Аннотация: ...вы когда-нибудь мечтали хоть ненадолго побыть совсем другим человеком? С другой внешностью, характером, увлечениями, образом жизни? Почувствовать себя более свободной, испытать нечто совершенно невозможное в вашей реальной жизни?..
--
Не помнишь, где лежат шерстяные носки, которые ты подарила мне на прошлый Новый год? - Сергей на секунду оторвался от укладывания вещей в чемодан и нетерпеливо взглянул на нее.
--
Посмотри на верхней полке, справа, под кальсонами.
--
А, точно! И хорошо, что про кальсоны напомнила - не забыть бы положить.
Он продолжил методично опустошать полки с одеждой, фальшиво насвистывая себе под нос какую-то дребедень про ароматы гладиолусов.
"А ведь гладиолусы не пахнут", - совершенно некстати подумала она, в оцепенении глядя на сборы мужа. Завтра его здесь уже не будет. Освободится несколько полок в платяном шкафу, исчезнут бритвенные принадлежности из ванной... Дольше всех продержится запах его любимых "Лаки Страйк", въевшийся в стены, ковры, мебель. Но когда-нибудь выветрится и он, и тогда... тогда уже ничто не напомнит ей о том, что одиннадцать лет они жили здесь вместе - ссорились, мирились, любили, ненавидели. Хотя ненавидел больше Сергей - хлопал дверью и кидал ей в лицо злые, колкие слова, она же молчала, вжимала голову в плечи и мучилась непреходящим чувством вины. Она виновата была во всем: если ломалась табуретка - это она ее расшатывала, если начинал протекать кран - это она неправильно его закручивала, если заболевали дети - это она их плохо одевала и оставляла на сквозняке... Но она привыкла так жить, она даже не думала, что может быть иначе. У них была нормальная, прочная семья - муж-добытчик, непьющий, приносящий в дом деньги, двое детей, старший мальчик и младшая девочка (классика!), и она, мечущаяся между работой, магазинами, школой и детским садом. Она изо всех сил старалась все успевать, всему соответствовать, всем угодить, быть хорошей женой, матерью, хозяйкой, работницей... Но не всегда все получалось: не сходился квартальный отчет, подгорали котлеты, Димка приносил из школы двойку - и все это ложилось на ее плечи неподъемным грузом вины.
Вот и сейчас... Все рухнуло, семья, казавшаяся такой крепкой, развалилась, и именно она виновата в этом.
--
Наконец-то я заживу полноценной жизнью! - мечтательно проговорил Сергей, оборвав на полуслове песню про гладиолусы. - С тобой-то разве жизнь была! Ты ведь амеба, Пашка, скучная домашняя курица. Темперамента - ноль. И себя совсем запустила. Тридцатник всего, а выглядишь на все сорок. Грудь отвисла, жопа целлюлитная - тьфу! А ведь я говорил тебе - посиди на диете, позанимайся спортом. Кассету с упражнениями Синди Кроуфорд даже на восьмое марта подарил. И где результат, а? - он с отвращением бросил взгляд на ее фигуру. Она, вспыхнув от стыда, одернула подол халата, предательски обнажавшего пухлые ноги.
--
Но ты же знаешь, Сережа, это из-за Иры так... Живот после кесарева подтянуть сложно. И грудь восстановить после того, как больше года кормила и Диму, и Иру...
--
А я тебя предупреждал - нечего было кормить. Из бутылочек бы пососали. Да что там говорить! У тебя ведь все не так, все не то. Лариса - она совсем не такая. Умница, красавица, и характер - огонь! А в постели! - он закатил глаза. - Тигрица! Ух... Царапается!
--
Царапается? - Паша взглянула на мужа недоуменно. - Но ведь это больно...
Сергей рассмеялся.
--
Ну, я же говорю - курица! Что б ты понимала!
Конечно, Сергей прав - всегда у нее все было не так, все не то. И началась эта череда недоразумений еще до ее рождения - когда родители решили назвать будущую дочку Прасковьей, в честь любимой маминой бабушки. Это превратило ее детство в кошмар. Папа был военным, из-за постоянных переездов Паша сменила много школ, и в каждой повторялось одно и то же. Сначала все удивлялись, почему у нее мальчишеское имя, потом, узнав, что Паша - это сокращенное от Прасковьи, принимались дразнить и издеваться. Из всех прозвищ "дерёвня" было самым безобидным, на него Паша даже перестала обижаться. А вот за "парашу" очень хотелось врезать со всех сил, но драться она не умела. Терпела. Со временем научилась сдерживать слезы и делать вид, что не слышит обидных слов в свой адрес.
Потом семья наконец прекратила кочевать и осела в большом городе, где Паша поступила в университет на экономический. Она мечтала стать учительницей начальных классов, но родители даже слышать об этом не хотели. "В наше время, Пашуня, нужно уметь считать самой, а не учить считать и читать малолеток", - сказали они назидательно, и Пашино будущее было определено раз и навсегда.
Сергей ворвался в ее жизнь так стремительно, что она и опомниться не успела. Пошла на первом курсе на дискотеку в военное училище, где отец был замом по политчасти. Не хотела, упиралась, стеснялась - родители заставили. Красивый, рослый парень пригласил потанцевать. После дискотеки проводил домой, где в дверях ее встречал суровый отец. Парень узнал начальство. Покраснел. На следующее свидание Пашу пригласил уже через родителя - подошел в училище, испросил высочайшего соизволения. Пашин папа был настроен благосклонно. Так через полгода и до свадебки добрались. А там вскорости и детки пошли...
Паша жила с ощущением, что все распланировано и решено за нее. Сергей определял, в каком супермаркете они купят продукты, что им важнее в хозяйстве - телевизор с плоским экраном или автоматическая стиральная машина, к кому они отправятся в гости в воскресенье, куда поедут в отпуск, в какие кружки будут ходить дети... Наверное, это было и к лучшему. Паша сомневалась в том, что сама могла бы принять правильное решение. Она же вечно все путает, забывает, теряется в самых элементарных ситуациях - об этом неустанно твердил Сергей, и ей нечего было возразить. Да, конечно, все так и есть. Недотепа она. Неприспособленное к самостоятельной жизни существо.
А теперь, теперь-то что делать?? Сергей уходит, и ей ведь придется самой все решать, а она не умеет! Господи! Она ведь пропадет без него. Может, еще получится уговорить остаться? Да нет, уж если он что решил - ни за что не передумает.
И точно - ушел. В квартире засквозило холодом и незащищенностью. Странно пусто стало вокруг. Только в детской - очаг тепла. Паша, всхлипывая, зашла к спящим детям. Поправила одеяла. Ирка вечно раскрывается во сне - беспокойная девочка. Димка, наоборот, постоянно натягивает одеяло на голову - зато пятки голые торчат. Девять лет всего, а ноги уже вон какие вымахали - в Пашины кроссовки перестал влезать. Растет... Скоро уже не обнять будет, не поцеловать - уворачиваться начнет от маминых телячьих нежностей. Хорошо, Ирке еще только пять, до ночных гулянок и поцелуев в подъезде далеко... Как заберется, бывает, к Паше на колени, прижмется к груди теплой щекой, обхватит ручонками: "Мам, как же я тебя люблю! Ты у меня самая-самая красивая!" - и сердце в нежности тонет, и слезы из глаз ручьем... Дети! Все, что у Паши есть, все, чего она стоит в этой жизни, все, ради чего нужно, сжав зубы, сейчас попытаться выстоять. Не расклеиться. Не пойти на дно...
Утром у Паши язык не повернулся сказать, что Сергей ушел. Да дети и не спрашивали - привыкли, что папа рано на работу уезжает. Хорошо, что опустевших полок не заметили в суете сборов. Вечером детей должна забрать Пашина мама к себе на выходные, так что время подумать о том, как их подготовить, в запасе было... До работы Паша добралась на автомате. Правда, чуть не села в метро на поезд, идущий не туда, куда ей было нужно, да вместо перехода на другую станцию попыталась выбраться наверх - вовремя опомнилась, около эскалатора. Но не опоздала - без пяти десять уже была на рабочем месте. Народ уже в основном собрался: менеджер по распространению Миша раздавал задания курьерам, менеджеры по рекламе Люба, Оля и Лена пили кофе на маленькой кухоньке, отгороженной от основного помещения офиса шкафом.
--
Паша, иди скорей к нам, я печенюшки вкусные купила, - приветливо окликнула ее улыбчивая Леночка. Паша помялась. Болтать беззаботно с девчонками настроения не было совершенно. Больше всего хотелось забиться в темный угол, закрыть голову руками, и чтобы никто не трогал. Но так все равно не получится. Да и отказываться невежливо. Паша присела на краешек стула, отхлебнула горячий кофе, сунула в рот печенье. Лена и Оля оживленно обсуждали новую прическу начальницы, сходясь во мнениях, что это просто ужас и безвкусица, а Люба молча шуршала газетой, увлеченно бегая глазами по строчкам.
--
Обалдеть, девчонки! - прервала она внезапно молчание. - Вот сколько лет уже существует эта "Экстра Пресс", столько тут публикуют объявления всяких магов и ведьм. "Баба Нюра вернулась из отпуска!" "Целительница Пелагея избавит от цирроза печени и обета безбрачия!" Ну что за бред, а? Неужели на это кто-нибудь ведется?
--
Ну, знаааешь! - протянула Лена. - Бред не бред, а моей тетке одна такая ведьма и правда очень помогла. От тетки муж ушел к какой-то бабе, тетка - бегом к ведьме. Та сказала, что мужа увели с помощью приворота, дала тетке рецепт зелья, которое этот приворот снимет. Ну, тетка и подсыпала в чай, когда муж ребенка навестить приходил. Так он к ней вернулся в итоге. Через полгода, правда. Видимо, такой сильный был приворот, что зелье не сразу подействовало.
--
Ага, - хмыкнула Люба. - Приворот сильный... Наверняка та женщина, к которой он ушел, просто борщей таких вкусных варить не умела, как твоя тетка. Или в халате и бигудях оказалась такой же обыкновенной, вот он и понял, что поменял шило на мыло.
Паша молча жевала печенье. Вид у нее был задумчивый. Дождавшись, когда девчонки разойдутся по рабочим местам, она потихоньку сунула оставленный Любой на столе номер "Экстра Пресс" в сумочку. Может, эти ведьмы все и правда шарлатанки. Но вдруг?..
Вот уже десять минут она разглядывает эту ничем не примечательную, выкрашенную в грязно-коричневый цвет дверь. Обычный подъезд: серые истертые ступеньки, скрежещущий лифт, изрисованный настенными художниками, запахи мочи, жареной рыбы, кислых щей... Решительно ничего зловещего и демонического. "Ну что за бред, а? Неужели на это кто-нибудь ведется?" - презрительные слова Любы так и бьются в уши. Да, вот представь себе, Люба, ведутся. Такие дуры, как она, Паша. "Прорицательница Варвара. Помогу обрести вторую половинку". Вот и стоит теперь перед дверью этой Варвары и не решается нажать на кнопку звонка. Разглядывает свои дешевые перчатки из ангорки и расстроенно думает, что дырку на пальце надо было зашить еще вчера. Или сегодня - сразу после работы ехать домой и штопать эту чертову дырку, а не тащиться через весь город, горя желанием поскорее попасть в лапы к шарлатанке.
Паша потопталась еще немного, помяла в руках перчатки, потом развернулась и пошла к лифту. Но, задумчиво постояв перед раскрытыми створками, вернулась к коричневой двери и решительно надавила на звонок. Послышались торопливые шаги. После небольшой паузы, в течение которой, видимо, посетительницу рассматривали в глазок, звякнула цепочка и щелкнул замок - дверь распахнулась. Паша изумленно воззрилась на совсем молоденькую девушку в белой футболке и светло-голубых джинсах, с длинной русой косой, перекинутой через плечо. Девушка застенчиво улыбалась и молчала, видимо, ожидая, что Паша начнет говорить первой. Но это было бесполезно - Паша растеряла все приготовленные слова. Девушке пришлось начать разговор:
--
Извините, вы по объявлению? Прасковья? Это вы сегодня днем звонили?
--
А... Да-да, это я. А вы... вы Варвара?
--
Да, - чуть смущенно призналась девушка и шагнула в сторону, пропуская Пашу в квартиру. - Вы проходите, проходите. Давайте пальто, я повешу. Вот - тапочки... - Варвара засуетилась, бестолково крутясь вокруг Паши в узкой прихожей. Паша с каждой секундой чувствовала себя все более неуютно. "Зачем я здесь? Что за дурацкая ситуация! Надо же было так вляпаться! А девчонка-то! Варвара-краса, длинная коса... Ей хоть восемнадцать есть, прорицательнице этой?"
Но вот покончили с глупой толкотней в прихожей и прошли в комнату, единственную в квартире. Паша огляделась. Светлые обои в мелкий цветочек, стандартный мебельный гарнитур, компьютер. На стене акварелька - типичный пейзажик среднерусской полосы. Книжные полки уставлены детективами и фантастикой. До чего же все обыденно! Где же мерцающий отблеск свечей, загадочные руны и пентаграммы, таинственные зелья в покрытых паутиной склянках, старинные фолианты в кожаных переплетах?.. Варвара, словно угадав мысли посетительницы, оправдывающимся тоном произнесла:
--
Вы уж извините, антуража у меня тут соответствующего не хватает... Я ведь начинающая, да и мишура все эти свечи и драпировки, често говоря. Клиентам пыль в глаза пускать. А вы ведь не такая, правда? Вам ведь пыли этой не нужно?
Паша неуверенно кивнула, и Варвара обрадованно просияла.
--
Ну вот, я так и знала! Давайте я кофейку сделаю, а? С кофейком и разговаривать легче!
Варвара убежала на кухню, и через несколько минут до Паши донесся изумительный запах свежесмолотого кофе. В памяти живо возникли блаженные мгновения детства - воскресные утра, когда не нужно было торопливо собираться в школу, натягивая постылое колючее платье с передником, наспех проглатывать бутерброд, практически не чувствуя вкуса, и бежать на занятия, боясь, как бы дежурные не влепили позорный штамп "Опоздание" в дневник. Можно было вволю поваляться в постели, понежиться под одеялом, помечтать о самом-самом сокровенном... Из кухни доносится жужжание кофемолки, и запах кофе распространяется по квартире. Незабываемый запах выходного дня... На кухне мама накрывает на стол. По воскресеньям он всегда выглядит празднично: тарелочки с аккуратно нарезанными сыром и колбасой, вазочки с конфетами и вареньем, красивые кофейные чашки - костяной фарфор, хрупкие стеночки, изящные узоры. А посреди стола основным украшением высится блестящий кофейник с изогнутым носиком. Иногда воскресные утренние кофепития растягивались минут на сорок, а то и на час...
А вот в Пашиной квартире воскресные утра никогда не пахли по-особенному... Сергей кофе не любил, а для себя одной Паше варить было лень - пила растворимый. И вообще ощущения праздника по утрам в выходные дни не было - Сергей обычно вставал в плохом настроении, раздраженно прикрикивал на жену и детей, садился за стол хмурый, небритый, нечесаный, затягивался натощак сигаретой, стряхивая пепел на помятый "Спорт-Экспресс" - непременный спутник его утренних чаепитий... Фу, что-то сбилась Паша не на то настроение. Надо срочно что-нибудь хорошее о муже вспомнить, а то так и все желание его вернуть испарится! Паша напрягла память, но ничего хорошего, как назло, не вспоминалось. Ее бесплодные попытки прервало появление Варвары с подносом в руках. Удивительно - Пашины глаза широко распахнулись - на подносе стояли чашечки костяного фарфора, почти такие же, как у родителей! И вазочка с ее любимыми конфетами "Аврора"!
--
Мне почему-то показалось, что вы любите именно эти конфеты, - смущенно улыбнулась Варвара. - И кофе чтоб вот из таких чашечек, да? Хорошо, что у меня сервиз есть - от бабушки остался...
--
Но откуда?.. Как вы догадались?
Варвара виновато развела руками.
- Сама не знаю. С детства умею угадывать желания и чувствовать эмоции людей. Это... как будто витает в воздухе, а я просто впускаю в себя. Иногда тяжело от этой способности - не всегда люди мечтают о светлом и прекрасном... Особенно, знаете, в транспорте, в часы пик...
Паша осторожно положила конфету за щеку и задумчиво пошуршала фантиком. Похоже, и впрямь эта Варвара-краса не так проста... А вдруг действительно поможет? От волнения сердце подскочило к горлу. Паша с трудом проглотила шоколадную слюну, нервно звякнула тонкой чашкой о блюдце и наткнулась на понимающий взгляд Варвары.
--
Вы, пожалуйста, не волнуйтесь так! Вы ведь первый раз обращаетесь за помощью к таким вот... нетрадиционным методам, да?
Паша молча кивнула.
--
Вы будете смеяться, но я тоже впервые... - Варвара слегка покраснела, - да, вы у меня первая клиентка. Так что давайте волноваться вместе.
Они обе рассмеялись, и смех этот неожиданно успокоил Пашу. Откуда-то снизошла уверенность - как бы дело ни повернулось, все будет хорошо.
--
Раз вы угадываете желания и эмоции, наверное, вы догадались, зачем я к вам пришла? - с лукавой улыбкой спросила она прорицательницу.
Варвара улыбнулась в ответ:
--
Догадалась. Вы пришли, чтобы вернуть мужа, но на самом деле этого не хотите. Ведь так?
Паша от изумления поперхнулась кофе.
--
Не хочу? Почему не хочу?
--
Не знаю. Я умею улавливать желания, но не читать мысли. Так что лучше вы мне сами все расскажите. Как вы жили, что в вашем браке было хорошего, что плохого, из-за чего он ушел, что вы чувствуете по этому поводу... Мне это нужно знать, чтобы помочь вам.
И Паша рассказала. Удивительное дело - она впервые говорила вслух о своих семейных проблемах, о своей бесприютности и загнанности, чувстве вины и грузе ответственности, - и чем больше она говорила об этом, тем яснее понимала, что действительно совершенно не хочет возвращения Сергея. Ничего хорошего ей так и не вспомнилось - то есть оно, конечно, было, это хорошее, но многолетняя подавленность, напряжение, страх сделать что-то не так совершенно перекрывали положительные эмоции... Да, но дети! Как же детям без отца!
--
А детей ваш муж любил? - Варвара опять как будто угадала ее мысли.
--
Д-да, конечно... Он занимался их воспитанием. Диму записал в секцию карате, Иру вот хотел на прослушивание в музыкальную школу в следующем году отвести... Она любит петь, и он подумал, что у нее получится... У Димки еще каждый вечер дневник проверял и тетрадки с домашним заданием. Если что-то было выполнено плохо - наказывал. - От неприятных воспоминаний Паша дернулась, на лице проступили некрасивые красные пятна. - Считал, что нужно строго с ним, а то размазня вырастет. Подзатыльники давал, за ремень хватался... Я защищала Димку, загораживала его, пару раз тоже получила... Ира у него в углу простаивала часами за провинности. Ну, то есть должна была простаивать. Я ей всегда потихоньку разрешала выходить из угла, а когда Сергей шел проверять, громко кашляла, и она бегом на место возвращалась.
--
Так вы считаете, что в таком поведении мужа выражалась его любовь к детям?
--
Ну... Вы понимаете, он же военный... пусть бывший - все равно. Воспитание, закалка. Его самого так растили.
--
А вы считаете это правильным?
--
Не знаю... Нет, наверное, не считаю...
--
Так значит?..
--
Ох... Запутали вы меня совсем... - Паша нервно прикусила губу, потерла переносицу. Варвара так ловко перетряхнула все ее ценности, что в голове воцарился полный сумбур. - Выходит, я зря к вам пришла. Не нужен мне муж, да и детям такой отец не нужен. Так, что ли, получается?
--
Это вы сказали, не я, - мягко проговорила Варвара и, встав из-за стола, подхватила поднос с опустевшими чашками. - Но пришли вы ко мне все-таки не зря, - донесся ее голос уже из кухни. - Я могу вам помочь обрести вторую половинку, только это не ваш муж.
Когда Варвара вернулась в комнату, Паша даже слегка испугалась - что-то в лице прорицательницы неуловимо изменилось. Как будто вся юношеская наивность и робость внезапно слетели - теперь это была серьезная, уверенная в себе, зрелая женщина. Заговорила она тоже по-другому - без смущения и запинок, медленным, вкрадчивым голосом:
--
Вот скажите, Паша, вы когда-нибудь мечтали хоть ненадолго побыть совсем другим человеком? С другой внешностью, характером, увлечениями, образом жизни? Почувствовать себя более свободной, испытать нечто совершенно невозможное в вашей реальной жизни?..
Паша залилась краской. Варвара коснулась самого-самого потаенного - того, в чем Паша не всегда решалась признаться самой себе. Разве имела право она, взрослая работающая женщина, мать двух детей, мечтать о всяких глупостях? О том, чтобы бежать от обыденности, забыть хотя бы на несколько часов обо всем, что привязывает ее к реальности, отбросить в сторону все свои комплексы, превратить слабость и застенчивость в смелость и раскованность...
--
Да, - неожиданно для самой себя призналась Паша. - Мечтала. Но я всегда понимала, насколько несбыточны эти мечты - и от этого они были только слаще...
--
А кем вы были в этих мечтах?
--
Ой... Я даже не представляла себе в деталях. Что-то смутное. Красивая, стройная, свободная, не скованная условностями. Резкая в суждениях. Темпераментная. Экстравагантная. Ни на кого не похожая. Творческая. Может быть, поэтесса, может, флейтистка или скрипачка - из тех, что в фолк-ансамблях играют... А может, художница? Что-то такое... богемное, в общем. Не замужем. Но любовь - обязательно. Страстная. Свое жилье. Кошки. Ни от кого не зависеть, все решения принимать самостоятельно... В общем, - она горько усмехнулась, - полная противоположность мне - скучной домашней курице...
--
А теперь представьте себе, - Варвара подалась вперед и понизила голос, - что вы действительно можете стать такой женщиной... Ненадолго, на пару дней. Почувствовать себя свободной, раскованной и ни на кого не похожей. А?
--
Но это же неосуществимо, - растерялась Паша.
--
Нет ничего неосуществимого, - снисходительно улыбнулась Варвара. - Есть только разные способы достижения цели... Давайте я вам все по порядку объясню, хорошо? Вы слышали о теории Платона - что люди сначала были цельными, двуполыми существами - андрогинами, а затем их разделили, и теперь половинки ищут друг друга, чтобы вновь воссоединиться?
--
Да, конечно. Красивая сказка...
--
Это не сказка. Это заблуждение. Но в нем есть зерно истины. На самом деле люди никогда не были двуполыми. С самого начала на земле существовали мужчины и женщины. Но они были слишком счастливыми и самодостаточными. Ни от кого не зависели, не просили помощи у богов... И за это были наказаны. Теперь каждый из нас обладает только половинкой души. Вторая половинка обитает в другом теле. И потому нам вечно чего-то не хватает, мы от чего-то страдаем, к чему-то стремимся... Половинка вашей души живет в богемной скрипачке или художнице, о которой вам так сладко мечтается иногда. И поверьте, она тоже время от времени думает о вас и хочет побывать на вашем месте...
Паша неожиданно расхохоталась. Столько всего свалилось на нее в этот день, столько ей пришлось пережить, передумать, перечувствовать - чтобы в конце концов выслушать от загадочной прорицательницы ни в какие рамки не лезущую бредятину. Особенно ее насмешила последняя фраза. Чтобы красивая творческая независимая женщина мечтала о жизни загнанной домашними делами, таскающей авоськи в зубах располневшей никчемной тетки?.. Паша смеялась и никак не могла остановиться. Она уже начала всхлипывать, по лицу потекли слезы. Варвара сочувственно посмотрела на истерику клиентки и хлопнула в ладоши. Паше мгновенно расхотелось смеяться. Она вытерла салфеткой слезы и затихла.
--
Я понимаю, что мои слова звучат не слишком неправдоподобно, - мягко сказала Варвара. - Вы могли бы спросить, откуда я все это взяла. И я бы вам честно ответила - не знаю. Просто однажды, еще в детстве, я стала видеть тянущиеся от ауры каждого человека серебристые ниточки. У кого-то они были тоненькие, почти совсем незаметные. У кого-то прочные, как канаты, - вот у вас как раз такая. Со временем я научилась видеть тех, кто на другой стороне... От женщины ниточка тянется всегда к другой женщине. От мужчины к мужчине. Эти половинки могут жить в разных странах, они могут быть разного возраста и разного цвета кожи, но им плохо друг без друга, даже если они этого не осознают... Вот вы наверняка подумали - чему в вашей жизни может позавидовать женщина, о которой вы мечтаете? А скажите мне - вы согласились бы поменяться с ней местами навсегда?
--
Ну... Нет, пожалуй, нет. У меня ведь дети - куда ж я без них...
--
Вот видите. У вас есть то, ради чего вы живете и не согласитесь никому уступить свое место... Возможно, ей именно этого и не хватает, понимаете? Вот, - Варвара стремительно подошла к компьютерному столу и взяла оттуда стеклянный шар. Обычный сувенир - Сергей привез точно такой же детям из Европы, куда ездил на пару недель отдохнуть от семейства. Внутри шара сказочный городок, если шар встряхнуть - посыплются белые хлопья, домики заметет снегом. - С помощью этого шара я смогу перенести вас к ней. Вы окажетесь внутри - в ее сознании. Полностью прочувствуете, каково это - быть ей. А через два дня вернетесь, сюда же, в мою квартиру, в этот вечер - как будто и не отлучались никуда. Я отрабатывала этот путь много раз - но только на себе самой. Я знаю, что это такое - соединиться, хотя бы на время, со своей половинкой, и поверьте мне - это стоит того, чтобы попробовать... Я даже денег не возьму - ведь вы моя первая клиентка, и у меня нет никаких гарантий... Я еще никогда не проводила по этому пути других людей, и мне очень хочется начать. Я знаю, что у меня получится. Но найти добровольца - не такое простое дело, - Варвара тяжело вздохнула, и Паша догадалась, что до нее прорицательница пыталась уговорить на этот эксперимент еще кого-то, причем безуспешно. Ну да, конечно, какой же нормальный человек согласится... Впрочем, Паша признала себя ненормальной уже в тот момент, когда вообще решилась позвонить по объявлению из "Экстра Пресс". И что она, собственно, теряет? Окажется Варвара шарлатанкой - ничего не произойдет. Паша поблагодарит за кофе, попрощается и поедет домой. А если и вправду... Каково это - пожить два дня совершенно другой жизнью? Паша тряхнула головой.
--
Я согласна. Что нужно делать?
Варвара просияла радостной улыбкой и поднесла шар к Пашиному лицу.
--
Просто смотрите на снежинки и постарайтесь отключить все мысли. Смотрите не отрываясь, растворяйтесь в падающих хлопьях.
Паша послушно уставилась на мельтешащий за стеклом снег. Шар притягивал взгляд, звал и манил внутрь - в свою ненастоящую зиму, где нет ничего, кроме бесшумно падающих со стеклянного неба снежинок... Ей показалось, что она действительно растворяется в них. Сознание гасло, со всех сторон ее обступало белое безмолвие...
Босые ступни касаются влажных деревянных половиц. Ощущение изумительное. Как приятно ходить босиком по свежевымытому полу! Каждый шаг сопровождается мелодичным звоном колокольчиков, нашитых на подол юбки. Мимолетный взгляд в окно - ух, замело! Какой вьюжный нынче январь... На мгновение захотелось туда, за стекло. Раствориться в мельтешащем снеге, стать маленькой, еле заметной - белой крупинкой в небе, капелькой на щеке прохожего... Глупое желание - ведь от себя никуда не деться... Дошла до зеркала. Остановилась. Посмотрела оценивающе. Лицо молодое, почти юное - если не вглядываться в едва заметную сеть морщинок вокруг глаз. Коротко стриженные каштановые волосы с весело, по-детски легкомысленно приподнятыми кончиками. В ярко-голубых, как у сиамской кошки, глазах сквозит тоска.
"Ну что, мать, делать-то будешь?.. И ведь посоветоваться не с кем. Подружки... У каждой свои тараканы в голове. Ничего хорошего не насоветуют. Да и привыкла уже своим умом жить, сама решения принимать. "Резать, резать к чертовой матери, не дожидаясь перитонита", - всплыла цитата из старого фильма. Рука сжалась в кулак. - Да, наверное, так будет легче всего - и для меня, и для него..."
"Простите... вы, кажется, чем-то сильно расстроены. Мне ужасно неудобно вмешиваться, но вдруг я могу как-то помочь?.."
"Что это? Откуда этот запинающийся голос в голове? Шизофрения? Ну все... Дошла до ручки..."
"Ой, вы только не пугайтесь, пожалуйста! С вами все в порядке! Просто я... меня сюда прислала одна прорицательница... ведьма. Сказала, что вы - моя половинка. Что мечтаете иногда стать мной - так же, как я мечтаю стать вами. И что я могу оказаться в вашем сознании на пару дней... И вот - я здесь. Но вы не сумасшедшая, честное слово!"
"Что за бред? Какая еще половинка? Не хочу никаких половинок! Не хочу посторонних голосов в собственной голове!!!"
"Простите... простите меня! Честное слово, я не хотела причинять вам неудобств..." - по голосу, настырно звучащему в голове, чувствовалось, что его обладательница, эта самозваная половинка вот-вот расплачется.
"Так, приехали... Неизвестно кто у меня внутри собирается пустить слезу! Ну нет, это уже совсем ни в какие ворота не лезет. Давайте разберемся во всем спокойно. Значит, вы у меня поселились на два дня. Я правильно поняла?"
"Да-да... Очень надеюсь... Я вам не помешаю..."
"Вы мне уже помешали, но это мы опустим. Ну, раз уж нам предстоит провести вместе столько времени, давайте, что ли, представимся друг другу. Я Диана. Ди".
"А я Прасковья... Паша".
"Паша? Хм... Забавно, я в детстве ужасно хотела иметь мальчишеское имя - чтобы ребята принимали меня за свою..."
"А я - такое, как у вас. Звучное, красивое. Чтобы никто не дразнил парашей".
"Что, кто-то дразнил? А портфелем по башке?"
"Не могла я так... Не умела..."
"Не умела! Эх ты, половинка! Вот я бы... Ладно, чего там. Пошли на кухню чай пить за знакомство".
И снова по дому разнесся тихий перезвон колокольчиков. Пол уже просох, но идти по нему все равно было приятно. Паша задумалась вдруг, почему она никогда не ходила дома босиком? И детей все время ругала за то, что тапки забывают надевать. Ди услышала ее мысли:
"У тебя есть дети, половинка?"
"Да, двое. Димке девять лет, Ирке пять".
"Надо же! А права была твоя ведьма. Я действительно иногда мечтаю, чтобы у меня была семья, дети - мальчик и девочка..."
На кухне царил умеренный беспорядок. Несколько немытых тарелок в раковине, три кружки с недопитым чаем на столе. И все равно там было уютно. Мебель из светлого дерева, баночки со специями, плющ на стене... Довершали картину кошки - здоровенный черный котище бандитского вида с надорванным ухом и изящная сиамка. Они грелись у батареи под столом и не обратили на появление хозяйки никакого внимания.
"Сумрак и Алиса, - представила их Диана. - Характер у обоих мерзкий, но я их обожаю".
Она включила чайник и достала жестяную банку с китайскими иероглифами из шкафа. "Ты какой чай пьешь, половинка?"
"Да обычно из пакетиков... Принцессы всякие - Нури, Гита..."
Диана скривилась:
"Фу, это разве чай? Сейчас настоящий попьем, зеленый китайский. Мне друзья присылают".
"У тебя есть друзья в Китае?"
"У меня по всему миру друзья. Жизнь раскидала..."
Чай оказался необычным на вкус - терпковатым, горьковатым и очень ароматным. Паша пыталась понять, нравится ей или нет, и решила, что все-таки нравится, только нужно распробовать.
"Распробовать - это не проблема, - охотно согласилась Ди и снова наполнила кружку. - Ой, я-то привыкла чай пить безо всего, а ты как? Сладкое любишь?"
"Люблю", - виновато призналась Паша.
"И я люблю... Но не ем, - Ди выразительно похлопала по плоскому животу. - Фигура... Сама понимаешь. Ну да ладно, не каждый же день ко мне в голову заявляются погостить половинки. По такому поводу можно и шоколадкой побаловаться".
На столе появилась плитка молочного шоколада с орешками. Пить чай сразу стало веселее.
"А чего ты вообще пошла к этой ведьме, половинка?"
"Муж бросил".
"Да, это серьезно... Хороший был?"
"Да нет, не то чтобы очень. Привычный. Решал все за меня. Теперь самой придется. А я не умею".
"Хм... Вот уж действительно - мы с тобой половинки-противоположности. Я, наоборот, не терплю, когда кто-то за меня решает. С четырнадцати лет, как из дома ушла, все сама..."
"Как же ты... с четырнадцати лет одна жила?"
"Не одна, нет. У нас тусовка большая была. То у одного дома, то у другого... Музыканты, художники, поэты, пациенты психбольниц... Веселое было время. Сидели на крышах, курили траву, провожали закаты. Летом в Крым автостопом ездили с гитарами. Я в переходах на флейте играла. На вокзалах иногда ночевала... Ну, всякого много было. Сейчас уже в прошлом все. Друзья - кого уже нет, кто далеко... Которые остались рядом - приезжают, но не часто. Возраст. Остепенились, якоря побросали. А мне и одной хорошо... Ни от кого не завишу и зависеть не хочу. Свой дом, кошки. Что еще нужно?"
"Но ты же сама говорила, что иногда о семье мечтаешь..."
"Это так, абстрактно. Если бы я была не я и жила совсем другой жизнью. Обыкновенной. Родители-институт-замужество-дети. У тебя ведь так было?"
"Да".
"Жить спокойно, вариться в своих мелких бытовых проблемах и радостях, читать малышам на ночь сказки... И не чувствовать пропасти под ногами. Сделаешь полшага - и вниз. Ничего не держит. Ты когда-нибудь пыталась покончить с собой, половинка?"
"Нет. Даже в голову такое не приходило".
"Счастливая..."
"А ты пыталась? Из-за чего?"
"Свобода пошла горлом, - она горько усмехнулась. - Любовь у меня была когда-то... Ногой в живот - не вдохнуть, не выдохнуть. Он старше меня. Талант. Знаменитость - в узких кругах, ну, неважно... Я все потеряла - разум, гордость, вкус к жизни. Ничего не осталось, кроме него. Забеременела - он заставил аборт сделать. До сих пор простить не могу - ни себя, ни его. Мальчик часто снится с русой челкой. Глаза серые, серьезные. Приходит, разговаривает со мной. Ни в чем не обвиняет. Поговорит, вздохнет грустно и уходит... Просыпаюсь - и не могу дышать... Ну, банальщина, конечно, - сделать, а потом мучиться, жалеть... Однажды я поняла, что меня все меньше и меньше остается - скоро в тень превращусь. И порвала - как топором рубанула, с мясом... Невыносимо больно - невозможно терпеть. Хотела вены резать... Уже ванну набрала. Не страх остановил, нет. Сумрак. Он тогда котенком был. В ноги ткнулся, пищит - громко так, жалобно. Я его подняла, он такой теплый, мягкий... Ну вот, осталась, живу... Еще Алису завела. Они хоть как-то к этому миру привязывают. Но решила с тех пор - никаких больше сумасшедших любовей. Нахлебалась. Мужчины для тела пусть будут, а в душу чтоб никто больше лезть не смел... Полтора года уже с Димкой встречаюсь. Он врач - познакомились, когда на скорой меня в больницу отвозил с приступом аппендицита. То я у него ночевать остаюсь, то он у меня. Раз в неделю, не чаще. Никаких обязательств. Свобода..."
"Так это его, что ли, резать к чертовой матери? Ты у зеркала, помнишь, думала?"
"Кого, аппендицит? А, Димку! Да, его... Наверное. Он в последнее время какой-то неадекватный стал. Определенности ему захотелось. Семейной жизни. А я ведь его с самого начала предупреждала, что не будет у нас ничего похожего на семью. Сегодня позвонил, сказал, что поговорить хочет серьезно. Больше так, мол, не может. Вот, приедет скоро - разговаривать будем. Чувствую, ничего хорошего из этого разговора не получится..."
"Так, может, стоит попробовать? Он ведь не такой, как тот твой... талант? И зовут его, как моего сына... Он мне заранее нравится!"
"Такой, не такой... Говорю же - не хочу больше. И пробовать даже не хочу. Ладно, чай попили - и хватит. Пойдем, я тебе лучше кукол своих покажу. Я кукол делаю. Продаю на выставках, через интернет. Прибыльный бизнес, кстати".
Она порывисто вскочила - колокольчики обиженно тренькнули. Размашистым шагом отправилась к куклам. Те жили в мастерской. Сидели на полках, столах и прямо на полу. Паша обомлела. Каждая кукла была как живая. Надменная светская львица и легкомысленная кокетка, влюбленная мечтательница и разочарованная жизнью увядающая красотка, привыкшая к вниманию любимица публики и независимая студентка-интеллектуалка... Грустные и веселые, скучные и вдохновенные, сердитые и добродушные, открытые и загадочные... Лица, костюмы, характеры, переданные с потрясающей достоверностью и тщательностью, ошеломили Пашу. И вдруг... Паша приглушенно вскрикнула - она увидела в самом углу, за пыльной шторой, куклу-девочку в оранжевом сарафане и полосатых носочках.
"Ди, это... Это же я в детстве. Мое лицо, и косы мне вот так мама завязывала баранками, и сарафан тоже мой..."
"О, это одна из самых первых моих деток, - Ди бережно подняла куклу с пола, разгладила складки на сарафане. - Однажды она мне приснилась. Я подумала - вот девочка, которая не умеет быть злой. Она очень нежная, открытая и доверчивая. И думает, что мир состоит только из добрых людей... Потом она поймет, что ошибалась, но поздно - быть жесткой и отражать зло она так и не научится... Это ведь все про тебя, правда?"
Паша тихо всхлипнула.
"Не грусти, половинка! Я могу научить, как не позволять людям вытирать о тебя ноги. Это не так уж сложно. Главное - никогда не показывать, что тебя расстроили, обидели, задели. Это слабость. Спрячь ее поглубже, завяжи в тугой узел. А дальше - вытягивай по ниточке силу: спокойствие, уверенность, светскую улыбку, иронию, холодную вежливость. Вот, например, приходишь ты платить в сберкассу за свет. Девица, которая принимает платежи, видит, что у тебя не заплачено за полгода. Она говорит тебе хамским тоном: "Дама, ну вы вообще! Вы в курсе, что у вас такая задолженность? Почему это вы не платили так долго??" Первое твое побуждение - начать извиняться и мямлить что-то невнятное. Гони его прочь. Изящным жестом облокотись о стойку. Улыбнись. Приподними бровь. Скажи светским тоном: "Вы действительно хотите узнать причины, по которым я не платила за свет? У вас есть свободные полчаса, чтобы я вам подробно рассказала о них?" И все - вы поменяетесь местами. Теперь уже она начнет хватать ртом воздух и мямлить что-то невнятное. Метод проверенный, действует на все сто".
"Вот это да! - рассмеялась Паша. - Как у тебя все выглядит просто и изящно!"
"Так все и есть просто, половинка! - Ди крутанулась на месте и погладила куклу по голове. - Попрощайся с этой милой девочкой - пусть она останется в прошлом. Время взрослеть!"
И тут раздался звонок в дверь. "Димка!" Диана печально вздохнула и пошла открывать. На пороге стоял высокий темноволосый мужчина с усталым, осунувшимся лицом.
--
Что с тобой? - испугалась Диана. - У тебя такой вид, как будто ты не спал последние двое суток.
--
Примерно так и есть. Колян заболел, я последнюю неделю работаю сутки через сутки. Устал немного...
--
А! Я и не знала...
--
Так ведь ты особо не интересуешься, - Дима невесело усмехнулся и, скинув на пол рюкзак, принялся расшнуровывать кроссовки. - Чаем угостишь? Твой китайский хорошо бодрит.
--
Да ну что ты, Дим, чего спрашиваешь-то? Как неродной прямо... Я как раз пила недавно, но сейчас свежий заварю.
И снова кухня, и снова чай - вкус уже привычный, как будто Паша его всю жизнь пила. И Дима напротив. Вот это пока еще совсем непривычно. Паша затихла - она очень боялась четко формулировать мысли, чтобы их не услышала Диана. А мысли были отчаянные. Дима - тот человек, которого Паша даже не мечтала в своей жизни встретить, но точно знала, что где-то он есть. Ходит с ней по одной земле и дышит одним воздухом. И луна у них общая, и солнце - разве этого мало? Теперь поняла, что мало. Неудержимо захотелось дотронуться губами до бьющейся жилки на виске, ощутить тепло больших сильных рук, утонуть во взгляде темно-карих, почти черных, глаз... А Ди, противная, почти и не смотрит на него - опустила взгляд в чашку. Как будто ее плавающие там чаинки очень интересуют! Хотя, конечно, понятное дело - разговором предстоящим тяготится. Сидят, тянут время, болтают обо всякой ерунде... Но вот, кажется, начинается - Дима закусил губу, накрыл Дианину руку своей.
--
Ди... Выходи за меня замуж, а? Ну ее к черту, эту свободу, я так устал от нее. Нам обоим уже за тридцать, а что дальше-то будет? До старости друг к другу в гости раз в неделю ездить?.. Надоело приходить с дежурства в пустую квартиру - никто не ждет, не встречает... Ну зачем делать сложным то, что на самом деле просто? Нам хорошо вместе. И... я люблю тебя, Ди.
Он замолчал. Диана тоже молчала.
"Ди!"
"Нет".
"Да!"
"Пашка! Не вмешивайся!"
"Не могу! Скажи ему "да", Ди, пожалуйста, скажи! Как он смотрит на тебя, с какой нежностью! На меня муж так никогда не смотрел, даже до свадьбы. И никогда не говорил таких слов".
"Вот именно - слова. Все слова, половинка. Ты что, до сих пор веришь в сказки со счастливым концом?"
"Я верю в сказки со счастливым началом, Ди. И если ты согласишься, сейчас как раз начнется одна из них. Дай ему... нет, себе! Дай себе шанс! Пожалуйста!"
Диана встала, обогнула стол и подошла к Диме со спины. Обняла за шею, прижалась губами к жилке на виске, шепнула еле слышно:
--
Уговорил.
Ночью в доме было тихо. Вьюга за окном улеглась, кошки мирно свернулись калачиками в ногах, Димка спал с выражением покоя и безмятежности на лице. Диана лежала, закинув руки за голову, и задумчиво разглядывала потолок.
"Провокаторша ты, половинка! И послала же тебя ведьма на мою голову! Что теперь будет, интересно?.."
"Что будет, то будет - зачем загадывать? Мне почему-то кажется, что у тебя скоро девочка родится. На тебя похожая, но кареглазая - в папу. Подрастет немного и будет куклой в оранжевом сарафане играть. Может, ты ей тогда и про меня расскажешь - про добрую фею, которая уговорила тебя за ее папу замуж выйти".
"И все-то у тебя так просто и изящно выглядит!"
"А ведь так оно и есть, половинка! Просто тебе тоже пришло время повзрослеть... Ты, главное, Димку береги. Он у тебя хороший очень".
"Я смотрю, понравился он тебе, да?"
"Понравился... Это совсем не так называется. Слов не подобрать... Я, оказывается, все эти годы и не жила толком, Ди. Был рядом человек - думала, ну, нормальный - порядочный, надежный. А на самом деле - все не то было, не так. Абсолютно. Я... Ты извини, мысли путаются - до сих пор прийти в себя не могу от... Эмоции зашкаливают, в общем..."
"Так хочешь, я его разбужу? Повторим, а?"
"Уффф... Хорошо, что ты меня не видишь, - я бы ужасно покраснела сейчас, наверное. Нет, не надо будить - он ведь устал очень, целую неделю не высыпался. Да и все равно через день все превратится в воспоминание - прекрасное и нереальное..."
"Не время предаваться воспоминаниям, Пашка! Все лучшее всегда впереди. И у тебя тоже - уж поверь мне, твоей половинке!"
Погода этой весной, похоже, совсем сошла с ума. Ну где это видано - такой снегопад в конце апреля! Всего два дня назад было плюс двадцать, Ирка, выйдя гулять в летнем платьице, нарисовала на асфальте около подъезда принцессу с розовыми волосами и зеленого тигренка. А сегодня впору в снежки играть... Паша мрачно тащилась сквозь густой мокрый снег, непрерывно сыплющийся с неба, на неприятный разговор в детский сад. Пытаясь себя подбодрить, старалась думать о чем-нибудь приятном. Восстанавливала в памяти те два потрясающих дня в гостях у своей половинки. Их первое чаепитие, коллекцию кукол, волшебную ночь с Димой, и весь следующий день, промелькнувший, как мгновение, - как они гуляли в сказочно прекрасном заснеженном лесу и целовались, лежа в сугробе на берегу замерзшего озера... растапливали камин, грели в котелке ароматный глинтвейн, запекали яблоки с медом и корицей... танцевали джигу и примеряли на новую куклу платье из занавески, расшитое бисером и самоцветами из старого ожерелья... А потом снова началась вьюга, и было грустное прощание, и обратный путь, и возвращение в себя, и растерянные слова благодарности Варваре, и домой на метро с глупой блуждающей улыбкой на губах... Все уже кончилось или только начинается?..
--
Я слушаю вас, Прасковь Михална, - эта врачиха в садике воображает себя пупом земли, не иначе. Губы презрительно поджала, глаза сощурила - смотрит, как солдат на вошь. Ну ладно, главное - не бояться. По тоненькой ниточке из себя вытягивать силу. Спокойствие, уверенность, холодную вежливость...
--
Мне хотелось бы, Виолетта Семеновна, разобраться в неприятной ситуации. Моей дочери, страдающей аллергией на рыбу, в вашем учреждении не могут выделить диетический стол. Вчера в очередной раз ее накормили треской, причем явно несвежей - я спрашивала сегодня утром других родителей, все жаловались, что у детей был понос. Меня интересует, до каких пор это будет продоложаться?
--
Да что вы себе такое позволяете! Что это за обвинения в адрес наших работников! Да наши повара уже тридцать лет в садике работают! Никаких нареканий в их адрес никогда не было! К нам регулярно СЭС приезжает на проверки...
--
Ну это же просто замечательно, Виолетта Семеновна! Значит, внеочередная проверка СЭС вашему заведению не повредит. Если ее назначат на завтра, вам будет удобно?
--
Ээээ... Да вы не волнуйтесь так, Прасковья Михайловна! Вы знаете, я ведь тоже душой болею за вашу Ирочку! Давайте я сейчас списочек составлю, чем ее нельзя кормить, мы его повесим в группе на самое видное место...
Вот так. С этой проблемой разобрались. Что еще на сегодня запланировано? Позвонить вечером в школу танцев, продлить абонемент. Зайти в универсам за продуктами. Да, и корм котенку не забыть купить! Котенок маленький такой, смешной, игручий, дети от него в полном восторге... Еще наверняка Сергей названивать будет - договариваться забрать детей на выходные. Что-то он в последнее время со звонками и визитами зачастил. Лариса, что ли, царапаться перестала? Или, наоборот, перенесла буйный нрав из постели на другие сферы жизни? Хорошо, что Пашу это больше не волнует... Ох! Черт бы побрал эти подмерзшие лужи - нога заскользила, и Паша, потеряв равновесие, стала падать назад. За мгновение до падения ее подхватили сильные мужские руки.
--
Осторожнее! Сегодня очень скользко...
--
Спасибо вам! - Паша с благодарностью повернулась к спасителю. С незнакомого лица на нее смотрели открыто и доброжелательно темно-карие, почти черные, глаза.