Аннотация: Это произведение - литературный вариант максисинопсиса "Утро вечера мудренее". Первые 10 глав романа. Даже и не знаю, что это теперь - сказка или фэнтези.
Делириус М.
Три каприза царевны
Глава 1
В царском дворце
Царь, Ардалион III, подошёл к окну и с грустью глянул на то, как отправлялся в путь молодой граф, который, будучи проездом, погостил у него несколько дней. Граф был холост и царь надеялся, что может сподобиться царевна Елена на дружбу с гостем, а потом и на замужество. Но надежды оказались напрасными. Царевна проявила лишь радушие и гостеприимство, не увидев в графе жениха.
Посмотрев в след большому лимузину, сопровождаемому микроавтобусом со свитой, добродушный, полного телосложения царь подошёл к трону и нажал кнопку звонка. Вошедшего в палату секретаря, он попросил позвать царевну. Потом царь обошёл палату, с грустью поглядывая на портреты своих родителей и более дальних родственников. Подойдя к портрету покойной царицы, он взглянул ей в глаза и спросил: "Как мне, без тебя, с дочерью совладать?" После чего направился к трону и водрузился на него.
- Папа, вы меня звали? - произнесла Елена, войдя в палату.
- Да, моя дорогая.
- Что-то случилось?
- Случилось. Мне вдруг пришла в голову мысль, что чувство любви тебе чуждо.
- Почему же, папа?
- Потому. Ты отвергла графа.
- Ну и что?
- А то... Я уже стар, моё дорогое дитя, и недалёк тот час, когда я отойду в мир иной. Ты уже взрослая и должна меня понять, - царь поднял брови и сделал жалостливое лицо. - Я не могу больше ждать!
- К чему вы клоните?
- К тому, что... - царь чуть замялся. - Он, правда, не царевич, не королевич, но знатных кровей и...
- Не пойму вас, папенька, вы что, развиваете какую-то абстрактную мысль?
- Не какую-то, а самую, что ни на есть конкретную! Тебе пора замуж. Да! И как можно скорее. И у меня, в конце концов, должен появиться наследник; я хочу его видеть, и видеть его, когда он или она подрастёт, чтобы понять его характер и знать кому, в чьи руки перейдёт государство.
- Папа, что значит в чьи?! - вспыхнула Елена. - Вам же доподлинно известно, что в мои!
- Да. А потом?!
- Что потом? Потом я выйду замуж. Выйду тогда, когда найду достойного меня принца, царевича, графа, барона, наконец, рыцаря. Но, повторяю, достойного.
- Когда же это будет?
- Я не могу выйти замуж за первого встречного, какой бы титул он не имел.
- Как это?... - царь захлебнулся от негодования.
- А так. Вспомните, папа, кто сватался в последнее время?! - Елена надувает губы, в её голосе начинают звучать капризные нотки, - Кто сватался в течение последнего года: один старый, другой был ужасно некрасив, третий - хвастун, да ещё, к тому же, лицом словно клоун. Последний, только что уехавший, был глуп и постоянно нетрезв! Что прикажите, выходить за одного из них? Ни за что!
- Ну, знаешь ли, если ты будешь так строго выбирать, то мне при жизни внуков не видать, как моих собственных ушей, - царь потянул себя за правую мочку. - Всё, хватит. Завтра же отдам приказ оповестить все округи, ближайшие и далёкие государства о том, что царевна на выданье. Этого требуют интересы государства. Ты не дочь какого-нибудь портного, ты - царевна! И это тебя обязывает думать не только о себе, а и о государстве.
- Ну, папенька! Такого я от вас не ожидала! Вы хотите выдать меня замуж без моего согласия, как это делают крестьяне и ремесленники!
- Да, - соглашается, чуть подумав, царь, делая сочувственную физиономию, - это выглядит как-то не очень...
- Ну вот!
- Ну что вот, что вот?! Ведь ты же всё равно выйдешь замуж. Так пошевелись же немножко ради государства, ради меня, в конце концов. Я хочу, я должен знать, кто будет править в моём государстве после моей кончины.
- Вы прекрасно знаете, что править буду я.
- А кто встанет рядом с тобой у руля? Кто?
- Он не будет обладать полной властью, так как наследница по прямой - я!
- Муж и жена - одна сатана!
- Папа! Опять эти крестьянские штучки!
- Ах! - царь тяжело вздохнул и повёл головой, берясь правой рукой за сердце.
- Я не могу понять, папа, куда вы спешите?!
- Куда я спешу? Не задавай глупых вопросов. Будто не знаешь, сколько мне лет.
- Папа, перестаньте! От ваших разговоров о смерти у меня по телу мурашки бегут. Я вовсе не спешу сесть на трон. Папа, мне так хорошо с вами, под вашим заботливым крылышком.
- Ах, Елена, моя дорогая, единственная, думаешь, мне хочется на тебя давить, попрекать, идти против твоей воли? Но ведь я царь, а ты моя наследница. И хоть и кажется, что мы - цари, вольны делать, что хотим, на самом деле это не так. Раз мы цари, на нас лежит царский долг, - долг государственных интересов. Поэтому, дочь моя, говори что угодно, - произнёс Ардалион, затихая, и тут же выпалил, - но моё решение остаётся в силе. Всё!
- Тогда... тогда, я... закроюсь в моей светлице и никого не впущу. А если прикажете выломать дверь, то под венец меня потащат волоком и не в свадебном наряде! Пусть все увидят эту картину! - выпалив, Елена отвернулась к окну, надув губы.
- О, о, о! О горе мне! - царь театрально простёр руки к небу и опустил их на корону.
- Мне, с вами, тоже!
- Хорошо! Давай договоримся, - царь посмотрел на дочь виноватыми глазами.
- Хм, - ухмыльнулась принцесса, глянув на отца и слегка покачав головой, - решили пойти на компромисс?
- А что мне, дочь моя, остаётся, - царь глубоко вздохнул и, опустив голову чуть набок, закрыл глаза.
- Ну, хорошо, только не закрывайте глаза, мне страшно вас таким видеть. Скажите мне честно, это театральный жест или вы, папа, видите там что-то?
- Я пытаюсь, но ничего не вижу. И не увижу, пока ты не выйдешь замуж и не принесёшь мне наследника для второго после меня поколения. Я хочу спать в гробу спокойно!
Воцарилась долгая пауза, во время которой каждый боролся со своими чувствами и обдумывал только что состоявшийся не совсем приятный разговор. Наконец, Елена нарушила тишину:
- Ладно, папа, заключаем мир. Созывайте женихов, но выбирать буду я. И хочу предупредить, что если кто понравится мне обликом, этого будет не достаточно. Я буду каждого проверять на наличие ума. Да, да, да!
- Ох уж мне эти капризы! Но будь по-твоему.
Глава 2
Параллельное событие
А в это же время у одного купца, Фёдора Филипповича, плохо идут дела в торговле.
- Так, опять в этом месяце наторговал в убыток, - произнёс купец, глядя на калькулятор. - Что делается, что делается! В прошлом месяце убыток и в позапрошлом, и что в особенности прискорбно, что с каждым разом убытки нарастают. И ведь бухгалтер дело ведёт аккуратно - все подсчёты точны. Товар, вот, залёживается, оборота нет. Пускать товары по дешёвке? Так какая тут прибыль будет? Не уж то Бога чем прогневил, или кто из завистников неудачу мне наслал? Нет, надо что-то срочно предпринять. Менеджера пригласить, что ли? Так он денег за работу попросит не малых. Нет, надо бы самому что-то сделать - за советом обратиться?
- С кем это вы, батюшка, разговариваете? - спросил, войдя в контору, старший сын, Дмитрий.
- Да сам с собой. Напасть какая-то, сплошные убытки. Если так дело пойдёт дальше, то, через несколько месяцев по миру пойдём. И придётся тебе в работники наниматься.
- Да полно вам, батюшка. Не стоит столь мрачные думы думать.
- Ты меня пустыми словами не успокаивай. Три месяца одни убытки!
- Не иначе порчу, кто напустил! - с чувством произнёс Дмитрий.
- Может и так. А пойди-ка выгони джип из гаража.
- Иду, батюшка. А кого шофёром возьмёте?
- Никого. Сам править буду.
- Неужто в тайное место поедете?
- Ты ступай, ступай. Нечего нос совать в мои дела. Любопытной Варваре, сам знаешь, нос на базаре оторвали.
Решил купец обратиться к персоне обладающей силой ворожбы, гаданий, ясновиденья. А так как дороги к персоне владеющей магией не знал, то наметил сначала поездку к родственнице своей покойной жены. Он слышал некогда, ещё при жизни жёнушки, о её тётке, которая воспользовалась якобы услугами одной колдуньи и после чего сильно разбогатела. Фёдор Филиппович полистал свою записную книжку, потом снял телефонную трубку и набрал номер.
Справившись у дворецкого о здоровье барыни, купец предупредил о своём визите. Закрыв бухгалтерские бумаги в сейф, купец вышел во двор. Обойдя вокруг джипа, он попинал ногой толстые колёса и сев за руль, долго настраивал под себя сиденье. Потом купец запустил мотор, вставил в магнитолу кассету с записями группы рок-балалаечников, и нажал на газ.
Приехав в усадьбу тётки своей покойной жены и подъехав к добротному трёхэтажному дому, подумал купец: "Да, процветает Варвара Адамовна".
Как только его джип остановилась у крыльца, из дома вышел лакей и провёл купца в дом, в гостиную.
- Как прикажите доложить?
- Купец, Фёдор Филиппович Рощин.
Через минуту лакей проводил купца к барыне.
- Батюшки, Фёдор Филиппович собственной персоной пожаловали. Да, не прошло и ста лет, - слащаво улыбнувшись, проскрипела тощая старуха в чепце. Она сидела в глубоком кресле укрытая наполовину пледом. - Видимо рак на горе свистнул.
- Можно сказать, свистнул, дорогая Варвара Адамовна, - произнёс купец, и неуклюже поцеловал поданную руку.
- Как умерла моя племянница, так ты и дорогу к родственнице забыл. Женился, небось? Удивляюсь, как сейчас-то вспомнил?
- Да нет, не женился. Не смирился ещё я с потерей. В дела торговые погрузился, тем и отвлекаю душу свою от печали и горестных воспоминаний.
- Да будет тебе. Не кручинься так. Все там будем. Давай-ка, выкладывай, за чем приехал. Ведь не по моей же племяннице ты погоревать прибыл?
- Верно, я к вам по другому делу. Беда у меня с торговлей. Три месяца к ряду сплошные убытки и, причём, по нарастающей идут. Если дело так и дальше будет, то и нескольких месяцев не пройдёт, как я разорюсь.
- На что же ты намекаешь, куда клонишь, Фёдор Филиппович?
- Да, Варвара Адамовна, к тому и клоню, что хочу просить вас подсказать мне, где та особа проживает, которая вам когда-то давно секрет некий поведала и после чего вы богатства немалого нажили. Хочу тоже к ней обратиться, если жив тот человек ещё.
- Ах, вот оно что? - барыня поёрзала в кресле. - Жива та гадалка, жива. Эта особа, не только нас, но и ещё несколько поколений переживёт.
- Ба! Да как же так?
- Она, Фёдор Филиппович, - старуха оглянулась по сторонам и продолжила в полголоса, - если можно так сказать, человек своеобразный, странный такой. Живёт в глухом лесу, и мягко говоря, контакты с ней людям покажутся подозрительно-странными. Поэтому прошу и наш разговор, и поездку к ней, если поедешь, сохранить в тайне.
- Боже, да кто ж она такая?
- Не кто иная, как Баба-Яга!
Услышав это имя, вздрогнул купец, и внутри его похолодело. Уставился он на тётку широко раскрытыми глазами. А Варвара Адамовна, в подтверждение, молча покачала головой и после затянувшейся паузы, спросила:
- Ну, так что? Не пропало желание? Чего притих?
- Да-с, с такой персоной встречаться... особого желания нет. - Купец поднялся из кресла, что стояло напротив старухи и, подойдя к окну, глянул на двор. Там мирно, не спеша, протекала работа по хозяйству: разгружались фургоны с мешками и ящиками, скатывались с грузовиков бочонки и всё это направлялось в погреб или на склад. И словно очнувшись, он спросил:
- А как, если, конечно, не секрет, Варвара Адамовна, она вам помогла?
- Как? Довольно просто. Поворожила и сказала, чтобы я как можно больше, как только бы смогла, закупила табаку, так как с того дня, что я у неё была, через три месяца три недели и три дня резко подскочат цены на этот товар. Я на все деньги, что у самой малость было, да сколько занять смогла, закупила табаку. В назначенное время, действительно резко подскочили цены. Война случилась в тех странах, через которые купцы товар этот везли. Ну а пока окружной путь открыли, здесь, у нас, табак огромным дефицитом стал. И тогда я свой табачок втридорога оптом сдала, утроив свой капиталец. Вскоре купцы иные пути-дороги открыли и цены вновь упали, а денежки у меня-то остались. Ну, а дальше сам знаешь, деньги к деньгам пошли.
- Лихо! Лихо, Варвара Адамовна, у вас всё вышло. А денег за услугу Баба-Яга с вас взяла?
- Взяла, взяла. Да не много, по-божески. Ну, что?
- Поеду, пожалуй.
- Хорошо, я сейчас объясню тебе дорогу, но смотри, будь с ней осторожен, как говориться не дразни гусей. Когда вернёшься - молчок! А то гляди, колдуном нарекут, и тогда в твои лавки покупателей и калачом не заманишь. А так как на самом-то деле ты не колдун, то вот тогда-то действительно пойдёшь по миру.
- Я всё прекрасно понял. Страшновато, но эта игра стоит свеч.
- Тогда слушай. Поедешь по западной дороге, и вёрст через пять, ты знаешь то место, подъедешь к заброшенному дому с колодцем, что у дороги стоит. Свернёшь направо, к колодцу, и мимо него прямо-прямо на лес дремучий путь держать будешь. В лесу увидишь несколько неезженых дорожек. На третьей свернёшь направо, затем, на третьей налево. И так три раза. Понял? Три раза вправо, три раза влево, но через раз, как по ступенькам. Смотри! не перепутай. После чего останется одна дорога, которая будет вести всё глубже и глубже в чащу. Настанет момент, когда она исчезнет, но в гуще деревьев будет оставаться пространство в ширину дороги, которое и приведёт тебя к ней. Там не ошибёшься, деревья настолько густо растут, что свернуть в сторону не возможно. А когда приедешь... не пугайся - дом её на куриных ногах стоит!
Вновь вздрогнул купец от услышанного, побледнел, перекрестился.
- Не робей уж так. Я тогда молодой барышней была, не побоялась, поехала, а ты - мужик!
Поблагодарив Варвару Адамовну, поехал купец к Бабе-Яге. Но перед тем как выехать на западную дорогу, заехал Фёдор Филиппович в трактир, чтобы подкрепить и желудок и голову. Он заказал пол жареного индюка, стакан водки и кружку кваса. Фёдор Филиппович не страдал плохим аппетитом, о чём говорила его фигура, которая со стройной фигурой и рядом не стояла. Когда он взялся за горлышко графина, в голову пришла мысль, что не помешает прикупить в дорогу штоф, так, для храбрости.
Доехав до заброшенного дома с колодцем, он свернул, как было ему объяснено, и направил машину к видневшемуся вдали лесу. Двигаясь по полю, Фёдор Филиппович заметил, что поднялся ветер, начавший разгуливать порывами, гнуть редкие деревца и трепать кусты. Это показалось ему неким предостережением на подступах к лесу, в котором жила ведьма. Ему представилось, что это не ветер, а души загубленных Бабой-Ягой людей гуляют здесь, гнут деревья и пригибают кусты, пытаясь напугать его и отворотить от неверного шага. Но, вспомнив Варвару Адамовну и то, что она ни о чём таком его не предупреждала, да и с ней самой ничего не приключилось, отогнал купец от себя надуманные страхи и, вздохнув полной грудью, почувствовал облегчение, и то, как приподнялось его настроение. И всё бы хорошо, но как только его джип въехала в дремучий лес, он опять наводнился суеверным страхом.
В лесу было темно словно при глубоких сумерках. Кроны высоких густо растущих деревьев не пропускали солнечный свет в глубь чащи. Запахи леса, коснувшиеся Фёдора Филипповича, показались ему диковинными, незнакомыми, не походившими на запахи лесов, в которых ему приходилось бывать. Он чуть было не забыл про то, что ему следует свернуть направо на третьей неезженой развилке. Перед тем, как повернуть руль, купец оглянулся и увидел вдалеке, словно через открытые ворота, кусочек поля освещённого солнечным светом. Но вот его машина свернула и ворота в светлый мир исчезли. Фёдор Филиппович стал всматриваться в серую мглу леса. Он включил фары, и ему стало казаться, что будто бы кто-то следит за ним, прячась за деревьями. Холодок пробежал по всему телу купца и он вдруг затормозил в нерешительности. Но, как говориться, русский человек в решительные мгновения найдётся, что ему сделать, что предпринять. Так нашёлся и Фёдор Филиппович, вспомнив о купленном в трактире штофе. Он, как чувствовал, что станет ему нестерпимо жутко на подъезде к жилищу Бабы-Яги. Так оно и случилось. Выходило, сейчас был самый подходящий момент.
Купец заглушил мотор, достал штоф с водкой и приложился к горлышку, потом закусил чёрным хлебом. Постояв и осмотревшись, он стал вслушиваться в подозрительную тишину. А почувствовав, как разошлось по телу тепло, как чуть загорелась голова, ощутил вместе с этим, что и страх отступил. Купец завёл мотор и нажал на газ. Понеслась его машина, только успевай развилки считать.
Но вот дорога, как таковая, имеющая едва начертанную колею, исчезла, а заменившее её пространство сузилось настолько, что сухие ветви деревьев, не зеленеющие внизу из-за недостатка света, начали хлестать купца, и чуть не сбили с него картуз. Забыв, что у кабриолета не поднят верх, и не думая о том, чтобы это сделать, он каждый такой момент поругивал крепким словцом, и дополнительно прикладывался к штофу. Мелькающие по обе стороны стволы деревьев казались ему двигающимися, и что скрывается за ними нечто огромное и чёрное. И всякий раз, как его возбуждённое сознание воспроизводило некий образ-галлюцинацию, Фёдор Филиппович опять прикладывался к горлышку. Так, уже особо не боясь, выскочил он на небольшую полянку, на краю которой стояла избушка на курьих ножках.
Фёдор Филиппович резко затормозил, заглушив мотор. Увидев диковинное строение, он с удивлением и лёгким страхом стал рассматривать его, не выходя из джипа. "Каких же это размеров должна была быть та курица, ноги которой были использованы для этого строения, размером никак не меньше крестьянской избы?" - подумал Фёдор Филиппович, глядя на жилище ведьмы. Сама изба выглядела старой-престарой: брёвна, из которых она была сложена, уж почернели, крыша поросла мхом и насупилась. Оконные ставни с изображёнными на них драконами и змеями перекосились. Оконца чернели. Не видно было, чтобы внутри горел свет, хотя из-за нависающего над полянкой дремучего леса, кругом стоял полумрак. Создавалось впечатление полного запустения. На чёрной, чуть покосившейся печной трубе сидела какая-то птица. Фёдор Филиппович не смог разглядеть: толи сова сидела там, толи ворон. Сидела птица неподвижно, и было не понятно: живая она или это бутафория.
Вдруг избушка качнулась и стала поворачиваться, чуть покачиваясь и сильно скрипя. Ноги её делали движения, как будто на них стояла не изба, а живая курица. По телу купца пробежали мурашки, и волосы шевельнулись, приподняв картуз. Изба поворачивалась к нему, так сказать, передом, стеной в которой имелась дверь. Фёдор Филиппович быстро хватил для храбрости из штофа и приготовился к встрече с ведьмой.
Развернувшись, избушка замерла и стих скрип, последний звук которого растворился в лесу. Опустилась давящая тишина. В этот момент подумалось купцу, что Баба-Яга приглядывается к нему через окошко. Но вот раздался скрип открываемой двери, разносящийся громким эхом по сумрачному лесу, и из чёрного проёма вышла чуть сгорбленная тощая старуха. На ней был одет тёмный непонятного цвета сарафан, рубаха с широченными рукавами, так же непонятного цвета, но чуть светлее сарафана. На голове, в виде чепца, был повязан чёрный платок, из-под которого свисали седые нечёсаные космы. Узелок платка находился высоко на лбу, и его кончики торчали словно рожки. На узком лице с впалыми щеками и далеко выступающим подбородком, отчётливо выделялся внушительных размеров крючковатый нос. Густые поседевшие брови были высоко задраны над глазами, белки которых, прямо светились на фоне лица землистого цвета. Взглянув на купца, она улыбнулась, обнажив несколько оставшихся зубов и два больших клыка.
- Кто это ко мне пожаловал, не побоялся? - спросила она тонким скрипучим голосом.
- Это купец Фёдор Рощин вас побеспокоил. Просьба у меня к вам, матушка, хозяйка лесная, - залепетал купец.
- Чего ж тебе надобно от меня, купец? Аль продать чего хочешь?
- Да нет, не торговать я приехал, а просить совета.
- Дела пошли худо? - спросила Баба-Яга и вновь улыбнулась.
- Как в воду глядишь. Худо, ой как худо, - ответил купец, чувствуя, что Баба-Яга не зла.
- Что ж, заходи в избу, посмотрим, что там у тебя в делах.
Поднявшись по лесенке на высокое крыльцо, Фёдор Филиппович переступил порог жилища Бабы-Яги, и поразился: в избе светло, не так чтобы очень, но всё же, а с улицы кажется в доме темень. Большая комната, казавшаяся размером больше чем сама изба, была не единственной: имелись ещё две двери ведущие куда-то. Стены комнаты, в которую вошёл купец, были украшены вышитыми на холстах символическими изображениями и масками, то тут, то там стояли маленькие идолы, болванчики. В углу на комоде стоял старый телевизор с экраном "рыбий глаз", покрытый кружевной салфеткой, на которой растянулась стадо мраморных слоников. На стене под потолком была прикреплена рогатая козлиная голова, а под ней полка с множеством миниатюрных глиняных бочонков, видимо с волшебными снадобьями. И рядом же на стене висело несколько пучков высушенных трав. На столе у окна лежал чёрный как смоль огромный кот, глаза его поблёскивали таинственным огнём. Посреди комнаты стоял треножник - небольшой дымящийся чан на трёх тонких длинных ножках, на полу под ним лежала небольшая груда каких-то камней и из неё било в дно чана несколько красноватых лучей. В доме пахло неизвестно чем, но чем-то неприятным, похожим на сожжённые травы и волосы.
Баба-Яга, пройдясь по комнате, обратилась к гостю:
- Ну, а теперь, Фёдор-купец, прежде чем я тебе поворожу, давай договоримся о цене. Я принимаю только золото.
- Сколько?
- Пять.
- Что, пять?
- Золотых.
- Пять золотых? - изумился купец.
- Да, Фёдор, пять золотых, - подтвердила ведьма.
- Да как же, матушка! - начал с подхалимством протестовать Фёдор Филиппович, - Пять золотых, это же для меня огромные деньги в теперешнем положении. Я ведь почему к вам и приехать-то решился, потому, как разоряться начал.
Баба-Яга подошла к треножнику, махнув костлявыми руками, торчащими из широких рукавов словно прутики, развеяла немного клубившиеся испарения, и глянула в чан.
- Не преувеличивай батюшка, - ехидно улыбнулась она. - Не так уж и сильно ты пока пострадал.
- Но как же? Три месяца только убытки!
- Я это вижу, но и пять золотых вижу тоже.
- А я, матушка, и не хочу сказать, что таких денег у меня вовсе нет. Нет, таковые имеются, но это, при нынешнем-то положении вещей, будет для меня непоправимым ударом.
- Не переживай, купец, поправишься, я тебе наворожу, и пойдут твои дела в гору.
- И всё ж таки, матушка, может возьмёте чуть меньше. Войдите в положение.
- Не могу, Фёдор. Мои услуги ценны. Не скупись, запусти руку в карман и заплати старухе с лёгкостью.
- Ох, матушка, в чужом кармане легко деньги считать. Иногда кажется, что у человека золотишко в кошельке с горкою, а посмотреть повнимательнее, так у него в кошеле золотых монет всего-то несколько, да и те последние.
- Ох, и скуп же ты Фёдор! - воскликнула Баба-Яга. - В таком деле, что промеж нас состояться должно, торг не уместен. Ступай, тогда, ни с чем.
- Вот-вот! Вы, матушка, царица тёмных сил, уж и обиделись. Ну что вы! Давайте, может, по рюмочке выпьем, - Фёдор Филиппович достал из кармана сюртука штоф, употреблённый им по дороге уже наполовину. - Выпьем, да и обиды прогоним.
- Ох, и хитёр ты Фёдор, ох, и скуп же ты Фёдор, - ведьма махнула рукой, и на столе вмиг появились две рюмки и несколько тарелок с нехитрой закуской.
- Чудеса, чу-де-са! - восхитился купец.
Уселась Баба-Яга с гостем за стол. И думали они оба, об одном и том же. Купец думал, что раздобреет, захмелев, Баба-Яга и сбросит цену. А ведьма думала, что на пьяную голову расщедриться купец. Но подошла бутылка к концу, а компромисса они так и не достигли.
- Ну, Фёдор, выложишь ты пять золотых или нет?
- Матушка, царица чёрной магии, неужто не уговорить мне вас! Подогните же углы!
- Фёдор-купец, душный ты человек, не понимаешь, не понимаешь! Как аукнется, так ведь и откликнется.
- Ох, Господи, да как же мне уговорить-то вас, матушка?!
- Стой, молчать! - зло вскрикнула Баба-Яга, вскочив со стула и позеленев. Приподнявшись над полом, она пролетела по комнате пару метров и, опустившись, ткнула костлявым пальцем в сторону побелевшего от страха Фёдора Филипповича. - Ты что?! С ума сошёл? Ты кого в моём присутствии поминать стал?! Забыл к кому ты обратился? К кому приехал?! Иди в церковь и поминай его там и проси у него!
- Что вы, что вы! Матушка, царица чёрной магии, простите, простите! Оговорился я, случайно вырвалось, как присказка, без всякого умысла.
- Ладно... прощу, - Яга снова села за стол. - Я почувствовала, что ты это без умысла сказал, а то бы... не жить тебе! Чтобы больше я не слышала...
- Ни, ни, ни! Прошу прощения, не проговорюсь более.
- Ну, так что, пять?
- Ой, ма-туш-ка, - заныл купец, вновь.
- Нет, я не выдержу, нет, я не вынесу! - в свою очередь застонала Баба-Яга. - Как ты меня Фёдор-купец уморил, как я устала от тебя!
- Что вы такое говорите, матушка царица чёрной магии, как я могу настаивать и что-то от вас требовать? Я ведь по-хорошему хочу, хочу просто вас уговорить, чтобы вы меня поняли, и в моё положение вошли.
- Ох, Фёдор, дьявол - ты. Ладно, - четыре с тебя.
Но, услышав это, Фёдор Филиппович лишь кисло улыбнулся и, глядя на ведьму, тяжело вздохнул. По натуре своей он был добр, отзывчив и не скуп в определённых пределах. Его можно было назвать даже щедрым, но щедрость его ограничивалась медной монетой. Если же речь заходила о деньгах исчисляемых золотом или серебром, то тут его словно подменяли, он становился на редкость скупым и готов был пуститься во все тяжкие, лишь бы сэкономить хоть одну монету из драгоценного металла. А в данном случае, он считал: Бабе-Яге поворожить практически труда не составит, а раз так, то, названная ею цена неимоверно завышена, и что взята она с потолка, и что за такую работу хватило бы и одного золотого, ведь это же не брёвна таскать.
- А ты крепкий орешек, и на четыре не согласен?! О... видно здорово тебя жадность припекла.
- Да нет, что вы, не жадность, положение вынуждает...
- Всё! Хватит! С меня довольно! Давай три.
- С превеликим удовольствием, матушка, слова против не услышите, - Фёдор Филиппович спешно полез в карман, достал кошелёк и выложил на стол три золотые монеты. - Я ведь почему так за каждую копейку борюсь, ведь у меня два сына - их же прокормить надо, и работники, которым заплатить...
- Да замолчи ты! - крикнула Баба-Яга, приподнявшись на пару секунд над полом. Положив монеты в карман, она подошла к треножнику, и поводила над чаном руками. Сразу же прибавилось испарений, которые окрасились в красноватый цвет и окутали Бабу-Ягу. Фёдор Филиппович от волнения привстал со стула и замер.
А ведьма, купаясь в парах, задумала коварство, чтобы как-то наказать истрепавшего ей нервы купца. Она решила его не обманывать, а только лишь... не всё сказать. И этого будет для него достаточно, получит он за свою скупость и занудливость. - Подойди сюда, Фёдор, посмотри.
- Иду, иду, - прощебетал купец и в миг очутился у парящего чана.
- Видишь?
- Вижу, это же мои сыновья. Никак они спят? - купец вглядывался в поверхность парящей жидкости, на которой, словно в зеркале были видны лежащие на подушках головы Дмитрия и Ивана.
- Так вот, Фёдор-купец, попросишь у своих сынов рассказать сны, что им приснятся с четверга на пятницу, что на этой неделе. Одному из них приснится сон, в котором и будет решение твоей проблемы. Понял?
- Да пошёл ты к чёрту! Всё, всё, иди, иди! - Баба-Яга замахала руками. - Чёрт, замучил меня старую. Иди, и чтобы духу твоего здесь через минуту не было.
Обрадованный Фёдор Филиппович выскочил из избушки, вскочил в свой джип и лихо помчался в обратном направлении не обращая внимания на ветки, пытавшиеся его хлестнуть. И выйдя через минуту на крыльцо с приложенной ладонью к горячему лбу, Баба-Яга не то чтобы не увидела купца, а даже не уловила его духа. Вздохнув с облегчением, она ушла в дом, закрыв дверь, и избушка на куриных ножках, заскрипев, стала поворачиваться к лесу передом.
Фёдор Филиппович был доволен: он побывал благополучно у Бабы-Яги, узнал от неё, где найти ответ на вопрос, как выбраться из кризиса, да ещё и сэкономил два золотых. Он одержал победу в нелёгком споре с самой ведьмой!
В ближайшую пятницу, с переполнявшим его волнением, вызвал он в свой кабинет старшего сына. Явился Дмитрий - полноватый парень двадцати двух годов от роду, тёмноволосый, стриженый под горшок, с длинными бакенбардами округлявшими и без того круглое лицо.
- А скажи-ка, Дмитрий, что приснилось тебе сегодня? И смотри мне, правду говори! Я тебя серьёзно спрашиваю.
- Что приснилось? А что же мне сегодня приснилось? Ах, да! Снилось мне, батюшка, будто брат Иван высоко летал по поднебесью на двенадцати орлах; да ещё будто пропала у вас любимая овца. Это, пожалуй, всё.
- Тьфу, - плюнул купец и махнул рукой в сторону старшего сына. - Пригласи-ка ко мне Ивана.
Младший сын Иван - стройный двадцатилетний парень, блондин, с прямыми волосами чуть ли не до плеч, пришёл с серьёзным лицом.
- А тебе, Ваня, что снилось?
- Не скажу! - ответил уверенно Иван.
- Как, Ваня?! - изумился Фёдор Филиппович.
- А так, отец. Не могу вам сон свой поведать.
- Ты эти шутки, Ваня, прекрати! Я тебя серьёзно спрашиваю.
- А я серьёзно отвечаю, - не скажу. Извините, отец, не могу. Да и зачем это вы спрашиваете? В первый раз такое. С чего это вдруг?
- Ты должен понять, сын мой, что это очень важно. Это важно для нашего торгового дела. Я специально к одной гадалке ездил, золотом ей платил, чтобы она поведала, как мне выкрутиться. И вот она-то и сказала, что ответ, решение, приснится с четверга на пятницу одному из моих сыновей. Дмитрию приснилась ерунда какая-то, он отпадает. Теперь ты понимаешь, как мне важен твой сон?
- Понимаю, но не могу его рассказать.
Сколько Фёдор Филиппович ни уговаривал, ни принуждал, ни запугивал, Иван упёрся и на все увещания твердил: "Не скажу!" Наконец не выдержал купец, разозлился, рассвирепел, позвал приказчиков и велел Ивана привязать к столбу на глухой дороге.
Схватили приказчики Ивана и повезли в глухое место, и Фёдор Филиппович со всеми поехал. Приказ был выполнен на его глазах.
Перед тем как уехать, проверил купец крепки ли верёвки, надёжны ли узлы и сказал:
- Ну, сын, прощай. Думаю, не свидимся мы больше. Если волки тебя не съедят, так от жажды умрёшь. Не обессудь, ведь ты меня под крах подводишь. Я столько сил и денег истратил, столько пережил. Я, признаюсь тебе на прощанье, к самой Бабе-Яге! на ворожбу ездил. Пойми меня... расскажи сон, и поедем домой. А?
- Нет, отец, не могу.
- Эх! Нет никаких сил, тебя уговорить, прощай, - печально воскликнул Фёдор Филиппович, достал платок и приложил к глазам, потом сел в машину и отправился с приказчиками домой.
Сутки прошли, волков поблизости не оказалось, вроде бы как повезло. Но плохо доброму молодцу: солнце печёт, голод и жажда мучают, мухи, комары заедают, ноги одеревенели.
И вот на второй день показался на пыльной дороге джип. "Неужели отец сжалился? - подумал Иван. - Нет, не его эта машина". Остановился большой джип у столба с несчастным. Кто в нём сидит не видно - стёкла затемнены. А это молодой царевич с охоты возвращался. Смотрит он на Ивана и спрашивает своих помощников:
- Как думаете, кто это?
- Да разбойник. Свои же и привязали.
- Нет, не похож он на разбойника, - говорит водитель.
- У них же на лбу не написано, разбойник или не разбойник. Мы из машины выйдем, а они из леса на нас.
- Что-то не верится, - сказал царевич и велел освободить Ивана и дать ему напиться.
- Кто же это тебя на медленную смерть обрёк? - спросил царевич, когда Иван воды напился и в себя пришёл.
- Родной отец прогневался.
- Отец? За что? Чем же ты так провинился?
- Не захотел я ему сон свой рассказать, что с четверга на пятницу мне приснился.
- Ах, как же глуп и жесток твой отец, чтобы за такую безделицу да так наказывать. О, постой-ка! Говоришь с четверга на пятницу? Так, стало быть, сон вещий был?
- Отец считает вещий. Сказал, какая-то гадалка ему нагадала, что в этом сне будет ответ, как ему выйти из затруднительного положения.
- А кто у тебя отец?
- Торговый человек. Купец.
- Ну, что ж ты отцу-то не помог, не рассказал. А что там действительно ответ был?
- Да нет, прямого ответа там не было и к нему, к отцу, он не очень-то относился. Может, гадалка неверно нагадала. Вообще-то сон был путанный, и действующих лиц в нём много было.
- Интересно. А мне расскажешь?
- Нет, царевич, и вам рассказать его я не могу.
- Как это не можешь? Я тебя от смерти спас, а ты... Вот, значит, ты какой! Может обратно тебя к столбу привязать?
- Воля ваша, но, рассказать сон я не могу.
"Хитёр этот Иван, - подумал царевич. - Раз мне рассказать не хочет, вроде бы лицу постороннему, то, может там, что про его встречу со мной есть? А если так, то, может потом расскажет, может будущее предскажет? Или же сам действовать как-то будет, сам себя проявит. В этом сне есть нечто такое... Надо бы Ивана при себе держать".
- Ладно, Иван, не хочешь говорить - не говори. Твоё дело. Я не буду из-за твоего сна переживать, голову себе ломать. Сон-то не меня касался. Поехали со мной, на службу тебя возьму.
- Согласен. От службы у царевича не откажусь.
- Вот и отлично! - царевич хлопнул Ивана по плечу. Через минуту лишь пыль клубилась над лесной дорогой.
Глава 3
Матроха
В это же время в соседнем государстве, а именно в стране, которой правил Ардалион III, жил да был старик со старухой и был у них сын Матроха. Вырос сын, а никакому ремеслу толком не обучился, всё было не по нему.
- Поведи сына, отдай куда-нибудь в науку! - предложила однажды старуха.
Подумал старик, поразмыслил, туда-сюда прикинул. Решился совету жены последовать. Матроха перечить родителям не стал, согласился. Собрались отец и сын, да в город направились. Идут они по дороге столбовой, пылят лаптями, а навстречу им мотоцикл с коляской. Подъезжает, остановился.
- Здорово, старик! Здорово, молодец! Куда путь держите? - спрашивает мотоциклист.
- Да вот, сына в город веду, в науку отдать хочу.
- О? А отдай его мне, старик, добру научу, - незнакомец хитро взглянул на Матроху.
- А какого ты мастерства мастер? - спрашивает дед.
- Я, - незнакомец на секунду задумался, - ночной портной: туда-сюда стегну, шубу с кафтаном за одну ночь сошью.
- Ах, родимый, да мне как раз такого учителя для сына и надо. Что скажешь, Матроха?
- Воля ваша, отец. Я перечить вам не буду, попробую, может и впрямь дело по мне окажется.
Попрощался Матроха с отцом, сел позади своего учителя и они уехали. А старик домой воротился.
- Ну что, отдал сына в науку? - спрашивает старуха.
- Отдал, бабка, отдал!
- Что-то быстро ты обернулся? Поспешишь - людей насмешишь.
- Повезло, слава тебе Господи! Отдал сына к ночному портному в обучение, да ещё какой мастер выискался: туда-сюда стегнёт, за одну ночь шуба с кафтаном явится!
- Ну, ладно, - говорит старуха, - дай Бог, чтоб наука в прок пошла!
А ночной портной привёз Матроху к себе домой и говорит:
- Дождёмся, когда стемнеет, и пойдём на работу.
- Это куда? - удивился Матроха.
- Есть у меня на примете одна вдова: заберёмся к ней да обчистим клети.
- Ах, вот что значит ночной портной!
- А ты не понял сразу, что означает ночной?
- Нет, не дошло. Только знаешь что? Не хорошо вдову грабить.
- А мы не грабить, воровать идём!
- Всё равно, вдова - бедный человек. Пойдём-ка лучше к какому-нибудь богатому вельможе или генералу.
- А и то верно. Брать, так брать. Будет из тебя толк. Если у вельможи или генерала не получится, купца тогда возьмём. Они тоже не из бедных.
- Нет. Я деловых людей обворовывать тоже не буду.
- А их-то почему?
- Они свои деньги умом да старанием нажили.
- Экий ты, брат, справедливый. Ладно, пойдём на генералов.
Быстро набрался Матроха у ночного портного мастерства. Но однажды, при дележе, знакомое дело - не поладили, и не захотел Матроха больше под чьим-то началом быть. Воротился он к отцу с матерью и стал один в своих краях работать, аккуратно красть-воровать у богатых вельмож. Пошла о нём слава по всему околотку. Но, как говориться, не пойман - не вор. А слух, про него, между тем, до генерала дошёл. Генерал тот при дворе был, с царём общался. А раз так, то был о своём уме большого мнения. Посылает он за Матрохой.
Явился Матроха в богатый дом генерала и растерялся. И одет он был не хуже богатого купца, и в богатых домах бывал не раз, но всё ночью, когда все спали. А тут, при дневном свете, всё богатством пышет, прислуга в красивых ливреях взад-вперёд снуёт. Пригласил генерал Матроху в кабинет, в мягкое кресло усадил и спрашивает:
- Сказывают про тебя, что ты славный вор!
- Сказывать-то сказывают, но ведь - не пойман - не вор.
- Ладно, не бойся. Я тебя не для ареста пригласил.