Деев Кирилл Сергеевич : другие произведения.

Тим Каррен - Дом из кожи

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   Тим Каррен. Дом из кожи.
  
   Уильям Зеро, также известный, как доктор Кровь-и-Кости - один из самых безжалостных мясников в истории США, серийный убийца, сдиравший кожу и расчленявший своих жертв. Он убил двенадцать человек и исчез без следа. На его поиски отправляется его сумасшедший сын Эдди. Он убежден, что его отец скрылся в иной реальности и, чтобы добраться до него, нужно воссоздать все его преступления и открыть врата в ад.
   Пока Эдди ведет охоту за отцом, на него самого объявлена охота. На его след напала доктор Лиза Локмер, психиатр, обуреваемая сексуальными навязчивыми идеями, которые она даже не пытается объяснить. Ещё когда она была подростком, у неё была интрижка с человеком намного старше неё, который жестоко с ней обращался. Много лет спустя, она узнала, что её любовником был ни кто иной, как сам Уильям Зеро. С тех пор она испытывает к нему сексуальное влечение. Это влечение только усилилось, когда в психиатрическую больницу на её попечение поступил Эдди, чтобы вскоре сбежать из-под надзора.
   Она проследила путь Эдди до Сан-Франциско - города, в котором творил свои злодеяния его отец. Она убеждает себя, что его поимка будет ему только на пользу, что она напишет книгу о нём, но истинные причины кроются гораздо глубже. Ей помогает детектив Джеймс Фенн из отдела по расследованию убийств. Он желает ей помочь, но, на самом деле, безумно влюблен в неё, в женщину, которая не знает любви, ей движет лишь одержимость.
   Пока Эдди убивает, а Фенн всё сильнее влюбляется в Лизу, та находит дом, в котором Зеро расправлялся со своими жертвами, полагая, что здесь же действует Эдди. Но она находит в доме нечто, пострашнее Эдди. Ничто и никто не являются теми, кем кажутся в доме из кожи.
  
   От переводчика:
   Лицам, не достигшим 18 лет, к прочтению строжайше запрещено.
  
   Кровавая Черри.
  
   Рассуждая о том, с чего всё началось, Лиза пришла к выводу, что началось всё с того дня, когда она уехала из Чоучиллы.
   То была ночь, какие подробно описывают в готических романах: с черного неба лил сдуваемый ветром дождь, вдалеке сверкали молнии, освещая тюремные строения мимолетным бледным светом. Гремел гром и ревел ветер. Весь день она жила предчувствием бури, её месячные, казалось, начнутся раньше обычного. Такова природа. Так она себя очищает. Не потоками крови, а проливным дождем, запахом озона и громовыми раскатами. Избавляется от плохого и впитывает хорошее.
   - Святый боже, - шепотом произнесла она.
   Сильно громыхнуло.
   Завтра у неё непростой день и, если буря продолжится, она точно не уснет. Был у неё один недостаток с самого детства: она до смерти боялась грозы. Гром и ветер наполняли её какими-то необъяснимыми мрачными предчувствиями. Когда буря усилится, она съежится на диване и уставится в канал "Погода", надеясь на признаки ослабления урагана, силясь разглядеть хоть какой-то знак, что штормовой фронт пройдет быстро. Если этого не произойдет, она примется за коньяк, единственный алкогольный напиток, который, по неясной причине, способен выдерживать её желудок. Сначала она будет наливать его в бокал со льдом. А, когда гром и молнии разнесут последние остатки её моральных сил, начнет пить прямо из бутылки.
   Буря.
   Гром. Молнии.
   Она подумала, что не вынесет ещё одной такой ночи. Что, в этот раз, сойдет с ума.
   Она села за руль внедорожника и поехала к воротам. Охранник у входа махнул ей рукой. Ураган усиливался, собираясь уничтожить последние остатки её разума. Нужно было, как можно быстрее, возвращаться домой.
   Разумеется, она встала в пробке. Как будто все дебилы, у которых были машины, решили выехать именно в этот день. Дома - там, где относительно безопасно - она окажется не раньше, чем через полчаса, а то и позже. Она так крепко вжалась в руль, что побелели костяшки пальцев. Всё её тело намокло от пота. Кожа пропахла страхом - соленым и горячим.
   Поездка до крошечного дома на окраине Модесто заняла у неё почти 45 минут. К тому времени дождь уже стоял плотной стеной, в ночи грохотали раскаты грома. С одинаковым интервалом сверкали молнии, освещая округу ослепительным светом. Дул страшный ветер, он бил по машине, намереваясь спихнуть её в кювет.
   Осталось немного, говорила она себе, потерпи.
   Наконец, она оказалась у собственного дома. Она подъехала и заглушила двигатель. Руки так тряслись, что она выронила ключи. Чтобы поднять их, ей пришлось одной рукой зажать другую.
   Ветер ударил в машину.
   Она потянулась к ручке двери и что-то появилось позади неё.
   "Кто-то на заднем сидении..."
   Закончить мысль она не успела. Мелькнула смазанная тень и на шее затянулась удавка. Крепко, но недостаточно, чтобы удушить. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди, дыхание участилось.
   Так темно, так ужасно темно. В зеркале заднего вида ничего не было видно, только размытую тень. Она вцепилась руками в удавку. Руки, державшие её были холодными, даже ледяными, но женскими.
   - Кто вы?
   До неё донесся хлюпающий звук, будто кто-то облизнул губы.
   - Кто вы? Чего вам нужно? - взмолилась она. - У меня... у меня есть деньги.
   - Их недостаточно... доктор Лиза, - ответил голос.
   Вспыхнула молния и машина осветилась яркой вспышкой. Она смогла разглядеть нападавшего. Это оказалась одна из её пациенток из тюремной больницы. Черри Хилл. Из всех её подопечных, это оказалась именно Черри. В Чоучилле было много всяких подонков, но Черри была худшей. Как-то раз, на одном из сеансов терапии, Черри сказала ей, что чувствует, как пахнет смертью, что этот запах обволакивает её, как вонь канализации обволакивает сточную трубу. Этот запах нельзя смыть, заявила она тогда, потому что он сочится из её кожи. Он выделяется вместе с её потом, прячется в волосах, остается на пальцах, она чувствует его на языке. Каждое утро в блоке для особо опасных преступников для неё начиналось с мытья. Она вставала под душ и принималась натирать себя мылом и шампунем, тереть губкой до тех пор, пока кожа не краснела и не начинала болеть. Она снова и снова мыла волосы до той поры, пока они не начинали пахнуть зелеными яблоками и не становились такими чистыми, что начинали скрипеть.
   Разумеется, это был психоз. Черри убила множество людей, в том числе членов собственной семьи.
   Изо всех сил Лиза попыталась сохранить хладнокровие.
   - Черри. Послушай меня. Ты готова меня выслушать?
   - Нет, - коротко ответила она. Когда она находилась в таком настроении, говорить с ней было бессмысленно. Нужно было молчать и позволить ей самой начать разговор. Если она вообще этого захочет.
   У Черри, как и у всех других серийных убийц, было множество навязчивых идей. Её главной навязчивой идеей, было зло. Природа зла, политика зла, пути, какими зло отравляло разум, подобно ядовитым отбросам. Она воспринимала его, как природное явление, вроде ветра или дождя. Зло, по её словам, не только помрачает разум, превращает города в кладбища, оно, подобно вирусу, передается от человека к человеку, заражая всех вокруг. Зло существует для того, чтобы уничтожить человеческую расу. Его целью было обнажить животную природу человека. Оно доводило человека до такого состояния, когда его тело уже не принадлежало ему, и становилось сосудом для зла. Овладев человеком, зло убивало и разрушало всё, что он любил, насиловало душу, порабощало разум, заставляло совершать ужасные поступки, гадить на мораль, этику и всю систему верований, пока не оставалось ничего, кроме зла.
   - Из меня течет смерть, доктор Лиза. Чувствуете её? - спросила она.
   На какое-то мгновение Лиза была готова согласиться с ней.
   - Черри?
   - Черри мертва, - в её голосе не было никаких эмоций.
   - Прошу тебя, Черри... пожалуйста.
   - Так, значит, они обычно говорят? - прошелестел голос. - Пожалуйста.
   - Чего тебе нужно?
   Но она не ответила.
   Черри верила, что не только зло имело естественное происхождение, но и сама смерть была паразитом. Она превращает человека в личинку, ослабляет его, вынуждая страдать. Затем она по позвоночнику проникает в мозг, где, питаясь, увеличивается в размерах, откладывает яйца, а потом взрывается.
   - Вот, что происходит, когда убиваешь, - сказала она на одном из сеансов. - Захватывает разум и вынуждает. А знаете почему?
   - Почему, Черри?
   - Потому что это круг жизни. Когда убиваешь человека, она откладывает в жертву яйца и заражает остальных.
   Лиза вздохнула и удавка врезалась в шею.
   Она помнила, что Черри была специалистом по удушениям. Эта штука в её руках называется гаррота. Черри убила ей несколько человек на свободе и одну заключенную в Чоучилле, чуть не оторвав той голову. Лизе ещё никогда не доводилось попадать в подобную ситуацию. Черри была сбитой с толку, параноидальной психопаткой. Её содержали в отделении для невменяемых преступников. Как она выбралась оттуда, можно было только догадываться. Но факт есть факт - она на свободе.
   Удавка натянулась и глаза Лизы вылезли из орбит. Она беспомощно пыталась зацепиться за неё и оттянуть в сторону. Нить удавки вдавилась в кожу, разрезала её и проникла в плоть, туда, откуда её уже не достать. Она задрала голову, легкие вспыхнули огнем, но она понимала, что это удавка добралась до глотки. Она успела пожалеть, что не уехала из больницы пораньше. Бокал коньяка, телевизор...
   От недостатка кислорода мысли в голове начали путаться. Они всё быстрее и быстрее закручивались в спираль. Ни на чём нельзя было сконцентрироваться. Она оказалась на грани потери сознания.
   Лиза открыла глаза. Она вырубилась на какое-то мгновение. Удавка всё ещё стягивала шею. Черри склонилась над её лицом. Лиза ощутила её горячее дыхание у себя в ушах.
   - Мне нравятся ваши волосы, доктор Лиза. Они такие мягкие, цвета пшеницы. Я бы хотела надеть ваш скальп и станцевать под дождем.
   Удавка ослабла.
   - Чего тебе нужно, Черри? - её голос был сухим и хриплым. - Скажи.
   Она снова натянула нить.
   В страдающем без воздуха мозгу роились тысячи мыслей и воспоминаний, перед глазами вспыхнули серые пятна и всё погрузилось во тьму.
   Чей-то голос произнес:
   - Не сейчас, доктор. Не всё так просто...
  
   Откровения Доктора Кровь-и-Кости - 1.
  
   Есть места, где царит смерть.
   Она во множестве тупиков, пустых квартир, которые их обитатели зовут своим жилищем. Она на заброшенных кладбищах, забытых перекрестках, где ветер говорит голосами заблудших душ. Она заполняет покрытые пылью крематории, склепы, тюрьмы, сумасшедшие дома и морги. Раковые клиники и скотобойни, где последние вопли уходящей жизни облепляют стены, подобно мху. Смерть живет на лезвиях ножей и хирургических скальпелей. На кончиках пальцев и языков, в концлагерях и на супружеских ложах, в детских кроватках и мавзолеях. Смерть повсюду, она вшита в саму ткань реальности.
   Смерть повсюду, нет ни одной щели, где можно от неё спрятаться. Особенно часто она бывает в домах, где мысли мужчин и женщин причудливо переплетаются друг с другом.
   Дом для неё - особенное место.
   Она без предупреждения приходит туда, где смешивается живое и мертвое. Там где вменяемые и безумцы носят одинаковые задумчивые лица. Живет в мечтах, где люди совокупляются с любимыми, детьми и, в итоге, сами с собой. Где от женщин не остается ничего, кроме их собственного тщеславия.
   А иногда смерть посещает те же самые дома и здания, где живут мужчины и женщины, называющие друг друга родными. В этот раз она выбрала старый покосившийся дом и пришла туда в поисках ответов.
   Такие места переполняет аура разложения, разврата и людских страданий. Сквозь крышу просачиваются капли дождя и падают на чердак. Воздух пропитан едким запахом гнилой штукатурки и обглоданных мышами обоев, окна грязные, полы неровные, а стены покосились.
   Смерть слышала об этом месте безумные и ужасные вещи. Истории о замалчиваемых зверствах и вопиющих извращениях, таящихся за этими посеревшими пыльными стенами. Ей хотелось побольше узнать об этом месте, которое покинули даже крысы, пауки и термиты.
   В этих стенах реальность и вымысел находились в хрупком равновесии, как свет и тьма создавали сумерки или разум и безумие формировали человеческое сознание.
   Есть места, где царит смерть.
   Я знаю их, потому что они мои.
  
  
  
  
  
   Кровавая баня.
  
   Этот дом был выше всех остальных на этой улице, он стоял на невысоком холме, окруженный пожухлой травой и голыми деревьями. Соседние дома стояли на другой стороне. Дом выглядел опустевшим и выцвел до однородного серого цвета. Из провисшей крыши торчали черные башенки и кривые шпили, которые впивались в залитое лунным светом небо.
   Напротив него, склонив голову, стоял Эдди.
   Если бы у дома был голос, он бы взывал к нему. Когда-то давно он слышал разные истории об этом месте. Были ли они правдивыми или нет, но это были просто истории, а этот дом - реальность. Он пришел не один. Он взял с собой Кассандру. Она сидела на героине и была переполнена сексуальным желанием. Шлюха и наркоманка, поэтому она ему нравилась. Как и он сам, она была неполноценной. Она была ранена и он чувствовал эти раны.
   Держась за руки, Эдди и Кассандра вошли внутрь.
   Он не знал, чего ожидать. Может, порыв адского ветра, скрип прогнившей люстры, звона цепей или призрачный смех. Ничего подобного не произошло. Вместо этого в воздухе висела пустота, подобно давнему воспоминанию. Для кого-то ничего примечательного здесь не было, всего лишь, ощущение опустошения и нищеты, царившие во всех старых домах, но для людей чувствующих, здесь висел звенящий угрюмый шум, крик пустоты, гимн небытия.
   Эдди услышал этот звук и замер у порога, его голову наполнило ощущение восторга.
   - Зачем тут столько зеркал? - спросила Кассандра.
   Эдди пожал плечами. Ему и самому это было интересно. Все стены были завешаны зеркалами. Какие-то были разбиты, какие-то нет. Все были покрыты грязью и пылью.
   Он склонил голову, будто прислушиваясь.
   - В чём дело? - спросила Кассандра. Она привыкла к его чувствительности.
   - Слышишь?
   Она помотала головой.
   Иногда он думал, был бы он таким беспокойным, как утверждали доктора, если бы не слышал то, что слышал. Нет, в том, что он слышал, был ритм и голоса, вплетавшиеся в него, имели определенный смысл. Ему оставалось только понять его, сложить мозаику.
   Они с Кассандрой вместе уже 6 недель и это был самый долгий срок, который Эдди провел с женщиной. Она была непохожа на остальных. Она понимала, почему ему так нужно было найти отца, даже тогда, когда он сам не понимал.
   Она покорно следовала за ним от города к городу, через трущобы и гетто. Он искал, прислушивался к звукам, которые приведут его к человеку, ставшему ему отцом. Их путь привел сюда, на заброшенную окраину района Эксельсиор. К этому дому, в частности. Дому, который его отец называл своим.
   Они, молча, ходили по комнатам, Эдди курил и прислушивался к доносившемуся отовсюду неразборчивому шуму. Близко, очень близко. Они поднялись наверх, и звук стал громче.
   Кассандра занервничала. Неужели, она тоже что-то почувствовала? Или просто это её воображение? Она подумала, что шприц способен решить эту проблему.
  
   ***
   - Нашел что-нибудь? - вскоре спросила она. Девушка начала потеть.
   - Он был здесь, - тихо произнес Эдди.
   - Недавно?
   - Да.
   Её глаза светились ожиданием. Её трясло, она постоянно шмыгала носом.
   Эдди повернулся к девушке и коснулся её щеки.
   - Выглядишь неважно. Хочешь немного?
   Кассандра кивнула.
   - Да, немножко.
   Он вложил ей в руку пластиковый пакетик.
   - Бери, сколько хочешь. Только спустись вниз. Мне нужно побыть одному.
   Она поблагодарила его и ушла.
   Эдди слушал звук её шагов, пока она не скрылась.
   Затем он встал на колени. Он был один в этой полной людей комнате. Нужно думать, искать смысл, от него зависит всё, без него ничего не случилось бы. Он уставился в пустоту и попытался очистить разум, освободить его для голосов.
   Пусть всё случится само, подумал он.
   Но это оказалось непросто.
   Он продолжал видеть отца. Человек, которого он помнил с детства, был немногословен, его глаза всегда были пустыми и усталыми. Весь день он проводил, запершись в кабинете за книгами, а по ночам практиковался в своем искусстве на улицах. Уильям Зеро считал себя художником, чьими полотнами были человеческие тела. Поклонников у него было мало. Чтобы в полной мере оценить его мастерство, нужно иметь определенный склад ума. Он был художником. И его сын Эдди не видел его кем-то другим.
   20 лет назад он исчез. 20 лет Эдди общался с отцом через пожелтевшие газетные статьи о нем, которые методично собирала мать. Эти статьи были вклеены в альбом. Эдди полагал, что его мать надеялась, что глядя на преступления отца, он убережет себя от насилия. Не сработало. Он никогда не считал отца страшилищем, он видел его целостной личностью, которую очень хотел понять, но никак не мог.
   Всё детство и юность он представлял его себе.
   Хотел с ним встретиться.
   Стать таким же, как он, если они когда-нибудь увидятся.
   Эдди встал и прислонился к стене. Он знал, это здесь, отсюда шел этот психический запах. След его отца начинался здесь. Но где именно? Откуда начинать поиски?
   Думай, сказал он себе, думай.
   Пусть след сам тебя найдет.
   Он не был уверен до конца в том, что случилось потом. Мысли скакали в голове, звучали бессмысленными песенками. Его дыхание участилось, сердце забилось быстрее, кровь зашумела в венах.
   Боже, что это?
   Но вопросы остались без ответов. Он пришел сюда в поисках правды, и теперь она открывалась ему путями, ведомыми только этому дому. Как будто приоткрылась тонкая ткань реальности, отодвинутая острыми пальцами, и через неё стал проникать безумный таинственный шепот. Всё, что ему нужно было знать, заполняло пространство вокруг него. Голова наполнилась нарастающим неприятным жужжанием. Нужно было расшифровать этот шум. Ответы здесь, вокруг него. Ответы на вопрос, кем был его отец и куда он пропал.
   Потолок, казалось, начал опускаться... на нём начало проявляться что-то черное, похожее на нефть, образуя подобие мрачного облака. Оно было живо, в нём что-то извивалось, шевелилось, оно жаждало поделиться какими-то тайнами.
   И Эдди начал слушать.
   Он увидел отца, отрывающего крылья насекомым. В коробке на его коленях их уже набралась целая дюжина. Он пытался приклеить их обратно, будто его руки были искусными хирургическими инструментами. Но у него ничего не выходило. Он разозлился. Он опрокинул коробку и передавил насекомых ногами. Он злился на то, что не мог разделить их на части, а потом собрать обратно.
   Эдди ухмыльнулся.
   В голове возникла другая сцена. Отец, уже юноша, стоял над трупом в прозекторской, разрезал его ножом с одному ему ведомой целью. Пытался вдохнуть в умершего жизнь, преодолеть его холодную простоту.
   В этом и хранился ответ, именно тогда он выбрал свой путь. Но всё это было так нарочито расплывчато, так двусмысленно. Эдди требовалось больше.
   Вокруг него сгустились тени, они шептали ему, дразнили, говорили то, чего он не мог понять, не хотел знать, но должен был. Он ощущал нараставшее давление, грохочущую лавину жизни, необходимости, желания, любви, ненависти. Да, он был ключом. Они ждали его, ждали этого момента и, вот, он здесь. Эти тени, которые не были никакими тенями, плясали вокруг него, рычали, клацали зубами. Он был в их власти и, даже, если бы он пожалел о содеянном, то было слишком поздно. Тьма превратилась в черную могилу, заполненную роящимися тварями. Здесь были вши и слизни, крысы, пиявки, слепые бледные тараканы. Они облепили его, эти физические воплощения теней. Они заползали в него через уши, рот, нос, задницу, без конца демонстрируя ему картины разрушенных жизней и боли. Он попытался заговорить, но они заполнили его глотку, затыкая своими мыслями и мечтами. Он попробовал думать, но они подчинили его разум, разогнали его собственные мысли, и окутали его своими нуждами и желаниями.
   Он был беспомощен.
   Они вытолкнули его из комнаты, раздели, заполнили уши криком, отняли у него волю. Превратили его в калеку, обнаженное безумное существо. Они подвели его к чердачной двери и потащили вверх по ступенькам, туда, где... где...
   Где он, наконец, увидел то, что ему хотели показать.
   Кожа.
   Да, куски посеревшей кожи мужчин, женщин, собак, кошек, даже обезьян были прибиты к обветшалым стенам. Они висели, пришитые друг другу с мастерством, на которое способен только очень талантливый патологоанатом, формируя собой великолепную мозаику. Жуткое произведение искусства. Эдди осмотрел куски кожи, содранные с лиц, скальпов, даже с пальцев. Всё это оставалось совершенно неповрежденным.
   Вот она - работа его отца. Здесь была собрана кожа всех его жертв, включая животных, на которых он практиковался. Все они были аккуратно освежеваны, после чего с хирургической точностью были отделены основные части организма - скелеты, нервная и сосудистая системы. Это была работа дьявольского гения, как кто-то сказал, когда полиция вломилась в дом, сумасшедшего хирурга. Но никто так и не понял, для чего всё это делалось, не понял задумки, техники, ритуала.
   Эдди моргнул и всё исчезло.
   Мастерская отца превратилась в обычный пыльный чердак. Тут ничего не было, кроме старого покрытого грязью зеркала. Тени показали ему то, что он хотел, указали путь, по которому ему предстояло пройти.
   Он нервно сглотнул.
   - Не понимаю, - проговорил Эдди. - Что всё это значит... что...
   Голоса снова вломились в его голову, они кричали, шипели. Это были не только человеческие крики, но и скуление собак, жалостливое мяуканье кошек, писк крыс, рёв обезьян. Его голова наполнилась какофонией криков.
   Сквозь него до него донесся голос с лестницы.
   - Эдди?
   Он и не подумал отвечать.
   - Эдди? Что ты там делаешь?
   Кассандра. Боже, не нужно было её сюда тащить! Это место было слишком опасным, слишком живым для неё. Она никогда его не поймет. Касание теней сведет её с ума.
   По телу пробежал короткий разряд тока и он понял, что она нужна им, как отцу нужны были они. Он знал это, потому что был тем орудием, которое приведет её к ним.
   Его сознание боролось с их жаждой, яростью и безумием, он спустился по лестнице и лег в пыль в комнате на втором этаже. Он попытался вздохнуть, попытался начать думать, сделать всё, что угодно, только не валяться скрюченным на полу. Его штаны промокли от мочи, во рту стоял привкус рвоты.
   Кассандра. Кассандра...
   Может, он привел её сюда не просто так, а ради какой-то цели, каким-то образом, понимая, что она будет нужна. Нужна будет её кровь, её жизнь. Возможно, этот неясный психический след, по которому он шел, требовал этого от него. След обрывался здесь и здесь же начинался новый.
   Но, что это были за тени, которые знали об отце всё, помнили каждое его деяние, каждый поступок? Это были больше чем тени, больше чем тьма, это были его жертвы. Они стали частью его и никогда не покинут этого места. Гнев, шок, жажда чего-то живого, разрушенное от ненависти к людям сознание. Да, именно они окружали его и хотели большего. Если он хотел познать путь отца, только они могли указать его. Потому что только они могли его знать. И цена за их услуги будет высокой, потому что в этих тенях осталось лишь зло. Они превратились в убийц, безжалостных кровососов и пожирателей душ. Садистов, извращенцев и совратителей. Сборище проклятых.
   - Эдди?
   Вместе с ним они прислушались к голосу.
   - Пожалуйста... - прошептал он.
   Тебе нужны ответы, нам нужно кое-что взамен.
   Эдди сжал в руке нож.
  
   ***
   Кассандра уже поднималась по лестнице.
   Сверху до неё доносился какой-то шум, голоса, шепот. Будто Эдди с кем-то разговаривал. Разум её был чист, нервы успокоены. Героин способен и не на такое. Ей казалось, что сейчас весь мир может оказаться у её ног.
   - Эдди? Что ты там делаешь?
   Нет ответа. Может, ему нужна помощь?
   - Ты в порядке? - она уже поднялась наверх.
   Эдди вышел к ней, набросился на неё, словно ветер, весь опутанный голодной тьмой. В его руке был нож.
   Она попыталась вскрикнуть, но нож уже воткнулся ей в горло, она упала вниз, покатилась по ступенькам, разбрызгивая кровь. Она взглянула на чудовище, в чьих глазах отражалось замешательство и злоба.
   "Меня порезали, - подумала она. - Порезали, блядь".
   Её разум плавал в наркотическом дурмане, поэтому она ни в чем не была уверена. Может, всё это игра. Если бы по её груди не растекалась липкая жидкость, она бы так и решила.
   - Прости, - сказал Эдди. - Прости.
   Кассандра шевельнула губами, но вместо слов изо рта пошла кровь.
   Эдди снова взмахнул ножом и он заплясал на теле девушки, вскрывал её плоть, красные и багровые внутренности растекались по полу, образуя кровавый рисунок смерти. Он тяжело вздохнул, почуяв запах крови. Сердце тяжело билось, дыхание рвалось из груди.
   Он закричал.
   - Меня заставили, - обратился он к ней, пока вокруг метались и вопили тени. - Без жертвы они бы мне ничего не рассказали. Ты же понимаешь, любовь моя? Они так голодны. О, боже, они безумно голодны. Но, вкусив крови... о, да, они заговорят... они всё расскажут...
   Казалось, Кассандре не было никакого дела.
   Её губы не шевелились, она, наконец, избавилась от боли и зависимости. Она лежала, завернутая в плащ из кровавых снов, постепенно погружаясь в пустоту.
   Эдди поцеловал её влажные губы и пробежался пальцами по её телу. Сквозь них проступила кровь. Он отдал ей последние почести за то, что она разделяла его горести и переживания. Он был убежден, что даже после смерти она будет его любить. А это значит, что она никогда, по-настоящему, не умрет.
   Однако времени на посмертные речи и почести не осталось. Тени были голодны. Тени требовали пищи.
   Эдди дал им то, что они заслужили. Он вскрыл тело Кассандры, искупался в её крови, плавал в ней, как рыба, играл на её останках, как на музыкальных инструментах, дирижировал кровавым оркестром, пока, наконец, не замер на ней, прилипнув, к её телу.
   Вокруг него роились насытившиеся тени. Они больше не кричали, не смеялись и не требовали. Они раздулись, их утробы наполнились живой плотью.
   Эдди лежал у истерзанного тела Кассандры, бормотал молитвы, в голове у него мелькали воспоминания, в реальности которых он сомневался. Ему виделся клоун. "Какой ещё клоун? Не помню никаких клоунов". Но картинка никуда не девалась. У этого клоуна были желтые шелковые панталоны и оранжевая рубашка с помпонами на ней. Лицо его было выкрашено белым, на месте глаз зияли черные дыры, тонкие губы были очерчены ярко-красной помадой. Он плясал по комнате, пока не навалился на него сверху, как Эдди на Кассандру. Изо рта у клоуна воняло виски, пальцы были холодными. Сам он пах потом, похотью и свиным семенем.
   "Нет, нет, нет..."
   Он помотал головой, силясь вытряхнуть его оттуда. Клоун казался реальным, хоть и не был никаким воспоминанием. А если оно не было его воспоминанием, значит, оно принадлежало...
   "Не думай. Не смей думать".
   Он вздохнул. Картинка исчезла.
   Тени. Они помогут ему найти отца, приведут его домой за руку, как потерявшегося ребенка. Вместе они пройдут тем же темным путем, каким прошел отец и, в конце концов, они соединятся.
   - Скажите же, - обратился он к ним, когда труп Кассандры уже остыл. - Скажите то, что мне нужно знать.
   Тени вяло окружили его, готовые указать путь и ответить на все вопросы. Они заговорили и Эдди Зеро, отпрыск безумца, слушал и постигал. Они вещали голосами, похожими на шелест ветра.
   И вскоре заброшенный дом и улица перед ним огласились безумным смехом.
   - АХАХАХАХАХАХАХАХАХАХА...
   И трудно было понять, смеялся ли сам Эдди или это дом хохотал через водосточные трубы.
  
  
  
   ***
   Нужно было откуда-то начать, и начало было положено здесь. Как зима начинается с нескольких снежинок, а весна с пары капель дождя. Эдди видел путь, видел темную тропу, которой ему предстоит пройти, через канализационные стоки, кладбища и страдание он достигнет цели.
   И он охотно пошел.
  
   Хроники общества храмовников -1.
  
   Юность Джеймса Стэдлера прошла на дне общества. Он проводил время в компании преступников, извращенцев, фетишистов и проституток. Все эти люди жили ради собственных удовольствий и чтобы о них можно было потом рассказать. Именно тогда он встретил Зеро и Граймса. Они были старше него, настоящие профессионалы, чья жизнь принесла не только горький опыт, но и некоторое финансовое благополучие. Но могло быть и лучше.
   И вместе они узнают, как.
  
   ***
   Он встретил их практически случайно, в одном из борделей Чайнатауна. Они уже закончили вечерние развлечения и зависали в баре, выпивая и тихо переговариваясь. Стэдлер почти не обращал на них внимания. Он ждал свой восточный цветок и не собирался уходить, пока не попробует его.
   Они присели рядом с ним и какое-то время молчали.
   - Раньше я тебя тут не видел, - сказал один. - Меня зовут Граймс. Это мой напарник, Зеро.
   - И чего? - спросил Стэдлер.
   - А ты...
   - Стэдлер. Джим Стэдлер. Ещё раз: и чего?
   Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Граймс был невысоким и плотным, лысеющим человеком с мерцающими голубыми глазами. Зеро был высоким и худым, темноглазым, с безукоризненно остриженной бородой. Оба были одеты в деловые костюмы и пальто.
   - Что смешного? - осведомился Стэдлер.
   - Мы находим твои манеры... освежающими, - сказал Зеро.
   - Неужели?
   - Да.
   Граймс заказал всем выпивки. Стэдлер не обратил на это внимания. У него едва хватало денег, чтобы заплатить за шлюху, на бухло совсем ничего не оставалось. Если эти педики согласны платить, он не против. Он не против даже поболтать с ними.
   - У тебя тут есть любимицы? - спросил Граймс.
   - Азиатки, - ответил он. - Особенно Ли Чанг. Я пробовал всех. Белых, черных, индианок. Утомили они меня. Даже Ли уже наскучила. Но другие-то где?
   - Да, где? - подхватил Граймс.
   Они снова обменялись таинственными взглядами.
   Он замер в ожидании неизбежного предложения. К счастью, они угостили его выпивкой раньше, чем он успел их отшить. Он предположил, что Граймсу было около пятидесяти, Зеро в районе сорока. Он решил, что они придумали новую фишку - шляться по борделям и снимать там мужиков. Учитывая, что вокруг полно мест, где можно забесплатно снять парня, подобная мысль казалась абсурдной.
   - Нам известно о твоём положении, - уверил его Зеро. - В этом чертовом городе уже не осталось мест, где мужчина может, как следует, развлечься.
   Граймс кивнул.
   - Мужчина всегда находится в поисках чего-то нового.
   Ну, вот, подумал Стэдлер.
   - Прежде чем вы дойдете до конца, - заявил он, - должен заявить, мне не интересно.
   - Что именно? - лукаво осведомился Граймс.
   - Это не предложение, - сказал Зеро.
   - Да ну?
   - Если бы нам нужен мужчина, тебя бы мы снимать не стали, уж поверь.
   Стэдлер почувствовал себя идиотом. Из-за своего завышенного самомнения, он их оскорбил.
   - Простите. Я подумал...
   - Не переживай.
   - Чем занимаешься? - спросил Граймс, когда принесли ещё выпивки.
   - Частной охраной, - ответил Стэдлер. - А ты - доктор. Угадал?
   Зеро улыбнулся.
   - Степень у меня есть, но уже давно не практикую. Иногда читаю лекции по анатомии в университете Сан-Франциско.
   - Если захочется, - добавил Граймс.
   Стэдлер изучал Зеро. Его одежда была ладно скроена, ногти ухожены. Всё в нем говорило, что с деньгами у него полный порядок. Он был человеком, который мог позволить себе работать только тогда, когда ему этого хотелось. Не жизнь, а сказка.
   - А ты? - обратился он к Граймсу.
   - Преподаю математику в университете.
   - И вы иногда собираетесь вместе, чтобы весело провести время?
   - Раз в неделю.
   Зеро добавил:
   - Но, кажется, с каждым разом, найти что-то новое становится всё труднее. Наше скромное общество из двух человек начинает уставать. Нужна свежая кровь.
   - Свежие мысли, новый опыт.
   - И хотите, чтобы я присоединился к вам?
   - Может быть.
   - И как называется ваша команда?
   Граймс и Зеро снова переглянулись.
   - Общество Храмовников, - ответил Зеро.
   - Как те древние рыцари?
   - Как то, кем они считались, - объяснил он. - А не то, кем они были на самом деле.
   - Занятно.
   Между ними повисла тишина, будто каждый из них обдумывал возможное сотрудничество.
   - Я с вами, если вы ещё не против, - в конце концов, сказал Стэдлер.
   - Что скажешь? - спросил товарища Граймс.
   - Должен справиться.
   Стэдлер улыбнулся.
   - Тогда, тост. За тройственный союз!
   Они проглотили выпивку, и Граймс заказал ещё. Стэдлер начинал хмелеть.
   - Но сначала, - сказал Зеро, - нужно узнать. Род твоих занятий позволяет тебе заниматься различными аморальными вещами?
   - Или незаконными? - добавил Граймс.
   Стэдлер задумался над тем, во что ввязывается. Но ему было плевать.
   - Конечно. Я с вами.
   Они снова выпили и принялись обсуждать женщин, которых имели и о том, к чему принуждали их. Они смеялись, шутили и вели себя, как старые друзья. Каким-то чувством Стэдлер понимал, что происходящее с ним в данный момент было началом конца.
  
   ***
   - Рада, что ты дождался, - сказала Ли Чанг, подходя к нему сзади и облизывая ухо. Она была одета в кружевные шелка, подчеркивавшие роскошные ноги и полные упругие груди. Её глаза обещали тысячу удовольствий.
   - Ну, - начал Стэдлер, скользя рукой по её промежности, - со мной тут друзья. Они к нам присоединятся.
   Зеро и Граймс выглядели довольными.
   Ли соблазнительно облизнула губы.
   - Я сделаю всё, чтобы они были довольны.
   Вчетвером они направились наверх, в апартаменты.
  
   ***
   Так они и стали общаться.
   Они встречались каждую неделю, играли в игры, которые обретали новые черты.
   И к тому времени, никто уже не оглядывался назад.
  
  
   Специалист по отклонениям
  
   Больше всего Лизу волновало то, что она позволила Эдди Зеро выскользнуть из её рук. Разумеется, не она принимала это решение. Она была младшим сотрудником государственного госпиталя в Колинге. Окончательное решение оставалось за другими докторами - Куилланом, Ривзом и Штейдмейером. И спустя пять лет, они решили выпустить Эдди. Она не знала точно, поверили ли они в его ложь об излечении или сокращали койкоместа или боролись с урезанием бюждета. Может быть, всё вместе.
   - Его придется выпустить, - сказал ей доктор Штейдмейер.
   - При всём уважении, сэр, но это глупо.
   Его лицо покраснело. Ему не нравилось, когда с ним спорили.
   - Почему же, доктор Локмер?
   - Эдди Зеро опасен. Вам это прекрасно известно. Он просто каноничный сексуальный маньяк.
   Штейдмейер снисходительно улыбнулся, будто она только окончила интернатуру и несла какую-то околесицу.
   - Категорически не согласен. Он импульсивен, но никакой он не маньяк.
   - У него целый список психосексуальных девиаций. Он изнасиловал двух женщин.
   - И выздоровел.
   - Это несерьезно.
   - Вполне серьезно. Когда он попал к нам, то был подавлен и полон ненависти, но сейчас он спокоен. Я больше не могу его здесь держать.
   Лиза встала, чувствуя себя беспомощной и лишней в мужском обществе больницы Колинга. "Выздоровел? Да нихрена он не выздоровел! Он всё тот же опасный преступник. Если думаешь, что он выздоровел, оставь его на пару часов со своей женой". Разумеется, ничего этого она не сказала, потому что это непрофессионально, а в Колинге, также известном, как "отель "Калифорния", любили профессиональных мозгоправов.
   С ней не посчитались, вот и всё. Эдди Зеро выскользнул из её рук. Она, конечно, могла рассказать Штейдмейеру всё, что знала. Что Эдди признался ей, что считает Штейдмейера и остальных тупыми идиотами, как врал им, манипулировал ими. Заставил их поверить в то, что излечился. Но она промолчала. Она промолчала даже о том, как он попытался изнасиловать её, едва оказавшись наедине. Они приняли решение. Эдди ушел. Но она не забыла. Никогда не забудет.
   Её беспокоило то, что сейчас он находился на свободе, охотился на людей. Из-за троих наивных дурачков на свободе оказался настоящий психопат. Может, в момент своего освобождения он не был свихнувшимся половым хищником, погрязшим в своих маниях и фантазиях, но вскоре всё изменится. Тот, кто питается страданиями других, со временем становится только хуже.
   По закону, Эдди сумасшедшим не был. Сумасшедшие не планируют своих действий, не оценивают риски, как это делал Эдди. Но закон ошибался. С ней он делился такими вещами, которые не посмел бы даже прошептать в присутствии старшего персонала Колинга... и только, когда не велась запись. Он не был идиотом. Он сказал, что намеревается когда-нибудь отыскать отца. Печально знаменитого доктора Кровь-и-Кости. И единственный способ это сделать, по мнению Эдди, это пойти по его стопам.
   Через несколько месяцев после выхода Эдди на свободу, Лиза уволилась из Колинга и устроилась работать тюремным психиатром. Денег платили меньше, но там, хотя бы, работали здравомыслящие люди, которые прислушивались к её рекомендациям. А для неё это кое-что значило.
   Но счастья она так и не обрела. Из тюрьмы она уволилась через год.
   Объяснений этому уходу не было. По крайней мере, таких, о которых она бы задумалась. Достаточно сказать, что она выбралась из тьмы и попыталась о ней забыть.
   Ей нужно было сделать ещё кое-что. Её собственные амбиции призывали к тому, что шло вразрез с профессиональной этикой. Она никогда не прекращала думать об Эдди и том, что он натворил.
   Чистые психопаты - довольно редкое явление. Многим психиатрам такие экземпляры никогда не попадались, и она не была исключением. Эдди представлял собой настоящую книгу. Сын серийного убийцы, страдавший от множества расстройств личности, мечтавший повторить деяния отца. Боже, совершенно, уникальный экземпляр. По нему можно написать превосходную работу, но всё это бессмысленно, пока она не поймает самого Эдди.
   И все свои усилия она обратила на достижение этой цели.
   Она наняла частного сыщика. Чтобы определить местонахождение Эдди тому понадобилось несколько месяцев. Он проделал огромную работу. Сначала он нашел его в Чикаго, затем в Детройте, а потом и в Сан-Франциско. И там след простыл.
   Но это ещё не конец.
   В СанФране он был совсем недавно и оттуда она начнет поиски.
   Поиски Эдди и, наверное, его отца. Если и был ответ на безумие, отнявшее годы её жизни, эти двое его знали.
  
  
   Откровения Доктора Кровь-и-Кости - 2
  
   Может ли человек полюбить город?
   Может ли он протянуть руки и обнять его, как женщину, заняться с ним любовью и испытать взаимность? Я прожил в Сан-Франциско почти полжизни и только последние несколько лет могу сказать, что полюбил его. А он полюбил меня. Вместе, горячими сладостными ночами, мы делились своими фантазиями. Шепотом мы пересказывали друг другу проблемы, надежды и кошмары.
   Я, подобно любовнику, познавал его бездушный бетон и тротуары. Я познавал его бульвары, авеню и тупики. Я знал, где найти в городе жизнь. И смерть.
   Я любил его. Но любил ли он меня?
   Или он, всего лишь, искушал меня, шепча о любви, намекая на ночной разврат? Был ли он тем, кто только берет? Пользователем? Холодной безжалостной тварью, которая украла мой разум в ночной тьме.
   Неизвестно.
   Но всё же, город показал мне то, что не показывал больше никому. Он открылся мне, показал разврат, похоть и ненависть к какому-либо порядку. В конце концов, всё это оказалось небольшим беспорядком среди переполненных улиц и монолитных зданий. Но в своем черном жестоком сердце он ненавидел тех, кто построил его таким предсказуемым и упорядоченным, ненавидел тех, кто перестроил его после землетрясения 1906 года, вдохнув жалкое подобие жизни в его разрушенное тело. Так что, если вам довелось однажды совершать зверства в отношении своих нежелательных соседей, город покажет вам новые уровни боли.
   Потому что он любил агонию.
   Жил человеческими страданиями.
   Он взял меня под своё крыло, прикинулся моим любовником, и когда я увлекся его упадочными путями и нечестивыми мыслями, он объяснил мне, что для него я был не только инструментом, необходимым лишь для того, чтобы удовлетворять его преступные аппетиты.
   Но к тому времени это меня уже не интересовало.
   Моё сердце захватила любовь стали и камня. Таким и был город. Я любил его и хотел быть его орудием.
   И я был.
   У города были мечты, и я их разделял. И мы слились, плоть и бетон, мысль и безнадежность.
   Мы были любовниками, носителем и паразитом, берущим и отнимающим.
   Мы были едины.
  
   Эдди среди теней.
  
   Следующие шесть недель после смерти Кассандры Эдди был занят. Он искал и расспрашивал и тени всегда были рядом, прячась среди аллей по тёмным углам, и подкидывая ему детали мозаики.
   Но подсказки эти были смутными, всегда ужасными, он хватался за них, как голодающий хватался за кусок черствого хлеба.
   Неизвестно как, но полиция нашла тело Кассандры. Газеты без конца обсуждали это дело, рассматривая его со всех возможных ракурсов. Они считали, что на охоту вышел очередной безумный маньяк. Прошла неделя, затем две, убийств больше не было, дискуссия затихла, и новость отодвинулась на задворки полос. Убийство двухнедельной давности, каким жестоким оно бы ни было, быстро меркло перед лицом свежих преступлений.
   Но всё же, это убийство и его таинственные обстоятельства - неизвестная жертва, неизвестный преступник - занимали воображение некоторой части общества. Они с уверенностью утверждали, что убийца снова даст о себе знать. До Эдди доходили разные пересуды, когда он бывал в кофейнях и барах. Люди рассуждали о личности убийцы, предыдущих преступлениях и новых зверствах, которые полиция почему-то скрывала. Кто-то даже предположил, что это Доктор Кровь-и-Кости вернулся, чтобы утолить свой зверский голод. Эдди осознал, что общественность, в большинстве своём, любила произошедшие преступления. Страшные истории никогда не выйдут из моды и, чем они кровавее, тем лучше.
   И пока ходили эти байки, пока росла усталость от них, Эдди бродил по ночному городу в поисках следов отца и тени следовали за ним. Поиск этот был неорганизованным, но Эдди решил довериться чувствам. Эти чувства и тени заводили его во всё более тёмные и мрачные уголки города.
   Он ходил по самым опасным районам - Бейвью, Тендерлоин, Маркет-Стрит, Западная окраина, Чайнатаун - все эти места преображались с наступлением ночи, вскрывая глубочайшие, самые отвратные стороны Сан-Франциско. В самом низу, на городском кладбище, город выглядел как залитый пестицидами лес, отравленные до самых корней черным ядом джунгли, высохшие деревья и пни, окруженные громоздкими зданиями и гниющими лачугами. И повсюду он спрашивал: знал ли кто-нибудь Уильяма Зеро или слышал ли о нём хоть что-нибудь? Большинство отвечало отрицательно, меньшинство говорило, что имя им знакомо. Было ли это какое-то личное знание или всего лишь воспоминание о былых преступлениях, сказать было трудно.
   Эдди продолжал поиски и с каждым днем становился всё мрачнее.
   В притоне на бульваре Гири он встретил человека по имени Гулливер. Когда-то он был евангелистским проповедником, но погряз во грехе. При этом он, кажется, был счастлив. После нескольких стопок виски, Эдди спросил его о самом важном.
   - Зеро? - переспросил Гулливер, задумавшись.
   - Да.
   - Уильям Зеро?
   - Именно.
   Гулливер выглядел задумчивым.
   - Почему мне это имя так знакомо? Кажется, я знаю кого-то под таким именем. Кто-то из прихожан? Или это было после?
   Эдди терпеливо ждал.
   - Не могу вспомнить.
   - Может, вы читали о нём?
   - Зеро... может... не уверен.
   - Недавно о нём писали газеты.
   - О, кажется, вспомнил. Политик, да? Вы удивитесь, как много общественных деятелей приходят сюда повеселиться. Член совета какой-то?
   - Нет, вы о ком-то другом. Этот Зеро не был никем из них.
   - Вы уверены? Мне кажется, он был одним из помощников мэра. Имел бзик на кружевном белье и бутылках с горячей водой, кажется.
   - Нет, это не он.
   Гулливер пожал плечами.
   - Простите. Ничем не могу помочь.
   Эдди впал в депрессию. Может, всё это был какой-то безумный квест, а сам он, действительно, сошел с ума, как и говорили врачи. В своё время он творил разные ужасные жестокие вещи. Но, до Кассандры, ещё никого никогда не убивал.
   - Что думаете по поводу того убийства? Гадкое дело.
   Гадкое? Ну, наверное. Для тех, кто не понимает.
   - Наверное.
   - Исполосовали беззащитную девушку, как скотину. Крови в теле не обнаружили. Какой-то ёбнутый вампир, - Гулливер сделал большой глоток джина с тоником. - Удивительно. Народ, что живет здесь... привык сосать отнюдь не кровь.
   Эдди улыбнулся.
   - Мы, кажется, говорили о Зеро. Зачем он вам?
   - Он мой отец. Пропал в этом городе много лет назад.
   - Сожалею. Ребенку нужен отец. Не сказал бы, что мой как-то повлиял на меня. - Гулливер рассмеялся. - Я вам рассказывал, что он тоже был проповедником? Очень пуританским. У меня с этим проблемы. Не любил я этого.
   - Не думаю, что найду его.
   - Никогда не сдавайтесь, - сказал Гулливер и положил руку ему на плечо. - Надежда всегда остается.
   - Конечно.
   - Если хотите его найти, вам нужно сделать то же, что делают копы, когда кого-то ищут. Нужно стать им. Вам нужно думать как он, действовать, как он и тогда, вы узнаете, куда он ушел и почему. Всё просто.
   Эдди наклонился к нему, его глаза были черными и пустыми.
   Гулливер убрал руку.
   - Простите. Не имел в виду ничего такого. Просто дружественный жест.
   Эдди ухмыльнулся и скользнул взглядом по солнечным очкам на столе.
   - Пришел бы я сюда, если бы подобное меня хоть немного беспокоило?
   Гулливер пожал плечами и отхлебнул из стакана. На экране телевизора показывали, как парочка транссексуалов разыгрывала сценки из "Ромео и Джульеты", мгновенно меняясь ролями и по щелчку пальцев сменяя пол. Это выглядело бы забавно, если бы не было столь отвратительно.
   - По поводу вашего отца. Как он попал на страницы газет?
   - Убил несколько человек.
   - Ужас какой. Просто убил?
   - Общественность считает, что он совершил их с особой жестокостью.
   Гулливер улыбнулся. Он не был уверен, нравился ли ему Эдди или нет.
   - Знаю одного парня, который в курсе всей этой херни. Просто знакомый. Странный парень. Может он сможет вам помочь.
   - Когда я смогу с ним встретиться.
   Гулливер посмотрел на часы.
   - Солнце скоро сядет и он поднимется. Можем прогуляться до него, если хотите.
   - Тогда, идем.
   Гулливер допил джин и они вышли.
  
   ***
   Они прошли несколько кварталов, держась за руки. На этом настоял Эдди. Гулливер был вдохновлен мыслью пройтись по улице с таким симпатичным парнем, как Эдди. Но сейчас это отошло на второй план. Несмотря на таинственный мрачный внешний вид и щуплое телосложение, этот Эдди нес в себе угрозу. Его окружала аура опасности, тихого и смертоносного отчаяния.
   Они шли по пустым улицам, игнорируя сумасшедших бездомных, которые швыряли им вслед бутылки и грязно ругались. Из тьмы до них доносились крики, стоны и проклятья. Беременная шлюха предложила им провести время с ней. Из-за дверей высовывались лица. На верандах и ступенях сидели люди и вмазывались наркотой. Они прошли мимо человека, который мочился прямо на тротуар.
   - Когда дойдем до места, будете сами по себе, - сказал Гулливер. - Вы мне нравитесь, но этот человек - Паук его зовут - просто безумный урод. Чокнутый.
   - Просто укажите, куда идти, - ответил Эдди. Он выглядел встревоженным.
   Гулливер хотел сказать ему, чтобы он остерегался Паука, но понял, что они были одного поля ягоды. Ему это не понравилось.
   Они свернули на аллею и Гулливер остановился у обшарпанной, изрисованной граффити двери.
   - Здесь, - сказал он, тихонько постучав. Он дернул ручку, дверь была открыта.
   - Логово паука, - хохотнул Эдди.
   Гулливер попытался улыбнуться. Эдди такой привлекательный. У него такие длинные черные волосы и почти женственные черты лица. Мило. Кожа чистая, губы полные. В зеркальных солнечных очках, мотоциклетной куртке и черных джинсах он казался Гулливеру таким таинственным и желанным.
   - Эдди, - сказал Гулливер. - Паук... он сумасшедший. Он может быть опасен.
   - Не переживайте.
   - Я не смогу вам помочь.
   - Шшшш, - прошипел Эдди. - Всё в порядке.
   - Но...
   - Вы мешаете.
   Гулливер понимал, что это так. Он чувствовал, как его обволакивает нечто мистическое, какая-то дьявольская химия появилась в воздухе, которая свела вместе Паука и Эдди в этом городе, как ингредиенты взрывчатки, к которым осталось добавить фитиль. Эдди держал его за руки. Чувствуя его длинные тонкие, почти женские пальцы, он ненадолго успокоился. Такие красивые, такие тонкие, такие мягкие.
   Когда Эдди вошел внутрь, Гулливер закрыл за ним дверь и снова затрясся. Затем он, сломя голову бросился прочь, надеясь скрыться прежде, чем взрыв разнесет весь район.
  
  
  
   ***
   Эдди оказался в длинном темном коридоре, вдоль которого тянулись двери. Он слышал движение, но не мог определить, где именно. Затем послышался голос.
   - Боль, - произнес этот голос. - О, боже... боль...
   Эдди пошел на звук вдоль по коридору и вошел в комнату. Под потолком висела одинокая лампа. Повсюду стояли свечи, но горело всего несколько. В углу стояла койка, на полу валялся мусор вперемежку с книгами. Посреди комнаты на коленях стоял человек. Он был одет в черное пальто на голое тело. У него были длинные черные волосы, заплетенные в многочисленные косички. На руках надеты кольца, браслеты, а шея тонула во множестве цепочек.
   Эдди подошел к нему.
   - Меня послал Гулливер, - сказал он, надеясь, что это сойдет за объяснение.
   Человек взглянул на него. Из уголков его рта текла кровь. Тело было покрыто татуировками. В руке он держал бритву, которой надрезал дёсны и сплюнул на пол сгусток крови.
   - Ты Паук? - Эдди не отступал. - Гулливер сказал, что он будет здесь.
   - Кто такой этот, блядь, Гулливер? - спросил человек. Кажется, во рту у него не хватало зуба. - Не знаю никакого Гулливера.
   Эдди сказал:
   - Гулливер. Мы познакомились с ним в "Макси".
   - А, этот. А ты кто? Один из его педрил?
   - Нет, я ищу кое-какую информацию.
   - Здесь её нет, - он закашлялся и выплюнул очередной сгусток крови. - Люди, вроде тебя, постоянно что-то ищут. Ты кто? Коп? Под прикрытием или, правда, пидор?
   - Ты Паук или нет?
   - Да. У тебя дурь есть, пидор? Что-нибудь для боли.
   - Нет ничего, - последнюю дозу он отдал Кассандре. Ему это казалось чем-то вроде прощального подарка.
   - Блин. И какой с тебя толк?
   - Я пришел за ответами.
   - И? Я кто, по-твоему? Библиотекарь, бля?
   - Гулливер сказал, ты кое-что знаешь. Что можешь мне помочь.
   Паук тряхнул головой.
   - Ничего я не знаю. Ты кто, вообще?
   - Эдди.
   - Эдди? Я думал у вас, пидоров, более изысканные имена.
   - Без понятия.
   - Я так и думал. Значит, ты приперся сюда за какой-то информацией и не принес дури? - Паук рассмеялся. - Хуесос!
   Эдди рассматривал его. То, что стояло перед ним, было всего лишь жалким мазохистом. Но, в нём было что-то, что приведет к большему.
   - У меня есть деньги, если надо, - ответил Эдди.
   - Деньги, - Паук сплюнул. - Говори, что нужно.
   - Я ищу отца. Гулливер сказал, ты знал его.
   - У него есть имя?
   - Уильям Зеро.
   Глаза Паука увеличились. Он подполз к Эдди и ухватил его за ноги.
   - Доктор. Ты сын доктора?
   - Именно. Что ты о нём знаешь?
   - Я знаю, что он сделал, что планировал сделать, - говорил Паук. - Он тут, своего рода, легенда. Но, уверен, ты в курсе. Пресса сделала из него чудовище, очередного серийного убийцу, который убивал только потому, что был безумен. Но это не так.
   Эдди помог ему встать на ноги.
   - А в чём же дело?
   - Ты, его сын, ещё спрашиваешь? - Паук тряхнул головой и рукавом пальто стер с губ кровь.
   - Он ушел, когда я был ещё ребенком, - пояснил Эдди. - О нём я знаю только из книг, статей и от матери. Не очень надежные источники, должен сказать.
   - Плохо. Есть курить? Хотя бы сигарета?
   Эдди протянул ему пачку. Паук вытащил сигарету трясущимися руками. Он был очень впечатлен встречей с сыном доктора, а это, само по себе, что-то да значило. Он подарил Эдди надежду. Может, его поиски не были столь уж безумной затеей, как он уже начал привыкать думать. Может, Паук знал, куда делся его отец и как до него добраться. С другой стороны, Паук мог оказаться очередным безобидным психом.
   - Расскажи всё, что знаешь.
   Паук кивнул.
   - Для начала, ты должен понять, твой отец не был просто маньяком, купавшимся в крови. В его действиях имелся смысл. У меня это заняло немало времени, но, кажется, я всё понял.
   - И в чём же этот смысл?
   - Он пытался сбежать от угнетающей скуки этой реальности. Он хотел попасть туда, где не было никаких ограничений.
   - Нет таких мест.
   - Да ну? Когда-то я тоже так думал. Но ошибался. Видишь все эти книги? Это не какое-то легкое чтиво, это учебники. Все эти книги и сотни других, дали мне ключ к разгадке. В них описаны места по ту сторону реальности, места в которых бывает то, чего никогда не встретишь здесь.
   Эдди присел на кровать.
   - К чему ты ведешь?
   - Я говорю о том, куда ушел твой отец. Разве ты не за этим пришел?
   - За этим.
   - Тогда, слушай, - Паук закурил ещё одну сигарету, затем вынул из шкафа бутылку виски и открыл её. - Твой отец читал такие же книги. Он, наверное, нашел упоминание об этом месте у де Сада или Кроули, неважно. Он узнал о нём, у него много названий, но обычно его зовут Землями. Место, куда попасть могут очень немногие. Средоточие красоты и ужаса. Особенное место.
   Эдди решил, что Паук сошел с ума. Но он слушал. Что он терял, в конце концов?
   - Продолжай, - сказал он.
   - Ни в одной книге не упомянуто, как добраться туда, нужно было искать свою дорогу. Многие пытались, их имена тебе могут показаться знакомыми - Кисс, де Сад, Жиль де Ре... сотни. Говорят, у Потрошителя получилось...
   - Убийцы и садисты, - вставил Эдди.
   - Да, возможно. Такими они вошли в историю. Но, возможно, что было и что-то ещё. Возможно, они пытались выбраться отсюда и единственным билетом туда, было раскрыть свою извращенную натуру.
   - Хочешь сказать, что для того, чтобы туда попасть, нужно убивать, пытать и насиловать?
   Паук хлопнул в ладоши.
   - Да! Именно так. Нужно произвести впечатление своими талантами. Эти сущности любят искусство, а единственно полотно, которое они принимают - это человеческое тело. Я кое-что о них читал. Их зовут Сестрами. Они пропустят тебя, если тебе удастся впечатлить их своим талантом, навыками, воображением.
   Это безумие, сосуд первозданного безумия, Эдди с радостью отхлебнул из него, оно ударило ему в голову и ему, как и Пауку захотелось в него провалиться. Убийство - это искусство, говорил он. Любой дурак может взять кисть, обмакнуть её в краску и намалевать бессмысленную мазню, равно как, любой дурак может взять нож или ружьё и убить другого человека. И то и другое, суть, проявления животного начала. Но только истинный ремесленник, одаренный художник, гений созидания способен создать картину или труп, от которого замирает дыхание.
   - Это больше, чем банальная поножовщина, Эдди. Это искусство и только достойные способны творить. Ван Гог использовал кисть, а Потрошитель нож.
   Эдди слушал, потихоньку смоля сигарету.
   - Значит, это искусство и есть ключ?
   - Да!
   - И куда с его помощью можно попасть? В другое измерение? Альтернативную вселенную?
   - Да, вроде того.
   - И туда ушел отец? В эти Земли?
   - Да!
   Эдди прикусил губу.
   - И откуда ты всё это знаешь?
   - На самом деле, это предположение. Но я много об этом читал. Я знаю, что делал он со своими товарищами. Как по мне, все их дела указывают в одно место.
   - В Земли?
   - Именно.
   Эдди не знал, что думать. У него не было ничего, а теперь появилось хоть что-то. Существовало ли это место на самом деле? В его голове царила материалистическая картина мира и отринуть её было слишком трудно.
   - Ты знаешь, что нужно делать, чтобы попасть туда? - спросил он. - Можешь рассказать?
   - Постараюсь, - ответил Паук. Он достал кожаный чемодан и открыл его. Внутри находился набор хирурга, или мясника... или художника. Всё, от скальпелей до пил для костей. Всё блестело. Всё было тщательно протерто и наточено.
   - Я покажу.
   Началось.
  
   Хроники общества храмовников - 2.
  
   - Вот и снова мы, - воскликнул Граймс. - Братья по эмоциям.
   - Как и на прошлой неделе.
   Они собирались в доме Зеро, выпивали и беседовали. Они называли его Домом Зеркал, потому что Зеро все его стены завешал зеркалами. О причинах этого он не распространялся. В доме было много места, немного мебели, кровати на верхнем этаже и сотни книг, описывавших все возможные психические отклонения. Зеро жил здесь один. Это было просто место встречи. Своего рода, клуб.
   Зеро наполнил бокалы.
   - Как я и сказал, - пробормотал Граймс, - вот и снова мы.
   Стэдлер отпил из бокала.
   - И чем сегодня будем развлекаться?
   - Да, чем? - спросил Зеро.
   Иногда эти двое его сильно беспокоили. Они общались на каком-то потустороннем уровне, куда нельзя было пробиться. Это была игра из слов, тонких намеков, подмигиваний, кивков, которыми они обменивались друг с другом, оставляя его в недоумении. Казалось, у них был какой-то тайный план, а Стэдлер навсегда останется для них чужаком.
   У Зеро, определенно, что-то было на уме. Однако спрашивать напрямую означало получить в ответ недовольные взгляды. Поэтому Стэдлеру пришлось смиренно ждать, пока они соизволят поделиться планами на вечер. По личному опыту он знал, что это единственная возможность.
   - Я иногда задумываюсь, - начал Зеро. - Что выбивает из колеи человеческий разум. Какие факторы на это влияют.
   - Да, - согласился Граймс. - Замечательная концепция.
   Стэдлер промолчал. Ему хотелось понять, к чему это приведет, прежде чем открыть рот. В отличие от Граймса, он никогда не восхищался Зеро. Стэдлер никогда не был подхалимом.
   - Ты когда-нибудь задумывался об этом? - спросил у него Зеро.
   - Конечно, я частенько о чём-нибудь задумываюсь, - ответил Стэдлер, глядя в пустоту. - Зависит от личности, разве не очевидно? То, что кого-то сводит с ума, меня только смешит и наоборот.
   - Как всегда, кратко, друг мой, - сказал Зеро. - Полагаю, ты попал в самую суть. У всех нас есть страхи. Тайные детские кошмары во взрослой жизни становятся навязчивой паранойей. Суть в том, что нужно найти их. Мне кажется, мы до конца не понимаем сами себя. А даже если бы понимали, смогли бы принять себя такими, какие мы есть? Сама мысль о подобной силе может оказаться ужасной.
   - А чего ты боишься, Зеро? - спросил Стэдлер.
   - Смерти, конечно. Разве не этого мы все боимся?
   - Это универсальный страх, - заметил Граймс. - Конец физического существования. Ничто. Что может быть страшнее?
   Стэдлер усмехнулся.
   - Само собой.
   - А чего ты боишься, Стэдлер? - спросил Зеро. - Расскажи нам.
   - Скуки. Это единственное, что преследует меня всю жизнь. Чистая скука. Всё остальное даже не близко.
   - Серьезно? - Зеро, конечно же, ему не поверил.
   - Серьезно. Не пытайся залезть мне в голову. Тебе не понравится то, что внутри.
   Зеро улыбнулся.
   - Полагаю, только два предмета достойны нашего изучения, господа. Это страх и смерть.
   Они с Граймсом обменялись таинственными взглядами.
   Стэдлер прикурил сигарету.
   - Поясни.
   - Что пояснить? - переспросил Зеро в обычной для себя уклончивой манере.
   - По-моему, всё понятно, - влез Граймс.
   - А мне не очень. Чем вы собираетесь заняться? Пугать народ? Убивать?
   - Тебе будет скучно?
   - Да, - подхватил Граймс. - Тебе будет скучно?
   Стэдлер медленно затянулся.
   - В общем-то, нет.
   Зеро по-кошачьи оскалился. Он тщательно выбирал соучастников своих преступлений и был рад, что они пойдут за ним туда, куда он укажет. Стэдлер увидел на его лице заинтересованное, даже похотливое выражение и задумался, куда этот путь приведет.
   - Мы собираемся отнять жизнь? - спросил Граймс.
   - Да, - ответил Зеро. - Как ещё изучить смерть?
   - А что насчет страха? - спросил Стэдлер. - Как, позвольте спросить, мы собираемся его изучать?
   - Есть способы. Позвольте поделиться соображениями, - сказал Зеро. - Как я уже говорил, меня всегда интересовали факторы, которые сводят человека с ума. Я говорю не о страхах или каких-то психозах. Я о том, что полностью разрушает человеческую психику, полностью уничтожает личность. Очищает ото всей шелухи, грубо говоря. Низводит личность до примитивного уровня, когда она перестаёт испытывать что-либо помимо ужаса. Вот тогда, - он перешел на шепот, - мы сможем переписать эту личность. Перестроить её психику.
   - Не совсем понимаю, - признал Стэдлер.
   - Всё просто. Перестроить структуру личности через страх, оголить разум, откатить его до состояния новорожденного.
   - Именно, - согласился Граймс.
   - И для чего?
   - Для просветления и удовольствия, если захочется. Из перепрограммирования личности и подавления воли мы извлечем удовольствие. А просветление заключается в том, что мы, наконец, поймем природу страха.
   - И как мы это сделаем?
   - Для начала, найдем добровольца.
   - Кого?
   - На улице их полно, - сказал Граймс.
   - Тогда, пойдем, поищем.
   Это было началом конца.
  
   Фактор Зеро
  
   - Мне кажется, вы считаете меня сумасшедшей, мистер Фенн.
   Фенн улыбнулся, но улыбка эта была нехорошей. Доктор Локмер не шутила, но, он считал, что все психиатры, в конце концов, не в себе. Они ничем не отличались от психов, за которыми присматривали. Может, кт-то назвал бы его циником, но он предпочитал считать себя реалистом. 10 лет работы в "убойном" отделе кого угодно сделают реалистом.
   - Вы профессионал, доктор Локмер. Я всегда ценил профессионализм. По своей работе я частенько общался с врачами. Мы можем быть полезны друг другу.
   Лиза кивнула, чувствуя, что, на самом деле, он считал иначе.
   - Может показаться странным, что я прошу вас найти человека, который лишь способен совершить преступление. Всё это очень... смутно, понимаете? Человека, которого я ищу, может вообще не быть в городе.
   - Может, вы мне всё расскажете и позволите решать самому.
   - Фенн, - сказала она. - Это что-то ирландское?
   - Ага, боюсь, что так, - он рассмеялся, но смешного в этом было мало.
   Она выглядела довольной.
   - Ирландский коп.
   Он улыбнулся, его улыбка казалась не на своем месте на его жестком лице, в голубых глазах мелькнула радость.
   - Семейная традиция.
   - О, да. Мой отец был копом, как и его отец, - произнесла она.
   - А вы эту традицию нарушили?
   - Мой брат Джефф расследует финансовые махинации в Вальехо. В том же участке, где работал отец. Он хотел, чтобы и я пошла в академию.
   - Хороший человек, полагаю.
   На её лицо легла тень.
   - Да. Вам бы он понравился.
   Фенн в этом не сомневался. Он полагал, что встреча с женщиной-мозгоправом в кофейне будет скучной и неприятной... а теперь, что? Ему нравилось её общество?
   Так и было. И даже тот факт, что ему она казалась симпатичной, больше не доставлял дискомфорта.
   - Мне нужна ваша помощь в поиске человека по имени Эдди Зеро, - сказала она. - Я наблюдала его в Колинге.
   - Государственная психиатрическая больница?
   - Да.
   - Там обычно держат самых буйных. Серийных убийц, жестоких маньяков, насильников. - Он тряхнул головой. - Боже мой, как женщина, вообще, может работать в подобном зоопарке?
   - А как мужчина может работать в "убойном"?
   Оба рассмеялись.
   - Никогда не предполагала, что всё закончится этим, - сказала она. - Никогда не думала, что лично отправлюсь на его поиски.
   - И в чём же причины?
   - Вина, наверное. Выпустили его не по моей воле. Я была там младшим сотрудником. Права голоса, особо не имела. Но я узнала его и это открытие мне не понравилось. Он - бомба с часовым механизмом. - Она отпила кофе. - Видите ли, Эдди одурачил остальных врачей. Буквально. Он очень искусный лжец. Они решили, что он не опасен и выпустили его.
   - Но вы с этим не согласны?
   - Никоим образом. Я три года провела в Колинге и моим мнением всегда пренебрегали. Может, из-за того, что я только выпустилась из училища, может, из-за того, что я женщина. Может, всё вместе, не знаю. Но ситуация с Эдди много хуже. Никак не могу перестать думать о нём. В конце концов, я уволилась и устроилась работать тюремным психиатром.
   - Где?
   - Чоучилла. Женское исправительное учреждение штата Калифорния.
   Фенн почесал нос.
   - Хреновая работа, как по мне.
   - Однако меня там ценили. К моим рекомендациям прислушивались.
   Он пожал плечами, будто с трудом в это верил.
   - И вы до сих пор там работаете?
   - Нет, уволилась около года назад. Было чем заняться.
   Подошла официантка и наполнила их чашки. Фенн заказал пончик.
   - Значит, полагаете, Эдди в нашем городе?
   - Был. Я наняла частного сыщика, чтобы он его выследил. Было не сложно. Он жил здесь около двух лет.
   - И вы знаете, где именно?
   - Нет, пока не знаю. Я прекратила расследование полгода назад. Деньги кончились.
   - Что он сделал, чтобы попасть в психушку?
   - Я всё приготовила. Взгляните.
   Лиза протянула ему один из нескольких конвертов, лежавших перед ней. Её рука дрожала.
   - Вот самые свежие его фотографии. Снято было 2 года назад. Мне их дала его мать. Она уже умерла.
   Фенн просмотрел снимки. Похоже было на рождественские съемки. Эдди Зеро оказался тощим мужчиной с изможденным лицом и мрачными темными глазами. Это было того типа лицо, которое никогда не забудешь, едва увидев. Не сказать, что симпатичное, но привлекательное. У жестоких людей всегда такие лица. Это было лицо человека, который считал своё тело тюрьмой, механизмом, который сдерживал его истинные порывы.
   Фенн даже подумал, что видел его где-то.
   - Где он жил?
   Женщина протянула ему листок бумаги. Он просмотрел адреса. Все они находились в плохих районах.
   - Хотите, чтобы я их все проверил?
   - Нет, я уже проверила. Он там давно не появлялся, - пояснила она. - Как я сказала, расследование я прекратила полгода назад, но мне всё ещё кажется, что он где-то здесь.
   - Почему?
   - Чувствую.
   Принесли заказанный Фенном пончик, но он к нему не притронулся.
   - Послушайте, доктор, не хочу показаться грубым, но. Чего вы от меня-то хотите?
   - Хочу, чтобы вы взглянули на это, - она протянула ему конверт побольше. - Посмотрите. Эти гораздо неприятнее.
   Фенн сделал, что она просила. На снимках были изображены места преступлений. Действительно, неприятное зрелище. Снимал полицейский фотограф. Это было заметно по плохо выставленной экспозиции и промаху фокусировки.
   - Посмотрите. Все посмотрите.
   - Убийства.
   - Да, - мрачно отозвалась она. - Но не только.
   И действительно. Это были не просто жестокие убийства, тела расчленили аккуратно, по методике. Это работа безумца, но очень аккуратного безумца. Одежда и личные вещи убитых были аккуратно разложены возле тел. Снимки были одинаковыми, различались только тела, но методика совпадала в каждой детали. Тела были выпотрошены, внутренности вынуты, отмыты от крови и разложены рядом с трупами в строгом анатомическом соответствии. Губы были отрезаны, глаза аккуратно вынуты, языки вырваны. И снова, все удаленные части тел были разложены рядом в строгом порядке. Кожа, содранная с тел, была аккуратно пришпилена к стенам толстыми иголками. Все фотографии повторялись. Невероятное, мрачное зрелище. Жертвы были не столько убиты, сколько разобраны.
   - Интересно, - только и смог сказать Фенн. У него снова началась головная боль. - Где вы их взяли?
   - Сыщик достал. Сказал, что у него есть связи в департаменте полиции.
   - В моём департаменте? То есть всё это случилось в Сан-Франциско?
   - Да. Почти 20 лет назад.
   Он убрал снимки в конверт.
   - Это сделал наш парень?
   - Его отец.
   Фенн выглядел ошарашенным. Лиза взглянула ему в глаза.
   - Вы слышали о Уильяме Зеро?
   - Что-то припоминаю, - его начало трясти.
   - Вы в порядке? - спросила Лиза.
   Он стал бледным.
   - Да, продолжайте.
   - Расправившись с этими людьми, он исчез.
   Фенн сморщился, будто от боли.
   - Доктор Кровь-и-Кости.
   - Вспомнили, значит?
   Фенн вспомнил.
   - Старики из "убойного" до сих пор его вспоминают. У них он кто-то вроде персональной страшилки. Я должен был вспомнить эту фамилию. Зеро. Боже.
   Доктор Кровь-и-Кости. Много лет назад это имя было в заголовках новостей по всей стране. Он расправился с дюжиной человек и пропал. Про него до сих пор пишут книги. Его личность давно обросла такой же мрачной загадочностью и легендами, как имя Джека Потрошителя. Уильям Зеро. Доктор Кровь-и-Кости. Конечно, он его вспомнил. Но, в отличие от Джека, нашлись те, кто знал, кем был этот добрый доктор, но куда он подевался, не знал никто. В Сан-Франциско он обладал поистине дурной славой. Его никогда не забудут. Ветераны службы в "убойном" до сих пор бледнеют, когда рассказывают о нём. Они не сумели его взять, и этот факт вечно будет довлеть над ними. Фенн не был знаком с подробностями дела, но был уверен, что Зеро действовал не в одиночку.
   - Его так и не поймали, - с грустью сказала она. - Полиция вломилась к нему всего через несколько часов после его исчезновения.
   - Умер?
   - Мы никогда не узнаем. У него было двое сообщников. Одного звали Граймс. Покончил с собой. Второго - Стэдлера - тоже собирались взять. Но и он ушел. Все помнят Зеро, но не этих двоих. Поэтому он - моя цель.
   Фенн вынул из кармана пару таблеток аспирина и с яростью их разжевал. Сегодня голова болела просто невыносимо. Иногда такое бывало.
   - Я несколько раз опрашивала жену Зеро перед её смертью, - продолжала Лиза. - Она ничего о нём не знала. Его собственный отец оставил ему хорошее состояние, и Уильяму Зеро не пришлось зарабатывать на жизнь. Она считала его художником, хотя у него были степени по философии и медицине, он окончил докторантуру по анатомии. Она рассказала, что в их старом доме в Пасифик Хайтс у него была студия. Он целыми днями сидел там с книгами и рисунками. А по ночам выходил гулять... ну, он так говорил. - В её глазах проступил страх. - Она считала его ночные прогулки проявлением творческой натуры. Несмотря на то, что случалось это только по ночам, раз в неделю, она ничего не заподозрила. Ничего не знала о Граймсе и Стэдлере. Он был плохим мужем, сказала она мне. И почти не занимался с Эдди. Он был одиночкой, но она и предположить не могла, что живет в одном доме с чудовищем. Я знала её, мистер Фенн. За очень короткое время она стала... стала выглядеть так, будто её преследовали.
   - Охотно верю. Но как всё это связанно с Эдди?
   - Эдди восхищался им. Её это бесило. Она собрала в альбом большую коллекцию статей о нем. Об отце Эдди и том, что он натворил. Она показывала их сыну, надеясь, что он испугается деяний отца. Но всё случилось с точностью до наоборот. Он восторгался им.
   Фенн кивнул. Смысл в этом был.
   - Полагаете, Эдди решил воспроизвести ужасы отца?
   - Я убеждена в этом. У него с подросткового возраста фиксируются психические отклонения. Различные проявления жестокости и насилия. Нападение, изнасилование, попытка убийства. Он пять лет провел в Колинге за то, что ножом ослепил человека и несколько раз изнасиловал его жену. К счастью, оба выжили.
   - Он опасен, - признал Фенн.
   - Именно. Но мои руководители его выпустили. Посчитали его здоровым. Как и все психопаты, он отменный лжец. Мне он рассказывал такое, чего им никогда бы не рассказал. Он восхищается отцом, мистер Фенн. Он хочет быть, как он. Превзойти, если получится.
   Фенн затушил сигарету и тряхнул головой.
   - В голове не укладывается. Вы в это верите?
   - Конечно. И мать его верила. Больше всего в жизни она боялась, что он вернется и убьёт её.
   - Господи.
   Лиза вздохнула.
   - Понимаю, что выгляжу странно, придя к вам со всем этим. Но я не знала, что ещё делать. Если он планирует воссоздать преступления отца, то будет делать это в том же городе, что и он.
   - Убедили. Посмотрю, что можно сделать. Может, удастся взять его на какой-нибудь мелочи.
   - Я знаю, что похожа на какого-то крестоносца, решив взять всё в свои руки. Но намерения у меня, отнюдь, не святые, мистер Фенн. Я, конечно, хочу его остановить, но ещё мне очень хочется написать о нём книгу. Он чистый психопат и меня это восхищает, с медицинской точки зрения.
   Фенн улыбнулся.
   - Если вам нужна только книга, доктор, вы бы вполне справились силами своего сыщика.
   - Наверное.
   Сжав зубы от головной боли, он вздохнул.
   - Я проверю. У нас есть несколько нераскрытых убийств. Проверю свои источники и дам вам знать, если найду что-то.
   - Спасибо, что выслушали.
   Он кивнул.
   - Мне пора идти.
   Он быстро вышел и направился к машине. Головная боль стихла, но ненамного. Ему нужно вернуться домой, под одеяло. Только тьма и тишина могли ему помочь.
  
   ***
   Фенн, конечно же, дураком не был.
   Он не поверил словам доктора Локмер.
   После того, как голова прошла, и он смог нормально думать, он решил кое-что проверить. Начать лучше всего стоило с того самого частного сыщика. Его звали Сомс, и найти его оказалось непросто. В офисе и в квартире никого не было. Фенн принялся за расспросы, но внятных ответов не получил. Люди опасались полиции и тех, с кем имел дело Сомс, им было проще считать, что это не их дело. Лучшее, чего ему удалось добиться, это слов "Он болен" от соседа. Зацепка, конечно, так себе, но после долгих поисков по больницам, он, наконец, нашел Сомса.
   Тот находился в психиатрическом отделении Центральной больницы Сан-Франциско.
   - Боюсь, он вам ничем не поможет, лейтенант Фенн, - сказал ему терапевт по фамилии Люче. - Последние 4-5 месяцев мистер Сомс находится здесь.
   - Почему, позвольте спросить?
   - Попытка самоубийства. Иногда у него наступает, так называемый, "тёмный период". В это время он думает только о том, как нанести себе вред.
   - Его скоро выпустят?
   - Нет, ему необходима интенсивная терапия, - сказал Люче. - Он, минимум, 5 раз пытался покончить с собой и, ради его собственной безопасности, его нужно держать здесь. Долго. Трагедия. Нам ничего не известно о каких-то проблемах в его прошлом. Трагедия.
   Фенн подумал, что довольно странно, когда человек, вдруг, ни с того ни с сего сходит с ума.
   - Я могу его увидеть? Я не стану его тревожить. Просто задам пару несложных вопросов.
   - Ну...
   - Мне только нужно удостовериться, что он работал на одного человека.
   Люче пожал плечами.
   - Боюсь, он под успокоительными. Он в сознании, но, что касается внятности речи...
   - Пожалуйста. Всего пять минут.
   - Ладно. Но не дольше.
   Люче провел его по коридору и привел к решетчатой двери. Вышла дежурная медсестра. На вид ей было лет 30, но глаза говорили о том, что она старше, как минимум, вдвое. Сомс лежал на кровати связанный, запястья были перебинтованы после недавней попытки самоубийства. Люче оставил их наедине.
   - Как поживаете? - спросил Фенн. Было трудно не поддаться сочувствию человеку, запертому в столь скучном и мрачном месте, но он попытался.
   - Сигарет принес? - спросил Сомс, будто Фенн был его старым другом.
   - Нет. Забыл.
   - Чёрт.
   В зале было около двадцати коек, на половине из них лежали люди. Большинство пациентов спали, успокоенные лекарствами. Несколько бодрствовали. Пожилой мужчина, практически беззубый, насвистывал детские стишки и дергал указательным пальцем невидимую струну. Закончив один стишок, он начал другой. Другой осматривал зал безжизненными глазами и называл вслух всё, что видел.
   - Стена, - говорил он. - С-те-на. Пол. По-л. Окно. Ок-но. - Это повторялось раз за разом, без видимого конца.
   - Нужно задать вам пару вопросов, - сказал Фенн. - Если вы не против.
   - Вопросов? - переспросил Сомс. Он выглядел сморщенным, намного старше своих пятидесяти пяти.
   - Да. Если вы не против.
   Сомс пожал плечами, дав понять, что ему без разницы.
   - Я покойник, - произнес он. - Почему они не дадут мне умереть?
   - Всё будет хорошо, - заверил его Фенн. - Вам, просто нужно отдохнуть.
   - Отдохнуть?
   - Да, только и всего. Вы поправитесь.
   - Доктор убьёт меня, если она не успеет раньше.
   - Какой доктор?
   - Доктор! Он знает, что я разнюхивал.
   Звучало бессмысленно, но Фенн продолжил:
   - Доктора хотят, чтобы вы поправились. Хотят вылечить вас.
   - Ошибаешься, - ответил Сомс.
   - Я хочу узнать у вас о докторе Локмер. Знаете её?
   Сомс рассмеялся. Смех у него был ломким, даже жалостливым.
   - Конечно. Всё из-за неё. Или из-за меня? - он снова засмеялся.
   - Что можете о ней сказать?
   Сомс сморщился, словно, от боли. Губы изогнулись, глаза бешено вращались. По щеке потекла слеза. Какое-то время он дергался на кровати, затем успокоился.
   - У тебя есть нож? - спросил он.
   - Нет.
   - А пистолет?
   - Нет.
   - Врёшь! - выкрикнул он. - Ты коп. Я знаю, у тебя есть ствол. Я копа за милю учую.
   - В столе оставил.
   - Плохо, - какое-то время он молчал. - Значит, надежды нет.
   - Вы встречались с доктором Локмер? - настаивал Фенн.
   - Да. Встречался. И она встречалась со мной.
   Фенн пропустил это мимо ушей.
   - Чего она от вас хотела?
   - Найти Эдди Зеро. - Он снова начал смеяться.
   - И вы нашли?
   - Ага, ничего. Без особых проблем. - Он принялся всхлипывать.
   - Не понимаю.
   - А я тебе и не позволю понять, - ответил Сомс. - Слишком опасно. Лучше остаться в неведении.
   - Расскажите о Локмер.
   - Что рассказать? Она наняла меня найти Зеро и я нашел. Отслеживал его перемещение, как мог. Он скользкий, этот Эдди. Как и его папаша. - Он снова начал вращать глазами. - Тебе это нужно знать? Это, практически, правда.
   - Расскажите остальное.
   - Ни за что.
   - Почему?
   Сомс не ответил. Затем сказал:
   - Я вам говорил, что помогал разобраться с Кровь-и-Кости? Если бы не я, его бы так и не поймали.
   - Его и так не поймали.
   - Верно. Но мы вынудили его спрятаться. Это уже что-то. Я знал Зеро. Когда я предположил, что он мог быть замешан в убийствах, то начала копать. У меня был компромат на Граймса, фотки, которые не понравились бы его жене. Я пригрозил ему, что покажу их ей и тогда он заговорил. Выложил всё об их маленьком тайном обществе, и чем они занимались, - Сомс выглядел уставшим. - Сначала я ему не поверил и принялся проверять. И пошел туда. К дому Зеро.
   - И?
   Его глаза наполнились слезами.
   - Там был кошмар. Нужно было всё рассказать копам, но я не стал. Решил выждать. Бог знает, зачем. В итоге, дождался, конечно. Остальное ты знаешь. Зеро ушел. Как и второй. Если бы я раньше рассказал копам...
   - Почему не рассказал?
   - Испугался, наверное, - он сглотнул. - И сейчас боюсь.
   - Думаешь, Зеро вернется?
   Сомс снова не ответил.
   - Достань мне нож или лезвие. И всё расскажу.
   Звучало нелепо. Сомс был одержим мыслью лишить себя жизни. Он был убежден, что Уильям Зеро вернется за ним и иного выхода не видел. Остальное... кто сказал, что это не могло оказаться правдой?
   - Ну, отдыхай, дружище. Всё будет хорошо, - сказал ему Фенн и быстро ушел.
   Он уходил, имея на руках ещё больше вопросов, чем раньше. Доктор Локмер, действительно, наняла его найти Эдди Зеро. Этот факт он проверил. Но как это связано с его мыслями о суициде? Причем здесь Кровь-и-Кости? Действительно ли ему что-то угрожали или это всё домыслы сумасшедшего? Что он скрыл?
   Придется попотеть, чтобы выяснить. И Фенн решил, что выяснит, несмотря ни на что.
   От мыслей об этом деле у него снова разболелась голова.
  
   Письма из ада - 1.
  
  
  
   Дорогой Эдди.
   Ты никогда не прочтешь это письмо. Его никто и никогда не прочтет, потому что я сожгу его, как только закончу излагать свои мысли.
   Если я этого не сделаю, мне поможет только бог.
   Я знаю, ты где-то там, ждешь меня. И я тебя жду. Мы знакомы недавно. Ты пару раз, кажется, взглянул на меня, когда мы были в том ужасном месте. Но я тебя видела. Наблюдала за тобой, когда тебе разрешали гулять во дворе. Я даже начала считать время по твоим появлениям. Я смотрела на тебя сквозь стальные решетки на окне. Я завидовала тебе. Я любила тебя. Мне хотелось погулять вместе с тобой. Но меня никогда не выпустят. Из крыла D никто никогда не выходит.
   После того как ты ушел, я долго думала о тебе. Я не хотела ничего иного, кроме как помочь тебе с твоими проблемами.
   Как я могу это сделать, любовь моя?
   Как я могу думать о том, чтобы принести покой в твою жизнь, когда не могу сделать этого со своей собственной? Ответов у меня нет, есть только надежда. В своей жизни я постоянно допускала ошибки. Я всегда выбирала не тех людей и не в моих силах это изменить (когда-нибудь я тебе расскажу, это очень тёмная и запутанная история). Я никогда не раздумывала, вступая в отношения с мужчинами. Я говорила себе, это любовь, когда, на самом деле, это была безрассудная страсть. Я полностью отдавалась своим мужчинам. Давала им всё, что они просили и, зачастую, даже больше. Они высоко ценили моё тело, лицо, но никогда что-то ещё. Я решила, что не смогу этого изменить и приняла. Моя мама была красивой женщиной и я унаследовала её черты.
   Одним из моих первых любовников был парень по имени Рик, который (как я узнала позже) воспитывался по строгим правилам религиозных фундаменталистов. Поначалу этого не было заметно. Он был сильный и соблазнительный, временами у него случались вспышки ярости, которые всегда оканчивались страстью. Три вещи идут рядом со мной рука об руку всю жизнь: сила, соблазн и насилие. И не всегда в таком порядке. Если бы меня спросили, я бы рассказала тебе о своем самом первом, но пока не готова к этому.
   Вернемся к Рику.
   За три или четыре месяца наших отношений мы, кажется, исследовали все грани удовольствия. На самом деле, мы опробовали только самое обычное и я надеялась, что мы начнем экспериментировать. Я рассказала Рику о том, что хотела бы попробовать.
   "Бред какой-то" - сказал он тогда. В его глазах собиралась буря. Узнав, какая я, он бросился из комнаты, круша всё на своём пути. Мне это показалось, как всегда, восхитительным. Я надеялась, что его вспышка гнева окончится как обычно - он займется со мной жестким сексом. Но нет. "То, что ты предлагаешь отвратительно, это извращение. Не собираюсь в этом участвовать" - сказал он мне. Он много чего наговорил мне, но это неважно. Я задела в нём какую-то пуританскую струнку и пути назад не было.
   Он исчез из моей жизни.
   Что же я предложила ему? Используй воображение. Однажды ступив на путь сексуальных удовольствий, начинаешь идти дальше, более тёмными запретными тропами. Которыми я ходила бессчетное количество раз.
   Рика я просто привела в качестве примера. Он даст тебе представление о проклятии, которое лежит на моей любви. Всё с самого начала превратилось в катастрофу и, как я уже писала ранее, я не в силах этого изменить.
   Но я могу помочь тебе, Эдди. Поверь. Потому что ты не пойдешь туда, где я ещё не была. Я знаю о безумии. Оно - часть моей жизни.
   И я люблю тебя. О, боже, люблю!
   Когда я найду тебя, мы поможем друг другу.
   С любовью, твоя
   Черри.
  
   Дом из зеркал.
  
   - Я не знаю, что найду там, - сказала Лиза. - Возможно, ничего. Но лучшей отправной точки не придумать. Если Эдди вообще в городе, уверена, он там был.
   Фенн кивнул.
   - Я пойду с вами. Будь я проклят, если знаю, почему.
   - Потому что тоже хотите его остановить.
   Фенн задумчиво вёл машину.
   - Да, наверное, - но, даже при всей её убедительности, он не был до конца уверен в этом. Он помогал ей, хотя у самого было полно других дел, а парень, которого она ищет, вполне мог находиться за тысячу миль отсюда. Он удивлялся сам себе. Он всегда был из тех людей, которые следуют за точными целями, а теперь бросился за какой-то вероятностью. Он предполагал, что расследование убийств это и есть несколько вероятностей, которые нужно собрать в единую точную картину. Но в данном случае было что-то ещё. Конечно, он хотел взять Эдди Зеро, если тот ещё в городе, это его работа. Но после разговора с Сомсом, в его голове накопилось очень много вопросов. Безумец он или нет, но Сомс ясно указал на несколько деталей. Существовал какой-то скрытый план и Фенн хотел его раскрыть.
   Лиза сказала:
   - Если не хотите ехать, мистер Фенн, не надо. Полагаю, вы очень осторожный человек. Я знаю, вы не поверили моим словам, хотя выглядело всё наоборот. Но с тех пор вы кое-что проверили и знаете, что я не какая-то фанатичка.
   Фенн рассмеялся.
   - А вы смышленая, док. Я проверил вас и вашего парня.
   - И?
   - И я доверяю своим инстинктам. Вы в порядке.
   - Хорошо.
   - Есть одно "но". Не моё, наверное, дело, но почему вы ушли из тюрьмы? Мне показалось, вам там нравилось. Я говорил с вашим руководством. Им вы тоже нравились. Ничего плохого о вас не говорили.
   - Мне нужно было заняться другими делами.
   - И где вы сейчас работаете?
   - Нигде. Исследованиями занимаюсь.
   - Мне просто любопытно.
   - Ну, я рассказала вам всё.
   Она лгала, он это сразу понял, но давить не стал. О ней предстояло ещё многое узнать. Может, в дальнейшем, она будет более откровенной. Она была лишь ещё одной частью его загадки.
   - Уверен, всё будет хорошо, - сказал он.
   Она улыбнулась и выглянула в окно.
   - Вы бывали в том доме, в который мы едем?
   - Ага, проезжала мимо, но не заходила. Район там плохой. Испугалась выходить одна.
   Фенн хохотнул.
   - Днем там не так уж и плохо. Не то, что ночью.
   - Я так и подумала.
   Он говорил и краем глаза наблюдал за ней. Её светлые волосы были стянуты на затылке в хвост и она носила очки. Её лицо имело грубоватые черты. В деловом костюме она была похожа на адвоката. Без эмоций, полностью посвятившая себя делу женщина с маленькой грудью. Ноги, впрочем, были ничего. Нежные, стройные, сексуальные. Он подумал, как бы она выглядела без очков и с распущенными волосами. Мысль об этом возбудила его.
   Она взглянула на него.
   - В этом доме кто-нибудь жил после Зеро?
   - Нет, никого не было. Он лет 20 простоял с объявлением о продаже. Иногда, наверное, там кто-то жил.
   Улицы и дома становились всё более потрепанными. На тротуаре валялся мусор, на обочинах стояли ржавые остовы машин. Вся улица, дома и тротуары казались выкрашенными в однородный серый цвет. У людей, наблюдавших за ними, был одинаковый отчаянно-безнадежный взгляд.
   Наконец, они подъехали к дому.
   К месту преступлений доктора Кровь-и-Кости.
   - Терпеть не могу оставлять здесь машину, - сказал Фенн.
   - Это же полицейская машина.
   - В этом районе неважно.
   Они вышли из машины и пошли к дому. Улица была пустынна в обоих направлениях. Ветер носил по дорожкам листья и мусор.
  
   ***
   Дом был большим, уродливым и каким-то грозным. Будто на этой грязной улице материализовался один из рассказов По или Лавкрафта. Дом стоял на холме, и идти до него пришлось по старой, покрытой мхом брусчатке. Другие дома стояли неподалеку, но рядом с ним, с его башенками и шпилями, они казались незаметными.
   - Ну и местечко, - произнес Фенн, оглядывая двор с мертвыми деревьями и пожухлой травой.
   - Атмосферненько, - согласилась Лиза.
   - Когда-то большинство домов здесь были похожи на этот, - сказал Фенн. - Большинство снесли под строительство, но не этот.
   Лиза дернула ободранную дверь, она оказалась открытой.
   - Чей он теперь?
   - Я, разве, не говорил? - удивился Фенн. - Я разговаривал с семейным юристом. Им владеет Эдди, ему его мать купила.
   Они вошли внутрь и замерли ошеломленные ощущением пустоты. Трудно было вообразить, что здесь кто-то вообще когда-то жил. Смех, веселье, любовь, жизнь - ничего этого, просто, не могло быть здесь. Это место само по себе выглядело пустым. Ветер гонял по полу вихри пыли, свистел в дверных проемах. Всё это место создавало ощущение безумия, будто сам дом сошел с ума.
   Под их ногами поднималась пыль и грязь. Повсюду было множество следов.
   Фенн начал дрожать.
   - Здесь нашли девушку, - сказал он. - По отпечаткам обуви. Вероятно, она поднялась наверх и упала.
   - Кто она, есть предположение?
   - Нет. Никаких документов. По отпечаткам тоже ничего не узнали. Лицо было так изуродовано, сомневаюсь, что её признала бы родная мать.
   Лиза прошла по коридору, осматривая комнаты.
   - Думаю, он пришел сюда, зная, что здесь жил его отец.
   - Считаете, Эдди убил её?
   Она пожала плечами.
   - Как знать? Способ убийства не тот, что у его отца, но это ещё ни о чём не говорит. Ему нужно было с чего-то начать.
   - Так себе зацепка, - помотал головой Фенн.
   - Я знаю, просто цепляюсь за соломинку, мистер Фенн, но не удивилась бы, если бы оказалась права. Кто-то её убил.
   - В доме, где жил его отец? - спросил он. - Невероятно. Я выдал ориентировку на нашего парня. Может, что-нибудь выйдет.
   Они проверили весь дом, каждую комнату. После этого Фенн рассказал Лизе, где нашли девушку. Лиза, в свою очередь, рассказала, где Зеро-старший устраивал свои зверства. Разговор был не очень приятным, но в таком месте это не имело особого значения. Сама атмосфера вынуждала говорить о смерти и расчленении, о самых тёмных уголках человеческой души.
   Спустя какое-то время Фенн пошутил:
   - На первом свидании с вами было бы трудно.
   - Никогда не бывала.
   Фенн был впечатлен её энциклопедическими познаниями в области преступлений и различных отклонений, но больше всего его восхищала сама эта женщина. Ему нравилось, как она на него смотрела, как обращалась к нему "мистер Фенн", вместо "лейтенант Фенн" - в официальном обращении было что-то от собачьей клички - но он хотел бы, чтобы она называла его Джим. Ему нравился её хрипловатый сексуальный голос. И, несмотря на всю свою угрюмость и мрачность, в ней была какая-то нежность, которая западает прямо в душу. Она была из тех женщин, которые сочетали в себе острый ум, красоту и внутреннюю уверенность. Она всегда шла до конца, и Фенну захотелось последовать за ней куда угодно. Он надеялся, что они никогда не найдут Эдди Зеро и вечно смогут быть вместе.
   Но они найдут. Он был уверен в этом.
   Однако сейчас ему этого было достаточно. Он был с ней, слушал её голос, и думал, что в нём было нечто большее, чем то, что было на самом деле. Он даже подумал, не пригласить ли её на ужин, но опасался последствий. Ему подумалось, что отказа он пережить не сможет. Всё закончится, едва начавшись.
   Он даже пожалел, что не был женат, иначе появился бы повод относиться к ней иначе. Если бы не окружавшая её, Сомса и вообще всё вокруг таинственность, он бы точно влюбился.
   - Что думаете насчет зеркал? - спросил он. Их тут было очень много.
   - Не уверена, - ответила Лиза. - Их повесил Зеро, это мы знаем точно. Но не знаем, зачем.
   - Уёбок больной.
   - Не думаю, что мы здесь что-нибудь найдем, - сказала она.
   - Согласен. Но всё же нужно попытаться, - он закинул в рот пару таблеток аспирина и разжевал, надеясь, что голова не заболит.
   - Вам нужно как-то разобраться с головной болью, - заметила она.
   - Пытался. Доктора говорят, помочь нечем.
   - Часто случаются боли?
   - Не очень, - соврал он. Правда была в том, что голова болела постоянно. - Я пытался узнать их причину, врач сказал, что виной всему - стресс. Но мне так не кажется. Голова просто болит.
   Она коснулась его руки и сердце его ёкнуло.
   - Хотела бы поблагодарить вас, мистер Фенн, за помощь, - сказала она. - Всё это похоже на какую-то дикую охоту. Спасибо за понимание, за поддержку.
   - Это же моя работа, - они оба поняли, что это очередная ложь.
   Они вернулись к машине, радуясь в душе, что вышли из дома.
   - Что теперь? - спросил он.
   - Не знаю. Я пробуду здесь ещё несколько недель. Сдаваться не собираюсь. Я знаю, он где-то здесь.
   Фенн завел машину.
   - Если я могу чем-то...
   - Я бы выпила кофе.
   - Только скажите.
   Они быстро отъехали от мрачного дома и уехали из района. Он выбрал небольшое кафе неподалеку от своего дома. Они сидели, пили кофе, он расспрашивал Лизу о ней самой, но сам думал о другом. О том, как целует её. О том, как чувствует её запах при этом. О том, как смотрит на неё утром.
   Фенн удивлялся сам себе. Он уже 6 лет, как в разводе, у него были свидания... одноразовые встречи на ночь. Отношения могут быть очень утомительными, ему совсем не хотелось возвращаться на поле психологической и эмоциональной битвы. И вот это. Он влюбился, практически как прыщавый подросток. Совсем на него не похоже. Но ему это нравилось. Он наслаждался тем, как любовь коснулась его, вдохнула в него жизнь и жизнь эта была, наконец, осмысленной.
   В прошлом году ему исполнилось 40, и он решил, что ничего подобного больше не случится. Оказалось, он ошибался.
   Головная боль прошла, как только они вышли из дома.
  
   ***
   Лиза вернулась в номер отеля, заказала обед, села перед телевизором и тупо уставилась в экран. Всё шло не по плану. Сан-Франциско - очень большой город, в нём полно мест, где мог спрятаться Эдди Зеро.
   Денег у неё оставалось только на месяц.
   Она почему-то решила, что этого времени ей хватит, но Сомс искал его в три раза дольше. Эдди никуда не уехал ни из города, ни из страны. Но убедить себя в этом оказалось непросто. Только убийство девушки в старом доме свидетельствовало об её правоте.
   Она уже два года не видела Эдди. И всё это время желание вновь поработать с ним не покидало её. Она даже подумала, что увлеклась им. Не физически, не эмоционально. В профессиональном плане. Психиатр может прожить всю жизнь и не встретить никого даже близко похожего на Эдди. Он прекрасно подходил для изучения. Идеальный психопат, разрушивший старые правила и создавший новые.
   Она отставила в сторону обед и спустилась к арендованной машине. Она знала, куда направляется, хоть и запретила себе об этом думать. Спустя всего полчаса она оказалась около дома Зеро.
   Дома из зеркал.
   Она вошла внутрь и её окутала уже знакомая атмосфера мрачности и разврата. Глупости всё это, убеждала она себя, просто воображение разыгралось, взбудораженное историей дома, в котором были совершены жестокие преступления. Она поднялась наверх и остановилась в коридоре, там, где было обнаружено тело заколотой девушки. На стене она заметила несколько засохших капель крови. Всего несколько капель, а сердце уже готово было выпрыгнуть из груди.
   Она ходила из комнаты в комнату, в поисках чего не знала сама. Придя сюда, она почувствовала себя дурой. В этом районе ей повезет, если машина останется там, где она её оставила. А, ведь, могло случиться и что-нибудь похуже. Одинокая женщина в пустом доме в дурном районе. Если за ней кто-нибудь наблюдал, он мог прийти сюда. Такое случалось. Кто услышит её крики на пустой улице, когда её будут насиловать и убивать? Даже если услышат, кому какое дело? Жители этого района давно равнодушны к подобным вещам. Просто очередной женский крик.
   Полиция уже побывала здесь. Ничего интересного в доме не осталось. Она подошла к двери, ведущей на чердак, и остановилась. Неужели, она хочет подняться туда? Одна? Именно на чердаке доктор Кровь-и-Кости с подельниками занимались своими черными делами. Однако же прошло 20 лет, а в привидений она не верила.
   Чердак оказался неприятным местом, полным ненависти и боли. Она снова попыталась убедить себя, что это игра воображения, но не смогла. Стропила были увешаны паутиной, на полу лежала пыль и грязь. Ей пришлось взять себя в руки, чтобы пройти дальше. В голове у неё возникали фотографии с места преступления, которые она знала наизусть. Кровь, внутренности, кожа, прибитая к стенам. Казалось, она чувствует её кислый запах, как на скотобойне.
   - Ничего, - сказала она вслух и пошла вперед. Её голос потонул в гнилых стенах, которые видели чудовищные кошмары. Её окружал запах сырости, в нос ударила вонь какой-то грязи. Пол на чердаке был очищен от пыли, казалось, была стерта даже краска. Посреди этой чистоты что-то лежало. Это оказалась куча из костей и шерсти. Похоже на кошку. Ни крови, ни мяса не было, будто ветер их каким-то образом сдул. Она никогда не видела ничего похожего. Даже кости выглядели будто отшлифованными. На ближайшей стене висели куски плоти, похожие на паклю. Там же висело ростовое зеркало, его поверхность была заляпана грязью двадцатилетней давности.
   Что же случилось с этим бедным созданием?
   Ничего подобного раньше не было. Не было, когда они с Фенном были здесь. Всё произошло в течение последних нескольких часов.
   Она сбежала по лестнице и выскочила на улицу, к машине. Она тяжело дышала, сердце стучало, как безумный барабан. И причиной этого было, отнюдь не нервное напряжение.
   Она уехала, её голова была полна самых мрачных и отвратительных мыслей.
  
   ***
   Когда Лиза вернулась в номер, ей позвонили. Это был Фенн.
   - Ещё одно убийство, - без предисловий сказал он.
   - Где?
   - На побережье. Мы думаем, тело туда привезли. Вскрыто весьма профессионально. Не как девушку в доме. По всем правилам.
   - Это он, - выдохнула Лиза.
   - Может быть.
   - Точно, он.
   - Пока рано говорить, док.
   - Это он, я точно знаю, - только и могла она сказать.
   - Есть ещё кое-что, - сказал он, вздохнув. - Может связи и никакой, но дело касается нашей неизвестной. Её собирались завтра похоронить, но внезапно морг сгорел. Пожарище ещё разгребают, но останков её пока не нашли.
   У Лизы в груди что-то сжалось. Каким-то образом, она ожидала, что так и будет.
  
   Фабрика кошмаров.
  
   Во сне Фенн был один.
   Это было единственным постоянным условием его кошмаров. Одиночество, безумие. Ему было холодно, он замерзал. Он был голым, кожа покрылась мурашками. Он чувствовал себя, будто готовый лопнуть пузырь.
   Он находился в крошечной комнате окруженный тьмой. Он чувствовал, что рядом что-то есть... но где? Не здесь и не там, не рядом и не далеко. Он огляделся вокруг, но в кромешной темноте не разглядел никого и ничего. Его пальцы были стянуты какой-то веревкой, а бедра схвачены кожаными ремнями. Он дергался, пытался вырваться, высвободить пальцы, пока те не заболели, а сердце не начало биться странными слабыми непостоянными ударами.
   Огромные масляные капли пота проступили на лбу, потекли по щекам. Может, даже не пот это был, а кровь. Свернувшаяся кровь. Он чувствовал на губах её вкус, медный и грязный.
   "Я истеку кровью до смерти" - подумал он. В этой мысли не было страха, только констатация факта.
   Он потянулся к стенам из стекла. Они были покрыты влагой... или кровью. Его кровью? Чьей-то ещё?
   Фенн взглянул вверх, откуда бил слабый лучик света. Оттуда на него смотрели глаза, безжизненные злобные глаза. Глаза палача. Глаза рептилии.
   До него донесся голос. Далекий, холодный, равнодушный. Он, кажется, спрашивал о чём-то. Язык был искажен, будто звучала какая-то гортанная иностранная речь.
   Глаза продолжали смотреть, равнодушно, холодно.
   Голос начал гудеть.
   Ему на голову упала капля воды.
   Затем ещё одна и ещё.
   Потекла целая струйка воды.
   Глаза продолжали смотреть.
   Вода текла по его лицу уже сплошными струями. Это вода? Кровь? Всё вместе? Ни то ни другое? Гул усилился. Глаза моргнули и продолжили смотреть. Фенн издал хрип. Но страшно ему не было.
   Ему не страшно.
   Ему не страшно.
   Фенн начал кричать.
   Затем Фенн проснулся и обнаружил себя, прижавшимся к стене, пальцы впились в холодную штукатурку. Тихо всхлипнув, он сел на кровати и стер с лица пот.
   Я схожу с ума, подумал он, и эта мысль ужаснула его.
   Я схожу с ума, потому что только сумасшедшим каждую ночь снится один и тот же сон. Я съезжаю с катушек прямо как Сомс.
   Впрочем, с другой стороны, он понимал, что это не так. Он не сходил с ума и сон этот не снился ему каждую ночь. Может, раз или два в неделю. Раньше такое случалось не чаще пары раз в месяц. Когда было в последний раз? Две ночи назад. Этот сон начинает сниться всё чаще. Отрицать глупо. Когда что-то начинает происходить с завидным постоянством, тому есть причины.
   Спокойно, сказал он себе. У тебя стресс от мыслей о мудаке Эдди Зеро и Лизе Локмер. Ты в порядке. Просто держи всё под контролем.
   Держать под контролем?
   Да, конечно. Держи под контролем, крепко завинти крышку этого котла и держи, пока давление не станет таким высоким, что сорвет её к чертям.
   Он протянулся к стакану воды, который поставил перед сном и выпил его до дна. Затем закурил.
   Глаза, подумал он, чертовы глаза. И голос. Что вся эта хрень значит?
   Сны, ведь, обладают символизмом, так? Кто-то считает, что так. Другие говорят, что сны - это просто способ очистить голову от всякого барахла, избавление подсознания от всякого ненужного, накопленного днем. Если так, ему понадобится метла побольше, потому что мусора былл слишком много. Он, как будто, зацепился за что-то.
   Фенн в очередной раз подумал, не поговорить ли с Лизой об этом. Но нет, он не станет. Не хотелось, чтобы она считала его чокнутым.
   Она не станет так думать.
   Больше всего он боялся, что, если заговорит об этом, та дрянь окончательно овладеет им и он закончит, как Сомс.
   Он затушил окурок и закрыл глаза.
   Больше снов не было.
  
   Логово Паука.
  
   Было уже поздно, а Паук всё лежал в кровати.
   Подобно горному луноцвету, он редко поднимался до заката. Ничего сверхъестественного, он просто ненавидел день. Он ненавидел шум, толкотню, толпы, а больше всего, самих людей. Они пялились на него. Они всегда на него пялились. Как будто, он какой-то уродец.
   Ночью было лучше. Можно было спрятаться в тени или затеряться в одной из бесчисленных темных комнатушек. Вся его странность могла быть скрыта мраком. Он был частью ночной жизни Сан-Франциско.
   Он вылез из кровати и подошел к окну. В небе поднималась луна.
   Он знал, где-то там, в городе, полиция, подобно беспокойным муравьям мечется туда-сюда, пытаясь восстановить закон и порядок. На их территории завелся убийца, думали они. Но их замыленные ограниченные взгляды не видели ничего, кроме нелепых улик и доказательств. Того, что всё это было частью большей картины. Они знали только факт. Убита молодая девушка, тело растерзано. Но они не знали, зачем? Они вместе со штатным психиатром, наверняка, решили, что мотивом была похоть или сумасшествие. Нет, дело в другом. Истинные причины произошедшего находятся далеко за пределами их ограниченных умишек.
   Мысль о том, что они считали это обычным преступлением, рассмешила Паука. Как и все законники и болтуны о правах и свободах, они идиоты.
   Паук посмотрел на часы. Скоро он встретится с Эдди и начнется ночная работа. Нужно подготовиться. Он достал кожаный чемодан с ножами и все их проверил. Он их все заточил, смазал маслом и протер ветошью. О мастерстве ремесленника всегда можно судить по состоянию его инструмента. Инструменты Паука блестели.
   Он оделся перед зеркалом, надел подходящую куртку и джинсы. Очень важно выглядеть как надо. Когда этой ночью он будет забирать очередную жизнь, нужно, чтобы этот человек понимал, что он не просто стал жертвой очередного маньяка. Нужно, чтобы он понял, что над ним работает профессионал, специалист. Чтобы он понял, что его жертва будет оценена по достоинству. Что это не просто жертва, а часть чего-то великого, ключ к двери.
   Для него было очень важно, чтобы они понимали всё это.
   Он специалист, как и Эдди. Они, подобно преступным гениям прошлого, заключили сделку.
   Паук расчесал волосы и заплел их в семь кос. Он считал, что другое число не принесет удачу. Он вплел в косы несколько бусин, соблюдая цветовую гамму, о которой прочел в книге по некромантии.
   Закончив, он удовлетворенно оглядел себя. Он был готов к убийству, и ничто не могло его остановить.
   Паук зашел на кухню и открыл холодильник. Там было практически пусто. Пара бутылок импортного немецкого пива. Сельдерей и другие овощи, большинство уже подгнившие. Несколько тщательно завернутых в пакеты цветов, несколько бутылок мутной жидкости, которая, согласно его исследованиям, помогала воскрешать мертвых. Опробовать её пока ещё не удалось. Рядом с кувшином с кладбищенской землей лежало нечто завернутое в окровавленную ткань. Это была почка жертвы, которую они убили прошлой ночью. Он бросил её в кастрюлю вместе с лимонным маслом и виноградным луком и включил плиту. Получилось неплохо, немного горьковато, но совсем не ужасно. Правда, не так сочно, как он ожидал. Однако суть здесь была не во вкусе. В записках Джека Потрошителя указывалось, что он делал то же самое, а Паук верил, что он ушел в Земли, поэтому оно того стоило.
   Покончив с едой, он вымыл посуду и выпил одну бутылку пива. Затем принялся наносить макияж. Ничего экстравагантного, разумеется, во время охоты не следовало выделяться. Просто белая клоунская пудра на лице и подведенные черным губы и глаза. Так он выглядел более ужасающе. Ему нравилось.
   Он взял чемодан с инструментами и пару дождевиков для себя и Эдди. Они будут нужны, когда придет время заняться главным. Паук вышел из дома, насвистывая веселую мелодию. Хорошо, когда у человека есть цель, подумал он. Когда-то ему это сказал отец, и будь он проклят, если этот старый трансвестит-педофил был не прав.
   Конечно, Паук переживал. Он беспокоился насчет полиции. Если они возьмут того, кто сеял хаос в их любимом городе, всё будет кончено. Они навсегда закроют их с Эдди, как уже закрыли многих художников. От этой мысли ему стало нехорошо. Этого не должно случиться. Они должны успеть открыть путь к Землям и отправиться в иную реальность. Он не хотел останавливаться ни перед чем.
   Этой ночью город принадлежал охотникам. Сегодня они разденут, разрежут и выпотрошат очередную жертву и, он очень на это надеялся, Сёстры будут смотреть на них, следить за ними, готовить к вступлению в самый элитарный клуб этого мира... или какого-то другого.
   Он продолжал идти, насвистывая веселую мелодию.
  
   Эдди.
  
   Он тоже готовился.
   В отличие от Паука он не спал весь день. Сон каждый раз уклонял его в сторону от намеченного пути. Он не мог отдыхать. Тени не позволяли. Они постоянно находились рядом. Они раскрывали ему свои проклятые души, рассказывали о своем падении. И с каждым разом эти рассказы становились всё более утомительными.
   Каждый раз, когда он закрывал глаза, они начинали орать, смеяться и плакать, рассказывать ему о своих нуждах, желаниях и тревогах. Он уже практически жалел, что привел Кассандру в тот дом. Единственный способ избавиться от них - это открыть все окна в доме, впустить в каждый уголок лучи света. Но даже тогда они продолжали стонать, подобно ветру.
   Он уже понял, кем они были. Всего лишь обрывки земных душ. Самая лучшая, самая добрая их часть отправилась на небеса, или куда там они отправляются. На земле осталось лишь самое злобное, полное зависти и ненависти. Всё самое худшее. Он решил, что тени были его наследством, оставленным отцом после убийства физических тел, брошенным в том доме.
   Поэтому он решил, что ему нужно о них заботиться, как можно, лучше.
   Он мог поговорить с ними, когда оставался один. Ему нравилось смотреть, как они расползаются по стенам и растекаются по полу, подобно нефти. Если бы не бесконечные споры между собой и постоянное нытьё, они бы ему даже понравились.
   - Сегодня ночью мне нужно работать, - сказал он им. - Пожалуйста, не мешайте.
   Они растеклись по полу и собрались у его ног, словно надоедливые кошки.
   Эдди отошел в сторону и накинул черное пальто. Он носил черные джинсы и простую коричневую рубашку. Он расчесал свои длинные черные волосы и надел солнечные очки. Он был готов. В отличие от Паука, Эдди одевался просто. Ему хотелось как можно дольше оставаться незамеченным. Для его работы это было очень важно.
   Он вышел из квартиры на улицу. Эдди шел, и никто не обращал на него внимания, всего лишь очередная потерявшаяся душа. Он старательно обходил уличные фонари. Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь заметил его тени на фасадах домов. То, что он отбрасывал не только свою тень, но и другие странные формы могло привлечь нежелательное внимание.
  
   Письма из ада - 2.
  
   Дорогой Эдди.
   Я всё ещё думаю о тебе.
   Истинная любовь никогда не умирает, мой милый. А моя горит, даже, ярче.
   Мне есть, что сказать и только с тобой я могу поделиться своими мыслями.
   Готов?
   Хочу рассказать тебе о моем отце. Не настоящем отце, который умер от пневмонии, когда я была ещё младенцем, а о человеке, за которого вышла моя мать, когда мне исполнилось шесть. Мне казалось, этот человек был ангелом, посланным нам с небес, чтобы защитить от невзгод, но это оказался настоящий зверь, затаившийся на время, но всегда готовый показать зубы и выпустить когти. Я расскажу тебе правду, не выдумку для невинных сердец. Только правду.
   Я любила отчима. Никаких сомнений. Когда я была маленькой, я любила всё, что касалось его. Отец для девочки (в моем случае, приёмный отец) - это её первая любовь и всех своих мужчин она будет сравнивать с ним. Он был полицейским. Когда мне было 10 или 11 лет, его уволили. Тогда я ещё не знала почему. Подслушивая разговоры мамы и тетушки, я узнала, что к чему. Его уволили из-за причастности к порнобизнесу. В детали я не вдавалась. Да и не хотела никогда.
   Именно тогда моё представление о нем, как об идеальном отце, разрушилось. Время шло и я продолжала распадаться на части. Раньше он казался приличным человеком. Он всегда был добр с матерью и моим младшим братишкой. Он часто приносил нам подарки, всегда был весел, смеялся. Мы восхищались им. Никто - даже мама - не мог предположить, что за зверь сидит внутри него.
   К тринадцати годам моё представление о нём окончательно изменилось. Несмотря на то, что он был самым обычным преступником, я до сих пор в какой-то степени идеализировала его. От старых привычек трудно избавиться. Я никогда не пойму, почему мама продолжала жить с ним, когда стало известно о его связях с порно. Даже, когда она узнала, что в это были вовлечены дети. Наверное, любовь, действительно, слепа.
   Лично меня эта история никогда не шокировала. Мне очень хотелось верить, что он исправился. Я ходила за ним на его новую работу, куда он уходил каждый вечер. Но он замечал меня и отрывался, бросая меня одну в плохих районах - ещё тогда это должно было раскрыть мне глаза на его настоящую личность. Мама говорила, что он работает в газете, но никогда не упоминала в какой. Может, она сама в это верила. Не знаю.
   Всё открылось накануне моего четырнадцатилетия.
   Он думал, что я ночую у подруги, но, на самом деле, я пряталась и ждала его. Я пошла за ним. Место его работы находилось в здании старого склада недалеко от рынка. По крайней мере, так это здание выглядело снаружи. Я пробралась внутрь и увидела, чем он там занимался. Ничего похожего на редакцию газеты. Да, там были офисы и много людей, сидевших за столами в окружении телефонов. Все эти скудно одетые мужчины и женщины усилили мои подозрения. Большинству мужчин было не больше двадцати. А самая старшая девушка выглядела моей ровесницей.
   Я потеряла бдительность и меня заметили.
   - Эй, детка, - крикнул мне толстый мужик с похотливым взглядом.
   Я испугалась, но постаралась не подавать виду.
   - Чего? - спросила я.
   - Ищешь Донни? - поинтересовался он, откровенно пялясь на меня.
   Я ответила утвердительно.
   Он положил ладонь мне на задницу и подтолкнул вверх по лестнице. Я притворилась, будто он ласкает меня, но, на самом деле, мне хотелось блевануть. Он оставил меня на лестнице и ушел по своим делам.
   Мне стало любопытно и я поднялась наверх.
   Ты когда-нибудь бывал на киностудии? Я тоже не была. Я оказалась на секс-фабрике. Там были декорации - пыточные камеры и подземелья - камеры, записывающее оборудование, но студией это не было. Я видела то, чего девочка в моём возрасте видеть не должна. Да, я видела всё. Мне кажется, именно это и разрушило мой разум. Не то, что произошло дальше, а именно это лишило меня невинности.
   Я была шокирована. Я чувствовала себя грязной и поломанной. Я помню, как пятилась назад, даже не оглядываясь, куда иду. Злые голоса членов съемочной группы вернули меня к реальности... и какой реальности? Я оказалась на площадке, где снимали БДСМ-фильм. Режиссер и актеры, все смотрели прямо на меня. Меня вытолкнули из кадра и они продолжили съемку. На кровати лежала девочка моего возраста. Её руки были связаны, а ноги широко раздвинуты. Женщина в маске хлестала её кожаными стрингами и тыкала огромным страпоном ей в задницу.
   Я выбежала наружу.
   Позже, ночью, я слышала, как "отец" вернулся домой. Я боялась, что произойдет самое худшее, и так и случилось. Он прошел в мою комнату и выглядел он так, каким я его раньше никогда не видела.
   - Не притворяйся, что спишь, - сказал он.
   Я открыла глаза.
   - Ты кому-нибудь рассказала о том, что видела?
   Я помотала головой. Слова застряли у меня в горле.
   - Ты им понравилась, - произнес он. - Они хотят ещё раз тебя увидеть.
   - Я никому не скажу.
   - Бизнес есть бизнес.
   И, как бы в доказательство своих слов, он изнасиловал меня, когда моя родная мать спала в соседней комнате. Я была девственницей до этого дня. Он насиловал меня почти каждую ночь, несколько недель. Но это не шло ни в какое сравнение с тем, что было дальше.
   Я стала звездой.
   Твоя Черри.
  
   Муха и Паук.
  
   - Паук? Ты здесь? Нужно поговорить.
   Гулливер прислушался. За дверью царила тишина, тяжелая мрачная тишина, которая проникала прямо под кожу.
   - Паук?
   Трясущимися руками Гулливер открыл дверь и вошел. Несмотря на то, что весь район был полон бездомных и наркоманов, Паук никогда не запирал свой дом. Двери его всегда были открыты для всех, независимо от намерений и наклонностей. Однажды Гулливер спросил, не боится ли он, что его могут убить или ограбить, на что Паук спокойно сообщил:
   - Пусть приходят. Выйти отсюда гораздо труднее, чем войти.
   Гулливер вошел и в нос ему ударило зловоние. Отвратительно. Раньше ему никогда не доводилось чувствовать подобную вонь. Здесь готовилась какая-то еда, но какая? Он представил суфле из крови и человеческих волос, мясные пироги, вытекающий из кишечника расплавленный сыр и намазанные на хлеб мозги.
   Он осмотрелся и никого не нашел. В кино такое бывает, когда кто-то проникает в квартиру, начинает шариться в вещах хозяина и тут он возвращается. Но Гулливер не собирался ничего подобного делать. Он решил уйти.
   Он пришел за Эдди, хотел, чтобы Паук держался от него подальше... но в глубине своей поэтичной души он знал, что опоздал. Очень сильно опоздал.
   Гулливер вышел на улицу. Снаружи всё ещё никого не было. Он издал вздох облегчения и смахнул со лба капли пота. Он двинулся к дому, но через несколько кварталов заметил сутулую, звероподобную фигуру. Это был Паук. Никаких сомнений. Даже там, где жили одни безумцы, эксцентрики и извращенцы, Паук выделялся, будто отрезанный большой палец. Он вырядился в кожу - вылитая девочка-гот из комиксов - его волосы были заплетены в косы и зализаны назад. В одной руке он нёс кожаный чемодан, а в другой держал что-то похожее на кусок черного винила. Если бы существовал настолько целеустремленный человек... или человекоподобное существо, это был бы именно Паук.
   Гулливер пристроился сзади и пошел за ним, стараясь не подходить слишком близко. Разок он смог разглядеть его лицо, оно выглядело довольным. Паук раскрасил себя так, чтобы стать похожим на призрака. Лицо его было выкрашено белым, а губы и глаза подведены черным. Во всём этом был какой-то смысл, и Гулливер решил это выяснить.
   Он шел следом.
   - Хули ты задумал, Паук? - тихо произнес Гулливер.
   Он держался примерно в половине квартала от Паука. Если он заметит слежку, никто не мог сказать, как он отреагирует. Он был увлечен каким-то делом, и Гулливер справедливо решил, что дело это было гадким.
   Примерно через полчаса Паук дошел до района складов. Он двигался медленно и осторожно и никогда не оборачивался. Видимо, мысль, что за ним могут следить, никогда не приходила ему на ум.
   Он подошел к берегу и остановился. При свете луны посмотрел на часы, кивнул и огляделся. В лунном свете его кожаные перчатки светились, будто неопреновые.
   Гулливер спрятался в кустах неподалеку. В отдалении слышалась суматоха и шум большого города, но здесь было тихо. Здесь, почти у самой кромки воды, находились склады и цеха. Всё здесь выглядело покинутым и заброшенным. Казалось, вот-вот, появятся бульдозеры и снесут здесь всё, чтобы построить новые дома.
   Он услышал голоса и разглядел три приближающиеся фигуры. До него донесся звонкий женский смех и низкий грубый мужской голос. Это был Эдди, Гулливер знал наверняка. От напряжения у него всё сжалось в животе.
   Между двумя женщинами, Эдди и Пауком завязался разговор. Судя по всему, девушки были проститутками. Было ли это тем, чем казалось, думал Гулливер. Обычная вечеринка и всё?
   Они куда-то пошли, смеясь и шутя, женщины выражали восхищение внешним видом Паука. Им это всё казалось каким-то маскарадом, потому что они не знали Паука, не знали, на какие зверства способен его извращенный разум.
   Гулливер двинулся следом, оставаясь на почтительном расстоянии.
   Какое мне, вообще, дело? Он не знал, но зайдя так далеко, он решил не отступать. Если они просто собрались потрахаться и пососать друг другу, что ж, он тоже развлечется.
   Они пролезли через дыру в заборе, ограждавшем старую пивоварню. Это место пустовало уже... сколько? Лет 20? Не меньше. Гулливер подождал, пока они не скроются за зданием и пошел следом.
   Главные ворота были взломаны вандалами и он прошел внутрь, надеясь, что они следовали тем же путём. Внутри было пусто и просторно, как на стадионе. Сквозь разбитые окна проникал лунный свет, освещая куски дерева и камней.
   Затем до него донесся мокрый, похожий на шлепок, звук.
   Он двинулся в его направлении и остановился возле двери. Он услышал голоса. Это были Эдди и Паук, шлюх слышно не было. Затем донесся ещё один звук, будто уронили что-то тяжелое. Из-за расстояния, голосов было практически не слышно. Гулливер проскользнул в дверь и оказался в коридоре. Никого не было видно, но он слышал их, в отдалении, они смеялись.
   Пол был мокрым. Луч лунного света выхватил какую-то лужу. В воздухе висел странный тяжелый запах. К его горлу подкатила тошнота. Кровь. Гулливера пронзил холод, он оперся о стену. Спустя какое-то время его перестало трясти. Этот город знавал жестокие убийства, но сам Гулливер ещё никогда так близко с ними не сталкивался. Всё казалось очень ярким и, вместе с тем, очень уродливым. Запах крови заполнил его ноздри, проник в легкие, голова начала кружиться. Он не мог сдвинуться с места. Пришлось приложить немало усилий, чтобы успокоить разбушевавшийся желудок.
   Нужно было уходить, бежать, прятаться. Если они поймают его, ему придется несладко. Но он не мог сдвинуться с места. Подобное бывает, когда становишься свидетелем страшного ДТП. Его охватило какое-то мрачное любопытство, которое требовало удовлетворения. Даже ценой своего собственной жизни, своего собственного разума.
   Он двинулся вперед, шлёпая ботинками по лужам крови. Желудок готов был выскочить изо рта.
   Найти их было несложно, след крови привел его. Он шел по нему, стараясь не шуметь.
   В конце коридора была открытая дверь.
   Сквозь вонь чего-то ужасного пробивался тихий свежий ноябрьский ветерок. Он слышал их, слышал, как они говорили друг с другом. Он выглянул из-за двери и увидел внутренний двор, со всех сторон зажатый зданиями. Повсюду на земле лежали какие-то инструменты. Эдди и Паук надели черные виниловые плащи. Рядом горела лампа.
   Гулливер следил за ними, смотрел, как они, склонившись над инструментами, обсуждали лежавшие рядом тела. Они выпрямились, держа в руках ножи. Выглядели они при этом, как пара мясников, коими, по мнению Гулливера, и являлись. Когда он увидел, что они начали делать, то упал на колени. Они работали очень аккуратно. Сначала раздели одну девушку, затем другую и принялись рассматривать их.
   Гулливер отполз в сторону, его стошнило и он упал лицом в собственную рвоту. Какое-то время он так и лежал, пока реальность вокруг него распадалась на части. Со двора доносились хлюпающие звуки разрезаемой плоти.
   Придя немного в себя, он встал на четвереньки и рукавом стер с лица рвоту. Сознание убеждало его бежать, но тело вопило о том, что сил двигаться больше нет.
   Он прислушался, со двора не доносилось ни звука.
   Они ушли? Унесли жертв с собой, чтобы закончить начатое?
   Гулливер надеялся именно на это. Если они ушли не тем же путём, что и пришли, то он мог считать себя везунчиком. Но они были здесь, пытка не окончена.
   Он поднялся и дошел до конца коридора. И тут со двора донесся ещё один звук.
   Он вжался в угол, снова нахлынула тошнота. В этот раз это не было физической реакцией на увиденное, его пробрал холодный первобытный страх. Он зажал ладонями рот, стараясь не издать ни звука, из глаз потекли слёзы.
   Они, точно, были ещё здесь. Он слышал шелест виниловых плащей и звук ножа режущего плоть.
   Он хотел увидеть это, несмотря на то, что он понимал, что увиденное навсегда исказит его, высосет всю душу. Он хотел самому себе доказать, что всё происходило на самом деле. Он снова выглянул из-за двери, его собственное дыхание оглушительно стучало в ушах.
   Эдди и Паук склонились над телом. Лучи лампы освещали их мокрые плащи, плясал на лезвиях ножей. Могло показаться, что они аккуратно срезали с трупа одежду, если бы тело уже не было голым. В лунном свете были видны длинные ноги девушки, её полные груди, торчащие соски. Эдди и Паук перешептывались. Чем бы они ни занимались, работали они тщательно и кропотливо. Паук сделал надрез скальпелем, а Эдди принялся аккуратно что-то отрывать. Это было похоже на кусок ткани с болтающимися внизу полосками.
   Они сдирали с неё кожу.
   Да, очень осторожно и очень медленно они снимали со шлюхи кожу, подставляя содранные куски лунному свету. Насколько он мог видеть - или догадываться - они надрезали скальп, сделали надрезы на шее, под мышками и в районе ягодиц, вертикально разрезав каждую ногу до самых пят. Паук резал, а Эдди аккуратно свежевал её, словно апельсин. Это была долгая работа и очень трудоёмкая. Но они проделывали её с поразительной тщательностью, надрезая и отделяя куски кожи, похожие на лохмотья шелка. Звук при этом стоял такой, будто срывали бумажную обертку. На это у них ушел почти час и всё это время Гулливер смотрел на них, напуганный, преисполненный отвращения, но восхищенный процессом и слишком пораженный, чтобы пошевелиться. Самым сложным оказалось снять кожу с груди и пальцев на руках и ногах. Они не стали срезать кожу с вагины и ануса, просто обошли их стороной. Наконец, они срезали скальп. Под ногами у них хлюпала красная жижа.
   Эдди приподнял шлюху и Паук внимательно её осмотрел. Гулливер разглядел лицо девушки, овалы рта и глазниц, клочья темных волос... она была похожа на безглазое чудовище из фильма ужасов.
   - Да, да, - говорил Паук. - Неплохо, неплохо... местами грубовато, но неплохо.
   - Всё верно? - спросил Эдди.
   - О, да.
   Гулливер попытался подняться на дрожащих ногах, но кровь отхлынула от головы, ноги стали ватными. Он сполз на пол и ощутил холод.
  
   ***
   Он очнулся от звука шагов за дверью. Сердце колотилось в груди, готовое взорваться, словно переполненный воздушный шарик. Он прикусил язык и рот наполнился кровью. Горло сдавило удушье. Он снова попытался подняться, но ноги не слушались и он опустился обратно на пол.
   Шаги остановились, он услышал, как кто-то присел на веранду, всего в футе от него. Зажглась спичка, понесло сигаретным дымом.
   - Грязная работа, - послышался голос Эдди.
   - Зато важная, - ответил Паук. - И сделать её нужно как следует.
   Гулливер подавил вскрик.
   Господи, думал он, им же совершенно наплевать. Будто готовят мясо на обед.
   Он слышал, как Эдди затянулся и выпустил дым, ну чисто рабочий во время перекура.
   - Почему ты разрезал спину именно таким образом? - спросил Эдди.
   Паук работал увлеченно, он резал, бормоча и ругаясь себе под нос. Влажный звук режущего ножа, будто кто-то рубит замороженное мясо, сводил Гулливера с ума.
   - Демонстрирую, - ответил Паук, - позвоночник.
   - Зачем?
   - Поверь мне, - сказал он. - В моем безумии есть логика.
   Гулливер услышал, как Эдди выкинул окурок и присоединился к Пауку, шелестя виниловым плащом. Послышался звон инструментов.
   - Ткань крепкая, блин, - ругался Эдди.
   - Попробуй секционный нож, - сказал ему Паук. Что-то оторвалось. - Есть. Передай ножницы, пожалуйста.
   - Для следующего раза ножи снова придется точить.
   Этот неспешный безобидный разговор продолжался всё время, пока они резали, отрывали или пилили тело. В конце концов, Гулливер перестал обращать на всё это внимание. Ужаснее всего было упоминание "следующего раза". Что за безумные игры они тут устроили? Неужели они и правда собираются делать это каждую ночь?
   Нужно вызвать полицию, подумал Гулливер.
   Они прекратили резать, до Гулливера донеслись звуки вытираемых рук, звона убираемых ножей, снимаемых плащей.
   - Помоги, - сказал Паук.
   - За ноги?
   - Ага. Так проще будет.
   Гулливер не мог ничего с собой поделать. Он выглянул из-за двери. Они привязывали к ногам трупа веревку. Лампа почти погасла, но лунного света оказалось достаточно. Было страшно. Убитые женщины были похожи на куски мяса, со всех сторон свисали куски мышц и сухожилий.
   Веревки были завязаны и закреплены, инструменты собраны. Паук застегнул чемодан.
   - А с этим, что собираешься делать? - спросил Эдди.
   - Сохраню на обед.
   - И как? Вкусно?
   - Если правильно приготовить.
   - Попробуй маринад, - сказал ему Эдди. - Отменно получается.
   Гулливеру снова захотелось блевануть. Убийство. Расчлененка. Каннибализм. Что за ужасный процесс он запустил, когда познакомил их?
   Паук и Эдди тихо переговаривались, смеялись. Они убивали и расчленяли людей без каких-либо сомнений. Подобные люди не допустят чьего-либо вмешательства. И перед убийством они не остановятся. Если Гулливер хотел выбраться отсюда живым, сейчас самое время.
   Снова послышался какой-то звук. Они тащили тела к двери.
   Беги! Гулливер дернулся, но ноги не слушались. Единственное, что он смог - это отползти от двери. Он заполз в нишу в дальнем углу и принялся молиться. Первым появился Эдди, за ним Паук, оба пахли потом, кровью и чем-то первобытным. Они прошли мимо Гулливера, не заметив его, таща растерзанные тела и оставляя за собой кровавые следы.
   Когда они отошли подальше, Гулливер поднялся на ноги и выбежал во двор. Он осмотрел прилегающие здания и понял, что из этого кровавого театра только один выход - тот, по которому ушли эти двое.
   Выбора не было.
   Нужно было возвращаться и прятаться где-то в здании, пока они не уйдут.
   Он медленно, осторожно, чтобы не услышали, пробрался по коридору в главное здание. На кону стояла его жизнь, к тому же Гулливер никогда не был храбрецом. Однако если он будет осторожен и при определенной удаче...
   Он дошел до конца коридора и открыл дверь. В глаза ударил ослепительный свет.
   Но это было ещё не всё.
   Перед ним спиной друг к другу висели женщины. Одна была подвешена за ноги, другая за шею. Гулливер замер, глядя на них, голова его закружилась. Ему в нос ударил запах крови и сырого мяса. Женщины были вскрыты очень аккуратно, от паха до груди. Большая часть органов была вынута, во все стороны торчали оголенные кости. Их гениталии были удалены, вместо них зияли дыры. Их лица ухмылялись кровавыми страшными улыбками.
   Рядом, освещая весь этот ужас, висела лампа. Кожа женщин была прибита к стене.
   Во всём этом безумии было какое-то совершенство. Трупы были не просто растерзаны полным гнева и похоти маньяком, они были тщательно разрезаны и... разобраны. Во всём этом была какая-то совершенно безумная, но четкая методика.
   Гулливер упал на колени перед ними, будто язычник перед ликами древних богов.
   - Ну и кто здесь? - поинтересовался Эдди. В его голосе не было ни капельки удивления. - Гулливер собственной персоной.
   Он не мог даже взглянуть на них.
   - Мелкий пиздюк за нами шпионил.
   - Да? - обратился к нему Эдди. - Это так, Гулли? Подглядывал за нами?
   Паук расстегнул защелки на чемодане.
   - Мне его выпотрошить?
   Гулливер поднял взгляд. Он выглядел самым свихнувшимся человеком, каких только встречал Эдди.
   - Мне кажется, ты допустил смертельную ошибку, - произнес Эдди. - Нам пока не нужно, чтобы кто-то об этом знал.
   Гулливер, не моргая, смотрел на него.
   - Мясники, - пробормотал он.
   - Давай его грохнем, - сказал Паук.
   Эдди помотал головой. Он выглядел не злым, скорее, смущенным.
   - Что же делать, - тихо произнес он.
   - Если отпустим этого мелкого пидора, он тут же ломанется в полицию и нас сдаст. Ты же понимаешь. Вариантов нет.
   - Ты именно так и сделаешь? - спросил у Гулливера Эдди. - Ты предашь нас?
   - Ну, разумеется. Грязный педрила нам всё поломает, - сказал Паук. - Давай, его четвертуем.
   Гулливер ждал смерти и, в данных обстоятельствах, это было наилучшим исходом. В голове у него звенел мрачный голос, обещавший мир и покой. Не так уж и плохо. Если повезет, он не почувствует, как лезвия впиваются в его тело, как слезает с него кожа.
   И тут он что-то услышал. Будто собака барахталась в воде, будто кости прорываются сквозь плоть. Нет, это всё у него в голове... однако Паук и Эдди занервничали. Они тоже это слышали. Это полиция? Спасение, пришедшее в последнюю минуту? Такое бывает только в кино. Он умрет и это неоспоримый факт. И смерть его будет кровавой и болезненной. Он мог лишь надеяться, что Эдди убьет его быстро и не даст Пауку продлить страдание.
   И всё же, они перестали обращать на него внимание. Они замерли в ужасе и недоумении, прямо как он. Воздух, вдруг, стал тяжелее, наполнился какой-то грязью. Послышался разряд статического электричества. В легких почувствовался холод. И этот шлёпающий звук становился всё громче и громче, всё сильнее и сильнее. Здание, в котором они находились, затряслось, с перекрытий посыпалась пыль, пол заходил неровными волнами.
   Что это, блин, такое?
   И тут он увидел. И Эдди с Пауком увидели.
   Из тьмы вышла женщина. Именно она издавала эти звуки. Она будто была соткана из пленки, была похожа на мутное отражение в зеркале.
   С губ Гулливера сорвалось нечто похожее на благодарность. Наконец, пришла помощь... либо что-то гораздо худшее.
   Женщина остановилась на краю круга света. И что это была за женщина! Она была пышной, но ни в коем случае не толстой. Всё её тело - бедра, ноги, грудь, вагина - раздувалось и вздымалось. Она была абсолютно голая и совсем не стыдилась этого. Она напомнила ему женщин со старых картин в музее: полная, крепко сложенная. Женщина эпохи Ренессанса, из того времени, когда крупные женщины были в почёте. Он похотливо облизнула губы, на её окровавленных волосах блестел лунный свет.
   Гулливер закричал. Крик этот поднимался прямо из его нутра вверх по глотке и вырывался пронзительным визгом.
   Это привлекло внимание женщины. Она направилась к нему, из её мертвенно-бледной кожи цвета металла исходило что-то похожее на пар. За собой она оставляла след какой-то слизи, похожий на родовую жидкость, который тянулся за ней, подобно шлейфу свадебного платья. Она шла и с каждым шагом раздувалась, будто рыба фугу... лицо, губы, конечности, гениталии, всё неимоверно раздулось, будто от анафилактического шока, а затем съежилось и превратилось в некую костяную фигуру с блестящими багровыми провалами глаз. Её кожа стала похожа на какую-то эластичную мембрану, сквозь которую проглядывали кукольные лица.
   - Мило, - произнесла женщина. - Очень и очень мило.
   Гулливер обмочился в штаны, решив, что она говорила о нём.
   Но она смотрела на висящих освежеванных женщин, на куски кожи, прибитые к стене.
   - Они пришли, - произнес Паук голосом полным благоговения. Он впал в какой-то религиозный экстаз и встал на колени. - Святый боже, они пришли...
   - Господи, - проговорил вслед Эдди. - Сёстры Порока.
   Они, думал Гулливер. Они?
   Ну, конечно, они. Теперь и он видел. Женщина явилась не одна. В районе пупка у неё находился какой-то уродец, сиамский близнец, которого не смогли отделить. В воздухе пульсировал, переливался и трепетал запах чудовищного ужаса.
   Гулливер не смог с собой справиться и закричал.
   В трех футах над землей висел мочевой пузырь, сотканный из почерневших кусков кожи, швы стягивающие его, то сходились, то расходились, будто он дышал. Чуть ниже он заметил куски красной плоти. Нечто похожее на щупальца пыталось выбраться из этого мешка, но быстро всасывалось обратно. У твари не было ног, только желтого цвета иссохшая рука торчала сбоку, а сверху сидела голова с белым одутловатым как у утопленника лицом. Каждый её вдох сопровождался булькающими звуками и струйками гноя, вылетавшими из пасти и издававшими такую жуткую вонь, что Гулливера чуть не вырвало. Казалось оно заметило его... тварь уставилась на Гулливера единственным белесым, похожим на яйцо, глазом.
   В голове у Гулливера разверзся бездонный провал. Настоящий кошмар. Галлюцинация, порождение больного сознания. Существо коснулось его разума и он узнал их имена - пухлую женщину звали Хаггис Сардоникус или Мешок Зла, а её близнеца звали Хаггис Умбиликус или Мешок Пупочный.
   - Вы порадовали нас, - сказала Хаггис Сардоникус голосом похожим на воркование голубя. - Почтили нас.
   Она говорила за обеих, её близнец говорить была не способна.
   Паук рядом с ними выглядел совершенно беспомощным.
   - Вы - Сёстры? - спросил он. Его голос дрожал.
   - Вы нам льстите, сэр.
   - И вы пришли, чтобы проводить нас в Земли?
   Сардоникус хихикнула, будто маленькая девочка.
   - А он мудр, сестренка. Он знает.
   Умбиликус проскрипела в знак согласия.
   Гулливер так трясся, что не мог связать двух слов.
   - Мы хотим пройти в Земли, - сказал Эдди.
   - В своё время, малыш, - ответила женщина. - В своё время. Мы хотим быть уверены. Ты же понимаешь, да? В каждом поколении очень много достойных. Мы должны выбирать со всей тщательностью.
   Гулливер сглотнул. Она пахла гнилыми орхидеями и землей. По сравнению с её сестрой, вонявшей тухлой рыбой, это было, практически, благовонием.
   Эдди выглядел обеспокоенным. Он шагнул назад.
   - Как вас зовут? - спросила женщина.
   - Я Паук, а это Эдди Зеро.
   - Зеро? - переспросила женщина. - Зеро?
   - Сын Доктора.
   Хаггис Сардоникус кивнула, будто была довольна услышанным. Она по-волчьи ухмыльнулась, кожа снова покрылась грязным потом. Её сестра увеличилась и сдулась обратно.
   - Такой же милый, как и отец. Редкая находка.
   - И когда мы сможем пройти? Как...
   - В своё время. Нам нужно больше ваших картин. Членство в нашем клубе очень ограничено.
   Паук выглядел счастливым.
   - А пока, оставьте нам его, - сказала женщина, облизывая губы. - Он очень понравился моей сестре.
   Гулливер ощутил, как им овладел жуткий иррациональный страх. Нужно схватить нож, а затем убить себя до того, как этот страх убьёт его, решил он. Он пополз назад, не обращая внимания на загораживавших ему путь Эдди и Паука. Всё закончится именно здесь... но их прервали.
   - Эй! - раздался голос и комнату осветил свет фонаря. - Вы что тут делаете... О, господи...
   Это оказался ночной сторож или кто-то из районных добровольных патрульных. Но кто это был, стало неважно, потому что к нему бросилась Хаггис Умбиликус. След её вони пронесся мимо Гулливера и это было зловоние убитых, какое царит над полем битвы. Человек успел только вскрикнуть, как она набросилась на него. Её волосы обвились вокруг старика, она раскрыла пасть, брюхо разверзлось и поглотило его. Он успел ещё раз вскрикнуть, прежде чем его мозг оказался раздавлен, глаза выдавлены, а кости, буквально, высосаны из плоти. Мужчину разорвало на части, размазало и вывернуло наизнанку. Он стал частью Хаггис Умбиликус. Она захлопнулась, как раковина, и человек исчез навсегда.
   Гулливер воспользовался своей единственной возможностью.
   Он вскочил на ноги и выбежал прежде, чем Эдди и Паук сообразили задержать его. Он выбежал на улицу, вдохнул ночной воздух, зловоние и слабость остались позади. Если его кто-то и преследовал, он этого не знал. Он бежал, не оборачиваясь, потому что понимал - это единственный шанс на спасение.
   Он перелез через ворота и побежал по улице, удаляясь от пивоварни, от адских тварей и их подручных. Он был жив, но разум его уже никогда не будет прежним.
  
   Хроники общества храмовников - 3.
  
   Общество раздобыло себе подопытную крысу.
   Ею оказалась малолетняя проститутка по имени Джина. Она пришла в их дом и они вместе выпили. Её бокал был отравлен. Она провалилась в глубокий сон, а очнулась голой и прикованной к стене в комнате на верхнем этаже. Окон в комнате не было, только тусклая лампочка неравномерно качалась под потолком. Стены её небольшой тюрьмы были завешаны зеркалами и она могла со всех сторон наблюдать за своим падением во тьму. Одно из зеркал - небольшое овальной формы - было двухсторонним и через него члены Общества наблюдали за её разрушением.
   Всё складывалось идеально.
   Зеро решил, что этого будет достаточно, чтобы её сломать. Всё это время она должна оставаться одна, периодически оказываясь в кромешной тьме.
   Они уже получили испуганную жертву, настало время переходить к следующему этапу. Стэдлеру всё это не нравилось, но виду он не подавал. Как порядочный СС-овец он убедил себя, что просто выполняет приказы Общества... или Зеро, что, по сути, одно и то же.
   Граймс и Стэдлер являлись в Дом Зеркал раз в неделю, Зеро же приходил сюда гораздо чаще. Почитать или, как он говорил, кинуть кусок мяса заложнице.
   Однажды Граймс опаздывал на встречу.
   - В данный момент я работаю над одной интересной теорией, - сказал Зеро Стэдлеру. - Хочешь послушать?
   Стэдлер отпил из бокала.
   - Почему нет?
   - Допустим, у нас есть два очень похожих по физическим параметрам человека. Типа близнецов, одинаковых внешне, но не являющихся родственниками по крови. Мы берем их и помещаем в комнаты, вроде той, где сейчас Джина. Разделяем их. Просим одного рассказать всю историю его жизни, во всех подробностях. Жизнь, любовь, историю, места жительства, всё. Разумеется, сначала он будет отказываться. Но, когда мы начинаем морить его голодом, он сдается. Он всё рассказывает, абсолютно всё. К этому времени он оказывается на грани безумия, что готов сделать, что угодно. Он рассказывает несколько дней, а мы всё записываем, - Зеро замолчал, прикуривая. Его глаза блестели. - Затем мы принимаемся за другого, с ещё большей активностью. Мы разрушаем его, как планировали разрушить Джину. Доводим его до состояния, когда он уже не помнит кто он и что он. Доводим его психику до детского состояния. Затем помещаем его во тьму на несколько недель, даже месяцев, оставляем его один на один со своим пустым разумом и прокручиваем ему запись рассказа первого человека. Раз за разом. Раз за разом. День за днем. Когда он бодрствует и когда спит. Единственное, что он получает - это информация, ничего более. Что, по-твоему, получится через несколько месяцев?
   Стэдлер пожал плечами.
   - Измученный записями сумасшедший?
   - Может быть. А может, получится клон первого человека.
   - Это нереально.
   - Почему же? Не забывай, у второго нет никаких воспоминаний, никаких знаний о себе самом, только сжигающее желание быть кем-то.
   - Но его жизнь никуда не делась. Вне зависимости от того, как выебан его мозг, что-то может вызвать эти воспоминания обратно.
   - Возможно. Только ты забываешь, что его подсознание связывает прошлую жизнь со страданием и страхом, и отказывается становиться частью его. Оно принимает новую жизнь, потому что она освобождает, дарует равновесие.
   - Думаю, это возможно.
   - Совершенно точно, возможно. Особенно, если при этом применять современные наркотические препараты.
   - Мысль сама по себе... довольно ужасна.
   Зеро оставил этот комментарий без внимания. Мораль и этика не имели значения в этих, как он их называл, исследованиях.
   - Если продолжать этот эксперимент, - продолжал он - если поместить второго человека в наркотический гипнотический транс, а затем внушить ему личность первого, он, без сомнений, её примет и забудет старую. Ему можно внушить некое кодовое слово, которое запустит эту искусственную личность. Он будет чувствовать себя, как человек, страдающий амнезией, старая личность навсегда останется в прошлом.
   Стэдлер опустошил бокал.
   - Это всё замечательно, но где их взять? Двух практически одинаковых людей?
   - Допустим, я знаю, где.
   - И кто же это?
   - Граймс и ещё один.
   - Хочешь проверить свою теорию на нём?
   - Со временем. В нем много страхов, которые можно и нужно использовать. Подумай об этом.
   Стэдлер задумался и эти мысли ему не понравились.
   - Бред какой-то, - сказал он.
   Зеро улыбнулся. То же самое сказал Граймс, когда он предложил использовать в качестве подопытного Стэдлера. Однако в отличие от Граймса, Зеро нашел дублера для Стэдлера.
   Говорить вскоре стало не о чем. Нужно было заняться делами. Зеро предложил этой ночью изучить природу смерти. Сутенер предоставил им подходящую жертву и на чердаке, в окружении зеркал, они приступили к работе над ней.
   Это была первая из многих подобных ночей.
   Это была ночь, когда на свет явился Доктор Кровь-и-Кости.
  
   Милый мистер Билли.
  
   Лиза Локмер проснулась с мыслями об Эдди Зеро. Прошло два года с тех пор, как она говорила с ним последний раз и с тех пор постоянно думала о нём.
   Однако её голову занимали и другие мысли.
   Не последней среди них была мысль о том, что она увидела в Доме Зеркал. С того животного, крысы или кошки, содрали всё мясо. Совершенно точно. Будто сильнейший ветер сдул с него всю плоть и заодно почистил пол. Но что способно на такое? Что сдуло с невинной твари всю плоть? Что сдуло с досок пыль и краску? Логичного объяснения подобному не было. Её ум учёного оказался совершенно беспомощен. Её бы не волновал этот вопрос, если бы всё это не случилось прямо напротив зеркала. Именно этот факт и беспокоил её сильнее всего.
   Лиза была не из тех людей, которым нравятся тайны. А эта её по-настоящему тревожила.
   Размышляя о загадках, она снова вернулась к мыслям об Эдди. Теперь она была убеждена, что он всё ещё в городе, возрождает кошмары отца. Твердых доказательств у неё не было, она просто знала. Это была чистая интуиция. Где-то там, в данный момент он сеял смерть среди невинных. И всё ради того, чтобы кормить собственное раздувшееся эго. Фенн был убежден, что его можно поймать обычными методами, но Лиза так не считала. Она единственная в этом мире, помимо самого Эдди, знала, на что он способен. Знала, насколько он был умён.
   Странно всё складывалось. Она прибыла в город как раз в тот момент, когда в доме Уильяма Зеро произошло убийство. Был ли это Эдди? Она считала, что да. А вчерашнее убийство? Его она тоже считала делом его рук. Просто чувствовала неким шестым чувством. В том факте, что всё случилось в том самом доме, где начинал и, так или иначе, закончил свой путь Доктор Кровь-и-Кости, была определенная логика. К тому же всё началось с её прибытием в Сан-Франциско. Если бы она не была уверена в обратном, то решила бы, что сама стала катализатором этих событий. Но это, всё же, совершеннейшая глупость.
   Во время сеансов терапии Эдди о многом ей рассказывал. Он говорил то, чего никогда бы не рассказал другим докторам в Колинге, а с ней он делился только, когда она выключала запись. Он всё распланировал и поведал ей, как это должно быть. И как только ему удалось одурачить остальных и выбраться, его план пришел в действие. Он очень умен. И, в своё время, выполнит обещанное.
   Он без проблем обвел вокруг пальца Куиллана, Ривза и Штейдмейера. Эти дураки даже не поняли, что ими управлял самый настоящий мастер. Если мысль о слетевшем с катушек сексуальном маньяке никого не испугала, Лиза была готова рассмеяться вслух.
   Однако Эдди не был каким-то очередным обычным психом (если такие вообще существовали), поэтому он представлял огромный интерес с научной точки зрения. Его наваждение было в меньшей степени психическим расстройством, оно, скорее, было некой ролевой игрой. Иногда он красочно, будто умелый актер, демонстрировал своё безумие. А иногда вёл себя, как разумный практичный человек. Вот, последнее, как раз и оказалось проблемой. С точки зрения закона он являлся совершенно здоровым.
   Поэтому Лиза была убеждена, что в направлении излечения психических расстройств предстоит ещё много работы. По её мнению, два разных человека не могли страдать абсолютно одинаковыми психическими отклонениями. Всегда всё зависело от личности - её или его биографии, особенностей, детства, предубеждений. Не существует каких-либо общих черт, общих параметров, по которым можно диагностировать ту или иную болезнь. Всегда всё зависит от личности.
   Иногда она задумывалась, почему охота на Эдди была такой важной. Она тратила время и деньги на поиски человека, который навсегда исчез из её жизни. Рано или поздно его дело попадет к другому специалисту. Но даже думая об этом, она не могла остановиться. Она убедила себя, что напишет о нём книгу. Сын серийного убийцы восстанавливает преступления отца. Замечательный сюжет.
   Ещё одна книга. Когда-то она хотела написать о Черри Хилл. Однако вспоминать, чем всё закончилось, она не желала.
   Черри манипулировала тобой, как Эдди манипулировал другими докторами.
   Смысла возвращаться к этому не было. Сейчас был только Эдди. Так или иначе, но его нужно остановить. Если в результате получится написать книгу, то хорошо. Её основная цель - остановить его. И ничего более. Её профессия - психиатр-криминалист и главная её задача - диагностировать опасных для общества граждан, чтобы их убрали с улиц.
   Но было ли это единственной причиной? Только ли профессиональное любопытство и чувство долга двигали ей? Ну, разумеется, говорила она себе, что же ещё?
   Может, страсть? Было ли в этом нечто, помимо книги? Что-то вроде эмоциональной или сексуальной фиксации? Подобное она принимать отказывалась. Её одержимость была исключительно профессиональной. Ничего другого и быть не могло. Эдди занимал все её мысли со времен Колинги. Даже, когда она планировала писать о Черри, думала она об Эдди. Черри увлеклась Эдди. И Лизе нужно было знать, почему.
   Потому что, поняв её, ты смогла бы понять себя.
   Лиза улыбнулась этой мысли.
   В своё время, она имела отношения с опасным человеком. Подобные люди всегда восхищали её. Эдди был таким же.
   Её увлеченность опасными мужчинами началась довольно рано.
   Родители развелись, когда ей было пятнадцать. Это событие практически уничтожило её. Внешне они продолжали любить друг друга, но внутри, как она выяснила позже, любви уже не было. С их разводом исчезло её ощущение семьи. Сейчас легко понять, как умирает любовь, тогда же подобное было немыслимо. Она отчаянно любила отца. Вместе с братом и матерью они переехали в Сосалито. То было худшее время её юности.
   Несколько месяцев Лиза провела в одиночестве. Конечно, мать и брать находились рядом, но она избегала их, будто чумных. Её единственная подруга находилась далеко и ей просто хотелось побыть одной. Два или три раза в неделю она ездила во Фриско посмотреть кино. Даже сейчас она не могла вспомнить, какие именно фильмы она тогда смотрела. Просто приходила и слепо таращилась в экран.
   Потом в её жизни появился Билли.
   Однажды он просто сел рядом, высокий красивый мужчина с бородой и тёмными глазами. Они начали болтать и вскоре Лиза не заметила, как вывалила ему все свои беды и переживания. Он слушал очень внимательно. Никогда не осуждал. Он говорил только тогда, когда она позволяла и слова его были... прекрасны. Иногда незнакомцы лучше всего подходят, чтобы поделиться с ними своими проблемами. У них нет личной заинтересованности. Нет причин веселить тебя или заставлять грустить. Они очень внимательно слушают и дают осторожные советы. Это и делал Билли. Они несколько месяцев встречались по вечерам. Иногда в кино, иногда просто гуляли в парке. Он занял постоянное место в её жизни. Когда он был нужен, он всегда приходил, будь то в дождь или в ясный день. Он всегда её ждал.
   Очень быстро она влюбилась в него.
   Он, конечно, не знал об этом или притворялся, что не знал. Они просто болтали, гуляли, смотрели фильмы. Это продолжалось несколько недель. Лиза ловила каждое его слово, каждый жест, он же, со своей стороны оставался внимательным и обходительным.
   Потом у них был секс.
   Первый раз это случилось в парке. Её первый раз. И он был прекрасен. Билли был очень нежен, очень осторожен и внимателен. В тот момент Лиза любила его больше жизни. После этого сексом они стали заниматься постоянно. Они занимались им повсюду. В аллеях, в машинах, в заброшенных зданиях, в общественных туалетах. Даже у неё дома, когда мать куда-то ушла. Чем выше становилась опасность быть замеченными, тем возбужденней она была. Угроза быть увиденными наполняла её вены огнём. А угроза быть застуканным рядом с малолеткой раскрывала всё новые грани извращенной натуры Билли, их совокупления становились всё более жесткими. Но Лиза никогда не отступала, даже когда он причинял ей боль. На самом деле, ей это даже нравилось. Чем больше непотребств, чем больше насилия, тем лучше.
   А потом... Билли исчез.
   Куда? Тогда она ещё не знала.
   Больше она его не встречала. Однако продолжала надеяться. Она ждала его в их тайных местах, оставляла записки в колоннах любви, надеясь, что он их найдет. Всё безрезультатно. Билли исчез. В её молодой душе образовалась дыра, которая так и не исчезла со временем.
   Потом, конечно, были другие мужчины. Целая вереница. Но никто из них не был Билли. Когда они шептали ей непристойности, она слышала только его, когда они входили в неё, она чувствовала только его. Она начала думать о нём, как об обычном пользователе. Чудовище, которое воспользовалось беспомощностью подростка, совратившим её, а затем бросившим, когда стало скучно. В конце концов, признавала она, ему было за сорок. Но сколько бы она ни пыталась убедить себя в том, что он обычный педофил, у неё ничего не получалось. Сердцем она всё ещё была привязана к нему. Огонь в венах так и не остыл.
   Со временем, память о нем померкла. В её жизни были и другие желающие согреть постель. В старших классах, в колледже. Однако вежливые оставались лишь вежливыми, похотливые оставались похотливыми. Они никогда не могли стать Билли.
   Шло время, она о нем забыла.
   В колледже ей начали читать лекции по криминальной психологии. В качестве экзамена, лектор предложил студентам самостоятельно составить психологический портрет преступника. По странному совпадению ей достался Уильям Зеро, Доктор Кровь-и-Кости. И на страницах текста Лиза снова встретилась с Билли. Она прекрасно помнила его лицо. Прекрасно помнила его глаза. Когда она увидела, как он смотрит на неё с нечеткой фотографии, то чуть не упала в обморок.
   Её Билли оказался Уильямом Зеро.
   Любовь её юности оказалась демоном. Днем он был с ней, а вечером с другими. И с ними он был, отнюдь, не мил. Она так и не поняла, почему он не убил её.
   Да и не хотела понимать.
   Время шло и она пыталась забыть. И когда появился его сынок, Эдди Зеро, Лиза немедленно взяла его дело себе. Круг замкнулся. От одного маньяка к другому. Почему её судьба оказалась так тесно связана с фамилией Зеро? Какова была вероятность, что она встретится именно с Эдди? Одно дело, вероятность встречи с отцом, но шанс встретиться с его безумным сыночком явно стремился к нулю.
   Судьба? Провидение? Предназначение? Простое невезение?
   Иногда ей, действительно, хотелось понять, в чём же дело. Подобные мысли были совершенно ненаучными, но, порой, жизни людей переплетаются очень причудливым образом.
   Но Эдди...
   Только она начала понимать его, познавать, как его выпустили. Не по её воли, не по её решению.
   Незадолго до этого у них состоялся очередной сеанс терапии. Всё шло нормально, когда, внезапно, без предупреждения, Эдди встал и зашел ей за спину. Дежурный куда-то вышел или уснул. Эдди принялся массировать её шею и ей это понравилось. Наконец, она поднялась и потребовала прекратить. Чего вы боитесь, док? Вам же нравится - сказал тогда он. Это было ближе к истине, чем он думал. Он принялся целовать её шею, губы, запустил руки под юбку. Она приказала ему прекратить или она позовет дежурного. Но в её словах не было уверенности. Он толкнул её на стол и задрал юбку. Нужно было позвать на помощь, но она не стала этого делать. Это было самым тревожным во всем происходящем - она не стала. Она просто распростерлась на столе, ожидая, пока он снимет штаны. Конечно, она сопротивлялась, но вполсилы, недостаточно даже для того, чтобы остановить ребенка, что уж говорить о взрослом мужчине. Затем его член вошел в неё. Вам нравится, док? - похотливо спросил он. Затем он внезапно остановился.
   Не потому что она отбилась. Её сил не хватало, чтобы отбиться от кого угодно. Он остановился, потому что сам так решил. Он хотел проверить, какой властью обладал над ней и проверил. Он хотел показать ей, что мог в любой момент овладеть ей, а у неё не хватало ни силы воли, ни самодисциплины, чтобы противиться ему.
   Он был прав.
   Даже сейчас это воспоминание оставляло в ней ощущение грязи... потому что ей хотелось, чтобы он отодрал её прямо на том столе. В нём было что-то от отца, что-то такое, что вновь вызвало воспоминания, когда "Билли" впервые коснулся её.
   Она предпочитала думать, что Эдди пытался её изнасиловать - подобную мысль было легче принять - но правдой это не было. Ей хотелось, чтобы он её трахнул и отрицать это было глупо.
   Подобные мысли, как обычно, вызвали головную боль. Иногда она сомневалась, кому из них требовалась терапия. Профессиональный интерес? Разумеется, но не только. Часть её хотела, чтобы Эдди закончил начатое.
   Херня всё это.
   Неужели? Неужели её целью было написание тупой книги, которую прочитает лишь кучка не менее тупых ученых? Был ли Эдди самым опасным человеком, с которым она когда-либо сталкивалась? Он совершенно точно был самым желанным любовником. Как и его отец.
   Принимать это она отказывалась.
   Её голова кружилась от противоречивых чувств и эмоций. Виски пульсировали, её начало тошнить. Это было так давно, что она начала сомневаться, было ли это на самом деле.
   Он, действительно, пытался тебя изнасиловать или ты всё выдумала?
   Конечно. Конечно, пытался. Тварь.
   Ты сама напросилась. Он соблазнил тебя, как и его отец до того. Ты хотела его.
   Нет! Он пытался меня изнасиловать!
   Изнасилование, это когда против воли. Но ты сама хотела этого и он это понял.
   Нет, не так всё было.
   И что теперь? Что думаешь теперь?
   Я психиатр. У меня нет к нему никаких чувств. Это моя работа, моя обязанность убрать его с улицы - куда? К себе в постель? - и запереть в больнице, где он никому не сможет навредить.
   Полная отвращения к самой себе, она направилась в душ. Больше она не станет думать об этом. Она встала под струи воды и позволила им смыть с себя всю гадость. Горячая вода бодрила, даже возбуждала. Она намылила грудь и потерла соски, так, что они возбудились. Правая рука потянулась в низ живота, между ног. Она сунула в себя средний палец и начала медленно им двигать, тихо вздыхая. Она представляла, как Фенн входит и выходит из неё. Картинка была очень впечатляющей. Внезапно его лицо изменилось и перед ней предстал Эдди Зеро. Пальцы начали двигаться активнее, ноги стали ватными, сердце бешено колотилось. Вскоре и Эдди исчез, она осталась одна. Женщина, мастурбирующая в душе. Её фантазия разбушевалась. Она заставила Лизу почувствовать себя грязной и вознесла на новые вершины удовольствия. Наступивший оргазм привел её в состояние опустошения. Она выключила душ и вернулась в кровать.
   Нравится, док?
   Она закрыла глаза и уснула.
  
   Ограда.
  
   Вечером она встретилась с Фенном в пиццерии в Рашн Хилл, где они поели руколу и прошутто с тонкой коркой, запивая всё это кьянти. Именно это и нужно Лизе, чтобы забыть о переживаниях. Хорошая еда, алкоголь и болтовня ни о чём. Когда Фенн не на работе, он очень весел. Он так смешно рассказывал о своих предыдущих браках, что она хохотала, как сумасшедшая. Единственное, что её тревожило, так это неприятное ощущение, будто она на свидании.
   В итоге, их разговор свернул на более серьезные темы.
   - Расскажи, что происходит, - наконец, сказала она.
   - А с чего ты решила, что что-то происходит?
   - Мне кажется, ты изо всех сил пытаешься избежать какой-то темы.
   - Хорошо, док. Произошло ещё два убийства.
   - Я так и думала. Почему сразу не сказал?
   - Потому что мне казалось, что я впервые за много лет хорошо провожу время.
   Ему было неприятно. Она заговорила о деле и, сделав ему неприятно, сама почувствовала себя неуютно. Это заставило её задуматься о своих чувствах к нему.
   - Ещё двое. Нашли утром на пивоварне.
   - Как их убили?
   - Не так, как нашу неизвестную, - ответил Фенн. - Больше похоже на вчерашнюю. - Скорее, как вчерашнюю. Практически, как вчерашнюю, за исключением того, что их не только освежевали, но и... расчленили.
   Он уточнил детали: содранная кожа, чуть ли не ритуальное извлечение органов.
   - У вчерашней не хватало почки. У этих двух печени. О чём тебе это говорит?
   Лиза промолчала.
   - О чём это тебе говорит? - переспросил он. - Ответь.
   - Ты мне скажи.
   - Ладно, док. Может, каннибализм?
   - Это предположение.
   - А что ещё? Зачем кому-то забирать отдельные органы?
   - Ты просишь меня делать предположения.
   - Ладно. Я тебе, вот, что скажу. Все эти органы были удалены для единственной цели - для еды. Полагаю, наш дружок ещё более безумен, чем мы думали.
   - Это только догадка.
   - Да неужели? А зачем ещё, тогда?
   - Это ещё предстоит выяснить. Для серийных убийц характерно забирать части жертв в качестве трофеев. Собственно говоря, это довольно распространенное явление. Они любят вспоминать о своих делах. В случаях сексуального садизма - а я считаю, что мотивация этих преступлений исключительно сексуальная, в отличие от массовых убийств ради прибыли - у подобных убийц навязчивые мысли вертятся вокруг того, что в прошлом с ними плохо обращались или их неправильно поняли, и все свои действия они расценивают, как своеобразное наказание общества. Обычное дело.
   - Неужели с Эдди Зеро плохо обращались?
   Лиза пожала плечами.
   - Эдди был крепким орешком... если позволишь подобную формулировку. Его мотивы скрыты за мыслью о том, что он должен найти отца, став им. Но, мне кажется, на самом деле, в подкорке, он винит общество за то, что оно вынудило его отца прятаться перед угрозой наказания.
   - Значит, ты не считаешь Эдди каннибалом?
   - Нет. Его психоз, любой психоз, это комплексное явление. Я бы не стала говорить уверенно, что он не придет к этому, рано или поздно.
   - Подожди, пока журналюги не узнают, что у нас тут завелся каннибал.
   Лиза ощутила холод. Если она когда-то и хотела Эдди, сейчас это желание пропало. Сейчас она не испытывала ничего, кроме отвращения. Любой, кто прибегал к подобным вещам - чудовище. И, всё же, прямых доказательств этому не было. И несмотря на то, что всё это отвратительно... с профессиональной точки зрения, это довольно интересно.
   - У Эдди есть какая-то медицинская подготовка?
   Лиза снова пожала плечами.
   - Я об этом ничего не знаю. Не думаю, что он даже колледж окончил.
   - Ну, тот, кто убил этих трёх женщин, определенно, её имеет. Роже, судмедэксперт, говорит, что тела вскрыты довольно профессионально. Методика ему не знакома, но во всех случаях она одинаковая. Весьма профессионально. Будто, его целью было не просто растерзать труп, а разобрать его.
   - Как и у Уильяма Зеро.
   - Именно так и сказал Роже. И он знает, о чём говорит. Он работал тогда, 20 лет назад.
   Лиза подняла бокал с вином, он оказался пуст. Боже, ей нужно выпить.
   - Между ними и нашей неизвестной есть связь?
   - Роже не уверен. Первое преступление было совершенно в состоянии аффекта, по его словам. Расчлененка. Остальные были сделаны по методике. Кто бы это ни был, времени у него ушло немало. Роже утверждает, что в процессе использовались хирургические инструменты. - Фенн замолчал на какое-то время. - Он считает, что у нашего парня очень хорошая медицинская подготовка. Печень у обеих жертв удалена очень профессионально. К тому же, почку найти не так уж и просто. Нужно знать, где она находится и удалить, не задев другие органы.
   Судя по всему, ужин окончен. Несмотря на протесты Лизы, Фенн за всё заплатил. Выйдя на улицу, они нашли лавочку и сели, наслаждаясь ночью. Фенн прикурил сигарету и глубоко затянулся.
   - Можно мне одну? - попросила Лиза.
   - Не знал, что ты куришь.
   - Только, когда нервничаю.
   - Есть ещё кое-что, - сказал он. - Утром, недалеко от места преступления были обнаружены останки. Кости, в основном. Судя по всему, они сильно выветрились, но Роже сказал, что следы крови свежие. Есть некоторые предположения о том, кто это мог быть, но недавно пропал старик, член местного районного патруля.
   Лиза задумалась над сказанным и над тем, как эти кости связаны с теми, что она нашла в доме Зеро. Логической связи никакой не было... но чем глубже она погружалась в это дело, тем меньше логики оставалось.
   Фенн ещё раз затянулся и посмотрел на неё, не зная, что делать.
   - Я тебе вчера по телефону не всё сказал. Наша неизвестная - не единственная пропавшая. Был ещё гробовщик, по кличке Рыба, который должен был закопать её тело. Он тоже пропал. Вместе с машиной.
   - Найдите Рыбу, найдете и тело. Скорее всего, он и поджег морг, чтобы скрыть факт пропажи тела.
   - Всё равно, непонятно ничего. Этот Рыба работал в морге 15 лет... почему именно сейчас? Зачем всё уничтожать и воровать один единственный труп? Без обид, док, но если у него есть наклонности в отношении мертвых, он много раз мог их удовлетворить. Зачем делать всё именно так?
   - Ну, если он, действительно, некрофил - я могу только предполагать - его желания могли взять над ним власть. Большинство некрофилов таковыми являются условно. Они собирают какие-то вещи, оставшиеся от мертвых, всё, что угодно, от украшений до локонов волос. Некоторые целуют или ласкают трупы, другие их истязают. Мания Рыбы могла скрываться годами, пока не подвернулся труп девушки, и он не смог справиться с влечением. Повторюсь, я только предполагаю.
   Фенн пожал плечами.
   - Ни дома, ни в других местах, он не появлялся.
   - Он вернется. Думаю... когда его желания будут исполнены.
   Фенн поморщился и сказал:
   - Может, его забрал Эдди?
   - Я так не думаю. Во время терапии он ни разу не говорил о некрофилии.
   Фенн невесело усмехнулся.
   - Но, ведь, и о каннибализме он тоже не говорил?
   - Туше.
   Фенн коснулся её руки.
   - Слушай, док. Я не пытаюсь выёживаться. Поверь. Тебе известно об Эдди больше, чем кому-либо. Но мне кажется, если всё это его рук дело, значит, с вашей последней встречи ему стало намного хуже.
   Лиза кивнула.
   - Я просто думаю, чем всё это закончится.
   После этих слов добавить было нечего. Фенн довез её до гостиницы и они попрощались. Если он и считал эту встречу свиданием, оно закончилось не так, как должно было.
   Путь в номер Лизе преградил администратор.
   - Вас спрашивал какой-то мужчина.
   Лизу бросило в холод.
   - Он сказал, как его зовут?
   - Нет. Отказался. Он ждал вас в фойе, но уже ушел.
   - Можете его описать?
   Администратор посмотрел вверх, задумавшись.
   - Невысокий, крепко сложенный. Около сорока, на вид. Гладко выбрит. Русые волосы, лысеющий. Одет в синюю кожаную куртку. Довольно стильный и ухоженный.
   Никто из её знакомых не подходил под это описание. Несколько бизнесменов пытались к ней подкатить, но только и всего. Она вернулась в номер и легла на кровать, гадая, кто это мог быть, и, что хуже, догадываясь, кто это мог быть. Ей казалось, всё в этом мире было каким-то образом связано с Эдди Зеро и чутьё подсказывало, что этот случай тоже. Описание, данное администратором, не совпадало с внешностью Эдди, хотя общее было. Вскоре она выяснит, в чём дело.
   Видимо, она задремала, потому что, когда она очнулась, время уже перевалило за 2 часа и звонил телефон.
   Лиза сняла трубку.
   - Доктор Локмер?
   - Да.
   - Я слышал, вы ищете Эдди Зеро...
  
   Лавка мясника.
  
   Лиза знала Гулливера меньше часа и делала всё, чтобы создать впечатление сильного, волевого врача-психиатра. Она старалась выглядеть холодной, отстраненной, не показывать эмоций. Ей не хотелось, чтобы он почувствовал её слабость. В конце концов, этот Гулливер мог оказаться сумасшедшим, он мог быть даже подельником Эдди, который ещё неизвестно к чему её приведет. Он настоял на встрече один-на-один. Ни полиции, ни кого бы то ни было. Она решила довериться ему, потому что, если уклонится от встречи, может исчезнуть единственная ниточка, ведущая к Эдди.
   Конечно, она не была наивной дурочкой. Она получше многих знала, на что способен извращенный человеческий разум и какие демоны могут в нём прятаться. И всё же... что-то внутри неё хотело доверять этому Гулливеру. Не только его возможная связь с Эдди. Гулливер выглядел очень вежливым человеком, который был напуган тем, в кого превратился Эдди, и кем восхищалась Лиза.
   Поэтому она доверилась интуиции и позволила ему привести её на заброшенную пивоварню. Либо она стала слишком уверенной и бесстрашной, либо совсем съехала с катушек, подумала она. Думать о том, что именно с ней произошло, ей не хотелось.
   Лиза подобрала Гулливера на Хай-Эшбери и по пути он рассказал, что видел... ну или свою версию увиденного. Лизе показалось, что большую часть она пропустила мимо ушей. Она не стала упоминать, что в курсе насчет убийств на пивоварне. Инициатива исходила от него и ей хотелось, чтобы именно он поделился своими знаниями и соображениями.
   - Чёрт, - сказал Гулливер, когда они подъехали к обочине. - Смотрите.
   Все подходы к зданию были ограждены лентами с надписью "место преступления". Полиции рядом не было. День уже клонился к концу, видимо, они уже собрали все улики и уехали. По крайней мере, на какое-то время.
   - Копы знают. Уже, должно быть, нашли трупы.
   - Всё равно, идём, - сказала Лиза. Ей очень хотелось увидеть всё самой. Был ли это профессиональный интерес, или в её подсознании пряталось, что-то тёмное, она не знала.
   - Вас посадят за это.
   - Всё равно, идём.
   Господи, да посмотри на себя. Ты прямо горишь от рвения.
   Гулливер, видимо, что-то почувствовал и отсел от неё подальше.
   - Ну?
   Он вздохнул.
   - Ладно.
   Пробраться внутрь оказалось совсем несложно. Дверь была опечатана, но в окнах давно не осталось стекол.
   Внутри пивоварни она почувствовала себя неуютно. Темные кирпичи стен, потрепанные ветром и временем создавали мрачное впечатление иного мира. Пол потрескался, стены обветшали, в потолке зияли дыры. Как будто они оказались внутри трупа. В воздухе витал запах крови и разложения. Обстановка подходила скорее какому-нибудь мавзолею, чем месту, где варили и разливали пиво.
   - Ну и атмосферка, - заметил Гулливер. - Тут нужно фильмы ужасов снимать. Мрачно даже днем.
   - Как в морге, - согласилась Лиза.
   - Очень близкое сравнение, учитывая, что тут произошло, - сказал он. - Не нужно мне было за ними идти.
   - Что вам известно об этом здании? - спросила Лиза.
   - В смысле, что известно? - не понял Гулливер.
   - Именно здесь отец Эдди с подельниками расправились с несколькими жертвами.
   - Вы просто кладезь знаний, доктор. Нужно было рассказать мне об этом до того, как я сообщил вам о том, куда мы поедем.
   - Да, надо было. Простите.
   Он не ответил, оглядываясь вокруг. Ему тут, определенно, не нравилось.
   - Атмосфера сбивает цену, - произнес он. - Я бы хотел оформить сделку.
   Лиза вздохнула. Понять его чувство юмора она даже не стала пытаться.
   - Здание продается. Уже много лет.
   Как и большинство других заброшенных промышленных объектов Америки, пивоварня была для города, как бельмо на глазу. Риэлторы уже отчаялись её продать. Особенно, учитывая её мрачную историю. Видимо, атмосфера дешевела с каждым днем.
   - Вот здесь они висели, - сказал Гулливер с дрожью в голосе. Они остановились у самой двери. С потолка свисали крюки. На полу были видны темными пятна, должно быть, следы стертой крови. - Прямо здесь. Их привязали за лодыжки и подвесили. - С него градом лил пот.
   Лиза ничего не сказала. Ветер гонял по зданию пыль, она ощутила на языке привкус опилок. Ей чувствовался застарелый запах пива и солода и что-то ещё. Помещение, в котором они находились, было большим, здесь, видимо, когда-то стояли большие бочки.
   - Ладно, - сказала она. - Я вам верю.
   - Тихо.
   - Что?
   - Шшшш. Я что-то слышал.
   Лиза замолчала и прислушалась. Сквозь грязные окна проникали бледные лучи послеполуденного света. В них, подобно снежным хлопьям, плясали пылинки и комья грязи.
   - Ничего.
   - Заткнись, - рявкнул Гулливер. Его глаза были широко открыты, как у зайца в ожидании лисы. Его трясло.
   - Просто воображение разыгралось. В этом месте и не такое возможно.
   Объяснение, видимо, его не удовлетворило.
   - Я что-то слышал. Уверен.
   - Тогда, идём отсюда.
   - Нет. Пока я всё вам не покажу, мы никуда не пойдем.
   Лиза кивнула и пошла за ним. Что я делаю? - спросила она себя. Этот парень, должно быть, сумасшедший. Но она так не считала. Он боялся. Был напуган до усрачки, но не опасен. Нужно было пригласить на встречу Фенна. Но она этого не сделала и часть её была рада этому, потому что она выполнила обещание и не позвала копов. Другая часть, впрочем, справедливо считала её конченной дурой.
   Что если Эдди и этот Паук были всё ещё здесь?
   Она шла за Гулливером, через дверь, по коридору, мимо куч мусора, мимо кабинетов с грязными окнами.
   - Заметили что-нибудь необычное? - поинтересовался он.
   - Тут всё необычное.
   - Вообще-то, нет. Подобные заброшенные здания всегда, как магнит притягивали подростков. Здесь можно выпить, накуриться, пообжиматься - что угодно. - Он огляделся. - Но не это. Ни пивных банок, ни бутылок, ни граффити. Ничего. О чём это говорит?
   - О том, что у подростков больше мозгов, чем у нас.
   Он фальшиво рассмеялся.
   - Не думаю, что дело в этом.
   Лиза не хотела об этом думать, потому что почувствовала, что что-то не так.
   Дверь в коридоре была заляпана кровью.
   - Они притащили тела оттуда, - указал Гулливер, глядя на дальний проход.
   С верхнего этажа донеслось какое-то шуршание. Оба замерли. Гулливер сморщился, как от боли.
   - Мне же это не показалось?
   - Нет, я тоже слышала. Мыши, может быть?
   - Или крысы.
   - Отлично, - Лиза обхватила себя рука. От уверенности не осталось и следа. - Крысы в стенах.
   - Ну и помойка.
   Когда Лиза подумала о совершенных здесь зверствах, оказалось несложно поверить в то, что это место обитаемо.
   Они пошли вперед, тени вокруг них сгущались. Гулливер держал в руке небольшой алюминиевый фонарик. Он включил его. Свет моргнул и погас.
   - Блядь, - выругался он, ударив фонариком о колено. - Бесит.
   - Дальше идти не обязательно, - сказала Лиза.
   - Да, валим отсюда нахрен.
   Они, практически, выбежали из здания.
   Снаружи стоял Фенн. Выглядел он невесело.
   - Ну и, что здесь, собственно, происходит?
   За пять минут Лиза пересказала ему всё, что знала. Когда она закончила, он, казалось, ей не поверил. Он сказал, что один из соседей описал её. Когда информация дошла до Фенна, он был вынужден сказать, что она работает с ним. Он прикрыл её, но по выражению его лица было понятно, что он сомневался в своем решении.
   - Значит, ты пришла сюда с парнем, которого даже не знаешь?
   - Я не ребенок, - огрызнулась Лиза. - Мне твоя защита не нужна.
   Гулливер выглядел беспокойно.
   - Слушайте, я не какой-то урод...
   - Это мы ещё узнаем.
   - Да и хер на вас, - ответил Гулливер.
   - Ничего подобного. Ты - свидетель двойного убийства.
   Фенн вынудил Гулливера снова всё рассказать.
   - Я кое-чего не понимаю, - наконец, сказал он. - Зачем ты пошел за ними? Тебе-то это всё для чего?
   - Хотел знать, что они собирались делать. Переживал за Эдди, наверное. Паук, ведь, совершенно сумасшедший. Уж поверьте мне.
   - Видимо, придется.
   Лизе не нравилось происходящее. Фенн, из доброго милого человека, внезапно, превратился в циничного копа. Он допрашивал Гулливера, будто тот был в чём-то виноват.
   - За Эдди переживал, значит?
   - Ага.
   - Он твоим любовником был?
   - Нет!
   - Но ты же голубой, верно?
   - Да... нет...
   - Уж я-то знаю. Работа у меня такая.
   Лизу это начало раздражать.
   - Мать твою, Фенн! Хули ты творишь? Он пришел ко мне по своей воле. Он жизнью рисковал, следя за Эдди. Какое значение имеет его половая ориентация?
   Фенн холодно улыбнулся.
   - Ты слишком доверчивая, док.
   Господи, да он же гомофоб, подумала она. Великолепно.
   - Тебе придется поехать со мной, Гулливер.
   Услышанное шокировало его.
   - Зачем? Я же ничего не сделал.
   - Да, обычный допрос, и всё. Ты свидетель.
   - Блядь, - вырвалось у Лизы.
   - Послушай, я не один веду это дело, Гулливер. Есть и другие люди, которые хотят с тобой поговорить. Ничего особенного, просто разговор.
   Лиза недовольно взглянула на Фенна.
   - Уверена, долго тебя там не продержат.
   - Хотелось бы верить, - отозвался Гулливер.
  
   Полуночный маньяк.
  
   Сомс спал в центральной больнице Сан-Франциско.
   Он снова находился в Доме Зеркал, 20 лет назад. Повсюду висели зеркала. Перед ним в дюжине отражений мелькал его собственный силуэт. Впереди появилась лестница, ведущая наверх, в пыточную. Он заметил фигуру, девочку - это, точно, была девочка - взбегавшую по ступенькам на четвереньках. Сердце заколотилось, по спине потек пот. Он обернулся, чувствуя, что кто-то стоит за спиной.
   Никого не было.
   Девочка была похожа на Джину. Он нашел её для Зеро. Неужели именно её, по словам Граймса, держали в клетке? Он забыл. Может, это просто ребенок... какая-то другая жертва. Он сглотнул и двинулся вперед, понимая, что и он был частью всего этого. Он мог, конечно, не связывать себя с Зеро и его компанией, но всё равно, он оставался соучастником его деяний.
   Сомс опять увидел девочку.
   Она сидела наверху по-собачьи.
   Господи, что же они с ней сделали?
   - Эй! - крикнул он, взбираясь по ступенькам. - А, ну, иди сюда!
   Он видел, как она ждала его, прячась во тьме. Она была молода, шестнадцать или семнадцать, не старше. И если зрение не подводила его, она была абсолютно голой. Джина ли это? Сомс не понял. Бедняжка выглядела голодной и совершенно безумной. Что это значило? Говорил ли Граймс правду?
   - Эй, я тебя не трону, - сказал он. - Иди сюда.
   Молчание.
   Она хихикнула и исчезла.
   - Чёртовы дети, - произнес Сомс.
   Он продолжил подниматься. Наверху было жарко, даже душно, будто сами стены дышали жаром. Он снял пальто и закинул его за плечо. Он шел дальше и думал о девочке. Точно ли это была Джина? Он видел её только раз, но ему казалось, что именно она привела его сюда. В её глазах было что-то, какой-то влажный проблеск. Глаза собаки.
   Наверху было тихо, смертельно тихо. Ни единого звука, даже дыхания не было слышно. В некоторых местах пол был вздыблен, плитка поломана. Он был весь покрыт толстым слоем пыли. Девочка была здесь, но где же её следы? Сомс обернулся, освещая пол фонариком. Его следы были на месте. А где её? Странно. Она должна быть здесь. Он двинулся вперед, в горячем воздухе висела пыль, дышать было тяжело. Повсюду его окружали зеркала.
   Коридор разделился на два. Сомс повернул налево. Впереди виднелась большая комната без двери. До него донесся едва слышный звук шагов.
   - Девочка? - позвал он. - Ты там?
   Молчание. Она точно там.
   - Девочка? Давай, выходи. Я тебя не трону.
   Идти дальше ему, почему-то расхотелось. Он не мог заставить себя войти в комнату, равно как не мог и вернуться назад. В комнате была какая-то загадка, которая звала его, которая показала бы ему то, чего он боялся больше всего.
   Комната была большой, в ней повсюду валялись сломанные ящики и доски. В воздухе висело столько пыли, что свет фонаря едва пробивался сквозь её завесу. Она была где-то здесь. Он знал совершенно точно. Чутьё подсказывало, что он прав. Стало практически невыносимо жарко, мокрая рубашка прилипла к спине. На губах чувствовалась соль, глаза заливал пот. Он медленно двинулся вперед. Рядом виднелось нечто похожее на мебель. До него донесся булькающий звук, будто вода бурлила в бойлере. Он почувствовал девочку раньше, чем увидел. От неё несло болезнью и испражнениями.
   Она сидела в углу на грязном ковре спиной к нему. Её голое тело было покрыто грязью, волосы все в пыли и кусках паутины. Пол был весь завален калом. Какие-то кучи уже высохли и развалились, но другие выглядели свежими, на них сидели мухи. Стены тоже были измазаны дерьмом. Как будто, она пыталась рисовать им, изобразить какие-то странные рисунки и написать таинственные письмена.
   Животное. Зеро разрушил её разум и превратил в домашнего зверька.
   - Эй, - сказал он. - Я тебя не трону.
   Она не ответила.
   - Ну, давай. Всё хорошо... правда.
   Он подошел к ней и коснулся её плеча. Её кожа была холодной, как мясо из морозильника. Она взглянула на него из-под грязных локонов волос и оскалилась, обнажив гнилые зубы.
   - Господи боже, - пробормотал он.
   Это была Джина.
   - Джина? - прошептал он. - Это я... Сомс.
   Она начала мычать какую-то мелодию. Её взгляд был пуст и совершенно безумен. По подбородку текла слюна. Она попыталась заговорить, но вместо этого издала глухой горловой звук, похожий на лай. Оказалось, ей отрезали язык.
   - Господи, - выдохнул Сомс. - Господи... боже.
   Когда он назвал её по имени, девушка склонила голову. Оно было ей знакомо, но Джина не помнила, откуда. Она могла только вертеть головой, будто смущенный щенок. Сомс протянул к ней руку и она оскалилась. Глаза её были черными и стеклянными.
   - Всё в порядке, Джина. Всё хорошо.
   Кажется, она немного успокоилась. Немного... но всё равно, оставалась настороже.
   - Я твой друг.
   Да. Тот самый друг, который отдал тебя в лапы этим зверям. Настоящий друг.
   Она едва улыбнулась, будто слово "друг" вызвало у неё хорошие ассоциации, она немного расслабилась. Она издала какой-то похожий на воркование звук и протянула Сомсу истощенную руку... затем она взглянула ему за спину и её глаза расширились. Девушка дернулась назад, отползла в угол и заскулила, как побитая собака.
   Сомс обернулся и увидел в дверном проеме высокого человека в черном костюме.
   Зеро.
   - Хули ты тут делаешь? - спросил он. - Я тебя не звал.
   - Я подумал...
   - Плохо подумал. Ты проник на чужую территорию и узнал мою маленькую тайну. - Его челюсть двигалась из стороны в сторону, будто что-то пережевывая. - Я искал, кого бы ещё сунуть в клетку. Ты, вроде, подходишь.
   - Да хрена с два.
   - Тогда, уходи... и кстати, Сомс? - произнес Зеро, вперив в него взгляд своих черных глаз. - Не пытайся изображать героя и приводить сюда полицию. Я знаю достаточно, чтобы тебя закрыли лет на 30.
   Сомс был зол и полон отвращения. Ему хотелось избить его, молотить, пока он не завоет о пощаде. Хотелось крикнуть ему: "Меня, может, и закроют на 30 лет, зато тебя поджарят на электрическом стуле в Сен-Квентине!" Но не стал. Не потому, что Зеро возвышался над ним, подобно скале, а потому что просто боялся его. Зеро излучал силу, превосходство, садизм и жестокость. Конечно, он мог избить его, но Зеро был способен на более страшные вещи.
   - Можешь уходить, - сказал Зеро и звучало это не как вежливое предложение.
   Сомс слепо направился к двери, едва дыша, сердце бешено колотилось в груди.
   Зеро вытянул руку.
   - Джина. Иди сюда... Нет, ползи сюда. Вот, хорошая девочка.
   Джина, сопя, медленно поползла вперед, будто человекоподобный червь. Сомс почуял запах свежей мочи и понял, что она обмочилась от страха перед своим грозным хозяином.
   Сомс вывалился в коридор, трясясь. За его спиной Зеро почесал девушке голову.
   - Хорошая девочка. Пора тебе поучиться подчиняться. Ты знаешь, мне не нравится, когда ты являешься незнакомцам. Тебя придется наказать. Ты же понимаешь, правда?
   Сомс двинулся к лестнице. Зеро её убьет, он был уверен. До него донесся тихий вой, но исходил он не от Джины, а из-за двери напротив. Ужасный звук плача...
   Сомс проснулся.
   Это сон снился ему весь последний месяц. Та, самая жуткая ночь.
   Он вжался в подушку и заплакал.
  
   Важный свидетель.
  
   Гулливеру тоже хотелось завыть.
   Он сидел в допросной комнате на Саузерн Стейшн. Фенн привел его сюда и оставил. Это было 20 минут назад. Что этот гад задумал? Наверное, лучше не знать. Если бы он больше думал о себе, ничего подобного бы не случилось. За каким хреном ему понадобилось тащиться за Пауком? Что он хотел доказать? Зачем он принялся выслеживать Локмер? Всё зря. Сплошные ошибки.
   Открылась дверь и вернулся Фенн. В руках он держал желтую папку и ручку. Гулливеру он не понравился. Худой, жилистый, с холодными серыми глазами и жестким лицом. Он часто встречал таких, как он.
   - Ладно, Гулливер. Поговорим по делу.
   Гулливер кивнул.
   - Во-первых. Твои слова меня пока не убедили. Зачем ты за ними пошел?
   - Любопытство.
   - Неубедительно. Любопытство и всё? Ты подглядывал за ними? Хотел узнать, что настоящие мужчины делают с женщинами?
   Гулливер ожидал этого вопроса. Ответ уже был давно готов:
   - Да, именно так. Теперь я знаю. Настоящие мужчины режут женщин на части.
   - Не надо тут острить.
   - Тогда не надо задавать таких вопросов.
   - Ладно. Как ты узнал о докторе Локмер?
   - Без труда. Она повсюду ходила и расспрашивала. О ней все знали.
   Фенн дернул бровью.
   - Это плохо. Если о ней слышал ты, значит, мог и Эдди.
   - Скорее всего.
   - А теперь, назови своё полное имя?
   - Гулливер.
   - Настоящее имя.
   - Френсис Симмонс.
   - Хорошо. Адрес? Номер социального страхования?
   Гулливер назвал.
   - Отлично, - сказал Фенн. Он вынул из папки несколько снимков и протянул Гулливеру.
   - Этот человек похож на Эдди Зеро?
   Гулливер какое-то время рассматривал фотографии.
   - Да, похож.
   - Он или нет?
   - Да... пожалуй. Волосы только стали длиннее.
   - Скоро вернусь, - бросил Фенн и направился к двери. Затем остановился и спросил:
   - Почему тебя зовут Гулливер?
   Тот пожал плечами.
   - Любил эту книгу в детстве. "Путешествия Гулливера". С тех пор и сам много путешествовал.
   Фенн усмехнулся.
   - Да уж, наверняка.
   "Мудила". Сейчас Фенн уйдет, пробьет его по базе, потом вернется и начнется веселье. Фенн отлично проведет время. Гулливер тихо выругался. Как он вообще в это ввязался? Бред какой-то. Фенн вернется с личным делом Гулливера. И начнет издеваться. Этот коп - очередной праворадикальный мудила-гомофоб, чей старомодный мир рушился у него на глазах. Копы все одинаковы. Врожденное невежество и нетерпимость стали символами всего департамента.
   Фенн вернулся с какими-то распечатками и сел. Выглядел он так, будто наелся дерьма.
   - Ладно, Френсис... или мне лучше звать тебя "пастор"?
   - На хуй иди.
   Фенн рассмеялся.
   - А у тебя интересная биография. Кража из магазинов. Подделка чеков. Проституция. И самое интересное. Склонение несовершеннолетних к...
   - Это не доказано. Херня полная. Пара дебилов в форме хотела меня подцепить, решив, что я легкая жертва. Вам ли не знать копов. Трудно обвинить их в наличии ума.
   - Твоё мнение. Неважно. Я разыскал твоё дело, чтобы понять, что ты за человек.
   - Довольны?
   - Очень. Значит, не любишь копов?
   Гулливер вздохнул.
   - А должен?
   - Мы вас защищаем.
   - Да, неужели? Как-то не доводилось раньше с этим сталкиваться.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Я имею в виду, что пытаюсь вам помочь, а вы меня допрашиваете, будто бандита какого-то.
   - Нет, я просто хочу выяснить факты.
   - Я вам уже шесть раз всё рассказал. Если вы до сих пор ничего не поняли, значит, у вас серьезные проблемы с головой.
   - За языком следи, милый.
   Гулливер тряхнул головой.
   - Вы, копы, что, все одинаковые? Все, как один - гомофобные мрази. Вас этому специально учат? Департамент не мог взять и собрать в одном месте всех кретинов, видимо, случай помог. Вы все жутко предсказуемы. Все.
   - Ты не лучше, - ответил Фенн. - Я тебе, вот, что скажу, Гулливер. Я не вел бы себя, как мудак, если бы не ты. Мы вполне можем общаться, уважая друг друга. Обмен колкостями ни к чему хорошему не приведет. Хватит обзываться. Твоя сексуальная ориентация - твоё личное дело.
   - Ну и ладно. Для ясности: я не гомосексуалист, я бисексуал. Есть разница.
   Фенн записал это.
   - Ладно. Значит, Эдди нашел тебя и начал спрашивать об отце. Что ты о нём знал?
   - Как я и сказал, ничего. Сказал, что знаю человека, который...
   Гулливер в очередной раз пересказал всё сначала. Во второй, в третий раз.
   - Наверное, это всё, Гулливер. Напоследок, хочу ещё кое о чём спросить.
   - Жгите.
   - Что думаешь о Лизе Локмер?
   - Что думаю? Не знаю. Вроде, ничего. Немного напряжена, немного жестковата. А что?
   - Просто, интересно.
   Гулливер решил, что его муки кончились.
   - Влюбились в неё, что ли?
   - Это так очевидно?
   - Да.
   - Держи эту мысль при себе. Расскажи, какое впечатление она на тебя произвела.
   - Я её недавно знаю, но сказал бы, в ней есть какая-то тайна. Трудно сказать, что у неё на уме. Она очень скрытная натура. У неё есть какой-то тайный план. А в её шкафу немало скелетов.
   Фенн кивнул. Его собственные мысли мало отличались от того, что сказал Гулливер.
   - Ладно. Тебя хотят допросить пара моих коллег.
   Фенн вышел и его место заняли двое. Один был крупным и чёрным, другой худым и белым.
   - Я детектив Мур, - сказал черный. - Это детектив Гейнс. Мы ненадолго.
   - Ну, - произнес Гейнс. - Расскажи нам всё сначала и ничего не упускай, принцесса...
  
   Письма из ада - 3.
  
   Дорогой Эдди.
   Иногда ты мне снишься.
   Не спрашивай, почему. Ты бы обязательно спросил бы, если бы был здесь. Просто прими этот факт, как приняла его я. Мне многое снится, но я считаю, что даже те сны, где тебя нет, они тоже о тебе. В символическом смысле.
   Мне постоянно снится один сон.
   Он начинается в крыле "D", где только сон может избавить меня от монотонной скуки долгих месяцев и лет.
   В этом сне мы оказываемся в Колинге. Мы гуляли во дворе, держась за руки. Ты такой красивый, что у меня замирает дыхание, а сердце перестает биться. Рядом Барбара Картланд, я чувствую себя юной девицей на первом свидании. Мы гуляем по газону, воздух пахнет дождем и срезанными цветами. Ты целуешь меня, где-то слышится гром. Может, он гремит только у меня в голове.
   В этот момент я чувствую две вещи: просветление и страдание. Просветление от того, что я осознала, что люблю тебя и всегда любила, а ты любишь меня. Наши сердца бьются в унисон, наши стопы шагают одним темным путем. Да, чистое просветление. А страдание... чудовищные муки от того, что в мире есть кто-то, кто разделил нас, запер меня в темнице под названием "крыло "D"". В месте, полном кошмаров. Дни и недели пролетают здесь, смазанные успокоительными препаратами, скованные смирительными рубашками и тьмой. Одно лишь страдание.
   Ты говоришь, чтобы я не беспокоилась, и вместе мы выходим за ворота в большой мир. Мы проходим по пожелтевшей траве и подходим к ещё одним воротам. За ними кладбище. Из земли торчат покосившиеся памятники, надписи на них выветрились и едва различимы. Мы на месте. Я знаю. Мы там, где всё начинается и заканчивается.
   Ты выбираешь заросший плющом старый склеп. В воздухе пахнет октябрем. Пахнет смертью, но, вместе с тем, возрождением. Мы входим внутрь. Держа друг друга за руки, мы читаем на могильных плитах едва видимые имена.
   Ты укладываешь меня на мраморную плиту и осыпаешь засохшими лепестками роз.
   Мы занимаемся любовью. В месте, полном насекомых и мертвых растений.
   Ты любишь меня и твоё лицо меняется. Оно превращается в лицо моего отца и всех тех, кто имел меня в прошлом. Затем оно отекает, словно воск и снова появляешься ты.
   Ты пробуешь на вкус землю.
   - Ты принадлежишь мне, - шепчу я. - Только мне.
   Я слышу звон колокола и смех. В стенах нашего любовного гнездышка скребутся крысы, пауки плетут сети.
   Затем я слышу звук бегущих ног. Очень громкий, оглушающий. Сотни марширующих ног в нацистских сапогах. Дверь нашего убежища распахивается и люди в белом забирают тебя у меня.
   Ты исчезаешь.
   Я плачу и кричу. Ногтями впиваюсь в их лица, грызу их глотки. Но всё безуспешно.
   И тут я возвращаюсь в холодную темную комнату с ржавыми решетками и металлическими щитами на окнах. В щель окна я вижу оранжевую луну на фоне черного неба и облака. Ветер шепчет моё имя и ветки деревьев, скрипя, его повторяют.
   Я начинаю кричать, понимая, что люблю тебя. Понимая, что истинная любовь никогда не умрет. Она просто ждет во тьме.
   Как и я.
   Твоя
   Черри.
  
   Зловещее воскрешение Кассандры Лумис.
  
   Ночь, когда Кассандра восстала из мертвых, была самой обыкновенной. Ни завывающего ветра, ни проливного дождя, ни даже отдаленного грома. Ночь была тихой и теплой, безлунной, на небе ярко светили звезды, дул легкий бриз. В воздухе не висело никакой угрозы.
   Именно эту ночь выбрала Кассандра. Или ночь выбрала её.
   Её тело было найдено в месте известном, как Дом Зеркал. Нашёл её бродяга, который искал место для ночлега. Он сразу вызвал полицию, но перед этим обшарил все карманы и забрал всё ценное, включая документы.
   Так она получила имя Джейн Доу. Этим именем называли все неопознанные трупы женщин.
   Следующие дни были ужасны. Из шкафа её вытащил медэксперт с помощниками. До них, к ней подходили полицейские и отчаявшиеся граждане, потерявшие родных. Первые были просто невыносимы. Они стояли, смотрели равнодушными глазами, отпускали грязные шуточки, разглядывали раны. Парочка высказалась о её груди и ногах. Вторые всегда выглядели шокированными. Их взгляды были пусты, сердца тяжелы, голоса еле слышны. Никогда нельзя было сказать, радовались они или нет, когда видели, что лицо растерзанной девушки не принадлежало их близким. Они приходили и уходили в одном и том же мрачном состоянии.
   Кассандра смотрела, как они появлялись и исчезали, её мысли блуждали в коридорах собственного разума. Ей было не совсем понятно, почему свет никогда полностью не гас. В какой-то части её сознания поселилось беспокойство и именно оно освещало её разум тусклыми лучами.
   Судмедэксперта звали доктор Роже. Это имя ей показалось похожим на название дешевого шампанского. Таким он и был: изо рта у него постоянно несло свежим перегаром. Вместе с помощниками он резал и исследовал её внутренности. Он провел вскрытие, взял образцы жидкости, замерил глубину проникновения и угол ранений. Её скальп был срезан, а череп вскрыт, будто банка горошка. Содержимое черепа было вынуто, взвешено и порезано. Остальные внутренние органы были таким же образом изъяты и всесторонне исследованы. В их глазах она перестала быть человеком, она была трупом, оболочкой, которую можно крутить, вертеть и резать. И они отлично справлялись с работой. Поначалу, происходящее было ей отвратительно, потом стало приносить удовольствие и, наконец, наскучило. Это доказывало только то, что ко всему можно привыкнуть.
   Когда доктор Роже закончил отчет о вскрытии, он зашил её обратно и убрал в шкаф. Он проделал очень аккуратную работу. Раньше Кассандра совсем не разбиралась во вскрытии человека, но теперь имела весьма подробные знания. Обратно зашить её смог бы и обычный мясник. Это не требовало каких-то знаний об анатомии или специальных навыков. Роже работал и напевал мелодию из телешоу "Привет, Долли? Оклахома?". Он складывал её органы обратно, а если они не помещались, он просто клал их, куда хотел. Убрать на место мозг он даже не подумал. Он просто сунул его в живот и начал зашивать, не вынимая из бледных губ сигарету. Внутрь падал пепел, но кому было до этого дело? Когда он закончил, на её теле остался большой шов от горла до паха в виде буквы Y.
   Роже стянул резиновые перчатки, бросил их в урну и произнес:
   - Ещё один день - ещё один доллар.
   Помощники переложили её на носилки и укатили в морозилку.
   - Следующая станция - "Червивая", - пошутил один из них и закрыл дверцу.
   Какое-то время Кассандра провела в одиночестве. Сколько? Дни? Недели? Месяцы? Мертвые теряют чувство времени. Следующее, что она помнила - это морг при похоронном доме. Пара гробовщиков, обоим слегка за двадцать, принялись приводить её в порядок. Её набальзамировали, затем тщательно омыли, прежде чем подобрать самый дешевый гроб. Никто не собирался оплачивать полный комплекс услуг, поэтому штат обошелся самым минимумом.
   - А она симпатичная, - сказал Рыба. - Учитывая состояние.
   Мик кивнул.
   - Ты настоящий художник.
   - Жаль я не знал её при жизни. Ты глянь на титьки... вкусняшка.
   - Ты больной.
   - А то я не знаю.
   Мик помотал головой и ушел чистить инструменты.
   Кассандра была удивлена этим разговором, но он её не разозлил. Мертвые не обижаются. Комментарии Рыбы ей даже льстили. Если бы он не был настолько конченным извращенцем, она бы в него даже влюбилась. Разум её был жив, но тело оставалось обездвиженным и бесчувственным, как кусок мороженного мяса. Она не чувствовала ничего, кроме страха, отчаяния, ужаса перед надвигавшейся бесконечностью. Но сдаваться она не собиралась. Она всеми силами пыталась привести в чувство нервы и мускулы. Так или иначе, но она добьется своего.
   - Какие планы на вечер? - спросил Рыба.
   Кассандра насторожилась, решив, что он обращается к ней, но нет, Рыба говорил с Миком.
   - Да никаких особо. Лягу пораньше. Завтра с утра на занятия.
   - Нужно хоть немного жить, дружище. Я тут познакомился с парочкой шикарных пуэрториканок. Пойдешь со мной? С английским у них не важно, да и возраст, едва перевалил за черту согласия, но обе они обожают трахаться.
   Мик вздохнул.
   - Ты когда-нибудь найдешь на жопу приключений. Попомни мои слова. Нельзя бесконечно снимать подростков и не попасться.
   - У меня есть план. Я никогда не оставляю им своих контактов.
   - Ты ебёшь малолеток. Когда-нибудь тебя примут.
   - Хера с два.
   - Когда-нибудь одна из твоих блядин возьмет и стуканет своему пуэрториканскому папаше, и тогда уже твоя жопа будет мерзнуть на этом столе.
   - Херня.
   - Это называется "половая связь с лицом, не достигшим совершеннолетия". Судьи по таким делам дают на полную катушку.
   Рыба рассмеялся.
   - Только не со мной.
   Но Кассандра знала, Мик ошибался. Паразиты, вроде этого Рыбы, редко бывают наказаны и всегда уходят от ответственности.
   - Кто же искромсал эту малышку? - громче, чем обычно сказал Рыба.
   - Никто не знает. Даже имя неизвестно.
   Рыба снова рассмеялся.
   - И какое нам дело, Мик? Мы приводим их в порядок, одеваем, кладем в дешевый гроб, получаем деньги и всё.
   - Ну, типа того, да.
   - Взгляни на её лицо. На такое способен только мясник.
   Лицо Кассандры было исполосовано ножом Эдди. Раны и порезы были по всему телу, но лицо пострадало сильнее всего. Оно было разбито и изрезано в фарш, местами, до самой кости. Раны были промыты и без крови, её лицо было похоже на лицо зомби.
   - Даже представить не могу, что за безумная мразь такое сделала, - сказал Мик.
   - Ага, - согласился Рыба. - Просто тварь. А, ведь, когда-то она была милой. Клёвые титьки.
   - Ты больной уёбок.
   - Да, блин, ты глянь на неё. Если не смотреть на лицо, тело очень даже ничего. - Рыба коснулся холодных бугорков её груди. - Очень жаль, милая. Ты ушла слишком рано. Мы могли бы неплохо зажечь.
   - Хватит, - сказал Мик, он начинал злиться. Он был больше Рыбы и крепче. Кассандра практически в него влюбилась. Хоть один мужчина защищал её добродетель, живую или мертвую.
   - Посвети.
   - Хорош уже а? Суй её в гроб и пойдем, - воскликнул Мик. - Домой пора.
   - Куда-то торопишься?
   - Есть ещё дела.
   - Ну и вали отсюда. Сам с ней справлюсь. Поработаю сверхурочно.
   - Уверен?
   - Ага, не парься.
   Мик ушел, и Кассандре захотелось съежиться. Неужели он оставит её наедине с этим дегенератом? Похоже, что так. Снова унижение. Мик ушел, а Рыба стоял и ещё долго смотрел на неё. Затем вышел и вернулся. Кассандре не понравился ни его взгляд, ни то, что последовало потом. Впрочем, она ожидала этого. Даже в смерти она не могла обрести покоя. Рыба залез на стол и расстегнул ширинку. Его огромный член дергался и трясся. Он делал это уже не в первый раз, понять это оказалось не сложно. Он смазал себя вазелином и раздвинул её ноги. Продлилось всё недолго. Кассандра вообще ничего не почувствовала. Она лишь заметила, как её тело дернулось, когда он вошел в неё. Она не чувствовала ничего, кроме отвращения и ненависти. Её нутро оросило его горячее семя. Она чувствовала, как оно отогревает замерзшие клетки её тела. Тепло распространялось по всему телу, нервные окончания вернулись к жизни, мышцы начали болеть. Он вернул её к жизни. Жизнь можно получить только от другой жизни и никак иначе. Всё её тело уже пылало жаром.
   Рыба слез со стола и быстро подмылся. Ему хотелось подольше побыть с ней, трахнуть её как следует, но он думал о предстоящих свиданиях. Нужно было оставить сил для пуэрториканочек. К тому же, трахая труп, всегда нужно торопиться. Возможность быть застуканным была частью игры, но заигрываться не стоило. У него был огромный опыт секса с трупами и прекращать это занятие он не собирался.
   Он сел за стол и записал несколько заметок для начальства, но сам, при этом, думал о пуэрториканках и том, что сделает с ними. Работа с бумагами заняла у него около получаса времени. Всё это время Кассандра всё больше наполнялась жизнью, клетки её тела оживали, энергия заполняла сосуды. Она возрождалась... совсем иной, не той, что прежде... другой, переделанной.
   Без лишних церемоний, она поднялась.
   Реакция Рыбы её несколько разочаровала, потому что он не закричал, как она рассчитывала. Он удивленно взглянул на неё, с выражением "что за нахуй?" на лице, будто всё происходящее было шуткой. И когда он осознал, что никакая это не шутка, его пронзил ужас от осознания того, что она могла всем рассказать, какое он чудовище. Он сидел за столом, как и прежде, с широко открытыми глазами и дрожащими губами. Затем лицо его побелело, и самообладание покинуло его с, практически, слышимым щелчком.
   - Мик! Мик! Мик! Сюда! Помоги, Христа ради...
   Разумеется, Мик уже давно ушел.
   Рыба вскрикнул ещё раз и начал бормотать что-то бессвязное. По его лицу градом тек пот. Подобного рода пот обычно тек в комиксах-ужастиках. Кассандра шагнула вперед. Парализованный страхом, сменивший крик на хныканье, Рыба сполз со стула на пол и встал на колени. Первобытная реакция. Когда крики не помогли, а сбежать было нельзя, он преклонил колени перед восставшей богиней, рыдая, визжа и моля о милосердии.
   Кассандра не испытывала к этому жалкому созданию ничего, кроме презрения. Она коснулась его руками. Его глаза бешено вращались, рот беззвучно открывался в мольбах. Его трясло, как младенца.
   - Ты станешь... моей жертвой, - сухим голосом произнесла, даже прошипела, она.
   - Пожалуйста, - пролепетал Рыба.
   Одной рукой она надавила ему на горло, а другой обхватила шею сзади. Она хотела лишь слегка надавить, но получилось наоборот. Глаза Рыбы вылезли из орбит, превратились в белые шары, изо рта потекла слюна, шея покрылась влагой. Он упал ей на руки, в воздухе появился запах испражнений. Она позволила ему упасть.
   В гараже она нашла бельевую сумку. Видимо, вещи, лежавшие в ней, принадлежали мертвым. Она вывалила всё на пол, выбрала себе грязный деловой костюм, принесла сумку обратно в морг и запихнула в неё Рыбу. Несмотря на то, что она была очень голодна, его она есть не стала, он был ещё слишком тёплым. Пусть немного полежит, обмякнет.
   Однако искать еду смысла не было, ведь она находилась посреди огромного пищевого склада. Кассандра разыскала труп молодой женщины, приготовленной к бальзамированию. Она вытащила её из морозильника, сбросила на пол, расстегнула мешок и подумала, что, по идее, должна бы испытывать отвращение к происходящему. Однако ничего подобного она не испытывала, ни тошноты, ни чувства вины. Некоторые вещи не сумели пережить процесс воскрешения. Все социальные запреты, имевшиеся некогда в её голове, ныне выглядели чем-то недостижимо далеким и не имели никакого значения.
   - Нет, - прошептала она и застегнула мешок обратно. - Это неправильно.
   Однако голод всё сильнее давал о себе знать, недовольно урча где-то в животе. У него были когти и клыки и когда-нибудь, он разорвет её на части. Это не был голод живого человека. Это нечто более глубокое, тёмное, словно тысячи игл одновременно впивались ей в живот. Голод, рожденный в мрачных могилах и узких гробах. Голод погребенного.
   Она очень медленно расстегнула мешок. Её движения были неторопливыми, как у человека, который стягивает простыню с мертвого тела любимого. Кассандра извлекла тело, голод её стал просто нестерпимым, практически захватив всё её сознание.
   Издав истошный крик, Кассандра впилась зубами в тело женщины, разбила её голову об пол, вскрыв череп. Чтобы добраться до сочных мозгов пришлось некоторое время избавляться от осколков кости. Первые секунды она кусала его, будто дикая собака, но потом, принялась отламывать по кусочку и смаковать каждый из них. Она попробовала плоть с рук и ног, вскрыла глотку и изрядно поковырялась в брюхе покойной.
   Закончив с едой, она легла рядом с растерзанными останками, её голое тело было обильно измазано кровью. Она облизнула пальцы и принялась напевать какую-то мелодию. Она понимала, что могла бы ещё долго лежать здесь, пока не обглодает труп до костей, но делать этого не стоило. В любой момент кто-нибудь мог прийти.
   Она умылась и натянула деловой костюм. Затем она запихнула сумку с трупом Рыбы в багажник его же машины, туда же кинула набор косметики, который тот использовал для восстановления лиц и вернулась в морг. Ну и устроила она тут. Люди начнут задавать вопросы. Нужно здесь прибраться. В гараже она нашла канистру с бензином и разлила её по моргу. Когда она ушла, всё горело.
   Нужно работать. Нужно найти себе жильё и новую одежду. Нельзя тратить время попусту.
   Затем нужно найти Эдди. Кто знает, во что он ввязался за время её отсутствия?
   С этими мыслями она выехала в ночь. И пока полиция искала пропавшего бальзамировщика по кличке Рыба, настоящий убийца спокойно занимался своими делами.
  
   Мальчик и паук.
  
   Что-то было в воздухе этого города и Эдди это не нравилось. Ему угрожала опасность, он не знал как, но ощущение её не покидало. Он чувствовал её всем телом. Что-то пошло не так. Могли взять Паука (вряд ли он, конечно, заговорит, а если заговорит, вряд ли кто-то его поймет). Кто-то мог их заметить и опознать. Полиция уже, наверное, на пути к его жилищу. Могло произойти что угодно. Он не мог сказать, что именно, но то, что что-то не так, он понимал отчетливо.
   Когда он вышел из дома, на город уже опустилась ночь. Тени, конечно же, последовали за ним, несмотря на его желание. Может, именно они его предупредили каким-то образом. Может, именно они пока держали опасность на расстоянии и предупредят его, когда она станет неминуемой. Путь до логова Паука занял у него полчаса. Оказавшись около дома, он некоторое время стоял на противоположной стороне улицы, пытаясь разглядеть возможную опасность.
   Всё казалось в порядке. Вокруг него собрались Тени. Когда Эдди подумал о том, что предстоит сделать этим вечером, ему стало жарко.
   Он подошел к двери и вошел без стука.
   Паук сидел на кухонном полу и листал большую книгу.
   - Всё путём? - спросил Эдди.
   - Да. Я заточил ножи. Всё готово.
   - Хорошо. Снова шлюхи?
   - Почему нет? С ними проще.
   Эдди присел и закурил. До него доносился скрежет Теней, оставленных за дверью. Когда он смирился с их существованием, они научились подчиняться. В каком-то смысле, они стали его питомцами. Немного внимания и они начали ему доверять.
   - Услышал что-то? - спросил Паук, перелистывая страницы.
   - Нет, ничего.
   Впусти нас нам тут не нравится
   Эдди не обратил на них внимания.
   - Ты уже съел те куски?
   - О, да. Было очень вкусно. Я замариновал их с лимоном и ворчестерширским соусом. Пальчики оближешь! Надо было оставить тебе немного.
   Он сумасшедший в отличие от тебя он себя не контролирует если его примут он заговорит осторожнее
   - Буду, - тихо сказал Эдди.
   - Чего?
   - А, ничего.
   Паук отложил книгу.
   - Ещё чуть-чуть и будем готовы. Они нас впустят. Я чувствую.
   - Что насчет Гулливера? Думаешь, он заговорит?
   - С полицией-то? Не, такие, как он, боятся копов. Он будет молчать. А если не будет, мы к нему зайдем.
   - Пора идти, - сказал Эдди. - В восемь на складе, как обычно?
   - Да, конечно.
   - Увидимся.
   Эдди вышел на улицу и его облепили Тени.
   Его нужно убить эдди он опасен он тебе больше не нужен ты можешь попасть в земли сам
   - Нет. Пока нет.
   Ты владеешь нами твоя семья владеет нами мы голодны... отдай его нам
   - Как только буду готов, не раньше. Берите пример с меня, проявите терпение.
   Эдди вернулся к себе и начал готовиться. Прежде чем пойти на склад, он решил навестить Гулливера. Нужно было решить проблему, пока не стало хуже. Он отдаст его Теням, чтобы те хоть ненадолго замолчали. Они думали только о собственном насыщении.
   Вскоре после того, как Эдди вышел от Паука, туда нагрянула полиция.
  
   Кости.
  
   Они возвращались в Дом Зеркал.
   Фенн предложил выпить, но на уме у Лизы было иное. Он начинал думать, что она одержима идеей поимки Эдди Зеро. Но он считал, что любой профессионал своего дела, в некоторой степени одержим. Вопрос в причинах. За все годы в полиции, он не раз проявлял подобное рвение. Иногда это единственный способ как следует выполнить работу.
   - Понимаю, что ты не в восторге от этой поездки, - сказала Лиза. - Мне нужна твоя помощь. Однажды нам повезет.
   - Или наоборот. Зависит от точки зрения, - заметил он.
   - Не понимаю.
   - Я к тому, что не вижу смысла ловить Эдди и Паука ночью в заброшенном доме. Не пойми меня неправильно, мне частенько приходится иметь дело со всякими гадами. Я знаю, как себя защитить. Но мы имеем дело с двумя психопатами. Обычные преступники - воры, карманники, грабители - трусливы по натуре. При первом признаке опасности они сбегают... но психи непредсказуемы.
   - Может, нам запросить поддержку, - предложила Лиза.
   Разумеется, им стоило это сделать. Однако Фенн был сам слишком сумасшедшим, чтобы ввязать в это дело в одиночку. Сама мысль о том, что рядом с ним и Лизой будет кто-то ещё, его бесила. Даже если это будет пара копов.
   - Я должна тебе кое-что рассказать, Фенн, - сказала она и он уловил угрозу в её голосе. - На следующий день после нашего визита, я вернулась туда. Не знаю, зачем, просто нужно было.
   - И?
   - И нашла там кое-что странное.
   - Расскажи.
   Она рассказала. Много времени это не заняло. Это просто была кошка, с которой содрали всё мясо. Он не видел никакой связи.
   - Не проси меня что-либо объяснять. Меня всё это жутко напугало и я не знаю, почему, - сказала она.
   - Никто тебя не винит. Ты была одна в заброшенном доме, - тихо сказал Фенн. - Даже у меня в прошлый раз разыгралось воображение.
   Она кивнула.
   - Кроме того, что это не было воображение.
   - Посмотрим.
   Он уже понял, что Лиза не являлась фантазеркой. Если она видела что-то, что не укладывалось в её научную картину мира, она считала это странным. Но, что с этим делать, он не знал. Ему было достаточно того, что они были наедине.
   Он любил её и понимал это. Не было смысла отнекиваться. Безусловно, он её любил, хотя почти не знал ничего о ней. Гулливер предположил, что у неё был какой-то тайный план и Фенн был склонен с ним согласиться. Но копаться в этом он не собирался. Придет время, решил он, и она сама всё расскажет.
   Понравится ли ему это или нет?
   Наконец, они подъехали к дому.
   Взяв фонарики, они вошли внутрь. Ночью тут было, как в склепе. Пахло пылью, гнилой штукатуркой и нечистотами. Но было и кое-что ещё, почти осязаемая вонь разложения, причем, не физического, а, скорее, духовного.
   - Боже, - сказал Фенн. - Ну и местечко.
   - Чувствуешь что-нибудь?
   - Да.
   - Я тоже, - сказала она, радуясь, что всё это не было плодом её воображения.
   Они не стали тратить время на выяснение причин запаха и сразу направились на чердак. Мертвое животное не издавало никаких запахов, только небольшой аромат давней смерти. Они навели на труп свет фонарей и какое-то время Фенн внимательно его изучал.
   - Ну и что скажешь? - вскоре спросила Лиза.
   Фенн помотал головой.
   - Да нечего особо говорить. Её, как будто, пропылесосили. Будто она взорвалась изнутри и вся плоть оказалась на стене. Прямо, блядь, на зеркале. Бред какой-то.
   - Как такое могло случиться?
   - Эдди лучше знать.
   Фенн осмотрел зеркало. Провел по нему пальцами. Стекло было теплым.
   - Хотелось бы побольше узнать о зеркалах. Зеро завесил ими весь дом. Никто так и не понял, зачем.
   - Причины были, но тот, кто их знал, давно исчез.
   Фенн закурил и стер с зеркала свои отпечатки.
   - Меня беспокоит кое-что ещё, - сказал он между затяжками. - Старый Доктор Кровь-и-Кости исчез почти 20 лет назад. И с тех пор не появлялся. Куда он исчез? Где прячется? Подобное, вообще, возможно?
   - Возможно, но не очень вероятно. Не нужно забывать о грузе вины за совершенные преступления. Многие убийцы остались не пойманными только потому, что покончили с собой. Иногда это давление становится невыносимым.
   Фенн потер виски.
   - Думаешь, он покончил с собой?
   - Возможно. Иначе, мы бы о нем услышали. Одержимые люди, вроде Зеро, неспособны подолгу воздерживаться от убийств. И он вернулся бы к ним, снова начал бы убивать в прежней манере. Почерк убийцы невозможно изменить, как нельзя сменить цвет кожи. Если бы он был жив, скрыть это не получилось бы.
   Фенн кивнул.
   - Пожалуй, ты права. Валим отсюда.
   До машины они дошли в полной тишине. У него снова сильно разболелась голова. Его лицо побледнело, губы начали дрожать.
   - Если повезет, - сказал он, жуя аспирин, - сегодня возьмем Паука. Пара моих людей наблюдает за его домом. Как только он высунется, его примут.
   - Значит, мы почти у цели, - удовлетворенно сказала Лиза. - Нужно побыстрее разгрести этот бардак.
   Однако она ошиблась.
  
   Ночные кошмары.
  
   Отсутствовал он недолго. Но, вернувшись домой, Гулливер заметил, что что-то было не так. Он вышел купить бутылку скотча и газету, решив, что лучше сегодня остаться дома. Дверь, которую он совершенно точно закрывал, была открыта.
   Позови копов, подумал он и тут же отмахнулся от этой мысли. Копы. После того, что они ему устроили, их бы он звал в последнюю очередь. Даже если бы его толпой изнасиловал Ку-клукс-клан, он бы не стал обращаться в полицию.
   Он толкнул дверь в сторону и вошел, стараясь одновременно не сильно шуметь и спугнуть возможного вора. Он поставил сумку на пол и встал в проходе. Вроде, всё было в порядке. Его раньше никогда не грабили, кроме того случая, когда он спугнул вора и тот спрятался в помещении.
   Его охватило беспокойство. Несмотря на то, что он помнил, как запирал дверь, оставалась вероятность, что он ошибся. Раньше он пару раз забывал её закрыть. Некоторое время он обдумывал мысль развернуться, спуститься вниз, дойти до телефона-автомата и позвонить Фенну. Учитывая произошедшее, он приедет незамедлительно. Но, если он приедет и тут никого не окажется, это убедит Фенна во мнении, что Гулливер - ссыкло, всего лишь девочка в теле мужчины.
   К тому же, он уже решил не иметь больше никаких дел с этим полным нетерпимости ублюдком. Его бесила деревенщина.
   "К чёрту копов. Ты сам по себе".
   Он прошел в гостиную, никого там не нашел и направился в спальню. Там тоже никого не было. Немного успокоившись, он вышел на кухню. Сзади его обхватили чьи-то руки и швырнули на холодильник.
   "Мне пиздец" - в отчаянии подумал Гулливер и обернулся.
   Стоявший перед ним человек был одет в длинный черный плащ. В руке он держал здоровенный нож, похожий на какой-то хирургический инструмент. Его лезвие блестело в лучах света.
   Никаких сомнений, это был Эдди.
   - Господи, - выдохнул Гулливер.
   - Бояться не надо, - сказал Эдди, описывая лезвием в воздухе дуги. Нож, при этом, издавал какой-то гудящий звук. - Надо поговорить.
   - Отойди от меня.
   - Прошлой ночью ты от нас сбежал, Гулли. Не позволил даже объясниться. Мне кажется, ты всё неправильно понял.
   Гулливер чуть не рассмеялся.
   - Там нечего было неправильно понимать, Эдди. Я видел, что вы делали. Видел женщин, видел тварей, которых вы призвали.
   - Может, тебе показалось.
   - Может. И я пытаюсь об этом забыть.
   Гулливер пытался успокоиться. Из этой передряги он может выбраться только с холодной головой. Нападение на Эдди приведет к немедленной и жестокой смерти. Он должен убедить его, настроить на свою сторону, дать ему понять, что он ему не враг.
   - Убери нож, Эдди, - сказал он, стараясь не задохнуться от волнения. - Я твой друг. Хочешь поговорить, давай, сядем и поговорим. Я никуда не убегу.
   - Пожалуй, не уберу. Он мне нравится. Ты не представляешь, что он способен сделать с человеком.
   - Чего тебе нужно?
   - Только информация, - сказал Эдди. - Если я получу, что нужно, я уйду. Если нет...
   - Что угодно, - как он, вообще, мог считать этого маньяка привлекательным? Он же совершенно невменяем. Его нужно запереть. Запереть в клетке с остальными животными до конца дней.
   - Ты с кем-нибудь говорил? С полицией, например? - поинтересовался Эдди.
   Голова Гулливера затряслась, он не мог понять, делал ли он это по своей воле или из-за страха. Внезапно ему очень сильно захотелось в туалет.
   - Конечно, нет. Ненавижу копов. Кого хочешь спроси. Они мне только проблемы создавали с тех самых пор, когда... как я поселился здесь. Я бы не сдал тебя, Эдди, поверь, - сказал он, стараясь звучать убедительно. - Если бы я это сделал, вы с Пауком убили бы меня. Думаешь, я этого не понимаю?
   - Врешь. По глазам вижу.
   - Нет, Эдди, это правда.
   Эдди подошел ближе, будто робот, изо рта у него текла слюна. Лезвие снова пришло в движение. Он по дуге провел им от своего горла до шеи Гулливера.
   - Говори правду, - тихо сказал Эдди. - Или я её из тебя сам вырежу.
   - Я не хотел ничего рассказывать, - признался Гулливер. - Но она меня вынудила.
   - Она?
   - Я слышал, что она повсюду о тебе расспрашивала. В какой клуб я ни пошел, мне рассказывали о ней и её расспросах.
   - О ком ты, блядь, говоришь?
   Лицо Гулливера побледнело. Если Эдди хотел крови, ему стоило поискать её где-нибудь ещё.
   - Психиатр. Локмер. Доктор Лиза Локмер.
   Эдди шагнул назад, в глазах читалось удивление. Его губы задрожали, голова затряслась. Затем его рот искривился в хищной ухмылке.
   - Локмер? Та сука из психушки?
   - Она сказала, ты был её пациентом.
   - Был. Ты связался с ней, и она убедила тебя обратиться в полицию? Заставила всё рассказать?
   - Да. Но они с самого начала тебя подозревали. Она охотилась на тебя, ждала, пока ты проявишь себя в городе. Она даже наняла частного сыщика.
   - А она смышленая, да?
   Гулливер был рад, что ему удалось его отвлечь. Он медленно вздохнул.
   - Тебе лучше уехать из города, Эдди. Тебя вообще не должно быть здесь. Они могут следить за мной, - явная ложь, но попытаться стоило.
   - Не следили.
   - Ты не знаешь точно. Тот коп, что работает с Локмер - Фенн его зовут, Джим Фенн - он очень умен. Настоящая заноза. Тебе нужно быть осторожней. Он идет за тобой.
   - Сначала с тобой разберусь.
   Гулливер выглядел шокированным.
   - Зачем?
   - Зачем что? Зачем мне убивать тебя или зачем я убиваю других?
   Всё, что угодно, лишь бы оттянуть неизбежное.
   - Других.
   Эдди пожал плечами. Он опустил нож, достал из кармана сигарету и прикурил от спички.
   - Всё сложно, Гулли. Мы убиваем не ради самого убийства. Мы с Пауком много об этом говорили. Спорили, получаем ли мы от этого удовольствие или выполняем долг. В моем случае, верны оба варианта.
   - Долг?
   - Да. Ты когда-нибудь слышал о Землях? Полагаю, что нет. О них слышали только самые отчаянные. Вроде Паука, или моего отца. Это, своего рода, спасение. Скажем так, это место, где нет пределов человеческой фантазии.
   - И где это?
   - Земли? Их нет на картах. Туда можно попасть, только впечатлив кое-кого своим искусством, своим умением. Ты видел женщину и её сестру. О них я говорю. Она хочет взять меня. Но сначала я должен произвести на неё впечатление.
   - Ты сумасшедший, - сказал Гулливер и тут же пожалел об этом.
   - Ну, да. Спроси Локмер. Тупая пизда хочет запереть меня в клетке и покопаться у меня в мозгах. Я подходящий образец для неё. А закончив со мной, она сунет мой мозг в колбу со спиртом.
   Сигарета упала на пол и исчезла под каблуком. Эдди снова поднял нож.
   - Она хочет помочь тебе, Эдди.
   - Нихера.
   Гулливер смотрел на него. Его разум, словно, блуждал в тумане, он должен был сказать, хоть, что-нибудь, потянуть время.
   - Этой ночью мы с Пауком снова выходим на дело, - Эдди посмотрел на часы. - Однако на тебя время ещё есть.
   Краем глаза Гулливер что-то разглядел. Это была сковородка, на которой он утром жарил яичницу. Впервые в жизни он обрадовался, что ненавидел мыть посуду. Он дернулся одновременно с Эдди. Со сковородкой в руках он рухнул на пол, нож Эдди вонзился в стол.
   - Почему ты не смиришься? - спросил Эдди. - С тобой всё будет просто. Можешь ударить меня, но я тебя всё равно прирежу.
   - Тогда тебя найдут без сознания рядом с моим трупом.
   Эдди пожал плечами и взмахнул ножом. Первые удары Гулливеру удалось отбить, но Эдди каким-то образом извернулся и вонзил нож чуть повыше колена. Боль была невыносимо острой, но он смог как следует размахнуться сковородкой. Послышался глухой удар и Эдди рухнул, как подкошенный, нож выпал из рук, а изо рта у него пошла кровь. Гулливер выбрался из квартиры и заковылял вниз по ступенькам.
   - Ещё ничего не кончено, жалкий ты пидор! - крикнул ему вслед Эдди.
   Гулливер вышел на улицу и даже успел набрать на телефоне 911, как рухнул бездыханным. Когда следом вышел Эдди, на улице уже начала собираться толпа. Он немедленно скрылся в тени.
  
   Письма из ада - 4.
  
   Дорогой Эдди.
   В ту ночь, когда всё началось, был ураган.
   Я уже неделю находилась на свободе, дождь, к тому времени, лил каждый день. Я отправилась в Сан-Франциско. Я знала, что ты там. Ведь, именно туда тебя послали? После того, как выпустили. Тебя было трудно найти. И невозможно было бы найти, если бы я оставалась в психушке. Но, где-то через год, меня перевели в тюрьму. Я ненавидела её ограниченную свободу. Семья начала переводить мне деньги, которые я тратила на подкуп охраны. Через тюремную компьютерную систему не составляет никакого труда отследить твоё перемещение. Она постоянно обращается к уголовным делам штата, которые заводят на людей, вроде нас с тобой.
   Сначала я пошла к тебе домой. Там тебя не оказалось, но хозяйка сказала, где тебя найти.
   Если бы она знала, кто я, то заперлась бы у себя в квартире.
   Я не бывала в барах много лет. Сколько именно, не помню. Они совсем не изменились. Мне непонятно, почему ты выбрал место, где кучкуется столько деревенщины. Я зашла в бар и вскоре увидела тебя. Ты взглянул на меня, но не узнал. Остальные пялились на меня и о чём-то думали. Это дало мне преимущество. Они, видимо, хотели затащить меня к себе в машины. Они и не представляли.
   Я села рядом с тобой, помнишь? Я заказала бокал вина, а ты пил пиво. На меня ты даже не взглянул. Ты довольно крепко выпил.
   - Много времени прошло, Эдди, - сказала я.
   Ты удивился, что я знаю твоё имя.
   - Да ну? - спросил ты.
   - О, да. Ты меня разве не помнишь?
   - Нет.
   Мне было больно от твоих слов, но я их ожидала.
   - Я наблюдала за тобой в Колинге.
   - Была там?
   - Крыло "D", - сказала я. Это всё объясняло. - Нас не выпускали на прогулки.
   - Я слышал. И, всё-таки, ты вышла?
   - Ну, я же здесь.
   Ты рассмеялся. Твой смех привел меня в восторг. Но остальные посмотрели косо. Это всё потому, что они не были и там и никогда не поймут наших шуток.
   - Куда направляешься? - спросил ты. - Что думаешь делать?
   - Зависит от тебя.
   Наши взгляды встретились и мы оба поняли, что произойдет дальше.
   - Это кто? - раздался чей-то голос.
   Я обернулась и увидела девушку, которая смотрела на меня очень недобро. Одетая в кожу и цепи она была похожа на шлюху-фанатку хэви-метала. Её лицо было усталым и каким-то поношенным. Впрочем, можно сказать, что она была привлекательной. У неё были красивые ноги и изящная шея. Мне захотелось впиться в неё зубами.
   - Это наш гость, Кристи, - сказал ты.
   - Я думала, мы уходим, - ответила она.
   - Уходим. Все втроём.
   Эта мысль не понравилась Кристи, но спорить она не стала.
   Снаружи стоял фургон и мы туда залезли. Там был термос с виски и бутылка колы. Мы уселись и выпили. После нескольких глотков Кристи стало наплевать, кто я и откуда. Мы напились. Она обняла тебя. Вскоре и я к вам присоединилась. Я держала её голову между коленей и ласкала её грудь, пока ты входил в неё сзади. Ей нравилось. Не думаю, что она когда-нибудь пробовала нечто подобное, но ей, определенно, нравилось. Пока ты её трахал, я прижала её лицо к себе и она принялась отлизывать мне. Мне так давно этого не делали. Боже, я вся обкончалась.
   Затем я вытащила опасную бритву.
   Ты улыбнулся.
   Кристи так и не поняла, как это случилось, пока я не перерезала ей глотку. Её язык всё ещё был во мне. То был самый лучший оргазм в моей жизни. Она истекала кровью, царапалась, но я держала её так, пока не закончила и пока она не начала издавать хлюпающие звуки. Ты продолжал её трахать, а я едва могла стоять. Затем ты взял у меня бритву и вырезал ей глаза. Мне кажется, к тому времени, как ты закончил, она уже была без сознания. Может, даже, умерла. Не важно. Она превратилась в сырое мясо.
   Затем ты принялся за меня.
   Я обвила тебя ногами и ты меня выебал так, что я решила, что сейчас умру. Может, так и случилось, в самом конце. Когда мы закончили, моя задница оказалась заляпана кровью Кристи.
   - Она мертва, - сказал ты, выходя из меня. - И что теперь делать?
   Я помню, как улыбалась, её горячая кровь согревала меня.
   Фургон принадлежал Кристи и мы бросили его на парковке с ней внутри. Мы обтерлись её одеждой, сели в мою машину и поехали к тебе. Горячий душ оказался в самый раз.
   Потом мы поехали кататься.
   Я была за рулем, а ты не спрашивал, куда мы едем. Мне казалось, ты знал.
   Больше ехать было некуда.
   - Как тебя зовут? - наконец, спросил ты.
   - Черри, - ответила я. - Зови меня Черри.
   - Черри, - повторил ты, будто пробовал моё имя на вкус. И этот вкус оказался приятным, правда? - Мне нравится.
   Нужно было раздобыть другую машину. Это казалось очевидным. Эта мне не нравилась. Она меня нервировала. Мы ехали очень долго. Я всё ожидала услышать сирены. Но пройдет несколько часов, если не дней, когда кто-нибудь сообразит заглянуть в фургон. Беспокоиться не о чем. Мы проехали по мосту в сторону Марин.
   Не помню, как назывался первый город. Местечко оказалось не очень. Маленький городок, с мотелем и парой заправок. Дождь прекратился, задул ветер. Я помню, как в небе появилась луна, большая, бледная, она пристально смотрела на нас. Мы остановились на парковке у небольшого бара и принялись ждать. Ты поднял крышку капота машины и отошел в тень.
   Очень скоро появился человек.
   - Проблемы? - спросил он, радуясь, что может помочь оказавшейся в беде девушке.
   - Ага, машина не заводится, - сказала я. - Не знаю уже, что делать.
   - Ну, давайте-ка взгляну, - сказал он, внимательно меня осмотрев. Боже, мужчины такие предсказуемые. Он сказал, что поможет с машиной, но потребовал за это плату. И даже предположить не мог, какой она окажется.
   Он перегнулся через капот и взглянул на двигатель. Я оказалась позади и прижалась к нему. Ему понравилось.
   До тех пор, пока я не задрала ему голову и не перерезала горло.
   Твоя,
   Черри.
  
   Ночной звонок.
  
   Когда зазвонил телефон, Лиза принимала ванну.
   Его пронзительный звон действовал ей на нервы. Она не хотела снимать трубку, но сделала это, помня о сложившихся обстоятельствах. Ей хотелось просто лежать в горячей воде, отогреть затекшие мышцы, смыть с себя грязь прошедшего дня, но выбора не было.
   - Алло?
   - Добрый вечер, доктор.
   Она почувствовала, как её прошиб холод, кровь превратилась в лёд.
   - Кто это?
   - Вы, разве, не узнаете мой голос?
   - Нет, и у меня нет времени на игры.
   - Черри Хилл, - проскрипел голос. - Вы должны помнить меня по Колинге, по Чоучилле. Не притворяйтесь, что не помните.
   - Я вас помню. - В голове зазвенели тревожные колокольчики, каждый из них был готов разнести ей голову.
   - Рада, что помните, - сказала Черри. - Если бы не вы, я бы до сих пор сидела. Я никогда не забуду, как вы меня вытащили оттуда, никогда не забуду, что вы ради меня сделали.
   В горле у Лизы пересохло от страха.
   - Чего тебе нужно?
   - Я хочу, чтобы ты перестала следить за Эдди Зеро.
   - Почему?
   - Потому что я так хочу. Тебе, ведь, всегда нравилось удовлетворять мои потребности, так, ведь?
   - Черри, послушай. Нам нужно встретиться и...
   - И ты попробуешь помочь мне?
   Лиза почувствовала слабость.
   - Это ради твоего же блага, Черри.
   - Хватит следить за Эдди. Найдешь его, найдешь и меня. А со мной тебе встречаться не захочется, ясно?
   Послышались гудки.
   Лиза вернулась в ванну, губы беззвучно шевелились. Даже оказавшись в горячей воде, она не перестала дрожать. Всегда существовала вероятность, что всё пойдет по самому худшему сценарию и Лиза выбрала именно такой вариант.
   Черри Хилл.
   Черри Хилл.
   "Прошлое продолжает меня преследовать" - подумала она. От этой мысли ей захотелось перерезать себе вены.
  
   Хроники общества храмовников - 4.
  
   Стэдлер, Граймс и Зеро были очень занятыми людьми. Днем они были одними, а ночью превращались в совершенно других. В течение тех недель, когда они схватили девушку и принялись изучать природу смерти, на их руках появилась кровь пяти женщин. Особенно сильно вина тяготела над Граймсом и Стэдлером. Они превратились в бледные тени себя прежних, тех, кем они были до встречи с Зеро. Они почти не ели. Полный некогда Граймс сильно похудел, а Стэдлер вообще превратился в скелет. Они подпрыгивали при каждом резком звуке, им повсюду виделась полиция. Изучение смерти разрушало их, физически и психологически.
   Только Зеро, казалось, наслаждался происходящим.
   Он не изменился. Каждое новое убийство приводило его в состояние эйфории, которая пугала остальных. Казалось, он черпал силы из смерти других людей. Он превратился в какого-то паразита, который живет, считая минуты между убийствами. Двое других никогда не видели его между встречами, не знали, каким сухим, безжизненным существом он был, когда не получал то, что хотел.
   Они встретились в очередной раз и занялись планированием.
   - За работу, - сказал Зеро, разливая бренди.
   Граймс ничего не ответил.
   - Сколько человек ты планируешь убить? - спросил Стэдлер.
   - В смысле, сколько МЫ планируем убить?
   - Ага, конечно, - Стэдлер не стал спорить. Оба прекрасно понимали, что они были простыми лохами, рулил всем Зеро. Он выбирал жертву, надзирал за процессом убийства, и только потом сам разрезал тела. Они были не столько подельниками, сколько слугами, которые так глубоко погрязли во всём этом, что уже не знали, как оттуда выбраться и были так запуганы возможными последствиями попыток разорвать этот круг.
   Зеро улыбнулся.
   - Убьем столько, сколько нужно. Изучение только началось. Это наука. Убийства - это средства достижения цели. Когда мы изучим всё, что можно, мы закончим с этим грязным делом.
   - Долго это продолжаться не может, - сказал Граймс.
   - С чего бы? Кто нас остановит?
   - Полиция, блин, Зеро. Ты, правда, думаешь, что они не станут обращать внимания на такое количество тел? - спросил Стэдлер, в его голосе слышалась отчетливая нервозность. - В департаменте служат сотни людей, но поймать нас хватит и одного.
   - Если будем думать головой, нас никогда не найдут.
   - Не знаю, смогу ли ещё раз, - признался Граймс.
   Зеро выглядел довольным.
   - Вы же меня не бросите? Мы заключили сделку.
   Ему никто не ответил.
   - Вам нужно отвлечься, - сказал Зеро добродушным тоном. - Наша подопытная наверху начинает сдаваться. Она зовет мамочку. Замечательно.
   Казалось, Граймс начал оживать.
   - Почему бы нам с ней не поиграть?
   - Пока рано. Она ещё не готова.
   - Когда будет?
   - Скоро. Но пока...
   - На улицу?
   Зеро вздохнул.
   - Да. Изучение продолжается.
  
   Паутина.
  
   Фенн высадил Лизу у отеля, но ожидаемого приглашения в гости не получил. Он решил, что его любовь к ней, заставляла видеть всё не так, как на самом деле. Иногда он думал, что нужно ей обо всём сознаться. Но, в то же время, он боялся, что это разрушит сложившиеся рабочие отношения. Всё было очень странно. Он так не нервничал из-за женщины лет с пятнадцати. Впрочем, ему нравилось это состояние.
   Некоторое время он просто катался по городу, размышляя о разном.
   Когда он вернулся на Саузерн Стейшн, там царил привычный для ночного времени бедлам. Шлюхи, барыги, карманники и прочий уличный мусор сидели и ожидали своей участи. Одни сидели тихо, другие кричали и лезли в драку. Обычное дело для полицейского участка по ночам. Нынче Фенн обычно работал только днем, но иногда выходил и в ночные смены. У детектива из убойного спокойных часов не было.
   - Мы его взяли, - послышался за его спиной голос.
   Это был Гейнс.
   - Взяли твоего паренька, Джим. Он в камере.
   Фенн улыбнулся.
   - Паука?
   - Ага. Весьма безумный тип.
   - Тогда тащи его сюда.
   Гейнс ушёл, а Фенн сел за стол, достал из ящика пачку бумаги и стопку снимков. Затем направился в свободную допросную комнату и принялся ждать. Почему-то он начал нервничать.
   Паука доставили трое патрульных и Гейнс. Он был в наручниках, на ногах тоже звенели кандалы. Фенн таких ещё никогда не встречал. Он был одет в черный кожаный плащ до колен, его волосы были заплетены в косы и блестели от геля. Лицо было выкрашено белым, а губы и глаза подведены черным.
   - Пидарасы! Убрали нахуй руки! - он извивался в их объятьях, словно змея. Фенн даже подумал, что он, вот-вот, освободится от наручников.
   - Спокойно, - говорил Гейнс. - Спокойно!
   - Вы не понимаете, что творите! Не понимаете, во что ввязываетесь!
   - Усадите его, - приказал Фенн. Боже, как же его достали все эти извращенцы. Он скучал по тем денькам, когда их можно было без затей отметелить.
   Его и сейчас поколотили, правда, без особого успеха. Паук, поистине, обладал силой безумца. Если бы его руки и ноги не были скованы, он бы легко раскидал и патрульных и Гейнса. Фенну прежде не доводилось видеть столько ярости в человеческих глазах.
   - Никуда он не дернется, - гордо сказал один офицер. Они встали по бокам от него. Гейнс оказался позади и закрепил наручники у него за спиной. Если Паук будет дергаться слишком рьяно, то попросту сломает себе руки.
   Его губы изогнулись в гневе, по подбородку потекла слюна. Его глаза были почти такими же черными, как тушь, которая их обрамляла.
   Открылась дверь и вошел Мур, его черное лицо было влажным от пота. Он внес кожаный чемодан, изъятый в качестве улики. Он поставил его перед Фенном.
   - Он нёс вот это. Взгляни.
   Фенн посмотрел. Чемодан был заполнен самыми различными ножами.
   - Господи. Обожаю преступников, расхаживающих с такими уликами.
   Как же много ножей. В висках у Фенна запульсировало. Он представил, как ими режут, какую боль, при этом, испытывают. От этих мыслей, его кулаки сжались. Он заставил себя расслабиться.
   - Зачем, Паук? - спросил он. - Зачем тебе это всё?
   Простой вопрос, из тех, задавать которые копов учат с самого начала, но, в данном случае, ответ - если он последует - обещал быть очень интересным.
   - Отвечай, - потребовал Мур.
   Паук ухмыльнулся и дернул кадыком. Затем саркастически рассмеялся, будто ему задали самый глупый вопрос в его жизни.
   - За тем, что я псих, - ответил он.
   - Только поэтому?
   Паук рассмеялся ещё громче.
   - Уже слишком поздно всё прекращать.
   - Что прекращать?
   Паук тряхнул головой.
   - Вы слишком тупые, чтобы что-то понять.
   - Лучше сотрудничать, - произнес Гейнс и слегка выкрутил Пауку руку. - Ты и так уже по ноздри в говне.
   - Так, просвети меня, - сказал Фенн.
   - Ты всё равно ничего не поймешь, - ответил Паук. Собравшимся стало очевидно, что он не притворялся, он, действительно, верил в то, что говорил.
   - Давай, Паук, ну! - выкрикнул Мур.
   - Это твоё настоящее имя? - спросил Фенн. - Данное тебе при рождении?
   - Я же сказал, я сумасшедший, - настаивал тот. - Я не помню, даже, что я, не говоря уж о том, кто я. Тело - это оболочка. Жизнь - суррогат. Но скоро я оставлю и то и другое, и отправлюсь в путешествие.
   - Никуда ты не поедешь, - заявил Гейнс. - Для зверей, вроде тебя, есть специальное место - Сен-Квентин - самое то, за всё, что ты, блядь, натворил.
   - Ничего вы не знаете.
   Мур тряхнул головой.
   - Совсем крыша протекла.
   - Твои отпечатки уже проверяют, - сказал Фенн, стараясь сохранять спокойствие. Он раньше никогда не имел дела с серийными убийцами, но предполагал, что во время разговора их не нужно расстраивать.
   - Когда узнаете, кто я, расскажите, не забудьте.
   - Где Эдди Зеро?
   - Эдди Зеро?
   - Ты знаешь, о ком я. Где он?
   Впервые Паук выглядел не столь уверенно. Он выглядел задумчивым, даже, испуганным, однако, из-за грима нельзя было сказать точно.
   - Поможешь нам взять Эдди, мы поможем тебе.
   Паук плюнул в его сторону.
   - Вам его не взять. Никогда.
   Гейнс с силой сжал его руки.
   - Повежливее, тварь.
   - Где он?
   - Да, не знаю я. Я же псих, не видите? Как я могу помнить какие-то детали, когда даже не вижу разницы между правильным и неправильным?
   - Угомонись, Паук, - сказал Мур.
   Фенн закурил. Он думал о том, стоит ли звонить Лизе, чтобы она занялась этим психом. Он понятия не имел, как разбираться со всем этим.
   - Эдди гораздо умнее тебя, начальник, - сказал Паук. - Можешь закрывать мне где угодно, но он, всё равно, продолжит наше дело, пока не настанет время.
   - Время чего?
   - Ты, правда, хочешь знать?
   - Да, хочу.
   - Время отъезда, - рассмеялся Паук. - Отъезда отсюда прямо в Земли. Когда они придут за нами. - Паук смотрел то на Мура, то на Фенна. - Видите, я говорю, вы не поймете.
   - Помоги нам понять, - сказал Фенн.
   - Если б мог, помог, начальник. Дорога к знанию темна и полна трудностей. Этот путь не для всех.
   Фенн зашел с другой стороны.
   - Кто такие "они"? Те, кто заберут вас?
   - Сестры, конечно.
   - Что за сестры? - спросил Мур. - Имена?
   - Их имен узнать нельзя.
   - Херня полная, - бросил Мур.
   Однако Фенн начал задумываться. Конечно, им всё сказанное казалось именно херней, но Паук и Эдди относились к этому очень серьезно. Но, что же это? Что именно оно для них значило?
   - Ты, вроде, толковый парень, Паук. Я хочу тебе помочь. Почему же ты не хочешь мне помочь? Расскажи о сёстрах и Эдди. Когда мы его возьмем, мы, всё равно, всё выясним. И уверяю тебя, он сделает всё, чтобы прикрыть свою жопу и сдаст тебя с потрохами.
   Паук рассмеялся.
   - Вы совсем не знаете Эдди.
   - Он сын маньяка. Нам это известно.
   - Ещё раз: вы не знаете Эдди.
   - Ладно, уводите.
   Его увели. На этот раз он вёл себя гораздо спокойнее, только смеялся какой-то шутке, до которой никому не было никакого дела. Фенну это не нравилось. Ему казалось, всё будет гораздо проще. Может, пора позвать Лизу. Если во всём этом была какая-то логика, она должна её найти.
   В конце концов, психи - её специальность.
  
   Земли.
  
   На ночь Фенн отдал Паука другим детективам. Они вытаскивали его из камеры каждые 2-3 часа и устраивали взбучку. То была обычная процедура - лишение сна. Верная и опробованная. Ему предъявили обвинения в убийствах и покушении на убийство. Скорее всего, его посадят пожизненно, но, если не повезет, казнят с помощью инъекции. А пока... Паук смотрел на всё это, как на дурацкое развлечение. Он отказался от адвоката, заявив, что не знал законов штата Калифорния. Если он рассчитывал выехать на сумасшествии, у него это отлично получалось.
   Фенн встретился с Лизой утром за завтраком, перед тем, как пойти в участок.
   - Час назад я поговорил с Гейнсом, - сказал он. - Расколоть Паука пока не удалось. Всю ночь он нес всё ту же околесицу.
   - О Землях, - протянула Лиза.
   - Слышала об этом что-нибудь?
   Лиза помотала головой.
   - Не думаю. Но хотелось бы с ним поговорить.
   - Буду признателен, - Фенн ковырялся в яичнице. - Мы на него насели, но это ненадолго. Он странный. Отказался от адвоката. Признался Гейнсу, что он убил их, но Эдди не сдал.
   - Я поговорю с ним, посмотрим, что получится.
   - Хорошо. У нас есть штатный психиатр, но он нихера не понимает и не имеет того опыта, что есть у тебя.
   - Докопаться до сути будет непросто, - сказала Лиза. - Я уверена. Импульсивные убийцы, вроде Паука, способны создавать запутанные фантазии, чтобы оправдать свои деяния. Они возводят гигантские психологические барьеры, чтобы за ними прятаться. Это, судя по всему, комплексная история, раз он зациклен на этих Землях.
   - Наверное. Ещё хотелось бы узнать, о каких "сестрах" он говорит.
   - Полагаю, ничего это не значит. Исходя из своего опыта, могу сказать, что у сумасшедших часто появляются некие защитники, за которых они цепляются. Но это всё... чтобы разговорить его, придется постараться.
   - Ага. Только ты не видела его глаз. Он реально во всё это верит.
   - В этом никаких сомнений.
  
   ***
   - Расскажи о Землях, - сказала Лиза.
   Они находились в допросной комнате. Паук сидел, пристегнутый к стулу. Он улыбнулся ей и закрыл глаза.
   - Зачем вам об этом знать? Разве вы и так не видите, что я чудовище? - Он постоянно дергал кандалы, шипел, хихикал. - Я совершенно безумен. Я хочу лишь убивать людей.
   - А я хочу лишь помочь тебе. Давай обойдемся без сарказма.
   Они сидели в комнате одни, но Фенн с другими детективами стоял за прозрачным зеркалом, готовый в любой момент броситься на помощь. Однако необходимости в этом не было, Паук был крепко скован по рукам и ногам.
   - Я тебе не рассказывала, что знакома с Эдди? - спросила Лиза.
   - Нет, но сомнений у меня никаких.
   - Я тебе не вру, я работала терапевтов в Колинге. Он был моим пациентом. Мы неплохо знакомы.
   - Он о вас не упоминал.
   Это хорошо или плохо? Лиза не знала.
   - Я лечила его несколько лет. Он с восхищением рассказывал об отце. Эдди восторгался им.
   Кажется, Паука это заинтересовало.
   - Доктор, - с восхищением произнес он. - Он ушел в Земли. Надеюсь, мы скоро встретимся.
   - Где находятся эти Земли? - спросила Лиза.
   - Тот коп скучный. А вы, вроде, образованы, - Паук зевнул и снова закрыл глаза. - Это место по ту сторону здесь и сейчас. Они так близко, что, кажется, до них можно дотянуться рукой и так далеко, что до них не добраться и за тысячу жизней. Туда можно попасть только, если знать дорогу, если удастся впечатлить Сестёр. Это удалось отцу Эдди и многим другим за прошедшие века. Зовите их альтернативной реальностью. Вам так проще будет.
   Лиза кивнула.
   - Занятно. Мне всегда было интересно, что случилось с Уильямом Зеро. Полагаю, и другим тоже.
   - Ну и кто из нас полон сарказма?
   Она криво улыбнулась. Сарказм не входил в её намерения. Ей хотелось, чтобы Паук раскрыл мир своих фантазий. Как только она поймет структуру его иллюзий, она начнет их разрушать.
   - Как он попал в Земли? - спросила она. - Как вы собираетесь туда добраться?
   - Это непросто. Нужно много и усердно работать.
   - Как?
   - Именно так, как работал он.
   - Убивать людей? - предположила Лиза.
   - Нет, убивать их так, как убивал он. Это, своего рода, ритуал. Только так можно пройти. Почему его, по-вашему, до сих пор не поймали? Он ушел туда, где его никто не мог достать.
   - А вы с Эдди, значит, пытаетесь сделать то же самое?
   - Мы не пытаемся, мы уже сделали. Мы очень близко. Ещё немного и они заберут нас. Они сами сказали. Так что, мне плевать, запирайте меня, всё равно, очень скоро в камере никого не останется.
   - Понимаю.
   - Не понимаете. Пока. Но, если продолжите разнюхивать, поймете. Только, к тому времени, будет уже поздно.
   Лиза в ответ лишь кивнула. Она задумалась об Эдди и его связи с Черри Хилл.
   Перестань его искать. Найдешь его, найдешь меня... А со мной тебе встречаться не захочется, ясно?
   Она поморщилась. Как будто, ей мало проблем. Неужели и Черри в это ввязалась? И если так, то, каким образом? Была ли она всё ещё увлечена Эдди? Работала ли с ним? Боже, сама мысль об этом пугала. Если это так, прошлое Лизы, действительно, преследовало её. Эдди, Черри... чёрт, почему бы и Доктору Кровь-и-Кости не быть среди них?
   Ты разбудила в Черри чудовище, не забывай.
   Нет, она уже была чудовищем, подумала Лиза.
   Она решила закончить на сегодня. Кое-какие ответы она уже получила, но все они были бессмысленны. Фенн прав, вера Паука в свои слова непоколебима. Только это ничего не объясняло. Был бы здесь Эдди, они бы узнали больше. Можно было бы доказать, что у него те же самые мании. Общая психопатия - довольно редкое явление.
   - Нужно ехать, - сказал Фенн, когда она вышла.
   - Куда?
   - В больницу. Прошлой ночью Эдди напал на Гулливера.
  
   Всё ниже и ниже.
  
   Когда они, наконец, вошли в палату Гулливера, тот сидел и безучастно смотрел в пустоту. Перед ним лежала Библия. Правая нога была замотана бинтами. Сам он выглядел очень старым, истощенным. Заметив их, он изобразил улыбку.
   - Как самочувствие? - спросил Фенн, пожимая ему руку.
   Подобное добродушие между ними удивило Лизу. Она что-то упустила? Какие-то мужские игры? Для обоих подобное поведение было нехарактерно.
   - Нормально. Колено болит, не так, как прошлой ночью, но, всё равно. Медсестры меня здорово накачали, - сказал он. - Отрезать ногу не труднее, чем пожать плечами.
   - Жаль, что всё произошло именно так, - сказала Лиза.
   - Не по вашей вине.
   - Что случилось? - Фенн оставался верен себе.
   Гулливер вздохнул и помотал головой.
   - Я вышел купить бухла. Решил, что какое-то время лучше побыть дома. Меня не было минут 15. Когда я вернулся, дверь была открыта. - Он побледнел. - Я решил, что это забавно и, как последний дебил, вошел внутрь. Там был Эдди.
   - О, Боже, - прошептала Лиза.
   - Что потом?
   - Я запаниковал. Ничего не мог с собой поделать.
   Они ждали, когда он продолжит.
   - У него был нож, он ткнул им меня в шею и я... я всё рассказал. Испугался, наверное, - он глубоко вздохнул, успокаиваясь. - Он знал, что я кому-то рассказал о нем и Пауке. Я пытался соврать, что никому ничего не говорил, но он, откуда-то, знал, что это не так.
   - У тебя не было выбора. Ты пытался защититься, - сказал Фенн.
   Несмотря на то, что Лиза оценила его теплоту и добрые слова, ей нужно было знать.
   - Ты рассказал ему обо мне? - почти беззвучно спросила она.
   - Да. Я всё рассказал. Как открыл рот, так и не смог остановиться. Он знает о тебе. Знает, что ты его ищешь.
   - Это неважно, - сказал Фенн.
   Но Лиза так не считала. Если Эдди добрался до Гулливера, то и её достанет, если захочет. Она была слишком эгоистичной и жестокой. Пора перестать беспокоиться только о себе. К тому же, она хотела его найти, а теперь шансы на это возросли.
   - Наверное, он узнал обо всём случайно. Он очень умный, - сказала она.
   - Что он рассказал?
   - Он сказал, что они с Пауком убивают не просто так.
   Именно это и нужно было Фенну.
   - И почему же?
   Гулливер казался смущенным.
   - Чтобы попасть в какое-то место под название Земли. Именно туда, по его словам, отправился его отец.
   - Блин, - выдохнул Фенн. - Паук несет ту же херню.
   - Он у вас?
   Фенн кивнул.
   - Больше он никому не навредит. Скоро мы и Эдди возьмем. Рано или поздно.
   - Что он ещё сказал? - спросила Лиза? - Он упоминал неких "сестёр"?
   - Сестёр, - словно, нехотя повторил Гулливер. Он лёг на кушетку и вжался в неё так, будто хотел, чтобы она проглотила его.
   - Что тебе о них известно?
   - Полагаю, - сухо сказал он, - нужно вам кое о чем рассказать...
   И он рассказал. Повествование не заняло много времени. Когда его губы перестали шевелиться, он закрыл глаза. Ему не захотелось видеть выражения их лиц.
   - Потом я убежал, - заключил он. - Только этот момент я не рассказал. Подобное слишком сложно осознать. Я даже не уверен, что это было на самом деле.
   Лиза и Фенн переглянулись.
   - Они просто вышли? - спросил Фенн. - Просто ниоткуда?
   Гулливер пожал плечами.
   - Наверное. В какой-то момент их не было, и, вдруг, они появились. Одна была толстой и голой, другая... была каким-то существом.
   - Ты, действительно, веришь, что видел их? - спросил Фенн. - Только правду.
   Гулливер пристально посмотрел на него.
   - Да.
   - Это же невозможно.
   - Может и нет. Но я их видел. Поэтому и сбежал.
   Фенн не был уверен в своих ощущениях в данный момент. Конечно, он говорил правду, по крайней мере, был убежден в этом. Никого там, кроме Эдди и Паука, не было. Вся эта история становилась всё безумнее.
   - Я не говорю, что не верю тебе, Гулливер. Но мне нужно время всё обдумать.
   - Нам всем нужно, - сказала Лиза. - Вернемся к этому позже.
   - С сегодняшнего дня у дверей твоей палаты будет дежурить офицер, - сказал ему Фенн. - Чтобы обезопасить тебя. Тебе ещё что-то нужно?
   - Нет, я буду в порядке.
   Они вышли и до машины Фенна шли в полной тишине.
   - Он говорит правду, - наконец, сказала Лиза.
   - Знаю, это меня и тревожит.
   Её это тоже тревожило. Каждый раз, когда они, казалось, подобрались к разгадке, в дело вмешивалась какая-то тайна.
   - Паук говорил о Сёстрах, как о каких-то богинях, - сказал Фенн. - Мне показалось, он считал их некими сверхъестественными созданиями.
   - Ты веришь в призраков, Фенн?
   - Ну и вопрос от мозгоправа.
   - Веришь?
   - Нет, не верю. И ты, полагаю, тоже.
   - Ну и кто они тогда? Эти Сёстры?
   - Не знаю, - ответил Фенн. - Но, если они не состоят из крови и плоти, то я выкину значок нахуй.
  
   Загадка Паука.
  
   Как и Фенн, Лиза была не до конца уверена в открывшихся обстоятельствах. Она потратила много сил, обдумывая всё это. Подобные вопросы требовали абстрагироваться от любых субъективных взглядов.
   Если Гулливер рассказал правду, значит, тут творилось натуральное безумие. По его мнению, те женщины не были людьми, но тогда он находился в состоянии сильного стресса. Скорее всего, они были людьми, но тогда появлялось ещё больше вопросов. Значило ли это, что у Паука и Эдди были сообщницы? Скорее всего, нет. Несмотря на то, что Паук был совершенно сумасшедшим, в его словах был некий холодный рационализм.
   Лиза верила, что он верил в то, что Сестры, как он их называл, людьми не были.
   Сообщницы?
   Как насчет Черри Хилл?
   Нет, точно, не она.
   Почему же?
   Да, почему же? Черри имела к этому отношение, Лиза, только, пока не знала, какое именно. Могла ли она оказаться их подельницей? Это возможно?
   Это тоже казалось маловероятным. Лиза прекрасно помнила Черри и та не очень походила на описание, данное Гулливером - жирная, отвратительная - и другое - существо. Черри была весьма привлекательной женщиной. Лиза с трудом могла представить ситуацию, в которой Черри не считалась бы красивой. Если бы Гулливер её увидел, он был бы поражен. Любой был бы... до тех пор, пока не раскрывалась её истинная сущность.
   Раньше ты считала, что это ей помогало. Теперь не считаешь?
   Она не хотела об этом думать. Паук оказался весьма общительным. Если с ним и Эдди работала ещё и женщина, он бы это упомянул. Он был честен с ней. Но он заблуждался. С этим спорить было бесполезно. Он абсолютно серьезно заблуждался. Он был убежден, что отец Эдди ушел в какую-то альтернативную реальность, которую он назвал Землями. Он был убежден, что попасть туда можно только, повторив его жестокие преступления, которые привлекут внимание Сестёр, которые, в свою очередь, проводят их туда. Это был очень комплексный психоз и Лиза гадала, чей разум его породил - Эдди или Паука, или обоих сразу. Она плохо знала Паука, не знала, что он рассказал ей, а что утаил, к тому же, ещё предстояло выяснить его настоящую личность. Но она хорошо знала Эдди, а он никогда не говорил ни о чём подобном во время терапии. Только о том, что хочет воссоздать преступления отца. Ей очень хотелось знать, откуда появилась эта одержимость. Сама мысль о том, что у двух разных психопатов может оказаться одинаковая мания, казалась невероятной. Её будущая книга обрастала всё более интересными деталями.
   Или ужасными.
   Зависит от точки зрения.
   И Лиза не была уверена, какой именно придерживалась она. Как профессионал, она была в непередаваемом восхищении, но, как человек, была чертовски напугана. Во-первых, сам Доктор Кровь-и-Кости (мистер Билли, хе-хе). Уже неприятно. Затем, его сыночек, восхищавшийся им и зацикленный на мысли повторить его деяния. Ещё хуже. И наконец, безумный сын сумел разыскать и подружиться с точно таким же психом, который полностью разделял его взгляды. Это уже пугало. А вовлечение во всю эту историю патологической убийцы Черри Хилл превращало её в настоящий кошмар.
   Господи, к чему же это всё приведет?
   А Гулливер? Действительно ли он видел то, о чём рассказал? Возможно, здесь было нечто большее, чем обычное безумие. Какая-то более обширная картина. Земли? Сёстры? Наверное, это всё не имело смысла.
   Ты веришь в призраков?
   Она задала этот вопрос Фенну и была абсолютно серьезна.
   Веришь ли ты во что-то более страшное?
   Место, где Эдди, его отец и Паук были желанными гостями?
   Херня. Распространенная мания.
   Она не понимала, во что теперь верит. Она лишь знала, что Паук считал Сестёр сверхъестественными существами и что Гулливер утверждал, что видел их. Она знала, что верит им обоим и процессе переставала верить самой себе и той реальности, которая её окружала.
   Всё это сводило с ума.
   Пора ещё раз повидаться с Пауком.
  
   ***
   Организовать всё оказалось несложно. Фенн немного смутился, когда она ввязалась в это дело, но обрадовался, когда она снова решила пообщаться с заключенным-психопатом и разобраться в его безумии.
   Они вновь оказались в допросной комнате.
   - Ну? Что ещё? - поинтересовался Паук.
   - Есть вопросы. Не знаю, даже, с чего начать.
   Паук повращал глазами.
   - Мыльная опера, - тихо сказал он. Его переодели в тюремную форму, смыли с лица грим, расплели косы и забрали украшения. Он оказался довольно молодым человеком с бледным лицом и длинными волосами, татуировок на его теле было больше, чем на бывалом моряке. У него был напряженный блестящий взгляд, как у готовой к прыжку бешеной собаки.
   - Когда Гулливер увидел вас с Эдди той ночью, - начала она, - он сказал, что видел с вами кого-то ещё.
   - Сестёр?
   - Да.
   - И что с ними? - он выглядел беззаботным.
   Её это ошеломило. Паук совершенно спокойно признавал их существование, их присутствие тем вечером. Ей хотелось слышать совсем другое.
   - Нужно, чтобы ты рассказал о них.
   - А мне нужна сигарета.
   - Здесь не курят, - напомнила она.
   - Тогда задавайте свои вопросы кому-нибудь другому. Либо мне дадут пепельницу и курево, либо мы закончили.
   Лиза снова попыталась объяснить, что здесь не курят, но Паук заупрямился. Он даже перестал обращать на неё внимание. Она снова и снова пыталась заговорить с ним, но он просто смотрел в стену.
   Она сходила к Фенну и он одобрил его требования. Начальство, конечно, взбесится, но Фенн был готов пойти на это, и если взамен получит нужные ответы, Паук может насмерть закурить себе легкие.
   Паук несколько раз затянулся и расслабился. Может, даже, слишком.
   - Вы работали с Эдди в Колинге. Он вас ебал?
   Лиза покраснела и помотала головой.
   - У нас были отношения другого рода.
   - Просто интересно. У него есть талант убедить женщину сделать то, что ему хочется. Они неспособны ему отказывать. Я смотрел, как он работает. Он флиртует, дразнит их, распаляет...
   - Паук, не будем, пожалуйста, отвлекаться.
   -... а когда они уже готовы сделать для него всё, он бросает их. Они, буквально, ползут за ним. Я видел, как они умоляли его воспользоваться ими.
   Лиза заёрзала в кресле, вспоминая тот вечер, когда Эдди её чуть не изнасиловал. Только изнасилованием это не было. Она и представить не могла, что может захотеть кого-то так сильно, как захотела его тогда. Ей казалось, что она до сих пор ощущала, как головка его члена медленно, но уверенно входит в неё. Паук прав, у Эдди настоящий дар. Она, практически, умоляла трахнуть её. Чтобы вырваться из расставленной им ловушки потребовалось немало сил.
   - Я жду, - сказал Паук.
   Боже, она чувствовала жар по всему телу. Нужно сконцентрироваться. Нужно выбросить долбанного Эдди Зеро из головы. Она - профессионал, вот и нужно действовать, как профессионал.
   - Расскажи о Сёстрах, - сказала она.
   - А, - он пожал плечами. - Их происхождение трудно отследить. Я потратил несколько лет только на то, чтобы узнать об их существовании.
   - Значит, говоришь, они не люди?
   - Не в общепринятом смысле. Кажется, я сказал об этом ясно?
   Лизе было нечего сказать. Если бы она не была психиатром, то, наверное, бы ушла. Безумие какое-то.
   - Расскажи о них.
   - Их иногда называют Мадоннами, - сказал он. - Кажется, маркиз Де Сад любил их так называть. Не очень понимаю, что это значит. К тому же, они не совсем сёстры в буквальном смысле. Только постольку поскольку. Одна из них выглядит довольно непрезентабельно. Как будто, её разорвали на части и быстро собрали заново. Я где-то читал, что она является той самой убитой женой Криппена.
   - Криппена?
   - Доктора Криппена. Вы, что, вообще криминологию не изучали? - он выглядел расстроенным.
   - Изучала. Я знаю, кто такой доктор Криппен.
   - Я слышал, что это она. В других источниках написано иное. Не думаю, что это важно. Вы так не считаете?
   - Возможно.
   - Всё, как и сказал Гулливер: одна большая, с огромными титьками, будто сошла со старой картины. Вторая вообще не похожа на человека, просто какое-то изодранное нечто.
   Лизе это показалось занятным, потому что она не говорила, что ей рассказал Гулливер, но всё же он воспользовался именно его описанием.
   - Они соединены друг с другом? - спросила она.
   - Ага. Их, как будто, соединяет пуповина... наверное, поэтому их называют Сёстрами. Может, даже они вышли из одной утробы.
   - Значит, если вы будете убивать определенным образом..?
   - Ага, они явятся. Для них это вроде наживки. Сёстры открывают дорогу к Землям для ярких артистичных личностей. Они любят искусство, понимаете? И единственный вид искусства, который они принимают, это подобные зверства. Нож, по своей форме, лишь инструмент, но в определенных руках он может создавать шедевры. Всё просто. Впечатли их своими навыками и тебя пропустят.
   Лиза ощутила пустоту внутри. Его безумие было таким ясным, таким реальным, оно заражало.
   - А Земли?
   - Всего лишь, очередная реальность. Не такая, как эта. Место, которое, едва ли, может представить себе человеческий разум. - Он замолчал, будто потерял мысль. - У меня не такие уж обширные научные познания. Знаю только самое необходимое. Земли описывают, как мир между мирами, некие нейтральные территории между различными измерениями. Какой-то тупичок вне измерений, уютный уголок альтернативной реальности.
   - И Сёстры путешествуют оттуда сюда?
   - Почему бы и нет? - спросил в ответ Паук. Он затушил сигарету и прикурил новую. - Но, вы, ведь, хотите спросить меня о чём-то другом? О каких-то более приземленных вещах.
   А он наблюдательный, отметила про себя Лиза.
   - Гулливер, сказал, что видел их. Если бы не он, я бы решила, что всё рассказанное ранее - плод твоего больного воображения.
   Паук хихикнул.
   - Значит, доверяете словам старого педрилы? Они существуют.
   - Полиции нужно знать, являются ли эти Сёстры творениями из плоти и крови. Возможно ли, что у вас с Эдди были женщины-сообщницы?
   - Это бред, - сказал ей Паук. - Нас только двое.
   - Значит, ты настаиваешь, что Сёстры - существа сверхъестественного происхождения?
   - Я не знаю, что такое сверхъестественное, доктор Локмер. Они существуют. У них есть плоть, но это не плоть в нашем понимании. Они, определенно, не призраки, но и не принадлежат нашему скучному миру.
   - Понимаю.
   Он громко рассмеялся.
   - Нет, не понимаете. Вы считаете меня сумасшедшим, скорее всего, так и есть. Но я не ошибаюсь, - убеждал он. - У меня дома есть книги. В них вы можете прочитать о Сёстрах, о Землях, о многом другом, что неподвластно вашей науке. Они существуют вне зависимости от того, верите вы в них или нет.
   - А кто ещё о них знал?
   - Без счета.
   Впервые в своей карьере она испугалась услышанного. Наваждения других людей раньше никогда её не тревожили. Но сейчас всё иначе. Паук во всё это верит. Как и Эдди, без сомнений. Об этом написаны книги. И Гулливер видел их собственными глазами.
   - Ещё одно тело уже нашли? - спросил Паук. - Уверен, Эдди продолжит работу и без меня. Он очень упорный.
   - Не слышала.
   - Неважно. Скоро появятся и другие. Эдди трудолюбив и целеустремлен, как и его отец. Полагаю, сейчас он занят.
   - Не сомневаюсь, - сказала Лиза. - Ещё один вопрос, если позволишь.
   - В полный рост.
   - Знаешь женщину по имени Черри Хилл?
   - Нет. А вы?
   - Она работает с вами?
   - Сказал же, не знаю никакую Черри Хилл. Это кто, вообще?
   - Неважно.
   - Прощайте, герр Доктор, - сказал Паук. - Полагаю, больше мы не увидимся. - Он нахмурился. - Как там пелось в старой колыбельной? "Бегите в кроватку, детки. Пока не стало темно". Позвольте совет, док. Бегите. Валите отсюда к ебени матери. Вас это не касается, но, если продолжите разнюхивать, то окажетесь по другую сторону. И вам там не понравится.
   Она прервала разговор и вышла.
   Позади раздался голос Паука:
   - Пока не стало темно.
   Она выскочила за дверь, её трясло, крутило так, как никогда в жизни. Здесь что-то происходило. Что-то противоестественное, ужасное и её это пугало. Последнее, что она помнила, это, как теряет сознание и падает Фенну на руки.
  
   Аппетит.
  
   Тем же вечером Фенн и Лиза сидели в номере отеля и смотрели на заказанный в номер ужин. Бифштекс сочился розовым, запеченная картошка блестела маслом и сметаной, салат из свежих овощей, хлеб только из печки... и всё же, они едва прикоснулись к еде. Фенн сидел в отдалении и молчал. Лиза дрожала, и внутри и снаружи.
   - Паук мертв? - в четвертый или пятый раз спросила она. - Поверить не могу. Значит, всё, что он говорил, было правдой?
   Фенн кивнул.
   - Вероятно, он всё спланировал заранее.
   - Не только это. Та колыбельная, что он без конца повторял. Она не просто так. Я уверена. Нам её перед сном мама читала. "Бегите в кроватку, детки, пока не стемнело". Что она имела в виду, я понимаю. Но, что она значила для Паука?
   - Мне кажется, ты слишком много об этом думаешь, - заметил Фенн.
   - Может быть.
   Спорить смысла нет, решила Лиза, потому что он абсолютно прав. Любой разумный человек пришел бы к этому выводу. Но она была, также, убеждена, что слова Паука очень важны. Должны быть. Каким-то совершенно безумным образом, который она никогда не смогла бы предвидеть, в них содержался некий итог всего, что он рассказал. Последняя строка.
   - У парней, вроде Паука, очень раздутое эго, док. Он не мог просто так, взять и сдохнуть. Ему обязательно нужно было уйти, бросив на прощание какую-нибудь пафосную фразу, - сказал Фенн. - Ты лучше меня знаешь таких, как он.
   - Расскажи, что случилось.
   - Если б я мог. Ты последняя говорила с ним. Около часа он просидел в одиночестве. Когда к нему зашел Гейнс, он был уже мертв. Всё просто.
   - В этом деле ничего не просто, - напомнила она.
   Он кивнул.
   - Вопрос прежний: как он это сделал? Как, блядь, человек мог одной рукой перерезать себе горло и спрятать бритву обратно?
   - Бритва должна быть где-то там.
   - Пока ничего не нашли.
   - Он был абсолютно убежден, что Сёстры явятся за ним, - сказала она таким тоном, будто удивилась бы, если бы они не пришли.
   - Тогда, нужно, как можно быстрее, унести его в морг.
   - Считаешь, это всё брехня?
   - А ты нет? - спросил Фенн. - Ты же не веришь во всю эту херню. Блин, ты же психиатр, ты всё это слышала сотню раз. Он просто очередной псих с больной фантазией.
   Она кивнула, будто соглашаясь. Но согласна она с ним не была. Она крепко задумалась обо всём происходящем. Вся эта ситуация очень быстро стала какой-то безумной. Связь Эдди и Паука. Гулливер, видевший Сестёр. То, что она нашла в доме. Самоубийство Паука с помощью до сих пор не найденной бритвы. И, конечно, внезапное появление Черри Хилл. Всё это было не очень связано, но это и пугало... ей до сих пор не удавалось найти взаимосвязь между всеми этими событиями.
   - Нужно сконцентрироваться на Эдди, - сказал Фенн.
   - Пожалуй.
   - Если Паук прав, Эдди продолжит убивать.
   - Никаких сомнений. Мне, только, хотелось бы побольше узнать о Пауке. Чёрт, мы даже не знаем, кто он на самом деле.
   Фенн пожевал губу.
   - Вот, это, как раз, весьма необычно. Даже сегодня, со всей материально-технической базой и имеющимися данными, мы, до сих пор, не знаем, кто он такой.
   - А как насчет его вещей? - спросила она. - Среди них есть что-нибудь, что могло бы помочь? Счёт, письмо, что угодно?
   - Да, нихрена вообще. Кажется, Паук - это человек без прошлого. У него в доме полно барахла, но ничего полезного. Даже читательского билета, блядь, нету. Только книги. Блин, в этой дыре их, наверное, пара сотен.
   - Что это за книги? - Ей захотелось взглянуть на них, но она не желала, чтобы Фенн об этом узнал.
   - По ведовству, оккультизму. Исторические. Работы по криминологии. Религии, мистицизму. Какие-то написаны на иностранных языках, какие-то обернуты кожей. Мур разбирается в книгах. Он говорит, некоторые весьма ценные. - Фенн тряхнул головой, будто пытался осмыслить сказанное. - Но самое интересное, это книги по анатомии. У него их оказалось несколько. Определенно, он учился именно по ним. Мы нашли работы по хирургии, судебной патологии.
   - Как у студента. Непонятно, как с этим связаны книги по оккультизму.
   - Кто бы знал. Придется тебе это выяснить.
   - Наверное.
   Он отставил тарелку.
   - Не могу есть. Весь на нервах.
   Лиза согласилась с ним. Она взяла со стола бутылку вина и села с ней на диван. Они принялись пить его из обычных кружек и вскоре осущили бутылку до дна. Немного разговаривали. Говорить было, особо, не о чем.
   Фенн сидел очень близко к ней и Лиза поняла, что сейчас будет. Когда он поцеловал её, она не стала возражать. Когда его руки обхватили её грудь, она их не одернула. Он делал всё, что хотел и только его робость вынудила её проявить инициативу.
   - Со мной не обязательно быть нежным и аккуратным, - сказала она, расстегивая ему штаны и вынимая вставший член. Она взяла его в ладони, затем поместила в рот.
   Лиза скинула блузку и стянула юбку.
   - Выеби меня основательно и как следует, - объявила она ему. Он набросился на неё с тем голодным взглядом, какой она любила видеть в мужских глазах. Он щипал и лизал её соски.
   - Кусай, - прошептала она. - Да... о, да...
   Он жестко обхватил её за бедра и вошел без предупреждения, отчего её глаза закатились на лоб. Их языки сплелись, но лишь на мгновение. Ей хотелось видеть, хотелось посмотреть, как его член двигается в ней. Она опустила взгляд и начала трястись и стонать.
   - Еби меня, - шептала она ему на ухо. - Еби так, будто ненавидишь.
   Он послушался. Он врывался в неё, пока всё её тело не свело судорогой, ногти вцепились ему в спину, а зубами она впилась ему в плечо. Затем она толкнула его на спину и ртом помогла ему кончить самому. Когда всё завершилось, когда она почувствовала во рту его вкус, ей стало лучше.
   Ей хотелось только одного - чтобы он ударил её.
  
   Письма из ада - 5.
  
   Дорогой Эдди.
   Чудо и просветление.
   Два состояния бытия.
   Прошлой ночью я испытала их оба. Я постоянно боялась за тебя и восхищалась тобой. Когда тот ублюдок на парковке начал драться, ты мгновенно оказался рядом и огрел его бутылкой. Что это был за звук! Удар стекла по телу. Он оказался крепким парнем. С порезанным горлом, истекающий кровью, как свинья, он, всё же, сумел выдержать с десяток ударов по голове. Когда он, наконец, упал, его голова была похожа на гамбургер. Невероятно. Боже, как же яростно они цепляются за свои никчемные жизни.
   Полагаю, не нужно было делать этого, когда ты запихивал его на заднее сиденье.
   Я не собиралась отрезать ему голову. Иногда я не могу сопротивляться желанию нанести кому-нибудь вред, противостоять жажде крови. Я бы соврала, если бы сказала, что не понимаю, как смерть и кровь сводят меня с ума. Мне кажется, что, когда я отрезала ему голову, я кончила. Это было слишком.
   Но, о чём я? О, да, о чуде и просветлении. Всё вышеупомянутое наполняло меня ощущением чуда. Что же касается просветления, то его я испытала, когда поняла наше предназначение. У нас была цель, до которой можно добраться только вместе. По отдельности, мы просто тонкие нити, но вместе образуем веревку. Мы становимся петлей, жаждущей свежих шей. И мы их нашли.
   Твоя Черри.
  
   Хроники общества храмовников - 5.
  
   - Когда она в последний раз ела? - спросил Стэдлер.
   Зеро нахмурился.
   - Давно уже. Голодание - часть терапии. Еду она получает только тогда, когда недоедание начинает угрожать жизни.
   Они смотрели на Джину с обратной стороны зеркала. Та выглядела ужасно: худая, истощенная, с пустыми глазами. Она скрючилась на полу в позе зародыша среди собственных экскрементов.
   - Мерзость.
   - Возможно, - отозвался Зеро. - Однако мы её сломали, разве нет? Её разум принадлежит нам, мы можем перестроить его, как нам угодно. Кем она станет, зависит от нас.
   Граймс заметил:
   - Наконец-то, что-то интересное.
   - Она была сильна, - сказал Зеро. - Я и не думал, что будет так трудно. Но я справился. И, вот, что важно: мы поняли, что человеческий разум можно разрушить, можно очистить его память. Следующим шагом будет вернуть ей то, что она потеряла.
   - Считаешь, справишься? - спросил Стэдлер.
   - Более того, уверен в этом.
   Стэдлер тряхнул головой и закурил.
   - Разрушить разум способен любой садист. В этом ничего сложного.
   - Вот, так, полностью? - удивился Граймс.
   - Конечно. Зависит от меры насилия.
   Зеро выглядел раздраженным.
   - А ты, Стэдлер? Твой разум можно сломать?
   - Конечно. Но на это уйдут годы.
   - Уверен?
   - Вполне.
   Стэдлер не уловил обмен взглядами между остальными двумя. Если бы уловил, удалось бы избежать серьезных проблем.
  
  
  
   Среди пропавших.
  
   Первый брак Фенна продлился семь лет, второй менее трёх. Обоим чего-то не хватало. С чем-то он не справился. До сей поры. Обоим его бракам не хватало страсти, не хватало желания. Ему с обеими женами было, откровенно, скучно. Не было никаких сексуальных экспериментов. Только в темноте, в миссионерской позе. Очень быстро это сильно наскучило. Конечно, он понимал, что отношения основываются не только на сексе, но он являлся важной объединяющей частью. Отсутствие секса в жизни со временем разрушает и всё остальное.
   Он и не думал, что с Лизой будут какие-то проблемы. О браке он, конечно, пока не думал, но настало время и он уже был готов к этому, зная, что она никогда не перестанет волновать его. Красивая, грациозная, умная снаружи... но внутри пряталось животное. О чём ещё мог мечтать мужчина?
   Фенн сидел на столе, думал обо всём этом и улыбался. Даже, когда к нему подошел мрачный Гейнс, улыбка не исчезла с его лица.
   - Плохие новости, - сообщил он.
   - Что ещё?
   - Обокрали дом Паука.
   - Чего?
   Гейнс пожал плечами.
   - Кто-то вскрыл замки и порылся внутри.
   Лицо Фенна осунулось.
   - Что взяли?
   - Книги. Не все, дюжину или около того. И всё, что было в холодильнике. Выгребли всё говно, что он там хранил.
   - И всё?
   Гейнс кивнул.
   Фенн начал злиться.
   - А их, разве, не изъяли для анализов?
   - Собирались утром. Начальник сказал, что они пока не понадобятся, так, что мы и не парились.
   - Господи боже, почему мне не сказали? Этот козёл с самого начала суёт нос в моё дело, а меня даже не озаботились уведомить?
   - Блин, Джим, - извиняющимся тоном произнес Гейнс. - Я думал, ты знаешь. К тому же, в тех контейнерах была всякая дрянь, порошки, мусор.
   Казалось, приятные мысли навсегда покинули голову Фенна.
   - Блядь, - выдохнул он. - Блядь!
   - Прости, Джим, я...
   Фенн не мог поверить услышанному. Гейнс прекрасно знал, что важно всё, связанное с расследованием убийства. Чем он, вообще, думал? И зачем начальник департамента в это полез? Но он знал, конечно, зачем. Сайгерсен, начальник департамента, уже получил орудия убийств и признание Паука. Дело закрыто. Очередного маньяка убрали с улиц. Набранные дополнительные политические очки. Как только возьмут Эдди, всё будет представлено, как его личная заслуга.
   Господи, эта система - полный бред.
   Зазвонил мобильник, пришлось ответить.
   - Да? - рявкнул он в трубку.
   - Фенн? Это доктор Роже. У нас проблемы.
   Что ещё, бля?
   - Говорите.
   - Паук исчез.
   Фенн побледнел. Это уже слишком.
   - Исчез?
   - Пропал. Тело пропало.
   - Святый боже, - выдохнул Фенн. - Что, блядь, за хуйня - пропало тело?
   Роже медленно произнес:
   - Прошлой ночью его положили в морозильник. Утром мы пришли, чтобы произвести вскрытие, а его нет.
   Фенну захотелось закричать.
   - Его, что, спиздили?
   - Я просто констатирую факт. Тело исчезло.
   -Но, как?
   - Я не знаю. Скорее всего, это случилось ночью. Могу лишь предполагать. По воскресеньям ночью дежурят только два санитара.
   - Значит, кто-то спиздил труп прямо из-под носа ваших сотрудников?
   - Полагаю, да. Сомневаюсь, что он ушел сам.
   - Ну, док, значит, нам пиздец. Пресса ещё не пронюхала об исчезновении Джейн Доу, но когда они узнают об исчезновении Паука... Сайгерсен нас без мази в жопу выебет. Настоятельно рекомендую вам найти труп.
   Роже вздохнул.
   - И с чего мне начать?
   - Мне плевать, найдите труп.
   Фенн повесил трубку. Сначала Джейн Доу, теперь Паук. Совпадение? Нихера подобного. За всем этим стоит Эдди Зеро.
   Снова заболела голова.
   И тут опять появился Гейнс.
   - Нашли ещё одну, - сообщил он.
  
   Откровения Доктора Кровь-и-Кости - 3.
  
   То была ночь откровений.
   Я снял проститутку, её имя, кажется, было Рахиль. Но это не важно. Даже не могу вспомнить, была ли она красивой или нет. Я привел её в дом. Почти всю работу я проводил там. Пивоварня мне надоела. Она спросила, почему я живу в столь заброшенном и холодном месте. Свой ответ я не помню, только вопрос, заданный нежными губами. Они заворожили меня.
   Мне было чем заняться. Тот факт, что Сомс всё про меня знал, меня не тревожил. Этому жалкому червяку никогда не хватит смелости пойти в полицию.
   Я был наедине с собой, со своей вселенной.
   Я привел её на чердак, в мастерскую. Она не заметила ни пятен на полу, ни тяжелого солоноватого запаха смерти в воздухе. Я не позволил ей войти в ту комнату, где висели картины из кожи. Она видела только обещанные мною деньги. Ничего иного она не видела и не хотела. Даже висевшие на стенах блестящие инструменты не обеспокоили её. Она была очень мила. Она легла на расстеленное мной одеяло. Она закрыла глаза, даже не понимая, как я был восхищен её жертвой. Она никогда не узнает о том удовольствии, которое она так самоотверженно подарила мне, о боли, которой был наполнен мой мозг. Она никогда не узнает о тех муках, в которых корчится душа художника и о том, что только она способна от них избавить.
   Я перерезал ей горло и она тихо умерла.
   Я терпеливо принялся за работу, осторожно срезая с неё кожу. Работа это непростая, но Стэдлеру и Граймсу на подобное не хватило бы духу. Я понимал, что был близок к завершению. На то, чтобы срезать всю кожу у меня ушло несколько часов. Закончив, я прибил её к остальным.
   Тянуть время и наслаждаться моментом было нельзя. Я принялся работать ножами, они были кистями художника в моих руках. В процессе отделения мускулов, нервных окончаний, внутренних органов я возносился на новые высоты. Я удалил её глаза, затем язык. Я работал очень старательно, следуя собственным представлениям о разрушении и созидании.
   Я заметил, что работать без Граймса и Стэдлера гораздо лучше, более впечатляюще. Их не было рядом, у каждого нашлись свои причины отсутствовать.
   Как раз, ко времени завершения работы, незаметно наступило откровение. Я не просил о нем. Оно просто снизошло на меня и мир перестал быть прежним.
   Под потолком появился пузырь света и лопнул, разлетевшись тысячей бриллиантовых искр. Несмотря на то, что шар лопнул, свет никуда не делся.
   Я услышал нечто, похожее на тяжелый вздох, а затем налетел порыв горячего ветра. Потом я услышал крик, бормотание, будто какое-то животное пыталось зализать свои раны. И одновременно с этим, будто стекло хрустнуло под ногами. А затем опустилась мрачная неестественная тишина. Я замер со скальпелем в руке.
   На стенах в моем доме висели дюжины зеркал. Я повесил их просто так, без видимой причины. На самом деле, мне нравилось смотреть на себя за работой. И в одном из зеркал я увидел лицо.
   Оно вплотную прижалось к поверхности стекла, будто ребенок, заглядывающий в витрину.
   И тут она вышла вперед.
   Я не знал, ни кем она была, ни чего ей было нужно. Она была невероятно жирной, голой, её свисающая кожа блестела от масла или пота, которым сочились её поры. Её грудь была огромной, к соскам хотелось прильнуть губами. С них капало серое молоко. Стояло ужасное зловоние.
   Кажется, я упал на пол. Ноги, буквально, подкосились. Я попытался что-нибудь сказать, но издавал лишь бессмысленную тарабарщину.
   - Мило, - произнесла женщина, глядя на расчлененный труп. - Очень, очень мило.
   Я заметил, что она была не столько жирной, сколько большой, всё её тело казалось чрезмерно увеличенным и изуродованным... будто отражение в зеркале в комнате смеха. Даже дыра между ног казалась такой огромной, что могла поглотить человека целиком. Она стояла передо мной, раздуваясь и сдуваясь при каждом вдохе, будто гигантский воздушный шар.
   Когда она вдыхала, то превращалась в огромный пузырь. Когда выдыхала, то превращалась в тощее создание, с торчащими под бледной кожей костями, похожими на детали какого-то механизма. Всё это постоянно двигалось, отчего сходство с машиной только усиливалось. К тому же она без конца издавала какие-то жужжащие и скрежещущие звуки. Она была похожа на некий жуткий биомеханический аппарат. Пожирающее плоть устройство или плоть поглощающая механизмы, или всё вместе, формирующее неизвестный гибрид.
   - Ты художник, - сказала она, пригвождая меня к месту таким голодным взглядом, какие я раньше мог видеть только у детей в беднейших странах. - Ты создаешь и уничтожаешь, ты строитель и разрушитель.
   Я чуть не завопил от ужаса. Её голос был влажным, похожим на звук вскрываемой рыбы.
   Она снова раздулась, и превратилась в нечто, с огромным ртом, из которого торчала дюжина красных языков, похожих на окровавленных червей. Глаза этой твари - стеклянные мутные шары - заплыли гноем. Из неё торчала сухая рука с длинными почерневшими ногтями, губы её были цвета кровососущих насекомых.
   - Ты оказал нам честь. Великую честь.
   Она тяжело шагнула вперед и я заметил, что когда-то её расчленили, а потом пересобрали. Работа была выполнена небрежно, необученными людьми. Она была похожа на мозаику, которую собирал озлобленный нетерпеливый ребенок, детали были подогнаны друг к другу неправильно. И двигалась она совершенно безумно.
   В этот момент я заметил, что она была не одна.
   Позади неё над полом парило, то, чуть, приподнимаясь, то опускаясь, ещё одно похожее на шар создание. Как описать увиденное? Большое, похожее на мешок нечто, сотканное из почерневших покрытых слизью кусков. На вершине этого мешка покоилась голова... или нечто похожее на голову. Она держалась на левом плече, будто шея её была сломана. Её пасть была похожа на миногу, а волосы походили на заросли кровавых червивых сорняков.
   Ног у твари не было, насколько я заметил, торчало лишь несколько щупалец, которые изрыгали клубы серого пара. Сбоку торчала длинная желтая рука, с пальцами, похожими на звериные когти. Дышала она, как и другая, раздуваясь и съеживаясь в процессе. При каждом вдохе швы, скреплявшие её кожу расходились и обнажалась красная плоть. И тут я увидел её лицо... нет, два лица, два скрепленных друг с другом бледных лика. Выглядели они, при этом, так, будто хотели разделиться. Словно, эта тварь пыталась их родить.
   - Кто вы? - наконец, спросил я, когда вернулся дар речи. Впрочем, я знал их. Я читал о них в книгах. Это были Хаггис Сардоникус и Хаггис Умбиликус.
   В этот момент я заметил, что обе они были связаны некоей пуповиной и являлись сестрами. Они обе были похожи на разобранные и вновь собранные тела.
   - Мы - Сёстры, - сказала первая. - И мы заберем тебя отсюда.
   - Куда?
   - В место, столь же далёкое, сколь и близкое. Место, где таланты художника, вроде тебя, будут оценены по достоинству.
   Я хотел пойти. Это и было моей целью, с самого начала.
   - Расскажите об этом месте.
   Она рассказала, но сначала, настояла, чтобы я закончил работу. Она стонала и дрожала от оргазма каждый раз, когда я касался ножом истерзанной шлюхи, разбирая её трясущимися пальцами. Её сестра истекала слизью.
   - Идём, - сказала она, когда я закончил.
   - Прямо сейчас?
   - Конечно, - сказала она. - Но в это путешествие нельзя отправляться без подготовки. Тебе нельзя идти в нынешнем состоянии. Тебя нужно изменить.
   И, как я готовил трупы для них, так и они готовили меня. Когда они содрали с меня кожу, я закричал. Однако это было только начало.
  
   Выброшенные тела.
  
   - Их нашел рыбак, - объяснял детектив Мур. - Вышел наловить сериолы, а поймал вот это. Когда пришли патрульные, то нашли ещё одно тело.
   Они стояли на берегу Кэндлстик Пойнт. Туман окрасил небо цветом грязного шелка, с залива дул холодный ветер. Фенн ощущал его всем телом и дрожал.
   - Пиздец денек, - продолжал Мур. - Похоже, Эдди прошлой ночью плотно поработал. Эта хрень никогда не кончится.
   Фенн кивнул. Он подошел к лежавшему на земле телу и приподнял пластиковую накидку, которой оно было накрыто. Это была женщина, об этом можно было судить только потому, что Эдди сохранил её половые признаки. Об остальном сказать было труднее. Как обычно, она была аккуратно освежевана и расчленена. Кожи не было, как и большинства органов. Расправлялся ли он с ней здесь или где-то ещё, сказать также было трудно. Коронер сказал, что тело всю ночь провело в воде и рыбы уже немного его обкусали.
   - И как спать по ночам после такой кровавой бани? - поинтересовался Мур. - Как детей из дома выпускать, не будучи уверенным, что увидишь их снова? - Он тряхнул головой и отошел в сторону, жуя противокислотные таблетки.
   Фенну было нечего сказать. Внутри него уже ничего не осталось. Он ощущал только холод. Не осталось ничего, кроме осознания того, что Эдди Зеро - это только начало.
   - Нужно с этим уже что-то делать, - сказал он Гейнсу. - У нас тут людей свежуют, как свиней, а мы сидим, языки в жопу засунули.
   - Все делают всё, что могут, Джим. Ты же знаешь.
   - Этого не достаточно.
   И это правда. У них было имя и фото, но взять Эдди никак не удавалось.
   Фенн поднялся вверх по берегу. Повсюду воняло дохлой рыбой и промышленными отходами. Роже уже заканчивал осмотр второго тела. Оно тоже было освежевано, вскрыто от паха до горла, большая часть внутренних органов была вынута и свалена в кучу рядом. Красный череп смотрел пустыми глазницами прямо на него. Фенн отвернулся.
   - То же самое? - спросил он.
   Роже помотал головой.
   - Не совсем. В этот раз он изъял всю репродуктивную систему. Чистая работа. Работал хирург.
   - У них это семейное.
   Неподалеку остановилась машина, из которой вышла Лиза. На ней была надета коричневая кожаная юбка и куртка, к черным колготкам прилипли павшие листья. Волосы она связала на затылке и надела очки. Присутствующие мужчины уставились на её ноги. Она пошла вперед и Фенн двинулся к ней. В голове у него возникла картинка, как они бешено трахаются по-собачьи на заднем сидении машины.
   Он подошел к ней.
   - Не переживай, - сказал он, глядя ей в глаза. - Не на что там смотреть.
   Она коснулась его руки.
   - Мне нужно взглянуть.
   Он хотел сказать "нет", но не смог. Один лишь взгляд ей в глаза завораживал его. Он отдал бы ей свою душу, стоило ей только попросить. В такие моменты красота Лизы пугала его. Она была холодной, как лёд. Холодной и бездушной.
   - Всё будет нормально, - заверила она его.
   Они подошли к телам и она, не двигаясь, уставилась на них. Затем она выдернула свою руку из его и ушла.
   - Закончили там? - крикнул Фенн.
   Никто не ответил, лишь несколько бледных криминалистов подняли головы и кивнули.
   - Тогда, собираемся.
   Он пошел к машине за Лизой. Она уселась за руль, лицо её было бледным, она так вцепилась в рулевое колесо, что побелели костяшки пальцев.
   - Ты как?
   - Кажется, сейчас блевану, - честно ответила Лиза.
   В следующий миг она распахнула дверь и выполнила обещание.
   Фенн пожалел, что не мог отделаться так легко. Места убийств оставляли внутри него какое-то неприятное ощущение, но никогда не вел себя так, как, наверное, должен был. Иногда это его тревожило. Как будто, в прошлой жизни, он уже имел дело с трупами и их вид не вызывал у него никаких эмоций.
  
   ***
   Этой ночью они снова не хотели есть.
   Весь вечер они просидели в номере отеля, смотря телевизор, занимаясь сексом и почти не разговаривая. Вернувшись с побережья, Лиза ушла в душ, а Фенн выпил подряд три стакана джина с тоником. В такой ситуации помогала только выпивка. Он ещё никогда не ощущал себя настолько беспомощным. Он не сказал Лизе ни о пропаже тела Паука из морга ни о краже в его доме. Возможно, позднее, он узнает её мнение о происходящем. Но не сейчас. Об этом ему хотелось говорить меньше всего.
   Лиза вышла из душа в халате и сделала ему массаж. Ему стало лучше, беды прошедшего дня отошли, уступив место новым. Потом они занимались оральным сексом и пили вино. Чем сильнее они напивались, тем сильнее им хотелось поэкспериментировать, они принялись обливаться вином и слизывать его друг с друга. Фенн не помнил подробностей, но в итоге, он пришел в себя, прижимая её лицом к кровати и трахая сзади. Потом они уснули.
   Позже, когда они лежали в кровати, голые и липкие от вина, Лиза сказала:
   - Расскажи, что у тебя на уме.
   - Ты, правда, хочешь знать?
   - Мы вместе в этом увязли. Расскажи.
   И он рассказал. После этого он ощутил некое облегчение. Спокойным тихим голосом он поведал об исчезновении Паука и краже. По мере того, как он успокаивался, Лиза наоборот, казалось, наполнялась страхом и отчаянием, будто высасывала их из него.
   - Это же бред полный, - сказала Лиза. - Никогда не думала...
   Он обнял её.
   - Никто не думал.
   - Кто, по-твоему, обокрал его квартиру?
   - У меня есть мнение, но, что думаешь ты?
   - Это Эдди, - не без труда ответила она.
   - Ага. А кто ещё?
   Лиза равнодушно посмотрела ему в глаза.
   - Он же и тело забрал. Я уверена. Больше никого не было.
   - А неопознанную?
   - И её тоже.
   Фенн закурил.
   - Согласен. Только, зачем? Зачем рисковать свободой, забираться в морг и красть тела?
   - У него свои причины. - Она выглядела напуганной. - Я не знаю, какие они и, честно говоря, и знать не хочу. Но всё это связано с Землями и этими Сёстрами. Я уверена.
   - Значит, он ещё безумнее, чем я думал.
   Сказать больше было нечего. Они погрузились в молчание, обдумывая каждый свои мысли.
   Фенн понимал, что Эдди Зеро опаснее всех, с кем ему когда-либо приходилось сталкиваться. Все эти рассказы о Землях он не воспринимал всерьез. Это была мания двух психопатов, поэтому к ней и нужно относиться, как к мании. Ему, на самом деле, было плевать, почему Эдди совершал убийства - это задача Лизы. Он видел лишь базовые, неопровержимые факты: Эдди Зеро - патологический убийца и, чем раньше его закроют, тем лучше.
   И, как только это произойдет, Эдди может мечтать о своей любимой Нетляндии, хоть до конца времен. Только это заботило Фенна, как копа и он не позволит ничему затмить это суждение. Ему было плевать, что Эдди сделает с телами или с барахлом из холодильника. Гораздо сильнее его тревожил Гулливер и его заявление, что он видел этих Сестёр. Но с этим позже разберусь, решил он.
   Лизу, в свою очередь, мало волновали особенности этого дела. Признание Гулливера и искренняя вера Паука в Сестёр, вынуждали её признать их правоту. Она и не пыталась понять, что лежало в основе этого дела, но внутри неё засело ощущение, что за всем этим стоял непроглядный мрак. И тот факт, что Эдди выкрал тело Паука из морга и обокрал его квартиру, говорил о том, что это не просто борьба добра со злом. Всё происходящее разрушало её веру в реальность и ей это сильно не нравилось. Об этом знал Уильям Зеро, знает его сын Эдди, знал и Паук. Не то, чтобы это всё меняло. Даже если все трое имели одинаковые убеждения, убийство всегда оставалось убийством. И все трое абсолютно безумны, по её мнению, вне зависимости от их мотивов.
   А как же Черри?
   Пока она отказывалась думать об этом. Сейчас она безо всяких сомнений была убеждена в том, что Эдди интересует её исключительно с профессиональной точки зрения, что он ничуть не лучше отца. Если Эдди решил уподобиться Уильяму Зеро, он в этом когда-нибудь преуспеет. Ещё один мясник с космическим самомнением под той же фамилией. Зеро. Это говорит о многом.
   А Фенн?
   Любила ли она его? Она не была до конца уверена. Она лишь понимала, что рядом с ним ей хорошо и безопасно. Что ещё имело смысл в данном случае?
   - И куда двинемся дальше? - спросила Лиза. - Раз Эдди не остановится.
   - Хороший вопрос.
   - Скоро он покажется.
   - Ага, только мы не можем сидеть и ждать. Его нужно брать. Не знаю, как, но нужно. - Он медленно затянулся сигаретой. - Он где-то там, на улице, готовится к очередному делу, а мы нихуя не можем сделать, чтобы его остановить.
   - Ты не думал о том, чтобы оставить человека в старом доме?
   Фенн кивнул.
   - Была такая мысль. Патрульные каждый час объезжают тот район, но чтобы оставлять в доме человека... слишком рискованно. - Он вздохнул и затушил окурок. - Короче, выбор у меня, всё равно, невелик. Это, наверное, наша лучшая возможность, но я не стану отдавать такой приказ и рисковать людьми.
   - А, что если кое-кто вызовется добровольцем?
   - Кто? Кто вообще...
   И тут он понял. Он увидел ответ в её глазах и захотел, чтобы она никогда не сказала этого вслух. Потому что это была отличная идея и она его пугала.
   И этот страх охватил его ещё крепче.
  
   Напуганный мужчина.
  
   Следующим утром Фенн приехал в психиатрическое отделение Центральной больницы Сан-Франциско. Доктор Люче сообщил, что состояние Сомса с последнего его визита не изменилось. После недолгого разговора ему вновь разрешили с ним повидаться.
   - Хочу узнать об Эдди Зеро, - заявил Фенн.
   - Это долгий разговор, друг мой, - ответил Сомс.
   - Рассказывай.
   Сомс прикрыл глаза. Его веки были красными и опухшими, будто он всю ночь проплакал.
   - Не могу.
   - Почему?
   - Вы не понимаете. Доктор...
   - Зеро-старшего больше нет, Сомс, - сказал Фенн. - Он тебе ничем не навредит.
   - Может, и нет. Но есть остальные.
   - Кто?
   Сомс не ответил. По его щеке потекла слеза.
   Нужно было действовать осторожно. Если Фенн огорчит Сомса, расстроит его, доктор Люче его выгонит и больше никогда не пустит. А Сомс, всё-таки, ценный источник. Фенн не знал наверняка, но чувствовал, что он может многое рассказать. Единственный, кто знал об Эдди Зеро, Лизе Локмер и всех остальных участниках этого бредового балагана. Но, как к нему подобраться? Вот, в чём вопрос.
   - Мне нужны ответы, Сомс. Я хочу знать то же, что знаешь ты. Ты же кое-что разузнал во время расследования, так ведь? Мне нужно знать.
   - Во время расследования я сошел с ума. Не знаю, что удерживало меня от этого прежде, но сейчас эта последняя нить порвалась.
   - Расскажи об Эдди Зеро. Что ты узнал?
   - Ничего.
   - Ты всё рассказал Локмер?
   Какое-то время Сомс молчал. Затем произнес:
   - Ничего я вам не скажу. Не могу. Я трус. Не видите, что ли? Сами всё ищите.
   Фенн вздохнул.
   - Ну и с чего мне начать?
   Лицо Сомса исказилось в ухмылке.
   - Начните с Черри Хилл, - сказал он и расхохотался.
   Когда Фенн вышел, он продолжал смеяться.
  
   Фабрика кошмаров - 2.
  
   Когда Фенн вышел из больницы, у него жутко разболелась голова. Он вернулся к себе домой и рухнул на кровать. Вопросов стало только больше. Это происходило после каждого разговора с Сомсом. Вопросы, одни вопросы.
   Черри Хилл?
   Что это за блядина и откуда она взялась?
   Фенн закрыл глаза и быстро провалился в сон. Сон был единственным лекарством от головной боли.
   Вскоре ему начал сниться сон.
   "Помоги" - прозвучал голос во сне.
   Он не знал, чей это голос. Может, его собственный. В этом крошечном темном закутке всё казалось чужим.
   Послышался ещё один голос. Протяжный.
   На него смотрели глаза.
   "Кто ты? Кто ты? Кто ты? Ты знаешь, кто ты и куда идешь? Отвечай".
   Фенн захотел закричать... он открыл рот, но выкрикнуть не смог. Он плакал. Он скрючился в позе зародыша и принялся зачем-то сосать большой палец.
   "Мамочка, этот голос..."
   Он услышал нарастающий шум. Это, что, кровь бежит по его венам? Стало очень тепло. Тепло, мокро и темно. Здесь у него было всё, что нужно. Он был счастлив и спокоен.
   Звуки, голоса.
   Голос был хорошим... или не был?
   Он почувствовал, как его тянет вниз, всё ниже и ниже, чувствовал, как тепло уходит.
   Затем был свет, яркий ослепляющий свет и холод.
   Металлические инструменты.
   Крик боли.
   Его собственный?
   Его тянуло прямиком к яркому свету.
   "Холодно... мамочка..."
   Он проснулся от собственного крика.
  
   Роковые женщины.
  
   Пока Фенн бродил во сне, Лиза сидела в фойе гостиницы и ела пирожные. Свет здесь был приглушен, не так, как в гостиничном кафе, где светили яркие лампы. То было место для веселья и флирта, но у неё не было настроения на всё это.
   Кроме неё в фойе сидел только один человек. Молодая смуглая девушка, одетая в черный деловой костюм. Они несколько раз встречались взглядами и Лиза гадала, не видела ли её где-то прежде. Наконец, девушка подошла к ней.
   - Можно я присяду? - спросила она. На ней были надеты солнцезащитные очки.
   - Конечно. Я не против компании.
   Она села. Это была высокая, стройная, длинноногая, очень привлекательная женщина.
   - Я вас раздражаю? - спросила она.
   - Нет, конечно, нет.
   - Возможно, прозвучит странно, но, кажется, я вас где-то встречала.
   Лиза казалась удивленной.
   - Вы не поверите, но я думала о том же самом. Меня зовут Лиза. Лиза Локмер.
   - Кассандра. - Больше она ничего не добавила.
   Лиза изучала её. Знала ли она её по работе? Может, по школе? Нет, Кассандра была явно не старше двадцати пяти, значит, Лиза старше её, минимум, на 12 лет.
   - Я психиатр, - сказала она. - Может, мы встречались по работе?
   - Боже, нет.
   - Я не имела в виду...
   - Не нужно извиняться.
   - Наверное, мы обе ошиблись.
   - Разумеется, - что-то в её голосе говорило, что она в это ничуть не верила. - Раз уж нам обеим нужна компания, почему бы не поразвлечься?
   - Ага.
   Кассандра прочистила горло.
   - Так, что же привело в этот город психиатра, доктор Локмер?
   - Дела. Всего лишь дела.
   - Ужас какой. И что за дела? Или я сую нос, куда не следует?
   - Нет-нет. Я ищу одного своего пациента. Бывшего пациента. Боюсь, он сделал нечто... неприятное.
   - Поразительно. А как его зовут?
   Лиза задумалась. Что за интерес врачебной тайне? Может, она что-то знает.
   - Эдди Зеро. Он находился у меня на лечении, но был выпущен раньше, чем я признала, что он здоров.
   - Он опасен?
   - Полагаю, что да.
   - Ого. Какая интересная работа у психиатра. Каждый раз что-то новое. Вы, наверное, долго учились.
   Лиза кивнула.
   - Подготовительный колледж, мединститут, интернатура... много лет, да.
   - Мне бы это точно не было интересно. Столько лет провести на учебе. Я бы с ума сошла, пардон за такое выражение.
   Лиза улыбнулась. Ты даже не представляешь, милочка.
   - А вы чем занимаетесь?
   Кассандра рассмеялась, будто вся её жизнь была сплошной комедией, где она играла главную роль. Может, так и было. А, может, за весельем пряталась трагедия, мрак, ужас и боль. Лизе она понравилась. Нужно быть очень сильной личностью, чтобы смеяться над своими неудачами. В жизни так много боли, и лишь немногие способны смеяться над ней, а не плакать.
   Очень выдающееся качество.
   - Мою жизнь не описать словами, - сказала Кассандра. - Даже не знаю, с чего начать. Скажем так, я пережила и боль и разбитое сердце. Но я, всё равно, никогда не сдавалась. Всегда поднималась и начинала заново. Можно сказать, это моя жизненная позиция: никогда не сдавайся. Я поднималась после таких ударов, от которых другие не поднялись бы никогда.
   - Ничуть не сомневаюсь, - заметила Лиза.
   - Разве, не в этом суть? Никогда не сдавайся, пока не сделаешь всё от тебя зависящее.
   Лиза снова улыбнулась. Эта девушка ей понравилась так быстро, что складывалось впечатление, будто они старые друзья.
   - А вы здесь живете или тоже приехали? - спросила она.
   - Приехала. Я на том этапе, когда не нужно работать, чтобы прожить.
   - Я восхищаюсь вами.
   - Я и сама собой восхищаюсь.
   Обе рассмеялись. Кассандра извинилась и вышла в туалет. Кто-то встал позади Лизы и ей даже не пришлось поворачиваться, чтобы понять - это Фенн.
   - Я, всё равно, хочу, чтобы ты отказалась от этой мысли, - он сел рядом. - Это слишком опасно.
   Лиза взглянула на него. Даже несмотря на то, что она понимала, о чём он, его привычка возвращаться к темам многочасовой и даже многодневной давности, раздражала.
   Она вздохнула.
   - Нужно заканчивать со всем этим.
   - Понимаю. Я просто не хочу, чтобы ты одна оставалась в этом злоебучем доме.
   - Всё будет хорошо.
   - Ну, да. Ты же крутая.
   - Кто-то же должен, мистер Фенн. Кто, если не я?
   Он прекрасно понимал, что кроме неё, никого не было.
   - Попытка - не пытка. А с кем это ты разговаривала?
   Лиза нахмурилась.
   - Честно говоря, понятия не имею.
   - Хочу тебя кое о чем спросить, - сменил Фенн тему. - Я от тебя кое-что укрыл, не знаю, даже, зачем.
   - Говори.
   - Тот сыщик, которого ты наняла, чтобы выследить Эдди...
   - Сомс.
   - Я кое-что проверил. В данный момент он находится в психиатрическом отделении Центральной больнице Сан-Франциско. Ты знала об этом?
   Лиза помотала головой.
   - Нет. Жаль об этом слышать. Он отлично сделал свою работу. Дал мне адрес, где прятался Эдди. Затем, однажды позвонил мне и сказал, что нашел нечто очень важное.
   - И?
   - И пропал. Больше не звонил. Я несколько месяцев его искала. Он мне так и не сказал, что именно он нашел. Даже вернул аванс. Продолжай.
   - Я виделся с ним несколько раз. Выглядит он неважно.
   - Да?
   Фенн пересказал ей всё, что ему поведал доктор Люче.
   - Он что-то утаивает, - заключила Лиза. - И какой из этого вывод?
   Фенн пожал плечами.
   - Ты знала, что именно он помог остановить Уильяма Зеро?
   - Да. Поэтому и наняла его. Он очень много знает о Зеро и остальных. Без него, все наши догадки ими бы и остались.
   - У него помешательство. И паранойя. Говорит загадками. Вытянуть из него удалось немного, - Фенн постучал пальцами по столу.
   - Ты слышала о таком человеке по имени Черри Хилл?
   Лиза побледнела.
   - Да, пересекались. Она была пациенткой в Колинге, потом заключенной в Чоучилле. Я ей не занималась, но помню хорошо. Психосексуальная убийца. Очень опасна.
   - Душительница.
   - Да, использовала проволоку. Убила всю свою семью - мать и брата - и подозревалась ещё в пяти убийствах. Считается, что её психопатия основана на биологических и психологических факторах. В детстве она подверглась психологическому и физическому насилию. Она типичный психопат. Эгоцентрична, очень умна, асоциальна, патологическая лгунья. Всё вместе это дало густо замешанную патологию. Она не испытывает никакого сожаления о совершенных преступлениях, у неё нет ничего, что способно вызвать сострадание. Собственно, она - жуткий зверь в обличье привлекательной женщины.
   - Я кое-что проверил, - сказал Фенн. - Около года назад она сбежала и с тех пор нигде не появлялась. Вскоре по Сан-Франциско и округу Марин прошла череда нераскрытых убийств. Некоторые считают, что это она. Но, как я и сказал, её так и не поймали.
   - И как это связано с нашим делом?
   Господи боже, Черри.
   - Может, никак. Сомс назвал её имя.
   - Наверное, он, даже, не понимал, что говорил.
   - Не спорю. Но почему он назвал именно это имя?
   - Откуда мне знать? Зависит от тяжести его психоза. Может, он искал её, прежде, чем сойти с ума... впрочем, тот факт, что он до сих пор жив, означает, что он её не нашел.
   Фенн тряхнул головой.
   - Не хотелось бы мне встретить эту Черри в тёмном переулке.
   - Уж, точно, - ответила Лиза. Глаза её налились тьмой. - Как я сказала, Черри очень милая на вид женщина и она знает, как этим пользоваться. Она легко манипулирует мужчинами. Когда ей надо, она может флиртовать, может выглядеть очень скромной и застенчивой. Мы ловимся на этот крючок, потому что считаем, что, раз человек приятно выглядит, то и в голове у него всё хорошо. Черри хорошая актриса, прекрасно знает, чего от неё ждут и действует в соответствии с этими ожиданиями. Встретив её, никогда не подумаешь, что за чудовище прячется у неё внутри. Ей нужна стопроцентная власть над своими любовниками. Она с ними спит, а затем убивает. Черная вдова.
   - Но, ведь, это ещё не всё, так ведь?
   Лиза сглотнула.
   - Да, не всё. В Колинге она стала одержима Эдди Зеро. Она верила, что любит его.
   - А любила?
   - Нет, она, в принципе, неспособна на любовь. Внутри у неё лишь холод. Она им увлеклась, да, но в конце концов, будет то же, что и всегда.
   - Ну и дамочка.
   - Ты, даже, не представляешь, какая.
  
   ***
   Позже, оставшись одна, Лиза поняла, что затея с засадой в Доме Зеркал была дикой и опасной.
   Если не сказать, глупой.
   Она поверить не могла, что решилась на подобную авантюру. Храбрость никогда не была сильной её стороной. А для подобного приключения понадобится не только храбрость, но и нервы из стальных канатов.
   Предполагала ли она подобное развитие событий, задалась она вопросом.
   Конечно, предполагала.
   Однако отступать уже слишком поздно. Конечно, Фенн будет просто счастлив всё отменить. Он всю ночь спорил с ней. В его глазах она выглядела хрупкой фарфоровой куклой. Но, всё же, полицейское чутьё взяло верх над логикой. Если Эдди прячется в доме или где-нибудь поблизости, то, когда он заметит Лизу, то не преминет встретиться.
   И что это будет за встреча?
   Ножи и полный ненависти взгляд? Пациент, решивший расквитаться с бывшим доктором, который объявил его сумасшедшим? Так всё будет? Разум преступника - тёмный лес, трудно было сказать наверняка. Ещё труднее было предсказать шаги таких, как Эдди. Ожидать неожиданного, как однажды сказал преподаватель по психопатологии. Лучше не скажешь. Однако она не думала, что Эдди убьет её. Даже, несмотря на то, что кровавые порождения его больного разума были ей глубоко чужды, она всё ещё могла делать конкретные заключения, основываясь на базовых причинах его преступлений. Все его жертвы, за исключением неизвестной в доме, были проститутками. Логично будет предположить, что он не изменит методику в самом конце.
   Но это не означало, что именно проститутки были его целью, напомнила она себе. Вероятно, он, как, в своё время, Джек Потрошитель и бессчетное количество других убийц, считал их наиболее удобными жертвами. За определенную цену они готовы последовать за кем угодно и куда угодно.
   Фенн уже обдумывал детали операции с начальством. Тем затея понравилась. Шансов не было никаких, риски огромны, но это лучше, чем ждать, когда Эдди снова кого-нибудь убьет. Никаких копов рядом не будет, только она одна. Но у неё будет микрофон, а Фенн с коллегами будет сидеть в фургоне неподалеку. Другая группа расположится на другой стороне улицы, а третья будет ходить неподалеку под видом обычных граждан. В это дело оказались вовлечены очень много людей, но оно того стоило, Эдди нужно было остановить.
   Лизе нужно было лишь заговорить с ним и тут же вломятся копы. С собой у неё будет небольшой револьвер 38 калибра, если что-то пойдет не так. Он будет лежать в кармане пальто, палец на спусковом крючке, одно движение и всё.
   Дело казалось довольно простым, на первый взгляд. Она беспокоилась, что Эдди может напасть на неё из темноты. Если случится именно это, она будет мертва ещё до появления полиции. Но они его, всё равно, возьмут. Эдди захочет, чтобы она узнала, кто её убил. Его собственное эго не позволит поступить иначе.
   Всё разрешится завтра ночью. Лиза пойдет к дому, в это же время туда же выдвинется полиция. Гейнс предложил, что было бы неплохо, чтобы она прогулялась по округе и показалась Эдди. Написать что-нибудь на стене, чтобы он понял, что это она. Может, оставить весточку, что она будет ждать его и следующим вечером.
   Всё было распланировано и решено и вскоре она встретится с тем, с кем хотела. Сама мысль об этом наполняла её черным безымянным ужасом, какого она ещё не знала прежде.
  
   В Доме Зеркал.
  
   Лиза стояла в участке, вокруг неё вертелись двое техников - мужчина и женщина - и крепили к ней микрофон. На ней не было рубашки, и Фенн беспокойно смотрел, как техники цепляли передатчик к её животу и груди. Затем она оделась и вышла к машине. Она выехала на дорогу и поехала по кругу, полицейский фургон с прослушивающим оборудованием держался в паре кварталов позади неё. Её попросили сказать что-нибудь нормальным тоном. Разговаривать с самой собой ей показалось странным и она принялась цитировать эрхардовский семинар-тренинг. В тот раз ей было невыразимо скучно, однако, она сильно удивилась, когда принялась по памяти читать целые отрывки.
   После этого они вернулись в участок.
   Настало время сыграть по-настоящему.
   Полицейский фургон с логотипом "Пасифик Белл" на борту остановился чуть дальше по улице, а Лиза подъехала к самому дому. Фенн лежал на заднем сидении её машины с рацией в руках. Когда она вышла и направилась к дому, он на секунду выглянул. Перед ней предстал Дом Зеркал, почему то от его вида её дыхание участилось, а ладони вспотели.
   Она была одета в длинный плащ до колен. Он был широкий, явно великоват для неё, зато скрывал кобуру с оружием. Дверь была открыта и она вошла в тайный мир мрака. Несмотря на ноябрьскую прохладу, внутри было жарко. Стоял неприятный влажный запах, как в серпентарии. Со стен свисали куски штукатурки. Ветер носил по полу горсти пожухлых листьев. Когда они последний раз приходили сюда, их не было, значит, решила Лиза, дверь была открыта недавно.
   Она сглотнула и сделала глубокий вдох.
   - Эдди? - позвала она. - Ты здесь? Это доктор Локмер.
   Её голос пронесся вверх по лестнице и исчез наверху.
   Она подождала некоторое время, ожидая ответа. Его не было. Неожиданно.
   - Я поднимаюсь, - прошептала она.
   Фенн, наверное, поморщится, но ей это не важно. Она сама по себе и должна следовать интуиции. Лиза поднялась по ступенькам и медленно пошла по запыленному темному коридору. Наверху почему-то было прохладнее и как-то липко. До других комнат ей не было никакого дела, она двигалась прямо на чердак.
   Дом был полон противоречий. На первом этаже было жарко, на втором прохладнее, а на чердаке - просто морозилка. Бессмыслица какая-то. В этом проклятом месте тепло, скорее, тянуло вниз, а не вверх. Всё здесь противоречило законам физики. Она застегнула плащ и обхватила себя, чтобы согреться. Пар изо рта мгновенно превращался в иней. По полу дул слабый морозный ветерок. Она пыталась освободить сознание от фантазий, которые навевало это полное ненависти место.
   Останки животного всё ещё лежали на полу. Там, где неизвестный поток воздуха высосал с бедной твари всю плоть, снова начала образовываться пыль.
   Лиза пристально посмотрела на грязное зеркало. Почему Зеро был так одержим ими? В этом должен быть некий modus operandi, но никто так никогда в нём не разобрался.
   Её дыхание участилось и возникло чувство надвигающейся катастрофы. Однако она старалась не забывать, что это её собственный разум играет с ней в игры. Впрочем, делать это было непросто - чердак был просто переполнен страданием. Каждая доска, каждый гвоздь сочился негативом и жестокостью.
   Она повернулась, чтобы уйти и её тут же окружил ледяной ветер. Нервная система находилась в сильнейшем напряжении, руки тряслись, в горле застрял толстый липкий комок. Атмосфера отчаяния давила на неё, вызывая желание съежиться и закричать.
   - Просто комната, - громко сказала она, словно хотела зафиксировать этот факт.
   Она вынула из кармана кусок желтого мела и написала на стене:
   Завтра ночью
   Жди меня, Эдди
   Доктор Л.
   Она развернулась и быстро вышла, спустилась по лестнице в коридор и не останавливалась, пока не показалась входная дверь.
   - Дома никого, - сказала она, успокаивая Фенна, полицейских и себя саму.
   Лиза взялась за дверную ручку и вдруг подумала, что дверь не откроется, но она открылась. Ей казалось, что за ней наблюдают. В воздухе стоял запах, которого раньше не было. Она отошла от двери и последовала за этим запахом. Табачный дым. В комнате, некогда бывшей гостиной, на полу лежал окурок.
   Фенн?
   - Есть тут кто? - спросила она сухим голосом.
   Ветер на улице принялся качать ивы и дом, казалось, содрогнулся. Она замерла на месте, её разум охватила паранойя. Ей хотелось сунуть руку в карман и достать револьвер, но пальцы отказывались шевелиться.
   Наверху скрипнула доска.
   Входная дверь с грохотом захлопнулась.
   Она подбежала к ней и открыла обратно, сердце бешено колотилось в груди, дыхание было готово разорвать легкие.
   - Просто ветер, - сказала она и посмотрела на пол. Кусок дверной обшивки оставил на половых досках царапину. Маловероятно, что ветер способен с такой силой захлопнуть дверь.
   Она закрыла дверь и ушла.
  
   ***
   - Это просто жуть, как пустой дом может влиять на воображение, - позже сказала она Фенну. Об окурке на полу она говорить не стала, потому что испугалась, что в следующий раз Фенн её не пустит.
   - А то я не знаю.
   - У меня даже сложилось впечатление, что за мной наблюдали.
   Он выглядел задумчивым.
   - Возможно, так и есть.
   - Нет, я так не думаю. Это просто нервы. Я услышала скрип половицы, затем хлопнула дверь и я выбежала. Я так с детства не пугалась.
   - Страх это нормально, - заметил он. - В какой-то момент он может тебя спасти.
   - Наверное, ты прав.
   - Поверь, так и есть.
   Она взглянула на него и задумалась над тем, кто же оставил окурок. Это мог быть и Эдди, а мог быть и кто-то другой.
   И это её, по-настоящему, испугало.
  
   Письма из ада - 6.
  
   Дорогой Эдди.
  
   Когда мы оказались на дороге, я почувствовала себя в безопасности. Помнишь, как пошел дождь, когда мы выехали на трассу? Практически ливень.
   Обожаю грозу.
   Люблю ехать во время грозы, спать во время грозы, трахаться.
   Мы решили, что парня в багажнике найдут ещё не скоро. Но это не имело значения. Машина, всё равно, была зарегистрирована не на меня. Я её арендовала. Не повезло тому парню. Он так хотел помочь попавшей в беду девушке. Впрочем, бывает.
   Мысль о том, что мы вместе будем путешествовать, сводила меня с ума. Ты даже не представляешь, как часто я мечтала об этом. О пункте назначения я никогда не думала. В своих мечтах, я видела нас едущими вперед, навстречу будущему. Нашему будущему. Пока мы вместе, мне плевать, куда мы едем.
   На шоссе было практически пусто. Только несколько грузовиков и всё. Дождь и гром разогнали всех овец по углам. Этой ночью дорога находилась в нашей власти, что ещё имело значение? Только мы и многие-многие мили пустоты.
   Вскоре, после поворота на Пелатуму ты заметил огни в зеркале заднего вида. Мигающие красные огни. Меня это так возбудило. Мы давно решили, что делать в таких ситуациях. Ты всё продумал заранее.
   - Ты знаешь, что делать, - сказал ты.
   Я так и поступила.
   Впереди показалась стоянка и ты свернул туда. Нам повезло, там никого не оказалось. Вокруг не было ни души и ни единого признака, что кто-нибудь появится. Мы заехали, остановились и ты заглушил двигатель. Коп - дорожный патрульный - остановился позади нас с включенными фарами. Прежде чем, наконец, выйти, он долго сидел в машине. Зачем они так делают? Зачем так долго сидят?
   Наконец, он подошел к нам. Это оказался невысокий крепко сложенный мужчина. Он выглядел усталым, будто не спал много дней.
   Он осветил фонариком твоё окно.
   - Торопитесь? - спросил он.
   - Ага... жена ранена. Попали в аварию.
   Я тяжело вздохнула и повела себя, как больная. Он посветил фонариком и я сделала так, чтобы он разглядел кровь.
   - Господи, что случилось? - он обошел машину и открыл дверь с моей стороны. Он быстро осмотрел меня.
   - Надо позвонить в...
   Слова застряли у него в горле. Он даже, наверное, увидел блеск стали на лезвии бритвы, которой я перерезала ему горло. Он шагнул назад, истекая кровью. Пальцами он пытался нащупать оружие, но пальцы его не слушались.
   Моя бритва оказалась быстрее. Когда он издал последний вздох, снова пошел дождь.
   - Нужно уходить, - сказал ты и я согласилась. Скорее всего, он уже передал по рации наш номерной знак.
   Мы побежали.
   Твоя Черри.
  
   Жертва.
  
   Гулливер ненавидел свою жизнь. Не ту, что была, а ту, какой она стала. Безрадостное торжество паранойи. Не осталось ничего, что могло принести ему хотя бы мимолетное наслаждение. Каждое действие, каждое движение, даже самое интуитивное автоматическое, некогда банальное, ныне приходилось совершать с очень внимательной осторожностью. Весь мир, его мир, наполнился опасностью. Если раньше он, не задумываясь, выходил на улицу или шел в ванную, то теперь эти и подобные действия приходилось тщательно обдумывать.
   И во всём этом виноват Эдди Зеро.
   Гулливер видел его в каждом темном углу, в каждом неосвещенном переулке. И каждый раз его дыхание тревожно замирало в ожидании появления занесенного ножа. Он перестал жить, его жизнь превратилась в существование, правила которого диктовал и постоянно менял серийный убийца.
   Ему нравилась его прежняя жизнь. В ней не было места истинной любви и семье, но она ему нравилась. В ней не было нынешней повторяющейся жестокости. Ему нравился нормальный ход вещей, когда каждый новый день повторял предыдущий. Скучно. Предсказуемо. Но в его жизни не было места и отчаянию, он никогда не оказывался на краю гибели. Ему нравилась монотонность. Никаких сюрпризов, просто тихая жизнь.
   У Гулливера было несколько близких друзей и множество знакомых. У него не было постоянного любовника с тех пор как он оставил служение церкви и ушла жена. Он довольствовался случайными недолгосрочными связями то с мужчинами, то с женщинами, то и с теми и с другими. Этого было достаточно, чтобы удовлетворять животные позывы.
   Теперь даже это рухнуло.
   Он не смел посещать старые бары и клубы. Если Эдди охотился на него, туда он пойдет в первую очередь. После нападения он даже перестал ходить на работу. Начальство вошло в положение, решив, что причиной этого стали последствия нападения. Но дело было совсем не в этом. Гулливер боялся куда-то выходить и с кем-то встречаться. Его личное пугало пряталось где-то рядом, всегда готовое к прыжку. Ему нравилась работа. Она была утомительной, но была интересной. Работа позволяла мужчине чувствовать значимость в собственных глазах и в глазах окружающих. Он работал в художественном отделе в "Мейси" на Юнион Сквер, украшая витрины. Это позволяло ему проявить свой талант художника, да и платили неплохо.
   Эдди Зеро забрал и это.
   После нападения он возненавидел Эдди так, как не ненавидел никого и никогда. Ранение - это одно, но отнять жизнь целиком - совсем другое. Он понял, что вернуть былое можно только одним способом - найти Эдди самому. Он доверял Фенну, но прекрасно понимал, как работала полиция. Его всегда удивляла их методика езды вокруг и ожидания, когда преступник случайно сам попадет к ним в руки, вместо того, чтобы искать. Они в этом не виноваты. Их руки связаны законом, защищавшим отдельных людей. Законом, который преступник всегда мог повернуть себе на пользу.
   Если Эдди нужно остановить, решил Гулливер, то это должен сделать он сам. Он был не связан правилами и законами. Он мог зайти в любую дверь. Но он не станет брать Эдди лично, он найдет его и позволит полиции сделать всё остальное.
   Насколько мог судить Гулливер, Фенн прошел долгий путь перемен. Из циничного жестокого копа он превратился в нормального человека с открытым, способным к размышлению разумом. И, всё же, Фенн оставался копом, связанным правилами. И он безнадежно влюбился в Лизу Локмер. В данных обстоятельствах он видел только её.
   Он ещё недостаточно хорошо соображал, чтобы всё распланировать.
   Нет, Гулливеру придется всё делать самому.
   С этими мыслями он вышел на улицу. Если он решил покончить с этим безумием, нужно с чего-то начинать. Например, купить ствол. Что-нибудь такое, что сможет отправить Эдди прямо в ад на ручки его родному папочке.
   От этой мысли Гулливер улыбнулся.
  
   В Доме Зеркал - 2.
  
   Наступила ночь.
   В прошлый раз Лиза приходила днем, теперь же, предстояло провести в доме всю ночь. Если Эдди нашел послание, она была уверена, что он явится. Он с собой не справится.
   Повсюду была полиция, стоило ей подать голос, как они сбегутся сюда. Её всю наполняло сырое зловещее чувство страха. Она не могла перестать думать о брошенном окурке. Лиза ничего не слышала и не видела с тех пор, как вернулась в дом.
   Она взяла с собой небольшой фонарик, но сомневалась, что он ей понадобится. Сквозь щели в стенах и разбитые окна проникал свет уличных фонарей и луны. Она сунула руку в карман и схватилась за рукоятку револьвера. Предохранитель снят, потный палец скользнул по спусковому крючку. Достаточно одного мимолетного движения. Она ощутила небольшое чувство безопасности.
   - Поднимаюсь наверх, - прошептала она в микрофон на лацкане пальто. Мысль о том, что её слышал кто-то из своих, приятно согревала.
   Она направилась прямиком на чердак, дверь на который была открыта. Она его закрывала? Вероятно, в прошлый раз она слишком торопилась сбежать, чтобы заботиться о таких вещах.
   Крыша зияла дырами, весь чердак светился светом. Она шагнула внутрь и немедленно пожалела об этом. На полу лежало мертвое животное, кажется, крыса, её плоть была содрана, в лунном свете блестели кости. Она направила на неё свет фонарика и пристальнее осмотрела кости. Они были вычищены добела, кое-где, правда, виднелись куски черной шерсти. И снова, весь пол вокруг был очищен от пыли, остались только чистые доски. И снова, след вихря, который начинался от крысы и заканчивался на стене. Прямо у подножия ростового зеркала.
   - Господи, - прошептала Лиза и тут же поняла, что её слушают. - Тут дохлая крыса.
   Она подошла к зеркалу и коснулась его поверхности.
   Зеркало было теплым. Это пугало.
   И что же это значило?
   Она повернулась и осмотрела оставленное ею послание. Внезапно её разума коснулась холодная длань безумия. Ответа никто не оставил, но её сообщение было смазано, будто кто-то провел по нему рукой.
   Где-то скрипнула половица. Она завертелась на месте, светя фонариком по сторонам.
   Никого. Собственное зрение убеждало в том, что она одна, но другие чувства противились этому. Что-то здесь было не так. И она никак не могла понять, что именно.
   - Есть тут кто? - слабым голосом поинтересовалась она. Ей никто не ответил и Лиза была этому рада. - Кажется, нет.
   В стене послышался легкий, едва заметный стук. Скорее всего, насекомые ползают по утеплителю. Какие-нибудь жуки-точильщики. Когда она прислушалась к этому звуку, он прекратился. Опустилась тяжелая угрюмая тишина.
   Снизу донесся звук, будто что-то тащили. Сердце бросилось к горлу, она погасила фонарь и достала револьвер. Звук стих. Она двинулась вниз по лестнице, одной рукой держась за стену. Она подошла к двери и толкнула её. Её обуял страх.
   Коридор был пуст.
   Однако вновь появился этот запах - запах табака, крепкого, дорогого и экзотического. Он едва скрывал нечто другое. Она здесь не одна. Кто бы ни был здесь вчера, вернулся. Вероятно, это тот же человек, кто стер её сообщение.
   Лиза не могла позволить себе бросить всё и сбежать, хотя все её чувства, буквально, требовали этого. Это решение было бы самым безопасным из всех. Беги или дерись. Иного выбора нет. Она выбрала последнее и шагнула вперед на нетвердых ногах.
   Снова раздался шум, на этот раз, с чердака. Если прошлые шумы ещё можно было списать на её воображение, то этот совершенно точно был реален. Сверху доносился громкий скрежет, как будто сам дом распадался на части. Перекрытия трещали, половицы скрипели и дергались, словно пытались выбить державшие их гвозди.
   Лиза распахнула дверь и всё стихло.
   Она включила фонарь и его свет выхватил тучу поднятой пыли. В воздухе стоял запах озона, как после грозы. С ним соседствовала кислая вонь аммиака. Она поводила фонарем в разные стороны, его луч едва пробивался сквозь завесу пыли. Ледяной ветер буквально высасывал воздух из её легких и сдувал тепло с её тела. Всё здесь изменилось, даже воздух, казалось, давил всё сильнее, стал тяжелее, будто она оказалась на дне океана.
   Она замерла на вершине лестницы, изо всех сил борясь с внутренним голосом, который буквально вопил о необходимости сбежать. Внутри неё поселилась паника, кожа сморщилась от страха. Луч фонаря освещал только пару метров перед ней, а дальше гас. Подобное было невозможно, но было именно так. Снаружи не пробивалось ни лунного света, ни света уличных фонарей, её окружала только кромешная, всё сильнее сгущающаяся тьма. Она не видела ни крыши, ни звезд, которые мерцали сквозь её дыры. Фонарь в её руке трясся и дрожал.
   - Здесь что-то происходит, - громко сказала она, надеясь, что её услышат.
   Она посмотрела на часы. Уже полночь или нет?
   Её вновь охватила паника. Часы тикали в обратную сторону, стрелки бежали по циферблату в противоположном направлении.
   Ей послышалось, как где-то в отдалении заплакала женщина. Весь чердак заполнился какой-то гадостью. В воздухе висела грязь и пыль, на зубах Лизы скрипел пепел. Фонарь выхватил силуэт и она шагнула вперед. Ей не было страшно, она, скорее, была удивлена.
   Силуэт этот находился напротив зеркала... или он отражался в нем?
   В голове вихрем носились мысли.
   Это труп, говорила она себе, стоит на одеревенелых ногах. Труп одетый в драный черный плащ. Он мог быть очередной жертвой Эдди, если бы не был мужчиной. Казалось, он разрезан и расчленен на прозекторском столе и пересобран в нечто отдаленно напоминающее человека. От макушки к челюсти тянулся штифт, несколько других пересекали лицо поперек, превращая его в чудовищную маску мертвеца, кожа в нескольких местах была скреплена чем-то наподобие канцелярских скоб. Результат этой жуткой работы пробирал до самых печенок, на месте носа зияла треугольная дырка, от уголка рта тянулся кривой шов, превращая его в уродливую ухмылку. Это было натуральное чудовище Франкенштейна, один глаз которого сиял ярко-зеленым, а другой сочился мертвенно-желтым.
   Однако это был никакой не труп. Он дышал, испуская при этом, какое-то ядовитое шипение. Тварь уставилась на неё с неким жадным голодным желанием, от которого всё её нутро сковал лёд. Несмотря на всё уродство, черты этой твари были ей знакомы.
   Если и нужно было бежать, то именно сейчас. Однако она не побежала. По какой-то безумной, необъяснимой причине любопытство взяло над ней верх и вынудило рассмотреть это чудовище поближе. От человека несло разложением, и это был не единственный запах. Ее разум пытался разобрать их, определить каждый. Она ощутила всё, от вони экскрементов до запаха застарелой крови и гнилой слизи.
   Пока она размышляла, существо двинулось к ней. Оно шло странной кривой походкой, будто одна его нога была длиннее другой. Изуродованные губы существа искривились в нечто похожее на улыбку узнавания. Оно вытянуло тощую изрезанную руку.
   - Я знал, что ты когда-нибудь придешь, Лиза. Я всегда знал, что ты не сможешь остаться в стороне... - произнесло оно скрипящим голосом.
  
   ***
   Фенн сидел в полицейском фургоне чуть дальше по улице. От нервного напряжения он дрожал. Всё происходящее было плохой затеей, плохой, безумной, совершенно идиотской затеей, он не мог поверить, что вообще ввязался в это. Надо было лучше думать.
   - Не нравится мне это, - сказал он Гейнсу. - Она уже 20 минут молчит.
   - Дай ей время. Если она будет ходить и болтать сама с собой, Зеро сбежит. Если, вообще, придет.
   Оба они, вместе с техником, который следил за оборудованием, сидели в наушниках. Из них не доносилось ничего.
   - Надо было отправить с ней человека, - не в первый раз за вечер сказал Фенн. Он переживал за неё, но, при этом, должен был оставаться беспристрастным. Случись что-нибудь ещё и он утратит профессиональное чутьё.
   - Ей, наверное, скучно, - заметил Гейнс.
   - Либо напугана до смерти.
   Фенн стянул наушники и налил себе кофе из термоса. Лиза в доме с десяти вечера, а сейчас уже почти два часа ночи. Если Эдди увидел её послание и не учуял ловушки, то обязательно придет, если уже не пришел. Именно эта мысль не давала Фенну покоя. Что Эдди уже выпотрошил её и скрылся. Но он убеждал себя не думать об этом. Потому что, если продолжит, то сорвется, побежит туда и всё разрушит. К тому же, на ней был микрофон, а эта техника довольно чувствительна. Если будет борьба, если на неё нападут или она упадет, они услышат.
   - Не знаю, - отозвался техник. Его звали Эйвери, и это был молодой чернокожий парень. У него были блестящие умные глаза, которые, казалось, смотрели прямо в тебя, будто он пытался понять, что ты за механизм. В какой-то момент Фенн решил, что в свободное время он занимается тем, что разбирает и собирает заново разнообразные приборы.
   - Ты о чём? - спросил Гейнс.
   Эйвери тряхнул головой.
   - Мы бы что-нибудь принимали. Шаги, дыхание - хоть что-нибудь. Кажется... кажется, связь прервалась.
   Фенн уронил стакан с кофе.
   - Ты уверен?
   - Ага. Что-то там не так.
   - Заходим, - сказал он Гейнсу и отодвинул дверь фургона.
   В дом он ворвался первым, но снаружи уже доносились шаги остальных. Лиза сидела на ступеньках, уронив голову в ладони.
   - Лиза? - позвал он дрожащим от ужаса голосом. - Ты как? - Он сел рядом и коснулся её. Она всё ещё дышала, была всё ещё жива.
   - Нормально всё, - тихо ответила она. - Не нужно было вызывать кавалерию.
   Однако было уже поздно. Пять или шесть одетых в бронежилеты копов вломились в дом, ощетинившись автоматическими винтовками.
   - Обыскать всё, - приказал Фенн и те разбежались по углам.
   - Его тут не было, - сказала Лиза. Её голос был каким-то ритмичным, но он не обратил на это внимания.
   - Что случилось?
   - Ничего, - она смотрела в пол. - Вообще ничего. Вероятно, меня просто накрыло от этого места. Вообразила себе всякое.
   - Что именно?
   Вместо ответа она помотала головой и он не стал настаивать. Он помог ей добраться до фургона и вместе они добрались до гостиницы. Он поднялся вместе с ней, она села в кресло и практически тут же уснула. Он перенес её на кровать и накрыл одеялом. Затем поцеловал в щёку.
   - Спи, - прошептал он и ушел.
   Когда дверь закрылась, она открыла глаза.
  
   ***
   Она не спала всю ночь. Сон для людей с незамутненным разумом и спокойным сердцем, а не для тех, кто уже не видел разницы между реальностью и кошмаром.
   Произошедшее на чердаке было безумным прыжком во тьму. Она прекрасно знала симптомы навязчивой мании и галлюцинаторного заблуждения, но у себя их не обнаружила. Вместо этого она ощутила то, что Кьеркегор называл ангстом, тоской, необъяснимой тревожностью.
   Несмотря на то, что она была склонна верить рассказам Паука, столкновение с реальностью сводило её с ума. Кое-что лучше бы оставить в рамках теоретических размышлений. Но она видела. Видела Уильяма Зеро... или то жуткое чудовище, в которое он превратился. Он вернулся оттуда, где его разобрали на части, а потом собрали заново. Однако это был именно он. В этом никаких сомнений. 20 лет назад он сбежал от полиции и скрылся в месте, которое называл Землями.
   И, вот, он вернулся.
   Я знал, что ты когда-нибудь придешь.
   Он не касался её, даже, не протянул в её сторону свои костлявые пальцы. Он улыбнулся и спросил только одно: "Где мой сын?" Этого вопроса оказалось достаточно, чтобы высосать воздух из её легких и саму её поставить на колени.
   Больше они не разговаривали, а если бы говорили, она боялась, что её разум хрустнул бы, как сухая ветка и она осталась бы там навсегда, стонущая и рыдающая. Затем раздался хлопок, он разорвал ткань реальности на части, чердак весь сотрясся. Затем он шагнул прямо в зеркало. Сверху на неё посыпалась грязь, пыль и щепки, после чего чердак пришел в норму, остался только стойкий запах озона и смерти. Врата в Земли захлопнулись, издав скрежещущий звук, сопровождаемый людскими криками. Она пришла в себя уже на лестнице. Лиза не помнила, как оказалась там, только лишь смутно припоминала, как ползла по полу. Следующее, что она вспомнила - это ворвавшегося в дом Фенна. Единственным доказательством произошедшего были её часы, остановившиеся ровно в полночь.
   Она ничего не рассказала Фенну. Просто не смогла. Может, расскажет позже.
   "Нет, никогда, - сказала она себе. - Я увидела, как из зеркала вышел человек. Я сошла с ума... я совершенно точно сошла с ума".
   Впрочем, она понимала, что Фенну нужно будет рассказать. Рано или поздно.
   Но даже тогда, что она ему скажет? Открылась новая реальность, никому не было причинено вреда, не пролилась кровь, просто, проявился некий мир между мирами? Всего-навсего открылась дверь в какое-то квази-измерение, из которой вышел поздороваться Доктор Кровь-и-Кости? Что он на это ответит? И если, вдруг, ей хватит смелости сказать это, сможет ли она рассказать остальное? Что Уильям Зеро, маньяк и отец маньяка, был именно тем человеком, который соблазнил её, когда она была беззащитным, наивным подростком? Что она любила его, несмотря на то, что он ей пользовался. Что её постоянно посещали приятные видения, несмотря на то, что он бил и насиловал её. Что, даже, если бы она знала о том, что он убивает женщин, то, всё равно, не смогла бы ему отказать. Что он ответит на это? "Я понимаю теперь, почему ты выбрала психиатрию, Лиза. Потому что ты сама - наглухо ёбнутая сука". И будет недалек от истины. Потому что свою профессию она выбрала именно по этой причине. Она решила, что, если сможет научиться понимать психику других людей, то сможет понять и свою собственную израненную душу. Понять, почему она делала то, что делала, почему выбирала тех мужчин, которых выбирала, почему её желания всегда шли вразрез с тем, что считалось запретным. И самое главное, когда она раскрыла истинную сущность своего любовника, почему продолжала думать о нём, продолжала скучать по его извращенной натуре? И почему она испытывает неподдельное сексуальное влечение к его сыну.
   Нет, об этом она никогда не расскажет. Когда Фенн узнает, кто она на самом деле, он возненавидит её. Потому что невозможно любить женщину, которая испытывала то же, что и Лиза, желала того же, что и Лиза. Уильям Зеро появился в её жизни в самый сложный период, извратил её натуру, но он исчез, а она не переставала по нему скучать. Могла ли она винить его за свои романтические чувства или сексуальное влечение?
   Все её знания говорили о том, что это не так. Каждый человек - сам себе хозяин, сам принимает решения и несет ответственность за сделанный выбор.
   Она не рассчитывала решить эту загадку. Её собственный разум являлся сложной структурой, как и любой другой. Ей не хватало объективного взгляда на эту проблему, как у терапевта.
   А как же Черри Хилл?
   Что скажет Фенн, когда она расскажет о ней?
   Ты выпустила психопата на свободу и не доложила об этом?
   Господи.
   Значит, Черри тоже здесь. Если раньше ситуация не была столь сложной или страшной, то теперь так и было. Ошибки прошлого продолжали преследовать Лизу. Фенн уже узнал о Черри и Лизе пришлось подтвердить своё с ней знакомство. Всё это приводило к интересным выводам. Когда Сомс работал на неё, он никогда не упоминал о Черри Хилл. И вдруг рассказал Фенну. Что это означало? Что он работал над чем-то, связанным с Черри?
   Если Фенн или кто-либо ещё узнает о том, что на Черри испытывались непроверенные лекарства, ты не только потеряешь работу, но и получишь обвинение в преступной халатности.
   Всё становилось слишком сложно.
   И всё же, оставались некоторые вопросы. Главное, зачем Зеро вернулся за сыном? Для чего? Неужели он узнал, что Эдди намерен попасть в мрачную реальность под названием Земли и решил открыть ворота в бездну и проводить сыночка за руку в этот кошмар? Так что ли? Или его появление именно в этот момент было чистым совпадением?
   Незадолго до рассвета она снова легла в кровать, вымотанная бесконечным самоанализом и уставшая от вопросов, на которые не было ни одного вменяемого ответа. Она закрыла глаза и принялась представлять, как Фенн занимается с ней сексом, воплощает с ней все свои фантазии, осыпает тысячей поцелуев. Она никак не могла возбудиться, пока лицо Фенна не сменилось лицом Уильяма Зеро.
   После этого все оковы спали.
  
   Друзья для одиноких.
  
   Эдди сидел в снятой квартире, пил и готовился к очередному делу. Паук был мертв, но его тело лежало в соседней комнате. Из его жилища он вытащил всё необходимое, чтобы воскресить его, но делать этого он пока не собирался. Весь процесс воскрешения был подробно описан в книгах Паука. Однако всё это казалось безумием.
   А Эдди не был сумасшедшим.
   Потому что знал, трупы не оживают.
   Вокруг него витали возбужденные от покойника Тени.
   (верни его эдди и у нас будет своё место)
   - Бред это всё.
   (всё равно попробуй)
   - Не буду. Мне есть, чем заняться.
   (ты обещал мы слышали ты обещал сделать это если он умрет)
   - Отвалите.
   (ты обещал)
   - На хуй идите!
   Он потянулся, чтобы налить себе добавки, когда услышал, как открылась и закрылась входная дверь. Эдди отставил бутылку и прислушался. Воры? Грабители? Пальцы сжались вокруг рукояти ножа в кармане, свободная рука вытянулась и выключила свет. Кроме них с Пауком никто об этом месте не знал. Никто из живых, точнее.
   Дверь в гостиную распахнулась настежь.
   В дверном проеме появился силуэт.
   - Чего надо? - спокойно спросил Эдди.
   Ответа не было. Неизвестный просто стоял на месте.
   - Ну?
   Послышался едва слышимый шелест, фигура шевельнулась и шагнула вперед.
   - Включи свет, - сказал незнакомец. - Я твой друг.
   Голос, этот голос...
   Эдди включил свет.
   Перед ним стояла Кассандра, одетая в юбку и блейзер. Сердце бешено забилось, он даже не понял, кричать ему или смеяться. Он промолчал. Она подошла к нему... на ней не было ни следа могильной земли, только юбка и блейзер. Она была похожа на офисного сотрудника. Это выглядело даже забавно - покойница одетая по-деловому.
   - Не смотри так на меня, Эдди. Я здесь не за тем, чтобы убить тебя.
   - А зачем... как? - он говорил с трудом. Слова, будто застряли в горле.
   - Незаконченное дело, - ответила она, садясь на диван и закидывая ногу на ногу. - Безответственно умирать, когда ещё остались обязательства.
   - Я же тебя убил.
   - Убил.
   - Ты была мертва, я видел...
   - Да, да, я мертва, всё так. Хватит делать из этого трагедию, а?
   - Я, кажется, с ума схожу, - он опустился в древнее кресло. - Да, точно. Я ёбнулся.
   Кассандра рассмеялась.
   - Ну, разумеется. Какой отец, такой и сын.
   - Может, пора остановиться.
   Она снова расхохоталась, издав, при этом, какой-то горловой звук.
   - О, нет, я реальна, Эдди. Мертва, как мешок с утопленными котятами, но реальна.
   Его лицо осунулось и пожелтело.
   - Но, как... как ты это сделала?
   - Долгая и неприятная история. Достаточно сказать, что я здесь и прощаю тебя за то, что убил меня.
   - Я не виноват, меня заставили Тени.
   (ты убил её потому что хотел мы только позволили раскрыться твоим желаниям)
   - Вы заставили меня! Не оставили никакого выбора!
   (имей мужество принять на себя ответственность за свои действия твой отец ВСЕГДА отвечал за свои действия)
   - Я не мой отец!
   (жалкое подобие)
   - Заткнитесь!
   (яблоко от яблони недалеко падает но это оказалось червивым)
   Эдди обхватил голову руками.
   - Иногда они нихуя не хотят затыкаться.
   - Это твоя ноша, милый, - ответила Кассандра. - Питомцы отца?
   - Боюсь, что да. И уходить не хотят.
   (отдай нам паука и мы оставим тебя в покое)
   - А в этом есть смысл, не так ли? - поинтересовалась Кассандра. - Отдай им труп и они отстанут.
   Эдди взглянул на неё.
   - Ты... ты их слышишь?
   Кассандра кивнула.
   - Разумеется. Мертвые отлично слышат друг друга. Расскажи-ка мне об увлечении Паука кабалистикой и алхимией. Нет ничего лучше добротного воскрешения.
   Эдди пересказал ей рецепты и показал книги Паука. Там всё было описано очень подробно. Она изучала книги и курила, а Эдди смотрел на неё и гадал, как так получилось, что она выглядит так хорошо. Почему он не видел на ней никаких ран. Чудо какое-то.
   - А наш Паучок - умный парень, - заметила Кассандра. - Давай, поработаем. Где тело?
   Эдди провел её в соседнюю комнату. Она принялась за работу, трудясь над трупом с тем уважением, на которое способны только мертвые. Это был долгий жуткий процесс по замене внутренних органов Паука мешочками с солью, травами и специями. Она аккуратно вколола ему все необходимые химикаты.
   Эдди молча наблюдал за её работой.
   - Зачем ты вернулась? - наконец, спросил он.
   - За тобой. Кто, кроме меня о тебе позаботится? А за тобой нужно присматривать. Ты, ведь, реально, можешь натворить дел.
   Эдди не стал с этим спорить.
   Что ж, один в поле не воин.
  
   Дама в черном.
  
   Через два дня после встречи с Уильямом Зеро, Лизу в отеле навестил посетитель. Это была худая, одетая в черную кожаную юбку и пиджак женщина. Звали её Черри Хилл.
   Черри решила, что пришло время встретиться и поговорить. Как ей казалось, накопилась некая критическая масса, и для Лизы было бы лучше отступить, пока не поздно. Она хотела, как можно вежливо, убедить её. А если добрый доктор не прислушается к её доводам, есть и другие методы.
   Администратор расплылся в улыбке, как только Черри появилась в фойе. Он был не старше двадцати, подумала она, поэтому, завладеть им будет нетрудно. Она подошла к стойке и, практически почувствовала, как его взгляд скользит по её ногам. Она чувствовала его голод и это давало ей преимущество.
   - Добрый день, мисс, - сказал он. - Могу вам чем-то помочь?
   - Наверное. Доктор Локмер у себя?
   - Да, но она дала чёткие указания не беспокоить её.
   Черри улыбнулась.
   - Она у себя?
   - Да... ну... она...
   Черри наклонилась над стойкой, позволяя ему получше разглядеть декольте. Её грудь была не большой, но упругой и приятной формы. Администратор ничего не мог с собой поделать. Он уже не смотрел ей в глаза. Черри постучала лакированными ногтями по регистрационной книге.
   - Как вас зовут? - спросила она.
   - Ричард.
   - Ричард, - повторила она, словно, пробуя имя на вкус. - Значит, говорите, доктор Локмер просила не беспокоить?
   - Ну... вообще-то, об этом просил мистер Фенн, он коп, понимаете.
   - Правда?
   - Из убойного.
   - Как мило. Не могли бы вы разок нарушить правила и сообщить ей, что к ней пришла Черри Хилл? Мы старые подруги. Она захочет повидаться.
   - Нет... нет. У меня могут быть проблемы.
   Черри облизнула губы.
   - Мистер Фенн сейчас с ней?
   - Нет, сейчас его нет, - ответил Ричард. - Но он постоянно приходит и уходит. Уверен, он скоро вернется... и если я её побеспокою... ну, вы знаете, на что способны копы... он может сделать так, что меня уволят.
   Черри коснулась его руки.
   - Мне бы этого очень не хотелось. Она много времени проводит с Фенном?
   - Ага... я работаю по ночам, но он проводит у неё много времени. Вчера они пришли очень поздно. Уже после полуночи. Кто знает, чем коп и психиатр могут заниматься.
   Черри принялась водить ладонью по его среднему пальцу.
   - Мне кажется, я знаю, чем они занимаются, - нежно сказала она. - Вероятно, трахаются.
   Ричард начал дрожать.
   - Не знаю, даже, как я смогу вас убедить. Даже не стану пытаться...
   - Ну...
   - Просто скажите доктору Локмер, что я здесь. Не копу, а Локмер, понятно?
   - Да.
   - Может, этой ночью я останусь здесь и попробую вам помочь нарушить пару правил.
   Черри провела пальцами ему по губам и убрала руку. Она ушла, едва взглянув на него, парень в этот момент рухнул в кресло. Соблазнить Ричарда и подняться в номер Лизы не составит никакой проблемы, но всему своё время. Когда она вернется завтра, он сам будет умолять её взять ключ. Мужчины все одинаковы.
   Черри подмигнула швейцару у входа и скрылась в ночи.
  
   Хроники общества храмовников - 6.
  
   Этой ночью на встречу явились только Стэдлер и Зеро. Зеро налил выпить и сказал:
   - Боюсь, у нас проблемы.
   Стэдлер трясущейся рукой отправил виски в рот.
   - Какие?
   - Мистер Граймс.
   - Где он? Он что-то натворил?
   - Он кое-кому рассказал о нашей деятельности.
   Стэдлер побледнел.
   - Блин! Так и знал.
   - Он всё рассказал нашему другу Сомсу.
   - Тому ёбаному сутенеру?
   Зеро кивнул.
   - Боюсь, что так.
   - Зачем же?
   - Полагаю, тот его шантажировал. Наше сотрудничество с Сомсом длится дольше, чем с вами. Я говорил с Граймсом по телефону. Он сказал, у Сомса есть фотографии, его и... остальных. Кое-что, что не понравится его жене. Сомс хотел знать, что случилось с девками, которых он предоставлял.
   - Вот, мразь.
   - Боюсь, что так. Впрочем, вам не о чем беспокоиться. Вас он не видел.
   - Но он, блядь, знает, как меня зовут. Блин, охереть просто.
   - Не думаю, что он пойдет в полицию. У меня есть на него компромат.
   Стэдлер начал дрожать.
   - Это явно не сравнится с тем, что у него есть против нас.
   - Нет, но...
   - Никаких "но", Зеро. Если он начнет пиздеть, копы предложат ему сделку. Дадут ему защиту, если он сдаст нас.
   - Я об этом не думал.
   По лицу Стэдлера ручьями тек пот.
   - Блин, включи голову, Зеро. Нужно валить из города.
   - Успокойся.
   - Сам, блядь, успокойся.
   - У нас ещё есть время. Пока есть.
   Стэдлер тряхнул головой.
   - Великолепно.
   Зеро долил себе выпить.
   - К сожалению, мистер Граймс наложил на себя руки. Из-за чувства вины, полагаю.
   - Покончил с собой?
   - Да.
   - Значит, остались только мы. Ты можешь... - он внимательно посмотрел на доктора. - Можешь делать, что хочешь, а я сваливаю. Та девка наверху...
   - Она ничего не знает. Её разум померк.
   - Ага... но... она... - у Стэдлера закружилась голова. - Нужно идти... я... я плохо себя чувствую...
   - Думаю, ты останешься.
   Стэдлер поднялся, но силы его покинули. Зеро толкнул его обратно в кресло.
   - Ты останешься и скоро всё забудешь.
   Он взглянул в глаза Зеро и мир вокруг него внезапно потемнел и он обмяк. Его ещё никогда не травили.
   Зеро перетащил его наверх.
   - Прощайте, мистер Стэдлер, - сказал он. - Вскоре вы станете новым человеком.
  
   Жемчужина в грязи.
  
   Порой, Эдди удивлялся тому, на что он может быть способен ради друзей. Недостаточно оказалось обокрасть квартиру Паука, выкрасть книги и прочее барахло. Недостаточно оказалось похитить тело из морга - а это было, весьма, непросто. А теперь предстояло его ещё и накормить.
   Ему всегда казалось, что подобные занятия не для него.
   Он вдел в правое ухо золотую серьгу, начал носить длинный черный плащ. Он обрезал до плеч длинные волосы, наклеил фальшивые усы и бакенбарды. Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь его узнал. Он хотел выглядеть, как обычный недавно приехавший в город педик.
   Он нашел клуб под названием "Smiley's", где собирались голубые и присел возле стойки. Время едва перевалило за полдень, в клубе сидело всего несколько человек. Несколько пожилых гомиков принялись строить ему глазки, но он их проигнорировал. Их плохо наложенный макияж, одежда, призванные скрыть их реальный возраст, не вызывали у него ничего, кроме отвращения.
   Эдди искал нечто другое.
   Молодого, крепкого, легко поддающегося контролю. Мимо него прошли несколько молодых парней с накачанными задами, но он проигнорировал и их. Они шептали ему какие-то подростковые пошлости, норовя затащить его в туалет для быстрого перепихона. Однако он не стал отвлекаться на глупости, он здесь по делу. В любой другой день, он бы, наверное, согласился, но не сегодня. Где-то через полчаса сидения в компании рома с колой к нему, наконец, подсел кто-то интересный. Пухлый, лысый, совершенно безвкусно одетый в серый костюм с галстуком, он был похож на бизнесмена пришедшего на обед.
   - Могу я предложить вам выпить? - вежливо поинтересовался он. - Друзья зовут меня Перл.
   Эдди улыбнулся. Да, именно такой ему и нужен. Его аура была идеальной.
   - Конечно, - ответил он. - Неплохое начало.
   Перл улыбнулся и сделал заказ.
   Эдди понял, что он сделает всё, что ему скажут. Перл, как он себя называл, был новичком в этом жестоком бизнесе. В его решении было нечто большее. Эдди сыграет роль опытного моряка-гомосека и проведет этого неофита туда, где будут реализованы все его самые потаённые фантазии. Эдди даже позволит себе поиграть с ним в грязные игры, прежде чем за работу примутся ножи.
   Какое-то время они болтали, правда, в основном, это был монолог Перла о трудностях гетеросексуальной жизни. Эдди заметил, чем больше он пил, тем хуже становились описываемые им трудности. Вскоре, слово "трудности" не могло достаточно описать творившийся в его жизни ад. В его речи появились такие определения, как "отвратительный", "варварский", даже, "преступный". Перл страдал от женщин. Как и все мужчины, улыбаясь, заметил Эдди.
   - Женщины именно такие, братан, - сказал он. - Счетчик включается сразу же, как только они раздвигают ноги. Честным парням, вроде меня, никак не получится, просто повеселиться, не платя по полной ставке.
   - Да! - воскликнул Перл. - Именно так!
   - Парни, вроде нас, отлично понимают друг друга.
   - Точно.
   - Может, прогуляемся?
   - Куда?
   - Есть тут неподалеку одно местечко, - сказал он и добавил: - Совсем рядом. - Ему начало казаться, что личина моряка выглядит слишком фальшиво, но уже не мог остановиться. Его это всё даже начало забавлять. Он чуть было не рассмеялся, взглянув на свой образ со стороны. Было совершенно ясно, что он взял его из второсортных фильмов, но Перл, кажется, ничего не замечал.
   Они шли, держась за руки, болтали и смеялись, будто старые приятели, которые давно не виделись. Остановились они только однажды, когда Перл сказал, что больше не может терпеть. Алкоголь сводил его с ума, поэтому Эдди завел его в глухой переулок и пока Перл расстегивал ему ширинку, стоял и считал кирпичи в стене напротив.
   - Ну, что у нас тут? - игриво поинтересовался Перл, стягивая с него штаны.
   - Кое-что приятное, - ответил Эдди.
   Перл склонился вниз.
   - Тебе понравилось? - спросил он, слизывая сперму с губ.
   - Очень.
   - А мне сделаешь?
   - Позже.
   Перл кивнул.
   - Тебе же понравилось?
   - Да.
   - Сделать тебе приятно гораздо проще, чем моей жене. Рад, что тебе понравилось.
   Эдди вздохнул.
   - Было очень круто, братан. Надо бы тебе, как-нибудь, сходить со мной в море. Таким, как мы, в море лучше всего.
   - Там много... таких, как мы? - спросил Перл.
   - Больше, чем ты думаешь.
   Эдди пошел кружным путем к дому, где уже ждал Паук. По пути он на ходу выдумывал разные морские байки. Он рассказывал об интимной обстановке мужского общества, о беззаботных, полных гомосексуальных связей днях на корабле дураков. По мере приближения к дому, Перл начал вести себя, как смешной персонаж из старого фильма компании "Уорнер Бразерс".
   Наконец, они подошли к дому. Старому, темному, мрачному.
   - Мы на месте, капитан? - хихикнул Перл.
   - Так точно, позвольте показать вам вашу каюту, - тем же тоном ответил Эдди.
   Перл пьяно ввалился в дом.
   - Йо-хо-хо и бутылка рома! - выкрикнул он в темноту.
   Эдди улыбнулся.
   - И мертвецы не рассказывают сказки, - шепотом добавил он. Всё получалось так просто, так легко.
   - Есть выпить, капитан? - спросил Перл, когда они прошли в гостиную. - Всего один глоток.
   В гостиной не было ничего, кроме старого накрытого дырявым покрывалом дивана. На кухне нашлась бутылка виски и Эдди разлил его по бокалам.
   - Тебе тут, определенно, не хватает женской руки, - рассмеялся Перл.
   - Я живу тут только, когда возвращаюсь из плавания.
   - И всё же...
   Дом был старым и некрасивым, но Эдди он нравился. Риэлтор отдал его, как есть. Учитывая не самый благополучный район, старую сантехнику и просто древнюю проводку, сделка была справедливой. Здесь никто не жил двадцать лет. Повсюду лежала пыль, грязь и мусор, будто сам город его отверг. Но этот дом был его домом.
   Эдди и Перл сели на диван и выпили. Перл уже был достаточно пьян и все барьеры и запреты, что некогда сдерживали его, оказались смыты алкоголем. Он снял всё, кроме штанов и предложил Эдди сделать то же самое.
   Перл прильнул к нему и поцеловал. Его глаза слезились и казались слегка скошенными. Казалось, один хороший минет и он уснет до самого утра и даже дольше. Он сунул ладонь в промежность Эдди.
   - Ещё разок?
   - Есть кое-что получше, - сказал Эдди и помог ему подняться. - Идем.
   Перл пошел за ним, держа его за руку и пьяно тычась ему в шею. Эдди провел его в другую комнату, скрывавшуюся за раздвижными дверьми. Когда-то здесь было очень уютно, но сейчас все стены были изрисованы похабщиной и ругательствами. В воздухе стоял запах кошачьей мочи.
   - У тебя тут живет киска? - спросил Перл.
   Они рассмеялись.
   Эдди открыл двери.
   - Что здесь, капитан? Ты здесь прячешь сокровища? - хихикнул Перл.
   - Да, сокровища.
   Они вошли внутрь и Эдди закрыл двери обратно. Затем он включил свет, одинокая лампа осветила рисунки на стенах.
   - Мрачно тут, капитан, - осмотрелся Перл. Он указал пальцем на свернутый в углу матрас. - Здесь ты спишь?
   - Нет, не я. Снимай штаны.
   - Я не посмею не подчиниться приказу, капитан, - ответил Перл и принялся раздеваться. Он отбросил одежду в сторону и дотронулся до члена. Казалось, он наслаждался своим внешним видом.
   Позади него послышались шаги. Он обернулся и увидел появившегося человека. Он не закричал, даже не вздохнул от удивления, он пал на колени, словно, не веря своим глазам.
   - Мило, - сказал Паук. - Очень мило. Нам нравится.
   Перл издал клокочущий звук и встал на одно колено. Паук шагнул вперед, Перл смотрел на него, его эрекция пропала. Что он видит перед собой? Человека? Его кожа была пепельно-серого цвета, на горле зияла рана, похожая на второй рот. Его спутанные сальные волосы были похожи на клубок шевелящихся змей. Видел ли он всё это на самом деле? Несмотря на пьяный туман, в котором плавало его сознание, он верил своим глазам. Это существо было реальным, живым... ну или, вроде того. Сладковатый едкий запах гниения обволакивал его, подобно облаку. Черные безжизненные глаза казались двумя дырами, просверленными в могильном камне, в них не отражалось ничего человеческого. В них был виден только чужой жуткий голод.
   - Святый боже, - выдавил из себя Перл.
   Представший перед ним кошмар открыл рот и высунул язык, словно, пробуя воздух на вкус.
   - Где ты это нашел? - спросил он женским голосом. И сам себе ответил детским голоском: - В одном особенном месте.
   Эдди ухмыльнулся по-кошачьи. Это очень особенное мгновение, он наслаждался им. Страх, безграничное отчаяние, появившиеся в глазах Перла наполняли его страстным желанием.
   - Что это такое, господи? - воскликнул Перл. Алкоголь притупил его чувства, поэтому выкрик оказался лишенным всяческих эмоций.
   - Игра, - ответил Эдди.
   - Да, игра, - ответило чудовище, шагая вперед. - Хочешь увидеть всё? - оно распахнуло плащ. Взору Перла открылось серое, разрезанное и сшитое заново тело. Грудь поросла каким-то грибком.
   - Хочешь увидеть то, что внутри?
   Перл не ответил. По его щекам потекли слёзы. Он огляделся и не нашел ни единой возможности для побега.
   Эдди вынул из кармана нож.
   - Ты мясо, - произнес он.
   Перл завопил и поднялся на ноги. Паук заткнул ему рот холодной ладонью, и перерезал горло. Перл снова упал на колени, он попытался вдохнуть, но в рот попадала только кровь. Эдди шагнул вперед и аккуратным движением вскрыл ему живот.
   Кровь мгновенно разлилась, буквально, повсюду. Она растеклась по полу, формируя большие красные лужи. В воздухе появился запах электричества.
   Эдди смотрел, как умирал Перл. В смерти была красота, в жестокости было изящество, он полагал, что был далеко не первым, кто осознал это. История человечества нарисована красным и полна страданий. Смерть придет к каждому и не для всех она окажется приятной - вот единственная абсолютная истина этого мира.
   Паук обхватил голову Перла и пробежал по ней пальцами. Он, будто, очень осторожно, изучал её, как изучал все предыдущие.
   - Что теперь? - спросил Эдди.
   - Небольшая дегустация, - ответил Паук. - Затем остальное.
   Эдди смотрел на Паука, наблюдал, как Тени кружат вокруг него. Паук превратился в их сосуд. У них появилось место, которое они могли назвать домом и, как Эдди подозревал, им нужно было именно это. Если бы не они и не те тайны, которые Кассандра вычитала в книгах, он бы никуда не пошел. Не смотря на это, смотреть на него было страшно.
   Паук разложил возле трупа ряд ножей и скальпелей и принялся делать вертикальные надрезы, по привычке, напевая под нос. Он не стал ничего вынимать, только разрезал кожу, раскрыв то, что под ней.
   Эдди быстро заскучал, он собрал разбросанную повсюду одежду Перла. Он сунул все его вещи в топку, поджег их и некоторое время наблюдал за разгорающимся пламенем, периодически подпитывая его кусками газет. Вскоре не осталось ничего, кроме пепла. Он закурил и пошел посмотреть, чем занимается Паук.
   Тот разрезал швы на своём теле и раскрыл себя, словно книгу. Он присел на корточки около трупа и поднял голову, когда вошел Эдди.
   - Ты что делаешь?
   Паук ухмыльнулся.
   - А на что похоже? - спросил он. - Ты, что, решил, я буду есть его ртом? У меня даже внутренних органов нет.
   Эдди кивнул. Он сам видел, как Кассандра вынула все его внутренности и заменила их тем, что было написано в книгах: солями, специями, порошками, особым образом нарезанными травами, кошачьими кишками, могильной землей. В общем, всем тем, что Паук хранил у себя в холодильнике. Он считал, что все живые существа, даже те, кто притворяются живыми, должны продлять своё существование любыми способами.
   Поднялся ветер, он завыл множеством голосов, взвил вокруг трупа вихри пыли. Половицы начали скрипеть, потолок, будто, наклонился и издал протяжный стон. Эдди не отводил восторженный взгляд. Он сам почувствовал, исходивший от Паука голод. Его собственная плоть дрожала. То же самое происходило с трупом Перла. Тело тряслось на грязном полу, кожа его сморщилась, под ним собралась огромная стая муравьев. С сухим хрустом оно распалось на части, превратилось в багровый туман и втянулось в Паука. Немигающим взглядом Эдди наблюдал, как все органы, мышцы и кровь превращались в спрей. Тело Перла очистилось до самых костей, которые тут же распались. Бешеный ветер гулял в щелях между досками, лишь гвозди, которыми они были прибиты, мешали ему разрушить всё здание.
   Паук встал на ноги, из него посыпался разный мусор: ногти, куски костей, зубы. На трупе не осталось никакой плоти, на полу валялся только высушенный скелет.
   Всё произошло за считанные мгновения.
   - Невероятно, - произнес Эдди.
   - Мило, не так ли?
   Крики и стоны стихли, как только Паук запахнул себя обратно. Тени ликовали, они вопили от радости, будто дикие псы вокруг души Перла, запертой внутри тела Паука.
   Эдди снова закурил.
   - Когда тебе понадобится ещё один?
   - Через несколько дней.
   - Хорошо. Этой ночью нужно поработать.
   Паук растянул сухие губы в улыбке.
   - Тащи сюда шлюх, я сделаю остальное. Мне пока рано выходить.
   - Точно.
   - Не бросай меня, Эдди. Я тоже очень хочу пойти. Не забывай, если бы не я, ты бы никогда не зашел так далеко.
   - Разумеется.
   Паук не выглядел спокойным.
   - И помни, с тобой я могу сделать то же, что и с ним, - напомнил он, указывая на кости под ногами.
   Эдди рассмеялся.
   - Если попытаешься, я тебя расчленю и верну туда, откуда взял.
   Паук шагнул назад.
   Эдди двинулся к выходу.
   - И не выходи, пока я не разрешу. От тебя воняет, - он вышел, запер дверь, присел на диван и налил выпить.
   Осталось немного.
  
   ***
   - Ну и зрелище, - сказал он Кассандре, когда та вернулась с обеда. - Отвратительно.
   - Всем нужно питаться, Эдди. Это закон природы.
   - Даже мертвым? - спросил Эдди. - А тебе?
   - У меня очень хороший аппетит.
   - Я бы хотел, чтобы ты пошла со мной в Земли, - сказал он ей. - Там ты будешь не больше мертвой, чем я живым.
   - Быть может.
   - Ты, я, Паук, может, ещё кое-кто.
   - Кто?
   Он загадочно улыбнулся.
   - Ты её не знаешь. Её зовут Лиза Локмер. Злоебучая психиатрша. Когда-то она рылась у меня в голове, теперь хочу вернуть должок. Можем позабавиться с ней. Она в городе, ищет меня, насколько мне известно. У неё между ног спряталась горячая вечно голодная щёлка, обещающая немало приятных мгновений.
   Кассандра, казалось, не обращала на него внимания. Одной рукой она стимулировала его член. Её прикосновения до сих пор возбуждали его.
   - Я много думала об этом, - сказала она. - Идём в спальню.
   Когда он сел на кровать, она стянула с себя всю одежду. Несмотря на бледность, она всё ещё была прекрасна. Даже швы от вскрытия казались уместными на её теле. Эдди ткнулся лицом между её грудей. Они были холодными, но напудренными и надушенными. Соски были очень приятны на вкус.
   - Смерть тебе к лицу, - прошептал он.
   Она поцеловала его, раздела, толкнула на кровать и уселась сверху.
   Она скакала на нем, пока он не кончил. Она впитала в себя его семя, которое взорвалось внутри неё, подобно фейерверку. После этого она задрожала и застонала от оргазма.
   Он закрыл глаза и уснул. А пока он спал, она лежала рядом, теребила его волосы и тихо напевала ему на ухо. Жизнь удалась.
  
   ***
   Когда Эдди проснулся, она была рядом, держа его, как ребенка.
   - Я, кажется, вырубился, - сказал он.
   - На несколько часов.
   - Ночью мне нужно уйти. Ещё немного и мы попадем в Земли.
   - Помощь нужна?
   - Нет, лучше я сам. Но ты можешь помочь.
   - Как?
   - Помнишь, кто наш враг? Тот, кто вечно сует нос в чужие дела?
   - Как его можно забыть?
   - Сходи к нему в гости.
   Кассандра согласилась. Если и нужно было забрать жизнь, то пусть это будет жизнь того человека, которому нет смысла жить.
  
   Освобождение.
  
   - Сомс.
   Он услышал, как произнесли его имя. Или показалось? Он открыл глаза. В дверях кто-то стоял. Женщина.
   Он едва мог дышать, потому что именно этого он и ждал так долго.
   - Кто ты? - спросил он.
   - Моё имя не имеет значения.
   - Нет, а должно ли? - снова спросил он. Эта женщина пришла его убить, так ли уж важно, кто она? Остальные пациенты спали, накачанные лекарствами. Вряд ли что-то было способно разбудить их. Они не проснутся, даже, если он закричит. Кем бы она ни была, она умна. Она выбрала именно тот самый момент, когда никто не проснется.
   А я-то почему проснулся?
   Он знал, почему. Несмотря на лекарства, он почти не спал. Его разум постоянно находился настороже, ожидая этого момента.
   - Чего тебе нужно?
   - Я пришла за тобой.
   - Кто тебя прислал? Доктор? Это доктор, да?
   Она рассмеялась.
   - Боюсь, что нет. Кое-кто другой.
   Неясно почему, но ему тоже захотелось рассмеяться. Наверное, из-за того, что вся его жизнь была похожа на мрачную, грязную ошибку, целую комедию ошибок. И в последний час оставалось только рассмеяться.
   - Другой, говоришь, - он снова хохотнул. - Почему бы и нет?
   - Это справедливо.
   - Ну, так, давай.
   Она шагнула вперед, в её движениях не было злобы, только лишь необходимость. Из коридора лился свет, освещая её. Она оказалась очень милой девушкой... Он смотрел на неё и понимал, что что-то не так, но не мог понять, что именно. Затем, увидел. Дело в её лице. В его выражении. Оно было каким-то неправильным, обесцвеченным, кости лица были расположены как-то неправильно, неровно. Макияж, наверное, решил он. Она нанесла грим, чтобы её не узнали.
   Это лицо будет последним, что он увидит в своей жизни.
   - Посмотрим, кто ты и что ты, - прошептал он. Она склонилась к нему, не обращая внимания на его слова. Руки Сомса были свободны. Утром с него сняли ремни. Скрюченные пальцы впились прямо ей в лицо.
   Женщина издала утробный звук, когда ногти Сомса впились в грим и принялись сдирать с лица латекс и воск. Ошибки быть не могло. Лицо женщины оказалось изрезано, испещрено шрамами. Сквозь сухие бескровные раны проглядывали кости. Живой экспонат анатомического музея.
   - Не нужно было этого делать, - сказала она. - Ты бы ничего не получил.
   - Мертвая, - тихо сказал он. - Ты же мертвая. Сделай меня таким же. Только об этом прошу. Только об этом я мечтал всё это время.
   - Да. Больше никакой боли. Я этого не допущу.
   Она положила ему на плечи холодные ладони и сжала их. Он почувствовал, как хрустнули кости, но боли не было, только освобождение. Из глаз по щекам потекли слёзы, изо рта вытекла струйка слюны.
   - От рук красивой женщины и умирать приятнее, - сказал череп, его коснулся терпкий запах духов и пудры, скрывавший нечто страшное.
   Сомс так и не понял, что именно.
   - Ты заслужил, - прошептала она, почти касаясь его губ своими и дыша сыростью. - Заслужил последний поцелуй.
   Она поцеловала его, оставив у него на губах куски собственной плоти. Он не закричал, да и не смог бы, если бы захотел. Она высосала из его легких весь воздух, глаза закатились, а кожа посинела. Вскоре всё закончилось.
  
   ***
   Тело нашли только через час. Сначала медсестра ничего не заподозрила. В полумраке он выглядел просто спящим. Но при более пристальном осмотре, всё было видно на лице.
   Медсестра быстро его осмотрела и позвала старшего смены, чтобы тот зафиксировал факт смерти.
   Всё это она проделала очень спокойно.
   Здесь умирали далеко не в первый раз.
  
   ***
   Кассандра восстановила лицо и вернулась к Эдди.
   - С ним всё, - сказала она.
   - Наконец, он обрел покой.
   Эдди выглядел довольным, очень довольным. Будто с его плеч спал тяжкий груз. Он закрыл глаза и позволил себе усмешку.
   - Он принял смерть спокойно?
   - Не сопротивлялся. Не было насилия. Просто, конец. Он просил об этом, бедняга.
   - Теперь он успокоится.
   Эдди поцеловал её и какое-то время они сидели рядом и обсуждали совместное будущее. Что оно им принесет.
   Жизнь удалась.
  
   Адская книга.
  
   Лиза не была уверена, зачем ей понадобилось возвращаться в дом. Конечно, ей было любопытно. Но ей казалось, что обуявший её страх, когда Фенн вытащил её наружу, будет хорошей защитой от подобных решений. Однако, она вернулась, она снова здесь, сидит в машине и смотрит на дом. Ждет, что эта тварь снова вылезет и погонится за ней.
   Нервов у неё уже не осталось.
   Ей лишь хотелось изучить всю эту ситуацию со стороны и выяснить, есть ли в этом какой-то смысл. Но, оказавшись у бордюра, она поняла, что была слишком наивна, ища в этом хоть какой-то смысл.
   Уйти оказалось непросто.
   Следующие два дня после случая в Доме Зеркал были не из приятных. Фенн всё время находился рядом с ней, если не был на дежурстве, кормил супом, расчесывал волосы, заботился о ней, словно старший брат. Когда он не находился рядом, то, казалось, звонил каждые полчаса, узнавая, всё ли у неё хорошо. Его чрезмерное внимание постепенно начало пугать её, подобно возвращению Уильяма Зеро.
   Он делал всё правильно, но постоянная бдительность удушала. Ей было чем заняться, кроме как находиться в плену его ухаживаний. Он ничего не знал о её переживаниях. Когда открылся проход в Земли, вместе с часами сломался и передатчик. Рациональная часть её сознания пришла к выводу, что, столкнувшись друг с другом, две реальности создали некое электромагнитное поле, которое действовало вопреки известным законам физики.
   Фенн, о боже, бедняга Фенн. Он был влюблен в неё, погряз в мечтах об их совместной счастливой жизни. Он считал, у них есть будущее. Дом. Жизнь. Может, даже, дети. Только, этого никогда не будет. Она знала это, как и то, что не любила его. Жизнь простого обывателя была не для неё. Извращенные желания и развратные потребности боролись за обладание её душой, словно собаки за вкусную кость. Отрицать их не было никакой возможности. Если она станет ближе к нему, это разобьет ему сердце.
   Когда Фенн узнает, кто она на самом деле, то всё рухнет.
   Его внимание ей льстило, но оно душило её.
   Когда после обеда он вернулся в участок, она поехала. Даже в толчее вечерних пробок, её не покидало ощущение, что за ней следит кто-то из его подчиненных. Так обычно поступают мужчины, обуреваемые безрассудной страстью и инстинктами защитника. Ей не удалось заметить никаких преследователей, но она сомневалась, что она, вообще, способна хоть кого-то разглядеть.
   Она стояла возле дома уже пару часов и за это время мимо проехала всего пара машин. Фенн, наверное, переживает, уже, наверное, готов пойти хоть на Голгофу от того, что она не отвечает на звонки.
   Если он хотя бы чуточку столь же умен, как кажется, он поймет, куда ты делась. Тебе больше некуда пойти.
   Не было никакого смысла отрицать то, что произошло в доме. Она видела Уильяма Зеро и заглянула в Земли. Она поняла назначение зеркал - это, своего рода, ворота. Некоторые вещи не должны существовать, но они существовали. Хорошо. Она уже смирилась с тем, что человеческие знания весьма ограничены. Ей хотелось знать, зачем вернулся Зеро. Чего он хотел? Только ли дело в его сыне или он решил начать новую череду преступлений? Если дело в этом, она всё расскажет Фенну и они его остановят. Но возможно ли его остановить? Существо, которое было когда-то расчленено, но всё же жило? Если даже это его не убило, что смогут обычные полицейские пули?
   Ответы на все эти и не только вопросы не найти, сидя в машине. Она вышла и сжала в ладони рукоять револьвера. Она войдет внутрь и да поможет ей бог. Если в этот раз она не сойдет с ума, то уже ничто не толкнет её за грань безумия.
   Она поднялась по ступенькам и вошла внутрь, оставив дверь открытой на случай быстрого отступления. Оказавшись внутри, она совсем не удивилась царящей тишине. В голове всплыли воспоминания о последнем визите и она вздрогнула. Она осмотрела первый этаж, не в силах пока подниматься наверх. Дыхание участилось, кожа покрылась мурашками. Ей было страшно, но она понимала, что именно это чувство может спасти ей жизнь.
   Наконец, она нашла силы подняться по лестнице, сердце подскочило к горлу.
   Казалось, прошла целая вечность, пока она добралась до второго этажа и дошла до двери на чердак. Дверь оказалась закрыта. И снова она задумалась над вопросом: она ли её закрыла или кто-то другой? Лиза решила, что это не так уж и важно, открыла дверь и поднялась наверх.
   Ещё прежде чем оказаться на чердаке, она поняла, что не одна. В животе появилось какое-то тяжелое ощущение, которое распространилось по конечностям. К тому моменту, как она поднялась, ноги уже сильно дрожали и грозили предательски подкоситься. В нос ударил едкий запах смерти и она видела, откуда он исходил: в футе от неё лежало тело. Оно было очень похоже на найденные недавно тела животных - разодранное на части и лишенное плоти. Только, в этот раз, это было тело человека. Мужчины или женщины - трудно было сказать. От него остались только кости и клочья одежды. Она шагнула назад, едва сдерживая рвотный позыв. Проблеваться сейчас было бы неплохо, но позволить себе она этого не могла. По крайней мере, пока не встретится с тем, кто это сделал.
   На этот раз чердак не был поглощен Землями, вероятно, тому мешал солнечный свет, проникавший сквозь дыры в стенах и потолке. Однако их было видно в зеркале, которое окружала манящая тьма. До неё доносились самые разнообразные звуки - крики, плач, зловещий смех, нестройное пение страдающих голосов. Вместе с шипением демонического ветра, эти звуки сводили её с ума.
   - Ты здесь? - спросила она, не двигаясь с места, будто боялась, что тьма засосет её.
   - Да, - раздался голос из зеркала.
   - Покажись.
   - Подойди и найди меня, - раздался мрачный смешок.
   - Нет.
   Наконец, она его увидела, по ту сторону зеркала, окруженного туманом цвета свинца. Казалось, он очень далеко, но голос говорил об обратном. Чтобы оказаться на чердаке ему потребовалось всего несколько секунд. Никакие общепринятые законы физики больше не действовали в этом месте. Он прошел сквозь зеркало, ткань, разделявшая миры треснула и разорвалась, как старое одеяло. Доктор уже не выглядел так привлекательно, как раньше, он превратился в наспех собранное создание, лишь отдаленно напоминающее человека. Тело его гнило, многочисленные раны начали кровоточить, как только он покинул то место, где не действовали привычные законы.
   - Ты пришла увидеть меня, Лиза. Вот он я, - сказал он.
   - Чего, - слова застревали в горле, - тебе нужно здесь?
   Зеро сделал несколько шагов вперед и остановился. Под ноги ему капала кровь. Он улыбнулся и она услышала, как разошлись и снова сошлись швы на лице. Их взгляды встретились. Его желтые глаза были полны животного голода, как у бешеного волка.
   Он посмотрел на кости.
   - Бродяга, - пояснил он. - Искал тут ночлег.
   - Ты убил его?
   - Я был голоден, - ответил он и замолчал, будто этого объяснения было достаточно. Так и было. Детали ей были не интересны.
   Зеро покачал головой, будто выражая скорбь о покойном или собственной пропащей душе.
   - Бедняга, - сказал он.
   Глядя на него она не испытывала ничего, кроме ужаса. Складывалось впечатление, что так было всегда, с тех пор, как она узнала о его истинной природе.
   - Моя любовь к тебе никогда не угасала, - сказал он. - Всё это время я хранил её здесь. - Он коснулся костлявым пальцем гнилой груди. Ногти на руке были грязными и обломанными, будто он копался в глине. - Берег её.
   Его слова сводили её с ума. Неужели он явился сюда рани неё?
   - Каждый раз, когда ты приходила сюда, я наблюдал за тобой. Видел тебя, сквозь зеркало. Твоя красота, по-прежнему, сводит меня с ума. Я почти забыл, как сильно любил тебя.
   Рвотный позыв стал просто непреодолимым. Что эта тварь могла знать о любви? Сама мысль о том, что это чудовище могло рассуждать о любви приводила её разум на грань распада.
   - Ты... играл со мной в тот раз, да? Оставил сигарету на полу.
   - Напоминание. Решил, ты поймешь, что я здесь.
   - Зачем ты вернулся?
   - За тобой, любовь моя.
   Нет, она не могла принять этого. Не могла принять, что он способен любить её, даже, думать о ней. Это грязная мысль, она высасывала из неё все соки. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота.
   Нужно было бежать, но это решение слишком запоздало. Она была во власти Доктора Кровь-и-Кости, мясника из мясников. Левой рукой он обхватил её предплечье, а правой провел по щеке. Изуродованное лицо приблизилось к ней, губы искали поцелуя. Его зубы были похожи на желтые камни. Она закричала и попыталась вырваться.
   - Отличное время для романтического свидания, - сказал он, дыша гнилым мясом.
   Он был очень силен, сильнее, чем кто бы то ни было. Её борьба была совершенно бесполезна. Он потащил её к зеркалу, шептал непристойности, которые она совершенно не желала слушать. Она перестала вырываться, её пальцы впились ему в лицо, срывая куски кожи и разрывая швы. Он тряхнул головой, пытаясь вырвать голову из её объятий, но она вцепилась крепко, поэтому он швырнул её на пол. Лиза оказалась у самого края провала, она, буквально, чувствовала, как он затягивает её. Ноги её уже оказались по ту сторону зеркала, она ощущала, как мрак Земель обволакивал их. По ту сторону было холодно. Хватка ослабла и она судорожно отползла в сторону.
   Доктор Кровь-и-Кости наспех восстанавливал нанесенный его лицу ущерб, торопливо зашивая разошедшиеся швы.
   - Ты полна жизни, - не без удовольствия произнес он. - Как и раньше.
   Лиза заметила, что не может пошевелиться. Никто её не держал, но она, всё равно, оставалась на месте, ожидая его действий. По некоторым физическим и психологическим признакам, она сделала вывод, что у неё шок или нечто на него похожее. От вида освежеванного тела и вони, которую источал Доктор, ей поплохело. А понимание того, что Зеро сказал и собирался сделать, завершили дело. Её вырвало и это внезапно освободило её разум, привело в действие сжатые конечности.
   Она поднялась на ноги, оказалась лицом к лицу со своим мучителем и достала револьвер. Скорее всего, она его не убьет, но преимущество получит.
   - Да, ладно тебе, Лиза, - сказала тварь. - Ты же ждала этого, как и я.
   - Отвали от меня.
   Зеро осторожно шагнул вперед. Из многочисленных отверстий на его теле текла кровь. Его вожделение было, практически, видимым, оно кружило в воздухе вокруг него.
   - Разве ты не помнишь, как всё было? - спросил он.
   - Помню - ответила Лиза, не понимая сама, лжет она или говорит правду. - Это был ад.
   - Ад? - переспросил он. - Ты и представить не можешь, что такое ад. Но скоро узнаешь.
   В её голове возникли видения, в которых они болтали и смотрели старые фильмы, тайком встречались, занимались любовью. Она видела его, каким он ей казался и каким был на самом деле. Она видела то, во что он вовлек её, как исковеркал податливую психику различными извращениями, в которых не было любви, только насилие и унижение.
   - Меня от тебя тошнит, - сказала она, слепо глядя вперед. - Использовал наивного подростка, воспользовался моей беспомощностью. Заставил себя ненавидеть.
   Он облизнул губы гнилым языком.
   - Я сделал тебя настоящей женщиной.
   - Ты сделал меня такой, какая я есть. Я изучала чужой разум, потому что питала отвращение к собственному. А затем, я узнала, кем ты был, чем занимался. Жалкий человечишка, полный жестокости, мясник, уби...
   - Художник.
   - Всего лишь, мясник, - сказала она. - Я возненавидела своё прошлое.
   - А теперь?
   - Жалость. Я испытываю к тебе только жалость. Ты убог.
   - В своё время, - сказал он, приближаясь к ней, - ты передумаешь.
   Пришло время, напомнил ей собственный разум. Он загораживал собой лестницу, а провал в Земли находился прямо за её спиной. Он дюйм за дюймом приближался к ней, надеясь, что она, отступая провалится в дыру между мирами. Однако всё было наоборот. Она стояла на месте, приготовившись стрелять. Стрелять в человека непросто, даже в такого, а происходит это не так, как в телевизоре, когда люди стреляют друг в друга безо всякого сожаления. Но они находились в реальном мире и её представления о морали, о цивилизованности, не позволили нажать на спусковой крючок.
   Он вытянул руки, норовясь ухватить её за грудь.
   Она сжала спусковой крючок. Если он не отступит, то она приставит ствол к собственному виску. Лучше застрелиться, чем позволить ему терзать её плоть, решила Лиза.
   - Не бойся - прошипел он, стоя напротив неё. Его ладони нащупали её грудь и сильно сжали. Она почувствовала, как в памяти вскипает жар, но реальность разбила все мечты.
   - Мило, очень мило.
   Она с отвращением нажала на спусковой крючок. Взрыв оглушил её, а энергия пули отбросила его назад. Но он оставался всё тем же жутким зомби.
   - Боль, - не без удовольствия произнес он. - Ничего нового. Здесь она более настоящая, более отчаянная - Он сунул палец в рану на животе, и подвигал им в ней, как в женской вагине.
   - Сучара, - выдавила она из себя с шипением. Прозвучало это не как ругательство, а как констатация факта.
   - Я мечтал об этом дне. Но, всё же, сомневался, что он когда-нибудь наступит. После того, как меня сломали, разрушили, я ни на миг не переставал думать о тебе. Не переставал, даже, когда они сделали меня одним из них. - В этот момент он выглядел грустным, в его взгляде проявилась тоска, как у потерявшегося ребенка. Но очень быстро это видение исчезло. - Я никогда не думал, что мы встретимся вновь. Но судьба связала нас вместе. Кто мы такие, чтобы противиться ей?
   Он не врал. Лиза прекрасно это понимала. Это не просто угроза, не просто чудовищное создание стояло перед ней. Он думал о ней, мечтал о ней. Всё то время, пока она пыталась забыть своё прошлое, притворялась, будто ничего не было, она, всё равно, оставалась в его мыслях. И он не переставал о ней думать, даже, когда его новые хозяева взялись за изменение его плоти. Если в её животе ещё что-то оставалось, оно оказалось на полу.
   Он снова двинулся в её сторону.
   Её психика оказалась под серьезным ударом, нужно было защищать её.
   Она снова выстрелила. Потом ещё дважды. Зеро дернулся назад, будто кукла. Его лицо исказилось в гневе. Пули пробивали его тело, словно кусок фанеры, из ран под ноги текла кровь. Она побежала, увернулась от его объятий и рванула вниз по лестнице. Не выпуская из рук оружие, она пинком открыла дверь и выскочила наружу.
   Она на мгновение задержалась в коридоре, понимая, что ничего ещё не закончено. Если бы она могла сбежать вниз по ступеням и выбежать на улицу, он бы за ней не пошел. Появление в реальном мире уничтожит любую чужеродную тварь, вроде него. Но до лестницы она не добралась. Стена рядом с ней начала скрипеть, стонать и распадаться на атомы. Сквозь щели в досках начал просачиваться Зеро, подобно червю, вылезающему из гнилой плоти. Он просочился по частям и собрался воедино прямо перед ней.
   - Не всё так просто, - сказал он. - Никаких больше игр, дорогуша. Я видел записку, что ты оставила. Ты, ведь, оставила её для меня.
   Нет, нет, он всё не так понял, а сил объяснять у неё уже не было.
   Он шагнул к ней и она выпустила в его дрожащую плоть оставшиеся пули. Его раны пузырились и капали кровью на пол. Лиза закричала и ударила его рукоятью револьвера в лицо, но безрезультатно. Его кулаки врезались ей в грудь и она упала на спину.
   - Я получу всё, что хочу, - мерзким и липким тоном произнес он.
   Она прекрасно понимала, что это значило. Это было кристально чистое безумие, но иного не стоило и ожидать, в этом мире между мирами. За прошедшие века мужчины изнасиловали бессчетное количество женщин. То, что они пережили это унижение из всех унижений, стало свидетельством их стойкости. Однако Лиза понимала, что сама она этого не переживет, её разум просто не выдержит, он рассыплется от унижения и отвращения. Если Зеро собирается сделать с ней именно это, о прежней жизни можно забыть.
   Его пасть исказилась в плотоядной усмешке.
   - Как и должно быть, - произнес он, приближаясь. - Я покажу тебе то, о чём ты и мечтать не могла.
   Она лежала на полу, в то время, как Зеро склонился над ней. Она чувствовала отвратительный мускусный запах его плоти, видела, как набух бугорок у него в штанах. От ран и порезов на его коже несло жаром. От отвращения у неё закружилась голова. Она попыталась его оттолкнуть, но без успеха. Он разорвал на ней пальто, затем блузку и лифчик и впился пальцами в соски. Свободной рукой она что-то нащупала у него в кармане и, пока он был занят ею, вытащила. Это была книга.
   - Это не твоё, - сказал он, пытаясь отнять находку.
   Она дернулась в сторону, укрывая книгу. В его глазах появился страх.
   Книга была небольшой, обернутой в грязную бледную кожу. Она, кажется, начала понимать, что попало ей в руки. Это что-то вроде дневника. Помимо записей, страницы были исчерчены какими-то математическими символами. Только это была математика иного мира.
   Он медленно двинулся к ней, боясь, что она убежит.
   - Дай сюда книгу, - потребовал он. - Тебе она не нужна.
   - Нет, - сухо, но решительно ответила она. В её руках появилось какое-то оружие, но какое?
   - Дай сюда.
   Она зажала одну страницу большим и указательным пальцами. Бумага была влажной и липкой, она, будто, шевелилась в её руке. Лиза принялась отрывать страницу.
   - Нет! - завопил Зеро. - Не надо! Проход...
   Она обошла его и начала спускаться по лестнице, не сводя с него глаз, готовая в любой момент вырвать страницу. Он двинулся за ней, держась на отдалении.
   - Пожалуйста, - взмолился он, когда Лиза оказалась у двери. - Отдай книгу.
   Она открыла дверь и ответила:
   - Нет, - и вышла наружу.
   Зеро, как и ожидалось, не стал её преследовать. Когда она оказалась в машине, то положила книгу на пассажирское сидение. Оказавшись под прямыми солнечными лучами, с книгой что-то начало происходить. Она начала источать мерзкий запах разложения. Она накрыла книгу пальто и запах исчез.
   Она вернулась в отель и впервые за всё время поняла, что получила кое-какое преимущество.
   Проблема, только, что с этим преимуществом делать?
  
   Письма из ада - 7.
  
   Дорогой Эдди.
   Не думаю, что нужно было убивать того копа.
   Но был ли у нас выбор? Наше свидание могло закончиться прямо там, и нужно было с этим что-то делать. Ты знаешь копов. Вечно задают вопросы и суют нос, куда не надо.
   Когда я перерезала ему горло, он залил меня кровью. Кровь залила всё сидение, я и не думала, что её будет так много. Это плохо. Я помню, как мы бросили его на парковке, а потом танцевали под дождем, пока не очистились.
   - Нужно уходить, - наконец, сказал ты.
   Я понимала, что ты прав. Скорее всего, он сообщил о нас и теперь диспетчер ждал ответа.
   Мы вышли на шоссе, времени было очень мало. Скоро на нас начнут охоту. На меня уже охотились. И на тебя начнут. О, как же этим тварям нравится ловить нас, запирать и копаться у нас в головах. Только, ничего этого не будет. Потому что им нас не взять. Я поняла это, когда мы выехали на шоссе и я всмотрелась в твоё бледное лицо. Мы почти не разговаривали. Нам и не нужно было. Чтобы общаться и понимать друг друга, нам не нужно было говорить, мы общались мыслями, эмоциями, как настоящие любовники.
   Наша любовь была чистой.
   Абсолютно.
   Этим тварям нас не взять. Я решила, что, в случае чего, сначала убью тебя, а потом себя.
   - Остановись, - сказала я.
   Ты кивнул и свернул с шоссе на проселочную дорогу. Вокруг росли огромные деревья, с их веток падали капли дождя. Ты ехал до тех пор, пока шоссе не скрылось из вида.
   Я помню, как рассматривала карту, которую нашла в бардачке. Я тут же поняла, куда ехать.
   Прекрасное место.
   - Давай, прямо здесь, - сказала я.
   И ты любил меня, пока капли дождя колотили по крыше.
   Чудесно.
   Твоя Черри.
  
   Хроники общества храмовников - 7.
  
   Стэдлер очнулся в кромешной тьме.
   Какое-то время он потратил на то, чтобы осмотреться и вспомнить, что произошло. Голова пульсировала. Зеро его отравил. Это было понятно сразу. И, вот, он лежит привязанный в комнате на втором этаже. Его превратили в морскую свинку. Зеро решил очистить его личность и память. Но, зачем? Бессмыслица какая-то.
   Стэдлер, конечно, разумный человек.
   Он не станет умолять. Он не сломается.
   В каждой клетке была щель и он её найдет.
   Но, сколько времени на это уйдет? Часы? Недели? Месяцы? Что станет с его разумом за это время? Начнет ли он распадаться? Рухнет ли он под собственным весом, подобно карточному домику?
   Один.
   Он один и пробудет так некоторое время. Он ещё никогда не оставался наедине со своими мыслями и воспоминаниями. Да и немногие оставались, решил он. Повсюду всегда шумела жизнь. Бубнил телевизор, шумели двигатели машин, звучали голоса в отдалении, пели птицы... но здесь была только тишина и тьма. Он ничего не чувствовал, ничего его не отвлекало. Его окружала только тишина и собственные мысли.
   Стэдлер начал паниковать.
   Он лежал голый, прикованный к полу. Он начал дергаться, извиваться, вырываться изо всех сил, принялся кричать и ругаться. Он молотил по зеркалам, звал Зеро, пока горло не пересохло.
   Прекрати, оборвал он себя, ему это и нужно.
   Но остановиться он не мог. Он прекрасно помнил о тех унижениях, которые пришлось пережить Джине. Безысходное ужасное одиночество. Жуткая жизнь запертого в клетке животного. Питание объедками, которые ей швыряли, как бешеной собаке. И, несмотря на то, что он всегда убеждал себя, что никогда сам не падет так низко, чтобы выть и унижаться, сейчас он занимался именно этим.
   И самое омерзительное, что за всем этим наблюдал Зеро. Вскоре, этот гад включит свет и над ним будет беспрестанно гореть яркая красная лампа. Затем снова опустится тьма. Следом придет голод. Потом ему бросят пару кусков сырого напичканного наркотиками мяса, которые будут изменять его ослабевший разум. Поначалу, Джина отказывалась от мяса, но голод оказался сильнее и сломал её... как сломает и его.
   Всё было рассчитано очень аккуратно, чтобы сломать его волю. Чтобы очистить его разум.
   Примерно через неделю после включения лампы, Зеро включит первую запись. На ней будет только шум. Бессмысленная статика. Сначала она будет звучать негромко, постепенно звук будет нарастать, пока... пока... пока...
   Пока я не сойду с ума.
   Стэдлер с трудом принимал новую реальность. Он снова начал бороться, вырываться из цепей, колотить по зеркалам, пока они не лопнули и окровавленными осколками не рухнули на пол.
   Он потерял сознание.
  
   Маленькая потерявшаяся девочка.
  
   Вскоре после того, как Лиза вернулась из Дома Зеркал, её навестил человек. Она лежала в кровати и листала книгу Зеро, когда услышала, как в двери заскрежетал ключ и она открылась. Фенн? Нет, каким-то образом, она поняла, что это не он.
   И оказалась права.
   Это оказалась Черри Хилл.
   - Не вставай, - сказала Черри, проходя в спальню. - Ляг и расслабься. Вот, так, просто ляг.
   - Черри, - только и смогла произнести Лиза. Да и нечего было говорить. Каким-то образом, ещё до телефонного звонка, она поняла, что нечто подобное и произойдет. Каждый раз, когда она думала об этом, она вздрагивала, потому что понимала, насколько была безумна её гостья и на что она способна в своём безумии. Внешне она оставалась спокойной, безмятежной, хладнокровной. Если Черри учует её страх, она его использует.
   - Выглядишь уставшей, доктор Лиза. Плохо спала? - она рассмеялась. - Пожалуй, так. Всё ещё гоняешься за Эдди Зеро.
   - Чего тебе нужно, Черри?
   - Поговорить.
   - Откуда у тебя ключ от моего номера?
   Черри села на край кровати.
   - Было несложно. Ты удивишься, на что способен небольшой флирт, доктор Лиза.
   Доктор Лиза. Когда-то давно, так к ней обращалась Черри. Когда-то это казалось милым. Сейчас пугало.
   - Говори, что хотела, Черри. Мне нужно работать.
   - В своё время.
   - Говори, что хотела, Черри. И уходи.
   Черри прищурилась.
   - Не надо давить, доктор Лиза. Не люблю, когда меня загоняют в угол. Это очень плохо на меня влияет.
   Лиза села.
   - Тебе напомнить, что ты всё ещё в розыске?
   - Подставишь меня, подставишь и себя, - заметила Черри. Казалось, слова Лизы её не совершенно заинтересовали. Она изучала свои ногти, натирала их о юбку. - Тебе же этого не нужно, правда?
   Лиза понимала, что она права. Полиции не понравится то, что она сделала.
   - Я бы попыталась. А ты?
   Черри принялась подпиливать ногти длинной и острой пилочкой.
   - Так, вызывай полицию, доктор. Только, помни, я очень опасна и ты не знаешь, что может вызвать у меня приступ.
   И, снова, Черри была права. Лиза очень хорошо её знала. Она могла психануть по любому поводу. Никогда нельзя забывать, что она имела дело с безумной маньячкой.
   - Говори, что хотела, Черри. Я слушаю.
   - Так-то лучше. Ценю, что ты готова к сотрудничеству.
   Лиза изо всех сил попыталась сохранять спокойствие. Ей хотелось накричать на Черри, но делать этого не следовало ни в коем случае. Черри олицетворяла собой её собственное прошлое. Следи за собой, напомнила она себе. Эта пилочка в её руках, отнюдь не для того, чтобы ногти полировать. Это предупреждение.
   - Я хочу, чтобы ты остановилась, Лиза. Хочу, чтобы ты немедленно убралась из города, - заявила ей Черри. - Хочешь жить - уезжай, как можно, скорее.
   - Угрожаешь?
   - Да.
   - Ты же знаешь, где Эдди, да?
   Она улыбнулась, склонив голову на бок.
   - Думаю, он неподалеку. Между вами только я. Только я удерживаю его от желания сделать с тобой кое-что гадкое. Однажды я тебе уже помогла, Лиза. Несмотря на то, что ты относилась ко мне, как к подопытной мыши, я тебе помогла. Так, что, пожалуйста, уезжай.
   Лиза не знала, что и думать. Черри, казалось, была готова разреветься. Она была очень честной с ней. Но бежать уже слишком поздно. Вернулся Уильям Зеро и его присутствие затмевало все остальные проблемы. По сравнению с ним, Черри и Эдди выглядели почти смешно.
   - Не могу, Черри. Эдди нужно остановить.
   - Тогда, мне жаль. Очень.
   - Почему?
   - Потому что ты умрешь.
   - Если ты знаешь, где он...
   - Он очень долго и упорно трудился над тем, что будет дальше. И ему не понравится, если ты всё испортишь. И твоё появление именно в данный момент ни к чему хорошему не приведет.
   - И что же будет дальше?
   Черри переменилась. Исчезло спокойствие, исчезла человечность. Её глаза вновь стали глазами хищницы. Взгляд стал холодным, змеиным.
   - Он рядом и скоро придет за тобой.
   - Уходи.
   - Спасайся, Лиза, пока не поздно.
   Черри ушла и Лизе захотелось заплакать. Но она не могла позволить себе слез.
  
   ***
   Этой ночью Лиза не спала. Каждый раз, когда она закрывала глаза, являлся он, её персональный кошмар, желавший её поцеловать. Она чувствовала, как её касаются склизкие губы, как из изуродованной пасти высовывается язык и облизывает её лицо.
   Она всегда воспринимала сон, как должное, как часть реального мира. Но, когда одно рушится, оно неизбежно подминает под себя другое. Она сидела в номере отеля, дрожала и думала о том, сможет ли Доктор Кровь-и-Кости создать новый портал, который приведет его к ней. Она была убеждена, со временем, он до неё доберется. Он очень умен и очень терпелив. 20 лет назад он попал в ад, а теперь, согласно записям в его книге, нашел способ выбраться. Он мог приходить и уходить, когда захочется, используя математику чужого мира. Именно поэтому он так трясся из-за этой книге: все эти символы, расчеты и формулы - ключ. Без них, дверь между мирами будет постоянно открыта, либо он останется там навечно. Либо и то и другое.
   Её начали пугать зеркала. Она очень неуютно чувствовала себя, когда просто стояла рядом с зеркалом, каждую секунду ожидая, что оттуда кто-нибудь вылезет.
   И, всё же, почти всё её внимание было сосредоточено на книге.
   Она несколько раз возвращалась к мысли о том, чтобы отнести её разбирающемуся в математике человеку. Конечно, понадобилось время, чтобы всё проверить и пересчитать. Но, что потом? Куда это приведет? В очень опасное место, туда, где хранятся запретные знания, позволяющие разрывать ткань реальности и, даже, самого времени. Нет. Книгу нужно уничтожить. Только, сначала нужно вернуть Уильяма Зеро в Земли.
   Её скудных знаний в математике не хватало, она не видела в записях ничего сверхъестественного. Но, разве она не замечала, что старые ведовские заклинания имеют пугающее сходство с теоретической физикой? Зеро называл Земли миром между мирами и это приводило к выводу, что существовала какая-то временная петля и пространство между измерениями. Таким образом, ничего сверхъестественного в этом не было. Зеро провел последние 20 лет в таком месте, где законы физики нашего мира имели мало значения. Эта петля, если она существовала, создавала какую-то защиту между измерениями, где действовали свои, отличные от реальности законы. Только, всё это никак не объясняло, почему там правили боль и ужас. Вероятно, потому, что там жили люди, вроде Зеро и прочие неудачники. Эта мысль заставила её задуматься об истоках происхождения христианского ада.
   Видимо, нужно было поставить в известность Фенна. При этом придется поделиться с ним своей увлеченностью - если её можно так назвать - Зеро. Она никогда ни с кем этого не обсуждала, да и, вряд ли, сможет.
   Она завернула книгу в наволочки и спрятала её в секретер. Кожа, которую Лиза приняла за человеческую и которой была обернута книга, начала морщиться, сохнуть и шелушиться. Страницы стали ломкими, углы скрутились. Она, вполне, может рассыпаться ещё до того, как Лиза разгадает её тайны.
   В какой-то момент ей не осталось ничего, кроме как сидеть, ждать и думать. Время спать прошло, она понимала, что Зеро с каждой минутой приближается к ней, находит путь к любви своей жизни - самой Лизе и книге. И если она не будет осторожна, он получит всё.
   Ближе к рассвету пошел дождь. Лиза свернулась на кровати, обернулась одеялом и заплакала.
   Мир вокруг неё, казалось, сходил с ума.
  
   Откровения Доктора Кровь-и-Кости - 4.
  
   Не я искал Земли, они сами нашли меня.
   Сёстры наблюдали за мной, по их собственным словам, они изучали мои работы. Полагаю, другие сами искали Сестёр, это были отчаявшиеся люди, уставшие от ограничений этого мира. Я был не таким. Мой мир предлагал бесконечное удовольствие и позволял реализовать любую фантазию. Мне это нравилось.
   Однако человек моих занятий не мог долго заниматься тем, чем хотел. Повсюду была полиция, она рыла, копала, вынюхивала, искала, во тьме прятались её информаторы, пристально наблюдая за всем вокруг. Это лишь вопрос времени, когда меня схватят и упекут в тюрьму или психушку. Я это прекрасно понимал. Когда Сёстры сделали мне предложение, как я мог отказаться? Они предлагали мне спасение. Они сказали, что отведут меня туда, где человек моих талантов станет богом. В их словах была доля правды, но лишь доля. Вскоре я понял, насколько умны они были, как ловко они меня развели, я пошел за ними во тьму, будто ребенок, которому пообещали гору сладостей. Я пошел, как ягненок на бойню.
   Пока я томился в этом междумирье, я много мечтал. Мечтал не о жене или сыне, а о Лизе. Я вспоминал нас вместе, её желание меня, моё желание её молодого сочного тела. Я никогда не уставал фантазировать о ней. Нужно было что-то делать. Дело не в её девственности во время нашей первой встречи, дело в другом. Наверное, в её возрасте, молодости, в её желании стряхнуть с себя ограничения, наложенные родителями и окунуться в океан порочных желаний.
   Я часто задумывался над тем, кем она стала. Даже, если бы я остался в городе, мы бы не смогли видеться и я бы не узнал, как она превратилась в опытную настоящую женщину. А если бы узнал, никаких сомнений, она бы очень быстро наскучила мне, а я наскучил ей.
   Вот так устроена жизнь.
   Прежде чем в мою жизнь явились Сёстры, я планировал перебраться в другое место. В мире было полно городов, которые можно завоевать. И я думал заняться именно этим. Но всё изменилось после того, как меня забрали.
   Мне казалось, что меня пытали и истязали целые века. Сёстры сказали, это своеобразный обряд посвящения и скоро он закончится. К сожалению, продлился он несколько лет. Но в этом мире нет времени, нет ограничений. Когда мне сказали, что меня ждало на той стороне, отказываться было уже поздно. Я решил, что меня разберут на части и спрячут на какой-нибудь склад. Наверное, если бы они проявили фантазию, они бы разыграли с моим телом смерть Калигулы от тысячи порезов.
   Но я не обратил внимания на их цели.
   Позвольте начать сначала. Физическое перемещение из нашей вселенной предполагает трансформацию. Невозможно перейти туда в прежнем состоянии. Нужно, чтобы вас разобрали на части и заново собрали уже там. Весьма неприятный опыт.
   После того как с меня содрали кожу - величайшее из мучений - меня медленно, не торопясь, разобрали. Из меня извлекли нервную систему и прикололи её булавками к доске. Все системы - сосудистую, мышечную, лимфатическую - извлекли и аккуратно разложили в нужном порядке, пока не остались только кости. Затем и их переложили на столы, залитые кровью моих жертв. Всё, что я делал с другими, в этот раз сделали со мной. И всё это время я находился в сознании. Я в полной мере испытал агонию бесчеловечного расчленения моего тела. С помощью крюков они извлекли мои глаза и вытерли их, не оставив даже слёз.
   Никто не обращал внимания на мои крики, мольбы, на моё страдание. Полагаю, Сёстры считали, что оказывали мне великую честь. Когда работа была закончена и меня полностью разобрали, тогда я оказался на другой стороне. Я плохо помню момент перемещения, только кричащие черные шары и неясные тени. Во время переноса я вырубился. Очнулся я в помещении, похожем на операционную XIX века. Я назвал его Обитель Боли. Анатомический театр.
   Всё только начиналось.
   К работе со мной приступили легендарные хирурги-садисты. Они без конца удивлялись мне, увеличивая жестокость своих игр. Меня собирали и снова разбирали дюжину раз. Казалось, за время этих экспериментов прошли целые эпохи. Наконец, им это надоело и меня оставили в покое. Я смог ознакомиться с новым миром, в котором оказался.
   Я странствовал много лет, но так не нашел границы этих Земель. Я видел городские кладбища и покинутые селения. Я учился выживать в мире, в котором не было ничего, кроме тьмы, тумана и страданий.
   Я узнал, что смерти здесь не было. Я видел людей, которые вешались, отрывали себе конечности, перерезали глотки, вскрывали животы, делали всё, что угодно, лишь бы выбраться отсюда.
   Но самоубийство не позволяло спастись. Уйти отсюда оказалось сложнее, чем попасть сюда. Это было место для всех проклятых, но без жертв им быстро становилось скучно. Не было никого, кого можно было бы убить, ни единой невинной души, которую можно было бы развратить, ни единого тела, которое можно было бы осквернить. Для любой творческой личности это настоящее проклятие.
   В тумане прятались города, застроенные уродливыми зданиями, вымощенные кривыми улочками, ведущими в никуда. Я видел реки и покрытые тиной озера, полные изуродованных тел. Видел тени, настолько чёткие, что, казалось, они были осязаемы. Видел землю, источавшую слезы и пламя. Небо над моей головой истекало кровью и нечистотами. Как и обещали Сёстры, тут не было никаких границ. Любой порок, любая девиация, когда-либо созданные людьми и никогда ими не виданные, были доступны здесь. Повсюду было много пустого пространства, повсюду валялись изуродованные, расчлененные тела, будто здесь прошла какая-то крупная битва. У обочин дорог стояли кресты с распятыми детьми, взрослые висели, привязанные к столбам, а под ними полыхало пламя. Свет этого пламени вырывал из тьмы такое, чего лучше бы никогда не видеть. Повсюду стояла вонь горелой плоти и слышались крики проклятых.
   Мне казалось, я попал в ад. Но я не видел никакого дьявола, никого, кто повелевал этой обителью страданий. Потихоньку я всё изучал. Собирал слухи и байки от безликих шлюх, рыдающих священников и скучающих садистов. Там где убивали, калечили, расчленяли и хоронили живьем, я узнал гораздо больше. В средневековых пыточных камерах, около виселиц, я узнал, что есть способ выбраться отсюда. Существовал ряд математических формул, применив которые можно вернуться в ту реальность, из которой тебя забрали. Если узнать их, можно странствовать между мирами, когда захочется.
   Время шло, но я очень терпелив. Я аккуратно переписал тайные символы и чуждые нашему миру уравнения со стен темных переулков и с полов мрачных склепов. Я нашел нужные мне ответы на могильных камнях и телах убитых. Я всё записал. Я показал свои записи ученым и дворянам у гильотины. Я нашел нужные мне ответы и собрал эту мозаику в единую картину.
   Время шло, но больше я ничего не нашел.
   И всё это время, находясь среди теней и трупов, я не переставал думать о Лизе. Я уже не был похож на человека. Скорее, я напоминал одно из множества созданий, окружавших меня. И пока я оставался на грани разума, я не переставал думать о ней. Иногда мне, даже, казалось, что и она думала обо мне.
   Тогда я начал задумываться над тем, что я могу сделать, чтобы выбраться, раз вся мозаика была собрана. Мне нужны здесь невинные души. Мне нужны игрушки.
   И в этот момент я понял, какая именно игрушка мне нужна.
   Мне нужна Лиза.
   Я должен найти свою старую любовь.
  
   Обман.
  
   На следующий день разыгралась буря. Лиза поспала пять или шесть часов и ей этого оказалось достаточно. Она проснулась около одиннадцати и попросила администратора её не беспокоить. Фенн, скорее всего, взбесится, покажет значок и потребует впустить его внутрь. Ей этого точно не надо.
   Она быстро помылась, привела себя в порядок и вышла через черный ход. Если он, всё-таки, придет, её здесь не будет. Лучше спрятаться и всё, как следует, обдумать. Она доехала на такси до делового района и пообедала в греческом ресторане. Она поела и выпила вина, ни о чём не думая. Совершенно ни о чём.
   Но всё, рано или поздно, заканчивается. Она вернулась в районе трех часов, Фенн уже ждал её в фойе. Она подумала, что он готов ждать неделями, если понадобится.
   Он поднялся вместе с ней, не зная, что делать, улыбаться или ругаться и оставил это решение на потом. Они вошли в номер, сели на диван, Лиза налила им выпить.
   - Расскажешь, что случилось? - спросил Фенн. - Или так и будем сидеть, будто незнакомцы?
   - Всё хорошо.
   - Правда?
   Она кивнула и, когда он попытался обнять её, увернулась.
   - Ты себя странно ведешь, как вернулась из дома, - спокойно сказал он. - Что-то случилось и я хочу знать, что именно.
   - Нет, не хочешь.
   - Расскажи.
   - Не было ничего.
   - Врёшь, - сказал он.
   - Я испугалась. Я всю ночь просидела в доме с дурной историей. Воображение сыграло со мной злую шутку, - она даже не могла взглянуть ему в глаза.
   - И всё?
   - А что ещё могло случиться?
   - Я думал, ты мне скажешь, - он подсел ближе. Его забота была искренней, как и желание. Она чувствовала.
   - Ничего не было.
   Он обнял её, губами прижался к её уху. Шептал ей такое, чего она от него никогда не слышала, да и не хотела слышать. Его ладонь легла ей на грудь.
   - Не надо, - произнесла она.
   - Почему? - он поцеловал её в шею и провел рукой по бедру.
   - Прекрати, - она оттолкнула его. - Я не хочу.
   - Да, что не так-то? Что я сделал, блин?
   - Ничего ты не сделал, - ответила она, обхватив себя руками. - Ничего. Дело во мне.
   - Скажи, что не так.
   - Хватит меня допрашивать, будто преступницу. Мне сейчас не до этого.
   Он прищурился.
   - А, то есть, я этим занимаюсь, по-твоему? Мне казалось, я проявляю заботу о любимой женщине.
   Она вздрогнула. Ну, зачем он так говорит? Он, ведь, её даже не знает. Он влюбился в её лицо, в её тело, в секс, которым они занимались. Он сам вообразил её себе, и этот образ был очень далек от истинного. Он понятия не имел, в кого влюбился, а если бы имел, вся его любовь завяла бы, как цветок осенью.
   - Ладно тебе, Лиза, - упрашивал он. - Расскажи уже.
   Но она не могла. Не могла сказать ему всей правды. Её пугала мысль, что он бросит её. Без друзей, без поддержки ей в этом городе не выжить. Она будет лгать, мухлевать, обманывать, но одна не останется. Не сейчас. Она его не любила, но готова была убедить себя в обратном.
   - Скажи, о чём думаешь? - спросил он.
   - Ни о чём. Так, зависла что-то, - ответила она.
   - Сомневаюсь.
   Она оставила этот комментарий без внимания.
   - Есть что-нибудь новое по делу?
   - Одна деталь. Может, даже не связанная.
   - Какая?
   - Помнишь Сомса? Своего частника? Умер. Задохнулся. Сам или помогли - пока не знаем.
   - Господи.
   - Это занятно, но не так, как то, что у тебя на уме.
   - Нет у меня ничего на уме.
   - Боже - он выпустил её из своих объятий, встал, налил себе виски и выпил. Затем ещё раз. Потом вернулся на место. Внезапно зазвонил телефон и Лиза ушла в спальню.
   - Что за еблан это может быть? - донесся до неё голос Фенна. - Если это Гейнс, меня нет.
   - Разумеется, - ответила она.
   Она села на кровать, вздохнула и сняла трубку.
   - Алло?
   Дыхание. Тяжелое, прерывистое.
   - Кто это? - в шею впилась холодная игла страха.
   В дверях встал Фенн.
   - Меня?
   Она помотала головой и он ушел.
   - Кто это?
   Раздался короткий смешок и она тут же поняла, кто это был. В её голове пронеслась короткая мысль, почему он так долго тянул с началом запугивания.
   - Кто это? - в третий раз спросила она, стараясь не поддаваться страху. Важно было не показать, что она уже знала ответ, что его образ навечно отпечатан в её памяти.
   - Ты знаешь, кто, - послышался голос. - Ты всё время помнила обо мне.
   - Эдди...
   - Ты верно воспользовалась своими аналитическими способностями, док, - радостно сказал он. - Ты, ведь, из-за меня приехала в город?
   - Эдди, пожалуйста... - начала она и осеклась, поняв, что находится в комнате не одна. В дверях снова стоял Фенн. Выражение его лица было недовольным, а стакан почти пустым. Он выглядел настороженным, даже, ревнивым. Она поняла, что он не слышал, как она произнесла имя Эдди. Если бы слышал, то немедленно вырвал бы у неё из рук трубку. Нет, он решил, что это любовник, старый или новый, позвонил, начал говорить пошлости, предлагал встретиться где-нибудь.
   Она положила трубку на плечо.
   - Коллега, - соврала она. - Из больницы.
   Фенн не ответил. Какое-то время он внимательно смотрел на неё, затем ушел. Она слышала, как он снова налил выпить и сел на диван.
   - Чего тебе? - спросила она, насколько можно вежливо. Внутренний голос вопил, чтобы она повесила трубку и всё рассказала Фенну. Ну или, по крайней мере, позвать его дать послушать их разговор. Ничего этого она делать не стала. Она спросила так, будто не знала ответ и ничего не боялась. После встречи с Зеро-старшим, Эдди казался почти безобидным. Она даже почти забыла, что приехала остановить его.
   - Ты не одна? - спросил Эдди.
   - Да. - Зачем ему врать?
   - Готов спорить, что это твой дружок-коп.
   Она прикусила губу, сожалея, что не бросила трубку. Она убедила себя, что, если Эдди предложит встретиться, всё остальное сделает Фенн. А по правде?
   - Зачем ты позвонил?
   - Ходит слух, ты меня ищешь.
   - Верно, и ты знаешь, зачем.
   - Знаю, - тихо сказал Эдди. - А ты знаешь? Ты сама осознаешь истинные причины своих поисков? Стремишься соблюдать закон и порядок или это что-то личное?
   Лизе показалось, будто весь воздух был, внезапно, высосан из её легких. Он был так похож на своего отца. Такой же хитрый, такой же самоуверенный. И такой же чуткий ко всему окружающему.
   - Не понимаю, о чём ты.
   - Да ну?
   Это она здесь психиатр, хорошо обученный врач, а Эдди донимает её вопросами, которые она никак не может прекратить. Он немедленно вломился в её разум, стоило ей лишь на секунду потерять бдительность. И теперь всё повторялось. Так легко, учитывая, что она знала, как он это делал. Лиза подумала, что Альфред Адлер назвал бы Эдди высокоорганизованной мужской индивидуальностью. И очень редкой. Он очень хорошо научился управлять людьми, особенно теми, кто думали, будто управляют им. Она сравнила его с Францем Вальтером, немецким мошенником, который тоже был таким. Этот гад заставил замужнюю женщину заниматься проституцией, а затем убить собственного мужа. Эдди, судя по всему, обладал теми же навыками. Ими обладали немногие, но у него это, явно, наследственное.
   - У меня нет времени на игры, Эдди. Скажи, где ты и мы тебе поможем.
   - Я рядом, - ответил он. - И далеко.
   - Пожалуйста, Эдди.
   - Давай, умоляй, доктор. Придет время, ты будешь меня умолять.
   Он повесил трубку и телефон выпал из её руки. Что он имел в виду?
   Сама, как считаешь, что он хотел сказать?
   - Проблемы? - в дверях снова появился Фенн.
   - Нет, - ответила она трясущимся голосом.
   Кажется, он купился на эту ложь. Он уже был пьян и выглядел более беззаботным. Он сел рядом, на край кровати, и глотнул виски, даже не поморщившись.
   Из гостиной послышался звук, будто кто-то дергал за дверную ручку.
   - Что за херня? - спросил Фенн.
   Он медленно поднялся и вышел. Пойти за ним у Лизы сил не нашлось. Ноги совсем не держали. Она прислушалась, ожидая услышать, как в воздухе свистит нож и впивается в грудь Фенну. Открылась и закрылась дверь.
   Фенн вернулся.
   - Ничего. Воображение, наверное, разыгралось.
   И у меня тоже? - В страхе подумала она.
   - Пойду я, пожалуй, - тихо сказал он.
   - Ты слишком пьян, чтобы садиться за руль.
   - Не настолько, насколько собираюсь, - ответил он.
   Прям, как ребенок, подумала она, обиженный мальчишка.
   - Останься, - попросила она.
   - Хочешь этого?
   - Да. - Она, действительно, этого хотела. Сама мысль о том, что она одна, а где-то рядом... или не рядом, не важно... околачивался Эдди, пугала её. Пусть Фенн останется. Даже, если она его не любила, на одну ночь она могла притвориться, что любит. Это было хоть, что-то. Желание, которое он проявлял к ней до этого, сейчас казалось привлекательным. Секс будет отличным лекарством, которое избавит её от ужасов этой ночи.
   - Останься, - ещё раз сказала она. Она развязала ему галстук и расстегнула рубашку. Он поплыл от пьяного восторга, когда она раздела его и взяла член в рот. Он уже был довольно большим и крепким и нуждался лишь в небольших ласках. Она заглотнула его на всю длину, головка уперлась ей в горло и она держала его так, облизывая и слегка покусывая. Он выдохнул и упал на спину.
   - Я люблю тебя, - сказал он, когда она встала и стянула блузку. - Я очень тебя люблю.
   Он сказал это так, будто пытался отрицать этот факт. Но она поняла его. Он уважал её, ценил, как личность, но не любил. Не в этом смысле. Ему нравилась её киска, её рот, все её потаённые места, куда он мог сунуть член и кончить. Ей всё это было неважно. Мужчины никогда не были настолько близки к ней, чтобы влюбиться. Всё дело в её внешности. Они оказывались в плену её очарования, восторгались её лицом, глазами. Они восхищались её телом и тем, что она умела делать. Однако настоящая Лиза пряталась на задворках сознания и никому не показывалась. И эта личность, которой требовалась истинная любовь, не получала ничего, кроме безрассудной страсти. Её внешность была её проклятием.
   Она сосала ему член, а сама думала, не было ли это всё - начиная с интрижки с психопатом и заканчивая желанием жесткого секса - её собственной виной. Эти размышления прекратились, когда она вытащила член изо рта и позволила ему сунуть его в ложбинку между грудей.
   Когда он швырнул её на кровать, она поняла, что он не любил её. Раньше она сомневалась, но теперь убедилась в этом окончательно. Он, как и все остальные, видел только её лицо, её тело. Он и подумать не мог, что могло существовать что-то ещё. Пройдут годы, он остынет и тогда ему откроется истина.
   Фенн резко в неё вошел и Лиза застонала. В данных обстоятельствах, это было наилучшим решением. Фенн наслаждался собой и, раз уж ничего иного не оставалось, то и ей стало хорошо. Прошло немало времени, прежде чем он кончил и лег на спину, удовлетворенный сам и сумевший удовлетворить самую малую часть её страстной натуры.
   Спустя какое-то время, она накинула халат, вышла в гостиную и включила телевизор. Звон телефона ударил по ней, словно, нож. Она бросилась в спальню и схватила трубку.
   Это снова был Эдди.
   - Это, по-твоему, ебля? - резко спросил он.
   Лиза потеряла дар речи. Откуда он узнал? Догадался? Или спрятался в номере и наблюдал?
   - Ты отлично работаешь ртом, - заметил Эдди.
   - Иди на хуй, - ответила Лиза. - Как ты пробрался в номер?
   Эдди рассмеялся.
   - Есть способы.
   - Чего тебе нужно?
   - Ты знаешь, чего. Того же, чего и ты.
   - Иди на хуй, - повторила она. Больше сказать ей было нечего.
   - Я мог завалить его, пока он на тебя залезал. Но не стал.
   - Почему?
   - У меня свои причины, - ответил он. - Увидимся, доктор.
   Он повесил трубку, а она направилась выпить. Дверь была открыта и она заперла её, на всякий случай.
   Часа в три снова зазвонил телефон, на этот раз спрашивали Фенна. Произошло ещё одно убийство. Эдди снова вышел на работу.
  
   ***
   Спустя час, после того, как ушел Фенн, Лиза всё ещё сидела на диване и ждала Эдди Зеро. Она ни капли не сомневалась, что он явится. Вопрос лишь в том - когда. Она сосала коньяк до тех пор, пока нервы не успокоились и всё это время держала руку под подушкой, где был спрятан револьвер.
   В районе 4:30 повернулась дверная ручка и вошел Эдди, как всегда, спокойный и уравновешенный. Его длинные волосы были зализаны назад, а на лице покоились зеркальные солнечные очки. До неё дошло, почему Гулливер не опознал его на фотографиях - он выглядел совершенно иначе.
   - Давно не виделись, док, - сказал он. - Наверное, нужно было встретиться раньше, да всё никак не находил времени.
   Лиза не ответила. Она его не боялась, лишь слегка нервничала. У неё было оружие, оставалось только спустить курок.
   Эдди снял пальто и уселся в кресло.
   - Очень умно с моей стороны, не так ли?
   - Что именно?
   - Убить ту шлюху, чтобы твой дружок свалил отсюда.
   Она была поражена, но виду не показала.
   - Ты убил человека только ради того, чтобы я осталась одна?
   - Да.
   - Я могла встретиться с тобой в любое время. В этом не было необходимости, - в ней проснулся профессионал. Воспитанные годами навыки заработали, как хорошо смазанный механизм. - Убийством не решить всех проблем.
   - О, нет, я же не хладнокровный маньяк, - заверил её Эдди. - Нужно было убить ради Сестёр. Впрочем, я бы не переживал. Расчленять людей - ужасно утомительное занятие. И грязное.
   - Скольких тебе нужно убить, чтобы они тебя пропустили?
   - Ещё несколько. Скучное занятие, скажу я тебе. Хотелось бы, чтобы они поскорее забрали меня и я покончил со всей этой бойней, - он потянулся и сцепил ладони на затылке. - Но, к сожалению, они связаны традициями. Как и все мы, впрочем.
   - И каким же следуешь ты? - её голос был спокоен, голос доктора.
   - Ты знаешь, каким. Я иду по стопам величайшего человека на свете - своего отца. - Он улыбнулся, будто вспомнил о чём-то тёплом и приятном. Затем добавил: - Может, вытащишь уже оружие? Если хочешь, направь его прямо на меня. Блин, я не причиню тебе вреда, док. Я не убиваю без нужды, только по необходимости. К тому же, у нас осталось неоконченное дельце.
   Лиза тряхнула головой.
   - Нет у нас никаких дел.
   - Ошибаешься. Я, ведь, выскользнул из твоих рук, и теперь ты хочешь меня вернуть, так? Усадить в крошечную клетку и залезть мне в голову.
   Лиза не стала смотреть ему в глаза.
   - Ты же сам понимаешь, долго это продолжаться не может. Тебя рано или поздно поймают.
   - Я, всё же, попробую. Но ты уклонилась от ответа.
   - Не понимаю, о чём ты. - Ладонь, лежавшая на рукояти револьвера начала потеть. Она была готова выскользнуть из пальцев.
   Эдди улыбнулся.
   - Хватит притворяться. Это начинает утомлять. Может, хватит прикрываться профессиональным интересом, когда единственный твой интерес - это похоть?
   - Тварь.
   - Задел за живое, док? Неужто, я так легко смог разметать всю твою защиту? - Он выглядел довольным. Она занервничала и это доставило ему огромное удовольствие. - Ты, ведь, всё время думала обо мне, да? Ты, наверное, убедила себя, что испытываешь ко мне только научное любопытство. Ты, наверное, решила, что поймаешь меня, а затем напишешь по мне большую статью или, даже, книгу. Я прав? Только, брехня это всё. Твоё подсознание знает правду, как знаю я. Я знаю, чего ты хочешь.
   Её руки задрожали, все барьеры рухнули, словно, кусок льда с крыши.
   - И чего же? - с нажимом спросила она.
   Эдди рассмеялся.
   - Ты же сама знаешь. Ты же хотела, чтобы я отодрал тебя тогда, в Колинге. Ты разозлилась, что я этого не сделал. И до сих пор злишься.
   - Ты псих. - Она не могла даже взглянуть на него. Лиза чувствовала, как он разглядывает её за линзами очков. Его взгляд был жадным, голодным, отчего вся её кожа покрылась мурашками. Она чувствовала себя разрушенной.
   Он встал и почесал промежность, эрекция была видна даже сквозь ткань джинсов.
   - Ну, так... - Он поймал её взгляд. - Не надо притворяться, что оскорблена. Я очень хорошо тебя знаю.
   - Тебе нужна помощь, Эдди.
   - Твоя помощь?
   - Пошел в пизду.
   - Я, как раз, об этом.
   Эдди вернулся к двери, взял что-то, упакованное в белую бумагу, достал из кармана плаща нож и раскрыл упаковку. Внутри оказалась дюжина красных роз.
   - Ты, ведь, любишь цветы? Не отвечай. Знаю, что любишь.
   Он принялся разбрасывать цветы по полу. Несколько штук он протянул Лизе, вплотную к её лицу, заставляя вдыхать их сладкий запах. Лепестки, словно капли дождя скользили по её лицу и халату. Эдди развязал пояс на нем и ничуть, казалось, не удивился, не увидев под халатом никакой одежды.
   - Не надо, - тихо прошептала Лиза, когда он зажал пару цветков между её грудей.
   Сладкий запах роз был повсюду, он полностью поглотил её сознание. Голова закружилось, сердце бешено заколотилось в груди, по венам побежала горячая кровь.
   Одной рукой он схватил её за волосы и прижал к себе. Она охнула, но сопротивляться не стала. Даже, когда он провел цветком ей по губам и её шипы поранили ей рот. Лиза задрожала, сердце было готово выскочить из груди.
   Борись... борись... не позволяй ему управлять тобой, не дай ему получить то, что он хочет... не будь слабой... не... не...
   Но она совсем утратила самоконтроль. Она хотела его, как не хотела никого в своей жизни. Он сунул ей в рот палец и она принялась облизывать его, покусывать, сосать. Затем он сунул ей в рот лепестки роз и она покорно прожевала и проглотила их. Затем он её поцеловал. Это не был тот страстный поцелуй, не было соприкосновением губ и языков, как с Фенном. Он обхватил её голову сильными руками, прижал к себе и резко поцеловал, вытанцовывая языком у неё во рту какой-то безумный ритм, который она не могла не подхватить. Он не столько целовал, сколько пожирал её. Их губы соединились, языки занимались безумной любовью, одной рукой он держал её за волосы, а другой обхватил подбородок. Затем он вытащил язык и укусил её за нижнюю губу. Она снова охнула, но сопротивляться этому не стала.
   Нет, она оказалась, совершенно, неспособна бороться со своими желаниями, со своим либидо. То, что сейчас происходило между ними, напоминало форменное изнасилование и она хотела именно этого, хотя какая-то часть её сознания буквально вопила остановиться.
   Эдди швырнул её на пол и укусил за ухо, шепча ей грязные непристойности, от которых внутри неё всё кипело. Он набросился на её грудь, с голодной пугающей яростью зверя принялся облизывать и кусать соски. И пока он облизывал её от шеи до паха, она не прекращала говорить вещи, о которых никогда потом не вспоминала, умоляла его никогда не останавливаться. Или никогда не начинать.
   Она не забыла, что у Эдди был с собой нож, но её обезумевший разум желал и его. Он достал его и провел лезвием между её грудей, из образовавшегося пореза к паху потекла струйка крови. В какой-то миг ей показалось, что сейчас он вспорет ей живот и убьёт, но всё, чего ей хотелось, это, чтобы сначала он её поимел. Он зацепил краем лезвия халат и вспорол его. Лиза замерла, боясь, что сейчас всё и закончится.
   Он крепко связал ей руки обрывками халата, едва не перекрыв кровоснабжение. Затем привязал ноги к креслу, а поясом заткнул ей рот.
   - Не хотелось бы, чтобы твой крик кого-нибудь потревожил.
   Он стянул штаны и резко вошел в неё, отчего она вскрикнула. В её голове кружили слова, вроде "похоть", "желание", "любовь". Если первое вполне описывало происходящее, то последнее было далеко от реальности. Это был абсолютно животное совокупление, никоим образом не напоминавшее чувственное занятие любовью. Эдди трахал её очень жестко, пытался убить её каждым проникновением, разрушить остатки её сознания, сотрясаясь от множественных оргазмов она едва не выскочила из кожи. Ему удалось открыть что-то в ней, выпустить запертого годами голодного зверя. Она грызла зубами кляп, рвала его на части, пока губы не окрасились кровью. Она так сильно сжала кулаки, что побелели костяшки, а ногти впились в ладони. Она занималась сексом не так, как раньше. Это не был праздник любви и откровенности, это было похоже, скорее, на акт агрессии, насилия. Её насиловали и ей нравилось это ощущение использованности, унижения. Она ненавидела Эдди и, если бы её руки и зубы были свободны, она порвала бы его на части. Ей овладела какая-то первобытная мания, когда её тело изогнулось на ковре и, затем, наконец, расслабилось. Тысячи лет эволюции и цивилизации оказались смыты в одно мгновение потоком животной похоти. Её сознание и тело утратили связь с реальностью, проснулись инстинкты тех времен, когда самец насильно утаскивал приглянувшуюся самку в тёмную холодную пещеру. В её голове проплывали воспоминания минувших веков, в носу стояли древние запахи: дым, сырое мясо, потные тела... и оргазм за оргазмом накрывавшие её тело, словно штормовые волны набрасывались на пустынный берег.
   Что было потом, она не помнила. Тень этих воспоминаний возникла у неё в голове намного позже. Всё её сознание было поглощено каким-то химическим безумием. В голове мерцали далекие воспоминания, превратившие её в зверя и позволившие заглянуть на многие тысячи лет назад. Они путались с видениями освобождения её истерзанных ладоней, торжествующим выражением лица Эдди, когда он насиловал её, истекающую кровью, пульсирующей болью, когда он принялся иметь её в зад, её собственным желанием, видом его члена, когда он достал его и кончил ей на грудь, а потом забрался на неё сверху и сунул его ей в рот и она жадно принялась его сосать. Все эти воспоминания путались в единое целое и существовали по отдельности.
   В итоге осталось осознание: Эдди завёл её туда, куда никто и никогда не заводил. Фенн и остальные едва могли пробудить в ней этот животный аппетит. Уильям Зеро подвел её к огромному бездонному провалу, но именно его сын, Эдди, пинком отправил её туда.
  
   ***
   Когда Лиза очнулась, никого рядом не оказалось.
   Она не помнила, как Эдди ушел, но так и было. Номер был пуст, она поняла это по звенящей тишине, царившей в комнатах. Она лежала на полу абсолютно голая, её рот был полон высохшей крови. Внутри неё всё болело. Горло першило от удушья. Он изрядно повеселился и бросил свою шлюху на полу.
   Воспоминания, одно за другим, мелькали в голове, возникая, перемешиваясь, и исчезая. Она с трудом понимала, что с ней произошло. Они ушли далеко за пределы разумного, сломали все мыслимые барьеры, и вместе физически и эмоционально отправились в те времена, когда люди, ещё не были людьми и встречались дважды в год. На какое-то время она превратилась в животное.
   Эдди показал ей то, о чём она и подумать не могла.
   Любила ли она его за это?
   Нет, она ненавидела его, она была отвратительна сама себе, потому что была убеждена, что подобные "свидания" остались в далеком прошлом.
   Лиза поднялась с пола и всё тело взвыло от боли. Ходить было тяжело, она с большим трудом доковыляла до ванной. Взглянув в зеркало, она вздрогнула. Всё её тело, от горла до паха, было в синяках и ушибах. На заднице алели следы ладоней, а шея была синей от удушения. На груди остались царапины от ногтей и зубов. Почти все её ногти оказались сломаны, ладони горели от кровоподтеков. По всему лицу была размазана кровь, подобно первобытному боевому раскрасу, зубы блестели розовым. Она, действительно, выглядела, как жертва жестокого изнасилования. И полагала, что оно так и было.
   Лиза подумала, не наблюдал ли за ними с той стороны зеркала отец Эдди.
   Не торопясь, она помылась, смыла с себя последствия произошедшего. После этого, с кружащейся от ненависти и отвращения к себе головой, улеглась спать.
  
   ***
   Спустя какое-то время, она очнулась, чувствуя себя больной и разбитой, но гораздо лучше, чем могло бы быть, после такого. Часы показывали шесть, а это значило, что она проспала почти 10 часов. Лиза посмотрела мобильник. Ничего.
   Эдди изнасиловал её, но мог сделать и что похуже.
   Изнасиловал?
   Ты же сама хотела этого.
   Нет.
   Ты хотела этого и получила. Понравилось? Понравилось ли настолько, чтобы отбросить всю непредвзятость, этику и профессионализм?
   Она тряхнула головой, силясь избавиться от этих мыслей. Времени на самобичевание не было. Вообще никакого.
   Зазвонил телефон, Лиза решила, что это Фенн и подумала, хватит ли ему сил снова соврать ему. Она не могла рассказать ему об этом, пока...
   Она сняла трубку и ответил ей отнюдь не Фенн.
   - Хорошо спала, милая? - саркастически поинтересовался Эдди.
   Лиза прикусила губу и начала дрожать.
   - Лучше, чем когда-либо.
   Какое-то время он молчал, видимо ждал ругани, криков, обещаний расправы. Не дождавшись, он лишь спросил:
   - Серьезно?
   - А почему бы и нет? - быть вежливой и терпеливой с ним оказалось весьма тяжело. Как и себя, его она презирала не вслух. Но в её голове появились новые, тёмные и мрачные мысли. Инициатива перешла к ней. Где-то на задворках своего разума она уже расставляла ловушки, и Эдди направлялся прямо в них.
   - Не злишься?
   Лиза ухмыльнулась.
   - Злюсь? На что мне злиться?
   - Тебе понравилось?
   - Знаешь же, что да. Ощущения были непередаваемые.
   Он снова выдавил из себя только одно слово:
   - Серьезно?
   Лиза рассмеялась.
   - А чего ты удивляешься? Сам же говорил, что знаешь меня.
   - Не знаю, - прозвучал ответ. - И не понимаю.
   - О, да, - сказала Лиза. - Думаю, совсем не понимаешь.
   Он, действительно не понимал, ни её, ни себя, ни того, что происходило вокруг.
   - Собираешься ночью поохотиться?
   - Поохотиться?
   - Не придуривайся, Эдди. Ты знаешь, о чём я.
   Она, практически, почувствовала, как он побледнел.
   - Ага, собираюсь. Ещё немного и всё. Затем мы с Пауком умчимся отсюда.
   Паук мертв. О чём он говорил? Он, что, решил забрать с собой труп? Времени на подобные расспросы не было.
   - А мне можно с вами? - спросила она.
   - А ты бы хотела?
   - Почему нет? Ты думаешь, ты один устал от ограничений этого мира?
   - И предположить не мог, - Лиза слышала, как он возбужденно дышал на том конце провода. - Возможно, это получится устроить. Возможно.
   - Подумай об этом.
   - Конечно. Да. Подумаю.
   - Будь на связи, - сказала она и повесила трубку. Затем прошла в ванну и её вырвало. И всё же, несмотря на это, её разум усиленно работал. Какое бы она отвращение к себе и нему ни питала, какими бы секретами они ни обладали, появилась, наконец, возможность, со всем покончить. Если удача ей улыбнется, она одним махом избавится и от Эдди и от его папаши и от этой книжицы.
   А, может, и от самой себя.
   Ну, так, пусть.
   Оно того стоило.
  
   Хроники общества храмовников - 8.
  
   Стэдлер пришел в себя чуть раньше, чем осознал это. Сон. Пробуждение. Фантазии. Реальность. Всё происходило одновременно. Всё являлось составными частями одной ткани. Ткани? В какой-то момент он забыл значение этого слова.
   Это то, что надевают на себя, дурачок.
   Он тихо рассмеялся. Нет, нет, нет... это называется одежда, не ткань. Одежду делают из ткани. Из ткани можно сделать много чего. Да, да, точно. Ха, ха, Зеро, ты не сведешь меня с ума. Видишь, я всё помню. Я помню, как мама, с помощью швейной машинки, сшивала ткани. Я в полном порядке.
   Не смей выходить наружу в новой одежде.
   Нет, мамочка, конечно же, нет.
   Он ощутил своё тело и хихикнул. Он же голый! У него нет никакой одежды! Чем она думала? Бедная мама.
   Я не ношу никакой одежды.
   Он пошевелился и лодыжка отозвалась острой болью. Ох. Господи, как же болит. Мамочка, сними цепь, от неё больно. Очень, очень больно. Сними её, пожалуйста.
   Не сниму, пока ты не сломаешься.
   Мама? Нет, это плохой дядя. Как его зовут? Число какое-то, вроде бы? Один? Два? Три? Три? Два? Один? Ноль? Зеро? Точно, Зеро! Я не забыл, как тебя зовут, грязная ты тварь, мерзкий...
   Шум.
   Мерзкий шум и этот яркий свет включается и выключается.
   И голос этот, постоянно говорит и говорит. Мужской голос. Не Зеро. Другой. Мужчина снова и снова пересказывает историю своей жизни. Во всех подробностях.
   Я не буду слушать про твою жизнь! Пофиг мне твоя жизнь! Я не буду тобой! Не буду!
   Вскоре голос исчез. Насколько? На час? На день?
   Снова заговорил плохой дядя.
   Как тебя зовут?
   Не скажу.
   Как тебя зовут?
   Я знаю, как меня зовут. Знаю, кто я. Но тебе не скажу, потому что это тайна, это моё личное дело и я тебе ничего не скажу!
   Имя?
   Я знаю! Стенбеттер! Старлинг! Стадлетер! Это всё мои имена!
   Имя!
   Я знаю кто я знаю кто я знаю кто я.. А он нет он нет. Если он вспомнит. Думай, и вспомнишь, кто ты, говорил он себе. Думай. Другой голос, вновь начала рассказывать о своей жизни. Я не буду слушать! Он скорчился, заплакал и принялся сосать большой палец. Я знаю, кто я, знаю, кто я... я, я... Но он забыл. Он, вообще, мало что помнил. Прошло семь недель.
  
   Приговоренный.
  
   - Лиза. Это Гулливер.
   Она решила, что это снова Фенн.
   - О, как дела? - спросила она. - Собиралась зайти к тебе, но совсем завертелась в делах.
   - Ага, - отозвался он, будто не поверил ни единому её слову.
   На мгновение она ощутила укол вины. Если бы не он, они бы так и не узнали, что Эдди действует заодно с Пауком и искали бы только его. И, честно говоря, если бы не он, ничего этого с ней бы не случилось. Только, он не виноват. Эдди угрожал ему ножом и ему пришлось всё рассказать. Он рисковал жизнью и, в итоге, остался калекой. И она и Фенн у него в долгу. И как им выплатить этот долг? Уж точно не только тем, что навещать его во время лечения.
   Произошло слишком многое.
   И, кажется, с каждым днем, происходило всё больше.
   - Фенн с тобой?
   - Нет... я не знаю, где он. - Это была правда. На часах уже было почти восемь, но, до сих пор, он не появлялся и не звонил. И, слава богу.
   - Что-то случилось? - спросил он. - Связанное с Эдди?
   С чего бы начать? - подумала она.
   - Кое-что. Паук покончил с собой и мы считаем, что Эдди выкрал его тело. Но ты уже знаешь. Произошло ещё несколько убийств...
   Расскажи об изнасиловании и о том, как оно тебе понравилось.
   - Да, я читал.
   - Не думаю, что Фенн и его люди стали хоть немного ближе к его поимке, - признала Лиза и удивилась цинизму в собственном голосе.
   - Он знает, что делает, - ответил Гулливер. Это прозвучало так, будто он оправдывал Эдди. - Он очень хитрый. Его не возьмут, пока он сам этого не захочет. Для него это всё, как игра.
   - А разве не так? - тихо спросила она, гнусные мысли мутили сознание.
   - Что?
   - Ничего. - Некоторое время оба молчали. Ей нужно было с кем-то поговорить, так, почему бы не с Гулливером? Если на свете и есть кто-то, кто не станет её осуждать, то это он. - Не зайдешь ко мне? Мне нужно с кем-то поговорить. Может, поужинаем вместе.
   - Не могу.
   - О?
   - Есть дела вечером, - пояснил он.
   Тон его голоса ей не понравился. Он был каким-то угрожающим.
   - Ну, если передумаешь, имей в виду.
   - Поговори с Фенном, - сказал он. Речь его была полна намеков. - Увидимся.
   Он повесил трубку и Лиза задумалась. Что это, блин, значило? "Поговори с Фенном"? Неужто, так очевидно, что она что-то скрывала? Нет, Гулливер ни о чём не догадывался. Она просто сказала, что ей нужно с кем-нибудь поговорить, а он просто сложил одно с другим. Вот именно. А, может, и нет. Гулливер считал себя бисексуалом и был способен видеть хорошее и плохое в обоих полах. Он не из тех мужчин, кого очарует женская красота. Внешность женщин не могла ослепить его так, что, кроме неё он оказывался неспособен увидеть что-то ещё. Вероятно, он увидел её истинную натуру и Лизе эта мысль очень не понравилась.
   Но всё это не имело значения. Сильнее всего её беспокоили его слова о том, что он сможет прийти, что у него дела поважнее. Ей очень хотелось, чтобы в его словах не было угрозы. Он собирался совершить какую-то глупость? Отомстить тому, кто на него напал? Она, искренне надеялась, что нет. Он и понятия не имел, во что ввязывался. К тому же, раз уж ни Фенну, ни его людям не удавалось отыскать Эдди, как это сможет Гулливер? Ответ на этот вопрос был очевиден: Гулливер знал улицы, знал их тайны, знал, где мог прятаться Эдди. А полиция ничего этого не знала.
   Лиза спустилась вниз, чтобы поужинать и выпить. Голова её кружилась, готовая, вот-вот, расколоться.
  
   Адские врата.
  
   Если человек был нацелен на конкретную задачу и у него водилось немного лишних денег, найти кого-то не составляло проблемы. А если, вдобавок, он не был копом и не вел себя, как таковой, то ещё лучше. Гулливер решил, что понимает образ мыслей Эдди, а поняв это, остальное решалось ногами и правильно заданными вопросами правильным людям.
   В своё время, его задумка сработает. По его мнению, всё было продумано от начала до конца. Сначала он навестил несколько баров и клубов для геев. К своему удивлению, там ему было сделано несколько непристойных предложений, как от мужчин, так и от женщин. Здесь не нужно было искать любви, она сама вас найдет. Он потратил уйму времени, отбиваясь от потенциальных любовников. В другой раз, это бы ему польстило, но сейчас раздражало. Он был занят, исключительно, поисками Эдди Зеро.
   Несколько дней после возвращения из больницы, он только и делал, что планировал и планировал. Решив не прятаться и наступать, он почувствовал себя намного лучше. В этом, даже, было какое-то удовольствие - перестать быть жертвой и стать охотником. Он многих опросил и, вскоре, составил о своей жертве такую ясную картину, будто она была описана в газете. Но это была лишь часть плана. Эдди обязательно объявится в каком-нибудь из кабаков, а там его уже будет ждать Гулливер. Много дней он околачивался в дюжинах таких заведений, расспрашивал, показывал фотографии. Рано или поздно, он найдет Эдди.
   Однако вышло так, что Эдди - хитрый чёрт - нашел его первым.
   Гулливер стоял в сортире заведения под названием "Sonny's", отливал и разглядывал надписи на стене. Он услышал, как кто-то вошел, но не обратил внимания. До тех пор, пока незнакомец не встал сзади и не вытащил у него из кармана пальто пистолет.
   - Тут всем известно, что у тебя в кармане, - сказал Эдди, тыча в спину Гулливера собственным небольшим пистолетом 22 калибра.
   Гулливер мочиться не перестал, но его пенис сморщился, предчувствуя скорый конец.
   - Эдди? - спросил он.
   - А кто ещё? - ответил Эдди, не давая ему повернуться. - Ну, расскажи-ка, зачем я тебе? В прошлый раз, я тебя отпустил. Я подумал: старый пидор слишком напуган тем, что я задумал сделать, он будет хорошим мальчиком и свалит подальше, забьется поглубже в свою дыру... но делать этого ты не стал, так, Гулли?
   Гулливер задрожал, сил защищаться не было.
   - Я... - начал он и замолчал. Не было смысла говорить о том, чего не существует.
   - Ты мельтешишь у меня перед глазами последние два дня, - сказал Эдди Гулливеру. - Не знал? Ты несколько раз прошел мимо меня.
   Внутренности Гулливера затянулись в узел. Краем глаза он посмотрел в зеркало над раковиной и убедился в его правоте. Да, действительно, он несколько раз прошел мимо него. Замаскировался Эдди идеально. Гулливеру и в голову не пришло, что он окажется столь находчивым. Он думал, что человек с таким эго захочет быть только собой. Даже если бы он искал тех, кто нарочно скрывается, то не узнал бы его. Он был одет в бушлат, шляпу с широкими полями и солнечные очки. На лицо он наклеил усы и бакенбарды. Он выглядел именно так, как выглядят сотни людей, недавно сошедших на берег в порту. Бары и клубы Фриско были полны таких, как он.
   - Умно, правда? - поинтересовался Эдди.
   - И что теперь? - сказал Гулливер. - Убьешь меня?
   - Не знаю. Сначала думал, по старой флотской традиции, отодрать тебя в жопу, но, боюсь, тебе это понравится, правда, ведь?
   - Мудила, - пробормотал Гулливер.
   - Идём со мной, - сказал Эдди, двигая плечом в сторону двери. - И не зови на помощь, Гулли, иначе башку прострелю. И мне похуй, сколько народу это увидит.
   Гулливер застегнул ширинку и сделал, как он сказал. Эдди убрал пистолет в карман и они вышли. Гулливер двинулся, было, в зал, но Эдди указал в другую сторону.
   - Выйдем, пожалуй, через черный ход. Не хочу делить тебя с другими мужчинами. - Они прошли по короткому коридору и оказались на складе. Затем, вышли на улицу.
   - Куда? - спросил Гулливер.
   - Иди. Я укажу, куда, не переживай.
   - Убьешь меня?
   Эдди вздохнул.
   - Нет, не убью.
   Ответ, почему-то, Гулливера не удовлетворил.
  
   ***
   Эдди привел его в мрачный обветшалый район неподалеку от округа Эксельсиор. Повсюду болтались толпы странных подростков. В глухих переулках кучковались проститутки и преступники обоих полов. Они оказались в маленьком районе, полном страха и разврата. Путь их занял около часа, и всё это время Эдди рассказывал о вещах, которые Гулливеру слышать не хотелось.
   Они подошли к ветхому дому, с провалившейся крышей, заколоченными окнами и заросшим травой и высохшими деревьями двором. Эдди втолкнул его внутрь и включил свет. Внутри воняло отходами и гнилым мясом.
   - Снимай пальто, - приказал Эдди, раздеваясь.
   Гулливер сделал, как он сказал. Он слишком устал, чтобы сопротивляться. Всё шло именно к этому и он просто смирился. Хотелось бы только, чтобы всё прошло быстро.
   - Остальное, тоже, снимай.
   - Хочешь, чтобы я полностью разделся?
   - Именно. Шевелись, давай.
   Всё это время Эдди не переставал ухмыляться. Ему, определенно, нравилось, смотреть, как кто-то раздевается. Это зрелище захватывало и восхищало, в какой-то степени.
   - Ну, и что теперь? - спросил Гулливер. Он выглядел раздраженным, даже нетерпеливым. - Если решил меня убить, можно было обойтись без всего этого.
   - Я же сказал, что не стану тебя убивать, - ответил Эдди. Он прошел по комнате и открыл ещё одни двери. - Сюда.
   Когда Эдди закрыл двери изнутри, всё погрузилось во тьму. Ни единого лучика света не проникало в комнату.
   - Так, - сказал он, включая лампу.
   Толку от неё было мало, но это уже кое-что. Обстановка в комнате всё ещё была мрачной и угнетающей. Воздух был спёртым, пах гнилым деревом и кое-чем похуже.
   - Если не собираешься меня убивать, зачем всё это? - спросил Гулливер. Он был гол и беззащитен. Он ни секунды не верил в то, что останется в живых. Ничем хорошим это не закончится.
   - Увидишь.
   Позади себя Гулливер услышал шорох движения. Он повернулся и увидел, как из тени вышла фигура, похожая на ночной кошмар.
   - Что за... - пробормотал он, увидев отблеск лампы на лезвии ножа в руке существа. Он не стал разбираться в происходящем, просто приготовился к боли. Существо взмахнуло ножом, оставив на груди Гулливера порез. Он вскрикнул и упал на колени, пытаясь защититься рукой, но ещё один взмах ножом лишил его двух пальцев, а третий остался болтаться на куске плоти. Из груди и обрубков пальцев хлынула кровь. В кровавом тумане раздался его вязкий всхлип.
   - Ты же сказал... - начал он, когда существо шагнуло вперед и он, наконец, увидел, кто стоял перед ним.
   Эдди не просто выкрал тело Паука, он вдохнул в него некое подобие жизни. Паук превратился в высушенное существо, сшитый и перешитый призрак.
   - Гулливер, - произнес он, растянув рваные губы в улыбке. - Рад тебя видеть.
   Гулливер стоял на коленях, смотрел на живого мертвеца и не мог поверить своим глазам. Но в том деле, в которое ввязались Эдди и Паук, не было ничего невозможного. Он видел только, как его тело утопало в реках крови. Он знал правила оказания первой помощи и понимал, что его раны несмертельны. Если вовремя их перевязать, можно выжить и потом всё рассказать.
   - Я же сказал, я тебя не убью, - послышался голос Эдди. - И я не убью. О тебе позаботится Паук. Не так ли, мой выпотрошенный красавец?
   - Пшёл на хуй, - отозвался Паук.
   Что это? Разногласия среди проклятых? Неужели, Пауку не понравилось то, в какое чудовище его превратили?
   - Убей его, - мягко произнес Эдди. - И побыстрее.
   - Торопиться некуда, - ответил Паук. - У меня вся ночь впереди.
   - Заканчивай с ним.
   - В своё время, - упирался Паук.
   - Живее.
   - Кто тебя, блядь, главным назначил?
   Гулливер молча наблюдал, как два чудовища спорят о его судьбе. Подобное развитие событий было наихудшим, какое он только мог представить. Даже не сопоставимо.
   - Хули ты тут трагедию опять устраиваешь? - спросил Эдди.
   Паук провел тощей рукой по волосам. Он выковырял из шевелюры пару вшей, бросил их на пол и раздавил.
   - Вот, что в тебе не так, Эдди. Вечно ты куда-то торопишься. Подобные мгновения нужно смаковать. Думаешь, Сёстры обратили бы на нас внимание, если бы мы торопились? В мире тьма тьмущая жестоких и торопливых убийц.
   - Я не могу ждать всю ночь.
   - Так, вали.
   - Блин, - бросил Эдди и вышел, хлопнув дверьми.
   Паук рассмеялся, звук его смеха был похож на звук рвущейся бумаги.
   - Знаешь, когда он попадет в Земли, он очень неприятно удивится. Они уничтожат его. Он считает, что набрался ума и опыта, убив несколько жалких шлюх. На самом деле, он просто ребенок, потерявшийся в лесу.
   - Пожалуйста, - выдохнул Гулливер. - Отпусти меня. Он ничего не узнает. Я ничего не скажу. Я не...
   Паук молча протер лезвие краем плаща.
   - Без меня этот пацан был бы мелким никчемным убийцей. Впрочем, он ещё научится.
   Гулливер начал ползти к двери.
   - Когда его примут, - продолжал Паук, - он запоет по-другому.
   Гулливер потянулся к дверной ручке. Паук подошел к нему и оттащил обратно.
   - Умирать не так уж и плохо, Гулливер. Уверен, тебе, даже, понравится. Смерть освобождает от излишеств жизни. - Кончиками пальцев он коснулся лезвия. - Только сейчас я, по-настоящему, понимаю, насколько же глупы живые. Торопятся куда-то, копят деньги, обустраивают свои жалкие мелкие жизни, которые мгновенно рушатся от одного дыхания смерти. Пустая трата времени. Думаю, ты поймешь. В своё время.
   Гулливер начал рыдать. Из глаз текли слёзы, из ран лилась кровь. Он весь истекал отчаянием и безнадегой. Пауку, даже, стало его немного жаль.
   - Всё пройдет быстро и гуманно, - пообещал он. - Но, сначала, поболтаем. Полагаю, ты заслуживаешь знать, что мы натворили и что собираемся, мелкий ты пидор.
  
   ***
   Эдди вернулся примерно через час. Всё это время он просидел в баре чуть дальше по улице. От алкоголя он расслабился и снова ощутил себя человеком. Иногда вся эта работа, подготовка, жутко выматывали. Он вошел в логово Паука и чуть не врезался в Гулливера.
   - Пожалуйста, - пробормотал тот.
   Эдди не обратил на него внимания.
   - Я сказал, закончить с ним.
   - Я решил иначе.
   Эдди закурил и сел на пол.
   - Я рискую свободой, притащив этого гандона сюда, а он тебе даже не нужен?
   - Я этого не говорил. Просто, нужно повременить.
   - Позови, когда надумаешь, - взорвался Эдди. - Отныне, сам занимайся этой блядской охотой. Достал уже.
   - Хватит дуться, - сказал Паук.
   - Это я дуюсь?
   - Ты.
   Эдди вздохнул.
   - Нужно было оставить тебя в морге.
   Гулливер попытался подползти к нему. От потери крови он побледнел, а его голос ослаб от бесконечных просьб и плача.
   - Ты не понимаешь, чем мы тут заняты, Эдди. Твои жалобы только усложняют ситуацию. Наша цель - попасть в Земли, а не прожить беззаботную, полную наслаждений жизнь, - Паук говорил тоном раздраженного родителя. - Всё, что мы делаем - опасно, всё связано с риском. Но это ненадолго. Делай, что должен и перестань ныть, как обиженный ребенок.
   - Пошел на хуй.
   - Знаешь, что тебе нужно? - спросил Паук. - Умереть. Смерть освободит тебя от никчемных переживаний и желаний. Ты будешь видеть только то, что, действительно, важно.
   Эдди рассмеялся.
   - Хочешь, чтобы я превратился в вонючий гниющий труп, как ты? Прятался в темноте, жрал покойников? Подумай получше.
   Паук взглянул на него пустыми безжизненными глазами.
   - Ты видишь только фасад, - в нём начал закипать гнев. - Тело - это только оболочка, дружок. Когда попадем туда, найду себе другое.
   - Ага, точно.
   Паук разразился мертвецким смехом. Он исказил его изуродованное лицо, отобразив на нем истинный ужас. Мышцы и хрящи скрипели и бугрились под иссохшей кожей.
   - Может, и ты найдешь.
   - Давай, уже.
   - В своё время.
   Гулливер начал стонать. На него обращали внимания не больше, чем на скулящего пса.
   - Лучше бы оно того стоило, - прошептал Эдди.
   - Стоит.
   - Я приведу ещё одну шлюху, может, двух, а потом, всё. Это уже начинает утомлять.
   Послышался странный, почти гипнотизирующий звук, похожий на треск электрических разрядов. В соседней комнате зажегся яркий фосфоресцирующий свет. Затем до них донесся плач и истерические крики. Оба прекрасно поняли, что это значило.
   - Утомлять? - спросила Хаггис Сардоникус голосом, похожим на скрежет хирургической пилы по кости. Она ступила в комнату, окруженная ледяным воздухом и вихрями черного пепла. - Утомлять, говоришь? Ты слышала, Сестра?
   Хаггис Умбиликус осталась безучастной. Она (оно) висела в воздухе, опухший мешок плоти, сотканный из дюжины почерневших шкур, скрипящих, подобно скрежету ногтей по стеклу. Из её гниющей пасти при каждом выдохе вылетали сотни жирных мух. Единственный белесый глаз таращился на всех из-под грязных, измазанных человеческим жиром, рыжих волос. Её тело постоянно находилось в движении, кружась в каком-то безумном ритме.
   Если у неё и было какое-то мнение о происходящем, она его не высказала.
   Эдди бросило в ледяной пот.
   - Я не это хотел сказать. Я имел в виду...
   Хаггис Сардоникус подошла к нему, вонь испарений её тела окружила его, словно удушающий газ. Его член встал и яростно требовал пустить его в дело. Не было смысла отрицать, она обладала каким-то зловещим очарованием. Оно шло от самой её кожи, создавая целый вихрь ощущений, от желанных до отталкивающих. Эдди понимал, что она чувствовала его возбуждение, но её соблазняла только смерть, а он к этому был, пока, не готов. Физически, она приняла некую промежуточную форму, когда не была ни необъятно толстой, ни тощей, как скелет. Она стояла перед ним, сладострастно дыша, поры её кожи открывались и закрывались, будто маленькие рты. Её грудь была большой и круглой, она блестела от смазки, из черных, острых сосков капало молоко. Даже одного взгляда на них оказалось достаточно, чтобы он задрожал от желания. Ему захотелось сунуть между них член и трахать их так, до тех пор, пока молоко не превратится в масло.
   Казалось, она прочла его мысли. В её глазах загорелся огонь желания, зубы закусили толстые красные губы. Длинными розовыми пальцами она коснулась влажной пульсирующей вагины. Она была похожа на сочный раскрытый фрукт, из которого тек черный сок. Ему захотелось коснуться её губами, облизать.
   - Я понимаю твоё нетерпение, - сказала она ему. Она взяла его за руку, прикосновение её ладони было холодным, хотя, сами пальцы источали пар. Она прижала его дрожащую руку к своей груди и какое-то время держала так. Её липкая плоть, казалось, высасывала из его руки всё тепло. Её сосок под его трясущимися пальцами был очень гладким и твердым, как камень.
   - Конец близок, - по-матерински тепло сказала она. - Мы почти удовлетворились тем, что вы делаете. Но заканчивать ещё рано.
   Он попытался убрать руку, но она, будто, прилипла к ней. Её плоть стала вязкой, как воск и рука, буквально, в ней тонула.
   - Нет, - пообещал он. - Мы сделаем всё, как надо.
   Она отпустила его.
   - Очень хорошо.
   - Как скоро? - спросил Паук.
   Сардоникус кивнула.
   - Очень.
   - С нами хочет пойти одна женщина, - сказал Эдди.
   - Имя?
   - Лиза Локмер.
   - Незнакомо.
   Эдди потер ледяную руку о бедро, пытаясь согреть её.
   - Она не сделала ничего, чтобы привлечь ваше внимание. Она...
   -...невинна? - закончила за него Сестра Сардоникус. В её голосе звучало какое-то пугающее желание.
   - Да, но она очень нетерпелива.
   - Почему бы нет? Посмотрим, как она развлекается. - Она взглянула на дрожащего Гулливера. - А, вы решили вернуть его нам. Как мило. Он такой очаровашка.
   Она подошла к нему. Только потеря крови и слабость не позволили ему отпрянуть от ужаса увиденного. Сестра Сардоникус встала перед ним, широко расставив ноги, так, чтобы он мог видеть её голодную вагину. Поначалу, до нег донесся запах жасмина, роз и орхидей. От этого он стал вялым и расслабленным, но, затем, пришел запах гниения и разложения. Увидев, что между её ног зиял провал, вокруг которого росли какие-то яйца, он закричал. Она прижала его лицо к себе. Его всего облепили мухи, рот наполнился гнилой кровью.
   К этому моменту, он уже окончательно сошел с ума, равнодушный ко всему.
   Он смотрел на её вагину, похожую на ярко-красный рубин. Она всё увеличивалась в размерах, заполняя красным всё вокруг, пока из неё вдруг, не вылезли зубы и голова Гулливера не оказалась расколота, словно орех. Тут же, к телу бросилась Сестра Умбиликус и принялась засасывать его плоть, очищая кости добела.
   Вскоре, Сёстры исчезли.
   Пока Паук собирал кости, Эдди ощутил, что его желание Сестры Сардоникус куда-то пропало.
  
   ***
   - Кассандра.
   Я здесь, Эдди, подумала она, и буду, пока есть ты. Я буду присматривать за тобой и оберегать тебя, пока всё не закончится.
   - Не слышал, как ты вошла.
   Ей захотелось рассмеяться. Мертвые передвигаются очень тихо. Бедный, милый, сумасшедший Эдди. Убийство, вторжение в чужое обезумевшее сознание, и его самого когда-нибудь сведет с ума окончательно. Бедный, жалкий, потерявшийся человечек.
   - Рад, что ты пришла, - сказал он. - Я чувствую... себя в безопасности, когда ты рядом. Наверное, от меня подобное слышать, весьма, странно. - Он стоял напротив большого зеркала, касаясь пальцами поверхности.
   - Разумеется, это не так. Наши жизни связаны.
   - Правда?
   Ты, даже, не знаешь, насколько, подумала она, сидя на диване.
   - Где Паук?
   - В своей норе.
   - Бедняга.
   - Жалеешь его?
   - Да. - Жалею его, как жалею тебя и твои извращенные желания, хотелось ей сказать. Но я не встану у тебя на пути. То, куда ты собираешься отправиться и есть твоя конечная цель. И, да поможет тебе бог.
   - Он похож на тебя, наверное.
   - В некотором смысле.
   - Где ты была?
   - Там, здесь. Скучал по мне?
   - Как и всегда.
   - Расскажи, что происходит, Эдди.
   - Ты о чём?
   - Ты знаешь, о чём.
   Он ухмыльнулся.
   - Сегодня приходили Сёстры. Скоро всё кончится.
   - Ты хочешь именно этого?
   - Конечно, - бросил он. - Что ещё мне остается? Я упорно трудился и сделал очень много, чтобы отказываться. Это моя судьба.
   - Наверное.
   - Выбора нет. Если останусь, что меня ждет? Меня выследят и закроют в психушке на всю жизнь.
   - Всегда есть смерть.
   - Ты о чём?
   - Если ты мертв, никто не будет на тебя охотиться.
   - Самоубийство?
   - Почему нет? Смерть освобождает.
   - Я не могу убить себя.
   - Я могу.
   - Убить меня?
   Она рассмеялась.
   - Не драматизируй. Смерть есть смерть, как к ней ни относись. Я сделаю с тобой то же, что ты сделал со мной.
   - Нет.
   - Боишься?
   - Нет.
   - Думаю, боишься. Не надо. Я была там, я покажу тебе.
   - Не обсуждается.
   Плохо, подумала она. Смерть освобождает сознание и тело от всех болезней.
   - Дело твоё.
   - Я направляюсь в Земли.
   Она улыбнулась, выказывая радость за его выбор. Только, его не было. Эдди не заметил, он был во власти своих амбиций. И безумия.
   - Ради отца, - сказал он.
   Да поможет тебе бог, подумала она.
  
   Письма из ада - 8.
  
   Дорогой Эдди.
  
   Думаю, это моё последнее письмо. Я расскажу всё, что хотела и мы забудем об этом.
   Из-за убийства того копа на нас ополчилась половина штата. Впрочем, нечто подобное я и предполагала. Проблема наших правоохранительных органов в том, что им недостает организации и координации с другими службами. Если бы всё обстояло чуточку иначе, нас бы уже давно выследили и взяли.
   Хвала господу, что это не так.
   Нам было, куда пойти.
   Помнишь, куда мы двинулись потом?
   Мы проехали до конца грязной проселочной дороги и дальше пошли пешком. Вместе, держась за руки, мы шли через лес. Через поля и заросли. Занялся рассвет и дождь почти прекратился.
   - Куда дальше? - спросил ты.
   Я повела нас на вершину холма. Трава там была желтая и пожухлая. Я прильнула к тебе и поцеловала. Я видела любовь в твоих глазах. А ты видел её в моих. Там рядом была каменная ограда, и мы перебрались через неё. В воздухе витала прохлада. Над нами нависало черное небо, по которому плыли беременные дождем толстые тучи. Вдали грохотал гром.
   Идеально.
   Мы попали на кладбище.
   Не помню, как оно называлось. Я бывала там не раз, но так и не удосужилась узнать название. На нём похоронена моя семья. Там, под слоем черной сырой земли, они ждут меня. Мне, даже, показалось, что я слышу их плач. Я привела тебя на самый старый край кладбища, туда, где были самые древние могилы, самые густые кусты, самые старые скрюченные деревья. По дороге ты подобрал букет увядших цветов и отдал его мне. Я так люблю тебя.
   Я привела тебя в своё убежище.
   Оно так заросло, что нам пришлось, буквально прорубаться, сквозь кусты. Дверь была открыта. Она всегда открыта. Раньше, давным-давно, в детстве, я приходила сюда, чтобы подумать. Ещё до того, как начались неприятности. Я помню этот момент, будто он случился вчера.
   Наше любовное гнёздышко.
   Внутри было холодно. Нас встретил сухой октябрьский ветер. Ты держал меня за руку. Моё сердце принадлежало тебе. Пол устилали желтые листья, они шуршали под нашими ногами.
   - Сюда? - спросил ты.
   - Да, - ответила я.
   Я начала смеяться и не могла остановиться.
   Ты дрожал.
   Когда ты закрыл за нами дверь, раздался скрежещущий звук, который для нас был сладкой убаюкивающей музыкой. В нишах в стенах стояли бронзовые погребальные урны. Это место создано для нас. В углу валялись какие-то палки, ты разломал их и развел костер. Его пламя играло оттенками желтого и оранжевого. На стенах плясали огромные уродливые тени. Мы занимались любовью среди мертвецов, спали. Повсюду стояли букеты высохших цветов, ты собирал их в ладони и подбрасывал в воздух. Они медленно опадали на моё обнаженное тело.
   Я была твоей. Ты был моим.
   Я знаю, ты простил мне то, что было дальше.
   Во тьме нашего склепа я перерезала тебе горло бритвой. Ты умер очень быстро. Боли почти не было. Этот прекрасный миг навсегда остался с нами, этим октябрьским вечером. Я пролежала рядом с тобой весь день, пока холодный ветер не засыпал нас палыми листьями и сухими цветами. Пока пауки не сплели вокруг нас паутину, а мертвые не обратились в прах. Чуть позже на небе взошла большая полная оранжевая луна. Почти такая же огромная, как твои большие мертвые глаза.
   Наступила ночь, а я всё ещё была рядом с тобой. Я никуда не ушла. В этом месте, полном мертвенного очарования и холодного траура моё сердце будет биться вечно. Оно будет гореть, подобно свече.
   Я всё ещё слышу ветер, гром вдали, слышу, как кладбищенские крысы шуршат в стенах. Мы всегда будем вместе, здесь.
   Прощай, Эдди. Прощай, моё тёмное сердце.
   Мой крик будет длиться вечно.
   Твоя Черри.
  
   Хроники общества храмовников - 9.
  
   Прошло 3 месяца с тех пор, как Зеро запер Стэдлера в комнате и начал разрушать его разум, разбирать его и раскладывать на части. Наконец, дверь открылась и он вошел в помещение.
   - Ну, как ты, малыш?
   Кто это? Друг?
   Зеро отстегнул цепь и Стэдлер отполз в угол, сжавшись в комок.
   - Не нужно меня бояться, малыш, - сказал Зеро. - Я твой друг. Я пришел помочь.
   Стэдлер взглянул на него. Кругом воняло его собственными испражнениями. А теперь ещё и повсюду горел свет.
   - Скажи, как тебя зовут?
   Стэдлер помотал головой. Он не помнил. Он помнил только имя человека, который рассказывал историю своей жизни. Он помнил каждую деталь его биографии. Но, ведь, это была не его жизнь, правда?
   - Смотри, что у меня есть, малыш.
   Он посмотрел. Это была монета. Красивая блестящая серебряная монета. Она сияла в лучах ламп.
   - Посмотри, малыш. Красиво, да? Какой красивый свет. Нет, не отворачивайся. Это игра, понимаешь? Смотри на неё. Светится. Сияет. Милая монетка.
   Стэдлер смотрел на неё и восхищался её красотой. В её отраженном свете он видел множество вещей. Какая интересная игра. Он даже не заметил, как закрылись его глаза.
   - Слышишь меня, малыш?
   - Да.
   - Хочешь знать, кто ты?
   - Да.
   - Хорошо. Только, сначала, тебе придется вспомнить голос. Готов?
   - Да.
   Зеро закурил и принялся приводить в действие финальную часть своего эксперимента.
  
   Маленькая лгунья.
  
   Когда Лиза проснулась следующим утром, Фенн уже был у неё. Она открыла глаза и увидела его, сидящим в кресле и смотрящим прямо на неё. Каким-то образом, она догадалась, что он здесь. За весь вчерашний день он ни разу не вышел на связь, было бы логично, что сегодня он явится прямо с утра. Он и явился.
   - Хорошо спала? - спросил он.
   - Нормально.
   В памяти тут же всплыла встреча с Эдди, и её разум тут же покрылся туманом. Она натянула простынь до самого подбородка, так, что Фенн, возможно и не разглядел синяки на её теле. Она очень надеялась, что не заметил. Если заметил, врать смысла не было никакого.
   - Вчера был занят, - пояснил он. - Нужно было позвонить, но времени совсем не было.
   - Не нужно оправдываться. Я тебе не хозяйка.
   Он закурил, в его глазах промелькнул гнев. Было ли это просто раздражение или что-то его снедало? Как только он захочет рассказать, она узнает, не раньше. Она понимала это по собственному опыту.
   - Вчера выяснилось кое-что необычное.
   - О.
   Он кивнул.
   - Во всём этом расследовании и так полно всякой херни, но эта - главная. Не знаю, даже, смеяться или плакать, или руки на себя наложить.
   - Рассказывай.
   Он выглядел бледным, глаза блестели.
   - Помнишь, я рассказывал о могильщике по кличке Рыба?
   - Да. Он исчез вместе с неизвестной.
   - Мы его нашли, - Фенн мрачно улыбнулся. - Нашли его машину, брошенной в парке. Он был в багажнике, порезан на куски и расфасован по разным мешкам. Вот и всё, что от него осталось. Мило, да? - он усмехнулся. - Но есть и хорошие новости. На руле нашлась кровь и отпечатки. Угадай, чьи.
   - Эдди?
   - Нет. Неизвестной.
   Лиза ждала завершения, но его не последовало.
   - Это ошибка.
   - Нет ошибки. Я вчера с этим весь день провозился. Я прилип к экспертам, как муха к куче дерьма. Они всё проверяли, потом перепроверяли, и ещё раз перепроверяли. Никаких ошибок. Это, точно, её отпечатки. Если бы я верил, что мертвые умеют воскресать, то решил бы, что она убила его, расчленила и забрала его машину.
   - Бред какой-то.
   Он снова рассмеялся.
   - Скажи лучше, что в этом деле не бред. Его труп обглодан, Лиза. Кто-то его жрал. Причем, неплохо, так, обглодал.
   Лизу начало тошнить. Это уже слишком. Эдди Зеро. Черри Хилл. Доктор Кровь-и-Кости, вернувшийся из потустороннего измерения. А тут ещё и эта Джейн Доу шляется по улицам, как какой-то зомби. Она ни капельки в это не верила, но понимала, что очень скоро поверит.
   - Должно же быть какое-то разумное объяснение.
   Он не ответил и решил сменить тему:
   - Чем вчера занималась?
   - Ничем, особо.
   - Чем же?
   - Это официальный вопрос?
   - Может быть.
   Она села на кровати. Левая рука покалывала после сна.
   - Ничем я не занималась, ясно? Весь день здесь просидела.
   - Не было ничего необычного?
   Ей захотелось плюнуть ему в лицо.
   - Не было, - отрывисто бросила она.
   Казалось, её ответ его не удовлетворил. Он смотрел на неё с подозрением, не как на возлюбленную, а как на подозреваемую. Он не сводил с неё взгляд. Даже, когда она не смотрела на него, закрыв глаза или отведя их в сторону, он продолжал внимательно её изучать. Она чувствовала, как он, буквально, прожигал её взглядом.
   - У тебя проблемы, я знаю, - произнес он. - Я люблю тебя, Лиза. Скажи, что случилось.
   Она помотала головой.
   - Вы не любите меня, мистер Фенн. Вы спали со мной, вам нравится моё лицо, моё тело... но не я. Вы, даже, не знаете, кто я и что я. Нельзя любить того, кого не знаешь. Это нелогично.
   Он смотрел на неё, то ли с удивлением, то ли с гневом.
   - С каких, это, пор о сердечных делах говорят с позиции логики? - спросил он. Его лицо, ещё недавно излучавшее сострадание и понимание, превратилось в ледяную маску. - Не нужно было мне этого говорить. Я впустую потратил время. Больше ты этого от меня не услышишь.
   Лиза мгновенно потеплела.
   - Мистер Фенн. Джим. Я...
   - Ничего не хочу слышать.
   Лиза замолчала и запахнула халат. Она почувствовала себя ребенком, которого ругали.
   Фенн закурил ещё одну сигарету.
   - Ладно, к черту тонкости, поговорим о деле, доктор.
   Её ждало что-то ужасное. Лиза ощутила холод и отчаяние.
   - Из-за своих симпатий к тебе или, из-за обычной подозрительности, но я наблюдал за тобой. Нет, никто за тобой не следил. Пока, не следил. Однако персонал отеля с радостью поделился со мной информацией о тех, кто приходил к тебе и уходил, - он замолчал, затушил сигарету и вперился в неё пристальным взглядом. Она чувствовала себя приколотым к доске насекомым. - До сегодняшнего дня, ничего интересного не было. А утром ночной администратор сообщил, что вчера от тебя ушел какой-то мужчина. Он не помнил, чтобы он входил, и спросил, кто он. Однако мужчина сообщил, что беспокоиться не о чем, он просто твой друг.
   У Лизы перехватило дыхание.
   - Знаешь, - сказал он, - я просто тупой коп. Я не учился по 13 лет в колледже, как ты, но я, довольно, умелый паренек. Я подумал: кто бы это мог быть? Сначала, я решил, что это Гулливер, но описания администратора не совпали с его внешностью. Поэтому, я решил, была, не была, и показал ему фотку Эдди Зеро. И, знаешь, что? Он его опознал.
   Такого развития событий Лиза не ожидала. Её, буквально, поймали за руку, в голову не приходило ничего внятного, соврать, совершенно, не получалось. Её раздражало злобное циничное выражение его лица. Наверное, так он смотрит на подозреваемых. Она подумала, что, наверное, именно так выглядела в его глазах.
   - Можешь начинать рассказывать. Я слушаю.
   Она почувствовала, как по спине побежала ледяная капля пота.
   - Что рассказывать?
   - Не надо тут тупую овцу изображать, док. Правду рассказывай. Живо.
   Лиза посмотрела ему прямо в глаза.
   - Хорошо. Он был у меня. Доволен?
   - Очень. Зачем он приходил?
   - Хотел знать, зачем я его преследую.
   Фенн рассмеялся.
   - Ой, да, ладно. Наш Эдди - смышленый пацан. Он прекрасно знает, зачем ты за ним гоняешься. Говори правду. Это как-то связано с твоей злоебучей книгой? Типа, интервью, или что? Говори.
   - Я уже сказала, чего он хотел.
   Он хотел того же, чего и ты.
   - Ты же врешь, правда?
   - Думай, что хочешь, - бросила она. - Я сказала тебе, зачем он приходил. Верить или нет - дело твоё.
   Он снова засмеялся.
   - По-твоему, это забавно?
   - Нет, ты забавная. Ты самая херовая лгунья, с которыми я имел дело за всё время службы. - Какое-то время он продолжал смеяться, но, вдруг, замолчал, и в комнате воцарилась мрачная тишина. - Впрочем, ты права, док. Я тебя совсем не знаю. Может, я и любил тебя, но ошибался. Никто не любит лжецов. Особенно тех, кто выгораживает убийцу.
   - Никого я не выгораживаю.
   - Знаешь, если бы ты сказала мне правду, ну или внесла ясность, я бы тебя уважал. Не нужно меня любить, будь моим другом, будь честна со мной. Я только этого прошу.
   Лиза ничего не ответила.
   - Ладно, - вздохнул он. - Зайдем с другой стороны. Администратор тот - молодой паренёк. Он очень сознательный и охотно пошел на сотрудничество. Но я заметил, что он что-то скрывал. Поэтому я слегка надавил, и он, в итоге, рассказал мне об ещё одном твоем посетителе.
   Лиза только и могла, что ждать развязки.
   - Он рассказал, что к тебе приходила очень красивая, очень сексуальная дама. Её звали Черри. Черри Хилл. Есть, что сказать по этому поводу?
   - Не много. Да, она приходила и сказала, чтобы я прекратила искать Эдди. Это правда. Потом она просто ушла.
   - Не верю я тебе, доктор. Не знаю, во что ты там въебалась, но я это выясню. Обещаю. Черри Хилл - психопатка. Как и Эдди Зеро. У них есть что-то общее. Сомс сказал, что мне нужно начать с неё. И ты знаешь, что у них общего. Прояви благоразумие, расскажи.
   - Не знаю.
   Он тряхнул головой.
   - Ну, конечно, не знаешь. Твоё имя постоянно всплывает в этом деле, док. Ты работала в дурдоме с Эдди, а потом на зоне с Черри. И тут, вдруг, они оба приходят к тебе в гости. Я, может, и тупой коп, но, мне кажется, ты скрываешь от меня какой-то очень большой секрет.
   Лиза открыла, было, рот, но, тут же, снова закрыла.
   - Тебе пиздец, док. Реальный пиздец.
   - Да ну?
   - Стоит мне только рассказать начальству обо всём этом, как тебе тут же предъявят обвинение в соучастии в нескольких убийствах. До кучи, тебе впаяют обвинение в подстрекательстве и укрывательстве преступника. И как только я им всё расскажу, за тобой начнут следить. Твоя жизнь перестанет тебе принадлежать.
   - А ты расскажешь? - спросила она.
   - В своё время. Даю тебе день обдумать своё враньё. Вечером вернусь за правдой. Если не получу её, закрою тебя, и надолго. Можешь потом, сидя в камере, врать, сколько душе угодно. Это понятно?
   - Да, - ответила она.
   - О, - обернулся он уже в дверях. - И из города не уезжай. В твоих интересах остаться.
   - Меня в чём-то уже обвиняют? - с нескрываемым сарказмом поинтересовалась она.
   - Пока, нет. Но всё может измениться в одно мгновение. - Он ушел, она слышала, как хлопнула дверь. Её ложь и уловки сыграли с ней злую шутку. Видимо, она это заслужила. Времени на планирование и раздумья уже не осталось. Нужно что-то делать. Она достала книжку Зеро и принялась читать, надеясь, что на неё снизойдет вдохновение.
  
   Хроники общества храмовников - 10.
  
   Стэдлер бесцельно разгуливал по улицам.
   Добрый человек помыл его, дал одежду и отправил в большой мир. Город был очень красив. Он блистал огнями, гремел музыкой, повсюду было много-много разных лиц. Многие хотели помочь ему, но он не позволял этого. Ему не нужна была помощь. Не сегодня. Не в этом, прекрасном шумном городе. Ему тут нравилось. Он даже подумал посетить каждую улицу, разведать каждый уголок, но не стал.
   Он не знал, кто он.
   Не знал, где он.
   Не знал, даже, что он.
   Но добрый человек сказал не беспокоиться. Скоро он узнает. Когда всё встанет на свои места, он всё вспомнит. Добрый человек сказал, что вложил в его голову особое слово и, когда он услышит его, то воспоминания сами вернутся к нему.
   Но кому до этого было дело?
   Гулять по городу было так хорошо.
   Так много всего интересного.
   Как-то он шел по улице и заметил, что за ним ехала машина. Он остановился и улыбнулся. Из машины вышел человек. Он был большой и сильный и носил красивую форму синего цвета. Только, он не улыбался. У него на куртке был кусок металла. Блестящий и серебристый. Он мигал различными огоньками. На мгновение Стэдлер что-то вспомнил, что-то о блестящих огоньках...
   - Как тебя зовут, дружок? - спросил мужчина.
   - Я не помню.
   На лице человека, по-прежнему, не было ни тени улыбки.
   - Зовут тебя как?
   - У меня нет имени. Пока...
   Человек схватил его и швырнул на машину. Он был очень зол, силен и... жесток. Стэдлер, даже, не знал значения этого слова... "жестокий". Странное слово.
   - Знаешь, - сказал мужчина. - Достало уже. Я уже, блядь, 30 лет в рядах и только тем и занимаюсь, что ловлю хиппарей, психов и уродов.
   Этот человек был очень плохой. Пинками он расставил ноги Стэдлера в стороны, а руки поставил на капот машины.
   - Имя своё назови, - потребовал он.
   Стэдлеру захотелось заплакать. Этот человек злился из-за того, что у него должно было быть имя, но почему-то не было. Неужели, людям так важны имена?
   - Урод ебаный, - сказал мужчина и принялся обыскивать одежду Стэдлера. Вскоре, он что-то нашел.
   - Твой бумажник или украл у кого?
   - Я... я не знаю.
   Мужчина сплюнул на тротуар.
   - Чёрт, - процедил он. - Поглядим. - Одной рукой он осматривал бумажник, а другую держал на плече Стэдлера.
   - Не знаю я своего имени. Не знаю, - раз за разом повторял Стэдлер, из глаз его текли слёзы.
   Мужчина пихнул его на машину и вложил бумажник обратно в карман.
   - Ну, я выяснил, кто ты, браток. Ты, похоже, обдолбался в хлам, тебя нужно привести в чувство. Знаю я тут одно местечко, неподалеку.
   - Кто я? Кто же я?! - воскликнул Стэдлер.
   Мужчина знал, кто он, но не сказал. Я хочу знать, кто я, подумал Стэдлер. Мне нужно знать. Если бы он сказал особое слово, всё было бы в порядке.
   - Скажите же, - обернулся он к мужчине. - Пожалуйста, скажите, кто я.
   Тот вздохнул и Стэдлер услышал только одно слово:
   - Фенн.
   Теперь он вспомнил.
  
   Откровения Доктора Кровь-и-Кости - 5.
  
   Я знаю, что такое ад.
   Потому что адом был этот город.
   Я помню каждый его грязный вонючий уголок. А ещё я знаю о боли, смерти и тьме. Как город смотрел своим огромным слепым глазом на ежедневно творимые на его улицах зверства, так смотрел и я. Я помню юных девушек, умолявших сохранить им жизнь. Они просили меня о пощаде, но обретали лишь горе. В Землях у города не было названия. Он был лишь одним из множества отражений моего или какого-то чужого мира. Он был настолько уродлив, что не мог существовать в нормальной реальности, поэтому оказался здесь. Я слышал, как его именовали Безымянным или Запретным Городом, но у него было истинное название. Сохранилась его история. Несмотря, даже, на то, что некоторые считали, будто, его никогда не существовало. Судя по архитектуре, могу предположить, что когда-то он находился в центральной Европе четыреста или пятьсот лет назад. Но, что за катастрофа перенесла его сюда, я так и не понял.
   Это и неважно.
   Город был здесь и он стал моим домом. Мы понимали друг друга. Мы оба страдали от черных злых душ и развращенной морали. Мы были сплетены воедино, в некоем своеобразном танце тьмы, словно паразит и носитель, словно любовники в вихре агонии и бесчеловечности. Я убивал невинных ради забавы, дабы скрасить вечную скуку и город заметил меня. Я так и не понял, откуда брались невинные. Время от времени, они оказывались здесь, дабы подпитывать горящее пламя Земель. Я решил, что этим объяснялись пропавшие без вести в моем мире, или исчезновение целых народов.
   В Землях меня знали, как Доктора Бритву. Вероятно, другие мои звания трудно адекватно передать. Своё прозвище я получил из-за своего орудия: опасной бритвы, отлично подходящей, чтобы резать глотки. Происхождение слова "доктор" так и осталось для меня невыясненным. Мне это нравилось. Когда меня спрашивали, я говорил, что я патологоанатом. И это было не так уж далеко от истины.
   В городе я занимался тем, что старательно переписывал и разбирал формулы и символы. Сделать это было не так уж просто, учитывая их безумную своеобразную логику. В Землях, казалось, прошли недели, но, на самом деле, несколько лет промелькнули и исчезли, как песок сквозь детские пальцы. Я был близок к решению, но полученные мною формулы и уравнения не поддавались формальной логике. Однако с помощью математического анализа и дифференциальных вычислений у меня начало получаться. Каждый новый день приближал меня к спасению из этого кошмара.
   Когда я был всего в шаге от решения, о моих увлечениях узнали. Выбраться пытались многие, но, внезапно, среди них оказался человек, практически решивший загадку тысячелетий. Когда они явились украсть мои труды, я уже ушел. Винить в этом стоило только меня самого. Слишком многие видели мои расчеты, слишком многих я просил о помощи. Помощь я получил, но вместе с ней, всем стало известно, что я нашел ключ к спасению. Полагаю, такое часто бывает, когда делишься чем-то со случайными людьми. Но они так и не узнали, что я провел несколько лет за расчетами. Я бы им не позволил. Пока они боролись и уничтожали друг друга, я шел к своей цели.
   Я вышел из своего жилища в доме, называвшемся Преториус, и исчез во тьме города, задолго до их появления. Я затерялся в закоулках, в поисках особого борделя, где, по слухам, проститутки умели доставить удовольствие с помощью математических формул из четырехмерной физики. Бордель этот располагался в мрачном районе города под названием Зона. Немногие отваживались туда заходить. Поговаривали, что само пространство там было изменено в результате экспериментов проституток с чужеродной геометрией. Однажды туда войдя, можно никогда уже не выйти и вечно блуждать в завихрениях пространства и времени, созданных этими шлюхами.
   Долгими часами я бродил, вглядываясь во тьму и прислушиваясь к шагам за спиной. Вскоре, я остался один и понял, что, наконец, оказался на месте. На город опустился удушливый туман, с неба капала морось. Я находился в совершенно чужеродной местности и волновался, как в первый день появления в Землях. Я блуждал по улицам в каком-то гипнотическом ступоре, напуганный и взволнованный. Туман, словно толстое, сотканное из множества кусков, одеяло, впитал всё вокруг, изменил, превратил в нечто ещё более безумное и чуждое. В тумане я слышал голоса, но не видел лиц. Видел лица, но не слышал голосов. До меня доносился истеричный смех и жалобные всхлипы. По улицам расползался бледный дым, окрашивая всё вокруг в одинаковые серые цвета. Я начал избегать теней и их острых, как бритва, краев. Казалось, они искали меня. Здания, возвышавшиеся вокруг меня, были старыми, похожими на мавзолеи, строениями из серого, щербатого камня. Они взмывали в небо под причудливыми углами и исчезали в тумане. Их зловещее однообразие заставило меня трепетать.
   Казалось, я затерялся в этих землях мрака и отчаяния.
   Каждый квартал приветствовал меня угрюмой пустотой.
   Я подумал тогда: Доктор Бритва, боюсь, ты смертельно ошибся. Ты попал туда, откуда нет никакого выхода.
   Меня охватила паника. Я больше не мог ей сопротивляться. Мне казалось, страх мне неведом, как неведома любая другая человеческая эмоция. Я ошибался. Я побежал, я бежал по улицам, выбирая направление, которое считал правильным и избегая мест, которые казались мне заброшенными. Ничего не изменилось. Накрытые тяжелым туманом улицы и переулки выглядели копиями друг друга, а все здания были серыми одинаковыми нагромождениями камня.
   Страшнее этого ужасного города были постоянно встречающиеся тайники, похожие на убежища. Только, слово "убежище" не имело тут никакого значения, никакого смысла.
   Я попытался изменить маршрут, но, видимо, я оказался крысой в безумном лабиринте вечности.
   Затем я увидел дверь.
   Почему из бессчетного количества других дверей, я выбрал именно эту, я не знал. Я бросился к ней, как муха к куску мяса. Я вошел внутрь.
   Я не знал, чего я ждал. Наверное, того же, что и снаружи, но всё было не так. Внутри была богатая обстановка. Стены украшали роскошные гобелены. В свете залитых воском канделябров танцевали тени. В бесформенных креслах сидели украшенные рубинами женщины. Они были, либо совсем голыми, либо одетыми в поеденные молью меха и носили на лицах кожаные маски. Конечно же. Я оказался в борделе.
   Из низкой двери вышла голая белокожая женщина и подошла ко мне. На ней был только кожаный пояс и маска, больше ничего. У неё была очень маленькая грудь и торчащие в стороны ребра, которые резко контрастировали с богатым убранством помещения. Её светлые волосы были вымазаны чем-то, напоминавшем машинное масло. Кто-то нарисовал красной помадой у неё на груди и животе какие-то тайные символы и перевернутые кресты. Рта под маской было почти не видно, но глаза пристально смотрели прямо на меня. Они были похожи на безжизненные куски черного льда.
   - Прошу прощения, - сказал я. - Кажется, я заблудился. Не укажете мне...
   - Ты не заблудился. Мы оба это знаем, - ответила она сухим, мертвенным, совершенно без эмоций, голосом. - Ты вышел из тумана в поисках убежища и ты нашел его.
   - Да.
   - Сюда попадают немногие. Только самые отчаявшиеся. Для проклятых это последний апелляционный суд.
   Она мне нравилась. Она была безумна.
   - В эту часть города я никогда не заходил, - попытался объяснить я. - Я слышал, в этом месте есть знания.
   Она кивнула так, будто дважды в одном предложении услышала ложь.
   - Почему бы тебе не осмотреться и не найти себе развлечение? Потом поговорим о деле.
   Я сделал так, как она сказала. Всё тут выглядело таким заманчивым. Раз уж она так хотела, я решил ей подыграть. Я мог бы выбрать шлюху и развлечься с ней. Но ни одна из них меня не привлекла. Все они выглядели ужасно голодными и изношенными. Они напомнили мне снимки выживших в Дахау. Не то, чтобы меня это встревожило - в Землях я видел вещи и похуже - но даже объедки там выглядели лучше, чем то, что я увидел здесь.
   - Может, тебя? - спросил я.
   Она пожала плечами.
   - Ладно.
   От её кажущейся скуки я улыбнулся, и это взволновало меня.
   - Пойдем, займемся делом, - сказала она, взяла меня за руку и повела в сторону. Её ладонь была холодной и липкой, словно, грибок.
   Я покорно пошел за ней, раздумывая, действительно ли мне нужна близость с ней. К окончательному решению я так и не пришел. Мы прошли несколькими коридорами, которые были очень похожи на лабиринт улиц снаружи. Шли мы молча. Пол был покрыт толстым слоем пыли, через которую были протоптаны ровные дорожки. Наконец, она остановилась около обшарпанной бесцветной двери. Рядом на крюке висела ржавая цепь. Она сняла её и прижала к груди.
   - Мы слышали, что ты придешь, - сказала она, натирая соски ржавыми кольцами. - Ты, всё равно, рано или поздно, пришел бы сюда. - Между её крошечными грудями проступила позолоченная пыль. - Те, кто покинули свой мир по собственной воле, частенько хотят вернуться обратно. Удается это немногим.
   Я улыбнулся и кивнул.
   - Прежде чем мы двинемся дальше, позволь взглянуть на твои расчеты.
   Я передал ей книгу.
   - Мило, - сказала она, перелистывая страницы. - Ты неплохо потрудился. Несколько изменений и ты сможешь пройти.
   Она открыла дверь.
   Я колебался.
   - Что-то не так? - спросила она. - Ты же понимаешь, что пути назад нет.
   Но я всё же, колебался. В голове роилось множество вопросов, но задать их я не осмелился. Просто не смог. Всё тут было, до боли знакомо, будто, я здесь уже бывал. Я испытал дежа-вю, вспышку воспоминаний, которые были настолько мимолетными, что мозг оказался неспособен их как-то оценить и определить. Всё было, как в детских сновидениях. Снах, когда-то ярких, но со временем поблекших и забытых. В окружающем не было никакого смысла, но всё выглядело таким знакомым, что сводило с ума. Затем, я понял. Об этом месте я мечтал, посещал его когда-то, оно выглядело таким знакомым, что казалось чужим.
   - Да, - сказала девушка. - Мы все здесь уже бывали когда-то.
   Я вошел внутрь и услышал, как позади закрылась дверь. Комната была огромной, за гранью разумного. Я не видел ни стен, ни потолка, только тьму, клубящуюся молчаливую тьму. Впереди было нечто похожее на стойку. Она была сделана из старого высохшего дерева и была огромна. Я множество раз видел её во снах, в полузабытьи.
   - Что это значит? - спросил я у девушки.
   - Души странствуют, пока мы спим, перед рождением, - только и сказала она.
   Я повернулся и она исчезла.
   Я вытащил бритву и открыл дверь.
   Мной двигало какое-то странное животное чувство предосторожности, когда я пошел по коридору. Девушки нигде не было. Я прошел коридорами и оказался у двери, из которой мы вышли. Я осторожно её открыл, держа бритву наготове и ожидая, что, когда кто-нибудь попытается меня остановить, я ударю его ею. Но никого не было. Собственно говоря, и комнаты-то не было. Были только ступени, которые вели глубоко вниз. Очень умно с её стороны, запереть меня здесь, в этой ловушке. Я решил, что в этом и была её работа.
   На верхней ступеньке дымился окурок. Мне не нужно было приглядываться, чтобы понять - это была моя марка, та, что я курил в обычном мире. Фильтр сигареты был слегка сжат. Тоже моя манера. Но, кто же её выкурил?
   Внезапно, позади меня донесся тихий шелест ткани. Я обернулся, но не увидел ничего, кроме блеска стали во тьме. Я побежал вниз по ступеням. Следующая комната тоже была большой. И тоже полна теней.
   - Ладно, - громко сказал я. - Я здесь, чтобы учиться. Так, учите!
   Я ждал. Преследовавший меня человек медленно спускался по ступенькам, его шаги были настолько осторожными, что были едва слышны. Я попятился, вместо крови, по моим венам тёк страх. Я во что-то уткнулся и обернулся.
   Это был стол, на котором лежала девушка. Её горло было перерезано, по груди текли кровавые ручейки. Она казалась мертвой, но я не был уверен. В Землях смерть никогда не наступала окончательно. Её лицо выглядело напряженным. Кожа уже не была бледной, всё её тело покрывали синяки. Из носа вылезла муха и куда-то улетела. Из открытого глаза вытекла бесцветная слеза. Между её губ торчала затушенная сигарета со сморщенным фильтром.
   - Значит, ты пришел? - спросил голос.
   Я обернулся. Передо мной стоял человек... или пародия на него. Он казался двухмерным, вырезанным из тонкого пергамента. У него была высота, длина, но не ширина. Когда он поворачивался боком, то исчезал. На месте глаз были косые кресты в форме буквы Х, на месте рта была нарисованная мелом горизонтальная черта. В бумажном кулаке он держал бритву.
   - Кто ты? - спросил я.
   Человек хихикнул.
   - Тот, кто тебя научит. Смотри сюда. - Он указал на стену, где мелом были начерчены все мои расчеты. Было добавлено даже то, что я упустил. Я вытащил книгу и всё переписал.
   - Ты должен гордиться, - сказал он. Его голос, казалось, доносился не из нарисованного рта, а откуда-то со стороны и сверху. - Ты один из немногих, кто зашел так далеко.
   - Как называется это место?
   - Я зову его домом и больше никак. Моё маленькое творение.
   - Я могу уйти, когда захочу? Хоть, сейчас?
   - Да, если я разрешу, - он взмахнул бритвой.
   Я вытащил свою. Он шагнул вперед и я порезал его, оставив в нем дыру. Он, и в самом деле, был сделан из бумаги. Я видел, как из раны у него потекла настоящая кровь.
   Человек рассмеялся.
   - Очень хорошо, доктор. Очень, очень хорошо.
   Он взмахнул бритвой, но я увернулся. Я перерезал ему горло, затем вспорол живот. Мне казалось, будто я режу картон. Он упал на пол, видимо, я задел что-то важное в его теле.
   - Гадость, - произнес он. - Теперь, можешь идти. Хватит играть, - на бумажных конечностях он отполз в угол, где принялся запихивать свои органы обратно внутрь.
   Расписанная уравнениями стена раскрылась. Поначалу, это была крошечная щель, сквозь которую лился свет, но, затем, она расширилась достаточно, чтобы я смог пройти. Мне открылся бесконечный коридор. Я шагнул внутрь и стена позади меня закрылась обратно. Мне показалось, что до конца коридора я шел несколько часов.
   А за ним, передо мной открылся мой родной мир.
  
   Происхождение Черри.
  
   Фенн собирался дать Лизе время до конца дня, не более. Он устал от той херни, что она постоянно несла и, если придется её арестовать, то, так тому и быть. Господь свидетель, он этого не хотел. Он, вообще, ничего не хотел. Он не был, даже, уверен, что до сих пор любит её, но она ему нравилась и не было смысла скрывать, что он хотел её. "Как похотливый кролик" - подумал он о себе. Лиза была очень красивой женщиной. Может, это, и правда, была не любовь, а обычное увлечение. Фенн смог бы это пережить. Если бы только узнал, что она от него скрывала. Только это бередило его душу - её ложь и обман. Гулливер прав, у этой женщины есть какой-то тайный план и, сколько бы Фенн ни пытался, понять её он так и не смог.
   Но, скоро поймёт.
   К слову о Гулливере. Где он, блин?
   Фенн направлялся к квартире Сомса. У него с собой был ордер, поэтому проникнуть внутрь не составит труда. Минут 15 он проторчал в пробке. Он показал домовладелице Сомса ордер, и она выдала ему ключ от его квартиры, снабдив этот жест злобным взглядом, каким она, видимо, одаривала всех копов. Те копы, что расследовали убийство Сомса тут ещё не побывали. Они до сих пор считали, что его убил кто-то из пациентов больницы. Это хорошо. Фенн хотел оказаться у него дома первым.
   Квартирка оказалась небольшой. Спальня, ванная, кухня, крошечная гостиная, переделанная в некое подобие кабинета. Внутри пахло плесенью и сыростью. Сначала Фенн осмотрел кабинет. В шкафу для бумаг не было ничего об Эдди Зеро или Черри Хилл. Ничего, что связало бы Сомса с Лизой Локмер. Затем он осмотрел стол. Тоже ничего интересного. Однако нижний ящик оказался заперт. Фенн нашел нож для писем и принялся ковырять им замок. Вскрыть его оказалось несложно. Замок стоял, скорее, для виду, нежели, реально что-то оберегал. На всё, про всё, ему понадобилось несколько минут.
   В ящике обнаружились три вещи. Во-первых, коробка с бейсбольными карточками команды "Giants" состава 50-х, в отличном состоянии. Удачная находка. Для кого-то. Следом, он достал колоду порнографических игральных карт и блокнот. Последнее Фенн осмотрел внимательнее. Часть листов была исписана какими-то цифрами, вероятно, номерами банковских счетов, полисов медстрахования, номерами телефонов и адресами. Ничего интересного. Вторая часть оказалась значительно интереснее. Это были дневниковые записи двадцатилетней давности. Фенн закурил и принялся читать.
   Минут через 20 он закончил.
   Из этого дневника он узнал много интересного о мистере Сомсе. Его связь с Уильямом Зеро была очевидна. Также, очевидным было то, что, когда-то он был полицейским, но был уволен за какие-то тёмные делишки, связанные с производством порно. Фенн вычислил это по использованию Сомсом некоторых словечек из профессионального жаргона. Но самым интересным оказалось то, что Сомс, фактически, являлся соучастником убийств Уильяма Зеро. Он был кем-то вроде сутенера и поставлял девушек Зеро и сообщникам. Они называли себя Обществом Храмовников. Сомс написал, что не знал до конца, что эти дегенераты вытворяли с девушками, пока те не были объявлены пропавшими. Ему удалось выяснить, что двоих убил Доктор Кровь-и-Кости. Их нашли на пивоварне, той самой, где Гулливер застукал Эдди и Паука за грязными делишками. Начинало сходиться. Но он, по-прежнему, ничего не знал ни об Эдди Зеро, ни о Черри Хилл. Остальные страницы были пустыми. Он обыскал остальную квартиру, но ничего интересного не нашел.
   Должно же быть что-то. Какая-то запись его договора с Лизой Локмер относительно Эдди.
   Только, где она?
   Он снова взял в руки блокнот. Среди прочих номеров, он нашел номер некоей Айрин Сомс. Кто это? Сестра? Жена? Фенн набрал её номер.
   - Это Айрин Сомс? - спросил он.
   - Да, - голос, казалось, принадлежал пожилой женщине.
   Он представился и сказал, чем занимается.
   - Хотелось бы задать вам пару вопросов, если можно?
   Она вздохнула.
   - А мне бы хотелось знать, когда вы все от меня отвяжетесь.
   - Сожалею о вашем... - Брате? Муже? Но она прервала его мысли.
   - Брате, лейтенант. Не надо. Хорошо, что он, наконец, умер.
   Уже лучше.
   - Мы можем где-нибудь встретиться, чтобы я задал вам пару вопросов?
   - Нет, сегодня у меня самолет. Задавайте свои вопросы и побыстрее.
   Она не собиралась даже идти на похороны. В её словах было много ненависти, глубоко спрятанной злобы.
   - Хорошо. Мы знаем, что ваш брат был вовлечен в порнобизнес. Вы не знаете имен тех, с кем он этим занимался?
   - Нет, и знать не хочу. Знаю, только, что это разрушило его семью. Только и всего. Их дочь превратилась в чудовище.
   - Не понял?
   - Как по мне, эту тварь нужно было повесить.
   - Что вы имели в виду, когда сказали, что их дочь превратилась в чудовище?
   - Что имела, то и сказала.
   - А можно поконкретнее?
   Какое-то время она молчала.
   - Наверное, сейчас уже можно сказать. Он совратил её, лейтенант. Собственную дочь. Вырядился в клоунский наряд и изнасиловал её. Заставил сниматься в этих мерзких фильмах.
   - В порно?
   - Да, какая же он мразь. Его следовало бы закрыть.
   Фенн был полностью согласен с этим утверждением. Не удивительно, почему Сомс пытался покончить с собой. Его, наверное, сжирало чувство вины. Жалкий ублюдок. Ужас какой.
   - А дочь звали...
   - Черри.
   Вот оно.
   - Черри Хилл?
   - Да. - Казалось, она сейчас расплачется.
   - Уничтожил бедного ребенка. Собственную дочь. Позже, Черри... заболела. Напала на мать и брата. Убила обоих... задушила проволокой. Отрезала им головы.
   Об этом он уже знал.
   - Может ещё что-нибудь добавить?
   - Да, что ещё добавлять-то? Черри поместили в лечебницу. Через какое-то время, она смогла предстать перед судом. Её признали виновной. Раскаяния она не выказывала. Её посадили в тюрьму. Она сбежала. Что дальше, даже гадать не хочу.
   - Вы нам очень помогли.
   - Надеюсь, вы всё записали, лейтенант. Потому что, больше ни с кем и никогда я об этом говорить не буду.
   Фенн ещё раз поблагодарил её, она в ответ что-то пробурчала и повесила трубку.
   Он снова закурил и откинулся в кресле Сомса. Теперь он знал достаточно. О Сомсе. О Черри Хилл. Осталось, только, связать это всё с Эдди. Если верить Лизе, Черри сидела вместе с Эдди в Колинге. Потом она сбежала из тюрьмы и вместе с Эдди они ходили к Лизе, которая когда-то была их лечащим врачом. Лиза, точно, знала, что происходит, но продраться сквозь её ложь будет непросто.
   Он взял блокнот Сомса и записал то, что сказала Айрин. Затем он спустился к машине и поехал в район, где находились магазины видео для взрослых и комнаты просмотра. Он зашел в первый попавшийся магазин.
   Когда он показал значок, продавец занервничал.
   - Я ищу фильм, в котором снималась девушка по имени Черри Хилл. Есть у вас такие?
   - Хилл? Не, у нас есть Черри Дивайн, Черри Уайлд, Черри Пай, Черри Роуд. Есть даже Черри Кисс. Никакой Хилл, к сожалению, нет.
   - Давайте остальные, тогда.
   Продавец выдал ему записи и Фенн скрылся в кабинке для просмотра. Он потратил два часа, но нашел, что искал. У Черри Хилл был сценический псевдоним. Её звали Черри Уайлд. Она была молода. 15 или, от силы, 16 лет. Трудно было поверить, что именно отец вовлек её в подобное занятие. Впрочем, она была весьма красива. Фенн сам не заметил, как увлекся просмотром того, что она вытворяла. Не удивительно, что администратор отеля так в неё втрескался. Никаких сомнений, она выросла в роскошную женщину.
   Очень опасную женщину, напомнил он себе.
   Черри Хилл - серийная убийца.
   И она на свободе.
  
   Откровение в чёрном.
  
   Днём в дверь Лизы постучали. Она ожидала Фенна, Эдди, Черри или всех вместе, но это оказалась Кассандра. Девушка, которую она встретила в фойе. Она была одета в черный деловой костюм, юбку, на голове у неё была надета шляпа с вуалью. Выглядела она так, будто собралась на похороны.
   - Простите, что пришла без предупреждения, - сказала она. - Но нам нужно поговорить.
   Лиза ничего не ответила. Слова давались ей с очень большим трудом. Что задумала эта Кассандра? Её гостья прошла внутрь и в нос Лизе ударил аромат терпкого, до отвращения, парфюма.
   - Налить вам выпить? - спросила Лиза.
   Кассандра помотала головой.
   - Нет, я больше не пью. Алкоголь не усваивается. Я вас ни от чего не отвлекаю?
   - Нет, конечно, нет.
   - Наш разговор очень важен.
   Лиза присела.
   - И о чём же?
   - Об Эдди Зеро.
   У Лизы снова заболела голова. Снова Эдди. Кассандра, что, тоже с ним связана? Господи, что дальше? А, ведь, она искренне надеялась, что у неё какие-то личные проблемы. Что-то случилось с головой.
   - Вы за ним следите. Вы сказали об этом вчера. Но, боюсь, я не была с вами до конца честна. Я знаю, кто он и где он. Наверное, кроме меня, этого никто не знает.
   Лиза прикусила губу.
   - Слушаю.
   - Такие вещи непросто говорить. И я бы не стала, не возникни в этом острой необходимости. Но, так и есть.
   - Говорите уже, - Лиза повысила голос. - Что бы вы ни сказали, меня это уже, вряд ли, удивит.
   Кассандра рассмеялась.
   - Не будьте так уверены.
   - Я жду, - Лиза заметила, как изменился её тон, но сейчас ей уже было плевать, груба она или нет.
   - Вчера вы сказали, что я кажусь вам знакомой, что вы меня где-то уже видели. Так и есть. Я сказала, что вы тоже мне знакомы. И это тоже правда. И я знаю, откуда. Я видела вас тогда. Хотела заговорить с вами, но вы быстро ушли.
   - Откуда? Откуда вы меня знаете?
   - Первую девушку Эдди убил в старом доме своего отца, - она замолчала, давая ей время обдумать это. - Однако, что было дальше, вы не знаете.
   - Вы стали свидетелем убийства? - спросила Лиза.
   - Я была жертвой.
   Лиза замерла.
   - В смысле?
   - В прямом. В доме, ведь, нашли неопознанное тело, так?
   - Так, но...
   - Но оно исчезло из морга, вместе с сотрудником по кличке Рыба, так?
   - Верно.
   - Боюсь, я и есть - тот самый пропавший труп.
   - Да ты рехнулась, - только и смогла ответить Лиза.
   - Отнюдь. Наоборот, я, вероятно, один из немногих голосов разума в этом безумии. Я вам докажу, смотрите, - сказала она, достала из сумочки кусок ткани и на глазах у Лизы принялась натирать им правую руку. Вскоре тряпка покрылась темной краской, а кожа на руке приобрела естественный оттенок. Открывшаяся плоть была серой и сморщенной.
   Лиза вскочила на ноги.
   - Быть... этого... не может, - произнесла она не своим голосом.
   Однако так всё и было.
   Она провела достаточно времени в прозекторских и в моргах, чтобы знать, как выглядит мертвая плоть. В этом куске серой кожи не было ни капли жизни. Либо Кассандра была, действительно, мертва, либо это какая-то очень хитрая шутка. Впрочем, ей были известны факты, когда люди каким-то образом восставали из мертвых. Правда, всё происходило до бальзамирования, люди оказывались жертвами оцепенения и случаи эти были чрезвычайно редки. Чаще всего, они заканчивали свои дни в гробах, погребенными на глубине 2 метров. Но, таких случаев не было уже очень давно. И случай Кассандры, явно, не из того порядка. Её убили. В этом не было никаких сомнений. И, даже, если, по какому-то жуткому стечению обстоятельств, в ней всё ещё оставалась жизнь, последующее вскрытие сняло бы все вопросы. И всё же, женщина, утверждавшая, что она и есть та самая неизвестная, сидела прямо перед ней.
   Но, плоть на руке... была мертвой.
   - Бред какой-то, - прошептала она себе под нос.
   - Весь мир - это бред, - заметила Кассандра.
   Да, так и есть. Лиза больше в этом ни капли не сомневалась. Тот факт, что превратившийся в зомби Уильям Зеро сумел выбраться из какого-то ужасного места, подтверждал это. И, в таком случае, могла ли мысль об ожившей женщине быть выдумкой?
   - Я понимаю, это трудно принять, но вам придется. Эдди убил меня, но я так и не умерла. Физически - да. Психологически - нет. Моё тело движется, потому что я его заставляю.
   - Вы же невозможны с медицинской точки зрения, - произнесла Лиза.
   Кассандра пожала плечами.
   - Но я здесь. И что теперь?
   - Мне бы хотелось понять, как вам это удалось?
   - Это не имеет значения, - она отбросила вуаль в сторону. Её лицо было весьма красивым... но, каким-то неправильным. - Воск и латексная резина, - пояснила она. - В старших классах я играла в театре, поэтому накладывать грим умею.
   Господи, подумала Лиза, я разговариваю с мертвой женщиной, которая поправила себе лицо косметикой. Ей пришлось подавить лезущий наружу смешок.
   - Я не умерла, потому что решила иначе. Мне нужно кое за кем присмотреть.
   - За Эдди?
   - Да.
   - Это он помог тебе... сбежать из морга?
   - Если вы о том, помог ли он мне воскреснуть, то нет. Равно как, он не имеет никакого отношения к убийству мистера Рыбы. Я сама, с огромным наслаждением, убила его.
   Лиза ничего не ответила.
   - Не надо так на меня смотреть. Мне пришлось его убить. Он издевался надо мной. - Она ухмыльнулась. - К тому же, я была голодна.
   Лиза сглотнула застрявший в горле комок.
   - Вы сказали, что вернулись приглядеть за Эдди.
   - Именно. Тот факт, что он убивает людей, меня не особо тревожит. Смерть способна открывать глаза на жизнь.
   Лиза принялась растирать виски.
   - Либо я свихнулась, либо вы.
   Кассандра рассмеялась.
   - Вы в полном порядке, милочка.
   - Жаль, я в этом не уверена.
   - Придется. Как я сказала, совершаемые Эдди убийства меня не тревожат. Меня волнуют его планы относительно вас.
   - Какие же?
   - Он хочет забрать вас с собой в Земли.
   - Это всё моя ошибка. Это я ему предложила.
   - Объясните.
   Лиза рассказала. Она начала с интрижки с Уильямом Зеро, продолжила всем остальным: её увлеченностью такими, как Эдди, их совместным нахождением в лечебнице, обследованием Черри Хилл... она рассказала всё. Закончила она воскрешением Зеро-старшего, встречей с Черри и изнасилованием. Не забыла она и о Джиме Фенне. Он стал полноценным участником этого жуткого спектакля.
   - Кажется, ваша жизнь сильно переплетена с обоими Зеро, - заметила Кассандра. - Не думаю, что вам стоит винить себя за свои мысли и желания. Как психиатр, вы должны понимать, что ваша... связь с отцом Эдди в столь юном возрасте, несомненно, наложила отпечаток на вашу психику.
   - Я это понимаю. И, после того, что сделал Эдди, круг замкнулся. Господи, мне же это понравилось. Ну, или какой-то части меня. Но, мне кажется, эта часть умерла. Я начинаю видеть всю картину такой, какая она есть на самом деле. Я, лишь, хочу оставить прошлое и разобраться с Эдди и его отцом.
   Кассандра кивнула.
   - Земли для них - идеальное место. Если сможете загнать их туда навеки, то эта часть вашей жизни закроется навсегда. За этим я и пришла, Лиза.
   - Чтобы помочь?
   - Я вам необходима. Во-первых, я хочу, чтобы вы кое-что сделали. - Она протянула Лизе листок бумаги с адресом. - Здесь остановилась Черри. Нужно, чтобы вы сходили туда. Зачем - не могу сказать. Оказавшись там, вы поймете, что связывает её с Эдди.
   - Вы и Черри знаете?
   - Очень хорошо знаю. - Она встала и направилась к выходу. - Сходите к Черри, она причинит вам вреда не больше, чем Эдди. Приготовьтесь удивиться. И убедитесь, что мистер Фенн за вами не следит. Вмешательство полиции только всё испортит. Я буду на связи.
   Лиза проследила, как она ушла. Нужно собираться. Если этот день стал днем откровений, то, что будет от ещё одного?
  
  
   Маленькая мисс Черри.
  
   Черри Хилл жила в квартире на самом верхнем этаже небольшого, но ухоженного дома. Лиза поднималась к ней, готовая ко всему. Откровения. Это слово начало терять свой первоначальный смысл - слишком многое произошло за последнее время. Она постучала, затем толкнула дверь. Не заперто.
   Лиза вошла внутрь.
   Внутри было уютно, квартира была обставлена мебелью из черного дерева. Царил полумрак. Окна были плотно занавешаны, в воздухе стоял запах порошка, косметики и сигаретного дыма. Всё было произведено за рубежом. У Черри всегда был утонченный вкус.
   Лиза увидела Черри сидящей в кресле и изучающей своё лицо в маленьком зеркальце. На ней был надет атласный халат и, видимо, больше ничего.
   - Каким-то образом я поняла, что это ты, - заметила Черри. - Всё думала, когда же ты меня выследишь.
   - Нам нужно поговорить.
   - Начинай.
   - Ко мне сегодня приходила наша общая знакомая. Общая с тобой и с Эдди. Её зовут Кассандра.
   - Сука носатая, - отозвалась Черри. Черты её лица потемнели. Казалось, кожа была готова сползти с лица и обнажить череп.
   - Мне нужно знать, какова твоя роль во всём этом, Черри. Ты работаешь с Эдди? Не думаю, что ваш, почти одновременный визит ко мне, был случаен.
   - Мы оба, так или иначе, принадлежим тебе, доктор Лиза. Не могу сказать за Эдди, но именно ты сделала меня такой, какая я есть.
   - Каким же образом?
   - Помнишь тот вечер, когда я сбежала из тюрьмы? Когда ты нашла меня у себя в машине?
   Лиза вздохнула.
   - Такое забудешь. Ты меня чуть не удушила.
   - Но ты позаботилась обо мне. Спрятала у себя дома. Точно так же, ты залезла ко мне в голову и покопалась в моих мозгах.
   - Да, я тебя изучала. Хотела написать книгу...
   Черри угрюмо посмотрела на неё.
   - В этом деле была не только жажда знаний. Ты же знаешь.
   Лиза ощутила слабость в ногах и села. Да, не только жажда. Всё начиналось, как исследование психопатической личности в контролируемых условиях, но ситуация резко изменилась, когда они начали спать вместе. Лиза не могла сказать, как это случилось и почему продолжалось. Черри очень красивая женщина, но Лизу ни до этого, ни после, женщины не привлекали. Воспоминания о тех временах, по-прежнему, пылали жаром. Лиза про себя пометила их как часть своей общей одержимости.
   - Ты права. Однако сейчас этого нет.
   - А то, что случилось потом? Рассказать тебе? Про гипоталамин?
   Что-то лопнуло внутри у Лизы.
   - Я и понятия не имела, что ты об этом знала.
   - Я не дура, доктор. Я понимала, что то, что ты мне колешь - не обычные транквилизаторы. Ты ставила на мне эксперименты.
   - Ты не подопытный кролик. Гипоталамин - это новое лекарство, экспериментальное, да, но, к тому времени, уже тщательное проверенное.
   Черри ухмыльнулась.
   - Именно поэтому его так и не выбросили на рынок? Поэтому он запрещен?
   Лиза попыталась выкрутиться.
   - Выявились некоторые непредвиденные побочные эффекты.
   - Ты и не представляешь, какие, - заметила Черри.
   Лиза пыталась понять, к чему она клонила. Гипоталамин был экспериментальным лекарством психического свойства, и, к тому времени, когда Лиза решила использовать его на Черри, он ещё не прошел комиссию управления по контролю за медикаментами. Однако он уже был опробован в Стэнфорде и Университете Джона Хопкинса. Дальнейшая его разработка была приостановлена, когда выяснилось, что он наносил непоправимый вред лимбической системе мозга. Страдала ли Черри от этого? Возможно.
   Черри встала и положила руки Лизе на плечи.
   - Наверное, именно, гипоталамин сделал меня такой, какая я есть. И за это я должна поблагодарить тебя.
   - Черри, неизвестно, как...
   - Я не виню тебя. Совсем. Ты пыталась мне помочь. Никто тогда и представить не мог, на что способна эта штука.
   Что же он сделал? Ей очень сильно захотелось это проверить.
   - Я никогда не переставала хотеть тебя, - прошептала Черри и поцеловала Лизу.
   Та отпрянула в сторону.
   - Прекрати, Черри. Это в прошлом.
   Но она не прекратила, её руки начали трогать её повсюду - грудь, между ног, везде, где ещё оставались следы и боль от прикосновений Эдди.
   - Прекрати! - выкрикнула Лиза и вырвалась из объятий Черри. Она совсем не собиралась быть совращенной этой бешеной сукой. Она ударила её и оттолкнула, прекрасно, при этом, понимая, как опасно отказывать Черри в удовлетворении её желаний.
   Черри, внезапно, рассмеялась.
   - Думаешь, сможешь так легко меня победить? - она снова обхватила Лизу, на этот раз, гораздо крепче и сильнее.
   Как бы плохо это ни было, существовало нечто, более жуткое. Чуть раньше она подумала, будто её лицо было готово, вот-вот, слезть с черепа, и сейчас именно так и было. Лицо Черри было вылеплено из воска, оно двигалось, текло и бушевало. Плоть пришла в движение, превращаясь в...
   В лицо Эдди, конечно же.
   Оно превратилось в идеальную копию лица того человека, который недавно её изнасиловал. Это превращение произошло практически мгновенно. Лицо Черри растекалось и переливалось волнами. При этом, трансформация коснулась не только лица, преобразилось всё её тело. Не было больше никакой Черри Хилл. Перед Лизой стоял Эдди Зеро.
   - Рад видеть тебя, голубка, - сказал он.
   То ли страх, то ли отчаяние придало ей сил, Лиза так и не поняла. Имело значение только то, что она сделала. Она вырвалась из его объятий и отскочила в сторону в полном смятении.
   - Это всё гипоталамин, - сказала она, скорее, себе, нежели, ему.
   Он ухмыльнулся и шагнул в её сторону.
   - Что ты, там, шепчешь, док? Хочешь поиграть с Эдди, да?
   - Лекарство, - выдохнула она. - Это всё оно. Оно во всём виновато.
   - Какое лекарство?
   - Гипоталамин.
   - Хули ты несёшь?
   Ноги Лизы были готовы подкоситься. Сердце бешено колотилось, мозг плавился в попытке осознать и объяснить происходящее. Препарат наносил органические повреждения мозгу, но она читала, что основной удар приходился на гипоталамус, что вело к гормональному дисбалансу, который, в свою очередь, приводил к нарушению суточных биоритмов, структуры сна и усиливал сексуальное влечение... но, чтобы это. Возможно, он так повлиял только на Черри. Может, химия её мозга отличалась от остальных, или сильное влияние оказало её безумие. А, может, всё вместе. Черри отождествила себя с Эдди и стала им - в физическом и психологическом плане. Но, самое неожиданное, что он вёл себя так, будто не знал ни о каком гипоталамине. И, видимо, действительно, не знал. Может, о нём знала только Черри, а перед ней сейчас, совсем, не Черри. Она была одержима Эдди, а препарат помог ей воплотить его в реальности. Полное перевоплощение на молекулярном уровне. Оборотень. И, в процессе физического перестроения, изменилось и её сознание, а не просто Черри пряталась под чужой личиной.
   Лиза изо всех сил постаралась взять себя в руки.
   - Эдди, - выдавила она из себя, пытаясь восстановить дыхание и не дышать, как выброшенная на сушу рыба. - Где Черри?
   Эдди выглядел сбитым с толку.
   - Черри?
   - Черри Хилл.
   - С хуя ли мне-то знать? Я её несколько лет не видел.
   - Она внутри тебя?
   Он улыбнулся, а затем, в недоумении нахмурился.
   - Черри в... я не знаю, где она.
   Лиза немного успокоилась. Это, конечно, объясняло связь между ними. Что они появились в городе одновременно. Но если этот Эдди был одним из обликов Черри, то где, блин, настоящий Эдди Зеро?
   - Эдди, я хочу поговорить с Черри. Можно?
   Он пьяно покачнулся. Он начал трясти головой, в какое-то мгновение черты его лица снова начали расплываться.
   - Черри... здесь нет.
   - Ты и есть - Черри.
   - Нет! Я...я...я...
   - Да.
   Её внешность снова пришла в движение, пока, наконец, не слепилась обратно в Черри. Тело тоже стало женским.
   - Сучка, - сплюнула она. - Всё только испортила.
   - Я хочу тебе помочь.
   - Уйди от меня.
   - Пожалуйста, Черри...
   Та уставилась прямо на Лизу. Она была в ярости и Лиза понимала, что находилась в очень опасном положении. Черри дернулась, было, в её сторону, но, затем, развернулась и убежала в спальню, захлопнув за собой дверь. До Лизы донесся звук проворачиваемого в замке ключа, а, затем, плач.
   Лиза стояла на месте, ощущая собственную беспомощность в объяснении этого загадочного феномена. Она не понимала, что делать, что говорить, куда звонить. Может, Фенну. Может, единственно верным решением окажется, позвать его сюда, заставить взглянуть в лицо безумию и только затем поинтересоваться его мнением. Но нет, на это она пойти не могла. Пока не могла. Именно это и обещала ей Кассандра. Последняя деталь загадки. Она поискала место, куда можно присесть и собраться с мыслями. У окна стоял письменный стол, стилизованный под мебель 18 века, она села за него. Среди прочего барахла, на столе лежала стопка писем, перетянутых резинкой. Лиза сняла резинку и просмотрела письма. Все они были адресованы Эдди.
   Она принялась читать.
   К тому моменту, когда она закончила чтение, звуки из спальни стихли. Лиза замерла. Просто, впала в ступор. Её тело отяжелело и обмякло. Верно, этот день был полон открытий. Судя по выдуманным письмам, Эдди Зеро был мёртв, по меньшей мере, уже год.
   Она спрятала письма в карман и ушла, пока чего не случилось. В это время, в спальне Черри запела колыбельную.
  
   Дом из кожи.
  
   - Сегодня всё кончится, - позже вечером сказал Эдди. Он обращался к гниющему, полуразложившемуся существу, которое когда-то было Пауком. Он сказал это с выражением ремесленника, который говорил о скором завершении трудной работы. - Мы уйдем и никогда не вернемся. Ты и я.
   - А что с той сучкой? - спросил Паук без какого-либо интереса. - Ты, правда, хочешь взять её с нами?
   Эдди высокомерно улыбнулся.
   - Определенно. Сегодня будем работать там же, где работал отец - в его старом доме. Мы встретимся с ней там.
   - Это ловушка, - Паук зевнул. - Она притащит за собой копа и всё развалится.
   - Он тоже может прийти.
   - Не вмешивай её в наши дела, - настаивал Паук.
   - Почему? Сёстры сами сказали, что будут счастливы получить и её. Приведет копа, разберемся с ним.
   Паук помотал изуродованной головой.
   - Слишком велик риск, - сказал он. - Этот коп может привести других, и тогда, точно, всё рухнет. Мне нужно уйти, разве не видишь? Ты ещё можешь играться в игры, а я нет. Я тут и недели не протяну. Я разваливаюсь.
   - Доверься мне.
   - Дело не в доверии, - сказал ему Паук. - Дело в реальности. Если я не уйду, как можно раньше, то от меня, скоро, вообще ничего не останется.
   - Не переживай.
   Паук попытался рассмеяться, но издал, лишь, шипение. С его лица свисали куски кишевшей паразитами кожи, от него несло тухлятиной.
   - Тебе легко говорить.
   - Расслабься.
   - Ага, ну, точно. - Вокруг него роились тени, они вылезали изо рта, из носа, выглядывали из бесчисленных ран на его теле. Они заполняли собой любое свободное пространство.
   (нам не нужны возможности пройти эдди мы хотим пройти)
   - Я думаю обо всех, - заверил их Эдди.
   (посмотрим)
   Голоса стихли и тени исчезли в своих норах.
   - Будь внимателен, - сказал ему Паук в тишине.
   Эдди закурил и подмигнул ему.
   - Путь откроется сегодня, и никакая полиция нас не остановит.
   - Надеюсь на это. Ты даже не представляешь, каково это - быть таким, - он шевельнулся и с тела посыпались куски кожи. - Или постоянно держать их внутри.
   - Я всё прекрасно понимаю. Скоро мы все освободимся.
   - Надеюсь.
   Эдди улыбнулся.
   - Держись, братан. И не разваливайся раньше времени.
  
   ***
   К тому, чем занималась Лиза, её подтолкнуло отчаяние. Ей нужно было перестать занимать голову мыслями, которые подвигли бы её рассказать всё Фенну. Поэтому она взяла калькулятор, стопку бумаги и принялась расшифровывать записи из Земель.
   Она поняла уже очень многое. Знала о Уильяме Зеро. Знала о Землях... столько, сколько хотела. Знала, что случилось с неизвестной Фенна. Знала, что мертвые могут оживать, если их очень хорошо попросить. И самое важное, она знала, что Эдди Зеро мертв. Что долгое время она гналась за призраком. Эдди превратился в Черри и наоборот. Кассандра права - мир - это бред. Лизе было знакомо чувство вины, но, до сих пор, она и не представляла, что это такое. Побоку личное, это дело превратилось в сугубо профессиональное. Во-первых, когда Черри сбежала из тюрьмы, именно Лиза укрыла её, обучила, прямо и безоговорочно нарушая все моральные и профессиональные принципы врача-терапевта. Во-вторых, она использовала на ней непроверенное экспериментальное лекарство - гипоталамин. Она вытащила его из тюремного лазарета, куда его доставили люди из комиссии по контролю за медикаментами. В этой программе работало огромное множество учреждений. То, что произошло с Черри, не было её виной... ну, не совсем. Виновато управление. Однако никуда не делся тот факт, что она нарушила профессиональную этику, помогла и обучила Черри, а заодно испытала на ней неизвестный препарат.
   Некоторым образом, именно Лиза создала всю ситуацию. Отчасти, виноват гипоталамин, но именно Лиза дала его Черри. После того, как Черри ушла из её дома, она отыскала Эдди, что привело к чему-то, ещё более худшему, чем смерть. Короче говоря, Лиза прекрасно понимала, что такое чувство вины. Если бы она не помогла Черри, если бы она, питаемая страстным желанием написать книгу, не дала ей препарат, многие люди остались бы живы. Начиная с тех, кого Черри и Эдди убили во время своего "турне" и, заканчивая, самим Эдди и всеми убитыми в городе.
   Именно на мне лежит ответственность, решила Лиза, за весь этот бардак. Но я исправлю свои просчеты. Я разберусь и с Эдди, и с Черри, и с Уильямом Зеро. Если всё сделать, как надо, они отправятся туда, откуда нет выхода.
   С помощью книги и Кассандры, ей удастся выполнить задуманное.
   Когда появился Фенн, всё стало только хуже. Наверное, он её презирал, но, несмотря на то, что её тревожило это, она понимала, что, узнав правду, его презрение и ненависть возрастут многократно. Но он требовал правды. Она расскажет, и будь, что будет. Ей хотелось думать, что, узнав всё, он впервые в своей жизни проклянет своё полицейское любопытство. И перестанет воспринимать её, как невинную пташку. Конечно, его мнение о ней уже поменялось, но это не идет ни в какое сравнение с тем, что будет дальше. А, когда она расскажет ему, что потом? Он просто уйдет, преисполненный отвращения или швырнёт её в камеру, как соучастницу? А, может, это она плохо о нём думает? Может, он захочет помочь?
   Разобрать уравнения и символы, написанные в книге, оказалось делом непростым. Записано всё было в беспорядке и она просто переписала их, как есть. Во-первых, нужно структурировать всё в некий логический порядок, если он, вообще, был. Она больше часа провозилась, подставляя то одну, то другую комбинацию, но ничего не выходило. Её скудных познаний в математике не хватало, чтобы разобраться в этих запутанных записях. Уильям Зеро смог в них разобраться, наверное, нужно быть таким же сумасшедшим, как он, чтобы сделать то же самое. Сама мысль о математической логике, которую могут понять только психи, казалась ей отвратительной. Впрочем, мысль эта была недалека от истины.
   Не имея иных вариантов, Лиза продолжала работать. Когда нервы уже начинали сдавать, у неё что-то начало получаться. Когда она смогла связать два или три уравнения, всё встало на свои места. Она впала в некое подобие ярости, как человек, тыкающий разные кнопки на клавиатуре компьютера, но заставляющий его работать, не имея ни малейшего представления о том, что именно он делает. Она тоже ничего не понимала. Зеро записал всё в случайном порядке нарочно, решив, что, если книга попадет в чужие руки, тот человек не сможет ничего понять. На первый взгляд, всё выглядело готовым, но она видела, где-то закралась ошибка. Лиза принялась всё перепроверять и, наконец, выстроила нужный порядок, согласно логике.
   В этот момент из соседней комнаты послышалось рыдание.
   Она была одна, Лиза знала это наверняка. И всё же, она отчётливо слышала из соседней комнаты плач. Она медленно встала с кровати и направилась к двери. В комнате было тускло, будто солнце скрылось за тучей. Но дело было в другом. Занавески на окнах были раздвинуты, просто вся комната, вдруг, погрузилась в серый полумрак. Она видела угольного цвета похожие на облака тени, собиравшиеся в углах и затемнявшие помещение, как капля чернил, попавшая в воду. Что произойдет дальше, она уже знала. Знала, что появится в старом зеркале в гостиной.
   Земли.
   Она подумала: Получилось. Господи, я открыла проход.
   За дверью, в гостиной царила непроглядная тьма. Тонкие черные пальцы мрака медленно заползали в спальню. Сухой ветер полный черного пепла затрепетал занавески на окнах. Рыдание стало громче, до неё доносились крики и шепот. Ледяная игла ужаса кольнула её в сердце.
   Из тумана явился Уильям Зеро, всем своим видом, подтверждая прозвище Доктор Кровь-и-Кости. Он был изодран, сшит и разорван обратно. С него клочьями свисали обрывки одежды... или то была его плоть? Было трудно сказать, где заканчивалось одно и начиналось другое. Он был ходячим трупом, обшитым в человеческую кожу чудовищем, которое с большим трудом удерживало то, что от него осталось.
   - Весьма впечатлён, - не без зависти произнес он. - Не каждому дано решить мою загадку.
   Из тумана позади него высовывались какие-то облезлые лица. Они подходили вплотную к зеркалу, но так и не решались перешагнуть через него.
   - Это случайность, - отозвалась она.
   - И тем не менее, через случайность приходит откровение. Ты позвала, и вот я здесь, - его изуродованное лицо исказилось в подобии улыбки. Она, скорее, была похожа на ухмылку покойника. - А теперь, давай сюда книгу, вместе со своими расчётами. Ты и представить не можешь, насколько они могут быть опасными в руках несведущего.
   - А, что, если не отдам?
   - В твоём согласии нет необходимости, - заверил он её. - Я её, в любом случае, получу. В этот раз, бежать некуда.
   Лиза сунула свои записи в книгу и швырнула её Зеро. Бросок вышел неловким, но, всё же, книга, подхваченная порывом ветра, приземлилась прямо в протянутую ладонь. Зеро, тут же, сунул её в карман.
   - Ну, вот, и славно, - сказал он, шагая вперед. - И как же, теперь, я должен вознаградить тебя за причиненные мне неудобства?
   - Уходи, - сказала она. - Я никому ничего не скажу.
   Он рассмеялся.
   - Да, рассказывай, кому хочешь. Нам нужно закончить начатое в прошлый раз. Сейчас самое время.
   Её губы задрожали, она попыталась что-нибудь сказать, но слова не выходили. От его желаний внутри неё всё похолодело.
   - Не трогай меня, - наконец выдавила из себя она. - Пожалуйста, не трогай.
   - Хватит, дергаться - ответил он. - Мы отправимся в путешествие. - Он вытянул руку. - Идём. В пути тебе будет больно, но награда стоит этого.
   Она попятилась назад, пока не уткнулась в изголовье кровати.
   - Зачем тебе я? Зачем тебе, именно, я? Наши отношения остались в далеком прошлом.
   Он подошел к кровати, держа в руке раскрытую бритву, её лезвие было покрыто ржавчиной. От его вони, к её горлу подступила тошнота. Он ухмылялся... если это можно так назвать... глубокий шрам на его лице пополз в сторону, вытягивая уголки губ в жуткий оскал.
   - Почему бы тебе не взять с собой сына? - спросила она, едва дыша.
   Он замер.
   - Сына?
   - Да, Эдди. Твой сын.
   - Он здесь?
   - Нет, но я могу привести его, - она отчаянно торговалась. - Долго ждать не придется. Может, сегодня ночью.
   - Я о нём уже почти позабыл.
   - А он о тебе не забывает. Он детально воссоздаёт все твои деяния.
   - Правда?
   - Да. Вместе с ещё одним парнем, он пытается попасть в Земли. Сёстры сказали им, что скоро они там окажутся.
   - Я и не знал, совсем. Связи там никакой нет.
   - Возьми его, вместо меня. С ним тебе будет лучше.
   Доктор Кровь-и-Кости в раздумьях оскалил жёлтые зубы.
   - Но, всё это время, я мечтал о тебе, любовь моя. Именно с тобой я хотел бы провести вечность.
   - Тебе со мной не понравится. Я буду вопить и плакать.
   Он ухмыльнулся.
   - Да, ты меня дразнишь, - он закатил глаза от удовольствия. - О, как же я мечтал увидеть твои блаженные мучения.
   - Но, ведь, Эдди... Он - твоя плоть и кровь...
   - Сёстры, в любом случае, его приведут. Скоро мы увидимся.
   Её разум отчаянно метался, силясь придумать хоть что-нибудь.
   - Тебя, ведь, туда провели Сёстры? Почему бы тебе не провести его лично?
   Он сухо кашлянул.
   - Это будет забавно. Обмануть их...
   - Я могу всё устроить. Он хочет, чтобы я пошла с ним. Я приведу его в старый дом, а ты заберешь его к себе.
   - Без обмана?
   - Без обмана. Обещаю. Он - вылитый ты. Ты бы гордился им. - Она распахнула халат, демонстрируя синяки и порезы. - Он изнасиловал меня.
   Зеро, буквально, сиял от гордости.
   - Боже, боже, какой же он озорник.
   - Я приведу его к тебе.
   - Хорошо. Веди и побыстрее.
   - Приведу.
   - Если мне понравится, я позволю тебе остаться в этом унылом мире, - пообещал он. - Если же нет, твои гладкие косточки будут украшать наше брачное ложе на той стороне.
   Он шагнул назад, напевая что-то под нос. За ним отступала и тьма. Когда провал закрылся, послышалось нечто похожее на вздох, резкий порыв ветра сорвал со стен картины и разбросал по всему номеру бумагу.
   В следующий миг, Лиза осталась одна.
  
   ***
   Фенн пришел около шести. Он налил себе выпить и принялся ждать женщину, которую, как ему казалось, любил. Сидя в полной тишине, он размышлял, чего же он от неё получит. Расскажет ли она правду, или снова начнет врать? Или выдаст какую-то хитрую смесь из того и другого? Любовь ослепляет, а он ходил в темноте слишком долго. Она никогда не говорила, что любила его, да, и не собиралась, в общем-то. И всё же, он был уверен, что она поступит по-своему. Может, это всё только сон. Вероятность этого была весьма велика. Сколько ночей он провёл, мечтая о совместной жизни с ней. Сколько он пролежал рядом, глядя, как она спит и думая, что конца этому не будет. Неужели, это всего лишь наваждение? Он никогда не был эмоциональным человеком, способным на какое-то сострадание. В отличие от других, ему любовь никогда не давалась просто. Но она ворвалась в его жизнь совершенно внезапно и полностью поглотила. Он понимал, что, раз уж, всё оказалось навязчивым сновидением, рано или поздно оно его убьет.
   Он смотрел на неё, сидящую напротив, словно, незнакомка и пытался вспомнить, каково это - не иметь никаких сомнений. Всё в её действиях - от отбрасывания пряди волос от лица или отведенного в сторону взгляда - говорило о том, что между ними не было ничего, кроме случайной вспышки сексуального вожделения.
   Это пугало.
   В ней не осталось ничего, что указывало бы на то, что между ними что-то было. В её взгляде не было ни малейшей искры, её лицо не обладало никаким магическим воздействием, а. когда она смотрела ему в глаза, в них не было ничего, кроме вины и безразличия.
   - Я жду, - произнес он. Но чего? Правды? У него промелькнула надежда, что она снова соврет ему и избавит от душевных терзаний. - Или, хочешь, чтобы я начал?
   Лиза пожала плечами.
   - Я провел кое-какое расследование. Могу рассказать о результатах.
   И он рассказал. О Сомсе, находившем шлюх для Уильяма Зеро и его Общества Храмовников, о том, что он являлся отцом Черри Хилл. О том, что он её совратил, принудил сниматься в порно. Об убийстве семьи. Продолжать он не стал. Остальное Лиза знала.
   - Невероятно, - сказала она. - Это многое объясняет. Когда я нанимала Сомса, я и представить не могла, насколько он во всё это вовлечён.
   - Ага, всё сходится. Думаю, остальное ты знаешь. Так, просвети меня.
   - Выбора у меня, пожалуй, нет.
   - Совершенно, верно.
   Она обхватила себя руками.
   - С чего бы начать...
   - Просто, начинай, - его сердце тонуло в океане отчаяния.
   Она отвернулась.
   - Правду. Обо мне. Обо всём этом. Ты уверен, что хочешь знать?
   - Говори, - настоял он. Ему хотелось, чтобы она забыла обо всём, не стала смывать в холодный океан реальности, так тщательно воздвигнутые им песчаные замки.
   Она выглядела расстроенной. И, вдруг, он понял, что ему предстоит узнать нечто настолько ужасное, что он и вообразить не мог. Её красота оказалась искажена черными кругами под глазами и грустным выражением губ. Ему хотелось обнять её, но он не мог. Пока, не мог.
   - Рассказывай, - сказал он, в его голосе послышалось раздражение.
   - Всё началось, когда я ещё была подростком и мои родители развелись. Мать переехала в Сосалито...
  
   ***
   Ничего подобного он не ожидал. За всё время рассказа его разум пережил целую гамму эмоций, от симпатии до отвращения. Временами, он ёрзал и ворочался, будто червь под лучами солнца, а иногда, сидел смирно, не шевелясь, будто впав в ступор. Трудно было понять, что казалось ему наиболее отвратительным - Уильям Зеро, воспользовавшийся её уязвимостью, его сынок Эдди, который её изнасиловал или возвращение всё того же Зеро-старшего из Земель. Когда она закончила и замолчала, он почувствовал к ней сострадание... наверное, из-за того, что её разум сейчас был совершенно расстроен.
   - Лиза, - наконец, произнес он. - Нужно было сразу обо всём рассказать. Я бы понял.
   - Да? - поинтересовалась она. - Я ещё никогда никому не рассказывала, что происходит у меня в голове. Потому что это ужасно и очень запутано.
   - Не надо так говорить. В этом нет твоей вины, - он был уверен в своих словах. Зеро совратил её, извратил её разум, и не её вина в том, что произошло потом.
   - Это не так, - резко бросила она. - Я во всём виновата. Эдди явился сюда, точно зная, что получит желаемое, а я была слишком одержима, чтобы сопротивляться ему.
   - Ты жива, а это главное. Если бы ты оказала сопротивление, он бы тебя убил.
   - Не нужно снисходить до жалости ко мне, - перебила его она. - Я её не достойна. Я получила то, что заслужила. Меня много лет обманывали и подвергали опасности. Я объединила его с отцом в собственной голове. С человеком, которого я ненавижу и люблю одновременно. Он видел это по-своему. Увидел, как легко можно управлять мной.
   - Он - чудовище, - сказал Фенн, подходя к ней.
   Она оттолкнула его.
   - Теперь, ты знаешь правду. Знаешь, какого человека полюбил. Почему ты не можешь принять, что я отвратительна тебе? Что ненавидишь всё, что я из себя представляю?
   - Я люблю тебя.
   - Не говори так! - выкрикнула она. - Никогда так не говори! Ты, что, не видишь, что я такое? Что я урод?
   Ему захотелось обнять её, но она не позволила. Ему хотелось помочь ей, успокоить её.
   - Ты не урод. У тебя есть проблемы, я это понимаю, но мы с ними справимся.
   - Не будь так уверен. То, что я расскажу дальше, сведет тебя с ума. А расскажу я об участии в этом деле Черри.
   Он выглядел бледным, но слушал внимательно. Он услышал о побеге Черри из тюрьмы. О том, что Лиза её изучала. О гипоталамине. О том, что он с ней сделал. О смерти Эдди. И, наконец, о Кассандре, их неизвестной. Когда она закончила рассказ, он молчал. Принять новость о том, что Уильям Зеро вернулся из Земель, было непросто, но это... полнейшее безумие.
   - В это, признаться, трудно поверить, Лиза. Черри превратилась в Эдди? В ходячий труп?
   - Понимаю, звучит нелепо, но это правда. Думаешь, я настолько шизанутая, что сама всё придумала?
   - Нет, конечно, нет, но... - Но это слишком. Ему хотелось поделиться с ней своими сомнениями, однако, сделать это было непросто.
   - Вы должны поверить мне, мистер Ф... Джим. Боюсь, это единственное, что вы можете сделать, прежде, чем бросите меня в тюрьму.
   Фенн закурил. Разумеется, этим всё и закончится. Либо дать ей возможность доказать свои слова, либо закрыть за соучастие и подстрекательство. Полиция ни на шаг не приблизилась к поимке Эдди. Если он, всё ещё, считает себя копом, Лизе придётся довериться.
   - Я пока не уверен, что верю тебе, - пробормотал он. - Но, видимо, придется дать тебе возможность оправдаться.
   - Я только об этом и прошу, - она протянула ему стопку писем. - Прочти. Это кое-что объяснит.
   - Это Черри их написала?
   Лиза кивнула.
   Когда он закончил чтение, то сказал:
   - Я помогу тебе. Сделаю всё, что в моих силах.
   - Поможешь?
   - Да. И сделаю я это ради тебя, а не ради какого-то закона.
   - Круг замыкается, Джим. Всё началось с Уильяма Зеро и на нём же закончится. Скоро позвонит Эдди, я приведу его к отцу и, если после этого он умрёт, это докажет мою правоту. Я очень на это надеюсь, - она заплакала и он обнял её.
   Бедная запутавшаяся женщина, подумал он.
   - Не переживай. Всё будет хорошо.
   Она оттолкнула его.
   - Хорошо? Ты, что шутки шутить вздумал?
   Он не мог этого отрицать.
   - Лиза, Эдди реален. Но Земли... их не существует. Это всё глупости. Тебе придется это признать. А всё остальное... этого, просто, быть не может.
   Зазвонил телефон.
   Она утёрла слезы и взяла трубку.
   - Всё ещё хочешь пойти со мной? - спросил Эдди.
   Все эмоции оставили её.
   - Да, хочу.
   - Сегодня ночью, милая. Слушай внимательно.
   - Да?
   - Знаешь, где старый дом моего отца?
   - Знаю.
   - Если хочешь со мной, приходи. В полночь.
   Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Эдди направлялся прямо к ней в руки.
   - Приду.
   На том конце повесили трубку.
   - Судя по всему, появилась возможность для тебя узнать, сумасшедшая я или нет, - обратилась она к Фенну.
   - Эдди? - он побледнел.
   - Да. Ночью всё закончится.
   Телефон зазвонил прежде, чем он ответил.
   Лиза сняла трубку, Фенн напрягся.
   - Ты сходила к Черри? - это была Кассандра.
   - Сходила.
   - Хорошо. Теперь ты знаешь её тайну.
   Лиза ответила:
   - Да. Только что звонил Эдди. Сказал, сегодня в полночь.
   - Хорошо. Чем раньше, тем лучше. Становлюсь жестковатой, - она тихо рассмеялась. - Иди туда и пусть твой мистер Фенн пойдет с тобой. Нам пригодится кто-то со связями, чтобы объясниться, когда всё кончится.
   - Ты придешь?
   - Да. Приду. Время колдовать. Как мило.
   И повесила трубку.
  
   ***
   Когда Лиза и Фенн подошли к старому дому, пошел дождь. Нельзя сказать, что их путешествие окончено. Лиза не могла сказать, о чём именно думал Фенн, но была уверена, что думал он о ней и обо всём этом бардаке. Сейчас, впрочем, всё это не имело значения. Через несколько часов, надеялась она, не будет ни Зеро, ни Эдди, ни Черри, ни, наверное, её самой. Она не боялась. Нужно было избавиться от воспоминаний об Эдди и Докторе Кровь-и-Кости. Если это означало, что она должна умереть, значит, это было недорогой ценой за избавление от годами преследовавших воспоминаний.
   Она всё начала, она же и закончит.
   Лиза понимала, что Фенн не воспринимал всерьез её рассказ о Зеро-старшем и Землях. Его прагматичный разум полицейского был убежден, что всё это выдумки, которые овладели умами Эдди и Паука, и которые передались ей. Ему было плевать на то, что видел Гулливер, ни Сёстры, ни иные миры в его картину мира не укладывались. Несмотря на это, Эдди он воспринимал, весьма, серьезно. Он считал, что Эдди заманивал её в этот дом, чтобы изнасиловать и убить, под предлогом отправления в какое-то путешествие. Только, Эдди не знал, что Фенн намеревался обломать ему праздник. А, если туда придут Черри с Кассандрой, что ж... они просто посмотрят.
   Лизе оставалось надеяться, что Фенн прав и Эдди его не ждёт. Но, всё же, она сомневалась. Она чувствовала бы себя комфортнее, если бы вокруг сидела дюжина вооруженных до зубов копов, готовых, в любой миг, броситься на подмогу. Но Фенн решил иначе. Он настоял на том, чтобы лично взять Эдди. Она гадала, что заставило такого осторожного человека, как он, проявлять свою молодецкую удаль и лично ловить Эдди за то, что он её изнасиловал. Она бы чувствовала себя гораздо лучше, если бы он полностью ей доверял и отправлялся сюда, зная, что пара взбесившихся психов станут не самой важной из его проблем.
   Они припарковались на обочине и Фенн сказал:
   - Подожди минуту, пока я обойду дом, затем, не торопясь, заходи внутрь. Иди медленно. Я должен быть на месте, когда он появится.
   Она кивнула.
   - Уверен, что не нужно вызвать Гейнса и подмогу?
   - Уверен, - пробурчал Фенн. - Это моё дело.
   Лизе это совсем не понравилось.
   - Мне кажется, это неправильно, - сказала она.
   - Посмотрим. К тому же, Кассандре, явно, не понравится толпа копов, правда?
   - Мы играем с огнем.
   Он не ответил.
   - Не дергайся. Начнет говорить, не останавливай. Делай, как договаривались: скажи, что хочешь рассказать ему об отце. Это его отвлечёт. Дальше я.
   - Ты же ни единому моему слову не поверил, так, ведь? - спросила она в последний раз.
   - Будь осторожна, - сказал он, будто не услышал вопроса и вышел под дождь.
   Несмотря на ливень, она сделала так, как сказал Фенн и медленно пошла к дому. Она понимала, что он может всё испортить. Начнет размахивать оружием и Кровь-и-Кости не получит обещанного - своего сына. Несомненно, он решит её за это наказать. Может, он решит утащить её к себе на брачное ложе, а, может, захочет поквитаться с Фенном. Ей оставалось только ждать самого неожиданного и цепляться за тонкую соломинку надежды, что отец и сын Зеро пойдут своим путем, а она с Фенном своим.
   Так и будет, думала она, если Черри покажет своё лицо из-под маски Эдди.
   Её тревожила только Кассандра и её роль во всём этом.
   Господи, какой же бардак. Ужасный, чудовищный, отвратительный бардак.
   К тому времени, как она поднялась к двери, она уже промокла насквозь, и испытала, поистине, детское наслаждение от того, что стояла под дождем. Ей пришлось, даже, заставить себя не думать об этом, потому что это воспоминание напоминало старые мысли. Когда-то она боялась грозы. Теперь, буря давала ей чувство защищенности, реальности.
   Отбросив все страхи, она вошла в дом.
   Сквозь разбитые окна и гнилые ставни пробивался серый свет. Сквозь гипсовую пыль проникал запах, более жуткий, чем запах гнилого дерева и испражнений животных. Ощущение, будто она попала в склеп. Стены источали отвратный запах смерти.
   - Эдди? - выкрикнула она. Тьма ничего ей не ответила. Эхо её голоса, лишь, подняло пыль со стен и перил.
   Она шагнула вперед.
   - Эдди, это доктор Локмер... Лиза... - Звук её собственного ужаса в стенах этого могильника пугал её. - Эдди? Ты здесь?
   - Да.
   Сердце чуть не выскочило из груди. Звук донесся справа от неё. Она вошла в грязную пустую комнату. Здесь со стен кусками свисали обои, люстра была густо покрыта паутиной.
   - Ты где? - тихо спросила она. Сквозь запыленные окна проникали бледные лучики света. Здесь ещё сильнее пахло смертью, под ногами, среди червей, валялись высохшие кости.
   - Ты где? - снова спросила она.
   Он вышел из маленькой каморки.
   - Здесь.
   Зажегся свет. Единственная лампа в люстре давала тусклое свечение.
   - Я сказала, что приду и пришла, - произнесла она, гадая, откуда тут взялось электричество. По крайней мере, умрет она при свете.
   - Готова?
   Она кивнула.
   - Да.
   Он взял её за руку. Его ладонь была холодной, кожа сухой. Его прикосновение не вызывало ни желания, ни одержимости, ничего, только безразличие. Он провел большим пальцем по её ладони.
   - Ты не пожалеешь, - сказал он.
   - Не пожалею...
   Её окатило холодом, но исходил он не от Эдди, а от каморки.
   - Никаких шуток, - сказал он. - И никаких игр в доктора.
   - Никаких.
   - Пути назад не будет.
   - Знаю, - соврала она.
   - Плохо выглядишь. Заболела?
   - Нет, я в порядке. Просто, немного не в себе, наверное. Последние несколько дней выдались странными.
   - Но приятными? - поинтересовался он.
   - Да.
   - Скоро придут Сёстры, тогда мы и начнём. - Он посмотрел вперед. - Они выйдут оттуда.
   Послышался скрип половицы и на свет вышел Фенн с оружием в руке.
   - Эдди Зеро. Наконец-то, - сказал он.
   Его появление, казалось, совсем не удивило Эдди.
   - Надо было догадаться. А вы, лейтенант Фенн, полагаю?
   - Собственной персоной, - отозвался Фенн, держа дрожащий палец на спусковом крючке. - Отойди от него, Лиза.
   Она смотрела то на Фенна, то на Эдди.
   - Тебе конец, Эдди, - спокойно заявил Фенн, будто, всё, действительно, закончилось. - По-хорошему, тебя надо бы грохнуть, но за решеткой ты будешь смотреться лучше.
   Эдди шагнул назад. Фенн двинулся за ним.
   - Поздно уже бежать.
   - Ты, даже, не представляешь, насколько поздно, - хихикнул в ответ Эдди.
   Лиза слишком поздно поняла, что же задумал Эдди. Он развернул Фенна так, чтобы тот оказался спиной к каморке. Она услышала оттуда сухой стрекот и, только собралась закричать, как изнутри ниши вылетела бесформенная тень и со всей силы ударила Фенна в спину, так, что он отлетел к противоположной стене, сильно ударился головой и упал без сознания.
   - Отлично, браток! - крикнул Эдди.
   Из ниши вышла жуткая уродливая тварь, от вони, которая следовала за ней, в голове у Лизы помутилось, ноги, внезапно, стали ватными, а живот скрутило приступами боли. Это был Паук. Она опознала его по косичкам, которые гнилыми нитями свисали с его облезлой головы.
   - Господи... - выдохнула она, не сильно, впрочем, удивленная подобным зрелищем после встречи с Кассандрой.
   - Вернемся к делам, - спокойно, даже, буднично произнес Эдди. - Паук, подержи его пока. У него наручники должны быть, там, пристегни его. Будь хорошим мальчиком.
   Паук оскалил жёлтые зубы, однако, выполнил приказ.
   - А с пушкой что делать?
   - Сунь обратно в кобуру. Она ему ещё понадобится.
   Паук выполнил и это.
   - Не пугайся, - обратился Эдди к Лизе. - Он безвреден.
   - Он живой, - только и смогла ответить она.
   - В каком-то смысле.
   - Это как?
   - Сложно объяснить. Есть методика, скажем так.
   Именно это ей и нужно было услышать. Её научный склад ума прекрасно понимал, что для оживления мертвецов существовала определенная методика. Кассандра утверждала, что вернулась с того света, благодаря сильному желанию, но Лиза яростно отвергла это объяснение. А теперь Эдди говорит, что есть методика. Это было уже что-то. В этом была логика.
   Ещё месяц назад, подобная ересь в отношении законов природы, вывела бы её из себя. Подобные утверждения шли в разрез с её знаниями о физиологии и медицине. А сейчас, она приняла их с ледяным спокойствием. Иначе она и не могла. Вся её вера в науку, всё знание физических законов за последние пару недель пошли прахом, а все годы обучения оказались, буквально, бесполезны.
   - Я тому прямое доказательство, - сказал Паук с ноткой сожаления в голосе, будто сам не желал в это верить.
   - Невероятно, - только и смогла сказать она.
   Сковывая Фенна наручниками, Паук поднял взгляд, посмотрел на Лизу и тут же отвел его, делая вид, что не смотрит в её сторону. Его было трудно винить. Он был похож, скорее, на уродливое чучело, чем на человека, кожа с лица почти облезла, в волосах кишели паразиты. В его взгляде, голосе и жестах не было ни радости, ни надежды, только мрачное отчаяние.
   Лиза указала на Фенна.
   - Что вы собираетесь с ним делать?
   - Пусть решают Сёстры, - шёпотом ответил Эдди. - Захотят, заберут его с собой. Если нет, оставим здесь. Ты бы хотела, чтобы было так?
   - Да, - ответила она. Она подошла ближе и провела ладонью по волосам Фенна. На голове было немного крови. Проведя быстрый осмотр, она убедилась, что ничего страшнее сильной головной боли после пробуждения ему не грозит. Затем, она поцеловала его в лоб и пустила слезу, искренне жалея о том, что он во всё это ввязался.
   За всем этим наблюдал Эдди.
   - Как трогательно.
   - Пошёл в пизду, - огрызнулась она.
   - Ха-ха, - рассмеялся тот. - Ты только об этом и думаешь.
  
   ***
   Кассандра немного отставала от графика.
   Она находилась на кладбище за пределами города. Здесь рядом друг с другом лежали мертвые всех национальностей и рас. Здесь же отцы города проводили благотворительные церемонии, как с теми проститутками, которых убивал Эдди. Их могилы располагались в одну линию. Ни у одной из этих безымянных женщин не было ни семьи, ни друзей. У них были только такие же, как они, да городские улицы. А теперь ещё и это мрачное кладбище. Ужасное место для мертвеца, чтобы мечтать о вечности. Повсюду царил упадок. Везде разрослись сорняки и травы, в грязи утопали увядшие цветы. То там, то тут виднелись следы пребывания подростков, в виде граффити и пустых пивных бутылок. Многие могильные камни покосились или, вообще, были опрокинуты.
   Часовня была исписана похабными надписями.
   Этой ночью Кассандра была здесь совсем одна.
   Она стояла под бледной луной, окружённая туманом, на её лице была грусть от представшей перед ней картины. Здесь не было забитых татуировками, распевающих матерные песни, упарывающихся до полной бессознательности алкоголем и наркотиками подростков. И это к лучшему. Её дело должно быть сделано в тайне. Смерть - это таинство. Воскрешение дозволено лицезреть только мертвым или безумцам. Когда Кассандра начнет призывать их из постелей полных плесени и воспоминаний, свидетели ей будут не нужны. Ей не хотелось, чтобы их возрождение наблюдал кто-то, кроме неё. Мертвые заслужили такое отношение. Заслужили возможность не становиться достопримечательностью для туристов.
   Она запела песню воскрешения и земля зашевелилась, раскрывая свои тайны. Жертвы Эдди Зеро спали не слишком крепко, поэтому быстро откликнулись на её зов. Пальцы разрывали сырую землю, за ними появлялись иссеченные лица. Желтыми пустыми глазами они вглядывались во тьму. Полные пыли и насекомых лёгкие вдыхали морозный воздух. Жертвы убийств поднимались, переговаривались сухими голосами, помогая слабым выбраться из заполненных грязью могил. Когда перешептывания и волнение стихли, они посмотрели на Кассандру и узнали её.
   Тихо перешептываясь, они последовали за ней в мир живых. Лишенные былой красоты, жизни и плоти лица устремились в сторону Дома из Кожи, где в их честь организовывалась настоящая вечеринка. Кто они такие, чтобы отказываться?
  
   ***
   Эдди подошел к Лизе, которая склонилась над прикованным к каминной решетке Фенном. Он поцеловал её в шею и она дернула плечами.
   - Мне трудно передать, как я разочарован тем, что ты притащила сюда копа. Не то, чтобы я не ожидал этого, но надежда, всё же, была...
   - Надежда на что? - спросила она. - Что я захочу провести вечность в компании человека, такого же сумасшедшего, как и его папаша?
   - Ты ничего не знаешь о моём отце, - ответил Эдди. - Следи за речью, иначе я прикажу Пауку выгрызть тебе язык.
   Паук безучастно стоял в стороне.
   - Я знаю Уильяма Зеро намного лучше тебя, - возразила Лиза.
   - Да, ну? Поведай-ка.
   - Идём на чердак, - перебил их Паук. - Они скоро придут.
   - Нет, я хочу послушать.
   Именно этого она от него и хотела. Она рассказала всё, утаив, лишь, неожиданное возвращение.
   Эдди был ошеломлен.
   - Значит, у нас с отцом больше общего, нежели гены и интересы, да? - он рассмеялся. - Семейная шлюха.
   Лиза не ответила.
   - Думаешь, всё это, хоть что-нибудь значит? - спросил он. - Решила, что я позволю тебе уйти, будто ты друг нашей семьи? Вряд ли. Он тобой пользовался, я тобой пользовался. Тебе нравится, когда тобой пользуются. Ты рождена для того, чтобы удовлетворять потребности мужчин. Это твоё жизненное призвание.
   Она ощутила, как внутри неё закипал гнев. Был ли Кровь-и-Кости неподалеку? Слушал ли он эту речь и улыбался, нежно, по-отцовски, тому, какое чудовище породил? Ей захотелось надавить на Эдди и заставить раскрыться Черри. Но, нет. Не сейчас. Она, пока ещё, не всё сделала.
   Эдди взял её за руку.
   - Когда Сёстры узнали, что ты пойдешь с нами, они пришли в восторг. Им найдется, чем тебя занять. Скучно не будет, - он сжал её пальцы. - Пора идти.
   Она позволила проводить себя наверх. С тяжелым сердцем она была вынуждена признать, что весь план рушился у неё на глазах. Будет ли Зеро ждать наверху, в ожидании обещанного? Или там окажутся Сёстры, счастливые от того, что не только Эдди и Паук пойдут вслед за ними, но и она?
   И где, блин, Кассандра?
   - Жаль, что ты так и не напишешь книгу о нас с отцом, - сказал ей Эдди. - Занятное, чтиво, наверное, бы, получилось. И продавалось бы, наверняка, отлично.
   - Разумеется. Людям нравится читать о чудовищах, ты, разве, не знал?
   Он до боли сжал её ладонь.
   - Чудовища. Ты, даже, не представляешь, о чём говоришь.
   Забавно, думала она про себя. Кажется, судьба хранила Эдди. Его искал весь город и не мог найти. При этом, он, совсем, не прятался. Он разгуливал по городу, снимал проституток, убивал их и всех, кто становился у него на пути. Видимо, бог любит проклятых и отвергнутых. Другого объяснения этому не было. Даже тот факт, что, по сути, он всё это время прятался в Черри, не мог служить оправданием.
   - Готова? - спросил Эдди, когда они подошли к двери на чердак.
   - Да.
   Паук распахнул дверь и они вошли, окутанные облаком его вони. Развязка приближалась, если Зеро-старший и Кассандра не поторопятся, остаток вечности она проведет, проклиная тот день, когда решила выследить Эдди.
   Чердак выглядел точь-в-точь, как на фотоснимках двадцатилетней давности. К стенам были прибиты куски человеческой кожи. Каждый из них был осторожно содран с тела и аккуратно пришпилен к доскам. Желудок Лизы резко подскочил к горлу от увиденного... отовсюду на неё смотрели мертвые лица, тянулись к ней мертвые руки.
   Воздух был горячим и пах смертью и кровью. Со стропил свисали две, подвешенные за ноги, мертвые женщины. Они были освежеваны и выпотрошены. Их кожа и внутренности аккуратно были сложены в углу, рядом с дождевиками и набором ножей.
   Лиза отвернулась, еле справляясь с приступом рвоты.
   - Последнее дело, - произнес Эдди, ужасно довольный собой.
   Лизе захотелось убраться из этой мясницкой лавки. Казалось, она теряла последние остатки разума. Но нужно держаться. Осталось недолго.
   - Ты должна признать, что тебе повезло, - обратился к ней Эдди. - Если бы мы сделали так, как хотел Паук, на их месте висела бы ты.
   Паук бросил на него колкий взгляд. Длился он какое-то мгновение, но Лиза успела его перехватить. Неужели, между ними тлел какой-то конфликт? Она вспомнила последний допрос Паука, незадолго до смерти, и знала, что им движут личные мании и одержимости, поэтому он очень опасен.
   - Они идут, - сказал Паук.
   И был прав.
   Зеркало вздулось, будто кто-то толкнул его изнутри, затем его поверхность разошлась в стороны, будто водная гладь.
   Лиза в ужасе вздохнула.
   Стало не хватать воздуха, будто кто-то его высасывал. Казалось, всё вокруг, вдруг, перестало подчиняться общепринятым законам физики. Весь чердак заполнила чужеродная вонь, из углов потянулись маслянистые тени. Откуда-то издалека доносились всхлипы.
   Лизу, внезапно, охватило какое-то необъяснимое спокойствие. Она, вдруг, совершенно отчётливо поняла, что нужно делать и принялась действовать без каких-либо сомнений. Эдди отпустил её руку. Она повернулась к нему, чтобы поцеловать, но, вместо этого, со всей силы ударила коленом в пах. Тихо шипя, он рухнул на пол, а Лиза уже неслась к лестнице.
   - Держи суку! - крикнул ей в след Эдди.
   Она упала у самого края лестницы и быстро вскочила на ноги. Дверь в Земли была открыта нараспашку, Лиза чувствовала, как она вибрирует за её спиной. Она пыталась дотянуться до неё, достать, получить обещанное. Она проникла даже ей в голову, холодными иглами касаясь её разума, выводя из равновесия.
   Также она чувствовала, что где-то рядом был Кровь-и-Кости. Она знала это так же ясно, как и то, что Паук шёл по её следу.
   - Подожди, - внезапно выкрикнул он и Лиза, на своё удивление, остановилась.
   - Плохо дело, - вновь заговорил он. - Они хотят тебя заполучить, Лиза. Не получат здесь, получат где-нибудь ещё.
   Она побежала. Что-то начало происходить с самим домом, он весь погрузился в какой-то бледный свет. Стены вздувались, будто дышали, пол и потолок тряслись. Фундамент содрогнулся и она упала. Паук её не преследовал, он, как и она, был встревожен происходящим. Она не сомневалась, что Сёстры решили утащить в Земли весь дом целиком. Если она немедленно не выберется из дома, то вместо свободы, попадет прямиком в ад.
   Паук не отставал от неё, следуя за ней по пятам. В облезлой руке он держал нож. Внезапно, она поняла, он пытался решить проблему наилучшим, по его мнению, образом. Вероятно, её обещали Сёстрам и они намеревались её заполучить. У Паука не было никакого выбора: если она сама не явится к ним, он сам притащит её окровавленное тело. Он трудился много лет и не откажется от прохода в иной мир, только лишь потому, что она испугалась.
   Она побежала вниз по ступенькам, обеими руками вцепившись в перила. Под её ногами ходуном ходил весь дом. Пол превратился в вязкую жижу, затрудняя каждый её шаг. Медленно она поднялась на ноги, ступеньки дергались и вибрировали, даже, когда она ступала на твердую поверхность. Зеро был где-то рядом, но, пока, не показывался. Чего же он ждал? Только он мог избавить её от этого кошмара и она, практически, молилась о его скорейшем появлении. Иной надежды не было. Кассандра не придет, решила она.
   Оказавшись внизу, Лиза направилась к Фенну. Его тело висело в воздухе, поднятое неведомыми силами. Дальняя стена исчезла, на её месте зияла непроглядная тьма. Из неё тянулись длинные нити, они кружили в воздухе, будто частицы какой-то призрачной плоти.
   - Фенн! - крикнула она.
   Вряд ли он мог расслышать её в окружающем грохоте столкновения двух миров.
   Но всё это потеряло всякий смысл - за её спиной вырос Паук.
   - Видишь? - произнес он. - Уже слишком поздно.
   Его жуткое лицо двигалось под остатками кожи, словно, расплавленный воск. Плоть его тела распадалась, один глаз утонул внутри черепа. Он распадался прямо на глазах. Судя по всему, он догнал её, исключительно, держась на силе воли.
   - Идём со мной, - сказал он.
   Она смотрела мимо него в постоянно расширяющуюся дыру между мирами.
   Во всём происходящем была её вина. Именно она настояла на поиске и поимке Эдди, именно её изувеченный разум привел в движение цепь событий. Настоящий Эдди Зеро мертв, но более жуткая, более жестокая версия его поселилась в Черри и виновата в том, тоже, была она. Всё с чего-то начинается, с какого-то случайного действия и именно она раскрутила это безумное колесо судьбы. Она пыталась убедить себя в обратном, но с холодными железными фактами, спорить было невозможно. Её собственная похоть, желания, воспоминания, настолько жуткие, что их хочется никогда не вспоминать, но настолько прекрасные, что их невозможно забыть, привели к стольким жертвам. Она выпустила на волю этот кошмар, и теперь он поглотит её.
   Паук подошел ближе.
   Она уже открыла рот, чтобы взмолиться о пощаде, когда за спиной своего мертвого подельника возник Эдди. Когда Паук подошел к ней почти вплотную, нож Эдди воткнулся ему в глотку и перерезал её, практически отделив голову от шеи. Паук упал на пол. Эдди принялся раз за разом тыкать в него ножом, уничтожая то, что сам же и создал, разрезая его на части, будто поеденную молью куклу. Всё это он проделал довольно легко. От Паука и так, мало чего осталось, кроме кос, а когда Эдди закончил, то перед ним лежала гора изодранной плоти, мало чем напоминавшая человеческое создание.
   - Давно надо было это сделать, - сказал ей Эдди.
   От останков Паука послышалось какое-то шипение и поднялось облачко черного тумана. Тени, лишенные своего прибежища принялись искать новый дом. Лиза могла различить их лица, когда они покидали растерзанный труп. И что это были за лица. То были лица мужчин, женщин и детей, лица жертв жестоких и чудовищных убийств. В выражениях этих лиц застыли нерассказанные истории, в глазах виднелись незаписанные признания. В них виднелись страх, боль и ужас, сквозь которые проглядывало веселье, любовь и одиночество. Они представляли собой живой каталог человечности и жестокости, ясную картину страданий, на какие только способен род людской.
   Она наблюдала, как они растекались в воздухе, а они наблюдали за ней.
   В них не осталось ничего человеческого. Они давно исчезли, словно, пепел на ветру, осталось лишь мутное отражение в их пустых безжизненных глазах. Они объединили в себе ненависть, похоть и разврат, они были убийцами и жертвами, переплели в себе противоположные желания и сущности.
   Они хотели спрятаться. Но никто не предлагал им убежища.
   Они облепили Лизу со всех сторон, присматриваясь к её телу и принюхиваясь к её мыслям. Вскоре они оставили её в покое и втянулись в Эдди, будто поезд в тоннель.
   Он не разозлился, только слегка помрачнел.
   - А теперь, ты, - произнес он.
   Он двинулся в её сторону, лезвия ножа в его руки выписывало причудливые траектории в звенящем воздухе. У неё не было никакого оружия, ни единого шанса на спасение. Сейчас он разрежет её на части, заполнит её тенями и вместе с ней отправится на ту сторону.
   Он уже замахнулся ножом, когда его остановил чей-то голос.
   - Она такая милая, такая милая.
   Сухой, нечеловеческий женский голос. Лиза ощутила в носу прогорклый запах.
   Господи боже, Сёстры, подумала она.
   По крайней мере, одна из них. Перед ней, будто разворачивалось выступление шоу уродов. Гротескная фигура, исполосованная хирургическим ножом, сшитая из дюжин различных шкур. Это была женщина, но её уродливое тело покрывала вонючая маслянистая плёнка. Её грудь была огромной, идеально круглой, соски торчали твёрдыми иглами, сочась жизнью. Лиза смотрела на неё с нескрываемым ужасом, она видела, что её тело представляло собой переплетенную множеством швов плоть. Швы эти образовывали некий причудливый рисунок. Во всей её внешности, от черных маслянистых волос, до розовых округлых бёдер, было какое мрачное обаяние.
   Хаггис Сардоникус, колокольным звоном прозвучал в голове Лизы чей-то голос. Так её и звали. Это имя узнавали все, кто, хоть раз смотрел на неё.
   - Ты нас не обманул, Эдди, она прекрасна - сказала Сестра, криво ухмыляясь. Она осматривала её красно-фиолетовыми глазами, как собака смотрела на сочный кусок свежего мяса.
   Лиза попятилась, пока не уперлась спиной в стену. Нет, пути к спасению не было. Ей не уйти от этого всеобъемлющего ужаса. Никак.
   Сестра Сардоникус приближалась к ней и Лиза заметила, что её плоть бурлила под кожей, будто, где-то внутри неё кипела лава. Сквозь кожу, как сквозь пищевую плёнку проступали дюжины кукольных лиц.
   Лиза закричала.
   Сардоникус тут же сдулась и превратилась в иссушенный обтянутый кожей механизм-скелет, её лицо стало, будто выдолбленным из дерева. Кожа покрывавшая череп, казалось, была покрыта какими-то ритуальными рубцами. Её безгубый рот представлял собой месиво из красного мяса и жёлтых зубов.
   - Я же говорил, вам понравится, - сказал Эдди. - Ей нравится извиваться, визжать и вопить.
   Сестра улыбнулась, отчего суставы и сухожилия заскрипели, а её лицо стало похоже на кусочек пазла.
   - Не стоит пугаться, - сказала она Лизе. - Я чую жар у тебя между ног. Чувствую твоё желание. Ты похожа на нас. Ты голодна.
   Она повернулась к Эдди.
   - Подойди, - сказала она ему.
   Он выронил нож и сделал, как было сказано. Он прижался к ней, его пальцы рыскали по её телу, он прижался к её груди, из которой белым жемчугом капало молоко. Пальцы бегали по ней, исчезали в её теле, открывая всё новые и новые тайны. Он тонул в ней, она поглощала его тело. В какой-то момент он превратились в переплетение конечностей и, вскоре, она исторгла Эдди, с его члена капало семя.
   Сама Лиза начала тихонько скулить, но не от того, что видела, а от того, что смотрело на неё. Хаггис Умбиликус. Она выплыла из тьмы, соединенная с сестрой чем-то наподобие пожарного шланга. Лиза с трудом могла поверить в то, что видела: сотканный из множества шкур висевший над землей шар. Едва похожее на человека существо, сдувалось и раздувалось, обнажая под швами гнилую плоть. Её голова кишела багровыми червями, которые частично закрывали её лицо, в центре которого торчал единственный белесый глаз.
   Хаггис Умбиликус, прозвучал в голове Лизы голос.
   Теперь, точно, конец. Зеро обманул её. Он заманил её в эту безумную ловушку. Кассандра её предала. У неё не осталось никого и ничего.
   Она снова закричала, когда Сардоникус коснулась маслянистыми пальцами её волос, не переставая возбужденно дышать и охать.
   Лиза отпрянула в сторону, Сардоникус, казалось, расстроилась, будто она была её единственным ребенком.
   - Ну, где же ты, тварь? - в отчаянии выкрикнула она в пустоту. - Мы же договорились! Ты хотел получить сына, так, вот он! Забирай!
   Сардоникус ухватила Лиза за лодыжку. Её глаза стали очень большими, она высунула огромный, цвета артериальной крови, язык, будто собиралась сделать ей кунилингус.
   - Зеро! - закричала Лиза, теряя остатки разума. - Если тебе, хоть когда-нибудь было до меня дело, прекрати всё это! Останови их!
   Язык Сардоникус облизывал её икры, постепенно поднимаясь всё выше и выше.
   - Эдвард, - раздался спокойный голос.
   Сёстры замерли и Эдди замер вместе с ними.
   Из темноты вышел Доктор Кровь-и-Кости и осмотрел помещение. Его изуродованное лицо исказилось в подобии улыбки, под остатками одежды пульсировала изувеченная плоть. Казалось, она держалась на тех же нитках, что и ткани одежды.
   - Играете? - весело поинтересовался он.
   Хаггис Сардоникус выглядела смущенной, будто её застали за чем-то непристойным.
   - Отец? - спросил Эдди.
   Лиза видела, как в его внешности начали проглядывать черты Черри. Только не сейчас, подумала она, ради бога, только не сейчас.
   - Да, сынок, - ответил доктор. - Я пришел, чтобы забрать тебя домой.
   - Он наш, - возразила Сардоникус. - Ты не можешь его забрать. Мы очень много с ним работали.
   - Будут и другие, - заверил их доктор.
   - Нет...
   Он вытащил книгу. Остальные замолчали, в ожидании того, что он с ней сделает.
   - Однако вы можете помочь, - сказал он.
   Лиза вспомнила про Фенна и подошла к нему. Он висел в воздухе, будто лежал в невидимом гамаке. Она потянула его на себя и уложила на пол. Фенн открыл глаза.
   - Что здесь творится? - спросил он, оглядывая комнату.
   - Кто это у нас тут? - спросил Зеро, указывая в его сторону сухим подбородком. - Кто это? - повторил он, приближаясь. - Как тебя зовут, друг, скажи?
   Фенн смущенно смотрел на него. Всё, о чём рассказывала Лиза, оказалось правдой, осознание этого ошеломило его. Он не мог промолвить ни слова.
   Зеро захохотал.
   - Тебя зовут Фенн.
   - Да.
   - Как ваша голова, сэр? Часто ли болит?
   - Откуда вы...
   - Вас преследуют воспоминания, которых вы не понимаете, вас постоянно одолевает чувство дежа вю... я прав?
   Фенн выглядел шокированным. Вернулась головная боль и он скорчился от очередного приступа. В этот раз, он оказался наиболее сильным. Ещё чуть-чуть и его разум распадется на части.
   Зеро ухмыльнулся.
   - Семена дают всходы, - произнес он. - Никогда не знаешь, какие плоды они дадут.
   Фенн взглянул на Лизу.
   - Хули он несёт?
   Лиза не знала. И Сёстры не знали. И Эдди. Все замерли в ожидании ответа.
   - Общество Храмовников, - пояснил Зеро. - Помните что-нибудь о нём?
   Фенн смотрел на него молча.
   - Когда мистер Сомс начал задавать неудобные вопросы, нужно было что-то делать. Граймс покончил с собой, он умер, как жил, жалким ничтожным человечишкой. Остались только Стэдлер и я. С ним нужно было что-то делать. Доверия он никакого не внушал.
   - Ты получил Эдди, - сказала ему Лиза. - Отпусти нас.
   Зеро продолжал, не обращая на неё никакого внимания:
   - Нужно было что-то делать. Я разработал методику изменения личности. После продолжительного периода депривации, насилия и применения психотропных препаратов, можно было полностью очистить человеческое сознание. Убивать Стэдлера я не хотел, я решил дать ему новую личность. Я заранее подобрал похожих на Граймса и Стэдлера людей, на случай, если захочу поиграть с их сознанием. Остальное - дело техники.
   Фенн молчал, сказать ему было нечего.
   Лиза не была до конца уверена, что понимала, о чём он говорил, но, с профессиональной точки зрения, его слова звучали невероятно.
   - На то, чтобы сломать Стэдлера ушло несколько месяцев, но я справился. После этого, я начал прокручивать ему записи жизни человека, которым он должен был стать. Он слушал их без остановки. Вскоре, он уже не знал ничего, кроме них. Я закрепил результат с помощью гипноза и наркотиков.
   - О чём ты говоришь? - спросил Эдди.
   - Я говорю о своём друге Стэдлере и том, кем он стал.
   Лиза его уже не слушала. Она всё поняла.
   Фенн просто молча смотрел в сторону.
   - Стэдлер превратился в мистера Фенна и долгие годы прожил под его личиной.
   Фенн поднялся на ноги, одной рукой держась за голову, а другой шаря по карманам, в поисках оружия.
   - Ты... врёшь, - сквозь зубы процедил он. - Ты... всё врешь... сучара... я знаю, кто я...
   - Джим, Джим, погоди, - заговорила Лиза. - В чём весь замысел, Зеро? Если он - не Фенн, то где...
   - Настоящий мистер Фенн лежит в могиле на заднем дворе этого дома, - казалось, ему совсем не хотелось в этом признаваться. - Я выбрал Фенна, потому, что он практически не отличался от Стэдлера, и потому, что у него не было ни семьи, ни друзей. Он был материалом, глиной, из которой предстояло создать нечто новое. Оболочкой, ожидающей, когда в неё вдохнут жизнь.
   Фенн закричал, и дернул руками, пытаясь разорвать наручники. Он дергался и извивался, его лицо исказилось от ужаса. Зеро шагнул к нему и распахнул плащ, обнажив изуродованное тело. Лиза смотрела, как оно раскрылось, ощутила внезапный сильный порыв ветра. Фенн вскрикнул, усилившийся ветер содрал с его костей всю плоть и всосал её в Зеро. После чего остались, лишь, кости.
   Лиза закричала, и не переставала бы кричать, если бы не неожиданный голос.
   - Ну и картина, - это была Кассандра.
   Все посмотрели на неё и отряд мертвых женщин за её спиной.
   - Вечеринка, - сказала она.
   - Тусовка, - произнесла другая.
   Они начали хлопать и кричать, прыгать вокруг, роняя на пол куски гнилой плоти.
   Кассандра подошла к Лизе и подняла её на ноги.
   - Всё хорошо, дорогая, - сказала она. - Эдди нужны будут друзья, с которыми он отправится в странствие и я привела парочку.
   Эдди начал дрожать, его внешность покрылась рябью. Он превратился в Черри, затем, обратно в себя, затем, снова в Черри и опять в себя.
   Эти перемены вызвали шквал аплодисментов со стороны окруживших его почитательниц. Тени, прятавшиеся в нём, разлетелись по сторонам, обретая новые дома в их телах.
   - Какое представление, - подал голос Зеро. - Просто чудесное.
   Казалось, он не обратил никакого внимания на то, что его сын был оборотнем. Ему до этого не было никакого дела.
   - Не мучайся, дорогуша, - обратился он к Черри. - Для существа, вроде тебя, всегда найдется местечко.
   Черри обратилась в Эдди и шагнула назад. Круг его(её) друзей разомкнулся и впустил в себя Зеро.
   - Пора идти, парень. Ты, ведь, именно этого хотел?
   - Да...
   Зеро ухмыльнулся.
   - Прекрасно. Плоть от плоти моей. Но, ты, ведь, не можешь отправиться в таком виде, - он кашлянул. - Переходить придется, как и мне, по частям.
   Сардоникус сказала, не без усмешки:
   - Настала пора преобразований и превращений.
   Её сестра прошипела в знак согласия.
   Они немедленно приступили к работе, освежевали Эдди острыми, как хирургические скальпели, ногтями. Эдди вопил от боли, пока они вынимали его внутренности, отделяли от костей мышцы и сухожилия. Его обстоятельно разобрали на части, разложив все органы и системы по отдельным кучкам. Однако настоящая боль, настоящий ужас пришли, когда они взялись за его нервную систему. Эта часть доставляла Сёстрам наибольшее наслаждение, они по отдельности вынимали каждое нервное окончание, вытягивали их, словно, струны, теребили их, будто, играли на невообразимых музыкальных инструментах.
   Несмотря на то, что он, ни при каких обстоятельствах, не мог оставаться в живых, всё же, он кричал и молил о пощаде... даже, когда его голосовые связки и лёгкие оказались в разных углах комнаты.
   - Можешь идти, - обратился Кровь-и-Кости к Лизе. - Тебе здесь уже делать нечего.
   Она замерла на месте, не способная ни пошевелиться, ни, даже, подумать об этом. Как ребенок, подглядывающий в замочную скважину, она не могла оторваться от развернувшейся перед ней кровавой баней. Проститутки, которых подвесил Эдди, начали дергаться и извиваться, их лишенные кожи лица исказились в жуткой ухмылке. Сначала упала одна, затем другая. Они поползли в сторону Лизы и та побежала, позади, неслышно следовала Кассандра.
   Она добралась до второго этажа, когда, наконец, силы оставили её и она рухнула без сознания. Она провела в таком состоянии в равной степени, и минуту и целый день, и приходила в себя очень медленно. Рядом сидела Кассандра и расчёсывала ей волосы.
   - Всё кончено, Лиза. Но тебе, лучше, бежать. И бежать быстро, - сказала ей она.
   Лиза поднялась на ноги и направилась к лестнице.
   Дом, практически, полностью развалился. Стены и перекрытия потрескались, сквозь щели проглядывала густая тьма. Она направилась в комнату, большая часть которой уже исчезла.
   Фенн мёртв, напомнила она себе. Он мертв и никогда не был собой, как не был собой Эдди и она, и...
   - Я же сказал, уходи.
   Она обернулась и увидела Зеро, перегородившего путь назад. Он схватил её за руку, притянул к себе и поцеловал в губы. Затем сунул ей в руки свою книгу.
   - Возьми, - сказал он. - Мне она уже без надобности. Зови, когда захочешь. Я буду дома. Я всегда буду дома.
   Кассандра посмотрел на него и сказала:
   - Ты не переигрываешь?
   Он рассмеялся.
   - Не хочешь пойти со мной?
   - Отнюдь.
   Он пожал плечами.
   - Жаль.
   Лиза вырвалась из его объятий, и они вышли наружу.
   - Нужно сваливать, - сказала Кассандра.
   Внезапный оглушительный взрыв швырнул их на обочину дороги. Дом, казалось, съежился, провалился сам в себя и, наконец, исчез в черном тумане, который, вскоре, развеялся на ветру. От него не осталось ничего, что напоминало бы о переходе в иной мир. Лизе показалось, что откуда-то издалека, до неё донесся короткий смешок.
   А, может, и не показалось.
  
   Спасение.
  
   - Идём, - сказала Кассандра. - У меня осталось совсем немного времени. - Она потащила Лизу к её машине, давая ей время прийти в себя. - Машину вести сможешь?
   Так кивнула. Она понимала, что находилась в состоянии шока, но ей это не особо мешало. Кассандра сунула ей в рот сигарету и прикурила. Лиза глубоко затянулась и начала кашлять.
   - О, боже, - прошептала она. - Боже мой.
   Когда истерический припадок прекратился, она увезла их.
   - Ты же знаешь, куда мне нужно? - спросила Кассандра.
   Лиза кивнула. Каким-то непостижимым образом, она знала.
   - Уложить всё произошедшее в голове уйдёт немало времени, - сказала Кассандра. - Но пройдет время - оно всегда проходит - и вместо воспоминаний останется только их тусклое отражение.
   Лиза недоверчиво посмотрела на неё.
   - Так и будет. Иногда забываются, даже, самые жуткие события. И всё обретает смысл.
   - Фенн мертв. Не знаю, какой в этом смысл.
   - Он тоже был с этим связан. Рано или поздно, его личность проявилась бы. Не ты его убила. Его убило осознание того, кем он был на самом деле. Не забывай - он и есть Стэдлер. Он был таким же чудовищем, как Зеро. И теперь, ты можешь забыть о своём прошлом. Тебе удалось заживить кровоточащую рану этого города.
   - Пожалуй, ты права.
   - Так и есть. Когда-нибудь ты это поймешь. Чувство вины уйдет.
   Лиза притормозила и въехала в ворота кладбища.
   - Прощай, - сказала она.
   Кассандра вышла из машины.
   - Ещё увидимся, - ответила она и Лиза уехала.
   Она снова осталась одна.
   Как и в самом начале.
   Она взяла книгу Зеро и вернулась в гостиницу. Когда-то она хотела написать книгу об отце и сыне, но теперь, у неё было дело поважнее: уберечь эту книгу от рук безумцев и психопатов. Может, когда-нибудь, она превратится в прах, но, до тех, пор, она будет её охранять. До конца дней её будут окружать только слёзы и мрачные воспоминания. Но пока она жива, а это уже что-то. Колесо фортуны пощадило её. Она будет ждать и наблюдать, чтобы они не вернулись обратно. Потому что кто-нибудь снова откроет проход. Это, лишь, вопрос времени.
   Но ей хватало того, что случится это не сегодня ночью.
  
   No Перевод с английского Деев.К.С. 2018 год.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"