В Батеме поспела свадьба, священными узами брака связывали себя плотник Такайя и швея Венинг. Первоначально жених взял у отца огонь из дома, и передал его в новообразованную семью, выделяя самостоятельное домохозяйство. При этом семейный *брахман надевал на палец кольцо, свитое из стеблей травы дурва, что символизировало завиток волос бога Вишну, и проводил ритуалы умилостивления богов. В ходе ритуала он разделил огонь на два пламени. Одно из них теперь стало родовым 'грихья-агни', и служило для приготовления пищи. А другое 'шраута-агни' стало считаться общинным, предназначенное для жертвоприношений и ритуалов. Оба сакральных огня с этого дня должны поддерживаться на протяжении всей семейной жизни. А вдруг огонь по каким-либо причинам погаснет или не будет поддерживаться, его снова можно поджечь при помощи вязанки сухой травы куша.
К такому знаменательному событию, вместо подарка, Сизиф великодушно подготовил молодоженам лучшего слона для катаний, украсив животное всеми семи красками радуги от массивных пальцев до кончика хвоста. Бивни повязал цветными платками. На ноги надел браслеты с бубенчиками, одолжив их, у старейшины Магавати. А спину укрыл ковровой *попоной. Слон был не в восторге от такого фестиваля, но всё же лучше, чем таскать брёвна. Сами же брачующиеся выглядели соответственно ярко, не хуже раскраски у животных. Жених был одет в расшитый костюм из хлопка, а невеста в красную *кебайю. Белый и чёрный цвет не положено надевать на свадьбу, так как это цвета траура.
На священнодействие пришел почти весь поселок. Все искренне радовались за молодожен. Все, кроме Гиты. Её бесили любые намёки на чужое счастье, в то время, как своё оставалось втоптано в грязь. Единственным отсутствующим гостем была Шиван. И это заметил Сизиф, который сам впервые подошел к Гите, чтобы поинтересоваться - куда пропала её дочь?
- А где твоя Шиван? За всё лето я нигде ни разу её не видел.
Так как вопрос был задан внезапно и сбоку, женщина слегка встрепенулась, но моментально взяла себя в руки, чтобы ответить.
- По всей видимости, Шиван решила пожить от меня отдельно,- как-то безразлично произнесла Гита о собственной дочери, зато скрыто обрадовалась тому, что Сизиф проявил инициативу и в коем-то веке заговорил с ней. Ведь после последних событий, она уже потеряла всякую веру на возобновление нормальных отношений, не говоря о чём-то большем.
- И ты так спокойно об этом говоришь?
Вопрос Сизифа застал женщину врасплох, немного её смутив. Он открыто акцентировал на беспечности Гиты в отношении собственного ребёнка. Но растерянность длилась недолго, и вдова быстро отреагировала, выдумывая оправдания на ходу.
- Ты думаешь, что я плохая мать? Я её по сей день ищу, все ноги истоптала, все глаза проглядела...
- Почему не обратилась за помощью?
У Гиты вдруг созрел план, как ей сблизиться с объектом желания.
- Вот сегодня и хотела тебя попросить.
Сизиф никогда не попадался на удочку лукавства, но в умелом притворстве Гиты, ей не было равных.
- Где ты ещё не искала Шиван?
Не успевшая ещё сформироваться мысль шевельнулась у Гиты в голове.
- На Кракатау.
- На Кракатау?- ошарашено протянул Сизиф, бросив мимолётный взгляд на далёкий дымящийся вулкан.
- Однажды она туда уплыла на самодельном плоту и пряталась семь ночей.
- А вдруг с ней там что-то случилось?- предположил Сизиф, переживая, словно родной отец,- Там же нет ни еды, ни воды.
- С кем случилось?- послышался сзади приятный голос Эйвари.
Увидев соперницу, Гита поникла. Она даже не пыталась изобразить приветливое выражение лица.
- С Шиван. Она пропала два месяца назад. Возможно девочка сейчас на Кракатау. Нужно отправиться туда на поиски.
- Какой кошмар. Бедная девочка. Если вы собираетесь на поиски, тогда я с вами,- с кипучей жаждой деятельности, вызвалась молодая девушка.
- Да мы и сами до заката управимся,- надменно ответила вдова вместо Сизифа, и оглядела Эйвари недовольным ревнивым взглядом.
- Чем больше людей, тем больше шансов её найти,- опровергла Эйвари, искренне не понимая, почему Гита так подозрительно смотрит на неё.
- Хорошо, ты в команде,- подтвердил Сизиф, чувствуя за собой давнюю вину перед Шиван,- А я попрошу Лунго отвести нас туда, у него есть пятиместный рыбацкий джукунг.
В спонтанную операцию по мнимому спасению Шиван, втягивалось всё больше и больше людей. Гите пришлось согласиться, пока не объявился ещё один доброволец.
Через оперативное время, потраченное на сборы, все сошлись к дому Гиты. Женщина 'выплыла' на улицу с вплетённым в волосы цветком Катарантуса, на манер заколки. На ней пестрело платье, схожее с платьем Эйвари, будто она копировала её утренний наряд. А на шее созерцало ожерелье из крупного жемчуга.
- Я готова,- радушно сказала вдова и демонстративно откинула волосы за спину.
- Зачем ты на поиски надела платье?- до глубины души поразилась Эйвари (в отличие от Гиты, она переоделась в рабочий костюм),- В платье же неудобно вести поиск. На Кракатау сплошная скалистая поверхность.
От напускного радушия Гиты не осталось и туманного следа.
- Ты права. Ноги стоит покрыть тканью, но верх мне нечем заменить. Рабочая накидка порвалась, а зашивать её, нет времени,- неправдоподобно объяснила Гита, и вернулась в дом, попутно выковыривая скомканный розовый цветок из черных локон.
Уладив все нюансы, взяв с собой чистую воду и веревки, поисковики отправились к лодке.
Быстро и уверенно задранный нос джукунга разделял волны по обе стороны от себя. Баланс паукообразного корпуса стабилизировали две дополнительные лыжи по обе стороны, которые крепились на двух полудугах. Эти продольные деревяшки компенсировали болтанку на волнах, не позволяя лодке перекинуться.
Весь путь Гита старалась держаться поближе к Сизифу, изначально заняв место рядом. Под различными предлогами она пыталась к нему коснуться. А в какой-то момент, закрыв глаза, Гита представила, что они в лодке только вдвоём. В сторону же остальных присутствующих, в каждом взгляде, в каждом движении вдовы сквозила недоброжелательность.
Первые признаки острастки Кракатау обнаружились уже в конце пути. Подплывая к вулкану, Лунго разглядел под толщей воды целые стаи черепах. Размашистыми движениями плавников, пресмыкающиеся совершали вынужденный побег, лишь бы подальше от злосчастного острова, на который опрометчиво держали курс сами спасатели.
- Странно. От чего они плывут?- в голос поинтересовался Лунго, усердно налегая на вёсла,- Никогда такого раньше не видел.
- Будто от хищника,- добавил в голос Сизиф, сменив гребца для передышки.
Высадившись на поверхность подножья Кракатау, спасатели почувствовали, как под ногами беспрерывно дрожала земля, будто они стояли на спящем титане, который постоянно ворочался, и у которого пронзительно урчало в животе от голода.
Обсудив детали поиска, новоиспечённая команда разошлась, держась друг от друга вширь на расстояние видимости. Все направились в одном направлении, начиная с востока и по кругу на запад, чтобы замкнуть кольцо, опять на востоке.
К розыску отнеслись со всей серьезностью. Проверяли даже на деревьях. Приземистый зелёный молодняк уступал место старожилам, поэтому приходилось смотреть тщательнее. Растений было не много, но это отбирало добрую половину драгоценного времени.
Вскоре почти ровная почва перестала быть таковой, приветливые берега ощутимо сменились каменными возвышениями и утёсами. Глотку саднило от беспрерывного зова. Поисковики обошли практически каждый уголок. Они начали подозревать, что девочки здесь нет. Вдоль скалистого берега не нашлось даже плота, на котором бы могла приплыть юная Шиван. Лишь Гита знала правду, что её дочери здесь никогда и не было.
Утекающий по капельке день, явил на горизонте закатную красоту. Отчаявшись найти девочку, Лунго оскорбил вулкан самым последним ругательным словом, исполосованный тысячелетними лавинами вулкан обиженно загудел протестными стальными нотками. На счету у Кракатау числилась не одна дюжина пропавших зевак. Эти места всегда 'славились' коварностью, но сегодня сердитая гора открыто демонстрировала свой молох всему живому, словно отпугивая от себя нежеланных посетителей.
В последних попытках, поисковики взобрались в самые тяжело доступные участки, и совсем некстати Кракатау затрясся ещё сильнее. Чад и копоть усилились за компанию. Из вулканической кальдеры повалили черные клубы дыма. Непрошеные гости не видели, да и не могли видеть, а глубоко под их ногами раскалённая магма и углекислый газ искали себе путь наружу сквозь слабые уязвимые места.
Вырвавшись вперед всех, Эйвари поднялась на самую высокую точку подножья, и от усталости оперлась на молодое деревце, слегка склонив его. Наступила тишина. Такая тишь обычно наступает перед чем-то громким. Пока между участниками поисковой команды происходил разговор о немедленном возращении в Батем, под ногами Эйвари раскололась каменная почва, точно как раскалывается оболочка кокоса при ударе об булыжник. Девушка тотчас провалилась вниз на десяток локтей, только и успев коротко вскрикнуть.
На помощь немедленно поспели Сизиф с Лунго. Без суеты, нехотя, прибрела и Гита к разлому, уповая, что Эйвари сгинула навсегда.
Человек по нелепой случайности попавший в такую западню, обречён остаться в той глубокой темноте навсегда, если срочно что-то не предпринять.
- Ты жива?!!- мужчины крикнули в унисон, выискивая Эйвари в пыльном мраке, где терялись силуэты, размеры, формы...
Крик двойным эхом унёсся в темноту разлома. Обратная связь также вернулась эхом:
- Да! Вроде ничего не сломала, в основном пустяковые царапины, но мне зажало пятку!- Эйвари оценила ситуацию, чувствуя свою беспомощность,- Без содействия никак не выбраться!
Услышав ненавистный голосок, Гита расстроилась. Но в её сердце блеяла надежда, что надоедливая Эйвари, останется здесь навсегда. Надежды с треском рухнули, когда светлые мысли у мужской половины команды посыпались одна за другой.
- Тебе придется спуститься вниз,- Сизиф адресовал предложение Гите.
- Туда?- удивлённо спросила Гита, мотнув головой в сторону пролома.
- Мы тяжелее тебя. Ты что ли будешь вытаскивать двух людей одновременно?- аргументировал Лунго, не оставив возможности отвертеться.
Было принято решение опустить легкую Гиту на верёвке вниз, чтобы она помогла Эйвари высвободиться, и быстро вытащить их обоих из подлой западни вулкана. Обозлённая вдова связала подол платья в тугой узел на бедре и с удовольствием позволила Сизифу обвязать себя верёвкой. Затем, мало-помалу, стала спускаться в расщелину. Вскоре тьма поглотила яркие цвета на Гитыном платье, а затем и саму его обладательницу.
На середине спуска, Кракатау вдруг снова зашатало, затрясло. Нестабильность острова доводила до паники. Гита стала жалеть, что согласилась на это подспорье. Не хватало ещё и сгинуть из-за той 'паршивки', что стояла ей поперёк горла.
Достигнув точки подземной вехи, Гита попыталась дотянуться к застрявшей плашмя сопернице, у которой зародилась вера в спасение. Но не тут-то было. Стенки провала внизу круто сужались. С первой же попытки пальцы вдовы нащупали лишь пустоту. Опустившись максимально низко, верёвки всё равно не хватало.
На самом деле Гита притворялась, что не дотягивается, она вдруг почувствовала своё преимущество.
Стоило ревности закрасться в сердце вдовы, как она уже не принадлежала себе, не думая о последствиях поступков. Ненависть затмевала сознание и перевешивала здравый смысл. У неё наконец-то появился шанс избавиться от недруга рас и навсегда. В том месте, где разум отступает и упирается в границы души, зародилось нечто склизкое и гадкое.
Эйвари с трудом подняла лицо вверх и выжидающе посмотрела на спасительницу.
- Прости, я не могу,- внезапно осеклась Гита,- Придётся вернуться в Батем за верёвкой подлиннее.
- Зачем ты это говоришь? Я же вижу, что ты можешь ко мне дотянуться,- до глубины души поразилась скованная каменистыми породами Эйвари, уставившись на Гиту удивлёнными глазами.
- Не выдумывай. С моей стороны лучше видно.
- Гита, опомнись. Если вы меня сейчас оставите, я долго не протяну.
- Поклянись, что никогда не станешь у меня на пути,- внезапно выпалила Гита.
Возникла немая пауза.
- Что? Я тебя не понимаю,- удивилась Эйвари от такого странного поведения, не понимая, что всего одна опрометчивая фраза отделяла её от гибели.
- Не говори мне, что не понимаешь!- недовольно рявкнула Гита, зная, что от услышанного ответа будут зависеть её дальнейшие действия.
- Я не имею ни малейшего понятия, о чём ты говоришь! Я же просто хотела помочь тебе найти Шиван.
Скулы Гиты сжались от злобы, а лицо изменилось до неузнаваемости, но в этот раз она не осеклась. Глубоко вдохнув и выдохнув, вдова всё же дотянулась к ноге Эйвари. Зажмурив до боли глаза, потерпевшая мужественно выдержала все болевые манипуляции. Особо не жалея раненую конечность, Гита высвободила её, выкрутив сустав до отказа. Сдирая кожу, но избежав перелома, Эйвари наконец выскользнула из каменного капкана. Онемевшую стопу закололо бесчисленными иголками.
Далее, вдавливаясь ребром в грубые камни, Эйвари провернулась, и худо-бедно обвязалась дополнительной верёвкой.
- Подымайте!- сердито выкрикнула Гита.
Согнув ноги в колене, сопя от усилий, Сизиф и Лунго потянул вверх обеих. Раз за разом, слаженно перебирая руками верёвку, выморенные мужчины не имели права на слабость. Быстро тянуть не получалось, два хрупких организма казались им тяжелее, чем они рассчитывали. Но когда Эйвари стала помогать подтягиваться дрожащими от напряжения руками на выступах, из стороны в сторону, из стороны в сторону, дело значительно ускорилось.
Через несколько минут, команда спасателей вновь собралась воедино. Эйвари морщилась и часто моргала, она больше времени пробыла без света. Девушка ожидала хоть каких-то объяснений от Гиты, но та и не думала оправдываться.
- Вряд ли Шиван здесь,- расстроено сказал Лунго, чувствуя, как непредсказуемый вулкан начинает сердиться на 'лишних' гостей.
- Тогда, на сегодня хватит поисков,- добавил Сизиф и, оглядев ранения Эйвари, предложил отнести её к лодке на руках, та не отказалась от помощи.
Непродуманный план Гиты провалился в 'разлом'. Всё случилось с точности до наоборот. Мало того, что она испортила своё единственное нарядное платье, и Сизиф не уделил ей желаемого внимание, так он ещё и отнёс соперницу на руках в лодку.
Повторные толчки заставили спасателей поторопиться. Они уплыли от острова-горы как те переполошенные черепахи, лишь бы подальше. А Эйвари, ко всему прочему, после случившегося в разломе приобрела тяжелый осадок, тревожное послевкусие.
Отголоски ворчливого Кракатау потревожили и Батем. В этот раз у некоторых даже обвалились стены. А у молодожен едва не загорелся дом от родового пламени 'грихья-агни'.
Нестройная толпа мигом собралась в центре посёлка. Специального созыва не требовалось. К народу присоединилась и вернувшаяся до темноты поисковая команда. Со своей угарной норы вылез даже поддатый Сухарто, что во время землетрясения справлял нужду на пальму. Он подъехал на повозке запряженной верной лошадью 'Гуавой'.
- Никто не пострадал?- первое, что спросил Магавати у соплеменников.
- Нет, но это было что-то далеко не обычное!- выкрикнул из толпы осмелевший Сухарто, преследуемый нехорошими воспоминаниями,- Нам пора покинуть эту местность и уйти вглубь острова, подальше, как это сделали предприимчивые Хотен и его сын змеелов.
- С чего ты взял, что они ушли из-за вулкана?!- из глубины толпы, спросила Эйвари.
Сразу Сухарто пожал сутулыми плечами, а затем, с неожиданной ясностью решился рассказать то, что его гложет ещё с самой весны, когда ушли венеды.
- Я собственными глазами видел, как исчезла целая река. А когда я возвращался в одиночку от переправы, и немного отклонился от курса, то увидел огромную трещину на том месте, где должно было быть дно реки. Она просто ушла под землю.
Среди напуганной толпы зазмеился ропот. В сердца пробралась бесцеремонная тревога.
- Чушь собачья! Если так пить, как ты в себя вливаешь, и не такое может почудиться,- с насмешкой ответил Магавати, но толпа его не поддержала.
Людям было не до смеха.
- Видимо вы никогда не слышали о последствиях!- Сизиф решился ратовать за Сухарто (они оба были заинтересованы в том, чтобы стройка судна завершилась, как можно скорее),- Однажды уже был прецедент на пороге нашего тысячелетия. Как говорили греки - Фомальгаут пробудился. Тогда много людей погибло.
- Если дело в богах, значит, мы должны их задобрить,- вмешался Ставрос, понимая, что нужно срочно спасать положение, иначе все сбегут и судно останется недостроенным,- Вы согласны?
Но вместо толпы заговорил вулкан, пронзительным грохотом и дополнительным столбом дыма. Не молчала и взволнованная 'Гуава', издав какой-то лошадиный чуткий крик, которого даже Сухарто прежде не слышал.
Управляющий стройкой не хотел распускать рабочих из-за собственных амбиций и не верил в катастрофу, он считал, что Кракатау слишком далеко, чтобы хоть как-то их затронуть.
- Если мы откажемся от четвёртой мачты, то и не придётся никого задабривать!- снова вступила в перепалку Эйвари, став третьим союзником на стороне Сухарто и Сизифа.
- Оно уже почти полгода нас пугает, и без серьезных последствий, я уверен, что до конца строительства ничего и не произойдёт, как и через год, и через десять лет...,- дал свою оценку Ставрос,- Я лично помогу тем, у кого пострадало жильё.
Последнее слово было за старейшиной. Он перенёс вес тела на клюку, чтобы не отвлекаться на неудобства, и задвинул речь, как можно увереннее:
- Хватит безоглядно верить во всё подряд! Наша община построена на доверии. А если каждый будет требовать, чтобы к его мнению прислушивались, начнётся раздор. Принимать решения должен кто-то один. Вы доверили мне заботиться о Батеме, и я ещё ни разу вас не подвёл. Но я не смогу проявлять заботу, если вы мне перестанете доверять. Сейчас мы задобрим богов и всё наладиться!
От обещаний, Магавати перешел сразу к делу, распорядившись, чтобы немедленно провели ритуал яджа - коллективное огненное жертвоприношение богу огня Агни, защитника людей и подателя благ. Жертва была скромной: дрова, благовонии, животный жир. Напуганные люди с распеванием молитвенных гимнов собрались перед большим общим очагом. Алтарь представлял собой строение из брикетов коровьего навоза, связанных друг с другом узлами травы дурва, форма которого напоминала птицу с распростёртыми крыльями. Магавати принёс из дому *ахаванью и совершил обряд. Кто-то каждому раздал напиток Хаоми, выжатый из веток растения и смешанный с молоком.
После подношения, чтобы успокоить народ, Магавати отошел в сторону к Ставросу и уже иным тоном стал вести диалог:
- Народ мы успокоили, но лично я не верю, что мы богам интересны.
- Потерпи. Осталось совсем чуть-чуть. Я уверен, что до конца строительства Кракатау не проснётся.
Старейшина сделал вид, что поверил Ставросу на слово, и ушёл в дом, но он чувствовал - грядет что-то непоправимое, что-то ужасающее. Сам же судостроитель принялся помогать восстанавливать заваленные стены тем, кто пострадал от последнего землетрясения. А молодожены Венинг и Такайя принялись возрождать бытовой погасший огонь, снова поджигая его при помощи вязанки сухой травы куша.
Возможно, на Сухарто повлияли последние происшествия, а может быть, он наконец-то поверил словам Андара, но ему вдруг захотелось примириться с Вуландари. Пользуясь случаем, когда успокоившийся люд стал расходиться, Сухарто подступил к супруге, чтобы поговорить.
- Я... Я хотел бы...
- Опять нажрался, два слова связать не можешь?- на одном дыхании протараторила Вуландари.
- Я сейчас трезв как никогда!- возмутился он, сделав акцент на последнем слове.
- Да ты круглосуточно одурманенный спиртовыми парами. Даже вон, гляжу, штанину обмочил.
- Остановись язва, пока не поздно.
- А-а, ясно, скучил за божеской стряпнёй,- с издёвкой подстрекнула она,- Или может тебе опять захотелось обкорнаться?
Тут-то Сухарто и не смог сдержаться. Он мысленно давал несколько шансов Вуландари, чтобы опомниться и быть мудрее, но, увы.
- Чтоб ты провалилась в Нараку, чокнутая зараза! Надеюсь, тебя кто-то когда-то пришибёт за твой змеиный язык!- высказался он в сердцах и, возвращаясь на телегу, с размаху вступил в мягкий противный кизяк, оставленный 'Гуавой'.
Вуландари лишь рассмеялась, что было для Сухарто равносильно смачно влепленному подзатыльнику, окончательно отбив у него желание к долгожданному перемирию.
А где-то на просторах океана, шхуна корсаров взял путь к Химьяритскому царству для пополнения припасов. Юной Шиван казалось, что всё это происходит не с ней, не взаправду, будто это долгий страшный сон, от которого она не может проснуться. Порою Шиван жалела о решении по собственной воле ввязаться в эту авантюру. И порою, эти мысли о прошлом уносились с попутным ветром туда же, в прошлое.
До прибытия в порт, Шиван смотрела в единственное окошко и думала о матери:
'Жалеет ли мать, что прогнала меня? Кается ли?'.
Шиван всего лишь нужно было знать, что она кому-то нужна, что её любят. А на самом деле Гита даже выдохнула с облегчением, считая, что её дочь уже достаточно взрослая и ей пора бы жить самостоятельно. После экспедиции на Кракатау, о пропажи Шиван стало известно всему Батему. Люди вокруг Гиты сочувствовали ей, жалели, но самой горематери было безразлично, где сейчас её плоть и кровь.
Единственное, что вдохновляло Шиван, это воспоминания о радостном проведённом времени с Андаром. И это существенно восполняло ей потраченные моральные силы. Но бывали и моменты, когда просыпалась какая-то безнадёга, когда её мечта уже казалась несбыточной.
Весь морской путь, что Шиван успела проплыть, она вела себя незаметно. Не шумела. Не попадалась на глаза. Ела как мышка, из-за чего недостачу в продуктах моряки не замечали. До этого дня, возможно, благодаря какому-то шестому чувству, девчонка чудом угадывала мешки, за которыми приходили гонцы кока. Именно за теми мешками она и не пряталась.
Во время очередных сумерек, когда на вахте остаётся только один дремлющий смотрящий в вороньем гнезде, Шиван впервые вышла на палубу, подышать свежим воздухом в полную грудь. Больше не было сил жить в четырёх затхлых стенах. Стоя под открытым небом, девчонка запрокинула голову и залюбовалась изобилием мерцающих созвездий, ловя их расширенными зрачками. Вокруг благодать. Только солёный ветер пытался проникнуть ей под волосы, игриво взъерошивая локоны. А мерный наплыв волн за бортом, учил тому, что даже тишина умеет талантливо петь.
'Талантливое пение', нарушили натужные шаги по скрипучим мокрым доскам и противный писк дверных петель. Шиван не рассчитывала, что в это же время на палубу выбредет пьяный пират, перепутавший свою смену вахты.
Сразу он замер, протер залитые спиртным глаза, а потом понял, что перед ним стоит настоящая девчонка. Как истинный разбойник, он не мог пройти мимо. Сейчас его не интересовало, откуда она здесь очутилась, в нём уже вовсю разгорелась грязная похоть.
- Ничего что молодая. На безрыбье и рак рыба,- промямлил на своём языке пират, едва не прикусив собственную губу.
Голос с хрипотцой прозвучал так резко, что Шиван вздрогнула и зеркально застыла. Сжав губы в ниточку, девушка ничего не ответила, пытаясь не поддаться нарастающей тревоге. Несмотря на незыблемый вид, Шиван боялась до боли в животе. Это объяснялось нервным истощением, что обрушилось на неё за последнее время.
Спасение пришло, откуда Шиван совсем не мечтала. Вдруг, над её макушкой с протяжным свистом что-то чиркнуло волосы на макушке. Шиван выручил её же невысокий рост. Это была подвижная незакреплённая балка с парусом, которую забыл привязать этот же пьяный моряк, получивший крупной деревяшкой прицельно в бровь. Инерция удара выбросила его за борт.
Всё произошло совершенно бесшумно и быстро. Удар дерева об кость черепа, не разбудил смотрящего, а к всплеску воды, выплывающих кашалотов, давно все привыкли.
После инцидента Шиван незамедлительно вернулась в трюм. Некоторое время она старалась унять дрожь, дав себе клятву, больше не покидать безопасное место до самой Византии.
*Брахман - (жрец) духовный наставник, получивший священный шнур
*Попона - покрывало для животных закрывающее спину и туловище
*Кебая - национальный женский индонезийский костюм
*Ахаванья - основной из трёх видов огней, который участвует в 21 типе жертвоприношений, из них 14 считаются обязательными.