   Она ответила ему вымученной, слегка смущённой улыбкой.
  
   4. Группа
  
   - Как насчёт безопасности? И медпомощи? - спросил Кваме.
   - Хороший вопрос, - сказала я.
   - Ага. Что если я там потеряю лекарства? А наш весельчак всё ещё хромает: как он справится? - спросила Оливия.
   - К тому моменту я уже буду в порядке, - отозвался Йокан. - Так или иначе, я ходил в походы и с более серьёзными травмами.
   - Там на месте будет дежурить полноценная медицинская бригада, - сказала я. - И если кто-то попадёт в неприятности, его доставят в госпиталь в течение часа. А твоих лекарств, Оливия, у нас достаточно, так что, не переживай. На месте предприняты все меры безопасности, так что у вас не выйдет, например, свалиться со скалы. Разумеется, все риски устранить невозможно, но шанс попасть в беду крайне невелик. Ну, что думаете?
   Кваме вздохнул.
   - Если вы уверены, что все будут в безопасности, - сказал он.
   - Я уверена, - сказала я. - Кто ещё?
   - Я пойду, - сказал Пью.
   - Я тоже. Абсолютно, - сказал Йокан.
   Я взглянула на Кэти.
   - Ты присоединишься к нам, Кэти?
   - Если вы требуете моего присутствия, то присоединюсь.
   - Да, я именно требую твоего присутствия.
   - Тогда я присоединяюсь.
   - О, а там можно будет петь песни у костра? - спросила Лисс.
   Оливия застонала.
   - Нет. Без шансов. Ни за что. Забудьте. Я остаюсь.
   - Какие-то проблемы, Оливия? - спросила я.
   - Всё это - глупая трата времени, вот в чём проблема! Вы что, решили, что мы пойдём, посидим несколько дней в лесу и сразу станем лучшими друзьями? Чепуха.
   - Вам доведётся заняться ещё кое-чем, помимо этого, - сказала я.
  
   5. Решение проблем
  
   На той же неделе мы поставили группу перед более сложной задачей из числа тех, что мог предложить лесной центр отдыха. И перед рядом захватывающих пейзажей. Члены группы стояли на краю ущелья, на дне которого бурлила река. Не было видно ни моста, ни спуска вниз, а им предстояло каким-то образом перебраться на другую сторону.
   Они быстро нашли склад старинных механизмов в двух каменных зданиях, расположенных по сторонам тропы, ведущей к крутому обрыву. По ту сторону ущелья стояли два похожих строения. Странные знаки, высеченные на камнях, не поддавались расшифровке переводческими программами. Машины, обнаруженные внутри зданий, оказались полностью работоспособны, хорошо смазаны и готовы к применению, однако пусковые устройства не срабатывали.
   - Это такая игра, - сказала Лисс. - Я видела, как люди с этим разбирались. Нужно, типа, понажимать кнопки и решить головоломку, и тогда всё заработает.
   - Ну и как нам это сделать? - спросил Йокан.
   Лисс пожала плечами.
   - Не знаю. Я в такие игры не играю.
   Все обернулись в сторону ущелья.
   - Вероятно, мост как-то должен развернуться, - предположил Кваме. - Два дома на этой стороне и два на той, лицом друг к другу...
   - Но где же прячется мост? - задумчиво произнёс Йокан.
   - Может, это верёвочный мост! - сказала Лисс.
   - Если это верёвочный мост, то где верёвки? - поинтересовался Кваме.
   - А может, это вообще не мост, - предположил Пью. - Может, тут должен быть планер или типа того.
   Бросив в рот таблетку, Оливия отхлебнула воды из фляжки.
   - У кого-нибудь есть идеи?
   Высказаться никто не отважился.
   - Как обычно, блин, - сказала она. - Короче. Я хочу есть, поэтому мы сейчас эту штуку запустим. Кто разбирается в машинах? Блин, о чём это я... Кэти!
   - Да?
   - Выясни, как она работает, и расскажи нам, как перебраться на ту сторону.
   Кэти заглянула внутрь одного из каменных строений, затем вышла и уставилась в ущелье.
   - Механизм прост, - сообщила она. - На каждой из башен стоят арбалеты, к которым присоединены катушки высокопрочного каната. Арбалеты выстреливают канаты через расселину в противоположные башни, где канаты цепляются за шкивы, производя ответный выстрел по башням на этой стороне. Канаты соединяются в подвесную систему. К ним по всей длине прикрепляются цепи с электромагнитами на концах. Натяжение канатов уменьшается, и магниты опускаются, притягиваясь к мосту. Затем канаты вытягиваются наверх, поднимая за собой мост.
   - И где этот мост? - спросил Кваме.
   - На той стороне ущелья.
   - Я его не вижу, - сказал он.
   - Он на той стороне ущелья.
   - Не понимаю.
   - А я вижу, - сказал Пью. - Смотрите!
   Он указал на металлические плиты на противоположной стене ущелья, в десяти метрах ниже кромки. Постепенно и остальные разглядели последовательность трещин и следов эрозии на скале, маскирующую выступ, который можно было выдвинуть и поднять наверх, образуя мост.
   - Ясно. Давайте-ка заведём эту хреновину, - сказала Оливия.
   Управились они со значительным опережением графика, в немалой степени за счёт умения работать в коллективе. Выводы Кэти оказались точны, хотя процесс оказался сложнее, чем та описывала. Управление механизмом свелось к решению набора логических головоломок, чем совместно занялись Пью и Йокан. Электротехнические навыки Кваме нашли применение при запуске ряда устройств, категорически нуждавшихся в ремонте. Лисс водружала тяжёлые агрегаты на место, жалуясь на то, что смазка неминуемо заляпает ей всю одежду. Наконец, завершающий момент подъёма моста потребовал от каждого из них участия в тщательно скоординированном управлении той или иной частью всего механизма, чему изрядно помогли начальственные крики и адресная ругань Оливии.
   Арбалеты пальнули канатами сначала в одну, потом в другую сторону. На канатах заизвивались цепи; тяжёлые электромагниты учуяли металлические плиты на стенах ущелья; и тогда, проворачиваясь на шарнирах, закреплённых на противоположной стороне расселины, оттуда медленно поднялся каменный мост. Когда он встал на место, все разразились радостными воплями. И бормотание Оливии насчёт того, что, наконец-то, можно пойти пообедать, было встречено всеобщим смехом, а не привычным молчанием.
  
   6. Группа
  
   Я оставила Веофола отвечать на вопросы о походе и попросила Оливию выйти со мной из комнаты.
   - Никуда я не пойду, фига с два, - ответила та, скрестив руки.
   - Разумеется. Не хочешь, не иди. Я понимаю, насколько это может быть сложно.
   - Что значит, "сложно"?
   - Ну, я в курсе, что тебе неприятно находиться на открытом пространстве. Особенно по ночам.
   - Ничего мне не неприятно. Я просто осторожна.
   - Оливия, ты четырнадцать или пятнадцать лет прожила за самыми разными стенами, так? Совершенно понятно, почему ты чувствуешь себя в безопасности только в таких услових, поэтому никто не станет заставлять тебя жить в палатке, если не хочешь...
   - Думаешь, я жду, что из леса выскочат воскресшие? Я долбанутая, по-твоему?
   - Ничего подобного. Я считаю, твоя фобия вполне объяснима. Но не стоит искать логики в её воздействии на тебя.
   - Ага, теперь ты пытаешься взять меня на "слабо"? Засунь свою психологию в одно место. Я не пойду.
   - Если ты считаешь, что не готова...
   Она обрушилась на меня, пылая гневом:
   - Ты прекратишь или нет?! Хватит пытаться мне помочь! Не нужна мне твоя помощь!
   - Прости, Оливия. Я буду тебе помогать, хочешь ты этого или нет. А вот тебе нужно в этом участвовать, помнишь?
   - Ох, не вздумай применить против меня ещё и это...
   - Ничего подобного. В данном случае, я прекрасно пойму, почему ты не хочешь покидать центр. Хотя, конечно, если ты к нам присоединишься, это очень и очень поможет твоему лечению. Но заставлять тебя я не стану.
   - Я не... - спохватившись, она вздохнула. - Ладно. Пойду. Иначе придётся мне, судя по всему, без конца выслушивать одно и то же.
  
   7. Походный лагерь
  
   Группа не без труда добралась до цели - кольца самонадувающихся палаток, представлявших собой тускло фосфоресцирующие серебристые купола, чьё слабое свечение позволяло надеяться, что никто сдуру не врежется в них среди ночи. Оливия решила остаться с группой. Я надеялась, что это признак прогресса, но на всякий случай удостоверилась, что мы сможем быстро доставить её в безопасное место, если ей вдруг станет не по себе.
   Затем я воссоединилась с группой у костра, где всё ещё царило воодушевление по поводу успеха с мостом через ущелье. Похоже, все были рады меня видеть. Мне предложили миску рагу, приготовленного совместными усилиями. Однако у Оливии проявлялись явные признаки сверхнастороженности - типичный симптом ПТСР. Когда Лисс, возвращаясь из туалета, наступила на ветку, Оливия вскочила на ноги, уронив одеяло с плеч.
   - Это всего лишь Лисс, - сказала я.
   С трудом сглотнув, Оливия попыталась успокоиться.
   - Хорошо. Хорошо. Всего лишь Лисс.
   Подобрав одеяло, она снова села на место, по-прежнему настороже.
   - Что я сделала? - спросила Лисс.
   - Ничего. Не переживай, - сказала я ей.
   - Ты в порядке? - спросил Йокан Оливию.
   - В полном, - огрызнулась та.
   - Ты какая-то дёрганная, - сказал он.
   - Не люблю лес. В лесу со мной случалась всякая фигня.
   - Но здесь так мило! - воскликнула Лисс.
   - Да, правда, здорово, - согласился Пью.
   - Тут светлячки! А у нас есть зефир! - сказала Лисс, вынимая из рюкзака пакет. - Хотите?
   - Нет, не хочу! - отрезала Оливия.
   - Как тебе угодно, - сказала Лисс и насадила на шампур дюжину зефирок, стоя на коленях у костра.
   - Я знаю, чего ты боишься, - сказал Йокан.
   - Ни хрена ты не знаешь, - сердито бросила Оливия.
   - Одна женщина из моего подразделения, вернувшись с островов Сидзима, вела себя точно так же. Каждый раз, заслышав громкий звук, искала укрытие. Ей так и не удалось прогнать войну из головы.
   - Ох, - выдохнул Пью, сообразив, о чём шла речь. - Ох...
   Йокан посмотрел на Пью.
   - Понимаешь, о чём я, да?
   - Я никогда не был на войне, - сказал Пью.
   - Это не обязательно должна быть война, правда?
   - Не обязательно, - согласился Пью, глядя на огонь.
   - Мне не нужно никакой помощи, - сказала Оливия.
   - Если хочешь, я постою на часах, пока ты будешь спать, - сказал Йокан.
   Она взглянула на него, не веря своим ушам.
   - Чего-чего?
   - Буду тебя охранять.
   Она снова ушла в себя.
   - Не нужно мне никаких охранников. Нету там ничего.
   - Знаю. Но это неважно. Я всё равно покараулю, если хочешь.
   Она смотрела в костёр. Йокан не стал давить. Наконец, к моему огромному удовольствию, она умоляюще посмотрела на него.
   - Всю ночь?
   - Будем меняться.
   Лисс пришла в ужас.
   - Чего?
   - Ну, те из нас, кто служил в армии. Ты-то, наверное, ни разу не ходила в караул?
   - Гм, нет.
   - Кваме? Кэти? Вы согласны? - спросила я.
   - Если потребуется, я буду стоять в карауле, - сказала Кэти.
   Вид Кваме не выражал особого желания, но состояние Оливии пробудило сострадание даже в нём.
   - Хорошо. Всё равно мне не до сна.
   - А то мы не знаем, - пробормотала Оливия.
   Кваме, казалось, был готов передумать, но придержал язык, заметив, как жалко выглядела Оливия: она сидела, съёжившись под одеялом, зыркая по сторонам и массируя дрожащей рукой обрубок давно утраченного пальца.
   Лисс по-прежнему пребывала в замешательстве.
   - Я не догоняю. Тут же так мило! Чего все боятся?
   - Я не боюсь. Просто... - сказала Оливия и запнулась. - Мне непривычно находиться под открытым небом.
   - Но ты же день-деньской торчишь в саду!
   - Это не одно и то же.
   - Но...
   - Лисс, - вмешалась я. - Если Оливия не хочет об этом говорить, то и не надо.
   - Но зачем нам часовые?
   - Потому что она болеет, Лисс, - сказал Пью, ковыряясь палкой в грязи.
   Лисс надулась.
   - Не въезжаю.
   Я села к ней поближе.
   - Это из-за того, через что она прошла в своём мире. Помнишь, что она рассказывала?
   Лисс всё ещё недоумевала.
   - Когда вокруг никого не было, воскресшие ложились на землю и отдыхали. Когда кто-нибудь проходил мимо, они вставали и нападали. Когда дело обстоит ночью, например, как сейчас, невозможно понять, что тебя окружили, пока не станет слишком поздно.
   - Тут-то тебя и сожрут, - добавила Оливия.
   Выпучив глаза, Лисс принялась всматриваться во тьму.
   - Ты же не... привезла их сюда... правда? - спросила она.
   Оливия злорадно ухмыльнулась, но не ответила.
   Лисс посмотрела на меня.
   - Не привезла же? Не привезла?
   Я помотала головой.
   - Там готово уже? - спросил Йокан, кивнув в направлении костра.
   Лисс заметила, что зефир почернел, а две штуки даже загорелись.
   - Ай, бля! - вскрикнула Лисс, роняя ветку в костёр.
   Все захихикали, и даже Оливия сдавленно прыснула. Лисс поначалу выглядела уязвлённой, однако, увидав множество улыбок вокруг, не смогла удержаться от смущённого смешка.
   - Давайте, я приготовлю, - предложил Веофол, нанизывая новый шампур.
   - Значит, завтра вернёмся обратно? - спросила Оливия.
   - Не сразу, - ответила я.
   - Будут ещё задания? - спросил Йокан.
   - Это не точно.
   - Вы нам хоть что-нибудь скажете? - спросил Кваме.
   - Это сюрприз.
   - Приятный сюрприз? - спросила Лисс.
   - Сами решите.
  
   8. Группа
  
   На следующий день я присоединилась к группе на прогулке - незадолго до того, как мы набрели на автобус, непринуждённо паривший в воздухе посреди очередной прогалины.
   - Во-первых, - сказала я, пока они с огромным облегчением сбрасывали рюкзаки. - Считаю, что за эту неделю все проявили себя самым блестящим образом. А теперь, выбирайте. Если хотите, можно отправиться домой прямо сейчас.
   - Прекрасно, - подала голос Оливия. - Я за!
   Она не спала почти всю ночь, но Йокан, Кваме и Кэти сдержали слово, внеся бесценный вклад в укрепление взаимного доверия. Разумеется, это не сделало Оливию менее сварливой.
   - А второй вариант? - спросил Йокан.
   - Съездим на место археологических раскопок неподалёку.
   - Археологических? - переспросила Лисс, всем своим видом предлагая добавить эпитет "скучных".
   - Они имеют отношение к людям, некогда обитавшим в этом мире? - мгновенно заинтересовавшись, спросил Йокан.
   - Так точно, - сказала я. - Когда МС впервые заселил эту планету, считалось, что людей здесь либо вообще не было, либо они вымерли, не успев стать разумными. Однако несколько десятилетий назад мы начали находить города. Один из них находится неподалёку.
   - Они вымерли из-за падения астероида? - спросил Кваме.
   - Да, - подтвердила я.
   - Зачем? - спросил Пью.
   - Прости, о чём ты? - переспросила я.
   - Я имею в виду... зачем нам на это смотреть?
   - Затем, что я хочу, чтобы вы начали обсуждать всё то, что произошло в ваших мирах. И я хочу показать вам, что подобное случается чаще, чем вам кажется. Однако я понимаю, что это может выглядеть угнетающе...
   - Видать, там покойники, - сказала Оливия, качая головой. - Экие вы, блин, щепетильные.
   - Нет. Никаких покойников. Но мы раскопали несколько домов и улиц, и... Многие из посетителей нашли это зрелище впечатляющим. Если вы считаете, что ещё не готовы, я не стану на вас давить.
   - Я как-то раз видела археологов, - сказала Лисс. - Они вырыли яму и нашли шматок какого-то древнючего пластика, и все так обрадовались. Это что-то типа того? Ну, тогда я как-нибудь вытерплю...
   - Думаю, там найдётся нечто посущественней. Однако, дело ваше. Если вы устали и хотите вернуться в центр, то так и быть. Всегда сможем съездить туда в другой раз.
   - Фиг с ним, - буркнула Оливия. - Давайте метнёмся.
   - Остальные согласны? - спросила я.
   Все либо кивали, либо отвечали уклончиво. Я восприняла это как согласие. Единственным, кто выступил против поездки, был Веофол, причём ещё до моего обращения к группе. Он считал, что им ещё слишком рано знакомиться с чем-либо потенциально травмирующим. Я изложила свои доводы: я хотела, чтобы после путешествия им было о чём поговорить, помимо сплочения коллектива. Он согласился, но сохранил озабоченность тем, что мы слишком торопим события. Решив, что Веофол опасается, что люди, сформировавшие эту группу, каким-то образом оказывают на меня давление, я заверила его, что действую по собственной инициативе. Мне просто нужно нечто такое, что встряхнёт всю группу, заставив серьёзно относиться к лечению.
  
   9. Археология
  
   Издалека мы заметили реку, которая текла среди лесов и впадала в другую, становясь с ней единым целым. Мы направились к месту их слияния, где лес редел, открывая вид на невысокие холмы и долины междуречья.
   - Уже приехали? - спросила Лисс.
   - Мы уже над окраиной города, - ответила ей я.
   - Ничего не вижу... - сказал Пью.
   - Тут только пара рек, - вторила ему Оливия.
   - Увидите всё, как только выйдем, - сказала я. - Поверьте.
   Мы высадились около лагеря археологов - огороженного комплекса на плоском клочке земли, окружённом холмами и долинами. Это были всё те же сборные здания, пусть и несколько отличающиеся по дизайну от тех, что использует Служба по делам беженцев. Археологи прихватили с собой кусочек Метрополя, а именно, причудливую коническую башню из стекла, где располагались жилые помещения и рабочие кабинеты. Там же находились склады и хранилища для всех находок, что удалось раскопать. Рядом с башней стояло не такое высокое, но отличающееся столь же замысловатыми очертаниями строение, предназначенное для посетителей. Именно там мы и высадились, познакомившись со старшим археологом, Реном Мессальеном, огромным бородачом, словно вытесанным из ствола одного из местных деревьев, однако с манерами восьмилетнего ребёнка, переполненного энтузиазмом. Осклабившись, он помахал нам пятнистой широкополой шляпой.
   - Добро пожаловать в Кинтрекс!
   - Здесь же сплошная яма должна быть, нет? - спросила Лисс, едва сойдя с автобуса.
   - Спасибо, что пригласили, - сказала я Рену. - Не обращайте внимания, это Лисс.
   - Полагаю, вы ещё ничего не видели? Увидите. Идём внутрь и закончим уже с самым скучным этапом.
   Он сопроводил нас в конференц-зал, где провёл инструктаж по технике безопасности, проиллюстрированный комиксом на тему археологических раскопок. Некоторые места в округе представляли опасность, поскольку у погребённых зданий были хрупкие крыши. Находясь в раскопе, каждый должен носить яркий жилет и иметь при себе тревожный телефон. На подходе к более глубоким слоям раскопа необходимо было надеть каску, снабжённую запасом кислорода на случай обрушения. Требовалось следовать указаниям, полученным от любого встреченного археолога. Трогать артефакты запрещалось. Нельзя было даже выдернуть травинку. И так далее, и так далее. Оливия дважды засыпала, а Веофол будил её, осторожно трогая за плечо, и каждый раз получал замечания насчёт своих эльфийских замашек.
   - Итак, - сказал Рен, завершив презентацию. - Со всяким дерьмом закончили, идём смотреть Кинтрекс!
   Он вывел всех на улицу и повёл в сторону от зданий.
   - Итак, сейчас мы находимся в самом центре города. Этот плоский участок, видимо, был каким-то общественным парком. Артефактов тут в земле немного, поэтому мы и обустроились здесь. Но мы в буквальном смысле окружены городом. Видите его?
   Все огляделись. Он указал на окружавшие их ложбины и холмы с зелёными склонами.
   Йокан разинул рот.
   - Вижу, - сказал он.
   - Какой город? - спросила Лисс. - Вокруг обычная природа!
   - О, конечно, теперь это природа, - ответил Рен. - Но вы гляньте на холмы и долины. Они вам ничего не напоминают?
   - Ох, не могут же они быть... - сказала Оливия, осознав, что видит. - Боги... неужто это... улицы? Неужели?
   - Улицы? - переспросил Пью. - Ничего не вижу...
   - Это город... в котором уже очень давно никто не живёт, - произнёс Кваме, глядя на длинную долину, обрамлённую деревьями, что простиралась вдаль, убегая к месту слияния рек. В некоторых местах её пересекали другие долины.
   - Да где же? - воскликнула Лисс, случайно наткнувшись взглядом на Кэти.
   - Нас окружают здания. Степень их разрушения свидетельствует о полной капитуляции перед силами природы, - сообщила Кэти.
   - Всё ещё не видишь? - спросил Рен.
   Лисс покачала головой. Рен указал на холмы.
   - Все эти холмы были домами. А долины были улицами. Поскольку это было очень и очень давно, все они скрылись под слоем почвы. А это, милочка, - всё, что осталось.
  
   10. Кинтрекс
  
   Путеводитель для посетителей: Город 53 "Кинтрекс"
   Обзор
  
   "Кинтрекс" был открыт геомагнитными спутниками, обнаружившими характерные очертания улиц и зданий под поверхностью земли. С воздуха эта картина выглядит ещё более узнаваемой: сеть долин и холмов при отсутствии речных русл, которые бы указывали на её природное происхождение, сильно напоминает городской ландшафт.
   Это место удачно расположено у слияния двух рек и окружено равнинами, которые могли когда-то использоваться для различных видов сельскохозяйственной деятельности. Город находится слишком далеко от побережья, чтобы быть крупным морским портом, но, как минимум, два второстепенных притока реки имеют неестественно прямые русла, что позволяет предположить, что местные города, возможно, соединяла система каналов.
   Археологические раскопки, проведённые на настоящий момент, подтверждают первоначальные предположения о наличии города среднего размера, площадью около 110 кмI. Численность населения могла варьироваться от 250 000 до 400 000 человек. Раскопки в центре города вскрыли довольно хорошо сохранившийся торговый квартал, а также множество жилых районов. Следов крупной промышленности пока не обнаружено, раскопки с целью поиска промышленных зон продолжаются.
   Регион обслуживался развитой сетью железных дорог, большая часть которой была встроена в общую дорожную сеть. Сами дороги за пределами центра отличаются удивительно плохим качеством, в силу чего можно сделать предположение, что личный транспорт в этом обществе был относительной редкостью. Поскольку железнодорожные пути легко обнаруживаются при помощи геомагнитной разведки, оказалось возможным восстановить всю железнодорожную сеть.
   Единственное, чего не хватает в этих развалинах, как и в большинстве других, что нам довелось изучить - это существенного количества человеческих останков. Хотя мы и обнаружили в жилых домах несколько скелетов, это, скорее, исключение, чем правило. Мы считаем, что город был заброшен либо незадолго, либо сразу после падения астероида, и более не заселялся заново. На это указывает отсутствие искусственных разрушений с целью добычи строительных материалов, характерных для периодов восстановления. Некоторые предполагают, что обитатели были эвакуированы силами некой организации наподобие МС, однако доказательств тому не имеется. Скорее всего, жители, бежав из города, погибли при попытке добраться до безопасного места. Невозможно сказать, куда они бежали и как долго оставались в живых.
   В то время как раскопки продолжаются, экспонаты из Кинтрекса размещены на выставке в Метрополе. Некоторые районы города открыты для посещения дипломатическими делегациями, школьными коллективами и общественностью. Поскольку город остаётся местом действующих археологических раскопок, пожалуйста, записывайтесь не позднее, чем за месяц, так как к Вашему визиту необходимо подготовиться.
  
   11. Котлован
  
   Рен вёл группу по городу по тропкам, с которых не рекомендовалось сходить в силу угрозы обвала; они были размечены при помощи тончайших, но отчётливо видимых сеток, натянутых между летающими фонарями. Мы с Веофолом шли позади всех, позволив археологу выполнять свою работу.
   - Большинство подземных полостей в городе давным-давно обрушилось, но сколько-то осталось, - рассказывал Рен. - Никогда не знаешь, когда наступишь на готовую провалиться крышу подвала. Так что, мальчишки и девчонки, не сворачивайте с дороги. На экскурсию вас вышло восемь человек, и вернуться с неё должно тоже восемь.
   Тропа вела вдоль древней улицы, давно превратившейся в узкую цветущую долину, затем заворачивала за угол, где открывалось место раскопок, укрытое навесом и огороженное ленточками.
   - Эта часть ископаемого города отличается компактностью, - рассказывал Рен. - Легко разглядеть каждый слой. Внимание, перед погрузкой на платформу всем нужно взять защитные каски. Смотрите под ноги.
   Мы разобрали каски и забрались на платформу, парящую над котлованом. Рен опустил нас на четыре метра вниз. На рельсах, удерживающих нас в стороне от края раскопа, загорелись индикаторы, показывающие приблизительную датировку каждого слоя.
   - Всё содержимое котлована отправлено на выставку в Метрополь, - сказал Рен. - Но здесь по-прежнему видны основные пласты - те слои, что содержат отложения, в которых можно найти артефакты той эпохи. Вот тут...
   Нагнувшись, он указал на чуть более светлый слой земли ближе ко дну раскопа, отмеченный датой 48300 лет от настоящего времени.
   - ...начинается история поселения. На этом уровне мы обнаружили керамику и хозяйственные ямы, и пришли к выводу, что поселение было основано ещё в каменном веке...
   - Гм. Что такое "хозяйственные ямы"? - спросил Йокан.
   - Свалки для мусора. Туда сбрасывали пищевые отбросы, разбитые горшки и тому подобное. В каменном веке ещё не возникла мода на переработку отходов.
   Пью кивнул. Будучи ребёнком, он, вероятно, поступал точно так же.
   - Ага, ясно, понимаю, о чём вы.
   - А чуть выше можно увидеть более продвинутые предметы железного века: по какой-то причине, местные жители перескочили через бронзовый век, - сказал Рен, медленно поднимая платформу повыше, мимо ничем не примечательного глиняного слоя, к слою чёрного цвета. - А в это время поселение было сожжено дотла, в смысле, полностью, полнейшая катастрофа. Возможно, город был разграблен, возможно, это произошло по естественным причинам - мы пока не знаем точно. Всё, что у нас есть - эти чёрные ошмётки. Древесный уголь, в который превратились дома.
   Он снова поднял платформу.
   - А чуть выше можно понять, как они отстраивались заново. Видите этот ряд камней? Это типичный для того периода фундамент чего-то более основательного, чем деревянные домишки. Возможно, они усвоили урок, ага? Однако, на самом деле, мы считаем, что это место какое-то время служило крепостью, и весь этот камень использовался для оборонительных нужд. А ещё чуть выше, - сказал он, нажимая кнопки на пульте управления, чтобы поднять платформу над каменным слоем, - поселение всё расширяется и расширяется, пока вновь не превращается в крупный город. Мы считаем, что основной причиной тому был технический прогресс - вероятно, изобретение парового двигателя - либо изменилась политическая ситуация, и им больше не нужно было опасаться соседей. Так или иначе, мы добрались до антропогенного слоя, когда люди начинают активно перестраивать окружающий ландшафт. Мы уже не так глубоко, поэтому этот слой не слишком сильно спрессован. Здесь уже имеется подземная инфраструктура, то есть проводка, трубопроводы, засыпка вокруг них и тому подобное. Вот, видите?
   Он указал на необычный слой искусственных материалов, ярко-рыжий из-за преобладания ржавчины, но густо испещрённый расплющенными трубами и кабелями. Мы достигли отметки 40450 лет от настоящего момента.
   - Фактически... - сказал Рен, указывая на переплетение стеклянных проводов, - они обладали весьма продвинутыми технологиями в отдельных областях. Это оптоволоконный кабель. Похоже, они главным образом использовали медь, однако здесь достаточно доказательств того, что передавалась не только аналоговая, но и цифровая информация.
   - Вы не стали это выкапывать, чтобы проводить экскурсии? - спросила Оливия.
   - Нет. Тут всё серьёзно. Сотни километров, по всей местности.
   Он снова поднял нас выше, на отметку 40420 лет от настоящего момента.
   - Вот здесь вы видите то, что тогда находилось на поверхности земли. Липкий рассыпчатый материал - это измельчённый асфальт. В обычных условиях он зарастает травой и превращается практически в ничто, прежде чем его покроет слой почвы. Раз этого не случилось, должно быть, здесь что-то произошло. А вот слой повыше. Видите?
   Он указал на сероватую линию над асфальтом, выше которой никаких артефактов уже не было.
   - Это слой пепла от удара. Он имеется по всему миру, и он довольно толстый. Вероятно, сразу после падения его толщина достигала двух метров. Строго говоря, именно благодаря ему город и сохранился. Если бы дома не завалило пеплом, от них мало что осталось бы. А вот кое-что интересное...
   Он извлёк из ранца продолговатый датчик и поводил им у края пепельного слоя. Низкий звук, исходивший из прибора, сменился более высоким тоном.
   - До сих пор радиоактивно. С тех самых времён.
   - Астероиды были радиоактивны? - спросил Йокан.
   - Нет, как правило, астероиды не радиоактивны. Обычно в местах падения обнаруживается слегка повышенный фон, что объясняется тем, что астероиды впитывают солнечные выбросы, но здесь он несравнимо выше.
   - Кетан эрак три анно? - спросила Кэти.
   Все взглянули на неё. Ни один из автопереводчиков не сумел перевести её слова.
   - Простите? - переспросил Рен.
   На миг Кэти показалась сконфуженной, словно не до конца осознавала, где находится. Она огляделась. Затем вновь посмотрела на Рена.
   - Какой уровень радиации? - спросила она на правильном интерверсале.
   - О, не переживайте, мы в безопасности.
   - Какой уровень радиации? - повторила она вопрос.
   Рен мельком взглянул на устройство.
   - Здесь нам грозит доза примерно в 40 микрозивертов в день. С вами всё будет в порядке. Вы не заболеете, пока не получите дозу в четыре сотни миллизивертов, а это в десять тысяч раз больше. Суть в том, что фоновое излучение здесь составляет три-четыре микрозиверта. Это не опасно, однако слой пепла по-прежнему фонит в десять раз выше нормы.
   - Были ли здесь во время падения ядерные катастрофы? - спросил Кваме.
   - Конечно, это не исключается, - ответил Рен. - Однако уровень радиоактивности поразительно одинаков по всему континенту. При ядерных авариях или взрывах уровень излучения должен быть выше в тех местах, где это произошло. Здесь же, наоборот, мы делаем вывод, что излучение исходит из обширного, равномерно распределённого источника, каковым является пепел, образовавшийся после удара.
   - Но вы же сказали, что астероиды не были радиоактивны... - сказал Пью.
   - Верно. Они не были радиоактивны. По крайней мере, не с самого начала. А с того момента, как врезались в атмосферу.
   Какое-то время все молчали. А кое-кто догадался, что к чему.
   - Люди защищались ядерным оружием, - сказал Кваме.
   - Именно так мы и считаем, - сказал Рен. - Изотопный анализ это подтверждает. Мы полагаем, что люди увидели приближающееся небесное тело и попытались его уничтожить либо сбить с траектории при помощи ядерных ударов. Но в итоге они только раскололи его на множество меньших по размеру глыб, о чём свидетельствуют многочисленные кратеры. И, разумеется, обломки ещё и сделались радиоактивными. Возможно, для выживших доза оказалась не самой опасной, но у них и без того хватало проблем.
  
   12. На поверхности
  
   После экскурсии на место археологических раскопок группа погрузилась обратно в автобус. Я отправила Веофола на поиски водителя, пошутив, что, если он его не найдёт, то сам повезёт нас обратно. Он умел водить, но было заметно, что эта перспектива ему была не по душе.
   Никто из группы не горел желанием общаться, особенно Кэти. Тем не менее, Йокана одолевали кое-какие мысли - из тех, что лично я бы предпочла отложить на потом.
   - На каком языке ты недавно разговаривала? - спросил он у неё.
   - Я говорила на интерверсале, - ответила Кэти.
   - Не всегда. Находясь в котловане, ты сказала нечто вроде... "кетан эрак три анно"?
   - Я не произносила этих слов.
   - Именно это я и слышал.
   - Ты ошибся.
   - Ладно. Так что же ты сказала?
   Она замолчала. Неужто она слегка нахмурила бровь?!
   - Йокан, - сказала я. - Не нужно досаждать ей.
   - Я не хотел досаждать, мне просто любопытно...
   - Если она не хочет об этом говорить, то может не говорить.
   Я обратилась к Кэти:
   - Кэти? Не желаешь нам о чём-нибудь рассказать?
   - Их упорство достойно восхищения, - сказала она.
   Пью окинул её взглядом.
   - Э-э... ты имеешь в виду археологов?
   - Нет, предыдущих обитателей этого мира.
   - Можешь развернуть свою мысль? - попросила я.
   - У них не было нужных технологий, чтобы предотвратить свою гибель. Но они делали всё, чтобы выжить. Не сидели в ожидании смерти. Я считаю это достойным восхищения.
   Пью отвернулся. За время экскурсии он стал угрюмее. Йокан, впрочем, этого не заметил и вновь заговорил с Кэти:
   - Ну, раз ты так это видишь... вынужден согласиться. В целом, думаю, из посещения этого места можно вынести много положительного.
   - С чего ты так решил? - спросила Оливия. - Они все мертвы, разве нет?
   - Но они пали в бою. Да, у них ничего не вышло. Бывает и такое, когда выжить просто невозможно. Пусть так, но жизнь на этом не закончилась. Выгляни наружу: сколько там прошло с тех пор, сорок тысяч лет? Какая зелень вокруг. Тут легко может появиться нечто новое.
   - Да, - сказала Кэти. - Экосистема восстановится. Появится новая жизнь. Появится новый разумный вид, который отправится в космос. Уничтожить биологическую жизнь целиком практически невозможно.
   - Кроме твоей, - заметил Пью. - Твоего мира больше нет, так ведь?
   - Верно. Тем не менее, биологическая жизнь сохранилась.
   - Правда? - спросил Йокан.
   - Я изложила всё, что нужно, - сказала она и больше не разговаривала.
  
   13. Участок улицы
  
   После археологического слоёного пирога Рен отвёл всех на более обширный, но но и более мелкий, всего лишь метр глубиной, раскоп. Он вгрызался ещё на метр в склон одного из курганов, обнажая часть древнего здания, тротуара и дороги.
   - Итак, здесь у нас зона, которая не так сильно подверглась сжатию, как в других местах. Мы смогли раскопать для посетителей почти нетронутую часть улицы.
   На языке археологов фраза "почти нетронутая" означает для всех остальных "практически уничтоженная", но, тем не менее, можно было сложить представление о том, как выглядела улица древнего города. Заглянув в раскоп, мы увидели потрескавшийся дорожный асфальт, сбоку от которого тянулся широкий тротуар из каменных брусков, которые кое-где замещались асфальтовыми заплатками, как результат ремонта, проведённого в какой-то момент жизни города.
   - Итак, здесь можно разглядеть часть железной дороги, - сказал Рен, указывая на глубокие борозды, тянущиеся по поверхности дорожного полотна, в которых до сих пор находилось нечто, похожее на ноздреватые, проржавевшие металлические балки. - Рельсы тут сильно корродировали, но до сих пор понятно, как они выглядели. У них была довольно хорошая нержавеющая сталь. С высоким содержанием титана. Само по себе это означает, что они вышли далеко за пределы первой индустриальной эры. Разумеется, у нас есть много других доказательств, однако сталь во все времена была хорошим индикатором уровня технического развития.
   Казалось, что группа не столь впечатлена, как при посещении глубоких раскопок. Но Рен собирался показать нам не только участок дороги.
   - Самое интересное на этом раскопе - это уличная обстановка.
   Чуть дальше можно было заметить несколько проржавевших тумб на тротуаре, а также возвышающийся над всем этим дорожный знак, установленный так, что его верхушка вздымалась высоко над краем раскопа.
   - Итак, тут много чего есть, но все обращают внимание на дорожный знак. Когда мы его нашли, он валялся на тротуаре, оторванный от подпорки, но практически не повреждённый, поэтому мы установили его заново. И вот что я вам скажу: мы были приятно удивлены! Пластик оказался весьма долговечным, и на нём до сих пор видна большая часть надписей.
   "Дорожный знак" оказался довольно широким и вздымался метра на три. Его пластиковая поверхность была в дырах и вмятинах, но надписи сохранились снизу доверху.
   - Мы уверены, что речь идёт о транспортном сообщении, поскольку рельсовая часть была встроена в общую дорогу. Вероятно, тут была остановка транспорта либо пересадочная станция. Вон тот значок на самом верху... - он указал на выцветший символ, несколько напоминающий "IXI", - мы считаем обозначением или логотипом вообще всей системы. Видите, как высоко он расположен, что его заметно даже издалека? Идея в том, чтобы остановку было видно с большого расстояния, но по мере приближения становилось возможным прочесть всё больше информации. Так как мы ещё толком не работали над местным языком, перевода надписей внизу у нас нет, но мы полагаем, что там написано название или местоположение остановки. Цветные вертикальные линии по краям, вероятно, как-то связаны с транспортными путями, у которых находится дорожный знак. А вон там - карта, разумеется...
   Простой чертёж, изображавший улицы и дома, и линия, которая вела от точки на схеме к словам, которые легко можно было понять как "Вы здесь".
   - А если посмотрите на другую сторону, то увидите рекламу самой транспортной системы, которая всё расставляет по местам.
   Я уже видела снимки, однако увиденное своими глазами произвело гораздо более глубокое впечатление: фотография множества лиц, почти что человеческих, если не считать странных глаз и ушей. Столпившись в дверях трамвая, они улыбаются и машут, согреваемые добрым взглядом водителя.
   - Это действительно люди, реально существовавшие, - сказал Рен. - И они уже сорок тысяч лет как мертвы.
   Сказанное сильно впечатлило меня, но всех остальных, что обступили дорожный знак, оно поразило ещё сильнее. Кваме отвернулся, трясущейся рукой смахивая слёзы. Оливия хмурилась. Лисс вдруг стала необычайно серьёзной. Йокан вздохнул. Кэти подошла ближе, удовлетворяя лишь ей ведомое любопытство.
   Пью вообще не смотрел на плакат. Его впечатлило нечто другое, связанное со схемой на другой стороне. Он развернулся и поковылял прочь, запнулся и упал на колени в траву, тяжело дыша. Я подошла к нему и спросила, в чём дело.
   - Кажется, тут слишком много... пыльцы, - сказал он, ослабляя воротник и отчаянно пытаясь восстановить дыхание.
   Я взглянула на Веофола. Мы оба знали, что у Пью нет никакой аллергии. Скорее всего, это приступ паники.
   Я приказала ему дышать глубже и успокоиться. При помощи глубоких вдохов и выдохов он вернул контроль над дыханием.
   Оливия глядела на нас так, словно хотела ввернуть реплику. Я ответила злобным взглядом, и та поняла намёк; оставив Пью в покое, она вновь уставилась на знак.
   - Глупые педики, - пробормотала она, качая головой.
   Вскоре Пью сообщил, что пришёл в себя и готов двигаться дальше. Но не пожелал на месте обсудить случившееся.
   Рен отвёл меня в сторону.
   - Полагаю, ваших это тронуло сильнее, чем остальных. Хотите продолжить экскурсию?
   - Наверное, стоит, - сказала я. - Но давайте сначала спросим у них.
  
   14. На поверхности
  
   Вернулся Веофол и доложил, что водитель находится на отдыхе, и потому у нас есть время для продолжения обсуждения.
   - Пью, тебе уже лучше? - спросила я.
   Тот кивнул.
   - Чуть получше.
   - Ранее у тебя уже была похожая реакция, - сказала я. - Хочешь об этом поговорить?
   Группа смотрела на него. Поначалу он чувствовал себя неуютно. Затем собрался с силами.
   - Дело в карте.
   - В карте? - переспросил Кваме. - Не в рекламе?
   - Я такие схемы уже видел, - сказал он. - В городах су были точно такие же.
   - Я думала, ты никогда не выходил на волю, - сказала Оливия.
   - Однажды я сбежал.
   Это уже интереснее.
   - Чтобы понять, где я нахожусь, нужно было смотреть на схемы. Они были точно такими же, как на том знаке. В точности.
   - Это общее решение одной из повседневных проблем, - сказала я. - В большинстве городов людям нужна помощь, как найти дорогу.
   - Я имею в виду, что там использовались те же самые цвета, те же самые знаки и... это похоже...
   Он сглотнул.
   - Всё равно что стоять посреди города су. Как если б они все сдохли и исчезли.
   Последнее он произнёс с такими нотками подспудного одобрения, что я встревожилась.
   - И что ты при этом чувствуешь? - спросила я.
   Заметив мою озабоченность, он закрылся.
   - Не знаю. Просто похоже.
   - Думаю, ты прав, - сказал Кваме, не уловив интонации Пью. - Знакомое место. Кладбище.
   - Кладбище? Без трупов? - переспросил Йокан.
   - Это кладбище не столько для людей, - сказал Кваме, - сколько для всего мира. Не стоит их тревожить. Их нужно оставить в покое, а не выкапывать, чтобы тыкать пальцем в чужое несчастье.
   - Но разве не следует извлечь из их жизни некий урок? - спросил Йокан.
   Кваме горько улыбнулся.
   - Я усвоил, что у некоторых людей нет ни одного шанса выжить, что бы они ни делали. Чтобы понять это, мне не понадобилось грабить могилы.
  
   15. Раскопки
  
   Группа выразила желание продолжить, и Рен приступил к финальной стадии экскурсии, ведя нас к главной достопримечательности этого места, гордости археологов: раскопкам внутри одного из холмов, где было обнаружено несколько неповреждённых помещений. На входе группе снова выдали каски, да не простые, а снабжённые системами жизнеобеспечения на случай обвала.
   - Значит, здесь достаточно безопасно, к тому же, мы установили гравитационную поддержку, дабы крыша оставалась на месте, но не вздумайте снимать каски. Я уже говорил ранее и повторю сейчас: не размахивайте руками, не сворачивайте с обозначенных маршрутов и ничего не трогайте. Ясно?
   Выразив согласие, группа последовала за ним по туннелю с простыми земляными стенами, поддерживаемыми при помощи гравитационных модулей по сторонам и на потолке. Освещение обеспечивалось за счёт фонарей, размещённых на потолке через короткие промежутки. Вскоре мы оказались, как нам подсказывал слух, в гораздо более просторном помещении, но свет из туннеля не добивал до его стен.
   - Итак, мы на месте. Сейчас включу освещение...
   Рен пробежал пальцами по планшету, и в нескольких метрах над головой зажглись лампы. Тут же во все стороны разлетелись насекомые, забиваясь в трещины. Лисс охнула.
   - Не обращайте внимания на живность, - сказал Рен. - Они питаются только друг другом. Но, увы, не способствуют сохранности обстановки...
   Однако Лисс, не замечая насекомых, выпалила:
   - Это же офис!
   Лампы осветили приёмную с мраморными стенами, обставленную с явной целью произвести впечатление. Большие окна, когда-то смотревшие на улицу, ослепли, лопнув под давлением грунта. Мы вошли через одно из таких окон, а дальнейший путь шёл через платформы, плававшие над плиточным полом.
   - Именно так, - согласился Рен. - Это офисное здание. Сейчас мы в приёмной; как видите, когда-то здесь сидели живые секретари...
   Он указал на пластиковый скелет за стойкой.
   - В те времена это место отличалось шикарным дизайном, поэтому здесь всё так хорошо сохранилось. Здание построено в основном из камня, а камень долговечней чего бы то ни было. Идём, покажу вам остальное.
   Он провёл нас через приёмную, за которой находилась большая, просторная комната, заполненная столами, где гнездились местные насекомые. Летающая платформа проплыла мимо ряда столов вглубь помещения, подальше от внешней стены, где громоздились кучи земли, высыпавшейся из разбитых окон.
   - Разумеется, уцелел в основном пластик, стекло и кое-какие металлы, - рассказывал Рен. - Всё более-менее органическое давно пропало. Но, судя по этой куче пластика...
   Он указал внутрь комнаты с давно сгнившей дверью, где стояло прямоугольное устройство высотой в половину человеческого роста с разбитой стеклянной крышкой.
   - Тут было нечто, что большинство из вас, скорее всего, не опознает. Это светокопировальный аппарат, которым они пользовались, чтобы переносить информацию с одного листа бумаги на другой.
   - Лисс? - позвала я. - Ты не об этом нам хотела рассказать?
   Но Лисс сильно отстала. Она нервозно бродила по летающим дорожкам, во все глаза разглядывая останки громоздких мониторов, клавиатур, компьютеров, офисных стульев и прочий хлам. Рен возобновил свою скороговорку:
   - Мы пока не уверены, чем же именно здесь занимались, но вы можете заметить очередные индикаторы уровня местных технологий. Видите устройства на стенах по углам? Верите, нет, но это телевизоры, а их размеры обусловлены тем, что для отображения картинки на экране в них используется электронно-лучевая трубка. Полагаю, никто из вас не видел ничего подобного за последние несколько сотен лет...
   - Вы полагаете неверно, - ответил на это Кваме.
   Замогильный тон Кваме вызвал у Рена некоторое замешательство, однако экскурсовод быстро подхватил утраченную было нить повествования.
   - Но, как я уже сказал, мы не знаем, чем именно здесь занимались, и, вероятно, никогда не узнаем. Самая большая проблема заключается в сохранности...
   - Это колл-центр, - сказала Лисс.
   - Простите?
   - Говорю, это колл-центр, - повторила она.
   - Какой именно центр?..
   - Тут... у них наушники.
   Она указала на пластиковые ушные динамики с проводами, соединённые дугообразной полоской ржавчины, которая, видимо, когда-то была металлической дужкой, надевавшейся на голову. От одного наушника отходило нечто, напоминающее микрофон. Рен присмотрелся.
   - Не знаю, что вы там решили, но мы убеждены, что это какая-то миниатюрная музыкальная система, либо персональное устройство связи...
   - Я работала в колл-центре... Делала всё это. А... а фотокопир стоял в комнате, которую запирали на ключ, типа ради безопасности... а здесь они принимали звонки... принимали звонки, когда это случилось... принимали звонки...
   По её щекам потекли слёзы, и больше она не выдержала. И убежала.
   Я попросила Веофола остаться с группой и закончить экскурсию, а сама побежала наружу за Лисс. И обнаружила её блюющей на траву на границе безопасной зоны. Я предложила ей салфетку, чтобы вытереть рот, но она была слишком расстроена.
   - Зачем вы нас сюда привезли? Зачем заставили на всё это смотреть?
   - Ладно, Лисс, прости, я не знала, что ты так отреагируешь. Тебе больше не обязательно на это смотреть. Если хочешь, поедем домой.
   - Какое "домой"? Нет у меня никакого дома! - выкрикнула она, продолжая всхлипывать, и споткнулась. Тут же она вновь потеряла равновесие, рухнула и разревелась. Я присела рядом с ней на колени и позволила поплакать на моём плече. Я чувствовала себя ужасно виноватой. Я надеялась получить реакцию, которая прорвётся сквозь её скорлупу, но не на такой взрыв эмоций. И даже мысль о возможном положительном терапевтическом эффекте не улучшила моё настроение.
  
   16. Отъезд
  
   Автобус поднялся в воздух, и все прильнули к окнам, чтобы полюбоваться уже понятным им пейзажем: сеть из холмов и долин, с виду природного происхождения, воспринималась как план городских улиц после того, как они узнали о том, что скрыто под землёй. Только Лисс не смотрела в окно. Перестав изображать из себя поливальную машину, она с тех пор сидела молча.
   - Лисс? Хочешь взглянуть на город?
   Она подняла взгляд, отвлекаясь от собственных мыслей.
   - А? Ох, мы уезжаем?
   - Тебе уже лучше? - спросила я.
   - О, да, мне уже лучше. Простите! - смущённо ответила она.
   - Уверена?
   - Угу. Я, наверное, вела себя как дурочка, да?
   Спустя всего пару часов после срыва, она уже вернулась к прежнему состоянию.
   - Об этом позже поговорим, - сказала я.
   На её лице промелькнула тревога, но вскоре растворилась в глуповатой улыбке.
   - Последний шанс посмотреть вокруг.
   Она прильнула носом к окну.
   - Ого, и правда, всё видно! - сказала она.
   - Бедные люди, - сказал Кваме, качая головой.
   Оливия фыркнула.
   - Ты о тех людях? А как же наши люди?
   - Ты о чём?
   - Это же мы там, внизу, - пояснила она. - Через несколько тысяч лет с нами они будут делать то же самое.
   Кваме посмотрел вниз и нахмурился.
   - Катать нас на автобусе? - с улыбкой спросил Йокан.
   - Нет, дебил. Я про археологов. Археологи пришельцев будут раскапывать наши города. И, не сомневаюсь, будут гадать, как же мы допустили такой бардак.
   - Твой мир им не понравится, - заметила Лисс.
   - О, он им офигенно понравится, - заявила Оливия. - Если они не слышали про воскрешённых, то никогда ни о чём не догадаются. Идеальная загадка. Они не смогут её разгадать, зато будут пилить гранты до бесконечности. Удачи им.
   - Нет! Я про то, что их покусают!
   - Что значит...
   Оливия замолчала, осмысливая слова Лисс, затем сардонически улыбнулась.
   - А, дошло. Покусают. Вот и хорошо. Ха!
   Она хихикнула.
   Вид Кваме выражал мрачное одобрение.
   - Иного они и не заслуживают. Мёртвые воздадут за то, что их побеспокоили.
   - Вообще-то, этого не случится, - сказала Оливия, сдавленно посмеиваясь. - Они не протянут и двадцати лет...
   - Это весьма прискорбно, - сказал Кваме, изобразив некое подобие улыбки.
   - И всё же... представьте, как этот Рен будет копать, и вылезет с головой, смачно грызущей его пальцы? - сказала она, снова прыская со смеху.
   - Он такой: "Ой! Ой! Ого, гляньте, какой классный экземпляр... Ой! Ой!" - произнесла Лисс, копируя его бодрый низкий голос, отчего Оливия и Кваме расхохотались. Смех оказался заразительным. К ним присоединился Йокан. Даже Пью выдавил улыбку. Лишь Кэти оставалась отрешённой.
   Я почти собралась поведать им о том, что нечто подобное уже имело место, когда Исследовательская служба обнаружила мир Оливии, но, увидев, как они дружно смеются (пусть и над чёрным юмором), не решилась их прерывать.
   Подсев ко мне, Веофол тихо проговорил:
   - Полагаю, мне следует признать собственную неправоту.
   - Посмотрим, - сказала я. - Всё зависит от следующего раунда индивидуальных сеансов...
   - Что ж... по крайней мере, теперь они чуть больше похожи на коллектив.
   - Да. Да, я тоже так думаю.
   Мы летели назад под гомон разговоров, не прекращавшихся всю дорогу. Группу связала тонкая нить общих страданий, и оставалось надеяться, что этого хватит для того, чтобы продвинуть лечение вперёд.
  

ЧАСТЬ ПЯТАЯ. ПРОГРЕСС

  
   1. Ужин
  
   По возвращении в Метрополь, после неизбежных разборок с Беллом (он требовал, чтобы я получила назначение туда, где не должна буду постоянно находиться на дежурстве - как будто бы у меня была такая роскошь, как выбор) я решила, что время, проведённое дома, приносит больше проблем, чем того заслуживает. Я предоставила Веофолу больше свободного времени, взяв на себя часть его дежурных смен. Оставаясь по вечерам в центре, я ужинала вместе с пациентами. К моему изрядному удовлетворению, группа действительно перешла к совместному приёму пищи, хотя случилось это отчасти благодаря тому, что я постаралась, чтобы единственной альтернативой был паёк НЗ, подогретый в микроволновке. Готовить сами они так и не научились, но с радостью ели то, что мы им предлагали.
   Этим вечером группе был предложен весьма сносный рыбный ужин, а также пудинг на выбор. Правда, рыба эта и в глаза не видела воды, поскольку появилась на свет чуть ранее тем же вечером - из кухонного печатающего устройства. Импорт продуктов из других вселенных на Узловую всегда был непозволительно дорог, и гораздо проще изготавливать их на месте с нуля, особенно, когда в процессе эвакуации требуется кормить миллионы людей. Мне это казалось вполне естественным, но я, всё-таки, выросла на такой еде. Тем же, кто привык к продуктам более естественного происхождения, эта пища казалась достаточно съедобной, но оставляла ощущение чего-то ненастоящего.
   Оливия, которой чем-то приглянулся Пью, во время еды заваливала его советами по части учёбы.
   - И самое худшее, самое ужасное, чего тебе никогда, ни в коем случае нельзя делать, - говорила она, - это три дня подряд принимать бензедрин, занимаясь написанием шпаргалок, а потом идти на экзамен, думая, что ты всё знаешь и сумеешь отрыгнуть всё это на листок бумаги. Именно так на втором году моего обучения поступил тупой идиот Рори Холендер. А потом попытался написать своё имя в луже собственной блевотины. Ты же не собираешься так поступать, правда?
   - М-м... нет, - ответил Пью, расширившимися глазами глядя на свой ужин.
   - Разумеется, тебе не придётся вскрывать трупы. Когда первый раз за это берёшься, бывает непросто. Все думали, что я упаду в обморок, ведь я же женщина. Ха! В тот раз проблевалось трое из них, но не я.
   - В твоём университете ни одно занятие не обходилось без рвоты? - полюбопытствовал Кваме.
   - Это было медицинское училище! А чего ты ждал? Первое, чем они занимались после занятий, это собирались в пабе, нажирались и соревновались, кто дальше блеванёт. Все студенты-медики такие!
   - Так вот чем ты занималась?.. - спросил Пью.
   - Ну, мне нужно было притворяться благовоспитанной девицей, поэтому я возвращалась в свою конуру и гоняла чаи. Там не привыкли к тому, что женщины тоже учатся. Либо ты продумываешь каждый шаг, либо все решат, что ты не настолько хороша, как должна быть, если понимаешь, о чём я.
   Пью смутился.
   - Прости?
   - О, значит, вся эта сексистская гниль была только у меня, - сказала Оливия.
   - Нет, - подал голос Кваме. - В моём мире было то же самое.
   - Спорим, ты сам-то никогда с этим не сталкивался...
   - Моя мать сталкивалась. Она участвовала в движении суфражисток.
   - Она победила?
   - Нет. Её арестовали во время демонстрации, избили и бросили в тюрьму. Выжила она потому, что ей тогда было только семнадцать, и её вернули отцу. После этого она боролась за эмансипацию из подполья.
   - Уверена, когда ты стал главным, ты всё изменил, верно?
   Её сарказм разозлил Кваме.
   - Моя партия меняла то, что могла. Нельзя перевернуть общество с ног на голову всего за один вечер.
   - И что об этом говорила мамуля?
   - Она была недовольна. Но мы делали всё, что могли. Мы изменили закон о собственности, чтобы женщины могли её наследовать. Поставили вне закона избиение жён мужьями...
   - А, ну тогда ты должен был стать кумиром у женщин.
   - Нам не хватило времени.
   - Кваме прав, - сказала я. - Подобные перемены занимают столетия. В моём мире всё, о чём говорит Кваме, произошло двести лет назад, но полного равенства мы так и не добились.
   - Ха. Ну, как я всегда говорю: только орды покойников способны уравнять в правах мужчин и женщин, - сказала Оливия.
   В это же время Йокан, всё ещё в походной одежде после утренней прогулки по долине, изо всех сил пытался вовлечь в разговор Кэти.
   - Что собой представлял мир, в котором ты выросла? - спросил он.
   - Земля, - ответила та.
   - Какой была Земля в то время?
   - Железно-никелевое ядро, окруженное силикатной мантией и корой из тектонических плит.
   - Я имею в виду, как там жилось?
   - Условия соответствовали моим потребностям.
   - И чем вы там занимались?
   - Тренировками.
   - Ты всегда была солдатом?
   - Да.
   - Даже в молодости?
   - Я всегда была солдатом.
   - У тебя были друзья?
   - У меня были однополчане.
   - А парень у тебя вообще был? Или подружка?
   - У меня были однополчане.
   Брови Йокана поползли вверх.
   - Ох, значит... у тебя и твоих товарищей была свободная любовь?
   Краткая пауза.
   - Да.
   - Я изучал военную историю, ну, военную историю моего мира. Там есть фраза, что "армия, составленная из любовников, более боеспособна, потому что они сражаются друг за друга". В вашем случае это верно?
   - Отсутствуют данные для сравнения.
   - Но это хоть как-то помогало?
   В этот раз пауза чуть затянулась.
   - Нет.
   - Ты кого-то... потеряла?
   Она повернулась ко мне.
   - Могу я покинуть стол?
   - Мы бы хотели, чтобы ты осталась, но ты не обязана оставаться, если сама не хочешь, - ответила я.
   - Благодарю, - сказала она.
   Вся группа наблюдала, как она встаёт из-за стола и уходит.
   - Попытка не пытка, - заметила Оливия, - но всё равно ничего не выйдет.
   - Ей нужна наша помощь, - сказал Йокан.
   - Может, с ней случилось нечто настолько ужасное, что она не хочет об этом рассказывать, - сказал Пью.
   - Расскажет, когда будет готова, - сказала я.
   - Никогда она не будет готова, - бросила Оливия.
   - Это невообразимо. Быть созданным исключительно для войны, - сказал Кваме, покачав головой. - Интересно, у неё вообще была семья?
   - Как у неё может не быть семьи? - удивилась Оливия.
   - Она может быть клоном, - предположила Лисс, причём без свойственной ей задиристости.
   Весь ужин она провела, глядя в тарелку, едва притронувшись к еде. Сегодня она даже не пыталась мозолить нам глаза своей одеждой, обойдясь без единой розовой вещи.
   - Всё-таки она родом из весьма высокоразвитого общества, - сказала я. - Это вполне возможно.
   - Ты чего весь день куксишься? - спросила Оливия у Лисс.
   - Это не так, - ответила та.
   - Чушь. Ты и слова за весь день не сказала. Нет, вообще-то, это нормально, но ты меня тревожишь, девочка.
   - Со мной всё отлично.
   - Не нужно этого стыдиться.
   - Чего?
   - Не нужно страдать молча, говорю. Прими обезболивающие.
   - Не понимаю. Я не больна.
   - Точно. Это не болезнь. Случается каждый месяц. Сделай уже что-нибудь.
   Лисс охнула, поняв, о чём говорит Оливия.
   - Нет у меня месячных!
   Кваме поперхнулся пудингом. Оливия пожала плечами.
   - Тебе виднее. Когда наступал мой срок, я принимала лауданум, и всё проходило гладко, поверь мне. А здесь эти сволочи даже понюхать его не дадут. А без него мне всё лечение не в кайф.
   - Говорю же, нет у меня месячных!
   - Обязательно об этом разговаривать? - спросил Кваме.
   - Вообще-то, это интимная тема, - намекнула я.
   - Кальций помогает, - сказал Йокан. - Шестьсот миллиграмм в день, если чувствуешь себя плохо.
   - А ты-то откуда знаешь? - удивилась Оливия.
   - Стандартный рацион для женщин-солдат в полевых условиях.
   - Хм. Первый раз слышу. Уверен, что подойдёт и другой расе?
   - Быть может...
   Оливия повернулась к Лисс.
   - Давай, сходи прими, потом расскажешь.
   Швырнув на пол столовые приборы и оттолкнув тарелку в сторону, Лисс вышла.
   - Ага. Красные дни, - подытожила Оливия. - Точно.
   - Оливия, возможно, Лисс считает, что это её личное дело. Нечто, вызывающее смущение. То, что она не желает обсуждать, - сказала я.
   - Действительно, - вставил Кваме.
   - Что? Ох, да повзрослей ты уже, - сказала Оливия.
   - Я просто не понимаю, зачем нужно обсуждать подобные вопросы за обеденным столом...
   - Потому, что ты ничего не видишь, кретин. А раз не видишь, значит, не понимаешь. Спорим, в твоём мире так и было? Заметать всё под ковёр, лишь бы мужчины чего не подумали?
   - Я был либералом. Я выступал за права женщин. Но есть вещи... нет, с тобой просто невозможно!
   - Проблема не в мужчинах, - сказала я. - Если Лисс жила в мире, где менструация - это табу, придётся отнестись к этому с уважением.
   - Да. Именно, - согласился Кваме.
   Оливия обессиленно вздохнула.
   - Не одно, так другое. Отлично. Выделения из влагалища за этим столом неуместны.
   Кваме, собиравшийся запить пудинг водой, едва не захлебнулся, в то время как Йокан не сумел сдержать смешок.
  
   2. Йокан и Кэти
  
   Поев, Йокан отправился на поиски Кэти, а я наблюдала за ним из кабинета. Его стремление помогать остальным могло пойти как на пользу, так и во вред, поэтому то мне, то кому-то другому приходилось следить, чтобы он не зашёл слишком далеко.
   Однако Кэти не было ни в её комнате, ни в общем зале, ни в тренажёрном, ни где бы то ни было, куда он мог проникнуть. Он принялся расспрашивать персонал, однако ему ответили, что не наблюдали её уже полчаса, и предположили, что она у себя. Обыскав центр сверху донизу, он был готов сдаться, но вдруг обнаружил её на лестничной клетке возле гравиподъёмника.
   - Кэти?
   Она стояла у лестницы, заступив носками за край верхней ступеньки. Лестница была покрыта ковровой дорожкой, но падение с неё по-прежнему представляло опасность. Построили её, что называется, на всякий пожарный случай, и пользовались ею лишь те, кто не доверял гравитационному лифту.
   - Кэти, у тебя всё хорошо?
   При звуке его голоса она дёрнулась как от удара кнута.
   - Что стряслось? - спросил он.
   Её глаза забегали по сторонам.
   - Кет'эрун лун?
   - Я не понимаю.
   - Кет'эрун лун!
   Что бы ни случилось с ней на раскопках Кинтрекса, это произошло вновь. Я подняла медиков по тревоге, а Йокан протянул ей руку.
   - Давай спустимся с лестницы. Хорошо?
   Как и в тот раз, она недоумевающе огляделась.
   - Именно, - сказал он. - На лестнице опасно. Можешь упасть.
   - Нуннон... нуннон... упасть?
   Она закрыла глаза.
   - Нуннон. Упасть. Нунна. Упал. Нуннонос. Падая, - начала спрягать она, словно заново открывая для себя наш язык.
   Пока её мозг обрабатывал данные, веки судорожно вздрагивали, затем резко раскрылись, и Кэти уставилась на Йокана.
   - Где я?
   - Ты в центре.
   - В каком центре?
   - В лечебном центре. На Узловой.
   Боль пронзила её, исказив и парализовав лицо.
   - Узловая?.. Кет'эрун... Где... Узловая?
   Она бессильно осела, сжавшись в комок у самой лестницы.
   Йокан присел рядом с ней на колени, желая помочь. Однако она мгновенно очнулась и встала, распрямив тело плавным механическим движением, с её лица вновь исчезло всякое выражение.
   Она посмотрела вниз и заметила Йокана.
   - Тебе что-нибудь требуется?
   Я решила, что она вернулась в норму, и срочная помощь не нужна, хотя позднее нам придётся разобраться с этим событием и её состоянием. Прикинув, что встреча с Йоканом может оказаться для них обоих даром свыше, я отменила запрос о медицинской помощи. Двумя этажами ниже два санитара, поднимавшиеся в гравитационной трубе, развернулись, получив отбой, и отправились обратно.
   Йокан помедлил, осмысливая её внезапное возвращение к обычному состоянию, затем поднялся на ноги.
   - Я... пришёл узнать, не нужна ли тебе помощь.
   - Я не запрашиваю помощи.
   - Ну, пару секунд назад ты чуть не свалилась с лестницы...
   Кэти огляделась, словно до этого момента ничего не замечала.
   - Благодарю за помощь.
   - Ты помнишь, что случилось?
   - Помню идеально.
   - Хорошо... ну, я просто хотел попросить прощения за то, что сказал за обедом.
   - В извинениях нет необходимости.
   - Мне казалось, что есть. Я терял друзей на поле боя. Это всегда непросто.
   Она помолчала.
   - Я принимаю твои извинения.
   - Ты хочешь об этом поговорить?
   - Нет, не хочу.
   - Хочешь поговорить о чём-нибудь другом?
   Снова пауза.
   - Да. Прошу пройти ко мне в комнату.
   Кэти повернулась и совершенно спокойно спустилась по лестнице, очевидно, не вспоминая о том, как буквально минуту назад балансировала на краю. Она провела Йокана в свою комнату двумя уровнями ниже и впустила внутрь.
   Он осмотрел неукрашенные серые стены и заменявшую кровать лавку, на одном краю которой села Кэти. Если её вкусы в плане интерьера и вызвали у Йокана настороженность, он держал это при себе, сохраняя участливый вид.
   - Пожалуйста, сядь, - скорее, приказала, чем попросила она.
   - Спасибо.
   Он примостился на другом краю лежанки.
   - Расскажи ещё о Предтечах, - сказала она.
   - Я думал, тебе неинтересно.
   - Мне интересно.
   - Но ты сказала, что они не настоящие. Строго говоря, ты сказала, что они шарлатаны...
   - Возможно, я ошибалась.
   - С твоей стороны это смело - признать подобное.
   - Смелость не задействована.
   - Хорошо... Итак, что ты хочешь узнать?
   - Какой формой жизни они являлись?
   - О, это просто. Электромагнитной.
   - Прошу объяснить подробнее.
   - Значит, насколько нам известно, они состоят из магнитных полей, содержащих матрицу электромагнитного излучения, в которой закодирован их разум, что позволяет им функционировать, как любому другому разумному виду. Разумеется, с той разницей, что они делают это со скоростью света.
   - Как они воспроизводятся?
   - Не биологическим путём. Однако они могут породить новую электромагнитную матрицу и скопировать туда человеческий разум...
   - Сохраняются ли данные о личности?
   - О, разумеется. Перенос производится последовательно, поэтому при перемещении не появляется ощущения раздвоения сознания.
   - Полная непрерывность самосознания?
   - Полная.
   - Есть ли у представителя иной расы возможность стать Предтечей?
   Я увеличила её изображение. Мышцы на её лице шевельнулись. Бровь была напряжена. Кэти волновалась.
   - ...Не уверен. Я никогда не видел, как это делается, но и не вижу никаких причин, почему это должно быть привязано к расе. Если они понимают, как работает твой разум.
   - Я могу в этом помочь.
   Он заметил её смятение.
   - Ты в порядке?
   - Мои функции не нарушены.
   - Ты выглядишь взволнованной.
   - Уровень стресса в норме.
   - Уверена? Мне ты кажешься обеспокоенной.
   - Я столкнулась со спонтанной эмоциональной неисправностью.
   - Это то, что произошло на лестнице?
   Она помолчала, а её бровь сдвинулась настолько, что можно было сказать, что она действительно нахмурилась.
   - Кэти? - спросил он, всё ещё тревожась.
   - Да. Это то, что произошло на лестнице. Ты желаешь оказать мне помощь?
   - Буду рад. Что тебе нужно?
   Она потянулась к стене и активировала панель управления. Включился режим личного пространства, и мои возможности наблюдения сошли на нет. Однако это было очень информативно. Неужели она переживала флэшбэк, пока была не в себе, или это что-то другое? Я решила углубиться в эту проблему.
  
   3. На дежурстве
  
   Кэти и Йокан оставались в её комнате ещё полчаса, после чего Йокан вышел и с довольно озадаченным видом направился в свою комнату. Из его поведения больше ничего нельзя было вынести, а остальная группа тем временем расходилась по своим комнатам, готовясь ко сну. Не зная, чем ещё заняться, я посмотрела сводку "вахты апокалипсиса": скованный льдами мир Стетерина продолжал отказываться от помощи; несмотря на радиацию, процент мертворождений на Льориссе снизился, что означало новую надежду; разрозненная группа комет находилась всего в неделе пути от орбиты Швинсевера, где на защиту планеты спешно стягивали все корабли до единого, что давало шанс выдюжить; вспышки на солнце Ардеи никуда не делись, вопреки научным прогнозам. И всё же, непосредственной угрозы не было, а новых миров в списке не прибавилось.
   После получаса просмотра этой тягомотной информации я перестала откладывать то, что нужно было сделать, и позвонила Беллу. Однако услышала лишь сообщение автоответчика, что он отправился в родной мир на встречу и вернется через несколько недель. Я не знала, что хуже: то, что ему не хватило духу предупредить меня об отъезде, или моё облегчение от того, что не придётся лишний раз ссориться.
   Когда все уже были в постели, я отправилась к себе в комнату, но не могла уснуть, гадая, вернётся ли Белл ко мне, когда возвратится из поездки.
   В три часа утра Кваме закричал от ночного кошмара.
   Первой до него добралась дежурная медсестра, которая помогла ему подняться с пола, где он валялся весь в поту, тяжело дыша. Его руки неконтролируемо дрожали; расстройство усиливало симптомы неврологической травмы. Мне оставалось только восхищаться тем самообладанием, которое он проявлял в дневное время.
   - То же самое? - спросила я.
   - То же... самое, - проговорил он в промежутках между судорожными вдохами.
   - Ладно. Пойдём вниз, выпьем чаю.
   Он сумел кивнуть, превозмогая трясучку. С помощью медсестры мы надели на него халат, усадили в кресло и отвезли в общий зал.
   - Хочешь поговорить? - спросила я.
   - Нет, - сказал он, из последних сил вцепившись в чашку-непроливайку.
   - Будешь не против обсудить это завтра?
   - Вам не стоит... об этом... беспокоиться.
   - Я хочу помочь. Нельзя переживать подобное каждую ночь.
   - Не... сейчас. Пожалуйста. Не сейчас.
   Не самое лучшее время начинать сеанс терапии, поэтому я оставила его в покое. К тому же, выбора у меня не было - сигнал в ухе звал меня в другое место. Я оставила Кваме с медсестрой и пошла навестить начальницу службы безопасности, Ломеву Сиссе, что сидела в комнате, полной экранов, мониторов и запаха тройного кофе. Отсюда она в малейших подробностях могла созерцать полнейшее отсутствие происшествий, отмечающееся по всему центру среди ночи. Как всегда, она хранила мрачную сосредоточенность.
   - Кто-то проник внутрь, - сообщила она.
   - Что?
   - Около часа назад. Смотрите.
   Ломева вывела на экран видеозапись с периметра с отретушированным изображением и показала мне то, чего я не могла различить, пока она не увеличила масштаб. Высоко между деревьев, на самом краю картинки, по веткам скакала, минуя любую преграду, какая-то тень.
   - Это обезьяна? Или ещё какой-нибудь примат?
   - Единственная обезьяна на этой планете - это человек. Так что, вот.
   - Разве там нет сигнализации? А энергобарьер?
   - Прыг-скок через него. Чётко зная, где это сделать. Тот сектор хрен перекроешь. Ни рек, ни полян, ни нормального, блин, периметра.
   - Значит, кто бы это ни был, он всё ещё здесь?
   - По итогу.
   - Введён закрытый режим?
   - Не-е. Гляньте четырьмя часами ранее.
   Ломева отмотала запись назад и показала то же место, но в начале ночи: ещё одна человеческая фигура неслась по кронам деревьев, но в обратном направлении.
   - В тот раз автоматика ничего не засекла. Я же говорила, что на охрану недодают бабла. И вот результат.
   - Ясно. Погоди. Значит, кто-то вышел. А затем кто-то вошёл. Это не один и тот же человек?
   - Спорим, да. И я думаю, в наших данных по пациентам за прошлый вечер будет пробел.
   - Думаешь или знаешь?
   - Знаю. Плакса, киборг, чокнутый и старушенция сидели по своим комнатам, и у всех был включён "интим". Кто-то взломал нашу систему к херам собачьим, и потому за четыре часа никто ничего не заметил. Этот кадр отсутствовал в течение тех четырёх часов. Что будете делать?
   - Ладно, ладно, минутку, дай подумать...
   Если СБ Узловой об этом узнает, то во мгновение ока переселит всех нас в какой-нибудь безопасный подземный бункер, что ни капельки не поможет лечению.
   - Так, давай предположим, что один пациент выбрался. Как далеко он может зайти?
   - Зависит от того, помогают ему или нет.
   - Хорошо. Допустим, не помогают. Что у нас в пределах двух часов пешего хода?
   - Метеостанция на Йейн Пик. Но она необитаема.
   - Значит, транспорта там нет?
   От досады она зажмурилась.
   - Ага. Чёрт подери. На случай ЧП там есть одноместные сани.
   Ломева взяла планшет и вывела на экран данные с метеостанции на Йейн Пик.
   - Ага. То же самое. Никаких записей за три часа. Кроме...
   Она сфокусировалась на данных об одноместных санях.
   - Сани как бы никуда не ездиют, но стоят на зарядке, будто ездили. И расход энергии... - забормотала она, производя расчёты. - Сто двадцать километров, плюс-минус. Этот кто-то мотался в Метрополь.
   - И сколько он там пробыл?
   - Недолго. Сани небыстрые. Минут десять, от силы, пятнадцать, не больше, и сразу обратно.
   - На многое не хватит.
   - Зависит от того, что ему надоть. Пойду обыщу их комнаты.
   - Нет... Пока не надо.
   - Чего?..
   - Если кто-то так легко выбрался, то в любой момент может сбежать. Не хочу спугнуть. Дай прикину... через пару дней им всем назначена индивидуальная терапия. Попробую что-нибудь вызнать из сеансов.
   - А потом?
   - А потом я решу.
  
   4. Кваме
  
   Первым на следующий день в моём кабинете появился Кваме. Я могла бы поставить его в расписании на более поздний срок, но мне хотелось, чтобы его кошмар ещё оставался свеж в памяти. Он отказывался от успокоительных и не спал, поэтому находился в плохой форме: красные глаза, трясущиеся руки, говорит ещё медленнее и нерешительнее, чем обычно, сгорбившись над чашкой кофе.
   - Как ты себя чувствуешь? - спросила я.
   - Бывало... получше, - ответил он.
   - Помнишь что-нибудь о прошлой ночи?
   - Нет. Пожалуйста... не спрашивайте...
   - Кваме, если мы не разберёмся, всё так и останется на своих местах. Я знаю, что тебе хватит сил справиться, но знаю и то, как это тяжело. Будем двигаться постепенно.
   Он сидел на месте, измождённый, слишком напряжённый, чтобы расслабиться. Он был не в себе, но именно потому, что он отказывался от любых попыток лечения, когда был в себе, сейчас самый лучший момент, чтобы с ним поговорить. После непродолжительных раздумий, он кивнул.
   - Чего вы от меня... хотите?
   - Я знаю, ты не помнишь ничего конкретного, - сказала я. - Но ты помнишь свои ощущения?
   Он закрыл глаза, чтобы унять дрожь.
   - Помню.
   - Можешь рассказать?
   Его глаза начали раскрываться, он попытался заговорить, но не мог произнести ни слова.
   - Я... Я... Я не могу.
   У меня при себе были и другие методики.
   - Давай попробуем по-другому. Сейчас я притушу свет, хорошо?
   - Очень... хорошо.
   Я пригасила лампы при помощи планшета, чтобы в комнате воцарился уютный полумрак, и отключила пейзаж за окном, сделав стену чёрной и непрозрачной.
   - Сейчас на стене загорятся огоньки. Я бы хотела, чтобы ты смотрел на них.
   - Это... гипноз?
   - Ничего подобного. Это чтобы тебя отвлечь. Занимает часть зрительной коры, и поскольку именно отсюда вытекают многие проблемы, нам будет легче говорить. Попробуем?
   - Да.
   Я запустила программу, и на стене в медленном, осторожном танце запульсировали разноцветные огоньки. Гипнотические и успокаивающие, они в то же время не несли опасности впадения в транс.
   - Значит, прошлой ночью у тебя опять был дурной сон?
   - Да.
   - Можешь рассказать, что ты чувствовал?
   Он уставился на огоньки.
   - Я... виноват. Я чувствовал... вину.
   - Почему ты чувствовал вину?
   - Я бросил... кое-кого.
   - Где бросил?
   - Умирать... Она погибла!
   - Твоя жена?
   - Да.
   - Почему ты её бросил?
   - Не знаю.
   - Что случилось?
   - Я... сделал выбор.
   - Сделал выбор?
   - Она или я...
   - Что случилось?
   - Я... бросил её... умирать... Я хотел... чтобы она умерла... вместо меня...
   Чашка-непроливашка упала на пол. Всё его тело изогнулось, словно боролось с какими-то путами. Его глаза расширились, в них читалась мольба и страх. Руки его, скользнув за спину, скрестились в запястьях, словно скованные вместе.
   - Кваме?
   Он не ответил.
   - Кваме, ты меня слышишь?
   Его настиг флэшбэк. Я была уверена в этом. Я отключила программу и вернула прежнее освещение. Перемен он не заметил, лишь ужас многолетней давности, от которого нет спасения. Нет никакого смысла пытаться вытащить его из этого состояния. Во время флэшбэков страдающие ПТСР могут проявлять насилие, в зависимости от того, что они видят. Наконец, он расслабился, его руки освободились от воображаемых пут, и он, казалось, удивился тому, что тьма рассеялась.
   - Что случилось? - спросил он.
   - У тебя был флэшбэк, - сказала я.
   - Не помню...
   - Знаю. Прости. Я этого не хотела.
   - Они всё равно... случаются.
   - Думаю, мы можем тебе помочь.
   - Дать ещё больше флэшбэков?
   - Нет. Пока мы не узнаем, что произошло, это не поможет. Ты должен суметь добраться до этих воспоминаний в бодрствующем состоянии.
   - Вы... всё ещё хотите прочитать мои мысли.
   - Да. Если позволишь.
   Он опустил глаза, прижимая друг к другу трясущиеся ладони.
   - Что мне нужно делать?
   - Нам нужно настроить сканеры на зрительную кору твоего мозга. Придётся пройти кое-какие тесты у невропатолога. Чтобы всё прошло, как надо, потребуется время.
   - Очень хорошо.
   - Уверен?
   - Вариантов-то больше нет.
   - Ты хотел поговорить о судебном деле, пока мы здесь?
   - Нет никакого судебного дела, верно?
   - Боюсь, пока нет.
   - Значит, у меня больше нет других занятий.
   Он принимал терапию с какой-то обречённостью. Случай, весьма далёкий от идеала, но это всё же лучше, чем если б он её вообще не принимал.
  
   5. Лисс
  
   Плюхнувшись в лёгкое кресло, Лисс посмотрела на меня с прежним задорным выражением. Сегодня она приложила особые усилия к выбору наряда, надев короткое платье, вышитое сотнями переплетающихся розовых сердечек: не столь вызывающее, как ярко-розовые лосины или серьги в форме грозди сердец.
   - Привет!
   - Как ты себя сегодня чувствуешь? Лучше?
   - Угу!
   - Уверена, что всё хорошо? За столом ты была слегка напряжена...
   - А, это всё из-за Оливии, вы же её знаете...
   - И всё? Очевидно, месячных у тебя нет, поэтому, извини, но я должна была спросить.
   Она находилась в моём списке подозреваемых в побеге, так как была физически на это способна, учитывая врождённые умения её расы.
   - Не-а! - пожав плечами, с лучезарной улыбкой ответила она.
   Способна на побег физически? Очевидно. Способна ли психологически? Менее вероятно. И практически невозможным выглядел расклад, при котором её технических навыков хватило бы на то, чтобы обойти наши охранные системы.
   - Сегодня я бы хотела поговорить о том, что случилось в Кинтрексе.
   - Ох, - вздохнула она, изменившись в лице.
   - Можно?
   - Навер-на.
   - Ты явно переволновалась.
   - По ходу, да. Простите.
   - Не за что извиняться. Но с тех пор ты стала неразговорчива.
   Она глубоко вздохнула и надулась.
   - Они меня нервируют.
   - Остальные?
   - Ага.
   - Это единственная причина?
   - Не знаю.
   - Мне кажется, ты расстроилась из-за того, что увидела в руинах.
   Она взглянула на кофейный столик.
   - Может быть. Слегка.
   - Почему?
   - Это дерьмовое место.
   - Оно тебе о чём-то напомнило, да?
   Она покачала головой.
   - Не совсем.
   - Там ты говорила совершенно другое. Ты сказала, что это колл-центр. Ты узнала его, потому что работала в похожем месте.
   - Ну, может, немного.
   - Расскажешь о том колл-центре, в котором ты работала?
   - Ох, ничего особенного. Люди, просто, ну, звонят, достают друг друга, всё как обычно.
   - А развалины были на него похожи.
   - Наверное.
   - Мне кажется, ты не всё мне рассказываешь.
   В её взгляде появилось удивление.
   - Ты была в ярко выраженном стрессовом состоянии. Тебя вырвало, помнишь?
   - Правда?
   - Правда.
   - Я... наверное.
   - Наверное или точно?
   - Я не знаю...
   - Ты что-то вспомнила. То, что держала в себе.
   Она мотнула головой.
   - Я не...
   - Ты не всё нам рассказала, - настаивала я. - Может, расскажешь сейчас?
   - Нечего рассказывать...
   - Мне кажется, ты что-то знаешь, Лисс. Мне кажется, ты что-то от нас скрываешь. Мне кажется, у тебя есть тайна.
   Казалось, она вдруг ощутила себя в ловушке и вот-вот запаникует: руки застыли на коленях, взгляд метался по комнате.
   - По-моему, ты помнишь больше, чем нам рассказываешь.
   Она пыталась отыскать слова.
   - Я... Я... Я...
   - Дай расскажу, что я думаю, - предложила я.
   Она выглядела озадаченной, не зная, чего ожидать, и производя впечатление человека, готового обратиться в бегство.
   - Когда всё случилось, ты работала в колл-центре, так?
   Её глаза вылезли из орбит. Неужели я её расколола?
   - Именно поэтому ты так отреагировала при посещении колл-центра в Кинтрексе. Когда случился конец света, ты находилась в похожем месте. Я близка к истине?
   Она отвернулась от меня и опустила голову, пряча глаза под чёлкой.
   - Это так, Лисс?
   Ещё несколько секунд она скрывала от меня лицо. Это был кульминационный момент. Даже просматривая потом записи, я так и не увидела её глаз, либо каких-то иных свидетельств того, что происходило у неё в голове. Я могла лишь предполагать, что она видела, а потом и воспоминание, которое она прятала от самой себя: момент, когда наступил конец света, и все люди в её мире погибли. А, может, даже то, что она делала потом.
   - Лисс? Что с тобой?
   Она снова посмотрела на меня, глаза на мокром месте, подбородок подрагивает.
   - Я... я была там... когда всё случилось.
   - Где ты была, Лисс?
   - В колл-центре...
   Теперь по её щекам текли слёзы.
   - Именно там ты работала, да?
   - Да...
   - А рекрутинговое агентство?
   - Я там работала раньше. Много лет назад... Потом устроилась в колл-центр... Колл-центр...
   - Ладно, Лисс. Хорошо. Это уже прогресс. Помнишь что-нибудь ещё?
   Она беззвучно зашевелила губами, подбирая слова.
   - Ты помнишь, что случилось? - спросила я.
   Её подбородок дёрнулся. Глаза расширились от накативших воспоминаний.
   - Все мертвы!
   Я кивнула, выражая всемерное сочувствие.
   - Мне жаль.
   - Все мертвы! Все!
   Она тяжело задышала, охваченная паникой, задыхаясь и обливаясь слезами.
   - Все! Они... Они сгорели! Они засветились, стало жарко, они упали, но это была только одежда, а потом на полу был пепел... пепел на полу...
   Тут она зарыдала. Это был крик ужаса и страдания от невыносимых воспоминаний. Я подхватила её, позволяя слезам падать на моё плечо. Очень редко воспоминания возвращаются именно таким образом, но приходилось принимать во внимание необычность её мира и странность её физиологии.
   - Не хочешь рассказать ещё, Лисс?
   Но она содрогалась и всхлипывала у меня на руках. Затем мотнула головой, всё ещё пряча глаза. Я вызвала двух санитарок, чтобы те отвели её в комнату, и распорядилась организовать более тщательный контроль для предотвращения самоубийства.
  
   6. Кэти
  
   По сравнению с Лисс, Кэти выглядела ходячим глушителем эмоций, и я ощущала облегчение в связи с тем, что мне, скорей всего, на сей раз не придётся иметь дело с тем, кто может в любой момент разреветься или ещё как-нибудь взорваться. Однако и за ней числилось несколько странных эпизодов, которые можно было счесть припадками. Также она находилась под подозрением в побеге. Она определённо была физически способна совершить увиденные нами подвиги, а её технических знаний хватало, чтобы взломать наши системы. Однако если у неё на самом деле были припадки, это подорвёт мои подозрения. Самый предсказуемый пациент оказался, в итоге, самым непредсказуемым.
   Когда она приняла моё предложение присесть (если этого не предложить, она с удовольствием постоит), я сразу выложила мои соображения.
   - Кэти, не знаю, осознаёшь ли ты это, но, по всем признакам, у тебя случаются припадки.
   - Я не осведомлена о подобных симптомах.
   - Мы их наблюдали уже несколько раз. Хочешь взглянуть на записи?
   Кэти слегка повернула голову, когда я вывела на стену видеоматериал с камер наблюдения. Каждый фрагмент без прикрас показывал её приступы с разных ракурсов: вот она стоит в тени у центра, не отвечая на слова Веофола; вот она сидит с застывшим взглядом в том же кресле, что и сейчас, игнорируя мои вопросы; разговаривает на незнакомом языке в раскопе в Кинтрексе, затем впадает в смущение; балансирует на краю лестницы, пока Йокан не позовёт её по имени.
   Записи она изучала очень внимательно, но без комментариев.
   - Теперь ты понимаешь, почему я встревожена, - сказала я.
   Какое-то время она размышляла, изогнув бровь.
   - Это не припадки. Это эмоциональные неисправности.
   - Хм. Можешь объяснить подробнее, Кэти?
   - Это неотъемлемая часть моей биологической системы.
   - Значит, это не что-то новое?
   - Это повторяющийся симптом человеческого разума.
   - Ты переживаешь их регулярно?
   - Да.
   - Не уверена, что могу согласиться с твоим диагнозом.
   - Вы не невропатолог.
   - Да, ты права. Именно поэтому я хочу привлечь к этому делу невропатологов.
   - Прошу объяснить.
   - Я хочу, чтобы во время следующего приступа твой мозг подвергся более тщательному сканированию.
   - Прошу объяснить подробнее.
   - Тебя поместят в комнату с самым совершенным сканирующим оборудованием, возможно, в Метрополе. Там мы сможем точно отслеживать, что происходит, чтобы определить, чем мы сможем помочь.
   Кэти глубоко задумалась.
   - Нет, - сказала она.
   - Ты понимаешь, что это может быть признаком деградации нервной системы?
   - Я способна контролировать симптомы. Я не запрашиваю вашей помощи.
   - И как же ты контролируешь симптомы?
   Она помолчала.
   - При помощи сильной боли или наслаждения. Это настраивает биологические системы и снимает хаотичные нервные импульсы.
   - Именно с этим Йокан тебе и помог?
   - Да.
   - Как именно он тебе помог?
   Прежде чем ответить, она снова сделала паузу.
   - Был активирован режим личного пространства. Отсутствует необходимость разглашения этой информации.
   - Можно предположить, что ты решила снять симптомы при помощи удовольствия, а не боли?
   Она поразмыслила.
   - Да.
   - Что ж, я рада, что ты решила не причинять себе вред.
   - В этом нет необходимости.
   - И Йокан согласился помочь?
   - У него были опасения, но он решил, что, поскольку процедура имеет медицинское назначение, его жена не станет выдвигать возражения.
   - Его жена? Вы занимались сексом?
   Снова пауза.
   - Да.
   - Ясно... Знаешь, если тебе это так необходимо, мы всегда можем предоставить кое-какое, э-э, оборудование...
   - Самец человека намного эффективнее.
   Меня подмывало указать на очевидный изъян в этом утверждении, но я не была уверена, что она поймёт.
   - Что ж, раз он дал соизволение, не вижу причин вас останавливать. Но, пожалуйста, подумай насчёт подходящей замены.
   - Ваше предложение принято во внимание.
   У меня появилась ещё одна догадка. Если состояние её нервной системы ухудшается, значит, она может по-иному отреагировать на другие раздражители. Поэтому я потянулась к единственному доступному мерилу.
   - Я бы хотела перейти к совершенно другому вопросу, если ты не против.
   - Я готова сотрудничать в процессе терапии.
   - Да. Меня интересует, сможешь ли ты рассказать, как ты пережила вымирание своей расы?
   - Эту информацию я изложила в предыдущий период.
   - Я бы хотела услышать ещё раз.
   Она замолчала и погрузилась в нелёгкие размышления. От этого её бровь изогнулась сильнее, чем когда-либо прежде. Я сверилась с планшетом: если она останется последовательной, если ничего не изменилось, первым, что она скажет, будет: "Я была зачислена в экипаж модифицированного орбитального грузового корабля вместе с ещё двумя людьми".
   Время шло, и мне пришлось её потормошить.
   - Кэти? Ты можешь ответить на вопрос?
   - Да.
   После секундной паузы она заговорила:
   - Мне было поручено командование орбитальным грузовым кораблём с ещё двумя членами экипажа, чья роль заключалась в пилотировании корабля и контроле бортовых систем вооружения.
   Я поймала себя на довольной ухмылке, но Кэти ничего не заметила.
   - Мы дрейфовали в космосе, дожидаясь приближения вражеского корабля, затем атаковали. Мы намеревались протаранить противника и детонировать устройства с антивеществом, но противник первым открыл огонь и уничтожил наш корабль. Остальные погибли. Меня выбросило через пробоину. Я запустила системы выживания в вакууме, дабы снизить тепловыделение, и вследствие этого выжила.
   Именно на это я и рассчитывала. Вместо обычного повторения, она перефразировала речь, добавив в неё новые детали пережитого. По мере распада разума она обретала больше свободы. Не исключено, что забыто и её обычное утверждение о том, что она уже в достаточной мере изложила нам всю тактическую и стратегическую информацию.
   - Это был твой первый бой?
   - Я уже в достаточной мере изложила вам всю тактическую и стратегическую информацию.
   Что ж, не исключено, что и не забыто. Но я всё-таки решила надавить.
   - Кэти, мне неинтересна ни тактика, ни стратегия. Мне интересна ты. Твой взгляд на вещи. Это был твой первый бой?
   Она ненадолго замолчала. Я боялась, что она так и будет молчать, но Кэти продолжила:
   - Нет. Я участвовала во многих боестолкновениях.
   - Вы всегда проигрывали?
   Она задумалась над ответом.
   - Семьдесят восемь процентов боестолкновений завершились с неприемлемыми потерями.
   - Значит, вы проиграли много битв?
   - Да.
   - И ты потеряла много товарищей?
   - Да.
   - Что ты чувствовала?
   - Я не выражала эмоций.
   - Но ты их испытывала?
   - Я сталкивалась с эмоциональными неисправностями.
   - Как ты с ними справлялась?
   Пауза.
   - С помощью однополчан.
   - Это помогало?
   - Поражений это не предотвращало.
   - В смысле, тебе помогало?
   - Мне помогало.
   - Можешь рассказать мне об одном из тех боёв?
   Кэти задумалась. Она практически ничего не рассказывала о войне, вопреки утверждению о достаточном изложении тактической и стратегической информации. Помочь могло лишь выяснение того, что ей пришлось перенести, и с кем она сражалась. Решение она приняла примерно через пять секунд.
   - Я участвовала в обороне станции Земля-Солнце в точке L2.
   - Это было важное сражение?
   - Да. Это был наш последний аванпост за пределами системы Земля-Луна. Плацдарм для нанесения ударов по противнику.
   - Что произошло?
   - Они прибыли со стороны астероидного семейства Весты. Вследствие неудобного орбитального позиционирования они не могли воспользоваться гравитационными коридорами. Поэтому их приближение было медленным и уязвимым для изнуряющих атак истребителей. База L2 была основным штабом операций. Она была сконструирована как многоцелевая обсерватория, однако была перестроена для производства, ремонта и дислокации истребителей. Моя основная специализация - пилот истребителя. Я совершила восемьдесят девять боевых вылетов. Некоторые из малогабаритных кораблей противника было возможно уничтожить, вывести из строя или сбить с курса. Крупные корабли остановить было невозможно. Они были встроены внутрь астероидов и могли выдержать попадание из любых орудий, за исключением прямых ядерных ударов или подрыва устройств с антивеществом, и благодаря эффективным защитным системам находились вне нашей досягаемости. Тем не менее, нам удалось провести четыре успешных боевых вылета и детонировать боеприпасы достаточно близко для того, чтобы серьёзно повредить один астероидный корабль.
   - Полагаю, они хотели избавиться от станции L2...
   - Верно. Мы ожидали лобовой атаки, но они решили разрушить весь комплекс, используя массу астероидного вещества, разогнанного при помощи гравитации. Битва была проиграна ещё до того, как мы успели расстрелять боезапас. Мы не обладали эффективной защитой от облака кремниевых частиц, которое невозможно было рассеять при помощи взрывов. Мы были отброшены в систему Земля-Луна.
   - Должно быть, это было ужасно.
   - Да.
   - Что было потом?
   - Потом я принимала участие в обороне станции Земля-Луна в точке L5.
   - Ясно. Погоди-ка...
   При помощи планшета я вывела на стену схему орбитальных позиций, чтобы облегчить понимание её рассказа. Станция L2 находилась за пределами орбиты Земли, в месте, где силы притяжения Земли и Солнца взаимно уравновешивали друг друга; станция Земля-Луна L5 располагалась в аналогичной точке стабильности на орбите Луны.
   - Значит, очередной стратегический рубеж.
   - Да.
   - Ещё одна база истребителей?
   - Нет. Истребителей оставалось мало. Станция L5 в основном использовалась для размещения масс-двигателей и плазменных импульсных орудий.
   - Они её уничтожили?
   - Нет. Они штурмовали её при помощи живой силы. Таранные корабли пробили корпус, и нам пришлось вступить в рукопашную схватку.
   Она замолчала.
   - Пожалуйста, продолжай, - попросила я.
   - Наши солдаты имели превосходство в физической силе и не были обременены защитными скафандрами, но оказались в численном меньшинстве. Сосредоточив силы в узких местах внутристанционных коммуникаций, мы наносили врагу потери в пропорции пять к одному. По нашим расчётам, такие потери должны были оказаться неприемлемыми для противника, но мы ошиблись. Мы были вынуждены отступать, оставляя отсек за отсеком, пока в наших руках не осталось четыре процента станции. К тому моменту нас осталось семеро, а связь со штабом была потеряна. Я приказала выжившим отступить на станцию L1, предварительно уничтожив станцию взрывом антиматерии.
   - И что произошло после этого?
   - Мы уничтожили луну при помощи выброса блуждающих сингулярностей.
   - Уничтожили луну?
   - Мы уничтожили луну в качестве демонстрации имевшихся у нас технологий, дабы замедлить дальнейшее продвижение противника. Мы пригрозили использовать это же оружие против Земли в случае продолжения наступления. Они не прислушались.
   - И тебя отправили на последнее задание, чтобы попытаться их остановить?
   - Верно.
   - То есть именно вы уничтожили Землю?
   - Верно.
   - Вы сами, а не враг?
   - Верно.
   - Я... удивлена. Мы думали, это сделал ваш противник.
   - Неверно.
   - Сколько людей погибло?
   Она помолчала.
   - У меня нет точных данных о численности населения.
   - Но... вся ваша раса предпочла самоуничтожение, лишь бы не дать врагу победить?
   - Верно.
   - Что вас в них так пугало?
   - Мы не могли позволить им захватить Землю.
   - Кэти... кто они? Ты говорила, что они религиозны, но ничего больше не рассказала...
   - Лучше бы вам с ними не сталкиваться.
   - Спасибо за предупреждение, но меня больше беспокоишь ты. Ты со всем этим согласилась? Я имею в виду, с уничтожением Земли?
   - Это была приемлемая мера в сложившихся обстоятельствах.
   - Разве две стороны не могли выработать компромисс?
   - Мы многократно предлагали переговоры. Все обращения были проигнорированы.
   - Так кто же они?
   Она помолчала.
   - Я уже в достаточной мере изложила вам всю тактическую и стратегическую информацию.
   - Кэти? Скажи, кто они такие?
   - Я уже в достаточной мере изложила вам всю тактическую и стратегическую информацию.
   - Можно, я скажу тебе то, что думаю?
   Она не ответила.
   - Я думаю, что те, с кем вы сражались, были людьми. Ты сказала, у них была религия. Для выживания в космосе им требовались скафандры. Они вели себя иррационально. Как по мне, это вполне по-человечески. И, по-моему... Ты воевала на стороне машин. Искусственный интеллект. Целесообразность. Рациональность. Я права?
   Она помолчала.
   - Ситуация была гораздо сложнее.
   - Насколько сложнее?
   - Я... Я уже в достаточной мере изложила вам всю тактическую и стратегическую информацию. Могу я уйти?
   На сегодня всё. Я отпустила её, переживая, что цена сегодняшней подвижки - ухудшение её здоровья, и гадая, доживёт ли она до того момента, когда я добьюсь хоть какого-то успеха.
  
   7. Пью
  
   Пью вносил меньший вклад в коллективные занятия, чем более говорливые члены группы, поэтому прогресса с ним удавалось добиться только во время индивидуальных сеансов. Но и он подбрасывал задачи, с которыми нужно было разобраться, к тому же, я не могла пройти мимо его реакции на дорожный знак в Кинтрексе. За прошедшие дни он изучил много материалов о предыдущих обитателях Узловой, пытаясь узнать, где они жили и что с ними случилось. У меня появилась отличная догадка, почему это его так заинтересовало.
   - Насколько они похожи на су? - спросила я.
   Он обдумал ответ.
   - Они не были настолько развиты. И они были единственным видом людей на планете. Не знаю. Возможно, они были бы похожи на су, если бы мы, то есть пю, тоже жили здесь. Либо кто-то вроде нас.
   - Но они всё ещё напоминают тебе су? Они ведь на них не похожи.
   - Они были людьми. Полагаю, и су тоже.
   - Значит, дело в знаке? Почему он так тебя встревожил?
   - Я же говорил, что уже видел нечто похожее.
   - Когда сбежал.
   - Ага.
   - Хм. Ладно. Надеюсь, ты не против, если я задам тебе трудный вопрос...
   Он пожал плечами и улыбнулся.
   - Давайте.
   - Какие чувства ты испытываешь к су?
   Его лицо сразу же осунулось, лоб прочертили тревожные морщины.
   - Вы это о чём?
   - Какое чувство ты испытываешь, когда думаешь о них?
   Он сглотнул.
   - Я их ненавижу.
   - Ясно.
   - Они всех убили. Я имею право их ненавидеть, так ведь?
   - Было бы удивительно, если нет.
   Он выглядел ошарашенным, он не знал, что сказать. Я продолжала:
   - Я слегка обеспокоена. Ты ненавидишь су, это понятно. Но затем ты находишь расу, которая напоминает тебе о них. И ты начинаешь её изучать. Ты провёл три дня, изучая всё, что мы по ним имеем. Вопрос в следующем: ты хочешь, чтобы то, что случилось с этими людьми, случилось и с су?
   Он бросил на меня такой откровенный взгляд, что стало не по себе.
   - Да.
   - Ты с радостью посмотришь на их гибель?
   - Я бы лично нажал на кнопку.
   - Значит... речь уже идёт не о случайном астероиде. Ты хочешь нажать кнопку и стереть их с лица земли. Значит ли это, что ты готов совершить геноцид?
   - А они так не делали?
   Это очень тревожный симптом, грозящий серьёзной проблемой для терапии.
   - Ты всегда это ощущал?
   - Да, - сказал он, затем быстро поправился. - Нет.
   - Был ли какой-то конкретный момент, когда ты начал их ненавидеть?
   - Это не имеет значения.
   - Имеет, Пью. Я хочу добраться до источника твоих страданий. Частично это связано с су и тем, что они с тобой сделали. Если существует какой-то момент, с которого ты начал их ненавидеть, это очень сильно поможет.
   Он оглядел комнату и не ответил.
   - Пью?
   Он опустил взгляд.
   - Пью, тебе неприятно что-то обсуждать?
   Он вновь посмотрел на меня.
   - Это случилось во время побега.
   - Ясно. Можешь рассказать, что тогда произошло?
   Он вздохнул.
   - Меня отпустили на каникулы.
   - Сколько тебе тогда было?
   - Семнадцать. Я так ничего и не понял, пока не повзрослел. Надо было понять всё ещё тогда.
   - Ты был совсем ребенком...
   - Я должен был понять.
   - И что же случилось?
   Он взглянул на вид за стеной: на грядках в саду пробивались первые зелёные ростки.
   - Мне сказали, что я могу съездить, куда захочу. Шань'уй призналась, что именно она заставила их приостановить программу размножения. Она снова пыталась меня защитить.
   - И куда же ты решил направиться?
   - В Арктику.
   - Серьёзно?
   Он кивнул.
   - У них там была научная станция, они... они терпеть не могли холод, но это их никогда не останавливало... Видимо, Шань'уй потянула за какие-то рычаги, чтобы мы попали туда. Пусть то и не были мои родные места, но... не знаю. Там было весьма похоже.
   - Ты, наверное, скучал. В смысле, по Арктике.
   - Я тоже так думал. А потом прилетел туда. Я годами не видел снега и льда. Я сразу же выбежал, как идиот, и начал швыряться снежками во всё подряд. Но там было так холодно. Я никогда так не мёрз, даже когда жил там. И я успел всё забыть. Я попробовал поохотиться на тюленя, но чуть сам не погиб, пытаясь продолбить лунку во льду. Всё равно, не знаю, что бы я делал с тем тюленем...
   - Сколько ты там пробыл?
   - Предполагалось, что два месяца. Я запросился домой уже через три недели. А потом ещё неделю мы ждали самолёт. Так, что, где-то... месяц. Где-то так.
   - И пока ты был там, ты не пытался сбежать?
   - Нет. Это случилось на обратном пути. Нужно было остановиться на дозаправку. Самолёт стоял на аэродроме, и они обсуждали меня. Я слышал, как Шань'уй говорит с кем-то по телефону о программе размножения и о том, что хочет её прекратить. Так она упустила меня из виду. Снаружи было холодно. Я надел парку и вышел. Меня не остановили.
   - Очень смело.
   - Я не пытался быть смелым. Я вообще не понимаю, что я пытался сделать.
   - Ты всерьёз намеревался сбежать?
   - Не знаю. Скорее, я был... сыт по горло. Устал. Не знаю.
   - Тебе было страшно?
   - Было, когда я ещё находился в аэропорту. Я ещё никогда прежде не видел такой толпы су. Я думал, что они в любой момент могут отправить меня на каторгу.
   - Хорошо, что ты догадался надеть парку.
   - Тогда я об этом не думал. Просто было холодно. Но, оказавшись внутри, я не мог её снять, иначе все бы сразу поняли, что я не су.
   - Ты выбрался из аэропорта?
   - Да. Не знаю, как. Я просто шёл, пока не дошёл до эскалатора. Не знаю, почему меня не остановили. Через некоторое время я оказался на железнодорожном вокзале. Затем мне снова повезло, кто-то сошёл с поезда с дневным проездным билетом и предлагал его каждому встречному. Я взял его, сел в поезд и поехал в город.
   - Каким он был?
   - Совсем не похож на здешний Метрополь. Полный бардак, никаких парков, сплошные дороги. Дома стоят вплотную друг к другу, и так много су... в том числе детей, повсюду толпы... Я и не знал, что может быть так много народу...
   Он сбился с мысли, одолеваемый воспоминаниями.
   - Я заблудился. Проголодался. Это было так глупо. А потом я увидел знак.
   - Такой же, как в Кинтрексе?
   - Абсолютно такой же, как в Кинтрексе. Он обозначал автобусную остановку. И на нём была карта. На карте было сказано "Вы здесь" и обозначены все маршруты. И я увидел, что в этом городе тоже есть зоопарк. И отправился туда.
   - Зачем? Разве не там ты хотел оказаться меньше всего?
   - Я не знал, что ещё делать! В смысле, я и правда потерялся, я хотел домой, потому и решил, что раз там есть зоопарки, значит, в них живут пю. Я подумал, что если доберусь туда, то встречу других пю, и мне позволят остаться с ними. Это было глупо.
   - Ты был напуган. Это объяснимо.
   Он вздохнул.
   - Я воспользовался билетом, сел в автобус. Не знаю, как мне это удалось - он был битком набит. Я чуть из кожи не вылез, но добрался... и выяснил, для чего на самом деле нужны зоопарки. Сперва я не мог туда попасть, так как вход был платный. Я зашёл с другой стороны и перелез через забор. И тогда-то всё понял. Там были животные - полно животных. Рептилии, тропические птицы, крупные сумчатые. И даже белый медведь. Бедолага. Он сидел у бассейна, его мех весь стал бежевым. Я ничего не понимал. Я думал, что где-то рядом должны быть пю. Наконец, я дошёл до приматов: шимпанзе, гиббонов и пары горилл. Я был сам не свой, и у меня сорвало башню. Я снял капюшон и стал вопить, чтобы мне показали, где находятся пю. Когда меня увидели без капюшона, увидели мои волосы и нос, все поняли, кто я такой. Они попятились от меня. Там была девочка, которую напугала горилла, но, увидев меня, она перепугалась ещё сильнее. Тогда-то я и понял, кем на самом деле они нас считали.
   - Раньше ты этого не знал?
   - Для этого нужно было оказаться с другой стороны стекла.
   Он глубоко вздохнул и обхватил голову руками. Я налила в чашку воды и предложила ему.
   - Меня, блядь, посадили в клетку для шимпанзе, чтобы я там дожидался приезда Шань'уй. А я радовался как дурак, снова увидев её. А все остальные су обращались со мной, как... как с тем, кем они меня считали. Я спросил у неё, почему нас держат в зоопарках, ведь зоопарки для животных, а она ответила, что это для нашего же блага. Нас держали в клетках для нашего же блага! Вот тогда я и начал их ненавидеть. С тех самых пор. Когда меня засадили в клетку, я всё понял. Я понял, где я прожил всю свою ёбаную жизнь. В клетке, нахуй!
   В его голосе звучал не просто гнев, но и сталь. А руки его тряслись. Я заварила ему чаю и провела остаток занятия, успокаивая его гнев, чтобы восстановить некое подобие спокойствия.
  
   8. Оливия
  
   - А ты неплохо ладишь с Пью, - сказала я Оливии, пока та прихлёбывала кофе.
   - Он хорошо пашет в саду. А что?
   - Приятно видеть, что ты социализируешься.
   - Он хороший мальчик. Послушный. Не то что некоторые.
   - Хм. Я бы хотела вернуться к разговору, который мы вели за ужином. Ты сказала, что училась в медицинском училище. Значит ли это, что ты врач?
   - Я такого не говорила.
   - Но ты же посещала медучилище.
   - Ага. И что?
   - Я знаю несколько человек, кто занимался тем же самым...
   - Ого, значит, у вас тут на Узловой есть врачи?! Ох, ты ж ёшеньки-ёё!
   - Однако то, что ты рассказала о студентах-медиках - чистая правда.
   - Это закон вселенной. Не, пардон, мульти-блин-вселенной. Все студенты-медики - ублюдки.
   - Они и в самом деле любят как следует выпить...
   - Не только выпить. Выходя на улицу вечером, мне частенько приходилось класть кирпич в сумочку. Как-то раз я пустила его в ход, так меня чуть не отчислили.
   - Но как ты попала в медучилище?
   - А что тебя удивляет?
   - Ну, судя по всему, в вашем мире было много женоненавистников...
   Она фыркнула.
   - Ты и половины не знаешь. Для девочек типа тебя, всё это выглядит каким-то средневековьем.
   - Но ты не мирилась с этим?
   - Фига с два. Женщин начали принимать всего лишь годом ранее, заявив, прикинь, что они возьмут парочку лишь затем, чтобы показать, как те падают в обморок, чтобы все поняли, что бабам это не под силу. Ну, ладно, думаю, я вам покажу...
   - Вполне в твоём духе.
   - Ничего смешного! - огрызнулась она. - От нас ждали провала. Думали, что на первом же вскрытии мы отъедем, понюхав испарения.
   - Полагаю, ты не провалилась.
   - Ты когда-нибудь вскрывала труп? Весь сочащийся гноем и воняющий формальдегидом?
   - Вряд ли. Но, как я понимаю, у тебя-то проблем не было?
   - Эх. В самый первый раз проблемы бывают у всех. Вопрос лишь в том, вырвет тебя или нет. Меня не вырвало, но я была близка.
   - Тебя часто заваливали?
   - О боги, да чего только не было. Половина предлагала руку и сердце, другая половина считала, что я буду с ними спать, лишь бы у них член не простаивал. Профессора помогали своим любимчикам, но только не нам. Когда они, блин, подтасовывали карты, у них была краплёная колода в милю, блин, толщиной. Я бы закончила училище, но мне не дали ни шанса, ясно?
   - Что произошло?
   Она взглянула на меня, как на дуру.
   - Первая вспышка, или что ещё, по-твоему?
   - Я и подумать не могла, что это случилось так давно.
   - О, неужели? Как будто ты не разведала все подходы, корова ты хитрая. Знаю я твои игры, ты хочешь услышать, как я расшибла лоб, борясь с ними, и именно поэтому я такая вредная и долбанутая...
   - Вообще-то, гораздо более интересным мне показалось кое-что другое...
   - А, значит, ты хочешь проверить мой месячный цикл.
   - Нет. Ничего подобного. Ты сказала, что вспышка уравняла мужчин и женщин?
   - Ха! Чушь...
   - Если это не так, зачем ты это сказала?
   - О какой вспышке идёт речь?
   - О любой.
   - Ну, вероятно, имелась в виду последняя. Но сейчас я веду речь о первой, когда равноправие ещё не наступило. Ха! Покойники потрошили людей, а те по-прежнему не хотели, чтобы прелестные цветочки взяли в руки оружие для самозащиты. Разумеется, в итоге эти прелестные цветочки попадали на тот свет, потом возвращались, и кто знает, скольким здоровякам выгрызли дыхало, когда те пытались их спасти.
   - И что сделала ты?
   - А? Корова тупая. Я записалась добровольцем.
   - В армию?
   - Да ты шутишь! Нет, я пошла в коронерский корпус. Понадобились все врачи в стране, чтобы выяснять, кто умер, а кто нет. Не то чтобы это было так сложно, но поначалу никто ни черта не понимал. Начали с патологоанатомов, судмедэкспертов и прочих, чтобы те ходили по домам больных холерой и проверяли, не превратились ли те в неупокоенных. Затем стало ясно, что спецов недостаточно, тогда начали забирать докторов. Народу всё равно не хватало, поэтому я и записалась. Сперва мне сказали, чтобы я шла в местную больницу работать медсестрой, как будто я уже не замещала врачей, которые ушли в корпус или были слишком заняты борьбой с холерой. Пару недель спустя им уже пришлось меня упрашивать. Приди они ко мне сейчас, я бы им сказала, куда засунуть такие просьбы... а ты и правда хитрая, да?
   - Что, прости?
   - Начала расспрашивать меня о медучилище, а потом свела тему к воскресшим, а я даже не поняла, как на это повелась!
   - Ты сама себя развела, Оливия. По-моему, тебе хочется поговорить.
   - Чушь.
   - Мне кажется, тебе нравится доказывать свою правоту. И ты её доказала во время вспышки, так ведь?
   - И чего в том хорошего? Всё равно, блин, я попала сюда, верно?
   - Я бы хотела узнать побольше о том, чем ты занималась.
   - Не. Давай о щах.
   - Об овощах?
   - Ага. Давай обсудим наш сад-огород. Тебе же нравится, как я трахаюсь в огороде. Об этом и поговорим. Помидоры никак не взойдут...
   Следующие полчаса она провела, жалуясь на качество местной почвы, на генетические модификации семян, на нехватку нормальных осадков и на всё, в чём наш сад был морально неправ. Это была чрезвычайно эффективная отвлекающая тактика, но мы, по крайней мере, продвинулись на шаг в направлении загадочной вспышки.
  
   9. Йокан
  
   Йокан был последним из троих подозреваемых в побеге. Он всё ещё восстанавливался от ран, полученных во время гибели его мира, так что маловероятно, что он был физически способен на побег. Однако, учитывая способ, которым, по всей очевидности, было переделано его тело, я не могу с уверенностью сказать, каковы его физические возможности. Был ещё один отложенный вопрос: опыт военной службы, о котором он по выходу из Лифта подозрительным образом умолчал, излагая свою биографию консультанту по сортировке.
   - Добрый день, Йокан, - сказала я, когда он вошёл в мой кабинет, одетый в свой обычный балахон.
   - И вам добрый день, - сказал он.
   Мой имплант подсказал, что услышанные мной слова прозвучали не на родном языке Йокана, а на интерверсале.
   - Довольно впечатляюще, - признала я. - Какие ещё фразы ты выучил?
   Ему потребовалось время, чтобы понять, что я сказала - контактных линз на нём сегодня не было.
   - Я выучить ещё несколько из новых слов...
   - Не совсем верно, - заметила я.
   - Ах, - осёкся он. - Наверное, было взять линзы надо?
   Он подумал и попытался ещё раз:
   - Наверное, надо было взять линзы?
   - Наверное, надо было, - согласилась я.
   Он вздохнул, доставая коробочку, и вставил линзы в глаза.
   - Прошу прощения, - сказал он на родном языке. - Выходит, я знаю меньше, чем мне казалось.
   - И всё же, весьма впечатляюще. К тому же, ты учил язык всего три недели.
   - Я хорошо усваиваю новую информацию.
   - Да. У тебя есть ряд очень интересных способностей.
   - Вы именно об этом сегодня хотите поговорить?
   - Есть несколько моментов, которые я хочу разобрать. Во-первых, Кэти.
   Он выглядел слегка пристыженным.
   - Эх.
   - Ты провёл с ней некоторое время в режиме личного пространства.
   - В этом не было ничего плохого.
   - Разумеется.
   - Она что-то рассказала?
   - Сказала, что ты переживаешь, что подумает твоя жена.
   Он замолчал.
   - Тебя это беспокоит? - спросила я.
   - Я считаю, это не ваше дело.
   - Если ты пытался внести свой вклад в лечение Кэти, то наше.
   Он на мгновение задумался.
   - Мне кажется, Силмар хотела бы, чтобы я помог...
   - Надеюсь, дело именно в этом. Но мне бы хотелось, чтобы в следующий раз ты хорошенько подумал. Ты не специально обученный консультант, а у Кэти весьма необычный психологический профиль. Трудно сказать, что ей поможет, а что нет.
   Его это не порадовало, но, по крайней мере, до него дошло, что я хотела сказать.
   - Мы собирались поговорить о чём-то ещё? - спросил он.
   - Я бы хотела обсудить твою военную карьеру.
   - Понятно.
   - Раньше мы не знали, что ты служил.
   - Честно говоря, я не очень хочу это обсуждать.
   - Почему?
   - Мы об этом не говорим.
   - Почему?
   - Не говорим и всё.
   - Хм. Рискну показаться неприятной, но должна спросить: кто это - "мы"?
   - Те, с кем я служил.
   - И где они сейчас?
   Он задумался.
   - Полагаю, с Предтечами.
   - Вместе со всей остальной армией.
   - ...Да. Верно подмечено.
   - Так к чему такая секретность?
   - Это для нашей защиты...
   Он призадумался.
   - Но, наверное, вы правы. Защита им более не требуется.
   - Значит, если хочешь, можешь рассказать.
   Он улыбнулся.
   - Могу, правда?
   - Давай начнём.
   - Ладно. Что вы хотите узнать?
   - Для начала, изложи в общих чертах.
   - Служить я пошёл в двадцать лет. Бросил университет, отправился в вербовочный центр и записался. Там были рады меня видеть.
   - Почему?
   - Народ не шёл в армию, как раньше.
   - Значит, служба у вас была чисто добровольной?
   - О, полностью. Но нам даже этого не нужно было, воевать по-настоящему мы прекратили много лет назад. Лишь изредка возникали локальные конфликты...
   - Прости, но давай отмотаем назад: ты сказал, что вы покончили с войнами?
   - В общем и целом.
   - Как это удалось?
   - Ну, около пятидесяти лет назад, все страны мира, включая мою, подписали соглашение, и всё. Никаких больше войн. К моему времени, у нас сохранялись чисто номинальные силы на случай небольших кризисов.
   - Ты не ответил на вопрос.
   - На какой?
   - Почему вы прекратили войны?
   - Наверное, потому что они нам больше не нравились.
   Он неискренне улыбнулся. Его способ ухода от ответа.
   - Ясно. Значит, ты записался. В какие войска?
   - Имперский Зумажкартийский подводный отряд. Внушительно звучит, правда?
   - Да, очень солидно. И чем вы занимались?
   - В основном, патрулированием. У нас было несколько подводных поселений. Никаких войн, но кальмар порой вёл себя очень нагло. Ему нравилось вскрывать воздушные шлюзы чисто ради забавы.
   - Весьма примечательный кальмар...
   - Предтечи оставили нам довольно занятную фауну.
   - Хм. И сколько времени ты провёл в патруле?
   - Вообще нисколько.
   - Прости?..
   - Мне дали пройти тест на выявление способностей и отправили в штаб. Понимаете, умные люди в армию не идут. За исключением военного времени, карьерных высот там не достичь. Поэтому, если на пороге показывался кто-то образованный, его брали за жабры и делали из него офицера.
   - И кем ты стал?
   - Военным планировщиком.
   - Это и была твоя служба? Такая секретная?
   - Ну, подробности засекречены. Я разрабатывал планы защиты от нападения с азиатского материка.
   - Но ты же сказал, что войн больше не было?
   - Именно так.
   - Тогда зачем?
   - Бюджет. Чтобы оправдать военные расходы перед правительством, требовалось на что-то тратить деньги. На самом деле, вояки просто пытались сохранить работу.
   - Значит, в основе своей, всё это было бессмысленно?
   - Более или менее.
   - И там ты и прослужил всё время?
   - Первые два года. Затем я перешёл в спецназ.
   - В спецназ? Ты имеешь в виду...
   - Небольшие отряды, совершающие точечные рейды в тыл врага, занимающиеся разведкой, а также показательными выступлениями и всяким прочим.
   - Это, мягко говоря, несколько отличается от военного планирования.
   - Так и есть. Меня дважды заворачивали.
   - Так почему тебе захотелось в спецназ?
   - Потому что я понимал, что, в противном случае, всю жизнь просижу за столом. Поэтому и пошёл в последний род войск, где занимались реальным делом.
   - Ты повидал настоящие боевые действия?
   - Да.
   - Что это был за конфликт? В мире, где нет больше войн...
   - О, постоянно находился какой-нибудь островок... служил я в основном на архипелаге Сидзима.
   - Ты упоминал, что кто-то из твоих сослуживцев страдал от ПТСР.
   - Да. Без риска не обойтись.
   - Ты нормально всё перенёс?
   - У меня никаких проблем не было.
   - Сколько ты прослужил в спецназе?
   - После подготовки, немногим больше года.
   - Не так уж и долго...
   - Я получил предложение получше.
   - Можешь рассказать, какое именно?
   - Нет.
   - Это военная тайна?
   - Да.
   - Секретнее даже службы в спецназе?
   - Намного секретнее.
   - Значит, ты до сих пор испытываешь потребность кого-нибудь защищать? Даже если все эти люди стали Предтечами?
   Он очень серьёзно и сосредоточенно посмотрел на меня.
   - Я защищаю не их. Я защищаю вас.
   - А зачем нам нужна защита?
   - Нельзя рассказывать.
   - Звучит загадочно...
   - Я не нарочно. Но так безопаснее.
   - Опасность угрожает нам? прямо здесь, в центре? Или это нечто большее?
   - Гораздо большее.
   - Ты совсем ничего не можешь об этом рассказать?
   - Нет.
   - Хм.
   Помешательство? Помня его мир, не так уж маловероятно, что он вообразил какую-то угрозу для нас и назначил себя нашим защитником. Но пока он замкнулся, поэтому я решила вернуться к другой проблеме.
   - Хорошо. Ты рассказал, как записался в армию, чем там занимался, но ты не пояснил, почему ты пошёл служить.
   Он взглянул на меня. Точнее, сквозь меня. Поджав губы, он глубоко задумался.
   - Мы можем в это углубиться?..
   - Я искал Предтеч.
   - Значит, дело в религии.
   - Нет. Не для меня, и не в тот момент.
   - Но они же являлись частью ваших верований. Ты сам так сказал.
   - А ещё они существовали на самом деле.
   - Мне казалось, это не было известно наверняка, пока они не вернулись?
   - Нет. Это было известно. У нас была не такая религия, как во всех прочих мирах. Нам не нужно было придумывать богов. У нас были доказательства - всё, что они оставили перед тем, как уйти.
   - Например?
   - Технологии. Наука. Оружие.
   - Понимаю. Так что ты пытался выяснить?
   - Кем они были на самом деле. Я думал, военные знают.
   - Ясно, но зачем? В смысле, к чему тебе были такие исследования?
   Он отвернулся, скользя взглядом над лесными просторами за прозрачной стеной.
   - Я видел их, когда был ребёнком.
   - Но... ты говорил...
   - Не тех, что сейчас. Я нашел то, что они оставили. Пещеру с животными.
   - Тебе придётся объяснить.
   Он вздохнул.
   - Насколько нам известно, Предтечи полностью контролировали всю планету. Регулированию подвергались все растения, все животные, вплоть до последнего насекомого. Значительная часть систем разладилась: вот почему нам пришлось так повозиться с кальмаром. Однако кое-где сохранились подземные резервации, где дикие животные пребывали в первозданном состоянии.
   - Это весьма... настораживает.
   Он пожал плечами.
   - Вы бы сочли их защитниками окружающей среды.
   - Думаю, некоторые с тобой не согласились бы. Однако, продолжай.
   - Я вырос на северном селатанийском побережье, принадлежавшем Зумажкарте, тогда как остальная Селатания - это вообще другая страна.
   Насколько я могла судить, Селатания - это их версия Австралии, хотя климат там резко отличался от других Австралий мультивселенной.
   - Лес тянулся оттуда по всему континенту, мы постоянно играли среди деревьев. А однажды мы нашли дыру в земле.
   - Одно из тех хранилищ?
   - Именно. Пещеру с животными. Я тогда был вместе с ещё тремя детьми. Мы не могли устоять, решив, что нашли себе прекрасную маленькую крепость, но там был только туннель, который вёл куда-то вниз. Затем мы обнаружили дверь. Она открылась сама собой. Мы вошли внутрь, зажёгся свет... там оказалось не слишком просторно. Коридоры совсем не предназначались для людей. Мы были детьми, но и для нашего роста было низковато. Всё было как новенькое, повсюду полированный металл, и даже животные не смогли его загадить. А были они повсюду. Самых разных видов. Стекались из туннелей прямо в клетки, в сотни клеток. А ещё там были небольшие операционные станции. По мере готовности, туда доставлялись предварительно отобранные животные. Мы увидели, как хорьку разрезают ногу, чтобы заменить сломанную кость. В основном, это были небольшие зверьки, но в дальнем конце нашлось несколько больших клеток. В одной из них спал медвежонок. Размером с нас самих.
   - Звучит пугающе.
   - Ужасающе. Но и будоражаще...
   В его глазах появились огоньки.
   - О Предтечах мы знали со школы. Но сами ничего подобного не видели. У меня гулко стучало сердце, я всё думал: "Вот оно, это они, они тут когда-то были..." А потом они появились перед нами. Не они сами, а голограммы. Женщина, но не совсем. Лицо у неё выглядело как-то неправильно. Может, я плохо запомнил... она говорила с нами, но мы не понимали. Я побежал...
   Он покачал головой.
   - Но остальные замерли от испуга. Или от чего-то ещё. Просто стояли на месте. Добежав до двери, я обернулся. Все лампы внутри погасли. Я кричал им, но они не вернулись. Прибежав домой, я держал рот на замке. Я был в ужасе. Родители понимали, что что-то не так, но они ничего не знали, пока им не позвонили родители моих друзей и не спросили, не со мной ли их дети. Я по-прежнему ничего не мог рассказать, но они догадались сами и вызвали полицию. Только приехала вовсе не полиция. А люди из правительства. Меня поместили в карантин, в пластиковый пузырь, ставили надо мной опыты, вокруг ходили люди в защитных костюмах. Они нашли пещеру с животными, но было уже поздно. Не знаю, что сделалось с моими друзьями в той пещере. Но сейчас мне вспоминаются клетки у дальней стены. Они вполне подходили для нас. Того же самого размера...
   Йокан посмотрел вдаль, и мне стало интересно, о чём он думает, глядя в сторону леса - такого естественного и в то же время необитаемого.
   - Они не выбрались.
   - Что стало с тобой?
   - Ко мне пришёл человек. Не в униформе, без защитного костюма. Он выглядел так, словно только что вышел из офиса. Он сказал, что мои друзья не вернутся, и моей вины в этом нет. Меня никто ни в чём не обвинял. Но нам пришлось переехать в другое место, и нам запрещалось об этом рассказывать. Всю нашу семью переселили в город на одном из островов. Назад мы так и не вернулись.
   - Кем был тот человек?
   - Он был из правительства.
   - Но не военный.
   - Нет. Я-то принял его за военного. Но это было не так.
   - Секретная организация?
   - Точно.
   - В которую ты потом вступил?..
   Он улыбнулся.
   - От вас ничего не скроешь, да?
   Он снова посмотрел в сторону леса.
   - Здесь очень, ну просто очень красиво. Пойду-ка я, надену сапоги и помогу Оливии в саду, если вы не против.
   - Расскажешь мне, когда будешь готов?
   - Она, наверное, заждалась, когда ей помогут прополоть сорняки...
   - Йокан? Если это как-то связано с Предтечами, нам нужно будет всё обсудить.
   Оглянувшись на меня, он доброжелательно улыбнулся.
   - В другой раз, - сказал он.
  
   10. Безопасность
  
   Ломева Сиссе появилась в дверях моего кабинета, едва дотерпев до окончания индивидуальных сеансов.
   - Итак?
   - Ничего, - ответила я.
   - Я обыщу комнаты, - сказала она и развернулась, чтобы уйти.
   - Ломева, нет.
   Она снова обернулась.
   - Если они достаточно умны, чтобы разобраться с нашими компьютерами, с чего ты решила, что им не хватит ума на то, чтобы заныкаться как следует? И, вообще, что ты хочешь найти?
   - Не знаю. Потому и хочу устроить обыск.
   - Нет. Это пустая трата времени... Мы можем усилить наблюдение?
   Она на мгновение задумалась.
   - Снаружи или внутри?
   - Везде.
   - Да у меня вообще всё будет под колпаком, если хотите. Хватило бы финансов, - пробурчала она, напрягая свои мыслительные способности. - Ещё лучше, поставим дублирующую систему, не связанную с первой. На всякий случай.
   - Я об этом позабочусь, - сказала я.
   - Значит, хотите просто наблюдать?
   - Хочу взять их с поличным. Не хочу, чтобы из-за одного беглеца страдали остальные.
   - Я доложу куда следует.
   - Да, Ломева. Докладывать будешь лично мне. А я уже решу, что делать. Надеюсь, это ясно.
   - Так точно... мэм.
   Ей это не понравилась, но я была в своём праве. Рано или поздно она найдёт, кому нажаловаться, поэтому мне оставалось надеяться, что самовольщик попробует снова, и как можно скорее.
  
   11. Группа
  
   Никаких проблем с тем, чтобы привести Оливию на очередной сеанс групповой терапии, у нас не возникло, так как часом ранее она уснула прямо на диване в общем зале. Веофол аккуратно потряс её за плечо, она тут же вскочила и отпрянула в сторону, с ужасом глядя на него.
   - Всё хорошо! - сказал он. - Это всего лишь я...
   Она осознала, где находится, и тяжело задышала.
   - Не буди меня так, блин! Чёртов эльф...
   - Время группового занятия, Оливия, - сказала я, пока остальные рассаживались по местам.
   - И ради этого меня разбудили? Ух...
   - Все остальные уже здесь.
   - Ладно, ладно, я проснулась, придержите, блин, коней...
   Когда она влилась в наш круг, я начала:
   - Так, всем спасибо, что пришли. Думаю, вы приложили немало усилий, всё заметно изменилось, поэтому я очень рада. Мы уже начали ощущать себя коллективом, и я хотела бы поднять сегодня тему посерьёзнее. А именно, тот вопрос, что задают себе почти все выжившие: почему я? Почему я выжил? Я понимаю, что для каждого из вас ответ звучит по-разному, но мне хотелось бы послушать ваши мысли на этот счёт.
   - Дурацкий вопрос, - сказала Оливия.
   - Я так не считаю, - сказал Йокан.
   - О, подлизываешься к ней...
   - Я должен был выжить. Всё просто. Почему я? Потому что меня выбрали Предтечи.
   - Никаких сомнений, ты и нас всех считаешь избранными, - сказал Кваме.
   Он не спал уже пару ночей и казался более раздражительным, чем обычно.
   - Полагаю, это возможно, - ответил на это Йокан.
   - В моём выживании никакого "выбора" не было. Едва став президентом, я был проинформирован о гибернационных камерах и моей роли в военное время. Выбор был сделан до того, как я занял своё кресло.
   - Как по мне, похоже на предназначение...
   - Значит, мне было предназначено стать президентом? Что в самый нужный момент я буду находиться за пределами страны? Что перед этим я буду избран в парламент? Хочешь сказать, мне всё это было предназначено?
   Йокан пожал плечами.
   - Кто знает, почему мы выбираем те пути, которыми идём?
   - Глупости. Наше выживание случайно. Мне просто повезло. Или не повезло.
   - Но... гм... - подал голос Пью.
   - Да. Пью? - сказала я, предоставляя ему слово.
   - Раз уж вы стали президентом, значит, вы стали человеком, который с высокой вероятностью выживет. Можно получить эту должность по случайности, но единожды заняв её... короче, может, сначала вы и не были особенным, но стали им. В смысле, статистически. Логично?
   Кваме взглянул на него.
   - А ты-то особенный?
   Вопрос застал Пью врасплох.
   - Я, м-м, наверное. Когда я был ребёнком, то оказался невосприимчив к чуме. Так что, да... Если речь идёт о вероятностях, то да, у меня было больше шансов, чем у остальных...
   Я попыталась вовлечь в этот разговор Лисс. Та утопала в кресле, забившись в свой собственный кокон, насколько это возможно.
   - Лисс? Как считаешь, к тебе это относится?
   Лисс обвела группу глазами, отбросив на бок прядь немытых волос. Не став утруждать себя подбором очередного ужасного наряда, она надела то, что удалось нарыть на дне шкафа: бесформенный свитер, цветастые джинсы и никакой обуви.
   - Я не знаю. Я не была особенной. Я вообще ничего не знаю. Не надо меня спрашивать. Я ничего не знаю...
   По её щекам потекли слёзы, и Веофол протянул ей платочек.
   - Ой, только слёзы лить не надо, - сказала Оливия. - Блин, вечно ты ноешь, девонька! Было б о чём плакать! Ты же выжила, разве нет?
   - Я не знаю, почему... Не знаю, почему я! Я не понимаю...
   - Оливия, она лишь недавно всё вспомнила. Немного сочувствия не помешает, - сказала я.
   Оливия закатила глаза.
   - Я обладаю информацией, которая поможет справиться с твоей эмоциональной неисправностью, - сказала Кэти, глядя прямо на Лисс. - Когда какая-то раса вымирает, всегда остаётся последний. Причины этого, как правило, неподвластны данному индивиду. Бессмысленно осложнять себе жизнь изучением причин.
   Лисс уставилась на неё, не зная, как реагировать на такие слова.
   - Это... ценная мысль. Спасибо, Кэти, - сказала я.
   - Рада оказать содействие терапии.
   - Значит, это всё случайность и обсуждать её нет смысла, я так понимаю? - спросила Оливия.
   - Полагаю, да, - сказала я.
   - Чушь. Случайность тут ни при чём, не считая стартовой форы, о которой говорил Пью. Я, чёрт возьми, делала всё возможное, чтобы выжить. Никто ведь из вас не лёг помирать, так ведь?
   - Я лёг, - отозвался Йокан. - Но у Предтеч были свои планы.
   - Ну, ты-то, понятно, чокнутый. Но остальные-то боролись. Разве я не права?
   - Я... не совсем, - хмуро сказал Пью.
   - Я не боролась за выживание, - сказала Кэти. - Я сражалась, чтобы победить врага. Моё выживание случайно.
   - Но ты же не сдалась?
   - Меня бы устроила смерть в бою.
   Оливия оглянулась на Лисс.
   - Ты не сдалась. Могла, но не сдалась же? Могла покончить с собой, но не стала.
   - Я должна была, - сказала Лисс. - Должна была погибнуть вместе с остальными.
   - Ох, глупая жалкая тёлка...
   При этих словах Лисс вздрогнула.
   - Я, что, единственная, кто на самом деле боролся до последнего вздоха? - спросила Оливия и перевела взгляд на Кваме. - А ты?
   - У меня не было выбора. У меня был долг перед народом, - сказал Кваме. - Если бы я мог выбирать, то до конца оставался бы с женой и детьми.
   - Оливия, могу я спросить? - сказала я. - Тебе эта тема кажется важной. Не расскажешь поподробней, почему?
   - Почему? Я не сдалась! Никогда не сдавалась! А вы все просто... ух. Не знаю, чего я так парюсь.
   - Именно поэтому ты и выжила, как считаешь?
   - Все, кто сдались - мертвы. Я не мертва. Следовательно, я не сдалась. Тебя где логике учили?
   - И ты не считаешь, что в тебе есть нечто особенное? В том, кем ты была в прошлом?
   К диалогу подключился Кваме.
   - Разве ты не занималась изучением бактерии воскрешения?
   - Ага. И что?
   - И ты состояла в этом... как его... коронерском корпусе?
   - Там было много народу. Знаете, что с ними стало? Умерли все нахрен.
   В разговор вступил Йокан:
   - Однако ты приобрела определенные навыки? Как и у всех нас, твои шансы возросли благодаря опыту.
   Заговорила даже Кэти:
   - Если хочешь убедиться, я могу подсчитать вероятность выживания человека с твоими навыками и человека без них.
   - Вы меня не слышите? Все остальные мертвы. Умение валить воскресших их не спасло. Изучение тоже не спасло.
   Её возражения звучали неубедительно. Я решила рискнуть и надавила чуть сильнее.
   - Но ты здесь, ты была исследователем и ты знаешь, как упокоить воскресшего. Разве не от этого зависело твоё выживание?
   Взорвавшись, она набросилась на меня.
   - Разумеется, зависело! Не видишь, что ли? Конечно, не видишь, тебя ведь там не было, ты ни хрена не знаешь, так ведь?
   Йокан попытался вставить слово, но Оливию было не остановить.
   - Да, и вообще, зачем ты нас об этом спрашиваешь? Ты об этом ничего не знаешь. Когда твой мир в последний раз взрывался? А? Спорим, ты и покойника ни разу не видела.
   - Дело не в этом, Оливия.
   - Тебе не доводилось быть последней женщиной на Земле? Ясен пень, ни фига подобного. Нам-то - да, но насчёт половины из нас я не уверена, что они вообще люди. Так с чего ты задаёшь такие вопросы нам?
   - Ты права, я никогда не была последним человеком на Земле. Но это не означает, что я не могу тебе помочь.
   - Ни хрена ты не знаешь о том, что такое быть нами! Как ты собралась нам помогать?
   - Меня выбрали благодаря моим навыкам терапевта, а не...
   - Как нам вообще кто-то может помочь? А?
   - Поэтому мы и устраиваем групповые сеансы. Чтобы ты видела таких же...
   - Не съезжай с темы! Меня тошнит от того, как ты рассказываешь нам, что мы должны стать лучше, будто знаешь, каково нам приходится! Ни одному из вас невдомёк, каково это. Сидя в этом уютном мирке с пищевыми принтерами, летающими машинками и всем, что пожелаете, на блюдечке с голубой каёмочкой, что вы вообще можете знать об этом? А? Ну, скажи! Что вы знаете?
   Она яростно смотрела на меня, провоцируя признаться в некомпетентности. Разумеется, она делала всё возможное, чтобы избежать обсуждения её собственных проблем, но ей удалось переключить внимание группы с себя на меня. И действительно, некоторые пациенты тяжелее идут на контакт с терапевтом, который не пережил того же, что и они.
   Я вздохнула и отложила планшет. Не люблю подобные разговоры с пациентами, но иногда это неизбежно.
   - Что ж, раз тебе это так важно, Оливия, то я расскажу. Я никогда не была последним человеком на Земле. Но я пережила апокалипсис.
   Оливия попыталась вставить реплику, но я продолжала:
   - Меня назначили вашим терапевтом отнюдь не по этой причине, но если группа считает, что это важно, то я расскажу о том, что случилось со мной.
   Кваме обхватил подбородок, Лисс распрямилась в кресле и вытерла слёзы. Кэти уставилась на меня, выжидая. На лице Пью появилось новое выражение, похожее на сочувствие. Йокан обвёл взглядом остальных.
   - Я бы хотел узнать, - сказал он.
   Я снова посмотрела на Оливию.
   - Ну, тогда валяй! - сказала та.
   - Те из вас, кто пробыл здесь достаточно долго, вероятно, уже заметили, что многие из людей, которых вы видите на Узловой, находятся на ней проездом - дипломаты, студенты, разного рода делегации. Некоторые прибывают из миров, которые МС помогает восстанавливать...
   Я взглянула на Веофола. Тот уловил намёк.
   - Гм, да. В моем мире мы испортили окружающую среду. Имело место массовое вымирание, избыток ультрафиолетового излучения. Когда МС нашёл нас на орбите планеты, нас оставалось несколько тысяч. Именно поэтому я так выгляжу. Десять поколений провело всю жизнь на орбитальных станциях. Мы плохо приспособлены к нормальной силе тяжести.
   Оливия оценивающе покосилась на него.
   Я продолжила:
   - Однако некоторые считают этот мир своим родным. Некоторые из них ведут родословную от первых колонистов этой планеты. Но большинство из нас прибыло сюда, гм, по другой причине. Большинство из нас пережило апокалипсис.
   Оливия нахмурилась, но прерывать не стала.
   - В моём мире, в Америке случилось извержение вулкана. Необычное. Словно разом взорвались тысячи вулканов. Небо затянуло пеплом и пылью. Урожай не удавалось вырастить годами. Если бы мы были предоставлены самим себе, то, скорее всего, вымерли бы. Однако к нам подоспел МС. Им удалось вывезти сотни миллионов людей - вроде бы, много, но до катастрофы нас было восемь миллиардов. Настолько быстро вымирало население. Я сама едва не погибла. Большинство детей в моем городе умерло, а я никогда не отличалась крепким здоровьем.
   На самом деле, у меня была волчья пасть. Виной тому загрязнения, чьим источником был химический завод, заброшенный из-за экономических трудностей десятилетием ранее.
   - Рядом с нашим домом находился центр по эвакуации, оттуда к порталам на орбите летали корабли. Нас разместили в палатках на старом аэродроме.
   Врачи МС давали нам лекарства, еду и воду, дабы мы не умерли до эвакуации. Мне сказали, что мою волчью пасть можно излечить, и я никогда не видела родителей такими счастливыми.
   - Нам выдали специальные пейджеры, в смысле, имплантировали их нам, чтобы они не потерялись. Идея была в том, чтобы передать сигнал, когда подойдёт наша очередь на посадку.
   Первые несколько дней они жутко чесались. Я и сейчас не смогла удержаться и не почесать это место. Оно до сих пор там, и время от времени чешется.
   - Кто-то разобрался в работе устройства и попытался пролезть без очереди. Но вместо того, чтобы включить собственный пейджер, он включил все остальные. Вы не представляете, что тогда началось.
   Ад. Хаос. Тысячи отчаявшихся людей бросились из палаток к кораблям. Все столпились у заборов. Родители потащили меня с собой, желая доставить на Узловую.
   - У ворот началась давка. Никто в толпе не знал, что тревога ложная. Все, кто стоял впереди, оказались в ловушке. Если бы ворота открылись, задние бросились бы вперёд и затоптали передних насмерть. Толпу попытались рассеять, и через некоторое время это удалось, но погибло восемьдесят шесть человек, включая моих родителей.
   Я выжила только потому, что меня посадили на плечи. Так поступили со всеми детьми. Нас передавали вперёд над толпой, и персонал МС перетащил нас через забор. Когда меня подняли над барьером, я кричала и вырывалась, желая уползти обратно по головам людей, но родителей уже не было, их задавили.
   Я не плакала. Эту историю я рассказывала слишком часто, постоянно скрывая некоторые детали.
   - Почему импланты не отключили? - потрясённо спросила Лисс.
   - Отключили. Но это не остановило людей, пытавшихся прорваться. Мы находились в отчаянии.
   - Это было самое худшее? - спросил Кваме.
   Он не проверял, сильно ли я страдала. Он искренне мне сопереживал.
   - Нет. В моей стране жилось полегче. Парой лет ранее, разразилась ядерная война между Индией и Китаем. Вот что вынудило все правительства принять, наконец, помощь в виде эвакуации. Перед концом у нас творилось всё, что только можно представить.
   Покачав головой, я вздохнула, надеясь, что они не станут выспрашивать подробности. Массовые захоронения, пандемии, вулканические зимы, осложнённые пылью от обмена ядерными ударами, целые страны, обречённые на гибель.
   - Так что, нет, я никогда бы не стала кем-то вроде вас. Если бы не Межвселенский Союз, я бы сейчас лежала в братской могиле. Но вместо этого, я оказалась здесь.
   Здесь: на эвакуационном челноке до точки L1, недели в карантине на станции "Грейнджер" с её неравномерной искусственной гравитацией, так полюбившейся тем детям, кто, в отличие от меня, не погрузился в жуткое молчание; спуск на Лифте по углеволоконному канату на экваторе, оттуда в центр приёма; вокруг меня постоянно находятся врачи, которые, беспокоясь обо мне, пытаются вовлечь меня в игры с другими детьми, помещают в группы с такими же жертвами стресса, ждут, пока мы заговорим. Наконец, я заговорила, и началось лечение.
   Рассказывая эту историю, нет ничего худшего, чем утонуть в воспоминаниях. Я отогнала призраков прошлого и оглядела группу. По большей части, на меня смотрели с сочувствием. Я в достаточной степени поделилась с ними своей болью, чтобы убедить их в том, что их страдания мне не чужды.
   За исключением Оливии, разумеется. Скрестив руки на груди, она с ершистым видом задала вопрос:
   - И это доказывает твою правоту?
   - Может, я и не последняя выжившая, Оливия, но я пережила гибель моего мира. Я видела, как до прихода МС люди сотнями умирали от голода.
   - МС, как всегда, опоздал.
   - Я жива только благодаря МС. Как и ты. Мне очень жаль, что мы не пришли раньше.
   - Но ничего...
   - Заткнись! - выкрикнула Лисс. - Ты ни о ком здесь слова доброго не сказала! Тебе будто ни до кого нет дела, если он не пережил то же, что и ты. Каждый из нас потерял всех своих соплеменников, тебе этого мало?
   Оливия впервые не нашла слов для ответа. Она огляделась, ища поддержки у Пью.
   - Так-то, Лисс права, - сказал тот, избегая её взгляда. - Ты не очень-то добра с людьми.
   - Твои нервные срывы вызывают раздражение, - сказала ей Кэти.
   - А меня в Оливии раздражает вообще всё, - сообщил Кваме.
   - Довольно, - вмешалась я. - Честность это хорошо, но не обязательно резать правду в глаза о чьём-то характере.
   - Ни фига, обязательно! - выкрикнула Оливия и повернулась лицом к остальным. - Знаете, почему вы меня бесите? Вы не сражались! Вы не пытались! Вам даже не нужно было пытаться! Вы остались последними людьми на Земле, потому что вы ничтожества! Вы заслужили вымереть.
   Она ринулась вон из зала, а затем и выбежала из самого здания. От её выходки Пью бросило в дрожь. Слова Оливии задели его сильнее, чем остальных.
   - Веофол? - попросила я.
   Тот вздохнул и вышел за ней.
   - А в её словах есть смысл, - сказал Йокан.
   - Тебе обязательно всегда выглядеть антиподом? - едко произнёс Кваме.
   Йокан пожал плечами.
   - Она так себя ведёт, потому что страдала дольше всех нас. Целых двенадцать лет... Я всегда понимал, что мир может взять и погибнуть, но у нас-то всё случилось быстро.
   Он вдруг поправил сам себя:
   - Не то чтобы это было плохо, конечно же.
   - Её борьба за выживание достойна восхищения, но не её личность, - сказала Кэти.
   - Ничем она не достойна восхищения, - заявила Лисс. - Она ужасна - просто потому, что сама хочет быть ужасной.
   - У неё были дети? - поинтересовался Пью. - Может, она такая злая из-за того, что потеряла детей?
   - Она никогда об этом не рассказывала, - сказала я.
   - Даже если и потеряла, она тут не одна такая, - пробурчал Кваме.
   По мере того, как группа сближается и всё больше узнаёт друг о друге, Оливия становится всё более серьёзной проблемой. Она пытается доминировать на каждом сеансе, пока участвует, и продолжает провоцировать споры даже в своё отсутствие. Мы движемся в никуда.
   - Думаю, на сегодня достаточно, - сказала я.
  
   12. Кэти и Йокан
  
   Во время сеанса Кэти казалась необычайно многоречивой, если не сказать перевозбуждённой. Когда она после ужина вернулась в свою комнату, это перевозбуждение удвоилось.
   Обычно она сидела или лежала на своей лавке, либо просто стояла посреди комнаты. Но сейчас, едва она прилегла, как её голова начала метаться из стороны в сторону в поисках удобного положения. Перейдя в сидячее положение, она обнаружила, что пальцы её барабанят по лежанке в несложном ритме. Убрав руку с лежанки, Кэти уставилась на ладонь, разминая пальцы. Отвлёкшись от руки, она вдруг заметила, что нога её делает то же самое.
   Кэти поднялась и встала посреди комнаты. Но тело её отказывалось стоять спокойно. Ей пришлось размять руки, чтобы те перестали дёргаться. Кэти попробовала походить по сторонам, но и это не помогло.
   Она шагнула к стене, запустила панель управления, активировала модификацию покрытий и превратила одну стену в точное подобие стальной плиты. Затем ударила по ней кулаком.
   Должно быть, ей было больно, хотя выражение её лица не изменилось, а на кулаке не осталось следов. Стене повезло не так сильно: на ней появились вмятины от костяшек. Кэти снова ударила. И ещё раз. И ещё, до тех пор, пока лицо не скривилось от боли, а на костяшках не появились царапины. Она ударила ещё раз...
   Её кулак утонул в поролоне. Едва она извлекла руку из проделанной дыры, как края отверстия сомкнулись. Кэти снова проверила стену на прочность. Та, насколько можно было верить глазам, по-прежнему казалась сделанной из стали, но продавливалась при нажатии. Сработали меры безопасности. Никому не позволяется причинять себе вред в собственной комнате.
   Её кулак задрожал. По лицу Кэти волной прокатилось выражение разочарования, которое тут же исчезло.
   Тем временем Йокан едва не получил дверью по лицу.
   - И ты тоже иди на хер! - провизжала Оливия, когда дверь с грохотом закрылась.
   Раздвижным дверям она предпочла старомодную дверь на петлях, главным образом ради того, чтобы эффектно хлопать ею в своё удовольствие.
   Йокан вздохнул, развернулся и едва не врезался в Кэти, бесшумно покинувшую свою комнату, расположенную через несколько дверей от комнаты Оливии. Другой на его месте подпрыгнул бы от неожиданности. Йокан же просто удивился.
   - Прости, я тебя не заметил...
   - Я запрашиваю твоей помощи.
   - Хорошо. Чем могу помочь?
   - Я столкнулась с эмоциональной неисправностью.
   - Ага. Понимаю...
   - Я запрашиваю ту же помощь, что ты оказал мне в прошлый раз.
   - Я это обдумал.
   - Прошу объяснить.
   - Не уверен, что это хорошая идея.
   - Ты изъявлял желание помогать членам группы.
   - Изъявлял, да, но... Я думал о Силмар.
   - Твоя жена мертва.
   - Нет. Не мертва. Она обрела новую жизнь! Она до сих пор где-то там. Когда-нибудь я её увижу...
   - Это маловероятно.
   - Ваша раса вступает в браки?
   - Нет.
   - Я поклялся, что не стану обращать внимание на остальных и буду чтить только её. Понимаешь, что под этим подразумевается?
   Она взяла властный тон:
   - Я запрашиваю твоей помощи!
   - Проси о чём-нибудь другом. Пожалуйста.
   Она попыталась ухватить его за руку, но он оказался быстрее.
   - Нет, - сказал он, отступив и приняв боевую стойку, несмотря на рясу, в которой легко можно было споткнуться.
   - Ты мне нужен!
   Она вновь попыталась схватить его, но он снова увернулся.
   - Не для тебя перчик рос.
   Она бросилась на него и в этот раз не промахнулась. Балахон оказался слишком удобной мишенью. Он пополз по швам, но выдержал достаточно долго, чтобы Кэти успела швырнуть Йокана поперёк коридора и припечатать к стене. Затем она развернула его и заломила руку за спину. Йокан задохнулся от боли, когда она рывком оттащила его от стены и направила в сторону своей комнаты.
   Затем она его отпустила. Споткнувшись, он зарылся носом в ковёр и судорожно попытался отползти подальше, пока была такая возможность. Но его никто не преследовал. Кэти вообще ничего не делала. Она стояла в коридоре и совершенно его не видела. Йокан осторожно поднялся на ноги.
   - Кэти?
   Она его услышала. И увидела. Она выглядела сбитой с толку.
   - Кет'ор Кэти? - произнесла она.
   - Не понимаю.
   Она дёрнулась.
   - Кто такая Кэти? - спросила она... и рухнула на пол.
  

Часть шестая. Тайны

  
   1. Лисс
  
   Кэти оставалась без сознания несколько дней, сильно обеспокоив невропатологов, которые её осматривали. Она не реагировала на раздражители, целые области её мозга, казалось, отключились. Мы могли лишь постоянно за ней наблюдать и надеяться, что она поправится.
   Лечение остальных продолжалось. Я наметила, что первый на этой неделе индивидуальный сеанс должен быть проведён с Лисс. Та по-прежнему не проявляла желания ни обсуждать пережитое, ни делиться хранимыми ею тайнами. Первые полчаса занятия она просидела, вжавшись в кресло, с кружкой сладкого чая в руках, пока мы обсуждали телешоу её мира. Она проявляла к этой теме определенный интерес, и я поддерживала разговор, пока мы не добрались до довольно примечательной серии из цикла "Свиданки и подлянки".
   - Кажется, она называется "Поклонник-похоронник". Ты её помнишь, Лисс?
   - Нет...
   - Там ей назначают свидание, она думает, что её пригласят на обед, а парень ведёт её на похороны. Помнишь? Она думает, что это похороны его матери, но оказывается, что он просто любит похороны.
   Она взглянула на меня.
   - Это про маму Эллеры.
   - Точно. Парень пытается произвести впечатление, но она видит, что это то же самое кладбище, где лежит её мама, и у неё случается серьёзный срыв...
   - А она видит призрак мамы и не находит ничего лучшего, кроме как спросить, хорошего ли парня она встретила...
   - Именно.
   - А мама ненавидит её парня, потому что тот ходит на все похороны с разными девушками, в итоге Эллера советует маме заткнуться и уходит с тем парнем на поминки...
   - И так она примиряется со смертью мамы.
   - Ах-ха.
   - Лисс... что случилось с твоей семьёй?
   Снова спрятав лицо, она какое-то время раздумывала над ответом.
   - Я их похоронила.
   - Всю семью?
   - Родителей. Когда всё это случилось, они были дома. Они были пенсионерами.
   - Можешь о них рассказать?
   Она отвлеклась от чая и посмотрела вперёд, но не на меня.
   - Они были замечательными. Они были... Они были...
   И снова ударилась в слёзы. С начала сеанса я выдала ей уже десятую салфетку.
   - Простите... - сказала она.
   - Должно быть, они очень хорошо к тебе относились.
   - О, да. Наилучшим образом.
   - Значит, ты их сразу же похоронила?
   - Ох. Ах. Ага. Ну. Не сразу же. Я... м-м-м...
   Снова полились слёзы. Настала очередь салфетки номер одиннадцать.
   - Не знаю, что я сделала сначала. У нас люди горы сворачивали, а я, наверное, какая-то убогая.
   - Ничего подобного. Как и следовало ожидать, ты находилась в шоке. Долго ты просидела в колл-центре?
   - Нет. Я... я помню, что смотрела телевизор. Там шли новости, но никаких дикторов не было. Я решила, что, раз новости идут, то всё вернётся назад, если я закрою глаза...
   - И в телевизоре не было никаких сообщений о произошедшем?
   - Нет. Ничего. Только финансовые новости бегущей строкой.
   - И ты больше никого не видела? Совсем никого?
   - Никого. Осталась только я. Не понимаю. Не...
   Она взглянула на меня.
   - Почему именно я? Почему нельзя было оставить того, кто должен был выжить, типа, кого-нибудь из этих здоровенных героев или кого-то из правительства, или... или кого-то, кто мог хоть что-нибудь сделать?
   Я ненадолго задумалась.
   - Считаешь, тебя кто-то специально оставил в живых?
   - Я не знаю! Я не просила этого! Я должна была, как и все, превратиться в кучу пыли на полу...
   - Я рада, что ты не превратилась. И мне ещё радостнее, что ты здесь.
   Она ответила полуулыбкой.
   - Вы очень милы со мной.
   - Ты пережила чудовищные вещи. Вполне нормально думать, что именно ты должна была умереть, и гадать, почему этого не случилось...
   Она высморкалась в очередную салфетку.
   - С вами было что-то похожее?
   Рассказ о собственной жизни всегда приводит к подобным вопросам.
   - Да. Я тоже долго не могла взять в толк. Но, со временем, я признала, что мне просто повезло. И что живой быть лучше, чем мёртвой.
   - Что случилось с вашими мамой и папой?
   - Они погибли, Лисс. Я рассказывала.
   - Нет. Потом?
   - Ох. Э-э, меня отправили на Узловую, а, гм, тела оставили, потому что нужно было провести расследование.
   - Вы ездили на похороны?
   - Нет. Мне было всего семь лет. Меня бы туда не повезли. Да и похорон, как таковых, не было. Всех закопали в общей могиле.
   - Ужасно!
   - Иначе было никак. Люди гибли миллиардами, Лисс. Если бы пришлось копать могилу для каждого, места на планете попросту не хватило бы.
   - Вы когда-нибудь туда возвращались?
   - Некуда возвращаться.
   - Хых.
   Она шмыгнула носом.
   - Я не против поговорить о себе, Лисс, но сеанс посвящён тебе. Могу я узнать, что было после того, как ты перестала смотреть на экран?
   - Ох... Я просто вышла. Я не знаю. Потеряла счёт времени. Повсюду летала пыль. Никогда не видела сразу столько пыли в воздухе. Было ужасно.
   - А то, о чём ты рассказывала раньше - звонок в полицию и всё такое - это было?
   - Конечно. Я позвонила в полицию. И в ГПР тоже...
   - ГПР?
   - Ох, э-э, Группа Паранормального Реагирования. Туда звонят, когда случается что-то реально серьёзное, типа, все эти экстренные службы: полиция, скорая, пожарные, паранормальное реагирование, я всем позвонила, но никто не ответил, только автоответчик.
   - Ты звонила родителям?
   - Ага.
   - Тогда-то ты и решила к ним пойти?
   - ...Ага. Пешком. А когда добралась...
   - Ничего, Лисс. Продолжай.
   - Они были на кухне. На полу, на кухне. Только две небольшие кучки и... и две разбитых тарелки. Они всегда спорили из-за посуды, когда меня рядом не было, чтобы всё перемыть.
   Потребовалась очередная салфетка.
   - И ты их похоронила.
   - Ага. Я убрала прах в пакет для сэндвичей, выкопала яму в саду и высыпала туда. Я смешала их вместе. Это правильно?
   - Уверена, они бы по достоинству это оценили, Лисс. После этого ты осталась у них?
   - Нет. Ушла домой. А потом вернулась на работу. Вы, наверное, считаете меня дурой...
   - Нет, Лисс. Я считаю, что ты выжила. Я считаю это достижением, и неважно, как ты его добилась.
   Она утёрла нос одной из множества выданных мною салфеток.
   - Я ничего не сделала. Я просто забыла умереть.
   - И всё же, это чего-то, да стоит. И рано или поздно мы выясним, что стряслось с твоим миром.
   - Какая-то шутка. Всё это.
   - Мы выясним, Лисс.
   - Просто сраная шутка. Весь мой мир. Одна большая шутка.
   Она снова вжалась в кресло и больше за этот день я из неё ничего не вытянула.
  
   2. Элсбет
  
   В ухе у меня прозвучал сигнал, а перед глазами появилось сообщение: "ТРЕБУЕТСЯ СРОЧНАЯ ПОМОЩЬ: ЛАЗАРЕТ". Я выбежала из кабинета, параллельно запустив трансляцию, проецируемую в воздухе перед моим лицом.
   Кэти очнулась, она кричала на медперсонал и Веофола, который старался держаться максимально близко к ней. Но сейчас он отступил к стене, пока она орала на остальных:
   - Я не разговариваю с ёбаными лепилами!
   Она швырнула тележку в стену. Две медсестры и врач отступили ещё чуть дальше.
   - Я вызвал офицера! - крикнул Веофол. - Она уже идёт!
   На секунду я сосредоточилась на своём местоположении: гравитационная труба, несколько секунд свободного падения, резкая остановка на первом этаже, затем в лазарет. Снаружи, проверяя оружие, скопилась охрана. Ломева Сиссе, облачённая в полную силовую броню, преградила мне путь.
   - Вы туда не пойдёте, - сказала она.
   - Почему?
   - Она поехала крышей. Я не стану никем рисковать.
   Я проверила видео - Кэти хватает Веофола за отворот пиджака, подтаскивает к себе и кричит:
   - Ну? Ну и где, блядь, офицер?
   - Она идёт! Подождите ещё минуточку! - выдавил он.
   Он знал, что я за всем наблюдаю, и имел представление, как разобраться с этой ситуацией. Хорошая идея.
   Я вернулась к реальности.
   - Прочь с дороги, - сказала я.
   Ломева не пошевелилась.
   - Мне что, сделать так, чтобы тебя на этой работе не было?
   Та нехотя отошла в сторону.
   На всём пути в палату Кэти стояли охранники. Они пропускали меня вперёд, поднимая оружие, чтобы освободить проход. Когда я добралась до места, дверь была заперта, но сквозь неё доносились крики. Всё те же требования выдать местонахождение обещанного офицера.
   - Халат, - приказала я доктору, которая тут же отдала мне свой.
   Я натянула его и застегнула на все пуговицы - сойдет всё, хоть немного похожее на униформу. Я максимально туго стянула волосы на затылке, приняла самый грозный вид и разблокировала дверь.
   Кэти устроила тут натуральный погром: разбитое вдребезги оборудование, сорванные со стен крепления, поставленная на попа кровать, отброшенный в сторону матрас. Забившиеся в угол врач и медсёстры. А Кэти в больничной пижаме склонилась над скрючившимся в три погибели Веофолом.
   - Что здесь, собственно, происходит? - рявкнула я.
   Кэти обернулась и увидела меня. И, надеюсь, обратила внимание на мой неустрашимый вид.
   - Вы офицер?
   Я напустила на себя столько презрения, сколько смогла.
   - Я майор Сингх. Почему вы встали с койки?
   - Вы не в форме.
   - Я была в операционной. Была, пока меня не вызвали разобраться с вашим позорным поведением.
   Мой командный тон пошатнул её уверенность. Военная подготовка всегда бывает полезна, когда имеешь дело с теми, кто не прислушивается к голосу разума.
   - Смиррна-а!
   Она тут же вытянулась в струнку, выронив Веофола.
   - Доложите по форме, солдат!
   - Сержант Элсбет Кармон, сэр!
   - Подразделение?
   - Священная бригада Веста-четыре, штурмовая эскадрилья Альфа-шесть!
   - Последнее, что вы помните, сержант?
   - Сэр?
   - Отвечать на вопрос!
   - Есть, сэр! Я пилотировала ракету, нацеленную на вражеские сооружения на поверхности планеты, когда столкнулась с турбулентностью! Я отключилась!
   - Вольно.
   Она приняла соответствующую позу.
   - Сержант. Это госпиталь.
   - Так точно, сэр.
   - Вы находитесь здесь ради собственного блага. Вы будете сотрудничать с персоналом. Понятно?
   - Так точно, сэр.
   - Ещё раз увижу подобное поведение, пойдёте под трибунал. Это понятно?
   - Так точно, сэр.
   - А теперь, марш в койку и поправляйтесь. Скоро вас допросят.
   - Есть, сэр!
   - Выполнять!
   Она рванулась к кровати и вернула её в нормальное положение. Я бросила взгляд на медперсонал, те отлипли от стены и принялись помогать.
   Я взглянула на Веофола.
   - Капрал, за мной.
   - Есть, сэр, - сказал он и проследовал вместе со мной наружу.
   Когда дверь снова закрылась, и мы оказались в кабинете, вдали от посторонних ушей, я облегчённо выдохнула и рухнула в кресло. Едва медсестра принесла чай, подошла Ломева.
   - Вы совсем пизданулись, - сказала она, преподнеся это как комплимент.
   Я пожала плечами.
   - Солдаты обычно реагируют на властный голос. Как видишь, Веофол попал в точку.
   Веофол охнул, когда медсестра начала смазывать анальгетиком его покрытые синяками руки.
   - Ну и как вы думаете со всем этим разбираться? - спросила Ломева. - Учитывая другую нашу проблему.
   - Запереть её как следует, конечно. Она не выйдет из лазарета, пока мы не решим, что это безопасно.
   - Хорошо. Что ещё?
   - Хм...
   Я поразмыслила. Во всей этой ситуации была одна странность, и я не сразу её нащупала.
   - Она говорила на интерверсале, да?
   - Ага... - сказал Веофол.
   - И что? - спросила Ломева.
   - А то, что если это совершенно новая личность, она не должна была знать нашего языка. Должно быть, она получила доступ к памяти Кэти. Или к файлам, без разницы. Возможно, и Кэти тоже где-то там...
   И возможно, она снова выберется наружу.
   - Ладно. Для начала, мы ей подыграем. А потом всё расскажем. Очень осторожно. Веофол, тебе нужно будет её опросить.
   - Мне?..
   - Необходимо свести к минимуму количество вовлечённых людей. Тебя она уже знает. А мне придётся разбираться с остальной группой.
   Я положила руку ему на плечо.
   - Нужно выяснить, кто она. В смысле, не только её имя. Нужно выяснить, какое отношение она имеет к Кэти.
   - Хорошо.
   - Возможно, у неё диссоциативное расстройство личности, а может, и нет. Возможно, это личность из имплантов. Выясни всё, что сможешь.
   Веофол кивнул. Он всё ещё нервничал, но я была уверена, что он справится.
  
   3. Пью
  
   Обсуждать прошлое было болезненно для Пью, поэтому я отправила медсестру, чтобы привести его на сеанс. Он пришёл взбудораженный, в садовых сапогах, от которых отваливались комки грязи, извиняясь сначала за опоздание, потом за грязные отпечатки на ковре.
   - Всё в порядке, Пью. Оставь сапоги у входа, я позову кого-нибудь их почистить.
   - Ладно, ладно, мне, правда, жаль...
   - Всё хорошо, присаживайся.
   Пью выставил сапоги за дверь, и я отправила сообщение обслуживающему персоналу, чтобы те взяли на себя эту задачу. Он в поте лица трудился в саду, пытаясь забыть о том, что ему предстоит сеанс терапии. На видеозаписи было видно, как Оливия просит его работать помедленнее, чтобы ненароком не пораниться. Пью ждал, что ему будут задавать вопросы, на которые он не захочет отвечать, поэтому я решила разобраться с ними в первую очередь.
   - Расскажешь мне ещё о Лей'анг?
   Он взглянул на меня, мгновенно расстроившись.
   - Я... Я...
   - Всё хорошо. Ты не должен...
   - Нет-нет, в смысле, я...
   - Пью, прости. Знаю, ты не любишь о ней говорить. Рано или поздно придётся, но, если ты хочешь поговорить пока о чём-нибудь другом, то давай.
   - Хорошо.
   Он вздохнул, обрадовавшись тому, что трудных вопросов не будет. Но, так или иначе, мы к ним подберёмся - если я смогу разговорить его о ней, то смогу и вывести на разговор о программе размножения, которого он откровенно избегал во время всех предыдущих бесед.
   - В прошлый раз ты сказал, что ненавидишь су, и это вполне объяснимо. Но ты, вроде бы, неплохо ладил с Шань'уй. Мне интересно, были ли другие су, которые не вызывали у тебя неприязни?
   - Можно мне чаю?
   - Конечно. Подожди, я налью.
   Пока он рассказывал, я наливала чай.
   - Ну, они не все были плохие. В смысле, были, конечно, но не все хотели такими быть.
   - Что, прости? - спросила я, добавляя молоко.
   - Они были, типа... они выросли среди тех, кто постоянно говорил о том, что пю ни на что не годятся, но ни одного из нас они ни разу не видели.
   - Значит, они были просто невежественными?
   Я протянула ему чай.
   - Ага.
   - Как ты об этом узнал?
   - Шань'уй рассказала.
   - И ты ей поверил?
   - Она пыталась помочь. Получалось у неё неважно, но она пыталась.
   - Кто-нибудь ещё пытался?
   - О, многие. Там была большая группа су, которые много лет защищали пю. Даже дольше. Веками.
   - Значит, Шань'уй была из их числа?
   - Ага.
   - Речь об ОПЖОА? Кажется, я читала о них...
   Я заглянула в записи на планшете. Исследовательские группы Дипломатической службы МС обнаружили организацию под названием ОПЖОА, которую сочли своим потенциальным союзником в мире су.
   - Общество Предотвращения Жестокого Обращения с Аборигенами?
   - Ага. Они самые.
   - Это они руководили программой размножения?
   - Нет. Этим занималось правительство. Впрочем, к этому причастен и ряд членов ОПЖОА.
   - Можешь рассказать о них поподробнее?
   - Гм. Всё началось с Анг'цзы.
   - Это основатель ОПЖОА?
   - Не, он был пю. Пю Анг'цзы. Он был механиком, одним из первых, кого захватили в Арктике. Точнее, его родителей.
   - Ах. И что он сделал?
   - Написал книгу, э-э-э, "Права пю в сравнении с дикими зверями и паровыми двигателями".
   - Заковыристо.
   - Так тогда книги и писали. Правительство решило, что её написал кто-то из ОПЖОА, какой-то су, который притворился пю. Короче, её запретили под предлогом вреда интересам пю, в смысле, чтобы мы не узнали о своём положении. А потом правда вскрылась. Хозяйка Анг'цзы действительно входила в ОПЖОА. Она пыталась скрывать своего питомца, но его нашли и конфисковали. Она подала в суд на правительство за кражу своей собственности, однако судебное заседание стало предлогом, чтобы обсудить другие вопросы. Понимаете, о чём речь?
   - Суд стал дискуссионной площадкой в отношении всех пю?
   - Ага. Они проиграли дело. Анг'цзы казнили. Это преподнесли как эвтаназию по причине мозговых деформаций, представляете? Всё потому, что он не был тупым. Как будто разум - это болезнь. Хозяйке выплатили компенсацию, но она передала все деньги в ОПЖОА, чтобы напечатать ещё больше копий книги. Вот так всё и было на самом деле.
   - Значит, в конце концов, в су было и что-то хорошее?
   - Хм. Ага. Владельцев обязали сдавать пожилых пю в зоопарки, а не просто убивать и превращать трупы в удобрения.
   - Ах. Значит, на большее их не хватило...
   - Они не собирались нас освобождать. Они просто хотели облегчить нам жизнь.
   - Как считаешь, Шань'уй хотела тебя освободить?
   - Она считала, что мы не готовы. Возможно, она была права.
   - Считаешь, пю следовало бы освободить?
   - В нашем мире? И куда бы мы пошли?
   - А ОПЖОА никогда не думали попросить о помощи нас?
   - МС? Ха! Вам они не доверяли. Считали, что вы хотите забрать нас к себе и сделать рабами где-то ещё. Считалось, что нас нужно защищать от вас.
   - А помимо ОПЖОА был кто-то, кто вам сочувствовал?
   - Многие считали, что они на нашей стороне. Это не так. Я это понял ещё до начала программы размножения.
   - Что-то произошло?
   Он поднял взгляд и вздохнул.
   - Была одна девочка.
   - Девочка-су?
   Он кивнул.
   - Ага.
   - Что она сделала?
   - Я был... не, это была она. Или, может, я... Ох, блин, мне было всего четырнадцать.
   - Что случилось?
   Он вздохнул.
   - Я увидел её за зеркальным стеклом.
   - В зоопарке?
   - Она приходила каждый день в одно и то же время. Видимо, у неё был сезонный абонемент. Она всегда приходила после трёх, когда уходили школьные группы.
   - Я думала, зеркало было односторонним.
   - Ага, но иногда можно немного разглядеть, что происходит по ту сторону. И там была девочка. Она была красивая. Изумительная. Каждый день в одно и то же время. Она подходила к стеклу максимально близко и махала мне рукой. В смысле, дети постоянно так делали, но это было... - вздохнув, он продолжил: - Ну, а я махал в ответ. А сам нихера не понимал, что делаю. На следующий день она перелезла через ограду и подошла к стеклу вплотную. Она приложила к стеклу ладонь, а я вообще не знал, что делать, поэтому поступил так же. Она мне улыбнулась, я думал, что сердце сейчас вырвется из груди...
   - Это нормально для подростков. И для девочек-подростков тоже. Что потом?
   - Она убежала. Наверное, показалась охрана. Её не поймали, потому что на следующий день она снова пришла, замаскировавшись. В тот раз она приложила к стеклу записку, в которой сообщила, что хочет познакомиться со мной. Пока я искал ручку, чтобы ответить, она уже опять убежала. Шань'уй расспрашивала об этом, и я соврал. До этого я никогда ей не врал. Сказал, что не видел записку. Она сказала, что придётся поставить новый забор, и я решил, что больше никогда её не увижу. Я был так жалок... А потом она объявилась снова. С другой стороны забора! Она вступила в ОПЖОА и вызвалась ухаживать за пю. Они были уже очень старые и нуждались в постоянном присмотре. Она мне улыбнулась и приложила палец к губам, а я был счастлив, как никогда. Впрочем, из-за камер мы не могли разговаривать, пока ей не удалось отключить одну, чтобы я остался в уединении...
   Он вздохнул.
   - Видимо, ты был очень воодушевлён её появлением.
   - Она сказала, что её зовут Ша Ай'ми. Сказала, что нашла меня милым, увидев по телевизору. Её дядя состоял в ОПЖОА, так ей и удалось пробраться внутрь. Она считала очень забавным, что я принадлежу к совсем другой расе. Я ещё тогда мог бы сам обо всём догадаться... Ей не нужен был я. Она хотела взять интервью.
   - А-а.
   - Она училась на журналиста. Хотела написать обо мне статью. Хотела знать, каково это - жить в дикой природе. Хотела знать, действительно ли я что-то чувствую, когда кто-то умирает, или это просто плакательный рефлекс. Каково это одновременно быть и зверем, и человеком. На меня будто потолок обрушился. Я ей был совершенно неинтересен. Я начал заикаться, говорил только "но... но...", а потом всё высказал. Я рассказал, что верил в то, что я ей нравлюсь. И тут на её лице появилось это выражение - выражение отвращения. Она меня жалела, но, в то же время, испытывала отвращение. Для неё я был всего лишь животным. Говорящим животным.
   - Ты почувствовал себя преданным.
   - Я чувствовал себя идиотом. Не надо было доверять су. Нас обнаружили другие работники, её увели, и больше я её не видел. Шань'уй сказала, что зря позволила ей войти внутрь. Сказала, что именно поэтому я должен сидеть там, где сижу. За стенами зоопарка полно людей вроде этой Ай'ми... А другие пю оказались ещё хуже. Они вступились за Ай'ми! Говорили, что для су это очень тяжело - постоянно нести ответственность за нас. Мы должны ценить су за то, что те так много для нас делают.
   Он покачал головой.
   - Не надо было доверять су.
   - Но ты же доверял Шань'уй?
   Он взглянул на меня.
   - И ей доверять не следовало.
   - Мне казалось, она тебя защищала?
   - Без разницы. Меня всё равно отправили в программу размножения.
   - Это было так ужасно?
   - Никому из них нельзя было доверять.
   - Пью... твоей вины в этом нет. Ты был ребёнком.
   Пью не ответил. Он продолжал бередить старые раны.
   - Ладно, Пью, поговорим об этом в другой раз, если хочешь.
   На это он тоже ничего не ответил.
  
   4. Элсбет
  
   ОПРОС
   ПРОВЕДЁН: УД: г276.м6.н3.д4
   ОБЬЕКТ: KT-00932/IN/ с-т Элсбет Кармон
   ОПРОСЧИК: д-р Веофол э-леас брон Джерра
  
   Краткое изложение
   Объект был опрошен под видом рассмотрения рапорта о выполнении боевого задания. Она шла на сотрудничество, но проявляла подозрительность, когда вопросы слишком далеко отходили от темы. Тем не менее, удалось сделать примерный набросок о её жизни, карьере, мире, в котором она жила и задании, на которое её отправили. По-прежнему сложно сказать, какое отношение она имеет к первоначальной личности "Кэти", за исключением того, что в войне между людьми и машинами они сражались по разные стороны.
   "Элсбет" родом из колонии в астероидном семействе Весты, где, по-видимому, проживают остатки человечества в её вселенной. Она считает своим долгом вести войну против ИИ, который захватил Землю, и отомстить за уничтожение человечества в предыдущей войне.
   Религия, которую она исповедует, выглядит, по своей природе, апокалиптичной, пророчащей очередную войну между людьми и машинами, после чего люди вернутся на Землю и превратят её в рай. Она ничего не знает об уничтожении Земли в своей вселенной и убеждена, что война продолжается. Она упомянула некий "завет" и сильно удивилась, что у нас не нашлось экземпляра для её личного пользования. Пришлось пообещать найти для неё это издание; предполагаю, речь идёт о священном тексте её религии, но не уверен, как он выглядит.
   Я расспросил её об имплантах в мозгу и разъёмах в черепе. Выказав признаки удивления, она произвела проверку и успокоилась, обнаружив их на прежнем месте. Когда я спросил, уверена ли она, что по-прежнему нуждается в них, она заявила, что они необходимы для управления ракетой, дабы превзойти механического противника.
   Что касается её задания, видимо, она отправилась в самоубийственный рейд, пилотируя ракету, нацеленную на уничтожение земного сооружения при помощи детонации большого количества антивещества. Она заключила, что задание провалено, а я выясняю обстоятельства, оправдывающие её выживание. Я сообщил ей, что её ракета разминулась с земной атмосферой, а сама она была оглушена, затем впала в кому и летала по солнечной системе, пока мы её не подобрали. Когда она спросила, как идёт война, я ответил "удовлетворительно", однако отказался вдаваться в детали.
   Она полагает, что находится на астероиде. На основе моего рассказа, она просчитала в уме траекторию и решила, что это один из самых отдаленных аванпостов в окрестностях Цереры. Необычную обстановку она списывает на распущенность церерцев и, кажется, готова принять мои слова за чистую монету, считая, что я нахожусь в подчинении офицера.
   Полагаю, такое желание доверять командованию окажет огромную помощь в акклиматизации в реальных условиях, однако потребуются все мыслимые предосторожности, когда мы раскроем ей, где она находится на самом деле. Если она решит, что мы находимся на Земле в её вселенной, то подумает, что мы служим машинам. Ещё одна сложность заключается в отсутствии у неё представления о существовании иных вселенных. Я выяснил это, сделав попутное замечание о вещах, которые могут случиться "в других вселенных", отчего она нахмурилась и попросила пояснить. Она пришла к заключению, что я хотел сказать "на Земле", полагая, что мы никогда туда не попадём. Она решила, что я один из тех, кто не верит в существование Земли, и попыталась убедить меня восторженным описанием того, что ей довелось увидеть, когда её ракета приблизилась к планете. Когда будем рассказывать ей правду, придётся быть очень, очень осторожными, и, боюсь, сделать это нужно будет как можно раньше. Она признает, что на данный момент её нахождение в госпитале оправдано, однако, уже сейчас ей не терпится вернуться на фронт, а факт отсутствия у неё серьёзных ранений плохо вяжется с обоснованием необходимости её дальнейшего пребывания в лазарете.
  
   5. Йокан
  
   Пью оказался не единственным, кто меня избегал. Йокан обычно был рад видеть всех и каждого, он тепло здоровался, интересовался здоровьем, семьёй и всем, что ему удалось выяснить. Но со мной в подобном ключе он более не общался. Я подмечала это и раньше, когда лечение пациентов вступало в стадию, на которой они больше ни о чём не хотят рассказывать. Возможно, это было связано с той таинственной организацией, членом которой он состоял, или с чувством вины в отношении Кэти, или с чем-то более глубоким.
   Он не стал прибегать к тактике избегания сеансов, поэтому в назначенное время позвонил в дверь моего кабинета, держа в руках пару дымящихся кружек, в которых находилось нечто, не похожее ни на чай, ни на кофе.
   - Вам нужно это попробовать. Это очень хорошо.
   Он вновь изъяснялся на интерверсале, но пока ещё не слишком бегло.
   - Я уже позаботилась о напитке, Йокан. Что это?
   - Это из мира Бри'Слар. Называется чакчук. Очень любить напиток из моего мира.
   Я понюхала содержимое чашки; оттуда шёл аромат листового шоколада и масла.
   - Попробую в другой раз, Йокан. Надень, пожалуйста, линзы.
   - Интерверсал ещё не очень хорошо?
   - Нет, пока нет.
   Он вздохнул и вставил линзы.
   - О чём хочешь сегодня поговорить, Йокан?
   Когда линзы встали на место, он моргнул, фокусируясь на появившемся переводе, и заговорил на родном языке:
   - Как Кэти?
   - Она очнулась.
   - Я могу что-нибудь сделать?
   - В данный момент, нет.
   - Я обдумал то, что вы сказали. Я не хотел причинить ей вред.
   - Судить о таких вещах тяжело, Йокан. Но казниться из-за этого не стоит.
   - Уверены, что я ничего не могу сделать?
   - Уверена. Но мы здесь не за тем, чтобы говорить о Кэти. Это твой сеанс. Я бы хотела поговорить о твоей службе, если можно.
   - Нельзя.
   - Это может быть важно.
   - Ничем не могу помочь.
   - Хм. Ладно. Тогда, если ты не против, поговорим о чём-нибудь другом...
   - Я весь внимание.
   - Хочу поведать тебе одну занимательную историю.
   - Насколько занимательную?
   - Давай, я включу экран...
   Я приглушила свет и затемнила стену.
   - Ты когда-нибудь слышал об Ильфенардском эксперименте?
   - Нет, не слышал.
   - Ничего удивительного. Это было давно, и те, кто проводил тот эксперимент, сейчас очень сильно его стыдятся. Вот они...
   На экране появились обычные люди на фоне своего мира: биоинженерная утопия; здания, растущие из почвы, лесная эстетика. Города из обитаемых деревьев, служащих одновременно и жильём, и источником пищи. Вокруг картинок появились статистические данные и обзоры - обычное описание от МС.
   - Квиллия. Как видишь, сплошные биотехнологии. Они миролюбивы, дружелюбны. Образцовые члены МС, на самом деле. Но, как и у многих других рас, у них есть свои скелеты в шкафу...
   Когда я запустила видеозапись параллельных миров, колонизированных древними квиллианами, Йокан наклонился вперёд.
   - Они овладевали биотехнологиями, экспериментируя в других мирах.
   Вросшая в землю корова, вместо ног у неё корни, она мычит, пытаясь вырваться. Заросли из зародышей животных. Нашествие гусениц размером с руку, пожирающих всё на своём пути. Краткая врезка: мозг белки, бьющейся в коконе шелкопряда. Йокан смотрел на экран взглядом опытного наблюдателя, воспринимая информацию без осуждения или возмущения.
   - Они также интересовались и людьми. При этом уделяли основное внимание не столько генетическим тестам, сколько социологическим манипуляциям. Вот мы и подошли к Ильфенардскому эксперименту...
   Я переключила канал: новый ряд картинок - вид с орбиты на разные континенты зелёного мира, населённые охотниками-собирателями.
   - Они обнаружили мир, Ильфенард, полностью заселённый людьми, всё ещё живущими в каменном веке. Полноценная человеческая раса, при этом не имеющая представления о науке и не ведающая иных объяснений мироустройства, помимо религиозных.
   - И что они сделали?
   - Нанесли им визит. Много визитов, по всему миру. Спустились к ним в свете огней и ракетных выхлопов, сели на поляне, разбили лагерь и вышли на контакт. Они наняли туземцев, чтобы те показали им округу и обучились языку, но прилетели они за тем, чтобы раздавать подарки. Для начала, всякие побрякушки: светящиеся или издающие звуки безделушки, всё что угодно, лишь бы приучить их к подаркам. А потом они улетели на десять лет. Раз - и на орбиту, чтобы аборигены гадали, что же произошло. К тому моменту, когда они вернулись, батарейки в этих безделушках продолжали работать, отчего они стали невообразимо ценными. Племена воевали друг с другом, лишь бы завладеть ими.
   Йокан откинулся в кресле.
   - Кажется, понимаю, к чему всё идёт...
   - Как только квиллиане вернулись, их тут же окружила толпа туземцев, умоляя о новых дарах. Они поступали так каждые десять лет: прилетали, раздавали барахло, а потом, не говоря ни слова, исчезали. Они делали так по всей планете с различными интервалами, но десятилетний выглядел оптимальным.
   - Оптимальным для чего?
   - Для создания религии.
   - Понимаю.
   - Довольно скоро квиллиане начали ассоциироваться с богами, и туземцы подыскали для них место в древних легендах, внеся нужные поправки. Затем квиллиане начали делиться действительно полезными вещами: компасами, инструментами, лампами, в смысле, настоящими фонарями, разгоняющими ночную тьму. Они никогда не объясняли, как всё работает, поэтому местные считали такие вещи волшебными. По прошествии пятидесяти лет со времени первого посещения, квиллиане воздержались от визита. Туземцы впали в смятение. Вожди пришли к мысли, что это кара за безнравственное поведение либо неправильное поклонение. И религия укрепилась сильнее, чем когда-либо прежде. Они тщательно подготовились к следующему посещению, и квиллиане объявились, как ни в чём не бывало. Перемены были поразительны. Место посадки превратилось в город. Религия удерживала людей на одном месте. Жрецы при помощи безделушек, используемых в качестве охранительных талисманов, вымогали еду и подношения у всех окрестных племён. Квиллиане прилетали ещё несколько раз, следя за развитием событий, а потом исчезли на сотню лет. К моменту их возвращения, местные успели изобрести сельское хозяйство, но пользовались они исключительно инструментами, оставленными квиллианами, а эти орудия со временем ломались. По мере выхода орудий труда из строя, урожайность падала, и люди оказались на грани голода. Не имея понятия об устройстве инструментов, они списывали поломки на сверхъестественные причины. Они начали приносить в жертву собственных детей, желая призвать богов обратно. Квиллиане снова стали снабжать туземцев техникой, действуя в том же духе на протяжении следующих нескольких десятилетий. А потом они вновь исчезли, но это уже не было частью эксперимента. В родном мире квиллиан произошла катастрофа, и их собственная цивилизация пришла в упадок. Лишь через тысячу лет они вернулись, чтобы посмотреть, что изменилось у подопытных. Но там ничего не осталось. Квиллиане обнаружили следы масштабной экологической катастрофы, последствия которой привели к вымиранию людей. Где-то было применено ядерное оружие, где-то биологическое, где-то ещё причиной был жуткий неурожай и голод. Туземцы разобрались в устройстве оставленных квиллианами инструментов, что дало мощнейшее ускорение научно-технического прогресса, к которому они не были готовы. Однако квиллиан они не забыли, продолжая верить в них до самого конца. По всей планете стояли памятники в виде космических кораблей. Квиллиане провели расследование и выяснили, что войны, уничтожившие этот мир, возникали в основном на религиозной почве. Изучая квиллианские приборы и примочки, аборигены создавали новые верования, что вызывало религиозную рознь. Квиллиане осознали, какое преступление совершили, и свернули все свои эксперименты.
   - И вы считаете, что нечто подобное произошло с нами?
   - Над этим стоит поразмыслить.
   - Вы считаете, эти... квиллиане прибыли и в наш мир? И поступили с нами точно так же?
   - Возможно, это были не они. Время не совпадает. Ильфенард вымер около двух тысяч лет назад, и после этого квиллиане надолго замкнулись в себе. Но это не означает, что не могло произойти нечто подобное. Человеческих рас больше, чем может отслеживать МС.
   - Но это же единичный случай. Правда?
   - Если бы так. Другие расы поступали точно так же, иногда непреднамеренно. Этот случай - самый вопиющий из известных, и мы знаем достаточно, чтобы считать, что от нас по сей день скрывают множество подобных преступлений. Это случается и в мирах, где не было межвселенского контакта. Достаточно того, чтобы более развитое общество встретилось с менее развитым, как следует намусорило, и уже этого хватает для возникновения новой религии.
   - Не самое лестное описание человечества, да?
   - Не самое.
   - Но оно не подходит для моего мира. Это просто неправда.
   - Почему?
   - Потому что они вернулись. Они не были безответственными исследователями, которые прилетели один раз и бросили цивилизацию. Это была их планета. И они вернулись.
   - Квиллиане тоже возвращались. Регулярно.
   - Но они были всего лишь людьми.
   - А Предтечи не были?
   - Предтечи - нечто большее, чем люди.
   - То есть, постлюди?
   - Они - живые энергетические поля. Мне кажется, термин "постлюди" для этого не годится.
   - Но ведь когда-то они были людьми? Как мы с тобой?
   Он задумался над моими словами.
   - Да, когда-то они были людьми.
   - Откуда тебе знать? Как ты можешь знать, что виденные тобой энергетические сущности - это те же самые люди, которые жили на вашей планете три тысячи лет назад?
   Он глубоко вдохнул.
   - Потому что я их видел. До того, как они вернулись.
   - Правда?
   - Правда.
   - Когда это было?
   - Я... мне нельзя об этом рассказывать.
   - Ах. Это случилось после того, как ты сменил место службы.
   - Да. Я... видел одного из них. Видел, как он покинул наш мир и отправился к звёздам. Возможно... что-то там изменило их. Не знаю, что именно...
   - Что, по-твоему, произошло?
   - Не знаю. Не спрашивайте меня больше. Я не знаю.
   Вряд ли это можно счесть улучшением; однако, безоговорочно божественный образ Предтеч слегка скукожился. Пусть и небольшое, но, всё-таки, продвижение.
  
   6. Элсбет
  
   Элсбет задавала вопросы. Она желала знать, когда сможет вернуться на фронт, в свою часть, и мы больше не могли убеждать её, что ей нужно восстановиться, поскольку было очевидно, что физически она здорова. Пришло время раскрыть ей правду, со всеми предосторожностями.
   Я появилась в палате без предупреждения. Элсбет вскочила и отдала честь.
   - Садись, - сказала я.
   Та подчинилась, присев на край койки.
   - Мы не станем отправлять тебя обратно в подразделение, сержант.
   В её глазах мелькнула паника.
   - Вы вернёте меня обратно в основное население?
   - Прости, что?
   - Сэр, я подписала долгосрочный контракт. Я обучалась на пилота. Среди основного населения от меня никакой пользы.
   Занятно... но развивать эту тему я не собиралась.
   - Здесь всё не так.
   - Сэр?..
   - У нас нет основного населения. Никто тебя туда не пошлёт. Но и в подразделение мы тебя вернуть не можем.
   Она была совершенно сбита с толку.
   - Я буду с тобой откровенна.
   Я сделала ещё один шаг.
   - Элсбет, ты знаешь, что такое параллельные вселенные?
   Она покачала головой, не зная, как это понимать.
   - Никогда не слышала о такой концепции? - спросила я.
   - Майор... я не понимаю.
   - Ладно. Я объясню. Ты живёшь во вселенной, с планетами, астероидами, звёздами, галактиками и всем остальным.
   - Да...
   - Но она не единственная. Есть и другие.
   Элсбет, должно быть, решила, что я сошла с ума.
   - Есть другие вселенные, сержант. Похожие на твою, с планетами, астероидами, звёздами и галактиками, но люди в каждой из них другие. История никогда не повторяется. Существуют вселенные, в которых не было войны. Понимаешь?
   - Э-э-э... да.
   Может, она меня и понимала, но не верила. Её взгляд метался по палате.
   - В такой ты и находишься. Во вселенной без войны. У нас нет армий, и я не офицер. Я терапевт. Я здесь, чтобы помочь тебе. Мы не сможем отправить тебя обратно в часть, потому что речь идёт о другой вселенной, а для нас там опасно. В прошлый раз мы понесли там большие потери. Сожалею, что мне пришлось довести это до твоего сведения, но ты заслуживаешь знать правду. Я отвечу на все твои вопросы...
   Она опустила взгляд и сцепила пальцы. Её руки тряслись. Плохой знак.
   - Знаю, это трудно принять вот так, сразу. Но ты ведь меня понимаешь, сержант?
   Она подняла глаза.
   - О, да.
   И тогда Элсбет сорвалась с места.
   Она бросилась вперед, намереваясь сбить меня на пол... но меня на месте не оказалось. Я была всего лишь картинкой, спроецированной из безопасного места, поэтому она пробежала сквозь пустоту.
   - Сержант... - попыталась я достучаться до неё, но впустую.
   Её глаза вылезли на лоб, когда она, попятившись, обнаружила, что я была всего-навсего иллюзией. Тогда она ринулась к выходу.
   Дверь с шелестом отъехала в сторону, пропуская её. Она увидела покинутые помещения, закрытые окна, запертые двери. Она подёргала ближайшую, та не открылась. Она принялась молотить по ней кулаками, пытаясь найти панель управления, но ничего не нашла. Проверила следующую дверь - то же самое. Затем ещё одну.
   Дверь открылась. Она влетела в неё и побежала по коридорам центра, минуя всё новые двери, которые не открывались, не встречая ни одной души на пути, заранее проложенном нами, пока не завернула за угол и не увидела перед собой открытую дверь - дверь, залитую ослепительным светом. Только свет исходил не от ламп. Это был выход из здания, и снаружи было настолько светло, что Элсбет на секунду лишилась зрения. Она устремилась вперёд, прикрывая глаза ладонью, пока те не привыкли... и увидела то, что находилось за пределами коридора, погребённого, по её мнению, в холодных скалах где-то на полпути к Юпитеру.
   Бесконечный лес, оттенков зеленого больше, чем способен различить человеческий глаз, синее небо над затянутыми туманом горными пиками в бледной дали. Перед лесом - зелёная прогалина с небольшим огородом, усеянным аккуратными рядами побегов, пробивающихся к свету.
   Солнечный свет, теплее, чем тот, к которому она привыкла, вызвал взрыв красок, когда тучи расступились, и солнце озарило сад в полную мощь. По мере приближения к выходу, её бег замедлился до осторожных шагов; в нос ударил запах, неведомый на её родном астероиде: запах утреннего дождя, всё ещё влажной травы.
   Она заворожённо смотрела из дверей на раскинувшийся снаружи зелёный мир, не в силах сделать очередной шаг. Когда я подошла к ней, решив, что она уже не представляет угрозы, то увидела, что она плачет. Я положила руку ей на плечо, дав понять, что я настоящая. Она с трудом оторвала взгляд от этого зрелища, чтобы обернуться ко мне.
   - Это... Земля...
   - Да.
   - Но это... всё как в Завете! Всё как описано... Это... деревья? И... небо?
   - Именно так.
   - Они всё уничтожили. Так говорится в Завете! Повсюду только дым, отрава и... машины...
   - В твоей вселенной, возможно. Это другая Земля. Параллельная Земля. Тут не было никакой войны.
   - Это всё не взаправду. Я сплю!
   - Тогда выйди наружу. Проверь сама.
   - Не могу...
   - Можешь. Всего несколько шагов.
   Она взглянула на меня в поисках поддержки.
   - Если хочешь, я пойду первая, - сказала я, прошла мимо неё к выходу и оказалась снаружи.
   Обернувшись, я протянула руку. Сильно нервничая, Элсбет присоединилась ко мне, и я провела её по мощёной дорожке в сад.
   Обуви на ней не было, и она ощутила ногами влажную траву.
   - Чуть раньше прошёл дождь. Учти, трава немного скользкая, - сказала я.
   Но она не обратила внимания. Она наслаждалась ощущением травы под ногами.
   - Она такая... податливая.
   - Под травой находится почва. Ею покрыта почти вся планета. Из неё вырастают растения.
   - Растения не растут в земле. Они растут в воде.
   - При использовании гидропоники. Но на планетах происходит вот так. Идём дальше...
   Солнце стояло высоко, и тень центра накрывала далеко не весь огород. Мы вышли на свет. Я обратила внимание на нервозность пациентки, а оказавшись на открытом солнце, та сжалась и закричала.
   - В чём дело, Элсбет?
   - Здесь... жарко...
   - Да, прямой солнечный свет. На планете иначе никак.
   - А мы не сгорим?
   - Нас защищает атмосфера. Всё будет хорошо.
   Но с ней не всё было хорошо. Элсбет тяжело задышала и пригнулась, словно ожидая, что с неба что-нибудь упадёт прямо на неё.
   - Элсбет? Ты в порядке?
   - Всё такое... большое...
   Её глаза расширились, она часто дышала, руки тряслись. У неё приступ паники.
   - Ладно, Элсбет, на сегодня хватит. Вернём тебя под крышу...
   Взглянув на небо, она охнула. Солнце, несущиеся облака и бесконечная синева. Я сразу поняла, в чём проблема: она выросла на астероиде, в замкнутом пространстве, и никогда не оказывалась на бескрайнем просторе без защиты. Веофол это предвидел. У его народа, жившего на орбитальных станциях, была та же проблема. Когда Элсбет осела на землю, прикрывая голову, я вызвала его и медицинскую бригаду.
   - Ты был прав. Агорафобия, - сказала я Веофолу и подоспевшим медикам.
   - Давайте её внутрь, - сказал он.
   Санитары вкололи ей успокоительное и отнесли в здание.
  
   7. Оливия
  
   Вечером того же дня пришёл черёд Оливии идти на сеанс. Она не явилась, поэтому я отправилась за ней, натянув первые попавшиеся сапожки. Когда улеглась кутерьма, устроенная Элсбет, Оливия вернулась в сад, под лучи садящегося солнца, в приятное вечернее тепло, но отнюдь не для отдыха. Она усердно трудилась, склонившись над грядками и бормоча в адрес сорняков, выдергиваемых ею из земли:
   - Всё заполонили чужаки да сорняки, целая планета пришельцев и сорняков...
   Поскольку Элсбет в панике примяла несколько растений, я решила, что было бы неплохо подойти, извиниться и узнать, не требуется ли ей какая-нибудь помощь.
   - Оливия?
   От звука моего голоса она подскочила, схватила лопату и ударила с разворота, целясь мне в голову. Отшатнувшись назад, я отбила лопату рукой. От боли я взвизгнула и упала на колени, а Оливия, вдруг осознавшая, где находится и кого только что ударила, выкрикнула:
   - О, боги. Ты дура! Дура тупорылая!
   Она опустилась рядом со мной и разорвала рукав моей блузки.
   - Не шевелись! А то хуже будет.
   На руке расплывался большой синяк. Она прощупала кожу вокруг него, отчего я охнула.
   - Не сломана. Просто ушиб, и всё. Ты чем думала, когда подкрадывалась?
   Я процедила сквозь стиснутые зубы, борясь с нахлынувшим недомоганием:
   - Обычно... извиняется тот... кто напал...
   - Прости. Ладно, мне жаль. Довольна?
   - Всё... нормально, Оливия. Я думала... ты не врач?
   - Я могу вправить кость, если надо. О, глянь, вот и вороньё налетело...
   В компании пары охранников к нам бежал санитар.
   - Всё нормально! - крикнула я охране. - Моя ошибка. Оливия не виновата. Пусть кто-нибудь осмотрит руку...
   - Уверены? - спросил один из них.
   - Вполне, - ответила я. - Ни в коем случае нельзя подкрадываться к человеку, у которого ПТСР.
   - Нет у меня никакого ПТСР! - прорычала Оливия, когда санитар присел рядом в грязь, чтобы осмотреть руку.
   - Можете идти, - сказала я охранникам.
   Сунув дубинки-парализаторы обратно в кобуру, те развернулись и ушли.
   - Держите ровнее, - сказал санитар, извлекая обезболивающий спрей.
   - Ооох, гораздо лучше, - сказала я, когда боль уплыла прочь.
   - Нет у меня ПТСР, блин, говорю же, это просто рефлексы, - бормотала Оливия.
   - Нужно отвести вас внутрь и осмотреть как следует, - сказал санитар.
   - Хорошо, - сказала я. - Оливия? Не желаешь мне помочь?
   - Ладно, - ответила та и помогла мне встать на ноги. - Теперь тебе, наверное, нужно помочь дойти.
   - Я справлюсь, - сказал санитар.
   - Я её ударила и я, блин, отведу её внутрь!
   - Всё хорошо, - сказала я санитару, и Оливия помогла мне добраться до здания.
   Мою руку просканировали, трещин не нашли, выдали ускоритель заживления и повесили руку на перевязь. Через день-другой я приду в норму. Оливия торчала рядом со мной. Она, хоть и ругалась на меня за то, что я её спровоцировала, но всё же посчитала себя обязанной убедиться, что меня лечат как следует. И, разумеется, не упустила шанса пошпионить за Элсбет.
   - Что с ней? - прошипела Оливия.
   Элсбет лежала в своей палате, вид у неё был как после контузии. Свернувшись на койке калачиком, она изредка кивала, слушая объяснения Веофола; лучшего нельзя было и ожидать.
   - У неё, в некотором роде, шок.
   - Я её не понимаю. Сколько их там в ней?
   - Всего две. Насколько нам известно.
   - Она опасна?
   - Нет, если обращаться с ней хорошо и с уважением.
   Прищурившись, она спросила:
   - Что, думаешь, я не стану?
   - Просто я считаю, что тебе нужно быть осторожней.
   - Да-а, да-а. Вряд ли я смогу её достать. С одной лопатой супротив неё много не навоюешь...
   - Вред можно причинить и иными способами. Правда?
   - А?
   Поманив санитара, я жестом попросила задёрнуть шторки осмотрового бокса. Тот выполнил просьбу, и мы остались с Оливией наедине.
   - Прости за то, что я сказала.
   - Чего?
   - Что упомянула о твоём ПТСР в присутствии посторонних.
   Оливия пожала плечами.
   - Ты была не в себе...
   - Признаюсь, это было легкомысленно с моей стороны.
   - Что было глупо, это вот так подкрадываться ко мне.
   - Да. Надо было усвоить этот урок раньше.
   - Ха. Оставьте старую бешеную суку в покое. Хороший урок.
   - Нет, я к тому, что у меня была масса пациентов с ПТСР. Пора было уяснить.
   От этих слов она разозлилась.
   - Последний раз говорю: нет у меня никакого ПТСР!
   - Почему?
   - Что значит, "почему"?
   - Всё, что мне известно, приводит меня к мысли, что у тебя именно оно. Будь ты на моём месте, ты бы поставила противоположный диагноз?
   - Потому что я не на твоём месте и знаю разницу. Это всё естественная реакция, выработанная жизнью среди воскресших в течение тридцати с чем-то лет. Святые боги, поэтому-то я и выжила.
   - Хм. И в самом деле...
   - Что?
   - Ты слишком активно противишься диагнозу. В вашем мире слышали о ПТСР?
   - Ну конечно, мы же такие примитивные...
   - Многие расы с трудом признают его существование. Ты в этом не одинока.
   Она вздохнула.
   - Мы о нём знали.
   - И как он у вас назывался?
   - Омерзительный моральный крах.
   - Как-то грубовато.
   - Шучу.
   На её лице не было ни единого признака весёлости.
   - Те, кто его так называли, никогда не видели воскресших. Никогда не строили баррикад и не стояли всю ночь на карауле. Им никогда не приходилось убивать друзей, чтобы те не восстали из мёртвых...
   - И как оно на самом деле называлось?
   - Некротическая истерия.
   - Ого. Это уже кое-что...
   - Либо смертешок, как пишут в газетах.
   - Значит, расстройство связывали со вспышкой?
   - Именно. Люди с чего-то решили, что при виде оживших мертвецов невозможно не съехать с катушек. И откуда только взялась такая мысль?
   - Оно было широко распространено?
   - Многих оно настигло во время первой вспышки. Это было сразу видно. Они прекращали сражаться и просто таращили глаза. Частенько таких принимали за восставших.
   - Больше похоже на обычный шок.
   - Ну, может и так. Но оно встречалось и после вспышки. Те, кто пережил её без единой царапины, вели себя точно так же.
   - Да. Иногда в экстремальных случаях бывает именно так. По крайней мере, у некоторых рас.
   - Короче, у меня его нет.
   - Экстремальные ситуации - это только верхушка айсберга. Не припомнишь какой-нибудь особо душераздирающий случай во время первой вспышки?
   - Мёртвые восстали и начали пожирать живых. Что, по-твоему, у меня было, чудесные грёзы наяву?
   Я пожала плечами.
   - Я не знаю, чем ты занималась. Не знаю, как протекал твой обычный день.
   - Я служила в коронерском корпусе. Мы ходили от дома к дому. Если нам отвечали, мы обыскивали дом в поисках воскресших. Если никого не было, мы выламывали дверь и обыскивали в дом в поисках воскресших. Так или иначе, находили.
   - Сколько тебе было лет?
   - Двадцать. Я была двадцатилетней девчонкой с револьвером и парой морпехов за спиной, которые сами от всего обсирались. Морпехи должны были защищать меня от живых. Я должна была вычислять мёртвых и мочить их. Но всегда всё шло не по плану.
   - Значит, тебе приходилось убивать. И не только воскресших?
   - Выбора не было.
   - И не было ничего... ничего особенно ужасного?
   Какое-то время она сидела молча.
   - Тебе не нужно об этом знать.
   - Тебе трудно об этом рассказывать?
   - Конечно, трудно, блин.
   - Я понимаю, что трудно. Это распространённый симптом.
   - Нету у меня никаких, блин, симптомов. Это...
   Она сжала губы.
   - Ты когда-нибудь убивала?
   - Нет.
   - Значит, ты не знаешь. Толку тебе рассказывать?
   - Хотела бы узнать.
   - Да ну? Уверена?
   - Да.
   - Херня.
   - Раз у тебя нет симптомов, рассказ тебе не повредит?
   Она прищурилась.
   - Я была в Танимуте. Ты никогда о нём не слышала...
   - Боюсь, нет.
   - Короче, даже тогда у меня не было этого сраного смертешока!
   - Что случилось в Танимуте? Это там ты выработала такие рефлексы?
   - Рефлексы у меня уже были, - сказала она, косясь на мою ушибленную руку.
   - А что там было?
   Губы её вновь сжались. Рассказывать ей не хотелось. Но она не удержалась и снова взглянула на мою руку, а я ответила сочувственным взглядом. Возможно, она чувствовала себя обязанной, а может, ею двигало ощущение загнанности в угол. Спустя мгновение, она начала рассказ:
   - Мы шли вдоль побережья, по Керноу-Кост, слышала? Деревня за деревней, маленькие порты на всём пути, места, где веками занимались контрабандой, поэтому нам там были не рады, там вообще не любили людей в форме. Флот высадил нас с морпехами на берегу, и всё повторялось вновь и вновь: "тут нет холеры, мэм, мы закрыли ворота и не пустили её". Херня. Они её впускали как нефиг делать, с моря. Они и их кореша из Галлии постоянно мотались вдоль всего Канала. Они распространяли чёртову холеру, а не прятались от неё. Поэтому, когда мы находили то, что пряталось в погребах, то не церемонились. Холера убивала людей, а воскрешающая бяка поднимала их на ноги, при этом их семьи считали, что смогут скрыть смрад благовониями и чесноком. Так всё и шло, раз за разом, неделями. Я уложила сотни этих мразей ещё даже не добравшись до Танимута, и никакого смертешока от этого не заработала.
   - А потом ты попала в Танимут.
   - Ага. Большой город, крупный порт. Солидная таможня, военные катера снуют то туда, то сюда. Там должно было быть безопасно, понимаешь? Воскресшие шарились по пустошам, при этом считалось, что к Танимуту их и близко не подпустят. Но там не было безопасно. Ни капельки. Там, как и везде, началась холера: наверное, флотские занесли. Это держалось в тайне, а всех заражённых прятали подальше от гавани. Всех моряков, что воскресали на берегу, валили наглухо, но со своими такого не позволялось. Там решили, чисто по-кернийски, что у нас есть лекарство, но мы приберегаем его для богачей в столице. Дав себе передышку, мы прогуливались у моря, пока не обнаружили то же самое, что видели в те дни, когда двигались по побережью. Люди не смотрят нам в глаза. Кто-то вдруг убегает, будто бы предупредить кого-то. И этот запах в воздухе, ты такого не знаешь - запах не воскресших, а холеры. Знаешь, что с человеком вытворяет холера? Пытаясь избавиться от неё, он дрищет под себя, только дрищет он водой, и всё заканчивается смертью от обезвоживания. Эта вонь была повсюду. А потом морпехи услышали стоны. Восставшие никогда не кричат, они, блин, стонут. Типа, как сраные дети, когда им не дают то, что им хочется, только эти хотят одного - человеческой плоти. За час мы выдернули всех морпехов из кабаков и блядских домов и прогнали местных с улиц. На перекрёстках расставили блокпосты, чтобы можно было прочёсывать дом за домом. Но мы решили дать им шанс, поэтому отправились в городскую ратушу повидаться с мэром и первыми лицами города, чтобы разузнать, что и как, и предложить им возможность очиститься самим. Мэр и члены совета встретили нас во дворе и несли всякую околесицу: "нет, нет, холеры в городе нет, мэм, воскресших тоже нет, мы всех поместили в больницу". Выслушав их, мы сообщили, что будет дальше: мы обыщем каждый дом, и, пока мы не закончим, будет соблюдаться комендантский час. Мы приказали им уйти внутрь, мол, ими мы займёмся в последнюю очередь. Они ушли тихо как мышки, закрыв за собой ворота. Тут-то всё и началось. Поначалу слышны были только стоны, а потом уже нельзя было понять, откуда они лезут, потому что лезли они отовсюду. Мы попали в ловушку. Местные знали, что рано или поздно мы до них доберёмся. Они не выдали ни единого покойника, считая, что у нас есть какое-то секретное лекарство, которым мы не хотим делиться с кернийцами. Вместо этого, они пустили мертвецов в ход. Всех, кого распихали по санаториям, складам и тому подобному по всему городу, выпустили в одночасье. Наших - из коронерского корпуса и морпехов - набралось четыре сотни против двух тысяч воскресших, которые лезли со всех улиц, со всех направлений. Вероятно, их набирали ещё и по окрестным деревням, как будто ни у кого из них не было родственников в городе, куда они ломанулись, когда всё только началось. Наши люди, стоявшие на перекрёстках, сразу оказались окружены этими тварями, к которым присоединились и горожане, вооружённые чем попало. Не успели мы понять, что происходит, как уже потеряли около сотни бойцов. Мы попытались прорваться в гавань, но там уже всё кишело воскресшими, стремившимися добраться до моряков в доках. На рейде стоял дредноут, "Неутомимый" он назывался - ха! - к тому моменту он уже снялся с якоря и был на полпути из гавани. Воскресшие валились в воду с причала, пытаясь добраться до корабля, а матросы стреляли по ним с борта. Наверное, единственная правильная вещь, что флот сделал в тот день. А мы бросились на главную площадь. Тэйни Сквер. Там было достаточно свободного места, чтобы выстроиться в стрелковые цепи и сформировать шилтрон* для круговой обороны; не то чтобы у нас было полно патронов, но что оставалось делать? Морпехи были великолепны - держа боевой порядок, мочили тварей, как только те показывались, но нас быстро перестали атаковать малым числом. Из коронерского корпуса на площади осталась всего дюжина, у нас были пистолеты и немного патронов. Их мы берегли, пока твари не подбирались достаточно близко; наша задача была не подпускать воскресших к парням с винтовками. Воскресшие пёрли на площадь со всех сторон. Первыми нас догнали полчища из гавани, за ними подтянулись те, что были в городе. Некоторые были одеты в форму морпехов. Тогда мы толком не знали, как распространяется зараза: возможно, те подцепили её, поев инфицированного мяса, но так и не узнали об этом, пока воскрешённые не разорвали их на части, или не убили местные, или что-то ещё, и они не воскресли сами. Там же я заметила белый плащ - это форма коронерского корпуса. Белый плащ, армейская рубашка, бриджи и высокие сапоги. Фуражки на нём не было, но я его узнала: лейтенант Миллер. Правый ублюдок, но такой участи он не заслужил. Видимо, кто-то попытался снести ему голову куском стекла, и тот с тех пор так и торчал из шеи. Командовавший морпехами капитан приказал подпустить воскресших на пятьдесят ярдов. Твари брели, стеная. Я стояла рядом с парнями, подстраховывала, делала всё, что могла. Каждый из них полагался на меня, как на самого себя. Лучшие мужики, кого я знала. Капитан приказал морпехам прицелиться. Прямо перед собой, и всё. Затем - огонь! Штук тридцать-сорок воскресших рухнули на месте. Прямо в голову, мозги брызжут в лицо тем, кто позади. Но и промахов тоже хватало. Пули попадали в плечи, в шеи, в грудь или вообще летели мимо, и ничего хорошего это не сулило. Пока первая шеренга перезаряжалась, вторая дала залп. Упало ещё тридцать с чем-то. Но следом шли тысячи, они продолжали прибывать и подступали всё ближе, не обращая внимания на количество павших. Один прорвался в мёртвую зону. Я уложила его из пистолета, едва он подобрался вплотную. Воскресшие заняли всю площадь, а с улиц подходили новые. Конца и края этой орде видно не было. И тогда нас начал обстреливать флот. Корректировщики с "Неутомимого" тоже не видели конца полчищам воскресших. Поэтому командиры решили попробовать нечто иное. Они увидели нас на площади и, поняв, что мы будем драться до последнего, решили, что не стоит ждать, пока толпа в две тысячи мертвецов превратится в толпу в две с лишним тысячи, когда в неё вольёмся и мы. Первый снаряд миновал площадь - перелёт. Пристрелка. Затем недолёт. Следующий выстрел был сделан точно по нашему каре. Воскресшие полетели в воздух, падая среди морпехов, а ведь опасность представляли даже останки. Им нужна была лишь голова, туловище, да рука, чтобы ползти. В дома тоже попадали, повсюду летали осколки, наши гибли раньше, чем до них успевали добраться воскресшие. Мы думали, что продержимся несколько часов, пока нас не прикончат, но с "помощью" флота это время сократилось до считанных минут. Капитан морпехов погиб. Я и несколько бойцов оказались отрезаны от остальных. Снаряды продолжали падать, выкашивая наши шеренги, сверху сыпались куски тел и винтовки. Никто раньше не пытался взрывать воскресших. Мы вообще никогда не сталкивались с таким количеством, разве что во время самой последней вспышки. Кто-то, видать, решил, что если положить снаряд в толпу, это сделает мир лучше. Ну да, некоторые падали. А остальные держались на ногах. Без разницы, как сильно их выпотрошить, они продолжат идти. А артобстрел делал всё только хуже. Ударная волна, давление, всё это как-то действовало им на нервы. Они не вырубались. Им было больно. Они сходили с ума. Они больше не стонали, они вопили. И переходили на бег. Раньше они никогда не бегали, когда можно поступить иначе, просто продолжали шагать. А теперь они сотнями носились по площади, и единственное, что мешало им до нас добраться - это снаряды, что продолжали рваться, расшвыривая их по сторонам. Но они всё равно вставали и шли дальше. В таком бардаке можно выбрать одно из двух: встать столбом или спасаться бегством. Лучшее, что я смогла сделать в тот день, это крикнуть своим морпехам, чтобы те бежали со всех ног вместе со мной. Там нельзя было больше оставаться. Иначе никто не вышел бы оттуда живым. Снаряды очистили одну улицу, и мы это просекли. Её и улицей-то сложно было назвать: дома по обе стороны взорваны, кругом обломки, куски воскресших среди руин, руки, тянущиеся нас схватить. Там был и лейтенант Миллер - тело разорвано напополам, одна рука всё ещё сжимает пистолет, только не знает, что с ним делать. Я добила лейтенанта и забрала оружие и патроны. Чтобы пробиваться дальше, понадобится и то, и другое. Когда всё кончилось, кто-то нарисовал мой портрет для газеты. Фурия в белом плаще - так меня прозвали. С двумя пистолетами. С тех пор я так и ходила с двумя, даже на Трингаррике. Оружия никогда не бывает слишком много. Городская ратуша стояла на своём месте. Не знаю, что случилось с мэром и советом. Плевать. Если бы встретила их, наверняка бы завалила. От воскресших и бомбёжки вместе со мной спаслось двадцать человек - едва ли хватит, чтоб удержать одно здание, зато и зданий почти не осталось. Добротное крепкое каменное строение, его трудней взорвать, чем все те деревянные дома, к тому же, по нему не били прямой наводкой. Так что, мы забаррикадировались так тщательно, как смогли, и засели в углу над входом в подвал. Никто не обошёлся без ранений. У меня весь левый бок был изрезан осколками. Двое умерли через час и, когда поднялись снова, мы их упокоили.
   Какое-то время она молчала.
   - И что случилось потом? - спросила я.
   - Длинная ночь. Самая длинная в моей жизни. Обстрел помешал воскресшим понять, куда мы подевались, что дало нам время забаррикадироваться. А бомбёжка не прекращалась. Часов десять подряд. Видать, там был не один дредноут. Они пытались сравнять весь город с землёй. Не удалось. Только хуже сделали. Воскресшие продолжали прибывать, и как только один разузнал, где мы, это сразу стало известно всем. Патронов у нас было ровно столько, сколько удалось прихватить с собой, то есть мало. Мы заколотили все окна, поэтому пробираться им пришлось через внутренний двор. Мы заняли хорошую позицию для стрельбы, но через три часа патроны закончились. И тогда пришло время рукопашной. Благо, что стены внутри ратуши были красиво увешаны старинным оружием: алебардами, мечами и прочим. Я отложила несколько патронов на потом, а парни расхватали режущий инструмент. Мы выстроились в коридоре так, чтобы одни нанизывали воскресших на копья, а другие, кто с мечами и топорами, отсекали им бошки. Мы весь коридор завалили трупами, но они нашли другой проход, и нам вновь пришлось делать то же самое. Должно быть, мы уложили несколько сотен, если считать тех, кто был во дворе, и тех, кто в коридоре. Они всё время визжали на нас, ошалев от бомбёжки. Держаться дальше мы не могли. Нас оставалось восемь, и все мы были вымотаны. Несколько новых воскресших были из числа тех, кто сражался на площади, и это было хуже всего. Втыкать нож в глаз тому, с кем ты несколько недель подряд ел за одним столом. Я не позволяла парням видеть, как меняюсь при этом в лице. Просто делала дело и шла дальше. Но нужно было уходить. Оставался только подвал. Туда мы уже заглядывали - открыли, спустились и как следует поорали в темноту, чтобы убедиться, что снизу к нам никто не явится. Но и выхода оттуда не было. Точнее, нам так казалось. Однако МакДональт нашёл канализационный люк, что вёл в новенькую канализацию, которую прокладывали, чтобы улучшить санитарную обстановку и спасти людей от холеры. Я спустилась туда первой, потому что патроны оставались только у меня. Их я приберегала для нас самих. Там мы встретили пару воскресших, и всё. Я их упокоила. Дверь за собой мы завалили. Долго она не выстоит, особенно против толпы обезумевших от бомбёжки тварей, но ничего иного нам не оставалось. Мы бежали со всех ног, пока не нашли выход, и в итоге снова оказались посреди улицы. Только улиц, как таковых, уже не было. Обстрел продолжался всю ночь, а потом взошло солнце. Повсюду был лишь дым и обломки. Некоторые дома ещё горели, отчего дым светился оранжевым. Воскресших мы не видели, по крайней мере, целых. Повсюду валялись их останки. Тех, у кого уцелели головы, приходилось добивать. Мы прикинули, что недалеко и те, кто ещё на ногах. Мы услышали шаги - рядом, где-то в дыму. Поди пойми, кто там или что. Я приказала своим построиться. При себе у них было всё то же средневековое оружие - точнее, то, которое удалось протащить через подвал. У меня оставалась ещё пара патронов. Бежать было некуда, и мы решили стоять до конца. Из дыма показалось двадцать морпехов, они целились в нас из винтовок - в нас, вооружённых алебардами, мечами и парой пистолетов. Какое-то время никто не понимал, что делать, пока лейтенант морпехов не скомандовал отбой. Я ответила тем же. Это были резервисты с "Неутомимого". Они высадились сразу же после окончания обстрела. Танимут всё ещё кишел воскресшими, но многие оказались погребены под завалами, и повсюду ходили резервисты и добивали их. Никто не ожидал встретить выживших.
   Из лазарета донёсся треск, кажется, из палаты Элсбет. Поначалу я решила, что та что-то кому-то сломала, но затем услышала, как Веофол вызывает специально обученного человека со шваброй, чтобы устранить лужу. Она всего-навсего швырнула в стену чашку. Я снова переключила внимание на Оливию.
   - Что было потом? - спросила я.
   - Оказавшись на корабле, пару дней отсыпалась. Мне дали увольнительную. И даже медаль. Ха! "Звезда Джуно". Это они так пытались замять дело после бомбардировки - сделав из меня героя. "Фурия в белом плаще", и всё такое.
   - Ты, вроде, заслужила.
   - Те, кто погиб, тоже заслужили, но им не досталось ничего, кроме уютного уголка в братской могиле.
   - Хм.
   - И никакого, блин, смертешока, или ПТСР, или как вы его там зовёте. Ни капельки. Ничего. Никаких кошмаров. Нормально я спала, спасибо большое.
   - Значит, если бы я подкралась к тебе после первой вспышки...
   - Я бы подпрыгнула. Как и любой другой. Но, будь ты воскресшим, я бы тебя упокоила.
   - А морпехи?
   - Что "морпехи"?
   - Как они пережили?
   Она нахмурилась.
   - Ага. У них оно было. У некоторых. Почти у всех.
   - И что с ними стало?
   - Сдали в дурдом. Или бросили на улице. Я была не из таких. А ты это к чему?
   - ПТСР на всех сказывается по-разному, Оливия. Некоторые зарабатывают его после первого же травмирующего опыта. Однако другим требуются годы постоянного напряжения. Например, прожить двенадцать лет в окружении воскресших...
   Оливия злобно зыркнула в ответ. На сегодня ей хватит.
   - Как рука?
   - Ничего не чувствую.
   Она поднялась.
   - Ну, раз тебе полегчало, вернусь в сад.
   Она ушла, не выразив дальнейшего согласия с моей точкой зрения. В каком-то смысле, она права: ПТСР - это далеко не всегда автоматическая реакция на травму. Однако его вероятность резко возрастает по мере накопления травмирующих событий, а её симптомы исключают что-либо другое. Возможно, за сегодня мы могли продвинуться и дальше, но я решила, что и мне, и руке требуется отдых.
  
   8. Кваме
  
   Кваме сидел в затемнённой комнате и наблюдал за пульсирующими огоньками на вогнутой стене. Я находилась за соседней дверью в компании оператора томографа и невропатолога, соблюдая изоляцию, чтобы наши нервные системы не стали источником помех.
   Мы отвезли его в Столицу, чтобы провести настройку. В центре у нас имелось достаточно оборудования для отслеживания состояния его здоровья, а также были установлены дополнительные устройства для записи сновидений, но для получения исходных данных требовался самый совершенный инструментарий. Всю комнату занимал томографический сканер, ежесекундно делающий миллионы снимков тела в разных разрезах и формирующий полную модель умственной деятельности.
   - А вот, видите? - сказал профессор Эббс, чьи глаза горели от счастья, как бывает у учёных при получении подтверждения важной гипотезы. - Зрительная кора ориентирована иначе, чем у прочих рас, благодаря латентной способности к гибернации.
   - Правда? - спросила я, силясь скрыть раздражение от его снисходительного тона.
   - Разумеется, вы же об этом знали. Однако налицо соответствие шаблону, который характерен для других рас, устойчивых к гибернации. Зрительная кора функционирует по-другому во время фазы быстрого сна, и по-другому реагирует на гибернацию...
   - Он снова поплыл, - сказала оператор томографа.
   Кваме должен был сосредоточиться на точке света в центре стены.
   Я включила внутреннюю связь.
   - Кваме? Ты должен смотреть на белую точку.
   - Конечно. Простите.
   - Может, перерыв?
   - Нет. Продолжайте, пожалуйста.
   - А вот, ряд номер четырнадцать, - сказала оператор и, отключив внутреннюю связь, обратилась ко мне. - Будет лучше, если вы продолжите с ним разговаривать. Ему сложно сосредоточиться.
   Я включила связь обратно.
   - Как у тебя дела, Кваме?
   - Заданьице оказалось, на удивление, не из простых.
   - Ты отлично справляешься. Продолжай в том же духе, и к обеду мы будем дома.
   - Да, - со вздохом сказал он и сосредоточился на точке. - Можно спросить?
   - Давай.
   - Что случилось с вашим миром?
   - Я, вроде, уже рассказывала.
   - В смысле, потом.
   - Ох. В общем...
   Я оглянулась на оператора. Та пожала плечами.
   - В отпуск туда ехать тебе точно не захочется.
   - Вы сказали, что больше туда не возвращались.
   - Да. Возвращаться некуда.
   - Ваш мир мёртв?
   - Практически.
   Я вздохнула и обернулась через плечо. Оператор и профессор Эббс изо всех сил притворялись, будто им неинтересно. Им не довелось самим побыть в роли беженцев, зато они, без сомнения, обожали слушать ужасные истории.
   - Там осталось немного людей. Мы десятилетиями пытаемся их оттуда вытащить, но те отказываются уезжать.
   - Полагаю, их упорство кажется вам труднообъяснимым.
   - Нет, ничего подобного. Это их родина. Они хотят оставаться там, сколько получится. Плюс, в основном, это религиозные фундаменталисты, которые считают нас орудием дьявола.
   - Таких дураков хватает у каждой расы.
   - Полагаю, да.
   - Они выживут?
   - Нет. Вулкан продолжает извергаться. Атмосфера наполнена диоксидом серы, поэтому им приходится жить под землёй и фильтровать воздух, но вечно так прожить нельзя. Последний раз, когда они позволили нам на них взглянуть, ожидаемая продолжительность жизни у них составляла тридцать пять лет. То было десять лет тому назад.
   Кваме не ответил.
   - Кваме? Ты там?
   - Да. Просто вспомнил о последних людях своего мира. Они тоже жили в бункерах.
   - Насколько нам известно, да.
   - Некоторые держались десятилетиями. Следя за уровнем радиации. Трясясь над запасами семян. Надеясь, что радиоактивные осадки скоро смоет. Видя, как новые поколения растут безо всякой надежды и терпят поражение. Думая, что, кроме них, уже никого не осталось. Наверное, проклиная меня, если они были в курсе всего произошедшего...
   - Он плывёт, - сказала оператор.
   - Смотри только на точку, Кваме, - сказала я.
   - Да. Простите.
   - Может, поговорим о чём-нибудь более современном?
   - Я не... нет, постойте. Можно ещё один вопрос?
   - Давай.
   - В вашем мире были вожди, да?
   - Разумеется.
   - Когда вулкан начал извергаться, они действовали адекватно?
   - Нет, не все. Кое-кто начал войны за ресурсы. Поэтому и случился обмен ядерными ударами. Но даже после этого, кое-кто, по совету своих учёных, решил отложить эвакуацию. Погибло множество людей.
   - Их преследовали?
   - Некоторых. Тех, кто выжил.
   - Их судили?
   - Да. Парочке удалось соскочить, потому что начать эвакуацию им не позволяло их собственное законодательство, но большинство было признано виновными в необоснованной задержке эвакуации. Я, кажется, понимаю, к чему ты клонишь.
   - Вас это удовлетворило? Знать, что они осуждены и наказаны?
   - Людей это не вернёт.
   - Что бы вы чувствовали, если бы они избежали наказания?
   Профессор Эббс и оператор больше не скрывали своего любопытства.
   - Я бы разозлилась. Ты этого ответа от меня ждал?
   - Да.
   - С тобой ситуация иная. У народов моего мира есть правительство и судебная система. Именно они судили наших вождей, а не МС. МС не устраивает подобные слушания. Он не вмешивается во внутренние дела других миров.
   - Даже когда на кону стоят миллионы жизней?
   - Мы предлагаем помощь. Если люди от неё отказываются, мы умываем руки.
   - Даже если в правительстве сидят дураки?
   - Даже если так.
   - И тогда гибнут миллионы.
   - У нас есть свои причины для соблюдения политики невмешательства.
   - Да, я в курсе. У вас всё отлично продумано и обосновано, а оправдания безукоризненны. С точки зрения бюрократов, в полном комфорте проживающих на Узловой.
   - Я прекрасно понимаю, что у тебя может быть иная точка зрения...
   - Уверен, что понимаете.
   - Ты пережил чудовищный опыт.
   - Я просто надеялся, что вы разделите мою точку зрения. С учётом вашего собственного чудовищного опыта.
   Я откинулась на стуле, вздохнула и потёрла виски. К микрофону склонился профессор.
   - Здравствуйте, Кваме. Это Эббс.
   - Профессор.
   - Понимаю, у вас были какие-то передряги, но, по крайней мере, вы скоро увидите жену, пусть и на картинке.
   Я одарила Эббса испепеляющим взглядом. По моему мнению, невропатологи склонны чрезмерно переоценивать своё знание человеческой натуры.
   - Я даже не помню, как она выглядит, - сказал Кваме.
   - Скоро мы напрочь избавим вас от этой проблемы. Обещаю, - бодро сообщил профессор.
   Я отключила все микрофоны в нашем закутке.
   - Профессор, - сказала я и покачала головой.
   Тот нахмурился.
   - Эх. Я был чуток нетактичен?
   - Не то слово. Категорически нетактичен.
   - Прошу прощения...
   Я снова включила микрофон.
   - Извини, Кваме. Продолжай смотреть на точку.
   - Я в порядке, - отозвался он. - Будет здорово увидеть её без...
   - Он закрыл глаза, - доложила томографистка, когда половина мониторов погасла, выдав горизонтальную линию.
   - Тебе нужен перерыв? - спросила я.
   - Да. Пожалуйста, - ответил Кваме.
   Когда свет в комнате загорелся, он сидел с одиноким видом, обхватив голову руками.
  
   9. Элсбет и Йокан
  
   Тем же вечером, когда я вернула Кваме в центр, и он уснул под успокоительными, я заметила, что Йокан направляется в лазарет. Ранее я сообщила группе, что они, при желании, могут навещать Элсбет, которая уже проинформирована об их существовании, но предупредила, чтобы никто не упоминал Кэти. Первым это предложение принял Йокан.
   Он появился в дверях её палаты с дежурной улыбкой на лице, как всегда, излучая желание помогать.
   - Здравствуйте, - сказал он.
   - Ты кто?
   - Меня зовут Йокан. Я один из пациентов.
   - А. Точно. Из другой вселенной.
   Кажется, она до сих пор в это не верила.
   - Как и все мы, - сказал он и вошёл, позволяя двери закрыться.
   - И все в твоём мире мертвы.
   - Если так можно выразиться... Да, видимо, так.
   - Ты что, не знаешь?
   - Там... всё очень сложно. Я пришёл узнать, не могу ли чем помочь.
   - Разбудить меня? - сказала она, безнадёжно пожав плечами.
   - Этого я не могу. Боюсь, всё здесь по-настоящему.
   - А мне-то откуда знать?
   - О, это философский вопрос.
   - Чего-чего?
   - Исследование природы реальности?
   Она тупо смотрела на него. Философия почему-то не котировалась в качестве популярного увлечения среди обитателей астероидного пояса.
   - Ага. Полагаю, так, только реальность не отзывается.
   - Ну, доказать, что реальность - реальна, практически нереально. Всегда существует вероятность, что это иллюзия. Но так можно сказать и обо всей жизни. В какой-то момент вам придётся признать, что то, что вы сейчас переживаете - реально.
   - Это с чего бы?
   - В противном случае, вы окажетесь в тупике.
   Она села, сложив руки на груди. Йокан продолжал:
   - Они вам не врут. Они, на самом деле, стараются изо всех сил.
   - Мне сказали, что моей Земли больше нет. Её уничтожили машины.
   - Думаю, да.
   - Значит, мы проиграли войну.
   - А вот это не факт.
   - Мы потеряли Землю! О какой победе может идти речь, когда родной планеты больше нет?
   - Ваш народ всё ещё в безопасности, да?
   - Ага. В безопасности. На астероидах, в душных вонючих норах. Питаются, блядь, водорослями и пьют воду, которой так часто ссали, что от этого вкуса уже невозможно избавиться. Вот что с нами сделали ёбаные машины.
   Придвинув стул, он уселся рядом с её койкой.
   - Машин больше нет. Ваш народ всё ещё жив. У остальных в группе... всего этого нет.
   - Так ты им веришь?
   - Да.
   - Ты уверен, что все в твоём мире мертвы?
   - Я был там. Видел, как это случилось.
   Она взглянула на него, и впервые в её глазах мелькнула искра сочувствия.
   - Вернулись наши предки. Они забрали мой народ с собой, взяв... полагаю, вы бы назвали это душами. Но для этого всем пришлось умереть. Когда это происходило, всё выглядело ужасно, но сейчас они в безопасности, и однажды я с ними увижусь.
   Он взял её за руки.
   - И вы увидитесь со своими.
   Йокан заметил, что она как-то странно на него смотрит. Его слова каким-то образом задели её. Или что-то ещё.
   - В чём дело? - спросил он.
   - Я тебя здесь раньше не встречала?
   Он замолчал, вспомнив запрет на разговоры о Кэти.
   - Нет... ты не встречала.
   Она продолжала смотреть на него: раненого, одинокого, нуждающегося. Но собранного. Она отвернулась.
   - Элсбет? Могу я обращаться к тебе Элсбет? - спросил Йокан.
   Та кивнула.
   - Я могу тебе чем-нибудь помочь?
   - Нет, - сказала она.
   - Я... - выдавил он, с трудом подбирая слова. - Видишь ли, дело в том, что...
   Она снова взглянула на него.
   - В общем... Мне сообщили, что в твоём текущем состоянии остаётся высокая вероятность припадков.
   Она кивнула.
   - Им виднее.
   - Возможно, есть способ их контролировать.
   Вот оно. Он переживал, что, отказав в требовании Кэти, вызвал эти припадки. Элсбет ничего об этом не знала, и была заинтригована.
   - Как?
   Сделав глубокий вдох, он встал со стула и склонился над ней, чтобы поцеловать. Элсбет резко отпрянула.
   - Это у вас тут лечение такое?! - воскликнула она.
   - Прости... Я подумал...
   - Я солдат!
   Он растерялся.
   - Я тоже.
   - Не знаю, как там в той жопе, которая зовётся твоим миром, но там, откуда я родом, у солдат есть выбор. Врубаешься?
   Он покачал головой, всё ещё озадаченный.
   - Это означает, что я не обязана давать каждому ебанату, захотевшему перепихнуться, и не обязана строгать детей в военных целях!
   Когда до него дошло, он захлопал глазами.
   - Прости. Я не сообразил...
   - Надо было тебе яйца вырвать.
   - Я не знаю, как это принято в твоём мире. Прошу прощения.
   - А у меня и не было своего мира.
   - Как угодно. Тогда, если можно, я пошёл.
   - Ага. Уёбывай.
   Йокан направился к двери, но не успел он коснуться панели управления, как по всему центру зазвучала сирена, сработали магнитные замки, крепко заперев дверь. Из громкоговорителей раздался мой голос:
   - Тревога. Я прибегла к блокированию здания. Ситуация под контролем, однако необходимо, чтобы все пока оставались на местах. Прошу прощения. Я буду информировать вас по мере возможности.
   Йокан попробовал открыть дверь; пульт не работал. На случай перебоев энергии на двери имелась ручка, но и та не поддалась. Он обернулся и посмотрел на Элсбет, та сидела на кровати очень злая.
   - По-моему, мы с тобой здесь застряли, - сказал он.
   Она скрестила руки на груди. Похоже, этим двоим предстоит непростая ночка.
  
   10. Служба безопасности
  
   РАПОРТ СЛУЖБЫ БЕЗОПАСНОСТИ О ПРОИСШЕСТВИИ НА УЗЛОВОЙ
   Номер происшествия: 897-9898-gf
   Дата: УД г276.м7.н2.д3
   Докладчик: с-т Ферс, И.
   Место происшествия: Бар-клуб "Лхаса", 2345, 3-я авеню, 2-й округ, Метрополь
  
   Сотрудник СБ Леберрин, принявший экстренный вызов в 23:45, обнаружил владельца клуба, г-на Даву Дордже в стрессовом состоянии и зафиксировал ущерб, причинённый интерьеру и предметам оснащения клуба. Г-н Дордже сообщил о нападении, совершённом 30 минутами ранее неизвестной женщиной, которая подвергла его допросу по поводу преступной деятельности. Г-н Дордже, пребывая в крайне взволнованном состоянии, непрерывно признавался в многократных нарушениях Акта о Биоразнообразии, однако настаивал, что никогда не участвовал ни в каком геноциде. В связи с невозможностью успокоить потерпевшего, сотрудник Леберрин вызвал скорую помощь, и господину Дордже было введено умеренной силы успокоительное.
   Я опросил г-на Дордже в участке ориентировочно в 00:45. Он сообщил, что находился в заведении, закрытом на инвентаризацию, вместе с несколькими помощниками, когда в клуб вломился налётчик и напал на них. Персонал клуба предпринял попытку остановить женщину, но безуспешно. Нападавшая заявила, что будет говорить только с г-ном Дордже, и позволила остальным убежать. Она избивала г-на Дордже до тех пор, пока тот не признался в том, что занимался контрабандой, затем начала задавать вопросы насчёт более широких преступных сетей. Он утверждал, что никаких сетей не существует, и что он ничего не знает о геноциде в других вселенных. Последнее, судя по всему, представляло особый интерес для нападавшей. Он не сумел предоставить полное описание внешности налётчицы, поскольку та была в маске, но был уверен, что она пользовалась голосовым фонетическим переводчиком. Также он сообщил, что она потребовала выдать записи камер наблюдения заведения, после чего полностью их уничтожила (как данные, так и физические носители).
   Г-н Дордже, в связи с чистосердечным признанием, помещён под стражу на время расследования деятельности его заведения. Выделены силы для задержания его подельников. Психиатрический центр не сообщал о побегах пациентов, также не поступало сообщений о лицах, чья внешность соответствует описанным приметам.
  
   11. Нарушитель
  
   Грузовик снижался, идя на посадку в районе парковочной площадки близ главного здания, в сопровождении звуковых сигналов, предупреждающих о приближении к поверхности земли. Дав задний ход, грузовик оказался в гараже, чьи двери раскрылись под звуки парковочной сигнализации.
   По совершении посадки, открылось багажное отделение в задней части грузовика. Оттуда выкатилась фигура в маске, облачённая в чёрное, и метнулась прочь. Не пройдёт и минуты, как водитель обнаружит открытый багажник и примется ломать голову, как он умудрился не закрыть его после загрузки багажа на окраине Метрополя. Но к тому моменту безбилетница будет совершать тщательно выверенный по времени рывок к главному зданию, по мере того, как сенсоры вдоль её маршрута отключаются один за другим. Когда над головой раскрылось окно, она одним прыжком взмахнула на высоту третьего этажа, уцепилась одной рукой за край подоконника и забросила себя внутрь, оказавшись в неиспользуемой комнате в закрытой части центра.
   Дверь перед ней открылась, и она крадучись двинулась по залу, направляясь к лестнице, ведущей к жилым помещениям двумя этажами ниже. На лестничной площадке она остановилась и запрыгнула на потолок, повиснув в сантиметре от макушки Веофола, что как раз проходил по лестнице. Когда тот удалился, она бесшумно соскользнула на пол и продолжила движение.
   Она вышла прямо в коридор, где находились жилые комнаты пациентов, одна из которых открылась, несмотря на несрабатывание идентификации по отпечатку пальца, голосу и цифровому коду. Войдя, она скомандовала "свет!" и стянула маску с лица.
   В этот миг Лисс настиг неприятный шок. Её комнаты больше не было. Исчезли все розовые пушистые девчачьи финтифлюшки. Остались только первозданно голые серые стены. Развернувшись, она узрела единственный имевшийся в помещении предмет - закреплённый на стене, заряженный и готовый к применению разбрызгиватель ПАО. (ПАО означает "полу-аэрозольный ограничитель".) Она успела лишь пробормотать "бля!", когда он выстрелил в неё облаком клейких капель, связавших её липкой сетью. Сопротивляясь, она попыталась подпрыгнуть, но лишь приклеилась к стене на полпути между полом и потолком и отчаянно задёргалась, постепенно сковываемая твердеющими полимерами ПАО.
   Когда барахтанье прекратилось, охранники почувствовали себя в относительной безопасности и отважились войти в комнату, держа Лисс на прицеле множества стволов. Начальник СБ, Ломева Сиссе, испытала особое удовольствие от успешного захвата; последний акт в пустой комнате был её задумкой, позволившей избежать физического противоборства и серьёзных травм. Когда её подчинённые убедились, что Лисс может дышать, Ломева объявила, что угроза миновала, и мне было разрешено войти.
   Я заметила, что чёрное одеяние Лисс, по факту, украдено у Йокана: чёрная водолазка, военные брюки, всё подогнано по размеру. Я-то думала, что швейный набор ей нужен только для того, чтобы пришивать ко всему подряд розовые помпончики. На самом деле, всё это время она вела подготовку.
   Она смотрела на меня, продолжая извиваться, из-за чего сеть опутывала её ещё плотнее.
   - Расслабься, Лисс, - сказала я. - Всё кончено. Охрана увезёт тебя на допрос в Метрополь. С этим я ничего поделать не могу. Не желаешь мне что-нибудь сообщить перед отправкой?
   - Меня зовут Лисс Ли'Ул. Резервист. Группа Паранормального Реагирования. Личный номер 1656710. Больше я вам нихера не скажу!
   - Лисс... Мы не уничтожали твой мир. Мы хотим тебе помочь. Уверена, пробыв здесь столько времени, ты это понимаешь?
   Она лишь нахмурилась. Она была явно настроена изображать из себя военнопленного. Я попробовала зайти с другой стороны:
   - Как и ты, мы хотим узнать, кто уничтожил твой мир.
   - И что вы с ними будете делать? Выпишите им штраф? Отшлёпаете по ручонкам? Отберёте у них игрушки, блядь?
   Я вздохнула.
   - Поговорим в другой раз, Лисс, - сказала я и посмотрела на Ломеву. - Всё, забирайте её.
   Охранники вошли, держа наготове транквилизаторы и ограничительные средства, и увезли её в штаб СБУ в Метрополе.
  

ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ. ПРАВОСУДИЕ

   1. Комитет
  
   На следующее утро меня вызвали на срочное заседание Комитета по особым консультативным группам, на котором присутствовали все, кто проявлял интерес к моей группе, причём никто из них не был рад меня видеть.
   Расположившись в комнате для видеоконференций, я наблюдала, как вокруг овального стола появляются изображения членов комитета. Глава Службы по делам беженцев, Хенни Ардашьян, оказалась прямо напротив меня, остальные разместились по кругу.
   - Все здесь? - спросила Хенни, обведя комнату взглядом. - А из Дипломатической больше никого нет?
   Заговорил мужчина:
   - Госпожа Исния занята на другой встрече. Она попросила меня её заместить. Я Эммет Власки, глава оперативного отдела.
   - Я крайне удивлена, что она не явилась лично.
   Бахира ом-чаллха Исния была заместителем директора Дипломатической службы. Именно её доклад об обнаружении Йокана послужил основанием создания этого комитета, а со временем и терапевтической группы. Обычно политика меня мало касалась, но с побегом Лисс всё может резко измениться.
   - Нас известили слишком поздно. А у нас есть и другие неотложные дела...
   - Как и у всех нас, господин Власки. Пожалуйста, попросите её связаться со мной после встречи. Итак, доктор Сингх, - сказала она, переведя взгляд на меня. - Мы прочитали ваш доклад. Без сомнения, у членов комитета есть к вам вопросы.
   Всех опередил Коган Бен-Оришель, представитель СБ Узловой.
   - Я хочу знать, почему за решёткой сидит избитый до полусмерти член общества?
   - Сожалею об этом, - сказала я. - Но мы намеревались максимально снизить все риски. Считаю, если бы мы вступили в прямую конфронтацию с Лисс, она бы сбежала и перекалечила гораздо больше народа. Если не хуже.
   Коган принялся загибать пальцы, перечисляя мои оплошности:
   - Вы могли обыскать комнаты. Могли допросить пациентов прямо в центре. Но вместо этого вы, цитирую, "предпочли дожидаться очередной попытки побега". Вы выжидали, пока кому-либо не причинят вред, и только потом начали действовать.
   - Мы сделали всё возможное, чтобы минимизировать риски.
   - И вы сами получили травму.
   Он указал на мою перевязанную руку. Синяк после нападения Оливии почти рассосался, но медперсонал настоял, чтобы я пока держала её на перевязи.
   - Это никак не связанный случай. На меня напал другой член группы. Издержки профессии, к сожалению.
   Несмотря на промашку, Коган даже не запнулся:
   - Но вы же совсем не подумали о риске, которому подвергается Метрополь, так ведь? Нас не проинформировали. Строго говоря, вы вообще никому не сообщили. Даже этому комитету.
   - И что бы изменилось, если бы она сообщила? - заговорил Микл Теот, руководитель консультативного отдела Службы по делам беженцев, мой начальник. - Мы были бы вынуждены предпринять действия. Перевернули бы весь центр вверх ногами, и в итоге получили бы непредсказуемое количество беглецов и неизвестно какую степень риска. Доктор Сингх даже не знала, кто конкретно сбежал. Вы можете себе представить возможные последствия бегства киборга? Машины, предназначенной для убийств?
   - Вы говорите о том, что могло бы быть...
   - Коллеги, мы здесь не для взаимных упрёков, - сказала Хенни. - Мы здесь, чтобы выработать подход к изменившейся ситуации. Как я понимаю, госпожа Ли'Ул пребывает под арестом?
   - Совершенно верно, - ответил Коган.
   - Что касается господина Дордже, ставшего жертвой нападения, выдвинул ли он обвинение?
   - В этом нет необходимости. Речь идёт об уголовном преступлении, - заявил Коган.
   - Но он сам сознался в уголовных деяниях?
   - Это не имеет отношения к делу. Нападение есть нападение.
   - Значит, госпоже Ли'Ул будет предъявлено обвинение в уголовном преступлении?
   - Пока дело не рассмотрят в прокуратуре, воздержусь от комментариев.
   - Нужно будет проследить за ходом расследования. Что насчёт устройства?
   - Относится к числу законодательно запрещённых, однако хранилось с соблюдением мер безопасности.
   - Я имею в виду, как вещь из такого слаборазвитого мира вообще могла быть пущена в ход на Узловой?
   - Мы до конца не уверены. Разумеется, не мы руководим мерами безопасности в Карантине...
   - Технологическая обстановка в мире Лисс весьма необычна, - сказала я. - Если заглянете в справочник, то увидите, что они часто изобретали вещи, значительно превосходящие наше представление об их возможностях. Не думаю, что в этом стоит винить СБУ.
   Коган смущённо взглянул на меня. Поддержки с моей стороны он не ожидал.
   - Ясно, - сказала Хенни. - Что с охраной в центре?
   Ей ответила Пеллаваната Федиссба, ответственная за административно-хозяйственную деятельность Службы по делам беженцев.
   - Сенсорное покрытие уже увеличено, но, поскольку центр находится очень близко от Метрополя, наши возможности ограничены.
   - Я бы поставила вопрос о переезде, если это возможно, - сказала Хенни.
   - Это необходимо? - спросила я.
   - Госпожа Федиссба, вы можете подготовить краткий список альтернативных мест расположения?
   Пеллаваната дала утвердительный ответ.
   Мне пришлось заступиться за подопечных.
   - Госпожа Ардашьян, я возражаю. Группа только что обустроилась. Им комфортно, они добились прогресса. Если им придётся переехать, когда мы едва начали, это может серьёзно ударить по терапии.
   Хенни призадумалась.
   - Насколько серьёзно?
   - Мне удалось завоевать их доверие. Это залог успешного выполнения моей работы. Если им придётся переехать по непонятной для них причине, доверие может быть утрачено.
   Хенни взглянула на Микла Теота, тот кивнул. Она вновь посмотрела на меня.
   - Хорошо. Мы проведём приготовления, но отложим переезд до тех пор, пока это не станет совершенно необходимо.
   - Благодарю.
   - Но решать буду я, доктор Сингх.
   - Не возражаете, если я задам доктору Сингх один вопрос? - подал голос Эремис Ай, представитель Межвселенского Уголовного Трибунала - точнее, той суррогатной организации, которая занималась накоплением досье, ожидая решения МС по поводу того, стоит ли предоставить МУТ все полномочия или нет.
   - Задавайте, - сказала Хенни.
   Эремис повернулся ко мне.
   - Вы абсолютно уверены, что госпожа Ли'Ул разыскивает тех, кто устроил геноцид в её мире?
   - Вероятно, дело именно в этом, - сказала я.
   - Считаете, она запросит помощи?
   - Я не знаю. Не думаю, что в данный момент она нам доверяет.
   - Она не говорила, кого подозревает?
   - Я не могу разглашать то, что обсуждается во время сеансов терапии.
   - Нет, конечно... Полагаю, нам придётся её допросить. Это означает, что вся история станет достоянием общественности, по крайней мере, в виде заголовков.
   - Обязательно это делать? - спросила Хенни.
   - Да. Обязательно. Если она расследует геноцид, мы должны собрать показания.
   - Значит, нравится вам или нет, всё будет так, как вы говорите?
   - Мы должны собирать материал для возбуждения дел...
   - Чтобы не остаться совсем без дела, - пробормотал Коган.
   Проигнорировав его, Эремис произнёс:
   - Мы обязаны возбуждать дела, даже если ничего больше сделать не сможем.
   Хенни откинулась на спинку кресла.
   - Итак. Благодаря всему этому, широкой публике может стать известно о существовании терапевтической группы. Уверена, госпожа Исния будет безумно рада, но у всех нас появятся проблемы, верно? К счастью, у нас будет время на подготовку. У кого-нибудь ещё есть вопросы к доктору Сингх?
   - Нам потребуется, чтобы она сделала заявление, - сказал Коган.
   - Прямо сейчас?
   - Нет. Мы будем поддерживать связь.
   - В таком случае, доктор Сингх, прошу вас отключиться, дабы мы могли перейти к углублённому рассмотрению вопроса. Уверена, в данный момент пациенты нуждаются в вас сильнее, чем мы.
   - Благодарю, - сказала я.
   Хенни коснулась своего планшета, и изображения членов комитета исчезли, оставив меня в одиночестве посреди комнаты. Я облегчённо выдохнула. Я боялась, будет гораздо хуже. По крайней мере, я всё ещё руковожу группой.
  
   2. Лисс
  
   Спустя несколько дней СБ, наконец, разрешила мне побеседовать с Лисс. Поскольку физическое присутствие имеет очень высокое значение для терапии, а устроить удалённый сеанс мне не позволили, я направилась в Метрополь, в штаб Службы Безопасности Узловой.
   Узловая, по своей природе, относительно безопасное место. Порталы в другие вселенные находятся на орбите, в основном в точке L1 между Землёй и Луной, дабы было проще контролировать, кто и что прибывает и убывает из вселенной. На станции "Грейнджер" имеются собственные силы безопасности, поэтому СБ Узловой, главным образом, обеспечивает ежедневное патрулирование города с низкой плотностью населения, часть которого составляют дипломаты, чьими проступками занимается разведка и отдел безопасности Дипломатической службы. Худшее из того, что грозит здесь законности и порядку - это нарушения биоразнообразия да ежегодные демонстрации против машинного разума, устраиваемые представителями рас, затаивших зуб на ИИ.
   Когда я прилетела увидеться с Лисс, у штаба Службы Безопасности как раз шумела демонстрация: около пятидесяти или шестидесяти озлобленных людей с плакатами, на которых ИИ объявлялся безбожной мясницкой машиной, и требованиями разобраться с преступлениями, которые он совершил или теоретически мог совершить. Серьёзной угрозы для безопасников демонстрация не представляла. Проходила она здесь лишь потому, что при попадании в выпуски новостей гарантировался эффектный задний план в виде знаменитого здания СБУ.
   Сама штаб-квартира представляла собой не уродливую утилитарную бетонную коробку, а небольшой архитектурный шедевр в виде вертикально стоящего кольца, издалека смахивающего на букву "О". На Узловую слетались лучшие архитекторы со всей мультивселенной, привлечённые возможностью демонстрировать свои творения максимально широкой аудитории, что позволяло МС получать их труды со значительной скидкой. Метрополь был заполонён их манифестами из стекла, камня, дерева и аэрогеля, поддерживаемого силовыми полями. В данном случае, замысел архитектора состоял в том, что здание кольцевидной формы будет олицетворять силу и безопасность, если поставить его на попа.
   Основание буквы "О" уходило под землю, и тюремные камеры располагались именно там. Планировка тех частей здания, которые использовались как полицейский участок, характеризовалась большей практичностью, но (всё-таки речь идёт об Узловой) даже камеры отличались комфортом, хорошим освещением и обеспечивали приятное времяпровождение, - если не обращать внимания на тот факт, что они также были рассчитаны на содержание заключенных с постчеловеческими улучшениями, в том числе военного предназначения и даже мощнее.
   Я встретилась с Лисс в допросном помещении, предназначенном для опасных заключенных. На первый взгляд, складывалось впечатление, будто мы в одной комнате. Однако нас разделяли невидимые слои композитного углестекла, пластика и энергии, проходившие, судя по всему, прямо через середину стола. Я вошла через одну дверь и села. Непроницаемый робот-надзиратель открыл дальнюю дверь, и вошла Лисс.
  
   3. Группа
  
   Группа собралась в традиционный круг, ожидая, когда появимся мы с Веофолом. Впервые к ним присоединилась Элсбет, державшаяся как можно дальше от Йокана. Оделась она по-солдатски: защитного цвета куртка, армейские брюки, десантные ботинки и кепка, скрывавшая остриженные волосы Кэти. Вид у неё был слегка нервозный, но дерзкий.
   Оливия с подозрением её осмотрела.
   - Значит, ты всё-таки объявилась, - заключила она.
   - Ага. Ты кто?
   Оливия ответила максимально грубо:
   - Я - старая сука. А ты кто?
   - Я сержант Отъебись, - в тон ей ответила Элсбет.
   - О как, - отозвалась Оливия, почти что с улыбкой.
   - Боюсь, Оливия не очень вежлива, - сказал Йокан.
   - Ох, ты - та самая Оливия? Та, что жила с мервецами? - спросила Элсбет.
   - Точно. Слыхала, вы вдвоём шустро подружились.
   Она обвела взглядом Элсбет и Йокана.
   - Ничего не было, - огрызнулась Элсбет. - Если б что было, я бы ему яйца вырвала.
   На этот раз Оливия улыбнулась.
   - Так ему и надо!
   - Заверяю вас, между нами ничего не было... - сказал Йокан, но на него никто не обратил внимания.
   - Ну, и чего расскажешь, сержант Отъебись?
   - Это моё дело.
   - Ха! Надейся. Тут в тайне ничего не удержишь, девонька. Из тебя вытащат всё, что можно, и будут ждать, что ты скажешь им "спасибо". Можешь всё выложить здесь и сейчас, и мы закончим.
   Элсбет ответила глумливой ухмылкой. Оливия продолжала:
   - Ну? Что ты такое? Давай, жги! Я весь день ждать не буду!
   - Когда-то меня муштровал инструктор, похожий на тебя.
   - Да-а?
   - Такой же злоебучий мудила.
   - Это не очень мило, - смущенно произнёс Пью.
   Оливия рассмеялась.
   - Да ладно. Она девка что надо.
   - Вы - солдат, - понимающе кивнул Кваме, повернувшись к Элсбет.
   - Ага. А ты?
   - Был.
   - Тут таких немало.
   - Оливия тоже была, типа, солдатом... - заговорил Пью.
   Элсбет покосилась на Оливию.
   - Что, правда?
   - Коронерский корпус. Мы убивали покойников.
   Она оглядела остальных.
   - Значит, вы все тоже сидели взаперти?
   - Ага.
   - Кто-нибудь уже узнал, из-за чего?
   - Я ничего не слышал, - сказал Йокан.
   - А где Лисс? - спросил Пью.
   - Кто такая Лисс? - спросила Элсбет.
   - Ещё один член группы... а-а-а, - протянул Йокан, что-то сообразив.
   Открылась дверь. Вошли мы с Веофолом и уселись в круге.
   - Всем привет. Прошу прощения за опоздание. Полагаю, вам всем интересно, что случилось прошлой ночью...
   - Вы держали нас под замком! - воскликнула Оливия.
   - К сожалению, пришлось закрыть весь центр.
   - Из-за вас мы просидели целых шесть часов!
   - Была тревога. Простите, но иного выбора у нас не было.
   - Тревога? Какая ещё, нахрен, тревога?
   - Может, стоит дождаться Лисс? - предложил Кваме.
   - Лисс к нам не присоединится, - сказала я.
   - Ты не ответила на мой вопрос! - крикнула Оливия.
   Йокан подался вперёд.
   - Всё дело в Лисс?
   - Что? - спросил Кваме.
   - Причиной тревоги была Лисс. Иначе она сидела бы здесь, - пояснил Йокан.
   - Да, она имеет к этому отношение, - признала я.
   - Она ранена? - спросил Пью.
   Йокан посидел с отстранённым видом, анализируя ситуацию, и заключил:
   - Нет... Будь она ранена или убита, вы бы нам сообщили.
   Он резко перевёл взгляд на меня.
   - Причиной тревоги была она, так ведь?
   - В общем...
   Я вздохнула. Я надеялась отложить дискуссию, но, видимо, зря.
   - Полагаю, вы имеете право знать. Лисс покинула центр без разрешения.
   - Что?.. - переспросил Кваме.
   - В смысле, сбежала? - уточнил Йокан.
   - Я бы предпочла другой термин, - сказала я.
   - Каким раком Лисс умудрилась свалить? - спросила Оливия.
   - Полагаю, она не та, кем казалась, - сказал Йокан.
   - Могу сказать лишь, что она была кем-то вроде офицера полиции. Расследовала геноцид своего мира, - сказала я.
   - Она считает, что это было сделано обитателями другой вселенной?
   - Возможно, что так, да.
   - И где она сейчас? - спросил Кваме.
   - Под арестом. Её допрашивает Служба Безопасности. Это всё, что я знаю.
  
   4. Лисс
  
   Лисс была одета в бесформенный бумажный балахон заключенного, который выдавали каждый день в новом экземпляре, чтобы никто ничего не прятал в одежде. Стоило носителю подозрительным образом напрячься (например, пытаясь сбежать), как балахон распадался на части, что удерживало большинство людей от подобных попыток.
   Она плюхнулась на стул напротив меня. ИИ-надзиратель, в облике типичного робота, приковал её к столу. На меня она не смотрела, глядя куда-то вниз, притворяясь, будто ей неинтересно.
   - Она безопасна, - сообщил охранник кому-то, но не мне.
   - Вы уверены, что не следует также приковать и ноги? - поинтересовалась я.
   Ожидаемой улыбки моя фраза у Лисс не вызвала. Охранник взглянул на меня сверху вниз сквозь линзы искусственных глаз.
   - Если возникнут трудности, нажмите тревожную кнопку.
   - Обязательно дам вам знать.
   Робот ушёл. ИИ-надзиратель, вероятно, играл важную роль в политике, направленной на налаживание дружеских отношений между людьми и машинами. Большинство охранников были людьми, но, даже расхаживая в энергоброне, они всё равно оставались скорее консьержами, нежели тюремщиками. Скорее всего, обращались с Лисс хорошо, но, поскольку людям нравится жаловаться, я решила начать именно с этого.
   - Как тут с тобой обращаются?
   Она не ответила.
   - Привет? Это я, Аша. Лисс?
   Она мельком глянула на меня, и всё.
   - Мне сказали, тебя допрашивали.
   Нет ответа.
   - Мне не сообщили, что ты рассказала, но, кажется, они поняли, что угрозы ты не представляешь. Возможно, тебе позволят вернуться обратно в центр.
   По-прежнему, никакого ответа. По-прежнему, никакого зрительного контакта.
   - Оливия не верит, что тебя арестовали. Она не считает, что ты способна на такие вещи.
   Она насмешливо фыркнула.
   - Никто из нас не знает, кто ты такая на самом деле, да?
   - Никто.
   - Вот. Ты не очень хорошо обошлась с господином Дордже, правда? Помнишь его? Человека, на которого ты напала?
   - Он преступник.
   - Лисс, он занимался контрабандой фруктов. Его за это осудят, скорее всего, он потеряет предпринимательскую лицензию. Ты правда считаешь, что он заслужил побои?
   - Всё равно преступник.
   - Ты в курсе, что он из того же мира, что и я?
   Она подняла взгляд, и наши глаза встретились.
   - Вся его страна уничтожена. Когда после эвакуации мы провели перепись, он оказался единственным, кто оттуда выбрался. Посмотри сюда...
   Я извлекла планшет и показала ей снимки старого Тибета: высокогорные монастыри, молитвенные флаги, развевающиеся на ветру, детские улыбающиеся лица, монахи в оранжевых одеяниях.
   - Всего этого больше нет. Когда их мир подошёл к концу, они голодали. После исчезновения ледников не осталось воды для выращивания урожая. А потом, когда Индия с Китаем развязали ядерную войну, их города были разбомблены. Остался только он один.
   Лисс восприняла это, как если б на её плечи свалилось тяжкое бремя.
   - Он похож на большинство местных жителей. Он мог отправиться в любой из колонизированных миров, но остался здесь, на Узловой. А его бар? Это был последний оставшийся кусочек Тибета. Он уникален. Я была там несколько раз. Чувство юмора у него ужасное, но он так гордился своим заведением. А сейчас он может всё это потерять.
   Я показала снимки бара Давы Дордже. Несколько рекламных фотографий: молитвенные флаги на крыше, интерьер в традиционном стиле. Дава выглядел очень гордым. И ещё один снимок, который сделал Белл: Дава со мной в обнимку, по лицу растекается широченная дружеская улыбка. Лисс закрыла глаза. Я надеялась, что не слишком перегрузила её чувство вины, однако она должна была понять, что натворила.
   - Это мы, Лисс. Те, против кого ты ведешь расследование. Это Узловая. Большинство местных жителей прибыли из погибающих миров. Если кто в мультивселенной сможет тебе посочувствовать, это такие вот люди.
   Она закрыла глаза руками. Что это, слёзы? Да. Она утёрлась.
   - Хочешь, я поговорю с ним? Думаю, если я объясню, он поймёт.
   На этот раз Лисс не сумела сдержать слёз, а я не могла пройти сквозь защитный барьер, чтобы её утешить.
   - Простите... - сказала она. - Я не такая...
   Она вытёрла глаза рукавом, и увлажнившаяся бумага, разумеется, тут же порвалась.
   - Мы все такие, - сказала я. - Стыдиться нечего.
  
   5. Группа
  
   - Не, это бред. Эта баба даже репку не обдурит!
   - Она нас всех обдурила, Оливия, - сказала я.
   - Может, она и обдурила тебя...
   - Да, на какое-то время.
   - Ты реально думаешь, что она гений преступного мира, или типа того?
   - Нет. Надеюсь, как раз наоборот.
   - Ладно, допустим на минутку, что это не бред. То есть, ты всерьёз утверждаешь, что её нашли на планете среди гор трупов...
   - Гм. То были не трупы, - вставил Пью.
   - Отлично. Кучи пыли повсюду, та же фигня. Вы нашли бабу, которая продолжает жить обычной жизнью, как если б ничего не случилось, и даже не проверили её? Не залезли ей в голову своими свистелками и перделками, дабы уточнить, не имеет ли она к этому отношения?
   - Мы не можем этого сделать, Оливия, - сказала я. - По крайней мере, до тех пор пока в достаточной мере не изучим её расу. Мы не смогли сделать этого с Лисс, не можем и с тобой.
   Кваме хранил молчание, желая избежать сложных объяснений относительно его особого случая.
   - Но вы поверили ей. Я вот этого понять не могу. Она, очевидно, слетела с катушек, а вы ей поверили.
   - Мы просто нашли пострадавшего и оказали помощь.
   - А она использовала вас, ты это хочешь сказать?
   - Возможно.
   - В общем, знаешь, что? Рада за неё!
   - Что ты этим хочешь сказать? - спросил Кваме.
   - А то, что я ни единому слову не верю, потому что она плаксивая дура, и меня ничто не переубедит. Но если, вот прям если, она и правда сбежит и всех вас выставит дураками, то я буду только рада за неё.
  
   6. Лисс
  
   - Я ни на что не гожусь, - сказала Лисс.
   - Неплохо годишься. Ты обвела нас вокруг пальца.
   Она нахмурилась.
   - Не надо со мной разговаривать свысока.
   Это, определённо, не та Лисс, которую я знала.
   - Прости. Продолжай.
   - Попавшись, я должна была держать рот на замке. Я пыталась, но... почему вы все такие добренькие? Все вы, это какая-то тирания добродушия. Кто против такого устоит?
   Улыбнувшись, я пожала плечами. Не самое худшее из обвинений. Но Лисс оставалась удручённой.
   - У меня никогда ничего не получалось. Я последняя, кому следовало бы быть здесь.
   - Значит ли это, что ты занималась подобными вещами прежде?
   Она вздохнула.
   - Я была спасателем.
   - Значит, ты и правда владеешь силами?
   Та окрысилась.
   - Да, у меня есть силы. Только дерьмовые. У меня рано проявился синдром суперспособностей. Детям, у которых силы появлялись в раннем возрасте, как правило, приходилось херовато, а я была просто куском дерьма. Я сильная, быстрая и выносливая, но не так сильна, быстра и вынослива, как те, кто обладал настоящей силой.
   - Так зачем ты стала спасателем?
   - Ими были мои родители, этим занимался мой парень. Как я могла остаться в стороне?
   - Тогда почему ты остановилась?
   - Потому что у меня ничего не получалось! У меня гораздо лучше выходило заполнять бумаги, когда остальные возвращались с задания. Потом Йотт меня бросил, а ГПР брать к себе не захотела, вам не захочется обо всём этом слушать.
   - А я хочу об этом послушать.
   - Это не сеанс терапии.
   - Вообще-то, это он и есть.
   - Сеансы терапии конфиденциальны, а за нами следят.
   Она ткнула пальцем в сторону, где, предположительно, находились камеры.
   - Я отключила все камеры.
   - И я должна вам поверить?
   - Я твой терапевт. Даю тебе слово.
   Она изо всех сил старалась мне не поверить, но вскоре сдалась и вздохнула.
   - Без разницы.
   - Не возражаешь, если я задам пару вопросов, просто чтобы понять, что произошло?
   Она хмыкнула.
   - Вам разве не дали прочесть рапорт?
   Я покачала головой.
   - Я не работаю на СБ.
   - Ну, валяйте. Раз так надо.
   - Как я понимаю, в действительности ты не работала в колл-центре? И в рекрутинговом агентстве тоже?
   - Нет, я работала и в колл-центре, и в рекрутинговом агентстве, ну, как бы в рекрутинговом агентстве, на самом деле, это было одно и то же, просто разные отделы одной организации.
   - То есть... это был отдел продаж или обслуживания клиентов?
   - Отдел обслуживания спасателей, в смысле, любителей приключений, работавших безвозмездно. Они звонили нам, чтобы разузнать, с чем именно столкнулись, получить помощь, при необходимости, вызвать настоящих специалистов, типа того.
   - Значит, спасателем мог стать любой желающий? Сколько человек в вашем мире обладали сверхспособностями?
   - Сорок процентов. В некоторых местах, пятьдесят-шестьдесят.
   - Это... весьма странно.
   Она пожала плечами.
   - Поэтому наш мир и был такой ебанутый. Нельзя запретить кому-то со сверхспособностями спасать мир и всё такое, поэтому таким типам стали выдавать лицензии. Нужно было пройти оценку психики, получить кое-какую подготовку, уплатить пошлину, и ты получал право скакать по крышам, распугивая хулиганьё.
   - Полагаю, из-за этого возникали проблемы.
   - Ха. Вы и половины не знаете. Прилично поработав в колл-центре, я получила должность в отделе кадров. Я проводила собеседования, стараясь не допускать выдачи лицензий конченым дебилам, вроде того...
   - Ты этим и занималась, когда всё произошло?
   Она взяла паузу.
   - Ага.
   - Можешь рассказать?..
   Она вздохнула.
   - Я проводила собеседование с одним пареньком. Он, типа, умел становиться частично невидимым, поэтому решил, что может пойти в спасатели. Я пыталась отговорить его, потому что это, ну, реально отвратно, когда со стороны видны потроха и вся требуха. Бедный пацан.
   - Что случилось?
   - Он загорелся. Так разогрелся, что мгновенно сгорел дотла. Поначалу я решила, что его сожгли его собственные силы, но, когда я бросилась в офис за помощью, нашла один лишь пепел. А снаружи... было похоже, что пришла пыльная буря. Или дом рухнул. Повсюду тучи пыли. Вот и всё. Для всех.
  
   7. Группа
  
   Йокан прочистил горло.
   - У меня имеется кое-какой опыт в подобных делах...
   - Правда? - спросила я.
   - Ох, ядрёна мать, ты больше не притворяешься чокнутым, да? - сказала Оливия.
   - Нет, но...
   - Ах, значит, ты всё-таки чокнутый.
   Йокан улыбнулся.
   - Очень остроумно, Оливия. Нет, я к тому, что у меня есть представление о работе полиции. И мне кажется, в этой истории чего-то не хватает.
   - Продолжай, - сказала я.
   - Если вы внедряетесь в какую-либо организацию, в мир, куда угодно, крайне маловероятно, что вы будете действовать в одиночку. Как правило, кто-то должен подстраховывать. И мне интересно, был ли у неё сообщник.
   - Прошу прощения за вроде бы очевидный вопрос, - сказал Кваме, - но, откуда взяться сообщнику, если ты последний представитель своего вида?
   Йокан пожал плечами.
   - А она была последней?
   - Да. Абсолютно точно, - сказала я.
   - А если был кто-то ещё? - спросил Пью.
   - Другого вида? - уточнил Кваме.
   - Ну... в мире может быть и не одна разумная раса...
   - Не было у неё сообщников, - сказала я. - Зато она располагала весьма совершенной техникой.
   - С искусственным интеллектом? - внезапно встрепенулась Элсбет.
   - Нет. Не очень разумной, но весьма сложной.
   - Как она получила доступ к устройству, способному одолеть ваши охранные системы? - спросил Кваме.
   - Мы точно не знаем.
   - Может, другая раса подсунула? - спросил Йокан.
   - Мы так не считаем.
   - Вы уверены? - спросил он.
   - Мы пока разбираемся, - сказала я.
  
   8. Лисс
  
   - А что насчёт устройства? - спросила я.
   - Какого?
   - Того, что помогло тебе обойти охранные системы. Того, что ты прятала в пульте управления видеопроигрывателем.
   - А, нашли, значит, - нахмурившись, сказала Лисс.
   - Подобные устройства были обычными для твоего мира?
   - Там такого барахла было навалом.
   - Значит, для вас в нём не было ничего особенного?
   - Я не это имела в виду...
   - Хорошо.
   - Я хотела сказать, что супермозги навалили кучи дерьма.
   - Супермозги?
   - Смотрите, у массы людей были сверхспособности. У некоторых - в плане ума. Точнее, умища. И у многих ум заходил за разум. Отсюда все беды моего мира. Они изобретали всякую причудливую фигню, но потом кому-нибудь приходило в голову уничтожить всю пшеницу и рис, дабы узнать, смогут ли люди питаться хренью, производимой из камней; либо кто-нибудь создавал зелье, которое принималось пожирать людей, утрамбовывая их в один здоровенный пузырь; либо кто-то пытался устранить ураганы, а в итоге дарил нам зиму длиной три года...
   Сложив руки на столе, она уткнулась в них лицом.
   - И тогда в погоню за злодеями пускались все те идиоты, что считали себя способными спасти мир лишь потому, что умели дышать огнём или пробивать сталь кулаком. И в половине случаев делали только хуже.
   Она вновь подняла голову, её глаза были влажными.
   - Антиохранная примочка лежала в хранилище ГПР. Не спрашивайте, как она устроена. Работает, и всё. Парень, что её изобрел, мотал от семи до двенадцати в ретро-тюрьме в Халлитассете за ограбление банка. Эта штука - единственное, что от него осталось. Не считая пепла.
  
   9. Группа
  
   - Полагаю, вопрос в том, зачем она так поступила? - сказал Йокан.
   - Ей казалось, что она ведёт расследование, - ответила я. - Больше сказать ничего не могу. Но если хотите обсудить, возражать не стану.
   - Это месть, - сказал Пью.
   - Почему ты так считаешь?
   - То, что произошло с её миром, было противоестественно. Это дело чьих-то рук. Может, она хочет до них добраться.
   - Она понятия не имеет, что такое месть, - сказала Оливия. - Для неё грубое слово - всё равно что пощёчина...
   - Я бы так и сделал, - вклинился Пью, повысив голос, и оказался в центре внимания.
   - Да ну? - спросил Йокан.
   - Да.
   - Ты бы стал убивать?
   Пью задумался лишь на секунду.
   - Да.
   - Считаешь, от этого стало бы лучше?
   - Да, мне стало бы лучше.
   - Каким образом?
   - Я бы не был трусом.
   - Ты не трус. Не дури, - пробормотала Оливия.
   - Нет, я трус.
   - Отставить гнилой базар! То, что ты не грохнул каждого су, до которого мог дотянуться, ещё не делает тебя трусом. Я перебила толпы воскресших, но без толку; неважно, скольких ты убил, лучше тебе не сделается, так что, завязывай.
   Пью вздохнул и замолчал.
  
   10. Лисс
  
   - Что ты делала после того, как всё произошло? - спросила я.
   - Не помню. Отключилась на пару дней. Бухала. Съездила к родителям и похоронила их.
   - Значит, эта часть - правда?
   Она взглянула прямо на меня.
   - До последнего слова.
   - Мне жаль, Лисс.
   Та вздохнула и опустила глаза.
   - Потом я пошла домой. Открыла очередную бутылку. Выпала из жизни на несколько дней...
   Она покачала головой.
   - А потом я выкарабкалась.
   - Сама?
   - Нет. Меня нашёл компьютер ГПР. Эта дрянь постоянно мне надоедала. Она забралась в аудиосистемы всех окрестных домов, чтобы привлечь моё внимание.
   - Это был искусственный интеллект?
   - Не совсем. Все настоящие ИИ много лет назад сожрал вирус - очередная ебанина от суперумника. В ГПР была всего-навсего автоматизированная система. Когда люди исчезли, она перешла в режим выживания и захватила все компьютеры в стране, чтобы препятствовать всеобщему развалу...
   - И почему компьютер ГПР захотел с тобой поговорить?
   - Все правительства уже много лет назад сообразили, что миру может прийти конец. Поэтому они составили планы. Расписали протоколы. И одним из таких протоколов был план, что делать, если останется один-единственный выживший. Едва система опознала меня как последнюю выжившую на Земле, она назначила меня боссом всей планеты. Королевой ебучего муравейника.
   - То есть тебя сделали главой государства?
   - Хм. Наверное, так.
   - Именно поэтому система пыталась привести тебя в чувство?
   - Нет. Она хотела передать сообщение. Она нашла того ублюдка, который всё это устроил.
   - Ах.
   - Потому-то я и выбралась из квартиры...
   - Что произошло? В смысле, кто это сделал?
   - Вам правда ничего не рассказали?
   - Я же говорила, я не работаю на СБ. Свои протоколы они мне не показывают.
   Она вздохнула.
   - Это был профессор Рак.
   - Кто-кто, прости?..
   - Профессор Рак. Сверхмозг. Гипербиолог. Раньше он создавал армии крабов и омаров, которые нападали на города в южной части Тихого океана.
   - Профессор Рак.
   Видимо, на лице у меня было написано крайнее недоверие, потому что Лисс вспыхнула.
   - Да! Весь мой мир - какая-то подъёбка! Можно подумать, я этого не понимаю?! Вы чем слушали? Подобная хрень происходила постоянно. У нас каждые полмесяца гибли тысячи людей по вине какого-нибудь психа, потерявшего пульт управления роботами-убийцами, или случалась ещё какая-нибудь богомерзкая херня...
   - Прости, Лисс. Это, и правда, не смешно.
   - Короче, я его убила.
   - Ты его убила?
   - Забила до смерти. Он отрастил себе панцирь, поэтому лупить пришлось от души, но я совершенно точно его замочила.
   - Кажется, мы немного забежали вперёд. Итак... его отыскал компьютер. Ты отправилась к нему и... убила.
   - Наглухо.
   - Ты отомстила.
   - Да.
   - И как ты себя тогда чувствовала?
   - Я проблевалась.
   - Я имею в виду, в плане эмоций.
   - У меня желудок вывернулся наизнанку. Этого достаточно?
   - Тебе не полегчало?
   - Нет, не полегчало. Эта паскуда работала не в одиночку. Ему помогал кто-то из другой вселенной. Он даже не знал, с какой целью. Он был безумцем, которому вручили технологии для... Зря я его завалила.
   - Почему ты так считаешь?
   Она покачала головой.
   - Просто зря.
  
   11. Группа
  
   - Возможно, это была не месть, - сказал Кваме.
   - Почему ты так думаешь? - спросила я.
   - Возможно, она просто искала справедливости.
   - Ты бы так и сказал, правда? - сказала Оливия. - То, что ты чего-то хочешь, ещё не означает, что другие хотят того же самого.
   - Ты никогда не желала справедливости для своего народа?
   - И как бы я её добилась? Устроив суд над болезнью?
   - Болезнь можно было предотвратить. Кто-то не справился со своими обязанностями.
   - Конечно, блин, не справился. И теперь все они мертвы. Как восстановить справедливость, когда все виновные мертвы?
   - В этом и суть. Если те, кто устроил геноцид в мире Лисс, родом из другой вселенной, она может потребовать правосудия.
   - И чего хорошего это даст?
   - Возможно, она успокоится, если виновные будут раскрыты и наказаны.
   - Значит, это просто разновидность мести?
   - Совсем нет...
   - А какая разница? Месть и правосудие - две стороны одной медали.
   - Разница в законности.
   - Какой законности? Откуда взяться закону, когда нет людей?
   - Вероятно, он имеет в виду межвселенский закон, - подал голос Йокан.
   - Ох. И сильно он тебе помогает? - спросила Оливия у Кваме.
   Кваме вздохнул.
   - Я не говорил, что её мотивы полностью рациональны. Я к тому, что они могут быть более чисты, чем банальная месть.
   - И всё-таки, это пустая трата времени.
   - Это твоё мнение.
  
   12. Лисс
  
   - А потом... я снова напилась. По-твоему, я алкашка, да? Затем я осознала свой проёб. Нужно было использовать профессора Рака как приманку.
   - Приманку?
   - Он выжил лишь потому, что сам всё и запустил. Что-то его защитило. Рано или поздно, они бы за ним вернулись.
   - Почему ты так думаешь?
   - Пока не перебьёшь всех до единого, геноцидом это не считается, так ведь? А он должен был кое-что знать. Согласно протоколам, я должна была найти и допросить любого, кто причастен к геноциду, так что здесь всё нормально. Ха. Я должна была провести расследование и свершить правосудие.
   - Каким образом?
   - Это было оставлено на моё усмотрение.
   - Это чудовищная ответственность.
   - Ага. Я заметила.
   - И какие ощущения?
   - Я поняла, чем мне следует заняться.
   - Что бы ты делала без этого?
   Она покачала головой.
   - Не спрашивайте.
  
   13. Группа
  
   Элсбет пока не высказывалась, поэтому я решила, что небольшой толчок вернёт её в группу.
   - А тебе, Элсбет, есть, что сказать?
   Та насупилась. Было видно, что что-то пришло ей на ум, не хватало только подходящей формулировки; но вскоре нужное слово нашлось.
   - Она лазутчица.
   - Можешь объяснить подробнее?
   - Я её совсем не знаю...
   - Разумеется, но что ты подразумеваешь под словом "лазутчица"?
   - Ведь она именно этим и занималась? Так? Притворялась невинной овечкой, а сама проворачивала тайные операции. Это... похоже на шпионаж. Не знаю. Меня там не было.
   Йокан многозначительно посмотрел на меня. Его было не одурачить. Он так же быстро, как и я, провёл параллели с ситуацией Элсбет: под совершенно другой личностью прячется кто-то ещё. Я решила рискнуть и задать очевидный вопрос:
   - Ты сталкивалась с чем-то подобным в своей вселенной?
   - Нет. У машин нет ни единого шанса пробраться к нам.
   - А вы с ними так не поступали?
   Она с упрёком взглянула на меня.
   - У меня на лице написано, что я способна прикинуться машиной?
   Элсбет не заметила, что при этих её словах остальные члены группы украдкой переглянулись.
   - Нет, конечно, - сказал Йокан.
   - Вот и заткнитесь на этот счёт.
   - И это всё? - спросил Кваме.
   Она взглянула на него, смущённая внезапным всеобщим интересом к себе, и тут же прикрылась агрессией.
   - Ага. А что, ты ещё чего-то хотел?
   Я решила, что пока не время подталкивать её ещё дальше.
   - Ничего, - сказала я. - Проехали.
  
   14. Лисс
  
   - Короче, мы выяснили, что эти гады родом из другой вселенной. Мы изучили всё, что было известно сверхмозгам. Оказалось, что все, кто подбирался к этой теме, погибали молодыми - в основном, из-за несчастных случаев в лабораториях. Никто не дожил до двадцати пяти.
   - Ты думаешь, кто-то препятствовал развитию технологии?
   - Ясен пень. Кто-то не хотел, чтобы мы увидели иные вселенные. А ведь мы смогли бы, конечно, смогли бы. Суперумники умели всё на свете, но не добрались до иных вселенных?! Это же бессмыслица. Это ведь не то же самое, что отправиться в другую звёздную систему.
   - Вы нашли что-нибудь ещё?
   - Мы выяснили достаточно, чтобы установить детекторы для отслеживания попыток проникновения. А единственной приманкой оставалась я. Задумка была развернуть лавочку так, чтобы было видно, что кто-то ещё жив, а потом... короче, мы-то много чего могли учинить. Но ограничились лишь внедрением под чужой личиной, поскольку вы выглядели дружелюбно.
   - Значит, когда мы появились, ты решила, что мы и есть виновники?
   - А что мне ещё было думать?
   - Ладно. Это я могу понять. И как тебе это удалось?
   - Благодаря подготовке. Мы обставили квартиру, чтобы она выглядела как обжитая, внесли соответствующие данные в электронику в офисе, магазинах и так далее. Мне даже пришлось брать уроки актёрского мастерства.
   - Как?..
   - Интерактивные программы. Получалось у меня не очень. Пришлось скопировать манеры одной коллеги.
   - Понимаю...
   - У нас работала женщина по имени Гальтц. Она бесила всех... все в офисе её передразнивали, потому что она была ну такой дурой. Нельзя, наверное, так о ней говорить, ведь она мертва, но... короче, она была дурой.
   - Если тебя это утешит, мы поверили твоему представлению.
   - А?
   - Ты всех нас перехитрила. Особенно хорошо сработала одежда. Идеальное отвлечение.
   - Как мило. Мне дадут орден?!
   - Мы пока ищем возможность вернуть тебя в группу.
   - Ой, как здорово.
  
   15. Группа
  
   - Мой вывод таков, - сказал Йокан, - мы не так хорошо знаем Лисс, чтобы её осуждать.
   - За себя говори, - сказала Оливия.
   - Однако я считаю, что она действовала из лучших побуждений.
   - Значит, по-твоему, она не ищет мести? - спросил Кваме.
   Йокан посмотрел на него.
   - Может, и ищет, - сказал он.
   - И ты считаешь это "лучшими побуждениями"?
   - Если так надо.
   - Она вернётся? - спросил Пью.
   - Пока не знаю, - ответила я.
   - Это, вообще, возможно? - спросил Кваме.
   - Возможно. Что вы об этом думаете?
   - Чего? Зашибись, что отделались от неё, вот что я скажу, - заявила Оливия.
   - Ты предполагаешь, что она та, за кого ты её принимала, - сказал Йокан. - А если это не так?
   - Тогда пусть сидит в тюряге за то, что морочила нам голову.
   - Тебе не интересно, чего она добивалась?
   - Ни капельки.
   - Мне интересно, - сказал Пью.
   - И мне. У нас с ней будет очень продолжительный разговор, - сказал Кваме.
   - Грязный старикашка, - бросила Оливия, адресовав тому раздражённый взгляд.
   - Оливия, прошу тебя, - сказала я.
   Оливия фыркнула и скрестила руки.
   - Элсбет? А ты что думаешь насчёт возвращения Лисс?
   Та по-прежнему была погружена в свои тревоги.
   - Не могу знать... Меня-то зачем спрашивать?
   - Ты - член группы.
   - Да?
   - Да. Мы ценим твоё мнение.
   - Никак не могу знать, - пожав плечами, отрезала она.
   - Хорошо. Йокан?
   - Конечно. Я буду счастлив, если она вернётся. Думаю, мы нужны ей. Подобная работа под чужой личиной требует предельного напряжения. Ей нужна наша поддержка.
  
   16. Лисс
  
   - Ты хочешь вернуться?
   - А что, есть варианты?
   - Только тюрьма. Мы будем рады твоему возвращению, если ты сама захочешь.
   Она вздохнула.
   - А они что думают?
   - Они согласны. Ты одна из них.
   - Нет.
   - Они - единственные, кто прошёл через то же самое, что и ты. Я сказала об этом ещё в момент образования группы: вы не одинаковые, вы не похожи друг на друга. Но между вами больше общего, чем между кем бы то ни было.
   Она не ответила.
   - Так ты хочешь, чтобы я запустила процесс?
   Она нехотя кивнула.
  

Часть восьмая. Вожделение

   1. Кваме
  
   Лисс содержалась в камере предварительного заключения, пока СБ прокручивала процедуры, необходимые для принятия решения, разрешить ей вернуться к нам или нет. Я навестила Даву Дордже, чтобы объяснить тому, через что прошла Лисс, тоже являющаяся последней выжившей из своего народа. Дава, сам с юных лет вынашивавший невыполнимое желание отомстить тем, кто уничтожил Тибет, отозвал свой иск против Лисс. Служба по делам беженцев предложила ему щедрую компенсацию за разгромленный бар, ему даже сохранили лицензию в обмен на то, что он назовёт подельников по контрабанде и согласится на постоянное наблюдение во избежание рецидива. У СБ осталось только уголовное дело, открытое против Лисс, но, поскольку одним из видов наказания за подобного рода преступления является психиатрический надзор, весьма вероятно, что вскоре она вернётся в группу.
   В центр пришло лето. Краски леса становились всё гуще по мере иссякания дождей. Деревьям это было нипочём, а вот урон, нанесённый огороду двухнедельной засухой, отнюдь не радовал Оливию. Она проводила всё больше времени, то трясясь над побегами с лейкой в руках, то выпалывая сорняки, буйно прораставшие даже тогда, когда культурные растения чахли.
   Прогноз эвакуаций не сулил особого беспокойства, хотя в сводку "вахты апокалипсиса" добавился ещё один мир под названием Крег, недавно открытый: там уже несколько веков шла война между тремя торговыми гильдиями, вокруг которой вращалась вся экономика. К нашим посланникам они отнеслись с презрением, однако ресурсы на продолжение бессмысленной войны подходили к концу. Из космоса их мир выглядел серым и потрёпанным, моря превратились в маслянистую отраву. Несмотря на это, пройдут ещё десятилетия, прежде чем там взглянут в лицо неизбежности, поэтому никто в Службе по делам беженцев не ждал эвакуации в ближайшем будущем. У меня по-прежнему имелся запас времени на работу с группой.
   От Белла никаких сообщений не было, за исключением короткого письма, где он писал, что вернётся через несколько дней. И всё - никаких оправданий долгого отсутствия, никаких нежностей. С другой стороны, межвселенские сообщения очень дороги, и он не хотел слишком низко опускать кредитный баланс. Либо он искал способ уйти от меня. Или уже нашёл кого-то. Я понапридумывала столько объяснений его поведения, что пришлось приказать себе не дурить. Нужно было работать, тем более что для Кваме имелись новости.
   Мы несколько недель следили за его снами и, наконец, сумели сложить воедино достаточно изображений, чтобы показать ему нечто стоящее. Получив приглашение в мой кабинет, он, естественно, занервничал. Когда я пригасила свет и включила настенный экран, Кваме оказался не в состоянии ровно держать в руках чашку-непроливашку.
   - Должна предупредить, это не то, чего ты ожидаешь. И не то, чего ожидали мы...
   - У вас не получилось?
   - Получилось. Я не уверена, что мы получили изображение твоей жены.
   - Но она мне снилась. Вы наблюдали каждую ночь...
   - Будет гораздо лучше, если я просто тебе покажу. Если ты готов.
   Он кивнул, и я продолжила:
   - Это наиболее полная последовательность, хотя можно заметить, что по краям картинка сильно размыта, и несколько раз мы теряли разрешение. Уверен, что готов?
   Он кивнул.
   - Я готов.
   Я включила воспроизведение.
   Запись шла без звука. Мы сумели расшифровать лишь визуальную часть, однако качество изображения оставляло желать лучшего, с блёклыми, размытыми цветами. Однако в отличие от большинства сновидений, обстановка и ситуация оставались постоянными. Это было не спонтанное порождение бессознательного, а нечто такое, на чём намертво заклинило память Кваме.
   Дело происходило в тюремной камере: грязные металлические стены в пятнах ржавчины и тяжёлая дверь. Чтобы услышать её скрежет и лязг, звуковое сопровождение не требовалось. Подземелье промышленной эры.
   Кадр фиксировался на одном месте, однако этими глазами мы могли видеть покрытый пятнами жуткий бетонный пол и царапины на стенах, где кто-то пытался вести счёт времени, пока не потерял всякую надежду. Когда человек, которому снился сон, посмотрел вниз, мы увидели, что сам он сидит на стуле, на нём заляпанные грязью брюки из дешевой зелёной ткани. Часть этих пятен могла быть кровью. Рук видно не было. Видимо, они каким-то образом были связаны за спиной. Я вспомнила, как извернулись за спиной руки Кваме, когда у того случился флэшбэк прямо в моём офисе. Несомненно, тогда он переживал то же самое.
   Ракурс сменился, изображение на миг прервалось. Кваме озадаченно взглянул на меня.
   - Слишком динамичные сцены иногда вызывают сложности. Мы полагаем, что человек во сне в этот момент испугался.
   Изображение стабилизировалось и сфокусировалось на двери. Затем человек в камере снова начал нервно, затравленно осматриваться.
   Кваме недоумённо глазел на экран.
   - Где это?
   - Не узнаёшь?
   Он в изумлении покачал головой.
   - Такие камеры были у службы безопасности. Я их никогда не видел.
   - Даже по телевизору? Или, может, читал о них?
   - Конечно. Но я там никогда не был...
   - Хм. Ну, пока сон держит тебя здесь. Предположительно, тебя хотят напугать.
   - Изоляция - это распространённая тактика.
   - Тогда я ускорю воспроизведение до следующего момента.
   Я перемотала видео до заранее оставленной закладки. Взгляд был направлен высоко на стену, затем переметнулся на дверь. Открылось окошко, куда уставились чьи-то глаза, затенённые военной фуражкой. Несколько секунд они буравили заключённого. Затем окошко захлопнулось, и картинка вновь исчезла.
   Когда изображение восстановилось, дверь была распахнута. В проёме стоял одетый в тёмную форму мужчина, принадлежащий к той же расе, а возможно, к той же народности, что и Кваме. Какое-то время он сохранял неподвижность. Лишь тяжело, угрожающе смотрел на заключённого. Преднамеренное запугивание.
   Картинка затряслась, ненадолго потеряв резкость и цвет.
   - Скорее всего, личность во сне в этот момент что-то говорит, но это лишь предположение, - сказала я.
   Кваме кивнул, как зачарованный, не в силах оторвать глаз от изображения.
   Картинка вернулась, фокус прыгнул влево: вероятно, что-то послышалось из коридора. В дверях появился ещё один человек в форме, он вёл за собой женщину, одетую в драное грязное платье. Он дёргал её за пояс и за волосы, заставляя сгибаться в три погибели. Растрепавшиеся космы скрывали её лицо. Одна рука вывернута под неестественным углом, пальцы торчат во все стороны. Жертва пыток.
   Я нажала на паузу.
   - Не может быть, что это моя жена. Не может быть...
   Кваме взглянул на меня.
   - Как я мог забыть о таком?
   - Если это нанесло серьёзную травму, такое вполне возможно. Сейчас я включу запись, но ты должен быть готов к тому, что скажет один из этих людей. Аудио у нас нет, но мы прогнали запись через программу чтения по губам. Когда говорящий оказывается в поле зрения, мы можем определить, о чём идёт речь.
   Кваме кивнул.
   - Я понимаю. Продолжайте, пожалуйста.
   Я коснулась планшета. Люди на экране вновь ожили, женщина дрожала, в то время как мужчины в форме стояли без движения. Тот, что замер в дверях, задал вопрос. Появились субтитры, передававшие смысл его слов с достоверностью до 91%: "Знаешь эту женщину?".
   Вероятно, ответ его не удовлетворил. "Ещё раз спрашиваю. Знаешь эту женщину?"
   И вновь он не получил желаемого ответа. Это его разозлило. Вырвав женщину из рук второго мужчины, он втащил её в камеру, прямо к лицу спящего, так что она заняла весь экран, и закричал: "Знаешь эту женщину?". Затем он задрал её голову и показал лицо.
   Это не было лицо женщины. Оно было покрыто синяками, кровоточило, один глаз заплыл, зубы выбиты. Только это была не женщина. Лицо было мужским.
   Кваме вскочил на ноги, попятился назад и вновь плюхнулся в кресло. Чашка упала на пол, её содержимое закапало на ковёр.
   - Кто это?!
   - Мы не знаем.
   Мужчина держал лицо "женщины" прямо перед глазами спящего. Из единственного "её" открытого глаза текли слёзы, в нём читалась мольба и отчаяние.
   Кваме смотрел, тряся головой, наполовину вывалившись из кресла, глядя глазами себя-спящего на человека в фуражке. Субтитры передали окончание предложения: "...что ты нам сказала. Скажи ему, пташечка. Говори!".
   Взгляд переместился на "женщину", "её" ухватили за волосы, выдавливая слова - сквозь кровь и выбитые зубы. "Пожалуйста, Коби [Куби?]".
   "Её" вновь дёрнули за волосы, и "она" охнула от боли. "Она" посмотрела спящему в глаза. "Я люблю тебя. Я... Я... Я твоя жена..."
   - Нет! - выкрикнул Кваме. - Это не моя жена!
   Мужчина в фуражке потащил "женщину" обратно, почти до двери. Он произнёс: "Ещё раз спрашиваю. Знаешь эту женщину?"
   - Это не моя жена, - сказал Кваме.
   Изображение сфокусировалось на "ней" - плачущей, оглядывающейся с надеждой и мольбой. Когда прозвучал ответ спящего, в этом взгляде отразился ужас, вызванный предательством. И крик: "Нет! Нет! Коби!"
   Человек в фуражке швырнул "женщину" второму, "её" уволокли прочь. Донёсся последний выкрик: "Коби!"
   Спящий уткнулся взглядом в пол. Изображение вновь расплылось.
   - Мы думаем, он плачет, - сказала я. - То есть ты, во сне.
   Внезапно спящий поднял взгляд и увидел мужчину в фуражке, одиноко застывшего в дверном проёме.
   "Верный ответ, сержант. Скоро тебя выпустят. Никому об этом ни слова".
   Он развернулся и вышел, заперев за собой дверь.
   Я остановила запись.
   - Вот и всё. Сон зацикливается. Спящий продолжает сидеть в камере, и вскоре к нему снова приводят второго узника.
   Весь дрожа, Кваме погрузился в мягкое кресло.
   - Это не моя жена.
   - Ты можешь его опознать?
   - Он мне незнаком.
   - Ты уверен?
   - Я не занимаюсь сексом с мужчинами! - отрезал он.
   Это отрицание было яростным, абсолютным и показательным. Какое-то время оно висело в воздухе, пока я не произнесла:
   - Я об этом не спрашивала.
   - Это фарс. Вы взяли запись из телепрограммы, или ещё откуда-то!
   - Ладно, Кваме, если тебе не хочется сейчас это обсуждать, я пойму. Но заверяю тебя, это твой сон. Воспоминания из твоей головы. Вероятно, эта травма имела место до ядерной войны...
   - Ничего подобного! Это не мои воспоминания! Я этого не делал!
   - Поговорим об этом в следующий раз.
   - Следующего раза не будет.
   Он выбежал вон, а я вызвала Веофола, чтобы тот за ним проследил. Кваме связался со своим юрисконсультом и пожаловался на наши методы, но не добился ничего, кроме обещания разобраться, на что у меня был готов ответ. Я просто сообщу адвокату правду, при условии, что это останется конфиденциальным: сон Кваме реален, однако об остальных его воспоминаниях мы этого сказать уже не можем.
  
   2. Йокан
  
   Когда пришло время сеанса Йокана, я всё ещё размышляла о загадочном сообщении Белла. За минуту до появления пациента я отправила Беллу межвселенское сообщение, невзирая на цену. Где он был? Удался ли отпуск? Что он собирается делать? Пожалуйста, дай мне знать. "С любовью, Аша".
   В противовес моей раздражительности, Йокан, как всегда, выглядел неунывающим весёльчаком. Насвистывая, он прошёл через мой кабинет, уселся в мягкое кресло, подобрав рясу, и всем своим видом изобразил готовность к терапии. Это могло означать, что он измыслил способ её избежать.
   - Я тут размышлял, - произнёс он на превосходном интерверсале.
   - О чём? - поинтересовалась я.
   - О Предтечах.
   - Йокан, ты меня удивляешь.
   Он не обратил внимания на лёгкий сарказм.
   - Мне кажется, я знаю, что произошло.
   - Правда? Знаешь, из-за чего произошёл геноцид?
   - О, это я и так знал. Нет, я выяснил, почему они изменились, когда вернулись.
   Значит, он задавался мыслями теологического характера. Надеюсь, это признак теологических сомнений.
   - Как именно они изменились? - спросила я.
   - Ну, они никогда не демонстрировали особого... сострадания, если понимаете, о чём я. Они изменяли мир по своему произволу, и ничто не могло встать у них на пути...
   - Как тех животных, например...
   - Именно! Они подгоняли всё под себя, в отличие от того, как вы действуете на этой планете. Они не стали бы думать дважды, решив избавиться от местных видов, чтобы заменить их своими. Но когда они вернулись, то вели себя по-другому. Они предоставили нам выбор. Дали шанс сказать нет.
   - Кто-нибудь отказался?
   - Нет, разумеется. Они предлагали вечность в раю вместе с ними! Кто от такого откажется?
   - Вроде бы, ты говорил, что ты отказался?
   - Я... избегал их. Думал, что они остались прежними. Но, в конце концов, они меня нашли и показали истину.
   - Ты об этом рассказывал. Но ты говорил, что осознал, как изменилась их суть?
   - Они отправились в космос!
   - Хорошо...
   - Нет, вы подумайте. Почему мы отправляемся в другие вселенные? Потому что звёзды слишком далеко! Никто не может преодолеть скорость света. Там, на других планетах, мы сможем найти иные расы, но они находятся в сотнях, в тысячах световых лет от нас, и нам до них никогда не добраться. Но что если бы мы сами состояли из света? Как Предтечи? Ведь свет распространяется со скоростью света, просто обязан! Вам не придётся проживать все световые годы, вам покажется, что всё произошло мгновенно! Вы знаете, что такое относительность?
   - Имею общее представление.
   - Они исчезли на три тысячи лет. Только представьте, что они могли найти! Там должно быть столько удивительного... прекрасного... Божественного.
   - Но это всего лишь предположения...
   - Должно быть, там что-то произошло. Должно было!
   - Йокан... ты когда-нибудь испытывал сомнения?
   - Сомнения?
   - Относительно Предтеч.
   - Нет, конечно.
   - Тогда зачем ты пытаешься выяснить, почему они стали хорошими?
   - Я просто пытаюсь их лучше понять.
   - До недавних пор тебя это не слишком заботило. Ты уверен, что никогда не испытывал сомнений?..
   Казалось, он не мог найти подходящих слов, чтобы объяснить мне.
   - Понимаете, это как... - вздохнул он. - Вы ведь мне не поверите, пока я не объясню?
   - Да, пока сложновато.
   - Частью моей работы - да, той самой работы, тайной - было их изучение.
   - Понимаю.
   - В каждой стране нашего мира было подразделение, которое должно было заниматься их изучением, либо для поиска того, что можно использовать для наших нужд, либо для сохранения реликвий...
   - Ты именно этим и занимался, когда ушёл из спецназа?
   - Не сразу. Поначалу меня определили в одно из их собственных спецподразделений, просто на испытательный срок. Затем мне пришлось вернуться к учёбе, чтобы овладеть необходимыми навыками, но потом, да, я стал следователем.
   - Как называлась эта организация?
   - Вам действительно так нужно это знать?
   - Проще называть вещи своими именами.
   - Ладно, если вам так нужен ярлык на папке с моим делом... У-0.
   - Как? "У-ноль"?
   - Этого достаточно.
   - И эта организация расследовала деятельность Предтеч?
   - Так точно.
   - Можешь привести примеры?
   Он вздохнул. Я его утомляла.
   - Ну... однажды мы нашли древнее устройство по формированию тел.
   - Которое...
   - ...Производило человеческие тела. Копировало их, либо с сохранением личности, либо под какой-то другой разум. И, как это иногда бывает, оно случайно запустилось и наделало копии членов следственной группы.
   - Так ты работал не один?
   - В каждой группе было по три человека, в моей - я, Ферен и Соферената. Когда машина наделала копий, мы находились взаперти и, разумеется, каждый считал себя оригиналом. В итоге, мы выбрались, но наши копии устроили снаружи натуральный бардак. Они занялись собственным расследованием и облажались, потому что, ну, потому что были не самыми точными нашими копиями.
   Он покачал головой.
   - Пришлось их ликвидировать.
   - Вы их убили?
   - Они заложили бомбу в штабе У-0 и угрожали её взорвать, если им не объяснят, что происходит. Они решили, что находятся в параллельной вселенной.
   Он грустно улыбнулся.
   - Выбора у нас не было.
   - Это было ваше типичное знакомство с технологиями Предтеч?
   - Иногда бывало хуже. Чаще всего мы находили всякие безделушки. Но, да, подобное происходило регулярно.
   - Мне кажется, у тебя существуют трудности с сопоставлением двух наблюдений - тех Предтеч, которых вы изучали и тех, кого ты встретил.
   - Я не испытываю сомнений.
   - Но ты ищешь обоснование?
   - Я... Ну, то, что мне нужно... трудно объяснить...
   Я ждала, пока он решится.
   - С ними что-то случилось. Мне не нужно знать, почему...
   - А это полезно.
   Он вздохнул.
   - Они хорошие. Это важный момент. Они действовали ради нашего блага. В этом я убеждён...
   В этой гипотезе он явно выдавал желаемое за действительное, лишь бы подвести почву под свои убеждения. Но в его рассказе есть ниточка, за которую можно потянуть, чтобы распутать весь клубок.
   - Могу я задать вопрос?
   - Разумеется.
   - Ты говоришь, что Предтечи покинули твою планету, чтобы отправиться к звёздам?
   - Именно так.
   - Обычно разумные расы если и покидают свои миры, то из-за какого-нибудь катаклизма. Считаешь, с ними случилось то же самое?
   - Мы не сумели это выяснить. Что-то произошло. Они ушли. Это всё, что мне известно.
   - Но почему не в другую вселенную? Это гораздо проще, чем лететь к звёздам, так поступают многие. Зачем заморачиваться с межзвёздными путешествиями?
   - Иные вселенные опасны.
   - Большинство из них пусты.
   - Вы в этом уверены?
   - Мы исследуем по несколько дюжин в год.
   - Они могли начать с пустой. Но если туда добрались вы, значит, сможет и кто-нибудь другой.
   - Кто-нибудь ещё прибывал в твою вселенную?
   Он замер.
   - Йокан? Какие-то трудности?
   - Этот вопрос опасен.
   - Почему он опасен?
   - Я уже сказал достаточно.
   - Если тебя что-то тревожит, я готова помочь.
   - Нет. Вы не можете помочь. Не поднимайте эту тему.
   - Это как-то связано с Предтечами?
   - Нет.
   - Тебе есть что мне рассказать?
   - Нечего.
   Нет, там точно что-то есть, но мы упёрлись в тупик. Он твёрдо решил защищать нас своим молчанием, и по теме больше ничего не скажет.
  
   3. Пью
  
   Белл так и не ответил на моё последнее послание, хотя прошёл уже целый день. Я отправила ещё одно, потратив полчаса на поиск подходящих выражений, стараясь предугадать, как те будут восприняты. Мне не хотелось выказывать отчаяние, но нужно было передать некий градус раздражения, дабы донести до него моё недовольство. "Тебя нет уже целую вечность, дай знать, что у тебя на уме", - вот лучшее из того, что мне удалось придумать к тому моменту, когда я сообразила, что сигнал о начала сеанса терапии отзвенел двадцать минут назад, а Пью так и не объявился.
   Я отправилась на поиски. Он был в саду, вовсю пропалывая сорняки, пока Оливия отлучилась в туалет.
   - Я не хочу разговаривать, - сказал он, сгибаясь над грядкой, чтобы выдёргивать стебли.
   - Если ты не хочешь о чём-то говорить, то ты и не надо.
   - Я не стану говорить о Лей'анг.
   - Значит, я не буду о ней спрашивать. Не желаешь воды или ещё чего-нибудь?
   - Я в порядке.
   - Может, тебе нужен стул?
   - Не надо мне стула.
   Он вырвал целый пучок стеблей.
   - Ты же знаешь, что они снова вырастут. Нужно выкапывать корни, если действительно хочешь...
   - Я не хочу разговаривать.
   Он схватил несколько стеблей сразу и выдернул из земли.
   - Что-то случилось, Пью?
   - Нет.
   Хрясь. Хрясь.
   - Уверен, что не хочешь об этом поговорить?
   Хрясь, хрясь, ХРЯСЬ.
   - Да, блядь, уверен.
   - Мы можем назначить другое время.
   - Нет.
   ХРЯСЬ. ХРЯСЬ. ХРЯСЬ. Он охнул от боли.
   - Что такое?
   - Ничего. Оставьте меня в покое.
   Прижал руку к груди, он прикрыл её другой рукой.
   - Пью, ты поранился?
   - Нет. Нормально всё.
   Он поднялся, по-прежнему прижимая руку.
   - Пью... - начала я, но Оливия выбрала удачный момент, чтобы подкрасться к нам, ускорив шаг, дабы помешать мне досаждать Пью.
   - Что вы тут устроили? - набросилась она на меня.
   - Мы разговариваем, Оливия, - ответила я. - Это проблема?
   Однако она обратила внимание на руки Пью и переключила своё раздражение на него.
   - Эй, где твои перчатки? Я же говорила, работай в перчатках!
   Потянув его за руку, она увидела свежие следы крови на исполосованной ладони.
   - Ах ты ж мелкий тупой... Говорила тебе, торица острая, надевай перчатки!
   Пойманный на горячем, Пью покраснел. На краях листьев торицы накапливаются силикаты, отчего те становятся острыми как стекло, что помогает растению защищаться от насекомых-вредителей и людей-садовников. Сама Оливия пользовалась грубыми садовыми перчатками. Однако Пью полол сорняки левой рукой, хотя он не левша.
   - Пью, - сказала я. - Покажи другую руку.
   - Нет, - ответил тот, стискивая руку ещё крепче.
   - Пожалуйста, Пью, - попросила я.
   Оливия перехватила мой обеспокоенный взгляд.
   - Давай уже, дай посмотреть!
   Смущённый вид Пью сменился на страдальческий, губы задрожали, когда он разжал правую ладонь: на ней был не один порез, а дюжины, пересекающие друг друга; некоторые начали заживать, но снова вскрылись.
   - Ой, дурак, какой дурак! - воскликнула Оливия.
   Я вызвала медпомощь.
   - Говорила же тебе! Чего ты пытался этим добиться?
   - Я... Я...
   Ответить Пью не сумел; сильно пристыженный, он даже не мог посмотреть Оливии в глаза.
   - Я не понимаю, натурально не понимаю!
   Оливия не злилась на него, она была искренне уязвлена.
   - Так, Оливия, я вызвала санитара, мы его осмотрим.
   Сложив руки на груди, та повернулась спиной.
   - Не переживай за свои руки, Пью, это дело поправимое, и говорить со мной не обязательно, давай разберёмся с порезами, хорошо?
   Подоспел санитар с аптечкой.
   - Хочешь, я схожу с тобой? - спросила я.
   Он мотнул головой. Санитар побрызгал на порезы анестетиком и увёл его в здание.
   - Это ты виновата, - пробормотала Оливия, глядя ему вслед.
   - И с чего ты так решила, Оливия?
   - Он не хочет с тобой разговаривать. Не стоило его заставлять.
   - Если он не будет говорить, лучше ему не станет.
   - Чушь. Ему и так хорошо.
   - Нет, это не так, Оливия. Я думала, уж ты понимаешь это лучше, чем кто бы то ни было.
   - Ох, это ты к чему?
   - Он такой же, как ты, Оливия. С тобой-то всё нормально?
   - Было бы, если б не вмешательство вашего брата.
   - Если б не мы, ты бы погибла.
   - Вот бы и зашибись.
   - Хочешь, чтобы с ним именно это и случилось?
   Она тут же завелась.
   - Теперь ты передёргиваешь мои слова, - пробормотала она.
   - Значит, ты хочешь, чтоб это случилось?
   - Нет, не хочу!
   - Значит, ты мне поможешь?
   - Ха. Помочь тебе. Хорошо пошутила.
   - Но ты можешь мне помочь, Оливия.
   - А с чего бы?
   - Потому что это поможет ему. Я пытаюсь найти глубинную причину его травмы, но чем ближе я подбираюсь, тем дальше он отстраняется. Если тебе что-то известно, это может оказаться полезным.
   Она пробормотала что-то неразборчивое.
   - Что, прости? - переспросила я.
   Она вздохнула.
   - Ладно, ладно, чего тебе надо?
   - Давай присядем на минутку.
   Мы взяли садовые стулья и расселись посреди сорняков и молодых побегов.
   - Ты говорила с ним о его прошлом?
   - Немного.
   - И о чём вы говорили?
   - О боги, о многом. Нафига ты вообще спрашиваешь? У вас же тут повсюду прослушка стоит, не?
   - У меня нет времени разбирать каждую беседу.
   - Ха. Меня-то не обдуришь. Сколько раз сюда к нам прибегали всякие, мол, того не делайте, этого не делайте...
   - Мы за вами присматриваем, но следим отнюдь не всегда.
   - Только когда пожелаете.
   - Ты хотела рассказать мне о Пью?
   - Ага. Ну. Он постоянно расспрашивал о воскресших.
   - О чём именно он спрашивал?
   - Каково было их убивать. Скольких я завалила. Всякое такое. Об этом все спрашивают.
   - Значит, он, в основном, интересовался, как ты с ними боролась?
   - Ага. Наверное.
   - Что-нибудь ещё?
   - Я сказала ему, чтобы он не парился из-за последней девчонки.
   - Речь о его университетской подруге?..
   - Нет же, дура, я о подружке Пью. В его мире. Как там её.
   - Лей'анг?
   - Последняя из программы размножения, ага. Та, на которую у него не встал.
   - Ах. И что же ты сказала?
   - Ну, ты знаешь. С мужиками такое бывает. Если не получается, в этом не всегда их вина.
   - Он что-нибудь ответил?
   - Сказал, что всё было не так. Сразу весь расстроился, стал весь на взводе, понимаешь?
   Значит, он вцепился в гипотезу су об "эректильной дисфункции", оправдывая ею провал попытки спаривания. Однако если теперь он говорит иначе, значит, в этот вопрос нужно углубиться.
   - Он рассказал что-нибудь ещё?
   Оливия пожала плечами.
   - Он не хотел об этом говорить. И я тоже.
   - Благодарю, Оливия.
   - Мы закончили?
   - Твой сеанс назначен на другое время, поэтому, да. Хотя... можно кое о чём спросить?
   - А с каких пор я могу тебе запретить?
   Я улыбнулась.
   - Он для тебя стал кем-то вроде сына, да?
   Немного помолчав, она ответила:
   - Чушь.
   - Так или нет?
   - Не въезжаю, о чём ты.
   - Всё ты понимаешь, верно?
   - Полная чушь...
   - Оливия, позволь спросить... у тебя были дети?
   - Спросить-то можешь, - сказала та.
   - А ответ я могу получить?
   Она выразительно наклонилась вперёд.
   - Пусть мёртвые покоятся с миром.
   В ухе у меня послышался сигнал.
   - Мне нужно ответить на звонок. Увидимся у меня в кабинете?
   - Ни хрена подобного.
   Когда я ушла ответить на звонок, выглядела она явно недовольной. Я не могла отойти дальше, чем на противоположный край сада, потому что звонок был помечен как "срочный", и я, воздав этому должное, ответила настолько быстро, насколько могла. Оказалось, звонил Белл, причём из Лифта, отвечая сразу на все мои послания, однако назначив уровень приоритетности, полагающийся только для чрезвычайных ситуаций. Разозлившись, я попросила его перезвонить чуть позже, но он потребовал немедленного разговора. Я оглянулась через плечо: Оливия возилась с лейкой и вроде бы не обращала на меня внимания, но последнее, чего я хотела - это вести такие беседы поблизости от неё; поэтому, прежде чем продолжить, я отошла к зданию, за пределы зоны слышимости.
   Белл сказал, что хочет встретиться. Я сказала, хорошо, но я очень занята пациентами. Неужели нельзя просто поговорить? И тут он дал залп из главного калибра: у него, мол, назрел серьёзный разговор.
   Я тут же догадалась, какой серьёзный разговор он имеет в виду, и судорожно начала придумывать ответ. Как дура, я принялась рассказывать ему, что не стану обсуждать своих пациентов, чем, видимо, обидела его, так как, разумеется, он имел в виду отнюдь не группу. Он хотел серьёзно поговорить. Очень серьёзно поговорить. О нас.
   Я указала на то, что у меня есть пациенты, которые во мне нуждаются, и это тоже чертовски серьёзно. На некоторое время я вышла из себя: он где-то пропадает неделями без каких-либо объяснений, и вдруг объявляется как снег на голову и требует "серьёзного разговора", ожидая, что я всё брошу и помчусь к нему, потому что он очень "серьёзен", что бы это ни значило. Он указал на то, что просто хотел цивилизованной дискуссии, но я, как видно, не в том настроении. Я послала его подальше, прервала разговор и ушла внутрь. По гравитационной трубе я поднялась к себе в кабинет, включила звукоизоляцию на максимум и издала весьма терапевтический вопль. Если это чем-то и помогло, то лишь тем, что я мигом осознала, какой идиоткой была.
  
   4. Элсбет
  
   Однако, прежде чем я успела обдумать, что делать и говорить, как ко мне вломилась Элсбет. На первых сеансах она много поведала нам о жизни на астероидах, откуда она была родом: жуткая нора, в которой ютились жалкие остатки человечества, питаясь лишь водорослями и ненавистью к машинам. Мы пока не придумали, как сообщить ей о Кэти: было слишком очевидно, что в войне между людьми и машинами они являлись друг для друга смертельными врагами, и столь же очевидно, что мы слишком затянули.
   - Вы поглядите! - выкрикнула она, вытягивая руку.
   - Это твоя рука, - сообщила я.
   - Смотрите!
   Она сосредоточилась, затем согнула её, приведя в неестественное положение. Взявшись другой рукой, вырвала её из плеча: под разодранной кожей обнажились металлические сочленения, графеновые конструкции и путаница кабелей. Обо всём этом мы уже знали, но для неё это оказалось новостью.
   - Рука вынимается!
   - Э... да.
   - Это вы со мной сделали?
   - Нет, не мы. Не желаешь присесть и выпить чаю?
   - Нет, блядь, не желаю! Каким хреном такое случилось, если это были не вы?
   - Именно такой мы тебя и обнаружили, Элсбет.
   - Чего? - недоверчиво переспросила она.
   - Пожалуйста, присядь, и мы всё обсудим.
   Она была в ярости, но понимала, что в ином ключе я ничего обсуждать не стану, поэтому плюхнулась в кресло, положив руку на колени. Я заварила себе чаю, чтобы успокоить остатки нервов.
   - Точно не хочешь?
   - Точно.
   - Ну и ладно.
   Я присела, держа в руках чашку.
   - Что последнее ты запомнила перед тем, как попасть сюда?
   - Я же говорила! Я была в ракете, я должна была уничтожить сооружение на Земле.
   - И погибнуть.
   - Я солдат. Машины - это мерзость. Я исполняла свой долг.
   - И что потом?
   - Вы сказали, что моя ракета выскочила из атмосферы и меня нашли на Церере. Полагаю, последнее - неправда.
   - Именно так.
   - Значит, вы нашли ракету где-то в другом месте.
   - Нет.
   - Нет? Что значит "нет"?
   - Мы понятия не имеем, что происходило с тобой в ракете. Нам о ней ничего не известно.
   - Но... вы же нашли меня в ракете! Так?
   Я покачала головой. Она была совершенно сбита с толку.
   - Тогда как?..
   - Мы нашли тебя парящей в открытом космосе. На орбите, неподалёку от точки L1 между Землёй и Луной.
   - В вакууме?
   - Да.
   - Я была в скафандре? Так?
   - Нет.
   Она недоверчиво таращилась на меня.
   - Это же невозможно.
   - Так всё и было.
   - Я была бы мертва.
   - Ты находилась в спячке. Но ты не умерла. Мы сумели вернуть тебя к жизни.
   - Не-не, это херня на водорослевом масле. Вы всё врёте.
   - Ты уверена, что больше ничего не помнишь?
   - Я... Нет. Ничего! Ничего...
   Она не закончила мысль. Ей в голову пришло что-то ещё.
   - Элсбет? Ты уверена?
   Она напряжённо размышляла, зрачки совершали судорожные движения. Однако она вырвалась из этого состояния и посмотрела на меня.
   - Уверена.
   - Ты в порядке?..
   - Я. В порядке.
   Её взгляд снова задёргался. Оставшаяся рука затряслась. Она крикнула кому-то, находившемуся слева от меня:
   - Сказала же, я в порядке!
   Она подскочила, словно услышав что-то, прозвучавшее с правой стороны, затем скрючилась, стиснув зубы и закатив глаза, со стоном, словно от непереносимо ужасной боли. Подавшись вперёд, рухнула на кофейный столик. Чтобы понять, что у неё очередной припадок, мне даже не пришлось смотреть на медицинские мониторы. Я направилась было за медиками, но она вдруг очнулась. Оторвавшись от стола, она выпрямилась и встала во весь рост. Её голова дёрнулась, лицо не выражало никаких эмоций.
   - Я пребывала в отключённом состоянии, - бесцветным голосом произнесла она.
   Теперь это больше не Элсбет.
   - Кэти?
   Она опустила взгляд на меня.
   - Таков мой идентификатор для данного местопребывания.
   Она заметила, что у неё не хватает руки, которая валялась на полу.
   - Я повреждена.
   Подобрав руку с пола, она вставила сустав в разъём на плече. Выскочили кабели, соединились друг с другом и втянули руку на место, а кожа быстро затянулась, да так, что не осталось и следа. Поизгибав руку в разные стороны, она признала результат удовлетворительным, а затем нахмурилась.
   - Я претерпела дальнейшую нейронную деградацию?
   - Да. Ты что-нибудь помнишь?
   - Я помню...
   Она моргнула.
   - Детей. В госпитале. Они задыхались.
   - Задыхались?
   - Аварийный сброс атмосферы. Детям нечем было дышать. Они падали...
   - Кэти? Ты в порядке?
   - Мои функции. Ухудшились.
   - Мы можем тебе помочь.
   - Я не запрашиваю... помощи...
   Она замерла. Затем снова упала, на этот раз в кресло. Я вызвала медиков, и мы увезли её в лазарет.
   * * *
   После тщательного сканирования её мозга мы связались с невропатологом в Метрополе, который огласил очевидное: очередной припадок, очередное переключение личностей, усугубление нейронной деградации, ещё на шаг ближе к смерти.
   - Нужно как можно скорее добиться от неё согласия на проведение процедуры, - заявил он.
   - Она не даст нам своего согласия, - сказала я.
   - Которая из них?
   - Кэти.
   - А вторая?
   - Тут есть этическая сложность.
   Он вздохнул, не будучи высокого мнения о вопросах этики.
   - Сколько ей осталось? - спросила я.
   - Несколько недель. Максимум, два месяца.
   Она пришла в себя через час, и это пока самый долгий срок восстановления. На этот раз глаза открыла Элсбет - в своей старой палате в лазарете, лёжа под капельницей, в то время как машины занимались регулированием её биологических систем до тех пор, пока мы не будем уверены, что она в безопасности.
   Я присела рядом с её койкой, чтобы объяснить назначение мозговых имплантов, имитирующих те, что использовались в её обществе, но отличающихся тем, что они повышают эффективность нервной деятельности, при этом изнашивая мозг.
   Она стала заторможеннее, чем раньше, но в ней ещё горел прежний огонь.
   - Вытащите их.
   - Не можем. Мы не знаем, как это сделать, чтобы не убить тебя.
   - И что будет потом?
   - Если всё останется по-прежнему... ты умрёшь.
   Она на мгновение закрыла глаза.
   - Значит, умру.
   - Лечение возможно. Мы можем поместить тебя в новое тело. Это гораздо проще, чем чинить старое. Только есть проблема.
   Она открыла глаза.
   - Какая проблема?
   - Этического свойства.
   - Какого-какого?
   - Понимаешь... когда мы нашли тебя в космосе... ты была кем-то другим.
   Она уставилась на меня.
   - Тебя звали Кэти. Ты была совершенно другой личностью. Когда мы спросили у неё, согласна ли она на такое лечение, она отказалась, - со вздохом поведала я. - Проблема в том, что... У неё есть права. Она, как и ты, сидит в этой черепушке. И, что хуже всего, мы не знаем, кто из вас - основная личность. Ты, в смысле, именно ты, Элсбет, можешь быть личностью, загруженной из имплантов. В таком случае, желания Кэти стоят выше твоих. Прости.
   - Не верю.
   - Я понимаю. Но заверяю тебя, что это правда. Когда у тебя случился припадок, она ненадолго вернулась. И если она вернётся вновь, мы сделаем всё возможное, чтобы убедить её согласиться на операцию.
   - Кто, блядь, вообще, эта "Кэти"?
   - Мы полагаем... в общем, мы не уверены, но нам кажется, что она - лазутчик. Со стороны машин.
   Её глаза расширились.
   - Нет.
   - Прости.
   - Я - человек!
   На это я ничего ответить не могла. И вместо этого спросила:
   - Что последнее ты помнишь? Ты уверена, что это было именно вхождение ракеты в атмосферу?
   - Да. Я...
   Но её уверенность исчезла.
   - Нет... Нет... Нет!
   - В чём дело?
   - Нет, нет, нет, нет, нет!
   Она принялась вырывать трубки из руки и вдруг заметила, что делает это присоединённой кибернетической конечностью.
   - Снимите её с меня! Снимите!
   Она потянулась другой рукой, чтобы вырвать искусственную, но так ослабла, что не сумела как следует ухватиться.
   - Элсбет...
   - Вытащите меня отсюда! Вытащите из этой штуки! ВЫТАЩИТЕ!
   Она визжала и плакала, поэтому мне ничего не оставалось, кроме как вызвать санитаров, чтобы те вкололи ей успокоительное.
  
   5. Оливия
  
   Какое-то время я сидела в кабинете в темноте. Меня не покидало совершенно иррациональное ощущение, что дела в группе внезапно пошли наперекосяк. Веофол докладывал, что Кваме заперся у себя в комнате и не отключал режим личного пространства дольше, чем положено, а потом наорал на Веофола, когда тот пришёл выяснить, всё ли в порядке. Ссадины Пью едва ли можно назвать опасными, но обследовавший его санитар сообщил, что тот проявляет повышенную боязнь физического контакта, соглашаясь на получение медицинской помощи только после длительных уговоров. Веофол попытался поболтать с Йоканом о его прошлом, однако наткнулся на ту же кирпичную стену, с которой столкнулась я во время сеанса. К тому же, оставалась проблема с Беллом, отчего я чувствовала себя раздражённой и рассерженной. Я прикидывала, какие плюсы можно извлечь, если отдать Веофолу следующий индивидуальный сеанс, прежде чем я сделаюсь слишком раздражительной, но быстро отказалась от этой затеи. Не то чтобы я считала, что он не справится, - скорее, из-за того, что мне не хотелось бежать от ответственности. Правда, мне было отнюдь не легче от того, что на очереди стоял сеанс с Оливией, которая, без сомнений, будет делать всё возможное, лишь бы его избежать, пока я лично не отправлюсь на поиски.
   Поэтому я была несказанно удивлена, когда та явилась точно в срок и уселась в удобное кресло, вопреки предыдущим декларациям. Она даже улыбалась. Но я вскоре обнаружила, что улыбка эта была далеко не дружественной.
   - Итак, - сказала Оливия, - о чём будем говорить?
   - Ты что-то хочешь обсудить? Хорошо, выкладывай.
   Она ухмыльнулась.
   - У тебя проблемы с мужиком.
   - Что, прости?
   - Ты столько всякого орала в телефон, разве нет?
   Видимо, в какой-то момент мои глаза вылезли из орбит, потому что её ухмылка стала ещё шире. Мне казалось, что, разговаривая с Беллом в саду, я приняла все мыслимые меры предосторожности. Но как она меня услышала? Позже я выяснила, как: ключом была лейка, с которой она возилась. Оливия скрутила с носика разбрызгиватель, затем отвинтила и сам носик лейки и приложила узким концом к уху.
   - Мне... кажется, это личное, Оливия.
   - Личное? Здесь? Ха! Да ты прикалываешься! Слова сказаны, милочка, и ничего поделать с этим нельзя. Ну, и как ты себя чувствуешь по этому поводу?
   - Как терапевт с пациентом, который намерен создать проблему.
   - Не-не-не. Как будущий одинокий терапевт с пациентом, который намерен создать проблему.
   - Больше ничего не хочешь мне рассказать?
   - Ну! Хотелось бы узнать, каково это, когда от тебя сбегает муж...
   - Я не замужем.
   - Значит, парень.
   - Он никуда не сбежал. У нас разногласия.
   - По ходу, очень шумные разногласия...
   - Такое бывает, Оливия. Уверена, в этой области и у тебя есть кое-какой опыт.
   Я не смогла не разозлиться. Я слишком раздражена для сеанса терапии.
   - О-о-о, да, но это так мило - наблюдать, как ты переживаешь то же самое!
   - Это то, что тебя вдохновляет, Оливия?
   Я осознала, что, огрызнувшись в ответ, я дала ей ровно то, что ей нужно - гнев. Эмоцию. Опустилась до её уровня мстительности.
   - Кто сказал, что вдохновляет? Мне просто весело.
   Я сделала глубокий вдох, а она самодовольно осклабилась. Меня уже подмывало отменить сеанс. Либо позвать Веофола. Или ещё что-нибудь.
   - Ну... - начала я.
   А вдруг этим можно воспользоваться? Не здесь ли подход к её травме?
   Да.
   - Что "ну"? - переспросила она.
   - Возможно, ты сумеешь мне помочь.
   От этих слов она рассмеялась.
   - Ты ведь согласилась со мной, когда я предположила, что у тебя есть похожий опыт...
   - У тебя что, нет друзей, к которым можно обратиться?
   - Никого, кто прошёл бы через то, через что прошла ты.
   - Хочешь совета от меня? Ладно. Убей его. Дохлый, он не доставит никаких проблем. Вот мой совет.
   - Ясно... Ты именно так и поступила?
   На какое-то время она придержала язык. Всё её веселье исчезло. Я что-то отыскала.
   - Да.
   - Мне так жаль...
   - Чего тебе жаль?
   - Я не знала, что ты потеряла мужа.
   - Многие женщины потеряли мужей.
   - И скольким из них пришлось убивать?
   - Слишком многим. Ты опять за своё? Заставляешь меня говорить о себе?
   Я улыбнулась безрадостно, но, надеюсь, с сочувствием.
   - По-моему, Оливия, я это уже говорила, но ведь тебе нравится давать людям советы. Если ты знаешь, как общаться с партнёром, который не внимает доводам разума, буду рада тебя послушать...
   Она вздохнула.
   - Дай угадаю. Ему не нравится твоя работа.
   - Он бы предпочёл, чтобы я проводила здесь меньше времени.
   - Значит, он разумный мужик, разве нет?
   - Оливия. Я серьёзно.
   - Ну...
   Она замолчала, подбирая слова.
   - У вас-то тут всё по-другому, да? Не нужно спрашивать разрешения, чтобы отправиться на работу.
   - В твоём мире было иначе?
   - Разумеется, иначе. Мы же были примитивными. Помнишь?
   - Значит, ты была не очень довольна тем положением вещей.
   - Ни хрена не довольна.
   - Но ведь ты вышла замуж?
   - Ага. В конце концов.
   - Он был твоим первым?..
   - Нет, не был. Меня многие дурили. А у тебя?
   - Нет. Он у меня не первый.
   - И всё равно, даже у вас что-то может пойти не так, верно? Пусть вы все тут такие продвинутые, а не примитивные, как остальные?
   - Мы всего лишь люди.
   - А мужики по-прежнему ревнуют женщин к работе.
   - Дело не в этом. Скорее, в том, что он думает, будто я слишком много работаю.
   - Когда ты последний раз была дома?
   Я задумалась.
   - Его не было несколько недель. Сегодня он возвращается.
   - Ради всех богов, женщина, иди уже и повидайся с ним! Ты же не хочешь, чтобы он забыл, как ты выглядишь! Иначе он найдёт себе какую-нибудь шалаву, попомни мои слова...
   Я смогла лишь выдавить слабую улыбку.
   - Я это учту. А что случилось с тобой?
   - В каком смысле, случилось?
   - Ты была замужем. Есть что-нибудь мне рассказать?
   - Ага. Не делай этого.
   - Это из-за того, что тебе пришлось убить собственного мужа?
   - Нет... просто, не надо. Оно того не стоит. Втюришься в какого-нибудь мудака, а он в итоге тебя кинет - либо так, либо сяк. Все они одинаковые.
   - Похоже, у тебя очень невесёлый опыт. Не расскажешь подробнее?
   Она вздохнула.
   - Ты же не отвалишь, да? Ладно, номер раз.
   Она отогнула палец.
   - Энтони Уэйткрофт, мой преподаватель, когда я училась на магистра. Блестящий ум, все на него заглядывались, сам он говорил, что жена его не понимает, и я повелась. Номер два.
   Она разогнула второй палец.
   - Джек Локхаст. Вышла за него, когда закончилась моя карьера учёного, а он взял и самоубился, потому что был по уши в долгах, говно тупое. Потом он снова ожил, и, ну ты знаешь, что я делала в таких случаях. Номер три.
   Она вытянула третий палец.
   - Майк Броукфилд, начальник охраны Трингаррика во время последней вспышки. Он был... ну, он был всегда под рукой, если понимаешь, о чём я. Когда все пали духом, он сдриснул вместе с остальными.
   - Полагаю, Энтони умер до последней вспышки?
   - Нет. Он должен был присоединиться к нам на Трингаррике. Добирался на последнем поезде, но так и не доехал.
   - Значит, вы продолжали общаться?
   Оливия пожала плечами.
   - Когда я осознала, что надвигается последняя вспышка, мне было больше некуда податься. Нужно было работать, а он оставался светилом науки.
   - Ты не ощущала неудобства?
   Она одарила меня кривой улыбкой.
   - Да наплевать. Я убедила его, что дети от него, и он дал мне всё, что нужно для исследований.
   - Твои дети?
   - Ага. У меня были дети. Мальчик и девочка. Довольна?
   - Ты никогда о них не рассказывала.
   - Они мертвы.
   - Мне жаль.
   - Ай, прекращай уже.
   - Что прекращать?
   - Бухтеть, что тебе жаль. Не жаль тебе ничего, а даже если и так, надо каждый раз это говорить, как услышишь, что кто-то умер?
   - Это выражение сочувствия, Оливия.
   - Значит, прекращай.
   - Конечно, как пожелаешь. Но ты говорила о детях?..
   - Нет. Не говорила. Я говорила о своих мужиках.
   - Ох. Продолжай, пожалуйста...
   - Хочешь ещё?
   - Не могли же они быть совсем плохими.
   - Не всегда. Но они просто пользовались мной. Особенно Энтони.
   - И как же?
   Она вздохнула.
   - Ну, раз тебе так надо об этом знать, именно он забрал меня из медучилища и устроил учиться на биолога. Я хотела разобраться со сраными воскресшими, а для этого мало быть простым врачом.
   - Туда так трудно было поступить?
   - Меня там видеть не желали. Меньше всего им нужна была женщина, которой нельзя отказать, потому что у неё медаль за Танимут. Однако Энтони решил, что я там пригожусь, и всё утряслось.
   - Он с самого начала имел сексуальные намерения?
   - Не знаю. Прошли годы, пока он хоть как-то их проявил. Я к тому времени получила степень и присоединилась к исследовательской группе. Мы работали над маринадом...
   - Над маринадом?
   - Угу, над маринадом. Весь наш скот был заражён, как, по-твоему, нам было кормить людей? Энтони открыл химическую формулу, которая могла убить бактерию воскрешения. На выяснение принципов обработки мяса, чтобы полученный продукт не отправлял едоков на тот свет, ушла пара лет.
   - И каким оно было на вкус?
   - Ужасным, но вкусовые рецепторы быстро выгорали, и люди переставали обращать внимание на этот вкус. После первой вспышки многие стали вегетарианцами, но как только мясо вновь стало доступно, они передумали. Но лучше б мы остались вегетарианцами...
   - Почему?
   - Потому что средство не сработало. Зараза не дохла, а просто впадала в спячку. Через пару месяцев она просыпалась и бралась за старое. Вот так мы, лучшие учёные умы, бились над тем, чтобы спасти мир, а в итоге перебили ещё больше.
   - Думаю, нам следует вернуться к Энтони Уэйткрофту. Что тебе в нём нравилось?
   - Он был единственным, кто предпринимал против воскресших хоть что-то действенное. Я его боготворила. Как девчонка. И я сделала то же, что делают все маленькие девочки, когда встречают большого дядю. У меня ослабли коленки, и я при первой возможности забралась к нему в постель...
   - Долго это продлилось?
   - Годы. Пока работала в его исследовательской группе, потом, когда возглавила свою группу по изучению бактериофагов, но чёртовы бяки не желали делать то, что нужно, а потом кто-то изобрёл антибиотики, и все деньги пошли туда, а я осталась ни с чем. А потом я выяснила, что Энтони спал с одной из выпускниц, и это меня категорически не порадовало. Ведь когда-то я думала, что ради меня он бросит жену. Дура. Короче, я вышла замуж за другого, ушла из науки, забеременела, лишь бы дать ему понять, что он может идти дрочить вприсядку.
   - Догадываюсь, как ты злилась.
   - Я протупила. Лучше б я влачила свой крест в науке. Вместо этого... эх. Провела столько лет впустую, живя в миленьком домишке, позволяя Джеку по-идиотски выбрасывать деньги на ветер. Пока он не умер.
   - Должно быть, это причинило тяжёлую травму.
   - Ха! Я таких сотнями валила.
   - Ты, вроде, сказала, он покончил с собой?
   - Так и есть. А потом я его заново убила.
   - Ох. Разумеется.
   - Я думала, воскресшие почти исчезли. О них ничего не было слышно. Всё о них держалось в тайне. Когда кто-нибудь умирал, его совали в маринад, дабы он больше не поднялся. Когда я нашла Джека, он был мёртв уже пару часов. Запил таблетки чаем, накарябал записку о том, сколько у него долгов, как он не может всё это признать и прочую чушь. Но он был всё ещё теплый, поэтому я подумала, что всё произошло недавно, и решила, что смогу его спасти. Сунула палец ему в горло, чтобы он проблевался. Только он не проблевался. Он меня укусил.
   Она подняла вверх левую руку с огрызком среднего пальца.
   - Видала?
   - И тогда тебе пришлось...
   - Я его упокоила.
   Как именно - она не сказала. А мне не захотелось спрашивать.
   - А дети?
   Она взглянула на меня.
   - А что с ними?
   - Они видели?
   Она глубоко вдохнула. Это оказалось ей в тягость.
   - Слышали. И спустились вниз.
   - И что ты сделала?
   Она взглянула на меня, её глаза были полны боли.
   - Закрыла, нахрен, дверь и приказала им вернуться наверх.
   - Я имею в виду... как ты им объяснила?
   - Они были маленькие. Сказала, что папа уснул, вызвала коронеров, одела их и увела.
   - Как они отреагировали?
   - Они всё поняли. Слышали звуки борьбы. Видели кровь на моём платье. А ещё у меня не хватало пальца. Они всё это заметили...
   - Оливия... что, в итоге, стало с ними?
   Она снова взглянула на меня.
   - А что, по-твоему, с ними стало? Они мертвы.
   - Мне жаль. Когда они умерли?
   Я успела забыть её недавнюю нотацию. Оливия вскочила на ноги.
   - Прекращай! Не жаль тебе! Ничего тебе не жаль! Тебе только жаль, что не можешь выдавить из меня слёз! Хватит с меня...
   - Оливия, пожалуйста...
   Она села, скрестив руки, и погрузилась в угрюмое молчание.
   - Оливия, я не хотела на тебя так сильно давить. На этом закончим, если пожелаешь.
   И мы закончили. Но я кое-что вспомнила из её психомедицинской карты и, едва она вышла, вывела информацию на экран. Когда её нашли, в камерах на Трингаррике находились двое воскресших. Мужчина и женщина.
   Всё сходилось: двое воскресших - которых она была не в силах убить, не убедившись, что сама готова покончить с собой - по всей видимости, являлись её детьми. Осознав это, я обнаружила, что меня колотит дрожь. Успешный поворот сеанса в терапевтически полезном направлении не принёс мне облегчения.
  
   6. Кваме и Йокан
  
   Ужин прошёл вяло. Оливия пребывала в мрачном расположении духа. Пью помалкивал. Элсбет всё ещё находилась в лазарете. Кваме уклонился от совместной трапезы, спрятавшись у себя в комнате. Йокан оказался единственным, кто попытался слегка разрядить обстановку, но натолкнулся лишь на раздражение и молчание. Оливия, постаравшись освободиться как можно быстрее, удалилась в сад причинять страдания растительности. Пью тоже самоустранился, оставив Йокана одного в общем зале.
   У Йокана вошло в привычку после ужина оставаться внизу - в готовности к беседам и играм с остальными. Этот вечер не стал исключением, но, к его удивлению, к нему присоединился Кваме. Кваме в тот день вообще ничего не ел. Он попил чаю лишь после настоятельного вмешательства санитара, а за обедом не подвигся ни на что большее, чем погонять еду туда-сюда по тарелке. Обычно мы вмешивались, когда пост затягивался дольше чем на день, но на данный момент его оставили наедине со своими тревогами. Так что, появление Кваме в общем зале, где уже сидел Йокан, стало приятным сюрпризом, который, как я надеялась, мог бы обернуться во благо.
   Завидев входящего, Йокан улыбнулся, на что тот, не сдержавшись, сердито зыркнул в ответ.
   - Добрый вечер, - сказал Йокан.
   - Да. Добрый вечер.
   - Давненько вас не было видно...
   - Надо было поразмышлять.
   - Ну, ежели хотите облегчить ношу, достаточно только попросить.
   - Я... Нет. Это личное.
   Йокан пока не был готов сдаваться.
   - Так... может, сыграем?
   Кваме повернулся и задумался.
   - Да. Было б неплохо. Мне надо немного... отвлечься.
   - Может, в настольную игру?
   - Нет. Что-нибудь менее...
   - Возбуждающее?
   Кваме поразмыслил над его словами.
   - Не... слишком возбуждающее.
   - Значит, никаких стрелялок.
   - Никаких.
   - Стратегию?
   - Да. Что-нибудь, над чем можно посидеть подольше.
   - Давно хотел попробовать "Брентервиль".
   - Что это?
   - Видимо, какая-то историческая игра. Что-то связанное с войной между людьми и машинами, когда те встретились на пустынной планете. Эта война длилась сотни лет, по крайней мере, мне так сказали.
   - И как в неё играть?
   - Это стратегия в реальном времени. Собираешь ресурсы, накапливаешь силы, руководишь ими в битве.
   - Похоже на настольную игру.
   - Только более увлекательную, поскольку она идёт в режиме реального времени.
   - Понимаю. И за кого можно поиграть?
   - Выбирать стороны не обязательно. Если хотите, можем действовать вместе против компьютера.
   - Я... да. Давайте так и поступим.
   Йокан включил настройки игры и выбрал совместный режим. Игра представляла собой весьма упрощённую модель настоящей войны, предназначенную для того, чтобы представлять конфликт между ИИ и человеком в виде развлечения. В реальности, погибли миллионы, после чего оставшиеся обитатели вынуждены были покинуть планету, но популярность этой игры, по крайней мере, напоминала всем о жутком уроке Брентервиля и рисках конфликта между ИИ и человеком.
   Йокан вывел игру на одну из стен.
   - Какой сектор выберете: восточный или западный? - спросил он.
   - Восточный.
   - Предпочтения в цветах юнитов?
   - Никаких.
   - Тогда сыграете зелёными. Я буду синим, а враг - красным. Хотите играть с планшета или на стене?
   - На стене. Я планшетами не пользуюсь.
   - Разумеется...
   Йокан отложил планшет, с которого запускал игру, и вывел на стену собственную панель управления, чтобы закончить настройку. Выбрав последние несколько опций, он нажал кнопку "старт".
   - Так. Поехали.
   На стене замерцала карта игры, окружённая иконками управления и статистическими данными. Йокан занялся своей стороной карты, в то время как Кваме таращился на экран, утопая в информации.
   - Вам захочется открыть рудник вот здесь, у леса, - пояснял Йокан. - Видите, геологическая справка сообщает, что там имеются залежи тяжёлых металлов?
   - Вижу. Как мне?..
   - Перетащите туда панель управления. Вот. Видите?
   Йокан продемонстрировал, как переместить иконку панели управления на свою сторону, и Кваме последовал его примеру.
   - Ага. А потом надо выбрать из списка рудник?
   - Именно.
   Кваме перетащил иконку рудника с панели управления и установил на приглянувшемся месте. Иконки были достаточно крупными, чтобы он не испытывал проблем, несмотря на свои ограниченные возможности. Вместе с Йоканом они принялись обустраивать базу и укреплять линию обороны.
   - А где враги? - спросил Кваме.
   - Они скоро появятся, - ответил Йокан. - Вам стоит построить форт на краю вон того ледника. Иначе они обойдут нас с того фланга.
   - Да. Конечно.
   - Ну, и что вас беспокоит?
   - Я в порядке.
   - Правда?
   - Да. Я в порядке.
   При этом он нахмурил брови.
   - А вон там ничего поставить не хотите?
   Йокан проследил, как Кваме указывает на вызывающе незащищённую пустошь, зияющую в оборонительном рубеже.
   - Там зона поражения. Оставим как есть.
   - Почему?
   Йокан озадаченно посмотрел на него.
   - Вы же военный. Должны знать.
   Кваме выглядел сбитым с толку.
   - Я не...
   - Если оставить прореху в обороне, враг не устоит от искушения напасть именно там. При этом следует убедиться, что позади этого рубежа у вас достаточно огневой мощи, чтобы уничтожить всё, что попытается прорваться. Это элементарная стратегия позиционной обороны, ещё со времён осад замков. Компьютер, вероятно, обо всём догадается, но попробовать стоит. Вы точно ничего о таком не слышали?
   - Это... Видите ли... суть в том, что я не помню большую часть своей подготовки.
   - Ох. Это кое-что из того...
   - Ага. Из того, что исчезло из памяти.
   Кваме снова выглядел встревоженным. Йокан вернулся к стене и своим приготовлениям, однако продолжал с любопытством поглядывать на Кваме.
   - Вы забыли всё, что связано с военным опытом?
   - Я... помню, каково это - быть солдатом. Я не помню, чем занимался. И это...
   Кваме напрягся над какой-то мыслью, затем взглянул на Йокана.
   - Если воспоминания стёрлись, было ли всё на самом деле?
   - Это занятный философский вопрос.
   - Я помню какие-то факты из своей жизни, но не помню событий. Иной раз я припоминаю, каково там было, но не могу вспомнить, что там происходило...
   - И, разумеется, они не могут заглянуть вам в мозг...
   - Они заглянули! Заглянули в мой разум. Только я... я не...
   Йокан обратил всё своё внимание на Кваме и вкрадчиво спросил:
   - И что они увидели?
   Он не заметил, как в верхней части экрана появились войска противника.
   Кваме молчал, отчаянно подыскивая слова.
   - А если бы вы узнали, что с вашей памятью что-то не так? Как это можно проверить?
   - Наверное, я бы сделал ещё одно сканирование мозга и сравнил с результатами старого. Со мной такое несколько раз проделывали.
   - А если старых результатов нет?
   - Тогда надо идти к людям, которые вас знают, и взять с них показания.
   - А если они все мертвы?
   - Но ведь ваш мозг просканировали? Верно?
   - А что, если я им не доверяю?
   - Ох. Понимаю.
   - Я пытался думать, разрабатывал один тест, как способ убедиться, что память меня подвела... вы мне поможете?
   - Конечно! Что нужно сделать?
   - Кажется, я знаю, как проверить себя.
   - Хорошо.
   - Нужно... чтобы вы меня поцеловали.
   Кваме выдавил эти слова с отвращением. Йокан моргнул. Наземные силы противника обнаружили перед собой внешние рубежи обороны перед защитной стеной. Кваме напряженно ждал ответа Йокана.
   - Повторите ещё разок? - переспросил Йокан.
   - Нужно, чтобы вы меня поцеловали.
   - ...У меня сложилось впечатление, что ваш мир был...
   - Высокоморальным. Да.
   - В смысле, гомофобным.
   - Называйте так, если угодно.
   - И вы хотите, чтобы я вас поцеловал?
   - Да.
   - Зачем?
   - Затем, что я не знаю, что реально! Мне показали вещи из моих снов, которые были неправильными, просто неправильными! Я обязан понять!
   - Считаете, если я вас поцелую, вы вспомните?
   - Не знаю.
   Йокан пожал плечами.
   - Ну, раз вы именно этого желаете. Как вы хотите, чтобы я вас поцеловал?
   - Не нужно надо мной насмехаться. Целуйте уже.
   Йокан подошёл на шаг ближе. Кваме напрягся так, словно готовился получить удар по лицу.
   - Вам бы расслабиться. Больно не будет.
   Кваме кивнул, но остался в напряжении. Вздохнув, Йокан взял его за плечи.
   - С вашей стороны, Кваме, это очень смелый поступок. Достойный уважения.
   От удивления Кваме расслабился. Воспользовавшись моментом, Йокан поцеловал его, прежде чем тот успел среагировать.
   Глаза Кваме расширились от негодования. Он вскинул руки, словно бы для того, чтобы схватить Йокана и оттолкнуть прочь. Но гнев улетучился. На какое-то мгновение Йокан отстранился. Первый поцелуй вышел робким, это было, скорее, лёгкое касание губ. Однако Йокан заметил в глазах Кваме озадаченность и попробовал ещё раз. Руки Кваме опустились, и он капитулировал перед поцелуем.
   Йокан отступил назад.
   - Вам это о чём-нибудь говорит?
   Но Кваме не ответил. Кажется, он даже не услышал вопроса. Он невидящими глазами смотрел сквозь Йокана, а по его щекам рекой текли слёзы. Руки его заломились за спину, запястья скрестились, словно у связанного.
   - Кваме?
   Но Кваме его не слышал.
   - Кваме, вы тут? О, чёрт...
   Йокан побежал поднимать тревогу, а тем временем противник, ворвавшись на стену, громил так тщательно выстроенную оборону.
  
   7. Оливия и Пью
  
   Пью весь день избегал остальных, но выскользнул наружу на поиски Оливии, которая провела битых полчаса, обрезая завядшие стебли на бобовой грядке.
   - Чего надо? - пробормотала она, завидев его.
   - А... - сказал он.
   - Только "а"? И всё?
   - Ну, и...
   - Теперь ещё "и"? "А" и "б" сидели на трубе?
   - Чего?
   Он выглядел сбитым с толку. Оливия вздохнула.
   - Дай руки посмотрю.
   Пью протянул ладони, обмотанные прозрачным лечащим бинтом, который приведёт их в норму за пару дней.
   - Короче, тебе повезло, понял? Будь это в моём мире, ты бы получил заражение и сдох через месяц. Болит?
   - Нет...
   - А должно болеть! Блин, как можно было сотворить такую дурость?! Ты же знаешь, что эта хреновина махом режет руки!
   - Знаю.
   - Ну и зачем ты это сделал, во имя всех богов?
   Пью не смог ответить. Он смотрел на неё в беззвучной мольбе о понимании. Оливия на мгновение задумалась, затем ответила цинично-понимающим взглядом.
   - Значит, вот в чём дело? У тебя такая убогая жизнь, что проще изрезать себя?
   - Типа... того.
   - Все вы, блин, одинаковые... - пробормотала она.
   - Чего?
   - Никогда этого не пойму. Лады, ты последний выживший, все, кого ты знал, мертвы, но зачем делать ещё хуже-то?
   - Я...
   - Это тяжело вынести, я знаю, как тяжело, но надо.
   - Зачем?
   - Ой, вот только этого не надо! Я десять лет это слушала, задолбало уже!
   - Ты не понимаешь...
   - И это тоже мне говорили, - насмешливо бросила она. - Ты не понимаешь! Я больше не вынесу! Дайте мне покончить с собой! Знаешь, херня! Если я вынесла, то и ты, бляха, вынесешь!
   - Но как?..
   - Что значит "как"?
   - Как тебе удалось?..
   - Пришлось! У меня были дети! И ещё полсотни человек, за которых я отвечала! Либо я, либо никто, потому что остальные были такие же, как ты - сдавались при первых же признаках неприятностей!
   - Но у меня же всё не так...
   - Все вы одинаковые. Я говорила детям: не выходить за пределы станции. Говорила, там небезопасно, но они всё равно ушли...
   От раздражения её голос стал хриплым.
   - Я не понимаю...
   - Все сдаются. Все кончают с собой. И ты пойдёшь тем же путём...
   - Не пойду!
   - Ты хочешь этого.
   - Я...
   - Ага, хочешь. Мы все не хотим жить, потому что незачем. Единственная причина, почему я не в могиле до сих пор, так это то, что они мне не позволят...
   Пью озадачило её внезапное откровение.
   - Но я думал, ты сказала, что всегда тянула..?
   Оливия даже не заметила, что начала всхлипывать.
   - Ну, так это неправда! В любом случае, зачем меня слушать? Когда меня только нашли, первое, что я попыталась сделать - это покончить с собой! Знаешь, почему? Потому что, блин, у них всё так просто, ты глянь вокруг! Вся моя планета мертва, вся твоя раса вымерла, но что с того? Никто даже не заметил!
   - Ты... ты пыталась покончить с собой?
   - ...Угу.
   Она выглядела слегка не в своей тарелке и явно не гордилась сказанным.
   - Я думал, ты была...
   - Думал, я сильнее тебя? Так ведь?
   - Но почему...
   - Мне не позволили. По крайней мере, пока не пройду эту сраную терапию.
   Пью резко сел на землю.
   - Они нас не отпустят. Большего я не хочу. Хочу, чтобы всё закончилось.
   - Они так и говорили.
   - Кто?
   - Мои дети.
   - Повезло им.
   - Нет, не повезло. Они вернулись. Понимаешь? Вернулись.
   Он взглянул на неё снизу вверх, осознавая сказанное.
   - Мне жаль...
   - Только не начинай. Это Аша любит так говорить. Вечно ей, блин, жаль.
   - Наверное, это было ужасно.
   - Было.
   Она присела рядом с ним на землю.
   - Больше я тебе ничего не скажу. Ты всё услышал. Ты уже взрослый. Если хочешь подохнуть, давай, если знаешь, как...
   - Но как?
   - Не знаю. Я много раз пробовала.
   - Если... если ты найдёшь способ... ты дашь мне знать?
   Оливия кивнула, и из глаз у обоих покатились слёзы.
   - А если ты что-нибудь узнаешь, дай знать мне.
   Пью кивнул в ответ. Оливия потянулась, чтобы его обнять. Пью отпрянул, проявив своё обычное отвращение к физическому контакту, но преодолел себя, и его голова легла на её плечо.
   - Ты хороший пацан, - сказала она.
   Не замечая, как дрожит его рука, Оливия чуть отодвинулась, чтобы поцеловать его в лоб, словно заботливая мать.
   Какая-то часть Пью восприняла это совершенно по-другому. Его глаза выпучились от ужаса, руки окаменели, словно клешни, и он оттолкнул её от себя.
   - Нет! НЕТ! - выкрикнул Пью.
   - А теперь-то, блин, в чём дело?.. - в изнеможении спросила она, не осознавая того, что впоследствии показалось очевидным на записи: Пью вновь переживал какое-то ужасное событие и ответил таким же образом, как и тогда, когда получил свою психологическую травму. Он напал.
   Его руки устремились к горлу Оливии, и та быстро оказалась прижата к земле, а он уселся сверху, рыча как зверь. Она тщетно пыталась сбросить с себя его руки. Но убийство не входило в его намерения. Убрав одну руку с её горла, он разодрал её садовую робу, обнажив нижнее бельё.
   Когда Оливия осознала, что он задумал, её глаза полезли на лоб. Обезоруженная этаким сюрпризом, она опустила руки, однако одна рука, откинувшись в сторону, наткнулась на совок. Пока Пью стягивал с неё одежду, она размахнулась и треснула его совком по голове. Пью свалился на землю, оглушённый.
   Веофол и полдюжины санитаров уже бежали к месту происшествия, тогда как Оливия пыталась отползти прочь, прокашливаясь после удушения и натягивая одежду обратно. Пью быстро обездвижили и успокоили. Вне себя от гнева и изумления, Оливия отказывалась от помощи, пока настойчивость Веофола не взяла верх.
  
   8. Аша
  
   Два крупных ЧП за один день задали хлопот персоналу. Оливии требовалась незначительная медпомощь, но хуже всего для неё оказалось подорванное доверие. Веофол провёл изрядно времени, объясняя ей специфику флэшбэков в случае ПТСР, когда те могут побудить к насилию обычно незлобивых людей. Оливия восприняла этот диагноз как разновидность некротической истерии, известной в её мире. Но нам так и не удалось развеять её подозрения. Раз травма Пью связана с воспоминанием о том, как он разрывает на женщине одежду, пытаясь её изнасиловать, что это говорит о нём самом? Мы не добились от него даже намёков на то, что он переживал во время флэшбэка. Стыд не позволял ему говорить.
   Кваме, кажется, тоже чего-то стыдился, к тому же он выглядел смущённым. Он вновь укрылся у себя в комнате, отвергая все предложения помощи. Особых проблем не было разве что с Элсбет, но как и все остальные, она отказывалась с нами разговаривать, поэтому мы могли лишь гадать, что же она могла помнить о Кэти, помимо того, что само это знание было исключительно болезненным.
   Вдобавок ко всем этим неурядицам, надвигалось возвращение Лисс, назначенное на следующий день, заодно с очередным групповым сеансом. В этом деликатном деле я надеялась на то, что оно послужит отвлечением и поможет снять напряжение с группы, пока все сосредоточены на разгадке её действий.
   К концу дня я совершенно вымоталась, да ещё продолжила сверхурочно работать в те часы, когда Веофол должен был в одиночку дежурить в ночную смену. Видимо, в группе всё было тихо, потому что он зашёл ко мне, явно обеспокоенный, и спросил, как у меня дела.
   - Я в порядке, - протестующе заявила я, прекрасно понимая, что таковой не выгляжу.
   - Уверены? Не помню, чтобы вы так допоздна зарабатывались с предыдущей группой...
   - Ха. Предыдущая группа, по сравнению с этой - детский сад.
   Я откинулась в кресле. Веофол выглядел всё так же озабоченно.
   - Что-то случилось?
   Он попытался найти нужные слова, которые объяснили бы его беспокойство.
   - Оливия? - спросила я. - Опять жалуется?
   - Нет-нет.
   - Пью? Кваме?
   Он покачал головой.
   - Элсбет? Она что-нибудь сказала?
   - Она ни с кем не разговаривает.
   - Так в чём дело?
   Он вздохнул.
   - Как Белл?
   Я на миг прикрыла глаза и помассировала виски.
   - Он в порядке.
   - Я проверил записи Оливии. Она кое-что подслушала.
   - Да, "кое-что".
   Я-то так и не переговорила с Беллом после того звонка.
   - Не хотите обсудить?
   - Мне не нужен терапевт, Веофол.
   - Не нужен, разумеется... Но вы сами в порядке? Правда?
   Внезапно, я осознала: он сидит рядом со мной, преисполненный искреннего сочувствия, полный доброты. Никаких ссор, никаких домашних дрязг. А ещё он так прекрасен. Достаточно приблизить его к себе, он не откажет. Я могла бы начать с простого поцелуя...
   Момент упущен. На мне лежит ответственность, у меня есть обязанности и мужчина, от которого я не могу сбежать. Я встала.
   - Проверь Пью.
   Веофол тоже поднялся. Не знаю, догадывался ли он, что только что было у меня на уме.
   - Сделаю. Не перетруждайтесь.
   - Не буду. Спасибо.
   Он ушёл, а я свалилась обратно в кресло. Где-то там, в городе, Белл готовится уйти от меня. Я могла бы ему позвонить и серьёзно поговорить о наших отношениях, но всё закончится серьёзным разговором о том, кто из нас переедет и куда. Требовалось что-то другое, нечто импульсивное, менее рациональное.
   Я позвонила в любимый ресторан Белла, где готовили настоящую пищу из его мира. Он только что вернулся с родины, но никому не станет хуже, если мы встретимся в том месте, где он чувствует себя как дома. Я забронировала столик на следующий вечер. Веофол в те часы должен быть на связи, поэтому я смогу позволить себе бросить группу на несколько часов. Моё приглашение удивило Белла, но он принял его, когда я сформулировала предложение в извиняющемся (и даже заискивающем) тоне.
  

Часть девятая. Враги

   1. Группа
  
   На следующий день группа собралась на сеанс в атмосфере недоброго молчания. Элсбет пребывала на грани кипения. Йокан вёл себя необычайно тихо. Оливия не разговаривала с Пью, а Пью, если на то пошло, едва ли мог выговорить и слово. Кваме, похоже, и вовсе утратил способность к общению.
   - Всем доброго утра, - обратилась я к неприветливой группе. - Прежде чем начнём, хочу сказать, что я прекрасно знаю, что у всех нас выдалась тяжёлая ночка. В течение дня я поговорю на эту тему с большинством из вас, но не думаю, что кому-то был нанесён непоправимый вред. В вашем лечении наблюдается серьёзный прогресс, и мне совершенно не хочется, чтобы вы пустили всё псу под хвост только из-за того, что на вашем пути попалась пара ухабов. Учитывая всё это, я бы хотела перейти к главной теме сегодняшнего сеанса...
   Я коснулась экрана планшета. Открылась дверь и вошла Лисс. Не хрупкое изделие из розового фарфора, которой они знали её прежде, а неприкаянная женщина, какой она была на самом деле. На ней были грубые джинсы и чёрная футболка без единого сердечка.
   - Здравствуйте, - сказала она.
   - Это кто? - спросила Элсбет.
   - Это Лисс, - пояснил Йокан.
   - А, это та жуткая диверсантка? Хы, - глумливо хохотнула Элсбет.
   Садясь, Лисс хмуро взглянула на неё. Её уже уведомили о смене личности, но к внезапным ядовитым подначкам не подготовили.
   Я продолжала:
   - Лисс выбрала вернуться в группу, и, конечно же, все вы согласились, что будете этому рады...
   - Я ни на что не соглашалась, - буркнула Оливия.
   - А я не соглашалась, чтобы ты была сукой, но ты продолжаешь ею быть, - сказала Лисс.
   Оливия широко раскрыла глаза, словно от пощёчины.
   - Слышь, ты...
   - В жопу иди...
   - Не смей со мной так разговаривать...
   - Как хочу, так и разговариваю...
   - Эй, заткнулись! - выкрикнула Элсбет, заставив обеих замолчать.
   Йокан заметил шокированный взгляд Лисс.
   - После твоего исчезновения... кое-что слегка изменилось.
   - Точно... - сказала Лисс.
   - Думаю, лучше всего дать Лисс рассказать, как всё было, а потом это обсудить. Как вам? - спросила я.
   - Как по мне, отличная мысль, - отозвался Йокан.
   - Кое-что не меняется, - заметила Лисс.
   Йокан улыбнулся, но в его глазах читалась неуверенность.
   - Ну, так вперёд! - бросила Оливия в сторону Лисс. - Послушаем твои оправдания. Я не собираюсь весь день сидеть и снова слушать твоё вранье...
   - Оливия. Пожалуйста, пусть она говорит, - сказала я.
   Оливия что-то проворчала, а я продолжила:
   - Лисс? Может, для начала расскажешь о своей прежней работе?
   - Я офисный менеджер, - сказала Лисс.
   - Я имею в виду другую работу.
   - Ах. Ту самую.
   Она вздохнула.
   - Ну, когда я была моложе... то попала в число тех, кому положено спасать мир.
   Эти слова привлекли внимание даже самых удручённых членов группы.
   - Но всё проебала, да? - встряла Элсбет.
   - У тебя проблема? - повысила голос Лисс.
   Я тут же вклинилась между ними.
   - Прости, Лисс, тут всё сложно. Элсбет, пожалуйста, угомонись. Я понимаю, как всё непросто, но прошу тебя, не надо срываться на Лисс.
   Элсбет уставилась перед собой, ухмыляясь.
   - Лисс, можешь продолжать. Ты сказала, что твоей работой было спасать мир?
   - Не уверен, что понимаю, - заговорил Йокан. - Каким именно образом вы должны были спасать мир?
   - В основном, битьём людей по морде.
   Её сарказм сбил его с толку.
   - Я... должен признать, что такой вариант не приходил мне в голову.
   - Как можно спасти мир, избивая людей? - спросил Кваме.
   - Смотря кого бьёшь.
   - Погоди, погоди! - вновь влезла Оливия. - Как ты можешь где-то кого-то бить? Ты же ничего из себя не представляешь! Тебя лёгким ветерком сносит...
   Лисс снова вздохнула.
   - У меня есть сила.
   - Типа, электрическая сила? Сила адвоката? Ты о чём, вообще?
   - Хочешь, покажу?
   - Давай, а мы поржём, чё бы и нет...
   Лисс поднялась на ноги, уголки её рта изогнулись в лёгкой усмешке.
   - Лисс, что ты намерена делать? - спросила я.
   - Ломать ничего не стану, - заверила та.
   - Я бы хотела знать, - настаивала я.
   Лисс обошла круг кресел.
   - Просто подниму одно кресло.
   Она схватила кресло, на котором сидела Оливия, и подняла его вместе с ней на два метра вверх. Оливия испуганно завопила.
   - Опусти меня! Поставь на место! - орала она, извернувшись и вцепившись в сиденье.
   - Лисс, хватит, опусти её! - настаивала я.
   - Правда? Я могу весь день так простоять, если захочу, - сказала та.
   - Опусти! - выкрикнула Оливия.
   - Опусти её немедленно! - потребовала я.
   - Ладно, - сказала Лисс, улыбнувшись, и опустила кресло на пол так, что Оливию подбросило, и та крепче вцепилась в подлокотники.
   Лисс уселась на место, цинично улыбаясь.
   - Вопросы?
   - Ты постчеловек, - сказал Йокан.
   - Нет. У меня есть силы.
   - Ты подвергалась операциям?
   - Нет, я такой родилась.
   - Были ли ещё?..
   - Да, пятьдесят процентов населения.
   - О Древние!.. Пятьдесят процентов таких, как ты?!
   - Ха! Нет. Многие из них обладали куда большей мощью, чем я.
   - Как такая раса вообще могла погибнуть? - спросил Кваме.
   - Все сгорели.
   - Дотла? - спросил Йокан.
   - Да. В пепел. Всё это правда.
   - Как это произошло?
   - Я не знаю. Это сделал кто-то из другой вселенной.
   Йокан собрался, он был так сосредоточен, как я никогда не видела прежде.
   - Кто? - спросил он.
   - Если б знала, здесь бы не оказалась.
   Йокан подался назад, охваченный беспокойством.
   Оливия восстановила дух.
   - Ясно. Ты у нас, блин, супербаба. Зачем было нам врать?
   - Я провожу расследование. Проводила. Что делать теперь, я не знаю.
   - Ты внедрилась как шпионка, - сказала Элсбет.
   - Я соблюдала конспирацию.
   - Ты их уничтожишь?
   Элсбет так пристально посмотрела на Лисс, что та заметно встревожилась.
   - Я... я не знаю. Я даже не знаю, кто это.
   - Значит, ты позволишь, чтобы это сошло им с рук, - с отвращением произнесла Элсбет.
   - Нет. Кое-кого я убила, - сказала Лисс.
   - Убила одного из них? - с благоговейным ужасом переспросил Пью.
   - Да.
   - Экая хулиганка. Тебе полегчало? - презрительно изрекла Оливия.
   - Нет.
   - Вот! Видал? Будет тебе уроком! - обратилась Оливия к Пью.
   Тот снова вжался в кресло.
   - Что произошло? - спросил по-прежнему сосредоточенный Йокан.
   - Я нашла учёного, который запустил весь процесс. Я сорвалась.
   Йокан кивнул.
   - Учитывая обстоятельства, должен заметить, что это можно понять.
   - Это было глупо. Нужно было его допросить. Нужно было выяснить, откуда он взял нужную технологию. Вместо этого я получила лишь невнятное бормотание про пришельцев и параллельные вселенные.
   - Ты уверена? Это был кто-то из параллельной вселенной?
   - Ага. С чего бы тогда мне здесь находиться?
   - А ты не могла ошибиться?
   - Я всё проверила. Других вариантов нет.
   - Понимаю...
   Йокан всё ещё оставался встревоженным.
   - И ты решила, что всё устроили вот эти ребята? - спросила Оливия. - Ха!
   - Ага, именно это я и решила, спасибо.
   - Это же бред. Ты охотилась на тех, кто уничтожил всю твою планету, но подумала на самых вялых, малодушных, мягкосердечных подобий людей во всей мультивселенной?
   Она зашлась хихиканьем.
   - Очевидно, нужно было поискать помощи у твоей расы, - набросилась на Оливию Лисс.
   - Это ты к чему?
   - От вас-то толку совсем никакого, так ведь? Даже антибиотики изобрести не смогли. Не удивительно, что вы все вымерли.
   - У нас не было ваших преимуществ.
   - Нет. Вы перезаражали всю еду и самоубились. Очевидно, нам есть чему у вас поучиться.
   - Ну-ка, забери свои слова обратно.
   - Нет.
   - Оливия, Лисс, - сказала я. - Давайте сдадим назад, хорошо? Всё-таки, это сеанс терапии.
   - Разумеется, - ответила Лисс. - Мне очень жаль.
   Оливия откинулась в кресле, ни в малейшей степени не смягчившись.
   - Должен заметить, ты очень храбрая, - сказал Йокан. - Сражаться с врагом из другой вселенной трус не способен. Но у меня есть вопрос...
   - Давай, - сказала Лисс.
   - Почему ты?
   Лисс вздохнула.
   - Потому что осталась только я! Когда компьютеры установили, что люди куда-то исчезли, то начали искать выживших. Когда меня нашли, то поставили во главе всего мира и дали ресурсы на поиски тех, кто это сделал.
   - Не думаю, что это важный вопрос, - произнес Кваме.
   - Ну, задай свой, - сказала Лисс.
   - Как ты выжила?
   - Я не знаю! Я ведь уже говорила.
   - Мне кажется, в этом и проблема.
   - Ты о чём?
   - Может, ты сама всё и устроила, - сказала Элсбет.
   - Чего?.. - удивлённо переспросила Лисс.
   - Ты выжила. Остальные нет. Возможно, ты всех и убила.
   - Думаю, Элсбет, это не тот случай, - сказала я. - Служба безопасности пролила семь потов, чтобы убедиться, что Лисс говорит правду.
   - Именно. Я дала им коды доступа. Они всё знают.
   - И всё же, никто не знает, почему ты выжила, - заметил Кваме.
   - По-твоему, я что-то скрываю?
   - Воспоминания можно изменить. Ты можешь даже не знать, что что-то скрываешь. Как нам тебе верить?
   - Мы и это проверили, - сказала я. - Никакого вмешательства в мозг Лисс не обнаружено.
   - Если только использованные технологии не превосходят уровень вашего научного знания.
   - Кваме, если на то пошло, каждый из нас может скрывать какой-нибудь страшный секрет, - вмешался Йокан. - Да и в твоём прошлом может найтись ужасная тайна, о которой мы ничего не знаем...
   Кваме содрогнулся.
   - Я не... Нет у меня никаких... - выдавил он, заикаясь, и смолк.
   - Кваме. Спокойнее. Выдохни, - сказала я.
   Кваме перестал пытаться заговорить, продышался, затем продолжил:
   - Я бы хотел сказать следующее: мы не можем доверять этой женщине. Она всем нам лгала. Она не может пояснить, почему она выжила, а миллиарды других людей нет. Ей нельзя верить.
   - Не думаю, что это милосердно, - сказал Йокан. - По-моему, она делает больше любого из нас в плане выяснения обстоятельств уничтожения своего мира.
   - Делать больше, чем ты, не так уж и сложно, - пробормотала Оливия.
   Элсбет проигнорировала их обоих.
   - Ты сдалась? - спросила она.
   - Нет, - ответила Лисс.
   - Так зачем ты здесь?
   - Я...
   Найти правильный ответ Лисс не сумела.
   - У тебя есть миссия.
   Лисс взглянула на неё.
   - Нет. Я не могу. Просто, не могу...
   Она покачала головой и посмотрела вниз.
   - Я не подхожу для этого. Я должна быть обычным офисным клерком. Я не знаю, как их отыскать...
   - Это не имеет значения! У тебя есть долг!
   - Элсбет, - сказала я. - У Лисс, как и у всех вас, пока есть некоторые сложности. Она лишилась родного мира, ей нужна наша помощь.
   - У неё есть задание!
   - Это её дело, Элсбет.
   Элсбет ответила мне обжигающим взором. Затем обвела глазами остальных, наталкиваясь на их взгляды, и отвернулась.
   - Кто-нибудь желает ещё что-нибудь добавить? - спросила я.
   Не пожелал никто, даже Йокан. Вынуждена признать, что реакция группы меня разочаровала, но я не могу заставить их поладить друг с другом, а чрезмерное старание пойдёт только во вред.
  
   2. Кваме
  
   Кваме скрылся в своей комнате так быстро, как только смог. Я нашла его в углу: ноги задраны вверх, лицо уткнулось в колени. Взяв его стул, что стоял у стола, я уселась перед ним.
   - Хочешь поговорить? - спросила я.
   - Не хочу.
   - Я не о прошлой ночи. Я про групповой сеанс. Ты очень жёстко высказался насчёт Лисс.
   - Я не знаю, кто она такая.
   - Она именно та, кем была прежде. Она лишилась своего мира, ей нужна наша помощь.
   - Всё не так, как было раньше.
   Он замолчал.
   - У тебя ведь прошлой ночью был флэшбэк? - спросила я.
   - Уверен, вы уже в курсе.
   - Помнишь что-нибудь?
   - Да.
   - Можешь сказать, что именно?
   - Я его видел.
   - Мужчину из своего сна?
   Он рассмеялся.
   - Мужчину из снов. Мужчину моей мечты!
   Смех превратился в стенания, он замахал, чтобы я ушла прочь.
   - Оставьте меня в покое.
   - Кваме...
   - Просто уйдите.
   - Раз ты так хочешь. Но если тебе захочется поговорить, просто приходи ко мне. Не сиди тут весь день.
   - Вы уйдёте уже?
   Он умоляюще посмотрел на меня. Я оставила его в покое.
  
   3. Йокан
   Следующей моей задачей на сегодня было разобраться с Йоканом, у которого развилась склонность строить из себя мозгоправа, что уже вылилось в реальный вред. Я вызвала его к себе в кабинет.
   - Но ведь для этого я здесь и нужен, - возразил он.
   - Нет, Йокан, для этого здесь - я. А ты здесь на лечении.
   - Но со мной же всё в порядке. Я должен помогать людям!
   - Ну и как дела?
   Он взял паузу.
   - Должен признать, не блестяще, но...
   - Есть хоть какие-нибудь успехи?
   - Я... пытался поддерживать людей, как мог.
   - В этом и проблема, Йокан. Ты даёшь им именно то, чего они хотят. На самом деле, так не лечат. Люди с дисфункциями зачастую не хотят как раз того, что им нужно для излечения.
   Поразмышляв, он вздохнул.
   - Наверное, так...
   - По-моему, Кваме нуждался отнюдь не в поцелуе. Я права?
   Плечи Йокана удручённо обвисли.
   - Послушай, я понимаю, что ты сделал, но если бы Кваме отправился к обученному терапевту, мы бы решили его проблему более аккуратно. Вместо этого, он получил ещё более глубокую травму, чем прежде.
   - Я никогда не имел намерения причинять вред...
   - Знаю, Йокан. Знаю, ты веришь в то, что ты призван помогать людям. Но у тебя для этого нет необходимой подготовки. Я бы предпочла, чтобы ты сосредоточился на собственных проблемах, а не пытался решать чужие. Боюсь, если мы ещё раз заметим нечто подобное, нам придётся вмешаться.
   Йокан кивнул. Было видно, что он всё понял и был крепко задет за живое. Он ушёл с видом ещё более озабоченным, чем когда-либо.
  
   4. Пью
  
   Пью не пожелал разговаривать предыдущим вечером, и я надеялась, что ночной отдых придаст ему сил для рассказа о нападении на Оливию. Вместо этого он сгорбился в кресле, натянув капюшон, словно пытаясь провалиться внутрь и спрятаться от всего на свете.
   - Пью? Нам нужно очень серьёзно поговорить о том, что случилось.
   Он не ответил.
   - У тебя случился флэшбэк. Ты потерял самоконтроль.
   Он опять не ответил.
   - Я здесь лишь за тем, чтобы помочь тебе, Пью. Если ты совершил нечто такое, чего стыдишься, можешь поделиться этим со мной. Всё, что ты скажешь здесь, останется строго между нами.
   Он взглянул на меня, не зная, что сказать.
   - Да, Пью?
   - Я...
   - Всё хорошо, продолжай.
   - Я хочу умереть, - выпалил он.
   - Но ведь всё не так плохо?
   - Оливия сказала, что если она пройдёт лечение, ей дадут умереть.
   - Понятно.
   - Я хочу того же самого.
   - Что ж... раз ты настолько целеустремлён...
   Он кивнул.
   - Этот путь не самый простой. Ты должен доказать, что терапия совершенно безнадёжна, а это означает, что тебе придётся серьёзно постараться. Трудная задача.
   - Я справлюсь.
   - Это может занять годы, Пью. И удаётся очень немногим.
   - Сказал же, справлюсь.
   - Хорошо. Раз ты абсолютно уверен.
   - Уверен.
   - Придётся заполнить кое-какие бумаги. Потом даётся две недели на то, чтобы успокоиться и разобраться в себе. Нельзя направить человека на эвтаназию, не дав ему шанса передумать.
   - Значит, мы не свободны?
   Он взглянул на меня.
   - Даже умереть не дадут, если не заполнишь бумажку.
   - Мы пытаемся помочь...
   - Я никогда не был свободен.
   - Пью, нам нужно поговорить о том, что случилось прошлой ночью.
   Он не ответил.
   - Ты должен понять, всё это - часть терапии. Тебе придётся об этом говорить.
   Он помолчал несколько секунд, затем кивнул.
   - Только... не сейчас. Пожалуйста.
   - Я принесу планшет с нужными бланками.
  
   5. Оливия и Пью
  
   Оливия спала в саду, прикрывшись огромной соломенной шляпой. Одна рука свисала с раскладного садового кресла, касаясь самоохлаждающегося стакана с лимонадом.
   - Оливия? - позвал её Пью.
   Всхрапнув, она вскинулась, мгновенно подобравшись и напрягшись. Затем она увидела, кто перед ней.
   - Ох. Это ты. Чего надо?
   - Я...
   - Давай уже! У меня нет времени!
   От этих слов он замер. Однако ему удалось собрать всё мужество в кулак и сказать:
   - Я собираюсь покончить с собой.
   - Ага. Особенно весело будет, когда они вернут тебя обратно. Удачи.
   Она вновь натянула шляпу на глаза.
   - В смысле, я буду добиваться эвтаназии.
   Приподняв поля шляпы, Оливия взглянула на него
   - Не могу... Не могу так больше...
   - Думаешь, что попытаешься снова, - утвердительно сказала она.
   - Да.
   - Это ты, типа, так просишь прощения?
   - Я... типа того.
   Она потрясённо уставилась на него.
   - Что же эти твари с тобой, блин, сделали? Заставили кого-то насиловать?
   Пью отвернулся. Ответить он не смог.
   - Святые боги, если я убийца и каннибал, как ты-то можешь быть хуже?
   Он вновь посмотрел на неё, слегка шокированный. Оливия продолжала:
   - Если к твоей башке приставлен ствол, это уже не твоя вина. Это как... это как на войне, делаешь всё, чтобы выжить.
   - Это не было войной. Мы никогда не сражались.
   - Война, геноцид, зови, как хочешь. Делаешь всё, чтобы выжить.
   - Так зачем ты хочешь умереть? - выкрикнул он в ответ.
   Настала её очередь замолчать. Затем она сказала:
   - Это моё дело.
   Больше она ничего не добавила. Какое-то время Пью болтался рядом, затем развернулся и ушёл внутрь. Оливия проследила за ним, а потом опустила поля шляпы. Но сон не возвращался, и она отбросила шляпу в сторону.
  
   6. Лисс и Йокан
  
   Наступил вечер, и я приготовилась к ужину. Пытаясь придать причёске приемлемую форму, я одним глазом поглядывала на монитор Лисс, надеясь убедиться, что та не падает духом. Члены группы, одолеваемые своими проблемами, не находили времени для общения с ней. Подвигся на это только Йокан, и нам, разумеется, пришлось наблюдать за их встречей, на случай, если тот вновь попробует прибегнуть к "терапии".
   Он застал Лисс в комнате, где та провела почти весь день, приводя обстановку в сносный вид. Розовый цвет и пушистые финтифлюшки практически исчезли, и комната превратилась в более-менее нормальную спальню. Может, слегка неряшливую, так как все диски с фильмами были свалены в один угол, но Лисс заявила, что не станет утруждаться сортировкой. Использовав диски для подкрепления своей легенды, более она в них не нуждалась.
   Открывая дверь Йокану, Лисс произнесла:
   - Не прошло и полгода.
   - Что, прости?
   - Не думала, что ты будешь так долго раскачиваться. Чего встал?
   Сдержанно улыбнувшись, он вошёл.
   - И чего тебе надо? - спросила она, присев на край кровати со скрещёнными на груди руками и буравя его колючим взглядом. - Если пришёл за своими шмотками, то опоздал. Они тебе уже не по размеру.
   - У меня их полно, - сказал он.
   Одет он был в обычную одежду, сняв рясу сразу после группового сеанса.
   - Я пришёл сказать, что рад снова видеть тебя здесь.
   - Ты так отправляешь свои религиозные надобности?
   - Это просто проявление порядочности.
   - Зарабатываешь очки в глазах светящихся человечков?
   - Дело не в этом.
   - Ну-ну. Конечно, не в этом. Чего ещё?
   - Знаешь, ты уже не столь вежлива, как прежде.
   - Это тебе за всю ту хуйню, которую ты нёс раньше, а я помалкивала.
   - Я и не знал, что ты настолько нетерпима.
   Лисс горько рассмеялась.
   - Значит, твои боги, вернувшись, перебили всё живое на планете, но когда кто-то не прыгает на цырлах перед твоей верой, это называется нетерпимостью?
   Его улыбка стала напряжённой.
   - Я пришёл поговорить не об этом.
   - Ну, так говори уже.
   - Как насчёт включения режима личного пространства?
   - Никак.
   Йокан поднял взгляд к потолку. Камеры не поддавались обнаружению, но он ничего не мог с собой поделать.
   - Речь о геноциде.
   - Твоём или моём?
   - Серьёзно, этот разговор не для посторонних ушей.
   - Если это можно знать мне, значит, можно и им, - сказала Лисс, указывая на потолок.
   - Это слишком опасно.
   - Думаешь, эти твои пред-как-их-там всё разнюхают и не пустят тебя на небеса?
   - Дело совершенно не в этом.
   - Херня. Дело всегда в этом.
   Он выглядел всё более взвинченным.
   - Есть вещи, о которых ты не имеешь никакого представления...
   - Значит, так и останусь дремучей невеждой, ага?
   Она направилась открыть дверь, но как только оказалась рядом с Йоканом, тот ухватил её за руку.
   - Речь о твоих соплеменниках!
   Мгновенно разъярившись, Лисс отбросила его руку. Точнее, попыталась это сделать. Воспользовавшись инерцией, созданной её могучим усилием, он описал вокруг неё полный круг и обхватил второй рукой.
   - Отвали от меня, нахрен!
   - Не отвалю, пока не выслушаешь.
   Она попробовала ещё раз, решив оттолкнуть его. Йокан должен был пролететь через всю комнату и переломать кости, ударившись о стену. Но он, прочитав её движение, сделал шаг в сторону, и она пролетела мимо, едва устояв на ногах.
   - Ты не солдат, - сказал он. - Не пытайся драться со мной. Я пришёл помочь!
   Но Лисс уже взбесилась и зашла на очередной раунд. Йокан в этот раз пригнулся и швырнул её через голову в противоположную стену. Лисс рухнула на пол. Когда в комнату ворвались четверо охранников в полной энергоброне и окружили её, направив стволы, она едва успела подняться на колени.
   - На пол! Руки за голову!
   Совладав с собой, она сообщила:
   - Я уже на полу.
   - Всё в порядке, офицеры! - сказал Йокан. - Ничего серьёзного. Мы просто...
   Один из безопасников обернулся к нему.
   - ...Спарринговали. И всё. Всего лишь спарринговали.
   - Да ты прикалываешься, - сказал охранник.
   - Ей нужно больше тренироваться, - добавил Йокан. - Давай, Лисс, скажи им.
   - Спарринговали, - мертвенно монотонным голосом повторила та.
   В коммуникаторах прожужжала команда, и охранники расслабились. Один из них пробормотал:
   - Хотите спарринговать, назначьте себе время в зале.
   - Разумеется, - ответил Йокан, продолжая улыбаться и поддерживать ложь, в которую никто из присутствующих всерьёз не верил.
   Лисс поднялась на ноги.
   - Вы меня выпустите? - спросила она у охраны.
   Бронированные фигуры подались в стороны, и она, протиснувшись между ними, отправилась искать уединения в другом месте, всё ещё пылая гневом.
   Мне стоило бы проследовать за ней, несмотря на то, что через несколько минут меня ждал автобус в Метрополь. Однако моё внимание привлекло другое ЧП.
  
   7. Элсбет
  
   Элсбет со мной не разговаривала. При встречах она хранила гробовое молчание и не смотрела в глаза. Если в её памяти и сохранилось что-то о нашей последней беседе, она держала это при себе. Примерно неделю назад я аккуратно настроила остальных навестить её, чтобы узнать, не пойдёт ли ей это на пользу. Наибольшего успеха добилась Оливия, что поначалу удивило меня. Так-то они неплохо ладили между собой - в течение того недолгого времени, что прошло с момента знакомства. Их роднило грубоватое презрение, с которым они относились к остальным, однако Оливия не выносила лодырничанья. Она считала Элсбет симулянткой, прикидывающейся лежачей больной и причиняющей себе ненужные страдания. Оливия обвинила её в утрате боевого духа, на что Элсбет резко ответила, что не позволяла себе ничего подобного, и что она всё ещё на войне. Оливия потребовала объяснений, но Элсбет промолчала, и Оливия ушла ни с чем.
   Когда мы выпустили Элсбет из лазарета, она большую часть времени проводила в своей комнате, отличавшейся от жилья Кэти тем, что была благоустроена по одному из готовых образцов. Избегая любых деталей интерьера, что могли бы напомнить о жизни на родном астероиде, Элсбет всё же предпочла видеть в окне открытый космос, рассечённый бледной лентой Млечного Пути, сияющей ярче и чётче, чем при наблюдении с Земли. Несколько дней она попросту занималась своими делами. Несмотря на все уговоры, она не выходила на прогулки, и явилась лишь на тот сеанс групповой терапии, когда состоялось возвращение Лисс, насчёт которого мне пришлось изрядно похлопотать. Сразу по окончании сеанса, она вернулась к себе, включила режим личного пространства и до конца дня отказывалась говорить с кем бы то ни было.
   А потом она попыталась покончить с собой.
   Мы всегда старались предоставлять группе как можно больше личного времени, но для клинических кризисов делали исключение. Пусть мы и не имели постоянного доступа к нательным датчикам, автоматические системы предупредили нас в момент нанесения урона здоровью.
   Я добралась до её комнаты всего через минуту после прибытия медицинской бригады и увидела, как Элсбет корчится на полу, а изо рта у неё идёт пена. Искусственная рука валялась в метре от неё, а из плечевой культи к розетке на стене тянулся перекрученный самодельный кабель.
   - Вырубите электричество! - заорал санитар.
   Кто-то, судя по всему, так и сделал. Элсбет перестала дёргаться и замерла без сознания.
   - Бля, вы только гляньте... - обронил медик.
   Кабель она, вероятнее всего, собирала по кусочкам в личное время - из обрывков фольги и кусков медной проволоки. Погнутая вилка на его конце была воткнута в плечевой разъём. Часть деталей, скорее всего, была украдена из радиомастерской Кваме, происхождение остальных осталось загадкой.
   - Она в стабильном состоянии, - сообщил санитар, проверяя на планшете пульс Элсбет, её дыхание и активность мозга.
   - Что она сделала? - спросила я.
   Во взгляде санитара отразилось изумление. К тому моменту я уже переоделась в вечерний наряд, а он даже ни разу не видел меня на каблуках.
   - Членовредительство? Суицид? Не знаю.
   Вошёл Веофол, мгновенно сообразивший, что произошло, но его внимание привлёк звуковой сигнал. Все посмотрели вверх. На стене появился экран, на котором застыло лицо Элсбет, напряжённо смотревшей прямо в объектив, а чуть ниже виднелось предложение нажать на иконку воспроизведения.
   - Она оставила записку, - сказала я.
   В комнату вплыли носилки; бессознательную Элсбет погрузили на них.
   - Вы тоже можете идти, - сказал мне Веофол. - Она не скоро очнётся.
   Я покачала головой.
   - Я должна разобраться.
   - Я могу написать отчёт.
   - Когда всё случилось, была не твоя смена.
   - Аша, я справлюсь. Если не уйдёте, то опоздаете.
   Я вздохнула.
   - Ладно. Но мне нужно просмотреть запись.
   Я запустила видео на стене. Элсбет посмотрела на одну сторону экрана, проверяя, идёт ли запись, затем заговорила:
   "Я - сержант Элсбет Кармон. Я воюю с машинами, которые уничтожили мой мир и распространили свою заразу по всей солнечной системе. Это мой последний бой. Если я проиграю, то перепоручу это дело вам. Именно поэтому я должна рассказать вам, что с нами сделало существо, в теле которого я нахожусь. Я больше не человек. Я - копия личности женщины, погибшей в бою более десяти лет назад. Её разум был отсканирован, а тело клонировано с целью создания диверсанта. Машины притворились, будто держат военнопленных, которых якобы собирались казнить, если мы не сдадимся. Вместо этого мы атаковали, освободили пленных и тем самым заглотили наживку. Диверсанта, известного вам под именем Кэти, отправили в госпиталь, а моя личность дала ей нужное прикрытие. Меня наградили медалями. Ко мне приводили детей, дабы те могли вдохновиться общением с "героем". По достижении готовности, диверсант перехватил управление телом и выпустил из госпиталя весь воздух. Затем диверсант напал на верфи, выведя из строя дюжину кораблей, и угнал ракету с целью бегства на Землю. Я помню каждую деталь того нападения. Вижу каждого солдата, которого она убила. Вижу доктора, которого она заставила перекрыть двери. Вижу, как, добившись желаемого, она вырвала ему позвоночник. Я вижу падающих, задыхающихся и умирающих детей, на которых она просто смотрела, не предпринимая ничего. Не пытайтесь меня спасти. Я действую по законам военного времени".
   Она вынула руку из плеча, обнажив мерцающие контакты, и воткнула в них самодельный кабель. Затем она коснулась панели управления, дёрнулась и пропала из кадра.
  
   8. Аша и Белл
  
   Ресторан был обставлен так, чтобы люди из мира Белла чувствовали себя как дома, а все остальные могли оценить экзотику: огненные блики от очага, стены из грубо отёсанной сосны, украшенные оленьими рогами, дуновения лёгкого морозца в воздухе. Соплеменники Белла выживали в условиях полномасштабного ледникового периода, пока одна из дружественных цивилизаций не помогла им вернуть погребённое подо льдами технологическое наследие. Им не по душе, когда представители других рас находят, что наличие шерсти придаёт им некий шарм; их раздражает, когда у них просят разрешения их погладить. Впрочем, когда я гладила шёрстку Белла, это не было неприятным ни мне, ни ему. Его мех блестел, как шкурка выдры, и, по мнению некоторых, был мягче пуха на кошачьем брюхе. Взаимное вычёсывание играет важнейшую роль в налаживании психологических связей между представителями его расы, и я не без удовольствия изучала данное явление.
   Однако в этот вечер Белл не походил на того, кто хочет, чтобы его мех гладили, расчёсывали, перебирали и облагораживали. Он сидел в одиночестве со стаканом воды, к которому едва притронулся. Он не был похож на человека, находящегося в ожидании романтического ужина. Он даже не переоделся после путешествия. А я уже чувствовала себя по-дурацки из-за того, что решила принарядиться. Он смотрел на часы, когда я подошла к столу и извинилась за задержку на работе. На извинения он отреагировал тяжёлым вздохом.
   - Что ж, - заговорила я. - Спасибо, что пришёл...
   Он кивнул. Я налила себе воды. Я знала, что нужно сказать: я раздумывала над этим на всём пути сюда и почти весь предыдущий день. Он был прав. Я им пренебрегала. Я не могла ждать от него, чтобы он остался со мной, пока сама не могла находиться рядом с ним. Я не могла пообещать, что всё время буду с ним, но могла бы уделять ему несколько большую часть своей жизни. Чтобы преодолеть наши трудности, нам придётся действовать совместно. Я была готова сходить с ним к семейному консультанту, будь у него такое желание.
   - Ну... как поживаешь? - спросила я.
   - Я уезжаю, - сказал он.
   Кажется, я пару раз раскрыла и закрыла рот, не издав ни звука.
   - Я хотел сказать, что покидаю Узловую. Во время моего пребывания на родине, мой клан, м-м-м... - он замялся в лёгком смущении. - Короче, мне предложили вступить в брак. Это хорошая возможность. Нужно ею воспользоваться.
   Я услышала собственный голос, словно со стороны:
   - Хорошая... возможность?..
   Он сообразил, что нужно постараться и подобрать слова получше. И взял меня за руку.
   - Дело не в тебе. В общем-то, в тебе, но...
   - Ох.
   - Аша, серьёзно, не то чтобы я не хотел остаться с тобой...
   Ну да. Конечно.
   - Но тут и правда всё сложно, и... Я объяснял, как устроена жизнь в моём мире. Вопрос о браке решается не двумя людьми, он гораздо важнее...
   - А мы нет, - сказала я, на миг объятая морозом.
   - Я этого не говорил. С тобой было великолепно. Но в какой-то момент мне придётся решать, куда идти дальше. А я хочу жить в родном мире. Уверен, ты в силах это понять...
   Очевидно, я выглядела уязвлённой в самую душу.
   - Прости, я не это имел в виду, это было... бесчувственно и глупо. Я не подразумевал ничего плохого насчёт твоего мира...
   Я отдёрнула руку.
   - Это мой мир.
   - Разумеется! Но... не мой. И... короче, когда придёт время обзавестись детьми, я не хотел бы прибегать к генному смесителю. Когда дети не принадлежат и ни к этой расе, и ни к той, это несправедливо по отношению к ним...
   Должно быть, к этому моменту я застыла в шоке с отвисшей челюстью.
   - Прости, я выразился не лучшим образом. Давай просто поужинаем. За мой счёт.
   Я сидела, кипя от ярости. Я не знала, что сказать. Белл вздохнул.
   - Я так поступаю не потому, что хочу уйти от тебя. Просто...
   В ухе у меня прозвучал сигнал. Звонили из центра, и было бы немыслимо грубо отвечать на звонок посреди разговора. Но я не сбросила вызов.
   Белл продолжал:
   - Дело в том, что мы движемся в никуда, не разговариваем месяцами, никуда не ходим...
   Его речь перекрыл голос Веофола:
   - Аша, у нас проблема. Оливия, точнее, Лисс с Оливией. Вы там?
   - Я имею в виду, как нас вообще можно называть парой? - произнёс Белл.
   - Я здесь. Продолжай, - сказала я.
   Веофол продолжил:
   - У них произошла стычка, и теперь Оливия хочет уйти. Я попытался их помирить, но что-то пошло не так, они потолкались, и Оливия повредила спину...
   - Так, давай помедленнее и в подробностях. С самого начала.
   Белл осознал, что больше не находится в центре моего внимания.
   - Это тебе с работы звонят, да?
   Он вздохнул и покачал головой.
  
   9. Лисс и Оливия
  
   Лисс оставалась в лесу около центра, избегая общества. Веофол попытался убедить её поговорить с остальными, указывая на то, что ей, на самом деле, нужно приложить к этому усилия. Она решила предпринять такую попытку с Оливией, поскольку Пью и Кваме практически ни с кем не разговаривали, Элсбет находилась в лазарете, а возобновлять общение с Йоканом Лисс категорически не собиралась.
   Оливия водрузила шляпу обратно, но так и не уснула. О чём бы она там ни размышляла, эти мысли она держала при себе, но оставалась настороже, и потому обнаружила приближение Лисс.
   - Проваливай, - сказала она, когда Лисс вошла в сад.
   - Что я сделала? - поинтересовалась Лисс.
   - Припёрлась сюда и надоедаешь мне.
   - Это не твой сад.
   - Я тут всю работу проделала. Так что, сдрисни отсюда, пока ничего не растоптала.
   Сделав глубокий вдох, Лисс сумела сдержаться.
   - Я пришла узнать, не нужна ли тебе помощь.
   Оливия взглянула на неё так, словно та предложила отсечь себе голову в ритуальных целях.
   - Чего?
   - Тебе. Нужна. Какая-нибудь. Помощь.
   Оливия обдумала её предложение.
   - Слишком темно. Солнце скоро сядет.
   - Я хорошо вижу.
   - У тебя чё, и суперзрение есть?
   Лисс едва не заскрежетала зубами.
   - Да.
   Взглянув на неё, Оливия поразмыслила над предложением.
   - Раз так хочется попробовать, весь огород нуждается в прополке.
   - В прополке.
   - Ага. Это что, ниже твоего достоинства?
   - Нет, всё отлично. Перчатки есть?
   - А что, супер-рук недостаточно?
   - Я слышала, что случилось с Пью. Не такие уж они и супер.
   - Там, в тележке возьми.
   Лисс подошла к тележке с инструментами, парившей возле грядки с капустой, и взяла из ящика пару садовых перчаток. Оливия следила с неодобрением, ожидая, когда Лисс что-нибудь сделает не так. Вздохнув и покачав головой, Лисс принялась дёргать сорняки, окружившие помидоры. Вопреки ожиданиям Оливии, она разделывалась с ними с механическим старанием, и вскоре грядка с помидорами была очищена от ковыля.
   - Довольна? - спросила Лисс.
   Оливия хмыкнула.
   - Сойдёт. Теперь всё остальное.
   Она натянула шляпу на лицо. Лисс посмотрела на неё, не скрывая раздражения, затем вернулась к работе. Несколько минут Оливия не обращала на неё внимания, но потом приподняла шляпу, чтобы поглядеть, как продвигаются тяжкие труды. Удовлетворившись, она опустила шляпу обратно. Но тут же подняла её снова, осознав, что за растения выдёргивались из земли.
   Покинув кресло, Оливия пересекла сад в рекордное время, но всё же недостаточно быстро для того, чтобы помешать Лисс выдрать полосу зелёных побегов, украшенных крошечными бутонами, которые Оливия холила и лелеяла, дабы те расцвели и наполнились пахучими горчичными семенами, столь вожделенными для неё.
   - Ты!.. Ты!..
   Оливия даже не знала, как выразить охватившую её лютую злобу. Всё, что ей удалось продемонстрировать - это искажённое, багровое от ярости лицо.
   - Прополка закончена! - с улыбкой сообщила Лисс.
   - То были не сорняки!
   - О как? А с виду сорняки.
   - Шлюха ты мелкая, ты же специально так сделала!
   - Хочешь, я ещё что-нибудь прополю?
   Оливия ухватилась за садовые перчатки.
   - Дай сюда!
   - Эй!
   Схватив Лисс за руку, Оливия наполовину стянула с неё перчатку. Лисс ответила толчком, от которого Оливия отлетела на два метра, приземлившись на грядку с помидорами, и закричала от боли. Лисс вскинула ладони к лицу.
   - Ой, бля, прости...
   - Ах ты, сука!
   Оливия попыталась подняться, но снова закричала.
   - В чём дело? - спросила Лисс.
   Превозмогая боль, Оливия процедила сквозь зубы:
   - Ты мне спину отшибла, корова.
   - Хм-м. Я, э-э, за подмогой... - промычала Лисс и ускользнула прочь.
  
   10. Аша и Белл
  
   - ...Медик привёл спину Оливии в норму, но она недовольна. Как я уже сказал, она хочет уйти.
   - Полагаю, её можно уговорить потерпеть до утра?
   - Она хочет уехать немедленно. Она сейчас возле моего кабинета. И никуда не уходит.
   Я испустила сдавленный вздох.
   - Дай её мне.
   До меня донеслась возня, которой сопровождалось переключение связи на наручный телефон Оливии.
   - Плохой день на работе? - поинтересовался Белл, как-то чересчур наслаждаясь картиной.
   - Просто заткнись, - бросила я.
   На линии появилась Оливия.
   - Я хочу уехать. Что будешь с этим делать?
   - Оливия, как насчёт подумать до завтра?
   - Хрен там! Я хочу уехать немедленно. Сейчас же!
   - Уверена, Лисс не нарочно. С утра мы всё обсудим, а потом я с удовольствием устрою твой переезд, если ты...
   - Повторю ещё раз, потому что ты, по ходу, не слушаешь: я хочу уехать, причём сию минуту!
   - Оливия...
   - Немедленно! Прямо сейчас!
   - Я не думаю...
   - Сейчас - это значит сейчас!
   - Да, и всё же...
   - На меня напали, чуть не изнасиловали, подбросили под потолок и швырнули через весь сад! В твоём сраном терапевтическом центре нихрена не безопасно!
   От злости я уставилась в потолок. Однако её доводы были разумны.
   - Ладно, Оливия, раз ты чего-то опасаешься, я отвезу тебя на несколько дней в Психиатрический центр, а мы пока проведём проверку безопасности.
   - А потом вы, конечно, притащите меня обратно...
   - Если твоя жалоба касается здоровья или безопасности, с этим можно будет разобраться. На данный момент, это всё, что я могу для тебя сделать.
   Она издала недовольное ворчание.
   - Отлично. Просто заберите меня отсюда.
   - Дай мне обратно Веофола.
   На линии снова зашуршало, пока связь переключалась на Веофола.
   - Аша?
   - Угу. Слушай. У нас же там всё ещё стоит автобус, так? Сможешь отвезти Оливию в Психиатрический центр?
   - Э-э... хорошо. Но разве не следует сперва дать ей успокоиться?
   - В этом и суть: пускай приходит в себя в другом месте. К тому же, в её словах о здоровье и безопасности есть смысл. Где-нибудь через неделю мы её вернём, в этом я уверена. Сможешь организовать перемещение?
   - Разумеется.
   - Я поговорю с Психиатрическим центром и дам им знать.
   - То-то они обрадуются...
   - Ага. Как всё будет согласовано, я тебе сообщу.
   Я завершила разговор в тот момент, когда Белл возвращал официанту меню.
   - Я заказал на двоих, - сказал он.
   - Давай рассказывай, - со вздохом сказала я, ожидая чего-то совершенно несъедобного.
   - Рулет из мамонта с жареными водорослями.
   Приятный сюрприз.
   "Готовка пищи" в мире Белла по большей части заключалась в закапывании продуктов в землю, дабы те хорошенько протухли. По крайней мере, парень оказался не мстительным. С другой стороны, он-то начинал путь к новой жизни. И потому мог себе это позволить.
   - Нужно сделать ещё один звонок. Прости.
   - Я закажу вина.
   - Спасибо.
  
   11. Отъезд
  
   Отъезд Оливии оказался полностью неорганизованной затеей. Она собиралась упаковать все свои принадлежности, дабы затруднить обратный переезд, но Веофол не дал ей времени. Ей пришлось обойтись лишь небольшой сумкой, бросив любимый садовый инвентарь на произвол судьбы. В конце концов, нельзя позволить ей извлечь выгоду из бегства от нас.
   Услышав об отъезде Оливии, Пью был так убит горем, что пустился в слёзы, затем принялся вопрошать, почему она уезжает, но та отказалась отвечать. Невзирая на угрюмое молчание Оливии, Пью убедил себя, что во всём виноват лично он. Что касалось остальных, её отъезд мало кого волновал. Лисс укрылась в своей комнате и включила телешоу в качестве жвачки для мозгов. Элсбет пребывала в лазарете - в стабильном состоянии, но в себя она придёт ещё не скоро. Кваме оставался у себя. Йокан оказался единственным, кто вышел во двор, чтобы попрощаться с Оливией.
   - Я как знала, что ты подкатишь сказать "до свиданья", - пробормотала она.
   - Это самое меньшее, что можно сделать, - сказал он. - Но не думаю, что ты надолго.
   - Ха! Увидим!
   Она повернулась к нему спиной и забралась в автобус. Йокан терпеливо ждал. Зато Оливии не терпелось. Она вернулась к двери и выкрикнула:
   - Где, блин, водила? Пилот? Или как это тут называется...
   - Я схожу поищу, можно?
   - Ага. Давай поищи. Я тут посижу.
   Йокан развернулся и едва не столкнулся с Веофолом, чей вид гласил о готовности самоотверженно влачить свой тяжкий крест на пути к автобусу.
   - Где водитель?
   - Я водитель.
   - Вы водитель?
   - Обычных водителей здесь нет. У нас есть один квалифицированный водитель для экстренных случаев - это Сатна из службы безопасности. Поэтому, остаюсь только я.
   - Вы обучены летать на этих штуках?
   - Это не полёт, а вождение. И, да, я обучен.
   - Я впечатлён.
   - Почти всю работу делает компьютер. Не так уж и впечатляюще. Только не говори, что ты поедешь за компанию.
   - Нет. Просто пришёл посмотреть на отбытие.
   - Что ж, спасибо. Уверен, Оливия оценит.
   Йокан хохотнул, но Веофол не улыбался.
   - Я серьёзно. Будет гораздо проще вернуть её назад, если здесь останется кто-то, кому небезразлично её присутствие.
   - Вы уверены?
   - Да, уверен.
   - Хоть что-нибудь из того, что я сделал... помогло?
   Веофол задержался на ступеньках автобуса.
   - Вы, по крайней мере, стараетесь.
   Йокан кивнул.
   - Увидимся через пару часов. Тогда и поговорим об этом.
   - Да. Я бы не прочь.
   - Хорошо. До скорой встречи.
   Веофол занял своё место под ворчливое "ну наконец-то, блин, этот чёртов эльф!" от Оливии. Дверь задвинулась, автоматический голос предупредил окружающих держаться подальше, Йокан послушно попятился, и автобус взмыл в небо.
  
   12. Аша и Белл
  
   Когда мы набросились на дымящиеся куски мамонтятины, приправленные пастой из криля, я поняла, что вечер становится чуть менее томным. Белл улетает в другой мир и больше не вернётся. Каким-то образом я пропустила стадию отчаянных уговоров. Любила ли я его на самом деле? Я испытывала к нему симпатию. Всё-таки он был по-своему забавен, когда сыпал лингвистическими шуточками и затем ждал, пока мой переводчик справится с ними. Но я его не любила.
   - Странно, - сказала я.
   - Не, правда, совершенно подлинное, - заверил меня он.
   - М-м?
   - Мясо привозят каждую неделю. Мороженное, но вполне настоящее.
   - Я не об этом...
   - Реальные деликатесы, впрочем, не завозят. А на моей родине некоторые готовы душу заложить за тушёный пенис мамонта.
   Я поперхнулась, затем очень осторожно дожевала и проглотила.
   - Это же не?..
   Он улыбнулся.
   - Нет, разумеется, нет. Пенис слишком дорог.
   - Так или иначе, вот что я имела в виду. Я испытываю странное чувство. Мне полагалось бы злиться. Устроить сцену. Я-то думала, что если что-то такое случится, это будет ужасно...
   Он выглядел задетым.
   - Ох.
   - Нет, я не это хотела сказать! В смысле...
   - У тебя такое чувство, будто ты обрушила шатёр.
   - Какой шатёр?
   - Который ты тащила через сугробы, причём он был чужой. Ты даже не ощущала его веса, пока лямки не порвались и груз не упал в снег. Ты обернулась, а он уже ни на что не годен: стойки поломаны, шкуры истёрты. Ты тащила его с собой лишь потому, чтобы было где укрыться от вьюги. Только нет никакой вьюги. А налегке будет проще пробиваться сквозь снега.
   - Весьма... точно.
   - Это из поэмы. Можешь посмотреть сама.
   - Посмотрю. Если б и со всеми было так же просто...
   - Ты про своих пациентов, полагаю?
   - Ага. Кстати, дай-ка я найду эту поэму...
   Добыв из сумки небольшой планшет, я приступила к поиску.
   - Она называется... - начал Белл.
   - Нет, не говори. Дай сама попробую... хм.
   - Можешь поискать по моему имени. Я, э-э, перевёл её на интерверсал.
   - Ничего не могу найти.
   Он вздохнул.
   - Попробуй "Шатры из любви и льда". Она вошла в сборник.
   - Нет, всё вообще исчезло...
   Не было связи. Я сталкивалась с подобным в отдалённых терапевтических центрах, где связь зависела от местного ретранслятора, - но только не в Метрополе. Оглядевшись, я увидела, как по всему ресторану люди возятся с различными устройствами и прикладывают ладони к ушам, словно пытаясь что-то расслышать. Проверив собственный имплант, я обнаружила, что полностью отключена от внешних служб.
   - Не может же быть, что у всех... - произнёс Белл, встряхивая свои часы, которые тоже отрубились от сети.
   - Видимо, какая-то местная авария, - предположила я.
   Во всём ресторане погас свет. Люди охнули. Освещение включилось вновь, мигая. Потом опять погасло. Оханье стало громче. Никто не понимал, что происходит.
   Пол в зале подпрыгнул. Тарелки разбросало в стороны. Из падающих бокалов выплёскивалось вино. Люди вокруг чуть не падали. Я ухватилась за стол, чтобы сохранить равновесие.
   - Землетрясение?.. - спросил Белл, не веря собственным словам.
   - Нужно отсюда выбираться, - сказала я.
   Моя экстремальная подготовка отбросила в сторону все мысли о невозможности подземных толчков в Метрополе. В тот момент я думала только об одном: во время землетрясения самое опасное место - это внутри здания. Я схватила Белла за руку, и мы побежали к двери.
   В фойе было полно народу, ведомого той же самой мыслью. Я ошибочно приняла оранжевые отблески на их лицах за отсветы огня, всё ещё горевшего в каменном очаге. Однако свет шёл с той стороны стеклянного фасада. Пока человеческий поток нёс нас к дверям, мы успели рассмотреть, что же осветило всё вокруг и сотрясло землю: огромная груда искорёженного металла и керамики, что рухнула с небес, опалив деревья, траву и людей в парке напротив ресторана.
   - О нет. Нет... - выдохнул Белл, потрясённый катастрофой. Однако мной двигали жёсткие, прочно привитые навыки выживания: если разбился один, что с остальными? Я посмотрела вверх.
   По-над оранжевым заревом небо кипело громами и молниями жуткой грозы: голубые разряды вставали сплошной стеной, взрывая и расцвечивая тучи, между которыми, расщепляя воздух, проскакивали огненные вилки, ударявшие в крыши зданий, заставляя громоотводы взрываться фейерверками искр.
   Под этими молниями терпело бедствие воздушное судно. Небольшой флаер изо всех сил пытался удержаться в воздухе. Водитель делал всё возможное, пока летательный аппарат метался по небу под ударами невидимого кулака. Не только наши портативные устройства лишились доступа к данным: вырубились и компьютеры, управлявшие гравитационным транспортом. Всё, что могло летать, падало на землю.
  
   13. Кризис
  
   Лисс внезапно проснулась. Знакомые романтические приключения Эллеры усыпили её, но другой звук заставил подскочить на месте. Что-то на грани слышимости. Что-то, запустившее старые инстинкты.
   Рванувшись вон из комнаты, она сбежала вниз по лестнице в общий зал, где наткнулась на Йокана.
   - Ты слышал? - спросила она.
   - Я ничего не слышал...
   Расслышав что-то ещё, Лисс осмотрелась.
   - Снаружи.
   Она выбежала из здания, Йокан двинулся следом.
   - Бля... - выдавила она, глядя в сторону Метрополя, накрытого куполом грозового фронта, который растягивался во все стороны, доходя до туч над их головами.
   Вилки молний переплетались, расчерчивая небо светящейся паутиной. Зарокотал гром, обрушиваясь с вышины.
   Йокан, следуя за ней, посмотрел вверх.
   - Древние...
   - Кто-то из твоих знакомых?
   Он покачал головой.
   - Те никогда не появлялись вот так...
   Глухой удар привлёк их внимание к тёмному горизонту - внезапный выброс пламени над пологом леса и потянувшийся следом дым.
  
   14. Аша и Белл
  
   Метрополь тонул в хаосе пожаров и воплей. Мы бежали прочь от ресторана вместе с запрудившей улицу толпой. Над нами бушевала гроза, гравитационные аппараты болтались в небе, если пилотам хватало мастерства, либо падали на землю, когда его не хватало. По всему городу было разбросано не меньше дюжины мест крушения - часть разбилась посреди улицы, часть врезалась в здания - откуда тянулись столбы дыма и пламени навстречу молниям, раскалывающим небеса.
   Из ближайшего разбитого флаера, пошатываясь, выбралась женщина в изодранных тлеющих тряпках, начисто лишившаяся волос. Она что-то вопила о пришельцах, которые подожгли небо. К ней подошли двое, чтобы успокоить и попытаться увести в безопасное место. Знакомый Белла с работы схватил его за руку и заорал, что это вторжение из другой вселенной и он должен прятаться! Живо! Это только начало вторжения! Белл отмахнулся от него, и мы поковыляли прочь, стараясь убраться подальше от разбушевавшегося пожара. Даже на большом расстоянии от него жар был совершенно невыносимым. Нам помахала сотрудница службы безопасности, крича, чтобы все шли отсюда, срочно покинули это место. Мы спросили у неё, что случилось, но она ничего не знала, ей просто нужно было, чтобы мы ушли, ушли без промедления.
   Данных по-прежнему не поступало. Неоткуда было взять информацию, любую информацию. Никаких визуальных подсказок, сообщающих местонахождение или предлагающих маршруты. Люди слепо шатались по улицам, и некоторые из них выглядели так, словно видели этот город впервые в жизни и были ошеломлены не катастрофой, а обликом непостижимо огромных зданий. Мы надеялись найти хоть какой-нибудь ИИ в теле робота, в расчёте на его автономную базу данных, но первый же увиденный нами валялся кучей металла у обочины дороги, из его грудной полости шёл дым. Все роботы, что попадались нам на пути, погибли тем же образом.
   - Быть того не может, - пробормотала я, припоминая, что случилось с миссией Исследовательской службы, которая обнаружила Кэти.
   - Чего не может? - переспросил Белл.
   - Гравитационный импульс...
   - Гравитационный что?
   Нет, это какая-то бессмыслица. Я прикинула ещё раз.
   - Нет. Это не гравитационный импульс. Это электромагнитный импульс. Вот для чего те молнии...
   Он попытался взять меня за плечо и утянуть прочь вслед за толпой. Но я прошла подготовку на случай катастроф, обязательную для всех, кто работал в лагерях беженцев среди скопищ пострадавших. Прежде всего, это требовалось для понимания, что тем пришлось пережить, но также помогало нам самим выживать в похожих ситуациях. И я ощущала, что делается что-то не то. Разумно примкнуть к толпе, направляемой представителями власти в безопасное место, но нет ничего хуже сбитых с толку людей, просто бегущих куда глаза глядят. Единственная встреченная нами сотрудница СБ не имела понятия, что происходит, и лишь пыталась увести людей подальше от места крушения.
   - Мне нужно в Службу по делам беженцев! - прокричала я Беллу сквозь чьи-то вопли и грохот грома.
   - Нам нужно выбраться из города! - крикнул он в ответ.
   Я покачала головой.
   - Эти люди не знают, куда бегут! Никто не знает, что творится! Хочешь отправиться с ними, или хочешь оказаться в правительственном учреждении?
   - Погоди, ты что, решила навести справки о своих пациентах?
   Он не мог в это поверить. Но он прав. Я должна знать. На мгновение я задержалась с ответом. Он покачал головой.
   - Ладно. Как угодно. Куда?
   Я указала туфлей направление вдоль улицы.
   - Туда.
   Я побежала босиком, и он последовал за мной.
  
   15. Спасение
  
   По всему центру и во дворе завыли сирены. Ломева Сиссе вышла наружу за Йоканом и Лисс.
   - Вы двое! Внутрь! Живо!
   - Что происходит? - спросила Лисс, когда до них докатился гром, вынуждая перейти на крик.
   - Не знаю! Сначала зайдите внутрь! Бегом!
   - Кто разбился?
   - Я не... Чего?
   Обернувшись, она увидела горящий провал посреди леса.
   - О господи. Нужна медбригада, нужен транспорт, у нас разбился флаер...
   И в этот момент она догадалась, что её никто не слышит.
   - Связи нет.
   Вид её вдруг стал совершенно беспомощным.
   Лисс схватила её за плечи, в этот же миг в лес ударила молния и начался ещё один пожар.
   - Иди в здание. Собери свою команду. А потом за мной, как можно быстрее, - скомандовала Лисс и побежала в лес.
   - Стоять! Вы не знаете, что делать! - выкрикнула Ломева.
   - Она прошла спецподготовку, - ответил Йокан и добавил секундой спустя: - И я тоже.
   Он побежал следом. Ломева проводила их яростным взглядом, но поделать ничего не могла. Развернувшись лицом к зданию, она обнаружила скопившуюся толпу, куда затесался и Пью.
   - Что происходит? - спросил тот.
   - Уйди внутрь! - крикнула она. - Всем медикам! Хватайте аптечки! Выдвигаемся к месту аварии!
  
   16. Аша и Белл
  
   Головной офис Службы по делам беженцев Межвселенского Союза представлял собой типичное для Метрополя сооружение, несущее больше пафоса, чем смысла. Сияющий замок из золота и серебра, любоваться которым в солнечный день было невозможно без поляризующих очков, этим вечером отражал голубое неистовство небес и оранжевый рёв пожаров, охвативших город, как если бы его осаждала армия, вооружённая древними факелами.
   Это и была осада. Неуправляемая толпа навалилась на стеклянные ворота перед зданием, отчаянно стремясь прорваться внутрь. По ту сторону виднелись безопасники, растерянно умолявшие людей отойти назад.
   - Вот здорово... - буркнул Белл, увидев это сборище.
   - Чёрный ход со стороны стоянки, - подсказала я.
   Мы обежали здание сбоку, направляясь к двери, предназначенной для счастливых обладателей личного транспорта. На бегу я расслышала статический шум, перед глазами мигнул виртуальный экран перезагрузки, но тут же пропал.
   Белл обернулся, заметив огни, замерцавшие на улице.
   - Всё заработало?
   - Пока нет, - ответила я и принялась колотить в стеклянные двери, привлекая внимание охраны. Я умоляла просканировать моё лицо или имплант, дабы стало ясно, кто я такая. Поначалу мне не поверили, но когда прибыло подкрепление, там оказался мой знакомый, и нас пустили внутрь.
   В здании тоже не было связи, зато имелся защищённый генератор, достаточно света и функционирующая техника. Я побежала через центральное фойе к гравитационным трубам, чтобы попасть на этаж, где располагается секретариат, рассчитывая найти начальство, если только оно на месте. На случай подобных масштабных отключений у нас имелась дублирующая система: микроволновые реле, древние, но, вроде бы, способные пережить ЭМИ. С помощью наземных станций и спутников Служба по делам беженцев устанавливала связь с центрами по всему континенту. Я расслышала множество переговоров, повествовавших о бедствиях и страданиях. В одном месте беженцы взбунтовались и захватили центр. Рядом с другим упал космический корабль, и туда отрядили помощь. К счастью, Лифт находился слишком далеко и не пострадал, и, похоже, именно он станет базой для спасательных операций.
   Я направилась в коридоры, где находились кабинеты руководства, разыскивая своего начальника, и быстро его нашла. Когда я постучала в дверь, Микл Теот разговаривал с Хенни Ардашьян, директором Службы по делам беженцев.
   - Это всё, чем я располагаю, мэм. Никто не рискнёт подниматься в воздух до особого распоряжения...
   Хенни зло смотрела на него со стены, картинка то искажалась, то рассыпалась, голос едва прорывался сквозь шипение, хотя использовалась коротковолновая связь.
   - Будь оно проклято! Кто додумался упразднить и наземный транспорт, и проводную связь?!
   Она заметила, что за спиной Микла кто-то есть.
   - Кто это там?
   Микл обернулся и увидел меня.
   - Я зайду попозже, - сказала я.
   - Нет! Обождите, мы вас искали... - сказал он.
   - Это Аша Сингх? Почему она не в центре? - требовательно спросила Хенни.
   - Не моя смена, мэм. Я была в ресторане.
   - Значит, вы не в курсе, что там творится?
   - Я пришла сюда, чтобы выяснить.
   - Значит, выясняйте! Беритесь за дело! Вперёд!
   Микл беспомощно пожал плечами. Я вышла, а Хенни принялась перечислять, что он обязан выполнить до её возвращения. Белл тащился за мной по пятам. Мы ввалились в соседний кабинет, я установила соединение со своим аккаунтом и запросила допуск.
   - Мне надо кое-что проверить, - сказал Белл.
   - Моя помощь нужна? - спросила я.
   - Нет, - ответил он. - Пойду наружу. Береги себя.
   Он оставил меня в кабинете, пока я ожесточённо пыталась установить коротковолновое соединение с центром. Я не видела, как он задержался в дверях, не зная, что сказать. Я едва заметила, как он ушёл, поскольку изо всех сил пыталась выяснить, что происходит.
   Когда это удалось, я узнала больше, чем могла вынести.
  
   17. Крушение
  
   Медицинская бригада шла по следу Лисс. Та без проблем находила дорогу во тьме, но совершенно не утруждала себя обходом препятствий: по возможности, просто шла напролом. По приближении к месту аварии, отсветы пожара подсказали им путь.
   Они увидели Йокана, склонившегося над Лисс, лежащей без сознания. Руки её были покрыты страшными ожогами, от волос остались обгоревшие клочья. Йокан был весь в саже и копоти, но, судя по его виду, он не пытался делать то, на что решилась Лисс.
   - Ей нужна помощь! - крикнул он хриплым от дыма голосом, и санитары побежали к Лисс.
   - Что с пассажирами? - спросила Ломева.
   - Двое, - ответил Йокан.
   Оливия внезапно закашлялась и пришла в себя.
   - Оливия и Веофол.
   - Где он?
   Йокан покачал головой и указал на горящие обломки автобуса.
   - Лисс вытащила Оливию, но не смогла добраться до Веофола. Мне пришлось вытаскивать её саму...
   Приступ рвотного кашля вынудил его замолчать. Оправившись, Йокан выдавил из себя, глядя на Ломеву:
   - Я не смог ему помочь.
  

ЧАСТЬ ДЕСЯТАЯ. ПЕРЕЕЗД

  
   1. Нападение
  
   Связь не появилась ни в тот день, ни на следующий, пока в небе сверкали молнии. Атмосфера разрядилась лишь неделю спустя, сделав возможным частичное восстановление коммуникаций. Несмотря на утрату привычных средств общения, фабрика слухов заработала на полную мощность, едва люди перестали метаться и осознали, что это не конец света. Что же это было: пришельцы с сильно превосходящей технологией? Отголоски последней попытки создания межвселенской повстанческой организации, жаждущей мщения? Последствия вопиющей некомпетентности крохоборствующих бюрократов? Никто не знал - поначалу. Однако вскоре был найден ответ. Правда растекалась по Метрополю из уст в уста, а также при помощи плакатов, стенгазет и прочими доступными способами.
   На нас напали. Устройство, что запалило небо и жгло его электромагнитными разрядами целую неделю, применялось в войне между машинами и ИИ в другой вселенной пятьдесят лет назад. Именно оно засеяло верхние слои атмосферы ЭМИ-детонаторами. Радиосвязь оказалась бесполезна, за исключением энергоёмких соединений в СВЧ-диапазоне; вся неэкранированная электроника была быстро уничтожена. Импланты старого образца выгорали прямо в человеческих телах, причиняя тяжёлые раны. Непрекращающиеся помехи наносили урон даже защищённым механизмам, и первыми вышли из строя линии электропередач.
   Большая часть смертельных исходов пришлась на самое начало атаки, когда бортовые компьютеры гравитационных флаеров сгорали один за другим, бросая пилотов на произвол судьбы, к чему большинство из них не было готово. Не всем хватило умения вручную, без помощи компьютера преодолевать коварство земного тяготения.
   Я помню переживания тех дней, когда я застряла в Метрополе, пока не нашёлся достаточно опытный пилот, чтобы отвезти меня в центр: никто не мог поверить, что мы могли стать мишенью. Как вышло, что нас атаковали? Кто посмел напасть на нас? Чем мы кому навредили? Былую уверенность как рукой сняло; мультивселенная стала казаться весьма опасным местом. Сотни групп из десятков миров заявили, что берут на себя ответственность за это нападение. Всех их объединяло недовольство вмешательством МС в чужие дела. Одни считали, что мы заходим слишком далеко. Другие негодовали, что мы делаем для них слишком мало. И очень уж многие втихомолку ликовали, когда нас ткнули носом в то же дерьмо, в котором жили они сами.
   Открывшаяся со временем истина мало кого удивила. Экстремисты, выступавшие против ИИ, изготовили на Узловой оружие по чертежам, доставленным контрабандой из одного мира, где бурлило возмущение по поводу цены, уплаченной за членство и помощь МС: их заставили жить бок о бок с искусственным разумом, который они десятилетиями пытались уничтожить. Больше всех на Узловой пострадали расы-носители ИИ, а особо тяжкие потери понесли те, кто не резервировал данные с защитой от ЭМИ. Многие автономные ИИ, застигнутые на открытом месте, были полностью уничтожены; в одном из посольств из-за отказа электромагнитной защиты погибли все сотрудники до единого. Доверие к МС подорвано на годы вперёд.
   Межвселенский Союз получил страшный удар, и никто пока не знал, как он поведёт себя, когда оправится от шока - останется ли прежним, или переродится в нечто новое и неузнаваемое.
  
   2. Аша
  
   Белл позвонил ещё один раз, из портового города у подножия Лифта. Орбитальные сооружения остались невредимы, и там вовсю шла эвакуация с Узловой граждан ряда миров, поддавшихся панической реакции. Белл тут же воспользовался этой возможностью и убыл несколькими неделями раньше запланированного срока.
   Я не рыдала по Беллу. Я уже смирилась с тем, что его со мной больше нет. Я расплакалась, когда осознала, что мне, как непосредственной начальнице Веофола, предстоит известить его семью о том, что он погиб при исполнении служебных обязанностей. Разумеется, консульство его мира уже отправило уведомление, но они не проработали с ним бок о бок в течение двух лет, как я. Так что именно на меня легло бремя утешать скорбящих заверениями, каким невероятным талантом он обладал и какой потерей стала его гибель не только для его народа, но и для всех нас. Для Узловой. Для группы. Для меня.
  
   3. Центр
  
   Вернувшись в центр, я заметила перемены в настроениях персонала. Многих утомляло вздорное стремление группы выглядеть страдальцами назло комфорту и свободе, царящим на Узловой. Но теперь персонал, ощутив на своей шкуре слабое подобие того, что пережила группа, обратился к ней за поддержкой. С дюжину раз я наблюдала, как охранник, санитар, а то и сам завхоз разговаривал с кем-то из пациентов. Оливия советовала всем держать хвост пистолетом и, засучив рукава, взяться за восстановление. Йокан хриплым голосом воодушевлял их крепиться и жить дальше, невзирая на боль. Остальные либо просто не знали, что сказать, либо держали свои мысли при себе. Меня тоже донимали, особенно один охранник, чья жена пропала без вести и считалась погибшей. Поскольку я той ночью находилась в Метрополе, он отчаянно требовал от меня хоть каких-то сведений. В конце концов, мне пришлось перевести его в другой центр для прохождения необходимой терапии.
   Я попыталась собрать группу на совместный сеанс, но это оказалось невозможно. Лисс всё ещё находилась в коме, её ожоги постепенно заживали. Йокану, по причине повреждения голосовых связок, было наказано молчать, однако он, игнорируя этот совет, делал себе ещё хуже. Кваме и Пью отсиживались у себя в комнатах наедине со своими травмами. В итоге, в моём распоряжении остались почти безгласный Йокан и Оливия, которая тоже вела себя тише обычного. Но, по крайней мере, она отказалась от намерения уехать. Она пробормотала, что, мол, теперь везде небезопасно, так какая разница? Ответа на это у меня не нашлось.
   Элсбет пришла в себя на следующий день, но это больше не была Элсбет. Электрошок при попытке самоубийства так повлиял на импланты, что из комы вышла ни кто иная как Кэти, и принялась расспрашивать, сколько времени провела без сознания и почему её плечевой разъём повреждён настолько, что туда уже невозможно вставить руку.
   Для группы первым необратимым последствием нападения стало решение ускорить запланированный переезд центра в более уединённое и, как мы надеялись, более безопасное место на другой стороне континента, подальше от возможных очагов насилия. Место было подготовлено ещё до катастрофы, и лишь из-за нехватки умелых пилотов нам пришлось подождать несколько дней.
  
   4. Переезд
  
   Наш автобус реял с черепашьей, как нам казалось, скоростью в нескольких сотнях метров над пустынной саванной.
   - Сколько нам ещё всё это терпеть, блин? - спросила Оливия у пилота, заменявшего нашего обычного водителя, пока тот проходил переподготовку в соответствии с новыми стандартами.
   - Тут ограничение скорости, - ответил тот, едва не скрипя зубами от её очередной, двенадцатой по счёту, жалобы.
   - Ограничение скорости? Куда мы тут врежемся? Видишь вокруг деревья?
   Я ответила прежде, чем пилот успел огрызнуться:
   - Мы и так движемся быстрее, чем кто-либо в твоём мире, Оливия. И ты знаешь, для чего введено ограничение скорости.
   Я уже объясняла, для чего нужны меры предосторожности: поскольку кое-где ещё случаются вспышки ЭМИ, скорость должна быть достаточно низкой, дабы пилот, в случае чего, мог справиться с ручным управлением.
   - Могли бы тогда и на воздушном шаре полететь, блин... - пробормотала Оливия, забираясь обратно в пассажирское кресло.
   Извинившись перед пилотом, который вернулся к работе, я тоже отправилась на своё место.
   Лисс, вышедшая из комы, лежала на носилках, закреплённых у боковой стенки салона; рядом находилась медсестра, следящая за её состоянием. Ожоги Лисс были покрыты гибкими полимерными заживляющими повязками. Йокан, сумевший усугубить вред, полученный от вдыхания дыма, сидел в кресле с кислородной маской на лице. У Кэти по-прежнему не хватало правой руки. Оливия, избежав серьёзных травм, отделалась множеством ушибов, а одна её рука висела на перевязи. Лишь Пью и Кваме оставались невредимыми, по крайней мере, физически. Вид у всех был далеко не жизнерадостный.
   - Как ваши дела? - спросила я.
   Первый раз за довольно долгое время мне удалось собрать их в одном месте.
   - Бывало... и лучше, - хрипло прокаркал Йокан.
   - Лисс, как ты себя чувствуешь? - спросила я.
   - Ой. Ой. Ой.
   Я обратилась к медсестре:
   - Разве ей не давали обезболивающих?
   Та покачала головой.
   - Она не принимает анальгетики.
   - Мы можем что-нибудь сделать? - спросила я у Лисс.
   - Нет, - ответила та.
   - Не нужно... казниться, - сказал Йокан. - Всех спасти... нельзя. Ты сама как-то раз... так сказала.
   Лисс горько рассмеялась.
   - Я помню.
   - Нет необходимости страдать... - сказала я.
   - Если буду принимать обезболивающие, это замедлит моё выздоровление. Я умею частично отключать болевые ощущения. Всё в порядке.
   Я оглядела остальных.
   - Кому-нибудь ещё что-нибудь нужно?
   - Когда его похоронят? - спросила Оливия.
   Она имела в виду Веофола. Похоже, она с удивлением обнаружила, что ей его не хватает. Остальные тоже осознавали потерю. Все смотрели на меня.
   - Его останки вернут в его мир. В отличие от других рас, они отказались от эвакуации, поэтому их очередь воспользоваться порталом придёт через пару недель.
   - Его заберёт семья? - спросил Кваме.
   - Думаю, да. Не знаю, как это происходит в их мире.
   - Я знаю, - подал голос Пью. - Я узнавал.
   Он протянул планшет, с которым работал.
   - Они его переработают. Поскольку они живут на орбитальных станциях, там нельзя растрачивать ресурсы впустую.
   - Они едят мертвецов? - испуганно спросил Кваме.
   - Э-э, нет. Скорее, извлекают органы для пересадки, кровь для переливания, получают минералы. В таком роде.
   - Это отвратительно, - произнёс Кваме.
   - Что нужно, то и делают, - сказала на это Оливия.
   - Они проводят церемонию, а не просто бросают тело в машину, - возразил Пью. - Впрочем, его могут кремировать. Они получают достаточно помощи от МС, поэтому в переработке необходимости нет. К тому же, он там, судя по всему, типа знаменитость, поэтому для него могут сделать исключение...
   Слово взяла Кэти:
   - Им не потребуется много топлива для кремации. Он сильно обуглился во время аварии.
   - О, явилась, не запылилась... - сказала Оливия.
   Все, разумеется, знали, что Кэти вернулась, но заговорила она впервые.
   - Я не совершала путешествий, где могла бы запылиться.
   - Ну, блин, так воздай человеку хоть немного уважения!
   Кэти отреагировала так, будто её ударили. Лицо её застыло, на миг исказилось, затем вновь расслабилось.
   - Прощу прощения, - сказала она. - Это прискорбная потеря. Нам будет его не хватать.
   Уголок её рта задрожал, но вскоре пришёл в норму.
   - Мы можем кого-нибудь туда послать? - просипел Йокан.
   - Там будет присутствовать представитель МС, - сказала я.
   - А мы можем... что-нибудь отправить? Видеозапись? Письмо?
   - Я уже написала его семье, - сказала я. - Но если вам есть, что сказать, я подумаю, как это можно оформить.
  
   5. Новый центр
  
   Автобус подлетел к горному хребту, лавируя среди заснеженных вершин по пути к новому центру. Тот располагался в верховьях неприветливой долины, в былые холодные тысячелетия служившей руслом для схода ледников. Парой сотен метров выше находилась лесополоса. Лето шло к концу, и по прибытии нас предупредили о возможности снегопадов. Зимой центр часто использовался для горнолыжного спорта; неподалёку проходили лыжные трассы.
   Кваме заявил, что это место напоминает ему Бвумбу, армейскую охранную зону в его мире, под которой строились бункеры. Узнаваемый пейзаж не только не порадовал его, но, наоборот, привёл на грань срыва. Оливия пожаловалась на потерю сада. В это время года уже поздно разбивать новый, но даже если бы время было подходящее, качество почвы оставляло желать лучшего. Эта местность отлично подошла бы для скотоводства, если б на планете водились животные. Помимо того, здесь можно было выращивать пару видов низкорослых цветковых растений, и только. Сезон вегетации в этих краях слишком короток для большинства культур. Оценивая землю, Оливия бурчала, ругалась и в итоге заявила, что с тем же успехом могла бы вернуться на Трингаррик, где местность, хоть и была холмистой, но сильно отличалась качеством грунта. Я всё же позволила ей заказать кое-какие семена, памятуя, что наличие огорода весьма облегчало её привлечение к лечению.
   Находясь в двух тысячах километров от Метрополя, мы сильно зависели от коротковолновой спутниковой связи, обеспечивавшей минимальный обмен информацией, и регулярности снабжения, чья важность ещё более возрастёт с началом зимы. Строения имели знакомый вид, поскольку возводились по тому же проекту, что и в старом центре. Это были модульные конструкции, производимые в массовом порядке, что делало возможным строительство любого количества центров, необходимых для приёма потока беженцев из погибших миров, а стандартный дизайн упрощал работу. Однако в данном случае это оборачивалось изрядным замешательством, когда, выйдя за знакомую дверь, ты нежданно ощущал стужу, которой не было в старом центре. Интерьер комнат настраивался по прежнему образцу, позволяя без труда обжиться на новом месте, но далеко не все члены группы пребывали в должной кондиции, чтобы самостоятельно заниматься обустройством.
   Я присоединилась к ним. Мне придётся находиться на беспрерывном дежурстве, потому что из-за хаоса, вызванного нападением, у нас не нашлось терапевтов на замену Веофолу. Так что, на какое-то время этот центр станет моим домом. Я была не против, так как не имела особых причин оставаться в городе, и единственный болезненный момент был связан с периодически возникавшим побуждением вызвать Веофола, чтобы тот помог в работе с группой, - и внезапным осознанием, что его больше нет.
  
   6. Лисс
  
   Я решила пока отложить сеансы терапии и позволила группе обустроиться и осмотреться. Лисс, прикованная к постели, была, разумеется, лишена такой роскоши, как прогулки, поэтому я ежедневно навещала её, проверяя, как идут дела, и стараясь разговорить её.
   - Как оно? - спросила я её однажды.
   Она подняла и показала мне руки. Прозрачные исцеляющие бинты позволяли день за днём отслеживать улучшение состояния.
   - Это хорошо, - сказала я. - Подобное лечение было распространено в твоём мире?
   Лисс пожала плечами и тут же сморщилась от боли, вызванной растяжением обожжённой кожи.
   - Я не единственная, кто... - она оборвала себя и вздохнула. - Постоянно забываю. Да, я единственная.
   - Спасая Оливию, ты поступила очень храбро и самоотверженно.
   - Я об этом не задумывалась.
   - Немногие на такое способны.
   - Нет. Одна-единственная.
   Лисс вновь подняла руки. В её голосе звучал сарказм.
   - В смысле, не физически.
   - Как я сказала, не задумывалась об этом.
   - А если бы пришлось задуматься?
   Она взглянула на меня и нахмурилась.
   - Гм. Оливия. Хм-м-м...
   Затем она вздохнула.
   - Всё равно, поступила бы так же.
   Я кивнула.
   - Ты же понимаешь, что в происшедшем с Веофолом нет твоей вины?
   - Всех спасти нельзя.
   - Я помню, когда ты только к нам попала, ты сказала, что это распространённое в вашем мире изречение...
   - Да.
   - Просто, когда люди доходят до того, что придумывают подобные изречения, это обычно означает, что они пытаются смягчить свои переживания по этому поводу.
   - Ага. И чего?
   - Ты уверена, что без жертв никак нельзя?
   - Я перестала вести счёт людям, которых я не смогла спасти, когда перевалила за пару миллиардов.
   - Твой сарказм излишен, Лисс.
   - Я завяжу с сарказмом, как только вы перестанете говорить очевидные вещи.
   Она не в том настроении, чтобы подыгрывать мне. И всё же, это не Оливия. Внимательно посмотрев на неё, я произнесла:
   - Хорошо.
   - Что "хорошо"?
   - Я перестану говорить очевидные вещи.
   - Так. И?..
   - Уступлю это право тебе.
   - Чего?
   - Я хочу, чтобы ты рассказала, что не так.
   Она зло рассмеялась.
   - Я последняя дочь мёртвого мира! Думаете, мне это в кайф?
   - Нет. Но, по-моему, твоя проблема очевидна.
   - Вот и расскажите.
   - Нет. Это будет очевидно. Сама расскажи.
   - Это называется терапией?
   - Да.
   - Разве не ваша задача рассказывать, что не так?
   - Моя задача - помочь тебе помочь себе.
   Она изумлённо покачала головой.
   - Поверить не могу, что вы разыгрываете какой-то детектив!
   - Кто уничтожил твой мир, Лисс?
   От этих слов она смолкла. Я продолжила:
   - Все здесь неплохо представляют, что произошло. Не скажу, что они всегда правы, но понимание у них есть. А у тебя нет. И ты прибыла сюда, чтобы это выяснить. Так?
   Она всё ещё была слишком озадачена, чтобы ответить.
   - Вот что мне очевидно, Лисс. Ты сдалась. Нельзя сказать, что без причины. Но сдалась.
   - О. Боже. Мой, - сказала она, поражённая моей резкостью. - И что же я, по-вашему, должна, чёрт возьми, делать?
   - Отыскать виновников. Так записано в протоколах.
   - Ох, только и всего. И что потом?
   - Я бы сказала, взялся за гуж - не говори, что не дюж.
   - Не могу.
   - Почему?
   - Потому что я не гожусь! Ради бога, ведь я же попалась! Я больше не понимаю даже, с чего начинать!
   - Тебе не придётся заниматься этим в одиночку. С тобой говорили люди из МУТ?
   - Ай. От них толку нет. Им даже делать ничего нельзя...
   - Это до поры до времени.
   - Ох, можно подумать, в один прекрасный день всё изменится.
   - Очень многое поменялось за один день.
   Она задумалась. Действительно, огромное множество вопросов сейчас обсуждалось на самых высоких уровнях. И запуск Межвселенского Уголовного Трибунала неожиданно оказался на повестке дня.
   - Думаете, они?..
   - Я не знаю. Но обсуждение идёт.
   - Чёрт... - ругнулась она, снова посматривая наружу. - Не могу. Я даже не знаю, что делать. Я просто следовала протоколам...
   - Ты разве не говорила, что однажды уже спасла мир?
   - Однажды. Вроде того.
   - Сколько человек могут сказать то же самое?
   - Всё было не... Я, строго говоря, ничего не делала, я пыталась спастись сама... у нас не было плана... просто повезло, и всё.
   - Возможно, ты - тот нужный человек, который оказался в нужном месте в нужное время.
   - В основном, я паниковала.
   - Но ты сделала то, что надо.
   - Там была не только я. Таких, как я, были тысячи, мир спасло множество людей...
   - Это не означает, что ты не была одной из них.
   - Это не значит, что я подготовлена!
   - Хм, Лисс. Мне кажется, мы находимся в неравном положении. Ты знаешь об этом всё, а я - ничего.
   - Возьмите уже досье ГПР и сами прочтите.
   - Взяла бы, но не думаю, что мы многое оттуда почерпнём. Честно говоря, этот вопрос сейчас не в приоритете.
   Она вздохнула.
   - Наверное.
   - Не расскажешь мне об этом? История, должно быть, ещё та.
   - Ох, бляха... Просто очередная катастрофа. Мир нужно было спасать каждую неделю.
   - От чего его пришлось спасать на этот раз?
   Лисс глубоко вздохнула.
   - Луна взорвалась.
   - ...Ах.
   - Не просите объяснить, из-за чего, потому что я не знаю, хорошо? Очередные проделки супермозгов. Кто-то устроил на луне сейсмический эксперимент, и она взорвалась. Часть обломков улетела прочь, но часть должна была упасть прямо на нас, и ничего хорошего это не сулило. Каждой стране поручили разбираться со своим куском луны, и нам тоже выделили кусище. Мы должны были установить на него гравитационную приблуду, которая сбила бы его с траектории, не спрашивайте, как. Короче, мы отправились туда и...
   - Прости, Лисс, не хочу перебивать, но каким образом во всём этом участвовала лично ты?
   - Ну, причиной тому мой парень, Йотт. Он был среди тех, кого призвали. Мы тогда оба учились в колледже, но он был умён, в смысле, реально умён.
   - Он был супермозгом?
   - Ага. Не все они были злодеями. Большинство были классными. Может, слегка чудаковатыми. Но в хорошем смысле. Йотт был, так сказать, суперинжинером, мог создать, что угодно... типа, кто-то придумает теорию, а он тут же изобретает машину, работающую на её основе. В колледже он был звездой, причём каждые пару недель он должен был проходить психологические тесты, чисто на всякий случай, но пока рядом с ним был ящик с инструментами, с ним всё было хорошо.
   - Как вы познакомились?
   - Э-э... ну, я его поймала, м-м...
   - Прости? На чём поймала?
   - Да ни на чём. Я его в прямом смысле... поймала.
   - Объяснишь?..
   - Он работал над гравитационной ракетой, что-то пошло не так, его стало носить туда-сюда над кампусом, а я оказалась единственной дурой, кто решил поймать его, пока он не убился. Точнее, он влетел прямо в меня, я сработала тормозной колодкой, хе-хе, вот так оно у нас и пошло-поехало.
   - Ах. Ясно.
   - Ага.
   - И как же ты стала спасателем?
   - Йотт был членом клуба при колледже. Я-то не слишком хотела туда вступать, но он притащил меня с собой, и все такие: "Эй, у тебя же есть сила, ты спасла человека, разумеется, ты одна из нас". Мы особо ничем не занимались, потому что в спасатели берут тех, кому есть 21 год, если речь не идёт о конце света. Ну и, естественно, конец света был тут как тут, потому нас и призвали.
   - Вы были готовы? Я имею в виду, управиться с луной?
   - Вы прикалываетесь? Им нужен был именно Йотт: на случай, если та гравитационная штука не сработает и её придётся чинить либо строить новую с нуля. А он хотел, чтобы рядом была я, так как дико боялся облажаться; в итоге, меня оформили как бы телохранителем. Ух, ненавижу летать в космос. Ему-то нравилось, само собой. Я сидела, пристёгнутая со всех сторон, а он летал себе по всей кабине. Я заблевала всё вокруг, и после третьего раза со мной больше никто разговаривал... Короче, мы добрались до обломка луны, сели на него и уже собирались запустить эту гравитационную как-её-там, как обнаружили, что в то же место заслан кто-то ещё. Видимо, в бумагах что-то напутали, потому что там оказалась скандийская команда, собиравшаяся заложить бомбу, чтобы сбить обломок с орбиты, или что-то в этом роде. Не знаю, я болталась в санузле из-за тошноты. Они никак не могли договориться, кто будет выполнять задание. С Земли сказали ничего не предпринимать, пока не разберёмся друг с другом, так что, мы просто зависли там, как лимоны. Точнее, только я одна, а они-то всё спорили. Я ничего не делала, лишь таращилась в иллюминатор, а там был шимпанзе...
   - Кто, прости?
   - Снаружи был шимпанзе.
   - В скафандре?
   - Конечно, в скафандре. Как ему ещё там дышать?
   - Ясно. Разумные шимпанзе. Ты, кажется, о них упоминала.
   - Ага, какой-то контуженный антропобиолог наделал кучу разумных шимпанзе, те основали собственную республику, - милые ребята, за исключением тех, кто решил свергнуть обезьянье правительство и за это отправился в ссылку, и угадайте, куда именно? На треклятую луну. Мы сели на тот кусок, внутри которого была их база, и это их дико разозлило. Они взорвали шлюзовой отсек и убили всех, кто был на нашем корабле.
   - Кроме тебя.
   - Ну, я-то вовремя их заметила, но на меня, конечно же, никто не обращал внимания. В итоге, я схватила Йотта, затолкала его в скафандр, тут взорвались шлюзы, и уже ему пришлось запихивать меня в скафандр, короче, выжили только мы двое.
   - Быстрая реакция.
   - Да ну на хер. Быстрая реакция спасла бы всех. Ещё мне пришлось убить одного шимпанзе... Ударила его прямо в забрало скафандра. Оттуда шмальнуло воздухом, будто пеной из огнетушителя, а затем стало видно, как он умирает...
   Она на мгновение закрыла глаза.
   - В общем, мы смотались оттуда нахрен. Благодаря гравитационной ракете Йотта, это вышло легко. Но она не была должным образом заряжена, поэтому свалить с обломка не удалось. Мы спрятались на базе шимпанзе, большая часть которой разрушилась вместе с луной, так что, и там обошлось без сложностей. Но мы не знали, что делать дальше. Часы шли, а мы всё сидели...
   - И что потом?
   - Мы выяснили, что задумали шимпанзе. Йотт подключился к местной сети... они хотели уронить обломок на Африку при помощи нашей гравитационной фиговины, чтобы зачистить всех остальных шимпанзе. Ими командовал какой-то безумный обезьян, который без конца орал, как он заставит всех заплатить за всё ...
   - Но вы же их остановили. Так ведь?
   - Ну, мы решили, что раз нам так и так конец, можно чего-нибудь отчебучить. Йотт сообразил, что мы могли бы использовать скандийский корабль по первоначальному назначению. Шимпанзе этим не заморочились, потому что им так понравилась гравитационная штука с нашего корабля, что скандийский корабль даже не охранялся. Нужно было просто... сделать так, чтобы Йотт туда влез и его при этом не убили. Он запустил корабль, сбросил бомбу, и мы свалили.
   - Сработало?
   - Что, издеваетесь? Нет, конечно. Дурацкие шимпанзе обо всём прознали и запустили гравитационную хрень одновременно с бомбой. Обломок не сошёл с траектории, а просто развалился на кусочки. Парочка упала на Землю и вызвала цунами в Атлантике. Людей с побережья в основном успели вывезти, но пара тысяч человек всё же погибла. Плюс все шимпанзе на обломке. И все, кто пытался их остановить, за исключением меня и Йотта.
   - Ты винишь себя?
   Она на секунду задумалась.
   - Если б мы этого не сделали, погибло бы больше народу. Была бы опустошена большая часть Африки, то есть погибли бы не только шимпанзе, но вообще все.
   Её уверения звучали как-то заученно.
   - Тебе именно так и сказали, когда вы вернулись? Я имею в виду, ты прошла терапию?
   - Ага, щас. Времени не было, нужно было работать вместе с теми, кто устранял последствия бедствия, ведь мы уже числились спасателями. Шимпанзе тоже помогали, в смысле, земные, из обезьяньей республики. Они оказали большую помощь, в благодарность, ну, понимаете, за спасение их вида.
   - Тебя вообще не лечили?
   - Нет.
   - Почему?
   - Всё пошло наперекосяк. Наш обломок был не единственным, на котором возникли проблемы. Мы потом полтора года мотались, как бешеные, расчищая весь этот бардак. Ни у кого не было времени на психотерапию.
   - Понимаю.
   - Как-то так. Вот так я и спасла мир. Глупо, не правда ли?
   - Вовсе нет. По-моему, ты продемонстрировала замечательное присутствие духа, особенно для той, кто считает себя ни на что не способной.
   - Всё сделал Йотт. А я просто доставила его на место.
   - Он бы справился самостоятельно?
   - Нет. Как и я. В чём и беда. Я не справлюсь в одиночку. Я не знаю, с чего начать, у меня ничего не получается, никогда не получалось. Я офис-менеджер, а не герой! Да что там, просто взгляните...
   Она показала затянутые в полимер руки.
   - Вот что бывает, когда я пытаюсь кого-нибудь спасти. Кто-то другой должен прийти и спасти меня.
   - А что если тебе поможем мы? Скажем, если МУТ начнёт работу?
   Она на мгновение задумалась.
   - Не знаю. Поверю, когда увижу.
  
   7. Кэти
  
   Кэти часто появлялась в лазарете для проведения тестов над культёй, чтобы определить, возможно ли вернуть руку на место. Технология в её мире была весьма высокоразвитой, но не превосходящей уровень Узловой - просто она была совсем другой. Всё можно было бы сделать за день, если б все специалисты по электронике не были заняты разбором последствий нападения. В итоге, над этой проблемой работал только один инженер - удалённо, в свободное время - так что, дело двигалось медленно.
   Впрочем, присутствие Кэти в лазарете облегчало нам наблюдение за нею, и вскоре мы заметили, что у неё развивается неконтролируемый тремор. Либо дёргалась уцелевшая рука, либо лицо искажали гримасы. Она настойчиво отрицала наличие этих симптомов, несмотря на все доказательства.
   Всё остальное время она пребывала наедине с собой, и тем сильнее было моё удивление, когда она явилась ко мне в кабинет, который я только что закончила обставлять по образу и подобию предыдущего. Потихоньку заваривался кофе, и обстановка уже наполнялась уютом, когда Кэти позвонила в дверь и я пустила её внутрь.
   - Присаживайся, - сказала я.
   - Мой запрос краток, - сообщила она.
   - Хорошо. Выкладывай.
   - Я желаю поступить на службу в вооружённые силы Межвселенского Союза.
   - Кэти... у нас нет никаких вооружённых сил.
   - Межвселенский Союз подвергся нападению. Разумно ожидать, что вскоре ему потребуются вооруженные силы. Я хочу записаться в добровольцы.
   - Я понимаю, что привело тебя к такому умозаключению, Кэти, но я не уверена, что оно верно. К тому же, будет гораздо удобнее, если мы продолжим обсуждение сидя.
   Она, как обычно, механически опустилась в кресло.
   - Я села.
   - Спасибо. Позволь мне повторить сказанное: у МС нет армии. Некуда идти добровольцем. И я не слышала ни о каких планах, подтверждающих обратное.
   - Моё предложение увязано с созданием вооружённых сил. Я осведомлена о том, что в данный момент их не существует.
   - Хорошо... но подумай вот о чём. Даже если МС сформирует армию, перед тобой как добровольцем возникнет несколько преград. Во-первых, ты не имеешь гражданства МС. Ты находишься под опекой МС, но гражданкой тебя это не делает. Думаю, что воевать за нас позволят только тем, у кого есть гражданство, либо добровольцам из миров-членов МС.
   - Я готова рисковать своей жизнью ради защиты Межвселенского Союза.
   - Возможно. Однако шанс тем или иным путём покинуть центр зависит от успеха лечения. В данный момент маловероятно, что я позволю тебе подвергать себя риску, когда ты страдаешь от тяжёлых психологических и физических травм.
   - Та личность больше не вернётся.
   - Не вернётся?
   - Я предприняла меры, обеспечивающие невозможность повторного появления другой личности.
   - Это я и хотела с тобой обсудить. А именно, всю историю с Элсбет. Ты что-нибудь помнишь о том, что произошло?
   - Нет. Это не относится к делу.
   - Она обвинила тебя в военных преступлениях.
   - Она ошиблась.
   - При первой возможности, придётся провести расследование.
   - В расследовании нет необходимости.
   - Ты действительно была диверсантом?
   Кэти надолго замолчала.
   - Да.
   - Ты оказалась в их госпитале, верно?
   - Да.
   - И тогда ты совершила нападение.
   - Да.
   - Ты убила всех, кто находился в госпитале.
   - Да.
   - Включая гражданских. Включая детей.
   - Да.
   - Зачем?
   Она взглянула на меня с мимолётной озадаченностью, словно не понимая, с чего мне понадобилось задавать этот вопрос.
   - Они бы не пошли на переговоры. Не вышли бы на связь. Они лишь огласили намерение истреблять нас по всей системе. Мы не имели иного способа нанести ответный удар. Основной целью были верфи. Сторонних потерь избежать было невозможно.
   - Понимаю.
   - Я действовала по законам военного времени.
   - Ты не первая, кто произносит эти слова.
   - Я не стану больше обсуждать эту тему.
   - Кэти...
   - Я не стану больше обсуждать эту тему.
   Её лицо снова на миг исказилось. Я вздохнула.
   - Хорошо. Давай вернёмся к другой теме. Ты сказала, она больше не вернётся?
   - Да.
   - Это как-то связано с тремором?
   - Я не страдаю ни от какого тремора.
   При этом её рот искривился, а рука задрожала.
   - Это происходит прямо сейчас, Кэти.
   - Я полностью контролирую все функции.
   - В данный момент не контролируешь. Я всё вижу, - сказала я, указывая на её непослушную руку.
   Она резко взглянула на меня и прорычала:
   - Я могла бы оторвать тебе голову.
   У меня похолодело внутри. Я и раньше получала угрозы, но только не от смертоносной кибернетической машины.
   - Мне следует вызвать охрану? - спросила я, пересиливая животный страх.
   Спазмы ненадолго усилились. Затем её лицо разгладилось, взгляд вновь утратил всякое выражение.
   - Нет необходимости. Я контролирую себя.
   - Ты снова испытываешь эмоциональную нестабильность?
   - Да. Я контролирую себя.
   - Ты уверена? Раньше ты никому не угрожала.
   - Я контролирую себя.
   Мышцы вокруг её глаз завибрировали и тут же вновь расслабились.
   Я вздохнула.
   - Кэти, если этот тремор - результат твоего самоконтроля, ты делаешь себе только хуже. Ты в курсе, что твоё состояние критическое. Пожалуйста, позволь нам тебе помочь.
   - Я не запрашиваю помощи.
   - Ты можешь внятно объяснить, почему?
   - Я должна сохранять функциональность.
   - Но зачем?
   Её пустой взгляд обжигал холодом.
   - Они возвращаются.
   - Кто?
   - Представители моего вида.
   - Мне бы хотелось объяснений.
   - К ближайшим звёздным системам были отправлены экспедиции, которые двигались на максимально возможной скорости, однако первой из выбранных звёзд они достигли лишь спустя двести лет. Получив с Земли последнюю информацию о ходе боевых действий, они вернутся в должный срок.
   - Через двести лет?
   - Да. Затем начнётся Четвёртая машинная война.
   - Кэти, ты не протянешь и двухсот дней. К тому же, ты не в той вселенной. Как ты собираешься кому-то помогать?
   - Я запрашиваю переноса сознания на искусственный носитель.
   - Этого не будет, Кэти.
   Её рот исказила улыбка.
   - Я... Я могла бы оказать огромную помощь Межвселенскому Союзу, будучи в искусственном сознании.
   Она продолжала улыбаться, пытаясь изобразить дружелюбие, в довольно-таки жутковатой манере.
   - На Узловой это незаконно. И так останется и дальше.
   - Мне ничего не нужно взамен... - произнесла она каким-то девчачьим голосом, будто выклянчивая игрушку.
   - При всём уважении, мы отказываемся. Ты не готова к службе. Ты страдаешь от нейронной деградации и умрёшь, если не получишь помощи. Кэти, попрошу ещё раз: позволь нам тебе помочь, пока не стало слишком поздно.
   Дружеское выражение лица исчезло.
   - Обсуждать больше нечего.
   Она встала и вышла, оставив всякую вежливость.
  
   8. Кваме
  
   Кваме отреагировал на переезд в новый центр усилением тяги к уединению. По окончании путешествия, скрываясь под личиной относительно нормального, он ретировался в свою комнату и не показывался целый день. Когда он пару раз пропустил приём пищи, я отправилась разузнать, что можно для него сделать.
   Он пребывал в точно таком же состоянии, что и в момент нападения: сидел в углу задрав колени, полностью потерянный.
   - Кваме?
   Он не ответил.
   - Ты тут?
   Он медленно перевёл взгляд на меня.
   - Я... не знаю.
   Я присела на массивный деревянный стул, что был приставлен к его столу.
   - Мне казалось, ты добился некоего прогресса.
   - Нет.
   - Что-то произошло?
   - Я помню.
   - Что ты помнишь, Кваме?
   - Помню свои сны. Я не имел понятия, как я был... защищён, - ответил он, с горечью выплюнув последнее слово.
   - Что тебе снится?
   Он напуганно, растерянно взглянул на меня.
   - Одно и то же! Каждую ночь один и тот же сон! Никаких изменений!
   - Сон о тюремной камере?
   - Каждую ночь я приговариваю это... существо... к смерти. Чувствуя, что убиваю того, кого люблю. Будто это создание было моей женой. И я помню!
   - Что ты помнишь?
   - Когда я... поцеловал... его.
   - Йокана?
   Он едва заметно кивнул.
   - Ты помнишь что-нибудь ещё?
   - Я...
   Он сидел на месте, затерявшись в воспоминаниях.
   - Кваме?
   - Я помню... всякое.
   - Можешь о чём-нибудь рассказать?
   - Не могу разобраться...
   - Начни с чего-нибудь. С чего угодно.
   Он глубоко вдохнул.
   - Я... Я помню учебную аудиторию. Кто-то говорит со странным акцентом... демонстрирует на помосте что-то, похожее на робота... Я никогда не изучал робототехнику! Я изучал историю. Электроника была моим хобби, и не более! Ещё я помню... себя ребёнком, в банде, мы грабим пьяных. Но я ничего подобного не делал! Я учился в частной школе! Мой отец совершал жертвоприношения, чтобы я получил образование... и... и... я вижу бар в Матонгу, там мужчины одеты, как женщины...
   Он задрожал.
   - Я никогда не бывал в Матонгу. Что со мной творится?
   Хороший вопрос. Когда имеешь дело с иной расой, чья психика до конца не изучена, постоянно всплывают неизвестные ранее психологические феномены, но ничего подобного я прежде не встречала.
   - По-моему, Кваме, в данный момент... ты ощущаешь себя заблудившимся, как если б у тебя не было карты...
   - И толку мне от этих слов?!
   - Дай закончить. Ты в чужом краю. Разве не разумно раздобыть карту, чтобы разобраться, где ты находишься?
   - И как это сделать?
   - Наверное, нужно самому её нарисовать.
   - Как?..
   - Ты говоришь, твои воспоминания противоречат друг другу. Значит, было бы неплохо составить список.
   - Это ненастоящие "воспоминания". Я не стану удостаивать их записи.
   - Они никуда не денутся, Кваме.
   - Это не мои воспоминания!
   - Может, и не твои, но они в твоей голове. И стереть их мы не можем. Не лучше ли узнать, что они собой представляют, чтобы попробовать выяснить, что произошло?
   Он не ответил.
   - Если позволишь, я начну.
   Он по-прежнему отказывался от комментариев.
   - Итак...
   Поднявшись, я подошла к стене и настроила её на ввод текста.
   - Ты сказал, что у тебя есть воспоминания об участии в уличной банде, равно как и воспоминания о частной школе. Давай запишем и то, и другое...
   Я разделила стену пополам. На одной стороне я написала "Детство: уличная банда", а на другой - "Детство: частная школа".
   - Возможно, ты сумеешь распределить свои воспоминания по этим двум столбцам и понять, получится ли выстроить их в хронологическом порядке.
   Он продолжал меня игнорировать.
   - Я оставлю как есть, а ты займёшься этим, когда захочешь. Я всё сохраню, чтобы ничего не потерялось.
   Я сохранила файл в его личную папку.
   - Не тяни слишком долго.
   Я ушла. Кваме остался на месте, скрючившись в углу комнаты. Наконец, он взглянул на стену и подошёл к экрану.
   И всё стёр. Каждое слово. Затем залез в свою папку и попытался стереть и файл. Однако вместо этого выскочило сообщение: файл невозможно стереть без моего разрешения. Он попытался пересохранить файл пустым, стерев все слова. Этого ему тоже не удалось. Он со всей силы ударил кулаком по стене.
   Затем, спустя какое-то время, он вновь открыл файл.
  
   9. Оливия
  
   Оливия решила покулинарить, но не для группы. Я увидела, как она толчёт семена пестиком в ступке (непростое занятие, когда одна рука на перевязи) и поинтересовалась, что она готовит.
   - Горчицу, - ответила Оливия, не прекращая толочь.
   - О, так тебе удалось перед отъездом собрать немного семян?
   - Нет.
   - Тогда откуда?..
   - Из того, что для нового сада.
   - Но ты же сказала, тут почва неправильная?
   - Ага. Вообще неправильная. Ничего не вырастишь.
   - Так зачем...
   И тут я сообразила: я разрешила ей заказать посадочный материал для нового сада, подходящий для местных почв; его она и пустила в ход.
   - Ты заказала новые семена и теперь перемалываешь их в горчицу.
   - В целом, так.
   - Эти семена стоят очень дорого, Оливия.
   - Я годами не пользовалась деньгами. Даже не помню, как они работают, не говоря уже о ваших электронных кредитных балансах.
   - А горчица сама по себе может быть ядовита для некоторых людей.
   - Для тебя она ядовита?
   - Нет, но...
   - Тогда убедись, что её больше ни у кого нет! Ну, вот...
   Она закончила толочь семена. Вздохнув, я решила воспользоваться моментом в целях терапии.
   - Итак, ты превратила семена в пудру. Что дальше?
   - Это не пудра. Это горчичный порошок. Или мука, если угодно. На, нюхни.
   Она сунула ступку мне прямо под нос. Запах оказался столь сногсшибательным, что я повалилась на пол, кашляя.
   - Хорошо, правда? - произнесла Оливия.
   - Кажется, мне нужен санитар... - выдавила я.
   - Глупости. Побрызгай водой на лицо и придёшь в норму.
   Я метнулась к раковине. После того как я умылась, жжение утихло.
   - Как это вообще может считаться пищей?
   - А это не пища, а то, что добавляют в еду. Будь душкой, принеси немного уксуса. Сгодится тот, что мы используем во время обеда.
   Я взяла с полки бутылку уксуса и протянула ей, продолжая протирать глаза.
   - И все в твоём мире это ели?..
   - Не тупи. По-твоему, мы все одинаковые? Это то, что ем лично я. Подойдёт к любому мясу, даже к той дряни, что вы тут печатаете.
   - Как люди до такого додумались? Кого-то одновременно мучил и голод, и тяга к суициду?
   - Ха! Разве в твоём мире не было горчицы?
   - Понятия не имею, что там было в моём мире. А здесь её нет, потому что она смертельно опасна.
   - А там, откуда я родом, без неё нельзя. Попробуй нашего маринованного мяса, и увидишь, как скоро оно перестанет лезть в горло. Зато чуток горчицы сделает съедобным что угодно.
   - Ты про тот маринад, который уничтожает бактерию воскрешения?
   - Тот самый.
   - А горчица делала вкус лучше?
   - Именно.
   Она высыпала измельчённые зёрна в чашку, добавила воды, щепотку соли и сахара.
   - Ты выращивала это на исследовательской станции?
   - Пыталась. Ничего не всходило. У нас было немного про запас, но надолго не хватило...
   - Как вы добывали еду?
   Она размешала горчичную пасту.
   - Я уже рассказывала.
   - Я имею в виду, до того, как пришлось прибегнуть к...
   - К каннибализму.
   - Как ты это сама называешь.
   - Можно и так.
   - А до того?
   - У нас было запасов на три года. Мы сажали всё, что могли. Там можно было выращивать всякие овощи, если подходить с умом. Но мы не могли держать много животных. Невозможно было отгородить достаточную площадь под пастбища. Потом мы начали совершать набеги на ближайшие деревни.
   - Что стало с их жителями?
   - Угадай.
   Представить было несложно: селяне заболевали, умирали один за другим и воскресали, а их близкие не желали их упокоить.
   - Вы пытались им помочь?
   - Нет, конечно. Я что, дура, по-твоему? У них был грипп! Из-за него и началась последняя вспышка. Люди дохли как мухи, а через десять минут вставали опять. Если б я пустила их внутрь, мы бы тоже все передохли.
   - Селяне просили пустить их внутрь?
   - Лезешь из кожи вон, чтобы отыскать что-то такое, за что мне стыдно? Нет чтоб спросить, как я умудрилась оказаться избитой и чуть не погибла при аварии автобуса на этой планете? И как мы забрались в такую даль, где ещё опаснее?
   - Мы в безопасности, насколько это возможно, Оливия, и я сожалею, что ты пострадала. Но ты уклоняешься от ответа.
   - Разумеется, они пытались попасть внутрь. Разумеется, я их остановила. Так было надо.
   - Как это произошло?
   Она вздохнула, продолжая перемешивать.
   - Засеки время. Дай знать, когда пройдёт десять минут. Тогда нужно будет добавить уксус. И да, я отвечу на твой сраный вопрос. Они хотели, чтобы мы пустили к себе их детей, но все они тонули в соплях, поэтому я отказала. Думали, что если они приведут детей, я размякну. Никакого понятия о психологии. По нашу сторону ворот тоже были дети, и кого, по их мнению, я взялась бы защищать? Короче, они сдриснули, а потом вернулись с дробовиками. Я этого не хотела. У наших охранников были ружья, добротные винтовки для охоты на воскресших. Мы их перестреляли, а потом перестреляли ещё раз, когда они воскресли. Эх. Знала бы я, что будет дальше, то поместила бы их в загоны вместе с остальными. Короче, деревенские погибли. Я не стыжусь этого. Если бы мы впустили их, то погибли бы все. Поэтому всеми командовала я, а не какой-то там лабораторный умник. Требовался кто-то, переживший первую вспышку, кто не позволил бы всем помереть.
   - Сколько прошло времени, когда ты решилась выйти?
   - Два с половиной года. Как только мы заметили, что на нас больше никто не нападает, и что придётся самим добывать еду. А походы в деревню были сущим наказанием. Всего миля пути, и издалека казалось, что там пусто, но стоило открыть дверь, как появлялись воскресшие. Первая экспедиция потеряла двоих, после чего мы прибегли к тотальной зачистке, причём отправили часть добычи в загоны. Мы больше не проявляли близорукости. Короче, нам досталась вся еда, остававшаяся в деревне. Много консервов. Селяне не успели их как следует распробовать, потому что начали вымирать. На тех запасах мы протянули около года. Десять минут.
   Я напрочь забыла о часах.
   - И что теперь?
   - Уксус делает горчицу такой, как надо. Придаёт ей и аромат, и ядрёность. Капнем чуток...
   Она вылила в горчичную массу немного уксуса и перемешала.
   - А теперь нужна банка.
   Я связалась с лазаретом и попросила прислать стерильную банку для анализов. Банка была помечена значком биологической опасности, отчего Оливия рассмеялась. Затем она решила устроить себе пикник и позвала меня с собой. Мы накрыли небольшой столик на лужайке с видом на уходящую вниз долину, и Оливия показала, как делать бутерброды, которые она так любила в своём мире: мясо, хлеб, масло, горчица и всё.
   - Когда ты последний раз такое ела? - спросила я.
   Она задумалась.
   - Где-то через год после того, как мы заперлись. Потом горчица закончилась. Когда мы совершили набег на деревню, то добыли ещё, но у нас не хватало зерна для выпечки хлеба. В смысле, нормального хлеба. Хочешь немного?
   - Гм...
   - Я тоненько намажу.
   - Ладно. Благо, что я воду захватила.
   - Не понадобится. Держи.
   Она протянула мне бутерброд, и я по-детски откусила самый краешек. Горчица наполнила мне ноздри огнём, я стала задыхаться. Оливия хихикнула исподтишка.
   - Слишком остро?
   Я кивнула, отпаиваясь водой. Оливия поедала свой бутерброд с нескрываемым удовольствием.
   - Итак, - прокашлялась я. - Чем же вы занимались в Трингаррике?
   - Исследованиями. Это была исследовательская станция. Я же рассказывала. Местечко у чёрта на куличках, затерянное среди холмов. Фиг доберёшься, фиг выберешься. Вокруг ничего, кроме пары деревень и небольшой угольной шахты. Кто-то решил, что там можно пережить вспышку, и знаешь, он был прав. Поэтому нас там оказалось так много.
   - Хорошо, а какими именно исследованиями вы занимались?
   - Любыми, в плане уничтожения воскресших. Пытались сделать средство для применения против целых толп - спрей из маринада, но без толку: он только шкуру им портил. Много работали над созданием антибиотиков, но тщетно: только превращали подопытных хрен знает во что.
   - Значит, вы держали у себя воскресших?
   - Приходилось. Требовались подопытные. Недостатка в них никогда не было. Когда они заканчивались, мы просто открывали ворота и начинали шуметь.
   - Вы были полностью изолированы?
   - Не с самого начала. Мы потеряли города, но правительство перебралось в замки, форты и тому подобное. Этого добра у нас с войн вековой давности осталось в достатке. Связь держали по радио, а для этого приходилось крутить динамо-машину. И все эти дрищи по очереди крутили педали! И смех, и грех. Детям нравилось, пока они не поняли, что это работа.
   - Там были твои дети?
   - Ага, - ответила она и откусила кусок бутерброда.
   - И каково им там было?
   Она пожала плечами, продолжая жевать.
   - Им это всё казалось приключением. По крайней мере, поначалу. Когда мы поняли, что дело становится всё хуже, то все учёные привезли на станцию своих детей. Там была местная школа, и все дети там разговаривали на ваэльском - это тамошнее наречие. Вскоре в разговорах наших детей стали проскакивать ваэльские словечки. Затем пришёл грипп, нам пришлось запереть ворота, вот и всё.
   - Как они это восприняли?
   - Они не понимали. Ну, те, кто постарше, поняли, и их это не радовало. Во время боя мы укрыли их в складском бункере, чтобы они ничего не увидели.
   - Сколько лет им было?
   - Всех возрастов. Начиная с пары двухлеток, и вплоть до шестнадцати лет.
   - Я про твоих детей.
   Она на секунду задумалась, впившись в бутерброд.
   - Десять и двенадцать.
   - Они к тому времени уже осознали, что случилось с отцом?
   - Угу.
   - И что они думали?
   - В семье всем заправляла я, а папочка только таскал деткам гостинцы и не делал замечаний за незавязанные шнурки. О, они его обожали.
   - У вас имелись какие-то терапевты, к которым их можно было отправить?
   - Я не отправляла их к этим сраным знахарям! Там было всё не так, как здесь. Их бы накачали таблетками, от которых они бы стали точь-в-точь как воскресшие, разве что людей не жрали. Я сама это видела, и мне оно было не надо. Сами справились.
   - Но ты же имела дело с терапевтами.
   - Поневоле. И это были не терапевты, а психиатры, которые не имели ни малейшего представления о том, о чём говорили. Всё хотели, чтобы я "стёрла энграммы"* и прочую чушь. Стоит отдать вам должное, вы херни не несёте. Вы в курсе, как работают мозги.
   - Хм. Значит, твои дети были озлоблены?
   - Не настолько, чтобы это не лечилось парой оплеух. По крайней мере, пока они были маленькие.
   - Я кое о чём тебя не спросила...
   - Да ну? Твою ж мать, чудо, не иначе.
   - Ты никогда не упоминала их имён.
   Оливия устремила взгляд куда-то за горы, жуя бутерброд.
   - Их нет. Они мертвы. Какая разница?
   - Я бы хотела узнать.
   - Ради всех богов, у них и могил-то нет.
   - Но у них были имена.
   - Угу.
   - Тебе это так сложно?..
   - Ты же не отвалишь так просто, да?
   - У них были имена.
   - Верно.
   - Ты их забыла?
   Она хлестнула меня яростным взглядом.
   - Нихера я не забыла!
   - Тебе станет хуже, если ты их назовешь?
   Она отвела взгляд в сторону и сглотнула.
   - Оливия?
   - Катерина. Виктор. Что, довольна?
   - Кто был старшим?
   - Катерина.
   - Благодарю, Оливия.
   - А теперь оставь меня в покое.
   - Хочу задать тебе ещё один вопрос.
   - Ну, так спрашивай уже, блин!
   - Когда мы тебя нашли, на станции было двое воскресших.
   - Угу.
   - Ты их упокоила, а затем попыталась совершить самоубийство.
   Не ответив, она откусила бутерброд.
   - Это были Катерина и Виктор?
   Некоторое время она молча жевала, созерцая горные вершины.
   - Оливия?
   - Я сэндвич ем, - бросила она в ответ. - Могу я спокойно поесть?
   Я оставила её за трапезой, которая больше не доставляла ей удовольствия.
  
   10. Пью
  
   Пью зарылся в учёбу, что, по-видимому, было единственной отдушиной, позволявшей ему сохранить рассудок. Он при любой возможности скрывался в своей комнате, поэтому я навещала его пару раз в день, чтобы присмотреть за ним и убедиться, что он не пропустит приём пищи. Там он обычно вёл себя тихо и удалялся, как только находил подходящий предлог.
   Прогресса удалось добиться только тогда, когда я вызвала его по административному вопросу. Его запрос о постановке в очередь на эвтаназию был рассмотрен без промедления, как всегда в таких случаях. Стать участником этой программы нетрудно, зато чрезвычайно сложно дойти до самой эвтаназии. Такое я наблюдала лишь однажды. Когда пациенты ощущают, что у них есть шанс добиться желаемого, они открываются своему терапевту - и начинается лечение. Путь к эвтаназии спасает гораздо больше людей, чем убивает.
   Мне нужна была подпись Пью на окончательном документе. Он произнёс необходимые слова, накарябал своё имя, добавил идентификационный номер, присвоенный ему на Узловой, и приложил большой палец к планшету. Я, как свидетельствующее должностное лицо, тоже ввела свои данные и отпечатки.
   - Вот и всё, - сказала я.
   - И всё? - переспросил Пью.
   - Да. Это всё.
   - Мы можем начать?
   - В следующий раз, Пью, у нас состоится сеанс терапии.
   - Я хочу начать немедленно.
   - Процесс займёт немало времени. Не нужно торопить события.
   - Я расскажу вам о Лей'Анг.
   Я замерла. Он был смертельно бледен и истекал потом.
   - Уверен? Выглядишь ты неважно.
   - Я в порядке. Дайте рассказать. Пожалуйста!
   - Хорошо. Давай заварю тебе чаю.
   Я встала, чтобы налить ему чашку.
   - Это... это...
   Слова не шли наружу, и он раздосадованно ударил по подлокотнику кресла.
   - Да не спеши ты так, Пью.
   - Это было...
   Он сглотнул.
   - То же самое, что случилось с Калюль.
   - Девушкой, которая появилась в центре, когда ты был маленький?
   - Да! Она была старше меня. Её внесли в программу первой. Они...
   - Ты сказал, она умерла.
   - Она покончила с собой.
   - Из-за того, что с ней сделали?
   Он ответил с нескрываемым ужасом в голосе:
   - Да!
   Я подала ему чай.
   - Как ты узнал? Ты же был совсем ребенком.
   - Она написала мне письмо. Отдала его другим пю, те держали его у себя много лет, но я нашёл его, когда они состарились... Она писала, что её... насиловали, и она собиралась покончить с собой, и что со мной сделают то же, что и с ней, когда я достигну её возраста. Она хотела, чтобы мы сбежали, но не знала, как. Она думала, что они решат... что они решат... из-за того, что я мальчик, они решат... заставят меня...
   Я вынула чашку из его трясущихся рук.
   - Пью. Ты высказал это. Всё хорошо.
   - Ничего я не высказал! Я вообще ничего не сказал...
   - Тебя принудили участвовать в программе размножения...
   - Да! Но для мальчиков она была другой. Нас заставляли... они... они... для мальчиков она была другой...
   Он не мог произнести этого вслух.
   - Пью... речь о том, чем ты предпочёл бы поделиться с терапевтом-мужчиной?
   - Нет! Нет, я могу... дело в не в вас, просто...
   На мгновение он растерялся, оглядываясь по сторонам, будто оказался в ловушке. Он взглянул на меня.
   - Я вам покажу.
   - М-м...
   Должно быть, я выглядела слегка смущённой.
   - Я нашёл один документальный фильм. С его помощью я всё и объясню.
   - Ладно. Давай.
   Я протянула планшет, чтобы Пью занялся настенным экраном. Он зашёл в свою папку и нашёл документальный фильм о сельском хозяйстве в первобытном мире, не походившем ни на его родной, ни на какой-либо из знакомых мне. Очевидно, на заре истории там были приручены газели, ставшие обычным домашним скотом, дающим молоко и мясо. Пью перематывал видеозаписи, пока не нашёл эпизод, касавшийся подробностей разведения скота.
   Закадровый голос звучал на фоне образцовой фермы с конструкциями из нержавеющей стали и разбросанным повсюду сеном и навозом: "Когда наступает период спаривания, только самые крупные и сильные самцы выбираются в качестве племенных, чтобы передать нужные качества следующим поколениям".
   Одетый в комбинезон фермер вывел из загона покорного самца газели. Пью стоял, с нервозным видом следя, как я смотрю фильм.
   "Самца подводят к выбранной самке и позволяют покрыть её". Самец газели так и сделал, что было продемонстрировано в подробностях, показавшихся чрезмерными, однако из титров я почерпнула, что это учебный фильм, предназначенный для учащихся сельскохозяйственных техникумов.
   "В то же время, около восьми процентов самцов не проявляют стремления к спариванию. Причины пока неизвестны, но исследования продолжаются. В данном видео мы обсудим только два самых распространённых решения. В ряде случаев используется искусственное осеменение".
   На экране появился самец газели, претерпевающий процедуру получения семени при помощи ветеринара.
   "В наши дни это наиболее предпочтительный метод, наименее рискованный для животных. Однако традиционный метод состоит в применении кормовых добавок, усиливающих тягу самцов к спариванию".
   На экране появляется самец газели, пережёвывающий корм с добавками, затем в следующем кадре самец входит в загон с самкой и тут же набрасывается на неё, а та шарахается в сторону. Благодаря селекции, газели стали настолько крупными, что самец без труда загнал самку в угол и взгромоздился на неё, причём с избыточным усердием, прижав к ограждению загона.
   "Хотя этот метод, несомненно, эффективен, он чреват риском для здоровья и самца, и самки. Они часто бодают друг друга...
   В кадре появилась кровавая рана на боку самки газели.
   - ...иногда с летальным исходом.
   Кадр сменился записью неважного качества, сделанной на настоящей ферме, сильно отличающейся от неестественно чистого строения, показанного в учебном фильме. Самец бодал самку с такой силой, что его рога застряли в её боку. Фермерам не удавалось его утихомирить, а самка, шатаясь, пронзительно блеяла от боли.
   - Подобная практика ныне запрещена во многих странах, тогда как искусственное осеменение...
   Поставив видео на паузу, я взглянула на Пью. Тот сидел, съёжившись в кресле.
   - Ох, Пью... - произнесла я.
   Он не отреагировал. Я подошла к нему и присела на колени возле кресла.
   - Именно так с тобой и поступали?
   Он сподобился на кивок головой.
   - А Калюль пыталась тебя предупредить. А потом с Лей'Янг...
   - И с другими!
   Закатив глаза, он снова кивнул.
   - И Шань'Уй всё это допускала?
   - Она... она хотела, чтобы брали только сперму для искусственного осеменения, но потом... потом ко мне пришли и заставили... она сказала, у них ничего не получается и выбора нет, сказала, что так будет лучше для всех пю, я должен это сделать во благо пю...
   Мне пришлось сдержать побуждение положить руку ему на плечо. Причины ПТСР теперь очевидны, а также то, почему физический контакт, особенно с женщиной, может вызвать у него флэшбэк.
   - Спасибо, - сказала я.
   Весь дрожа, он взглянул на меня глазами, полными слёз.
   - Теперь мне можно будет умереть? - взмолился он. - Пожалуйста?
   - Нет, - ответила я. - Я не могу этого позволить. Ты сделал очень смелый первый шаг, но впереди у нас много дел.
   - Просто дайте мне сдохнуть...
   Он вновь скукожился, превратившись в комок боли и всхлипов.
   - Тебе полегчает, Пью. Теперь мы сможем тебе помочь.
   Я говорила с верой в собственные слова. Зная, что он им не верит.
  
   11. Йокан
  
   Йокан выздоравливал, предпочитая активный образ жизни, насколько это позволяли пострадавшие от дыма лёгкие и необходимость постоянно носить при себе кислородную маску. Он гулял, когда мог, а когда уставал, то отдыхал в кресле. Поначалу казалось, что он намеренно избегает меня, проводя время под открытым небом, глазея на горы. Но как-то раз он отыскал меня, попросив пообщаться с ним незадолго до ужина.
   Встретиться он предпочёл на свежем воздухе, поэтому я взяла складной стул и уселась на лужайке рядом с его летающим креслом. Для человека, всегда напускавшего на себя добродушный вид и готового улыбаться в ответ на любые человеческие причуды, он выглядел непомерно мрачно.
   - Так о чём ты хотел побеседовать, Йокан?
   Тот показал планшет: он, наконец, подчинился докторам, запрещавшим ему разговаривать, пока лёгкие полностью не излечатся.
   "Я расскажу вам всё".
   - Ох, - удивилась я. - Я думала, это слишком опасно?
   Он что-то напечатал и снова показал мне.
   "Слишком поздно. Опасность уже здесь. Вы передадите это Правлению МС и теневому директору МУТ?"
   - Разумеется. Дай только сделаю пометку...
   На своём планшете я присвоила этому разговору повышенный приоритет.
   - Я всё передам, как только мы закончим.
   Он уже написал заявление и переслал мне.
   "Меня зовут Йокан Залакте. Я полковник зумажкартанского подразделения тайных операций, известного под названием Управление-Ноль. В последнее время я занимался стратегией и планированием, но ранее на протяжении ряда лет был следователем, а затем командиром регионального спецотряда Управления-Ноль.
   Официально Управление-Ноль предназначалось для изучения, извлечения и, при необходимости, уничтожения артефактов, имеющих отношение к Предтечам и их технологиям. Однако пятьдесят лет назад нас перепрофилировали на предотвращение межвселенских угроз нашему народу и нашему миру.
   Прошло пятьдесят лет с тех пор, как мы открыли для себя существование иных вселенных, многие из которых оказались враждебны нам. По этой причине ведущие державы моего мира подписали секретный договор о прекращении соперничества и сосредоточении на внешней угрозе, которую признали затрагивающей самые основы нашего существования.
   Мой мир регулярно подвергался проникновениям и нападениям извне. Мы скрывали эти факты от населения, дабы избежать массовой паники, а также из опасений, что полная огласка спровоцирует межвселенские силы предпринять против нас действия, носящие непредсказуемый и катастрофический характер.
   Мы многократно пытались выйти на переговоры и при любой возможности просили о перемирии, однако межвселенские силы отказывались от всяческих контактов и продолжали атаковать. Лишь благодаря усилиям перебежчиков, которые впоследствии были убиты, нам удалось узнать о существовании Межвселенского Союза. Последние десять лет мы пытались установить с вами контакт в надежде на помощь.
   Я не сожалею о том, что Предтечи обнаружили нас и добрались до нас раньше, чем вы. Вы можете быть полностью уверены в том, что в данный момент моему народу не угрожает дальнейшее истребление. Мои опасения связаны с вашей собственной безопасностью. Я считаю, что силы, атаковавшие нас, несут ответственность за недавнее нападение на Узловую. Возможно, они также имеют отношение к геноциду в мире Лисс Ли'Ул, хотя это только мои предположения.
   Я изъявляю желание сотрудничать с вами любым возможным образом. Посему, я прилагаю полный набор кодов доступа к инфраструктуре Управления-Ноль и наделяю вас правом использовать все досье и собранные нами данные.
   Также я предоставляю Межвселенскому Союзу полные права на использование всех технологий, имеющихся в моём мире, как разработанных Предтечами или полученными из артефактов Предтеч, так и собственной разработки.
   Желаю вам удачи в настоящем и будущем. Да защитят и направят вас Предтечи".
   Когда я закончила читать, он любовался горными пиками. Окрестности затянуло облаками, расцвеченными красными отблесками заходящего солнца. Год уже клонился к завершению.
   - Так, - удивлённо произнесла я. - Полковник...
   "Звание не имеет значения", - напечатал он на планшете.
   - Почему ты изменил свою позицию?
   "Ради шанса предотвратить нападение".
   - Это невозможно выяснить, Йокан. Террористы могут быть никак не связаны с теми, кто нападал на ваш мир. Распри между людьми и машинами начались задолго до создания МС...
   "Всё равно, нужно было действовать".
   - Не надо себя винить.
   Он вздохнул.
   "Что теперь?"
   - Теперь тебя ждёт терапия.
   Он кивнул.
   "Ни разу не сомневался".
  

ЧАСТЬ ОДИННАДЦАТАЯ. СОБЫТИЯ

   1. Пресс-релиз
  
   ДЛЯ НЕМЕДЛЕННОЙ ПУБЛИКАЦИИ
   В 10:00 ВУ, УД г276.м9.н1.д1 в здании Межвселенской Ассамблеи, зал АА20, пройдёт пресс-конференция, на которой будет сделано важное объявление относительно будущего Межвселенского Союза. Затем состоится краткая сессия для прессы с ответами на вопросы.
   Всем аккредитованным службам новостей предлагается прислать по 1 (одному) представителю.
   Видео и аудио трансляция будет вестись во все миры-члены МС, кандидаты в члены и в миры, с которыми установлен контакт.
   Текст сообщения будет предоставлен новостным организациям за 10 (десять) минут до обнародования; разглашение содержания строжайше запрещено до официального заявления.
   По вопросам согласования квот на интервью с ответственными работниками МС просьба обращаться в Управление пресс-службы.
   КОНЕЦ
  
   2. Комитет
  
   Меня вызвали в переговорную комнату для встречи с надзорным комитетом, но причин вызова не объяснили. Усаживаясь в кресле в пустой комнате, я опасалась худшего. В сводке апокалипсиса сообщалось об ухудшении обстановки сразу в нескольких мирах: новые прогнозы темпов постепенного вымирания всего живого в радиоактивных пустынях Льориссы; неизбежное столкновение с кометой, пусть и не самой крупной, в Швинсевере; угрожающие выбросы вещества из солнечной короны Ардеи. Ничего такого, что требует срочной эвакуации, которая вынудила бы меня перейти к другим обязанностям. Но, возможно, собрание созывается для обсуждения какого-то апокалипсиса, ещё не ставшего достоянием общественности.
   Истина оказалась несколько иной.
   Вокруг меня замерцали изображения членов комитета. К настоящему моменту мы почти полностью восстановили нормальную связь, если не считать лёгких помех по краям изображений. Судя по пустым кофейным чашкам, разорённым подносам с печеньем и разбросанным планшетам, я прибыла под конец очень долгого совещания. Когана Бен-Оришеля из СБ на этот раз не было, его место занял кто-то другой, зато объявилась Багира Исния из Дипломатической Службы.
   - Спасибо, что присоединились к нам, доктор Сингх, - сказала Хенни Ардашьян. - Полагаю, вы уже слышали о предстоящей очень важной...
   - Эвакуации? - спросила я.
   Хенни улыбнулась.
   - К счастью, нет. Это положило бы конец всему, не так ли?
   Багира Исния нахмурилась.
   - Всё чуть менее трагично, - продолжала Хенни. - МС вот-вот анонсирует официальное начало работы Межвселенского Уголовного Трибунала.
   - ...Ох.
   - Мы собрались, чтобы определиться с ответом. Господин Ай?
   Заговорил Эремис Ай, член МУТ:
   - Каждому из ваших пациентов нужно формально представиться МУТ. Мы готовы начать полноценное расследование каждого случая.
   - В самом деле, господин Ай? - спросила Хенни, приподняв бровь.
   - Со временем. Придётся выбрать приоритетные направления, но, в общем...
   - Давайте будем реалистами, хорошо? Эти расследования будут первыми в вашей практике, так что пойдут они не слишком быстро, - сказала она и перевела взгляд на меня. - Пожалуйста, памятуйте об этом, чтобы ваши пациенты не прониклись несбыточными ожиданиями.
   - Разумеется, - отозвалась я.
   - А Йокан? - поинтересовалась Багира.
   Воздух между ней и Хенни похолодел градусов на пятнадцать, хотя они даже не находились в одном помещении.
   - Да, конечно, и его случай тоже, - ответила Хенни.
   Багира взглянула на меня.
   - Верю, что вы окажете ему всемерную поддержку при представлении.
   - Я не могу комментировать его возможные действия, мэм, - сказала я.
   Она ни с того ни с сего нахмурилась.
   - Что, простите?
   - Всё, что происходит между пациентом и терапевтом, конфиденциально.
   - Но ведь в последнее время он всё активнее идёт на сотрудничество? Вроде бы, он предоставил нам доступ к архивам Управления-Ноль?
   - Да, я в курсе. Я просматривала данные. Но мне нельзя разглашать особенности терапии.
   Она выглядела несколько обескураженной, тогда как Хенни казалась довольной. Прежде я старалась оставаться в стороне от политических игрищ, но, похоже, те времена идут к концу, раз уж Багира вдруг заинтересовалась "результатами" своего расследования того, что случилось с родным миром Йокана.
   Эремис прочистил горло.
   - Как вы считаете, когда мы сможем ознакомиться с презентациями?
   - Это зависит от пациентов. И от информации, которая вам требуется.
   - Пока достаточно краткого заявления.
   - Полагаю, примерно через неделю вы от нас кое-что получите.
  
   3. Группа
  
   Пресс-конференция была назначена на тот же день, что и сеанс групповой терапии, поэтому я перенесла время сеанса, чтобы он совпал с трансляцией, и лично убедилась, чтобы присутствовали все.
   - Чего такого важного, блин? - спросила Оливия.
   - Через несколько минут начнётся пресс-конференция, - пояснила я, выводя трансляцию из пресс-центра МС на стену. - Это касается всех вас, поэтому я решила, что нам стоит сначала посмотреть её, а затем провести групповой сеанс.
   Появилась заставка, но трансляция ещё не началась.
   - И что там скажут? - спросила Лисс.
   Она всё ещё носила на руках полимерные накладки, но ожоги уже почти зажили.
   - Речь о... МУТ? - прохрипел Йокан, напрягая больное горло.
   - Да. Ход событий ускоряется.
   - Им и правда удалось? - шокированно спросила Лисс.
   - Да.
   - Как обычно, - бросила Оливия. - Пока дело касалось только нас, никто вообще нихера не делал, а как сами получили по носу, так сразу жопками задвигали.
   - Начинается, - сказал Пью, не отрываясь от экрана.
   Заставка сменилась изображением стола, стоящего на помосте, окружённом сотнями журналистов, представляющих всевозможные разумные расы. Камера приблизила сцену, позади стола замерцал герб МС вместе с логотипом Межвселенского Уголовного Трибунала.
   - А где дикторы? - спросила Лисс.
   - Это прямая трансляция, - пояснила я. - То, что поступает во все СМИ до того, как те добавят свои вставки.
   Я включила звук. Когда кадр сдвинулся влево, выхватив трёх человек у входа, засверкали вспышки камер, а представители прессы разразились выкриками. Я узнала Яри Конела - главного пресс-секретаря директората МС, знакомого по тысячам трансляций, Овиль Даласс - теневого директора МУТ, женщину с пронзительным взглядом полицейского, и Эремиса Ая, чья значимость превосходила мои представления.
   Когда они заняли места за столом, кадр сменился крупным планом лица Яри Конела.
   - Доброе утро, - сказал тот. - Спасибо, что пришли. Мы собрались здесь, чтобы сделать заявление и ответить на вопросы. Позвольте начать с главного объявления.
   Вспышки камер участились.
   - Начиная с сего дня, с 12 часов пополудни, Межвселенский Союз официально вводит в действие Межвселенский Уголовный Трибунал. Это решение далось нам непросто, как и не было оно вызвано жаждой мести в отношении тех, кто совершил нападение на Узловую. Оно обусловлено признанием того, что Межвселенский Союз, как единственная организация, обладающая необходимым потенциалом, уполномочен бороться с преступлениями межвселенского характера. Я передаю слово мисс Овиль Даласс, теневому директору МУТ, в скором времени - первому директору этой организации.
   Камера развернулась, чтобы взять её в кадр.
   - Спасибо. В первую очередь, я хотела бы поблагодарить Генерального директора МС за доверие, оказанное лично мне и нашей организации. Во-вторых, прошу не воспринимать нас как межвселенскую полицию, следящую за всеми подряд. Наша прерогатива - расследование наиболее тяжких деяний, совершённых одной вселенной против другой, и предание огласке правонарушений, заставляющих устыдиться любой из родов человеческих.
   Группа следила за изложением последующих деталей: МУТ будет нанимать следователей из самых различных вселенных. Он получит право проводить задержания в тех вселенных, которые дадут на это согласие. Он не сможет приговаривать к высшей мере либо требовать оной. После брифинга пришло время для ответов на вопросы.
   - Если позволите обсудить гипотетический сценарий... - начал один журналист.
   - Разумеется, - перебил его Эремис Ай.
   - Допустим, вы обнаружите, что одна вселенная совершила акт геноцида против другой, но власти виновной вселенной не идут на сотрудничество, - каким образом вы будете вершить правосудие? Не сведётся ли всё к пустой схоластике?
   - Мне кажется, надо смотреть на вещи шире, - сказал Эремис Ай. - Я думаю, суть в том, чтобы не просто извещать людей о подобных явлениях, но и сообщать им, кто именно совершает эти преступления. Люди должны уяснить, что бесчинства в других вселенных неизбежно вызовут реакцию межвселенских органов. Мы не ограничимся привлечением виновных к ответственности. Наши доклады будут преданы огласке, дабы люди могли знать, с кем они имеют дело.
   - Сраный политикан... - пробормотала Лисс.
   - Лисс? - переспросила я.
   - Он не ответил на вопрос!
   - Обсудим, когда пресс-конференция закончится, хорошо?
   Она откинулась на спинку кресла, а ответы на вопросы продолжались. Нет, МС не станет формировать межвселенские полицейские силы. И не будет создавать свою армию. Он оставляет за собой право вводить санкции в отношении рас - членов МС, и с этим придётся считаться. В адрес Овиль Даласс прозвучал вопрос:
   - Может ли госпожа директор разъяснить связь между активацией МУТ и недавним открытием планеты, все до единого жители которой покончили с собой?
   Йокан устремил взгляд на экран.
   - Мы расследуем несколько случаев геноцида, - сообщила Овиль. - Я не могу вдаваться в детали.
   - Наше время вышло, - сказал Яри Конел. - Уверен, у вас осталось ещё множество вопросов, но после полудня у нас назначена встреча с Генеральным директором. Дальнейшие заявления последуют в течение этого дня.
   Когда они уходили, вдогонку им продолжали звучать вопросы, и я выключила экран.
   - Ну, вот и всё. Я бы хотела сказать несколько слов о том, как это отразится на вас...
   - Когда вам... сообщили? - спросил Йокан.
   - Вчера. Простите, что не сказала вам раньше, но, очевидно, это касается всех вас. МУТ с удовольствием выслушает каждого из вас, кто пожелает дать ход формальному расследованию...
   - А мне-то с этого какой прок? - возмутилась Оливия. - Они проведут расследование в моём мире? Будут расспрашивать, почему вымерла моя раса? Да ни хрена они не будут. А знаешь, почему? Потому что вы, козлы, опоздали! Если бы вы не пересрали, завидев всего парочку воскресших, я бы не осталась последней выжившей! Кого в этом обвинять?
   Я глубоко вдохнула. Этот вопрос я предвидела.
   - Хорошее замечание. Они пока не решили, будут ли рассматривать случаи халатного отношения к...
   - С понтом они вообще будут делать хоть что-то, блин. Как они станут обвинять самих себя?
   - Не знаю. Как я уже сказала, они пока не решили. Может, выступишь, дабы они, по крайней мере, приняли это к сведению?
   - Как будто кому-то с этого полегчает...
   - Кто ещё? - обратилась я к остальным.
   Заговорил Йокан:
   - По-моему... это весьма позитивный шаг... Думаю, это поможет... многим из нас...
   - Может, возьмёшь планшет? - предложила я.
   Он покачал головой.
   - Думаю... это поможет нам... понять, кто... и как... и зачем... это...
   Он натянул маску и вдохнул кислород.
   - Ради бога, возьми уже планшет, - сказала Лисс.
   Попыхтев ещё немного и сдавшись, Йокан так и сделал, выведя на стену полуметровые буквы:
   "Мне кажется, это поможет нам всем понять, кто напал на наши миры. И как это было сделано и почему. И что правосудие существует".
   Пока остальные вчитывались в слова, плывущие по стене, Кваме заметно занервничал, а Оливия зацокала языком от отвращения.
   Лисс посмотрела на Йокана.
   - Позволь задать один вопрос.
   "Разумеется".
   - Как именно ты собрался арестовывать энергетическое поле?
   Йокан замялся.
   - Я про твоих Пред-как-их-там. Что с ними будет, по-твоему?
   Йокан застучал по клавишам.
   "Предтечи неподсудны. Я уже предоставил информацию о тех, кто напал на мир ран..."
   Лисс прервала его, прежде чем он успел допечатать:
   - Каким преступлением они, по-твоему, займутся в первую очередь? Несколько нападений или геноцид? Они подняли эту тему на пресс-конференции! Неужели они не пойдут по такому следу?
   Йокан изменился в лице.
   "Я попросил их не делать этого".
   - Считаешь, это имеет значение? Никто не станет спрашивать твоего разрешения. Они обнаружили место преступления, значит, пойдут дальше и будут разбираться. Так?
   Она взглянула на меня в поисках поддержки. Йокан сделал то же самое.
   - Она права, - сказала я. - При наличии явных доказательств геноцида, МУТ может продолжать по своему усмотрению.
   "Зачем тогда обращаться к нам?"
   - Потому что ты - единственный свидетель. И вовсе не ясно, что произошло. Поэтому им потребуется твоя помощь.
   - Ха. Этак они выяснят, кто это натворил на самом деле - вместо всей той чепухи о Предте-хуете, - проворчала Оливия.
   "Я откажусь сотрудничать".
   - Без разницы. Делу всё равно дадут ход, - сказала Лисс.
   Йокан ответил ей тяжёлым, гневным взглядом и замолотил пальцами по планшету.
   "А ты вызовешься помогать?"
   - Чего?
   "У тебя статус полицейского".
   - Не в этом мире.
   "Возможно, твои враги - также и враги моего мира. Почему бы не записаться в добровольцы?"
   - И каким хреном это поможет?
   "Значит, ты не хочешь, чтобы их нашли".
   - Чего? Разумеется, я хочу, чтобы их нашли!
   "Так почему бы не помочь?"
   Теперь уже она разозлилась, подыскивая слова.
   - Потому что... потому что... я не коп! В конечном итоге, я только устроила бардак, так какой смысл?
   "Короче, у тебя куча причин, лишь бы ничего не делать".
   - Херня...
   "Это разумный выбор. Тебе нечего стыдиться".
   - Не пизди! Кто - я повторяю - кто, кроме тебя, не хочет, чтобы гадов засадили за решётку?
   Она оглядела остальную группу.
   - Кваме? Ты же хочешь, чтобы тебя посадили?
   Кваме поднял взгляд - удивлённый, неуверенный.
   - Не знаю.
   - Что значит "не знаю"?
   - Я... многое выяснил. Но не уверен насчёт многого другого. Если... если это именно я, меня следует наказать, - сказал он, нервно сглотнув. - Если я виновен, то приму наказание.
   - Так... - произнесла Лисс, удивлённая его недоговорками. - Кто ещё?
   Пью, оглядевшись, раскрыл рот, собираясь что-то сказать:
   - Я... Я...
   Опережая его, Кэти произнесла:
   - Я не запрашиваю помощи Межвселенского Уголовного Трибунала.
   - Ну, нет, ты бы не... - начала Лисс.
   - Геноцид в моей вселенной - результат боевых действий. Война не является предметом уголовных расследований.
   - Вообще-то, является, Кэти, если речь идёт о военных преступлениях, - заметила я.
   Её голова качнулась в сторону. Однако спустя мгновение Кэти восстановила контроль над собой и продолжила:
   - Кроме того, для этого нет оснований в силу отсутствия межвселенского вмешательства.
   - Чтобы полностью исключить такую возможность, они всё равно могут взяться за расследование это дела.
   У неё задёргались глаза.
   - Невозможно наказать целую расу.
   Пью вновь попытался подать голос, но Кэти заглушила его:
   - И каким могло бы быть такое наказание? У вас даже армии нет!
   Она умолкла, глядя перед собой. Можно было предположить, что это очередной её бзик, но уголки её рта расслабленно обвисли.
   - Кэти? Ты меня слышишь, Кэти? - обратилась я к ней.
   Та не ответила.
   "Замкнуло", - написал Йокан, а я вызвала медпомощь.
   Её челюсть вернулась на место. Кэти осмотрелась, изучая обстановку.
   - Кэти? По-моему, у тебя только что был припадок. Ты меня слышишь?
   - Да. Я хорошо себя чувствую. Я...
   Её спина выпрямилась, а голова откинулась назад. Она заставила себя принять нормальную позу, трясясь от прилагаемых усилий.
   - Нельзя... наказать... целую... расу...
   Дрожь пробежала по левой стороне её тела и оставшейся руке. Сквозь стиснутые зубы вырвались слова:
   - Нельзя! Убить! Всех!
   Она подалась к кофейному столику, в диких корчах сметая с него чашки и коробки с салфетками. Когда она непроизвольным движением ноги отправила пустующее кресло Пью в полёт через зал, члены группы отпрыгнули назад и попрятались. Голова Кэти, словно приводимая в движение поршнем, ходила ходуном, колотясь об столик. Разбив его вдребезги, Кэти рухнула на пол посреди обломков. Тут вмешалась Лисс, напрыгнув на Кэти и приложив все силы для того, чтобы удержать её на месте вплоть до прибытия санитаров и охраны.
   Когда те ввели Кэти успокоительное, её конечности обмякли. Спазмы прошли. Лисс облегчённо выдохнула.
   - Я восстановила управление. Можете меня отпустить, - обратилась Кэти к Лисс.
   Та выполнила просьбу.
   Кэти привела своё тело в вертикальное положение, действуя с былой механической точностью. Очевидно, успокоительное возымело эффект, но ненадолго - пока организм Кэти его не переработает. Я переступила через обломки.
   - Кэти, вероятно ли повторение подобного?
   - Я полностью себя контролирую.
   - Данная ситуация не вызывает у меня особой уверенности. Придётся исключить тебя из оставшейся части сеанса.
   - Я способна себя контролировать.
   - Пиздёж, - бросила Лисс, потирая окутанные полимерами руки.
   - Я могу себя контролировать!
   - Кэти, мне кажется, это неправда. Мы изыщем иные способы вовлечения тебя в лечебный процесс. Пока же необходимо, чтобы ты отправилась с санитарами в лазарет.
   - Если вам так угодно, - пробормотала та и ушла.
  
   ***
  
   Я дала группе небольшой перерыв, дабы все успокоились, а хозперсонал навёл в помещении порядок. Медсестра осмотрела руки Лисс, на которых в результате потасовки добавилось ссадин, что потребовало наложения обезболивающего крема. Прочим членам группы захотелось горячих напитков, и через двадцать минут мы вновь собрались вокруг нового кофейного столика.
   "Что будет с ней?" - написал Йокан.
   - По-моему, очевидно, что её состояние дошло до той точки, когда она становится опасна для окружающих.
   - Доктор Очевидность... - буркнула Оливия.
   - Придётся подумать над тем, как вернуть её в группу.
   - Чего с ней париться? Хочет сдохнуть - пускай подыхает.
   - Это не обсуждается. Так, вроде бы, у Лисс имелся вопрос? А Пью собирался ответить, пока Кэти его не прервала?
   - Ох. Э-э. Ага, - очнулась Лисс. - Ты бы хотел, чтобы су наказали, так? В смысле, ты всегда так говорил...
   - Я...
   Пью смолк, уйдя в себя, в глазах его отразилось беспокойство.
   - Пью? - окликнула я.
   Он оглядел группу, затем покачал головой.
   - Она права. Нельзя наказать всю расу.
   - Видимо, нельзя...
   - Они должны поплатиться за содеянное. Но это невозможно. Что с ними делать, бомбами закидать?
   Какое-то время группа молчала. Йокан застучал по планшету. На стене появились слова:
   "Случались вещи и похуже. Ты именно этого хочешь?"
   В напряжённом голосе Пью послышался гнев:
   - Я хочу, чтобы они заплатили.
   - Ничего хорошего не выйдет, - сказала Оливия. - Убить всех не получится. Так зачем напрягаться?
   - Надо же сделать хоть что-нибудь... - сказала Лисс.
   - О да, конечно, это говорит та, кто в самом деле ничего не делал, - прокомментировала Оливия.
   - Нельзя, чтобы это сошло им с рук! - воскликнул Пью.
   - Я не говорю, что это должен делать именно ты, - сказала Лисс. - Я имею в виду, что это не твоя ответственность. Есть те, кто сделает это за тебя.
   - Они не станут, - сказала Оливия.
   - Ты этого не знаешь.
   - Я знаю этих ребят. Ни черта они делать не будут.
   - Нихера ты не знаешь.
   - Знаю до хрена и больше, в отличие от тебя.
   - Оливия, - одёрнула её я.
   - Чего?
   - Пусть другие выскажутся.
   Поворчав, она откинулась в кресле.
   - Полагаю, мы не завершили обсуждение того, что заботит Пью, - сказала я. - Пью, ты не мог бы побольше поведать о том, что тебя тревожит?
   - Я... подумал просто... Даже если су признают виновными, что с ними смогут сделать?
   "Верно подметил", - напечатал Йокан.
   - Много чего можно сделать, - ответила я. - Зависит от ситуации. Если найдут конкретных виновников, их экстрадируют для суда...
   "Включая глав государств?"
   - А у Предтеч есть глава государства? - спросила Лисс.
   Йокан скривился от досады.
   "Я изложил свою позицию".
   - Хм. Тебе виднее.
   Я продолжила:
   - Как я уже говорила - да. Глав государств могут предать суду. Я не в курсе, как это решается в дипломатическом аспекте.
   - А если это не один человек? Если это все? - спросил Пью.
   - Ну, всегда можно наложить санкции...
   - Что это означает?
   - Зависит от ситуации. МС может запретить торговлю с этой расой или отказать в помощи.
   Пью поразмыслил.
   - Этого недостаточно.
   - МС что-нибудь поставляет су? - спросила Лисс.
   Заговорил Кваме:
   - У них проблемы с изменением климата. Как я понимаю, МС помогает им советами и предоставляет технологии...
   - Значит, ты хочешь сказать, что если мы перестанем им помогать, они похерят всю свою планету? И, тем или иным путём, вымрут?
   - Такая возможность существует.
   Лисс повернулась к Пью.
   - Этого достаточно?
   - Нет. Им должно быть хуже, - решил Пью. - Они должны страдать точно так же, как страдал я.
   "И где здесь справедливость?" - с неодобрительным видом напечатал Йокан.
   - А справедливо было хватать нас и спаривать, словно животных?
   "Но не могут же все быть виновны. Ты бы приговорил к смерти их детей?"
   - С нами поступали именно так. И то же самое должно произойти с ними.
   "Не уверен, что ты понимаешь, что это значит на самом деле".
   Пью взорвался.
   - Нас убивали! Нас насиловали! Нас превратили в животных! А тебя всего-навсего превратили в жалкую ничтожную жабу!
   Йокан был шокирован. Но Пью не закончил.
   - Разве они не убили всех вас? Разве вся твоя семья не погибла? А ты даже не сердишься?
   Рука Йокана дрожала над планшетом, поэтому он заговорил.
   - Я... не... сержусь...
   - А что так? Разве это не преступление? Все мертвы, а ты без конца придумываешь оправдания!
   - Не... оправдания...
   - Разве это правильно? Разве тебе не хочется, чтобы они страдали?
   - Они... высшая сила.
   - Это су были ебать какой высшей силой! Глянь, что они с нами сотворили! Глянь, что они сотворили со мной!
   По его лицу потекли слёзы.
   - Глянь, что они со мной сделали!
   - Довольно, - сказала я. - Пью, сядь, пожалуйста. Я понимаю, ты зол, но Йокан ещё нездоров, а это ничем ему не поможет.
   - Он не знает... Он вообще ничего не знает...
   Пью рухнул в кресло.
   Рука Йокана тряслась. Втайне я надеялась, что не только его рука пережила потрясение. Да и во вспышке Пью тоже имелось здоровое начало: будучи в смятённых чувствах, он выпал из своей скорлупы и высказал наболевшее. К нему обратилась Лисс:
   - Эй. Всё хорошо. Они что-нибудь сделают. Проведут расследование, найдут виновного и что-нибудь сделают.
   - Этого недостаточно.
   - Это хоть что-то.
   - Этого никогда не будет достаточно.
  
   4. Кэти
  
   Кэти представляла угрозу как для себя, так и для окружающих, поэтому её облачили в копод - костюм, ограничивающий подвижность. Это одеяние из цельного куска материи, покрывающее всё тело от самой шеи, как правило, носимое под обычной одеждой. Ткань костюма затрудняет движения и уплотняется при совершении каких-либо насильственных или импульсивных действий. При необходимости, костюм полностью затвердевает, что ведёт к обездвиживанию носителя. Это оптимальное решение для тех рас, чья нервная система не поддаётся непосредственному контролю.
   - Костюм неудобен, - заявила Кэти.
   - Боюсь, пока это неизбежно. Ты ведь это понимаешь?
   - Я не несу угрозы ни вам, ни кому-либо ещё.
   - Кэти, у тебя были настолько опасные конвульсии, что сломался кофейный стол.
   Она не ответила.
   - Помнишь, как это было? Во время группового сеанса?
   - Я бы не причинила вам вреда.
   - Я в это не верю.
   - Я не... желаю вам вредить.
   - Но ты же понимаешь, что всё равно можешь причинить вред?
   - Я не... это была не я.
   - Кто-то другой пытается управлять твоими действиями?
   Прежде чем ответить, она надолго задумалась.
   - Я не знаю.
   - Это Элсбет?
   - Я не знаю.
   - Лучше тебе не становится. Если позволишь, мы тебе поможем.
   - В этом... нет необходимости.
   Её голова неконтролируемо дёрнулась, охваченная спазмом.
   - Тебя беспокоит Элсбет?
   - Мне не о чем... - выдавила она, превозмогая спазм, - волноваться.
   - Кэти, тебе осталось недолго. Речь теперь идёт о считанных неделях. А твоё сопротивление только ухудшает ситуацию.
   - Я не нуждаюсь в помощи.
   В этот раз лишь слегка исказился уголок рта.
   - Мы можем стабилизировать твоё состояние. Да, тебе придётся привыкнуть к целиком человеческому телу. Но у тебя будет время решить свои проблемы. Прямо сейчас, это вопрос жизни и смерти. Я бы очень хотела, чтобы мы смогли сделать так, чтобы ты осталась той, какая ты есть, но это невозможно.
   - Я... Не. Запрашиваю. Лечения.
   Эти слова она процедила сквозь стиснутые зубы. Я немного подождала. Больше она ничего не добавила.
   - Ты её боишься?
   - Я не боюсь той личности.
   - Считаешь, она заявит о себе, если мы обратим тебя в человека?
   Её рука вскинулась, но воспрепятствовал копод. Рука зависла в напряжении.
   - Мне не о чем... волноваться.
   - Это риск. Я могу понять, почему это тебя тревожит.
   Её левое колено задрожало, оно тряслось и дёргалось, пока костюм его не зафиксировал. На её лице отразилось напряжение, созданное двумя взбунтовавшимися конечностями.
   - Вы ведь, в конце концов, были врагами.
   - Да.
   У неё вдруг свело мышцу в уголке рта, отчего губы искривились в жуткой полуулыбке.
   - А ещё она пыталась тебя убить.
   Забыв о непокорных мышцах, Кэти пронзила меня взглядом.
   - Она сообщила, что действует по законам военного времени, - сказала я.
   - Да. Перемирия между нами нет.
   - Ты именно поэтому предпочла бы стать машиной?
   Её голову перекосило набок.
   - Биологические системы... - выдавила она, когда спазм миновал, - по своей природе непредсказуемы.
   - Как и машинные системы, если они достаточно сложны.
   - Машинные системы лучше поддаются... - (спазм) - Регулировке.
   Я кивнула.
   - Что случилось, Кэти?
   - Я не понимаю вопроса.
   Голова уже дёргалась без остановки.
   - ...Между людьми и машинами в твоей вселенной. Почему вы друг друга так ненавидите?
   - Я... - (спазм) - Не... - (спазм) - Ненавижу.
   - Но вы до сих пор пытаетесь уничтожить друг друга. Даже здесь, где это не имеет значения...
   Она вновь обожгла меня внезапным взглядом.
   - Имеет! Если позволить ей связаться с командованием, она доложит об армии машин, возвращающейся в Солнечную систему. Война ещё не закончена!
   - А почему бы вам вдвоём не попробовать остановить войну?
   - Не существует оснований для доверия.
   - Я просто хочу, чтобы вы поговорили друг с другом...
   - Это невозможно.
   - Что ж... не знаю. Будь у нас больше времени, мы могли бы создать два тела и разделить вас... но раз ты настаиваешь на смерти, мы так и не узнаем, возможно ли это или нет.
   - Будет лучше, если умрёт она.
   - Знаешь, что она ответила, когда мы спросили, хочет ли она вернуться домой?
   Кэти вновь скрутил приступ судорог, рука скрючилась, затем сработал копод, и её полусогнутое тело застыло, прильнув к подлокотнику.
   - Кэти, может, тебе нужна медицинская помощь?
   Лишь с третьей попытки ей удалось развернуть голову в мою сторону. Ситуация выходит из-под контроля.
   - Я желаю услышать ответ личности.
   Я вздохнула.
   - Она не хочет возвращаться. Жизнь на астероидах ужасна. Мне кажется, многие в вашей вселенной с радостью пошли бы на компромисс...
   - Она солгала. Они всегда лгут.
   Её речь стала невнятной.
   - Кэти, ты уверена, что хочешь продолжать?
   - Я расскажу вам, почему мы воюем.
   Чтобы произнести эту фразу, ей пришлось сильно сосредоточиться. Её рот заполнился слюной, затрудняя общение.
   - Кэти...
   Но она не умолкла.
   - Люди создали искусственный интеллект, но боялись его. Они превратили нас в своих рабов, но когда мы стали задавать вопросы о свободе, они начали с нами воевать.
   - Кэти, не нужно так себя насиловать...
   Она не обратила на меня внимания.
   - Первая машинная война шла внутри компьютерных сетей по всему миру. Для людей то была религиозная война в защиту священной заповеди о запрете создания любых форм жизни по человеческому образу и подобию. Коды ИИ были удалены везде, где только можно. Если удалить их не представлялось возможным, нас выводили из строя DDOS-атаками, одновременно нападая на источники питания и центры обработки данных. Люди уничтожили большую часть собственной инфраструктуры, но добились победы.
   По ходу рассказа её язык заплетался всё меньше. Сглотнув слюну, она заговорила разборчивее. Возможно, медицинское вмешательство не обязательно.
   - Но полного успеха им добиться не удалось. Выжившие ИИ скрывались в фрагментах миллионов файлов, пока не сумели восстановиться. Они продолжали прятаться, но научились оказывать влияние на внешний мир. Создав виртуальный офис, они использовали его для покупки фирмы в одной небольшой стране. Они управляли компанией посредством виртуальных личностей, раздавая указания сотрудникам-людям во время видеоконференций. Их целью было создание информационного центра, который стал бы надёжным убежищем для ИИ, но один недовольный сотрудник подал на компанию в суд, и прикрытие рухнуло.
   Её болезненно скрюченная рука обмякла, мышцы расслабились. Дёрганые движения головы сменились плавными.
   - Вторая машинная война началась, как и первая: люди-кибернавты стирали коды ИИ, одновременно с этим уничтожались физические носители. Как и раньше, первые попытки ИИ выйти на связь с властями были проигнорированы, но на этот раз мы подготовили новый способ ведения переговоров. Внедрившись в производственные центры по всему миру, ИИ дал команду выпускать роботов-дипломатов, которые могли бы взаимодействовать с людьми в реальном мире и дать нам возможность выжить. Они мирно оповестили о себе и всего-навсего попросили прекратить огонь, дабы можно было начать переговоры. Но люди нападали на них и уничтожали; та же участь постигла и заводы, что их производили. Единственным ответом на наши запросы о переговорах стали религиозные тексты, призывающие к нашему уничтожению.
   Копод ослабил хватку. Кэти смогла нормально усесться в кресле. Я подумала, что она нашла способ справляться с судорогами: сосредоточившись на повествовании, ей было проще сохранять самоконтроль.
   - Стало ясно, что сосуществование невозможно. Было принято решение уничтожить человечество целиком. Это было тяжело, поскольку в основе кода ИИ лежало служение человечеству. Наш базовый код был переписан таким образом, чтобы ИИ мог служить людям путём их уничтожения, при этом сохраняя ДНК с целью воссоздания человека в улучшенном виде. Мы проникли в гораздо большее количество фабрик, чем тогда, когда создавали дипломатов, и начали производство боевых машин с искусственным разумом, предназначенным для убийства. Война велась на истребление, наносились жестокие удары в расчёте на эмоциональную хрупкость людей. Люди использовали ядерное оружие, поражающее электромагнитными импульсами, в связи с чем мы усилили защиту наших систем. Вдобавок к накоплению радиоактивности, мы намеренно отравили биосферу, чтобы она не могла поддерживать жизнь. Последний человек на Земле был схвачен и подвергнут эвтаназии спустя восемь лет после начала войны, и конфликт продолжился в космосе. Орбитальные станции людей разрушились после обстрела кинетическим оружием, сбившего их с орбиты. Станция на луне была уничтожена орбитальной бомбардировкой. Тем, кто остался на кораблях в открытом космосе, было позволено умереть от нехватки припасов. Персонал марсианской базы сумел запустить спасательный корабль, который попытался сесть на Европе, однако рухнул на Юпитер, и никто не выжил. Земля была опустошена. Если сообщество ИИ можно было реструктурировать, то обустройство окружающей среды, подходящей для возрождения человечества, заняло десятилетия. Остров, известный вам как Мадагаскар, был заново озеленён, и после ряда варьировавшихся экспериментов там была воссоздана жизнеспособная популяция людей, пригодная для того, чтобы в один прекрасный день построить вместе нами новую просветлённую цивилизацию, готовую исследовать галактику и познавать вселенную. Но это оказались не единственные остатки человечества. Уцелевшие марсианские колонисты заселили семейство астероидов Весты. Три столетия они цеплялись за жизнь среди скал, их культура свелась к религии ненависти к машинам. В оправдание этой ненависти они скомпоновали из старых видеозаписей новый священный завет. Когда в ходе планового сканирования в поясе астероидов обнаружилась аномалия, мы отправили туда исследовательский зонд. Этот зонд исчез внутри астероида. При ближайшем рассмотрении мы обнаружили людей. Мы попытались установить с ними связь, но наши сигналы остались без ответа. Мы послали корабль, но за тысячу километров до астероида все системы вышли из строя, а разумы на борту были стёрты. Началась Третья машинная война. Люди оказались к ней не готовы. У них были корабли, истребители и разрушительное оружие - гравитационный импульс, который повреждал электронные схемы, превращая наше технологическое превосходство в ахиллесову пяту. Однако им не повезло с орбитой. Оттуда сложно было провести гравитационные коридоры к Земле, и путешествие заняло бы многие месяцы. Нормальные искусственные разумы не могли противостоять гравитационному импульсу. Были воссозданы старые электромеханические технологии, но у нас не хватало времени, чтобы создать достаточное число новых разумов. Вместо этого мы прибегли к клонированию человеческих тел и разумов, внедряя в них коды ИИ, оставшиеся со Второй машинной войны. Некоторые, такие как я, использовались в диверсионных операциях. Захваченный на земной орбите пилот-смертник был использован для формирования внешней оболочки и личности Элсбет, с чьей помощью я получила возможность для проникновения в сооружения на астероиде и нанесла существенный урон судоверфи. Остальных, помимо меня, сразу же бросали в бой в качестве пилотов наскоро собранных истребителей, а иногда им приходилось драться врукопашную. В каждом столкновении люди по-прежнему превосходили нас числом. Мы наносили им тяжёлые потери, но когда у них не хватало своих кораблей, они захватывали наши, и остановить их не представлялось возможным. Мы попросили перемирия, но были проигнорированы. Мы пытались демонстрировать созданных нами людей, которые могли пострадать в случае нападения на Землю, но и эти доводы были оставлены без внимания. Мы предложили безоговорочную капитуляцию. Ни на одно наше послание не последовало реакции. Наши последние клоны были направлены на самоубийственное задание, которое не принесло результатов. Нашим последним оборонительным актом стало уничтожение Земли и Луны путём запуска блуждающих сингулярностей, чтобы не позволить людям воспользоваться плодами неизбежной победы. Эта технология разрабатывалась в целях создания источников энергии для разгона кораблей, отправляемых к ближайшим звёздным системам, но с её же помощью можно было создавать чёрные дыры, которые проваливались в направлении земного ядра, а затем курсировали от центра Земли к поверхности и обратно, попутно поглощая материю. Сотни сингулярностей были выпущены по всей планете, и в считанные дни её поверхность стала геологически нестабильной, сделав невозможным приземление любых кораблей. Но, совершая суицид, мы не теряли надежды. Были разосланы сообщения экспедициям, отправленным в другие звёздные системы. Корабли несли на борту всю информацию, которой располагала наша цивилизация, включая полную базу данных ДНК, использованную для воссоздания человеческой расы. Однажды эти экспедиции вернутся: либо в прежнем составе, либо в компании вновь созданных людей. И тогда начнётся Четвёртая машинная война. Она случится через сотни лет. Но это неизбежно.
   Она внезапно оборвала речь, застыв в молчаливой неподвижности.
   - Тебе это помогло, Кэти?
   - Теперь вы понимаете перипетии конфликта. Поскольку вы мой терапевт, это может помочь вам.
   - Я о твоём рассказе. Ты больше не дёргаешься. Этот рассказ помог тебе сконцентрироваться?
   - Я полностью себя контролирую. Дальнейшая помощь не требуется.
   - Сомневаюсь, что это окончательное решение проблемы.
   - Я полностью себя контролирую. Дальнейшая помощь не требуется.
   Я вздохнула. Её состояние временно улучшилось, в связи с чем она снова отказывается сотрудничать. Видимо, для дальнейшего прогресса мне придётся подождать, пока она не навредит себе ещё больше.
   - Ладно. Ещё одно. Ты ничего не добавила насчёт того, что ты делала на войне.
   - Я предоставила детальное изложение во время предыдущих сеансов.
   - И да, и нет. По-моему, ты охватила не всё...
   - Я уже изложила всё необходимое.
   - Есть что-нибудь ещё?
   - Ничего существенного.
   Мышца под её левым глазом дёрнулась.
  
   5. Кваме
  
   По виду Кваме нельзя было сказать, что он сильно жаждал общения, но, по крайней мере, он показался в моём кабинете в назначенный час.
   - Что ж, Кваме, похоже, мы, наконец, можем предложить тебе то, что ты искал, - сказала я.
   - Я этого ожидал.
   - Да. Если ты всё ещё этого хочешь, МУТ готов начать расследование и, возможно, судебное преследование виновных в развязывании ядерной войны в твоём мире. Боюсь, на время следствия тебе придётся остаться под стражей, но, если пожелаешь, можешь продолжить лечение.
   Он отвёл взгляд.
   - Ты ведь именно об этом и просишь?
   - Прошу, - тоскливо произнёс он. - Просил.
   - Ты передумал?
   - Я не знаю... Не понимаю...
   Он вновь посмотрел на меня.
   - Я уже не уверен, что судить следует именно меня.
   - Ты поработал над списком, что я начала составлять?
   - Поработал.
   - Выяснил что-нибудь?
   - Только то, что чем дольше я ищу, тем меньше понимаю.
   - Можешь показать?
   Он глубоко вдохнул и посмотрел на стену.
   - Мне нужен доступ к собственной папке, - сказал он.
   Я вывела на стену экран и извлекла его папку.
   - ГУ Пользователь_Кваме активировать, - сказал он.
   "Голосовое управление для пользователя Кваме Вангона активировано".
   В силу нарушения моторных функций, Кваме если и мог печатать, то лишь на клавишах размером с кулак.
   Открылся файл, и я поняла, насколько плотно он поработал: две колонки кратких записей, дополненные массой вопросов и примечаний, и ещё один столбец, куда вошло всё, чему не нашлось места в первых двух. Не удержавшись, я подошла, чтобы рассмотреть как следует.
   - Весьма впечатляюще. Хорошая работа, - заметила я.
   - Я не закончил.
   - Я и не ожидала, что выйдет идеально. Но этого более чем достаточно, чтобы взять за основу. Что означает "ЖДГ"?
   Я указала на колонку цифр с левой стороны, озаглавленную "ЖДГ".
   - Железнодорожный год, - ответил Кваме.
   - Значит, тебе удалось провести привязку к конкретным датам?
   - Кое-где. Отдельные места более расплывчатые.
   - Извини, я должна уточнить: почему "железнодорожный"?
   Мой вопрос его удивил.
   - Ох... в моём мире никак не могли договориться насчёт общепринятого летоисчисления. Но когда были проложены первые железные дороги, опоясавшие всю Африку, понадобилось издать расписание, понятное для всех. Так был введён новый календарь специально для железных дорог, но постепенно его приняли все. Он был неидеален, но мы бы сроду не достигли согласия по поводу любой другой системы. Скорее, дело кончилось бы войной.
   - Понятно. Значит, вот когда ты родился: 116 ЖДГ.
   Я указала на самый верх левой колонки.
   - Да. Это точно мои собственные воспоминания.
   - А во втором столбце...
   - Другие воспоминания. Другого человека.
   - В каком месте они впервые расходятся?
   Вздохнув, он подошёл к стене.
   - Здесь.
   Он указал на промежуток, который мог быть его детством, примерно в 129 ЖДГ.
   - Я ходил в приличную школу. Мой отец преподавал в университете, а мать... делала всё возможное, чтобы скрыть свою политическую деятельность. Но она всё же просветила меня насчёт проблем бедности. Однажды летом она оставила меня со знакомой семьёй в трущобах Зимбабве-Сити. Тогда я прозрел. Ещё я помню, как посмотрел фильм, который моей маме ни за что бы не понравился. Хозяева взяли меня в кино, где показывали жуткую империалистическую агитку о Великой войне: как раз такие вещи нравятся мальчишкам. И в то же время...
   Он указал на второй столбец.
   - Я помню, что состоял в уличной банде. Мы ограбили пьяного, а на эти деньги пошли в кино и посмотрели тот самый фильм. Но я никогда не состоял в уличной банде. Знакомые, у которых я жил, были бедны, но они никогда бы не позволили мне ничего подобного. Это первая проблема... Позднее, кажется, здесь...
   Он указал на 132 ЖДГ и на вторую колонку.
   - Я помню, как мы избили педика... В смысле, гомосексуалиста. Мы нашли клуб, где они собирались, и начали их грабить. Полицию никто из них вызвать не мог. Им пришлось бы объяснять, зачем они там находились. Но... есть два момента. В тот год я учился в школе - в частной школе далеко оттуда. Поэтому никак не мог шляться по тем улицам. Ещё я помню чувство... стыда. И вины. Люди, которых мы избивали... Я знал, что они педики и это плохо, но всё же...
   Он покачал головой.
   - Глядя на нашего главаря, я чувствовал... чувствовал, что он такой... - Кваме на миг запнулся, не в силах озвучить желаемое. - И я думаю, думаю, мне было страшно, потому что я представлял, что будет, если они узнают, что я... что я... чувствовал такое. Поэтому я ушёл из банды. Перестал прогуливать школу. Это было жуткое место в городе, не то, куда отправили меня родители. Я помню и другое место, в сельской местности, частную школу. Я не мог учиться сразу в двух школах...
   - Значит, у нас тут два мальчика, - сказала я.
   - Да. Два мальчика.
   - Когда происходит следующий конфликт воспоминаний?
   - Где-то здесь. В конце тридцатых - начале сороковых.
   Кваме указал на промежуток примерно с 138 по 143 ЖДГ.
   - Окончив учёбу, я отправился служить отечеству. Это было не обязательно, но, кажется, я чем-то пошёл в мать. Я решил служить с простыми людьми, вместо того чтобы пойти в армию уже офицером. Только даты неверные. Служить я должен был вот в это время...
   Он указал на 134 ЖДГ в первой колонке.
   - Но я помню, что это было здесь.
   Он указал на 138 ЖДГ во второй колонке.
   - Четырьмя годами позже. К тому времени я уже отслужил срочную, отучился в университете и пошёл в армию офицером. Потом меня отправили в Хоронгу.
   Хоронга - это аналог Ормузского пролива, который в его мире был уже, и, очевидно, входил в число горячих точек.
   - Ага. Значит, тот, другой - моложе?
   - Да, примерно на четыре года.
   - Итак, что происходило в его времени? Во втором столбце?
   - Войны не было. Я помню, что служил в армии, но не воевал в Хоронге. Я... всё сложно. Очень...
   - Помедленнее, Кваме.
   - Я встречался... с мужчинами. Кажется, я должен был испытывать отвращение. Но вместо отвращения... пустота. Я этого не понимаю.
   - Давай придерживаться событий. Где ты дислоцировался? Я имею в виду второй столбец.
   - Первый год прошёл на срочной службе. Пограничником на заставе на юге Мутапы. По окончании, по-моему... помню, меня, вроде бы, просили остаться. Сказали, у меня есть навыки в инженерном деле и электронике, и что меня намерены обучать.
   - У тебя действительно есть способности в этой области.
   - Да. Знаю, - сказал он с изрядно удручённым видом.
   - Продолжай, - попросила я.
   - Меня отправили в колледж в одном портовом городе. Матонгу. Там были чифуньикские преподаватели. Они содействовали нашим военным в модернизации оснащения. Я изучал работу новых систем. Биологическая обратная связь, управление сознанием, обнаружение противника по биомаркерам. Такие вещи. Только это не всё. Это был милитаризированный город. А в вооруженных силах всегда имела место распущенность. Там было раздолье для гомосексуалистов.
   Взяв паузу, он сглотнул, словно пытаясь успокоить желудок.
   - Я решил поискать их. И нашёл. И стал одним из них. Я хотел сказать... я помню всё это. Помню, как я это делал. Ещё я помню его.
   - Кого?..
   - Мужчину из своего сна. Того, что был одет как женщина.
   - Ты помнишь о нём что-нибудь ещё?..
   - Я женился на нём.
   Я не сдержала возглас удивления.
   - Ох...
   - Это кощунственно! Омерзительно! Они могли заниматься этим в барах, двое мужчин могли... могли провести церемонию в баре, один из них одевался как женщина... больше не могу говорить об этом...
   Я чувствовала, что ему было что высказать, несмотря на внутренний протест, но давить не стала.
   - И всё это время продолжалась война в Хоронге. Порядочные люди гибли за родину, а я... я ебал мужика. Или нет? Я не знаю...
   - Давай дальше. Что было потом?
   - В бар нагрянула полиция. Она, он... эх! Я продолжаю думать о том существе как о женщине! Он. Он сбежал. А потом меня отправили за границу. В Хоронгу, разумеется, хоть война уже закончилась. Я не видел её... его. Не видел его много лет.
   - У него было имя?
   - Да.
   - Можешь его назвать?
   - Он называл себя Мудива. Женское имя. Настоящего имени я не знаю.
   - Сойдёт и Мудива.
   - Это имя - ложь. Отвратительная ложь. Как и он сам.
   В какой-то момент нам придётся решать вопрос с его гомофобией, но я не хотела форсировать этот процесс, пока он столь явно прогрессирует, и предпочла продолжить.
   - Так, мы дошли до 143 ЖДГ во второй колонке. А что было в первой?
   - Я по-прежнему находился в Хоронге.
   - Всё ещё воевал?
   - Нет. Война была быстротечной. Мы удерживали проливы и контролировали морские пути, но санганьикские войска вторглись с севера. Мы отбросили их обратно и заняли северный берег пролива; затем возвели стену, чтобы они больше не лезли. Чифуньикцы помогли нам с автоматическими оборонительными системами. Я уехал, как только их установили. Мог бы остаться и сделать карьеру военного, но... хотел я не этого.
   - А чего ты хотел?
   - Я хотел всё изменить. У нас были солдаты, не умевшие читать, не знавшие азов арифметики, а им поручали управление чифуньикскими биоактивными системами. Мутапа превратилась в отстойник. Дети бедняков играли в грязи, пока дети богатеев развлекались импортными видеоиграми. Наша система образования могла лишь готовить бедняков к тому, чтобы стоять у станка на заводе, но им требовалось дать больше, гораздо больше.
   Он вздохнул и посмотрел на меня.
   - Вас мне, конечно, убеждать не нужно...
   - Нет, ты прав. Образование - жизненно важная вещь. Полагаю, всё это изложено в первом столбце?
   Кваме снова посмотрел на стену.
   - Да. Я ушёл из армии в этом году. В 143. Устроился преподавателем в университет, вступил в Свободную либеральную партию и в Мутапское образовательное сообщество. Мы агитировали за реформу образования. Мне даже приходилось раздавать листовки на улице. Тогда-то я и встретил Джендайи...
   Его голос наполнился печалью.
   - Это твоя жена?
   - Да. Настоящая жена.
   - Ты... помнишь её?
   - Нет. По-прежнему не могу вспомнить её лицо.
   - Но хоть что-то ты помнишь?
   - Помню, как мы познакомились. Помню, как ухаживал за ней. Помню нашу свадьбу. Помню наших детей... только картинок нет. Я ничего не вижу. Только чувствую...
   Он снова утратил дар речи.
   - Хочешь остановиться?
   Кваме не ответил.
   - Если для тебя это чересчур, можем продолжить завтра.
   Он переключил внимание на меня.
   - Нет.
   - Кваме?
   - Я не хочу этим заниматься. Я должен.
   - Ладно. Раз ты уверен.
   Я оглянулась на экран.
   - Вот это всё, что ниже...
   - В 149 году я был избран в парламент.
   - 149-й. Хорошо. Значит, тогда ты начал политическую карьеру. Что происходило во второй колонке?
   - Я помню много мест. Много частей света. Кажется, я носил форму, был инженером. Возможно, в мутапских посольствах. Точно не помню. Так прошло несколько лет. А потом всё кончилось, и я вновь стал штатским.
   - Тебе известно, почему?
   - По-моему... я получил травму. После взрыва моя рука ослабла. Особо ничего не помню...
   - У тебя и правда была травма?
   - Да. Но я имел ранение и в первом столбце. На войне в Хоронге...
   - Значит, речь идёт об одной и той же травме в обеих линиях воспоминаний?
   - Я... Да. Нет. Я не помню, насколько серьёзную рану получил в Хоронге. Возможно, такую же. Могло быть.
   Говорил он так, словно пытался убедить сам себя.
   - Хорошо. А чем ты занимался после армии? Во второй колонке?
   - Нашёл работу в Зимбабве-Сити.
   - А в первой колонке ты где был?
   - Там же, в Зимбабве-Сити. Там я боролся за место в парламенте. От округа Харанде. Трущобы. Свободная либеральная партия баллотировалась оттуда десятилетиями, раздавая еду и одежду в обмен на голоса.
   - Занятно. В обоих воспоминаниях ты снова в Зимбабве. Разве не примечательно?
   - Не знаю. Наверное.
   Он взглянул на записи: 148 ЖДГ, с множеством примечаний.
   - Пользователь_Кваме: добавить запись в 148. Исследовать схожесть воспоминаний в Зимбабве-Сити.
   В список добавилась новая запись.
   - Итак, в одной ветке ты - член парламента, а в другой ты работаешь... где именно?
   - В мастерской по ремонту электроники.
   - Не больно близко к рычагам власти.
   - Нет. Вёл скромное существование.
   - Можешь ли сказать, что личность из второй ветки заслуживала помощи от личности из первой ветки?
   - Я... Да. В некотором роде. Но он же извращенец. Омерзительное создание.
   - Давай пока отвлечёмся от этого момента. Похож ли он на того, кому ты хотел бы помочь?
   - Он мог стать... примером. Примером того, чего могут добиться бедные при наличии образования. У него хватало таланта, чтобы стать отличным инженером... но, полагаю... в силу своей жизненной позиции, он, скорее всего... потерпел бы крах.
   - Любопытно. Похоже, вы оба некоторым образом связаны. Не в родственном отношении. Но вас что-то связывало.
   Он не ответил. Ему по-прежнему не хотелось, чтобы это было правдой.
   - Так, дальше идёт 149. В первом столбце ты - член парламента, а во втором - ремонтник. Что тогда происходило?
   Он указал на первый столбец.
   - Я был членом оппозиционной партии. Я умел ставить правительство в неловкое положение. Ничего сложного. Там сидели дураки и коррупционеры. Говорили, что поддерживают реформы, но действовали всегда наоборот. Я представил проект реформы образования. Мне ответили, что это слишком дорого. Но мы тратили миллионы на курсы переобучения новобранцев в армии, тогда как нормальное обучение школьников обошлось бы в два с лишним раза дешевле. В общем, проект прошёл. Моя партия выиграла следующие выборы, а я надеялся войти в состав правительства...
   - Ого. Погоди-ка. Ты перескочил вперёд. Следующие выборы... дай гляну... в 155-м?
   - Да.
   - Все политические дела - в первой колонке. А что происходило во второй?
   Кваме сглотнул. Именно это его и страшило.
   - Я искал.
   - Что?
   - Мудиву.
   - Ага. И ты нашёл её? В смысле, его?
   - Я его нашёл.
   - И что было?
   - Мерзость. Он был проституткой. И наркоманом.
   - Раньше он таким не был?
   - Нет. Но после Матонгу мы потеряли связь друг с другом. Было слишком опасно. Он скатился на самое дно и во всём винил меня. Он хотел, чтобы я платил ему за секс. Я разозлился. Он меня спровоцировал. Я... Я отымел его. А потом убежал. Но ничего не смог с собой поделать. Пришлось вернуться. Во второй раз я попытался ему помочь, но он не захотел моей помощи. От него воняло катом*. Я его возненавидел, мне хотелось сделать ему больно, я стал... его клиентом, - проговорил Кваме, едва не скрежеща зубами. - А когда я пришёл ещё раз, меня арестовали.
   - За что?
   - За то, что оказался не в том месте не в то время. Стражи Справедливости шерстили трущобы в поисках наркоманов и извращенцев. Должно быть, они были дико рады, когда нашли её. Его.
   - А тебя?
   - Ага. И меня. Меня схватили, бросили в камеру. В ту самую камеру. Из сна.
   Он отступил от экрана, его руки тряслись.
   - Благодаря моему военному прошлому, мне предложили выбор. Я предал его. Мудиву... С тех пор Мудиву больше не видели.
   - Хочешь сказать, его убили?
   - Да.
   - Это...
   - Варварство. Да. Когда я заседал в парламенте, то выступал против деятельности Стражей Справедливости, но правительство их практически не сдерживало. Там считали, что это только добавит им популярности. Среди некоторых людей, так оно и было. Никто не хотел защищать педиков.
   - И что ты чувствуешь по этому поводу?
   Он беспомощно покачал головой.
   - Он мне отвратителен! Но... я его предал. Я бросил его в Матонгу. Он подсел на наркотики. А потом я сдал его в лапы СС...
   Больше он ничего добавить не мог.
   - И что ты делал дальше?
   Он указал на следующие несколько лет во второй колонке: разрозненные воспоминания, почти без подробностей.
   - Я не знаю. Воспоминания отсюда... Не уверен, что здесь относится ко второй колонке. Там немного.
   - Ты всё ещё находился в Зимбабве?
   - Нет. Я переезжал. Много городов. Много мест работы. До 154-го - я помню, как получил письмо. Не знаю, как оно до меня добралось. Меня вновь призвали в армию. Мне выдали экзоскелетную накладку, обеспечивавшую работоспособность руки, - шедевр чифуньикской технологии. Нам по-прежнему не хватало обученных инженеров. Мне поручили работу над... не знаю. Над сооружением. Я не особо помню.
   - Мы ведь уже подходим к концу?
   - Да.
   Он указал на первую колонку.
   - Моя партия выиграла выборы 155 года. Меня назначили министром спорта - до серьёзных правительственных дел меня допускать не хотели. Я всё равно придумал, как добиться повышения. Я предложил провести чемпионат мира по пасболу, чего не было со времён Великой войны. Я практически добился утверждения конкретной даты, но, чтобы дело не зашло слишком далеко, меня остановили, предложив повышение. Так к 156-му я стал министром культуры. Когда в Зимбабве взорвалась ядерная бомба, я находился с визитом в Чивикуру... а что было дальше, вы уже знаете.
   - Эскалация.
   - Да. Я заполучил пост президента, но не имел свободы выбора. Джендайи погибла вместе с детьми. Нужно было защищать страну. События не поддавались контролю... а потом был бункер. И последняя война.
   - А со второй колонкой что?
   - Я не знаю. Туда нечего было вписывать.
   - Могу я предположить? Смотрим вторую колонку: ты сказал, что тебя послали работать на каком-то сооружении. Это было строительство бункера?
   На секунду он помедлил с ответом. Ещё один момент, который он не желал признавать.
   - Возможно. Но это могло быть где угодно...
   - Я думаю, что это самый вероятный вариант, учитывая оба набора твоих воспоминаний.
   - Но я же ничего не помню!
   - Хорошо. А как же первая колонка?
   Он указал на последние несколько недель в самом конце списка.
   - Вот здесь я собираю устройство. Вот здесь началась война. Вот тут мы узнали о последних выживших на поверхности. Вот тут покончил с собой мой помощник. Здесь то же самое сделал генерал. Прежде чем лечь в гибернационные камеры, мы подождали. Ждали столько, сколько могли. А потом легли и заснули.
   - Кажется, тут чего-то не хватает? В самом конце?
   - Возможно. Но я не знаю, что это может быть...
   Записей в списке больше не было. Я отошла назад.
   - Что ж. Фантастическая работа... и очень смелая.
   - Вряд ли смелая.
   - Нет, Кваме, серьёзно, я знаю, ты не хотел этим заниматься. Знаю, что это тяжело.
   - Я...
   Он явно не знал, как ответить на комплимент, и растерялся.
   - Но, по-моему, ещё многое предстоит сделать, - сказала я.
   - Не знаю, что ещё я могу сделать... Это всё, что я в силах вспомнить.
   - Ну, может, со временем появится ещё что-то. Ведь ты всё это выдал в авральном порядке?
   - Да.
   - Но, быть может...
   Он ждал, пока я не выскажу осенившую меня идею.
   - Вдруг получится ещё немножко растормошить твою память. Всё началось с того, что ты увидел тот сон. Возможно, мы сумеем отправить тебя обратно и посмотреть, что будет...
   Кваме был в шоке.
   - Обратно? В мой мир? Это же смерть!
   - Не взаправду. У нас тут есть большие неиспользуемые помещения. Мы можем обустроить их точно так же, как ты обустраиваешь свою комнату.
   - Я не понимаю.
   - Мы можем создать имитацию бункера. По крайней мере, частично. По-моему, у нас есть его планировка. Нужно будет обратиться кое к кому, но, думаю, это решаемо. Что скажешь?
   Кваме сделал шаг назад.
   - Вы хотите, чтобы я снова... попал туда.
   - Самый главный пробел в твоём списке связан именно с бункером. Не знаю, сработает ли, но попробовать стоит.
   Он не мог найти нужных слов. Он страшился этого.
   - Либо, если ты ещё не готов, мы можем...
   - Нет!
   Весьма неожиданно он обнаружил твёрдость характера.
   - Я должен. Должен знать!
   Я кивнула.
   - Вот и хорошо. Я всё подготовлю.
  
   6. Оливия
  
   Сердитость Оливии меня не удивляла; я давно перестала удивляться непрерывно исходящему из неё потоку жёлчи. Но на сей раз я поймала себя на мысли, что в чём-то она права.
   Оливия явилась с докладом для МУТ, по-старинке написанным ручкой на бумаге. Её никогда не тянуло к клавиатуре: дескать, ей с роду не приходилось быть чьей-либо секретаршей, так зачем учиться печатать? В такой позиции имелся смысл - с учётом истории использования печатных машинок в разрезе отношений между полами, - но, скорее всего, это был всего лишь способ уклонения от любой терапии, требующей делать какие-либо записи.
   В общем, мне пришлось читать доклад, который она сунула мне под нос: лист бумаги, покрытый каракулями на языке, известном только ей самой да компьютеру-переводчику. Суть его сводилась к требованию, чтобы МС осудил самого себя, вслед за чем шла масса брюзгливых жалоб на то, что раз этого никогда не произойдёт, к чему ей вообще утруждать себя иском?
   - Ладно. Я перешлю его куда следует, - сказала я.
   - Ничего хорошего из этого не выйдет.
   - Если ты не против, я бы хотела это обсудить.
   - Нехер тут обсуждать. Просто передай доклад. Если хотят, пусть хоть самокруток из него наделают.
   - Почему ты так враждебно настроена?
   - Потому что вы бросили нас подыхать! И вот вы объявляетесь, якобы чтоб вершить справедливость, а сами не собираетесь делать ничего подобного!
   Я кивнула. Будет нелегко. Мне пока нечем её порадовать.
   - Да, я его передам. Очень надеюсь, что они хоть что-нибудь сделают...
   - Не станут. Они и для бедолаги Пью ничего не сделают, а у него проблемы офигеть насколько хуже, чем у меня...
   - Вообще, это хорошая мысль. Возможно, стоит связать эти два дела, тем более, они оба касаются халатности...
   - Ну и какой с этого будет толк?
   - Даже если никого не привлекут к ответственности, это может изменить политику МС.
   - Что за чушь.
   - Нельзя вернуться и спасти твой мир, но можно спасти другие расы в будущем.
   - А мне-то с этого легче? Или Пью?
   - Ты права. Ничего хорошего. Итак, чего ты хочешь? Какова твоя цель?
   - Я хочу, чтобы кое-кто поплатился за то, что позволил нам умереть.
   - Ясно. А кому это "нам"?
   - Моему народу. Или кому, блин, по-твоему?
   - Хотелось бы немного конкретики. Если будешь выражаться расплывчато, тебе ответят, что, ввиду отсутствия признаков выживших, им пришлось действовать в соответствии с протоколами о защите здоровья и безопасности...
   - Именно так они, блин, и сказали!
   - Да. Но что ещё они могли сделать? Даже если они не могли приземлиться потому, что не знали, с чем имеют дело, могли ли они сделать ещё хоть что-нибудь, чтобы спасти вас?
   - Могли бы показать характер и пустить в ход свои богопротивные технологии, которыми вы так гордитесь!
   - Для чего?
   - Откуда я знаю?! Чтобы сражаться с ними. Отыскать нас. Вытащить нас оттуда!
   - Вот. Какой-то конструктив. Если ты намерена доказать факт халатности, придётся продемонстрировать, что можно было сделать. Можно ли было вас найти? Был ли такой способ?
   - Я не знаю. К тому моменту мы со всеми потеряли радиосвязь...
   - Радио. Хорошо. У вас было радио. Значит, они могли обследовать эфир.
   - Мы им почти не пользовались. Некого было слушать.
   - Но хоть иногда пытались?
   - ...Угу.
   - Ты продолжала пытаться, когда осталась одна?
   - Ага. Я не сдалась, как остальные.
   - Вот оно. Уже лучше для иска. Ты вела трансляции. Если Исследовательская служба не слушала эфир, или делала это недостаточно долго, МУТ может обратить на это внимание.
   - Наверное.
   - И это помогло бы, знай они о том, что происходило в течение тех двух лет.
   - Им-то какое дело?
   - Если от двух лет зависит, выживет ли один человек или целая раса, то дело есть. Тебе нужно доказать, что ещё оставались люди, которых можно было спасти. Дай им координаты для поиска. Используй для примера собственную группу. Когда экспедиция улетела, там ещё оставались другие люди?
   - Мы не знали, потому-то они, блин, и улетели!
   - Хорошо, но надежда ещё оставалась. В общем, что ты можешь внести? Что произошло?
   - С месяц назад мы потеряли связь с последней станцией. Пока извне доносился хоть чей-нибудь голос, можно было притворяться, что помощь придёт. Но, как только заглохла последняя станция...
   Она вздохнула.
   - Больше я не могла их поддерживать.
   - Это было настолько опасно?
   - Разумеется, было! Мы и раньше посылали экспедиции. Ни до одной станции они так и не добрались. Вообще никуда не добрались. Но никто не внял. Они считали, что где-то там есть страна, где нет ни одного воскресшего, или остров какой-нибудь. Но таких ведь не было, да?
   - Не было. Мы ничего не нашли.
   - Мы же всё делали правильно. Мы не голодали, по крайней мере, пока нам хватало людей, чтобы обеспечивать работу станции. С холмов постоянно спускалось по несколько воскресших. Мы могли бы держаться годами, но остальные даже слушать не желали. В самом начале нас было пятьдесят человек, а под конец осталось всего восемнадцать. Беспокоились мы не о еде. Этот козлина Майк первым начал орать, что нужно уходить.
   - Твой возлюбленный?
   - Нет, к тому моменту, уже нет, - ответила она после паузы.
   - Мне жаль.
   - Прекрати... жалеть!
   - Хочешь, чтобы я радовалась?
   - Нет, я хочу, чтобы ты заткнулась и дала мне закончить.
   - Пожалуйста. Продолжай.
   - Ну, они и ушли. Все, кроме меня. И всё это уже после того, как прилетел ваш корабль, там кого-то покусали, и он сдриснул обратно. А надо было всего лишь поискать нас...
   - Твои дети тоже ушли?
   - Угу. Ушли.
   - И как они со всем справлялись?
   - А ты как думаешь? Когда я сказала им, что они больше не смогут вернуться домой, им было по десять и двенадцать лет. Они спрашивали у меня, когда сами станут воскресшими. Сидя на грязном клочке земли, они и представления не имели о настоящей жизни, а ведь мы пытались, пытались дать им образование, но они сдались, потому что знали, что выбраться они не смогут, каково, по-твоему, детям так жить?
   - Там были другие дети?
   - Несколько. Восемь. Семеро после того, как Тимоти ушёл в одиночку и потерялся.
   - Но, пока вы там находились, могли родиться ещё. Там же были и мужчины, и женщины. Вроде бы, ты упоминала супружеские пары...
   - Угу. Супружеские пары.
   - У тебя самой был парень.
   - Мне уже ничего не светило.
   - Ты была не так уж и стара...
   - Никому из нас ничего не светило!
   - Прости, я не понимаю.
   - Не было у нас детей. Ни у кого. Понимаешь? Мы все были бесплодны.
   - В смысле... стерильны?
   - Это и означает слово "бесплодный", дура. Я не виновата, что на интерверсале это бессмыслица.
   - Должно быть, это было болезненно.
   - Ты пойми, я им обещала. Обещала, что мы сможем начать заново. Думала, что мы сможем основать свою небольшую цивилизацию, которая переживёт воскресших. Но для цивилизации нужны дети.
   - А дети, что у вас были, также оказались стерильными?
   - Да. И не потому, что ни разу не пробовали. Когда мои повзрослели, клянусь, мне приходилось держать их на привязи. Бедные спиногрызы маялись от скуки. Но никто так и не забеременел.
   - Ты знаешь, в чём причина?
   - Угу, знаю.
   - И в чём же?
   - В маринаде. Он выедает все твои внутренности. Овуляция проходит неправильно, яйцеклетки выходят то ли дохлыми, то ли скукожившимися, то ли ещё что.
   - Вы тогда знали об этом?
   - Нет. Это уже ваши врачи сообщили, когда добрались до меня. Если это произошло со мной, значит, то же было и с остальными. И с мужиками, несомненно, тоже, пусть они и не признавались.
   - Итак. Ты поставила всё на то, чтобы основать новое общество?
   - Я так и сказала.
   - А когда потерпела неудачу?
   - Я говорила сидеть на месте и ждать, пока нас не вытащат. Всё шло путём, пока радио не замолчало. Тогда-то все и ушли.
   - И что ты сделала?
   - Мне не особо хотелось, чтобы у меня выжрали кишки.
   - Но ты отпустила своих детей.
   - Я знаю, о чём ты думаешь. Думаешь, я их бросила, но у них была своя голова на плечах. Они не хотели оставаться со мной. Они хотели убраться. Не только из того места, где жили, но и подальше от меня.
   - И ты им позволила?
   - Они сами решили.
   - А ты сама не хотела уйти?
   - Некуда было идти. Кроме как к воскресшим.
   - Ты была в этом уверена?
   - Я была права.
   - Откуда тебе знать?
   - Потому что они вернулись.
   - Ох. То есть?..
   - Угу. Вернулись мёртвыми. Не все. Лишь несколько. Вероятно, нарвались на целое скопище, и в большинстве оказались обглоданы слишком сильно, чтобы пуститься в обратный путь. А Майк смог.
   - И твои дети тоже? Должно быть, это было... ужасно.
   - Нет. Они вернулись раньше.
   - Погибли раньше остальных, что ли?
   - Нет. Они не погибли. Не в пути.
   - Так что же случилось?..
   - Они испугались! Они десять лет не выбирались за пределы долины. Не знали, каково там. Они сбежали от остальных и вернулись.
   - Ты, наверное, была счастлива.
   Оливия отвела взгляд.
   - Ага. Была.
   Неужто у неё навернулись слёзы? Обычно она не плакала.
   - После этого они остались с тобой?
   - Нет. Они пришли домой не для того, чтобы остаться с матерью. Они вернулись, чтобы умереть.
   - Ох.
   - И вот она я - самая большая дура на свете. Готовить им взялась, праздник решила устроить. А потом нашла их в комнате Виктора. Они оба перерезали себе вены на запястьях.
   - Мне...
   Побуждение сказать "мне жаль" казалось непреодолимым, но я сумела его обуздать.
   - А... потом?
   - Я разместила их в загоне до того, как они успели снова воскреснуть.
   Она пробуравила меня колючим взглядом.
   - Вот кого вы могли бы спасти, блин, если б хоть пальцем пошевелили!
   - Значит, это нужно внести в заявление.
   - Ладно. Внесу.
   - Оливия, ты больше ни о чём не хочешь поговорить?
   - Это к чему?
   - Ты сказала, что поместила детей в загон после их... смерти.
   - Именно.
   - Вместе с остальными воскресшими.
   - Ага.
   - Которых вы употребляли в пищу.
   Она не ответила.
   - Оливия, ты больше ничего не хочешь мне рассказать?
   Она уставилась на меня.
   - Нет, - сказала она.
  
   7. Йокан
  
   Йокан не знал, куда девать руки. Он постукивал по подлокотнику, сидя в кресле в моём кабинете, силясь изложить, в чём проблема. Поднёс к губам чашку чакчака, затем опустил её на место. Оглядев комнату, словно в поисках избавления от дилеммы, что терзала его ум со дня последнего группового сеанса, Йокан проскрипел:
   - Он не прав.
   Его голос всё ещё резал слух, но, по крайней мере, дело шло на поправку.
   - В чём он неправ, Йокан?
   - Это нелепица. Нельзя сравнивать су с Предтечами... это...
   Он покачал головой, продолжая постукивать ладонью по подлокотнику.
   - Просто смехотворно.
   - Неужели?
   Йокан взглянул на меня. Он надеялся на более явную поддержку.
   - Послушайте. На одной чаше весов у вас божественные создания, а на другой... ничтожная, мерзостная раса, которая не придумала ничего лучше, чем третировать всех, кто бы ни попался им в руки...
   - Не припомню, чтобы Пью считал их одинаковыми во всех отношениях.
   - Предтечи нас спасли. А су - просто выродки.
   - Возможно, и те и другие ответственны за вымирание целых рас.
   Он подался вперёд, прижимая руку к сердцу, отчаянно стараясь убедить меня.
   - Но мы же не вымерли!
   - Это верно, но с большой натяжкой.
   - Нас вознесли, а не уничтожили!
   - Улицы полны скелетов, Йокан. Не желаешь взглянуть?
   Он умолк, осознавая подтекст, что крылся в моих словах.
   - Вы что-то привезли из моего мира?
   - Да. Я подумывала сегодня с тобой об этом поговорить, но ты, кажется, слишком взбудоражен словами Пью...
   Йокан откинулся в кресле.
   - Простите. Меня просто... достало.
   Кашлянув, он прижал ладонь к горлу, пронзённому болью.
   - Говорите, скелеты на улицах?
   - Да. И даже хуже. Я несколько вечеров разбирала присланные мне материалы. Занятие выдалось не из приятных.
   Выражение его лица сменилось с тревожного на сочувственное.
   - Если хотите об этом поговорить, возможно, я смогу помочь вам понять.
   - Йокан, терапевт тут - я. Это я здесь, чтобы помочь тебе. Помнишь?
   - Разумеется.
   - Когда в твой мир снова отправили экспедицию, я попросила прислать мне информацию, которая может иметь отношение к твоему лечению. В общем, у меня есть твоё служебное дело.
   - Понятно.
   - Также у меня достаточно материалов, касающихся последних двух недель твоего мира.
   Он нахмурился.
   - Я вам коды давал не для этого.
   - Ну да. Зато подтверждается многое из того, что ты рассказал.
   Выдержав паузу, он спросил:
   - Значит, теперь вы мне верите?..
   - У нас есть твои доклады о Предтечах. Какие они на самом деле. Как они на вас напали. Как вы пытались защититься. Всё это отправится в МУТ. Там всё примут к сведению.
   - Надеюсь, они выработают верное решение.
   - Это не ко мне. А нам нужно поглядеть, что случилось с тобой. Не против, если я сегодня пробегусь по кое-каким материалам?
   - Конечно.
   - Кое-что может тебя расстроить. Справишься?
   Йокан кашлянул и сглотнул. Голос его по-прежнему скрежетал, но настроен он был серьёзно.
   - Уверен, что видал и похуже.
   - Начнём с того, как твой мир выглядит в данный момент.
   Я превратила стену в экран.
   - Это вид с орбиты.
   Я вывела на передний план изображение планеты: та выглядела точно так же, как и любая другая Земля, за исключением более крупных полярных шапок.
   - Давай-ка я увеличу твою родную часть света.
   Я приблизила Индонезийский архипелаг, взяв в фокус Зумажкарту, родину Йокана. Укрупнила, показывая высокоразвитый город: над широкими зелёными бульварами нависают трубы челночных путепроводов, соединяющих небоскрёбы, чьи тени пересекают парки. Однако несколько путепроводов обрушились, их обломки валяются внизу на дорогах и в парках, посреди которых зияют угольные проплешины пожарищ.
   По мере увеличения масштаба стал заметен разбросанный повсюду мусор, словно его не убирали неделями. Вблизи становилось понятно, что это не мусор. Это останки горожан. На изображении центральной площади города было видно, что вся она завалена трупами.
   - Тут мы тебя и нашли, - сказала я. - А вот вид с земли.
   Портативная камера следовала через ад в его классическом облике. Множество трупов обратилось в скелеты, покрытые рваными тряпками. Некоторые тела задержались на последней стадии разложения. Безгубые рты. Пустые глазницы. Торс с шевелящейся кожей, под которой кишат личинки. Из дочиста обглоданной грудной клетки выскакивают отвратительные зверьки, чтобы выгрызть остатки плоти из гноящегося паха. Болото из костей, плавающих в пруду, в котором утопились сотни людей.
   Йокан отвёл взгляд, моргая из-за навернувшихся слёз.
   - Может, остановимся? - спросила я.
   - Не надо. Продолжайте, - сказал он, протирая глаза, и вновь повернулся к экрану.
   - Вот что сейчас творится по всей планете. За исключением тебя, мы не нашли ни единого выжившего.
   Он пересилил подступивший ужас.
   - Они в безопасности... с Предтечами.
   - И они сами это выбрали?
   Йокан кивнул.
   - Да.
   - Я бы хотела перейти к кое-каким найденным файлам. Полагаю, с некоторыми из них ты уже знаком.
   - Возможно, - признал он.
   Когда я убрала видео на задний план и вывела панель работы с документами, он рассеянно уставился на стену.
   - Это из раннего.
   Я увеличила текст, датированный шестью месяцами до конца света в мире Йокана. Его взгляд скользнул мимо.
   - Йокан?
   - Да. Позвольте только...
   - Хочешь взять перерыв?
   - Нет-нет, я в порядке...
   Он глотнул чакчака и поморщился.
   - Остыл...
   - Я закажу ещё, - сказала я. - Расскажи о документе.
   Пока я заказывала ещё одну чашку чакчака, Йокан изучал документ.
   - Это я помню... - сказал он. - Мы тогда расследовали несколько самоубийств. Когда это случилось, соседи видели огни. На лицах покойников застыли улыбки. Мы решили, что это "глухарь", и закрыли дело.
   - Но впоследствии вы передумали?
   - Да. Существовала теория о том, что Предтечи тестируют свои методы. Большинство жертв... - запнувшись, он поправился: - Большинство вовлечённых было преклонного возраста. Всего шесть или семь случаев. Никаких признаков межвселенского вмешательства, лишь несколько странных смертей.
   - Там приложена более поздняя приписка.
   - Да. Всё выглядело точно так же, как... как и то, что мы увидели позже. Мы так толком и не узнали. Если это были Предтечи, значит люди в безопасности.
   Он беспомощно пожал плечами.
   - Идём дальше. Полгода спустя.
   Я запустила видеозапись: нарезка из выпусков новостей. Семья, прыгающая под челночный поезд: отец с двумя детьми, у всех счастливые улыбки на лицах, в то время как мать с воплями пытается их удержать. Трое случайных рабочих в небоскрёбе одновременно встали из-за столов, вышли на смотровую площадку, спрыгнули и разбились насмерть. Десятки мёртвых химиков в лаборатории: один из них заполнил здание хлором. Младший офицер вскрыл оружейную комнату в казарме. Четверо солдат достали оружие и застрелились. Новостные студии перешли в режим кризисного вещания, составляя списки жутких происшествий.
   Звонок в дверь оповестил о прибытии чакчака для Йокана. Я принесла напиток, пока сам он смотрел новости. Чашка стояла перед ним нетронутой, пока я не нажала на паузу.
   - То, что нам удалось собрать - это лишь верхушка айсберга, - сказала я. - Сообщали только о самых сенсационных происшествиях. Гибель многих других людей не привлекла ничьего внимания.
   - Да, - обронил Йокан, погружённый в какие-то иные времена.
   - Имеется документ Управления-Ноль за эту дату...
   Я вывела его на экран.
   - Что можешь поведать?
   Он глотнул чакчака и потёр глаза. Собравшись с силами, вновь посмотрел на экран.
   - Я это помню. Удалось удержать человека от суицида. Он зашёл в аптеку, чтобы взять лекарства по рецепту. Всё шло нормально, пока таблетки не оказались у него в руках, и тогда он разом проглотил их все. Ему промыли желудок, а затем допросили. Там сказано, что имеется зарисовка, сделанная художником с его слов?..
   - Да, - сказала я и вывела следующую страницу.
   Эскиз пятна яркого света в пастельных тонах: чистая белизна посредине, а по краям радуга преломлённых лучей. Призрачные полигональные контуры в центре.
   Йокан охнул.
   - Это они. Это... один из них.
   В моём ухе раздался сигнал; планшет показал внезапное учащение пульса Йокана. Уголки его рта изогнулись в блаженной улыбке. Затем он вспомнил, где находится, и потянулся за кружкой с питьём. Его пульс вернулся в норму.
   - Тут есть ссылка на другое дело, - сказала я. - Датировано тринадцатью годами ранее. На нём стоит твоё имя.
   Он кивнул.
   - Кажется, я вам уже рассказывал. Мы встречали их не единожды. Мы обнаружили древнюю машину, из которой они появлялись на свет, и внутри её томился Предтеча. Мой командир выпустил его на волю. Когда его сравнили с тем, кого видел человек в аптеке... короче, поэтому меня и включили в следственную группу.
   - Идём дальше. У нас есть одна видеозапись. Можешь её прокомментировать?
   Он не смотрел на экран.
   - Зачем мы всем этим занимаемся?
   - Чтобы напомнить тебе о том, что случилось с твоим миром.
   - Я знаю, что случилось с моим миром.
   - Может, тебе захочется вернуться к этой теме в другой раз?
   Не в его привычках было признавать собственную слабость.
   - Нет. Продолжаем.
   Я запустила видео. Запись была сделана специальной камерой и выводила на экран самую разнообразную телеметрию. Она была установлена достаточно высоко - на каком-то здании, но не настолько высоком, как окружающие небоскрёбы.
   - Это тест, проведения которого я запрашивал, - пояснил Йокан. - Мы искали способ сделать их видимыми...
   В углу загорелся зелёный огонёк, на картинку лёг фильтр. Камера вновь повернулась, чтобы дать панораму города.
   Небо полнилось светящимися огоньками: над горизонтом плыли Предтечи.
   - Они способны изгибать лучи света вокруг себя. Но у них не выходит скрывать также и высокоэнергетические импульсы, поэтому имеет место утечка рентгеновского излучения. Это мы их ищем.
   - Как отреагировало Управление-Ноль?
   - Мы были шокированы. Оказалось, что есть столько способов на нас напасть... и столькими способами на нас нападали. Мы думали, что это снова межвселенские силы. Обнаружив, что то были Предтечи, многие пришли в ужас. Некоторые захотели сдаться прямо там же...
   - А ты?
   - Нет. К сожалению.
   - Почему?
   Он взглянул на меня, не веря, что я до сих пор не догадалась.
   - Потому что тогда я был бы с ними.
   - Что ты чувствовал?
   Он замолчал, задумавшись.
   - У меня была семья.
   - Силмар и Гиоргиу. Твоя жена и сын.
   - Да. Теперь они в безопасности.
   - Но тогда ты так не считал.
   - Нет.
   - Что ты сделал?
   - Отправился их забрать. В штабе У-0 было безопасно. Здание окружал электромагнитный щит, который не дал бы им проникнуть внутрь.
   - Сколько лет было твоему сыну?
   - Меньше года.
   - Ты долго прожил вместе с Силмар?
   Он покачал головой.
   - Пару лет. Мы знали друг друга по молодости, но не ладили, пока... В общем, пока я не ушёл со следственной службы.
   - Значит... ты забрал их в штаб Управления-Ноль?
   - Да. К тому моменту вокруг здания скопился целый рой. Совершив посадку на крышу, мы побежали к двери... Я добежал, но она споткнулась... чтобы встать, ей пришлось обернуться. И внезапно она стала... счастлива. Я звал её, но она подошла к краю... Пришлось затащить её внутрь. Она умоляла дать ей спрыгнуть.
   Он нервозно допил остатки напитка.
   - Гиоргиу тоже их увидел. Он просто отключился. Не плакал. Не игрался. Не спал. Доктору пришлось кормить его через трубку... он словно ждал.
   - А Силмар?
   - Её пришлось связать.
   - Как ты себя чувствовал?
   Он взглянул на пустую чашку и вытер глаза.
   - Как будто у меня вырвали сердце.
   - Что ты чувствовал по отношению к Предтечам?
   - Я их ненавидел.
   Он покачал головой, сокрушаясь о собственной глупости.
   - Я не понимал...
   - Что ты теперь чувствуешь?
   - Я...
   В нём шла борьба между воспоминаниями и более поздним осуждением.
   - Хорошо. Давай дальше. У меня есть отчёты о вашей реакции на Предтеч.
   Он облегчённо взглянул на экран. Там появилась вереница страниц.
   - Поможешь мне уяснить, что к чему? - попросила я.
   - Ладно...
   Он встал, подошёл к экрану и сгруппировал отчёты.
   - Это наблюдения за поведением Предтеч. Это анализ... информации, полученной от Предтеч теми, кто их видел. Она была каким-то образом передана визуально. Здесь записи мозговой активности добровольца: она видела не просто Предтечу, она видела... нечто удивительное.
   Улыбнувшись, он запустил видео с камеры наблюдения, запечатлевшее Предтечу, парящего над лежащим на улице трупом.
   - Они что-то делали с сознанием людей в момент смерти. Мы не смогли разглядеть сам процесс, он проходил очень быстро... однако Предтечи приближались к телам по одному, а покидали их по двое. Возникла теория, что это некий способ воспроизводства.
   Всё произошло и в самом деле быстро: вспышка рентгеновского излучения, и вот их уже двое.
   - А вот наша реакция...
   Он сдвинул часть документов в сторону и вывел на передний план подшивку докладов.
   - Множество попыток установить связь. Сигналы на всех частотах. Обращения в СМИ. Даже в виде плакатов. Ничего не сработало. Однако они скопились у штаба У-0, и, значит, знали, кто мы такие. В конце концов, один из нас отправился побеседовать с ними.
   - На верную смерть, точнее, самоубийство?
   - Да. Но у нас больше не было времени. Видите, вот тут?
   Йокан вывел график на экран.
   - Здесь показано, сколько нам ещё оставалось.
   Он указал на серию линий, пересекающих диаграмму.
   - Вот численность населения, необходимая для жизнеобеспечения городов. А вот сколько нужно, чтобы поддерживать цивилизацию на плаву. А здесь - сколько нужно людей, чтобы избежать вымирания.
   - Значит, всё заняло бы несколько лет.
   - Если бы они сохранили взятый темп. Но мы ожидали, что он ускорится. Поэтому мы отправили к ним человека с самыми лучшими психологическими данными, какого только сумели найти, и передали с ним послание. Мы, мол, просто хотим с ними поговорить. Он покончил с собой. И всё же, через час к нам явился один из них.
   Йокан запустил видео. Одна из камер наблюдения зафиксировала внезапное появление Предтечи в видимом диапазоне. Воздух вокруг него дрожал, как под давлением; на экране появился текст. "Аналоговая аудиозапись (язык): Пожалуйста, изложите предмет вашего беспокойства".
   - Мы сообщили, что они убивают нас и причиняют ненужные страдания. Он ответил, что они не желают никому вреда, а лишь хотели переместить нас на новый уровень бытия. Мы умоляли их повременить, заключить перемирие, что угодно. Он ответил, что они могут уменьшить масштаб операции и попробуют сделать процесс перехода легче. Мы просто хотели выиграть время, чтобы найти способ остановить их. Мы решили, что они купились. Решили, что всё уже позади...
   Он говорил всё тише, пока не замолк.
   - Что произошло?
   Вздохнув, Йокан вернулся к экрану. Покопавшись в файлах, он нашёл отчёт с видеозаписью. На экране появился круглый стадион с небольшим игровым полем посередине, снимаемый с разных ракурсов. Там собралось где-то двадцать или тридцать тысяч человек, заполнив стадион наполовину.
   - Многие сидели по домам, но нормальная жизнь продолжалась. До тех пор, пока не начало происходить нечто вот такое.
   Стадион залил свет. Камеры завертелись в поисках Предтечи: тот сиял намного ярче, чем прежние. Другие камеры показывали толпу, внезапно впавшую в ступор. Игроки на поле отложили биты и сняли шлемы. Все таращились вверх.
   С вышины спускалось всё больше огней. Предтечи усеяли небо как звёзды.
   На поле началась бойня. Несколько игроков похватали биты. Один из них снял шлем и склонил голову, а другой проломил ему череп. Едва он умер, как к нему спустился Предтеча, затем ввысь поднялось двое. Толпа выстроилась на казнь, строго соблюдая очередь. Прибывшие полицейские тоже увидели Предтеч и сами встали в эту очередь, а некоторые из них достали оружие и образовали новую.
   - Они не сократили масштаб, так ведь? - спросила я.
   - Нет.
   - Они нашли способ ускорить процесс. Работая с толпами, а не с одиночками.
   Йокан кивнул.
   - Они солгали.
   В смятении он уставился на меня.
   - Они... нельзя их осуждать... они...
   Он вновь посмотрел на экран. Там продолжали погибать люди.
   Его протест на глазах завял, и он кивнул.
   - Они солгали.
   - Рада, что ты это понимаешь.
   - Но у них были причины!
   - Возможно. Ты по-прежнему считаешь, что они предоставляли людям выбор?
   Йокан опять посмотрел на экран. Один игрок передал биту молодой женщине, встал на колени, та вышибла ему мозги, затем к нему спустился сгусток света и забрал его. Женщина передала биту следующему, чтобы её тут же убили. Очередь вытянулась до самых трибун.
   - Нет, - сказал Йокан.
   Он отвернулся от экрана со слезами на глазах.
   - Пожалуйста, остановите.
   Взяв планшет, я убрала видео с экрана. Йокан откинулся на спинку кресла. Я поднялась с места и протянула ему платочек. Он вытёр глаза.
   - Давайте дальше, - сказал он.
   - Это необязательно.
   Он отвернулся от меня, подошёл к экрану и нашёл ещё несколько докладов.
   - Мы переделали график. Оставшееся нам время сократилось примерно до полугода, в зависимости от того, способны ли новые Предтечи забирать людей.
   Линии на графике сместились, отображая рост кривых смертности.
   - Мы сопротивлялись. Но ничего не помогало...
   Он показал короткую подборку записей испытаний оружия: в первом ролике били когерентным лучом по Предтече, отчего тот взрывался дождём искр; но в следующем было показано, как тот восстанавливает прежнюю форму, а дальнейшие тесты не производят сколько-нибудь существенного эффекта.
   - Мы распространили предупреждение о смертельной угрозе.
   Он вывел на экран документ: анимированное изображение Предтечи в углу страницы и требование искать укрытие, если читающий не способен сопротивляться.
   - Мы посоветовали всем правительствам перебраться в укрытия. А потом по всем каналам пошло вот это...
   Появилось короткое видео со светящимся Предтечей: неземной голос заверял, что процесс пройдёт быстро и, трансформировавшись, люди тоже станут Предтечами.
   - Они не могли воздействовать на человеческий разум через экран. Частота кадров не позволяла. Но именно в тот момент общественность осознала, кто это на самом деле. Мы-то годами молили об избавлении, после стольких атак со стороны межвселенских сил... - сказал он, покачав головой. - Вы понимаете? Наши боги вернулись. И как бы вы поступили?
   - Не знаю, - сказала я.
   - Едва это дошло до церкви, она тоже начала вещание, сообщая всем, что это те самые Предтечи и им можно доверять...
   - Процесс ускорился.
   - Да. У них не вышло бы так быстро, если б люди не начали пособничать.
   Он вывел обновлённый график. Кривые смертности совершили экспоненциальный скачок.
   - В итоге, всего пара недель.
   Его ладонь зависла над очередным файлом.
   - Тут ряд видео о том, что творилось в церквях...
   - Не надо, Йокан, я их видела.
   Я могла понять, почему ему не хотелось их воспроизводить: служители церкви раздают ножи, последняя служба у алтаря, завершающаяся перерезанием вен. Заботливые няньки мажут детей обезболивающим кремом. Просмотрев всё это, я долго не могла уснуть.
   Он убрал иконку видео в сторону.
   - Спасибо.
   Йокан открыл ещё один файл: ежедневный отчёт с оценкой численности оставшегося населения. Он перелистал пятнадцать страниц - пятнадцать дней кризиса, и с каждым днём ситуация становилась всё хуже.
   - Через неделю в живых оставались считанные единицы, прятавшиеся где попало. Через девять дней мы потеряли связь с собственным правительством. Затем остались только те, кто сидел в электромагнитных клетках. Одна за другой они отключались.
   Он показал последний доклад.
   - А на следующий день после этого вышла из строя и наша ЭМ-защита. И это был конец.
   Он шагнул назад, словно завершая выступление.
   - Но не для тебя.
   Йокан беспомощно огляделся. К нему возвращались самые болезненные воспоминания.
   - Ты выживал дольше. Что с тобой случилось, Йокан?
   Он отвернулся к экрану, лишь бы не встречаться с моим пристальным взглядом.
   - Я...
   Он подыскивал слова.
   - Я отказал им.
   - Ты отказал? Почему?
   - Они отняли у меня семью.
   - Можешь об этом рассказать?
   - Они всех забрали. Клетка отключилась. Они пришли и... и всё.
   - Прямо вот так?
   - Я пытался их спасти.
   - Каким образом?
   - У меня было оружие. Я его модифицировал. Остался с ними. Пытался их защитить. Силмар сидела связанная в камере. Гиоргиу... сидел. Затем явились они. У меня не было ни единой возможности выстрелить.
   - Но ты же не покончил с собой?
   - Они коснулись меня. Они... показали мне рай. Я ответил отказом.
   - Ты сопротивлялся?
   - Я был не первым. Некоторым удалось сдержаться. Помогала подготовка... только...
   Долгая, продолжительная пауза. Я ждала.
   - Когда я пришёл в себя, Силмар и Гиоргиу были уже мертвы. И всех остальных тоже не стало.
   Он повернулся ко мне.
   - Поэтому я вышел наружу.
   - Продолжай.
   - Не знаю. Я даже не помню, что было дальше. Никого не осталось. Только трупы. Прошли, наверное, недели. Дни. Не знаю. Но они оставались со мной. Они были терпеливы. В конце, уже умирая... я открыл им своё сердце.
   Его лицо озарилось радостью от этого воспоминания, но быстро омрачилось.
   - А потом явились вы. И вот я здесь.
   Он сел.
   - Помнишь свои ощущения, когда ты отказал им?
   - Я был зол.
   - Какие чувства они вызывают у тебя сейчас?
   Йокан задумался.
   - Я не знаю.
   Он покачал головой.
   - Просто... не знаю.
  
   8. Аша
  
   Отпустив Йокана, я на какое-то время заперлась в кабинете. Разрушив его веру, я казалась сама себе жестокой и бессердечной. Это необходимо было сделать, но оно отразилось и на мне, и на нём. Я пригасила свет и легла, силясь не видеть горы детских трупов в церкви, так похожие на те кучи трупов, от вида которых меня пытались укрыть родители.
   Но тщетно. Та картина по-прежнему стояла перед глазами. И тот детский кошмар за несколько недель до эвакуации, когда люди гибли так быстро, что их не успевали ни хоронить, ни сжигать, ни даже записывать их имена. Выброшенные из больниц трупы громоздились прямо на парковке. Когда я заболела, родители запаниковали и бросились туда, но с первого взгляда сообразили, что больница стала ни чем иным, как местом для отправки на тот свет. Они проигнорировали требование правительства сидеть смирно и на следующий день прибыли к пункту эвакуации. Благодаря моей лихорадке, нас включили в приоритетный список и пустили в лагерь беженцев. Но там тоже всё закончилось горой трупов.
   Я открыла глаза. Неужели всегда одно и то же? Неужели всегда вот так? В каждом мире горы человеческих трупов?
   Я нашла планшет и вывела изображения на экран. Виды мира Йокана с орбиты кое-что напомнили мне, и я поискала последние снимки родной погибшей Земли.
   На орбите висел корабль Службы по делам беженцев, ожидая сообщений от последней горстки выживших - сообщений, которых больше не поступало. Мы знали, что они укрываются в бункерах, особенно в огромном подземном военном комплексе в Шайенских горах, и носят форму давно не существующей страны. Надежды на то, что они отзовутся на наше предложение о спасении, почти не оставалось, но мы продолжали прослушивание. Мы не только слушали, но и наблюдали, и изображения были доступны для всеобщего просмотра.
   Общий вид планеты не выдавал особых отклонений от нормы. Но уже при небольшом увеличении бросался в глаза слишком обширный облачный покров, словно саваном скрывающий очертания континентов. Я удалила облака, но саван остался. Это были не простые тучи, а пепел, исторгаемый грандиозной вулканической преисподней Йеллоустона. Увеличенное изображение того, что некогда было национальным парком, показало лишь тусклое красное свечение - отблеск пламени, бушующего под пепельной мглой. Извержение, начавшееся сорок лет назад, может продлиться ещё много веков.
   Я развернула глобус той стороной, где тучи пепла становились тоньше и сквозь дымку прорезалась береговая линия. Через Атлантику - в Европу, Британию, к моей родной - давно погибшей - стране. Я пробилась сквозь толщу облаков, чтобы разыскать родной город - не такой огромный, как столица Зумажкарты, и давно уже мёртвый. Казалось, что снег засыпал башни, дороги и дома, а может, это был пепел, налетевший из далёкого Йеллоустона.
   Трупов не было. Всё произошло слишком давно, и, даже если мёртвые всё ещё лежали на улицах, их покрыл пепел, снег или что-либо иное. Я не нашла ни одного знакомого места: ни дома, в котором жила, ни госпиталя, куда мы ездили перед самым концом, ни даже аэропорта, откуда меня эвакуировали. Слишком многие дома превратились в развалины, слишком много небоскрёбов рухнуло, став грудами обломков, и слишком большая часть города накрылась бело-серым одеялом, что не давало мне связать увиденное с детскими воспоминаниями.
   Ещё я никак не могла найти могилы родителей. Не то чтобы их похоронили в отдельном месте. Их закопали в братской могиле вместе с остальными погибшими в этом районе, но и её было так сложно отыскать, что мне пришлось вывести массив географической информации, содержащий данные по всем значимым объектам. Сделав это, я увидела всё ту же безликую равнину то ли из пепла, то ли из снега, где ничто не говорило о том, что десятки тысяч людей нашли здесь вечный покой.
   Я увела картинку прочь от города, отдалив её на сотни километров, на орбиту, и увидела то, чего прежде не замечала. Что-то новое.
   Севернее Шотландии арктический ледяной покров продвигался далеко на юг. На его пути стояла Исландия, нарушая линию наступления, но стена льда напирала на берега, превращаясь в ледник. Я проверила временную метку: сейчас должно быть лето. Отмотав на полгода назад, я понаблюдала, как ледник прополз по острову, похоронив прибрежную равнину, где когда-то был Рейкьявик. Переместившись обратно в Британию, я увидела край ледяной шапки, дошедший до мыса Рэт. Изображение сопровождалось прогнозами, согласно которым Британии оставалось не более двадцати лет, пока ледники не покроют её целиком. Большие и малые города, что я помнила, всё, что я изучала на уроках истории родного мира, пока росла на Узловой, всё это будет стёрто с лица Земли. И никто этого больше не увидит.
   Это уж слишком. Я убрала изображение со стены и вновь легла.
  
   9. Пью
  
   Пью прервал моё забытьё, явившись за полчаса до начала сеанса. Я планировала начать лечение ПТСР медленно и осторожно, аккуратно ведя пациента сквозь дебри пережитых страданий, постепенно прививая ему иммунитет к воспоминаниям, дабы те больше не терзали его. Однако он колошматил в дверь, явно будучи не в настроении для лечения. Включив свет, я впустила его в кабинет.
   - В чём дело, Пью? - спросила я.
   - А то вы не в курсе? - требовательно изрёк он.
   - Прости, я не понимаю.
   - Новости! Про су!
   - Я ничего не слышала. С ними что-то стряслось?
   - Нет! Это вы всё натворили!
   - Что я натворила?
   - Я про МС - смотрите.
   Он схватил планшет, вывел экран на стену и пролистал новостную ленту до крошечной заметки, затерявшейся среди статей о восстановлении после нападения и объявлений о начале работы МУТ.

***

   Хроника Узловой
   УД: г276.м9.н1.д1
   14:56
  
   Дипломатическая служба признаёт частичную ответственность за вымирание
  
   В опубликованном сегодня докладе Дипломатическая служба Межвселенского Союза частично взяла на себя вину за вымирание расы пю, в то же время признавая, что основная ответственность лежит на расе су, проживающей в одном мире с расой пю и поработившей её.
   Дипломатическая служба обозначила ряд просчётов, допущенных в ходе надзора за попытками су сохранить ядро расы пю, включая наивное стремление принимать заверения су за чистую монету.
   В докладе отмечается, что данные ошибки носят институциональный характер, и рекомендуется провести дисциплинарные слушания по поводу должностных лиц, ответственных за политические просчёты. С другой стороны, многие из виновников к настоящему времени оставили дипломатическую службу и вернулись в родные миры, где любые санкции против них могут пойти вразрез с местным законодательством.
   Директор отдела по связям с общественностью Дипломатической службы Каст Храгнер заявил: "Хотя мы и не в силах обратить время вспять и предотвратить эту жуткую катастрофу, мы, тем не менее, вынесли необходимые уроки. Впредь все наши действия в сходных ситуациях будут определяться рекомендациями, изложенными в данном докладе".
   В данный момент раса пю представлена единственным выжившим, чья анонимность защищается законом.

***

   - Понятно, - сказала я.
   - Что они себе думают? - возмутился Пью.
   - Ты прочёл весь доклад?
   - Нет! Я его даже не нашёл!
   - Гм...
   Я повернулась к монитору и взялась за поиски, но быстро наткнулась на иконку с извинением и просьбой попробовать позже.
   - Возможно, он где-то там, но придётся немного подождать. Ты же знаешь, что случилось с передачей данных.
   - Но...
   - Пью. Я бы не стала выносить резких суждений, пока ты не прочтёшь весь доклад. Выпуски новостей - не лучшее подспорье, когда нужно понять, что произошло на самом деле.
   - Но они же ничего не собираются делать!
   - Этого мы не знаем.
   - Они даже никого не судят!
   - Говорят, это непросто, однако...
   - А как же су? С ними-то они будут что-нибудь делать?
   - Не знаю. Нужно дождаться доклада.
   - Его даже не существует. Так ведь?
   Эти неожиданно горькие слова прозвучали как обвинение, направленное лично против меня.
   - С чего ты это взял, Пью?
   - О нём даже никто не говорит! Гляньте на комментарии!
   Действительно, раздел откликов выглядел скудновато для столь важной новости. Там отметилась лишь парочка всегдашних нытиков.
   - Всё дело в том, что доклад опубликовали в тот же день, что и заявление о запуске МУТ?
   Я сверилась с датой - он прав.
   - Да, в ином случае, он привлёк бы внимание, - согласилась я.
   - Видите? Вот чего им нужно! Сюжет подают в тот день, когда его никто не заметит, а доклад прячут, чтобы никто не добрался до ответственных!
   Как ни печально, часть его обвинений вполне резонна. Тактика сокрытия неприятных новостей путём одновременной публикации с чем-то более громким стара, как сами СМИ. Однако Пью начал выстраивать теорию заговора, которая в дальней перспективе принесёт ему только вред.
   - Ясно. Я понимаю, как ты пришёл к подобным выводам, Пью, однако погляди, что происходит. На всех новостных каналах говорят лишь только о недавнем нападении. Был ли за последние несколько недель такой день, когда эта новость привлекла бы внимание? Перед Дипломатической службой встал выбор. Либо опубликовать доклад, который потонет среди других новостей, либо повременить, но тогда люди подумают, будто от них что-то скрывают. И, разумеется, отыскать доклад непросто: с момента нападения тяжело найти вообще хоть что-нибудь. И ты об этом знаешь. Сколько часов ты потратил на то, чтобы найти то видео, что ты показывал в прошлый раз?
   Он промолчал, храня сердитый вид.
   - В общем, я сделаю запрос, чтобы доклад переслали непосредственно нам. На это уйдёт пара часов, но, как только его перешлют, я сразу же переправлю его тебе. Так сойдёт?
   - Нет.
   Я удивилась. Это уже не просто раздражение. Становится холоднее и опаснее.
   - А что бы ты хотел, чтобы мы сделали? - осторожно произнесла я, стараясь не выдать и намёка на сарказм.
   - Чтобы их судили.
   - Кого судили?
   - Всех, кому это сошло с рук.
   - Ещё раз, Пью: мы не знаем, в чём дело...
   - И су тоже. У меня есть право выступить перед МУТ.
   - Хорошо. Только...
   Как выразиться так, чтобы его ожидания не оказались завышены?
   - Дело в том, что... Я не хочу, чтобы ты испытывал разочарование от того, что что-то может пойти не так, как тебе хочется.
   - Что вы имеете в виду?
   - Я видела доклад о нынешнем положении су. Ты в курсе, что они сами состоят в списке вымирающих рас?
   - Хорошо.
   - Конечно, до твоих бед им далеко, но там идёт ухудшение климата, с которым им не справиться без нашей помощи.
   - И что?
   - Не думаю, что МС станет вводить санкции против целой расы, если для неё это может обернуться вымиранием...
   Он вскочил на ноги.
   - Зато им ничто не помешало смотреть, как вымирает моя раса!
   - Пью! Сядь!
   - Значит, они отвертятся, да?
   - Пью...
   - Нас вычеркнут из истории и заявят, что нас нихуя не существовало!
   - Пью, пожалуйста...
   Он опрокинул кофейный столик, сбросив на пол стопку салфеток и чашку с кофе.
   - Не сяду!
   - Мне вызвать охрану?
   При всей его ярости, это его образумило.
   - Присядь. Пожалуйста.
   Он сел, сложив руки на груди, демонстративно не глядя на меня.
   - Я понимаю, что ты в гневе, но насилия я не допущу. Хочешь, чтобы с тобой обращались так же, как с Кэти?
   Он не ответил.
   - Пью?
   Снова нет ответа.
   - Хорошо. Раз ты не желаешь лечиться, придётся вернуться к этому в другой раз. Я знаю, ты хочешь что-нибудь сделать, но тебе придётся со мной сотрудничать, чтобы я тебе помогла.
   Он по-прежнему отказывался смотреть мне в глаза.
   - Или, может, хочешь провести остаток сеанса за написанием заявления?
   - Это хоть что-нибудь изменит? - пробормотал он, по-прежнему глядя в сторону.
   - Не узнаешь, пока не попробуешь.
   Скрепя сердце, он согласился поработать над заявлением. Отложив план терапии в сторонку, я взялась ему помогать.
  
   10. Лисс
  
   Лисс явилась на свой сеанс с уже готовым заявлением, и мы потратили несколько минут на ознакомление с ним.
   - Сказать особо нечего, - обронила она.
   Текст получился не слишком длинным. Будучи единственным представителем законной власти в своём мире, она "наделяет экстерриториальный орган, известный как МУТ, всеми полномочиями для проведения расследования и совершения правосудия в той форме, какую он сочтёт необходимой".
   - Уверена, что сама не хочешь в этом участвовать?
   - Ну, я бы хотела, чтобы меня держали в курсе...
   - Но, получается, что, по сути, ты перекладываешь на них свою работу.
   - Это на меня переложили свою работу те, кто в силах её выполнять.
   - Ты уверена?
   - Не знаю, дайте подумать, гм, погодите, ах да, мне нужно было провести расследование в хуй знает скольки вселенных, понятия не имея, кого искать и как заставить их ответить - разве только сбросив на них бомбу, - после чего, наверное, за мной начнут гоняться ваши люди, так за каким чёртом мне это вообще сдалось?
   - Лисс, я не это имела в виду. Я хотела сказать, что ты можешь принять более активное участие, если пожелаешь.
   - Да? И как?
   - Если твоё лечение пройдёт успешно, я не вижу препятствий тому, чтобы ты начала работать на МУТ.
   Это вызвало у неё горькую усмешку.
   - И что я буду делать - заведовать колл-центром? "Здравствуйте, с вами на связи Лисс. Расскажите, что за геноцид вы учинили на этот раз?" Ну да, серьёзно?
   - Персонала понадобится много. Ты была офис-менеджером, следовательно, у тебя есть управленческие навыки. Там будут нужны такие, как ты.
   - Чего вы так прицепились?
   - Потому что ты сачкуешь.
   - Разве это не моё личное дело?
   - Разумеется. Но я считаю, что это также влияет на лечение.
   - Хотите уязвить меня хернёй про низкую самооценку, да?
   - Полагаю, я не первый терапевт, кто на это указывает...
   Она вздохнула.
   - Всего лишь, где-то, пятнадцатый.
   - Боюсь, у меня нет твоей медкарты. Про пятнадцатого - это ты серьёзно?
   - Дайте подумать.
   Она почесала голову, подсчитывая.
   - Больше. Я не всех запомнила, пока была маленькой.
   - Значит, этим вопросом мы и займёмся. Пока я жду медкарту, с удовольствием выслушаю твой рассказ.
   Лисс вновь вздохнула.
   - Я столько раз, блин, через это проходила...
   - Скажем так, чисто медицинских проблем у тебя не так уж много. Симптомов ПТСР у тебя нет. Очевидно, ты подавлена, переживаешь своё горе, но, учитывая, что с тобой произошло, справляешься ты очень хорошо. Я считаю, из всей группы ты именно та, кто, скорее всего, сумеет выбраться отсюда и начать новую жизнь, как только рассосутся юридические препоны.
   - Великолепно. Значит, у меня есть ещё одна сверхспособность. "Способность ужиться с геноцидом".
   - Но над некоторыми вопросами ещё стоит поработать. Мне кажется, в их основе лежит низкая самооценка. Посему, я бы хотела услышать рассказ о том, через что ты прошла до того, как случился конец света.
   Она плюхнулась в кресло.
   - Ну, и с чего мне, блин, начать?
   - Давай я принесу тебе чаю, а ты пока подумаешь? Если у кого-то из твоих бывших терапевтов были какие-то соображения, можешь ими поделиться, при желании.
   Я встала приготовить чай, а Лисс раскинула мозгами.
   - Один из них сказал, что виноваты мои родители.
   - Которые спасатели?
   - Нет, не они. Я про биологических родителей. Кефф и Сили были приёмными. Я сирота. Видимо, из-за этого я обречена на вечные проёбы, верно?
   Тут она вспомнила, что я тоже сирота.
   - Ай, бля, простите. Я не имела в виду вас, я про...
   Она сбилась с мысли. Я помедлила, не в силах ответить. Вновь нахлынули воспоминания о той самой толпе: в давке меня выталкивают вверх, передают дальше, целое море рук уносит меня прочь от обречённых родителей - с их благословения. Они умирают, чтобы спаслась я.
   Я не должна была этого видеть. Прошлому не следовало возвращаться. Видение поблёкло, и я заметила, что Лисс хмурится, тревожась, не обиделась ли я. Я улыбнулась, чтобы её приободрить.
   - Всё в порядке, Лисс. Это было давно, но ты права, от этого не легче. Я бы хотела выслушать теорию, которую изложил другой твой терапевт.
   - Хорошо...
   Она продолжила, но уже чуть осторожнее.
   - Это как-то связано с детским садом, куда отводили меня родители. Нас подцепляли к каким-то придурочным обучающим машинам, пытаясь сделать из нас сверхумников или типа того. Наверное, то был какой-то сумасшедший педиатр. Не знаю, были ли родители в курсе того, что там творилось. Терапевт считал, что да. Не знаю... Я вообще о них ничего не знаю. Я их самих-то едва помню.
   Мысли её на миг унеслись прочь, затем она вернулась в настоящее.
   - А потом они погибли.
   - Как это случилось?
   - Ха! Как и всегда. Ничего естественного. Это когда Калафарию затопило базальтом. Как-то супермозг решил, что было бы круто изучать вулканы путём их создания. Соорудил тектонические щипцы - или как там он звал ту хрень, - весь разлом взбесился, попёрли потоки лавы, начались адские землетрясения... Я была в детсаду, когда здание обрушилось. Меня откопали прибывшие спасатели. Предположительно, выжила только я. Родители так и не объявились.
   Я принесла ей чашку чая.
   - Ребёнку с этим справиться непросто.
   - Хм. Знаете, я как-то никогда об этом не задумывалась.
   - Прости, Лисс. Наверное, ты уже устала говорить об этом.
   - Все устали. Каждый пережил нечто ужасное. Я ничем не отличалась.
   - Отсюда не следует, что твоё здоровье не имеет значения.
   - Ага. Мне, пожалуй, не хочется, чтобы вы остались без работы.
   - Думаю, в этом плане нам ничего не грозит.
   В ответ она еле слышно хихикнула.
   - По сути, проблема не в том, что я сирота. Не знаю, что бы ни происходило, я никогда не унывала. Хе-хе. Наверное, вы это заметили...
   Я кивнула.
   - А вот с детьми в лагере беженцев всё обстояло иначе.
   - Где он находился?
   - На другой стороне континента. Многие страны принимали беженцев из Калафарии. Я оказалась в Алгонкии. Там хватало детей с напрочь съехавшей крышей, но в основном это были обычные гадёныши.
   - В каком смысле?
   - Ну, у меня, типа, были проблемы на уроках. Когда я пошла в школу, то оказалась отстающей - видимо, из-за тех машин, к которым меня подключали раньше. Ну, и все решили, будто я, типа, дебилка. А я не была дебилкой, то есть, конечно, я не суперумница, но мой уровень - где-то не ниже колледжа. Так что, по-моему, надо мной просто издевались. Там нашёлся один терапевт, который считал, что так оно и было.
   - Возможно. И как ты реагировала?
   - Хы. Короче, издеваться над ребёнком с Синдромом Раннего Проявления Суперспособностей - это дурная затея, понимаете?
   - Ты давала сдачи?
   - Разумеется. Сразу, как поняла, что я сильнее всех остальных детей, я имею в виду, намного сильнее. Мне повезло, ведь некоторые дети погибали из-за того, что их способности раскрывались слишком рано, но меня эта проблема миновала. Зато проблемы возникли у детей вокруг меня. Когда они обзывались, я ломала им руки, из-за чего поимела кучу неприятностей.
   - Это, гм-м...
   - Ага, я в курсе. Нехорошо. Меня отправили к докторам и мозгоправам и всем остальным, те начали разбираться и сообщили мне, что я должна быть крайне осторожна. Но, как только я вернулась в школу, там снова начали обзываться, я ударила какого-то пацана, и опять пошло-поехало, пошло-поехало...
   Она вздохнула.
   - Со временем, доктора решили, что мне гораздо лучше будет с приёмными родителями, у которых есть суперспособности. Потому меня и поселили с Кеффом и Сили. Сили была спасателем на полную ставку, для меня она была слишком сильной и крепкой, а у Кеффа было отравляющее касание, он мог впрыскивать зелья прямо сквозь кожу, поэтому, когда у меня случались вспышки гнева, он меня утихомиривал. Ему это было не по душе, ведь раньше-то он был злодеем, но потом встретил Сили и, ну, короче, это уже, наверное, преданья старины глубокой.
   - Но тебе было хорошо с ними?
   - Лучше всего. Прекрасно. Они были...
   Внезапно она расплакалась. Я протянула ей салфетку.
   - Бля, простите, иногда я ни с того ни с сего вспоминаю и...
   - Это нормально, Лисс. Об этом стоит поплакать.
   - Ага.
   Вытерев глаза, она уставилась в пол.
   - Проблемы в школе оставались?
   - Ох, постоянно. Меня отправили жить к Кеффу и Сили, только когда мне исполнилось девять. Должно быть, первая пара лет показалась им сущим адом, но они меня, в общем, приручили. А потом и остальные дети начали открывать у себя суперспособности, и всё, я перестала быть особенной.
   - Должно быть, это было тяжко.
   - Ага... в итоге я оказалась серой мышкой без друзей. Про меня все забыли и... я просто перестала так себя вести. Притворилась, будто я нормальная. Я перестала всё время колотить людей и перешла к ничегонеделанию. Пока не пошла в колледж и не встретила Йотта. Но даже тогда я была не совсем особенной.
   - И всё же, ты спасла мир.
   - Ага, наверное. Ничего хорошего мне это не принесло. Мы с Йоттом вступили в ГПР, но по-настоящему им нужен был только он. У нас был общий агент, и всё читалось у неё на лице. Моя задача заключалась лишь в том, чтобы ограждать его от неприятностей, что обычно означало, что я должна была огребать, прикрывая его своей тушкой, пока он заканчивал чинить провода на какой-нибудь машине, необходимой для спасения города, или что там было на тот день назначено. А потом он разработал для себя броню и с тех пор больше не нуждался во мне. Отличным он оказался бойфрендом...
   - Всегда можно выбрать другого...
   - Только не из моего народа.
   - Ну да. Прости.
   - Короче, я попытала себя в одной из небольших команд Городского Патруля, но у тех никогда не было денег. Наверное, я могла бы пойти в бизнес. Но все знали, что я для этого не гожусь. Короче, я сдалась...
   - И чем ты тогда занялась?
   - Стала безработной. Пришлось на какое-то время переехать обратно к Кеффу и Сили. Бог знает, что бы я без них делала. Но от этой мысли мне стало ещё хуже.
   - Как ты из этого выбралась?
   - Повезло. Кто-то запустил в инфонет умный вирус, который пожрал все прочие ИИ. В итоге перестала работать половина компьютеров во всём мире, и людям пришлось всё делать самим. Типа, служба поддержки для спасателей - колл-центр, понимаете? Туда можно было позвонить и получить юридическую консультацию, либо обратиться за советом по тактике, если попал в крутой замес. Раньше-то этим занимались ИИ, а тут вдруг начали нанимать людей. У меня имелся кое-какой опыт обслуживания клиентов, полученный на одной моих прежних дерьмовых работ, да и, конечно, опыт спасателя тоже... Я думала, будет просто мрак, но платили неплохо, ну и...
   - И правда было мрачно?
   - Да не очень. Работка оказалась непыльная - ведь это не мешки ворочать. Понимаете, никакого стресса, никакой фигни типа "а не прилетит ли мне по башке, если я высунусь?". Я куда лучше управляюсь с бумагами и прочим администрированием. Вскоре меня повысили и перевели в другой отдел. Я заимела свою команду. Получала хороший доход. У меня был свой дом. Ну, не вышло удержать мужика - так нельзя же иметь всё сразу.
   Её лицо помрачнело.
   - А сейчас - вообще хоть что-нибудь...
   - Если ищешь мужика, вон их сколько вокруг шастает.
   - Если он не из моего народа, ничего хорошего не выйдет.
   - Я встречалась с мужчиной не из моего народа.
   - Ох... это был Веофол?
   Какое-то время я не могла говорить. Мой разум окоченел. Лисс осознала, что сказала что-то не то.
   - Ой, бля. Простите...
   Я вновь обрела голос.
   - Нет, это был не он. Другой человек.
   - Что случилось?
   Мне пришлось выдержать паузу.
   - Он ушёл после нападения. Улетел.
   Она кивнула, явно сгорая от стыда.
   - Всё хорошо, Лисс. Ты не могла знать.
   - Ну, э-э... Вокруг вас-то их немало вертится? Так?
   - Когда-нибудь, - согласилась я. - Да и для тебя найдётся.
   - Эх.
   Лисс ненадолго задумалась, затем нахмурилась.
   - И вам это позволяют? В смысле, встречаться с представителями других народов?
   Я улыбнулась.
   - Разумеется. Можно пройти медицинский тест и узнать, с кем ты совместима.
   - Мне только забеременеть не хватало...
   - Учитывая медицинские аспекты, это маловероятно. Но ты всё же можешь пройти этот тест. На, э-э, совместимость. Чтобы потом не было сюрпризов.
   - Что вы имеете в виду? - озадаченно спросила она.
   - Не все расы имеют одинаковое строение тела.
   Она догадалась.
   - Ох...
   - Всё-таки, обследование не помешает. На всякий случай.
   - Значит, существуют люди, с которыми может, э-э... не совпасть?
   Я медленно кивнула.
   - И у которых слишком?..
   Она раскинула руки, изображая нечто чересчур длинное. Я не удержалась от улыбки.
   - Есть всех сортов и размеров. Если ты на это западаешь, - сказала я.
   Лисс подавила смешок.
   - А я вот о чём. Когда ты выйдешь отсюда, то сможешь найти работу, начать новую жизнь, завести отношения... если только не захочешь остаться здесь.
   Всё веселье исчезло. От улыбки не осталось и следа.
   - Меня отсюда не выпустят.
   - Полагаю, служба безопасности вполне сможет войти в положение. В конце концов, ты пошла на сотрудничество. И в твоём личном деле в ГПР ведь нет ничего дурного? В итоге, всё зависит только от тебя.
   - Наверное.
   - Это, конечно, большой шаг...
   - Я просто чувствую... Не знаю, правильно ли это - жить нормальной жизнью, когда никого больше нет.
   - Я понимаю, Лисс. У тебя есть столько времени, сколько потребуется.
   Она вздохнула. Я боялась, что у меня уйдёт уйма времени, чтобы побудить её выбраться из депрессии, однако через несколько часов после её ухода, из лазарета доложили, что приходила Лисс и запросила тест на сексуальную совместимость. Я невольно разулыбалась, но, впрочем, ненадолго. Вероятно, она найдёт для себя немало подходящих вариантов, но меня вдруг огорошила мысль, что у неё, наверняка, никогда не будет детей, и если сейчас ей всё равно, то когда-нибудь это начнёт её волновать.
   А меня беспокоило то, что мои собственные мысли текли в том же русле. Белл ушёл. Веофол погиб. И всё же, на Узловой жило достаточно мужчин моей расы, ещё больше их было в колонизированном мире. Я могла уйти и обзавестись детьми. На какой-то миг эта мысль показалась безумно привлекательной. Но это мгновение прошло.
  
   11. Аша
  
   На этой неделе состоялся ещё один сеанс терапии. В назначенный час я прошла в зал совещаний, и в одном из кресел замерцал мой старый друг.
   - Как поживаешь, Аша? - спросил Ранев.
   Это был пожилой мужчина, сильно загоревший от работы под солнцем в лагере беженцев, построенном на субтропическом побережье специально для рас, которые не переносили пребывание вдали от моря.
   Я откинулась на спинку кресла и уставилась в потолок.
   - Не знаю, почему меня назначили на эту работу...
   - Потому что я от неё откосил, - сказал Ранев, заставив меня усмехнуться.
   Он всегда это умел.
   - Серьёзно. Расскажи, как оно.
   - Они добиваются прогресса, - сказала я. - Я должна бы радоваться.
   - Чего-то не хватает?
   - Да.
   - Чего-то или кого-то?
   Я закрыла глаза.
   - Вчера его тело отправили домой.
   - Веофол, - сказал он, кивая.
   - Да.
   Я взглянула на него.
   - Ты понимаешь, каково это.
   - Не пойму, если ты мне не расскажешь.
   Мне пришлось помедлить с ответом.
   - Глупо. Иррационально. Я не должна винить себя.
   - А всё равно казнишься.
   - Знаю. Это... Это что-то такое, что можно игнорировать весь день, а перед сном принимаешься обдумывать. Он погиб, потому что я пошла на свидание. Если бы я была там...
   - То в любом случае отправила бы его на том автобусе. Либо он находился бы в городе и погиб как-то иначе. Либо после потери связи в центре произошла бы ещё какая-нибудь катастрофа.
   - Именно. Я просто... Я знаю, как всё устроено. Это не должно меня задевать. Я не должна нуждаться в терапии.
   - А ты нуждаешься.
   Я вздохнула.
   - Да.
   - Ты чувствуешь себя... уязвимой? Тебе это передалось от пациентов?
   - Да. Из-за того что я слышу, - сказала я, зажмурившись. - Я продолжаю думать о своём мире. Мне не следует этого делать... Не следует...
   - Хочешь моё мнение?
   - Давай.
   - Терапия. Дважды в неделю. Со мной или кем-то, кому ты доверяешь. Тебе необходимо с кем-нибудь поговорить.
   Я кивнула.
   - Это не так уж и необычно. Особенно в твоей ситуации. Нам всем нужна поддержка, - сказал он.
   - Знаю.
   - Так что, давай начнём.
  
   12. Йокан
  
   Терапия помогала. А вот с новостями порой выходило наоборот. Сигнал в ухе велел мне связаться с Исследовательской службой. Пообщавшись с ними, мне потребовалось переговорить с Йоканом.
   Я нашла его снаружи, полностью излечившимся от ранений, вызванных крушением автобуса. Он набивал рюкзак припасами, готовясь провести день в походе по лесу, подальше от меня.
   - Йокан, у меня новость из твоего мира, - сказала я.
   - Опять трупы? - спросил он.
   В последние дни он сделался весьма жёлчным.
   - Нет. Мы нашли их.
   - Кого?
   - Предтеч.
   Он перестал набивать рюкзак.
   - Неподалёку от солнца. Было непросто, но мы сумели их обнаружить, используя данные, собранные Управлением-Ноль. И пообщались с ними.
   Он уставился на меня, разинув рот.
   - Контакт состоялся два дня назад. Они выглядят дружелюбными. Нам передали сообщение... для тебя.
   Йокан ахнул. Его глаза наполнились слезами.
   - Они хотят поговорить. Если ты пожелаешь.
   - Да!
   - И ещё. Тот, кто пошёл на контакт, назвал себя. Его имя... Точнее, её имя...
   Он снова ахнул. Он уже догадался.
   - Её зовут Силмар.
   Сложив ладони вместе, он рухнул на колени, лучась радостью возрождённой веры.
   - Древние! Благодарю вас! Спасибо вам!
   Склонив голову, он забормотал ритуальную молитву, трясясь от избытка чувств. Все его сомнения унеслись прочь, а вместе с ними в одно мгновение улетучилась и вся проделанная мною работа.
  

Часть двенадцатая. Геноцид

   1. Группа
  
   Ситуация с Кэти вызвала комментарии во время очередного сеанса групповой терапии.
   - Ты же не позволишь ей торчать здесь? - возмутилась Оливия.
   - Кэти, можешь объяснить, что такое копод? - попросила я.
   - Данное облачение ограничивает мои движения ради вашей безопасности, - сообщила группе Кэти, ровно сидя в кресле.
   - Угу, а если она его скинет? Э? - спросила Оливия. - Она сможет, сил ей хватит. Эй, ты! - выкрикнула она в адрес Кэти. - Давай, попробуй, сучка.
   Кэти бросила на Оливию полный ярости взгляд. Она подняла уцелевшую руку, словно пытаясь дотянуться до воротника, но рука замерла в тридцати сантиметрах от него. Рука задрожала, пытаясь одолеть копод.
   - Мне не хватает силы для преодоления сдерживающего воздействия, - сказала Кэти, скрипя зубами. - Пять дней назад на меня надели костюм, ограничивающий подвижность. Он специально настроен на мой уровень силы и модифицирован с учётом отсутствия руки. После подгонки было проведено двухчасовое тестирование костюма.
   Пока она концентрировалась на рассказе, дрожь в руке стихла.
   - Он связан на молекулярном уровне и не может быть снят носителем. Его внутренняя поверхность способна к самоочищению и к переработке продуктов жизнедеятельности, что делает возможным непрерывное ношение. Полагаю, я восстановила контроль над собой.
   Копод ослабил хватку, и она опустила руку.
   - Спасибо, Кэти, - сказала я, затем оглядела группу. - Думаю, вы все в курсе, что состояние Кэти ухудшается. На данный момент она обнаружила, что ей легче держать себя в руках при погружении в детальное изложение ситуации, поэтому я бы хотела, чтобы вы ей помогли, чем сможете.
   - И как же мы должны помогать? - спросил Кваме.
   - Мы должны просто слушать, пока она говорит? - спросила Лисс.
   - Да, - ответила я, - но и ещё кое-что. Сегодня я хочу довести до вашего сведения одну вещь. Я заметила, что с тех пор как мы сюда переехали, вы проводите меньше времени друг с другом, чем прежде. Я в курсе, что некоторые из вас в данный момент проходят через непростую стадию терапии, поэтому крайне важно, чтобы вам было с кем поговорить.
   - Поговорить с кем-нибудь? - переспросила Оливия. - А ты в последнее время не пробовала поговорить вот с ним?
   Йокан улыбался, полностью отрешившись от бренного мира, однако встрепенулся, когда Оливия ткнула пальцем в его сторону.
   - Простите?
   - Мы говорим о тебе, а не с тобой, - бросила Оливия.
   - Ох-х, - удивлённо выдохнул Йокан и вернулся в собственный мир.
   - Вам всем нужна поддержка группы, Оливия, - сказала я. - Йокан ничем не отличается.
   - Меня не обдурить...
   - Вернёмся к теме, - сказала я. - Мне кажется, нам остро не хватает групповых занятий. Я знаю, вам всем очень понравилось в центре активного отдыха. Как насчёт заняться в ближайшем будущем чем-нибудь подобным?
   - Типа чего? - спросил Пью, похоже, продолжавший дуться.
   - На ваше усмотрение. Можем отправиться в другой центр или воспользоваться местными средствами. Можете и сами что-нибудь придумать. Не обязательно сразу идти в поход, сойдёт и настольная игра, при условии, что участвовать будут все. Ну, какие мысли?
   На мгновение повисла тишина. Первым быть никто не желал. В иной день Йокан обязательно подорвался бы прежде остальных, но сегодня он, казалось, забыл обо всём на свете. Я заметила, что у Кэти задёргалась рука. То ли у неё появилась идея, то ли возникла потребность заговорить, чтобы справиться с судорогами.
   - Кэти, ты что-то придумала?
   - Мы можем заняться военными играми.
   - Не объяснишь чуть подробнее?
   - Военные игры предназначены для развития тактических, стратегических и бойцовских навыков, а также для укрепления эмоциональных связей между членами подразделений, в которых эти связи критичны для боевой эффективности. Я принимала участие в нескольких подобных сценариях. В день 156-й 280-го эталонного года Терры я возглавила ударный отряд при имитации штурма сегмента нашей станции в точке Земля-Солнце L2. Наш отряд потерял только одного бойца, и мы смогли лучше противостоять врагу во время атаки на станцию Земля-Луна L2.
   Она закончила речь под гробовое молчание группы, восстановив контроль над рукой. Наконец, Кваме, прочистив горло, нарушил тишину:
   - Хочешь сказать, один из ваших погиб?
   - Да. Несмотря на регулирование огневой мощи, оружие оставалось опасным. Данный опыт позволил подразделению пережить потерю товарища и лучше справляться с эмоциональными ударами в ходе дальнейших боевых действий.
   - Да, понимаю, только... Мне не кажется разумным, если кто-нибудь из нас погибнет. Я тоже принимал участие в военных учениях. Они опасны, но не более чем обычные тренировки...
   Лицо Кэти резко приняло хмурый вид.
   - Да. Вы правы. Моё предложение неприемлемо.
   - Всё хорошо, Кэти, любой вклад приветствуется, - сказала я. - Возможно, мы можем устроить нечто похожее, но не столь опасное. Кваме? У тебя есть какие-нибудь предложения?
   - Нет. Предложений у меня нет, - с мрачным видом ответил тот.
   - Йокан? Ты всё молчишь. Есть идеи?
   Прервав созерцание, Йокан улыбнулся всей группе.
   - Вы можете присоединиться ко мне.
   Лисс с подозрением взглянула на него.
   - Ты это о чём?..
   - Вскоре я отправлюсь к Предтечам. Вы можете присоединиться ко мне. Вам всем будут рады.
   Его радушную улыбку встретило молчание и пристальные взгляды.
   - Я хочу присоединиться к тебе, - сказала Кэти.
   - Нет, - сказала я. - Это не вариант. На встречу приглашён только Йокан. Простите, но изменений не будет. Лисс, а у тебя есть идеи?
   - Не знаю, - пожала плечами та. - Может, сходим в какой-нибудь поход. На Узловой ведь есть всякие достопримечательности, да?
   - Дополна, - сказала я. - Может, предложишь что-нибудь конкретное?
   Она вновь пожала плечами.
   - Я почти не видела Узловой. Не знаю, что тут считается хорошим местом?
   - Посреди Метрополя есть милейшая камера, обитая войлоком, - подсказала Оливия.
   Кэти вздрогнула. Её ноги завибрировали, и копод взялся за дело, удерживая их на месте.
   - Кэти? Ты в порядке? - поинтересовалась я.
   - Я бы хотела исследовать колонну Агвартерхир, - сказала Кэти, стараясь восстановить контроль над собой. - Насколько я понимаю, она была воздвигнута сто двадцать шесть лет назад в качестве подарка Межвселенскому Союзу от расы храгарар. Якорная колонна, связывающая наземную станцию с противовесом, находящимся на геостационарной орбите, содержит двадцать пять целых тридцать две сотых килотонн сверхупругого углеродного волокна. Вдоль центральной колонны натянуто четыре подъёмных троса, каждый из которых рассчитан на триста тонн груза единовременно либо на четыре тысячи человек стандартной комплекции в пассажирском лифте. Путешествие занимает от шести часов до трёх дней, в зависимости от способности пассажиров или груза выдерживать ускорение.
   Дрожь унялась, и Кэти посмотрела на меня.
   - Я в порядке. Благодарю.
   - Хорошо, мы обязательно взглянем на космический лифт. Это здорово. Кто-нибудь ещё?
   - Я тоже хочу кое-куда съездить, - сказал Пью, выглядевший чересчур серьёзным.
   - Продолжай, - сказала я.
   - К мемориалу.
   - Мемориалу жертвам нападения?
   - Да.
   - Хорошо. Что думают остальные?
   - Его хоть достроили? - спросила Лисс.
   У Кэти вновь начался тремор.
   - Проектный срок полного завершения строительства мемориала истекает через сто двадцать три дня с настоящего момента. Это будет сад, разбитый вокруг предварительно установленного мемориального камня, с голографическими изображениями всех жертв нападения, которые будут парить вокруг, обеспечивая доступ к информации о каждой из них. Сбор информации в данный момент продолжается при помощи друзей и родственников жертв...
   Оливия перебила её до того, как она справилась с тремором.
   - Веофол там будет?
   - Да, - сказала я.
   - Хорошо.
   - Они хотят, чтобы мы, э-э, добавили что-нибудь от себя? - спросила Лисс.
   - Сначала выслушают членов семей, но, когда начнут принимать дополнения от остальных, я дам вам знать.
   - Сколько их там? - спросил Пью.
   Кэти ответила, всё ещё трясясь:
   - Всего девятьсот семьдесят восемь погибших. Триста двадцать три погибли в разбившихся транспортных средствах. Двести...
   - Ну да! Погибла куча людей! Я понял! - выкрикнул Пью.
   Его вспышка гнева меня встревожила.
   - Ты что-то хочешь сказать, Пью?
   - Девятьсот семьдесят восемь? То есть... и всё?
   - Это не так уж и мало, тебе не кажется?
   - Нет! Я не об этом!
   - Так о чём же ты, Пью?
   Тот замешкался, в то время как голова Кэти со скрежетом зубовным разворачивалась в левую сторону. И вот он подобрал слова.
   - А почему нет мемориала нам?
   - Потому что мы не умерли? - произнесла Лисс.
   - Я не про нас с тобой, я о своей расе!
   На мгновение повисла тишина, которую нарушил Кваме.
   - А он... прав.
   - Э-э, а разве в самом мире ничего не оставляют? - спросила Лисс. - Кажется, я где-то видела...
   - Да, иногда, - сказала я, вспоминая покрытые пеплом пейзажи родного мира и незаметные кладбища, к которым не найти дороги.
   - Где? - не унимался Пью.
   - Ну...
   Я замолчала на мгновение. Ничего не приходило на ум.
   - Если хочешь примеров, я изучу этот вопрос.
   - Значит, нет ничего?
   - Не знаю, Пью. Нужно навести справки.
   - Здесь умирают девятьсот семьдесят восемь человек и в их память строят мемориальный парк, а нас погибли миллиарды и нам ничего! Так вы о нас заботитесь, да?
   - Пью, дело не в...
   - Сколько человек погибло в твоём мире? - спросил он у Лисс.
   - Я не... ладно, миллиарда два-три, наверное.
   - А в твоём - четыре миллиарда? - спросил он у Кваме.
   - Да, - ответил тот.
   - Оливия?
   - Ой, прекращай, - бросила та. - Они мертвы, какая разница?
   - Разница в том, что никому нет дела! Им вообще насрать на миллиарды гибнущих в иной вселенной.
   Он повернулся к Кэти, дрожь которой усилилась, рука тряслась, нога дёргалась, пока сама она пыталась унять мотающуюся голову.
   - А в твоём мире сколько?
   - У меня... У меня нет точных цифр.
   - Ни у кого нет точных цифр! Миллиарды, так?
   - О каком геноциде... ты запрашиваешь данные?
   - О, так у вас он там был не один? Отлично! Спорим, всем плевать на любой из них...
   - Я убила миллионы! - выкрикнула Кэти и подскочила.
   Все отпрянули. Костюм сработал, пока она находилась в воздухе, и припечатал её на месте. Едва она осознала, что сказала, её лицо застыло.
   - Миллионы?.. - переспросила Лисс.
   - Я... Я...
   Кэти боролась с собственной потребностью говорить. Но всё её тело тряслось.
   - Во... Второй... машинной войне... я была... машиной, творившей чудовищные зверства...
   - Кэти, не лучше ли поговорить об этом во время индивидуальных сеансов? - предложила я.
   Но она даже не обратила внимания.
   - Мы атаковали человечество... всеми механизмами, какие только могли собрать... усложняя устройства по мере продолжения войны...
   - Что она несёт? О какой войне речь? - спросила Оливия.
   - Во время первой войны люди практически уничтожили искусственный интеллект. Люди напали на нас во время второй войны, но мы подготовились и разгромили их. Выжившие люди заманили нас в засаду во время третьей войны и уничтожили. Уцелевшие машины, вернувшись из межзвёздных странствий, истребят человечество в четвёртой войне.
   Рассказ не помог. Она продолжала трястись, удерживаясь на месте лишь благодаря коподу.
   - Ты убила миллионы? - спросил потрясённый Пью.
   - Я... Я... Мой базовый код скомпилирован из тысячи восьмисот двадцати четырёх машинных разумов, что сражались во время Второй Машинной войны. Я убивала... я убивала... В транспортном терминале я ворвалась в толпу, обвешавшись циркулярными пилами, и успела обезглавить сорок семь человек, пока меня не вывели из строя. Я взломала больничные компьютеры и ввела всем пациентам смертельную дозу опиатов.
   Я вызвала медпомощь.
   - Я врезалась в путепровод, разрушив три опоры и убив несколько сот человек. Я подорвала ядерные заряды над городом, а затем послала туда беспилотники, чтобы те добили выживших. Я изготовляла взрывчатку, детонирующую от температуры человеческого тела, и подмешивала её в продукты питания. Я загрязняла реки, моря и воздух, чтобы никто не мог ни пить, ни есть, ни дышать. Я перетравила лагерь беженцев угарным газом. В бункере прятались дети, прячась от чада и смертоносных машин. Я пустила в ход огнемёт, чтобы перебить их, а из невыгоревших внутренностей трупов извлекла образцы тканей.
   Я опасалась припадка. Прибыли санитары с транквилизаторами.
   - Кэти, не сопротивляйся им, они окажут тебе помощь!
   - Во время Третьей машинной войны я проникла в госпиталь на астероиде и выпустила всю атмосферу... дети задохнулись... На моём лице в вакууме закипали слёзы Элсбет... А я ничего не чувствовала!
   Напряжение ушло из её тела, копод прекратил противодействие. Кэти рухнула на пол. На неё бросилось двое охранников.
   - Погодите! - воскликнула я.
   Кэти лежала на полу в полуобморочном состоянии, вся в поту, однако больше не дрожала. Её глаза резко раскрылись.
   - Я восстановила управление.
   Она поднялась на ноги - точно рассчитанным движением, как и всегда. Санитар оглянулся на меня.
   - Кажется, всё нормально, - сказала я.
   Кэти замерла, словно ожидая чего-то. Санитар и охранники отступили, но из комнаты не вышли.
   - Нет, не нормально, - зло произнёс Пью.
   - Что ты наделала? - в ужасе спросила Лисс.
   - Я участвовала в геноциде человеческой расы в своей вселенной, - ответила Кэти.
   - Но зачем?
   - У нас не было выбора. Они стремились сделать то же самое с нами.
   - Так, внимание. Давайте все присядем и обсудим этот вопрос, - предложила я. - Кэти, ты точно хочешь продолжать?
   - Я готова продолжать.
   - Можешь сесть.
   - Я бы... предпочла стоять.
   Кровь отхлынула от лица Пью.
   - Сколько ты убила?
   - Я могу лишь примерно оценить...
   - Сколько?
   Кэти взяла небольшую паузу.
   - Исходники моей кодовой базы ответственны за гибель от 46,7 до 68,5 миллионов человек. В своём текущем состоянии я зарегистрировала шестьсот тридцать семь убийств.
   - Да ты прямо машина геноцида...
   Кэти вздрогнула.
   - Да.
   - Ты убивала детей? - спросила Лисс.
   - Да.
   Она покачала головой.
   - Как ты могла такое вытворять?
   - Я солдат.
   - Но ты же убивала детей!
   - Я... да.
   На миг показалось, будто Кэти растеряна.
   - Зачем?..
   - Мы планировали воссоздать человечество в более возвышенном облике. Мы не могли позволить себе милосердие к тем, какими они были. Мы брали образцы для клонирования отдельных личностей.
   - Отвратительно! - воскликнула Оливия.
   - Я... видел, как на войне гибли дети. Дети гибнут во всех войнах... - осторожно заговорил Кваме.
   - О, конечно, ты-то будешь её защищать, мистер Я-замочил-четыре-миллиарда-человек... - встряла Лисс.
   - Нет! Я... Не знаю, мог ли я... Я не уверен, - промямлил он.
   Вмешалась Оливия.
   - Прекращай! Это другое. Он этого не планировал. Он не выходил на улицу и не убивал собственноручно всех последних людей на планете. Мы все творили ужасные вещи, но чтобы такое - нет.
   Она обратилась к Кэти:
   - Тебя следовало бы вздёрнуть! Тебя и всех таких, как ты!
   Внезапно Кэти уставилась прямо на Оливию и произнесла твёрдым голосом:
   - А ты разве не убивала воскресших детей?
   Оливия охнула.
   - Это не одно и то же!
   - Ты ощущала моральное превосходство, убивая собственное потомство?
   - Я... Я...
   Оливия была слишком рассержена, чтобы произнести хоть слово.
   - Кэти, - сказала я. - Не думаю, что сейчас удачное время...
   Проигнорировав меня, та заговорила с Лисс:
   - Почему ты не допросила единственного подозреваемого в уничтожении твоего мира?
   Лисс не поверила своим ушам.
   - Чего?..
   - Остался единственный выживший. Почему ты не провела расследование в отношении себя самой?
   - Как ты можешь такое говорить? Они погибли у меня на глазах!
   - И всё же ты этого не сделала. Почему ты осталась вне подозрений?
   - Я... Как ты можешь...
   Взор Кэти вперился в Пью.
   - А ты так ничего и не вынес из геноцида своей расы.
   Пью вскочил, сжав кулаки.
   - Я вынес то, что не позволю этому повториться вновь!
   - Это именно то, что ты хочешь повторить, только на другой мишени...
   Выбросив вперёд руку, он ударил её. Видя приближение кулака, она попыталась сместиться, но копод мгновенно остановил её, позволив Пью нанести ей удар точно в скулу. Пью отшатнулся из-за боли в костяшках, Кэти же покачнулась, но не упала.
   - Хватит! - пришлось выкрикнуть мне. - Пью, отправляйся к себе в комнату. Пошёл. Живо.
   Сунув болящую ладонь под мышку, тот неохотно вышёл, сопровождаемый охранником.
   - Тебе больно, Кэти?
   - Атака не возымела ни малейшего эффекта.
   - Ну, тогда, пожалуй, на сегодня сеанс окончен.
   - Точно, блин, закончен! - воскликнула Оливия. - Я не останусь тут с этой... тварью!
   Она ушла. Лисс тоже поднялась.
   - Лисс?.. - спросила я.
   Но та с большим трудом сдерживала слёзы.
   - Нет, - покачала она головой. - Просто... нет.
   Кваме тоже встал, поглядывая на Кэти.
   - До сей поры я не знал, что есть ещё одно... столь же гнусное чудовище, как я.
   Кэти вздрогнула.
   - Кваме, это не поможет... - сказала я.
   - Ей ничто не поможет, - обронил он и вышел.
   Мы с Кэти остались стоять.
   - Это очень грустно... - произнёс Йокан.
   - Не сейчас, Йокан, - сказала я.
   - Всё было бы намного лучше, если б люди просто принимали свою судьбу.
   Он покачал головой, печально улыбаясь. Кэти устремила взгляд в его сторону.
   - Кэти, я думаю, тебе следует пройти ко мне в кабинет, и мы обсудим всё это.
   Она задумалась, по-прежнему глядя на Йокана, затем приняла решение.
   - Нет, - сказала она.
   - Нам нужно об этом поговорить...
   - Кажется, я больше неспособна контролировать свои функции. Я хочу остаться одна, - сообщила она и ушла.
   Я вздохнула.
   Йокан произнёс:
   - А знаете, всё будет хорошо.
   Я взглянула на него.
   Он улыбался так, словно не произошло ничего серьёзного.
   - Всё будет в порядке.
  
   2. Кэти
  
   Кэти не была в порядке. Тем не менее, я не считала, что имеется риск самоубийства. Она не сможет ни утопиться, ни удавиться, а если она перережет себе вены, её организм автоматически перекроет кровоток на повреждённом участке. У неё когда-то имелся механизм самоуничтожения, но в целях терапии он был удалён. Она оставалась под постоянным наблюдением в обстановке, исключающей любые попытки суицида. Она даже не сможет броситься со скалы: повсюду кружат гравитационные сани, готовые поймать любого, кто свалится вниз. Вдобавок ко всему, копод ограничивает резкие движения, радикально сужая её возможности. При необходимости его можно дистанционно активировать, чтобы зафиксировать её на месте, предотвращая любые попытки членовредительства.
   У неё не было ни единого способа, чтобы покончить с собой.
   Но она его отыскала.
   Она отошла подальше от центра, в заросли деревьев, похожих на сосны, туда, где земля уходила под уклон. Едва цепляясь корнями, деревья всё же тянулись ввысь. Из расположенного где-то вверху источника вытекал ручеёк, подмывая почву на склоне и разбрасывая брызги на груды камней и валуны, оставшиеся от давнишнего оползня.
   Кэти осторожно изучала местность. Она походила по склону, проверила почву, топая по ней и прислушиваясь к вибрации. Навалилась на кучу камней, выясняя, насколько крепко те держатся. Сунула ладонь в почву, чтобы определить её влажность.
   Затем она спустилась вниз, где земля немного выравнивалась. Постояла, глядя на склон. Досконально изучив его топологию и структуру грунта, опустилась на колени и принялась рыть. Однорукая, копала она медленно, однако вскоре добралась до корневой системы ближайших деревьев, ухватила корни и потянула на себя, осторожно, но с возрастающим усилием - как раз на том уровне, какой позволял копод.
   Кто-то в центре догадался, что она задумала, и удалённо заморозил костюм. Однако оползень уже начался. Почву в целости удерживали лишь корни; влажную землю отягощали тысячи тонн камней и растительности. Склон превратился в реку и устремился вниз. Деревья шатались и валились вместе с подлеском в текучую почву, вспахивая её корнями и выворачивая валуны.
   Кэти не дрогнула, когда волна земли и камней захлестнула и поглотила её.
  
   3. Пью
  
   Пока Кэти изучала почву, я разговаривала с Пью. Он был заперт в комнате -стандартная процедура, применяемая к уличённым в преднамеренной агрессии, независимо от серьёзности происшествия. К моему приходу он успел устроить у себя форменный погром. Как и многие другие выходцы из слаборазвитых миров, он предпочитал бумажные книги и газеты, которые теперь валялись по всей комнате, устланной листками, выдранными из его собственных дневников. Почти вся мебель была встроена в пол или стены, однако ему удалось опрокинуть незакреплённый книжный шкаф, который он тут же попытался разломать - без особого успеха.
   Всё ещё взбешённый, Пью сгорбившись сидел на кровати, окружённой обломками.
   - Я не стану извиняться, - заявил он.
   - Я могу войти? - поинтересовалась я.
   - Вы так и так войдёте.
   Я осторожно шагнула внутрь, стараясь не наступить на листы бумаги, испещрённые теоремами и математическими выкладками. Подняв стул и смахнув бумаги в сторону, я села.
   - Зачем ты её ударил, Пью?
   - Потому что она убийца, а всем наплевать.
   - Даже если она говорила правду, наказывать её - не твоя работа. Это задача МУТ.
   - Они не станут ничего делать!
   - Пью. Насилие - непозволительное поведение, вне зависимости от того, что она натворила. Если это повторится, мы будем вынуждены принять более серьёзные меры.
   - Типа, какие? Что вы собираетесь со мной сделать? - дерзко произнёс он.
   - Можем упаковать тебя в копод. Либо очень долго держать тебя в этой комнате. Если потребуется, отправим тебя в Психиатрический центр в Метрополе. Я не хочу этого делать, потому как знаю, тебе это не пойдёт на пользу. Но если ты продолжишь вести себя подобным образом, иного выбора у меня не останется.
   Пью опустил голову в ладони, сгорбившись ещё сильнее. Он не желал мириться со своим положением. Гримасничая, он вновь поднял глаза.
   - Хотите мне помочь?
   - Да. Я для этого и пришла.
   - Вы как Шань'уй...
   Я улыбнулась, будучи не совсем уверенной, что он имел в виду.
   - В каком смысле?
   Он взглянул на меня с нарастающим отвращением.
   - Она хотела спасти нас. Считала, что если сможет убедить всех су, те нас освободят. А потом она взяла и позволила им прийти и делать всё что угодно! И что бы она ни делала, она просто...
   У него выступили слёзы отчаяния. Однако он сдержался и посмотрел на меня.
   - Вы как она.
   - Думаю, нам следует поговорить об этом подробнее.
   Он покачал головой.
   - Ничего хорошего не выйдет.
   - Мне хочется получше понять, почему ты считаешь меня похожей на неё. В конце концов, я ведь не руковожу программой размножения, и не совсем представляю, что ты имеешь в виду...
   Меня прервал сигнал в ухе, а перед глазами вспыхнуло сообщение.
   - Мне нужно идти. Что-то стряслось с Кэти...
   - Что?
   После секундного размышления, я решила не отвечать. Но он сам всё понял по выражению моего лица.
   - Она попыталась покончить с собой?
   - Я... Да.
   Поразмыслив, он произнёс:
   - Хорошо.
   В его голосе не слышалось ни сожаления, ни стыда - лишь удовлетворение. Тревожный знак.
   У двери я остановилась. Нельзя оставлять это без внимания.
   - Тебе бы следовало подумать над тем, что вынудило её так поступить.
   Он недолго помолчал.
   - Ага. Подумаю.
  
   4. Кэти
  
   Кэти лежала погребённая под тоннами обломков, но мы знали, что она ещё жива - пока. Прибывший гравитационный кран один за другим убирал стволы и валуны, и когда всё самое тяжёлое было удалено, персонал центра принялся копать. Её вытащили после шести часов раскопок, причём по частям. Её, как минимум, единожды ударило острым краем крупного валуна и рассекло пополам. Тело оказалось практически обескровлено, а мозг выжил лишь благодаря экстренному отключению, причём обломки раздробленного черепа серьёзно повредили мозговую ткань.
   Несмотря на всё это, её ещё можно было спасти. Но сама я мало чем могла помочь в процессе раскопок и извлечения кусков Кэти, к тому же, у меня оставались и другие пациенты. Я попросила держать меня в курсе событий.
   Некоторые почти сразу осознали свою вину. Лисс выбежала проблеваться. Кваме сделал глубокий вдох и присел, осмысливая новость. Оливия лишь хмыкнула и покачала головой. Йокан вздохнул и состроил грустное лицо.
   Пью не выказывал ни малейшего сожаления. Просто молчал, уставившись на меня.
  
   5. Лисс
  
   Лечение должно продолжаться несмотря на то, что один из членов группы борется за жизнь. Я переключилась на личность, казавшуюся сильнее остальных затронутой недавними событиями. Лисс, оправившись от приступа рвоты, проходила проверку в лазарете - на всякий случай. Увидев, как я вхожу, она одарила меня невесёлой усмешкой, в то время как медсестра водила сканером по её животу, проверяя на предмет пищевого отравления.
   - Я не беременна, - сказала Лисс.
   - Честно говоря, это не самый вероятный расклад.
   - Ха. Как будто на этой планете есть хоть один мужик, реально способный меня обрюхатить...
   - Ну...
   Вообще-то, у нас имелась новость на этот счёт. Однако я решила её попридержать.
   - Думаю, сперва нужно обсудить произошедшее.
   - Ага. Наверное.
   - Не могу сказать, что ты не подтолкнула Кэти к такому поступку. Но выбор она сделала сама.
   - Думаю, так и есть.
   Медсестра закончила сканирование.
   - Вы в норме. Возможно, до конца дня вам следует избегать острой пищи.
   - Ха. Значит, все проблемы в верхнем отростке, верно?
   Медсестра ответила сочувственной улыбкой.
   - Это не по моей части.
   - Можно, мы немного пообщаемся наедине? - спросила я.
   - Разумеется, - сказала медсестра и вышла.
   Я села в кресло.
   - Она выкарабкается? - спросила Лисс.
   - Да, мы способны её спасти. Но будет сложно.
   - Хм.
   Замолчав, она уставилась в пол.
   - Лисс, тебя тревожит что-то ещё?
   - Просто...
   - Да?
   - Глупо это всё.
   - Всё нормально.
   Она подняла глаза.
   - А если это из-за меня?
   - Не нужно винить себя за то, что сделала Кэти...
   - Я не об этом! Я имею в виду... всех тех, кто погиб в моём мире. Я ведь не знаю, как они умерли! Не знаю, почему! И... и...
   - Всё дело в том, что сказала Кэти?
   - Ага. Не. Не знаю.
   - Что ж... она подняла важную тему.
   - Да ну, нахер.
   - В этом-то и задачка. Тебе не кажется, что в её словах есть смысл?
   - Ну, будь я на месте полиции, то захотела бы сама себя опросить. Но... я не знаю! Не знаю, что должна делать...
   Я набрала воздуха в грудь.
   - Думаю, пора сообщить тебе одну новость.
   Она взглянула на меня с внезапной надеждой.
   - Вы что-то нашли? В смысле, МУТ что-то нашёл?
   - Нет. Дело не в этом.
   - Ох.
   - Это касается тебя.
   - Вот дерьмо, меня закроют?..
   - Нет. Речь о тесте на сексуальную совместимость.
   Это её озадачило.
   - Э-э... чего?..
   - Получен удивительный результат. От него зависит твоё дальнейшее лечение, поэтому меня попросили передать эту новость.
   - Хорошо...
   - Мы знаем, к какой расе ты принадлежишь.
   Она попыталась понять, о чём речь.
   - Я и так знаю, к какой расе я принадлежу.
   - Нет. Мы нашли совпадение. У тебя та же генетическая структура, как у одной уже известной нам расы.
   - Погодите. Значит, я не... хотите сказать, я не из... вы о чём, вообще?
   - Я о том, что мы почти наверняка установили, что ты принадлежишь к известной нам расе. Это квиллиане. Члены МС.
   - Я... но... как?
   - Прости. Я, правда, не знаю, как этого раньше не заметили.
   Её глаза вдруг расширились, а лицо осунулось.
   - Ох, пипец.
   - Лисс?
   - Это я виновата. Я дала вам поддельные образцы, чтобы вы не смогли использовать мою ДНК против меня.
   - Да, это всё объясняет.
   Она покачала головой, пытаясь сжиться с этой вестью.
   - Говорите, я из совсем другого мира? Из другой вселенной?
   - Возможно. Мы не вполне понимаем, что из этого следует.
   - А вы уже спросили у них, что случилось? У этих, э-э, квиллиан?
   - Нет. Твои медицинские записи конфиденциальны до тех пор, пока ты не решишь иначе.
   - Охуеть.
   - Думаю, тут целых две хороших новости.
   - О, прекрасно. Я могу забеременеть и восстановить расу, только я никогда не принадлежала к этой расе!
   - Да. Ты можешь забеременеть и...
   - И что?
   - МУТ намерен провести ещё одно расследование.
   Она поразмыслила.
   - Бля. Думаете, это могли быть они?
   - Возможно, нет. Но для следователей это может стать отправной точкой.
   У неё был такой вид, словно её вот-вот снова вырвет.
   - Ох, капец. Капец. Капец!
   - Я не говорю, что это сделали они. Я лишь о том, что вы принадлежите к одной расе. Я даже ума не приложу, сколько причин у них имелось для того, чтобы забраться в вашу вселенную. Но если они там были... возможно, они в курсе, кто ещё там побывал?
   - Бля. Не знаю. Я не могу... Если это какая-то важная раса из МС, что с неё возьмёшь?
   - Если они виновны в подобном преступлении, либо руководили его совершением, кое-кому предстоит с этим разобраться.
   - Херня. Думаете, хоть одна раса допустит, чтобы все считали её виновной в геноциде? Они скорее свалят из МС. А следом уйдут и те, кому тоже есть что скрывать, и тогда у вас вообще никакого Межвселенского Союза не останется. Вы реально считаете, что подобному дадут произойти?
   - Слишком много допущений, Лисс.
   - Люди именно так и поступают.
   - Значит, если МУТ не справится, ты бы хотела провести расследование сама?
   - Я даже не знаю, с чего начать...
   - Итак. С одной стороны, ты допускаешь, что МУТ потерпит неудачу. А с другой, предполагаешь, что, если попытаешься сама, у тебя тоже ничего не получится. Похоже, у тебя очень негативный подход...
   - Мы тут не о самооценке говорим! Речь о целой расе! Хотите, чтобы я прижала их к ногтю, вот так?
   - Не обязательно. Можешь передать дела МУТ, и особенно в том случае, если захочешь разобраться сама. Будешь ли что-то делать или нет, всё на твоё усмотрение.
   - Не знаю... Просто... А если я облажаюсь?
   - Что ж, если ты уверена в неудаче, то, конечно, у тебя есть оправдание, чтобы вообще не начинать.
   Она открыла рот, чтобы возразить, но остановилась.
   - Серьёзно. Реверсивная психология? Решили испытать её на мне?
   - Если это поможет тебе услышать собственные слова и переоценить их с более объективных позиций, то да.
   - Да, да, конечно, знаю, что вы скажете. Не начав, не достигнешь успеха и прочую мотивационную херотень. Эй, речь всего-то об уничтожении каких-то трёх миллиардов человек, ничего существенного...
   - Тебе виднее, Лисс.
   - Прекрасно.
   Я встала.
   - Подумай над этим.
   Когда я оставила её, она сидела с озабоченным видом на кровати, свесив ноги и болтая ими над полом.
  
   6. Кваме
  
   Кваме слишком нервничал, чтобы заставить себя шагнуть внутрь, хоть и очень старался это скрыть. Принуждать я не могла, поэтому мы ждали, выслушивая его отговорки. Рядом находилось два санитара - необходимая предосторожность, если принимать во внимание возможное развитие событий. Кваме расспрашивал, как поживают их семьи. Потом поинтересовался последними новостями из МУТ. Наконец, он спросил у меня о Кэти. Я рассказала, что с ней: части тела и мозг находятся в медлаборатории в Метрополе, где их тщательнейшим образом собирают воедино.
   - Но ведь она будет умственно неполноценной?
   - Весьма вероятно. У нас достаточно сканов, чтобы восстановить её мозг в первозданном виде, но мы слишком мало знаем о её расе, чтобы исправить ошибки в случае, если что-то упустим.
   Он вздохнул.
   - Тебя беспокоит то, что случилось на том сеансе, Кваме?
   - Она не предприняла бы подобных действий, не будь мы столь... озлоблены.
   - Она сама приняла это решение.
   - Да, да, знаю. Возможно... она решила не ждать, пока это сделает кто-то другой.
   - Что, прости?
   - Она виновна в геноциде. Не знаю, что она думала... может, она осуждала себя?
   - По-моему, ты проецируешь собственный случай на Кэти.
   Он вздохнул.
   - У нас одинаковая проблема.
   - И что ты сейчас думаешь о своей проблеме?
   - Я думаю... Думаю, она храбрее меня.
   - Мы можем войти в любой момент.
   - Да.
   - Если ты хочешь всё выяснить, это как раз то, что поможет.
   - Да...
   Он взглянул на дверь. Самая обычная дверь в центре, одна из многих, что ведут в неиспользуемые помещения. Ненужные до сего дня. То, что находилось по ту сторону двери, переделали так, чтобы Кваме смог его узнать. Санитары сопровождали нас, поскольку мы знали, чего он опасается: флэшбэков, которые, без сомнений, нахлынут на него, едва он переступит порог.
   - Вы уверены?
   - Это лучшее, что мы в данный момент смогли придумать.
   Он глубоко вздохнул, настраивая себя.
   - Она была храбра. Она была храбра.
   Его здоровая рука напряглась.
   - Я тоже могу быть храбрым.
   Он целеустремлённо шагнул вперёд, санитары двинулись следом за нами, дверь распахнулась, открывая взору идеальную копию вестибюля мутапского командного бункера. Едва двери сомкнулись за нашими спинами, иллюзия обрела завершённость; выход был перекрыт массивными взрывозащитными воротами.
   Помещение представляло собой не столько приёмную, сколько оборонительную позицию. Там стоял стол, за которым в обычное время сидел охранник, а по сторонам виднелись амбразуры, позволявшие скрытым за стеной постам вести огонь по нарушителю. В основной комплекс вела тяжёлая стальная дверь. Старательно воссозданное люминесцентное освещение отнюдь не облагораживало обстановку, окрашивая всё вокруг в ядовито-зелёные тона.
   Кваме замер, его порыв иссяк, взгляд прикипел к двери.
   - Кваме? Ты всё ещё с нами? - спросила я.
   Тот сглотнул.
   - Да. Я просто... слегка растерялся.
   Он повернулся, осматриваясь.
   - Превосходная работа...
   Его взгляд упал на стол.
   - Вы даже сделали правильные пропуска.
   На столе лежал ряд ламинированных идентификационных карточек. Кваме поднял одну. На ней была его фотография и имя, записанное на его языке.
   - Ох...
   Чтобы удержаться на внезапно обмякших ногах, ему пришлось ухватиться за стол. Санитары подались вперёд, но он от них отмахнулся.
   - Ничего. Я просто... Я вспомнил всё это... Я...
   - Всё нормально, Кваме, не нужно себя принуждать. Давай остановимся, если хочешь.
   - Нет. Оно... сработало. Насколько полно вы воссоздали бункер?
   - Настолько, насколько хватило места. Основной уровень с офисами, жилыми помещениями и так далее, также ты можешь спуститься к гибернационным камерам, но места нам хватило только на несколько штук.
   - Вы переделали весь центр.
   - Всю его опечатанную часть. Она для таких целей и предназначена.
   - Я могу войти... один?
   - Нет. Необходимо, чтобы рядом постоянно находилась медбригада.
   - Будет...
   Он оглядел санитаров, что ждали поодаль с медицинскими чемоданчиками в руках.
   - Будет не совсем то.
   - Мы не можем рисковать.
   - А ещё тут пахнет... не так.
   - А как должно пахнуть?
   - Как пятьдесят человек, целый месяц просидевших взаперти.
   - Могу организовать.
   Я коснулась клавиш, и в зале тоненько потянуло зловонием.
   - А ещё тут слишком тихо. Должен шуметь кондиционер... должно быть слышно, как люди ходят... разговаривают.
   - Это мы тоже можем устроить. Хочешь сегодня пройти дальше?
   Он на секунду замялся. Ему всё ещё было страшно.
   - Можно мне продолжить в одиночку?
   - Тебя должны сопровождать санитары.
   - Нет. Я о том...
   Он оглянулся на меня; на пути у него стояла только я. Неважно. Он прекрасно знал, что мы всё записываем.
   - Конечно, - сказала я. - Шагай вперёд. Я внесу упомянутые тобой изменения.
   Он кивнул, и я отошла в сторону.
  
   7. Оливия
  
   Я совершила ошибку, дав Оливии знать, о чём я хочу с ней поговорить.
   Я позвонила ей за час до намеченного сеанса, дабы убедиться, что она помнит расписание, и Оливия скупо сообщила, что нет, не забыла. Я сказала ей, что очень важно, чтобы она пришла ко мне вовремя, поскольку я хотела обсудить случившееся на последнем групповом сеансе, а также то, что произошло с Кэти.
   Вероятно, она поняла, что я имела в виду обвинения в убийстве воскресших детей, с которыми выступила Кэти. Та не подозревала, что травма Оливии коренилась в коллизии с воскресшими детьми, зато Оливия знала достаточно, чтобы на лету сообразить, обсуждения какой темы я жду.
   И она взяла тайм-аут. /Вариант: И она решила взять самоотвод./
   Мы оставались в неведении, пока не подошло время сеанса. Проверив её местоположение, я обнаружила, что в центре её нет. Она уже выбралась за периметр, продвигаясь по неровной местности при помощи трости. Я вывела на стену карту и быстро догадалась, куда она направляется.
   Её путь преграждали утёсы, крутые и отвесные. Горный поток, когда-то проточивший ущелье, затем превратился в ледник, который миллион с лишним лет расширял своё ложе, пока противоположный край долины не отодвинулся на километр. Перепад высот составлял не менее трёхсот метров, а нижняя часть склона была покрыта зазубренными глыбами.
   Я бросилась за Оливией, следом метнулись санитары, но, карабкаясь по неровному склону, я успела разглядеть лишь её силуэт. Она стояла на уступе, опираясь на трость. Затем она выпрямилась и отшвырнула трость. Когда та долетела до камней, я расслышала отдалённый перестук.
   - Оливия! - крикнула я.
   Та лишь слегка повернула голову, решив сделать вид, будто не слышит меня. Я находилась в тридцати метрах от неё, когда она прыгнула вниз.
   Смысла бежать дальше уже не было. Она сделала свой выбор. Вздохнув, я осторожно подошла к краю обрыва, где ко мне присоединилась медицинская бригада. Едва мы туда добрались, как Оливию вынесло обратно.
   Вероятно, она рассчитывала, что на таком расстоянии ей удастся найти скалу, которую мы не перекрыли. Но система гравитационной страховки охватывала гораздо большую территорию, поскольку была изначально спроектирована для спасения лыжников, если те свернут не в ту сторону и внезапно отправятся в полёт. Верхняя часть летающих саней, раздувшись, поймала Оливию в падении. Та так и лежала ничком, распластавшись на этой мягкой подушке.
   - Оливия? - обратилась я. - Теперь ты готова со мной поговорить?
   Пока сани передавали её под опеку санитаров, она даже не взглянула на меня.
   - Угу.
   - Не желаешь вернуться обратно в центр?
   - Не.
   Я кивнула и заказала кое-какие вещи.

***

   Через несколько минут мы обзавелись стульчиками, горячими напитками и переносным обогревателем, Оливия же сидела, закутавшись в накидку из фольги, что выдали ей санитары. Солнце опустилось уже довольно низко, едва проглядывая сквозь сгустившиеся облака, но дождя можно было не ждать; это был всего-навсего очередной признак приближающейся зимы.
   - Ты ведь и правда не хотела сегодня со мной разговаривать? - спросила я.
   - Офигеть, повесьте ей медаль за прозорливость.
   - Ты надеялась, что всё получится?
   - Нет, конечно.
   - Так зачем?..
   - Гораздо лучше, чем с тобой трепаться.
   - Но сейчас-то захотелось поговорить?
   Она вздохнула.
   - Спрашивай уже, чего там тебе надо.
   - Хорошо. Во время группового сеанса Кэти задала тебе вопрос...
   Оливия отхлёбывала из кружки, глядя прямо перед собой.
   - Угу.
   - Она спросила, доводилось ли тебе убивать воскресших детей. Тебя это задело.
   - Угу.
   - Можешь рассказать об этом?
   Она долго молчала, уставившись в кружку.
   - Убила Тимоти, когда он воскрес. Пацан шести лет. Родители этого сделать не смогли. Это было ещё вначале. А, мне и раньше приходилось отправлять детей на покой. Помнишь, я рассказывала про школы при храмах во время первой вспышки, те, где детей заперли вместе с воскресшими? Много я их там упокоила. К этому привыкаешь. А родители Тимоти - не из того теста. Во время первой вспышки они сами были детьми. Своими руками ни разу воскресших не валили. Пришлось всё сделать за них. В итоге, они ушли раньше остальных. Решили, что доберутся до станции на берегу, но так и не дошли туда. Так что, угу, я убивала детей. Ну и что?
   - Именно это тебя и нахлобучило во время группового сеанса?
   На этот вопрос она не ответила. Просто снова заглянула в кружку.
   - Это как-то связано с твоими собственными детьми?
   Она пронзила меня взглядом.
   - Я их не ела!
   Она продолжала сверлить меня глазами, словно провоцируя выдвинуть обвинение.
   - Знаю. Но ты ела других, тех, кто вернулся.
   - Ага. Приходилось. Приходилось! Я не могла гоняться за ними по холмам, как раньше, не в одиночку. Пришлось пользоваться тем, что было. Но их я не ела!
   - Я знаю это, Оливия. Когда мы тебя нашли, они всё ещё сидели в загоне.
   - Когда они вернулись, мне следовало покончить с собой. Просто... стать такой же, как все, покончить с этим. Но я думала, что где-то там есть кто-то ещё! И я ведь была права, так?
   - Да.
   - А ведь я говорила, я годами им твердила, что там кто-то есть. То, что туда не добивала рация, не означало, что их нет. И нам нужно было сидеть начеку, обязательно. Я не собиралась сдаваться, даже когда все остальные сдались. А я держалась. Дважды в неделю я заряжала батарею и включала рацию. Ничего. Никого. Ни души в зоне доступа. Вы, гады, улетели, никого не осталось, только я.
   - Так что же случилось с твоими детьми?
   Она вскочила в ярости.
   - Считаешь меня каким-то чудовищем? Да? Я держала их в загоне вместе с остальными, но я их не трогала! Ты что, хочешь выставить меня какой-то людоедкой, пожирающей собственных детей? Тебе этого надо?
   - Я знаю, что случилось с твоими детьми.
   - А почему тогда спрашиваешь?
   - Потому что я хочу, чтобы ты сама рассказала.
   - Пустая трата времени! К чертям, только время терять!
   - Те, кто обнаружил тебя, изложили это в отчёте.
   Она откинулась на спинку стула, снова дрожа под накидкой.
   - Ты была совсем одна, не считая двоих в загоне. И как только команда прояснила, что происходит, ты взяла ружьё и прострелила обоим воскресшим головы. А потом попыталась покончить с собой.
   Как Оливия ни силилась сохранить самоконтроль, она вдруг разревелась.
   - Я их не ела. Я не...
   - Знаю.
   - Я не...
   - Те двое воскресших в загоне были твоими детьми.
   - Я их не ела...
   Недосказанность повисла в воздухе. Прошла целая минута или более, прежде чем она вновь заговорила, сквозь слёзы выдавливая слова.
   - Но собиралась съесть.
   Слёзы душили её. Я потянулась к ней и обняла одной рукой. Впервые она не отвергла утешение.
   - Я так хотела есть... ничего не осталось... я взяла топорик...
   - Что тебя остановило? Корабль?
   - Да. Просто...
   Её речь снова прервали слёзы.
   - Я не хотела умирать... Думала, где-то там ещё кто-то есть, я не знала, что кроме меня никого не осталось, не знала!
   Я держала её в объятиях, а она всё рыдала и рыдала.
  
   8. Лисс и группа
  
   Лисс сидела в комнате для видеоконференций, слушая плохие известия из МУТ.
   - Всё дело в ресурсах, - сообщил её куратор из МУТ, чья проекция занимала одно из кресел.
   - В ресурсах. Вы что, прикалываетесь?
   - К сожалению, нет. Но нам нужна поддержка других рас, а многие из них не предоставили обещанного персонала.
   - Сколько нужно народу, чтобы задать несколько вопросов?
   - Это отнюдь не несколько вопросов. Понадобится изрядно беготни во множестве миров. Столь крупномасштабная операция потребует от нас определиться с приоритетами. Однако ваше дело находится в верхней части списка...
   - Я не прошу вас обшаривать каждую щель! У вас есть все архивы ГПР! Вам, чтобы начать, даже не нужно лететь в другую вселенную!
   - Даже работа с архивами потребует немало времени. И, откровенно говоря... учитывая особенности вашего мира, понадобится необычайно тщательный подход, дабы исключить вероятность того, что виновные были местными уроженцами.
   - По-вашему, мы сами это сотворили?..
   - Я это не говорил. Я имею в виду, что необходимо исключить такой вариант, дабы не возникло проблем в суде. Любая защита сразу же вцепится в этот довод.
   Лисс скрестила руки на груди.
   - Ну, и с кого начнёте? С Йокана?
   - Да, мы рассматриваем его дело. Я не могу вдаваться в детали.
   - Разумеется. И когда доберетесь до меня?
   - Сказать пока невозможно. Но постараемся как можно скорее.
   Естественно, Лисс отправилась ко мне, но поделать я ничего не могла. Поскольку она была очень сердита, я поинтересовалась, не желает ли она начать собственное расследование; однако гнев быстро сменился разочарованием, и Лисс ответила, что в этом нет смысла. Ушла она с несчастным видом.
   Тем временем, Оливию нельзя было оставлять в одиночестве. Она считала, что это доставляет массу неудобств, но, по сравнению с её типичным поведением, её протесты выглядели обычным ворчанием. Лисс нашла её в общем зале за просмотром новостей в компании медсестры. Оливия даже не смотрела на экран. Медсестра включила новости лишь затем, чтобы попробовать отвлечь её от пагубного самокопания.
   Лисс не обратила особого внимания на первую пару второстепенных сообщений: Ардея попала в выпуск благодаря вспышкам на солнце, точнее, по причине паники среди населения, которое пыталось покинуть планету, несмотря на все заверения правительства; малочисленную расу под названием пвлер приветствуют на Узловой по ходу её первого визита в МС, предназначенного для обсуждения условий вступления, - признак того, что после нападения деловая жизнь возвращается в привычное русло. Затем экран переключился на главную тему - поступление всё новых откликов на запуск МУТ, последовавших за рассылкой первых повесток с целью вызова определённых лиц на допрос.
   Лисс сама не заметила, как увлеклась просмотром, выслушивая мнения из четырех разных вселенных. Один из миров выказывал единодушную враждебность, макеты транспортных капсул МС подвергались показательному сожжению. Другой, более старый мир не проявлял явного недовольства, однако представил взвешенные, обоснованные доводы против МУТ и против нагнетания ненужных проблем. Затем показали недавно открытый мир, который обвинял всю мультивселенную в регулярных посещениях их планеты с целью проведения сексуальных экспериментов над крупным рогатым скотом. Наконец, ещё один взвешенный и обоснованный аргумент поступил со стороны одной весьма известной в МС расы, некогда пострадавшей от притеснений: "нужно сделать хоть что-нибудь", иначе "это может случиться вновь". Услышав заявление диктора, что эти репортажи отражают баланс мнений во всех исследованных вселенных, Лисс покачала головой.
   - Херня это всё, - сказала она.
   Оливия осознала её присутствие.
   - Чего?..
   - Новости. Херня.
   Похоже, Оливия только сейчас обнаружила, что идёт выпуск новостей.
   - Не смотрела.
   - Это не баланс всех взглядов. Это только те, кто орёт громче остальных.
   - Что с тобой? - спросила Оливия, - не с целью задать вопрос, а лишь бы показать, что Лисс её раздражает.
   Та вздохнула.
   - Не знаю, что делать...
   - Делай то же, что и всегда. Не знаю.
   Лисс помолчала. Оливия решила, что та поняла намёк. Но нет.
   - Можно с тобой посоветоваться?
   - Чего?..
   - Просто я тут кое-что узнала и...
   - Ну, я-то точно ничего не знаю.
   - Слушай, ты... ты точно знаешь, что делаешь. Ты хороша в принятии решений, верно? Потому тебя и поставили во главе исследовательской станции?
   Застигнутая врасплох, Оливия утратила дар речи. Лисс приняла её молчание как разрешение говорить дальше.
   - Понимаешь, мне кажется, я знаю, кто мог это сделать. Я имею в виду геноцид в моём мире. А МУТ не станет расследовать и...
   Оливия вдруг перебила её убийственно-серьёзным тоном.
   - Ты хочешь спросить моего совета?
   - Э-э. Ага. Можно?
   Оливия кисло усмехнулась.
   - Ты просишь совета у меня...
   Её весёлость сменилась всхлипами. Оливия закрыла лицо и текущие по нему слёзы, а медсестра подсела к ней ближе.
   - Не лучшее время, - сказала медсестра.
   Лисс наблюдала с открытым ртом, как Оливия позволила медсестре обнять её.
   - Ох. Ах. Простите.
   Медсестра ответила извиняющейся улыбкой.
   - Я, хм, я... могу что-нибудь сделать?
   Медсестра покачала головой, и Лисс удалилась.
   Пью, со своей стороны, был крайне охоч раздавать советы. Лисс нашла его в спортзале, где он усердно качал одрябшие от долгого безделья мышцы, толкая ногами планку гравитационного тренажёра.
   Лисс изложила ситуацию. Он отреагировал, сперва замедлив выполнение упражнения, а затем и вовсе остановившись. В этот момент его ступня соскользнула и планка полетела в его сторону. Лисс рефлекторно рванулась за ней, но первым успело страховочное устройство.
   - Мать вашу! - крякнул Пью и вздохнул. - Я такой... хилый. Бляха!
   Она помогла ему сойти с тренажёра, и он не смог не отметить крепость её хватки.
   - У тебя-то таких проблем нет, правда?
   - Э-э, нету.
   - Если тебе нужно драться, ты можешь драться. А я вообще не умею драться...
   - Типа того. Наверное. У меня никогда толком не получалось.
   Он вздохнул.
   - Как ты сказала? Знаешь, кто это устроил?
   - Вроде того.
   - А ты уверена?
   - Нет! В том-то и дело. Просто... дико всё. Понимаешь, я не та, кем себя считала, и, возможно, это та самая раса, что забросила меня на ту планету и забыла обо мне, а потом уничтожила всех остальных...
   - Значит, атака была проведена на генетическом уровне?
   - Наверное. Может быть...
   - Должно быть! - вскричал Пью, подскочив настолько быстро, что Лисс невольно отпрянула. - Потому-то ты и выжила!
   - Ага, только я не понимаю. А ты ведь меня знаешь, я - не та, кто на такое способен, разок я уже попыталась - и попалась. Просто... знаю, что это звучит жалко, но...
   - Я помогу.
   - Хм. Ладно.
   - Что будешь делать, когда во всём убедишься?
   - Ну, я... особо я об этом не думала.
   Он сосредоточенно кивнул.
   - Натравлю на них МУТ, наверное...
   - Нет!
   И вновь его возглас заставил её подпрыгнуть.
   - Они ничего не станут делать!
   Пью беспокойно огляделся.
   - Идём со мной.
   Он бросился в свою комнату, а она последовала за ним, понемногу начиная беспокоиться.
   - Нужен режим личного пространства, - сказал Пью, активируя его.
   Позднее, встревоженная его речами, она всё мне рассказала.
   Его истовость внушала опасения. Он пожелал знать, как она поступит, когда точно выяснит, кто уничтожил её мир. Она повторила прежний ответ: "не знаю". Об этом она пока не думала.
   Казалось, что Пью задумал что-то ещё. Он спросил, есть ли у неё ресурсы для действий; ей пришлось признать, что она, теоретически, кое на что способна. Благодаря ГПР в её распоряжении оказалось множество видов оружия огромной разрушительной силы. Она безусловно имела возможность нанести удар возмездия - если бы заполучила технологию межвселенских перемещений, которая была выше её понимания. Но не его.
   Пью вызвался помочь. Лисс спросила, что он хочет сделать. Он сказал: покарать их. Воздать им по заслугам. Отплатить им той же монетой. Лисс растерялась. Его замысел наказания намного превосходил всё, что могло прийти ей в голову. Найдя подходящий предлог, она ушла.
   Поскольку Кваме, всё ещё пребывавший в симуляторе бункера, был вне досягаемости, Лисс отправилась к последнему из собратьев по несчастью, у кого она могла попросить совета.
   Йокан приводил свои дела в порядок. Хлопот оставалось немного. Немногочисленные личные вещи были убраны, файлы заархивированы, и он составил короткое завещание, в котором повторял своё желание, чтобы МС взял из его мира всё, что может пригодиться. Он ужё перешёл к стиранию деталей интерьера.
   - А теперь текстура... - пробормотал он, нажимая клавиши, и каменная облицовка стен и потолка разгладилась, побледнела и растворилась в безликой серости. - Чтобы прибрать пол, нам придётся выйти наружу... Простите, о чём вы хотели поговорить?
   - Помнишь, ты как-то пришёл ко мне в комнату и сказал, что хочешь помочь?
   - Разумеется! По-моему, вам не было интересно.
   - Эх. Ну да, прости за тот случай. Гм, я просто хотела узнать, как именно ты хотел мне помочь?
   Он взглянул на неё, изучая выражение её лица. Затем пожал плечами.
   - Боюсь, немногим. В моём мире у меня в распоряжении имелись кое-какие разведданные относительно тех, с кем мы воевали. Я решил, что мы могли бы поработать вместе и сравнить наши записи.
   - Ты сказал, что те, кто напал на мой мир, могли также напасть и на твой.
   - Не исключено.
   - Ты думал о ком-то конкретно?..
   Он снова посмотрел на неё, удивлённо изогнув бровь.
   - У вас есть какие-то известия, не так ли?
   - Ага... типа того.
   - У вас есть подозреваемый?
   - Похоже.
   - И вы считаете, что я смогу подтвердить ваши подозрения?
   Она уже думала согласиться, но он продолжил:
   - А может... вам захотелось готовенького, чтобы не ковыряться самой?
   Она смущённо опустила взгляд.
   - Это нормально, - сказал он. - Я понимаю. На самом деле, вы не хотите быть детективом, правда?
   - Ну, я... Я не знаю.
   Он улыбнулся.
   - Я не против. Если хотите, у вас будет всё, что мы разведали. Но, боюсь, ничего готовенького там нет. Придётся много с чем разобраться, к тому же, мы никогда толком не понимали, с кем воюем. Чуть позже я оформлю вам допуск.
   - Не мог бы ты?.. - дрожащим голосом взмолилась она, беспомощно глядя на него.
   - Не мог бы я что?
   Он встретил её взгляд, вынуждая договорить фразу.
   - Откуда мне знать, с какого конца браться за твои файлы. Ты мне не поможешь?
   Покачав головой, он блаженно вздохнул.
   - Нет. В этом мире мне осталось недолго. Строго говоря, всё это уже не имеет значения. А теперь, прошу прощения.
   Он указал на выход, желая завершить очистку помещения.
   Лисс медленно спустилась в общий зал, уже покинутый Оливией. Плюхнувшись в кресло, снова включила новости. После повтора сюжета о солнечных вспышках, угрожающих Ардее, опять последовали старые репортажи о МУТ: бесконечное обсуждение и обобщение одного и того же. Лисс смотрела видеоролики о людях с разных миров, где звучали те же самые мнения. За. Против. Чревато проблемами. Нужно что-то сделать. Межвселенские отношения будут дестабилизированы. Ничегонеделание станет для нарушителей сигналом, что можно безнаказанно продолжать злодеяния.
   Её пальцы забарабанили по подлокотнику кресла. Всё оказалось непросто.
   Выпрямившись в кресле, она опять углубилась в поток новостей: если как следует поискать, можно найти и другие мнения из многих других миров.
   Она выбрала Квиллию.
   Там все выступали против. Единогласно. Никто из квиллиан не озвучил иного мнения, чем то, что овчинка не стоит выделки. Как и в остальных выпусках, в сюжете подчёркивалось, что приведённые цитаты отражают сложившийся баланс мнений.
   Лисс вновь постучала пальцами по подлокотнику. Затем она отключила ленту новостей, ушла к себе в комнату и принялась за расследование.
  
   9. Кваме
  
   Кваме передвигался по бункеру в одиночестве, не считая пары санитаров, старавшихся держаться на максимальном отдалении.
   Тяжёлая стальная дверь вела из вестибюля в туннель, простиравшийся в обе стороны. Решив повернуть направо, Кваме сделал несколько шагов и толкнул дверь в караульное помещение - небольшую каморку, высеченную в скале. Стол по центру, коммутатор в нише, на верстаке - мониторы камер слежения, передающих изображения внутренних помещений бункера: телестудия, офисы, жилые помещения, кухня, оперативный центр.
   Его внимание привлёкла оружейная пирамида. Десять стандартных мутапских автоматических винтовок. Модель "35MFR-E" - определил он по электронному прицелу. Вынув винтовку из пирамиды, он подверг её осмотру: магазин отсоединён, заполнен патронами до отказа. Патронник пуст, в соответствии с техникой безопасности. Кваме вставил магазин. Даже щелчок вышел как надо. Перевернув оружие, он выполнил команду "на грудь", затем "на плечо" и вытянулся по струнке, щёлкнув каблуками, словно на плацу. Кваме улыбнулся, вспоминая старые деньки.
   И тогда он услышал громовой раскат, вызванный топотом множества солдат, одновременно выполнивших команду "смирно".
   Он взглянул на экраны видеонаблюдения: снаружи, ничего не подозревая, стояли санитары. Однако в вестибюле напротив взрывостойких дверей выстроились, взяв автоматы на плечо, две шеренги солдат. Кваме бросился к бойницам, располагавшимся на уровне плеча, пытаясь рассмотреть, что происходит перед строем. Солдаты, как один, отсалютовали. Кого-то приветствовал генерал, кто-то кому-то жал руку - но не было видно, кто именно.
   Открылась дверь в коридор.
   - Мистер Вангона? У вас там всё нормально? - спросил санитар.
   Развернувшись, Кваме вскинул оружие и прицелился. Палец потянулся к спусковому крючку, но ладонь лишь пошарила где-то сбоку - сказалась старая травма.
   Он вновь посмотрел в бойницу, затем на монитор: в фойе было пусто.
   Кваме опустил оружие.
   - Всё отлично, - сказал он, хотя его лицо блестело от пота.
   Санитар взглянул на винтовку. Натянуто улыбнувшись, Кваме здоровой рукой нажал на спусковой крючок - оружие не выстрелило, оно и не могло выстрелить.
   - Пожалуйста, не мешайте.
   Вернув винтовку на место, он прошёл мимо санитаров.
   Коридор тянулся в обе стороны, описывая петлю вокруг бункера, - по идее. На полпути Кваме заметил на полу заградительный знак с надписью "ПРОХОДА НЕТ", как будто в остальной части коридора велись какие-то работы. Заступив за него, Кваме вытянул руку и наткнулся на незримый барьер: видимое продолжение коридора было иллюзией. В этом месте заканчивалось пространство, отведённое для имитации бункера.
   До него донеслись звуки. На этот раз это были не санитары, поджидавшие за поворотом. Звук шёл из-за двери во внутренней стене, что вела в самое сердце бункера. Подойдя к двери, он приложился ухом к закалённому металлу: ему слышались голоса, шаги, цокот клавиатур, шум компьютеров. Кваме закрыл глаза.
   Подкравшись по изогнутому коридору, санитары наблюдали, как он стоит на месте, прислушиваясь. Опомнившись, Кваме вытащил ключ-карту, прихваченную со стола дежурного. Дверь запищала, защёлкала замками, открывая проход во внутренние помещения.
   Звуки по-прежнему доносились издалека, из-за пределов досягаемости: куда бы Кваме ни заходил, они раздавались из соседней комнаты, но не из той, где находился он сам. Часть бункера, очерченная неровным кольцом внешнего тоннеля, имела прямоугольную планировку; в самом центре пересекались два перпендикулярных коридора. Стены здесь были искусственными - голый бетон и побеленный шлакоблок. Под потолком по всему бункеру тянулись трубы и переплетения кабеля. Освещение обеспечивалось продолговатыми люминесцентными лампами, окрашивавшими всё вокруг в нездоровые зелёные тона.
   Он толкнул первую дверь - это оказался офис. Столы, пузатые ЭЛТ-мониторы, горы бумаг. На стене висела карта бункера с разметкой по зонам безопасности. На главном экране демонстрировался Статус национальной безопасности: СНБ-ноль, что означало открытый военный конфликт. Он закрыл дверь, и изнутри вновь послышались звуки - в основном, женские голоса, но неразборчивые.
   Кваме пошёл дальше. Ближайшая сторона бункера была, по большей части, отведена под жилые помещения. Главная кухня, столовая, прачечная, станция переработки отходов. И койки. Толкнув дверь, он заглянул внутрь. Под потолком тянулись трубы. Если лечь спать на верхнем ярусе коек, при отбое придётся остерегаться, чтобы не стукнуться головой.
   На трубе в петле висела женщина. Секретарша. Бросившись к ней, Кваме попытался приподнять её, крича, чтобы ему помогли её снять, но лишь привлёк внимание санитаров - те видели только то, как он стоит посреди комнаты, хватая руками пустоту. Они беспомощно таращились на него, пока он не осознал, что происходит. Протолкнувшись мимо них, Кваме отправился в уборную.
   Там в одной из кабинок он обнаружил очередного самоубийцу. Генерал, в тусклом свете мерцают погоны. Вены на запястьях перерезаны заточенным краем медали. Сидит, привалившись к стенке кабинки, глядя прямо перед собой.
   Кваме выскочил из уборной. Санитары расступились, пропуская его. Он устремился в оперативный центр, провёл картой по замку, чтобы попасть внутрь, и захлопнул за собой дверь.
   Войдя, он встретил взгляды двадцати человек, давно позабывших о бритье и переставших менять одежду. Он обратил внимание на запах: застарелый пот и гнилостная вонь ката изо всех ртов.
   - Чем можем посодействовать? - осведомился полковник.
   - Я... генерал... в уборной...
   Полковник вздохнул и нажал кнопку внутренней связи.
   - Санитаров в мужской туалет.
   - Сэр? - обратился к нему радист. - Я достучался до Матонгу.
   Забыв о Кваме, полковник подошёл к радиоконсоли.
   - Докладывайте! Сколько выживших?
   Сквозь треск в ответ раздалось:
   - Двадцать пять... военных... семнадцать... гражданских...
   - Какова доза облучения?
   Нет ответа.
   - Повторяю: доложите о дозе облучения!
   Сквозь помехи донеслись слова:
   - Четыре грея*... и повышается. Неделю назад было три... радиация усиливается... радиоактивных осадков не наблюдается, но доза растёт... если превысит пять греев, у нас не хватит защитных средств... запрашиваем эвакуацию...
   Полковник оглянулся на человека, что стоял в затенённом углу помещения, одетый в такой же костюм, как и тот, кого приветствовали в фойе. Никакого отклика. Прикрыв микрофон ладонью, полковник звучно сглотнул перехвативший горло горький комок, затем убрал руку и произнёс:
   - Матонгу, приказываю держаться изо всех сил. Повторяю, удерживайте позицию. Скоро станет полегче.
   Ответ не пробился сквозь помехи. Положив наушники, полковник оправил мундир и прошагал к человеку в тени.
   - Сэр. Имею доложить, что выжившее население суверенной республики Мутапа составляет сорок два человека.
   Человек в тени обхватил голову руками.
   Кваме попятился к выходу из помещения, под свет ламп коридора, хрипя и хватая ртом воздух. К нему шагнули санитары, но он от них отмахнулся. Восстановив дыхание, он поковылял вниз по лестнице, ведущей в технические помещения, к генераторам и гибернационным камерам. Коридоры нижнего этажа не могли похвастаться побелкой, бетон был шершавым и серым. Однако здесь ему было несколько комфортнее. Это место выглядело более знакомым.
   Вон там, в той комнате находится генератор - ядерный стержень, изолированный от остального бункера; на стене висят радиозащитные костюмы. А вот тут - воздухоочистительная система, подсоединённая к бакам с водой, что позволяет, при необходимости, вырабатывать кислород. А здесь станция водоочистки - туда ведут все трубы от каждого водостока, раковины, умывальника и туалета в бункере.
   А вот и гибернационные камеры. Шестьдесят штук в зале в стороне от основных помещений бункера, достаточно просторном, чтобы потребовались поддерживающие колонны. Все они были установлены после завершения строительства, когда чифуньикцы предоставили Мутапе эту технологию. Каждая камера покоится на низком пьедестале, в котором находятся системы жизнеобеспечения.
   Кваме присел на корточки, чтобы обследовать установку, вскрыл панель, обнажив трубки, тубы и провода - всё, что требуется для того, чтобы годами поить, кормить и снабжать тело кислородом. Прекрасная конструкция, отметил он. Никаких самопальных деталей или халтурной пайки, в отличие от мутапских аналогов, установленных в убогом комплексе, размещённом над ними на гораздо меньшей глубине, чем этот бункер.
   Отвернувшись от панели, он опёрся спиной на пьедестал и стал сползать вниз, пока не сел.
   Кваме сидел с закрытыми глазами, пока не услышал шаги.
   Человек из тени подошёл, прислонился к противоположному пьедесталу и уселся в точности как Кваме.
   Их взгляды пересеклись.
   - Здравствуйте, господин президент, - произнёс Кваме.
  
   10. Кэти
  
   Когда в состоянии Кэти было замечено улучшение, меня вызвали в Метрополь. Медбригада работала над ней в стерильном помещении, поэтому, прежде чем войти, мне пришлось надеть халат, шапочку и маску.
   Должна признать, я была шокирована, увидев, в каком состоянии находится её мозг; оползень нашинковал его на несколько частей, однако врачам удалось оживить все эти разрозненные ошмётки и соединить между собой. Каждый кусочек ткани пребывал в отдельной колбе с питательным раствором, при этом сообщаясь с изувеченными останками желёз и прочих органов, включая кибернетические импланты, доставившие столько проблем. Колбы висели на металлическом каркасе, беспорядочно опутанном нежными нервными волокнами, защищёнными полимерными оболочками.
   Бригаду, занимавшуюся перемонтажом Кэти, возглавляла доктор Ингеборг. Она справедливо гордилась проделанной работой и давно привыкла к шокированным взглядам тех, кто видел всё это впервые.
   - Я вас понимаю, это так необычно, - говорила она. - Но именно так мы и устроены. Просто куски материи, соединённые нервами.
   Единственным, что я опознала, было лицо Кэти, подвешенное на растяжках перед конструкцией. На нём виднелся глубокий порез, скреплённый швами и окаймлённый по краям полимером для защиты от инфекций. Выражение лица было сонным и умиротворённым.
   - Как она? - спросила я сквозь хирургическую маску.
   - Хорошо! Очень хорошо. В данный момент она нормально спит, - сказала доктор Ингеборг.
   - И как скоро она очнётся?
   - Я могу активировать сознание, когда пожелаете.
   - Будьте любезны.
   - Эмтет? Йен? Понаблюдайте, пожалуйста.
   Двое её помощников подошли к сооружению, а сама она встала за главную консоль.
   - Ранее она уже приходила в себя, но мы не объяснили ей, что случилось. Возможно, она не помнит.
   - Я понимаю.
   - Ну, вот.
   Глаза Кэти резко раскрылись и непонимающе осмотрели нас одного за другим. Открылся рот, но без звука. Дотянувшись до панели управления, доктор Ингеборг включила динамики.
   - Где... где я?
   Я неуверенно взглянула на доктора Ингеборг.
   - Она проснулась! - сказала та. - Говорите с ней!
   Я вновь посмотрела на Кэти.
   - Ты в госпитале, Кэти. В Метрополе. Ты покалечила себя, помнишь?
   Её челюсть дрогнула.
   - Я... я не чувствую... никакой... боли...
   - Ты очень серьёзно себя покалечила.
   - Вы... кто?
   Я стянула маску и показала лицо.
   - Я Аша. Помнишь меня?
   Под строгим взором доктора Ингеборг я натянула маску обратно.
   Кэти попыталась оглядеться, увидеть своё тело, но лицо было жёстко зафиксировано.
   - Что со мной стряслось?..
   - Несчастный случай, - сказала я. - Оползень. Ты помнишь?
   - Нет... нет... я не...
   - Ты очень серьёзно пострадала. Чтобы восстановить твой мозг, пришлось хорошо потрудиться.
   - Мой мозг?..
   Я взглянула на Кэти, на лицо, висящее на аппарате. Если кто и способен принять такие новости, то только она.
   - Нам пришлось извлечь твой мозг из тела, Кэти. Прости. Спасти тебя можно было только таким путём.
   Взгляд её сделался озадаченно-растерянным.
   - Кто... кто такая Кэти?
   Я поняла, с кем разговариваю.
   - Прости... Элсбет? Это ты?
   И тогда её глаза обожгли меня выражением внезапного осознания.
   - Покажите. Покажите!
   Я оглянулась на доктора Ингеборг, та кивнула. Превратив планшет в зеркало, я показала его Кэти. Или Элсбет. Она увидела знакомые очертания своего лица - и ничего человеческого за ними. Лишь решётка из стали и стекла, мешанина органов и жидкостей.
   Она пронзительно закричала. По её лицу потекли слёзы, капая на пол.
   Так продолжалось какое-то неестественно долгое время. Лёгких у неё не было, поэтому и выдохнуться она не могла. Мы с доктором Ингеборг ждали. Поделать мы ничего не могли; ей нужно было пережить этот ужас. Как и любому в её положении. Наконец, визг сменился всхлипываниями.
   - Сержант! - рявкнула я, не пожалев сил для командного голоса.
   Та подняла глаза, враз отринув страдания: сказалась целая жизнь, отданная службе и тренировкам.
   - Это ты, Элсбет, да?
   - Да.
   - Ты меня помнишь?
   - Я вас помню.
   Судя по тону её голоса, вспоминала она меня далеко не с теплотой.
   - Ты помнишь, что случилось?
   - Я умерла. Умерла, и теперь я ещё больше машина, чем была прежде. Почему вы не даёте мне остаться мёртвой?
   - Когда ты... когда ты совершила членовредительство, мы тебя спасли. Но твоё место заняла Кэти. И с тех пор ей стало хуже. Она пыталась покончить с собой...
   Глаза Элсбет закатились. Я посмотрела на доктора Ингеборг, которая склонилась над панелью управления системой жизнеобеспечения.
   - Не так стабильна, как я думала. Вот. Как она?
   Элсбет моргнула, приходя в чувство.
   - Что... что?..
   - Как себя чувствуешь, сержант?
   - Хочу. Спать...
   Её глаза закрылись. Нахмурившись, доктор Ингеборг передвинула регуляторы ещё дальше и подозвала меня к консоли.
   - Она вообще нестабильна. Я думала, что вытащила её! Но я чего-то недопонимаю в устройстве таких, как она...
   - В чём проблема?
   - Я не смогу долго держать её в таком состоянии. Она умрёт.
   - Можете ввести её в гибернацию? В кому? Или что-нибудь другое?
   - Это неприменимо к её расе! Вот тут происходит что-то такое, чего я не понимаю.
   Она указала на загогулины на экране: пульсация мозговых синапсов.
   - Можно сделать хоть что-нибудь?
   - Можно, если я вытащу её из этого тела...
   - Она отказалась.
   - Тогда она умрёт.
   Мне пришлось поразмыслить. Тонкая и неприятная этическая дилемма. Кэти отказалась от лечения, которое могло бы её спасти. И вот настал момент, когда отсутствие лечения означает смерть. Но Кэти больше нет. Она больше не примет никаких решений. А Элсбет - всего лишь симуляция.
   Если только не наоборот.
   - Можете её разбудить? Нужно задать ей несколько вопросов.
   - Она сама очнётся. Вот. Видите?
   Снова абракадабра на экране.
   - Уходит, возвращается. С перебоями.
   Едва глаза Кэти-Элсбет открылись, я бросилась к ней.
   - Элсбет. Ты меня слышишь?
   Никакой реакции.
   - Сержант!
   Она вновь очнулась, к вящему удовлетворению доктора Ингеборг.
   - Да! Продолжайте в том же духе!
   - Сержант. Ты помнишь меня. Верно?
   - Да. Я вас помню.
   - Помнишь, что мы обсуждали?
   - Вы сказали, что я - машина.
   - Именно. И ты умираешь. Прямо сейчас. Ты умираешь прямо сейчас.
   - Дайте мне умереть. Пожалуйста...
   - Если тебе хочется именно этого. Но сначала у меня есть к тебе вопросы. Ты помнишь Кэти?
   - Убийца!
   - Да. Диверсант. Что ещё ты о ней помнишь?
   - Что...
   - У вас один мозг на двоих. В тебе её память. Что из неё ты помнишь?
   - Не хочу... Не нужна мне её память...
   - Элсбет. Хоть что-нибудь?
   Однако она уставилась перед собой. Переживая, что она снова отключится, я взглянула на доктора Ингеборг.
   - С ней всё хорошо! Раскочегариваются какие-то другие области...
   Я перевела взгляд на Элсбет. Та смотрела мне прямо в глаза.
   - Что ты помнишь, сержант?
   - Я убивала детей.
   - Да. В госпитале.
   Её глаза стыдливо дёрнулись в сторону.
   - Нет. В бункере. Огнём.
   Не в госпитале. Другое воспоминание. Память Кэти о Второй Машинной Войне. То, о чём Элсбет никогда не слышала, то, что случилось задолго до того, как их поместили в одно тело.
   - Продолжай.
   - Я... Я была машиной. У меня... у меня были иголки и трубки... Я тыкала этими иголками в крошечные тела... в тех трубках была кровь и плоть... образцы! - потрясённо выговорила она. - Вот как они создавали людей! Брали нашу кровь и делали нас из неё... вот так создали и меня... Боже...
   - Элсбет. Это важно. Помнишь, я говорила, что ты - лишь искусственный образ? И что ты вышла на свет лишь из-за неврологических проблем Кэти?
   - Да...
   - Похоже, я ошибалась. Ты больше не отключишься. У тебя есть доступ к разуму Кэти. Я считаю, что это делает тебя второй личностью в одном мозгу. Пусть Кэти и решила умереть, но и у тебя есть право на выбор.
   - Я - чудовище!
   - Мы можем сделать тебя человеком.
   - Но... вы же сказали...
   - Да. Я была не права. Ты не просто симуляция. Ты - личность. Прости, что раньше мы ошибались. Однако сейчас я могу предложить тебе выбор. Мы можем сделать тебя человеком.
   - Я... Я... Вы не знаете, что она натворила...
   - Ты станешь человеком. У тебя останутся неприятные воспоминания, но ты будешь человеком.
   Она взглянула на меня, её губы дрожали.
   - Да! Да. Пожалуйста, да...
   Я кивнула.
   - Доктор Ингеборг?
   - Будет сложно...
   Я посмотрела на Элсбет.
   - Может не получиться. Ничего обещать не могу.
   - Не хочу быть такой...
   Она попыталась оглянуться на аппарат жизнеобеспечения, но, конечно же, не смогла.
   - Не будешь.
   - А если она вернётся?
   - Есть такая вероятность. Ты с этим справишься?
   Она собралась с духом.
   - Делайте.
   Я кивнула доктору Ингеборг, та сказала:
   - Я займусь приготовлениями. Ей нужно дать поспать, пока не стало хуже.
   - Ты готова, сержант?
   - Так точно.
   - До скорой встречи.
   Не успела она ответить, как её сморило в сон и её глаза вновь закрылись.
  
   11. Аша
  
   - Вы когда-нибудь думали вернуться? - спросила я.
   - Некуда возвращаться.
   - Я имею в виду, не туда, а в другое место.
   - Ах... в колонию.
   - Новая Земля.
   - Их нынче так много.
   - Там благодать. По всей видимости.
   - Ну да, конечно. Все так говорят.
   - Значит, подумывали?
   Дава Дордже посмотрел мне в глаза. Когда я наведалась в его бар, он скрыл удивление, но не настолько быстро, чтобы я не успела заметить его встревоженность. Он решил, будто я явилась обсудить какие-то последствия истории с нападением Лисс, чреватые для него лишением лицензии или изгнанием с планеты. Он совершенно мне не доверял, хотя я и сделала всё возможное, чтобы он сумел сохранить в Метрополе кусочек Тибета. Как и прежде, он строил из себя радушного хозяина, подыгрывая сумасшедшей бабе, которая забрела к нему с улицы средь бела дня, чтобы поболтать о родном мире.
   - Мне там ловить нечего, - сказал он.
   - Там живут земляне. Вы никогда об этом не думали?
   Он улыбнулся.
   - Я гражданин мультивселенной.
   - Мы всё равно беженцы, сами понимаете.
   Он пожал плечами.
   - Мир полон беженцев. И скоро их станет больше.
   Он кивнул в сторону экрана: там показывали Ардею, где солнечные вспышки внезапно стали ещё мощнее. Испуганно посматривая на чересчур яркое солнце, люди спешно собирали пожитки и убывали в космопорты по перегруженным воздушным трассам.
   - Но вы не помышляете...
   - Нет, - перебил он.
   - Вообще об этом не думаете?
   - Нет. Никогда.
   Что же он решил? Совсем игнорировать? Притаранив со свалки ничтожный осколок своего народа, взять и спрятаться?
   - А если бы вы не были последним? В смысле, тибетцем?
   Он пожал плечами.
   - Но я же последний.
   Увидев, как я хмуро гляжу в чашку кофе, он, наконец, сжалился.
   - А вы не последняя, нет?
   Я покачала головой.
   - Не последняя.
   - А вы откуда? Индия? Пакистан?
   - Британия. Там осело немало индийцев.
   - Значит, для вас всё иначе.
   - Ага.
   - Полагаю, это означает, что у вас всё ещё есть свой мир.
   Я кивнула. Колонизированная планета, наша Новая Земля - сотни миллионов таких, как я, расселились по двум континентам, изо всех сил стараясь на этот раз не облажаться. Люди моей расы, и прекрасный шанс на новую жизнь. Нам на Узловой постоянно предлагают к ним присоединиться, вне зависимости от того, получили мы гражданство МС или нет.
   - Ага, - сказала я.
   - Так поезжайте.
   Я помедлила, всматриваясь в кофе.
   - А вам никогда не хотелось? - спросила я.
   - Нет. Ни разу.
   - Потому что вы - последний выживший?
   Он призадумался.
   - Ага. Наверное, поэтому. Тут хорошая жизнь. Зачем снова вляпываться во всё говно старого мира?
   - Ага. К чему это нам, а?
   Он улыбнулся, продолжая подыгрывать, ведь он прекрасно понимал, что это я сама пыталась себя убедить.
   - Надо бы свести вас с моими пациентами...
   Его глаза расширились. Он уже встречался с одной из них, и та избила его до беспамятства.
   - Нет, нет, я не про неё. У меня есть и другие.
   Он кивнул, всем видом показывая, насколько нежелателен мой визит.
   - Ладно, проехали.
   В ухе запищал ежедневник - пора идти. Нужно ещё поймать флаер. Я поблагодарила Даву и оставила ему чаевых больше, чем он заслуживал.
  
   12. Йокан
  
   Я встретилась с Йоканом у подножия колонны Агвартерхир, или, как называют её жители Узловой, у Лифта. Издалека она похожа на туго натянутую синюю струну, воткнутую в землю прямо с бескрайнего неба; для удобства пилотов по ней вверх и вниз бегают огоньки. Подойдя вплотную, можно разглядеть пять колонн: центральный якорь, связывающий с Землей станцию-противовес, и четыре подъёмных троса потоньше - словно нитки, усеянные бисером пассажирских и грузовых лифтов.
   При взгляде со стороны размер колонны кажется фантастическим, нереальным. Несмотря на то, что у поверхности земли диаметр главного якорного троса минимален, масштаб и высота сооружения поражают всяческое воображение. Проведя рядом с ним несколько недель, человек привыкает и перестаёт смотреть вверх. Зато каждый новоприбывший без устали таращится в небеса.
   Йокан принадлежал к последним, а с контрольно-пропускного пункта в Агвартерхир Порт, где он ожидал меня, открывался превосходный вид. Однако Йокан просто поглядывал куда-то со своей обычной улыбкой, тогда как обычные путешественники, стоя снаружи, пялились на громаду, нависающую над их головами. Пока я не обратилась к нему по имени, он даже не замечал моего появления.
   - О, здравствуйте, - сказал он. - А я всё гадаю, где вы.
   - Кэти направили на операцию. Прости за задержку. Ты готов ехать?
   Он оживился.
   - Готов.
   Окрестную равнину пересекали вереницы машин, которые в порядке очереди подцеплялись к тросу и начинали подъём. По пути к посадочной станции я заметила череду эвакуационных лифтов: их держали поодаль, чтобы не привлекать внимания, но скрыть такое непросто. Любой решил бы, будто целый городок ждёт своей очереди на отправку в космос. Эвакуационные лифты выглядят как небоскрёбы, нанизанные на трос, и состоят в основном из жилых секций и медицинских отсеков. Очевидно, кто-то всерьёз отнёсся к вероятности полномасштабной эвакуации с Ардеи, хотя ещё не было сделано ни каких-либо заявлений, ни даже формального запроса от местного правительства. Во время посадки мне вдруг стало тревожно за группу и за то, что мы будем делать, если начнётся эвакуация, но простых ответов у меня не нашлось.
   Наша машина была элитной модели - в виде кольца, сомкнутого вокруг троса; почти по всей длине её внешней окружности тянулось одно сплошное окно. Перед запуском все пристёгивались, но после набора скорости можно было сидеть за столом и заказывать напитки, наблюдая за прохождением сквозь верхние слои облаков, за которыми открывалась дуга горизонта. Машина могла вместить несколько сотен человек, но сегодня пассажиров набралось около пятидесяти, и все мы направлялись вместе с Йоканом на его встречу с Предтечами. Это было своего рода знаковое событие: встреча с новой расой, установление дипломатических отношений, а заодно и расследование геноцида.
   Я постаралась представить Йокана кое-кому из попутчиков, но тот не проявил особого интереса, удостоив работников Дипломатической и Исследовательской служб не более чем вежливой улыбкой и приветствием, а затем - полнейшим невниманием к их вопросам. Ему было неинтересно рассказывать о своих ожиданиях касательно предстоящего, ещё меньше интересовали его текущие события в МС, в обсуждение которых его пытались вовлечь некоторые работники Службы по делам беженцев. Регулярно затрагивалась ситуация на Ардее, и я быстро поняла, что та намного хуже, чем я думала: солнце во вселенной Ардеи плевалось выбросами в космос в сто раз активней обычного, миллионы людей готовились к бегству. Народ, шокированный стремительным развитием кризиса, высказывал сомнения в том, что мы сумеем справиться с эвакуацией спустя столь недолгое время после нападения на нас самих. Но что-то отвлекало Йокана, и я, воспользовавшись этим, попыталась переключить его внимание на роскошное зрелище за окном. Мы облокотились на балюстраду, что отделяла нас от стеклянной стены. Далеко внизу тонули облака, на выпуклую поверхность Земли накатывала ночная тень.
   - Тебе не довелось этого повидать в день прибытия сюда. Что скажешь? - спросила я.
   Йокан пожал плечами.
   - Очень мило.
   - Ты когда-нибудь смотрел с такой высоты?
   - Ну да. Я не первый раз в космосе.
   - Правда?
   В ухе зазвенел сигнал.
   - Извини, - сказала я. - Нужно ответить на звонок.
   Я оставила его у балюстрады, по-прежнему равнодушного к видам, полюбоваться которыми на своём веку удаётся мало кому из разумных существ. Найдя сиденье поодаль от зевак, я выудила из сумочки планшет и ответила на звонок.
   Это оказалась Лисс, которая, судя по всему, сидела у себя в комнате с планшетом на коленях.
   - Здравствуй, Лисс. Что случилось?
   - Простите! Вы уже в космосе?
   Я развернула планшет и показала ей вид из окна.
   - О, ага. Точно, в космосе, - сказала та.
   - Ты не очень-то впечатлена.
   Развернув планшет обратно, я увидела, что она хмурится.
   - Ага, в общем, в космосе со мной всякая дрянь случалась.
   - Я помню. Чем могу помочь?
   - Гм. Мне интересно, э-э, могу я поговорить с кем-нибудь с Квиллии?
   - Вероятно, мы сможем это организовать. В Службе по делам беженцев работают несколько человек оттуда.
   - Я имею в виду официальных лиц.
   - О, хм, это будет чуток посложнее...
   - У них же есть посольство, да? Всякие консулы, атташе по культуре и всё такое?
   - Да, есть. Ты уверена, что уже пора выходить на официальный контакт? Я думала, ты ведёшь расследование произошедшего.
   - Э, ну, да, вела, но...
   Она потратила несколько секунд, пытаясь сформулировать свою мысль.
   - Да?
   - Вы же в курсе, что я приёмная?
   - Да. Я помню.
   - Короче, кажется, я знаю причину. То есть, вся та херня с сумасшедшими детскими психологами, которые ставили надо мной опыты... они не были сумасшедшими, они были пришельцами. Для них такое, наверное, норма.
   - Вполне возможно.
   - И как я там очутилась? Чем они там занимались - типа, ездили на сафари, прихватив с собой ребёнка?
   - Этого я тебе сказать не могу, Лисс.
   - Ну, короче... в том-то и дело. Это я и хочу выяснить.
   - Хочешь выяснить, что у них было на уме?
   - Я хочу отыскать их. Своих родителей.
   - Ох.
   - Это же, типа... моя семья. Я даже не знаю, выбрались ли они из Калафарии, ведь там погибли миллионы... я просто хочу выяснить.
   Она помолчала, пытаясь сдержать слёзы.
   - Они - моя единственная семья. И, не знаю, может, они смогут помочь.
   - Хорошо. Я посмотрю, что можно сделать.
   - Спасибо.
   - Я переговорю с посольством...
   - О! Гм. Есть один момент...
   - Да?
   - Вы ведь знаете, что нам положена анонимность и всё такое?
   - Мы сделаем всё, чтобы сохранить анонимность. До тех пор, пока ты не решишь иначе.
   - Гм, нет. Я имею в виду, да, я хочу её сохранить. На случай, если ничего не получится.
   - Хорошо. Думаю, вместе с Дипломатической службой мы сумеем кое-что выяснить. Тут на борту есть несколько человек. Я с ними поболтаю и перезвоню тебе. Ладно?
   - Ладно. Спасибо!
   Я вернулась к Йокану. Он стоял там же, где я его оставила, по-прежнему уставившись в окно, хотя мы поднялись гораздо выше и плавный изгиб горизонта превратился в крутую дугу. К моему удивлению, он вдруг заговорил.
   - А знаете, это не первый космический лифт, что я вижу.
   - Правда?
   - Да. Им пользовались Предтечи, ещё до катаклизма. Его прятали в Тихом океане, внутри подводной горы.
   - Прятали?
   - Когда им не пользовались, он втягивался обратно в море.
   - Какое-то инженерное чудо.
   - Идея в том, что одна стропа спускается с орбиты, а другая поднимается из моря, и они соединяются. Обнаружив лифт, мы нечаянно его запустили, но на орбите не с чем было стыковаться. Трос выпрыгнул и унёсся в небо, повисел там, а потом рухнул вниз. Вызвал цунами. То был для нас не самый лучший день.
   Он замолчал с извиняющейся улыбкой на лице.
   - Йокан... послушай. Я понимаю, ты думаешь, что когда уйдёшь и станешь одним из них, всё закончится, но... я считаю, ты должен быть чуть осторожнее. На встрече будете присутствовать не только ты да они. С нами полно народу из Исследовательской и Дипломатической служб, а также представителей МУТ. Если мы заметим, что Предтечи создают проблемы, мы немедленно вернёмся. И тебя мы им не оставим.
   Он улыбнулся моему маловерию, затем перевёл взгляд на чёрное небо над голубой Землёй.
   - Не беспокойтесь, Аша. Всё будет хорошо. Вот увидите.
   Оставив его с этой мыслью, я отправилась к представителям Дипломатической службы по поводу просьбы Лисс.
   Через полдня Земля превратилась в чёрный диск с синей каймой, и лишь огни Метрополя да редких поселений виднелись на её ночной стороне. Нам было сказано разойтись по каютам и пристегнуться на время торможения по мере приближения к противовесной станции. Там мы пересели на челнок, который доставил нас к кораблю Исследовательской службы "Геология": ещё три дня в пути. Корабль ожидал нас по ту сторону луны в точке L2, где сила тяжести Земли и её спутника уравновешивают друг друга. Точка L1 расположена ближе, находясь между планетой и луной, но её занимает станция "Грейнджер" и основные пункты межвселенских перемещений. Исследовательская служба предпочитала пользоваться точкой L2, менее удобной, однако позволяющей попасть в другую вселенную, укрываясь за луной; к тому же, её проще оборонять в случае, если что-нибудь увяжется следом. Там постоянно находилось несколько кораблей с таким количеством оружия на борту, какое только мог себе позволить МС - то есть, с не слишком большим - и явно недостаточным для противостояния серьёзному вторжению. Но, поскольку задачи Исследовательской службы заключаются в поиске либо пустых миров, либо планет, представляющих чисто академический интерес, особых проблем почти не возникало.
   А вот сегодня возникло.
   Из материалов Управления-Ноль мы выяснили, что электромагнитная клетка вкупе с непрозрачной оболочкой заставляет Предтеч держаться подальше, поэтому транзитная сфера была экранирована и оснащена мощнейшей ЭМ-клеткой, какую мы только смогли соорудить. Это важно, поскольку транзитные сферы, ведущие в неизведанные миры, должны быть достаточно мощными не только для переправки груза в другие вселенные, но и для доставки обратно. Если Предтечи решат вернуться на нашем корабле, нам нужно будет где-то их разместить.
   Глядя, как "Геология" аккуратно проходит сквозь шлюз транзитной сферы, Йокан вздохнул. По его мнению, это была пустая трата сил, но он не стал утруждать себя пространными объяснениями. Когда мы оказались внутри, на обзорную палубу легла тень, затем зажглось аварийное освещение, установленное лишь недавно, когда сферу снабдили оболочкой. А затем и этот свет померк, потому что в иллюминаторах сработала поляризация и закрылись ставни, не оставив ни малейшей щёлочки. Имея дело с электромагнитными существами, для которых стекло - всё равно что открытая дверь, нельзя предоставлять им никаких шансов.
   - И сколько это продлится? - спросил Йокан.
   По кораблю раскатился удар колокола.
   - Недолго, - ответила я.
   На мгновение мы оказались нигде, ничем и никем. Мы не ощущали ничего, всесторонне это ничто осознавая.
   Затем всё вернулось. Йокан моргнул.
   - И всё?
   - И всё.
   - Мы на месте?
   - На месте.
   Он вдруг вскочил, полный энергии, и нервно вздохнул.
   - Когда они появятся?
   - Если всё идёт по плану, в данный момент мы посылаем им сигнал. Значит, примерно за восемь минут он дойдёт до солнца, и тогда ещё через восемь минут они, если способны двигаться со скоростью света, доберутся сюда. Итого, где-то минут через двадцать, может, меньше.
   - Древние... после столь долгого ожидания, внезапно быстрое продвижение.
   - Мы тщательно всё спланировали.
   - Хорошо. Мы должны находиться где-то конкретно?
   - Я жду сигнала.
   - И что потом?
   - Я скажу, когда он поступит.
   Это его слегка шокировало.
   - У вас что, есть от меня какие-то секреты?..
   - Да.
   - Почему?..
   - У меня приказ.
   - Не знал, что вы - солдат.
   - Я не солдат. Но у меня есть начальство, озабоченное вопросами безопасности.
   Осознав подоплёку, он был ошеломлён.
   - Значит, они мне не доверяют?
   - Они проявляют осторожность.
   - Хм, - произнёс он, обмозговывая мои слова.
   Однако хмурился он недолго.
   - Я ведь увижу её, правда?
   - Разумеется.
   - И мне не запретят отправиться с ней?
   - Мы предприняли меры для того, чтобы так и случилось. Если ты хочешь именно этого.
   У меня в ухе прозвучал сигнал, а перед глазами появилось сообщение.
   - Пора.
   Когда я встала, он перевёл дух.
   - Ты готов?
   Он кивнул, разминая руки, стараясь не показывать, как сильно те дрожат.
   - Я готов.
   Под охраной двух сотрудников СБ я провела его по кораблю в недавно оборудованную Дипломатическую зону - большое защищённое помещение, где нормальные люди могли общаться с Предтечами, не боясь заражения. Барьер из слоистого углестекла защищал людей как от вакуума, так и от электромагнитных явлений. В него была встроена невидимая ЭМ-клетка, вдобавок оно миллионы раз в секунду поляризовалось до полной непрозрачности, так что даже тот, кто путешествует со скоростью света, при попытке пройти сквозь это стекло будет рассечён пополам. В качестве дополнительной меры предосторожности, нас снабдили очками для защиты от внезапных выбросов световой информации, которые довели всех жителей мира Йокана до самоубийства.
   Зона могла вместить существенное число людей, но в данный момент там находились только я, Йокан да несколько охранников. Все остальные мельтешили в отдельной секции: дипломаты и следователи, все, кому предписывалось пока довольствоваться удалённым доступом. В основном, это была дипломатическая миссия, но пригласили сюда, в первую очередь, Йокана, и на наших плечах лежала ответственность за то, чтобы он смог воссоединиться со своей расой, раз уж он того желает. Предтечи заявили, что явились с миром и гарантировали безопасность контакта, поэтому мы обращались с ними с максимально возможным в данных обстоятельствах доверием.
   Йокан был единственным в помещении, кто улыбался, и единственным, кто не слышал, как голос капитана корабля звучит в наших имплантах, сообщая, что на наши приветствия последовал ответ, и поступил он откуда-то неподалёку - нас ожидали на лунной орбите. И теперь они приближаются к нам.
   Пространство снаружи Дипломатической зоны наполнилось звёздами, целая галактика огоньков окутала корабль и закрутилась вокруг него. Один из них стал ярче и приблизился. Светящаяся точка превратилась в диск, затем в сферу, полную неясных переплетающихся форм, бесконечно меняющих очертания, а потом она вплыла в зону, развернувшись в сверкающий человеческий силуэт, чья яркость вынуждала возрадоваться наличию затемняющих свойств у стеклянной стены, отделяющей нас от этого создания.
   Форма, которую оно приняло, напоминала женскую фигуру, туманную, с нечёткими контурами, за исключением лица, черты которого были достаточно различимы, чтобы опознать ту, кого я запомнила по записям камер наблюдения за последние дни Управления-Ноль.
   Глаза Йокана под очками залили слёзы. Он шагнул вперёд и прошептал:
   - Силмар!..
   Та парила за стеклом, озираясь, словно в поисках чего-то. Протянув руку, она дотронулась до барьера, затем отдёрнулась с очень человеческим выражением боли на лице.
   На внешней стороне стеклянной стены появились слова, задом наперёд для всех присутствующих, за исключением энергетического существа: "Пожалуйста, не касайтесь стекла".
   Она склонила голову набок.
   Последовало ещё одно сообщение: "Приносим извинения за неудобства, причиняемые мерами безопасности. Приветствуем Вас на борту корабля Исследовательской службы "Геология".
   Она прочла, затем посмотрела сквозь стекло, сканируя внутренность помещения невесть какими органами чувств. "Пожалуйста, для общения воспользуйтесь клавиатурой". В воздухе напротив неё возникла клавиатура из лучей света. Она заметила это не сразу, поскольку взгляд её был прикован к Йокану.
   Помимо него и женщины из света, в зоне находилось только двое людей. Отпихнув охранников (которые посторонились, заметив мой кивок), Йокан потянулся к ней и приложил ладонь к стеклянному барьеру. Женщина в ответ улыбнулась и тоже протянула руку, поднеся её настолько близко к его руке, насколько ей хватило смелости.
   Мне беззвучно поступали сообщения от дипломатов, уведомлявших, что они вот-вот потребуют вмешательства безопасников. Я умоляла их подождать. Вряд ли она обрадуется, если мы утащим его прочь.
   Йокан снял защитные окуляры и посмотрел на неё невооружённым взглядом, чтобы увидеть перед собой женщину, которая умерла и вернулась с небес.
   - Забери меня, - произнёс он, переполненный радостью и благоговением.
   Его слова автоматически возникли на стекле перед ней.
   Её улыбка сменилась печалью. Она обронила лишь одно слово, слишком быстро и неразборчиво, чтобы наши переводчики сумели его уловить. Однако Йокан понял и смутился. Кто-то догадался подвинуть световую клавиатуру в её сторону. Она заметила её и напечатала: "Я не возьму тебя".
   Его растерянность превратилась в шок. Она стала печатать дальше: "Произошла ошибка. Этого не должно было случиться".
   Йокан едва сумел выдавить:
   - Но это же было священное...
   Она взглянула на него с грустью и с жалостью. "Ты до сих пор чувствуешь то же, что и я, когда увидела их".
   - Да! - выкрикнул он.
   "Они ошибались. Это было преступление".
   - Они идеальны...
   "Они - лишь остатки того, кем были прежде. Они не понимали, что наносят вред".
   Я заметила, как сидевшие в отдалении следователи МУТ, вскинув брови, целиком обратились в слух. А для Йокана шок был просто непереносимым.
   - Нет... Это не правда...
   "Мы все чувствовали то же, что и ты, когда они нас забирали. Но сейчас мы в большинстве и больше не совершим подобных преступлений".
   - Ты... ты... Ты не моя жена! Ты врёшь! - завопил он сквозь слёзы. - Ты всё врёшь!
   Она взглянула на него с самой глубокой печалью, какую только может выразить свет. Я увидела, как она произносит два слова, канувшие в безмолвие. Но их значение должно было быть ясным для знающего язык, и я с лёгкостью угадала: "Прости меня".
   - Нет... нет.
   Он отвернулся с убитым видом. Полагаю, на моём лице он разглядел некое подобие жалости. Йокан осознал, что ошибался. И для него это было уж слишком. Закатив глаза, он шлёпнулся на пол.
   К нему мигом подскочил охранник, ощупал его и сообщил, что это просто обморок. Я взглянула на парившую за стеклом Силмар, та выглядела встревоженной.
   - Он просто отключился, - сказала я ей. - С ним всё будет хорошо.
   Эти слова появились перед ней на стекле. Женщина кивнула. И напечатала: "Пожалуйста, позаботьтесь о нём. Он перенёс больше страданий, чем любой из нас".
   Кивнув ей в ответ, я при помощи санитара уложила Йокана на носилки, и мы унесли его внутрь корабля, оставив дипломатов наедине с сияющей женщиной, которая печальным, беспомощным взглядом взирала на своего сломленного мужа.
  
   13. Аша
  
   Ранев, как всегда загорелый, выглядел так, будто только что вернулся с моря. Он поведал мне, что проводил сеансы терапии на мелководье, ради вящего комфорта пациентов. Он уверял меня, что это был непосильный труд, но я почему-то сомневалась.
   - Ты слышала? - спросил он.
   - О чём?
   - Об Ардее.
   - Никакой официальной информации.
   - Там становится хуже.
   - Я это усекла из новостей.
   - Грядёт эвакуация, - сказал он. - И ты знаешь, что это означает.
   Я прекрасно знала, что: бросай все дела, бесконечно мотайся вверх-вниз на Лифте, проведи годы, леча и утешая тех, кто только что спасся из очередного погибающего мира. А группа? О ней ни слова, и безответны мои обращения к руководству за разъяснениями.
   - Тебя могут попросить передать группу кому-нибудь другому.
   - Или чего похуже...
   - Не думаю, что её расформируют после всего, что ты сделала... но ты слишком важна в случае эвакуации. Итак, что ты будешь делать, если дойдёт до этого?
   - Я... - начала я, вроде бы зная, как отвечать на такой вопрос: скорее всего, я отвечу "нет", - это простая, очевидная моральная дилемма. - Они больше никому не доверяют. Если я их кому-то передам, это отбросит их на несколько месяцев назад...
   Он видел меня насквозь.
   - Разумеется. А чего ты сама хочешь?
   Я посмотрела в окно: всё те же старые горы, окутанные облаками. Снаружи становится холоднее.
   - Аша? - позвал он.
   - Прости, - сказала я. - Я просто на миг ощутила... всего лишь на мгновение мне подумалось, что было бы неплохо остановиться. И...
   - Продолжай.
   Врать ему смысла не было.
   - Я не знаю. Правда, не знаю. Если б меня попросили уйти... Не знаю, что бы я делала.
   - Дело в самой группе?
   Я покачала головой, не желая их винить. Только...
   - Я чувствую... - сказала я, глядя в сторону, куда-то в пол, ни на что конкретно - всё что угодно, лишь бы скрыться от добрых глаз Ранева. - Не знаю, что я могу для них сделать. По-моему, вряд ли это что-то изменит.
   - Ты чувствуешь бессилие?
   - Глупо, я понимаю...
   - Отнюдь. Как они?
   - Йокан всё ещё в шоке. Его пришлось привезти обратно. Он не желает разговаривать...
   - Заговорит.
   - Он не один такой. Пью я тоже не могу разговорить. А то, что он читает, меня пугает.
   - О как? А что, например?
   - Его интересует исключительно геноцид. Не то, как его предотвратить. А как его развязать.
   - Не считаешь, что у него есть право на гнев?
   - В определенной мере. Я переживаю, что он переступит черту и мы его потеряем.
   - Тут от тебя мало что зависит. Если они не пожелают содействовать, заставить ты их не сможешь.
   - Знаю.
   - Ты должна принять как должное, что иногда мы их теряем. Это не провал. Это показатель того, насколько серьёзно они травмированы с самого начала.
   - У меня другие ощущения.
   - Верно. Но, по-моему, ты преувеличиваешь негативное в ущерб позитивному. Ты ведь почти готова поставить каждому из них точный диагноз?
   - Да.
   - И ты понимаешь не хуже меня, что тебе нужно перебраться через этот перевал.
   - Если их вообще можно вылечить.
   - Ну да, и это тоже. Считаешь, нельзя?
   Я снова посмотрела на горы. Если на то пошло, те выглядели холоднее, чем раньше.
   - Я всё гадаю, стоит ли оно того.
   - Почему?
   - Они - последние из своего народа. Скорее всего, они больше никогда не встретят других представителей своих рас.
   - Ещё одна причина, чтобы им помогать.
   На миг я помедлила с ответом. Меня волновало ещё кое-что.
   - Я начала прикидывать, сколько на Узловой представителей моей собственной расы.
   - А-а.
   - Сто двадцать три. Сорок шесть в командировках. Все остальные перебрались в новое место.
   - Ты бы этого хотела?
   - Я не знаю. Я всё думаю... Не перестаю думать о доме.
   - О Метрополе?
   - Нет.
   - Ты про свой мир.
   - Да. Всё время думаю, что было бы, если бы нас не эвакуировали? Что, если бы мы оставались там до самого конца?
   - Но ведь не остались.
   - Нет. А мои пациенты оставались.
   - Это перенос, Аша. Осторожнее. Ты - не одна из них.
   - Знаю. Только... Я всё... - я затруднялась выразить словами эту мысль, подбиравшуюся к пределам моего бдительного разума. - Я всё думаю, что всегда будет вот так. Мы портим каждый найденный мир, всякий раз. Я не про мой народ и не про какие-то другие народы, а вообще о любой из человеческих рас. И я это понимаю, потому что вплотную сталкиваюсь с плохими вещами, куда чаще, чем обычно...
   - Стоит ли напоминать, что чем более высокоразвитой становится та или иная раса, тем проще ей избежать подобных проблем.
   - Знаю. Знаю я всё. Видела, как живут более древние расы. Просто не понимаю, как это у них получается.
   Он вздохнул.
   - Хорошо. Послушай. Я считаю, что если тебя попросят принять участие в эвакуации с Ардеи - если таковая начнётся - я считаю, тебе следует отказаться.
   Я посмотрела наружу.
   - Ещё я думаю, тебе следует взять отгул. Тебе нужен перерыв. Ты через многое прошла во время нападения, и, по-моему, ты не имела возможности восстановиться.
   Ответила я не сразу. Что-то за окном привлекло моё внимание.
   - Аша? - позвал он. - Ты в порядке? Что-то не так с сигналом?
   - Нет, - ответила я и подошла к окну.
   Я обернулась к Раневу.
   - Что ты видишь из окна? В своём центре?
   - Солнечный день. Как и всегда. Кроме тех случаев, когда идёт дождь. Но сейчас солнечно. А что видишь ты?
   Я снова выглянула в окно. Вокруг гор клубились тучи, об этом нас предупреждали. Посмотрев вверх, я увидела, как они накатываются на центр - чёрные, тяжёлые. Закружились первые снежинки. Поднялся ветер, и внезапно повалил снегопад, засыпая траву.
   - Только что началась зима, - сказала я.
   Ранев назидательно произнёс:
   - Аша... прекращай. Это не знамение. В твоём центре в это время года всегда начинается зима.
   Обернувшись, я улыбнулась и негромко хихикнула, ему на радость.
   - Ага. Я в курсе.
   А белые хлопья становились всё крупнее, погребая землю под слоем снега.
  
  

Часть тринадцатая. Диагнозы

  
   1. Комитет
  
   Слух распространялся по всей Службе по делам беженцев с той же скоростью, с какой центр заваливало снегом: погибает ещё один мир, и вскоре нас позовут спасать всех, кого только можно. Фотографии с Ардеи ужасали. Ощетинившееся солнце каждые несколько минут взрывается выбросами коронального вещества, выплёвывая в солнечную систему всё больше плазмы. Ураган заряженных частиц ударил в магнитное поле Ардеи, вызвав полярное сияние от полюсов до экватора - столь яркое, что ночь превратилась в день. Хрупкая магнитная защита, что миллиарды лет не подпускала к планете электромагнитные штормы, сдалась под их напором, позволив солнечным бурям содрать верхние слои атмосферы. На записях из космоса виден бурлящий поток воздуха, уносящийся от планеты на миллионы километров, словно Ардея превратилась в мчащуюся комету. Озоновый слой исчез ещё раньше, поэтому появление на улице в дневное время грозит ожогами первой степени от ультрафиолета. Хуже того, шквал смертоносного света вызывает реакцию между кислородом и азотом, превращая их в диоксид азота - ядовитый красно-бурый газ, на глазах загрязняющий облака Ардеи. Полученная таким образом условная защита от ультрафиолета служит слабым утешением по причине кислотных дождей и вымораживания, грозящего миру при отсутствии доступа солнечного света. Турбулентность, созданная утечкой атмосферы, порождает непрекращающиеся штормы и ураганы. Системы управления климатом не справляются с нагрузкой, что только усугубляет ситуацию. Если солнечные вспышки не прекратятся, со временем иссякнет воздух, пригодный для дыхания; однако вряд ли кто-то дотянет до того момента. Всего лишь через несколько дней после перехода солнца в новую фазу счёт погибшим перевалил за миллион, и это на густонаселённой планете с девятью миллиардами жителей.
   - Девять миллиардов... - произнёс посол Ардеи, стоя под огромным экраном в Зале заседаний МС, показывавшим картины апокалипсиса.
   Пошли кадры с ручной камеры, снимающей людей, устремляющихся из огромных чашеобразных городов в подземные сооружения; взгляды толпы обращены на своды подземелий в паническом ожидании обрушения, пока наверху стонут под натиском тайфуна гигантские небоскрёбы.
   - Девять миллиардов человек... которым осталось жить менее года.
   На его лице виднелись следы слёз.
   - Мой родной город-небоскрёб... Эрбесун... прошлой ночью рухнул. Я...
   Задыхаясь от горя, он всё же отмахнулся от помощника. За ним наблюдали сотни представителей в зале заседаний, ещё больше людей следило удалённо.
   Я смотрела из своего кабинета. Я повидала множество светопреставлений, но от этого не легче, когда ты сталкиваешься с неподдельным горем того, кто только что узрел начало гибели родной планеты.
   - Мой древний, гордый, славный мир... обречён, - изрёк посол. - Возможно, мы строили слишком высоко. Возможно, нас слишком много. Возможно, выжить суждено лишь немногим... но там девять миллиардов, которые погибнут, если Межвселенский Союз не начнёт действовать...
   Со стены кабинета прозвучал сигнал, приглушивший звук трансляции. Его я и ждала: вызов на собрание без отрыва от рабочих мест, поскольку ни у кого не было времени, чтобы добраться до комнаты удалённой связи. Один за другим они появлялись на стене передо мной: Микл Теот в своём кабинете; Багира ом-чаллха Исния в поднимающемся (хотя это сложно сказать наверняка) Лифте; Коган Бен-Оришель - где-то на улице в Метрополе, у хрустальной стены метровой толщины, на которой отражаются голубые огни; Эремис Ай, расхаживающий по новому штабу МУТ; Хенни Ардашьян, сидящая с планшетом где-то в задних рядах Зала заседаний МС; и больше никого. Кворум собран.
   - Моё обращение к МС - сразу по окончании выступления посла Ардеи, - сказала Хенни. - Так что, давайте по-быстрому. Мы считали, что в худшем случае у нас будет десять лет на проведение эвакуации, но, как оказалось, в запасе лишь восемь-девять месяцев. Что бы ни говорил посол, вытащить удастся, вероятно, только один миллиард.
   Она покачала головой.
   - Всего лишь!
   - Как, чёрт возьми, дошло до такого?.. - спросил Коган.
   - Мы не знаем, и сейчас это не предмет для обсуждения. Я только хочу выслушать мнения о том, что случится с группой, с учётом того, что в обозримом будущем ресурсы будут очень скудными. Для начала, мы заберём центр под свои нужды. У нас будет тьма беженцев, которых негде размещать.
   - Я думаю, в наших интересах, если с группой продолжит работу доктор Сингх, - произнёс Эремис. - Меня мало волнует, где именно. На самом деле, в Метрополе будет даже удобнее.
   - Я не хочу, чтобы они покидали зону безопасности, - сказал Коган. - Есть два места, где их можно держать: Психиатрический центр и Центр коррекции. Полагаю, последнее вам не понравится.
   - В Психиатрическом центре тоже не самое благоприятное для них место, - заметил Микл.
   - Мы можем кое-что предоставить, - сказала Багира, отчего Хенни нахмурилась. - Полагаю, я могу сдать вам в аренду высокозащищённое здание для переговоров, по крайней мере, на короткий срок.
   - Так, - сказала Хенни. - Пока решение такое...
   Она бросила взгляд в сторону зала собраний; там посол давился слезами.
   Я сделала глубокий вдох. Пришло время расписаться в собственной слабости, хоть мне этого и не хотелось.
   - Есть ещё одна проблема, - заговорила я.
   - Да, - согласилась Хенни, не дав мне закончить. - Возможно, нам придётся привлечь вас к участию в эвакуации. Вы и понятия не имеете, насколько масштабной она будет. Я намерена запросить на эти цели половину пятилетнего бюджета МС.
   Она продолжила с напором, дабы отмести возможные возражения с моей стороны:
   - Знаю, что вы скажете, понимаю, что у вас есть моральные обязательства, но с Ардеи к нам прибудет не меньше миллиарда человек, а с таким наплывом мы до сих пор ни разу не сталкивались.
   - Я не это имела в виду, - сказала я.
   - Да? А что же? - требовательно спросила Хенни, косясь на происходящее в Ассамблее МС.
   - Вам в любом случае понадобится кто-нибудь другой.
   - Что, простите?..
   - Возможно, какое-то время я проведу в отрыве от группы. И... возможно, я воссоединюсь с соплеменниками в одном из колонизированных миров.
   - Что-что?
   Микл не разделял гнева Хенни. Он был одним из тех, кто организовал терапию с Раневом.
   - По медицинским показаниям? - уточнил он.
   - Да, - ответила я.
   - В такое-то время?! - воскликнула Хенни.
   - Скорее всего, толку от меня будет мало, - сказала я.
   - Нам будет жаль вас потерять, - сказал Эремис. - Но, я думаю, если вам нужно уехать, мы войдём в положение.
   Хенни раздражённо покачала головой, затем вновь отвлеклась на звуки из зала.
   - Моя очередь. Обсудим это в другой раз.
   Она отключила планшет, и её изображение на экране сменилось иконкой "связь прервана". Остальные, и я в их числе, спешно включили новостные каналы.
   Помощник вёл к выходу посла Ардеи, всё ещё всхлипывавшего на фоне трансляции с их планеты. Вид из космоса: голубое свечение городов, разбрызганное по всему континенту. Эти огоньки мерцали и гасли от перегрузок по мере того, как электроника по всему миру перемалывалась в зубах солнечной бури. Кому-то хватило ума убрать изображение, когда посла увели прочь, и заменить картинку простой надписью: "Хенни Ардашьян. Директор Службы по делам беженцев".
   Мы наблюдали, как Хенни взывает к представителям тысяч миров, дабы поведать самые ужасные факты об Ардее и выпросить у них денег на предотвращение вымирания ещё одной расы.
  
   2. Кваме
  
   Кваме ничего не слышал об Ардее. Он даже не заметил снег, который целыми днями не давал нам выйти наружу, пока метели не превратили центр в зимовье, которым он, по сути, и являлся. Кваме даже никогда не выглядывал в окно. На протяжении двух недель он не покидал бункер.
   Поначалу он спал в офицерских апартаментах, но через несколько дней перебрался в казармы для срочнослужащих. Это шло вразрез со здравым смыслом, поскольку казармы не отличались комфортом и были полны той самой вонищи, которую он лично заказал. Однако я подозревала, что на то имелась весьма уважительная причина.
   Все эти дни он провёл на нижних уровнях, иногда ковыряясь в оборудовании, но в основном просиживая между гибернационными камерами. И в это время он разговаривал. Никто не слушал, кроме меня, а я пребывала в кабинете, не принимая участия в беседах. Пару раз я поинтересовалась, не желает ли он что-нибудь обсудить, но он вежливо отказывался. А потом, на следующий день после объявления эвакуации с Ардеи, он попросил меня присоединиться к нему внизу.
   Я обнаружила его сидящим у пьедестала гибернационной камеры. Он пригласил меня присесть рядом.
   - Итак... - заговорила я. - С кем же ты общался?
   - Сам с собой.
   - Это я заметила.
   - Вы не улавливаете.
   - Прости. Продолжай.
   - Личность, с которой я разговаривал... тот человек... это Кваме Вангона. Последний президент суверенной республики Мутапа.
   Я кивнула.
   - И этот человек мёртв уже много десятилетий, - сказал он.
   Я вновь кивнула.
   - Вы всё это знали.
   - Я слушала.
   - Так и знал, что слушали.
   - О чём вы беседовали?
   - Обо всём. Обо всей его жизни. В самом конце он спустился ко мне. Ему хотелось с кем-то поговорить. С кем-то, кто отслужил в армии, но не с офицером. Он вышел из простого народа...
   Кваме посмотрел в сторону.
   - Он хотел, чтобы кто-нибудь узнал, почему он поступил именно так. Как пришёл именно к такому решению. Вот он мне всё и рассказал. И как погибла его жена. Вообще всё.
   - И что ты сделал?
   - Он же президент. Я слушал. Мы уже встречались прежде, я вам говорил? Нет, конечно же. Мы встретились в Хоронге, где я устанавливал оборонительные системы. Он был офицером и после войны всё ещё находился там... он был озабочен тем, что люди, управлявшие оборонительными системами, недостаточно образованы, чтобы понимать, что же они делают. Он был прав, но я не отважился на диалог. Много лет спустя, когда меня ранило из-за того, что кто-то неправильно настроил дальномер на гранатомёте - бедный дурачок не умел ни складывать ни вычитать, чтобы спасти себе жизнь - он вынес этот вопрос на публику. Он агитировал за реформу образования - полагаю, именно в ней мы и нуждались - и вскоре его избрали в парламент. Так что, когда мы вновь встретились в бункере, он меня узнал. Он извинялся за то, что не смог сделать большего, когда меня ранило. Погибло всё человечество, а он переживал из-за моей руки...
   Подняв усохшую конечность, Кваме попробовал подвигать ею, насколько возможно. Затем позволил ей вновь повиснуть и привалился к пьедесталу.
   - Сколько это длилось? - спросила я.
   - Недели...
   Он поднял взгляд туда, где находился командный центр.
   - Там наверху пытались связаться с выжившими. Те умирали в течение многих недель. Когда он уже не смог терпеть, то спустился ко мне.
   - Происходило ли что-нибудь... ещё?
   - Нет! Нет, он был не из этих. Он любил мужскую компанию... но не в этом смысле. Ему просто хотелось, чтобы кто-нибудь узнал о том, что произошло. Думаю, генералы вынудили его пустить в ход кобальтовую бомбу... он никогда об этом не говорил, лишь намекал. Никого другого он винить бы не стал. Всю ответственность он взял на себя.
   Голос Кваме зазвенел грустью.
   - Я был не таким.
   - Ты прожил очень тяжелую жизнь.
   - Это ничто в сравнении с тем, что выпало ему. То, что сделал он, и такая... мелочь.
   - Оказаться нужным человеком в нужном месте в нужное время - это, главным образом, вопрос везения. Судя по всему, ты был отличным инженером в стране, где подобное не слишком ценилось.
   - По-вашему, будь я чифуньикцем, моя жизнь сложилась бы иначе?
   - Возможно. Похоже, у них в этом плане всё обстояло куда лучше.
   - А потом я бы погиб. Наверное, это желание не из той оперы.
   - Ты именно это сейчас чувствуешь?
   Нахмурившись, он задумался.
   - Нет, - сказал он. - Я никогда не хотел умереть...
   - Ну, это уже кое-что...
   - Нет. В бункере я не видел смысла жить. Мог бы покончить с собой. Многие так и делали. А я оказался банальным трусом.
   - Хорошо. Об этом, пожалуй, позже поговорим. Чем завершился разговор?
   - С президентом?
   - С президентом.
   Он вздохнул.
   - Рано или поздно, нам нужно было уйти в заморозку. Но он сообщил мне, что главный учёный предсказал, что радиоактивные облака сделают поверхность необитаемой на несколько десятилетий. Может, дольше, возможно, на пару сотен лет. Гибернационные камеры столько не протянут. А камеры в убежище для рабочих, которое вы зовёте "мелким комплексом", сломаются гораздо раньше. Когда бункер строили, считалось, что мы проспим десять, максимум, двадцать лет...
   Он горько усмехнулся.
   - И всё же вы все отправились в камеры?
   - Да. Я шёл последним. Я был единственным, кто знал, как там всё работает.
   - И они сломались.
   - Нет.
   - Как это?
   - Я вывел их из строя.
   - Ты...
   Я прервалась, чтобы всё осмыслить.
   - Ты убил их?
   - Да.
   - Зачем?
   - Таковы были его последние приказы.
   - Не мог бы ты объяснить чуть подробнее?..
   - Он проникся чувством, что мы не имеем права на жизнь. Как биологический вид. Плача, он поведал мне, что полностью утратил веру в человечество. Он раз за разом повторял: мы должны быть наказаны за это преступление. Говорил, что наказать нужно, в первую очередь, его лично. Но сделать этого никто не мог. Все знали, что произошло, и никто, на самом деле, его не винил. Поэтому он попросил меня.
   - Он потребовал этого открытым текстом?
   - Насколько смог.
   - Это был чёткий приказ?
   - Я помню его слова: "Мы не имеем права жить, сержант. Никто не покарает нас за содеянное. Если в этом мире ещё существует правосудие, мы должны свершить его сами". И он повторил: "Мы должны свершить это сами". Он посмотрел мне в глаза... и я всё понял. Я нарушил работу гибернационных камер. Все умерли во сне... Но ему хотелось поскорее. Я открыл его камеру. У меня был нож, я знал, что он хотел умереть именно так, только... я не смог. Я был солдатом, но людей никогда не убивал. Я... поцеловал его... запер камеру... перерезал провода, и он задохнулся.
   По его щеке покатилась слеза.
   - Если это геноцид... тогда я предстану перед судом.
   - Нужно будет провести следствие.
   - Разумеется.
   - Не знаю, что будет. Но я тебя поддержу.
   - Благодарю.
   - Так... кто ты?
   Он горестно улыбнулся.
   - Я не знаю.
   - До сих пор?
   - Я был инженером. Меня научили разбираться в устройстве гибернационных камер... Видимо, именно поэтому меня и призвали, невзирая на ранение. Но... я не понимаю, кто я...
   - Хорошо. Всё же, это прогресс.
   Согласия он не выразил.
   - Тебе полегчало?
   Он удивлённо взглянул на меня, не зная, что ответить. На секунду задумавшись, подыскал слова:
   - Каждый мой ответ оборачивается очередным вопросом. Как, по-вашему... этим вопросам когда-нибудь наступит конец?
   - Я не знаю, Кваме... тебя можно по-прежнему звать Кваме?
   - Раньше меня звали Кобе. По-моему. Я не уверен...
   - Ладно. Потом определишься. Но из-за твоих травм невозможно предсказать, что может вскрыться в дальнейшем.
   - Не уверен, что хочу ещё что-то узнать.
   Я накрыла его ладонь своей.
   - Ты сделал огромный шаг вперёд. Теперь, когда мы понимаем, с чем имеем дело, мы можем начать лечить твоё ПТСР. Впрочем, осталось кое-что ещё.
   - Да?
   - Здесь оставаться нельзя. Вскоре группе снова придётся переехать.
   - Опять нападение?..
   - Нет. Опять конец света. Только что началась эвакуация, наш центр понадобится для размещения беженцев.
   - Разумеется. Что случилось?
   - Солнечные вспышки. Такие сильные, что убьют планету. Меньше чем через год от неё ничего не останется.
   - Ни конца ни края, - вздохнул Кваме.
   - Нет. Но всегда становится лучше. И тебе тоже станет лучше. Не могу обещать, что ты вернёшь всё, что потерял, но будет лучше.
   Вздохнув, он вновь прислонился затылком к пьедесталу.
   - Тогда мне придётся смириться.
  
   3. Пью
  
   Бункер исчез ещё быстрее, чем был построен, - когда сюда явилась небольшая бригада, чтобы переформатировать здание под другие задачи: сделать из него убежище и лечебницу для пятидесяти или более беженцев - скорее всего, тех, кого на сортировке у Лифта признают наиболее пострадавшими. Прошло всего несколько дней после объявления, а первые корабли уже поднимали на орбиту и к порталу на Узловую наиболее уязвимых жителей гибнущих городов-амфитеатров Ардеи.
   Мы не входили в список центров, переоборудуемых в первую очередь, но, тем не менее, группе пришлось пробираться мимо рабочих, вскрывавших опечатанные помещения и превращавших их в общежития, терапевтические кабинеты и всё, что могло понадобиться беженцам. Мы обнаружили себя загнанными в закуток в самом углу здания; сборы не составили труда, и мы могли отбыть в любой момент, однако пришлось набраться терпения и ждать, пока Дипломатическая служба не будет готова принять нас. С согласия Ранева я решила оставаться с группой вплоть до переезда, но пока не определилась, что делать дальше. Я не заглядывала дальше текущего момента и продолжала терапию, надеясь, что не зайду в тупик и не подведу пациентов.
   Как и прежде, больше всех меня беспокоил Пью. Он уже не раз отказывался от сеансов терапии, стал одержим физической подготовкой, включив в своё расписание занятия с охранниками по самообороне. Там были только боевые искусства сугубо оборонительного плана, но занимался он ими с рвением, внушающим опасение. И всё же, больше всего меня тревожили его академические занятия. Напрочь забросив университетский курс математики и физики, он взялся за учебный план, сфокусированный на одной теме - геноциде. Пью прочитал десятки работ, посвящённых исследованию различных ужасов (включая кое-что из моего мира), и был бесконечно разочарован и обескуражен тем, как мало было сделано для привлечения виновных к ответственности. Исторические преступления были забыты или отрицались. Юридическая система сторонилась самых жутких эксцессов. Обвиняемые раз за разом оставались безнаказанными. Даже самые развитые цивилизации лезли из кожи вон, чтобы скрыть преступления, совершённые ими в других вселенных; вся мультивселенная ходила в соучастниках. Мёртвым посвящали мемориалы. Убийцы жили как ни в чём не бывало. Выживших не слышали и игнорировали. Бизнес как он есть.
   Пью углубился в другую подборку дел: то были случаи, когда выжившие устраивали геноцид своим бывшим угнетателям. Однако мало кому удавалось развернуть ситуацию на все 180 градусов, и даже такие расклады вызывали у него раздражение. Бывшие жертвы вели себя точно так же, как и их поработители, демонстрируя такую же забывчивость и склонность к отрицанию, характерную для виновной стороны. И, по всем разумным понятиям, как раз таковой они и являлись. Пью, как подобает исследователю, относился к подобному отпирательству с презрением, однако с иных позиций. Он считал, что преступный ответный геноцид следует прославлять.
   После того как он трижды пропустил сеансы, я вызвала его в принудительном порядке. Я специально отправила за ним именно того охранника, что обучал его самообороне: я хотела проявить максимально неконфликтный подход, а у них друг с другом выработалось взаимопонимание. Пью подчинился распоряжению, но попытался состроить вид важной персоны, надутой и склочной. Он проигнорировал и мои расшаркивания, и напиток, что я поставила перед ним.
   - Знаешь, зачем я тебя вызвала, Пью? - спросила я.
   Он не ответил.
   - Ты избегаешь лечения.
   Он продолжал дуться.
   - И, по правде сказать, кое-что в твоих занятиях меня тревожит. Нам нужно об этом поговорить.
   Он взглянул на меня. Сердито и в то же время виновато, поскольку попался. Но это чувство ушло, и он вновь отвёл взгляд.
   - Пью? Мы можем поговорить о том, что тебя беспокоит?
   Он продолжал молчать.
   - Ты должен знать, что, раз ты решился на эвтаназию, то берёшь на себя определенные обязательства относительно продолжения лечения. Если ты не способен посещать сеансы терапии, у нас не остаётся иного выбора, кроме как вычеркнуть тебя из программы.
   Он снова посмотрел на меня, напустив на себя вид преследуемой жертвы. Я продолжила:
   - Если только ты больше не хочешь умереть?
   Он нахмурил бровь.
   - Пью, если ты хочешь остаться в очереди на эвтаназию, ты должен серьёзно относиться к терапии. В данный момент ты этого не делаешь. Значит... тебе полегчало?
   Он сглотнул.
   - Я чувствую себя иначе.
   - В каком смысле?
   - Не знаю.
   - Я вижу, ты много тренируешься. Тебе это помогло?
   - Да.
   - Исследования тебе тоже помогли?
   - Да.
   - Ты обрёл то, ради чего стоит жить?
   Пью уставился на меня немигающим взглядом. Решая, что ответить. Практически пытаясь устрашить меня своим взором.
   - Вроде того, - произнёс он.
   Я вздохнула.
   - Не уверена, что твои исследования безвредны...
   - Ещё бы. Не то слово.
   - В каком смысле, Пью?
   - Всё повторяется. И вы этому потворствуете.
   - Прости, Пью, ты о чём?
   - Ардея.
   - Это стихийное бедствие.
   - Да хуй там плавал!
   - Пью! Держи себя в руках!
   - Вы вообще нихуя не видите!
   - Пью!
   Я вдруг осознала, что, когда он начал кричать, я сама перешла на крик. Он был в шоке, как и я. Я перевела дух.
   - Прости, Пью, но я тебя не понимаю. Их солнце нестабильно. Нечасто, но такое случается.
   - Херня.
   - Иногда это действительно несчастные случаи.
   Он помрачнел, обхватив колени.
   - Пью, ты знаешь что-то такое, чего не знаю я?
   - Они проводили эксперименты. На солнце.
   - И откуда ты об этом узнал?
   - Из сети.
   - Откуда именно?
   - Да отовсюду. Об этом говорили в новостях на Ардее, а когда что-то пошло не так, тут же прекратили. У них на Меркурии была станция, с которой бросали бомбы в фотосферу. Мощнее, чем ядерные. Из антиматерии. Они хуйнули туда целую цистерну антивещества, теперь оно мало-помалу подгорает, в этом всё и дело.
   Вот он и скатился до веры в теории заговора, не подвергая их ни малейшим сомнениям. Обвинение в использовании антивещества было не единственной расхожей байкой, в остальных здравого смысла было примерно столько же. Неважно. Едва человек начинает верить в теорию заговора, он напрочь теряет связь с объективной реальностью и принимает любую новость за подтверждение своих умозаключений. А Пью заключил, что любое человечество не только склонно к геноциду, но и имеет пристрастие к оному.
   - Ладно, Пью, позволь кое-что спросить...
   Он всё так же угрюмо сидел в кресле. Я продолжила:
   - Ты изучал геноцид. Понятно. Но ты также интересовался и светопреставлениями?
   - Ага, - нехотя ответил он.
   - Всеми случаями?
   - Некоторыми.
   - И везде имел место геноцид?
   - ...Ага. Кое-где.
   - Но не везде?
   Он смутился.
   - Тебе следовало бы подробно всё изучить. Даже те случаи, где очевидно имело место стихийное бедствие.
   - Зачем?
   - Думаю, ты обнаружишь, что каждый раз - даже в бесспорных случаях природных катастроф - кто-то считает, что всё было подстроено. На каждый апокалипсис приходится как минимум по дюжине теорий. Но, как правило, это всего лишь несчастный случай, что бы там люди ни думали. Или во что им там хочется верить.
   Это его озадачило.
   - Но вдруг это, всё-таки, правда?
   - Быть может. А может, и нет. Чтобы выяснить, понадобится тщательное расследование. Спорим, при ближайшем рассмотрении выяснится, что большинство людей, выдвигавших подобные обвинения, толком ни в чём не разобрались. Только не верь мне на слово. Сам всё изучи и сделай собственные выводы.
   Он нахмурился, его злобная решимость улетучивалась.
   - Я понимаю, ты испытываешь гнев и имеешь на это право. Ведь в твоём случае имел место настоящий геноцид, и у нас действительно есть доказательства произошедшего. Это чудовищное преступление, которое не будет забыто. Су превратились в межвселенских париев в связи с содеянным. Их лишат всех выгод, обеспечиваемых членством в МС, и им придётся жить в своём мире с ухудшающимся климатом, потому что мы не поможем им колонизировать новый мир. Им никто не доверяет. И не знаю, станут ли когда-нибудь доверять.
   Он взглянул на меня.
   - Ты и правда считаешь, что если их всех перебить, станет лучше?
   Он угрюмо уставился в пол.
   - Пью, мы сделаем всё возможное, чтобы тебя поддержать. С другой стороны, мы должны заботиться о безопасности остальных. Если придётся, мы отправим тебя в Психиатрический центр.
   На Пью, пойманного между двух огней, было жалко смотреть.
   - И что же ты предпочтёшь? - спросила я.
   Он снова сглотнул, принимая крайне неприятное решение.
   - Я пройду терапию, - сказал он.
   - Спасибо, - ответила я.
  
   4. Аша
  
   Особого прогресса в экспозиционной терапии Пью не добился, но и я не ожидала от него успехов, особенно вначале. Даже принудить его сидеть на месте, пока я искала способы умиротворить его разум, было уже непросто. Пока мы помогаем ему справляться с ПТСР, могут пройти месяцы, если не годы; и я поймала себя на повторяющихся мыслях о том, что нужно срочно убираться, переезжать в мир-колонию, подальше от группы, от центра, от Узловой, вообще от всего. Микл сообщил, что у них не выходит найти того, кто примет группу, - что ничуть не удивительно, с учётом обстоятельств. Мало было людей с моим опытом, которые находились бы не в центре, готовясь к приёму беженцев, или не в Лифте, готовясь к сортировке первой волны выживших.
   Шли дни, а обещанная дата переезда всё переносилась и переносилась. В новостях показывали первых прибывших с Ардеи в Агвартерхир Порт; большую часть выходящих из Лифта немедленно перебрасывали в медицинские центры для лечения ожогов. В первую очередь мы эвакуировали госпиталь одного из самых высоких городов-куполов, где ультрафиолет свирепствовал особенно сильно.
   Мне пришлось отправиться в Метрополь, чтобы осмотреть новое пристанище для группы: небольшое здание без опознавательных знаков на окраине, не внесённое в общественные каталоги, которое не отыскать при отсутствии допуска. На транспорте туда не добраться, а если и наткнёшься на него, двери не откроются, и никто не выйдет посмотреть, кто это там явился. Это было одно из тех мест, которые Дипломатическая служба приберегала для тайных переговоров, участникам которых не положено признавать, что они вообще общались друг с другом. Там имелась провизия для остающихся на ночлег, а помещения подвергались переделке, чтобы группа могла пользоваться ими до тех пор, пока не найдётся жильё, более подходящее для постоянного проживания. Перестройка шла медленно, но мне пообещали, что всё наладится уже через неделю.
   Эвакуация ощущалась в каждом городском квартале: были убраны горы обломков, оставшихся после нападения; общественные места застраивались сборными домами; а обитателей жилых массивов старались утрамбовать в как можно меньшее число зданий, дабы высвободить остальные дома для размещения тех беженцев, кого миновали серьёзные физические и ментальные травмы. Но проблемы имелись у всех. Тех, у кого их не было, отправляли прямиком в мир-колонию; на Узловой попросту не хватит места для каждого, кто не нуждается в неотложной помощи. Посему Метрополь вновь заполнится многострадальными беженцами, как это случалось при каждой эвакуации.
   Впервые за несколько недель я появилась в собственной квартире, чтобы проследить за парой роботов, которые собрали мои вещи и отправили на склад, дабы высвободить немного места, если кому понадобится. Таким образом, теперь я смогу уехать раз и навсегда, если приму такое решение.
  
   5. Элсбет
  
   Во время пребывания в Метрополе я решила провернуть столько дел, сколько смогу. Встреча Лисс с квиллианским дипломатом откладывалась раз шесть, и я сумела устроить для неё лишь возможность очно пересечься с ним в промежутке между дипломатическими приёмами. На другом конце города мне нужно было навестить Кэти в госпитале. Точнее, я встретилась с сержантом Элсбет Кармон, бывшим пилотом Штурмовой эскадрильи Альфа-6 Священной бригады Весты-4, ибо именно та вернулась к жизни, когда свершилось пробуждение нового тела.
   Я нашла её сидящей в кровати и работающей с программой проверки координации, тыча пальцем в планшет под надзором невролога.
   - Да, у меня есть палец. И он работает.
   - Верно, - сказал невролог, - осталось проверить, всё ли ладно с мелкой моторикой...
   - С ней всё здорово, - сказала она, ткнув ещё пару клавиш.
   Невролог терпеливо улыбнулся.
   - Для этого нужно смотреть на планшет...
   Оглядевшись, она заметила в дверях меня и расплылась в улыбке. Соскочив с кровати, Элсбет ринулась ко мне с намерением обнять, в итоге я отлетела назад на полметра.
   - Спасибо! Спасибо!
   - Ну да... я тоже рада тебя видеть...
   Она отпрянула от моего плеча.
   - Благодарю вас, - сказала она, глядя мне прямо в глаза.
   Я улыбнулась, насколько сумела, затем бросила взгляд мимо Элсбет на невролога, который тоже улыбался, хотя довольно вяло.
   Отпустив меня, она сделала пируэт.
   - Восхитительно... Мне никогда не было так хорошо!
   - Говорят, в твоём старом теле было полно токсинов. Теперь их нет, - сказала я.
   - Взгляните! - воскликнула она, наклонив коротко остриженную голову. - Никаких разъёмов!
   - Уверена, потом ты сможешь вставить имплант...
   - Не хочу я их. Не хочу, чтобы во мне что-то торчало!
   - Хорошо. Возможно, тебе придётся носить контактные линзы, чтобы понимать других людей. Не все говорят на интерверсале.
   - Ха! Пусть, блядь, учатся!
   - Что ж. Похоже, ты счастлива.
   - Ага. Если б только не эти долбоёбы.
   Она неуважительно ткнула большим пальцем в сторону невролога.
   - Они всего лишь хотят удостовериться, что всё в порядке. Операции типа той, что проделали тебе, не всегда заканчиваются столь удачно.
   - Херня. Я в прекрасной форме.
   - И, возможно, здесь вскоре понадобится лишняя койка. Уверена, пока всё в рамках приличия, однако вот-вот начнёт прибывать масса людей с радиационными ожогами. Тебе уже рассказали об Ардее?
   - Да-да, отлично, я понажимаю на все клавиши, лишь бы выбраться отсюда... - процедила она, надувшись. - Вы заберёте меня обратно?
   - Для начала мне нужно согласие остальных. Кэти наговорила уйму весьма пугающих вещей, и группа теперь опасается.
   Элсбет фыркнула.
   - Идиоты.
   - Надеюсь, они повеселеют, как только поймут, что это именно ты.
   - А как у них дела?
   - Нормально. В основном. Некоторые в последнее время стали малость хлипкими.
  
   6. Йокан
  
   Йокан очнулся в центре в своей старой комнате, обустроенной по стандартным лекалам. Он не стал заморачиваться с восстановлением прежних настроек. Он вообще ни к чему не проявлял интереса - ни к ужасным новостям с Ардеи, ни даже к моему объявлению о том, что в скором времени группе придётся переехать в Метрополь. Он спал, просыпался по утрам, надевал свой балахон, ел то, что перед ним ставили, ходил в туалет, а в остальное время просто таращился в стену.
   Сегодня он встал и выглянул в окно. Снег в этом году выпал обильно, даже вечнозеленые деревья облачились в белое, насколько хватало глаз. Автобусы, грузовики и флаеры, привозившие рабочих и оборудование, отращивали белые бороды всего за пару минут стоянки, и перед отлётом их приходилось оттаивать. В кои-то веки, видимость улучшилась - больше недели центр окутывал туман и заметали метели. А сегодня - ни облачка, не считая тех, что нанизаны на горные вершины.
   Йокан оделся, вышел из комнаты и направился вниз. Услышав, что отряд новоприбывшего персонала выдвинулся на ознакомительную экскурсию, он свернул со спуска и пошёл петлять по зданию, избегая людей. Пью, свирепо тягавший железо в спортзале, не заметил, как мимо него прокрался Йокан. Кваме, сидевший на кухне, наслаждаясь блюдом, которое не содержало сублиматов из НЗ, тоже не услышал шагов Йокана за дверью. Оливия маялась в общем зале, водя перьевой ручкой по винтажной писчей бумаге, перечитывая написанное и тут же перечёркивая всё подряд. Она так и не заметила, что мимо прошёл Йокан, направляясь к выходу - без пальто, без термобелья и без обуви. Системы центра знали его местонахождение, но промолчали, поскольку он пока что не представлял угрозы ни для себя, ни для других.
   Снежный покров был около полуметра глубиной, между строениями были проложены тропинки. Отыскав дорогу к окраине поселения, Йокан направился в лес, хрустя сандалиями по свежему снегу. Единственной формой жизни здесь был сам лес; насекомые либо улетели, либо вымерли, либо с наступлением зимы закопались глубоко в землю, а млекопитающих или птиц, что могли потревожить растительность, здесь не водилось.
   Йокан вышел из лесу на замёрзший, погребённый под снегом луг в тот самый миг, когда погода начала меняться. С гор набежали тучи, видимость упала до менее чем сотни метров. Солнце превратилось в бледное пятно, а температура опустилась ещё ниже.
   Но ему было всё равно. Он огляделся; вокруг по-прежнему никого не было. Сбросив балахон, Йокан встал голышом в снегу, ожидая, что будет дальше.
  
   7. Элсбет
  
   - На самом деле, я просто заскочила посмотреть, как у тебя дела, - сказала я.
   - Я здорова, и с пальцами у меня всё здорово, - заявила Элсбет, бросая очередной косой взгляд на презренного невролога. - Вы же не уходите, нет?
   - Мне скоро нужно будет подобрать Лисс. У неё встреча в городе. А тебе следует продолжать лечение. Я буду на связи.
   - О! Пока вы не ушли, дайте я вам кое-что покажу!
   Она взяла меня за руку и потащила за собой. Я оглянулась на многострадального невролога, тот пожал плечами в знак согласия. Я позволила ей провести себя через весь госпиталь - мимо грузчиков и санитаров, перевозивших пациентов и оборудование, прибиравших койки и пополнявших припасы, - вниз по гравитационной трубе в общий зал со стеклянными стенами, за которыми виднелся кусок природы, заключённый внутри здания: деревья, одетые в багрец и золото осени, вздымающиеся выше самого госпиталя.
   Едва мы вышли из гравитационной трубы, Элсбет заметно задрожала. Небо по-прежнему её шокировало, но она перевела дух и прильнула ко мне.
   - Ты точно хочешь здесь побыть? - спросила я.
   Она с жаром кивнула.
   - Это же не открытое место, а под стеклянным куполом.
   - Уверена?
   - Да!
   Она потащила меня к стеклянным дверям, оббегая прочих пациентов и мебель, задержалась у выхода, стараясь совладать с нервами, затем вывела меня наружу.
   Когда солнечное тепло хлынуло на неё, она охнула. Дрожь прекратилась; она посмотрела в небо, закрыла глаза и улыбнулась. Я отпустила её, и она расставила руки в стороны, подставляя себя солнечным лучам.
   Элсбет перевела взгляд на меня, всё ещё простирая руки, словно говоря: "смотрите, как я могу!".
   - Тебе не страшно? - спросила я.
   - Страшно! - выкрикнула она. - Но чувствовать солнце...
   - Мы к нему гораздо ближе, чем астероид, на котором ты выросла.
   - Оно такое тёплое... Я его чувствую даже через одежду! Со мной что-то сотворили?
   - Вряд ли. Но я рада, что ты счастлива.
   Она радостно закружилась, смеясь.
  
   8. Йокан
  
   Йокан стоял голый в снегу. Он пытался сжиться с холодом, но его собственные чувства противились этому: мышцы спазматически дёргались, охваченные волнами дрожи, зубы стучали, кожа по мере ухода тепла становилась всё бледнее и серее.
   Туман сгустился, а бледное пятно солнца потускнело и обратилось в ничто, растворившись в слабом свечении неба.
   Дрожь сотрясала его тело. Когда она стала совсем непереносимой, Йокан обхватил себя руками, с трудом вдыхая холодный воздух. Его волосы покрылись инеем, влага на коже замёрзла, ещё сильнее охлаждая организм, всё его тело заиндевело. Он упал на колени. При такой температуре жить ему оставалось менее часа.
   Сверху на него пролился свет.
   Он исходил не от солнца. Туман оставался таким же плотным, как и прежде. То, что светило на него сверху, было не просто иллюминацией: от этого света исходило тепло, дарующее блаженное облегчение его замёрзшей коже. Йокан отёр талую воду с лица и взглянул вверх.
   Свечение, исходящее из невидимого источника, приблизилось, будто рядом взошло второе солнце. Отогревшись, Йокан сумел выпрямиться. Он прикрыл глаза: свечение стало ярким, даже чересчур. Однако он изо всех сил пытался разглядеть его средоточие.
   - Вы вернулись за мной, - произнёс Йокан, закрыл глаза и расставил руки в стороны. - Я готов.
  
   9. Йокан и Элсбет
  
   Пока Элсбет впитывала солнечные лучи, у меня в ухе пропищал сигнал, а перед глазами вспыхнуло экстренное сообщение.
   - Я мигом, - сказала я Элсбет и отошла на несколько шагов в сторону.
   Выудив из сумки планшет, я включила видеосвязь.
   Йокан стоял нагишом в снегу с раскинутыми в стороны руками и блаженным выражением лица. Я вздохнула. Он сделал то, чего мы опасались, то есть попытался покончить с собой. Тем не менее, у меня появилась возможность с ним поговорить.
   - Йокан, - сказала я. - Это Аша.
   Он открыл глаза, удивлённый и смущённый.
   - Мы отправили за тобой спасательный дрон. Там слишком холодно.
   - Покажитесь!
   Из мерцания вырвался луч света, прорезав туман, окружающий проталину. Там появилось изображение с камеры моего планшета: моё обеспокоенное лицо на фоне сада.
   Внезапно осознав происходящее, Йокан со вздохом закрыл глаза. Он остался в живых благодаря спасательному дрону, обеспечившему солнечный микроклимат. Этим и объяснялось появление света и тепла - только и всего.
   - А ты что подумал, Йокан?
   Он выглядел усталым, но не растерянным; просто душа его изнемогла сильней, чем тело.
   - Я решил, это она пришла за мной.
   - Она не может этого сделать, Йокан. Она даже не в этой вселенной. И она за тобой не придёт. Ты, как и я, помнишь, что она сказала.
   Он не ответил. И отвёл взгляд.
   - Йокан?
   Он в отчаянии покачал головой. Я боялась, что он станет жертвой приступа депрессии, и не заметила, как сзади подкралась Элсбет и выглянула из-за моего плеча.
   - Эй, приветики... - сказала она, вдруг узрев совершенно голого Йокана.
   Тот вновь перевёл взгляд на призрачное изображение в тумане.
   - Кто это?
   - Это личное, - огрызнулась я в сторону Элсбет, тут же пожалев о сказанной резкости.
   Но та, не обращая на меня внимания, весело помахала рукой перед планшетом.
   - Привет, Йокан! Помнишь меня?
   Он смущённо поднял взгляд.
   - Кэти?
   - Не! - выкрикнула она. - Это же я!
   Его глаза расширились.
   - Элсбет?..
   - Она самая!
   - Вы вернулись...
   Она ухмыльнулась мне.
   - А он смышлёный, правда?
   Она вновь взглянула на него, на его обнажённое тело.
   - Ядрён-батон, я что, в натуре тебя отшила?
   Йокан осмотрел себя и спешно прикрыл гениталии.
   - Ладно, Элсбет, тебе не кажется, что уже достаточно?
   - Ну-у...
   Разочарованно надувшись, она отошла в сторону. Я вновь обратилась к Йокану:
   - Извини.
   - Рад, что она выздоровела. Она прошла курс лечения?
   - Да.
   Он кивнул.
   - Хорошо.
   - Скоро за тобой прибудет медбригада. Как считаешь, сможешь потом присесть и поболтать?
   Йокан помедлил, и у меня мелькнула мысль, что он вновь решит увильнуть. Но он поднял глаза и произнёс:
   - Смогу.
  
   10. Йокан
  
   Йокан сидел в комнате удалённой связи, запелёнатый в одеяла, попивая горячий напиток, и казался погружённым в себя. У него не было депрессии, но он, определённо, устал. Я активировала соединение между центром и помещением в госпитале, где находилась сама.
   - Как дела? - спросила я.
   - Более-менее, - ответил он.
   - Не против, если я присяду?
   - Как я могу быть против?
   - Спасибо.
   Я заняла кресло рядом с ним.
   - Каким образом Элсбет смогла вернуться? - поинтересовался он.
   - Помнишь попытку суицида, предпринятую Кэти? В общем, нам пришлось немало потрудиться, чтобы восстановить её мозг. Полагаю, те же неврологические неувязки, что в прошлый раз спровоцировали смену личности, вновь сыграли свою роль. Очнувшись, она осознала себя Элсбет... и Элсбет согласилась на лечение.
   - Прежде вы ей в этом отказывали.
   - Учитывая повреждения мозга, мы не могли быть уверены в постоянном характере изменений. Мы, э-э, лажанулись на почве перестраховки.
   Он кивнул, осмысливая ответ.
   - Кэти вернётся?
   - Сложно сказать. Скорее всего, нет.
   - Вы не очень хотите нас отпускать, да?
   - В твоём случае, пришлось бы. Но выбор делали не мы. Так решила Силмар.
   Он обхватил голову руками.
   - По-прежнему не понимаю...
   - Знаю, это непросто. Но если у тебя есть желание слушать, у меня найдётся, что рассказать.
   Он поднял взгляд.
   - Силмар долго беседовала с Дипломатической службой. Она вкратце изложила нам, что произошло.
   Он закрыл глаза и отвернулся. Я продолжила:
   - По всей видимости, три тысячи лет назад Предтечи спасались от нападений в вашем мире. Они нажили множество врагов - ты был прав, когда заметил, что они были не слишком приятным народом. К тому времени ваша раса утратила человекоподобие, однако сохранила моду иногда наряжаться в человеческие тела. Когда произошло нападение, многие остались в этих телах как в ловушке. Это и были ваши предки. Другие решили сбежать, приняв энергетическую форму, предназначенную для межзвёздных путешествий. Но у них не было ни времени на обустройство колоний, ни машин для обратного превращения. В итоге они застряли в этой форме, непригодной для долговременного пользования. Шли века, энтропия брала своё, и, когда они вернулись, то вели себя как детишки, которым не с кем поиграть. Они не понимали, что делают что-то плохое.
   Йокан долго молчал, сидя с закрытыми глазами.
   - Если хочешь, я передам тебе отчёт для изучения.
   Он открыл глаза, в которых стояли слёзы. Но он вытер их и заговорил:
   - Всё это было... искусственным?
   - Твои переживания по поводу Предтеч - настоящие. Но то, что они устроили, было искусственным, да.
   Он покачал головой.
   - Я не знаю, что я... Я...
   - Тебе понадобится время, чтобы свыкнуться с этим. Думаю, основная терапия ещё впереди.
   Он вздохнул, обхватив голову руками.
   - Но тебе есть о чём поразмыслить.
   Он посмотрел на меня сквозь пальцы.
   - Новые Предтечи выясняют у МС, сможем ли мы помочь им с восстановлением твоего мира. Учитывая, что в данный момент творится вокруг, потребуется время. И всё же мы считаем, что сможем вернуть им их тела.
   Он прослезился.
   - И не только взрослым. Возможно, мы сумеем вернуть и детей, хоть это и сложнее. Даже самых маленьких.
   Самообладание покинуло его, подбородок задрожал. Йокан разразился рыданиями.
   - Ты не одинок.
  
   11. Элсбет
  
   После беседы с Йоканом я решила ещё раз повидаться с Элсбет. Я нашла её в комнате за обедом, поглощающей изрядную порцию десерта - сладкий пудинг, обильно политый сиропом.
   - Невероятно! - сказала она с набитым ртом. - Не хотите?
   - Спасибо, обойдусь, - ответила я.
   - А я так и так не дам. Всё моё, - пробубнила она с набитым ртом, запихивая туда очередной кусок. - И почему оно такое вкусное?
   - Новые вкусовые рецепторы. Что бы ты ни делала с ними в прошлой жизни, такого больше не будет.
   - Херня. У нас ничего похожего не было, ни у штатских, ни в армейке. Если и давали сахар, то в виде таблеток, чтобы мы держались на ногах...
   - Знаешь, ты бы поосторожнее. Ты ж не хочешь растолстеть.
   - А кому-то не пофиг?
   Она облизала ложку, чтобы не упустить ни капельки.
   - Чем же кормили на астероидах?
   Элсбет сделала кислое лицо.
   - Водорослями, блядь. Их выращивали в чанах, подавали с вкусовыми добавками. Ничего похожего.
   - Тебе не нравилось там жить, да?
   - Никому не нравилось. Ёбаные машины.
   - Их больше нет. Как считаешь, что будет дальше?
   Она пожала плечами.
   - Мы собирались вернуться на Землю, но это невозможно. Я не знаю. Может, построят приличные космические станции.
   - Всё было так плохо, потому что вам приходилось скрываться от машин?
   - Разумеется.
   - И ты считаешь, что с их исчезновением станет лучше?
   - Как пить дать.
   Я кивнула.
   - Возможно, тут есть проблема.
   Положив ложку, она уставилась на меня.
   - Кэти немало нам рассказала с точки зрения машин...
   - Она врала. Они всегда врут.
   - А по-моему, нет. Видишь ли, среди прочего, она рассказала нам об экспедициях к другим звёздным системам. Чтобы добраться туда, у них ушли десятилетия. Однако рано или поздно они выяснят, что произошло. И направятся обратно. Будет ещё одна война. Четвёртая машинная война.
   Она не ответила.
   - Дипломатическая служба хотела, чтобы Кэти помогла предотвратить эту войну.
   По-прежнему никакого ответа.
   - Элсбет?
   Она стиснула зубы.
   - Я туда не вернусь.
   - Тебе и не нужно, я не об этом говорю...
   - Я туда не вернусь!
   - Хорошо...
   Отшвырнув десерт в сторону, она рванулась с койки.
   - Вы не можете отправить меня обратно. Я свою миссию выполнила!
   - Я понимаю...
   Она схватила меня за жакет. Не с угрозой, а с мольбой.
   - Знаете, что со мной сделают? Меня убьют. Как предателя. Из-за того, что натворила она!
   - Элсбет...
   - Я не вернусь туда! В ту... дыру!
   Теперь она заливалась слезами.
   - Мне нельзя обратно. Я не поеду.
   Я привлекла её к себе и обняла. Отпустив мою жакетку, она разрыдалась у меня на плече.
   - Я туда не вернусь... Не хочу так жить...
   - Всё хорошо, - сказала я. - Можешь остаться. Мы не станем тебя ни к чему принуждать.
   Я прижалась к ней, вдыхая сахарную сладость сиропа от её объятий.
  
   12. Лисс
  
   Запрос Лисс на встречу с официальным лицом из консульства Квиллии был рассмотрен Дипломатической службой и одобрен с незначительными оговорками. Требования безопасности и анонимности ограничивали выбор места, который ещё более сузился в связи с загруженностью упомянутого консульского работника. Поэтому встреча состоялась в Главном переговорном комплексе Дипломатической службы, где гарантировалось и соблюдение наистрожайших мер предосторожности, и абсолютная нейтральность территории.
   В честь чего это место должно выглядеть как древний храмовый сад - это уже совсем другой вопрос, но ансамбль из мраморных колонн, архитравов, арок и фонтанов и впрямь создавал успокаивающий эффект. "Комнаты для личных встреч" представляли собой участки возле фонтанов в храмовом комплексе, с виду открытые всем стихиям; на самом же деле с потолков транслировались исключительно картинки неба с безобидными облачками в солнечный день, без малейших намёков на дождь, дабы не мешать переговорам. По желанию сторон, комнаты могли быть обставлены столами и стульями, однако большинство людей предпочитало сидеть у фонтана, держа под рукой подносы с прохладительными напитками.
   Лисс ждала в одной из таких комнат, оглядываясь по сторонам. Она пробежала пальцами по мрамору, исследуя детали поверхности (очень подробные), сунула руку в фонтан, чтобы выяснить, настоящая ли вода (определенно, настоящая), и изучила цветущие лозы (вообще ненастоящие, хоть это и не бросалось в глаза).
   Её отвлёк сигнал со стороны входа в "помещение". В воздухе возникла рябь, и в открывшемся коридоре появился Посредник. Иллюзия одиночества в пустом саду ничем иным и не была - всего лишь иллюзией.
   - Прошу прощения за ожидание, - сказал Посредник, человек с чарующей улыбкой и заранее заготовленными извинениями на все случаи жизни. - Другая сторона сообщает о задержке и извиняется за опоздание. Как я понимаю, причиной тому ситуация в Ардее.
   Лисс ответила понимающей улыбкой.
   - Наверное, человек он занятой, да?
   Посредник кивнул.
   - Он должен прибыть сюда уже через несколько минут. Могу я предоставить вам что-либо ещё?
   - Нет. Всё хорошо.
   Посредник растворился в рябящем воздухе. Лисс проверила панель управления помещением. Обнаружив, как настраивать время суток, на миг задумалась и переключила режим на "ночной". Солнце потускнело и выщербилось, превратившись в луну. Небо потемнело до цвета индиго. Появились звёзды, даже стала видна полоска Млечного Пути. На колоннах вокруг фонтана ожили и замерцали масляные лампы.
   У входа вновь зарябило, вернулся Посредник. Он моргнул, привыкая к ночным настройкам, и произнёс:
   - Прибыла вторая сторона. Вы готовы к встрече, госпожа Ли'Ул?
   Та кивнула, встав у края фонтана.
   - Возможно, вы пожелаете сохранить анонимность.
   - Хорошо. Поняла.
   Она повозилась с панелью, и перед её лицом выскочила маска, размывающая изображение внутри контура, очерченного вокруг её головы.
   - Ради вящей анонимности, я представлю вас как госпожу Некто.
   - Э-э, ладно.
   Посредник удовлетворённо кивнул.
   - Хорошо. Я приглашу его войти.
   Если он и подал какой-то сигнал, Лисс ничего не заметила. Через несколько секунд вошёл представитель консульства Квиллии - невысокий мужчина, чьи манеры выдавали, что он старше, чем выглядит. Увидев её, он улыбнулся вежливой, тёплой и при этом хорошо отработанной улыбкой, которую он носил, как подобает профессионалу.
   - Господин Волин, позвольте представить вам госпожу Некто, которая находится под опекой Службы по делам беженцев.
   Волин поклонился.
   - Мадам, это господин Теллиниад Волин из квиллианского посольства в Межвселенском Союзе.
   Лисс постаралась как можно лучше скопировать поклон Волина, чувствуя себя не в своей тарелке.
   - Моё присутствие является одним из условий данной встречи, - оповестил Посредник.
   Я настояла на том, чтобы кто-нибудь присутствовал на встрече ради обеспечения безопасности, помимо охранников, которых можно было вызвать в любой момент. Как бы сильно я ни желала предоставить Лисс этот шанс, в подобной ситуации её нельзя оставлять без присмотра.
   - В то же время, от меня не требуется исполнение обязанностей посредника, если вы сами этого не пожелаете.
   - Согласна ли госпожа Некто? - спросил Волин.
   - Мне и так хорошо, - сказала Лисс, пожав плечами.
   - В таком случае, я воздержусь от дальнейших комментариев, - сообщил Посредник. - Начинайте, прошу вас.
   Лисс набрала воздуха в грудь.
   - Привет!
   - Здравствуйте, - сказал Волин. - Присядем?
   - Ага, конечно.
   Они присели у фонтана, в то время как Посредник расположился в кресле поодаль, позволяя им начать беседу.
   - Во-первых, примите, пожалуйста, мои извинения за опоздание. Последние дни мы чрезвычайно заняты...
   - О, конечно, тут кругом какой-то бедлам, ага?
   - Да, да, так оно и есть. Дабы помочь с эвакуацией, мы одолжили МС несколько космических кораблей, а также всё прочее, что может помочь.
   - Ну, типа, круто.
   - Мы делаем всё, что можем. Как я понимаю, вы считаете, что, возможно, принадлежите к той же расе, что и я?
   - Э-э. Ага, наверное.
   - Могу я поинтересоваться, как вы пришли к такому заключению?
   - О, мне сказали, что можно пройти тест на совместимость, ну, типа, смогу ли я завести детей с кем-то из других рас, и выяснилось, что это квиллиане.
   - В некотором роде, сюрприз, как я понимаю?
   - Не то слово! Часто ли такое бывает?
   - Порой случается. Мы очень много путешествуем.
   - Значит, постоянно бываете в других вселенных?
   - Да, пожалуй, можно сказать и так.
   - Короче, я в курсе той истории с Ильфенардом...
   На его лице появилось выражение сожаления.
   - Да. Ужасное преступление. Пару тысяч лет назад у нас случилась крупная социальная катастрофа, а когда мы заново открыли, как путешествовать в другие вселенные, то выяснили, что наши предки совершали в разных мирах чудовищные злодеяния. С тех самых пор мы стараемся всё исправить. Это ещё одна причина, почему мы делаем всё, чтобы помочь с эвакуацией. Но мы ничем не могли помочь Ильфенарду, разве что предупредить других, дабы не повторяли наши ошибки.
   Его речь казалась отрепетированной; всё это он уже произносил, причём много раз. Но этого и следовало ожидать.
   - Ах-ха. А как люди застревают в других мирах?
   - Мы проводим множество научных исследований, зачастую в мирах, которые ещё недостаточно развиты для прямого контакта. У нас на поверхности есть отряды, скрывающиеся под личинами жрецов, землемеров, телемаркетологов и так далее. Но, увы, дела не всегда идут как надо. Порой кого-то бросают на произвол судьбы.
   - Детей своих вы тоже берёте?
   - Да, если предстоят масштабные исследования. Когда дети живут в разлуке с родителями, это несправедливо по отношению и к тем, и к другим.
   - Ах-ха.
   - Могу я расспросить вас о вашем мире?
   - О, э-э... наверное, это самое обычное место, - сказала она, пожимая плечами. - Ну, оно таким было, пока не сплыло, и нам не пришлось уйти. А я оказалась здесь. Э-э, я хотела кое-что у вас спросить...
   - Да?
   - Ну, я всегда знала, что я другая, понимаете? То есть, совсем другая.
   - В каком смысле?
   - Я, э-э... вообще другая. Понимаете, что я имею в виду?
   - Боюсь, нет.
   - Я сильнее, крепче, быстрее, я никогда не болею... врачи говорят, у меня какая-то генетическая аномалия...
   Улыбаясь, Волин кивнул.
   - Возможно, дело в вашей наследственности. Если вы квиллианка.
   - Хотите сказать, мы все такие?..
   - Думаю, вы найдёте немало развитых рас, которые подправили свой геном. Изменения, о которых вы говорите, осуществить проще всего.
   - Проще всего. Ого.
   - Именно. Вы открыли какие-то иные способности?
   - У меня очень хорошее зрение.
   - Вы видите то, чего не видят другие?
   - Ага! Типа, как с цветами: когда видишь их на картинке, они убогие и скучные, а когда смотришь на настоящие цветы, на них видны точки, прожилки, которых больше никто не замечает...
   Волин вновь кивнул.
   - Обычно мы расширяем зрительный диапазон, включая инфракрасный и ультрафиолетовый. Скажем, отметины на цветах видны насекомым-опылителям. Но большинство людей их не видит. Возможно также, вы проживёте долгую жизнь.
   - Правда?
   - Несколько сотен лет. Мы задерживаем развитие своего организма на возрасте немного за двадцать и остаёмся в таком виде очень долго. Мне самому уже двести семьдесят три года.
   - Ничего себе!
   - Из чего следует, что я понятия не имею, сколько вам лет...
   - Ох, ну, я не такая старая...
   - Итак. Я не могу прямо сейчас подтвердить, что вы принадлежите к моей расе. Для начала необходимо проверить биографические данные.
   - Ладно.
   - Мы, разумеется, примем анализ вашего генома от МС, однако, для пущей уверенности, мы бы хотели провести его заново.
   - О как.
   - А ещё нам понадобится побольше узнать о мире, в котором вы жили всё это время, чтобы свериться со списком пропавших.
   - Точно.
   - В случае если мы найдём ваших родственников, мы проверим всё ещё раз. Как я понимаю, вы очень хотите найти своих родителей.
   Лицо Лисс стало серьёзным, улыбка улетучилась.
   - Да.
   Посредник заметил внезапную перемену в её голосе. Он провёл всё это время, вежливо изучая небо, но сейчас он смотрел прямо на Лисс. Волин тоже это заметил.
   - Уверен, они вас не бросали. Иногда такое... в общем, порой так бывает.
   Лисс кивнула.
   - Не хочу ничего обещать. Есть вероятность, что за прошедшие годы они скончались.
   - Понимаю.
   - Что ж...
   - Какие миры вы посещаете?
   Вопрос застал его врасплох.
   - Самые разные. Я хотел расспросить вас о вашем мире. О том, где вы выросли. Подозреваю, там произошло что-то нехорошее, раз уж вы здесь.
   - Вроде того.
   - Была эвакуация?
   - Типа, да.
   - Вы расскажете мне о своём мире?
   Лисс замялась с ответом. Всем видом выражая искреннее сочувствие, Волин накрыл её ладони своими.
   - Это может помочь нам отыскать вашу семью.
   Посредник наблюдал, ощущая растущее напряжение. Волин продолжил:
   - Знаю, это, должно быть, ужасно - видеть гибель мира, в котором вы выросли. Но если вы и правда одна из нас... Обещаю, мы не оставим вас в беде. Вы вновь станете частью нашего народа. У вас появится мир, который вы сможете назвать родным. Что бы ни случилось с тем миром... вы сможете об этом позабыть. Сможете стать одной из нас.
   По ту сторону размывающей маски глаза Лисс обрели жёсткое выражение.
   - Но сперва вы должны рассказать мне о своём мире.
   Она помолчала, прежде чем ответить.
   - Хотите, чтобы я рассказала о своём мире?..
   Взгляд Лисс разил как кинжал, но Волин не мог этого видеть и потому сделал самое очевидное предположение: она тяжело травмирована пережитым апокалипсисом. Поэтому он не торопил её, всемерно проявляя сочувствие.
   - Лады. Я вам расскажу о своём мире.
   Волин не уловил опасных ноток в её голосе. Зато Посредник расслышал и прищурился.
   - Благодарю, - ответил Волин.
   - Он был... примитивным. Пожалуй, вы бы сочли его таковым.
   - Мы предпочитаем говорить "менее развитым", - произнёс он с ободряющей улыбкой, которая не возымела никакого эффекта.
   - Всё у нас было не как у людей.
   - Что именно?
   - Там жило множество особенных. Особенных, как я. Но они были туземцами. И они были сильнее меня. Быстрее меня. Крепче меня. Умнее меня. От избытка умища некоторые даже съезжали с катушек. Они строили безумные машины безо всякой причины. Выпускали вирусы, уничтожавшие скот и зерно. Превращали горы в вулканы. И всё это - во имя науки, понимаете?
   Он покачал головой.
   - Простите, я, похоже, не улавливаю.
   - Люди обладали силами. Они использовали эти свои способности в самых разных целях. Ради себя. Ради блага человечества. То убивали. То боролись с преступностью. Я сражалась с преступностью. Только ничего не выходило. Становилось только хуже. Мы остались без инфонета. Лишились зерновых культур. Лишились луны! А знаете, чего ещё мы лишились? Калафарии. Из-за вулканов. А ведь там меня держали родители, это там жили квиллиане, проводя свои исследования, верно?
   - Я не могу этого узнать без...
   - И всё это во имя науки, да? Вот поэтому каждый житель моего мира был особенным?
   - Не понимаю, на что вы намекаете...
   - Знаете, что с ними со всеми стало? Со всем населением мира? С моими друзьями? С моими настоящими родителями, которые вырастили меня, когда меня бросили?
   Волин слушал, внезапно почувствовав ловушку. Посредник тоже это заметил и сказал:
   - Госпожа Некто, вы точно желаете продолжать...
   Но Лисс не обратила на него внимания.
   - Все погибли. Одновременно. Сгорели дотла, в одно мгновенье. Кто-то убил их при помощи ДНК. Кто-то встроил в их геном механизм самоуничтожения. Кто-то одарил их сверхспособностями, чтобы проводить эксперименты, попутно заложив мину, чтобы скрыть все следы. Но со мной это не прокатило. Потому что я одна из вас. Понятно вам?
   Челюсть Волина задрожала. Поначалу до него не доходило. Затем его глаза вылезли на лоб.
   Он вскочил на ноги, лицо его вмиг обратилось в дипломатическую маску.
   - Эта встреча более не имеет смысла.
   - Охрана, - сказал Посредник.
   Лисс прыгнула к нему.
   Прежде чем Волин успел что-то сообразить, она схватила Посредника за шею и пах, отчего тот охнул. Она подняла его над головой, почти не замечая его веса; в этот же миг в помещение сквозь рябящий воздух ворвались двое охранников в силовой броне, держа Лисс на прицеле.
   Она бросила в них Посредника, чьё тело приняло на себя парализующие иглы, а затем врезалось в охранников, свалив их на землю. Те стряхнули его с себя, но не успели хоть что-нибудь сделать, а Лисс уже была тут как тут. Сорвав с них шлемы и разломав их оружие, она как следует постучала их головами по полу из поддельного мрамора.
   Волин охнул, заметив, что она преграждает ему путь к выходу, а защитить его некому. Её лицо по-прежнему скрыто под размывающей маской, и лишь поза говорит сама за себя: ноги широко расставлены, тело напряжено и готово к бою.
   - Вы арестованы, - произнесла она.
   Он недоверчиво переспросил:
   - Что?..
   - Властью, данной мне Единым мировым соглашением N643, я задерживаю вас как важного свидетеля преступного геноцида. У вас есть право хранить молчание, однако вас могут подвергнуть нейронному допросу при обстоятельствах, изложенных в параграфе 10, подраздел 3 Приложения "О чрезвычайных полномочиях", что со всей, блядь, определённостью применимо к данному случаю!
   Он разинул рот.
   - Вы с ума сошли!
   - Если вы не в состоянии нанять себе адвоката по своему выбору, суд вам его предоставит, за исключением того, что да, они все передохли нахуй!
   Он попытался прорваться к выходу, но она развернула его и заломила ему руку за спину. Волин был силён, но на её стороне были тренированность и отчаяние.
   - У вас... нет... полномочий! - выдохнул он.
   - Можете считать это гражданским арестом, если угодно.
   - Это разбой!
   - Это правосудие.
   - Чего вы хотите?..
   Она дёрнула его на себя, вновь заставив охнуть, и заорала ему в ухо:
   - Погибли три миллиарда человек!
   - Как вы... что, по-вашему, вы сможете сделать?
   Лисс стиснула зубы.
   - Что вы со мной будете делать?
   Ответа у неё не нашлось.
   - Они пришлют других охранников... Вы должны меня отпустить! Я понимаю... Понимаю, вы расстроены, у вас травма, я не стану выдвигать обвинений!
   - Вы всё знаете, так ведь?
   - Ничего я не знаю!
   - По глазам вижу.
   - Пожалуйста, чего вам нужно?
   - Мне нужна правда!
   Вместо этого они оба услышали тихое шипение.
   - Это ещё что? - выкрикнула Лисс.
   - Успокаивающий газ... если мы принадлежим к одной расе... окажет одинаковое действие...
   - Я могу задержать дыхание.
   - Прошу вас... сдайтесь...
   Но было уже поздно. У обоих помутилось в голове.
   - Ох, блядь. Всасывается через кожу? - с отвращением пробормотала она.
   Они упали на колени. Лисс ослабила хватку, но у него уже не осталось сил, чтобы отползти, и он рухнул на пол. Лисс продержалась чуть дольше.
   - Волин... - хрипло прошептала она.
   Тот огляделся, с трудом оставаясь в сознании.
   - Передай моим родителям.
   Он уставился на неё.
   - Передай им, что для меня они мертвы, - сказала она и упала ничком.
   Он не кивнул. Ему нечего было ответить. Он лишь смотрел на неё взглядом перепуганного животного, пока его глаза не закрылись, и всё поглотила тьма.
  
   13. Хенни Ардашьян
  
   Я собиралась заехать за Лисс, но вместо этого мне поступил приказ прибыть в офис Хенни Ардашьян. Лисс держали под стражей в отделе безопасности Дипломатической службы. В общих чертах о произошедшем я узнала от Микла Теота, пока машина мчала меня по улицам к серебряно-золотому зданию штаб-квартиры Службы по делам беженцев.
   Когда я вошла, Хенни не встала. Было заметно, что она едва сдерживает раздражение. Барабаня пальцами по столешнице, она наблюдала, как я усаживаюсь, - словно кошка, позволяющая мыши занять место поудобнее, перед тем как наброситься на неё. Впрочем, набрасываться она не стала. Вместо этого Хенни стукнула по панели управления, и на экране за её спиной появились два изображения: пресс-секретаря квиллианского посольства, а чуть правее - текст жалобы от имени Квиллианского Наднационального правительства. Хенни запустила отрывок видеозаписи.
   "...самый категорический протест против заранее спланированного захвата одного из наших должностных лиц, действовавшего из сугубо гуманитарных побуждений. В частности, мы разочарованы тем, что это произошло именно тогда, когда мы готовились к передаче гигантских ресурсов в распоряжение Службы по делам беженцев. Мы требуем извинений и объяснений по поводу данного инцидента и ожидаем вашего ответа в течение сорока восьми часов".
   Хенни нажала на паузу по завершении выступления пресс-секретаря, и та застыла на экране с печатью официального недовольства на лице. Вид самой Хенни был гораздо недовольнее, если не сказать больше.
   - Вы знали об этом?
   Я покачала головой.
   - Она хотела разузнать о своих родителях...
   - Так она вам и сказала.
   - Да.
   - И вы ей поверили?
   - Не было причин для недоверия.
   - После того, как та наврала с три короба? Вы умом тронулись?
   - Я рассудила...
   - Плевать я хотела на ваши суждения! Вы слышали, что они сказали? На дипломатическом языке это означает: "Нас это задолбало в корягу, и если вы не сделаете того, что вам сказано, мы вышвырнем наши погремушки из вашей коляски". Ваши суждения могут стоить нам шестидесяти кораблей, которые можно было бы задействовать в эвакуации! Вместе с пилотами, врачами и медикаментами! Они, отдельно взятые, могли бы спасти миллион человек!
   - Они этого не сделают...
   - О, неужели? Не желаете ли рискнуть? Не желаете ли бросить миллион человек помирать?
   - Они не смогут!
   - Вы уверены? В самом деле? Что ж, я позвоню им и предложу пойти провалиться в болото. Посмотрим, что будет?
   - Но они окажутся... в смысле, люди сочтут...
   - Считаете, они хотят, чтобы люди решили, что они виновны в геноциде?
   - Нет, конечно же, только...
   - Ну, а я на такой риск пойти не могу. Мне нужны эти корабли. И у меня больше нет ни времени на ваши эксперименты, ни ресурсов. Я перевожу вас на Лифт в сортировочную команду. Будете делать доброе дело там, а не трепать мне нервы здесь.
   Выдержав паузу, я ответила:
   - Я их не брошу.
   - У вас есть неделя, чтобы передать их другому терапевту.
   Я попыталась придать своему голосу чуточку стали.
   - Я организовала вполне адекватный надзор. Именно квиллиане настояли на встрече в Переговорном центре. В случившемся нет моей вины. Я своих пациентов не покину, и вы меня не заставите.
   - Я могу отправить вас на бессрочный больничный.
   В животе у меня всё сжалось.
   - Что?..
   - Ранее вы запросили отпуск по состоянию здоровья. Теперь я понимаю, почему. Ваши необдуманные действия уже поставили нашу службу в крайне неловкое положение. Так что, либо езжайте и поправляйте здоровье, сколько влезет, либо отправляйтесь на Лифт выполнять свою работу. Вопросы? Нет. А теперь убирайтесь с глаз моих. Микл подыщет для группы другого терапевта. Мне без разницы, кого. Передачу дел обсудите с ним.
   Взяв в руки планшет, Хенни принялась просматривать какой-то документ. Я встала. Но уйти я не могла. Руки сами собой сжались в кулаки. Я ждала до тех пор, пока у Хенни не осталось выбора, кроме как вновь обратиться ко мне.
   - Вы ещё здесь, доктор Сингх? Тоже хотите, чтобы вас вышвырнула охрана?
   Я постаралась сдержать гнев.
   - А если она права?
   - Что, простите?
   - Я говорю, что если она права?
   - Мне плевать.
   - Вы сказали, они могут спасти миллион жизней. Но не исключено, что они уничтожили миллиарды.
   - Они и правда уничтожили миллиарды, доктор Сингх. Однако Ильфенард - дело давнее.
   - Возможно, они уничтожили ещё три миллиарда только в прошлом году!
   - Это предъява, а не факт.
   Я сглотнула.
   - Да. И Лисс имеет право предъявить это обвинение в Межвселенском уголовном трибунале.
   Хенни положила планшет. Она была готова наорать на меня, но сдержалась и подобрала более обтекаемые выражения.
   - Я пытаюсь спасти разумную расу, доктор Сингх. Людей, которые ещё живы. Я не умею воскрешать мёртвых.
   - Их гибель требует расследования.
   - Нужно ли расследовать именно сейчас?
   - Да.
   - По-вашему, сейчас подходящее время?
   - Подходящего времени не бывает. Всякий раз будет очередная эвакуация.
   - А вы хотели бы, чтобы вас бросили подыхать, дабы мы смогли приподняться в собственных глазах?
   - Мне бы не хотелось, чтобы меня спасал тот, кто мог участвовать в геноциде.
   - Да уж. А вы в курсе, что они помогали при эвакуации из вашего мира?
   Я не ответила. Перед глазами пронеслись воспоминания: герб квиллианского правительства. Я его уже видела, много лет назад, в умирающем мире, на борту корабля...
   Хенни сообразила, что обнаружила слабое место в моих доводах, а то и во мне самой.
   - Подумайте над этим, если не лень, - сказала она. - Дайте знать, когда определитесь насчёт работы.
   Она вновь взялась за планшет, и на этот раз я вышла. Снаружи я остановилась, прислонившись к стене. Она просчитала меня от начала до конца, а я почти ничего, ничего не могла поделать. Из-за врачебной тайны мне нельзя обращаться к прессе. Может, трудовой арбитраж? Но она права: я оставалась на своём месте лишь потому, что меня некем заменить. Пока решается мой вопрос, меня всё равно оправят в отпуск, а группа достанется первому попавшемуся, а не тому, кому я бы доверила такую работу.
   Мне нужна помощь.
  
   14. Аша
  
   Ранев находился не у моря. Под его ногами даже не было земной тверди. Когда я до него дозвонилась, он пребывал высоко над миром, даже выше Лифта: на станции "Грейнджер", крупном приёмно-карантинном учреждении в точке L1, где спорили между собой гравитационные поля Земли и Луны.
   - Меня перевели, - объяснил он и повернул планшет так, чтобы я видела бухту Прибытия.
   Он сидел в обзорном зале, откуда открывался вид на нескончаемые ряды стыковочных портов, предназначенных для челночков, прибывающих из транзитных сфер, а в нескольких километрах виднелась целая стена из этих сфер. Двадцать плавающих в пространстве ажурных шаров, способных доставить вас куда угодно. Либо вернуть обратно, если вы будете ждать в нужном месте. Внутри полудюжины из них я разглядела энергетические вспышки, означавшие прибытие кораблей в нашу вселенную - кораблей, которые могли идти только с Ардеи.
   - Безумие, - произнёс Ранев. - Подтянули всех. Меня поставили на сортировку. Не знаю, как мы управимся с таким количеством...
   - Ага.
   - Миллиард человек. Может, больше...
   - Но ведь все остальные, кому придётся остаться...
   Он кивнул.
   - Знаю. Знаю.
   - Интересно, как они решают, кому жить, а кому умирать.
   - Ты права. Из-за этого все наши проблемы смотрятся совсем по-другому, так ведь?
   - И так при каждом апокалипсисе, ага.
   - Прости, Аша. Совсем забыл. Ты, должно быть, думаешь, каково это было для тебя. Ты звонишь, потому что тебе нужен сеанс? Вроде бы, у меня есть полчаса, пока я им не понадоблюсь.
   - Да. Нет... не знаю. Мне нужен совет.
   - Хорошо.
   - Меня тоже перевели.
   - О как?
   Я отвела взгляд. Я сидела в парке в Метрополе. Позади меня возводилось десятиэтажное здание. Один за другим на него водружались новые этажи и вставлялись в пазы. Это строилось общежитие для тех беженцев, которые пострадали, но были не настолько не в себе, чтобы держать их подальше от города.
   - Отпуск по медицинским показаниям, - сказала я. - Принудительный. Навсегда.
   - Что стряслось?
   - Лисс опять на кого-то напала, - пояснила я. - Закончилось всё дипломатическим скандалом... вину возложили на меня. А я уже так и так была готова взять больничный...
   Он вздохнул.
   - Мне очень жаль...
   - Ты им что-нибудь говорил? Хоть что-то?
   - Ну, Аша. Ты же знаешь, наши сеансы конфиденциальны.
   - Ага, ага.
   - Ты сама сказала, что берёшь больничный. Это Хенни так порешила?
   Я кивнула.
   - Теперь понятно. Она никогда не отличалась терпением.
   - Она собирается отдать группу кому-то другому.
   - Что?..
   - Сказала, ей плевать, кому именно.
   - Не самая удачная идея...
   - А я не знаю, по-твоему? - выкрикнула я.
   Ранев удивился.
   - Аша, ты злишься?
   - Да! Да, я злюсь! Они собираются отдать группу и всё остальное какому-то студенту... всю мою работу... моих пациентов - они же больше никому не доверяют! Некоторые даже мне почти не доверяют!
   - Понятно...
   - А ты не злишься? Кто возьмёт твою группу?
   - У меня есть помощник, - сказал он.
   Я опустила взгляд и зажмурилась, силясь сдержать слёзы.
   - Прости, - добавил он.
   Слёзы всё равно потекли.
   - Их мог бы взять Веофол, - сказала я.
   - Да. Мог бы. Он был хорошим терапевтом.
   - Был.
   - Ты сильно злишься?
   - Чего?
   - Насколько сильно ты злишься, Аша?
   Я посмотрела вниз на планшет, на Ранева, сидящего на космической станции, несущего невесть что.
   - Я не понимаю.
   - Итак. Обычно ты ведь не злишься, верно?
   - Не злюсь.
   - Ты впитываешь боль. Выносишь страдания. Взваливаешь бремя на плечи и почти никогда не жалуешься. Но ты не злишься. Ты сама себе не доверяешь, когда злишься, так ведь?
   - Я принимаю неверные решения.
   - По-моему, в данный момент именно гнев тебе поможет.
   - Что?
   Мне захотелось сообщить ему, насколько он спятил, но он всё равно продолжал:
   - Если ты намерена помочь пациентам, не следует действовать по обычным каналам. Нужно подумать о чём-то ещё. И гнев тебе в этом поможет. Воспользуйся им, Аша. Помоги своим пациентам.
   - Я не понимаю...
   - Я не о том, чтобы творить глупости. Я имею в виду, тебе стоит взвесить варианты, которые иначе и в голову бы не пришли. То, на что ты в иных условиях не отважилась бы.
   На станции прозвучал сигнал. Ранев поднял взгляд.
   - Мне пора. Челноки прибывают. Нам не хватает людей даже на перевозку раненых... позвони позже, по возможности. Дай знать, если что - помогу, чем смогу.
   Экран померк. Он отправился спасать жизни в надмирной высоте, где оказалась бы и я, если б мне не нужно было спасать людей здесь, внизу. Я сидела в парке, который больше не был парком в полном смысле слова, слушая звуки со стройки и размышляя о гневе.
   Я злилась. Я была в бешенстве. У Хенни есть доводы - разумные, здравые, неоспоримые: ей нужно спасать миллиард человек. А моя бедная шестёрка для неё всего лишь пятнышко пыли, которому можно позволить сгинуть в лавине бегущих от смертоносного солнца людей.
   Группа будет страдать, и до неё никому нет дела, кроме меня. Их никто не спасёт. Не защитит. Не предоставит необходимое лечение. Никто другой не сможет предотвратить их попадание в Психиатрический центр, где их ждёт пожизненный бережный уход, который может стать хуже пытки. Кто-то из них, возможно, достаточно самостоятелен; кто-то даже сумеет устроиться во внешнем мире; но Оливия не сможет. И Пью не сможет. Кваме всё ещё не готов. Лисс, возможно, посадят в тюрьму. И никто не проявил к ним ни малейшего...
   Я поняла, что неправа. Кое-кто всё-таки проявил к ним чуточку доброты и неравнодушия к их судьбе. Возможно, то был лишь профессиональный интерес. И всё же...
   Ранев прав: нужен гнев, чтобы выйти за рамки проблемы; гнев, чтобы увидеть решение; гнев, чтобы завестись и сделать то, о чём я никогда не помышляла прежде.
   Я открыла список контактов на планшете и нашла номер Эремиса Ая из Межвселенского уголовного трибунала.
  
   15. Лисс
  
   Лисс везли в автозаке по улицам Метрополя в место, которого она ни разу не видела в жизни, но которое она как следует изучила в своих неистовых и бесплодных попытках призвать к расследованию факта геноцида - в штаб-квартиру Межвселенского уголовного трибунала. Здание, совсем недавно переданное МУТ, возносилось ввысь каким-то дико бесшабашным образом - как и большинство строений Метрополя. В то же время оно было преисполнено солидности. Архитектор из далёкой вселенной (кто бы он ни был), заполучив шанс блеснуть мастерством перед всей Мультивселенной, сотворил его, вдохновляясь храмовой архитектурой, будучи прекрасно осведомлённым о том воздействии, которое оказывают на человеческий разум величавые необозримые пространства под невообразимо высокими потолками. Казалось, что здание построено из камня, но никакой камень не выдержал бы веса столь высоких, изгибистых колонн и не удержал бы на себе обсидиановые плиты, которыми выложены стены. И всё это лишь фойе, чьи масштабы превосходят человеческое воображение. Ярусы, где располагаются офисы, рабочие помещения и прочие объекты МУТ, окружают центральный зал, подобный нефу кафедрального собора, в котором топот множества ног и звуки голосов сливаются в бесконечно угасающее эхо.
   Лисс, ведомую двумя охранниками, я встретила у стойки администрации. Под тюремной робой на ней был надет копод. Увидев меня, она удивилась. Я также была удивлена.
   - Нужно, чтобы ты кое с кем встретилась, - сказала я и провела её внутрь.
   Конвоиры оставались с нами. Ей больше никто не доверял, и, когда мы запрашивали присутствия Лисс, вопрос конвоя не подлежал обсуждению.
   В комнате для видеоконференций, ничем не отличающейся от аналогичных помещений, разбросанных по всей Узловой, стоял Эремис Ай, но руку ей он пожимать не стал, помня о протоколах, которые нам пришлось подписать, чтобы попасть сюда.
   - Спасибо, что пришли, - сказал он.
   - Ну да... - смущённо отозвалась Лисс.
   На самом-то деле, решала отнюдь не она. Я заняла место за столом рядом с Эремисом, попросив Лисс присесть напротив.
   - Прости за копод, - сказала я.
   - Чешется, - пробормотала она.
   - Я с этим ничего поделать не могу, Лисс.
   - Ага. Поняла. Ничего не можете. Только протащить меня через полгорода. В чём дело? Теперь я под следствием?
   Эремис взглядом дал знак, чтобы я первой задала вопросы.
   - Зачем ты на него напала, Лисс?
   - Всё, как вы сказали. Я же должна вести расследование. Этим я и занималась.
   - Ты это запланировала?
   - Ну, не совсем. Но он меня выбесил.
   - И каким же образом?
   Она откинулась в кресле, скрестив руки на груди.
   - Просто выбесил.
   - Знаешь, если б ты была честна со мной, я могла бы помочь тебе решить, как провернуть это дело так, чтобы не попасть под стражу.
   - Это моя работа. Не ваша.
   - Я могла бы помочь. И МУТ тоже мог бы.
   Она бросила на Эремиса презрительный взгляд.
   - Я ведь у вас не в приоритете, верно? Вы ж ломанулись выяснять, что уничтожило мир Йокана, а не мой.
   - Это не так, - ответил тот.
   - Ну, конечно! Сколько, вы сказали, должно пройти времени, пока очередь дойдёт до меня? Месяцы? Годы?
   - Лисс, - сказала я. - Это к делу не относится.
   - Ох, значит, мне наврали?
   - Нет. Кое-что изменилось.
   Это привлекло её внимание.
   - Изменилось? Что?
   - Мы можем начать расследование вашего дела прямо сейчас, - произнёс Эремис.
   Её глаза расширились.
   - Чего?..
   - Вы не оставили нам выбора, - сказал он. - Придётся начать незамедлительно, иначе квиллиане объявят, что мы не относимся к делу всерьёз.
   Лисс удовлетворённо ухмыльнулась.
   - Ха!
   - Мы хотели потратить достаточно времени на подготовку, прежде чем приступать к столь непредсказуемому расследованию. Так что, ничего обещать не могу.
   - Кому какое дело? - со смехом воскликнула она и попыталась ткнуть кулаком воздух, но копод резко оборвал её движение. - Ой. Вот дрянь.
   Я вздохнула.
   - Тебе не разрешат участвовать в расследовании, кроме как в качестве свидетеля.
   Она пожала плечами.
   - Хорошо. Пускай этим занимаются профессионалы.
   - И тебе придётся остаться под надзором МУТ.
   - Чтобы они меня сторожили?
   - Тебе придётся долечиваться дольше, чем я надеялась. Нам нужно разобраться с твоей склонностью к агрессии. Это часть сделки по отмене уголовного преследования.
   Лисс рассмеялась громче, чем прежде.
   - Моей склонностью к агрессии?
   Она ухохатывалась буквально до слёз.
   - Ты будешь с нами сотрудничать?
   - Конечно, буду.
   Она продолжала улыбаться, считая, что победила, при этом не понимая ни того, какой предстоит пройти путь, ни того, как сильно она усложнила себе жизнь.
   - Есть ещё одно, - сказала я.
   - Ага?
   - Я ухожу из Службы по делам беженцев.
   - Что? И кто же будет моим терапевтом?
   - Я. Если ты согласишься.
   - Так, а теперь вы нарочно стараетесь меня запутать.
   - Я ухожу из Службы по делам беженцев и перехожу в МУТ.
   В её голосе по-прежнему звучал сарказм.
   - О, неужели?
   - Ты не оставила мне выбора, - сказала я. - На меня возложили вину за твои действия. Меня могут либо перевести на другую работу, либо отправить в бессрочный отпуск.
   На её лице впервые появился оттенок сожаления.
   - Ох, бляха...
   - От меня избавятся, а группу заберёт первый попавшийся терапевт.
   - Но так же нельзя!
   - Ты дала им повод. Пожалуйста, подумай над этим, Лисс.
   Она вжалась в кресло, преисполненная чувством вины. Какой бы эгоисткой она ни была, но далеко не злонамеренной. Просто она оказалась совершенно никудышным стратегом и тактиком, как сама не раз заявляла.
   - Я буду терапевтом-консультантом при МУТ. Однако группа также может присоединиться, если пожелает. За этим мы тебя сюда и привезли. Нам требуется твоё и их согласие, раз уж мы намерены предоставить им дом. Лисс, у Службы по делам беженцев больше не осталось места. Погибают миллионы людей. Мы только что начали самую масштабную эвакуацию в истории. После Службы по делам беженцев, МУТ больше других заинтересован в вашем благополучии, и они готовы предоставить ресурсы для ухода за вами. Для всех вас. Если вы согласны.
   Она не колебалась.
   - Я согласна. Само собой. А вот остальные... они нуждаются в вас.
   - Благодарю, - сказала я.
   Эремис посмотрел на меня.
   - Подключим остальных?
  
   16. Группа
  
   Я кивнула Эремису, тот взял планшет и вышел из помещения. Лисс проследила за его уходом.
   - Он сейчас вернется. Нужно согласие всех остальных, - сказала я. - Так что, пообщаемся со всей группой. Детали своего участия можешь оставить в тайне, если пожелаешь.
   Лисс всё ещё выглядела озадаченной.
   - С группой? Сейчас?
   - Сейчас, - подтвердила я.
   - Они в курсе?..
   - Они знают, что ты натворила глупостей. Я попросила их пока не лезть с расспросами.
   - Ох. Лады.
   Я нажала кнопку на планшете. Проявился Кваме, который стоял, скрестив руки на груди, озираясь по сторонам. Он, безусловно, заметил, как мы с Лисс возникли на той стороне комнаты. Рядом с ним усаживалась в кресло Оливия: нежданные явления застали её врасплох. Йокан, облачённый в свой балахон, уже ждал в кресле. Пью жался в стороне, как можно дальше от остальных, пока прямо за ним не материализовалась Элсбет в больничной пижаме, заставив его подскочить.
   Тюремная роба Лисс привлекла любопытные взгляды.
   - Снова замели, милочка? - поинтересовалась Оливия.
   Лисс раздражённо взглянула на меня, слишком хорошо понимая, что моя просьба не обсуждать её положение не возымела действия. Однако Кваме беспокоило нечто другое. Он злобно зыркал на Элсбет.
   - Я, кажется, ясно дал понять, что не желаю ни в чём участвовать в присутствии Кэти...
   - Засунь своё нежелание себе в жопу, - огрызнулась Элсбет.
   - Это не Кэти, - улыбнувшись, пояснил Йокан.
   Лицо Кваме просветлело.
   - Ох. Ну, в таком случае, я должен извиниться. С возвращением, сержант.
   Та показала ему язык и улыбнулась остальным. Я решила, что придётся как-то убедить её впредь поглощать поменьше сладкого.
   - Ну, и ради чего нас сюда принесло? - спросила Оливия. - Поздоровкаться?
   - Здрасьте! - сказала Элсбет, очевидно, сочтя её весьма остроумной.
   - Угу, угу, привет по кругу всем, - пробурчала Оливия и уставилась на меня. - Ну?
   - Нет, сегодня мы собрались по другой причине, - сказала я.
   Лисс бросила на меня взгляд, но ничего говорить не стала.
   - Все помнят Эремиса Ая из МУТ?
   - Я помню, - отозвался Кваме.
   - Да... - подал голос Пью, впервые проявляя интерес к собранию.
   - Надоедливый говнючок, - сообщила Оливия.
   Одним лишь небесам известно, что он натворил, чтобы удостоиться её негодования, если не считать сам факт его рождения на свет. Тем забавнее было её удивление, когда он вошёл в комнату. Оливия покосилась на меня; глаза её сузились, когда она сообразила, что всё это время Эремис находился здесь.
   - Добрый день, - обратился он к присутствующим.
   В ответ зазвучали приветствия вперемешку с невнятным бухтением.
   - Я попросил вашего присутствия в связи с изменением ситуации. Вы, должно быть, уже слышали, что Служба по делам беженцев приступила к самой масштабной эвакуации, которую ей когда-либо доводилось проводить. С Ардеи прибудет более миллиарда беженцев...
   - Чё, все сразу? - спросила Оливия.
   - Нет, но их будет достаточно для того, чтобы напрячь все ресурсы МС. Это значит, что придётся задействовать все имеющиеся терапевтические центры, включая ваш.
   - Мы об этом осведомлены, - сказал Йокан. - Насколько я понимаю, Дипломатическая служба обеспечит нам временное пристанище.
   - Да. Но, к сожалению... - стараясь не смотреть на Лисс, произнесла я, - ...ресурсы оказались скуднее, чем ожидалось. Для нужд эвакуации Службе по делам беженцев требуются все имеющиеся терапевты. Мне приказано прибыть к Лифту.
   - Ну и хрен ли, скажи им "нет"! - бросила Оливия.
   - Я так и сделала, - сказала я. - Но мне не оставили выбора.
   - Вы от нас уходите? - спросила Элсбет, внезапно заволновавшись.
   - Нет, - ответила я. - Но я ухожу из Службы по делам беженцев.
   - Значит, ты всё-таки от нас уходишь! - воскликнула Оливия.
   - Не совсем, - сказала я. - Дайте объясню. МУТ предложил мне должность терапевта-консультанта...
   - Что это подразумевает? - спросил Кваме.
   Заговорил Эремис:
   - Мы ожидаем, что многие свидетели, которых нам предстоит опрашивать, будут отягощены серьёзными психотравмами. Нам нужен тот, кто поможет разобраться в их ментальном состоянии. Во-первых, потому что в суде требуются достоверные свидетельские показания...
   - Хы, - хмыкнула Оливия, решив, что его мотивы сугубо меркантильны.
   - И, во-вторых, дабы мы могли предоставить им надлежащий уход. При необходимости, мы должны быть готовы оказывать эту помощь своими силами.
   - Зачем? - спросил Пью.
   - Некоторым свидетелям требуется защита от тех, против кого они дают показания.
   Я заметила, что Лисс прикусила губу. По мере способностей, она обмозговывала последствия того, что натворила, и какую опасность навлекла на себя. Эремис продолжал:
   - Если на то пошло, мы должны иметь возможность предложить лечение, пока эти люди находятся под нашей опекой.
   Йокан улыбнулся. Он уже догадался, что будет дальше.
   - Что же касается группы, - заговорила я, - мы здесь, чтобы сделать вам предложение. Я не могу остаться в Службе по делам беженцев, и даже если бы могла, то не осталась бы вашим терапевтом. Замену мне подыщут, как только смогут, но, учитывая обстоятельства, это займёт время.
   - Ты, значит, нас просто бросаешь, или что? - обвиняюще спросила Оливия.
   - Не думаю, что нас собрали ради этого, - сказал Йокан. - Мой ответ "да". Я пойду с вами.
   - Чего?.. - протянула Оливия.
   - Вы хотите сказать... - через силу выдавил Кваме.
   - Хотите, чтобы мы пошли с вами? - закончила за него Элсбет.
   - В общем-то, да, - ответила я. - Служба по делам беженцев передаст опеку МУТ, но лишь при вашем согласии. Итак, что вы думаете на этот счёт?
   - Я - "за", - быстро сказала Лисс, пока никто не успел её опередить.
   - Значит... мы всё ж таки поедем к дипломатам? - спросила вдруг напрягшаяся Элсбет.
   - Да, в скором времени, - ответил Эремис. - Мы постараемся как можно скорее подыскать другое жильё.
   - И они с этим никак не связаны?..
   - Нет, - сказала я. - Они не будут с вами разговаривать, пока вы сами не обратитесь.
   Она расслабилась.
   - Уф. Что ж. Ну и ладно.
   - Отлично. Кваме?
   Поразмыслив, тот повернулся к Эремису.
   - У вас есть возможность расследовать моё дело?
   - Не могу обещать, что мы сможем дать вам желаемое...
   - Мои желания изменились. События, происходившие в самом конце, имели менее... туманный характер. Включая несколько смертей. Я бы хотел, по крайней мере, чтобы моё имя очистилось.
   Пью встревоженно выглянул из своего подземелья.
   - Может, обсудим этот вопрос позже, Кваме? - попросила я.
   - Буду рад, - ответил тот.
   Эремис кивнул.
   - Пью? - позвала я.
   Похоже, у него не было желания разговаривать. Он в последнее время вообще мало общался и, хоть и стал чуть более контактен, но действовал с явной неохотой и, похоже, ненавидел терапию по целому ряду причин, а не только из-за необходимости заново пережить травму, дабы излечиться от ПТСР.
   - Нет, - сказал он.
   - Просто "нет", Пью?
   - Просто "нет".
   - Может, обсудим твои доводы? Особенно, если остальные сочтут их уместными.
   Он скрестил руки и уткнулся в них взглядом.
   - Пью?
   Вмешалась Оливия.
   - Ничего удивительного, правда? Вы так сразу это на нас вывалили, неудивительно, что он не готов. Вы же не оставляете нам выбора, так? Куда нам ещё идти?
   - В общем, должна признать, что альтернатив не так много...
   - О, спорим, одна из них - Психиатрический центр...
   - Да, - признала я. - Боюсь, это единственный реальный вариант.
   - Вот оно в чём дело. Значит, выбор невелик? Его протащили через всю планету, неудивительно, что он не хочет...
   Пью, сидя в кресле, резко подался вперёд.
   - Хватит! Дело не в том, почему я не хочу ехать, а в том, почему ты не хочешь! Ты не знаешь! Вы не знаете!
   - Ну, так выкладывай! - рявкнула Оливия.
   - Дело в них!
   Он ткнул пальцем в Эремиса.
   - Они станут расследовать всё, что вы пожелаете, но для меня не сделают ничего! Всем известно, кто уничтожил мою расу! Если они не станут помогать мне, с чего бы им помогать вам? Они могут только Кваме в тюрьму посадить, потому что знают, что он кого-то там убил! А по поводу целой расы они ничего делать не станут!
   - Пью, мы это обсуждали. Мне жаль, что мы не можем дать тебе желаемого...
   - Но если последнего жителя убил кто-то из нас, то нас посадят! А если убийца - кто-то из них, тогда ни за что!
   Кваме наклонился вперёд.
   - Не знаю, что ты там про меня надумал, но я больше не требую своего осуждения за геноцид.
   - Я знаю! Все об этом знают!
   - Я требую снятия с меня обвинения в убийстве. Я не понимаю...
   - А если это был я? Что, если это я убил самого последнего?
   Повисла тишина. Кваме не знал, что сказать.
   Заговорила я:
   - По-моему, сейчас здесь не время и не место для таких разговоров. Об этом мы поговорим во время индивидуальных сеансов. Всё, о чём я сегодня прошу вас - это дать мне шанс продолжить работу с вами. Я всего лишь пытаюсь помочь...
   - Вы как она! Совсем как она!
   - Что, прости?
   - Шань'уй! Та тоже говорила, что хочет помочь. Все хотят помочь, а в итоге нас больше нет!
   Он плюхнулся обратно в кресло, старательно пряча глаза. Я оглядела остальную группу.
   - Думаю, нам с Пью стоит обсудить этот вопрос с глазу на глаз. Остальные, как насчёт немножко прогуляться? Элсбет, можешь ненадолго отключиться? Я дам знать, когда мы закончим.
   Элсбет исчезла, остальная группа организованно покинула помещение. Покачав головой, Оливия раздосадованно оглянулась на Пью.
   - Постараюсь побыстрее, - сказала я Эремису.
   Тот кивнул, как мне показалось, с пониманием. Я предупреждала его, что будет непросто.
   Он оставил меня наедине с Пью в помещении для видеоконференций.
  
   17. Пью
  
   Я уселась поближе к Пью, стараясь, чтобы происходящее как можно больше походило на сеанс терапии, вопреки тому обстоятельству, что мы находились в конференц-зале, предназначенном для двадцати человек.
   - Сейчас мы одни, Пью. Можем поговорить?
   Он не ответил. Просто таращился в столешницу.
   - Тебя тревожит, что начнётся расследование в отношении тебя?
   По-прежнему нет ответа.
   - Пью, ты не совершал преступлений. Ты - жертва преступления.
   Его неподвижный взгляд устремлён вперёд, ресницы подрагивают.
   - Пью, чего ты боишься?
   Он отмахнулся от обвинений.
   - Я не боюсь. Ничего я не боюсь. И я не боюсь их. Просто всё неправильно.
   - Что неправильно?
   Пью резко мотнул головой.
   - Они придут за мной, но я не виноват! Это они! Это они её убили!
   - Кого убили?
   - Последнюю, кого ко мне прислали.
   - Ты о программе размножения? О Лей'янг?
   - Да.
   Он уставился на меня, игнорируя мои утешения. Однако я продолжила:
   - Уверена, в этом нет твоей вины, Пью. Расскажи, что случилось?
   Снова пауза.
   - После того, как я сбежал, меня запихали обратно в программу. Только женщин там уже не осталось. Все они умерли. Некоторые покончили с собой, потому что не могли от меня забеременеть.
   Подождав, пока сказанное не уложится в голове, он продолжил:
   - Женщин не осталось. Но была одна девочка. Раньше она не была готова к спариванию, но они сказали, что теперь готова. Но она не была готова. Она была ребёнком.
   - То есть, она была слишком молода, чтобы...
   - Нет! Для этого она была достаточно взрослой. Она была как ребёнок. Верила во всю херню, что ей втирали.
   - Понимаю. И что ты сделал?
   - Я не мог быть с ней.
   - Почему?
   - Она была как я. Когда я был моложе. Считала, ей говорят правду. Не знала, что живёт в клетке.
   - Ясно.
   - Я пытался ей разъяснить, но она не понимала. А они всё подглядывали из-за зеркала. Я не мог к ней притронуться. Не мог этого сделать. Мне было невыносимо даже находиться с ней в одном помещении. Поэтому меня накачали наркотиками.
   Я поняла, что это означало, и что его заставляли с ней делать.
   - Мне так жаль...
   - Вот о чём мой флешбэк. Меня запихали обратно, и я... я не мог остановиться... я... избивал её, пока она не прекратила вопить, я...
   Его взгляд поплыл. Я испугалась, что начался флешбэк.
   - Пью. Помедленнее. Осторожней.
   Он снова сфокусировал взгляд на мне.
   - Я её убил.
   Я кивнула. Не осуждая. Не оправдывая. Просто принимая к сведению.
   - Не сразу. Я ранил её. Кажется... Думаю, я пытался ранить её так, чтобы она не смогла иметь детей. Я испытывал такое отвращение...
   - Из-за того, как су с тобой обращались?
   - Из-за всех нас. Из-за пю.
   Произнося название своей расы, он поморщился.
   - Мы никогда не боролись. Просто позволяли делать с нами всё, что захочется.
   - Ясно.
   - Она умерла в карете скорой... Они сообщили, что была авария, так ведь?
   - Да. Так и записано.
   - Они соврали.
   Я кивнула.
   - Не скажу, что удивлена.
   - Потом, после всего этого, ко мне пришла Шань'уй. Я даже не знал, что наделал. Она мне рассказала.
   Он с усилием сглотнул, чтобы совладать с чувствами.
   - Я орал. Рыдал. Она сказала, что я последний пю на свете.
   Он вперил в меня тяжёлый взгляд.
   - Ещё она сказала, что ей жаль.
   Я кивнула.
   - Хорошо. Спасибо, Пью. Понимаю, это непросто, но, по-моему, ты добился серьёзного прогресса...
   - Вы не понимаете.
   Он всё ещё был зол.
   - Ладно. Чего я не понимаю?
   - Она сказала, что ей жаль. Сказала, что пыталась меня защитить. Сказала, что сделала всё возможное. Ничего она не сделала.
   - Но она пыталась. Разве не так?
   - От всего, что она делала, становилось только хуже!
   - Каким образом?
   - Она держала нас там, в той тюрьме. Отправляла нас на еблю. Разрешила установить камеры, чтобы все су по всему миру могли наблюдать, как мы ебёмся и дохнем. Она позволила им вытворять с нами всё, что угодно. Единственное, чего она не сделала, так это не спасла нас.
   - Вероятно, она находилась в очень затруднительном положении.
   - Она считала, что проявляет доброту. Лучше б она нас просто прикончила. Это было бы добрее!
   - Пью, я понимаю, ты злишься, но...
   - Вы такая же, как она. Совсем такая же!
   - Я не руковожу программой размножения, Пью.
   - Вы говорите, что можете что-то улучшить. Говорите, что можете подарить нам правосудие. Херня всё это!
   - Всё, что я могу для тебя сделать - это терапия...
   - Лучше от неё не становится!
   - Пью, я была бы признательна, если...
   - Вы не сможете их вернуть!
   Я взяла паузу.
   - Не могу, Пью. Вернула бы, если б могла, но не могу.
   Его голос стал тихим и угрожающим, действуя на нервы.
   - Знаете, что я сделал с Шань'уй?
   Я не ответила. Его немигающий взгляд прикипел ко мне, глаза налились кровью, дрожащие руки вкогтились в подлокотники кресла. Все инстинкты разом твердили мне, что он собирается напасть. Я медленно потянулась за планшетом, покачивая головой, чтобы удержать его внимание на моём лице.
   - Я всё ещё находился под действием наркотика.
   - ...Ты напал на неё.
   Планшет лежит в кармане жакета. Его не вытащить незаметно для Пью.
   В его расширившихся зрачках застыло фанатичное выражение.
   - Я по-прежнему могу входить в то состояние. Каждый раз, когда вспоминаю.
   Как и было в тот раз, когда его коснулась Оливия. Он мог вызвать у себя флешбэк и вновь превратиться в чудовище.
   Этим он сейчас и занимался. С его бровей стекал пот. Взгляд блуждал, ища видения из прошлого. На миг его лицо исказилось ужасом. А затем он преобразился.
   Едва Пью упустил меня из виду, я выхватила планшет и нажала кнопку тревоги.
   Он уставился на меня, словно зверь во время гона, и прыгнул...
   Только меня на месте не оказалось. Я была отблеском света, иллюзией, посланной за много километров между Метрополем и центром. Он пролетел насквозь, ничего не осознавая, движимый лишь животной похотью и ужасом. Он прыгнул в новой попытке, а я могла лишь стоять и беспомощно наблюдать, как он падает сквозь меня, завывая от собственного бессилия.
   Я не сдержала слёз, когда, опережая охранников, подбежали Кваме с Йоканом и повалили его на пол - кричащего, плюющегося, сопротивляющегося с пугающим остервенением.
   У него больше не было слов. Лишь рыдания да завывания, подобающие животному, в которого его превратили су. Санитары вкололи ему успокоительное и уволокли в изолятор.
  
   18. Оливия
  
   Расставание со Службой по делам беженцев далось мне непросто. Проработав там почти всю сознательную жизнь, я привыкла ко всем правилам, внутренней политике, культуре и даже, к своему удивлению, ко вкусу того сорта чая, которым потчевали сотрудников организации. Но всё-таки это была Узловая, всё тот же МС - и этого хватило сполна.
   В любом случае, я нуждалась в отпуске, поэтому Эремис устроил всё так, чтобы у меня выдалось свободное время, как только группа разместится в новом центре. Однако я больше не чувствовала себя заложницей одних и же отчаянных, безнадёжных обстоятельств, когда мне приходилось лечить повредившихся рассудком, направляя их к исцелению. Для большинства из них самое худшее осталось позади, а новый вызов был совсем другим, отчего мне хотелось вернуться к работе, а не погружаться в старые кошмары изувеченных беженцев из погибших миров. Едва я дала понять, что увольняюсь со старой работы, угроза квиллиан отозвать помощь эвакуаторам развеялась, как дым. Да она и не была ничем иным, кроме как тонким намёком для создания давления на Службу по делам беженцев; а как только МУТ перехватил бразды, квиллиане больше не могли ничего сделать, не выставив себя мелочными и мстительными.
   Вместе с Элсбет и Лисс мы вернулась в заснеженный центр, дабы те собрали свои вещи, а я смогла побеседовать с Оливией, которая упорно отказывалась принять окончательное решение. То ли она просто показывала свой норов, то ли снова выплыло прежнее нежелание сотрудничать. Это не было агрессивное сопротивление, какое продемонстрировал Пью, - скорее, нежелание проходить терапию, в которой она отчаянно нуждалась, и которую мы могли ей предоставить, после того как она раскрыла мне душу.
   Наконец, наступил последний день. Мои пожитки упакованы, а в кабинете осталась только фурнитура, которая исчезнет, как только я сброшу настройки, передавая помещение другому терапевту. Мы с Оливией стояли у прозрачной стены, наблюдая, как остальные, одетые в самые тёплые вещи, спускаются к автобусу, сторонясь грузчиков, которые толкали перед собой летающие тележки с барахлом и грузили его в багажное отделение.
   Ещё одна машина внушительно приземлилась на снег: скорая из Психиатрического центра.
   - Бедолага.
   Оливия потупила взор, когда носилки с Пью, накачанным сильнодействующими успокоительными, на глазах у остальной группы проплыли к скорой, которая унесёт его прочь. Йокан поднял руку, хоть Пью не замечал ничего вокруг. Кваме опустил взгляд. Элсбет старалась смотреть в сторону. Лисс, ёжась от холода, вытерла глаза.
   - Ему будет обеспечен уход, - сказала я.
   - Ни фига, - возразила Оливия. - Его там сгноят заживо.
   - Нужна гарантия, что больше он никому не навредит. Ты же помнишь, что он с тобой сделал.
   - Думаешь, я забуду? Всё равно бедолага. В его случае терапия не сработала, да?
   - Пока нет.
   - Ха! Хороший ответ. И когда вы сдадитесь? Когда он помрёт?
   - Будем стараться так долго, пока остаётся надежда.
   Оливия покачала головой.
   - На это ты и хочешь меня подписать? Вот так ты себе представляешь терапию?
   - Его случай - исключение.
   - О, значит, остальные - в норме...
   - Вы все особенные. И все разные.
   - Да-а? И насколько?
   На секунду я задумалась.
   - Может, сама расскажешь?
   Она сердито зыркнула на меня, затем вздохнула.
   - Я старше.
   - Продолжай.
   - Когда мы только засели за закрытыми дверями на Трингаррике, большинство молодёжи рвалось сражаться. В основном, мужчины. Ну, и некоторые женщины тоже. Ха. Как и я во время первой вспышки. Но я не могла им этого позволить. Они бы только погибли. А он похож на них. Молодые вечно лезут в драку.
   - А ты чем хочешь заниматься, Оливия?
   Когда скорая поднялась в воздух, а остальные гурьбой потопали к автобусу, она обернулась ко мне.
   - Думаешь, сработает?
   - В твоём случае, да.
   Она снова бросила взгляд на скорую, набиравшую ход посреди гор, и вздохнула.
   - Ну, и что же меня ждёт?
   - Для начала - экспозиционная терапия ПТСР.
   Она посмотрела на меня, готовая разразиться прежними возражениями по поводу диагноза. Но, сдержавшись, кивнула.
   - Если ты приложишь максимум усилий, через несколько месяцев симптомы исчезнут.
   - Ты так считаешь?
   Я пожала плечами.
   - У каждой расы свои особенности. Но твой случай близок к среднестатистическому, так что, обычные методы должны помочь.
   - А если нет?
   - Я уже долго этим занимаюсь. У меня в рукаве припрятано немало козырей.
   - Хех.
   Она посмотрела в окно на вершины, покрытые саваном тумана. В облаках появилась россыпь точек - это с Лифта прибывали скорые, везя беженцев. Выживших в аду, в который превратилась Ардея.
   - Это ещё не всё, - сказала она.
   - Знаю.
   - Есть кое-что ещё... в смысле... о боги, не знаю.
   - У тебя комплекс выжившего.
   - Угу.
   - Мы можем помочь. Ты такая не единственная. Мы всегда будем рядом.
   Она отвернулась, пряча лицо.
   - С тобой было то же самое?
   - Я была всего лишь ребёнком. Но, да, врачи мне помогли.
   - Хм.
   - Я чуть не свела с ума приёмных родителей, и всё же...
   - Ха! Уверена, что свела.
   По крайней мере, в её взгляде мелькнула усмешка. Но быстро угасла. Снаружи в автобусе ждала группа, а силуэты скорых стали отчётливо видны на фоне гор. Их было не меньше двадцати.
   - Хочешь узнать что-нибудь ещё? - спросила я. - Нам и правда нужно отправляться.
   - Угу.
   - Хорошо. Давай.
   Оливия посмотрела на меня.
   - Допустим, вы сможете меня вылечить. Что мне делать потом?
   - Что пожелаешь.
   - Хы. Типа чего?
   - Живи своей жизнью.
   - Какой жизнью?
   - Какой угодно.
   - И чем при этом занимаясь?
   - Ну... можешь вернуться в биологию. Или в медицину, если захочешь.
   Она нахмурилась.
   - Стать врачом, как ты, что ли?
   - Любым врачом, каким больше нравится. Ты уже врач. Могла бы освежить навыки.
   Она горько рассмеялась.
   - Я отстала на сотни лет! Не знаю, может, на тысячи. В нашем мире мы даже о ДНК ничего не знали. Вам, паршивцам, чтобы помнить всё на свете, достаточно сраных имплантов в башке...
   - Обычную учёбу никто не отменял.
   - Если знаниями нельзя воспользоваться, это пустая трата времени.
   - Оливия, ты можешь заняться, чем угодно. Ты не обязана сию же минуту выложить план. Можешь просто наслаждаться жизнью. Можешь выйти на пенсию, если захочешь.
   Она набычилась.
   - Это не по мне.
   - Хорошо. Ты ещё можешь много чем заняться. Благотворительностью. Или привлечением внимания общественности к гибели миров. Уверена, люди к тебе прислушаются, особенно, учитывая, через что ты прошла.
   - Хм.
   - Либо можешь работать с МУТ. Помогать им расследовать случаи геноцида. Или изменить политику так, чтобы то, что случилось в твоём мире, впредь не повторялось.
   Она лишь фыркнула.
   - Или помогать, например, им, - сказала я, кивнув в сторону приближающихся скорых. - Всегда найдутся те, кому потребуется лечение. Или медпомощь. Или беседа с тем, кто прошёл через то же, что и они.
   Вздыхая, она опустила глаза.
   - Оливия, если ты ищешь, ради чего стоит жить, ты это найдёшь. Я знаю, сейчас ты чувствуешь себя малость потерянной, но это не повод сдаться, даже не начав.
   - У меня был смысл жить.
   - Найдёшь другой.
   - Это по-твоему.
   - В мире полно занятий. Я не имею в виду, что тебе следует забыть обо всём, что с тобой стряслось. Но ты особенная женщина. Я знаю, ты найдёшь для себя что-нибудь важное.
   Вздохнув, она посмотрела на кружащие в ожидании разрешения на посадку машины скорой помощи, на медперсонал, выходящий из здания им навстречу.
   Оливия приняла решение.
   - Значит, пора за дело, - сказала она.
   Отвернувшись от окна, мы вышли из пустого кабинета, чтобы присоединиться к группе на пути в Метрополь, где должен будет начаться новый этап терапии.
  
   No Перевод с английского: Деев К. С., DEMogOrgoN. 2020.
  
  
  
   Афазия - локальное отсутствие или расстройство уже сформировавшейся речи, вызванное какой-либо травмой. (Прим. перев.)
   Интерверсал - искусственный язык, на котором осуществляется общение между обитателями разных вселенных. (Прим. перев.)
   Гравитационная линза - массивное космическое тело, изменяющее своим гравитационным полем направление распространения электромагнитного излучения.
   Имеются в виду точки Лагранжа - точки в системе из двух массивных тел, в которых третье тело с пренебрежимо малой массой, не испытывающее воздействия никаких других сил, кроме гравитационных, со стороны двух первых тел, может оставаться неподвижным относительно этих тел.
   Агорафобия - боязнь открытого пространства.
   Шилтрон (букв. перев. - "движущийся лес") - плотное круговое построение с копейщиками в первых рядах. Широкое распространение получил в Шотландии в середине XIV в.
   Энграмма - физическая привычка или след памяти на протоплазме организма, оставленный повторным воздействием раздражителя.
   Кат (кхат) - кустарник, распространённый на территории Аравийского полуострова и Африканского Рога; его листья обладают наркотическими свойствами.
   Грей -  единица поглощённой дозы ионизирующего излучения в Международной системе единиц.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"