Демченко А.В. : другие произведения.

Киты по штирборту: Книга 1. Небесный Бродяга

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.09*516  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    11.02.16. Черновик завершен. Не вычитано. Не редактировано.
    Издано 05.2016., Альфа-Книга
    Аудиоверсию, электронный издательский вариант и книгу "в бумаге" можно приобрести здесь:Литрес.
    Приобрести редактированный вариант книги в электронном виде можно здесь:Author.today


Антон ДЕМЧЕНКО

НЕБЕСНЫЙ БРОДЯГА

  

ПРОЛОГ

   Я вздохнул и, окинув взглядом своё нынешнее обиталище, хмыкнул. Не думал, что всё сложится так, но... да чёрт с ним. Главное, что ушёл, жив-здоров и даже по-своему неплохо устроился. По крайней мере, собственным домом обзавёлся, да и какой-никакой прибыток смог организовать. Пусть мой дом находится в самом сердце "китового кладбища", как называют местные эту свалку отслуживших своё дирижаблей, ну а прибыток... Хм, я не единственный пользователь рунных цепочек в этом мире. Скажу даже больше, практически вся техника здесь строится на рунных принципах. Да, сама система довольно примитивна... для меня, но это неудивительно, учитывая, что прогресс здесь находится на уровне начала прошлого века... моего прежнего мира. Но она развивается и, вполне возможно, когда-нибудь достигнет привычного мне уровня. Вот только, думается, я до этого светлого времени не доживу. Уж больно медлителен здесь прогресс. Страны мелкие, средств у них, а значит, и возможностей для ведения фундаментальных исследований мало, да и те, по большей части, ведутся чуть ли не кустарным способом, за частный счёт. А система образования... Ну о какой системе можно говорить, когда здесь до сих пор в ходу институт личного ученичества? Нет, есть здесь и школы и университеты, но если в первых обучение не идёт дальше счёта и чистописания, то в университетах тот самый институт ученичества цветёт буйным цветом. Откуда мне это известно? О, да на свалке много чего можно отыскать... если знать, где искать, разумеется.
   Вообще, этот мир похож и не похож на тот, прежний. География та же, языки те же, но... страны другие, история, естественно, тоже. Технологии? Абсолютное подавляющее превосходство рунной техники и чистой механики. А, совсем забыл... ещё пар. Честно говоря, когда я впервые увидел раздолбанный двигатель одного из загромоздивших свалку монстров воздухоплавания, то хохотал как сумасшедший! Ну не представляю я, каким зигзагом должна была идти конструкторская мысль, чтобы создать рунный паровой двигатель! Хотя в чём-то применённые автором решения удивляли своим изяществом. Но это я понял гораздо позже, когда появилось время и возможность как следует покопаться в этом металлоломе.
   А они, в смысле возможность и время, появились далеко не сразу. Изначально-то я об этом даже не задумывался. Тогда передо мной стояла одна цель. Выжить! Выжить любой ценой.
   Я вспомнил момент своего появления в этом мире и поёжился. Это было... странно. Страшно, непонятно... и очень горько. Вот на меня накатывает огненный вал, я чувствую, как вспыхивают, моментально скручиваясь, волосы на моей голове, щёки горят от жара, а глаза, кажется, готовы вскипеть... и темнота, в которую вскоре ворвался далёкий, но знакомый голос...
   О да, я был согласен с ним на все сто. Мне действительно было лучше уйти... А потом словно кто-то услышал мою просьбу. И темнота перед глазами начала расцветать всполохами света, будто отблесками пламени. Послышались чьи-то крики, стрельба... И я вдруг осознал себя задыхающимся от гари и стремительного бега в ночи. Сердце стучит словно бешеное, лёгкие раздуваются как кузнечные меха, а ноги гудят от напряжения. Справа и слева замелькали стальные балки и фермы, тронутые пятнами ржавчины куски обшивки, мерцающие красными отблесками от разгоравшегося за моей спиной пожара... а я не мог остановиться. От страха. Он давил на меня, не позволяя замедлить бег, заставляя взбираться на горы покорёженного металла, пока в конце концов я просто не рухнул на загремевший подо мной кусок обшивки, не в силах вдохнуть хоть чуть-чуть воздуха. Лёгкие горели, перед глазами плавали цветные круги... я попытался встать на дрожащие, ватные ноги, но опёршаяся на металл обшивки рука предательски скользнула в сторону, раздался скрежет, и пол подо мною, вдруг накренившись, поехал куда-то вбок и вниз. Падения я не почувствовал. Отключился.
   Пробуждение принесло с собой боль в ободранных ладонях и боку, которым я приложился при падении, озноб от проведённой на холодном металле ночи, полное непонимание происходящего и... ошеломление от вида собственного тела, отразившегося в куске полированного металлического листа, намертво присобаченного к какой-то стенке. Место, где я оказался, тоже не было похоже ни на что знакомое. Но в тот момент меня больше всего поразило именно моё тело. Точнее, не моё тело! Это был какой-то мальчишка! Нет, я и сам не мог именоваться взрослым, но уж своё тело отличить от чьего-то, явно более молодого, я точно могу! И этому конкретному телу явно было не больше одиннадцати лет. Худое, белобрысое создание, в шортах и майке, с тонкими и подвижными чертами чумазого лица и огромными, полными изумления серыми глазами. Вот что я увидел в полированном куске металла...
   Как результат - обморок. Правда, недолгий. Ну по крайней мере мне так показалось. Когда я очнулся и попытался разобраться в происходящем, меня буквально накрыло волной чужих воспоминаний. Вернее, своих, но... ещё вчера у меня таких точно не было. Понимание пришло позднее. Во сне. А в тот момент я сидел в полуразрушенном остове какого-то корабля или чего-то в этом роде, переваривая полученную информацию. Её было много. Начиная с того факта, что вокруг отнюдь не мой родной мир, и заканчивая вчерашним пожаром... как следствием атаки неизвестных на город. В результате которой моё нынешнее тело лишилось дома и родных. Если я правильно понял, мальчишка... Рик, в смысле здешний я, возвращался из школы и вывернул на родную улицу аккурат в тот момент, когда поднявшиеся над портом пять дирижаблей внезапно открыли шквальный огонь по городу. И один из первых выстрелов разнёс его... мой дом вдребезги. Тут же занялись пожары, поднялась паника... и Рик... я побежал куда глаза глядят, от страха потеряв всякое соображение.
   Вал воспоминаний и нахлынувшей боли от потери родителей стал последней каплей. По лицу сами собой побежали слезы, а тело, свернувшись в позу эмбриона, затряслось от рыданий. Рик... я любил своих родителей. Да, далеко не таких богатых, как моя прежняя "семья", и совсем не влиятельных. Но ведь любят не за это, да? А понимание того, что и в этот раз счастье иметь любящую семью обошло меня стороной, вырвало из груди дикий животный вой.
   Я не знаю, сколько времени провалялся на полу полуразрушенного остова, заходясь в истерике, но, когда вернулась способность соображать, понял, что ещё долго не смогу нормально разговаривать. Горло саднило, голос сорван. Вместо нормальной речи получается только шипение и хрип. А попытка привести его в порядок с помощью своей силы закончилась откровенным провалом. Я никогда не был силен в целительских техниках, но в тот момент не сумел выдать даже минимально приемлемого результата. И это напугало меня не меньше, чем всё случившееся ранее.
   Моя сила была тем спасательным кругом, который всегда удерживал меня на плаву. Именно развитие контроля над своей силой позволяло мне хоть как-то преодолевать трудности, которые так любили подбрасывать родственники... там. И вот теперь ко всем прочим злоключениям добавилось ещё и это. А я-то думал, что больнее быть не может. Ошибся...
   К счастью, вымотанный недавней истерикой, я уже был просто не способен на бурную реакцию. Устал. А потому, обречённо вздохнув, огляделся по сторонам и, пожав плечами, снова свернулся калачиком на полу. В конце концов, какая разница, где я сдохну, правильно?
   А потом был сон. Тот самый сон... странный, но такой знакомый...
   Вздох. И марево, окружавшее меня, вдруг разлетается рваными клочьями, открывая равнину. Степь... Колышется море какой-то невнятно-серой травы, в низком хмуром небе грохочет гром, а тяжёлые, налившиеся чернотой скорого дождя облака то и дело озаряются вспышками зарниц.
   Чёрт знает что! Как меня занесло сюда из... а откуда? Последнее, что я помню там, - огненный вал, катящийся на меня, слышу, как трещат сгорающие волосы, и чувствую жар, обжигающий лицо. А потом... темнота. А до того?
   Стоило сосредоточиться, и вся моя короткая жизнь промелькнула перед глазами, быстро, невероятно быстро, но... я вспомнил. Стоп-кадрами прошли все значимые события. От смерти родителей до моей собственной гибели.
   - И что же мне с тобой делать, а? Бегун...
   Послышавшийся из-за спины голос заставил меня подпрыгнуть на месте от неожиданности. Вот ведь! Дошёл до ручки, называется. Расслабился от удивления, дурак, совсем за обстановкой следить перестал.
   Я медленно обернулся и... никого не увидел.
   - Простите?
   - Хм, ты посмотри, какие вежливые мертвяки пошли, а? - Тот же голос, и снова из-за спины.
   На этот раз я повернулся куда быстрее - и всё равно никого не увидел. Да что за ерунда?! Опять двадцать пять.
   - Угомонись, отрок, и прекрати вертеться. Толку всё равно не будет... а меня отвлекаешь.
   - От чего?
   - Да вот, думаю, что с тобой теперь делать. Не ожидал я, что ты сбежишь. Рассчитывал, что поддержишь моего посланца хоть на первых порах, а там уж... Ну да ладно, дело прошлое. Ушёл и ушёл. Обратно тебя запихнуть я всё равно не смогу...
   - Не надо меня обратно! - Слова вырвались изо рта раньше, чем я сообразил, о чём, собственно, говорит мой неуловимый собеседник.
   - Да помолчи ты уже. Дай подумать... - Голос зазвучал строже, а меня только что к земле не прижало его недовольством. Вот это силища... М-да, уж лучше я действительно помолчу.
   Едва эта мысль сформировалась, как голос фыркнул:
   - То-то... шалопут! Ладно, есть у меня одна идея. Ох, не моя это работа, сюда бы Ладу, она б чего поизящнее придумала. Но... иди, в общем. Там родня тебя гнобить не будет. Точно.
   - Где "там"? - не понял я. - И куда идти?
   - А ты обернись, - пророкотал голос.
   Я выполнил приказ-просьбу, и передо мной оказалась дверь. Просто дверь. Деревянная, покрытая прозрачным, но уже потемневшим и потрескавшимся от времени лаком, с чугунной ручкой затейливой формы. Вот только стены не было. Просто дверь посреди степи.
   - Ну и чего ждёшь? Открывай и шагай.
   От удивления я не нашёл ничего лучше, чем выполнить и этот приказ неуловимого собеседника. Взялся за ручку и потянул дверь на себя. Тяжёлая, набранная из толстых досок створка неожиданно легко подалась, и меня залил белоснежный, нестерпимо яркий свет.
   Этот сон снился мне... в смысле мне - Рику, чуть ли не каждую ночь. И каждое утро я его забывал. Начисто. Но вот то ли время пришло, то ли нервная встряска от смерти родителей тому виной, и я его вспомнил, а вместе с ним и свою прежнюю, такую короткую жизнь...
   Наверное, это судьба. Там погиб в четырнадцать, здесь... А вот хрен им всем! Я вскочил на ноги и, оглядевшись по сторонам, хлопнул кулаком по раскрытой ладони. Выживу. Чего бы мне это ни стоило. Есть я, есть мои знания и умения, пусть невеликие, но, судя по тому, как взвился пыльный вихрь вокруг моего тела, и кое-какие способности всё ещё при мне. А значит, будем жить!
   Правда, насчёт способностей... надо бы ещё проверить, что с ними. Уж если Воздух меня слушается не хуже, чем там, то и Эфир тоже должен поддаваться влиянию. По логике. Но с этим можно будет разобраться чуть позже. А пока... пока нужно определиться с дальнейшими планами и едой.
   Пустой желудок согласно забурчал, и я, прислушавшись к его мнению, принялся выбираться из дырявого корпуса огромного дирижабля на свежий воздух. Ну если вонь старой смазки, масла и ржавого железа можно назвать свежим воздухом.
   Первой моей мыслью было вернуться в город. Уж там-то всяко удастся разжиться едой, но я не учёл одного обстоятельства. Бомбардировка-то закончилась, но наступило закономерное продолжение. Город грабили. Крики и редкие выстрелы можно было услышать даже отсюда, со свалки. А значит, процесс поиска пищи грозит оказаться не таким уж и безопасным.
   Но делать-то всё равно нечего. Есть хочется, да и к родному дому надо сходить. Вдруг там... нет, вряд ли кто-то выжил во взрыве. Но я должен туда сходить. Обязан...
   Надежда - злое чувство.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Часть первая. Новый дом

  

Глава 1. Рик который живёт...

  
   С того момента, как я вспомнил свою прежнюю... или предыдущую? жизнь, прошло довольно много времени. Город, который я - Рик помнил цветущим, хотя и довольно сонным местечком, застроенным высокими фахверковыми домами, утопающим в зелени садов и скверов, после налёта каперов умер... точнее, он и сейчас умирает. Кто-то погиб в безуспешной попытке защитить себя и своё имущество от орды высыпавших из дирижаблей пиратов, те, кто сумел избежать их внимания, большей частью покинули разграбленный город... Сами пираты убрались через два дня, едва на горизонте появился линкор Флота Открытого неба. Ушли, оставив за собой пятна пожарищ, разграбленные дома и трупы.
   Линкор высадил в городе небольшой гарнизон и отправился догонять пиратов, а город... А что город? Если б не железнодорожная ветка, проходящая через Меллинг, и небольшая верфь, занимающаяся ремонтом каботажных дирижаблей, город бы давно умер. А так дыра дырой, но ещё как-то дышит под прямым контролем военных и администрации судоремонтного завода. На верфи, кстати, теперь работают не местные жители, а вахтовики, а в самом Меллинге, кроме питейных заведений, пары борделей и здания военной администрации, никаких признаков цивилизации не сохранилось. Выражаясь языком моего оставшегося незнамо где вечно занятого дяди, единственный растущий показатель в Меллинге - это количество преступлений. Ну а если бы здешние военные власти взялись за подсчёт населения, то обнаружили бы, что количество бездомных и праздношатающихся тоже превысило число таковых до атаки пиратов. Но военным до этого дела нет, поскольку кроме гарнизона, охраняющего верфь и работающих на ней вахтовиков, официально в Меллинге никто не живёт.
   Казалось бы, а что здесь забыли все эти неучтённые личности? Всё просто. Тут стало очень удобно прятаться от проблем, никакая полиция не достанет. Её здесь просто нет. Короче, всего за несколько месяцев некогда цветущий городок превратился в откровенную клоаку. И я до сих пор радуюсь, что устроился не в самом городе, а на китовом кладбище.
   Мой отец тоже работал на верфи, и я обожал приходить к нему на работу. Более того, едва мне исполнилось десять лет, мастер его цеха взял меня в ученики. Таких малолеток-помощников на верфи было больше двух десятков. Детский труд? Да. Но мы были счастливы, когда приносили домой жалованье и торжественно вручали его матерям. Между прочим, заработок ученика был не так уж мал. Ведь что выгоднее, заплатить пацану, способному пролезть в любую щель на ремонтируемом каботажнике, или тратить огромные деньги на демонтаж половины того же каботажника, чтобы добраться до повреждённого узла? Я уж молчу о том, что большинство учеников впоследствии пополняли заводской штат и на практике могли дать фору любому начинающему инженеру...
   В общем, благодаря полутора годам, проведённым на верфи, что и как расположено на дирижаблях, я знал неплохо. Да-да, воспоминания неопровержимо доказали, что мне не одиннадцать лет, как я поначалу решил, а двенадцать. Просто телосложение такое... субтильное.
   Но именно благодаря своей миниатюрности я получил представление об устройстве дирижаблей, и в том числе знание, где следует искать, скажем так, неучтённые объёмы. Ну да, контрабанда на каботажниках обычное дело. Подрабатывают ею все, от трюмных матросов до капитанов. И знание их тайников и нычек очень помогло мне, когда я обосновался на китовом кладбище. Правда, если на верфи я - Рик имел дело с каботажниками - небольшими дирижаблями, совершающими недолгие полёты от одного наземного города до другого, то "киты"... это уже совсем другое дело. Огромные суда, путешествующие по всему миру на очень больших высотах, от одного парящего города до другого, связывающие их между собой и... с землёй.
   Да, информация о парящих городах, воспринимавшаяся прежним Риком как нечто обыденное, хотя и ни разу не виденное, меня откровенно потрясла. Я с трудом мог себе представить многокилометровые диски, укрытые ажурными прозрачными полусферами, летающие где-то над облаками. От одной мысли о количестве энергии, требуемой для поддержания этих махин в воздухе, у меня волосы на затылке встали дыбом. Но не верить в существование таких городов оснований не было...
   Первый выход в Меллинг я смог совершить, только когда пираты убрались прочь, удирая от появившегося в небе военного линкора. А до того не рисковал забираться дальше колонки с водой на окраине. Аккурат рядом с чьим-то огородом, где можно было разжиться картошкой.
   Пробираясь по пустым улицам кое-где дымящегося города, я не мог отделаться от ощущения, что Меллинг затих, будто не в силах поверить в окончание только что творившегося на его улицах кошмара. Обходя по широкой дуге валяющиеся на дороге трупы и шарахаясь от каждого шороха, я добрался до уже остывшего пепелища на месте моего дома и застыл в сотне метров от него.
   Только четверть часа спустя я смог убедить себя подойти ближе. Под ногами захрустели угли и обгоревший мусор, а в нос шибанул запах гари... От дома не осталось ничего. Его буквально разметало взрывом. Побродив по пепелищу и убедившись, что здесь ничего и никого нет, хотел было уже развернуться и отправиться на поиски съестного, когда до меня дошло, что я стою на обгоревших, но нигде не проломленных досках пола. А это значит, что подвал мог уцелеть.
   Кое-как задвинув поганое настроение на задворки сознания, я поплевал на ладони и принялся за дело. С трудом освободив от мусора участок, где, по моим расчётам, должен был находиться люк в подпол, обдирая руки и ломая ногти, я попытался поднять тяжёлую крышку и чуть не взвыл от бессильной злости на собственное тщедушное тело... а в следующий миг люк скрипнул и открылся, словно подброшенный неведомой силой. По лицу мазнуло воздушным потоком, и я горько усмехнулся. Вот-вот... забыл, дурак, о Воздухе. Ну ничего, будет мне урок. Словно в подтверждение того, что больше не забуду о своих невеликих силах, знакомым по тому миру, усилием сформировал тонкую струйку холодной чистой воды и с удовольствием напился.
   Спустившись вниз по покосившейся лесенке, попутно прикрыв за собой люк, я привычным движением снял с крюка керосиновую лампу, пошарил по дырявым карманам замызганных штанов и со злостью хлопнул себя ладонью по лбу. Нет, память Рика меня явно подводит. Точнее, долгое отсутствие привычки использовать стихии.
   Разогретый воздушный поток, тонкий словно игла, почти мгновенно воспламенил фитиль лампы, и по стенам заметались беспокойные тени. Но вот язычок пламени выровнялся, и я смог рассмотреть подвал моего бывшего дома во всех подробностях. Он почти не пострадал от прогремевшего над ним взрыва. Разве что несколько банок с соленьями разбились, попадав с полок, да рухнула гора всякого хлама, которую отец уже год как обещал матери разобрать...
   Втянув носом воздух, стараясь удержаться от слез, я чуть постоял на месте и двинулся вглубь подвала. Да уж, пошутил тот голос... "Родня гнобить не будет"... Ур-род!
   Воздух рванул от меня во все стороны, и я лишь огромным усилием воли смог удержать стихию, кажется готовую разнести всё и вся вокруг. Нет... так дело не пойдёт. Надо вплотную заняться своими возможностями, а то чёрт знает что получается... Но с этим потом. Пока нужно определиться с тем, что здесь имеется, потом понять, где и как жить дальше, а уж там...
   Одно радует, от голода в ближайшие месяцы я не помру. Тут одних консервов года на три... Помню я их, в лётный паек входят. Сколько мы их с батей из матросских нычек вынесли, у-у! На списанных военных дирижаблях каботажных серий, что на нашей верфи переделывали в грузовики... и каперы, кажется, в каждом втором тайнике пара банок тушёнки да найдётся. Поневоле задумаешься о том, что на флоте личный состав голодом морят.
   От идеи поселиться в подвале собственного дома меня удержали звуки выстрелов, донёсшиеся с улицы. Аккуратно приподняв крышку люка, я выглянул в получившуюся узкую щель и охнул. У двери почти не пострадавшего дома через дорогу валялся человек в форме полицейского, а спрятавшиеся за перевёрнутую телегу посреди улицы двое его коллег палили из пороховых револьверов в дверной проём. Неужто каперы кого-то из своих здесь забыли?!
   Но тут один из полицейских подал голос... и я понял, что оставаться в Меллинге мне не хочется. Совсем.
   - Край! Лучше выходи сам! Всё равно ведь и тебя, и дочку твою вытащим. Выходи, глядишь, живым останешься.
   - ...! Я тебе... и в... и на...!!! - Голос дядьки Края, отставного флотского старшины, я знал хорошо. А вот то, что вечно усмехающийся, весёлый сосед может быть таким злым, стало для меня откровением. - Дочку тебе мою? А вот этого не хочешь?
   Из дверного проёма вылетело что-то тёмное, округлое... А потом грохнул взрыв, и я, не удержавшись на шаткой лестнице, скатился на пол подвала. Ну ничего себе, какие дела здесь заворачиваются!
   М-да, если уж полиция сорвалась с резьбы и начинает терроризировать город, который должна охранять, значит, дело совсем плохо.
   Как оказалось в дальнейшем, я был прав. Гарнизон, высаженный в Меллинге линкором, не имел никакого отношения к венедскому флоту. Если быть точным, город оказался под властью германского императора. Я вспомнил, какую территорию занимал рейх в том мире, и не удержался от ухмылки. Здесь он втрое меньше, и это без учёта колоний. Но "империя", чтоб её...
   И этому гарнизону не было никакого дела до выживших горожан. Нет, они никого не притесняли, но и жалоб не принимали. В результате вскоре народ побежал. И первыми сбежали бывшие власти, разумеется... Тем более что на чугунке, как зовётся здесь железная дорога, кто-то словно открыл клапан, и в Меллинг хлынули отбросы всех мастей, большей частью всё из той же Германской империи. Это было последней каплей.
   Я бы тоже куда-нибудь сбежал. Но куда?! Куда деваться двенадцатилетнему мальчишке без документов, зато с коробкой венедских гривен, найденной в отцовом тайнике в подполе? Да меня пристрелят по дороге, и никакой Воздух не поможет! Про любимые руны вообще не заикаюсь.
   Нет, конечно, можно было бы присоединиться к дядьке Краю, перестрелявшему наших полицейских, когда те нацелились на его дочь. Ни сам Край, ни Хельга мне бы не отказали, и наверняка помогли бы перебраться в иные, более благополучные места. Но в том-то и дело, что, когда я созрел до этой мысли, то есть на следующий день после его стычки с полицией, отставной флотский уже успел отправить дочь к родне на восток, а сам остался в Меллинге и уезжать почему-то явно не торопился. Остальные соседи, кто мог бы мне помочь, либо были убиты пиратами, либо бежали ещё до того, как я добрался до руин моего дома.
   Нет, разумеется, я обратился к Краю, но... Увидев меня живым и здоровым, бывший флотский старшина искренне обрадовался, а когда услышал мой вопрос, резко посмурнел и развёл руками. Дочь под охраной его двоюродного брата уехала проходящим поездом рано утром. От греха подальше... А он остался. Дела.
   - А твои? - покосился на окно Край Бронов, кряжистый, почти квадратный мужик, с широченными ладонями и круглым, некогда улыбчивым, но сейчас хмурым лицом, когда я, напоенный чаем с горячими блинами, уже начал осоловело клевать носом за столом на кухне его дома.
   - Я из школы возвращался, когда те дирижабли ударили. Как раз к перекрёстку со стороны Цветочной подошёл, - вздохнул я. - Мама с папой дома были. Их первым выстрелом и накрыло. Словно специально целились...
   - Понятно, - хмуро кивнул Край. - А родня? Отец твой говорил, что его кум где-то на Фабричке живёт...
   - У них и останусь, если уехать не выйдет. Я уж с дядькой Милом договорился, - отозвался я.
   Говорить, что дом отцова кума, моего крёстного пуст, я не стал. Зачем? С Края станется поселить меня у себя, а я... Я не хочу. Интуиция, чуйка, называйте как угодно, но это чувство не раз меня спасало в том прошлом, и я привык ему доверять. Сколько раз я избегал очередного визита в реанимацию, как минимум, просто потому, что решал сменить маршрут, которым возвращался с обеда в свою комнату? Не перечесть. Вот и сейчас то самое предчувствие зудело и настаивало на том, что селиться под одной крышей с Краем затея дурная и опасная. Да и вообще, оставаться в городе нельзя. Ни в коем случае. Чувство опасности было настолько острым, что я и не подумал ему противиться. И правильно сделал. Собственно, подтверждение этому я получил через несколько недель, увидев, как гарнизонные шерстят дом Края, а двое солдат в тёмно-серой форме уводят избитого соседа куда-то вниз по улице. И это был не первый местный житель, чем-то не потрафивший новой власти. Уж что они там искали, бог весть... В следующий раз я встретил бывшего соседа только через месяц, когда он, кряхтя, наводил порядок в своей скобяной лавке, на соседней улице. Отпустили его германцы...
   К тому времени я уже успел найти себе жильё на китовом кладбище. А что? Место тихое, спокойное... и никаких соседей с ненужными вопросами... Комфорт? Так ведь не зря я полтора года на верфи работал, подобрать удобное место для жилья особого труда не составило. Да и знания руники никто не отменял. Обосновался я в остове небольшого высотного курьера, очень удачно сидевшего на брюхе, так что никаких проблем с перемещениями по его внутренностям не было. Но главное было не в этом. Курьер это не каботажник, хотя по размерам и похож. Но летает он, как "киты", на запредельных высотах, и времени на посадки для дозаправки водой у него нет. Всё ради скорости. Вместо этого, как и на "китах", на курьерах устанавливают рунные водные конденсаторы. И конкретно на этом, найденном мною на свалке стареньком "Тайфуне", конденсатор имелся в наличии. Рабочий. Почему его не сняли? А зачем? Модель древняя, на другой высотник его не переставишь, да и снимать огромную трубу, проходящую вдоль оси корабля от бака до кормы, замучаешься. Это ж весь корпус разбирать надо! В общем, невыгодно и никому не нужно. Понятное дело, что работать на земле с той же эффективностью, что и в небе, этот конденсатор не может. Нет набегающего потока воздуха. Но мне ведь много и не надо, а для душа и питья его мощности вполне хватит.
   Вообще, здешние рунные механизмы меня несказанно порадовали. Почему? Да потому, что руны тут ничем не отличаются от известных мне по тому миру. А уж рунику я учил на совесть! Надо ж было как-то скомпенсировать свою слабость в стихиях... да и интересно было.
   Правда, и здесь мир смог меня удивить, когда, восстановив несколько повреждённых участков конденсатора, я попытался активировать этот агрегат. Честно говоря, включая трубу, я надеялся только проверить её работоспособность. На это моих собственных сил должно было хватить... каково же было удивление, когда замкнутый контур вдруг стал всасывать энергию из окружающего пространства. Сам! Я-то всё голову ломал, где мне найти приличный накопитель, а тут... Это был самый натуральный шок. Зато, стало немного понятнее, почему я не могу привычно оперировать энергоинформационным полем... Эфиром то есть. Оно здесь слишком "густое", неподатливое. Настолько, что удержать над ним контроль практически невозможно. Всё равно что пытаться голыми руками отклонить струю воды из брандспойта. Сносит! Вывод один. Оперировать Эфиром без помощи рун здесь практически невозможно.
   Но, включая конденсатор, кое-что я всё-таки упустил, а именно водопровод. Увлёкшись восстановлением агрегата, я как-то позабыл, что конденсатор питает не только штатный водопровод курьера, но и непосредственно двигательный отсек. Его и затопило. Несильно, но пришлось ждать двое суток, пока вода уйдёт в землю. Грязи было-о... Но я времени зря не терял и, пока рукотворное болото просыхало, облазил все два десятка километров труб, составлявших водопроводную систему курьера и, воспользовавшись утащенными из подвала отцовыми инструментами, изолировал ненужные мне части системы, заодно и дышавший на ладан бак утилизатора в порядок привёл. Теперь и о запахе канализации беспокоиться не надо... года три как минимум. А там что-нибудь придумаю.
   А потом была долгая и упорная борьба с местным аналогом системы освещения. Убил бы "гения", что её создал. Поначалу я хотел восстановить штатную проводку, но, разобравшись в её рунах, плюнул на этот бред и, вооружившись отодранными от обшивки пластинами, за два дня сработал собственную времянку. Получилось очень даже неплохо. Металлические листы с выцарапанными на них Воздухом рунами послушно излучали не очень яркий, но ровный свет, стоило соединить их между собой небольшой перемычкой, на которой я вывел недостающую на пластинах часть рун. Есть контакт между группами рунескриптов - есть свет. Контакта нет, и свет гаснет. Всё просто... ну, для тех, кто хоть что-то понимает в рунике.
   Ещё несколько дней у меня ушло на то, чтобы перетаскать из подвала все домашние припасы, и, каюсь, не удержался, полазал в домах слинявших из города соседей. Хорошо ещё, что в царившей тогда в городе суете никому не было дела до таскающегося туда-сюда ребенка.
   Но кто бы знал, сколько нервов и сил я убил на то, чтобы перетащить в свой новый дом одну-единственную кровать! Нет, разумеется, я её предварительно разобрал, но... телу-то всего двенадцать, и сил у него, как у двенадцатилетнего! М-да, придётся вспомнить о тренировках...
   Но дотащил. С руганью, вымотавшись до дрожи в коленях и заработав не один синяк, пока перетаскивал упрямую "сетку" через завалы на свалке, я таки допёр её до своего нового дома и, глянув на мостик над моей головой, глухо застонал. Чтобы затащить кровать на двадцатиметровую высоту, придётся вывернуться наизнанку... А куда деваться? Потащил...
   Да, в курьере я обосновался не в капитанской каюте, как можно было подумать, а на мостике. Почему? Потому что жилых отсеков здесь просто нет. При разборе монтажники вынесли всё, вплоть до переборок. Так что остался только металлический каркас, трюм да два "непродуваемых" объёма. Собственно, мостик и двигательный отсек. Остальное же... прикрытые драной обшивкой "ребра" основного корпуса, с узкими мостками, протянутыми на разной высоте, и с кучей труб, оплетающих это пространство, словно невиданные железные змеи. Неуютно... А на мостике шик и блеск. Помещение небольшое, обогреть легко. Стёкла вставил, бронежалюзи починил... ну и наличие запасных выходов тоже не стоит со счётов сбрасывать.
  
  

Глава 2. Будни трюмной крысы

  
   Как и предполагала моя чуйка, дела в городе месяц от месяца шли всё хуже. Не у всех, понятное дело. Гарнизон и вахтовики, привезённые очередным германским дирижаблем для работы на верфи, чувствовали себя довольно вольготно. А вот местные...
   В городе по ночам шла стрельба. Грохотали ружья и револьверы, припозднившихся прохожих резали, как свиней, обирая до нитки. Гарнизону было плевать. Защищать старожилов они не собирались. Но когда накопившаяся в Меллинге криминальная шушера решила пошерстить Фабричку - район, где поселились вахтовики, солдаты, охранявшие эти кварталы, быстро надавали оборзевшим бандитам по щам. Проще говоря, перестреляли всех и свалили трупы на центральной площади, прямо перед обгоревшим зданием ратуши. Твари намёк поняли и больше в расположенную на отшибе Фабричку не лезли, ограничившись основной частью города. Старожилы тоже смекнули, куда ветер дует, и проходящие через Меллинг поезда снова заполнились бегущими от такой жизни жителями недавно процветавшего городка.
   Было ещё одно место, которое гарнизонные взяли под свой присмотр. Рынок, куда фермеры из окрестных сел свозили свои продукты. Но бандиты туда изначально не совались, быстро объяснив более тупым коллегам всю пагубность нападений на хуторян и сельчан. Жрать-то всем надо. Правда, было ещё ворьё... Так где его нет?
   В общем и целом жить в городе стало весело. Настолько, что я старался заглядывать туда только для того, чтобы пополнить свои запасы и разжиться необходимыми для нормальной жизни вещами. Отцовы деньги я не трогал. Зачем? Если ещё во времена оны мы с друзьями бегали на свалку за всякой мелочовкой, которую у нас с удовольствием принимали кладовщики на верфи. Власть в городе сменилась, сменились и кладовщики... но вот аппетит у них остался прежним, так что я ни на секунду не сомневался, что их заинтересует мой товар. И не ошибся.
   - Тебе чего, малец? - Сидящий за столом в небольшом домике, расположившемся на задворках складов, заведующий взглянул на меня поверх очков. По-немецки спросил. Что ж, этот язык я учил. Пусть не здесь, а там, но... мал-мала говорить могу.
   - Вот, дяденька. - Я забрался с ногами на стул и вывалил перед опешившим кладовщиком кучу свёрнутых в двигательных отсеках "китов" измерительных приборов. Почищенных и проверенных на работоспособность, разумеется.
   Кладовщик смерил взглядом немаленькую кучку блестящих надраенной латунью деталей, поворошил её пальцем и, сняв очки, вздохнул.
   - И?
   - Мы с мальчишками раньше на свалке такие вот штуки искали и приносили сюда. Вот видите, это манометр! У нас дядька кладовщик такой приборчик за полгривны брал! - радостно сообщил я.
   Мой визави сверкнул глазами. Есть поклёвка! Ну да, новый-то полторы стоит...
   - Половина венедской гривны... это же получается две марки... Он рабочий? - Грузный кладовщик подозрительно постучал по стёклу манометра ногтем и снова воззрился на меня.
   - А как же! - закивал я.
   - И чем же ты его проверял? - недоверчиво поинтересовался кладовщик.
   Ну, это просто... Я выудил из кармана небольшую металлическую пластинку с двумя резиновыми "усиками", один из которых присобачил к штуцеру. Стрелка дёрнулась, а глаза кладовщика полезли на лоб.
   - Это что?
   Ну не объяснять же ему, что прежний кладовщик сам проверял работоспособность притащенных нами деталей и приборов, в том числе и манометров, а поскольку я не доверяю новому контрагенту, то сварганил эту вот игрушку за полчаса, буквально на коленке.
   - Это нам Риткин отец сделал, специально, чтобы мы хлам не таскали. Инженер он... был... - Я натурально всхлипнул, а кладовщик неожиданно отвёл взгляд. Однако...
   - Понятно. Хорошее дело ты придумал, малыш, - чуть помолчав, заговорил мой собеседник и, пожевав губами, тряхнул головой. - Но не могу я тебе по полгривны за них платить. Дорого, не позволят мне столько из кассы потратить...
   Ну да, как же, из кассы, ага! Так я и поверил...
   - А как же быть? - Я уселся на стул. - У меня же... мне же надо...
   - Погоди-погоди, малец, - засуетился кладовщик, явно почуяв приближающийся слезоразлив. - Давай я заберу у тебя эти вот приборчики... по... по марке за штуку? Это хорошая цена, соглашайся! У тебя здесь, раз, два, три... пять... двенадцать... ага, двадцать манометров. Это двадцать марок. У нас рабочие на верфи столько за неделю зарабатывают. Ну?
   - Правда?
   - Конечно. - Кладовщик, как ему казалось, незаметно вздохнул, а я посмотрел на кучу приборов на столе, помялся и неуверенно кивнул. Мой собеседник тут же усмехнулся и, выудив из кармана портмоне две монеты по десять марок, брякнул ими о стол. - Держи! Заработал. Найдёшь ещё что-нибудь интересное, тащи. О цене договоримся.
   - А вы не могли бы меня с охраной познакомить, а то с рюкзаком через дыру в заборе продираться неудобно, - прибрав монеты, спросил я, уже стоя на пороге.
   Кладовщик хмыкнул:
   - Так вот как ты сюда попал... Ладно, скажем, что ты сын моей знакомой. Как мамку зовут?
   - Гелла с Цветочной. Её там все знают! - похвастался я. Есть, есть такая Гелла. И сын у неё есть моего возраста. Такой же светловолосый и худощавый... нас, бывало, и учителя в школе путали. Пару раз...
   - А, слышал о такой, - усмехнулся кладовщик. Ещё бы, кто ж не слышал о теперь уже бывшей бандерше первого борделя Меллинга? - А ты, значит, её сын?
   - Влад, - с готовностью подтвердил я.
   - Ну ладно, Влад... меня можешь звать дядькой Кристианом, - кладовщик поднялся с кресла и потопал к выходу. - Идём, с охраной познакомлю. Так... в следующий раз моя смена в среду... Понял?
   - Понял. Приду в среду, - кивнул я.
   - Молодец. Иначе охрана не пропустит... и вот ещё что... - Кристиан притормозил и внимательно посмотрел мне в глаза. - Сейчас подойдём к охранникам, расскажешь им, где та дыра в заборе. Они её заделают.
   - Конечно. - Я улыбнулся. - Порядок быть должен, да и... конкуренты мне не нужны.
   Кристиан расхохотался:
   - Хитёр!
   Но долго с кладовщиком мы не проработали. Через три месяца вернувшуюся к работе телом Геллу прирезал пьяный клиент, а её сын вообще пропал... не он первый, кстати говоря. Ну и зачем мне лишние вопросы? Да и к тому моменту у меня появились другие варианты. Не прошло и двух месяцев с начала нашего сотрудничества, как в городе заработала скупка, и одним из первых скупщиков, к моему удивлению, стал Край. Ему я и стал сдавать товар.
   Честно говоря, когда я узнал о том, что в городе скупают хлам со свалки, то сначала грешил на жадность Кристиана, но чуть позже понял, что такие объёмы кладовщику не потянуть. Да и тот факт, что разрешение на эту деятельность спущено из администрации верфи, тоже не укладывался в мои представления о связях Кристиана. Выходит, администрация прочухала возможность экономии и левого заработка. А что? Учитывая размеры свалки, тут ещё свинчивать и свинчивать... лет на десять труда, без выходных и отпусков.
   Одно плохо. На свалку потянулся мутный народ. Много. Нет, поначалу если кто и лез, то со знанием дела, в основном всё те же старожилы, знающие, с какой стороны браться за гаечный ключ. Но количество отребья, сбежавшего в стёртый со всех карт город, росло, и не все они находили своё место под солнцем в Меллинге. Вот и поползли неудачники на китовое кладбище. А кое-кого туда и вовсе пинками загонять начали. Ну, то есть, если в Меллинг бежали от проблем с законом в Германии или Венде, то на свалку драпали те, кто не ужился с городскими бандами или... администрацией верфи. Этакие двойные изгои. Вот тогда я и понял, что одними ежедневными тренировками мне не обойтись, а ножа на поясе откровенно мало. Револьвер? Не смешите мои тапочки! Эту дуру и взрослому-то удержать при выстреле не всегда удаётся, а уж двенадцатилетке... да и кто мне его продаст? Нет, конечно, у меня есть Воздух и немного Воды, и учитывая отсутствие среди здешних жителей адептов стихий, это большое преимущество, даже с моими невеликими силами. Но... мало этого, откровенно мало. И я придумал. Зачем мне порох? Зачем эти тяжёлые, вырывающиеся из рук громыхалки, если есть руны и свалка с тысячами километров труб разного диаметра и назначения? Ну а уж отлить пули и вовсе не проблема...
   Но на этом мой пыл не угас, и я решил обезопасить не только себя, но и свой дом. Вот где фантазия развернулась на полную. Сил и времени угрохал немерено, но результат того стоил, честное слово. Не завидую я идиоту, что рискнет прийти ко мне в гости без приглашения. Ха.
   Только спустя год после налёта пиратов Край допёр, что я всё это время водил его за нос. Ух и разозлился он на меня... Но ничего, отошёл и даже согласился, что результат себя оправдал. Позже...
   - Ты пойми, дядька Край, - говорил я, сидя за столом в его доме и морщась от боли в боку, там, где его распорол нож очередной трюмной крысы, обнаружившей мой курьер в самой глубине китового кладбища. - Ну вот остался бы я с тобой. Долго бы прожил? Гарнизонных помнишь? Сколько ты у них на губе просидел? Больше месяца. А меня куда бы дели? Пинком под зад и на улицу, это в лучшем случае. А в худшем пристрелили бы, вон, как Рона с Верхней, чтоб под ногами не путался. Скажешь, нет?
   - Хм... - Край нахмурился, но нехотя кивнул.
   - Вот-вот. Уезжать? Это сейчас я не боюсь ни чёрта ни бога, ни адской сковородки, а тогда... с отцовыми деньгами доехал бы до первого же полустанка, получил бы в лоб от любого хмыря, и всё. Да и куда мне ехать-то, сам посуди? Ни родни, ни кола ни двора.
   - А здесь?
   - А здесь вот он я. Сижу перед тобой. Живой, сытый, одетый-обутый, - усмехнулся я, притопнув по полу тяжёлым ботинком, и тут же скривился от пронзившей бок боли.
   - Вижу. Только шкура штопаная-перештопаная. Скажешь, нет? - скопировал мои интонации Край и покачал головой. - Тоже мне, волк-одиночка! Сколько тебе лет, Рик?
   - Тринадцать, - гордо ответил я, расправляя плечи. - А моим противникам побольше было, между прочим. Но я, вот он. А они где?
   - То-то и оно. Пацан... тринадцать лет. Впору девчонок за косы дёргать, а у тебя за спиной уже три жмура висит! - рявкнул Край, но взял себя в руки и продолжил уже тише и спокойней: - И это лишь те, о которых я знаю... Серьёзно, Рик, оставайся у меня. Сейчас-то никого не трогают. Живём себе... Может, оставишь эти ползания по свалке? У меня дом большой, да и помощник в лавке всегда кстати...
   - А смысл? - развёл я руками и, заметив удивлённый взгляд собеседника, поторопился объяснить: - На свалке жизнь спокойнее. Ну сам посуди, дядька Край. Здесь куда ни плюнь - в пьянь со стволом попадёшь, либо в гарнизонного. Бандиты в гости как к себе домой заходят. Ты сколько отстёгиваешь за безопасность?
   - По сотне марок Толстому плачу, - хмыкнул Край.
   - Вот... а если в город новенькие нагрянут, да начнут с Толстым территорию делить? Полыхнёт твоя лавка, и всё. Про учёбу и заработок я вообще молчу. Вспомни, сколько я тебе товара на прошлой неделе приволок? На пятьдесят марок. Ну и кроме того, на свалке в отличие от нашего когда-то славного города люди предпочитают обходиться без стрельбы.
   - Зато ножами размахивают будьте-нате, - горько усмехнулся Край, кивнув на мой бок.
   - А в городских трактирах иначе? - парировал я.
   - О! А ты по ним ходишь, что ли? Не рановато? - съехидничал мой собеседник.
   - Край, ты же понимаешь, о чём я говорю, - вздохнул я. - На китовом мне действительно безопаснее, чем здесь. Я живу в старой части кладбища, там, где трюмные крысы не шарятся. Далеко им. Ну а эти трое - случайность... редчайшая. Да и ориентируюсь я на свалке куда лучше всех этих понаехавших... Уж от опасной компании сбежать всегда успею!
   - И всё-таки мне было бы спокойнее, если бы ты в городе жил. Хотя бы до шестнадцати лет. Подкопил бы деньжат, да отправился учиться, - вздохнул Край.
   И ведь вижу, что он действительно переживает, но... а, ладно!
   - Край, поднакопить... это в твоём понимании сколько? - вкрадчиво поинтересовался я.
   - Ну, тысяч пять марок хотя бы, - пожал плечами он. - Для старта достаточно.
   - Пять тысяч? Готовь, - ухмыльнулся я.
   - Не понял, - нахмурился Край.
   - Я тебя приглашаю в гости. Заглянешь на мой склад и, обещаю, в один заход товара на все пять заберёшь.
   - Так вот что ты с крысами не поделил! - понимающе воскликнул Бронов.
   - Да нет. Если бы они знали, что у меня на складе есть, толпой бы пришли. Дом им мой приглянулся. - Я вздохнул. Говорить, что это был не первый мой бой на свалке, я не намеревался. Да и об этой троице умолчал бы, но... грохнулся в обморок прямо в лавке Края. А там, врач, осмотр, штопка... короче, спалился. Эх, не быть мне разведчиком. Ну и хрен с ним.
   - До-ом... - протянул Край и хмыкнул. - Что ж у тебя за дом такой, что его три трюмника отжать захотели? Никак вилла в три этажа с центральным отоплением и бассейном?
   - Ну, бассейн не бассейн, а ванна знатная имеется. И вёдрами её наполнять не надо. Вода сама по трубам течёт от конденсатора. Канализация, опять же, со всеми удобствами. Да и с отоплением всё в порядке, тёплые полы по самой новейшей моде. Хоть босиком ходи, - усмехнулся я.
   - Это где ж ты себе такую роскошь нашёл, а? - неподдельно удивился Край.
   - Не нашёл, а построил. На китовом кладбище, - поправил я Края. - Курьер-высотник для жизни приспособил. Не нарадуюсь.
   - Брешешь ведь, - прищурился он.
   - Вот поправлюсь, вместе сходим, полюбуешься, - фыркнул я. - Считай это официальным приглашением в гости. И про деньги не забудь! Насчёт пяти тысяч я говорю абсолютно серьёзно.
   - М-да... А был такой скромный, вежливый мальчик... - покачал головой Край, заслышав мою ругань и шипение от очередного укола боли, последовавшего в наказание за слишком резкое движение.
   - Ох, да что ж такое-то... - отдышавшись, пробормотал я. - В первый раз так больно.
   - Место неудобное. Как чуть шевельнёшься, так его и тревожишь, - с готовностью пояснил мой собеседник, как ни в чём не бывало подливая мне в чашку чай. - Терпи, раз подставился.
   - Да не подставился. Не заметил я этого упыренка, - поморщился я. - Первых двух на подходе к дому завалил. Как по ниточке шли, гады. А третий, который их и привёл, словно того и ждал... Выпрыгнул откуда-то, как чёртик из табакерки, и с ходу полоснул. Я еле увернуться успел. Да вот не уберёгся всё же...
   - А откуда знаешь, что это он их привёл?
   - Сам сказал, когда я ему ногу прострелил, - фыркнул я.
   - Прострелил? Чем? У тебя что, и ствол имеется? - Край покосился на сваленный в углу комнаты сидор с товаром.
   Неужто не заглядывал? О как... А чего ж я тогда распинаюсь-то? Эх, ладно. Край - дядька свойский, уже не раз помогал... сдать не должен. Да и кому сдавать-то? Армейцам да администрации до нас дела нет. С бандотой он сам не дружит. Так чего бояться?
   - Имеется, - кивнул я в ответ. - Самоделка.
   - Покажешь? - У моего собеседника аж глаза заблестели.
   Ну да, я и забыл, что Край Бронов большой любитель огнестрельного оружия. Придётся показывать. Я, кряхтя, начал подниматься из-за стола, но отставной старшина тут же замахал на меня руками и сам кабанчиком метнулся к моему рюкзаку. Освободив край стола, водрузил на него сидор и выжидающе уставился на меня. Вот неугомонный. Пришлось отставить в сторону чашку с чаем и браться за завязку. В городе обычно я оружие на виду не ношу, чтобы не привлекать лишнего внимания, потому ещё на подходе упаковываю в рюкзак. При себе оставляю только один нож, закреплённый горизонтально на поясе со спины. Тоже чтобы не светить длинными ножнами и не вводить окружающих в искушение.
   - Это ж слонобой какой-то! - присвистнув, прокомментировал Край, заполучив в руки моё творение и глянув на калибр.
   Нет, сам по себе ствол достаточно компактный, но... Ну не виноват же я, что стальных труб меньшего диаметра на свалке днём с огнем не сыскать? Вот и получился калибр-десятка, в смысле десять миллиметров. Не так много, но при его габаритах... м-да.
   Край покрутил в руках ствол, приложился, качнув головой, поцокал языком и, окинув пистолет внимательным взглядом, принялся за разборку. Да так сноровисто, словно каждый день его разбирал! И бормочет себе под нос:
   - Интересно-интересно. Хм, нагара нет... Стоп. А чем он стреляет? Патрона нет. Пуля мягкая... свинец? Он, родимый. Нет, а как же... Стоп-стоп-стоп. Руны, да, Рик? Здесь, значит, половина скрипта, здесь другая. Замыкаем... ого! Вот это "духовушка"... А я ведь не верил, когда твой батя, пусть земля ему пухом будет, говорил, что ты руны раньше алфавита выучил. Молодец, Рик... Выдумщик, а? А рамка-то... у кого заказывал рамку, Рик? Наши местные, что старые, что новые, такого не выточат, точно говорю...
   Я скривился и махнул рукой. Объяснять, что делал её сам, не хотелось. Пусть думает, что хочет. Хотя для того, чтобы вырезать из бронелиста раму, мне пришлось резак переделывать, добиваясь нужной толщины "струны". Чуть не угробил инструмент, который две недели ладил! А уж сколько сил пришлось для обработки приложить, у-у!

Глава 3. Гулять так гулять

  
   Этот милитарист засыпал меня вопросами. Кучность, точность, дальность... Тьфу!
   Честно говоря, дальше двадцати метров я из своего творения никогда не стрелял. Незачем было... да и где на свалке взять расстояние побольше? Там же всё завалено... Нет, если на верхушку какой рукотворной горушки забраться, то не вопрос. Хоть на километр стреляй. Вот только одно "но"... слишком велика вероятность, что такого умника грохнут те, что стоят ниже... Наверху-то укрыться негде, ведь по большей части все эти горушки есть не что иное, как купольные части дирижаблей.
   - Учиться тебе надо, Рик. Ехать в Венд и учиться. Хоть в тот же Велиград, - вздохнув, констатировал Край и, покосившись на руку, которой я взял пирожок на блюде, ворчливо добавил: - Заодно, глядишь, и поймёшь, что незачем тело всякими рисунками похабить!
   Заметил-таки. Ну да, начертанные на кистях рук руны, цепочки которых тянутся от запястья до ногтей, до сих пор выделяются даже на моей загорелой коже, было бы удивительно, если бы Край их не заметил... Кстати, нужно не забыть купить перчатки для выхода в город... м-да. Не в рабочих же по улицам франтовать? Не поймут.
   - Это хна, Край, - улыбнулся я. - Дней через пять сама сойдёт, вот увидишь!
   - И зачем тебе это нужно? - приподнял в удивлении бровь мой собеседник.
   - А ты пробовал когда-нибудь рунные цепочки на бумагу наносить? - вздохнул я и, получив в ответ насмешливое фырканье, кивнул. - Вот-вот. Хорошо, если просто исчезнут, а то ведь и бумажку спалить могут. А специальной доски у меня нет... да и таскать её с собой по свалке - дурное дело. А так нанёс на руку увиденный где-нибудь на двигателе интересный скрипт, ну пощиплет чуть-чуть. Зато, как время появилось, сел да разобрал написанное. Что запомнил, а что и на стальную пластинку занёс... так и учусь.
   - Хитёр бобёр... - усмехнулся в усы Край и, глянув на часы, заключил: - Ладно, Рик, давай-ка заканчивать наши посиделки и айда по койкам. Полночь уже, спать пора. Да и тебе, герою раненому, отдохнуть надо.
   Возражений не нашлось, и я принялся выбираться из-за стола. Завязал сидор и хотел было уже оттащить его обратно в тот же угол, как Край выхватил сумку у меня из рук и сам отнёс её в мою комнату.
   - Говорю же, отдыхай! - проворчал он, отгоняя меня от стола, когда я попытался собрать грязную посуду. - Спать иди, кому сказал!
   - Всё-всё. Понял, исчез, - рассмеялся я, уходя в выделенную мне Краем комнату.
   - В Велиград тебе надо, парень. Точно, - услышал я, прикрывая дверь. Может, он и прав.
   В гости Край пожаловал через неделю после моего феерического падения в обморок в его лавке. Заодно проводил до дома, не до конца доверяя моим заверениям в полном выздоровлении.
   Шли вечером, когда стемнело. Сначала Край возмущался, мол, ни зги не видно, но, получив одну из трёх пар найденных мною в тайнике старого грузовоза лётных очков типа "консервы", примолк. Это, конечно, не совсем прибор ночного видения, но штука классная. На расстоянии до ста метров всё видно почти как днём. Только в чёрно-белом цвете. А дальше... дальше, конечно, сильно хуже, но на дирижаблях для решения этой проблемы устанавливают совсем другие приборы, а нам... нам на свалке большего и не нужно. Точнее, мне. Поскольку, как я знаю, ни одна трюмная крыса пока не догадалась поискать или купить такую игрушку. Хотя... где бы они их купили-то? В свободной продаже, по крайней мере в Меллинге, я таких вещиц не видал.
   А всё от незнания, да... Ну и хрен с ними, учить эту шушеру чему-либо я не собираюсь. Конкуренты ж!
   - Стой. - Я поднял руку, и Край замер за моей спиной, по-моему даже затаив дыхание. Я пояснил: - Здесь у меня сигнализация. Надо проверить.
   Край еле слышно хмыкнул, вроде как одобрительно, а я полез под кусок обшивки очередного "кита", где у меня был спрятан ещё один результат вечерних занятий руникой. Стальная пирамидка с нанесёнными на прикрученные к ней шестерёнки рунами. Аккуратно приподняв проволоку, соединявшую контрольный блок с "сенсором" снаружи, я пробежался пальцами по шестерням, выстраивая их в нужном порядке. Запрос... Отклик. Шестерни закрутились, тихо пощёлкивая, и замерли в знакомом порядке. Чисто. Значит, за время моего отсутствия линию датчиков никто не пересекал. О, кто бы знал, сколько времени я убил, чтобы сделать эти самые датчики! А пока добился излучения в инфракрасном диапазоне... Чёрт, да был бы у меня на руках хоть самый дешёвый вычислитель, я бы всё рунескрипты за сутки составил... Эх... ладно, чего уж там. Подозреваю, что подобную штуку я смогу себе позволить только тогда, когда сам же её и "изобрету".
   От одной мысли заняться созданием вычислителя меня передёрнуло. Ну его на фиг!
   - Край, пройди десять шагов вперёд, - проговорил я и, услышав приглушенный звук шагов своего гостя, принялся устанавливать пирамидку на место. Сместился и, закрепив проволоку, выполз с другой стороны. Кивнул дожидающемуся меня Краю. - Можем идти. Всё спокойно.
   До моего дома добрались без проблем. Ночью даже самые отмороженные трюмные крысы стараются не шататься по свалке. Не из-за какой-то мифической опасности, вовсе нет. Кроме разве что обычных крыс, здесь никаких монстров нет. Но вот запнуться и свернуть себе шею, рухнув с какой-нибудь кучи хлама, тут можно запросто! Сам не раз шишки набивал, знаю...
   Поднявшись на мостик курьера, ставшего для меня домом, я щёлкнул выключателем, и Край, моментально стянув с лица очки-"консервы", оглядевшись, присвистнул.
   А что? Мне действительно есть чем гордиться. Полки, сваренные мною из уголка и присобаченные на возвышении обзорной площадки, где раньше находились приборные ящики, ломятся от книг и журналов, чуть сияют в свете потолочных светильников возвращенные мною в рамы стёкла обзора, забранного закрытыми сейчас бронеставнями. В углу, где раньше был пост радиотелеграфиста, разместился небольшой кухонный блок, в другом стоит заправленная шерстяным одеялом кровать, а за ней занавеска, скрывающая нишу, в которой я сделал шкаф для одежды...
   - Двухэтажные хоромы, - гордо прокомментировал я и, поймав непонимающий взгляд Края, кивком указал ему на узкую винтовую лестницу у переборки, ведущую вниз. - Там ванная, туалет, холодильный отсек и склад. Маленький, правда.
   - А ванну-то где взял? - ошарашенно проговорил Край, тряхнув головой.
   - Бак для питьевой воды пополам разрезал, - хмыкнул я в ответ. - Чуть пупок не надорвал, пока его наверх затащил.
   Более подробный осмотр достопримечательностей моего дома мы отложили на следующий день, а вечером решили ограничиться ужином, после которого я вручил Бронову гамак, вытащенный из шкафа, и, кивнув на пару приваренных к подволоку крюков, отправился на свою кровать. Спа-ать...
   - Ну прям как на службу вернулся, - услышал я, уже проваливаясь в сон.
   На следующий день мой гость уходил домой нагруженный как ишак, унося с собой чёртову прорву деталей и приборов, набранных им на моём складе. Взамен, к моему огромному удивлению, он оставил свёрток с пятью бумажными колбасками, в каждой по десять золотых червонцев - так тут, оказывается, называют золотые монеты номиналом в сотню марок.
   - Это с новгородцев пошло, - усмехаясь в усы, пояснил Край. - По их счёту десять марок, это одна гривна... новгородская, само собой. Ну а сотня марок, получается, червонец. Ты их припрячь, не свети в городе. Придёшь ко мне в лавку, я тебе остаток обычными марками отдам, вот ими хоть сори. А золото... зарежут, и ствол твой слонобойный не спасёт. Усёк?
   - Не дурак, понимаю, - серьёзно кивнул я. Доверие, оказанное мне отставным флотским, буквально лишало речи. Да за эти деньги его даже гарнизонный капитан грохнет не задумываясь. А вот поди ж ты, не побоялся подставы, поверил тринадцатилетнему пацану и потащил с собой такую сумму на свалку! И ведь я его об этом не просил... Наоборот, предполагалось, что Край наберёт у меня товара на эти деньги, а рассчитается уже в городе, когда я к нему в следующий раз приду...
   Но как он облизывался на мой склад! Так и ходил вокруг, словно кот вокруг миски со сметаной. И стенал, что у него денег и сил не хватит, чтобы всё это сразу забрать.
   - Рик, ты хоть понимаешь, что у тебя здесь товара ещё тысяч на пять как минимум! - ошеломлённо проговорил Край, когда устал бегать из угла в угол.
   Понимаю, конечно. Вообще, за год моей жизни на китовом кладбище, я умудрился скопить немалый капитал. Богачом не стал, нет. Пять тысяч остались от родителей. С учётом только что полученных от Края денег - десятка. Да плюс в тайнике тысяча и нереализованный товар... Эх, мне бы ещё тысяч пятьдесят, и можно было бы... м-да. Мечты-мечты...
   Договорившись, что следующую часть выбранных им приборов и деталей я притащу через пару недель, когда дядька Край продаст уже оплаченное, я проводил довольного, нагруженного огромным баулом гостя и сразу по возвращении домой уселся за проверку полученных от него монет. Да, я доверяю Краю, но золото... это золото. И мне не хотелось бы влететь по статье, если среди отданных им монет вдруг окажется пара фальшивок. Поэтому внимательность и контроль... Две мелкие металлические пластины, наскоро выцарапанные на них послушным Воздухом рунескрипты, древние, как дерьмо мамонта, и монета между ними. Сжать... Звон. Высокий, чистый... правильный. Хех, не зря учил, ой не зря...
   Закончив с проверкой и не обнаружив ни одной фальшивки, я убрал деньги в тайник и начал собираться на промысел. Царапина на боку ещё немного саднила, но уже почти заросла, так что больших неприятностей от предстоящего мне ознакомительного "выхода" я не ожидал.
   Надев свой походный костюм - сшитый из крепкой, но мягкой кожи комбез и кожаную же короткую куртку, я нацепил пояс с амуницией и инструментом, зашнуровал высокие ботинки и двинулся на выход.
   За прошедший год я основательно подчистил ближайшую к городу окраину старой части китового кладбища, но вокруг собственного дома пока не шарил. Зачем? А вот сегодня решил всё-таки чуток порыскать совсем рядом с базой. Есть там один дирижабль... интересный. Чем? А не очень-то он похож на обычных венедских "китов" или каботажников. Для опытного взгляда, само собой. Так-то корабль и корабль. Те же обводы, те же мощные фермы и рёбра, виднеющиеся среди дыр разлохмаченной обшивки, но... так кажется только на первый взгляд. Корпус у него слишком широкий, брюхо слишком уж странное, словно "поплавки" катамарана, соединённые перемычкой от кормы до носа, приподнятой над землёй на добрых два метра, а самое главное, над двумя вытянутыми вдоль верхней части корпуса куполами, опять же слишком маленькими для такой махины, виднеется надстройка... Повторю, надстройка выше куполов! Даже с учётом здешней специфики дирижаблестроения это... неестественно. И очень, ну просто до жути интересно.
   Пока шёл, думал. Край высказал толковую идею насчёт отъезда, вот только покидать Меллинг даже сейчас мне было несподручно. Если год назад я банально боялся быть убитым где-то в пути из-за отцовых денег, то сейчас меня больше волновал другой аспект. Уезжать нужно в Венд, а лучше ещё дальше, в Новгород. Оставаться в Германской империи, после того как насмотрелся на её жителей, пусть даже и совершенно определённой категории, у меня не было никакого желания. Но тут возникает другой вопрос. Мне тринадцать лет, и документов - ноль. Сгорели при взрыве дома. И даже если удастся сделать фальшивку, первая же проверка будет моя. Ну не ездят тринадцатилетние дети за рубеж в одиночестве. Не ездят. А тут ещё и осложнения на границах. Ведь как ни поверни, а Германия фактически оттяпала Меллинг у Венда, и отношения между соседями до сих пор остаются оч-чень непростыми. Ну хоть войны нет, и то хорошо.
   Короче говоря, нужно ждать. Ну а кроме того, есть у меня одна идея... план... завиральный такой, но куда деваться? Других не рожаю... В общем, хочу я найти владельца тех дирижаблей. Очень хочу. И вдумчиво его порезать на мелкие кусочки. Живьём, с-суку такую... Знаки опознавательные на куполах я помню. Очень хорошо помню, так что ниточка имеется. И времени у меня навалом.
   И именно этот последний момент замечательно вписывается в мою мечту... ещё оттуда. Хочу летать. В прошлой жизни у меня было слишком мало шансов на её исполнение. А здесь... Хех, учитывая процветающий рынок каперства, фактически узаконенного пиратства, и полное отсутствие ограничений для частных лиц на покупку и строительство собственных воздушных судов, моя мечта вполне может сбыться. И да, проживая на свалке дирижаблей, я, разумеется, задумываюсь о постройке собственного летательного аппарата. Безумие? Может быть.
   Но есть у меня подозрение, что с притащенными мною оттуда знаниями руники я не удержусь от эксперимента. К тому же мне не требуется гигант, вроде тех "китов", чьи остовы заполонили свалку. Такой мне точно не потянуть. Да что там! При всех возможностях рун, мне и каботажник в одиночку не построить. Понимаю, не дурак, но идею постройки собственного летающего корыта не оставляю. Есть задумки...
   Именно поэтому я стаскиваю к себе домой все бумаги, что нахожу в разобранных дирижаблях, и, не жалея денег, в каждый свой визит в город сутками просиживаю в библиотеке верфи, в поисках любой доступной информации по интересующей меня теме. И честно говоря, до сих пор мне везло только в библиотеке. В дирижаблях же... можно было найти всё что угодно, от женских слезливых романов о большой и чистой любви до дисциплинарного устава венедского воздушного флота, но вот бумаг по работе и обслуживанию воздушных кораблей среди них было просто катастрофически мало.
   Дирижабль порадовал с первых минут осмотра. И прежде всего тем, что находится он слишком далеко от городской черты, а значит, шансы, что до него ещё не добрались трюмные крысы, велики. Они и до моего дома крайне редко добираются, а этот гигант ещё дальше... Радует.
   Я отнял от лица бинокль и, упрятав его в подсумок, принялся осторожно спускаться с кучи хлама, на которой устроил свой наблюдательный пункт. Следов людей рядом с интересующим меня "китом" я не заметил, но более беспечным от этого не стал.
   Внимательно оглядываясь по сторонам и ещё больше прислушиваясь к окружающей утренней тишине, я медленно продвигался к своей цели. И у меня были все основания для такой осторожности. За прошедший год я навидался немало засад и их последствий. И могу сказать одно: чего-чего, а хитрости трюмным крысам не занимать. И вариант с подсадным дирижаблем в их арсенале имеется. Правда, чаще всего о некоем "эльдорадо" заливают в уши новичкам, сетуя на отсутствие хорошего инструмента или толковых людей: "Ну я же вижу, что ты крепкий, серьёзный парень, не шантрапа, как эти..." Под бражку, под душевный разговор. Глядь, и уже идёт новичок за своим проводником, как телок на верёвочке. А там один выстрел металлическим шариком из рогатки в лоб, чтобы шум не поднимать, и шмонают бессознательное тело. Разденут до исподнего и ножом по горлу... чтобы одёжку не попортить. А мертвяка в ближайшую кучу хлама, под лист обшивки. Младшим "родственникам" на поживу. Но бывает и так, что засядет небольшая компания у перспективного дирижабля и дожидается очередного искателя. Человек пять-шесть так принять могут. Собственно, именно поэтому я и стерегусь. Этого "кита" издалека видно. Вполне может быть, что кто-то уже и наблюдателя рядом втиснул...
   Обойдя интересующую меня махину со всех сторон, заглянув во все замеченные мною щели, где мог бы спрятаться наводчик, и убедившись в отсутствии поблизости людей, я посмотрел на заползшее в зенит солнце и, вздохнув, решительно шагнул на пустырь окружавший дирижабль. Старая свалка, что тут скажешь. Верный признак, кстати, что отдыхает этот "кит" здесь чуть ли не со времен образования свалки, как и мой курьер, между прочим. Стоит на чистом грунте, ровно. Вокруг небольшое свободное пространство. Тогда прошедшие демонтаж остовы дирижаблей выстраивали чуть ли не по линеечке. Аккуратно, чтобы не повредить силовой набор.
   Давно это было... лет тридцать назад. Собственно, потому эта часть свалки и зовется старой. А потом военная верфь была выкуплена частниками, как бесперспективная для венедского флота, и остовы дирижаблей стали скидывать как попало. Да и кому интересен отживший своё хлам? Вот-вот... Так появилась нынешняя обитель крыс - новая свалка. Ну а я любопытный, да. Мне интересно. Именно поэтому сейчас я стою у проржавевшей сходни и вглядываюсь в темноту за распахнутым люком, виднеющимся на высоте добрых трёх метров. Ну что ж... Вперёд.
   Поднявшись по облезлым решётчатым ступеням, я скользнул в темноту стального нутра огромного дирижабля и замер, прислушиваясь. Тихо.
   Отбросив первый порыв включить налобный фонарь, сделанный мною по тому же принципу, что и светильники в курьере, я аккуратно прикрыл люк и, надев лётные очки, внимательно огляделся. Я оказался в узком и длинном коридоре с решётчатым полом и змеящимися по подволоку трубами. Но если присмотреться, то сквозь решётки и пыль, скопившуюся внизу, можно рассмотреть точно такие же трубы, тянущиеся под полом.
   Куда идти? Направо или налево? Бак или ют? С другой стороны, какая разница? Всё равно сейчас я не собираюсь разбирать эту махину по винтику. Моя задача просто облазить "кита" сверху донизу и, по возможности, определить фронт предстоящих работ. А раз так...
   Хм, измазаться в давно загустевшей смазке у меня всегда время будет, а значит, откладываем двигательный отсек и идём на поиски мостика. Заодно и по каютам можно будет пошарить. Судя по наличию переборок, их никто не разбирал... И это хорошая новость. Так сказать, приятная неожиданность. Ведь обычно обретающиеся на свалке дирижабли больше похожи на выпотрошенных рыб и отыскать в них что-то толковое можно только на постах или в двигательном отсеке. Ну не считая личных тайничков экипажа в технических нишах и проёмах ферм.
  
  

Глава 4. Без ТБ тебе ЧС

  
   Это Клондайк! Самый настоящий! Такое впечатление, что никто и не думал раздевать этот дирижабль до исподнего. Просто сгрузили "кита" и... забыли. Нет, конечно, в каютах было пусто. Экипаж у этого странного "кита" оказался на диво памятливым и выгреб всё что можно и нельзя. Но... это сладкое слово - нычки! Тут непредусмотренный изначальным планом лючок в переборке, там поднимающаяся секция пола для доступа к технической нише, здесь заделанный проём стальной фермы... Конечно, пришлось чуть поломать голову над возможным нахождением тайничков, всё-таки проект, по которому строился этот дирижабль, мне совершенно незнаком. Но... если приложить немного мозгов, то решить эту шараду несложно. Люди ведь ленивы по своей природе, а учитывая, что по большей части в таких местечках хранится личное имущество и мелкая контрабанда, особенно ломать голову над созданием тайников никто не будет. Так что чуть-чуть логики, чуть-чуть работы фомкой и... вуаля. Вот, кстати, что интересно. Корабельное имущество перед отправкой дирижабля на свалку выносится всё без исключения, до последнего хронометра. Остаётся лишь оборудование, требующее профессионального демонтажа. А вот про свои тайники экипаж частенько забывает. Чем я и пользуюсь...
   Вот, например. Бутылка ирландского виски... Тридцать лет она здесь пролежала. Сколько такая может стоить... ну, с учётом неправильного хранения? Хрен его знает, но бутылка непочатая, наклейки на месте, а значит, отправляется в рюкзак. В городе оценим. Или вот ещё... небольшой такой саквояж с логотипом "Братьев Райн" на крышке. Уважаемая немецкая фирма. Приборостроительная. Их продукцию в своё время, как рассказывал всё тот же Край, запрещали к поставкам на восток. Контрабанда, однако. Что внутри? Рунный оптико-механический дальномер. Звучит длинно, выглядит вычурно. Похоже на помесь астролябии с биноклем, снабжённой кучей шестерёнок и настроечных колец. Лежит себе на чёрном бархате и сияет надраенной медью. Словно только что с витрины. Хороший саквояж, кстати говоря. А стоит этот дальномер, даже сейчас, спустя тридцать лет... твою ж дивизию... Да одна эта хреновина окупит всё, что я мог найти на этом чёртовом дирижабле! В рюкзак, в рюкзак её...
   Вот так и шёл. От каюты до каюты, от поста до поста. Ну а где ещё экипажу делать тайнички? Либо на рабочем месте, либо в личных помещениях. Говорю же, ленива человеческая натура. Не станет "дед" из машинного таскаться через полкорабля до заначки, когда ему охота придёт стакан бодрящего навернуть. Заныкает где-нибудь поблизости...
   Но до машинного отделения я пока не дошёл. Собственно, я ещё и до мостика-то не добрался. Нет-нет, там искать заначки бессмысленно. Но вот оборудование... то самое, что подлежит профессиональному демонтажу, там быть должно. Например? Ну, скажем, у меня есть скромная надежда отыскать здесь приборы, определяющие положение дирижабля в пространстве. Высота, крен, дифферент. Или систему управления огнем... разнесённую. Обычно-то их снимают, едва корабль оказывается вычеркнут из состава флота, но в данном случае... есть шанс. Есть...
   Спрашивается, а зачем кому-то могли понадобиться подобные системы тридцатилетней давности? Ну, нашей, точнее, меллингской верфи подобные вещицы действительно ни к чему. А вот каперам, что на ней заказы размещают, подобные игрушки могут пригодиться. Старье? Не смешите, здесь старыми считаются вещи, разменявшие пятый десяток. Прогресс-то ползет не быстрее улитки... ну да об этом я уже говорил. Вот взять тот же дальномер... казалось бы, три десятка лет прибору, кому он нужен?! Ан нет. Какой-нибудь пират на каботажнике за такую вещицу и удавить может. Почему? Да потому, что на его корыто стационарный дальномер поставить нельзя, плотности энергии в столь малом объёме не хватит запитать такую дуру. Точнее, поставить-то можно, но придётся выбирать. Либо у тебя работает навигационное оборудование, либо ты ведёшь бой с использованием стационарного дальномерного поста. А ведь ещё и защита куполов жрёт немало. Так что на всё сразу энергии в окружающем пространстве "не хватат"! Собственно, именно поэтому здесь в ходу пороховая артиллерия, а не рунные самострелы, вроде моей поделки, да и двигатели используют не чисто рунный привод, а паровой. Экономят... И вот тут мы приходим к большой-большой странности, размером аккурат с тот самый дирижабль, по кишкам которого я сейчас ползаю. Оно не должно летать!
   Купола - две вытянутые вдоль верхней части корпуса плавно изогнутые "цистерны" - слишком малы, чтобы удержать многотонного монстра в воздухе. На оружейной палубе до сих пор видны рунные круги для станин артиллерии... не пороховых пушек, а всё тех же пресловутых рунных орудий, возможно даже использовавших тот же самый принцип, что и мой пистолет. Конденсатор, в таком монстре просто обязанный занимать огромный объём и жизненно необходимый отсутствующим здесь паровым машинам, тоже слишком мал, да и характерных "дымоходов" на корпусе дирижабля я не видел. Плюс надстройка над куполами. Длинная палуба с пустыми гнёздами, неплохо подходящими для установки лёгкой артиллерии или зенитных пулемётов... с соответствующими рунными кругами, естественно.
   И тем не менее как-то этот "кит" летал. И летал очень высоко... и далеко, судя по каютам и кубрикам экипажа, а также огромным пустым помещениям складов и хранилищ. Он словно создан для дальних автономных походов... ну, если не брать в расчёт тот маленький факт, что по всем прикидкам подняться в воздух сей дирижабль физически не способен. Энергия, потребная для этого, будет уходить в него как в бездонную бочку, и её всё равно не будет хватать на запитку всех имеющихся рунескриптов. Хоть вместе, хоть по частям. В общем, не дирижабль, а загадка. Как парящие города... Хм... а что? Чем не версия? Могли ушлые проектировщики использовать здесь тот же неизвестный мне принцип, что применяется при строительстве тех самых городов в небесах? Почему бы и нет... Ну а учитывая, что меня вряд ли кто-то пустят в святая святых этих самых городов, почему бы не исследовать то, что находится у меня буквально под ногами? Когда ещё представится шанс исследовать это творение небесных артефакторов? Пусть даже в таком вот полуразобранном состоянии. Эх... Понеслась!
   Несмотря на весь свой пыл, прежде чем заняться планомерным исследованием странного дирижабля, я решил закончить беглый осмотр с попутным вскрытием тайников экипажа. В общем, из корабля я вывалился, когда на небо уже выкатилась желтобокая луна. Передёрнув плечами от забравшегося под куртку холодного ветра, я поправил рюкзак и, клятвенно пообещав дирижаблю, что завтра к нему вернусь, потопал домой.
  

* * *

   - Герр Даннеман, вы понимаете, какое количество сил и средств было вложено в этот проект? - Тихий голос сидящего напротив него худого человека в дорогом чёрном костюме-тройке вгонял хозяина кабинета в трепет.
   - Разумеется, герр Бах, - мелко закивал начальник верфи, бросив короткий взгляд на расслабленно сидящего у стены капитана гарнизона. - Я уверяю, мы прикладываем все усилия...
   - Герр Даннеман, оставьте. Ваш отчёт мы читали. - В голосе гостя явственно послышалось презрение. - Не стоит повторять то, ради чего вы уже испортили несколько листов превосходной бумаги. Хочу напомнить, начался второй год нашего присутствия в Меллинге, а дело так и не тронулось с мёртвой точки. Что вы можете сказать в своё оправдание?
   - Герр Бах, подождите! - Начальника верфи облизал сухие губы и с отчаянием взглянул в аскетичное, будто вырубленное из гранита лицо гостя. Повторил уже тише: - Подождите. Я уже докладывал, что по прибытии в Меллинг наша компания столкнулась с явным противодействием неких сил... Капитан Гросс может подтвердить, только за первые два месяца работы нами было выявлено более пятнадцати аген...
   Упомянутый капитан весело фыркнул, отчего начальник верфи тут же замолк.
   - Вальтер? - Бах повернул голову в сторону капитана и вопросительно приподнял тонко очерченную чёрную бровь, довольно необычно смотревшуюся в сочетании с пшеничным цветом его по-военному короткой стрижки. Услышав своё имя, Гросс изобразил попытку подняться с кресла, но был остановлен коротким жестом. - Не тяни.
   - Из этих пятнадцати человек лишь двое действительно могли иметь какое-то отношение к нашим... конкурентам, - лениво проговорил капитан. - Остальные же были просто неудобны. Пришлось надавить. Девять из них покинули город, остальные... ликвидированы.
   - Так почему поиск до сих пор не начат? - И без того недобрый взгляд гостя похолодел ещё больше, но капитан на это проявление неудовольствия начальства даже ухом не повёл.
   - Почему же? Если работники герра Даннемана не бегают по свалке, это не значит, что поиск не ведётся, - всё тем же ленивым тоном протянул Гросс.
   И гость неожиданно усмехнулся. Старый лис в своём репертуаре. Не зря, ох не зря Бах сманил его у флотской разведки.
  

* * *

   М-да, надежда разжиться серьёзными приборами накрылась медным тазом. Ходовой мостик пуст. Навигационный - та же пакость, вид сбоку. Дальномерный пост... одни выемки в полу, вместо аппаратуры. Эх... жаль. Ну да ладно, не всё ещё потеряно. Заработаю на приборе братьев Райн. Этих денег мне с лихвой хватит, чтобы год не вылезать из этого дирижабля и не заботиться о хлебе насущном. Ну, год не год, а пока не исследую весь этот корабль от киля до верхней надстройки, я с него не слезу!
   И началась работа. За следующую неделю я составил примерный план "кита", разобрался с назначением его помещений и нашёл нечто странное. А именно: проводку, ничуть не напоминающую то убожество, что заменяет здесь сети освещения. Толстые, покрытые гофром, многослойные провода в жёсткой обмотке тянулись по всем техническим коробам. И каждый выводился к одному из отсутствующих агрегатов. Точнее, к посадочным гнёздам для них, снабжённым полноценными рунными кругами... вместо розеток, должно быть. Хм...
   Розетки... Но если есть розетка, должен быть и генератор, не так ли? Придя к этой мысли, я принялся судорожно перелистывать свои зарисовки, куда, в том числе, заносил и линии этой странной сети. Нашёл... Я нашёл точку, в которой сходились все эти провода.
   Отметив на плане нужное место, я собрал разложенный на полу ходового мостика скарб и, быстро распихав его по местам, помчался на поиски.
   Поворот, спуск, коридор, скобтрап. Грохот моих ботинок по решётчатому полу разносился по коридорам и переходам мёртвого "кита", а я нёсся вперёд, чуя, что там меня ждёт что-то по-настоящему интересное. Вот замолкло эхо моих шагов, и я замер перед сплошной переборкой, в которую на высоте двух метров от пола нырял толстый жгут тех самых проводов. На месте.
   А дальше дело застопорилось. Я обнаружил, что в это помещение входа просто нет. Эдакий запаянный кубик с трёхметровым ребром, аккурат в центре корабля... ну почти, ближе к верхней части, где-то на уровне куполов. Точно над машинным отделением... ага, там ещё такой толстенный металлический столб торчит, очевидно подпирающий этот самый куб. Прямо по центру машинного зала. Хм...
   Простукивание и прощупывание стен ничего не дали. Глухо как в танке. Потолок кубика, точнее, пол проходящей над ним технической галереи тоже оказался без секретов. Либо я чего-то не понимаю. Никаких люков в подволоке машинного зала не найдено. Бред.
   Я облокотился на столб-подпорку и задумался. И как же мне туда попасть, а? Тук-тук-тук - стучат пальцы по металлу подпорки, отбивая незатейливый мотив. Звонко...
   Эге, стоп. Звонко? Я окинул взглядом столб и хмыкнул. А ларчик просто открывался, да... Бегом из машинного, спуститься уровнем ниже. Вот он, всё тот же столб. Ещё ниже, ещё... В конце концов я откинул люк и обнаружил под собой два метра пустого пространства и... землю. Вот так, значит, я оказался под днищем "кита"... Интересно!
   Спрыгнув вниз, задрал голову и невольно присвистнул. На ровной поверхности меж полозьями раскинулся огромный рунескрипт. Это ж сколько энергии нужно влить, чтобы запитать такую махину?!
   Стоп. Потом. Сначала нужно зарисовать это произведение здешнего рунного гения. И это, чувствую, будет очень непросто! Рунескрипт этот только в длину метров пятьдесят да в ширину двадцать. От края до края... Эх. Ладно, где наша не пропадала!
   На то, чтобы перерисовать это переплетение линий и не упустить при этом ни одной закорючки, у меня ушли сутки. И ещё сутки я отлеживался дома, кряхтя, как старый дед, при любой попытке повернуть голову. Шею ломило зверски... Хорошо ещё, что у меня в аптечке нашлась мазь, купленная в Меллинге. Без неё я бы, наверное, на стену лез от боли. Хуже невралгии, честное слово. Эх, где же эти целительские техники, когда они так нужны...
   Но как бы то ни было, вынужденный отдых пошёл мне на пользу. На третий день шея уже не болела, а тело, недовольное одними утренними тренировками, требовало движения. Учитывая, что в заднице при этом засело шило, а голова гудела от любопытства, вечером того же дня я вновь оказался у странного дирижабля.
   На этот раз меня ждал секрет "кубика". Отыскать люк, ведущий в ту самую трубу, что я поначалу посчитал опорой, труда не составило. Он оказался точно по центру недавно перерисованного мною рунного круга. А вот с открытием массивной крышки неожиданно возникли проблемы. Ну нет на ней никаких задвижек, замков или ручек. И как это должно открываться?!
   Нашёл. Полночи потратил, но нашёл. Сначала внушительный рычаг в одном из отсеков трюма. Я его уже видел, но решил, что он часть механизма управления грузовой аппарелью. А второй... второй обнаружился на ходовом мостике. И это открытие меня обескуражило. Подёргав так и эдак оба рычага, последние оставшиеся на борту после демонтажа, кстати, я пришёл к неутешительному выводу: тянуть их надо одновременно. Легко сказать, но... трюм от капитанского мостика отделяют полторы сотни метров! И что мне теперь, разорваться, что ли?!
   Думай, голова, думай! Шапку куплю... К Краю за помощью бежать? Так, пошлёт меня дядька Край. А чтоб без него чего не учудил, непременно удержать при себе попытается, а то и вовсе наладит меня из Меллинга. Что-нибудь да придумает... со всей флотской прямолинейностью и хитростью. Как оно в нём одновременно умещается, чёрт его знает, но ведь факт. И вообще-то правильно сделает... ну, с его точки зрения. Кто знает, что там заперто? А ну как у мины срок годности не вышел? Во-от...
   Стоп. Что-то я разволновался... хм. Но делать-то что? Кё фер, кё фер? Фер-то кё? Помощников нет, ладить что-то из рун? Ну-у, можно, конечно... поизвращаться. Вот только гарантий, что у меня что-то получится, нет. Хоть я, заявляю без ложной скромности, очень неплохой специалист по рунике, для своих четыр... м-да, но здесь задачка не на один щелчок пальцев. Эх, мне бы хоть простенький вычислитель, да где ж его взять-то? Тьфу!
   Руны, руны... упёрся как баран в новые ворота... Или он на них только смотрел? Тпру... О чём бишь я? А! На фиг руны! Механика рулит! Запоры же механические? Механические. И сделаны из расчёта на то, что, кроме специального человечка в трюме и капитана на мостике, никто тот лючок открыть не мог бы. То есть защита от проникновения, да? Точно. Но вот сильно сомневаюсь, что эта защита предусматривала планомерный разбор всего запорного механизма. Это ж от воров-диверсантов-шпионов-гадов замочек, а не техников-механиков, что эту лабуду ладить должны... или снимать. Хех! В отличие от возможных супостатов я во времени не ограничен, а значит... Эх, где тут мой любимый гаечный ключ? И фомка... обязательно надо фомку прихватить. Лучшая отмычка, ей-ей.
   Убил бы того идиота, что проектировал этот запорный механизм и его расположение!
   Пока я разобрал пол и разрезал трубы, преграждавшие доступ к замку, проклял всё на свете! Здесь грязи скопилось столько, словно дирижабль не тридцать лет на приколе стоит, а все три тысячи. Что это? Идиотизм проектировщиков или саботаж? Да даже если бы я каким-то образом уговорил Края мне помочь, у нас всё равно ничего не получилось бы! Замок забит пылью и грязью так, что хрен до него докопаешься. Она здесь уже чуть ли не до каменного состояния слежалась! Это я о пыли. Ну ничего. Десять часов труда на годовую премию, ругани и грохота... и вот она, награда! Внизу что-то хлопнуло, ухнуло... а потом пол подо мной вдруг подпрыгнул и со всей дури ударил в лицо. Темнота...
   В себя я пришёл только утром. Голова болела нещадно, а тело свело от долгого лежания на холодном металлическом полу. Тряхнув отросшими патлами, тут же поднявшими вокруг пыльное облако, я застонал от пронзившей виски боли и, очень аккуратно поднявшись с колен, побрел к своим валяющимся посреди перехода вещам. Медленно-медленно, придерживаясь одной рукой за переборку, а в другой сжимая так и не выпущенную отмычку. Рефлекс, однако. Сам погибай, а инструмент не бросай... ха-ах-ох-оу... Вот тебе и награда... накаркал. У-у... что ж она, зараза, так болит-то? Голова в смысле... А рвануло знатно. Не вышел у мины срок годности, м-да...
   Остановившись перед рюкзаком, я аккуратно опустился на колени и, выудив из него объёмистую флягу, жадно напился чуть сдобренной лимонным соком воды. Ка-айф... Даже головная боль, кажется, немного отступила. Зато... почувствовалась боль в носу. Поднёс к нему ладонь и, едва коснувшись, зашипел. Вот так... ещё и нос разбил, оказывается... Весело.
   Зарывшись в рюкзак, выудил из него аптечку. Стянув с лица очки, зажёг фонарь, откинул крышку и, взглянув на присобаченное под ней зеркальце, не удержался от нервного смешка.
   Енота видели? Вот-вот, он я и есть. Круги под глазами - след от удара о рамку лётных очков, распухший, почти фиолетовый шнобель с заскорузлыми коричневыми пятнами-потеками под ним... Короче, пыльный енот-вампир с распухшим носом, во всей своей первозданной красе. Открыл замочек, называется!

Глава 5. Не кочегары, да...

  
   Сотрясение мозга - гадкая штука. И надо бы отлежаться, привести себя в порядок, но... Слишком уж я нашумел. Ни на секунду не сомневаюсь, что ночной грохот услышала половина свалки. А любопытного народу здесь хватает. Значит, значит... придётся начхать на собственное состояние и мотать отсюда, пока в округе не стало слишком тесно.
   Но в тот чёртов объём я всё-таки загляну. Зря, что ли, столько времени и сил на него убил?! Решено. А вообще даже хорошо, что оно ночью рвануло. Будь на улице день, и я бы мог уже не очнуться. Прирезали бы любопытные трюмники, как пить дать... А ночью по свалке особо не пошаришься.
   Эхма... Кряхтя и фыркая, кое-как отмыл сотворённой струйкой воды физиономию, оттёр от засохшей крови и пыли и, пошатываясь, двинулся на выход.
   Часы, старый потёртый хронометр на цепочке, показывали половину восьмого утра, а снаружи ещё серо. Значит, чуть-чуть времени у меня ещё есть. Благо сейчас рассветает поздно, так что, если допустить, что крысы уже вышли на поиски причин ночного шума, полчаса максимум в моём распоряжении имеется. Что ж, не буду терять эти драгоценные минуты.
   Осторожно выбравшись из дирижабля, я вслушался и, не расслышав ничего, кроме завываний ветра в стальных ребрах "китовых" остовов, полез под днище "кита".
   А знатно рвануло, надо признать! Толстенную крышку люка вырвало с мясом и вмяло в каменный промёрзший грунт. Я чуть не присвистнул. Да, не повезло бы незадачливому шпиону, попытайся он пробраться внутрь...
   Я подошёл к темнеющему в днище дирижабля отверстию и, вздохнув, уцепился за свисающий из него обрывок толстого провода. Второй кусок этого же провода был намертво приварен к внутренней крышке люка изнутри. Должно быть, именно по нему шло питание рунного круга, вычерченного на днище дирижабля.
   Чуть подождав, пока утихнет шум в голове, я нацепил лётные очки, подёргал свисающий из трубы конец провода и, убедившись, что тот достаточно надёжно закреплён, подтянувшись, полез вверх. Добравшись до кромки запорного кольца люка, и не желая рисковать больше необходимого, я ухватился руками за погнутые скобы, торчащие из стенки трубы, и цепляясь уже за них вновь полез вверх, туда, откуда тянуло кислым запахом сдетонировавшей взрывчатки и тяжёлым духом обожжённого металла.
   Взбираясь по скобтрапу, я внимательно осматривал стенки трубы. Кто знает, какие ещё сюрпризы могли оставить после себя эти секретчики-затейники? И не ошибся. Уже почти добравшись до её верхней кромки, фактически находясь "на пороге" искомого помещения, я заметил несколько пересекающихся над лазом проволок. Растяжки?
   Ну, взрослому человеку здесь было бы не пробраться, точно. А мне... Я снял рюкзак и, тщательно примотав его к одной из скоб, осторожно двинулся вверх.
   Оказавшись чуть ли не вплотную к преградившим путь проволочкам, я аккуратно просунул голову между ними и, осмотревшись, скользнул обратно вниз. Теоретически, пролезть я смогу, но... зачем извращаться? Это ж кустарщина! Не знаю, кто минировал проход, но либо это делалось в жуткой спешке, либо тот, кто занимался установкой мин, ничего в этом деле не понимает! Да мои сёстры в той жизни и то лучше растяжки ставили! На высоте надо их ладить, чтобы максимально затруднить работу по разминированию, а не вплотную к железному полу... идиоты!
   Спустившись к своему рюкзаку, я откинул клапан и, нашарив там резак, собрался было лезть обратно, но, подумав, вытряхнул содержимое рюкзака наземь и прихватил его с собой. Чую, пригодится... Чем хорош резак, этим агрегатом не только кромсать металл удобно. При необходимости он ещё и как сварочный аппарат может работать. Очень пользительная штука, пожалуй, не меньше фомки...
   Приварив проволочное заграждение по периметру трубы, я срезал мешающую проходу и теперь совершенно безопасную "паутину" и, спокойно забравшись внутрь "кубика", облегчённо вздохнул. Ну вот я и на месте...
   Тэк-с, и что же мы имеем с этого гуся?
   Оглядевшись по сторонам, я почесал затылок, и из груди вырвался очередной вздох. М-да, а может быть, минеры были не такими уж идиотами?
   Почти пустое помещение три на три на три... Три стальных ящика установлены вдоль стен, и один рядом с выходом, по центру помещения. К каждому подведено по солидной бороде тех самых гофрированных проводов. И приваренная мною паутина растяжек... Они не трубу минировали, а эти самые стальные короба. Хм... Значит, есть там что-то интересное. Но время! Время! Чёрт... что ж делать-то?
   Покрутив головой, я прикинул так и эдак... и полез к ближайшему ящику. Смотреть, что и как.
   Нет, всё-таки я был прав. Минировал явный профан, абы чем и в большой спешке. На то, чтобы снять четыре гранаты, до боли похожие на классическую Ф-1, у меня ушло четверть часа. Это было не сложнее, чем на тренировках там. И ещё столько же времени я убил, чтобы выковырять из коробов четыре небольшие, по самые крышки залитые то ли резиной, то ли каучуком шкатулки, на днищах которых красовались уже знакомые мне рунные круги - "розетки". Больше ничего интересного здесь не было.
   Несмотря на усилившуюся головную боль, я спешил. Упаковав шкатулки в рюкзак и закинув его на спину, полез вниз так быстро, как мог. Время утекало как вода сквозь пальцы...
   Спрыгнув наземь, я наскоро покидал в рюкзак вытряхнутые из него вещи, и убравшись в тень одного из "полозьев", на которых покоился дирижабль, двинулся в сторону кормы. От соседнего "кита" меня отделяло пустое пространство, метров двадцать, не больше... но если сюда уже кто-то успел прийти, то это могут быть последние двадцать метров в моей жизни. Вот только деваться мне всё равно некуда. Нужно уходить из этого "шахматного поля". Домой? Ну нет. А если за мной будет хвост? Нет, нужно уходить в новую часть свалки. Среди беспорядочно наваленного хлама затеряться будет проще простого, а там сделаю крюк и вернусь домой.
   Вроде тихо... я упрятал бинокль в подсумок и, ухватив поудобнее рукоять пистолета, с глубоким вдохом рванул через пустырь. Пятнадцать, десять... пять... фух.
   Спрятавшись в корпусе очередного ободранного до скелета дирижабля, я перевёл дух и, убедившись, что вокруг по-прежнему тихо, приготовился к следующему рывку. До края старой свалки ещё пять таких "китов". Пять перебежек... А куда деваться?
   Вот только ноги дрожат, и шум в голове всё сильнее. Я облизал сухие губы и, глотнув воды из фляги, осторожно двинулся к следующему старту.
   Крысы появились, когда я уже шёл по новой свалке. Шум чужих шагов был слышен издалека, так что я успел заныкаться под куском обшивки. Новички, что ли, решили полюбопытствовать? Или...
   От увиденного в следующие несколько минут у меня случился небольшой ступор. По кучам хлама, огибая торчащие стальными штырями ржавые фермы, шли трюмники... Цепью. Словно что-то выискивая. Это крысы-то?! Которые группами больше чем по пять-шесть человек не собираются из опасения получить в толпе перо в бок?! Не верю...
   Зрелище было настолько странным, что я почёл за лучшее закопаться поглубже и не отсвечивать. Не знаю, что они ищут, но не хотелось бы попасться им на глаза. Я их цель или нет, в любом случае ничего хорошего при таком столкновении меня не ждёт.
   Пропустив над собой эту гоп-компанию, я облегчённо выдохнул и, прикинув так и эдак, решил временно убраться со свалки. Думаю, Край не откажет мне в съёме комнаты на денёк-другой.
   За свой дом я не волновался. Определить, что в курьере кто-то живёт, можно, лишь забравшись на его ходовой мостик. Снизу понять, что "кит" обитаем, практически нереально. Но... даже если найдётся упёртый идиот, который решится залезть на двадцатиметровую высоту, его ждёт большой облом. Моими стараниями просто так туда не попасть. Пара секций ведущего на мостик прохода обвалилась, какая жалость! Ну а если всё же каким-то макаром он сможет добраться до порога моего дома, то без некоторых манипуляций решётчатая платформа "прихожей" рухнет вместе с неудачником. Проржавела, да...
   В общем, за дом я почти спокоен. А вот за дорогу в город - как-то не очень. Нет, чуйка молчит, но вот странное поведение недавно прошедших надо мною крыс откровенно настораживает. Не похоже это на них. А всё странное - опасно, этот урок я выучил ещё там, спасибо сволочным родственничкам.
   Попытавшись прогнать не вовремя накатившие воспоминания, я тряхнул головой и тут же сдавленно зашипел от боли. Чёрт, как некстати, а? И ведь ничего не поделаешь, придётся сжать зубы и терпеть.
   Убедившись, что вокруг никого нет, я выполз из кучи хлама и, едва не скатившись вниз от внезапного головокружения, покряхтев, словно старый дед, тихонько двинулся в город. Осторожно и аккуратно.
   Кажется, у меня появилась отвратительная привычка падать в обморок в лавке Бронова. По крайней мере, приветствие Края было последним моим воспоминанием в тот вечер, а потом пришла тьма.
   С этой мыслью я открыл глаза и, поморщившись от неожиданно резанувшего по ним света лампы, зажмурился и схватился за голову. Впрочем, боль отступила почти тут же, оставив после себя лишь лёгкую слабость. Осторожно приоткрыв левый глаз, я уставился на ровный язычок пламени в керосинке и вздохнул. Кто бы мог подумать, что этот слабый огонёк мог вызвать такую реакцию? М-да, знатно меня всё-таки приложило...
   - Очнулся? - Ворчливый голос вошедшего в маленькую спальню Края заставил меня отвести взгляд от лампы.
   Я кивнул. Бронов хмыкнул и, схватив стоящий у стены стул, передвинул его поближе к кровати, на которой я валялся. Усевшись, Край окинул меня долгим взглядом и недовольно покачал головой.
   - Где ж тебя так угораздило, а, Рик?
   - С кучи хлама навернулся... - хрипло ответил я. - Поскользнулся на обледеневшем куске обшивки.
   - О как... - Бронов вздохнул. - Бывает. Ну хорошо хоть догадался ко мне прийти. Сомневаюсь, что в таком состоянии ты смог бы взобраться на свою верхотуру.
   - Потому и пришёл. - Я замялся, но тут же решительно продолжил: - Но это не единственная причина. На свалке какая-то суета началась... странная. Ночью что-то взорвалось... причём в старой части кладбища. Слишком близко к моему дому. Вот и решил пересидеть в городе, пока вся муть уляжется.
   - Хех, твою интуицию бы да моему капитану перед боем у Маренго. Глядишь, до сих пор бы небо коптил, - потеребив усы, качнул головой Край. Удивил...
   - Ты что-то знаешь? - с искренним интересом спросил я.
   - Ну как тебе сказать... - Бронов поморщился, но всё-таки решил ответить. - Прилетала тут какая-то шишка из рейха. На рейдере типа "Мориц"... настоящем, само собой, а не каперском обрубке. Так администрация до сих пор носится словно наскипидаренная. А в Фабричку какие-то трюмники забегали, словно так и надо. Потом перестали. Уж не знаю, при чём здесь взрыв, что ты слышал, но с утра, аккурат после того, как крысы перестали шастать к администрации, гарнизонные выдвинулись к кладбищу и никого без досмотра не пускают. Ни туда, ни, что характерно, обратно. Так что ты вовремя пришёл. Опоздай хоть на полчаса, и остался бы без товара, как минимум. А то и в гарнизонную тюрьму прогулялся бы.
   - Дела-а... - Я осторожно почесал затылок.
   Хм, и ведь не пристегнёшь меня к этому переполоху. Взрыв в городе услышать не могли, это точно. Крысы? А им какой прок сообщать об этом администрации? Хотя-я... Край же говорит, что они сегодня с утра мотались к Фабричке... как к себе домой. Среди трюмников есть люди администрации? Зачем? На хрена они нужны на свалке-то? Учитывая, что администрации верфи и солдатам пофиг даже Меллинг... точно, глупость. Но ведь бегали же трюмники, и из Фабрички их не гнали... хм. Да ну, к чёрту! Соображалка и так не ахти работает, ещё и над этими загадками голову ломать? Меня оно не касается. Пересижу этот шум в городе и свалю домой.
   - ...Рик? Ри-ик!
   Я встрепенулся и вопросительно уставился на зовущего меня Края.
   - Ну наконец очнулся, - фыркнул дядька Край. - Как себя чувствуешь?
   - Вроде бы ничего. В голове немного шумит, но... - Договорить мне не дал заурчавший живот. Да так громко, зараза!
   Край усмехнулся:
   - Ну, раз жрать охота, значит, в себя приходишь. Встать можешь?
   Я кивнул, выбираясь из-под одеяла, и опустил ноги на холодный дощатый пол, покрытый тёмно-коричневой краской.
   - Могу, - убедившись, что действительно способен встать, кивнул я.
   - Славно. Тогда одевайся, и я жду тебя на кухне. Поедим, поговорим... - Бронов осторожно хлопнул меня по плечу и, поднявшись со стула, покинул комнату.
   А я потянулся за своими вещами, аккуратно сложенными на открытой полке тумбочки, стоящей в изголовье кровати. Хм, и рюкзак стоит рядышком. Замечательно. Спасибо, дядька Край, что бы я без тебя делал?
   Неделю! Целую неделю Меллинг стоит на ушах. По улицам города беспрестанно мотаются патрули гарнизона, поток товара со свалки иссяк, превратившись в тонкий ручеек. Солдаты, выставленные по периметру китового кладбища, ловят трюмных крыс... Кто-то, получив пинка, вылетает в город гол как сокол или с минимумом хлама в рюкзаке, а кого-то, заломив руки и пустив юшку, волокут в гарнизонную тюрьму. Свалка пустеет... На первый взгляд. А на самом деле откуда-то повылазили целые отряды, которых трюмными крысами язык не повернётся назвать, и шерстят кладбище дирижаблей...
   Это что ж такое я утащил, раз такой кипеш поднялся? А в том, что причиной этой странной суеты стал нечаянно устроенный мною взрыв, сомнений нет. Вырвавшиеся со свалки клиенты Края, сдавая ему свой скудный товар, не жалели эпитетов и мата, описывая допросы, устроенные им гарнизонными... Естественно, рассказывали они это не по доброте душевной, а из желания поднять цену на сохранённые остатки товара, лишь чудом не перекочевавшие на склады верфи... Но когда третий клиент подряд говорит, что германцы чуть ли не поселились в старой части свалки, у взорванного "кита", а по всему кладбищу рыскают команды трюмников, подчиняющихся непосредственно начальнику гарнизона капитану Гроссу... в общем, сомнения в том, что целью их поиска являются те самые шкатулки, что до сих пор лежат у меня в рюкзаке, отпадают сами собой. Эх, один-единственный взрыв, совсем маленький, между прочим, а сколько проблем... Кстати, с содержимым шкатулок я так до сих пор и не разобрался. Залитые по самую крышку непрозрачной резиноподобной массой, они тревожили моё любопытство. Особенно мне было интересно, почему их не забрали при демонтаже "кита", а вместо этого заминировали хранилище... да ещё и абы как... Ну глупость же. Раз это такая важная вещь, могли бы просто изъять шкатулки да закопать где-нибудь. Так ведь нет...
   Ещё одну загадку представляла целая цепочка рунескриптов, усыпавших шкатулки, и затейливый рунный круг "розетки" на дне каждой из них. Впрочем, тут было проще. Для того чтобы понять смысл рун, мне нужно было только время, карандаш и очень-очень много бумаги.
   На то, чтобы разобрать только рунный круг, у меня ушло три ночи. Почему ночи? А зачем давать повод Краю для излишнего любопытства? Вот чтобы не тревожить покой хозяина дома, я и занимался дешифровкой круга по ночам.
   Итогом моих ночных бдений стал однозначный ответ на вопрос, что хранится в шкатулках. Накопители. Скорее всего, какие-то кристаллы, заключённые в упругую энергопроводящую массу. Проблема в том, что ни в памяти Рика, ни в библиотеке мне ни разу не попадалась информация о существовании таких ёмких "аккумуляторов". И в земных городах они не встречаются. Иначе вместо паровых машин и керосиновых ламп люди повсеместно использовали бы рунные механизмы. Но этого нет. Даже "киты" используют рунику в крайне ограниченных объёмах. За исключением одного... "взорванного" мною. Вспомнив "розетки" подключения отсутствовавших артиллерийских установок и двигателей, найденные мною на пресловутом дирижабле, я вздохнул. Вот чует моя пятая точка, что влез я в неприятности по самую макушку...
   От размышлений меня отвлёк звон дверного колокольчика. Я поднял взгляд и обнаружил перед прилавком Краева магазинчика, где я уже третий день подрабатывал помощником, знакомую физиономию кладовщика с верфи. Ну скучно мне без дела. А раз тренироваться пока нельзя, хоть так себя занял... всё не в постели валяться.
   - Влад? - приподнял бровь кладовщик, остановив на мне взгляд.
   Чёрт! Вот только этого мне не хватало! Хорошо ещё Края сейчас здесь нет...
   - Рик. Рик Чернов, господин... - ответил я на вендском.
   - Хм, а как похож-то! - цокнул языком кладовщик. - Прям одно лицо.
   - Вы, должно быть, говорите о сыне Геллы с Цветочной? - уточнил я, старательно удерживая на лице лёгкую полуулыбку. - Нам все говорили, что мы похожи словно братья.
   - Да... просто близнецы, - протянул кладовщик.
   - Мама, когда с папой ссорилась, часто его этим попрекала... - Улыбка сама собой исчезла. Вспоминать родителей было тяжело. Справившись с валом воспоминаний, я встряхнулся. - Извините... Чем могу помочь?
   Кладовщик опомнился и принялся диктовать заказ. Собрав свёрток с покупками, я получил с Кристиана деньги и, проводив его до двери, ещё долго глядел вслед, размышляя, не сделал ли я огромную ошибку. Может, стоило всё-таки назваться Владом? А с Краем, в случае чего, я бы договорился... Эх, да что уж теперь!

Глава 6. Своя колея

  
   Кладовщик больше у нас не появлялся, суета вокруг свалки почти спала, и к концу месяца о ней напоминали лишь редкие патрули солдат вокруг китового кладбища да так и не прекратившие шнырять по свалке команды трюмников, тех самых, прикормленных капитаном Гроссом. Было и ещё одно последствие. Одиночки на свалке практически перевелись. Теперь крысы мотались по свалке компашками минимум в три-четыре человека, и радиус их действия значительно вырос. А может, дело в том, что за прошедший год все ближайшие окраины свалки были уже вычищены, и крысы потянулись за добычей вглубь кладбища. Правда, к старой части свалки они предпочитали не соваться, опасаясь, что их интерес может привлечь внимание команд трюмников Гросса, как их стали называть после известных событий. А те в таком случае не церемонились. Могли и вырезать попавшихся неудачников, если вдруг не понравятся их ответы.
   Оставлять свой дом я не хотел, но добычу со склада на курьере на всякий случай постепенно обернул в звонкую монету в лавке Края, а сами денежки прикопал в укромном месте. Одной из немногих вещей, что я не стал продавать, стал дальномер, также отправившийся в тайник. Зато отставному старшине досталась та самая бутылка виски. Просто в подарок.
   Надо заметить, что и сами трюмники Гросса на старую свалку особо не лезли, чем несомненно облегчили мне жизнь. Команды крыс, похоже, получили точно такой же приказ, что и солдаты гарнизона, и теперь шарились вокруг старой части свалки, изображая патрули.
   Ну и замечательно, мне же лучше... убираться с такого хлебного места мне совсем не хотелось, да и жаба душила бросать курьер. Где ещё я себе такой дом найду?
   А действия трюмников Гросса позволили мне остаться на старой свалке. Если не высовываться и не шуметь, хм... м-да... то продолжать дербанить остовы "китов" можно было почти без опаски. Ну а чтобы не попасться на глаза этим патрулям на выходе в город, я просто перенёс свои визиты на ночное время. Благо по ночам крысы по-прежнему предпочитали спать. Может, из лени, а может быть, потому, что до сих пор не догадались обзавестись лётными очками.
   Как бы то ни было, постепенно жизнь моя вошла в прежнюю колею, разве что теперь я старался не шататься почем зря по свалке и выходил на работу не абы как, а по плану. Прикинуть маршруты крысиных патрулей, с учётом этого присмотреть перспективный дирижабль, покрутиться вокруг, расставить неплохо зарекомендовавшую себя сигнализацию и, лишь убедившись, что за два-три дня никто к нему не подходил, идти на дело. Просто, надёжно и безопасно...
   Работа на китах стала чем-то походить на конвейер. Я методично обыскивал каждый выбранный дирижабль, потроша матросские тайники и свинчивая с него всё, что не сняли демонтажники. Ввиду сокращения количества выходов в город, склад в курьере снова оказался забит под завязку, причём по большей части совершенно обычными трофеями, вроде всё тех же измерителей разного назначения, колобашек вспомогательных рунных насосов и прочей мелочовки, вроде бухт энергопроводящего кабеля... не такого навороченного, как был в том дирижабле, но всё-таки. Да и корабельные нычки перестали радовать ценными находками. Ну кому нужны консервы тридцатилетней давности? Или того же возраста десять комплектов женского белья в магазинной упаковке? Вообще, единственной серьёзной находкой за последнее время я могу считать разве что пять штурманских готовален германского производства, найденные мною в одном из "китов". Да уж, что только не возят матросы в качестве контрабанды...
   Но как бы то ни было, пару сотен монет за найденный хлам выручить можно... да плюс столько же за четыре готовальни (одну из плоских бархатных шкатулок со всем её содержимым я решил оставить себе), а значит, пора собираться в гости к Краю. Заодно и кубышку свою пополню. При себе больше десяти - двадцати марок я никогда не держал. Зачем дразнить гусей? Это на свалке я могу спокойно пристрелить нападающего и спрятать тело так, что потом никто не найдёт. Что и проделывал уже... четырежды. А в городе так не получится...
   В первый раз я отнял жизнь больше полугода назад, когда, копаясь в остове каботажника из новых, прохлопал появление какой-то испитой хари, нацелившейся на мой рюкзак, в котором уже лежали аккуратно сложенные бухточки рунированных трубок нагревателя для парового котла. Сколько сил я убил на то, чтобы аккуратно, не повредив, снять эти самые трубки с котла, до сих пор, как вспомню, вздрагиваю. Адская работенка. Тем больше было моё удивление, когда заметил, как какой-то урод спокойно цепляет рюкзак с этими самыми трубками себе на спину и... уходит! Просто так... без затей...
   Честно говоря, я опешил от наглых действий крысы и даже не сразу понял, что происходит. Подошёл красноглазый пьянчуга, подхватил мой рюкзак и потопал себе, словно так и надо. В том, что дело серьёзное, я убедился в тот момент, когда по собственной глупости рванул за ним следом. Глазом моргнуть не успел, как над моей головой просвистело лезвие ножа. Это пьянчуга отмахнуться решил, да очевидно, проспиртованный организм подвёл, или глазомер отказал.
   Этот свист смерти над головой моментально привёл меня в чувство. Растерянность пропала, будто и не было. В груди полыхнула злость... и тут же ушла на задний план, а мозг начал работать так, как когда-то приучал нас тренер. Холодно, быстро и чётко. Удар ногой по голени заставил пьянчугу взвыть, а последовавший за ним удар воздушной волной в грудь отбросил его от меня на добрых три метра. Прокатившись по гремящей ржавой обшивке, противник закряхтел, пытаясь подняться на ноги... Каюсь, у меня даже не возникло мысли оставить его в живых. Рука сама подцепила застежку самодельной кобуры, и пистолет скользнул в ладонь. Стоящий на карачках мужик поднял голову... выстрел был тихим, словно из стреломёта. Глаза пьянчуги закатились, будто пытаясь рассмотреть появившийся во лбу "третий глаз", тело дёрнулось и бесшумно завалилось на бок.
   Как я закапывал труп незадачливого пьяницы в кучу хлама, как возвращался домой... не помню. В себя пришёл в ванной, стоя над наполненным баком, в котором с ожесточением оттирал куртку от собственной рвоты и крови пьянчуги, в которой перемазался, пока возился с его тушей. А вот кошмары меня не мучили. Сказалось воспитание там. Да и совесть, честно говоря, не особо дёргала. Я понял и принял, что слабость, проявленная мною здесь к противникам, грозит тем, что, если оставлю в живых хоть одного, наживу врага. Крысы, они крысы и есть. Что и было доказано вторым случаем. Тем самым, из-за которого я получил скользящий удар ножом в бок и свалился в обморок в лавке Края...
   Это была история из разряда: не делай добра, не получишь зла. Возвращаясь из города, уже на самой границе новой и старой свалки я услышал шум. Ну, любопытство не порок, поэтому, вместо того чтобы пройти мимо, решил взглянуть на происходящее поближе. Взглянул...
   Четыре крысы обшаривали тела двух явных новичков и уже успели раздеть их до исподнего. Обычное дело. Дождавшись, пока довольные трюмники уйдут, я собрался и сам покинуть место этой маленькой трагедии. Но тут до меня донёсся сдавленный стон... Я не скотина и, поняв, что один из новичков жив, не смог уйти.
   Подобравшись поближе, я с удивлением узнал в живом сына нашего бывшего соседа. Меллинг маленький городок, так что ничего удивительного в такой встрече не было...
   Я чуть не надорвался, пока дотащил кое-как перевязанного парня, здорового восемнадцатилетнего лба, до своего дома. Пришлось волокушу изобретать из двух кусков обшивки и проволоки. Ну не бросать же его было на свалке? Ночь, быть может, он и пережил бы, но остался бы как минимум без ушей, это сто процентов. Ведь помимо крыс двуногих на кладбище водятся и обычные четырёхлапые грызуны. Немаленькие такие твари. Палец оттяпать могут в один укус. В общем, пожалел бедолагу... неделю выхаживал, пока он на ноги не встал...
   А ещё через пару недель, из благодарности наверное, он привёл к моему дому двух своих дружков. Жаден оказался, урод... В этот раз я головы не потерял. Грохнул всех троих, абсолютно точно понимая, что и зачем делаю. Да вот не уберёгся, получил-таки ножом в бок. Но с тех пор подобных ошибок я больше не совершал и гостей к себе домой не водил. Не считая Края, хм...
   Нет, у меня, разумеется, бывали и драки без смертельного исхода... со сверстниками. Но все они происходили в первые три-четыре месяца после налёта пиратов и в основном сводились к претензиям а-ля "Ты чего это на нашу территорию полез?" Ну а дальше слово за слово, потолкались-попинались, помирились, потравили байки об интересных находках и вместе пошли сдавать товар. Я так, кстати, с половиной скупщиков перезнакомился. А что? Тоже польза.
   А потом на свалку потянулись взрослые, и дети притихли. Кто-то перестал наведываться на китовое кладбище из страха, кого-то родители вывезли из города... а кто-то присоединился к начавшим набирать силу городским бандам, но с ними я пока не пересекался. И слава богу. В городе такого резкого малолетку не поймут даже бандиты. По крайней мере, внимание привлеку точно. А оно мне надо?
   Край встретил меня в своей лавке... хмуро. На прилавке огромный гроссбух, в руке перьевая ручка, понятно... Пришло время подводить квартальный итог, и отставной старшина жутко страдает от пляшущей перед глазами цифири. Хм, мне вот интересно - а для кого он эти отчёты готовит, учитывая, что никаких фискальных органов в Меллинге и в помине не осталось, а "крышующие" торговцев бандиты и вовсе не заморачиваются с подсчётом "полагающихся" им процентов. Они просто заявляют "ты должен такую-то сумму", и до отчётов им дела нет.
   - О, Рик! - Подняв голову на треньканье дверного колокольчика, Бронов расплылся в усталой, но широкой улыбке. - Лёгок на помине. Только что о тебе думал!
   Кто бы сомневался. Пока я после того взрыва приходил в себя у Края дома, напросился к нему в помощники. И этот гроссбух помню... потому как ушлый отставной старшина не только за прилавок меня поставил, но ещё и ежемесячный отчёт на меня же скинул... Ничего удивительного, что и сейчас он меня вспоминал.
   - Даже не проси, - поднял я руки в защитном жесте. - Твои бумажки, сам занимайся. А я сегодня просто клиент.
   - Эх, нет в жизни счастья, - делано печально вздохнул Край и, отложив в сторону книгу и ручку, ткнул пальцем в массивную столешницу. - Выкладывай, что принёс... клиент.
   А потом был торг. Не то чтобы Край так уж хотел меня объегорить, но товар-то подержанный... так что не грех и цену сбить за поцарапанный латунный корпус или не подходящую под нынешние стандарты размерность соединений.
   Как бы то ни было, свои законные двести марок я получил. Не самый большой доход за месяц вкалывания на свалке, но вполне достойный... в моём нынешнем понимании, ясное дело.
   А вот готовальни Край долго крутил, вздыхал, хмыкал, но в конце концов с сожалением отодвинул футляры от себя и развёл руками.
   - Рик, сам понимаешь, верфь у меня этот товар не возьмёт. Я им только детали с "китов" отдаю.
   - Я понимаю, дядька Край, - кивнул я. - Но в каперских лавках у меня их возьмут за бесценок... Вот я и подумал, может быть, ты сможешь выручить за них нормальные деньги?
   - Хм... комиссия? - приподнял бровь Край и, дождавшись моего кивка, с готовностью подвинул готовальни к себе. - Десять процентов мои.
   Да не вопрос. Сомневаться в том, что Край продаст готовальни по лучшей цене, не приходилось. Вот чего-чего, а торговаться отставной флотский умеет не хуже восточных торговцев, давно уже забывших дорогу в Меллинг.
   Попрощавшись с Броновым, я выкатился из его лавки с изрядно полегчавшим рюкзаком за спиной и, не теряя времени, устремился за покупками. Растущий организм - это, оказывается, такие расходы на одежду! А обувь! Учитывая, что здесь даже на фабриках вовсю в ходу ручной труд, цена пары ботинок лично во мне вызывает глубокую ненависть к эксплуататорам, не понимающим всей прелести механизации и смысла словосочетания "взять своё на обороте".
   Первым на моём пути стал маленький магазинчик на Ратушной площади. Ещё полтора года назад он принадлежал старому Йозефу, торговавшему готовым платьем и бравшему заказы по каталогам, которых в его лавке была тьма-тьмущая. О, сколько времени мы с приятелями проводили, листая толстый красочный журнал "Полезные механизмы"! Сколько споров о лучшей модели велосипеда заканчивалось тем, что хозяин лавки выгонял нас из своего магазина... м-да. А теперь вместо добродушного седобородого старика с лукавой улыбкой и вечным прищуром над стёклами пенсне здесь хозяйничает сухой и длинный, словно оглобля, германец с постоянно поджатыми словно в недовольстве тонкими губами под щеточкой нафабренных усов и костистым невыразительным лицом с сонными "рыбьими" глазами.
   Правда, товар в его лавке ничуть не хуже, чем был у Йозефа... Разве что нет больше толстенных каталогов на полке у стены, а вместо вечного детского гомона, то и дело взрывавшегося криками удивления, в магазине воцарилась мерная тишина...
   - Добрый день, герр Шульц. - Поздоровавшись по-немецки, я изобразил короткий полупоклон. Любит этот германец такую вот "вежливость".
   - Добрый день, - сухо кивнул владелец магазина, наградив меня нечитаемым взглядом.
   О как, да он сегодня в хорошем настроении, однако... С чего я так решил? А всё просто. Было бы настроение плохим, и Шульц просто указал бы мне на дверь. Плавали, знаем. И плевать этой оглобле на возможную потерю дохода. Гонор важнее. Тьфу... немчура проклятая...
   - Я бы хотел купить одежду... Штаны, куртку, рубашки... вроде того, что сейчас на мне.
   - Растёте, юноша, - с таким видом, словно награждает меня высшим германским орденом, проговорил Шульц и, окинув ещё одним коротким взглядом с головы до ног, прищёлкнул пальцами. - Подождите, я принесу ваш размер... Ничего здесь не трогайте. - И, повернувшись к неприметному помощнику, просочившемуся в помещение, велел: - Клаус, проследи.
   Тот кивнул и, усевшись на высокий стул, уставился на меня. Теперь глаз не сведёт, пока отец не вернётся. Ну да, Клаус - сын владельца магазина, такой же худой и нескладный. Исполнительный парнишка лет шестнадцати, и в отличие от отца с вполне нормальным характером. Весёлый и улыбчивый... когда не на работе. Зашугал его батя. Я подмигнул парню, тот бросил короткий взгляд в сторону шторки, за которой скрылся его отец, и выжидающе уставился на меня.
   - Держи, приятель. С "Хельмута" скрутил. - Сделав несколько шагов, я протянул Клаусу небольшой шильдик с германским орлом и готической надписью - названием "кита", действительно некогда украшавший капитанскую консоль ходового мостика этого рейдера. Клаус подобные вещицы коллекционирует, и у нас давно налажен своеобразный обмен.
   Парень просиял, покрутил в руках массивный значок и, улыбнувшись, тут же спрятал его в бездонный карман своих широченных штанов. Туда же отправился и переданный мною список книг, которые я хотел бы приобрести.
   - После заката подходи на пустырь, - произнёс он и, бросив короткий взгляд на шторку, шикнув, тут же сделался серьёзным. Слух у Клауса - это нечто... да. Не прошло и несколько секунд, как в помещение вошёл его отец, держа в руках стопку вещей.
   - Клаус, не сиди сиднем. Помоги юноше подобрать одежду, - приказал он сыну и развернулся, чтобы вновь исчезнуть в подсобке. - На расчёт позовешь меня. Не хватало ещё, чтобы тебя всякие босяки обсчитывали...
   Скорчив рожицу в спину отцу, Клаус посмотрел на меня и развёл руками. Да, понимаю... тиранящая родня, это мне знакомо... Переглянувшись, мы принялись отбирать подходящую мне одежду. Пару тёплых рубашек, для выхода в город и работы на свалке, крепкие саржевые штаны, до боли напоминающие обычные джинсы, привычные мне по тому миру. Комплект из кожаного комбеза и куртки, незаменимая вещь для ползания по китовому кладбищу... носки и нижнее белье, тоже несколько комплектов. Герр Шульц даже о перчатках не забыл... за что ему отдельное спасибо. Рюкзак толстел и тяжелел, а я мысленно подвывал, прикидывая, в какие расходы себя вгоняю. А ведь мне ещё нужно обувь купить, да и на вечернем торге на пустыре денежки понадобятся.
   Собственно, если бы не необходимость встретиться с Клаусом, я бы и не пошёл к Шульцу. Благо в той дыре, в которую превратился Меллинг, его магазин одежды не единственный. В отличие от книжных. Бандиты и каперы-пираты - не большие любители литературы, а потому отыскать нужные мне книги в городе стало практически невозможно. Библиотека верфи не в счёт. Выносить книги оттуда было запрещено и раньше, а некоторые из них мне хотелось бы иметь в собственности. И вот здесь как раз и мог помочь Клаус. Заядлый книгочей, он как рыба в воде ориентируется в маленьком "книжном клубе" Меллинга. Найти нужную книжку, совершить сложный обмен или просто отыскать человека, у которого можно взять требующуюся книгу с возвратом, для Клауса не проблема. Ну как не воспользоваться таким удобным случаем? Я и пользуюсь. Не всё же по свалке рыскать в поисках нужной литературы, правильно? А переписывать целые тома в библиотеке - это мазохизм!
  

* * *

   Вальтер Гросс смерил докладчика угрожающим взглядом.
   - Значит, на верфь уже больше года поступают детали и приборы со старой части кладбища, так? И почему я узнаю об этом только сейчас, а не сразу после взрыва?! - прошипел он, и собеседник Гросса испуганно попятился. Капитан Меллингского гарнизона славился своим крутым нравом и полным пренебрежением к закону, когда тот мешал ему делать своё дело.
   - Но у нас до сих пор не было приказа сравнивать время производства деталей... - Подчинённый утёр выступивший на лбу холодный пот.
   - А в сортир вы тоже ходите только по приказу? - осведомился Гросс и, внезапно успокоившись, заключил: - Поднимите все записи, опросите всех кладовщиков, но найдите мне скупщиков, от которых поступили эти приборы. Немедленно!
  
  
  

Часть вторая. Идти вперёд

  

Глава 1. Бойся своих желаний, они могут исполниться

  
   Визит на пустырь удался на все сто. Клаус расстарался, так что к моему приходу ушлый германский подданный уже приплясывал вокруг большой стопки упакованных в грубую бумагу и перетянутых шпагатом книг. Нет, приплясывал он не столько от радости, сколько от нетерпения. Все эти книги он получил под честное слово и теперь переживал о том, чтобы вовремя отдать все долги. Говорю же, Клауса здесь знают очень хорошо и доверяют ему безоговорочно, даже старожилы. Правда, лишь в том, что касается книг и их оборота. Но лиха беда начало, сейчас ему доверяют обмен и продажу книг, а через полгода, глядишь, и репутация среди торговцев появится. А это даже в такой дыре, как Меллинг, очень и очень серьёзно. Точнее, наверное, даже именно здесь репутация честного торговца значит куда больше, чем в любом другом городе.
   В Меллинге ведь бывают не только безработные матросы, здесь на берег сходят и экипажи ремонтирующихся каботажников, у которых в карманах обычно звенит если не золото, то полновесное серебро. В основном это каперы, само собой, но кто сказал, что они нуждаются только в вине и девках?
   Так что, учитывая, с какой скоростью среди матросни распространяются слухи, репутация честного торговца может принести Клаусу солидную прибыль. Собственно, именно поэтому его отец и закрывает глаза на увлечение сына книжными премудростями. Тоже понимает, что стать своим в Меллинге Клаусу будет куда проще, чем ему самому.
   А свой - это выгодно. Цены ниже, доставка товаров проще, да даже такая вещь, как касса взаимопомощи, до сих пор работающая в Меллинге как ни в чём не бывало, это уже солидный козырь! А воспользоваться ею может только свой. Новичкам доступ к кубышке закрыт напрочь.
   - Итак, Клаус. Чем порадуешь сегодня? - поинтересовался я после того, как мы обменялись рукопожатием и устроились за небольшим столиком под навесом старой, давно не ремонтированной беседки, вокруг которой в основном и крутилась вся нынешняя книжная жизнь города.
   - Рик, не так много, как ты хотел, но кое-что есть... - улыбнулся Клаус. - И ты заплатишь за всё, ручаюсь.
   - Откуда такая уверенность? - прищурился я.
   А этот... сын торговца только гордо хмыкнул и принялся осторожно развязывать шпагат. Аккуратист... немец-перец-колбаса, понимаешь.
   - Скажем так, для неё есть все основания, - заметил Клаус, разворачивая бумагу и начиная раскладывать на ней принесённые книги.
   Ну, что я могу сказать? Прав Шульцев сын. Несмотря на то что притащенная им литература и на пятьдесят процентов не совпадала с переданным мною списком, жаловаться на это я не стану. Более того, не торгуясь, куплю всё... и буду рад.
   - Я ведь правильно понял твой интерес? - с широкой довольной ухмылкой спросил Клаус, наблюдая, как я касаюсь потёртых обложек, провожу пальцами по названиям...
   О да! Да тут одно велиградское издание "Систем рунных расчётов в применении к летательным аппаратам" стоит больше, чем все остальные книги вместе взятые... А ведь те тоже не абы что! Ни одной книги, какую бы я мог найти в библиотеке верфи. Зато на три из лежащего передо мной десятка изданий я видел ссылки всё в той же библиотечной литературе. Солидной литературе...
   - Сколько? - Я уж было приготовился к кровопусканию кошелька, но Клаус меня удивил.
   - Как за твой список, - усмехнулся он. Заметив удивление, мелькнувшее на моём лице, Клаус развёл руками. - Рик, я понимаю, дёшево... Но тут очень удачно получилось. Старый Верин уезжает к внучке в Ревель и распродаёт имущество. Книги чуть ли не на вес торгует. Вот я и...
   - Это всё ты у него взял? - удивился я.
   Клаус кивнул. Ещё раз взглянув на разложенные на столе книги, я покачал головой и, не торгуясь, выложил перед сыном Шульца обещанные пятьдесят марок. Подумал... и накинул сверху ещё пять. Оно того стоит. А из Клауса действительно выйдет хороший торговец. С таким можно иметь дела...
   То, что грядут большие неприятности, я понял, когда вернулся в дом Края с пустыря, нагруженный покупками, от которых рюкзак распух и потяжелел... чёртовы книги!
   Ну а чем, как не неприятностями, может грозить болтающаяся на одной петле, перекособоченная дверь, поскрипывающая на прохладном весеннем ветру?
   Пришлось в срочном порядке менять траекторию движения. Кто его знает, а вдруг за домом Бронова ведётся наблюдение, и меня прихватят, едва я ступлю на его порог?
   Оставив рюкзак с покупками в своём тайнике, я проверил снаряжение, прихватил лётные очки и, нацепив под куртку сбрую со стволом, отправился на разведку. И первым делом я решил аккуратно заглянуть домой к Краю.
   Пробраться в пустой дом незамеченным не составило никакого труда. Благо вопреки моим ожиданиям никто за ним не следил. Обследовав прилегающую территорию и убедившись, что рядом нет ни одного наблюдателя, я перемахнул через символический заборчик на заднем дворе и, стараясь на всякий случай держаться в тени, подальше от заливаемых лунным светом открытых пространств, прокрался в дом.
   И первый вывод, который я сделал после недолгого осмотра пустых комнат, был однозначным: кто бы ни пришёл за Краем, это были не бандиты. Местная криминальная шушера ни за что не удержалась бы от грабежа, а дом Бронова был в полном порядке. Даже следов обыска не видно. И это странно... впрочем, исходя из этих данных, говоря языком моего тамошнего учителя математики и тактического анализа, можно сделать ещё один вывод. Края взяли люди, которым просто не интересна убогая обстановка его дома. А таковых в Меллинге немного. Если быть точным, чуть больше полутора сотен солдат гарнизона. И вот что мне теперь делать?
   Когда я дошёл до этого умозаключения, в животе похолодело. Молнией блеснула мысль, что это вторая часть шоу со взрывом. И я принялся судорожно прикидывать, где меня угораздило проколоться. Впрочем, почти сразу одёрнул себя и, кое-как успокоившись, признал эту идею не самой вероятной... скажем так. Ну, если честно, то мне просто не хотелось верить в подобное развитие событий. И вообще, кто знает, где и как мог накосячить Край Бронов? У отставного флотского старшины хватало интересов в Меллинге, так что ничего странного в таком вот результате не было...
   Так я успокаивал свою совесть, пока мозг продолжал просчитывать варианты и искать способы решить возникшую проблему. Каюсь, несмотря на доверительные отношения между мной и Броновым, в первую очередь я пытался определить, чем мне лично грозит происходящее и каких проблем стоит ожидать от грядущего. Счастливого ребенка Рика быстро забил куда более прагматичный Кирилл Громов, вынужденный слишком рано повзрослеть в том мире, а потому, в каждом событии и действии искавший подвох. Уж его-то жизнь совсем не располагала к счастливой вере в доброе и светлое. Спасибо родственничкам, они весьма споро отучили от этих глупостей. Другое дело, что и я не чужд обычной человеческой признательности, так что вопрос, вытаскивать Края из гарнизона или нет, передо мной не стоял. Ответ и без того очевиден.
   Но сначала нужно разобраться, что к чему, а для этого нужно раздобыть хоть какую-то информацию. Вопрос, к кому я могу обратиться за нужными сведениями, учитывая, что круг моих знакомств в городе крайне узок? Если не сказать больше... Редкие старожилы, по тем или иным причинам до сих пор не покинувшие город, ставший обителью всякой шушеры и ищущих найма каперов, да продавцы нескольких магазинов, вот и весь мой "ресурс". Впору самому себе пинка дать за то, что больше года так качественно сторонился людей. Хотя с крысами это точно был правильный ход...
   От самокритики меня отвлёк тихий шорох на первом этаже. На кухне? Да... Короткий посыл воздушной волны приносит ответ. Человек, скорее даже ребенок. Один... и он уходит. Хм... подсыл от очередной банды? Заметили сорванную дверь и решили полюбопытствовать? Тогда почему он не осмотрел весь дом?
   Дождавшись, пока шаги стихнут, я скользнул вниз по лестнице, и уже хотел было кинуться следом за неизвестным визитёром, когда заметил по центру стола в гостиной то, чего там раньше не было. Небольшой конверт без адреса и марки. И лишь одно слово, написанное знакомым, но почти забытым уже бисерным почерком: "Отшельнику".
   Так Край в шутку прозвал меня после того, как побывал в гостях на курьере. А что? До ближайшего анклава крыс оттуда больше десяти километров. От городских окраин примерно столько же... вокруг ни души. Чем не отшельник?
   Чуть помедлив, я всё-таки взял в руки письмо и, не теряя времени, слинял из дома Края так же, как пришёл, через задний двор, старательно укрываясь от возможных наблюдателей в резких угольно-черных тенях. Луна, зараза, никак не хотела прятаться в облаках, хотя ими полнеба обложено. Пришлось финтить... Письмо? Открою его в укромном месте...
   Что может быть укромнее родного подвала? Учитывая, что дом над ним никто так и не выстроил, да и вообще эта часть улицы до сих пор пустует, могу утверждать с уверенностью: удобнее места не найти. В изрядно опустевшем после налёта пиратов Меллинге осталось много свободного жилья. Дома ветшают, как это всегда и бывает, если в них не живут люди, и чем больше времени проходит, тем меньше желающих в них селиться. Вот и стоят покинутые дома, всматриваясь в глаза прохожих чёрными провалами окон и жалобно скрипя ржавеющими петлями... Эх, не быть больше Меллингу тем тихим провинциальным городком, каким я его помню...
   Отбросив неожиданно накатившие воспоминания, я спустился через угольную яму в подвал и, тщательно заперев бесшумно закрывшиеся дверцы, уже давно ставшим привычным усилием воли поджёг фитиль керосиновой лампы.
   Поставив светильник на колченогий стол, я присел на стоящий рядом ящик... в такие мы с отцом собирали невеликий урожай с нашего яблоневого садика, от которого теперь осталось лишь четыре обгорелых пня и заросший бурьяном задний двор... Ар-р! Да что такое!
   Нервно тряхнув головой, выудил из кармана конверт и, предварительно аккуратно разгладив его на коленке, с глубоким вздохом надорвал край. Какой нож для бумаг? Оставьте эти роскошества! Ручками, ручками. Неровно... да, но на качество текста не влияет...
   Содержание письма повергло меня в лёгкий ступор. Нет, увидев почерк на конверте, я уже предполагал, кто мог написать это письмо. Но... слишком много времени прошло с того дня, как я последний раз видел такие же витиеватые, бисерно выписанные строчки... в тетрадях Хельги, дочери Края, учившей меня и ещё пару ребят из нашей школы русскому языку. Подрабатывала она так на каникулах, между семестрами в училище при Ладожском университете. Хех, вот бы она удивилась, если бы мы с ней сейчас столкнулись... Уж с чем с чем, а с русским языком у Кирилла Громова проблем точно никогда не было. Родная речь всё-таки. Точно такая же, как для Рика Чернова венедское, или, как его ещё называют, прусское наречие.
   Перечитав короткое послание непонятно откуда взявшейся в Меллинге дочери Края, я вздохнул. М-да, а ведь встреча состоится весьма скоро. Если, конечно, это не грандиозная подстава... Впрочем, кто станет плести такие вот затейливые вензеля ради захвата какого-то тринадцатилетнего мальчишки?
   Но вот чутьё, прежде спавшее сладким беспробудным сном, заворочалось, забеспокоилось. Пока ещё несильно, а словно намекая на необходимость стать осторожнее... но и этого мне хватило, чтобы задуматься.
   Хельга уехала из города фактически сразу после налёта пиратов... подальше от сорвавшихся с тормозов полицейских, кстати, почти в полном составе бежавших из города, едва патрули германского гарнизона появились на улицах Меллинга. И Край очень не хотел, чтобы дочь появлялась в ставшем прибежищем каперов городе... он сам мне об этом говорил и не раз. И вот теперь эта самая Хельга, которая вообще-то должна грызть гранит науки где-то под Новгородом, нарушив волю отца, оказывается в Меллинге. О чём, как мне кажется, Край даже не подозревает. По крайней мере, во время нашей последней встречи он и словом об этом не обмолвился. Да и настроение у него было вполне обычное...
   И ещё один момент. Откуда Хельге известно прозвище, данное мне её отцом? Он что, в письмах дочери все свои шутки излагает? Эх, вопросы-вопросы...
   Взъерошив и без того спутанные волосы, я поднялся с ящика и, бросив письмо на стол, принялся наворачивать круги по подвалу. Мысли в голову лезли какие-то сумбурные и по большей части откровенно неприятные. Вновь проснулась подозрительность, вспомнились спрятанные в тайнике шкатулки-накопители, о существовании которых я, кстати, не нашёл ни одного упоминания в библиотеке верфи. И если бы не знания Кирилла, то до сих пор, наверное, гадал бы, что же мне с таким грохотом и помпой удалось спереть со старого... и странного венедского "кита".
   Но как бы то ни было, а на встречу с Хельгой мне идти придётся. Судя по письму, она в курсе происшедшего с отцом... и наверняка попытается его вытащить. Хочу помочь. Край и раньше относился ко мне по-доброму, а уж за последние полтора года мы и вовсе стали друзьями... ну, насколько это вообще возможно при нашей разнице в возрасте.
   Решено. Сначала вытащим Края, а потом уж будем решать все непонятки... Я хлопнул кулаком по открытой ладони и принялся готовиться к очередной вылазке в город.
   Широкий и длинный нож в твёрдых кожаных ножнах привычно обосновался на поясе сзади. Горизонтально, чтобы не мешал при беге. Самодельная "сбруя" с кобурой, в которой покоится мой пугач, подтянута и не стесняет движений. Укрыв её от нескромных взглядов короткой курткой, покрутившись так и сяк, я удовлетворённо кивнул и, перешнуровав покрепче новенькие ботинки с высоким голенищем, отправился на назначенную мне встречу.
   В ночной темноте, непроглядной для человеческого глаза, но совершенно мне не мешающей, спасибо лётным очкам, я довольно быстро миновал добрую половину городка, старательно огибая при этом многочисленные питейные заведения и стараясь держаться подальше от заброшенных улочек. Вот и ратуша... Отсюда направо, мимо площади, и вот нужная мне улица Шорников. Дом, упомянутый в записке Хельги, кажется пустым и брошенным. В окнах темно, в палисаднике валяется какой-то мусор... Правда, все окна целы, и даже ставни на ветру не скрипят... Стоп! Как в окнах может быть темно, если на мне лётные очки?!
   Постояв пару минут, укрываясь под балконом здания на углу улицы и понаблюдав за нужным мне домом, но так и не заметив каких-либо признаков того, что в нём кто-то есть, я вздохнул. Осторожность и ещё раз осторожность!
   Прикрыв глаза, сосредоточился, и по улице пронёсся порыв сильного холодного ветра. Загудел в трубах, засвистал меж домами, скрипнув перекосившимися ставнями, промчался по комнатам, шурша обрывками обоев и шелестя бумажным мусором... и унёсся прочь, чтобы через минуту ударить мне в грудь лёгкой, почти неощутимой волной воздуха. Вот так. Наблюдателей на крышах и в подворотнях вроде бы нет... как нет их и в брошенных домах. Уже хорошо... Надо бы ещё как-то проверить и дом, в котором Хельга назначила встречу. А вдруг там засада? Вот только с воздухом, боюсь, не получится... Окна-двери заперты. На чердаке даже ставни закрыты... сквозняку взяться неоткуда. А без ветра информацию собрать будет сложновато. Хм... Я прислушался к стихиям и улыбнулся. Есть же ещё и Вода!
   Тихо, крадучись, я пробрался на задний двор нужного мне высокого фахверкового дома под полувальмовой крышей и, отыскав с помощью воздуха небольшую щель, пустил в неё тонкую, почти незаметную струйку воды, тут же словно змейка скользнувшую внутрь дома. Управлять ею неизмеримо легче, чем воздушным аналогом, но есть и свои минусы.
   Удерживать внимание в вечно подвижной, текучей и аморфной стихии мне всегда было непросто. С Воздухом почему-то таких проблем не было никогда. А вот Вода... эта стихия выматывает своим блеском и неподатливым нравом. Да и фильтровать информацию, передаваемую Воздухом, мне куда легче, чем разбираться в многослойных, постоянно меняющихся образах, получаемых от Воды. Но деваться некуда... воздушный аналог такой вот змейки слишком быстро рассеется.
   Итогом получасового сидения под стеной дома стал вывод: Хельга там не одна. С ней двое молодых людей. Один клюёт носом на стуле в гостиной, оберегая сон спящей там же на диване дочери Края, второй колдует над плитой на кухне. На засаду это не похоже, но кто эти молодые люди, я не знаю. А значит, придётся быть настороже.
   Расстегнув на всякий случай куртку, я подошёл к застеклённой задней двери дома, ведущей как раз на кухню, где кашеварил один из спутников Хельги. Вот, кстати, и ответ на вопрос о тёмных окнах. Они просто заклеены изнутри чёрной бумагой. Умно.
   Тихий стук в дверь. Приложенная к стеклу, воздушная мембрана тут же перестает передавать какие-либо звуки с кухни. А нет... лёгкие шаги... Дверь распахнулась, и в живот "повару" уткнулся ствол.
   - Не шуми. - Я улыбался, глядя на высокого собеседника снизу вверх. М-да, зрелище, должно быть, сюрреалистичное... в сочетании с огромными линзами очков-"консервов" на моём лице. - Я - Отшельник. Звали?
   Побледневший парень резко кивнул, отчего длинные чёрные волосы волной упали ему на лицо.
   - Хельга в гостиной, - шепотом сообщил он, одновременно сдвигаясь в сторону, словно пропуская меня в дом.
   Замечательно. Я сделал вид, что шагнул вперёд, и резко ударил рукоятью ствола ему под дых, одновременно затыкая рот воздушной пробкой. Эдакий кляп. Ещё один удар, на этот раз куда более нежный, приходится по затылку согнувшегося в три погибели парня. Уложить на пол, спеленать... Можно идти дальше.
   Осторожность, и ещё раз осторожность!

Глава 2. Гладко было на бумаге

  
   - Он первый захотел меня ударить, - пожал плечами я в ответ на очередной укор Хельги.
   Та тяжело вздохнула и перевела взгляд на бережно потирающего затылок "повара", сидящего за столом напротив меня.
   - Иван... - протянула девушка.
   Тот поморщился.
   - Да не хотел я его бить... только пистолет отнять думал. А он вдруг... - нехотя забубнил Иван и осёкся под насмешливым взглядом своего напарника.
   - А он вдруг тебя вырубил. Абордажника... двенадцатилетний пацан! - хохотнул напарник, но, на миг замолкнув, посерьёзнел и договорил уже куда тише, аккуратно тронув пальцем компресс, наложенный Хельгой на вздувшийся на его затылке шишак. - Точнее, двух абордажников. М-да, на "Фениксе" лучше об этом молчать. Засмеют.
   - Мне тринадцать, - насупился я. Вообще-то скоро даже четырнадцать... ну да ладно...
   Кстати, нейтрализовать этого улыбчивого приятеля Хельги было даже проще. Спеленав "повара", я подошёл к двери, ведущей с кухни в гостиную, открыл её и, сняв с проёма воздушную пелену заглушки, установленную мною во время нашей короткой беседы, прыжком преодолев разделяющие нас пару метров, врезал сидящему за столом и клюющему носом парню по затылку.
   А потом проснулась Хельга. В результате меня отчитали, отобрали пистолет, заставили умыться и усадили за стол, на котором тут же появилась тарелка с пирожками и кувшин с молоком. Награда... ага. А пока я утолял голод, не прекращавшая ворчать дочь Края приводила в чувство своих друзей. Зато под шумок я таки вернул свой ствол, неосторожно оставленный Хельгой на тумбочке, и сейчас чувствовал себя куда увереннее.
   Хельга, пока занималась оказанием первой помощи своим друзьям, трещала без умолку. Так я узнал, что три месяца назад она окончила штурманское отделение флотского училища при Ладожском университете и устроилась младшим штурманом на частный тысячерунник под громким названием "Феникс". А здесь оказалась для того, чтобы забрать отца в Новгород. Благо капитан и владелец дирижабля, наслышанный о происходящем в Меллинге, выделил ей и время, и двух матросов. Всё равно, пока "Феникс" находится в доках на плановом обслуживании, полётов не предвидится...
   - Что, вот прямо так взял и выделил? - удивился я.
   Хельга смерила меня недовольным взглядом.
   - Мы с Владимиром уже четыре года знакомы. Я на его корабле каждый год практику проходила. А капитаны в Новгороде умеют ценить свои экипажи, - поучительным тоном заметила она.
   - Понятно. - Я бросил короткий взгляд на её кивающих приятелей. Вот, кстати говоря... - А что же за корабль такой, этот "Феникс", что у него на борту абордажники имеются? Твой Владимир что, каперством промышляет?
   - Он не мой, - вспыхнув, отрезала Хельга.
   Матросы только хмыкнули. Иван, заметив обжигающий взгляд девушки, тут же сделал вид, что закашлялся, а Архип, моментально задавив ухмылку, принялся объяснять, что к чему. Тоже, очевидно, не пожелал навлекать на себя гнев Хельги. Понимаю, дочка Края - девушка вспыльчивая, на расправу скорая, да и рука у неё тяжёлая. Помню. Сам не раз от неё учебником по голове огребал, когда учиться ленился... Правда, отходчивая, этого не отнять. Стукнет и простит...
   - "Феникс" не капер, Рик. Но мы ходим по всей Европе, а здесь с пиратами просто беда. Редкий рейс без стычек обходится. Но "Феникс"-то корабль добрый. От кого удерём, а кому и мозги вправим, дабы впредь пиратствовать неповадно было. Ну и... не бросать же добро, когда оно само в руки идёт? Вот и назначил капитан часть матросов абордажниками. Хотя какие там абордажи-то? Призовая команда и только, слышал о таких? Вот-вот. Иван, например, палубный старшина, а я второй двигателист. Ну приклеилось к нам в экипаже прозвание "абордажники", мы и привыкли, - объяснил Архип.
   - Да, с тысячерунником это тебе повезло, - вздохнул я, повернувшись к Хельге. - Обычный каботажник больше чем на шесть сотен не рассчитан.
   - Фи, Рик! - вздёрнула носик та, моментально престав злиться, на что, собственно, я и рассчитывал. Характер у дочки Края мало изменился. - "Феникс" это тебе не "селёдка" какая-нибудь. Это "кит"!
   Я сделал круглые глаза. Ну да, кто бы мог подумать... а то, что я родился и вырос фактически на верфи и прекрасно разбираюсь в подобных вопросах, оставим за кадром. И сделаем вид, что я понятия не имею о такой вещи, как рунный класс дирижабля. А он есть.
   Каботажники редко рассчитаны на одновременную работу более пятисот-шестисот простых рунескриптов, так называемых стандартных единиц. Размеры не позволяют использовать большее число рунных цепочек. На самом деле, нижний порог, отделяющий каботажные корабли от вспомогательных, типа шлюпов, всего сотня единиц. Иными словами, позволяют размеры дирижабля запитать сотню стандартных рунескриптов одновременно и бесперебойно, ему автоматически присваивается класс "каботажник". Нет - шлюп, вспомогательное судно. И это без учёта рунных кругов, обеспечивающих удвоение подъёмной силы дирижаблей, устанавливаемых на всех кораблях без исключения. А вот с "китами" интереснее. Во-первых, чтобы войти в этот класс, корабль должен быть оснащён не газовыми баллонетами в бронированном рунами куполе, а вакуумными, точнее, безвоздушными отсеками в нём, соответственно это означает совершенно иной тип и сложность рунескриптов, наносимых как на сам купол, так и на несущий его стальной каркас. Исчисление возможного количества применяемых рунескриптов на "китах" проводится без учёта цепочек, пошедших на создание безвоздушных отсеков в куполе. И при этом редкий дирижабль такого класса имеет запас меньше чем в тысячу стандартных единиц. Например, ставший моим домом курьер уж на что старичок старичком, а и тот был рассчитан на восемьсот единиц и относился к классу "китов" четвёртого, низшего ранга. К которому, кстати, судя по всему, относится и "Феникс". Третий ранг присваивается "китам", рассчитанным на питание как минимум трёх тысяч единиц. Второй ранг - суда-пятитысячники. Ну а первый... первый ранг присваивается только боевым линкорам, способным нести на куполе от семи тысяч рун и более.
   В самом деле, Хельге действительно есть чем гордиться. Закончив училище, попасть на "кит", да ещё и по специальности, это круто. Обычно новички начинают именно с каботажных судов. И перебраться из этой ниши на "киты" довольно тяжело. Вон, подавляющее большинство матросни, ищущей найма в Меллинге, может даже не рассчитывать на подобное. А те, у кого есть шансы, держатся отсюда подальше. Каперство в послужном списке - не лучшая рекомендация для получения найма на "китах". Хотя бывают и исключения... Например, артефакторов, служивших на каперах, капитаны "китов" отрывают с руками. Ещё бы! С их-то опытом управления и оптимизации работы рунных систем в боевой обстановке...
   От размышлений меня отвлёк Иван, напомнив о причинах сбора нашей тёплой компании.
   - Кораблём можно будет и после похвастаться, - заметил он. - А сейчас у нас есть куда более важное дело. Хельга, ты настаивала на приглашении Рика, тебе и вводить его в курс дела.
   - Мм... да, ты прав, Иван. - Девушка нахмурилась, помолчала, но, заметив мой выжидающий взгляд, решительно тряхнула гривой русых волос. - Понимаешь, Рик... Отец в своих письмах много рассказывал о жизни в Меллинге и... о тебе. Дела, ради которых он остался в городе, давно завершены, и я, отправляясь сюда, рассчитывала уговорить отца переехать в Новгород. И тебя вместе с ним. Он очень привязался к тебе...
   - Хочешь сказать, что он отказывался уезжать из города без меня? - изумился я.
   Хельга кивнула. Чёрт, а ведь Край ни разу, ни словом, ни намёком... Вот ведь... чувствую себя полным идиотом. Нет, но почему он молчал? Меня-то здесь ничто не держит...
   - Не то чтобы отказывался. Он вообще старался не отвечать на мои предложения о переезде, так что я решила поговорить с ним лично. Благо время и возможность приехать у меня были. А тут... пока мы с Иваном искали отца в лавке, Архип пошёл к нам домой и увидел, как солдаты гарнизона уводят его прочь.
   - А письмо? - уточнил я.
   Архип с Иваном переглянулись и уставились на Хельгу. Та вздохнула.
   - Я видела, как ты с тяжёлым рюкзаком выходил из лавки на площади. Ну и проследила немного... Непохоже было, что ты собираешься уходить из города в этот же день. А из писем отца я знала, что останавливаешься ты обычно у него, вот и...
   - Понятно. - Я тряхнул головой и улыбнулся. - Ладно. С этим разобрались. Осталась самая малость. Решить, как вытащить Края из лап капитана Гросса.
   - Так ты поедешь с нами? - просветлела Хельга.
   - Я что, похож на идиота? - фыркнул я. - Думаешь, жизнь на свалке - это предел моих мечтаний?!
   А вот от участия в акции спасения Края Бронова меня отстранили. Пока Иван и Архип, переглядываясь и запинаясь, пытались объяснить, почему они не хотят принимать мою помощь в этом деле, Хельга молчала. Но, очевидно, ей надоело слушать это блеянье, и девушка коротко рубанула: "Мал ещё".
   Что ж, я не обидчивый. Отомщу и забуду. Потом. А пока я пожал плечами и, подхватив с блюда последний пирожок с мясом, вонзил в него зубы. Пока тёплый, надо съесть. Тем более что последний раз я ел около двенадцати часов назад, в кафе-пекарне старого Петера. Старику сто два года, и плевать он хотел на пьяных каперов и бандитов. Да те к нему и не заглядывают. Наверное, запах выпечки им претит. Или четыре сына пекаря, сами выслужившие по десятилетнему контракту на флоте и великолепно знающие, с какой стороны браться за оружие...
   - Быва бы вефть федуожена...
   - Рик, сначала прожуй, а потом говори, - нахмурив тонкие брови, грозно блеснула серыми очами Хельга.
   Я кивнул и активнее заработал челюстями.
   - Прожевал? А теперь повтори то, что ты хотел сказать.
   - Была бы честь предложена, - послушно проговорил я и растянул губы в улыбке. - У меня только один вопрос. А как вы собираетесь убираться из города, после того как вытащите Края из гарнизонной тюрьмы? Поезд будет только утром, и я сомневаюсь, что солдаты позволят вам в него спокойно сесть. Я уж молчу о том, что неплохо было бы узнать, за что именно Края уволокли в тюрьму. А то ворвётесь вы к гарнизонным, а Бронов там с Гроссом кофе пьёт и обсуждает валлийскую поэзию прошлого столетия...
   - Его подозревают в причастности к взрыву, устроенному твоими, Рик, соседями полтора месяца назад на свалке, - тихо проговорил Иван.
   - Понятно. - Я старался не выдать своего беспокойства, но сердце дрогнуло... Так и знал, что та история не закончилась. - Хм, а откуда вы об этом знаете?
   - А я случайно встретил его конвоиров в кабаке, рядом с гарнизоном, - коротко и зло усмехнулся Иван. - Ну и разговорились под пиво...
   Случайно? Ну-ну... ладно, будем считать, что я поверил.
   - Ясно. Но ответа на первый вопрос я так и не услышал, - вздохнул я, подперев щёку кулаком.
   - Так ведь мы сюда не на поезде приехали, знаешь ли, - ответил Архип, поправив съехавший компресс. В чёрных глазах абордажника мелькнула насмешка, а грубые черты лица расплылись в широкой улыбке. - Как пришли, так и уйдём... Нам бы только местечко поспокойнее найти, чтобы дежурную "селёдку" гарнизона не вводить в искушение.
   - Шлюп? - догадался я.
   - Конечно, - кивнул вместо приятеля Иван, а я смерил Хельгу долгим, изучающим взглядом.
   - Это ж как тебя ценит капитан "Феникса", что даже шлюп в помощь снарядил! - вздохнул я.
   Хельга снова покраснела, но тут же взяла себя в руки и, согнав с высоких скул румянец, поджала губы.
   - Это мой штурманский экзамен, между прочим, - зло сообщила девушка.
   Иван с Архипом переглянулись и важно закивали. Вот только по глазам вижу, в душе они просто покатываются со смеху. М-да...
   - Ясно, - бодренько закивал я. Злить Хельгу - идея плохая. При всей своей отходчивости она очень плохо забывает обиды... или то, что считает таковыми. - Экзамен так экзамен... А что касается удобного места для посадки шлюпа вне зоны видимости наблюдателей гарнизона, могу предложить старую часть свалки.
   - Почему именно там? - прищурился Архип.
   - Потому что если вы поднимете шум в тюрьме, то гарнизон перекроет выходы из города, вокруг пустит патрули с собаками, такие же патрули встанут на вокзале... Полутора сотен солдат для этого будет вполне достаточно. А учитывая, что у них имеются мобили поддержки, усиленный отряд можно доставить к любой точке в течение десяти минут. Остаётся только свалка. Охраны там нет. Редкие патрули можно обойти без проблем, внутри, конечно, имеется пара отрядов крыс, прикормленных Гроссом, но ночью их обойти легче лёгкого, да и мобили на свалку не сунутся. Просто не пройдут.
   - Толково... - В воцарившейся тишине удивлённый голос Ивана прозвучал раскатом грома.
   Впрочем, кажется, это действительно был гром. В стёкла забарабанил дождь, и я невольно передёрнул плечами, представив, каково будет добираться до дома в такую погоду. И Архип явно задумался о том же...
   - В дождь, ночью... по свалке... Ноги переломаем, - заключил он, хлопнув ладонью по столу. - Но сама идея действительно толковая. Сам придумал?
   - Нет, у капитана Гросса совета спросил, - фыркнул я. - Конечно, сам... Видел я одну облаву, когда кто-то из каперов по пьяному делу прирезал солдата гарнизона. Весь город на уши поставили. Правда, о крысиных отрядах тогда ещё никто и не слышал, а в остальном всё было, как я описал. Вопрос только, как сориентировать шлюп на место посадки...
   - Ну, это как раз небольшая проблема, - облегчённо улыбнулась Хельга и кивнула Ивану.
   Тот пожал плечами и, молча поднявшись из-за стола, вышел из комнаты. Я заинтересованно покосился вслед утопавшему старшине.
   Через минуту тот вернулся с небольшим саквояжем, от которого явственно тянуло чем-то высокоэнергетическим.
   Щелкнули замки, полукруглая крышка чемоданчика откинулась, а внутри... Хм, две одинаковые чёрные коробки, плотно сидящие в саквояже. Словно его специально для них и делали. Бакелитовые, чуть блестящие корпуса с полукруглым верхом и солидными такими тумблерами под откидными крышками, расположившиеся в выемках корпусов.
   - Приводной маяк. Минимальное расстояние между блоками - пятьдесят метров. Включаешь тумблеры, и всё... Остальное сделает капитан шлюпа. Его задача провести посудину меж маяков и остановиться на одной линии с ними, на равном удалении от обоих маяков.
   - То есть посередке между ними? - уточнил я.
   - Именно. Только место это... желательно, чтобы там был пустой пятачок, хотя бы двадцать метров шириной и полсотни длиной. Найдёшь? Иначе придётся подниматься на борт с помощью подвески.
   - В старой части китового кладбища таких мест хоть отбавляй, - кивнул я. - И у моего дома тоже такое найдётся.
   - Вот и замечательно. Кстати, предупреждая твой вопрос о проводнике: мы тоже будем идти, ориентируясь на маяк. Так что не беспокойся, не заблудимся. - Иван улыбнулся и, выудив из бокового кармашка саквояжа нечто напоминающее карманные часы, захлопнул замок, после чего подвинул сумку ко мне поближе. - Держи. Поставишь завтра...
   - Понятно. Сделаю. Хотя, думаю, дядька Край проведёт вас к моему дому быстрее, чем вы доберётесь, ориентируясь на маяк.
   - Тоже вариант, - кивнул Иван. - Но запас карман не тянет, правильно?
   Я развёл руками. С такой точки зрения... он прав, конечно. Да и кто знает, в каком состоянии будет Край. Сможет ли он вообще их куда-то вести, или же абордажникам придётся тащить его на себе... такой вариант тоже исключать нельзя. Я бросил короткий взгляд в сторону дочери Края... но об этом я лучше промолчу.
   - Всё решили, всё продумали... - Хельга внимательно посмотрела на меня и вздохнула. - Ладно, Рик, иди ложись спать. А завтра пойдёшь собирать вещи... и дожидаться нас.
   - Вы что, всерьёз решили атаковать гарнизонную тюрьму? - поинтересовался я.
   - Рик! Иди спать! - рыкнула на меня Хельга.
   Ну и ладно. Подумаешь... Что, уже и спросить нельзя?
   Утром меня растолкал Архип. Ни Хельги, ни Ивана в доме не было. Позавтракав на пару с абордажником горячими бутербродами с чаем, получив исчерпывающие инструкции, я попрощался и, подхватив со стола саквояж, отправился собираться в путешествие.
   Опустошив тайник и навьючив на себя непомерно раздувшийся рюкзак, я выдвинулся в сторону китового кладбища. Ох и тяжела же ноша получилась... Ну да, не рассчитывал я на то, что придётся утаскивать на свалку всё то, что я собирал в своём городском тайнике.
   Но дотащил. Вспоминая треклятую кровать, что больше года назад пёр через всю свалку, должен признать... рюкзак удобнее, честное слово. Если бы ещё не этот моросящий дождь. Нет, так-то вроде бы и ничего. Воздушная линза неплохо заменяет зонтик, но не избавляет от воды под ногами... А ведь мне ещё по свалке ползать в поисках места для установки приводного маяка. Эх, хорошо ещё, что обувь у меня непромокаемая и тёплая, потому как плутать меж остовов китов, шлёпая под дождём, по грязи да в промокших ботинках, это уже тянет на подвиг.
  
  
  

Глава 3. Полёты и разговоры

  
   Четверо петляли меж завалов свалки и, поминутно оглядываясь, подгоняли друг друга, всё дальше и дальше уходя в глубь китового кладбища. Двое подтянутых парней лет восемнадцати - двадцати, девчонка, их ровесница, и мужчина старше их вдвое, усатый и кряжистый. Беглецы... Что ж, они выбрали хорошее место, чтобы спрятаться от любой погони. Здесь ни одна собака их не отыщет. Но... свято место пусто не бывает. И не они одни знали, что свалка дирижаблей является хорошим укрытием от внешних проблем.
   Кое-кто из таких "знатоков" жил здесь уже больше года. Но этим местным жителям было известно и другое. На свалке не выжить просто так. Здесь нет еды, воды... а продать в бывшем Меллинге что-то скрученное с остовов "китов" можно, только обладая хоть какими-то знаниями в технике. Заклёпка или кусок обшивки не нужны никому. А уцелевшие агрегаты... ха, они потому и уцелели, что для их снятия нужны о-очень специфические знания, без которых демонтаж превратится в бессмысленное уничтожение механизма.
   Да, в случае удачи везунчику, скрутившему такую фиговину и сдавшему её закупщикам в Меллинге, достанется неплохая сумма... для трюмных крыс. Но вот таким знаниями эти самые крысы в большинстве своём не обладают. А потому им остается довольствоваться хламом, вроде старых измерителей из машинных отсеков и трубок нагревателей для паровых котлов. Но многим из них проще грабануть забрёдших в дебри китового кладбища непуганных новичков и сдать в город снятый с них товар.
   Ведущий четвёрки "гостей", высокий черноволосый парень в матросской робе, точно такой же, как у его напарника, вдруг замер на месте и поднял руку в предостерегающем жесте. Его спутники тут же послушно остановились, но... может быть, именно в этом и была их ошибка.
   Прилетевший откуда-то из-за горы хлама металлический шарик с удивительной точностью угодил в лоб ведущему, а следом такой же удар получил и второй парень. Третий выстрел не менее точно попал в лоб старшему мужчине, и все трое почти одновременно осели кулями наземь, оставив в одиночестве напуганную подругу. Она закрутила головой, суматошно дёргая застежку кобуры, но не успела извлечь револьвер, как неизвестно откуда появившийся человек, скользнув к ней со спины, резко ударил девчонку по затылку и, аккуратно поддержав обмякшее тело, почти бережно опустил её наземь.
   - Молодец, Руни! - Не прошло и минуты, как у бесчувственных тел собралось пятеро заросших мужиков, распространяющих вокруг амбре немытых тел и перегара.
   Все пятеро в какой-то потрёпанной одежде нечитаемого цвета и фасона и в не менее затасканных, порыжевших и потрескавшихся от времени кожаных лётных регланах. У каждого на поясе по широкому ножу и два револьвера на пять кобур. Плюс брезентовые рюкзаки за спинами, подсумки на ремнях и... у двоих рогатки в руках. Тот, кто только что похвалил своего приятеля, хлопнул его по плечу и, опустившись на корточки, принялся обшаривать тело русоволосой жертвы... Облапал, проще говоря. На заросшей чёрным курчавым волосом физиономии появилась сальная улыбка. Руки будто сами собой принялись расстёгивать многочисленные пуговицы фланелевой рубашки на груди потерявшей сознание девушки. Предводитель трюмных крыс облизнулся в предвкушении и... ткнулся мордой в пропитанный машинным маслом грунт, накрыв собой девчонку.
   Его дружки не успели отреагировать на неожиданную атаку и полегли рядом, а под их упавшими телами тут же начали расползаться красные пятна.
   - И как же я вас потащу-то?.. - протянул выскочивший из-за кучи хлама светловолосый мальчишка под тихие щелчки пуль, привычно утапливаемых умелыми пальцами в рукоять пистолета. Зарядив оружие, паренёк спрятал его в кобуру под просторной курткой и, обведя взглядом валяющиеся на земле тела, тяжело вздохнул. - И ведь говорил им: ночью идти надо. Нет, понесло идиотов среди бела дня... А мне теперь возись с ними. И как я дошёл до жизни такой?
  

* * *

   Привести в чувство вырубленных крысами "гостей города" оказалось не так просто, как я рассчитывал. Ведь говорил им, что идти нужно ночью... Так ведь нет, попёрлись днём, словно так и надо! А мне теперь возись с ними. Эх...
   Первой пришла в себя Хельга, которую мне пришлось доставать из-под тела убитого предводителя шайки крыс. Следом очухался Иван, на которого я банально вылил полведра воды, сконденсированной прямо над головой палубного старшины, убедившись перед этим, что Хельга прочно занята приведением в чувство отца и не обращает на меня внимания. Отмазываться наличием какого-нибудь артефакта мне не хотелось.
   А вот с Архипом пришлось повозиться. То ли парень оказался не так крепок, как его приятель, то ли стальной шарик, прилетевший ему в лоб, был запущен более сильной рукой... но пришёл в себя Архип одновременно с Краем... и сразу вернул на свет съеденный утром завтрак. Дела-а... Сотряс схлопотал, точно. И судя по знакомому "енотовиду", ушибло его неслабо. Вон как... полощет.
   - Рик, нам нужно торопиться, - бросив короткий взгляд на еле стоящего на ногах, покачивающегося двигателиста, проговорил Иван. - Из тюрьмы уходили с шумом, но в городе вроде бы оторвались. Только боюсь, что информация ушла на свалку...
   - Значит, скоро появятся трюмные ищейки Гросса, - кивнул я. - А Архип идти не сможет... Носилки?
   - Где ты их возьмёшь? - удивился Иван.
   Я лишь ухмыльнулся.
   - Сами же говорили, что не знаете, в каком состоянии окажется Край, - ответил я через несколько минут, притащив из-за кучи хлама, где оборудовал свой НП и дожидался появления беглецов, сложенные носилки. Самодельные, понятно... но крепкие. Сам ладил.
   - Предусмотрительно, - почесал в затылке Иван. - Слушай, Рик, а как ты вообще догадался, что мы здесь пойдём?
   - А больше негде, - развёл руками я и указал на свой НП. - Вы же шли по пеленгу на маяк... а оттуда я просматриваю большую часть подступов к старой свалке со стороны города. Правда, думал, что придётся ждать вас до самой ночи.
   - Ты же видишь, дождь, скользко. Ночью, мы бы попросту не дошли сюда, - вздохнув, объяснил Иван.
   Я хотел было возразить, но в нашу беседу вклинился Край. Просто-напросто подошёл и стиснул меня в медвежьих объятиях.
   - Рад видеть тебя живым и здоровым, Рик, - прогудел Бронов.
   - Я бхы... т-тоже... х-хотел ви-дхеть ссе-бя здо-ровым, - проскрипел я, еле вытолкнув воздух из лёгких, и попытался вдохнуть. Тщетно. Хватка у Края крепкая.
   - Пап, ты же его задушишь! - пискнула Хельга.
   Только тут до Бронова дошёл смысл моих хрипов, и он, аккуратно поставив меня наземь, наконец разомкнул объятия и, смущённо улыбнувшись, развёл руками.
   - Извини, Рик... перестарался.
   - Пф... ничего. Я тоже рад видеть тебя в здравии, дядька Край, - отдышавшись, улыбнулся я.
   Но долго обмениваться любезностями нам не пришлось. Убедившись, что отец в порядке, Хельга переключилась на Архипа. Быстро обследовав бледно-зелёного моториста и глянув в его мутные глаза, девушка тут же скормила бедолаге горсть каких-то пилюль и, в приказном порядке отправив его устраиваться на носилках, обернулась ко мне.
   - Рик, далеко нам идти?
   - По мусору... с полчаса. И ещё пару часов по старой части кладбища, - откликнулся я и заговорил быстрее, пока Хельга не успела открыть рот: - Но прежде, чем мы куда-то отправимся, нужно спрятать тела.
   Кажется, дочь Края только сейчас заметила сваленные мною в сторонке трупы крыс. Она вздрогнула, перевела взгляд с тел на меня, обратно... и, ойкнув, продемонстрировала свой завтрак вслед за Архипом. Однако...
   Край с Иваном покачали головами. Но если отец Хельги понимающе хмыкнул, то Иван одарил меня странным нечитаемым взглядом и огляделся по сторонам, словно выискивая что-то среди напластований мусора. Что, надеется увидеть здесь ещё и мой завтрак? Ну-ну...
   - Дядька Край, поможешь? - Я указал на тела трюмных крыс, и Бронов коротко кивнул.
   Порыскав вокруг, я быстро нашёл подходящее место, но носить трупы мне не пришлось. Край с Иваном справились без меня, быстро и чётко. Что ж, я не против. Таскать мертвяков не самое интересное занятие.
   В путь мы тронулись только через четверть часа, зато сразу взяли хороший темп, так что вскоре завалы новой свалки сменились ровными рядами остовов "китов", выстроенных, словно по линеечке. Скорость хода тут же выросла, да и гости повеселели. Это при том, что к месту нашей встречи они подошли довольно усталыми, если не сказать, вымотанными. А сейчас ничего, втянулись... бодренько так идут.
   Шлюп... точнее, конкретно вот этот скоростной шлюп, агрегат вообще мало похожий на обычный здешний дирижабль. Купол непропорционально маленький, рунных цепочек самый минимум, зато имеется двойной комплект связанных меж собой рунных кругов, увеличивающих подъёмную силу дирижабля ещё примерно вдвое. А вместо паровика установлены четыре рунированных трубы-воздуховода, работающих по принципу реактивного двигателя. Жрут эти трубы столько, что я не удивлюсь, если ни один из моих артефактов на борту шлюпа не заработает. Так что, ничего странного в том, что они не пользуются благосклонностью кораблестроителей нет. Вес у труб, конечно, куда меньше, чем у паровиков, но мощность не очень, соответственно и прирост скорости не так велик, да и греются они так, что долго держать ход не получится. В общем... спорное решение в глазах местных инженеров. Да и не созданы дирижабли для реактивной тяги, честно говоря.
   Хотя-а... если хорошенько подумать и поработать над аэродинамикой и рунескриптами... думаю, оптимизировать систему вполне реально... до определённых пределов, разумеется, но мне и этого хватит. Впрочем, расчётами по этой теме можно будет заняться и попозже... желательно, без лишних глаз. А пока... пора закидывать свои шмотки в вытянутое чрево этой рыбины, да и самому нырять следом. А то чуйка начинает подавать недвусмысленные сигналы о нарастающей опасности.
   Естественно, что подготовленные для переезда вещи я не таскал с собой на встречу. Ещё не хватало мотаться по свалке с четырьмя нагруженными до отказа рюкзаками! Я поступил проще и спрятал их неподалёку от места посадки дирижабля, а уж потом отправился встречать гостей. А пока гости устраивались в дирижабле, я успел не только осмотреть шлюп, но и сбегать собрать блоки маяка...
   Минимализм. Так можно охарактеризовать внутреннее убранство шлюпа. Вооружение - только личное. Три микрокаюты, салон, рубка, двигательный пост, который язык не повернётся назвать отсеком, да один гальюн на пять человек экипажа. Какие трюмы, о чём вы? Тут не знаешь, куда четыре рюкзака приткнуть, не то что грузы возить. Одним словом - пакетбот. Курьер, связной шлюп и адмиральский катер, прогулочная яхта, в конце концов, но уж никак не грузовик. Интересно, у него хотя бы купол бронирован? А то саданут по нам с гарнизонного каботажника - и пишите письма!
   А ещё здесь отвратительная звукоизоляция. Это я понял, когда над головами взвыли трубы двигателя, с чудовищной силой всасывая воздух. А теплоизоляция ещё хуже. Салон, находящийся в корме, вскоре после начала работы двигателей превратился в натуральную сауну. Жарко, душно... сухо. Кошмар.
   Тем временем дирижабль дрогнул и, медленно поднявшись над землёй, заскользил, иначе не скажешь, в сторону ближайшей окраины китового кладбища, не поднимаясь при этом выше, чем на два десятка метров над землёй. Командир шлюпа, представившийся вторым помощником капитана "Феникса" Ветровым, уверенно вёл дирижабль, лавируя меж торчащими вверх ребрами "китов"-гигантов, и при этом невозмутимо попыхивал трубкой. И только сжатые до белых костяшек пальцы на рукоятках изящно вылепленного рулевого колеса да отрывистые команды, которые он отдавал молчаливому двигателисту, регулирующему скорость хода, выдавали напряжение. И то сказать. От остовов "китов" нас порой отделяло не больше пяти-шести метров, а учитывая ветреную погоду, проводка шлюпа через китовое кладбище, словно по ниточке, была по-настоящему ювелирной работой. Невообразимо сложной, выматывающей и... беспредельно красивой в своём совершенстве.
   Это понимали все присутствующие, а потому до самого выхода со свалки в салоне и каютах дирижабля царила напряжённая тишина.
   Мастер. Так чуять габариты корабля и малейшие изменения направления ветра, предугадывать каждый его порыв... для этого нужно быть настоящим виртуозом. Второй помощник Святослав Георгиевич Ветров заслужил моё искреннее уважение, и я понял, что нашёл человека, которого хотел бы видеть своим наставником в кораблевождении. Нагло? Может быть. Но учиться нужно у лучших! И именно такого лучшего я нашёл.
   Сон пришёл незаметно, а когда я проснулся, то обнаружил, что наш шлюп покоится на земле, машины заглушены, а корпус надёжно заякорён. В широком окне салона я отчётливо видел лес и маленькое озеро, почти пруд, на берегу которого и прикорнул наш кораблик. Вечерело.
   В салоне было тихо, и, запустив лёгкую воздушную волну, я понял, что в дирижабле никого нет. Выбрались на свежий воздух? Хм... Я тоже хочу.
   Стыдно сказать, но за последние полтора года я ни разу не выбирался за пределы Меллинга и китового кладбища и уже успел позабыть, чем пахнет лес. И ведь не сказать, что возможности такой не было. Вовсе нет. И времени у меня бывало в достатке, и выезду из города никто не препятствовал, но... но за всеми заботами, я, кажется, просто разучился отдыхать.
   Поднявшись на ноги, привычно проверил амуницию и, на всякий случай, пистолет, двинулся к выходу, не забыв по пути навестить гальюн. Оправившись и умывшись, я взбодрился и, улыбнувшись своему отражению в полированной пластине, прикрученной к переборке, выкатился на улицу, ловко, не касаясь ступеней, соскользнув по крутому трапу. Ботинки впечатались в песок, я выпрямился и глубоко вдохнул напоенный весенними ароматами лесной воздух, щедро сдобренный свежестью от близкой воды.
   Мои спутники обнаружились в нескольких десятках метров от дирижабля. Они уже успели развести костёр и, кажется, собирались ужинать. Без меня! Ну уж нет...
   Метнувшись обратно на шлюп, я раздербанил один из рюкзаков и, выудив оттуда несколько банок тушёнки, собрался было на выход, но после недолгого размышления сдобрил этот харч купленными в последний визит в город овощами и хлебом. Вот, теперь можно идти.
   Мой вклад в общий оказавшийся довольно скудным стол был принят на "ура".
   - Рик, спасибо, конечно, но... откуда у тебя это? - удивлённо спросила Хельга, указывая на овощи.
   Ну да, можете показать мне детей, любящих овощи?
   - У меня растущий организм, и он требует витаминов, - пожав плечами, пояснил я.
   - Рик у нас вообще очень домовитый молодой человек, - с усмешкой подтвердил Край. - И такую вещь, как необходимость сбалансированного питания, понимает лучше многих...
   И это говорит флотский старшина, у которого ни один приём пищи без сала не обходится...
   - Так, хватит смущать парня, - подал голос Иван, отвлёкшись на миг от помешивания какого-то варева, булькавшего в котле над костром. - Хельга, будь добра, как закончишь с Архипом, займись овощами, а я пока открою тушёнку.
   Хельга, как раз в этот момент менявшая повязку мотористу "Феникса", послушно кивнула. Я сложил принесённые продукты на расстеленный прямо на песке плед и не успел подсесть к командиру шлюпа, с целью прозондировать почву на предмет возможного обучения, как был перехвачен Краем.
   - Рик, можно с тобой поговорить? - поднявшись на ноги, проговорил Бронов.
   Я бросил короткий взгляд на Ветрова, индифферентно пыхтящего трубкой и о чём-то лениво переговаривающегося с так и оставшимся до сих пор безымянным для меня двигателистом шлюпа, и кивнул. Не сбежит от меня второй помощник капитана "Феникса".
   - Замечательно. Давай тогда пройдёмся. Не будем мешать нашим кашеварам.
   Первые десять минут мы просто молча шли вдоль берега. Край явно не знал, с чего начать разговор, а я ждал, пока он сформулирует то, что не даёт ему покоя. Наконец Бронов вроде бы определился с началом:
   - Хм... ты не злись на меня, что так всё получилось, Рик.
   - Как "так", дядька Край? - не понял я. А с чего я вообще должен на него злиться?!
   - Криво, - поморщился он. - Я планировал на днях поговорить с тобой о возможном отъезде, благо Хельга не возражает против такого увеличения числа обитателей её дома в Новгороде, но ни за что бы не подумал, что оно так вот по-идиотски повернётся.
   - Дядька Край, ты же знаешь... единственное, что держало меня в Меллинге, это отсутствие возможности изготовить документы. Возраст...
   - А ты понимаешь, что теперь ход обратно в Меллинг тебе закрыт? - перебил меня Край, сверля суровым взглядом. - Из тюрьмы меня вытаскивали с грохотом, так что рыть землю следователи Гросса будут на два метра вглубь. И твоё участие всплывёт непременно.
   - Вот уж что меня вообще не волнует, так это возможность вернуться в этот город. Век бы не видел эту клоаку, - честно ответил я и, чуть подумав, поинтересовался: - Дядька Край, а если не секрет, за что тебя в тюрьму-то отправили? Что ты такого натворил?
   - Натворил? - Бронов бросил на меня нечитаемый взгляд и договорил: - Да ничего... если не считать скупки деталей со старой части свалки. Понимаешь?
  

Глава 4. Усталость знакома не только металлу

  
   А это здесь при... Вот ведь гадство какое! Ну конечно, я-то успокоился, когда трюмники Гросса и гарнизонные перестали шерстить всех обитателей свалки, а они, очевидно убедившись, что автор подрыва из города свалить не мог, просто стали ждать и смотреть, где всплывут детали со старой части кладбища. Просто и изящно... Чёрт! Вот это подставился. И мало того что сам вляпался, так ещё и Края в это дерьмо втянул! И плевать, что по недомыслию. Сам дурак! Думать надо было, что делаю, а не кубышку набивать...
   - Дядька Край... Прости. Это... - запинаясь, заговорил я, опустив глаза и не смея взглянуть в лицо отставному флотскому старшине.
   Тот молчал, а я... у меня вдруг всё похолодело внутри. Если он сейчас... то останется только забирать вещи и бежать. Потому что терпеть презрительные взгляды от единственного близкого человека в этом мире я просто не смогу. Это будет невыносимо. Стыдно...
   - Рик... Рик, твою китовую! - Сильные руки тряхнули за плечи, а у меня внутри словно струна оборвалась.
   - Из... извини... те, дядька Край... я понимаю всё... виноват... я уйду...
   Попытался вывернуться из крепкого захвата, не чуя под собой земли. Да я её даже не видел. В глазах муть, в ушах звон... и стыдно. Боже, как же стыдно-то, а! Это ведь из-за меня... всё из-за меня, любопытства дурного, шила в заднице... заигрался, взрослым себя почувствовал... а то, что за мои ошибки будут другие расплачиваться... долбодятел! Идиота кусок! Прав Край... но... больно, как же больно... снова один. Как всегда... Там и тут...
   - Что здесь происходит? - Голос Хельги, неизвестно как оказавшейся рядом, донёсся до меня как сквозь вату... - Отец... что ты... сказал... Рик...
   Темнота...
  

* * *

   - Физически он в полном порядке. Даже удивительно. Тело по развитию соответствует примерно пятнадцатилетнему возрасту, жировая прослойка оптимальна, мышцы в тонусе. Явно занимается гимнастикой и очень неплохо. Я бы сказал, что комплекс упражнений ему ставил хороший профессионал... - Голос доносился откуда-то со стороны, но у меня не было сил, даже чтобы открыть глаза, не то что повернуть голову... Незнакомый голос. - Признайтесь, господин Бронов, учили парнишку... по вашим методикам?
   - Доктор, это не то... - недовольно загудел Край, но был тут же перебит всё тем же незнакомцем... Доктором? Я в больнице?
   - Всё-всё... Понимаю. - Незнакомец вздохнул. - Вас волнует, что произошло с молодым человеком... Ну, судя по вашему же рассказу, это истощение. Не физическое, подчеркну, психическое истощение. Постоянный стресс никому не идёт на пользу. А мальчик жил в таком состоянии больше года. Даже для взрослых подобное состояние губительно, а уж для ребенка, тем более пережившего потерю родных... При всей своей пластичности, с таким давлением детская психика справиться не может. Достаточно было малейшего толчка... потрясения, чтобы организм пошёл вразнос. Вы говорите, он потерял сознание во время обычного разговора?
   - Да. Мы просто обсуждали причины наших... моих недавних неприятностей, как Рик вдруг начал заговариваться, просить за что-то прощения... всё порывался куда-то уйти...
   - Вот вам и ответ. Очевидно, во время беседы он пришёл к выводу, что в происшедшем с вами есть его вина... я ведь не ошибусь, если предположу, что, кроме вас, он ни с кем тесно не общался... после смерти родителей?
   - Ну... да. Я его даже Отшельником прозвал, в шутку. Он не обижался, - после недолгой паузы проговорил Край.
   - Мальчик к вам очень привязан, господин Бронов, - помолчав, заметил доктор. - Похоже, вы для него единственный якорь. Родные погибли, близких друзей нет... Представьте, что он почувствовал, когда пришёл к выводу, что во всех бедах, происшедших с единственным близким ему человеком, виноват только он?
   - Отец, ты что, обвинил Рика в том... - начала, но тут же осеклась Хельга.
   - Дура, что ли? Дочка, как я могу в чём-то винить малолетнего пацана?! - рыкнул Бронов.
   - Тише, пожалуйста. Рику нужен покой и совсем не нужны волнения. - Доктор одной фразой пресёк начинавшийся скандал. - Хм, может быть, будет лучше забрать его в госпиталь? А как выздоровеет, подыщем хороший пансион...
   - Даже не рассчитывайте, - резко заявила Хельга. - Рик останется у нас.
   - Я уже подал документы на опекунство. Рик мне как сын, - поддержал дочь Край, и в его голосе вдруг прорезалась угроза: - Доктор, даже не вздумайте препятствовать. Вы же не хотите получить такого врага, как я, правда?
   Хм... интересно, а что такого может противопоставить уважаемому доктору обычный отставной флотский старшина?
   - Господин Бронов, давайте обойдёмся без угроз. Если вы не забыли, то я эмпат и прекрасно вижу, что вы искренне привязаны к ребенку. И естественно, я не буду препятствовать принятию положительного решения о вашем опекунстве, - холодно проговорил доктор, а я еле удержал чувства в узде.
   Эмпат?! Здесь есть адепты Эфира? Тихо, Рик, тихо... не время показывать эмоции. Если доктор не врет, то спалюсь на фиг. А выдавать тот факт, что я всё слышу, мне как-то не хочется.
   Но вот то, что Край не винит меня в происшедшем, это хорошая новость. Тут он не прав, конечно, я виноват, но самое главное, что он меня не презирает! А опекунство... ох... об этом я подумаю позже... завтра... как проснусь...
  

* * *

   Хельга тихонько вошла в светлую, скромно обставленную комнату, ещё недавно бывшую её собственной спальней, и, убедившись, что Рик сладко спит, прошмыгнула к массивному гардеробу в углу.
   Сегодня у неё был важный день. Капитан "Феникса" Владимир Игоревич Гюрятинич должен официально представить её экипажу как помощника штурмана и шестого офицера корабля. А потому... из шкафа был извлечен парадный чёрный мундир с серебряными, надраенными до блеска знаками различия. Хельга окинула одежду довольным взглядом и, чуть подышав на значок выпускника-отличника, протёрла его рукавом рубашки. Убедившись, что форма в полном порядке, от длинной узкой юбки до воротника-стойки на кителе, девушка улыбнулась и, бросив короткий взгляд на разметавшуюся в постели фигурку мальчишки, махнув рукой, принялась переодеваться. Во-первых, единственный гипотетический зритель ещё спит, а во-вторых, ему всего тринадцать! Свои тринадцать лет она благополучно забыла...
   Расправив почти незаметную складочку на кителе, Хельга окинула изучающим взглядом своё отражение в зеркале, висящем на внутренней стороне дверцы шкафа и, удовлетворённая увиденным, решительно кивнув, осторожно закрыла створку, предварительно сложив на полку шкафа домашнюю одежду.
   - Каждое утро бы так просыпаться.
   Голос, раздавшийся за спиной Хельги, заставил её подпрыгнуть на месте. Моментально развернувшись, она уставилась на кровать, но мальчишка продолжал спать как ни в чём не бывало. Послышалось?
   Точно, послышалось. Хельга тряхнула гривой русых волос и, ахнув, помчалась вон из комнаты. До начала представления осталось чуть больше часа, а у неё ещё и коса не заплетена!
   Тихо хлопнула дверь комнаты, по коридору разнёсся перестук низких каблучков форменных туфель с небольшими серебряными пряжками, и на втором этаже небольшого дома в пригороде Новгорода воцарилась тишина.
   - Чёрт, чуть не спалился, - открыв глаза, выругался Рик, а на лице у него расцвела шкодливая улыбка. - Нет, но какие формы! Мм... Вот повезло этому самому капитану!
   Впрочем, улыбка довольно быстро пропала. Паренёк взглянул на висящие над трюмо часы и, вздохнув, принялся выбираться из постели. Не у одной Хельги сегодня большой день. Рику предстоит не менее важное дело. Нужно объясниться с Краем и решить вопрос об опекунстве, поднятый вчера отставным старшиной в разговоре с доктором.
   И как себя вести в такой ситуации, Рик представлял плохо. Но... молчать и притворяться, что ничего не слышал, не знает и не понимает, он тоже не мог. После всего услышанного вчера это было бы просто... некрасиво.
   Это будет очень трудный разговор...
  

* * *

   А может быть, я просто себя накрутил. Честно говоря, меня до сих пор потряхивало от позавчерашней, как выяснилось при взгляде на календарь, истерики. Не то чтобы очень сильно, но... заметно. И мимо дядьки Края этот факт не прошёл. Ну да, зря, что ли, он сверлил меня обеспокоенным взглядом всё время, пока мы завтракали в небольшой столовой на первом этаже.
   Поблагодарив кухарку, по словам Края, только вчера нанятую Хельгой, мы с дядькой одновременно поднялись из-за стола.
   - Пройдёмся по саду? - предложил мой потенциальный опекун.
   Я кивнул. А чего тянуть-то? Как говаривал мой тренер там, перед смертью не надышишься...
   Из столовой в сад вели высокие двойные застеклённые двери, так что идти было недалеко. А учитывая не по-весеннему тёплое солнце и тот факт, что верхней одеждой Край и я дружно решили пренебречь, уже через минуту мы прогуливались по дорожкам едва подёрнувшегося первой робкой зеленью запущенного сада, окружившего дом яблоневыми стражами, пока ещё чернеющими обнажёнными стволами, но... я уже представляю, как это место выглядит во время цветения. Должно быть, потрясающее зрелище.
   - Рик, во-первых... - Дядька Край первым решился нарушить наше молчание. - Я хочу, чтобы ты знал: в моём задержании гарнизонными твоей вины нет. Объяснить свою уверенность сейчас я не могу, но прошу, чтобы ты мне поверил. Даже если бы не вылезла эта история с находками со старой части свалки, рано или поздно меня бы всё равно прихватили. Это точно. Работа у меня там была такая, и тут ничего не поделаешь. Это ясно?
   - Ясно, - вздохнул я.
   - Во-вторых, - голос Края стал тише и неувереннее, - я вчера... в общем, как только прибыли в Новгород, да...
   - Подал документы на моё опекунство, - закончил я за Бронова, и тот крякнул от неожиданности.
   Покрутил ус, с интересом глянул на меня и кивнул.
   - Точно. Хельга сказала?
   - Нет, услышал ваш разговор с доктором, - честно ответил я.
   - Ага... вот как... И что ты по этому поводу думаешь? - осторожно осведомился дядька Край.
   - Я был бы идиотом, если бы отказался, - бледно улыбнулся я в ответ. - Доктор прав, у меня нет никого ближе, чем ты.
   - Хм, а родня родителей как же?
   - Мама была сиротой. А папа... все его родичи в Германии. Мне там делать нечего, - пожал плечами я. - Да и не знаю я никого из них.
   - Значит, договорились? Я стану твоим опекуном, а ты думать забудешь о том, чтобы винить себя в моём аресте Гроссом? - Остановившись посреди дорожки, Край протянул мне ладонь для рукопожатия.
   Я замялся. Заметив это, Бронов нахмурился. Улыбка поблекла, а рука пошла вниз.
   - Я буду рад, если ты станешь моим опекуном, дядька Край, - затараторил я, наконец решившись сказать то, о чём до сих пор молчал. - Но вот насчёт вины ты не прав. Она есть, и куда больше, чем кажется.
   - Снова-здорово, - вздохнул Бронов, но я замотал головой.
   - Подожди, дослушай... а хотя... где мои вещи? - Пришедшая в голову мысль заставила меня задёргаться.
   Бронов смотрел на меня с откровенным недоумением.
   - Рик... Рик! Угомонись, - наконец не выдержал он. - Зачем тебе твои вещи?
   - Хочу кое-что показать, - замерев на месте, честно ответил я, и Бронов облегчённо вздохнул.
   - Я-то думал... - протянул он и, покосившись на меня, покачал головой. - Сразу не мог сказать? Я уж о рецидиве беспокоиться начал.
   - Эм... каком рецидиве? - не понял я.
   - А ты не помнишь? - нервными движениями набивая трубку, спросил Бронов. - Позавчера ты тоже намеревался вещи взять и уйти куда-то... Напугал нас до икоты, между прочим.
   - Извини... - Я почувствовал, как начали гореть щёки и уши, и опустил голову.
   - Да ладно тебе, слышал же, что доктор говорил? Нервный срыв. Бывает, - ткнул меня кулаком в плечо дядька Край и неожиданно усмехнулся. - Ладно, идём, покажешь, что хотел, заодно насчёт твоей мнимой вины разберёмся.
   - Она не мнимая. - Я упрямо качнул головой, но решил не сотрясать понапрасну воздух и махнул рукой в сторону дома. - Идём, сам увидишь.
   Для того чтобы отыскать шкатулки с венедского "кита", мне пришлось перерыть все четыре рюкзака. Ну не помнил я, в какой из них переложил свою добычу. Вообще не помнил. Пришлось вытаскивать весь свой скарб и рыться в многочисленных свёртках и пакетах. Но нашёл... куда б оно делось-то, с подводной лодки?
  

* * *

   Край смотрел на юного Чернова и диву давался. И куда только подевались его вечная самоуверенность и мальчишеское бахвальство? Словно и не было никогда в природе юнца-отшельника, осторожного и хитроумного, умудрившегося прожить больше года в одиночку на китовом кладбище и при этом не только избежать участи многих беспризорников Меллинга, но и устроиться на свалке с комфортом, зачастую недоступным даже жителям Фабрички.
   Сейчас перед Краем был мальчишка, рослый и крепкий не по годам, да... но ребенок! Вот, суетится, перекладывает какие-то свёртки с места на место... совсем по-детски злится на себя и не желающие находиться вещи... И куда только подевалась его самоуверенность... впрочем, этот вопрос Край себе уже задавал. Только что...
   Стоя на пороге бывшей спальни дочери, Бронов внимательно следил за движениями своего подопечного. Тот хлопнул себя ладонью по лбу и вытащил из кучи самых разнообразных вещей, вываленных прямо на кровать, объёмистый свёрток из грубой жёлтой бумаги, перетянутый крепким шпагатом.
   Запыхтел, пытаясь развязать тугие узлы, чертыхнулся и, плюнув на всё, не глядя, привычным жестом выхватил из-за спины длинный нож. Короткий взмах, и отточенное до бритвенной остроты лезвие с лёгкостью рассекло шпагат.
   Однако... Край сам настоял, чтобы вычищенную одежду Рика положили на стул рядом с его кроватью, обязательно водрузив сверху нож и пистолет, чтобы паренёк, очнувшись в незнакомом помещении, не запаниковал... Но вот о том, что Рик, спустившись на завтрак, не забудет нацепить этот арсенал, Край как-то не подумал. Кстати, вот и ответ, почему он надел рубашку поверх комбинезона, пистолетную сбрую спрятал... Куртка-то в гардеробной осталась... М-да, с этими привычками придётся что-то делать. Новгород не Меллинг, поножовщины и перестрелки здесь не одобряются. Как и ношение оружия детьми, вообще-то.
   Бронов только-только нащупал кончик возможной проблемы, но задуматься над ней ему не позволил Рик. С громким хрустом и шелестом он развернул обёрточную бумагу и, покрутив головой, принялся выставлять содержимое свёртка на тумбочке рядом с кроватью.
   Заинтригованный Край подался вперёд, Рик оглянулся на него и, выставив последний предмет, отошёл в сторонку. Край взглянул на стоящие ровным рядком четыре небольших шкатулки, испещренные рунными цепочками, и перевёл непонимающий взгляд на их владельца, нервно переминающегося с ноги на ногу.
   - Что это? - Он ткнул чубуком потухшей трубки в сторону лакированных коробочек.
   - То, из-за чего весь Меллинг целый месяц на ушах стоял, - со вздохом признался Рик, и отвёл взгляд в сторону. Край нахмурился, уставившись на паренька. Не понял.
   Очевидно, это самое непонимание было написано на его лице очень крупными буквами, потому что Рик, недовольно кривясь, без всяких просьб пустился в объяснения.
   - Взрыв на свалке и последовавший за ним аврал у гарнизонных помнишь? Ну когда ещё у Гросса обнаружились прикормленные стаи трюмных крыс на кладбище.
   - Помню, конечно, - медленно произнёс Край, начиная догадываться, что именно хочет сказать ему Рик. - Тогда ещё всех несунов и торговцев "китовым" хламом трясли как грушу, словно искали что-то. Подожди, ты хочешь сказать, вот это и есть то, из-за чего город целый месяц лихорадило?!
   - Да, - понуро кивнул Рик. - Я их в старом венедском "ките" нашёл... заминированными каким-то дилетантом.
   - Чёртову бабушку на три клюза вперехлёст и... на... пьяного осьминога в... и вымбовкой утрамбовать... да... по... через... от... и плевать, что не влезает! - Других слов у Края не нашлось.
  

Глава 5. Ищут пожарные, ищет милиция

  
   Я заслушался... Десять минут мата и ни одного повтора. Край витийствовал! Такого образчика разговорного жанра я не слышал никогда до этого и вряд ли услышу впредь. Честное слово. А вот когда пыл дядьки Края иссяк, я услышал нечто заставившее меня насторожиться. Очередная обмолвка?
   - Полгода впустую... - пробормотал Бронов и повторил: - Полгода, а тут вот оно... на блюдечке с голубой каемочкой...
   - Дядька Край... - осторожно позвал я ушедшего в свои мысли отставного флотского старшину. Тот перевёл на меня невидящий взгляд и, осознав, что сказал, тяжело вздохнул.
   - Да, Рик...
   - Я так понимаю, ты знаешь, что это такое? - ткнув в сторону тёмных шкатулок пальцем, спросил я.
   - Не совсем... - покачал головой он и, встрепенувшись, окинул меня долгим, изучающим взглядом. Но почти тут же усмехнулся. - Что, сгораешь от любопытства, а?
   - Есть немного, - согласился я, с усилием задвинув эмоции в дальний угол сознания. - Расскажешь?
   - Куда ж я денусь, - развёл руками Край и, резко посерьёзнев, добавил: - Шила в мешке всё равно не утаишь. Да и негоже тайны разводить, среди близких-то. Согласен?
   - Угу, - кивнул я. Любопытство, вечный мой бич, подняло голову и заинтересованно повело несуществующим носом.
   Бронов понимающе улыбнулся и, хлопнув меня ладонью по плечу, указал на дверь.
   - Что ж, тогда предлагаю спуститься в столовую, выпить чаю. Заодно и расскажу свою историю.
   Край завёл свой рассказ издалека и лишь после того, как убедился, что кухарка действительно ушла на прогулку, а не сидит под дверью на кухне, подслушивая нас. И если сперва я искренне недоумевал, к чему мой собеседник развёл такую секретность, то потом...
   А начал Бронов ни много ни мало с "приземления" Венда. Около тридцати лет назад страна входила в список так называемых "держав Пятого океана", то есть имела не только собственный воздушный флот, но и обладала парой парящих городов. Не бог весть что по сравнению с иными странами, чей статус подтверждался пятью-шестью, а то и десятком летающих над облаками махин, но тем не менее. Наличие этих самых городов автоматом вводило Венд в круг сильнейших стран Европы.
   Край не особо распространялся, что именно послужило причиной конфликта, но, как бы то ни было, Венд оказался втянут в войну с западным соседом, моментально подавившим своими линкорами даже намёки на сопротивление со стороны Зверина, как звался первый парящий город. А когда в обычных земных городах Венда начал высаживаться германский десант в результате крупномасштабной диверсии, и второй парящий город - Любеч был посажен на грунт, это автоматически перевело "игру" на совершенно другой уровень. Ведь одно дело -противостояние номинально равных противников, и совершенно другое - оккупация территории заведомо слабейшего государства. Но тут Новгородская республика Русской конфедерации заявила, что считает своим долгом помочь братскому народу в его борьбе за независимость... и десанты прекратились. Как бы германский император ни хотел увеличить территорию собственной страны, влезать ради этого в свару с сильнейшим государством Русской конфедерации он не собирался. Ищите дураков.
   И начались долгие и нудные переговоры, по результатам которых Венд как держава перестал существовать, превратившись в своеобразную буферную зону между Германской империей и Русской конфедерацией, а реальная власть в стране утекла от правительства к частным компаниям. Добывающим, перерабатывающим и прочим. Что неудивительно, учитывая, что большинство городов Венда были построены вокруг их заводов, шахт и предприятий.
   Причем власть утекала не обязательно к германским или русским компаниям, хотя те активно скупали разоряющиеся производства Венда. Но, например, верфь Меллинга до известных событий принадлежала "Заводам Броневицких", большой велиградской компании с интересами, простирающимися от выделки сукна до строительства мостов.
   Сам Край Бронов оказался в Меллинге почти случайно. Город был местом, в котором никто не станет его искать.
   - Работа у меня была нервная и опасная, - нехотя пояснил Край в ответ на мой вопрос. - Собственно, из-за неё я жену потерял. И над дочерью угроза смерти нависла. Ей тогда всего восемь лет было. Начальство предлагало отправить Хельгу в пансион, а самому сменить личину... но этого я сделать не мог. Отказался и ушёл в неоплачиваемый отпуск на десять лет. В резерв, можно сказать. Осел в Меллинге, открыл лавку и горя не знал, пока не появились эти... Вот тогда-то и пришло письмо, вернувшее меня обратно в строй. Правда, в непривычном качестве, но что поделать, приказ есть приказ. Взял под козырёк и стал наблюдать за происходящим в городе.
   - Шпионить то есть... - вставил я свои пять копеек, и дядька Край поморщился.
   - Да какой из меня шпион, если я всю жизнь был обычным флотским специалистом... Ну, не совсем обычным, ладно... взорвать чего или выкрасть, это пожалуйста... А шпионаж - это совершенно не моё. Все эти агенты-контакты-пароли-явки... брр. Но деваться-то некуда. Приказ нужно исполнять. Вот я и исполнял. Завёл знакомства в администрации верфи, открыл скупку... Сведения о том, что администрация что-то ищет на китовом кладбище, дошли до меня где-то через полгода. Слухи в основном, но... уж больно упорные. Естественно, я доложил об этом по команде... получил приказ наблюдать дальше и не высовываться. А тут ещё и среди шляющихся по городу безработных каперов шевеления начались. Словно и они заинтересовались происходящим на свалке... К концу года, по моим подсчётам, примерно половина трюмных крыс работала либо на Гросса, либо на его конкурентов. Причем трюмники Гросса чужих любопытных активно резали, и те не оставались в долгу... Единственное, что мне так и не удалось узнать, ради чего всё это делается. Что именно ищут все эти люди на китовом кладбище...
   Мне бы возмутиться в этот момент, дескать, Бронов со мной общался только потому, что надеялся получить какую-то информацию со свалки от её обитателя, но! За всё время нашего сотрудничества Край никогда не пытался у меня ничего вызнать. Его расспросы не шли дальше обычного интереса и чисто человеческого, дружеского беспокойства. Да и что мог рассказать ему двенадцатилетний мальчишка, живущий на отшибе и старательно избегающий общества трюмных крыс? В общем, никаких претензий к Краю по этому поводу у меня не было, да и быть не могло.
   Ночной взрыв в старой части китового кладбища послужил своеобразным катализатором. Люди Гросса засуетились, опасаясь опоздать, следом на свет вылезли те, кто до этого старательно скрывал свой интерес к происходящему, и среди охотников за неведомым начался форменный бардак. Край отписывал в Новгород письмо за письмом, на свалке исчезали агенты и крысы, гарнизон тряс всех несунов подряд, заодно изолируя засветившихся в деле агентов конкурентов. Короче, дым коромыслом... Постепенно, конечно, шум пошёл на спад, но это была только видимость. Патрули крыс Гросса вокруг старой части кладбища надёжно, как им казалось, отрезали эту часть свалки... и появление деталей, снятых с остовов дирижаблей, покоящихся именно там, заставили Гросса насторожиться. Здесь даже было не важно, что это - старые находки, сделанные ещё до взрыва, или кто-то наплевал на опасность быть прирезанным патрульными трюмниками... главное, что тот, кто приносил эти детали в скупку, мог быть причастен к взрыву. И в городе нашёлся только один скупщик, поставлявший на верфь подобный товар... Неудивительно, что Края загребли в гарнизонную тюрьму для допроса.
   - Да, приезд Хельги был на диво удачным... - констатировал я.
   - Ну, удача иногда вопрос подготовки, - улыбнулся Край. И, поймав мой удивлённый взгляд, пояснил: - "Феникс" - корабль, конечно, частный и не имеет отношения к военному флоту Русской конфедерации, но ещё батюшка нынешнего капитана, Игорь Стоянович Гюрятинич выполнял некоторые просьбы нашего департамента... правда, дирижабль у него был другой, но это не важно.
   - То есть Хельга тоже служит в... - начал я, но Бронов отрицательно покачал головой.
   - Нет. "Феникс" - частный "кит" и состоит в Вольном флоте, а его экипаж набирается не из служащих военных ведомств, разведки или флота. Но, чтобы увидеть его судовую роль, мало быть служащим Адмиралтейства или сотрудником Большого торгового регистра. Разумеется, экипаж в курсе дела... в части его касающейся. Но в целом "Феникс" - это обычный грузовой "кит", достаточно быстроходный и вооружённый, чтобы не опасаться пиратов. А что до исполнения некоторых поручений государственных ведомств... так ведь исстари повелось, ещё с тех пор, когда торговый флот был исключительно морским, а о покорении пятого океана никто и не задумывался.
   А потом наш разговор вновь вернулся к событиям на китовом кладбище. Как объяснил Край, из условных десяти человек, рыскавших в поисках по Меллингу, лишь трое знали наверняка, что именно они ищут. Остальные просто сидели у них на хвосте и ждали... как сам Бронов, например. Чего ждали? Пока будет найдено искомое. А уж там... Правда, Край честно признал, что если о предмете поисков не знал он сам, это ещё не значит, что и начальство не в курсе дела. Да и не требовали от него никаких поисков. Задача отставного старшины была простая - сиди, смотри, слушай. Запоминай и докладывай. Вот он и не лез на рожон...
   - То есть существует вероятность, что твоё начальство знает, что именно искали германцы на свалке, и могут догадаться, что теперь это нечто у нас? - задумчиво проговорил я.
   Край смерил меня долгим взглядом и хмыкнул.
   - А с чего ты взял, что они догадаются?
   - И то верно... - успокоенно вздохнул я, но не тут-то было.
   - Но вообще-то должен признаться, что о твоей причастности к взрыву я подозревал чуть ли не с самого начала. Другое дело, что я не большой любитель делиться с начальством непроверенной информацией, - нарочито небрежно сказал Край.
   - Подозревал? - переспросил я.
   - Конечно, - усмехнулся тот. - Ну сам посуди. С утра пораньше ты завалился ко мне в гости, причём вид был такой, словно тебя кто-то пожевал и выплюнул. А в городе в это время поднимается несусветный шум, гарнизонные суетятся, патрули звереют, ходят слухи о взрыве в старой части кладбища, где ты как раз и обитаешь, а других жителей там и в помине нет. Сложить два и два было несложно, согласись?
   - Ну да...
   - Ладно, а теперь, Рик, давай подумаем, что нам делать с твоей находкой, - посерьёзнев, вздохнул Край.
   - Может, начальству твоему... продать? - почесав в затылке, предложил я.
   Бронов вытаращил глаза и, самым натуральным образом хрюкнув, зашёлся в хохоте.
   - Про... продать, да? - сквозь смех выдавил он из себя и, заметив мой недоуменный взгляд, вновь засмеялся. - Нет... это... звучит...
   - Да что такое-то?! Или предлагаешь отдать им шкатулки бесплатно? - нахмурился я. - С какой стати?! Я чуть на тот свет не отправился, пока их достал!
   - Ох, Рик... не обижайся, я... я просто представил, как прихожу в кабинет адмирала и предлагаю ему купить то, за чем охотится добрый десяток иностранных компаний и агенты пары не самых маленьких государств. Это было бы феерично, честное слово... - отсмеявшись, объяснил свою реакцию Край, и я был вынужден с ним согласиться. Флотский старшина, толкающий что-то адмиралу, тем более своему начальству... сюрреализм, да и только. Но это не повод отдавать мою находку бесплатно!
   О чём я и высказался... опять. На этот раз Край определённо задумался над моими словами и пообещал решить этот вопрос с начальством, к обоюдной выгоде. Что ж, я не возражаю. Возиться с этими самыми шкатулками мне тоже не хочется. Нет, штука-то несомненно интересная, но... если я правильно понимаю ситуацию, то в этих лакированных, покрытых рунами коробочках вполне могут храниться секреты, за которые заинтересованные лица всех причастных на ноль помножат и не поморщатся. Оно мне надо?
   - Вот тут ты прав. Я почти не сомневаюсь в том, что моё начальство в курсе того, что именно пытались найти в Меллинге люди Гросса. И защититься от германцев проще всего будет, передав твою находку в департамент. - Край заметил, как я прищурился, и уточнил: - За плату, Рик, разумеется, за плату. Вот только на какие-то головокружительные суммы я бы на твоём месте не рассчитывал. Любое государство хоть и печатает деньги, но очень не любит их кому-то отдавать... А уж если речь идёт о Новгороде...
   - Жадины то есть, - понимающе кивнул я.
   Бронов согласно фыркнул:
   - О да, ты даже не представляешься себе какие!
   Договорившись, что процесс обмена шкатулок на звонкую монету Край возьмёт на себя, мы разошлись. Я намеревался закончить разбор своих вещей, а Бронов отправился бродить по дому и знакомиться с его планировкой. Этот домик Хельга сняла незадолго перед поездкой в Меллинг. Старый-то их дом Край продал, ещё когда уезжал с маленькой дочерью из Новгорода в Венд, а во время учёбы в училище Хельга жила в студенческом городке. Так что сейчас Бронов бродил по комнатам и внимательно рассматривал своё новое жилище. Наше новое жилище...
   После вкуснейшего обеда, приготовленного нашей кухаркой Еленой, седой статной женщиной в глухом чёрном платье с крахмальным круглым воротником и в смешном белоснежном чепце, примчавшаяся со службы Хельга увела меня на второй этаж, для проведения ревизии моей одежды. И зачем, спрашивается, я раскладывал вещи по кучкам в ожидании, пока Хельга освободит гардероб или выделит мне другую спальню?
   Эта русоволосая ракета в считаные секунды создала в комнате такой хаос, что я только печально вздохнул. Убирать-то всё самому придётся.
   - Нет, совершенно точно, это всё никуда не годится, - заключила девушка, швыряя мою новую рубашку на кровать. - В таком виде тебя на улицу выпускать нельзя. Весь Новгород пальцами вслед тыкать будет.
   - И что ты предлагаешь? - поинтересовался я. - Мне напялить на себя матроску? Застрелюсь.
   - Нет, Рик, из матросского костюмчика ты определённо вырос, - окинув меня внимательным взглядом с ног до головы, улыбнулась Хельга. - Почти взрослый молодой человек... Думаю, тебе нужно сшить хороший костюм-тройку. И не один. Три-четыре, не меньше.
   - Тройку? Мне? - опешил я и уточнил: - Это значит брюки со стрелками, сорочки с крахмальными воротничками, галстуки, запонки и лакированные штиблеты, да?
   - Именно. Будешь выглядеть как настоящий столичный житель. Франт, - довольно кивнула Хельга.
   - Ни. За. Что, - отрезал я.
   Лицо дочки Края обескураженно вытянулось. Но тут же в глазах у Хельги мелькнули упрямые огоньки.
   - Посмотрим, - тихо, почти неслышно пробормотала она и, словно опомнившись, заговорила уже нормальным тоном: - Рик, ходить в этом кожаном ужасе по городу просто нельзя. Здесь не свалка, здесь живут приличные люди... Они будут смотреть на тебя как на сумасшедшего. Понимаешь?
   - Хельга... два костюма. Остальную одежду я куплю себе сам. Такую, которая устроит меня, а не "нормальных" людей, - после недолгого размышления предложил я.
   Хельга просияла:
   - Замечательно! Завтра идём к портному.
   И усвистала из комнаты. Как я и думал, наводить порядок в том кавардаке, что она оставила после себя, мне пришлось в одиночестве.
   Визит к портному... хм, если бы не опыт из той жизни, я бы, наверное, проклял всё. А так мне вполне удалось пережить процесс снятия мерок и выбора ткани и фасона. С последним было даже проще, поскольку и то и другое я отдал на откуп сопровождавшей меня Хельге, с удовольствием окунувшейся в мир текстиля, а сам отправился рассматривать выставленные мастером на продажу готовые изделия. Да, были здесь и такие, и немало.
   Вообще, пригород Новгорода под названием Загородье оказался этакой обителью обеспеченных людей. Широкие бульвары, огромное количество сияющих на солнце витрин магазинов, от которых веяло основательностью... ухоженные скверы, прогуливающиеся по мощённым камнем улицам вальяжные жители. Не жилое предместье, а просто-таки апофеоз бюргерского счастья, иначе не скажешь... Скучное местечко, одним словом. Или это мне не хватает адреналина, как в прогулках по Меллингу? Чёрт его знает. Хотя-а... даже до налёта пиратов мой родной город хоть и был весьма благопристойным местом... даже с учётом того, что большую часть жителей составляли рабочие верфи и их семьи, но до вычурного благообразия этого новгородского пригорода ему было о-очень далеко. Мужчины в непременных костюмах и "котелках", дамы в дорогих, даже на вид неудобных платьях и огромных, словно тележное колесо, шляпах. Негромкие приветствия, чинные беседы... стук каблуков и медных оковок тростей... Какой-то театр благопристойности. Здесь даже дети ведут себя так, словно их напичкали успокоительным! Ни тебе беготни, ни криков и игр. Этакие чинные, причесанные ангелочки в непременных матросках... только что строем не ходят. Брр!
   От созерцания этого олицетворения бюргерства меня отвлёк пронзительный сигнал клаксона. Мобиль! Об этом местном чуде я слышал и читал, но вот видеть их до сих пор приходилось только издали. В Меллинге они водились только у солдат гарнизона, и пытаться подобраться к ним поближе с моей стороны было бы просто форменной глупостью!
  

Глава 6. А что вы имеете предложить?

  
   Мобиль... Чем-то неуловимо похожий на ретроавтомобили того мира, увиденный на одной из улиц новгородского пригорода, этот агрегат вогнал меня в ступор отсутствием колёс. Капот на месте, салон есть, подножки, руль, клаксон, педали... даже кофр вместо багажника и тот есть. А колёс нет. Парит себе такая вот "носатая" и "глазастая" коляска с откидным верхом в полуметре над землёй как ни в чём не бывало, а я голову ломаю: как?!
   Ну, пока не пошёл на поводу у собственного любопытства и не заглянул под днище этого самого мобиля, где увидел знакомые линии рунного круга. Точно такой же используется на всех дирижаблях, для снижения веса. А тут вот оно как. Хм, интересно, а если нет колёс, как реализован процесс набора скорости и торможения? И как эта хреновина поворачивает?!
   От осмотра чьего-то мобиля меня отвлекла жутко недовольная Хельга. Ну да, на секунду оставила, так этот мелкий варвар тут же нашёл предмет для исследований.
   - Хельга, если не хочешь, чтобы мы поссорились, держи свои мысли о варваре на привязи. Хорошо? - тихо проговорил я, выслушав её речь.
   Девушка отшатнулась, но тут же затянула прежнюю волынку. Правда, уже без оскорблений.
   - Рик, это просто неприлично. Если тебе интересно, подойди к водителю и расспроси его, но лезть чуть ли не под днище машины... так нельзя, - поучала меня Хельга, стреляя по сторонам глазами. Так беспокоится о том, что кто-то мог увидеть мои экзерсисы? М-да... вылезла проблема, где не ждали.
   Естественно, по возвращении домой Хельга не преминула пожаловаться на моё "отвратительное" поведение отцу. Уж не знаю, чего она ожидала, но Край этих самых ожиданий явно не оправдал. Он позвал меня в гостиную и начал вдумчиво расспрашивать о прогулке. Честное слово, если бы не кое-какие ухищрения и помощь Воздуха, благодаря которой я прекрасно слышал весь их разговор, я подумал бы, что Краю действительно просто интересно, какие впечатления у меня оставила эта прогулка, и не более того. Но вот мы подобрались к теме мобиля...
   - Рик, а ты не думаешь, что выглядел смешно в глазах окружающих, когда полез под днище машины? - осведомился Край.
   - Может быть, - пожал плечами я. - Но даже если бы там и в самом деле были эти самые окружающие, я бы не постеснялся повторить этот номер.
   - Хм... То есть ты понимаешь, что твоё поведение было неприлич...
   - Неприличным? С чего бы это? - Я прищурился. Этикет и всё с ним связанное вызывают у меня просто-таки зубовный скрежет. Спасибо Агнессе, преподававшей там этот проклятый предмет. Ненавижу эти витиеватости!
   - Но что подумали бы о тебе окружающие? - подала голос возмущённая Хельга.
   - Что мальчик интересуется техникой? - Я невинно улыбнулся и, демонстративно оттянув лямку своего комбинезона, резко её отпустил. - Об этом и моя одежда прямо-таки кричит во весь голос.
   - С этого дня я займусь твоим воспитанием, Рик, - холодно проговорила Хельга, пока её отец пытался справиться со смехом. Смерив недовольным взглядом Края, девушка нахмурилась и, вздёрнув подбородок, вышла из гостиной.
   Ответа от меня она явно не ждала, просто поставила перед фактом. Ну и ладно. Сомневаюсь, что здешние правила этикета так уж сильно отличаются от тех, но проверить не мешает...
   М-да, и куда только подевалась весёлая девчонка Хельга, способная и словом охальника укоротить, и ударом коленом между ног ретивого ухажёра угомонить? Прилично, неприлично... Тьфу. Испортили девку городские...
   Поймав себя на этой мысли, я невольно усмехнулся. М-да, кто бы мог подумать, что я так заговорю?!
   - Рик, задержись на минутку, - притормозил меня Край, когда я хотел было выйти из комнаты.
   - Да?
   - В отличие от дочери я не большой поклонник всех этих правил хорошего тона, но как опекун хочу сказать следующее: ты можешь им не следовать, но знать обязан. Назубок. Слышишь? Хотя бы для того, чтобы понимать, когда тебя пытаются оскорбить... Ты меня понял, Рик?
   - Да.
   - Значит, я могу рассчитывать на то, что ты не будешь увиливать от занятий с Хельгой? - уточнил Край.
   Я кивнул.
   - Славно. И вот ещё что... Дочь затронула важную тему, а именно твоё обучение. Насколько я понимаю, если бы не события в Меллинге, то в этом году ты должен был закончить школу. Это так, я не ошибся?
   - Так, - вздохнул я. Вот только школьных занятий мне сейчас и не хватало. - Дядька Край, а могу я пройти выпускные испытания досрочно?
   - Хм... уверен, что справишься? - расправив усы, поинтересовался Край.
   Я энергично кивнул. Ещё бы...
   - И то, что испытания будут проходить на русском, тебя не смущает?
   Пришлось изобразить задумчивость... и кивнуть уже менее уверенно. Ну да, и с Хельгой и с Краем мы до сих пор говорили только на венедском наречии, и мои познания в русском языке оставались за кадром...
   - Что ж. Тогда поступим следующим образом: завтра я наведаюсь в школу, поговорю о назначении тебе испытаний. Думаю, директор пойдёт навстречу... А после обеда отправимся в департамент. Надо решать что-то с этими шкатулками. Так что готовься, Рик, - заключил Край и, окинув меня выразительным взглядом, усмехнулся.
   Намёк понял. Придётся вместо привычной одежды приготовить что-то из обновок. Хорошо ещё, что костюмы будут готовы не раньше чем через три недели. Влезать в этот официоз мне совершенно не хотелось...
   Стоп!!! В департамент?! То есть мои находки могут сменить хозяина уже завтра?! Тогда мне надо спешить. Эх, опять не высплюсь... ну и чёрт с ним. Зато закончу переписывать рунескрипты со шкатулок.
   Я справился! И у меня ещё осталось время, чтобы выспаться. Я молодец.
   Спрятав шкатулки в тумбочку, я аккуратно сложил исписанные рунными цепочками листы в папку и, сладко потянувшись, завалился на кровать. Спа-ать...
  

* * *

   Проснулся я в десятом часу от соблазнительного запаха оладий, неизвестно каким образом добравшегося до моей спальни. Не знал бы, что здесь нет стихийников, сказал бы, что наша кухарка балуется Воздухом...
   Прошлёпав босиком в ванную, я наскоро привёл себя в порядок, и, заскочив в комнату, чтобы прихватить пижамную куртку, поспешил в столовую. Завтрак, я иду!
   Оладьи со сметаной, оладьи с абрикосовым вареньем, с малиновым, и со сгущённым молоком... выползая через полчаса из-за стола, я чувствовал себя колобком. Объелся!
   Причем так, что даже тренировку пришлось отложить. Всё-таки заниматься спортом на полный желудок глупость несусветная...
   Как раз к окончанию этой самой тренировки домой вернулся дядька Край... и тут же вручил мне бумаги со списком предметов и датами испытаний по ним. Хм, ничего особенного. Алгебра и геометрия, словесность, география, естествознание, история... закон Божий. Проблемы могут возникнуть разве что с последним.
   Но тут мне моё происхождение в помощь. Насколько я помню, в Венде с православием не всё гладко... там вообще уже несколько столетий идёт жёсткая борьба меж католиками и ортодоксами, в которую иногда влезают протестанты, и, как это всегда в таких случаях и бывает, население откровенно игнорировало разницу в богослужении...
   - Ну что, не отступишься, Рик? - осведомился Край, внимательно наблюдавший за мной, пока я знакомился с принесёнными им документами.
   - Пройду, дядька Край. Ничего сложного здесь нет. У меня в рунескриптах порой вычисления сложнее, чем в программе второго курса училища Хельги.
   - Уже в её учебники забрался? - удивлённо цокнул языком Край.
   Я пожал плечами:
   - Ну интересно же, чему учат будущих штурманов...
   - Ясно. Что ж, ладно. Собирайся, Рик, - внезапно сменил тему Край. - Я уже позвонил в департамент. Нас там ждут через два часа... Эх, придётся емельку нанимать... иначе на Софийскую набережную не успеем.
   М-да, "емелька" - это забавно. Я долго пытался задавить ухмылку, когда понял, что в Новгороде, да и вообще в конфедерации, так называют извозчиков на мобилях. Ну... если водитель кобылы, то бишь кучер в пролётке, зарабатывающий извозом, - это "ванька", то водитель мобиля, занимающийся тем же самым, - "емелька". Должно быть, по аналогии с Емелей из сказки... тем, что на печи разъезжал.
   - Может быть, - улыбнувшись, пожал плечами дядька Край, когда я поделился с ним этой идеей. - Знаешь, вполне может быть...
   А вот водителю "такси" это предположение, кажется, не пришлось по душе. Вон как губы поджал... я в зеркало вижу.
   Но как бы ни отнёсся извозчик к моим измышлениям, работу он свою выполнил качественно и в срок. Так что из ландо мы шагнули на брусчатую мостовую перед Новгородским кремлём за четверть часа до назначенного срока.
   Честно говоря, сам Новгород произвёл на меня куда более положительное впечатление, чем пригород, в котором подобрала жильё Хельга. Нормальный, живой город, шумный, говорливый и сумбурный, как любой перекрёсток торговых путей. Если среди его жителей и попадались снобы, вроде тех, что расхаживают по улицам "нашего" Загородья, то погоды они не делали и из общей массы народа особо не выделялись. В общем, Новгород мне понравился. Если бы ещё не погода! И не скажешь, что лето на носу...
   Холодный ветер с реки заставил меня поежиться. Переглянувшись с Краем, мы одинаковым жестом застегнули бушлаты, Бронов поправил берет, точно такой же как у меня, и, глубоко вдохнув, потянул меня на территорию кремля.
   - Новгородское отделение Русского географического общества? - удивлённо протянул я, когда мы оказались перед небольшим домом за Софийским двором. Соответствующую надпись я прочёл на небольшой медной табличке, привинченной к левой створке массивной и низкой двери.
   - Да, а представь, как я удивился, когда мне сообщили, куда я командирован? - фыркнул Край. - С другой стороны, могло быть хуже. Поверь, Седьмой департамент Русского географического общества - очень неплохая вывеска. Впрочем, это к делу не относится. Идём.
   В доме было тихо... удивительно тихо для разгара буднего дня. Закрытые двери, ярко освещённый коридор, в конце которого за столом сидит неопределённого возраста то ли дежурный, то ли консьерж... Впрочем, для консьержа, у этого господина слишком жёсткий взгляд и неестественно оттопыренный с одной стороны пиджак. А дуновение Воздуха доносит до меня информацию о притаившейся под низко свисающей со стола скатертью миниатюрной картечнице. Какие суровые географы, оказывается, водятся в Новгородском кремле...
   Дежурный внимательно выслушал Бронова, сверился с лежащим на столе журналом и указал на лестницу.
   - Второй этаж, третий кабинет. Вас встретят.
   И действительно, стоило нам подняться на второй этаж, как перед нами возник брат-близнец первого дежурного. Смерив меня и Края долгим взглядом, он коротко кивнул:
   - Следуйте за мной.
   Развернулся и потопал... точнее, заскользил? Я такую походку видел только там, у нашего тренера. И это сравнение наводило на мысль о том, что с конторой, в распоряжении которой имеются такие вот волкодавы, следует быть предельно осторожным. А лучше вообще не привлекать её внимания... м-да... поздновато спохватился, конечно... Деваться-то уже некуда.
   Очередной ярко освещённый коридор, и нужная нам дверь с номером три, у которой и замер наш провожатый. Смерив нас с Краем ещё одним долгим изучающим взглядом, он чему-то кивнул и без предварительного стука открыл одну из створок двери.
   Приёмная. Теперь понятно, почему он не стучал... Вот только вместо обаятельной секретарши с ногами от ушей и профессиональной улыбкой за столом сидит невзрачный толстячок в сером костюме, сверкая стёклами маленьких круглых очков, сползших на самый кончик крючковатого носа.
   - Господин Бронов... Край... хм...
   - Край Георг Бронов, господин Литвинов, - прищурившись, поправил секретаря дядька Край.
   Тот театрально хлопнул себя ладонью по лбу.
   - Ну конечно! Прошу прощения, Край Георгиевич, - с улыбкой исправился секретарь и бросил взгляд поочерёдно на часы и на металлическую дверь, ведущую в кабинет высокого, судя по окружающей обстановке, начальства. - Его превосходительство примет вас через десять минут. Извольте обождать.
   Пока Край пикировался с секретарём, занимая время до аудиенции, я с любопытством оглядывался по сторонам, пытаясь по каким-то деталям интерьера определить "двойное дно" Седьмого департамента. Тщетно, разумеется. Дежурные на этажах были, пожалуй, единственной деталью, выдававшей необычность этого заведения.
   Наконец нас с Краем пригласили войти в кабинет того самого превосходительства, оказавшегося кряжистым дядькой, чем-то неуловимо похожим на самого Бронова... только в звании инженер-контр-адмирала. Обменявшись рукопожатием и искренними улыбками с хозяином кабинета, Край повернулся ко мне.
   - Вот, знакомься, Матвей Савватеевич, мой подопечный, Рик Чернов. Рик, перед тобой контр-адмирал Несдинич, Матвей Савватеевич, мой непосредственный начальник, а в далёком прошлом командир моего отряда. Правда, с тех пор он сильно отяжелел в гузне и перевёлся в инженеры, но плохим человеком от этого не стал, уж поверь.
   - Край... - укоряюще покосился на Бронова адмирал, но тот только отмахнулся.
   - Можно подумать, это такой секрет! - фыркнул он.
   - Не секрет, но... ох и расслабился ты в своей отставке, - констатировал контр-адмирал и смерил меня долгим взглядом. - Рад знакомству, молодой человек. Господин Бронов сообщил, что у вас есть нечто, представляющее интерес для моей службы?
   - Если в цене сойдёмся, - кивнул я, и контр-адмирал форменным образом завис. Впрочем, ненадолго.
  

* * *

   Когда Мирон... Край... то есть теперь уже снова Мирон говорил, что его подопечный очень интересный молодой человек, контр-адмирал Несдинич, памятуя о прежней тяге бывшего подчинённого к балагурству и преувеличениям, склонен был делить его утверждение как минимум на два, но личная встреча с этим самым Риком Черновым показала, что старый друг ничуть не погрешил против истины. Мальчуган и впрямь оказался занятный. И забавно прижимистый. Вот только... Несдинич нахмурился, видел он подобную прижимистость у детей из Пскова, переживших годовую осаду во время прошлой войны... С другой стороны, в глазах этого самого Рика нет и намёка на голодное прошлое. Уверенный в себе юноша, лет пятнадцати на вид, хотя тот же Кра... Мирон утверждает, что пареньку всего тринадцать.
   Но запросы у него, однако! Вспомнив сумму, которую назвал ему Рик, когда Несдинич предложил оценить находку, контр-адмирал фыркнул. Он бы ещё миллион потребовал! Хотя сто тысяч гривен, как раз миллион марок и получится, а?
   Естественно, выплатить такую сумму ведомство в состоянии, но... это же подотчётные средства! Как потом объяснять, на что они пошли? И какой идиот-аудитор поверит, что такая сумма была выплачена неизвестному ребенку за чёрт знает какую находку?
   Впрочем, у Несдинича нашлось чем ответить на несуразное предложение юноши.
   - Хм, вы, должно быть, плохо понимаете сложившуюся ситуацию, Рик... - покачал головой контр-адмирал. - Вас будут искать. То есть и Края, и лично вас. Я могу предложить вам защиту от ищеек германских хозяев капитана Гросса. Качественную защиту.
   - Не от этой ли защиты дядьке Краю пришлось уезжать из Новгорода в Венд на добрый десяток лет? - уточнил этот... ребенок, м-да...
   Несдинич переглянулся с Краем, но тот только руками развёл, да ещё и улыбнулся этак с намёком. Мол, я тебя предупреждал...
   - Край может подтвердить, что там была совершенно иная ситуация... и тем не менее моё ведомство приложило все усилия для того, чтобы обезопасить его от происков недругов. А сегодня той опасности и в помине нет.
   - Хм, и какова в этом последнем факте заслуга вашего ведомства? - ехидно поинтересовался Рик, а Несдинич только теперь понял, что имел в виду Край, когда говорил, что Чернов очень необычный юноша.
   Обычный тринадцатилетний мальчишка просто не мог бы так издеваться над контр-адмиралом, руководящим одним из департаментов разведки огромной страны.

Часть третья. Время теории

  

Глава 1. Кто виноват

  
   Как бы я ни хорохорился и ни торговался, больше десяти тысяч гривен вытрясти из контр-адмирала так и не удалось. Да и не увидел я этих денег вживую. Несдинич пообещал перечислить их на счёт дядьки Края, а тот, заметив мой взгляд, клятвенно заверил, что сразу по получении денег переведёт их на мой депозит... ещё не существующий, между прочим. Ладно... разберёмся.
   А вот следующий вопрос, затронутый контр-адмиралом, меня напряг куда сильнее. Да-да, та самая защита. В том, что хозяева Гросса смогут нас отыскать, я ничуть не сомневался. Было б желание... а желание у них наверняка есть, и самое горячее. Ладно дядька Край. Вернёт себе прежнее имя, и фиг кто о чём догадается. Со мной же так не получится. Даже если я сменю имя, слишком много документов придётся делать заново. А отследить человека по новому комплекту документов даже здесь, как мне думается, проблема небольшая.
   - Рик, ты ведь мечтаешь о полётах, а? - вдруг прервал мои размышления Край, как-то странно поглядывая на своего начальника.
   - Мм, да... конечно, - кивнул я.
   - Матвей Савватеевич, слышал?
   - Слышал, слышал... - проворчал тот, на миг задумался и покачал головой. - А с учёбой как быть?
   - Так Рик клятвенно обещал, что сдаст выпускные испытания досрочно. Обещал ведь? - повернулся ко мне Край.
   Подтверждаю. А что, действительно обещал, не открестишься же!
   - Не знаю, не знаю... - протянул контр-адмирал, с сомнением глядя на меня. Хмыкнул и, положив передо мной лист и карандаш, скомандовал: - Пиши! Сейчас проверим, какой ты грамотей...
   Дроби, простейшие уравнения... ску-ука!
   - Хех, ты бы ему ещё таблицу умножения подсунул, - фыркнул через четверть часа Край, с интересом наблюдавший за тем, как я щёлкал простейшие математические задачки.
   - Ну давай, удиви меня, умник болтливый! - вспылил контр-адмирал.
   - Рик, у тебя что-нибудь из поделок твоих с собой имеется? - поинтересовался дядька Край, с усмешкой покосившись на начальника.
   Я выудил из кармана жилета пластинку светильника и молча протянул её Бронову.
   - Вот, взгляни, Матвей Савватеевич. - Пластинка перекочевала в руки контр-адмирала.
   Тот заинтересованно покрутил в руках рунированный металл, щёлкнул шестерёнкой-переключателем, замкнул контур и, полюбовавшись скользнувшим по столу пятнышком света, удивлённо хмыкнул. Ещё один щелчок, и пятнышко приобрело чуть синеватый оттенок, поворот второй шестерни - и свечение меняет интенсивность... Вволю наигравшись с цветом и яркостью луча, Несдинич аккуратно выключил пластину и, передав мне её, задумчиво вздохнул.
   - И сколько здесь рунескриптов? - словно нехотя поинтересовался контр-адмирал.
   - А это как считать, - пожал плечами я.
   - Не понял, - признался тот.
   Хм, такого заявления от человека, носящего знаки различия инженер-контр-адмирала, я не ожидал и... растерялся.
   - Не тушуйся, Рик... - по-своему понял мою заминку дядька Край и подтолкнул в спину.
   Ну ладно... попробую объяснить по-простому... для инженер-адмиралов, ага.
   - В общей сложности здесь работает от одного до трёх рунескриптов одновременно. Из них один классический четырёхрунный "излучатель". Тот самый, что принят за единицу измерения ёмкости. На шестернях-переключателях нанесены свои рунескрипты, описывающие девять степеней интенсивности свечения и шестнадцать различных цветовых оттенков... - Я еле притормозил, чтобы не сболтнуть об инфракрасном и ультрафиолетовом режимах, и, переведя дух, заговорил снова: - При включении активируется стандартный режим, поворачивая шестерни и замыкая контур стандартного "излучателя" с разными рунескриптами, мы, таким образом, изменяем интенсивность и цвет излучения.
   - И сколько же этот фонарик "кушает"? - поинтересовался контр-адмирал, хитро поглядывая на меня.
   Да он издевается! Точно! Всё он прекрасно понял и без моих объяснений.
   - В любом режиме не больше полутора стандартов.
   - Вот как? Ты посмотри, у тебя на шестернях рунескрипты в два стандарта каждый!
   - Во-первых, - ощерился я, - рунескрипты в шестернях незаконченные, сами по себе работать не будут, а при замыкании контура с основным рунескриптом "излучателя" становятся с ним единой системой... вводя, таким образом, уточнения в основную схему вторым и третьим уровнем... А во-вторых, об аксиоме уточняющих описаний вы забыли? Так я напомню! Любое описание не может потреблять больше трети энергии несущего его рунескрипта!
   - Рик, откуда ты это знаешь?! Это ж теруно! Его раньше второго курса даже будущим инженерам-артефакторам не читают! - откинувшись на спинку кресла, воскликнул Несдинич.
   - Теруно? - переспросил Край.
   - Теория рунного оперирования, - вздохнул контр-адмирал, рассматривая меня с интересом энтомолога.
   Подумаешь... я что, виноват, что для понимания энергетической составляющей здешней системы рунного конструирования мне пришлось лезть в университетский курс? Хотя... какой он университетский?! Там это самое теруно больше чем на программу старшей школы не тянуло бы. Говорю же, здешний прогресс хуже улитки... та хоть ползет в одну сторону, а этот сразу во все... как квашня из кадки. А уж скорость... та же улитка на раз обгонит!
   - А я тебе говорил, Рик руны разбирать стал раньше, чем алфавит выучил! - гордо, будто в этом есть и его заслуга, провозгласил Край и незаметно мне подмигнул.
   - Уговорил, чёрт языкастый. Жди вестового, вечером пришлю с бумагами, - после недолгого размышления махнул рукой контр-адмирал и, покосившись на меня, усмехнулся. - Поздравляю... Вот голова садовая! "Бумаги... поздравляю..." Имя-то, имя какое вписывать в документы будем?
   Мы с Краем переглянулись и одновременно пожали плечами.
   - Может... Кирилл? - предложил я. Вот захотелось мне оставить что-то от того прошлого...
   - Почему бы и нет? - кивнул Край. - А фамилия... будешь пока значиться под моей, а как шестнадцать исполнится, сам выберешь.
   - Что ж, полагаю, с этим вопросом мы разобрались. - Контр-адмирал черкнул пару строк в ежедневнике и, отложив перо в сторону, улыбнулся. - Вот теперь могу и поздравить тебя, Кирилл Миронович Завидич, с поступлением на службу в Вольный новгородский флот.
   Ик! Это что сейчас было?!
   - Ты ведь помнишь, что у "Феникса" судовая роль закрыта? - улыбнулся дядька Край, заметив моё недоумение. - Вот и пойдёшь туда на службу. Юнцом... юнгой то бишь. Там тебя точно никто не сыщет.
   Я буду летать?! Улыбка выползла на лицо сама собой, и от её вида и Несдинич и дядька Край еле удержались от смеха. Полагаю, зрелище было идиотское, да... Но я счастлив!
   - Спасибо... - наконец опомнившись, поблагодарил я контр-адмирала, и тут мне в голову пришла одна интересная мысль. - Извините, а... заочного отделения в Новгородском флотском училище нет?
   - На ходу подметки рвёт, - покачал головой Несдинич.
   Дядька Край выжидающе уставился на своего начальника, и тот сдался:
   - Будет тебе направление на учёбу, но при условии, что выпускные гимназические испытания сдашь не меньше чем на "превосходно"! Чтоб никто и слова не мог сказать, будто я любимчиков за уши тащу. Всё... Рик, то есть Кирилл, свободен! Погуляй пока по кремлю, а мне ещё нужно с твоим опекуном переговорить.
   Ну и ладно... Я кивнул и выкатился из кабинета, где, попрощавшись с секретарём, натянул свой бушлат и, схватив с полки берет, устремился на выход. Дежурный возник рядом, словно только и дожидался, пока я из приёмной выйду. Проводил меня до лестницы и, лишь убедившись, что я оказался на первом этаже, вернулся за свой стол. А здесь эстафету перехватил его коллега, доблестно отконвоировавший меня по безлюдному коридору к входным дверям.
   Кремль, кремль... ну что тут интересного? Туда не ходи, сюда не лезь... башни для посещений закрыты... на Софийском дворе монахи шарятся... злые и неприветливые. В храм разве что зайти?
   Оглядевшись по сторонам, я, так и не определившись с выбором, плюнул на всё и двинулся к кремлевским воротам. Гулять здесь негде. Не служки архиепископа, так люди посадника обязательно привяжутся...
   А вот город за стенами кремля это уже действительно интересно. Шум, гам... мальчишки, вдвое меня младше, газетами торгуют, а те что постарше... Ку-уда грабки потянул, рожа?!
   Врезать по наглым ручонкам, скользнувшим к моим карманам, и добавить ускоряющего пинка под зад вору. Только его и видели...
   Убедившись, что до моих денег ушлый ровесник так и не добрался, я огляделся по сторонам и, поняв, что никого из снующих вокруг людей эта маленькая пантомима не заинтересовала, довольно кивнув, пошёл на дразнящий запах свежей выпечки.
   Маленькая кофейня на пять столиков... скорее даже кондитерская лавка, в которой особо нетерпеливые сладкоежки могут насладиться покупкой, что называется, не отходя от кассы.
   Мм... пирожные... когда я в последний раз ел пирожные? Года два назад? Да... Мы тогда были в гостях у отцова мастера цеха на именинах. Или это были именины его сына? Не помню. Забыл... А вот пирожные помню, их жена мастера - тётка Ирма сама готовила. Вафельные трубочки с заварным кремом. Вот, и здесь такие же есть! Точно, пару трубочек и кофе... Мечта!
   Хм, а вот с кофе облом. Обширная дама за стойкой, в крахмальном фартуке и огромном поварском колпаке, явно перепробовавшая весь ассортимент своего товара, отказалась продавать мне кофе. Дескать, по возрасту не положено. А какао? Сто лет не пил обычного какао!
   Я только-только устроился за маленьким чугунным столиком с мраморной крышкой, втянул носом аромат горячего какао, к которому примешивался запах выпечки, перебиваемый ароматами корицы и имбиря...
   И именно этот момент выбрала некая сволочь, чтоб толкнуть меня в спину. Я налетел на стол, чашка качнулась, и какао выплеснулось аккурат на пирожные... мои пирожные!
   - Осторожнее надо, клоп... - буркнул этот... этот смертник и уселся за соседний стол.
   Я окинул взглядом хама... добротно, даже с некоторой претензией одетого молодого человека лет двадцати пяти, с покрасневшим лицом и набрякшими веками... похмелье? Сейчас вылечим!
   Дождавшись, пока страдающее от абстинентного синдрома хамоватое нечто возьмёт в руку большущую чашку чёрного кофе, явно щедро сдобренного каким-то бальзамом... запах аж сюда добивает... я сосредоточился и, ощутив, как по ладони пробежало тепло от активирующихся рун, направил указательный палец на ногу своего обидчика. Незаметно.
   Воздух - отвратительный проводник? Ха! Не для адепта этой стихии. Электроразрядом хама сбросило со стула. Он, кажется, даже сознание на миг потерял. Другое дело! Полюбовавшись на залитого "антипохмелином" парня, я довольно улыбнулся.
   - Осторожнее надо... - протянул, глядя прямо в ошарашенное лицо хама и, не дожидаясь, пока он переварит мои слова, прошмыгнув между обернувшимися на поднятый шум покупателями, выскользнул через любезно приоткрытую очередным посетителем дверь, на улицу.
   М-да... развлёкся, конечно, неплохо, но вот пирожных так и не поел... Электричество? Руны? Какое электричество, какие руны? Их и не видно давным-давно... это всё хна была и ничего больше, честное слово!
   А ведь там я бы не рискнул пойти на такой шаг, как нанесение рунескриптов на тело. Но это там... а здесь это был оптимальный выход, учитывая неподатливость Эфира. Заодно и воплотил старую задумку, связанную с ускорением мышления. Кстати, один из немногих работающих здесь эфирных приёмов. И кажется мне, работает он лишь потому, что завязан не на внешнее воздействие, а на работу с собственным сознанием и телом. А задумка была проста. Когда отец... тот отец, учил меня ускорять восприятие, он не единожды предупреждал о необходимой осторожности. Дескать, с непривычки, пребывая в состоянии ускоренного восприятия, при неудачном движении можно и руки-ноги поломать, а то и связки порвать. До такого, к счастью, у меня никогда не доходило, но вот вывихи случались... и не раз. Потом уже, когда немного подрос и заинтересовался рунами, я нашёл способ убрать подобный риск, но воспользоваться им так и не решился. Да-да, то самое нанесение рунескриптов на собственное тело. Даже создал необходимые рунные цепочки... сколько времени убил на проверку их работоспособности и безопасности, вспомнить страшно! Про то, как я мучился, пока не нашёл способ сделать татуировки невидимыми, вообще молчу. Та ещё эпопея была...
   Но нанести их себе я тогда так и не решился, прежде всего потому, что одним из последствий такого воздействия на организм была убыль доступного к оперированию Эфира. Естественно, ведь довольно большая его часть будет уходить на поддержание рун... А учитывая, что там я и так был слабосилком, это был шаг, на который я пойти не мог. Лишаться единственного козыря ради увеличения скорости и реакции? Да любой сильный стихийник просто накроет меня "площадной" техникой, и никакая скорость передвижения вкупе с молниеносной реакцией не спасут. Всё равно переместиться за секунду на сотню метров я и в состоянии ускорения не смогу...
   Но здесь-то оперировать Эфиром без рун и вовсе нереально, да и о стихийниках я ничего не слышал. В общем, после долгого размышления я всё-таки решился на эту... операцию. Но на одном физическом укреплении организма и эфирном "разгоне" нервных тканей не остановился. Собственно, каких-то специальных рунескриптов я не создавал, хватало и тех рун, что были задействованы в нанесённых на тело цепочках. Мне оставалось только активировать их в нужном порядке, связывая струящимся по телу Эфиром и получая таким образом тот или иной эффект. Благо с оперированием внутренней энергией проблем здесь не наблюдается. Ну а к активированному таким образом рунескрипту внешняя энергия потечёт сама собой. Это был очень приятный бонус... и несколько неожиданный. Конечно, даже в этом случае на полноценный огневик, например, мне лучше не замахиваться, как минимум отделаюсь ожогом... пробовал, знаю. С электроразрядом получается лучше. Воздух действительно помогает избежать неприятных инцидентов. По крайней мере, сам себя током я ещё ни разу не ударил.
   Ну а в случае ускорения я просто задействую все цепочки разом. Учитывая возможность подпитки внешней энергией, мне даже истощение не грозит... Хотя окружающие артефакты могут сбоить. Жрёт эта система немало, так что, находясь в том же дирижабле, вблизи от его систем жизнеобеспечения на "внешнее питание" лучше не переходить. Во избежание, так сказать... С другой стороны, это тоже своеобразный козырь... если подойти к делу с умом. Надо только как-то уточнить радиус его действия... хотя бы примерный.
   - Рик! Вот ты где!
   Я повернулся на голос и увидел стоящего в нескольких шагах от меня явно переволновавшегося дядьку Края.
   - Я тебя обыскался, парень! Ты чего? Это ж Новгород! Тут же пропасть, как раз плюнуть!
   - Дядька Край, да что со мной могло случиться? - удивился я. - Вот, в кофейню зашёл, какао с пирожным захотелось...
   Я обернулся, чтобы указать на ту самую кофейню за моей спиной, и... увидел решительно шагающего в нашу сторону похмельного хама. Ой.
   - Чего замолк? - Мне показалось, или в голосе Завидича послышалось ехидство?
   - Эм... дядька Край, а может, пойдём? Мне тамошние пирожные не понравились. Ты не знаешь здесь другой кофейни, а? Покажешь?
   - Ри-ик... - Мой будущий опекун покачал головой, и я вздохнул. Поздно. Надо было сразу его уводить отсюда, а теперь... этот урод уже слишком близко.
   - Эй, клоп! Да-да, я к тебе обращаюсь, мелкий! - зарычал хам, тыча в мою сторону пальцем. Ещё и осклабился... а амбре! Да его впору на неприятеля сбрасывать, как ОМП, на страх агрессору!
   - Что вам нужно, уважаемый? - Дядька Край как-то неожиданно оказался между мной и "тряханутым". Да так быстро, что тот еле успел остановиться, едва не налетев на Бро... Завидича.
   - Хочу уши надрать этому поганцу! Он меня разрядником ударил! - рявкнул хам, но чуть отступил назад, видимо оценив стати Завидича.
   Ещё бы, дядька Край, хоть и не особо высок, зато в плечах, пожалуй, будет как бы не вдвое шире этого похмельного типа.
   - Рик, разрядник? - прищурившись, покосился на меня Край.
   - Откуда? - Я натурально удивился и принялся выворачивать карманы. Ещё и бушлат расстегнул. - Нет у меня никаких разрядников, и не было никогда! Что я, виноват, что этот господин с похмелья в обморок упал?!
   Край втянул носом воздух и, поморщившись, прихлопнул кулаком по открытой ладони.
   - Значит, разрядник, да? Залил зенки, пить не умеючи, и на дитё кивать вздумал, ухарь. А ну-ка, иди сюда... я тебя сейчас уму-разуму поучу!
   Собравшаяся у кофейни кучка зевак довольно загоготала, подзуживая дядьку и награждая хмыря затейливыми эпитетами. Тот затравленно огляделся и... под смех зевак задал стрекача. Хм, как-то даже неловко получилось, честное слово.

Глава 2. Думать и делать

  
   Домой возвращались в тишине, только тихо урчал двигатель "емельки", да изредка что-то взревывало под днищем. Я чувствовал себя немного не в своей тарелке. Привык за год отвечать за себя сам, и то, с каким рвением дядька Край вступился за меня перед неизвестным человеком, несколько обескуражило. С другой стороны, беспокойство Бро... тьфу, Завидича, конечно, приятно грело душу. В общем, полный раздрай чувств. И куда только подевалась моя уютная отстранённость?
   Я вздохнул и... вынужден был признаться самому себе, что объяснить происходящее со мной иначе, как последствием недавнего срыва, не могу. Очевидно, прав был незнакомый доктор, утверждавший, что такое давление не могло пройти бесследно для психики. Эх... Вот не было печали...
   Обещанные документы прибыли с вестовым аккурат перед ужином... и одновременно с возвращением Хельги со службы. За столом она осведомилась о доставленных документах, но вскользь и явно без большого интереса. А дядька Край не стал вдаваться в объяснения. Только ухмыльнулся в усы, незаметно для дочери. Сюрприз решил ей сделать, как с оформленным опекунством, там и с моим грядущим назначением... Ну да, с трудом могу представить себе реакцию Хельги, когда она узнает, что меня определили юнцом на пресловутый "Феникс"...
   Впрочем, насчёт назначения это я погорячился. Пока речь шла только о представлении моей кандидатуры капитану Вольного новгородского флота, Владимиру Игоревичу Гюрятиничу. Сам же вопрос о включении Кирилла Завидича, меня то есть, в судовую роль "Феникса" должен быть решён только после предоставления капитану "кита" итогового листа гимназических испытаний.
   А это значит... это значит, что пора идти в комнату, разбирать переданные из гимназии и составлять собственные списки учебников, необходимых для повторения материала. А кое-что нужно будет учить с нуля, например программу прошлого года, которую я на свалке благополучно проигнорировал, заменив куда более интересной литературой по рунике, артефакторике и воздухоплаванию...
   В комнату заглянул дядька Край.
   - Рик... Кирилл, учти, через два месяца "Феникс" вновь будет в строю. Выход в рейс уже назначен, так что времени на подготовку у тебя мало, и шанса на пересдачу не будет... если, разумеется, ты не хочешь ждать, пока корабль вернётся в порт... тогда у тебя есть целых полгода. Как минимум...
   - Минимум? - переспросил я. К моему удивлению, в памяти не нашлось ни единого воспоминания о примерных сроках, на которые "киты" уходят в рейс.
   - Именно. "Феникс", как и любой другой торговый "кит", берёт не один груз, а целую цепочку заказов, рассчитанную таким образом, чтобы в каждом порту, куда будет доставляться товар, он не только разгружался, но и брал следующий заказ... Нынешний рейс будет из длинных, то есть в Новгород "Феникс" вернётся не раньше, чем через полгода. Карго-мастера уже составили список заказов, Хельга сказала, - с готовностью объяснил дядька Край, присаживаясь на колченогую табуретку у трюмо. Глянул на меня испытующе. - Не передумаешь?
   - Нет, дядька Кр... то есть дядька Мирон. Не передумаю, - улыбнулся я. - Это ж такая возможность увидеть, как работает дирижабль. Самому поучиться...
   - Мечтатель, - буркнул Завидич, но явно наигранно. Кажется, ему самому нравилась моя тяга к небу. - Тебе, Кирилл, с твоим талантам в рунах, нужно на инженера идти учиться, а ты в матросы рвёшься, р-романтик... Эх, если бы не удобство идеи спрятать тебя на "Фениксе"...
   - Так ведь надо же с чего-то начинать? - пожал плечами я. - Пока юнцом похожу, одновременно на заочном в училище учиться буду. Глядишь, лет через пять-семь и патент капитана получу. А что? Буду самым молодым капитаном на флоте...
   - Что ж... тоже цель. Достойно, - после недолгого размышления кивнул Завидич. А то ж...
   - Хм, дядька Кр... Мирон? - осторожно начал я. - А про те шкатулки... ты узнал?
   - Ох, Кирилл, - покачал он головой. - Оно тебе надо, любопытный ты наш?
   - Ну интересно же! - развёл руками я.
   Дядька Край... тьфу ты! Мирон вздохнул.
   - Ладно. Особого секрета здесь нет... уже нет. Аккумуляторы это, Кирилл. Экспериментальные аккумуляторы, подобные тем, что используются для запитки рунных кругов парящих городов. Только в тысячи раз меньше по размерам и... не особо удачные.
   - И как же они оказались на свалке? - удивился я.
   - Как-как... - проворчал Завидич. - Война. Бардак. Головотяпство... жадность.
   - Кхм... - Я выразительно взглянул на своего будущего опекуна.
   Тот намёк понял и заговорил:
   - Тридцать лет назад, незадолго до "приземления" Зверина, артефакторы одной из венедских судостроительных компаний, работая на военный заказ, заложили на верфях несколько линкоров, планируя снабдить их такими вот аккумуляторами. Это не было лихорадочной попыткой создать некое оружие, способное переломить ход уже проигранной войны. Заказ они получили задолго до её начала. Но, построив первый экспериментальный образец, компания столкнулась с проблемой - заказчик приказал долго жить. Правительство-то Венда "приземлилось" вместе со Зверином, так что представлять образец стало некому, да и денег на дальнейшее исполнение заказа можно было уже не ждать. Верхушке Венда стало резко не до многолетних планов по модернизации флота... Ну а общий обвал экономики очень быстро привёл изрядно вложившуюся в этот проект компанию к закономерному краху. Единственный построенный линкор, снабжённый аккумуляторами, отправился в свой первый и последний полёт на знакомое тебе китовое кладбище, где с него быстро демонтировали всё оборудование, пошедшее в оплату кредитов и обязательств компании. От когда-то огромного предприятия с добрым десятком верфей осталось лишь небольшое конструкторское бюро. А три с половиной года назад это самое бюро было выкуплено у нынешних владельцев концерном Круппа. Скорее всего, разбирая архив бюро, крупповцы и наткнулись на описание так и не воплощённого в жизнь проекта.
   - Ты хочешь сказать, что германцы устроили в Меллинге бойню, а затем превратили город в клоаку только для того, чтобы найти эти чёртовы аккумуляторы?! - изумился я.
   - Думаю, это было побочной целью, - пожал плечами Завидич. - Китовое кладбище - это же огромный и ценный ресурс, само по себе. Сотни тысяч, если не миллионы тонн стали, требующей минимальной обработки... и минимальных же затрат, при правильном подходе к делу, разумеется. Поверь, уж что-что, а деньги люди Круппа считать умеют. Удивительно, что за столь долгое время они были первыми, кто осмелился на такую наглую операцию. Аккумуляторы же... думаю, это был неплохой довесок и... морковка для германской инженерной разведки. Иначе как бы они смогли получить в своё распоряжение армейское подразделение, ставшее гарнизоном Меллинга?
   - И всё-таки, как они узнали про сами аккумуляторы? - нахмурился я. На самом деле плевать мне сейчас было на эти шкатулки. Я и спросил-то об этом, просто чтобы не молчать. Мысль о том, что треть жителей Меллинга... и мои родители были убиты только потому, что некие воротилы пожелали хапнуть свалку мёртвого железа, меня откровенно покоробила. Сердце резануло тупой болью, так что ответ Завидича я почти прослушал.
   - ...скорее всего, из тех же архивов владельцев компании... Кто-то решил приберечь дорогие игрушки на всякий случай. А свалка была великолепным местом, чтобы спрятать сокровище.
   Я слушал, кивал, а мысли... мысли были далеко отсюда. В Меллинге, на пепелище родного дома, каким я его увидел после той бомбежки. Почему-то пришло сожаление о том, что у родителей даже могилы не оказалось. Прилетевший с капера снаряд разнёс их в пыль вместе с домом. Хоронить было нечего... Вспомнились синие скрещённые палаши на куполах изрыгающих огонь и смерть дирижаблей... Зарево пожаров и долгий бег среди завалов свалки... мусора, ради которого умеющие считать деньги "деловары" убили маму и отца... а вместе с ними ещё почти тысячу человек. Уничтожили маленький уютный город, мой дом...
   Инженером? Не-ет... только капитаном собственного корабля. Для начала. Слона надо есть по кусочку. Вот я и начну с самого простого. А концерн Круппа? Дайте срок, доберусь и до него и до тех уродов, что курировали этот чёртов проект...
   - Кирилл... Ри-ик!
   - А? - Я вскинулся и тут же наткнулся на обеспокоенный взгляд дядьки Края.
   - Ну слава богу... Я уж думал, ты опять отключился, как в прошлый раз, - с явным облегчением проговорил Завидич. - Ты меня так не пугай, ладно?
   - Извини, дядька Край. Я просто задумался, честное слово, - слабо улыбнулся я.
   Хм... нет, что-то нужно делать с этой чувствительностью. Откуда только взялась? Год с лишком был спокоен, как удав, а стоило оказаться в мирной обстановке... Может, в этом всё и дело? Организм почувствовал свободу и расслабился? Не вовремя... совсем не вовремя.
   Утро выходного дня началось с того, что Хельга не дала мне сесть за стол в пижаме. Точнее, подстроила дело так, что я вынужден был прямо на пороге столовой развернуться и топать обратно в свою комнату... одеваться, чтобы не выглядеть белой вороной в компании наряженных, словно для выхода в город, дядьки Края и его дочери.
   Хорошо ещё, что портной пока не выполнил заказ, иначе вместо брюк, сорочки и жилета мне пришлось бы надевать утренний костюм... к завтраку! Убиться веником. Да даже в той жизни меня никто никогда не заставлял надевать галстук перед тем, как сесть за стол! А здесь ещё и обычных галстуков нет, одни шейные платки и "бабочки"... и воротники у сорочек крахмальные... шею режут. Жуть.
   В общем, за стол я садился в изрядно подпорченном настроении. А глянув на ряды надраенных столовых приборов, не удержался от сердитого взгляда в сторону Хельги. Который та встретила с абсолютно невозмутимым лицом. Только бровь приподняла вопросительно... якобы. Ла-адно. Мы тоже, чай, не лаптем щи хлебаем. Хм... надеюсь, здесь правила застольного этикета не отличаются от тамошних. А впрочем, даже если и накосячу, всегда смогу отмазаться тем, что меня так дома учили.
   Больше всех в шоке от происходящего была кухарка. Кажется, раньше Хельга таких представлений не устраивала.
   Завтрак прошёл в почти полном молчании. Ну не считать же разговором просьбы передать солонку и перечницу? А после... хм... приёма пищи, расстроенная тем, что не удалось прихватить меня на неподобающем поведении, Хельга усвистала из дому, оставив нас с дядькой Краем в чисто мужской компании. Если не считать кухарки, но тётушка Елена, категорически не желающая слышать от меня обращение по имени-отчеству, уже скрылась на кухне и, закончив с уборкой и мойкой посуды, вскоре тоже ушла по своим делам.
   - Дядька Кр... Мирон... - покрутив в руках список книг, заговорил я.
   - Да, Кирилл? - Завидич отвлёкся от чтения каких-то бумаг, что он принёс в столовую сразу после завтрака.
   - Мне бы в город съездить. Учебниками обзавестись...
   - Хм... съездим, - кивнул он. - Мне как раз нужно в банк заглянуть, открыть для тебя депозит... департамент должен был уже перевести твой гонорар на мой счёт. Кстати, не хочешь и остальные сбережения поместить на свой депозит?
   - Чтобы до совершеннолетия не иметь возможности ими распоряжаться? - фыркнул я. - Ну уж нет. В такой ситуации я лучше свои сбережения в кубышку сложу. Оттуда их хотя бы в любой момент достать можно.
   - А зачем тебе их доставать? Что-то покупать собрался? - пожал плечами Завидич. - Так скажи мне, что, я не выделю сумму на необходимую вещь? Опекун я или как?
   - Не о том речь. - Я поморщился. - Ну, сам посуди, дядька Край... вот уйду я в рейс, на полгода, между прочим. Что, у юнца такое уж большое жалованье? Вряд ли... А я расту. Мне одежду чуть ли не раз в три-четыре месяца новую покупать надо либо старую перешивать... Про обувь вообще молчу, больной вопрос. И что, из-за каждого носового платка прикажешь отписывать тебе в Новгород или бежать к Хельге, чтобы получить денег на обновки?
   Да и вообще, привык я уже, что у меня всегда есть несколько лишних монет в кармане... или не лишних, но есть обязательно! Да я даже по китовому кладбищу без десятка марок в кармане комбинезона не ходил. Привычка...
   - Хм... - Дядька Мирон отложил бумагу, что до сих пор держал в руке, и, задумчиво покивав, вздохнул. - Твоя правда, Кирилл. Извини... опять я твоим возрастом обманулся. Знаешь, а у меня есть хорошая идея. Таскать все накопленные сбережения с собой в рейс - не самая лучшая мысль, согласись...
   Вот тут спорить не буду. Имеющиеся у меня почти семнадцать тысяч марок, то есть тысячу семьсот новгородских гривен, возить с собой в матросском рундуке было бы верхом глупости. Ничего не могу сказать об экипаже "Феникса", я с ним пока не знаком, но каперы и пираты водятся не только в Венде, и риск, что шальной снаряд, проломив рунную защиту, разнесёт в клочья кубрик вместе со всем добром, отличен от нуля.
   - Ну, нормальный счёт в банке мне ведь тоже не светит... по возрасту.
   - Это да. Никто не откроет обычный счёт несовершеннолетнему, - согласился Край. - Но я говорю немного о другом. Дорожные чеки. Переведи необходимую тебе сумму в эти самые чеки, допустим, Первого Новгородского банка, их принимают по всему миру. А остальные деньги оставишь дома. Красть чеки бесполезно, обменять их на деньги может только владелец. А в случае утери вернуть средства не составит проблем. Правда, только в том банке, что тебе их выдал. Но есть и минусы. Во-первых, расплачиваться самими чеками за покупки нельзя, сначала их нужно обменять на деньги в любом банке. А во-вторых, в самом Новгороде ты сможешь превратить их в наличность только в том же отделении, где получил. Ни один другой местный банк их не примет.
   - Э-мм... а с чем это связано? - удивился я.
   - Политика банков. Извини, большего не знаю, не интересовался, - пожал плечами Завидич. - Но ни в одном иностранном банке тебе в обмене не откажут, это точно. Я сам этой услугой не раз пользовался, так что знаю о чём говорю.
   - А мой возраст? - уточнил я.
   - Роли не играет, - покачал головой дядька Мирон. - Хотя, конечно, обменивать наличность на чеки тебе лучше в моём присутствии, меньше возникнет вопросов у банковских конторщиков.
   - Что ж, идея мне нравится. - После недолгого размышления я согласился с доводами опекуна. - Когда едем в город?
   Завидич бросил взгляд на огромную башню часов в углу столовой.
   - Да вот сейчас и поедем. Аккурат к ужину вернёмся.
   Вот тут дядька Край ошибся. Нет, в банке мы действительно управились довольно быстро, так что уже через час после приезда в Новгород, когда мы вышли на широкое крыльцо Первого Новгородского банка, в саквояже Завидича покоились документы на мой депозит, сразу пополнившийся десятью тысячами гривен, переведённых Седьмым департаментом Русского географического общества, и десять чеков на куда более скромные суммы - по десять гривен каждый. Но оперативность "географов" меня откровенно порадовала. Вот не думал, что государственная контора так скоро выполнит своё обещание...
   А потом мы дошли до огромного книжного магазина, расположившегося почти точно напротив Софийских ворот Новгородского кремля. Вот там-то я и завис.
   Опомнился, только когда дядька Мирон взвыл от количества набранных мною книг. А что я? Дорвался, да... Понимание того, что у меня уже есть деньги на исполнение мечты о полёте, подвигло меня на приобретение массы ранее недоступной литературы по воздухоплаванию вообще, и всего что мало-мальски касалось рунного конструирования в частности. А там ещё и книги по мобилям на глаза попались... вовремя.
   В общем, если бы не опекун, думаю, гривен сто я бы в этом книжном оставил, точно... А так ограничился всего тридцатью новгородками... а, и ещё две потратил на учебники для подготовки к гимназическим испытаниями. Тоже опекун напомнил...
   Провожать нас вышел хозяин магазина лично. Ещё бы, думаю, дневную выручку мы ему точно сделали. Собственно, когда, оказавшись в открытом ландо "емельки", я всё-таки сообразил подсчитать потраченные сегодня деньги в марках, то невольно охнул.
   - Мне начинает казаться, что идея поместить сбережения на депозит была не так уж и плоха, - заключил я, приняв наконец тот факт, что за одно посещение книжного магазина потратил денег больше, чем зарабатывал в среднем за два месяца копания на китовом кладбище.
   Дядька Мирон покосился на меня, потом на четыре огромных, увязанных шпагатом стопки книг у нас в ногах и весело расхохотался.
   Так, под его смешки, мы и прибыли домой, где нас уже дожидалась жутко чем-то недовольная Хельга.
   - Что случилось, дочь? - обратился к ней за ужином Мирон.
   Та нервно передёрнула плечами.
   - Так, небольшие неприятности на службе, - делано небрежно отозвалась она.
   - Хм, уточни, будь любезна, - мягко попросил Завидич, отложив в сторону вилку, которой только что намеревался подцепить с тарелки соленый груздь.
   - Владимиру навязывают матроса в экипаж...
   - И что такого? Обычное же дело. Гюрятинич - уважаемый капитан, неудивительно...
   - Юнца, пап! Малолетку! Кто ему там сопли утирать будет?! - возмущённо выпалила Хельга, зло сверкнув глазами.
  
  

Глава 3. Здравствуй школа, мордобой

  
   Причину столь странной реакции Хельги опекун растолковал мне, когда та уже выскочила из-за стола и скрылась в своей комнате.
   - Она же по факту самый младший офицер на "Фениксе", да ещё и барышня, - усмехаясь в усы, проговорил дядька Мирон. - Вот и подумай, на кого капитан скинет обязанность присматривать за юнцом... помимо боцмана.
   - О-о-о... - понимающе протянул я.
   - Именно. Вот и бесится дочка, что из неё няньку делают. Глупая, - фыркнул Завидич.
   - А почему глупая? Я бы тоже был не в восторге от такой перспективы, - пожал плечами я.
   - Тебе позволительно. Ты службы ещё не нюхал, - отмахнулся дядька Мирон, словно закрывая тему. Я нарочито внимательно взглянул на опекуна, и тот, очевидно сжалившись, всё-таки соизволил объясниться: - За всех матросов ответственность несёт боцман. И только боцман. Он им папа, мама, бог и воинский начальник. Но! Частенько офицер на корабле получает... хм, подопечного матроса. Обычно из новичков. А уж если офицер сам новичок на корабле, так и вовсе в обязательном порядке обзаводится подопечным. Так и команда быстрее притирается, и капитан имеет возможность оценить командные качества нового офицера... Обычное дело на флоте, можно сказать, традиция, освящённая десятилетиями. Но вообще-то ты не о том думаешь.
   - В смысле? - не понял я.
   - Лучше бы обратил внимание на то, что капитану "Феникса" уже рекомендовали тебя как кандидата в экипаж, - поднял палец вверх дядька Мирон. - Не дожидаясь результатов твоих испытаний. Смотри, не подведи меня. Будет очень неприятно, если в твоём табеле будет не хватать хотя бы одного "превосходно".
   - Кхм... по-моему, это обещание касалось поступления в училище, разве нет? - нахмурился я.
   - Да? А я и запамятовал, - делано удивился Завидич, но тут же посерьёзнел. - И Несдинич мог запамятовать. Понимаешь?
   - Понимаю, - вздохнул я.
   - Вот и славно. А теперь... - Опекун демонстративно взглянул на часы. - Тебе не пора начинать готовиться к испытаниям? Или мы зря тащили все эти книги?
   - Уже иду, - улыбнулся я, поднимаясь со стула. На пороге обернулся. - А что, Хельге о моём трудоустройстве говорить не будем?
   - А ты разве уже на службе? - вопросом на вопрос ответил Завидич. - Приказ покажи.
   - Нет, но...
   - Вот и не беги впереди паровоза, - отрезал опекун, вот только его улыбка напрочь убивала всё впечатление от деланой грозности. - Рано, Кирилл. Вот сдашь испытания, представишься капитану, тот впишет тебя в судовую роль, тогда уж и сообщим дочке об этом радостном событии. А пока... не стоит, право слово.
   Ну не стоит так не стоит. Опять же, настроение у Хельги сейчас совсем не располагает к нормальному восприятию подобных новостей. Так что лучше действительно подождать, пока она повеселеет. Всё равно, насколько я помню, долго злиться Хельга не умеет. Отходчивая...
   И побежали дни... Повторение гимназического материала, изучение того, что пропустил за год, тренировки и штудирование литературы по воздухоплаванию и рунике... мой график оказался забит настолько плотно, что не было возможности даже выбраться в город. Хотя бы на полдня... да что там! Я в ближайший сквер на часовую прогулку раз в два дня и то не выходил без книги под мышкой. Так, за всеми своими занятиями я и не заметил, как подошло время испытаний.
   Этим утром, как и много раз до того, меня разбудил звонок будильника. Поднявшись с кровати, я прогулялся до ванной и, лишь приведя себя в порядок и окончательно проснувшись, вспомнил, что сегодня мне предстоят два первых экзамена.
   Мандража не было. Здешняя математика уровня выпускника гимназии не вызывала у меня ничего кроме лёгкой зевоты. Словесность? Да, тут могли быть кое-какие сложности, но... ничего такого уж пугающего. Обязательный минимум литературы я знаю, благо в меллингской школе упор делался именно на русских писателей, всё ж таки Венд до сих пор считается этакой неофициальной частью Русской конфедерации. Ну а если вдруг здешних знаний не хватит, то... недаром же там меня учили риторике? Учитывая, что экзамен предстоит устный... выгребу.
   С этими мыслями я вернулся в комнату и, со вздохом покосившись на уже ставший привычным набор из брюк, сорочки и жилета, полез в шкаф за костюмом. Боюсь, местные ханжи не поймут, если я заявлюсь на экзамен в неподобающем виде. Ну и чёрт с ними. Вот только галстук... Я покосился на шёлковую узорчатую "удавку" и, снова вздохнув, принялся одеваться. Придётся перетерпеть...
   У Хельги мой парад вызвал лёгкое удивление. Ну да, она уже давно оставила попытки как-то поймать меня на незнании этикета, и наше противостояние, которое дядька Мирон находил забавным, само собой сошло на нет. А тут я спускаюсь к завтраку в сером костюме-тройке...
   - У меня в полдень испытания в гимназии, - пояснил я в ответ на немой вопрос Хельги.
   Та нахмурилась:
   - Испытания?
   - Окончание гимназии. Я не захотел терять год, дядька Мирон поддержал эту идею и договорился в местной гимназии, так что я буду проходить выпускные испытания вместе со своими сверстниками. Сегодня как раз первые. Математика и словесность, - объяснил я, спохватившись.
   Совсем забыл, что раньше на эту тему мы с Хельгой не разговаривали. Она постоянно пропадала на службе, работая с картами и отрабатывая предстоящие нам в скором времени маршруты, и домой возвращалась настолько усталая, что грузить её ещё и своими делами мне казалось просто... в общем, жаль мне её было. Никогда бы не подумал, что у штурмана может быть столько работы вне рейса, честное слово.
   - Ты уверен, что сдашь? - с явным беспокойством поинтересовалась дочь Завидича.
   Я улыбнулся. Хельга, может быть, и производит впечатление педантки, но она искренний и добрый человек, а уж по отношению к своим...
   - Не волнуйся, сестрёнка. Я же не зря столько времени над учебниками корпел, - подмигнул я ей.
   Хельга вздохнула и, взъерошив с таким трудом уложенные волосы на моей голове, усмехнулась.
   - Да, а я-то думала, что это он в книжки зарылся, словно библиотекарь какой? А он, оказывается, к выпускным готовился... Что ж, удачи тебе... братик, - с толикой язвительности закончила она. Ну хоть сама на себя похожа стала! А то в последнее время Хельга больше на тень походит, чем на человека. Совсем её Гюрятинич замучил...
   Вызывать по телефону "емельку" для того, чтобы проехать два квартала, было бы глупо. Так что после завтрака я прихватил выправленные дядькой Мироном документы, надел плащ и шляпу... к счастью, не котелок. Когда речь зашла о покупке головного убора, я, только представив себя в шляпе-котелке, чуть не икал от смеха, и сумел настоять на покупке обычной широкополой шляпы, убедив Хельгу, что тринадцатилетний мальчишка в официальном костюме-тройке и так выглядит как минимум комично, а если на него напялить ещё и котелок, то полчаса смеха будет гарантировано всем окружающим. Хельга тогда долго спорила, но в итоге, хоть и с явным недовольством, уступила. А сейчас окинула меня изучающим взглядом и...
   - Всё-таки я правильно поступила, настояв на покупке этой шляпы, - заключила она. - В котелке ты бы выглядел пародией на взрослого. А так... вполне приличный молодой человек, даже щёголь. Девушкам должен понравиться.
   И рассмеявшись - так её позабавила моя перекосившаяся физиономия, - вытолкала за дверь. Как это называется, а? Женская логика, да? Оксюморон!
   - Он не девушкам сейчас понравиться должен, а гимназической комиссии! - загудел у открытой двери дядька Мирон, как всегда ухмыляясь в усы. - Удачи, Кирилл!
   Кивнув, я вздохнул и, приведя в порядок мысли, направился по дорожке к калитке. Миновав сквер, куда в последнее время выходил, чтобы подышать свежим воздухом и отдохнуть от зубрежки, я свернул на Кленовую улицу и, заслышав бой часов на башне управы, прибавил ходу. Одиннадцать. До начала испытаний остался час.
   До гимназии идти недалеко, но ведь мне ещё нужно будет отыскать нужный кабинет. Да и приглядеться к другим экзаменующимся не мешает... Посмотреть, послушать... может, что интересное о комиссии узнаю. Тоже полезно.
   Гимназия встретила меня гомоном и любопытными взглядами гимназистов щеголяющих тёмно-зеленой формой с надраенными до блеска медными пуговицами.
  

* * *

   Появление в "макарьевской" мужской гимназии незнакомого сверстника, да ещё и в партикулярном платье, вызвало у гимназистов немалый интерес. Правда, лишь учащиеся старшего и выпускного классов демонстрировали его открыто. Младшеклассники старались не высовываться, хотя любопытные физиономии малявок мелькали на пути гостя с завидным постоянством.
   - Горский, не видел, что это за фанфарон такой объявился у нас в гимназии? - Уже начавший ломаться голос заставил одного из выпускников отвлечься от беседы с приятелем. Обернувшись, названный бросил короткий взгляд в сторону поднимающегося по лестнице ровесника, прищурился и, мысленно чему-то кивнув, наконец обратил внимание на окликнувшего.
   - Нет, - лениво проговорил Горский, сняв форменную фуражку с лакированным козырьком, взъерошил и без того непослушные тёмные вихры и холодно усмехнулся в лицо собеседнику.
   - "Нет, не видел"? Или "нет, не скажу"? - ничуть не смутившись под насмешливым взглядом, упрямо набычившись, рыкнул тот.
   - Какая разница? - качнул головой Горский и усмехнулся. - А тебе что за дело до него, Кульчич? Ну поселился в нашем конце новенький, пришёл в гимназию устраиваться... должно быть. Что за шум? Беспокоишься о возможных конкурентах? Так выпуск уже... что тебе до школьных дрязг теперь-то?
   - Низо-овский, - тихо прошипел Кульчич и, презрительно скривившись, ушёл.
   Горский глянул вслед удаляющемуся однокашнику и, довольно хмыкнув, вернулся к разговору с прежним собеседником, молчавшим во время короткого диалога выпускников.
   - Ну и чего ты скукожился, Никита? - поинтересовался Горский, заметив попытку собеседника изобразить пустое место. - Всё, кончился Кульчич. Был, да весь вышел. Выдержит испытания, и гимназия его больше не увидит. Можешь расслабиться.
   - Ага. Можно подумать, если его не будет в гимназии, так он и по улицам шататься перестанет, - пробурчал Никита. - Не тут, так там допекать будет.
   - Э, брат, да ты никак в пессимисты подался? - рассмеялся Горский. - Успокойся. Кульчичу уже приготовлено тёплое местечко в училище, родители похлопотали. Учителей ему наняли, определили в помощники к мастеру, чтобы в тайны будущей профессии вникал. Так что не беспокойся насчёт этого бедняги, скоро ему будет совсем не до развлечений.
   - Ох, Миша... и откуда ж ты всё знаешь, а? - чуть повеселел Никита. Слова приятеля его порадовали. Ну в самом деле, если днём Кульчич будет работать у мастера, а вечерами готовиться к поступлению в училище, времени на прежние гимназические шалости, до сих пор доставлявшие огромное беспокойство другим ученикам, у него не останется.
   - Не всё, Никита, далеко не всё. Но многое, - с еле заметной ухмылкой заключил Горский, прислушался к чему-то... и улыбка стала явной. - И мои невеликие способности сейчас настоятельно рекомендуют выглянуть в холл. Идём?
   - Зачем?
   - Новенький знакомится с Кульчичем. Это будет забавно. Давай-давай, шевели ногами, иначе пропустим всё самое интересное!
   Горский устремился вперёд по коридору, и Никита был вынужден догонять приятеля, хотя идея полюбоваться на то, как Кульчич унижает очередную жертву, ему совсем не нравилась. Но противостоять энтузиазму Михаила Горского мало кто мог. Даже учителя и те частенько шли на поводу у самого беспокойного ученика гимназии. Они успели вовремя. Кряжистый Кульчич, вечно кичившийся своим "исконным новгородством" уже кружил акулой вокруг бесстрастно наблюдающего за ним юноши в партикулярном платье. В противоположность первому забияке гимназии, крепко сбитому, коренастому тёмноволосому Кульчичу, гость был худощав и довольно высок, и в отличие от гимназиста абсолютно спокоен. В серых глазах, устремлённых на насмехающегося над ним сверстника, застыло лёгкое недоумение, и это явное пренебрежение с каждой секундой всё больше бесило Кульчича. А может быть, его выводил из себя тот факт, что вокруг уже собралось довольно много народу. Наконец Кульчич понял, что стоящий посреди холла гость совершенно не собирается реагировать на его нападки. И ошибся.
   - Какая забавная обезьянка. - Слова гостя разбили тишину, словно железный шар упавший на стекло. Такого издевательства Кульчич стерпеть не смог и, не размениваясь более на слова, с рыком кинулся на обидчика.
   Со стороны происходящее выглядело так, словно гость лениво шагнул в сторону, пропуская мимо себя несущегося на всех парах гимназиста. Но Горский-то знал, куда нужно смотреть, а потому оказался едва ли не единственным зрителем, успевшим заметить, как гость лёгким мимолётным движением руки поправил траекторию движения противника. Грохот, с которым Кульчич впечатался в задрожавшую под его весом тяжёлую запертую дверь, вызвал у столпившихся на лестнице мальчишек одобрительный гул. Задира отлип от содрогнувшейся двери и мягко осел на паркет, утирая юшку. В глазах муть, координации ноль... грогги.
   - Вот так, - удовлетворённо кивнул Горский.
   - Миш, ты знал? - дёрнул его за рукав Никита.
   - Предполагал, - хмыкнул тот с неизменной полуулыбкой на лице.
   - А...
   - Окна моей комнаты выходят на сад дома, где он живёт, - объяснил Горский. - Я каждое утро перед уходом в гимназию вижу, как он занимается там какой-то гимнастикой... что-то вроде валлийского бокса, только с ударами ногами, как в шоссоне, знаешь?
   О том, что занятия соседа очень напоминали тренировки отца с привезённым им из путешествия стариком-катайцем, Горский умолчал.
   - Видел в цирке, - кивнул Никита. - Но это было совсем не похоже на цирковые бои. Интересно, а где и у кого он учился? Ты не знаешь?
   - Думаю, где-то на Востоке, - не удержался от очередной демонстрации своего всезнания Горский, но тут же осёкся. - Извини, Никит. Испытание скоро, да и гостю надо помочь...
   - Ох, у меня же урок через пять минут начнется! - взглянув на модные наручные часы, спохватился тот. - Если опоздаю, Валерьян Силыч точно "гуся" вкатит!
   Никита махнул рукой приятелю и моментально растворился в толпе гимназистов. Тактичный.
  

* * *

   Пришёл сдавать экзамены, называется. Только оказался в здании гимназии, как тут же влип в историю и стал предметом обсуждения всех учеников разом. А в том, что новости о моём обмене любезностями с неприятным типом в форме гимназиста вскоре разлетятся по всей школе, можно не сомневаться. И хорошо, если у этого придурка не найдутся прихлебатели... Ввязываться в капитальный мордобой мне совсем не хочется. Не в новом костюме, по крайней мере. С меня же Хельга шкуру спустит, если я его порву или даже просто испачкаю!
   Скинув плащ и повесив его на сгиб локтя, я снял шляпу, вздохнул и, старательно игнорируя любопытные взгляды окружающих, направился к гардеробной. Благо указатель её местоположения висел под потолком холла. Избавившись от верхней одежды и отблагодарив гардеробщика, пожилого бородатого дядьку, куной, то есть сотой частью гривны, развернулся, чтобы отправиться на поиски места прохождения испытаний. Не тут-то было.
   - Прошу прощения. - Довольно низкий, но ещё не ломающийся мальчишеский голос заставил меня притормозить.
   Передо мной остановился невысокий худощавый паренёк с "умным" лицом, готовым в любую секунду расплыться в насмешливой улыбке. Непослушные тёмные, почти чёрные волосы, выбивающиеся из-под лихо заломленной фуражки, серые, но живые, смотрящие с нескрываемым любопытством глаза, курносый нос... где-то я его уже видел. Причем недавно... хм...
   - Вы же гость Хельги Завидич, да? - уже чуть тише произнёс мой визави.
   - Можно сказать и так, - медленно кивнул я.
   - А я ваш сосед, у нас сады примыкают друг к другу, - улыбнулся парень и тут же хлопнул себя ладонью по лбу. - Ой, прошу прощения, моё имя Михаил Горский.
   - Кирилл... Завидич. - Интересно, и что этому "соседу" от меня понадобилось?
  
  

Глава 4. Слова и дела

  
   Сосед оказался довольно забавным типом... и настоящим кладезем знаний об окружающем мире. Всё-таки я почти ничего не знаю не только о Новгороде, но даже о жителях нашей улицы! А всё от того, что я, как утверждает дядька Мирон, слишком уж закопался в книги. Настолько, что у меня не нашлось времени даже на то, чтобы исследовать окрестности нашего дома. В общем, на фоне этого удручающего факта, знакомство с Михаилом Горским, кажется, знающим о соседях всё и ещё немного, стало для меня небольшой удачей. К тому же, мы довольно быстро нашли общий язык, зацепившись за интересную обоим тему, а именно воздухоплавание. Михаил грезил о небе, пожалуй, не меньше, чем я, но его привлекал не столько сам полёт, сколько возможность путешествовать, которую тот дарил.
   Сын известного в определённых кругах новгородского путешественника, он явно унаследовал от отца непоседливость и любопытство исследователя. Об Иване Федоровиче Горском я слышал. Даже читал несколько его очерков о Китае, который тут по-прежнему именуют Катаем. Феноменальный человек... исколесивший полмира, умудрившийся стать своим даже в закрытой Японии, Нихоне по-здешнему. А его описания нравов и традиций жителей разных стран, больше похожие на полноценные научные труды, разве что написанные популярным, простым для понимания языком? Удивительный человек. Должно быть, некогда именно такие люди как Горский-старший открывали новые земли и щедро дарили их своим правителям.
   Услышав мою похвалу в адрес его отца, Михаил неожиданно покраснел и признался, что я первый из известных ему сверстников, кто оказался знаком с работами его батюшки.
   За разговором мы и не заметили, как оказались у кабинета, в котором расположилась проводящая выпускные испытания комиссия, и отвлеклись, только когда нас одёрнули, попросив вести себя потише, собравшиеся у дверей кабинета гимназисты, сосредоточенно листающие тетради и учебники, словно силясь за полчаса выучить всё то, мимо чего беспечно проходили весь учебный год... или все три. Перед смертью не надышишься...
   - Это точно, - хохотнул Горский.
   Я что, вслух это сказал? Вон как ученики на меня косятся. Того и гляди покусают.
   - Хм, Михаил, а тебя, я смотрю, грядущее испытание не беспокоит, а? - тихо поинтересовался я.
   - Математика... фи! - вздёрнул и без того курносый нос Горский. - Меня батюшка учит. По сравнению с прокладкой курса от Новгорода до Берлина выпускные задачи - это такая ерунда!
   - Думаешь идти на штурмана?
   - Да, - коротко, но веско ответил Михаил. Уверенно так. Хм...
   - А я вот задумываюсь о капитанском патенте. - Я поделился с новым знакомым своей идеей.
   - Ну, так далеко я не загадываю, хотя мысль интересная... - улыбнулся Горский. Он вообще улыбчивый парень. - Значит, встретимся в училище, а?
   - Это вряд ли. - Я развёл руками. - Я буду учиться заочно... если сдам все выпускные на "превосходно".
   - Жаль... значит, я окажусь единственным младшим на курсе. И подозреваю, что это будет некомфортно, - вздохнул искренне расстроившийся Горский.
   - Намерен поступать в училище в этом году? - Я уважительно взглянул на собеседника.
   Одно дело я... с моими знаниями из той жизни. И совсем другое - привыкший к совершенно иному темпу учёбы Михаил. Ему-то приходится учить вдвое больше материала... а всё потому, что уровень выпускного класса здесь совсем не соответствует уровню абитуриента поступающего на первый курс училища. Хочешь продолжить учёбу после гимназии? Будь добр, подтяни знания, позанимайся с репетиторами, а если не хватает денег, то поработай, начни с самых низов в той профессии, которой решил учиться. Учеником мастера, так сказать. Сурово? Зато избавляет от вала желающих получить образование для галочки или поступающих абы куда приткнуться. Собственный пот и расходы на учителей живо отваживают случайных людей. Зато остаются те, кто всерьёз решил идти по выбранной стезе. А это значит, что в стране прибавится крепких профессионалов своего дела... куда ни глянь, одни плюсы, однако.
   - Конечно, в этом! - горячо воскликнул Горский, но, поймав на себе укоряющий взгляд одного из лихорадочно листавших учебники однокашников, сбавил тон. - Я отцу пообещал, что закончу училище не позже семнадцатого дня рождения. Точнее, он поставил условие, что возьмёт меня с собой в экспедицию не раньше, чем я получу диплом.
   - Ага, решил стать самым молодым штурманом на флоте? - рассмеялся я.
   - Точно. А что? - комично нахмурился Горский. - Чем я хуже твоей сестры? Она-то в восемнадцать штурманом стала, да ещё и на "ките". Не знаю, получится ли у меня так же, но уж закончить штурманское раньше неё я точно смогу!
   - Горский! Приготовиться Завидичу! - выглянувший из кабинета секретарь огласил следующего идущего на Голгофу, и я пожал своему новому знакомому руку.
   - Ни пуха, Михаил.
   - К чёрту. - Тот тряхнул головой и решительно шагнул к двери.
   Честно говоря, слова Горского заставили меня задуматься о вещи, которую до сих пор я в своих планах упускал. Дирижабли, руны, капитанский патент... это всё замечательно. Но без команды даже самый лучший дирижабль так и останется лишь красиво оформленной кучей металла и в воздух не поднимется. А где взять эту самую команду? Собирать с бору по сосенке, в местах типа той дыры, в которую превратился мой Меллинг? Вот уж нет... Команда у меня будет небольшая, и не хотелось бы в один прекрасный день отправиться вниз головой с собственного корабля только потому, что собранные в команде проходимцы решили попиратствовать вопреки воле капитана и владельца. Хм... Значит, нужны доверенные люди. Вопрос, где их взять.
   Ответ один: искать. Благо время у меня есть, и немало.
   - Завидич! Приготовиться Колычеву.
   Пора. Моя очередь.
   - Кирилл Завидич... ваши документы, пожалуйста, - бросив на меня короткий взгляд, попросил директор, он же глава комиссии, полный господин в чёрном вицмундире. Ухоженные усы, седая, тщательно расчёсанная раздвоенная борода, высокий лоб и усталый взгляд над стёклами пенсне. Ну прямо образец достойного директора уважаемого учебного заведения... середины прошлого столетия. Впрочем, о чём я? Он и есть такой директор. Разве что во времени немного заблудился. Лет так на шестьдесят...
   - Кирилл, почему вы не форме? - раздалось кряканье слева от директора. Издавал его невзрачный тип в таком же чёрном вицмундире, что и глава комиссии, только шитьё на лацканах было не серебряным, а золотым. Представитель комитета попечения учебных заведений, должно быть...
   - Я не являюсь учащимся этой гимназии. Был на домашнем обучении, - ровно ответил я.
   - Домашний мальчик, а? - прищурился он, почему-то глянув на меня с явной неприязнью. - Что ж, посмотрим, чему вы смогли научиться, не отрываясь от материной юбки.
   Сказал бы я тебе о материной юбке, глиста в кителе, так ведь не выдержишь, развалишься...
   - Могу я взять билет? - обратился я к директору, начисто игнорируя представителя комитета.
   Тот, бросив короткий взгляд на соседа справа, пухленького господина во франтоватой тройке, лениво следившего за происходящим, получил от него не менее ленивый, едва заметный кивок и повернулся ко мне.
   - Прошу, Кирилл Миронович, - подчёркнуто вежливо проговорил директор, указывая на лежащие на столе листы с заданиями... перевёрнутые, разумеется.
   Поблагодарив, я взял листок и отправился за парту. Четыре задания и один вопрос, на который нужно будет ответить устно.
   На то, чтобы выполнить письменную часть, у меня ушло ровно двадцать две минуты. И я оказался не единственным таким... живчиком. Горский явно уже закончил со своим билетом и теперь смотрел в окно, за которым торжествовало наступающее лето. Но весна пока не сдаётся. Хоть уже и конец мая, но холодный речной ветер и то и дело хмурящееся небо настойчиво не рекомендуют появляться на улице без плаща и зонта.
   А нет, решил идти "сдаваться". Я проводил взглядом поднявшегося из-за парты Михаила... Что ж, я тоже не буду терять времени. Пойду за ним.
   Это было верное решение. Чёртов "попечитель" промурыжил меня добрых двадцать минут, бомбардируя дополнительными вопросами, пока билет вдруг не оказался в руках толстячка, который всё с тем же ленивым видом, не обращая внимания на обжигающие взгляды и кривящиеся в шипении губы комитетчика, вывел на моём билете и в табеле "превосходно" за устную часть ответа. Приколол билет к листу с моей работой и поднял на меня взгляд.
   - Результаты письменной части узнаете после обеда. И... спасибо, Кирилл Миронович, порадовали старика. Отменное понимание материала... порадовали, да... Ну, ступайте.
   Отстрелялся... последний экзамен, или испытание, как тут принято говорить, сдан. Ох и попил у меня крови этот чёртов комитетчик. На каждом предмете валил, чуть не загонную охоту устроил, язва такая. И всё равно не у дел оказался. Спасибо хорошей памяти и... ускорению мышления. Правда, после каждого экзамена из кабинета я вываливался взмыленный и уставший. Трудно так часто переключаться из обычного режима в ускоренный и обратно. Вот и сейчас, полюбовавшись на очередное "превосходно", закрывшее последнюю свободную строку в табеле, я привалился спиной к стене и тяжело вздохнул. Голова гудит как колокол...
   - Ты как, Кирилл? - Горский "отстрелялся" раньше и уже привычно дожидался меня у дверей кабинета. Как-то так сложилось, с самого начала этой эпопеи с испытаниями, что мы стали дожидаться друг друга после очередного экзамена. Нашли друг в друге достойного собеседника, ха... - Кирилл?
   Я открыл глаза и уставился на приятеля.
   - Да всё в порядке. Отхожу от боя.
   - Это да... Гонял тебя Трезуб знатно, аж тут слышно было, - покивал он. - Не повезло, что в этом году он от комитета в выпускную комиссию вошёл. Зуб у него на домашних.
   - Тогда уж три зуба... исходя из фамилии, - фыркнул я, нехотя отлипая от стены. - А с чего он так неровно дышит к нашему брату, не знаешь?
   Горский замялся. Что, неужели не знает? Не верю... за прошедшие две недели я уже успел убедиться, что познания Михаила просто бескрайни... когда касаются окружающих людей и событий в нашем тихом пригороде.
   - Да была там какая-то тёмная история... я, честно говоря, не интересовался, - промямлил Горский.
   - Ну и чёрт бы с ним, с этим "попечителем", - отмахнулся я. Накатила волна расслабления. Организм осознал, что я больше не собираюсь изматывать его многочасовыми зубрёжками, и теперь радовался предстоящему отдыху. - Михаил, у тебя какие планы на остаток дня?
   - Хм... вообще-то отец хотел пригласить тебя на ужин... - протянул он и, наткнувшись на мой недоуменный взгляд, пояснил: - Фонарик помнишь? Очень он батюшку заинтересовал.
   Фонарик? А, ну да, помню, как-то в ходе очередного спора с Михаилом по поводу руники использовал свою поделку в качестве примера... да так и забыл забрать его.
   - И чем он ему так приглянулся? - поинтересовался я.
   - Вот уж не знаю, - развёл руками Горский, но тут же спохватился. - В смысле, отец говорил что-то о двух "пустых" режимах, но мне было не до того, так что в детали я не вникал.
   - Понятно, - кивнул я.
   Вот ведь догадливый Иван Федорович... это ж он, получается, не смог разобраться с инфракрасным и ультрафиолетовым свечением, но само наличие непонятных функций заметил... и заинтересовался. Наблюдательный человек. Хм... Ладно, раз пригласили, схожу, хоть познакомлюсь с мировой знаменитостью. Не шучу. Его действительно знают не только в Новгороде, но и в Европе и на Востоке, что Ближнем, что Дальнем... даже очерки его за рубежом печатают.
   Уже стоя у калитки своего дома, я заверил Михаила, что не забыл о приглашении и обязательно загляну в гости в восемь вечера, после чего распрощался с приятелем.
   А дома меня ждал скандал. Хельга каким-то образом узнала, кого именно прочат юнцом на "Феникс", и, сорвавшись со службы, явилась домой, чтобы устроить "подлым заговорщикам" большой бэмс.
   Крики "Почему не предупредили?!" и "Как вы могли?!" постепенно вылились в выспреннюю речь том, что она-де "не нанималась нянькой к строптивому необразованному мальчишке и не намерена вытирать сопли мелкой помоечной..."
   - Договаривай, Хельга... - попросил я, опёршись плечом на дверной косяк. - Мелкой помоечной крысе... ты же это хотела сказать?
   Дядька Край... всё не привыкну называть его Мироном, как следовало бы, смачно сплюнул прямо на ковёр гостиной, смерил дочь разочарованным взглядом и молча вышел из комнаты.
   - Рик... Кирилл... - забормотала Хельга.
   - Продолжай. Что замолчала? - поинтересовался я. - Это же правда... я действительно крыса, только не помоечная, а трюмная. Так нас называли горожане, вахтовики и поселившееся в Меллинге отребье, ищущее контракта. Хотя сами они, пожалуй, хуже крыс. У них был выбор, уехать или остаться в той бочке дерьма, в которую превратился Меллинг, и жить по новым, откровенно людоедским законам. У меня такой возможности не было. Близкие мертвы, документов нет, а твоему отцу, уж извини, в начале этой эпопеи я не настолько доверял, чтобы поселиться с ним под одной крышей. Да и сам он тогда почти тут же угодил в гарнизонную тюрьму и вышел оттуда только через месяц. За это время я успел организовать себе вполне приличное жильё... нашёл заработок. Не престижный, да... зато честный. Извини, возможности жить на полном пансионе в каком-то училище, спать на чистых простынях и питаться трижды в день, заодно получая уважаемую профессию, у меня тоже не было. Но я справился... своими силами. Заметь, я никого не грабил и ничего не воровал, хотя мог бы, наверное. Что может быть проще, чем подстеречь какого-нибудь пьяного матроса в тёмной подворотне, пристрелить его и ограбить? Но нет, вместо этого я ползал по ржавым остовам "китов", в любую погоду, в жару и холод, корячился, искал что-то, что может принести мне честный доход. Ты знаешь, каково это, просидеть в двадцатиградусный мороз четыре часа в железном ящике размером метр на три, пытаясь снять чудом уцелевший купольный датчик давления? Я знаю. Наловчился, научился. Работал, и смог сам обеспечить себе всё то, что ты получала на блюдечке с голубой каёмочкой. Одежду и чистую постель, толковые инструменты и оружие... не поверишь, у меня даже ванная и тёплый клозет были, их я тоже сделал своими собственными руками. И имущество своё я отстаивал сам... вполне успешно. Так кто кому сопли должен вытирать? Ты, выросшая на всем готовом, не знающая, с какой стороны браться за гаечный ключ или нож, собираешься приглядывать за мной? Смешно. Трюмная крыса меньше всего нуждается в присмотре домашнего ухоженного котёнка.
   Закончив свой спич, я смерил Хельгу взглядом, но, в отличие от Края, не стал портить ковёр и, махнув рукой, отправился в свою комнату. Пора собирать вещи.
   А что? Если я правильно понимаю, то обещание выполнено. Все испытания сданы на "превосходно", а значит, пора представиться капитану "Феникса". Надеюсь, мне не откажут в немедленном заселении в кубрик?
   Но прежде, чем я добрался до своей комнаты, меня тормознул хмурый дядька Край... то есть Мирон... прямо на лестнице. Не знаю, что хотел сказать мой опекун, настроения вести душещипательные беседы у меня не было. Поэтому я просто протянул ему выуженный из внутреннего кармана табель. Отец Хельги, кажется, понял моё состояние. Взяв листок и пробежав по нему глазами, он слабо улыбнулся.
   - Молодец, - тихо проговорил он. - Завтра отправимся в порт, для представления Гюрятиничу. Кирилл, ты...
   - Не дурак, понимаю, - вздохнул я, смирившись с тем, что разговора всё же не избежать. - Она вспылила, она так на самом деле не думает... Мне нет до этого дела, дядька Край. Уже нет.
   - Я с ней поговорю.
   - А смысл? Кому от этого станет лучше? Ей? Вряд ли. Нотации, даже по делу, настроения ещё никому никогда не улучшали. Мне? Как я уже сказал, мне нет до неё дела. Тебе? Сомневаюсь... что бы ты ни сказал, помириться у нас не получится. По крайней мере, в ближайшее время. А о доверии я и говорить не буду. Не знаю, как Хельга, а я ей доверять, как тебе, уже не смогу. Извини. Так зачем тогда воздух сотрясать?
   - И что, оставить её с этой дурью в голове? - рыкнул Завидич и вдруг сгорбился. - И когда ж она успела-то, а?
   - Что именно? - уточнил я, аккуратно вынимая из ладони дядьки Мирона чудом не смявшийся табель.
   - Стать такой... такой ханжой - кое-как подобрав слова, буркнул он и, вздохнув, кивнул в сторону моей комнаты. - Ладно, иди отдыхай.
   Пожав плечами, я сложил лист табеля и, убрав его обратно во внутренний карман пиджака, пошёл в комнату. Отдыхать... Ну да...
   Испортила мне Хельга настроение. ПМС у нее, что ли? Или она действительно считает меня помоечной крысой, из жалости взятой отцом на попечение?
   Да к чёрту! Какое мне дело, что думает эта фифа?! Хочется ей, такой благопристойной и приличной барышне, думать обо мне как о каком-то клошаре? Вперёд и с песней, тем более что последние полтора года именно им я фактически и являлся. Обижаться на правду было бы глупо, не так ли? Но... отчего ж тогда так противно на душе?

Глава 5. Частности и мелочи

  
   Встречу с отцом Горского пришлось перенести на другой день. Идти этим же вечером в гости и непринуждённо улыбаться, поддерживая беседу, я бы не смог. Настроения не было совершенно. Поэтому я просто ушёл на прогулку, едва услышал, как Завидич начал по второму разу отчитывать Хельгу, старательно втирая ей, чтобы не вздумала трещать обо мне и моей биографии где попало. А что, с неё станется... наверное. С другой стороны, да весь экипаж и так наверняка в курсе нашей эпопеи.
   А на следующее утро, едва часы пробили восемь, к дому подъехал заказанный дядькой Мироном "емелька", и уже в половину девятого мы были в порту.
   Владимир Игоревич Гюрятинич - потомок старого новгородского рода, что, собственно, понятно из его фамилии, капитан Вольного флота и владелец дальнего транспортника "Феникс" - встретил нас в каюте собственного "кита", куда мы долго добирались под присмотром ражего детины в матросской робе и с внушительной "гаубицей", сверкавшей никелем в открытой кобуре на поясе.
   Невысокий, подтянутый, с открытым загорелым лицом, одетый в идеально подогнанный чёрный мундир, лет двадцати восьми - тридцати, эдакий плакатный командир со стальным взглядом и волевым подбородком. Капитан "Феникса" поднялся нам навстречу и, поприветствовав со скупой улыбкой, предложил располагаться в креслах у его стола. М-да, а каюта у капитана "кита" не чета тем каморкам, что я видел на каботажниках.
   Поздоровавшись со старым знакомым, дядька Мирон представил меня капитану, и в брошенном Гюрятиничем взгляде я заметил лёгкую настороженность. Ну да... навязанный мальчишка... как ещё мог смотреть на меня капитан и владелец корабля? Я же для него источник беспокойства. Ладно взрослые члены экипажа, тут хотя бы знаешь, чего от них ожидать. А вот что может выкинуть тринадцатилетний юнец, не знает никто... Ничего удивительного.
   - Полагаю, вы, Кирилл, и есть тот самый молодой человек, что желает начать службу на моём корабле, не так ли? - поинтересовался капитан, когда мы расселись за столом.
   - Именно так, Владимир Игоревич, - кивнул я.
   - Что ж, похвально... нынче не многие молодые люди отваживаются начать свою карьеру со службы юнцом. Пусть и на "ките", - задумчиво проговорил Гюрятинич. Синие глаза смерили меня долгим изучающим взглядом, задержались на миг на огрубевших ладонях, в которых я сжимал папку со своими документами. - Чего вы ждёте от этой службы, Кирилл?
   Вопрос прозвучал неожиданно, но сбить меня с толку таким приёмом?
   - Знаний. Умений, - коротко ответил я.
   - Надо же... а мне показалось, что вы ищете убежища, - ровным, бесстрастным тоном произнёс капитан. И вроде бы не поддел, но ощущение... м-да.
   - Если бы мне нужно было убежище, я бы уехал за Урал, - я пожал плечами, мимоходом отметив мелькнувший в глазах Гюрятинича интерес. - Но там у меня не будет возможности получить нужные знания.
   - Мечтаете о карьере воздухоплавателя?
   - И о собственном "ките".
   - Дерзко... а учитывая ваше нынешнее положение, я бы даже сказал, нагло, - медленно проговорил Гюрятинич, не сводя с меня пристального взгляда.
   Хм... Это было завуалированное оскорбление, или капитан решил проверить меня на вспыльчивость?
   - Если смотреть только в землю, никогда не увидишь звёзд. Тебе ли этого не знать, Володенька... - А вот в тоне Завидича явно послышалась угроза.
   Капитан отвёл от меня взгляд и, нахмурившись, откинулся на спинку кресла.
   - Я никого не хочу обидеть, дядька Мирон, - ответил Гюрятинич. - И уж точно меньше всего я хотел бы поссориться с тобой и твоей семьей. Но... кое-кто из моих офицеров вчера был очень недоволен грядущим пополнением экипажа, и это мнение я тоже не могу не учитывать.
   - Володя, дела семейные, они в семье и остаются, - проникновенно заговорил Завидич. - И в нашем случае пусть так и будет. Хорошо? А служба пусть идёт как должно. Что же до этого твоего офицера, уж поверь, до вашего вылета я мозги-то ей вправлю. Ремнём по заднице, чтоб чушь не несла!
   - Вот за такие сложности я и не терплю кумовства на корабле... - со вздохом заметил Гюрятинич, скинув маску строгого капитана.
   - Раньше об этом вспоминать надо было, когда на Хельгу глаз положил... Тоже мне, подарок он ей сделал, штурманом взял! - проворчал дядька Мирон и неожиданно улыбнулся. Вот так новости...
   - Младшим, - уточнил зачем-то Гюрятинич, отводя взгляд.
   - Да хоть капитаном! - фыркнул Завидич, но тут же посуровел. - В общем так: меньше слушай Хельгу, она о Кирилле почти ничего не знает. А то, что видела, не понимает. Или ты считаешь, что я стал бы ручаться за пропащего человека?
   - Нет, конечно, - вскинулся капитан.
   Хм, а дядька Мирон для него, оказывается, авторитет... Надо запомнить.
   - Вот и славно. А чтоб не было недопонимания, я тебе прямым текстом говорю: за Кирилла я ручаюсь. Понял?
   - Понял. - Гюрятинич явно расслабился и, расстегнув верхнюю пуговицу кителя, вдруг предложил: - Может, чаю попьём, дядька Мирон, Кирилл?
   - Это дело... а то, понимаешь, с ходу огорошил, подозревать в чём-то начал... - проворчал Завидич.
   Чай принёс тот же матрос, что провожал нас к капитану. Белоснежный фарфор на серебряном подносе, на мой взгляд, смотрелся в интерьерах "кита" несколько... хм... неожиданно, но, с другой стороны, в чужой монастырь со своим уставом не ходят, правильно?
   Чай оказался отменным, а выпечка - свежайшей... Они что, прямо на камбузе её готовят?! Хорошо живёт экипаж "Феникса", ничего не скажешь.
   - Скажи, Володя, неужели ты действительно поверил россказням моей дочери? - поинтересовался Завидич, вдохнув поднимающийся над чашкой ароматный пар.
   - Хм... тут, дядька Мирон, просто слишком много всего наложилось. Просьба Седьмого департамента, возраст предполагаемого юнца... тринадцать - это не пятнадцать, согласись? Ну и слова Хельги о найдёныше со свалки тоже сыграли свою роль, не без того. Как-то уж очень мутно всё получается. Даже с учётом интереса Седьмого департамента, - уже куда более расслабленным тоном объяснил Гюрятинич.
   - Кстати, как Хельга вообще узнала о личности кандидата? - прищурился дядька Мирон, и капитан неожиданно смутился.
   - Мм... я вчера получил письмо от контр-адмирала Несдинича. Ну а когда прочёл фамилию, хотел подшутить над Хельгой...
   - Детство в заднице заиграло, да? Владимир, с каких пор письма из Седьмого департамента стали поводом для шуток?! - взъярился Завидич. - Ты в своём уме, капитан?!
   - Мирон Куприяныч, да ну что вы!
   - Молчать, щегол! Кирилл, выйди!
   Честно говоря, я и сам уже подумывал, как слинять из каюты капитана, чтобы не стать свидетелем грядущего разноса. Такого урона своему авторитету Гюрятинич мне не простит точно... особенно учитывая тот факт, что я буду служить под его началом.
   В общем, из каюты я исчез со скоростью звука и вернулся, лишь когда выглянувший за дверь дядька Мирон позвал меня... чай допивать, ага. Правда, вопреки ожиданиям, когда я вошёл, в капитанской каюте царила вполне мирная атмосфера, а о бушевавшем здесь урагане напоминали разве что чуть покрасневшие лица собеседников.
   - Но под начало Хельги я Кирилла поставить не могу, - как ни в чём не бывало заговорил Гюрятинич, будто продолжая недавно прерванный разговор. Впрочем, может, так оно и было.
   - И правильно. Грызться будут. Да и не доросла ещё Хельга до командования. Ветра в голове много, - согласился Завидич.
   Видимо, речь шла о той самой традиции, суть которой недавно объяснял мне дядька Мирон.
   - Извините, а можно назначить моим куратором второго помощника капитана? - тихо спросил я.
   Взрослые переглянулись.
   - Ветрова, что ли? - уточнил Гюрятинич.
   Я кивнул. Капитан нахмурился, но почти тут же его лицо просветлело.
   - Ну да, это же он вёл шлюп... И чем же тебе так угодил наш Святослав Георгиевич, а?
   - Мастерством.
   Уж не знаю, чем его так зацепил мой ответ, но за идею наставничества Ветрова, Гюрятинич ухватился с немало обеспокоившим меня энтузиазмом и даже пообещал в ближайшее время представить нас друг другу как положено.
   - Мирон Куприянович, не возражаете, если сегодня вечером мы со вторым помощником нанесём вам визит? - осведомился капитан у Завидича, и причины такого воодушевления капитана "Феникса" стали кристально ясны. Ну да, нашёл способ напроситься в гости.
   - Почему бы и нет? - пожал плечами дядька Мирон. - Буду рад видеть вас к ужину.
   - Хм... Владимир Игоревич... - заговорил я, поймав паузу в беседе. - А когда я могу перевезти свои вещи на борт?
   Завидич нахмурился, но вмешиваться не стал. И правильно. Спорить с ним, да ещё при капитане, не хотелось, но и оставаться жить под одной крышей с Хельгой я не желал.
   - В любой день. "Феникс" пробудет в порту ещё две недели, - откликнулся Гюрятинич, явно не заметив перемены настроения дядьки Мирона. Капитан выудил из ящика стола небольшой медальон, демонстративно коснулся его печаткой с изображением феникса и подтолкнул на миг засветившийся металлический кругляш по крышке стола в мою сторону. - Вот, держи. Это пропуск и знак принадлежности к экипажу "Феникса". Надень и не снимай до окончания контракта. В любом порту, при любой проверке, он заменит тебе паспортную книжку. Ясно?
   - Ясно. Но... вот контракта-то я до сих пор и не видел. - Я покрутил в руке простенький металлический медальон на цепочке, украшенный своеобразной рамкой из рун и стилизованным изображением феникса. А на обороте медальона по центру выбит двузначный номер. Сорок восемь. В экипаже кита меньше пятидесяти человек?
   - Упущение, - меланхолично заметил Завидич, глядя куда-то поверх головы капитана.
   Тот хмыкнул... и на стол легла папка с тоненькой стопочкой исписанных от руки листов внутри.
   - Ознакомься... юнец, - протянул мне бумаги Гюрятинич, и под его удивлённым взглядом я погрузился в чтение. Уж что-что, а читать канцелярит меня ещё в той жизни научили.
   По мере прочтения документа я передавал уже прочитанные листы дядьке Мирону для ознакомления. Ну а что, совет опытного человека в подобных делах не повредит. Тем более что со здешней правовой системой я почти не знаком. В Меллинге было как-то без надобности, а в Новгороде навалились другие дела... но зарубку в памяти о необходимости хотя бы поверхностного знакомства с законодательством я себе сделал.
   Матросский контракт, как потом объяснил мне дядька Мирон, штука стандартная, для всего Вольного флота. Отличаются, в основном, лишь суммы жалованья да выплаты "боевых". Ну да в условиях засилья каперов и просто пиратов такой пункт в контракте не кажется чем-то странным.
   Подписав прочитанный документ, я уже с полным правом надел на шею флотский медальон, после чего пообещал капитану в течение трёх дней прибыть на борт своего нового "дома". Дядька Мирон в очередной раз недовольно поморщился, но этим дело и ограничилось. Тем временем Гюрятинич уже вызвал боцмана и, кивнув в мою сторону, начал отдавать приказания.
   - Знакомься, Кузьма Николаевич. Это Кирилл Завидич - юнец "Феникса". Проведи его по кораблю, покажи, что у нас где, и определи в кубрик. В твоё распоряжение он поступит через три дня. Об обязанностях расскажешь сам, дежурства согласуешь со вторым помощником. Ясно?
   - Так точно, господин капитан! - рявкнул седоусый боцман, морщинистый, словно шарпей, но при этом живой и подвижный, будто шарик ртути. Компактный, жилистый такой дядька лет под пятьдесят, с откровенно плутовской физиономией.
   - Кирилл, это наш боцман. Его приказы для тебя отныне как божий глас. Выполнять будешь всё, что он скажет, быстро, чётко... и с умом. Кроме него подчиняешься только наставнику. Кстати об уме... Что будешь делать в случае получения двух разных приказов?
   - Доложу о противоречии по команде, - пожал плечами я, вспомнив слова дядьки Мирона, когда он рассказывал о традициях наставничества на флоте.
   - По команде... ишь ты, - пробормотал в усы боцман, так и оставшийся стоять в дверях.
   - Верно, - кивнул капитан. - Ладно, идите оба. А мы тут с Мироном Куприяновичем ещё потолкуем. Да, Кузьма... по окончании экскурсии не забудь вернуть юнца, где взял. Понятно?
   - Так точно, господин капитан. - Боцман взглянул на меня и мотнул головой в сторону выхода. - Ну идём, Кирилла... посмотришь, где служить будешь.
   Надо же... "Кирилла". Ко мне так разве что дедовы братья в том мире обращались...
   Стоило нам покинуть капитанскую каюту и закрыть дверь, как боцман замер на месте и, смерив меня о-очень долгим взглядом, вздохнул.
   - Ох и угораздило же тебя, паря...
   - Вы о чём, Кузьма Николаевич? - не понял я.
   - О наставнике. Чем ты не угодил капитану, что он определил тебя к Святославу Георгиевичу?
   - А что, он такой лютый? - напрягся я.
   - Да не то чтобы... но высокомерный, это да. Нашего брата-матроса в упор не замечает. Оно бы и ничего, да он и офицеров-то не слишком жалует. Только капитан для него авторитет, - покачав головой, с готовностью объяснил боцман. - Ну да ладно, познакомишься ещё, сам поймёшь. А пока иди за мной. И рассказывай...
   - Что рассказывать? - не понял я. Мысленно я уже корил себя за то, что вылез со своим предложением о личности наставника в разговоре с капитаном. Ну что мне стоило промолчать?
   - О себе рассказывай, тетеря. Кто таков, что умеешь, каким местом думал, когда в юнцы решил идти... - ухмыльнулся боцман, шагая по глухо звякающим решёткам фальшпола.
   Ну, что могу, расскажу... Почему бы и нет?
   Из порта мы с дядькой Мироном выбрались только часа через два. За это время я успел лишь пробежаться по основным коридорам и галереям "Феникса", да вдоволь наболтаться со своим будущим начальником и командиром Кузьмой Николаевичем Осташковым.
   Боцман оказался крайне любопытным и говорливым типом, совершенно непохожим на сложившийся у меня образ этакого бывалого морского волка... прошу прощения, воздушного, конечно, воздушного волка. Ни тебе затейливого матерка, ни трубного голоса и широких, словно лопаты, ладоней, ни даже курительной трубки в зубах. Наверное, я просто слишком много читал приключенческих романов. Зато корабль и всё его хозяйство Кузьма Николаевич знает от и до.
   Показал он мне и кубрик, в котором я буду жить. К моему удивлению, это оказалась отдельная каюта! Да, она больше похожа на половинку вагонного купе, и кроме койки с рундуком под ней и столика с узким шкафом рядом в ней ничего нет... да и не поместится. Но это отдельное помещение! Тогда как я рассчитывал максимум на четырёхместный кубрик.
   - Это же дальний транспортник, Кирилл, - усмехнулся боцман в ответ на мой удивлённый возглас. - За полгода в рейсе, не имея личного пространства, матросы и резню устроить могут, от скученности. Ну и почему бы не добавить немного комфорта, если объёмы "кита" позволяют? Всё же не боевой дирижабль, да. Вот там, не только матросня, офицеры и те не все могут рассчитывать на личные "апартаменты".
   В общем, экскурсия по кораблю меня искренне порадовала, так что даже мысли о возможно допущенной ошибке в выборе наставника ушли куда-то на второй план. А вот дядька Мирон всю дорогу до дома хмурился. Ему явно пришлось не по душе моё решение съехать на корабль.
   - Как же ты намереваешься служить на одном корабле с Хельгой, если даже жить с ней под одной крышей не хочешь? - прервал молчание Завидич, когда до дома оставалось всего несколько кварталов. Ну, что я говорил?
   - Служба есть служба, - пожал плечами я. - Да и сомневаюсь, что мы с ней на корабле так уж часто видеться будем.
   - Служака... - с неопределённой интонацией протянул дядька Мирон. - Ладно, твоё дело. Ты парень самостоятельный, сам разберёшься. Об одном прошу. Не лезь на рожон. Юнцу с офицером спорить не по чину, а Хельга, как ни крути, офицер. Пусть и младший.
   - Не дурак, понимаю. Да и контракт читал, - кивнул я.
   Завидич только головой покачал. Может быть, он и хотел что-то сказать, но в этот момент ландо остановилось, и дядька Мирон, так и не сказав ни слова, выбрался из салона.
  

* * *

   - Ну, Кузьма, что скажешь о нашем пополнении? - поинтересовался Гюрятинич.
   - Бойкий парнишка и головастый... Железо знает... хотя и не любит. А вот небо обожает.
   - Вот как... - протянул капитан. - Небо, значит, ему нравится. Хм, может, и сработается он с Ветровым, а? На почве общих интересов... Как думаешь, Кузьма?
   - А может, другого наставника ему определить? Это ж ещё не решено? - чуть помявшись, проговорил Осташков. Но Гюрятинич только усмехнулся и кивком отпустил подчинённого. Выйдя за дверь, боцман вздохнул:
   - И чем же ты, парень, так не угодил капитану, а?

Глава 6. Долг платежом...

  
   Вечером того же дня Гюрятинич, как и обещал, явился в гости, притащив на буксире и своего второго помощника. В отличие от фонтанирующего красноречием и остроумием капитана "Феникса", не перестававшего весь вечер сыпать комплиментами в адрес рдеющей от удовольствия Хельги, Ветров оказался весьма неразговорчивым типом. Не угрюмым, нет, просто очень молчаливым.
   Оживился он лишь однажды, после ужина, когда Хельга с Владимиром уже напрочь были потеряны для общества, а мой опекун вышел из комнаты, чтобы принести трубку и табак. Второй помощник капитана, прохаживаясь от нечего делать вдоль полок с книгами, наткнулся на какую-то заинтересовавшую его инкунабулу. Покосился в сторону Хельги, млеющей под бормотание капитана и, хмыкнув, вернул книгу на место. Меня же спрашивать о чём-либо господин Ветров явно посчитал ниже своего достоинства... или просто не заметил. М-да, кажется, прав был боцман, когда говорил, что Ветров матросов в упор не видит. Вот оно, наглядное подтверждение... ха!
   А томик-то, кстати, знакомый, я его уже обыскался, когда увязывал свои книги, готовясь к отъезду. Вот только что он делает на книжной полке в гостиной?
   Дождавшись, пока помощник капитана устроится в кресле и угостится табаком, предложенным вернувшимся в комнату Завидичем, я подошёл к книжному шкафу и, взяв с полки заинтересовавшую Ветрова книгу, направился к двери. Лучше отнести её к себе сразу, чтобы потом не забыть.
   - Кирилл, ты же не намерен сейчас читать? - вдруг отвлёкшись от беседы с Гюрятиничем, спросила Хельга. - У нас всё-таки гости...
   - Разумеется, не собираюсь, - пожал плечами я.
   - Тогда, будь добр, поставь книгу на место.
   - Именно это я и собираюсь сделать.
   - Кирилл, поставь мою книгу на место, несносный мальчишка, - не повышая голоса, ледяным тоном произнесла Хельга.
   Не понял...
   - И будь добр, впредь спрашивай разрешения, когда берёшь чужие вещи.
   - Чужие вещи? - Я взглянул на обложку книги.
   Да нет... "Принципы построения многоуровневых рунных структур. Том II"... ещё типографской краской пахнет. Это точно моя книга! Хельга совсем с катушек съехала?
   - Извините, Хельга Мироновна, но вы ошибаетесь. Это второй том трёхтомника, купленного мною не далее как неделю назад в магазине напротив Софийских ворот.
   Хельга натянуто улыбнулась, поднялась с кресла и, быстро подойдя, буквально выдрала книгу у меня из рук. Сохраняя на лице улыбку, она поставила томик на полку и вытолкнула меня из гостиной, прямо под ошеломлённым взглядом отца. Да я сам в шоке!
   - Извините, господа... дикий подросток. Никакого понимания, что такое собственность! - донеслось из-за захлопнувшейся перед моим носом двери. Да она совсем охренела!
   Почувствовав, как вокруг поднимается ветер, смерчем заворачиваясь вокруг меня, я еле успел взять Воздух под контроль. Угомонив стихию, тяжело вздохнул.
   С-сука... хитрая. Решила-таки избавиться от нового члена экипажа, да? Не мытьём, так катаньем... Ла-адно. Сыграем.
   Ты ведь рассчитываешь, что я ворвусь сейчас в гостиную и попытаюсь забрать книгу, показав себя несдержанным мальчишкой, либо забьюсь в выделенную мне комнату и просижу там до ухода гостей, словно обиженный ребенок? Хм... Нет, но как она шустро сориентировалась, а? И я всё удивлялся, что она на меня весь вечер так поглядывает, словно ждёт чего-то... А Хельга, оказывается, дожидалась удобного случая... шустра, лиса.
   - Кирилл... - Пока я приводил мысли в порядок, стоя посреди холла, из гостиной вышел Завидич, и в руках у него была пресловутая книга.
   - Да, дядька Мирон? - поднял я на него взгляд.
   - Кхм... ты это... чёрт! Да не знаю я, что на неё нашло! - Опекун с досадой дёрнул себя за ус.
   - Зато я знаю... Хельге очень не хочется возиться с малолетней помоечной крысой, только и всего. Её, кажется, бесит сама мысль, что коллеги будут ассоциировать её - офицера "Феникса", лучшую выпускницу своего курса - с венедским клошаром... по какому-то недоразумению носящим ту же фамилию, что и она. - И тут мне в голову пришла мысль. Нет, не так. МЫСЛЬ! - Хм, дядька Мирон... а сколько Хельга платит за аренду этого дома?
   - Что? При чём здесь это? - не понял Завидич.
   - Мне просто интересно...
   - Мм... если не ошибаюсь, полторы сотни гривен в год.
   - А во сколько обходятся услуги кухарки?
   - Кирилл, что ты задумал?
   - Сколько, дядька Мирон?
   - Тридцать гривен в год.
   Хм, неплохо. Выходит, пятнадцать гривен в месяц... Сто пятьдесят марок! Да на эти деньги в Меллинге обычная семья может три месяца прожить без проблем. Ладно... Я здесь сколько? Полтора месяца, так? Умножаем, округляем... плюс еда... а, ещё же персональный шлюп от Меллинга до Новгорода... и услуги доктора не забыть...
   - Дядька Мирон, у меня маленькая просьба. Капитан ведь в курсе твоей службы в департаменте, я не ошибаюсь?
   - Кирилл, ты меня пугаешь, - хмуро проговорил опекун.
   - И всё же...
   - Ну ты же слышал наш разговор на "Фениксе". Разумеется, он в курсе.
   - А...
   - Да, и Ветров тоже. Иначе в Меллинг пришлось бы отправляться самому Гюрятиничу.
   - Замечательно. Подыграешь?
   - Я об этом пожалею, - пробурчал себе под нос Завидич, но... махнул рукой и согласился. Кажется, выступление дочурки допекло и его. Ну и замечательно.
   - Тогда, будь добр, подожди секунду. Мне нужно кое-что взять в комнате.
   Опекун наградил меня долгим изучающим взглядом и кивнул. А я, улыбнувшись, помчался вверх по лестнице в свою комнату.
  

* * *

   Святослав помнил этого паренька. Неучтённый пассажир в шлюпе. Чумазый, измотанный мальчишка в заляпанной чужой кровью кожаной куртке и комбезе механика, несмотря на явную усталость не отводивший восторженного взгляда от обзора, пока шлюп лавировал среди нагромождений мёртвого железа. И провалившийся в сон, едва свалка дирижаблей исчезла, скрытая проплывающими под шлюпом облаками. А ещё он помнил притащенные мальчишкой на стоянке продукты. Кто бы мог подумать, что об ужине для шестерых взрослых будет заботиться тринадцатилетний мальчуган, судя по рассказу Завидича, проживший год с лишним на свалке дирижаблей, вдали от людей... и заслуживший прозвище Отшельник от единственного человека, которого можно было бы назвать его другом? Да, во время того ночного перелёта Мирон много чего рассказал о своём странном приятеле...
   Тем неприятнее было увидеть, как ведёт себя Хельга в отношении человека, без тени сомнения бросившегося на помощь её отцу... Не по приказу и не в надежде на награду. Просто потому, что так правильно! Впрочем, чего ещё ожидать от дипломницы? Такая же напыщенная идиотка, как и все её однокашники. Тоже мне, "элита неба"! Гонора больше, чем мозгов... Летуны в белых перчатках, ни разу не бывавшие в машинном отделении... тьфу!
   - Так ты считаешь, что этого будет достаточно? - Звонкий голос мальчишки, входящего в гостиную, из которой его недавно выставила Хельга, заставил Ветрова отвлечься от дальнейшего осмотра домашней библиотеки Завидичей.
   Тоже, кстати, показательное зрелище. Единственная серьёзная книга среди всего этого сборища слезливых романов как раз и послужила причиной дурной выходки Хельги... И почему-то Святослав ни на секунду не усомнился, что как раз эта самая книга принадлежала отнюдь не вспыльчивой хозяйке дома... Стоп-стоп-стоп. О чём речь? Ветров взглянул на остановившихся у окна Завидича и его сейчас чему-то довольно кивающего подопечного.
   - Что ж, тогда так и поступим. Одну сотню гривен я передам в департамент, а вторая пусть станет оплатой за моё проживание здесь... и за услуги доктора.
   - Кирилл, это уж слишком... - прогудел Завидич, но мальчишка только плечами пожал.
   - Я же не тебе их плачу, а Хельге... так сказать, за хлеб, за соль, за ласку и приют, - проговорил он под ошеломлённо-возмущённое аханье дочери Завидича, да так, что только идиот не понял бы издевки.
   И Ветров не сдержал ухмылку. Ай, молодца, парень. Уел дуру!
  

* * *

   Из дома Хельги я съехал тем же вечером, сразу после того, как с вежливой улыбкой вручил девушке десяток червонцев. Ну как вручил... в подол ссыпал, пока она глазками хлопала. То ещё оскорбление на самом деле... если бы взрослый мужик такое учудил. Но мне-то тринадцать лет, и на барчука, откупающегося от забеременевшей девки, я совсем не похож. Кто ж поверит, что мальчишка со свалки о таких вот древних заморочках понятие имеет? Ну а то, что тамошний мой тренер не только бою учил, но и кое-каким тонкостям этикета, а вместе с ним и искусство изящного оскорбляжа, по его же собственному меткому выражению, стороной не обошёл, здесь никто не знает. И не надо. Пусть лучше считают случайностью. Обидной, конфузной... но уж никак не умыслом.
   Собственно, так и вышло... правда, в глазах дядьки Мирона мелькнуло на миг сомнение, но, кажется, выходка дочери его так из себя вывела, что он предпочёл ничего не заметить. Ну да я и не рассчитывал, что мне удастся ввести его в заблуждение. За последние полтора года дядька Мирон очень хорошо меня изучил... и уж то, что я не склонен к дешёвым эффектам, да и вообще стараюсь не делать лишних телодвижений, он знает точно.
   Большую часть имевшейся наличности, не обращённой в дорожные чеки, я отдал на хранение расстроенному происходящим опекуну. После чего попрощался с тёткой Еленой, договорился с Завидичем о встрече, погрузил в багажный кофр вызванного "емельки" собранные вещи и укатил в порт. Надеюсь, Кузьма Николаевич не обидится на меня за поздний визит.
   Не обиделся. Удивился, это да... особенно когда увидел количество привезённых мною книг, нашедших своё новое пристанище в рундуке под койкой. Немного неудобно, конечно, но в шкафу им места точно не найдётся. А мне же ещё нужно и одежду где-то хранить, да и прочие мелочи...
   Воспользовавшись тем, что до начала моей службы осталось ещё добрых двое суток, на следующий день после заселения я отправился в город на прогулку... ну и по делам. Не сидеть же мне в пустом дирижабле без толку и смысла? Был бы на месте тот же боцман, я бы, может, напросился на продолжение экскурсии, но, кроме охраны, на "ките" никого не было. Даже ухажёр Хельгин и тот решил посвятить этот день работе в конторе.
   Эх, вот вляпался я с этой дурой. Была же нормальным человеком, а тут как вожжа под хвост попала... И ведь чую, чую, что она ещё устроит мне весёлую жизнь на "Фениксе", да куда ж теперь спрыгнешь... и надо ли?
   Я почесал в затылке и сплюнул. Да какого чёрта? Вон, там пять лет от дурных родственников отбивался, а здесь только хвост неприятности показался, а я уже задумываюсь о том, как половчее драпать? Ну нет... посмотрим ещё, кто кому в супчик перчика положит.
   Дядька Мирон дожидался в той самой кофейне-пекарне, где у меня не так давно произошла стычка с похмельным идиотом...
   На этот раз обошлось без эксцессов. Опекун занял столик под "маркизой", и к моменту моего прихода перед ним уже дымилась пара чашек - кофе для Завидича и какао для меня, а на тарелке лежали те самые пирожные, что мне так и не удалось попробовать в прошлый раз.
   Никакого желания обсуждать вчерашнее происшествие в доме Хельги у меня не было. Да и дядька Мирон, кажется, совсем не горел желанием поднимать эту тему. А посему мы ограничились текущими делами. Завидич продемонстрировал мне письмо, написанное контр-адмиралом Несдиничем директору флотского училища, и, заметив мою улыбку, еле заметно усмехнулся.
   - Матвей Савватеевич - человек слова. Ты сдержал данное обещание, он ответил тем же. Так что допивай какао, и поехали в училище. Только учти, директор может устроить тебе экзамен прямо на месте. Ты к такому готов?
   Я уверенно кивнул, одним глотком допил какао и встал из-за стола.
   - Шустрый, - одобрительно кивнул Завидич, в свою очередь опустошая чашку. Ну а пирожные... я их ещё раньше съел.
   Опекун бросил на стол куну чаевых, тут же исчезнувшую вместе с пустой посудой, и мы отправились в порт. Именно там, недалеко от огромного краснокирпичного павильона вокзала, расположилось небольшое скромное здание, готовящее офицерский состав Вольного флота. Пожалуй, лучшее учебное заведение подобного толка во всей Новгородской республике, и точно одно из лучших в конфедерации.
   К моему удивлению, подача документов на обучение в училище много времени не заняла, хотя, как и предупреждал Завидич, мне, не сходя с места, прямо в кабинете директора был устроен форменный экзамен. Вообще-то это было необязательно, поскольку в отличие от будущих курсантов дневного отделения претенденты в слушатели-заочники никаким вступительным испытаниям не подвергаются. Зато первая сессия становится для них сущим кошмаром. Именно на ней происходит основной отсев лентяев и идиотов.
   Всё это мне театральным шепотом поведал опекун, пока мы дожидались приёма у директора училища. Ну а после долгой беседы с местным "царём и богом" я получил от секретаря директора список литературы для самоподготовки и сочувственное сетование на то, что нынче ни одного курсанта-дневника в училище не сыскать, а то можно было бы разжиться лекциями за первый курс. Дескать, оч-чень пользительная вещь для слушателя.
   Пока я непонимающе хлопал глазами, мой опекун неопределённо хмыкнул, и на столе перед секретарём оказались две серебряные монетки - полугривны. Да, здесь до сих пор ассигнациям предпочитают монеты, да ещё и с жёстко увязанным биметаллическим курсом. Золото относится к серебру как один к пятидесяти... причём серебро считается стратегическим металлом, поскольку широко используется в артефакторике.
   Ну а пока я предавался размышлениям об особенностях здешней денежной системы, полугривны исчезли со стола, будто их и не было. Зато вместо них тут же возникла стопка тетрадей, исписанных почти каллиграфическим почерком.
   - От одного из курсантов осталось. Знатный был аккуратист... сейчас, наверное, уже капитанский патент имеет, - со вздохом пояснил секретарь.
   Завидич покивал и принялся перелистывать тетради.
   - Действительно, весьма аккуратные и точные записи.
   - О да, у меня, кстати, если нужно, и лекции следующих курсов имеются. Вплоть до выпускного, - с готовностью кивнул секретарь.
   Четыре курса... я хмыкнул и, выудив из кошелька нужную сумму, положил её перед "тороватым купцом". Опекун и секретарь взглянули на меня с одинаковым удивлением. Впрочем, дядька Мирон понимающе усмехнулся, а "купец", масляно сверкнув глазками, вытащил ещё несколько стопок тетрадей. Куда более толстых, чем первая...
   - Кирилл, ты в своём репертуаре, - покачал головой Завидич, когда мы оказались на улице.
   Я перехватил поудобнее связки с тетрадями и улыбнулся.
   - Угум. А теперь в книжный...
   Опекун расхохотался:
   - Идём, книгочей.
   Дядька Мирон забрал у меня одну из связок, и мы направились в сторону кремля, к уже знакомому мне магазину.
   А вечером я отправился в гости к Горским. Дом известного путешественника встретил меня чучелом вставшего на дыбы белого медведя. Благо потолок в холле был достаточно высок, чтобы зверюга не пробила его своей косматой башкой, сверкающей чёрными агатами глаз. Создавалось впечатление, что медведь смотрит на всех входящих с лёгкой долей высокомерия. Ещё бы, с трёхметровой-то высоты!
   Шарахнувшись в сторону от такого вот приветствия, я еле удержался, чтобы не ударить белоснежного зверя электроразрядом. Остановил меня только тихий смешок вышедшего в холл Михаила. Ничего себе шуточки у хозяев дома. Этак можно ведь и с копыт слететь от испуга!
   - Здравствуй, Кирилл! - улыбнулся Горский, протягивая мне руку.
   - И тебя туда же, - не удержался я от ворчания, но руку пожал.
   - Отец должен быть с минуту на минуту, а пока... идём в гостиную. Илона уже накрыла стол к чаю... Венские пирожные любишь?
   - Мм... не знаю, не пробовал, - честно ответил я, и Михаил, возмущённо покачав головой, потащил меня в гостиную, ликвидировать столь вопиющий пробел в гастрономических познаниях. Но не успели мы приступить к дегустации, как в холле раздался какой-то шум. Михаил поморщился. Хм, судя по его мимике, смею предположить, что это пришёл не ожидаемый нами Иван Федорович. Дверь в гостиную хлопнула...
   - Знакомься, Кирилл. Мой двоюродный брат Валерьян... - кисло произнёс Горский, указывая на вошедшего в комнату явно чуть поддатого молодого человека.
   Ну что я могу сказать? Новгород, оказывается, очень маленький город.

Часть четвёртая. Практическая часть

  

Глава 1. Любопытство не порок

  
   Входя в дом, Иван Федорович предвкушал интересную встречу. Михаил давно доказал, что умеет находить и, самое главное, сходиться накоротке с интересными людьми, унаследовав этот своеобразный дар от отца. Известный путешественник и филантроп, старший Горский искренне, хотя и втайне, гордился этим фактом.
   Но стоит быть честным, его любознательный сын, не раз радовавший Ивана Федоровича живостью ума, умел доставлять и беспокойство. По-юношески горячий в суждениях, подчас слишком упрямый и не желающий признавать авторитетов, он мог, что называется, закусить удила и отстаивать свою точку зрения перед кем угодно, невзирая на чины и звания. Собственно, именно поэтому количество похвальных листов, принесённых им из гимназии, лишь немногим превосходило количество полученных за время обучения взысканий.
   Наверное, Иван Федорович должен был относиться к замечаниям воспитателей и учителей сына с большим вниманием, чем уделял им на самом деле. Но своей неуступчивостью и, особенно, мимикой в моменты таких вот приступов упрямства сын очень сильно напоминал ему покойную супругу. Любимую Катерину... Катеньку... Та точно так же поджимала губы и щурила серые, словно осеннее небо глаза, когда считала себя правой, и была не менее упряма, чем сын.
   Горский грустно улыбнулся, вспомнив почившую жену, и... вздрогнул от донёсшегося до его слуха грохота. Шумели в гостиной.
   Нахмурившись, Иван Федорович кивнул следовавшему за ним тенью старому другу, и катаец, совершенно верно поняв жест Горского, беззвучно исчез за поворотом коридора, двигаясь так плавно и стремительно, что любой посторонний просто не поверил бы своим глазам. Семидесятилетние старики не способны так ходить.
   Сам же Иван Федорович взвесил в руке трость и не менее ловко скользнул к двери, ведущей в гостиную. Заглянув в щель неплотно притворённой створки, Горский тяжело вздохнул и, уже не таясь, распахнул её настежь. Ну да, кто ещё мог поднять такой гвалт, как не беспутный сынок младшего брата... как всегда навеселе... Ох, Валерьян, Валерьян...
   - Могу я узнать, что здесь происходит?
   От громкого хлопка двери и последовавшего за ним тихого, но весьма угрожающего вопросительного рокота хозяина дома присутствовавшие в комнате молодые люди замолчали, замерев там, где их застал голос Ивана Федоровича. А с только что разорявшегося, покрасневшего от гнева племянника, кажется, даже хмель слетел.
   - Отец! - первым опомнился Михаил.
   Следом пришёл в себя и Валерьян. Буркнув что-то невнятное, он мотнул головой и... сбежал. Как всегда. Без объяснений и извинений. Просто промчался мимо своего дяди, и через несколько секунд до слуха присутствующих донёсся хлопок входной двери.
  

* * *

   Честно говоря, увидев того самого типа, с которым больше месяца назад не поладил в так полюбившейся мне кофейне-пекарне, я опешил. А поняв, что тот пьян, приготовился к драке. Новгород... столица... приличный дом... да ну на фиг! Я словно снова оказался на замусоренной ночной улочке заливаемого холодным ноябрьским дождём Меллинга, и снова на меня надвигается пьяная рычащая рожа...
   Не было у меня тогда ни ствола, ни нынешних возможностей. Воздух? Вода? Когда от прилетевшего из ниоткуда удара по голове мозги будто миксером взбиты, и невозможно вдохнуть от боли, горящей в отбитых ребрах... о техниках и думать-то трудно. Не сосредоточиться... не успеть. Правильно говорят, пропустивший первый удар стихийник - мертвец. Вот и я тогда познал это утверждение на собственной шкуре, получив от выскочивших из подворотни молодчиков обрезком ржавой трубы по затылку. Удар швырнул наземь, и тут же на меня посыпались пинки. Кто-то сорвал с плеч рюкзак, в лицо прилетело жёсткой подошвой чьего-то ботинка... тело свернулось клубком. А потом всё стихло. И топот убегающих грабителей растворился в шуме дождя.
   Попытавшись подняться на ноги, придерживаясь дрожащими ободранными руками за скользкий чугунный столб, я вздохнул... и боль стальными обручами сдавила грудь. Не удержался, упал... прямо под ноги вывалившемуся из кабака пьяному матросу. Тот запнулся, выматерился... И мне в спину прилетел ещё один удар. Потом ещё...
   А потом боль ушла. А вместе с ней пропала и муть в глазах. Осталась только слабость, полная ясность сознания от холодного дуновения близкой смерти.... и нож, не замеченный грабителями.
   Когда эта тварь попыталась в очередной раз пнуть моё скрючившееся под разбитым фонарём тело, кусок остро отточенной стали очень удачно пропорол ему ногу... Счастье, что рядом не было уродов, которые ограбили меня на той же улице несколькими минутами раньше, а пьяный матрос оказался один. Пока он выл от боли, катаясь по земле и зажимая брызжущую кровью ходулю, я смог собраться с силами и, кое-как поднявшись с холодной мокрой брусчатки, поковылял прочь... а потом пополз.
   Вот и сейчас рука на автомате зашарила по поясу, нащупывая рукоять ножа... и ведь нащупала. Это свой самострел я по чистенькому столичному городу не таскаю, а избавиться от привычки носить с собой клинок, найденный в матросском тайнике одного из разобранных "китов", так и не смог.
   Наваждение сгинуло, как только хлопнула дверь гостиной, и на пороге возник высокий и широкий, словно шкаф, усач в шляпе-хомбурге и костюме-тройке, недовольно постукивающий массивной тростью по паркету. Предположение, что перед нами хозяин дома, подтвердил возглас Михаила. А вот Валерьян повёл себя странно. Увидев старшего Горского, он как-то резко побледнел и, моментально заткнувшись, хотя ещё секунду назад матерился не хуже портового грузчика, что-то промычав, сбежал. У него привычка такая, что ли?
   Впрочем, неловкость момента довольно быстро сгладилась усилиями Ивана Федоровича. Как-то незаметно этот громогласный здоровяк заставил позабыть о начале нашей встречи, и уже через четверть часа спустя, сидя за чайным столом, я и Михаил с любопытством слушали его рассказ о Катае и Индостане. Честное слово, это были увлекательнейшие истории. Отец моего приятеля оказался талантливым рассказчиком... Правда, взгляд, который бросил на меня Михаил, когда Иван Федорович начал рассказывать о своих приключениях за Великой стеной, заставил слегка забеспокоиться. И не зря...
   - Кирилл, мой сын как-то заметил ваши занятия в саду... Случайно, разумеется! - лениво и как бы невзначай произнёс старший Горский, на миг словно прикрывшись поднесённой к губам чашкой с чаем.
   - Хм... да, иногда я занимаюсь на заднем дворе, - кивнул я.
   - И это меня заинтересовало, - улыбнулся Иван Федорович. - Поскольку, по утверждению моего сына, ваши занятия очень похожи на гимнастику моего друга и компаньона, господина Цао.
   - Вот как? - Я перевёл взгляд на Михаила, и тот развёл руками. - И что в этом странного?
   - Мм... видите ли, Кирилл... - медленно протянул старший Горский. - Цао Фенг - мастер кулачного боя. Его семья не одну сотню лет оттачивала мастерство, разработав целое направление в этом искусстве. И разумеется, зная моего сына, он... да и я, признаться... мы не могли не удивиться подмеченной Михаилом схожести. Согласитесь, встретить в Новгороде человека, владеющего приёмами хэнаньской школы кулачного боя... это удивительно. Особенно, учитывая закрытость этой самой школы.
   - Извините, Иван Федорович, но я вас разочарую. Я понятия не имею о хэ... хан... в общем, об этой самой школе, - развёл руками я.
   Горские обменялись нечитаемыми взглядами и уставились на меня. Оба.
   - Нет, я не отрицаю своих занятий кулачным... хм... боем. Но сильно сомневаюсь, что он имеет какое-то отношение к боевому искусству вашего друга.
   - Что ж, спорить не буду. Михаил, конечно, мог ошибиться... хотя учится у мастера Цао не первый год. - Иван Федорович улыбнулся. - Но, может быть, мы сравним стили? Благо господин Цао сейчас гостит в моём доме и может дать профессиональную оценку...
   - Кхм, но я, честно говоря, просто не готов. - Демонстративно окинув взглядом свой действительно малоподходящий для занятий спортом костюм, я попытался увильнуть от предложения хозяина дома. Без толку. К цели Иван Федорович ломится как паровоз по рельсам. Может, и не очень быстро, но неотвратимо.
   - Это не помеха, Кирилл, - всё с той же лёгкой улыбкой произнёс Горский. - У нас в доме найдётся подходящая для занятий одежда.
   Зато стало понятно, с какой целью Михаил затащил меня в гости.
   Отвертеться от демонстрации умений и короткого спарринга с младшим Горским мне не удалось. Правда, был и плюс. Знакомство с Цао Фенгом, выходцем из Чжэньчжоу, столицы провинции Хэнань в Катае, оказалось весьма полезным и познавательным.
   После схватки с Михаилом, катаец, несколько разочарованный проигрышем Горского и тем, что сходство моей гимнастики с приёмами его родовой школы оказалось лишь внешним, по просьбе своего ученика продемонстрировал свои умения... и удивил. В движениях мастера явно чувствовались колебания Эфира... той самой личной силы, что никак не поддавалась моим манипуляциям, направленным вовне. А у Цао Фенга это получалось. Причем в момент удара, сопровождавшегося выплеском энергии, старик явно совершенно сознательно гасил эти самые выплески.
   "Ци"? Ну пусть будет "ци"... так вот, мастер был удивлён моим вопросом касательно его контроля собственной энергии. Точнее, его заинтересовал тот факт, что я почувствовал её движение. И завязался разговор... Учитывая откровенно слабые познания господина Цао в русском языке, старшему Горскому пришлось стать нашим переводчиком. А какие круглые глаза были у Ивана Федоровича, когда он вник в смысл нашей беседы...
   Я говорил, что Михаил любопытен? Чёрта с два! Вот его батюшка действительно крайне любознательный человек. Стоило ему немного разобраться в теме нашего разговора, как вопросы обрушились на меня и старого катайца самым настоящим водопадом. И это несмотря на то, что поначалу в интонациях Горского-старшего слышались нотки откровенного недоверия.
   - Я, признаться, до сих пор не очень-то верил в существование этой самой пресловутой "ци", - задумчиво проговорил Иван Федорович, когда мы с господином Цао окончательно выдохлись.
   - Хм, а почему? - не понял я. - Это ведь та же самая энергия, что питает рунескрипты. Или в артефакторику вы тоже не верите?
   - Ну скажешь тоже... - фыркнул Горский. - Я прекрасно понимаю, что сила пронизывает весь мир, а люди, как и всё живое, способны её генерировать. Но управлять ею... вот так?
   - Это не управление, - брякнул я, прежде чем успел сообразить, что говорю.
   - Вот как? - Тут даже Цао Фенг приподнял бровь. И никакой перевод не понадобился.
   Я хотел было отмахнуться, но... отделаться от Горских, когда они встали на след? Нереально. Пришлось объясняться. Ну и ладно! Кто сказал, что это знание такая уж огромная тайна? А похвастаться хочется...
   - Контроль, продемонстрированный уважаемым господином Цао, позволяет увеличивать мощь удара, может быть, даже наносить дистанционные удары за счёт выплеска "ци", но и только. Тогда как полноценное управление этой энергией, на мой взгляд, должно подразумевать и её преобразование. Например, такое. - Привычным усилием "подав ток" и связав нужные руны в рунескрипты, я зажёг над ладонью небольшой огонёк.
   - Как?! - Удивлённый возглас обоих Горских и интерес в глазах Цао Фенга изрядно потешили мою гордость.
   - Руны. К сожалению, другого способа управления я не нашёл. Энергия слишком неподатлива... или же мне не хватает силы воли, чтобы совершить необходимые преобразования.
   - Стоп-стоп-стоп... - Иван Федорович ожесточённо потер переносицу. - Я слышал, что у военных имеется артефактное снаряжение, обладающее схожими свойствами, но у тебя нет на руках перчаток, колец или браслетов. Так где же рунескрипты?
   - Татуировки, - неожиданно чётко и внятно, без малейшего акцента проговорил господин Цао и, огладив короткую седую бородку, покачал головой. - Очень опасный и самонадеянный ход. 
   А вот на этих словах акцент в его речи прорезался, да такой, что я едва понял окончание фразы.
   - Я долго готовился и очень хорошо всё просчитал, - ответил я на укор катайца. - Руны - моё давнее увлечение, и могу не без гордости сказать, что неплохо освоился в обращении с ними.
   - Я вижу... - пробормотал себе под нос Иван Федорович, но его отвлёк Цао Фенг, коснувшись рукава. Ага, решил не напрягаться с поиском нужных слов на русском, да?
   - Настолько уверен в себе, что руны опутали тебя с ног до головы? - с явным удивлением в голосе перевёл слова Цао Фенга Горский.
   - Ну уж... "с ног до головы", - покачал головой я. - Руки, ноги, грудь, спина... шея. Всё.
   - Голова, - уточнил катаец по-русски, но тут же перешёл на родной язык, вновь заставляя Ивана Федоровича поработать переводчиком. - Забыл упомянуть голову. А я всё не мог понять, почему твоё тело казалось мне словно цепями скованным.
   М-да, мне до такого развития чутья на Эфир ещё грести и грести...
   - Кирилл, а как ты наносил татуировку на спину? - неожиданно поинтересовался Михаил, молчавший на протяжении почти всего нашего разговора.
   - Скажем так, мне помогли, - улыбнулся я.
   Ну не описывать же ему все мои мучения с Воздухом и зеркалом? Вообще, нанесение татуировки на спину и затылок были самой сложной частью операции. Как вспомню, так вздрогну.
   А вот раскрывать, какие именно рунные цепочки нанесены на моё тело, я не стал, чем немало огорчил как Ивана Федоровича, так и его сына. Зато меня от всей души поддержал господин Цао.
   - Кирилл прав. Вам это ни к чему, - пояснил катаец через Горского. - Для каждого человека набор рунескриптов или печатей будет строго индивидуален. Это многие и многие месяцы расчётов...
   Тут катаец мне безбожно польстил. Разработка этой системы рунескриптов с нуля, ещё в том мире заняла у меня больше года. Да и здесь, мне откровенно повезло с телом, так что не пришлось сильно менять когда-то созданный набор рунескриптов. Хватило всего нескольких правок, но и на их расчёт я убил больше двух месяцев!
   С Горскими и Цао Фенгом мы расстались по-приятельски. А Иван Федорович даже довез меня на личном мобиле до порта и при прощании настоял на повторении визита при первом же удобном случае. Возражать? С чего бы? Мне ведь тоже понравилась их компания. Да и Цао Фенг предложил свою помощь в тренировках.
   "Феникс" встретил меня неожиданным шумом и гамом. По коридорам и галереям носится экипаж, что-то звенит, грюкает и бамкает... В общем, дым коромыслом. И не скажешь, что ещё несколько часов назад здесь было тихо и пусто.
   Боцман, встретивший меня на полпути к кубрику, рявкнул матерно и ткнул пальцем куда-то мне за спину.
   - Стоять, ядрена копоть! Кирилл, быстро надевай робу и дуй на шлюпочную палубу. Ветров о тебе уже два раза спрашивал. Поможешь ему подготовить шлюп к походу. Понял?
   - Понял, - кивнул я.
   - Тогда чего встал? Бегом!
   От рыка боцмана я подпрыгнул и помчался в кубрик переодеваться. Благо три комплекта формы я получил ещё в день переезда.
  

* * *

   Святослав Георгиевич окинул придирчивым взглядом примчавшегося юнца и, фыркнув себе под нос, указал на вышедшую из строя трубу нагнетателя левой спарки двигателя шлюпа.
   - Прогар. Двигателист уже там. Помоги ему, - отрывисто приказал он, и юнец, кивнув, помчался исполнять приказ.
   Проводив нового члена экипажа взглядом, Ветров хмыкнул и прогулочным шагом направился следом за ним. Нужно же посмотреть, как себя покажет "любимчик" капитана.
   Да уж, любимчик... После устроенного в доме Завидичей представления владелец "Феникса" и слышать не хочет о мальчишке. Как же, любимого штурмана он обидел... Разобрался бы уже господин капитан, кто ему эта девчонка - штурман или невеста... А то ведь так и до беды недалеко.
   Второму помощнику откровенно не нравился тот факт, что Гюрятинич пошёл навстречу просьбам Хельги и взял её в экипаж. Только бабьих интриг им в рейсах и не хватало!
   А они будут... уже есть. Ветров коротко глянул в сторону пыхтящего мальчишки, пытающегося удержать на весу заглушку трубы нагнетателя, и покачал головой. Девка воду мутит, не глянулся ей подопечный отца. Вот и капитана уже против мальчишки настроила... Правда, Кирилла тоже хорош! Это ж надо было додуматься ссыпать ей золото в подол! Будто залетевшую крестьянку облагодетельствовал...
   Гюрятинич целый день потом рвал и метал, пока не угомонился... вроде дошло до господина капитана, что мальчишке всего тринадцать лет и никакого подвоха в его действиях не было. Вот только надолго ли он успокоился? Хельга-то так и будет ему в уши дуть. А уж ночная кукушка дневную завсегда перекукует. Это Ветров знает наверняка... Хм, не повезло юнцу.

Глава 2. Особенности альтернативной зоологии

  
   Работу по замене одной из двух труб-нагнетателей левого двигателя шлюпа, знакомого мне по не такому уж давнему драпу из Меллинга, мы с двигателистом Свеном закончили глубоко за полночь.
   Выбравшись из-под днища шлюпа и отряхнувшись, флегматичный и молчаливый швед без единого слова пожал мне руку своей грязнющей лапой и вразвалочку направился к выходу со шлюпочной палубы... впрочем, мои руки были не намного чище. Звонкий от ударов о металлические решетки фальшпола звук шагов двигателиста заметался эхом под высоченными перекрытиями... и затерялся где-то между шлюпками и катерами, жмущимися, словно цыплята к наседке, к двум шлюпам, еле поместившимся на палубе даже со сложенными куполами, так называемой полужёсткой конструкции. А я остался собирать и раскладывать по местам инструмент. Ну а что, зачем Свену утруждаться, если под рукой есть помощник?
   Закончив с уборкой, я сонно зевнул и, захлопнув инструментальный ящик, отправился в свой кубрик. Полотенце, мыло, зубная щетка и... зубной порошок. Гадость... но пасты здесь нет вообще, или я её попросту не видел в продаже, так что деваться некуда. Экипировавшись таким образом, я отправился в душевую.
   Спать лёг уже в третьем часу ночи, а потому раздавшийся в шесть утра гудок корабельной системы оповещения... "вопилки", если по-простому, не прибавил мне хорошего настроения.
   М-да, а ведь по договорённости к своим обязанностям я должен приступать только завтра... Хм.
   С так неожиданно набившимся в "кит" экипажем боцман познакомил меня во время завтрака. И это тоже было странно. Какого чёрта делает на корабле кок во время столь долгой стоянки в родном порту?!
   Вывод из всего происходящего мог быть только один. "Феникс" готовится к выходу. А значит, два-три дня, и можно прощаться с Новгородом... Неожиданно.
   Вот интересно, а если бы я остался в доме Завидичей, меня бы кто-нибудь предупредил об изменении даты выхода? Хм...
   Но долго размышлять о такой возможности мне не дали. Едва боцман объявил о пополнении в моём лице экипажа, как меня буквально снесли с ног два что-то радостно ревущих тела. Архип и Иван!
   - Это ж Рик! Ребята, я о нём рассказывал! - неистово хлопая меня по плечу, воодушевлённо орал Архип, и Иван ему поддакивал своим гудением, одновременно выбивая лапищей пыль из другого моего плеча.
   - А, так это тот самый малец, что наших абордажников выключил... - под общий смех протянул чей-то голос.
   Впрочем, ни двигателист, ни палубный старшина даже не обиделись. И хохотали как бы не громче остальных матросов.
   - Не Рик, а Кирилл, - поправил их Кузьма и обвёл присутствующих неожиданно тяжёлым взглядом.
   Матросы понимающе закивали. Надо думать, для них подобное уточнение не было чем-то странным. Впрочем, если вспомнить, чьи именно поручения иногда выполняет "Феникс"... неудивительно.
   - Значит, решил присоединиться к славной когорте небесных бродяг, а, Кирилл? - поинтересовался Иван, когда матросы немного успокоились и мы завершили "процедуру знакомства", как назвал многочисленные представления и рукопожатия наш боцман, с усмешкой наблюдавший за происходящим.
   - Ну да, - кивнул я. - Я же вырос на верфи... знаешь, как завидно было смотреть на взлетающие корабли?
   - Романтик, значит... - протянул тот же голос, что напомнил "обчеству" о вырубленных абордажниках. Вёрткий такой чернявый парень с хитрым прищуром. И, чему-то кивнув, хохотнул. - Ну ничего, пятый океан из тебя быстро всю эту дурь выбьет, да и Кузьма Николаевич спуску не даст. Поймёшь ещё, почём он, сухарик матросский...
   - Не пугай юнца, Иголка! - рыкнул на него Архип. - Он не из белоручек... ещё тебе форы даст.
   - Не тебе о том болтать, болезный, - ощерился чернявый, но, узрев перед лицом внушительный кулак палубного старшины Ивана, скис.
   - Тебе зубы не жмут, матросик? - тихо поинтересовался Ваня. Ласково так... - Или давно по бимсам не ползал? Так я устрою, ты только мигни. Выход скоро, вот перед ним проверку куполов и организуем. Глядишь, ещё и благодарность от капитана поимеешь... как доброволец. Ага?
   - Да молчу я, молчу... - пробормотал Иголка, отодвигаясь от кулака Ивана.
   Тот хмыкнул:
   - То-то... зелень каботажная.
   - Архип, а ты как, выздоровел? - спросил я, мельком глянув на отсевшего от нашей компании чернявого.
   - Выздоровел, - кивнул двигателист. - Хорошо, что в шлюпе давление постоянное поддерживается, иначе бы скопытился только так. Знатно меня те крысы приложили... Ну да ничего, наш доктор поворчал, да на ноги поставил. Велел только месяцок поберечься...
   - Ага, а как тут побережешься, если выход на конец недели назначен? - проворчал Иван.
   Я как раз хотел расспросить об этом, но поболтать вволю не вышло.
   - Кончай базар, православные! - Боцман поднялся из-за стола и, окинув взглядом матросов, мотнул головой в сторону выхода. - Поели? Айда работать. Кирилл, пойдёшь в помощь Архипу. Сегодня твоё место в машинном. Архип... присмотри за юнцом, чтоб в чёртову трубу не нырнул... ненароком. Остальные марш на погрузку! Иван, чего сидишь, зенками хлопаешь? Поднимай людей. Сегодня грузим второй и третий трюмы. Шевелись, аисты безмозглые!
   Дробью простучали ложки, освобождавшие жестяные тарелки от остатков рисовой молочной каши... с изюмом! Неплохо тут матросы питаются... Экипаж потянулся на выход.
   - Почему аисты? - вслух удивился я, когда мы с Архипом спускались по трапу в машинное отделение.
   Двигателист отчего-то закашлялся... и лишь через несколько секунд я понял, что он просто тихо ржёт.
   - Кхм... извини, Кирилл, - отсмеявшись, покачал головой Архип.
   Я непонимающе пожал плечами, и двигателист, вздохнув, всё-таки соизволил объясниться:
   - Кхм... ну, ты парень взрослый, откуда дети берутся в курсе, да?
   - Мм... понял, - ухмыльнулся я, вспомнив, как гуляют матросы на берегу. Действительно, аисты... точнее не скажешь.
   - Вот и замечательно, - вернул мне улыбку Архип и тут же посуровел. - А теперь, юнец, я буду отыгрываться за тот шишак, что ты организовал мне в нашу первую встречу. Итак, смотри, слушай и запоминай. Перед тобой машинный зал дальнего тысячерунного транспортника типа "Муссон". В отличие от стандарта "Феникс" оснащён четырьмя новейшими паровыми машинами двойного расширения... водоснабжение которых обеспечивает мощный конденсатор, что избавило "кит" от водяного тендера. Нагрев производится за счёт рунных трубок...
   Лекция растянулась на добрых сорок минут, но, честное слово, у меня даже мысли не возникло прервать Архипа, поскольку он не просто рассказывал уже известные мне вещи, но и по ходу дела приводил примеры из собственной весьма обширной практики. И щедро сдабривал сухую теорию дельными советами по работе машин и уходу за ними. А маленьких хитростей и приёмов в работе двигателиста хватало...
   В результате к проверке машин мы приступили только через час. Ещё двадцать минут у меня ушло на то, чтобы ответить на вопросы Архипа "по пройденному материалу". В следующий раз обязательно прихвачу с собой блокнот... непременно.
   Проверка плавно перешла в замену целой секции нагревательной трубки. Это, между прочим, восемь витков... общей длиной под двадцать метров. Пока развернули систему, пока сняли повреждённую секцию... пока заменили её на новую, подошло время обеда... который нам, вот неожиданность, приволок Иван в здоровенных таких судках!
   - Я ж знаю этого железячника, - ухмыльнулся палубный старшина. - Если Архип засел в машинном зале, вытащить его отсюда сложнее, чем достать лису из норы.
   - Ну уж, ты скажешь тоже! - делано возмутился двигателист, с неохотой сползая с узкого мостика, протянувшегося вдоль машин.
   Я спрыгнул следом и, втянув носом аромат гуляша, поднимающийся над судками, принялся оттирать ветошью руки. Да и Архип, почуяв манящий запах, заторопился. Обедали втроём. Иван, оказывается, и свою порцию притащил. Ели быстро, но аккуратно. За мусор на полу Архип может и подзатыльник отвесить... проверено на собственной шкуре. Ну а помимо этого занимательного факта я узнал и ещё кое-что, а именно: что за рейс нас ждёт и с чего вдруг такая внезапность...
   В принципе, мог бы и сам догадаться. Очевидных-то вариантов немного. Всего два, если быть точным. Заказ департамента и срочная доставка груза. Может быть, всё вместе. Но в данном случае, как убедили меня Иван с Архипом, речь шла именно о подвернувшемся "жирном" рейсе, ради которого не грех сдвинуть или изменить цепочку доставок. Впрочем, возможность участия департамента в нашем скором выходе они со счетов не сбросили.
   - Может, и их интерес тут есть. Кто ж нам скажет-то? - пожал плечами Архип.
   - Узнаем после старта. Если капитан распечатает оружейку сразу за десятимильной зоной, значит, без особых заказчиков дело не обошлось. Верный признак. А до тех пор гадать бессмысленно... да и нежелательно, - высказался палубный старшина, закрывая тему.
   Вот вроде бы Иван - простой как... как Иван, а на поверку оказывается, весьма авторитетный дядька, не лишённый ни житейской мудрости, ни смекалки. И подчинённые его слушаются как родную маму, и офицеры его слова мимо ушей не пропускают. По крайней мере, когда я тем же вечером стал свидетелем разговора первого помощника с боцманом и палубным старшиной, офицер весьма внимательно выслушивал суждения обоих подчинённых по поводу каких-то нюансов загрузки одного из трюмов, а на следующий день матросы вместе с портовыми грузчиками работали в том трюме в полном соответствии с планом, предложенным Кузьмой Николаевичем и Иваном.
   Кстати, когда я узнал, над какой именно палубой Иван "старшинствует", большая часть вопросов о его авторитете отпала сама собой. А произошло это как раз после загрузки наименьшего из четырёх имеющихся на "Фениксе" трюмов... крюйт-камера это, а не трюм. И первый помощник прислушался к рекомендациям палубного старшины, поскольку тот заведует огневой палубой. Так кому, как не ему знать, как именно загружать крюйт-камеру, чтобы в случае необходимости можно было быстро и без ненужной суеты снабжать орудийную прислугу снарядами.
   Да, корабли Вольного флота, находясь в порту Новгорода, обязаны сдавать боеприпасы и замки орудий в арсенал. Исключение делается лишь для транзитных транспортов, что задерживаются в Новгороде лишь для разгрузки-погрузки. И то, если фискалы капитана порта при проверке гостя обнаружат не опечатанную крюйт-камеру или, хуже того, заряженные орудия на палубе, ленивого торговца ждут бо-ольшие проблемы. И одним штрафом дело может не ограничиться. Иван рассказывал, что бывали случаи, когда городские власти конфисковали "кита" вместе со всем грузом, а капитану "резали" патент. А это уже хуже волчьего билета. С такой меткой только в каботажники идти... или в каперы. Да и то официальные власти в любом порту на такого "резаного" капитана будут смотреть с немалой долей подозрительности, и о заказах с предоплатой или даже каким-то авансом, он может забыть навсегда.
   В общем, учитывая положение дел и должность Ивана, совмещаемую им с должностью командира призовой команды... тех самых абордажников, ничего удивительного в авторитетности палубного старшины не было. От того, как он командует орудийными расчётами, зависят жизни всего экипажа, а в случае взятия приза, на нём лежит ответственность за жизни призовой команды... Лихой дядька, этот самый Иван Полукварта. Неудивительно, что Гюрятинич отправил в подмогу Хельге именно его.
   Кстати о Хельге... До самого выхода я ни разу не видел дочь моего опекуна на корабле. На самом деле, я и других офицеров не видел... по большей части. Исключение составил лишь второй помощник капитана. Неразговорчивый, как и двигателист Свен, отвечавший за машины аппаратов, расположенных на шлюпочной палубе, холодный и высокомерный, по мнению матросов, Святослав Георгиевич взял за привычку вызывать меня к себе в каюту, где коротко отдавал распоряжения на следующую подвахту... чаще всего поручая занять юнца делом боцману, и величественным жестом отпускал прочь.
   Ни капитана, ни первого помощника, ни старшего штурмана я за эти несколько дней в глаза не видел. Чему нимало не расстроился. Как говорил один из дружинников Громовых там, подальше от начальства, поближе к кухне. Толковый парень этот Николай, да...
   Надо сказать, что работа корабельного юнца не шла ни в какое сравнение с тем, как я упахивался на китовом кладбище. Нет, я вовсе не бездельничал, но и ощущения тотальной усталости, как это частенько бывало по вечерам на свалке, у меня не возникало. Так что по завершении работ на корабле у меня оставалось ещё достаточно сил и, самое главное, времени для прогулок по городу, встреч с опекуном и Горскими.
   - Всё, Кирилл, лафа кончилась! - огорошил меня Кузьма Николаевич, едва туша дирижабля медленно поднялась над портом. Я непонимающе взглянул на боцмана, и тот усмехнулся. - Забудь, юнец, о времени суток, день и ночь отныне для тебя значения не имеют. Жить будешь по склянкам и вахтам. Твоя вахта, как тебе несомненно понятно, вторая. Ясно?
   - Кхм... - Я нетвёрдо кивнул.
   Заметив мою неуверенность, Кузьма покачал головой.
   - Ох ты ж, зелень каботаж... - Смерив меня взглядом, боцман осёкся. - М-да. Как же это я упустил-то? Совсем, старый, зарапортовался, хм... Значит, так, юнец. Слушай внимательно. Службу на "Фениксе" несут по вахтам. Всего вахт пять. С полуночи до четырёх утра, с четырёх до восьми, с восьми до полудня, с полудня до шести и с шести до полуночи. Склянки отбивают каждые полчаса. От одной до восьми. То есть в сутки получается шесть четырёхчасовых интервалов. Это понятно?
   - Вполне, - с готовностью кивнул я.
   - Я счастлив, - хмыкнул боцман, но тут же посерьёзнел. - Идём дальше. В штатной ситуации вахту несут четыре отделения экипажа, поочерёдно. Таким образом, их вахты не попадают на одно и то же время... мм... Первое и третье отделения - это так называемая первая вахта. Второе, к которому ты приписан, и четвёртое отделения - вторая вахта. Все судовые расписания составлены с учётом этого деления, запомни это, как "Отче наш"! Так... сигналы... расписания... нет, это долго. Вот что, заглянешь ко мне в каюту, как отобьют рынду... - Боцман взглянул на моё лицо и, вздохнув, пояснил: - В полдень вместо положенных восьми склянок бьют рынду. Три строенных удара... Так вот, как услышишь их по корабельной "вопилке", зайдёшь ко мне, получишь расписания. Как раз ваше отделение будет подвахтенным, так что времени, чтобы изучить их, у тебя будет достаточно. А сейчас дуй на огневую. На время аврала и до конца вахты поступаешь в распоряжение палубного старшины. Уж Полукварта найдёт тебе дело...
   И я дунул... А на огневой палубе - дым коромыслом. Элеватор подаёт из крюйт-камеры зарядные ящики, канониры... весь десяток, носятся как ужаленные меж распахнувшими внутренние створки спонсонами, устанавливая на орудия снятые замки, и матерят сквозь зубы мешающих им помощников, занятых заряжанием механизмов боепитания.
   - Кирилл! - Иван засёк меня у входа на палубу и повелительно рявкнул: - бегом сюда!
   И куда только делся весёлый парень, каким он был ещё вчера?
   - Вот он я.
   - Вижу, - хмыкнул Полукварта и мотнул головой в сторону элеватора. - Давай вниз, проследишь, чтоб ящики на ленте не перекосило. Ты мелкий, тебе сподручней там вертеться будет. Да и мне здесь лишние руки матросов пригодятся. А то до выхода из десятимильной зоны всего ничего осталось, а у нас ещё четыре ствола "пустых". Шуруй! И если увидишь перекос, сразу ори, чтоб я элеватор застопорил. А то потом замучаешься затор разгребать.
   Обрезиненные ролики, подававшие ленту элеватора, если и приглушали грохот стальных полос, то ненамного. Стоя в неудобном узком спуске, где и развернуться-то для наблюдения за подачей ящиков было трудновато, я всё-таки умудрился занять позицию, при которой мне не нужно было сворачивать себе шею, чтобы рассмотреть процесс отправки наверх боеприпасов.
   Честно говоря, у меня уже начали затекать и побаливать руки, когда лента наконец замерла и в узком лазе спуска в крюйт-камеру воцарилась могильная тишина. Нет, шум, разумеется, был... Топот ног по гремящим решеткам фальшпола, гул двигателей, резкие свистки и команды... но после сумасшедшего грохота элеватора всё это стало восприниматься как нечто совершенно незначительное. Фоновый шум. Сущие мелочи, честное слово!
   - Кирилл! Ты там живой? - Над срезом спуска показалась голова Ивана, и я, вздохнув, принялся выбираться из этой кишки.
   - Живой, - оказавшись на палубе, констатировал я.
   - Замечательно, - кивнул Иван и, обернувшись к расчётам, вдруг рявкнул так, что матросы заметались по палубе, словно всполошённые мотыльки на свету: - А ну, что встали, ироды косолапые? Кто за вас тяги проверять будет?! Орудия на товсь! Наводчик, какого хрена ты под ногами путаешься?! Бегом на пост, твою медузью душу! Чтоб через пять минут спонсонки наводились на цель! Юнец, за мной!
   М-да... это будут чертовски долгие... восемь склянок.
  
  
  

Глава 3. Быт и будни матроса небесного флота

  
   Указания на свой пост ни в одном расписании я так и не нашёл, а потому отправился на поиски боцмана. За разъяснениями.
   - Правильно. Какой у тебя может быть пост, ты же пока стажёр, говоря умным языком, - кивнул Кузьма Николаевич, продолжая ожесточённо работать ложкой.
   - В общем, принеси-подай - не мешайся - пшёл вон, - хохотнул вновь подобревший Иван Полукварта, сидящий за обеденным столом напротив нас с боцманом.
   - Грубо. Но точно, - оценил Кузьма Николаевич и ткнул в мою сторону черенком ложки. - У тебя, Кирилл, сейчас один пост - рядом со мной. И одна обязанность - исполнять мои приказы. Скажу лезть в купол на проверку бимсов, полезешь. Прикажу драить гальюн, пойдёшь драить. Понятно? Кстати о приказах. После обеда отправишься в помощь к артефакторам. Учти, к их начальнику - арт-инженеру обращаться исключительно "господин офицер", и никак иначе. Севастьян Терентьевич у нас из кадровых... да и мы, хоть и Вольный флот, а порядки на "Фениксе" строгие. Посему при встрече с офицерами отвечай кратко и без ленцы: "никак нет", "так точно", "будет исполнено". Но не дай тебе боже отправиться исполнять чей-то приказ, не уведомив меня. Поселю в куполе до конца рейса без "шкуры", то есть скафандра. Усёк?
   - Так точно.
   - Смотри-ка, действительно усёк, - ухмыльнулся в усы боцман и подмигнул. - Я не из белоперчатных, при мне можешь гвардейца не изображать.
   - Мм, Кузьма Николаевич... Иван, а сколько всего офицеров на корабле?
   - Шестеро, как и на любом однокласснике нашего "Феникса" в Вольном флоте, - ничуть не удивился моему вопросу палубный старшина. Ну да, если бы не этот внезапный выход, у меня ещё пару недель было бы на ознакомление с корабельной "правдой жизни". А так приходится навёрстывать по ходу дела. И Иван это прекрасно понимает. - Капитан, первый и второй помощники, штурман, арт-инженер... и младший штурман.
   Я заметил, что в конце перечисления палубный старшина чуть сбился, но не успел даже вопроса задать по этому поводу, как последовала реплика боцмана.
   - Правда, обычно четвёртым офицером числится квартирмейстер... - протянул Кузьма Николаевич и, нарочито невинно глянув на Ивана, вздохнул. - Но мы ведь не каперы. Посему такой должности на "Фениксе" не имеется.
   Подколол коллегу, называется. Ну да, у тех же пиратов и каперов квартирмейстер не имеет совершенно никакого отношения к проблемам размещения экипажа. Зато именно он, так называемый хозяин квартердека, и командует абордажем... Это я ещё по Меллингу помню, из рассказов загулявших матросов... Хм. То есть теоретически, если бы "Феникс" был не транспортом, а капером, Иван числился бы правой рукой капитана, практически, наравне с первым помощником и, соответственно, был бы вхож в кают-компанию, а не сидел за матросским столом, как сейчас.
   Впрочем, судя по индифферентному виду моего знакомца, ему на этот факт плевать с высокой колокольни. Что ж, тоже неплохо.
   В одном матрос по прозвищу Иголка был прав. Романтика на "ките" заканчивается прямо на сходнях. Для экипажа, понятное дело. Какие виды? Какие облака?! Вокруг железо, звон и гул, иллюминаторы есть только в "белой" части корабля, то есть на верхних палубах... да и там членам экипажа не до забортных красот. Это редкие пассажиры могут позволить себе прогулку по обзорной палубе или пикник в кормовом салоне, больше похожем на аквариум, а офицерам "кита", как и рядовой матросне, не до любования облаками.
   Артефакторы - двое матросов с "вумными" физиономиями, к которым я присоединился сразу после обеда во исполнение приказа боцмана, - смерили меня недовольными взглядами, едва я вошёл в мастерскую, и, переглянувшись, вновь углубились в разбор какого-то рунескрипта на ушатанном в хлам насосе низкого давления, подобные которому я встречал на "китовом кладбище" лишь в самых древних остовах дирижаблей. Старьё невообразимое!
   - Сядь в сторонке и не лезь под руку, - буркнул один из них.
   - Хорошо, - кивнул я и, присев на привинченный к полу табурет, принялся рассматривать обстановку небольшой каморки, носящей гордое имя "мастерской".
   Хм... не проще было бы выделить им угол на шлюпочной палубе? Там места на пять таких закутков хватит, и ни одну шлюпку даже с места двигать не придётся...
   Размышления о странном размещении артефактной мастерской прервало появление начальника здешних умников, арт-инженера Севастьяна Терентьича Водопьянова. Пятый офицер "Феникса", высокий, чуть сутулый мужчина лет тридцати пяти - тридцати семи, с ухоженными, завитыми колечками усами и узкой бородкой-эспаньолкой, окинул меня хмурым взглядом. Я подскочил с табурета, но не успел и рта открыть, как офицер поморщился.
   - Только не ори, бога ради, - тихим, "больным" голосом проговорил он, и лишь сейчас я заметил набрякшие веки и покрасневшие глаза. Никак похмельем мается господин офицер... Тем временем арт-инженер глубоко вздохнул и, утерев испарину со лба, повернулся к своим подчинённым. - Насос готов? Нет? Ир-роды. Времени вам до шестой склянки. Не управитесь, пеняйте на себя.
   - Сделаем. Непременно сделаем, - проурчал один из "умников" и, глянув на развороченный насос на столе, вздохнул.
   - Куда ж вы денетесь, косорукие? - качнув головой, пробормотал инженер и ткнул в мою сторону пальцем. - Как закончите, проверьте его на "букварь". Слышал я, что этот юнец руны читает. Вот и глянем, может, и сгодится на что... помимо мытья гальюнов. А не сгодится, так гоните его в шею, к палубникам или маслопупам...
   Хм, и кто ж тебе, такому красивому, про мои знания-то насвистел, а? Впрочем, глупый вопрос, вариантов здесь немного. Хельга с капитаном, да боцман... И если слова боцмана второго дна не имеют, то к подобному ходу со стороны первых двух... хм... фигурантов стоит отнестись с опаской.
   - Да я же только-только учиться начал, - пробормотал я себе под нос, но так, чтобы уже развернувшийся к выходу офицер услышал.
   - У меня другая информация, - недовольно скривившись, буркнул в ответ инженер и ушёл прочь, оставив на память лишь мощный выхлоп перегара.
   М-да, не удалось вытянуть его на разговор. Хотя-а... в таком состоянии я тоже на долгие разговоры был бы не способен, точно. Откуда такая уверенность? Ещё оттуда. Сёстры как-то в шутку напоили меня до "состояния нестояния", против моей воли... утро следующего дня я запомнил надолго. Так что знаю, о чём говорю...
   Ну и ладно. Ещё будет возможность найти источник утечки информации. А пока... Я покосился на бухтящих что-то себе под нос артефакторов и, поняв, что им пока нет до меня никакого дела, а всё внимание мастеров сосредоточено на вышедшем из строя насосе, осторожно двинулся вдоль переборок, рассматривая разложенные на полках детали и механизмы. Чего здесь только не было. Естественно, большая часть дожидающихся ремонта механизмов относилась к корабельному оборудованию. Но были здесь и вещи совершенно иного толка. Музыкальные шкатулки, богато украшенные хронометры совсем не корабельного вида... даже для маленького механического пианино место нашлось, в самом тёмном, заваленном каким-то хламом уголке.
   Правда, долго бездельничать мне не позволили. Один из артефакторов отвлёкся от работы с насосом и, вручив мне ветошь и большой початый тюбик какой-то плотной пасты, ткнул пальцем в сторону сложенных на соседнем столе деталей. Пришлось драить медяшку...
   А в поставленный Водопьяновым срок мастера таки уложились. Не успел смолкнуть звук судового колокола, как оба артефактора дружно вздохнули и отложили отремонтированный насос. А в следующий миг на пороге, словно по волшебству, возник инженер. Изрядно повеселевший, надо сказать. Да и выглядеть пятый офицер "Феникса" стал намного лучше, чем полтора часа назад.
   Мельком глянув в мою сторону, Водопьянов неопределённо хмыкнул и, взяв со стола только что отремонтированную деталь, принялся внимательно её осматривать.
   - Хорошая работа, - констатировал инженер и повернулся ко мне. - Юнец, возьмёшь насос, оттащишь его в машинный зал. Одна нога здесь, другая там. Чтоб через десять минут был тут. Поговорим о рунах.
   - Будет исполнено, - кивнул я и, отложив недочищенный патрубок, помчался выполнять приказ.
   Насос оказался жутко неудобной хреновиной, да к тому же тяжёлой, так что я, пока добрался до машинного зала, успел вспомнить все услышанные на борту "Феникса" матерные выражения. Но через десять минут я вновь был в мастерской.
   Водопьянов кивнул на табурет, а когда я уселся, хмыкнул.
   - От чистки деталей тебя никто не освобождал, - заметил инженер, окинув меня взглядом. - Так что суконку в зубы и работать, юнец. Нашей беседе это не помеха... Вперёд.
   И вот это он называет беседой?! Это же форменный допрос! Да меня директор Новгородского флотского училища так не гонял, как этот облезлый усач! Все мозги расплел и наизнанку вывернул, гад. Я из мастерской выходил с таким шумом в голове, словно Водопьянов мне своё похмелье одолжил!
   Вяло поковырявшись в тарелке с гуляшом и гречкой, которыми нас попотчевал на ужин кок, я получил от боцмана разрешение заняться самоподготовкой и отправился в свой кубрик. Но приступить к занятиям смог только через час, когда окончательно утихла головная боль и перестали дрожать натруженные руки.
   От чтения устава и корабельных расписаний меня смог отвлечь только отбой. А на следующий день служба началась со сдачи очередного экзамена. На этот раз боцману, на вахте оставившему меня при себе...
   Кузьма Николаевич, кажется, остался вполне доволен результатами проведённого им испытания и, не иначе как на радостях, отправил меня добивать вахту в машинный зал. "Лучший отдых - это смена деятельности, юнец. Поработал мозгами, теперь поработай руками, хе-хе..."
   И вновь учёба. Оптимальное давление в котлах, температура... скоростной режим. Работа машин на разных высотах... куча информации, которую требовалось уложить в голове. И лекции Архипа, которые тот читал, прерываясь лишь на штатный осмотр машин и руководство двумя помощниками. Следить за показаниями приборов он поставил меня, так что к обеду я основательно пропотел от царящей в машинном отделении жары и охрип в попытках перекричать шум зала и редкий трезвон корабельного телеграфа, докладывая Архипу данные измерителей.
   Учитывая, что утро для меня началось в четыре часа, когда наше отделение заступило на очередную вахту, после обеда меня начало неумолимо клонить в сон.
   И кажется, не меня одного. К счастью, никто не собирался выматывать экипаж двадцатичасовым рабочим днём, так что едва второе отделение расправилось с сытным... то ли обедом, то ли ужином, боцман тут же отправил нас боковую. А мне ещё наказал принять душ и после отдыха обязательно надеть чистую робу, поскольку с восьми до одиннадцати вечера мне по приказу второго помощника капитана, Святослава Георгиевича Ветрова, чтоб ему черти пятки чесали, предстоит нести службу "под куполом", то есть на верхних палубах, где окопались офицеры и немногочисленные пассажиры "Феникса".
   Лучше бы я остался в машинном зале. Там хоть и жарко, но ни одна сволочь не заставляет носиться по двум палубам, изображая вестового и стюарда в одном флаконе. Одному чаю сделай, другому срочно приспичило отправить телеграмму, и каждые полсклянки он вызывает, чтобы узнать, не пришёл ли ответ. Третьему вынь да положь метеорологическую сводку в порту назначения... и лед для виски... и сам виски... и ещё чёрта в ступе, обязательно с розовым бантиком на хвосте.
   Пассажиров на "Фениксе" оказалось всего пять человек, но как же они достали этим своим "подай-принеси", кто бы знал... И ведь Ветров только обрадовался, когда Хельга, как бы от имени одной из пассажирок, попросила "отправить мальчика в помощь гостям". Загоняли...
   - Что, вымотался, Кирилл? - Голос второго помощника нагнал меня у скобтрапа, когда я, получив наконец разрешение покинуть верхние палубы, намеревался спуститься к своим.
   - Есть немного, Святослав Георгиевич... - устало кивнул я, а Ветров вдруг усмехнулся. Миг, и снова на лице маска безразличия. Может, мне показалось?
   - Ничего, зато, согласись, теперь ты точно на "Фениксе" не заблудишься. - И второй помощник неожиданно хлопнул меня по плечу. - Успокойся, больше таких авралов у тебя не будет. Экскурсии окончены.
   - Экскур... - Я осёкся. Ну да, за эти два дня, что мы ползем из Новгорода в Англию, я действительно, кажется, облазил весь "Феникс". Не до последнего закутка, конечно, но всё же...
   - Именно. - Ветров кивнул. - По выходу из Дувра у тебя начнется настоящая служба, так что иди отдыхай... Силы тебе понадобятся.
   Успокоил, ага.
   - Есть идти отдыхать, - вздохнул я.
   Второй помощник капитана хмыкнул и, развернувшись, потопал прочь.
   - Святослав Георгиевич!
   Ветров обернулся и вопросительно, но с лёгкой ноткой раздражения взглянул на меня.
   - Слушаю тебя, Кирилл.
   - А когда меня нет, обязанности стюарда, случаем, не Хельга исполняет? - спросил я.
   Не просто так, конечно. Её каюта, как и каюта старшего штурмана, в двух шагах от нас, только по разные стороны перехода, и вентиляционные жалюзи в их дверях открыты, а значит, и обитатели этих кают на месте. Рассмотреть сквозь жалюзи ничего нельзя, зато слышимость прекрасная. Каюсь, не сдержался. Но не отомстить Хельге за её выкрутасы я тоже не мог.
   - Офицер Завидич, юнец. Офицер Завидич, - с нажимом повторил второй помощник, бросив короткий взгляд на двери кают. Губы его дрогнули в намёке на улыбку. - Свободен.
   Вот я не я буду, если к утру в кают-компании не станут со смешками обсуждать возможность назначения Хельги старшим стюардом... а меня младшим. Ну, мне-то по фиг, а вот задирающей нос дочке моего опекуна... это ж какой удар по её офицерскому честолюбию, ха!
   Правда, порадоваться своей мелкой мести мне не довелось. Вахта, будь она неладна! Собачья вахта, с полуночи до четырёх утра. Но время у меня ещё есть, поэтому, наскоро поужинав в компании Ивана и Архипа, оккупировавших дальний конец длинного стола, я отправился в свой кубрик. Ноги гудели, руки дрожали, но голова была ясной. Спасибо послеобеденному трёхчасовому сну. Так что, вспомнив замечание Кузьмы Николаевича о лучшем отдыхе, я, вместо того чтобы завалиться на койку, вытащил из рундука лекции первого курса флотского училища и погрузился в чтение.
  

* * *

   Едва смолкли голоса второго помощника и юнца, Хельга сорвалась с места и, метеором промчавшись по галерее, оказалась в каюте капитана. Если кто и мог её понять, то только Гюрятинич, в этом Хельга была абсолютно уверена.
   Тем сильнее было её удивление, когда в ответ на жалобы и претензии в адрес несносного мальчишки капитан, обычно чуткий и внимательный к своей будущей невесте, вдруг заговорил резко и сухо:
   - Первое. Когда я согласился с идеей назначить Кирилла дежурным по гостевой палубе, то вовсе не предполагал, что таким образом ты хочешь преподать ему урок. Второе, на моём корабле офицеры не гнобят экипаж! Каждый матрос - член команды, а не прислуга. У каждого есть чётко очерченный круг задач, от выполнения которых зависит работоспособность "Феникса". И требовать от членов экипажа большего, чем они должны делать, не может никто. Даже я. Это понятно? У тебя есть претензии к тому, как юнец Завидич исполняет свои обязанности?
   - Нет... - опешив от жёсткой отповеди, качнула головой Хельга.
   - Значит, и говорить не о чем, - отрезал Гюрятинич, сверля девушку недовольным взглядом. - Появятся вопросы или сомнения в его профессиональных качествах, придёшь и доложишь. Будем разбираться. А до тех пор... забудь!
   - Но он же... он же...
   - Что? Обидел? Оскорбил? - прищурившись, поинтересовался капитан. - Девочка, я внимательно выслушал все твои мнимые обиды и претензии к Кириллу. Начиная с его невоспитанности и заканчивая полным пренебрежением приличиями. И вот что я тебе скажу... Ты не в училище, а на боевом корабле... пусть и транспортном. И клуш твоих соседских, чтоб следить за благопристойностью и приличиями, здесь нет. Зато матросов, которым солёное словцо заменяет проповедь, под пятьдесят человек! Мне плевать, в какой руке они держат вилку и знают ли, чем нож для устриц отличается от ножа для рыбы. Главное, чтобы не подожгли бордель в каком-нибудь занюханном порту и не устроили перестрелку там же. И хочу тебе заметить, что если и есть человек на борту "Феникса", которому я в этом плане полностью доверяю, так это подопечный твоего отца... хотя бы в силу его возраста. А вот в твоём благоразумии я уже начинаю сомневаться.
   - Что-о?! - Хельга изумлённо вытаращилась на капитана, но тот только усмехнулся.
   - А чего вы ждали, офицер Завидич? - вдруг перешёл на официальный тон Гюрятинич, стирая с лица улыбку. - Ваши попытки свести личные счёты с только что принятым на службу юнцом иначе как мелочной ревностью и детской обидой не назвать, и, поверьте, этот факт говорит совсем не в вашу пользу! - Капитан поднялся с кресла и, шагнув к иллюминатору, замер, стоя спиной к Хельге. - Свободны, офицер. Надеюсь, больше мне не придётся проводить с вами подобных бесед.
  

Глава 4. Нежданчик, или приплыли

  
   Вахта нашего отделения завершилась авралом. "Феникс" прибыл в Дувр, и прозвучавший с мостика сигнал "Все наверх", как и многие другие установления и традиции, перекочевавший на воздушный флот с флота морского, поднял команду с коек. Всех, и подвахтенных и отдыхающих... Аврал, что тут скажешь?
   Загрохотали по стальным полам матросские ботинки, в галереях и переходах замелькали белоснежные рубахи, вместо синих роб, и лихо заломленные бескозырки с забавными алыми помпонами, вместо беретов. Только что сонный "Феникс" неожиданно ожил, словно растревоженный улей. Ярко засветились горевшие до этого вполнакала потолочные светильники... корабль расцветился вывешенными вдоль куполов сигнальными флажками... ночью! Бред... Нет, я их, разумеется, не видел, но боцман просветил. Да ещё и пообещал, что заставит меня выучить всю флажковую азбуку.
   - Уж ежели ты руны освоил, то и с этой наукой управишься. А там и до ратьера доберёмся. Руки у тебя ловкие, шустрые... будешь наших конкурентов в небе по матушке посылать. Вежливо, со всем решпектом.
   Ночная швартовка для меня ничем не отличалась от дневного выхода. Та же суета, тот же грохот в трюмах и крики швартовочных команд. Разве что матерились они, как и грузчики здесь, исключительно на английском языке... весьма странном для моего слуха. Хотя-а... для меня и "цокающая" новгородская речь была необычной, что уж говорить о чужом языке, который я и в той жизни понимал с пятого на десятое.
   Разгрузку закончили, лишь когда заалел восход, вскоре раскрасивший густые облака в розовые тона. А потом на пролив опустился туман и буквально за несколько минут накрыл морской и воздушный порт Англии белоснежным одеялом. Влажным и холодным. Действительно, туманный Альбион.
   От любования непроглядным маревом меня отвлёк разнёсшийся по корабельной "вопилке" голос капитана, великодушно даровавшего матросам сутки отдыха... без права покидать "Феникс".
   - Кузьма Николаевич... - окликнул я вымотавшегося и охрипшего боцмана, с удобством устроившегося на пустой бочке у самого обреза опущенной аппарели первого трюма и собравшегося закурить, как оказалось всё-таки имеющуюся у него трубку.
   - Что?
   - Я не понимаю... Архип говорил, что машины до восьмидесяти узлов хода давали. Так почему мы до Дувра почти сорок часов шли? Тут же по прямой не больше полутора тысяч миль...
   - Хех... юнец-желторотик... - усмехнулся боцман, пыхнув ароматным дымом. - Полторы тысячи миль по прямой... через Венд, где каперы и пираты косяками ходят? Через Польшу, где гоноровые паны чубы друг другу и всем попавшимся дерут и на земле и в воздухе? Или через рейх, где новгородцу сотни миль не пройти, чтоб на досмотр не нарваться? Оно нам надо? Вот и спускаемся чуть ли не до Италии, огибая эти "неудобья". Так почти две с половиной тысячи миль и набегает. Да ещё ветер учти. Он ведь не всегда нас подгоняет, порой и в морду задует, да так, что винты воздух молотят, а "кит" вперёд не летит, а ползёт. Вот и получается, что машины дают восемьдесят узлов, а за час больше шестидесяти миль пройти не получается. Так-то, Кирилла.
   Как и предупреждал Ветров, знакомство с "китом" для меня и впрямь завершилось. Это я понял, получив из рук второго помощника личное расписание, которое тот подкрепил чётким приказом боцману. Отныне у меня имелся свой пост на вахте, а остальное время было расписано и по учебному плану делилось меж машинным залом, рубкой шлюпа и артефактной мастерской. Невеликий остаток свободного времени отводился под личные занятия, в том числе и подготовку к сессии во флотском училище. Хорошо ещё, что от обязанностей стюарда для пассажиров меня избавили. Заодно пропала и необходимость часто появляться на верхних палубах, что меня только радовало. Встречаться с Хельгой я желанием не горел. Она меня не видит, я - её, и замечательно.
   - Что, думаешь, нагрузка велика? - катнув потухшую трубку в зубах, поинтересовался Святослав Георгиевич во время очередного нашего занятия, на этот раз проходившего в кают-компании. Было это через месяц после выхода из Дувра, и, честно говоря, если бы не сравнительно небольшие расстояния между точками погрузки-разгрузки и, соответственно, довольно часто выпадавшие на долю экипажа "выходные", я бы скопытился от такой насыщенной программы уже на второй неделе нашего рейса. А так ничего... притерпелся, правда, пришлось выделять время для теоретического обучения на тех самых "выходных". Поэтому когда экипаж буянил в припортовых кабаках и наводил шороху в тамошних борделях, я чаще всего засиживался в своём кубрике с конспектами неведомого курсанта. В общем, в ответ на вопрос второго помощника я только головой покачал.
   - Ум за разум ещё не заходит? - удовлетворившись моей реакцией, продолжил Ветров. Я недоумённо на него взглянул. - О как? Что, никаких сложностей?
   - Бывает... но, некритично, - вздохнул я, вспомнив, как однажды от усталости попытался вычислить расстояние до учебной цели спонсонных орудий правого борта, снимая показания измерителей в машинном зале, вместо того чтобы сообщить полученные данные Архипу. Точнее, данные-то я сообщил, но услышать в ответ на запрос о давлении во вспомогательном котле результат моих сумбурных вычислений - две тысячи восемьсот метров - старый знакомый почему-то был очень не рад. Но это было в первую неделю рейса! А с тех пор я действительно успел втянуться в установленный режим.
   - Некритично, хм... - Ветров вынул изо рта трубку, и окинул меня очень долгим взглядом. - Подумать только, какие умные слова ты знаешь. В одной из своих книжек вычитал, а?
   На этот раз пренебрежение в голосе второго помощника стало отчётливее. Кажется, Святослав Георгиевич чем-то недоволен. А значит, лучше не лезть на рожон и просто кивнуть.
   - И чего молчим? Язык проглотил? - нахмурился Ветров.
   - Я подумал, что это риторический вопрос.
   - Ах, ты поду-умал. Однако. И как, голова не заболела от размышлений? - Второй помощник поднялся с кресла и, заложив руки за спину, принялся расхаживать от одной переборки кают-компании до другой, изредка поглядывая в мою сторону.
   В помещении, где, кроме нас двоих, никого не было, воцарилась тишина... ну, насколько это слово применимо в условиях работающих систем "кита".
   - Кирилл, когда тебя поставили на огневую палубу, Полукварта был впечатлен таким прилежным учеником. Замечательно. Канониры нужны всегда. Потом о твоих умениях и знаниях с удивлением и нескрываемым удовольствием сообщил наш арт-инженер. Тоже дело. Без рун не взлетит ни один дирижабль. Когда Архип сообщил, что тебя можно хоть сейчас в маслопупы записывать, удивился уже я... про успехи в навигации пока промолчу, там тебе ещё учиться и учиться, но... Кирилл, объясни мне: куда ты так торопишься?!
   - Я? Тороплюсь?!
   Кто кого удивил?!
   - Именно. Я составил для тебя список задач, навесил одно, другое, третье... даже сдал твоё увлечение рунами нашему арт-инженеру... думал, ты из чистого упрямства тянешь эту лямку и, если тебе добавить груз, сбавишь обороты. Так ведь нет, как доложил боцман, ты всё свободное время читаешь литературу по флотским дисциплинам и явно не собираешься умерить аппетит. Каюсь, поначалу мне было просто любопытно, когда же ты поймёшь, что тебе не справиться с такой нагрузкой, но...
   - А я думал, что это Хельга сдала меня Водопьянову, - пробормотал я. Заявление Ветрова основательно сбило меня с толку.
   - И что, это как-то повлияло на твою упёртость? - приподняв левую бровь, осведомился второй помощник. Я пожал плечами.
   - Кирилл, мне надоело гадать о причинах этой твоей одержимости учёбой. Не возражай! Это именно одержимость. Мирон рассказывал, что ты даже в последний год в... родном городе использовал любую возможность, чтобы зарыться в книги. Потом досрочно сданные испытания в гимназии... книжный магазин напротив Софийских ворот, в котором ты стал самым желанным гостем, библиотека в твоём рундуке, не уступающая корабельной... Кирилл, ответь честно, зачем тебе всё это, да ещё в таком темпе?
   - Я хочу летать, - честно ответил я.
   Ветров покачался с мыска на пятку и рухнул в кресло.
   - И? - коротко поинтересовался он.
   - На собственном корабле.
   - Губа не дура, - после недолгого молчания заключил Ветров. - Капитанский патент и собственный "кит", да? И я так понимаю, срок в десяток-другой лет тебе кажется слишком долгим? А цену постройки "кита" ты себе можешь представить? Или рассчитываешь накопить эти деньги, будучи уже капитаном?
   На вопрос второго помощника я ответил не сразу. Не то чтобы я чего-то опасался... ну, если совсем чуть-чуть. С другой стороны, я хочу, чтобы Ветров научил меня летать, и каким образом ещё я могу дать ему понять серьёзность этого намерения, понятия не имею.
   - Цену представляю. И трудность получения капитанского патента тоже, - хмуро проговорил я. Ветров хмыкнул, и я вскинулся. - Да, представляю! Второй "Феникс" мне, конечно, не построить, но мне он и не нужен, обычного полутысячника за глаза хватит. Капитанский ценз в десять лет? Так мне уже сейчас выслуга идёт.
   - Значит, каботажник... Намереваешься заработать необходимые средства в Вольном флоте? Будешь матросское жалованье откладывать, по сотне гривен в год, да? - пренебрежительно усмехнулся Ветров, но тут же посуровел. - Ты хоть представляешь, сколько стоит каботажник, мальчик? Тот же шлюп, например, на котором ты в начале полёта трубы нагнетателя менял? Полторы - две тысячи гривен! С арифметикой у тебя всё в порядке? Вот и посчитай, сколько некоему матросу Завидичу придётся не пить, не есть, чтобы скопить такую сумму! А полутысячник меньше чем в пять-шесть "больших" не встанет! И это будет голый агрегат, что называется, купол да машина. Навесное оборудование и в первую очередь артефакты придётся покупать отдельно.
   - У меня есть десять тысяч. Лежат на депозите в Первом Новгородском, - улыбнулся я.
  

* * *

   Святослав смерил довольного мальчишку ошеломлённым взглядом. Слов не было, один мат на языке. Но ведь не будешь при сопливом юнце язык пачкать? Да и зазорно это офицеру... что бы ни думали по этому поводу коллеги.
   Справившись с удивлением, Ветров глубоко вздохнул и, в очередной раз мысленно помянув недобрым словом Хельгу, с чьей подачи капитан запретил курение в кают-компании, вынув изо рта чуть не треснувшую трубку, нарочито медленно убрал её в футляр на столе.
   Десять тысяч гривен у беспризорного мальчишки со свалки... Чушь, нонсенс, как говорят те самые французы, над землями которых как раз сейчас и проплывает "Феникс". Или?..
   А что, если настоящей целью той вылазки было спасение именно вот этого юнца, а вовсе не Мирона Завидича? Тогда становится абсолютно понятным решение "заказчика" спрятать Кирилла на "Фениксе". С его-то закрытой судовой ролью, вполне адекватный ход. Стоп!
   Это не его дело. Бывший капитан фрегата "Стремительный" Русского военно-воздушного флота, а теперь второй помощник капитана транспортника "Феникс" Вольного Новгородского флота не имел никакого желания лезть в дела "заказчика". Секретов и тайн Святослав и на военной службе "наелся" до отвала. До сих пор временами брюхо пучит... в смысле раненное осколком плечо побаливает... Так и ноет, зараза, к перемене погоды.
   - Одних денег для того, чтобы стать хорошим капитаном, мало. Да и книжные премудрости в этом деле не всегда хорошая подмога, - медленно проговорил Ветров, всматриваясь в лицо Кирилла. А ведь действительно мечтает. О небе, о капитанстве, о собственном корабле... Р-романтик. - Нужна практика, в том числе и в управлении кораблем... или хотя бы шлюпом.
   - Понимаю. Именно поэтому я к вам в подопечные и напросился, - кивнул юнец.
   Святослав втянул носом воздух, сжал зубы и принялся мысленно считать до десяти. Уел малец! Чуть помолчав, Ветров хмыкнул.
   - Что ж, я тебя понял. - Окинув долгим взглядом стоящего перед ним навытяжку юнца, Святослав неожиданно усмехнулся. - Хочешь научиться судовождению? Я возьмусь тебя учить. При одном условии. Никаких жалоб, вкалывать будешь как проклятый. Ясно?
   - Ага, - широко улыбнулся тот.
  

* * *

   Эта беседа с Ветровым стала очередной поворотной точкой в моей жизни на "Фениксе". Первым делом изменились занятия в артефактной мастерской. Сначала уменьшилось время моей работы, а потом Водопьянов с мастерами, ранее скидывавшие на меня простейший ремонт всякой мелочовки, стали подсовывать для изучения - и починки, разумеется, - куда более интересные вещи. Например, запасную прицельную систему, давным-давно вышедшую из строя, но сохранённую боцманом, как говорится, на всякий пожарный. Изменилась и работа на огневой палубе у Ивана, называть которого Полуквартой рисковали лишь за глаза, поскольку палубному старшине такое напоминание о его недоквартирмейстерстве откровенно претило, и неосторожный зубоскал запросто мог нарваться на прямой в челюсть от разозлённого командира призовой команды.
   Нет, я по-прежнему был закреплен за вторым дальномерным постом, который по-хорошему следовало бы называть вторым прицельным, но тренировки и учёба по использованию дальномеров углубились. Прибавилось и вычислений. Зато к исходу третьего месяца моего пребывания на "Фениксе" Иван утверждал, что по подготовке я не уступлю выпускнику ускоренных артиллерийских курсов и что "если этот малец не обделается в первом бою, то из него выйдет толковый канонир". Приятно, что тут скажешь... А если учесть, что и Хельга после выходки с превращением юнца в стюарда забыла о моём существовании... эх, жить, как говорится, хорошо!
   Но самое главное, отныне в достопамятном шлюпе я не только занимался навигацкими премудростями у штурманского стола. Ветров, как и обещал, принялся обучать меня судовождению. Пусть на шлюпе, пусть немного, всего пару десятков раз, но я летал, причём сам стоял у штурвала!
   Единственное, что Ветров мне ещё долго не доверял, так это посадку... Ну, учитывая, что во время наших тренировок "Феникс" не стоял на месте, я бы и сам не рискнул на такой номер. Скорость у дирижабля немаленькая, а шлюп оказался очень резвой штукой, да ещё этот ветер... В общем, посадить шлюп на палубные захваты оказалось задачей не из простых... О чём Ветров мне и сообщил. Нет, мы отрабатывали с ним посадку, а как же? Но... по-сухому. То есть сам шлюп в это время находился на взлётной палубе, а я стоял у штурвала и имитировал необходимые действия, следуя вводным стоящего рядом наставника. Самым сложным было поймать момент для так называемого сброса купола. Проблема в том, что сбросить его, то есть отдать команду на складывание купола нужно точно в момент срабатывания выдвинувшихся из корпуса "кита" палубных захватов. Сработаешь чуть раньше, и есть риск провалиться меж захватов, а до земли далеко-о... начнёшь сброс чуть позже, и есть риск задеть складываемым куполом верхнюю кромку шлюзовой камеры, в которую те самые захваты затягивают шлюп. Тоже не сахар...
   Это уже потом я узнал, что при срабатывании захватов купол шлюпа сворачивается автоматически. Когда Ветров наконец решил, что я могу попробовать провести посадку "вживую". Представьте себе моё удивление, когда после сигнала об успешной сцепке на приборной панели тут же появился огонёк сброса купола! Оказывается, таким вот замысловатым способом Ветров учил меня, по его собственному выражению, "уважению и осторожности"... да и умение вручную посадить шлюп дорогого стоит. Двух зайцев одним выстрелом, ага...
   Правда, долго сердиться на такой обман я не смог. Не дурак всё-таки, догадался, почему второй помощник капитана использовал именно такой подход к обучению. Но, честно сказать, не сразу. Я понял смысл его действий несколько позже, когда Ветров взялся натаскивать меня по основам боевого маневрирования. Вот тогда и дошло...
   Надоевший до зубовного скрежета голос Святослава Георгиевича, всегда монотонно оглашавший результат моих неудачных действий во время тренировочных посадок по-сухому - "Падаем" или "Идём на таран", - не изменился ни на йоту и в тот раз, когда во время исполнения очередной фигуры на практическом занятии по боевому маневрированию я не смог удержать шлюп на курсе и нас понесло точно на купол "Феникса". А тут ещё и внезапный порыв ветра поспособствовал, добавив скорости.
   Увидев приближающуюся на приличной скорости громаду "кита" и услышав равнодушный голос наставника, я даже не успел сообразить, что делаю. Руки сами отработали нужную последовательность, и мгновенно переключившиеся на реверс нагнетатели отшвырнули шлюп от борта "кита". Если бы не вбитый в меня Ветровым на уровне рефлексов принцип в любой аварийной ситуации держаться подальше от препятствий, боюсь, я бы тогда угробил шлюп и нас вместе с ним. Вот тогда я и зарёкся летать, не "прислушиваясь" к Воздуху. А так... всё получилось, и неплохо. Как говорит сам Ветров, даже лихачить надо с умом. Святослав Георгиевич вообще оказался большим поклонником просчитанных рисков, и меня, как я понимаю, учит тому же самому.

Глава 5. Праздники и радости

  
   Вообще, с боевым маневрированием получается та ещё история... Дело в том, что большая часть любого дирижабля - это купол... Да-да, удивительно, понимаю, но факт. Казалось бы, что может быть проще? Огромная мишень, промазать по которой трудно даже неопытному канониру. Не тут-то было.
   Рунескрипты, питающие силовой набор купола и его обшивку, настолько мощны, что их невозможно истощить даже десятком одновременных бортовых залпов. То есть стрелять имеет смысл только по нижним палубам и машинному отделению, которые подобными рунными изысками не обеспечены.
   Почему? Потому что, если законопатить ходовую часть под купольную защиту, дирижабль не взлетит. Бронирующий рунескрипт сожрёт всю доступную энергию, образовав внутри защищённого объёма своеобразный "эфирный вакуум" и оставив тем самым на долю остальных рунескриптов такие крохи энергии, что их не хватит даже на то, чтобы просто стронуть дирижабль с места. О питании сервисных систем и даже об освещении внутренних помещений корабля в этом случае тоже можно забыть. Собственно, если бы не эта "мелкая деталь", о проблеме каперов можно было бы и не беспокоиться. А что? Загнал весь корабль под рунную защиту - и готова летающая крепость. Но увы... Приходится ограничиваться лишь защитой купола, которая одновременно служит и усилением жёсткости конструкции. Если бы не эти рунные круги, "вакуумный" купол просто схлопнулся бы... ведь его внутреннее давление на порядки меньше внешнего...
   В общем, благодаря рунному бронированию стрелять по кораблю, находясь выше него, бесполезно. Пузырь купола прикрывает. Ниже? Возможно, но не в том случае, если речь идёт о нападении на "кит". Во-первых, потому как артиллерии нападающего будет мешать собственный купол, а во-вторых, разместить "на крыше" даже пятитысячерунного гиганта что-то более серьёзное, чем лёгкие орудия, почти нереально. А днища у "китов" бронированные, не так как купола, разумеется, но даже не рунированная, стальная катанная броня неплохо защищает от крупнокалиберных пуль и лёгких снарядов.
   Вот и выходит, что воздушные артиллерийские сражения меж дирижаблями ведутся так же, как и на море, то есть в двух измерениях... Ну почти, всё-таки некоторая разница высот в бою допустима, а иногда и тактически оправдана, но она совсем невелика. И да, помимо артиллерии в воздушном флоте нашлась альтернатива и торпедам. Примитивные ракеты со слаборазвитыми "крылышками"-стабилизаторами. Маленькие, неуправляемые и часто летящие куда им вздумается, а не куда прикажут. Не любят их на флоте. Но на вооружении нашего шлюпа помимо двух крупнокалиберных пулемётов, например, стоят именно они.
   Ничего удивительного, пушку-то, даже самую лёгкую, в такую малявку, как наш шлюп, не запихнёшь. Думаю, даже малокалиберка, вроде той, что до сих пор служит мне учебным пособием на огневой палубе "Феникса", и та будет швырять шлюп отдачей. Вот и приходится обходиться ракетами... Главное, не пытаться запустить их все разом, эффект будет тот же... в смысле, мотылять отдачей шлюп будет так, что... ну его на фиг!
   Кстати, помимо тех самых ракет, упоминаний о полётах аппаратов тяжелее воздуха я в литературе так и не нашёл... Зато в паре бюллетеней наткнулся на официальный отказ сразу нескольких научных обществ в принятии к рассмотрению проектов создания таких аппаратов... почему-то проходивший по тому же разряду, что и отказ в принятии к рассмотрению проектов "вечного двигателя" и решений задачи квадратуры круга... Долго смеялся.
   - Кирилл! Не спать! - Голос Полукварты раздался за моей спиной так внезапно, что я оступился и чуть не упал с площадки наблюдательного поста. Металлические решетки фальшпола загремели под ногами, и я еле успел ухватиться за трубу перископа. Довспоминался, называется.
   - Старшина? - Я обернулся к нервничающему Ивану, уже рычащему на засуетившихся под его взглядом матросов.
   - Уступи место Роману. - Голос Полукварты был напряжённым. На меня палубный старшина даже не смотрел, контролируя снующих вокруг орудий матросов.
   - Но...
   - Юнец, быстро!
   От рыка Ивана меня буквально сбросило с площадки, а освободившееся место тут же занял Роман. Перископ, зашипев приводом, чуть приподнял слишком низко опущенный визир, к которому матрос мгновенно прильнул. Секунда, и громкий отчётливый голос Романа принялся строчить цифрами, перекрывая воцарившийся на палубе шум и гвалт.
   Только я открыл рот, чтобы узнать причины суматохи, как в уши ворвался перезвон судового колокола. Боевая тревога?
   Ну, если учесть, что наблюдательные посты находятся на огневой палубе, нет ничего удивительного в том, что подготовка к бою началась здесь ещё до того, как информация дошла до мостика, хотя... там ведь тоже свой наблюдательный пост имеется... Хм.
   - Быстро-быстро, медузьи души! Шевелись!
   - Старшина, спонсоны правого борта к бою готовы!
   - Спонсоны левого борта к бою готовы!
   - Погонные готовы!
   - Кормовые готовы!..
   Иван взглянул на замершие у орудийных постов расчёты и протянул руку к телефону.
   - Огневая к бою готова. - Тяжёлая трубка звякнула о рычаги, палубный старшина обернулся и, обведя палубу взглядом, остановил его на мне. - Кирилл, какого хрена ты замер, словно суслик! Баллоны сюда, живо!
   Опомнившись, я помчался в соседний отсек, где хранились спасбаллоны с воздушной смесью, на случай разгерметизации. Подхватив тележку, поволок её на палубу и начал раздавать небольшие двухкилограммовые тубы расчётам. Матросы тут же принялись сноровисто крепить их на поясах за спиной, защёлкали футляры с масками, и через несколько секунд команда огневой палубы стала напоминать собрание антропоморфных сов... Ну действительно похожи. Выпуклые круглые стёкла обзоров, "клювы", закрывающие нижнюю часть лица... разве что гофрированные шланги, тянущиеся из-под них к закреплённым на поясах тубам спасбалоннов, выбиваются из образа...
   - Наблюдатели, доклад! - Из-под маски голос старшины прозвучал глухо, но внятно.
   - Цель двойная по траверзу левого борта, высота - сорок кабельтовых, расстояние - девяносто, сокращается. Скорость... шестьдесят узлов, снос по ветру - пять к корме. Опознавательные знаки отсутствуют!
   - Тип цели? - прорычал Иван. Теперь понятно, почему я их не видел. Не мой сектор обзора, а Полукварта настрого запретил мне "крутить башкой" перископа... тренировка же, чтоб её.
   - Рейдеры... каботаж, - откликнулся наблюдатель с первого поста.
   - Хм... и на что они надеются, интересно? - глухо, в пустоту проговорил Полукварта, машинально принимая у меня из рук тубу.
   Тележка опустела, и я покатил её обратно в отсек, чтобы не болталась по палубе, мешая работе канониров и расчётов. Именно в этот момент и зазвонил телефон.
   Палубный старшина снял трубку, выслушал приказ и перевёл телефонную связь на судовую "вопилку".
   Из громкоговорителя, перекрывая палубный шум, разнёсся голос капитана:
   - Внимание! Пара пиратских лоханок преследует "Феникс". Судя по всему, германцы. Оторваться от них с нашим грузом сразу мы не сможем. Посему... экипажу занять места по боевому расписанию. Огневой палубе: орудия в боевое положение, огонь по готовности. Машинное отделение - расклепать резерв, готовность один. Полный вперёд.
   С наблюдательного поста меня Иван снял, и... я его понимаю. По данным, диктуемым матросами-наблюдателями, канониры ориентируют орудия в спонсонах. Иного способа наведения этих дур на цель в принципе не существует. Нет у них собственных прицельных приспособлений, да они и ни к чему. И доверять юнцу такую работу, как определение местонахождения цели для работы канониров, было бы... хм... рискованно.
   Но без дела я не остался. Палубный старшина приставил меня к одному из лёгких орудий, тому самому, что добрых два месяца было для меня учебным пособием. Ну и ладно, я не гордый, мне и "малого" достаточно. Хотя, конечно, пострелять из большой пушки хотелось...
   Страх? Да не было никакого страха. Вот когда по свалке шарахался, боялся... за шкуру свою, за скрученный с дирижаблей товар, что может отобрать какая-нибудь шайка трюмных крыс... А сейчас только кровь в висках стучит, да мандраж, словно там, перед очередной лесной вылазкой против сестёр и братца.
   Я огляделся по сторонам и, убедившись, что товарищи тоже не собираются праздновать труса, взбодрившись, приготовился слушать данные наблюдателей... и ждать приказа на открытие огня.
  

* * *

   Хельга уставилась на своё отражение в зеркале и вздохнула. Нет, совсем не так она представляла себе службу на "ките". И уж точно не ожидала, что здесь будет служить подопечный отца... Ну вот что стоило этим конспираторам сообщить ей заранее, а? Почему она должна была выставлять себя дурой перед Вол... капитаном и узнавать такие новости от него?! А эта выходка Рика с оплатой проживания? Дурак малолетний! Подумаешь, ошиблась с книгой. Нечего было разбрасывать свои вещи по всему дому... кто ж знал, что всё так обернётся?
   Хельга вздохнула. Надо признать, что сама она тоже умудрилась наделать ошибок. Но этот мальчишка её действительно довёл! И если бы не прямой приказ капитана...
   Гордость... гордость, да! Она четыре года отдала учёбе, работала на износ, не жалея сил и времени, делала всё, чтобы с отличием закончить училище, получить офицерский патент и соответствующую её статусу должность!
   Мечтала о службе на "ките" с самой первой практики. Мечтала об уважении и почёте, которые окружают каждого офицера "кита". Высшая каста воздухоплавателей... Пусть "кит" не военный, женщин туда всё равно не берут, пусть транспортник, но... "кит", а не слабосильный каботажник, каких тысячи и тысячи!
   Выучилась, выпустилась, получила то, о чём мечтала! Сняла дом в приличном округе Новгородского посада, наняла кухарку... всё как положено! Соседи? Достаточно было одного появления на улице в парадной форме, и их уважение обеспечено. Она вошла в круг уважаемых людей, с ней здоровается даже глава округа, и не считает зазорным пригласить на чай его супруга. Окружной пристав при встрече раскланивается...
   И тут появляется этот чумазый мальчишка. Оборванец в замызганном комбезе... над которым отец квохчет, как наседка над яйцом. Мелкий, наглый... да ещё эта его вечная холодная усмешечка! Но отец словно не видит... нет, не понимает, что взял под крыло уже готового преступника! Вора, убийцу... в нём же вообще ничего не осталось от того Рика, которого помнила Хельга по своим визитам в Меллинг на каникулы...
   Мальчик, которого она учила русскому языку, пропал, сменился вот этим волчонком с издевательской улыбкой и ледяным взглядом, вооружённым и постоянно настороженным, готовым драться и... убивать. Хельга это сразу поняла. Ну пусть не совсем сразу, но поняла же! А отец оказался слепым. Мало того, он настолько привязался к мальчишке, что, когда дочь попыталась открыть ему глаза на змеиную сущность Рика, он же её и обвинил во всех грехах!
   А поведение самого мальчишки?! Никакого воспитания! Да Хельга чуть под землю со стыда не провалилась, когда он полез под днище мобиля... у всех на виду, словно так и надо! Хорошо ещё, что на улице в тот момент не было никого из знакомых или соседей Завидичей... Страшно подумать, какие слухи пошли бы гулять по округе.
   А его учёба? Это же курам на смех! Кто поверит, что мальчишка, больше года проживший на свалке, способен сдать выпускные испытания в гимназии?! А поступление на заочное отделение училища?! Её училища! Бред ведь, самый настоящий бред! Хельге понадобилось полтора года подготовки после окончания гимназии, чтобы сдать экзамены на очное отделение... И после этого кто-то будет утверждать, что можно поступить в училище, как поступил Кирилл? Смех, да и только... Нет, понятное дело, что учёба на заочном отделении сильно отличается... но даже для того, чтобы пройти обычное собеседование у директора, одной гимназической подготовки, которой, кстати, у Кирилла и нет, невозможно! Программа? Да, учебный план у заочников проще, и по окончании училища им не светит служба на "китах", ни под каким видом, но мелкий паршивец и тут сумел обойти правила.
   Юнец на "Фениксе", которого капитан думал навязать ей в подопечные! Опять этот чёртов Рик - Кирилл! Видите ли, это было предложение, от которого Воло... капитан не мог отказаться. Опять батюшка подсуетился, не иначе... И почему он дочке родной так не помогал, как этому беспризорнику?!
   От размышлений девушку оторвал сигнал боевой тревоги, раздавшийся в каюте. Охнув, Хельга вскочила из-за стола, метнулась к шкафу и, закрепив на поясе спасбаллон, помчалась на свой пост. А в голове билась одна мысль: почему всё это должно было произойти именно в её первый выход?!
   - Хельга Мироновна, займите место за штурманским столом и постарайтесь не мешать другим офицерам, - сухо поприветствовал свою подчинённую старший штурман, едва девушка, ворвавшись на мостик, устремилась к капитану. Даже не дал расспросить Во... Владимира Игоревича о причинах боевой тревоги, сорвавшей её отдых.
   - Разумеется, Борис Сергеевич, - ровно кивнула Хельга, тут же сменив направление движения. Ссориться со старшим штурманом она совсем не желала. Этот респектабельного вида, чуть полноватый сорокалетний мужчина с роскошными, уже начавшими седеть бакенбардами и с вечной полуулыбкой на лице, при всей своей внешней мягкости и добродушии, мог быть до чрезвычайности колким, а в отношении службы отличался редким педантизмом... за пределами кают-компании, разумеется. Так что попадать на зуб старшему штурману Белоцерковскому Хельга не хотела... Но ведь узнать причины переполоха можно не только у капитана, верно?
  

* * *

   С огневой палубы бой выглядит совсем иначе, чем из боевой рубки "кита". Впрочем, "выглядит" - неподходящее слово. Не на что тут смотреть. Иллюминаторов-то нет. Слышатся резкие выкрики наблюдателей, передающих данные, сухой перестук шестерёнок аппаратов наведения, поворачивающих огромные станины с орудиями внутри спонсонов... приглушённый гул выстрелов, от которых содрогается палуба под ногами, и вторящее им рявканье лёгких "брюно", лязг длинных тяг автоматов заряжания, подающих в невидимые расчётам казённики очередную порцию стальной смерти. И едкий кисловатый запах пороха, просачивающийся, кажется, даже через герметичные створки спонсонов... Жарко.
   Противника видят лишь сами наблюдатели да стоящие у малокалиберных орудий "брюно" четверо канониров, к которым по стечению обстоятельств сейчас отношусь и я. Наши пушки не заключены в стальные цилиндры спонсонов, и шума от их выстрелов куда больше, чем от спрятавшихся в броню махин. Зато в отличие от "больших" мы видим противника в прицел, а не ориентируемся по данным наблюдателей. Эх, ещё бы калибр побольше, и было бы совсем хорошо!
   Упреждение... жду... вот-вот... Огонь! "Брюно" извергает грохот и пламя, и стальная болванка уходит в сторону летящего с небольшим превышением пирата. Первого. Второй идёт чуть позади, прикрываясь куполом напарника... Промах. Точно, промах...
   Тяга заряжающего автомата, похожая на многосуставчатую лапу какого-то огромного насекомого, подаёт в ствол очередной выстрел, за ним следует "таблетка" заряда, лязгает замок... готов. Прицельная марка скользит по туше приближающегося дирижабля, поднимается выше... Краем уха слышу цифры, диктуемые хриплым голосом наблюдателя... Дальность, скорость, угол... ещё чуть-чуть выше... огонь!
   Секунда-другая, и на "скуле" справа от форштевня вспухает огненный цветок. Есть попадание! И тут же, чуть дальше, сталь борта вспучивается горбом и лопается, словно мыльный пузырь. Из пробоины в борту пирата бьет огненный фонтан, выбрасывая в воздух дым и пар! Вот это да! Неужто это я?! Точно... я. Давлю поднимающееся откуда-то из глубины души удовольствие и даю команду на перезарядку. Снова лязг и грохот... орудие готово!
   Хлопок по спине, я обернулся. Рядом довольно сверкал глазами, чумазый словно чёрт из преисподней, Иван.
   - Молодец, юнец! Правую погонную ты ему чисто снёс! Роман видел... работай дальше, Кирилл!
   Я открыл рот, но ответить не успел. Палуба под ногами вздрогнула, откуда-то донёсся чудовищный, пробирающий до костей скрип и скрежет. Иван нахмурился.
   - Точно в трюм угодили! - недовольно проворчал он. - К гадалке не ходи... Чего застыл, юнец?! Бой ещё не окончен! К орудию, медузья душа!
   Да не вопрос. Я вновь приник к прицелу... чтобы увидеть, как бортовой залп спонсонных орудий разнёс в клочья борт чуть развернувшегося после моего удара пирата. В визир отчётливо видно внутренности развороченного каботажника... словно его пилой вдоль разрезали. Тупой такой, ржавой пилой. Я увидел разгорающиеся пожары, дым и пар, валящий из разорванных трубопроводов. И падающие вниз обломки... вперемешку с фигурками людей.
   Вновь вздрогнула палуба под ногами от слитного залпа десятка орудий, и остатки дирижабля разлетелись в стороны, оставив в воздухе лишь пузырь купола с болтающимися под ним горящими обрывками и обломками... Готов. Теперь второй... Где второй?!

Глава 6. Раз кораблик, два кораблик

  
   Разобраться, куда делся второй дирижабль, чья туша совсем недавно выглядывала из-за атаковавшего нас каботажника, я не успел. Картинка в визире заскользила, постоянно ускоряясь... кажется, в машинном решили поддать жару, и "кит" рванул вперёд, набирая скорость и высоту. Всё, в визире прицела только небесная синь и облака...
   - Угомонись, Кирилл. - На плечо опустилась тяжёлая рука взмыленного, но явно чрезвычайно довольного Полукварты.
   - А? - непонимающе протянул я.
   - Сейчас поднимемся выше, и пусть попробует нас достать, - усмехнулся Иван. Но довольный блеск глаз сменился беспокойством, едва по палубе разнёсся голос одного из наблюдателей.
   - Пират в "перине"! Азимут - тридцать, превышение - двенадцать, расстояние - девяносто, скорость... девяносто узлов... идёт бортом! Орудия в полном боевом... это "кит", старшина! Опознавательные знаки... не различаются.
   Очевидно, наблюдатели с основных постов уже успели доложить на мостик, поскольку в тот же миг "Феникс", еле слышно застонав фермами, начал стремительно поворачивать носом от прятавшегося в облаках, той самой "перине", корабля, одновременно продолжая набирать высоту.
   - Иголка! Доклад на мостик! Кормовые на товсь! Канониры, не спать, сучьи дети! - Иван блеснул налившимися кровью белками глаз и мотнул головой. - Кирилл! Бегом к третьему кормовому, охотник! Поможешь Стёпке... Бегом-бегом, я сказал!
   Понеслась... Прогрохотав ботинками по металлическим решёткам, я примчался к указанному Иваном орудию, у которого, откинувшись спиной на переборку, прямо на полу, полуприкрыв глаза, сидел бледный матрос, баюкая руку, неряшливо замотанную в уже успевшие пропитаться кровью бинты.
   - Вишь как... тряхнуло неудачно, - скривился он, заметив мой взгляд. - Рука под автомат попала... Давай вставай к прицелу, а я займусь наводкой. Сейчас покажем тихушнику, как на нас прыгать.
   - Понял, - кивнул я и, прильнув к прицелу, зашарил визиром по небу. Степан с кряхтеньем поднялся на ноги и взялся за рукоятки поворотного и подъёмного механизмов.
   Ага, вот он... действительно, "кит"... Но приказа открыть огонь так и не поступило. Вместо этого ожила "вопилка" и по огневой палубе разнёсся голос капитана:
   - Спонсонные в походное положение на раз... Это германский патруль.
   - Флот Открытого неба... ну конечно, - сплюнул Степан. - Поняли, что каботажникам нас не взять, вот и нарисовались... с-суки.
   - Роман, что за?.. - взревел палубный старшина.
   - Да они только-только себя обозначили! Клянусь, не было там "распятой вороны", старшина! Вот ей-ей... Сенька, ты чего молчишь?! Ну скажи!
   - Так точно, Иван Евсеевич, - загудел второй наблюдатель, - он только-только себя обозначил. А до того флага не было. И на куполе пусто...
   - "Фартуком" прикрывался... наверняка, - тихо проговорил Степан, пока я с любопытством наблюдал, как расчёты возвращают орудия в походное положение. - Любят они такие шуточки.
   - А зачем это им? - поинтересовался я.
   - Эх ты, зелень... - покачал головой матрос и скривился. Очевидно, рукой неудачно шевельнул. - Вот вывели бы эти каботажники нас под выстрел германца, и амба. Абордаж, живых за борт, груз на продажу. А "фартук" нужен, чтоб какой-нибудь глазастик не углядел, что военный корабль разбоем занимается. Вот так.
   - И что теперь? - удивлённо протянул я.
   - Да ничего. Не заладилось у хитрованов что-то. То ли германец опоздал, то ли пираты нас слишком рано догнали... а может, мы вояк быстро заметили... в общем, разойдёмся бортами, словно ничего не было.
   - Вот так просто?!
   - А ты что хотел? Остановиться, поболтать с их цурлюфт-капитаном за жизнь? - открыто, хотя и грустно усмехнулся Степан.
   И я не нашёлся с ответом... зато с вопросами таких проблем не было.
   - И что, мы вот так просто разойдёмся? А если германец сейчас саданет по нас полным бортовым?
   - Ну ты же слышал, что капитан сказал? "На раз". - Степан осторожно поднялся на ноги. - Это значит, что спонсоны в походном, а орудия за ними в полной боевой. Один намёк и... этот германец всё-таки не линкор, а обычный патрульный... хоть и "кит". Так что справиться с ним нам вполне по силам.
   На палубе воцарилась напряжённая, тяжёлая тишина. Расчёты замерли у орудийных постов, готовые в любой момент вернуть орудия в боевое положение... и только непрерывное бормотание наблюдателей, ведущих германца, нарушало общее выжидающее молчание.
   - Степан, а что вообще германский патруль здесь делает? Мы же вроде бы рейх стороной обходим? - тихо спросил я.
   - Под нами Эльзас, паря, - пожав плечами и дёрнувшись от боли в потревоженной руке, произнёс мой собеседник с такой интонацией, будто этот факт всё объясняет. Может быть, кому-то... но не мне точно.
   - Старшина, патруль начал набор высоты... он уходит! - Голос наблюдателя не дал мне задать вертевшийся на языке вопрос.
   А следом очнулась "вопилка":
   - Отмена боевой тревоги, господа мои. Готовность два. Огневой палубе - перевести орудия в походное положение. Замки открыть.
   - Все слышали? Так чего застыли? Работаем, медузьи души! - зычно проорал Полукварта и повернулся в нашу со Степаном сторону. - Кирилл, проводи Степана к медику. Нечего здесь переборки кровью пятнать.
   Получив приказ, мы с канониром переглянулись и, кивнув, отправились прочь с огневой палубы. Слова Полукварты будто послужили сигналом... народ зашевелился, загомонил, явно расслабившись. Заворчали механизмы станин, разворачивающих орудия, следом раздался лязг внутренних створок спонсонов, и прозрачный, но едкий, кисловатый дым от сработавшей взрывчатки сразу стал гуще, налился белёсым цветом, расползаясь по палубе, но почти моментально исчез, втянутый натужно взвывшей вентиляцией.
   Медик, тучный мужчина под пятьдесят, лысый как колено, встретил нас со Степаном во всеоружии. Стерилизаторы бурлят, операционная блестит... в общем, видно, что к бою готовился... точнее, к его последствиям.
   - Вот, Еремей Михайлович, принимайте пациента, - прогудел Степан, кивком указывая на свою замотанную в бинты руку. Толстяк хмыкнул.
   - Опять ты... Как на этот раз угораздило-то, Степанушка? - со вздохом поинтересовался доктор, указывая канониру на затянутую белоснежной простыней кушетку. А когда тот уселся, принялся, не дожидаясь ответа, быстро разматывать промокшие бинты.
   - Под тягу автомата заряжания угодил, - скривившись на миг, ответил Степан.
   - Вот вечно ты куда-то не туда угодишь... а мне потом лечи. То синяки от полицейских дубинок, то триппер... - проворчал доктор, внимательно осматривая рану на руке матроса. Бросил взгляд в мою сторону. - Ну-ка, юнец, мой руки и тащи сюда вон тот столик. Будем латать нашего невезучего... А ты не кривись! Уже привыкнуть должен был... сколько раз я тебе за последний год швы накладывал? Три? Четыре? Вот и пятый потерпишь. И скажи спасибо, что тяга кости не переломала, в пыль бы перетёрла, тогда только ампутация.
   - Ну спасибо тебе, Еремей Михалыч... обрадовал, - пробурчал побледневший канонир.
   - Сиди смирно, горе луковое, - шикнул на дёрнувшегося Степана доктор, поворачиваясь к столику, который я только что подкатил поближе к кушетке. Еремей Михайлович зазвенел инструментами и склянками. - Ну-ка, юнец, подойди. Будешь ассистентом. Посмотришь, поучишься, в жизни точно пригодится. Да ладони сначала спиртом протри!
   Вспомнив краткий курс полевой медицины, прослушанный мною ещё там, а заодно и собственные мучения на свалке, когда пришлось самому себя штопать кривой прокалённой иглой, я вздрогнул, но отказываться от урока не стал.
  

* * *

   Проводив взглядом выходящего из медотсека юнца, доктор обернулся к бледному канониру и хмыкнул.
   - А молодёжь-то нынче покрепче нас будет, а, Степанушка? Даже нашатырь не понадобился... Хех, хорошо. Будет мне помощник, а то вашего брата в медотсек и палкой не загонишь. Шарахаетесь, как чёрт от ладана. Опять же, спирт целее будет, что тоже неплохо...
   В просторной капитанской каюте царила тишина. Сам хозяин помещения и два его помощника сидели за рабочим столом и рассматривали расстеленную перед ними карту.
   - Думаете, нас ждали? - первым разорвал тишину Ветров.
   - Возможно, не нас конкретно, но то, что ждали, это точно. - Отвечать взялся первый помощник Семёнов. Привычным жестом расправив пышные усы, он чуть помедлил и договорил: - Если бы знали, что груз пойдёт на "ките", двумя каботажниками они точно не ограничились бы, даже при поддержке патрульного.
   - Может, случайность? - пожал плечами второй помощник, но в голосе его не было и намёка на то, что он сам верит в подобное "везение".
   - Не похоже, - покачал головой Гюрятинич. - Будь это случайность, "селёдки" не рискнули бы на нас лезть. Кстати, что с грузом, Илларион Ильич?
   - Порядок. Тот груз цел. Снаряд угодил во второй трюм. Там пострадали два ящика для "Фини Женераль", но они застрахованы, так что неприятностей не будет. Пробоину залатали, давление выровняли... Мелочи, - ответил Семёнов, вновь теребя пышный седеющий ус. - Меня больше беспокоит другое. Если эти господа так ловко вышли на наш маршрут, может, стоит сменить курс? А то сегодня пара каботажников, а завтра какой-нибудь линкор в гости пожалует...
   - Резонно. - Капитан побарабанил пальцами по столешнице, уставившись куда-то в пустоту, но почти тут же встрепенулся. - Вот что, искать, через кого именно ушли сведения о грузе, будем по возвращении, а пока телеграфируем в Новгород, пусть без нас землю роют... и, раз уж наше инкогнито раскрыто, предлагаю сделать ход конём.
   Подчинённые Гюрятинича переглянулись и приготовились слушать. Капитан "Феникса" хоть и был изрядно моложе своих подчинённых, но умом пошёл в отца, а в хитроумии, что признавали оба помощника, давно перещеголял своего родителя.
  

* * *

   Ветров вызвал меня через несколько часов после боя, как раз в тот момент, когда я ввалился после обеда в кубрик и с облегчённым вздохом упал на койку, мечтая о долгом сне. Какая учёба?! У меня после трёх часов ползания в "шкуре" по разгерметизированному трюму руки дрожали так, что за обедом вилку с трудом удерживал! И тут такой облом!
   - Вставай-вставай, Святослав Георгиевич ждать не будет, - поторопил меня боцман, который и принёс известие о том, что мой отдых откладывается на неопределённый срок.
   - Встаю, Кузьма Николаевич, - нехотя проговорил я.
   Боцман окинул меня долгим взглядом и, покачав головой, сунул в руку небольшую фляжку.
   - Бодрячок. Один глоток, - коротко проинформировал он.
   Я послушно свернул крышку фляги и приник к горлышку. Жидкость, оказавшаяся во рту, обдала свежестью с мятным холодком и покатилась по горлу, чтобы через секунду упасть в желудок огненным шаром. Честное слово, я почувствовал, как от порции этого адского зелья по телу прокатилась волна жара! Сон ушёл, словно его и не было, а тело стало просто невесомым.
   - Эка тебя разобрало, - усмехнулся боцман. Я протянул ему флягу, но он покачал головой. - Оставь себе, пригодится. Я у нашего эскулапа ещё возьму. И да, Кирилл... будь осторожнее с этим зельем. Не больше одного глотка в сутки, и не больше трёх раз подряд. Иначе сгоришь... Понятно?
   - Понятно. Спасибо, Кузьма Николаевич, - кивнул я. - А... зачем?
   - На всякий случай, - хмыкнул боцман, но, заметив моё недоумение, добавил: - Пригодится, уж поверь.
   - Вот как? - протянул я. Что-то мне это как-то...
   - Именно. Так что давай ноги в руки и бегом к Святославу Георгиевичу, - скомандовал боцман.
   Ла-адно... Нищему собраться - только подпоясаться, так что меньше чем через десять минут я стоял перед каютой второго помощника. И не один...
   - А ты что здесь делаешь? - спросила Хельга, с которой я столкнулся нос к носу.
   - Святослав Георгиевич вызвал.
   Дочь Завидича смерила меня подозрительным взглядом, фыркнула, вздёрнула носик и постучала в дверь.
   - Входите. Оба. - Ветров, как обычно, был немногословен.
   Я пропустил Хельгу вперёд и скользнул в каюту следом за ней. Вежливый, да... Как я слышал, в древности люди таким образом проверяли, есть ли в пещере медведь. Понятно, что конкретно в этой пещере хозяин на месте... ну вот пусть на Хельге свой сарказм и отрабатывает, а я в сторонке постою. Тихонько.
   - Прибыли, значит... Хорошо. - Ветров, не вставая с кресла, указал нам на диван. - Располагайтесь, беседа будет долгой...
   Из каюты второго помощника капитана мы с Хельгой выходили чуть пришибленными.
   - Ну что, бра-атик...
   А нет, смотрю, уже оправилась... язва.
   - ...пошли собираться?
   - Идём... сестрёнка, - бросил я, поворачивая к спуску на нижние палубы.
   Хельга фыркнула и двинулась дальше по галерее, но, пройдя несколько шагов, остановилась.
   - Чтоб через полчаса был на шлюпочной палубе. Я не намерена бегать искать тебя по всему дирижаблю. - И пошла дальше.
   Ну да, как же Хельга могла не оставить последнее слово за собой? Кто бы сомневался...
   Сборы были недолгими, так что у сходней знакомого шлюпа я оказался ещё до того, как туда пожаловали Ветров и Хельга. Правда, прощанием с командой пришлось пренебречь. Но на этом настоял Святослав Георгиевич. Единственным исключением стал боцман, но Ветров, услышав моё замечание о "всеведении" Кузьмы Николаевича, только отмахнулся. Дескать, кто-то же должен был готовить шлюп к выходу...
   Я обернулся на шум шагов. А вот, собственно, и глава нашей экспедиции. Второй помощник взглянул на шлюп, на меня...
   - Чего ждёшь? Начинай осмотр, - буркнул одетый в гражданское платье Ветров, взлетая по сходням, и скрылся внутри шлюпа.
   Что ж, приказ получен и должен быть исполнен, не так ли?
   Я закинул рюкзак в одну из кают, ближайшую к рубке, и, подхватив с полки блокнот и грифельное стило, отправился выполнять распоряжение Святослава Георгиевича. Осмотр шлюпа перед выходом за последние два месяца стал привычной процедурой, но от этого не менее важной. Пятьдесят шесть пунктов, за пропуск хоть одного из которых я получал внеочередной наряд на камбуз. Чистка картошки - зло... Зато память прочищает знатно, так что теперь меня хоть ночью подними, отбарабаню все пункты по порядку или вразнобой, на выбор.
   Закончив с внешним осмотром, я забрался в рубку, где Ветров тут же изъял у меня блокнот и протянул собственный. Ну да, ещё одна часть предполётного ритуала... и своеобразная проверка на внимательность. Пробежав взглядом по пунктам осмотра, отмеченным моим наставником, уже привычно поставил галочку напротив ошибки, нарочно допущенной Ветровым, и, ещё раз просмотрев весь список, полез к нактоузу.
   Заметив мои действия, Ветров неопределённо хмыкнул. Именно этот момент выбрала Хельга, чтобы громогласно объявить о своём появлении. От неожиданности я треснулся головой о подставку, да так, что наверняка заработал солидный шишак.
   - Все в сборе, значит, можем отправляться... - констатировал наш командир, не обратив никакого внимания на моё шипение. Но тут же сам себя перебил: - Хотя стоп. Сначала размещение. Кирилл, я видел, ты уже выбрал каюту? Моя - следующая. Хельга, твоя каюта третья. В четвёртую вход воспрещён. Там груз. Можете идти устраиваться, но учтите, выход через полчаса, не позже. Кирилл, на старте займёшь место двигателиста, Хельга, штурманский стол в твоём распоряжении. Да... будь любезна, переоденься в штатское. Форму оставишь на "ките", незачем светить нашу принадлежность к экипажу "Феникса". Кирилл, не суетись. На робе знаков отличия нет, так что можешь поберечь собственные вещи. Переоденешься перед тем, как сойти на берег. Все всё поняли? Тогда вперёд. Время пошло.
   - Братик, будь любезен, помоги мне занести багаж, - пропела Хельга, оказавшись на пороге рубки.
   - Конечно, сестричка, - в тон ей ответил я, следуя за ней.
   И застыл у люка, увидев сложенные на палубе миниатюрной пирамидой чемоданы. Добротные такие, кожаные "сундучки" весёлого жёлтого цвета, с медными уголками... На фига ей столько, если полёт не должен занять больше четырёх дней, а? По чемодану на день, так, что ли?
  

Часть пятая. В небе и на небе

  

Глава 1. Полетели, посмотрели...

  
   Известие о том, что нам троим предстоит путешествие на шлюпе, да не абы куда, а в парящий город, разбудило во мне жгучее любопытство. Я искренне предвкушал интересное путешествие. Опасность? Ну да, Ветров говорил, что мы повезем ценный груз, возможно и послуживший причиной нападения на "Феникс"... И что? Во-первых, это только предположение, а во-вторых, даже если это так, кто догадается, что груз был снят с "кита", а его доставку обеспечит лёгкий шлюп? Тем более что о наличии на борту "Феникса" шлюпа, приспособленного для дальних перелётов, никто, кроме экипажа, не знает, как уверяет сам второй помощник.
   Меня, правда, несколько удивил выбор команды шлюпа. Всё-таки пара матросов из абордажников в качестве помощников подошла бы куда лучше на случай непредвиденных осложнений. Обычно немногословный наставник расщедрился на довольно подробное объяснение.
   - "Резвый" зарегистрирован в парящих городах как мой личный шлюп. Средство передвижения китежградского обывателя. В том, что в очередную поездку я взял с собой дочь старого друга, недавно окончившую училище и нуждающуюся в практике, и его малолетнего подопечного, ничего удивительного портовые власти, равно как и возможные наблюдатели нашего противника, если таковые существуют, не увидят. А вот прибывшие на чужой "селёдке" трое крепких русских, явно знающих что нужно делать по любую сторону от прицела, вызовут интерес со стопроцентной вероятностью. Если не у гипотетических охотников за нашим грузом, то у портовых властей наверняка. Так и зачем такой огород городить?
   - Хм, а если... - начал я, но Ветров меня перебил.
   - А вот на случай "если" у тебя имеется весьма интересный пистолет и навыки выживания, да и я, знаешь ли, не кисейная барышня, - усмехнулся Святослав Георгиевич и покосился на Хельгу. - А уж в четыре руки и глаза мы наверняка сможем уберечь нашего штурмана от возможных неприятностей, а?
   Хельга побледнела, и Ветров хмыкнул.
   - Не переживай, девочка. Я действительно не считаю это путешествие опасным. То, что мы сейчас делаем, это скорее перестраховка, не больше.
   Замершая у штурманского стола девушка печально вздохнула, но появившееся было напряжение, всё же исчезло из её глаз. Или затаилось где-то глубоко-глубоко. Святослав Георгиевич смерил её взглядом.
   - Но вот расслабляться не советую. Высокая Фиоренца - местечко довольно беспокойное.
   - Расскажете? - заинтересовался я.
   - О городе? - уточнил Ветров. И тут же чертыхнулся. - Кирилл! Где тяга, юнец?! Уши надеру!
   - Ой! - Увлёкшись разговором, я не заметил, как показатель скорости пополз вниз. Бросил взгляд на приборы. Анемометр показал встречный поток, а вот если верить показаниям его старшего собрата вендиректа, то чуть выше идёт попутный "тягун". - Ветер сменился, Святослав Георгиевич! Поднимемся до сорока? Там сейчас южный тянет... девять узлов, и скорость растёт.
   - Растёт, говоришь? Ненавижу горы, - вздохнул Ветров, покосившись в обзор на виднеющиеся по левому борту вершины Западных Альп, поднял взгляд к громоздящимся над ними облакам и покачал головой. - Нет, подниматься не будем. Наоборот, спустимся на десяток кабельтовых. Хельга, внимательно... меняем курс. Дай коррекцию на Морзин.
   - Морзин? - удивлённо переспросила та.
   - Да, - отрывисто проговорил наш капитан и добавил с лёгким недоумением: - У меня что-то с дикцией? Или у тебя со слухом?
   - Есть коррекция на Морзин, - резко кивнула Хельга, склоняясь над штурманским столом.
   А Святослав Георгиевич продолжил говорить как ни в чём не бывало.
   - По Рону мы в такой обстановке пройти не сможем, - Ветров качнул головой, и ткнул пальцем в обзор, указывая на темнеющие вдалеке тучи, - значит, делаем крюк. Отойдём к Морзину, оттуда через Араш-ла-Фрас на Межев... и широкой дугой к Пре-Сен-Дидье. А там уже до Аосты рукой подать.
   - А если и там непогода? - поинтересовался я под щелчки высотометра, отмеряющего десятые доли кабельтова. Снижаемся.
   - Тогда отправимся через Гран-Комбен на Мартиньи, а оттуда по Рону, как по ниточке. Думаю, к тому времени фронт уже уйдёт, - пожал плечами Ветров и повернулся к Хельге. - Корректировка где?
   - Ещё минуту, Святослав Георгиевич, - прощебетала она.
   Эх, будь мы на "ките", просто набрали бы высоту и перемахнули через горы без всяких проблем. Но "Резвый" всё-таки не "Феникс". В грозовой фронт на нём идти - изощрённый способ самоубийства. А обойти поверху... Полтора часа на высоте пяти-шести миль - это максимум, который способен выдержать наш шлюп. Точнее, он может забраться на эту высоту, чтобы тут же начать медленный и вальяжный спуск... с отключенными двигателями и под радостный свист "пробитой" гермозащиты, аккурат в эпицентр бури. Недостаток энергии сказывается. На больших высотах не только воздух более разреженный, но и эфирное наполнение меньше. "Китам" этот факт по барабану, у них поглощающая поверхность огромная, триста, а то и пятьсот тысяч кубометров купольного объёма, это не кот начхал, а вот на шлюпе, с его десятью тысячами "кубиков", высота в шестьдесят кабельтовых уже критична. Не хватит питания для купольной защиты, тот схлопнется... и амба. А до земли одиннадцать с лишним километров свободного падения. Тот ещё аттракцион... Да и не успеем мы "подпрыгнуть", фронт накроет.
   Ветров оказался прав, погода начала резко меняться уже через четверть часа, и нам пришлось прибавить ходу, чтобы уйти подальше от горного массива. А потом фронт сменил направление, и нам пришлось уходить к Альбервилю. Да и там наш капитан после недолгого размышления связался по радиотелеграфу с местным портом, и в подступающих сумерках "Резвый" всё же пошёл на посадку.
   - Свободных эллингов нет, - сообщил Ветров, вкладывая в журнал полосу телеграфного сообщения. - Значит, будем садиться прямо на поле. Кирилл, всё внимание на двигатели... и приготовься крепить шлюп по-штормовому. Хельга, бегом в салон, присмотришь за хвостом "Резвого", чтоб не пропахали им землю. Чиниться здесь невозможно.
   Капитан обвёл нас взглядом, помолчал и...
   - Я не понял, что стоим, чего ждём? Вперёд!
   От рыка Ветрова мы вздрогнули и разбежались по местам. Хельга скрылась в кормовой части шлюпа, а я вернулся на пост двигателиста, тем более что ходить далеко не пришлось. Пара шагов, и я на месте.
   Первые заряды косого дождя полоснули по обзору, когда "Резвый", направляемый уверенной рукой Ветрова, как раз опустился на поле у небольшого порта на окраине Альбервиля. Но мне в тот момент было не до любования стихией.
   - Есть касание!
   - Реверс!
   - Есть реверс!
   - Купол!
   Над головами грохнуло, хлопнуло, шлюп, сложив купол, парусивший под напором всё усиливающегося ветра, дёрнулся, пытаясь подняться на одних нагнетателях, чьи сопла, развернувшись, уставились в землю под нами. Тщетно, разумеется. Одними двигателями эту махину не поднять. Дирижабль вздрогнул и замер. Пора!
   - Кирилл, швартовы!
   - Есть швартовы!
   Восемь рунированных труб, ещё недавно сложенных вдоль корпуса и развернувшихся вертикально сразу, как только шлюп оказался в кабельтове над землёй, превращая дирижабль в эдакого паука, тут же выпустили жала буров. Штормовые якоря, совершенно непохожие на своих морских собратьев, с визгом вгрызлись в землю. Полминуты... минута... Есть швартовка.
   - Крепи на полную. Я не хочу лишиться своего шлюпа только потому, что кто-то поспешил с отключением буров, - уже спокойным тоном произнёс Ветров, и я наконец осмелился задать вопрос, который не давал мне покоя с начала захода на посадку.
   - Святослав Георгиевич, а зачем отсылать Хельгу в салон? У нас же дифферентометр есть.
   - Ты об этом знаешь, я об этом знаю. А Хельга не в курсе, - протянул Ветров с неопределённой усмешкой и, неожиданно вздохнув, договорил: - Терпеть не могу лишних людей в рубке. Только работать мешают.
   Не любит Святослав Георгиевич "белоперчатных", ой не любит. Хоть и сам офицер...
   Бегать в дождь, искать гостиницу, когда на борту шлюпа имеются вполне нормальные каюты, было бы глупостью. Но вымокнуть под дождём мне всё-таки пришлось. Сначала - проверяя вместе с Ветровым надёжность швартовки... учёбу-то никто не отменял... А потом пришлось сопровождать наставника к капитану порта, куда нас повёл закутанный в тёмный блестящий дождевик, угрюмый и неразговорчивый швейцарец, внезапно вынырнувший из сгустившейся темноты, словно привидение какое-то. Я его чуть не пристрелил... от неожиданности.
   Притулившееся на краю поля здание порта представляло собой двухэтажный кирпичный домик со стеклянной шляпкой "гриба" наблюдательной башенки, больше похожей на странный маяк... или пожарную каланчу.
   Под косыми струями дождя, хлещущими по штормовкам, мы миновали раскисшее от воды, превратившееся в грязное месиво взлётное поле и вскоре оказались на невысоком крыльце под узким, почти не защищающим от непогоды чугунным козырьком. Кое-как очистив подошвы обуви от налипшей на них комковатой грязи, мы с Ветровым наконец вошли в тепло ярко освещённого холла... и тут наш проводник исчез.
   Впрочем, долго оглядываться по сторонам не пришлось. Мы только успели снять штормовки, когда на широкой лестнице, ведущей на второй этаж здания, появился сам капитан порта, щеголяющий золотым пенсне и затянутый в официальный мундир, строгий, но довольно комично выглядящий на его весьма и весьма объёмистом обладателе. А учитывая расшитый серебряной нитью воротник-стойку, подпирающий пухлые щёки хозяина этого дома и его окрестностей... честное слово, я еле удержался от смеха. Ну, в самом деле, он был так похож на готовящегося к зимовке хомяка...
   С формальностями, к моему удивлению, было покончено в два счёта. Ветров предъявил документы на шлюп, две паспортные книжки, свою и Хельги, и заверил капитана порта, что никаких финансовых операций в его городе мы совершать не собираемся. Ха... это если Хельга не доберётся до здешних магазинов...
   А вот у меня удостоверения личности нет... не положено по возрасту. Так что хватило записи в паспортной книжке Хельги, куда я был внесён как её несовершеннолетний родственник. Младший брат, если быть точным.
   Заплатив портовый сбор, мы с Ветровым потопали обратно на "Резвый", где нас дожидалась моя названая сестра. И вот тут-то мне напомнили, что я не только двигателист, но и юнец. Иными словами, по возвращении на борт мне пришлось лезть в холодильный ларь, спрятанный под полом в салоне, и срочно выдумывать ужин на всю компанию.
   Да-а, мне бы такую плитку на свалке! Моя рунная поделка не идёт ни в какое сравнение с найденным на шлюпе изыском. Лёгкая, почти моментально нагревающаяся, да с плавной регулировкой температуры, эх...
   Утро встретило нас ярким солнечным светом, свежестью, какая бывает только после дождя, и изумительной летней погодой. А ведь уже сентябрь на исходе.
   Как и было обещано капитану порта, мы не стали задерживаться в его владениях. А Ветрову, к моей зависти, хватило одного короткого взгляда, чтобы Хельга проглотила окончание просьбы "пройтись по городку"... Так что в девять утра "Резвый" отдал швартовы и, спрятав паучьи лапы якорей, поднялся в небо. Сейчас наш путь лежал через Альпы.
   - Турин, - спустя час после окончания постоянных подъёмов и спусков в попытках поймать удобные ветра, коротко объявил наставник, кивнув в обзор, за которым можно было увидеть распластавшуюся на земле красную кляксу черепичных крыш старинного города.
   - Далеко от него до Фиоренцы? - поинтересовался я.
   - До Высокой Фиоренцы, - педантично поправила меня Хельга, не отрывая взгляда от своих любимых карт.
   - Именно так. Кирилл, не путай парящий город и Флоренцию... последняя намного интересней, - сухо кивнул Ветров. - Что же до расстояния... Будем искать. Сейчас Высокая Фиоренца должна находиться где-то на линии Турин - Милан - Венеция.
   - То есть? Она что, не висит на одном месте? - удивился я.
   - Хм, а какой смысл в парящем городе, если он будет постоянно болтаться в одной точке, как надувной шарик на верёвочке? - Хельга не смогла сдержать ехидства. - Разумеется, он курсирует над всеми итальянскими княжествами, герцогствами и прочими их лилипутскими королевствами.
   - Чтоб никому не было обидно, так, что ли? - спросил я.
   - Именно, - отозвался Ветров и проворчал: - Как итальянцы, с их городами-государствами и вечной грызней, вообще смогли построить Высокую Фиоренцу, вот чего я, наверное, никогда не пойму.
   Я хотел было продолжить расспросы, но меня перебила короткая трель зуммера радиотелеграфа. Аппарат бодро застрекотал, и из обитой латунью прорези поползла лента сообщения.
   - Так, други мои... у нас гости. - Прочитав послание, Ветров подобрался. - Кирилл, малый ход, стоп машина. Ложимся в дрейф и ждём досмотровую команду.
   Мы с Хельгой переглянулись. В памяти тут же всплыла недавняя встреча с пиратами, и моя рука автоматически потянулась к застежке кожаной куртки и покоящемуся под её полой пистолету.
   - Спокойно. Это всего лишь туринский патруль, - усмехнулся Святослав Георгиевич и, бросив короткий взгляд на мою ладонь, уже было скользнувшую под полу куртки, недовольно покачал головой. - Кирилл, будь любезен, оставь в покое свою "артиллерию" и постарайся сделать так, чтобы патрульные её не увидели.
   Я принялся озираться в поисках места, куда можно было бы спрятать пистолет. Ветров покачал головой:
   - Ну нельзя же быть таким прямолинейным, Кир. Просто не вытаскивай его из кобуры. Этого будет достаточно, поверь.
   - Точно?
   - Точно-точно, - кивнул наш капитан и, посмотрев на приборы, цокнул языком. - Юнец, я тебя в купол без шкуры отправлю! Где высота?!
   - Ой.
   Под насмешливым взглядом Хельги я метнулся к своему посту и принялся поднимать шлюп на прежний горизонт. Хорошо ещё, что мы просели всего на десятую часть кабельтова... Всё-таки, по здешним правилам, дрейф подразумевает свободное движение в горизонтальной плоскости, а не в вертикальной. Не поймут такой радости гости... Им эти фортели со сменой высоты могут изрядно попортить нервы при швартовке. А злая досмотровая партия совсем не то, что нам здесь нужно. Ещё решат не рисковать и возьмут "Резвый" на абордаж... доказывай потом, что ты не оказывал сопротивления.
   Вновь звякнув, затараторил радиотелеграф. Ветров прочитал послание и, хмуро взглянув в мою сторону, отчего сразу захотелось втянуть голову в плечи, принялся отбивать ответ. Кажется, нашему капитану только что было высказано недвусмысленное "фи" по поводу мотыляния шлюпа.
   Не прошло и десяти минут после этой пантомимы, как до нас донёсся звук удара, и "Резвый" еле заметно дрогнул. Есть стыковка... м-да...
   А ещё через минуту протянувшийся от зависшего рядом патрульного "кита" гофрированный переход засвистел, наращивая давление внутри, и почти тут же в люк "Резвого" вежливо постучали.
   Досмотровая партия патрульного дирижабля состояла всего из пяти человек, затянутых в "шкуры" и вооружённых револьверами устрашающего калибра. По сравнению с ними мой пистолет - безобидная игрушка!
   Итальянского я не знаю, как, впрочем, и эсперанто, на котором, как оказалось, и разговаривали с Ветровым и Хельгой наши гости. Единственное, что я отчётливо понял, так это то, что они оказались удивительно вежливы... и все как один считали себя самыми настоящими мачо. По крайней мере, увидев Хельгу, все пятеро тут же посдирали шлемы, а голоса у них стали такими медовыми, что хоть сейчас за ложку берись. И улыбочки...
   М-да, бедняга Гюрятинич, я бы на его месте получше следил за невестой и не отправлял её к чёрту на кулички, где младшего штурмана его корабля запросто окрутит какой-нибудь итальянский красавчик. Хм...
   Кажется, Хельга правильно поняла наши с Ветровым ухмылки, потому как тут же перестала задорно щебетать и, извинившись, скрылась в своей каюте. Патрульные скисли и со вздохами приступили к исполнению своих обязанностей. Вот и замечательно...
  
  
  

Глава 2. Что тут думать?! Прыгать надо

  
   Увидев, с каким спокойствием Ветров воспринял процедуру досмотра, я был удивлен, но... решил придержать вопросы при себе до удобного случая, который представился, лишь когда туринские патрульные покинули борт "Резвого", даже для виду не поинтересовавшись содержимым двух ящиков, покоящихся в каюте.
   Шлюп вздрогнул, и отстыковавшийся патрульный отвалил в сторону. Вот он появился в обзоре и, описав широкую дугу с резким, можно сказать, щёгольским подъёмом, почти мгновенно скрылся из виду.
   - Им что, в самом деле нет никакого дела до нашего груза? - спросил я, когда "Резвый" лёг на прежний курс.
   - Ни малейшего, - подтвердил Святослав Георгиевич. - Шлюп частный, не торговый, проверять личные вещи экипажа патруль может только в исключительных случаях, а контрабанда - это забота портовых властей. Вот если бы мы планировали посадку в Турине, тогда да, патрульные непременно поинтересовались бы нашими ящиками.
   - Тогда зачем вообще был нужен этот досмотр? - О, это Хельга решила проявить любопытство.
   - Формальная проверка документов, - пожал плечами Ветров. - Мало ли? Вдруг у нас на борту какие-нибудь головорезы притаились?
   Хельга бросила на меня короткий взгляд, но я предпочёл его не заметить. Уж кем-кем, а головорезом я себя не считаю ни в малейшей степени.
   Разговор утих словно сам собой. Негромко гудели нагнетатели над головами, чуть слышно щёлкал высотометр, когда "Резвый" менял высоту в погоне за попутным ветром, да время от времени трещал радиотелеграф, отвлекая внимание нашего капитана. Это проплывавшие внизу порты требовали обозначить себя.
   Следующий патруль заинтересовался нами, когда солнце уже начало клониться к закату, а на востоке, почти на самом горизонте замерцала странная искра, эдакая сияющая багровыми отсветами блёстка.
   Миланские патрульные оказались такими же болтливыми, как и туринские. Вся разница была лишь в цвете "шкур" да языке. Если на туринцах были синие... скафандры с золотистыми наплечниками, то миланцы предпочли белые "шкуры", на наплечниках которых намалёваны красные кресты. А ещё в отличие от своих собратьев из Савойского герцогства миланцы говорили только по-итальянски, что, впрочем, не стало для Ветрова проблемой.
   И опять то же самое. Патрульные прошлись по шлюпу, мельком оглядели каюты и салон, бегло просмотрели документы и откланялись. А мы продолжили свой путь.
   Так заинтересовавшая меня блестящая искра оказалась Высокой Фиоренцей. Огромная полусфера выросла перед нами, когда земля уже окунулась в ночь. Отблески садящегося солнца огнём сверкали на гигантских гранях ажурного купола, опирающегося на вакуумную подушку... диаметром в десяток километров. Как? Как они смогли построить что-то подобное на высоте в добрых шесть миль над землёй?!
   И вопрос второй... как мы туда заберёмся? Шлюп не предназначен для полётов на такой высоте.
   - Ломаешь голову над тем, как мы туда попадём, а? - словно прочитав мои мысли, усмехнулся Ветров.
   Я заторможенно кивнул, не отводя взгляда от вздымающейся впереди громады парящего города. Святослав Георгиевич повернулся к Хельге. Та тоже во все глаза смотрела на открывшееся перед нами зрелище, напрочь забыв про любимые карты.
   - Ну, а что скажет наш штурман? Есть идеи, как нам забросить шлюп на шесть миль и не превратить его при этом в груду падающего на землю хлама?
   - Я... мм... - Дочь Завидича перевела взгляд с парящего города на Ветрова, потом на меня и... пожала плечами. - Не знаю. Такому нас не учили.
   - Молодёжь... - с непередаваемыми интонациями протянул Святослав Георгиевич и, усмехнувшись, кивнул в сторону ящика со спасбаллонами. - Советую одеться потеплее, а потом цепляйте "дыхалки" и... по местам.
   Услышав приказ Ветрова, медлить нельзя, это я узнал на собственном опыте. Тонны чищенной картошки тому свидетели. Да и Хельга, кажется, неплохо знакома с замашками второго помощника капитана, а потому с места мы сорвались одновременно и уже через минуту вернулись в рубку, утеплённые, словно полярники на Северном полюсе. Хм... Хельга успела одеться за минуту? Где-то что-то сдохло, и оно явно было очень крупным!
   Ветров окинул нас взглядом и удовлетворённо кивнул.
   - Удачно мы подошли, как раз к вечерней остановке. Кирилл, ложимся в дрейф. Следи за высотой. А я пойду тоже накину что-нибудь потеплее. Про "дыхалки" не забудьте...
   С этими словами Святослав Георгиевич перешагнул через комингс и исчез в переходе.
   - Кирилл, что он задумал? - повернулась ко мне Хельга.
   - Хм?
   - Пожалуйста... скажи, что задумал Ветров, - верно истолковала моё хмыканье наш штурман.
   - Если я правильно понимаю, то он хочет отключить гермозащиту, уменьшив таким образом отток энергии от рунескриптов купола, - ответил я на её вежливый вопрос.
   - Правильно. Но не только, - заговорил вернувшийся в рубку Ветров. - Мы отключим вообще все рунные системы, кроме тех, что критически необходимы для управления шлюпом. Кстати, холодильный ларь и водоснабжение я уже отключил. Так что если у кого есть желание посетить гальюн, сочувствую. Придётся потерпеть до швартовки. Кирилл, отключай вспомогательные и дублирующие. Оставляй минимум. Анемометр оставь, он энергию вообще не жрёт, высотометр нам понадобится... Охлаждение нагнетателей выключай, вендирект туда же... освещение в минус... управление огнём тоже.
   Гермозащита отключилась, и мы это сразу ощутили. В рубку ворвалось гудение нагнетателей, свист ветра... и сквозняк. Хельга побледнела. Кажется, до неё только сейчас дошло, насколько опасной может оказаться грядущая швартовка. Да мне и самому стало не по себе.
   - Хм, ничего не забыли? - Ветров окинул взглядом на три четверти погасшую приборную панель, покрутил головой и, заметив небольшой ящик термоса, в котором хранился кофе и горячие бутерброды, выключил и его. - Вот теперь точно всё. Ну что, смертнички, покатаемся?
   Хельга что-то невнятно пискнула и упала в кресло. И на что мы подписались, а?! Я перевёл взгляд с девушки на Ветрова и нервно сглотнул. Тот ухмыльнулся.
   - Что застыл, помощник? Доклад давай.
   - А-а... да. - Я тряхнул головой, приходя в рабочее состояние. - Кхм. Высота тридцать шесть с половиной, скорость восемь узлов, снос - два к штирборту. Крен - ноль, дифферент - ноль.
   - Малый вперёд, Кирилл. - Ветров довольно кивнул, резво отбил какую-то радиограмму и утвердился у штурвала. Шлюп начал набирать ход.
   Спустя полчаса, когда в рубке уже стало ощутимо холодно, мы оказались почти под самим городом, и в этот момент командир, напомнив о "дыхалках", отдал приказ на набор высоты.
   - Стоп машина. Фиксируй положение, Кирилл, - отрывисто скомандовал Ветров. - Начинаем подъём. Кирилл, скорость - пять щелчков, не больше. И держи вертикаль.
   - Принято. Вертикаль, пять щелчков в минуту. - Я кивнул, одновременно перекидывая тумблеры, и уставился на стрелку шкалы высотометра.
   Сопла нагнетателей послушно развернулись и принялись толкать шлюп вверх со скоростью полкабельтова в минуту, те самые пять щелчков. Ветров щёлкнул тумблером, и на приборной панели перед ним засветилось зеркало верхнего обзора. Зеркало в прямом смысле этого слова. На его стеклянную крышку, украшенную паутиной прицельного маркера, по желанию оператора проецируется картинка с любого из перископов, нижнего или верхнего. Такое же зеркало есть и на моём посту, на всякий случай. Но в данный момент мне оно не нужно, только отвлекать будет.
   - Кирилл, не зевай! Уходим из створа.
   Я спохватился от резкого окрика Святослава Георгиевича и взялся за двойные рукояти управления "вспомогачами" - корректирующими нагнетателями. Вообще-то они используются довольно редко, но иногда без них просто не обойтись. Шлюп, конечно, не "кит" и даже не классическая каботажная "селёдка", но парусность у него порядочная, и точный вертикальный спуск или подъём без "вспомогачей" не обеспечить.
   - Есть контроль, Святослав Георгиевич.
   - Наконец-то. Лево - два. Стоп. Кормовые - один. Стоп. Есть створ. Фиксируй.
   Щелчок кнопки, и вертикальные и горизонтальные риски, пересекающие серый овал, изображающий купол шлюпа за стеклом вертикального курсора, обнулились и замерли, чтобы тут же снова попытаться разбежаться в стороны. Не выйдет. Зафиксированные в горизонтали, послушные моим приказам, "вспомогачи" не дадут уклониться "Резвому" с заданного курса.
   На высоте в пять с половиной миль к гудению основных нагнетателей, фырканью "вспомогачей" и свисту ветра добавился скрип. Пугающий звук... это купол начал жаловаться на наши издевательства. Мы с Хельгой переглянулись, но Ветров продолжал всё так же невозмутимо следить за приборами, ни единым жестом не выказывая беспокойства.
   - Почти вышли, Кирилл. - Знакомые интонации. Точнее, полное их отсутствие. - Внимание. Сбавь ход до двух.
   - Есть два щелчка, - откликнулся я, убавляя мощность.
   Нагнетатели чуть притихли, а через двадцать минут внезапно пропал и свист ветра и скрип купола. Не понял. Даже моё чутьё говорит, что ветра за бортом нет... Вообще! Зато в десятке метров от шлюпа настоящее буйство!
   - Спокойно. Всё так и должно быть, - словно услышав мои мысли, проговорил Святослав Георгиевич. Я глянул в сторону замершей в своём кресле Хельгу, но рассмотреть выражение её лица за маской "дыхалки" было невозможно. А глаза... Ну что глаза? Зажмурилась она.
   Минута, показавшаяся мне часом, прошла в полной тишине. Неожиданно риски на вертикальном курсоре снова задрожали и... замерли намертво, словно их пришпилили.
   - Не трожь "вспомогачи".
   Опять он мысли читает. Я перевёл взгляд на Ветрова, но тот только кивнул в сторону обзора, за которым я увидел огромную металлическую дугу, обрамлённую огнями, и поднимающуюся из-под неё тень... нет, гигантскую полукруглую створку!
   Под днищем что-то лязгнуло, грохнуло, и высотометр на приборной доске моментально встал "в ноль". Кажется, мы сели... точнее, нас "сели". Хлопок купола, сложившегося по команде Ветрова, тому доказательство.
   Но на этом удивительное не закончилось. Стоило створкам захлопнуться, образовав посадочное поле под днищем нашего шлюпа, как на тёмной вертикальной стене перед шлюпом вдруг высветился широкий прямоугольник открывающегося проёма. Туда наше посадочное поле и поехало, втягиваясь, словно язык хамелеона, схватившего муху. Очень медлительного хамелеона, честно говоря. Но это было зрелищно! Очнулся я только в тот момент, когда "Резвый" въехал в огромный ангар, где находилось не меньше десятка разнокалиберных шлюпов и яхт. Интересно, а они так же, как мы, сюда добирались? Если да, то я готов аплодировать их экипажам. Нужно быть сумасшедшим, чтобы каждый раз так рисковать, забираясь в чрево парящего города.
   От размышлений меня отвлёк подъехавший к "Резвому" мобиль-транспортёр. Сидящий за его рулём водитель махнул нам рукой и, шустро закатив под днище шлюпа широкую и длинную тележку, потащил нас куда-то вглубь помещения.
   - Вот так и выглядит швартовочная площадка в парящем городе. Малая... - усмехнулся Святослав Георгиевич. - Можете расслабиться, мы прибыли. Да... юнец! Поздравляю с первой ручной в аварийном режиме.
   - Э-мм... - Мы с Хельгой переглянулись, а Ветров хмыкнул.
   - Ладно, позже поймёте. А сейчас, Кирилл, отключай подъёмный рунескрипт и бегом переодеваться. В штатское, разумеется. Надо представиться капитану порта. Ну? Чего ждём? Кирилл, Хельга... Бегом! И не забудьте спасбаллоны. Ещё не хватало на штраф налететь!
   Брюки, туфли, сорочка, жилет. Галстук? Ну на фиг эту удавку. Платок. А чтобы любопытные не глазели на сбрую с оружием, накину пиджак... больше похожий на сюртук, особенно учитывая двойной ряд серебряных пуговиц и воротник-стойку. Ну да ничего не поделаешь, мода здесь такая. Помнится, портной в Новгороде, когда я заикнулся о том, чтобы укоротить полы своего будущего пиджака, наотрез отказался шить "эдакое куцее непотребство", пришлось заткнуться и не пытаться возникать со своими идеями.
   Я взглянул на своё отражение в отполированной до зеркального состояния металлической пластине на двери каюты и хмыкнул. Ну, по крайней мере сейчас, во "взрослом" костюме я не выгляжу так же комично, как два года назад, когда мама на какой-то праздник нарядила меня в костюм-тройку... большего позора я в этой жизни и не припомню. Да... А сейчас я бы всё отдал, чтобы вернуть то время.
   Стук отвлёк меня от воспоминаний, и, тряхнув головой, я открыл дверь.
   - Готов? - осведомился Ветров, пробежался внимательным взглядом по моему наряду и, чему-то кивнув, вдруг сунул мне в руку чёрную фуражку с разлапистой серебристой кокардой и лаковым козырьком. - Надевай. Взрослый парень уже, хватит с непокрытой головой бегать.
   - Мм... спасибо, - пробормотал я.
   - Да не за что. Заслужил. - Святослав Георгиевич к чему-то прислушался и вздохнул. - Ну что, идём поторопим Хельгу? А то она, кажется, решила закрыться в каюте до утра.
   Но торопить её не пришлось. Стоило мне перешагнуть комингс, как дверь каюты Хельги распахнулась, и наш штурман выплыла в переход. Хм, а этот кокетливый мини-цилиндр... в смысле шляпа, а не Хельга... в люк пролезет, с таким-то плюмажем?
   Пока я иронизировал над шляпкой девушки, взгляд словно сам собой скользил по её фигуре, от высокой шнуровки ботинок и плотно облегающих стройные ноги тёмно-серых брюк, прикрытых повязанной на манер юбки шалью, до короткой, не застёгивающейся куртки-безрукавки в тон, украшенной кучей декоративных пуговиц, и корсета... в верхней части которого мой взгляд и залип. Хм, однажды утром я уже имел возможность оценить стати Хельги, но сейчас в корсете это... м-да. Теперь я понимаю, почему наш капитан от неё дуреет...
   Хех, а в присутствии отца барышня подобным декольте не щеголяла. Стеснялась?
   - Что скажете, господа? - крутанувшись на каблуках и перехватив зонт-трость обеими руками, затянутыми до локтя в кружевные серые перчатки, поинтересовалась Хельга, явно нарываясь на комплименты.
   Ветров состроил вежливо-одобрительную гримасу и уже хотел было что-то сказать, но...
   - Вот это дойки! - Э-э-э... мм... это я сейчас сказал?!
   Зонт жалобно скрипнул, а правая рука девушки скользнула было к узлу юбки-шали, в котором, словно в лопасти перевязи, оказался закреплен кинжал.
   - Прибью, паршивец мелкий!
   И дёрнул же меня чёрт за язык!
   От удара зонтиком я уклонился и скользнул за спину молча содрогающегося от смеха Ветрова. А теперь ходу! Эх, жаль, что "Резвый" такой маленький. Хельга загнала меня в угол всего лишь за несколько минут гонки.
   - Попался, гадёныш! - прижав меня к дивану в салоне, с торжеством провозгласила "сестрёнка".
   - Хм... я вам не мешаю?
   - Святослав Георгиевич, вы чертовски вовремя! - просипел я, пряча смущение за напускной наглостью. - У вас фотографического аппарата, случайно, не найдётся?
   - Что? - хором спросили Хельга и Ветров.
   - Это было бы запоминающееся фото. Я бы его подарил господину капитану...
   Только тут до Хельги дошло, что мы фактически лежим на диване в самой что ни на есть двусмысленной позе, а её внушительная... э-э-э... её корсет прижимает меня к подушкам с неотвратимостью катка.
   - Мелкий, тебе не жить! - отпрыгивая в сторону, прошипела Хельга.
   Я проводил печальным взглядом уплывший кусочек рая... точнее, два, и вздохнул.
   - А счастье было так возможно...
   - Кирилл, прекращай паясничать. Нам идти пора, - посуровел Ветров, спрятав ухмылку в уголках губ.
   - Святослав Георгиевич! - воскликнула Хельга. - Вы что, так это и оставите?
   - Ну почему же? - Ветров повернулся ко мне, и под его взглядом я, моментально вскочив с дивана, вытянулся по стойке "смирно". - Юнец, тот факт, что мы находимся на моём личном шлюпе, а не на "Фениксе", не даёт тебе никакого права так шутить над офицерами. Это понятно?
   Конечно, понятно. Так шутить над Хельгой я больше не буду, честное слово!
   Ветров смерил мою полную раскаяния фигуру долгим взглядом и довольно кивнул.
   - Замечательно. А чтобы закрепить сей факт в твоей дырявой памяти, перед вылетом полезешь проверять купол.
   А вот тут меня проняло. "Шкуры", в которой я чувствовал бы себя хоть немного комфортно, на "Резвом" точно нет. Да что на "Резвом"! Мне на "Фениксе" её ладили две недели! А это значит, что в купол придётся лезть с одной "дыхалкой" и спаснакидкой, а это тот ещё аттракцион... Если, конечно, я что-то не придумаю. Эх...
   Пока я предавался унынию, Ветров, удовлетворённый моим изрядно поникшим видом, переключился на Хельгу. И довольная улыбка тут же слиняла с её лица.
   - Теперь вы, Хельга Мироновна... дражайшая... Пусть это будет вам уроком, как не стоит одеваться, если не хотите привлечь внимание всей окрестной матросни!
  

Глава 3. В этот торжественный день...

  
   Полутёмные гулкие переходы со знакомыми до боли решётками фальшпола и километрами труб вдоль стен успели смениться суетой верхней части города, а Хельга до сих пор старалась держать дистанцию. Я её так напугал своей выходкой? Хм... а нечего было провоцировать!
   Я проводил взглядом идущую нам навстречу по узкому тротуару девушку, наряд которой мало отличался от костюма идущей позади меня Хельги, разве что расцветкой и декоративными деталями... а, ну и вместо кинжала в узле шали, на бёдрах у очаровательного белокурого создания красовались открытые кобуры с небольшими, но грозными револьверами.
   - М-да, а был ведь такой приличный молодой человек... - пробормотал идущий рядом Ветров, явно заметивший мой интерес.
   Я смущённо хмыкнул.
   - Послушали бы вы три месяца подряд истории о похождениях экипажа... - тихо, себе под нос проговорил я. Ну а что? За время рейса я действительно наслушался матросских баек о разнесённых в хлам борделях до мучнистой отрыжки!
   - Зелень! Слушал он... лучше бы сам на стоянке в какой-нибудь бардак наведался, вместо того чтоб лекции наших ходоков выслушивать. Тоже мне книжник-теоретик... - неожиданно фыркнул Святослав Георгиевич.
   - Э-мм... Архип как-то попытался меня с собой взять, так ему Кузьма Николаевич такой фитиль вставил! Мы потом две недели на камбузе картошку чистили, - вздохнул я под тихий смех Ветрова.
   - И правильно сделал, - отсмеявшись, проговорил Святослав Георгиевич. - Архип, как Степан-канонир, вечный гость нашего медотсека... только причины визитов у него, в отличие от Стёпки, всегда одни и те же... А вот нечего по дешёвым бардакам шастать. Экономист, чтоб его! Так, стоп! Мы пришли. Управление порта сектора.
   Ветров остановился перед солидным каменным порталом трёхэтажного здания, и мы с Хельгой послушно замерли рядом.
   Вот чего никак не могу понять, так это смысла строительства практически земных домов в парящем городе. Зачем? Сверху он прикрыт огромным куполом, осадков здесь не бывает, так зачем городить не пойми что? Да и сам купол... Огромная перевёрнутая чаша из стекла и стали. Нет, я понимаю, руны позволяют многое, и зрелище получилось внушительным, но... это ведь нерационально!
   Хотя сады на плоских крышах домов, перемежающиеся небольшими застеклёнными куполами беседок, выглядят красиво, да.
   Над головами загрохотал прокатившийся по рельсам паровоз с небольшим составом, местный аналог метрополитена, из-за которого я не расслышал последнюю фразу Ветрова.
   - Что?
   - Не зевай, говорю, - неожиданно резко откликнулся Святослав Георгиевич и, отворив высокую дверь, пропустил Хельгу вперёд. Взглянул на меня. - Тебе что, особое приглашение нужно? Вперёд, Кирилл!
   Хм, Ветров нервничает? Иначе с чего бы его настроению так скакать? Что ж, тогда лучше его не злить. Злой второй помощник - это гарантированный геморрой для подчинённых вообще и одного юнца в частности. Проверено...
   А посему я резво перебирал ножками и старался не отстать от стремительно шагающего вверх по широкой лестнице Ветрова.
   Анфилада комнат с суетящимися и сосредоточенно трещащими клавишами механических печатных машинок клерками пронеслась перед глазами, чуть ли не смазываясь от скорости. Только мелькали высокие чёрные, блестящие от света ламп провалы высоких окон слева, да слышался непрерывный конторский гул. М-да, это портовое управление ничуть не напоминало скромный кирпичный домик в Альбервиле.
   Ну, собственно, и капитан порта отличался от своего швейцарского коллеги не меньше. За тяжёлыми и массивными дверьми, ведущими в огромный, богато обставленный кабинет, нас встретил человек-гора. Натурально! Капитаном порта оказался самый настоящий гигант ростом далеко за два метра! Но что удивительно, не было в нём обычной сутулости высоких людей. Может быть, потому, что шеи нет? Седая голова с шикарнейшими бакенбардами, кажется, растёт прямо из плеч. Широких, массивных как валуны... Голиаф. Шкаф трёхстворчатый... с антресолями.
   Едва мы с Хельгой отошли от первого шока встречи с этим медведем, он снова сумел нас удивить. Затянутый в светло-серый мундир с единственным знаком отличия - скромным алым крестиком на белом щите, гигант окинул нас взглядом, шевельнул завитыми усами и, на миг склонив голову, разразился гулким потоком слов... на итальянском. Я не знаю итальянского!
   Тем не менее понять, что хозяин кабинета вежливо и витиевато приветствовал Хельгу, пожелал доброго здравия Ветрову и бросил мне что-то вроде "Салют", оказалось нетрудно.
   Хельга ответила улыбкой и коротким приветствием на том же итальянском, весьма неуверенном, надо признать, Святослав Георгиевич откликнулся какой-то короткой фразой, а я...
   - И вам не кашлять. - И шаркнул ножкой. Ну а что? Не по-немецки же мне с ним объясняться?!
   - Кирилл! - чуть ли не простонал наставник, хлопнув себя ладонью по лбу.
   А что я?
   - Ветров! Щучий сын! Вот только не говори мне, что это его собственная инициатива! Я твою манеру за версту узнаю, шут гороховый! - неожиданно на чистейшем русском рявкнул хозяин кабинета так, что стекла в переплётах задрожали. И мне кажется, не только в многочисленных книжных шкафах вдоль стен, но и в окнах!
   Мм... я не ослышался? Ветров - шут?! С каких пор, а?
   Мы с Хельгой переглянулись в молчаливом изумлении и одновременно пожали плечами.
   - Бонифатий Христофорыч, чем хочешь клянусь. Нет здесь моей вины... - Даже странно видеть всегда подтянутого и высокомерно-отстранённого на людях Ветрова... таким.
   - М-да... ну, ты и соврешь, недорого возьмёшь, - уже более спокойным, но от этого не менее внушительным голосом прогудел капитан порта, перевёл взгляд на Хельгу и только тут спохватился. - Прошу прощения, барышня, за этот цирк. Со Святославом иначе не бывает. И раз уж он опять забыл обо всем на свете, позвольте представиться самому. Бонифацио Руджиери, бывший кондотьер, бывший капитан первого ранга на русской службе, бывший капер и нынешний капитан порта третьего сектора Высокой Фиоренцы.
   - Хельга Завидич, младший штурман "кита" Вольного новгородского флота. Очень приятно, господин капитан порта, - моментально ответила та и изобразила что-то среднее между поклоном и книксеном. Выпрямившись, Хельга повела рукой в мою сторону и договорила: - А это мой... братец, Кирилл. Юнец...
   - Замечательно, замечательно, - усмехнулся капитан порта. - Прошу, синьорина, для вас я просто Бонифацио... Бони. Да вы присаживайтесь, в ногах правды нет, не так ли? Сейчас распоряжусь подать чаю... Знаете, пристрастился на русской службе, до сих пор не могу отказаться.
   - Кхм, - чрезвычайно выразительно хмыкнул Ветров, и у господина Руджиери, кажется, даже усы обвисли.
   Впрочем, гигант тут же встряхнулся и, ничуть не смущаясь, переключился на прежний панибратский тон, ткнув пальцем в Святослава Георгиевича:
   - Да! Ну что, летун, рассказывай, где тебя носило! Мало того что исчез на пять лет, так, объявившись, снова умудряешься заставить себя ждать!
   - Не моя вина, Бонифатий Христофорович...
   - Где-то я это уже слышал... - нарочито обращаясь лишь к Хельге, с деланой задумчивостью проговорил капитан порта.
  

* * *

   Сидя в удобном кресле в роскошном, обитом панелями из благородного дуба кабинете капитана порта, потягивая чай из чашки тончайшего катайского фарфора, Хельга думала только об одном: поскорее бы этот сумасшедший день закончился.
   Если бы не правила приличия, она бы уже закрыла веки и спокойно уснула под треск поленьев в маленьком декоративном камине, но увы... Приходится терпеть громогласное многословие хозяина кабинета, вежливо кивать и улыбаться. Вот опять... О чём они?
   - Вручную провести корабль через "игольное ушко" - это традиция. Хочешь получить право вождения приписных судов, будь добр, докажи умением, - прогудел Руджиери и, выудив из кармана кителя маленький серебряный значок-заколку, бросил его Кириллу. - Доказал. Владей. Вздумаешь приписать свою лайбу к любому парящему городу, когда она будет, разумеется, отказа не встретишь. Это тоже традиция. Незыблемая. Цени, юнец!
   Вручную? Значит, можно было попасть в Высокую Фиоренцу без всего этого кошмара?!
  

* * *

   Хельга, начавшая зевать ещё в кабинете капитана порта... о, конечно, приличные девушки не зевают в обществе, как я мог забыть! Она просто чуть не заснула в кресле у камина, так что, едва мы поднялись на борт шлюпа, дочь дядьки Мирона тут же пожелала нам спокойной ночи и скрылась в своей каюте. А мы со Святославом Георгиевичем решили перекусить и устроились в салоне, где я, колдуя над плитой, принялся расспрашивать наставника кое о каких деталях недавней встречи с Руджиери.
   В принципе, я должен был сразу догадаться, что Ветров просто решил устроить мне очередной экзамен. Ну не может быть швартовка настолько неудобной и опасной, пусть даже и в парящем городе!
   - Сейчас не может, - покладисто согласился Святослав Георгиевич, когда я задал ему этот вопрос. - А ещё лет двадцать назад швартовка шлюпов и яхт именно так и выглядела. Причем не только в Высокой Фиоренце, но и в других парящих городах. Это сейчас для подъёма малых дирижаблей используют воздушный колокол, а тогда... Экипажи без нацепленных парашютов из спаснабора на посадку не заходили, уж очень велик был риск разрушения купола. Так-то. Зато можешь гордиться, с этой заколкой в платке зеленью каботажной тебя ни один "китовод" не обзовет. А если попробует, свои же и угомонят.
   Я улыбнулся, а Ветров, заметив это, тут же плеснул ложку дегтя... Ну не может он иначе.
   - Но на твоём месте я бы этот значок перед теми же "китоводами" не... как ты там говорил? А, точно: не светил бы. И засунул в самый глубокий карман до получения лётного патента, а ещё лучше лет до семнадцати-восемнадцати.
   - Почему? - протянул я, чувствуя подвох, но... в самом деле, обидно! Машину-то я действительно поднял! Как по ниточке провёл, спасибо чутью на Воздух.
   - Потому, - усмехнулся Ветров. - Накостыляют за чужие заслуги. Кто ж поверит, что сопливый малолетка получил значок по праву? А проверять по спискам... слишком много возни. Так что отрихтуют физиономию и значок отберут. Выкинуть не выкинут, конечно, сдадут в ближайшую портовую управу, и, когда тамошние листошкрябы выяснят имя владельца, торопыги, может быть, даже перед тобой извинятся. Но без синяков жить проще, не находишь?
   Я кивнул, признавая правоту Ветрова. Действительно, матросы - ребята резкие, можно и на драку нарваться. Эх, а жаль... Я почему-то представил, как вхожу в наш дом в Меллинге и хвастаюсь отцу с мамой...
   - Эй, Кирилл! - Тяжёлая рука дёрнула меня за плечо, и я, опомнившись, тряхнул головой.
   Смахнул несуществующую соринку, и улыбнулся.
   - Всё в порядке, Святослав Георгиевич. В глаз что-то попало.
   За спиной раздалось подозрительное шипение, и я, резко развернувшись, ринулся разбираться с так вовремя затеявшим побег кипящим рисом. Уменьшив температуру, накрыл кастрюлю крышкой и, включив нагрев второй конфорки, больше похожей на привычную по тем воспоминаниям варочную панель, взгромоздил на неё толстостенную чугунную сковородку. Ребристую и квадратную. В самый раз для жарки мяса в... хм... спартанских условиях.
   - Любишь готовить? - поинтересовался Ветров, прерывая наше молчание.
   - Привык на свалке, - коротко ответил я.
   Ну не рассказывать же ему, что в прошлой жизни мне слишком часто приходилось игнорировать домашние обеды, в которых благодаря своему чутью я неоднократно обнаруживал кое-какие далеко не безвредные добавки от "любящих" родственников. А есть хотелось. Вот и приноровился пользоваться кухней в неурочное время...
   - Ясно, - коротко кивнул мой собеседник.
   - Святослав Георгиевич, а что за воздушный колокол такой?
   - Посадочное кольцо помнишь? - чуть помолчав, заговорил он.
   Я кивнул.
   - Это не только ограждение. Кольцо образует своеобразный вертикальный тоннель высотой около двух миль для идущего на швартовку дирижабля. Ветра в таком тоннеле нет, а его стенки, если можно так назвать границы тоннеля, по сути, просто воздух под повышенным давлением. Они мягко отталкивают яхту или шлюп, так что тот постоянно находится в створе. Экипажу достаточно просто держать двигатели во взлётном режиме. Кроме того, кольцо формирует поток энергии, питающий купол идущего на швартовку дирижабля, так что экипаж может не бояться, что судно рассыплется в воздухе от недостатка энергии. Кстати, помнишь окончание нашего подъёма? Ты ещё занервничал, не услышав свиста ветра? Это оператор посадочной площадки включил кольцо, страхуя нас на финише.
   - А как же традиции? - удивился я.
   - Традиции - дело хорошее, но не когда заходит речь о безопасности парящего города, точнее, о расходах на ремонт его выносных конструкций в случае аварии - усмехнулся Ветров.
   - Святослав Георгиевич, а для чего вообще нужны парящие города? Какой в них смысл?
   - И это мне говорит человек, которого Водопьянов всерьёз считает гением... - со вздохом покачал головой мой собеседник и повёл носом, уловив запах зашипевших на сковороде стейков.
   - Не понял, - нахмурился я.
   - Кирилл, ты же знаешь, что большинство энергоёмких производств размещаются в отдалении от населённых мест? Как думаешь, почему? - Ветров явно решил начать издалека.
   - Нет расходов энергии на соседей, соответственно, можно устанавливать более мощные агрегаты на самом производстве, - пожав плечами, ответил я.
   - Именно. Но ведь хочется ещё больше, не так ли? Мощности много не бывает.
   - Согласен. Но пока не понимаю, при чём здесь парящие города.
   - При том. Именно они добывают это самое "больше". В парящих городах располагаются перерабатывающие заводы, куда свозят блоки накопителей со всего мира... точнее, с пустых необжитых территорий, подконтрольных государству, владеющему городом. И из акваторий. Благо океанов на Земле предостаточно. Кроме того, города собирают никому не нужную мировую энергию на больших высотах. После переработки "фонящие" энергией контейнеры отправляются вниз, в города и на производства. Одного такого блока весом в сотню тонн хватит, чтобы на год обеспечить энергией "китовую" верфь. Для города вроде Новгорода со всеми его пригородами требуется десяток блоков. Так-то, Кирилл.
   - М-да... слона-то я и не заметил, - пробормотал я, раскладывая стейки по тарелкам. Теперь гарнир... и овощи. Огурчики, помидорчики... то что надо. Соль забыл!
   - Что, прости? - не понял Ветров.
   - Вот они, прелести самообразования, говорю, - улыбнулся я, подвигая наставнику тарелку с сочным стейком на рисовой подушке. Хлопнул дверцей шкафчика и поставил на стол банку с крупной солью. И тут меня догнало воспоминание о шкатулках-накопителях, утащенных прямо из-под носа Вальтера Гросса. - Хм, Святослав Георгиевич, а почему эти блоки такие большие? Разве нельзя их уменьшить?
   - М-да, самообразование - это зло, - вздохнув, неожиданно согласился со мной Ветров. Я непонимающе взглянул на него, и наставник усмехнулся. - Вернёмся на "Феникс", обязательно накажу нашему арт-инженеру, чтобы он погонял тебя по материаловедению. Удручающая неосведомлённость. Уменьшить блоки можно, но толку от них не будет. Емкость накопителей растёт с увеличением его размеров и соответственно массы, по экспоненте. Например, накопитель в пятьдесят тонн не сможет запитать даже наш "Феникс". А семидесятипятитонный блок уже может обеспечить энергией... например, небольшую верфь. Уф, вкусно!
   Последнюю фразу Ветров произнёс, борясь с ещё шипящим от жара стейком. Тут я опомнился и, отложив все расспросы на потом, тоже принялся за свой ужин. Но вернуться к беседе после трапезы у меня не получилось. Ветров отставил опустевшую тарелку, набил трубку и, пустив в потолок густое облако ароматного дыма, спросил:
   - А ведь у тебя сегодня день рождения, не так ли?
   Я опешил. Потом взглянул на календарь, закреплённый на переборке рядом с салонным барометром, и удивлённо кивнул. Действительно, двадцать девятое сентября. Сегодня мне стукнуло четырнадцать. А я и забыл... нет, не дату. Забыл о дне рождения. На свалке как-то было не до праздников...
   - Хм, плохо, - снова пыхнув дымом, проговорил Ветров. - Выходит, Руджиери тебе подарок сделал, а я, твой наставник, нет. Будем исправлять. Так, Кирилл, иди переоденься во что-нибудь поприличнее... и можешь даже нацепить подарок Бонифатия Христофоровича, уж я-то твоё достижение всегда подтвердить смогу, так что мордобои не ожидаются.
   - Э-э-э, а зачем? - осторожно поинтересовался я, закономерно ожидая какой-то пакости.
   - Мы отправляемся на прогулку по Высокой Фиоренце, - ответил Ветров и, заметив мою настороженность, поспешил успокоить: - И не хмурься, тебе понравится, обещаю. Хех...

Глава 4. Кто-кто в теремочке живёт?

  
   Решение о прогулке было спонтанным... собственно, Святослав и сам себе не смог бы объяснить этот порыв. С другой стороны, почему бы и нет? Из-за вчерашнего шторма, загнавшего "Резвый" в дыру под названием Альбервиль, назначенная на полдень встреча с получателем груза автоматически перенеслась на следующий день... а потом будет возвращение на "Феникс" и ещё два с половиной месяца в воздухе, на время которых о прогулках можно будет забыть. Учитывая, что в отличие от матросов ни один из помощников капитана не имел возможности отдохнуть "на берегу" во время коротких стоянок, идея воспользоваться нежданным выходным пришлась Святославу по душе.
   Безопасность груза? Ха... у Руджиери, в бытность его офицером на русской службе, не то что каким-то ворам со стороны, даже своим чересчур ушлым интендантам не удавалось поживиться за счёт подотчётного имущества, а уж это племя в умении прибирать к рукам "ненужные" вещи даст форы любым ворам и грабителям. Так что, пока "Резвый" находится в ангаре третьего портового сектора, за груз можно не волноваться.
   А вот о собственной безопасности лучше позаботиться. Высокая Фиоренца, конечно, далеко не пиратский притон, но матросы - ребятки резкие, а уж если ещё и выпьют...
   Ветров покрутил в руках кургузый револьвер "лани", прозванный за длину ствола "коротышкой", и с лёгким вздохом вернул его в коробку. В парящем городе право на ношение огнестрельного оружия было только у местных жителей и гостей города женского пола. А значит, придётся обойтись кортиком... и хм... Святослав выудил из чемодана массивный кастет и, окинув его задумчивым взглядом, решительно опустил "игрушку" в карман. Этот верный помощник прошёл вместе со своим владельцем весь путь от юнца до офицера и не раз доказал свою полезность, а значит, и сейчас лишним не будет. Жаль, конечно, что вооружиться чем-то более серьёзным нельзя, абордажный палаш, например, пришёлся бы весьма кстати. Вот только в отношении длинноклинкового оружия в парящем городе действуют те же правила, что и для огнестрельного. Ну и ладно... в конце концов, они же не на войну собираются, а на прогулку... А уж там, куда Святослав собрался вести Завидича, арсенал точно ни к чему. Ха! Нет, определённо, это хорошая идея! Старый ворчун наверняка не откажется продать свои записи, вот тебе и подарок на день рождения, и отдых... заодно и наметившуюся проблему можно попробовать решить, благо, возраста малого совершеннолетия, Кирилл уже достиг. Но это во вторую очередь. А сначала к Фёдору!
  

* * *

   Ветров меня заинтриговал. Шагая по узким переходам "подземной" части города, наставник молчал, напрочь отказываясь объяснять, куда именно и зачем мы идём. Но мне ведь интересно!
   Через четверть часа, когда мы выбрались под купол и оказались на одной из радиальных улиц Высокой Фиоренцы, Ветров наконец не выдержал моих настойчивых расспросов.
   - Кирилл, угомонись. Придём на место, и ты сам всё увидишь.
   Я ошибся. Он действительно непрошибаемый.
   Поняв, что проиграл этот раунд, я печально вздохнул и принялся крутить головой, с интересом рассматривая ярко освещённые улицы города. Хотя здесь хватало и тёмных переулков, Ветров явно не собирался туда соваться. Да и я не горел желанием исследовать закоулки парящего города.
   Я уж было подумал, что до цели прогулки мы так и будем добираться пешком, но нет. Впереди показалась широкая металлическая лестница, по которой мы поднялись на добрый десяток метров над улицей и оказались на пустой платформе. А через несколько минут у перрона остановился маленький пыхтящий паровоз, тянущий несколько вагонов, и под весёлый перестук колёс мы покатили куда-то в центр.
   - Выходим, Кирилл. Наша станция. - Ветров тронул меня за плечо, и я с неохотой отлип от окна, за которым простирался самый странный город, который я когда-либо видел.
   - Ого! - Восклицание вырвалось у меня помимо воли, едва мы оказались на перроне и уехавший поезд перестал закрывать обзор.
   Тут действительно было чему удивляться. Находясь на окраине Фиоренцы, я не видел за домами того, что открылось сейчас моему взгляду. Из портового района можно было рассмотреть только высоченный шпиль где-то в центре летающей громады Высокой Фиоренцы, уходящий под самый купол. Сейчас же, стоя рядом, я мог рассмотреть махину стальной башни в мельчайших подробностях. И это творение сумасшедших артефакторов... подавляло. Нет, умом я понимал, что высота ажурного шпиля вряд ли превышает сотню метров, но стоило бросить взгляд на мощные опоры, и ощущение грандиозности постройки уже не отпускало. Странно... но только сейчас я действительно осознал весь сюрреализм парящего над облаками города. А ведь нечто подобное, наверное, могло бы существовать и в моём прошлом мире. Но нет, не было там ничего подобного. А здесь есть, и это... это здорово!
   - Нравится? - Голос Ветрова вернул меня к реальности, и я заторможенно кивнул.
   - Впечатляет. Всё... и шпиль, и сам город. - Я не стал отрицать очевидного.
   - Знаешь, мне даже немного жаль, что тебе пока не довелось увидеть его из салона "Феникса". Поверь, это фантастическое зрелище. Сколько раз наблюдал, и каждый раз как будто впервые... Ну да ничего, ещё наверстаешь. А сейчас идём. Нам стоит поторопиться.
   - Святослав Георгиевич, а зачем нужна эта башня? - поинтересовался я, следуя за спускающимся по лестнице Ветровым.
   - Шпиль служит ограждающим каркасом для силового столба, подающего энергию из сборников на куполе в цех, и лифтовой шахтой для обслуживания панелей энергосборников.
   - То есть иллюминация внутри башни - это не подсветка, а свечение мировой энергии?! - изумлённо воскликнул я. Это ж какая интенсивность потока должна быть, чтобы Эфир так сиял?!
   - Не совсем, - покачал головой Ветров. - Это побочный эффект от действия рунескриптов, удерживающих энергию внутри шпиля. Иначе жить в парящем городе было бы невозможно. От такой концентрации силы и с ума сойти недолго, знаешь ли...
   - Понятно... - протянул я, а Святослав Георгиевич неожиданно резко затормозил.
   - Так, стоп. Мы пришли.
   Я закрутил головой, но не обнаружил ни одной двери в стоящем справа от нас доме. Может быть, на той стороне улицы?
   Но тут Ветров меня снова удивил. Он подошёл к столбу, чем-то похожему на гидрант-переросток, и резко нажал на его крышку. Из обращённого к проезжей части отверстия шибанула струя пара и тут же исчезла, а стальные плиты "тротуара" перед нами вдруг начали проваливаться куда-то вниз. Только пневмоприводы зашипели, словно разъярённые змеи в корзине дудочника-заклинателя.
   Сложившиеся ступенями плиты осветились неярким жёлтым светом, и нашим взглядам открылась уходящая вниз лестница. Опять "под землю".
   - Идём-идём, - поторопил меня Ветров, и я двинулся следом за ним.
   Снова стальные переходы, изрядно надоевшие мне за время службы на "Фениксе", снова фонари дежурного освещения на стенах, которых и не разглядеть за переплетением разнокалиберных труб, и гулкий лязг панелей фальшпола под ногами.
   Впрочем, на этот раз мы недолго мотались по "кишкам" Высокой Фиоренцы. Миновав пару перекрёстков за пять минут, мы оказались у мощной даже на вид, стальной округлой двери с маленьким затемнённым иллюминатором и огромным, небрежно выкрашенным красной краской колесом запорного механизма под ним. На медной, надраенной до блеска пластине, прикреплённой к двери, значилось только имя, выписанное затейливым шрифтом на латинице: Ф. Боргезе.
   - А не поздно для визитов? - тихо поинтересовался я. - Всё-таки уже за полночь.
   - Поверь, не в нашем случае, - усмехнулся Ветров и с силой крутанул колесо замка. "Руль" сделал пол-оборота и замер. Никого нет дома?
   - Это дверной звонок такой. Подождём. Хозяин этого дома тот ещё копуша, - ответил на невысказанный мною вопрос наставник.
   И в самом деле, прошло не меньше пары минут, прежде чем окошко забранного четырьмя скобами миниатюрного иллюминатора в двери засветилось. За мутноватым стеклом мелькнула какая-то тень... и колесо запорного механизма начало вращаться.
   - Стоять-дрожать!
   Ничего себе приветствие! Я опешил, а рука сама потянулась к спрятанному под курткой пистолету. Неудивительно, учитывая, что за секунду до этого в открывшемся дверном проёме возник некто в "шкуре" и упёр в лоб Ветрова ствол просто-таки монструозного калибра.
   - Знакомься, Кирилл, - как ни в чём не бывало, с усмешкой проговорил Святослав Георгиевич. - Перед тобой лучший из известных мне артефакторов. Мастер Федерико Боргезе.
   На эти слова означенный мастер отреагировал несколько запоздало, но вполне ожидаемо. Черный зрачок второго револьвера, тут же оказавшегося в его левой руке, уставился на меня.
   - Да убери ты свои игрушки, Фёдор! - поморщился Ветров.
   Маска хозяина дома "вздохнула" явно рассинхронизированными клапанами, и я покачал головой. Что это за мастер такой, если не может отладить собственную "шкуру"?!
   - Ветров... ты. Значит, не соврал Руджиери... - медленно протянул Боргезе на чистейшем русском и, убрав револьверы в открытые кобуры, махнул затянутой в жёсткую перчатку рукой. - Проходите, нечего на пороге стоять да сквозняки гонять.
   Честно говоря, следуя за наставником, в дом неадекватного артефактора я вошёл с немалой опаской. Кто знает, что этому умельцу-параноику придёт в голову в следующий момент? А ну как решит, что гости ему не по нраву, да начнет палить из своих "гаубиц" во все стороны... Вот ведь, сделал Ветров подарок на день рождения, хм...
   Впрочем, насчёт дома я, кажется, несколько поспешил. Стоило мне перешагнуть высокий комингс, как дверь за спиной совершенно самостоятельно захлопнулась, щёлкнув кремальерами, и я обнаружил, что мы находимся в пустом маленьком тамбуре. Боргезе что-то буркнул, и Ветров, толкнув меня локтем в бок, тут же нацепил собственную маску. Я было притормозил, но, заслышав шипение, последовал примеру наставника. Вовремя. Тихо клацнул штуцер подключенного к спасбаллону шланга, и тамбур моментально наполнился каким-то белёсым газом. Следом взвыла мощная вытяжка... А Боргезе как стоял перед дверью, так и стоит.
   Освещение в тамбуре внезапно мигнуло раз, другой... и только после третьего сигнала хозяин дома принялся отпирать вторую дверь, подход к которой он до этого старательно загораживал своим телом.
   Вот теперь мы оказались собственно в доме. Точнее, в мастерской, огромном помещении с низкими, едва ли выше двух метров, потолками, заставленном многочисленными столами, верстаками и тумбочками. Я огляделся и невольно присвистнул, стягивая маску.
   Хельга бы сказала, что здесь полный кавардак и помойка, я же, как и подопечные Водопьянова, окажись они на моём месте, понял, что попал на самый настоящий Клондайк артефакторов. Все горизонтальные поверхности в этой комнате оказались просто-таки заваленными многочисленными деталями, инструментами и полуразобранными... или недособранными, это как посмотреть, приборами.
   - Итак, что тебе... вам от меня нужно? - сняв шлем и покосившись в мою сторону, резко спросил хозяин дома у Ветрова, устраиваясь в единственном свободном кресле.
   - Фёдор, ты бы хоть чаю предложил, брюзга старый, - покачав головой, вздохнул Святослав Георгиевич, после чего небрежным жестом скинув с дивана блеснувшие рунескриптами шестерни, с удобством на нём устроился.
   Проводив взглядом раскатившиеся по полу детали, хозяин дома поморщился, стянул с левой руки перчатку и, ожесточённо потерев ладонью морщинистое лицо, поднял на Ветрова взгляд воспалённо-красных глаз.
   - Святослав, давай не будем ходить вокруг да около... Говори, зачем пришёл, и проваливай туда, откуда взялся, - неожиданно тихо проговорил артефактор.
   - Ла-адно... - чуть растерянно протянул Святослав Георгиевич и, на миг о чём-то задумавшись, махнул рукой. - У тебя чертежи тех чудо-счёт сохранились?
   - Тебе зачем? - удивился артефактор. - Неужто на старости лет решил за ум взяться, не поздновато ли?
   - Не старей тебя, - фыркнул Ветров, и его собеседник вдруг усмехнулся.
   - Это точно. Ладно, может быть, тебе действительно ещё не поздно выучиться чему-то путному... - кивнул он и, поднявшись с кресла, направился куда-то вглубь комнаты. Хлопнула дверь, и в помещении воцарилась тишина.
   - Он... всегда такой? - поинтересовался я у наставника.
   Тот пожал плечами.
   - Пять лет назад был поприветливей. - После небольшой паузы Ветров уточнил: - Совсем немного. Но тут ничего не поделаешь. Профессиональная деформация.
   - Поня-атно, - протянул я, хотя на самом деле... впрочем, чёрт с ним! Какое мне дело до тараканов местного жителя, которого я, вполне возможно, вижу в первый и последний раз? - А что за чудо-счёты такие?
   - Увидишь.
   И я увидел. К нашему обоюдному удивлению, через несколько минут артефактор вернулся в комнату не только с тубусом для чертежей, но и с увесистым кофром...
   Чудо-счёты больше всего походили на виденный мною когда-то арифмометр. Вот только шкал, окошек, регистров и различных тумблеров на нём оказалось не в пример больше, да и сам прибор был куда массивнее здешнего предка вычислителя. Зато когда я понял, что вместо цифр на шкалах нанесены руны... тихо, почти беззвучно охнул. Это, конечно, не вычислитель, но, если я правильно понял, передо мной сейчас лежит вещь, способная ускорить любую серьёзную работу с рунескриптами как минимум впятеро! Операторы, описания... простейшие соответствия. Сказка!
   Одно странно, почему я о подобных вещах до сих пор ничего не слышал и даже упоминаний не встречал? А ведь искал, было дело...
   - Чертежи. - Тубус перекочевал на колени Ветрова, а следом чуть ли не в нос наставнику прилетела толстая тетрадь. - Инструкция. Забирайте вместе с железкой и катитесь на все четыре стороны, на восемь ветров. Чтоб глаза мои вас не видели!
   Последнюю фразу артефактор разве что не прорычал и, защёлкнув замки кофра, сунул его мне в руки.
   - Щедро, - хмыкнул Ветров и кивнул мне. - Поблагодари господина Боргезе за подарок, Кирилл. Где твои манеры?
   Но стоило мне открыть рот, как артефактор о-очень убедительно продемонстрировал, что такой "пустяк" не стоит благодарности... С рыком и хватанием за оружие.
   Как мы очутились в переходе, за дверью с медной табличкой, я и сам не понял.
   - Хм, и даже чаю не предложил... - констатировал Ветров, полюбовавшись на захлопнувшуюся за нами дверь. - Я всегда говорил, что к старости Федя обязательно станет жутким скрягой. Ну что ж, значит, попьём чаю со сластями в другом месте...
   Поняв, что на тему старого знакомца Ветров говорить не хочет, я решил не беспокоить его бессмысленными в виду их очевидной бесплодности расспросами и, погладив обтянутый кожей твёрдый бок кофра, переключился на другое.
   - Мы что, ещё куда-то пойдём?
   - Разумеется, - пожав плечами, кивнул Святослав Георгиевич и, расправив усы, ухмыльнулся. - Нужно ещё один вопрос решить... пока он в проблему не превратился.
   Я нахмурился. Меньше всего меня сейчас тянуло возиться с какими-то там несуществующими проблемами. У меня новая игрушка появилась... и хочется побыстрее её изучить.
   - Угомонись, Кирилл. Никуда эта железяка от тебя не убежит, - понимающе усмехнулся Ветров и, покрутив головой, решительно указал в сторону ближайшего перекрёстка, образованного двумя переходами. - Идём, нам в ту сторону.
   На этот раз обошлось без поездок на здешнем метро. А жаль, я не отказался бы ещё раз полюбоваться сверху на парящий город. Но нет, мы с Ветровым галопом пронеслись через несколько галерей и переходов, поднялись на поверхность в каком-то переулке и вышли на широкую, сверкающую разноцветьем подсвеченных афиш и рекламных стендов улицу, оказавшись на которой я невольно удивился количеству прогуливающихся в столь поздний час людей. А Ветров чуть сбавил шаг. И правильно, кофр с "вычислителем" хоть и невелик, но пузат и неудобен. И вроде бы весит килограммов пять, не больше, но бегать с ним по улице удовольствие всё же невеликое. Пристроившись справа от перешедшего с рыси на прогулочный шаг наставника, я попытался услышать, о чём он бормочет себе под нос... и с удивлением узнал мотив старой матросской песни, кажется пришедшей на воздушный флот вместе с традициями морского, ещё парусных времен.
   - О, полюбуйся, Кирилл. В любом парящем городе обязательно есть здание оперного театра. Своих артистов тут, конечно, нет, зато гастролёры в очередь выстраиваются. Наверняка и сегодня дают что-то интересное, - кивнув в сторону огромного помпезного здания, внезапно заговорил Ветров. - Но нам туда не надо. А надо... так, второй или третий? Нет, точно третий переулок, аккурат за кондитерской. О, а вот и она...
   - Хм. И что это за место? - поинтересовался я, когда мы остановились перед невысоким особняком с бордовыми "маркизами", закрывающими арочные окна чуть ли не до половины.
   - Идём, сам увидишь и поймёшь. Кстати, учти на будущее. Вот такие вот шторы - признак высокого класса. Не только в парящих городах, везде, - поучающе заметил Ветров и уже с долей угрозы добавил: - Узнаю, что решил сэкономить на заведении, уши оборву!

Глава 5. Утро нового дня

  
   Если бы Ветров сразу сказал, куда именно он меня привёл, я бы сбежал, честное слово. А так только уши чуть не сгорели от смущения, когда дошло. Но это случилось далеко не сразу, и бежать было уже поздно. А потом... потом хозяйка заведения с улыбочкой сдала меня на руки моей "учительнице", и всякие возражения вылетели из моей головы до самого утра, когда я спустился из номера в бар на первом этаже борделя. Сонный и довольный, мечтая о чашке кофе и... повторении пройденного материала, м-да.
   Но увидев такую же довольно-расслабленную физиономию Ветрова, непринуждённо завтракающего за круглым столиком, накрытым накрахмаленной скатертью, я на миг замер, и вчерашнее смущение снова обожгло мои уши.
   - Доброе утро, Кирилл, - как ни в чём не бывало кивнул мне Святослав Георгиевич и указал на стул напротив. - Присаживайся. Завтрак?
   - Мм... не откажусь, - справившись с собой, ответил я, устраиваясь напротив наставника.
   - Франческа! - Рядом с нами нарисовалась смутно знакомая барышня, которой Ветров принялся что-то быстро говорить по-итальянски. Выслушав его, девушка улыбнулась и, кивнув, исчезла за высокой барной стойкой в углу зала. Вспомнил! Это же с ней Святослав Георгиевич вчера уходил наверх.
   - Как спалось? - поинтересовался Ветров. Вежливый...
   - Мм... мало, - буркнул я, и мой собеседник усмехнулся. Я внимательно посмотрел на него... и всё-таки спросил: - Зачем?
   - Зачем? - переспросил Святослав Георгиевич и, пригубив кофе, стёр с лица ухмылку. - Мне не нужны неприятности на "Фениксе", Кирилл.
   - Не понял, - честно признался я, и Ветров, отставив чашку в сторону, побарабанил пальцами по столешнице.
   - Хм... что ж, давай поразмышляем над ситуацией...
   Но в этот момент рядом вновь появилась Франческа, и Ветров замолчал, дожидаясь, пока она поставит передо мной приборы и тарелку с омлетом. Однако... подача завтрака входит в набор услуг? Положительно, мне всё больше нравится это место. Дождавшись, пока Франческа, подарив нам по улыбке, ускользнёт обратно за барную стойку, Ветров заговорил снова:
   - Итак, что мы имеем? "Кит" находится в рейсе больше трёх месяцев, а на его борту служат взрослеющий мальчишка и красивая... ты же не будешь отрицать красоту Хельги, Кирилл? Правильно. И красивая, более того, хорошо знакомая этому мальчишке девушка. При этом означенный юнец, несмотря на своё взросление, невинен аки младенец и банально стесняется снимать напряжение в портовых бардаках, как это делает команда "Феникса".
   - Я не...
   - Да-да, ты был занят учёбой. Тем не менее, эта твоя занятость никак не мешала тебе слушать все байки и рассказы матросов об их похождениях. Или я не прав?
   - И что? - Я нахмурился. Мне совсем не понравилось то, к чему вёл свой монолог наставник.
   - Влюблённость, Кирилл. Я не желаю, чтобы Хельга стала предметом твоего интереса. Объяснять почему, надеюсь, не надо?
   - Влюб... Я? В Хельгу?! - Кое-как проглотив кусок обжигающе-горячего омлета, возопил я. - Да мы с ней дня не можем провести рядом, чтоб не собачиться!
   - Ну, во-первых, за два дня нашего путешествия на "Резвом" я не заметил, чтобы вы ссорились. Да и ваша вчерашняя гонка по дирижаблю с последовавшей за ней борьбой в партере, мало напоминала ссору, не находишь? - усмехнулся Ветров, но тут же посерьёзнел. - А во-вторых, Кирилл, природе плевать на ваши пикировки. Хельга - единственная женщина на корабле, а ты вошёл в тот возраст, когда влюблённость просто неизбежна. Просчитать дальнейшие варианты сможет даже последний идиот. - Ветров замолчал и, налив в стоящую передо мной чашку кофе из высокого кофейника, принялся раскуривать трубку. Выпустив облачко ароматного дыма, он прищурился и усмехнулся. - Скажи спасибо, что я решил купировать возможную проблему именно так, а не рекомендовал нашему эскулапу прописать тебе утишитель.
   - Утешитель? - не понял я.
   - Утишитель, - поправил меня Ветров и пояснил: - Так на флоте прозвали средство из военного медицинского набора. Видишь ли, матросы военных дирижаблей не имеют возможности шляться по бардакам на каждой стоянке, вот им и сбивают настрой специальной микстурой... снижая таким образом ненужную агрессивность. А по возвращении в родной порт бедолагам приходится проходить курс реабилитации, если, конечно, они не желают остаться бессильными на всю жизнь. Месяц диеты, ежедневные уколы в течение недели... Моё решение было гуманней, не находишь?
   - Спасибо, - тихо проговорил я. Перспектива уколов и диет совсем не пришлась мне по вкусу, так что наставника я поблагодарил от всей души.
   - То-то... юнец, - фыркнул Ветров и, заметив, что я расправился со своим завтраком, вновь кликнул Франческу.
   Девушка оказалась рядом чуть ли не в ту же секунду. Звякнули о пустое блюдце четыре гривны, а спустя секунду туда же упала ещё одна. Понять, что последняя монета предназначалась персонально Франческе, было несложно даже с моим знанием итальянского. Барышня сверкнула белозубой улыбкой, что-то прощебетала и, наградив Святослава Георгиевича поцелуем в щёку, вновь убежала за стойку. Ветров поднялся из-за стола.
   - Идём, Кирилл, уже девятый час. А у нас в полдень встреча с получателем груза. Да и Хельга скоро завтрак потребует.
   - Она всё равно раньше десяти не встанет, - проворчал я, однако поднялся из-за стола. Но тут мне в голову пришла одна мысль... - Подождите, Святослав Георгиевич, я только в номер поднимусь на минуту.
   - Что-то забыл? - приподняв бровь, поинтересовался Ветров.
   - Э-э-э... деньги оставить, - чуть замявшись, проговорил я и уже собрался взлететь вверх по лестнице, но наставник меня остановил.
   - Угомонись, Кирилл. Я только что всё оплатил.
   - А-а... но я же...
   - Это была моя идея и мой подарок тебе на день рождения. Так что не беспокойся, - правильно понял мои сомнения Ветров. - Идём. И не забудь забрать в гардеробе свой чемодан.
   Святослав Георгиевич вышел на улицу, а мне пришлось задержаться в холле, пока гардеробщик ходил за оставленным у него на хранение изделием старого знакомца Ветрова.
   - Kie tiu maljunulo?
   Я обернулся на голос и увидел появившегося в холле мужчину в тёмно-зеленой форме и такой же фуражке с разлапистым "крабом" и чёрным околышем, на котором золотыми буквами сияло название корабля. Высокий, подтянутый, с военной выправкой и лязгающим произношением, офицер. Точно не итальянец.
   - Pardonu, mi ne parolas esperante. - Я проявил все недавно обретенные познания эсперанто.
   - Я спрашиваю, где этот старик! - А вот немецкий в устах незнакомца прозвучал весьма органично. Но ответить я не успел, поскольку в этот момент гардеробщик вышел из своей комнаты и протянул мне чемодан.
   - Prego, signore.
   - Grazie. Ciao. - Я поблагодарил гардеробщика и поспешил на улицу, не желая слушать ругань немца, явно недовольного задержкой и теперь довольно эмоционально излагающего свои претензии. Даже на родной язык в запале перешёл... хм, какие знакомые обороты, однако.
   Впрочем, я довольно быстро выкинул из головы мысли о брызгающем слюной немце и переключился на более насущные дела. Например, следовало обдумать, что говорить Хельге по поводу нашего отсутствия, если она его, конечно, заметила...
   К счастью, к моменту нашего возвращения на "Резвый" Хельга ещё не проснулась. Ничего удивительного, она вообще любит поспать подольше, когда выпадает такая возможность и нет необходимости мчаться куда-то с утра пораньше. Ну и замечательно. Я почему-то совсем не горел желанием объяснять ей, куда мы с Ветровым запропастились на всю ночь. А именно этим мне и пришлось бы заниматься, поскольку к наставнику Хельга бы и не подумала обратиться с таким вопросом, а вот меня бы достала, точно... Но обошлось. Дочка дядьки Мирона действительно не заметила нашего отсутствия, и сейчас её беспокоило только отсутствие завтрака. Пришлось отгонять девушку от холодильного ларя и становится к плите. Я совсем не желал наслаждаться ароматами сгоревшей еды, а так оно и было бы, если бы Хельга добралась до плиты. С кулинарией дочка Завидича не дружит.
   С идеей прогулки по здешним магазинам Хельге пришлось распрощаться. Ветров настоял, чтобы мы остались на "Резвом" и дожидались его возвращения со встречи с получателем груза. Естественно, дочери дядьки Мирона такое нарушение наверняка тщательно взлелеянных ею планов не пришлось по вкусу... ну и на ком же ей было отыграться, как не на мне?
   Полыхнув недовольством, она перевела взгляд с Ветрова, только что запретившего выход из шлюпа, на меня и, растянув губы в искусственной улыбке, вздохнула.
   - Что ж, тогда у нас есть время, чтобы ты продемонстрировал мне свои достижения на ниве штурманской работы. Святослав Георгиевич ведь рассказывал тебе об основах? Вот мы и проверим, как ты усвоил его уроки.
   - Не сегодня, Хельга Мироновна, - сухо заметил Ветров, поймав мой умоляющий взгляд. - Своё задание Кирилл уже получил. И я надеюсь, что к моему возвращению он доложит о результатах осмотра двигательной системы "Резвого". А вас я прошу проследить за тем, чтобы наш юнец не отлынивал от исполнения моего поручения.
   Лучше бы я смотрел на Хельгу... Проверка двигательной системы - самая муторная работа на шлюпе... после осмотра купола изнутри, конечно. И однозначно самая грязная.
   М-да, не так я мечтал провести этот день, совсем не так. Но деваться некуда. Приказ получен и должен быть исполнен. А значит, меняю цивильное на робу, надеваю перчатки и защитные очки... саквояж с инструментом в руки и вперёд, за работу.
   Проводив Ветрова, я переоделся и, откинув люк в подволоке своей каюты, полез в технический отсек, узкую "кишку", протянувшуюся над основными помещениями шлюпа. В принципе, сюда можно забраться и из рубки и из салона. Оттуда даже удобнее подниматься, поскольку и там и там имеется по лёгкому складному трапу. Но мне не сто лет, так зачем куда-то идти, если можно встать ногами на койку и с неё забраться в отсек? Что я и проделал.
   Здесь грязно и темно, а в воздухе навечно поселился запах разогретой стали и смазки, но после подработки на верфи и жизни на свалке, для меня это в общем-то привычная атмосфера. Правда, приятнее от этого она не становится.
   И началась нудная работа по проверке механической составляющей и рунескриптов двигателей, нанесённых подчас в жутко неудобных местах, так что мне пришлось немало извозиться в пыли и смазке, пока удалось добраться до кое-каких деталей. Вот когда я пожалел, что так подрос за последний год. Но был и плюс. Хельга совершенно не горела желанием забираться в технический отсек, а посему хоть на какое-то время я был лишён счастья выслушивать её нотации... или подколки.
   Святослав Георгиевич вернулся, когда я как раз подумывал о том, чтобы сделать небольшой перерыв и перебраться в салон, немного перекусить и заодно ознакомиться с инструкцией к чудо-счётам.
   - Хельга, будь любезна, закажи у портовой службы мобиль и доставь наш груз на восьмой стационарный пирс, к трёхтысячнику "Солнце Велиграда", - произнёс Ветров, едва поднявшись на борт.
   - А сами они... - начала было девушка, но Святослав Георгиевич её перебил:
   - Контракт. Представитель перевозчика должен передать груз по адресу, указанному получателем. То есть либо ты, либо я, и только туда, куда сказал грузополучатель, выбора нет. Так что вперёд.
   - Будет исполнено, Святослав Георгиевич, - поняв, что шутки неуместны, кивнула Хельга, но не удержалась от любопытства: - А вы?
   - А я с докладом на телеграф, есть там пара вопросов.
   - Может быть, воспользоваться нашим?
   - Я бы с радостью, но в парящих городах работает только их штатная аппаратура связи, -развёл руками Ветров. - Не переживай, я скоро присоединюсь к вам на "Солнце Велиграда" для подписания актов передачи. Кирилл! Прекращай делать вид, что тебя нет, и вылезай из двигательного!
   - Так точно. - Я вздохнул, сожалея о неудавшейся попытке прикинуться ветошью, и спрыгнул на пол перехода. Шаг, другой, и я уже стою перед довольным Ветровым.
   - Сейчас без двадцати час. До четырёх у тебя свободное время, юнец. И я очень надеюсь, что максимум в четыре ноль пять ты начнёшь готовить нам обед.
   - Так точно, - повторил я.
   - А могу я после передачи груза прогуляться по городу? - вдруг поинтересовалась Хельга.
   Ветров смерил её взглядом и медленно кивнул.
   - Хорошо... под моим присмотром. Кирилл, рассчитывай так, чтобы к семи... к восьми часам мы могли сесть за стол, - внёс коррективы в указания Святослав Георгиевич и повернулся к Хельге. - Надеюсь, четырёх часов на прогулки и покупки вам хватит, офицер?
   - Вполне, господин второй помощник! - довольно сверкнув глазами, отозвалась Хельга и умчалась в свою каюту. Ну да, не может же она ехать в другой ангар, не приведя себя в порядок...
   - Учти, Кирилл... - Проследив взглядом за скрывшейся за дверью девушкой, Ветров повернулся ко мне и ткнул пальцем в грудь. - Делу время, потехе час. Обязанностей по проверке двигательной системы с тебя никто не снимал.
   - Я понял, - кивнул я в ответ. Вот уж что-что, а тот факт, что Ветров никогда не забывает об отданных распоряжениях, я усвоил уже давно и, наверное, на века. Так что у меня и мысли не возникло забить на окончание проверки ввиду получения разрешения на прогулку.
   Вот кстати, меня второй помощник не побоялся отпустить бродить по городу в одиночку, а Хельгу... Впрочем, возможно, я зря что-то воображаю, и он просто решил перестраховаться на случай возможных неприятностей. За проблемы с дочерью Мирона капитан "Феникса" своего помощника точно по головке не погладит...
   Осмотр двигательной системы и проверку требующих внимания узлов я закончил только через час и, облегчённо вздохнув, покинул технический отсек. Вот теперь, пожалуй, можно и перекусить... только переоденусь, а то браться за приготовление еды в грязной замасленной робе как-то... не комильфо.
   Сняв куртку, я попытался оттереть от грязи нашивку с названием шлюпа, которую не так давно сам приметал к робе... и замер.
   Перед внутренним взором промелькнули золотистые буквы надписи "Солнце Велиграда"... и сердце дало ощутимый сбой.
   Я вспомнил, вспомнил, кого именно мне напомнил встреченный в холле борделя офицер в фуражке с этой надписью! Герр Вальтер Гросс, капитан и начальник Меллингского гарнизона собственной персоной. А теперь, внимание, вопрос! Какого чёрта германский военный забыл на венедском дирижабле и когда он успел стать офицером-"китоводом"?!
   А учитывая наш груз, этот вопрос можно считать риторическим. Да, вопреки попыткам Ветрова утаить это, я знаю, что именно мы привезли в Высокую Фиоренцу. Благо для удовлетворения моего любопытства даже не пришлось вскрывать опечатанные ящики. Подобрать нужную схему рун на собственном теле для того, чтобы "просветить" деревянную тару, не составило труда, так что ещё до вылета из Альбервиля я знал, что внутри каждого из пары весьма габаритных ящиков находится по одной очень знакомой рунированной шкатулке, бережно обложенной какой-то упругой дрянью. Совпадение? Ой, не верю.
   Первым моим порывом было желание рвануть на помощь Ветрову и Хельге, но пока я одевался в цивильное и прилаживал на место оружие, немного успокоился.
   В конце концов, кто сказал, что здесь что-то не так? Может, всё так и было задумано... Опять же, почему я решил, что Гросс не является получателем груза? Только потому, что в прошлый раз я утянул эти шкатулки у него из-под носа? Глупость какая. Это для меня сотрудничество с герром Вальтером непредставимо, а для Русской конфедерации в нём нет ничего зазорного. В конце концов, что им до уничтоженного венедского городка и моих убитых родителей, правильно, да? А концерн Круппа - солидный партнёр с многомиллионным оборотом. Только дело, ничего личного...
   Я тряхнул головой, прогоняя накатившую злость, и, проверив пистолет, начал застёгивать пуговицы пиджака. А чуть угомонившиеся мысли вновь легли на прежний курс.
   Учитывая наши обстоятельства, нет ничего странного в том, что и получатель груза озаботился некоторой скрытностью, и тогда "маскарад" Гросса вполне понятен. Ну что может быть естественнее в парящем городе, чем очередной офицер "кита"? Кстати, и недавняя атака на "Феникс" не могла быть его затеей. Если он знал о месте доставки груза, зачем было устраивать нападение пиратов? Логично? Вполне.
   Так, успокаивая сам себя, я взялся за дверную ручку, когда снаружи раздался шум шагов и голос Ветрова. Значит, всё в порядке.
   Ну, должно быть в порядке...
  

Глава 6. Шифровать и шифроваться

  
   - Убедились? Пусто здесь. Нет никого, как я и говорил!
   Не в порядке. Точно не в порядке... Я сделал аккуратный шаг назад и, покрутив головой по сторонам, тихо зашипел.
   Бам-с! Это хлопнула о переборку дверь первой от салона каюты. Несколько секунд тишины и... Бам-с! Следующая. Чёрт, это они сейчас и сюда доберутся! Кто "они"? Да какая разница!
   Я беззвучно стукнул себя ладонью по лбу и ринулся к люку. На койку вставать нельзя. Зря я, что ли, её "выглаживал" согласно стандартам военного флота? Вещи-вещи-вещи... Так, робу в шкаф, а больше ничего на виду нет. Стол убран, носки на полу не валяются. Чисто. Если сразу в рундук под койкой не полезут, то никаких следов моего присутствия не обнаружат. Бам-с!
   Ох, надо спешить. Тихо, но быстро... настолько быстро, насколько позволяют руны на моём теле. Откинуть люк, подпрыгнуть... есть.
   Уже почти закрыв створку, я услышал звук удара и увидел, как распахнулась настежь дверь моей каюты. Успел... А теперь на полусогнутых, без шума и пыли, вперёд, к люку, ведущему в рубку. Здесь есть очень удобный закуток, в котором меня никто не заметит... если не решит "прогуляться" по всему техотсеку... Ветер... ветер... хм, ну, думаю, ма-аленький сквознячок никто не заметит, а?
   Поток воздуха, лёгкий, почти неощутимый, но полностью послушный моей воле, скользнул сквозь незаметные щели вниз, в основной объём, и я сосредоточился на той информации, что потекла от моего шпиона.
   Трое... нет, четверо, считая Ветрова. И у троих оружие в руках, но... чуть расслабились, убедились, что больше никого нет? Хорошо бы...
   Неожиданно корпус шлюпа дрогнул. Явно включились рунные круги... а следом, прямо у меня над ухом, загудели нагнетатели. Маршевый режим в ангаре?! Не понял... Куда это мы?
   От размышления меня отвлёк выстрел и последовавшая за ним возня в рубке. Кажется, наставник только что получил по зубам. А стрелял... кто и зачем стрелял?
   - А ты не зыркай, не зыркай! Сказано же было: аккуратненько. А ты что творишь? Вон, чуть соседний борт не разворотил, - с какими-то издевательскими нотками протянул один из гостей. - Или ты из-за телеграфа переживаешь? Так это мелочи, право слово.
   - Тьфу... - Воздух донёс до меня железистый привкус крови наставника. - Сам бы попробовал на одних рунах "танцевать"...
   - Не груби.
   И ещё один удар. Эти идиоты что, в самом деле убиться решили? Так попросили бы меня, зачем хороший шлюп портить? А он обязательно испортится, если так отвлекать пилота! Хряпнемся или об стену, или о какого-нибудь соседа... как пить дать!
   Впрочем, я добрый, сам помогу, без просьб. Ветерок сообщил всю возможную информацию, можно начинать действовать. И начну я, пожалуй, с того урода, который почему-то застрял в салоне на корме. Аккуратненько.
   Не отпуская контроль за стихией и продолжая внимательно отслеживать действия гостей, я беззвучно заскользил по "кишке" технического отсека к кормовому салону и остановился у люка. Стоп. Теперь нужно сосредоточиться.
   Обдав для верности стоящего посреди салона противника лёгким ветерком, фиксирую его положение и... удавку ему на шею!
   Захватчик не успел дёрнуться, как горло сдавил поток воздуха, не хуже чем рояльной струной, честное слово. Рывок! Вот чёрт! Замучаюсь же салон отмывать! Всё заляпал...
   Тело с перерезанной воздушной удавкой шеей постояло несколько секунд, фонтанируя кровью, и, подломившись в ногах, рухнуло, своротив по пути половину раскладной столешницы. Ноги дёрнулись раз, другой... аллес.
   - Громов! Эй, Герман, что там у тебя случилось? - Очевидно, грохот от разнесённого стола и падения тела не остались незамеченными.
   А я аж вздрогнул, услышав фамилию, но уже в следующую секунду улыбнулся. Надо же, как интересно. Жаль, что не Георгий... ох, с каким удовольствием бы я придушил старого хрена... за все его потакания сестрицам и братцу с тёткой.
   Так, отставить. Не время и не место. Я аккуратно приподнял крышку люка, ровно настолько, чтобы видеть неплотно прикрытую дверь в коридор... и-и...
   Дверь распахнулась, и пистолет в моей руке дважды кашлянул. Тихо и ненавязчиво. Идиоты... сухопутные. Как можно было оставить техотсек без осмотра?
   Закрыв крышку и не отпуская послушный ветерок, я понёсся обратно... на этот раз к люку в мою каюту.
   Подо мной слышались изумлённые восклицания, окрик, явно адресованный Ветрову, злая ругань и... опять звуки ударов. Нельзя так. Нельзя так с пилотами!
   Едва ветер донёс до меня информацию о том, что последний из противников промчался мимо двери, я соскользнул на койку в своей каюте и метнулся следом. Воздух, разрываемый моим телом, застонал... и я еле успел придержать уже летящий в затылок последнему гостю кулак. От удара мужик споткнулся и медленно полетел носом вперёд, прямо на стальную решетку фальшпола. Уф... получилось. А то пришлось бы ещё и коридор от кровищи замывать, будто мне салона мало... Жив? Жив, с-собака такая.
   Надо бы его чем-то связать, да пойти посмотреть, как там Ветров... а то что-то больно тихо в рубке...
   - Святослав Георгиевич, вы живы? - крикнул я на весь дирижабль.
   - Жив. А эти? - донёсся до меня слабый голос Ветрова.
   - Двое готовы, один дышит.
   - Лихо... ключ найди от наручников. У последнего должен быть.
   - Есть. - Нашарив ключ в одном из карманов пребывающего в отключке бандита, я помчался в рубку.
   Святослав Георгиевич стоял у штурманского стола, держась за него обеими руками. Сильно его приложили... всё лицо в кровавых разводах. Бровь рассечена, скула разодрана... печаткой, что ли, заехали? Я перевёл взгляд на стол и вздохнул. Судьба у меня такая, отмывать "Резвый" от крови, очевидно...
   - Что, хорош? - криво улыбнулся распухающими губами Ветров.
   Я только кивнул в ответ и принялся расстёгивать стянувшие его запястья браслеты.
   - Сами умоетесь? Мне надо живого упаковать.
   Пришла очередь кивать Святослава Георгиевича. Правда, при этом его неслабо так повело... Чёрт, совсем не вовремя...
   Только спеленав бандита с помощью его собственных наручников и найденных на одном из трупов второй парой по принципу левая рука - правая нога и правая рука - левая нога, за спиной, естественно, я вернулся к уже умывшемуся, кое-как приведшему себя в порядок Ветрову и наконец задал вопрос, который не давал мне покоя с самого появления наставника и компании на борту "Резвого":
   - Что с Хельгой?
  

* * *

   Неладное Ветров почувствовал, когда оказался на пирсе, где меж двух длинных и широких перронов покоилась туша "Солнца Велиграда". Вокруг суетился народ, сновали туда-сюда матросы и портовые рабочие, но ни Хельги, ни представителя грузополучателя... как, собственно, и самого груза, на пирсе не было.
   Ещё раз окинув взглядом ангар и не обнаружив никаких следов младшего штурмана, Ветров втянул носом воздух и, проклиная свою мнительность, направился к откинутой грузовой аппарели "кита". Где его и приняли. Появившийся в трюме уже знакомый Святославу представитель грузополучателя хлопнул по стенке одного из двух доставленных Хельгой ящиков, но не успел Ветров облегчённо вздохнуть, как рядом нарисовались два молодчика, мгновенно скрутили его в бараний рог и в полусогнутом состоянии подтащили к довольно улыбнувшемуся получателю груза.
   - Не советую дёргаться, милейший, - с отчётливым немецким акцентом проговорил офицер. - Во-первых, бессмысленно, а во-вторых, одно неверное движение, и ваша очаровательная помощница обзаведётся лишней дыркой в голове.
   Увидев, что Ветров перестал вырываться, получатель груза улыбнулся.
   - Правильно. Верите ли, у меня совсем нет желания вас убивать. В конце концов, и вы и я просто делаем свою работу, не так ли? Посему у меня есть предложение. Вы, под присмотром моих людей, разумеется, выводите свой шлюп из города, а я возвращаю вам вашу девочку. Спустится на парашюте у ближайшего городка, там её и подберёте... А моих охранников оставите.
  

* * *

   Идея с выводом "Резвого" за пределы Высокой Фиоренцы довольно прозрачно намекает, что Гроссу совсем не нужен преждевременный шум в городе и очень нужен запас времени. Банально... но в этом случае захват шлюпа и его вывод из города, логичен и понятен. Чем плодить трупы и бесхозные шлюпы, поднимая тревогу во Фиоренце и прямо указывая на себя как на виновников в случае начала разбирательства, герр Вальтер фактически обеспечил себе и "Солнцу Велиграда" свободный и беспрепятственный выход из парящего города и порядочную фору во времени.
   Радиотелеграф у нас разбит, так что подать сигнал на "Феникс", даже если конвоиры прозевают этот момент, мы не можем. Потом, пока дождёмся в указанном месте Хельгу... груз уже будет чёрт знает где... Это если дождёмся. У конвоиров-то вполне мог быть приказ пристрелить Ветрова, как только шлюп окажется достаточно далеко, а Хельгу могут и вовсе выкинуть из "кита" без парашюта.
   Ну а что? В случае необходимости портовые службы Высокой Фиоренцы подтвердят, что груз со шлюпа "Резвый" был доставлен их мобилем на "Солнце Велиграда", после чего оба дирижабля покинули парящий город. А уж куда потом делся экипаж шлюпа... Небо, оно большое, и направлений в нём без счёта.
   - Может быть, ты и прав, - выслушав мои умозаключения, вздохнул Ветров, нервно поглядывая на всё ещё пребывающего в отключке подчинённого Гросса.
   Поиграв невесть откуда вытащенным кастетом, он взглянул на часы и удивлённо покачал головой. Понимаю. С момента боя прошло не больше десяти минут, за которые мы успели поделиться друг с другом новостями, но дальше терять время Ветров явно не собирался.
   - Так, Кирилл, слушай внимательно. Я сейчас отправлюсь на телеграф, отобью радиограмму на "Феникс" и постараюсь проникнуть на "Солнце Велиграда". Хельгу надо вытаскивать, а ты... о тебе они не подозревают, так что возьмёшь на себя управление "Резвым". Выведешь его в свободное небо и на крейсерской пойдёшь на восток, в Падую. Пусть пребывают в уверенности, что я им поверил и чётко выполняю приказ.
   - А вы уверены, что "Солнце" ещё здесь? - удивился я.
   - Конечно. Они не станут выходить, пока не убедятся, что "Резвый" покинул город, - усмехнулся Ветров.
   - Наоборот.
   - Что? - не понял наставник.
   - Я говорю, что лучше поступить наоборот. Я отправлю радиограмму и проберусь на "кит" Гросса. Отыщу Хельгу и постараюсь уйти оттуда вместе с ней на парашюте.
   - Сдурел? - опешил Ветров.
   - Ничуть. - Я покачал головой. - Если в городе остались "уши" Гросса, а они у него здесь наверняка есть, или я плохо знаю этого... Так вот, наблюдатели наверняка пасутся рядом с телеграфом, просто на всякий случай. И если там появитесь вы, то уже через пять минут Хельга спикирует головой вниз, без всякого парашюта... если это ещё не случилось.
   - Типун тебе на язык, - нахмурился Ветров.
   - Мне тоже эта идея не нравится, - вздохнул я. - Поэтому будем считать, что она жива и здорова. Но я не о том... Вам появляться в городе нельзя. Зато на меня никто не обратит внимания, это точно. Кроме того, Святослав Георгиевич, я знаю устройство большинства существующих на сегодняшний день "китов". Навидался на свалке и наползался по ним на сто лет вперёд, так что пробраться незамеченным на дирижабль мне будет куда проще, чем вам. О том, что меня там не найдут даже старожилы, я и вовсе молчу. И я смогу вытащить оттуда Хельгу.
   - Кирилл... - Ветров явно решил поспорить, но я не дал ему этого сделать. Щёлкнули наручники, взятые как трофей с удавленного мною урода, и наставник грязно выругался, обнаружив себя пристёгнутым к трубе поручня, протянутого вдоль обзора. Ничего, управлению шлюпом это не помешает. В аварийном режиме, конечно, но... ха, для Ветрова это точно не будет проблемой.
   Выстрел пистолета, глухой как кашель, прервал его руладу. Святослав Георгиевич недоумённо воззрился сначала на меня, а потом на убитого мною "гостя", единственного до сих пор остававшегося в живых.
   Ключ от наручников я положил на штурманский стол, а чтобы Ветров не добрался до него раньше времени, чуть сдвинул рукоять управления нагнетателями и малым ходом направил "Резвого" прямо в створ открытых ворот шлюза. Ну вот, остановить находящийся на "дорожке" шлюп он не сможет, остается только лететь вперёд. А за воротами обратного хода уже не будет.
   - Извините, Святослав Георгиевич. Но время споров действительно вышло. - Я примиряюще улыбнулся и выскочил на боковой вынос мостика.
   Дверь за моей спиной тихо чмокнула, восстанавливая герметичность, и я, отсалютовав в иллюминатор зло матерящемуся Ветрову, перемахнул через леера.
   Кубарем прокатившись по стальному полу, я поднялся на ноги и, убедившись, что прыжок с трёхметровой высоты не стал причиной ушибов, отряхнул одежду. А теперь ходу!
   Стук ботинок эхом отдавался по огромному пустому помещению ангара. Гулко грохнули за моей спиной внутренние ворота шлюза. Я оглянулся и, удовлетворённо кивнув, помчался дальше.
   Чтобы найти телеграф, оказалось достаточно подняться на "поверхность" и как следует расспросить первого встречного прохожего. Тот недовольно покосился на мою непокрытую голову, но дорогу подсказал. Я предельно вежливо поблагодарил чопорного ревнителя приличий, щеголяющего под куполом парящего города в похоронно-чёрной тройке и котелке, при перчатках и шарфе... это при температуре в пятнадцать градусов по Цельсию, и направился к ближайшей станции, старательно гася в душе порыв мчаться на восьмой пирс. Хотя зудело, зудело такое желание. Хотелось убедиться, что Ветров был прав и "Солнце Велиграда" до сих пор там, а не бороздит небо Италии в сотне километров отсюда. Но... сначала радиограмма.
   К зданию телеграфа, расположенному, как оказалось, совсем рядом со шпилем энерговода, я подходил с опаской. Всё время казалось, что вот-вот за плечо ухватится чья-то рука и вся затея с треском провалится. Но нет... никто на меня не глазел, никто не хватал за руки и плечи. Я спокойно вошёл в просторный зал с рядом окошек над деревянной стойкой, протянувшейся вдоль одной из стен. Клиентов было немного, и часть окон была закрыта, но, пройдя вдоль ряда, я нашёл свободного оператора. Сидящая за стеклом девушка улыбнулась и, ни слова не говоря, протянула мне бланк, украшенный эмблемой дирижабля с двумя рожками и стилизованной молнией.
   Похлопав себя по карманам, я обнаружил лишь несколько гривен и никакого следа любимой авторучки. Вздохнул и взялся за лежащее здесь же на стойке перо, удивительно ухоженное, кстати говоря. Макнув его в чернильницу, я вывел на черновике пару букв и, приноровившись к перу, принялся писать своё "послание турецкому султану".
   Одёргивая себя и подпрыгивая от нетерпения, я трижды переписывал текст радиограммы, перепортив пять бланков и заплатив за каждый по куне... благо никаких проблем с приёмом иностранных монет здесь не возникло... пока наконец не удовлетворился результатом. Вздохнув, перечитал сообщение и протянул его девушке.
   Та взяла бланк, пробежала по нему взглядом и, невозмутимо посчитав знаки, озвучила сумму. Куны у меня кончились, так что пришлось набивать карманы сдачей с гривны в виде монеток со смешным названием чентезимо и нескольких лир.
   Никакого удивления содержание радиограммы у девушки не вызвало. С другой стороны, думаю, немалое количество купцов использует свои незатейливые шифры, так что моё послание не покажется уж слишком... хм... странным.
   - Когда радиограмма будет доставлена? - поинтересовался я, продиктовав восьмизначный номер идентификатора "Феникса", который меня заставили вызубрить, едва "кит" покинул Новгород. На всякий случай, как сказал боцман. Вот он и настал, этот "всякий случай", м-да...
   - Две минуты. - Девушка улыбнулась и, повернувшись к стоящему у неё на столе аппарату, быстро и уверенно застучала по клавишам.
   А я думал, это у неё такая хитровымудренная печатная машинка... Пока я удивлялся, оператор успела закончить набор и вновь повернулась ко мне.
   - Есть подтверждение. Ваша радиограмма принята. Будете ждать ответ?
   - Нет, спасибо. - Я улыбнулся и, попрощавшись, двинулся на восьмой пирс. Спасать Хельгу.
  

* * *

   - "Гросс Зонне Меллинга обманом унесло подругу огненной птицы, прихватив оба яйца". Что за бред?! - Вновь перечитав послание юнца, Гюрятинич обернулся к палубному старшине. - Иван, ты дольше всех знаешь этого шалапута. Почему, чёрт побери, "Большое Солнце Меллинга" написано по-немецки русскими буквами?! И что он вообще имел в виду?!

Часть шестая. Всё те же, всё то же

  

Глава 1. Кто сказал, что рождённый ползать летать не может?

  
   На месте! Он всё ещё на месте... У меня от сердца отлегло, когда, заглянув на восьмой пирс, я увидел парящий меж двух высоких перронов "кит". Да, это не наш шлюп. Такой по "дорожке" в ангар не затащишь. Точнее, затащить-то можно, но вот как его разгружать? У него же только высота гондолы под полтора десятка метров.
   А вот суетящиеся вокруг грузовых аппарелей матросы в характерной тёмно-зеленой форме - это плохо. Как и торчащий у сходней вахтенный.
   Плохо, да. Но не смертельно. Было бы глупо думать, что капитан оставит свой "кит" без присмотра. Но... зев, ведущий в гигантский объём трюма, и охраняемый вахтенным трап - не единственные способы проникнуть на борт "кита". Говорю как человек, излазивший не один десяток "китов" и каботажников.
   Итак, что мы имеем? Дальний транспортный дирижабль "Солнце Велиграда", приписанный к одноименному порту, трёхтысячник типа "Аквилон" лигурийской постройки... местный, можно сказать. Хм, в принципе, ничего удивительного, после уничтожения парящих городов Венда и его "китовых" верфей, своих собственных "китов" у венедских компаний нет, приходится покупать за рубежом... Что-то я не о том думаю... экипаж - от сорока до восьмидесяти человек, считая восемь офицеров и карго-мастера, если верить справочнику Ллойда. Грузоподъёмность - четыреста шестьдесят тонн, объём купола - семьсот тысяч кубометров... Здоровая дура, да. Но это всё официоз и теория, а на практике... на практике подобный аппарат я видел на свалке и, помнится, потратил не один день на его исследование. Правда, тогда меня интересовала не столько планировка его палуб, сколько возможность свинтить что-нибудь полезное, но... этот корабль я знаю, и знаю неплохо. А самое главное, я помню, как в него забраться, минуя грузовые аппарели трюмов и не поднимаясь по трапу для экипажа. Но для этого необходимо добраться до его днища. Именно там находятся технологические люки для удобства работы ремонтников.
   Стараясь не высовываться на открытое пространство, я подошёл к спуску, ведущему под перроны, и, осмотревшись, скользнул вниз по скобтрапу. И вновь вокруг железные "кишки" технических переходов... "подземная" часть парящего города во всей своей стальной целесообразности. Трубы, редкие светильники и неистребимый запах металла и смазки. И холод. Здесь ощутимо прохладнее, чем на пирсе или даже в ангаре, где был пришвартован "Резвый".
   Миновав несколько поворотов, ориентируясь по заботливо установленным на каждом перекрёстке указателям, я добрался до массивных стальных дверей с грозной табличкой: "Пирс N 8. Проход только для арт-техников 3-го сектора". Надпись, понятное дело, сделана на итальянском, но понять смысл было несложно. То, что нужно.
   С натугой провернув колесо и отомкнув кремальеры, я толкнул тяжёлую створку и, перешагнув комингс, оказался в обширном помещении под перронами. А вот и плоское днище "кита"... парит в метре над полом. Оглядевшись по сторонам и прислушавшись для верности к Воздуху, я убедился, что кроме меня здесь больше никого нет, и направился к вздымающемуся в центре помещения корпусу дирижабля.
   Отыскать на покрытой тёмной краской шершавой стенке задраенный люк оказалось не так просто, как мне казалось. Ничего удивительного, на свалке у близнеца этого дирижабля люк был выдран, что называется, с мясом, и там такой проблемы у меня не было. Но нашёл, хотя и не так быстро, как хотелось бы. А вот с открытием проблем не возникло. Лёгкий удар ладонью над верхней кромкой люка привёл к тому, что почти невесомая пластинка заслонки откинулась сама собой, открыв доступ к запорному рычагу. Поворот, щелчок, и люк размером метр на метр беззвучно распахнулся. Добро пожаловать, дескать. Добро... пожалую.
   И ведь никакой охраны, просто удивительная беспечность. Помнится, в той жизни даже пассажир не мог попасть на рейс, не пройдя процедуры личного досмотра. А здесь... заходи кто хочет, бери что хочешь... Край непуганых идиотов, честное слово!
   Задраив за собой люк, я принялся подниматься по высокому неудобному трапу, проложенному в узком пространстве меж основным корпусом и внутренними переборками дирижабля. Наверх, поближе к палубам... и к Хельге. Трюмы, как место возможного содержания дочери Мирона, я отбросил сразу, как только вспомнил ТТХ "Солнца Велиграда". У "китов" типа "Аквилон" трюмные отсеки не герметичны, и находиться там во время полёта не лучшая идея для людей, заботящихся о своём здоровье.
   Стоп! Я замер, не преодолев и половины пути до уровня палуб. Но ведь забота о здоровье Хельги не входит в интересы Гросса, это совершенно точно. Так? Так. А значит, прежде чем лезть на палубы, нужно обследовать трюмы. Я вздохнул и, развернувшись, принялся спускаться обратно к тамбуру у люка.
   Честно говоря, если бы не привычка ползать по пыльным заброшенным переходам внутри раздолбанных дирижаблей, я бы здесь заплутал, и очень быстро. А так благодаря обширной практике и хорошей памяти я довольно быстро добрался до двери, ведущей в носовой трюм "кита", и осторожно её открыл. По ушам тут же ударил гул голосов и шум, сопровождающий любую погрузку, точнее, их раскатистое эхо, гуляющее по огромному объёму трюма.
   М-да, придётся здесь задержаться. Слишком много людей и суеты... Я огляделся по сторонам и, заметив принайтованую неподалёку гигантскую катушку с кабелем, улыбнулся. А вот и место, где меня никто не найдёт.
   Чтобы незамеченным забраться в полый цилиндр высотой больше полутора метров, у меня ушло несколько минут. Удобно устроившись на дне, я прикрыл глаза и занялся поиском. Воздух послушно отозвался на мой призыв, и его незримые потоки заскользили по трюмам, собирая информацию...
   Надо признать, удобным это место было первые минут пять, а потом... от сидения на холодном железном полу, с поджатыми ногами, всё тело затекло, так что когда я через полчаса закончил исследование трюмов Воздухом и попытался разогнуться, из горла вырвался стон.
   Открыл глаза... закрыл глаза. Разницы никакой. Не понял! А где свет?!
   Я хотел было выпрямиться, но тут же треснулся обо что-то головой. Зашипев от боли, попытался нащупать преграду и... вздохнул. Кажется, пока я был занят, меня замуровали. Паника накатила мутной волной, но спустя пару минут мне всё же удалось с ней справиться. Отдышавшись и взяв себя в руки, я принялся за решение возникшей проблемы. Ощупав руками деревянные доски, перекрывшие мне единственный путь наружу, я попытался сдвинуть груз, размещённый на бобине, но смог лишь чуть-чуть приподнять этот чёртов ящик. А после небольшой проверки Воздухом выяснилось, что его со всех сторон подпирают точно такие же короба размерами полтора на полтора, окружившие моё убежище. И единственный способ убрать преграду - это вытолкнуть её вверх, как пробку из бутылки. Хм... пробку, да?
   Пока я пытался осознать всю глубину проблемы, шум снаружи стих, а потом пол под моими ногами еле ощутимо вздрогнул, и по трюму разнёсся приглушённый расстоянием, но отчётливо слышимый шум заработавших паровых машин. Полетели...
   Маска очутилась на лице едва ли не раньше, чем до меня дошло, что именно за грохот раздался где-то снаружи. Одновременно с шумом захлопнувшихся аппарелей я защёлкнул фиксатор шланга и включил подачу воздушной смеси из спасбаллона. Можно было бы обойтись и собственными умениями в обращении с Воздухом, благо наблюдателей, которые могли бы увидеть мои возможности, здесь нет, но отвлекаться на контроль техники мне сейчас было совсем не с руки. Для того чтобы выбраться из западни, в которую я сам себя загнал, мне требовалось полное сосредоточение...
   Воздух со свистом устремился ко мне, облегая тело, как перчатка, уплотняясь с каждым мгновением. Через минуту деревянные плашки бобины заскрипели и затрещали, так что пришлось немного ограничить объём своей волей. А ещё через минуту где-то над моей головой раздался треск рвущегося троса, и ящик, дрогнув, медленно пошёл вверх, удерживаясь на сформированном мною воздушном столбе. Вот показалась поначалу узкая, но быстро расширяющаяся полоса света. Я замер и, чуть поправив поток Воздуха, позволил ему поднять меня повыше. Дотянувшись ладонями до дна парящего над моей головой ящика, резко толкнул его в сторону, груз покачнулся и, словно на салазках скользнув по воздушной подушке, тяжело грохнулся на соседний ящик. Получилось! Я выбрался! Облегчённо вздохнув, я позволил Воздуху поднять меня ещё выше и, сойдя на один из блокировавших пробку ящиков, отпустил стихию.
   Устало помотав головой, уселся на принайтованый груз и усмехнулся. Счастье, что "мой" ящик не закреплён по всем правилам, иначе чёрта с два бы у меня получилось так просто выбраться из-под него.
   Брр! Я передёрнул плечами от забравшегося под рубаху холода и, поднявшись на ноги, направился к двери, ведущей в технические переходы.
   Для того чтобы пробраться в герметизированную часть дирижабля, пришлось ещё раз прибегнуть к помощи Воздуха. Спасительная стихия, что бы я без неё делал? И из ловушки выручила, и от мороза в разгерметизированном трюме спасла...
   Оказавшись в шлюзовом отсеке, я принялся накачивать в него воздух и, лишь уравняв давление внутри шлюза с давлением в герметичной части "кита", о чём услужливо сообщил закреплённый на двери индикатор, захлопнул створку люка, ведущую в негерметичную часть дирижабля. Нет, можно было бы не заморачиваться и закрыть люк сразу, как только я оказался в шлюзе. Но тогда сработала бы рунная автоматика. Она, обнаружив закрытие двери и падение давления в шлюзе, выровняла бы его и тут же подала сигнал на соответствующий пост. Оно мне надо? Вот-вот. Поэтому сам, и только сам. Дверь закрыта, падение давления не обнаружено, сигнал на пост не поступает. Замечательно. Повернув колесо, открыл створку, и вот я уже во внутренней части технических переходов "Солнца Велиграда". Маску снять, спасбаллон отключить... а теперь вперёд, на поиски Хельги... надеюсь, она ещё жива. Очень надеюсь. Ни дядька Мирон, ни Гюрятинич её гибель нам не простят. Мне не простят... и плевать, что сам капитан "Феникса" и отправил свою невесту в это дурацкое путешествие!
   Так, отставить дурные мысли... Она жива. Осталось только её найти и вытащить из этого чёртова "кита"... Ну и ветер мне в помощь!
   Но сначала надо определиться, где её могут держать... какое-то изолированное, запираемое помещение. Например, каюты экипажа... с них и начну поиск, благо авралов при взлёте-посадке, никто не отменял, а значит, сейчас там никого не должно быть.
   Ветер взвихрился вокруг меня и стремительными потоками ринулся в разные стороны. Кубрики нижних чинов... пусто. Технические помещения при машинном зале и у постов - пусто... Каюты офицеров и пассажиров на верхней палубе... тоже мимо. Да где же она может быть?!
   Я нёсся по техническим переходам, вовсю пользуясь стихией и одновременно прокручивая в памяти примерную планировку дирижаблей типа "Аквилон", буквально кожей ощущая, как убывает время. Прошло уже больше двух часов с того момента, как мы вышли в открытое небо, и я боялся, что в любой момент мои поиски могут стать бессмысленными. И торопился.
   На самом деле на "ките" не так много мест, где можно изолировать человека, и в большую их часть необходим постоянный доступ экипажа. Вот и получается, что реально запереть пленника можно либо в одной из кают, либо... в офицерской кают-компании.
   Резко затормозив, я охнул и, развернувшись, помчался в обратную сторону, стараясь держаться технических переходов, используемых лишь при наземном обслуживании "кита", благо, здесь их более чем достаточно, пусть узких и не очень-то удобных, но уж лучше так, чем рисковать столкнуться с местными "обитателями". Спуск, подъём, поворот... пробежать по техмосту под подволоком машинного зала, молясь всем богам, чтобы матросы, работающие у паровиков, не подняли головы... ещё один подъём по скобтрапу. Здесь!
   Послушный моей воле, Воздух со свистом ушёл в невидимые щели и заметался по помещению за переборкой. Угадал, это кают-компания... а вот и цель.
   Ветер принёс информацию о лежащей на кушетке в углу комнаты Хельге, явно пребывающей без сознания. Это плохо, но... поправимо. Но сначала надо кое-что проверить. Так, дыхание ровное, температура в норме... спит? Похоже, очень похоже... Ничего, сейчас разбудим.
   А вот вытащить её будет проблематично. У запертых дверей, правда, с другой их стороны, то есть на галерее, стоят охранники, два дюжих мордоворота... вооружённых. Значит, мимо них не пройти. А как тогда? Я окинул взглядом тонкую переборку и невольно улыбнулся. Бальсовый щит закреплен болтами с моей стороны... хм. Удачно, не придётся выламывать.
   В таких количествах, как сегодня, я не пользовался Воздухом, наверное, даже в той жизни... ну уж в этой-то точно. И зря! Я уже начал забывать, какое это упоение - чувствовать покорную воле стихию, пусть даже и в моих невеликих пределах. Впрочем, о чём это я? Все "одаренные" остались там, а здесь я, кажется, единственный человек, способный к оперированию стихиями, так что жаловаться не на что.
   С тихим скрипом болты один за другим выходили из гнёзд. Выбрасывать их я не стал, аккуратно складывая каждый болтик в карман пиджака. На всякий случай.
   Вывернув последний крепеж, я аккуратно поддел край бальсового щита кончиком ножа и, расшатав его, резко надавил на рукоять. С почти неслышным хлопком щит вышел из паза, и, удержав его ладонью, я аккуратно, чтобы не грохнула об пол, отодвинул деревянную панель в сторону. Приглушённый свет ударил по глазам, и я зашипел. Всё-таки даже такое минимальное освещение оказалось слишком резким для меня. Неудивительно, после нескольких-то часов мотыляний по техническим переходам, освещённым лишь редкими дежурными лампами...
   Помотав головой и проморгавшись, я обвёл кают-компанию взглядом и удивлённо хмыкнул. Это называется, не было ни гроша, да вдруг алтын. Прямо посреди помещения стояли накрытые полотном ящики... знакомые такие ящики, которые с подачи стихии я поначалу принял за буфетную стойку. Что ж, это судьба. Украл раз, уведу и во второй!
   Сняв белёное полотно с ящиков, не прекращая контролировать стихией галерею за дверью, я аккуратно поддел крышку первого одного из них всё тем же ножом и, отложив её в сторону, попытался нащупать шкатулку в куче упругих шариков наполнителя. Нашёл!
   Так же аккуратно и бесшумно закрыв ящик, я приступил к потрошению его близнеца. И уже через пару минут на столе в центре кают-компании стояли две шкатулки, а оба ящика вновь были накрыты полотном. Ну вот, теперь можно и нашу спящую красавицу будить. Хотя нет, стоп. Сначала нужно найти какую-нибудь тару, чтобы не таскать накопители в руках.
   Быстрый обыск помещения принёс мне немало находок, но среди обнаруженной тары, представленной целым набором разнокалиберных бутылок в баре, я так и не смог найти ничего подходящего. Буфет? Открыв нижние створки высокого шкафчика у стены, я наконец обнаружил искомое. Три сумки со спаснаборами. Предусмотрительно.
   Выудив из одной сумки маску и баллон с воздухом, я запихнул на их место обе шкатулки и, убедившись, что клапан брезентовой сумки надёжно закрывается, отправился будить Хельгу.
  

* * *

   Всё происходящее было для Хельги словно страшный сон. Кошмар, из которого нет выхода. Хочется проснуться, утереть холодную испарину со лба и облегчённо вздохнуть, но... не получается!
   Когда вместо авторучки для подписания необходимых документов о передаче груза, представитель получателя вдруг вытащил из-под полы расстёгнутого кителя небольшой никелированный револьвер, Хельга подумала, что это просто шутка... но подступивший к ней матрос больно заломил руки... и эта боль очень быстро доказала, что шутками здесь и не пахнет. А взглянув в неподвижное лицо "представителя", девушка только утвердилась в этом мнении. Короткое движение головой, и матрос, повинуясь молчаливому приказу офицера, потащил её на борт "кита". У входа в кают-компанию заторможенную Хельгу быстро и очень сноровисто обыскали, отняв кинжал - подарок отца к окончанию училища и маску со спасбаллоном. Деньги и документы оставили... и втолкнули не сопротивляющуюся девушку в помещение. Тихо щёлкнул замок, и в кают-компании воцарилась абсолютная тишина.
   Хельга нервничала, пыталась стучать в дверь и что-то требовать, но никто не открывал. Её словно не слышали! Лишь через полчаса дверь отворилась и дюжие матросы затащили в кают-компанию доставленные Хельгой ящики. Она пыталась с ними заговорить, но бойцы молча развернулись и вышли. Снова щёлкнул замок... и опять тишина... Страх. Холодящий душу страх и ожидание беды поселились в груди и никак не желали уходить. Мысли заполошно метались, перескакивая с одной темы на другую. Ветров, Кирилл... что с ними будет? И что будет с ней? Владимир... он знал, зачем и куда отправил их? Или же действительно даже не подозревал о возможной опасности? А если бы знал? Отправил бы?.. В конце концов вымотанный стрессом организм девушки не выдержал и просто отключил сознание.
   - Просыпайся! - Шепот ворвался в уши как атакующая змея. Тихо, но до дрожи пугающе...
   - Аргх... - Хельга попыталась закричать, но чья-то сильная рука тут же зажала ей рот.
   - С ума сошла?! Всполошишь своих тюремщиков, и чёрта с два мы отсюда выберемся!
   Голос тихий, знакомый... Кирилл?! Но... как он сюда попал?
   - Ты что здесь делаешь?! - изумлённо воскликнула Хельга, рассмотрев визитёра.
   - В гости зашёл, доброго вечера пожелать, - фыркнул тот, но тут же посуровел. - Поднимайся, бери маску и баллон. Уходим, пока тебя не хватились.
   - Мм... куда? - постепенно приходя в себя от шока, спросила Хельга.
   - Подальше отсюда, - закатив глаза, ответил Кирилл и осёкся. Окинул взглядом девушку и поинтересовался: - Кстати, ты с парашютом прыгала? Без инструктора, я имею в виду.

Глава 2. Крылья, ноги... главное, хвост!

  
   Мне надоело ждать, пока Хельга перестанет тормозить, и ухватив её за руку, я потащил девушку к проделанному мною выходу.
   - Парашют? - выдавила она, пока я пытался аккуратно вернуть переборку на место.
   Я кивнул. Проклятый щит наконец встал в пазы. Осталось только привернуть болты... аккуратно. Без помощи Воздуха тут не обойтись, но я надеюсь, в полутьме Хельга не заметит манипуляций со стихией... Не заметила. Её вообще, кажется, волнует только одно...
   - Кирилл, ты сказал "парашют"?
   - У тебя плохо со слухом? - огрызнулся я и потянул её прочь от кают-компании.
   - Со слухом у меня всё в порядке. Но я... - Хельга вдруг замолчала, и я, остановившись, недоумённо повернулся к ней.
   - Что? - Заметив, как скривилось лицо девушки, я обвёл её долгим взглядом, одновременно пытаясь прочувствовать через Эфир. Неужели опоздал, и эти скоты успели с ней что-то сделать?!
   - Я... я... - В глазах Хельги мелькнули слезы. - Я не умею прыгать с парашютом. Я высоты боюсь!
   - Не понял, - ошалело помотал головой я. - Как это ты не умеешь?! А зачёты? А диплом? И как это высоты боишься? Какого хрена ты тогда вообще на флоте делаешь?!!
   - Служу! Я открытой высоты боюсь. У меня в глазах темнеет, и я сразу в обморок падаю, - огрызнулась Хельга, моментально приходя в себя от моего наезда. - А зачёт за меня подруга с другого потока сдавала. За маской всё равно лица не видно.
   - За маской... не видно... - тупо повторил я последние слова Хельги и, прикрыв лицо ладонью, покачал головой.
   - Ну да. При совершении учебных прыжков и сдаче парашютного норматива она обязательна... - тихо проговорила эта... эта... Да ёж твою медь, за что мне такое счастье, а?!
   Медленно вдохнув и выдохнув на счёт десять, я повторил эту процедуру ещё пару раз и, убедившись, что меня больше не тянет материться... почти... проговорил:
   - Так, подруга. Остановимся и подумаем.
   - Кирилл...
   - Я сказал "подумаем", а не "поговорим".
   Хельга отшатнулась и замолчала. Вот и ладушки. Я кивнул и начал прокручивать возможные варианты дальнейших действий.
   То, что нам необходимо убраться с этого чёртова дирижабля как можно быстрее, даже не обсуждается. В любой момент Гросс может заметить пропажу и объявить аврал. Я не идиот и прекрасно понимаю, что прятаться в технических переходах хоть сколько-нибудь долго не получится. Матросы обыщут "кита", и нам хана. И что делать? Парашют - первое, что приходит в голову, но с этой... козой... Шлюпы-шлюпки? Хм... возможно. На причальной палубе много народу быть не может. Максимум два человека, а это не проблема. Жестоко? Не я начал эту игру.
   Что ж, ладно. Пора озвучивать решение.
   - В общем, так. Напяливать на тебя ранец, после чего выпихивать с шестикилометровой высоты, мне совсем не улыбается, - тихо начал я. Хельга замерла и, шмыгнув носом, утёрла с лица выступившие слезы. Убедившись, что она внимательно слушает, я продолжил: - Мало того что в процессе ты мне наверняка синяков наставишь и рожу расцарапаешь, так без малейшей практики ещё и сковырнёшься. Отдирать твои потроха от итальянской земли, а потом иметь кислый вид перед Гюрятиничем и твоим отцом мне тоже совсем не хочется. И чёрт бы с твоим хахалем, но дядька Мирон такого точно не заслуживает.
   - Он не мой ха...
   - Ну жених... Не в терминологии дело. Дослушай, - оборвал я нахмурившуюся девушку. - Нам остается только один вариант - шлюпочная палуба. Матросов, если они там будут, я возьму на себя. Твоя задача - раскрепить все шлюпки, что мы найдём. Все до единой, это понятно?
   - Зачем? - не поняла Хельга. Вот так и знал, что без вопросов не обойдёмся. Но ведь отвечать можно и на ходу, не так ли?
   - Всё просто, - направляясь к ближайшему спуску, произнёс я. - Парашютистов, даже двоих, наблюдатели ещё могут не заметить, но выход шлюпки точно не останется без внимания. Так пусть они лучше пытаются отследить десяток шлюпок, чем одну. Понятно?
   - Фора во времени, - пробормотала за моей спиной Хельга, и я кивнул.
   Притормозил перед спуском и обернулся к девушке.
   - Именно. А теперь - тихо. На нижних палубах переборки слишком тонкие, так что постарайся не шуметь.
   - Хорошо.
   Я уже развернулся, чтобы начать спуск по скобтрапу, как на плечо мне легла тонкая рука.
   - Кирилл...
   - Да?
   - У нас получится?
   Я взглянул в глаза Хельги... и улыбнулся. А как ещё я мог её подбодрить?
   - Конечно, получится, сестрёнка! Не из таких ситуаций выгребали. Так что не дрейфь, прорвёмся!
   - Не... чего? - удивлённо переспросила она.
   - Не бойся, - пояснил я, вспомнив, что "приличной девушке" такие словеса незнакомы от слова "совсем". - А теперь идём. У нас не так много времени, как хотелось бы.
   К счастью, мы без помех добрались до шлюпочной палубы. Не было слышно ни тревожного перезвона судового колокола по "вопилке", ни суматохи и топота ног матросов, мечущихся в поисках "пропажи", а значит, Гросс ещё не знает о том, что гостья слиняла из кают-компании...
   Удача нам благоволила, так что и на шлюпочной палубе обошлось без эксцессов. Единственный обнаруженный мною матрос, явно скучавший на "халявном" посту, быстро и без затей отправился в бессознательное состояние... и я прямо-таки почувствовал облегчение Хельги, когда она увидела, что бедолага остался жив. Хм.
   - Офицер Завидич, за работу. - Я рукой указал встрепенувшейся девушке на выстроившиеся в ряд шлюпки.
   - Есть, юнец Завидич, - явно придя в себя, улыбнулась Хельга и, отсалютовав, помчалась к средствам спасения.
   Ну а я... я направился к контейнеру на посту вырубленного мной матроса, одновременно стараясь отслеживать весь объём палубы Воздухом. Но пока всё было тихо.
   Забрав из специального шкафа на посту пару ранцев и дополнительные спасбаллоны на всякий случай, я развернулся и потопал к суетящейся у одной из шлюпок Хельги.
   - Ты закончила?
   - Да. Эта была последняя... Кирилл! Ты же сказал, что мы не будем прыгать с парашютом! - воскликнула Хельга, когда, обернувшись, увидела сложенные мною рядом с ней честно стыренные у поста ранцы с парашютами.
   - Сестрёнка... - вздохнув, проникновенно заговорил я. - Ты помнишь, что на борту этого пузыря есть пушки? И не только спонсонные, между прочим. Здесь наверняка имеется хотя бы пара скорострельных малокалиберных орудий. Перехватить нас в воздухе "кит" не успеет, а вот приласкать на развороте запросто! А шлюпка - это не рунный дирижабль, ей двух-трёх попаданий по куполу за глаза хватит, чтобы полёт превратится в падение. Это понятно?
   - Да... извини, Кирилл. Я действительно боюсь высоты до потери сознания, - чуть замявшись, проговорила Хельга, опуская голову.
   - Я понял.
   Мы несколько секунд помолчали.
   - Но всё-таки давай я помогу тебе надеть парашют. Обещаю, что мы воспользуемся этим средством только в самом крайнем случае. Ты мне веришь?
   Хельга смерила меня о-очень долгим взглядом и, когда я уже начал сомневаться в положительном ответе, неуверенно кивнула. Я вздохнул, поднял первый ранец и протянул его лямками вперёд. Тяжёлый, зараза. Хельга подошла ближе и развернулась ко мне спиной. Можно подумать, я ей пальто подаю. Ну да ладно. Убедившись, что широкие ремни плотно легли ей на плечи, я чуть поправил крепления.
   - Подтяни "беседку" поплотнее.
   Хельга, кивнув, завозилась, регулируя ремни.
   - Готово, - спустя полминуты сказала она.
   - Молодец. - Я улыбнулся и, пока девушка ничего не сообразила, мягко её "выключил".
  

* * *

   - Капитан! Шлюпочная палуба разгерметизирована! Сигнал об открытии шлюзов. Полном! - Доклад поступил в ту же секунду, как на огромной приборной панели мостика тревожно заморгал красный огонёк.
   - Что на посту? - рявкнул капитан Рум, покосившись на нанимателя, стоящего рядом с самым невозмутимым видом. Не место ему тут, совсем не место. Но с однозначным приказом хозяина не поспоришь...
   - Вахтенный молчит! - В голосе второго помощника явно послышались панические нотки.
   М-молодёжь! Ещё никто не помер, а он уже мандражирует...
   - Есть доклад от наблюдателей, капитан...
   - Ну! - Черепахи... есть доклад - так докладывай, а не молчи в тряпочку... З-зелень каботажная!
   - Шлюпки покидают борт. Идут в автоматическом режиме. Управление не наблюдается!
   Вот и наниматель встрепенулся, задумался на миг и скривился.
   - Капитан, их нужно немедленно уничтожить. - Холодный, безразличный голос резанул по ушам стоящих на мостике офицеров.
   - Хм...
   - Немедленно, капитан Рум. Я приказываю вам уничтожить эти чёртовы шлюпки! И пусть наблюдатели отследят все места их падения.
   Оказывается, не только капитан "Солнца Велиграда" испытывает стойкую неприязнь к промедлениям в исполнении своих приказов. Чёртов бош!
   - Гельмут, боевой разворот. - Капитан кивнул помощнику и, не дожидаясь, пока тот разразится каскадом команд, поднял трубку общекорабельной связи. - Первая огневая! Канонирам приготовиться к стрельбе на поражение. Цель - спасательные шлюпки. И не дай вам бог промахнуться, ребятки. Всех спишу. Наблюдателям отследить попадания и зафиксировать места падения целей. Нам потом этот мусор за собой убирать...
   - Браун, Вольф! - рявкнул наниматель, и рядом с ним тут же оказались верные помощники, до этого момента ожидавшие за комингсом рубки. - Проверьте кают-компанию. Немедленно.
   - Я так понимаю, вы не уверены, что ваша плен... наша пассажирка на борту одной из шлюпок? - осведомился капитан Рум, на миг отвлекаясь от контроля своего пилота, проводящего маневр.
   - Даже если там не она, а один из ваших матросов, решивший по пьяни прокатиться по Италии в одиночестве, это ничего не меняет, - ровным тоном проговорил наниматель, смерив капитана коротким невыразительным взглядом.
   Рум скривился и отвернулся от своего гостя. Вот же подсунул хозяин мутного заказчика...
   - Командир. - Тяжело дышащий "пёс" нанимателя вновь ворвался на мостик. То ли Вольф, то ли Браун, чёрта с два разберёшь, кто из них кто. Рум хмыкнул, но прислушался к лающей немецкой речи. - Её нет. В кают-компании пусто.
   - Ригга и Шмидта под арест, - катнув желваками, после недолгого молчания произнёс наниматель.
   Подчинённый кивнул и исчез, а его начальник повернулся к капитану Руму.
   Но торопить никого не пришлось. Именно в этот момент до слуха всех присутствующих на мостике донеслось приглушённое расстоянием стаккато автоматических скорострельных пушек, а в большом зеркале перископа замелькали тёмные вытянутые силуэты шлюпок. Наблюдатель на своём посту моментально "зацепил" цель, чуть увеличив радиус обзора, так что теперь и капитан и наниматель могли видеть всю картинку.
   Вот один из снарядов прорвал моментально пошедший волнами баллон первой шлюпки. Та дрогнула и, тут же получив ещё три попадания, резко клюнув носом, устремилась к земле. Следом за ней ещё одно спасательное средство, потеряв купол и получив аж три пробоины в корпусе, едва не развалившись прямо в воздухе, рухнуло вниз, чтобы там разлететься фонтаном осколков на каменистой осыпи... и ещё... и ещё... пока обломки последней шлюпки не врезались в воду какого-то маленького озерца.
   - Идём на снижение. - Капитан повернулся к своему помощнику. - Будем собирать этот хлам. Командуйте, Гельмут... я буду в своей каюте.
   Первый помощник кивнул, проводил своего капитана долгим взглядом, покосился на всё ещё разглядывающего картинку в зеркале нанимателя и, скривившись, выбросил из головы все лишние мысли. Посадка "кита" в чистом поле - не та задача, которую можно выполнить с закрытыми глазами.
   Но не успел он отдать команду, как тишину на мостике разорвал звонок машинного телеграфа.
   - Конденсатор вышел из строя... Двигатели... встали. - Кажется, "дед" решил не дожидаться, пока с него потребуют доклад. Вот только почему у него такой испуганный голос? Поломка машин - ещё не конец света! Гельмут нахмурился. - Капитан, вы слышите?!
   - Вадим, здесь первый помощник. В чём дело?
   - Нагревательные трубки, Гельмут... Их просто разорвало. Понимаешь?!
   - И что? Это повод для паники? - спросил помощник, недоумённо глянув на мгновенно побледневшего капитана "кита", успевшего вернуться на мостик, едва заслышав первые слова главмеха.
   В ответ "дед" грязно выматерился на смеси венедского, русского и хохдойче, что в ходу у приморских жителей Венда, и, лишь отведя душу, объяснил для "тупых белоперчатных идиотов":
   - Это значит, что энергия резко ушла. Настолько резко, что трубки практически моментально охладились и их разорвало к чертям собачьим! "Эффект маятника" во всей красе. Силовой шторм, помощник!!!
   Гросс обвёл недоуменным взглядом резко побледневших офицеров "кита".
   - Команде закрепиться по-штормовому, открыть клапаны, сброс высоты! - затараторил Гельмут... и в этот момент где-то над мостиком раздался душераздирающий стон, скрежет и сразу за ним оглушительный хлопок.
  

* * *

   Оп... кажется, мы меняем курс? Замечательно, значит, они заметили уплывающие шлюпки. А что у нас с наблюдателями? Так... верхний пост мне ничем не грозит... нижний? Сто процентов, будет отслеживать места падения шлюпок... ну и канонирским постам тоже сейчас не до меня. Значит... значит, пора. Активированные рунные цепи на моём теле отозвались накатывающим теплом, я повёл плечами и принялся забираться вверх по внешней стороне купола, цепляясь за скобы. Если бы не рунескрипты, мне бы ни за что не удалось вытворить этот фокус с таким грузом за спиной, как бессознательное тело Хельги. А так ничего, ползу...
   Добравшись до самой широкой средней части купола, вдоль которой был проложен довольно шаткий мостик, я уселся на него, чтобы немного отдышаться и поправить маску, которую так и норовил сорвать с меня ревущий вокруг "кита" холодный ветер. Воздух и руны, конечно, штука замечательная, но взбираться по этим скользким скобам с грузом за спиной было просто неудобно!
   Наблюдая за расстрелом шлюпок, я только мысленно погладил себя по голове. Вот чего-чего, а попасть под подобный свинцовый дождь точно не хотелось.
   Немного отдохнув и полюбовавшись зрелищем, я вздохнул и поднялся на ноги. Времени становится всё меньше, а значит, мне следует поторопиться.
   Я наконец добрался до нужного мне места в хвостовой части купола, и, надо признаться, это было не проще, чем ползти по "пузырю" с Хельгой за спиной.
   Покрутив головой и заметив, как "кит" разносит в хлам очередную шлюпку, я вдруг представил себе, что было бы, поддайся я на уговоры дочери дядьки Мирона, и... не удержался от прощального подарка герру Гроссу. Было ли мне жалко команду "Солнца Велиграда"? Было... немного. Вряд ли они виноваты в том, что хозяин "кита" сдал их ради интересов людей Круппа.
   Но в конце концов, не я начал эту войну, а оставлять за спиной разъярённого Гросса я не мог. Не имел права. Ну и... кроме того, шлюпки ведь не единственное средство спасения, не так ли? Вот и у нас с Хельгой парашют имеется... Да и в конце концов, неужели эти ребята не понимали, что стреляют по живым людям, не сделавшим им ровным счётом ни-че-го... ну, по одному человеку... по красивой и безобидной девушке, между прочим. Нет, ну она, конечно, не подарок, но это же не повод отправлять её на тот свет, правильно? Вот и пусть теперь не жалуются.
   Поднявшись на ноги, я взглянул на, кажется, отвесно поднимающуюся надо мной стену купола и, ухмыльнувшись, "открыл клапаны". Сделал то, чего до сих пор старательно избегал. Рунные цепи на моём теле, до недавнего времени запитывавшиеся только от моего внутреннего "генератора", получили доступ к мировой энергии...
   Трехтысячник, говорите? А что вы скажете о восемнадцати тысячах рун?
  

Глава 3. А она как ё-ёо...

  
   Язвить его в мартышкино дышло! Это что было-то, а? Это, вообще, как?!
   Оттолкнувшись от неистово заскрипевшего "кита", я прыгнул в пустоту и, положившись на послушно принявшую меня стихию, оглянулся на дирижабль. Учитывая, что во время прыжка вертикальная скорость была близка к нулю, стихия легко поддержала моё тело в парении, так что уже через несколько секунд я мог наблюдать дрожащий, словно живой, корабль, жалобно стонущий в небесной тишине всеми своими бимсами и шпангоутами. Секунда-другая, и пошедший волнами огромный купол, на миг встопорщившись взломанной обшивкой, с чудовищным грохотом сложился сам в себя, чтобы под моим изумлённым взглядом смятым комком устремиться вниз. У меня едва хватило сил удержаться на месте, когда воздух стремительно заполнил прежде пустой объём купола "кита".
   На такое я не рассчитывал... Хотя должен был, по идее. До меня просто поздно дошло, что дирижабли типа "Аквилон" - однообъёмные. То есть вместо того, чтобы оборвать питание рунескриптов двигателя и конденсатора, ради чего, собственно, и пробирался именно к этой части дирижабля... ну и рвануть защиту пары секций купола, само собой, я, врубив свой "пылесос", оставил без подпитки весь купол дирижабля целиком! Он и сложился...
   Хм, кажется, из меня получился неплохой китобой, а? Вот только трофеи жалко... потенциальные. После такой диверсии в трюмах вряд ли останется хоть что-то целое...
   Словно в подтверждение этой мысли, внизу поднялся высокий султан пыли и дыма, и следом накатил грохот - это дирижабль достиг земли. А у меня в ушах всё сильнее начал свистеть ветер... значит, пора обеспокоиться своим положением. Воздух, конечно, штука замечательная, но, учитывая мои силы, долго поддерживать парение я не смогу. Силёнок не хватит.
   И тут есть два варианта... Либо идти на снижение прямо сейчас, приземлившись в опасной близости от погасшего "Солнца Велиграда", что в такой густонаселённой области, как Северная Италия, гарантирует нам с Хельгой ненужные вопросы и подозрения, или... или открывать парашют и пытаться увести эту круглую дуру подальше от места падения "кита". Второй вариант хоть и сложнее в воплощении, но проще в последствиях.
   Проще, потому как вопросов о "ките" можно будет не опасаться, если при посадке не спалиться, а сложнее, потому как с круглым куполом я ни в той жизни, ни в этой не прыгал. Точнее, тут я вообще с парашютом не прыгал, только пару теоретических наставлений от боцмана получил: "Это надеваешь, это подтягиваешь, закрепляешь, маску на морду и вперёд. Через пять секунд дёрнешь вот эту хреновину. Если не откроется, ткнёшь эту ерундовину, ну а если и это не сработает... молись".
   Весьма познавательно и информативно... но хоть систему рассмотрел и разобрался с толком. А там у меня было восемь прыжков с "крылом"... немного, да и то родственнички запретили: во избежание несчастных случаев. Ну да, скорее им моя счастливая физиономия после прыжков не понравилась. Особенно после того, как увидели запись моих "покатушек" на воздушных потоках... твари.
   Помотав головой, прогоняя из неё непрошеные воспоминания, я огляделся по сторонам и, "прощупав" в Эфире всё ещё пребывающую без сознания Хельгу, тихо сопящую клапаном спасбаллона, чуть отпустил стихию. Секунда-другая... есть скорость... Я потянул шнур. Хлопок, рывок... и вновь тишина вместо свиста в ушах... и небо!
   Сейчас, когда я немного успокоился, ко мне вернулся тот восторг, что я испытывал там, паря под "крылом". Тишина и простор захватили всё внимание, так что даже боль и жжение в теле, оставшиеся напоминанием о моей выходке с полной активацией рунных цепей, ушли куда-то на второй план. Я ле-чу-у-у!!!
   Послушный воле, словно собачка, ветер несёт неуклюжий круглый купол вперёд, почти без снижения... А внизу только поля и рощи.
   Заметив нитку дороги, вьющуюся меж холмами, я спохватился и, разочарованно вздохнув, пошёл на снижение. Вроде бы внизу никого не видно, и до места падения "Солнца Велиграда" не меньше десятка километров, но... лучше бы не рисковать, обращая на себя внимание возможных свидетелей. Хм... Опомнился, называется.
   С другой стороны, иных вариантов и не было. Всё равно от места катастрофы необходимо было убраться как можно дальше.
   Не будь у меня поддержки Воздуха, посадка стала бы немалой проблемой. С бесчувственным-то телом Хельги за спиной... Но вышло идеально. Я приземлился в нескольких сотнях метров от дороги, за холмом, рядом с небольшой рощицей. Ветер послушно погасил купол, и я принялся отстёгивать систему. Отделавшись от груза, я собрал вытянувшийся на траве купол в ворох и уложил на него девушку.
   Устроив "сестрицу" поудобнее, я огляделся по сторонам и зашипел от боли, всё-таки достучавшейся до моего накачанного адреналином организма. А расслабляться нельзя. Близится вечер, и надо будить девушку. Будем решать, останемся ли мы здесь до утра или попробуем добраться до деревни, белёные стены домов которой я видел во время снижения... но идти придётся далековато.
   Ладно, пора будить Хельгу. А это не так просто, поскольку для усыпления я использовал одну из техник отца... того отца. Чудо, что она вообще сработала, но тут можно сказать спасибо тому факту, что этот приём требует тактильного контакта с объектом. Учитывая общую "вязкость" здешней мировой энергии, без прикосновения мне вряд ли удалось бы так легко отключить Хельгу. И теперь чудо придётся повторить... в обратном порядке, так сказать. Ладно, хорош тянуть время! За дело.
  

* * *

   Хельга выплывала из сна медленно, будто поднимаясь со дна глубокого озера к свету. Открыв глаза, девушка несколько секунд вглядывалась в темнеющее небо над головой и, лишь услышав шорох где-то неподалёку, вздрогнув, резко села на ворохе какой-то ткани. Огляделась по сторонам и наткнулась на изучающий взгляд Кирилла.
   - Очнулась? - улыбнулся он.
   Хельга кивнула и, нахмурившись, попыталась вспомнить, как она здесь оказалась. Кстати... а где это "здесь"?
   Покрутив головой, девушка обнаружила, что сидит на чём-то сильно напоминающем парашютный шёлк, расстеленный на опушке небольшой рощицы, а с другой стороны простирается одуряюще пахнущее разнотравьем поле - это в начале октября! А за ним темнеют холмы. Вот только вся эта пастораль не давала ответа на вопрос о том, как они здесь оказались.
   - Где мы? И как сюда попали? - Хельга решила обратиться к своему спутнику, деловито распутывающему стропы парашюта.
   - Хм... если не ошибаюсь, то сейчас мы находимся в Северной Италии, где-то на полпути из Милана в Венецию. - Кирилл на миг замялся. - Точнее сказать не могу, уж извини. Указателей мне по дороге не попадалось. В небе с ними негусто, сама знаешь. А насчёт твоего второго вопроса...
   - Да-а? - поторопила замолчавшего спутника Хельга, почувствовав неладное.
   - Хм... в общем, пришлось воспользоваться парашютом, - выдохнул Кирилл.
   - Ты... ты меня ударил! - Девушка вдруг вспомнила момент перед своим "отключением".
   - Я. Тебя. Не. Бил, - резко и отрывисто, с явным и искренним возмущением возразил Кирилл, вскочив с места. Сделал пару шагов в одну сторону, потом в другую, успокаиваясь, и тихо, но быстро заговорил: - Уходить на шлюпке было очень опасно. Я решил их сбросить, чтобы отвлечь внимание наблюдателей, и, пока те сосредоточены на шлюпках, незаметно уйти прыжком с парашютом. Ты бы отказалась прыгать, а времени на пререкания не было совершенно, в любой момент вахтенного могли хватиться. Именно поэтому я предельно аккуратно тебя усыпил. Слышишь? Усыпил, а не ударил. И оказался прав. Ни одна из шлюпок не дошла до земли... целиком. Их просто изрешетили из скорострельных пушек. Зато это дало нам возможность незаметно уйти с парашютом...
   - Просто расстреляли? - изумилась Хельга. Несмотря на пребывание в плену, она и подумать не могла, что её жизнь в глазах захватчиков стоила не больше выпущенных по шлюпкам снарядов.
   - Угу. - Кирилл кивнул и вдруг усмехнулся. - А знаешь, что самое интересное?
   Хельга удивлённо воззрилась на него.
   - Едва мы приземлились, у этого чёртова "Солнца" сложился купол. На землю рухнул только железный ком. Уж не знаю, что вызвало отказ купольных рунескриптов, но... нам повезло, не находишь?
   - Силовой шторм. Единственное, что могло нарушить работу рун, - отстранённо произнесла Хельга. У неё в голове не укладывалось, что она оказалась так близко к смерти.
   Силовой шторм... слышал я краем уха о таком. Боцман упоминал, но в подробности не вдавался. Лишь сказал, что при первых признаках этого явления любому дирижаблю следует открывать клапаны купола и насосы на полную, чтобы как можно быстрее наполнить объём воздухом и как можно резче уходить вниз. Тогда, дескать, есть шанс, что "кит" более или менее безопасно приземлится. Иначе да... отказ рунескриптов приведёт к схлопыванию купола, ну а результат такой аварии я имел возможность наблюдать своими глазами. И это, кстати, единственная причина, по которой купол вообще может схлопнуться... ну за исключением столкновения двух дирижаблей. Другие причины схлопывания не известны. Даже диверсия на борту дирижабля, оказывается, не может привести к такому результату. Что, разумеется, только радует. Меньше подозрений у следствия, больше возможностей для нас.
   Информацию о том, что такое этот самый силовой шторм, я получил от Хельги. Ну надо же было о чём-то говорить, пока мы плелись по пыльной, утрамбованной до каменного состояния дороге? Ночевать под открытым небом она отказалась наотрез, так что пришлось сворачивать парашют, укладывать его обратно в ранец и, закинув на спину, отправляться в путь.
   - Зачем тебе эта тяжесть, Кирилл? - поинтересовалась Хельга.
   - На случай если не успеем добраться до жилья засветло. Или ты предпочитаешь ночевать на голой земле? - фыркнул я в ответ.
   Дочь Завидича покачала головой, но возражать не стала. Зато решила проявить беспокойство. Искреннее, что не могло не радовать.
   - Тебе не будет тяжело, Кирилл? - спросила она, когда я нацепил на спину ранец. - Всё-таки двадцать килограммов, не шутки.
   Я потёр затылок, по которому хлестанула связка строп, притороченная мною поверх ранца, и улыбнулся.
   - Сестрёнка, я тебя на своей спине добрых пять километров протащил, а ты всё-таки побольше двадцати килограммов весишь. Так что уж с одним ранцем-то я точно управлюсь.
   - А... зачем? Можно же было где-то поблизости устроиться? - не поняла она.
   - Хельга... ну подумай немного! - вздохнул я. - Я сильно сомневаюсь, что падение дирижабля прошло незамеченным на земле. Здесь же довольно много всяких деревень и ферм. Так что сейчас на месте катастрофы наверняка куча народу. Нужно нам их внимание?
   - Хм, ты прав. Извини... И спасибо, Кирилл, - после небольшой паузы произнесла дочка дядьки Мирона. Я удивлённо на неё взглянул, и она пояснила: - Спасибо за то, что вытащил из этой передряги.
   - Ой, Хельга, не говори "гоп", пока не перепрыгнешь, - покачал я головой. - Вот доберёмся до "Феникса" или хотя бы до Святослава Георгиевича с его "Резвым", тогда и благодарности будут... и головомойка.
   - Головомойка? - недоуменно переспросила она, и я замялся.
   - Ну да... я же фактически выпнул "Резвого" вместе с Ветровым из ангара.
   - Рассказывай! - потребовала Хельга, и я, пожав плечами, принялся рассказывать ей предысторию моего визита на "Солнце Велиграда". Разве что о трупах подчинённых Гросса умолчал. Сомневаюсь, что ей понравилась бы эта часть рассказа.
   Хельга слушала молча, сосредоточенно и внимательно. И лишь когда я закончил говорить, она слабо улыбнулась.
   - Ты поступил правильно, Кирилл... хотя Ветров за этот поступок по головке тебя точно не погладит. Но я... я рада, что ты сделал то, что сделал. Сомневаюсь, что Святославу Георгиевичу удалось бы пробраться на "Солнце Велиграда", да и по тем переходам он вряд ли смог бы пройти... Их, вообще, досконально только наземные ремонтные команды на верфях знают, - под тихий звук наших шагов проговорила она и, коснувшись моего плеча ладонью, кивнула. - Я постараюсь замолвить за тебя словечко перед капитаном, когда буду подавать рапорт.
   - Не надо, - качнул головой я, покосившись на шагающую рядом со мной девушку. - Просто опиши всё как было с твоей точки зрения. А если будешь пытаться меня выгородить, только произведёшь плохое впечатление.
   - Отказываешься от помощи, братик? - Хельга, кажется немного отошедшая от перипетий этого долгого дня, впервые открыто улыбнулась.
   - Не от помощи... сестрёнка. От протекции. Мы оба будем выглядеть некрасиво, если ты станешь за меня заступаться перед капитаном. Я буду похож на нашкодившего ребенка, а сам Гюрятинич может усмотреть в твоих попытках мне помочь сомнение в его беспристрастности, а следовательно и в его авторитете. И это будет очень плохо... Так или иначе, за свои действия я всё равно получу взыскание. Вопрос лишь в том, каким оно будет. Если Гюрятинич разберётся в этом деле как должно, то наказание будет формальным, а если нет и Ветров настоит на прекращении моего контракта, как это следует из буквы устава, то... в любом случае служить под началом такой неблагодарной скотины я не стал бы.
   - Да вы гордец, сударь мой, - рассмеялась Хельга, но тут же посерьёзнела. - Ты прав. Могу только сказать, что, если Во... Владимир Игоревич не пожелает как следует разобраться в этом деле, моё мнение о нём изменится в худшую сторону.
   - Женщины... коварство - ваше имя, - вздохнул я, даже не пытаясь стереть с лица улыбку.
   - Эй, мудрец мелкий, я могу обещать, что не стану тебя выгораживать, но это не значит, что я не могу демонстрировать окружающим своё отношение к их действиям! - Хельга шутливо ткнула меня кулачком в плечо.
   - Именно об этом я и говорю. Своё всегда возьмёте, не мытьём так катаньем! Думаю, твоё презрение станет адовым наказанием для Гюрятинича.
   - Кирилл! - возмущённо воскликнула Хельга, но в глазах её блеснули смешинки.
   - Молчу-молчу... - В деланом страхе я зажал себе рот ладонью.
   Некоторое время мы действительно молча мерили шагами дорогу в длину, а потом я вспомнил слова Хельги о силовом шторме и решил расспросить её.
   - Хм, знаешь, мне не так много известно о природе этого явления. Да и вообще, есть множество теорий о его происхождении... многие из которых друг другу противоречат...
   - Но ведь есть же какие-то наблюдения... записи... - удивился я.
   - Разумеется, - кивнула моя спутница, вглядываясь в сгущающиеся сумерки и инстинктивно сокращая расстояние между нами. - Известны даже некоторые закономерности... например, силовые шторма никогда не случаются на земле. Только в воздухе. Во-вторых, наибольшее их количество наблюдается в районах вулканической активности, так что можно предположить, что эти явления прямо связаны между собой.
   - А что они вообще собой представляют?
   - Силовые шторма?
   - Ну не извержения вулкана же...
   - Хм... язвишь, мелкий, - фыркнула Хельга.
   В ответ я только руками развёл. Ничего, мол, не могу с собой поделать. Да и не хочу, если честно. Мне уже давно не выпадало случая вот так вот запросто поболтать с кем-то... по-дружески, что ли... или по-родственному? С дядькой Мироном разве что, но это совсем другое. Он всё равно относится ко мне как старший к младшему. Да, с уважением, и да, он искренне ко мне расположен... и тем не менее это не то. А вот с Хельгой, очевидно забывшей свой снобизм и ханжество на "Солнце Велиграда" и снова превратившейся в когда-то хорошо знакомую мне весёлую девчонку, получилось... и я не хочу терять это.
   - Кирилл, ты вообще меня слышишь или нет? - Голос Хельги ворвался в мои уши, и от неожиданности я остановился.
   - Извини, задумался...
   - Я заметила. - Девушка покачала головой. - Распинаюсь тут перед ним, а он и в ус не дует. Мужч... мальчишки, все вы одинаковые.
   - Уж какие есть. Прошу прощения от имени всего мужского населения Земли, - откликнулся я.
   - Принимается, - с комичной горделивостью бросила Хельга, и мы рассмеялись.
   - Так всё-таки, что там с этими штормами? - поинтересовался я.
   - Хм... ладно, так и быть, повторю для тех, кто в бронепоезде... По сути, силовой шторм, или шквал, это мигрирующая область, в которой слишком мало энергии, чтобы её хватило на поддержание работы рунескриптов дирижабля. Шторм может быть разной мощности. Если область такой "разреженности" мала, её называют шквалом, и она не столь опасна, как более протяжённые шторма. Её можно проскочить на инерции. Кроме того, шторма непостоянны, они могут рассеяться почти сразу после возникновения, а могут продержаться несколько дней или недель, дрейфуя в открытом небе. Ой... кажется, пришли. - Хельга остановилась, и в наступивших сумерках я разглядел мигающие в отдалении огоньки. Деревня...
  
  
  

Глава 4. Страны разные, нравы те же...

  
   После недолгого размышления и чуть более долгого спора ранец с парашютом мы решили припрятать... ну как припрятать? Замаскировать. О том, чтобы выкинуть девяносто квадратных метров качественного парашютного шёлка, и речи быть не могло. Мне такое расточительство было совсем не по душе.
   - Кирилл, брось ты этот хлам, обойдёмся без него! - Хельга даже ногой притопнула от возмущения. - Вон деревня, там люди, гостиница, нормальная постель... Ну зачем тебе этот чёртов парашют?! 
   - Надо, - отрезал я.
   - Зачем? - не менее упрямо повторила моя спутница.
   Пришлось объяснять.
   - Хельга, сестрёнка... Сколько у тебя денег?
   Девушка хлопнула ресницами и, откинув короткую полу своей куртки, извлекла из-под неё небольшой кошелёк. На подсчёт наличности под моим изрядно удивлённым взглядом у неё ушло меньше минуты. Впрочем, я довольно быстро спохватился. Ну да, на хрена Гроссу её наличность? Не удивлюсь, если у неё и документы при себе остались...
   - Червонец, шестнадцать лир и сорок чентезимо... - заключила она, гордо тряхнув кулачком с зажатыми в нём монетами.
   - Замечательно, - кивнул я. - А у меня две гривны, четыре лиры и двадцать два чентезимо. И всё. Как ты думаешь, нам хватит этих денег, чтобы дожить до встречи с Ветровым?
   - Хочешь сказать, дюжины гривен и двадцати лир нам не хватит? - удивилась Хельга.
   - А ты собираешься расплачиваться русскими гривнами в этой деревне? - вопросом на вопрос ответил я.
   - А что такого? - пожала плечами девушка, тем самым вызвав у меня глубокий вздох.
   - Хельга... сейчас все окрестности на ушах стоят из-за падения дирижабля. Ни на секунду не сомневаюсь, что на месте катастрофы уже работают местные власти и полиция. Учитывая расстрел шлюпок, устроенный "китом", всяческих дознавателей и следователей вокруг бывшего "Солнца Велиграда" должно быть немерено. И как ты думаешь, какой вывод они сделают из этой стрельбы?
   - Что "кит" пытался кого-то уничтожить... - Хельга хмыкнула и развела руками. - Извини, Кирилл, этот факт у меня просто вылетел из головы. Я-то большую часть действа проспала... не без твоей помощи.
   Ну да, теперь я ещё и виноват, получается. Ох уж эти девчонки... Ладно, пропустим.
   - Именно. Пытался уничтожить неких беглецов. И не факт, что какой-нибудь глазастый и очень мечтательный крестьянин не углядел в небе купол парашюта. И не нужно быть гением, чтобы связать эти два факта. Так вот, на месте властей я бы обязательно постарался оповестить старост окрестных деревень, или как они тут называются, о возможном появлении чужака, с рекомендацией задержать такую личность для беседы с дознавателями. В свете этого попытка расплатиться русскими гривнами будет выглядеть как прямое приглашение к задержанию, согласись.
   - Я поняла, Кирилл. Не дура всё-таки, - вздохнула Хельга и, заметив мой взгляд, прищурилась. - Что? Будешь утверждать обратное?
   - Не буду, - ухмыльнулся я и уже значительно тише добавил: - Некоторые мысли лучше держать при себе.
   - Кирилл!
   - Да-да?
   - Поганец мелкий, - со вздохом констатировала Хельга.
   - Эй, приличной девушке не пристало так выражаться!
   - Приличные девушки не летают в обнимку с мелкими поганцами на парашютах, - откликнулась она. - Кстати о парашютах. Как наша денежная проблема может быть связана с этим куском ткани и верёвок?
   - Хм... Хельга, знаешь, сколько стоит парашют в Меллинге? - поинтересовался я, оставив перепалку. Дочка дядьки Мирона пожала плечами. - Четыреста - пятьсот марок... германских, само собой.
   - Ну да, расплата гривнами нас выдаст, а продажа парашюта не привлечёт никакого внимания, - фыркнула Хельга.
   - Во-первых, не самого парашюта, а только ткани, - уточнил я, пропуская колкость мимо ушей. - За неё одну можно выручить марок двести... то есть примерно сто лир. А во-вторых, я не предлагаю продавать её здесь. Уж на пару билетов в дилижансе или на поезде, если, конечно, тут есть станция, у нас местных денег должно хватить. Доберёмся до города побольше, там и парашют продадим, и гривны на лиры поменяем без всякой опаски.
   - Толково, - наконец согласилась Хельга... и нахмурилась. - Подожди, но если ты прав насчёт дознавателей, то станция, да и дилижанс наверняка уже под наблюдением.
   - Вполне возможно, - кивнул я. - Но это ещё нужно проверить, согласись? Да и не забывай, если кого-то и будут искать, то одного чужака, а не парня и девушку. Не так ли?
   - Ну... - Хельга покосилась на призывно мигающие огоньки деревни, на ранец... и желание ночевать в тёплой постели победило. - Ты прав. Идём... Только обойдём деревню по дуге. Ну чтоб войти с противоположной стороны. Меньше подозрений будет...
   - Согласен. А перед этим, чтоб не светить парашютом, превратим ранец в саквояж. Благо ручка у него имеется. - Я ткнул пальцем в металлическое кольцо держателя, на котором ранец крепился в шкафчике для спаснаборов.
   На маскировку ранца ушло не так много времени. Мы поступили просто и незатейливо, выкорчевав из него бессмысленно усложнённый механизм выброса и ободрав тканную обшивку, в результате чего парашютная система из спасательного набора превратилась в стальной саквояж с металлической ручкой. Вполне себе стильная вещица, в которую мы утрамбовали болтающиеся стропы и плечевые ремни к парашюту, на всякий случай... и туда же отправилась и сумка из-под спаснабора, с уже во второй раз уведёнными мною у Гросса шкатулками. А наши собственные маски и спасбаллоны я прикопал ещё в той рощице, где мы с Хельгой приземлились.
   М-да, лучше бы я проделал все эти операции непосредственно перед входом в деревню... Ломиться в наступающей темноте по пересечённой местности, огибая селение, оказавшееся не таким уж маленьким между прочим, да с неудобным саквояжем в руке вместо ранца за спиной, было не самой лучшей идеей. Спасало только до сих пор действующее рунное укрепление тела... это при том, что я давно перекрыл даже естественную поддержку цепей за счёт внутренней энергии. Очевидно, так сказывается недавний "пережор", и это несмотря на то, что большую часть пропущенной через рунные цепи мировой энергии, едва не разорвавшей меня будто перекачанный воздушный шарик, я благополучно слил в шкатулки!
   В общем, к деревеньке вышли не злые парашютисты-диверсанты, а вполне себе презентабельная молодая девушка со своим младшим братом... немым. Ибо итальянским я не владею, а говорить на немецком или русском мы посчитали идеей не лучшей, чем попытка продать здесь парашют или расплачиваться гривнами. Кто знает, до чего может довести полицейских профессиональный долг и чрезмерное рвение? Особенно если их должным образом простимулировать? Глядишь, и до этой деревеньки доберутся. А учитывая особенности последних событий, я предполагал, что количество возможных интересантов с хрустящими стимуляторами в кошельках несколько отлично от нуля. И Хельга со мной согласилась.
   Правда, наша одежда была изрядно помятой, но тут уж ничего поделать нельзя... по крайней мере так, чтобы у Хельги не появились ко мне неудобные вопросы. Хотя выгладить вещи разогретыми воздушными линзами можно было бы в два счёта.
   К нашему удивлению и удовольствию, то, что издали мы приняли за деревню, на поверку оказалось маленьким разноцветным городком у реки, с собственной железнодорожной станцией, парой древних церквей и даже небольшим палаццо на центральной площади, стоящим аккурат напротив здания городской управы.
   Но самым большим нашим везением оказался праздник, царивший на улицах Манербио. Благодаря суете и куче народу на наше прибытие никто не обратил никакого внимания. Так что мы без помех прошли до самого центра города и после недолгих блужданий отыскали гостиницу, расположившуюся недалеко от церкви Святого Лаврентия, где сегодня венчался наследник дома Ольдофреди, в честь чего, собственно, город и гуляет.
   Об этом мне рассказала Хельга, почерпнув сведения из болтовни хозяйки гостиницы, бойкой полненькой женщины с замашками всеобщей тётушки, выстреливающей по тысяче слов в минуту. Не прекращая молоть языком, она провела нас в мансарду и, гордо продемонстрировав небольшой номер на две спальни под скошенной крышей, торжественно вручила Хельге огромный ключ, после чего, сочувственно мне улыбнувшись, потрепала по волосам и исчезла... И слава богу, а то у меня от этой тараторки уже голова начала болеть!
   После ужина в небольшом и уютном гостиничном ресторанчике мы с Хельгой усталые, но сытые и довольные разбрелись по своим комнатам.
   Вот только выспаться, как того требовал вымотавшийся за этот долгий день организм, мне не удалось. Притаившаяся где-то на периферии боль от пропущенной через рунные цепи и тело энергии выбрала именно это время для того, чтобы напомнить о себе. Сначала свело судорогой ноги и руки, а через несколько секунд я понял, что не в силах пошевелиться. Оставалось только лежать и скрипеть зубами от выворачивающей суставы боли, волнами прокатывающейся по телу.
   Зря я всё-таки так напрягся. Не стал бы сознательно увеличивать тягу энергии, глядишь, сейчас спал бы спокойно... или драпал во все лопатки с Хельгой на горбу от людей Гросса, хм... Нет, лучше уж потерпеть эту боль. Надеюсь, к утру пройдёт.
   Утро действительно принесло облегчение и... зверское желание заснуть, что, в принципе, было вполне ожидаемым. Именно поэтому, позавтракав в компании отвратительно довольной и выспавшейся Хельги, я наотрез отказался от предложенной ею прогулки по городу и, вернувшись в номер, завалился спать, чтобы проснуться, когда за окном уже наступили сумерки. Долго, да. Зато проснулся я отдохнувшим и полным сил, а от недавней боли не осталось и следа!
   - Не знала, что ты такой соня, Кирилл, - усмехнулась Хельга, когда я, выбравшись из постели и приняв душ, выскочил в маленькую гостиную нашего номера, где с трудом поместилась пара кресел и небольшой журнальный столик.
   - Угум. - Я зевнул. - Телеграмму отбила?
   - А как же. В Верону, Падую и Венецию до востребования для Святослава Георгиевича и на "Феникс" для Владимира. Думаю, наш телеграфист здорово удивился, получив сообщение на итальянском.
   - А что с билетами на поезд или дилижанс? - поинтересовался я.
   Хельга покачала головой.
   - Я не рискнула идти на станцию в одиночку, а сейчас уже поздно. Так что сходим завтра с утра, вдвоём.
   - Согласен, так будет лучше, - кивнул я и, услышав, как заурчало в желудке, спросил: - Ты уже поужинала?
   - Нет, ждала, когда ты проснёшься. - Помедлив, Хельга договорила: - Сегодня за обедом в гостиничном ресторане я видела какого-то полицейского... и знаешь, он явно мной заинтересовался.
   - Хм? Не вижу проблемы, - ухмыльнулся я и тут же был награжден уничижительным взглядом.
   Впрочем, дальше этого дело не зашло, и Хельга продолжила как ни в чём не бывало:
   - Из беседы с синьорой Папетти, владелицей гостиницы, я узнала, что этот полицейский, капитан Сантини, частый гость в её ресторане.
   - Понятно... - Я кивнул. - Что ж, тогда идём ужинать, заодно продемонстрируем господину капитану, что у тебя уже есть кавалер...
   - Кирилл... - вздохнула Хельга.
   - Да шучу я, шучу. Идём уже, пока я в голодный обморок не рухнул.
   Хозяйка гостиницы подошла к нашему столику, когда мы с Хельгой как раз расправлялись с десертом. Выпечка у синьоры Папетти оказалась просто бесподобной, что я и попытался показать молчаливой пантомимой, помня о своей "немоте". Хозяйка, явно поняв мои выкрутасы, довольно улыбнулась и, протянув Хельге небольшой продолговатый конверт, затараторила с бешеной скоростью. Интересно, это от Гюрятинича или от Ветрова?
   Но на этом сюрпризы не закончились. Не успели мы подняться в номер и распечатать доставленный с почты конверт, как раздался стук в дверь.
   Окинув взглядом стоящего на пороге подтянутого невысокого мужчину в тёмно-синем костюме-тройке и франтоватой белоснежной шляпе, я посторонился, пропуская его в комнату. Может быть, итальянского я и не знаю, но расслышать в речи гостя слова "капитан" и "Сантини" это ничуть не помешало.
   Капитан попытался было о чём-то меня спросить, но Хельга в два слова объяснила ему всю бессмысленность попытки... ну, я так думаю. По крайней мере, с этого момента Сантини больше не пытался со мной заговорить.
   Беспокойство? Хм, я не чувствовал никакой угрозы от нашего гостя, да и в эмоциях его не было ничего, что могло меня насторожить. Я невеликий эмпат, но кроме вполне понятного, хотя и несколько гипертрофированного мужского интереса, проявляемого Сантини к Хельге, не ощущал от него никаких эмоций, что могли бы насторожить. Ни азарта охотника, ни подозрений...
   Именно поэтому, понаблюдав несколько минут за разговором капитана и моей спутницы, я потихоньку забрал со столика конверт и удалился к себе в комнату. Интересно же, что там написано!
   Но меня ждал форменный облом. Телеграмма пришла из Падуи от Ветрова, но это я понял только по первому и последнему словам. Остальные оказались абсолютно непонятными... чёртов итальянский!
   От бестолкового рассматривания листка бумаги с вензелями почты и печатным текстом меня отвлёк вскрик Хельги...
   Я нахмурился и, аккуратно приоткрыв дверь, выглянул в образовавшуюся щель. Увиденное в гостиной мне очень не понравилось.
   Хельга стояла в углу комнаты и затравленно смотрела на улыбающегося капитана, застывшего в шаге от нее. Слишком близко стоит... слишком нагло ухмыляется.
   Последние сомнения пропали, когда Сантини потянул руки к Хельге... чтобы в следующую секунду замереть на месте, услышав характерный звук передёрнутого затвора моего пистолета.
   Медленно обернувшись, он уставился на ствол, и улыбка сползла с его лица. Дёрнув рукой, сжимающей оружие, я заставил капитана отойти в сторону, и, едва путь оказался свободен, Хельга почти моментально очутилась за моей спиной.
   Боком протиснувшись мимо нас по стеночке, Сантини подхватил с кресла свою шляпу и, уже положив ладонь на дверную ручку, что-то сдавленно прошипел. Зря...
  

* * *

   Хельга пыталась объяснить своему спутнику, что ей очень не понравился человек, которого владелица гостиницы назвала капитаном Сантини. Холёный, с липким взглядом... брр... Но Кирилл не понял, свёл всё к шутке... А теперь и вовсе оставил её наедине с нагрянувшим в гости полицейским.
   Настырный капитан попытался обнять её за талию, и Хельга, вскрикнув, отпрыгнула в сторону.
   - Ну и что ты кричишь? Твой убогий братец тебя всё равно не услышит, а за пределы номера ни один звук не вырвется. - Сантини с ухмылкой продемонстрировал девушке небольшую коробочку полицейской глушилки. - Будешь хорошей девочкой, и мы ре...
   Свою фразу капитан не закончил, услышав характерный звук пистолетного затвора. Улыбка медленно сползла с его лица, и он очень осторожно обернулся, чтобы наткнуться на взгляд юноши, холодный и пустой. Будто не один, а три ствола смотрят прямо в душу. Без гнева и ярости, для них, капитан лишь цель в тире. И давление...
   Хельгу оно задело только краешком, словно обдав ледяным крошевом, а вот Сантини резко вспотел, словно заворожённый глядя в пустые глаза мальчишки, и пальцы, только что тянувшиеся к сестре этого... убийцы, заходили ходуном. Капитан нервно облизнул тонко очерченные губы и подался назад. А Хельга сама не поняла, как оказалась за спиной Кирилла.
   Повинуясь молчаливому приказу парнишки с пистолетом, Сантини медленно направился к двери. Вот растерянный взгляд капитана наткнулся на лежащую на кресле шляпу... скользнул в сторону Кирилла... Ствол разрешающе качнулся, и дрожащая рука итальянца, схватив головной убор, тут же нахлобучила его на голову. Шаг, другой... ладонь легла на дверную ручку...
   Оказавшись у двери, капитан явно почувствовал себя увереннее. Бросил взгляд на Хельгу.
   - Ничего-ничего... утром уже будешь в камере. Там иначе поговорим... шлюха. - Фразу он договаривал, уже открыв дверь и сделав шаг за порог.
   Хельга охнула, а в следующий миг Кирилл буквально исчез из виду... и тело так и не успевшего выскочить за дверь капитана, влетев в номер, с грохотом обрушилось на журнальный столик. Голова Сантини дёрнулась от быстрого, слишком быстрого удара, и взор капитана погас.
   - Я, конечно, итальянского не знаю, но "путана маладетто" в переводе, по-моему, не нуждается, - ощерившись, проговорил Кирилл под недоуменным взглядом Хельги.
  

Глава 5. Кусачий груз

  
   А вот не надо было путать немого с глухим... одно другое не подразумевает, между прочим.
   - И что теперь? - Нервно передёрнув плечами, Хельга перевела взгляд с валяющегося на обломках журнального столика офицера на меня.
   - Для начала обыщем нашего гостя, - предложил я. Честно говоря, произошедшее было мне и самому не по нраву, но... что сделано, то сделано. А когда Хельга перевела мне целиком последнюю фразу Сантини, пришло понимание, что я поступил абсолютно верно. По крайней мере, на мой взгляд.
   Уж не знаю, как этот капитан опознал в нас гостей города, а иных оснований для его выходки я не видел, но то, чем могло обернуться моё бездействие, было ясно без всяких объяснений. И судя по той уверенности, с которой полицейский распускал руки, можно сделать вывод, что для него происходившее в нашем номере не было чем-то необычным. Редким, может быть, но ничего из ряда вон выходящего. А это уже наводит на дурные мысли.
   - А потом? - Голос Хельги вырвал меня из размышлений.
   - А потом будем уходить. Быстро и тихо, - со вздохом заключил я.
   - Кирилл, ты же не хочешь... - Взгляд Хельги перебежал с меня на капитана, и она вновь нервно передёрнула плечами.
   - Зависит от его поведения, - пробормотал я и, уловив страх девушки, покачал головой. - Хельга, сестрёнка, подумай о другом. Тебе не показалось, что он слишком уж уверенно действовал?
   - Н-ну... - Она неуверенно кивнула.
   - Именно. И какие могут быть выводы? Не знаешь? А вот у меня есть предположения. Первое: ты не единственная, на ком он использовал такие методы. И второе: для того чтобы проворачивать подобные делишки, у него должно быть прикрытие. То есть его должны поддерживать подчинённые, учитывая его слова о камере, и... или серьёзно крышевать власти города. Как их там? Ольде...
   - Ольдофреди, - медленно проговорила Хельга.
   - Вот-вот, они самые. Отсюда вывод: потрошим и бежим.
   - Ночью, пешком... замечательная перспектива, - вздохнула Хельга, а когда я уже собрался высказаться по поводу некоторых приверед, махнула рукой. - Не бери в голову, Кирилл. Я всё прекрасно понимаю. Пусть ты обрисовал самый чёрный вариант, другого выхода у нас всё равно нет. Внимание властей так или иначе мы привлечем, а у меня нет никакого желания с ними связываться. Не та ситуация... Но кто бы знал, как я хочу вновь оказаться на "Фениксе" и забыть этот поход с Ветровым, как страшный сон...
   - Понимаю, но давай всё же будем оптимистами, - улыбнулся я, одновременно начиная обыскивать вырубившегося капитана, и на сиденье кресла полетели вытаскиваемые из его карманов мелочи.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Чёрный вариант - это если капитана на нас навела синьора Папетти, - хмыкнул я, передавая Хельге пухлое портмоне нашего гостя. Она автоматически приняла у меня из рук кошелёк и тихо застонала.
   - Ты умеешь поднять настроение... братец.
   - Ещё бы. - Я ухмыльнулся и... - О-о-о! Ты только взгляни на это, Хельга!
   - Что там? - Любопытство взяло верх над расстройством от моих слов, и она заглянула мне через плечо, когда я, расстегнув пиджак жертвы, пытался снять кобуру с револьвером.
   - Вот... именно поэтому, шляясь по кладбищу, я всегда старался держать куртку расстёгнутой. Не ожидал господин капитан подлянки с оружием и вытащить свою игрушку из-под застёгнутого пиджака не успевал. Совсем расслабился, гнида.
   Револьвер действительно оказался похож на игрушку. Небольшой шестизарядный самовзводник, ухватистый и тупорылый, играющий бликами на перламутровых "щёчках" и сверкающий никелированными поверхностями. Щёгольская штучка.
   - Цепляй, меня твоя безоружность нервирует, - потребовал я и спохватился: - Подожди, ты с ним хоть управляться-то умеешь?
   Хельга только фыркнула. Покрутила несколько секунд ствол в руках, довольно сноровисто проверила наличие толстеньких патронов. Щелчок, другой, трещотка провернувшегося барабана. Указательный палец лёг вдоль скобы спускового крючка...
   - Верю, умеешь, - заключил я.
   - С моим папой и не научиться? - улыбнулась Хельга, откладывая револьвер в сторону и скидывая свою куцую курточку.
   Ну а пока девушка прилаживала на место кобуру скрытого ношения, я продолжил обыскивать нашего гостя. И таки нашёл одну очень интересную игрушку.
   - У меня хорошая новость, сестрёнка.
   Хельга вопросительно уставилась на меня.
   - Не тяни, - после секундного молчания потребовала она.
   - Выгляни в окно, нет там поблизости какого-нибудь мобиля? - Я демонстративно покачал на пальце вытащенным из кармана брюк Сантини ключом на затейливом брелоке.
   Хельга улыбнулась и, обогнув распластанное на полу тело, подошла к утопленному в нишу окну. Когда она обернулась, улыбки на её лице не было.
   - Что? - Я насторожился.
   - Мобиль на месте. Но он не пустой, - тихо проговорила Хельга. - Там кто-то курит.
   - Вот, значит, почему он был так уверен, что утро мы встретим в камере... - протянул я.
   - Что будем делать?
   - Действовать.
   Наш гость застонал, явно приходя в себя, и мне пришлось вновь угомонить его. Хм... ещё пара таких ударов, и он больше никогда не очнется. С другой стороны, мне какое дело? Одной мразью на свете станет меньше, это ли не хорошо?
   Тело Сантини обмякло, и я поднялся на ноги. Вроде бы с потрошением закончили, теперь нужно определиться с процедурой отъёма транспортного средства у подельников нашего гостя.
   Раздавшийся в комнате негромкий звонок заставил нас с Хельгой подпрыгнуть на месте. Мы переглянулись, и тут звонок раздался снова. Я перевёл взгляд с портьеры у дверного проёма на глушилку, перекочевавшую на сиденье кресла, и, сделав Хельге предупреждающий жест, медленно подошёл к двери в номер. Сам я пистолет доставать не стал, а вот сестрёнка навела свою новую игрушку на дверную створку.
   Тело кольнуло остатками давешней боли, как напоминанием и предупреждением, когда я активировал рунные цепи, и происходящее вокруг резко замедлилось, а чувствительность возросла. Я ощутил стоящего за дверью человека и коридор за ним. Один. Хорошо.
   Створка вальяжно и плавно ушла в сторону, и в следующий миг посетитель оказался втянут мною в комнату. Удар.
   Рунные цепи неохотно выпустили меня из ускорения, и я с удовольствием потянулся. Хорошо!
   - А вот и наша добрая хозяйка. - Я наконец разглядел, кого именно приложил по голове.
   - Она жива? - Голос Хельги звучал спокойно и ровно.
   Я взглянул на свою спутницу. Бледна, но в эмоциях нет ничего кроме азарта и злости. Неплохо... совсем неплохо.
   - Сейчас посмотрим. - Я переключил внимание на распростёршуюся на полу женщину. Дыхание замедленное... поверхностное... в отключке. Для порядка приложил два пальца к артерии на шее. - Жива.
   - Зря.
   А вот этого я не ожидал. Удивлённо приподняв бровь, посмотрел на Хельгу.
   - У него глушилка, в номере звонок. Она знает, что стучать бесполезно, - отрывисто проговорила моя спутница.
   А ведь она права... Хм.
   - Хельга, а как здесь обстоят дела с рабством? - поинтересовался я, и девушка вдруг резко побледнела, хотя, казалось бы, куда уж больше.
   - В южных королевствах Италии... встречается. Ты думаешь...
   - Ну да. Сильно сомневаюсь, что ради развлечения одного-единственного капитана полиции кто-то стал бы отлаживать такую систему, - кивнул я.
   - Дверь закрыта? - неожиданно спросила Хельга.
   Я кивнул. То, что произошло следом, заставило меня совсем иначе взглянуть на новоявленную "сестрёнку". Револьвер в её руках рявкнул дважды, и тела наших гостей дёрнулись, получив по третьему глазу во лбу. Метко.
   - А вот теперь нам действительно нужно драпать, - произнёс я, глядя на трупы, под которыми уже начали расплываться пятна крови.
   Со стороны Хельги послышался какой-то прерывистый не то вздох, не то всхлип. Я поднял взгляд на девушку, судорожно пытающуюся запихнуть дрожащей рукой револьвер в кобуру, и понял, что в ближайшие несколько минут мы точно никуда не пойдём.
   Выудив из маленького барного шкафчика бутылку с цветастой этикеткой, я щедро плеснул её содержимое в широкий низкий стакан, после чего протянул его Хельге.
   - Пей.
   Зубы лязгнули о край стакана, и сестрица без возражений, одним глотком высадила весь алкоголь. Закашлялась, из глаз брызнули слезы, но уже через минуту она справилась с собой и вернула мне стакан, который я тут же незаметно "вытер" ветром и вернул в бар вместе с бутылкой.
   - Спасибо, - пробормотала Хельга, бросив на меня короткий и совершенно непонятный взгляд.
   Буря в её эмоциях вроде бы улеглась, но теперь там царил такой сумбур, что понять что-либо было решительно невозможно.
   - Не за что, - ответил я и, помолчав, спросил: - Полагаю, личные причины?
   В ответ Хельга резко кивнула, но промолчала. Ладно. Сейчас всё равно не время для душещипательных бесед. Тем более, как мне кажется, стоит заикнуться о том, что моё предположение было только версией, и полноценная истерика гарантирована. В общем, лучше промолчать... особенно учитывая, что звонок в номере действительно наводил на очень неприятные мысли. Так что прочь сомнения, закроем эту тему и будем жить дальше.
   - Полегчало?
   И вновь нечитаемый взгляд в ответ.
   - Да. - А в эмоциях явно проглянули сердитые нотки.
   - Не обижайся, сестрёнка. - Я покачал головой. - Мне просто нужно знать, насколько ты пришла в себя. Согласись, сейчас это важно. У нас мало времени.
   - Я в порядке. Почти, - тихо сказала она.
   - Это хорошо... Тогда, думаю, пора уходить. - Я чуть помялся, сомневаясь в верности решения, но если Хельга говорит, что она почти в порядке... придётся поверить ей на слово. Время действительно поджимает. Ладно, в крайнем случае переживу её "откат" в мобиле... надеюсь, у неё хватит выдержки, чтобы не устроить истерику до того, как мы покинем этот уютный городок.
   Рунный круг вокруг тел начертился моей кровью будто сам собой, и беззвучная вспышка слизнула улики, оставив после себя только пепел... совсем немного пепла. Под удивлённым взглядом Хельги я приоткрыл форточку, и промчавшийся по всему номеру сквозняк тут же вымел его прочь, заодно слизнув и другие следы нашего здесь пребывания. Вот и всё... Уходим.
   Вопросов от Хельги не последовало, пока по крайней мере, так что собрались мы быстро. Неудивительно. Нищему собраться - только подпоясаться, вот мы и того... подпоясались, сложив всё найденное на теле Сантини в саквояж.
   В общем, через пять минут мы закрыли дверь номера и направились по полутёмному коридору в сторону лестницы. В маленькой гостинице было тихо. Ничего странного, учитывая, что работники синьоры Папетти, все четверо, ещё вечером разошлись по домам.
   - Подручные Сантини, - прошептала Хельга, когда, спустившись на первый этаж спящей безмятежным сном гостиницы, мы оказались у стеклянных дверей, ведущих на улицу. Под светом стоящего в отдалении фонаря было отчётливо видно, что в мобиле сидят два человека.
   - Здесь должен быть чёрный ход. Гостиница, конечно, маленькая, но я сильно сомневаюсь, что припасы в ресторан заносят через эту дверь. - Я отступил в темноту фойе, утягивая за собой спутницу.
   Черный ход нашёлся быстро, и вёл он в узкий проулок меж глухими стенами домов. Неплохо. Дополнительная гарантия, что никакой мучающийся бессонницей житель этого чёртова городка не заметит наше бегство.
   Что радует, Хельга не пытается оспаривать мои решения... по крайней мере, пока речь идёт о выживании. Вот и сейчас, когда я оставил её с саквояжем на углу улицы, она ни словом не возразила, согласившись подождать, пока я... отключу сидящих в нашем мобиле людей Сантини.
   Да, в нашем. Считать мобиль собственностью мертвеца было бы несколько нелогично, не так ли? А учитывая всё произошедшее... хм, скажем так, я не откажусь от подобной компенсации за испорченный отдых. Да и Хельге будет приятно получить такое возмещение ущерба...
   Мотнув головой, чтобы избавиться от этого спровоцированного адреналином азартного бреда, я вышел на улицу, где стояла моя цель, и не торопясь направился прямиком к мобилю.
   Глушилка надёжно скрыла звук моих шагов, а крутить по сторонам головами и вглядываться в темноту помощникам капитана явно было лень. За что и поплатились. Хм, надеюсь, Хельга их сразу не пристрелит и даст возможность допросить...
   С такой обширной практикой я скоро стану профессиональным анестезиологом. Мне даже инструменты не нужны для приведения пациентов в горизонтальное положение.
   Я махнул рукой, и Хельга материализовалась рядом так быстро, что у меня даже мелькнуло подозрение о наличии у неё на теле рунных цепей, вроде моих. В шутку, конечно, но... это действительно было чертовски быстро. Я хмыкнул и постарался задавить выползшую на лицо улыбку, но дочка Завидича её заметила.
   - Это нервное, - буркнул я.
   Хельга передёрнула плечами и понимающе кивнула. Ну да, я тоже не железный. Вздохнув, я кое-как перетащил тела подручных Сантини на заднее сиденье просторного мобиля и вытащил из кармана ключ. Стоп. - Хм... Хельга... а ты умеешь водить мобиль?
   Девушка посмотрела на меня долгим взглядом и вдруг со всхлипом сложилась пополам. Я уж было испугался, что с ней что-то случилось, но тут до меня донеслись издаваемые ею звуки и... да она же ржёт! Не смеётся, нет, именно ржёт в голос! Вот ведь...
   Всё-таки я просчитался. Хельгу накрыла самая натуральная истерика. Но, чёрт возьми, как же не вовремя. Я выругался и, перепрыгнув через узкий багажник мобиля, с ходу отвесил девушке пощечину. Либо убьёт, либо угомонится... либо одно из двух. Но других способов я не знаю. Точнее, знаю... но лезть сейчас к ней со своей эмпатией и задушевными разговорами, когда за спиной два трупа, а на сиденье вырубленные полицейские? Хм, тогда проще самим пойти в участок и сдаться коллегам Сантини...
   - Кирилл, а полегче нельзя было? - глухо спросила Хельга, потирая щёку.
   - Извини... с меня коробка конфет. - Я попытался улыбнуться, разводя руками.
   Хельга промолчала. Но, очевидно, удар таки поставил ей мозги на место, потому что она вдруг ткнула меня пальцем в грудь:
   - Вот теперь я действительно верю, что ты меня не бил, чтобы усыпить.
   Не понял... а это-то с чего?
   - Э-э-э... - Я непонимающе посмотрел на Хельгу.
   - Рука у тебя тяжёлая. Вряд ли бы я очнулась без головной боли, если бы ты усыпил меня ударом. - Хельга покосилась на тела полицейских, и тут же переключилась на другое. - И да, конфетами не отделаешься. С тебя поход по лавкам, сразу по возвращении в Новгород.
   Нет, точно, женщины - странные существа... Хм. Ладно, будем считать, что это ещё одно последствие нервной встряски.
   - Договорились. А теперь успокой меня, скажи, что ты знаешь, как управлять этой кучей железа... - вздохнул я, указывая на мобиль.
   - Знаю, - кивнула она и, взглянув на тела, осведомилась: - Может, выкинешь их, и поедем?
   - Сначала поедем, потом выкинем, - предложил я, устраиваясь на переднем диване.
   - Зачем они тебе? - заняв место водителя, спросила Хельга.
   - Хочу их допросить.
   Девушка бросила на меня недовольный взгляд, но возражать не стала. Мобиль тихонько заворчал двигателем и, не включая огромных фар, двинулся по улице. Мягко и неторопливо.
   - Тебе не кажется, что это не наше дело, Кирилл? - Хельга нарушила молчание, лишь когда мобиль выехал за пределы города и, включив фары, помчался над дорогой мимо полей.
   - Наше или нет, но я хочу быть уверен, что за спиной не осталось желающих поквитаться. Да и... думаю, кое-кто из друзей Гюрятинича может заинтересоваться информацией о работорговцах, обосновавшихся на земле Ольдофреди. Так что давай искать место для беседы...
   - Ох, Кирилл... не лез бы ты в эти игрища, - вздохнула Хельга, но, когда через четверть часа чуть в стороне от дороги показалась небольшая рощица, без напоминаний свернула к ней.
   Определённо, моя спутница очень не любит работорговцев.
  
  

Глава 6. Лапидарный эпистолярный

  
   Допрос подчинённых Сантини не затянулся надолго. Правда, уже через минуту после его начала Хельга предпочла удалиться в рощицу. Не могу её винить. Когда тренер в той жизни рассказывал нам о тактике полевого допроса, меня выворачивало наизнанку от одних только описаний. Правда, тогда мне было всего двенадцать, а в тринадцать меня вместе с сёстрами и братом уже водили в анатомический театр на практические занятия. Вкупе с лекциями тренера эффект был... своеобразный. Жаль, с сёстрами наш тренер прокололся, но у них к тому времени вообще форменный крышеснос начался, даже братец от их поступков порой охреневал самым натуральным образом.
   Хм, ладно, к чёрту воспоминания. Просто с тех пор я не люблю боль, особенно чужую. Хотя свою научился терпеть до отключки сознания. А от чужого страха у меня противно ломит зубы...
   Убрать угрозу, лишить сознания, вывести из строя, сломав руку или ногу... в конце концов, убить противника, это я понимаю... но полевые допросы... Не перевариваю.
   Но вот, как оказалось, иногда без него не обойтись. Зато сведения от полицейских я получил действительно стоящие. Понятно, что никаких доказательств работорговли они представить не могли, но пели как птички... жирные такие, потеющие каплуны, мечтающие о помиловании. Вот уж вряд ли. Что я, не помню, сколько моих сверстников и бывших соседей в Меллинге внезапно исчезли с отлётом очередного каперского каботажника? Помню. Всех помню. От Лотты - смешливой девчонки, моей одногодки с соседской улицы, обожавшей леденцы из лавки старого Крампа, до сына бандерши, чьим именем я воспользовался, налаживая мосты на складах. А посему... аривидерчи, господа хорошие. Точнее, прощайте.
   Выстрелы пистолета показали Хельге, что допрос окончен, и она вернулась к нашей стоянке аккурат в тот момент, когда тела полицейских исчезли в яркой беззвучной вспышке.
   - Ну что? - Короткий вопрос.
   - Ты была права. - Короткий ответ.
   - Мы правильно поступили? - Тихий-тихий голос.
   - Правильно, - уверенно кивнул я. - Они так не один десяток случайных гостей города на юг спровадили. Девушек, в основном.
   - Мрази. - Хельга невидящим взглядом уставилась туда, где только что лежали тела подручных Сатини.
   - Ничего, они сообщили пару имён. Думаю, кое-кому это будет интересно, - хищно улыбнулся я.
   - Ты уверен, что хоть кого-то в конфедерации заинтересуют далёкие итальянские работорговцы? - печально улыбнулась Хельга моей наивности.
   - Думаю, это зависит от того, кем являются эти работорговцы, - развёл руками я.
   В глазах Хельги мелькнул интерес. Ну, всяко лучше, чем это её безразличие, от которого меня в дрожь бросает.
   - Э нет. Подробности расскажу только в Новгороде и только одному-единственному человеку. Дело по его части.
   - Кирилл...
   - Глупостей делать не станешь?
   - Клянусь, - со вздохом произнесла Хельга, когда поняла, что на меня не действует её укоряющий взгляд.
   - Хм... ладно. Намекну. Эти люди очень любят пышные праздники и просто-таки заливают горожанам глаза вином.
   - Ольдо...
   - Это ты сказала, а не я, - покачал головой я, перебивая спутницу.
   Девушка задумчиво кивнула в ответ, и её взгляд снова скользнул туда, где недавно лежали тела полицейских.
   - Бра-атик... а ты не хочешь мне рассказать, как уничтожил трупы? В гостинице и здесь...
   Ну вот, действительно ожила, кажется.
   - А надо? - Я попытался изобразить непонимание, но Хельга уже "встала на след".
   - Кирилл. Ну правда, интересно же...
   - Ладно. - Я не стал артачиться и, встряхнув руками, спрятал их в карманы, чтобы моя спутница не заметила, как дрожат пальцы. Я тоже не железный... и мне нужно как можно быстрее отвлечься от недавнего... действа. Пусть хоть так. - На самом деле, всё просто. Обычный рунный круг утилизатора, только вместо долгого вычерчивания рун используешь свою кровь. Ею-то можно управлять собственной волей... на небольшом расстоянии, конечно. Помнишь принцип подобия? Кровь - часть твоего тела и подчиняется твоим приказам. Вот, собственно, и всё. Достаточно волевого усилия, и при небольшой тренировке эта алая жидкость будет рисовать для тебя любые узоры. Тут главное не перестараться с величиной рисунка, как ты понимаешь.
   - И все? - удивилась Хельга. - Но эффект... такая скорость реакции, это только из-за крови? Я помню утилизаторы органики, они уничтожают отходы гораздо дольше.
   - Разумеется, нет. Кровь будет действовать даже медленнее, чем обычный травленый рунный круг утилизатора, и недолго. Пока не испарится. А под воздействием мировой энергии это произойдёт довольно скоро.
   - Не понимаю, - хмуро проговорила девушка.
   - Самое главное, не начертить рунный круг кровью... я использовал этот способ только для ускорения процесса нанесения рисунка. Но если подать на такой рунескрипт мировую энергию, эффект будет обычным: пока накопится достаточное количество энергии, пока круг растворит отходы... А моментальным эффект будет только в том случае, если в него вложить внутреннюю энергию одним рывком и в достаточном количестве. Вот и весь секрет. Хотя должен признать, что в рунескрипты из собственной крови вкладывать свою энергию куда проще, чем в начерченные обычными методами.
   - Однако. - Хельга покачала головой. - Впервые слышу о таком способе.
   - Вряд ли, скорее, просто никогда не обращала на него внимания. На лекциях по истории руники вам наверняка рассказывали про древние ритуалы. Так вот, подавляющее большинство их проводилось именно собственной кровью. Особенно обережные и... женские.
   - Кирилл! - Хельга возмущённо фыркнула, и я улыбнулся.
   Понятно, о чём она подумала, но я-то здесь ни при чём, правильно? Хм... вот не думал, что мне доставит удовольствие наблюдать Хельгу в её ипостаси "городской барышни".
   - Нахаленок нецелованный, - пробурчала девушка и вдруг уставилась на меня.
   А я почувствовал, как щёки разгораются огнем... Чёртовы фары мобиля! Я попытался отодвинуться от их света. Поздно.
   - Та-ак... я, кажется, чего-то не знаю? - В голосе Хельги послышались вкрадчивые нотки.
   Думай, башка, думай! Нужно срочно что-то... о!
   - Вот не знаю, чего ты не знаешь. Несёшь всякий бред. Лучше бы телеграмму мне прочла! Она на итальянском, а я в нём ни бельмеса... - Нашарив в кармане смятый конверт, протянул его спутнице.
   Та бросила на меня подозрительный взгляд, чуть помедлила, но взяла бумаги и, устроившись на хромированном бампере "Изотты", принялась читать текст в мощном свете фар.
  

* * *

   Когда Ветров посадил опустевший "Резвый" в порту Падуи, его всё ещё трясло от злости и ярости. На себя, на чёртова Гюрятинича, на непослушного юнца, на груз и подставившуюся Хельгу. А уж как его бесил обман грабителей, представившихся получателями груза и даже умудрившихся захватить их "кит", это было что-то неописуемое. И самое паршивое было то, что ему не оставалось ничего иного, как сесть на попу ровно и ждать... ждать хоть какого-то сигнала. Нет, конечно, спустившись на землю в Падуе, Ветров в течение часа раздобыл в этой древней дыре подходящий радиотелеграф, установил его с помощью представителя "Ритти и сыновья" и такой-то матери и связался-таки с "Фениксом", довольно подробно описав сложившуюся ситуацию. Сколько седых волос за это время прибавилось у него после получения приказа капитана "Сидеть и ждать", одному богу известно. Но своего апогея, как казалось второму помощнику, злость достигла в тот момент, когда он, с красными от жуткого недосыпа глазами, брёл по припортовой улице и услышал мальчишку-разносчика, торгующего газетами, вопившего, что "Солнце Велиграда" потерпел крушение и выжившие не обнаружены. Не помня себя, Ветров помчался в порт, а там его уже ждала короткая телеграмма: "Освободились. Едем в гости. Жди. Олла и Рик". Дата. Время. Живы!!!
   По полю пронёсся дикий рык, распугавший всех окрестных птиц, а уже через несколько минут портовые телеграфисты вынуждены были отбиваться от разъярённого Ветрова, надрываясь в объяснениях, что такое они передавать в эфир просто не имеют права. О радиотелеграфе на "Резвом" второй помощник благополучно позабыл.
  

* * *

   Я-то думал, точки - это сокращения, а оказалось... Когда Хельга честно призналась, что не поняла в телеграмме ни единого слова, я удивился. Настолько, что отобрал у неё листок, будто мог разобраться в написанном на итальянском. М-да. И ведь разобрался... через полчаса. Но повторить "расшифровку" вслух не рискнул. Пожалел ушки Хельги. Они ж в трубочку свернутся и отвалятся, как осенние листья, от таких-то оборотов.
   Но это ж надо было додуматься до того, чтобы писать матерные загибы латиницей с сокращениями, но на русском языке! А учитывая "мультиязычность" радиотелеграфистов, я вообще с трудом представляю, как Ветрову удалось заставить их отослать это!
   Нет, в принципе, Святослав Георгиевич мог восстановить расстрелянный захватчиками радиотелеграф на "Резвом", но... тогда бы он точно не стал заморачиваться с этими нелепыми аббревиатурами.
   Впрочем, мне от этого не легче. Хм... я что-то не помню, а в уставе Вольного торгового флота Новгорода есть положения о телесных наказаниях для юнцов? Для нижних чинов в общей массе точно нет, а вот насчёт своего чина я как-то не уверен...
   - Ну и как, разобрался? - заводя двигатель мобиля, поинтересовалась Хельга.
   - Угум, - кивнул я, аккуратно сворачивая телеграмму и, вложив её в конверт, спрятал шедевр эпистолярного жанра в карман. Пусть у меня будет хоть что-то, способное примирить с грядущей перспективой отхватить ремня по нижним полушариям... или линька? А он на "китах" вообще водится? Сколько помню, там больше стальные тросы в ходу. С другой стороны, груз в трюмах крепят и обычными верёвками. Ой... Что-то мне как-то... может, ремнём обойдётся? Троса я могу не пережить. Даже с подключением рунных цепей.
   - И?.. - ехидно протянула Хельга. - Что пишет второй помощник капитана?
   - Радуется нашим успехам. С нетерпением ждёт в падуанском порту, - буркнул я.
   Мобиль выплыл на дорогу, и спутница бросила на меня короткий удивлённый взгляд.
   - Что, серьёзно? - изумилась она и даже зажгла небольшой фонарик открытого перчаточного ящика. - Ну-ка, зачитай, что ты там напереводил.
   - Не могу, - ещё более хмуро ответил я.
   - Почему? - В голосе Хельги мелькнули нотки любопытства.
   - Он матерно радуется. Очень. Приличные девушки такого и слышать не должны!
   - Думаешь, я приличная девушка? После наших ночных приключений-то?
   - Приличная, - упрямо кивнул я, покрепче ухватившись за поручень. - Неприличные не прыгают с парашютом с четырёхмильной высоты, не отстреливают зарвавшихся работорговцев и не гоняют по ночам на угнанных мобилях так, словно за ними черти гонятся!
   - Оригинальная трактовка... - после недолгого молчания ошеломлённо протянула Хельга, решительно прибавляя ходу. И добавила себе под нос: - А чем же тогда занимаются неприличные девушки?
   - Сидят в борделях и ждут клиентов. - Зря я это сказал... ой зря... да и о работорговцах тоже не надо было упоминать. Хотя бы сейчас... Но, к моему удивлению, Хельга только рассмеялась, и мобиль помчался ещё быстрее. Открытая красная "Изотта-Фраскини" мчалась над узкими дорогами ночной Италии, пожирая километры, и с каждой секундой приближала нас к Падуе, где ждал разъярённый, жаждущий мести за мою выходку Ветров, а мы с Хельгой хохотали как заведённые...
   В Падую мы прибыли, когда солнце только окрасило верхушки красных черепичных крыш. И ведь ни разу не заблудились. Впрочем, с профессиональным штурманом за рулём это было бы слишком... забавно. И лишь перед въездом в город я вспомнил об одной маленькой детали.
   - Хельга... А что мы с машиной-то делать будем? - спросил я, едва мы затормозили у дорожного указателя.
   - С машиной? - не поняла она.
   Я ткнул пальцем в запылённый борт кабриолета:
   - Ну с мобилем!
   Девушка печально вздохнула и пожала плечами. Очевидно, с "Изоттой" она расставаться не хотела, но не прицепим же мы её к брюху "Резвого", правильно?
   А делать что-то надо. Номера- то свинтить - не проблема, но уж больно машинка приметная и роскошная. Её здесь могут неплохо знать. А зачем нам лишние ниточки?
   Мои размышления прервал восторженный крик Хельги:
   - Кирилл! Смотри, это же "Феникс"!
   Я поднял взгляд туда, куда указывала девушка, и, увидев огромный купол, опускающийся куда-то за дома, вынужден был согласиться. Точно "Феникс"... Хм, кажется, у нас появилась интересная возможность. Думаю, за этот подарок Хельга мне будет должна.
   - Поехали, Кирилл... ну куда ты полез? - Девушка аж подпрыгнула на сиденье от возбуждения. А я, не обращая никакого внимания на её выкрики, выбрался из машины и, откинув крышку инструментального ящика, притороченного к широкой подножке мобиля, принялся искать в нём что-нибудь подходящее для исполнения моей задумки. И нашёл. Вот только радости на лице Хельги, когда она увидела огромный гвоздь в моей руке, как-то не наблюдалось. А уж когда я начал царапать им краску двери, пусть и с торца... у-у-у!
   - Ты что творишь, вандал мелкий?! - возмутилась она.
   - Занимаюсь камуфляжем, - не прекращая своего занятия, буркнул я. Ну действительно, хоть в том же Манербио я видел десятки мобилей, но уж такую приметную машину, как двухдверный кабриолет "Изотта", ещё поискать. А вдруг кто опознает?!
   Выпрыгнув из мобиля, Хельга попыталась оттащить меня прочь. Ну-ну...
   - Не мешай! Хочешь, чтоб эту тачку в городе узнали? До Манербио меньше двух сотен вёрст, наверняка эту машину здесь видели и помнят!
   - Ой. - Хельга отпрянула, едва до неё дошёл смысл моих слов, а в следующую секунду глаза девушки удивлённо округлились. - Это как?
   - Как-как... каком кверху, - пробурчал я, переключаясь на другую дверь. - Всего-то вывернутый наизнанку рунескрипт освещения... с маленькими модификациями.
   - Но... она же теперь чёрная! Как... как... катафалк!
   - Подумаешь. Зачистить руны, подкрасить, и будет красной... или жёлтой... как цыпленок.
   Мой выпад девушка проигнорировала с гордым фырканьем и молча наблюдала за перекраской машины. Через четверть часа работа была закончена, руны набрали нужное количество энергии, и мобиль радикально почернел. Целиком. Стильно. Хочу такой же!
   Окинув довольным взглядом дело рук своих, я свернул с решётки радиатора номер и, бросив его в инструментальный ящик, повернулся к Хельге.
   Девушка покачала головой, окинула задумчивым взглядом преобразившуюся "Изотту" и вернулась за руль. Но прежде чем тронуться с места...
   - Хм, Кирилл, а вот на ногти можно так же руны наносить? Только чтобы цвет был другой, а? - неожиданно поинтересовалась Хельга. Жен-щи-ны...
   - Давай сразу к портовому полю, нечего машиной без номеров по городу светить. - Вопрос спутницы я оставил без ответа. Мне моё здоровье дорого... и время... а если она вздумает сделать из меня своего мастера маникюра... р-р-р...
  

* * *

   Гюрятинич без слов обменялся рукопожатием со встретившим его прямо у перрона Ветровым и лишь вопросительно взглянул на своего второго помощника.
   - Ещё нет, - правильно поняв посыл капитана, угрюмо проговорил второй помощник.
   - Откуда они телеграмму присылали? Может, "Резвого" отправить?
   - Из Манербио. Дыра в двухстах километрах отсюда. Если они уже выехали, разминёмся.
   - Хм... Придётся подождать, - грустно заметил Гюрятинич и, увидев, как Ветров неожиданно затряс головой и принялся протирать глаза, оглянулся.
   - Не верю... - По полю вихрем пронёсся чёрный как ночь, длинный, сверкающий хромом кабриолет и, взлетев по пандусу на перрон, замер перед офицерами "Феникса".
   "Потеряшки" едва выбрались из машины, как капитан и его второй помощник сжали их в медвежьих объятиях и попытались утащить на борт "Феникса". Не тут-то было!
   - Мой трофей! - Хельга вывернулась из объятий Владимира и бросилась к машине.
   Гюрятинич хотел было предложить плюнуть на чёртов мобиль, но Ветров покачал головой.
   - Не оставят, не надейся. Трофей не бросят. Это ж Завидичи! Можешь даже не заикаться. А если ещё к агрессивным переговорам перейдут... Кхм... в общем, не рекомендую, м-да.
   И было что-то в словах и взгляде второго помощника такое, что капитан предпочёл его послушаться. Впрочем, привычки давать дурные советы за Ветровым не водилось.

ЭПИЛОГ

  
   До моего слуха донёсся тихий лязг захватов, прочно заякоривших "Феникс" меж двумя перронами в новгородском порту, и я облегчённо вздохнул. Дома.
   Наконец-то закончился этот чёртов рейс... и моё вечное дежурство на камбузе. Ветров так и не простил мне ту выходку с наручниками, так что на следующие два месяца мне пришлось переквалифицироваться в поваренка. А уж как он материл меня за мозоли на руках, что заработал, пока прикапывал трупы людей Гросса в какой-то рощице под Падуей... Как будто я виноват в том, что он не знает, с какой стороны браться за лопату.
   С другой стороны, второй помощник не стал поднимать бучу, а Владимир Игоревич вообще спустил это дело на тормозах, дескать, происшедшее имело место быть, когда мы трое, то есть, Ветров, Хельга и я, официально были в увольнении. А ведь мог бы встать в позу и закрыть контракт с неустойкой... Неповиновение нижнего чина офицеру обычно наказывается именно так... и "волчьим билетом". Но нет... что называется, пожурили и отпустили. И то хлеб.
   Правда, Святослав Георгиевич до сих пор иногда на меня зверем смотрит. Наверное, вспоминает, как ему пришлось самому отмывать кают-компанию и коридор "Резвого" от крови. Но другого-то варианта у него всё равно не было, правильно? Я отсутствовал... по уважительной причине, а нанимать каких-нибудь уборщиков было бы по крайней мере неразумно. Вот и пришлось ему самому поползать по шлюпу с тряпкой в руках, чтобы у портовых властей в той же Падуе, буде кого из них занесёт на борт "Резвого", не возникло ненужных вопросов.
   - Кирилл, ты свои вещи уже сложил? - Хельга появилась на огневой палубе почти сразу после того, как аппарель "кита" коснулась перрона.
   Я утёр пот с лица и, кивнув, принялся вытирать руки ветошью. Девушка улыбнулась:
   - Замечательно. Тогда встретимся в трюме у "Изотты" через полчаса.
   - Хорошо. Тебе помочь погрузить багаж? - Вспомнив количество чемоданов, которое Хельга брала с собой во время нашего короткого полёта на "Резвом", я вздрогнул.
   - Нет, он уже на месте. - Она подмигнула и умчалась прочь.
   Действительно замечательно. После трёх часов работы на элеваторе мне меньше всего хотелось таскать тяжёлые чемоданы с верхней палубы в трюм.
   - Юнец, где доклад? - рявкнул у меня над ухом Полукварта.
   - Оп. Элеватор выключен и поставлен на стопор. Люк задраен, - подпрыгнув на месте, откликнулся я под смешки матросов.
   - То-то же... - ухмыльнувшись, кивнул Иван и махнул рукой. - Свободен, Кирилл. Иди приводи себя в порядок, собирай вещи и на берег.
   - Угу. - Я бросил ветошь в ящик и, попрощавшись с матросами, направился к выходу с огневой палубы.
   - Кирилл! - Иван окликнул меня, когда я уже перешагнул комингс. - Не забудь, завтра в управлении получаем жалованье.
   - Помню! - Вот ведь, специально же сказал, чтобы я о "проставке" не забыл. У-у... алкоголики!
   Надо было видеть глаза дядьки Мирона, когда мы с Хельгой подъехали к дому на роскошной чёрной "Изотте". Эх, если бы ещё не погода, из-за которой пришлось поднять крышу мобиля... Но даже так под декабрьским снегом итальянская машина смотрелась шикарно.
   Правда, едва нас заметил кто-то из соседей, Хельга тут же задрала нос... ну, попыталась, за что тут же получила щелчок по нему. В прямом смысле этого слова.
   - Эй, здесь половина моя, не забывай! Так что, будь добра, задавайся в два раза меньше... пожалуйста, - сказал я.
   Бросив на меня короткий взгляд, девушка фыркнула, потёрла пострадавший нос и, с улыбкой кивнув, аккуратно загнала мобиль во двор дома.
   Дядька Мирон появился на крыльце, едва ли не раньше, чем мы захлопнули дверцы машины. Постоял, протёр глаза и, тряхнув головой, выматерился. Но тут же спохватился и сжал подбежавшую к нему дочь в объятиях. Ну хоть меня тискать не стал, и то хлеб. Обошлись крепким рукопожатием.
   Поздоровавшись с нами и убедившись, что и Хельга и я целы и невредимы, дядька Мирон покосился на засыпаемый снежком мобиль и удивлённо покачал головой.
   - Ничего себе первый поход... Вы что, у Владимира кассу уволокли?! Или взяли на абордаж Второй германский флот?
   - У итальянцев затрофеили, - гордо отозвался я. Наткнулся на изучающий взгляд бывшего скупщика в Меллинге и тут же сделал честные глаза. - Нет-нет, не крали, именно что затрофеили.
   - Кирилл! - укоряюще проговорила Хельга, и я вздохнул.
   - Сестрёнка, ему всё равно либо Ветров, либо Гюрятинич расскажут. Так пусть лучше от очевидцев узнает, как там и что на самом деле было.
   - Так, заходим в дом, детишки. Согреетесь, пообедаете, а уж потом будете рассказывать о своих приключениях, - заключил Завидич, подталкивая нас к двери.
   - Вещи, - напомнил я.
   - Я занесу. Быстро в дом. - Дядька Мирон был непреклонен.
   - Не утащишь, - хихикнул я.
   Ну да, в качестве компенсации за происшествие в парящем городе Гюрятиничу пришлось отпускать Хельгу "на берег" во время всех последующих стоянок "Феникса" в портах. Так что вещей у неё изрядно прибавилось... на пару чемоданов точно.
   - Кирилл! - В этот раз в голосе Хельги послышалось явное возмущение... и стеснение. Ха!
   - Я же как лучше хочу, - разведя руками, проговорил я и, получив лёгкий подзатыльник от дядьки Мирона, с глубоким вздохом сожаления перешагнул порог дома.
   На третьем заходе Завидич уже не был так уверен в правильности своих действий. Из прихожей в гостиную, где мы устроились, весьма отчётливо доносилось его ворчание. Хельга краснела, бледнела, но нарушить приказ отца не осмелилась и на помощь ему не рвалась.
   А я вовсю наслаждался чаем с ватрушками, которые выставила на стол искренне обрадовавшаяся нашему возвращению тётушка Елена, и ждал обеда, прислушиваясь к бормотанию Завидича и пытаясь вычленить из доносящихся до нас звуков текст загибов.
   До истории о том, как Гросс прикинулся получателем груза, мы добрались только после ужина. И дядьке Мирону явно не понравилось услышанное. А уж когда речь зашла об итальянских работорговцах... Единственное, в чём я погрешил против истины, так это в том, что взял все четыре "жмура" на себя. Точнее, попытался. Не прокатило. Завидичу было достаточно взглянуть на Хельгу, задать пару уточняющих вопросов... и всё. Нет, не умеет сестрица врать. Категорически.
   Впрочем, дядька Мирон хоть и хмурился и явно был недоволен, но обвинять в чём-либо свою дочь не стал. Он молча встал с кресла, подошёл к прячущей глаза Хельге и, подняв её за плечи с дивана, крепко обнял.
   - Ты всё сделала правильно. - Завидич поцеловал дочь в лоб и, выпустив её из объятий, повернулся ко мне. Смерил долгим взглядом, качнул головой и вздохнул. - А ты... шалопут, конечно, но за то, что дочку спас, мой тебе поклон.
   И действительно поклонился... Чёрт! Как будто я мог поступить иначе!
   В этом плане я и высказался... попытался. Дядька Мирон, предельно внимательно выслушав мой лепет, лишь кивнул и, осознав неловкость момента, переключился на другую тему.
   - Я смотрю, вы помирились, а?
   Мы с Хельгой переглянулись, пожали плечами... и одновременно кивнули. Завидич хохотнул, увидев эту пантомиму.
   - Помирились, - улыбнулась сестрица и с ехидцей добавила: - Правда, Кирилл до сих пор не желает понять, как важно в наше время пристойно выглядеть... и то и дело норовит зарыться в какие-то железки, вместо того чтобы заняться своим гардеробом.
   - Кто бы говорил! - фыркнул я. - Можно подумать, это я на каждой стоянке требовал выгонять из трюма "Изотту" и то и дело доставал Архипа разговорами о двигателях... Или это я на стоянке в Париже приобрел себе четыре технических комбинезона разных расцветок и два германских набора инструментов для мобиля... с двухцветными рукоятками, чтоб "подходили к костюмам"?
   - Ну, братец... - Слов у Хельги не хватило, и она под громогласный смех дядьки Мирона запустила в меня диванной подушкой. Мазила.
   А на следующий день, мы с Хельгой поехали за жалованьем. Естественно, на "Изотте". Правда, девушка настояла на том, чтобы мы сначала заехали в её любимое ателье. В ответ я только плечами пожал. Мало ли что ей понадобилось? Может, решила пятый комбез себе заказать... с рюшами.
   Хельга ушла в соседнюю комнату, где, как я помню, обычно проводятся все измерения и примерки, но уже через несколько минут выпорхнувшие оттуда работницы ателье потребовали моего присутствия.
   Метры, булавки, ткани... ненавижу. Но пришлось терпеть. В конце концов, не ссориться же мне с Хельгой прямо там? Это было бы как-то совсем по-детски.
   - Не дуйся, братец. Так надо, - высказалась девушка, когда мы вновь оказались в мобиле.
   Кому надо? Зачем надо? Ноль ответов. Она лишь улыбнулась и прибавила ходу. Ну и чёрт с ним со всем.
   Жалованье я получал в числе последних. Как новичок. Но удивляться или тем более обижаться не на что, таков порядок. Собственно, Хельга тоже получила деньги последней... из офицеров.
   Но вот когда о попойке мне напомнил капитан, я удивился. Как-то мне казалось, что матросы организуют свою гульбу, отдельную, так сказать. Ошибся.
   - Это традиция, Кирилл. После каждого рейса мы собираемся всем экипажем в большом зале управления. Так что, будь добр, завтра к шести быть на Малой Садовой, восемь, в головной конторе. - Гюрятинич, который, опять же, по традиции раздавал жалованье экипажу собственноручно, пожал мне руку и, подмигнув, договорил тихим голосом: - Пожалуйста, сообщи Мирону Куприяновичу, что я хотел бы заглянуть к вам в гости через два дня. Только так, чтоб Хельга не знала. Хочу сделать небольшой сюрприз.
   - Это совершенно необязательно, Володя, - прогудел у меня из-за спины знакомый голос. Хм, дядька Мирон?
   - Доброго дня, Мирон Куприянович, - улыбнулся Гюрятинич и осёкся.
   Я обернулся. М-да, кажется, улыбаться в ответ Завидич не собирается.
   - И тебе не хворать, Володенька, - проговорил дядька Мирон и кивнул мне. - Кирилл, ты иди, пожалуй, Хельга уже в машине ждёт. Прокатитесь по городу, погуляйте... А я тут с капитаном побеседую.
   - Понял. - Я попрощался с явно напрягшимся капитаном и направился к выходу.
   - А ты, Володенька, будь любезен, позови своих мудрых помощников. Я хочу узнать, кому из вас троих пришла в голову гениальная мысль послать юную девушку и желторотого пацана на смерть. И разговор у нас будет до-олгий...
   Эти слова я услышал, уже закрывая дверь в кабинет, и поёжился. Кажется, у кого-то назревают большие проблемы.
   Но если сравнивать с грядущим походом по магазинам в компании Хельги... Не-е. Лучше два часа в примерочной, чем беседа с возможным мордобоем в исполнении дядьки Мирона.
   К тому же, пока я буду сидеть в кресле в каком-нибудь магазине, попивая кофе и оценивая очередной выбор Хельги, меня будет греть мысль о состоявшейся мести Ветрову за все два месяца моих дежурств на камбузе. Хех.
   Злопамятный? Я? Нет, я очень уважаю Святослава Георгиевича, он великолепный наставник и замечательный специалист... но тонна чищеной картошки просто-таки вопиет о возмездии!
  
   Москва
   Февраль 2016 г.
   Подволок - обшивка потолка жилых и служебных помещений или нижняя сторона палубного перекрытия на морских и воздушных судах.
   "Дед" - здесь: общефлотское прозвище старшего двигателиста.
   Кё фер, кё фер? - здесь, искажённый французский - Que faire? Что делать?
   Гюрятинич - фамилия произносится с ударением на первую "и". Происходит от имени Гюрята.
   ОМП - здесь, оружие массового поражения.
   Конец - здесь употреблено в значении "район". Исторически в реальном Новгороде существовало пять концов: Людин, Загородский, Неревский, Плотницкий, Славенский.
   Низовский - так жители Новгорода презрительно называли всех живших ниже озера Ильмень или выходцев из тех областей. В данном случае можно сказать, что это новгородский аналог современного "понаехали".
   Шоссон - вид французской школы рукопашного боя. В отличие от савата, считавшегося, да и бывшего по сути "уличным" боем, шоссоном занималась знать. Собственно, название "шоссон" происходит от названия обуви, носившейся в фехтовальных залах. Отличительным признаком шоссона был удар ногой в голову. Фактически такой же символ, как в нынешнем тэквондо.
   Нонсенс - в мире "китов" это слово появилось во Франции, ввиду отсутствия английского языка. Та же речь, что главный герой принял за английский язык в порту Дувра, является так называемым селтиком, общим наречием жителей островов.
   Pardonu, mi ne parolas esperante. - Извините, я не говорю на эсперанто.
   - Prego, signore. - Grazie. Ciao. - Пожалуйста, синьор. - Спасибо. Чао. (итал.)
   ТТХ - тактико-технические характеристики.
  
  
  
  
  
  
  
  
  

56

  
  
  
  

Оценка: 7.09*516  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"