- Разве кто-нибудь сможет нас остановить, кто-нибудь сможет встать между викингом и его славой? Я спрашиваю вас, готовы ли вы умереть во славу Одина?! - Слова гулом разносились по толпе замерших воинов и как тяжелые камни падали на души суровых повелителей севера. - Сколько гаэлы еще будут теснить нас? Убивать наших жен и детей? Мы - последний оплот, который сдерживает ирландцев. Дальше - только наши селения. Так скажите же мне, воины Одина, вы боитесь смерти?
- Нет!
- Веди нас!
- Мы заберем жизни врагов, чтобы было, кому прислуживать нам за пиршественным столом в Асгарде.
Дьерлав горящими от ненависти глазами смотрел на рассвет. За деревянным частоколом земля потемнела от множества врагов. Ирландцы привели к стенам их небольшого форта три тысячи воинов. Днем к гаэлам, еще должно было подойти подкрепление. Пять сотен воинов севера должны были сегодня сдержать натиск многократно превосходящего противника.
Предводитель норманнов, Дьерлав, сам был родом из Нордхейма. Высокий рост и могучие плечи выделяли его даже среди строя викингов. Светлые волосы северянина развевались по ветру, который крепчал с каждой минутой. Викинг обернулся назад: далеко за фортом, в лес заезжали последние телеги с женщинами и детьми. Дьерлав с хрустом сжал кулаки и глухо зарычал. Норманны должны были остановить победоносное шествие ирландцев и дать время мирным жителям уйти. Дьерлав понимал, что вряд ли кто-то останется после боя в живых, но он был готов к этому.
Взглянув на двоих воинов, которые тут же побежали открывать деревянные ворота форта, Дьерлав еще раз обернулся назад. Там, на последней подводе ехала его жена Королат. Нордхеймец словно бы видел, как она поглаживает своими нежными руками округлившийся живот и напевает его будущему сыну колыбельную. Новый приступ ярости захлестнул сознание предводителя викингов. Это была первобытная ярость, которая толкает людей на выставленные копья, которая заставляет презреть страх смерти и расстаться с жизнью.
- Воины, я спрашиваю вас последний раз: хотите ли вы жить или хотите умереть, вцепившись зубами в горло врага?
Чуть ниже возвышения, на котором он стоял, пять сотен норманнов вскинули в приветственном жесте свое оружие. Секиры, мечи, копья - все это взвилось вверх, словно угрожая самим богам.
- Веди...веди нас, вождь!
- Во славу Одина! - Из горла Дьерлава вырвался рев ярости, сметающей все на своем пути. Он не мог больше сдерживаться. Викинг спрыгнул вниз и повел за собой, доведенных до исступления жаждой крови, норманнов. Норманны шли в свою последнюю атаку.
***
Рев голосов разорвал тишину утра. Казалось, даже сплошная завеса из тумана, которая с рассвета закрывала землю, рассеялась под этим мощным напором. В лагере гаэлов вскакивали на ноги и спешно вооружались. Трубили рога, и ирландцы собирались перед палаткой предводителя. Им был знаком этот клич - так викинги подбадривали себя перед последним боем. А гаэлы знали, насколько те могли быть опасны, когда перед взором северян летали валькирии.
- Асгард с нами!
От этого страшного крика, что прокатился по полю, предваряя неистовую атаку северян, содрогнулась земля. Стюарт О"Лайни, предводитель ирландцев, вздрогнул и побледнел. Случилось самое ужасное, то чего он больше всего опасался - викинги презрели смерть, и теперь остановить их можно было только полностью уничтожив, не оставив в живых никого. Надев кольчугу и шлем, накинув перевязь с мечом, Стюарт выбежал из палатки - нужно было успеть построить воинов до того, как в их ряды врежется страшная коса викингов.
Ирландцы строились и плотнее сбивали ряды. В их руках были небольшие круглые щиты, обитые сталью, топоры и мечи. Справа от них собирались под свое знамя четыре сотни шотландцев, одетых в легкие кольчуги и держащих в руках двуручные мечи. Это была ударная сила войска Стюарта О"Лайни. Шотландцы не ведали страха и готовы были умереть в битве. Они и ирландцы были закаленными воинами, прошедшими не один бой. Их вела вперед ненависть к захватчикам, которые обосновались в их исконных землях несколько веков назад. Была отвоевана почти вся территория, кроме этого последнего оплота северян на землях ирландцев.
Готовились лучники, проверяя луки и стрелы, ориентируясь по ветру. Седлал коней небольшой отряд кавалерии, который должен был атаковать северян с правого фланга. В мгновение ока спящий лагерь ирландцев превратился в готовую к бою армию, которая двинулась на приближающихся викингов. Идущий в строю, подобно простым воинам, Стюарт, изредка хватался за сердце. В его груди начинало расти, доселе незнакомое ему, чувство, которое холодными иглами вонзалось в его душу - впервые в своей жизни ирландец чувствовал беспокойство.
***
Клин викингов надвигался грозно и неотвратимо, как сама смерть. Во главе шли самые могучие воины, сжимавшие в руках огромные секиры. Норманны были закованы в пластинчатую броню, а в пространство между воинами, были выставлены копья следующего ряда.
Кавалерия ирландцев справа врезалась в клин викингов и, встретив наконечники копий, откатилась назад, оставляя за собой погибающих людей и животных. Умирающие хрипели, кони пытались подняться на ноги, но викинги шли по телам, не ведая жалости. Конница попыталась еще раз подступиться к северянам, но вновь была отброшена назад и полностью смешалась. Несокрушимый клин норманнов продолжал двигаться навстречу ирландцам.
Дьерлав поднял руку, останавливая воинов. Его взгляд пробежался по рядам противников, и викинг, вскинув голову вверх, проревел:
- Один заждался своих сынов! Валькирии с нами!
Железный клин северян двинулся на дрогнувшие ряды ирландцев. С грохотом, раздавшимся по всему полю, воины столкнулись друг с другом.
Огромный двуручник, которым рубился Дьерлав, мелькал с невероятной скоростью. Казалось, что сам владыка Асгарда спустился на землю, чтобы помочь своим сынам. Ярость битвы захватила нордхеймца полностью. Его взор не отрывался от высокой фигуры Стюарта О"Лайни. Дьерлав знал, что если ему удастся убить предводителя, то ирландцы отступят - это был единственный шанс.
Строй викингов рычал и ворочался подобно лесному зверю. Попытки пробить этот клин заканчивались лишь еще большим количеством тел, падающих на землю. Кавалерия совершила последнюю попытку, обойдя норманнов с тыла. Конных ирландцев встретил, блеск стали на широких наконечниках копий, и порыв их захлебнулся кровью. Клин все глубже и глубже проникал в податливое тело строя гаэлов. Неколебимо стояли только шотландцы, уже потерявшие половину своих воинов.
Пять сотен норманнов продолжали упорно атаковать превосходящее войско ирландцев. Страшная схватка втянула в себя всех без остатка. Даже резерв, который Стюарт оставлял на крайний случай, был задействован. Сегодня викингов не сломить силой оружия: северяне презрели смерть и умирали с улыбкой на устах, захватывая с собой в Хель и своих убийц.
Викинги уже давно бились в окружении и, хотя клин способен сражаться таким образом, но силы у них были на пределе. Каждым ударом клинка Дьерлав отчитывал мгновения, которых должно было хватить его жене и остальным людям, чтобы уйти как можно дальше. Скоро должны были подойти остальные силы ирландцев, и тогда викингов не спасет даже сам Один. Могучий нордхеймец широко взмахнул двуручником, очистив пространство перед собой, и последний раз взглянул на чистое голубое небо, столь прекрасное ранней весной. Крик ярости, который вырвался у него, заставил отшатнуться даже шотландцев, и находящиеся рядом викинги подхватили клич вождя. Справа от Дьерлава кто-то запел первые строки из "Саги о бессмертных":
- Вальхалла ждет нас, дети Одина!
Норманны двинулись в атаку. Ворота Асгарда открыты, так зачем задерживаться?
Клин викингов сломил последнее сопротивление шотландцев. Норманны откинули щиты, обхватили оружие покрепче и обрушили всю свою ненависть на врагов.
Впервые в жизни Стюарт О"Лайан чувствовал страх, глубокий подсердечный ужас сковывал его движения. С трудом, справившись с собой, он стал призывать ирландцев к решающей схватке, а сам бросился вперед в надежде сойтись в бою с огромным северянином, который возвышался над всеми. Его грозный клич заставлял викингов терять страх и бросаться прямо на мечи гаэлов.
Воины сошлись, скрестив мечи, схватка замерла вокруг них. Гаэл был легче, подвижнее, но его противник обладал страшной силой, с которой обрушивал клинок на ирландца. Удар Стюарта пробил кольчугу нордхеймца, по боку викинга потекла кровь. Взревев, северянин нанес два мощных удара, одним из которых выбил меч у ирландца. Стюарт отступил на шаг под холодным взглядом викинга. На миг все застыло вокруг них, время остановило свое течение, и в наступившей тишине было слышно, как клинок Дьерлава, со скрежетом, пробивает нагрудник ирландца. Стюарт упал, заливая доспехи кровью.
Норманны могучим криком приветствовали победу своего вождя и с удвоенной яростью бросились на врага. Ирландцы начали пятиться и отступать. Дьерлав оперся на меч и посмотрел поверх голов воинов: впереди, из-за горизонта, на них катилась волна одетых в кольчуги гаэлов. Стиснув зубы, викинг взмахнул мечом, указывая норманнам на новую опасность. Оставшиеся в живых северяне сбились плотнее и запели уже во весь голос. Клин двинулся на новых противников...
***
Просторный чертог в деревянном доме был ярко освещен факелами, которые висели на стенах. В центре помещения стоял длинный дубовый стол, по бокам которого располагались скамьи. Сейчас этот большой пиршественный зал был пуст. Уже год это место пустовало, и не разносились над столом хвалебные речи норманнов. Не звучал в чертоге голос вождя викингов и мужа девушки, которая сидела сейчас в неосвещенном углу. Она качала колыбель, в которой спал ребенок. Глаза красавицы с любовью смотрели на сына - это был её Торвальд. Жаль только, что Дьерлав так и не увидел своего сына.
На лицо девушки упала тень, а из глаз покатились слезы, и по чертогу разлилась печальная песнь...