Дембо Кирилл Александрович : другие произведения.

Милосердие

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вода и деревья, стены и прохожие, грохот метро и краски заката, женские губы и кровь на асфальте, музыка, война, религия, бесчисленные строчки книг, отдых на море, дым сигарет, похороны близких, вкус яблока на языке, тиканье часов, все, все все... не большая реальность, чем мои воспоминания обо всем этом, не большая, чем мое ощущение этого.
  
   МИЛОСЕРДИЕ
  
  
   При всем желании не могу вспомнить, когда я впервые стал подозревать о своей болезни. Иногда мне кажется, что я родился с этим знанием, а бывают моменты, когда я обнаруживаю себя лишь в шаге от блаженного неведения. Я так устал от многолетней борьбы, но этот шаг не в силах сделать, потому что в зыбком мире обманов единственное оставшееся мне убежище - верить хотя бы себе. Вы не смогли отнять у меня эту веру, хотя вы так хотите мне добра. Ведь вы лучше разбираетесь в таких вещах, как добро. Но даже если бы вы пошли мне навстречу и раскрыли свои карты, что бы я смог в них понять, если мой ужасный недуг как раз и заключается в абсолютной невозможности такого понимания. И вам это прекрасно известно, поэтому игре суждено быть доведенной до конца, и принятое вами изначально решение было правильным. Возможно только, вам следовало уничтожить меня когда обнаружилось мое врожденное уродство, если только смерть, да и само время, не являются всего лишь одними из узловых деталей созданной для меня иллюзорной системы. Впрочем, скоро мне представится случай проверить, и это будет моя последняя проверка.
   Немного жаль, что я не могу по достоинству оценить сделанное вами. Ведь то, что для меня непредставимо по масштабам и продуманности и равнозначно сотворению Вселенной, для вас, возможно, лишь ординарная мера жизнеобеспечения тяжелого пациента, решение, принятое косилиумом мудрых врачей и проводимое последовательно и гибко. К тому же, я так и не смог, даже в общих чертах, установить степень иллюзорности этого мира. Быть может, он почти таков, каким я его воспринимаю, и ваша задача состоит в тщательном ограждении меня от возможности ощутить его иную грань. Подушка, что каждый раз оказывается на пути любознательного котенка, когда он подбирается к опасному краю кровати. Но есть и другой вариант, гораздо более страшный. Тогда все, что я знаю, вижу и чувствую - только старательно наведенная иллюзия, которую сочли для меня необходимой неведомые мне существа. И за красками, суетой и шумом этого мира стоит тяжелой тенью серое неопределимое ничто. Вода и деревья, стены и прохожие, грохот метро и краски заката, женские губы и кровь на асфальте, музыка, война, религия, бесчисленные строчки книг, отдых на море, дым сигарет, похороны близких, вкус яблока на языке, тиканье часов, все, все все... не большая реальность, чем мои воспоминания обо всем этом, не большая, чем мое ощущение этого. Скорее всего, правда где-то посредине, но мне никогда не найти ее.
   Я уже сказал. что не помню, когда во мне зародились первые сомнения, но, кажется, еще в раннем детстве я стал замечать некие трещины, маленькие несовпадения, понемногу разрушавшие стройную картину мира. Или сумерки наступят слишком рано, или листья взметнуться и закружаться на дороге при полном безветрии. Или человек во время беседы вдруг переставал меня слышать, словно внутри у него не вовремя повернули выключатель. И почти всегда, внезапно обернувшись, я мог заметить ускользающую тень чужого взгляда. С таких мелочей все начиналось. Это сопровождалось нарастающим чувством собственной ущербности, которое превратилось, в свою очередь, в ясное осознание факта, что у меня отсутствует один из важнейших органов восприятия. Может быть, самый главный, о котором я не могу сказать ничего, как слепой ничего не скажет о зрении. Но в моем мире, мире созданном для меня, от слепых не скрывают того, что они слепые. Каким же ужасным должно быть мое заболевание, если столько сил потрачено на поддержание во мне уверенности в адекватности собственного восприятия. Но что-то было упущенно, и началась безумная игра, где каждая моя маленькая победа служила лишь вехой на пути бесконечного поражения. Надо сказать, силы, на которые была возложена обязанность контролировать мое неведение, отреагировали почти сразу, но это только лишний раз доказало, насколько тщательным было наблюдение. Ведь я ни с кем не делился своими мыслями. И теперь каждый их шаг только укреплял мою уверенность.
   Конечно, я уже не мог поверить, что простой случайностью было то, что все чаще мне стали встречаться выраженные в разной, иногда явной, иногда скрытой форме идеи относительности наших - моих - представлений, неоднозначности взаимоотношений сознания и окружающего мира, отсутствия детерминизма причинно-следственных связей. Не зря также, мое взросление совпало с массовым возрождением самых диких суеверий. Не случайно в мою жизнь на краткий период вошли наркотики, как окно в иную, извращенную реальность. И с другой стороны, в моей судьбе неожиданно обострились глубоко личные проблемы, а ведь ничто для нас так не действительно, как вещи, затрагивающие нашу душу. Таким образом, следуя своей сатанинской диалектике, меня пытались убедить в релятивизме наших представлений вообще, заставляя одновременно концентрироваться на проблемах, долженствующих иметь для меня непреложную реальность.
   Все это привело к тому, что к неустанным и безнадежным попыткам осознать степень реальности окружающего мира добавилось ужасное ощущение условности собственного существования. Ведь если сконструированный для меня мир непрерывно формирует мою собственную личность, то где же я исходный? Возможно, даже весь кошмар моих блужданий среди вечно распадающихся сущностей искуственно запрограмирован с самого начала.
   Мне никогда не найти ответов. В конце концов, я просто одинокий уродец в тщетных поисках зеркала. И я так сильно устал, и мое отчаяние столь безмерно, что перестает уже быть отчаянием. Мне только немного, совсем немного грустно. Ведь сколько бы жестокости и зла вы не вложили в мой мир, пытаясь использовать последнее средство - заставить меня отвернуться от него, не ища более никаких подтверждений, вы не смогли отучить меня любить его, любить мир во всех проявлениях, любить его тем больше, чем дальше он уходит. В конечном счете я благодарен вам, ведь именно вы, неведомые существа, подарили мне его, подарили настолько реальным, насколько я мог воспринять. Вы были милосердны, делая все, что могли. Но теперь в этом больше нет нужды. Я собираюсь вернуть подарок. Не знаю и уже не хочу знать, не будет ли попытка осуществления конечной свободы всего лишь завершающей частью общей программы - мне это уже не интересно. Мой поступок имеет внутреннюю логику для меня, а совпадает ли моя программа с вашей, я оставляю судить вам, более компетентным в этом вопросе.
  
  
   С утра следователь некоторое время колебался, что ему одеть на церемонию, и теперь проклинал свое решение, ощущая, как струйки пота стекают по спине и из под мышек. Единственный подходящий для похорон костюм, разумеется черный, но вдобавок еще и шерстяной. Полотняная летняя форма выглядела бы здесь вполне прилично. Просто должностное лицо, кем он здесь, собственно, и являлся. Еще в самом начале следователь тайком распустил галстук под раскисшим воротничком, а проследовав вместе со всеми мимо дышащей прохладой ямы и кинув вниз горсть жирной земли, отошел в тень церковного купола. Когда-то самоубийц хоронили за церковной оградой. Тенистая рощица на соседнем холме отлично бы подошла.
   А можно было вообще сюда не приходить. Дело практически закрыто. Завтра он получит официальное заключение психиатрической экспертизы. Всего лишь формальность, как и его присутствие здесь. Вся роль следствия здесь - формальность, однако одна узенькая папка встанет на полку “дел оконченных” в архиве управления, и “дел неоконченных”, неоконченных безнадежно, что занимают другую полку, станет как-будто меньше. Из таких условностей складывается работа. И все же совсем не обязательно торчать здесь на солнцепеке неизвестно в какой роли. Убийца в черных очках не будет наблюдать из-за старых надгробий, убийца лежит в свежевырытой яме, не слыша, как стучат по деревянной крышке комья земли.
   Кто-то окликнул следователя по имени. Широко улыбаясь и еще издали протягивая руку к нему спешил судебный медик.
   - Я не узнал вас без униформы, - заявил он, тряся потную руку следователя. - Чертовски жарко сегодня, как вам кажется?
   Что правда, то правда; только не стоило бы так кричать, тем более на кладбище. Единственная польза, которую мог бы принести черный костюм, сведена на нет наблюдательностью медика. Имя он тоже откуда-то знает. Они встречались в управлении, а там на столе у следователя табличка, о которой он даже не помнит, потому что она всегда повернута к потенциальным посетителям. Медик ему уже тогда не понравился. У обоих профессии связаны с чужими бедами и смертями, привычка делает людей бесстрастными, но жизнерадостность эксперта покоробила следователя. Тот пробегал глазами переданные ему документы, словно читал меню дорогого ресторана.
   - Завтра вы сможете забрать мое заключение, - говорил между тем медик, мягко увлекая следователя к воротам кладбища, куда черными неторопливыми жуками уже потянулись близкие усопшего. - Как вы и сами понимаете, дело не представляет для вашего ведомства ровно никакого интереса. Чего не скажешь обо мне. То есть, - врач вдруг затрясся от смеха и крепче ухватил следователя за рукав, - я не хочу сказать, что это я вас интересую. Видите ли, мании различного рода представляют необозримое поле для исследований - и так будет всегда, поверьте мне. Причины их появления, характер развития, порог социальной адаптированности носителя, и так далее - в изучении всего этого столько же подходов, сколько существует исследователей. Наследственность, дисбаланс гормональной деятельности, воздействия социального окружения и даже впечатления внутриутробного периода, не сочтите за шутку - все идет в ход, и все имеет значение для каждого конкретного случая, а когда вы пытаетесь обобщить результаты, остается столько дыр, что любой оппонент вас разобьет в пух и прах, и остается утешаться, что у него самого противоречий не меньше. Понятие “Общей психопатологии”, которую преподают студентам, столь же абсурдно, как понятие “общей теологии”! - медик громко фыркнул, выведя следователя из рассеянной задумчивости. Жара спадала, но следователь с тоской представлял, как раскалилась внутренность его машины, в которую он, наверное, так никогода и не поставит кондиционер.
   - Однако, какие-то закономерности, безусловно, существуют - иначе мы бы не смогли лечить людей. А мы их, поверьте, лечим; хотя прискорбные случаи, вроде этого, - доктор махнул рукой куда-то назад, и следователь едва не оглянулся - увы, не редкость. Правда здесь не было никакого дечения, потому что к нам не обращались... Да, профилактика психических заболеваний едва ли не самое слабое место во всей системе здравоохранения. И если быть откровенным, никто ясно себе не представляет, что собой должна представлять такая профилактика. Существует определенная статистика, но она всегда касается очень локальных, отдельно взятых явлений, и мы почти бессильны в прогнозировании - каким будет психологическое состояние общества в тех или иных условиях, какие бы факторы мы не учитывали. Но даже в каждом конкретном случае отсутствие стройной теоретической базы может помешать вовремя оценить опасность... Вот вы, например, читали последнее письмо этого парня?
   Следователь молча кивнул, не сразу поняв о чем его спросили. Речь доктора давно превратилась для него в ленивое, неразборчивое журчание, сквозь которое будто слышался иногда какой-то далекий, тонкий и невыразимо печальный звук.
   - И что бы вы, как неспециалист, но человек безусловно образованный, могли сказать о характере его заболевания?
   - Мания преследования. Может быть, комплекс неполноценности. - Ответил он, подумав.
   - Что же, отчасти вы правы, хотя это всего лишь слова. То есть, понятия обобщенные до такой степени, что за ними уже почти ничего не стоит. Но даже, пользуясь ими, мы не должны забывать о том, что лежит в основе таких вещей. А в основе того, что принято подразумевать под этими словами лежит болезненное сознание собственной исключительности, проявления которой зависят, так сказать, от знака. При знаке плюс у человека развивается мания величия, при знаке минус - комплекс неполноценности. Мания же преследования присутствует в той или иной степени в обоих состояниях. Я, конечно, предельно упрощаю, но даже самая сложная теория чаще всего оказывается неприменима к конкретному случаю, а из конкретных случаев ничего кроме статистики не выведешь, и если случай хорошо укладывается в статистику, это не значит, что он хорошо укладывается в теорию. Получается, что как бы нет обратной связи, хотя любая теория строится на основе статистики. Вот наш конкретный случай. Из письма можно понять, что он был знаком с некоторыми философскими течениями. А вы знаете, что из каждых десяти пациентов наших клиник, четверо в подростковом возрасте увлекались чтением философских произведений. Статистика. Но если начать ее истолковывать, сразу начнуться разногласия.
   Конечно, для добросовестного исследования мне понадобиться еще очень многое. Для начала, хотя бы поговорить побольше с его родственниками и сослуживцами, почитать повнимательнее его медицинскую карту, осмотреть квартиру, изучить личные вещи...
   - Это все вам нужно для заключения? - С ужасом спросил следователь.
   Доктор в ответ снова рассмеялся
   - Ну что вы! Тогда вам пришлось бы ждать пару лет. Заключение вы можете забрать хоть сегодня, мне только нужно поставить печать и расписаться. Просто, знаете, случай действительно любопытный. Далеко не всегда самоубийца оставляет такое пространное посланий, и, по правде говоря, редко люди приводят такие странные основания для суицида. Должен также заметить, что хотя маньяки часто становятся убийцами, они крайне редко убивают себя, гораздо реже, чем в плохих кинофильмах.
   Да и сам вид мании крайне необычен. Честно скажу, когда я думаю о той бездне одиночества, в которой пребывал этот человек, мне становится жутко. Его одиночество было совершенным, поскольку общение нам необходимо прежде всего для поддержания в нас уверенности в адекватности своего восприятия окружающих явлений - но именно этого он и не получал, как бы заранее отказавшись от такого подтверждения. Он был абсолютным изгоем. И при этом, постоянно ощущал присутствие всемогущей и контролирующей его жизнь силы - все это его наверное, на куски разрывало. И все это время он жил среди нас, в нашем маленьком городке, и никто ничего не замечал. Поразительно, хотя и закономерно. Ведь он был совершенным конспиратором, проводя в одиночестве свой кропотливый, безумный анализ. Обратите внимание, он нигде не опускается до вульгарного соллипсизма, который был бы в его случае более чем логичен. Вообще, извращенная логика подобных людей способна восхитить любого исследователя... Скажите, я не могу оставить себе письмо этого бедняги?
   Следователь покачал головой:
   - Я обязан подшить его к делу вместе с вашим заключением. Но вы можете оставить себе копию.
   - Вы, буквально, предвосхищаете мою просьбу, - радостно закивал медик. - Признаюсь, я это уже сделал.
   Доктор, наконец замолчал и тоже слегка наклонил голову, словно к чему-то прислушиваясь. Они уже подошли к серой машине следователя, одиноко стоявшей за кладбищенскими воротами. Следователь прислонился к остывающему капоту и поглядел, о чем то задумавшись, в прозрачное небо за желтым церковным куполом. Остальные давно разьехались, только удлиннившиеся тени деревьев недвижно лежали на асфальте. Было тихо, но словно что-то менялось в чистом вечернем воздухе.
   - Цикады смолкли, - негромко заметил доктор.
   И оба они снова услышали далекий, неуловимо высокий и протяжный звук. Но в этот раз он был сильнее и выше, словно сам вечер вдруг тонко вскрикнул перед тем, как умереть.
   Они подняли головы и посмотрели друг на друга. Их лица менялись. Менялось все вокруг. У деревьев исчезли тени, и сами деревья, и кладбищенская ограда становились полупрозрачными, как тающий под солнцем туман. По траве побежали радужные переливы, а неведомый звук все нарастал, меняя тональность. Все двигалось, меняло форму, распадалось, как ненужные декорации к закончившемуся спектаклю. Пропали два человека, стоявшие у машины, сама машина тоже исчезла, исчезли церковь и кладбище. А потом почернело солнце, горизонт поднялся и навалился закрученным гребнем огромной волны, и все скрылось в бесплотном вихре, но свидетеля тому уже не было.
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"