Вот снова вечер, за окном чернота, сырость, холод и порывы ветра. Я устроился на диване с подушкой и пледом. Рядом на низком столе стоит графин с крепким сладким вином. Тишина, одиночество и беспорядок водят вокруг хоровод. Блаженство из графина с "Малагой" перетекает постепенно в меня. Чувствую, как хмель начинает шевелить память, и нетрезвый Архивариус находит в своём хранилище щекочущую нервишки историю.
* * *
Ночное солнце не взошло. Мрак укрыл небо чёрным плащом - оно плакало. Тоска поразила сердце, душу, сознание. Безысходность беззвучно стекала по стенам, капала с потолка, попадала на меня и в меня закрадывалась.
Жизнь моя - паук, в паутине которого я трепещу, пытаясь вырваться. Паук этот не просто палач, - он и садист. Впусти яд и всё кончено. О, нет, он наслаждается моими тщетными попытками освободиться, и тянет соки живьём. На сколько меня хватит?..
Нестерпимое уныние выгнало меня из дому, из уютных, промокших от одиночества стен. Алкоголь, помогающий, правда иногда, бороться с пауком - кончился. Я иду в гаштет, чтобы с помощью алкогольной анестезии перевести нестерпимую тоску в приятную поэтическую грусть. Я надеюсь на это, надеюсь, что удастся задёрнуть штору, отгородиться, хоть на короткое время и дать душе паузу, от постылых будней; прикрыть, неприкрашенное уродство обывательской жизни; заглянуть в мир моих грёз.
Улица была мертва. Город жил лишь проезжавшими изредка машинами. Скорбно стояли фонари, источая свет траурными ореолами, будто факельщики схоронившие накануне свою семью. Ночь шипела. Небесные слёзы венозной кровью стекали отовсюду, собираясь в ручейки, и чёрными поблёскивающими потоками по водосточным желобам и канальчикам уносились в черноту. Сырость щекотала меня по рёбрам холодными пальцами.
Первое попавшееся питейное заведение, впустив меня в сумрачную сизоватую атмосферу, придавленную приглушённой музыкой, заставило чуть сосредоточиться. Пришлось перемолвиться с официанткой, проявившей видимо из-за скуки, повышенный, в данный момент, интерес к моей персоне. Ожидая свой заказ, удобно устроившись за столиком, я, осмотревшись, заметил, что в этом довольно безвкусно оформленном помещении, кроме меня, находилось ещё две персоны, сидевшие на большом расстоянии друг от друга. Видимо эти двое были такими же, как и я, любителями одиночества.
Как только я получил свой Асбах-кола со льдом, ко мне подсел тип со своим бокалом. Взглянув на него и не узнав в нём никого из знакомых, я внутренне содрогнулся. Не люблю вести разговоры ни о чём. О чём можно говорить с незнакомым мне "скандинавом"? Лишь о погоде.
"Скандинавом" я окрестил его в одно мгновение, так как он ассоциировался своим видом с жителями тех стран.
- Ты откуда, дружище? - начал он. - По твоему акценту я сразу понял - ты не немец.
- Я - русский.
- Ну? А откуда, русский?
- Из Ленинграда. Сейчас это Санкт-Петербург.
- Правда?! Да мы с тобой соседи! Я из Финляндии, из Лаппенранты.
- Тогда действительно соседи.
- Ты давно в Германии?
- Восемь лет.
- Я уже двенадцать. До сих пор не привык к ним. Услышал, что ты иностранец и, знаешь, обрадовался. Ну, думаю, земляк объявился. Всё, кто бы он ни был, с ним отмечу свою удачу. Давай выпьем, и, заказывай, что ты там пьёшь, смело и сколько хочешь. Я - плачу! Я разбогател недавно.
- Поздравляю. А почему ты сказал, что я твой земляк? Я же не земляк.
- Земляк, земляк. Ты - иностранец, и я тоже иностранец. Ты с земли, которая не Германия и я с той земли, что не Германия. Мы оба с одной земли - Инострандия. Потому мы и земляки. Выпьем!
Мы выпили, потом ещё. Заказали очередные порции, и выпили вновь. После трёх - четырёх "приёмов", я почувствовал, что штора стала задёргиваться и отгораживать меня от моих реалий.
- Двенадцать лет живу здесь, и не освоил баварского, - продолжал скандинав.
- У меня тоже с ним плачевно. Понимаю лишь слова схожие с Hochdeutsch.
- Вот-вот. Единственная фраза, которую я знаю на баварском: I ho di so lang nima g'sen.
- Какое совпадение. Это также и моя единственная фраза из баварского, что на литературном немецком Ich habe Dich so lang nicht gesehen.
- Что вы там? Смеётесь над баварским? - спросила, подходя к нам, официантка.
- Вот ты откуда? - обратилась она ко мне.
- Из России.
- Ах, из России, а ты? - спросила она "скандинава".
- Я из Финляндии, - ответил тот.
- По-фински не знаю ничего, а вот по-русски, кое-что из одной песни: летни дощь, летни дощь.... Ну что?...
- Yksi, kaksi, kolme, nelja, viisi, kuusi, и так далее, - блеснул я познаниями в финском.
- Что это?! - залилась она смехом, а на лице скандинава проявилось приятное удивление.
- Ну, и вы хотите сказать, что ваши языки звучат красивее? - продолжая смеяться, с трудом выговорила она. Но, не успели мы что-либо возразить, как она с нами распрощалась, и, сняв маску весёлости, направилась обслуживать нового посетителя.
Это коротенькое, непринуждённое общение несколько развеяло облака тоски, клубившиеся в моей душе. Он представился, - его звали Юха. Фамилии он не назвал.
Я чувствовал, что расположил его к себе. И, видимо поэтому он решил излить точившую его тайну, поделиться со мной о своём везучем невезении.
Он попробовал воплотить одну свою идею: угадать шесть номеров в лотерею. Он отгадал шесть правильных, и с одной стороны ему повезло, он взял максимальный выигрыш, но с другой стороны, выигрыш оказался маленьким, всего сто шестьдесят пять тысяч. "Шесть номеров, - сетовал он, - такое бывает раз в жизни, и тут на тебе: таких оказалось много, именно в этот раз!"
Но, сто шестьдесят пять тысяч - это тоже деньги, и поэтому он угощает, - пей, сколько хочешь.
- Что тебе сетовать на малый выигрыш, ведь ты можешь взять его ещё раз. Ты же попробовал одну идею. Попробуй её ещё раз.
- Я думал над этим. Выиграл я в среду, - попробовать в субботу? Но...
- Что но? В субботу выигрыши всегда выше. Ещё раз напрягся, рассчитал и ты - миллионер.
Тут улыбка сошла с его лица.
- Я не хотел бы больше пробовать, - медленно произнёс он. Я вопрошающе взглянул на него.
- Понимаю твой вопрос,- продолжал он. - Это кажется нелепо, отказываться от такой казалось бы реальной, и реальной чуть ли не на сто процентов, возможности. Но в этом деле имеется один странный момент, который...
Юха замолчал. Я молчал тоже. Пауза затянулась минут на пять. Он, видимо, решал: делиться своей тайной со мной, можно сказать первым встречным, или нет. В конце концов, подавив в себе сомнения, и отдавшись распиравшей его душу жажде поделиться, мучившими его событиями, он заказал нам двойные порции Асбах-кола со льдом, и сделав большой глоток, продолжил.
Он начал объяснять мне, что его давно мучило желание стать свободным человеком, не ходить на службу каждый день и не прожигать там столь огромную часть жизни, только ради заработка на хлеб насущный. Но как? Что можно предпринять? Самый лёгкий способ, - это выиграть в лотерею миллион и больше не работать. Но, этот способ хоть и лёгкий, но уж слишком маловероятный. Долгие размышления дали одну идею: попробовать использовать для этой цели нечто такое, до чего кто-нибудь вряд ли когда-нибудь додумывался.
- Я решил попробовать... амнезию. Звучит несколько странно, но я в последнее время, и не раз, замечал, что если много выпивал спиртного то, проспавшись, не мог вспомнить; ни концовки пирушки; ни то, как я доходил до дому; а так же, как очутился у себя в постели. Причём, во всех случаях я спал раздетым, и одежда моя аккуратно висела на стуле стоящем рядом с кроватью. По утверждениям моих коллег, я заканчивал вечера и уходил домой в изрядном подпитии, но контролирующем абсолютно все свои действия. Я же этого ничего не знал, не помнил!
Раздумывая над этим, я думал так же, нельзя ли это использовать. Ведь используют же для разных целей гипнотическое состояние мозга. Я нашёл некое сходство нашего мозга с компьютером и представил его имеющим оперативную память и долговременную - твёрдый диск. В тех случаях, когда я выпивал слишком много, алкоголь отключал долговременную память, а оперативная память, оказываясь, видимо, более стойкой, продолжала действовать, и таким образом я контролировал свои действия пока, в конце концов, не засыпал. Засыпание - это как выключение питания у компьютера. Выключил, и всё, что было в оперативной памяти, теряется. Примерно то же самое происходит в мозгу: выключился, то есть заснул, и всё забывается - амнезия.
Мне приходит в голову мысль: поэкспериментировать с одной лишь оперативной памятью при отключённой долговременной.
Я вспомнил, что, экстрасенсы рекомендуют при занятиях медитацией выключать все электроприборы в помещении, где будет проводиться медитация, и не просто выключать, а даже выдёргивать шнуры питания из розеток. Ведь если сетевой шнур в розетке, то, понижающий трансформатор остаётся включённым в сеть, и хоть он не потребляет электричества, он сохраняет вокруг себя магнитное поле, так как его первичная обмотка остаётся под напряжением. Доказательство этого: если приложить ухо к выключенному электроприбору, слышен гуд, который исходит от трансформатора. Магнитные поля, давая наводку, создают помехи и, хоть и не заметно для нас, но мешают нашему мозгу проявлять особые качества, так называемые сверхъестественные возможности. Например, предвидение. И даже все эти предпринятые меры не дают особого результата, ведь нам некуда спрятаться от радиоволн, которыми перегружен эфир.
Я решил в помощь отключённым приборам добавить и отключение долговременной памяти - дать максимальную свободу памяти оперативной.
Решившись на это, я выключил полностью все электроприборы в моей квартире и начал нагружаться алкоголем. А чтобы узнать о свершившихся событиях после отключения долговременной памяти я использовал маленький магнитофон. Для исключения электромагнитных наводок от блока питания - применил батарейки - постоянный ток. Трансформатор и выпрямитель, в этом случае, исключены. На "рабочем" столе я положил лист бумаги и крупно написал команды для себя. Ведь когда останется функционирующей лишь моя оперативная память, я буду уже сильно пьян и, возможно, отвлекусь от намеченного, занявшись чем нибудь другим. На стол я положил также бланк лотереи. Команды я записал такие, которые требовали от меня пристального всматривания в клеточки с цифрами. Я надеялся увидеть выигрышные номера, думал они будут как-то выделяться: быть более яркими, светиться, или выделяться ещё как-нибудь. Если я таковые увижу, то должен был произнести их вслух и записать, если смогу. Эти команды тоже были записаны на листе.
Для записи сеанса я применил одно-кассетный магнитофон с реверсом. Купил самую долгоиграющую кассету - 120. При записи, с реверсом, на двух сторонах - это два часа. Я думал этого хватит. Вряд ли я смогу выдержать больше, чтобы не уснуть. У кассеты я удалил второй ракорд. При окончании первой стороны, запись сразу же продолжится на второй, на случай, если что-то произойдёт именно в этот момент. Пока пройдёт ракорд в одном направлении, потом в обратном, - это занимает примерно десять секунд - многовато. Программу реверса включил лишь на проход плёнки туда и обратно, потом - стоп.
Итак, всё было готово. Для отключения моей памяти я применил дорогой коньяк "Hennessy". Здесь я исходил из того что: дорогие напитки очищены лучше и окажут меньше вредного влияния на мозг.
Выпив граммов триста, я включил запись, и стал оповещать о каждой новой порции, выпитой мной, манипулируя с 40-граммовой рюмкой, чтобы потом посчитать и знать при каком количестве достиг амнезии, и как в дальнейшем менялось моё состояние. Определить это можно по голосу.
Кстати сказать, не каждый сможет достичь состояния амнезии, бодрствуя. Кто-то заснёт раньше времени, кого-то будет рвать от алкогольного отравления. А я утратил рвотный рефлекс, могу выпить очень много, а мучиться буду лишь после сна, на другой день. Считается: потеря рвотного рефлекса - первая стадия алкоголизма. Но, не будем затрагивать моральные стороны этого вопроса. Факт тот, что я выиграл, - я добился своего. И...сам знаешь...победителей не судят.
Короче говоря, - я не знаю, что я там увидел. На следующий день, когда я проснулся с головной болью (вот тебе и дорогой коньяк) и наполненный непонятным беспокойством и слабым страхом, сразу же стал прослушивать запись.
По подсчёту выпитых до начала записи и после рюмок, оказалось, что должного эффекта, - эффекта "ясновидения" я достиг, выпив 640-граммов. До пятьсот шестидесяти я помнил, хоть и плохо, свои действия, но потом всё - провал. Но! На кассете среди всякой белиберды, которую я там нёс, были названы шесть чисел и они оказались выигрышными.
И вот теперь я не знаю: или это просто случайность, совпадение, или это сработала моя система?
- Сработала твоя система, - пробудившись от заворожённого этим рассказом состояния, ответил я. - Ты открыл, изобрёл новый способ, скажем так - гадания!
- Ну! Новый! способ гадания. Напиваться до невменяемого состояния - это способ гадания?
- Почему нет? Каких только способов не существует. Например: ты слышал о маркизе де Бирсе?
- Нет.
- Он тоже гадал, и он считается основоположником некромантии.
- Что это такое?
- Де Бирс считается основоположником некромантии в России - запредельного и жуткого гадания с помощью мёртвых. При этом гадании для вызывания мёртвых, чтобы узнать у них будущее, требуется живая человеческая жертва, кровь которой даёт необходимую силу мертвецу.
- Это что-то похожее на спиритизм, только кровавый, - медленно произнёс Юха.
- Похоже. Так что твой способ можно воспринять вполне серьёзно. Ты можешь проделать это ещё раз и даже не раз. Это способ, система! Представляешь перспективу?!
- Нет, не представляю.
- Не пойму тебя.
- Я не хочу, больше, проводить эти сеансы, - сказал он и изменился в лице. Наступила пауза, в течение которой мне показалось, что он вспоминает что-то такое, о чём он не решается говорить. Движения его стали сбивчивыми, лихорадочными. Он закурил - руки его дрожали. Его захлестнула мрачная волна внутренней тревоги. Вопрос, родившийся у меня от недоумения, застыл на губах.
- Голос на плёнке, назвавший шесть чисел, был не мой голос...
Взглянув ему в глаза, я содрогнулся: он смотрел не на меня, а куда-то чуть выше моей головы и в глазах его метался страх.
- Ты просто не узнал его. Нам собственный голос в записи всегда кажется не таким как на самом деле, и ты был уже в сильном подпитии, - попытался я его успокоить, но сам почувствовал, как по спине пробежал холодок. Он же стал объяснять, что узнавал свой голос на плёнке, и до шести названных чисел и после, а вот числа называл кто-то другой. При этом объяснении его голос резко менялся, становясь, то неуверенным, дрожащим, то размеренным, тяжеловесным. Говорил он также, что продемонстрировать запись не может. Он стёр её через неделю после сеанса, не выдержав ночных кошмаров, преследовавших его каждую ночь и которые прекратились после того, как запись была уничтожена. По его словам, голос тот был потусторонним: был он монотонным, с каким-то нечеловеческим тембром, каждый звук моментально обрывался, не звучал, не держался и мгновения - затухал. Это было соприкосновение с запредельным. Он напуган, пробовать ещё раз не решится.
Ужасны и естественные последствия на следующий день. Ощущаешь непонятный страх. Боишься непонятно чего. Видимо страх исходит от пробела в памяти. В тебе отсутствует информация за тот промежуток времени, в который царствовала амнезия. В твоём подсознании нет информации о твоих действиях. Кто знает? Может, ты куда-то пошёл и убил человека, или ещё чего натворил.
Я был потрясён и наполнялся непонятным чувством. Чувство это было противоречиво: захлёстывало моё сознание, от близости к возможности приобретения свободы (я же получал секрет этого), и в тоже время давило страхом, начиная всё больше и больше пугать меня, постепенно перекачиваясь от моего собеседника, заливаясь в глубины сознания.
Наши голоса умолкли, невидимая тяжесть стала давить на нас. Она медленно опускалась на всё вокруг: на наши тела, на стойку бара, на наш стол, раздавив до полного исчезновения крупицы слабого, как дистрофик, веселья, зародившегося было в нашем дуэте.
Потом, как бы очнувшись, я вылил в атмосферу уныния свои рассуждения: о ещё одном сеансе, накануне субботы, о возможном выигрыше в миллион и более. Я мотивировал тем, что у него всё, требующееся для сеанса, уже есть и опробовано. Ему остаётся лишь купить бутылку крепкого напитка и выдернуть все шнуры из розеток. И после чего он может наложить печать забвения на это открытие.
Моё излияние возымело действие. Юха решил перетерпеть все неприятные моменты и страхи свои, проведя ещё раз сеанс в конце недели. В ту же субботу мы договорились встретиться, здесь же, у официантки, знающей два слова по-русски. Мы распрощались. Юха уехал на такси.
Я побрёл домой под продолжающим плакать, небом. Выпитый в большом количестве алкоголь не давал о себе знать. Все его попытки, затянуть туманом моё сознание, рушились. Моё сознание бурлило от только что мною познанного.
Ночь играла со звуком моих шагов, повторяя их эхом. Чёрные тени танцевали вокруг, водили хоровод. Сырость, повисшая в воздухе, целовала моё лицо. Зябь смеялась надо мной, нежно поглаживая своими колкими ладонями. Откуда-то издалека, по лабиринтам моего тела, катила волна усталости. Я чувствовал её приближение и понимал, что бороться с ней нет никаких сил. Но я понимал также, что придя домой и рухнув на кровать, не смогу заснуть.
Дотащив себя до своего "небоскрёба", и уже не чувствуя тела, лишь ощущал, как жжёт ступни, будто стоял на адской сковородке. Квартира встретила меня добрым немым уютом. Я принял таблетку снотворного и лёг в постель, нежно принявшую меня. Тепло, мягкость, блаженство - разлились. Невнятные ощущения начали пленить. В сознание стали разгуливать каламбуры непонятных дум. Началось лёгкое падение... и наконец, с огромной скоростью рухнула чернота...
В назначенный день, я напрасно ждал его в том гаштете, - он не пришёл. На следующий день я опять отправился в "наш" кабачок, и опять напрасно прождал его. В понедельник я поехал на улицу, которую он назвал, сев в такси. Пройдя её вдоль, и читая все таблички с именами у дверных звонков, обнаружил надпись: Юха Хилтунен. На мои звонки никто не отозвался. Я поехал домой, зная уже адрес моего знакомого. Номер его телефона нашёлся в телефонной книге.
Лишь на следующий день на том конце провода, ответил женский голос. Я спросил Юху Хилтунена.
- А вы кто?
- Его знакомый.
- Значит, вы не знаете.
- Чего?
- Он умер, в пятницу поздно вечером, от кровоизлияния в мозг. Он очень много выпил и при этом пытался заполнить карточку лотереи. Инсульт настиг его прямо за столом...
- Скажите... как его обнаружили? - после некоторого молчания, вызванного взрывом душевной боли, спросил я.
- В пятницу днём он заехал ко мне, и попросил приехать к нему в субботу: для полного решения вопроса с алиментами на дочь, и оставил ключ от квартиры. Это на случай если я приеду, а он, может быть, выйдет ненадолго в магазин. Вот я и приехала...
- Простите... - вымолвил я и положил трубку.
Выходит: он предчувствовал фатальный исход и сделал этот предусмотрительный шаг. А если бы не сделал? Когда бы его обнаружили, одинокого? А виноват в этом, хоть и косвенно, я. Я! Я спровоцировал его. Но если б это можно было знать. Видимо больше одного сеанса....
Раздираемый сворой разных чувств: и вины, и сожаления, и... жажды свободы, я решил стать его последователем и провести минимум два сеанса. Правда существовала одна большая проблема: я никогда ещё не достигал... амнезии.