Дельфинов Александр : другие произведения.

"Шкаф": послесловие

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Ниже - примеры стишков с картинками


   Поэтика Вещей, или Послесловие для ласковых и нежных людей
  
   ...главная функция мебели и прочих вещей - воплощать в себе отношения между людьми, заселять пространство, где они живут, то есть быть одушевленными.
   Жан Бодрийяр. "Система вещей"
  
   Давно хотел сложить стихи про то,
   Что не люблю я зимнего пальто.
   Ношу его из-за проклятой стужи,
   В пальто мне плохо, без него мне хуже!
   Николай Глазков
  
   Люди, которые пишут стихи, называются поэты. Поэты бывают хорошие и плохие. Стихи тоже бывают хорошие и плохие. Хорошие поэты могут написать плохие стихи, а плохие поэты иногда могут неожиданно написать хорошее стихотворение (одно или даже несколько). Зачем поэты пишут стихи? Непонятно. Как отличить хорошие стихи от плохих? Понятно, но не всегда. А как различить хороших и плохих поэтов? Тоже не совсем ясно. Люди делятся на читателей и писателей. Причем читатели могут превращаться в писателей, а писатели иногда - в читателей (последнее случается гораздо реже, к сожалению). Как отличить писателя от читателя? На первый взгляд это совсем просто: писатель пишет, читатель читает. Но если вы где-нибудь в парке увидали сидящего на лавочке человека (мужчину, женщину или даже ребенка), который что-то лихорадочно записывает в блокнот или тетрадку, то не спешите с выводами. А вдруг это не писатель, а читатель, который пишет писателю письмо? И если вы вдруг в общественном транспорте (автобусе, трамвае или метро) заметили человека, который внимательно читает что-то с листка бумаги, не торопитесь выносить приговор: а вдруг это писатель, который читает письмо читателя? На свете существует много самых удивительных и разнообразных вещей (я, пожалуй, напишу "Вещей" с большой буквы). Какой-то порядок, объединяющий все эти Вещи, безусловно, существует, но какой? Самолет, например, хоть и способен к полету, но не может взмахивать крыльями и не умеет садиться на ветки деревьев, как Птица. Море и Небо в спокойную погоду почти не отличаются друг от друга - и если посмотреть на них особым образом - сбоку, чуть прищурившись, - то трудно понять, что где. Собака и Волк - близкие родственники, также как Обезьяна и Человек, и все же они бесконечно далеки друг от друга. Нелегко во всем этом разобраться - в такие минуты сомнительный субъект, обозначаемый словами "Александр Дельфинов", более всего походит на героя "Песни безумного садовника", сочиненной известным любителем логики Льюисом Кэрроллом:
  
   Он думал - перед ним Жираф,
   Играющий в лото;
   Протер глаза, а перед ним -
   На Вешалке Пальто.
   "Нигде на свете, - он вздохнул, -
   Не ждет меня никто!"
  
   Он думал - на сковороде
   Готовая Треска;
   Протер глаза - а перед ним
   Еловая Доска.
   "Тоска, - шепнул он, зарыдав, -
   Куда ни глянь, тоска!"
  
   Он думал, что на потолке
   Сидит Большой Паук;
   Протер глаза, а перед ним -
   Разгадка Всех Наук;
   "Учение, - подумал он, -
   Не стоит этих мук!"
  
   Он думал, что над ним кружит
   Могучий Альбатрос;
   Протер глаза, а это был
   Финансовый Вопрос.
   "Поклюй горошку, - он сказал, -
   Мне жаль тебя до слез!"
  
   Он думал, что его ждала
   Карета у Дверей;
   Протер глаза, а перед ним -
   Шесть Карт без козырей.
   "Как странно, - удивился он, -
   Что я не царь зверей!"
  
   Он думал - на него идет
   Свирепый Носорог;
   Протер глаза, а перед ним -
   С Микстурой Пузырек.
   "Куда вкусней, - подумал он, -
   Был бабушкин пирог!"
  
   Он думал - прыгает Студент
   В автобус на ходу;
   Протер глаза, а это был
   Хохлатый Какаду.
   "Поосторожней, - крикнул он, -
   Ты попадешь в беду!"
  
   Он думал - перед ним Осел
   Играет на трубе;
   Протер глаза, а перед ним -
   Афиша на Столбе.
   "Пора домой, - подумал он, -
   Погодка так себе!"
  
   Он думал - перед ним Венок
   Величья и побед;
   Протер глаза, а это был
   Без ножки Табурет.
   "Все кончено, - воскликнул он, -
   Надежды больше нет!"
   (пер. Г. Кружкова)*
  
   Стихотворения делятся не только на хорошие и плохие, но еще на детские и взрослые. Считается, что стихотворение Корнея Ивановича Чуковского "Мойдодыр" (Вдруг из маминой из спальни // Кривоногий и хромой, // Выбегает умывальник // И качает головой - и т.д.) - детское. А стихотворение Николая Яковлевича Агнивцева "Принцесса Анна" (Из своей опочивальни, // Чем-то очень огорчен, // Побледневший и печальный // Вышел в зал король Гакон - и т.д.) - взрослое. Но к какой категории отнести, например, следующее сочинение Даниила Ивановича Хармса:
  
   Человек составлен из трех частей,
   Из трех частей,
   Из трех частей,
   Хэу-ля-ля, дрюм-дрюм, ту-ту,
   Из трех частей человек.
  
   Голова, борода и пятнадцать рук,
   Пятнадцать рук,
   Пятнадцать рук,
   Хэу-ля-ля, дрюм-дрюм, ту-ту,
   Пятнадцать рук и ребро.
  
   А может, не рук пятнадцать штук,
   Пятнадцать штук,
   Пятнадцать штук,
   Хэу-ля-ля, дрюм-дрюм, ту-ту,
   Пятнадцать штук, да не рук!
  
   Не совсем ясно, к какой категории следует отнести это сочинение! Оно с легкостью может быть прочитано как детьми, так и взрослыми. А о чем оно? И взрослые, и дети могут найти в этом маленьком стихотворении бездну веселых и грустных смыслов, но возможно ли четко и определенно изъяснить их? Если да, то я не знаю, как. Вообще-то мне кажется, что поэтов в последнее время развелось слишком много. Вполне вероятно, их скоро будет гораздо больше, чем читателей. Один раз мне пришлось ехать в автобусе, все пассажиры которого - а их было несколько десятков - считались поэтами. Долгое время я был уверен, что хотя бы шофер - настоящий читатель. Но на одной из остановок он обратился ко мне с просьбой просмотреть и оценить составленный им венок сонетов. Оказалось, этот шофер специально вызвался вести автобус с поэтами, чтобы иметь возможность показать свои записи одному из них. Наш автобус направлялся на поэтическую конференцию, куда по особым приглашениям собралось множество всяких поэтов. Кроме того, немало поэтов приехало без приглашений. По телевизионному каналу установили прямую связь с теми поэтами, которые не смогли приехать. И еще многие поэты, которые не смогли приехать и не смогли пробиться на канал телесвязи, звонили приехавшим на конференцию по мобильному телефону. Ужас что получилось! Несколько тысяч поэтов галдели и шумели так, что пришлось вызвать милицию, но и она не помогла. Выяснилось, что начальник отделения милиции тоже поэт. Более того, он самолично явился на конференцию в парадной форме и со всеми своими наградами. Не могли же милиционеры арестовывать собственного начальника? Тогда вызвали армию, чтобы успокоить разбушевавшихся поэтов. Но тут выяснилось, что самый главный маршал и его помощники-генералы тоже поэты. Они написали коллективную батальную (т.е. военную) поэму и прибыли на конференцию, чтобы зачитать ее с трибуны в качестве приветствия участникам. Не могли же солдаты атаковать собственных командиров? К тому же многие из рядовых тоже были поэтами. В результате началось что-то совсем уже кошмарное и беспредельное, что и описать нельзя. Мне с трудом удалось выбраться оттуда.
   Не правда ли, поэты чем-то напоминают поваров, а стишки - приготовленные поварами блюда? Ситуацию с огромным количеством стихотворцев и стихотворений неплохо описывает "Вторая песня Сороконожки" из книги Роальда Даля "Путешествие Джеймса на Гигантском Персике" (и одноименного художественно-мультипликационного фильма):
  
   О сколько разных чудных яств
   Я в этой жизни съел:
   Суп из ушей домашних вшей,
   Толченный в ступе мел;
   Неплох и мох в желе из блох
   (Когда он в меру спел),
   И свежий торт из козьих морд
   И муравьиных тел.
  
   Мне довелось отведать джем
   Из крыльев мотылька,
   Рагу из лап болотных жаб,
   (Протухшее слегка),
   Плов из мослов больших ослов
   (С душком и без душка),
   А также фарш из нежных спарж
   И мокрого песка.
  
   А ляжка старого клопа?
   К ней был всегда хорош
   Фритюр с пометом диких кур,
   Да где его найдешь?
   А рис с ноздрями дохлых крыс?
   А тертый с хреном еж?
   (Жаль, что желудку моему
   Все это - острый нож!)
  
   На завтрак я предпочитал,
   Как истинный гурман,
   Горячий тост, собачий хвост
   И - перл заморских стран -
   Деликатесный таракан
   Под соусом "пикан"
   (С доставкой на дом стоит он
   Полфунта за стакан).
  
   А к чаю я всегда любил
   Крапивный острый мусс,
   Бисквит из гнид - о, как магнит,
   Манит их пряный вкус!
   И крем из электродных схем,
   И комариный ус,
   Который, как известно всем,
   Коптят в поту медуз.
  
   На день рожденья я себе
   Заказывал в обед
   Борщок из непромытых щек
   Лягушки средних лет,
   Рулет с шнурками от штиблет,
   В мазуте жареный омлет
   И винегрет из сигарет
   (Кишечнику во вред).
  
   Коль про еду я речь веду,
   То знайте, господа:
   Такие блюда (спору нет!) -
   Прекрасная еда!
   Но я их всех до одного
   Готов отдать - о, да! -
   Чтоб раз всего вкусить СЕГО
   ВОЛШЕБНОГО ПЛОДА!
   (пер. М. Фрейдкина)**
  
   В роли "сего волшебного плода" у Даля выступает чудесным образом разбухший персик, давший право человеческого голоса населявшим его насекомым. В реальной жизни это, видимо, та поэтическая тайна, которую, по идее, хранят настоящие поэты. Нечто, что содержится только между строк и не выражается словами. Иначе говоря - "мед поэзии". Жаль, пчелы-поэты чаще жужжат попусту да летают по кругу... Есть Вещи, которые на первый взгляд просты, например, Бублик. Но на второй взгляд эти Вещи уже совсем не такие обычные, на третий становятся странными и чудесными, на четвертый эти Вещи могут даже испугать, а на пятый взгляд... Лучше всего сказано об этом в стихотворении Николая Макаровича Олейникова "Бублик":
  
   О бублик, созданный руками хлебопека!
   Ты сделан для еды, но назначение твое высоко!
   Ты с виду прост, но тайное твое строение
   Сложней часов, великолепнее растения.
   Тебя пошляк дрожащею рукой разламывает. Он спешит.
   Ему не терпится. Его кольцо твое страшит,
   И дырка знаменитая
   Его томит, как тайна нераскрытая.
   А мы глядим на бублик и его простейшую фигуру,
   Его старинную тысячелетнюю архитектуру.
   Мы силимся понять. Мы вспоминаем: что же, что же,
   На что это, в конце концов, похоже,
   Что значат эти искривления, окружность эта, эти пятна?
   Вотще! Значенье бублика нам непонятно.
  
   Николай Макарович Олейников имел, среди прочих, псевдоним "Макар Свирепый" и был одновременно и детским, и взрослым писателем.Упомянув Олейникова, нельзя не упомянуть одного из его друзей Николая Алексеевича Заболоцкого. Последний с большой внимательностью относился даже к наимельчайшим Вещам. Его перу принадлежит одно из лучших в русской поэзии описаний Жука (в стихотворении "Осень"):
  
   ...Жук домик между листьев приоткрыл
   И рожки выставив, выглядывает,
   Жук разных корешков себе нарыл
   И в кучку складывает,
   Потом трубит в свой маленький рожок
   И вновь скрывается, как маленький божок...
  
   И вот мы ступенька за ступенькой шагаем по переплетающимся лестницам путаницы, в которой содержится тайный порядок. Почувствовать и загадочным образом передать его - поистине благородная задача! И тут даже разница языков не помешает. Хотя как сказать... На конференции, о которой писал выше, собрались представители всех народов и континентов. Они кричали, толкались и никак не могли понять друг друга. Некоторые - о, ужас! - даже подрались. Вы не поверите, но я видел собственными глазами, как два поэта - один из Москвы, другой из Петербурга, - колотили друг дружку по головам своими же книжками! Тут надо отметить: если поэты дерутся, это уже не поэты, а хулиганы. А хулиганов лучше всего поливать холодной водой из садового шланга, а потом кормить их свежей клубникой с грядки (консервированная клубника не подойдет ни в коем случае!), чтобы они успокоились, перестали хулиганить и, если у них получится, опять бы стали поэтами. Уже упоминавшийся Даниил Иванович Хармс прекрасно знал немецкий язык и был большим поклонником поэта и рисовальщика Вильгельма Буша. Хармсовский "Плих и Плюх" - вольный перевод стихов Буша, наверное, лучший из известного по-русски. Подчеркну влияние, оказанное Хармсом и его коллегами на отечественных стихотворцев. Вот, к примеру, "Иван Иваныч Самовар" - не отсюда ли мой собственный Иван Иваныч?
  
   Иван Иваныч Самовар
   Был пузатый самовар,
   Трехведёрный самовар.
  
   В нем качался кипяток,
   Пыхал паром кипяток,
   Разъярённый кипяток,
  
   Лился в чашку через кран,
   Через дырку прямо в кран,
   Прямо в чашку через кран.
  
   Утром рано подошел,
   К самовару подошел,
   Дядя Петя подошел.
  
   Дядя Петя говорит:
   "Дай-ка выпью, - говорит, -
   Выпью чаю", - говорит.
  
   К самовару подошла,
   Тетя Катя подошла,
   Со стаканом подошла.
  
   Тетя Катя говорит:
   "Я, конечно, - говорит, -
   Выпью тоже", - говорит.
  
   Вот и дедушка пришел,
   Очень старенький пришел,
   В туфлях дедушка пришел.
  
   Он зевнул и говорит:
   "Выпить разве, - говорит, -
   Чаю разве", - говорит.
  
   Тут и бабушка пришла,
   Очень старая пришла,
   Даже с палочкой пришла.
  
   И, подумав, говорит:
   "Что ли, выпить, - говорит, -
   Что ли, чаю", - говорит.
  
   Вдруг девчонка прибежала,
   К самовару прибежала -
   Это внучка прибежала.
  
   "Наливайте! - говорит, -
   Чашку чая, - говорит, -
   Мне послаще", - говорит.
  
   Тут и Жучка прибежала,
   С кошкой Муркой прибежала,
   К самовару прибежала,
  
   Чтоб им дали с молоком,
   Кипяточку с молоком,
   С кипяченым молоком.
  
   Вдруг Сережа приходил,
   Неумытый приходил,
   Всех он позже приходил.
  
   "Подавайте! - говорит, -
   Чашку чая, - говорит, -
   Мне побольше", - говорит.
  
   Наклоняли, наклоняли,
   Наклоняли самовар,
   Но оттуда выбивался
   Только пар, пар, пар.
  
   Наклоняли самовар,
   Будто шкап, шкап, шкап,
   Но оттуда выходило
   Только кап, кап, кап.
  
   Самовар Иван Иваныч!
   На столе Иван Иваныч!
   Золотой Иван Иваныч!
  
   Кипяточку не дает,
   Опоздавшим не дает
   Лежебокам не дает.
  
   Всё
  
   Бывают поэты современные, значительно реже встречаются поэты будущего (я сам видел только одного такого), а подавляющее большинство поэтов живет в прошлом. Ведь поэты, даже если умирают, все равно продолжают жить - пока читаются их стихотворения (или по крайней мере пока они хранятся на книжных полках). Все они так или иначе влияют друг на друга, причем иногда это влияние становится таким сильным и заметным, что возникает как бы поток поэтов, течение которого преодолевает все препятствия, включая время и смерть. Такое вневременное и межязыковое поэтическое течение называется "традиция". Как она действует? Увы, ученые пока еще не выяснили. Ясно одно: традиция - штука мощная, вроде коллективной памяти, телепатии и невидимых энергетических лучей. Сочинив на Кинбурнской косе основную часть "Битвы на летней кухне", года три спустя уже в Берлине перечитывал основательно позабытую книгу Савелия Соломоновича Гринберга, написанную в Москве в 50-е - 60-е и изданную в Иерусалиме в 1979-м. Вдруг, прочитав "Про ежа", почувствовал ту же тему:
  
   Вот на танцы прибыл ежик.
   Танцевать он хочет тоже.
  -- Как живешь, милый еж?
  -- С кем же танцевать пойдешь?
   Белка скачет к ежу:
  -- Я с тобой попляшу.
   Машет белочка хвостом.
   В танце белочка с ежом.
   Но только быстро от ежа
   Отбегает, чуть дыша.
  -- Ты колюч, милый еж.
   Как же танцевать пойдешь?
   При твоей колючей коже
   Что за танцы, милый ежик?
  -- Бедный еж! Бедный еж!
   С кем же танцевать пойдешь?
  -- То, что колешься ты, ежик,
   Это очень нас тревожит.
   Вот спешит вприпрыжку соболь,
   Очень важная особа.
   Обращается к ежу:
  -- Я с тобою попляшу.
   Но колючки ежины
   Так уж расположены,
   Что и соболь отбежал,
   Рассердился на ежа:
  -- Ты, такой колючий еж!
   Ты мой ценный мех порвешь!
  -- Бедный еж! Бедный еж!
   С кем же танцевать пойдешь?
  -- То, что колешься ты, ежик,
   Это очень нас тревожит.
   Остромордый барсук,
   Терпеливый барсук,
   Потанцуй немножечко
   С нашим бедным ежичком.
   Остромордый барсук,
   Две полоски на носу.
   Он старался и ловчился,
   Но за иглы зацепился.
  -- Отойди, колючий еж,
   Ты для танцев не пригож.
  -- Бедный еж! Бедный еж!
   С кем же танцевать пойдешь?
   То, что колешься ты, ежик,
   Это всех зверей тревожит.
  -- При твоей колючей коже,
   Что за танцы, милый ежик?
  -- Нас бросает прямо в дрожь,
   Прямо в дрожь.
   Всех исколет этот еж,
   Этот еж.
   Но к ежу без тени страха
   Подступает черепаха.
   Говорит она ежу:
  -- Вот что я тебе скажу:
   Я с тобой станцую, ежик,
   При твоей колючей коже.
   Смотрят звери, смотрят звери,
   И глазам своим не верят.
   Каждый просто изумлен, поражен -
   Черепаха танцует с ежом.
   Не страшны с ежами танцы,
   Когда есть на теле панцырь!
   Милый еж, славный еж,
   Танцевать теперь пойдешь.
   Затанцуем мы с ежом,
   Да и песенку споем:
   Милый еж, славный еж,
   Танцевать теперь пойдешь!
  
   Несмотря на то, что в момент написания своего стихотворения я не думал ни о какой традиции, последняя на меня воздействовала - и еще как! Мало не покажется. Мощный представитель близкого мне течения - Олег Григорьев. Вот его стихотворение "Таракан":
  
   На скатерть во время обеда
   Выполз такой таракан,
   Что, если стаканом накрыть таракана,
   Таракан увезет стакан.
  
   Стакан упадет, и не станет стакана,
   И убежит таракан,
   А после вернется и, очень возможно,
   Свалит другой стакан.
  
   Поэтому я, поймав таракана,
   Сунул его в карман,
   А чтоб таракан не ушел из кармана,
   В карман опустил стакан.
  
   Там, где питерец Григорьев использовал формы сравнительно простые, москвич Генрих Вениаминович Сапгир позволял себе немного поэкспериментировать, как в стихотворении "Бочка" из цикла "Молчание":
  
   В пустыне Гоби
   Забыта пустая железная бочка
  
   В небе
   Ни облачка
  
   Красная глина.
   Дымится равнина
  
   Ветер задувает
   Бочку задевает
   Покатилась бочка
  
   На дороге блюда
   Череп
   Верблюда
   Хряп
   Подскакивает бочка
  
   Орел-одиночка
   Видит
   В пустыне катится бочка
  
   Ветер гонит пыль
   Колючки
   Подталкивает бочку
   Кочка
   Кочка
   Подпрыгивает бочка
  
   Розовые скалы
   Сучья саксаула
   С восхода до заката
   Катится бочка
   Избита
   Измята
   Бочку швыряет налево
   Направо
  
   И восьмисотметрового
   Обрыва
   Круто описав дугу
   Легла на каменном лугу
  
   Из песчаной глыбы
   Ящер скалит зубы
   Как собачка
  
   Посредине
   Пустыни -
   Еле заметная точка
   Бочка
  
   И Сапгир, и Григорьев, подобно Олейникову, Хармсу и многим другим, тоже были одновременно и детскими, и взрослыми поэтами. Друг Сапгира - Игорь Сергеевич Холин - двигался в том же направлении. Вот маленькое стихотворение из серии "Космические":
  
   Автомат-полубог
   Проглотил
   Старый сапог
   Началась отрыжка
   Выскочила
   Сберегательная книжка
   Алюминиевый таз
   Автопокрышка
   Стопа
   Кровельной жести
   Удостоверение
   Корреспондента Известий
   Детские носки
   Детская соска
   Мешок известки
   Дамская шляпа
   Панама
   Магнитофон
   И куча
   Другого хлама
   Весом 800 тонн
  
   Литературовед упрекнет меня в непоследовательности рассуждения и неясности предмета обсуждения. Критик подденет за непомерные амбиции с дурацкими тенденциями. Читатель закроет книгу и отложит в сторону. Но я не боюсь. За мной - традиция. Чувствую кожей, слышу дыхание за спиной. Какая традиция? Начните повторять это слово быстро-быстро - и оно вдруг потеряет смысл. Звезда бессмыслицы призрачно освещает истоптанные вдоль и поперек ямбовые болотистые поля, по которым изредка пробегают хищные хореи. Порой проползет меж кочками ловкий анапест, высунется из норы скользкий амфибрахий, зависнет в небе древний дактиль или вдруг застрекочет из тины неуловимый дольник. Но за ним давно уже никто не гонится. Здесь время работает только само на себя. Здесь нечего говорить, потому что все уже сказано, и любое добавляемое слово вязнет в трясине (всемирной паутине). Традиция - способ оглядываться назад и узнавать будущее. Традиция - метод постижения своего в чужом и чужого в своем. Традиция - стратегия выбора тактики в самых причудливых обстоятельствах. Традиция - это, собственно, сама возможность выбора, иначе говоря - свобода. Традиция - это технология. Она может стать опасной в руках идиота, спасительной в руках героя - и наоборот. О том, как не надо с ней обходиться, сказано в замечательном стихотворении "Im Park" малоизвестного у нас немецкого поэта Иоахима Рингельнатца, сочинявшего в 20-х - 30-х годах. Чтобы можно было убедиться в вольности сделанного мною перевода, привожу оригинал:
  
   Ein ganz kleines Reh stand am ganz kleinen Baum
   Still und verklaert wie im Traum.
   Das war des Nachts elf Uhr zwei.
   Und dann kam ich um vier
   Morgens wieder vorbei,
   Und da traeumte noch immer das Tier.
   Nun schlich ich mich leise - ich atmete kaum -
   Gegen den Wind an den Baum,
   Und gab dem Reh einen ganz kleinen Stips.
   Und da war es aus Gips.
  
   Традиций на самом деле несколько. Много. Возможно, бесконечное множество. Когда кто-то говорит про себя: "Я - традиционалист!" - требуется тщательная дешифровка, дабы разобраться, какое тут имелось в виду ответвление или перепутье. Традицию не надо пинать ногами. Но не надо и разыскивать ее днем с огнем, тем паче с ружьем. А то она отберет его и побежит за тобой - и что тогда делать? Пример подобного обращения с традицией - "История о лихом Охотнике", классический немецкий нонсенс из цикла "Штруввельпетер" [вол. пер. - А.Д.]:
  
   Один Охотник удалой
   Сюртук напялил новый свой
   И в шляпе, с ранцем и ружьем
   Он в поле ринулся бегом.
  
   Сверкал очками молодец:
   "Прикончу Зайца наконец!"
   А Заяц, позабывши страх,
   До смерти хохотал в кустах.
  
   Уж Солнце жарит, не жалеет,
   Ружье изрядно тяжелеет.
   Охотник наш улегся в тень,
   А Зайцу наблюдать не лень.
  
   Охотник захрапел, забывшись...
   Зайчишка, вмиг подсуетившись,
   Стащил очки, схватил ружье
   И поспешил в убежище свое.
  
   От смеха смерть посеяла косу -
   Очки теперь у Зайца на носу!
   Прыг-скок - с ружьем наперевес
   Охотника он гнал сквозь лес.
  
   А тот вопил - скрывать не будем:
   "На помощь, люди! На помощь, люди!"
   И вырвавшись из бурелома,
   Помчал к колодцу возле дома,
  
   С разбега ловко вглубь нырнул...
   Тут Заяц из ружья пальнул.
   Мадам Охотница как раз
   Пить свежий кофий собралась.
  
   Вдруг выстрел! Чашка пополам!
   "Уйя!" - аж взвизгнула мадам.
   Скрывался там еще один
   Зайчонок мелкий - Зайца сын.
  
   Он дрых в траве без задних ног -
   И угодил под кипяток.
   Вскричал он: "Кто меня обжег?"
   И ложечкой об камень - щелк!
  
   * Книга NONсенса. Английская поэзия абсурда в переводах Григория Кружкова. М., Б.С.Г.-Пресс, 2000
   ** Английская абсурдная поэзия. Эдвард Лир. Хилэр Беллок. Сэр Уильям Гилберт. Роальд Даль. М., Carte Blanche, 1998
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"